I. СУЩНОСТЬ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И МЫШЛЕНИЕ

Предпосылкой управленческой деятельности является рефлексия. Имея три основные функции познавательная, критическая и нормативная рефлексия и сохраняет прошлый опыт, и создает его на основе результатов критики. Выявляется причина затруднения, выработка отношения к которой связана с предопределяемостью затруднения, так как рефлексия всегда предопределена напряжением между необходимостью продолжения действия и деятельности в целом и необходимостью преодолеть затруднение, мешающее осуществить продолжение действия. На каком бы уровне развитости деятельности не возникали затруднения, каким бы непосредственно видимым или скрытым оно не выступало>

но только фиксированность затруднения мотивирует рефлексивный выход. Если же рефлектирующий использует прогностические возможности мышления и "выявляет" возможное в будущем затруднение, то и в этих утонченных условиях воспроизводится сама функция рефлексивного выхода, даже если мотивированность выхода непонятна другим, не обладающим прогностическим потенциалом.

Так как в критике используется результат познания ситуации, то основной процесс связан с манипулированием им в функции материала для поиска причины затруднения и проблематизации прежнего способа действия.

Следовательно, если нормативное представление в той части, которая сохранила свою значимость, достаточна для восстановления действия, то этот результат становится результатом всей рефлексии, так как выявленная причина затруднения. В том случае, если этого недостаточно, производится "достройка" нормы вместо утерянной части или вне зависимости от утерянной части.

Изменение нормы создает необходимость, в той или иной степени, иного участия всего того, что привлекается в реализацию нормы, так как обесценивается их соответствие прежней норме.

Исходя из принципа соответствия нормативным требованиям все вовлекаемое в действие должно быть проконтролировано на реальное соответствие, а если это ведет к негативным результатам, то вводится дополнительный процесс подбора того, что соответствует новой норме. Незначительные несоответствия, выявляемые в ходе действия, вызывают корректировочные воздействия, так как предполагается наличие способности у всего участвующего адекватно отреагировать на коррекцию. Все вышесказанное и позволяет рассматривать управленческую функцию как состоящую из рефлексивных функций и дополнительно к ним контроль, коррекции и снабжение. Управленческая функция реализуется в управленческой деятельности, если необходимость в реализации воспроизводится при смене заказа на конечный продукт и заменяемость условий воспроизводства самой базовой части комплекса функционирования деятельности с наличием фиксированных исполнителей.

В отличие от рефлексивной саморегуляции в жизнедеятельности в управлении - 1 -

критерием правильности деятельности выступает то, что значимо для заказчика (необходимое условие) и те способы построения деятельности исполнителей, их обеспечения, которые гарантируют достижение значимого для заказчика результата (достаточное условие). Исходя из последнего, выделяется предписывающая и властная стороны управленческой деятельности. С другой стороны, сам управленец также является фактором успешности деятельности. Поэтому выделяется и рефлексивная самоорганизация как условие соответствия действий реального управленца своей управленческой функции, относящейся ко всему возможному многообразию заказов, построений реализационных систем. Поскольку заказчик не вмешивается в ход реализации заказа, то управленец предоставлен самому себе в своем самоконтроле, самокоррекции, самонормировании, самокритике, самообеспечении и т.п. Вне развитости рефлексивного сознания и овладения множеством культурных критериев правильности рефлексивной самоорганизации у управленца мало возможности снижать степень зависимости успешности реализации заказа от уровня своей профессиональной компетенции.3.Внешними факторами, уменьшающими степень драматизма данной проблемы, являются управленческая подготовка, общение с другими управленцами, наличие управленческих систем, взаимоконтроль в иерархических структурах и т.п. Но эти же факторы могут сводить коррекции в увеличении правильности к сведениям к стереотипам, уменьшению свободы самоорганизации, удлинению процесса опознавания реальной степени некомпетентности и т.п.

Обратимся к отдельным сторонам управленческой деятельности.

Исполнительская деятельность непосредственно противопоставлена и происходит из одного источника с управленческой деятельностью. Ее исходным принципом выступает реализация норм, что связано с сознательной формой отчуждения от принципа удовлетворения своих потребностей на время деятельности. Следовательно, осуществлению исполнительской деятельности предшествует согласовательный в общении и мыслекоммуникативный процесс понимания содержания нормы, его соотнесение с индивидуальными потребностями, их прогнозом, прогнозом типа существования в рамках предлагаемой, деятельности, сопоставление следствий пребывания в реализации нормы с перспективой удовлетворения различных потребностей, прогноз реализуемости требований наличными способностями и т.д. Особенностью согласовательного и коммуникативного процессов является то, что уровень жесткости и консервативности у сторон разный. Поскольку именно управленец является предлагающей стороной, человеку остается примерять свои возможности и желания с уже готовым и мало меняющимся представлением о способе деятельности, а чувствительность к индивидуальным особенностям будущего исполнителя со стороны управляющего является сервисом для более осознанного понимания и принятия нормы.

Конечно, рисунок коммуникативно-общенческого поведения управленца зависит от многих условий. Если он имеет большой выбор и действия носят отборочный характер, то рисунок может быть подчиненным полноте соответствия претендента

- 2 -

требованиям нормы и получения согласия на ее реализацию. При отсутствии выбора рисунок поведения преследует цель найти в претенденте то, что могло бы его склонить к обязательствам без тщательной проверки соответствия требованиям нормы. Естественно, что объективное несоответствие желаний, способностей, понимания исполнителем предложенной нормы приведет к затруднениям и деструкциям в ходе самой деятельности. Поэтому управленец осуществляет прогноз как возможного поведения исполнителя, так и необходимых коррекций этого поведения, беря на себя ответственность за возможные негативные эффекты.

Каким бы ни было вовлечение человека в исполнительскую деятельность, переход к ней означает переход к контролю за правильностью реализации нормы как системообразующей частью единого рефлексивного сопровождения реализации, которой подчинена возможность коррекционных воздействий и критики исполнительской деятельности с локальными деформациями нормативного содержания. При этом в качестве предмета контроля выступает не только само поведение исполнителя, но вся Целостность исполнительства как функционирования деятельности.

Иначе говоря, норма деятельности включает в себя требования ко всем звеньям функционирования к исходному материалу, средству, способу его использования, к переходу от материала к продукту, к поведению исполнителя, его представлениям о деятельности, к его способностям, к характеру взаимозависимости всех звеньев. Она в различной степени полноты может быть акцентирована в процессе изложения содержания исполнителю, а также акцентированно быть представленным в его сознании. Однако, если содержание нормы свертывается по какой либо части, то теряется функционарность деятельности, а исполнительский характер деятельности сводится к исполнительности как субъективной характеристике исполнителя.

Редукция полноты предопределенности открывает возможности для рефлексии исполнителя за пределами самокоррекции и приобретения им части управленческой деятельности. В реальной деятельности чистого исполнительства не бывает. Тем самым появляется парадокс системной ответственности тип деятельности требует полной ответственности за получение предписанного результата, но при неполноте нормы закладывается неполнота обеспечения, непредусмотренность того, что объективно приводит к результату в предписанных формах и, следовательно, не может быть у исполнителя ответственности за это.

Управленец должен выявлять меру неполноты ответственности исполнителя как следствие самого принципа существования исполнительской деятельности. В отличии от этого управленческая деятельность имеет иной критерий приобретения ответственности в силу того, что она по природе рефлексивна. В рефлексии не может быть заранее определенного результата и полноты траектории его получения. Рефлексия имеет дело с неопределенностью как ее базовой характеристикой. Поэтому приобретение рефлексивной культуры, обеспечение ее средствами интеллектуального и духовного типа и т.п. ведет к большей определенности рефлексивного процесса, а следовательно и управленческого в целом. В рефлексии

- 3 -

выявляется та или иная сторона и мера формы деятельности, а вместе с тем возникают обязанности, нормы рефлексии, ответственность за их реализацию. Но она никогда не может быть полной.

И в тоже время управленец берет ответственность за созидаемую им деятельность в рамках согласованного проекта деятельности, как правило стратегического проекта. Сведение этой ответственности к исполнительскому типу ответственности является ошибкой и может быть оправдано лишь непониманием природы управленческой деятельности, либо потребностью спекулятивного типа.

Принцип развертывания кооперативных систем одинаков везде - снятие противоречий, затруднений в функционирующей деятельности за счет введения новых звеньев, имеющих форму деятельности. Однако затруднения непосредственно связаны с характером исходной деятельности в том или ином звене. Если это исполнительско-реализационное звено, то затруднения могут касаться либо обеспечения необходимым под требования нормы, либо необходимостью членения единого преобразовательного или иного базового процесса. Перспектива членения или дополнительного снабженческого сервиса сохраняется и в управленческом звене. Любые преобразования в исполнительском звене предполагают сохранение значимости конечной цели как нормативного оформления социально-значимой потребности спроса. Восстановление перспективы достигаемости цели и движимости процессов и составляет мотив управленческого действия в случае возникновения затруднений и снятия их в виде расширения системы. Новые звенья системы как бы заполняют разрыв процессов, придавая им новый уровень стабильности в воспроизводящейся деятельности. При потере критерия воспроизводства снимается и значимость сервисных дополнений и расщеплений.

В целом развертывание кооперации столь определенно прикреплено к фиксированным разрывам, потенциалу их повторения и к построению или привлечению тех деятельностей, которые могут обеспечивать снятие фиксированного разрыва, что при исчезновении самих разрывов теряется значимость и усложнений в кооперациях. Управленец должен тщательно следить за соотношением между усложнением коопераций и их побуждающими причинами. Если не придавать этому значения, то перенос на сервисные звенья принципа воспроизводства деятельности поставит их перед необходимостью активного отношения к базовому процессу, чтобы продолжить свое существование. Базовый процесс превращается в обеспечивающий для служебного и разрушается прежнее системообразующее основание.

Активное проявление сервисных подсистем в связи с учетом их дополнительных возможностей в направлении предложений по коррекции способа достижения цели являются неразрушающими, включенными в прежнюю кооперацию. Но этот вид активности всегда дополняется собственными интересами сервиса, который усиливая свои первичные процессы и придавая им устойчивость легко расширяют сферу воздействия и меняют, если удается, соотношения в прежней кооперации,

- 4 -

ослабляя предписанный статус базовых процессов. В связи с активизацией действий сервисных структур, даже в пределах их технологической и типодеятельност-ной ценности, они могут свести кооперативные отношения к содея-тельностным, а при сопротивлении этому к противодеятельност-ным. Последний тип отношений становится тем более вероятным, если сервис предопределяет прежние кооперативные отношения. Если же прямое противопоставление становится невыгодным, опасным и т.п., то оно может быть переведено в форму псевдокооперативных отношений, когда при сохранении противодействия или содействия делается вид кооперативных отношений, активно создается оценочная иллюзия.

Управленец должен понимать, что каждая подсистема и звено кооперации является самостоятельным "в себе" и подчиненным "для иного" или подчиняющим "для себя" во внешних отношениях. Для того, чтобы сервис был надежным, нужно обеспечить ему полное становление, функционирование и развитие. Но именно приобретение большей мощности сервиса создает инерцию самоумощне-ния за счет всего того, что есть в кооперации. Кроме того, само существование людей в сервисных звеньях, динамика их профессионального совершенствования, притязаний, обязанностей перед своей жизнедеятельностью, семейной, групповой и т.п. базой, стимулирует их к активности наряду с приведением себя в соответствие с принятыми обязательствами.

Все это отражается как вычленение для управленца не только системодеятельностных проектных, снабженческих и др. задач, но и прогноза поведения системы, ее звеньев, потенциала, кооперативной адекватности в отличии от сведения к содеятельности, про-тиводеятельности, псевдодеятельности, к различным деформациям кооперации при сохранности цели и заказа.

1. Единица управленческой мыследеятельности

Поскольку управленческая деятельность происходит из рефлексии и совмещает рефлексивные и корректировочно-постановочные действия, то ее можно назвать мыследеятельностью. В ней совмещаются мыслекоммуникация как основное условие сообщения и действия на другого, момент общения, включающие невербальное воздействие, использование чистого мышления, в котором максимально представлено движение содержания в его собственной "логике", и иные факультативные моменты. Все эти процедуры реализуют управленческие функции в типовой логике их смены. Функциональность в управлении исчисляется в рамках системодеятельностного конструирования. По этому необходимо представлять минимальное целое системы деятельности, где управленческое звено включено в системные отношения, относительно которых и встраиваются в определенном порядке управленческие функции и их реализующие механизмы.

Типовой цикл управленческой мыследеятельности начинается с понимания содержания заказа на деятельность на языке заказчика. Для того, чтобы принять

- 5 -

заказ нужно не только его понять в языке заказчика, но и выразить в специфическом языке управленца - языке теории деятельности. Отличие языков состоит в том, что обычный язык не содержит систематического деятельностного мировоззрения, а управленческий его имеет. Поэтому понимание содержания выступает как построение соответствующего деятельностного пространства, в котором возможно отслеживание того продукта, на который указывает заказ. Этот продукт предназначается либо для употребления в жизнедеятельности, либо в иной системе деятельности.

В самом простом варианте понимание осмысленности того, что требует заказчик в типовом пространстве деятельности, построенном в ходе понимания, является достаточным, чтобы принять заказ. Тем более, что заказ в социотехнических системах часто идет не столько в горизонтальных отношениях между равномасштабными системами, сколько в вертикальных отношениях. Вышестоящий управленец дает задание как заказ, восприняв потребность иной нижестоящей системы.

Но на другом уровне содержание заказа перефразированное и осмысленное в качестве некоторого продукта, место которому найдено в пространстве деятельности, дополняется отслеживанием пути появления продукта в этом пространстве. Эта процедура строится для проверки непрерывности пути и гарантированности прихода к необходимому продукту. Подобная проверка производится в функциональной картине системы деятельности, достаточно абстрактной, так как при построении системы используются понятийные средства языка теории деятельности и их скрепление в логике чистого мышления. Это не позволяет соотнести построенное пространство деятельности с реальными ресурсами построения социо-технической системы. Если управленец обладает ограниченными ресурсами, он удлиняет процесс принятия заказа, так как формальная осмысленность заказа не гарантирует его реализуемость, а отвечать за ресурсно неподдержанный заказ управленец не должен.

Еще на более высоком уровне надежности принятие заказа опосредуется сопоставлением построенного пространства деятельности с объемом разнородного ресурса, необходимого для натурализации пространства, реального построения деятельности.

Конечно, управленец, включенный в управленческую структуру, может обратиться к вышестоящему управленцу с заявкой или просьбой гарантировать дополнительные ресурсы под формальный просчет относительно пространства деятельности и объема имеющегося ресурса. Но в простейшем случае управленец надеется на то, чем он по праву обладает. Если просчет ресурсов дает негативный результат, то, сохраняя принцип "действия по ресурсам", управленец может упростить пространство деятельности и даже уменьшить объем конечного результата.

После подобных расчетов он возвращается к заказчику и старается добиться

- 6 -

принятия им суженных или расширенных объемов результата и, следовательно, согласия на отношение проекта пространства деятельности и его ресурсного обеспечения.

В результате согласования с заказчиком и принятия содержания заказа управленец более строго, уже не ориентировочно, просматривает и корректирует, если необходимо, пространство деятельности, уточняет типодеятельностные характеристики всех соответствующих мест в пространстве и соответствующие отношения между деятельностями. При этом отношения, по исходным критериям строительства пространства деятельности, рассматриваются кооперативно-деятел ьностными.

На следующем шаге учитываются ресурсы и осуществляется прогностическое его заполнение всех типодеятельностных мест. Помимо более точного слежения за полнотой наполнения анализу подвергается характер дополнения, взаимодействия составляющих в каждом звене и взаимодействия представителей различных звеньев в кооперативных отношениях. Если материальные ресурсы имеют одну логику помещения в необходимое место, то включение предполагаемых исполнителей может вести к особым эффектам неполноты соблюдения нормативных требований, выхода за пределы кооперативных отношений в общении, коммуникации, прямом действии. Следствием тогда выступают деформации кооперативных отношений в содеятельностные, противодеятельностные, псев-додеятельностные.

Установленные отклонения от нормативно фиксированных кооперативно-деятельностных отношений являются основанием для проблематизации либо пространства деятельности, либо привлекаемых ресурсов, либо способа отношения с ними. Так или иначе, прогноз снабжения пространства деятельности и возможная проблематизация предшествуют построению системы норм для реализации и постановке соответствующей серии задач для исполнителей. Вместе с реальными снабженческими действиями протекает процесс становления деятельности в исполнительских системах. Эта деятельность предполагает последующий контроль, выработку коррекционных микропроектов и их реализацию. Если коррекции удачны, то после контроля за конечным результатом осуществляется поставка этих результатов заказчику и установление выполненности заказа. В ином случае начинается коррекция не исполнения, а самих норм, пространства деятельности и т.п.

Приведенное здесь представление о единице управленческой деятельности дает лишь простейшее ориентирующее воззрение. Усложнения подобного представления могут быть осуществлены за счет усложнения отдельных звеньев, обеспечения всем необходимым, делегирования отдельных функций и процедур и т.п. Понятно, что основные усилия мышления происходят в ходе прогноза, проектирования, понимания заказа, согласования, разработки норм, задач, выявления и фиксации проблем, рефлексии хода деятельности, выработки коррекционных решений, контроля и т.п. В зависимости от количества исполнителей, их различного статуса, условия совмещенности, деятельностной инициативности, адаптивности к

- 7 -

ситуациям и коррекционным воздействиям и т.д. объем рефлексивно-мыслительных усилий может быстро расти. Оснащение управленческой мыследеятельности технической информационной инфраструктурой еще более видоизменяет первоначальный рисунок мыследействий. Однако функциональная основа остается прежней и от правильного построения и перестройки, в ходе проблематизации, пространства деятельности зависит его заполнение и достижение конечной цели. Заполнение пространства сначала в мышлении предопределяет переход от стратегии к ситуационно значимому проектированию деятельности, а само построение пространства деятельности предопределяется либо стереотипами такого стратегического проектирования, либо особым использованием концептуальных средств теории деятельности.

2. Рефлексивно-сервисное самообеспечение в управленческой мыследеятельности

Рефлексивный по преимуществу характер управленческой деятельности делает ее первоначально внешне незаметной. Замеченность появляется в случаях коррекционных действий или в снабженческих процедурах. Вхождение в предписывающие, согласовательные, коммуникативные отношения оставляют скрытым внутренний рефлексивно-мыслительный механизм. В то же время сам процесс делегирования управленческих функций способствует отчетливому прослеживанию того, что до тех пор было скрыто. В реальной практике целесообразным является минимальное делегирование функций и полномочий. Это происходит по тем же механизмам развития кооперации. Так делегирование контрольной функции оставляет управленцу весь ход принятия решений и коррекции хода деятельности. Отчуждение коррекционной функции также не меняет принципиального соотношения между принятием решений и их реализацией. Даже в том случае, если создается временный сервис консультирования при затруднениях в принятии решений управленец делится той информацией и предлагает такие внешне ориентированные способы анализа исполнительских структур, что степень скрытости механизма принятия решений может быть преобладающей над открытостью.

Исходя из принципа учета условий обеспечения сервисной деятельности, ресурсной достаточности и минимизации структурной сложности реальной системы деятельности, введение служебных звеньев легче осуществляется за счет ресурсов охватывающих систем. Но тогда эти звенья становятся частично или полностью принадлежащими или подконтрольными охватывающей системе. Непосредственно рефлексивным сервисом в управлении выступают те, кто выделяет одну из рефлексивных функций и начинает строить автономно осуществляемую, превращаемую в сервисно-базовую мыследеятельность. Поскольку первичное расслоение касается познавательной, критической и нормативной функции, а более детальное расслоение познавательно-эмпирической, ситуационно-проектной, стратегической, проблематизирующей, концептуальной, понятийно-категориальной, логико-мыслительной и ценностно-мировоззренческой функций рефлексии, то

- 8 -

сервис управления становится многопозиционным и типомыследеятельностным. Для того, чтобы сервис управленческой рефлексии играл свою сервисную роль, для этого отдельные выделенные мыследеятельности должны быть согласованы и подчинены единой управленческой функции и управленческой рефлексии.

Конечно, в реальной практике автоматизация монофункциональных сервисных мыследеятельностей не происходит одновременно, так как эти функции различны по значимости для рефлексии в управлении. Их автономизация предопределена воспроизводством соответствующего типа затруднения в рефлексии. Так, например, проблематизация быстрее стимулирует её вычленение, чем те затруднения, которые связаны с понятийно-категориальным анализом или построением мировидения в целом, выделением систем ценностей. С другой стороны, каковы бы ни были акцентированные рефлексии, при их воспроизведении они становятся зависимыми от иных акцентировок в силу единства рефлексии. В то же время, если появляется длительность и ответственность вычлененной мыследеятельности, она стимулирует создание при себе своего сервисного корпуса.

Кроме того, автономное существование однофункциональных рефлексивных мыследеятельностей в реальных социокультурных системах порождает отдельно существующие мыследеятельностные системы типа науки, проектирования, инноватики, идеологии, философии, логики и др.

Следовательно, управленец имеет возможность либо временно делегировать свои частные, дифференциальные рефлексивные функции, либо самому осваивать их существование по тем культурным формам, которые складываются в автономизированных частно-рефлексивных системах. В наибольшей степени такое овладение становится значимым в игромоделировании процессов принятия решений.

3. Рефлексивная самоорганизация в управлении

Содержанием управленческой рефлексии, прежде всего, выступает деятельность исполнительских систем в контексте реализации заказа. Но рефлексия управленца может быть обращена и на самого себя, на свою мыследеятельность, свое участие в коммуникации, общении, взаимодействии, саморегуляции и т.п.

Как и в случае любой рефлексии, в этом случае в качестве побудительной причины выступает затруднение, как актуальное, так и возможное. Но для фиксации затруднения требуется само ощущение несовпадения реального хода управленческого действия, мышления и др. с намеченным, нормативно предопределенным. Тем самым, если управленческая рефлексия, обращенная на себя, становится достаточно заметной, то одновременно увеличивается роль и самонормирования, самоконтроля, самокритики, самоопределения и др. В сложных управленческих иерархиях, где вышестоящие управленцы берут на себя ряд рефлексивных функций применительно к искомому управленцу, само побуждение

- 9 -

его к рефлексии связано с внешне фиксированным неудовлетворением мыследея-тельностью, возникающими оценками и стремлением к коррекции управленческих мыследействий.

Итак, обращенность рефлексии на себя означает введение себя в нормативные рамки, которые расширяют нормативное содержание как основу для выработки отношений к исполнительской деятельности. Пространство деятельности расширяется для включения в него самой мыследеятельности управленца. Проектируемые действия управленца и исполнителя превращаются во взаимозависимые и мыслительно просчитываемые, прогнозируемые, предписываемые, исследуемые. Предписываемой становится и взаимная ответственность в достижении намечаемого результата. Эта сторона является существенно важной для демонстрации демократического типа управления, реализации в деятельности демократических ценностей.

С другой стороны, управленец все равно остается в особом, демиургическом отношении к исполнительским и сервисным структурам, как в силу предписывающего характера его позиции, так и из-за самой рефлексивности этой позиции. Поэтому управленец и участвует в им построенном пространстве деятельности, и не участвует в нем как ее творец, подконтролен относительно требований этого пространства и не подконтролен, ответственен в пределах фиксированных задач и безответственен.

Тем самым управленческая рефлексия как бы трехслойна. Ее отчужденная часть связана с рефлексивным типом анализа действий исполнителей и сервиса. Другая часть обращена к рефлексии своих действий относительно фиксированного пространства деятельности с местом для самого управленца. А третья часть обращена к позиционности управленческой мыследеятельности безотносительно к включенности или невключенности в пространство деятельности. Эта третья часть находится на границе с авторефлексией безотносительно к профессиональным обязанностям управленца.

