философский реализм в русском естествознании второй

Санкт-Петербургский государственный университет

На правах рукописи

Коробкова Светлана Николаевна

ФИЛОСОФСКИЙ РЕАЛИЗМ

В РУССКОМ ЕСТЕСТВОЗНАНИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В.

Специальность 09.00.03 - история философии

диссертация на соискание ученой степени

доктора философских наук

Научный консультант:

д.ф.н., проф. Замалеев Александр Фазлаевич

Санкт-Петербург

2016

2

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ ............................................................................................................................................ 4

ГЛАВА 1. ОБОСНОВАНИЕ РЕАЛИЗМА В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ XIX В. ................. 25

1.1. Европейская традиция и формирование реалистического направления в русской

философии ........................................................................................................................................... 25 1.1.1. Исторические формы реализма ............................................................................................. 25

1.1.2. Роль позитивизма в утверждении реалистического мировоззрения ................................. 31

1.1.3. Рецепция немецкой философии в контексте утверждения реализма ................................ 35

1.2. Истоки реалистического мировоззрения в отечественной философской традиции ..... 47 1.2.1. Идеологические предпосылки формирования русского реалистического мировоззрения

............................................................................................................................................................ 47

1.2.2. Реалистическое мировоззрение и художественный реализм XIX в. ................................. 56

1.3. Философский реализм в контексте развития русского естествознания .......................... 68 1.3.1. Реализм научного мировоззрения ......................................................................................... 68

1.3.2. Естествознание в аспекте формирования содержания философского реализма ............. 73

ГЛАВА 2. ФИЛОСОФСКИЙ РЕАЛИЗМ КАК МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКАЯ СИСТЕМА ..... 83

2.1. Философский реализм в системе «материализм - идеализм» ............................................ 83 2.1.1. Реальность и действительность как центральные категории реалистического

мировоззрения ................................................................................................................................... 94

2.1.2. «Очерки реалистического мировоззрения» как попытка построения системы реализма99

2.2. Принципы философского реализма в естествознании ...................................................... 110 2.2.1. Сциентизм как форма философской рефлексии ................................................................ 111

2.2.2. Индуктивизм как метод философского реализма в естествознании ............................... 120

2.2.3. Конверсионализм - существенная характеристика философского реализма в

естествознании ................................................................................................................................ 131

2.3. Философский реализм и антропологическая традиция в русской философии ............ 139

ГЛАВА 3. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ФИЛОСОФСКОГО РЕАЛИЗМА В

ЕСТЕСТВОЗНАНИИ ...................................................................................................................... 148

3.1. Панантропологизм (этико-антропологический реализм) ................................................. 149 3.1.1. Физиологический детерминизм: от И.М. Сеченова до И.П. Павлова ............................. 153

3.1.2. Теория ортобиоза И.И. Мечникова в аспекте реалистического мировоззрения ............ 185

3.1.3. Доминантная теория А.А. Ухтомского .............................................................................. 198

3.2. Естественнонаучный энергетизм ........................................................................................... 235 3.2.1. Монистический энергетизм В.М. Бехтерева ...................................................................... 237

3.2.2. Концепция «homo sapiens explorans» в теории А.Н. Умова ............................................. 254

3.3. Социальный эволюционизм .................................................................................................... 266 3.3.1. «Жизненный реализм» Д.И. Менделеева ........................................................................... 266

3.3.2. «Философия действительности» М.М. Филиппова .......................................................... 279

3

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ................................................................................................................................ 355

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ .............................................................................................................. 359

4

Введение

Актуальность исследования

Философский реализм в России возникает как попытка творческого

преодоления «односторонности» материализма и идеализма.

Первоначально концепт «реализма» сформировался в рамках средневековой

схоластики. Этим понятием обозначалось направление философии, которое

постулировало действительность общих понятий, выражающих сущность

предмета. На волне отрицания схоластики формируются две отправные точки

развития материалистических взглядов – эмпиризм Бэкона и материализм

Гольбаха. Бэконовская линия характеризуется преимущественным вниманием к

опыту как источнику истинного знания, извлекаемого индуктивным путем. В

отличие от философии английского мыслителя, гольбахианство делает акцент на

механике природы, рассматривает ее как цепь причин и следствий. Теория Бэкона

становится импульсом к формированию течения философского реализма в

России, философские идеи Гольбаха получают развитие в качестве источника

диалектического материализма.

Ситуация второй половины XIX в. определяется как кризис мировоззрения.

В этом смысле интересно обратить внимание на обобщающие труды, которые

пытались более или менее четко разграничить существующие тенденции в

русской философии. Современная философия не может сосредотачиваться только

на видимых тенденциях развития русского самосознания. Для полного понимания

актуального состояния и перспектив национальной философии, необходимо

«исходить все поле» (М. Филиппов), и в этом «mixtum compositum» (сложном

образовании, Г.Г. Шпет) обнаруживается «…немало интересного и остроумного,

что заслуживает с нашей стороны самого серьезного внимания»1.

Одним из таких авторитетных изданий XIX в. был труд профессора

Казанского университета Е. Боброва «Философия в России. Материалы,

исследования и заметки» (1889). Точка зрения Боброва подтверждает 1 Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии // Очерки истории русской философии. Свердловск, 1991. С. 376.

5

современный взгляд о непревзойденном влиянии гегелевской философии и, в

качестве главных персоналий философского процесса называет «гегельянско-

шеллингианский лагерь»: А.А. Козлова, Д.В. Веневитинова, М.Г. Павлова,

Д.М. Велланского, П.Я. Чаадаева. В целом, Бобров так представляет свое

понимание философских течений в России: «Развитие философии в

России…текло по двум руслам. С одной стороны, существовала школьная

философия… Философские направления, находившие себе место в этом русле,

были схоластика, вольфианство и различные оттенки универсализма. … С другой

стороны были философские направления, которые от времени до времени

увлекали собою, как бурным потоком, почти всю русскую интеллигенцию. –

Такую роль философии всех образованных играли в XVIII веке в России

материализм (вольтерианство), а так же мистика и франкмасонство; во вторую

половину XIX века то же самое значили материализм, социализм, позитивизм,

спиритизм. …Главным орудием пропаганды этой не школьной философии

служила не кафедра, а печатное слово и аффилиация личных знакомых в

кружки»2. Конечно, указания на существование некоего реализма нет, но только в

основном русле философии. А вот «не школьная философия», которой увлекалась

интеллигенция и идеи которой распространялись по не институциализированным

каналам, не представляет интерес для Боброва, но является свидетельством того,

что существовали точки роста для альтернативного мировоззрения, не связанного

с генеральным течением мысли.

Другой обобщающий труд «Очерки современной русской философии. Опыт

характеристики современных тенденций русской философии» (1911), психолога

кон. XIX – нач. XX в. С. Грузенберга, начинается так: «История русской

философии – сплошной мартиролог идей: при полной отчужденности от жизни и

ее жгучих запросов, русская философская мысль, оторванная от родной почвы и

втиснутая силком в прокрустово ложе духовной и светской цензуры, естественно

искала себе выход в целебных ключах свободной науки, вливаясь новым

притоком в глубокое русло западной, преимущественно немецкой философии; в

таких условиях народились главнейшия течения современной философской 2 Бобров Е. Философия в России. Казань, 1899. Вып. 2. С. 2.

6

мысли – гегельянство, неокантианство, неопозитивизм и интуитивизм…»3. Среди

широко известных имен – Н.Н. Страхов, С.С. Гогоцкий, Б.Н. Чичерин,

Н.Г. Дебольский (гегельянство); А.И. Введенский, И.И. Лапшин

(неокантианство); В.В. Вырубов, П.Л. Лавров, В.В. Лесевич, Н.К. Михайловский,

Е.В. де Роберти (неопозитивизм); Н.О. Лосский (интуитивизм) – возникает

персоналия В.М. Бехтерева. Безусловно, Бехтерев, как ученый, имел

определенный статус в данный исторический период. Однако Грузенберг

представляет его как основоположника нового философского направления –

объективной психологии. Это была заявка на существование неких

самостоятельных течений вне контекста немецкой философии.

Стоит обратить внимание на то, что с древних времен, философское

мировоззрение на Руси складывалось в рамках отличных от собственно

философских способов постижения бытия: языческих обрядах, толковании

христианских текстов, историографии и т.п. и носило эмпирический характер

(А.Ф. Замалеев). Совершенно логично, что при «…тех полицейско-цензурных

условиях, которые тяготили над русскою жизнью в продолжении четверти

девятнадцатого столетия …»4, в условиях гонений на философию и всякую

самостоятельную мысль дореформенной и пореформенной России, философская

мысль «проявилась», прежде всего, в наиболее доступной форме – литературе и

естествознании. Естествознание выполняло роль кузницы новых идей, а

литература выступала наиболее адекватным способом трансляции этих идей. И

если «литературоцентричность» русской философии – признанный факт, то

вопрос о «наукоцентричности» отечественной мысли в определенные

исторические периоды рассматривается лишь немногими мыслителями и

исследователями.

Один из них – неокантианец А.И. Введенский. Выступая с речью при

открытии Философского общества, под названием «Судьбы философии в

России», он говорил: «...в то время, когда преследовали профессоров философии

за пропаганду новой философии (имеется в виду немецкий идеализм, прим. - 3 Грузенберг С. Очерки современной русской философии. Опыт характеристики современных тенденций русской

философии. СПб., 1911. С. 3. 4 Филиппов М.М. Судьбы русской философии. Очерки. СПб., 1904. С. 8.

7

авт., С.К.), ее свободно распространяли натуралисты»5. Возможность такого хода

видел в том, что «надо обладать довольно большими и в то же время специально

философскими знаниями, чтобы разобраться, где в таком случае кончается

философия и выступает действительное естествознание»6, а «преследователи

философии» такими знаниями не обладали. «...в 30-х - 40-х годах идеалистическая

философия распространялась еще другим путем, который обскуранты никак не

могли предусмотреть... посредством литературных кружков»7. Введенский

называет известные всем имена Одоевского, Веневитинова, Станкевича,

Белинского, Герцена, славянофилов Киреевского, Аксакова, Хомякова. «...их

члены больше всего увлекались философией и вырабатывали все свое воззрения

под ее руководством. Их страсть к философии доходила до такой степени, что по

целым неделям они проводили все вечера в бесконечных спорах о каком-либо

отвлеченнейшем философском положении»8. В качестве новых течений

философии, пришедшим на смену сенсуализму и материализму 60-х – 70-х,

Введенский называет научную философию или, по-другому – «научно

обработанную философию», которая явилась закономерным следствием

увлеченности положительным знанием. По этому поводу, он говорил:

«...материализм в настоящее время окончательно исчез. ...Исчез и позитивизм в

своей первоначальной контовской форме, заменившись более глубокими

сродными с ним направлениями – эволюционной теорией и так называемой

научной философией»9. Характеризуя данную ситуацию, К.А.Тимирязев писал,

что русский ум больше тяготеет к точному опытному знанию, к науке, нежели к

логическим абстракциям, метафизике10.

К середине XIX в., на волне усиливающегося влияния позитивизма, в

русской мысли резко возрастает интерес к научному творчеству, познанию и

осмыслению действительности. Подкрепляемое новой идеологией 60-х, на фоне

кризиса метафизики, русское естествознание получило импульс для своего

5 Введенский А.И. Судьбы философии в России// Философские этюды. Часть I. СПб., 1901. С. 24.

6 Там же.

7 Там же. С. 25.

8 Там же. С. 25.

9 Введенский А.И.Судьбы философии в России// Философские этюды. Часть I. СПб., 1901. С. 36.

10 Тимирязев К.А. Некоторые основные задачи современного естествознания. М., 1895. С. 6.

8

развития и, почти на полвека, стало той формой мировоззрения, в рамках которой

складывались научно обоснованные представления о человеке, его природе и

смысле существования (научно-философская антропология), выяснялись

объективные законы развития человеческого общества (социально-философский

реализм), изучалась динамика универсума (естественнонаучный энергетизм).

Благодаря смене философских парадигм, научно-философские взгляды

оформились в характерные течения мысли, одним из которых стал философский

реализм в естествознании.

В целом импульс к своему формированию доктрина философского реализма

получила на почве критического отношения русской мысли к традиционному

(бэконово-локковскому) материализму, что со всей определенностью выразилось

в трактате А.И. Герцена «Письма об изучении природы». По его мнению, Бэкон

намеренно сосредоточился на эмпирии, и это породило «односторонность» его

учения и поддержало дуализм, установленный Декартом. Декарт и Бэкон – это

рационализм и эмпиризм, идеализм и материализм в философской традиции.

«...материализм и идеализм до нашего времени остаются при взаимном

непонимании», – заключал Герцен11

. Между ними необходимо установить

реальную связь. Внешний мир, объект материализма, истинен, потому что он

существует (внешний мир – «обличенное доказательство своей

действительности»); внутренний мир (т. е. мышление), находящийся в объективе

идеализма, так же действительное событие и тоже истинен. «...дело совсем не в

этом признании, – рассуждал мыслитель, – а в связи, в переходе внешнего во

внутреннее, в понимании действительного единства их…»12

.

«Односторонность» бэконовского материализма усматривалась, во-первых,

в «уничтожении всего невещественного» (т.е. духовного, идеального,), во-вторых,

«отрицании всеобщего», в-третьих, признании эмпирии в качестве единственного

источника знания. Между тем, деятельность разума инициируется опытом, но

далее он развивается по своим собственным законам. Именно эта сторона

проблемы в полной мере была осознана философским реализмом, согласно

11

Там же. С. 266. 12

Там же. С. 265 – 266.

9

утверждению автора «Писем…». С этой точки зрения реализм предстает

самостоятельным философским направлением, сочетающим в себе классические

приемы мышления материализма и идеализма.

А.И. Герцен – основоположник философского реализма в русской

философии. Он выдвинул идею о неразрывности природы и мышления, единстве

предмета и разума: «…Природа помимо мышление – часть, а не целое –

мышление также естественно, как протяжение, так же степень развития, как

механизм, химизм, органика, – только высшая…»13

. Разум столь же объективен,

как и познаваемая им природа. Истинное познание совершается исключительно в

сфере разума. Недостаток традиционного материализма Герцен видел, прежде

всего, в непонимании объективности разума. «Материалисты не поняли, – пишет

мыслитель, – что эмпирическое событие, попадая в сознание, столь же

психическое событие»14

. Старый материализм, по его словам, хотел создать чисто

эмпирическую науку, не понимая, что опыт и наблюдение сами по себе дают

лишь «действительный материал, но не дают формы», между тем как наука есть

именно «форма самосозидания сущего»15

.

Естествознание второй половины XIX в. становится такой областью

теоретической и практической деятельности, где вырабатываются принципы

реализма – философская теория сливается с зарождающимся русским

естествознанием, прежде всего физиологией, биологией, физикой, химией.

Квинтэссенция философского реализма в естествознании заключается в

преодолении дуализма телесного и духовного, исследовании взаимосвязи

материального и идеального в реальной действительности, обосновании единства

бытия и мышления. В центре внимания – отношение субъективного и

объективного, физического и психического, человека и природы, мысли и

деятельности, индивида и общества. Ясно выраженный антропологизм,

упроченный влиянием фейербахианства, стал характерной особенностью

философского реализма в России, что настойчиво подчеркивал

13

Там же. С. 301. 14

Там же. 15

Там же. С. 265.

10

Н.Г. Чернышевский в своем трактате «Антропологический принцип в

философии».

Старый, «плохой» по определению В.И. Ленина, материализм, подвергся

критике, как с позиции философского реализма, так и с позиции диалектического

материализма. Только первый имел ввиду английский материализм XVII в., а

второй – французский материализм XVIII в. В русском марксизме

подчеркивалось, что в системе природы, предложенной французским философом

Гольбахом, существуют две главнейшие ограниченности: механистичность и

метафизичность, неспособность понять мир как процесс. Отдельно выделяется

также отсутствие исторического взгляда на социальный процесс – «сохранение

идеализма “вверху”, в области общественной науки». Как в первом, так и во

втором случае ставилась задача преодоления односторонности и исправление

традиционного материализма в соответствии с новыми достижениями науки.

Таким образом, обычное отождествление философского реализма с

материализмом вообще, является исторически неоправданным.

Теоретическими источниками генезиса философского реализма в русском

естествознании стали, главным образом, французский и английский позитивизм

(О. Конт, Г. Спенсер), немецкая классическая философия (Ф. Шеллинг, И. Кант),

собственная антропологическая традиция (А.Н.Радищев, А.И. Галич,

Н.Г. Чернышевский). Методологическими основаниями целостности направления

стала идея экспериментальной науки В. Вундта, индуктивный принцип

построения научного знания, предложенный Бэконом и развитый Дж. Миллем, а

также У. Уэвеллом. Ценностными предпосылками утверждения

естественнонаучного реализма в России выступили философские взгляды

А.И. Герцена, Д.И. Писарева, В.Г. Белинского, Н.А. Добролюбова.

Реализм в истории русской мысли не есть локальное явление. Его следует

рассматривать в исторической перспективе, как направление, имеющее

внутреннюю логику развития, этапы и формы развития. Доктрина реализма

воплощается во множестве теоретических концепций. Общим для всех форм и

направлений реализма является признание существования внешней

11

действительности. Выяснение формы взаимоотношения внешнего мира и

сознания, бытия и мышления, роли познающего этот мир человека, определяет

конкретную историческую, теоретическую, философскую форму реализма.

Исследование традиций философского реализма в России позволяет

раскрыть пути и способы философского осмысления естествознания как науки о

сущем; выявить наиболее значимые понятия и принципы научно-философского

мировоззрения, определить общие перспективы и тенденции развития

философского реализма для осмысления дальнейших судеб отечественной

философской мысли. Этим обусловлена актуальность предпринятого

исследования.

Степень разработанности темы

Можно определить три основных направления развития реалистического

мировоззрения в России. 1) Художественно-эстетический реализм: выражен в

творческой деятельности, подчиненной установке изображения картин

действительности «без прикрас», эмоционально-интеллектуального воздействия

художественными методами на созидательную активность человека. В рамках

данного направления можно указать имена всех, кто составляет классику русской

литературы, от Н.В. Гоголя – до М. Горького. Литературная критика требует от

художественной литературы «правды жизни», изображения типичных образов

реальной действительности в типичных обстоятельствах. Эстетический принцип

реализма сводится к художественному отражению действительности «как она

есть». 2) Социально-политический или идеологический реализм: проявляется как

обоснование необходимости социальных изменений, прогрессивного

исторического пути развития. Социально-политический реализм воплотился в

теориях Д.И. Писарева, Н.Г. Чернышевского, В.Г. Белинского, Н.А. Добролюбова.

Данную форму реализма можно определить как систему убеждений, согласно

которым, изменения действительности в соответствии с неким идеалом, возможно

только при активном воздействии человека, опирающегося на знание законов

эволюции (изменение социальных условий жизни «к лучшему» возможно только

12

при активной позиции сознательных членов общества). 3) Философский реализм:

подразумевает теоретическое обоснование рационального отношения к

действительности, с позиции объективного разума. Идеологом этого направления

выступил А.И. Герцен. Философский реализм – качественно определенная

интенция в осмыслении мира, реконструкция и обоснование картины мира на

основе конкретных знаний, в противоположность абстрактному

философствованию. Философский реализм в отечественной мысли представлен

двумя основными тенденциями – естественнонаучной и гносеологической.

Гносеологическое осмысление вопросы реализма получили в концепциях

С.А. Суворова, В.А. Базарова, А.И. Огнева, частично Н.О. Лосского, С.Л. Франка.

Однако гносеологический реализм не оформился окончательно в цельное

философское явление.

Авторская точка зрения заключается в том, что именно в рамках

естествознания вырабатываются специфические для философского реализма,

научные, методологические подходы к трактовке действительности.

Философский реализм в естествознании в данном исследовании представлен

теориями Д.И. Менделеева, Н.А. Умова, В.М. Бехтерева, И.И. Мечникова,

И.М. Сеченова, И.П. Павлова, А.А. Ухтомского, М.М. Филиппова. В некоторых

случаях, для краткости, как синоним используется термин «естественнонаучный

реализм». Естественнонаучный реализм – это мировоззренческая установка на

научное постижение мира, суть которой выражается в убеждении, что все явления

действительности закономерным образом связаны между собой. Задача – познать

эти закономерности и определить пути прогрессивного развития. Первейшим

объектом исследования становятся отношения «человек – физическая среда»,

«мышление – природа», творческая (познавательная, преобразовательная)

активность человека. Философский реализм есть исторически адекватная форма

философского обоснования естествознания второй половины XIX в.

Предложенная демаркация направлений развития реалистических взглядов

носит исключительно аналитический характер и принципом классификации

являются средства представления знания о реальном бытии.

13

Первоначально вопрос о реализме исследовался в контексте литературы и

эстетики (С.М. Петров, В.А. Келдыш). В 2012 году, «увидело свет» еще одно

монографическое исследование, посвященное целостному обзору реализма как

художественного явления в отечественной культуре, под названием «Судьба

русского реализма: происхождение, развитие, возрождение»16

. Автор особо

отмечает, что в философской литературе новейшего времени проблематика

реализма не столь актуальна.

В предпринятом диссертационном исследовании философский реализм в

естествознании позиционируется как самостоятельное течение в русской

философии второй половины XIX в., которое, в таком качестве, до настоящего

момента, остается за пределами внимания исследователей. О необходимости

изучить философские взгляды ученых-естествоиспытателей говорил еще такой

известный историк русский философии как В.В. Зеньковский. Он писал: «Нельзя

не пожелать, чтобы кто-либо в специальной монографии дал общий обзор всего,

даже случайного, но ценного, что нередко можно найти у русских ученых на

философские темы»17. Зеньковский предлагал рассматривать их теории как

развитие позитивистских идей.

Историография философского реализма в естествознании берет свое начало

в 60-е – 80-е г. XX в., когда складывается целое направление историко-

философского осмысления трудов русских ученых, открыто провозгласивших

реализм нормой философского мышления (И.М. Сеченов, Д.И. Менделеев,

Н.А. Умов, В.И. Вернадский). Характерная черта этого направления –

отождествление философского реализма с материализмом. Главенствовало

представление, согласно которому философский реализм есть ни что иное как

«стихийный», т.е. не диалектический материализм – тон, заданный марксисткой

философией, а точнее, «Диалектикой природы» Энгельса. В этом случае сама

материалистическая философия становилась обобщением выводов естественных

наук.

16

Казначеев С.М. Судьба русского реализма: происхождение, развитие, возрождение. Монография. М., 2012. 17

Зеньковский В.В. История русской философии. М., 2001. С. 685.

14

Определенное выражение данная точка зрения получила в работах

Д.Ф. Острянина, Н.Ф. Уткиной, А.Д. Сухова, Б.М. Кедрова, П.Т. Белова.

Д.Ф. Острянин18

, обозначая Ломоносова в качестве основателя

естествознания в России, отмечая идеологическую роль А.И. Герцена,

Н.Г. Чернышевского, Д.И. Писарева в активном развитии естествознания во

второй половине XIX в., однозначно определяя философскую позицию

«передовых русских естествоиспытателей» как материализм, значение их трудов

видел, прежде всего, в «разоблачении» идеализма и метафизики в естествознании.

Говоря об идеализме, Острянин имел ввиду, главным образом, позитивизм, в

особенности «энергетизм» В. Оствальда, а в качестве основного метафизического

«тормоза» развития науки рассматривал механистический материализм19

.

Собственно, именно философский реализм выступил формой преодоления

«старого» материализма и англо-французского позитивизма.

Естествознание «настоятельно требовало, – пишет исследователь, –

диалектического истолкования его открытий»20

. Интересно, с исторической

ретроспективной точки зрения, обоснование, почему ученые не переходили «на

позиции диалектического понимания явлений материального мира»: они «...не

были знакомы с философией марксизма» в силу определенных общественно-

политических условий. «В связи с этим, – продолжает Острянин, – некоторые

естествоиспытатели, будучи воинствующими материалистами, искали другие

определения для своего мировоззрения: «реализм» (Д.И. Менделеев),

«позитивизм» (К.А. Тимирязев), …«рациональное мировоззрение»

(И.И. Мечников)»21

. Конечно же, предположение о незнакомстве с марксизмом не

соответствует историческим фактам, а «ошибочное» определение своих

мировоззренческих позиций учеными-естествоиспытателями, является

распространенным мнением в историографии советского периода.

Определенные изменения во взглядах на философские основания

естествознания можно увидеть в работе Н.Ф. Уткиной «Позитивизм, 18

См. Острянин Д.Ф. Борьба за материализм и диалектику в отечественном естествознании (вторая половина XIX

– начало XX в.) / Д.Ф. Острянин. — Киев: Выща школа, 1981. — 256 с. 19

Там же. С. 6 – 8. 20

Там же. С. 8. 21

Там же. С. 8 – 9.

15

антропологический материализм и наука в России» (1976). В данной работе

предпринята попытка предложить качественно определенное понятие для

характеристики направления «философски мыслящих ученых-естественников» –

«эмпирический материализм»22

.

Философски ориентированную научную деятельность «целой группы

ученых-естествоиспытателей с мировыми именами» второй половины XIX –

начала XX в., А.Д. Сухов23

рассматривает как направление, ставшее

своеобразным компонентом русской философии, отличительной особенностью

которого является «сознательный материализм», генетически предшествовавший

диалектическому материализму24

. Вклад ученых в философское знание, по

представлениям Сухова, определяется, главным образом, активной пропагандой

«тех реальных благ, которые несет научный прогресс человечеству»25

.

Материалисты давали отпор теологии, которая пыталась ограничить науку сугубо

эмпирическими задачами26

. Позитивным в суждениях Сухова является то, что

сознательный материализм естествоиспытателей, т.е. философский реализм, он

связывает с преодолением чисто эмпирического уровня знания:

«...естествознание, совершив целый ряд великих открытий, окончательно

переросло эмпирический уровень»27

.

Часть работ Б.М. Кедрова, как историка науки, специалиста по философии

естествознания, истории химии, посвящена специально периодическому закону

Д.И. Менделеева28

. В этом вопросе, приверженность Кедрова идеям

диалектического материализма уходит на второй план и существенным является

его указание на то, что ученые, в лице Менделеева, видели свою задачу в том,

чтобы «не останавливаться на поверхности явлений, а проникать в их сущность,

22

Уткина Н.Ф. Позитивизм, антропологический материализм и наука в России / Н.Ф. Уткина. Автореф. соиск.

…д.филос.н. — М., 1976. — С. 4. 23

См. Сухов А.Д. Атеизм передовых русских мыслителей / А.Д. Сухов. — М.: Мысль, 1980. — 232 с. 24

Там же. С. 183. 25

Там же. С. 185. 26

Там же. С. 184 - 185. 27

Там же. С. 180. 28

См., напр. Кедров Б.М. Периодический закон Менделеева // Бонифатий Михайлович Кедров. Очерки.

Воспоминания. Материалы. — М.: Наука, 2005. — С. 74 – 85.

16

скрытую от непосредственного взора исследователя»29

. Философский реализм как

философская форма науки есть форма самосознания сущего.

П.Т. Белов одним из первых обратился к исследованию философского

наследия русских естествоиспытателей, определив их взгляды как единое

философское направление с присущими ему «характеристическими чертами,

выделяющими его и отводящими ему особое место во всеобщей истории

философских учений»30. Он пишет: «История философии не сводится и не может

быть объективно сведена к галерее портретов собственно философов. Объективно

она включает в себя всю сумму имеющихся в каждую историческую эпоху

философских идей. Немалая роль в выработке таковых всегда принадлежала

выдающимся представителям естествознания. Наблюдая взаимосвязи в природе,

ее нескончаемые переходы из одних состояний в другие, мыслящий натуралист

неизбежно выходит за узкие рамки своей собственной специальности. Углубляясь

через временное и конечное в законы бесконечного и вечного, он приходит к

определенным философским заключениям»31. Философскую позицию ученых

исследователь характеризовал как один из видов философского материализма:

«…естествознание и его последовательно мыслящие представители всегда

тяготели именно к материалистической философии, что обусловлено самим

характером науки о природе, т.е. о естественном, об объективно данном…»32.

Совершенно справедливо специфику данного течения Белов видел в разработке

вопросов философии естествознания, по значению сопоставимую с

теоретическими разработками Бэкона, Декарта, Ломоносова; а также в разработке

теории научного познания, в основе которого лежит установка на единство

теории и практики. Познание, отмечает исследователь, рассматривается как

«такое выяснение свойств и законов объективного, которое дополняется и

завершается овладением, подчинением познанного». Теория выступает «…в

29

Там же. С. 78. 30

Там же. С. 11. 31

Там же. С. 4. 32

Белов П.Т. Философия выдающихся русских естествоиспытателей второй пол. XIX – нач. XX в. М., 1970. С. 5.

17

качестве компонента цельного практически действенного отношения человека к

окружающему его миру»33

.

Гносеологическую сторону философского реализма, развиваемого в русле

естествознания, подчеркивают и авторы исторического введения к курсу русской

философии34

, указывая, что ни одно другое направление русской философии не

касалось проблем теории познания, поскольку «в круг их интересов не входило

непосредственное исследование природы»35

.

Некоторые современные исследователи, в частности В.И. Осипов,

продолжают оставаться на догматической позиции и называют «стихийную

материалистичность»36

преобладающей тенденцией философских оснований

взглядов русских естествоиспытателей. При этом следует отметить

фундаментальность подхода Осипова к анализу научных открытий XIX в. и их

воплощенности в философской рефлексии. Его монография «Мировоззрение

естествоиспытателей XIX века и философия» (2004) является видимым вкладом в

изучении истории идей, в развитие философии науки как отрасли философского

знания.

Особого внимания заслуживает коллективная монография «Философия

реализма», изданная Санкт-Петербургским государственным университетом в

1997 г. Здесь показана многогранность реалистического мировоззрения,

обозначены основные фигуры, имеющие отношение к формированию традиции

русского реализма. Упоминаются мыслители, известные как основоположники

реалистических взглядов – А.И. Герцен, Д.И. Писарев, Н.А. Добролюбов,

Н.Г. Чернышевский, – так и те, кто стремился воплотить идеи философского

реализма в гносеологическом аспекте, но чьи концепции не становились

предметом специального изучения – С. Суворов, А. Огнев, Ф. Бережков,

Б. Бабыбин и др. В контексте развития принципов реализма представлены

философские системы С.Л. Франка, Н.О. Лосского, Г.Г. Шпета.

33

Там же. С. 68. 34

Замалеев А.Ф., Замалеев Ф.А. Начальный курс русской философии: Историческое введение / А.Ф. Замалеев,

Ф.А. Замалеев. — СПб.: ООО Издательский дом «Петрополис», 2016. — 288 с. 35

Там же. С. 201. 36

Осипов В.И. Мировоззрение естествоиспытателей XIX века и философия. Монография / В.И. Осипов. —

Архангельск, 2004. — С. 526.

18

В данном коллективном труде актуализируется два важных аспекта,

связанных с пониманием сути философского реализма. Первый – онтологический:

осмысление реальности как слияния бытия и мышления, в противоположность

материализму и идеализму, рассматривающих бытие и мышление в отрыве друг

от друга (А.Ф. Замалеев, И.Д. Осипов). Второй – гносеологический: выработка

специфических познавательных установок, направляющих творческие силы

человека на поиск скрытой сущности мира, «задающий ему целостный

внутренний смысл» (С.С. Гусев, А.Г. Никулин).

В исследовании вопроса также отражены такие темы как связь

философского реализма XIX в. с антропологизмом в сфере морального сознания

(Е.А. Овчинникова), определенная роль реализма в укреплении марксистской

философии в России (А.А. Ермичев), интерпретационный характер

реалистической рефлексии, стремящейся сделать осязаемой образ внешней

действительности, что нашло выражение в смысловой нагруженности

художественного творчества (А.И. Бродский).

В настоящее время предпринята попытка институциализации реализма

(«Школа реализма» В.Л. Обухова37). Так, в рамках «Дней Петербургской

философии», 2002 г., состоялась конференция «Реалистическая традиция в

петербургской философии», где было объявлено о начале нового движения в

мировой философии. Во вступительном слове, идеолог данного движения

В.Л. Обухов произнес следующее: «Впервые в истории науки, впервые в истории

философии реалисты объединились в партию, в союз, школу, и открыто

собрались, заявив о себе, как о некой осевой, центральной линии мировой

философской мысли. …объединившись, решили заявить о себе во всеуслышание

и заставить с собою считаться с тем, чтобы никогда, ни в одном учебнике по

философии не было пробелов в том, что якобы, не было такой линии, линии

реализма в истории мировой мысли»38. Следуя «законам жанра» представители

«школы» разработали манифест реалистической философии39, где в сжатой форме

37

URL: http://realfil.com 38

Дни Петербургской философии. Материалы круглых столов. СПб., 2003. С. 1. 39

См. Манифест реалистической философии. [Электронный ресурс] http://realfil.ru/wp-

content/uploads/2010/12/Manifest.pdf

http://realfil.ru/wp-content/uploads/2010/12/Manifest.pdf


19

изложены максимы сторонников реализма. По декларируемому в данном случае

реалистическому мировоззрению, материя и дух представляют два лика единой

субстанции, «не сводимыми один к другому»40. Обухов и его последователи

рассматривают реализм как «глобальный синтез» материализма и идеализма, что

не соответствует логике развития самого реализма как научной философской

системы.

Важным этапом утверждения философского реализма как направления

русской мысли стало введение мировоззренческих концепций ученых-

мыслителей в контекст академического философского знания. Так, в «Лекциях по

истории русской философии» (1995) профессора А.Ф. Замалеева, русское

естествознание указывается в качестве канала сохранения и развития традиций

отечественной мысли в условиях подавления собственно философии (вторая

половина XIX в.), и связывается с разработкой антропологической проблематики.

В «Истории русской философии» (2001), изданной Московским

государственным университетом, философские взгляды ученых-

естествоиспытателей оцениваются как теоретически глубинные, характерными

особенностями которых являются систематичность и историзм. Определение

философских позиций, по-прежнему, сводится к материализму.

На основе рассмотренных исследований следует сделать вывод, что

проблема философского реализма требует основательного изучения в контексте

современных тенденций развития русской философии.

Таким образом, объектом исследования в данной работе выступает

философский реализм как научная методология развития русского

естествознания. Предметом исследования являются философско-научные

концепции ученых-естествоиспытателей второй половины XIX в., а именно

И.М. Сеченова, И.П. Павлова, И.И. Мечникова, А.А. Ухтомского, Н.А. Умова,

В.М. Бехтерева, Д.И. Менделеева, М.М. Филиппова.

40


20

Цели и задачи исследования

Цель диссертационного исследования – осмыслить теоретическое наследие

русских ученых-естествоиспытателей второй половины XIX в. как выражение

реалистического мировоззрения и воплощение принципов философского

реализма.

В соответствии с поставленной целью, необходимо решить следующие

задачи:

1. Раскрыть истоки философского реализма в России, в контексте его общей

связи с западноевропейской философией.

2. Представить генезис реализма в русской мысли; определить сущность

реалистического мировоззрения.

3. Выявить специфику философского реализма в русском естествознании

второй половины XIX в., обозначить его идейные основания.

4. Осуществить анализ проблематики теоретических концепций русских

ученых-естествоиспытателей, выявить доминирующие тенденции развития

естественнонаучного реализма.

5. Раскрыть сущность философско-антропологических идей русских

физиологов петербургской школы (И.М. Сеченов, И.П. Павлов, А.А. Ухтомский).

6. Реконструировать систему космологических представлений Н.А. Умова и

В.М. Бехтерева, с позиции философского реализма.

7. Осмыслить мировоззрение Д.И. Менделеева как выражение

«жизненного», т.е. социально-эволюционного реализма.

8. Рассмотреть философские идеи М.М. Филиппова как теоретика

философского реализма, автора концепции многофакторного эволюционного

развития.

Методологические основания диссертационного исследования

В данном исследовании используется метод системного историко-

философского анализа возникновения и развития философского реализма в его

естественнонаучной форме, что позволяет выявить предпосылки этой теории,

21

существенные основания реалистического мировоззрения, мировоззренческую

функцию данного направления в истории русской философии.

Также используется метод теоретико-персоналистической реконструкции

творческого наследия ученых, что обусловлено необходимостью установить и

привести в соответствие их естественнонаучные принципы и основные

положения реализма как философской системы, осуществить проблематизацию,

систематизацию их научно-философских взглядов.

В данном аспекте, возникает методологическая сложность подбора

персоналий, связанная с тем фактом, что, во-первых, естественнонаучный

реализм не представляет, сам по себе, некой непрерывной традиции, перманентно

развивающейся школы идей; во-вторых, не все ученые-естествоиспытатели,

фактически мыслящие в рамках реалистической парадигмы, декларировали свою

мировоззренческую позицию.

Не преследуя цели каталогизировать представителей естественнонаучного

реализма, но осуществляя намерение обозначить характерные черты

философского реализма через призму наиболее значимых и репрезентативных

естественнонаучных теорий, предлагаются методологические основания

формирования содержательной базы данного исследования. Объектом внимания

становятся концепции тех русских ученых, чья деятельность идеологически

связана с историческим контекстом второй половины XIX в. и в основе

философских убеждений которых лежит идея субстанциального единства

идеального и материального.

Таким образом, предметом исследования оказываются малоизученные в

отечественной мысли концепции, такие как «homo sapiens explorans» Н.А. Умова,

энергетический монизм В.М. Бехтерева, доминантная философия

А.А. Ухтомского, философия действительности М.М. Филиппова; а также хорошо

известные в науке и философии теории И.И. Мечникова, Д.И. Менделеева,

И.П. Павлова, И.М. Сеченова, но представленные с новой позиции – с позиции

философского реализма.

22

Научная новизна диссертационного исследования

1. Философский реализм в русском естествознании второй половины XIX в.

определен как последовательное целостное мировоззрение.

2. Выявлены теоретические, методологические и идеологические источники

русского реализма.

3. Раскрыта специфика философского реализма в контексте критики

старого, традиционного материализма.

4. Обозначена антропологическая направленность философского реализма и

ее обусловленность исследованиями в области естествознания.

5. Рассматриваются теории Н.А. Умова, В.М. Бехтерева в исторической

традиции естественнонаучного реализма.

6. Изучены и систематизированы научно-философские взгляды ученого-

энциклопедиста, литератора М.М. Филиппова.

7. Социально-философская концепция Д.И. Менделеева представлена как

классический пример реализма.

8. Антропологические концепции И.М. Сеченова, И.П. Павлова

А.А. Ухтомского представлены в аспекте философского реализма.

9. Выявлены главные принципы философского реализма, представленные в

форме сциентизма, монизма и конверсионализма.

Положения, выносимые на защиту

1. Философский реализм в русском естествознании самобытное

направление в отечественной философской мысли, представленное концепциями

ученых второй половины XIX – начала XX в.

2. Философский реализм есть целостная система воззрений на мир,

являющихся следствием философского осмысления данных естественных наук, в

основе которого лежит представление о единстве мышления и природы.

3. Реализм – форма мировоззрения, сочетающая в единстве, нерасторжимой

целостности сознание и бытие. Реализация этого единства обнаруживает

корреляцию материального и идеального, физического и духовного, природного

23

(естественного) и созидаемого (творческого). Конверсионализм – существенная

характеристика реализма.

4. Реализм в естествознании – это философское учение, выражающее идею

всеобщей связи явлений в мире, поступательного развития человека и природы.

5. Основной формой философской рефлексии русских ученых-

естествоиспытателей выступает сциентизм, обретающий свое содержание в

моделировании действительности на основе рационально-эмпирического

познания природы и человека, охватывающий, в том числе, и эстетический, и

моральный, и религиозный опыт. Сциентистские тенденции философского

реализма воплотились в таких формах как панантропологизм (И.М. Сеченов,

И.П. Павлов, А.А. Ухтомский, И.И. Мечников); естественнонаучный энергетизм

(Н.А. Умов, В.М. Бехтерев); социальный эволюционизм (Д.И. Менделеев,

М.М. Филиппов).

6. В этико-антропологических концепциях философского реализма

выдвигается на первый план связь человека и физической среды, мышления,

сознания с телесностью, что обусловливает понимание жизни человека как

сознательное движение от власти «необходимого долженствования» к

«долженствованию надлежащему».

7. В концепциях естественнонаучного энергетизма предлагается модель

вселенной, в основе которой лежит представление о связующей все творческой

энергии человека, направленной на познание и преобразование мира.

8. В рамках социально-эволюционного направления философского реализма

особое значение приобретает системный подход, способствующий возвышению

человеческого интеллекта как специфически организованной формы социального

прогресса.

Теоретическая и практическая значимость исследования

Концептуализация идей философского реализма в русском естествознании

второй половины XIX в. является важной ступенью в разработке истории русской

24

философии, в исследовании ее малоизученных вопросов, в определении

национальной специфики формы философской рефлексии.

Положения и выводы диссертационного исследования могут быть

использованы как при составлении общих и специальных курсов по истории

русской философии, философии науки, концепциям современного

естествознания, так и в качестве дополнительного знания в смежных

гуманитарных дисциплинах (педагогика, психология, история естествознания и

т.п.).

Прикладное значение обозначенной проблематики определяется

возможностью применения полученной информации при теоретической

разработке таких областей современного знания как кибернетика, синергетика,

психология виртуальной реальности, биоэтика, экология жизни.

25

Глава 1. Обоснование реализма в русской философии XIX в.

1.1. Европейская традиция и формирование реалистического

направления в русской философии

1.1.1. Исторические формы реализма

Вопрос о начале реализма как направлении мысли – дискуссионный вопрос.

Элементы реализма можно найти у древних греков, а именно в метафизике

Аристотеля. В. Вундт, и М. Филиппов считали, что историческим основанием

реализма как философского направления является утверждение Аристотеля о том,

что материя всегда оформлена, а форма – содержательна. Определяя материю и

форму как две стороны бытия, древнегреческий философ обосновывал тезис о

том, что только совместно форма и содержание образуют действительное бытие

вещей. Таким образом, формулируется принципиальное положение, выражающее

суть реализма: субстанциальное единство материального и идеального. Это

положение определило дальнейшее развитие реализма. В разные исторические

периоды, он тяготел то к одной, то другой системе (то был ближе к материализму,

то – к идеализму), порождая различные свои формы.

Древнегреческий реализм – наивный (поверхностный) реализм, в котором

отразилось с одной стороны, непосредственное понимание действительности (как

она дана в чувственном восприятии); с другой – интуитивно «схваченное»

представление о реальности, не предполагающее теоретической проработки

вопроса.

Как дуалистический, реализм проявился в европейской схоластической

философии в XIII в., поскольку еще в период греческой философии, мир Бога

(ноуменов) был категорически отделен от чувственного мира (феноменов).

Богословский (средневековый) или схоластический реализм известен в

истории философии как спор об универсалиях. В средневековье, как известно,

реалисты – мыслители, которые считали всеобщности (универсалии), т.е. общие

понятия, реальными сущностями. Номиналисты – сторонники учения, в

26

соответствии с которым, понятия являются лишь наименованиями,

обозначениями общих признаков и не заключаются в вещах. По содержанию, этот

реализм близок к идеализму Платона. Является ли данная форма реализма –

«другим» реализмом, не имеющим никакой преемственности с его новыми

формами? Вовсе нет. Если суждение о «реальных сущностях» понимать как

обозначение действительно существующего, того что есть, а общие понятия,

категории, как логическое отвлечение свойств внешних феноменов, то в

результате простого умозаключения мы придем к выводу, что понятие

предполагает наличие чего-то конкретного в действительности. То, что есть в

понятии и то, что есть в действительности – связано, т.е. реально существует.

Собственно корреляция общего и единичного, абстрактного и конкретного,– одна

из существенных характеристик нововременного реализма (реализма Нового

времени).

Очередной шаг к реалистическому мировоззрению Нового времени

философская мысль сделала в XVII в. в лице Р. Декарта. Картезианская

философия становится, по убеждению автора «Введения в философию»

В. Вундта, основой для последующего развития данного миросозерцания. Он

пишет: «…принципы вещества и формы, соединенные у Аристотеля в единой

действительной субстанции, у Декарта сведены к двум субстанциям, к телу и

душе. …Декарт с неизбежною необходимостью ставит различные предложенные

им субстанции, Бога, душу и протяженной природы, в отношение друг к другу,

подчиняя две последние – первой: Бог – вечная несотворенная субстанция, душа

же и природа созданы Богом»41. Противопоставление связанных душевной и

телесной субстанций – абсолютной субстанции, подготовило переход к

монистическому реализму в его трансцендентальной форме (Спиноза).

Корреляционная связь души и тела обусловлена их отношением к Абсолюту,

который, в системе Спинозы, и есть собственно единая субстанция. Эта высшая

субстанция содержит в себе телесное (вещественное) и душевное (формальное) –

протяженное и мысленное в интерпретации Спинозы – как свои атрибуты.

Конкретная действительность в трансцендентальном реализме выступает 41

Вундт В. Введение в философию. СПб., 1903. С. 272.

27

«модусом» бытия, и реальность как бы растворяется в бесконечности

абсолютного. При таких условиях, конечно, реализм стремился вернуться к своим

эмпирическим формам, к объяснению опыта. Это стремление проявилось в

XVIII в. в метафизической философии Х. Вольфа, значение которой для русской

мысли определяется внедрением просветительских идей посредством

деятельности его ученика – М.В. Ломоносова.

На фоне развития наук, всеобщего просвещения, формируется

просветительский реализм. Он носит преимущественно социальный характер и

выступает апологетикой разума и конкретного знания. Все явления практической

жизни и события мыслительной деятельности предлагается оценивать по шкале

«разумно – неразумно». В Европе глашатаями просветительского реализма были

Д. Дидро, Г. Лессинг, И.-В. Гете. В России, кроме Ломоносова, существенный

вклад внес Радищев. Идеи Лессинга и Гете, по всей видимости, благодаря

традиционной ориентации русской мысли на немецкую культуру, пользовались

особым вниманием со стороны реалистов второй половины XIX в. Филиппов,

например, отмечал приоритет критического метода в творчестве немецкого

деятеля и считал его предтечей Канта. Так, в биографической работе «Лессинг»,

он пишет: «Творчество Лессинга проявляется… там, где он отрешается от старых,

рутинных форм, понятий, предрассудков и, разложив их путем критического

анализа, затем уже вновь создает лучшие формы, более совершенные понятия»42.

Критицизм выступает ведущим гносеологическим принципом русского реализма.

В этой связи, совсем не удивительно, что очередной импульс,

реалистическое направление получило от трансцендентального идеализма Канта.

В его системе допускалось существование реальности, независимой от

познающего субъекта. В. Вундт пишет: «Переход к этой точке зрения внутри

философии XIX в. совершался двумя путями: во-первых, путем восстановления

индивидуалистического понятия субстанции, но при строгом сохранении

простоты ее, и в связи с этим общего определения этого понятия, позволяющего

пользоваться им как основанием для объяснения природы и процессов сознания,

следовательно путем реалистического преобразования монадологического 42

Филиппов М.М. Лессинг // Мысли о русской литературе. СПб., 1986. С. 46.

28

идеализма Лейбница; во-вторых, путем восстановления универсалистической

метафизики, которая от прежних интеллектуалистических систем подобного рода,

именно от метафизики Спинозы, отличалась тем, что она понятие воли сделала

основным метафизическим принципом». Под первым, немецкий философ

подразумевал реализм Гербарта, под вторым – волюнтаризм Шопенгауэра.

Европейский реализм во всем своем многообразии остается метафизическим

реализмом. Реализм в такой своей форме сосредоточен на вопросе соотношения

реальности и знания: что является содержанием знания, если предмет знания

находится за пределами сознания. Метафизический реализм двигался в русле

гносеологии. В русской мысли в рамках данной теории развивал свои иди

С.Л. Франк.

Реализм нового времени – реализм, базирующийся на данных науки и

использующий научные методы познания. Спенсер, обозначая новый

исторический формат реалистического мировоззрения, называл его

«преобразованным» реализмом43

. Другой позитивист – Дж. Льюис, говорил о

рациональном реализме44

. 70-е г. XIX столетия, когда и в науке, и в философии, и

искусстве сформировались достаточно четкие принципы реализма как доктрины,

следует считать классическим реализмом. В основании классического реализма

лежит убеждение, что 1) внешний мир существует независимо от сознания – он

реален; 2) предметы и явления внешнего мира познаваемы – возможно

объективное знание о внешнем мире, которое не есть абсолютная истина, но есть

согласованное с восприятием знание о мире; 3) осознаваемые свойства внешнего

объекта не тождественны самому объекту и не имманентны сознанию – субъект и

объект сосуществуют в действительности по определенным законам.

Более поздняя стадия развития реализма представлена критическим

реализмом (последняя треть XIX – нач. XX в.). Критицизм требует рационального

объяснения фактов опыта, исходя из самой природы опыта и познавательных

возможностей человека. Поэтому, критический реализм пошел по пути поиска

коррелята (опосредующего элемента) взаимосвязи сознания субъекта познания и

43

См. Спенсер Г. Основания психологии // Сочинения Г. Спенсера. М., 1898. 44

См. Льюис Дж. Вопросы о жизни и духе: психологические начала и пределы знания. М., 2015.

29

внешнего мира, мыслимого и «данного». Европейский критический реализм

имеет генетическое родство с «критической философией» Канта, нашел свое

отражение в немецкой философии в кон. XIX в. (А. Риль, О. Кюльпе),

окончательно оформился в американскую гносеологическую «школу»

(Дж. Сантаяна, А. Роджерс, Дж. Пратт, Д. Дрейк и др.), что было ознаменовано

выходом в свет сборника «Очерки критического реализма» (1920).

Критический реализм во всех своих вариантах шел по пути сближения

науки и философии. То же самое можно сказать и о реализме как философском

течении в русской мысли. С той лишь разницей, что векторы движения были

различны: в первом случае, европейско-американском, – это гносеологический

вектор, во втором, отечественном – социально-антропологический, «жизненный»

вектор. Русские ученые и мыслители активно интересовались зарубежными

философскими идеями, но не всякая идея была аутентична русскому уму и

русской традиции. Интересным, в связи с этим, является небольшая заметка в

отечественном журнале «Вопросы философии и психологии» (1893), сообщающая

о новом философском движении в сев. Америке – «религия науки»45

, – которое

«ставит в основу свои факты природы и научно доказуемые истины»46

. Своими

принципами это движение называет позитивизм, понимаемый как знание,

основанное на фактах, монизм, понимаемый как регулятивный принцип, идеал

науки, трактующий мир как цельный и единый. Кредо религии науки автор

заметки излагает так: «В философии, которая стремиться стать философией

науки, важнейшей проблемой является проблема человеческой души. Что такое

душа, как она возникает, каково ее отношение к миру? – Душа содержит в

элементах своих сознательных явлений данные всякого опыта – впечатления

зрения, слуха и т.д. Эти данные суть те элементы, из которых слагается и растет

душа. То, что выражает значение или содержание душевных состояний,

45

Речь идет об идейном движении, созданным под эгидой журнала Open Court Publishing House (1887 г.),

Издательский дом «Открытый Суд», основателем которого был американский предприниматель Э. Хегелер, а

редактором - математик, философ и религиовед П. Карус. Пафос журнала заключался в попытке найти

«монистическое единоначалие» науки, этики и религии. Как указывает источник, в разное время с журналом

состояли в переписке Э.Мах, Л.Толстой, Н.Тесла и др. Пирс в 1907 г. опубликовал свою программную статью

«Прагматизм». [Источник: Кирющенко В. Чарльз Сандерс Пирс или оса в бутылке. Введение в интеллектуальную

историю Америки]. URL: http://refdb.ru/look/2339240-p19.html 46

Басистов А. Обзор журналов // Вопросы философии и психологии. 1893. Кн. 5 (20). С. 132.

http://refdb.ru/look/2339240-p19.html

30

называется объектом, или предметом; совокупность всех объектов есть

реальность, или предметность, вещественность, объективность. Ошибка

идеалистов и реалистов заключается в одностороннем мнении, будто даны только

субъективные состояния, или только объективные предметы: в действительности

не дано ни то, ни другое, а известное взаимодействие (intaraction) состоящее в

субъективно-объективном отношении»47

. Такая «религия науки» абсолютно

созвучна и русскому реалистическому мировоззрению, а точнее, философскому

реализму в естествознании. Но последний, подчиненный принципу критицизма

лишь методологически, исторически тяготеющий к «жизненным» вопросам,

стремясь уяснить «что действительно есть», строит «философию

действительности».

В России, в 1926 г., был опубликован сборник «Пути реализма», который

стал, своего рода, заявкой на разработку проблем гносеологии в указанном

направлении. Но это не имело в исторической перспективе логического

завершения. Частным случаем гносеологического реализма может быть названа

концепция интуитивизма Н.О. Лосского (идеал-реализм).

В современной рефлексии реализм ассоциируется, прежде всего, с

термином «научный реализм», который обозначает направление англо-

американской аналитической философии.

Итак, с исторической точки зрения, мы можем выделить такие формы

реализма как наивный, схоластический, просветительский, нововременной

(классический) реализм и современный реализм. Применяя гносеологический

критерий, можно отметить, что на разных этапах историко-философского

развития реализм существовал в таких своих формах как грубый (наивный)

реализм, трансцендентальный, метафизический, рациональный, критический

реализм, идеал-реализм.

Объектом внимания в данном исследовании является философский реализм

Нового времени (2-ая пол. XIX в.), развиваемый в русле отечественной традиции

мысли.

47

Там же. С. 132–133.

31

1.1.2. Роль позитивизма в утверждении реалистического мировоззрения

Очевидно, что одним из факторов, послужившим причиной укоренения

реализма в России, было широкое распространение позитивизма.

Позитивизм возник, как реакция на несостоятельность метафизической

философии представить ясную целостную картину мира. Абстрактные понятия,

которыми оперирует метафизика, он объявил лишенными смысла. Философским

кредо позитивизма стало признание абсолютного значения опыта, эмпирии,

практики в поисках истины. Творческой основой этих исканий была вера в

научную постижимость бытия, абсолютизация методов науки и научных

открытий. «Философствующие физики» претендовали на создание «научной

философии». Утверждалось, что научная философия должна строиться по

подобию эмпирических наук, ибо только путем изучения природных,

естественных закономерностей можно получить объективное знание о мире.

Таким образом, в XIX в. естествознание заявило о себе в философском плане.

Приоритет научного способа мышления, по мнению позитивистов,

заключается в том, что к разуму относятся практически, не ставя перед ним

невыполнимых гносеологических задач. Границей научного мышления является

реальная действительность, мир явлений. Претензия на сущностное познание, с

точки зрения позитивизма, не оправдана. Есть определенная эмпирическая

ситуация, которая и подлежит объективному исследованию с помощью точных

методов науки. Это - конечная цель развитого естественнонаучного познания.

Границы науки – один из первых вопросов, который вызвал дискуссию,

благодаря произведенной родоначальником позитивизма, О. Контом,

классификации наук. Однако для самого Конта, введенная им классификация,

имела значение лишь постольку, поскольку доказывали правомерность и

реальность науки об обществе, являющейся главным звеном его новой

философии. Иерархия наук, предложенная французским мыслителем, -

математика, астрономия, физика, химия, физиология и социальная физика - не

32

отражала преемственной связи (ни идейной, ни исторической) между различными

областями знания, но утверждала единство метода - эмпирического.

Вопрос о приложении методов точной науки к анализу социальных явлений,

в частности, стал основным для русского мыслителя-реалиста М.М. Филиппова в

его работе «Конт и его метод»48

. Он не только, по сути, дает положительный ответ

на этот вопрос, но и в своей теоретической системе пытается реализовать данную

идею (см. гл. 3). Общая оценка, которую дает ученый положительной философии,

такова: «Положительная философия…не есть завершенное и незыблемое здание.

Самый фундамент требует существенных поправок; в нем отсутствует теория

познания; в нем, вообще, нет последовательного объединяющего принципа, хотя

Конт упорно искал его, сначала в математике, затем в области социологии. В лице

автора «Критики чистого разума», которому Конт относился с большим

уважением, но которого знал лишь из вторых рук, германская философия уже

дала начала, которых Конт не успел найти – и должна была рано или поздно

привести к критическому реализму, во многом стоящему выше учения Конта;

однако последовательное развитие позитивизма, в свою очередь, могло бы

привести к таким же или аналогичным началам»49. Таким образом, прямой

преемственной связи реализма с позитивизмом историк реалистической

философии Филиппов не обнаруживает. Однако, конечно, метод эмпиризма, и

триада «человек-природа-общество», сложившаяся в результате развития идей

«социальной физики» определили тенденцию фактического развития научной и

философской мысли.

Идеи Спенсера и обоснование реализма.

Наиболее активную рецепцию в русской философии можно заметить

относительно положительной философии английских мыслителей - Спенсера и

Милля. Их работы переводились в России, подвергались критическому анализу

(И. Любомудров, П.В. Тихомиров, Н.К. Михайловский). Спенсер предложил

эволюционную модель вселенной, а Милль – метод построения научных гипотез.

48

Филиппов М.М. О. Конт и его метод. СПб., 1898. 49


33

В философии Спенсера, для данного исследования, важно отметить два

аспекта: 1) формулировка закона эволюции; 2) обоснование реализма как

принципа познавательной деятельности. Реконструируем основные положения

системы английского позитивиста-эволюциониста, как они представлялись в

России. «Карта» учения очень удачно предложена И. Любомудровым в его работе

«Введение в философию Г. Спенсера» (1897). При сопоставлении этой карты с

исходными теоретическими установками реализма, обнаруживается ряд

принципиальных точек соприкосновения.

Так, общая канва философской системы Спенсера, в значительной степени

совпадает с утверждениями убежденных реалистов, в частности, с утверждениями

Д.И. Менделеева. А именно: нечто, реальность производит на человека

воздействие, которое порождает в нем изменения – ощущения. Внешнюю

реальность можно классифицировать как Материя, Движение и Сила. Они

обладают свойством константности: материя - неуничтожима, движение –

непрерывно, сила – количественно постоянна. Это свойственно всем порядкам

бытия: от космоса и до нервных клеток. Все силы связаны между собой

определёнными отношениями. Эти отношения есть закономерность.

Следующее положение. Повсюду во вселенной происходит беспрерывное

перераспределение материи и движения – интеграция и дезинтеграция. Потеря

движения сопровождается интеграционными процессами; нарастание движения

сопровождается дезинтеграцией. В истории системы это есть прогресс (развитие,

эволюция) и регресс (разложение). Прогресс имеет место, когда интеграционные

процессы преобладают и наоборот, поглощение движения и дезинтеграция

материи свидетельствуют о регрессе. Мысль о беспрерывном перераспределении

материи и движения является базовой для концепции Н.А. Умова – представителя

«энергетического» направления естественнонаучного реализма. И более

конкретно, регресс и разрушение, трактуемые английским мыслителем как

рассеивание материи, коррелируют с идеей энтропии, предложенной немецким

ученым Р. Клаузиусом и развитая физиком Н.А. Умовым. И та, и другая сторона

согласны, что разрушительные и созидательные процессы создают ритм

34

движения вселенной и составляют замкнутый цикл превращений. Чем более

глобальна система, тем более длинный жизненный цикл она проходит.

Далее, о доминирующей идее, рожденной в девятнадцатом столетии – об

эволюции. Эволюция, с точки зрения Спенсера, есть переход от бессвязного

состояния к связному. Если этот процесс сопровождается вторичными

изменениями, что мы говорим о превращении системы из однородной – в

разнородную. Процесс интеграции соединяется с процессом дифференциации. На

основе этих суждений Спенсер выводит свой главный закон о том, что эволюция

есть движение от неопределенной однородности – к определенной разнородности.

Для реалистов была важна мысль позитивиста о том, что развитие, свойственное

разным порядкам бытия не есть отдельные части общего развития, но есть единое

непрерывное развитие, всеобщее связное движение материи в некотором

направлении, определяемое на конкретном этапе как система. В частности, теория

многофакторного развития М.М. Филиппова, представленная в данном

исследовании, поддерживает эту мысль.

Спенсер обосновывал неизбежность эволюции, как части всеобщего

перераспределения. Эта неизбежность, с его точки зрения, была обусловлена

рядом причин: во-первых, неустойчивостью однородного, т.е. невозможностью

эффективно противостоять внешнему воздействию; во-вторых, возрастающей

дифференциацией при переходе от однородного – к разнородному, т.е.

неизбежным образованием новых элементов системы. Эволюционным процесс

приходит к относительному завершению, когда достигается равновесие между

силами, действующими внутри системы и силами, им противопоставляемыми.

Полное равновесие, по мысли Спенсера есть период совершенства и полнейшего

счастья. На уровне жизни это означает овладение человеком условиями своего

существования, не только в биологическом, но и в социальном, историческом,

космологическом плане. Идея равновесия (гармонии, гомеостаза), как некоторого

идеального отношения человека и среды, была поддержана учеными-

естественниками (Санкт-Петербургская школа физиологии), их

35

экспериментальными исследованиями и является одним из элементов

реалистического воззрения.

Весьма эстетично и символично выглядит художественная иллюстрация

процесса эволюции, имеющаяся на титуле его некоторых работ - эмблема цветка:

«Внизу изображены кристаллы, представляющие огненного происхождения

скалы, источник коих таится в недрах земных и обломки которых образуют

различные геологические слои, составляющие твердую кору земного шара. На

них стелется наносная почва, местами покрытая плесенью. Последняя дает начало

двум видам растений – растениям тайнобрачным (не цветущим) и явнобрачным

(цветущим). Представителем явнобрачных взято двусемядольное растение, т.е.

высшая форма растительной жизни, в чем убеждаемся по листьям, почке, цветку

и плодам, выпадающим из сумки. На нем приютилось и им питается насекомое,

причем внизу по стеблю ползет личинка, в средней части подвешена куколка, а на

цветке покоится совершенное насекомое - бабочка»50.

Эта естественнонаучная зарисовка демонстрирует, что закон эволюции

носит всеобщий характер и охватывает все сферы действительности: от физико-

биологических явлений – до социально-психологических. Идея всеобщей связи

явлений в природе, их взаимная обусловленность – важная составляющая, взятая

на вооружение философским реализмом.

Итак, эмпиризм и эволюционизм — эти две стороны позитивизма, нашли

свое воплощение в реалистическом мировоззрении. Мы можем заключить, что

позитивная философия подготовила методологическую почву конкретно для

естественнонаучного реализма. Безусловно, позитивизм, сохраняет историческое

значение как противовес метафизике и мистицизму.

1.1.3. Рецепция немецкой философии в контексте утверждения

реализма

В отличие от позитивизма, немецкая философия, особый пиетет к которой

традиционно испытывала русская культура, создавала гносеологическую базу для 50

Любомудров И. Введение в философию Г.Спенсера. Самара, 1897. C. 4.

36

продвижения реалистических идей. Безусловными фаворитами этого была

натурфилософия Г. Шеллинга и трансцендентальный идеализм И. Канта. Сам

Шеллинг достаточно удачно обосновал такой синтез интереса к данным формам

философии, рассуждая об их сходстве и различии: если задача

трансцендентальной философии состоит в том, чтобы подчинить реальное

идеальному, то, наоборот, задача натурфилософии – объяснить идеальное

реальным; значит, обе науки составляют одну науку, в которой различаются лишь

два противоположных направления51

. Немецкий философ был близок к истине:

эти два идеалистических направления успешно реализовались в русской мысли в

построении эмпирико-философских концепций естественнонаучного реализма.

Первые адепты шеллингианства (Д.М. Велланский, М.Г. Павлов) не просто

перенимали философию Шеллинга, но приспосабливали ее к «русскому

воззрению» - вычленяли «рациональное зерно». Главным, в плане онтологии, для

шеллингианцев было понимание природы как целого: различение в природе

материального и духовного, реального и идеального и обоснование их единства:

«... в продуктах природы... всегда обнаруживается полнейшее слияние идеального

и реального»52

. Двойственность мира обуславливала развитие природы,

эволюцию от низшего к высшему (качественное усложнение).

Шеллинг, внимательно следивший за успехами естествознания, сумел не

только оценить их значение, но и в теоретическом смысле предвосхитить

дельнейшее развитием науки. Натурфилософ уже изложил свою теорию единства

всех сил и веществ в природе, когда были сделаны открытия в области

электричества, магнитного поля (Лавуазье и Гальвани) и т.п., доказывающие

фактическую, физическую всеобщую связь предметов и явлений. «...все явления

связаны единым абсолютным и необходимым законом, из которого все они могут

быть выведены...»53

, – так звучал закон сохранения материи и энергии, в его

метафизическом выражении.

51

См. Шеллинг Введение к наброску системы натурфилософии, или о понятии умозрительной физики и о

внутренней организации системы этой науки // Шеллинг Г. Сочинения. М.: Мысль, 1998. С. 236. 52

Там же. 53


37

Для натурфилософии первичным является природа; она должна отрешиться

от всяких идеальных объяснений, от всякого рода телеологических толкований,

уродующих природу и все объяснять действием естественных сил, включая сюда

те ступени ее организации, на которых возникает чувство, сознание и интеллект,

считал мыслитель. «Наша наука, – заявляет Шеллинг, - вполне и насквозь

реалистична, а значит, она есть не что иное, как физика, но только умозрительная

физика ...»54

. Наука реалистична в той степени, в какой она способна объяснить

все силами самой природы. Принцип реализма заключается в осознании того, что

те же силы, с помощью которых природа воспроизводит себя в каждый момент,

воспроизводят ее в мышлении, посредством организма как промежуточным

звеном. В мышлении, разуме нет ничего, чего бы ни было в опыте. «Мы, -

рассуждает Шеллинг, - не только знаем то или иное из опыта, мы вообще

изначально знаем лишь то, что нам известно из опыта и посредством опыта, ... все

наше знание состоит из эмпирических основоположений»55

. Априорными

некоторые суждения становятся только потому, что они сознаются как

необходимые, и каждое суждение может быть «поднято» (Шеллинг) до этого

уровня. Таким образом, допуская эмпирическое познание, следует допустить и

теоретическое его обобщение. «...каждое основоположение, которое для меня

лишь исторично, т. е. является эмпирическим, становится априорным, как только

я непосредственно или опосредованно достигаю понимания его внутренней

необходимости»56

.

Необходимым, по мнению Шеллинга, следует считать всякое явление

природы, так как в ней нет ничего случайного, все находится в необходимой

связи со «всеобъемлющим началом». Природа, как органическое целое, должна

предшествовать своим частям. Не целое происходит из частей, но части из целого.

«Следовательно, мы не познаем природу априорно, а природа есть априорно, т.е.

все единичное в ней заранее определено целым или идеей природы вообще...»57

.

54

Там же. С. 239. 55

Там же. С. 244. 56

Там же. 57


38

Натурфилософия Шеллинга с идеей о единстве природы, естественных

силах, связующих все в природе, стала, своего рода, импульсом к переходу от

метафизического постижения природы – к эмпирическому, естественнонаучному,

опытному. Как сам писал Шеллинг, чтобы увидеть внутреннюю конструкцию

природы – надо вторгнуться в нее, т. е. организовать эксперимент, «принудить

природу действовать»58

.

Эксперимент – «это вопрос природе, на который ее вынуждают дать

ответ»59

. Огромный массив положительного знания, накопленный в XIX в., не

согласовывался с существующими мировоззренческими теориями и не мог быть

рационально обоснован в рамках натурфилософии. Это вызвало

мировоззренческий кризис в России в XIX в. Реализм как рациональная

философская система, опирающаяся на эмпирические данные, и стремящаяся к

выработке общих понятий, представлялась оптимальным выходом из

переплетений грубого натурализма и абстрактного мысления. Эмпиризм – один из

принципов реализма. Методологическим основанием для рационального

осмысления природы выступила более ранняя, по отношению к Шеллингу,

философская теория Канта.

Философская теория И. Канта как методологическое основание реализма.

Лозунг «Назад – к Канту» был услышан и отечественными мыслителями.

Причем, нельзя сказать, что это было какое-то направленное движение. Скорее,

стоит говорить об установлении определенного философского отношения к

осмыслению действительности, философской парадигмы, на фоне растущего

знания в области естественных наук. Безусловное разочарование в метафизике как

спекулятивной философии, отсутствие ощущения цельности эмпирического

знания на путях «положительной философии», требовали обобщений высокого

уровня. Философский реализм в рамках естествознания попытался нивелировать

разрыв между теоретической философией и эмпирически ориентированной

наукой. Вопрос о взаимосвязи Канта и реализма – это вопрос о взаимосвязи науки

58

Там же. С. 241. 59


39

и философии, эмпирии и теории. В.И. Вернадский выступил с докладом

28 декабря 1904 г. на заседании московского психологического общества,

посвященном памяти Канта, где подчеркнул роль кантовской философии в

истории знания, указав, при этом на неизбежность связи философии и науки:

«Если … всмотреться в исторический ход мысли, то можно заметить, что все

крупные открытия и научные обобщения – рано ли, поздно ли – находят себе

отражение и переработку в философской мысли: и в случае, ежели они стоят уже

вне пределов существующих философских систем, способствуют созданию

новых… В этом смысле научная деятельность до известной степени предшествует

философской работе, и после крупных философских обобщений, раздвигающих

рамки познанного или рушащих веками стоящие, научно выработанные,

философски обработанные положения, можно ждать проявлений философского

гения, новых созданий философской мысли, новых течений философии»60

.

Метафизика Канта выступила такого рода обобщением, «раздвигающим рамки

познанного» для новых исследований, как в области теоретического, так и

эмпирического знания.

Непосредственный участник борьбы «за истинное воззрение на жизнь»,

Н.Я. Грот, в своем журнале «Вопросы философии и психологии», писал: «…не

только в нынешней новокантианской метафизике немцев, но и в современном

агностицизме французов и англичан, и, в частности, в эволюционной метафизике

Спенсера, и даже в новейших трансформациях позитивизма, легко обнаружить

глубокое влияние Кантовской философии, которая стала атмосферой нашего века,

и основной дух которой вдыхается многими мыслителями бессознательно,

непроизвольно, - вопреки их желанию»61

.

М.М. Филиппов, концепция реализма которого представлена ниже

(см. п. 3.3.2), прямо указывает, что считает философию Канта одним из самых

значительных достижений философской мысли и призывал к более тщательному

изучению текстов немецкого классика, сетуя при этом, что «недостаточно

основательное проникновение» в учение Канта свойственно не только 60

Вернадский В.И. Кант и естествознание // Избранные труды по истории науки. М.: Наука, 1981. С. 214. 61

Грот Н.Я. Основные моменты в развитии новой философии // Вопросы философии и психологии. 1893. Кн. 5(20),

ноябрь. С. 89.

40

отечественной философской мысли, но и европейской. Филиппов пишет: «Лучше

поздно, чем никогда. Я со своей стороны, вот уже десять лет, неустанно твержу,

что только глубокое знакомство с учением Канта может предохранить нас от

мертвящего догматизма, и от мечтательной метафизики…учение, которое рано

или поздно рассеет туман и откроет путь для новой бодрой, деятельной, глубоко

жизненной и в то же время глубоко нравственной философской критики – так как

со времен Канта философия может и должна быть только критической»62

.

Как последователи идей Канта, так и их исследователи, традиционно

концентрируют свои усилия вокруг так называемого «критического периода»

философии Канта, в развертывании и интерпретации гносеологических аспектов

учения, особое внимание уделяется понятию «вещь в себе» и априорным формам

познания. А между тем, «критический» и «докритический» периоды

непосредственно связаны: к своей гносеологии Кант пришел от космологии;

понимание мира как системы, действие связующих сил в этой системе и наличие

физических границ видения мира стало мостом к разработке теории познания. На

этот факт обратил внимание В.И. Вернадский. Он настаивает, что без

«естественнонаучных штудий» Канта не было бы и его «критической

философии», впрочем, не раскрывая эту связь.

Обозревая историю новейшей философии, датский философ Г. Геффдинг

обращает внимание, что выводы, сделанные на основе изучения системы Канта,

могут быть самыми разнообразными, в зависимости от точки отсчета. Он пишет:

«На современников влияло главным образом опровержение рациональных

доказательств воззрений религиозных в связи с энергичной защитой высоты

нравственного закона и доказательством внутренней связи последнего с духовной

природой человека. Для более тесного круга обработка теории познания стояла на

первом плане. Но и здесь также можно было придавать значение различным

сторонам. Можно было подчеркнуть, что разум обладает способностью

достигнуть познания без помощи опыта, или что правомерность этого познания

ограничена опытным миром. Можно было выдвинуть идеалистическую сторону

системы, по которой разум определяет, что есть действительность; или наоборот, 62

Филиппов М.М. Новый идеализм // Научное Обозрение. 1903. № 4. С. 2.

41

оттенить реалистическую сторону, по которой деятельность разума только тогда

имела бы реальное значение, если бы он брал свой материал из того источника, к

которому он не может проникнуть. Наконец, главный интерес может вертеться

либо вокруг психологического анализа природы и способа деятельности сознания

и познания, или также вокруг тех выводов, какие можно отсюда сделать по

отношению к условиям и границам познания»63

.

В истории философии предпринимались попытки исследовать вопрос «Кант

и естествознание» (В. Цингер, Л. Лопатин, П.П. Гайденко, М.А. Киссель и др.). В

свое время, достаточно удачно определил основные направления решения этого

вопроса Ю.Н. Солонин64

. Первое – это «Кант как естествоиспытатель», где

оценивалось значение «докритических» трудов немецкого классика (об этом

писал Ф. Энгельс в «Диалектике природы»). Другое направление сложилось

примерно в 60-х - 70-х г. XX в. «…в обстановке усиливающего интереса

историков науки к анализу общей проблемы значения философских предпосылок

в генезисе новых научных идей…»65

. Именно в этом аспекте, условно называемом

«Кант как натурфилософ», данное исследование обращено к философской теории

немецкого классика. Этот вопрос достоин отдельного, специального изучения. Но

для решения поставленных задач, достаточным будет точечно указать на

отдельные моменты, а именно «совпадение» умозрительных идей кантовской

натурфилософии и научных интуиций философского реализма.

Общепризнано, что Кант положил начало перехода от механической

картины мира - к динамической. «Смелая мысль Канта “дайте мне материю, и я

покажу вам, как возникает из нее мир” означает, по сути, превращение механики

– в общую динамику: материя имеет для него значение «не только, поскольку она

существует, но поскольку она действует»66

, – констатируется в брошюре,

специально переведенной, по словам редактора, для того, чтобы представить

русской публике «эскиз» тех вопросов философии Канта, которые имеют

существенное значение для современной научной работы. Автор брошюры, 63

Геффдинг Г. История новейшей философии. Очерк истории от Канта до наших дней. СПб., 1900. С. 21-22. 64

Солонин Ю.Н. Роль философских идей И.Канта в развитии естествознания // Эвристическая и методологическая

функции философии в научном познании. Л., 1980. С. 112 — 115. 65

Там же. С. 112. 66

Баух Б. Иммануил Кант и его отношение к естествознанию. М., 1912. С. 18.

42

профессор йенского университета Б. Баух, сосредотачивается на «штудиях» Канта

в области биологии, предваряя свои суждения, обобщающим заявлением:

«...грубоватый spiritus Кант … выбросил вон из мироздания, чтобы чище и точнее

развить механику мира, чем это сделал Ньютон»67

. А механика мира такова, что

он есть совокупность динамических отношений, и движение есть сила материи.

Материя, движение и их взаимное отношение составляют систему мира. Именно

на этом и сосредоточились «реалисты»: понять мир как систему, раскрыть связь

явлений в природе. Систематическое познание, по Канту, означает упорядоченное

познание сообразно принципу. Такие принципы могут быть «основоположениями

либо эмпирического, либо рационального объединения познаний в одно целое»68

.

Естественнонаучный реализм методологически объединил эмпирические

основоположения с рациональным осмыслением. «Дело идет о том, –

резюмировал Г. Геффдинг ретроспективный обзор натурфилософии Канта, –

чтобы доказать и сохранить непрерывность сил, между тем как метаморфоза этих

сил идет своим чередом»69

.

Интересно, что подобно Бауху, русский физик А.Г. Столетов, кантовскую

систему «метафизического естествознания» называл механикой современного ему

естествознания70

(в широком смысле). Ученые-естествоиспытатели не вступали в

гносеологические споры о сущности явлений. Они приняли метафизические

начала естествознания как формальную основу своих исследований, как

фундаментальную теорию, выступающую условием аподиктичности (истинности)

их исследований. «В сущности, мы имеем два критерия оценки научной истины…

– писал В.И. Вернадский. Один путь – путь философской критики, связанный с

теорией познания, другой путь – путь исторической критики, связанный с

историей науки»71

.

Естествознание XIX века как бы двигалось к теории Канта «от обратного»:

от «несобственного естествознания» (Кант), экспериментального, в направлении

к «собственному», априорному, не рассчитывая в рамках одного витка 67

Там же. 68

Кант И. Метафизические начала естествознания / И. Кант // Собр. Соч. В 6 т. Т. 2. М., 1966. С. 56. 69

Геффдинг Г. История новейшей философии. Очерк истории от Канта до наших дней. СПб., 1900. С. 23. 70

См. Столетов А.Г. Гельмгольц и современная физика // Собр. Соч. В 3 т. Т. 2. М.-Л., 1941. С. 334. 71

Вернадский В.И. Из истории идей // Вернадский В.И. Труды по всеобщей истории науки. М., 1988. С. 203.

43

исторического развития науки добраться до конечной истины, но желая

установить неоспоримые факты действительности.

Кант дал метафизическое определение двум фундаментальным понятиям,

имеющим принципиальное значение для философского реализма – «природа» и

«опыт». «Если слово природа берется только в формальном значении, означая

первый, внутренний принцип всего, что относится к существованию той или иной

вещи, то наук о природе возможно столько же, сколько имеется специфически

различных вещей... но слово природа употребляется и в материальном значении,

не как свойство той или иной вещи, а как совокупность всех вещей, поскольку

они могут быть предметами наших чувств, стало быть и опыта... в этом значении

слова, природа подразделяется… на две основные части, из которых одна

охватывает предметы внешних чувств, другая – предмет внутреннего чувства,

стало быть, возможно двоякое учение о природе – учение о телах и учение о

душе, причем первое рассматривает протяженную природу, а второе

мыслящую»72

. Убеждение мыслителей-реалистов состояло в том, что природа

внешнего мира и природа внутреннего мира имеют общее основание, и в их

концепциях «мыслящая природа» трансформировалась в психическую

реальность, а сила, являющаяся существенным свойством «протяженной

природы» стала интерпретироваться как энергия. Таким образом, наука

доказывала, что мир, данный нам в опыте материальным, в своей сущности

таковым не является, но реально существует (явлен в форме материи).

Мысль Канта о том, что опыт – источник истинного знания, представляет

особую ценность для реалистов.

«Всякое познание вещей только из одного чистого рассудка или из чистого

разума есть не что иное, как чистый призрак, и только в опыте есть истина»73

.

Собственно, этой формулой Канта выражено философское кредо реализма. К

слову сказать, немецкий метафизик не был убежденным идеалистом. «Мой так

называемый (собственно критический) идеализм, – читаем у Канта, – …особого

рода: обыкновенный идеализм им опровергается, и через него всякое познание a

72

Кант И. Метафизические начала естествознания / И. Кант // Собр. Соч. В 6 т. Т. 2. М., 1966. С. 55. 73

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. М., 1993. С. 192.

44

priori… впервые получает объективную реальность, которая, без этой, мною

доказанной идеальности пространства и времени, не могла утверждаться даже

самыми ревностными реалистами. При таком положении дел, я желал бы…

назвать иначе это мое понятие. Итак, да будет мне позволено называть его

впредь... формальным или, – еще лучше, – критическим идеализмом...»74

.

Критицизм становится ведущим методом исследования эмпирических фактов,

своего рода иммунитетом науки «от заблуждений» (Кант). Критицизм

синонимичен рациональности науки XIX в.

Критическое восприятие опыта предлагает мир как дуальный – чувственный

и умопостигаемый (интеллигибельный). «Мир чувственный» дан нам в

ощущениях, но воспринимается как целый, связный, благодаря способности

нашего ума – утверждал Кант. В области чувственного восприятия, опыт

определяется мыслителем как «…рефлективное познание, которое происходит от

сравнения посредством рассудка многих явлений…»75

. Общие понятия опыта

называются эмпирическими, а объекты опыта – феномены. Собственно опыт

совпадает с началом познания.

В «Пролегоменах…» Кант пишет: «...рассудок есть источник всеобщего

порядка природы, ибо подводит все явления под свои собственные законы и через

это производит опыт (по форме) a priori, в силу чего всякое опытное познание

необходимо подчинено его законам. Мы имеем дело не с природой вещей самих

по себе… а с природой, как предметом возможного опыта», где рассудок, делая

возможным опыт, воспроизводит и чувственный мир как предмет опыта, т. е. мир,

имеющий свою природу (эмпирию)»76

. Таким образом, познание заканчивается

опытом.

Такая схема: «опыт-знание-опыт» в рамках естественнонаучного реализма

получила следующее воплощение. Начальный этап познания – наблюдение

конкретных явлений природы; далее – синтез фактов, выявление эмпирических

законов, выработка гипотез, обобщение опыта, разработка теорий; следующий –

проверка гипотез и теорий, прогнозирование новых явлений природы (новая 74

Там же. С. 194. 75

Кант И. О форме и началах мира чувственного и умопостигаемого. СПб., 1910. С. 9. 76

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. М., 1993. С. 110.

45

гипотеза). Обозначенная схема будет иметь следующий вид: «гипотеза-теория-

гипотеза». Эвристическая ценность гипотезы – в возможности предвидеть

будущее, выйти за пределы непосредственного видения, за границы своего

«места», т.е. перейти на уровень трансцендентального опыта, эмпирической

основой которого, как предположила наука в кон. XIX в., является психика.

Задачей реализма было ввести психический компонент как фактор познания

действительности и остаться, при этом, на пути объективного знания.

Объективность достигается путем согласованности теорий и гипотез с опытом.

Несмотря на гносеологический дуализм (мир ноуменов и мир феноменов), в

теории Канта фактически постулируется единство мыслимого (априорного) и

эмпирического (апостериорного).

В действительности, лишь крайняя форма эмпиризма, утверждающего, что

знание полностью определяется опытом и сводится к нему (позитивизм), не

соотносится с крайней формой априоризма, в свою очередь провозглашающей

первичность интеллектуальной интуиции (интуитивизм). Современная трактовка

априоризма может быть такой: реальность рассматривается как подвергающаяся

осмыслению со стороны субъекта познания и категории рассудка играют роль

формирующего фактора по отношению к объекту познания; некие абстрактные

образования «накладываются» на эмпирический материал и оформляется объект,

который подвергается, далее, познанию – теоретическому, практическому,

научному, экспериментальному.

Один из исследователей философии Канта любопытно интерпретирует

переплетение априористских и эмпирических компонентов познавательного

процесса77

: первые определяют угол сечения реальности, а вторые – опыт,

извлекаемый из нее и предопределяющий характер когнитивных конструкций.

Связь реального опыта с априорными формами опыта обеспечивает активность

познающего субъекта. Таким образом, познающий субъект приобретает

решающее значении в построении действительности. Модели действительности

могут быть разнообразными, в зависимости от позиции субъекта, в зависимости

77

См. Бажанов В.А. Идеи И. Канта и методология науки. Исторический аспект // Кант, неокантианство и

философия в России. Ульяновск, 2004.