Рефлексивная самоорганизация управленца опирается на рассмотрение себя как субъекта и личность, включенную в профессиональную деятельность управленца и включаемую в очередное пространство деятельности, в связи с принятием заказа. Поэтому в рефлексии отслеживается не только собственно решение управленческих задач и проблем, не только смена циклов управленческой деятельности, но и линия всего профессионального пути управленца, а также собственно его жизненный путь. В частности особую роль имеет фокусировка внимания управленца на свои способности к реализации фиксированных требований, типа требований, целостности требований профессиональной деятельности. В рамках такой акцентации появляется возможность самоизменения и саморазвития. Придание систематичности этой акцентировке в рефлексии, что ведет к синтезированию отдельных рефлексивных выходов, обеспечивает появление реконструктивных, прогностических и проектных представлений о ходе изменения профессиональных

- 10 -

способностей в контексте линии изменений себя как субъекта и личности. Чем тщательнее такой рефлексивный анализ, тем точнее проекты самоизменения, саморазвития, участия во внешне организованном обучении, тем точнее постановка основных задач в управлении в контексте реалистичного взгляда на свои собственные возможности.

4. Средства управленческой мыследеятельности и средственное сознание управленца

Любая деятельность невозможна без средств преобразования того, что выступает преобразуемым. Если бы то, чего хочется иметь, возникало само по себе в точном соответствии с нашим желанием, деятельность была бы не нужна. Следовательно, наряду с естественным процессом существования материала осуществляется внешнее воздействие, меняющее его состояние на то, что соответствует характеру воздействия.

В отличие от воздействия "просто иного" предмета воздействие средства предполагает, что оно предопределено замыслом того, кто использует "нечто иное" для реализации своего замысла, а строгая фиксированность перехода из одного состояния во вполне определенное требует не только определенного устройства средства, но и определенности способа его применения.

В связи с тем, что определенности фиксированного результата и определенности способа использования достигнуть нельзя, не выделяя то; что предназначено для реализации функции средства, не придавая ему дополнительных качеств, гарантирующих будущее преобразовательное действие, средство является результатом особых преобразований. Они придают свойства, позволяющие при различных внешних условиях оставлять постоянным состояние и варьировать множество способов использования заранее определенных типов.

Тем самым, любое средство, будучи произведенным в социуме, несет с собой способы его употребления. Чтобы пользоваться средством требуется "подстроиться" под него, подчиниться вне индивидуальному содержанию способов употребления и учитывать само устройство, оформленную морфологию средства. В логике индивидуальной жизнедеятельности адекватное использование средств невозможно.

В мыследеятельности управленца существует множество социокультурных средств. Прежде всего, это средства обычного языка, применяемые в мыслекоммуникации и общении, в рефлексии. Уровень жесткости этих средств меньший, чем средств различных научно-предметных теорий и даже возникающих в практике рефлексивной коммуникации концепций. Еще более строгими выступают понятийно-категориальные средства теории деятельности, составляющие профессиональный язык управленца. Кроме того, в контрольной функции управленец пользуется нормативным представлением как средством своего мышления, а в критике и проблематизации в качестве средства используются не

- 11 -

только концепции, теории, понятия и категории, но и стратегии как особого типа абстрактные нормы. При организации постановки и решения задач и проблем невозможно обойтись без абстрактных заместителей реальных результатов описания, заместителей того, что является исходными условиями в задаче, в проблематизации. Когда говорят о неизвестном в задаче, всегда имеют ввиду абстрактное основание для поиска искомого. Доопределение неизвестного не только подготавливает целенаправленный поиск искомого, но и связано с вовлечением или созданием абстрактных представлений как средств мышления в решении задач и проблем.

Поскольку управленец вынужден в ходе рефлексии осуществлять переход от стихийного, индивидуализированного рефлексивного созерцания своей или иной деятельности, мыеледеятельности, мышления, рефлексии, общения, мыслекоммуникации и т.п. к его концептуализации, он не может миновать базовый процесс схематизации материала представлений. Следовательно, ему приходится, даже если он это не подвергает осознанию, осуществлять членение материала, отбор значимых компонентов одного типа, построение заместителей наборов этих компонентов, синтезирование заместителей в конструкцию, отождествление конструкции с исходным материалом и даже с самим событием.

Результат схематизации схема, будучи конструкцией, заместителем исходного материала, абстракцией, вмещающей в себе "принципы" членения, синтеза, отбора есть не что иное как средство, которое должно быть адекватно использовано. Если это средство строилось на базе стихии жизнедеятельности, то оно обладает малой "устойчивостью", неслучайностью, "переносимостью в новые условия", строгостью применения. Поэтому концептуализация, а тем более понятизация, категоризация, должны быть подконтрольны в значимой социальной или профессиональной группе. Чем более ответственное средство мышления создает управленец или усваивает, тем большее количество условий проверки, критики он должен предполагать. Это легко моделируется в мыслекоммуникации, когда простая критика перестает удовлетворять высоким требованиям и создается арбитраж по содержанию, а затем и по способу построения в позиции организатора коммуникации.

Схема, как средство мыеледеятельности управленца, должна быть правильно использована. Поскольку она за счет интерпретации становится содержательной, то необходимо контролировать интерпретационный процесс и связывать конструкцию, ее особенности с характером содержательного прочтения "оживления". Это прочтение разделяется на познавательное, реконструирующее то, что познается, и нормативное, когда последовательность допускаемых интерпретацией процессов в объекте выступает в предписывающей функции.

Возможность в любой схеме находить основание для знания и предписания является одной из ведущих способностей управленца, несмотря на то, что такая способность общекультурна. Просто управленец, который имеет достаточно систематическую рефлексивную практику, обращенную на себя, резко увеличивает вероятность

- 12 -

осознания данной необходимости мышления.

Схема как заместитель, как абстракция не только прочитывается и предопределяет видение реальности, построение действий и операций, но и сопоставляется с материалом первичных рефлексивных ситуационных фиксаций. Опираясь на свойства более "глубокого" проникновения в сущность явлений и вытесняя возможность самим ходом конструирования уходить от реальности в возможное и фантастическое, схема позволяет находить в эмпирическом, ситуационном материале "существенное" и "несущественное", обеспечивать переход к деформации прошлого действия и приведения его в соответствие с более истинным представлением по вполне определенному критерию, фиксированному в схеме.

Таким путем осуществляется задачный подход к трансформации практики и перевод деятельности в модели. Обратный подход предполагает коррекции схемы в зависимости от нового материала ситуационного анализа. В этом случае находятся те части прежней Схемы, которые стимулируются к трансформации редукции, дополнению, уточнению, а затем выявляется место для новых структурных элементов и происходит их заполнение теми элементами, которые приемлемы для прежней схемы.

Подобным образом обеспечивается проблематизация концепций, стратегий, миропонимания, систем ценностей. Использование средств мышления, рефлексии, мыслекоммуникации, мыследея-тельности управленца в целом в двух основных жанрах задачном и проблемном, гарантирует фрагментизированное и профессонально значимое достижение типовых целей. Например, прогнозирование состоит прежде всего в продолжении линии процессов, смены состояний объекта изучения за актуальную черту времени. Это означает, что подобная "фантазия" может начаться в ситуационном звене, а затем продолжиться в концептуальном и нормативном звеньях с временным вытеснением предписывающей функции. Сравнение с опытом, фиксированным на исторической части ситуационной и концептуальной звеньях рефлексивного пространства, обеспечивает нахождение в прототипах вероятности верности прогноза. Во всяком случае, без различного типа схем, других средств мышления возможность сделать эту и иные процедуры в управленческой рефлексии формализованными является маловероятной.

Языковые средства и другие средства мыследеятельности, особенно схематические изображение, обладают помимо содержательной ориентированности в своем употреблении еще и потенциалом трансформации внутреннего плана мыслителя. Первоначально мыслитель исходит из ценности содержательности и поэтому оценивает средства с точки зрения выражения оригинальных представлений, трансляции внутренних содержаний к другому носителю языка или иного средства. Поэтому если средства чем-то ему неудобны, он их заменяет другими. Характерна для данной фазы подвижность в подборе слов во время дискуссии или автодиалога.

При попытке начать пристальный анализ речетекста автор без особых усилий отказывается от своих слов, заменяет другими и подчинен принципу

- 13 -

самовыражения. Критику сложно согласовать то, что было бы осмысленным и удобным для попытки проблематизации. Быстрая смена состава текста неудобна и в понимании, и в критике, и в арбитраже. Дискуссия, если она начинается, становится бесконечной.

Средства мышления перестают быть предметом динамики индивидуального состояния и могут становиться тем, чему они и предназначены, если сама динамика потребностного состояния пользователя, его самовыражение начинают подчиняться способу существования средств. Формализм диктата средств мышления в свою очередь легко опознается, если акцентировка на правильное построение текста не помогает обнаружить оригинальность точки зрения автора. Преодоление формализма заключено в совмещении, как формальных средств, так и выраженности в них соответствующей части индивидуального представления, признаваемой как существенная часть для обсуждения. Тем самым, применение средств мышления всегда связано с утерей всей уникальности и подвижности содержания, предназначенного для выражения. Чтобы контролировать значимую для реальной выраженности часть изначального содержания, предназначенную "для других", мыслекоммуникант должен приобрести способность замечать динамику движения мысли, ее содержательность, зависимость от применяемых автором средств, роль другого мыслекоммуниканта в складывании пропорции между выраженностью и невыраженностью внутреннего состояния, представлений. Это и есть способность сознавания.

Поведение в коммуникации сознающего автора существенно отличается от самовыражающегося. Он использует языковые средства так, что варьирование терминами происходит вокруг постоянного содержательного ядра. Кроме того, такой автор согласен на обсуждение удачности подбора терминов, точности их применения, готов адаптироваться и обучаться точности использования языковых средств и т.д. Тем самым, самовыражение ограничено осознанностью действий для других, а способ выражения открыт для критики. Такой коммуникант открыт к арбитражному воздействию и осознает необходимость абстрактных заместителей и оснований точек зрения.

Поскольку успешность содержательного контроля зависит от того, насколько внутренние содержания представлены во вне и удобны для оценки, то применение схематических изображений играет решающую роль в экстериоризации внутреннего, в удвоении внутреннего мира, в использовании такого внешнего выражения для выработки самоотношения к внутреннему, к коррекции внутреннего через внешнее и организации самовыражения без его утери. Отчуждение внутреннего становится условием выхода за пределы индивидуального эгоцентризма в движении мысли и опознавания приобретения социальной и культурной значимости чего-то в материале самовыражения.

Схематические изображения ускоряют процесс становления сознания. Но вместе с тем они ускоряют не только способность следить и концентрировать движение мысли по ее содержанию, но и слежения, концентрирования, оперирования,

- 14 -

трансформирования самих средств мышления, меры их сохранения содержательной значимости, ограниченности сферы действия любых средств мышления и любых средств вообще. С помощью схем легко моделируются и позитивные и негативные следствия подчиненности логике оперирования и самого устройства этих средств.

В управленческой коммуникации уровень сознаваемости и, в частности, сознаваемости специфики средств мышления, рефлексии и т.п. непосредственно влияет на уровень качества всех мыслительных процессов. В том случае, когда управленец начинает реализовывать арбитражную функцию, не имея достаточного инструментально-средственного и технологического сознания, он легко разрешимое противоречие превращает в неразрешимое или не использует выгод, идущих от гипотез, выдвинутых другими участниками коммуникации. Не имея соответствующих способностей, управленец пользуется концепциями не как концепциями, стратегиями не как стратегиями, понятиями не как понятиями, ценностями не как ценностями и т.п. Меняя статус социокультурных средств и результатов их применения, управленец не только снижает потенциал мыследеятельности, но и вносит большие деформации в управленческое общение. Конфликты порождаются почти на пустой почве, так как различные коммуникативные и чисто мыслительные неудачи он персонифицирует и ищет причины не в себе и своей мыслительной компетенции, а в "происках" или несоответствии необходимому у других. В другом типе характера управленец начинает подвергать сомнению свои перспективы в профессиональной деятельности, оценивать их как низкие, а опыт управления - как неудачный в целом. Самокритика превращается в самоуничижение и в самоуничтожение. Третий тип характера предрасположен вообще не придавать организованности и культуре мышления какой-либо значимости в силу управленческого комплекса стереотипов, позволяющих ему справляться со своими обязанностями. Попытки проанализировать меру действительной ценности его опыта и перспективу роста качества профессиональной деятельности вызывают недоумение или даже раздражение.

Какие бы ни были реальные типы управленцев, но приход к высшим формам, уровням профессиональной мыследеятельности зависит как от уровня развитости личных качеств, так и от условия развитости механизмов мышления, мыследеятельности, являющихся следствием приобретения опыта, разработанности и освоенности технологий, наличия развитого средственного сознания. Современные игромодели позволили подтвердить это на огромном и разнообразном материале.

5. Профессионализм управленческой мыследеятельности

Самым простым критерием профессионализма в любом типе деятельности выступает способность решать типовые задачи в выделенном многообразии типов, зависящим от нужд реальной практики. Увеличение разнообразия и сложности

- 15 -

деятельности меняет и набор выделенных типов. Сложность состоит в том, что далеко не всегда существует инвентаризация образцов деятельности, их сравнение друг с другом, выявление типовых вариантов, сведение образцов к моделям как эталонам для ориентации в многообразии практики и применения в качестве средств установления индивидуализированных характеристик образцов и их сравнимости друг с другом. Кроме того, сама по себе инвентаризация может осуществляться различными аналитиками, имеющими различные критерии, различные традиции. Все это создает почву для различных преувеличений значимости своих результатов, противопоставление, спекулятивных сравнений и отношений к идее профессионализма. Параллельно создается клубная форма взаимной оценки, которая при всей субъективности фиксирует интуитивно-интегральные образцы "нормы" и отклонений от нее.

Чем более тщательно предопределена деятельность на реальном рабочем месте, тем легче выявлять в сравнении то, что необходимо "везде", в отличие от того, что зависит от определенности конкретного места. Множественность типизируемых процедур можно расположить как по уровню усложнения и переходимости от одной к другой, так и по типовым местам существования. Реальная реконструкция сложившейся типологии мест, сравнительный анализ легко приводит к различиям наборов процедур в каждом типовом месте. По сравнительному составу процедур также несложно расположить типовые места в зависимости от "веса" наиболее характерных процедур. Тем самым, идея профессионализма либо реализуется по-разному, в зависимости от содержания того или иного блока наборов процедур, либо непосредственно не связана с конкретными наборами процедур.

Тогда критерий профессионализма может быть смещен в сторону опознавания уровня развития деятельности. Главным становится не конкретное содержание задач, решаемых специалистом, а способ их решения. Одни задачи не требуют усложненного способа и подхода к решению, а другие предполагают усложнение и уровни усложнения бывают различные. Как мы показали ранее в разделе 4 (Анисимов 1995), основу уровня развитости способа решения той или иной задачи и проблемы составляет уровень развития рефлексивной самоорганизации. Поскольку развитие рефлексивной самоорганизации связано с появлением и усложнением критериального обеспечения рефлексии, с построением все более надежных и универсальных критериев, то уровень профессионализма тогда может быть рассмотренным как зависящий от развития критериальной базы.

Особенностью рефлексивной самоорганизации является ее универсальность, осуществляемость в любом типе деятельности. С другой стороны, она легко просматривается по уровням усложнения. Конечно, если пойти по линии набора и сравнения образцов рефлексивной самоорганизации, то мы можем получить не менее сложную картину разнообразия. Однако именно в отношении рефлексии и рефлексивной самоорганизации осуществлено огромное количество познавательных усилий в психологии, логике, философии, культурологии, педагогике, семиотике и т.д., что позволило осуществить специфическую сборку воззрений в рамках современной методологии. Уровень теоретических обобщений и особенность

- 16 -

специальной логической технологии облегчили абстрактное замещение знаний. В пределах полученных результатов, легко различимы типы рефлексивной саморегуляции, расположенные по линии усложнения критериального самообеспечения специалиста. Напомним те из них, которые показывают саму перспективу уров-невого усложнения - ситуационное реагирование, конкретно-познавательное реагирование, профессионально-познавательное реагирование, концептуально-стратегическое реагирование, концептуально-проблемное реагирование, концептуально-проблемно-стратегическое реагирование, ценностно-концептуально-проблемно-стратегическое реагирование и т.д. Поскольку подобные процедуры можно модельно оформлять и контролировать осуществление, то принципиальных проблем следования этому подходу в настоящее время не замечается.

Что же тогда принадлежит профессиональности? В рамках акцента на рефлексивную самоорганизацию, привнесение в нее интеллектуальных и ценностных критериев означает переход к профессиональному характеру решения задач и проблем, если сами критерии (концепции, теории, понятия, категории, ценности) обобщенно выражают знание о многообразии конкретного типа деятельности. Критериальный корпус у каждой профессии свой. С другой стороны, критериальную базу составляют и дифференциальные научно-предметные комплексы, соответствующие понятийно-категориальные аппараты, и интегральные комплексы, характерные для мировоззрения в целом. Поэтому профессионал работает с несколькими типами критериальных систем, одна из которых присуща типу осуществляемой деятельности. Само членение на типы деятельностей зависит как от сложившейся номенклатуры деятельностей, так и от развитости соответствующей универсальной абстрактной схемы теоретико-деятельностных средств или от наличия своей критериальной базы.

Следовательно, профессионализм деятельности означает, что специалист адекватно выделенному многообразию типов задач и проблем осуществляет их решение на основе специфической для профессии критериальной базы. Предполагается, что критерии несут с собой и существующие способы их применения.

Особенность профессионализма управленческой мыследея-тельности состоит в том, что задачи и проблемы как раз и касаются рефлексивной самоорганизации тех, с кем входит в отношение управленец, а также собственной рефлексивной самоорганизации. Кроме того, сервисный блок управленца, исходящий из делегирования части управленческих функций, сохраняет генетическую связь с управлением в целом. Это позволяет иметь переходы от одной критериальной базы к другой, облегчает достижение взаимопонимания с представителями многих рефлексивных профессий, само выявление уровня профессиональности исполнения их обязанностей.

- 17 -

6. Самореализация и культура мышления управленческой мыследеятельности

Рефлексивность управленческой деятельности предопределяет к рассмотрению процессов принятия решений как базового слоя всей целостности. Поскольку же процесс принятия решения имеет двойственность, в которой одни факторы направляют ход принятия решения исходя из фиксированности исходных данных, а другие исходя из интимного процесса функционирования механизма мышления, то в принятии решения всегда есть место субъективному самовыражению. Тем более, что механизм мышления в свою очередь соотнесен с рядом других механизмов, влияющих на ход мышления. Например, самоощущение, самоотношение, самоопределение, самосознание, чувственное отношение и др. Они создают интегральный эффект субъективности, сопровождающий ход сопоставления различного рода представлений, перевода представлений из одной модальности в другую, конструирования представлений, перевода представлений из одного функционального статуса в другой. Нет полной предопределенности в оперировании представлениями, несущими в себе как нейтральное, структурно процессуальное начало, так и чувственный тонус, интерпретационные вариации, в которых как бы присутствует сам субъект-личность и даже его индивидуальная основа. Мера предопределенности возникает, прежде всего, благодаря применению управленцем представлений, могущих выступить в функции средств мышления, а также сформированное™ способности к средственному поведению, к подчинению социокультурным требованиям, исходящим из функции средств мышления. Именно эта способность обеспечивает превращение фиксированного представления в средство и снятие данной функциональности с представления. Если средственность понятий и категорий легче всего устанавливаема и осознаваема, то придание стратегии, ситуационной норме, концепции, мировоззрению и др. статуса средства мышления не столь легко осознаваемо.

Не менее важно для существования предопределенности в мышлении наличия функциональных представлений. Для управленческого мышления и мыследеятельности в целом эта сторона процедур и содержания сознания является исключительно важной. В системах деятельности приемлемость тех или иных действий зависит от их функциональной адекватности и управленец является наиболее заинтересованной стороной в соблюдении этого принципа. Иначе возникает деструкция в системах и метасистемах деятельности. Учет функциональности в деятельности подкрепляется функциональностью организма и сохранением внешнего функционализма в процессах мышления, внедренности в него путем "овнут-рения", интериоризации схем внешних отношений. Можно уверенно сказать, что функциональное сознание и самосознание обеспечивают укрощение импульсов самовыражения и полезного сохранения внутренних самопроявлений человека в деятельности и мышлении.

Любая система обладает той или иной мерой структурности. Если элемент входит в структуру, то он изменяет свое состояние и этим раздваивает свои характеристики

- 18 -

на "собственно свои" ("в себе") и на "внешне вынужденные свои" ("для иного"). Второй тип характеристик говорит о том, что этот элемент имеет те степени свободы, которые ему позволяют воссоздать в себе характер внешнего воздействия, адаптироваться к нему и быть приемлемым для иного элемента. Если мы к тому же предположим, что элемент обладает возможностью не только адаптироваться к конкретному внешнему иному элементу, но и к любому из возможных элементов определенного типа, то можно сказать о наличии готовности к реагированию. Это абстрактное состояние конкретизируется в зависимости от определенности иного элемента.

Однако элементы в структуре воздействуют и адаптируются взаимно. Поэтому каждый элемент, меняя свое состояние, изменяет состояние другого элемента. Между двумя группами характеристик ("в себе" и "для иного") устанавливается соотношение, допустимое для структурных элементов. Воздействуя на другой элемент, создавая свое "представительство" у другого, создается также и та модификация воздействия на себя, которая устраивала бы элемент. В мире деятельности воспроизводство одной деятельности всегда зависит от использования результатов другой деятельности. Взаимозависимость деятельностей, имеющих свою типовую характеристику, предопределяет существование в них своего рода готовности как отдать нечто для удовлетворения нужд другой деятельности, так и взять у нее для удовлетворения своей необходимости. Согласование между отчуждением и присвоением, сохраняющее фундаментальные характеристики обеих деятельностей, и составляют основу кооперативных структур. Готовность для определенного типа обслуживания множества иных деятельностей является функциональной характеристикой соответствующей деятельности. Как правило, функциональная характеристика предопределяется типом продукта, которым она способна обеспечить снятие разрыва в иной деятельности. В свою очередь эта деятельность предполагает прием продукта иной деятельности для своего воспроизводства или снятия разрыва и, следовательно, несет в себе функциональную характеристику иной деятельности.

Функциональная характеристика проистекает из взаимоотношений частей системы, структуры, кооперации. Внутри же деятельности она выступает как нормативное представление, касающееся того или иного звена устройства деятельности. Следовательно, функциональное представление, как более абстрактное, чем отражающее реальность звена деятельности и нормативное по характеру может использоваться в качестве средства контроля наличия реального звена и его соответствия требуемым качествам.

В процессе становления деятельности определяется ее функциональная характеристика, ее полезность для уже имеющихся дея-тельностей с точки зрения ее продукта. Потеря функциональной значимости означает невостребованность этого продукта, с другой стороны, чтобы продукт был получен, нужно сложить механизм деятельности и, следовательно, создать заказ на то, что обеспечивает порождение продукта, ввести функциональные требование уже к ним.

- 19 -

Тем самым, деятельность может быть представлена как функциональная структура, основная часть которой касается механизма функционирования ("в себе"), а продуктная часть характеризует его предназначенность ("для иного"). В силу того, что механизм реально функционирует лишь при морфологизации функции за счет внешних источников, он подчиняет эти источники своему воспроизводству ("для себя").

Итак, любая деятельность выступает через свою продуктную часть морфологией на основе ее необходимостей для воспроизводства механизма. С другой стороны, любая деятельность является источником функциональных требований к другим деятельностям, превращая их не только в источник морфологизации себя, но и придавая им функциональную значимость.

В управленческой мыследеятельности при построении пространств деятельности в рамках заказа проводится функциональный анализ. Если он не завершен, то в любой момент могут появиться разрывы из-за нестуктурированности отдельных вводимых деятельностей, когда внутренняя функция не уравновешивается внешней и в необходимое функциональное место не поступает требуемая морфология. Управленец просматривает замкнутость функциональных цепей. Поскольку реальность деятельностных коопераций является фундаментом всех междеятельностных отношений, то функциональный анализ, прежде всего, ограничивает возможности творческой фантазии управленца.

Функциональный анализ предполагает переход и к морфологическому анализу, так как реализация функции без морфологии невозможна. Поэтому чем точнее морфологический анализ, тем надежнее прогноз реализуемости тех или иных нормативных предопределений. Тем более, что нормативные содержания рождаются на основе функционального анализа, но с учетом возможностей морфологии. Если представить себе деятельность со стороны механизма как систему функциональных мест, морфологизирующихся за счет снабжения, то прослеживание судьбы морфологии, включающейся в место для исходного материала, вплоть до соответствия месту продукта является описанием базового процесса. Вместе с переходом к предписанию этого процесса вместе с предписанием всех воздействий на базовый процесс без нарушения функциональных требований и появляются нормы деятельности. Следовательно, функционально-морфологический анализ лежит в основе как исследовательских, так и нормативных процедур в управленческой рефлексии в ходе принятия решений.

Чем сложнее функциональный анализ, тем сложнее становится и функционально-морфологический анализ. Особенно сложным функциональный, а затем и нормативный, функционально-морфологический, нормо-реализационный анализы становятся тогда, когда строятся либо сложные кооперации, либо подвижные кооперации деятельности. Максимум этих усложнений встречается в игровом моделировании принятия управленческих решений.

- 20 -

Между функциональным анализом и применением средств мышления существуют достаточно прямые переходы. Функциональный анализ требует использования абстракций. Но это означает выход за пределы созерцательно-описывающей техники мышления. Описание реальной кооперации резко отличается от концептуальной и, тем более, понятийной схемы, выражающей кооперативное представление. Переход к многоуровневым абстрактным заместителям позволяет рассмотреть реальное событие во все более принципиальном, легком для описания виде. С другой стороны, однозначность и точность слежения за теми или иными выраженными в абстракциях явлениями должна быть соотнесена с менее абстрактными вариантами рассмотрения, вплоть до эмпирически конкретного анализа. Все эти переходы составляют основу мысле-техники управленца, который осуществляет многоэтажные "подъемы" в различных частях рефлексивного сознания, в различных функциональных местах, осуществляя согласование переходов в процессе переноса содержания мышления из одного места в другое, из одного уровня в другой.

Каждый переход с одного уровня абстракции (конкретности) на другой означает особые отношения между представительством разных уровней абстрактности (конкретности). Эти отношения в мышлении представлены типовыми действиями в речемышлении, суждениями, в которых есть субъект, "о чем" ведется речь, и предикат, "что" говорится о субъекте мысли. Здесь присутствует отношение замещения, предполагающее рассмотрение содерх<ания предиката вместо субъекта. Предикат предстает как средство суждения, становящееся содержательным, выражающим за счет интерпретации средства, содержательного "оживления", субъективации.

Тем самым, подъемы и спуски по уровням абстракции (конкретности) в мышлении означают многократные замещения, переходы от субъектов к предикатам и от предикатов к субъектам, с сохранением принципиальной разницы между теми и другими. Понятия и категории выступают в функции предикатов, а концепции -предикативных структур, если они не получены в ходе прямой концептуальной схематизации.

Для того, чтобы сделать некоторые утверждения в любой из коммуникативных функций, в любой из рефлексивных функций необходимо владеть огромным количеством предикатов, различных предикативных систем и их словарных наборов. Поэтому управленец должен владеть техникой и культурой применения средств мышления, их создания в процессе схематизации и, следовательно, владеть техникой и культурой построения языковых схем.

Управленческое мышление, именно благодаря своей рефлексивности, совмещает и сочетает все типы и жанры организации естественных мыслительных самопроявлений. Тем более, что последние сохраняют фундаментальные особенности проявлений субъективности. Эти проявления можно разделить на имитационные, позволяющие создать следы непосредственного воздействия, самовыраженческие, ведущие к деформации следов в зависимости от внутреннего

- 21 -

состояния, включая и фантазирование, и организационные, позволяющие придать следам определенную форму, типизировать, абстрагировать их и т.п. Только в рамках организационных проявлений могут появиться прогностические представления, когда следообразование продолжается в логике самой содержательной интерпретации прежнего следа или результата его оформления. На этом пути появляются и нормативные организации первичного материала запечатлений в связи с построением представления со статусом требовательности к построению поведения. Имитационные функции лежат в основе ситуационного анализа, а самовыраженческие функции — в основе нормативного и ценностного анализов, тогда как организационные функции являются предтечей концептуального и проблемного анализов.

Итак, управленец поставлен в условия, которые имеют противоположные источники влияния на его рефлексирующее мышление. С одной стороны, огромное многообразие информации, вариантов, акцентировок, систем средств, координат, динамика импульса самовыражения, и т.п., а с другой стороны, жесткие требования применяемых средств, способов их использования, принципов построения мыслительных процессов. Выход находится в сочетании достоинств того и другого и преодолении ограниченности того и другого. Основой реализации подобного сочетания выступает с одной стороны соответствующая социокультурная среда, корректирующая преувеличения в мыследеятельности управленца. С другой стороны, реализации способствует совмещение важнейших субъективных механизмов человека - воли и личности. Чем более высок уровень развития личности управленца, тем в большей степени он готов разрешить указанное противоречие (см. Анисимов 1995).

В культуре мышления поиск выходов из данного противоречия оформляется в общем принципе - можно ли совместить полный произвол мыслительного самовыражения с возможностью выявить в нем перспективное, ценное и усовершенствовать последнее? Наиболее естественными ситуациями, где необходима реализация данного принципа, является критический анализ гипотез нормативного, прогнозного и концептуального типов. Во всех случаях фиксируется сложившаяся ситуация или гипотеза, зависящие от внутренних самовыражающихся возможностей. С другой стороны, строятся внеситуационные средства критики за счет их конструирования в единицах специального языка, максимально свободного от случайности. В результате конструирования осуществляется переход от самых абстрактных предикатов, обладающих максимальным объемом "истинности" к более конкретным по логическому принципу систематического уточнения. В его рамках истинность исходного предиката сохраняется в конкретизации, а уточняющий предикат совмещает в себе подчиненность как исходному, так и заказу на уточненный предикат. Логическое раскрытие этого типа развертывания предикативных цепей, соответствующего движения содержания показывает, что здесь осуществляется наиболее строгий тип синтезирования предикатов, наиболее неслучайное воссоздание самодвижения содержания. Поэтому после того, как уровень усложнения, конкретизации, уточнения становится минимально достаточным для того, чтобы результат можно было рассматривать как средство

- 22 -

сопоставления с реальной картиной деятельности, он позволяет воссоздавать в содержании самого средства траектории движения процесса функционирования и развития деятельности, становления и редукции, а также точно устанавливать основные отклонения от "правильных" траекторий. Последнее и используется как опора для построения корректирующих мыследействий. Применив к ряду гипотез подобный подход, управленец находит то "истинное", что необходимо сохранить и то, от чего можно отказаться. При этом тип строгого развертывания предикативных цепей обеспечивает и надежность построения стратегических проектов, организующих допустимый разброс нормировок в процессе поиска. Следовательно, сама культура мышления выработала такие формы организации мышления, когда выработка альтернативных гипотез в самовыражающемся творчестве мыслителя не является помехой и, напротив, облегчает быстрое усмотрение существенного в их содержании. Однако для этого требуется высочайшая самодисциплина мышления в работе со специальным языком и по указанным логическим требованиям.

7. Мастерство управленческой деятельности

Профессионализм имеет свои уровни. Концептуально они достаточно различны. Простейшая градация состоит в том, чтобы при рефлексивной самоорганизации различать задачный и проблемно-задачный подходы. В рамках задачного подхода, который часто связывают с уровнем бакалавра, управленец успешно сводит ситуацию к такой, которая позволяет поставить задачу с готовым способом ее решения. Следовательно, управленец все ситуации может свести к ограниченному типу, подобрать соответствующий типу ситуации тип постановки задач и тип способа ее решения. Промежуточная форма рефлексивной самоорганизации связана с оперированием стратегическими проектами, которые позволяют иметь ориентир в ситуационном проектировании своих и чужих действий. Проблематизация ограничивается сведением вопроса в задаче к более абстрактному вопросу о способе действия, так как стратегия и позволяет ставить подобные вопросы.

Проблемно-задачный подход характерен обращением к концептуальной базе построения стратегии или общего способа решения задач. Прежняя задача, поставленный в ней вопрос переопределяется путем изменения самого основания для постановки задачи. Нахождение зоны деформации, построение концепции, учитывающей заказ на эту деформацию под давлением новых ситуационных сведений, извлечение из концепции содержания новых фрагментов основания постановки задач этапы проблематизации и депроблематизации. Оперирование достаточно жесткими представлениями создает надежный фундамент организованных переходов. Однако параллельно с этим большую массу микропроцессов создает сопоставление ситуационного материала сведений с накопленным опытом, его фрагментами, заимствование прототипов, их проверка, построение многообразия гипотез на каждом шаге, их проверка, соотнесение гипотез друг с другом, решений друг с другом и т.д. Тип индивидуальности управленца вносит свои коррективы в ход каждой процедуры, ведя либо к уверенному перебору, переходам по ближайшим шагам, к опоре на отлаженные

- 23 -

способы и пр., либо к быстрым сменам гипотез, направлений поисков, критериев, перескокам через шаги, надежде на интуицию, случай, на неожиданные подсказки и т.д.

Более тонкие техники рефлексивной самоорганизации опираются на систематическое применение понятийно-категориальных средств мышления вне того содержательного поля, которое задается ситуацией непосредственно. Эти средства, обладая межпредметностью (методологический аппарат), обеспечивают оформление ситуационных материалов в метаконцёпции, и позволяют создавать достаточно быстро типовые наборы тех траекторий движения мысли в метаконцепции, которые ведут к построению концептуальных аналогов ситуационного материала. Это является основной подготовкой к проблематизации и депроблематизации. Еще более изощренные техники предполагают обращение к универсальным представлениям о деятельности и соотнесение ситуационных представлений с этим универсумом и выделенной системой ценностей в достижении управленческих целей.

Естественно, что сама тонкость мыслительной работы, организованной в рамках рефлексивно-мыслительной культуры и с использованием современных средств и методов методологии, предполагает высокую эмоционально-чувственную организованность, чувствительность к собственным состояниям, их отслеживание в самосознании, достаточный автоматизм работы сознания, следящего за траекторией движения и деформациями содержания сознания и т.п. Подобная форма рефлексивной самоорганизации принадлежит уровню мастера. Приобрести указанные способности невозможно простым напряжением воли и энергии желания. Необходимо пройти множество этапов деформации механизмов, касающихся как потребностно-мотивационной сферы, так и операционно-деятельностной сферы. В зависимости от типа индивидуальности управленца этот путь становится либо тяжелым, либо легким, либо коротким, либо длинным, либо насыщенным преимущественно интуитивными тренингами, либо вполне сознательными рефлексивно-мыслительными тренингами.

Движущими силами уровня мастерства управленца выступают овладение технологической формой мыследеятельности и овладение перспективой собственного изменения, выявление и использование новых возможностей своего психофизического организма. Как в отношении технологических форм, так и в отношении самовладения потенциал профессионального мастерства тем выше, чем больше внимания уделяется механизмическому обеспечению абстрактной готовности к многообразию конкретных состояний, проявлений, операций и др., а затем и налаженности ситуационной реализации абстрактной готовности.

Опыт игромоделирования показывает, что интеллектуальная группа механизмов, прежде всего, обращена к созданию разномасштабных нормативных рамок в пространстве деятельности в зависимости от складывающейся ситуации. Динамичность ситуации порождает быстрые нормативные переопределения и соответствие между меняющимися условиями, нормативными требованиями и

- 24 -

морфологическими возможностями психофизического организма может быть сохранено лишь при созданности интегральной и дифференциальной, абстрактной и конкретной готовности и способности организма. Для управленца подобное соответствие включено в целое мыследеятельности, в ее ведущий механизм рефлексивной самоорганизации самих по природе рефлексивных процедур.

II. Уровневая Концепция Принятия Управленческих Решений

1. Методологический подход

Организация принятия решений в управленческой иерархии может осуществляться различным образом, в зависимости от реализации того или иного подхода. Среди подходов выделим три наиболее абстрактных типа: практический, рефлексивный и методологический. Практический подход предполагает опору на непосредственную самореализацию организатора принимаемого решения в условиях практической деятельности. В рамках практического подхода ведущим предложением для организатора выступает предложение «организовать процесс принятия решений» так, как он может. Контролю тогда принадлежит лишь само наличие организационного действия.

Рефлексивный подход характерен смещением внимания с действий организатора на рефлексию действия организатора. В зависимости от особенностей протекания и результатов рефлексии оценивается и само организационное действие. Если акцент ставится на исследовательской функции в рефлексии, то ожидается эффект сохранения предшествующего организационного опыта. Если же акцент ставится на нормативной функции в рефлексии, то предшествующий опыт уже подвергается изменению и ожидаются инновации в организации процессов принятия решений. При акцентировке на критической функции в рефлексии прежний опыт организатора подвергается проблематизации, и ожидания смещаются на поиск оснований, в рамках которых будет осуществляться изменение действий организатора. Если рассматривать сложившиеся формы организации, то они, прежде всего, укладываются в русло рефлексивного подхода к анализу, оценке и организации процессов принятия управленческих решений в иерархических структурах. В рамках рефлексивного подхода ведущими предложениями для организатора выступает предложение «дать норму организационного процесса, концептуальную или доконцептуальную картинку процесса организации в пределах образца организации и предложить версию причин неэффективной организации и того, на что опираться, чтобы организация процесса принятия решения стала бы более эффективной». Контролю подвергается наличие не образца действий организатора, а знания об образце, нормы будущего процесса организации и содержания фиксированного затруднения и того, на что надо обратить внимание.

Методологический подход состоит в том, чтобы ввести наиболее общие критерии - 25 -

для организации рефлексии практики организации процессов принятия управленческих решений в иерархических структурах. Следовательно, эти критерии приложимы и в реализации рефлексивно-познавательной функции, и в реализации рефлексивно-критической функции, и в реализации рефлексивно-нормативной функции. Так как содержанием рефлексии выступает ■ процесс принятия решений, при этом - в иерархических структурах, то содержанием критериев является категориально-понятийное выражение сущности деятельности и мышления, деятельностных и мыследеятельностных коопераций (см. подробнее: Анисимов 1996, 2001). Категориально-понятийные средства теории деятельности, язык теории деятельности в целом являются результатом методологической мыследеятелытсти, и он используется, прежде всего, в наиболее сложных типах рефлексии. Как правило, результатом использования языка теории деятельности и внешним приложением методологической работы выступает выявленная проблема. Отчётливо фиксированная и выраженная в языке теории деятельности проблема является основанием для перехода к депроблематизации, разработке стратегий, методов, методик, технологий, множества задач для практической деятельности.

Тем самым, методологический подход предполагает постановку таких вопросов, как вопросы о тех средствах языка теории деятельности, которыми пользуются методолог или рефлектирующий практическое действие организатора, а также и сам организатор процессов принятия управленческих решений, о содержании выявленной проблемы и методах, средствах проблематизации, об исходных основаниях депроблематизации.

Следует подчеркнуть, что понимание функции и способов существования методологической мыследеятельности остаётся различным. Однако те, кто достаточно знаком с историей методологии и дискуссиями в Московском Методологическом Кружке, достаточно легко отделяют исторически возникшие версии содержания термина «методология» и то, которое прошло путь профессионального оформления в рамках соответствующего типа деятельности (см. Анисимов 1994, 1996, 2001; Щедровицкий 1994, 1995).

2. «Традиционное» понимание процессов принятия решений

Методологический подход к анализу практики совмещает реконструкцию опыта и истолкование опыта в средствах языка теории деятельности с последующей проблематизацией опыта. Реконструктивная часть работы протекает в рефлексивной позиции, в рефлексивно-познавательной функции. В данном случае в качестве опыта выступает практика выдвижения концепций процесса принятия решений и управленческих решений, в частности. Особенность этих разработок состоит в дополнении стихийной рефлексивно-познавательной реконструкции схематизацией, обобщением результатов реконструкций и некоторым наложением принятых средств истолкования содержания получаемых схем. Как правило, сами средства истолкования стихийно привлечены из обычного языка и

- 26 -

ряда специализированных (философского, психологического, социологического и т.п.) языков, но никак не из организованного, прошедшего парадигматизацию и т.п. языка (см. также: Анисимов 2001, 2002). Те, кто стремится рефлектировать практику применения языковых средств, а также имеет достаточно систематическую ориентировку в сущности языка, стадиях его становления и развития, достижения требуемой для практики языкового мышления определённости, однозначности содержания терминов парадигмы, словаря, также однозначности, определённости, логической осмысленности правил оперирования знаково-значеньевыми, семантическими единицами, те достаточно легко выявят крайнюю стихийность языкового мышления концептологов (см. динамику основных идей лингвистики, семиотики, логики, особенно структурной семантики и грамматики в XX в., а также: Анисимов 2000, 2001; Щедровицкий 1995, 1997).

Во второй половине XX в. возникло огромное множество размышлений о процессе принятия решений (Льюис, Райфа 1961; Фишберн 1978; Козлецкий 1979; Солнышков 1980; Трухаев 1981; Акофф 1982; Макаров и др. 1982; Евлаков 1984; Питере, Уотермен 1986; Ларичев 1987; Рейльян 1989; Григорьев 1993; Карпов 1998; Днев 2001 и др.). Суммарное выражение этих и многих иных концепций может быть достаточно простым и во многом похожим с тем, что было осмысленно в ряде психологических теорий мышления, включая и процесс решения задач и т.п. в начале и середине XX в. (см. например, теории Вертхаймера, Зельца, Дункера и многих других). Мы выделим одно их типовых представлений о цикле процессов принятия решений, данное в последнее время (Днев 2001, с. 48): проблемная ситуация - формулировка проблемы - постановка цели - поиск альтернатив - выбор критериев - оценка альтернатив - принятие решения - реализация решения - оценка решения. При анализе используемых ключевых терминов достаточно легко обнаружить, что они носят характер знаков, отсылающих к схематизированному смыслу. Можно задать вопросы об определённости категориального или понятийного типа содержания таких терминов, как «проблемная ситуация», «проблема», «цель», «критерий» и т.п. Но ответы будут достаточно неопределёнными, так как сама категоризация, понятизация является специфическим процессом, форма которого обсуждается в логике, методологии, но именно эти формы и не используются, не знают те, кто занимается процессом концептуализации реконструктивных смыслов, порождаемых в рефлексии опыта принятия управленческих решений.

На этом же уровне обсуждали процессы мышления, имеющие моменты принятия решений, и психологи. Достаточно отметить хотя бы некоторые идеи. Последовательность мысли включает в себя проблемную ситуацию, ответ, удовлетворение и течение мысли оканчивается тогда, когда группировка слов стирает побуждение к мышлению, разрешая прежние проблемы и решая новые задачи (Уотсон); в мышлении наряду с целью и данностью в ситуации выявляются промежуточное и их согласование (Дьюи); в мышлении возникающая установка ведёт к моделированию, предвосхищению, порождению ориентации на успешный финал (Лингарт); в сложных мыслях идея сначала осознаётся целиком, что предопределяет направленность мысли и придаёт ей упорядоченность (Вундт); наше

- 27 -

«Я» порождает детерминирующую тенденцию, влияющую на выбор альтернатив, а само «Я» зависит от задачи и побуждения к действию (Кюльпе); процесс решения задачи направляется сознанием и сама задача является средством её решения, а в ходе сознавания задачи появляется схема, в которой выражается целое, цели, влияющие на ход достижения цели; произвольность сознания задачи влияет и стимулирует прогнозирование результата, зоны пропуска заполняются, что выражает направленность поиска и в результате появляется общая задача, с помощью которой определяется проблемный комплекс (Зельц); проблема указывает на пустые места, ведёт к процессу преодоления противоречий (Уикк); реорганизация знаний зависит от ситуации и от знаний, ведёт к появлению плана действий (Секкой); при необходимости более ясного видения, понимания осуществляется управление переакцентировкой, выделение части поля, критического центра и складывается новая структура, новые требования структуры к критической части, изменяется функциональное значение элементов и новая структура может вести к предсказанию новых событий (Вертхаймер); мышление включает в себя выдвижение гипотез, вызывающих сопоставление с новыми событиями, с подтверждением и опровержением гипотез, а чем сильнее гипотеза, тем меньше нужно информации для подтверждения; в мышлении выдвигаются стратегии (Брунер) и т.п.

3. Проблематизация

Множество процессуальных наблюдений, вычленений удачных ходов помогают рефлексивно осознавать специфику мыслительного процесса. Остаётся не только иметь достаточно большое количество подобных эмпирических различений, но и принцип их появления, концептуальную рамку, в которую вкладываются все накопленные наблюдения. Следует подчеркнуть, что преобладающий эмпиризм рефлексии мышления не позволяет вырваться на иерархизацию мыслительных процессов современного типа. Лицо, принимающее решение, или его рефлектирующий консультант остаются в плену всего многообразия мыслительных операций. Их одноуровневая упорядоченность, которая иногда создаётся, не решает проблему, так же как и любая процессуальная схематизация, создание эмпирических абстракций в технологической или концептуальной направленности. Фактически применительно к организации мыслительных процессов мы имеем ту же принципиальную культурно-мыслительную ситуацию, что была и обсуждалась во времена немецкой классической философии или Сократа, Платона, Аристотеля во времена Древней Греции и в подобные периоды развития философии, логики, культуры в целом (см также: Анисимов 2000, 2002).

В те времена обсуждалась проблема «сущностного» и «истинного» знания, в отличие от досущностного, доистинного мнения. Вместе с тем, особенно в немецкой классической философии, в связи с огромным акцентом на познавательные способности и мышление, обсуждалось соотнесение знания и познающего мышления, а также рефлексивного обеспечения мышления, сознания, самосознания, интеллектуальной воли и т.п. Тем самым, для понимания процесса порождения и

- 28 -

результатов порождения знаний осмысливались фундаментальные механизмы психики, «духа», так как в них, после акцентировки Канта, лежит основание и раскрытие реального и возможного знания, возможностей приобретения знанием качеств «существенности» и «истинности».

Возникал вопрос о том, как протекает мышление, вводящее истинное, сущностное знание. Сначала Фихте, а затем, в наибольшей степени, Гегель стали обсуждать и вводить форму этого типа мышления. Поэтому возникла сама группа проблем, связанных с отличием «теоретического» и «эмпирического» мышления. Приведём только некоторые логические идеи в данном направлении. В «диалектике» ум делает предположения и идёт до непредположенного, начала всего, держится связанного с ним до конца, не трогая чувственного, а «идеи» определяются через идеи и оканчиваются идеями (Платон); руководить ходом мыслей, начиная с предметов простейших и восходя до наиболее сложных, допуская порядок даже там, где нет естественного порядка, не пропуская ничего (Декарт); научное изложение исходит из самого неопределённого и определяет на глазах у читателя, развивает положение, которое затем опровергает и движет вперёд к синтезу (Фихте); всеобщее определяет себя из самого себя и мысли в логике понимаются как не имеющие другого содержания, кроме порождаемого им, входящего в состав мышления; мысль идёт от простых дефиниций к более богатым, всеобщее, как основа, сохраняется в обособлении, обогащается новой определённостью и результат содержит своё начало, а на каждой ступени всеобщее поднимает выше всего массу предшествующего содержания, уплотняя его внутри себя (Гегель); «теоретическое мышление» стремится к построению своего теоретического мира, который имеет свою онтологию (Швырёв); с вершины, где выбрано несколько абстрактных аксиом, движение идёт вниз, ко всё менее абстрактным определениям (Карнап); главное в методе восхождения - зависимость последующих операций от характера и результатов предшествующих операций, обратная зависимость от всех последующих операций и это ведёт к методологическому планированию последовательностей операций (Щедровицкий).