46

от того, что он видит и что он хочет найти. И каждая такая модель будет обладать

определенной степенью истинности, поскольку обусловлена объективными

условиями. Выдвигаемые на такой метафизической основе научные гипотезы

позволили представить мир не плоско, а в объеме. Идея «формирующей» роли

сознания, мышления нашла свое воплощение в учениях представителей

антропологического направления естественнонаучного реализма и, особенно

рельефно, представлена в теории доминанты Ухтомского (см. гл. 3.1.3)

Вообще, метафизическое убеждение Канта в том, что законы природы мы

можем получить «только из принципов их связи в нас… из условий …

необходимого соединения в сознании»78

, спровоцировало отечественное

естествознание на активное экспериментальное исследование феномена сознания

и поиски конкретных форм связи психики («продуктом» которой является

сознание) и внешнего мира. «…высшее законодательство природы должно

находиться в нас самих…»79

трансформировалось в практикоориентированном

реализме ученых-мыслителей в попытки естественнонаучного обоснования

высших жизненных идеалов – социальных, нравственных, религиозных.

А.Г. Столетов, рассуждая об основаниях и векторах развития науки, писал:

«… мы, изверившиеся даже в тех метафизических остатках, какими еще дорожит

Кант, и готовые еще дальше идти в деле критицизма, мы, подрывающие понятие о

силе, как причине движения, усомнившиеся вместе с Гельмгольцем даже в

априорности геометрических аксиом, – должны ли и мы держаться все той же

схемы, хотя бы не веруя в ее трансцендентальное значение, хотя бы начиная

выполнять ее с конца, без надежды подняться до начала? … Не тесно ли нам

вращаться в тех же механических рамках, пытаясь заключить в них образ

объективируемой нами природы, но нанося наш рисунок лишь черта за чертой,

трудным путем научной индукции? Не бесполезно ли иссушает душу это, быть

может одностороннее стремление разыскивать всюду «мертвую» материю и

«слепые» силы или движения? Не угнетает ли, не приводит ли к отчаянию эта

78

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. М., 1993. С. 105. 79


47

погоня за невозможным, без веры в абсолютность руководящих нами основ, в

достижимость нашего идеала – «окончательного» анализа явлений?»80

.

Ответ находится у Гельмгольца: «Мы не победим механизма материи

простым ее отрицанием... мы победим его, лишь подчиняя этот механизм целям

нашего духовного существа. Мы должны узнать рычаги и веревки, хотя бы этим

нарушалось наше поэтическое созерцание природы, – узнать затем, чтобы

управлять ими по нашей воле…»81

. Тотальная рационализация всех форм

проявления природы стала следствием абсолютизации критического метода.

Метафизические идеи немецкого мыслителя выступили основой построения

философской методологии реалистического мировоззрения. Под влиянием

кантовской философской системы естествоиспытатели практически отказались от

позитивистских схем с их претензией на чистую эмпирию. Сама кантовская

натурфилософия приобретает качественную определенность в концепциях

русского естествознания. Философский реализм – посткантовская философия.

1.2. Истоки реалистического мировоззрения в отечественной

философской традиции

1.2.1. Идеологические предпосылки формирования русского

реалистического мировоззрения

В истории отечественной философии, понятие «реализма» связывается,

прежде всего, с именем А.И. Герцена, обосновавшим теоретическую

необходимость реализма. Как направление мысли, реализм не случайным образом

укоренился на русской почве, но «легализовался» благодаря идеологии

«шестидесятников». В этом аспекте – популяризации реалистического

мировоззрения – значимая роль принадлежит литературно-критической

деятельности Д.И. Писарева.

80

Столетов А.Г. Гельмгольц и современная физика / А.Г. Столетов // Собр. соч. В 3 т. Т. 2. М.-Л., 1941. С. 335. 81

Цит. по Столетов А.Г. Гельмгольц и современная физика / А.Г. Столетов // Собр. соч. В 3 т Т. 2. М.-Л., 1941.

С. 335.

48

История России второй половины XIX в., как нам известно, развивалась

очень бурно. Страна стояла на пороге решительных преобразований, «выбирая»

между революцией и эволюцией. Совершенно справедливо социальные

преобразования связывались с изменением самих основ осмысления бытия –

изменения мировоззрения. Основу позитивных изменений в России XIX в.

отечественные мыслители видели в просвещении, внедрении науки в широкие

массы. Это была борьба за реализм знания: реализм в философии против

метафизики, реализм в литературе против романтизма, реализм в естествознании

против натурфилософии. Наука должна была показать со всей очевидностью и

ясностью реальные механизмы процессов, происходящих в природе, обществе и,

тем самым, обозначить для человека новые идеалы, необходимые пути движения,

вооружить реальными средствами для достижения того абстрактного счастья, к

которому стремится обыденный человек.

«Письма об изучении природы» Герцена можно считать провозглашением

мировоззренческого поворота. В понимании этого русского мыслителя, человек

рубежа эпох находится в такой ситуации, когда «старые убеждения, все

прошедшее миросозерцание потрясены, но они дороги сердцу, а новые

убеждения, многообъемлющие и великие, – не успели принести плода»82. В

другой своей работе, в художественной форме, он выражает смысл

происходящего так: «Глубоко прострадав пустоту субъективных убеждений,

постучавший во все двери, чтоб утолить жгучую жажду возбужденного духа, и

нигде не находя истинного ответа, измученный скептицизмом, обманутый

жизнью, он идет нагой, бедный, одинокий и бросается в науку»83. Только наука,

ориентированная на факты действительности, может дать верные сведения

относительно того, как жить дальше – такова новая познавательная и

идеологическая установка.

Мало просто симпатизировать науке, «мы – реалисты, – писал Герцен, –

надобно, чтобы любовь становилась действием»84

. Герцен понимает науку как

последовательное развитие разума и самопознание. В статье о дилетантизме в 82

Герцен А.И. Письма об изучении природы. Письмо первое // Герцен А.И. Собр. соч. В 30 т. Т. 3. М., 1954. С. 7. 83

Герцен А.И. Дилетантизм в науке. Статья первая / А.И. Герцен // Собр. соч. В 30 т. М., 1954. Т. 3. С. 20. 84


49

науке, он эмоционально пишет о том, что человечеству пришлось пройти путь в

3000 лет, чтобы «понимать себя сознательной сущностью мира»85

, осознать себя в

природе как мыслящее существо. Дело науки, считает мыслитель, «возведение

всего сущего в мысль»86

. Он подверг критике эмпиризм «старого» материализма,

как односторонний, не способный стать основой целостного прогрессивного

мировоззрения. Одна из сторон, будь то опыт или умозрение, чистая наука или

самозамкнутая философия, никогда не дадут подлинного постижения реального

мира. Новое мировоззрение, по убеждению автора «Писем…», должно строиться

на понимании единства субъективного и объективного, мышления и природы,

естествознании и философии. Философия, построенная на научном понимании

мира есть реализм. Основная задача новой реалистической философии –

философии-науки – «раскрыть во всех головах один ум»87

. Мир, природа есть

развертывание в истории единого разума. Этот разум сам является частью

природы, а человек выступает единичным носителем разума и постигает себя и

природу посредством сознания.

Современный человек, в результате своего исторического развития, должен

прийти к пониманию, считал Герцен, что изменение мира возможно не с позиций

субъективных убеждений, а при условии постижения объективных законов

природы. «Личности надобно отречься от себя для того, чтобы сделаться сосудом

истины, чтобы не стеснять ее собою, принять истину со всеми последствиями»88

.

Каков смысл такого положения человека? Герцен пишет: «Человек призван не в

одну логику, а еще в мир социально-исторический, нравственно-свободный,

положительный, деятельный; у него не одна способность отрешающего

понимания, но и воля, которую можно назвать разумом положительным, разумом

творящим; человек не может отказаться от участия в человеческом деянии,

совершающемся около него; он должен действовать в своем месте, в своем

времени – в этом его всемирное призвание»89

. Здесь, философия реализма

85

Там же. С. 20. 86

Герцен А.И. Письма об изучении природы. Письмо второе / А.И. Герцен // Собр. соч. В 30 т. М., 1954. Т. 3.

С. 124. 87

Герцен А.И. Дилетантизм в науке. Статья первая / А.И. Герцен // Собр. соч. В 30 т. М., 1954. Т. 3. С. 14. 88

Герцен А.И. Дилетантизм в науке. Статья четвертая / А.И. Герцен // Собр. соч. В 30 т. М., 1954. Т. 3. С. 67. 89


50

получает выход к анализу общественных, социальных явлений и дает почву для

возникновения различных социально-философских концепций.

Так, идеологи демократических изменений – Н.Г. Чернышевский и

Н.А. Добролюбов – провозгласили требование следовать заветам В.Г. Белинского

и Н.В. Гоголя. Суть гоголевского наследия, как известно, заключалась в «ясном

уразумении действительности». Белинский же завещал: «…пробуждение в народе

чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе,

права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и

справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение»90. Важно отметить,

что демократический подъем подкреплялся «ярким» словом – активной позицией

журналов (журналы «Современник», «Отечественные записки», «Русский

вестник» и др. выступили как рупоры новых идеологий и популяризаторы

научных открытий и достижений). В журнале «Русское слово», в поддержу

демократических идеалов, высказывался и рьяный реалист Д.И. Писарев. Но в

отличие от своих соратников, он был не на стороне «мужицкой правды», а вместе

с интеллигенцией, которая должна была внушить народу истинные идеалы и

вооружить его конкретными естественнонаучными знаниями.

Своего рода идеологической программой реализма можно считать статьи

Д. Писарева «Базаров» (1862), «Реалисты» (1864), «Мыслящий пролетариат»

(1865), представляющие эволюцию реалистических взглядов мыслителя и метода

решения социальных задач.

Реализм, в теории Писарева, пришел на смену нигилизму: отрицание

действительности сменилось положительной концепцией. Он расширил

понимание реализма как системы взглядов на жизнь вообще: реализм не только

как должное представление о действительности, но и как верное отношение к

жизни. Поэтому, помимо прочего, реализм – это основа оценки человеком своего

отношения к природе, другим людям, линия поведения, соответствующая

требованиям действительности. В контексте такого понимания, личность

выступает как деятельное существо, активное начало в обществе.

90

Белинский В.Г. Письмо к Гоголю от 15 июля 1847 г. // В.Г. Белинский: pro et contra. СПб., 2011. С. 56.

51

Как известно, статья «Базаров» написана по поводу романа Тургенева

«Отцы и дети» и рассматривает личность «базаровского типа» – новое поколение

с новыми идеалами: видит мир таким, каков он есть, имеет потребность к

полезному труду, полагается на собственные силы, не заостряется на

недостижимых целях. Базаров – конкретное воплощение эволюции принципов от

грубого реализма – к критическому: «пролетарий-труженик самым процессом

своей жизни независимо от процесса размышления, доходит до практического

реализма; он за недосугом отучается мечтать, гоняться за идеалом, стремиться в

идее к недостижимо-высокой цели. Развивая в труженике энергию, труд приучает

его сближать дело с мыслью, акт воли с актом ума. Человек, привыкший

надеяться на себя и на свои собственные силы, привыкший осуществлять сегодня

то, что задумано было вчера, начинает смотреть с более или менее явным

пренебрежением на тех людей, которые, мечтая о любви, о полезной

деятельности, о счастии всего человеческого рода, не умеют шевельнуть пальцем,

чтобы хотя бы сколько-нибудь улучшить свое собственное, в высшей степени

неудобное положение. Словом, человек дела, будь он медик, ремесленник,

педагог, даже литератор…чувствует естественное непреодолимое отвращение к

фразистости, к трате слов, к сладким мыслям, к сантиментальным стремлениям и

вообще ко всяким претензиям, не основанным на действительной, осязательной

силе. Такого рода отвращение ко всему отрешенному от жизни и

улетучивающемуся в звуках составляет коренное свойство людей базаровского

типа»91. Своей ближайшей задачей Базаров считает распространение реальных

знаний, а конечной целью – переустройство общества на демократических

началах. Базаровы, для Писарева – личности, способные созидать новое.

«Реалисты» – изложение «идеологии реализма», целей и задач

реалистической программы. Д.И. Писарев, в данной работе, определял реализм

следующим образом: «Экономия умственных сил есть не что иное, как строгий и

последовательный реализм»92.

91

Писарев Д.И. Базаров / Д.И. Писарев // Собр. соч. В 12 т. Т.4. М., 2001. С. 170. 92

Писарев Д.И. Реалисты / Д.И. Писарев // Собр. соч. В 12 т. Т. 6. М., 2001. С. 226.

52

На одном из первых мест в данной статье, пронизанной духом утилитаризма

– вопрос труда. «Труд современных реалистов также доступен самой слабой

женщине, как и самому сильному мужчине. В этом труде нет ничего грубого,

резкого и воинственного. Надо только понимать и любить общую пользу, надо

распространять правильные понятия об этой пользе, надо уничтожать смешные и

вредные заблуждения и вообще надо вести всю свою жизнь так, чтобы личное

благосостояние не было устроено в ущерб естественным интересам большинства.

Надо смотреть на жизнь серьезно; надо внимательно вглядываться в физиономию

окружающих явлений, надо читать и размышлять, не для того, чтобы убить время,

а для того, чтобы выработать себе ясный взгляд на свои отношения к другим

людям и на ту неразрывную связь, которая существует между судьбою каждой

отдельной личности и общим уровнем человеческого благосостояния. Словом:

надо думать»93.

Философское кредо реалистов сформулировано предельно кратко: «…все

стремления наших реалистов, все их радости и надежды, весь смысл и все

содержание их жизни пока исчерпывается тремя словами: «любовь, знание и

труд»»94.

Та же система ценностей пропагандируется и в статье «Мыслящий

пролетариат» («Новый тип») – в статье, написанной по поводу романа

Чернышевского «Что делать?». Однако образ человека «нового типа» здесь

претерпевает некоторые изменения. Новый тип – мыслящий пролетариат –

рядовой человек, занимающийся общеполезным трудом, достигает цели

повседневной деятельностью. Мыслящие пролетарии – представители

разночинной интеллигенции, добывающие хлеб собственным трудом, знающие

все невзгоды жизни, но в отличие от других тружеников достаточно развиты,

чтобы понять жизнь. Новый человек – некий идеальный человек, живущий по

законам гармонии, у которого «добро и истина, честность и знание, характер и ум

оказываются тождественными понятиями»95. Концепция абсолютно счастливого

человека логично продолжается в концепции идеального общества, где человек 93

Там же. С. 296. 94

Там же. С. 353. 95

Писарев Д.И. Новый тип / Д.И. Писарев // Собр. соч. В 12 т. Т. 8. М., 2001. С. 222.

53

трудиться не по необходимости, а «по зову души» – «целесообразно

организованный труд», устранение всякой эксплуатации – залог счастливой

жизни.

Писарев обращает внимание на то, что реалистом может быть каждый. Но,

люди живут в конкретных обстоятельствах и в середине XIX в. сложилась такая

обстановка, по его мнению, что воплотить в жизнь реалистические идеалы могут

только люди умственного труда, интеллигенция, поскольку они вдумчиво, с

душою относятся к своему делу (в противоположность людям физического труда,

которые работают по принуждению и не любят труд). Реализм предполагает, по

Писареву, осознанное отношение к своему труду. Поэтому люди физического

труда – «пассивный материал» (за это суждение литературного критика обвиняли

в недостаточной оценке роли народных масс в преобразованиях). Писарев писал,

что массы живут «в тех подвалах общественного здания, куда не проникает ни

один луч общечеловеческой мысли». Он высказывался в том роде, что

чернорабочие отличаются от машин невыгодными способностями чувствовать

утомление, голод и боль. Он не то чтобы принижал рабочий класс, но указывал,

что в деле пропаганды реализма можно положиться только на людей,

приобщенных к знанию и науке.

Нужда в знаниях большая, но действительное освоение их ничтожно, –

говорил идеолог реализма. Процесс добывания знаний, считал он, должен быть

подчинен определенной цели – служить интересам освобождения личности,

уменьшить количество страданий и увеличить количество наслаждений. Для

этого необходимо изучить причины человеческих страданий, причины бедности,

которая угнетает личность. Принцип «разумного эгоизма», как считал Писарев,

должен помочь освободиться от всего, сковывающего личность. Залог успеха –

опора на науку, добытые ей сведения обо всем, что полезно для жизни.

Идеологический реализм в лице Писарева, построенный на «экономии»,

своего рода, доморощенном прагматизме, как ни странно, выступил контроверзой

эстетическому реализму Белинского и Добролюбова, которые подразумевали

«честное» отношение к действительности. На это «реалистическое противоречие»

54

обратил внимание, в частности, О. Лихтенштадт96

. Он выступил с критикой

позиции Писарева, настаивая на том, что если и можно говорить о реализме в

утилитарном ключе, так только о «пользе» творчества, художественного

творчества, цель которого – объективация действительности. Реализм в его

эстетическом измерении – есть действительное, реально-практическое познание, в

способное «внести свет – в мрак»97

.

По убеждению Писарева, свет в «подвалы общества» должен нести

«мыслящий пролетарий», т.е. ученая интеллигенция; только они смогут изменить

общество. Одним из направлений работы «реалиста», считает революционный

демократ, должна быть забота о том, чтобы реализм стал мировоззрением

каждого труженика.

Мыслящий реалист, будучи сознательным человеком, более других

чувствует свою ответственность перед обществом. «Свобода» означает для него

не свободу от ответственности, а независимость от всего, что мешает трудиться

во имя общих интересов. Реалистическое отношение к жизни ведет не

противопоставлению человека и общества, а наоборот, к их единению. Сознание

собственной внутренней свободы должно стать прологом общественной свободы.

Воспитанные на идеях Герцена и Писарева, ученые-естествоиспытатели

строят свои концепции реальной действительности исходя из научных фактов.

И.М. Сеченов, И.П. Павлов, Н.Е. Введенский, А.А. Ухтомский, Д.И. Менделеев,

А.Г. Столетов, Н.А. Умов, В.О. Ковалевский, А.Н. Бекетов, И.И. Мечников и др. –

эта плеяда ученых стояла у истоков философского реализма в естествознании,

который, пройдя некоторые стадии трансформации, дожил до начала XX в.

Существенным, для развития такой формы реализма было два момента: внимание

к действительности, насущным проблемам естественной и социальной жизни, и

внимание к науке, к опытному исследованию реальных явлений и предметов

окружающей действительности. Естественнонаучный реализм становится одним

из доминирующих течений в русской мысли.

96

Лихтенштадт О. Реалистические противоречия (по поводу некоторых статей Д.И.Писарева). М., 1866. 97


55

Революционно-демократическая идеология 60-х г. XIX в., социальные идеи

переустройства общества, существенным образом повлияли на формирование

мировоззрения ученой интеллигенции и определи их роль в ближайшей

перспективе – ответственность за развитие общества. М.М. Филиппов,

воодушевленный «шестидесятниками», так рассуждал о роли научной

интеллигенции кон. XIX в.: «Наука является, волей-неволей, слугой капитала;

технолог служит на фабрике у какого-нибудь кулака и т.д. вот первый источник

наших долгов по отношению к народу, к которому мы принадлежим, как

труженики, но от которого отделяет нас наше образование и общественное

положение. Второй источник состоит в том, что самое образование наше и наше

общественное положение составляют удел меньшинства. Чувствуя себя, таким

образом, должниками перед народом, мы должны употребить все силы на уплату

этого долга»98.

В семидесятых годах складывается народническая идеология (Лавров,

Бакунин, Ткачев, Михайловский). Ученые-естествоиспытатели увлеклись на

некоторое время их идеями на почве «просвещения народа», «хождения в народ».

Но как «мыслящий пролетариат», интеллигенция достаточно быстро

разочаровались в основах народничества. Редактор «Научного обозрения»,

Филиппов, по роду своей деятельности находясь в центре идеологических споров,

причину поражения этого движения видел в том, что «народники» подходили к

«миросозерцанию мужика» со своим интеллигентским мерилом: «что я считаю

желательным для русского мужика» (я – интеллигент), а не что сам мужик

считает для себя необходимым. Тем не менее, период «сотрудничества» с

народниками подтолкнул реалистов к формулировке социологических тем:

личность и общество, герой и толпа, индивидуализм и коллективизм.

Естественнонаучный реализм строил свои концепции исходя из данных

экспериментальной науки, и все больше переходил на «критические рельсы».

Восьмидесятые годы – победоносное шествие марксизма. В России в

марксизме каждый увидел то, что хотел: революционно настроенные слои –

обоснование революции; сторонники религиозных взглядов – грубый 98

Филиппов М.М. Литературная деятельность Михайловского // Русское богатство. 1887. № 2. С. 168.

56

материализм; реалисты – одну из научно обоснованных концепций развития

общества, лишенную каких-либо утопических идей. По мнению некоторых

современных исследователей, марксизм реализовался на русской почве, отчасти,

благодаря предшествовавшему ему реализму: «В марксизме либеральная

интеллигенция, а затем идеологи социал-демократии и большевизма

энтузиастически приняли покончивший с «метафизикой» философский реализм

(который вскоре получил вид диалектического и исторического материализма)»99

.

В восприятии мыслителей, не ангажированных политическими интересами,

реализм к нач. XX в., требовал выхода, скорее, к идеализму, чем материализму.

Но об этом еще будет сказано.

Здесь же, можно сделать вывод о том, что оригинальность и самобытность

русской философской мысли проявляется в рамках философского реализма так же

ярко и рельефно, как, впоследствии, и в религиозно-мистических учениях.

Абсолютная идея, под руководством которой строились теории

философского реализма – идея прогресса.

1.2.2. Реалистическое мировоззрение и художественный реализм XIX в.

Исторически сложилось так, что изучение доктрины реализма как

совокупности художественно-эстетических принципов имеет богатую

историографию в отечественной мысли, в отличие от реализма как философской

теории. В своём исторически конкретном значении термин «реализм», в

литературе и искусстве, обозначает направление, возникшее в XVIII в., достигшее

расцвета в критическом реализме XIX в. и продолжающее развиваться во

взаимодействии с другими направлениями в XX в. (вплоть до современности) 100

.

99

Котельников В.А. О реализме и идеализме в литературе и философии // Русская литература. 2009. № 2. С. 19. 100

Не умаляя значимости реализма в искусстве, в данном исследовании, по методическим основаниям, под

художественным реализмом подразумевается прежде всего литературный реализм - русская литература и русская

философия находятся в тесной взаимосвязи. Суждения о реализме в литературе базируются на общепринятой

точке зрения. Современное литературоведение придерживается убеждения, что в европейской литературе

принципы реализма стали формироваться в эпоху Возрождения, в первую очередь у М. Сервантеса и У. Шекспира.

Наибольшим образом, это проявилось в типизации характеров. Активное развитие реализма происходит позднее, в

связи с демократическими и просветительскими процессами внутри общества. В противовес предшествующей

литературе, в XVIII в. центром внимания у писателей становится жизнь рядовых людей в их повседневности.

Ведущим литературным жанром становится роман – эпос частной жизни. Наиболее значительные реалистические

романы в этот период созданы в Великобритании (Д. Дефо, С. Ричардсон, Г. Филдинг), Франции (Д. Дидро,

57

Широко обобщенное употребление термина «реализм» в художественном

творчестве не исключает возможности его использования для обозначения других

форм осмысления действительности. Реализм в русской мысли следует

рассматривать не узко, как эстетический стиль, но как универсальное течение

общественной мысли второй половины XIX в. Сначала устанавливается сама

доктрина реализма. Лишь потом, она усваивается литературоведением, предлагая

реализм «как метод познавательно адекватной художественной обработки

материала действительности, а в исторической совокупности таких обработок —

как литературное направление»101

. В этом смысле интерес представляет статья

Ю.С. Сорокина «К истории термина реализма», который обращает внимание на

то, что в 1840-х гг. вне философской литературы термин «реализм» и его

производные (реалист, реальный) не употребляется102

. Утвердил этот термин в

философии – А.И. Герцен и уже затем, с именем Д.И. Писарева связана

популяризация этого термина (60-е), а В.Г. Белинский и Н.А. Добролюбов стали

Ж.Ж. Руссо), Германии (ранний И.В. Гёте). Вслед за романом возникает «мещанская драма» (в Великобритании –

Дж. Лилло, во Франции – Дидро, в Германии – Г.Э. Лессинг, молодой Ф. Шиллер). Отличительная стилистическая

черта просветительского реализма – категоричность, прямолинейное разделение на добродетель и порок.

Возникший в 30-е гг. XIX в. критический реализм в Европе имел генетические связи с романтизмом; оба

направления объединяло разочарование в итогах буржуазной революции и отрицательное отношение к

утвердившемуся капиталистическому строю.

В России, в это время, еще переходный период от романтизма к реализму (А.С. Пушкин). Н.В. Гоголь,

изобразивший кризис крепостнического строя, признается первым «чистым реалистом». Ведущим жанром

реалистической литературы остаётся роман и его главные сюжетные мотивы – это борьба за самоутверждение

личности, «униженные и оскорбленные», пагубное влияние материальных благ на нравственность и т.п. Однако

критика социального устройства здесь основана не на абстрактном морализаторстве, а обусловлена мощной

установкой, сформировавшейся на почве успешного развития наук и охватившей как Европу, так и Россию – верой

в прогресс.

В середине XIX в. реализм меняет свое течение. Если до сих пор человек мог противостоять неблагоприятным

условиям, то во второй половине столетия человек поглощается средой. Человек и среда, отчуждение личности –

главная тема художественного реализма в данный период. Непревзойденные памятники литературы в этом духе

созданы русскими писателями, а именно Л.Н. Толстым и Ф.М. Достоевским. Высокий гуманизм, глубокая

философия, тонкость психологического анализа поставили этих писателей и вместе с ними всю русскую

литературу на вершину реализма.

В последней трети XIX в. русская литература, перешла к специфически национальной форме критического

реализма (М.Е. Салтыков-Щедрин, А.П. Чехов, Н.А. Островский). На рубеже XIX - XX вв. реализм смыкается с

передовыми общественно-политическими движениями, искусство демонстрирует активную позицию,

революционный настрой на преобразования. Глашатаем нового, социалистического реализма в России стал, в

частности М. Горький. С помощью «великой силой искусства» создавались необходимые мифологемы. К слову

сказать, о социальной роли искусства и литературы говорили еще «шестидесятники».

Реализм продолжает оставаться продуктивным художественно-эстетическим направлением, экспериментируя с

формой, содержанием, стилем, однако придерживаясь главного своего принципа – объективное изображение

действительности. [Источник: Аникст А.А. Реализм (в литературе и искусстве) // Большая советская энциклопедия.

URL: http://bse.scilib.com/article095839.html] 101

Котельников В.А. О реализме и идеализме в литературе и философии // Русская литература. 2009. № 2. С. 3. 102

Сорокин Ю.С. К истории термина реализм // Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук. 1952. № 158.

Вып.17. С. 231 – 265.

58

использовать это понятие в литературной критике. Связь эстетики с общей

философской теорией является неоспоримым фактом.

Литературно-критическое обоснование философии реализма.

Реалистическая философия и художественный метод реализма

объединяются в выполнении своей идеологической задачи – служение

социальному прогрессу, просвещение народных масс. В.Г. Белинский, по общему

мнению, самая значительная фигура в установлении новой ментальности русской

философии и литературы сер. XIX в. Он обозначил векторы восприятия

действительности, задал верный тон отношения к художественному

произведению.

В статье «О русской повести и повестях г. Гоголя», опубликованной в

журнале «Телескоп» (1835), в рассуждениях о «реальной поэзии», впервые

проявились теоретические принципы реализма. В творчестве Гоголя критик

выделил четыре основные черты: умение выразить «истину жизни», простоту

«вымысла» (сюжета), умение выразить национальный характер и оригинальный

взгляд на действительность, который выражается «в комическом одушевлении,

всегда побеждаемом чувством глубокой грусти». Гоголь, по убеждению

Белинского, поставил задачу истинной, реальной литературе – «… извлекать

поэзию жизни из прозы жизни и потрясать души верным изображением этой

жизни». Сквозная мысль статьи – о том, что победа «реальной поэзии»

подготовлена всем ходом исторического развития, явилась «следствием общей

потребности и господствующего духа времени»103

.

Неоднозначность социально-политических процессов в России сер. XIX в.,

заставляли искать «правду жизни». Литература, по мысли Белинского, должна

выполнить свою прогрессивную роль и «примирить с действительностью».

Понятие, заимствованное Белинским у Гегеля, в пору увлеченности критика

немецкой философией, подразумевало не бегство от действительности в область

ничем не обоснованного идеала, а изучение жизни, стремление понять ее

103

Белинский В.Г. О русской повести и повестях г. Гоголя / В.Г. Белинский // Полн. собр. соч. В 13 т. Т. 1. М.,

1955-1959. С. 103.

59

противоречивый и закономерный ход развития. «...не в талантах, не в их числе

видим мы собственно прогресс литературы, а в их направлении, их манере писать.

Таланты были всегда, но прежде они украшали природу, идеализировали

действительность, т. е. изображали несуществующее... а теперь они

воспроизводят жизнь и действительность в их истине»104

.

Развивая «философию примирения», Белинский пришел к определению

сущности искусства: «Искусство есть воспроизведение действительности;

следовательно, его задача не поправлять и не прикрашивать жизнь, а показывать

ее так, как она есть в самом деле»105

. «Истинно художественное произведение

возвышает и расширяет дух человека до созерцания бесконечного, примиряет его

с действительностью, а не восстановляет против нее...»106

. «...как в природе, так и

в искусстве нет прекрасных форм без прекрасного содержания, т. е. мысли,

которая есть дух жизни, ставший в них видимою, очевидною

действительностью»107

.

Со времени появления Белинского, бытие мыслится не абстрактно, а

конкретно – как действительность. «Действительность! – твержу я, вставая и

ложась спать, днем и ночью, – и действительность окружает меня, я чувствую ее

везде и во всем, даже в себе...»108

, – писал он в одном из писем.

В статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» критик указывает на

общность философии, как науки о бытии, и искусства – содействовать познанию

объективного мира: искусство, так же как наука, есть «сознание бытия». В этом

смысле у них одно содержание и одно стремление – с наибольшей правдивостью

отразить действительность, и прежде всего общественную жизнь, как она есть, во

всей ее полноте и истине. Различие между наукой и искусством – не в предмете

познания, а в способе обработки содержания действительности: один доказывает,

другой показывает и оба убеждают. «Философ говорит силлогизмами, поэт -

104

Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года / В.Г. Белинский // Полн. собр. соч. В 13 т. Т. 10.

М.,1955-1959. С. 16. 105

Белинский В.Г. Менцель, критик Гете / В.Г. Белинский // Полн. собр. соч. В 13 т. Т. 3. М.,1955-1959. С. 415. 106

Там же. С. 417. 107

Там же. С. 419. 108

Белинский В. Г. Письмо М.А.Бакунину / В.Г. Белинский // Полн. собр. соч. В 13 т. Т. 11. М.,1955-1959. С. 283.

60

образами и картинами, а говорят оба они одно и то же»109

, – известная формула

Белинского.

Однако «искусство, прежде всего, должно быть искусством».

Художественное произведения с философским значением отличается от

философского трактата тем, что оно есть не только мысль, но и чувство, не

отвлеченный тезис, а живой образ, гармония звуков.

Со своей стороны художественное мышление не обходится без отвлеченных

понятий. Значение художественного отражения действительности заключается,

прежде всего, в искусстве создавать типы. Без типизации «нет творчества».

«Когда в романе или повести нет образов и лиц, нет характеров, нет ничего

типического,- как бы верно и тщательно ни было описано с натуры все, что в нем

рассказывается, читатель не найдет тут никакой натуральности, не заметит ничего

верно подмеченного, ловко схваченного»110

– высказывает свое убеждение

Белинский. В разрозненных фактах находить общее, закономерное – характерная

черта критического реализма. Художник должен одновременно быть

философским критиком действительности. «Философская критика» в ее

применении к художественному произведению подразумевает, что оно «..есть

органическое выражение… полной и всесторонней идеи в образах, т.е. в

конкретной форме. …истинный художник создает образы раньше идеи, и эта

последняя порой неясна самому творцу: выяснение ее и есть дело философа-

критика. Когда идея выяснена, начинается второй процесс философской критики,

состоящий в том, что разорванное произведение вновь сочленяется в единое

целое. …чтобы показать идею художественного создания в ее конкретном

проявлении, проследить в образах и найти целое и единое в частностях»111

.

Белинский пропагандировал подлинно критическое отношение к

действительности, которое должно заключаться не в пафосе отрицания, а в том,

чтобы в самой действительности открывать такие явления и типы, которые

служили бы оправданием благородной человеческой природы, были бы тем

109

Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года / В.Г. Белинский // Полн. собр. соч. В 13 т. Т. 10.

М.,1955-1959. С. 311. 110

Там же. С. 303. 111

Филиппов М.М. Мысли о русской литературе. М., 1965. С. 47.

61

настоящим, живым идеалом, который фактом своего бытия отрицает уродливые

явления, порожденные неразумностью общества.

Разум видит в действительности все необходимые проявления духа, –

рассуждал литературный критик, – как положительные, так и отрицательные.

Моменты проявления духа зависят от внешних и внутренних причин, от

исторических, социальных обстоятельств и самой человеческой натуры. «Но

разум не остается только в этом объективном необходимом беспристрастии:

признавая все явления духа равно необходимыми, он видит в них бесконечную

лестницу, не лежащую горизонтально, а стоящую перпендикулярно, от земли к

небу, и в которой ступени прогрессивно возвышаются одна над другой»112

.

Истинно то, что возвышает человека и общество к жизненному идеалу.

Высота искусства в контексте нового, реалистического мировоззрения

определяется его близостью к действительности и мастерством художника,

талантливым изображением истинного образа действительности. Художественное

произведение должно стать учебником жизни, показать путь к новой жизни,

основанный на изучении объективных условий социально-исторической

эволюции.

Ценность и значимость художественного произведения оценивается с точки

зрения того, насколько точно в нем отражается социальный тип личности и

общества. Такую форму отношения к литературе исследователи называют

«реальной критикой». Метод «реальной критики» был разработан Добролюбовым

в кон. 50-х г. Суть его можно сформулировать следующим образом: «…критика

преимущественно должна выяснять насколько правдиво произведение писателя с

точки зрения соответствия изображенных картин реальным фактам самой

действительности, а также, какой взгляд на мир вытекает из предложенной

автором концепции, отвечает ли он «существенным», прогрессивным тенденциям

общественного развития»113

. По мнению Добролюбова, лишь гармоничное

единство таланта писателя с прогрессивным мировоззрением, связь знания с

искусством, науки с поэзией придает литературе воспитательное и

112

Белинский В.Г. Менцель, критик Гете / В.Г. Белинский // Полн. собр. соч. В 13 т. Т. 3. М.,1955-1959. С. 415. 113

Замалеев А.Ф., Зоц В.А. Добролюбов. Минск, 1983. С. 25.

62

познавательное значение, а ее направлению – «гуманистический» характер

(А.Ф. Замалеев). Вне своей социальной задачи искусство и литературу не

мыслились. Социальность, связанная со стремлением к прогрессу, явилась

неотъемлемой чертой реализма.

В процессе развития реалистического направления сформировались

закономерные взаимоотношения философии и искусства, которые носят, до

настоящего времени, характер объективных.

Первое, философия и искусство, взаимно дополняя друг друга, выступают

как формы духовного освоения действительности, из которых одна сосредоточена

на постижении сути бытия, выявлении законов окружающего мира, другая –

выражении конкретных процессов бытия. Художественное творчество принимает

из философии концептуальные ориентиры; философия же в искусстве – черпает

образы действительности, схваченные в их конкретном, непосредственно

течении. Но у них общая сверхзадача – познать мир как целое. В мышлении и

художника и философа доминируют интегративные модели.

Далее, в центре философии и искусства стоят проблемы, связанные с

раскрытием природы человека и его отношения к окружающему миру. Даже

тогда, когда философия занимается фундаментальными проблемами онтологии и

гносеологии, логики и методологии познания, она не безразлична, к так

называемой, проблеме человека. Искусство также не ограничивается прямым

изображением человека, но аккумулирует духовные ценности и транслирует их

последующим поколениям. Таким образом, философские идеи не только могут

быть прямо выражены в творческом «тексте» через размышления героев, но и

стоять «за» образным рядом произведения, т.е. конституировать «смысл».

Любое творчество – и философское, и художественное – есть процесс

формирования личности. Первое, осуществляя интеллектуально-концептуальное

воздействие, второе – психо-эмоциональное, проектируют личность в целом, и

личность конкретной эпохи.

Процесс творчества есть фактор, генерализирующий все способности

человека, приводя его к состоянию гармонии. Таким образом, с философской

63

точки зрения, искусство выступает фактором гармоничного бытия личности, в то

время как с художественной точки зрения, искусство – модель свободной

творческой деятельности.

Наконец, философия формирует духовный климат, необходимый для

творческого созидания, она выражает «интеллектуальную квинтэссенцию» эпохи

и тем самым воздействует на характер и уровень развития литературы, в

частности, и искусства в целом.

«Физиология» реалистического мировоззрения.

В новое время, искусство как сфера чувства, испытывает потребность в

интерпретации и оценочных критериях, которые, в частности, устанавливаются

философией как формой обобщенного миросозерцания. Искусство становится

специфическим типом мироотношения, осмысления действительности.

«Сложившая в основном в Новое время, до сих пор остается устойчивой...

конфигурация литературного реализма, чьим основным содержанием была

разработка природного, социального, психологического материала, исходя из его

собственных свойств и тенденций», - пишет исследователь русской литературы

В.А. Котельников114

. Соотнесение эстетического восприятия действительности с

ходом социально-исторического и научного развития является специфической

характеристикой реализма.

Вторая половина XIX в. – время активных перемен в России и в мире.

Народ ищет ответ на смысложизненные вопросы: куда идет человечество, в чем

задача человека, как жить, каков идеал. В этих условиях возрастает значение

философской культуры, призванной не только осмысливать обозначенную

проблематику, но и активно воздействовать на характер решений. Но при этом,

общество нуждалось не в абстрактно-логической философии, а в

«человековедческой» (А.Я. Зись), гуманитарной философии. «Мы тогда в

философии искали всего на свете, кроме чистого мышления»115

– такие слова

Г.В. Плеханов выводит эпиграфом к своей статье о Белинском.

114

Котельников В.А. О реализме и идеализме в литературе и философии // Русская литература, 2009. № 2. С. 6. 115

Плеханов Г.В. Литература и эстетика / Г.В. Плеханов // Соч. В 2 т. Т. 1. М., 1958. С. 279.

64

Гуманизм сблизил философию и художественное творчество, что породило

мифологему о литературоцентричности русской философии и философичности

русской литературы. На самом деле, каждая область своими средствами выражает

главную идею – гармоничного сосуществования человека и среды, направленного

к улучшению жизни.

Ал. Введенский рассуждая о задачах философии на рубеже веков и

ретроспективно осмысливая своеобразие русской философской мысли, писал:

«…самая глубокая дума русского человека всегда сосредотачивалась на вопросе о

жизни, об ее смысле и ценности…»116

. Решение этого вопроса человек ставит во

главу угла своего философского мировоззрения. И его решение оригинально в

том смысле, отмечает Ал. Введенский, что «покорный воле Божьей, «благой и

совершенной», он терпит зло, но не мирится с ним, не возводит в принцип, и не

оправдывает. Напротив, он энергично осуждает его, постоянно с ним борется и

хочет его исправить, одушевляемый верою в оптимистический идеал грядущего

царствия небесного»117

. Такую тенденцию к улучшению и преобразованию жизни

Введенский обозначил понятием «мелиоризм» и даже выступил с инициативой

разработать «метафизику мелиоризма», т.е. выяснить сущностную природу такого

стремления.

Принцип мелиоризма как стремление к преобразованию жизни с

наибольшей полнотой и ясностью выразился в художественном реализме, в

сюжетах, образах и героях русских писателей второй половины XIX в.,

составивших значительную веху мировой литературы. Однако в равной степени,

принцип мелиоризма реализуется и в концепциях естественнонаучного реализма,

где научное знание не является самоцелью, а рассматривается как необходимый

этап фактического познания действительности и формирования реальной почвы

для прогресса, движения к лучшему. «…при самом начале своего зарождения

научное мировоззрение поставило одной из своих задач овладеть силами природы

для пользы человечества, – писал В.И. Вернадский в своих «Очерках…», – и

каждый из нас – натуралистов – при виде тех несчастий и страданий, при виде 116

Введенский Ал. О задачах современной философии, в связи с вопросом о возможности и направления

философии самобытно-русской // Вопросы философии и психологии. 1893. Кн. 5 (20). С. 149. 117


65

бедственного и тяжелого положения, в котором находится до сих пор

значительная часть человечества, ясно сознает и чувствует свою обязанность

работать для этого, дать необходимые для этого средства из тайников природы.

Он верит – больше – он знает, что именно здесь лежит разрешение тех задач,

которые грозно стоят перед всяким мыслящим и чувствующим человеком при

виде людских бедствий, горя и страданий»118

.

Художественно-эстетический реализм, пришедший в XIX в России на смену

романтизму, внутренне связан как с философской рефлексией, так и с научным

творчеством. Доминирующая роль науки наблюдается в целом в общественном

сознании второй половины XIX в. Позволим себе безапелляционное утверждение:

вне естествознания – нет литературы русского реализма. Без труда, в названиях

произведений, в художественных образах можно обнаружить

естественнонаучную тематику. Образ Базарова – «нового человека» – стал

хрестоматийным. Ярко свидетельствует о связи науки и русской литературы жанр

«физиологического очерка». Физиология добилась в 40-е г. XIX в. больших

успехов. Поэтому именно она, и родственные ей естественные науки, вначале

способствовали содержательному оформлению научно-реалистического метода.

Так, в 1846 г. увидел свет альманах Некрасова «Физиология Петербурга,

составленная из трудов русских литераторов» (1 часть). В сборнике участвовали

Белинский, Григорович, Панаев, Достоевский, Соллогуб, Тургенев, Герцен и др.,

так называемые, наследники гоголевского реализма. Общепринято, что

физиологический очерк лег в основу новой литературной школы – «натурализма»

или раннего реализма. Физиологический очерк как художественный жанр, по

мнению исследователя-филолога А.Г. Цейтлина, «…прояснил контуры нового

литературного направления и придал необходимую резкость эстетическим

принципам»119

. Главный принцип раннего реализма, как его обозначил Некрасов в

своем Альманахе, звучит так: изображать природу без покрова.

118

Вернадский В.И. Очерки по истории научного мировоззрения // Труды по всеобщей истории науки. М., 1988.

С. 85 – 86. 119

Цейтлин А.Г. Становление реализма в русской литературе (русский физиологически очерк). М., 1965. С. 92.

66

Ведущий критерий художественности – изображение жизни «в формах

самой жизни», аналогичен главному принципу естественнонаучного реализма –

объяснение природы исходя из самой природы.

Изучая генезис реализма в литературе, можно соотнести его формы и

направления с доминирующими направления развития естествознания. Так,

термин «физиологический» имел принципиальное значение. Писатель,

изображающий общественный быт, выступал в это время «физиологом»

общества, препарировал социальную действительность, выставляя на всеобщее

обозрение неэстетичное внутреннее, скрытое под внешней красотой. Физиология

– начало бурного развития естествознание в России, и начало классического

реализма в русской литературе.

После физиолого-биологических дисциплин на сцену русской науки

выходит психология. Русская литература живо отреагировала, переместив свои

акценты с грубой действительности на тонкие механизмы психологической

борьбы, терзающей постоянно ищущего истину человека. Мастером

психологического жанра, как известно, был Ф.М. Достоевский. Однако и

Л.Н. Толстой был внимателен к психологическим образам своих героев. Только

тогда, когда Достоевский исследовал внутренние мотивы, побуждения, желания,

Толстой изображал психику в действии – результат внутренней борьбы.

Периодически в русском обществе возникал интерес к «социальной

физике», т.е. социологии. Тогда литература откликалась произведениями,

изображающими прогресс человечества, пыталась наметить путь к

общественному идеалу, установить формулу оптимального соотношения личного

и общественного. Таковыми были, например, произведения Н.Г. Чернышевского.

Период 80 - 90 г. XIX в. ознаменован переходом от положительного уровня

знания (простого накопления) – к критическому уровню (осознание значения,

поиск смыслов). Критицизм становится универсальным принципом

познавательной активности интеллигенции в науке, в философии, в литературе. В

русской литературе А.П. Чехов и Н.Е. Салтыков-Щедрин с наибольшей яркостью

выражали свое критическое отношение к действительности. Некоторые

67

исследователи отмечают фатальность перехода к критическому этапу

художественного творчества. Так, в частности, в журнале «Русская литература»

отмечается: «Развитый реализм – это прямая практически-творческая связь

писателя с действительностью, поэтому он необходимо критичен: по отношению

к действительности реалист занимает – в ней же самой – позицию различающего

наблюдения, сравнения, называния и оценки. ...Создавая свою картину мира из

образов реальных вещей, он производит ревизию значения и положения этих

вещей в жизни, выявляет в их реальной взаимосоотнесенности правду,

скрывавшуюся под историческими наслоениями и культурными покровами»120

.

Критический реализм в литературе, в значительной степени, совпадает с

философским реализмом в естествознании, в стремлении показать «правду

жизни» и необходимость преобразований, движения к идеалу, с полным

понимаем «физиологии» жизни.

Художественно-эстетический реализм генеалогически укоренен в

естествознании. Персональное творчество отдельных публицистов и писателей

базируется на естественнонаучном знании. Конкретные художественные образы,

рожденные реализмом, не могут быть интерпретированы вне контекста

естествознания и философии реализма.

Русская литература XIX в. – резонатор реализма как нового мировоззрения,

прогрессивной идеологии, познавательной парадигмы, философской теории.

Реализм в литературе – это тип, реализм в философии – это опыт, реализм в науке

– это факт.

120

Котельников В.А. О реализме и идеализме в литературе и философии // Русская литература. 2009. №2. С. 6.

68

1.3. Философский реализм в контексте развития русского

естествознания

1.3.1. Реализм научного мировоззрения

Современный реализм утверждает, что нет специфически научного метода

познания объективной реальности. Методы – универсальны, и для точных наук, и

для философии. В то же время, философия – не наука, но научна, т.е. включает в

опыт рефлексии научные факты121

.

Реализм, в его классическом понимании, в XIX в. проник во все сферы

человеческого знания. Исторические, социальные, естественные науки были

объединены своим ценностным отношением к нефальсифицированному

пониманию и изображению фактов реальной действительности. Реализм вышел

на борьбу с негативными, регрессивными тенденциями мысли: в науке – с

механицизмом и витализмом, в философии – с идеализмом, вульгарным

материализмом, в определенном смысле с позитивизмом.

Принципиальным было положение о непротиворечивости, какого бы то ни

было знания, результатам специальных исследований, т.е. научным данным.

Объектом научного внимания становится конкретная действительность. XIX в. –

время утверждения науки, как одной из форм мировоззрения, равноправного с

философией и религией.

Научное мировоззрение Нового времени – это совокупность теорий, не

оторвавшихся от философских систем, не прошедших процесс обособления и

оформления в узкоспециализированные области исследований, генетически

связанных с натурфилософией, в смысле сохранения установки на выработку

целостного представления о действительности.

Как известно, в масштабе истории, знание развивается «вглубь и вширь», с

последовательной сменой этих векторов. Специфика научного мировоззрения

обозначенного периода определяется, во-первых, тем, что научные открытия

121

См. Головко В.Н. Натурализации метафизики: научный реализм и диалектический материализм // Вопросы

философии. 2013. URL: http://vphil.ru/index.php?id=803&option=com_content&task=view

69

имели характер одновременности – новые явления природы обнаруживались по

принципу лавинообразного нарастания; а во-вторых, тем, что ученые-мыслители

этого времени имели возможность и способность охватить все новое в одной

теории.

Новое время породило новый тип мыслителя – ученого-энциклопедиста.

Отличительная особенность стиля мышления такого ученого – универсализм,

многостороннее исследование всех форм действительности, стремление к

теоретическому, философскому обобщению. Ученые второй половины XIX в. не

замыкались в своей узкой, специальной теме исследования, а предпринимали

попытки построить всеобщие гипотезы и обосновать практическую (этико-

социальную) значимость своих исследований, обозначить философско-

мировоззренческие изменения, следующие за экспериментальными данными, т.е.

одновременно двигались и «вглубь», и «вширь». Один из исследователей русских

философских традиций, А.Д. Сухов, в частности писал: «Тяга

естествоиспытателей к философии… закономерна. Постановка в естествознании

кардинальных теоретических проблем… направляет естествоиспытателя к

философии, побуждает интерес к ней»122

.

Существенный «перелом» произошел в науках физико-химических и

физиолого-биологических. Так или иначе, данные этих наук соотносились с

положением человека в новой научной картине мира, им же самим создаваемой.

Как справедливо указывал В.И. Вернадский, было иллюзией думать, что человек

может найти некое независимое от его природы понимание мира, ибо наука сама

по себе является результатом его духовного развития, порождением его разума. В

этом одновременно заключается и реализм, и рационализм научного

мировоззрения, в его философском отвлечении. Вернадский писал, что для

естествоиспытателя с его эмпирическими методами недоступен никакой другой

мир, не связанный с отражением человеческого разума: «Натуралист-эмпирик

всегда должен с этим считаться; …В философии в связи с этим натуралист

122

Сухов А.Д. Русская философия: особенности, традиция, исторические судьбы. М., 1995. С. 66.

70

неизбежно является реалистом (курсив – авт., С.К.), для него его научная картина

мира есть нечто реально существующее»123

.

Определяя научное мировоззрение как создание человеческого духа,

Вернадский подчеркивал, тем самым, его синтетический характер, который

заключается в том, что знание эпохи есть некая равнодействующая от условий

развития человеческой личности. Это, главным образом, условия общественные,

религиозные, философско-этические, считал ученый. Надо признать, что

социально-экономические и общественно-политические условия России второй

половины XIX в., требовали от ученых решения не только

узкоспециализированных вопросов, но, в первую очередь, общетеоретических

вопросов, лежащих в фундаменте мировоззрения. В этой связи с практикой

жизни, с фактическими событиями действительности, выражается

непосредственный реализм научного мировоззрения обозначенного периода.

Научные идеи имеют историческую преемственность. Как писал один из

представителей реалистического направления, М.М. Филиппов, «наука не

делает… внезапных скачков через пустое пространство. …Величайшие гении

науки рождаются не в пустыне и не создают науки поверх какой-то tabula rasa»124.

Никакая теория не может излагаться так, будто бы до нее мысль не существовала.

Любую теорию следует рассматривать в контексте всей истории мысли.

Истоки русского естествознания и начала формирования реалистических

принципов можно найти в просветительских трудах М.В. Ломоносова, который

как раз явился ярким воплощением ученого-энциклопедиста в России в XVIII.

Так, Я.К. Грот, редактор журнала «Вопросы философии и психологии», выступая

на заседании по поводу юбилея Ломоносова, говорил: «Для разбирающего ученые

труды Ломоносова важен особенно тот путь, которому он следовал, говоря: «из

наблюдений установлять теорию, через теорию исправлять наблюдения есть

лучший из всех способов изъяснения природы»125. Вопрос теоретического,

философского обоснования научных изысканий и построение на основе 123

Вернадский В.И. Мысли о современном значении истории знаний / В.И. Вернадский // Труды по всеобщей

истории науки. М., 1988. С. 221. 124

Филиппов М.М. Леонардо да Винчи. СПб., 1892. С. 76. 125

Очерк академической деятельности Ломоносова, читанный академиком Я.К. Гротом в торжественном собрании

императорской академии наук 6 апреля 1865 г. М., 1867. С. 37.

71

полученных данных нового мировоззрения – принципиальный вопрос для

русской мысли девятнадцатого столетия.

Для Ломоносова, философия и наука, пока еще явления неразрывные. В

предисловии к работе «Вольфианская экспериментальная физика», он обращает

внимание на значимость свободного философствования в России, ибо как раз

благодаря развитию философии «приращение наук» происходит. Главное

направление развития философии, по убеждению ученого – физика, или

натуральная философия, т.е. познание природы.

В работе «Программа» (о программе обучения в Академии наук) Ломоносов

говорит о том, что созерцать природу и пользоваться ее дарами, как это делали

древние – прекрасно, но еще прекраснее – стремиться познать природу, выявить

структуру наблюдаемого и причинно-следственные связи, ибо в этом случае,

человек становится сильнее; а кто постигнет глубинный смысл данного

устройства природы, «кто притом представляет еще всесильного строителя и

начальника натуры, взирает просвещенным и проникающим оком в сокровенные

внутренности многообразных тварей», тот сам приобретает величие, «… сам

якобы в некое обожение приходит»126. «Из сих явствует, – продолжает он, – что

блаженства человеческие увеличены и в высшее достоинство приведены быть

могут яснейшим и подробнейшим познанием натуры, которого источник есть

натуральная философия, обще называемая физика. Она разделяет смешение,

различает сложение частей, составляющих натуральные вещи, усматривает в них

взаимные действия и союз, показывает оных причины, описывает непоколебимо

утвержденные от создателя естественные уставы…»127.

Итак, природа как источник нового знания и нового мировоззрения – это

первое, что унаследовал кризисный девятнадцатый век от просвещенного

восемнадцатого. Второе – это метод изучения природы, он же метод естественных

наук, а именно: опыт, наблюдение. «Один опыт я ставлю выше, чем тысячу

126

Ломоносов М.В. Программа // Полн. Собр. соч. Т. 1. М.-Л., 1952. С. 534 – 535. 127


72

мнений, рожденных только воображением», – пишет Ломоносов в «Заметках по

физике и корпускулярной философии»128.

Монистическое обоснование реальности – было главной задачей

естественнонаучного реализма и, в решении этой задачи, реалисты опирались на

экспериментальные данные точных наук. Такая мировоззренческая позиция

подверглась жесткой критике как со стороны материалистических, так и

идеалистических течений философской мысли. Подобным образом, философские

взгляды Ломоносова, базирующиеся на его «корпускулярной теории», так же

подвергались критике со стороны современников, и он парировал: «У многих

глубоко укоренилось убеждение, что метод философствования, опирающийся на

атомы, либо не может объяснить происхождения вещей, либо, поскольку может,

отвергает бога-творца. И в том, и в другом они, конечно, глубоко ошибаются, ибо

нет никаких природных начал, которые могли бы яснее и полнее объяснить

сущность материи и всеобщего движения, и никаких, которые с большей

настоятельностью требовали бы существования всемогущего двигателя»129. В

этом тезисе уже можно увидеть формирующийся монистический подход к

пониманию природы: признание материально обусловленной действительности,

пронизанной духом.

Монизм свойственен именно реалистическому мировоззрению. В

рассматриваемый период, материализм и идеализм выступают как

дуалистические мировоззренческие системы, абсолютизирующие,

соответственно, или материальное, или духовное начало в природе. Геккель в

этой связи писал: «Наш чистый монизм не тождественен ни с теоретическим

материализмом, отрицающим дух и сводящим мир к сумме мертвых атомов, ни с

теоретическим спиритуализмом…, отрицающим материю и считающим мир

пространственной группой энергий, или нематериальных сил природы. Мы

скорей твердо убеждены вместе с Гете, что «ни материя без духа, ни дух без

материи не могут ни существовать, ни действовать». Мы неуклонно

придерживаемся чистого и недвусмысленного монизма Спинозы: материя, как

128

Ломоносов М.В. Заметки по физике и корпускулярной философии // Полн. Собр. соч. Т.1. М.-Л., 1952. С. 125. 129


73

разлитая в бесконечности субстанция, и дух (или энергия), как чувствующая или

мыслящая субстанция, суть оба основные атрибуты или главные свойства

всеобъемлющей божественной мировой сущности, всемирной субстанции»130

.

Монизм постулирует неразрывную связь материи и духа, существование природы

и Бога как единого целого. «Все есть одно»: такое приведение многообразия

действительности к единому принципу – характерная особенность

реалистических концепций. Реальность Бога – один из моментов новой картины

мира, который ученые-реалисты не игнорируют, а пытаются включить в научное

мировоззрение. Опровержение всяческих суеверий, как связанных с самой идеей

Бога, так и с жизнью и деятельностью человека – одна из сторон практической

деятельности ученых. Феномен Бога не выносится «за скобки» мира, но

рационализируется. Геккель, ярый сторонник научного отношения к

действительности, писал: «представляется крайне важным, чтобы современная

наука не только разрушила лживое здание суеверия, убрала с дороги его пыльные

развалины, но и воздвигла на освободившееся место новое обитаемое строение

для человеческого духа, дворец разума…»131

.

Таким образом, к сер. XIX в. обозначилась новая, реалистическая,

«программа» научно-философских исследований: единство опыта и теории,

монизм природы, рациональное отношение науки к идее Бога (абсолюта). Наука

естественным образом тяготеет к философии, пытается в философии найти точку

опоры при решении основополагающих теоретических вопросов.

1.3.2. Естествознание в аспекте формирования содержания

философского реализма

Следует отметить положительный социокультурный фон, способствующий

осуществлению программы реалистической философии: это, во-первых,

демократические процессы внутри России, во-вторых, активные научные связи с

европейскими научными центрами. В XIX в. публикуются многочисленные

130

Геккель Э. Мировые загадки. М., 1935. С. 82. 131


74

обобщающие труды по всемирной истории, истории стран и народов, истории

искусства и истории философии. О. Конт, Г. Спенсер, К. Маркс и др. строят

всеобъемлющие социально-философские системы. В течение столетия было

сделано большое количество открытий, существенно изменивших мир и

повседневную жизнь. На основе накопленного экспериментального,

аналитического материала, ученые и философы возводили свои теоретические

конструкции.

Происходит дифференциация отдельных отраслей научных знаний на более

узкие специальные отрасли (например, в самостоятельные науки выделяются

экспериментальная психология, социология, физиология) и, в то же время, –

интеграция наук (именно в это время возникает астрофизика, биохимия,

физическая химия, геохимия).

Философская теория Нового времени (реализм) призвана была

интерпретировать фундаментальные теоретические понятия – материя, движение,

энергия, психика – в свете новых научных открытий. Механистическое

материалистическое мировоззрение полностью отвергалось, идея внешнего

источника разумной организации мира не выдерживала критики, рассуждения о

душе как внутреннем мире человека трансформируются в исследования

психической реальности.

Естествознание, само по себе, порождение XIX в. Ряд ученых, как

зарубежных, так и русских, в значительной степени определи содержание и

качественную специфику, как естественных наук, так и философских теорий,

вырастающих на их почве. «Реалист», в историческом контексте, – сторонник

философии, связанной с достижениями естествознания (Д.Ф. Острянин132

).

Всеобщими теориями, изменившими кардинально картину мира стали:

а) Теория Канта – Лапласа об имманентности движения материи: материя сама

собою развивается и это развитие, проходя различные стадии – вечно; снимается

вопрос о начале и конце мира; вещество и сила, или, иначе, материя и энергия –

одно целое; б) теория Лавуазье о постоянстве материи: химический закон

132

Острянин Д.Ф. Материализм и диалектика в отечественном естествознании, конец XVIII – первая половина XIX

в. / Д.Ф. Острянин. — Киев: Выща школа, 1984. — 231 с.

75

сохранения материи; нигде в природе не наблюдается, чтобы имеющаяся в

наличии материя исчезала или превращалась в ничто; в) теория Р. Майера и

Г. Гельмгольца о сохранении силы (энергии): все что мы наблюдаем во

вселенной, есть лишь физическое изменение форм движения материи,

превращения энергии; г) закон Менделеева о всеобщей взаимосвязи веществ в

природе: свойства химических элементов и свойства образуемых ими веществ

находятся в периодической зависимости от их атомного веса; между веществами

возможны «переходы».

Данные фундаментальные теории установили новую познавательную

парадигму: мир есть неуничтожимое целое, в котором все необходимо связано по

определенным законам. Построение системы мира и определение законов

взаимосвязи стало содержательным наполнением философского реализма.

Немецкий физиолог-позитивист Э. Дюбуа-Реймон определил «семь

мировых загадок»133

: 1) вопрос о сущности материи и силе; 2) вопрос о

происхождении движения; 3) проблема происхождения жизни;

4) телеологический вопрос – о кажущейся целесообразности природы; 5) вопрос

об ощущении и сознании; 6) вопрос о мышлении и речи; 7) вопрос о свободе

воли.

Дюбуа-Реймон заявляет о «ignorabimus» (непознаваемости) данных

проблем, а для сторонников реализма в русском естествознании, обозначенные

вопросы оказались своего рода программой «maximum». Авторы представленных

в данном исследовании концепций (см. гл. 3) в разных формах и в разном объеме

предложили свои гипотезы разрешения «мировых загадок». Принципиальным

был способ разрешения: единство опыта и теоретического обобщения данных

опыта. Э. Геккель по этому поводу писал: «Благоприятнейшим обстоятельством

для решения мировых загадок мы должны считать то, что в последнее время оба

ведущие к этому пути – опыт и мышление, или эмпирия и умозрение, – все

больше признаются за равноправные и взаимно друг друга дополняющие

познавательные методы»134

.

133

См. Дюбуа-Реймон Э.Г. О границах познания: семь мировых загадок / Пер. с нем. Изд. 3-е, доп. М., 2010. 134

Геккель Э. Мировые загадки. М., 1935. С. 81.

76

Сформулированные загадки-задачи относятся, соответственно, к сфере

физики (1,2), биологии (3,4) и психологии (5,6,7). Именно в этих направлениях и

формировались основные идеи и концепции философского реализма в русском

естествознании.

Самое значительное влияние на мировоззренческие установки оказала

физика. В сер. XIX в., как уже отмечалось, был открыт и обоснован один из

универсальных законов – закон сохранения и превращения энергии. Впервые этот

закон сформулировал Ю.Р. Майер (1814 - 1878). Наряду с ним и независимо от

него закон «единства сил природы», т.е. постоянства энергии сформулировал

Г. Гельмгольц (1821 - 1894). Он сделал вывод о всеобщности этого закона, т.е.

распространил его действие на любые процессы природы. Было установлено, что

все виды энергии – механическая, тепловая, электрическая и магнитная -

переходят друг в друга, а это, в свою очередь, означает количественную

соотносительность всех явлений. «Энергия» - понятие, которое становится

методологически принципиальным для представителей реалистического

направления. Физик А.Г. Столетов, отмечая роль Гельмгольца в науке, писал:

«...оценку энергии и подсчет баланса мы смело прилагаем и к таким процессам, о

механизме которых мы не составили себе подробных и ясных представлений.

…нет надобности знать или воображать себе, что здесь делается с частями

вещества... мы можем оставаться на фактической почве и тем не менее сказать

нечто важное и точное о процессе. Мы должны только подметить, какими

доступными опыту величинами (параметрами) можно охарактеризовать энергию

процесса... Такой способ верно рассуждать о явлении, не покушаясь составить его

отчетливый, но гадательный рисунок, представляет методологическую новость,

которая выгодно оттеняет весь дальнейший ход науки»135

.

Именно с помощью «энергийности» объяснялось единство материального и

идеального. Отметим, что у Гельмгольца, как еще и у Канта, сила (энергия) есть

проявление материи. Оствальд «уничтожил» материю, субстанциализировав

энергию. Ученые-реалисты восприняли понятие «энергии» методологически,

сделав вывод, что качественно различные порядки явлений стоят в определенном 135

Столетов А.Г. Гельмгольц и современная физика // Собр. Соч. в 3 т. Т. 2. М., 1941. С. 311.

77

количественном отношении друг к другу136

. Таким образом, развиваясь на почве

механических представлений, наука пришла к двум универсальным понятиям –

материя и энергия, окончательно установив динамическую картину мира.

Физик А.А. Эйхенвальд, в своей речи на XII съезде естествоиспытателей

(6 января 1910 г.), посвященной доказательству «родства» материи и энергии как

двух универсальных понятий, отмечал, в чем состоит интерес ученых,

направляющих свои силы на поиск единых принципов и закономерностей: «...Они

видят, что связанные ими области вовсе не так резко отличаются друг от друга,

как это казалось при начале их изучения; оказывается, что между ними очень

много общего, что они находятся даже в некотором родстве, в таком же

гармоническом родстве, как родственны, например, два звука одного аккорда. И

чем выше научный принцип, тем не только большее число разнородных областей

знаний соединяется воедино, но тем больше гармонии в этом единстве. Наступает

совершенно особого рода цельное, эстетическое наслаждение, которое и увлекает

к научной работе...»137

.

Теория энергетизма нашла свое отражение в русской школе физики

«А.Г. Столетова – Н.А. Умова – П.Н. Лебедева». Концепция Умова, в данном

исследовании, представлена в контексте реализма.

Большим достижением физики XIX в. стала электромагнитная теория,

связанная с именами М. Фарадея (1791 - 1867) и Д. Максвелла (1831 - 1879).

Фарадей предложил идею электромагнитного поля, которое рассматривал как

промежуточную среду, в которой передается напряжение (заряд) от одного тела,

обладающего некой энергией – другому. Английский ученый понимал поле как

реальный объект, в котором осуществляются физические процессы. Таким

образом, была подготовлена фундаментальная почва для реализации идеи

В.М. Бехтерева о биомолекуле, передающей энергию в живом веществе и его

теории энергетического монизма.

136

См. Очерки реалистического мировоззрения. СПб., 1904. С. 66. 137

Эйхенвальд А.А. Материя и энергия. Речь, произнесенная на заключительном общем собрании XII съезда

естествоиспытателей и врачей в Москве. М., 1910. С. 12 – 13.

78

Д. Максвелл пришел к мысли о единстве и взаимосвязи электрических и

магнитных полей, обобщил закон индукции, в результате чего установил, что

электромагнитное поле, возникнув в любой точке пространства, распространяться

в нем со скоростью, равной скорости света в вакууме. Теория Максвелла

приводила к признанию существования электромагнитных волн. Научные

исследования электромагнетизма очень быстро нашли практическое применение

– передача радиосигнала на расстояние. Философское значение может быть

различным, в зависимости от позиции исследователя. Для отечественных ученых,

стоящих на позициях реализма, важно было знание того, что механизм природы

предполагает индуцирование энергии, т.е. распространение ее на другие объекты,

вызывая в них изменения (смещение вектора движения). Особенно существенным

это оказалось в физиологии, где было установлено, что нервная система есть цепь

электрических импульсов. Рефлекторная теория И.М. Сеченова и И.П. Павлова, в

основе которой лежала новая физическая картина мира, составила целую эпоху в

изучении природы человека.

Дальнейшим шагом в изучении материи стало открытие первой

элементарной частицы – электрона. В 1878 г. голландский физик Г. Лоренц

(1853 - 1928) начал разрабатывать электронную теорию вещества. Материальные

тела рассматривались как система заряженных частиц, связанных

электромагнитным полем. Все новые открытия в области физики представляли

доказательства того, что нет причины говорить о материи собственно как о

веществе, а значит, это приближало мыслителей к объяснению гипотезы о

единстве природы, неком общем ее основании.

В биологии XIX в. – время торжества эволюционной теории. Ж. Ламарк в

работе «Философия зоологии»138

представил объективное учение о развитии

живых организмов. Суть этого учения можно изложить таким образом:

1. Жизнь стремиться к увеличению объема живого.

2. Образование нового органа в живом есть результат появления новой

потребности и нового движения (закон адаптации).

138

Ламарк Ж.-Б. Философия зоологии / Ж.-Б. Ламарк // Избр. произв. В 2 т. Т. 1. М., 1955. С. 171 – 778.

79

3. Развитие органов прямо пропорционально их употреблению

(упражнению).

4. Все, что изменено, сохраняется в течении жизни и передается потомству

(закон наследственности).

5. Есть три стадии развития: раздражимость, чувствительность,

мыслительная деятельность. Психические функции усложняются от простых

животных – к высшим.

6. Воля есть психическая способность, связанная с умственной

деятельностью. Умственные акты определяют волю.

7. Разум есть степень правильности суждений. Всякое живое существо

способное составлять суждения, обладает некоторой степенью разума. Человек

отличается от высших животных лишь степенью своей разумности.

8. Разум отличается от инстинкта: разум определяет наши действия при

посредстве суждений, инстинкт побуждает к действию без участия мыслительных

актов (автоматизм).

9. Разум есть индивидуальный и коллективный (последний судит о

ложности или истинности мнений). Коллективный ум так же прогрессирует, как и

индивидуальный.

Выдвижение на первый план психических функций как критерия высокого

эволюционного уровня спровоцировало интерес к экспериментальному изучению

сознания, мыслительных и интеллектуальных способностей человека,

естественнонаучных оснований воли. Собственно, психология начинается в

России с учения о сознании (И.М. Сеченов «Рефлексы головного мозга») и, лишь

потом, становится наукой о психической деятельности, т.е. поведении человека в

широком смысле этого слова. Как принцип работы нервной системы, а затем и

принцип работы психики, проявляется в жизненных устремлениях человека,

творчески и цельно показано в теории доминанты А.А. Ухтомского.

Ч. Дарвин (1809 - 1882), обобщив идеи Ж. Ламарка (1744 - 1829) и

собственные многолетние исследования, в 1859 издал труд «Происхождение

80

видов путем естественного отбора»139

, в котором изложил выводы о том, что

современный живой мир сформировался в результате длительного процесса

развития.

Основные принципы эволюционной теории Дарвина заключаются в

следующем:

1. Борьба за существование и естественный подбор – главные факторы

эволюции (однако он не считал их исключительными). «Борьба за

существование» или «борьба за жизнь» включает зависимость одного животного

от другого, а также успех в оставлении потомства.

2. Существенное значение имеет лишь относительное приспособление к

среде; главную роль играют взаимные отношения между живыми существами.

3. Существование взаимных отношений или взаимодействий между

организмами имеет характер от крайней степени антагонизма – до наивысшей

степени солидарности.

Эволюционная теория Дарвина кардинально и на многие годы вперед

поменяла общественное сознание, проникнув во все сферы жизни и все области

научного знания. Существенное влияние она оказала на формирование концепций

о социальном поведении человека. Философские теории естественнонаучного

реализма всецело носят эволюционистский характер. С наибольшей

очевидностью это выразилось в теории многофакторного развития

М.М. Филиппова.

Для активного развития отечественной биологии, важную роль сыграл

Пастеровский института в Париже. Л. Пастер (1822 – 1895) стал

основоположником новой науки - микробиологии. Он обнаружил возбудителей

многих инфекционных заболеваний и разработал метод применения прививки.

Активная и плодотворная экспериментальная работа отечественного биолога и

основателя иммунологии И.И. Мечникова в пастеровской лаборатории, позволили

ему сформулировать принципы рационального мировоззрения. В данном

исследовании теория Мечникова рассматривается в русле этико-

антропологического направления естественнонаучного реализма. 139

Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора. В 2 кн. М., 2009.

81

Отечественные ученые, как указанные здесь, так и ряд других, дополнили

триумфальную картину мировых научных открытий XIX столетия.

Научное знание позиционировалось как наиболее передовое, наука - как

центральный фактор культуры, выполняющий социальные и духовные функции.

Поддерживая тезис о прогрессивной роли науки. Н.А. Умов, например, отмечал,

что с каждым годом становится очевиднее, что главное русло человеческой

мысли лежит в науке, а потому есть настоятельная потребность в сопоставлении

наших воззрений с этим основным течением. Д.И. Менделеев писал, что в мире

будут лидировать те народы, которые преуспеют в естествознании, потому что

именно оно составляет силу и признак второй половины XIX в. Без него

невозможно ни изучение истории и правоведения, ни развитие государственной

власти, ни накопление «народных богатств», и, что всего важнее, отмечал

ученый-химик, без него немыслима сама философия. К.А. Тимирязев в работе

«Насущные задачи естествознания» прямо заявлял: «Научная мысль,

проникающая во все сферы знания, осуществление социальной правды в жизни,

культ природы, как высшего источника эстетического наслаждения, – не те ли это

реальные формы, в которые вольется вечная триада – истина, добро и красота»140.

И.М. Сеченов, в работе «Обзор научной деятельности университетов»,

обращал особое внимание на значение русской науки для русской мысли: он

считал, что русские ученые, выезжая работать в европейские лаборатории, для

отечественной науки и русской мысли сделали то же, что и русские писатели –

«включили» философские упражнения отечественных мыслителей в общий

мировой поток.

Философия вырабатывала новое мировоззрение с учетом открытий,

сделанных современной ей наукой. Эволюционная теория, теория сохранения и

превращения энергии, атомно-молекулярное строение вещества определили

новую познавательную парадигму XIX в. «Реалистический» взгляд на мир

означал переход от механики – к динамике, от одномерного пространства – к

многомерному, от вещества – к энергии.

140

Тимирязев К.А. Насущные задачи современного естествознания / К.А. Тимирязев // Собр. соч. В 10 т. Т. 5. М.,

1939. С. 9.

82

Подводя итог исследованию истоков реализма в русской философии,

следует сказать, что данное явление складывается в точке пересечения

собственных идейный течений, традиций и основных общемировых направлений

философии и достижений науки. Внешние, по отношению к основному ходу

исторического развития мысли, идеи, создают импульс для внутренней

рефлексии.

А.И. Введенский, высказываясь на эту тему, говорил: «…чуткость к чужим

учениям – наилучший залог успешного развития философии. Без всяких

заимствований и влияний извне возможна только бесплодная, замыкающаяся в

узкие рамки схоластика...»141. М.М. Филиппов вторил русскому неокантианцу,

рассуждая в том духе, что какая-либо специальная история (история философии,

история науки и т.п.) должна рассматриваться в контексте истории мысли.

На новом этапе исторического развития, в рамках реализма, была

предпринята попытка определить специфику философского мышления,

выработать методологию, новое понимание задач и предмета философии.

141

Введенский А.И. Судьбы философии в России / А.И. Введенский // Философские этюды. Часть I. СПб., 1901.

С. 4.

83

Глава 2. Философский реализм как мировоззренческая система

2.1. Философский реализм в системе «материализм - идеализм»

Термин «философский реализм» употребляется в данном исследовании в

двух аспектах. Первый – как реализм, отличный от других форм постижения

действительности, в частности, художественной; имеется в виду реализм в

философии, доктрина реализма. Это методологическое различение.

Другой аспект связан с осмыслением философских оснований реализма. В

этом случае мы говорим о философском реализме как мировоззренческой

системе, идеологии, направлении мысли. С этой точки зрения, имеет значение

вопрос о «начале» реализма, выявлении «формулы» реализма, исторических

типах философского реализма, основных тенденциях развития.

Философский реализм – определенная интенция в осмыслении мира,

создание и обоснование новой картины мира на основе полученного

экспериментальным (опытным) путем знания. Данное явление было вызвано к

жизни необходимостью включения нового знания о мире, обществе и человеке в

общее представление о жизни. В. Вундт, отмечая «высокое уважение к опыту»,

определяет философский реализм как «…не фальсифицированное, не искаженное

никакими предрассудками и произвольными построениями познание

содержащейся в мире опыта конкретной действительности»142. В рамках данной

формы реальным признается «содержащееся в опыте единичное бытие или

единичный процесс вместе с отношениями, связующими его с совокупностью

всего реального»143.

В гносеологическом плане, реалистические философские концепции ставили

вопрос о критериях и методах познания действительности. При этом мыслители

исходили из представления о том, что действительность есть система, элементы и

структуры которой находятся между собой в закономерной взаимосвязи. Цель

познания – изучить связи внутри целого, чтобы иметь возможность 142

Вундт В. О наивном и критическом реализме. М., 1910. С. 6. 143

Там же.

84

прогнозировать эволюцию этого целого и отдельных его элементов. Проблема

истинности знания решалась эмпирически. Отличительная особенность

реалистического понимания действительности – гносеологический релятивизм,

т.е. принципиальный отказ от абсолютности знания в пользу гипотетичности.

Истинным признается то знание, которое является внутренне непротиворечивым

в рамках той или иной системы. Знание расценивается как истинное, т.е.

соответствующее реально существующим отношениям бытия до тех пор, пока «не

добыты» новые факты о действительности.

В онтологическом аспекте русский философский реализм принимает

вундовскую точку зрения о разных уровнях бытия и гипостазирует жизнь как

реальное бытие. Философский реализм – это жизненная философия, где категория

«жизнь», выступает как центральная. В отличие от экзистенциальных теорий,

реалистическая философия исследует не пограничные, особые состояния, а,

наоборот, выявляет естественный ход бытия, закономерное. Ярким примером

этого является концепция С.А. Суворова. Реально то, что есть. Единство бытия

обеспечивается разнообразием форм материи: вещество (физическая материя),

энергия (динамическая материя), мысль, идеи (идеальная материя).

В социально-антропологическом плане с позиции философского реализма,

человек есть часть природы, включенный в общую систему бытия и имеющий

конкретный моральный и социально-исторический статус в этой системе. Объект

изучения здесь становится триада: «природа – человек (общество) – идеал».

2.1.1. Реализм как синкретическая философская система

До настоящего времени, не предпринималось значимых попыток

определить отношение реализма как явления русской философии к двум

фундаментальным философским системам – материализму и идеализму. Самая

распространенная точка зрения, встречающаяся в исследовательской литературе

прошлого столетия, заключается в том, что реализм – это стихийный

материализм, или, еще, материалистически интерпретируемый позитивизм

(П.С. Шкуринов). Такая позиция объяснима, учитывая тотальное господство, в

85

прошлом, марксистско-ленинской теории. Современная «Школа реализма»

Л. Обухова рассматривает реализм как промежуточную идеологию между

материализмом и идеализмом, что не соответствует логике исторического

развития философского реализма. История показывает, что реализм возник на

почве критического отношения к традиционному материализму в форме

бэконовского эмпиризма и гольбахианской механистической философии, а также

на фоне полного неприятия метафизических теорий как умозрительных,

безосновательных. Таким образом, актуальной является задача выявления

специфики реалистического мировоззрения и определения его логического места

в классической системе «материализм – идеализм».

В этом аспекте, интересным кажется факт воссоздания журнала

«Современник»144 (1911 - 1918), который намеренно был так назван, с претензией

на продолжение традиций «Современника» шестидесятых, являющегося

трибуной передовой мысли. В первой книге (январь, 1911), во вступительном

слове, главный редактор заявляет: «Из всех девизов старого «Современника»,

воскрешаемых нашею программою, самое дорогое для нас – многогранное слово:

реализм. В художественной литературе, в критике, в науке, в общественности, в

политике мы будем строго держаться того реалистического мировоззрения,

которым неизменно дышали все славные эпохи русского прогресса, и тех

реалистических методов, которыми двигался прогресс»145. Заметим, что вплоть до

революционных преобразований в России, реализм как идеологическая и

философская система, пытается отстоять свои позиции, главным образом, в

противовес любому идеализму и как альтернатива материализму. Реализм

ассоциативно связывался с прогрессом, позитивными изменениями,

поступательным развитием. Материализм по отношению к первому выступал

консервативной, догматической теорией. Идеализм, на фоне таких трактовок,

вообще связывался с бесплодными фантазиями, не имеющими отношения к

действительности. Реализм мыслился как такая философская теория, где

144

«Современник» - ежемесячный журнал литературы, политики, науки, истории, искусства и общественной

жизни). Выходил под редакцией А.В. Амфитеатрова. В журнале сотрудничали: М.А. Антонович, граф

Ал.Н. Толстой, Г.А. Лопатин, В.В. Водовозов, М. Горький, Н.Л. Геккер и др. 145

Современник. СПб, 1911. №1. С. 3.

86

«снимется» противоречие крайних философских позиций – материализма и

идеализма.

На первоначальной стадии понятие «реализм» трактуется упрощенно, как

система представлений, в основе которых лежит здравый смысл. «Здравый

смысл», в классическом философском понимании – это некритическое отношение

к окружающей действительности, суждение о реальности на основе

самоочевидных фактов, оперирование знаниями, полученными из повседневного

опыта. Сразу же обнаруживаются дескриптивные понятия «действительность»,

«реальность», «опыт». Экспликация этих понятий, их соотнесение с

существующими философскими концепциями определили специфику реализма

как мировоззрения и философской теории. Первичное отрицательное

определение, которое мы можем сформулировать, будет звучать следующим

образом: реализм – это такое воззрение, которое утверждает возможность

познания действительности, в отличие, например от скептицизма или

агностицизма.

Специфика отечественного реализма как философского направления второй

половины XIX в. определяется тем, что он пытался избежать односторонности,

характерных для теорий материалистической направленности данного периода,

это – эмпиризм, натурализм, позитивизм. Выступая в качестве теоретических

источников установления реалистического отношения к действительности,

названные интеллектуальные течения, тем не менее, не тождественны реализму.

Реализм формально пересекается с эмпиризмом, заявляя о приоритете

опыта в познании, однако не ограничивает перспективы получения знания лишь

эмпирией, непосредственным опытом, а допускает обобщения и построение

гипотез, но строго научными методами и из верифицируемых фактов.

Реализм, воспринимаемый как принцип познания природы, содержательно

близок натурализму, но к нему не сводится, поскольку не ставит себе задачи

«обнажить» естество, показать данность в ее не эстетичном виде, а обозначает

своей основной целью – выявление закономерностей в природе. Критикуя

натурализм, один из русских мыслителей пишет: «…«натуралист» попросту

87

презирает всякие идеалы, не видя ничего, кроме грубейших сторон

действительности. …Все люди рассматриваются здесь исключительно с

физиологической точки зрения, для которой Калигула, Нерон или Иван Грозный

такой же «экземпляр человеческой породы», как и величайший нравственный

гений»146.

Далее, апеллируя к опыту, и опираясь на точное, положительное знание,

выдвигая на передний план культ науки и разума, реализм исторически связан с

позитивизмом, но не является его «правопреемником». Скорее позитивизм стоит

рассматривать как некое стимулирующее средство для развития естествознания,

которое, в свою очередь, создало научную базу для новой (реальной,

действительной) философии. Реалисты, в отличие от позитивистов, не полагали

границ познанию и с самого начала не планировали останавливаться на

«коллекционировании» выводов отдельных наук, а стремились к выработке

цельного мировоззрения.

Из сказанного становится ясно, что система реализма кристаллизовалась в

острой идеологической борьбе. Ярким проявлением это борьбы стало появление в

1904 г. сборника «Очерки реалистического мировоззрения» в ответ на сборник

«Проблемы идеализма» (1902 г.), вдохновителем которого был Н.А. Бердяев.

Одно из прямых обвинений, звучавших в адрес реализма - неустойчивая позиция,

неспособность определиться в своих основаниях: материализм или идеализм.

Однако, как мы уже видим из вышесказанного, реализм к этому и не стремился.

Реализм фактом своего существования ставит под сомнение правомерность и

целесообразность построение картины мира с догматических позиций. Дискуссия

вокруг сборников выразительно свидетельствовала о наличии

мировоззренческого кризиса и необходимости поиска новых теоретических

оснований постижения бытия.

Один из рецензентов в журнале «Вестник Европы» писал: «…этот спор двух

направлений (реализма и идеализма, прим. – авт., С.К.) – явление в высокой

степени знаменательное в нашей общественной жизни, тем более, что он совпал с

146

Филиппов М.М. Индивидуализм в новейшей французской литературе / М.М. Филиппов // Очерки о западной

литературе XVIII – XIX в. М., 1985. С. 142.