Иначе говоря, теоретическое мышление в наибольшей степени преодолевает случайность организации мыслительного процесса, так как оно преодолевает и случайность описательных материалов, и самовыражение, зависимость мыслителя от своих внутренних условий. Гегель называл этот эффект движением мысли в логике сущности, в «раскрытии сущностью самой себя» через посредство мыслителя. Именно он и ввёл всю сумму логико-мыслительных требований к построению и раскрытию «понятия» (см. Анисимов 2000). Его понятие пошажно, в псевдогенетической форме раскрывает своё содержание. Следовательно, содержание строится иерархически, многоярусно, в переходах от абстрактного к конкретному. Именно такая иерархичность и противостоит рассудочным переходам от одной абстракции к другой и от чувственного прототипа к конструктивной абстракции.

В наиболее популярных версиях процесса принятия решений, даже в том случае, когда строится обобщённая схема «процедур», не видна иерархическая основа

- 29 -

организации мышления. Приведём некоторые примеры.

Проблемная ситуация является внешним и внутренним проявлением реакции лица принимающего решения на ту или иную форму несоответствия желаемого положения дел в организационной целостности и реально происходящего. Внешняя сторона очевидна и она побуждает к выработке отношения, а внутренняя сторона состоит в фиксации «расстыковки» и первичном отношении, сводящегося к состоянию неопределённого ожидания новых отрицательных вестей. Чем более масштабен прогноз отрицательного хода событий, тем напряженнее и несобраннее лицо принимающее решение.

Описание бытия этого лица (ЛПР) легко осуществимо «обычным» образом. А формулировка проблемы не может быть осуществлена вне использования специальных средств языка теории деятельности (ЯТД). В практике рефлексии хода мышления при принятии решений, в том числе и в иерархических структурах управления, понимание «проблемы» приближено к пониманию проблемной ситуации и сводимо к фиксации конкретной неудачи, разрыва, затруднения и причины затруднения. При таком понимании формулирования проблемы, постановки проблемы, «проблематизации» не нужна современная мыслительная культура, не нужны классические логико-мыслительные разработки, не требуется особая рефлексия самих процессов «проблематизации» и мышления в целом. В методологии (см.: Щедровицкий 1995, 1997) процедура проблематизации является исходной и ответственной процедурой, опирающейся на процессуальную и формно-нормативную, а также средственно-языковую рефлексию. Неслучайность проблематизации гарантируется прежде всего корректным использованием средств ЯТД, так как раскрытие затруднения, причины затруднения означает его понимание в терминах и значениях ЯТД. Реконструктивному образу причины и динамики действия причины затруднения ставится в замещение его понятийный аналог (см. Анисимов 1994, 1997, 1999, 2001). Все сложности подобной техники мышления не имеются в виду обычной традицией анализа, не усма!риваются в рефлексии процесса принятия решений.

Постановка цели и поиск альтернативных путей достижения целей можно осуществить и вне логико-мыслительной культуры, вне усложнений, вводимых при учёте не только образцов мышления, но и содержания представлений о сущности мышления. Но, вместе с этим, предопределяется и стихия течения мыслительного процесса, случайность акцентировок, вводимых ориентиров и т.п. Именно такая случайность и рядоположенность процессов чаще всего и отмечается в психологических реконструкциях мыслительных процессов. Даже в том случае, когда вводятся операции схематизации и структурного осмысливания хода мышления, эти этапы лишь намекают на возможность более «абстрактного», обобщённого видения объективного содержания и линии процессов мышления. Таковы же формы указания на «стратегии» движения мысли, стратегической организации мышления, например, в ходе понимания текстов (см.: Дейк, Кинг 1988). Эмпирические догадки и приёмы, позволяющие выходить за пределы одноплоскостного, линеарного течения мысли, трактуются также линеарно, но в

- 30 -

более сложной организации. Не учитываются роль понятийных средств в переходе к иному типу содержаний, к «абстракция» различного уровня, качественно меняющих сами процессы мышления, придающих им собственно логическую форму суждений и умозаключений (см. Анисимов 1991, 1999, 2001, 2002; Щедровицкий 1995, 1997).

При необходимости выбора из фиксированных альтернатив и введении критериев выбора в качестве критерия может выступить любая акцентировка, любой ориентир, созданный самостоятельно или предложенный извне. Конечно, само обращение к критерию стимулирует преодоление прямой эмпиричности, ситуативное™, стихийности применительно к содержанию, вводимому как критериальное содержание. Этому способствует сама организационная позиция создателя критерия. Тем более, что часто критерии привносятся из науки, из теоретической области науки. Однако во всех случаях особый статус критерия, его инструментальность, специфика оперирования критерием не соотносятся и не подчинены логико-мыслительной и рефлексивной форме оперирования критерием в мышлении.

Можно более подробно обсуждать большинство мыслительных процедур в ходе принятия управленческих решений, даже в рамках стратегических разработок (см., например: Ансофф 1989; Халачми 1998 и др. - Куин Б., Дутон И., Брайсон Дж., Пирс И., Гайнер И., Робенсон Р., Вестлеи Ф., Мароне И., Хальден А.. Чандлер А. и др.), и, как правило, мы не заметим сколько-нибудь заметной зависимости мыслительных процессов, их предлагаемых комплексов от специфики применяемых понятийных средств, логических форм применения понятий. Тем более, что чаще всего используются понятия не в рамках теории мышления, а обращенные к содержательности того, о чём ведётся речь у лица принимающего решения.

Неслучайно, что, даже учитывая важные и необходимые содержания, например, в принятии экономических или политических решений, управленцы, как ЛПР и их обслуживающие консультанты-аналитики, не замечают понятийного статуса всех основных понятий, этих инструментов мышления и работают с ними так же, как с «обычными» представлениями (см. модели политических и экономических дискуссий: Анисимов 1998). В данном случае воспроизводится тот же тип проблем, который существовал у К. Маркса в его полемике с эмпирическими концептологами в экономической мысли. Будучи использующим логические идеи Гегеля, он построил экономическую онтологию, предполагающую теоретический способ мышления (см. Анисимов 2002). Его различения обладали высоким уровнем абстрактности и системного псевдогенетического выведения. Только на этом пути К. Маркс и смог учесть более сущностное содержание в своей онтологии экономического мира. Но такого рода мышление было и, чаще всего, остаётся отсутствующим у экономистов-концептологов. В результате глубина мысли К. Маркса прочитывается эмпирически, не замечается, а если эмпирическое видение противостоит видению теоретика, то оно устраняется. Подобное тем более характерно для ЛПР.

- 31 -

4. Концепция

Принятие решений является процессом рефлексивного типа и является частью рефлексии. Поэтому сначала необходимо зафиксировать функциональную характеристику рефлексии (см.: Анисимов 1991, 1994, 1997, 1998, 1999; Щедровицкий 1995). Рефлексия реализует функцию разработки изменённой нормы действия в условиях фиксированного затруднения в действии (см. сх. 1):

Рефлексия здесь предполагает «выход» из действия и «вхождение» в рефлексию как аналитическое отношение к действию. Аналитическое отношение включает пока лишь перенормирование, и результат такого процесса совпадает с тем, что называется «решением». Сама рефлексия совпадает с «процессом принятия решения». Побуждающей причиной выступает необходимость преодоления затруднения, а предпричиной - само затруднение. В том случае, если затруднение возникает не при реализации требований фиксированной нормы, а при осуществлении поведения, процессуально-функциональная структура рефлексии не изменится. Но тогда результатом рефлексии выступит «первичная норма», а рефлексия реализует функцию оформления (нормативного) поведения и превращения единиц поведения в действия. Для того, чтобы реализовать требования введённой нормы, следует «выйти» из рефлексии и «войти» в действие. Выход из рефлексии, осуществление действия уже не входят в процесс принятия решения.

Следует подчеркнуть, что результат нормирования или перенормирования имеет две стороны, одна из которых выражает содержание мысли, а другая - отношение к содержанию, устремлённость к реализации содержания мысли в практическом действии. Поэтому процесс принятия решения состоит не только в мыслительном конструировании, но и во взятии на себя или предписывании для другого обязательства, содержание которого и построено в ходе мышления (см. сх. 2):

- 32 -

Любое принятое решение суть содержание, предназначенное для воплощения. Принимающий решение, является не только носителем содержания, им или кем-либо разработанного, но и носителем энергии, устремлённости к реализации. Сама эта энергия «переносится» либо на его реализационные усилия, либо на реализационные усилия другого человека, других людей.

В случае, если не затруднение в действии или поведении вынуждает осуществлять рефлексию, а само воздействие внешних обстоятельств ставит перед необходимостью строить действие или поведение, то рефлексия принимает косвенный характер. Познавательная функция рефлексии сводится к дорефлексивному познанию происходящего, а отношение к результатам познания замещает критическую функцию в рефлексии. Однако именно отношение к образу происходящего, включая введение образа себя в происходящем и вхождение в представляемое бытие в ситуации, переакцентирует внешнее познание и внутреннее отношение в рефлексивно значимый процесс выработки нормы последующего поведения и нормы действия, т. е. в процесс принятия решения.

В кооперативных структурах деятельностного и социокультурного типа выделяются позиции управленца и исполнителя, лидера и ведомого. Поэтому порождается и необходимость реагировать не на поведение, затруднение в нём, не на ситуацию, а на содержание текста предписания. Следовательно, выделяются процессы понимания и принятия предписания, нормы. Понятое содержание вызывает мотивационный процесс выработки отношения, прихода к отверганию или принятию содержания как «предписания для себя». В том случае, если предписание, данное извне, принимается, берётся обязательство его реализовывать в поведении, действии, процесс мотивации, а в высших формах - процесс самоопределения, превращается в процесс принятия решения. Особым вариантом подобного превращения выступает мотивация, самоопределение не в пользу предписания. В таком случае мобилизуется энергия на сопротивление попыткам вовлечь исполнителя, ведомого в реализацию нормы. Модификацией крайних типов предстаёт «псевдопринятие» нормы, когда реальное содержание нормы модифицируется под приемлемые «критерии», сознаваемые или несознаваемые, а трактуется результат и процесс как принятие нормы.

Учитывая вторичные возможности и модификации хода принятия решения, возвратимся в основное русло различений.

- 33 -

В рефлексии протекают процессы в рамках реализации не только нормативной, но и познавательной и критической функций. Сама реализация нормативной функции усложняется через введение типов норм. Некоторые нормы, например, цель, план, проект, технология и др. реализуются непосредственно, и они соответствуют процессу принятия решения. Иные же нормы, например, подход, принцип, метод, методика, непосредственно не реализуются и выступают как средства прихода к «конкретной норме», хотя и обладают требующим потенциалом. Особую роль играют такие нормы, как «стратегия», «тактика» и др. Они, таким образом, включены в рефлексивное сопровождение действий, что из них выделяется, с учётом конкретных условий, конкретное нормативное содержание. Кроме того, они предполагают иерархические кооперативные структуры деятельности, в том числе и иерархию управления, в которых содержание «конкретности» зависит от уровня управленца в иерархии. Чем более высок уровень кооперации, тем более абстрактное выражение пути исполнительской структуры и всей иерархии предстаёт как конкретное нормативное содержание (см. Анисимов 1999). Стратегический управленец не реализует конкретных для исполнителя и нижестоящих управленцев норм, но, вводя все действия нижестоящих звеньев иерархии в стратегическую рамку, он следит за сводимостью реальных действий к этой рамке, а при несоответствии вносит коррекции в действия с направленностью на приведение в соответствие и этим, опосредованно, превращает абстрактную для всех, кроме него, норму в норму, для него, конкретного типа. И тогда он приобретает право на то, чтобы считать, что он применяет решение, хотя и стратегического типа, что он реализует содержание стратегии как принятой им нормы, что он реализует принятое решение. При заимствовании, например, из истории или фиксированного ряда стратегий одной из них, он осуществляет процесс понимания и принятия нормы, стратегии в функции принятия решения - стратегического. Но для этого стратегу необходимо уже наличное побуждение к его действиям, например, политический, военно-политический, политико-экономический и т.п. «заказ».

Более сложным типом процесса принятия решения выступает внесение в этот процесс зависимости содержания решения от реконструкции ситуации, включая реконструкцию хода предшествующего действия. Само по себе реконструирование, познание не относится к процессу принятия решения, но в рамках снятия затруднения, при формулировании содержания решения, предопределённого недостаточным знанием происходящего или происходившего, как правило, возможность фиксации этого затруднения определяется неуверенностью в реализации созидаемой нормы и высокой значимостью самой успешности. Этим мы подчёркиваем сохранность функциональной основы процесса принятия решения и вынужденный характер учёта процесса и результата рефлексивного познания и познания в целом.

Опасение «нереализуемости» решения опирается, в свою очередь, на процесс прогнозирования, на построение образа будущей динамики событий, поведения, действия. Этим разделяется полагающая, конструирующая сторона мышления в рефлексии и отражающая, реконструирующая сторона мышления в рефлексии. При

- 34 -

этом реконструктивное мышление применяется в обращённости на будущее. Мыслящий в рефлексии должен выявлять течение событий «самих по себе», вне вмешательства мыслителя. Сам мыслящий в рефлексии задаёт себе вопросы типа: «что может произойти дальше, после этого события, этапа действия и т.п.?». В то же время при реализации конструирующей направленности мышления он задаёт себе вопросы типа: «Что должно дальше произойти, как следует направить действие после этого этапа?». Тем самым, мыслительное самовыражение, конструирование будущего дополняется реконструктивным осмысливанием сконструированного, смещением фокуса с одной модальности мышления (долженствование) на другую модальность (отражение). После перевода мышления на модальность отражения, но с обращенностью на будущее и появляется тот процесс, который называется прогнозированием и возникают, при определённых условиях, затруднения в прогнозировании. Источником фиксации затруднения выступает, при всех иных условиях, прежде всего нарушение каузальной, причинно-следственной непрерывности. Чувствительность к каузальной непрерывности выступает основой познавательно ориентированного мышления и без её наличия не может получиться эффект построения образа «объекта» и типов его бытия, а также воссоздание факторов, внешних и внутренних, его проявлений. Любое действие, которое предопределяется нормой, всегда предполагает изменение, перемещение и т.п. объекта, в том числе и себя как особого «объекта». Иначе говоря, прогнозирование меняет сначала прежний процесс конструирования норм, а затем вовлекает собственно реконструкцию, познание ситуации и осуществлённого действия вплоть до возникновения затруднения (см. сх. 3):

Другим источником усложнения процесса принятия решения выступает соотнесение реконструктивного образа с прогнозом возможных затруднений. Самая очевидная сторона этого соотнесения состоит в локализации содержания образа реконструированного процесса на том же звене, в котором уже было затруднение или напряжение, что особенно очевидно для рефлексивной реконструкции действия, затруднение которого и создало повод к рефлексии. Если непосредственно осуществлять прогноз, то имевшее место затруднение и причина затруднения могут

- 35 -

проявляться и как основание будущих затруднений. Однако такая перспектива легко учитываема лишь тогда, когда конструируемое в норме действие не противостоит прошлому действию и даже вытекает из него. Если же новое действие имеет иную процессуальную направленность, то значимость прежнего затруднения снижается или исчезает. Иначе говоря, при сохранении содержания прежней нормы и наличии уже проявившихся причин затруднений дополнительный акцент на раскрытие причины создаёт новые предпосылки коррекции содержания принимаемых решений (см. сх. 4V.

Следует подчеркнуть, что коррекции в данном случае касаются фрагментов содержания прежней нормы при сохранении основного конструкта содержания. Поэтому рефлексия носит характер корректировочной и сопровождающей.

Процесс принятия решения запускается здесь фиксацией затруднения и установкой на его преодоление в рамках той же нормы. В том случае, когда прогноз возможных затруднений обесценивает прежнюю норму,'то начинается порождение новой нормы. Процесс принятия решения «расщепляется» на решение о нереализации прежней нормы как завершение прежнего цикла принятия решения и на решение в линии порождения новой нормы (см. сх. 5):

- 36 -

Вместе с реконструктивной и критической функцией в рефлексии при обращённости на построение нормы весь рефлексивный процесс совпадает с процессом принятия решения, если выработка нормы имеет своего субъективного носителя, самоопределённого к необходимости снятия затруднения или к иному типу внешнего повода развёртывания рефлексивного процесса. В отличие от нормирования, даже усиленного полнотой рефлексии, в котором создаётся потенциальная необходимость реализации нормы, в процессе принятия решения фиксируется актуальная необходимость реализации (см. сх. 6):

Полнота развёртывания рефлексивного процесса в рамках трёх исходных функций является принадлежащей первичному уровню развитости рефлексии и, соответственно, уровню развитости механизма принятия решений. В его пределах не учитывается вся культурная, логико-семиотическая инфраструктура обеспечения рефлексивного и вообще мыслительного процесса. Поскольку влияние «культурного блока» связано с механизмом языка, то следует подчеркнуть, что язык и его актуальное бытие в мыслекомму-никации может быть неспецифическим, не выделяющим культурно-мыслительную основу, заключённую в языке, и специфическим. Первый вариант характерен для первичного уровня развитости

- 37 -

мышления и рефлексии.

Для разделения уровней организации мыслительного и рефлексивного процессов, а затем и процессов принятия решений, необходимо обратиться к анализу самого механизма мыслекоммуникации. В простом случае основными являются позиции «автора» и «понимающего». Они обслуживают изложение мысли и её трансляцию через процесс понимания во множество удерживающих первичную мысль. Возможные модификации мысли, предопределённые преодолением затруднений в понимании, сохраняют установку на самовыражение автора и неизменяемость его мысли. В более сложном случае вводится позиция «критика», предназначенная для коррекции мысли автора. В позиции критика открывается возможность как совершенствования мысли автора, так и её оттеснения иной мыслью, что подготавливает два типа проблематизации (см. ex..7):

При реализации указанных мыслекоммуникативных функций в указанных позициях возможности языка используются на первичном уровне, для которого характерна опора на «смыслы», а не на «значения». В этом типе оперирования языковыми средствами носитель языка не фокусирует внимание на парадигматику языка, исходный набор знаковых и семантических единиц (см. о парадигматике и синтагматике языка в современном языкознании, а также: Анисимов 1994, 2001; Щедровицкий 1995). Внимание обращено на индивидуальный смысл, возникающий в ситуативной динамике мыслекоммуникативных взаимодействий, зависящей как от внешних обстоятельств, так и от внутренней субъективной динамики, прежде всего -динамики потребностных состояний. Даже в случае внешне ответственных взаимодействий мыслекоммуникантов, как представителей соответствующих типов деятельностных позиций, ведущую роль играет индивидуальная субъективная динамика. Абсолютное большинство описаний и версий принятия решений остаются в пределах данного уровня развития мыслекоммуникации. Этот уровень не может предполагать деперсонифицированный ответ на вопрос: «кто более прав?», или вопрос: «кто ближе к истине?».

Новый уровень, включающий специфические свойства языкового механизма, предполагает введение позиции «арбитра», функция которого и состоит в деперсонификации мнений, во введении над-персоналъных абстрактных средств оценки мнений - «значений». В генетическом плане, который легко воспроизводим

- 38 -

и в живой мыслекоммуникации, значения строятся за счёт обобщающей, абстрагирующей процедуры, построения надиндивидуального заместителя мнений, с которым были бы согласны, потенциально или актуально, сами носители мнений - автор и критик. Путём применения заместителя, абстракции к каждой версии, мнению опознаётся мера «правильности» каждого мнения, при согласии с которой «спор» завершается. На этой основе создаётся и эффект опознания вклада критика в совершенствование версии автора (см. сх. 8):

Появление абстракций характерно для процессов в позиции арбитра. Именно в рамках повышения эффективности его работы продукты мыслительного конструирования проходят путь «пара-дигматизации» (см. также: Анисимов 2001). Он состоит в разложении первичных абстракций на те семантические единицы, «универсалии», применение которых удобно при воссоздании неограниченного числа синтетических конструкций - «абстракций». Иначе говоря, эти единицы становятся средствами конструирования абстракций. Они обладают содержательностью более высокого уровня абстрактности, и совершенствование парадигмы ведёт к появлению «предельных абстракций» (см. сх. 9):

Следствием парадигматизации в семантическом слое языка выступает проблема соотнесения и совмещения типов абстракций, а также необходимость организации совмещения многих абстракций в рассуждении и совмещения «абстрактного» и «конкретного», фиксированного в смыслах. В рамках решения этих проблем появляется логика. Совмещение же мнений и их противопоставления с использованием арбитражных средств порождает ещё одну мыслекоммуникативную позицию - «организатора». Именно он согласует все типы мыслекоммуникативных позиций и создаёт эффект единого межпозиционного движения мысли, теряющего персональный характер. В мыслекоммуникации организованное привлечение

- 39 -

арбитра ведёт к изменению акцента с «содержания» мысли на её «форму», к перераспределению значимости от смысла к значению, от «конкретного» к «абстрактному». Ответственность за вносимое мнение и сам тип ответственности меняется от индивидуальной к «надиндивидуальной», в пределе - культурной ответственности. Только то мнение приобретает культурную значимость, которое опирается на соответствующие абстракции, а подбор и корректное применение абстракций составляет начало всего культурного преобразования индивидуального и коллективного мышления (см. дискуссию о роли абстракций в мышлении, принципиально осуществлённую в немецкой классической философии, а затем, с учётом логических разработок XX в. в Московском методологическом кружке, а также: Анисимов 2000).

Тем самым, внесение коммуникативного механизма в рефлексивный процесс ведёт к качественному совершенствованию рефлексии и, в частности, к качественному совершенствованию процесса принятия решений. Применение арбитражных средств в полемике и в динамике мысли вообще превращает мыслительный процесс в многоуровневый процесс, и каждый уровень абстрактности существенно меняет течение и результаты, формы организации мыслительных процедур (см. сх. 10):

Если в мыслекоммуникативном механизме речь идёт о мыслительном процессе, в любой возможной функции, то в рефлектирующем мышлении и при сохранении ранее введённых условий мыслительный процесс приобретает форму процесса принятия решения. Этот процесс усложняется, в пределах нового уровня развитости рефлексии и мышления, введением арбитражных средств как «критериальных средств» процесса принятия решений. В рефлексивном механизме критериальные средства не только вносят необходимость многих уровней мышления и последующую необходимость иерархизации уровней, но и предопределяют иную качественную форму критики и использования критики для перенормирования. Появляются процедуры проблематизации и депроблема-тизации, сведение проблем в нормы - планы, проекты, технологии, тактики, стратегии. При этом сам новый качественный переход предполагает осознанность, рефлексивную контролированность мышления и сознаваемую корректируемость в ходе проблематизации, депроблематизации, всех рефлексивных процедур (см. сх. 11):

- 40 -

Если любое использование языка стимулирует выделение механизма сознания и самосознания, самокорректирования в интеллектуальных процедурах, то введение парадигматических средств, фиксированных, строго определённых абстракций, придаёт этому явлению характер неизбежного сопровождения базового процесса. Иначе нельзя эти средства использовать, так как они в. себе содержат строго определённые и надиндивидуальные требования к оперированию.