88

моментом глубокого разочарования в идеалах прошлого и безнадежностью,

унынием и мелочностью общественных стремлений»147

.

В то же время, «новейшие проповедники философского идеализма»

(определение Л. Слонимского) в лице С.Н. Булгакова отмечали: «Этот сборник

является хорошим поводом для устранения одного из весьма серьезных

недоразумений, существующих относительно идеалистического мировоззрения, и

для выяснения важного вопроса: в чем же состоит истинный реализм? Какое из

двух мировоззрений, позитивизм или идеализм, имеет больше права считать себя

реалистическим?»148

.

Булгаков доказывал, что идеалисты есть подлинные представители

«реалистического мировоззрения». При этом ссылался на то, что новый

философский идеализм придерживается следующих позиций: 1) бытие шире

чувственно познаваемого мира явлений, т.е. реальность не ограничивается

чувственно данным; 2) научный реализм означает утверждение права познающего

разума; 3) научный реализм предполагает идеологический нейтралитет при

решении социально-экономических, практических вопросов жизни. «Во

избежание недоразумений», Булгаков называет такой реализм «идеал-

реализмом»149

.

А сами «коллективные реалисты» - авторы «Очерков…», – говорили об

идеализме познания: «Реализм учит, что познание должно, прежде всего,

оставаться верным самому себе: над ним должно господствовать то чувство,

которое есть радость и боль познания, только та воля, которая есть воля к

познанию. Вмешательство всякого иного чувства, всякой иной воли в дела

познания реализм безусловно отвергает. Для него существует только истина и

ложь, только к чистой истине он стремится, как бы сурова она не была, и не

позволяет познанию подчиняться какой бы то ни было иной потребности

человеческой души. В этом смысле он есть чуждый компромисса, чистый

147

Литературное обозрение. «Очерки реалистического мировоззрения» // Вестник Европы. 1904. № 9. С. 381. 148

Булгаков С. О реалистическом мировоззрении // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. 73(3), май-июнь.

С. 384. 149


89

идеализм познания»150

. При всей выраженности антиидеалистической позиции

представителей реализма на протяжении полувека его развития, в конечном итоге,

обнаруживается исход к идеализму, но в какой-то его особой форме.

В.И. Ленин, в работе «Материализм и эмпириокритицизм», убедительно

доказывал, что одним и тем же словом «реализм» может называться и в основе

своей материалистическая, и в сущности идеалистическая, субъективистская

концепция, в зависимости от того, как определено отношение человека и

природы: оно может трактоваться как в гносеологическом (теоретико-

познавательном), так и в социологическом аспектах.

В суждении В.И. Ленина стоит акцентировать внимание на категории

«отношение». Именно она определяет отличие реализма как формы философской

идеологии от двух других систем – материализма и идеализма. Если, в

классическом понимании, материализм основой бытия полагает материю, а

идеализм – идею, то реализм не устанавливает приоритетов – он рассматривает

материальное и идеальное (конкретное и абстрактное) в диалектической

взаимосвязи. Таким образом, объектом реализма как философской концепции,

является отношение: материального и идеального, действительного и мыслимого,

естественного и созидаемого, физического и психического, личного и

общественного, человека и Бога, жизни и искусства, опыта и теории и т.п. Этим

вполне объясняется многообразие форм и направлений реализма.

Достаточно последовательно обоснование реалистического мировоззрения

представил В. Вундт151 (1832 – 1920) в своей работе «Введение в философию».

Вундт определяет материализм, идеализм и реализм как три основные

метафизические системы, в форме которых представлена философия. При этом

отмечается, что реализм исторически является более поздним образованием и

формируется из крайних форм материализма и идеализма. С позиции нового

времени, которую выражает немецкий философ, реализм относится к

материализму и идеализму так же как, как в гносеологии критицизм относится к

150

Очерки реалистического мировоззрения. Сборник статей по философии, общественной науки и жизни. СПб.,

1904. С. VI. 151

Значение В.Вундта для русского естественнонаучного реализма определяется тем, что он является основателем

экспериментальной психологии и первой в мире лаборатории (1879) по изучению психических явлений.

90

эмпиризму и рационализму. Вундт так определяет специфику реализма в

отношении к двум другим философским системам: «Под реализмом обыкновенно

понимают всякое миросозерцание, которое пытается удовлетворить притязанием

различных элементов действительного мира, обособляемых в нем уже

преднаучным мышлением, как материальных, так и духовных, и сохранить за

ними значение, соответствующее их действительному влиянию. Сообразно этому

реализм пытается свести такие элементы к особенным, но тесно связанным друг с

другом принципам, или понять их, как различные стороны, или как формы

явления одного и того же бытия. Однако, в обоих случаях появление

реалистических миросозерцаний зависит от предшествующего развития других

систем, материалистических и идеалистических, которые только односторонне

выдвигали принципы, объединяемые реализмом и подчиняемые им более общему

понятию»152. В силу такого «зависимого» положения, реализм в истории

философии представляет собой «открытую» философскую систему и появляется,

как пишет Вундт, «при конечных или поворотных пунктах» в развитии

материализма и идеализма. Этим обусловлена прерывистость развития реализма

как направления мысли и создается иллюзия его бессистемности, хаотичности,

что провоцирует игнорирование его как такового.

В отечественной философской традиции, ученый и мыслитель второй

половины XIX в. М.М. Филиппов, определяя свою мировоззренческую позицию

как реализм, задумал и осуществил издание научно-энциклопедического словаря,

как обобщение истории мысли до XIX в. Этот словарь представляет интерес с той

точки зрения, что в нем предлагается развернутое определение реализма:

«Реализм – ново-латинское выражение, употребляемое в философских науках, в

противоположность идеализму. Следует отличать практический реализм

(житейский) от теоретического. Теоретический реализм может быть основан на

теоретико-познавательной почве или на метафизике. Метафизический реализм,

принимает отвлеченные понятия, категории нашего рассудка, за истинную

сущность и основу всех вещей. От него резко отличается теоретико-

познавательный реализм, имеющий разные оттенки: в самой грубой форме это так 152

Вундт В. Введение в философию. СПб, 1903. С. 269 – 270.

91

называемый наивный реализм, принимающий вещи такими, какими мы их

воспринимаем. Более глубокий критический реализм согласен с идеализмом в

том, что наши восприятия не дают понятия о вещах в себе, но тем не менее

признает независимое от нас существование этих вещей»153.

Таким образом, окончательно надо отметить, что реализм не

противопоставляется материализму, но противополагается идеализму.

Философский реализм преодолевает (исправляет) односторонности как

материализма, так и идеализма. Реализм представлял собой синкретическое

направление, где наблюдается возвышение либо материализма, либо идеализма;

либо эмпиризма, либо рационализма. Трактовка бытия зависит от

гносеологической позиции, которую занимает мыслитель. Если существующее в

действительности объясняется исходя из некоего идеала, абстракции, Абсолюта,

то следует говорить об идеалистической направленности теории. Если же в

построении картины бытия мыслитель отправным пунктом берет изучение самой

природы, данной в восприятии (действительность), то такую позицию следует

характеризовать как реалистическую. Материалистическая установка имеет место

тогда, когда все явления действительности детерминируются действием материи

(вещества) и ее свойствами.

Если применить математическую терминологию, то реализм, материализм и

идеализм можно рассматривать как пересекающиеся множества. Реализм не

отрицает наличие в действительности идеи как в форме абстрактно мыслимого,

так и форме нравственного идеала, но он против абсолютизации идеи и

разворачивания всех форм бытия из чистой абстракции. Далее, реализм не

«надстраивается» над материализмом, он не вырождается в материализм в случае

своего развития «до предела», а скорее выступает как однопорядковая,

исторически более прогрессивная форма постижения природы постольку,

поскольку зиждется на представлении о нераздельности в реальной

действительности идеального (сознания) и материального (природы).

Ради справедливости надо отметить, что сами реалисты, в своих

публикациях, иногда «перелицовывают» материалистическое – в реалистическое. 153

Филиппов М.М. Научно-энциклопедический словарь. СПб., 1989 - 1901. Л. 90. Стлб. 2849.

92

Так, например, уже упомянутый Филиппов, в статье «Письма о современной

литературе», по ходу размышлений о «смуте в умах», пишет: «…Если же взять

самую общую формулу (которую я бы назвал не материалистическою, а

реалистическою) – …сознание людей должно определяться из бытия, в

противоположность идеалистическому объяснению бытия из сознания…»154. К

такой подмене терминов, мы полагаем, надо относиться не как к «злому умыслу»,

а как свидетельству мировоззренческого кризиса второй половины XIX – начала

XX в. В этом можно увидеть желание мыслителей утвердить новое отношение к

действительности, за которым, по мысли интеллигенции, должны были

последовать и новое общество, и новая жизнь. Реализм выступает как

прогрессивное мировоззрение, которое должно окончательно заменить

«отживший свой век» (М. Филиппов) материализм.

О материализме как некотором этапе развития миропонимания говорил и

автор «Истории материализма», немецкий мыслитель XIX в., сторонник

критического материализма, Ф. Ланге. Он писал: «Материализм составляет

первую, самую низкую, но зато сравнительно и самую твердую ступень

философии. В непосредственной связи с познанием природы он, не считаясь с

границами этого познания, образует замкнутую систему. Необходимость,

господствующая в естественных науках, придает системе, … значительную

степень простоты и прочности в ее отдельных частях. Эта прочность и

необходимость отражается при этом и на самой системе как таковой, но

отражение это обманчиво. Именно то, что превращает материализм в систему –

основная гипотеза, обнимающая общею связью отдельные естественные познания

в одно целое – есть не только наиболее шаткая его часть, но и вообще не

выдерживает глубже проникающей критики»155. Ланге убежден, что видимая

прочность материалистической системы порождена только неоспоримостью и

прочностью фактов науки. То, что превращает факты в науку, а науки – в систему

есть свободный синтез. Свободный научно-философский синтез от свободного

творческого синтеза отличается необходимостью привести между собой в

154

Филиппов М.М. Письма о современной литературе. // Научное обозрение.1901. № 1. С. 67-68. 155

Ланге Ф.А. История материализма. Киев-Харьков, 1899. С. 328.

93

«наибольшую гармонию» независимые от наших желаний и побуждений факторы

познания. Этой задаче как раз и следует реализм, выстраивая свою систему.

Тот же Филиппов, достаточно резко, но определенно высказывается

относительно различия материалистического и реалистического подхода. Он

пишет: «…человек (как и вообще всякое мыслящее существо) уже в силу своей

психо-физиологической организации необходимо мыслит по известным нормам,

«общеобязательным» для всех подобно организованных существ. Такой взгляд не

имеет ничего общего с «материализмом», так как мы ровно ничего не

предполагаем о специальном характере зависимости между «душой» и «телом»,

но утверждаем лишь вообще, что человек есть иначе организованное и в связи с

этим иначе чувствующее, хотящее и мыслящее существо, нежели, напр., муравей,

собака, или даже чем человек с пораженным мозгом»156. Материалистическая

детерминация (материя – первична, а сознание – вторично) носит догматический

характер, что не приемлемо для реалистического мировоззрения. Реализм не

устанавливает порядок детерминации, но утверждает корреляцию материального

и идеального. То, каким образом, тот или иной мыслитель рассматривает эту

зависимость, порождает различные направления реализма.

Объектом реализма являются отношения отдельных элементов

действительности и окружающей их среды. Цель – выяснение законов их

взаимодействия и взаимовлияния, т.е. их функциональной зависимости. На

практике, это выражается в постановке ряда вопросов, требующих специального

осмысления: отношения сознания и материального мира, человека и общества,

человека и природы, чувства и действия, интеллекта и уровня социальной

организации, характера и образа жизни, общества и истории и т.п.

Существует точка зрения, что мыслителям XIX в. не удалось создать

законченную систему реализма, что позволило бы иметь более определенное

представление о содержании понятия. Сами сторонники реалистического

направления в 1924 г. в своем сборнике «Пути реализма» писали: «В

предлагаемых статьях читатель не найдет законченного очерка системы реализма.

Исходная гносеологическая позиция еще не на столько закреплена, чтобы можно 156

Филиппов М.М. Письма о современной литературе // Научное обозрение.1901. № 1. С. 80.

94

было спокойно воздвигать новое здание реалистической философии»157. Тем не

менее, можно выделить существенные черты, которые, впоследствии, получат

обоснование в рамках данного исследования.

Первое, реализм – синкретическая философская система, представляющая

альтернативу традиционным односторонним системам, таким как материализм и

идеализм. С исторической точки зрения, реалистическое мировоззрение в русской

философской мысли стало переходом к установлению доминирования в XX в.

диалектического материализма, с одной стороны, и религиозно-идеалистических

теорий, – с другой.

Второе, реализм – это критическая, в противоположность догматизму,

философская теория, которая предполагает реальную взаимосвязь материального

и идеального, и не определяет порядок их детерминации.

Третье, реализм – это эмпирическое мировоззрение, в противоположность

метафизическому, которое апеллирует к опыту, как исходному источнику знания

о том, что действительно есть.

2.1.1. Реальность и действительность как центральные категории

реалистического мировоззрения

Реалистическая система воззрений на мир изначально строилась как

свободная от догматических утверждений. Диалектическая связь материального и

идеального, субъективного и объективного трактуется как функциональная

зависимость и предполагает существование неких устойчивых убеждений лишь в

определенной системе при определенных обстоятельствах. В другой системе, при

других параметрах значимые переменные нивелируется или имеют иное

выражение. Выявленный закон связи элементов позволяет рассматривать систему

как устойчивую в заданном пространстве на определенном временном

промежутке и эксплицировать ее как тип. Применяя метод историзма к

типологизированным системам, можно гипостазировать реальное развитие

157

Пути реализма. Сборник философских статей. М., 1926. С. 3.

95

действительности. Реальность и действительность – центральные понятия в

философском реализме.

Конкретное содержание той или иной философской теории определяется

тем, какой дефиниции придерживаются мыслители, трактуя понимание реального

и действительного.

В русской философской мысли второй половины XIX в., бытийствовали

различные этимологические значения «действительности». В классической

древнегреческой традиции, если принимать ее как историческую форму реализма,

действительность понимается как истинность; в немецкой философии, имеющей

длительное интеллектуальное господство в России, действительность сопряжена с

действием; английский эмпиризм, воспринятый отечественной реалистической

философией, обозначает одним понятием действительность и реальность – reality.

Таким образом, в философской терминологии, действительность может

быть тождественна реальности, если мы хотим отличить то, что есть, от того, что

кажется. Действительность отлична от реальности, если мы акцентируем

внимание на том, что есть налично данное, а что есть возможное.

В академическом знании действительность определяется как то, что реально

существует, содержит свою сущность и закономерность в самом себе, а так же

содержит результаты своего собственного действия и развития158.

Действительность отличается от того, что воображаемо, вероятно (возможно) и

просто мыслимо (логично). Действительность – это конкретная реальность.

Реальность же, в свою очередь, понимается как бытие вещи, возможное и

действительное, в отличие от небытия.

Фундаментальное положение реалистической трактовки бытия заключается

в признании существования мира, независимо от субъекта и принципиальной

познаваемости мира, исходя из принципа монизма – единства духовного и

физического. Философские теории, в центре внимания которых реальное,

действительное, получили название реализма. Главный интерес реализма –

конкретная действительность, познаваемая из нее самой.

158

Философский энциклопедический словарь. М., 2009. С. 128.

96

Ясно, что реальность и действительность являются инвариантом

фундаментальной категории – бытие, взятой как конкретное — природа.

Этимологически, эти два термина выявляют два аспекта природы – статический и

динамический. С точки зрения статики, реальное выступает более общим,

модальным по отношению к действительному: то, что существует и теоретически

возможно в отличие от того, что есть и непосредственно дано. С точки зрения

динамики, реальное свидетельствует о «проявлении» (реализации) чего-то

существенного, в то время как действительное ассоциируется с активным

действием (воздействием) чего-то конкретного, заявляющего о себе «здесь и

сейчас». Собственно, наличие разных смыслов в этимологии понятий

обеспечивают диалектическую взаимосвязь реального и действительного и

вариативность их трактовки.

Можно выделить несколько уровней экспликации этих понятий в рамках

концепции реализма: с позиции «здравого смысла», онтологический и

гносеологический.

«Здравый смысл» предполагает прямое представление о реальном и

действительном как непосредственно данном. Такое представление является

основанием наивного или грубого реализма. Реальное и действительное предстает

как тождественное.

В онтологическом аспекте реальность и действительность выступают как

некие модусы бытия, отличающиеся степенью явленности. Бытие, реализуясь,

модифицируется в различные конкретные формы, предметы и явления.

Можно сказать, что действительность – воплощенная реальность, то, что

воздействует; явно, на уровне физического ощущения, явно присутствует для

субъекта. Физическое ощущение действительности возникает благодаря

«структуре», фактурности реальности, ее «непроницаемости». Позитивисты

выдвинули мысль, что реальность – это синтез материи, движения и силы. Это

суждение было поддержано учеными-естественниками, которые стремились

обосновать истинность этого убеждения эмпирическими данными.

97

Д.И. Менделеев, один из немногих ученых, кто прямо заявлял о своей

реалистической позиции, например, говорил о том, что задача науки – разумные

обобщения; грань наук, – грань, за которой уже простирается ненаучная область,

область познания, к которой не приложимы методы науки – сводится «…к

принятию исходной троицы не сливаемых, друг с другом сочетающихся, вечных

(насколько это нам доступно узнавать в реальностях) и все определяющих:

вещества (или материи), силы (или энергии) и духа (или психоза). Признание их

слияния, происхождения или разделения уже лежит вне научной области,

ограничиваемой действительностью или реальностью»159. Таким образом, в

естественнонаучной концепции реализма понятия действительность и реальность

выступают как синонимичные – существенные определения бытия.

Однако еще в рамках позитивизма – теоретического основания реализма –

понятие реальность выступает как нечто более фундаментальное, постоянное, в

отличие от действительности – временного, изменчивого. Г. Спенсер, в частности,

писал в «Основаниях психологии»: «Так как каждое чувство и мысль преходящи;

так как вся жизнь, составленная из таких чувств и мыслей, так же лишь временна;

так как даже те объекты, между которых проходит жизнь, хотя и не так

преходящи, однако же тоже находятся каждый на пути к быстрой или медленной

потере своей индивидуальности, – то мы научаемся из этого, что единственная

постоянная вещь есть Непознаваемая Реальность, скрытая под всеми этими

изменяющимися формами»160.

Спенсер, рассуждая о реальности объектов, окружающих субъект,

высказывал мысль о том, что существуют реальности разного порядка. Разные

уровни восприятия реальности (непосредственно-практический, чувственный,

интуитивный, рефлексивный) вызывают к жизни разные уровни осмысления

действительности и, соответственно, разные формы реализма как формы

познания действительности. В полном смысле диалектика реальности и

действительности выразилась в гносеологическом реализме.

159

Менделеев Д.И. Мировоззрение / Д.И. Менделеев // Собр. соч. В 25 т. Т. 24. М.-Л., 1952. С. 460. 160

Спенсер Г. Основания психологии // Сочинения Г. Спенсера. М., 1898. С. 308.

98

С гносеологической точки зрения понятия реальность и действительность

соотносятся с сознанием субъекта, т.е. трактуются в контексте когнитивной

деятельности человека. Быть – значит сознавать, познавать, знать. Это –

принципиальная теоретическая установка гносеологического реализма,

практически не изменившаяся со времени Спинозы. Реально то, что дано для

мышления. Познание – есть объективно-обоснованный процесс мышления.

Познание – это изучение частных явлений и возведение полученных знаний к

большим и большим обобщениям. Знание о действительном бытии выражается в

понятиях. Понятия есть обобщение действительности. Действительность есть

содержание бытия.

В гносеологическом аспекте формируются такие направления реализма как

критический реализм, идеал-реализм, трансцендентальный реализм. Э. Гартман,

С. Франк, Н. Лосский и др. развивали свои теории в этом направлении. Общей

была установка, что реальное заключается в единстве материального и

идеального. Однако, реальность вещей вовсе не исчерпывается их имманентным

бытием в нашем сознании. Сторонники гносеологического реализма

противопоставляют субъективным образам внешних вещей их действительность в

себе, которая понимается, по характеристике А.И. Огнева, «…как

бескачественный механизм, в ход которого вторгается бессознательная

духовность, в своей субстанциональной сущности сверхвременная и

сверхпространственная»161. Т.е., реальность в гносеологическом аспекте, кроме

действительности, включает в себя и внеформальное (вне форм пространства и

времени) бытие – бытие, которое не противостоит нам (или нашему мышлению)

как объект, а сливается с нашей сущностью и есть собственно жизнь

(С.А. Суворов).

161

Огнев А.И. Сознание и внешний мир // Пути реализма. М., 1926. С. 67.

99

2.1.2. «Очерки реалистического мировоззрения» как попытка

построения системы реализма

Сколько-нибудь определенно, теория русского философского реализма

кристаллизовалась к кон. XIX – нач. XX столетий. Кроме «Философии

действительности» М.М. Филиппова, где предпринята попытка

последовательного изложения реалистического понимания действительности,

стоит обратить внимание на сборник, который составляет значительную веху в

истории русского реализма. Речь идет об «Очерках реалистического

мировоззрения» (1904). Авторами статей выступили С.А. Суворов,

А.В. Луначарский, В.А. Базаров, А.А. Богданов, Н. Корсак (псевдоним жены

А. Богданова), Б. Фритче, а так же публицисты В. Шулятиков и А. Финн-

Енотавский. Лейтмотивом всех рассуждений в данном сборнике является мысль о

том, что сознательное преобразование общества возможно только в результате

всестороннего изучения человека и среды, в которой он пребывает. На основе

полученного знания – а оно может быть только точным, научным, -

«реалистическое мировоззрение» может выработать методы взаимодействия со

средой, с окружающим миром. Эти методы призваны гармонизировать человека и

природу, материю и дух, бытие и сознание, реальное и идеальное.

«Очерки…» начинаются с пафосного заявления о том, что реализм един как

истина и как истина – многогранен. Тем самым, авторы задают ракурс восприятия

предлагаемых публикаций, которые посвящены как теоретическим философским

вопросам (Суворов, Базаров), так и хозяйственно-экономическим (Финн-

Енотавский), и эстетическим (Луначарский). Структурно, сборник состоит из трех

частей: по принципу движения от общего – к частному, от общих принципов

реализма – к их конкретному воплощению в действительности. Именно в первой

части названного сборника (Суворов, Луначарский, Базаров), предпринимается

попытка сформулировать, более определенно, теоретические установки

философского реализма.

100

Достаточно основательной, в этом смысле, представляется работа

С.А. Суворова162 «Основы философии жизни».

Не вдаваясь в длительный анализ правомерности отнесения, исторической

литературой, С.А. Суворова к махистам, здесь следует просто указать на

мировоззренческие основания его философской теории. Если обозначить их

кратко, то это: критическая философия Канта (рефлексия понятий), теория Конта

(идея социальной материи), и, конечно, положительная наука (безусловная

апелляция к опыту).

Суворов сформулировал принципиальные онтологические положения

реалистического мировоззрения. Суть их сводится к следующим суждениям.

Бытие имеет свои градации. Предмет реалистической философии – жизнь.

Задача философии – установление отношения жизни и среды. Понимание

отношения мира и жизни есть синтез миропонимания и жизнепонимания. Общее

для жизни и среды – материя и энергия.

Материя – это познавательная концепция общего содержания объективного

мира, рассматриваемого статически, в его пребывании и постоянстве.

Статическое состояние есть равновесие сил, косное или подвижное.

Энергия – это методологический принцип. Она есть закономерность

изменения, количественно выраженная. Качественно различные порядки явлений

стоят в определенном отношении друг к другу.

Существует мировая тенденция к формам устойчивого равновесия.

Объективный процесс жизни, как определенное сочетание закономерности

162

В библиографических рубрикаторах Суворов С.А. (Борисов) (1869 - 1918) значится как русский махист. В

библиографическом указателе к работам Ленина, Суворов характеризуется следующим образом: Суворов С.А. –

социал-демократ, литератор и статистик. Революционную деятельность начал в 90-х годах в рядах народовольцев.

С 1900 года – социал-демократ; в 1905-1907 годах работал в большевистских организациях ряда городов России.

Был Делегатом IV (объединительного) съезда РСДРП с решающим голосом от туркестанской организации. На

съезде выступал одним из докладчиков по аграрному вопросу, защищая требования раздела помещичьих земель и

передачи их в частную собственность крестьян. После поражения революции 1905 – 1907 годов примкнул к группе

партийных интеллигентов-махистов, предпринявших поход против философии марксизма; участвовал в их

сборнике «Очерки по философии марксизма» (1908). В.И.Ленин в своей работе «Материализм и

эмпириокритицизм» (1909) подверг уничтожающей критике антимарксистские философские воззрения Суворова.

После 1910 года Суворов отошел от партии, работал статистиком. В 1917 году примкнул к меньшевикам-

интернационалистам, до и после Октябрьской социалистической революции занимал ряд выборных должностей в

Москве и Ярославле; погиб во время контрреволюционного восстания в Ярославле в июле 1918 года. [Источник:

Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.12. Изд. 5-е. С. 549].

101

превращений вещества и энергии есть явление природы, подчиненное основным и

всеобщим принципам естествознания.

С первых страниц обозначенной работы становится ясно, что конечная цель

сторонников философского реализма – монистическое (исходя из единого

принципа) обоснование реальности. Реализм преследует цель конструктивного

объединения трех уровней бытия: органического, социального и духовного.

Связующим звеном этих уровней является человек.

Нечто есть постольку, поскольку оно осознаваемо. Сознание – свойство

человеческой природы. Человек – особая форма бытия, часть природы. Человек и

бытие – система взаимообусловленных элементов. В этом аспекте, с точки зрения

реализма, философия должна дать ключ к пониманию этой связи. Философия

выступает инструментом для осознания отношения между мирозданием «как оно

есть», и жизнью как биолого-социальной реальностью.

«Первая задача философии, – пишет С. Суворов, – дать общую теорию

бытия»163. Вторая задача – понять познание. Третья – осмыслить конечную цель

познания. Итоговая задача философии – построение законченного мировоззрения,

руководящего жизнью. Т.е., в конечном счете, философия имеет значение

постольку, поскольку дает ключ к пониманию реальной действительности,

практической жизни.

Жизнь – эмпирическая реальность и основная категория реалистической

философии. Теория жизни, с точки зрения Суворова, – суть любой философской

системы и определяет характер этой системы. С. Суворов в своей работе

развивает «теорию жизни» исходя из утверждения, что жизнь есть явление

природы, подчиненное всеобщим законам природы и имеющее свои

специфические закономерности. Философское кредо реалистов заключается в

том, чтобы понять и объяснить жизнь из единого принципа. Причем, этот

принцип, с течением времени, в процессе накопления знания, может наполняться

новым содержанием, но при этом важным остается монистический подход. Все

формы и проявления жизни должны быть пронизаны неким единым стержнем,

должна существовать некая всеобщая связь явлений. Только тогда возможно 163

Суворов С.А. Основы философии жизни // Очерки реалистического мировоззрения. СПб., 1905. С. 26.

102

соединение в одном пространстве и времени разных по качеству материй:

природной (физико-биологической), социальной (общественно-исторической) и

психической (духовно-нравственной).

В онтологическом аспекте, жизнь – это эмпирическая форма бытия. Бытие,

реальность, сущее, в теории реализма Суворова, – синонимы. Бытие есть

познаваемое. Вне сознания нет бытия. Быть – значит сознавать, познавать, знать.

Это принципиальная теоретическая установка концепции реализма. «Сознание со

всем его содержанием есть проявление жизненного процесса»164, - пишет

С. Суворов. Бытие есть то, что дано для мышления. Познание – есть объективно-

обоснованный процесс мышления. Познание – это изучение частных явлений и

возведение полученных знаний к большим и большим обобщениям.

Знание о бытии выражается в понятиях. Понятия есть обобщение

действительности. Действительность есть содержание бытия.

Жизнь есть процесс. Познание есть процесс. Познание есть постольку,

поскольку есть реальный субъект познания – жизнь. Познание возможно

постольку, поскольку и сознание и жизнь являются проявлением бытия, сущего.

Сознание и жизнь определены во времени и пространстве. «Время и пространство

– всеобъемлющие определения сущего; их сочетание служит формальной основой

понятия действительности или объективной реальности. Реально то, что

относится к определенному времени и пространству»165, – пишет Суворов. Здесь

«реалист» явно стоит на позиции Канта, в концепции которого пространство и

время являются априорными условиями восприятия действительности.

Итак, нечто есть в своей сущностной форме (бытие), наполнено конкретным

содержанием (действительность) и имеет эмпирическую форму (жизнь). Жить –

значит познавать действительность, т.е. иметь понятия об окружающей

действительности и действовать в соответствии с этим знанием. Жизнь протекает

в определенной среде. Понимание жизни зависит от знания среды. Отсюда

внимательное отношение «реалистов» к точным наукам, к эмпирии. Только поняв

среду своей жизни, изучив объективные закономерности, человек может

164

Суворов С.А. Основы философии жизни // Очерки реалистического мировоззрения. СПб., 1904. С. 25. 165


103

сознательно осуществлять свою действительную, наличную жизнь и

проектировать будущее.

Согласно гносеологической установке философского реализма, познание –

целесообразный процесс, полагание цели – принцип познания. С точки зрения

Суворова, цель познания – сущее. Сущее есть природа, понимаемая как единство,

единообразный и закономерный строй мира. Познание есть проявление

естественной активности человека, его сознательная деятельность. Конечный

момент познания – понимание всеобщей связи явлений.

Итак, главный способ существования человека – жизнь. Жизнь – часть

природы. Познание – частная форма более общего процесса – жизни. Цель

познания – постичь объективный строй природы. Ибо законы природы есть

законы практической жизни в конкретной форме и законы духовной жизни в

общей форме. «Природа – жизнь – психика, представляют градацию понятий

убывающей общности»166, - писал С. Суворов.

Как явления природы необходимым образом связаны между собой по

определенному принципу, так и явления и практической и психической жизни

имеют необходимую внутреннюю логику и причинную связь. Жизнь находится в

функциональной связи со своей средой. Целесообразно, т.е. имеет смысл

раскрыть эти связи. Именно жизнь делает все бытийные явления осмысленными,

существенными, имеющими ценность. В этой точке в философском реализме есть

выход на этико-эстетический уровень – ценностный уровень. Ценностное

отношение к действительности принципиально отличает реализм от

материализма.

Жизнь занимает срединное положение между природой и духом,

материальным и идеальным. Жизнь есть средоточие процессов бытия, где

происходит качественное превращение одних форм бытия в другие, тем самым

обеспечивается единство и целостность сущего.

Жизнь, по мнению Суворова, можно рассматривать в двух аспектах: 1) как

природное явление; 2) как психическое явление.

166


104

В качестве первого, жизнь определяется такими понятиями как форма,

состав и энергия. Автор «Основ философии жизни» рассматривает жизнь как

процесс превращения вещества и энергии, при сохранении состава и строения

вещества. И далее он пишет: «…жизнь может быть определена, как процесс,

совершающийся накопленным, развивающимся в движении и

самовозобновляющимся запасом внутренней энергии материальных форм»167.

Энергийность – «любимая» тема философского реализма, взятая на вооружения

от «второго позитивизма». Энергией объясняется все многообразия переходящих

состояний предметов и явлений действительности.

Философия жизни – есть философия непрерывного развития, считает

Суворов. Активность – сущность процесса жизни. Вещество, живая субстанция

стихийно подвержена динамике: накопление и распад, аккумуляция и

распределение, созидание и разрушение. Превращения (активность, развитие)

происходят за счет стремления вещества к равновесию, устойчивому состоянию.

Равновесие – оптимальное соотношение траты и накопления энергии.

Существование, развитие и стремление к равновесию – основные формы

движения живых тел. Такое состояние – жизненно необходимое состояние

вещества. Всякая новая форма пребывания вещества и новые свойства возникают

под давлением этой необходимости. Жизненная необходимость –

«восстановление нормы жизненного процесса, как имманентного условия

высшего жизненного уровня»168.

Высший жизненный уровень – уровень духовной (психической) жизни.

Данный уровень, в опыте, существует параллельно органической жизни и

находится в определенном функциональном соотношении с низшими уровнями.

Жизнь, рассматриваемая как психическое явление, по убеждению Суворова,

есть функция «нервно-мозгового аппарата». По причине недостаточности

эмпирического знания в области физиологии и психологии, данная часть его

теоретической концепции разработана слабо: представления о психической жизни

носят фрагментарный характер, а теория развертывания психической материи

167

Там же. С. 89. 168


105

достаточно конспективна. Это представляется странным постольку, поскольку в

области физиологии и биологии в русском естествознании, к этому времени, уже

были сделаны значительные достижения. Тем не менее, эта часть теории

Суворова, о психическом уровне жизни, не может быть устранен из рассмотрения,

по причине того, что он есть часть системы.

На психическом уровне, жизнь определяется понятиями чувство, эмоция,

психическое переживание. Жизненная необходимость вначале выступает как

потребность. Высшая потребность, где достигается жизненное равновесие –

ощущение гармонии. Гармония есть «норма жизни». Таким образом, вся

психическая жизнь разворачивается между стихийным стремлением

удовлетворения потребностей и ощущением полнейшего счастья как признака

достижения абсолютной гармонии. Движение человеческих переживаний именно

в этом направлении: от чувства физической неудовлетворенности – к высшему

эмоциональному наслаждению, есть прогресс и, как таковой, – добро.

Прогрессивное развитие есть должное развитие, рождающее жизненные блага, а

следовательно, обладающее характером ценности. Итак, складывается следующая

цепочка: потребность – индивидуальное благо – ценность – добро – счастье –

всеобщее благо.

И здесь, в аксиологическом измерении, обнаруживается выход на

социальный уровень. Оказывается, без должного развития социальных

институтов, вне целого (общества), человек не может достичь гармонии (нормы

жизни). Потребность в гармонии заставляет его преобразовывать социальную

среду, совершать социально-исторические действия, ориентируясь на

собственный идеал. Сколько-нибудь исторически значимые действия способна

осуществить только сильная личность. С психологической стороны, сильный

человек – это, во-первых, человек, аккумулирующий собственную внутреннюю

энергию и имеющий потребность ее рационально тратить (принцип экономии

сил); во-вторых, человек, постигший всеобщий закон жизни. В контексте

социальной реальности, построенной Суворовым, такой человек выступает как

106

герой, т.е. имеет ценностный критерий169

. По его мнению, герой – высшая форма

гуманной личности и он же – высшее жизненное состояние. «Высшее жизненное

состояние есть отражение общечеловеческой жизни в свободной и всесторонне

развивающейся жизни гуманной личности»170, – писал мыслитель. Герой есть

нравственный идеал развития, цель движения. Жизнь героя есть частный случай

всеобщей жизни. С этой точки зрения, историю «делают» отдельные личности.

Отвечая на вопрос, какова роль личности в истории, «реалист» бы сказал –

исключительная.

Итак, в чем сущность психической жизни? В постижении того, что частная,

индивидуальная жизнь неизбежно связана с всеобщей, социальной жизнью; что

достижение субъективного счастья (гармонии) возможно только путем

прогрессивного социального развития. Следовательно, возникает необходимость

подчинения частной жизни – социальной воле. На индивидуальном уровне

формируется моральный долг: подчинение частных действий всеобщему закону

жизни. Ценность познания становится очевидной: без постижения всеобщего

закона невозможна прогрессивная индивидуальная жизнь. На этом этапе Суворов

снова возвращает нас к мысли, что главный жизненный процесс – познавательный

процесс, процесс познание сущего. Субъект познания и транслятор результатов

познавательного процесса – человек. Познанное он реализует в жизнь. Предел

познания – сущее. В практической (эмпирической) жизни сущее человек ощущает

как должное и воспринимает это как норму. «Нормативно должное, - это

жизнеценное»171. Полная гармоничная жизнь – это единство сущего и должного.

Эмоциональное состояние – непосредственная, практическая форма оценки

гармоничности жизни. Высшее эмоциональное состояние – эстетическое

наслаждение.

О значении психики, психологии как науки о психическом, говорил и

В. Базаров в своей статье «Авторитарная метафизика и автономная личность».

Базаров рассматривает психологию не как субъективный элемент познания (как,

169

Интересно отметить, что В.М. Бехтерев, развивая свою объективную психологию и обосновывая бессмертие

человеческой личности, приходит к идее «социального героизма» (см. в данном исследовании гл. 3.2.1.) 170

Там же. С. 111. 171


107

например, Н.К. Михайловский), а как науку о познании. В качестве таковой,

психология – наука, которая «связывает в законы» познавательные элементы и

комплексы, классифицирует и анализирует. Базаров предлагает психологию в

качестве объективного основания для формирования гносеологии. Гносеология, с

его точки зрения – это учение о ценности категорий. В такой позиции, более

четко, чем, например, у Суворова, выражена важная черта русского философского

реализма – ценностная ориентированность. Ценностнорациональное (значимость,

обусловленная разумом) в философском реализме заменяет метафизическое

целесообразное (значимость, обусловленная Абсолютом).

Понятие ценности выступает критерием объективности и истинности. Так,

Базаров различает абсолютно ценное в познании (этическая ценность) и

необходимо ценное (рациональная ценность). В первом случае объективное

является общеобязательным, т.е. должным, нормативным, а во втором –

общезначимым, т.е. естественно-необходимым, природоданным.

Категорично связь между истинным и ценным проводит А. Луначарский в

своей ранней работе «Основы позитивной эстетики». Прекрасное, у

Луначарского, совпадает с истинным; правильное – с приятным и т.п. На наш

взгляд, он как бы слишком плоско трактует фундаментальный реалистический

принцип о единстве материального и идеального.

Исходя из принципов реализма, Луначарский развивает теорию позитивной

эстетики, которая, также, есть наука об оценке, и лишь отчасти, о вытекающей из

этой оценки творческой деятельности. Теория познания и этика суть ее

разветвления.

Он мыслит эстетику – учение о прекрасном и значении его в жизни –

частью психологии.

Вначале ставится вопрос о том, что такое жизнь и живой организм. Ответ

звучит в духе вульгарного материализма: живой организм – это агрегат, где

протекают физико-химические процессы. Функции агрегата скоординированы

между собой, что создает его формальную целостность. Используя, как аксиомы,

утверждения реализма о всеобщей связи явлений в природе, о стремлении всех

108

природных явлений, в том числе и живых организмов, как материальных систем,

к равновесию, об активном взаимодействии организма и среды с целью поиска

оптимального и идеального состояния, борьбе за существование, Луначарский

утверждает эстетику, в смысле оценки, – как главную отрасль биологии, т.е.

отрасль науки о жизни вообще.

Эстетическое отношение организма к среде, на уровне физиологии,

определяется Луначарским как аффекционал – механическая реакция,

реализованная организмом на внешнее раздражение. Результатом этого процесса

является опыт. На уровне психики эстетическое отношение определяется

активностью мозга. При посредстве мозга оценивается та работа, которую

осуществляют другие части организма и сам мозг. В мозгу накапливается опыт,

благодаря чему мозг комбинирует прошлые реакции с настоящими. В случае

отсутствия внешних раздражителей, он комбинирует внутренние образы, т.е.

творит.

Идеал познания есть мышление о мире – «обработка эмпирической

действительности»172. Идеальное познание есть условие идеальной жизни.

Идеал человека есть сама жизнь. Но жизнь наполненная, цветущая,

торжествующая, творческая. Идеалом жизни является «жизнь наиболее могучая и

свободная, жизнь, в которой органы воспринимали бы лишь ритмичное,

гармоничное, плавное, приятное…»173.

Истина, добро и красота, или познание, счастье и справедливость сливаются

у Луначарского-реалиста в один идеал могучей жизни, который человечество

может завоевать на земле путем эмпирического познания, техники и художества,

социального творчества.

Реальный идеал – он всегда впереди (в отличие от идеала идеалистов,

который находится над нами, как некий мистический образ), он провоцирует

человека на целесообразную деятельность. «Трагизм… активного реалиста

заключается в признании страшной трудности пути, грозных преград, стоящих

стеною перед человечеством, но его утешение в его надежде на возможность

172

Луначарский А.В. Основы позитивной эстетики // Очерки реалистического мировоззрения. СПб., 1904. С. 128. 173

Там же. С.129.

109

победы, а главное – в сознании, что только человек, один только он, со своим

чудным мозгом и ловкими руками может завоевать царство человечности на

земле и никакие силы небесные не ратуют за него, потому что самые его идеалы

диктуются ему только его организмом»174.

Итак, жизнь есть процесс самоутверждения, отмежевание пространства у

природы, а идеал – наполненная жизнь. Человек оценивает все явления с точки

зрения своих «хотений» (Луначарский) или законченных представлений об

истине добре и красоте.

С биологической точки зрения хорошо все то, что способствует жизни. С

научной точки зрения хорошо то, что согласовано с формальными условиями

опыта. Красивая теория (стройная, гармоничная) является одновременно

истинной, только в случае «прочности» фундамента, на котором она стоит. Таким

образом, реалистическое умонастроение Луначарского вылилось в некую

биомеханистическую концепцию, которая стояла на грани «вульгарного

реализма».

Необходимо заключить, что «новейшим реалистам» (В.И. Ленин) не

удалось последовательно представить систему реалистического мировоззрения.

Их всех авторов, лишь Суворов попытался построить метафизическую модель

реальности в рамках новой познавательной парадигмы и, в его концепции,

обнаруживаются принципы, генерируемые в процессе развития доктрины

реализма, а именно: эмпиризм, монизм, психологизм, энергетизм, мелиоризм. Но

и они здесь нашли какой-то механический синтез. Другие авторы, в своей

попытке теоретически разработать отдельные аспекты философского реализма –

социально-экономические, ценностно-эстетические, гносеологические, – лишь

подтвердили отсутствие четких и обоснованных представлений о

фундаментальных положениях реализма как философской системы. И уже в

скором времени, значительная часть авторов сборника «Очерки реалистического

мировоззрения» пропагандировала свои идеи под общим названием «Очерки по

философии марксизма» (1908)175

. В таком случае, приходится согласиться с

174

Там же. С.131. 175

См. Очерки по философии марксизма. Философский сборник. СПб., 1908. 329 с.

110

резкой оценкой В.И. Ленина этой «партии середины»: «…ничего, кроме

примиренческого шарлатанства…»176

.

В то время, когда реализм окончательно утверждается как литературно-

эстетическое направление, определился кризис в философском и общественно-

политическом употреблении этого понятия. Как пишет Ю.С. Сорокин, «Развитие

марксизма в России кладет конец употреблению термина реализм для

обозначения материализма. Марксизм-ленинизм высоко поднимает значение

термина материализм, как наиболее прямого, точного и открытого обозначения

основного направления философии. …Слово реализм, вне своего специального

приложения к искусству и литературе, перестало быть актуальным термином,

потеряло всякое прогрессивное значение в области философии»177

.

Таким образом, с исторической точки зрения, складывается любопытная

ситуация: философский реализм укрепился в русской мысли благодаря

идеологической поддержке «шестидесятников», и нивелировался благодаря

идеологическому давлению радикально настроенных сторонников марксизма.

Ученые-естествоиспытатели, воодушевленные идеей прогрессивной философии и

оставшиеся верными главному принципу реализма – научности, оказываются

подлинными представителями философского реализма.

2.2. Принципы философского реализма в естествознании

В процессе уяснения истоков и путей формирования реализма в

отечественной философии, были обнаружены некоторые специфические черты

этого направления мысли, которые «закрепились» в реалистической среде в

качестве принципов философского реализма. Возникает вопрос о том, каковы же

характерологические особенности философского реализма в естествознании, как

самобытного течения русской философской мысли, отличающие его от других

направлений.

176

Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. М., 1967. С. 324. 177

Сорокин Ю.С. К истории термина реализм // Ученые записки ЛГУ. 1952 г. № 158. С. 260 – 263.

111

В общетеоретическом плане, это вопрос об отношении науки и философии.

Это отношение было определено Герценом в самом начале формирования

реализма как течения и было выражено в понятии «научная философия» или

позже, у А.И. Введенского, в понятии «научно обработанной философии».

Таким образом, целесообразно поставить вопрос о специфике рефлексии

науки-философии.

2.2.1. Сциентизм как форма философской рефлексии

Характерная черта философского реализма – его сциентистская

направленность. Сциентизм предполагает рациональное осмысление фактических

данных, на основании чего, путем индуктивного обобщения, выводится гипотеза

и строится целостная модель действительности. Реалистическое постижение

действительности принципиально гипотетично.

В исторической перспективе, закрепление сциентизма связано с ростом

научных открытий, как в Европе, так и в России. Впервые этот термин употребил

Абель Рей178 (1873 – 1940), для определения своей философской позиции. В книге

«Современная философия» (издана в России в 1911 г.) он писал: «Философскую

точку зрѣнія, изложенную въ этой книгѣ, можно было бы назвать

раціоналистическимъ позивитизмомъ, абсолютнымъ позивитизмомъ или

„сціентизмомъ". Чтобы избѣгнуть всякой двусмысленности, было бы, быть

можетъ, предпочтительнѣе назвать ее экспериментализмомъ, — что указывало бы

какъ на то, что она покоится цѣликомъ на опытѣ (но, въ отличіе отъ стараго

эмпиризма, на опытѣ провѣренномъ, плодѣ научныхъ изслѣдованій), такъ и на то,

что въ своемъ абсолютномъ реализмѣ, въ своемъ экспериментальномъ монизмѣ

она отказывается подниматься надъ опытомъ. Опытъ — это прежде всего и

непосредственно совокупность нашихъ ошущеній, то, что мы называемъ

явленіями. Но лишь только вниманіе и мысль останавливаются на немъ,

начинается разложеніе его, ибо эта совокупность ощушеній является лишь грубой

и весьма поверхностной видимостью даннаго. Почти сейчасъ же въ немъ и подъ 178

А.Рей – французский философ, историк науки, профессор истории философии в Сорбонне.

112

нимъ раскрываются нѣкоторыя изъ отношеній, которыя онъ въ себѣ заключаетъ и

которыя составляютъ истинную основу его. Задачу дальнѣйшаго проведенія этого

анализа, который все глубже и глубже проникаетъ въ природу даннаго, беретъ на

себя наука»179.

Так или иначе, философская мысль, сциентистски ориентированная, чужда

догматизму и проявляет абсолютный пиетет наукам о природе. Совершенно

логично, что сциентизм ярко проявляется в естественнонаучной форме реализма.

Разные ученые-естествоиспытатели строили концепции бытия исходя их

конкретных научных данных путем индуктивного обобщения.

Так, на основе исследований в области физиологии и зарождающейся

психологии, ученые пришли к объективному выводу, что природоданное, есть

лишь первая ступень реализации человека. В природе человека заложены

естественные механизмы развития более высокоорганизованных (рациональных,

разумных, нравственных) форм поведения. Этот процесс может быть

управляемым и направлен к определенной цели. Например, И.И. Мечников

говорил о необходимости продвижения к рациональной этике. И.П. Павлов,

всесторонне обосновав свою рефлекторную теорию, не принимал идею

рациональной этики, в которой они видел опасность «скатиться» в утилитаризм и

прагматизм, а считал необходимым генерировать «инстинкт жизни», который и

будет должным образом организовывать практическую, т.е. моральную жизнь

человека. А.А. Ухтомский, обосновавший принцип доминанты, говорит о

реальной возможности формирования доминанты на другое лицо, как условие

формирования нравственного обще-жития.

В антропологических концепциях уже было обозначено то, что у другого

ученого – М.М. Филиппова, выражено более определенно, а именно:

индукционный характер естественных законов (законов природы) в отношении

других уровней бытия (социального, духовного). Т.е., не прямое их перенесение, а

вовлечение все более широких слоев реальности в сложные механизмы

естественных процессов. Филиппов-математик, методологически, взяв за начало

данные естественных наук, «поднимается» ко все большим и большим 179

Рей А. Современная философия. СПб., 1911. С. 255 – 256.

113

обобщениям. Результатом его «сверхиндуктивной» методологии стала теория

факторов, в основе которой лежит идея социально-психологического творчества.

Сциентизм естественнонаучного реализма отличается от других теорий,

абсолютизирующих науку и опыт (позитивизм, эмпириокритицизм) здравым

отношением к наукам, так называемого, гуманитарного цикла, не пренебрегая их

предметом, а оставляя им область предельных обобщений, наивысшего синтеза.

Несмотря на то, что сциентизм не предполагает выхода за пределы опыта, тем не

менее, сам опыт понимается не только как узкоспециальный эксперимент, а как

опыт жизни. Принимая во внимание такую позицию, сциентизм не исключает

эвристической ценности и социально-исторического, и религиозного опыта.

Любой факт бытия должен быть изучен и осмыслен в контексте целого, в

системе – такова установка сциентизма нового времени. Между наукой,

философией и религией, как формами мировоззрения, нет никакой непроходимой

грани при условии, что они используют рациональные методы осмысления

действительности.

Сциентизм противополагается различным формам мистицизма,

оккультизма, суеверий.

В. Вундт, обосновывая научность реалистического мировоззрения, писал:

«Между верою и знанием, часто проникаю в ту и другую область, находится

неопределенная область суеверия. Предметы знания принадлежат исключительно

к области представляемого и действительного; вера обнимает сверхчувственное,

которое мыслится как предмет нравственных требований; сущность же суеверия в

том, что сверхчувственному оно дает чувственный образ, заставляя

сверхъестественные силы вмешиваться в естественный мировой порядок в

чувственно ощутимой форме. Поэтому, в то время, как вера и знание не только

могут ладить друг с другом, но в некотором смысле даже дополняют друг друга,

суеверие по отношению к обоим являются непрошенным и часто опасным

гостем»180.

Выражением такой опасности и примером искаженного понимания

сциентистской рефлексии в рассматриваемый период был спиритизм. Явившись, 180

Вундт В. Суеверие в науке // Научное обозрение. 1896 г. № 1. С. 2.

114

в некотором смысле, побочным эффектом утверждения реалистического

мировоззрения, спиритизм снискал себе адептов даже среди ученых,

прославивших русскую науку. Сторонником спиритизма был, например, химик

А.М. Бутлеров, зоолог Н.П. Вагнер, публицист А.Н. Аксаков.

«Столовращательные» сеансы, как саркастически интеллигенция называла

медиумические эксперименты спиритов, призваны были убедить широкую

общественность в возможности материализовать дух (реальность идеального). В

этом проявился «плоский» эмпиризм, квазинаучное трактовка природного,

естественного, антисциентистское понимание фундаментального положения

реализма о субстанциальном единстве материального и духовного.

Оккультные опыты были объектом пристального критического внимания

публики того времени. Отражением мировоззренческой значимости этого

явления выступает «антиспиритический диалог» Д.И. Менделеева («Материалы

для суждения о спиритизме») и Ф.М. Достоевского («Дневник писателя» за 1876

г.»).

Убежденный сторонник реализма, Д.И. Менделеев, не считал возможным

просто критиковать и иронизировать по поводу «столовращательства», а подошел

к разрешению вопроса о спиритических явлениях с научной тщательностью и

возглавил комиссию, по изучению данных феноменов. Он так обосновал свое

решение: «…Оставаясь верным научным преданиям, – не должно однако,

довольствоваться ни эмпирическими выводами из добытых уже данных, ни

теоретическим развитием: они недостаточны для достижения истины, –

необходимо иметь новый запас данных, усовершенствовать способы наблюдения,

на новом опыте, на иных наблюдениях проверять найденное и тем доказывать или

опровергать. Критика и анализ сильны были и в прежние времена; опытной

проверкой современная наука пролагает свои пути, отличается от схоластики,

убивает рутину. Для этого, однако, должно разнообразить условия опытов и

наблюдений, иначе можно не видеть ошибок»181.

181

Менделеев Д.И. Материалы для суждения о спиритизме / Д.И. Менделеев // Собр. соч. В 25 т. Т. 24. Л.-М., 1954.

С. 174.

115

Результатом его наблюдений стали три публичных чтения о спиритизме. В

первую очередь, русский химик предложил классификационную характеристику

спиритических явлений. Таковых четыре класса: 1) движение неодушевленных

предметов, при прикосновении рук, особенно поднятие предметов и изменение их

веса; 2) движение неодушевленных предметов без прикосновения рук

человеческих или без постороннего двигателя, особенно же происходящее тогда

изменение веса предметов и поднятие; 3) явления диалогические (разговорные) и

психографические, т.е. движения и звуки, имеющие характер осмысленности,

например, движение предметов по заданному направлению, ответы

неодушевленных предметов на вопросы и т.д.; 4) медиумо-пластика или

материализация. Сюда относится образование или появление частей

человеческого тела и полных человеческих фигур.

Что думать о спиритизме тем, кто хочет следить за успехами наук? -

задается вопросом Менделеев. Высказывая личную точку зрения, он считает

всякого рода мистицизм – детством мысли, и возражает спиритам в том, что к

нему надо относиться как к прогрессу мысли. Ученый разделяет желание

спиритов установить «мост для перехода от знания физических явлений к

познанию психических», однако этот мост должен строиться на прочном

фундаменте. Такой фундамент, с его точки зрения, могут разработать физики,

поскольку в их ведении находятся все явления природы. Любая гипотеза должна

быть доказана и обоснована. Менделеев рассуждает: «Признать ту или другую

гипотезу или отвергнуть волен всякий, но не всякий ученый, не каждый раз

говорит – как наука. Наука существует отдельно от ученых, живет

самостоятельно, есть сумма знаний, вырабатываемых всею массою ученых,

подобно тому, как известное политическое устройство страны вырабатывается

массою лиц, живущих в ней. Авторитетна наука, но не отдельные ученые. Ученый

только тогда может и должен пользоваться авторитетом, когда он следует за

наукою, подобно тому, как в благоустроенном государстве авторитетом власти

пользуется только то лицо, которое блюдет законы. …в науке укрепляются, т.е.

научными гипотезами становятся и затем незаметно переходят в жизнь, в школу,

116

в литературу только те, которые обставлены целым рядом исследований,

принятых массою ученых, подобно тому, как законом становится то, что

приобрело в стране известную формальную обстановку. Гипотезу о духах наука

отвергает...»182. Данный пассаж, высказанный с целью критики позиции ученых-

спиритов, одновременно является утверждением сциентистского подхода к

анализу всех явлений действительности, осуществляемый мыслителями-

реалистами.

Несмотря на свою убежденность, Менделеев, тем не менее, предлагает

научное объяснение медиумическим экспериментам с позиции механики, свойств

органический тел, явлений магнетизма, обращает внимание на понятие эфира. В

результате, он выдвинул ряд гипотез: 1) Органическая (движение обусловлено

самим движение тела через среду). 2) Механическая (передача движения через

физический контакт). 3) Магнетическая (движение возникает вследствие

магнитных свойств предметов и существования магнитных полей). 4) Гипотеза

обмана (подлог при проведении медиумических сеансов). 5) Гипотеза самообмана

(галлюцинации, экстаз верования, предвзятая идея).

«…Не подлежит… никакому сомнению, – заключает ученый, – что в

спиритизме многие, неудовлетворенные современным строем идей,

современными принципами, видят какой-то исход к лучшему в будущем. Грубый

материализм некоторым, довольно странным, образом стремятся помирить с

нравственными принципами, с поэтическими грезами»183 и цитирует в

подтверждение своей мысли стихотворение Полонского «Старые и новые духи»:

Нет, эти духи, что стучат,

Или ворочают столами,

Не те, которые грозят

Расстаться с нашими мечтами.

……………………………….

Мир снова жаждет обновленья,

В науке ищет откровенья.

182

Там же. С. 198. 183


117

В явлении спиритизма выявилась негативная тенденция, основоположником

которой с полным правом признают Д. Писарева – превращения науки в

«кумира». Ал. Введенский, например, в своей статье «О задачах современной

философии», высказывал обеспокоенность по этому поводу: «Ей поклоняются,

окружают таинственностью, приносят жертвы. …Это ненормально... и вот,

именно ввиду этой роковой ненормальности необходимо вооружиться...

критическою осторожностью...»184

.

Действительно, убеждает Менделеев своих оппонентов, тот мост между

явлениями физическими и психическими, который видят спириты в

медиумических явлениях, есть «мост желанный» и он выражает уверенность, что

такой наука рано или поздно построит. Такую уверенность ему дает

принципиальная позиция науки, которая не чуждается никаких вопросов

действительности: транс, гипнотизм и т.п. Однако на постройку такого моста

должен идти фактический материал из области физиологии и психологии,

терапии и психиатрии, «захватят, быть может, и факты спиритизма».

«…Разработка вопросов нервной физиологии не убьет нравственных начал, она

только разрушит суеверия, т.е. предвзятые мыcли, с давних пор на веру

принимаемые»185.

Во многих случаях, для обоснования того или иного явления необходимо

время: развитие среды, общества, интеллектуального потенциала, теоретических

систем. «Научные открытия… – пишет ученый-реалист, – не происходят вдруг;

они накопляются мало-помалу; нужно много работы для того, чтобы могло

появиться лицо, охватывающее запас накопившихся знаний, умеющее добыть из

этого запаса новую крупную идею, закон, управляющий совокупностью

явлений»186.

Менделеев критикует спиритизм последовательно сциентистски, отстаивая

не только гносеологическую невозможность спиритизма, но подвергая опытной

проверке корректность спиритических действий. Достоевский выступал против 184

Введенский Ал. О задачах современной философии // Вопросы философии и психологии, 1893. Кн. 5 (20).

С. 136. 185

Менделеев Д.И. Материалы для суждения о спиритизме / Д.И. Менделеев // Собр. соч. В 25 т. Т. 24. Л.-М., 1954.

С. 234. 186


118

спиритизма, но как формы мышления: «До тех пор (до работы комиссии под

руководством Менделеева, прим. – авт., С.К.) я просто отрицал спиритизм, то

есть, в сущности, был возмущен лишь мистическим смыслом его учения (явлений

же спиритских... я не в состоянии был вполне отрицать никогда)»187

. Становится

понятно, что понятие «спиритизм» писатель ментально связывает с реальным

присутствием духа в жизни. Для него явление спиритизма и активизировавшийся

интерес к нему означает «отрадное» явление в жизни общества, означает, что есть

«нечто»188

. Ученая комиссия не верно оценивает, по его мнению, «текущие

общественные обстоятельства» и пренебрежительно судит спиритизм как грубый

обман и фокус, или еще более надменно, как глупость. Цитируя фразу из отчета

Менделеева, «...изречения, носящие всегда на себе оттенок умственного развития

того медиума, при помощи которого производится сеанс…»189

Достоевский

обращает внимание, что умственное развитие и есть «самое существенное дело в

исследовании спиритизма». Главный вопрос для писателя, не «кто стучит и обо

что?»190

и выдвигаемые по этому поводу гипотезы, а почему человек так

настойчиво желает убедиться в существовании духа. Озвучивая свои впечатления

о «столовращательных сеансах», мастер психологического романа пишет: «Тут

мерещится мне какой-то особенный закон человеческой природы, общий всем и

касающийся именно веры и неверия вообще. Мне как-то выяснилось... именно

через опыт, именно через этот сеанс, – какую силу неверие может найти и развить

в самом себе, в данный момент, совершенно помимо вашей воли, хотя и согласно

с вашим тайным желанием... Равно, вероятно, и вера»191

.

Достоевский не готов был мириться с тем, что сциентистский подход как

рациональный метод изучения действительности подчиняет себе

«иррациональный непознаваемый остаток вселенской духовности»192

.

«Антиспиритический диалог» Менделеева и Достоевского – это спор эмпиризма и

187

Достоевский Ф.М. Опять только оно словцо о спиритизме. Дневник писателя за 1876 год, январь-апрель /

Ф.М. Достоевский // Полн. Собр. соч. В 30 т. Т. 22. Гл.2, апрель. Л., 1981. С. 127. 188

Там же. С. 130. 189

Там же. С. 131. 190

Там же. С. 129. 191

Там же. С. 127-128. 192

Волгин И.Л., Рабинович В.Л. Достоевский и Менделеев: антиспиритический диалог // Успехи современной

биологии. 1959. Т.47. Вып. 2. С. 107.

119

мистицизма в русской философской рефлексии, контекстом которого выступил

реализм. Достоевский критикует «отчет» комиссии, созданной Менделеевым,

потому как он демонстрирует «математический» подход к делу (доказательству

материализации духов). А суть вопроса, с точки зрения писателя, не в измеряемой

материи, а в духе: народ ищет веру. В «Дневнике...» он пишет: «...в этом-то, в

нашем возникающем спиритизме, – …на первом плане, лишь идея мистическая, и

– что же вы с нею можете сделать? Вера и математические доказательства – две

вещи несовместимые. Кто захочет поверить – того не остановите»193

. В

спиритизме ученые ищут «черта», нечистую силу как факт, а стоит взглянуть на

него как «нечто, несущее в себе как бы новую веру»194

. Спиритизм как явление –

это символ раздора в обществе, объективированный конфликт между духовными

и материальными ценностями. Метод научной комиссии – эксперимент,

измерение, наблюдение – в утверждении значимости материального, а значит,

«защите чертей». В своих рассуждениях о вечном противостоянии человека и

«бесов», Достоевский, наверное сам того не подозревая, обозначает путь

объективной науке: «…Чтобы исследовать: черти ли это? Нужно, чтобы хоть кто-

нибудь из ученых… был в силах и имел возможность допустить существование

чертей, хотя бы только в предположении»195

, т.е. предложил гипотезу о том, что

такое «черти». «Глубинная» научность (сциентичность) как раз в том и состоит,

что на основе имеющихся фактов выдвигается гипотеза, выводится теория,

которая, затем, проверяется экспериментально. Но этой научности, по мнению

Достоевского, не хватало широты философского взгляда на жизнь. Менделеев

видит в спиритизме явление природы, а Достоевский – проявление духовной

жизни. Это ситуация, о которой Вернадский писал так: «Если в явлениях

духовной жизни человечества есть коренные отличия от других природных

явлений, он (натуралист) этого различия не увидит постольку, поскольку они

подчинятся его эмпирическим обобщениям. Они выявятся, если останется не

193

Достоевский Ф.М. Словцо от отчете ученой комиссии о спиритических явлениях. Дневник писателя за 1876 год,

январь-апрель / Ф.М. Достоевский // Полн. Собр. соч. В 30 т. Т. 22. Гл.2., январь. Л., 1981. С. 101. 194

Достоевский Ф.М. Спиритизм. Нечто о чертях. Чрезвычайная хитрость чертей, если только это черти. Дневник

писателя за 1876 год, январь-апрель / Ф.М. Достоевский // Полн. Собр. соч. в 30 т. Т. 22. Гл.3, январь. Л., 1981. С.

36. 195

Там же. С. 32 — 33.

120

подчиняющийся законностям эмпирического знания остаток. Другого научного

подхода к изучению природных процессов для натуралиста нет»196

.

Спиритизм стал возможен благодаря недостаточности разработки

теоретических оснований науки, что, в свою очередь, было следствием

размежевания (70-е г. XIX в) интеллектуальной деятельности на научную и

гуманитарную. На фоне борьбы с отвлеченными понятиями в области философии,

спириты механическим путем сместили мир сверхъестественного (абсолютного)

на землю и доказывали материальность духа, не беспокоясь о реальных

основаниях таких манипуляций. Безусловно, требовалось некое общее

мыслительное пространство, существовала действительная потребность в синтезе

знаний. Сциентизм как принцип синтезировал эмпиризм и рационализм.

Преимущество сциентистской рефлексии определяется наличием реальных

оснований и фактического материала для разработки концепции динамического

отношения между объективной реальностью и субъективным мышлением.

2.2.2. Индуктивизм как метод философского реализма в естествознании

Исходная посылка естественнонаучного реализма – мир есть целое, где все

связано определенным образом. Данный нам в ощущениях мир есть порядок, но

представляется нашему уму как хаос. Задача всякого мыслящего человека –

упорядочить наши представления об окружающем мире, т.е. вывести некие общие

правила отношения к действительности. «Закон природы состоит с эмпирической

точки зрения в том, - пишет М.М. Филиппов что из известного ряда фактов

извлекается общее правило, которое и играет роль априорного принципа по

отношению к другим, аналогичным фактам»197. Чтобы выявить для себя этот

порядок, необходим инструмент, т.е. метод. Метод изучения действительности

определяет, в конечном итоге, тип философской рефлексии и форму

мировоззрения.

196

Вернадский В.И. Мысли о современном значении истории знаний // Вернадский В.И. Труды по всеобщей

истории науки. М., 1988. С. 215. 197

Филиппов М.М. Философия действительности. В 2 ч. Ч. 2. СПб., 1897. С. 1133.

121

О значении «методы в науке» говорили практически все ученые-

естествоиспытатели. Содержательно, особое внимание к методу восходит к

решению вопроса о субъектно-объектных отношениях в познании, критериях

объективности познания. Философия кон. XIX в. приходит к выводу, что

устранить «субъективность», т.е. специфически индивидуальное видение

предмета, невозможно, а следовательно, ставится вопрос об условиях

возможности объективного знания. То, что в метафизической философии носит

негативный оттенок – «субъективизм», «агностицизм», в естественнонаучном

реализме превращается в позитивное развитие: с одной стороны, субъективизм

ученого позволяет увидеть ему то, что не видит другой ученый; с другой стороны,

возможность перевести собственный опыт созерцания – в эксперимент, позволяет

убедить других наблюдателей в обоснованности субъективных суждений и

принять субъективную точку зрения в качестве объективной до того момента,

пока она не будет опровергнута. Тимирязев отмечал в качестве заслуги ученых,

что многие из них предваряли свои исследования изложением собственной

методики и мировоззрения.

Метод естественнонаучного реализма, во-первых – экспериментальный,

во-вторых – индуктивный.

Один из мыслителей кон. XIX в., И. Орлов198, обращает внимание, что

движущей силой исследования ученых-естествоиспытателей является интерес к

непосредственной действительности. Натуралист «созерцает кусочки вещества

сквозь стекла приборов и задает себе постоянно все тот же вопрос: "что именно в

действительности здесь происходит?"»199. Этим обусловлено применение, хотя бы

198

Орлов И.Е. (1886 – 1936(?)) – в научной среде известен как родоначальник «релевантной логики». Имел

широкий спектр интересов: кроме вопросов философии и логики (преимущественно 1923 – 1928 гг.), занимался

проблемами физики, математики, химии, музыкальной акустики. По исходному образованию инженер-гидравлик.

В конце жизни сосредоточился на вопросах химической технологии. Работа «Реализм в естествознании и

индуктивный метод» (Вопросы философии и психологии, кн. 131, с. 1- 35. 1916 г.), «Об индуктивном

доказательстве» (Вопросы философии и психологии, кн. 135, с.356 – 388, 1916 г.) – одна из первых, после чего

последовал длительный перерыв в публикациях. Обобщением размышлений Орлова по философским вопросам

естествознания, по-видимому, можно считать книгу «Логика естествознания» (1925). Будучи приверженцем

реалистического мировоззрения, впоследствии, переключился на идеи ортодоксального марксизма.

Свидетельством этого является тот факт, что в 1924г. Орлов И.Е. стал одним из членов-учредителей общества

«Воинствующих материалистов». Сочинения: Диалектика эксперимента // Вестник Социалистической академии.

Кн. VI. 1923. Логика естествознания. М.-Л., 1925. И др. [Источники: Бажанов В.А. Научное творчество в «век-

волкодав». Судьба идей И.Е. Орлова в логике, философии, науке. Ульяновск, 2002. Философы России XIX – XX

столетий (биографии, идеи, труды). М., 1993. С. 139.] 199

Орлов И. Реализм в естествознании и индуктивный метод. // Вопросы философии. Кн. 131. С. 2.

122

и инстинктивное, индуктивного метода. «Традиционный метод натуралистов

заключается в том, что наблюдаемые процессы рассматриваются, как следствия

других еще не наблюдаемых, более общих и простых процессов чисто

механического характера, и наблюдаемые факты рассматриваются, как следствие

более элементарных еще неизвестных фактов»200. Если понимать индукцию как

движение мысли от единичного, конкретного к общему, целому, как обобщение

результатов наблюдений и экспериментов, то естествознание неизбежно

использует индуктивный метод (хотя и не отвергает других методов познания), а

индуктивный метод неизбежно приводит к реалистическим концепциям, ибо

натуралист, изучая действительность, заключает от реального – к реальному.

Возникновение реалистического мировоззрения есть результат естественного

исторического развития научного и философского знания.

Индуктивный метод выступает как основной в осуществлении

познавательной деятельности и установлении наиболее общих законов

окружающей действительности со времени Ньютона. Ньютон так формулировал

«правила философствования»201

: 1) «Не должно принимать в природе иных

причин сверх тех, которые истинны и достаточны для объяснения явлений;

...природа проста и не раскошествует излишними причинами вещей».

2) «Поэтому, поскольку возможно, должно приписывать те же причины того же

рода проявлениям природы». 3) «Такие свойства тел, которые не могут быть не

усиляемы, не ослабляемы и которые оказываются присущими всем телам, над

которыми возможно производить испытания, должны быть почитаемы за

свойства всех тел вообще». 4) «Свойства тел постигаются не иначе, как

испытаниями...». 5) «В опытной физике предложения, выведенные из

совершающихся явлений помощью наведения, несмотря на возможность

противных их предположений, должны быть почитаемы за верные или в

точности, или приближенно, пока не обнаружатся такие явления, которыми они

еще более уточнятся или же окажутся подверженными исключениям». Суть

индуктивного движения мысли заключается в поступательном переходе от

200

Там же. С. 19 – 20. 201

Ньютон И. Математические начала натуральной философии / Под ред. Л.С. Полака. М., 2008. С. 502 – 504.

123

наблюдения к поиску причины. И такое направление мысли обусловлено тем, что

у натурфилософии есть «высшая задача» – «она полагает надежное основание

естественной религии и нравственной философии, приводя удовлетворительным

образом к познанию творца и вседержителя вселенной»202

.

Ньютоновский индуктивный метод приходит на смену декартовскому

дедуктивному, согласно которому, сначала возможно умственным путем

установить причину, а потом искать ее основания в опыте.

Орлов И.Е. четко формулирует современное науке XIX века понимание

индукции в соотношении с дедукцией и редукцией. Дедукция – это всякое вообще

выведение логических следствий из данных положений. «Дедукция..., – пишет он,

– охватывает собою как силлогизмы, так и область..."логики отношений".

Умозаключения, обратные дедуктивным, т.е. установление возможных посылок к

данным положениям, или построение силлогизма, когда даны заключение и

посылка, называется редукцией. Индукцией же следует называть особый вид,

частный случай редукции, когда нисхождение от заключений к возможным

посылкам или от следствий к возможным основаниям является вместе с тем

переходом от частного к общему»203.

В чем неизбежность индуктивного метода для естествознания?

Неизбежность применения данного метода обусловлена спецификой научного

объекта. Все усилия естествоиспытателя направлены на познание природы.

Познать предмет – значит дать ему определение. Определить – значит

«перечислить все его признаки или же...заменить перечисление всех признаков

перечислением одних...существенных признаков, т.е. таких, из которых все

остальные признаки логически вытекают»204. Природа представляет из себя

разнообразные формы материи (физической, химической, биологической и т.п.),

обладающей различными свойствами (температура, плотность, масса и т.п.). Дать

определение предмету или явлению на основании одного свойства, хоть и ярко

выраженного (дедукция или анализ) значит идти против истины, ибо известно,

что целое не равно его части. Дать определение, перечислив все свойства не 202

Там же. С. 502. 203

Орлов И. Реализм в естествознании и индуктивный метод // Вопросы философии. Кн. 131. С. 19. 204


124

представляется возможным, т.к. естествознание стоит на той точке зрения, что

суть вещей от нас скрыта и опытному познанию доступно только то, что дано в

чувственной форме. Таким образом, естествоиспытатель может сформулировать

гипотезу (общее правило), которая будет говорить о некоем факте

действительности, на основе выявления характерных свойств предметов и

явлений. Так, например, в механистической теории Ньютона, принципиальным

является общее понятие «силы». Сила может быть определена не только как у

Ньютона – сила всемирного тяготения, инерция движения, но и как давление,

электромагнитное напряжение и т.п. Гипотеза о существование силы между

двумя объектами говорит только о том, что одно воздействует на другое. «Одно»

и «другое» содержательно неопределенно и гипотеза может быть применена к

множественному ряду объектов. «Высказывание гипотез в общей и

неопределенной форме для придания им большей правдоподобности... является

одним из характерных приемов индуктивного метода»205.

Высказываясь в защиту гипотезы как таковой, Филиппов пишет:

«…познание всякого факта совершается всегда под влиянием той или иной

теории; но велика разница между теорией и гипотезой, ожидающей проверки

фактами, и теорией, умышленно пренебрегающей фактическим материалом.

Факты могут быть неточны; точные факты могут быть ложно поняты и в конце

концов могут оказаться в согласии с теорией, которой, по-видимому,

противоречили; но если философ строит весь мир из самого себя, намеренно

закрывая глаза перед тем, что колеблет его выводы, то можно заранее поручиться,

что его система будет вскоре заменена другими, столько же шаткими»206.

Ученый-естествоиспытатель не отвечает на вопрос: «что есть данный

конкретный предмет?», а пытается наиболее точно определить «как он

представлен для нас в действительности?», как его отличить в ряду других

предметов, каковы его существенные свойства. Гипостазирование

действительности позволяет ученому прогнозировать динамику реальности: на

основании «общего правила» предполагать возникновение предметов или

205

Там же. С. 7. 206


125

явлений в ряду уже существующих с аналогичными свойствами (параметрами)

или их исчезновение, появление нового с иными свойствами, но находящегося в

причинной или закономерной зависимости по отношению к имеющемуся и т.п.

«...допущение, что объект может обладать какими-то другими еще неизвестными

признаками, кроме признаков, перечисленных в дефиниции и всех логически

вытекающих из них, является гипотезой»207, – пишет Орлов. Вслед за немецким

философом-логиком Зигвартом, Орлов И. повторяет: «естественнонаучные

определения носят… диагностический характер».208 В самом общем определении

индукция – это обобщение фактов, предполагающее выявление закономерностей.

В самой сути гипотезы заложена идея возможного изменения, эволюции,

развития.

Пафос естественнонаучного реализма сводится к тому, чтобы с помощью

методов науки прогнозировать будущее.

Метод индукции как логический метод познания в XIX в предлагается

Миллем в качестве единого метода познания действительности, как

материальной, так и нематериальной. Позитивист подчеркивал общие черты,

общую логику развития физического знания (о природе) и социального знания (об

обществе, о морали и т.п.). Суждения английского мыслителя использовались как

аргумент в обосновании сторонниками русского естественнонаучного реализма

двух принципиальных убеждений. Первое – бытие есть целое: разные уровни

бытия связаны общей логикой развития; и, второе – ко всем уровням и формам

бытия (живым и неживым, природным и социальным, биологическим и

историческим) применимы единые, научные методы познания.

Индукция – это такая форма мышления, которая характеризуется

движением от частного к общему, от конкретных фактов – к классу явлений.

Милль задавался вопросом: каковы гносеологические основания того, что

исследователь «переносит» свойства, присущие ограниченному числу

определенных явлений – на все явления подобного рода? Индукция, по сути, есть

приращение знания, переход от известного – к неизвестному: открытие нового. В

207

Там же. С. 17. 208


126

основе индукции – априорно принимаемый принцип единообразия процессов

природы, утверждающий, что все происходит в соответствии с общими законами.

Хотя данный принцип и недоказуем рациональными средствами, он, подобно

любым другим научным принципам, имеет индуктивное происхождение, т.е.

убеждение прямого опыта. Милль усовершенствовали приемы бэконовской

элиминативной индукции. Он стал рассматривать их как приемы исследования,

переводящие гипотезы в каузальные законы. Таких методов пять: метод

единственного сходства; метод единственного различия; объединенный метод

сходства и различия; метод остатков; метод сопутствующих изменений.

Филиппов, как теоретик реалистического мировоззрения, предлагает

творческие разъяснения к этим методам в контексте современной ему науки.

Итак, первый, метод сходства или согласия предполагает сопоставление

ряда случаев, в которых данное явление наступает. Ученый-реалист трактует это

так: «Если несколько случаев изучаемого явления имеют между собою лишь что-

либо общее, то именно это общее «состоит в причинной связи» с явлением… это

общее может быть не только причиною, но и следствием явления»209. Например, в

применении к биологии, бактерии, обнаруженные при холере, могут,

одновременно, вызывать заболевание, и быть результатом развития болезни.

Второй, метод различия, позволяет произвести сопоставление тех случаев,

когда явление наступает, с тем, когда оно не наступает. «Если все эти случаи

сходны между собою во всех отношениях, кроме одного обстоятельства, которое

и является различием между положительными отрицательными случаями, то мы

заключаем, что именно это обстоятельство находится в причинной связи с

рассматриваемым явлением»210. Продолжая пример из биологии, чтобы выяснить,

являются ли именно холерные бактерии причиной заболевания холерой, надо

исследовать, есть ли холерные бактерии у людей, которые не имеют такой

болезни. Третий метод, объединяя первый и второй, позволяет более точно

определить наступление того или иного события.

209

Филиппов М.М. Логика. СПб., С. 86. 210


127

Третий, метод остатков: «…положим, что в данном явлении кое-что уже

признано следствием известных причин. Отняв от данного явления

соответственные части, получаем некоторый остаток, который должен быть

объяснен иными причинами. Розыскав в предшествующих событиях известные

уже причины, мы убеждаемся в том, что остаточные причины и повлекли за

собою оставшуюся у нас часть явления»211. Вся трудность этого метода в том,

говорил Филиппов, что остаточные причины еще необходимо отыскать. Так

называемые «остаточные причины» послужили методологической основой

обоснования принципа типизации в литературно-критических работах

Филиппова.

Четвертый, метод сопутствующих изменений применим всякий раз, когда

«…мы имеем два явления, связанных между собою таким образом, что при

всяком изменении одного из них изменяется и другое»212. Тогда мы говорим, что

эти два явления находятся между собою в причинной связи. Другими словами,

если с изменением одного явления изменяется и другое – присутствует

функциональная зависимость. Функциональная зависимость между явлениями

служит доказательством существования между ними причинной связи. Например,

в случае с холерой, обнаруживается, что на ранней стадии болезни бактерий

меньше, чем на поздней – значит, есть зависимость. Остается выяснить, что чему

является причиной.

Первые три типа индуктивного метода – устанавливают лишь факт наличия

причинной связи. Четвертый тип – дает качественные показатели, выявляет

зависимость в значениях, т.е. определяет сам закон. Преимущество метода

функциональной зависимости перед другими индуктивными методами

заключается в том, что он позволяет отличить изменчивые влияния от постоянно

действующих причин.

«Задача... натуралиста – ars inveniendi: не отдавая предпочтений какому-

либо одному типу умозаключений, осуществлять всеми возможными способами

искусство открытий, искать все новые факты, выдвигать новые проблемы» –

211

Там же. 212


128

читаем у И. Орлова213. Новое знание – цель применения индукции. Знание,

построенное на законах формальной логики (вывод понятий из понятий) есть

теоретическое знание, и носит метафизический (умозрительный) характер.

Знание, построенное на законах, выведенных опытным путем, через наблюдение

над «кусочками жизни» есть гипотетическое знание, и носит реалистический

характер.

Индуктивизм рассматривается как более прогрессивный метод обработки

данных, во-первых, потому, что позволяет находить связи между явлениями, в

действительности кажущиеся изолированными; во-вторых, потому, что итогом

всегда является некое целостное представление о событии или явлении – система.

Сам Милль, делая акцент на индуктивном процессе получения нового

знания или генезиса гипотезы, в то же время не исключал применения других

логических операций. Более того, настаивал на необходимости дедуктивной

«проверке» знания, полученного индуктивным путем. Речь, по сути, идет о

гипотетико-дедуктивном методе, которым пользуется современная наука.

Необходимость проверки гипотезы обусловлена субъективностью восприятия.

Каузальность предметов и явлений есть результат работы психики –

ассоциативной связи ощущений. Причина определяется как совокупность явлений

(или их необходимых условий), предшествующих некоторому данному явлению.

Основываясь на своих субъективных установках (мотивах, потребностях),

человек обычно выбирает явления, смежные в пространстве и во времени с

явлением, причину которого он ищет. Такой комплекс ощущений, с одной

стороны, позволяет предвидеть развитие ближайших событий, с другой – не

позволяет увидеть ту или иную связь предметов или явлений, благодаря

произвольному (субъективному) выбору ареала предшествующего. Таким

образом, следуя логике Милля, успех ученого во много зависит не только от его

непосредственных функциональных возможностей, но и от его способности

увидеть причинную связь, т.е. индивидуальных психологических особенностей.

Индукция и дедукция – естественная организация знания о мире, ибо в их

основе – естественный механизм человеческого интеллекта – синтез и анализ. 213

Орлов И. Реализм в естествознании и индуктивный метод. // Вопросы философии. Кн. 131. С. 30.

129

Еще Кант обращал внимание на эту способность ума: «Анализ сложной

субстанции оканчивается не иначе, как такою частью, которая уже не есть целое,

т.е. чем-либо простым; точно также и синтез оканчивается только таким целым,

которое уже вовсе не есть часть, т.е. миром. Излагая это основное понятие… я

коснулся также и двоякого происхождения его из природы ума…»214

.

Философия Канта послужила теоретическим основанием для того, чтобы

индукцию рассматривать как основной логический метод построения гипотез.

Геффдинг215

, указывая на значимость этой стороны учения Канта для развития

философских представлений, пояснял: синтетическая способность, доказанная

Кантом на всех уровнях – чувственности, разума и рассудка – заключается в

связывании явлений в известные взаимные отношения. Применение принципа

синтеза проводит границу между тем, что нам понятно, и тем, что нам непонятно.

Синтез – общая форма деятельности сознания, как в теоретико-познавательном,

так и в психологическом отношении. Синтетическое единство есть условие

всякого понимания, точно так же, как и всякого чувственного воззрения.

Другой английский мыслитель – У. Уэвелл216 – не пользовался такой

популярностью, как Милль, однако его фундаментальный труд «История

индуктивных наук» был переведен в России и востребован читающей публикой.

У. Уэвелл практически абсолютизировал индуктивный метод, поставив его

во главу угла научного прогресса и получения нового знания. Один из

современных исследователей работ Уэвелла217

справедливо обращает внимание,

что английский мыслитель трактует индуктивный метод как магистральный

способ формирования науки в целом. Индуктивный метод познания в философии

Уэвелла – всеобщий способ познания.

В своей логике Уэвелл исходит из представления о «фундаментальной

антитезе философии» – противоположности субъективного и объективного.

Всякая наука и всякое знание, по его мнению, развивается их этого противоречия.

214

Кант И. О форме и началах мира чувственного и умопостигаемого. СПб., 1910. С.1. 215

Геффдинг Г. История новейшей философии. Очерк истории от Канта до наших дней. СПб., 1900. С.37. 216

У. Уэвелл – английский философ и логик нач. XIX в. В русскоязычной литературе имя Hewell перводится и как

Уэвель, и как Юэль и др. В настоящем исследовании используется наиболее распространенная в современной

библиографии форма имени английского мыслителя. 217

См. Спивак В. И. Индуктивный метод в философии науки Уильяма Уэвелла // Известия РГПУ им. А.И. Герцена.