Так же как в языковом мышлении применение языковых средств сопровождается выделением двух направленностей оперирования средствами мысли - подтверждение вводимых абстракций и их опровержение, суждений и умозаключений, так и в рефлексии применение критериальных средств (концепций, понятий, категорий и т.п.) сопровождается складыванием двух ведущих форм мысли - проблематизация и депроблематизация, постановка «задач» и постановка «проблем» и т.п. В процессе принятия решения подтверждение прежней нормы, при наличии затруднения или внешнего «призыва», предстаёт как исключение из общей линии хода принятия решения. Более типичным становится процесс оформления фиксированного затруднения в средствах критериального набора, благодаря чему в более абстрактном выражении, вплоть до высших абстракций, находится черта между подтверждаемой частью прежнего опыта, прежней нормы и той частью, которая подвергается, предварительно или принципиально, сомнению. В этом и состоит подготовка к постановке проблемы. При возникновении сомнения в необходимости сохранения части прошлой или возможной, в рамках версии, нормы, появляется типовой вопрос: нужна ли эта версия части содержания или может быть иная, более «совершенная»? Наличие подобного вопроса предполагает наличие более абстрактного выражения этого содержания, которое реализует функцию «места» для различных наполнений, версий. Вопрос о том, каково должно быть наполнение этого места и является формулировкой проблемы. Но вне возможности сформулировать в абстрактных средствах содержание данного «места» или «неизвестного», в терминах теории решения задач и проблем, формулировка проблемы становится невозможной.

- 41 -

Иначе говоря, постановка проблемы или её попытка является обязательным условием бытия более развитого механизма принятия решения (см. сх. 12):

Глубина проблематизации зависит не столько от объёма подвергаемого сомнению «участка» содержания с «подсказки» образа причины и динамики затруднения, сколько от иных культурно-мыслительных факторов (см. Анисимов 1994, 1997, 2001).

Прежде всего, следует отметить, как исходную культурно-мыслительную предпосылку, осознание самого механизма мышления, наиболее отчётливо выражаемого и обнаруживаемого в речемышлении. Вместо докультурного «сознавания» динамики, переходимости от одного объектного содержания к другому, возникает рефлексивное осознавание цикла бытия средства мысли, его содержательной стороны - значения, в соотнесении с тем образом, который возникает в созерцании, непосредственном познании или понимании. Если функционально-логически разделить то, «о чём» ведётся речь, назвав его субъектом мысли (S) и то, «что» утверждается в мысли, назвав его предикатом мысли (Р), то цикл бытия мышления включает изъятие предиката, семантически - «значения», из парадигмы, словаря языка, помещение предиката в функциональное место средства мысли или «предиката как предиката», перемещение в функциональное место содержания мысли, или «предиката как субъекта», возвращение предиката в функциональное место средства мысли и возвращение в парадигму, словарь. Все перемещения в функциональном «квадрате» обусловлены либо учётом субъекта мысли, либо гипотезой о возможности нахождения соответствующего субъекта мысли. При перемещении в функциональное место содержания мысли предполагается соотнесение с субъектом мысли в стиле подтверждения, а при возврате в функциональное место средства мысли предполагается соотнесение с субъектом мысли в стиле опровержения (см. сх. 13): i

- 42 -

Мыслитель, не имеющий функционально-логического сознавания и знания мышления, в данном случае — на уровне исходной единицы, «суждения», не может адекватно участвовать в процедурах проблематизации и депроблематизации, в культурно значимых процессах принятия решений.

В рассуждении и умозаключениях совмещаются многие единицы, происходит предикативный синтез или переходы от одного предиката к другому, более «адекватному». Эти переходы и синтезы имеют функционально-процессуальные формы или логические формы. Чем больше уровней абстрактности, чем сложнее функционально-процессуальная иерархия, тем большую роль играет логическая форма систематической конкретизации исходной абстракции, дедукции, нисхождения от абстрактного к конкретному. Операциональные переходы в этой форме являются очень сложными (см. Анисимов 1994, 2000, 2001).

Особую роль играют соотнесения субъекта и предиката. Они оформляются в два типа, часто выражаемые как «задачная» и «проблемная» форма отношений. В первом случае при фиксированном предикате несовмещённость с субъектом мысли ведёт к коррекции субъекта мысли («подведение под понятие»), а во втором случае при фиксированном субъекте мысли несовмещённость с предикатом ведёт к коррекции предиката (см. сх. 14):

Первый тип коррекции наиболее легко осуществим и доступен на докультурном уровне мышления, так как оба типа содержания уравниваются в значимости, а то, о чём ведётся речь, доступно непосредственному сознанию и вне применения мыслительных средств. Предикативное содержание сводится к «эталонному» статусу и не осознаётся именно как языковое средство. В рамках второго типа

- 43 -

коррекции попытка его осуществления на докультурном уровне стирает определённость предиката как языкового средства и вносит произвол в само движение предикативных содержаний и в замену одного предиката другим. Стихийность в этих процедурах является одной из наиболее часто встречаемых в мыслительной работе аналитиков даже при владении применяемыми языковыми средствами. Такая «организация» проблематизации порождает, как правило, псевдопроблемы. Корректное осуществление и первого, и, в особенности, второго типа коррекции мысли невозможно вне сформированности логико-семиотического сознания и самосознания (см.: Анисимов 1997, 1998, 2001, 2002).

Однако указанные условия культуры мышления являются именно формно-процессуальными, вытекающими из кардинального различия между смыслом и значением, материала и средства мысли и т.п. Глубина и культурная организация процессов проблематизации, опираясь на данную предпосылку, необходимое условие, предполагает обращение к «онтологическим» основаниям организации мысли и организации процессов проблематизации и депроблематизации. Наиболее серьёзные затруднения в аналитической деятельности, в процессах ответственного принятия решений, особенно - макроуправленческих, государственных решений, проистекают из игнорирования онтологического фактора в мышлении (см.: Анисимов 1998, 2002). Введение же этого фактора переводит мышление на новый уровень уже окультуренного мышления. В истории философии и логики различие доонтологической и онтологической организации мысли осознавалось как различие между рассудочным и разумным мышлением (см. также: Анисимов 2002).

Онтология понимается как учение о бытии, выраженное в понятиях. Основным вопросом является следующий: «как устроен мир». Поэтому наряду с появлением абстрактных заместителей в непосредственной динамике мыслекоммуникации и в научно-предметной форме обобщения, в отдельных науках, создаются предельно конфигурирующие, охватывающие замещения всех возможных представлений о мире. Это и есть философские абстрактные ((мировоззрения», в отличие от мироотношений. Локализацией исходного вопроса выступает следующий вопрос: «как устроено что-либо?».

Учитывая опыт рефлексии и конструирования онтологических систем (см.: Анисимов 2002), можно ввести исходные категориальные средства системно-онтологического анализа (см. также: Анисимов 1997; Щедровицкий 1995). Как писал Аристотель, всё существующее «состоит из формы и материи». В современных терминах это означает, что любое нечто имеет свою функциональную форму и морфологию. При рассогласовании этой формы и морфологии нечто как организованность «исчезает» (см. сх. 15):

- 44 -

Содержанием «исчезновения» организованности или нечто и выступает результат разотождествления формы и морфологии. Если морфология и форма могут существовать раздельно, как это легко заметить при анализе отдельного бытия культуры и докультурного человека, то это означает лишь то, что «морфология» суть иная, но организованность, также как «форма» суть ещё более иная, но организованность. Процесс разотождествления предопределяется устроенностью нечто, существованием механизма, могущего осуществлять разотождествление. Этот механизм может быть внутренним, например, умирание человека как его разъединение тела с душой, или внешним, например, насилие над человеком, приводящее к смерти. Но разотождествление может быть «частичным», что используется для совершенствования и совмещения морфологии с более высокой формой. Могут быть иные, различные варианты совмещений и разотождествлений. Наиболее легко замечаемыми и анализируемыми выступают формы и морфологии в мире деятельности, особенно производительной. В мире деятельности формы суть нормы. Они обладают мыслительной и знаково выраженной фиксируемостью, что их отличает от «природных» форм.

Тем самым, изначальными онтологическими вопросами выступают следующие: «какую форму имеет организованность?», «какую морфологию имеет организованность?», «какова динамика сохранения их отождествлённое™?», «в чём особенность их разотождествления?», «при каких условиях они разотождествляются?» и т.п. Но такого типа анализ и совпадает с «системным» анализом, если его не усложнять противопоставлениями «часть-целое», «часть-часть». Подобные формы анализа предполагали Пифагор, Платон, Прокл, Лейбниц и т. п. В начале XX века оригинальную версию системы подобных различений дал А.А. Богданов в своей «Тектологии»(1979).

Если же обратиться к анализу функционарного бытия нечто, в отличие от разрушительного, становящегося или развивающегося бытия, то можно ввести несколько типов проявленности такого бытия. В силу определённой устроенное™ нечто, оно либо проявляет нечувствительность к внешнему воздействию, которая может принять форму активного внутреннего действия по недопущению внутреннего реагирования, либо проявлять внутреннюю реагируе-мость без внешних проявлений, либо порождает внутреннюю активность без внешнего проявления, либо эта активность сопровождается внешним проявлением (см. сх. 16):

- 45 -

Анализ нечто с точки зрения его устройства, зависимости реагирования, поведения от устройства, включая реагирование трансформационного и даже развивающего типа, в контексте целостности той «схемы» бытия, в которую включено нечто, составляет основу онтологического анализа. В онтологическом анализе предполагается опознавание или конструктивное введение типов бытия и особенностей отношений между типами бытия и единицами каждого типа бытия.

Для того, чтобы нормативно подготовить воздействие и этим организованно принять решение, следует учесть все значимые типы бытия и специфику бытия того персонажа, который будет осуществлять воздействие, а также персонажа, осуществляющего управленческое воздействие на него и предопределяющего построение им, «исполнителем», указанное воздействие в социокультурной, природной или деятельностной средах. Но тем самым, воздействующий персонаж вовлекается в отношения формно-морфолого-организованностного типа.

Следует подчеркнуть, что введение онтологического слоя анализа и организации рефлексивных процессов переводит их на качественно новый уровень. Источником дополнительной определённости и организованности рефлексии, а затем и процесса принятия решения, выступает как раз возможность строго отслеживать зависимость внешних проявлений нечто от внутренней устроенности, зависимость бытия, становления, развития, разрушения нечто от типа бытия того, во что входит это нечто, зависимость одного типа бытия от другого и от совмещённости различных типов бытия через гармонизацию механизмов каждого типа бытия. Так человек, общество и т.п. не представляют из себя однотипное бытие, так как совмещают несколько типов бытия. Они существуют в многобытийном единстве, что и даёт нужную охватывающую целостность единой онтологии. Принимающий решение должен различать типы миров, переходимости от одного мира к другому в «функционар-ном» и «генетическом» вариантах. Именно эти требования, как правило, не соблюдаются в практике теоретического, консультационного, управленческого мышления, что порождает огромное количество недоразумений и ошибок. В культуре соблюдение подобных требований предполагало более высокий уровень мышления, основу которого и составляло соблюдение критерия объектно-каузальной реконструкции и конструирования. В философии выдающимися образцами подобного анализа выступали размышления Пифагора, Платона, Прокла, Плотина, Лейбница, Гегеля и др. Наиболее строго в псевдогенетической форме мысли образец универсумально-объектно-каузального анализа, мышления, дал Гегель (см. также: Анисимов 2000, 2002). Неслучайно, что в области экономики, как «частной» научно-предметной области, нечто подобное показал К.Маркс в своём

- 46 -

«Капитале» (см. также: Анисимов 2002), так как он следовал, хотя и далеко не точно понятому, методу Гегеля.

Обращение к онтологическому анализу, но в его совмещении с логической формой псевдогенетической реконструкции как ведущей логической формой теоретического изложения, позволило не только порождать указанные образцы анализа, но и выводит сам онтологический анализ на новый качественный уровень. Характерно, что основным проблемным звеном, основным узлом полемики в немецкой классической философии выступило обсуждение именно этого вопроса - каким образом организованно, неслучайно, содержательно повторить в мышлении путь становления и развития, полного исчерпания самодвижения «сущности», что и трактовалось как раскрытие «понятием самого себя». Гегель показал порождение каждого из миров в целостности универсума на основе единого механизма порождения - механизма развития как основного двигающего начала сущности, как внутренний механизм универ-сумальной реальности - «духа» (см. раскрытие пути: Анисимов 2000).

Тем самым, мы ввели несколько фундаментальных уровней рефлектирующего мышления, выступающего основой уровней принятия решений: допонятийный, понятийный, «задачно-проблемный», системно-онтологический, «нечто-универсумально-онтологический» и «универсумально-псевдогенетический». Переход от допонятийного к понятийному опосредствуется введением позиции арбитра, а затем и организатора коммуникации. В дальнейшем организационно-коммуникативная позиция обеспечивается нарастанием логико-онтологических требований.

Перейдём к учёту кооперативно-деятельностного характера вовлечённости процессов принятия решений в деятельностном, а не только социокультурном мире. Это позволяет осуществить конкретизацию обсуждения процессов принятия решений в обсуждении принятия управленческих решений (ПУР), особенно в организационно-управленческих иерархиях.

В отличие от принятия решения в социокультурных средах любым участником социокультурных отношений, в том числе и «лидером», в деятельностных пространствах существует кооперативно-деятельностная ответственность в зависимости от принадлежности управленческому звену кооперации, в отличие от принадлежности к иным звеньям кооперации (см. сх. 17):

- 47 -

В управленческом звене реализуются функции построения норм исполнительской деятельности, исполнительской подсистемы, обеспечения всем необходимым ресурсом для осуществления исполнительской деятельности, контролем и коррекцией этой деятельности в рамках фиксированной нормы, коррекцией содержания норм при невозможности получения конечного продукта в рамках прежней нормы. Началом всему этому циклу выступает целеполагание, а целеполагание осуществляется в ходе согласования с заказчиком (см.: Анисимов 1991, 1994).

В позиции управленца, ответственного за построение деятельности, в которой создаётся продукт, имеющий потребительскую значимость, принятие решения открывается целеполаганием как допустимым заказчиком оформлением его представлений о будущем результате. Оформление является мыслительной процедурой, вносящей определённость в смыслы заказчика. Вне максимальной определённости нет возможности приобретать ответственность за будущий продукт. Однако не сама лишь определённость представлений о цели, но и гарантированность её достижения является условием успешности процесса целеполагания. Поэтому первоначальная версия об определённом результате деятельности дополняется определённостью пути преобразования исходного материала в продукт. Сведение преобразования к присвоению, извлечению одного из образцов продуктов, полученных, в прошлой деятельноети, к присвоению имеющегося предмета, отвечающего пожеланиям заказчика и т.п., не рассматривается как неспецифичный тип це-ледостижения в деятельностных пространствах, как частный и крайний случай, упрощающий управленческое бытие.

Тем самым, целеполагание предполагает процессу ально-деятельностное обоснование, которое входит в процесс принятия управленческого решения. В связи с этим появляется мыслительное проектирование вовлечения первичных и вторичных ресурсов, без которых невозможно представить целедостижение исходя из «стартового» состояния. Само стартовое состояние зависит от того, что может выступить в функции исходного материала. Процессуально-мыслительное проектирование зависит как от исходного материала, так и от специфики наличных, возможных средств и допустимых способов их применения.

- 48 -

Следовательно, в процессе принятия решений осуществляется переход от фиксированных, хотя и конечных, состояний к восстановлению всей цепи переходов от них к исходному состоянию преобразуемого и, наоборот, от начального к конечному со всеми «внешними» для преобразуемого «факторами», предопределяющими получение конечного состояния. Управленец, в простейшем случае, следует объектно-каузальной логике мышления интуитивно или с факультативным вовлечением сознания. Поскольку управленец обладает профессиональным образованием, систематической ориентированностью, то у него вовлекаются в процесс мышления и привнесённые типовые и обобщённые представления о различных сторонах деятельности. Однако это первоначально осуществляется вне рефлексивного контроля, не систематично, без внесения строгой определённости, с привлечением образцов прошлого своего опыта или опыта других управленцев. Когда у него возникает затруднение, то мобилизуются возможности «авторефлексии» или рефлексивной самоорганизации, в которой могут участвовать, в различной степени систематичности, осознанности, определённости, все функциональные «места» рефлексивного пространства. Иначе говоря, первичная устремлённость на построение деятельностной нормы с факультативным привлечением ситуационного и «проблемно-ситуационного» анализа, что и характерно для базового слоя принятия решения, дополняется рефлексивной самоорганизацией как дополнительного слоя процесса принятия решения непосредственно в управленческой позиции (см. сх. 18):

В базовом слое, а тем более - в дополнительном слое, наряду с нормативным конструированием производится и прогнозирование, ситуационная и ситуационно-проблемная реконструкции. Они могут носить допонятийный характер даже тогда, когда учитывается кооперативно-деятельностная основа содержания и условий принятия управленческого решения. Указанная основа связана со структурной организацией исполнительской подсистемы. С одной стороны, каждая единица деятельности имеет свою конкретизацию и морфологизацию функциональных мест - «исходного материала», «средства», «способов использования», «деятеля», «нормы» и т.п. С другой стороны, отдельные единицы соединяются в технологические кооперативные цепи и то, что выступает в начальной единице продуктом становится либо исходным материалом, либо средством, либо деятелем и т.п. Поэтому управленец в ходе нормирования строит кооперативно-деятельностные структуры с их процессуальной «архитектурой» как основой

- 49 -

технологического оформления нормы. Естественно, что допонятийная форма принятия управленческих решений основана на смысловой сборке и конструировании процессуальной «сети» и всех типов компонентов единиц деятельности. В силу смыслового конструирования и прямого, стихийного учёта практического опыта, создаваемое нормативно-деятельпостное пространство не имеет своей сущностной формы, не обладает критериями бытия «нечто» деятельност-ного типа. Именно с такими представлениями управленец и входит в управленческую коммуникацию и, в частности, в процесс взаимодействия с исполнителями и их обслуживающими «сервировщика-ми» для предписывания действий в рамках принятого решения.

Так как понимание и принятие решений теми, кто должен их реализовывать, включает процесс самоопределения, то все выходы управляемых за рамки требований и форм адекватного участия в передаче решений могут вызывать вторичные процессы управленческого общения. Благодаря этом)/ достигается профессионально-деятельностное согласование условий принятия и понимания требований управленца. Усиление надёжности согласования в пользу общих требований, предъявляемых бытием системы деятельности и дея-тельностно-профессиональным миром, третично могут привлекаться те формы взаимодействия, которые предназначены для сплочения, консолидации, прохождения пути командообразования и т.п. Все эти усложнения, характерные для взаимодействий не в собственных позиционных, типодеятельностных «местах», а в рамках кооперативных отношений, могут входить в процесс принятия решений, если они в своём осуществлении, в той или иной форме, приемлемы процессом построения нормы деятельности, если они не обесценивают саму реализацию нормативно-рефлексивной функции в управлении.

При переходе от допонятийного к понятийному уровню принятия управленческих решений в механизм принятия решений включаются средства языка теории деятельности (ЯТД). Их применение начинается тогда, когда в управленческую коммуникацию как условие передачи решения, но и как условие выработки решения во взаимодействии с теми, кто может помочь в разработке решений, кто выступает в качестве консультационного сервиса в принятии управленческих решений. Но это необходимое условие, вынуждающее выйти за пределы субъективной уверенности управленца, дополняется неудачами в допонятийном консультационном согласовании (см. сх. 19):

- 50 -

Затруднения в консультационном мыслекоммуникативном взаимодействии стимулируют обращение к. ЯТД, если этот язык, специфичный именно для управленческого типа деятельности и мышления, уже создан. В настоящее время всё более интенсивно разрабатываются деятельностные ориентиры для управления. Однако собственно понятийное оформление этих усилий имеет свою предысторию. Ещё К. Маркс создал учение о «труде», структура которого использовала и была подобной тому, что про сущность деятельности писали Аристотель, Плотин, Гегель и др. Заслуга Маркса состояла в том, что он развернул представление о роли производства средств деятельности и дал механизм системообразовательного процесса в деятельности (см. также: Анисимов 2002). Ему удалось показать взаимозависимость развёртывания подлинного мира деятельности с движением и «развитием» капитала, его организационно-деятельностное оформление и механизм появления сфер деятельности в экономическом пространстве. В Московском методологическом кружке, хотя в нём и обращалось внимание на ряд теоретических положений К. Маркса, например, в работах Б. Грушина, М. Мамардашвили и т.п., не было понятийной реконструкции взглядов на мир деятельности по К. Марксу. В то же время именно содержания и способ развёртывания содержания у К. Маркса стали непосредственной базой создания онтологии деятельности в ММК, а многие положения теории деятельности мало отличимы от сказанного К. Марксом. Необходимо было усилить специфический акцент не только на деятельности и управленческом звене систем деятельности, но и сделать принципиальным переход в организационно-рефлексивную позицию к деятельности и, особенно, к управленческому звену в кооперативных системах деятельности.

Если А.А. Богданов ввёл само организационное отношение и сам подход к организации любых деятельностных и додеятельностных единиц и этим сделал ещё один шаг к специфике методологического подхода, то А.А. Богданову не удалось внести в эту организационную позицию все выгоды от рефлексивности и механизма рефлексии. Он не привлёк, как и К. Маркс, все выгоды результатов немецкой классической философии и, прежде всего, Гегеля, которые раскрыли рефлексивный механизм и насытили его генетическими переходами к высшим формам мышления. Фактически, при всей устремлённости к механизмам мышления, а затем - деятельности, при всей устремлённости к рефлексивной практике и механизмам рефлексии, в ММК оставили без использования большинство результатов гегелевского анализа рефлексии. Это же касалось и результатов анализа природы понятий, условий для высших форм организации мышления и прохождения пути к высшим абстракциям.

Само построение базовых схем ЯТД носило в истории ММК «эмпирический» и «рациональный», а не «разумный» и «теоретический» характер (см. также: Щедровицкий 1995, 1997). Чаще всего уже само выведение смыслов в план схем, схематических изображений трактовалось как переход к «чистому мышлению». Этим игнорировались основные результаты дискуссии Гегеля с его предшественниками (см.: Анисимов 2000). Только сознательное следование результатам указанной полемики, учётом требований «метода» Гегеля позволяло перейти к сознательной и целенаправленной парадигматизации в рамках ЯТД (см.:

- 51 -

Анисимов 1991, 1997, 2001). В настоящее время завершается период оформления ЯТД и возможности систематического и профессионального его использования. В то же время многие прототипы применения результатов теоретико-деятельностных разработок имели место в ММК в 60-90" гг. XX в., особенно в игромоделировании (см.: Анисимов 1996, 1997, 1998, 1999; Щедровицкий 1995; Баранов, Сазонов 1989 и др.). Применение ЯТД приводит к резкому изменению мыслительной формы процесса принятия управленческих решений (см.: Анисимов 1991). При оформлении смыслов, вводимых заказчиком, управленец, владеющий ЯТД, строит сначала абстрактные кооперативно-деятельностные представления как «места» для более конкретных деятельностных нормативных представлений, строит «пространства деятельности». Это позволяет ему заранее проверять осмысленность предварительного оформления представлений целевого характера. Построение этих пространств является особым вариантом онтологического конструирования, где сочетается мыслительное помещение создаваемой системы деятельности в универсум деятельности и при учёте бытия иных миров, с одной стороны, и псевдогенетический характер развёртывания системы деятельности по принципам, характерным для развёртывания универсума деятельности в целом. Гармонизация акцентировок на целое (универсум) и часть (система деятельности) и гарантирует конструирование от ошибок.

Полная реализация данного подхода к построению системного пространства деятельности соответствует высшему уровню принятия управленческого решения. Именно на этом уровне достигается правильное сочетание учёта содержания цели и пространства деятельности как абстрактно выраженного механизма достижения цели, системы деятельности как механизма. При конкретизации «правильность» становится основанием достижения этого же эффекта на более конкретном уровне. Подобная процедура в мыслительном конструировании характерно для построения механизма принятия стратегических решений, совмещения различных уровней управленческой иерархии в рамках единой стратегии (см.: Анисимов 1999).