2009. № 87. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/induktivnyy-metod-v-filosofii-nauki-uilyama-uevella

130

Формы проявления антитезы могут быть различны: субъективное и объективное,

форма и материя, теория и факты, дедукция и индукция, внутреннее и внешнее,

рефлексия и восприятие, мысли и предметы и т.п. Научное знание рождается

только в результате теоретического синтеза противоположностей. В синтезе,

границы становится условными и этим достигается объективность. Уэвелл так

представлял себе процесс получения научного знания: «В процессе

прогрессивного развития науки оба элемента нашего знания непрерывно

расширяются и модифицируются. Наблюдение и опыт обеспечивают постоянную

аккумуляцию фактов, материала нашего знания, его объективного элемента.

Размышление и дискуссия обеспечивают непрерывный рост идей: теории

оформляются, материал знаний приобретает теоретическую форму; субъективный

элемент знания развивается. Посредством необходимого совпадения

объективного и субъективного элементов, материи и формы, теории и фактов

каждый из этих процессов стимулирует и корректирует развитие другого; каждый

элемент формирует и способствует становлению своей собственной

противоположности»218. Именно такой диалектический процесс Уэвелл называет

индукцией. Таким образом, индукция Уэвелла, в отличие от индукции Милля

(формально-логической) – не частный метод вывода знания, а собственно

методология науки, процесс формирование самой науки. Индуктивизм означает

кумулятивизм.

Для всех индуктивных наук, как следует из теории Уэвелла,

принципиальными являются две процедуры – экспликация и коллигация. Если

экспликация – рациональное объяснение фактов – есть признак многих

философских систем, то коллигация есть признак реалистического

умонастроения, свидетельствующий о стремлении связать многообразие

предметов и явлений внешнего мира в единое целое. Коллигация – это

«сверхиндуцирование», когнитивное сведение значимых фактов

действительности к общему понятию, что позволяет трактовать его как общий

закон. Такими коллигациями в отечественном естествознании рассматриваемого

периода были, например, понятия «рефлекс», «доминанта», «ноосфера». Понятие 218

Уэвелл У. История индуктивных наук. СПб., 1867. С. 74-75.

131

– закон позволяет монистически, исходя из единого принципа, выстроить

когнитивную схему бытия, что, в свою очередь, способствует рационализации

действий, как отдельного человека, так и общества в целом на пути движения к

цели-идеалу.

Несмотря на то, что термин «коллигация фактов» не вошел в научный

аппарат русских мыслителей, содержательно данный концепт был воспринят

отечественными учеными.

Отечественные естествоиспытатели, поставив в центр своего внимание

отношение субъективного и объективного, материального и идеального,

руководимые стремлением построить модели действительности, расширили

индуктивный метод, и вышли на новый уровень индуктивных обобщений –

выяснения не функциональной, а корреляционной связи всех явлений в природе.

2.2.3. Конверсионализм - существенная характеристика философского

реализма в естествознании

В современном знании корреляция – это один из основных терминов теории

вероятности, показывающий меру зависимости между двумя и более случайными

величинами. При этом изменения значений одной или нескольких из этих

величин сопутствуют систематическому изменению значений другой или других

величин. Математической мерой корреляции двух случайных величин служит

корреляционное отношение, либо коэффициент корреляции.

Корреляция определяет зависимость между двумя или более переменными

по форме, т.е. статистически. Она утверждает, по сути, что связь есть и носит

определенный характер (прямая, обратная, пропорциональная, ясно определяемая,

неясная и т.п.). Корреляционная зависимость, в отличие от функциональной,

возникает тогда, когда связь одного явления с другим осложняется рядом

вероятных (случайных, возможных) факторов. Данный метод может быть

применен к любой системе, где необходимо выяснить взаимосвязь величин.

Ученые-естествоиспытатели второй половины XIX в., утверждая единство

процессов в природе, выясняя связь между явлениями материального и духовного

132

порядка, применяют метод корреляционной зависимости к системе «человек –

природа» или, шире, «человек – среда»219

, где человек выступает одновременно

носителем как материального (физического), так и духовного (психического)

начала. Исходная посылка такого подхода следующая: некоторой сумме

физических изменений соответствует некоторая сумма вероятных психических

изменений. Верно и обратное. В рамках философского реализма можно говорить

о возникновении нового концепта – философской конверсии. Философская

конверсия означает не физический, а рационально обоснованный процесс

«перехода», трансформации материального – в идеальное, и наоборот. Суть

конверсионализма состоит в понимании чувственно осязаемой природы (мира,

космоса) как источника и результата психической деятельности человека.

Возникает необходимость интерпретации этого взаимоперехода, поиска

реального коррелята материального и идеального, его адекватного выражения в

действительности. Конверсионализм – существенная характеристика


Теоретические предпосылки интерпретации миропорядка или системы

природы через призму конверсивности, можно найти в метафизике Канта. В своей

диссертации о «мире чувственном и мире умопостигаемом» он писал: «Когда

дано много субстанций, то основанием возможности их общения является не

только само их существование, но требуется и еще что-то другое, из чего были бы

поняты их взаимные отношения». И далее, если «очистить» понятие

взаимодействия от предвзятого суждения, что отельные «случайные» субстанции

мира (отличные от «необходимых») самим своим существованием воздействуют

друг на друга, «…то получим вид взаимодействия, который единственно может

быть назван реальным, и благодаря которому мир заслуживает названия реального

целого, а не идеального и воображаемого»220

. Само многообразие чувственно

воспринимаемого мира ничего не объясняет и не доказывает его реальности.

Необходимо найти «что-то другое», принцип, по которому не только

219

В обозначенный исторический период доминировала дарвиновская модель организма как системы,

неотделимой от среды и активно адаптирующейся в ней. 220

Кант И. О форме и началах мира чувственного и умопостигаемого. СПб., 1910. С. 26.

133

многообразие представляется связанным, но и представление оказывается

связанным с представляемым – необходим коррелят.

Принцип связи, или коррелят, предполагает связь «по форме». Читаем у

Канта: «... Связь, составляющая сущностную форму мира, рассматривается как

принцип возможных влияний друг на друга субстанций (курсив – авт., С.К.),

составляющих мир. Ведь действительные влияния относятся не к сущности, а к

состоянию мира, и сами переходящие силы, т. е. причины влияний предполагают

известное начало (в другом переводе221

, «некий принцип», прим.— авт., С.К.),

благодаря которому возможно то, чтобы состояния многих друг от друга

независимых вещей взаимно обусловлены; отрицая такое начало, нельзя

предполагать и возможности переходящих сил в мире»222

. Таким образом,

формально, мир есть такое целое, где существующие в действительности явления

связаны друг с другом, во-первых, по принципу дополнительности, т.е. так, что

при игнорировании какого-либо одного явления невозможно объективно

представить целого; во-вторых, связь их носит вероятностный характер,

заключающийся в возможном воздействии друг на друга независимых в реальном

пространстве и времени (в действительности) явлений. Форма – логическое

основание взаимосвязи, а реальным основанием является «природа мира»,

«составляющая первое внутреннее основание изменчивых состояний его…»223

.

Многообразие заложено в самой природе вещей. Природа вещи неизменна, но она

может проявляться в разнообразных формах.

Итак, Кант оставил философское завещание о том, что мир как реальное

целое постигается только через систему взаимосвязей его частей. Декартовское

субстанциальное противоположение res cogitas и res extensa не способствовали

«заполнению» пространства между субъектом и объектом: нет никакой

возможности установить реальную связь между двумя качественно различными

субстанциями.

221

Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого и интеллигибельного мира / И. Кант // Собр. соч. В

8 т. Т. 2. М., 1994. С. 282. 222

Кант И. О форме и началах мира чувственного и умопостигаемого. СПб., 1910. С. 4 – 5. 223

Там же. С. 5.

134

Изначально сложившиеся два направления в решении вопроса о субъект-

объектных отношениях – эмпирико-натуралистическое (Бэкон, Гоббс, Локк) и

рационально-метафизическое (Декарт, Беркли, Юм) – в ходе исторического

развития соприкасались. Во-первых, – в системе Спинозы, где Бог и природа

сближаются, поскольку все существующее объясняется эманацией одной

субстанции, обладающей различными атрибутами. Во-вторых, – в системе

Лейбница, где в рамках доктрины плюрализма, множественности субстанций,

излагается учение о монадах, обладающих потенциальной силой,

развертывающейся механически в реальном бытии. А идея «предустановленной

гармонии» утверждала единство множественности, в силу чего, между

процессами материальными и духовными, существует полное соответствие, т.е.

они протекают синхронно.

Между тем, развитие точных наук шло гигантскими шагами, раскрывая

механизмы явлений в природе с помощью математики и механики, физики и

астрономии, химии, биологии и ботаники. Об этом подробно пишет У. Уэвелл в

«Истории индуктивных наук», Е. Дюринг в «Критической истории общих

принципов механики», М. Филиппов в своем главном труде «Философия

действительности». Методы познания природы, разработанные в рамках

философии, создали условия для бурного развития опытных наук. Между тем как

«в разрешении самых важных и коренных проблем» – о самом разуме, его

природе, происхождении и силах – не замечалось существенного успеха, –

отмечал Н.Я. Грот. «…предстояло подвергнуть человеческих разум новой, более

широкой и всесторонней критике, приняв во внимание все наличные факты его

успехов и поражений»224

. С теоретической стороны, это сделал Кант, с

практической стороны, огромный вклад внесла русская наука в лице физиологии,

биологии, психологии. От простой констатации соответствия физического и

психического, природы и сознания, существующего и мыслимого, необходимо

было перейти к исследованию их фактической взаимосвязи. Субъект-объектные

отношения децентрализуются, а еще лучше сказать, «диалогизируются»: нет

224

Грот Н.Я. Основные моменты в развитии новой философии // Вопросы философии и психологии. 1893. Кн. 5

(20), ноябрь. С. 81.

135

самозамкнутого «Я» Фихте и нет существующей самой по себе одухотворенной

природы Шеллинга, есть принципиальное отношение «Я и окружающий мир», «Я

и среда», «я и другое», принимающее разнообразные содержательные формы.

Показательны в этом смысле рассуждения И.Я. Быкова в работе «Мир

реальный и мир идеальный»: «Мое я… есть деятельность мозга, вытекающая из

непрерывного взаимодействия веществ моего организма между собою и внешним

миром. Мое я… продукт реального мира и как активная индивидуальность,

относится ко внешнему, также активному, миру не пассивно, но

противодействует бесконечной деятельности бесконечного реального мира, и

потому отражает его собою в себе, само отражаясь им и в нем. Мое я – единица

силы; она вечно измеряет собой силы внешней природы, и результат этого

измерения, равнодействующую деятельность... символизирует в слова и

мысли»225

. Несмотря на неравенство этих сил, они взаимно не уничтожаются, но

представляют собой «нескончаемый метаморфоз взаимодействующих сил,

который и существует фактически»226

. Изучение этих отношений есть

единственно верная задача реального познания, т.е. познания, основанного на

«подробном изучении фактов, …через восприятие наибольшего числа отношений

между вещами...»227

. Единство нашей индивидуальной природы и единство

организма с вещественным миром, дает «...фактическое и логическое право

утверждать единство мира вообще»228

, – заключает Быков.

Видимая (ощущаемая, созерцаемая) независимость явлений,

пространственная (формальная) целостность действительности, вероятностный

характер взаимодействий (движение) стали отправными пунктами в выяснении

конкретных форм корреляционной зависимости явлений действительности в

реалистической философии.

225

Быков И.Я. Мир реальный и мир идеальный. СПб., 1978. С. 136 – 137. 226

Там же. С. 138. 227

Там же. С. 140. 228


136

О корреляционном развитии рассуждал Дарвин при построении теории

органической эволюции, указывая, в частности, что статус человека в природе

есть функция от ряда изменений229

.

Прямое толкование возможности перехода материального – в идеальное,

привело некоторых деятелей к серьезному увлечению спиритизмом, о чем

говорилось выше (см. п. 2.2.1). Трактовка всеобщей связи явлений как различных

форм движения материи послужила основанием оформления самостоятельной

философской теории — диалектического материализма, идеологами которой

были, как известно, К. Маркс и Ф. Энгельс. В.И. Ленин, твердо стоявший на

диалектико-материалистической позиции, в работе «Материализм и

эмпириокритицизм», между прочим, писал о связи сознания с внешним миром

непосредственно через ощущение, которое «есть превращение энергии внешнего

раздражения в факт сознания»230

. Теория отражения, широко представленная в

советской историографии – один из вариантов преодоления исторического

дуализма. Но вопрос о том, как высокоорганизованная материя (мозг, высшая

нервная деятельность) «продуцирует» сознание и его высшую форму выражения

– дух, остается открытым до настоящего времени.

Учение о психофизиологическом параллелизме231, предложенное

основателем экспериментальной психологии В. Вундтом, признавая несводимость

физического и психического, процесс взаимосвязи объясняет следующим

образом: «…несомненно, что между ощущениями и физиологическими

процессами раздражения существует взаимная связь в том смысле, что различным

ощущениям всегда соответствуют различные процессы раздражения. Этот

положение о параллелизме… имеет важное значение… В психологии, исходя из

него, мы путем произвольного видоизменения раздражений, определенным

образом видоизменяем ощущения; в физиологическом учении об ощущениях, мы,

на основании сходства или различия ощущений, заключаем о сходстве или

229

См. Дарвин Ч. Происхождение человека и половой отбор // Сочинения. Т. 5. М., 1953. С. 121. 230

Ленин В.В. Материализм и эмпириокритицизм. М., 1967. С. 36. 231

В современной науке «психологический параллелизм» понимается как гипотеза, согласно которой любому

психическому феномену соответствует определенный физиологический (нервный) феномен и наоборот. В

психологии, психологический и физиологический процессы рассматриваются как коррелирующие, но не сводимые

друг к другу. Идею психофизического параллелизма можно рассматривать как научное обоснование и развитие

постулата Декарта «cogito ergo sum» - соотнесенность реального бытия с «Я».

137

различии процессов раздражения. Кроме того, этот принцип лежит в основе как

нашего житейского практического опыта, так и теоретического познания

внешнего мира»232

. В.М. Бехтерев, разрабатывая объективную психологию,

выступил с критикой «параллелизма», указывая что данная гипотеза не только не

устраняет традиционного дуализма, но закрепляет в качестве «научной

формулы»233

. Он рассматривает психический процесс как единый, имеющий две

стороны: субъективную, собственно психическую и объективную,

физиологическую (материальную) – нераздельные в действительности. Однако

гипотеза о психофизиологическом параллелизме сыграла свою позитивную роль,

указав еще на один уровень материальной обусловленности психического –

внутренний. То, что у Вундта выступает как раздражимость, у русских

физиологов уже получило название нервных процессов. Понимание психики

(души) как процесса, а не субстанции, надо отнести к заслугам немецкого

мыслителя. Таким образом, в отличие от материалистического понимания

психики как обусловленной внешним воздействием, реалистическое воззрение

учитывает одновременно и внутренние процессы. Корреляционная связь как

разновидность индуктивного метода определяет не только отношение

переменных находящихся в одной ряду (линейная зависимость), но и фактов,

относящихся к разным уровням действительности (системная зависимость).

Реалистическое решение вопроса о связи сферы психического и сферы

материального, объединившее метафизику Канта и эмпиризм позитивизма,

абстрактные схемы мышления и научные эксперименты, представляется

продуктивным и оригинальным. В этом аспекте интересно обратить внимание на

суждение представителя «философии космизма» Н.Ф. Федорова, известного

критикой кантовского формализма. Суть своего негативизма он выражал, в

частности, так: «...мышление без действия, не испытывающего гнета природы,

удаляющего от себя все, напоминающее о смерти...»234

, т.е. о реальной,

фактической жизни. Уравновешивание формальных законов мышления и «гнета 232

Вундт В. Очерк психологии. СПб., 1897. С. 30. 233

Бехтерев В.М. Взаимоотношение психического и физического мира. Психофизический параллелизм // Бехтерев

В.М. Психика и жизнь. М., 2012. С. 30. 234

Цит. по Федоров Н.Ф. Страшный суд философии // Кант И.: pro et contra. Рецепция идей немецкого философа и

их влияние на развитие русской философии. СПб., 2005. С. 371.

138

природы», фактов действительности, теоретических категорий и живых систем

можно предположить в качестве идеальных устремлений ученых-реалистов.

Е. Дюринг, хоть и приписывается в истории философии к «лагерю

позитивистов», защищал «реальные науки», наблюдение и опыт как

«правильные» формы познания, и достаточно глубоко проникал в суть

реалистического отношения е действительности. Он писал, что «настоящими

аксиомами … служат не основные схемы мышления, но основные состояния

природы»235

. Одновременно указывал, что рациональное, т.е. научное понимание

природы определяется «степенью понимания, каковое будет раскрыто

относительно общих оснований вещей в специальных и сложных процессах»236

.

Мало изучить механизмы природы, необходимо найти реальные основания

(«дознанные причины» – Е. Дюринг, прим. – авт., С.К.) всеобщих процессов, в

которые включен человек. Это такое изучение природы, которое сопряжено с

«высшим теоретическим интересом». Дюринг считал, что «Такой рациональности

не имеется еще в наличности…»237

, но именно такой тип классической

рациональности и обнаруживается в философских концепциях ученых-

естествоиспытателей. Конверсионализм выступает рациональным способом

возведения реальных оснований природы в известную степень теоретического

обобщения, на основании методологического допущения о наличии необходимой

и закономерной взаимообусловленности процессов и явлений материального и

духовного порядка.

Естественнонаучные теории в отечественной мысли, их содержание – это, в

развернутом виде, формы конверсии материального и идеального, а, в конечном

итоге, попытка доказать реальность идеального, будь-то существование Бога, или

возможность воплощения абсолютно нравственной личности, или идеального

устройства общества.

235

Дюринг Е. Критическая история общих принципов механики. М., 1893. С. 2. 236

Там же. С. 3. 237

Там же.

139

2.3. Философский реализм и антропологическая традиция в русской

философии

Антропологизм, по общему убеждению исследователей, характерная черта

русской философской мысли. Он отражает экзистенциальную направленность и

«мировоспринимающую» позицию отечественных мыслителей в отличие,

например, от отвлеченности европейской философии. В какой бы форме ни

выступала философская рефлексия на Руси, негласным требованием является

поиск ответа на смысложизненные вопросы. Философия в русском менталитете

«оправдывает» себя постольку, поскольку отвечает - «в чем смысл жизни?», и

осмысливает ряд других вопросов, которые уже стали фразеологизмами в

русской языке - «что делать?», «кто виноват?», «кому на Руси жить хорошо?».

М.С. Каган, например, об этом писал так: «Философия может доказать свою

необходимость современной культуре лишь при этом условии — если она сумеет

ставить жизненно важные для бытия человечества проблемы, решение которых

недоступно наукам, и если вырабатываемое ею мировоззрение она сумеет

доносить до сознания все более широких слоев общества, формируя

общечеловеческое сознание как интимно-личностное и сокровенно-личностное

сознание как общечеловеческое...»238

.

Реалистическое мировоззрение, вызревающее в естественнонаучное среде,

не просто поддерживает антропологические традиции русской мысли, а ставит их

на научную основу: научные методы выявляют объективные закономерности

сосуществования человека, природы и общества. При этом сохраняются

принципы человекознания, характерные для русского менталитета.

В различные исторические периоды обоснование природы человека было

различным. Так, в средние века, взгляд на человека базировался на религиозном

учении. Суть его заключалась в том, что Творец создал человека по образу своему

и подобию, назначив его быть совершенным существом на земле – существом,

обладающим разумом; наделил его природой, подходящей для выполнения

238

Каган М.С. Человек как проблема современной философии // Антропология. 2006. URL:

http://anthropology.ru/ru/text/kagan-ms/chelovek-kak-problema-sovremennoy-filosofii

140

главной задачи бытия – богопознания. В природе человека изначально выделяли

два полюса: телесное и духовное. Выяснение сущности человека состояло в

выявлении механизма связи того и другого. То, каким образом представлялся этот

механизм, характеризовало философскую позицию мыслителей.

Последовательное объяснение, в рамках заявленной философской концепции,

получали и явления, связанные с бытием человека: природа, общество,

мышление. По мере накопления научного знания, эволюционировали и

представления о человеке. М.В. Ломоносов, отделив теологию от

натурфилософии, дал толчок к возникновению рационалистических

антропологических концепций (А.Н. Радищев, А.Н. Галич).

Значительным вкладом в развитие естественнонаучных взглядов на природу

человека явилась философская антропология А.Н. Радищева (1749 – 1802). В

трактате «О человеке, его смертности и бессмертии»239

он так определял цель

своего исследования: «Обратим взор наш на человека; рассмотрим самих себя;

проникнем оком любопытным во внутренность нашу и потщимся из того, что мы

есть, определить или, по крайней мере, угадать, что мы будем или быть

можем…»240

. От идеи единства природы Радищев двигался к идее последующего

усложнения организации естества под воздействием сил, действующих в природе;

рассматривая природу человека как целостную, он строил свои суждения от

констатации простейших реакций до определения психического как

отличительного свойства человеческого организма. Конвертировать спекуляции

вокруг психических явлений в плоскость разрешения проблемы сознания и

мышления Радищев объективно не мог - еще не было необходимых теоретических

условий. Вывод, который делает мыслитель, следующий: «паче всего» отличает

человека то, что «совершенствоваться он может, равно и развращаться; пределы

тому и другому еще неизвестны»241

. Тем не менее, уже на данном этапе, следует

обратить внимание на ряд важных принципов, сформулированных русским

просветителем, и получивших развитие в реалистических теориях отечественного

239

Радищев А.Н. О человеке его смертности и бессмертии // Избранные философские и общественно-политические

произведения. М., 1952. 240

Там же. С. 290. 241


141

естествознания. Во-первых, это целостный подход к изучению человека, а

именно, постулируется единство человека и природы, и взаимосвязь всех частей

человеческого естества. Во-вторых, это панморализм, который на уровне

человекознания означал, что проблема сознания, познавательной способности

человека важна не сама по себе (гносеологизм), а как природный (естественный),

возможный и необходимый механизм волевого решения нравственных вопросов,

сознательного различения добра и зла, умышленного вступления на путь

самосовершенствования. Радищев писал: человек «есть единое существо на земле,

ведающее худое и злое, могущее избирать и способное к добродетели и пороку, к

бедствию и блаженству»242

. Особенно ярко, впоследствии, эта проблематика

проявилась в теориях И.М. Сеченова и А.А. Ухтомского.

Продолжателем идей Радищева был А.И. Галич (1783 – 1848) – профессор

Петербургского университета, отлученный от своей службы на ниве просвещения

в период реакции на философию. Внушительный по размерам труд Галича

«Картина человека»243

, в настоящее время, незаслуженно игнорируется

исследователями, а между тем, мысли, высказанные философом в этой работе, во

многом подготовили плодородную почву для естественнонаучных открытий

русского естествознания второй половины XIX в. Идеи профессора философии

созвучны философским рассуждениям физика Н.А. Умова о «человеке в

познаваемом им мире»244

. Определение положения и роли человека в глобальном

физическом пространстве – космизм – вот принцип, который объединяет их

теории.

В работе «Картина человека» Галич поставил себе задачу изучить человека

как целое, отражающее «всеобщую природу». Именно в природе человека то, что

мы называем Мирозданием, находит свое «сборное место»245

, – говорил Галич.

Человек (микрокосм) позиционируется как «ключ» к пониманию целостной

действительности (макрокосм). Познать человека, значит познать Мир, в котором

он живет: посредством своей мыслительной способности человек узнает природу

242

Там же. С. 313. 243

Галич А.И. Картина человека. СПб., 1834. 244

См. Умов Н.А. Роль человека в познаваемом им мире // Природа. 1912. Март. С. 310 – 331. 245

Галич А.И. Картина человека. СПб., 1834. С. 2.

142

вещей, рационально ее осмысливает и на основании собственных представлений

конструирует новые мысли, действия, поступки, жизнь – «по своему образу и

подобию»246

.

Познание человека есть познание «историческое, опытное, житейское»247

, –

писал Галич. Только там, где сущностное познание сочетается с опытным

«происходит ведение истинное, полное, отчетливое, словом философское»248

.

Именно включение опыта, и в узком, и в широком смысле слова, в философское

осмысление действительности, стало принципиальным вопросом для

продвижения реалистических взглядов во второй половине XIX в. Подлинное и

полное знание о мире и человеке не может быть основано только на

экспериментах ума, безотносительно к природе этих экспериментов.

Наука о человеке – человекознание – должна быть системным знанием,

основанным на изучении сущности человека (внутреннего) и наблюдении

внешних проявлений человека. Такая наука не может быть чем-то одним, только

физиологией, или только психологией, или еще чем-то, считал Галич.

Необходима полная картина человека, создать которую наука может только

исходя из идеи единства человеческой жизни, проявляющегося в бесконечном

разнообразии». Другими словами, необходима комплексная наука о человеке,

междисциплинарный подход, системный подход – идея, к которой современные

исследователи подошли совсем недавно249.

Таким образом, для будущих естественнонаучных антропологических

концепций закладывался основательный фундамент. Во-первых, укрепляется

принцип единства человеческой натуры; во-вторых, на первый план выдвигается

научный способ познания человека и окружающей действительности, основанный

на фактах; в-третьих, определяется специфика научного познания как сочетание

двух методов: наблюдения (опыт, эксперимент) и синтеза (обобщение, выявление

закономерностей); в-четвертых, обнаруживается критический метод

246

Там же. 247

Там же. С. 5. 248

Там же. 249

См., например, Соколова Л.В. А.А. Ухтомский и комплексная наука о человеке. С.-Петербург, 2010. Каган М.С.

Человек как проблема современной философии URL: http://anthropology.ru/ru/text/kagan-ms/chelovek-kak-problema-

sovremennoy-filosofii.



143

философского постижения природы, включая природу человека (многообразие

форм проявления природы), как приводящий к истинному и полному знанию.

Стремление к системному познанию человека заметно уже в структуре

самой работы Галича «Картина человека». Книга первая носит подзаголовок

«Человек в разуме общей природы». Цель – определить место человека в

мироздании. Вторая книга носит название «Состав человеческого существа» и,

имея своей задачей, раскрыть строение человека, делится на «телесную

дидактику», «духовную дидактику» и «духовную феноменологию».

Отметив двойственность человеческой природы, Галич рассматривал

психические функции в связи, а в некоторой степени, и в зависимости от

телесных факторов. «Человекоучение», с его точки зрения, должно быть по

преимуществу психологией – наукой о душе, так как именно дух отличает

человека от всего живого. Душа имеет отношение как к духу (идеальному), так и

телу (реальному). «Дух есть ея сущность, – пишет Галич, – тело – естественный

способ живаго ея значения в мире; она есть во плоти действительный дух. Как сей

последний составляет ея идею, так она составляет опять сущность тела. Оно

получает свою живость от ея благодетельных наитий, а она имеет в нем

деятельнаго предстателя и посредника во внешних сношениях с природой, по

всем делам земного своего посольства»250

. Тело есть «орган души», считал

мыслитель, ибо через него она «в мире и внемлет и чувствует и действует»251

. И

духовное, и телесное входит в состав природы. Посему, «наука не вправе

разлучать то, что Бог сочетал»252

, – заявлял он. Взаимосвязь внешнего и

внутреннего, природы и мышления, физического и психического становится

одной из важных тем исследований естествознания второй половины XIX в.

Картина человека включает как то, что мы есть от природы, так и то, «что

мы из себя делаем в истории, или позволяем из себя делать влиянием

общежития»253

. Здесь следует обратить внимание на трактовку человека как

активного субъекта. Активность определялась познавательной деятельностью.

250

Галич А.И. Картина человека. СПб., 1834. С. 68. 251

Там же. 252

Там же. С. 4. 253

Там же.

144

Такая установка вела к преодолению понимания сознания как автономной

деятельности божественной по происхождению субстанции, к тому, чтобы

осмыслить сознание как отражающее реальное бытие. Во введении к своей работе

Галич, поясняя отношение внутреннего начала и внешнего бытия, писал:

«…человек познанием своим… принимает в себя все, что ему ни встречается, да и

с своей опять стороны все, принятое душою, отпечатывает в созданиях мысли и

рук, в поступках и в речах, в нравах и учреждениях – по своему образу и

подобию»254

.

Галич считал, что все свои знания человек должен прилагать к одной

единственной «святой» цели – развитию «людскости», чтобы «общежитие людей

благоприятствовало их назначению… чтобы люди в их свободных стремлениях

уживались между собою… чтобы жизнь всякого человека отдельно и всех в

совокупности сохраняла необходимые свои отношения к Вселенной…»255

. Но,

чтобы быть способным к этому, чтобы вести себя «по-людски», человек должен

пройти определенные этапы своего становления.

Галич связывал процесс духовного роста с развитием сознания и

представлял следующие его стадии: сфера простого чувства, ведение о

самостоятельном достоинстве Я, ведение о единстве и тождестве духовного

существа, самосознание, личность. Личность – наивысшая ступень в становлении

человеческого существа и означает такую свободу, по мнению Галича, которая «в

истории, в жизни высказывает ту чистую самость, какую она подмечает в своей

идее», которая видит в себе «истинную сущность духа»256

. Таким образом, в

русской мысли оформляется традиция «трехуровнего» постижения природы

человека: природного (физического), духовного (нравственного, психического) и

социального (общественного). По убеждению Галича, такая трехмерная модель

объективно отражает устройство мироздания, где человеку приписывается

уникальная способность «слышать» космос и реализовывать смысл бытия (некий

абсолютный замысел) в практической действительности, тем самым делая его

явным. Высоким слогом он пишет: «Существеннейшее… обстоятельство то, что в 254

Там же. С. 2. 255

Там же. С. 42. 256


145

организме человеческом жизнь на земле дает себе решительные прорывы к

свободе и тем достигает цели, к которой стремится через все степени

исторического своего развития, достигает до той точки всерадостнаго поворота

весенняго, с которой начинает всеми своими постепенностями и превращениями

принадлежать – самой себе»257

. Это мысль об объективном разуме, оформленная

позже А.И. Герценом в «Письмах об изучении природы». Он же подготовил

философскую почву для развития реалистических идей в социальном

направлении (Д.И. Писарев, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов).

Естествознание второй половины XIX в., в поисках наилучшего

социального устройства человеческой жизни, пошло по пути определения

специфики телесного (физиологии) и психического (чувства и сознания),

углубляясь в «химизмы» и механизмы человеческой природы. Его целью было -

преодолеть дуализм души и тела, не формально, а путем доказательства их

реального единства, выявление реальной возможности положительного

изменения и развития природы человека, а значит общества и бытия в целом.

С наибольшей ясностью такая постановка вопроса была выражена в

антропологических принципах Н.Г. Чернышевского258

. Однако его концепция

имеет двоякое значение для развития реалистических идей. С одной стороны,

«заостряется» связь науки и жизни, теории и практики, физического и телесного;

с другой – в силу апологетической позиции Чернышевского в отношении

естествознания, возникают предпосылки упрощения, примитивизации и, в

некоторых случаях, радикализации существенных положений реалистического


Н.Г. Чернышевский рассматривал естественные науки не только как

необходимую ступень для развития представлений о природе, но считал их

основанием той части философии, которая рассматривает вопросы о человеке, т.е.

антропологии. Это наука, объяснял он, всегда «помнит», что все жизненные

человеческие процессы происходят в человеческом организме. Организм

производит феномены, которые обусловлены свойствами организма, а законы, по 257

Там же. С. 59. 258

Чернышевский Н.Г. Антропологический принцип в философии // Избранные философские произведения. В 3 т.

Т. 3. М., 1951.

146

которым они образуются - частные случаи действия законов природы. Главный

принцип философской антропологии Чернышевского заключается в том, что на

человека надо смотреть как на существо, имеющее одну натуру: душа и тело -

явления одного порядка. «Философия видит в нем то, что видят медицина,

физиология, химия», - пишет философ в своей работе, - т.е. физическое тело,

устроенное целесообразно259

.

При единстве натуры, отмечал мыслитель, в человеке различают два ряда

явлений: естественные (физиологические) и нравственные (духовного порядка).

Решение нравственных вопросов не представляет проблемы, как считает

Чернышевский, поскольку наука уже накопила достаточное количество знания

для этого. В области точных наук существует строгое различение того, что мы

знаем и чего мы не знаем. Мы знаем, что для нас хорошо, а что плохо. Так как

душа и тело подчинены одним и тем же законам, то хорошо для души будет то,

что полезно для тела. Человек поступает так, как приятнее ему поступать. В

основе всех нравственных поступков, по мнению Чернышевского, лежит здоровое

чувство эгоизма. С этой точки зрения добро есть превосходная степень пользы.

Добрым человек бывает тогда, когда для получения личного удовольствия

доставляет приятное другим; а злым бывает тогда, когда для извлечения пользы

себе, он вынужден причинять неприятность другим. Все зависит от обстоятельств.

Поэтому, - делает вывод Чернышевский, - чтобы направить развитие человека в

сторону нравственного поведения, надо изменить социальную реальность. Но,

чтобы осуществлять изменения, надо знать природу, а не составлять о ней

произвольные понятия. Таким образом, развитие естествознания, а точнее

физиологии становится приоритетной задачей. В таком «физиологическом»

редукционизме выразился, своего рода, научный идеализм «шестидесятников»,

свидетельствующий о чрезмерной увлеченности мыслителей революционными

идеями русской науки.

Некоторое время «физиологический» взгляд на человека доминировал в

изучении природы человека. В русской литературе даже появился такой жанр -

259


147

«физиологическая повесть»260. Этому немало способствовала широкая дискуссия

вокруг работы И.М. Сеченова «Рефлексы головного мозга». Однако, уже в 80-х г.

XIX в. ученые-физиологи ясно осознавали невозможность сведения всех

«отправлений» человеческой личности к физиологическому, материальному

началу, ввиду очевидной специфики психического, которое является основой

духовного мира человека. «Грубый реализм», выражающийся, с одной стороны в

«овеществлении» души, а с другой – в идеализации науки, придании абсолютного

статуса научным достижениям, не отражал истинного умонастроения ученых-

естествоиспытателей. Исследователи отстаивали монизм познания – принцип,

который предполагал поиск единого основания материального (физического,

физиологического) и идеального (духовного, психического) как уровней

действительности. И это основание они намеревались найти в самом человеке.

Отечественная антропологическая традиция является существенным

фактором в формировании содержания философского реализма в естествознании

второй половины XIX в.

Существенная часть философских идей, сформулированных великими

русскими мыслителями в рамках развития реалистического воззрения, например,

такие как идея «человека познающего» Умова, «прогенератив» Бехтерева,

«Заслуженный собеседник» Ухтомского, интеллектуальная эволюция Филиппова,

мало изучены и имеют важное значение в осмыслении реальной

действительности и современной практики жизни.

260

См. об этом, например, Цейтлин А.Г. Становление реализма в русской литературе (русский физиологически

очерк). М., 1965.

148

Глава 3. Основные направления философского реализма в

естествознании

Реконструкцию теорий ученых-естествоиспытателей второй половины

XIX в. необходимо предварить некоторыми обобщающими замечаниями,

отражающими исходные основания их научно-философских построений и,

одновременно, главные характеристики естественнонаучного реализма.

Личностное становление ученых, их биография, тесным образом связаны с

общественно-политическими событиями России рассматриваемого исторического

периода. Их сознательная деятельность, в значительной степени,

конституировалась революционно-демократическими идеями

«шестидесятников». Это нашло свое отражения в идее поступательного

прогресса, движении жизни к лучшему при активной преобразовательной

деятельности человека (мелиоризм). Этическая проблематика, связанная с

физиолого-биологическим обоснованием социального идеала, идеального

нравственного типа, выявлением истинных ценностей в изменчивой исторической

реальности разрабатывалась, преимущественно, в концепциях этико-

антропологической направленности, обозначенных в данном исследовании как

панантропологизм.

Свою экспериментальную деятельность ученые осуществляли на основе

глубокого критического изучения европейского опыта в области науки и

философии, учета национальных традиций. Их убеждение состояло в том, что

объективное знание реальности и уяснение законов развития возможно только в

результате тщательного изучения истории идей. Историзм, как главный принц, с

наибольшей выразительностью проявился в направлении социального

эволюционизма.

Философские обобщения, производимые учеными-естественниками,

осуществляются непосредственно исходя из опытных данных естествознания.

Открытия в науках о природе и человеке, новые научные теории являются

149

определяющими в философском осмыслении реальности. Это отражается в

сциентизме и эмпиризме реалистического воззрения.

Следуя своему научному принципу – объективное проектирование

реальности на основе данных науки – ученые создают теоретические концепции,

представляющие собой опыт философского осмысления естественнонаучных

фактов. Попытка осмыслить роль энергии и психики в природе и универсуме

явилась основанием формирования такого направления как естественнонаучный

энергетизм.

Представители естественнонаучного реализма стоят на позиции

монистического понимания природы, означающего единство материального и

идеального. Выяснение форм их динамической взаимосвязи стало главной

задачей ученых-реалистов в их стремлении создать целостную картину мира.

Конверсионализм, понимаемый как наличие необходимой и закономерной

взаимообусловленности процессов и явлений материального и духовного

порядка, является существенной характеристикой реализации обозначенной

задачи.

3.1. Панантропологизм (этико-антропологический реализм)

Этико-антропологический реализм представлен физиологическими и

биологическими теориями, главной задачей которых, в научном плане, было

преодоление витализма и механицизма.

Разработка научных проблем второй половины XIX в. шла в тесной связи с

разработкой концепции человека. Таким образом, в обозначенное время, на

первый план выходят науки, связанные с изучением естественной природы

человека: физиология, биология и, позже, психология. Последняя объясняет

мышление как высшую духовную способность человека, благодаря чему человек

занимает уникальное положение в природе. Из такого его положения вытекает и

его моральная ответственность за все, что есть. Первая, изучая природу человека,

ищет физиологические основания этого психического процесса. Образование

понятий с точки зрения физиологии – это строгий механизм нервных связей в

150

головном мозге, а также физико-химические процессы в его клетках. Вопрос о

том, как механизм порождает образ и представление, стал краеугольным камнем в

естественнонаучной антропологии. Биология как наука о жизни подходит к

вопросу мышления с позиции эволюции. Появившись на определенной стадии

развития биологического вида (homo sapience), мышление призвано

рационализировать жизнь с тем, чтобы открывать новые горизонты

прогрессивного развития. В этом смысле, от человека как субъекта познания

зависит будущая жизнь всего живого и неживого. Познание есть моральный долг

человека.

Представители этико-антропологического направления философского

реализма стояли на той точке зрения, что сущность человека заключается в его

естественной природе, которая и определяет помыслы и поступки.

Природа человека проявляется в его отношении к окружающей среде. Это

отношение - трояко, в соответствии с уровнями организации человеческого

существа: чувство, ум, воля или тело, сознание, душа. Во-первых, биологическое

приспособление к жизни в среде (адаптационная деятельность); во-вторых,

познание окружающей действительности (отражательная деятельность); в-

третьих, проектирование реальности (активная преобразовательная деятельность).

В данной главе предпринята попытка представить концепции ученых

Петербургской физиологической школы (И.М. Сеченова, И.П. Павлова,

Н.Е. Введенского–А.А. Ухтомского) и биологической теории И.И. Мечникова в

контексте философского реализма. Обоснованность такого подхода определяется

философским кредо реализма – дать «ключ» к пониманию действительности,

практической жизни.

В этико-антропологических концепциях объектом внимания исследователей

является связь человека и среды. Эта связь детерминируется физиологическими и

биологическими механизмами природы человека. Степень приближенности

человека к идеалу определяется тем, в какой степени он овладевает этими

механизмами. Генезис этических принципов на основе изучения природы

человека составляют особый интерес в философских концепциях естествознания.

151

Современный прогресс науки продолжает ставить вопросы морального

характера. Экоэтика, биологическая этика, медицинская этика требуют

естественнонаучного обоснования нравственности; усложнение жизни поднимает

вопросы социальной ответственности, границ человеческой свободы;

технический прогресс ставит вопросы ценности человеческого ресурса и т.п.

«Можно ли остановить ход внешнего прогресса и предотвратить его вредные

влияния на толпу? Можно ли искусственно остановить рост городов и средств

общения, уничтожить возможность праздности, лени и излишнего веселья,

запретить производство наркотиков, ослабляющих силу мысли и воли, и взамен,

возбуждающих чувственность? Можно ли вообще уничтожить тот внешний рост

жизни, который является естественным последствием развития науки и техники и

выражает собою быстро подвигающееся и в общем благотворное завоевание

человеком природы?» – вот эмоциональное вопрошание одного известного

мыслителя. Не оставляет ощущение, что этот мыслитель – наш современник.

Однако эту речь произнес Н.Я. Грот 4 марта 1895 г. Вопросы, которые все

мировое сообщество обсуждает в настоящее время, перед Россией стояли уже в

кон. XIX в.

Но каждая эпоха ищет свой ответ. С особенной остротой поиск ответов на

эти и другие подобные вопросы осуществляется, в так называемый, переходный

период, когда уходят в небытие прежние формы социальной жизни и рождаются

новые.

В обозначенный период к решению вопросов нравственности и морали

приобщилось естествознание. Оно претендовало на более адекватное решение

моральных проблем и связанных с ними вопросов будущего самоопределения

России постольку, поскольку его методы носят объективный характер, а выводы –

верифицируемы. Естествознание в эпоху своего становления как социального

института понимало свою задачу предельно широко: необходимо было

интегрироваться в общую культурную ткань исторического бытия и закрепить за

собой «свое место». Ученые-естествоиспытатели считали важным найти

оптимальное соотношение рациональных форм познания и эстетических,

152

этических принципов организации этого знания, а также его практического

применения.

Со стороны общества, в 80-х г. XIX в., существовал запрос на решение

моральных проблем. Показательна в этом смысле статья брата И.И. Мечникова,

публициста и географа Л.И. Мечникова «Душевная гигиена», опубликованная в

журнале «Дело» в 1878 г.

Л.И. Мечников начинает свою статью следующей констатацией:

«Переживаемая нами эпоха есть, по преимуществу, эпоха душевных болезней и

разнообразнейших нравственных расстройств»261. Два мира – физический и

нравственный, о единстве которых написано много книг, говорит исследователь, в

общественном и частном сознании произвели непроходимую путаницу. Он

разделяет точку зрения о единстве человеческой натуры (единство духовного и

физического), но указывает на то, что для практической жизни из этого не

сделано никаких выводов. А между тем, необходимо приучить людей к

«нравственной гигиене». Л.И. Мечникову импонирует понятие, предложенное

одним из французских психиатров – «нравственная гигиена». Точно так же как

врачи популяризируют физиологическую гигиену во избежание получения,

распространения физических заболеваний (недугов тела), точно также психологи,

психиатры и философы, изучая глубинные вопросы каждый в своей теме, должны

дать популярные рекомендации, как сохранить свое нравственное здоровье. Ибо

именно потому, что физический и духовный мир оказывается связанным,

физические болезни порождают духовные недуги и наоборот. «…быть здоровым,

– пишет Л.И. Мечников, – не значит только не быть больным, т.е. не иметь

какого-нибудь недуга, признанного медицинскою практикою и носящего какое-

нибудь мудреное латинское прозвище. Быть здоровым, значит, прежде всего,

быть человеком, быть самим собою, пользоваться известным равновесием всех

своих нравственных и физических способностей; без этого равновесия жизнь

становится не в жизнь»262. Появление научных работ, посвященных проблеме

гигиены души, гигиены ума, Л.И. Мечников оценивает положительно потому, что

261

Мечников Л.И. Душевная гигиена // Дело. 1878. № 5. С. 258. 262


153

это означает конец эпохи «бесплодной морализации и начало новых отношений

нашего ума к запутанным вопросам нравственности»263. Новому времени нужны

новые формулы, – пишет публицист, – не абстрактно-нормативная мораль, а

реально-конкретная. По этому пути и направили свои усилия физиологи и

биологи.

Позиционируя этико-антропологические концепции Сеченова, Павлова,

Мечникова, Ухтомского в рамках философского реализма, необходимо выявить

следующее: а) характер корреляционной связи человека и среды (каким образом

определяется отношение человека к окружающей действительности);

б) объективные условия корреляции материального и идеального (что выступает

«ключом» к пониманию действительности); в) реальные основания нравственного

отношения к действительности.

3.1.1. Физиологический детерминизм: от И.М. Сеченова до И.П. Павлова

Петербургский этап русской физиологии начинается работами Ивана

Михайловича Сеченова (1829 - 1905).

Основные труды И.М. Сеченова, где раскрываются существенные

положения его теории – это «Рефлексы головного мозга» (1863), «Физиология

нервной системы» (1866), «Элементы мысли» (1878). Наследие Сеченова

содержит работы в разных областях физиологии (нейрофизиологии, гематологии),

но петербургский этап (1876 – 1888 – работа в Петербургском университете)

связан с разработкой «психофизиологической темы».

Основные открытия в области психофизиологического знания – это

рефлекторный характер психической деятельности, явление центрального

торможения, определяющее влияние внешней среды на деятельность организма.

Сеченов был активным популяризатором научного мировоззрения.

263


154

Психическая реальность в концепции И.М. Сеченова.

Свою научные исследования физиолог осуществляет, ориентируясь на

философские воззрения А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского и опираясь на

эволюционную теорию Ч. Дарвина.

Важной для физиологов была мысль Дарвина о том, что движущая сила

развития живого организма лежит в его приспособительных взаимоотношениях

со средой.

Новый подход в изучении природы человека заключался в изменении

представления о взаимодействии организма и среды. Для предшествующих

концепций среда имела значение стимула, производящего эффект в организме

соответственный его неизменному устройству. Теперь оказалось, что среда не

только механически воздействует на живой организм, который, в свою очередь,

также механически отражает это воздействие, но и вызывает в нем

целесообразные модификации. Физическая и психическая конструкция человека

развивается в зависимости от условий сосуществования с внешней средой. Таким

образом, текущая реакция организма может рассматриваться не только как ответ

на раздражители, действующие в данный момент, но и как проект успешного

поведения в вероятных обстоятельствах. Научные исследования показывали, что

душа и тело действуют «заодно», что деятельность мыслительная (работа души

или психики) и деятельность мускульная (работа тела) – взаимосвязаны.

Обоснование единства человеческой природы (души и тела) – краеугольный

камень антропологии XIX в. Полемика, начавшаяся по этому поводу со статьи

Чернышевского «Антропологический принцип в философии» (1860) между

журналами «Современник» (продвигающего новые, реалистические и

естественнонаучные идеи) и «Русский вестник» (придерживался метафизической

позиции), получила иное содержание после того, как увидели свет работы

Сеченова «Рефлексы головного мозга» и «Кому и как разрабатывать

психологию».

155

Как и все представители естественнонаучного реализма, Сеченов выступал

против метафизического, умозрительного знания.

В работе «Кому и как разрабатывать психологию» Сеченов анализирует

метафизическую концепцию в свете своей теории мышления.

Умозрительное изучение внешнего мира, начавшись в древности, по мысли

Сеченова, вылилось в немецкую натурфилософию. Сеченов оценивает ее крайне

критически264

. А опытное изучение действительности вылилось в естествознание,

которое продолжает активно развиваться и расширяет картину мира, и углубляет

наши сведения о ней. Умозрительный метод приводит к абсурду, а опытный, т.е.

естественнонаучный, достигает постепенно той цели, которую ставила перед

собой метафизика – проникать вглубь вещей. Метафизика долго господствовала в

познании психической жизни постольку, поскольку невозможно было опытно

обнаружить и подтвердить, что развитие представлений и ощущений напрямую

связано с материальной организацией «чувствующего снаряда», т.е. мозга. Это

стало возможным, отмечает ученый, благодаря появлению различных

технических устройств265

.

Ошибка метафизиков, считает Сеченов, заключается не в их логических

построениях, а в том, что наименее реальное и, одновременно, наиболее

идеальное, а именно – понятия, – по содержанию является для них самым

существенным. Обозначая свою реалистическую установку, ученый-физиолог

высказывался следующим образом: метафизики осуществляют правильный

процесс мышления над правильными объектами, которые являются продуктом

дробления словесных выражений мысли, однако им не соответствует ничего в

реальности. Метафизики смешивают реальное и фиктивное. Сеченов пишет:

«…этот абстракт от всего чувственного, уже неделимый более, идея, и есть

сущность вещей метафизиков – коренное свойство предметов (род их души),

264

В своей работе «Кому и как разрабатывать психологию», И.М. Сеченов характеризует метафизику, как бред

больного, давно забытый всеми. [Сеченов И.М. Кому и как разрабатывать психологию // Избранные философские

и психологические произведения. М.,1947. С. 279]. 265

В частности, Сеченов отмечает, что изобретение стереоскопа Уинстоном в 1838 г., имело чрезвычайно важное

значение для осуществления наблюдений над нервными процессами и физиологическими явлениями.

156

открываемое только путем непосредственного познания, доступное только

чистому умозрению. Наука о подобного рода сущностях и есть метафизика»266

.

Корни метафизического учения Сеченов видит в стремлении сторонников

такого подхода выделять отдельные признаки фактов и классифицировать их как

более или менее постоянные. Но метафизика не остается в лоне реального. Она

переходит от мира реальных впечатлений – в мир представлений о реальном;

метафизика переходит от познания опосредованного, посредством органов

чувств, – к познанию непосредственному: умом, чистым умозрением. Реалисты

стояли как раз на той точке зрения, что первичным источником истинного знания

может быть только опыт, т.е. опосредованное познание. Наблюдение показывает,

что между представлениями о мире (умозрением) и действительной природой

(реальным) есть посредник – мозг (материальное, телесное). Это триединство –

объект, представление о нем и связующее звено – есть целое. Понятия (слова,

имя) в которые оформлено знание перестают быть абстракциями, как только

опытным путем определены критерии (характеристики) изучаемой реальности.

В то время как метафизики стремятся обособить духовный мир (мысль и

чувство) от всего материального, задача психологии изучить психический

процесс, результатом которого является мысль, считал Сеченов. Познать

окружающий мир помимо органов чувств, воспринимающих физический мир –

невозможно. Отрывать разум от чувств, значит отрывать явление от источника,

следствие от причины. Таково методологическое убеждение ученого. Сеченов

резюмирует свои рассуждения следующим образом: «Человек есть определенная

единица в ряду явлений, представляемых нашей планетой, и вся его даже

духовная жизнь, насколько она может быть предметом научного исследования,

есть явление земное. Мысленно мы можем отделять свое тело и свою духовную

жизнь от всего окружающего, подобно тому, как отделяем мысленно цвет, форму

или величину от целого предмета, но соответствует ли это отделению

266

Сеченов И.М. Кому и как разрабатывать психологию / И.М. Сеченов // Избранные философские и

психологические произведения. М.,1947. С. 279.

157

действительная отдельность? Очевидно нет, потому что это значило бы оторвать

человека от всех условий его земного существования»267

.

Психология – наука «о психических реальностях», утверждал Сеченов268

.

Вопрос ставиться следующим образом: что можно понимать под психической

реальностью? Сеченов предлагает его рассматривать в двух аспектах: 1) что

следовало бы изучать как психическую реальность; 2) что можно изучать как

таковую.

Для реализации этой задачи Сеченов предлагает продвинуться в методе и от

аналогии внешних признаков актов (аналогии между нервными и психическими

актами) перейти к аналогии производящих причин.

Ученый пишет: «…если в нервном акте существенным и единственно

реальным является сумма тех материальных процессов, которые происходят в том

или другом отделе нервной системы, то и в психических актах единственно

реальным может быть только соответственная сторона фактов»269

.

Пока достаточно не изучены нервные процессы (недоступный чувствам,

молекулярный процесс в сфере нервов и нервных центров), возможно делать

выводы только на основе анализа проявлений этих процессов. И основная мысль,

на которую обращает внимание Сеченов, заключается в том, что, по аналогии,

психический акт – это процесс, движение, имеющее определенное начало,

течение и конец.

Из простого наблюдения и анализа психической жизни вытекают

следующие задачи психологии как науки:

Изучить историю развития отдельных психических «деятельностей»: мысли,

чувства, представления;

Изучить способы сочетаний различных видов и родов психических

деятельностей;

Изучить условия воспроизведения этих деятельностей.

267

Там же. С. 285. 268

Там же. С. 251. 269

Там же.

158

«Научная психология по всему своему содержанию, – пишет ученый, – не

может быть ничем иным, как рядом учений о происхождении психических

деятельностей»270

.

Психология должна изучить цельный психический акт, а не отдельные его

фазы, относящиеся к «сознательному».

Мысль о том, что все основные формы психических деятельностей суть

рефлексы была высказана и обоснована Сеченовым в «Рефлексах головного

мозга».

Основная работа Сеченова - «Рефлексы головного мозга» - первоначально

напечатанная в «Медицинском вестнике» в 1863 г. под названием «Попытка

свести способ происхождения психических явлений на физиологические основы»,

ознаменовала собой новый этап в исследовании вопроса о единстве человеческой

натуры. Сеченов опытным путем установил, что все акты сознательной и

бессознательной деятельности суть рефлексы.

В основу всех суждений Сеченова положен философский постулат о том,

что всякому человеку присуще убеждение в существовании внешнего мира.

Организм без координации с окружающей средой невозможен. Поэтому, считает

Сеченов, в исследовании человека как природного существа необходимо

учитывать влияние среды на него.

Его теория базируется на следующих основных положениях:

1. «Первая причина всякого человеческого действия лежит вне его» (во

внешнем чувственном возбуждении).

2. «Все без исключения психические акты... развиваются путем рефлекса.

Все сознательные движения, вытекающие из этих актов... - в строгом смысле

отраженные».

3. «Без внешнего чувственного раздражения невозможна, хотя на миг,

психическая деятельность и ее выражение - мышечная деятельность».

Мышечное движение является реакцией организма на внешнее воздействие.

Современной науке, писал Сеченов, известно два типа двигательной активности:

произвольный и непроизвольный. Непроизвольное мышечное движение суть 270


159

рефлекс (слово «рефлекс» в это время имеет единственный смысл - механическая

реакция организма на движение определенной материи). Те же нервы и мышцы

обуславливают и произвольное движение. Однако оно всегда сознательное.

Способность органов чувств воспринимать внешние влияния в форме ощущения,

анализировать их во времени и пространстве, группировать - это те средства,

которые управляют психической деятельностью. Все бесконечное разнообразие

внешних проявлений мозговой деятельности сводится к одному лишь мышечному

движению. Чем чаще повторяется рефлекс, тем прочнее становится ощущение.

Тем же путем (путем рефлекса) как человек учится группировать движения, он

приобретает способность задерживать их внешнее выражение (явление

центрального торможения). Тогда возникает целый ряд психических явлений в

форме мысли, желания, стремления и т.п.

Открытие явления, так называемого, центрального торможения имело

существенное значение в вопросе о психической (духовной) деятельности

человека. Обнаружение тормозных центров на опыте доказывало, что волевая

деятельность человека, которая подразумевает способность задерживать

нежелательные импульсы, имеет отношение не к какой-то бестелесной душе, а

подчинена функционированию головного мозга. Несколько упрощенно Сеченов

утверждал, что мозг есть такой «орган души», который, будучи приведен в

движение какими-либо причинами, создает тот ряд явлений, которыми

характеризуется психическая деятельность человека.

Далее, следовал вывод о том, что физиологическая и психическая формы

деятельности человека аналогичны по механизму совершения; они - суть

механическая реакция на раздражение - рефлекс, включающий в себя фазы

возбуждения и торможения. Справедливо это было и для мышления, как

психического процесса: Сеченов определял мысль как «две трети рефлекса»271

,

торможение одного мышечного движения и возбуждение другого.

271

Сеченов И.М. Рефлексы головного мозга / И.М. Сеченов // Избранные философские и психологические

произведения. М.-Л., 1947. C. 155.

160

Сеченов отстаивает мысль о том, что психология (как наука о душе) может

быть положительной наукой, и она должна изучать «непреложные» законы

психической жизни человека.

Первейшая задача психологии – выработка общих принципов

«расчленения» целых явлений на частные до возможных пределов и выработка

принципов анализа психических явлений.

Психический процесс аналогичен физиологическому рефлексу. Рефлекс, так

же как и психическая деятельность, имеет трехчастную структуру: внешний

импульс (начало) – деятельность центра, психический элемент (середина) –

поступок, целесообразная деятельность (конец). По убеждению Сеченова,

«…только физиология… держит в своих руках ключ к истинно научному анализу

психических явлений»272

. Однако это не означает простого сведения высших

процессов к низшим. От простых рефлексов до деятельностей органов чувств

существуют переходы, градации - постепенность усложнения. Три ряда градаций:

в низших формах рефлексов – врожденная способность совершать действия; в

высших формах чувственной деятельности (смотреть, ходить) – неосознанно

«заученная» деятельность; третий уровень – сознательное научение.

«соматические нервные процессы родственны со всеми вообще психическими

явлениями, имеющими корни в деятельности органов чувств, к какому бы

порядку явления эти ни принадлежали»273

. Сеченов акцентирует внимание на том,

что требование всякой науки – изучать реальности. Поэтому, чтобы доказать свою

мысль о том, что всякое психическое явление своим основанием имеет ощущение,

а то, в свою очередь, базируется на соматических нервных процессах, он делает

объектом своего внимания наблюдаемое поведение человека в онтогенезе.

Человек изначально зависит от среды своей жизни. Она воздействует на

него посредством сета, звука, тепловой энергии и т.п. На первом этапе своей

жизни, благодаря физической организации (наличии «перцептивного аппарата»,

т.е. нервной системы), человек неосознанно реагирует на внешнее раздражение –

формируются устойчивые реакции организма (рефлексы). Движение есть продукт 272

Сеченов И.М. Кому и как разрабатывать психологию / И.М. Сеченов // Избранные философские и

психологические произведения. М., 1947. С. 243. 273


161

врожденной способности «чувствующего снаряда». Далее, по мере роста и

развития, как считает Сеченов, рефлекс совершенствуется до автоматизма и

включается в более сложные психические акты, чем просто ощущение, например,

речь, пространственная ориентировка, целенаправленное действие и т.п. Человек

обретает, по выражению ученого, первую степень свободы – он может совершать

необходимые действия на основе простейшего анализа внешних воздействий.

Он пишет: «…по мере того как в сознании начинают проясняться,

дифференцироваться зрительные и слуховые ощущения, в центральной нервной

системе как будто начинают прокладываться новые пути от этих аппаратов ко

всем двигательным снарядам тела, не исключая и голоса»274

.

Следующая степень свободы человека – умственная деятельность и

проявления воли. Суть этой стадии заключается в том, что человек постепенно

освобождается от зависимости материальной среды и из элементарных

размышлений складывается цепочка знаний: «в основу действий кладутся уже не

одни чувственные побуждения, но мысль и моральное чувство; самое действие

получает через это определенный смысл и становится поступком. Для человека

является возможность выбора между способами действия, и в этом смысле его

называют в теории всегда нравственно свободным существом»275

.

Итак, с точки зрения рефлекторной теории Сеченова, мысль и воля, как

психические явления, основанием своим имеют деятельность нервной системы, а

выражением своей активности – духовную жизнь человека. Содержанием

духовной жизни являются представления об окружающем мире (о реальном) и

осознание себя в этом мире при помощи чувств и способности суждения (знание

об идеальном, мораль). Содержание духовного строя человека проявляется в

отдельных поступках и поведении в целом. То, какими представлениями

руководствуется человек, совершая те или иные действия, есть результат его

субъективного внутреннего выбора, ибо на стадии свободного мышления, он уже

наименьшим образом зависит от воздействий окружающей среды.

274

Там же. С. 263. 275


162

Таким образом, рефлекторная теория становится базой конструирования

концепции нравственности. И в этом аспекте необходимо отметить два

существенных, для развития реалистической философии, момента:

1) нравственные чувства, мораль имеют психологические, т.е. естественные

основы; 2) все психические акты, в т.ч. и мышление, конечным пунктом своего

развития имеют действие.

Нравственность в свете рефлекторной теории И.М. Сеченова.

Для Сеченова, как и для его последователей, насущной задачей было

объяснить, исходя из реальных физиологических и психологических

возможностей организма, «внешнюю деятельность человека - с идеально сильной

волей, действующего во имя какого-нибудь высокого нравственного принципа, -

одним словом, деятельность, представляющую высший тип произвольности»276

.

Поскольку мысль в теории Сеченова справедливо считается основанием

всякого поступка, то, следует вывод о том, что первоначальная причина всякого

поступка лежит всегда во внешнем чувственном возбуждении, потому что без

него никакая мысль невозможна. «Любовь к правде, великодушие,

сострадательность, бескорыстие, равно как ненависть ко всему

противоположному, развиваются, конечно, тем же путем, – пишет он в

«Рефлексах…» - т.е. частым повторением в сознании страстных представлений

(образных или слуховых - это все равно), в которых яркая сторона изображает все

перечисленные свойства. ...в основе нашего страстного поклонения добродетелям

и отвращения от порока лежит не что иное, как чрезвычайно многочисленный ряд

психических рефлексов...»277

.

С точки зрения рефлекторной теории Сеченова, человек может совершать

нравственный выбор только в том случае, если «нравственное» обладает четкими

характеристиками, т.е. дифференцируется от других явлений и событий

окружающей действительности. Таким дифференциалом выступает чувство и

мысль. Отвечая на воздействие окружающей среды, человек совершает то или 276


произведения. М.-Л., 1947. С. 111. 277


163

иное действие, которое, сначала, осознается человеком как чувственный опыт, а

впоследствии фиксируется как мыслимый образ. В результате опыта возникает

«нравственное чувство», представление о должном. Сеченов не дает развернутого

объяснения, как он понимает термин «нравственное чувство», равно как и то, что

(какое поведение) считать «должным». Можно принять во внимание, что с

позиции религиозных мыслителей, нравственное чувство выступало как

«приятное чувство», вызывающее ощущение гармонии и стремление к согласию и

единению278

. Возможно, получив традиционное воспитание, Сеченов

придерживался именно церковного понимания. Тогда должным будет такое

поведение, которое способствует установлению положительного опыта

взаимодействия с другими и положительному внутреннему самоощущению. При

многократном повторении, представление о должном уточняется и закрепляется.

Таким образом, непроизвольно, по мере развития человека, усваиваются

существующие моральные нормы. Можно упомянуть, что в настоящее время ни

одна воспитательная система не опровергает утверждения, что моральные нормы

закрепляются путем многократного повторения.

В основе морального выбора, с точки зрения теории Сеченова, лежит

«реально-психическая подкладка» мышления: процесс чувственного соизмерения

воспроизводимого действия и образа этого действия, основанного на предыдущем

опыте.

Реально-психическая подкладка мышления такова:

1. Начало мышления совпадает с процессом расчленения слитых

ощущений.

2. Первыми объективными признаками расчлененности могут служить

симптомы узнаваемости повторяемых объектов.

3. Первые двигательные реакции, связанные с объектом воздействия

являются признаками бессознательных умозаключений.

4. При многократном повторении воздействия возникает ситуация

уточнения и закрепления представления.

278

См. Попов И. Естественный нравственный закон. М., 1887. С. 486.

164

5. За каждым новым реальным впечатлением редуцируется

предшествующий сходный акт и запускается процесс сравнения и предыдущий

акт воспринимается как эталон.

6. Реальное соизмерение репродуцируемого акта и реального образа.

7. Умозаключению не соответствует никакого «реального субстрата». Но

его содержание зависит от того, какими сторонами сопоставлялись реальные

факты – выясняется качество предмета, его состояние, каузальная зависимость от

другого, вызываемые ощущения и т.п.

Можно сделать вывод, что нравственное суждение (умозаключение),

рассмотренное со стороны психологии, есть конкретный (предметно

дифференцированный) образ действительности в сознании человека, некое

идеальное (не имеющее реального аналога в действительности) представление о

необходимом способе действий. Критерием необходимости, в генезисе, является

некое позитивное ощущение. В основе нравственного суждения – субъективное

чувство необходимости того или иного действия.

Следующий вопрос в обсуждаемом контексте – это вопрос о

произвольности человеческих действий.

Для сознательного воспроизведения нравственного действия необходимо

произвольное движение. Всякое произвольное движение, считает ученый, есть

движение, заученное под влиянием условий, создаваемых жизнью. Ибо при

рождении природа создала человека таким, чтобы он мог «удержаться» в

материальном мире; человек обладает рядом прирожденных «нервно-мышечных

снарядов», помогающих ему приспособиться к жизни.

Произвольное движение это волевое действие человека. Воля властна в

разной степени над разными формами произвольных движений. Все

произвольные движения, как заученные, так и представляющие род

искусственного воспроизведения натуральных актов приобретают от частоты

повторения характер привычных движений. Чем выше степень заученности

движения, тем легче оно подчиняется воле.

165

В случае привычных движений, для воли остается только возможность

запускать, останавливать или изменять ритм движения.

Воля, по мысли Сеченова, это не только движение к цели или свобода

действия, как это принято считать. С его точки зрения, воля носит субъективный

характер. Это не безличный инструмент, инициирующий движение, а

«…деятельная сторона разума и морального чувства, управляющая движением во

имя того или другого и часто наперекор даже чувству самосохранения. Притом, –

продолжает Сеченов, – в деле установления понятия о воле вовсе не важно то,

вмешивается ли она в механические детали заученного сложного движения, а

важна глубоко сознаваемая человеком возможность вмешаться в любой момент в

текущее само собой движение и видоизменить его или по силе, или по

направлению»279

.

Воле могут подчиняться только такие движения, которые сопровождаются

ясными признаками для сознания. Воля «включается», когда рядом есть

нравственный мотив, в форме сильной мысли или чувства. Рассуждая на эту тему,

Сеченов пишет: «Действия наши управляются не призраками вроде

разнообразных форм я, а мыслью и чувством. Между ними у нормального

человека всегда полнейшая параллельность: внушен, например, поступок

моральным чувством – его называют благородным; лежит в основе его эгоизм –

поступок выходит расчетливым; продиктован он животным инстинктом – на

поступке грязь. …в этом смысле сознательно разумную деятельность людей и

можно приравнять двигательной стороне нервных процессов низшего порядка, в

которых средний член акта, чувствование, является регулятором движения в деле

доставления последним той или другой пользы телу»280

.

Таким образом, как воздействует окружающая среда на человека (какое

внушение получает), так он и преобразует чувство – в действие, т.е. совершает

поступок определенного качества.

Нравственность, в свете рефлекторной теории Сеченова, заключается в

совершении действий, продиктованных «высокими» мыслями (устойчивыми 279


произведения. М.-Л., 1947. С. 298. 280


166

представлениями, сформированными в результате тщательных рассуждений) и

«глубокого» чувства (ощущения, связанного с потребностью постоянного

воспроизведения). Нравственное поведение – противоположно примитивному,

основанному на природных инстинктах. Наука, физиология и зарождающаяся

психология, показывают, что заложенное природой (инстинктивное), есть лишь

первая ступень реализации человека. Она же свидетельствует о том, что в природе

человека заложены естественные механизмы развития более

высокоорганизованных (рациональных, разумных, совершенных) форм

поведения.

В теории Сеченова сторонники «научного мировоззрения» видели глубокий

социальный смысл, который заключался в том, что с помощью науки

предполагали создать «новых людей», непоколебимо преданных высшим

нравственным идеалам. «В своих действиях они руководятся только высокими

нравственными мотивами, правдой, любовью к человеку, снисходительностью к

его слабостям, - пишет Сеченов, подводя итог своей работы «Рефлексы головного

мозга», - и остаются верными своим убеждениям, наперекор требованиям всех

естественных инстинктов, потому что голос этот бледен при яркости тех

наслаждений, которые даются рыцарю правдой и любовью к человеку. Люди эти,

раз сделавшись такими, не могут, конечно, перемениться: их деятельность -

роковое последствие их развития. И в этой мысли страшно много утешительного,

потому что без нее вера в прочность добродетели невозможна»281

.

В этом смысле, важен был, также, вывод Сеченова о том, что психическое

содержание человеческой натуры на 999/1000 воспитывается в широком смысле

слова и только на 1/1000 зависит от индивидуальности; а значит, сущность

человека социально обусловлена, определяется культурно-историческими

факторами.

Итак, суть антропологических рассуждений Сеченова заключается в

следующем. Мир действительно существует помимо человека и живет

самобытной жизнью, но познание его человеком помимо органов чувств

невозможно. Основой отношения человека к окружающему миру являются 281


167

физиологические чувства, которые поставляют «строительный материал» для

психики (мышления). «Продукты» деятельности органов чувств суть источники

всей психической жизни282

.

Ключ к пониманию действительности кроется в научном осмыслении

психических реальностей. Психические реальности составляют духовную сферу

человека, главными из которых являются ум и чувства.

Внешнее проявление душевных движений – сфера морали. Моральное

действие суть произвольное движение; поступок – мысль, выраженная «наружу».

Намерение объяснить психическое (сознательное, нравственное, духовное)

исходя из наличной природы человека, закрепилась в среде представителей

физиологической школы Сеченова.

Реалистические принципы в мировоззрении И.П. Павлова.

Иван Петрович Павлов (1849 - 1936) не был прямо связан с Сеченовым в

научно-организационном плане, но в своих исследованиях он исходил из

открытий, сделанных «отцом русской физиологии», как он называл Сеченова.

Основные направления научных исследований Павлова – это физиология

кровообращения, физиология пищеварения, физиология высшей нервной

деятельности. Главная идея Павлова – идея нервизма, т.е. доминирующей роли

нервной системы во всех реакциях живого организма. Свой исследовательский

опыт Павлов обобщил в ряде работ, которые вышли под общим названием

«Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности

животных» (1923 г.). За исследования в области физиологии пищеварения,

И.П. Павлов был удостоен Нобелевской премии (1904).

Говоря о мировоззрении И.П. Павлова, стоит начать с цитаты – его мысли,

высказанной в переписке со своей дамой сердца – Саррой . Он писал: «Молодой

ум – философский ум. Под этим эпитетом я разумею стремление молодого ума

обо всем получить понятие, все сведения свести к известным общим положениям.

С одной стороны, решить последние вопросы человеческой жизни и мира: откуда

282

См. Сеченов И.М. Кому и как разрабатывать психологию // Избранные философские и психологические

произведения. М., 1947. С. 286.

168

мир, к чему он? и т.д. С другой – все частности жизни и науки выводить из

известных главных принципов.

Все это должно было, и действительно стремилось, собраться в известную

систему. …Молодой ум восприимчивый, свободный, без предрассудков, смелый.

…и идет навстречу всевозможным передовым идеям… Человек стремится в

своем взгляде объять весь мир, а не ограничиться только уголком его. А это есть

необходимое условие разумной, достойной жизни и наиболее верного

представления вещей. …Как бьют, тиранят жизненные мелочи человека, не

видящего дальше своего носа… И как справедливо оценить отдельный факт по

себе, когда ему дает смысл только место в целом!»283

.

Этими словами Павлов как бы обозначил свою научную и жизненную

программу: в жизни - главное наука, в науке – факт, система, целое. Павлов нигде

напрямую не определяет своей идеологической позиции, однако по основным

принципам, которых он придерживался, мы можем сказать, что в основе его

миропонимания лежали реалистические убеждения.

И.П. Павлов, как и все ученые-исследователи этого времени, находился в

плену естественнонаучного знания и верил в безграничные возможности науки.

«Итак, думать, творить в умственной области – вот конечная цель

умственной силы.

Приучить себя думать, поставить в надлежащие условия деятельности

логическую силу – вот конечная задача эпохи развития человечества. И истинное

человеческое счастье гарантировано только тому, кто вовремя понял эту задачу и

все свое время и труд отдает ей»284

.

Тем не менее, он отмечал, что в естествознании мировоззрение выступает

основой, исходным принципом научной методологии. Поэтому

естественнонаучный метод не только не исключает философского подхода к

изучению природы, но и предполагает его, особенно в вопросе природы познания

(мышления). Философию Павлов определял как высочайшее стремление к

синтезу, интегральное знание о мире. Будучи последовательным в своих 283

И.П. Павлов без ретуши (воспоминания С.В. Павловой, А.Ф. Павлова, М.К. Петровой) // И.П. Павлов - первый

нобелевский лауреат России. В 3 т. Т. 2. СПб., 2004. С. 65. 284


169

убеждениях, он выступил в 1916 г. с докладом в философской обществе в

Петрограде: «Физиология и психология при изучении высшей нервной

деятельности животных», где изложил основные положения своей теории.

Определяя философское кредо Павлова-ученого, надо сказать, что он,

ощущал различие в натуралистическом и философском подходах к предмету.

Обозначая это различие к изучению одного и тоже объекта, в частности, человека,

он писал: «Первый (натуралист, прим.- авт., С.К.) все свои грандиозные успехи

всегда основывал на изучении объективных фактов и их сопоставлениях,

игнорируя по принципу вопрос о сущностях и конечных причинах; философ,

олицетворяя в себе высочайшее человеческое стремление к синтезу, хотя бы в

настоящее время и фантастическому, стремясь дать ответ на все, чем живет

человек, должен сейчас уже создавать целое из объективного и субъективного».285

Ученый – натуралист не отрицает психического (душевного), а временно

абстрагируется от понятия «душа» с целью добыть истинные факты о человеке.

В лекции «Первые твердые шаги на пути нового исследования» (1906)

Павлов отмечает: «В сущности интересует нас в жизни только одно: наше

психическое содержание. Однако механизм его был и есть окутан для нас мраком.

Все ресурсы человека – искусство, религия, литература, философия и

исторические науки – все это соединяется, чтобы бросить луч света в этот мрак.

Но человек располагает еще одним могущественным ресурсом:

естественнонаучным изучением с его строго объективными методами»286

.

Жизненная философия Павлова ярче всего проявилась в его переписке с

будущей супругой («Письма к Сарре»). Письма молодого ученого

свидетельствует о том, что он активно интересовался «новинками» в области

публицистики и художественной литературы. Как известно, литература в

рассматриваемый период во первых, отражала передовые идеи общества, а во-

вторых, имела преимущественное влияние на формирование мировоззрения.

Именно в рассуждениях по поводу разных литературных произведений

285

Павлов И.П. Экспериментальная психология и психопатология на животных / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В

6 т. Т. 3. Кн.1. М.–Л., 1951. С. 37. 286

Павлов И.П. Первые твердые шаги на пути нового исследования / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3.

Кн.1. М.-Л., 1951. С. 63.

170

рождались интересные мысли и идеи. В одном из писем Павлов писал: «Хочется

потолковать именно по поводу разных романов. …массы психологических

материалов в романах пропадают даром, жалко»287

. Особое внимание,

традиционно, привлекали романы Ф.М. Достоевского.

И в литературоведении, и в философии творчество этого писателя давно

заняло свое место. Пристальное внимание русских ученых второй половины XIX

в. к произведениям Достоевского вполне закономерно. Историк русской

философии, А.Ф. Лосев, справедливо указывал на то, что в прозаических

произведениях «часто разрабатываются основные философские проблемы, само

собой в их специфически русской, исключительно практической,

ориентированной на жизнь форме»288

. Кроме этого, произведения Достоевского

вызывали интерес как совершенно особенный способ решения вечных вопросов

бытия в свете всеобщего разочарования в церковном христианстве, и стремлении

найти истину вне догм академического богословия.

В одном из писем, высказываясь по поводу романа «Братья Карамазовы»,

Павлов решал вопрос о роли науки в практической жизни. «…Иван Федорович, –

пишет Павлов – это несчастная попытка ума все, природу, как и всего человека,

забрать в свою область, все проводить через сознание, все разумом мотивировать.

А разве это возможно? Где наука человеческой жизни? Нет ее и в помине. Она

будет, конечно, но не скоро, не скоро. В ожидании ее человек живет, двигается

всеми наклонностями, привычками, инстинктами. Они часто не только

непонятными, даже нелепыми могут представляться уму с его теперешней

ничтожной наукой – и все же ведут к удовлетворению разных потребностей

познания человеческого типа. Возьми хоть нравственные чувства. Кто будет

оспаривать их силу, их значение. И разве до сих пор не идут разговоры об их

рациональном основании? …Неизбежный удел современного человека – жить во

многом бессознательно, повинуясь только сердцу, влечению. И горе тому, кто

будет настаивать только на уме. Он исказит, изуродует себя, запутается в усилиях

287

И.П. Павлов без ретуши (воспоминания С.В. Павловой, А.Ф. Павлова, М.К.Петровой) // И.П. Павлов – первый

нобелевский лауреат России. В 3 т. Т. 2. СПб., 2004. С.113. 288

Лосев А.Ф. Русская философия // А.И. Введенский. А.Ф. Лосев. Э.Л. Радлов. Г.Г. Шпет. Русская философия.

Очерк истории. Изд-во Уральского Университета, 1991. C. 71.

171

ума. Он будет знать великие нравственные чувства, а в жизни без сердца будет

ошибаться на каждом шагу»289

. Мы видим, что несмотря на безграничную веру в

науку и знание, как способы постижения истины, Павлов придавал существенное

значение и субъективному – чувствам. Чувство – это то, что отличает человека от

других живых организмов и связывает людей в целое, считал ученый. В письмах к

Сарре он писал: «Человек потому и человек, что связан чувством с себе

подобным»290

. В том же духе Павлов рассуждает об одном из героев Достоевского

– Иване Карамазове. «Примеряя» на себя его образ и находя сходство в

чрезмерном увлечении анализом, следовании уму, стремлении к чистому

(обоснованному) знанию, приходит к выводу, что такой умный человек остается

«со страшным холодом на сердце, с ощущением странной пустоты в своей особе.

… он чувствует себя отчаянно, ему противен его ум…»291

. У человека есть как

минимум два «критерия жизни» (Павлов) – ум и сердце, два способа познания –

чувство и мышление. Только вместе они обеспечивают целостное представление

о мире: на уровне теоретического знания – понимание процессов жизни, а на

уровне практического сознания, т.е. с моральной точки зрения – понимание

смысла и ценностей жизни.

Ум и чувства – одинаково реальны и объединены в одном субъекте.

Поскольку они реальны, т.е. проявляются в деятельности, постольку они могут

быть объектом науки. Задача науки – изучить натуру и понять механизм их

единства.

В произведениях Достоевского Павлов видел идеи, которые могут

иллюстрировать некую научную теорию или стать основой какой-либо научной

гипотезы, поскольку герои и события в его произведениях – это реальные типы,

созданные на основе глубоких наблюдений. Опыт, наблюдение и факт – то, что

импонировало ученому в творчестве писателя.

Выражая свое интимное чувство к Достоевскому, И.П. Павлов писал:

«Человек с душой, которой дано вмещать души других, человек, который искал,

289

И.П. Павлов без ретуши (воспоминания С.В. Павловой, А.Ф. Павлова, М.К. Петровой) // И.П. Павлов – первый

нобелевский лауреат России. В 3 т. Т. 2. С.-Петербург, 2004. С. 125. 290

Там же. С. 131. 291

Там же. С. 117 – 118.

172

барин и теоретик, а действительно на равной ноге в тюрьме, как преступник,

стоял с народом. Его слово, его ощущения – факт»292

.

Таким образом, если резюмировать рассуждения о специфике

мировоззрения И.П. Павлова в реалистическом ключе, то, во-первых, надо

обратить внимание на решение вопроса соотношения науки и философии –

философия постулируется как совокупность методологических принципов для

построения научных теорий; во-вторых, следует указать на то, что собственные

философские убеждения ученого находились в рамках реалистического

мировоззрения, а именно, основой своих научных изысканий он установил опыт

как наблюдаемый факт и целое как единство сложной системы.

Если говорить о естественнонаучных источниках мировоззрения Павлова,

то конечно, надо отметить его приверженность идеям эволюционной теории

Дарвина. В одном из своих выступлений293

, Павлов констатирует, что

«возбудителем и вдохновителем современного сравнительного изучения высших

проявлений жизни животных по всей справедливости надо считать Чарльза

Дарвина. …Гипотеза происхождения человека от животных естественно придала

захватывающий интерес изучению высших проявлений жизни животных»294

. В

своей речи Павлов обозначил еще один существенный принцип научной работы,

который совпадает с реалистической установкой – объективность.

Говоря о влиянии на направление своих научных изысканий работ

Сеченова, в частности монографии «Рефлексы головного мозга», Павлов среди

прочих идей обращает внимание на утверждение, что «мысль» как субъективное

идеальное имеет объективные реальные основания. Идея представить наш

субъективный мир физиологически – импонировала молодому ученому. Эту идею

Павлов назвал «гениальным взмахом сеченовской мысли»295

.

Оглядываясь на двадцатилетний опыт объективного изучения высшей

нервной деятельности, Павлов пишет: «…теперь я глубоко, бесповоротно и

292

Там же. С. 112. 293

Имеется в виду речь «Объективное изучение вышей нервной деятельности животных», произнесенная в 1913 г.

в общем собрании Общества Московского научного института. 294

И.П. Павлов без ретуши (воспоминания С.В. Павловой, А.Ф. Павлова, М.К. Петровой) // И.П. Павлов – первый

нобелевский лауреат России. В 3 т. Т. 2. СПб., 2004. С. 236. 295

Павлов И.П. Двадцатилетний опыт изучения высшей нервной деятельности. Введение / И.П. Павлов // Полн.

собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн.1. М.-Л., 1951. С. 15.

173

неискоренимо убежден, что здесь главнейшим образом, на этом пути

окончательное торжество человеческого ума над последней и верховной задачей

его – познать механизмы и законы человеческой натуры, откуда только и может

произойти истинное, полное и прочное человеческое счастье. Пусть ум празднует

победу за победой над окружающей природой, пусть он завоевывает для

человеческой жизни и деятельности не только всю твердую поверхность земли,

но и водные пучины ее, как и окружающий земной шар воздушное пространство,

пусть он с легкостью переносит для своих многообразных целей грандиозную

энергию с одного пункта земли на другой, пусть он уничтожает пространство для

передачи мысли, слова и т.д., и т.д., - и, однако же, тот же человек, с этим же

умом, направляемый какими-то темными силами, действующими в нем самом,

причиняет сам себе неисчислимые материальные потери и невыразимые

страдания войнами и революциями с их ужасами, воспроизводящими

межживотные отношения. Только последняя наука, точная наука о самом

человеке, - а вершинный подход к ней со стороны всемогущего естествознания, -

выведет его из теперешнего мрака и очистит его от теперешнего позора в сфере

межлюдских отношений»296

.

Человеческий организм Павлов рассматривает как динамическую

целостную систему. Восприятие реальных объектов как системы и представление

о целостности системы, обусловленной некими закономерностями – это то, что

объединяло Павлова с другими представителями русского естествознания, в

частности, петербургской школы физиологии, и характеризовало его позицию как

реалистическую. Павлов рассуждал следующим образом: «Как часть природы

каждый животный организм представляет собой сложную обособленную систему,

внутренние силы которой каждый момент, покуда она существует как таковая,

уравновешивается с внешними силами окружающей среды. Чем сложнее

организм, тем тоньше, многочисленнее и разнообразнее элементы

уравновешивания»297

.

296

Там же. С. 17. 297

Павлов И.П. Естествознание и мозг / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951. С. 124.

174

Целостность организма обеспечивает регулирующая деятельность нервной

системы. Нервная система обеспечивает связь не только между отдельными

частями организма, но и между организмом и окружающей средой. Живая

(органическая) система находится во взаимодействии с окружающей средой. В

отличие от неживых (неорганических) систем, организмы активно отражают

окружающую среду, тем самым приспосабливаясь к ее условиям, с целью

осуществления целесообразной жизнедеятельности.

Если Сеченов изучал субъективную реакцию организма на внешние

раздражители – возникновение процесса мышления, Павлов ставит перед собой

задачу объективного изучения высшей нервной деятельности (ВНД) – объяснения

поведения высокоорганизованных, т.е. обладающих сознанием, живых

организмов, в особенности – человека.

И.П. Павлов экспериментально изучил и обосновал то, что Сеченов

обозначил как главный научный интерес на ближайшую перспективу.

Физиологические основания объективного взаимодействия организма и

среды в учении Павлова.

Теория высшей нервной деятельности И.П. Павлова – это учение о

рефлексах, экспериментальное изучение деятельности коры больших полушарий

головного мозга, которая обеспечивает, как показали исследование,

взаимодействие человека с окружающей средой на уровне физиологии.

Основными понятиями учения Павлова (как и у Сеченова) являются

понятия «отражение» и «рефлекс». Рефлекс и инстинкт у Павлова выступают как

синонимы, но в одном из своих выступлений он указывал на то, что

методологически предпочитает пользоваться понятием «рефлекс», т.к. «в нем

отчетливее идея детерминизма, бесспорнее связь раздражителя с эффектом,

причины со следствием»298

.

Суть отражения заключается в том, что на любое воздействие внешнего

мира живой организм реагирует действием (внешней реакцией). Отражение

является вторичным по отношению к источнику и, представляет из себя, 298

Павлов И.П. Рефлекс цели / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951. С. 306.

175

собственно процесс приспособления, активной ориентировки в окружающей

среде. Павлов заложил основы изучения пространственно-временной

ориентировки живой системы в постоянно меняющейся среде. Учет фактора

времени означал возможность приспособления не только к текущим событиям и

событиям прошлого, но и к предстоящим событиям.

Понятие системы у Павлова связано с концепцией «точной связи элементов

системы». Любая система всегда структурирована. Живая система выступает как

целое до тех пор, пока не разрушены структурные связи. В работе

«Экспериментальная психология и психопатология на животных» (1903) он

писал: «…грандиозная сложность высших, как и низших, организмов остается

существовать как целое только до тех пор, пока все ее составляющее тонко и

точно связано, уравновешено между собой и с окружающими условиями»299

.

Павлов, первой задачей и целью физиологического объективного исследования,

ставит анализ главного принципа деятельности организма – внешняя и

внутренняя уравновешенность. Принцип уравновешенности называли

«приспособлением» организма или «целесообразностью», что давало основание

неверным трактовкам фактов и результатам научных исследований лаборатории

Павлова. Одни (сторонники физико-механистической точки зрения) усматривали

в «целесообразности» отход от научности в сторону метафизического знания,

телеологии, другие (сторонники философского анализа, например, виталисты), в

«целесообразности» видели доказательство существование некой абстрактной

жизненной (духовной) силы. На самом деле, Павлов и его сторонники, стояли на

позициях реализма и придерживались строго научной методологии: наблюдение,

анализ, объективное исследование, выявление закономерностей. Проблема

оставалась только в определении понятий.

В период научной деятельности Павлова, принцип целесообразности как

понятие о форме уравновешивания организма с внешней средой, не был

категоризирован, но впоследствии, он разрабатывался школой Введенского –

Ухтомского как принцип координационной деятельности организма; у Мечникова

299

Павлов И.П. Экспериментальная психология и психопатология на животных / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В

6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951. С. 25.

176

аналогичным является принцип ортобиоза; в современной науке – это принцип

гомеостаза.

Павлов считал, что прежде чем приступать к исследованию отдельных

элементов структуры, ученый должен иметь целое представление о явлении или

предмете, с тем, чтобы правильно трактовать отдельные факты. В частности, в

своем докладе «Рефлекс свободы», освещая вопрос необходимости

классификации условных и безусловных рефлексов, ученый обращает внимание

на то, что наблюдаемые рефлексы часто остаются незамеченными по той

причине, что исследователь «не оценил случая надлежащим образом за

отсутствием у него в то время правильной идеи о предмете»300

.

Учение Павлова рождалось в период перехода от аналитического этапа

науки – к синтетическому. Он уже был абсолютно убежден в том, что целостность

системы обеспечивают ни какие-то метафизические сущности, а объективно

существующие механизмы интегративной деятельности организма. Эту

интеграцию осуществляет нервная система.

Время выдвинуло требование осознать, что человек не просто активно

пребывает в природе (по принципу «вызов – ответ»), но и активно действует; не

только сам эволюционирует, но и создает новые проекты развития. И это

принципиально для характера его поведения в широком смысле слова. Эта мысль

также получила дальнейшее развитие в учении Н.Е. Введенского –

А.А. Ухтомского.

Основной задачей Павлова в области физиологии было изучение

деятельности главного органа, ответственного за установление взаимоотношений

организма с окружающей средой - коры полушарий головного мозга. Исходным

утверждением было следующее: «…пришло время к старому понятию о

рефлексах нечто прибавить, признать…что существует дальнейшая элементарная

функция – образование новых рефлексов за время индивидуальной жизни. … Это

есть общепризнанное основное свойство живого вещества приспосабливаться

или, …постоянно уравновешиваться с окружающим миром, т.е. в интересах

целости и благосостояния данной системы живого вещества вступать в связь с 300

Павлов И.П. Рефлекс свободы / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951. С. 343.

177

новыми условиями, иначе говоря, на ранее индифферентные агенты отвечать

определенной деятельностью»301

.

Систематизировав теоретические размышления своих предшественников и,

опираясь на личные эксперименты, Павлов разработал рефлекторную теорию,

которая утверждала определяющую роль условных рефлексов в психической

деятельности человека. Как результат, следовал вывод о том, что в процессе

активного общения с внешним миром человек способен изменять его, сам

изменяться под его воздействием или самосовершенствоваться в зависимости от

условий взаимоотношения с окружающим миром.

«Строго объективный» метод исследования означает у Павлова исключение

при анализе всяких психологических понятий. Определяя свой метод –

объективного естественнонаучного исследования – Павлов писал:

«Естествознание – это работа человеческого ума, обращенного к природе и

исследующего ее без каких-либо толкований и понятий, заимствованных из

других источников, кроме самой внешней природы. …Для последовательного

натуралиста… в высших животных существует только одно: та или иная внешняя

реакция животного на явления внешнего мира. Пусть эта реакция чрезвычайно

сложна по сравнению с реакцией низшего животного и бесконечно сложна по

сравнению с реакцией любого мертвого предмета, но суть дела остается все той

же»302

. Реакцию организма на внешний раздражитель, имеющую строгую

закономерность Павлов назвал рефлексом.

Если такая реакция носит постоянный характер и осуществляется за счет

«низших отделов нервной системы» – это безусловный рефлекс. Если реакции

носят временный характер и осуществляются за счет верхних отделов нервной

системы – головного мозга – это условный рефлекс.

Физиолог, по мнению Павлова, должен заниматься изучением и

систематизацией условных и безусловных связей. Однако, занимаясь изучением

ВНД, физиолог попадает в епархию психологии, объектом которой является

301

Павлов И.П. Исследование высшей нервной деятельности / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-

Л., 1951. С. 255. 302

Павлов И.П. Естественнонаучное изучение так называемой душевной деятельности высших животных /

И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951. С. 65.

178

внутренний мир человека, а именно чувства, мысли, представления и т.п. Для

того, чтобы установить свое отношение в окружающему миру, живой организм

должен обладать неким механизмом, «разлагающим сложности внешнего мира»

на отдельные элементы. Таким механизмом являются именно органы чувств или,

если использовать строгую терминологию, анализаторы.

Возникает с необходимостью методологическое требование к психологии

как науке. Позиция психологии слаба, если она использует субъективный метод

анализа. Понимание «субъективных состояний» важно для практической жизни,

поскольку являются для нас «первостепенной действительностью»303

. Однако для

систематизации субъективного мира, психология как наука должна использовать

объективные методы. На примере понятия «сознательное» и «сознание» Павлов

иллюстрирует, как это может выглядеть: «…я совершенно не коснусь

философской точки зрения, т.е. не буду решать вопроса: каким образом материя

мозга производит субъективное явление и т.д.? Я постараюсь только

предположительно ответить на вопрос: какие физиологические явления, какие

нервные процессы происходят в больших полушариях тогда, когда мы говорим,

что мы себя осознаем, когда совершается наша сознательная деятельность? С этой

точки зрения, – отвечает Павлов, – сознание представляется мне нервной

деятельностью определенного участка больших полушарий, в данный момент,

при данных условиях, обладающего известной оптимальной…возбудимостью»304

.

Этот участок не является раз и навсегда закрепленным за мыслительной

деятельностью, а перемещается по пространству больших полушарий в

зависимости от связей нервных центров и под влиянием внешних раздражителей.

И далее, «Если бы можно было видеть сквозь черепную крышку и если бы место

больших полушарий с оптимальной возбудимостью светилось, то мы увидали бы

на думающем сознательном человеке, как по его большим полушариям

передвигается постоянно изменяющееся в форме и величине причудливо

неправильных очертаний светлое пятно…»305

. В другом своем выступлении,

303

Павлов И.П. Объективное изучение вышей нервной деятельности животных / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В

6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951. С. 244. 304

Там же. С. 247. 305


179

«Исследование высшей нервной деятельности», использование в опыте

психологических понятий, таких как «животное подумало», «животное

вспомнило», «животное догадалось», Павлов назвал приемом

«адетерминистического думания»306

, который не позволяет найти истинную

причину наблюдаемых явлений; психологические понятия сами нуждаются в

объяснении. Проводя свои опыты с использованием животных, с целью ближе

узнать человека, естествоиспытатель не переносит чувства, мысли и желания

человека во внутренний мир животного, а смотрит на факты с внешней стороны,

регистрирует видимые реакции на конкретные агенты внешнего мира.

Говоря о соотношении физиологии и психологии, Павлов писал, что задача

физиологии – «…собирать, систематизировать и анализировать

представляющийся бесконечным объективный материал. Но ясно, что это

будущее физиологическое состояние и составит в значительной степени истинное

решение тех мучительных задач (психологических, – авт., С.К.), которые испокон

века занимают и терзают человеческое существо. Неисчислимые выгоды и

чрезвычайное могущество над собой получит человек, когда естествоиспытатель

другого человека подвергнет такому же внешнему анализу, как должен он это

делать со всяким объектом природы, когда человеческий ум посмотрит на себя не

изнутри, а снаружи»307

. Только применение объективного естественнонаучного

метода, с точки зрения Павлова, приведет к истинному пониманию сложного

внутреннего мира человека. Таким образом, ближайшей перспективой становится

изучение физиологической «подкладки» психических процессов, физиологии

ВНД. Обосновывая свою позицию, Павлов пишет: «Я не отрицаю психологии как

познания внутреннего мира человека. Тем менее я склонен отрицать что-нибудь

из глубочайших влечений человеческого духа. Здесь и сейчас я отстаиваю и

утверждаю абсолютные, непререкаемые права естественнонаучной мысли всюду

и до тех пор, где и покуда она может проявлять свою мощь. А кто знает, где

кончается эта возможность!»308

. Здесь активно проявляется сциентистская

306

Там же. С. 247. 307

Павлов И.П. Естественно-научное изучение так называемой душевной деятельности высших животных /

И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951. С. 81. 308

Павлов И.П. Естествознание и мозг / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951. С. 125.

180

установка русского ученого, характерная в целом для мыслителей

реалистического направления второй половины XIX в.

Рефлекс цели и рефлекс свободы как естественнонаучное обоснование

нравственности в теории И.П. Павлова.

Открытие условных рефлексов означало, что природная гармония может

поддерживаться не только за счет имеющихся сил организма, но и за счет

приобретения новых. В работе «Ответ физиолога психологам», воодушевленный

своими открытиями, Павлов восклицал: «...И с развитой точки зрения разве

человек не верх природы, не высшее олицетворение ресурсов беспредельной

природы, не осуществление ее могучих, еще неизведанных законов! Разве это не

может поддерживать достоинство человека, наполнять его высшим

удовлетворением?! А жизненно остается все то же, что и при идее о свободе воли

с ее личной, общественной и государственной ответственностью: во мне остается

возможность, а отсюда и обязанность для меня, знать себя и постоянно,

пользуясь этим знанием, держать себя на высоте моих средств (курсив – авт.,

С.К.). Разве общественные и государственные обязанности и требования - не

условия, которые предъявляются к моей системе и должны в ней производить

соответствующие реакции в интересах целостности и усовершенствования

системы?!»309

.

Всесторонне обосновав свою рефлекторную теорию, Павлов создал для себя

возможность говорить не о рациональной этике, в которой они видел опасность

«скатиться» в утилитаризм и прагматизм, а о необходимости генерировать

«инстинкт жизни», который и будет должным образом организовывать

практическую, т.е. моральную жизнь человека.

Павлов был убежден, что изучение безусловных («прирожденных»)

рефлексов животных существенно продвинет человека в понимании его

собственной природы, его собственных реакций и будет способствовать развитию

личного самоуправления, т.е. целенаправленной деятельности человека.

Рассуждая о рефлексе свободы у собак, он считал все это вполне применимым и к 309

Павлов И.П. Ответ физиолога психологам / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн. 2. М.-Л., 1951. С. 303.

181

человеческой жизни. Наряду с рефлексом свободы существует такой же

прирожденный рефлекс рабской покорности, – рассуждал Павлов в своем докладе

и восклицал: «Как часто и многообразно рефлекс рабства проявляется на русской

почве, и как полезно сознавать это!»310

. Рефлекс рабства, по мнению ученого – это

отдача себя на волю сильнейшего, «аналог человеческого бросания на колени и

падания ниц». Рефлекс рабства, конечно, пишет Павлов, имеет свое жизненное

оправдание: пассивная поза слабейшего ведет к падению агрессивной реакции

сильнейшего и наоборот. В человеке срабатывают естественные механизмы

защиты. Однако «рефлекс рабства» может приводить к печальным последствиям.

Данную мысль Павлов поясняет на литературном примере: «В маленьком

рассказе Куприна «Река жизни» описывается самоубийство студента, которого

заела совесть из-за предательства товарищей в охранке. Из письма самоубийцы

ясно, что студент сделался жертвой рефлекса рабства, унаследованного от

матери-приживалки. Понимай он это хорошо, он, во-первых, справедливее бы

судил себя, а во-вторых, мог бы систематическими мерами развить в себе

успешное задерживание, подавление этого рефлекса»311

.

При анализе деятельности животных и людей Павлов приходит к выводу о

существовании особого рефлекса – рефлекса цели. « …рефлекс цели – стремление

к обладанию определенным раздражающим предметом, понимая и обладание и

предмет в широком смысле слова»312

.

В общем смысле, по убеждению Павлова, человеческая жизнь состоит в

преследовании различных целей. «Рефлекс цели имеет огромное жизненное

значение, он есть основная форма жизненной энергии каждого из нас. Жизнь

только того красна и сильна, кто всю жизнь стремится к постоянно достигаемой,

но никогда не достижимой цели или с одинаковым пылом переходит от одной

цели к другой. Вся жизнь, все ее улучшения, вся ее культура делается рефлексом

цели, делается только людьми, стремящимися к той или другой поставленной ими

себе в жизни цели. …Наоборот, жизнь перестает привязывать к себе, как только

310

Павлов И.П. Рефлекс свободы / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951. С. 345. 311

Там же. 312

Павлов И.П. Рефлекс цели / И.П. Павлов // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 3. Кн. 1. М.-Л., 1951. С. 306.

182

исчезает цель»313

. Цели, как рассуждает Павлов, могут быть важными,

пустяковыми, высокими, низкими и т.д. При этом наблюдения показывают, что

вне зависимости от значимости цели, количество затрачиваемой энергии на ее

достижения одинаково.

Человек с одинаковым упорством трудится как для достижения великой

цели, так и для пустой цели. Из этого следует вывод, по мнению ученого, что

«надо отделять самый акт стремления от смысла и ценности цели и что сущность

дела заключается в самом стремлении, а цель – дело второстепенное»314

.

В качестве примера, где наиболее явственно этот рефлекс проявляется,

Павлов называет коллекционирование. Коллекционерство он трактует как

стремление собирать части или единицы большого целого или огромного

собрания. Собрать все части – чаще всего невозможно, т.к. окончательный объем

целого неизвестен. В этом смысле процесс коллекционирования – бесконечен, но

имеет конкретный смысл, качественное выражение и характеризуется

целесообразными действиями. Коллекционировать можно все: и пустяки, и все

важное и ценное в жизни. Павлов считает, что удобства жизни коллекционируют

практичные люди; хорошие законы – «государственные люди», познания

коллекционируют образованные люди, научные открытия – ученые люди,

добродетели – «высокие» люди и т.д. В зависимости от того, что ты

коллекционируешь, ты выступаешь как определенный этико-психологический

тип.

Рефлекс цели не есть нечто неподвижное, он изменяется, в зависимости от

условий: то усиливается в сторону развития, то ослабевает, почти до искоренения.

Рефлекс цели Павлов рассматривает и по аналогии с пищевым рефлексом. Для

того, чтобы рефлекс цели развивался необходимо некое препятствие, напряжение

сил, точно так же, как для осуществления полноценного и правильного питания

необходимо чтобы развилось чувство голода, чтобы с момента мысли о еде, до

получения пищи прошло некое время (в современной социологии и психологии

такая ситуация носит название фрустрации). Для того, чтобы чего-то достичь,

313

Там же. С. 310. 314


183

надо в этом остро нуждаться и стремиться получить, завладеть. Однако рефлекс

цели может быть заглушен обратным механизмом. Точно так же, как при

длительном голодании, чувство голода постепенно ослабевает и наступает

физическая слабость, так же при длительной невозможности достичь цели,

удовлетворить свои желания, сокращается работа основных рефлексов и «падает

инстинкт жизни», привязанность к жизни.

«Вся жизнь есть осуществление одной цели, именно, охранения самой

жизни, неустанная работа того, что называется общим инстинктом жизни. Этот

общий инстинкт, или рефлекс жизни состоит из массы отдельных рефлексов.

Большую часть этих рефлексов представляет собой положительно-двигательные

рефлексы, т.е. в направлении к условиям, благоприятным для жизни, рефлексы,

имеющие целью захватить, усвоить эти условия для данного организма,

захватывающие, хватательные рефлексы»315

. Интересно обратить внимание на то,

что независимо друг от друга, И.И. Мечников – в биологии, а И.П. Павлов – в

физиологии, пришли к гипотетической мысли о существовании некоего

инстинкта, который должен обеспечивать человеку ощущение благоприятной,

счастливой жизни: у Мечникова – это инстинкт естественной смерти, у Павлова –

общий инстинкт жизни.

Рассуждая о значимости информации о существовании «рефлекса цели» для

практической жизни – для построения собственной жизненной программы, для

воспитания, для осуществления выбора, Павлов оправдывал и выступал в защиту

русского народа: «Когда отличительные черты русского характера: леность,

непредприимчивость, равнодушие или даже неряшливое отношение ко всякой

жизненной работе, навевают мрачное настроение, я говорю себе: нет, это – не

коренные наши черты, это – дряной нанос, это – проклятое наследие крепостного

права. Оно сделало из барина тунеядца, освободив его, в счет чужого дарового

труда, от практики естественных в нормальной жизни стремлений обеспечить

насущный хлеб для себя и дорогих ему, завоевать свою жизненную позицию,

оставив его рефлекс цели без работы на основных линиях жизни. Оно сделало из

крепостного совершенно пассивное существо, без всякой жизненной 315


184

перспективы, раз постоянно на пути его самых естественных стремлений

восставало непреодолимое препятствие в виде всемогущих произвола и каприза

барина и барыни. И мечтается мне дальше. Испорченный аппетит, подорванное

питание можно поправить, восстановить тщательным уходом, специальной

гигиеной. То же может и должно произойти с загнанным исторически на русской

почве рефлексом цели. Если каждый из нас будет лелеять этот рефлекс в себе как

драгоценнейшую часть своего существа, если родители и все учительство всех

рангов сделает своей главной задачей укрепление и развитие этого рефлекса в

опекаемой массе, если наши общественность и государственность откроют

широкие возможности для практики этого рефлекса, то мы сделаемся тем, чем мы

и должны и можем быть, судя по многим эпизодам нашей исторической жизни и

по некоторым взмахам нашей творческой силы»316

.

Итак, нравственность, которую Павлов понимает как самореализацию

человека и прогресс общества, ученый связывает с необходимостью

формирования необходимых рефлексов. Трактовка рефлекса в его абсолютном

значении обусловлена у Павлова стремлением дать строгое, ясное, истинное

знание о природе человека, выявить законы его «ориентирования» в окружающем

мире и вывести человека на путь сознательного регулирования своей природой и

жизнью.

Подводя итог рассмотрению теории ВНД Павлова, обратим внимание на

решение тех трех вопросов, которые обозначены как существенные в начале

данной главы:

1. Каким образом ученый определяет отношение человека к окружающей

действительности? В теории Павлова отношение человека к окружающей среде

определяется как процесс уравновешивания внутренней активности субъекта с

внешней средой – целесообразная деятельность.

2. Что выступает «ключом» к пониманию действительности? Главный

«секрет» человеческого организма, как показали исследования Павлова – в

приспособительных свойствах живого организма, способности выработать

316


185

рефлекторную реакцию на известные условия внешней среды и проектировать

изменение этих условий в дальнейшем на основании полученного опыта.

3. Каковы реальные основания нравственного отношения к

действительности. Реальными основаниями нравственной деятельности, как

следует из рассуждений Павлова, является выработка «инстинкта жизни»,

который включает в себя рефлекс свободы и рефлекс цели, и выражается, на

практике, в способности человека к самоуправлению и максимальному развитию

всех сторон своей личности.

В 20-е годы XX века рефлекторная теория утвердилась в качестве основного

метода исследования поведения. В концепции условных рефлексов представители

науки усматривали тот фундамент, на котором можно возвести научно

обоснованную систему высших форм человеческой активности - психологию

(науку о душе). Л.С. Выготский, анализируя развитие общественных наук в

СССР, писал: «В самом широком, философском смысле этого термина (рефлекс,

прим. – авт., С.К.) весь мир истории, культуры, языка – это царство условности. В

этом смысле метод условных рефлексов приобретает широчайшее значение

метода природно-исторического в применении к человеку, узла, который

связывает историю и эволюцию»317

.

3.1.2. Теория ортобиоза И.И. Мечникова в аспекте реалистического

мировоззрения

В тесном содружестве с Сеченовым работал зоолог, биолог, патолог,

эмбриолог Илья Ильич Мечников (1845 - 1916). Его научная деятельность не

имеет непосредственного отношения к петербургской школе физиологии. Однако,

и физиологи, и биологи единодушно считали, что эти области изучения человека

должны идти рядом в развитии научного знания о природе человека. Сеченов,

Павлов признавали безусловную значимость открытий Мечникова (фагоцитарная

теория, эмбриология, теория иммунитета) для исследований физиологических 317

Цит. по Ярошевский М.Г. История психологии. М., 1985. C. 473.

186

процессов. К тому же, если говорить о естествознании в Петербурге, следует

отметить, что непродолжительный по времени «петербургский период» научной

жизни сам Мечников считал самым успешным. В 1908 г. ученый был удостоен

Нобелевской премии по физиологии и медицине за исследование природы

иммунитета.

Биологические основания теории ортобиоза.

Мировоззренческая концепция Мечникова представляет интерес как одна из

моделей действительности. Это – рациональная модель, реконструкция

реальности, основанная не «на мнении», а на знании. Изучение действительности,

при помощи методов науки и получение конкретного знания о природе в

широком смысле, - такова, как мы уже упоминали, одна из задач реалистического

постижения бытия.

Таким образом, продолжая традицию отечественных научных исследований

второй половины XIX в., И.И. Мечников стремился выработать «сколько-нибудь

общее и цельное воззрение на человеческое существование»318. Это общее

воззрение он сразу определил как «рациональное миросозерцание». В отличие от

физиолого-детерминистского подхода, реализующего изучение закономерностей,

обеспечивающих жизнедеятельность живого организма, теория Мечникова

строилась на основании более глубокого изучения биологической природы

человека – целостной оценке развития организма в эволюции природы.

Придерживаясь принципа рационализма, ученый, предпринимает попытку

подвергнуть критическому анализу не только биологический уровень бытия

человека, но и общественный (социальный), и духовный (моральный).

Стремление построить целостную систему действительности исходя из единого

принципа – характерная черта русского естественнонаучного реализма.

Открыв явление фагоцитоза, которое проиллюстрировало готовность

организма человека на клеточном уровне к борьбе с чужеродными элементами,

ученый-биолог делает общий вывод о том, что человек как природное существо

318

Мечников И.И. Сорок лет искания рационального мировоззрения / И.И. Мечников // Академ. собр. соч. В 16 т.

Т. 13. М., 1956. С. 8.

187

нацелен на самосохранение, на поддержание равновесия, гармонии своей

системы. Он уже рассматривает человеческий организм не как пассивный,

отражающий внешнее воздействие, а как саморегулирующийся, способный к

автономной работе и готовый к преобразованиям внешнего, ради достижения

равновесия внутреннего. Конечной целью антропологической концепции

Мечникова было определить те условия, при которых человек может в полной

мере реализовать собственную природу.

Вновь возникает вопрос, поставленный еще Радищевым – что мы быть

можем, исходя из нашей природы. Но если соратники Мечникова по науке –

Сеченов и Павлов, – решали этот вопрос, сосредоточив все внимание на

рефлекторной деятельности, то идеолог «рационального миросозерцания»

изначально поставил перед собой задачи нравственного порядка: как

биологические особенности устройства человека способствуют реализации его

идеальных жизненных устремлений? Другими словами есть ли у человека, как

вершины эволюции живого, какие-нибудь жизненные преимущества,

вытекающие из его природного потенциала, в чем цель и смысл его наличного

бытия?

«Поколение, к которому я принадлежу, - пишет Мечников в «Этюдах о

природе человека», - легко и быстро усвоило основы положительного

мировоззрения, развившегося главным образом вокруг учения о единстве

физических сил и об изменяемости видов. Но в то время как

естественноисторическая сторона этого мировоззрения отвечала всем

требованиям мышления, его прикладная часть, относящаяся к человеческой

жизни, казалась все менее и менее способной удовлетворить стремлению к

осмысленному и обоснованному существованию. При таких условиях легко было

склониться к взгляду, что в человеке природа дошла до своего последнего

предела. В результате длинного, сложного и часто запутанного процесса развития

на Земле явилось существо с высокоодаренным сознанием, которое подсказывало

ему, что дальше идти некуда и никакой цели впереди не существует. Долго

подобное воззрение выражалось в форме туманной «мировой скорби», но с

188

развитием знания оно стало принимать более ясные и определенные формы.

Пессимистические философские системы XIX века нашли отклик и в научной

мысли. Казалось, в самом деле, что жизнь, уясненная сознанием, есть

бессмыслица, тянущаяся на основании какой-то животной наследственности, без

руководящего начала. Науке надлежало лишь разобраться в этой путанице, чтобы,

по крайней мере, уяснить происхождение и развитие такого печального

положения вещей»319.

Биография Мечникова показывает, что он был подвержен

пессимистическому воззрению. Надо учесть, что стремление найти и объяснить

смысл жизни были продиктованы не только научным интересом, но и личными

мотивами. Решая научные задачи, Мечников решал и личные проблемы. С одной

стороны это говорит в пользу его теории – как пример соединения теории и

практики, абстрактной идеи – с реализацией конкретных задач; с другой стороны

– этот факт свидетельствует о тенденциозности и предвзятости его исследований.

Тем не менее, открытия, сделанные ученым, ознаменовывают прорыв в области

биологии и медицины.

Наряду с теорией фагоцитоза – о защитных клетках организма, теорией

иммунитета – о защитных свойствах организма, Мечников разрабатывает теорию

ортобиоза – представление о «правильной жизни», защитных механизмах,

влияющих на качество процесса человеческого существования в природе. Теория

ортобиоза возникла из выявленного ученым-биологом противоречия краткости

человеческой жизни наряду с желанием жить дольше. Он пишет: «Хотя из всех

млекопитающих человек живет всего дольше, тем не менее продолжительность

своей жизни он находит все-таки недостаточной. С самых отдаленных времен он

жалуется на краткость своего существования и мечтает о возможно большем его

продлении»320.

Ученый задумался о том, какова причина такой ситуации и как ее

преодолеть. Анализируя свой богатый опыт в изучении жизни живых организмов,

Мечников пришел к выводу, что сущность человеческих страданий заложена в 319

Там же. С. 8. 320

Мечников И.И. Этюды оптимизма. Учение об ортобиозе / И.И. Мечников //Академ. собр. соч. В 16 т. Т. 12. М.,

1956. С. 130.

189

самой человеческой природе, а именно в физиологическом строении – наличии

рудиментов – органов животного происхождения. Он рассуждает об этом так:

«…всякое развитие оставляет следы в виде рудиментов, указывающих на

последовательные ступени, пройденные во время развития. Весьма вероятно

поэтому, что психические и психофизиологические дочеловеческие отправления,

имеющие такую длинную историю, тоже должны были оставить более или менее

уловимые следы»321.

Эти органы, будучи в целом бесполезными, сокращают продолжительность

жизни, считает ученый. Проблема отягощается тем, что человек в своем развитии

в ряду живых организмов – единственный дошел до такого уровня умственного

развития, что способен осознать неизбежность смерти. Инстинкт жизни при

неотвратимости конечности существования заставляют человека в разных

областях – и в науке, и в философии, и в религии, – искать средства увеличить

жизненный срок и повысить качество текущего бытия.

Основная дисгармония человеческой природы может быть устранена, по

мнению Мечникова, правилами рациональной гигиены: «…необходимо

уничтожить болезни вообще и болезнь старости в частности посредством гигиены

и медицины»322. В другой работе он эмоционально писал: «Человеческая жизнь

свихнулась, и старость наша есть болезнь, которую нужно лечить, как всякую

другую. ... Раз старость будет излечена и сделается физиологической, то она

приведет к настоящему естественному концу, который должен быть глубоко

заложен в нашей природе»323.

Следование рациональным правилам, разумное управление своей природой,

дает возможность человеку прожить полный и счастливый цикл жизни,

заканчивающейся спокойной естественной смертью. Это и есть так называемый

ортобиоз. Ортобиоз – наиболее полный цикл человеческой жизни. Принцип

ортобиоза или «рациональной жизни», в конечном счете, заключается в

специальном развитии инстинкта «естественной смерти». Необходимость

321

Там же. С. 169. 322

Там же. С. 133. 323

Мечников И.И. Этюды о природе человека. Опыт оптимистической философии. / И.И. Мечников //Академ.

собр. соч. В 16 т. Т. 11. М., 1956. С. 9.

190

рациональной гигиены возникает потому, что «продление жизни должно идти

рука об руку с сохранением сил и способности к труду»324.

Таким образом, ортобиоз – одно из средств, предложенных биологом, к

которому можно относиться как к цели рационального человеческого

существования.

Рациональная этика как модель действительности.

На вершине реалистической модели действительности Мечникова –

рациональная этика.

Наука для всех мыслителей рассматриваемого направления имеет смысл

лишь постольку, поскольку дает фактические возможности человеку найти

конкретные ответы на смысложизненные вопросы. Нравственность должна быть

основана на науке, утверждал ученый, поскольку нравственное поведение

руководимо разумом. В отличие от своих современников – физиологов, Мечников

строит свою концепцию нравственной деятельности не на интерпретации

рефлекторной деятельности, а на определении роли разума в целерациональном

поведении человека. В основе такого поведение должно лежать знание своей

природы и здравое отношение к действительности, считал биолог.

Однако, невозможно построить никакой рациональной этики, говорит

Мечников, если в самой природе человека есть изъяны, «дисгармонии». В этом

его пессимистическое утверждение. Оптимистическое утверждение заключается в

том, что природу можно «поправить». И счастливое существование, к которому

так стремиться обыденный человек, и рациональная этика должны заключаться не

в правилах жизни сообразно природе, а «в нравственных поступках, основанных

на природе, измененной (курсив – авт., С.К.) сообразно идеалу человеческого

счастья»325. Дисгармонии, по мнению Мечникова, могут быть источником зла.

Таким образом, ученый онтологизирует зло в биологической природе человека.

324


1956. С. 133. 325

Мечников И.И. Сорок лет искания рационального мировоззрения. / И.И. Мечников //Академ. собр. соч. В 16 т.

Т. 13. М., 1956. С. 39.

191

Задача науки – устранить или дезактивировать изъяны человеческой

природы, а задача рациональной этики, на основе достижений науки,

предоставить наибольшему количеству людей, путем воспитания чувств и ума,

возможность достичь их цели жизни.

«Что должны мы делать в этом мире? – вопрошает ученый. – Наш ответ

может быть высказан… следующим образом: мы должны всеми силами

содействовать тому, чтобы люди, и мы в том числе, провели весь круговорот

жизни в гармоническом сочетании чувства и разума, вплоть до наступления в

глубокой старости чувства пресыщения жизнью. Самое большое несчастье на

земле зависит от того, что люди не достигают этого предела и умирают

преждевременно. В этом положении заключается основа всех нравственных

поступков …»326. Этика Мечникова – это этика эвдемонизма, где счастье

выступает основным критерием нравственности.

Смерть, по мнению Мечникова, главный «камень преткновения» на пути к

счастью – главная дисгармония человеческой природы, разрушающая сам смысл

жизни. Все религии, с его точки зрения, возникли вследствие страха перед

смертью, из стремления жить и противостоять этому неизбежному концу. Смерь,

Мечников-биолог, понимает просто – как прекращение всех физиологических

процессов. Ему чужды были религиозные и другие рассуждения о жизни после

окончания физического существования.

«Когда люди вполне убедятся в том, что цель их существования —

естественная смерть, связанная с особым инстинктом, сходным с потребностью

уснуть, то исчезнет одна из главных причин пессимизма»327. Цель своей

деятельности Мечников видел в раскрытии механизмов достижения

«естественной смерти» и просвещения людей в области «рациональной гигиены».

Природа должна быть изменена сообразно идеалу человеческого счастья,

убежден ученый. Науке ставится задача искусственно установить гармонию

между жизненными ценностями человека и свойствами его организма, т.е.

выработать принципы рациональной гигиены. 326

Там же. С. 18. 327


1956. С. 115.

192

Принципы рациональной гигиены – это принципы «правильной» жизнь и

кратко они формулируются следующим образом: 1) труд; 2) умеренность в

удовлетворении своих потребностей; 3) забота о здоровье.

Жизнь, которая приведет к ортобиозу – это жизнь, чуждая всякой роскоши и

излишеств. «Нужно поэтому изменить существующие нравы, – пишет Мечников,

– и устранить крайности богатства и бедности, от которых теперь проистекает так

много страданий. …Со временем, …когда можно будет не трепетать за здоровье и

благополучие близких, когда собственная жизнь будет протекать нормально,

человек подымится на более высокую ступень и легче, чем теперь, отдастся

служению самым возвышенным целям»328. Здесь нравственность «сплетается» с

социальными проблемами. По наблюдениям Мечникова оказывается, что

глубокое социальное неравенство и низкий уровень жизни в целом отрицательно

сказывается на моральном облике человека.

Анализируя этические концепции в работе «Этюды о природе человека»,

Мечников делит их на утилитарные (построенные на понятии пользы) и

интуитивные (апеллирующие к понятию «совесть»). Первые он связывает с

ранней стадией развития представлений человека о том, что хорошо и что плохо и

потому упрощенными, а вторые – считает абстрактными, не способными

вооружить человека реальными средствами достижения счастья. Имеющую

большое влияние этическую концепцию Канта, построенную на понятии «долга»,

он считает не практичной, метафизичной, поскольку она, обозначая конечную

цель – некий всеобщий идеал, не способна поставить для сознания человека

конкретные ориентиры. Такие ориентиры – куда направлять свое поведение, - по

его убеждению, может дать только наука на основе изучения человеческого

естества.

Нравственность как сфера конкретных поступков человека базируется, в

рациональной концепции Мечникова, на понятии «чувства жизни». Это чувство

надо понимать как субъективное ощущение полноты и насыщенности жизни329.

328

Мечников И.И. Сорок лет искания рационального мировоззрения. / И.И. Мечников //Академ. собр. соч. В 16 т.

Т. 13. М., 1956. С. 39. 329

Мечников И.И. Этюды о природе человека. Опыт оптимистической философии. / И.И. Мечников //Академ.

собр. соч. В 16 т. Т. 11. М., 1956. С. 266.

193

Эволюция показывает, что жизнь человека имеет этапы и циклы, и «чувство

жизни» – это порождение позднего этапа, периода биологической старости.

Нравственная задача человека на всех этапах – поддерживать «нормальный цикл

жизни». Нравственность проходит стадии личного и социального развития.

Личная нравственность сводится к удовлетворению своих склонностей и

потребностей и безнравственным, в данном контексте, будет потакание человека

своим порочным (препятствующим нормальной жизни) стремлениям. Социальная

или общественная нравственность проявляется во взаимоотношениях с другими

членами общества и выражается в осознании того, что личные цели наиболее

полно могут быть достигнуты только при помощи других. Безнравственными

здесь будут все действия, нарушающие естественные и разумные связи внутри

общества.

В «Этюдах оптимизма» Мечников отвечает на упреки со стороны своих

коллег в том, что он чрезмерно занимался развитием индивидуума и забыл об

интересах общества. Тем не менее, ученый указывает на приоритет отдельного

человека потому, что благополучие общества, с его точки зрения, зависит от

жизненного статуса индивидуума. Мечникова, в первую очередь, интересует

вопрос о том, в какой мере индивид может сохранить целостность и

независимость в обществе. Этот вопрос ученый считает наиболее важным и

трудным, поскольку считает, что общество склонно нарушать интересы

индивидуума. Конечно, данную моральную проблему Мечников также решает с

позиции биологии.

Он начинает с утверждения, что человеческое общество – не первое и не

единственное общественное объединение в природе (он приводит в пример

общества других биологических особей). Отличительными особенностями

человеческого общества являются: а) биолого-физиологическая сила – высокая

способность к сохранению человеческого рода, которая выражается в подавлении

других биологических особей и в устойчивом размножении и расширении

территории проживания; б) высокая степень и скорость умственного развития,

194

выраженная в активном накоплении знаний и преобразовании среды проживания

на основе этих знаний.

Другое исходное утверждение Мечникова заключается в том, что

проповедуемый многими нравственными и политическими системами

общественный идеал, где индивидуум приносится в жертву обществу, в

кон. XIX в. относится к истории эволюционного развития: такой идеал уже был

осуществлен на низших этапах развития живых существ и, с точки зрения теории

прогресса, не может быть повторен в обществах более высокого порядка, в т.ч.

человеческом. «…усовершенствование организации влечет за собою все большее

и большее сохранение особи среди общины, в которой она живет»330.

Человеческое общество, по мнению ученого, с биологической точки зрения,

первое общество с существенно усовершенствованной общественной жизнью.

Как возможную причину такого положения дел, Мечников указывает на то, что,

живые существа, находящиеся на более низших ступенях развития,

руководствуются в своем поведении инстинктами, у человека же на первом месте

среди регуляторов поведения – чувство, и главное из них – индивидуальное

чувство или, другими словами, эгоизм. Такие «ценные» для нынешнего общества

чувства как любовь к ближнему и альтруизм слабо развиты потому, что являются

недавним приобретением человечества. В человеческом обществе, в отличие от

общества животных существ, у индивидуума нет одной единственной

предписанной функции. Руководимый своим индивидуальным чувством, человек

пытается про-явить все, что заложено в него природой: и свою биологическую

сущность, и интеллектуальную, и психическую, и социальную. Эти свои

сущности, человек проявляет поэтапно, начиная с низшей, биологической, и

заканчивая высшей, социальной: от стремления сохранить свой род – до

стремления трудиться на благо общества331.

330


1956. С. 195. 331

Данное суждение И.И. Мечникова совпадает по содержанию с психологической теорией потребностей

А. Маслоу, где самоактуализация, полное выражение себя является высшей ступенью развития человека. Так

называя, «пирамида Маслоу» в современной психологии является классическим представлением об основных

потребностях человека.

195

Важным является то, что человек только в обществе проявляется как целое.

Он пишет: «… в человечестве индивидуум достигает высшей степени полноты».

И далее: «Мы приходим, таким образом, к выводу, что чем выше организовано

общественное существо, тем более выражена в нем индивидуальность»332.

Биология учит, говорит ученый, что вместе с прогрессивным развитием

организационных форм живых существ, параллельно развивалось и самосознание

(что подтверждается исследованиями физиологов в области изучения высшей

нервной деятельности). И высшего развития оно достигло у человека. Биология

человека, понимаемая как учение о нормальном течении жизни вида «homo

sapiens», не позволяет ему принести свою индивидуальность в жертву

общественному благу. Тогда человек исчезает как личность333.

Мечников критикует теории социализма и коллективизма, которые

выступают, своего рода, формой борьбы против укоренившегося эгоизма, и

требуют подчинить личность общине. Это требование настолько глубоко, что

индивидуальное самосознание начинает чувствовать себя уязвленным,

ущемленным и начинает сопротивляться334. Возникают некие социальные

процессы (перевороты, революции), разрушающие внутренние связи людей и

нарушающие нормальный цикл жизни. А это есть зло, с точки зрения ортобиоза.

Таким образом, идеи социализма и коллективизма не служат задачам единения и

обогащения общества. Устранить бедность и обеспечить равный материальный

достаток, за что так ратовали социалистические теории, можно не за счет

тотальной «уравниловки», говорит Мечников, а за счет рациональной

организации жизни: умеренность во всем и стремление к осуществлению полного

жизненного цикла – т.е. следование принципу ортобиоза. Таким образом,

напрашивается вывод о том, что политика и политические деятели, должны

использовать достижения науки, для того, чтобы целерационально управлять

обществом.

332


1956. С. 199. 333

Здесь у Мечникова мы можем видеть начальную дифференциацию понятий индивид-индивидуальность-

личность. Современные учения психологии и социологии строят свои концепции исходя из такого различения. 334


1956. С. 200.

196

Оптимальное сочетание личных и коллективных интересов, по убеждению

Мечникова, возможно достигнуть путем развития умственной культуры.

«Умственная культура, – пишет он, – повлияет на устранение множества

ненужных и даже вредных вещей, которые теперь признаются многими за

совершенно необходимые. Убеждение, что наибольшее счастье состоит в полном

прохождении круга нормальной жизни и что эта цель может быть достигнута

жизнью скромной и умеренной, устранит много роскоши, укорачивающей жизнь.

В то время как более состоятельные люди найдут полезным упростить свой образ

жизни, бедняки смогут лучше устроить свое существование. …Эволюция эта

должна совершиться постепенно и потребует множества усилий и новых

знаний»335. Знание есть ценность, позволяющая рационально пройти жизненный

цикл. Знание есть необходимое условие нравственности. Ученый пишет: «…идеал

нравственного поведения прежде всего требует разнообразного и глубокого

знания. Для этого недостаточно знать строение и функции человеческой машины:

надо еще иметь точные сведения об общественной жизни человека.

Научное образование так необходимо для нравственного поведения, что

невежество следует отнести к наиболее безнравственным явлениям»336.

Такое пиететное отношение к знанию является характерной чертой


Итак, кратко, реалистически-рациональную биологодетерминистскую

систему Мечникова можно изложить следующим образом:

1. С биологической точки зрения, человек – несовершенен; в его организме

присутствуют «дисгармонии»;

2. Наиболее разрушительная дисгармония – отвращение к смерти, которая

является фактом живой природы. В результате эволюции, человек сформировал

инстинкт жизни и утратил инстинкт смерти. В актуальном состоянии

человеческого общества отсутствует естественная смерть, но присутствует

патологическая смерть, т.е. смерть, вызванная болезнями, сокращающими жизнь.

Такое положение вещей является источником действительного зла.

335

Там же. С. 202. 336


197

3. Цель человеческой жизни и морали – преобразование дисгармоний в

гармонии. Средства для решения этой проблемы человеку дает только наука. На

уровне жизни отдельного индивида – это духовная гигиена, а на уровне жизни

общества в целом – это политика в широком смысле (как наука об управлении).

Для достижения наивысшего блага человеку необходимо научиться рационально

управлять свои организмом.

Биологический детерминизм Мечникова вызвал критическое отношение

современников. В частности, в журнале «Русская мысль», Л.Е. Оболенский в

статье «Неудачная попытка построить этику и политику на биологии» 337 выражает

скепсис в отношении концепции биолога. Первое, на что он обращает внимание,

это на то, что Мечников нарушает один из основных законов, выведенных

О. Контом: нельзя решать задачи высшего порядка (философии, этики),

положениями низшего (биологии). Второй момент – это тенденциозный анализ

философских концепций, с целью доказать, что все религиозные и философские

системы возникли из страха смерти. Достаточно иронично автор критической

статьи относится к идее «искусственного подбора человеческих пар»: Мечников

предлагает использовать все возможные средства науки, с целью изменить

природу и получить новую «породу» человека, чтобы победить патологическую

смерть. Ирония Оболенского вполне уместная для его времени, может быть

подвергнута критике с точки зрения современного развития медицины и

биологии. Современная генетика, генная инженерия, эстетическая медицина,

геронтология – все решают вопрос, поставленный Мечниковым: продление

активной жизни. И на этом пути, у современных ученых, возникают вопросы

нравственного характера, которые решаются в рамках биоэтики. Таким образом,

этическую концепцию Мечникова можно рассматривать как один из первых

примеров биоэтики. И в этом смысле, – в смысле непосредственно связи науки и

действительности, теории и практики жизни, – панантропологическая концепция

ученого вполне актуальна и реалистична. Существенные выводы, которые можно

сделать на этой основе сводятся к следующему: а) человек есть

337

См. Оболенский Л.Е. Неудачная попытка построить этику и политику на биологии // Русская мысль. 1903. № 9.

С. 139 – 167.

198

саморегулирующаяся система, которая стремится к целостной гармонии;

б) ортобиоз - рациональная организация жизни – способ взаимодействия человека

и среды; в) рациональная этика – развитие чувства жизни - лежит в основе

рациональной жизни. Правила рациональной этики генерируются путем гигиены

духа.

3.1.3. Доминантная теория А.А. Ухтомского

Сущность эволюции взглядов ученых на природу человека заключается в

смене моделей детерминации человеческого поведения: от физиологической

(Сеченов), через биологическую (Павлов, Мечников) к когнитивной (Ухтомский);

а также в смене парадигмы исследования природы человека в целом: переход к

системному анализу.

Доминанта – универсальный принцип, моделирующий поведение человека

в широком смысле, всесторонне обоснованный отечественным физиологом338

,

мыслителем, религиозным деятелем Алексеем Алексеевичем Ухтомским (1876 -

1942). Основы теории доминанты были изложены в его докладе «Доминанта как

фактор поведения».

До настоящего момента философские взгляды мыслителя не получили

целостного осмысления. Между тем, Ухтомский жил и работал в то время, и в той

среде, где доминировали реалистические умонастроения. Именно реализм как

философская система позволяет наиболее последовательно представить

философскую концепцию А.А. Ухтомского и связать воедино данные науки

(физиологии, психологии), моральные принципы и религиозные максимы.

Интуитивно осознаваемая потребность в синтетическом подходе к анализу

338

И.М.Сеченов – И.П.Павлов – Н.Е.Введенский – А.А.Ухтомский представляют Санкт-Петербургскую

физиологическую школу 2-ой пол XIX в. – нач. XX в. Учеником Сеченова в Петербургском университете был

Николай Евгеньевич Введенский (1852 – 1922), чье имя после Сеченова и Павлова должно, как считает научное

сообщество, стоять в первом ряду имен физиологов России. Научные темы, разрабатываемые Введенским – это

истериозис, теория парабиоза, лабильности и единство процессов торможения и возбуждения. А.А. Ухтомский

совместно с Введенским сформулировал теорию «координационной рефлекторной деятельности организма» и на

основе этого, Ухтомский разработал свою теорию «доминанты». Теория доминанты получила не только

физиологическое обоснование, но и психологическую, философско-религиозную интерпретацию.

199

творчества ученого была выражена в некоторых современных диссертационных

исследованиях339

.

В фокусе философского реализма – динамическая корреляция духовного и

материального. Главная задача – выяснение того, какова реальная связь между

явлениями действительности и нашими представлениями о ней. Принципиальная

позиция мыслителей-реалистов – опора в своих исследованиях на реальный опыт

и конкретные факты действительности, изучение природы явлений посредством

методов точных наук.

Принцип доминанты Ухтомского – один из вариантов решения

поставленной задачи. Обоснование связи духовного (психического) и

материального (физиологического) в практической деятельности человека ученый

предварил определением содержания таких важных для реалистического

мировоззрения понятий как «природа», «опыт», «естественность».

Теоретические основания реалистического мировоззрения А.А. Ухтомского.

Обращаясь к естествознанию, физиологии, имея «за плечами» классическое

духовное образование, Ухтомский преследовал одну цель – выявить механизмы

формирования человеческого опыта в широком смысле, в т.ч. и религиозного. Он

писал в своем дневнике: «Мы привыкли думать, что физиология – это одна из

специальных наук, нужных для врача и ненужных для выработки

миросозерцания. Но это неверно. Теперь надо понять, что разделение «души» и

«тела» имеет лишь исторические основания, что дело «души» – выработка

миросозерцания – не может обойтись без знания «тела» и что физиологию

надлежит положить в руководящее основания при изучении законов жизни (в

обширном смысле)»340

. Доминантная установка полагается им в основу всех форм

проявления человеческой активности. Однако Ухтомский отчетливо понимал

ограниченность своего метода. «Мы нарочно сужаем проблему поведения

физиологической стороной, – отмечал ученый в своей рабочей тетради. – Было бы

339

Каликанов С.В. Учение А.А. Ухтомского о доминанте: историко-философский анализ: автороф. дис. … канд.

филос. наук. Москва, 2002. Гладнева Е.В. Целостная природа человека в отечественной физиологической и

психофизиологической мысли второй половины XIX – первой половины XX века.: дис. ... канд.филос.наук. Санкт-

Петербург, 2010. 340

Цит. по Меркулов В.Л. А.А.Ухтомский. Очерк жизни и научной деятельности. М.-Л., 1960. С. 27.

200

странно думать, что физиолог может исчерпать эту тему. Это означало бы

«универсализировать свой метод» (ошибка картезианцев, механистов и т.п.). Мы

не занимаемся причинами поведения. Физиолог присматривается к тому, как

поведение складывается. Но и этого достаточно много, – ибо зная – как, можно

отдавать себе отчет в том, как можно владеть поведением в остром случае»341

.

Своеобразие реалистической концепции Ухтомского определяется

попыткой синтеза религиозного опыта и научного знания. В наброске к

предполагаемому сочинению «Очерк отношений современной науки и философии

к христианству» он пишет: «Известно, что философия Гегеля, поставив себе

невозможную задачу объяснить природу видимого мира из чистой мысли, помимо

исследования фактов, потерпела полное фиаско. После такого философского

кризиса естественно ум человеческий должен был найти другие средства к

объяснению природных явлений. Обратились к эмпирическому исследованию,

т.е. стали изучать видимый мир при посредстве опыта и наблюдения»342

.

Некоторые мыслители бросились в другую крайность и, вроде К. Фохта, стали

душевную деятельность рассматривать грубо-материально – как отправления

мозгового вещества. Последователи Дарвина устранили Бога из объяснения

происхождения мира. «Повсюду стали господствующими идеи реализма –

продолжает Ухтомский. – Всякие идеальные направления вдруг и во всем

подверглись остракизму. <…> Задача нашего труда состоит в том, чтобы указать

несомненные признаки, по которым можно судить о скором наступлении эпохи

идеализма. Наука если можно так сказать становится все религиознее и

религиознее. Чуть не ежедневно доходят слухи, что тот или другой из

представителей научной мысли подтверждает учение христианской религии»343

.

За годы учебы в Духовной академии Ухтомский утвердился во мнении, что

«школьное богословие» искажает истинное христианское учение. В кандидатском

сочинении «О космологическом доказательстве бытия Божия» он отмечал, что до

сих пор не обращали внимания на те цитаты из отцов церкви, «где они прямо

341

Ухтомский А.А. Доминанта. М.-Л., 1966. С. 251. 342

Ухтомский А.А. Заметки, выдержки из сочинений, по вопросам, относящимся к философии. ФАРАН, Ф. 749.

Оп.1. № 93. Л. 100. 343

Там же. Л. 101.

201

берут «естественность» пробным камнем истинности»344

. «Оказывается, – пишет

Ухтомский в начале своей диссертации, – что по учению отцов церкви

десятословие, а потом и Евангелие... имеют своим делом лишь «тщательно

возделывать и благоразумно воспитывать» то, что требуется уже самим

естественным порядком вещей, что заложено «вместе с устроением живого

существа»345

. Наука и религия связаны в своем стремлении к истине, которая

выражается в установлении адекватных отношений между реальной

действительностью и человеком. «Школьное богословие» провоцировало

отлучение естественной науки от богословия практически на протяжении всей

истории, противопоставляло сверхъестественное – естественному; поэтому

христианство превратилось в метафизическую теорию, не имеющую корней в

реальной жизни. Оно утратило связь с человеком, перестало быть «светочем» на

его жизненном пути. Как писал Ухтомский уже в более поздние годы, оценивая

историческую ситуацию нач. XX в., люди утеряли «секрет», связывающий их в

«общежительства».

Стремление «пересмотреть» догматическое богословие было характерной

чертой движения, так называемого, «духовного ренессанса» кон. XIX – нач. XX в.

Так, славянофилы, в поисках «истинного православия», пришли к идее единства

веры и разума; «новое религиозное сознание» в концепции Вл. Соловьева

трактуется как «цельное знание» – универсальный синтез науки, философии и

религии; Ф.М. Достоевский, обращая внимание на социальный аспект

христианства, пытался поставить абстрактные построения ортодоксального

православия на реальную «почву».

Ухтомский предпринимает попытку научного толкования понятий

святоотеческого учения с целью получить достоверное обоснование возможности

осуществления естественной потребности человека – жить с Богом. В

диссертации «Космологическое доказательство бытия Божия» вопрос ставится

следующим образом: «как надлежит научному духу относиться к идее Бога»346

.

344

Ухтомский А.А. Космологическое доказательство бытия Божия // Заслуженный собеседник: Этика. Религия.

Наука. Рыбинск, 1997. С. 284. 345

Там же. 346


202

Понятие «естественный» Ухтомский выделяет как наиболее важное в

системе тех понятий, на которых строится наука и религия. Он анализирует само

это понятие, пытаясь выяснить, в чем, собственно, заключается естественность

«естественного».

Обыденное приложение этого понятия весьма обширно, констатирует

Ухтомский. Говорят: «матери естественно любить своих детей», «человеку

естественно ненавидеть смерть», «снегу естественно таять под лучами солнца»,

«христианину естественно любить своих врагов», «нравственный закон есть

естественное явление» и т.п. и т.п. То есть, «естественный» есть некоторое

формальное понятие, содержание которого может быть различным. Посылка «S –

естественно» выражает тот факт, что имя «естественный» как общее

характеризует вещь как субстанцию. Общее, что есть в классе вещей, именуемых

«естественными» – это то, что они суть субстанции. «Субстанция, – в понимании

Ухтомского, – есть некоторое постоянное единообразие, связанное по

определенному закону»347

. Все, что необходимо связано, есть «естественное»;

необходимость есть признак класса естественных предметов. Необходимость

следует понимать как некую сообразность порядку вещей. Необходимо то, что

есть для человека как факт, существующий упорно и постоянно в

действительности. Ухтомский, проявляя свой литературный талант, описывает

связь этих понятий следующим образом: «С того незапамятного древнего

момента, когда, родившись на свет, мы в первый раз заплакали, потому что какая-

то сила не давала нам вздохнуть; с того момента, когда мы в первый раз

закричали – «во!» – указывая на то, что доставляет нам боль всякий раз, как мы

хотим проникнуть через него головою; с того, наконец, момента, когда для нас

открылось, что это «во!» есть угол печки, и не следует пытаться проникнуть через

него, ибо можно получить большой синяк, а печка все-таки не пустит через себя,

– вот с какого времени мы узнали «действительность» и, справедливо говорят, что

тогда же, – от того достопамятного крика «во!» – открылись для нас все

«категории рассудка». «Действительность» – это то, что не пускает нас через

347


203

себя…»348

. Все, что для нас есть, есть потому, что носит на себе печать

необходимости в том или ином проявлении. Итак, естественное есть

необходимость; необходимость есть действительность; следовательно, все

действительное (все, на чем способно хоть на мгновение задержаться наше

внимание) «естественно в своем роде».

Таким образом, «естественное», взятое отвлеченно, есть необходимость.

Как конкретное же – это понятие имеет имя «природа».

Ухтомский показывает, что во всех развитых европейских языках,

прилагательное «естественный» и существительное «природа» этимологически

связаны: naturalis – natura (лат.), naturel – nature (фр.), naturlich – natur (нем.),

естественный – естество, природа (рус.). Логически следует, что природа вмещает

в себя все, что естественно. Природа есть «синтез тех синтезов, которые в силу их

фактической необходимости мы считаем «действительными» и

«естественными»349

. Иначе говоря – все имеет свою природу. «Природа», в теории

мыслителя, такое же формальное понятие, как и понятие «естественный» и не

имеет своим неотъемлемым свойством материальность, а лишь необходимость и

единообразие. В обыденном сознании материальность отождествляется с

вещественностью. Ухтомский доказывает, что природа не исчерпывается

реальным как веществом. Данное положение чрезвычайно важно для всех

определений философского реализма как идеологической концепции, а также

существенно для дальнейших теоретических построений Ухтомского. Доказать,

что реальное в природе не есть только материя означало доказать реальность

идеального, т.е. присутствие Бога в мире, трансцендентального нашему

восприятию, но не трансцендентного нашему бытию, а значит, постижимому.

Исторический подход помогает Ухтомскому дать теоретическое

обоснование понятия «природа». Первое утверждение, которого достигла наука,

гласило, что сообразно природе, естественно все, что геометрически необходимо.

Здесь Ухтомский подчеркивает заслугу Р. Декарта, которого вообще принято

считать основоположником принципов рационального познания. Идея Декарта

348

Там же. С. 295. 349


204

состояла в возможности весь мир, для предельной простоты и ясности, объяснить

геометрически, то есть спроецировать на трехмерные оси координат. Ухтомский

со свойственной ему художественностью так описывает данный этап развития

науки: «Великий астрономический мир, подавляющий нас своим несравненным

величием всякую ясную ночь, – его бесконечно малый прототип в вещественной

молекуле, бури раскаленных газов на поверхности Солнца и процесс окаменения

древних растительных продуктов в недрах Земли, кристаллизация солей в

океанских водах и физиологические процессы в организме животного, таяние

снежинки на вашей руке и извержение Котопахи, вал в Индийском океане и

смерть человека в… Париже, все, куда только способна занестись и опуститься

человеческая мысль, от перистого облака и до бездны океана, от моего зенита и

до моего надира, от Северного полюса мира и до Южного, от перигея и до апогея,

– все в принципе может и должно быть одинаково просто выражено и

«объяснено» в мировых координатах»350

. Итак, все происходящее, происходит в

пространстве; пространство – многомерно; основные характеристики

пространства – причинность и протяженность. С этих позиций Декарт

рассматривает все реально существующее.

Следующим этапом развития науки Ухтомский считает, так называемую,

«механистическую натурфилософию». Сердцевиной этой философии стала

механика Ньютона. В своем главном труде «Математические начала натуральной

философии» Ньютон раскрыл единую систему земной и небесной механики,

которая легла в основу классической физики. Открытый им закон всемирного

тяготения объяснил природу движения. Он, также, обосновал понятие

абсолютного движение относительно абсолютного пространства и абсолютного

времени; он же ввел понятия «силы» и «массы» (расширившееся в понятие

«материи») – постоянные, обращает внимание Ухтомский, с которыми Ньютон

«завоевал весь звездный мир». Образ мыслей, по которому природа может быть

представлена посредством этих двух постоянных, есть механистическое

мировоззрение. Согласно такому мировоззрению, сообразно природе, естественно

350


205

то, что сводится к законам механики, то есть механизм деятельности чего выяснен

и классифицирован по общим правилам.

Третьей вехой в освоении природы стал «закон сохранения энергии»,

который Ухтомский предпочитает транслировать в классической формулировке:

«Nihil in nihilum, nihil ex nihilo» (лат.) – ничто в ничем, ничего из ничего. Любое

физическое тело, совершающее механическую работу, обладает определенным

количеством энергии. В научный аппарат вводится новое понятие – «энергия». В

разных физических системах энергия принимает различные свои виды, и она есть

общая мера форм материального движения, которая выражается количественно.

Энергия способна трансформироваться и этим связывает все существующее в

единое целое. Механическая физика приходит к выводу, что количество энергии в

природе постоянно, а это характеризует материальную природу как

консервативную систему. Постоянство и нерушимость сил природы есть

начальный постулат нашего мышления о природе, считает Ухтомский351

.

Итак, природа, в понимании Ухтомского должна обладать следующими

характеристиками:

– Как совокупность всего существующего, она есть нечто геометрическое,

воплощенное, материальное.

– Материя является субстратом природного, относительно которого все

многообразие сущего выступает как ряд перемен основного субстрата, как

энергия.

– Энергия выявляет реальное единство материально определенной природы.

Материя обладает энергийным началом. Следовательно, природа вообще и

природа конкретного явления, по мнению Ухтомского, познаваема

(воспринимаема) нами в движении (воздействие, изменение и т.п.).

Очевидно, что в вопросе трактовки понятий «природа» и «материя»

Ухтомский оказался под влиянием распространенной на тот момент теории

энергетизма. Понятие «энергия» предлагалось как средство устранения

препятствий к слиянию понятий материи и духа, преодоление дуализма

объективного и субъективного. 351


206

Как уже отмечалось, Ухтомский стремился найти научное (естественное)

обоснование положений святоотеческого учения, касающихся духовной жизни

человека. Если предельно просто выразить ту же мысль, он по-человечески хотел

верить, а как ученый намеревался доказать, что высоконравственное поведение

возможно с неизбежностью физиологического инстинкта. В своем дневнике

1887 г. Ухтомский писал: «Естественная необходимость в физической стороне

моей жизни, и нравственный закон – нравственная необходимость – в моих

отношениях мне подобными – являются для меня чем-то единым»352

. С научной

точки зрения, необходимо было показать единство проявления соматического

(физиологического) и психического (душевного), обосновать общность их

природы. С этой целью он делает методологическое допущение, что все – все

явления и факты природы – может быть воспринимаемо как некоторая энергия. В

переводе с греческого, «ενεργεια» означает одновременно действительность,

деятельность, энергия. Трактовка любых форм активности человека как энергии

формально дает Ухтомскому право ставить в один ряд и описывать одними и

теми же законами явления разного уровня человеческой организации.

Ухтомский, подчеркивая значение энергетизма, писал: «В энергетике

научная мысль раз и уже навсегда освобождается от всяких уз с материализмом,

от всяких обязанностей по отношению к нему, и становится на широкую дорогу

совершенно объективного исследования; в этом неизменное философское

значение энергетики»353

.

Еще одним фактором в современной науке, указывающим на то, что нет

никакой «роковой» связи между материально истолковываемой природой и

чистым научным духом Ухтомский называет трансцендентальное учение Канта. С

его помощью решается вопрос о том, каковы гносеологические основания

мышления природы как материально определенной.

Основное свойство всего материального – протяженность, – размышляет

Ухтомский354

. Природа понятна протяженною a priori; следовательно, природа

352

Ухтомский А.А. Дневник 1896 – 1897 г. Тетради. ФАРАН, Ф. 749. Оп. 1. Ед. хр. 147/1. Л. 3. 353


Наука. Рыбинск, 1997. С. 345. 354


207

априорно мыслится материальной. Однако, следует различать геометрическую

необходимость и логическую необходимость. Один порядок вещей – это природа

сама по себе; и иной порядок – это то, как мы мыслим эти вещи. И здесь ученый

целиком полагается в своих рассуждениях на теорию Канта.

Мир a priori множественен. Чтобы мир имел возможность быть

воспринимаемым, Кант допускает априорно существующую синтетическую

способность разума – наглядное представление. Наглядное представление – не

что иное, как чистая форма созерцания – пространство и время. Пространство и

время обладают эмпирической объективностью, так как присущи всем субъектам

восприятия. Пространство и время лишь условия нашего восприятия

вещественного мира и не являются непосредственными свойствами вещей.

Таким образом, в мире мы познаем и нам ясно и понятно только то, что мы

создали благодаря творческой способности своего рассудка. Чувственный,

материальный многообразный мир упорядочивается с помощью категорий,

идеальных схем, принадлежащих сознанию a priori. Пространственный образ

вещи есть только способ ее явления и не говорит ничего о вещи самой по себе, и

не исчерпывается понятиями нашего рассудка. Следовательно, законы геометрии,

– делает вывод Ухтомский, – «могут быть названы априорными лишь в условном

смысле, строго же говоря, опираются на факты опыта (имеют значение a

posteriori)», т.е. составлены ради научных целей, обобщают опыт, поскольку

идеалом научной мысли является цель «вполне понять факты действительности».

Ухтомский заключает: «Если правда, что Кант раз навсегда подорвал

материализм, как метафизическую систему, то отныне он (материализм) теряет и

последнюю свою позицию в рациональном естествознании: кинематическое

объяснение Природы перестает быть необходимым идеалом мысли. Стало

возможным непосредственное видение фактов»355

.

Итак, a priori присущий признак природы, делающий для нас вещи

«природами», есть не «геометрическая схематичность», не «механическая

постоянная», не материальная необходимость, а «необходимость в самом

обширном значении этого слова», независимо от того, в чем эта необходимость 355


208

выражается: «легкий шорох ночью за обоями и причудливая форма тени,

отбрасываемой деревом на стену дома, цвет облака на горизонте и шум

проехавшего экипажа, число снарядов, выпущенных американцами в Маниле, и

характерная личность Аримана, неожиданное ощущение покалывания в груди и,

наконец, вера в то, что истина и мир восторжествуют на земле, – все, что

одинаково способно подойти под имя «природа», одинаково способно стать

предметом научного интереса»356

. Здесь мы видим глубочайшее убеждение

сторонников реалистического миропонимания, выраженное художественным

словом.

С точки зрения реализма, понятие природы сложнее, чем принято в

материалистическом понимании. Она выступает в бытии как материальная основа

и как проявление сущностных черт явления, как вещество и как энергия, как

статика и динамика.

В целом, считает Ухтомский, природа есть система реальности,

действительность и ничего более. Поэтому для «чистого научного духа» понятие

«природа» – достаточно формально. Приписывание ему материальности – «то от

лукавого» (Ухтомский), поскольку, нельзя назвать ни одного материального

признака существующего, который был бы необходимо ему присущим.

Понятия «природа» и «действительность», «естественный» и

«действительный» – взаимно распределены, утверждал ученый. А именно: то, что

действительно, то есть необходимо существует – есть природа; и наоборот, все,

что есть природа – то есть необходимость и действительность. Признав это, наука

становится на новый путь развития. Она более не стеснена рамками

материальных определений и имеет возможность непосредственно познавать

факты. От объяснения явлений следует переходить к их исследованию. «Все

имеет свою природу» и «всякое бытие носит в себе свой закон» – эти принципы,

по мнению Ухтомского, должны быть новыми постулатами «реалистически

настроенной науки»357

. Эти же утверждения есть основная установка реализма как

философской концепции.

356

Там же. С. 347. 357


209

Если вернуться к главному методологическому вопросу, поставленному

физиологом в кандидатской диссертации, – как науке относиться к идее Бога – то

суть его состояла в выяснении связи между Богом и природой. И. Кант в одной из

своих «докритических» работ рассуждает о единственно возможном основании

для доказательства бытия бога – «a posteriori заключить к единому принципу

всякой возможности»: «...Теперь наше внимание должно быть обращено на то,

чтобы посмотреть, нельзя ли в самой внутренней возможности вещей найти

необходимое отношение к порядку и гармонии, а в этом неизмеримом

многообразии – единство, чтобы мы могли на этом основании судить, дает ли

сама сущность вещей возможность для познания высшего, общего для всех них

основания»358

.

Ухтомский, взяв «на вооружение» данную мысль немецкого классика, и

придя к выводу, что между идеей Бога, как идеальным понятием и природой как

формальным понятием нет противоречия, констатирует факт, что для науки

назрела необходимость изучить «природу» религиозного опыта. Он пишет:

«…религиозный опыт (что мы видели, что слышали, что руками нашими осязали),

исторический и личный, начиная с той особенности, что лишь «многими

скорбями входят в Царство Небесное», есть достаточно своеобразный и

характерный, закономерный ряд событий, чтобы научная мысль могла им

заинтересоваться в особенности, вникнуть в его «природу»; отсюда реальными

научными задачами являются физиология, психология, и история религиозного

опыта»359

.

Ухтомский последовательно решал эту задачу через призму теории

доминанты. Доминанта позиционируется как естественный механизм, связующий

реальное и идеальное.

Доминанта, выявленная опытным путем, и обоснованная в области

физиологии есть установка организма, ориентированная на выполнение наиболее

существенной функции и одновременно блокирующая течение других реакций.

358

Кант И. Единственно возможное основание для доказательства бытия бога / И. Кант // Собр. Соч. В 8 т. Т. 1. М.,

1994. С. 416. 359


Наука. Рыбинск, 1997. С. 352.

210

Данный механизм переносится ученым, по аналогии, на другие уровни

человеческого бытия. Так, на уровне высшей нервной деятельности, доминанта

проявляет себя как «предметное мышление», способность сосредоточиться на

значимом; на уровне душевной, психо-эмоциональной жизни – как конкретное

устойчивое переживание, «интегральный образ»; в социальной жизни – как

определенное отношение к окружающему, сотрудничество, «со-беседование»; на

уровне духовной организации, доминанта выражается в некой форме устойчивого

религиозного чувства, «творческой идеализации».

Доминанта и предметное мышление.

Ученые XIX в. исследовали высшую нервную деятельность, исходя из

следующих аксиом: 1) предметный мир существует по отношению к

каждому человеку раньше его мысли; 2) каковы бы ни были внешние

предметы независимо от нашего сознания (пусть даже они существуют в

нашем представлении в виде условных знаков), чувственное восприятие

отражает истинное бытие предметов в действительности; 3) познавая

реальность посредством органов чувств, многообразные впечатления

складываются в определенный образ действительности. Благодаря этому

человек обретает понятие о внешнем предмете или явлении.

Для физиологов необходимо было понять механизм предметного

мышления, то, как складывается представление человека о каком-либо

явлении действительности.

«Предметное мышление» часть гносеологической проблемы. Ее

решение состояло в том, чтобы устранить традиционный дуализм

чувственного (эмпирического) и рационального (теоретического) познания.

Наука в лице физиологии взялась обосновать несостоятельность такого

категоричного разделения: предполагалось представить чувственное и

рациональное как связанные между собой и необходимые этапы освоения

окружающей среды. Однако, как уже отмечалось, гносеология никогда не

занимала русских мыслителей сама по себе, а была важна лишь в рамках

211

построения антропологической системы, в данном случае, научно-

философской антропологии.

Предметное мышление такая форма отражения действительности,

которая состоит в осознанном восприятии предметов и явлений и связей

между ними. Такая характеристика мышления (и восприятия) как

предметность, создает возможность для человека выделить из среды

конкретный объект воздействия и абстрагировать его от других импульсов.

При одновременном поступлении множества сигналов от различных

предметов, окружающих человека, он может оперировать только с одним,

отвечающим в данный момент его центральным установкам. Предметное

мышление есть способность мыслительного аппарата переходить от

чувственного отражения к формированию понятий об отраженной


В рамках «школы», к которой принадлежал Ухтомский, проблему

мышления достаточно детально рассматривал Сеченов. Определяя

компетенцию физиолога в вопросе о мышлении, он, в работе «О предметном

мышлении с физиологической точки зрения», писал: «физиолог

рассматривает мышление как мышление предметами внешнего мира,

воспринимаемыми органами чувств; говорит о том, из каких физиологических

элементов слагается предметная мысль»360

. Таким образом, основная проблема

заключалась в выяснении того, каковы те связи и отношения между фазами

цельного впечатления, благодаря которым оно «превращается в чувственную

мысль и, будучи облечено в слово, дает общеизвестные трехчленные

предложения, состоящие из подлежащего, сказуемого и связки»361

.

Как известно, любое психическое явление (а мышление является

таковым) Сеченов сводил к мышечному движению и мысль определял как

первые две трети рефлекса. Физиологическими эквивалентами словесной

мысли или факторами, участвующими в возникновении мысли, он называл а)

«орудие восприятия» (органы чувства), б) повторяющееся внешнее воздействие

360

Сеченов И.М. Предметная мысль и действительность / И.М. Сеченов // Собр. соч. в 2 т. Т. 2. М., 1908. С. 261. 361

Там же. С. 241

212

и в) «орган мышечного чувства» (память). Процесс мысли есть

непосредственная реакция «упражненного чувства на сложное внешнее

воздействие»362

. Предметная мысль, по мнению Сеченова, представляет

«членораздельную группу», в которой члены «с предметным характером»

связаны определенным способом. Все многообразие связей, которые

устанавливают органы чувства между предметами внешнего мира сводятся к

четырем: пространственное обособление, различение признаков предмета,

узнавание по приметам, сравнение по сходству и установление причинной

зависимости. В предметном мире нет никаких причинно-следственных связей

между явлениями, а есть лишь взаимодействие. Чувству доступно только

зеркальное их отражение. Сочетать же единичные чувствования в целостное

представление, понятие предназначено так называемому мышечному чувству.

Связке в «чувственной группе», по теории Сеченова, всегда соответствует

двигательная реакция органа чувства, участвующего в восприятии. Мышечное

чувство, с одной стороны, придает представлению «членораздельность», а с

другой стороны, связывает его элементы в осмысленную группу.

Для определения роли механизма доминанты в предметном мышлении,

Ухтомскому важны были типы связей многообразия, указанные Сеченовым.

Ухтомский представил их как последовательные фазы формирования

предметного опыта. Первая фаза заключается в том, что возникший по

разнообразным причинам очаг возбуждения, «ищет себе подкрепление»: из

среды выделяется объект; вторая фаза стадия выработки адекватного

раздражителя для данной доминанты, определение признаков объекта; третья

накопление возбуждения, установление связи между доминантой,

внутренним состоянием, и комплексом раздражителей; четвертая стойкое

удержание возбуждения и восстановление доминанты при появлении

адекватных раздражителей363

.

362

Там же. С. 271. 363

Для большей наглядности, Ухтомский показывает процесс предметного мышления, образования понятия, на

примере анализа того, как с точки зрения физиолога возникает чувство влюбленности у героев Л.Н.Толстого -

Наташи Ростовой и Андрея Болконского. Первая фаза доминанты - это Наташа Ростова на первом балу в

Петербурге: «Он любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившей не к говоренным речам, а к ее

внутреннему счастию… вы видите как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами

213

Таким образом, у Ухтомского сознание детерминируется природной

необходимостью: он утверждает доминанту как физиологическую основу

мышления и определяет периоды этого психического процесса.

Принципиальное отличие подхода Ухтомского состоит в том, что он, учитывая

результаты лабораторных исследований, рассматривает мышление как нервный

процесс, протекающий в высших этажах головного мозга. В то время как у

Сеченова, мышление и сознание обусловлены рефлекторной деятельностью,

т.е. внешними факторами. Сеченов приблизился к пониманию психических

процессов как «нервного возбуждения», когда говорил о мышлении как

воспоминании, но объяснить до конца какова физиологическая основа

мышления при отсутствии непосредственного воздействия среды объективно

не мог. В своем докладе «О предметном мышлении с физиологической точки

зрения» он говорил: «Обыкновенно для воспроизведения прочувствованного

достаточно бывает незначительного, мимолетного, иногда едва уловимого

намека на него. объяснять, как следует, такие сложные явления мы, конечно,

еще не умеем. Намек это есть тот толчок, которым начинался в прежнем

реальном впечатлении соответствующий ему нервный акт, и раз нервный акт

начался от намека вновь, он развивается до конца»364

. Это есть, ни что иное, как

описание одного из основных свойств доминанты.

Предметное мышление – основа формирования опыта постижения

действительности. Всякое «понятие» и «представление», с точки зрения

Ухтомского, всякое психическое состояние и содержание, имеющееся в нас,

есть след от некогда пережитой доминанты. «Среда поделилась целиком на

«предметы», каждому из которых отвечает определенная доминанта в

организме, определенный биологический интерес прошлого, пишет физиолог

все это понимаем, - и еще многое, многое сказала эта улыбка». Вторая фаза - Наташа у Бергов: она «была

молчалива, и не только не была бы так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела

такого кроткого и равнодушного ко всему вида». Но вот, «князь Андрей с бережливо-нежным выражением стоял

перед нею и говорил ей что-то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое

дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого-то внутреннего, прежде потушенного, огня опять горел в ней. Она

вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же какою была на бале». Третья фаза - возникновение чувства

влюбленности. Четвертая фаза - возникновение чувства влюбленности у Наташи всякий раз, когда она слышит имя

Андрея Болконского. [Источник: Ухтомский А.А. Избранные труды. Л., 1978. С. 16.] 364

Сеченов И.М. О предметном мышлении с физиологической точки зрения (речь на X съезде

естествоиспытателей и врачей 4 января 1894 г.) / / И.М. Сеченов // Собр. соч. в 2 т. Т. 2. М., 1908. С. 269.

214

в своей работе «Доминанта как рабочий принцип нервных центров». Я узнаю

вновь внешние предметы, насколько воспроизвожу в себе прежние доминанты,

и воспроизвожу мои доминанты, насколько узнаю соответствующие предметы

внешней среды»365

.

Доминанта, с точки зрения теории познания, «оперативный покой»,

способность удержать внимание. Лишь благодаря возможности «стоять перед

средой неподвижно» (Ухтомский) человек выделяет «предмет» в

изменяющемся потоке времени, т.е. анализирует среду и явления в ней.

Соответственно, доминанта поляризует работу нервной системы, создавая

отток внимания к определенному событию. Совокупность представлений

(установленных осмысленных связей) о событии определяют содержание

доминанты. Правильность доминант проверяется только на практике. Поэтому

человек должен не просто пассивно принимать воздействия среды, но

«ревниво искать» то, что должно быть.

Ухтомский так кратко описывал развитие познавательных способностей

человека: «от диффузной связи со своей средой, когда он сам в ней

неугомонно движется и непосредственно участвует, к условному выделению

себя из нее ради ее изучения с тем, чтобы далее уже намеренно вернуться к

участию в ней, дабы не только изучать ее, но и целесообразно намеренно

изменять»366

.

Изучая рецепцию (восприятие) человеком окружающей среды в свете

теории доминанты, Ухтомский вводит понятие «хронотоп» (хронос – часы,

топология учение о пространстве), означающее пространственно-временное

сосуществование организма и среды. Дело в том, что любое понятие, которое

синтезирует человек, односторонне. В этом, по мнению физиолога, кроется

опасность разрыва понятий времени и пространства. Предмет внешней среды

в восприятии субъекта «привязан» к месту (топографичен, статичен), в то

время как в действительности, он изменяется во времени (историчен,

365

Ухтомский А.А. Избранные труды. Л., 1978. С. 170. 366

Цит. по Меркулов В.Л. Принцип доминанты и представления А.А.Ухтомского о хронотопе (пространственно-

временном комплексе) // Успехи современной биологии. Т. 47. Вып. 2. 1959. С. 217.

215

динамичен). Доминанта, как целостная реакция организма, обеспечивает

спаянность рецепции пространства и времени органами чувств, позволяет

приобрести «целесообразную ориентировку» (В.Л. Меркулов), увязать

разрозненные в пространстве и времени события и явления, проникнуть в

смысл происходящего. Ухтомский писал: «Мы живем в хронотопе. Камень

преткновения «время физики» и «время психологии». Именно физиологии

предстоит связать их воедино. Наше знание о хронотопе всегда есть

пробный проект; предстоящей конкретной реальности по предваряющим

признакам. Правда или ложь проекта решается конкретной проверкой»367

.

Таким образом, физиолог непосредственно связывает хронотоп,

пространственно-временную ориентировку и модель поведения.

Противоречие между временем физики и временем психологии Ухтомский

видел в том, что первое воспринимается человеком как последовательный и

необратимый ряд событий; второе неравномерно насыщенное и частично

обратимое: благодаря памяти человек может воспроизвести прежние

впечатления и эмоции от пережитых событий с большей или меньшей

полнотой. Сопоставляя свои представления в настоящем времени с

предыдущим опытом, он строит проект действительности и предполагает свое

поведение в будущем.

Для Ухтомского временная составляющая является одной из главных

характеристик доминанты. Если Сеченов рассматривал организм как

статический, то Мечников, открыв явление фагоцитоза, нарушил это

представление, однако не оценил значимость данного физиологического

процесса в аспекте подвижности соматической системы человека.

Н.Е. Введенский, в качестве непосредственного предшественника Ухтомского,

говорил уже об «истории» нервного аппарата. А сам Ухтомский в одной из

работ отмечал: «мы подходим вплотную, вероятно настоятельнее, чем в

какой-либо другой области знания, к проблеме учитывания следов от одного

момента времени к другому моменту времени в течение одного и того же

367

Ухтомский А.А.. Заслуженный собеседник: Этика. Религия. Наука. Рыбинск, 1997. С. 188.

216

процесса. В сущности, ни одного более сложного механизма жизни мы не

научимся понимать до совершенной прозрачности, пока не научимся

учитывать влияние следов в «истории системы», т.е. пока не примем время как

самостоятельный фактор»368

. В том и состоит идея хронотопа, по мнению

физиолога, что событие не определяется «сейчас пришедшими факторами»

они только способствуют проявлению того, что началось и определилось в

прошлом. Такова природа человека, что для нее ничего не проходит

бесследно. Из следов прошедшего складывается доминанта настоящего для

того, чтобы предопределить будущее. «Предрешенное прежними событиями,

писал Ухтомский, но требующее созревания и условий извне, чтобы

сейчас открыться в действии и для всех выявиться, – вот хронотоп в бытии и

доминанта в нас»369

.

Хронотоп нейтрализует категоричность физического и психического

времени. Физиология обеспечивает последовательную смену доминант.

Познавательная деятельность выступает как цепь системных реакций. Вновь

рецептированные предметы среды получают информационную обработку в

высших этажах нервной системы, сопоставляются со следовыми реакциями и

обуславливают формирование доминанты, соответствующей данному

моменту.

Таким образом, Ухтомский дополнил рефлекторную теорию познания

учением о доминанте. Впрочем, гносеологизм Ухтомского, как, и всех

представителей естественнонаучного реализма, носит антропологический

характер, подчинен главной идее - выяснению условий сосуществования

человека и среды.

Доминанта и интегральный образ.

Все наши ощущения и впечатления складываются в определенные

представления, в основе которых лежит доминантная установка. Такие

представления Ухтомский называет «интегральными образами». Интегральный

368

Ухтомский А.А.. Избранные труды. Л., 1978. С.62. 369

Ухтомский А.А.. Заслуженный собеседник: Этика. Религия. Наука. Рыбинск, 1997. С. 524.