Обладая пространственно-деятельностным представлением, нормировщик обладает возможностью мыслительной имитации заполнения пространства деятельности морфологией ресурсов, проводить прогнозирование пределов и динамики совмещения функционального места и морфологического наполнения, выявлять неизбежные несовмещения, осуществлять коррекции в ресурсном слое содержаний или в слое нормативной формы, достигая допустимой совмещённости (см. также о «технологическом цикле управленческого мышления» в: Анисимов 1991).

Иначе говоря, процесс принятия решения при активном использовании ЯТД позволяет избегать случайности совмещения ресурсного и нормативного слоев деятельности ещё на стадии разработки нормы деятельности. Однако это предполагает прохождение пути мысли на таком высоком уровне культуры мышления, к которому в настоящее время управленцев не готовят. Более того, подобный путь не может быть обеспечен теперешней практикой и формами, образованием аналитиков-консультантов (см. опыт обучения экспертизе и экспертному мышлению в рамках наших технологий и средств мышления: серия

- 52 -

«Формирование экспертного мышления» Новокузнецк, 1999).

5. Особенности принятия решений в управленческих иерархиях

В управленческих иерархиях возникают горизонтальные и вертикальные межуправленческие отношения, усложнённые, как правило, наличием сервисных обеспечений в пределах каждого уровня управления (см. сх. 20):

Какая бы ни была иерархия, она должна реализовывать ей вменённую функцию. Поэтому управленческая иерархия в целом реализует управленческую функцию по отношению к исполнительской подсистеме. Однако, в то же самое время, далеко не всегда наиболее нижестоящий управленец начинает прямые отношения с исполнительской структурой, так как и более высокостоящий управленец может иметь «свою» исполнительскую, а не только сервисную, структуру. Совмещение позиций вышестоящего управленца, строящего свои отношения с нижестоящими управленцами, и позиции нижестоящего управленца, входящего в отношения с исполнителями и исполнительскими структурами, серьёзно осложняет функциональную структуру управленческой иерархии и предъявляет более сложные требования к участию в управлении.

Существует особая проблема «правильного» построения управленческих иерархий и всей организационной структуры систем деятельности. В зависимости от ситуационной необходимости всегда возникает повод и практика усложнения ранее имевших место структур в отдельных звеньях вне зависимости от контроля за «гармонизацией» усложняющихся «ветвей» структур (см. сх. 21):

- 53 -

Контроль за сохранением «гармонизированности» оргструктур может быть локализован на части управленческой иерархии. В данном случае вероятность дисгармонизации возникает относительно всей иерархии, и она быстро ускоряется через возникновение противоречия с другими частями, даже если они внутри себя имеют формы преодоления локальной дисгармонизации. Поиск противоречий и их фиксация должны быть постоянной, сервисной функцией управленца со стороны организационно-структурного контроля и коррекции. Но тогда важнейшее значение имеет принцип обнаружения организационно-структурной диспропорциональности и возврата к состоянию пропорциональности и гармоничности.

Содержание такого принципа вытекает из технологических, логико-мыслительных и онтологических требований к развёртыванию функциональных структур. Логико-мыслительная составляющая заключается в преодолении той формы мысли в нормоконст-руировании, которая получила название «дополнительности» и в реализации формы мысли с названием «уточняемое™» или того, что имело в истории название «восхождение от абстрактного к конкретному» и др. (см.: Анисимов 1994, 2000, 2001). В реализации формы систематического уточнения мысль по содержанию идёт от целостности с сохранением прежней целостности как основания «внутри» более конкретной целостности. Простое дополнение звена мысли «новым содержанием» здесь запрещено. Если эмпирически новое соображение вводится как имеющее оправдание в конкретных условиях, то вовлечение логико-мыслительного контроля сразу же приводит к модификации нововведения таким образом, чтобы оно, нововведение, стало «законным», допустимым по критериям систематического уточнения содержания мысли.

Тем самым, если исходной единицей управленческого функционала выступает последовательная цепь «понимание заказа - нормирование -снабжение - организация деятельности - контроль - коррекция», то усиление какого-либо звена цепи должно

- 54 -

возвращать к эффекту благополучного прохождения всей цепи на фиксированном уровне конкретизации целостности цепи. Любые усложнения выступают как реакция на процессуально-структурный «разрыв», снятие которого через посредство структурного усложнения, возвращает к прежней последовательности движения процессов. Воспроизводство разрыва оправдывает воспроизводство ранее допущенного усложнения, а неповторение разрыва предполагает устранение прежнего усложнения. Если рефлексивный анализ позволяет прогнозировать будущее наличие разрыва, то усложнение консервируется, но при более внимательном контроле временного или более постоянного статуса его существования. Признание постоянного статуса бывшего усложнения и конкретизации определённого звена ведёт к необходимости структурного усложнения и других звеньев, пропорционально совмещающих свои усложнения. Онтологически это означает постоянное сохранение одного и того же «объекта» при всех его модификациях.

Вместе с потребностью в слежении за сохранением исходной целостности как «объекта» вплоть до возможного его замещения иным «объектом», создаваемом на «материале» прежнего устройства, увеличивается значимость онтологического слежения за тем, как меняются акценты существования целостности. Различаются несколько типов акцентов и соответствующих атрибутивных характеристик (см. ряд различений у Гегеля, а также: Анисимов 1997). Объект может существовать "в-себе", поддерживая возможность реагирования на внешние воздействия. Другой тип бытия - "для-иного", когда объект полностью подчинён особенностям внешнего воздействия, что подготавливает утерю своей идентичности. Необходимость сохранения своего внутреннего механизма, идентичности и т.п. при неравнодушии к внешнему воздействию модифицирует бытие "для-иного" и "в-себе" в бытие "ддя-себя", совмещая самосохранность и реагируемость. Особым типом бытия выступает бытие "для-в-себе" или развитие объекта. В этом случае объект реагирует качественной трансформацией механизма и создаёт новые условия для реагирования на внешнее. Тем самым, раскрытие бытия объекта имеет несколько линий (см. сх. 22):

Любая управленческая иерархия выступает как результат ряда трансформаций первичного бытия "в-себе", содержание которого соответствует функциональному представлению о единице управленческой деятельности. Поэтому при возникновении ситуации, создающей повод к структурным трансформациям,

- 55 -

следует определить тип акцента в трансформациях - либо при сохранении теперешнего "в-себе" бытия, его базовой основы, либо за счёт построения нового "в-себе" бытия, либо за счёт развития, "для-в-себе" бытия, когда прежнее содержание "в-себе" бытия переходит из статуса основы реагирования в статус основания для порождения оснований, значимых в построении реагирований на внешнее.

В управленческих иерархиях высшие уровни иерархии реагируют не для построения отношений с исполнителями, а для создания оснований такого построения отношений с исполнителями.

Реагирование и на происходящее в управленческой деятельности, и на пожелания заказчиков носят не конкретный, для воздействующего, а абстрактный характер. В процессе принятия решений вышестоящий управленец строит решения для близстоящего управленца, предполагая, что он обладает способностью к конкретизации содержания решения для «своего» исполнителя. В иерархических структурах может быть несколько шагов в конкретизации содержания решения, вплоть до того, что можно реализовать значимым для потребителя, заказчика образом.

Вместе с иерархированием организационно-структурного типа возникает иерархизация и в организационно-мыслительном слое. Содержание в рефлексивном цикле управленца определённого уровня иерархии включается в движение содержаний во всех иных уровнях иерархии и их соответствующее выражение в текстах. Тем самым, гармонизация мышления в управленческой иерархии означает, что принятие решения, а затем и обеспечение реализации решения, протекает в рамках сначала наивысшего уровня иерархии и высшего уровня абстрактности, а затем переформулируется на всех нижестоящих уровнях управления с сохранением того, что выражено более абстрактно. Наиболее конкретное выражение принятого на высшем уровне абстрактного решения осуществляется при участии многих представителей низшего уровня управления. Поэтому иерархизация мышления и его гармонизация во всех уровнях иерархии требует соответствующей совмещённости мышлений и организационного бытия всех участников иерархической структуры. Участник управленческой иерархии должен сознательно входить в иерархическую ткань управленческого мышления (см. сх. 23):

- 56 -

Как правило, достижение совмещённости функционального пространства рефлексии в управленческой позиции, в котором и происходит процесс принятия решения, с функциональной мыслительной иерархией и организационно-структурной иерархией, при наличии вполне определённого материала содержания мысли, изменяющегося потока информационных включений из «внешней среды» - является крайне сложной проблемой. В реальных иерархиях не налажена как рефлексивная основа их мыслительной работы, не налажены сами мыслительные иерархии и корректное размещение в них всех участников иерархических структур. Современные критерии построения пропорциональных и гармонизи-ропанных совмещений не используются, а сами управленцы не получают соответствующего мыслительного и рефлексивного образования. Не случайно, что и стратегические решения не реализуются в силу неспособности сохранения их содержания в мыслительных . взаимодействиях участников иерархии, а коррекции стратегических решений носят случайный характер и не имеют реального механизма их обоснованного введения в процессах принятия решений.

Обращение внимания на мыслительную иерархию как основание организационно-процессуального взаимодействия в иерархических структурах управления создаёт специфическую проблему отношений между участниками управленческого процесса. Она легко опознаётся в современном игромоделировании (см. всю практику проведения организационно-деятельностных игр с 1979 г., а также: Анисимов 1997, 1998, 1999). Современная игра моделирует взаимодействие многих и разнотипных по деятельностному статусу функциональных персонажей. Каждый персонаж и его реализующая группа участников игры имеют свои не только типодеятельностные функции, но и цели, задачи, тактики, методы, средства анализа и действия, системы значимостей, знания, стереотипы и т.п. Как правило, в силу проблемно ориентированного творческого процесса, группа находится в процессе принятия решений и согласования решений с решениями других групп. Для принятия решений в группе происходит сложный процесс мыслительного и иного взаимодействия. Демократическая среда обсуждения не ставит препятствий для самовыражения каждым звеном группы и ограничивающим фактором выступают прежде всего функциональные, целевые, задачные и т.п. деловые рамки, заставляющие сохранять любую мысль в зоне деловой значимости. Игротехник, выступающий организатором взаимодействия, защищает интересы фиксированных

- 57 -

рамок, но может вносить допустимые модификации рамок. Мы хотим подчеркнуть, что даже в том типе процессов принятия решений, который максимально свободен для раскрытия мыслительного устремления участника, возникают огромные трудности в совмещении мыслительных усилий в рамках монофункциональной, моноперсонажной группы.

Но даже если удаётся получить эффект направленности коллективного мышления при принятии решений, получить фиксированный групповой результат, то он начинает приобретать инерци-альность, автономность при переходе к межгрупповым, межперсонажным взаимодействиям. Требуются огромные организационные усилия для приобретения такой формы работы со своим и «чужими» результатами мышления, чтобы совместить как результаты мышления групп, так и сами специфические групповые мышление процессы ради получения межгрушювого и межперсонажного результата. Тем более, что игры указанного типа моделируют как раз процессы принятия решений через посредство предваряющей про-блематизации и ситуационных реконструкций. Создаваемое решение касается судеб системы в целом, и групповые мыслительные усилия моделируют реагирование на «проблемную ситуацию» отдельных частей системы.

При разнообразии типов работ, типов деятельности, типов функций и т.п., а также естественном своеобразии участников мак-ромыслительного процесса принятия решений, желаемая и создающая эффективность поиска мыслительная иерархия легко разрушается. В складывающееся целое и организованное движение коллективной мысли вносятся самые различные «возмущения», вклады, разрушающие определённость коллективной мысли. Опыт игромоделирования с его мощным слоем рефлексивных процессов, применением самых современных мыслительных средств, показал во множестве детализаций этот эффект труднейшего складывания единства коллективной мысли и быстроту разрушения возникшей целостности содержания и хода мысли. Фактором, способствующим поддерживанию единства коллективной мысли, а также обеспечивающим своевременные коррекции такой мысли, выступает современная культура самоопределения, рефлексивная культура, культура мышления, культура деятельности, культура общения и т.п. Совокупная культура позволяет «видеть» тело коллективной мысли, участия в судьбе этого тела, видеть пространство деятельности и мышления, в котором возникает и трансформируется коллективная мысль.

Тем самым, в управленческих иерархиях сложившаяся практика рефлексивной самоорганизации не позволяет держать «тело мысли», создаваемое содержание решения, организованно вносить все требуемые применения в силу отсутствия ряда составляющих профессиональной и общей культуры управленца. В то же время преодоление стихийной коллективной мысли остаётся единственно осмысленной установкой совершенствования механизма принятия решений. Базовой же формой и основанием достижения такого эффекта, с объективной стороны, выступает подчинение требованиям мыслительной иерархии, а субъективная сторона состоит в овладении всеми необходимыми составляющими культуры.

- 58 -

6. Механизм развития принятия управленческих решений

Совершенствование хода и механизма принятия решений может происходить в «естественном» варианте, когда критика предшествующего опыта прихода к решению обращена к содержательности решения и не предполагает использование критериев критики. В рамках аналогичного подхода можно обращаться не только к содержанию мысли, но и ходу мышления, завершающегося решением. Однако без использования критериев концептуального и понятийно-категориального типа такой путь относится к классу «естественных» совершенствований.

Более высоким типом процесса усовершенствования принятия решений выступает нормативное и, конкретнее, технологическое, а затем - методическое оформление опыта принятия решений. В этом типе и «проблематизация» опыта связана с коррекциями содержания технологической или методической формы процессов принятия решений. Этот тип совершенствования, ведущий к определённости и устойчивости практики управленческого мышления, можно назвать «естественно-искусственным». В нем сохраняется предпочтительность и преобладание стихийных факторов формообразования.

Класс высших типов совершенствования процессов и механизма принятия решений предопределяется использованием концептуальных и понятийно-категориальных критериев. Конструктивная основа мышления в ходе создания концепций, понятий, категорий позволяет использовать оппозицию «естественное - искусственно» и считать этот класс типов «искусственно-естественным».

В рамках сущностного представления о рефлексии и рефлексивной организации действия очевидно, что концептуальное звено, по его содержательности, выступает основанием для построения норм (см.: Анисимов 1994, 1999, 2001). Одна концепция, а тем более понятие, категория, может быть основанием многих нормативных процедур. Сама стратегия совершенствования может быть разумно построена, если ввести принцип соответствия реальной практики сущности этой практики, что удерживает общекультурную направленность возможных совершенствований (см. прототипные выражения этого принципа у Пифагора, Платона, Плотина, Лейбница, Гегеля и др.). Сама направленность на совершенствование «угасает» в рамках приближения реального («уподобленного») к идеальному («идее»), явления к сущности и т.п. Чем быстрее проводящий усовершенствование обратится к вопросу: «В чём сущность (здесь — процесса принятия решения) этого?», в отличие от вопроса: «Как предопределить это?», тем быстрее решение нормативной, а также и самой практической «проблемы», станет обоснованным и не требующим постоянных коррекций. Практика должна стать «разумной», а поэтому, по установке Гегеля, соответствующей сущности этой практики. Сущность же «лежит» в результатах научных исследований и специальных языковых оформлениях сущностного смысла.

- 59 -

Мы рассматриваем двойной переход от стихийной рефлексии к технологически акцентированной рефлексии, а затем - переход от технологической рефлексии к концептуально ориентированной рефлексии как «механизм развития», обращенный к процессу принятия решений (см. сх. 24):

Тем самым, панорама совершенствования процесса и механизма принятия решения в управлении и управленческих иерархиях включает этапы технологического оформления и коррекции ранее принятых решений и концептуального обеспечения технологического переоформления процессов принятия решений. Если первый этап может осуществляться вне обращённости к рефлексивно-мыслительной культуре, то второй этап неизбежно предполагает обращённость к рефлексивно-мыслительной культуре, в том числе соответствующую рефлексивную самоорганизацию в процессе обращения к концепциям, понятиям, категориям, своевременную коррекцию для сохранения достаточно точного соответствия требованиям самого культурно ориентированного рефлексивно-мыслительного процесса. Вместе с прохождением этого пути и использования «механизма развития ППР» порождаются все уровни качества самого процесса принятия решений, обсуждённые ранее.

IV. Опыт МОДЕЛИРОВАНИЯ КУЛЬТУРЫ ПРИНЯТИЯ УПРАВЛЕНЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ

1. Предпосылки и опыт моделирования (демонстрационные выступления 2 и 8 февраля 2002г.)

Очевидность необходимости совмещения и гармонизации процессов принятия решений и реализации принятых решений в целостности управленческой деятельности не игнорирует необходимости построения процессов принятия управленческих решений (ПУР) и придания им неслучайности, соответствия сущности этого процесса ещё до этапа реализации принятого решения. Чем более

- 60 -

существенно оправданным становится процесс и результат принятия решения, тем больше вероятность успешности всей управленческой деятельности. Поскольку переход от стихийности процесса ПУР к организованности, от случайной организованности к неслучайной и с опорой на критерии, включая научные и культурные критерии, означает переход к культурным формам ПУР и к культуре управления в целом, то очень важно иметь отчётливое знание и технологические формы подобного перехода. В рамках общего направления методологизации управленческой практики и управленческого образования (см. Анисимов 1991, 1996, 1997, 1998, 1999). Разработка практикозначимых образцов методологизи-рованной управленческой деятельности предполагает осуществление моделирования подобных образцов. В отличие от обычных путей моделирования ПУР методологическая организация моделирования опирается на осмысленное и корректное применение средств языка теории деятельности (ЯТД).

При постановке конкретных задач на моделирование следует учесть опыт методологических разработок 60 - 90-х гг. и, в частности, опыт работы в концептуальном и модельно-поисковом направлениях. Остановимся на этом подробнее.

Для методологии, Московского методологического кружка (ММК), характерным выступало выдвижение социокультурных программ и проектов, касающихся рефлектирования философии, логики, науки, образования, управленческой практики и т. п. (см.: Щедровицкий 1995). Подобные разработки были ближе всего к стратегическому нормированию и, поэтому, к возможности принятия стратегических решений. Благодаря рефлексивному самообеспечению, выявлялась и форма подобного нормирования, особенности проектировочного мышления и мыследеятельности, программирования и т. п. В этой ткани разработок можно было найти множество содержаний, которые характерны для процессов принятия решений. Однако в силу отстранённости методологических усилий от живой практики управления в 60 - 80s гг. моменты того, что ведёт к ответственности за принимаемые «решения», были раскрыты достаточно слабо. Нормативные задачи решались как бы «в принципе». Они чаще всего были открыты для дополнения и модификации, для возможной критики внутри ММК.

На этом фоне изредка возникали дискуссии о самой онтологии норм и различиях мыслительных процессов при их создании. Так, например, в 60-70* гг. достаточно часто в ткань развёртывания онтологически значимых картин, кооперативных систем деятельности и в связи с показом самого процесса развёртывания говорилось о переходе от предшествующей деятельности к блоку, обслуживающему преодоление разрывов в деятельности, в структуре которого предполагались и «методические подсказки». Но различие между технологической нормой, методикой и методом, а также - планом, проектом и т.п., было достаточно слабо раскрытым. Поэтому и специфика процессов принятия решений, где бы в качестве «решения» выступали цель, задача, план, технология, методика, метод и т.п., оставалась скрытой. Неясными оставались соотношения этих нормативных единиц в целостности процесса принятия решений и, в частности, ПУР.

- 61 -

С другой стороны, активно обсуждалось содержание понятия рефлексии. Постепенно складывались синтетические характеристики рефлексии, помимо познавательно-функциональных. В определённой степени осваивался и опыт анализа рефлексии в немецкой классической философии. Выделение нормативной функции позволяло совмещать анализ принятия решения с анализом рефлексивности данной функции. Рефлексивное поглощение выработки норм и рефлексивный учёт элементов единой структуры, рефлексивное самокорректирование в межпозиционных взаимодействиях обсуждал В.А. Лефевр (см.: Лефевр 1968, Лефевр 2000). Резкое усложнение анализа вопросов организации, самоорганизации, проектирования и программирования, рефлексивных взаимоучётов и т.п., возникло вместе с возникновением организационно-деятельностных игр (см.: Щедровицкий 1995 и др.).

В наших разработках процесс принятия решений обсуждался сначала в контексте работы с текстами, организацией мыслительных действий в решении мыслекоммуникативных задач. Сам метод работы с текстами (МРТ), созданный нами для успешного вхождения в любые «поля знаний» (см.: Анисимов 1997, 2001), предполагал конструирование схем текстуального и изобразительного типа, работу с ними как с заместителями авторского текста, что неизбежно дифференцировало и структурировало всю мыслительную работу, требовало принятие решений самого разного типа. Рефлексия МРТ в его применении вскрывала не только мыслительную ткань автора, самого понимающего и критика, но и рефлексивно-мыслительную ткань в работе в слое самоорганизации. Основные нормативные узлы и установки МРТ опирались на готовность и способность читающего, решающего мыслекоммуникативные задачи всё время пребывать в самоорганизации и, поэтому, в процессах ПУР относительно своих мыследействий, а также субъективных состояний.

Когда мы стали применять МРТ для формирования механизмов мышления, мыслительного и языкового сознания, самосознания (см.: Анисимов 1997, 2001) основной работой формирующего, педагога выступали рефлексия и, соответственно, ПУР. Рефлексия такого управления интеллектуальным развитием позволяла прийти ко всем основным знаниям о педагогической и управленческой деятельности, к предпосылкам оформления игротехнической деятельности в последующий период - с середины 80s гг.

При создании исходного набора средств ЯТД - «Азбуки» в 1979-80 гг. мы обращали внимание на механизм развития деятельности, который в дальнейшем соотносился с уточнённым пониманием рефлексии. Именно уточнение понимания рефлексии, осуществлённое в 1982 г. в связи с подготовкой к возможным принципиальным дискуссиям с Г.П. Щедровицким но главным тематическим блокам методологического арсенала, позволило связывать процесс принятия решения с рефлексивным пространством. В этот период наиболее подробно мы анализировали кооперативные структуры деятельности в научных исследованиях, нередко фокусируя внимание на процессах ПУР. В то же время нам приходилось всё более регулярно обсуждать решения и принятие решений в учебно-научных

- 62 -

исследовательских пространствах, так как ряд участников методологического семинара и кружка (ММПК) проходили под нашим руководством путь становления психологами в МГУ. Кроме того, после начала работы нашего кружка в 1978 г., постоянно возникали вопросы и проблемы организации коллективных поисков. Рефлексия работы разнообразных участников кружка, учеников, их введение в общий план разработок, привлечение к участию в коррекции программных установок и содержания программ порождали среду и образцы принятия решений. В углублённой рефлексии с лидерами ММПК, например, Ю. Ясницким, В. Бязыровым, процессы принятия решений становились материалом рефлексии. Общие представления о функции методологии, сущности мышления, рефлексии, развития методологии, ценности методологического образа бытия, идеалы и т.п. являлись общей опорой как самих процессов принятия решений о будущем ММК, ММПК и т.д., так и их рефлексивного анализа.

И всё же все эти размышления не сосредотачивались на форме ПУР, на её образцах и эталонах. Они были ещё рядоположен-ными со всем тем содержанием, которое было актуально в то время (см.: Анисимов О.С. 1997, 2001).