217

образ отражает наше понимание какого-либо явления, события реальности.

Совокупность интегральных образов есть наше знание о мире. Это знание и,

следовательно, поступки в соответствии с этим знанием – субъективны.

Доминанта поляризует наше восприятие действительности. Человек зачастую не

видит того, что есть: бесконечная череда событий может пройти незамеченной; а

то, что есть для него - он видит «окрашено». В то же время, человек открывает

глаза на то, что не замечал до сих пор. «Доминанта, писал Ухтомский, как

недуг профессии, но она же служит инструментом для того, чтобы лучше видеть в

пределах профессии»370

. «Тот вектор поведения, который мы имеем на выходе

является результатом того, как организована окружающая нас среда и каковы

наши внутренние побуждения. Жизнь есть постоянная борьба, говорил

Ухтомский. И, прежде всего, борьба в самих себе “постоянное возбуждение и

постоянное же торможение»371

, т.е. постоянное предпочтение одного другому,

принимая решение в каждый момент своей жизни. То, что мы выбрали,

определяет стиль нашего мышления и нашего поведения. В себе, в других и в

мире мы видим лишь то, что хотим видеть или то, что можем видеть, в

зависимости от степени развитости самосознания. Действительность такова

предстает нам, каковы наши доминанты. «Мировоззрение… всегда стоит своего

носителя, писал физиолог в одной из своих работ, точно также как картина

запечатлевает лишь то, что и как умел видеть художник»372

. Отсюда возникает

насущная необходимость культивирования требующихся доминант. Ибо, если

человек вовремя не овладеет формированием своих доминант (не направит свое

поведение в нужное русло), тогда они завладеют им.

Ухтомский решительно выступает против тех теорий, которые утверждают,

что организация поведения идет сама собой, будь то на основе инстинктов, или

следуя «роковой» эволюции. То, что заложено в нас природой следует

рассматривать лишь как фундамент для построения «проектов будущего».

Наоборот, согласно теории И.П. Павлова, инстинкты или безусловные рефлексы

370


Ухтомский А.А. Собр. соч. В 6 т. Т. 5. Л., 1954. С. 287. 372

Ухтомский А.А. Избранные труды. Л., 1978. С. 48.

218

не являются чем-то ограничивающим развитие человека. Они указывают на то,

что организм настроен на преобразования, установление все новых и новых

связей. Таким образом, можно сделать вывод, что жизненной задачей человека

является построение и культивирование новых инстинктов (вернее, таких

поведенческих установок, которые бы шли с легкостью инстинкта).

Принципиальное убеждение Ухтомского заключается в том, что «естество наше

делаемо есть». «Мы не наблюдатели, а участники бытия. Наше поведение

труд»373. Идя по пути эволюции, двигаясь к лучшему и высшему, все истинно

ценное покупается не иначе «как трудом и подвигом, любовию и жертвою!»,

записывал Ухтомский в своем дневнике.

Механизмы человеческой жизнедеятельности «не механизмы первичной

конструкции, но механизмы упражнения (курсив авт., С.К.)»374. В строительстве

своей жизни каждый человек выступает как носитель проб, проектов, ожиданий.

Он может лишь предположить, каков будет результат его творчества образ

действительности всегда гипотетичен. Трагизм такого положения Ухтомский

видел в том, что у человека нет никакого подручного, портативного средства,

чтобы быть критерием истинности его предположений. Он вынужден проверять

истинность или ошибочность своих поступков в прямом столкновении с

конкретной реальностью. Именно потому, что результат избранных индивидом

доминант и векторов поведения отстоит от него далеко в будущем, ему

приходится в каждый момент бытия делать выбор на свой риск и ответственность.

Ответственность социальный фактор. Присутствие социума, жизнь человека в

обществе обязывает его координировать свои действия. «Ответственны… потому,

пишет Ухтомский, что человеческая индивидуальность, если ее счастливым

образом не поправит жизненное потрясение или встречное другое человеческое

лицо, склонна впадать в весьма опасный круг по своему поведению и своим

доминантам строить себе абстрактную теорию, чтобы оправдать и подкрепить ею

свои же доминанты и поведение…»375. И наблюдается драматическая

373

Там же. С. 89. 374

Ухтомский А.А. Собр. соч. В 6 т. Т.5 Л., 1954. С. 286. 375


219

закономерность: чем сильнее в духовном отношении человек, чем глубже его

хронотоп (обширнее историческая память), тем больше по своим последствиям

могут быть его ошибки. В случае, если отдельному человеку не хватает воли или

способности для самосозидания, желаемое и должное достигается строго

организованным бытом376.

Таким образом, с научной точки зрения, требуется дисциплина, установка

на переделку себя и своего поведения в соответствии с идеальными нормами для

достижения того практического счастья, к которому стремится обыденный

человек. Механизмом самовоспитания является выработка определенных

доминант.

Доминанта на «Другое лицо».

В научной литературе, уже устоявшимся считается мнение, что философская

концепция Ухтомского – это этическая теория, квинтэссенцией которой является

идея «доминанты на другое лицо» и связанные с этим «закон Двойника» и «закон

Заслуженного собеседника»377

. Общую трактовку этих концептов можно

рассматривать как нравственную установку человека, позволяющую ему быть

открытым для других людей, «для всякого встречного бытия». Деятельное

внимание к другому – должное поведение Человека. Как писал Ухтомский –

«…Норма в живом собеседовании, в котором открыты уши каждого для всех

прочих…»378

. Обозначенные понятия, безусловно, являются оригинальными и

содержательно нагруженными.

Одна из самых трудных, недостижимых в чистом виде и вместе с тем

необходимых доминант, которую людям, по мнению Ухтомского, придется

воспитать в себе это доминанта на другое лицо. Эта главная доминанта

«заключается в том, чтобы уметь подходить к встречным людям по возможности

без абстракции, по возможности уметь слышать каждого человека, взять его во

всей его конкретности независимо от теорий, предубеждений и предвзятостей.

376

Подтверждение этой мысли, выведенной опытным путем, Ухтомский находил в старообрядчестве. 377

См., напр. Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии. СПб, 1995. Столбун Ю.В. Основы

формирования учения о психической доминанте академиком А.А. Ухтомским: автороф. дис. … док. псих. наук.

Тверь, 2003. 378

Ухтомский А.А. Интуиция совести: Письма. Записные книжки. Заметки на полях. С. 488 - 489.

220

Нужно стать однажды на этот путь, поставить его решительно своей задачей,

…переключиться на эту определенную доминанту, а затем неуклонно

воспитывать ее в себе, чтобы это пошло хоть в отдаленном будущем гладко и

легко; это совершенно необходимая грядущая задача человечества, в этом нельзя

сомневаться»379. Проблема состоит в том, что человек постоянно находится между

своей «теоретической абстракцией», своими представлениями о

действительности и реальной действительностью, реальными человеческими

лицами. Задача заключается в приобретении способности предпочесть доминанты

другого человека своим, суметь проникнуть в его «скорлупу», встать на его точку

зрения. Только тогда, когда преодолевается индивидуализм, «самоупор» на себя,

человеку открывается другое лицо. С того момента как человеку открывается

другое лицо, он обретает собственное Лицо, о нем говорят как о личности.

Доминанта как общий принцип нервной системы переносится в плоскость

философии и становится структурообразующим элементом этико-

антропологического мировоззрения Ухтомского.

В своих философских построениях он исходит из архитектоничности

человеческого сознания: человек осознает себя только в принципиальной

координации «Я – Ты», оценивает свои поступки только на границе «Я - Другой».

Социальность – вот тот фактор, который заставляет человека рефлексировать. К

диалектике личного и общественного, как было отмечено выше, пришел и

И.И. Мечников, двигаясь от биологии.

Физиологические и биологические исследования показывают, напоминает

Ухтомский, что поступки человека зависят от изменчивости физической среды с

ее непрестанными физико-химическими реакциями, тем не менее, управление

поведением в смысле биографии, истории каждого из нас, утверждает мыслитель,

не исчерпывается этими законами. Наука, задавшаяся целью детерминировать

«жизненную траекторию» человека, пишет Ухтомский в работе «О доминанте»,

не может освободиться от «социологизмов». « …социологизмы …останутся

всегда, как бы ни менялись социологические теории, поскольку каждый из нас

самым реальным, самым материальным образом есть лишь элемент и участник 379


221

сообщества. Ибо все мы из сообщества рождаемся, в сообществе рождаем и, пока

находимся на гребне жизненной волны, то не иначе как вынесенные на нее

великим морем сообщества в его историческом течении»380. Именно благодаря

такому положению вещей, человек становиться ответственным за то, как он вы-

ступает в бытии. В экстенсивном общении проявляется его сущность.

Но человек ограничен не только извне – он «социален изнутри». В

собственной проекции себя «я» становится «другим». И там, где, казалось бы,

человек смотрит на себя глазами кого-то другого, на самом деле есть он сам.

Человек создает своего двойника, который неизбежно присутствует в его

сознании. Этот двойник отождествляется с образом внешнего, а по существу

является «интерполяцией» вовне тех качеств, которые человек знает в себе.

Обыденному человеку не удается выйти за границы собственного «я». Он смотрит

на мир и на окружающих его людей сквозь призму своих доминант, иначе говоря,

с точки зрения своих потребностей, пристрастий и желаний. Тем самым, каждый

человек как бы замыкается в своем индивидуальном, и жизнь его представляет

тогда нечто интенсивное, какое-то «самоискательное жизнесохранение»

(Ухтомский). Целью существования человека, считает Ухтомский, является

задача нарушения этого эгоцентризма. Необходимо освободиться от своего

Двойника и выйти к Собеседнику, ибо без этого невозможно никакое

«общежитие». И если невозможно смотреть на мир и других людей

«бездоминантно», «совсем помимо себя», то вполне реально, утверждает ученый,

культивировать необходимые доминанты и сознательно формировать свое

поведение «по Копернику» – поставив «центр тяготения» вне себя, на другом. Т.е

организовать свое поведение так, чтобы в каждый момент быть готовым

предпочесть «самобытные» интересы другого лица любым своим интересам и

теориям касательно них.

Нельзя не обратить внимание на то, что философия диалогизма

М.М. Бахтина381 (1895-1975) перекликается с проблемой соотношения «Я –

380


Соотношение Я-Ты, Я-Ты-Мы, Я-Другой является основным вопросом многих философских систем XX в.

Размышления на эту тему есть у С.Л.Франка, М.Хайдеггера, М.Бубера, у французских экзистенциалистов и мн.др.

222

Другой» Ухтомского . Однако в противоположность положительному различению

«Я – Другой» у Бахтина (человек реально существует в формах Я и Другого),

Ухтомский предлагает отрицательное различение. Следуя своим

мировоззренческим установкам, он говорил о необходимости преодоления этой

границы между «Я» и «Другой», как губительной для формирования подлинной

личности. Необходимо единение, на основе признания за Другим большей

ценности, чем ты сам, на основе растворения себя в другом, проявляя, таким

образом, свое высшее личностное качество – жертвенную любовь.

Проблема Двойника и связанная с ней проблема Заслуженного Собеседника

являются основными для понимания этического аспекта научно-философской

антропологии Ухтомского. Само понятие «двойник» он заимствовал у

Ф.М. Достоевского.

Ценность и своеобразие «писательства» Достоевского физиолог видел в

том, что он словесно рисовал не законченные характеры, которые просто оценить

с позиций добра и зла, а выводил на суд читателя идею, которая формировалась

его героями в процессе их столкновения с реальной жизнью. Мастер

психологического романа не только оказал сильное воздействие на

смысложизненные искания Ухтомского (в частности, ученый позднее вспоминал

о своем глубоком пристрастии к творчеству Достоевского в юношеские годы), но

и своими художественными образами помог ему своеобразно проиллюстрировать

те идеи и представления, которые он вкладывал в содержание доминантной

теории. Таким образом, понятия «двойника» и «заслуженного собеседника»

подразумевают такую деятельность человека, которая связана соответственно с

проектированием личных представлений и подчинением их интересам «другого».

Обращение Ухтомского к литературным образам делает его теорию живой,

лишенной догм и строгих рамок научности.

Так, размышляя над содержанием «повести о господине Голядкине», в

письме к своему близкому товарищу В.А.Платоновой382, датированного 1918 г., он

Исторические события первой половины XX в. усилили ощущение трагичности человеческого существования, что

и способствовало, с нашей точки зрения, вступлению науки на путь гуманизации. 382

Философские взгляды Ухтомского изложены преимущественно в дневниковых записях и более всего в письмах

к ученикам, коллегам, друзьям. В одном из писем к В.А.Платоновой, его постоянному адресату, он признавался: “

223

пишет: «Знаете ли, что, может быть, труднее всего для человека освободиться от

Двойника, от автоматической наклонности видеть в каждом встречном самого

себя, свои пороки, свои недостатки, свое тайное уродство; но труднее –

освободиться от постоянного сопровождения своим Двойником! И только с этого

момента, как преодолен будет Двойник, открывается свободный путь к

собеседнику! Впервые раскрывается тогда и ум, и сердце, и слово, чтобы в самом

деле слышать, чем живет сам по себе встречный человек…»383. Через 13 лет

Ухтомский более подробно обсуждает «Двойника» в переписке со своей ученицей

Ф.Г. Гинзбург: «В конце концов это философско-психиатрический трактат о

солипсизме и самоутверждении как основных чертах типического представителя

европейской культуры… Достоевский, кажется, нарочно изображает в качестве

носителя грандиозной проблемы самоутверждения маленького, ничтожного

чиновника. Автор хочет подчеркнуть, что дело тут не в каких-нибудь

«грандиозных» натуральных задатках человека, которые доводят его до

«наполеонизма», до лермонтовского «демонизма», до «великолепного зверя»

Ницше. Достоевский хочет подчеркнуть, что самый ничтожный по натуральным

задаткам европейский человек несет в себе зародыш «маниа грандиоза»,

поскольку он захвачен «эпидемией самоутверждения» с роковой неспособностью

видеть равноценное с собою бытие в мире и в своем соседе… отсюда именно

приоткрылся мне закон заслуженного собеседника, как один из самых

постоянных и самых неизбежных сопроводителей человека на всех путях его.

Солипсисту – заслуженный собеседник – это он сам, от которого никуда не

скрыться. Простому и открытому человеку заслуженный собеседник – всякий

встречный человек и всякое встречаемое бытие, которые открываются по

содержанию именно такими, какими их себе человек заслужил: доброму –

добрые, злому – злые, любящему – любящие. Именно здесь человек оказывается

Мне, знаете ли, важно для самого себя высказаться - оформить свои мысли. … Пиша письмо, я впервые

улавливаю свою мысль, смутно бродящую в душе, так что тут же, в мыслях, впервые и самому себе раскрываю я

некоторые стороны своей внутренней жизни”. Источник: Ухтомский А.А. Интуиция совести: Письма. Записные

книжки. Заметки на полях. СПб., 1996. С. 18. 383

Меркулов В.Л. О влиянии Ф.М.Достоевского на творческие искания А.А.Ухтомского // Вопросы философии.

1971. №11. С. 117.

224

сам по себе мощной воспитывающей силой и для других и для самого себя»384. То,

как человек спроектировал свое бытие, интерполируя представлениями «от себя»

то, что не успело «рассмотреть» его сознание – тем он и живет. Но именно тогда

осуществляется суд над человеком как нравственным, обладающим «высшим

сознанием» существом.

Нравственность, с точки зрения Ухтомского, есть внутренний субъективный

процесс. Субъективизм обусловлен индивидуальностью идеальных

представлений. «Внутреннее существо человека, отмечал ученый своем в

дневнике, это единение этики и религии»385. Этика это практика человеческой

жизни; религия то, что должно быть, что может сделать осмысленным

человеческое существование. «Роковым вопросом этики, считает Ухтомский,

является отношение ее идеалов и абсолютных максим к внешней

…механизации… (по выражению Канта), необходимости, отношение между

«идеальным» и «реальным», между «нравственной необходимостью» и

«необходимостью утилитарно-дипломатической. … Дело этики, как естественной

науки разрешить эту коллизию из естественных причин», т.е. исходя из

природы человека, из его «настоящей» жизни»386

.

Ухтомский говорил о том, что существующие до сих пор этические теории,

решали «роковой вопрос» как бы отделением нравственности от общего течения

жизни. Нормы этики намеренно создавались как внешнее ограничение дурной

воли человека, с целью создать себе комфортное существование. Однако, как

записано в Евангелии, напоминает ученый, «исходящи из уст из сердца

исходит». Т.е., добро и зло локализуется внутри человека, следовательно, и

решить основной этический вопрос (как и почему «должно» поступать человеку)

можно только исходя из его внутренних побуждений. Именно в силу

недостаточно развитого «собственно этического законодательства в нас»,

требуются другие (внешние), в частности, правовые регуляторы практической

384

Там же. С. 118. 385

Ухтомский А.А. Дневник 1896 - 1897 гг. Тетради. ФАРАН, Фонд 749. Оп. 1. № 147. Тетр. 5. Л. 89. 386

Ухтомский А.А. Дневник 1896 - 1897 гг. Тетради. ФАРАН, Фонд 749. Оп. 1. № 147. Тетр. 1. Л. 62.

225

деятельности. Внутренним законодательством, по мысли Ухтомского, должна

быть христианская этика.

Христианство имманентно человеческому духу. Закон Возмездия есть

основной естественный закон «нравственно-общежительного порядка», считал

мыслитель.

Христианская идея возмездия – один из регуляторов, психологически

регламентирующих жизнь. Церковное учение не ограничивается наставлениями о

том, как надо жить, но и разъясняет, почему так следует жить. В частности,

рассуждая над работой С. Страгородского «Православное учение о спасении»,

Ухтомский подчеркивал, что эта книга интересна «как опыт систематической

архитектоники христианского святоотеческого богословия на идее естественной

необходимости», как попытка «природосообразного» объяснения самых

основных догматов христианской веры. Главная мысль в том, что будущее

человека естественным образом зависит от направления земной жизни.

Возмездие – естественный вывод из поведения человека. Если чадо Божие не

внимает премудрости Божией и не стремиться постичь горнее сообразно

сущности своей души, то ему естественно испытать последствия своего

неразумения. Как писал Василий Великий: «…для каждого будут дела его

причиной мучительности наказания; …Ибо, по мере приемлемых в себя стрел

лукавого, подвергаемся большему или меньшему жжению»387.

Неотвратимость Возмездия связана с христианской идеей спасения. Закон

возмездия и учение о спасении, выступают в этико-антропологической теории

Ухтомского религиозным дискурсом закона «Двойника» и закона «Заслуженного

собеседника». Возмездие – симметричный ответ природы на практические шаги

индивидуального пути. Спасение надо заслужить. В плоскости философского

осмысления бытия, божественное спасение есть средство избежать смерти.

Смерть – сопряженная с основными вопросами проблема, которая волновала

Ухтомского-ученого, Ухтомского-мыслителя и Ухтомского-человека. В одном из

дневников он писал: «Мой вопрос – есть вопрос, на который должен хоть раз в

387

Цит. по Архиепископ С. Страгородский. Православное учение о спасении. М., 1991. С. 137.

226

жизни ответить всякий мыслящий человек. Очевидно – научная обработка его

крайне важна, насущна и интересна. Факт смерти более всего и, кажется, –

настоятельнее всего – дает нам чувствовать, что наше «знание» не всеведуще. И

великие умы чувствовали это тем сильнее и реальнее, чем они были больше. В

смерти наш дух соприкасается реально с неведомым и невольно вспоминается

мысль, созданная вдохновением В.С. Соловьева: не страх, а смерть делает первых

богов»388.

Действительно, многие ученые и философы пытались решить проблему

смерти. Ярким примером этого, в рассматриваемый исторический период, был

И.И. Мечников (см. гл. 3.1.2.). Другой ученый и мыслитель, Ф. Энгельс, в

«Диалектике природы» писал: «…теперь не считают научной ту физиологию,

которая не рассматривает смерти как существенного момента жизни…, которая

не понимает, что отрицание жизни по существу заложено в самой жизни так, что

жизнь всегда мыслится в отношении к своему неизбежному результату,

заключающемуся в ней постоянно в зародыше, смерти»389

. Перед лицом смерти

всякое существование и действие становится бессмысленным. Смерть, считал

Ухтомский, есть «онтологическая реальность» зла. И если Мечников предлагает

внешнее решение вопроса говорит о рациональной этике и рациональной

гигиене, то Ухтомский считает необходимым побеждать смерть в борьбе с ее

онтологией злом. В конфликте жизни и смерти важно определить смысл своего

индивидуального бытия. Спастись от смерти – значит найти смысл своего

существования. Самое рациональное и естественное, с точки зрения физиолога, –

это путь движения к Богу.

Ухтомский, трактует спасение, прежде всего, как нравственное спасение.

Нравственное спасение заключается в самосовершенствовании для возможности

осуществления «общежительства» или «богочеловечества» – единения людей под

эгидой Христа. Физическое тело очерчивает границу «Я», с одной стороны,

обособляя его, служа «покровом» для души, с другой отделяя от всех других

«Я». Реальное же единение, «Мы» возможно ни как единство физических единиц,

388

Ухтомский А.А. Дневник 1896 - 1897 гг. Тетради. ФАРАН, Фонд 749. Оп. 1. № 147. Тетр.1. Л. 22. 389

Энгельс Ф. Диалектика природы. М.: Партиздат, 1934. С. 8.

227

но только как духовное единство. Самосовершенствование подразумевает

внутреннюю трансформацию собственного морально-психологического склада:

преодоление «земности» и ориентированность на высший тип служения Богу. Это

и есть цель нашего бытия в мире, считал Ухтомский.

Идея самосовершенствования составляет важное звено этической

концепции ученого. В этом смысле его этические воззрения не выступают

автономно в историческом контексте русской философии. Соловьевская идея

«богочеловечества» как идеального социального строя связана с нравственным,

интеллектуальным, духовным совершенствованием; с установлением

одухотворенных отношений между человеком и природой. Истина о человеке

состоит в том, считал он, «чтобы не отделять себя от всего, а чтобы быть вместе

со всем»390. Пафос этики Соловьева заключался в констатации того, что

действительным субъектом нравственного прогресса является «единичный

человек с человеком собирательным, или обществом»391. В процессе

исторического развития, в результате работы по собиранию нравственных сил

происходит постепенный переход от зверочеловечества – к богочеловечеству; в

этом, с точки зрения философа, добро находит свое «оправдание».

В одном из неопубликованных произведений – «Национальное обособление

христианских народов и историческая задача Церкви», он писал: «Если бы все

люди всегда были столь же погружены в усвоение и осуществление этических

обязанностей, как первые христиане и последующие христианские секты, то,

подобно тем, они не нуждались бы ни в каком другом определении своей

деятельности и своих отношений между собой, получив раз и навсегда

определение общей цели своей деятельности, – определение христианско-

этических обязанностей. Тогда на земле осуществилось бы «царство Божье», в

котором не было бы ни борьбы, ни спора о правах…»392.

Мыслитель считал значимым «принцип предания» (историзма) в

осуществлении личной жизни. Традиция сохраняет тот непреходящий дух

народный, который один может указать верное направление самосозидания. Надо 390

Соловьев В.С. Оправдание добра // Собр. соч. В 2 т. Т. 1. М., 1988. С. 259. 391

Там же. С. 485. 392


228

не Бытие подлаживать под свои принципы, а себя переделывать по Бытию,

говорил ученый, «пока не войдешь в исторический рост предания», восходящего

к истине. «В то время, как там люди искали приписать свою мысль тому или

иному отцу древности, здесь (в современном мире, прим. – авт., С.К.) нарочито

дорожат «оригинальностью» и «новостью» своего высказывания, не особенно

защищая его истинность!»393. Истинное предназначение человека, – то, что

необходимо ему по его природе – это раскрыть себя как божественное творение,

стремиться к познанию божественного как высшей правде в мире. Поскольку

наука доказала целостность человеческого существа, постольку естественно

предположить, что «элементарная жизнь» в своем основании не безразлична к

тому, что есть и что должно быть, но содержит начала этого противопоставления,

считал Ухтомский. Сам по себе человек ни добр и ни зол. Все зависит от

влечения, направления его воли.

Отношения «реальное – идеальное», «наличное – должное» того же

порядка, что и «тело – душа». Как душа есть высшая часть человеческого

естества, так идеал есть новый, лучший проект реальности, а должное является

желаемой, усовершенствованной формой действительности. Стремление к

лучшему – естественное стремление разумной части души.

Нравственность начинается там, утверждал философ, где человек уходит из

власти «необходимого долженствования» (механического закона) и сталкивается

с «долженствованием надлежащим»: я хочу поступать определенным образом,

потому что так надо. Воля, находящаяся под руководством разума, а не чувств

характеризуется как нравственная. В этом заключается подлинное творчество и

свобода человека: не подчиняться своим «спинномозговым рефлексам», а

следовать интересам сознания. Он, со свойственной ему художественностью

мысли, рассуждал следующим образом: «Место свободной воли человека в мире

можно представить себе так: маленький участок мировой жизни дан в

распоряжение человека, так что он может распоряжаться в нем подобно тому, как

в остальном великом целом распоряжается Бог. При этом человек постоянно

убеждается, что Бог распоряжается наилучше; поэтому в своем маленьком 393

Ухтомский А.А. Заслуженный собеседник: Этика. Религия. Наука. Рыбинск, 1997. С. 412.

229

участке человек видит себя принужденным постоянно возвращаться на общий

путь мировой жизни, в своих распоряжениях видит идеалом Божии

распоряжения. Так, в частности, он по-своему распоряжается, например,

относительно своего тела; но вскоре замечает, что таким образом он ухудшает

его, приучая к собственным распоряжениям. Прежнее «естественное» течение

жизни его тела оказывается наиболее «нормальным» и, значит, «должным».

Таким образом, человек постоянно возвращается все-таки к Богу; но он может

вернуться к нему лишь свободно. И в этом, во всяком случае, получается большое

преимущество для «Универса», т.е. сознательное возвращение к своим исконным

порядкам, которые из «роковых» и «нормальных» становятся теперь

Божественными»394.

Таким образом, нравственность – это субъективная необходимость. Когда

понятие Добра как должного, необходимого, лучшего становится «фактом личной

веры» (Ухтомский), когда человек становится способным различать в себе добро

и зло, и сознательно культивировать в себе доминанты добра, тогда он становится

на путь нравственного совершенствования.

«Творческая идеализация» как инструмент христианской любви.

Ухтомский не просто вменял человеку требование свободного движения к

должному, но и вооружил его реальными инструментами для осуществления

этого, почерпнув их в самой его природе.

В основе нравственного поведения в этической концепции Ухтомского

лежит принцип «творческой идеализации». Следование ему есть реальное

осуществление главной христианской заповеди: возлюби ближнего своего как

самого себя. Ухтомский стремился обосновать требование любви с научной точки

зрения. Он исходил из того, что жить и «строить» общее дело можно только с тем,

кого любишь, а любить можно лишь того, кого идеализируешь, относительно

кого ты допускаешь возможность лучшего и большего, чем он кажется сейчас.

Первая ступень к идеализации – искоренение самоутверждения. «Откинь

всякую самоуверенность в твоих взглядах и пониманиях, когда подходишь к 394


230

человеку! – восклицал Ухтомский. – Скинь обувь свою как знак и символ

самоуверенности! Пойми, что здесь ты ничего еще не знаешь»395. Надо осознать

свою принципиальную не схожесть с другим человеком, понять, что твои

доминанты не являются единственно верными и самоценными, более того они –

ошибочны, если не способствуют духовному сближению с окружающими тебя

людьми. Первой и последней задачей для Ухтомского, по его собственному

утверждению, было понять, как складывается мировосприятие старца Зосимы

(литературного героя Достоевского). «Этот очень трудный, постоянно

напряженный склад восприятия – пишет Ухтомский, – воспитывается и

удерживается с большим трудом, с постоянной самодисциплиной и осторожным

охранением совести. Но он необыкновенно ценен общественно, люди льнут к

человеку, у которого он есть, по-видимому, потому, что воспитанный в этом

восприятии человек оказывается необыкновенно чутким, отзывчивым к жизни

других лиц, легко перестраивается на мироощущение и горести встречных лиц.

Такой человек, обыкновенно, наименее замкнут в самого себя, у него наименьший

упор на самого себя и свою непогрешимость. Он привык постоянно и глубоко

критиковать себя. Оттого он смирен внутри самого себя и не критикует людей,

пока они не просят его помочь в их беде! Если он критикует других, то как врач,

стараясь рассудить болезнь несчастливого пришедшего…»396.

Вторая ступень «творческой идеализации» – собственно формирование

идеального представления. Ты наделяешь человека всем прекрасным, добрым,

святым («интерполируешь» самым совершенным, что знаешь в своем опыте) и

стремишься «дотянуться» до него, быть «равным ему в его добре». Тогда ты сам

совершенствуешься, – «возрастаешь в высшем», как поэтически замечал

Ухтомский, – впервые приобретаешь свое собственное Лицо и Заслуженного

собеседника. «Норма, создающая собеседника, – писал он, – троица: я, ты, и

истина между нами». Истину Ухтомский понимает как не завершающийся опыт

познания. В отношении Другого, это познание выражается в желании проникнуть

в сущность человека как такового. Именно в этом стремлении возможно 395

Ухтомский А.А. Дневник 1921 - 1922 гг. ФАРАН, Фонд 749. Оп. 1. № 148. Л. 72. 396

Цит.по Меркулов В.Л. О влиянии Ф.М.Достоевского на творческие искания А.А.Ухтомского // Вопросы

философии. №11. 1971. C. 116.

231

подлинное (истинное) общение: пока идеал является для меня тайной, пока я

вижу в нем «алтари, а не задворки» (Ухтомский). Как только другое лицо

представляет для меня законченный образ, я произношу суд над ним и мой

приговор ему есть приговор для меня – то, что я заслужил. Тогда идеализации

приходит конец, утверждал Ухтомский: ты застаешь человека в его обыденности,

перестаешь видеть «лес за кустами» и видишь одни эти кусты. Тогда я теряю

«ближнего» и остаюсь в своей «принципиальной одинокости». Точно так же, как

Достоевский писал, что мы любим человека, пока его не видно; а лишь только

покажется – пропала любовь.

Таким образом, «творческая идеализация», с одной стороны, есть процесс

выработки доминанты на другое лицо в качестве удержания внимания,

намеренности сосредоточения на абсолютном; с другой стороны, она есть

результат этой доминанты: чем глубже доминанта, тем сильнее и устойчивее

проявление любви.

Чтобы удержать «светоч любви» необходимы воля и сила духа, подвиг и

жертва; ибо мир наш, по образному выражению Ухтомского, более напоминает

«грязную яму с постоянно и как-то бессмысленно кишащими гадами…»397. Как

это не парадоксально, идеализация есть сознательное абстрагирование от

действительности и только благодаря идеализации человек в действительности

достигает счастья и гармонии, о которых мечтает: реальное духовное единство.

Но, не стоит жалеть о днях и часах, прожитых в идеализации – уверял

Ухтомский, ибо тогда человек живет такою полною жизнью, на которую только

способен.

Завершением «творческой идеализации» является достижение подлинно

христианской любви. В этико-антропологической концепции Ухтомского

христианская любовь – высшее и совершеннейшее состояние человека. Она все

терпит, подпитывает веру, не завидует и «не ищет своего» (Евангелие). «Оттого-

то она, и только она, – заключает Ухтомский, – открывает возможность общаго

397


232

дела на ниве Божией!»398. Лишь вера в то, что «все одинаково Христовы», т.е.

существуют в Боге, наделяет «встречное бытие» безусловным значением.

Вся история, считает он, представляет собой ряды человеческих попыток

осуществить Бога. Царство Божие человек обретает «в меру своего разумения и

духовного возраста». Надо понять, что вера в Бога – это не способ уйти от

действительности, а как раз наоборот – средство утвердить себя в подлинном

бытии. Бытие Божие – это идеальная реальность, приобщаясь к которой человек

проявляет себя как мощная духовная сила, способная удержать мировую

гармонию. Единение всех под главенством Христа, естественное следование

всех божественному закону – это есть должное, лучшее, счастливейшее состояние

людей. Проблема в настоящее время в том, отмечает Ухтомский, что они не

осознают этого по причине своей «самозамкнутости». Благодаря своему

самоутверждению человек оказался глух к тому, что есть высший ум, который

приводит к познанию истины. Истина открывается только ищущему,

деятельному, «теплому», как он писал, сердцу. Человек утратил подлинное

видение. Это следствие многовекового отделения человеческой ветви от «лозы

Христовой». Став жертвой «цивилизации», «культуры», комфорта человек забыл

о «нравственной культуре христианской личности». Победа Христа, – наставлял

Ухтомский, – в небывало тонком чувствовании к «тяготе и печали человеческой».

Христианский подвиг заключается в том, чтобы «до конца разбудить в себе

внимание к жизни и смерти человеческой, победить нечувствие как грех в себе»399.

И, если невозможно преодолеть самость сознательно, путем «упражнения», то это

достигается строгим построением быта. Удержать любовь и веру помогает

древний церковный чин.

Для подтверждения своей мысли Ухтомский апеллировал к

старообрядчеству. Сам образ жизни, построенный на обрядоверии, требовал

ежедневного самовоспитания. «Ревнители древлего благочестия» воинственно

отстаивали свою веру в то, что обряд не является чем-то праздным для

религиозного чувства, а как раз укрепляет дух человека. Между духом и обрядом,

398

Ухтомский А.А. Дневник 1921 - 1922 гг. ФАРАН, Фонд 749. Оп. 1. № 148. Л. 38. 399

Ухтомский А.А. Интуиция совести: Письма. Записные книжки. Заметки на полях. СПб., 1996. С. 76.

233

по их убеждению, существует большая внутренняя зависимость. В религиозной

жизни человека дух, соединяясь с интеллектуальной частью души, находит

выражение в догмате, а объединяясь с чувственной стороной души, он создает то,

что называется религиозным чувством. В обрядодействии проявляют себя все три

ипостаси человеческого естества: дух, душа и тело. Обряд как бы приучает тело к

тому, к чему стремится душа – к жизни с Богом. Вопрос подчинения плоти духу

решался старообрядчеством именно посредством обряда – «нарочитым

воспитанием», дисциплиной. Староверы считали, что отмирание духа

сопровождается небрежностью в соблюдении обрядов и, наоборот, человеку,

«полному духа», естественно выстаивать продолжительные службы, соблюдать

посты, совершать молитвы. В статье «О церковном пении» Ухтомский писал:

«Понятно также великое психологическое значение общей мерности в

исполнении церковного чина и в том, как по уставу внимает ему богомолец со

своевременно положенными поклонами и со своевременным умолчанием в

человеке всяких внешних движений. Чтобы надежно и прочно проникнуться

церковным чином и подчинить себя его водительству, нужны не порывы, не

какие-нибудь вспышки вдохновения, а тот “ровный ветер”, выдержка, постоянная

самодисциплина, терпение, неослабленное внимание и “мерность”, о которых

настоятельно повторяют в своих творениях подвижники и отцы церкви»400.

Особое место в этом ритме жизни ученый отводил молитве. В его

понимании молитвенный ритуал не вступает в противоречие ни с научным

мировоззрением, ни с рациональным «жизнепониманием». Обращаясь к

невидимому собеседнику, Ухтомский писал: «Молитва стала для тебя

неестественным явлением. Но оттого ли, друг мой, что она неразумна, или оттого,

что жизнь твоя, служащая тебе критерием "естественности", неразумна? Жизнь

(по Христу) должна быть сплошной молитвою, по крайней мере, в сознательные

минуты. А тогда естественно, что остатки, жалкие обрывки этой Христовой

жизни, эти повторения утром и вечером вытверженных молитв оказываются

гетерогенным, "неестественным" элементом посреди твоей своеобразно текущей

400

Ухтомский А.А. Заслуженный собеседник: Этика. Религия. Наука. Рыбинск, 1997. С. 374.

234

жизни»401. Молитва есть ничего более как усиленная деятельность ума, считал

Ухтомский. Она есть труд, направленный на очищение помыслов. Молитва

призвана расширить видение за границы нашего собственного «Я», сделать

человека способным к чувствованию каждого момента бытия.

Несмотря на пиетет к церкви, Ухтомский лишен мистического отношения к

христианской идеологии. Религия есть одна из форм постижения

действительности, уровень понимания бытия. За ней он оставляет право

психологически разрешать контраст «между законами жизни и законами

природы». Догматы христианства, переосмысленные рационально, принимая во

внимание естественную, природную сторону жизни человека, раскрывают его

сущность и назначение, а также истинное содержание веры.

Из универсального синтеза науки, философии и религии, утверждал

мыслитель, рождается то “цельное знание”, которое является основой “цельной

жизни”, которая в свою очередь, является необходимым конечным результатом

исторического развития. По мнению ученого, все формы знания, так или иначе,

соотносят свое содержание с идеей Бога. Рассуждая о связи философии, науки и

религии, он писал: «Философия не мыслима без бога. Пусть она будет утверждать

его, или отрицать, – все равно. Лишь бы она о нем говорила. Но не говоря о нем,

она перестает быть философией. Когда она умалчивает о нем методически, она

становится наукой»402.

Итак, этико-антропологическая концепция Ухтомского, взятая в целом,

представляет собой следующую систему.

Основное свойство природы человека – доминантная установка. Закон

доминанты, с научной точки зрения, является необходимостью действительной

жизни, руководящим принципом в формировании субъективного опыта.

Доминанта выражается в интегралах текущего поведения человека,

базирующегося на определенном представлении об окружающей

действительности. Но содержание доминанты есть результат исторического

развития индивидуального опыта. Поэтому «цель и задание жизни» современного

401

Там же. С. 103. 402


235

человека – «войти» в традицию, которая и есть истина бытия; пресечь свою

индивидуальную волю ради мировой гармонии. Гармонизирующим началом

является христианская этика. Конкретным требованием в связи с этим является

задача воспитать в себе «доминанту на другое лицо». Ее смысловое содержание

заключается в признании безусловной ценности всякого человека, свободное и

сознательное отвержение себя во имя торжества Другого. Творческая

идеализация, базирующаяся на христианской любви, есть средство утверждения

другого лица как центрального.

Таким образом, доминанта как явление есть культивируемое состояние

организма – результат активного взаимодействия живого существа, прежде всего

человека с окружающей средой. На основании своих исследований и

рассуждений, Ухтомский пришел к выводу, что естественное (природное)

устройство организма позволяет сформировать необходимые (требуемые)

доминанты с тем, чтобы приблизить человеческое общество к нравственному

идеалу – обществу, где господствует деятельная любовь.

В научно-философской теории Ухтомского наиболее полно выразился, так

называемый, панморализм русской мысли, социальность естественнонаучных

теорий. Реализм как мировоззренческая система получил теоретическое, научно-

методологическое, религиозное обоснование.

3.2. Естественнонаучный энергетизм

Характерной чертой естествознания кон. XIX нач. XX в. было то, что

свою конечную задачу русские ученые видели не в самой науке, как таковой, а в

науке, как средстве объяснения и предвидения «событий русской жизни».

Исследуя «что» что такое природа, ученые искали ответ на вопрос «как» как

целенаправленно влиять на течение естественных событий и каковы последствия

этого. Обозначая эту мысль, физик Н.А.Умов пишет: «…для правильного

решения социальных вопросов недостаточно одного знакомства с политическими

236

учениями, но …нужно еще уметь правильно читать в книге природы»403. Причем

важно было изучить и проследить эволюционные изменения не отдельного

«кусочка жизни», а связь этого «кусочка» со всеми событиями и явлениями

мирового порядка в пространственно-временном континууме (хронотопе). В этом

проявилось то, что на современном языке, можно назвать глобальным

мышлением. Развитие глобального мышления является требованием нынешнего

времени и условием преодоления угроз, возникшим перед человечеством XXI в.

Стремление к объяснению глобальных вопросов породило такое явление в

русской мысли как «космизм» — осмысление действительности в масштабах

Вселенной. Некоторые современные исследователи404

предполагают

формирование в настоящее время новой формы мышления космической;

космическое мышление рассматривается не только как научная теория,

представляющая космос во всем его энергетическом богатстве и многообразии

состояния материи, но и практическое преображение жизни, связанное с

осмыслением этических аспектов жизни405

. Традиционно к «философии

космизма»406

относят идеи, развиваемые Циолковским, Вернадским. Не меньший

интерес представляют концепции Чижевского, Лобачевского. В этот же ряд

можно поставить имена В.М. Бехтерева и Н.А. Умова. Существенное отличие

теоретических построений последних следование принципам реалистического


Реалистические взгляды ученых, где центральным понятием,

обозначающим взаимосвязь человека и действительности, вселенной, выступает

«энергия», в данном исследовании обозначены как естественнонаучный

энергетизм.

403

Умов Н.А. Эволюция живого и задача пролетариата мысли и воли // Умов Н.А. Собрание сочинений профессора

Николая Алексеевича Умова. В 3 т. Т. 3. М., 1916. С. 303. 404

Шапошникова Л.В. Философия космической реальности» Сборник научно-популярных статей. Тверь, 2008. 405

Там же. С. 245. 406

См. Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии. С.-Петербург, 1995.

237

3.2.1. Монистический энергетизм В.М. Бехтерева

Личность Владимира Михайловича Бехтерева (1857 - 1927) – одновременно

хорошо знакомая и малоизвестная. С одной стороны, научно-исследовательский

психоневрологический институт, основанный Бехтеревым, и ныне носящий его

имя, успешно функционирует в Санкт-Петербурге. Исследования ученого в

области психопатологии, рефлексологии, нейрофизиологии широко известны в

научном мире. С другой стороны, в истории научной мысли, интуитивно

ощущается какая-то недосказанность, связанная с его жизнью и деятельностью.

Объективные сведения о жизненном пути Бехтерева можно почерпнуть в

его Автобиографии, изданной журналом «Огонек» после смерти ученого407

. Если

представить общую канву его жизни, то она будет выглядеть следующим

образом. Родился В.М. Бехтерев в небогатой семье, на периферии (в с. Сорали,

Елабужского уезда, Вятской губернии). Учился и работал в неспокойный для

России исторический период: события 1861, 1905, 1917; война, демонстрации,

революции, реформы; глобальные социально-политические перемены. Так или

иначе, будущий академик приобщался к революционно-демократическим идеям,

по большей части пассивно принимая их, и все больше задумываясь над тем, что

руководит человеческим поведением. Относительно чего он занимал активную

позицию, так это в отношении реализации своих научных интересов. Проявив

любопытство к изучению природы в детстве, Бехтерев продолжил свои занятия,

вооружаясь научными методами во время учебы в Медико-хирургической

академии (Санкт-Петербург), и выбрав для себя специализацию нервные и

душевные болезни, что предполагало изучение строения и функций мозга. В то

время, писал Бехтерев, в отношении мозга, имело полные основания выражение

«Rextura obscura, functiones obscurissimae» («строение темно, функции весьма

темны»)408

. Ученый внес существенный вклад в разработку психопатологических

проблем.

407

Бехтерев В.М. Автобиография (посмертная). М.: Изд. об-во «Огонек», 1928. 408


238

Свою «профессорскую службу», сначала в Казанском университете, затем в

Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге, ученый совмещал с

общественной деятельностью: прикладывал усилия к развитию женского

образования (основал Женский медицинский институт), занимался народным

просвещением (выступал с публичными лекциями в Москве и Ленинграде,

организовал передвижные школы), посвятил много времени борьбе с

алкоголизмом в России (учредил лечебницу, разработал гипнотический метод

лечения).

В.М. Бехтерев внезапно погиб от некой острой инфекции, приехав 21

декабря 1927 г. в Москву на I всесоюзный съезд невропатологов и психиатров,

одним из председателей которого он являлся. Смерть ученого связывают с его

визитом для консультации в Лечебно-санаторное управление Кремля к

Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину. Высказываются

предположения, что ученый, разрабатывающий гипнотическую теорию и

выступающий публично с речью о роли внушения в обществе, возможности

«психического заражения»409

, мог представлять опасность для политических

кругов нарождающегося советского тоталитаризма410

.

В определенной степени, такая судьба помешала активному усвоению

исследователями мировоззренческих работ Бехтерева, которые, несомненно,

представляют особый интерес. О том, что философские взгляды Бехтерева

«незаслуженно забыты», писали исследователи еще в 60-х г. прошлого

столетия411

. Указывается, что «прогрессивным моментом» мировоззрения

Бехтерева как естествоиспытателя, является его «переход… в сферу

обществоведения»412

, т. е. целостный подход к изучению человека, в противовес

существующему мнению о «грубо биологизаторской бехтеревщине»413

. В научно-

исследовательском плане, Бехтерев продолжал традиции И.М. Сеченова,

И.П. Павлова, изучая рефлексы и создав науку рефлексологию, предметом

409

См. Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни. СПб., 2001. 410

См. Шерешевский А.М. Загадка смерти В.М. Бехтерева.

URL: http://www.bekhterev.net/modules/articles/article.php?id=55 411

См. Баталов А.А. Философские взгляды В.М. Бехтерева и место в них проблемы личности. Автореферат дис.

..канд. филос. н., Свердловск, 1969. С. 3. 412

Там же. С. 25. 413


239

которой признавалась человеческая личность, изучаемая с объективной,

биосоциальной стороны. Известный историк психологии М.Г. Ярошевский414

отмечал, что идея комплексного изучения человека захвалила ученого еще в

молодости. Таким образом, объектом внимания новой науки стали все уровни

поведения человека: от биохимического до творческого. Организационное

воплощение эта идея получила в создании Государственного

психоневрологического института (1907) первого в мире учебного и

исследовательского учреждения по изучению человека как системы. В контексте

обращения к философским воззрениям ученого, интересно заметить, что на

втором году существования института, внутри него были организованы учебно-

образовательные кружки для студентов, среди которых, в частности, были

«историко-философский», под руководством К.Ф. Жакова и «научно-

литературный для реалистов», под руководством Н.И. Коробко415

.

Психоневрологический институт одна из немногих организаций, созданных

ученым и общественным деятелем для реального воплощения своих идей. Такая

практикоориентированность, непосредственная связь теории с жизнью еще одна

сильная сторона философского мировоззрения Бехтерева.

Рефлекс как тотальный принцип объективной психологии.

Научные взгляды ученого достаточно четко и однозначно выражены в его

труде «Объективная психология»416

. Объективная психология или рефлексология

- наука, которая была предложена Бехтеревым, в качестве альтернативы

субъективной психологии, занятой, по преимуществу, интуитивным постижением

внутренних переживаний индивида. Главная идея ученого сводилась к тому, что

предметом изучения психологии могут быть только те явления, которые

возможно зафиксировать в опыте наблюдения, т.е внешние проявления «невро-

психики», в их соотношении с внутренними переживаниями. Только такой

подход будет способствовать формированию фактического, экспериментального,

414

Ярошевский М.Г. История психологии. М., 1985. С. 477 – 479. 415

См. Санкт-Петербургский научно-исследовательский психоневрологический институт им. В.М.Бехтерева.

История института. URL: http://www.bekhterev.ru/ob_institute/istorya_instituta/ 416

Бехтерев В.М. Объективная психология. СПб., 1910. Выпуск III. С. 225 – 660.

http://www.bekhterev.ru/ob_institute/istorya_instituta/

240

объективного знания. Человек для рефлексологии есть не объект, и не субъект, а

«нечто единичное, и объект и субъект вместе взятые в форме деятеля»;

функционирование человека как деятеля определено прошлым историческим и

индивидуальным опытом. Для научного изучения доступна только внешняя

сторона этого деятеля, «субъективная же сторона должна быть изучена только в

сопоставлении с объективными данными и не иначе, как под их контролем»417

.

Он пишет: «Свободная от стремлений и попыток проникать в субъективный

мир грез и фантазий психо-рефлексология дает нам прозу на место поэзии,

рассматривая нервно-психические отправления исключительно с их внешней

стороны и сводя их к сочетательным рефлексам различного характера. …в

объективных данных психо-рефлексологии мы видим ключ к выяснению

отправлений организма, которые издавна назывались «душевными» и окружались

ореолом невещественного или «духовного начала», как явлений, развивающихся

из простых рефлекторных процессов организма...»418

.

Всякая активность организма есть реакция на внутренние и внешние

раздражители и как таковая, есть рефлекс. «Под обыкновенными рефлексами мы

понимаем, поясняет рефлексолог, машинообразную реакцию, которая, при

прочих равных условиях отличается стереотипным постоянством, и которая,

повторяясь каждый раз при одинаковом внешнем раздражении, может изменяться

в той или иной степени лишь количественно»419

. В понимании сути рефлекса

Бехтерев не расходится с представителями физиологической школы, однако

дальнейшая трактовка этой формы активности человека существенно

расширяется. Он рассматривает рефлексы разных уровней, предлагает сложную

классификацию рефлексов.

Сущность изучения «невро-психики» – выяснение соотношения между

раздражителем и последующей реакцией. Соотношение постепенно усложняется,

как и меняется сложность реакции. «Дело может идти о короткой и длинной цепи

нервного тока, – говорит ученый. В первом случае мы будем иметь наиболее

417

См. Бехтерев В.М. Психология, рефлексология и марксизм (корректура). Архив ЦГИА, Фонд 2265. Оп. 1. Д.

304. Л. 6. 418

Бехтерев В.М. Объективная психология. СПб., 1910. Выпуск III. С. II. 419


241

простые рефлексы и автоматизм, во-втором случае инстинкты репродуктивные,

сочетательные мимически-речевые и личные рефлексы»420

.

В мировоззренческом аспекте наибольший интерес представляют рефлексы,

названные Бехтеревым рефлексами личной сферы или личными рефлексами.

Личный рефлекс это сложный, сочетательный рефлекс. В свою очередь,

сочетательный рефлекс это многочисленный ряд реакций, которые, в отличие от

простого рефлекса, не находится в прямой и непосредственной зависимости от

внешнего раздражения, а являются активизацией прежних воздействий,

оставивших «след» в сочетании с актуальным воздействием.

Сочетательный рефлекс в рефлексологии Бехтерева, в определенном

смысле, совпадает с физиологической интерпретацией доминанты у Ухтомского.

Однако, доминанта в физиологии, сама по себе, является внутренним

соматическим механизмом, в то время как сочетательный рефлекс в психологии

внешний механизм выражения внутренних процессов в организме. И тот, и

другой возводят психофизиологический принцип работы организма на уровень

социальной жизни.

С развитием социальной жизни, обращает внимание Бехтерев, в личной

сфере происходит образование следов, обусловленных отношениями в

общественной жизни, поясняя, что личная сфера это реакции находящиеся в

прямой зависимости с удовлетворением потребностей организма, но не

инстинктивных, а необходимых для дальнейшего обеспечения жизненных

условий. «...личная сфера, концентрируя в себе запас важнейшего для жизни

организма прошлого опыта, как бы образует собою главный центр нервно-

психической деятельности, лежащей в основе активно-самостоятельного

отношения живого организма к окружающему миру»421

. Именно благодаря

развитию личной сферы социального характера, обусловленной общественными

потребностями человека, рождается личность как «самобытная психическая

особь»422

.

420

Там же. С. 223. 421

Там же. С. 613. 422


242

Личность с точки зрения объективной психологии индивид как

«самодеятельное существо»423

. Личные рефлексы всегда выражаются в

целесообразном движении (конкретных действиях и поступках, содержательной

речи и т.п.). Руководителями поступков являются личные мотивы, которые

формируются в связи с прошлым индивидуальным опытом (отношение,

установившееся между актуальным внешним воздействием и результатом

прошлых впечатлений). Бехтерев логично заключает, что реакция на внешние

раздражители у разных людей, или у схожих людей, но в разное время, будут

различны, т.к. личная сфера изменяется в результате постоянного накопления

следов индивидуального опыта. Следовательно, «...поступки и действия являются

тем объективным выражением, которое характеризует развитие личности в

человеке»424

. Таким образом, Бехтерев, двигаясь в русле объективной психологии,

приходит к идеалистической гегелевской формуле о том, что ряд поступков

субъекта и есть он сам.

В момент рождения личности в человеке, формируется новый уровень

отношения человека к окружающей среде нравственный. Нравственность

Бехтерев рассматривает как неизбежное следствие социальной сферы человека и

преобладание последней в его реакциях, как благоприятствующее обстоятельство

существованию отдельных индивидов. Рефлекс как тотальный механизм

взаимосвязи человека и окружающей среды, позволяет Бехтереву строить

«рефлексологию морали», суть которой заключается в формуле: «Моральное

поведение, как и всякое поведение, стоит в [причинной] связи с биосоциальной

[природой] личности»425

. На уровне нравственного сознания, рефлекс как метод в

учении Бехтерева теряет свое физиологическое содержание и рефлексология, из

науки об объективной психике, становится наукой об обществе и личности.

Нравственность имеет социальную природу! Бехтерев вносит существенный

вклад в разработку этой темы (социальной обусловленности поведения человека),

приближаясь к идее марксистской социальной теории о том, что социальные

423

Там же. 424

Там же. С. 620. 425

Бехтерев В.М. Рефлексология морали. Архив ЦГИА, Фонд 2265. Оп. 1. Д. 362. Л. 3.

243

условия жизни определяют сознание, но не солидаризируется с ней окончательно.

Закон, предложенный Марксом (зависимость развития общества от

экономических условий), считает ученый – не общемировой закон, а локальный –

закон «социальной жизни»; в этом смысле рефлексология не вступает в

противоречие с марксизмом и данные рефлексологии, как объективной науки,

могут быть использованы социологами для построения социальных теорий426

.

«Социальность», как среда жизни человека, означает «типичное». В

«Коллективной рефлексологии» он пишет: «Личность является существом

социальным в настоящем смысле слова, повторяя не свои особые, а общие всем

взгляды, выполняя общие всем обычаи, обнаруживая в известных случаях общие

всем действия и т.п.»427

. Таким образом, мы имеем научные основания говорить о

типичном поведении личности в типичных обстоятельствах428

. Однако, психика,

по убеждению рефлексолога, только с одной стороны является отраженной

деятельностью; с другой стороны, она – физиологический процесс нервных

центров, обеспечивающих нетипичную, субъективную реакцию.

Моральное поведение есть сложная реакция личной сферы человека на

внешнее воздействие в сочетании со следами индивидуального социального

опыта, сопровождающееся определенным чувством. «Чувство совести есть

результат конфликта в отношении личного поведения с окружающей средой...»429

.

«Правильное», в моральном смысле, поведение есть действия человека,

адекватные реальным условиям жизни, т.е. находящиеся в согласии с актуальной

социальной средой. «Порывая внешним образом с этой средой »430

, человек

вступает в конфликт, и в таком качестве личное поведение становится

аморальным, т.е. не соотносится с типичными правилами социума. С этой точки

зрения, мораль исторически контекстна, и нравственность – относительна.

Принципиальная позиция ученого-мыслителя сводится к следующему: «Везде и

всюду [руководителем или определителем] правильности поведения есть 426

Бехтерев В.М. Психология, рефлексология и марксизм (корректура). Архив ЦГИА, Фонд 2265. Оп. 1. Д. 304. Л.

13. 427

Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. Петроград, 1921. С. 69. 428

Данное научное суждение Бехтерева прямо соотносится с главным принципом эстетического реализма:

изображать типичных людей в типичных обстоятельствах. 429

Бехтерев В.М. Рефлексология морали. Архив ЦГИА, Фонд 2265. Оп. 1. Д. 362. Л. 1. 430

Там же.

244

окружающая среда, и установка в соотношении личности с окружающей средой,

которая вырабатывается в жизненных условиях данной личности…»431

.

Неизбежно возникает один из важных вопросов морали – вопрос о свободе

воли человека: «для человека невозможно допустить, пишет Бехтерев, что его

действия обусловлены не личными решениями, а законами статистики или

наследственности...»432

; а именно к этой мысли приводит представление о

причинности всего существующего. С точки зрения объективной психологии,

утверждает ученый, не может быть и речи об абсолютно-свободном определении

своих действий и поступков; точно так же, как человек не может быть

выразителем какой-либо иной, а не своей личной воли. Свобода воли и

неизбежная причинность явлений не исключают друг друга, считает Бехтерев.

Личная реакция человека подчинена определенной «законности» по механизму

совершения и, в этом смысле, поведение человека предсказуемо при знании

внешних обстоятельств; с другой стороны, оно свободно от какой-либо

обреченной определенности по содержанию, поскольку фактические действия и

поступки человека в значительной степени зависят не от актуальных

обстоятельств, выступающих лишь стимулом, а определяются следами прошлого

опыта; в этом случае, без знания «истории» человека, прогнозировать его

действия затруднительно. Таким образом, человек лично свободен в своих

поступках от актуального внешнего воздействия, но тогда для других членов

общества возрастает значение его социального опыта, поскольку актуальные

поступки личности предопределены характером личной сферы433

.

Что же такое следы, которые играют такую решительную роль в свободном

поведении человека? Бехтерев их определяет как путь «меньшего сопротивления

в нервных центрах»434

. Речь, конечно, не об анатомических следах, а об

энергетических. «Следы энергии» это пути сочетательных рефлексов, временно

затухшие, вследствие внутреннего или внешнего торможения, и которые

оживятся вновь как только будет преодолено торможение. Бехтерев пишет:

431

Там же. 432

Бехтерев В.М. Объективная психология. СПб., 1910. Выпуск III. С. 624. 433

См. Там же. С. 627. 434


245

«...нервный ток всегда легче устремляется по однажды проторенному пути, как по

пути меньшего сопротивления, что служит выражением общего закона

проявления энергии, осуществляемого и в области нервно-психической энергии,

как производной мировой энергии»435

.

Итак, характерный для реалистического мировоззрения конверсионализм,

приводит психопатолога и рефлексолога к понятию «энергия», которое

обозначает форму связи физического и психического в монистической концепции

Бехтерева.

Психика как энергия в монистической философии В.М. Бехтерева.

Еще в предисловии к своей работе «Психика и жизнь» (1903) ученый

пояснял, что он видит свою задачу в попытке дать анализ данных, «которые

представляет современная наука для разрешения вопросов о взаимном отношении

психических и материальных процессов организма и об отношении психических

процессов к жизненным его проявлениям»436

. Между тем, он обращал внимание,

что в данном вопросе можно установить только основные точки зрения, а

тщательную проработку - следует «предоставить будущему».

Неоспоримое преимущество философского мировоззрения Бехтерева –

четкое и ясное выражение своей позиции. Не обозначая, впрочем, ее как реализм,

он, тем не менее, формулирует свои убеждения «в духе реализма»: «...я говорю о

различии физического и психического и …прихожу к монизму в энергетическом

мировоззрении»437

. Монизм признает «реальное существование как духа, так и

материи; …и то, и другое… оказываются слитыми между собой»438

.

Специфика естественнонаучного реализма Бехтерева заключается в том, что

он фактически отказывается от понятия «материи» (ибо материя, трактуемая

традиционным материализмом физически, как вещество, потеряла свою

актуальность) и на место него ставит понятие «среды», обозначающее у него

435

Там же. 436

Бехтерев В.М. Психика и жизнь. М., 2012. С. 7. 437

Бехтерев В.М. Психология, рефлексология и марксизм (корректура). Архив ЦГИА, Фонд 2265. Оп.1. Д. 304.

Л. 11. 438

Бехтерев В.М. Философские воззрения на природу душевной деятельности // Бехтерев В.М. Психика и жизнь.

М., 2012. С. 16.

246

объективную реальность (философская материя). Энергия выступает как

проявление (обнаружение) среды.

Критикуя материализм и идеализм как системы, представляющие

односторонний подход во взглядах на природу, он акцентировал внимание на том,

что необходимо искать реальную (фактическую, подтвержденную

экспериментально) связь между психическими и физическими процессами в

организме. Ошибка прежних воззрений состоит в том, – указывал Бехтерев, «что

ими отыскивалась умозрительным путем сущность вещей, между тем как

истинное знание ничуть не заключается в отыскивании сущности вещей, а в

разъяснении соотношений (курсив – авт., С.К.) между теми и другими

явлениями»439

. Надо констатировать, что вопрос, поставленный психоневрологом

на рубеже XIX-XX в. не получил окончательного ответа до настоящего времени.

Общим является понимание, что из материального – нельзя вывести психического

начала путем причинно-следственных связей. Они – разнопорядковые факты


Реконструируем модель действительности «по Бехтереву».

Психическое составляет неотъемлемую и существенную часть человека как

биологического вида. Психическая деятельность предполагает два порядка

явлений: а) собственно психические, б) явления физические, происходящие в

определенных участках мозга. Результатом первых является мыслительная

деятельность, результатом вторых – нервная деятельность. И то, и другое есть две

стороны (внутренняя и внешняя) одного и того же процесса440

. Рассматривая

указанное соотношение подобным образом, Бехтерев занимает критическую

позицию в отношении гипотезы психофизического параллелизма, которая не

устраняет противоположности психического и физического, а закрепляет его как

различие качественных и количественных изменений (см., напр. Вундт «Очерки

психологии»).

439


М., 2012. С. 21. 440

Бехтерев предлагает любопытное сравнение: «…мы имеем два тождественных оригинала, написанных на двух

различных языках, но так, что каждый из них представляет собою как бы подстрочный перевод другого» [Бехтерев

В.М. Психика и жизнь. М., 2012. С. 28].

247

Положительным решением в устранении дуализма, считает ученый,

является энергетическая теория В. Оствальда (1853 - 1932). Оствальд допускает

«энергию» как гипотезу, без каких либо фактических оснований. Как известно, в

соответствии с этой гипотезой, энергия обладает самостоятельной реальностью,

материя есть продукт мысли, а все материальные свойства вещей есть проявления

энергии. Таким образом, материя как физическая величина упраздняется, и на ее

месте появляется неопределенное количество различных форм энергии. С

физической стороны, энергия трактуется как сила и движение.

В теории Бехтерева понятие «энергия» подразумевает «деятельную

среду»441

. Такая интерпретация энергии отражает убеждение ученого-мыслителя,

что «сила от среды неотделима, как и среда без силы немыслима»442

. Энергия как

деятельное начало не имеет смысла, если нет структурированного пространства,

если нет другого «нечто», к чему может быть применена сила. Бехтерев

предельно ясно характеризует свое энергетическое воззрение: «…в мире нет

вещества, как особого отдельного от силы косного начала, как нет в сущности и

силы, как особого, т.е. самостоятельного деятельного начала, так как и то, и

другое есть ничто иное, как продукт нашего умозрения, возникший из желания

разложить неразделимую в природе деятельную среду на два противоположных

по своей сущности и природе начала. Наше понятие деятельной среды…вмещает

в себя понятия вещества и силы. Вещество в доступных нам его видах, т.е. в

форме физических тел, является ничем иным, как внешней формой проявления

деятельной среды, внутренняя же причина ее деятельного состояния называется

нами силой, тогда как взаимоотношения среды и силы в форме деятельной среды

образуют собою то, что мы называем энергией. …в природе всюду одна и та же,

однородная в своем существе, единая мировая энергия в виде одной общей

деятельной среды»443

. Энергия – коррелят психического и физического в

реалистической концепции Бехтерева.

441


М., 2012. С. 34. 442

Там же. С. 35. 443

Там же. С. 35 – 36.

248

Итак, установлено и подкреплено научными фактами (электромагнитные

волны, рентгеновские лучи и т.п.), что все есть энергия, и противополагать

физическое и психическое нецелесообразно, а скорее необходимо допустить

существование психической энергии как одной из ее видов. Виды энергии

определяются условиями соотношения среды и силы.

Что есть энергия по отношению к жизни? – существенный вопрос

монистически-энергетической теории Бехтерева. В отношении жизни

«…необходимо признать, – пишет ученый, – что все явления мира, включая и

внутренние процессы живых существ или проявления «духа», могут и должны

быть рассматриваемы как производные одной мировой энергии, в которой

потенциально должны содержаться как все известные нам физические энергии,

так равно и материальные формы их связанного состояния и, наконец, проявления

человеческого духа»444

. Психизм, психическое также есть особый вид энергии,

различные проявления которой есть в природе. Психика и жизнь – производные

энергии.

На молекулярном уровне, энергия есть то, что обеспечивает систему

подвижного сцепления частиц вещества за счет внутренних физико-химических

превращений445

. Вещество в наблюдаемом мире состоит в постепенной градации

усложнения своих частиц. Биомолекула – наиболее простой элемент живого

вещества, но уже довольно сложное образование в природе, настолько сложное,

что приобретает специфические особенности живого в отношении к окружающей

среде. Бехтерев считает, что молекулярная энергия не выводит живое вещество

из подчинения законам природы (закон сохранения и превращения энергии), но

«расширяет понимание природы мира»446

. Если вещество – это энергия, в

связанном состоянии, то организм человека как сложная система содержит

колоссальный запас энергии. При достижении наивысшего скопления в

замкнутой системе, часть энергии может высвобождаться, запуская те или иные

новые процессы в организме. Таким образом, энергия организма становится 444

Бехтерев В.М. Бессмертие человеческой личности как научная проблема // Избранные труды по психологии

личности. В 2 т. Т.1. СПб., 1999. С. 231. 445

См. Бехетерв В.М. Биомолекула как основа живого вещества // Бехтерев В.М. Психика и жизнь. М., 2012. С. 217

– 222. 446


249

причиной его активности. Активность проявляется различным способом, в

зависимости от условий среды, в которой организм живет и развивается.

«…психика, – пишет Бехтерев, – является важнейшим определителем отношений

живого организма к окружающей среде»447

. Одна из форм этого отношения –

сознание. Сознание есть проявление, так называемой, «психической энергии».

Дальнейшее изучение этого вопроса может находиться только в плоскости

выяснения природной сущности энергии.

Итак, логическим путем, Бехтерев приходит к выводу, что понятие

«энергии» достаточно формально, содержит в себе физическое (силу, движение) и

«нечто другое», находящееся в потенциальном состоянии, являющее источником

психического, т.е. началом субъективного мира, при определенных условиях. Он

пишет: «…мы должны признать, что за движением частиц вещества,

признаваемого нами проявлением энергии, есть еще нечто другое, которое не

может быть включено в понятие о материи или веществе. Это нечто или икс не

представляет также и психического в смысле сознательности, но очевидно, что

этот икс, стоящий уже за пределами вещественного мира, содержит в себе в

потенциальном состоянии и психическое, которое при известных условиях может

возникнуть из энергии, как это наблюдается во всех вообще организмах и

специально в нервных центрах высших животных»448

.

В этом абстрактном «икс» угадывается ни что иное, как абсолют, или

«первичный деятель» (Бехтерев), или, более естественное для русской традиции

имя, Бог. По аналогии с «низкой» ступенью жизни, на уровне высшей ступени

бытия мира, находящегося на границе «запредельного расщепления вещества»

Бехтерев гипостазирует проявление того, что можно назвать «чистой психикой»

или «абсолютным субъектом», что, по сути, означает Бог. Бог есть скрытая

энергия.

Идеей бога завершается система действительности Бехтерева, хотя прямо на

нее он указывает лишь однажды, в работе «Вопросы умственного и нравственного

воспитания». Он пишет: «Подвигаясь шаг за шагом в изучении природы, люди 447

Бехтерев В.М. Значение энергии организма в отношении эволюции // Бехтерев В.М. Психика и жизнь. М., 2012.

С. 236. 448

Бехтерев В.М. Психика и жизнь. М., 2012. С. 244.

250

дошли до ее первоначальной сущности: как все что мы видим, так и все что

недоступно нашему зрению есть проявление Единой Вечной невидимой

невесомой энергии. ...что представляет из себя эта открытая человечеством в 20-м

веке Единая Вечная Энергия? …Что может подтвердить нам, что открытая нами

данная Вечная Энергия не есть нечто необъяснимое случайное, а есть свободное

произволение Вечного Разума Бога отца сотворившего все по известному плану и

ведущего свое творение к известной цели. Т.е. чему учило нас христианство.

Единственным доказательством этого положения может служить только

Откровение Самого Вечного Разума – сообщение нам сведения о процессе

мироздания, о своем плане и о своей воле. И если мы найдем фактическое

подтверждение этого откровения, исполнение заранее сообщенного плана, то нам

не остается ничего другого, оставаясь в Разуме, как всемирно признать Общего

нам всем Бога Отца – Высший Вечный Разум и исполнить добровольно

сознательно его волю, наш человеческий закон возвещенный нам в последний раз

Его воплощенным словом Иисусом Христом, который вполне совпадает с

открытым и нами человеческим законом обеспечивающим счастливую

человеческую жизнь: необходимость любить друг друга»449

.

Итак, открыть Бога как энергию может только человек, используя силу

своего ума. Этим определяется смысл человеческого существования. Если та или

иная теория дает ответ на вопрос о смысле жизни – она как бы «оправдывает»

себя в истории. Не исключение, с этой точки зрения, и теория Бехтерева. Главным

камнем преткновения, обессмысливающим жизнь, традиционно, ученые и

мыслители считали факт смерти. Бехтерев критиковал позицию И.И. Мечникова

по этому вопросу и считал, что ортобиоз не может быть самоцелью, а лишь

средством для достижения другой значимой цели; главное – не длительность

жизни, а ее качество: важно ни сколько живешь, а как живешь. Тогда ответ на

вопрос о цели человеческого существования лежит не в плоскости биологии

(физической сфере), а в плоскости психики (в сфере духовного). По другому

вопрос можно сформулировать так: заканчивается ли вместе с физическим

существованием человека его духовное бытие? Ответ Бехтерева однозначный – 449

Бехтерев В.М. Вопросы умственного и нравственного воспитания. Фонд 2265, оп.1, дело 346, л. 2.

251

нет. Обоснование этого ответа – не церковное, и не метафизическое, а

естественнонаучное.

Следуя принципам «монистического энергетизма», ученый трактует бытие

вселенной как эволюцию реального мира к единой мировой энергии. Суть этого

процесса, его же словами, можно изложить следующим образом: …мы должны

…держаться взгляда о единой основе всего сущего в виде мировой энергии,

служащей началом и всего материального, и всего духовного во Вселенной. …Эта

мировая энергия обусловливает движение всего во Вселенной, ибо во всем

познаваемом пространстве нет ничего без движения. …необходимо признать, что

все движется как бы в одной непрерывной цепи, благодаря непрерывному

переходу одной энергии в другую. Отсюда постоянная и непрерывная

зависимость одного явления от другого, благодаря ему весь мир представляет

собой бесконечную систему взаимодействий, устанавливающую так называемый

закон относительности»450

. И далее, «если нервно-психическая деятельность

человека должна быть сведена на энергию, то ясно, что это энергия проявляясь в

речи, мимике жестах, действиях и поступках одних людей, путем воздействия

этих внешних проявлений, т.е. речи, мимики, жестов, действий и поступков на

воспринимающие органы других лиц, должна отражаться в свою очередь на речи,

жестах, мимике, действиях и поступках этих последних, а это и гарантирует

социальную преемственность фактов и событий в исторической жизни

народов»451

. Таким образом, на уровне психической деятельности, каждый

человек внимает в себя энергию предшествующих поколений, обогащает ее

собственным опытом и передает ее другим каждый раз, когда так или иначе, его

активность обращена на других. Так происходит постоянная передача энергии от

человека к человеку, от поколения к поколению, из века в век. Подобную идею –

о всеобщей энергийной связи живого во Вселенной – высказывал и физик

Н.А. Умов в своей работе «Мысли об естествознании»452

. И если этот ученый в

результате рассуждений пришел к концепции «homo sapiens explorans» (человек 450


личности. В 2 т. Т. 1. СПб., 1999. С. 232. 451

Там же. С. 235. 452

Умов Н.А. Мысли об естествознании // Собрание сочинений профессора Николая Алексеевича Умова в 3 т. Т. 3.

М., 1916.

252

познающий) - концепции творческой активности человека как его моральной

обязанности для сохранения жизни, то Бехтерев-рефлексолог пришел к мысли о

социальном бессмертии человека и социальном героизме как форме поведения,

обусловленной естественной нравственностью.

Человек бессмертен ввиду того, утверждает последний, что неуничтожима

нервно-психическая энергия, которая составляет сущность человеческой

личности, или, «говоря философским языком, – пишет он, – речь идет о

бессмертии духа, который в течение всей индивидуальной жизни путем

взаимовлияния как бы переходит в тысячи окружающих человеческих личностей,

путем же особых культурных приобретений (письмо, печать…телефон,

граммофон, те или другие произведения искусства, различные сооружения и

проч.) распространяет свое влияние далеко за пределы непосредственных

отношений одной личности к другой, и притом не только при одновременности

их существования, но и при существовании их в различное время…»453

. Своего

рода, пропедевтический взгляд на транслокацию души высказывался и Кантом, в

упомянутой выше диссертации: «...душа не потому связана с телом, что она

пребывает в определенном месте тела, а потому ей дается определенное место в

мире, что она находится с некоторым телом во взаимной связи, по уничтожении

которой исчезает и всякое положение ее в пространстве. …ее локальность –

условие производное, приобретенное ею случайно, а не первоначально.

...абсолютную и непосредственную локальность души можно отрицать...»454

.

Данное утверждение как раз выступает метафизическим основанием трактовки

души как психической энергии, относительно которой можно и должно

предположить возможность «отрыва» от физического «места» и конвертации в

иную сущностную (энергийную) форму.

Итак, в научном смысле, по окончании индивидуальной жизни человека,

когда человек прекращает свое физическое существование, психическая жизнь

личности продолжается как часть духовной культуры общества. При этом,

453



Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого и интеллигибельного мира / И. Кант // Собр. соч. В

8 т. Т. 2. М., 1994. С. 320.

253

совершенно не важно, насколько эта часть велика. Бехтерев писал: «…Пусть эта

частица окажется крупинкой, крайне малой величиной в эволюции

общечеловеческой духовной культуры, но нельзя представить себе, приняв во

внимание закон сохранения энергии и понимая нервно-психическую деятельность

как проявление этой энергии, чтобы какая бы ни было человеческая личность не

вносила самой себя хотя бы в виде малейшей, пусть даже неизмеримо малой

частицы, в общечеловеческую духовную культуру. А это и обеспечивает ей

вечную жизнь за периодом ее земного существования»455

. Как положительный,

так и отрицательный вклад любой личности, в целом, «работает» на эволюцию

человека, общества и Вселенной. Из этих посылок, совершенно логично в теории

Бехтерева, возникает требование нравственной ответственности каждого

человека: работать над совершенствованием собственной личности, созидать

культуру, творчески преображать окружающий мир. Точно так же как и другие

представители философского реализма в естествознании (Н.А. Умов,

А.А. Ухтомский, И.И. Мечников, Д.И. Менделеев), ученый-мыслитель приходит к

выводу, что совершенствование – неизбежная участь человека в реальной жизни.

Будучи включенным в природную среду, он вынужден идти по пути прогресса,

поднимаясь все выше и выше, на новую эволюционную ступень, постоянно, всю

жизнь до ее предела. А поскольку человек является носителем мировой энергии,

ученый высказывает убеждение, что мировой процесс, в конце концов, приведет к

созданию высшего нравственного существа – «прогенератива», которое

«осуществит на земле царство любви и добра»456

.

Таким образом, основываясь на научных открытиях и исследованиях своего

времени, принципиально занимая реалистическую позицию в развитии своих

философских идей, психолог, психиатр и рефлексолог Бехтерев закономерно

приходит к христианской идее всеобщей любви. Тем самым доказывая, что между

наукой и религией, материальным миром и духовным нет никаких жестких

границ.

455




254

Лучшая религия, писал мыслитель в автобиографии – «социальный

героизм», выражающийся в жертвенном служении обществу457

, в

альтруистической передаче части своей энергии (знаний, умений, труда) на благо

общества во имя социального бессмертия.

Занимая активную жизненную позицию, но, по собственному утверждению,

далекий от политики, Бехтерев как ученый искал «идеологический (курсив – авт.,

С.К.) выход из старых форм жизни»458

с целью найти такие новые формы, где

человек мог бы свободно реализовать свой потенциал. Новая реальность не

укладывалась в привычные системы. Реализм – плодотворная почва для

построения новых форм жизненного пространства.

3.2.2. Концепция «homo sapiens explorans» в теории А.Н. Умова

Умов – эволюционист, последователь теории Дарвина. Видел свою задачу в

том, чтобы показать эволюцию Вселенной как целого: на основе анализа

прошлого, отдельных значимых событий настоящего, предвидеть будущее. Его

работы посвящены эволюции атома, эволюции живого, эволюции мировоззрений,

эволюции физических наук и т.п. Эволюционные процессы на всех уровнях

бытия, убежден ученый-физик, имеют общие закономерности, т.е. аналогичны.

Реализм Н.А. Умова проявился, главным образом, в его стремлении

показать связь живой и неживой природы, а так же тождество законов эволюции

живой природы и человеческого общества.

Умов понимал эволюцию как движение от простого – к сложному, от

бессознательного – к сознательному, от анархии – к порядку, от естественного

состояния системы природы – к культурному. Чем выше уровень развития

живого, тем большее количество препятствий жизнь встречает на пути своего

движения, тем сильнее борьба.

Человек неизбежно включен в этот процесс. Ученый писал: «Индивидуум и

его жизнь суть жертвы эволюции живого, представляющей непоколебимый и

457

Бехтерев В.М. Автобиография (посмертная). М.: Изд. об-во «Огонек», 1928. С. 49. 458

Там же.

255

неотъемлемый процесс природы»459. Из принципа эволюции должны выводиться

ряд правил, которыми следует руководствоваться человек в своих действиях.

Естественная природа, по мнению Умова, не является неизменной.

Неизменными являются законы природы, но наука дает человеку власть изменить

естественное течение явлений, т.е. изменить законы процессов, происходящих в

природе. Он писал: «Естествоиспытатель в своей лаборатории упражняется и дает

первые уроки борьбы с естественным течением событий, научаясь и уча создавать

сочетания сил природы, которые не могут повториться в естественном распорядке

явлений без вмешательства разумной воли»460. Смысл волевого вторжения

человека в естественный процесс – пособничество эволюции Вселенной. В связи с

этим Умов отмечает: «Мировой закон, открытый естествознанием, уясняет нам

основной смысл естественного течения явлений и освещает первичный источник

культурного развития человечества. Знание этого источника очерчивает нам

крупнейшие штрихи того направления, следуя которому мы будем

способствовать, а не задерживать это развитие»461. Задача человека –

«подсмотреть» у природы рациональное «сочетание сил» и зафиксировать в

жестких формах. Примеры таких жестких форм нам хорошо известны – это

земледелие, машиностроение, архитектура и т. п., то, что называется культурой –

второй природой человека. «Второй природе» Умов дает название «вне-

человек»462, подчеркивая, тем самым, во-первых, новый статус человека, а во-

вторых – новую среду жизни. Подтверждением этой мысли являются следующие

высказывания ученого: «…эволюция проявляет себя не только в создании новых

типов, но и условий новой более сложной жизни, зарождении новых процессов в

мертвой природе, словом – создании новой, второй природы, своеобразной

атмосферой окружающей новый тип. …Эволюция живого направляет его… к

формам, потребности которых находят все меньшее и меньшее удовлетворение в

459

Там же. С. 309. 460


М., 1916. С. 159. 461

Там же. С. 160. 462

Умов Н.А. Эволюция живого и задача пролетариата мысли и воли // Собрание сочинений профессора Николая

Алексеевича Умова в 3 т. Т.3. М., 1916. С. 326.

256

той природе, среди которой они родились и которая уготована для его жизни»463.

«…эволюция, создавая новый тип и давая ему приказание жить, приводит к

созданию не только нового типа, но и новой, второй природы. …Чем более вторая

природа воспроизводится путем бессознательных актов и чем более она связана с

организмом, тем легче ее воспроизведение и тем меньше бедствия жизни»464.

Бедствия жизни – это «нестройности» в системе: в сознании, в природе, во

вселенной. Создавая культуру или вторую природу, человек упорядочивает

хаотичные силы естественной природы, и инициирует возникновение социальных

структур – вносит «стройности» в общественную жизнь. Таким образом – путем

приспособления, человек эволюционирует: переходит из статуса зоологического

вида (homo sapiens) в статус, условно говоря, психического вида (homo politicus).

В отличие от Дарвина, Умов считал, что борьба, в т. ч. и борьба за

существование и приспособление к внешним условиям есть не причина, а

следствие эволюции. Именно благодаря эволюции возникают «несходства»,

различия в пределах вида, что порождает неравенство: борьба выходит за пределы

естественного бытия организмов (природы) в область психической реальности. На

этом, более сложном уровне, где спрос не соответствует имеющимся средствам

удовлетворения, к борьбе с внешними условиями присоединяется борьба

внутренняя, между представителями одного типа. Эволюция создает

неустранимое неравенство. В результате эволюции человеческое общество как

часть живой природы, расслаивается, распадается на группы, которые

оказываются на разных ступенях умственного развития и с разными

психическими задатками. Соответственно, потребности у этих групп различны и

требования к жизни на удовлетворение этих потребностей различны. Эволюция

является источником естественного права: право удовлетворить свои жизненные

потребности. Основной принцип эволюции демократичен, в том смысле, что для

всего живого открыта возможность совершенствования, достижения высших

ступеней развития.

463

Там же. С. 307. 464


257

Стремление к идеалу – область морали. Умов высказывает интересную

мысль о том, что с тех пор как перестало существовать единое человечество,

перестала существовать и единая мораль. Новое общество должно решать свои

проблемы в контексте новой морали – эволюционной. Таким образом,

антропологическая концепция Умова поддерживает эволюционную этику,

обоснованную Дарвином и Спенсером и в этом смысле русский физик

последователен в своих воззрениях.

Эволюционная мораль Умова – это творческая мораль, главный принцип

которой – «Твори и созидай»465. В отличие от догматической, инертной,

«моисеевой» морали «зоологического вида homo sapiens», мораль, находящаяся

«на гребне» эволюции – это деятельностная мораль: не покорность и смирение, а

непрерывная борьба. Смысл этой борьбы – остаться в потоке времени, создать

возможность для своего существования ради интересов истории. Через человека

проходит эволюция и его задача, как считает ученый, создать «передаточные

пункты»466

для дальнейшего движения природы. Такими передаточными

пунктами и является культура, артефакты.

В результате эволюции меняется нравственная сущность человека.

«Человечность начинается лишь с того момента, когда индивидуум является в

качестве регулятора, т.е. с момента привхождения в производство творчества или

умозрительных актов». «Личность является человеческою с того момента, когда

homo sapiens своими поступками и действиями выделяется из остальных сил

природы»467

. Другими словами, физический труд постепенно, в результате

эволюции человека и растущих потребностей, обесценивается. Он заменяется

машиной, следовательно, высвобождается энергия. Данная энергия затрачивается

на повышение эффективности умственного труда, означающего творческую

способность найти применение своим силам. Значение умственного труда

возрастает. Возрастает и значение науки, которая дает материал и средства к

активной умственной деятельности и эволюционным преобразованиям. Человек

465

Умов Н.А. Эволюция живого и задача пролетариата мысли и воли // Собрание сочинений профессора Николая

Алексеевича Умова в 3 т. Т. 3. М., 1916. С. 313. 466

Там же. С. 314. 467


258

обретает социальное право на мысль и волю, с одновременным обесцениванием

(недостаточностью) естественного права на удовлетворение естественных

потребностей. «Пролетариату мысли и воли, несущему знамя научного

творчества, а не пролетариату физического труда принадлежит, с нынешнего

века, всемирно-историческая миссия», – патетично пишет Умов в работе

«Эволюция живого и задача пролетариата мысли и воли»468.

Наука, по убеждению Умова – это царство мысли и воли. Идеал

общественного строя заключается в том, чтобы человек свободно, в соответствии

с уровнем своего интеллектуального развития, мог пользоваться плодами своего

творчества.

«Истина социальной жизни – только в непрерывно развивающемся

творчестве человеческом» – таков реальный итог естественнонаучных

рассуждений Умова об эволюции жизни469.

Новая картина мира – новая картина человека.

Впервые в русской философии посмотреть на жизнь как на «картину»

предложил А. Галич в работе «Картина человека». Картина – это дискретное

целое, где разные части находятся в определенном соподчинении друг к другу, и,

взаимодополняя друг друга, создают некое новое содержание, которое ни по

форме, ни по сути не совпадает с каждой из отдельных частей. Мир как картина

есть мир как система, и человек – существенное, смыслообразующее звено этой

системы. Главная мысль Галича заключалась в том, что наука о человеке –

человекознание – есть системное знание, основанное на изучении сущности

человека (внутреннего) и наблюдении внешних проявлений человека. Такая наука

не может быть только физиологией или только психологией, считал мыслитель.

Необходима полная картина человека, создать которую наука может только

исходя из идеи единства человеческой жизни, проявляющегося в «бесконечном

разнообразии». Только там, писал Галич, где сущностное познание сочетается с

468

Там же. С. 325 – 326. 469


259

опытным «происходит ведение истинное, полное, отчетливое, словом

философское»470.

Умов, изображая картину мира, смещает акцент с человека – в сторону

всеобщих законов Вселенной, т. е. отвлекается от привычного для русской мысли

антропоцентризма – в сторону космологизма. Смысл не в том, чтобы

ниспровергнуть Человека как центр вселенной, а в том, чтобы показать

полицентризм (объемность) окружающего мира.

Ранее, картина мира была антропоморфной, – рассуждал мыслитель.

Человек переносил на природу свои собственные свойства, поскольку был не

способен противостоять силам природы, да и вообще, считал кощунственным

бороться с природой. Человек обожествлял природу в силу отсутствия знания о

ней и наделял ее дружественными и враждебными силами. Задача человека

заключалась в том, чтобы с помощью ритуальных действий «умилостивить

природу».

С развитием естествознания, изучением фактов – отмечал Умов, – человек

вооружается конкретным знанием и картина мира меняется. Вместе с картиной

мира меняется и сам человек и его представления об окружающей

действительности. Задача все та же – успешно взаимодействовать с природой,

которая подавляет человека своей мощью. Но если в древности, человек это делал

с помощью «мольбы», то теперь – разумно управляя естественными процессами,

используя научные приемы. Эффективность деятельности человека повышается -

человек гораздо успешнее получает желаемый результат. Человек

эволюционирует (прогрессирует), стимулируя тем самым к развитию и социум, и

природу, и мироздание.

Человек в мироздании выступает как организующее начало, его задача –

борьба с энтропией (хаосом, рассеиванием энергии), определение векторов

движения энергии на основе имеющегося и нового знания.

Если реконструировать космологическую систему Умова, то исходными

понятиями для него являются Вселенная и энергия.

470

Галич А.И. Картина человека. СПб, 1834. С. 5.

260

Вселенная есть единое целое. Вселенная – это естественное образование.

Естественное значит закономерное, т.е. все связано определенными принципами и

детерминировано. Априорные характеристики Вселенной – пространство и время.

Пространство заполнено живой и неживой материей. Субстрат материи – энергия.

Нематериально то, что не требует энергии. Поэтому, (это важно для понимания

реалистической установки Умова) материальное противостоит не идеальному, а

неэнергийному, т. е. тому, что не обладает энергией. Существенный признак

энергии – движение. Материя конституирует природу. И в силу энергийности

материи, в природе происходят постоянные превращения. Умов пишет: «Живая

материя есть самосохраняющийся и самоснабжающийся очаг стационарных или

установившихся превращений энергии»471. В то время как неживая материя

является причиной рассеивания (поглощения) энергии, т.е. энтропии.

С точки зрения Умова-физика, существует две основные формы движения в

природе – стройные и нестройные. Закон естественных процессов гласит:

«Неорганизованная природа представляет собой кладбище стройных

движений»472. Стройными Умов называет те явления, которые имеют устойчивую

повторяемость (смена дня и ночи, течение рек, биение сердца и т. п.). Эти

«стройности» выступают бессознательно регуляторами нашего поведения (на

основании нашего убеждения, что, например, день сменяет ночь и т. п.).

Обозначенные две формы движения находятся в постоянной борьбе. Согласно

естественному закону, энергия стройных движений рассеивается

(«разграбляется») энергией нестройных (хаотических) движений. От исхода

борьбы зависит существование живого.

Стройные явления – событие невероятное. Точка зрения Умова-физика

заключается в убеждении, что «…происхождение стройных движений в

неорганизованный природе невероятно, хотя возможно. Нестройность есть то

вероятное состояние, к которому стремиться неорганизованная природа.

Напротив, стройность движений есть основа организованной материи».

471

Умов Н.А. Эволюция мировоззрений в связи с учением Дарвина // Собрание сочинений профессора Николая

Алексеевича Умова в 3 т. Т. 3. М., 1916. С. 350. 472


М., 1916. С. 161.

261

Организованная материя – это живая природа. Неорганизованная материя –

неживая. Живая (организованная) материя обладает рядом свойств,

способствующих тому, чтобы создавать в природе невероятные, т.е. стройные

состояния, а именно, преобразовывать природу и тем самым поддерживать

процесс жизни (таким стройным явлением, например, выступает воспроизведение

потомства).

Чтобы понять реальное содержание понятий «вероятное» и «невероятное» в

теории Умова, надо упомянуть о космологическом характере его теории. Всякое

явление он анализирует не в рамках человеческой жизни, а в масштабах

Вселенной. Оперируя математическими величинами, основываясь на теории о

разделении материи (о предельных величинах деления вещества), он приводит

факты того, что относительно времени существования вселенной и

пространственных величин, которыми определяются природные явления,

некоторые события занимают крайне ничтожный промежуток пространственно-

временного континуума. Их «закрепление» в бытии можно считать невероятным

явлением.

Соотношение материи человеческого рода и материи всей планеты ученый

физик определяет как 1:40 000 000 000 000. В связи с этим он утверждает, что

Вселенная – то целое, в котором возникло такое «маловероятное событие» как

жизнь и ее конкретная видовая форма – человечество. Но, маловероятное не

означает невозможное. Тем не менее, всякому случайному событию жизни грозят

опасности, вплоть до полного исчезновения. Живое развивается в сторону

наиболее вероятных форм. В естественной борьбе за выживание, в результате

эволюции, во вселенной появился разум. Носителем разума стал человек.

Совокупное выражение разума – наука. Следовательно, активное развитие науки,

и прежде всего, наук о природе – залог благоприятного развития жизни как

таковой.

Задача человека, руководимого разумом – охранение, утверждение жизни

на земле, говорил Умов. Ученый считал, что «Жизнь и деятельность человеческая

является… одним из звеньев мировой жизни: человеческий мир не есть

262

отдельный, обособленный мирок, он связан со всей вселенной целым рядом

переходных ступеней. Мир человеческий с точки зрения естествознания

стремится увеличить число событий, благоприятствующих его существованию, -

повысить, говоря математически, то число, которое изображает его

вероятность»473. В человеке борьба за существование становится сознательной. И

эта сознательная деятельность должна быть основана на науке – тогда она будет

успешной, – убежден Умов. Он пишет: «В какой мере организованная материя

нашей планеты успешно выполнит свою задачу, не представляет ли она

ничтожный обрывок органической жизни, которому суждено рано или поздно

погибнуть, – зависит от поведения человеческих обществ. Подчинение поведения

выясняемой задаче в значительной мере тормозится тем, что большею частью

человек не видит ничего кроме себя и себе подобного»474.

«Зона комфорта» для человека – стройные системы, и наша сознательная

деятельность направлена на устранение нестройностей в системе или создание

новых стройностей – создание организованной материи. В результате такой

осмысленной деятельности возникает культура.

Таким образом, точное, научное знание должно помочь человеку

сформировать своего рода «планетарное мышление», которое повысит его

ответственность за культурное развитие общества.

Узость мысли, считает Умов, приводит к «нравственной беспомощности

при неудовлетворенности жизни»475. Этическое отношение к миру заключается в

познании и преобразовании природы. На сцену истории должен выйти новый тип

человека – homo sapiens explorans – «человек познающий».

Роль человека в познаваемом им мире.

В работе, опубликованной в 1912 г. в журнале «Природа», Умов

формулирует «исповедание естествоиспытателя»:

1. Утверждать власть человека над энергией, временем, пространством.

473

Там же. С. 163. 474

Там же. 475


263

2. Ограничивать источники человеческих страданий областью, наиболее

подчиненной человеческой воле, т.е. сферою сожительства людей.

3. Демократизацией способов и орудий служения людям содействовать

этическому прогрессу. Демократизация или общедоступность чудес науки, как по

отношению к творящим эти чудеса, так и к воспринимающим даруемые ими

блага, есть их исключительная привилегия.

4. Познавать архитектуру мира и находить в этом познании устои

творческому предвидению.

Естествознание помогает определить человеку свое место в природе исходя

не только из того, что известно в современности, но и черпая сведения из

эволюции мира. Главная задача homo sapiens explorans, считал физик, быть

сознательным участником эволюции живого – в этом ценность человеческой

жизни.

Благодаря своей творческой активности, человек преобразует первую

(естественную) природу и ее нестройности превращает в стройности, создавая,

тем самым, вторую (искусственную) природу, наиболее полно удовлетворяющую

жизненные потребности человека.

«Ценность стройности, – пишет Умов, – есть основа красоты и этики.

Эволюция живой материи представляет естественную историю борьбы за

осуществление высших проявлений стройности – этических идеалов»476.

Элементы этики уже заложены в самой природе человека как стройной

системе: внешний порядок предполагает определенный духовный склад. Здесь

действует принцип аналогии, о котором уже говорилось выше. Человек –

стройная система, следовательно его действия могут быть руководимы только

стройной системой, в данном случае – системой ценностей. Этика как система

норм и правил упорядочивает действия человека, что в полной мере, по мысли

Умова, отвечает психической организации и духовному строю homo sapiens

explorans.

476

Умов Н.А. Эволюция мировоззрений в связи с учением Дарвина // Собрание сочинений профессора Николая

Алексеевича Умова в 3 т. Т. 3. М., 1916. С. 359.

264

«Чувство красоты, искусство – обращает наше внимание ученый, –

вытекают из того же начала: мы наслаждаемся только тем, что стройно – будет ли

это красота человеческого тела и его движений или красота полевого цветка,

необъятных просторов воздуха или океанов, неизменяемости законов природы.

Нестройная пестрота, мигание пламени и т.д. притупляют и утомляют нас»477.

Механизм, регулирующий жизнь – логос, соединяющий в себе, по

убеждению Умова, содержание понятий «научное знание» и «любовь». Любовь, в

теории мыслителя – высший жизненный принцип, и он его обозначает как агапэ

(от греч. ἀγάπη - любовь). Агапэ – любовь человека к человеку, человечность,

« …это чувство, с которым гостеприимный хозяин встречает в своем доме

чужеземца-гостя», – так трактует ученый древнегреческое слово478. Знание и

любовь предостерегают жизнь от хаоса, создают ритм в течении жизни,

удерживают от бесцельного расходования энергии. Человек – резонатор этого

ритма. Функция человека в мире предписана системой. Таким образом

раскрывается смысл логоса.

«В своем поведении, в своей деятельности среди людей, мы забываем или

не подозреваем одного: каждый из нас – не более, как нумер!»479. Этим суждением

Умов высказывает мысль о том, что человек занимает свое определенное место в

природе и он его должен осознать. Там, где человеку кажется, что он двигается

свободно, по своему желанию, на самом деле он действует в рамках невидимой

для него закономерности. Не зная этой закономерности, двигаясь в

индивидуальной жизни и в историческом процессе хаотично, человек натыкается

на препятствия, тем самым нанося вред себе и другим. Причем закономерные

связи находятся не только в актуальном состоянии, но и тянутся из прошлого и

уходят в будущее. Умов сравнивал закономерности, существующие в

мироздании, с сетью, которой окутано все человечество: «Да, мы окутаны сетью,

как рыба неводом, и своими свободными, в сущности бессвязными движениями

477


М., 1916. С. 162. 478

Умов Н.А. Агапэ // Собрание сочинений профессора Николая Алексеевича Умова в 3 т. Т. 3. М., 1916. С. 53. 479


265

дергаем эту сеть…»480. И если в какой-то части этой сети происходит нечто, то оно

непременно отразится и на других участках сети. В этом смысле все далекие

события и незнакомые нам люди становятся нам близкими, ибо связаны с нами

опосредованно. И чтобы двигаться вперед, не причинять друг другу избыточные

«страдания», следует придерживаться принципа «агапэ», считает Умов. «Мы

должны воспитать в себе…твердое убеждение в связи поведений, взаимном

воздействии умственных и нравственных уровней различных лиц, не только

близко, но и далеко стоящих друг от друга! К такому убеждению призывает нас

наука, и его утверждение в наших мыслях и наших поступках будет истинным

прогрессом»481. Убеждение во всеобщей связи событий и явлений, развивает свою

мысль ученый, порождает необходимость «нравственной гигиены»,

«оздоровления душевного мира человеческих обществ».482 «Санитарное орудие»

нравственного оздоровления – агапэ. Но это человеколюбие – не филантропное

отношение к «униженным и оскорбленным», а активная конкретная деятельность

по устранению нравственных недугов (изъянов) общества. Смысл «агапэ» – в

осознанной деятельности, на основе убеждения, что все явления – маловажные и

крупные – связаны между собой, и ты являешься причиной и результатом

происходящего. Отсюда возникает моральная ответственность и научное

объяснение древних истин: «Возлюби ближнего своего как самого себя»,

«Поступай так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой».

Заключая обзор концепции homo sapiens explorans в теории А.Н. Умова,

уместно процитировать слова А.И. Бачинского – коллеги ученого, который дал

ему такую характеристику: «…его пароль – наука; его лозунг – улучшение

народной участи»483. Говоря о человеческих качествах ученого-

естествоиспытателя, Бачинский обращал внимание на приоритет эстетического в

его мировоззрении. Он вспоминал, что для него эстетика была выше этики, и

приводил в пример слова Умова: «Вселенная – это арфа, …струны ея звучат

дивной гармонией закономерности. Звуки всей природы стройны и строги; только

480

Там же. С. 55. 481

Там же. С. 56. 482

Там же. С. 57. 483

Бачинский А.И. Характеристика Н.А. Умова как ученого, как мыслителя и как человека. М., 1916. С. 7.

266

струны людей издают фальшивые ноты. Каждый человек должен жить так, чтобы

его струна вносила новую красоту в общую гармонию; мы должны уничтожить

все фальшивые звуки в нашей жизни». «Нет добра и нет зла, – говорил он в

другой раз: есть одна красота. Так электрический ток разбивается на два течения,

плюс и минус. Плюсы и минусы – это добро и зло. Плюс и минус стремятся

слиться – это и есть красота»484.

3.3. Социальный эволюционизм

С точки зрения реализма, любая теория полезна настолько, насколько она

дает материал для практической жизни. В этом смысле и естествознание и

философия равноценны как формы мировоззрения. Философия обозначает

контуры парадигмы, в рамках которой решаются задачи, естествознание

поставляет сырье, конкретный материал, с помощью которого возможно решение

актуальных задач. Результатом диалога философии и естествознания, с позиции

реализма, должна быть некая социальная теория, представляющая концепцию

эволюции (прогресса) человека и общества. Причем важно то, что никакая

концепция не является окончательной и абсолютно истинной. «Путь» развития и

содержательное понимание идеала (цели) развития всегда находится в движении,

и могут корректироваться в зависимости от полученного знания. Философский

реализм как теоретическая концепция – система представлений о пути развития,

как практическое учение – о цели развития, о благе.

3.3.1. «Жизненный реализм» Д.И. Менделеева

Философский реализм Д.И. Менделеева держится на «трех китах» –

постулировании единства трех субстратов бытия: материи, души и энергии. В

этом можно усмотреть влияние гегелевской философии: тезис, антитезис, синтез.

Однако в основе философской теории реализма лежит не принцип противоречия,

как у Гегеля, а принцип аналогии. Все есть части целого, состоящего из трех: 484

Там же. С. 15 – 16.

267

сущее, должное, наличное; содержание, форма, энергия; природа, идеал, социум;

материя, дух, действительность; тело, душа, жизнь; физическое, психическое,

реальное; существующее, желаемое, текущее; опыт, умозрение, практика и т. п.

Процессы бытия имеет аналогичную структуру, причем, низшие дают ключ к

пониманию высших.

Этот же принцип лежит и в основе социально-философской теории

Менделеева485. Ученый прямо ставит перед собой задачу утвердить реализм как

философское основание естествознания, которое, в свою очередь, вносит

существенный вклад в познание действительности, а на основании этого знания

строится представление о необходимом жизненном пути и движении истории.

« …реализм лежит в основании всего естествознания, а от него и во всей

совокупности развития современных мыслей»486, – утверждает ученый. К тому же,

Менделеев считает, что реализм более свойственен русскому уму, чем другие

формы мировоззрения. Он пишет: « …русский народ… представляет лучший

пример народа реального, народа с реальными представлениями»487. Основано это

убеждение на аналогии «срединности»: срединность реализма как умозрения, и

срединность географического положения России. Как наша история представляет

пример сочетания азиатских и европейских идей, так и реализм представляет

собой сочетание материалистических и идеалистических представлений. С одной

стороны, русский народ всегда стремится во всем к воплощению идеала, с другой

стороны, народ не может игнорировать свои материальные потребности, и только

реализм, по мнению ученого, лишенный всякой односторонности, «внушает»

необходимость сочетания того и другого.

Менделеев видит преимущество реалистического мировоззрения в

следующем: «Он (реализм, прим. – авт., С.К.) стремится выразить собою

действительность с возможною для людей объективностью, т.е. по здравому

смыслу, без окраски предвзятыми суждениями, которыми пропитан не только

485

Основные работы, в которых ученый излагает свою систему, это: «Заветные мысли», «Мировоззрение», «О

единице». 486

Менделеев Д.И. Заветные мысли / Д.И. Менделеев // Собр.соч. В 25 т. Т. 24. М.–Л. 1952. С. 253. 487


268

идеализм, но и материализм…»488. В отличие от материализма и идеализма,

которые Менделеев называет продуктами древности, реализм он позиционирует

как «дело новое». В соответствии с реалистическими принципами, социальные

противоречия разрешаются не из идеальных представлений или материальных

потребностей, а исходя из действительного положения вещей, государственные

задачи – исходя из исторического опыта; главный путь развития – эволюционный,

в противоположность революционному. Отстаивая эволюционное движение

Менделеев себя называл «постепеновцем».

Материализм апеллирует к природе, к веществу; идеализм – к абсолюту.

Реализм стремится узнать действительность «в ее полноте без одностороннего

увлечения» и достичь прогресса эволюционным путем. Прогрессивное развитие

жизни в широком смысле (природы, человека и познавательных возможностей)

есть нормальное (должное) развитие.

В центре реалистического понимания бытия – целое. В онтологическом

смысле, акцент сместился с человека, как вершины и сущности бытия, от

человеческого разума как единственного, способного постичь сущее, к целому,

понимаемому как практическое единство человека и природы. Метод постижения

природы – опыт, наблюдение. «Индукция мысли» против абстрактного

мышления. Поясняя теоретические основания своего мировоззрения, Менделеев,

со свойственной ему художественностью мысли, пишет: «Стало понятно (с

развитием естествознания, прим. – авт., С.К.), что человек, его сознание и разум

только доли целого, легче постигаемого во внешней, чем во внутренней людской

природе. Пришлось из царского своего величия потерять кое-что, выгадывая в

правде и силе. Природа стала не рабом, не рамкой – подругой, равной человеку,

женою мужу. И мертвая, бесчувственная ожила перед глазами людей. Нашлось

везде движение, во всем запас энергии, везде высший, естественный разум,

простота и целесообразность или красота внутреннего смысла. Венцом знания

стали науки индуктивные, опытные, пользующиеся знанием внешнего и

488


269

внутреннего, помирившие царственную метафизику и математику с покорным

наблюдением и с просьбою ответа у природы»489.

Итак, в основе реалистического миропонимания лежит научное постижение

действительного. Философский реализм естественнонаучной теории Менделеева

сводится к следующему:

1. Естествознание движется к объективному знанию путем соединения

теории с наблюдением и опытом.

2. Наука начинается там, где есть число. Для верного суждения необходимы

не только качественные, но и количественные признаки.

3. Некоторое свойство, выраженное количественно, перестает носить

характер субъективности.

4. В единстве теории и практики – единственно верный путь к познанию

объективной действительности. Опыт и наблюдение одинаково лежат в основе

как теоретического, так и практического познания.

5. Действительность – это единство многообразия и она имеет две

существенные стороны: самобытно индивидуальное и абстрактно-общее.

6. В основе мира – реальное единство вещества, силы и духа.

Наука – это то, что основано на факте и числе. «…за науку настоящую

считайте только то, что утвердилось после сомнений и всякого рода испытаний

(наблюдений и опытов, чисел и логики)»490, – писал Менделеев. Наука, научные

методы помогают изучить частное, конкретное, реально существующее во

времени. Следующим шагом наука обобщает поученные данные и выводит

законы, правила, теории, которыми человек может руководствоваться в своих

практических действиях как истинными. Истинность обусловлена совпадением с

реальностью. Научные обобщения остаются верными, пока поступательное

изучение реальности не заставит их изменить, пока не будут получены новые

данные. Опыт, получение новых фактов и проверка этих фактов – вот

единственная область науки, по мнению Менделеева. Вопреки существующему

мнению современников и исследователей, ученые-естествоиспытатели не

489

Менделеев Д.И. Перед картиною А.И.Куинджи / Д.И. Менделеев // Собр. Соч. В 25 т. Т. 24. М.- Л., 1952. С. 248. 490

Менделеев Д.И. Мировоззрение / Д.И. Менделеев // Собр. Соч. В 25 т. Т. 24. М.- Л., 1952. С. 459.

270

склонны были утверждать, что «последнее слово» в миропонимании принадлежит

науке. Менделеев однозначно говорил о границе научного познания. Грань

«разумных обобщений» полагает «единое» общее.

Реализм исходит из единства бытия. Вечное, единое, общее – логически

выше реального. Но это единое не может быть «реализовано», по утверждению

Менделеева, т.е. явлено вещественно или как-то формально, т.к. оно есть

предельное обобщение. По этому поводу он писал: «…общее «единое» не следует

и пытаться представить ни в таких материальностях как вещество или энергия, ни

в таких реальностях, каковы разум, воля, индивидуум или все человечество,

потому что и то и другое должно охватываться этим общим «единым» и то и

другое составляет лишь предметы обобщающих наук»491. Таким образом, задача

науки – разумные обобщения; грань наук (грань, за которой уже простирается

ненаучная область, область познания, к которой не применимы методы науки) –

эта грань сводится «…к принятию исходной троицы не сливаемых, друг с другом

сочетающихся, вечных (насколько это нам доступно узнавать в реальностях) и все

определяющих: вещества (или материи), силы (или энергии) и духа (или психоза).

Признание их слияния, происхождения или разделения уже лежит вне научной

области, ограничиваемой действительностью или реальностью»492. Очевидно, что

Менделеев, как представитель реалистического направления в русской

философской мысли, не отрицает абсолют, дух, энергию, и признает, что они есть

во всем реальном; тем не менее утверждает, что диалектическое единство

материи, энергии и духа являются объектом изучения иной области знания,

отличной от науки, например, религии.

Наука относиться к другим областям знания как единичное к целому,

конкретное к абстрактному. Наука дает возможность постичь бесконечное в

частных формах и явлениях, связать отрывочное в теорию, неясное, непонятное –

про-явить и сделать полезным, ценным. В этом смысле Менделеев отмечал

служебный характер науки – как «средство для достижения блага», практических

491

Там же. С. 457. 492


271

стремлений. В «Основах химии» он писал, что наука открывает новые

возможности пользоваться силами природы.

Исходя из своих философских представлений, Менделеев выстраивает

определенный методологический подход к анализу действительности, основные

принципы которого можно сформулировать следующим образом:

1. Во всем действительном есть «троица»: дух (идея, мысль), его реальное

воплощение - вещество, поддающееся количественному исчислению (предмет,

явление, событие), и энергия (движение, естественное стремление к изменению).

2. Соединение абстрактно бесконечного с конкретной действительностью

есть суть познания.

3. Знание есть разумные обобщения, закрепленные в понятии; познание есть

именование.

4. Слово как абстракция проявляется в деле и имеет конкретный результат.

Результат является ценным, если он ведет к прогрессу и создает благо.

5. Благо – реальность, имеющая ценностное значение.

6. Таким образом, по сути, метод изучения действительности – это

триединство анализа, синтеза и прогнозирования.

Все имеющее начало (все явления, события, предметы, которые есть), имеет

и направление развития, внутренний потенциал к развитию, и причины своего

изменения. Задача – постичь логику происходящего, дабы не ставить препятствия

естественному движению бытия, а, наоборот, создать возможность направлять

«поток» на общую пользу.

Осязаемость (физическая или интеллектуальная) объекта исследования, у

Менделеева, есть материалистический аспект метода.

Для реализации задачи, необходимо целое разделить на части,

сгруппировать по принципу сходства и изучить с качественной и количественной

стороны. Число (возможность измерить объект исследования, получить

статистические данные) является залогом объективности процесса изучения. Это

реалистический аспект метода.

272

На основе полученных знаний, возможно построить гипотезу о

перспективах развития и прогрессивного движения. Такое «предугадываемое

настоящее» всегда носит субъективный характер. Во всем субъективном, по

мнению Менделеева, есть известная степень идеализма. В этом выражен

идеалистический аспект метода.

Итак, «представляя действительность такой, какова она есть по

качественным и количественным признакам, надо разобрать или понять причину

происшедших перемен, потому что без этого никоим образом не найдется того

направления, которому дальше должно следовать»493, – писал Менделеев.

Описанный метод познания – метод естественных наук, по утверждению

Менделеева – отвечает принципу «срединности». Это означает диалектическое

единство общего и частного, абстрактного и конкретного, мыслимого и

существующего, чувственного и эмпирического и т.п.

Реализм как мировоззренческая система предполагает конкретную

реализацию абстрактных идей. Менделеев, в унисон с другими учеными данного

исторического этапа, настаивает на том, что развитие науки является условием

прогрессивного социально-экономического развития общества, а успешное

развитие науки возможно только при должном состоянии образования.

Основное понятие социально-философской концепции Менделеева –

«народное благо». Народное благо – это «укрепление порядка и правды в

соответствии с возникающими потребностями народной жизни», рост общего

просвещения страны, а так же «защита самостоятельности и возможности

развивать народные исторические особенности»494, – писал он. «Народное благо»

достигается путем соединения абстрактного – просвещения, образования, и

конкретного – народного богатства. Менделеев отмечал: « …реализм ясно

внушает,… что общая образованность немыслима без известной степени

накопления народного богатства»495. Просвещенческий процесс, в целом, и

конкретное, целенаправленное развитие образовательной системы, может

обеспечить прогресс и поступательное достижение народного блага. Здесь мысль 493

Менделеев Д.И. Заветные мысли // Собр.соч. Т.24. М.–Л. 1952. С. 260. 494

Там же. С. 255. 495

Там же.

273

Менделеева перекликается с мыслью более радикально настроенного «реалиста»,

Писарева, который говорил, что у человечества есть одна суровая болезнь –

невежество, и лекарство против нее одно – наука.

Возникает дилемма: для накопления богатства необходимо образование, но

для развития образования – необходим капитал, качественное образование.

Образование – «вещь» дорогая, но цена вопроса – независимое развитие

государства. Реализм как мировоззренческое основание способствует

положительному разрешению этой дилеммы, ибо «с точки зрения реализма нет

безвыходных понятий, …везде можно найти исторический выход, пригодный

стране, времени и обстоятельствам»496. Обстоятельства таковы, что прогресс

возможен только в триединстве развития образования, правительственных

учреждений (государства) и промышленности (экономики). В «Заветных мыслях»

Менделеев последовательно, с подкреплением статистическими данными,

развивает и обосновывает данную мысль.

«Народное благо» как конкретная величина имеет вполне определенные

показатели. «Не пифагоровские отвлеченные числа, а именованные, реальные

нужны для правильного понимания действительности и предстоящего»497.

Руководствуясь этим убеждением, ученый выстраивает свою социально-

экономическую концепцию. Стабильность экономического развития

складывается из следующих слагаемых.

1. Народонаселение. Плотность населения должна быть достаточно

высокой. Естественная нехватка ресурсов толкает общество к развитию – поиску

новых форм и средств жизни.

2. Внешняя торговля. С возрастанием уровня жизни – возрастают

потребности. Увеличение потребностей ведет к увеличению труда. Усложнение

потребностей ведет к усложнению труда. Возникает необходимость развивать

разные виды промышленности. Появляются излишки труда, которые можно

обменять на «чужие» излишки. Так рождается торговля. Вместе с торговлей

496

Там же. С. 257. 497


274

появляется культурный обмен, что еще больше способствует положительному

развитию общества.

3. Промышленность. С ростом промышленности растет и капитал (как в

денежном выражении, так и непотребленном благе). «…промышленность,

удовлетворяя реальным общественным потребностям, в то же время отвечает и

личным. Это сочетание общего с личным более всего делает промышленность

делом передовым или прогрессивным, а более промышленные народы – наиболее

сильными во всем …»498. Однако положительное свойство промышленности

заключается не в том, что она удовлетворяет потребности, а в том, что она

производит «полезности», ценности, т.е. социальные блага.

4. Свободный труд. Для успешного прогрессивного развития

промышленности и страны в целом необходима свобода труда. Можно

предположить, что именно реалистическое понимание действительности,

позволило Менделееву прогнозировать возникновение рыночной (свободной)

экономики. По его убеждению, только свободный труд способен обеспечить

материальный прогресс и создать капитал, который, в свою очередь, является

условием «народного богатства» и основой абстрактного блага. Земля, труд и

капитал – «троица экономистов» – рассматриваются ученым как производители

«полезностей, товаров, ценностей и богатства народного»499. Менделеев дает свое

определение капитала: «…капитал есть особая форма сбережений народного

труда, способная возбуждать новый труд»500. Возобновляемый труд как раз и

обеспечивает материальный прогресс, а именно: а) стремление получить

желаемый продукт с наименьшими затратами; б) специализировать труд; в)

максимизировать результаты труда, т.е. получить прибыль.

5. Города. В них сосредотачивается промышленность, образование и

капитал; возникает «союзность» людей, которая позволяет оптимизировать все

социальные функции. «Союзность» означает дифференциацию функций и задач

между всеми участниками социальной жизни в соответствии с их потребностями

и возможностями и, одновременно, объединение усилий для достижения 498

Там же. С. 446. 499

Там же. С. 266. 500


275

коллективного блага. Смысл «союзности» в том, что коллективное благо

реализуется в конкретном благе каждого.

6. Государство. Государство должно взять на себя функции управления

основной массой капитала. Однако, считает Менделеев, государство должно само

себе поставить границы участия в создании «народного блага». Он пишет:

«…взяв не абстракт, а действительность, очевидно, что этому участию

государства в банковых операциях должен существовать свой практический

предел, подобно тому, как есть разумный предел всяким государственным

монополиям, ибо сущность государства состоит не в одной общественной

деятельности, но также, и прежде всего, в защите личной самостоятельности или

инициативы своих подданных»501. К такому пониманию государственности Россия

пришла только в XXI в.

7. Самобытность. Вопрос «своего пути развития», своеобразия русского

народа до сих пор остается актуальным. Менделеев был противником

космополизма, утверждавшего единство всех народов и слияние всех в едином

движении. Он придерживался принципа единства разнообразного. «…надо…

быть страною, быстро возвышающею свои достатки всемерно (как земледельцы,

как промышленники и как торговцы), пользующеюся богатствами и условиями

своей земли, блюдущею внутренний свой порядок и внешний мир, и в то же

время страною, всегда готовою к отпору всякому на нас посягательству»502. Залог

прогресса всех и каждого – именно в различии народов.

Динамическое единство частного и общего, сочетание личного и

общественного – один из движущих принципов развития в реализме и

мировоззренческой системе Менделеева. В социальной концепции Менделеева

этот принцип является основой для обоснования естественной необходимости

«служить» обществу; естественное стремление объединить личные интересы и

общественные. Как отдельный народ, так и отдельная личность должны

осмыслить свою практическую функцию и постичь смысл своего существования в

501

Там же. С. 420. 502


276

системе целого. Это одна из познавательных задач человека на пути

эволюционного развития.

Интересно, что уровень нравственного развития человека Менделеев ставит

в зависимость от гражданской ценности личности. «…человек тем более

совершенен, – пишет он, – чем более он полезен для широкого круга интересов

общественных, государственных и всего человечества»503. Но если самосознание

дано человеку от природы (витальная ценность обусловлена фактом его

существования), то социальное сознание или, как мы теперь сказали бы,

гражданственность приходится взращивать (воспитывать, прививать). Причем не

путем целенаправленного воздействия на сознание, а опосредованно, путем

создания определенных условий окружающей среды, стимулирования

осмысления условий жизни Т.е. человек в своем поступательном развитии

проходит определенные этапы: из среды личностного развития («я») переходит в

среду социального развития («мы»). Переход происходит, когда всеобъемлющее

удовлетворение индивидуальных потребностей и личных интересов становится

недостаточным для личного блага, когда качественные и количественные

характеристики блага возрастают, и возникает потребность «вписаться» в

общество. Общество дает новые возможности и новые перспективы для

достижения некоего идеала.

Важно, что реализм, как идеологическая система, показывает, что

форсированное, революционное изменение содержания сознания, насаждение

любых идей «сверху», нарушает естественный ход истории, как в рамках жизни

отдельного человека, так и в рамках жизни общества в целом.

Параллельность, по убеждению реалистов, глобальных процессов на уровне

абстракции (природный процесс, процесс жизнь, социальный процесс),

обуславливает аналогию явлений на конкретном уровне. Как природа развивалась

от простейших организмов – к сложным, и вершиной природного процесса, на

настоящий момент, является человек, так и сам человек, от своего примитивного

состояния дошел до homo politicus, человека общественного. Также и общество, в

своем историческом ходе движется от примитивных форм – к новому идеалу. 503


277

Если современную ему стадию развития общества Менделеев определял как

индивидуалистическую, характеризующейся ориентацией на свободу и

гегемонию личности, то следующей (в «новейшей» истории) должна стать стадия

социальная, построенная на приволировании общественно-исторических

(глобальных, в современной терминологии) интересов и осознании разумного

подчинения закону. Но, по аналогии, как человек есть результат природы, так и

общество есть совокупный результат деятельности отдельных личностей.

Исторический потенциал общества и народа зависит от сознательности, уровня

культуры составляющих его людей. Причем понятие «культура» надо здесь

понимать в его изначальном смысле, как взращивание, воспитание, возделывание.

Значимую миссию, в деле воспитания личности, Менделеев возлагает на

высшую школу. Если начальное образование – это стадия личностного развития,

то высшее образование – это стадия формирования социального сознания. Он

поясняет это таким образом: «Личное, нераздельно связанное с общим, т.е.

преимущественно государственным, предшествует как в общей истории, так и в

жизни каждого лица этому общественному или государственному, как детство

предшествует зрелости… Личному, или индивидуальному, отвечают права,

свобода – до произвола включительно и разумность – до рационального вывода

истины, а общему, позднее развивающемуся, соответствуют обязанности,

преклонение перед законом и признание истины лишь трудным путем опыта и

наблюдений. Надо, очевидно, сочетание личного с общим и одно первое, даже

доведенное до райского блаженства, уже не удовлетворяет требованиям

возрастающего мышления, успокаивается лишь удовлетворением общему»504.

В основу его образовательной концепции, опять таки, положен

философский принцип единства «абстрактно бесконечного с конкретной

действительностью». Основные положения концепции можно сформулировать

следующим образом:

9. Образование служит государственным и общественным интересам.

Образование, образованные люди – благо для экономического и социального

развития государства. Они тесно взаимосвязаны. Только в развитом государстве 504


278

есть потребность в образованных людях, с другой стороны – адекватное развитие

образования возможно только при нормальном развитии государства, общества и

экономики.

10. Все ступени образовательного процесса должны быть логично связаны:

на каждом этапе следует обозначить приоритеты.

11. Высшие учебные заведения характеризуются наилучшим сочетанием

умений и знаний (конкретного и абстрактного) для постижения сути вещей

(целого) и прогнозирования на основе имеющегося опыта. Менделеев был

убежден, что «…если мы, русские, хотим развиваться самостоятельно, исходя из

общих начал жизни и пользуясь светом, развиваемым всегда лишь исключительно

немногими лицами, мы должны иметь и много высших учебных заведений и

много во всех них слушателей»505 .

12. ВУЗы должны быть самостоятельны в управлении и принятии решений

относительно программ и процесса обучения: дело высшего образования должно

быть доверено научной и нравственной ответственности профессоров, – такова

была точка зрения ученого. Роль государства (правительства) он видел, во-

первых, в том, чтобы разрабатывать регламент (уставы и законы) для

университетов; а во-вторых, чтобы утверждать профессоров, осуществляющих

руководство. При таком положении дел, конкретные высшие учебные заведения

будут иметь реальную силу, а правительство в целом – абстрактную,

номинальную силу.

13. Суть высшего образования – в разумном сочетании специализации и

«философского направления мышления». Слушатель должен уметь мыслить,

развивать идеи «своей» науки и проводить эксперименты в рамках определенной

мировоззренческой концепции. Также в преподавании, личная точка зрения

профессора должна сочетаться с основным философским направлением,

«школой», сформированной в том или ином учебном заведении. Цель

образовательного процесса – не количество знания, а качество: необходимо

сместить акцент с количества передаваемой информации (тем более что

информация постоянно возрастает в объеме) в сторону существенно 505


279

необходимого знания. А существенно необходимое знание – это то, что влияет на

мировоззрение, что позволяет в дальнейшем слушателям самостоятельно

разбираться в деталях, производить синтез, анализ и прогноз.

Исключительная роль в определении философского направления мышления

и отбор существенного знания принадлежит профессору. Тем самым

утверждается, что образование в целом и профессор, как субъект

образовательного процесса в частности, являются созидателями идей и идеалов.

Идеал есть необходимый элемент направленного развития, т. е. прогресса.

Итак, социально-философская концепция Д.И. Менделеева, основным

понятием которой является понятие «народное благо» звучит очень актуально и

последовательно. Мы приходим к выводу, что «народное благо» как практическая

цель социального развития есть воплощение (реализация) идеи всеобщего

благополучия. Исходя из принципов реализма, ее осуществление зависит от

разумного сочетания трех элементов: идей (дух, образование), эмпирического

опыта (материя, экономика) и их функционального взаимодействия (сила,

государство).

3.3.2. «Философия действительности» М.М. Филиппова

Философия действительности Филиппова, по форме – научная философия,

по содержанию – критическая философия. В качестве первой, источником ее

являются точные науки; в качестве второй – критическая философия Канта.

Филиппов видел своей главною задачей построение цельного

мировоззрения на основе объективного изучения действительности.

Цель изучения действительности – выявление необходимых закономерных

связей предметов и явлений, т. е. структурирование, упорядочивание

представлений об окружающем мире. Представление о мире как системе и знание

законов функционирования системы позволяет прогнозировать развитие

действительности и творчески преобразовывать ее в соответствии с

существующим идеалом.

280

Следуя своей теоретической установке, мыслитель полагал, что и всякая

философская теория имеет действительное бытие, если она отражает то, что

имеется в опыте. Всякая мысль, идея приобретает реальное значение, если она

связана с действительностью, - считал ученый. В противном случае, она – пустая

абстракция, не прибавляющая ничего нового к познанию действительности.

«Вся история научного прогресса и есть история устранения «предвзятых

мнений» и замены их критически-обоснованными убеждениями, – заключал

математик-философ. Только таким образом возможно целостное миросозерцание,

принадлежащее, притом, не одной личности, а целой эпохе и исключающее

субъективный произвол и пестроту метафизических систем»506.

Принципы познания действительности

Идеи натурфилософии в аспекте формирования научного отношения к


Генезис науки и научного метода составляют главный интерес Филиппова в

его фундаментальном труде «Философия действительности». Сколько-нибудь

системное научное мировоззрение ученый традиционно находит у древних

греков. Он пишет: «…при всех частных неудачах, греческая философия, взятая

как целое, представляет одно из величайших усилий человеческой мысли»507.

Первый шаг на пути к научному мировоззрению, считает Филиппов, был

сделан в ионийской натурфилософии, где происходит отделение философии от

мифа.

Пифагорейская школа – переход от ионийской философии к

метафизическим умозрениям; от наивного реализма к идеализму Платона.

Пифагорейцы – первая попытка формулировать законы природы на основании

количественного принципа, в противоположность качественным определениям

ионийской школы. Как мы помним, Пифагор утверждает, что все есть число.

Филиппов это трактует так: существенная сторона всех наблюдаемых явлений –

количественные отношения. Но в древнегреческой философии, в силу того, что

506

Филиппов М.М. Философия действительности. В 2 ч. Ч. 2. СПб., 1897. С. 1110. 507


281

ум человека еще не развился, число трактуется физически, как вещество, и, как

следствие, ему приписывается мистический характер508.

Главную заслугу элеатов для дальнейшего развития науки Филиппов видит

в следующем:

1. Отделение философского знания от мифологического.

2. Выработка идеи изменения и превращения, в противопоставление

неизменности и постоянству бытия.

3. Введение принципа логического обобщения: понятия как неизменные и

постоянные опорные пункты для мышления, неспособного следить за

непрерывностью изменений. Однако, приписав понятиям свойство абсолютной

реальности, элеаты разобщили философскую мысль с опытным знанием.

Следующий значимый сюжет древнегреческой истории, обращает внимание

Филиппов – учение Парменида. Существенным у Парменида является различение

между абсолютным бытием и видимостью: первое познается посредством разума,

второе – область чувственного восприятия (область кажущегося). Разумное

познание отличается от чувственного восприятия у Парменида тем, что разум

признает только существование бытия, а чувство - бытия и небытия. Именно

философия Парменида, по мнению ученого, «приучила» ум к анализу

отвлеченных понятий и это принципиально. «…ведь и опытная наука, - пишет

Филиппов, - не может сделать ни шагу без ясного и строгого разграничения

понятий, без чего невозможно даже ставить научных вопросов, а стало быть

нельзя производить и научных опытов»509

. Таким образом, Филиппов делает

промежуточный вывод о том, что одной из задач науки является выработка

понятий.

Конечно, будучи сторонником эволюционной идеи, Филиппов не мог не

обратить внимание на учение Гераклита об абсолютной изменчивости мира.

Видение этого древнего учения с высоты конца XIX века таково: «Попытки

508

К слову сказать, современная действительность говорит нам о том, что Филиппов был прав, проводя параллели

между древними учениями и актуальной действительностью. Философия Пифагора не так далека от нас, как

кажется. Аналогично тому, как у древнего грека единица – основное начало всех вещей, в современной

информатике вся информация записывается комбинациями цифр 1 и 0. Из их сочетаний фактически строится

виртуальная реальность. Предельная абстракция – число – лежит в основе современного квази-мира. 509


282

сопоставить это своеобразное учение то с абсолютным идеализмом Гегеля

(мнение самого Гегеля и Лассаля), то с сенсуализмом и реализмом (Льюис и

Шустер), то с мировой скорбью Шопенгауэра – все эти попытки бесплодны, так

как, на самом деле, учение Гераклита остается пантеистическим натурализмом,

близким к ионийской философии, но ищущим уже не единого вещественного

начала, а всеобъемлющего закона, по которому происходит все видимые и

невидимые явления природы»510. На чувственном уровне, представления о

действительности различны и только общий всем разум способен дать

объективное, общее для всех знание. Наличие неких общих законов

существования – доминантная мысль естественнонаучного реализма.

Продолжая «собирать» в учениях древних греков свидетельства о зачатках

научного мышления, Филиппов считает философским открытием учение

Эмпедокла об элементах: огонь, вода, воздух, земля: «…без установления понятия

об элементе нельзя было и думать о разложении сложного на простое и, обратно,

…в этой мысли скрывается уже первый зародыш будущей науки - химии».

Недостатки системы Эмпедокла те же, что и у всей греческой философии:

смешивание формальных логических выводов с результатами наблюдений и

стремление объяснить все явления природы, исходя из нескольких формул,

добытых хоть из опыта, но чаще всего бессознательным путем, без всякого

метода.

Первичную выработку метода Филиппов обнаружил у Сократа.

Сократовский метод познания он трактует как общий прием всякой человеческой

познавательной деятельности.

Сократ считал, что центром всякого философского исследования должен

быть человек. Внешним мерилом деятельности человека являются законы

человеческого разума. Филиппов так развивает эту мысль: «Усвоение этих

законов дается…не мимолетными побуждениями: не произволом того или иного

отдельного субъекта, но исследованием общих свойств человеческой природы.

Такое исследование должно быть строго индуктивным, т.е. должно исходить из

частных фактов, и путем обобщения и выработки общих понятий 510

Там же. С. 84 – 85.

283

должно…привести к общим и общеобязательным правилам поведения.

Нравственность является при этом не как нечто независимое от разума, но как

практическая сторона этого разума, не могущая, поэтому, никогда стать с ним в

противоречие»511.

До Сократа, обращает внимание мыслитель, никто не поставил вопрос ни о

методической выработке общих понятий, ни об индуктивном методе

исследования.

При изложении учений древних греков, Филиппов нарушает хронологию

истории мысли в пользу демонстрации преемственности научного

миросозерцания и делает это сознательно. Он пишет: «Развитие мысли не имеет

характера той строгой последовательности, какую мы видим, например, в

органической эволюции. Правда, и в органическом мире иногда встречаются

скачки или резкие уклонения… В мире умственном и нравственном порою

встречаются переходы, имеющие чисто революционный характер. Ближайшее

исследование таких переворотов показывает, однако, в большинстве случаев, что

явление, кажущееся внезапным и неожиданным, было подготовлено другими,

мало заметными, но все-таки существенными стадиями развития. Эти общие

начала вполне применимы к такому умственному движению, которое

обнаружилось в древней Греции в эпоху Сократа. Зачатки софистических

приемов и выводов…могут быть найдены еще в начале развития греческой

философии. Правда, в этот период, философия по преимуществу была физикой,

т.е. объяснением явлений природы. Однако, уже очень рано были поставлены

некоторые вопросы этики и теории познания… доля скепсиса замечается… по

отношению к народным верованиям… являются жалобы на ограниченность и

скудость человеческих знаний… сомнения относительно возможности глубокого

познания природы… у Гераклита… попытки – подвергнуть сомнению некоторые

положения, кажущиеся самоочевидными»512.

Следующий этап развития древнегреческой мысли, выраженный

диалектикой софистов, Филиппов рассматривает как последствие недостаточного

511

Там же. С. 167. 512


284

развития физической философии, «в которой пытливый ум древнего грека не

нашел ответов на многие вопросы…»513. Однако, заслуга софистов в том, что они

обратили внимание на вопрос о субъективном отношении к явлениям и, таким

образом, устранили наивно-реалистическую точку зрения.

Протагор сделал важные выводы для последующего развития научного

познания. Первый – относится к известному утверждению, что человек есть мера

всех вещей, существующих, что они существуют, несуществующих, что они не

существуют (критерий для теории познания). Сравним в реализме: все,

относительно чего, человек может сказать, что оно есть – реально. В учении

Протагора Филиппов видит зародыш реалистического учения, однако не склонен

абсолютизировать этот момент. «Центр тяжести» учения Протогора – «не

утверждение действительности воспринимаемого мира, но положение,

признающее единственным мерилом вообще реальности и не-реальности

чувственные и познавательные способности человека»514. Другой важный вывод

касается того, что противоположные утверждения равно истинны: каждой точке

зрения можно противопоставить другую (вопрос обоснования гипотезы). Учение

Протагора обозначает поворотный пункт в греческой философии – переход от

объяснения окружающей природы к основным вопросам познания и морали.

Добравшись в своем изложении до философии Платона, Филиппов пишет:

«Не впадая в особое преувеличение, можно было бы сказать, что настоящая

история греческой философии начинается с Платона»515. Такова личная точка

зрения русского мыслителя, поскольку именно у Платона обнаруживается

система философского знания в собственном смысле слова. Главная задача

Филиппова здесь – выяснить отношение философии Платона к естествознанию.

Философия этого древнего грека отличается от предшествующих

концепций тем, что у него есть четкое разграничение между учением о природе и

тем, что он считал выше всего – учением об идеях. «…вопросы о физическом

мире могут быть разрешены лишь с известной степенью вероятности, тогда как

вопросы, относящиеся к миру идей, должны разрешаться в безусловном смысле 513

Там же. С. 140. 514

Там же. С. 159. 515


285

при посредстве диалектического метода»516. Платон утверждает превосходство

умозрения над чувственным опытом. Истинное знание дает лишь познание идей.

Филиппов выделяет в системе Платона космологию (на этом уровне

происходит отделение естественного от божественного); учение о материи

(трактует материю как нечто расположенное между идеей и ее чувственным

образом); учение об элементах (идея о структурности пространства,

математическом объяснении природы); учение о душе (психологическая теория, в

соответствии с которой душа снабжена зачатками истины); физиологию (теория о

трех родах души, где смертная душа связана с телом; идея о том, что

определенные психические функции соответствуют тем или иным частям

физической организации).

Мысль о математическом объяснении природы, впервые сформулированная

пифагорейцами и развитая Платоном, по убеждению Филиппова ставит Платона в

ряд философов, способствующих развитию научного мировоззрения.

«…проблески гения мы видим в его учении об элементарных геометрически

правильных частицах, в его мировой душе, насколько она является

предвестницею математической формулировки законом природы, и в некоторых

мыслях о локализации душевных функций, об их зависимости от телесных

отправлений и обратном воздействии на эти отправления. Но взятая как целое, его

система… неудачна»517.

Филиппов считает, что только со времён Демокрита может идти речь об

установлении научного понятия о материальном мире. В основе философских

взглядов Демокрита – учение о единообразии законов природы, и необходимости.

Величие этого древнего грека ученый видит в том, что «прежние

полумифологические представления о необходимости, он заменил стройной

системой, в которой все явления материального мира объясняются действием

законов, подлежащих изучению, при чем вопрос о конечных причинах…для него

516

Там же. С. 174. 517


286

отступил на второй план, по сравнению с вопросом о зависимости, связывающей

между собою различные ряды наблюдаемых фактов»518.

Атомистическая теория Демокрита всецело подчинена идее материи. Уже

на этом этапе истории мысли формируется дуализм души и тела, все душевные

процессы сводятся к движению материальных атомов. Душа трактуется как

тонкая материя.

Именно потому, что наша душа и наши чувства состоят из тонкой материи –

наше знание о действительности неполное и несовершенное, рассуждает

Демокрит. Вывод, к которому он приходит – упражнять чувства и усиливать их.

Усиление органов чувств приближает к познанию действительности519. Таким

образом, видимый мир (данный в ощущениях) и постигаемый умом – не

разделены бездной. Мир атомов – мир действительной реальности, по Демокриту,

связан с чувственно-воспринимаемыми свойствами тел.

Так же, Демокрит одним из первых теоретически установил связь человека

с космосом, окружающим миром, назвав его микрокосмом. В дополнение к этому,

Демокрита можно считать прародителем эксперимента как научного метода,

поскольку при изучении пустоты, он использовал физические опыты.

Традиционно считается, что учение Аристотеля520 является венцом

древнегреческой философии. Практически все едины во мнении, что Аристотель

превзошел многосторонностью знаний своего учителя – Платона. Однако в

истории философии высказывались разные точки зрения. Известно, например, что

Ф. Бэкон указывал на то, что Аристотель «…испортил натуральную философию

логикой и создал мир из категорий»521, т.е. исключил опыт из своих размышлений,

и только приспосабливал его к своим схемам.

Вопреки сложившейся традиции, наиболее существенным из всех

сочинений стагирита, Филиппов считал «Историю животных». Последнее – не

518

Там же. С. 215. 519

В современной науке эта мысль Демокрита была реализована изобретением различных технических устройств,

позволивших человеку непосредственно наблюдать процессы природы, недоступные сенсорным системам. 520

Издание «Философии действительности» Филиппова М.М. предваряется двумя портретами философов –

Аристотеля и Канта. Таким образом, ученый обозначает для читателей две философские системы, которые, по его

мнению, имеют существенное значение в развитии научно-философской мысли. Для реалистического

мировоззрения, система Аристотеля значима в плане определения предмета философии, а критическая философия

Канта вооружила философствующих ученых 80-х г. XIX в. методом критицизма. 521

Филиппов М.М.Философия действительности. В 2 ч. Ч. 1. СПб., 1895. С. 229.

287

что иное, как общая зоология. Значимость этой работы – в систематизации

животного мира по принципу сходства и различия. Именно в этом трактате, по

мнению ученого-историка, Аристотель выступает естествоиспытателем.

Трудность его работы заключалась в одновременности создания понятий и

установлении терминов. Для многих явлений не существовало названий.

(Например, термин «насекомые» введено в науку Аристотелем). В трактате

Аристотеля можно увидеть зачатки таких наук как морфология – изучение

внешних форм живых организмов, и анатомия – внутреннее строение живого

существа.

Аристотелем были высказаны следующие естественнонаучные

руководящие идеи:

Идея целесообразного устройства частей организма;

Идея «образующей силы природы»: «…известный тип организации сам

собою уже обуславливает стремление к тем, а не иным образованиям»522 – идея,

выведенная из изучения рудиментарных органов.

Идея соотношения (корреляции, в современной терминологии) частей, и

закон уравновешивания (компенсации, в современной терминологии) частей в

организме.

Филиппов цитирует Аристотеля: «Везде природа, что отнимает от одной

части, передает другой»523. И далее, «В правильных и закономерных

произведениях природы каждое сделано так или иначе не потому, что оно

возникает с такими свойствами, но скорее наоборот: оно возникает с таким

свойствами потому, что оно есть таково, т.е. возникновение и развитие

сообразуется с сущностью и происходит ради нее, а не сущность подчиняется

возникновению»524. Уже у Аристотеля Филиппов находит подтверждение своей

мысли о зависимости содержания внешней среды от организации (сущности)

организма, а также увидел первичную формулировку теории факторов: «Всякое

истинное объяснение есть установление новой связи данного ряда фактов с

522

Там же. С. 322. 523

Там же. С. 326. 524


288

другими фактами, или же вывод из законов, выведенных раньше каким-либо

иным путем»525.

«В то время как для Платона идеи, т. е. в сущности гипостазированные

общие понятия, играли роль реальных сущностей, Аристотель видел истинную

реальность или сущность только в индивидуальном. Однако, было бы крайне

ошибочно считать Аристотеля чистым номиналистом. Вид представлял для него

не одно отвлеченное понятие: реальность вида проявляется, с точки зрения

Аристотеля, в акте воспроизведения живыми существами себе подобных. …и

хотя лишь особь реально существует, но по виду она может иметь вечное

существование»526. Аристотель говорил: «при размножении играет роль как род,

так и индивидуальность, но особенно последняя, так как она и есть сущность.

Точно также и потомок становится, правда, существом известного рода, но в то

же время и особью, и это последнее составляет существенное в нем»527.

Стагирит, также, выразил идею, максимально близкую к «новейшему»

пониманию эволюционизма, утверждающего, что простое (гомеомерное)

предшествует сложному, однородное предшествует разнородному,

неорганическое – органическому. «Так, природа постепенно подвигается от

неодушевленных предметов к живым существам, и по причине непрерывного

перехода, нельзя различить, где находится пограничная черта и куда относится

среднее»528 и приводит для убедительности данное суждение по латыни «Sic autem

ab inanimis ab animantes transit natura paulatim, ut in continuation eorum confinia

mediaque lateant, utrius sint»529. Другая, важная для эволюционной точки зрения

мысль, заключается в том, что царство живого представляет из себя целое,

включающее существа, находящиеся на разных ступенях развития530.

По разным произведения Аристотеля, Филиппов собирает высказывания

мыслителя о методе исследования: говорит о тщательности всякого наблюдения,

525

Там же. С. 324. 526

Там же. С. 366 – 367. 527

Там же. С. 374. 528

Цит. по Филиппов М.М.Философия действительности. В 2 ч. Ч. 1. СПб., 1895. С. 381-382. 529


М.М.Филиппов тщательно относился к анализу текста, и предпочитал работать с подлинными первоисточниками,

на практике подтверждая, что следование факту, а не домыслу – принципиальная позиция реалиста. 530

Здесь очевидно, что Филиппов симпатизирует теории Бэра о типах и степенях развития, которая впоследствии

была перенесена им в социальную теорию, вслед за Н. Михайловским.

289

указывает на различие между непосредственно наблюдаемым и только

выведенным (против предвзятых суждений), требует самостоятельности

наблюдений, а не апелляцию к чужим сведениям и т. п.

Несмотря на метафизический характер учения, исследования

древнегреческого мыслителя, считает Филиппов, проникнуты духом той самой

положительной науки, которая составляет гордость XIX века.

В целом, вердикт Филиппова таков: «умственные приобретения» Древней

Греции – важная подготовительная ступень для науки нового времени.

Как уже отмечалось, интеллектуальное развитие Филиппов ставит во

взаимосвязь с другими факторами развития. И в истории наук, и в истории

обществ, он находит подтверждения этой своей мысли. Причинами стагнации

научного развития Древней Греции, он называет социально-экономические

факторы, а именно – рабство. Филиппов рассуждает следующим образом: «Пока

существует рабский труд, у данного народа могут существовать отдельные

мыслители, могут явиться школы и даже ученые касты, но не может явиться той

широкой организации научных работ, которая составляет основу умственного

прогресса нового времени. До тех пор, пока ремесла и ручной труд считаются

естественною принадлежностью низшего класса, несвободного класса, в то время

как свободный человек занимается ими лишь в силу необходимости, – в стране

может развиваться искусство и даже величайшие художественные произведения,

но технические производства останутся на том уровне, до которого их может

довести грубый, идущий ощупью и стоящий в стороне от науки, эмпиризм»531.

Если кратко, причина упадка – кастовость знания, невозможность

всеобщего (народного) образования, замкнутость философии в узком кругу –

объективное отсутствие перспективы для развития.

Филиппов высказывает мысль о том, что умственное развитие, будучи

связано с конкретной эпохой, не только обусловлено социальной спецификой

исторического момента, но психологическими факторами. конституирующими

личность самого философа. Способ философствования не только напрямую

связан с условиями жизни мыслителя, но и наоборот, его философия отражается в 531


290

его истории жизни. Примерами этой точки зрения, в сравнении, становятся

Сократ, Аристотель и Зенон-стоик, как наиболее выразительные представители

древнегреческой философии. Сократ (469 -399 г.) – «сын героической эпохи,

эпохи сильных характеров»532, поэтому закончил жизнь самоубийством во имя

идеи; Аристотель (384 – 322 г.) – «представитель высшего расцвета греческого

ума, но не развития воли и характера»533, поэтому он бежал от расправы, оказав

предпочтение рассудочным соображениям перед героизмом: бежал, чтобы

афиняне «не совершили второго преступления против философии»534. Зенон-стоик

«уже принадлежит к эпохе, когда героизм разменялся на мелочи, и жизнь

человеческая… со всеми ее земными интересами и идеалами, стала…

приравниваться к нулю»535. Зенон совершил, практически, немотивированное

самоубийство (по легенде, из-за поломанного пальца), обозначая тем самым

глубину постижения бытия, осознания слабости и хрупкости человека. Поступок

Зенона – компромисс с «печальной действительностью», что, по словам

Филиппова, отразилось в теории стоицизма. «Решить свою участь в несколько

минут требует лишь минутной борьбы с собою, т.е. с собственной жалкой

личностью: обилие самоубийств есть доказательство не героизма, а дряблости

данной эпохи»536. Филиппов считал самоубийство «малодушнейшим актом» на

который только способен здоровый человек. С этой точки зрения, поскольку

центром учения стоиков является этика, действия Зенона нельзя считать вполне

нравственными и, соответственно, этическую систему стоицизма не может иметь

«возвышенного характера».

Итак, Филиппов убежден, что «личная жизнь основателей тех или иных

философских учений далеко не так безразлична для истории философии, как

думают те историки, для которых развитие мысли является эволюцией вполне

безличного духа» (например, идеализм Гегеля). Но дело не в «биографических

историях», и создании культа, а в том, что «...мелкие биографические черты

532

Там же. С. 466. 533

Там же. 534

Там же. С. 465. 535

Там же. С. 466. 536

Там же.

291

порою приобретают существенное значение при сопоставлении с целым рядом

других явлений, характеризующих эпоху»537.

Значимость древнегреческой философии ученый видит в том, что на этом

этапе были сформулированы основные идеи, имеющие перспективное значение

для положительной науки. А именно:

1. Представление о естественности некоторых явлений.

(Воспроизведение, рождение и рост живых существ – знание, выведенное

«грубым умом из простого наблюдения; объяснение мира по принципу грубого

физиологического антропоморфизма: все в мире рождается по аналогии с

животными и человеком и т.п.).

2. Представление об общем законе (судьба, предопределение, которым

подчиняются и люди и боги – знание, выведенное из толкования мифов).

3. Выработка предельно обобщенных понятий (например, хаос у Гесиода,

от которого происходит все остальное; беспредельное, самоподвижное и

саморазвивающееся вещество Анаксагора).

4. Представление о естественности морали (кроме закономерного,

«судьбы», есть еще возможность изменений – свобода, личная ответственность за

свои действия; принципы морали носят реалистичный, конкретно-действенный

характер).

М.М. Филиппов, как теоретик русского реализма, предпринял попытку

выстроить древнегреческие школы в одну линию с тем, чтобы явственнее

показать преемственность научно-философских идей, поступательное

формирование научной методологии, генезис реалистических идей.

Критицизм как методологический принцип реалистического отношения к


«Философия действительности» Филиппова – отчасти, реализация призыва

«Назад к Канту!», который в сер. XIX в. прозвучал в Германии, и к концу того же

столетия, отголоском докатился до России.

537


292

Еще в 1893 году, Филиппов посвятил Канту отдельную работу. Ученый-

математик прочитал Канта сциентистски. Основанием сциентистской трактовки

системы немецкого философа послужила тесная связь его натурфилософии с

теорией познания.

Цель критического идеализма Канта – выяснить априорные условия

познания предметов опыта. Идеальными, транслирует пояснение самого Канта

ученый, являются пространство и время как присущие до всякого опыта и как

чистые формы чувственности. То, что Кант называет априорными формами

чувственности, Филиппов трактует как накопленный опыт, как личный, так и

унаследованный. Кант не прав в том, по мнению Филиппова, что в исследовании

теоретического разума, он рассматривает развитый разум вне его эволюционного

развития – такой разум, организация которого уже является состоявшейся,

включая пространственные представления. А между тем, «сравнительная

психология, – напоминает ученый, – …убедила в том, что все пространственные

отношения является продуктами опыта, находясь в зависимости от нервной и

психической организации субъекта»538. В этом смысле пространство и время

являются формами чувственности, но не абсолютно, а относительно

трансцендентальными. Для своего обнаружения они нуждаются в опыте и как

таковые, они – реальны. Итак, данные опыта мы можем рассматривать как

истинные, ибо формы, в которые «укладывается» наш опыт, даны человеку с

рождением, имманентны человеческой организации, развиваются в течение роста

и развития, наследуются. Утверждение имманентности психических форм

восприятия человеческой организации, послужило основанием для восприятия

идеи психологического параллелизма и аналогии как принципа постижения


«Действительность» и «реальность» соотносятся в философии Филиппова

так же, как «действительность» и «возможность» у Канта. Собственно в своем

понимании действительности Филиппова исходит из кантовского определения

категорий «модальности» бытия: действительность, возможность и причинность.

Анализируя категорию «возможного», Филиппов приходит к выводу о том, что 538


293

действительность шире возможного и, поэтому, следует изучать именно

действительность.

Филиппов напоминает, что «возможным» Кант называет то, что согласуется

с формальными условиями опыта. Этими условиями являются, во-первых, формы

чувственной интуиции, во-вторых – формы рассудка, т.е. чистые понятия.

Возможность у Канта не тождественна мыслимому. Логическая мыслимость есть

условие возможности, но недостаточное условие. Все логически немыслимое

невозможно, но не все мыслимое возможно, поясняет Филиппов. «Чтобы

убедиться в невозможности, необходима действительная или, по крайней мере,

мысленная конструкция, а стало быть, необходима чувственная наглядность

пространства. Если мы от возможности переходим к действительности, то здесь

уже недостаточно одних формальных условий опыта, но необходимы и

материальные: «действительное» согласуется с ощущением, т.е. требует

чувственного восприятия. Действительная вещь должна быть нам дана в

восприятии или, по крайней мере, связана с какими-то ни было восприятиями по

эмпирическим законам»539.

Таким образом, речь идет о том, что из понятия о вещи можно заключать к

ее реальности, но нельзя заключить к ее действительности. Свойство вещи в

действительности – не пространственное ее представление, считает Филиппов, а

ее «непроницаемость», данная в фактическом восприятии. Иначе говоря, человек

может вообразить нечто, не обладающее свойством непроницаемости, и этот

образ будет реальным, ибо он имеет некую форму и, как мыслительная

конструкция, занимает некое пространство, но это не означает действительного

присутствия нечто когда-либо во времени.

«…Возможное не может быть превращено, как это думают рационалисты в

действительное путем каких либо добавочных условий, – рассуждает Филиппов, –

никакие добавочные условия не могут превратить формы опыта в его содержание.

539

Филиппов М.М. Новый идеализм (продолжение). II. Метафизика и моральная философия // Научное обозрение.

1903, апрель, № 4. С. 16.

294

Если же что было дано по содержанию в непосредственном восприятии или, по

крайней мере, в связи с ним, то оно уже не возможно, а действительно»540.

Для того, чтобы перейти от реального (возможного, воображаемого,

мыслимого) – к действительному (фактическому, ощущаемому, наблюдаемому),

необходимо осуществить некую конверсию, преобразовать содержание мыслимое

в переживаемое. Эта конверсия осуществляется в опыте. Опыт здесь надо

понимать не в позитивистском смысле – как эксперимент, а в реалистическом –

как практику взаимодействия с окружающим миром. Следуя за Кантом, ученый

утверждает, что общим условием опыта является причинность или, говоря иначе,

закономерность, всеобщая связь явлений. «Связность» обеспечивает психика –

чувственно-мыслительная деятельность. В опыте психического восприятия бытие

дано нам как цельно-неразрывное, без пустоты и в определенном порядке. Нечто

есть в действительности не потому, что оно необходимо существует, а потому что

оно необходимо «проявляется» из чего-то другого в процессе активного

восприятия внешнего бытия. «…Мы вообще познаем не необходимость вещей, –

пишет Филиппов, – а только необходимость их переходных состояний, поскольку

эти состояния вытекают из других предыдущих состояний по закону причинной

связи»541.

В опыте, считает Филиппов, мы не можем постичь необходимость вещи как

таковой: мы не можем из формального содержания вывести конкретное

содержание (например, из мысли о деньгах получить деньги как таковые), но мы

можем установить в опыте, с большой долей вероятности, причинную

зависимость одних явлений от других. Реалистическое мировоззрение с

необходимостью устанавливает связь явлений и предметов в природе.

«Понятие необходимости, – рассуждает философ-реалист, – относится не к

статическому состоянию, а к динамическому переходу из одного состояния в

другое. Все, что случается, гипотетически необходимо, т.е. может быть выведено

на основании причинной связи. Этим одинаково исключается как царство слепого

случая, так и царство так называемой безусловной необходимости,

540

Там же. С. 17. 541


295

соответствующей слепому року»542. Опыт, утверждающий закономерность всего,

упраздняет как фатализм, так и абсолютизм.

Анализ Канта показывает, заключает Филиппов, что категория

возможности, действительности и необходимости (или, в реалистической

интерпретации, реальность, действительность и закономерность) ничего «не

прибавляют» к понятию, как определению самого объекта, а выражают

исключительно отношение объекта к нашей познавательной способности.

«Действительность содержит в себе не менее, а более, чем возможность …»,

– пишет Филиппов, «…действительная вещь, в противоположность только

возможной, дана в прямой или косвенной связи с чувственным восприятием»543.

Подобно тому, как возможные 100 талеров не хуже действительных 100 талеров,

– напоминает Филиппов известный кантовский пример, но всякий предпочтет

ощущать в своем кошельке «действительное». Действительность содержит

явление не только как формальное (мыслимое), но и как явленное (ощущаемое), и

в связи с другими явлениями (в причинной зависимости). Эта связь обусловлена

психикой. Психика обеспечивает значимость, смысловую нагруженность

действительного.

Законы эволюции действительности

Подобно английскому философу У. Уэвеллу, написавшему «Историю

индуктивных наук», Филиппов предпринял попытку реконструировать некоторые

научные теории, с целью показать эволюцию идей. В серии «Жизнь

замечательных людей», он издает ряд книг, посвященных значимым в истории

мыслителям, в частности, Леонардо да Винчи и Ньютону. При этом ученый

преследует следующие цели:

1.Показать преемственность научных идей, а именно, что тот или иной этап

развития науки, получение нового знания есть результат предшествующего

развития мысли. Научное знание и общественная мысль подчинены принципу

эволюции!

542

Там же. С. 17. 543


296

2.Обосновать объективное движение мысли от спекулятивного знания – к

конкретному, положительному: реализм выступает против метафизики (будь то

материалистической или идеалистической), естествознание – против

натурфилософии, эмпирическое знание – против абстрактного.

3.Выявить истоки индуктивного метода как основного метода познания

естественных наук и обосновать его значение.

4.Установить связь русской философии с общим мировым процессом

развития мысли: избавить русскую философию от клейма «заимствования» идей.

Значение Леонардо да Винчи для истории науки Филиппов видел в том, что

он «…раньше Бэкона теоретически понял значение опытного исследования и

раньше Галилея сумел применить экспериментальный метод к самым разным

областям знания»544

.

Филиппов приводит ряд высказываний Леонардо да Винчи, которые, по его

мнению, подтверждают философский дух его научных работ и доказывают, что

как философ он был «настоящим проповедником экспериментального метода».

«Истолкователем природы – говорит Винчи, – является опыт. Он не обманывает

никогда; наше суждение иногда обманывается, потому что ожидает результатов,

не подтверждаемых опытом. Надо производить опыты, изменяя обстоятельства,

пока не извлечем из них общих правил; потому что опыт доставляет истинные

правила. Но к чему же служат правила? Спросите вы. Я отвечу, что они, в свою

очередь, направляют наши исследования в природе и наши работы в области

искусства. Они предостерегают нас от злоупотреблений и от недостаточных

результатов»545

. «Если я занимаюсь каким либо предметом, я сначала произвожу

опыты, а потом делаю выводы и строю доказательства. Таков метод, которому

надо следовать, изучая явления природы»546

. Эти суждения итальянского

мыслителя средневековья Филиппов считает формулировкой сути индуктивного

метода. Индукция – такой способ синтеза, который опирается не на законы

логики, а исходит из обобщений наблюдаемых фактов.

544

Филиппов М.М. Леонардо да Винчи. Его жизнь и деятельность. СПб., 1892. С. 78. 545

Там же. С. 87. 546


297

Мысль об индуктивном методе доминирует в сознании Филиппова

настолько, что в своем эссе об английском физике и математике Ньютоне, он

делает общий вывод, что английский ум – индуктивный. Хотя отмечает, что

Ньютон был силен и в индукции, и дедукции и склад ума, все-таки, в большей

степени зависит от индивидуальности, а не от этнической наследственности.

Среди значимых в философском плане открытий, Филиппов отмечает

разработанный Ньютоном анализ бесконечно малых величин, известный под

именем дифференциальных и интегральных исчислений (этот же метод помог

Ньютону открыть закон всемирного тяготения раньше других – Гука и Кеплера).

Данная математическая теория – дифференциальное исчисление или анализ

бесконечно малых величин – по мнению ученых, «есть мост, перекинутый между

конечным и бесконечным, между человеком и природой: глубокое познание

законов природы невозможно при помощи одного грубого анализа конечных

величин, потому что в природе на каждом шагу – бесконечное, непрерывное,

изменяющееся»547

.

Можно предположить, что этот метод анализа позволил выйти на новый

уровень понимания процессов и приблизил изобретение различных технических

устройств, способствующих более глубокому проникновению в природу. Т.е.

косвенно, Ньютон подготовил почву для определения условий эксперимента.

Как известно, основы механики изложены английским мыслителем в его

«Математических началах естественной философии». Отдавая должное механике

Ньютона, Филиппов обращает внимание на «Систему мира» (третья часть

указанного труда), в которой, по его словам, с математической точностью дано

отношение планет друг другу. Мир представлен как упорядоченный и в основе

этого представления лежит не умозрительная теория, а гипотезы, выведенные

опытным путем. Выявленная с помощью законов механики «стройность

мироздания» наводила ученого на мысль «о разумности этого плана, о

присутствии сверхъестественного «художника-геометра». Филиппов же пишет:

«В этом случае Ньютон почти прав: да, требовался великий ум самого Ньютона,

чтобы дать план мироздания и «приладить пропорции», превратить нестройный 547

Филиппов М.М. Ньютон. Его жизнь и научная деятельность. СПб, 1892. С. 23.

298

хаос в художественную «гармонию». Законы природы выражают зависимость

между внешними явлениями и нашим умом. Для ума дикаря и даже всякого

малообразованного человека солнечная система до сих пор остается непонятным

хаосом, и он только по привычке знает или верит, что солнце взойдет завтра, как

взошло вчера»548

. Идея корреляции (взаимозависимости) сознания, мышления

человека и элементов окружающей среды, легла в основу теории факторов

М.М. Филиппова, где психический фактор – ум, интеллект, мышление –

выступают условием прогрессивной эволюции.

Ученый математически подходит к теории эволюции549

. При применении

методов математики, для Филиппова было очевидным, что эволюция невозможна

как линейный процесс. Дифференциальные исчисления550

приводят ученого к

мысли, что эволюция в целом, и социальный прогресс, в частности, зависят от

ряда факторов: эволюция – функция от ряда переменных.

Он выдвигает идею о том, что эволюция осуществляется в нескольких

направлениях одновременно, и между различными линиями развития существуют

переходы, когда тот или иной эволюционный процесс достигает необходимого

уровня. Теория многофакторного развития – попытка Филиппова-математика

«просчитать» пути и формы эволюции.

Нашему восприятию доступны следующие линии эволюции: космическая

эволюция (развитие Вселенной), палеонтологическая эволюция (эволюция

органических типов), органическая эволюция (уровни и степени развития

живого), психологическая эволюция (развитие психических форм отражения

548

Там же. С. 59-60. 549

Современники Филиппова одним из значительных достижений Канта, считали то, что он осознал

принципиальное значение математики для естественнонаучного исследования, указывая на ее свехэмпирический

характер. Она независима в логическом смысле, но не в психологическом, от всякого опыта, и имеет значение для

всякого опыта (см. Баух Б. Иммануил Кант и его отношение к естествознанию. М., 1912. С. 21). Филиппов

убежден, что «Хорошо усвоенное эмпирическое знание должно предшествовать рациональному знанию»

[Филиппов М.М. Курс математики по Серрэ, Фидлеру, Сальмону, Шлемильху, Дюрежу, А.Мейеру и мн.др. Одесса

, 1881. Вып. 1. С. 7]. Математика в начале связана с непосредственным опытом: «подсчитывает» фактический

материал, предоставленный разными областями естествознания, «обезличивает» данные, превращая их в число.

Впоследствии, она «отрывается» от практики, выводя теоремы и аксмиомы, применение которых возможно к

любым данным, «пригодным для математической обработки» [Филиппов М.М. Элементарная теория

вероятностей. СПб, 1898. С. 120]. Математическая обработка социально-антропологических данных, считал

Филиппов – дело будущего. Идея математического моделирования «живых систем» доминирует в современной

кибернетике. 550

Филиппов защитил в 1982 г. в Гейдельбергском университете диссертацию по теме: «Инварианты линейных

однородных дифференциальных уравнений».

299

действительности), социальная эволюция (развитие личности и общества). Суть

эволюции, с точки зрения Филиппова, заключается в «последовательном

превращении форм» в пространственно-временном континууме. В этом же духе, в

свое время, высказывался и К.М. Бэр: «Беспрерывное изменение вещества, как и

возобновление живых существ, убеждают естествоиспытателя в том, что на

природу должно смотреть не как на кратковременный акт, которого продукт

пребывает затем навеки и безъизменно, но как на вечно продолжающееся

возникновение и прекращение ее, что впрочем все-таки ведет к высшим целям. …

это вечно продолжающаяся смена жизни есть ничто иное, как вечное развитие,

эволюция»551

. Динамизм самой жизни, ее принципиальная непостоянность,

заставляет искать законы эволюции как некоторые формы устойчивого

восприятия действительности.

Филиппов считает, что для обнаружения движущей силы развития,

необходимо сопоставить данные биологии с палеонтологией. Дарвиновская

теория естественного подбора недостаточна для объяснения эволюции.

«Естественный подбор» обеспечивает только сохранение и накопление признаков

биологического вида, оставляя в стороне вопрос о ресурсе изменчивости.

Используя конкретные сведения из области палеонтологии, Филиппов обобщает

их и выводит следующие законы эволюции:

1. Эмбриональные формы древних ископаемых животных сходны с

современными коллективными формами;

2. Эволюция есть прогресс и регресс: вымирание одних организмов и

усиленное развитие более приспособленных. Аналогично этому, во взрослом

состоянии особи наблюдается отмирание неких частей, имеющиеся в

эмбриональном состоянии.

3. Смена органических форм происходит в зависимости от внешних

факторов среды: «…внешние условия, вроде перемены климата, изменения в

распределении суши и моря, могли застать неподготовленными…животных, у

551

Бэр К.М. Какой взгляд на живую природу правильный? (речь Бэра при открытии общества в октябре 1860 г.) //

Записки русского энтомологического общества. 1861. № 1. С. 12 – 13.

300

которых мы не вправе ожидать сколько-нибудь значительного развития

умственных способностей»552.

4. Различие между органическими формами возрастает в прямой

зависимости от расстояниями между двумя геологическими эпохами.

5. Высшие типы оказываются в то же время позднейшими.

Дополнением к этим законам и, одновременно, подкреплением идеи

эволюционизма является биогенетический закон, сформулированный Геккелем,

который, в настоящее время, в антропологических науках принят за аксиому. Он

сводится к следующему: онтогенез составляет сокращенное повторение

филогенеза. Т.е. отдельная особь проходит те же стадии развития, что и вид, род,

отряд, класс, целый тип. Данный закон подтверждает принцип аналогии

эволюционных процессов, утверждаемый Филипповым.

Альтернативу (или исключение) этому закону составляет явление

ценогенезиса (от греч., новый, зарождение), которое означает ситуацию, при

которой особь развивается ускоренными темпами, пропуская некоторые стадии

развития своих предков. Филиппов обращает внимание, что это возможно, когда

взрослый организм достигает высокой степени дифференциации. От

фактического ускорения развития, когда вновь приобретенные признаки

позволяют «пропустить» последовательный этап эволюции, современный человек

приходит к субъективному, психологическому ощущению «ускорения жизни»,

когда все возрастающая сложность организации внешней среды «заставляет» его

перерабатывать все больше и больше информации, а значит, приобретать

(вырабатывать) новые признаки.

Усложнение внешней среды влечет за собой усложнение организма и, как

следствие, дифференциацию внутри сообщества органических существ. И здесь

естествознание дает объективную возможность говорить о типе живого

организма. Филиппов напоминает, что одним из первых к представлению о

существовании некоего типа пришел основатель сравнительной эмбриологии и

физической антропологии – К.М. Бэр. «Признав дифференцирование

существенным признаком органического прогресса, но, в то же время, установив 552


301

отсутствие линейного ряда организмов, Бэр был приведен этим к обобщению

капитальной важности, состоящему в том, что у животных необходимо строго

отличать тип развития от степени развития»553. Говорить о прогрессе развития

можно только сравнивая между собою живые организмы одного типа. Всякого

рода усложнения через разделение, – дифференциация, типологизация –

соотнесены с нашей мыслительной способностью к классификации.

Классификация в теории Филиппова играет существенную роль, ибо выполняет

функцию первичного упорядочивания наших представлений об окружающем

мире.

Определяемая степень развития будет зависеть от того, что является

критерием сравнения. «Из этого следует, – пишет Филиппов, – что определение

степени совершенства до известной степени зависит от чисто субъективной точки

зрения исследователя»554. Действительно, Бэр подчеркивал значение личности

исследователя, говоря, что «…низшие формы жизни обуславливают и делают

возможным бытие высших, а эта связь является только мыслящему

естествоиспытателю. Поэтому-то, задача его есть – проследить эту глубоко-

коренящуюся связь…»555

.

Филиппов считает представление о человеке как вершинном уровне

развития субъективной точкой зрения, обусловленной традиционным

антропоцентризмом. То есть он предполагает, что по другим критериям

типологизации человек может оказаться лишь определенной стадией развития

живого.

В конечном итоге, рассуждения о палеонтологической эволюции, приводят

ученого к формуле эволюции: «…эволюция происходит различными путями… в

большинстве случаев развитие, в смысле дифференциации, пропорционально

росту, т.е. накоплению массы, но для этого накопления существует

физиологический оптимум, далее которого оно становится тератологическим, т. е.

приобретает характер уродливости. …Единственным общим и надежным

553

Там же. С. 901. 554

Там же. 555

Бэр К.М. Какой взгляд на живую природу правильный? (речь Бэра при открытии общества в октябре 1860 г.) //

Записки русского энтомологического общества. 1861. №.1. С. 4.

302

критерием органической эволюции является, поэтому, развитие активности, а

позднее – чувствительности и других психических функций»556.

Филиппов, развивая идеи эволюционизма, стремится обосновать

а) психологический фактор как существенный в эволюции живого; б) социальную

эволюцию как естественный процесс, аналогичный другим формам развития.

Ученый ставит вопрос: существует ли стремление к развитию в каком-либо

определенном направлении? На уровне психологического восприятия, бытует

убеждение, что в человеке, по аналогии с любым живым организмом, заложено

стремление к самосовершенствованию. Однако Филиппов считает это

утверждение формальным, а значит, не удовлетворяющим реальным фактам.

Наблюдению доступно, что новейшие формы «обнаруживают превосходство

массы, структурного разнообразия, количества механической энергии, а также

количества и разнообразия психических деятельностей», т.е. «энергия

органического мира постоянно повышается»557. Но в чем причина такого

повышения и как долго оно будет продолжаться? Ответ на это вопрос, считает

мыслитель, надо искать уже не в палеонтологии, а в биологии и сравнительной

психологии.

Биология, ее морфологический раздел говорит о том, что живые организмы

имеют такое строение и такие функции органов, которые полезны им в их среде

обитания, т.е. организм устроен целесообразно. Цель всего живого – быть,

бороться за свое существование. Как свидетельствуют факты биологической

жизни, организм иногда выходит за свои пределы, вступая в союз с другими

организмами, тем самым повышая свой шанс выживания и достижения цели.