Огромное значение, объективно внесшее вклад в анализ формы процессов ПУР, имело изменение акцентов и направленности на использование ЯТД, происшедшее в 1981 г. Если до этого момента направленность преимущественно сосредотачивалась на анализе текстов, в том числе рефлексивных текстов по ходу решения тех или иных главных задач семинара и ММПК, то в 1981 г. мы направились на проектирование действий и технику проектировочного мышления. Поводом послужило обсуждение варианта докторской диссертации Д. Артыкова на секторе НИИВШ, в котором мы работали. Необходимо было критически проанализировать исследовательскую программу и результаты её реализации. В процессе реконструкции хода программирования мы стали особое внимание обращать на «проектирование без прототипов», на построение пространства исследовательской деятельности в рамках логики систематического уточнения. Если и раньше в реконструкциях мы вводили «исходные основоположения» как условие повторения мысли автора, то в данном случае это касалось именно исходных звеньев деятельности и прохождения от них пути до исследования и конкретного исследования. Дискуссия, которая происходила с участием В. Чернушевича, шаг за шагом ставила нас перед необходимостью обоснования именно такого хода конструирования пространства деятельности, которое сохраняет содержательность пути Д. Артыкова, но которое вытесняет уникальность исторического движения автора. Вводя последовательный ряд аргументаций, касающихся «априорности движения мысли» в проектировании пространства деятельности, используя соображения, заимствованные из полемики Гегеля с его предшественниками, в качестве логического слоя обоснования, мы «вдруг» заметили, что содержание проектировочной мысли может идти в «своей логике», безотносительно к внешним побуждениям, причинам. По содержанию мысли деятельность стала раскрываться сама по себе так же, как чистое бытие у Гегеля шло к своим более конкретным формам бытия. Порождая конкретизируемые системодеятельностные целостности, мы приходили к необходимости не только

- 63 -

искать внутренние причины дальнейшей конкретизации, но и отвечать на вопросы о том, что может быть морфологией для построенной формы деятельности. Реальные действия Д. Артыкова мы видели как особую морфологизацию той формы деятельности, которую он создал, хотя и без чистомыслительного развёртывания на основе ЯТД. Нам лишь оставалось стихийную его форму деятельности заместить логически выведенной формой. Очищенный вариант формы деятельности и позволил предложить ряд коррекций в постановке целей, задач и проблем его научного исследования.

Иначе говоря, сведение контрольно-критических усилий на фазе реконструкции исследовательской программы Д. Артыкова к контрольно-критической рефлексии логической формы его программно-проектного мышления, использование в качестве критерия логической формы, характерной для «метода Гегеля» и выраженной у нас в «Азбуке», привело к логической и нормативно деятельностной коррекции реального образца исследовательской программы. Мы не только помогли Д. Артыкову усовершенствовать его форму исследовательской деятельности, но и заметили, что ЯТД может использоваться проектно-нормативно, а не лишь исследовательско-реконструктивно.

Мы помнили, что в ММК неоднократно возникали дискуссии о том, как именно мыслит Г.П. Щедровицкий в построении кооперативных систем деятельности при обсуждении ряда проблем. Так в 1974 г. мы присутствовали в подобной дискуссии по материалам статьи Г.П. Щедровицкого «Смысл и значение» в сборнике «Проблемы семантики». Ведущие члены ММК, например, В. Розин, Б. Сазонов, А. Раппопорт, В. Дубровский и др., задавали вопросы об основаниях того хода развёртывания системы деятельности, кооперативной структуры, которая была представлена в статье. Сам Г.П. Щедровицкий, как мы замечали, не отвечал на многие сложные вопросы, сводя к установке на то, чтобы «увидеть» его реальные шаги. В то же время некоторые мыслительные стереотипы уже имелись и были представлены в статьях конца 60s гг. Наблюдая, за ходом мысли лидера ММК и соотнося с тем, что мы знали о философии и логике Гегеля, мы замечали не только ряд расхождений по определённым блокам содержаний. Различие касалось самой формы мысли и формной содержательности, представлений об исходном предикате, уточняющем предикате, характере уточняющего синтеза и т.п. Мы наблюдали особое сочетание интуиции и формализма Г.П. Щедровицкого. Он как бы спрашивал о последующем шаге не «саму сущность мысли и её движимости», а у себя, подчиняя мысль своим ответам. В середине 70s гг. мы ещё не связывали эти обнаружения с проектировочным мышлением членов ММК, с особенностями процессов принятия решений.

Когда в 1980 г. мы были участниками 3й ОДИ в пригороде г. Свердловска и наблюдали, будучи игротехником, за всеми призывами, критикой и действиями Г.П. Щедровицкого и других членов команды, мы ставили себе вопросы о том, как идёт управление иг-ропроцессом. Всё свободное время мы рефлектировали и размышляли с В. Бязыровым о тайнах игротехники. На определённом этапе нам показалось, что мы поняли секреты управления игромоделиро-ванием в варианте

- 64 -

ММК. Для нас стало удивительным, что «просветление» было как-то быстро вытеснено из сознания. Позднее мы чувствовали, что всё дело в овладении априорным подходом, в отличие от апостериорного подхода. Как и все, мы ждали разъяснений руководителя группы, Г.П. Щедровицкого, относительно задач и принципа их смены. Руководитель же очень часто так легко создавал неопределённость, что идти в стиле реконструкции мысли «управленца» было бессмысленно. Он сам ждал предложений и инициатив. В неопределённой стратегии и тактике он требовал определённых действий и правильных действий, не вводя критериев правильности. У нас было особое преимущество - «Азбука», которая и должна была отвечать на любые вопросы. Именно то обстоятельство, что мы должны были сами строить работу при внешнем побуждении заказного, а не нормативного типа, привело нас к переориентации и начальным просветлениям. На следующий год в работе с Д. Артыковым данный подход и оформился, прошёл путь быстрого осознания. Мы уже не столько реконструировали путь Д. Артыкова и учитывали его имеющуюся норму, сколько отождествлялись с ним в отношениях с «заказчиком» и сами строили программу исследований по форме, предопределяемой нашей «Азбукой», версией ЯТД. Отличие нашего ЯТД от того, что мы имели благодаря опыту ММК, состояло как раз в использовании логических требований Гегеля, Они и предопределили как понимание опыта ММК, так и проблематизацию версии ЯТД, принятую в ММК.

Тем самым, в самом начале 80* гг. мы перешли от практики ПУР в рамках ММПК к рефлексии процессов нормирования как в осуществлении привычной деятельности научного исследователя, так и в управлении игропроцессом. Вводя внутреннюю игропрак-тику, мы были вынуждены усложнять и опыт, и рефлексию нормирования игропроцесса и игротехнической работы. В 1984 г. мы перешли к концептуальному освоению опыта проведения ОДИ в ММК и построению ориентиров для того варианта игротехники, которая могла бы вписаться в ММПК. Активная игропрактика для внешних организаций началась в 1986 г. и она позволяла создать внешние условия для резкого утончения всех представлений и их технологического выражения.

Огромную роль в раскрытии процессов принятия решений играл переход к систематической педагогической деятельности, построенной в рамках нашей версии построения учебного процесса. Сначала это были циклы спецкурсового типа в Московском институте стали и сплавов по учебному предмету «Организация управленческого труда студентов» (с 1997 г.). Однако наиболее значимым стало создание учебного процесса в высшей школе управления АПК РСФСР в 1988 г. и кафедры методологии в ВШУ. Нас никто не ограничивал в проектировании учебного процесса и реализации проекта. Так как основу проектной схемы составляло проведение учебной ОДИ и типовых учебных дисциплин (по теории деятельности, мышления, аппарату технологических средств анализа деятельности, теории игрового моделирования для управленцев), то уровень новизны оказался крайне высоким, что и предопределило течение педагогического эксперимента.

В процессе проведения и рефлексивного осмысливания проводимых учебных ОДИ

- 65 -

очень быстро оформлялись рефлексивные воззрения. От трёхфокусной рефлексии, выраженной в «Азбуке» 1980 г., мы перешли к четырём фокусам, выразив их уже не процессуально, а в виде ряда мест для типовых рефлексивных процессов. Появились «многодосочные» изображения рефлексивного пространства. Четвёртая «доска» была соответствующей концептуальной функции и выступала как концептуальное обеспечение основных рефлексивных процедур. Вместе с этим изменилось само содержание критики, вместившей процедуру проблематизации, а также и нормирования, вместившей ситуационное и надситуацион-ное, «стратегическое» нормирование, обладающее абстрактным уровнем содержательности нормы. Кроме того, на «многодосоч-ном» изображении рефлексии легко удалось рассматривать типовые траектории рефлексии, в том числе типовые траектории нормирования.

Немного позднее концептуальное обеспечение было подвергнуто дифференцированию на собственно концептуальное или синтагматическое и понятийное или парадигматическое. В то же время была введена ещё одна функциональная «доска» - ценностная. Она внесла в рефлексию средства не познавательного, а оценивающего типа. В решении большинства задач и проблем представление о рефлексии, снабжённой двумя типами критериальных средств, оказалось очень эффективным и устойчивым. Разделение траекторий движения в рефлексивном пространстве соответствовало вычленению уровней развитости рефлексивного механизма. Наиболее развитым предполагался уровень, в рамках которого после фиксации ситуации анализ идёт в ценностный блок для ценностного самоопределения, а затем в концептуальный блок для сущностной реконструкции прошлого опыта, что позволяет осуществить неслучайные проблематизации и депроблематизации (см. также: Аниси-мов, Деркач 1995, Анисимов 1999). К началу 90- гг. были обсуждены и использованы самые разные траектории движения в рефлексивном пространстве. При фокусировке на принятие решений рефлексивные концепция и технологии становились надёжной опорой реального хода ПУР.

В середине 90- гг. возник образец использования «пятидосочной рефлексивной схемы» как средства критического анализа программ правительства. Это оригинальное использование осуществилось в рамках ОДИ с элитарной частью студентов старших курсов Российской экономической академии и преподавателями академии, выступившими в роли экспертов по основным содержательным линиям анализа. В ходе игры в одной из групп, руководимой А.С. Борисовым, текст программ стали членить в зависимости от их помещаемости в ту или иную рефлексивную «доску». После удачного размещения можно было реконструировать ход программирующей мысли авторов, внутреннюю логику, обоснование представленной программы. Это отчётливо приближалось к процессу ПУР на уровне макроуправления, хотя и применительно к отчуждаемому ходу движения мысли и к устранённое™ от предшествующих дискуссий. Участники игры разрезали текст программ (реального Правительства и группы Г. Явлинского), размещали по рефлексивным «доскам» все значимые фрагменты. На следующем этапе они обнаружили, что количество на некоторых «досках» оказывается слишком большим. Тогда они стали переходить от 5 к 25 «досочному» рефлексивному

- 66 -

пространству. Основанием служило разъяснение, которое мы давали на методологической консультации, и состоящее в том, что осуществление рефлексии в пределах «одной доски» может быть действием, рефлексия которого вызывает свою рефлексивную «пятидосочность», расчленённость того же типа, но специализированную под содержательность рефлектируе-мого звена исходного рефлексивного процесса.

Разместив имеющиеся вырезки уже на «25-досочном» рефлексивном пространстве, участники анализа столкнулись с тем же эффектом, когда на некоторых местах количество вырезок рассматривалось как излишне большим. Процедура повторилась и осуществился переход к «125-досочному» рефлексивному пространству. Тем самым, в результате очень простого технологического соображения и при наличии реального повода был осуществлён уникальный опыт трёхуровневого, по уровням конкретизации, рефлексивного анализа программного документа. На основе такого опыта можно было перейти к подробному и крайне тонкому, рефлексивно-культурному построению авторского нормативного процесса. Фундаментальной особенностью такого процесса выступило бы введение сущпостно обоснованной формы нормирующего, нор-мативно-деятельностного, мышления. В таком мышлении уже априорно предполагалось отвечать на типовые функциональные вопросы, содержание которых предопределяется совершенно неслучайным «порядком» движения мысли в матричном пространстве. Ответы на вопросы, учитывающие как абстрактную форму рефлексивного пространства, так и реальный материал сведений разного типа, а также переход от вопроса к вопросу, прохождение пути к фиксированной норме и придание ей статуса того, что требует актуальной реализации - всё это и есть ткань принятия решения в звене макронормирования в иерархических структурах управления. Однако в этой ткани учитывается пока лишь собственно рефлексивно-мыслительная сторона, хотя в звене ценностного самоопределения к нейтральности мысли добавляется энергетическое, отношенческое.

Переход к проектному, а не исследовательско-реконструктивному конструированию систем деятельности, кооперативно-деятельностных структур, пространств деятельности, которое осуществлялось по форме логики систематического уточнения (ЛСУ), с одной стороны, и утончающееся структурирование функционального пространства рефлексии, выход на технику работы со многими (4. 5, 25, 125) «досками», с другой стороны, привело к такому усложнению нормативной формы рефлексивной работы, что возникало ощущение неограниченности возможностей в методологическом мышлении. «Потенциальность» того ощущения, которое возникало в общекультурно-мыслительном контексте в конце 70-гг., а в мыслительно-методологическом контексте в начале 80* гг., стало переходить в фазу «актуализированное™» в начале 90s гг. В связи с этим особую значимость приобрели попытки наладить трансляционный механизм, механизм «передачи» всей этой технико-технологической «машины» ближайшим ученикам и новым участникам ММПК.

В отличие от «лабораторных» масштабов и форм трансляции ЯТД в самом начале

- 67 -

80s гг., мы воспользовались благоприятной ситуацией конца 80- - начала 9О5 гг., когда достаточно легко и с минимальным ресурсным обеспечением можно было проектировать мыслительную и методологическую подготовку и планировать применение освоенного в преобразовательных процессах, происходивших в России. Мы ввели для достаточно большого количества людей проект «5 модулей» методологической и игротехнической подготовки. Именно в 90-91 гг. удалось провести замысел этого цикла в жизнь, несмотря на то, что каждый «модуль», посвященный крупной теме, длился 3 недели, а перерыв между модулями ограничивался 2-3 месяцами (см. Анисимов 1994г.). Переход от модуля к модулю предполагал подготовку к завершающему звену цепи -«методологическому модулю». Его специфика и состояла в том, чтобы пройти типовой путь в рефлексивном пространстве. На пяти «досках» были кооперативно размещены пятеро реализаторов отдельных рефлексивных функций - мест. Кооперативная распреде-лённость позволяла вывести внутренний процесс рефлексии вовне, в социокультурный и деятельностный план, сделать заметными все типовые переходы, придать рефлексии модельный и транслируемый характер. Но это же означало и возможность придать процессам принятия решений, усложнённым критериальными обеспечениями, транслируемый характер. Однако в то время нас интересовала сама методологшированная рефлексия и процесс принятия решений уходил в тень, выступал как один из слоев целостной процедуры.

В 1991 г. нам не удалось решить этой принципиальной задачи, и непрерывный ход многопозиционной рефлексии с передачей «эстафеты» процесса от одного позиционера к другому не состоялся. Наибольшие трудности испытывались в звене концептуальной «доски», в применении ЛСУ для построения концепции. Переход же к ценностной «доске» остался лишь намеченным. Тем более нам не удалось установить достаточно пропорциональные и гармонизированные отношения между кооперативными позициями. Опыт проведения этого модуля лишь конкретизировал и придал большую реалистичность взгляду на саму проблему неслучайного движения в «5-досочной» рефлексии. Подобные трудности были испытаны и в новом цикле модулей (7-модульном цикле 1993-1995 гг.).

В этих двух попытках появился дополнительный материал для размышлений над условиями применения языковых средств организации первичных рефлексивных процессов, а также условий первичного разделения рефлексивных функций в едином цикле рефлексивных процессов с последующей непротиворечивой их связы-ваемостью по критерию процессуальной непрерывности и критерию «каузальной цепи». Реализация рефлексивной функции в целом и придание ей механизмической формы осуществления через посредство применения средств ЯТД и ценностных систем требовали, прежде всего, более высокого уровня протекания рефлексивно осознаваемых мыслительных процессов, подчинения логико-мыслительным требованиям общекультурного типа. Мыслительные процессы как бы ускользали и из внимания, и от владения ими. Несколько позднее и в другой линии проблем было осознано и то, что рефлексивно осознаваемое течение процессов мышления в решении рефлексивных задач и проблем зависит от уровня развитости самого механизма сознания и самосознания. Мы как бы вновь

- 68 -

возвращались к тем проблемам, которые были характерны для немецкой классической философии.

Невладение использованием средств ЯТД в рефлексивном процессе фактически явилось проблемой однотипной с проблемой перехода от того уровня механизма принятия решений, которое опирается на докультурную интуицию, «здравый разум» к тому уровню развитости механизма, который опирается на средства ЯТД, на парадигматику, синтагматику и онтологию языка.

Нам удалось в особом цикле «лидерских» модулей в 1995 г. всё же соблюсти требования критерия процессуальной непрерывности в прохождении многопозиционно организованного рефлексивного цикла. Однако удалось решить эту проблему лишь на начальном уровне, открыть саму возможность решения проблемы. Переход к достижению эффекта трансляции умения и трансляции технологии был ещё невозможен. Сколько бы мы локально не усовершенствовали бы образец движения по «5-доскам», это оставалось бы на уровне ситуационно значимых технологических оформлений рефлексии, а не на уровне владения ЯТД как источником концептуального обеспечения технологического оформления процесса рефлексии. Тем самым, основная цель оставалась недостижимой и пользование ЯТД было не соответствующим методологической форме.

В этом контексте особую роль сыграло проведение в 1996 г. онтологического модуля, где мы моделировали процесс мышления в общекультурной рамке с введением различений субъект -предикат, средственная — оптическая стороны предиката. Нам удалось получить эффект многопозиционной кооперации по схеме «акта мысли». На качественно новом уровне достигалось рефлексивное слежение за типовыми сторонами мышления. Благодаря успеху этого модуля была намечена линия переходов от общекультурных схем мышления к частнотиповым схемам «решения задач» и «постановки проблем» (см.: Анисимов 1997).

Начинал появляться проектный образ нового цикла модулей для методологической подготовки. Наряду с линией культурной организации мышления выделялась линия культурной организации мотивационных процессов. В 1997 г. мы провели модули, ориентированные на моделирование психокоррекционных процессов, самоопределения и групподинамического роста (см.: Анисимов 1998). Поскольку субъективная самоорганизация, в том числе в ходе мышления и рефлексии, всегда оставалась трудно осваиваемой, то первые успехи в познании и владении психотехникой открывали перспективу преодоления ведущей и тончайшей проблемы, непосредственно связанной с механизмами саморазвития. То, что было концептуально введённым в 1985 г. как система психологических категорий и внесённым в 1989-1991 гг. в концепцию педагогического управления саморазвитием, переводилось в план моделирования и трансляции. Нам не хватало псевдогенетической схемы субъективного развития. В обсуждениях проблем развития мы касались подобных различений ещё в конце 70- и начале 80s гг. Обращаясь к гегелевской версии этапов развития, мы иногда, особенно в дискуссиях с Ю. Ясницким и В. Бязыровым, предлагали свою упрощённую схему. Но

- 69 -

оставалась нереализованной мечта систематической реконструкции версии Гегеля, которая могла бы дать разъяснение во всей линии прихода к высшей субъективности. Лишь в 2000 г. мы дали эту реконструкцию (см.: Анисимов 2000).

Итак, успехи в решении модельно оформленных задач по стерео-типизации прохождения пути в рефлексивном и общемыслительном пространствах, в налаживании механизмов самоопределения, позволяли, сначала потенциально, перейти и к моделированию процессов принятия решений на концептуально-методологической основе.

Обращение внимания именно к механизмам принятия решений было стимулировано, в том числе и опытом попыток соучастия в управлении регионального типа. В 1998-1999 гг. мы создали методологическую группу, предназначенную для сервиса управленческой деятельности главы администрации Балашихинского района Московской области, имевшего опыт участия в начале 90- гг. в играх и модулях, организуемых нами (см.: Анисимов 1999). Попытки способствования росту культуры принимаемых решений коллективу администрации, осуществлялись в небольшом цикле игр и совещаний. В процессе внутренней работы М-группы (В. Верхоглазен-ко, М. Хлюнёва, А. Емельянов) при соучастии других членов методологического семинара, мы строили теорию «региона» и «принятия региональных решений». Непосредственное общение и мыслительное взаимодействие с представителями администрации, обладающими, в традиционном понимании, высоким уровнем профессионализма, показало, что рефлексивная культура является лишь общекультурной базой процессов принятия решений. Нужна фокусировка на собственно приходе к «решениям», а лишь затем на вовлечении всего корпуса обоснования.

В 2000 г. мы провели последнюю игру в ряде игр с администрацией, на которой впервые наиболее отчётливо использовалась содержательная онтологическая схема в рамках фиксированной темы «Зависимость уровня жизни населения от способа распределения бюджетных средств, принятого администрацией». Именно опыт систематического использования онтологической схемы содержательного типа, при соблюдении обычных технологий организации игропроцесса типа ОДИ, обеспечило не только педагогический, но и «производственный» успех. Удалось организовать новый тип принятия управленческих решений, где ведущую роль играл переход от онтологии к технологии и самому процессу принятия коллективного решения. Основным требованием к участникам игры было сохранение содержания онтологической схемы и внесение всех содержательных соображений как результатов конкретизации содержания онтологемы. Организация игродействий и всего игропроцесса стала значительным приложением тех накоплений в технике организующего, игротехнически значимого мышления, которые сложились в методологическом семинаре. Это стало прологом и того замысла, который возник в 2001 г. при подготовке к модулю по теме «принятие управленческих решений».

Однако в 1999 г. остро стал вопрос об особенностях принятия стратегических

- 70 -

решений и, прежде всего - в работе самого семинара и ММПК в целом. Частная дискуссия и проблемное напряжение привели к необходимости концептуального поиска, прихода к сущности стратегий и стратегического мышления (см.: Анисимов 1999 и др.). Анализ версий Клаузевица, Сунь-Цзы и др. во многом уточнил концептуальные соображения, возникшие к началу 90s гг. Мы перешли от факультативного отношения к стратегиям к рассмотрению их как ключевого звена в мыследеятельностном пространстве.

Основанием служило понимание того, что стратегии создаются для макроуправления, а методология позиционно выступает особым сервисом макроуправления. С другой стороны, стало очевидным, что в рамках стратегического мышления наиболее значимым звеном выступает опора на онтологемы, онтологические схемы, выражающие сущностные представления о мире (см.: Анисимов 2002). Поэтому и методологическое обеспечение принятия стратегических решений связано с построением не только форм движения мысли стратега, но и онтологических опор в построении движения целостности в окружающей социокультурной и деятель-ностной средах.

С другой стороны, проведение в 2000-2001 гг. серии модулей по теме «трансляция языка теории деятельности» позволило вернуться к вопросу о месте онтологии в методологическом мышлении. В.рамках общей проектной схемы мы предполагали осуществить синтез 14 схем типового набора ЯТД («Азбука»-П). Сначала это касалось двух схем, затем «многих» схем и, наконец, «всех» схем. В результате на 4 модуле освоению подлежала базовая для ЯТД онтологическая схема, фиксирующая типовые «миры» и их синтез, возможности переходов от додеятельностных миров к дея-тельностному и внутридеятельностным траекториям мысли. Фактически именно в данном замысле происходило организованное погружение в «Д-мир» (см. также: Анисимов 2002). В результате общая необходимость в использовании ЯТД в процессах принятия стратегических и иных решений конкретизировалась концептуальной обеспеченностью онтологического типа. Для использования онтологии необходимо было научиться свободно двигаться в том мире, который выражала онтологема.

Замысел модуля

В конце 2001 г. мы перешли к проектированию первого модуля цикла по теме «Принятие управленческих решений». Идея замысла складывалась как в ходе предваряющего обсуждения на методологическом семинаре самой концептуальной проблемы культуры принятия управленческих решений, так и рефлексии летнего модуля, посвященного онтологии деятельности и проблеме её трансляции как основы ЯТД. В концептуальном обсуждении анализировались явления и сущность того, что такое «решение», «принятие решения», «управленческое решение», «принятие управленческих решений». Поскольку техника обсуждения подчинялась типовым критериям логического характера и, прежде всего, технике конкретизации, логике систематического уточнения, то продвижение по содержанию было крайне медленным. Мы не успевали пройти путь, а необходимость перехода к

- 71 -

проектированию модуля, обычная и предполагающая 1,5-2 месяца еженедельных семинаров, вынуждала нас покинуть концептуально-понятийную почву.

После небольшого адаптивного периода общая структура замысла стала оформляться. В. Верхоглазенко предложил провести модуль в форме организационно-деятельностной игры. Специфичность этого замысла состояла в контрасте со сложившимся подходом в работе на модуле. Этот подход сочетал организационно-мыслительную форму работы и тренировочную линию. Нередко момент тренировочности преобладал, и критерий разделения на персонажи, введения межпозиционных отношений вытеснялся. Переход к форме ОДИ резко активизирует взаимодействия в составе участников, разделённых на группы. Но увеличивалась вероятность затягивания рефлексивного освоения и сознавания происходящего. Мы поддержали идею В. Верхоглазенко, так как она в себе заключала и онтологическое обеспечение, крайне важное и значительное для постановки и решения проблемы. В этой онтологеме абстрактно представлены как исходный процесс и базисная работа, так и первичная рефлексия, а также её средственно-мыслительное обеспечение. Это и составляет механизм развития применительно к базисной работе.

А. Емельянов возражал против формы ОДИ и считал более эффективным и реалистичным применить форму организационно-мыслительной игры (ОМИ). В ней более естественны остановки, мыслительные фрагменты, при сохранении возможности усиления демонстративного начала и других сторон ОДИ. Это более привычно и опробовано в истории проведения модулей. Кроме того, он считал, что необходимо, как это было на летнем модуле, ввести заранее онтологическую схему по содержанию, а не только лишь по взаимодействию на «сцене». Мы согласились с таким проектным соображением по тем же основаниям, продолжая акцентировать на роли онтологем в рефлексивно-мыслительном пространстве. Неслучайно к модулю готовилась книга именно по этой теме. В качестве приложения в ней введён диалог, моделирующий понимание словарной онтологической схемы (№ 15), закрепляющий результаты летнего модуля (см. сх.25):

- 72 -

- 73 -

Мы построили такую модификацию схемы № 15, схему 15', в которой выделены каузальные зависимости от факторов, обеспечивающих окультуривание мыслительных процессов в ходе принятия управленческих решений (см. сх. 26):

- 74 -

- 75 -

Продолжая проектировочный процесс, мы стимулировали подготовку специальных материалов, образцов процесса принятия решений. А. Савченко посчитал, что предоставленные ему студентами университета управления образцы обладают крайне малой значимостью, и поэтому мы решили зафиксировать материалы, подготовленные В. Верхоглазенко, которые он имел по результатам игр, проводимых в Н. Тагиле совместно с группой И. Майзлера.

Приведем данные материалы. Образцы процесса принятия решения.

Образец 1

"Анализируя ситуацию на основе статистических данных центра занятости, структуры доходных и расходных частей бюджета, выявляем затруднения администрации: недостаток средств бюджета, падение объема производства, .отсутствие конкуренции. Причиной этого, как гипотеза выделяется недостаточное развитие малого предпринимательства.

Проблемой является развитие малого предпринимательства. Рассмотрим трудности предпринимателей: отсутствие материально-технической базы, отсутствие кредитования, отсутствие профессиональных навыков, отсутствие информационной базы. Данные трудности были получены путем анализа следующих источников: структура доходной части бюджета, центр занятости, социологические исследования.

Рассмотрим, трудности, решение которых может взять на себя администрация. Мы можем создать условия для развития предпринимательства: льготное кредитование, безопасность, обучение навыкам, информационное обеспечение. Для создание этих условий мы ставим следующие задачи: выделение льготного кредитования, обучение навыкам, выделение материально-технических средств, которые в настоящее время не задействованы, информационное обеспечение, обучение навыкам предпринимательской деятельности. Далее разрабатываем программу, для реализации данных задач - выделения средств для кредитования, разработка льготного налогообложения, обучения навыкам предпринимательской деятельности на основе центра знаний, создание информационного центра, банка данных "

Образец 2

"Рассмотрим ситуацию с размещением киосков. Перечислим трудности, которые возникают: невозможность контроля, вследствие большого объема работы; недостаток специалистов, жалобы населения на размещение киосков, жалобы органов МВД, связанные с правонарушениями. Данные трудности, вытекают из сложившейся ситуации. Рассмотрев трудности, формулируем проблему: недостаточная организация уличной торговли. Цель -разработка системы организации уличной торговли. Затем на основе цели разрабатываем программу. Средством для разработки программы рассмотрим опыт развитых стран (киоски размещаются на первых этажах зданий), нормы, правила, установленные МВД, пожарной охраной, санэпидемстанцией. Программой будет схема размещения торговых точек по их типам, для разработки схемы планируется приглашение экспертов из Екатеринбурга.

Часть этапов можно расширить, так можно дополнить этап исследования, составив

- 76 -

существующую схему размещения киосков, которую затем можно рассматривать по различным критериям.

Ранее размещение киосков происходило случайно - в зависимости от просьб о размещении, и не вызывало проблем, то теперь из-за их возрастающего количества данная бессистемность приводит к описанным трудностям^ Следовательно, нужно разработать систему размещения_ торговых точек, рассмотрев расположение существующих, опыт крупных городов, где торговые точки размещены на первых этажах зданий"

Образец 3

"Рассмотрим ситуацию, которая сложилась с вывозом мусора: несвоевременность вывоза, несанкционированные свалки, поджоги. Проблема - недостаточная организация вывоза мусора. (Возникли сложности с постановкой задачи, что потребовало проведение доисследования) В ситуации можно отметить отсутствие финансовых средств, наличие бесхозных территорий (затруднение с формулированием целей и задач, предложение игротехника выделить несколько более локальных проблем). Локальные проблемы — нет системы в вывозе мусора, недостаточная экологическая культура, нет финансовых средств. Цель - разработка нормативного акта. (После коррекции участников - переход к более абстрактным цели). Разработка системы вывоза мусора. Задачи - ликвидация несанкционированных свалок, разработка регламента размещения свалок, схемы работы бригады вывоза мусора, формирование экологического образования населения — как первопричины всех затруднений. Конечный продукт — комплексная программа по развитию системы вывоза мусора "

Образец 4

"Я выбрала ситуацию с социальным обслуживанием в городе, для этого рассматриваю услуги, которые могут предоставлять лечебные, социальные учреждения города. В основном это поликлиники, стационары, сфера услуг по обслуживанию на дому. На основе законодательных актов, касающихся социального обеспечения и принципа охватываемости всех групп социально незащищенных граждан, была составлена идеальная модель системы обслуживания населения: типы социальных учреждений — помощь на дому, лечебные учреждения, хосписы. Выделим элементы, которых нет в нашем городе или они слабо развиты (недостаток развития определим методом сравнения существующей ситуации с нормативной базой) - помощь на дому и учреждения для постоянного пребывания. Следующим этапом является программа развития данных элементов, детальное расписание которой не имеет смысла представлять"

Образец 5

"На данный момент имеется наличие разнообразной информации, спрос населения на информацию, отсутствие предложений по предоставлению информации (все аспекты описания ситуации описаны конкретными примерами - обращения в комитет молодежи за информацией - обобщение (спрос на информацию)). Сформулируем проблему - отсутствие системы информации. Цель - создание информационного поля. В качестве идеала рассмотрим информационный центр, работающий по блокам - здоровье, право, спорт. В качестве средства создания идеала используем нормативные документы о создании информационной службы. Задача - создание информационного центра. Так как это не моя отрасль над разработкой конкретных мероприятий работать необходимо в команде "

- 77 -

Образец 6

'Обозначим затруднения в работе - отсутствие системы контроля над распределением бюджетных средств. Часто встает ситуация с оценкой смет - действительна ли их стоимость. Обозначим проблему: нерациональное, использование бюджета. Решить данную проблему предлагаю за счет системы управления бюджетом. В качестве идеала рассмотрим мировой опыт - автоматизированные системы управления, в которые заложена нормативная база. Задача — создание программы на основе нормативных актов ".

Образец 7

"Рассматривая динамику списка очередников за последние несколько лет молено отметить, что не происходит значительных сдвижек. При-чина этого рост цен на строительство жилья. Выход из сложившейся ситуации — расширение рынка жилья (участница снова обратилась к разработанной технологии). Выделим проблему - недостаточное обеспечение очередников. Формулировка цели - обеспечение очередников жильем. Затем формулировка задач ~ создание рынка жилья, долгосрочное кредитование, беспроцентные ссуды. Для разработки механизмов задач проводится доисследование - анализ очередников, для расчета средств по каждой задаче ".

Образец 8

В свое время Б.Н. Ельцин выпустил Указ о свободе торговли, все освободились, заполонили улицы неорганизованной торговлей. Сегодня этот процесс, мясо или окорочка, которые продают с земли наши торговцы, такого нигде нет, такого не должно быть, т. е. рамки торговли должны быть цивилизованные. Поэтому моя задача —упорядочить торговлю таким образом, чтобы она была хоть близкой к цивилизованной, в соответствии с организацией торговли, условиями хранения, - тогда опять же возникает вопрос, как не нарушить закон. Если я сейчас приму какие-нибудь меры, то любой может сказать: «А Указ Президента никто не отменял». Сейчас задача такая: с точки зрения законодательства, других требований решить эту проблему,- т.е. с улиц эту неорганизованную торговлю переместить на мини-рынки, и вообще, мини-рынки — это тоже промежуточная фаза, и их не должно быть, т.к. там тоже нет соответствующих условий. А стратегия этого вопроса такая: как на Западе торговать из магазинов, которые имеют условия хранения, крытые рынки, где также имеются условия для хранения, — т. е. все это депо привести в соответствующий вид. Пути решения такие. Стратегически поставлена задача: привести торговлю на территории г. Н. Тагила в цивилизованное русло. Тактические задачи такие: магазины я пока не беру, беру мини-рынки. Моя задача - с улиц сегодня переместить торговцев на мини-рынки, т.е. 300 мест сделали на вещевом рынке - 300 человек мы туда переместили просто с улиц. Второе - если мы их на мини-рынки перемещаем, то мы должны создать там минимальные условия".

Образец 9

В данный момент мы решаем проблему организации местного самоуправления на уровне органов общественной самодеятельности. Дело в том, что мы пытаемся выработать программу развития местного самоуправления. Мы сейчас столкнулись с трудностями взаимодействия с нашим координатором, т.е. городского отдела по развитию местного самоуправления. Вот он разработал, так как он видит, выдач нам этот пакет, причем выдал с такой точки зрения, что «проанализируйте и доведите до массы и соберите

- 78 -

общественное мнение». Но что значит довести до массы не проработанный документ, который не имеет никаких финансовых рычагов, ничего. И эта идея, она нам всячески навязывается, при этом к нашему мнению не прислушиваются. Но я практически не согласна с той линией, которая там заложена. И что получается: у нас каждое координационное совещание заканчивается как всегда разброд, разнобой, «Ну давайте еще подумаем». Мы собираемся снова, начинаем что-то обсуждать и опять стоим на этой самой мертвой точке.

Данным фрагментом иллюстрируется пример согласования управленцев по поводу построения совместной деятельности. Хотя это в большей степени относится к 3-му модулю, но может быть зафиксировано как образец поведения согласующихся сторон.

Вот сложилась такая ситуация: жалобы и т.д. Вы взяли это, сложилась определенная картина, а Вы знаете, что это противоречит тому, что должно быть, у Вас для этого существует идеальный образец, может быть основанный на каких-то образцах. Вы пытаетесь приблизить к тому, что должно быть и для этого Вы вырабатываете несколько путей решения. Рассмотреть опыт других городов, сходных с нашим по определенным характеристикам, посмотреть, как там решается проблема и выбрать что-то. Второй - разработать совершенно отличную программу и для этого провести работу такую-то и на основании этого решать.

Образец 10

"Мы выбрали проблему уличной торговли. Проблема есть, она назрела, мы знаем, что у нас низкая культура обслуживания. Это реальная проблема вы знаете, как вас обслуживают, обвешивают, обсчитывают, антисанитария у нас на улицах, на мини-рынках. Об актуальности проблемы я статистику приведу: в прошлом году у нас отравились насмерть 170 чел., были случаи, что больной туберкулезом, продает хлеб с машины. Проблема существует - ее надо решать.

Что мы сделали. Мы запросили информацию — какое сегодня состояние, какая работа проводится при существующей проблеме. От всех заинтересованных органов, контролирующих, УВД, мы учитывали мнение наших покупателей, торговцев, пытались узнать, какой объем работы они проводят и чтобы они хотели иметь от нашей уличной торговли. Т.е. сбор информации, которая подтвердила, что проблема назрела, ее надо решать. Информацию мы получили, провели ее анализ: сколько у нас сегодня уличных торговцев, сколько у нас имеется мини-рынков, сколько на улицах, какой мы можем получать результат, если предпримем те или иные решения. Ну, например, если, например мы сегодня запретили торговлю в уличных киосках. Сегодня примерно 11800 торговцев, а на каждого из них работает еще 5 чел., то это примерно 60000, и если что-то с ними сделать то это будет не только экономически-производственные но и социальные последствия. Провели анализ, собрали рабочую группу. Рабочая группа, заинтересованные службы, контролирующие, вплоть до пожарных, мы провели своего рода мозговой штурм, т.е. обсуждали проблему, вносили предложения, самые разные. Мы выбрали вариант, подготовили проект решения. При этом использовали опыт других городов которые дальше ушли от нас в решении проблемы. Так решили, что необходимо перемещение торговцев на создаваемые мини-рынки, ну а все-таки продолжать движение к созданию нормальных крытых рынков. Попутно мы выявили, что контролирующие органы редко проверяют, и мы уже вносим в решение, что надо проверять чаще, чтобы контролирующие органы создали на этих мини-рынках минимальные условия".

- 79 -

Образец 11

"Участились .жалобы граждан по утере документов, провели проверку, проверка показала плохие условия хранения документов. В интересах общества ~ обеспечить сохранность документов по личному составу в хороших условиях, чтобы они были учтены, можно было быстро осуществить поиск. Причины - низкая ответственность руководителей, отсутствие в законодательной базе ответственности за сохранность документов, нет механизма передачи документов, нет информации о ликвидирующихся предприятиях. Для решения проблемы необходимо: повысить ответственность руководителей, обязать включать в учредительные документы пункты о передаче архивных документов в случае реорганизации и ликвидации, районным администрациям подавать в комитет по делам архивов сведения о ликвидирующихся предприятиях, разработать единую информационную сеть, создавать муниципальный архив.

А вот образцы технологий принятия управленческого решения.

Образец технологии (Т-1)Конечный вид технологии работы аналитика был зафиксирован следующим образом:1. Сигнал - сбой2. Фиксация недостатков восстановить информацию о системе до настоящего момента сбор информации о состоянии системы на настоящий момент (момент поступления сигнала о сбое в системе) сопоставление двух состояний фиксация недостатков3. Фиксация идеалавыявление заказа на работу системы (потребности людей)создание системы4. Фиксация причинсопоставление идеала с реальной ситуацией в системевыявление несоответствияпоиск причины в ситуациипоиск отражения причины в идеале5. Коррекция идеала достраиваем идеалсопоставление скорректированного идеала с реальной ситуацией(прогноз)выявление соответствия (прогноз)

6. Разработка путей решения выход с законодательной инициативой разработка муниципального нормативного акта

Образец Т-2Уяснение проблемы (задачи)Сбор информации, изучение, оценка, анализВыработка методов и способов решения проблемыРазработка текста документаЭкспертная оценка подготовленного решенияПринятие решения

Образец Т-3Исследование ситуации (именно на этом этапе, по мнению группы, можно собрать материалы для выделения проблемы). Постановка проблемы. Цели и задачи.Определение механизмов решения задач. Экспертная оценка.

- 80 -

Коррекция программы с учетом экспертной оценки. Контроль за ходом исполнения программы.

Образец Т-4Постановка проблемы.Исследование.Цели и задачи.Определение механизмов.Экспертная оценка.Контроль.Корректировка механизмов.

По мере приближения к модулю пришлось отбирать образцы, и мы остановились на 9-м образце процесса принятия решения и 1-ом образце технологии принятия решений.

Тем самым, проектом предполагалось создание трёх типов игровых групп — управленческая, технологическая и концептуальная. Как это происходило обычно, модуль разделялся на два периода, соответствующих «естественному» и «оискуствлённому» вариантам решения задачи. Промежуточным выступал этап концептуально-технологической рефлексии, фиксирующий Е-вариант и выявляющий в нём существенное, которое усиливается в проектировании и построении технологической формы за счёт средств ЯТД. В ЕИ-варианте воплощается технологический замысел, созданный в этой рефлексии.

Мы стояли перед выбором типа отношений между игрогруп-пами.. Либо они должны были на одном и том же материале, который был утверждён, решать свои позиционные задачи - демонстрации процесса принятия решений, технологическое конструирование, внесение концептуального основания в коррекцию технологии; либо они должны были позиционно-кооперативно подсоединяться к действиям своих кооперативных «соседей» после достижения какого-либо результата у этого кооперанта. Во втором случае возникало бы кооперативное взаимодействие «действенного», собственно демонстративного типа, тогда как в первом варианте действия приобретают более тренировочный характер. Во втором случае моделируется механизм совершенствования и развития процессов и самого механизма принятия решений. Результатом выступает как усовершенствование содержания решения, так и складывание механизма ПУР. Кооперативные отношения в первом варианте устанавливались бы после монопозиционной работы. Основная опасность второго варианта состояла для нас в том, что к быстрому реагированию участники модуля ещё не готовы. А вне достаточной быстроты эта форма могла бы превращаться в формалистическую, о чём предупреждал А. Емельянов.

Кроме того, нужно было договориться о системообразующем звене кооперации в механизме развития ПУР, но применительно именно к условиям модуля. С. Чекин предлагал сделать акцентировку на технологическую позицию. Тогда весь модуль проводил бы моделирование смещения не самого процесса ПУР, а технологии

- 81 -

ПУР. Изменяемым здесь выступает именно технологическое содержание. Оно оформляет практику ПУР и испытывает воздействие концептуальных оснований и культуры мышления в целом, методологизации практики через звено технологии. Так как подобная «механика» мыслительных взаимодействий очень сложна, возникла полемика и относительно способности к эффективному участию «новичков». С. Чекин сомневался в лёгкости и даже возможности вписаться «новичкам» в ткань модуля, а В.Верхоглазенко считал, что они могут вписаться и приобрести энтузиазм. Н. Федулов также считал поставленные задачи крайне сложными для основной части типовых модулянтов. Наиболее сложным представлялось использование онтологической схемы (сх. 15'). Её прочтение по привычным критериям онтологической реконструкции (каузальность, непрерывная процессуальность, объектность и т.д.) остаётся сложной и для участников семинара.

В течение нескольких модулей особую роль играла методологическая группа. В неё вошли наиболее подготовленные члены семинара (В.Верхоглазенко и А.Емельянов), к которым присоединялись несколько «стариков» из числа приезжающих лидеров. Именно М-группа спасала ситуации в наиболее острые периоды, узловых тупиках модульного процесса. М-группа участвовала в про-блематизации действий иных групп, в демонстрации перспективных образцов и оформлении наиболее удачного опыта. Однако на сей раз В. Верхоглазенко вынужден был заниматься избирательной компанией в г. Смоленск, а А. Емельянов не мог первую неделю участвовать в модуле из-за своей работы. Более того, как оказалось, именно на зимний модуль не приехало много лидеров из регионов и перспективы М-группы стали призрачными. Реально часть задач удалось решить в течение второй недели, когда А. Емельянов вошёл в модульный процесс.

И всё же обращение к ясной трёхпозиционной кооперативной схеме взаимодействий персонажей, наличие образцов материала для всех позиций, опыт работы с онтологической схемой ЯТД (№15) и переходимость к её модификации, возможность процессуальных переходов из одной позиции в другую и т.п. наполняло оптимизмом и ожиданием больших событий. Тем более, это касалось практикозначимой темы ПУР. Мы особо подчёркивали, что всё обсуждаемое и моделируемое переносимо в игротехнику, принятие игротехнических решений. Дополнительно к этому ожидалось и разъяснение технологических содержаний, их модификаций и т.п. Именно на различии между доконцептуальными и концептуальными типами технологем можно заметить особенности современных консультационно-аналитических рекомендаций в управленческой сфере.

Е-ФАЗА ДЕМОНСТРИРОВАНИЯ

После развёрнутого установочного доклада руководителя модуля было предложено осуществить самоопределение относительно введённой нормативной рамки модуля. Функция фазы самоопределения состоит в более пристальном изучении того, что лежит в основе проекта модуля, в содержании проекта и в предварительном соотнесении интересов участников с требованиями проекта и сущности дела.

- 82 -

Благодаря этой фазе облегчается переход от домодуль-ного, внешнего бытия к внутримодульному бытию. Кроме того, облегчается диагностическое опознавание того потенциала способностей и готовностей к работе, с которым приехали участники. Тем более, что они разделены и распределены по игровым группам, прикреплены к персонажам.

Реально обнаружился решающий перевес «новичков», не имеющих опыта работы в модулях или получивших опыт, но в иных системах требований. Пришлось всех распределить на 5 групп: управленцев (ИТ - И.Н. Попов), технологов (ИТ - Н. Федулов и О. Черкашина), концептологов (ИТ - А. Савченко и А. Иванов). Только в группах Н. Федулова и А. Иванова было преобладание «старичков», особенно это касается группы А. Иванова. На него была возложена миссия лидеров в модуле.

Поскольку 28 января шла фаза самоопределения, то первые пробы в решении основной задачи появились 29-30 января. Если 29 января проба была без высоких требований, в функции «разведки», то 30 января продолжение опробования уже обеспечивалось последующей методологической консультацией. Адаптацию проходили не только игроки, но и игротехники. Внесение понятийно-категориальных разъяснений могло увеличивать как ясность, так и увеличение неясности, повышение уровня субъективной сложности решаемой задачи. Группы стали искать для себя удобный путь решения задачи. Многие перешли к моделированию взаимодействий «своего» персонажа с ближайшим «соседом» по кооперации. Во время демонстрационного дня (31 января) использование привычной техники рефлексивной оценки после каждого выступления со стороны всех остальных групп через посредство специального рефлексивного времени на согласование внутри групп замеченных особенностей в демонстрации - всё это вело к накоплению материала, прояснению того, что именно нужно сделать в решении задачи. В этой же функции наладки базового процесса выступала и очередная методологическая консультация. Лишь цикл 1-2 февраля с демонстрационным блоком 2 февраля могли менее случайно выразить первый результат работы. Его мы и обсудим подробнее.

- 83 -

№ п/п

Критерии процесса ПУР и его совершенствования

1 Содержательная полнота реконструкции, конструирования (в рамках сюжета)

2 Процессуальная непрерывность в содержании мысли управленца, технолога, концеп-толога

3 Каузальность, причино-следственность процессуальной цепи

4 Объектная каузальность мышлении

5 Объектно-каузальная непрерывность мышления

6 Определённость материала мысли, подвергаемого критической оценке

7 Однозначность содержания, подвергаемого критической оценке

8 Локализованность материала, рассмотренного в качестве причины затруднения и действия причины

9 Фиксированность фазы бытия управленца, когда ещё не возникло затруднение в ПУР

10 Показ динамики обнаружения затруднения со стороны самого управленца и затруднения именно в ПУР

11 Показ перехода к установке на внешнюю помощь в ПУР

12 Показ использования мыслекоммуникативного взаимодействия в процессе вовлечения технолога, а затем - концептолога, в анализ и коррекцию хода ПУР

13 Показ перехода от кооперативного взаимодействия в коммуникации к общению, если это необходимо, и возврату в кооперативное взаимодействие

14 Показ процесса сохранения внутреннего бытия сервировщика при его вовлечении в кооперативное взаимодействие

15 Показ действенного бытия управленца, технолога, концептолога в кооперативном взаимодействии («для-иного» и «для-себя»)

16 Показ появления нового качества в сложившейся кооперации по признаку формы бытия.

17 Показ появления нового качества в сложившейся кооперации по признаку содержания мысли и исходных отношений управленца и исполнителей

- 84 -