Филиппов пишет: «Присматриваясь беспристрастно к совокупности явлений

органического мира, наблюдая жизнь не в одних зоологических кабинетах, а в

лесах, на лугах и на полях, читая внимательно великую книгу природы, придется

сказать, что в органическом мире сотрудничество есть такое же всеобщее

явление, как и борьба»558. Примером сотрудничества в животном мире может быть

симбиоз (мирное сожительство, при котором оба организма оказываются 556

Там же. С. 830. 557

Там же. С. 836 – 837. 558


303

полезными друг для друга), сотрудничество для питания и дыхания (соединение

грибов и водорослей), сотрудничество для борьбы (насекомоядные птицы

становятся союзниками растений) и т.п. Высшую форму сотрудничества образуют

различные формы общежития559.

Таким образом, теория борьбы Дарвина дополняется у Филиппова теорией

солидарности. Солидарность как взаимодействие с внешней для организма

средой, с одной стороны, усложняет жизнь отдельного организма (заставляет его

все время искать ответ, приспосабливаться к внешним изменениям); с другой

стороны, солидарность как качественное, а не количественное объединение

усилий, дает результат, превышающий усилия отдельного организма. Таким

образом, организм «проигрывает» в индивидуальном развитии, «уходя» в сторону

спецификации, но «выигрывает» – в общем, доводя свою специфику до

совершенства.

Однако солидарная деятельность не является сугубо приспособительным

свойством организма. На уровне органической эволюции вопрос о развитии

живого, с одной стороны, усложняется антагонизмом, существующим между

сохранением особи и сохранением ее потомства; с другой стороны, здесь

обнаруживается способность живых организмов активно взаимодействовать с

окружающей средой. Общий вывод органической эволюции таков: «Жизнь

всякого организма есть результат сложных взаимодействий между внутренними и

внешними факторами; и те и другие одинаково существенны. В том смысле, что

известная среда также необходима для жизни, как и известная организация, и

вследствие обмена веществ, составные части среды постоянно превращаются в

части организма и обратно»560

. В этом процессе он проявляет себя не пассивным,

а активным элементом природного бытия. Приспосабливаясь к внешним

воздействиям, живой организм сам оказывает влияние на изменение структуры

окружающей среды и результатом такого взаимодействия является новое

состояние организма. Филиппов пишет: «Каковы бы ни были влияния внешнего

мира, идет ли речь о влиянии физических условий или о взаимодействии с 559

Для иллюстрации отметим, что прототип таких обществ – с высокой степенью организации, дифференциации,

специализации, Филиппов находит у муравьев. 560


304

органической средой – необходимо помнить, что организм не есть пассивный

приемник этих влияний, но весьма сложный агрегат, обладающий множеством

свойств, сложившихся исторически. Свойства организма зависят от свойств,

составляющих его единицы, но являются не простым итогом, а весьма сложной

равнодействующею этих свойств»561. Таким образом, данное состояние организма

является производной от ряда факторов. Принцип многофакторного влияния

следует считать еще одним важным дополнением к дарвиновской теории

естественного отбора, как следствия борьбы за существование.

Психика как фактор эволюции действительности.

Внедрение в научно-философскую рефлексию психического фактора –

завоевание науки XIX века. Филиппов упоминает, что современные ему

психологи (напр. Джемс), говорят о полной независимости научной психологии,

от какой бы то ни было теории познания или философского учения. Филиппов

высказывает точку зрения, что психологические исследования, по меньшей мере,

зависят от мировоззрения самого исследователя. Он пишет: «Мы готовы

отстаивать то мнение, что психологические наблюдения и опыты должны

производиться без всякой предвзятой философской теории и что психология

может и должна выработать свой самостоятельный метод; однако, из всего этого

вовсе не вытекает, чтобы при обработке психологических фактов и при

следовании тому или другому методу мы были в состоянии обойтись без всяких

предположений относительно зависимости между психическими и физическими

явлениями »562.

Первый вопрос, который с неизбежностью возникает, вопрос о монизме и

дуализме в учении о психике. Теория Лейбница о предустановленной гармонии

между психическим и физическим, гипотеза Декарта о радикальной

противоположности между духовною и телесною субстанцией, остались в

истории.

561

Там же. С. 1013. 562

Там же. С. 1023 – 1024.

305

Психика человека обеспечивает связанность процессов действительности,

благодаря своей соотнесенности с реальными явлениями внешнего мира. Все

происходящее человек воспринимает по аналогии (в соотношении) со своей

организацией, ибо другой мыслящий субъект ему неизвестен. Филиппов обращает

внимание: «…действие всякой причины понимается нами только по аналогии с

нашей собственной активностью»563, т.е. обусловлено спецификой нашей

организации и работы психики. Восприятие по аналогии – вариант

корреляционной связи психического и физического. Определяя формы

корреляции, Филиппов в целом, придерживается концепции эволюционизма,

сформулированной Ламарком и Дарвином. Однако психика (ум) в его

представлении, не вершина, а одновременно, результат и фактор эволюции.

Надо думать о том, говорит Филиппов, что психическое состояние бывает

разного рода: есть противоположность «моих чувств» и «моих ощущений».

Ощущения пригодны для проектирования внешнего объекта. А чувства –

внутреннего. Ощущения относятся к объекту, а чувства – к субъекту. Чувства

являются основой нашего представления о субъекте, т.е. о нашей собственной

личности. Дифференцирование этих групп возможно не фактически, а только с

помощью мышления, которое требует установки связей и отношений между

чувствами и ощущением. Бездна между ними исчезает, если принять во внимание

тот факт, что при увеличении интенсивности ощущения, оно приобретает

«чувственный тон» (количество переходит в качество). То, что дают нам

ощущения, по мнению Филиппова, есть реальный объект, наблюдаемый

непосредственно. Наше представление об этом объекте – есть следствие нашего

умозаключения, основанного, в том числе, на чувствах.

«Сказанное о телесных функциях организма, - пишет Филиппов, -

относится и к психическим функциям; эти последние также представляют

неизбежное последствие известной организации и аналогичные органы повлекут

за собою аналогичные психические свойства»564.

563

Филиппов М.М. Письма о современной литературе // Научное обозрение. 1901. № 1. С. 85. 564


306

Мозг – «…главный центр, в котором сосредоточена переработка ощущений

и чувств в более сложные состояния сознания»565. Психика живого

эволюционирует от рефлекса до интеллекта. Филиппов определяет рефлекс как

«…чувственно-двигательные акты, обусловленные существованием нервных

элементов или, по новейшей терминологии, нейронов. … Рефлекс может

сопровождаться сознательным чувствованием… но в то время как ощущение…

или чувство… составляет необходимый элемент рефлекса, сознание является

лишь его побочным элементом»566.

«…под сознанием подразумеваем единственно способность координировать

прошлые ощущения с настоящими; без такой способности никакой

индивидуальный опыт не возможен, не возможен и выбор между различными

движениями, из которых одни приводят к цели более прямо, чем другие»567.

Организм тем сознательнее, чем выше его возможности приспособляемости к

изменчивым условиям.

Рефлекс не требует участия сознания, но это не означает, что сознание не

может сопровождать рефлекторных актов. В отношении рефлексов сознание

выполняет контрольно-оценочную функцию. «…по мере дифференциации и

интеграции нервной системы, сознательны психические функции

сосредотачиваются в специальных высших центрах, тогда как низшие центры все

более приближаются к бессознательной рефлекторной деятельности»568.

Филиппов разделяет понятия рефлекс и инстинкт. Они определяют степени

произвольности взаимодействия организма со средой.

«Рефлекс есть машинообразный чувственно-двигательный акт; инстинкт

есть бессознательный волевой акт…»569. Инстинкт содержит в себе два элемента:

бессознательный волевой импульс (хочу) и сознательное чувственное восприятие

(что мне больше подходит?). Инстинкт не требует специального научения. Он

наследуется и развивается параллельно физиологическому развитию.

«Единственным надежным критерием инстинктивной деятельности является, … 565

Там же. С. 1036. 566

Там же. С. 1042. 567

Там же. С. 1046. 568

Там же. С. 1055. 569

Там же. С. 1061.

307

бессознательная целесообразность – в отличие от разума, и сознательное

отношение к ощущению, т. е. восприятие – в отличие от рефлекса»570.

«…Различие… инстинкта от разума очевидно из того, что разумная

деятельность имеет произвольный характер, т.е. здесь самая воля сознательна,

вследствие сознания цели и средства ее достижения»571.

Рефлексы, инстинкты и разум – уровни эволюции психики. На конкретном

историческом этапе, интеллект (ум) является конечным пунктом психической

эволюции. Благодаря этому элементу многие мыслители приписывают человеку

исключительное положение, как в биологическом, так и в социально-

историческом ряду. Действительно, говорит Филиппов, «сравнительный анализ

всех живых существ позволяет сделать вывод о том, что между живущими

низшими племенами и самыми высшими обезьянами «нельзя указать никаких

промежуточных звеньев, способных образовать мост между человеческим и

обезьяньим интеллектом…»572. Однако это не свидетельствует об

исключительности человека, а заставляет предположить «существование таких

психических особенностей, и таких физических выражений психики, которые

окажутся свойственными всем людям, но только им одним»573. Специфика

психического, заключающаяся в мышлении и чувстве, характеризует человека как

тип и обеспечивает ему вполне определенное место в эволюции бытия.

Человек – не вершина эволюции, а некоторая стадия и уровень развития

живой материи во Вселенной, инструмент фактического осуществления

конверсии физического и психического. Как проявляется эта конверсия в

масштабах космической эволюции, Филиппов оставил без должного внимания,

сосредоточившись на законах социальной эволюции, но подтвердил свою

реалистическую позицию и в отношении бытия Вселенной. Космическая

эволюция соединяет все в целое, – рассуждал Филиппов, и во всем проявляется

действие физико-химических факторов: вся энергия, утилизируемая на земном

шаре, поставляется солнцем. Далее она превращается в химическую энергию

570

Там же. С. 1071. 571

Там же. С. 1062. 572

Филиппов М.М. Психология. Популярные лекции для самообразования. Вып. 3. СПб., 1903. С. 81. 573

Там же.

308

(кислород и т.п.), которая в свою очередь поглощается всем живым, в т.ч. и

человеком. Таким образом, он концентрирует в себе физические силы, которые,

достигнув определенного оптимума, необходимо трансформируются в силу

другого качества, которая обеспечит выход на новый уровень развития. Такой

силой, по мнению Филиппова, как мы увидим, является интеллектуальный

фактор.

Стремление человека познать мир вокруг себя, интеллектуальное

отношение к действительности, ставит его в изолированное положение, но

переводит из пассивного состояния – в активное, и актуализирует вопрос

сознательного совершенствования, т.е. прогрессивного со-развития личности,

природы, общества. XIX век – век науки – «снимает» человека с пьедестала и

напоминает, что «вопрос о мире исторически предшествовал вопросу о

познающем этот мир человеке...»574.

Корреляция интеллектуального и экономического факторов в социальной

эволюции.

Живые существа, достигшие высокого уровня эволюционного развития, т.е.

обладающие психикой, неспособны к «одиночной жизни». Психика есть

связующее звено между органической и социальной эволюцией. Филиппов

предлагал даже построение «социологии животных», чтобы последовательно

перейти от биологии к социологии, и от индивида – к обществу. «…в настоящее

время человек, действительно, представляет изолированный вид, - пишет

Филиппов в популярных лекциях по психологии, – но этот факт ни мало не

противоречит более широкой точке зрения, признающей родство между всеми

млекопитающими и даже всеми позвоночными, как представителями одного и

того же зоологического типа»575.

В общностях живых существ, считает ученых, как животных, так и

человеческих, действуют одни и те же мотивы. «Самосохранение и сохранение

потомства – таковы две главные основы всей деятельности человека, как и всех

574


Филиппов М.М. Психология. Популярные лекции для самообразования. Вып. 3. СПб., 1903. С. 82.

309

млекопитающих и даже всех вообще животных. Мир управляем голодом и

любовью»576. Первое относится к экономике жизни, второе – к жизненной

психологии. Насущный вопрос – как эти факторы соотносятся с эволюцией

социума.

В кон. XIX в. социология еще только утверждается как наука. Филиппов,

будучи последовательным, отстаивал мысль о применимости методов точных

наук (математики) и естествознания (наблюдение и эксперимент) к анализу

социальных явлений, чем предвосхитил формирование экспериментального

уровня социологии. Филиппов пишет: «…никто не сомневается в научной

биологии. Несмотря на все пробелы, существующие в этой науке и на

несовершенство многих ее методов. Относительно психологии, правда, все еще

продолжается спор о сравнительном значении методов. Из которых один основан

на самонаблюдении, тогда как другой состоит в экспериментировании; …иное

дело социальная наука: здесь еще не установлено самое существование

общепризнанного метода, нет и прочно установленных законов. Спор идет даже о

том, в каком смысле применимо к социологии понятие закона»577. Ученый был

убежден, что метод корреляционной зависимости, как форма научной индукции,

применим к явлениям сложного порядка, каковыми являются социальные

процессы. Социальные изменения законосообразны, ибо являются частью общей

эволюции природы. «Математический учет» факторов, с необходимостью

способствующих прогрессу – идеальная цель ученых-реалистов. Математика

позволяет организовать такие условия опыта, говорит Филиппов, при котором

результат будет «чистым»: «…при достаточном числе опытов, разногласие между

опытом и теорией вероятностей можно сделать как угодно малым, т.е. исключить

влияние такой случайности, которая не предвидится теорией»578

. С другой

стороны, рассуждает ученый, главным двигателем человеческой жизни являются

человеческие страсти: «Не подлежит никакому сомнению, что наименее

благородные, наиболее скотские склонности обыкновенно в то же время и самые

576


Там же. С. 1089. 578

Филиппов М.М. Элементарная теория вероятностей. СПб., 1898. С. 119.

310

энергичные и, следовательно, наиболее могущественные»579

. Ум, эмоция,

физиологическая потребность – в каком отношении к социальной

действительности находятся эти факторы? Филиппов как математик убежден, что

ответ не может быть произвольным.

В качестве примера применения индуктивного метода к анализу реальной

действительности, Филиппов рассуждает об экономическом материализме,

который является предметом спора его современников. «Если бы на целом ряде

исторических примеров… удалось показать, что всякому крупному изменению в

экономическом строе общества соответствует значительное изменение в

юридическом строе, в нравственных понятиях, даже в искусстве, в направлениях

науки и т.д., в таком случае была бы приобретена уверенность, что действительно

«экономика» общества является основою всей общественной жизни – выражаясь

математически, переменною независимою, по отношению к которой право,

нравственность и пр. являются переменными зависимыми. …При этом слишком

часто забывают, что это лишь метод исследования, а не сами общественные

явления во всей их громадной сложности: забывают о возможности избрать

другой метод, напр., принять за переменную независимую умственное состояние

общества. …Может оказаться, что весьма различному умственному состоянию

общества соответствует приблизительно одинаковое состояние нравственности

или приблизительно одинаковое юридическое состояние… Если бы выбор таких

«переменных независимых», каково умственное состояние общества… и т.д.

привел лишь к неопределенным и шатким зависимостям, в противоположность

ясным и определенным зависимостям, полученным при посредстве гипотезы

экономического материализма, то, конечно, значение этой последней повысилось

бы… К сожалению, надлежащая проверка по строгим правилам индукции не была

произведена еще ни защитниками, ни противниками экономического

материализма, а потому вопрос далеко нельзя считать решенным…»580

.

Теория Маркса ценна для Филиппова как пример корреляции факторов в

социальной эволюции. Он пишет: «Трудно указать более подходящий пример

579

Филиппов М.М. О. Конт и его метод. СПб, 1898. С. 33. 580

Филиппов М.М. Логика. СПб., 1903. С. 90 – 91.

311

взаимодействия экономического развития страны с ее умственным развитием,

нежели тот, который доставляет нам история германского естествознания в 30-х и

40-х годах»581. Это – не абстрактная теория, а учение, выросшее из конкретных

научных фактов и соответствующее определенному уровню общественного

развития.

Обозревая историю становления научного знания, Филиппов обращает

внимание, что «Капитал» Маркса появился в Лондоне за год до «Происхождения

видов…» Дарвина. Он считает, что это не случайно, т.к. идея эволюции «витала в

воздухе», и необходимо было четко и ясно выразить то, что смутно ощущалось.

Дарвин это сделал в биологии (теория органической эволюции), а Маркс в

политико-экономической сфере (теория социальной эволюции). Филиппов пишет:

«Маркс первый из всех мыслителей, посвятивших себя исследованию основных

начал политической экономии, сделал попытку применить к экономической науке

тот самый принцип эволюции, который был руководящей идеей учения

Дарвина»582. Маркс, будучи во всеобщем представлении продолжателем учения

Гегеля, по выражению Филиппова, вложил «реальное содержание в обветшалые

диалектические формулы», тем самым примкнув к «естественно-научному

движению шестидесятых годов»583.

Обосновывая мысль об отрыве Маркса от Гегеля, Филиппов предпринимает

попытку рассмотреть диалектический метод Гегеля, опираясь на его «Философию

права». Ученый сразу замечает, что в положительной диалектике Гегеля (в

отличие от отрицательной платоновской диалектики: беру явление, разлагаю на

части, нахожу противоречие, вывожу прямо противоположное к изначальному

явлению; гегелевская диалектика: беру явления, разлагаю до предела, нахожу

противоречие, добываю положительное содержание из этого противоречия,

выхожу на новый уровень понимания), скрывается две тенденции –

консервативная и радикальная, в случае необходимости, можно было

воспользоваться и той и другой теорией для обоснования социально-

экономических теорий. «Одна, в сущности всего ближе примыкающая к Гегелю, 581


Филиппов М.М. Социологическое учение К.Маркса // Научное обозрение.1897. № 1. С. 64. 583


312

могла воспользоваться идею развития и «положительным содержанием» для

утверждения всякой дальнейшей стадией развития; другая могла останавливаться

с особым ударением на процессе отрицания одной стадии другой, имея в виду не

прошлое и настоящее, а прошлое вместе с настоящим, в противоположность

будущему. Отсюда одинаковая возможность… и оправдывать настоящее, как

неизбежную историческую стадию развития, и отрицать его в силу сознаваемого в

этом настоящем внутреннего противоречия – предвестника новой, более

совершенной, стадии развития»584.

Изречение Гегеля «что разумно, то действительно, а что действительно, то

разумно» по сути означает, что действительность такова, какова она есть, и задача

философии – осознать ее и принять как неизбежность. Филиппов не согласен с

такой подчиненной ролью мысли и считает, что именно Маркс дал верную

трактовку диалектики как единства мысли и действия. «Мысль, действительно, не

валится с небес, – размышляет Филиппов, – а возникает при данных

общественных и экономических условиях. Она неспособна насадить земной рай,

обойдя все исторические законы развития: в этом заключается приговор всем

утопическим теориям. Но она и не бесплодна, так как сознание истины позволяет

ускорить и облегчить путь эволюции. Искусство акушера не упраздняет течения

беременности, но оно облегчает муки родов, а порою и избавляет от грозящей

смерти»585. В этой апологии ума можно усмотреть своеобразную апелляцию к

искусству маевтики Сократа, который принимал «роды мысли», благодаря

«правильной» постановке вопросов. Если перефразировать «формулу» Гегеля в

реалистическом духе, то она будет звучать так: «что действительно, то реально,

что реально – то действительно». Диалектика бытия в этом случае

разворачивается не из чистого акта мысли, а из единства мысли и действия – как

результат взаимоперехода налично-существующего (действительного) и

существующего в возможности (реального). То, что мыслимо – оно реально, т.е.

возможно, именно потому, что основание мысли – в действительности, в попытке

584

Там же. С. 67. 585


313

осмыслить то, что есть, в способности самому себе «правильно» задать вопрос

при «столкновении с действительностью».

Пытаясь объективно определить философскую позицию Маркса и

обосновать свой интерес с его социальному учению, Филиппов, в противовес

общему мнению, видит в нем реалиста. Филиппов приводит слова самого

немецкого мыслителя, которые, как он считает, свидетельствуют о

справедливости такого суждения: «Мой диалектический метод… не только

отличается от метода Гегеля, но и представляет его прямую противоположность.

Для Гегеля мыслительный процесс, вдобавок превращенный им под именем идеи

в особый субъект, является демиургом действительности, образующей лишь

внешнее проявление его. У меня, наоборот, идеальное есть ничто иное, как

перенесенное в человеческую голову и превращенное в ней материальное. …у

Гегеля диалектика стоит вверх ногами. Надо перевернуть ее, чтобы найти

рациональное ядро под мистической оболочкой»586. Филиппов поясняет: «То, что

объяснялось раньше развитием абсолютного духа, оказалось в системе Маркса

лишь продуктом материальных условий существования»587. Таким образом, если

абсолютный идеализм отождествляет действительность с мировым разумом, то

реализм рассматривает явления действительности в их соотнесенности с образами

сознания.

Как известно, в предисловии к «Критике политической экономии», Маркс

утверждает, что не сознание людей определяет формы их бытия, а наоборот,

общественное бытие определяет сознание. На определенной стадии развития

материальные производительные силы вступают в противоречие с

существующими производственными отношениями (имущественными

отношениями), наблюдается кризис. При этом происходит материальный

переворот в экономических условиях производства, «который можно определить

с естественнонаучной точностью», и идеологический переворот, отражающий

понимание людьми в своем сознании сути конфликта и осуществляющих борьбу с

позиций своей идеологии. Как нельзя судить о человек по его собственному

586

Там же. С. 69. 587


314

суждению о себе, так, считает Маркс, нельзя судить об эпохе по ее сознанию.

Наоборот, сознание надо объяснять из материальных условий. Идеи,

господствующие в то или иное время и имеющие отношение к материальным

интересам, отличаются от сущности переворота.

Филиппов разъясняет свое понимание Маркса, которое важно для теории

факторов самого Филиппова: «Общественные формы не возникают и не погибают

самопроизвольно… Они проходят путь естественного развития, которое

изучается не по идеалам данной эпохи, но чисто объективным путем.

Человечество, взятое в массе… ставит себе лишь разрешимые задачи и вполне

практические идеалы, по той простой причине, что эти задачи и идеалы не падают

с неба, а выдвигаются, когда существуют или, по крайней мере, возникают

материальные условия, необходимые для их осуществления»588. И далее,

«Экономическая структура общества есть, по Марксу, реальное основание, на

котором возвышаются правовые, политические и идеологические надстройки.

Общественное сознание не творит из ничего: оно лишь соответствует уже данной

или возникающей экономической структуре»589.

Критики Маркса высказывались в том духе, что подобные утверждения

принижают значение личности и устраняют нравственное чувство. Филиппов

возражает: «Зависимость миросозерцания огромного большинства людей от

экономического строя общества настолько очевидна, что, конечно, не Марксу

принадлежит честь этого открытия; он лишь точнее формулировал

первостепенное значение экономического фактора. Мысль его была, однако,

понята таким образом, как будто все остальные условия общественности и в

особенности психические факторы эволюции им по-просту игнорируются. Маркс

не касался психологических и этических вопросов …там, где экономические

отношения неизбежно сталкивали его с проявлениями буржуазной психологии и

классового эгоизма. Тем не менее, истинная экономическая теория, с точки

зрения самого Маркса, является, в полном смысле слова, социологической теорией

(здесь и далее, курсив – Филиппов, прим. – авт., С.К.). …Экономические

588

Там же. С. 74. 589


315

категории имеют в учении Маркса смысл только как формы, соответствующие

данной стадии общественного развития»590. Филиппов отмечает, что Маркс не

учитывает нравственно-психологические факторы не потому, что не видел их, а

потому, что методически не ставил себе такой задачи: «его учение вращается в

области… бессознательных антагонистических отношений, стало быть описывает

и объясняет как раз «неразумную» борьбу и столкновение эгоистических

интересов»591.

Филиппов считал, что «Значение переворота, произведенного Марксом в

экономической науке, прежде всего определяется методом его исследований. …у

Маркса… дедукция преобладает над индукцией; однако… уже самая идея

эволюции, общая Марксу с новейшим естествознанием, не позволяла ему

остановиться на анализе неподвижных экономических форм, будто бы не

зависящих от пространства и времени. Маркс отлично видел, что и

экономические типы, и законы экономических явлений не представляют ничего

подобного законам геометрии, и что их можно скорее сравнить с частными

биологическими обобщениями, характеризующими тот или иной тип и ту или

иную ступень развития»592. Т.е. факты не приносятся в жертву общему,

абстракции, теории. Существовало понимание, что анализ Марксом социально-

экономической системы применим, в строгом смысле, только к

капиталистической стадии развития в период наивысшего расцвета и, главным

образом, к стране «классического капитализма» – Англии. Он исследовал

явление, в так называемом, чистом виде, используя прием упрощения. «Но так как

законы развития, – пишет Филиппов, – извлеченные из наиболее чистого

капиталистического строя, в широкой степени применимы и к менее чистым

формам, то само собой разумеется, что законы, данные исследованием Англии,

должны были бы пригодиться и для других европейских стран. Эта

самоочевидная истина была, однако, ложно перетолкована. Часто утверждали…

что исторические законы развития, указанные им для Англии, являются для

других стран и народов указкою; на самом деле они служат лишь штормовым 590

Там же. С. 76 – 77. 591

Филиппов М.М. Социологическое учение К. Маркса // Научное обозрение. 1897. № 2. С. 40. 592


316

предупреждением»593. Необходимо было сделать вывод, что неразвитые

экономические отношения, экономическая отсталость является источником

«новых бедствий».

В свете своей теории факторов, Филиппов считает, что идея эволюции

экономических форм сближает политическую экономию с историей, социологией

и этнографией. «…Условность и временность экономических форм требует

изучения их у самых разнообразных народов. У самого Маркса эти вопросы лишь

намечены, т.к. он сознательно ограничил свое исследование лишь одною стадиею

развития. Его учению недостает полноты; развитие капиталистического строя

составляет лишь ничтожную часть той эволюции, которая может быть

прослежена по историческим и этнографическим данным. Подобно тому, как

сравнительная эмбриология проливает свет на историю развития человека, так и

изучение экономического строя наименее культурных народностей значительно

содействует пониманию современных условий»594.

Политическую экономию Маркса, Филиппов понимает именно как

социологическую теорию, хотя сам Маркс не использовал этого термина. В

подтверждение своей позиции ученый обращает внимание на то, что, во-первых,

Маркс рассматривал политэкономию как главнейшую и первейшую науку об

обществе; во-вторых, если экономический срой – основа общества, то никакой

анализ общественного развития (политических, юридических, психологических

надстроек) невозможен без знания экономического фундамента: «никакая

характеристика того или иного социального типа не могут претендовать на

полноту, если нам не известен процесс сооружения экономического

фундамента»595.

В экономическом фундаменте, главное – выявить (осознать)

антагонистические (т.е. непримиримо враждебные) элементы. На основе

разрешения выявленного противоречия строятся социальные отношения, а они

порождают этико-психологический тип личности. В феодальном обществе центр

антагонизма лежит в поземельных отношениях между феодалом и крепостным; в 593

Там же. С. 43 – 44. 594

Там же. С. 45. 595

Там же.

317

капиталистическом – между капиталом и трудом. Формируются социальные

группы, выражающие те или иные экономические интересы. Тот или иной

социальный класс демонстрирует определенный тип взаимоотношений и,

соответственно, определяет личностный тип.

Развитие общественно-экономической формации – естественно-

исторический процесс. Появление трудов Маркса, по мнению Филиппова, –

историческая необходимость. «Раз возник определенный экономический класс, -

пишет он, - должны были возникнуть известные интересы, чувства и идеи;

представителями их явились сначала английские и французские утописты

различных социалистических и коммунистических толков. Но рано или поздно

должна возникнуть и научная теория, основанная не на порывах чувства и не

беспочвенных фантазиях, а на беспристрастном, но в то же время и бесстрашном

анализе действительности»596.

«Общественное сознание не творит…»: тема социального творчества,

научного осмысления социальной действительности, сознательного отношения к

действительности, актуализируются в кон. XIX в. в связи с учением Маркса, что,

в свою очередь, вызывает интерес к исследованию психофизиологических

механизмов отражения действительности (развитие таких наук, как физиология и

психология) и дает толчок к формированию в русской мысли гносеологических

теорий, решающих вопрос об отношении наших представлений об окружающем

нас мире и действительности.

Существенной заслугой научного подхода к анализу социальной

(исторической) действительности стала разработка теории ценности.

Ценность, капитал (как материальные, так и духовные) - продукт

исторической эволюции. Источник ценности – труд. Если труд осуществляется по

социальному принуждению, и результат его имеет только экономическую

стоимость, т.е. капитализируется, то такое социально-экономическое устройство

мы называем капитализмом. «Закон измерения ценности количеством

труда…есть закон товарного и притом капиталистического производства,

предполагающего существование наемных рабочих и предпринимателей, т.е. 596


318

собственников, которым принадлежат как средства производства, так и

произведенные товары»597, – пишет Филиппов. Особенность капиталистического

строя – превращение продукта труда в товар. Этот процесс захватывает все

сферы, ремесленник превращается или в мелкого капиталиста или в наемного

рабочего. Некоторые «свободные профессии», вроде писательства, также

капитализируются. Филиппов обращает внимание, что Россия не составляет

исключения. «И те самые писатели, которые восстают против захватов

капитализма, силою вещей вынуждаются заполнять собою и без того обширный

контингент умственного пролетариата и таким образом вольно или невольно

являются пособниками капиталистического накопления»598.

Филиппов убежден, что уровень экономического развития (формация)

зависит от стадии умственного развития. «Даже простой меновый торг указывает

уже на некую высоту умственного развития»599, – считает ученый. Например,

высшие животные, а также наименее культурные племена не имеют

представления об обмене. Понятие о ценности на низших ступенях развито слабо

и зависит от фактических потребностей. Теория, выводящая ценности из

потребностей соответствует первобытному уровню мышления! Появления

эквивалента обмена – денег, явилось свидетельством роста интеллектуального

уровня. Деньги выступают средством обмена и представляют механизм

«безличного характера».

Приращение капитала осуществляется за счет личного вклада человека в

производящую деятельность – работы. Рабочая сила есть товар, имеющий

определенную ценность. Рабочая сила, при ее потреблении, создает новую

ценность, количественно превышающую ее собственную ценность. Ценность

товара определяется количеством вложенного труда, с причислением, ценности

сырья, использования машин и т.п. Рыночная цена не совпадает с ценностью, но в

зависимости от конкуренции колеблется в районе среднего уровня, который

приблизительно соответствует действительной ценности. Время, затраченное на

производство товара, определяет его меновую стоимость. Возникает прибавочная 597

Там же. С. 55 – 56. 598

Там же. С. 56. 599


319

стоимость, которая определяется как разность между произведенной рабочим

стоимостью и стоимостью его средств к существованию. Филиппов поясняет:

«Если под ценностью рабочей силы подразумевать ценность, создаваемую вновь

в течение рабочего дня, то окажется… что рабочая сила всегда покупается ниже

своего эквивалента, т.к. потребление рабочей силы воспроизводит, кроме

заработной платы, еще прибавочную стоимость»600. Учение о прибавочной

ценности как основной причине приращения капитала, основополагающее в

марксистской социально-экономической теории, призвано было объяснить

природу социальной несправедливости (эксплуатации), заложенную в самой

структуре общества, устроенного по капиталистическому типу.

Филиппов подчеркивает значение марксовой теории прибавочной ценности:

«…Маркс путем непосредственного анализа экономических фактов, вывел

источник прибавочной ценности, не делая малодушных уступок в пользу

экономической гармоний и так называемых этических принципов. Об этике и о

гармонии не может быть и речи там, где в самой основе лежит антагонизм.

…Преимуществом учения Маркса является выяснение влияния

производительности труда на относительную величину ценности. …Маркс…

ограничился анализом фактов, показавших, что капитал обладает тенденцией

увеличивать производительность труда с целью удешевлять товары, а вместе с

тем удешевлять и самого рабочего»601. При видимой свободе, вольнонаемный

становится не свободным, а эксплуатируемым капиталом. Отсюда вопрос о

социальной несправедливости, социальном статусе и престиже профессий: в

обыденном восприятии, чем более ты свободен, тем более личность равна себе.

Свобода есть высшая регулятивная ценность.

Переход от мануфактуры к крупному машинному производству –

следующая стадия интеллектуального развития – ознаменовал полное развитие

капитализма и удешевление товара, понижение ценности индивидуальности

отдельного рабочего. Технологическое переоснащение труда не устранило

эксплуатации. Цель введения машин на место ручного труда та же, как и всего

600

Там же. С. 67. 601

Филиппов М.М. Социологическое учение К. Маркса // Научное обозрение. 1897. № 3. С. 85.

320

капиталистического производства – получение прибавочной ценности. «Что такое

машина? – спрашивает себя Филиппов. – С точки зрения прикладной механики,

это комбинация простых механизмов… Но для политико-эконома такое

определение не имеет значения: в нем отсутствует исторический элемент»602. Как

исторический продукт, машина есть механизм, заменяющий одного или многих

рабочих. Самою существенною чертою машинного производства является

господство механизма над человеком»603. Остановка машины – убыток

собственника капитала, как следствие, удлинение рабочего времени, т.е.

повышение эксплуатации.

«Централизация средств производства и общественная организация труда

достигают…пункта, когда они уже более несовместимы с своей

капиталистической оболочкой»604. Т.е., с точки зрения законов эволюции,

накопление признаков, дифференциация и усложнение достигают того предела,

когда дальнейшее движение в этом же направлении становится разрушительным,

уродливым. Общество с неизбежностью выходит на новый уровень развития,

определяемый доминирующим фактором. Переход от капиталистической

собственности (частного капитала) к коллективной собственности

(общественному капиталу) есть, в понимании Филиппова, закономерный

результат социальной эволюции, если учесть, что на данном конкретном этапе в

основе развития лежит экономический фактор. Исторические явления

законосообразны! Общественные стремления не есть произвольная фантазия, они

есть функция от определенных материальных условий.

То, что было сделано Дарвином в биологии, сделано историческим

материализмом в социологии. «Одна широкая аналогия… остается, – пишет

Филиппов, – подобно тому, как для животной жизни питание и размножение

представляют основные функции, требуемые для сохранения вида и сохранения

особи, так и в общественной жизни, и при том для всевозможных социальных

форм, существуют основные функции, а именно производство предметов

потребления и заботы о потомстве. Обе эти функции представляют не аналогию с 602

Там же. С. 94. 603

Там же. С. 96. 604


321

питанием и размножением организма, но прямое продолжение и развитие этих

органических деятельностей. Добывание, а затем и производство различных

предметов потребления есть дальнейшее развитие тех деятельностей, которые

почти пассивны у низших организмов, но по мере эволюции становятся все более

и более активными»605.

Социально-экономическая марксистская теория есть историческое явление,

которое служит для Филиппова обоснованием его убеждения в многофакторности

эволюции и векторной направленности развития, где вектор является

равнодействующей прочих факторов.

Мыслитель-реалист убежден, что Маркс не рассматривал всего множества

факторов социальной эволюции потому, что не ставил себе такой задачи: дать

формулу социальной эволюции, взятой в целом. Он пишет: «Следует постоянно

помнить, что Маркс поставил своею задачей не общее исследование законов

социальной эволюции, но лишь одну из сторон этой эволюции. Основным его

положением является не утверждение, что вся социальная эволюция есть плод

экономики, но что «общественное бытие» людей определяет «формы их

сознания». Эту точку зрения можно, если угодно, назвать материалистической,

хотя точнее было бы ее назвать социологической. Общественный строй здесь

играет роль материи, а формы сознания, т.е. общественные стремления и идеалы

людей – роль зависимой от этой материи психики. Это еще не экономический

материализм в узком смысле слова»606.

Нельзя прийти к выводу, что экономика – основа всей социальной

эволюции. Если представить себе первобытнообщинный строй как некое здание, в

основе которого лежат половые отношения, – рассуждает ученый, – то стоит

сказать, что эти отношения будут независимым фактором и будут определять все

экономические и социальные «надстройки» до определенного времени. Однако

если разделение труда разрастется до такой степени, что подавит базис, то центр

тяжести переместиться: старый фундамент заменится новым и половые

отношения переместятся в верхний этаж. Это показывает, считает Филиппов, что

605

Филиппов М.М. Социологическое учение К. Маркса // Научное обозрение. 1897. № 4. С. 29 – 30. 606


322

всемогущество экономического фактора верно лишь в исторической перспективе.

«А если так, то никто не вправе сказать, что неограниченному господству этого

экономического фактора не будет конца»607.

Филиппов отмечает эволюцию взглядов самого Маркса от «Критики

политэкономии» до «Капитала». В «капитале» Маркс «окончательно встал на

почву эволюционизма в самом реалистическом значении этого слова и выбросил

весь диалектический багаж за борт»608. Если в предисловии к «Критике…» Маркс

писал: «в отправлении своей общественной жизни люди вступают в

определенные, неизбежные, от их воли независящие отношения –

производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени

развития материальных производительных сил»609 можно рассматривать как

некоторый фатализм; однако, указывает Филиппов, «…слова, относящиеся к

«степени развития» содержат намек на возможность изменения такого

общественного порядка, при котором производство управляет людьми, а не люди

– производством. Дальнейшие же разъяснения Маркса показывают, что он и тогда

уже вполне признавал значение психических факторов эволюции: он считал

только невозможным рассматривать их в отдельности от экономических форм, по

той простой причине, что признавал эти факторы, в свою очередь, зависимыми от

экономических условий»610. Пояснения, данные Филипповым, есть изложение

существа его теории факторов: «Математики тотчас поймут мою мысль, если я

скажу, что, по мнению Маркса, историческая эволюция есть функция, зависящая

от нескольких переменных величин, а именно: экономического фактора,

политического, религиозного и т.д, и т.д., но из этих переменных лишь одна

(именно экономический фактор) признается им независимою, тогда как другие, в

свою очередь, зависят от этого основного фактора»611 (курсив – авт., С.К.).

Определяя социальный тип, считал Филиппов, следует начать с

классифицирования обществ по экономическим стадиям развития; лишь в

пределах однородных экономических групп, мы уже может исследовать влияние 607

Там же. С. 22. 608

Там же. 609

Там же. С. 23. 610

Там же. 611

Там же.

323

других, вторичных факторов. «Так, например, сравнивая по возможности сходные

экономические стадии развития, взятые из истории Англии и, скажем, Германии,

мы имеем право сказать, в какой мере обнаруженные нами различия зависят от

особенностей территории, расы, религиозных верований, политического строя и

проч. Но всякое исследование территориальных, расовых и других вторичных

влияний, не начатое с правильной классификации типов, причинит лишь

невообразимую путаницу, так как смешивая в одну кучу различнейшие

экономические стадии, а стало быть – существенно различные социологические

типы, мы будем обречены на блуждание среди полнейшего хаоса и легко примем

побочные признаки за самые существенные»612.

Настаивая на главенстве экономического фактора, Маркс дополнил свое

учение суждениями о действительном прогрессе классового самосознания. Хотя,

по теории Маркса, общество, познавшее естественный закон своего движения, не

может «перескочить через естественные фазы и отменить их декретами», но все

же оно, может «сократить и облегчить муки родов», а это есть полное отрицание

фатализма. «И не следует ли прийти к конечному выводу, что выросшие на

экономическом базисе сознательные отношения образуют, в свою очередь,

«надстройку», которая сокрушит прежний фундамент, перестроит его сызнова и

таким образом положит основание новому зданию, где основная роль будет

принадлежать уже не экономике, а разумной деятельности, сознательному,

личному и общественному творчеству»613 (здесь и далее, курсив – авт., С.К.).

Филиппов утвердительно отвечает на поставленный вопрос: «Мы приходим к

выводу, по-видимому, неожиданному: так называемое «материалистическое»

понимание истории приводит, в конце концов, к утверждению будущей стадии

развития, на которой практический идеализм получит свои права, исключая,

впрочем, права опираться на метафизику»614.

Научное отношение к действительности должно заключаться не в

проповеди как лучше жить, а в создании почвы, на которой эта лучшая жизнь

будет иметь возможность произрастать. В этой, упрощенно изложенной идее, 612

Там же. С. 23 – 24. 613

Там же. С. 24. 614


324

содержится план выхода из материально-экономической обусловленности жизни.

Как отмечалось в одном из отечественных журналов кон. XIX в., «...здесь

материализм дополняется сознательно или бессознательно идеализмом;

социальный вопрос перестает здесь быть – с научной точки зрения –

экономическим, а с практической – желудочным вопросом и становится вопросом

нравственным»615

.

Филиппов убежден, что возможно такое состояние, при котором власть

экономического фактора «прямо приведется к нулю». Полное устранение

экономической основы каких-либо отношений будет означать подчинение их

интеллектуальному фактору. Доминирование последнего понимается как

свободное, сознательное проявление творческой силы человека, направляемое

нравственным идеалом.

Филиппов приходит к мысли об иерархии факторов эволюции, по аналогии

с иерархией наук Конта и классификацией Дарвина. Суть принципа иерархии

сводится к тому, что каждый последующий фактор выше, в эволюционном плане,

предыдущего; но одновременно, предыдущий фактор есть ограничение

последующего. Иерархия доминирования факторов может быть представлена

следующим образом: физико-химический, биологический, экономический,

психологический фактор. По мере развития общественных форм жизни,

накопления знания, развития интеллекта, человек все больше освобождается от

непосредственной связи с внешней средой, овладевает действительностью, вплоть

до полного подчинения эволюции своей воле и разуму.

«Таким образом, – заключает Филиппов, – …каковы бы ни были грехи

«исторического материализма» (а эти грехи едва ли более тяжки, чем

заблуждения других исторических теорий), это учение никак не повинно в

намерении придавить личность и обратить ее в марионетку, управляемую заранее

заведенными экономическим пружинами. Оказывается, что, сделав свое дело, т.е.

раскрыв мотивы, управляющие исторической эволюцией, социологическое

учение Маркса, в конечном выводе, стремится дать людям то, что дороже всего

615

Басистов А. Обзор журналов // Вопросы философии и психологии. 1893. Кн. 5(20). С. 132.

325

для сколько-нибудь развитой личности. Конечная цель и последнее слово этого

учения – свобода»616.

Марксистская социологическая теория представляет социальную эволюцию

в одном аспекте. Но такое научное абстрагирование Филиппов считает

оправданным. «Изучая какое-либо сложное явление или группу явлений, и

стараясь найти законы, позволяющие обобщить многочисленные наблюдения и

предсказать дальнейших ход событий, мы всегда вынуждены поступиться

бесчисленными индивидуальными особенностями. Каждое индивидуальное

явление представляет неисчерпаемую сложность, и никакая наука не была бы

возможна, если бы задалась целью исследовать все то, что характеризует данное

явление в отличие от всех других»617.

Пиететное отношение к учению Маркса послужило основанием для

современников и исследователей считать Филиппова марксистом. Однако вряд ли

его можно рассматривать последовательным сторонником этой идеологии.

Скорее «симпатизирование» идеям марксизма нужно трактовать как

интеллектуальный интерес философа к одной из актуальных для того периода

социальных теорий, иллюстрирующих его собственные рассуждения. В статье

«Об экономическом догматизме и о постулате Маркса» полемизируя с другими

мыслителями, он отмечал: «понимать какую либо теорию и соглашаться с ней во

всем – не одно и то же»618.

Корреляция индивидуального и социального в эволюции действительности.

Если теория Маркса важна для Филиппова как иллюстрация его теории

факторов и обоснование психического фактора, то полемическая позиция в

отношении социологической концепции Н.К. Михайловского, которую он

называет «социальным индивидуализмом», помогает ему провести мысль о

солидарной деятельности как необходимой ступени эволюционного развития и

обозначить смысл коллективизма как социального феномена.

616

Там же. С. 35. 617

Там же. С. 16. 618

Филиппов М.М. Социологическое учение К. Маркса // Научное обозрение. 1897. № 3. С. 560.

326

Говоря об идейных источниках социальных взглядов указанных

мыслителей, и Филиппов, и Михайловский приняли идею Конта о классификации

наук и теорию иерархической зависимости наук. Сущность этой зависимости

Филиппов понимает так: «все наблюдаемые явления могут быть сгруппированы в

несколько естественных категорий таким образом, чтобы рациональное изучение

каждой категории вытекало из знания основных законов предшествующей

категории, и делалось, в свою очередь, основанием для изучения последующей

категории»619. Знание законов неорганической природы (физика, химия,

механика), необходимо для изучения законов жизни; в свою очередь наука об

индивидуальной жизни – биология, необходима для получения знаний о жизни

общества, т.е. для социологии, истории и т.п.

Конт допускал не только подчинение (субординацию), но и соподчинение

(координацию) наук, т.е. влияние высших на низшие (например, биологии – на

химию). Хотя более «высокая» наука (например, социология) не является частью

более низкой (биологии). Знание более «низших» законов необходимы для

выявления «несводимого остатка», который невозможно объяснить в рамках

«низшей» науки и который составляет суть более «высокой» науки. Для

социологии знание «несводимого остатка» необходимо для того, чтобы

определить, что уже не объясняется законами индивидуальной жизни и в каком

случае необходимо искать социальные факты, влияющие на изменение течения

«низших» законов, например физиологических (проблема роста населения и

биологический закон воспроизведения потомства).

В этом аспекте философия, вооруженная научными методами исследования,

выступает обобщающим знанием, естественно, не являясь механических

соединением выводов других наук. «…объект философии, – писал Филиппов, –

отличается от простой суммы объектов специальных наук. …общим предметом

философии, как и науки, является человек, со всеми его внутренним и внешним

миром, с его чувствами, мыслями и действиями; но в то время, как наука

вынуждена все более и более специализировать предметы своего исследования,

619

Филиппов М.М. Литературная деятельность Михайловского // Русское богатство. 1887. №2. С. 140.

327

задачей философии является сохранение связи не только между знаниями, но и

между всеми сторонами человеческой жизни, мысли и деятельности»620.

Каков «несводимый остаток» социальной науки, создающий основу для

философской рефлексии? Что «прибавляет» к определению человека его

социальное бытие? Какова роль социума в эволюции действительности? Ответ на

эти вопросы, по убеждению Филиппова, лежат в плоскости определения

корреляции индивидуального и социального. Эта взаимосвязь, по сути, есть

философская основа решения моральной дилеммы личного и коллективного, а

также проблемы поиска источника (движущей силы) эволюционного развития.

Большое влияние на решение социологических вопросов в русской мысли,

как уже отмечалось, оказала органическая теория общества Г. Спенсера.

Предложенная им аналогия между устройством организма человека и системой

общества стала предметом критики – она нашла как своих сторонников, так и

противников. Так, Н.К. Михайловский подчеркивает игнорирование

позитивистом индивидуального момента: действий конкретной личности, цели,

которыми она руководствуется в своих действиях. Органическая теория общества

не оставляет места, по его мнению, полному развитию личности; «проводя

параллель между прогрессом органическим и социальным, он (Спенсер, прим. –

авт., С.К.) отворачивается от счастия человечества сознательно…»621, – цитирует

Филиппов идеолога субъективной социологии. Однако сам Филиппов иного

мнения. Существенным является то, что Спенсер учитывает и индивидуальный, и

коллективистский момент, говоря о «двойственном характере прогресса». Ученый

подкрепляет свою мысль словами французского философа: «…Пусть жизнь

отдельных частей животного поглощается жизнью целого, оно так и следует…

Общество же дело другое: его единицы не утрачивают и не могут утратить

индивидуальной сознательности как целое. Это-то и есть главная причина, по

которой благосостояние граждан никогда не может быть справедливо жертвуемо

для какого-либо воображаемого блага государства, а напротив того, государство

620


Филиппов М.М. Литературная деятельность Михайловского // Русское богатство. 1887. №2. С. 139.

328

должно существовать единственно для блага граждан»622. То есть, с одной

стороны, человек как род живых существ, подчиняется объективной органической

эволюции, с другой – в качестве обладателя таких «субъективных мерил» как

моральное чувство, личная свобода и др., осуществляет индивидуальную

эволюцию. Из этого следует, что идеалом является такое устройство общежития,

когда индивидуальная жизнь, имеющая более высокий уровень эволюционной

организации, подчиняет себе социальную. Спенсер ставит в прямую

пропорциональную зависимость совершенство человека и совершенство

общества. Михайловский же, напротив, считал, что чем прогрессивнее общество,

тем все активнее личностный регресс: прогресс общества и прогресс личности –

антагонистические процессы.

Действительно, движение от однородного к разнородному – закон

эволюции. Общество, следуя закону органической эволюции – дифференциации –

прогрессирует, личность при этом – регрессирует, т.к. общество пытается

«оставить» личности какое-нибудь одно, специальное назначение (например, в

результате разделение труда, человек развивает в себе какое-нибудь одно

умение). Личность же сама по себе есть целое, а потому всякое разделение,

гипертрофирование одного в ущерб другому, есть понижение организации

индивида. Одновременно с этим, человек имеет «приращение» в силу своего

общественного состояния (в психике, в духовном развитии), т.е. повышает

уровень.

Рассуждения о социальной эволюции и противоречии между личным и

коллективным как причине социального развития укладываются в рамки

органического учения о типах и степенях их развития. Этот вопрос уже

затрагивался выше в отношении законов эволюции живого. Выявляя закон

эволюции социума, Филиппов более четко формулирует положение об уровнях

развития типа. Оно сводится к следующему: «…степень развития измеряется

сложностью приспособительных аппаратов и изменений, тогда как высота типа

определяется, так сказать, его индивидуализацией, способностью подчинить себе

условия самой разнородной среды. …высокая степень развития соответствует 622


329

объективному совершенству, тогда как высота типа соответствует субъективному

совершенству»623. В применении к эволюции общества это означает, что в

пределах определенного уровня бытия социума, индивид проходит

последовательные стадии развития, которые заключаются в постепенном

освоении окружающей среды, «переработке» внешней данности - во внутренний

опыт. «Наработав» опыт, достигнув высокой степени сложности, индивид

способствует переходу общества на новый уровень развития.

Перенос, по аналогии, закона органической эволюции на уровень

социальной эволюции Филиппов считает обоснованным. Более того, он видит в

этом именно заслугу Михайловского, который использовал этот прием для

обоснования своего «субъективного метода». Филиппов цитирует его строки из

статьи «Борьба за индивидуальность»: «…мне пришлось резче и определеннее

мотивировать требования субъективизма борьбою за индивидуальность и в

пояснение двойственного характера прогресса добавить учение о типах и

степенях развития»624.

По мысли Михайловского, идеальная общественная среда должна быть

однообразна, т.е. должно присутствовать социальное равенство; между тем как

человеческая личность, в рамках своего развития, предполагает выделиться из

среды, обособиться, приобрести нечто, отличающее ее от других членов

сообщества, обозначить свое «особенное». Здесь выступает идея «борьбы за

индивидуальность» и в этом обнаруживается субъективизм социологической

теории Михайловского: «нравственно, справедливо, разумно и полезно только то,

что уменьшает разнородность общества, усиливая тем самым разнородность его

отдельных членов»625.

До сих пор, отмечает Филиппов, история предложила два способа выхода из

этого противоречия: нивелирование социальных различий путем внешних

средств: экономическое уравнение благ, общественная организация труда; другой

путь предложило христианство: самоотречение, добровольный отказ от

имуществ, подавление эгоистических интересов. Органическая эволюция, 623

Там же. С. 158. 624

Там же. С. 147. 625


330

считает ученый, дает возможность учесть третий вариант – упрочивается

мысль, что в развитии социума следует видеть две стороны: поступательное

бессознательное развитие, зависящее от приспособления к среде, и сознательное

развитие, обуславливаемое подчинением среды целям человека: объективный

закон и субъективная свобода.

Таким образом, вместо «борьбы за индивидуальность» (у Михайловского),

Филиппов предлагает установление оптимальной корреляции личного и

общественного, индивидуального и социального. В этом случае, общество

выполняет функцию, если можно так сказать, «витального лифта» в эволюции

человека и определяет стадию развития homo politicus (человека общественного).

Существенным недостатком многих социальных теорий, и Михайловского в

том числе, считает Филиппов, является вторичная роль психического фактора. А

между тем, именно уровень развития психики определяет поведение человека в

обществе. Идею зависимости форм общежития от уровня психического статуса

индивида, Филиппов, в частности, развивал в своем письме к Михайловскому.

Полемизируя с автором субъективной социальной теории, ученый высказывал

свои соображения: «Отвергая, подобно Вам, всякого рода аналогии между

обществом и биологическим индивидуумом, я тем не менее, признаю общество

некоторым реальным агрегатом, резко отличающимся от простой суммы

индивидуумов. Л. Толстой в одном месте приводит, как образец [нелепости]

утверждение, что лес есть что-либо отличное от суммы деревьев его

составляющих: но деревья, стоящие за версту одно от другого и деревья,

посаженные в виде леса, две резко различные группы. Так, например в лесу сосна

всегда растет прямо, как колонна, тогда как посаженная одиноко становится

корявой и разветвляется как дуб; многие травянистые растения растут

исключительно в лесной чаще, требуя известной доли тепла, влаги и т.п.

Простейшую форму общения представляет т.наз. «случайное» скопление

особей, каким и является для людей толпа, а для растений лес; у растений уже

есть подражательность. «Случайность» есть, конечно, термин весьма ненаучный;

на самом деле образование всякой толпы предполагает известную общность

331

условий (потребность передвижения создает массы саранчи, ищущей пищу на

новых местах, таковы же толпы кочевников, хотя разумеется у последних есть и

высшие формы общежития). Главный признак толпы – простота и несложность

условий, объединивших отдельных индивидов; какой-нибудь повелительный

инстинкт (голод) или сильное чувство (страх) является тут интегрирующим

элементом, где прочие элементы более сложных форм общежития отсутствуют.

Люди толпы например обыкновенно незнакомы между собою и даже к знакомым

относятся как незнакомым [подчеркнуто Филипповым] – отсутствует, стало быть,

один из важнейших психических элементов социальной жизни. Настоящая толпа

менее «организована» чем стадо диких животных, хорошо отличающих своих от

чужих, имеющих определенных, а не совершенно случайных вожаков: ее можно

сравнить именно с кучею саранчи в которой передовые лезут в воду образуя из

своих трупов мост для прочих, автоматически за ними следующих. Одним

словом, мой взгляд на толпу состоит в том, что это элементарная форма общения,

единственно возможная для самых низших организмов, способных [скапливаться]

в массы и обладающих хотя бы элементарною способностью воспроизведения

деятельности себе подобных (подражания). Когда по каким-либо условиям для

высшего организма напр. человека психическая жизнь низводиться почти на

степень рефлекса (состояние паники) то он превращается как бы в низший

организм и, естественно, для него остается возможною лишь наинизшая форма

общественности – он становится человеком толпы»626.

Каждый отдельный индивид стремиться к реализации некоего идеала,

который не есть изолированная абстракция, а есть устойчивое образное

представление, возникшее на основе опыта постижения действительности. Цели,

организующие индивидуальную деятельность человека, могут возникнуть только

на почве социального взаимодействия – вне его нет векторов и ориентиров.

«Идеалы людей не валяться с неба, а составляют продукт суровой жизненной

школы, с ее борьбою интересов и страстей, в значительной мере завещанной нам

предыдущими поколениями и частью ускользающей из сферы сознания»627 –

626

Пушкинский дом. Рукописный отдел. Фонд 181. Оп.1. Ед. хр.727. 1893 – 1901 г. Л. 10 – 11. 627


332

писал мыслитель-реалист. Социум есть необходимый фактор формирования

идеала.

Для философской рефлексии, в таком случае, остается «несводимым

остатком» человек как целое, причем не в метафизическом, а в реалистическом

смысле. Ибо ни одна из сторон жизнедеятельности человека – его ум, чувства,

индивидуальность, общественная деятельность, труд, стремления, идеалы не

могут быть рассматриваемы изолированно от самого человека и его среды.

Единство личности является «неизбежным следствием физиологического

единства и целостности всех высших организмов, с их все более и более

интегрирующейся нервной системой»628 – делал вывод Филиппов.

Человек как реальный объект исследования может быть познан только

человеком, взятым в моральном отвлечении и этим определяется специфика

философского подхода. Сопоставление наших идеалов, стремлений, и чувств, с

идеалами, стремлениями и чувствами людей, которых мы изучаем – является

единственно правильным, считает ученый, и только такой метод может быть

назван научным. Философия, подчиненная научной доминанте, не нуждается, по

мнению Филиппова, ни в каком особом методе и есть реалистическая философия,

благодаря которой возможно объективное знание действительности.

Идея творческой личности в философии М.М. Филиппова

Центральной идеей философского мировоззрения Филиппова, по его

собственному утверждению, является идея творческой личности. В последней

своей публикации, которую он назвал «Философские письма», мыслитель

предпринял попытку сжато, в предельно ясной форме изложить суть своей

философской теории. Это позволяет нам реконструировать взгляды философа,

исходя из понятия «творчества».

В русской философской мысли проблема социального творчества имеет

внушительную историографию. Представители разных философских

направлений, так или иначе, представляли творческую активность человека:

Л.Н. Толстой, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, И.А. Ильин, Н.О. Лосский. Нет

628

Там же. С. 1172.

333

необходимости воспроизводить теории этих корифеев русской философии,

однако стоит отметить, что творчество получило в их трудах религиозную или

иную идеалистическую трактовку. При всей своей глубине, они оторваны от

реальности, отсутствуют механизмы связи с практической жизнью. Филиппов

считал, что философия не должна чуждаться жизни, а должна идти ей навстречу.

Это – типичная установка реалистического мировоззрения.

С точки зрения творчества, действительность предстает как динамический

процесс. Движущим элементом является личность. Философ-реалист

предостерегает от понимания личности и его творческой активности как чего-то

мистического и настаивает на очевидном представлении о личности как

мыслящем, чувствующем, деятельном человеке.

Чтобы правильно оценить категорию «творчества» в философской

концепции Филиппова, надо вспомнить, что а) это сциентистская концепция; б) в

ней заложена идея параллельности уровней и стадий развития; в) она зиждется на

теории многофакторности эволюции действительности.

Творческая деятельность человека – это труд, в широком понимании.

«Труд» имеет принципиальное значение в суждениях Филиппова. Напомним, что

мотив «труда» в реалистическом мировоззрении был внесен в круг обсуждаемых

вопросов «шестидесятниками», в частности Писаревым629. Писарев говорил о

труженике, созидающем нечто новое, в упорной борьбе за свои идеалы.

Литературные герои Чернышевского – новые люди, трудящиеся на благо

общества. Ученые-естествоиспытатели, как мы помним, активно усваивали

передовую идеологию. Д.И. Менделеев, например, отмечал социальность труда,

рассматривал его как условие взаимодействия людей в обществе. В конце XIX в.

умами интеллигенции владела «трудовая теория стоимости» К. Маркса, которую

Филиппов предпочитал называть «трудовая теория ценности», подчеркивая тем

629

Проблема труда в XIX в. приобрела в России особое значение. В середине столетия речь шла о ликвидации

системы подневольного труда как главном условии преобразования общественных отношений. Революционные

демократы впервые поставили вопрос о подлинном значении труда. Свои задачи они видели в следующем:

1) повысить социально-нравственное значение труда; 2) доказать непреходящую ценность свободного труда;

3) показать благотворное влияние труда на нравственно-психологический склад личности, при условии что он есть

творческое волеизъявление самого человека, свободное от принуждения. Именно такая постановка проблемы

транслируется философскими размышлениями Филиппова.

334

самым, что результатом процесса труда является нечто значимое, ценное не

только экономически, но и психологически.

Труд, считает Филиппов, является условием положительного развития.

«…самым надежным мерилом прогресса, – пишет он, – является количество

труда, т.е. целесообразной физиологической работы, которую способно развить

животное в течение своей жизни»630. Основания своего убеждения он находит в

палеонтологии. Ученый отмечает: «…палеонтология дает многочисленные

доказательства в пользу трудовой теории прогресса»631. Проведенный анализ

данных этой науки позволили ему утверждать, что «главные деятельности

организма прямо или косвенно стремятся к обеспечению существования его

самого или его потомства; чем обширнее область этих деятельностей и чем

успешнее их выполнение, тем выше стадия, достигнутая данным организмом»632.

Таким образом, под трудом, на уровне палеонтологической эволюции,

подразумевается работа особи по самосохранению и сохранению потомства, т.е.

своего вида. Уже на этом уровне обнаруживается фундаментальное различие

единичного и общего. То, что на органическом уровне трактуется как особенное и

типичное, на социальном противопоставляется как индивидуальное и

общественное.

На уровне органической эволюции, вопрос о развитии живого, с одной

стороны, усложняется антагонизмом, существующим между сохранением особи и

сохранением ее потомства; с другой стороны, здесь обнаруживается способность

живых организмов активно взаимодействовать с окружающей средой. Общий

вывод органической эволюции таков: «Жизнь всякого организма есть результат

сложных взаимодействий между внутренними и внешними факторами; те и

другие одинаково существенны. В том смысле, что известная среда так же

необходима для жизни, как и известная организация, и вследствие обмена

веществ, составные части среды постоянно превращаются в части организма и

обратно»633.

630


Там же. С. 832. 632

Там же. С. 832. 633

Там же. С. 1008.

335

Как мы говорили выше, труд на этом уровне выражается в солидарной

деятельности живых организмов – со-трудничестве, и создании новых

организационных форм, общего жизненного пространства, способствующих

выживанию, – обще-жития. Наиболее прочные формы общежития образуются у

живых существ одного вида, у высших животных. Человек, как живой организм,

обладающий ВНД, культивирует наиболее сложную форму общественности –

социум. Сотрудничество в социуме выступает как солидарная целесообразная

деятельность. Человек – мост между органической и социальной эволюцией.

Итак, человек, находясь в постоянном взаимодействии с окружающей

средой, есть не «пассивный продукт» внешних воздействий, но сам является

активным реформатором этой среды, в соответствии со своими представлениями

(идеалами). Если на уровне органической эволюции человек посредством труда

удовлетворяет свои витальные потребности, то на уровне социальной –

материальные и духовные.

На социальном уровне деятельность человека выражена в так называемом,

простом труде. Такой труд – экономический - структурно состоит из фактически

затраченной физической силы и индивидуально приложенных моральных усилий

к производству социально-значимых продуктов. Цель такого труда – солидарное

выживание.

Общественные ценности создаются индивидуальным трудом. Величина

ценности продукта зависит от субъективных и объективных условий труда

индивидуума. Истинная ценность содержит в себе не только фактическую массу

затраченного труда, но и субъективный психологический смысл этого труда. Чем

выше психологический фактор, тем выше ценность создаваемого продукта.

Общество, в котором соотношение этих факторов нарушено – несправедливое

общество и должно быть изменено.

С этой позиции, Филиппов критиковал «трудовую теорию стоимости»

Маркса. Основная ошибка немецкого мыслителя, по его словам в том, что

«учение о простом труде, как оно выставлено Марксом, есть последняя дань

отданная этим великим умом утопическим теориям равенства. Все люди,

336

действительно, равны, как нравственные единицы, как личности, имеющие право

на полное развитие своих сил и способностей. Однако не только способности

людей различны (что признает и Маркс), но и различны объективные условия

приложения этих способностей»634. «Фактически всякий труд, – продолжает

ученый-реалист, – даже так называемый «простой» или чернорабочий,

квалифицирован, т.е. величина создаваемой им в час ценности всецело

определена как субъективными, так и объективными условиями труда; стало быть

это величина переменная, обусловленная технически и социально. …Маркс

принял во внимание качества самой рабочей силы, но упустил из виду влияние

внешних условий»635. «…я первый указал на то, – пишет Филиппов, – что

капитализм эксплуатирует не только живых, но и мертвых, не только рабочую

силу данного поколения, но и социальный результат кооперации прошлого труда

с настоящим»636. Эволюционный подход показывает, что ценность нынешнего

складывается не только из того, что произведено здесь и сейчас, но и того, что

сделано в прошлом для настоящего, т.е. является результатом сложения капитала.

Причем «капитал» и «производство» в концепции Филиппова надо понимать не

только как экономические термины, но и морально-психологические.

«В философии, как и в экономической науке, несмотря на всю

субъективность, единственно прочно обоснованной является трудовая теория

ценности, - пишет ученый, - которую философ должен понимать в более широком

смысле, чем экономист, никак не ограничивая труд производством материальных

благ, но подразумевая под этим всякую сознательную деятельность».637

Сознательный труд, в интерпретации ученого – это разумная активность,

стремящаяся к достижению определенных целей. Цель и усилия по ее

достижению есть основа ценности, а вместе с тем и объективной оценки

действий личности. Таким образом, трудовая теория ценности Филиппова -

телеологическая теория.

634

Филиппов М.М. Об экономическом догматизме и о постулате Маркса // Научное обозрение. 1900. № 3. С. 563. 635

Там же. С. 564. 636

Там же. 637

Филиппов М.М. Новый идеализм (продолжение). II. Метафизика и моральная философия. Научное обозрение.

СПб., 1903. № 4, апрель. C. 35.

337

«Этическая оценка, учение о нравственно-должном, – продолжает

мыслитель, – есть лишь один из частных видов – разумеется самый важный –

такой телеологии. В основе ее лежит понятие о нравственном достоинстве

личности: но самая личность не есть что либо данное свыше; она вырабатывается

в человеке, она сама есть результат упорного труда, направленного человеком и

на внешний мир, и на самого себя»638.

В реалистическом понимании, труд не есть просто экономическая

категория, но есть этическое явление, выражающее в затрате моральных сил,

физической энергии и психической реализации. В труде, и в результате своего

труда человек «узнает» сам себя. Затраченная физическая и духовная энергия и

объект, на который они направлены, находятся в неразрывной связи – «они суть

реальный опыт»639.

Негативная (аморальная) сторона того социального устройства, при котором

труд капитализируется, заключается в том, что человек находится под гнетом

труда (загружен трудом). Позитивное же развитие социума заключается в том,

чтобы человек находился «над» трудом, подчинил себе труд (овладел трудом) и

свободно распределял свою физическую и психическую энергию640.

Труд есть социальное творчество, утверждает Филиппов. В одной из своих

последних статей, он пишет: «…человек является творцом всего того мира,

который его окружает, точно также как и своего собственного внутреннего

мира».641 Как внешний, так и внутренний мир является продуктом личного

творчества – «работы над собою и над окружающим»642.

Труд имеет свои градации и проходит последовательные стадии эволюции:

органическую, социальную, психическую (духовную). Эволюция форм труда от

натурального, через социально-экономический – к творческому, т.е. от

638

Там же. 639

Философский энциклопедический словарь. М., 2009. С. 464. 640

Инстинктивное желание такого социального порядка выражено в русской мысли мифологически. Можно

вспомнить сказочных героев, желающих «лежа на печи» или «по щучьему велению, по моему хотению», т.е.

только силой мысли, получить «полцарства», т.е. нечто ценное. С философской точки зрению здесь надо

усматривать не лень, а инстинктивное желание встать «над» трудом, повелевать им - осуществить имманентно

данное чувство свободы. 641

Филиппов М.М. Философские письма. Творчество личности. Письмо первое // Научное обозрение. 1903. № 5. С.

209. 642


338

материально обусловленной деятельности – к свободной самореализации,

означает повышение степени развития социума и демонстрирует переход от

потребления – к созиданию: не извлечение блага из произвольного сочетания

данных внешней среды, но свободное выражение в артефактах своего

уникального внутреннего мира для всеобщего блага. Личное творчество,

понимаемое как внешнее деятельностное выражение мыслей и чувств, является

основой духовных ценностей.

Трудность творческой, созидательной деятельности человека заключается в

том, что результат его деятельности отстоит от него во времени. В силу этого,

человек не может в полной мере осознать значимость своей личности и оценить

верность выбранного им направления движения. Филиппов пишет об этом так:

«При общем учете нашей душевной активности важно принимать во внимание не

только те внешние деятельности, которые сопровождают те или иные мысли и

чувства или же следуют непосредственно за ними, но и те скрытые, неявные

стремления и напряжения, которые обнаруживают свое действие внешним

образом лишь в отдаленных последствиях. Это обстоятельство… затрудняет связи

между нашими мыслями и чувствами с одной стороны и нашими внешними

деятельностями – с другой, а потому усложняет и правильную оценку

сознательной активности и личного творчества человека».643

Высшая форма творчества – самосозидание. Человек творит не только

внешнюю реальность, но свой внутренний мир. «Все мировоззрение каждого

человека, – пишет ученый, – составляет в значительной мере результат его

собственной деятельности и оно тем более ценно, чем более самостоятельности

обнаруживается в этой деятельности. Мир для нас таков, каким мы его сами для

себя делаем»644. Созидание одновременно есть и познание. Самосозидание суть

самопознание. «…с точки зрения теории творчества, – продолжает мыслитель, –

как внешний, так и внутренний мир познаются одинаково из нашей

643

Там же. С. 208. 644


339

самодеятельности; оба являются продуктом нашего личного творчества, нашей

работой над собой и над окружающим»645.

В свете теории творчества, труд деятелей прошлого, дошедший до

нынешней эпохи в виде научной теории, художественного произведения,

публицистики, разных форм искусства и т.п., представляющих собой наивысшее

выражение созидательной деятельности есть не механическая передача

конкретного содержания, а выражение духа эпохи и внутреннего мира самого

автора, сформировавшегося в результате взаимодействия с конкретной

действительностью. Цель такого труда не эгоистическая – наиболее точно

передать свои мысли и чувства, а альтруистическая – провоцировать дальнейшее

развитие идей (оказать воздействие на мысли и чувства других) и, тем самым,

обеспечить эволюционирование индивида и социума. Дальнейшим критерием

эволюции становится, по убеждению Филиппова, развитие «чувствительности и

других психических функций»646.

Таким образом, в творческой деятельности наилучшим образом проявляется

единство материального и идеального, корреляция физического и духовного,

онтологическая нераздельность души и тела – реальность действительного.

Если последовательно придерживаться философии действительности

Филиппова, то можно допустить мысль, что свободное социальное творчество

станет возможным в полной мере тогда, когда психический фактор сменит

экономический на месте независимой переменной социальной эволюции.

Итак, философия действительности Филиппова – попытка предложить

реалистическую форму осмысления бытия, отвечающую духу времени, одинаково

свободную от пустых умозрительных конструктов и преодолевающую

односторонность архаичного натуралистического (материалистического)

истолкования окружающего мира.

Можно заключить, что несмотря на мнимую калейдоскопичность научно-

философских работ Филиппова, все его произведения объединены единой

концепцией и служат обоснованием конкретной теории. В последовательном

645

Там же. С. 210. 646


340

воплощении своей идеи, Филиппов проявляет тот самый энциклопедизм, который

отмечают многие исследовали. Демонстрируемое владение большим количеством

первоисточников из разных областей знания есть не просто многознание, а

применение в собственном научном творчестве проповедуемых принципов –

обобщение конкретных фактов, выявление их взаимосвязей, и соотнесение

выводов с действительностью. Филиппов «добывал» факты для своей теории в

самостоятельных переводах текстов древних философов, иностранной

литературы, изучении математики, биологии, зоологии, художественной

литературы.

Филиппов – представитель критического реализма в русской философии.

Критицизм и реалистическое отношение к действительности являются основными

философскими концептами мыслителя. Реализм означает признание

существования внешнего мира, независимо от нашего сознания. Критицизм как

метод рефлексии предполагает наличие границ человеческого познания, за

пределами которых человеческий разум отклоняется от объективной реальности.

Однако критика как методология научно-философского познания зиждется на

изучении действительности в динамике, с учетом конкретных обстоятельств и

изменяющихся условий, в противоположность догматизму, который «помещает»

действительность в предварительно подготовленные понятия и логические схемы.

Интерпретация законов природы, на любом уровне интеллектуальной

эволюции, должна быть соотнесена с реальной действительностью. Только тогда

возможно объективное мировоззрение, лишенное метафизической

умозрительности и догматизма, как материалистического, так и

идеалистического. Наши представления о действительности носят

гипотетический характер – таково основное положение критического реализма.

Сциентизм – характерная черта философской рефлексии Филиппова-

реалиста. В первую очередь, это означает безраздельное господство научных

фактов и научных методов в осмыслении опыта. Для Филиппова, философия

действительности – это целостное знание о мире, построенное на данных науки и

выявляющее закономерности эволюции реального бытия. Истинность этого

341

знания не является абсолютной, а достоверность определяется соответствием

наших представлений о действительности фактам действительности. Таким

образом, проявляется другая существенная характеристика реалистического

мировоззрения - убежденность в наличии динамического отношения между

объективной реальностью и субъективным мышлением.

Филиппов – сторонник концепции эволюции и прогресса. К классической

теории Дарвина, ученый добавил идею о том, что эволюция совершается не

только благодаря антагонистическим процессам (борьба за существование), но и

солидарным (объединение усилий для достижения более высокой цели).

Индуктивность (распространение, включение в свое поле) данных законов в

отношении социума означает возможность и необходимость объединения людей в

их стремлении к идеалу. Прогрессивное движение общества Филиппов ставил в

зависимость от уровня интеллектуального (умственного) развития.

Значимость научно-философской концепции Филиппова определяется

расширением одновекторной эволюционной парадигмы, а именно, трактовки

теории факторов и учения о типах и стадиях развития как универсальных законов

эволюции действительности. Согласно указанной концепции, в природе

одновременно осуществляется несколько рядов эволюции: космологическая,

палеонтологическая, биологическая, физиологическая, экономическая,

социальная, психологическая. Эти векторы естественного развития выступают в

пространстве бытия взаимообуславливающими факторами. На определенном

этапе эволюции, тот или иной фактор, доминирует как независимый, т.е.

определяет все другие стороны бытия. «Высота» доминирующего фактора

характеризует уровень эволюционного развития. Коллигация (сочетание)

факторов (не случайное, а закономерное) на некотором этапе исторического

развития выражает конкретный тип действительности. Этому типу соответствуют

определённые степени развития общества, личности, культуры. Филиппов

предполагает, что в результате эволюции общество поднимется на такой уровень,

когда независимым будет психологический фактор, означающий свободное

социальное творчество.

342

Таким образом, М.М. Филиппов предстает в истории мысли как ученый,

теоретик реализма, а так же литературный критик. Некоторые современные

исследователи называют его последним русским ученым-энциклопедистом

(К. Колонтаев).

К характеристике мыслителя можно добавить слова траурной речи

А. Трачевского (некролог опубликован в «Русских ведомостях». 1903, 19 июня

Нежданная слеза): «Этот математик, философ, естественник, экономист, социолог

и беллетрист был еще чутким публицистом. Его волновали все злобы дня: он

немедленно давал ответы на все запросы жизни. Его гражданским делом был обет

немолчания».647

Как мыслитель, Филиппов признан был еще современниками и он должен

занять свое место в истории русской философии.

Типизация, классификация и систематизация как эстетические

методы познания действительности.

Главной жизненной задачей М.М. Филиппова было не просто теоретическая

разработка философии действительности с позиций реализма, но и внедрение

своих научных идей в практику жизни, приобщение массового сознания к новым

идеям. Наилучшим способом для осуществления этого он видел литературную и

публицистическую деятельность648.

Филиппов в своем творчестве объединил науку, философию, литературу,

скрепив их «сквозными» идеями – философско-мировоззренческими

доминантами. Первая доминанта заключается в том, что реализм есть

объективная почва познания действительности. Объективность обусловлена

адекватным отношением наших знаний о действительности к ней самой. Вторая -

сводится к тому, что основными методами этого познания являются индукция и

историзм. Внимание к эмпирическому факту приобретает принципиальное

значение. Третья – идея многофакторной эволюции: уровень духовного,

интеллектуального развития личности и общества есть функция от ряда

647

Цит. по Филиппов Б.М. Тернистый путь русского ученого. М., 1982. С. 145. 648

О необходимости такой популяризации научного знания говорил еще «главный» реалист – Д.И. Писарев.

343

переменных факторов, а прогресс действительности есть производная от этой

функции.

Каким образом эти идеи реализованы в литературном творчестве

Филиппова?

Обратим внимание на интересное замечание литературоведа Усманова,

которое не имеет прямого отношения к русскому мыслителю, но с ним связано.

Усманов пишет: «С успехами естественных наук о природе и человеке,

несомненно, связано стремление писателей к рубежу двух веков в своих

поэтических обобщениях отталкиваться от более микроскопического анализа

действительности, строить картину мира и жизни человека на более реальных

основаниях, включающих повседневное, приземленное, случайное, мелочное

окружение героя и представляющих собой художественное интегрирование более

сложного круга фактов и явлений жизни…»649

. «Интегрирование…круга

фактов…» – принципиальное положение философского реализма

М.М. Филиппова. Такой метод постижения и изображения действительности

русский ученый назвал индукцией. Однако, в его концепции индукция не простая

логическая операция – движение мысли от простого – к сложному, от единичного

– к общему. Результат индукции есть сложное сочетание факторов, функция от

ряда переменных, если говорить языком математики. Данная идея в философии

Филиппова сводится к тому, что любое событие, явление действительности имеет

место быть как закономерное, складывающееся из отдельных фактов прошлого

для настоящего. С этой точки зрения, «хорошее» художественное произведение

должно показывать из каких «мелочей» складывается реальный тип героя, его

судьба, его характер: как тот или иной тип связан с действительностью. Важны

становятся чувства, переживания, мысли героя в связи с его социальным

окружением, природным ландшафтом, бытовыми условиями и т.п. Важна

точность описания реакций и механизмов возникновения чувств. Изучение

психологии и физиологии становится насущной потребностью для писателей.

Речь не идет о том, что в литературе вне естествознания отсутствовал интерес к

649

Усманов Л.Д. Литературно-художественный процесс конца XIX в. и развитие научной мысли (материалы к

спецкурсу). Ташкент, 1977. С. 75.

344

эмоциональному строю героя. Вопрос – в усложнившейся функциональности и

доминантности использования методов и форм физиологизма, психологизма.

Система художественно-изобразительных средств русского реализма проходит

становление в тесной взаимосвязи с развитием научного знания о природе

человека. Имея в виду социальный характер литературы второй половины XIX в.,

необходимо было показать, что определенные обстоятельства с неизбежностью

рождают определенный тип личности. Сциентистский центризм в русской

литературе обеспечивает ей стилистическое, эстетическое, лингвистическое

своеобразие. Характер творчества связан уже не с вкусовыми предпочтениями

того или иного автора, а с требованиями реальной действительности,

руководствуясь необходимостью адекватного отражения исторических,

социальных, жизненных процессов, с целью прогнозирования ближайшей

перспективы развития. Еще Добролюбов, разрабатывая свой метод «реальной

критики» настаивал на том, что необходимо выяснять, насколько правдиво

произведение писателя с точки зрения соответствия изображенных картин

реальным фактам самой действительности, а также, какой взгляд на мир вытекает

из предложенной автором концепции, отвечает ли он «существенным»,

прогрессивным тенденциям общественного развития.

Наиболее подходящим жанром для достижения указанной выше цели

Филиппов считал роман и повесть: они позволяют показать динамику типа,

проследить его историю, проследить возможность развития события во времени.

Об этом ученый размышлял в своей работе «Красота и правда в искусстве»650

.

Исторический метод, наряду с индуктивным, он определяет как главный в

познании действительности. Уже в другой работе, казалось бы, не имеющей

никакого отношения к философии и литературе, а именно «Курс математики по

Серрэ, Фидлеру, Сальмону…» он пишет: «Только история науки указывает нам

истинное значение добытых результатов. …Но дело в том, что между усвоением

чужой мысли и научным творчеством лежит громадная пропасть; и только

проследив тот путь, который привел к решению уравнений высших степеней, мы

650

Филиппов М.М. Красота и правда в искусстве // Научное обозрение. 1989. № 11. С. 2006 – 2027.

345

поймем почему именно для этого потребовались целые столетия»651

. Здесь, как и

в ряде других работ, посвященных истории науки и философии, подчеркивается

тот факт, что никакая идея, событие или явление не возникают на пустом месте, а

имеют некий путь эволюции. И только проникнув в суть этой эволюции, выяснив

закономерности, мы можем целенаправленно осуществлять собственное

свободное творчество. Тот путь, который прошло человечество в своем

постижении действительности в разнообразных формах, актуальный человек

проходит в сокращенном формате через усвоение истории; аналогично тому, как в

органической эволюции онтогенез есть сокращенная форма филогенеза. В этом

суть историзма и исторического метода в теории Филиппова.

Внимание к истории, историческому факту – отличительная особенность

художественных произведений мыслителя. История как повествование, рассказ –

это не вымысел, а реальная действительность, быль в прямом значении этого

слова, обличенная в художественно-образную форму. Поэтому в названии

произведений Филиппова можно встретить, например, такие пояснения: «Быль

прошлого столетия» (подзаголовок повести «Дворянская честь»); или «В основу

этого рассказа положен исторический факт» (пояснение к рассказу «Прометей»);

или «Историческую основу этого события можно найти у многих польских и

малороссийских летописцев того времени и у позднейших хроникеров»

(пояснение в повести «Остап»). В этих пояснениях имеет место прямое указание

на связь мыслимого с действительным, продукта сознательной деятельности – с

реальными фактами, что в очередной раз позиционирует Филиппова как

мыслителя-реалиста. «Никакой образ не может иметь значения, если он не

находится в сколько-нибудь определенном соответствии с изображаемым

предметом»652

, – писал он.

Художественные произведения русского ученого и философа составляют

небольшой корпус сочинений653

и требуют отдельного исследования. Однако в

данном исследовании стоит обратить внимание на следующее. Традиционно, 651

Филиппов М.М. Курс математики по Серрэ, Фидлеру, Сальмону, Шлемильху, Дюрежу, А.Мейеру и мн. др.

Одесса, 1881. Вып. 1. С. 5. 652

Филиппов М.М. Красота и правда в искусстве // Научное обозрение. 1989. № 11. С. 1016. 653

Здесь может быть представлен исчерпывающий список художественных произведений М.М. Филиппова, а

именно: «Прометей» (1883), «Остап» (1887), «Осажденный Севастополь» (1889), «Дворянская честь» (1890).

346

приобщаясь к искусству, творчеству, говорят о работе души. Но для Филиппова,

принципиальное философское значение имеет работа ума. Интеллектуальное

развитие – отдельная форма эволюции человечества, и только прогрессивное

движение в этом направлении, по убеждению писателя, дает перспективы для

развития общества, государства, личности, культуры. Можно утверждать, что

художественные произведения данного автора не столько имеют самостоятельные

значение (хотя с эстетической точки зрения могут быть предметом исследования),

сколько выполняют функцию интеллектуальной прививки. Филиппов не так

грандиозен в своих исторических повестях и романе как, например, Л.Н. Толстой,

но и художественное произведение для первого не является самоцелью, в отличие

от второго. Задача ученого-энциклопедиста четче и яснее донести свои

философские доминаты до читателя. Не будет ошибкою утверждать, что его

художественные произведения носят не только социальный характер (что

традиционно для реалистической литературы), но и методический. Здесь нет

высокого слога, абстрактного морализаторства, зато на конкретных примерах

объясняются требования социальной и нравственной жизни. Художественные

произведения Филиппова бесхитростны с точки зрения художественных приемов,

незамысловаты стилистически, но отличаются содержательностью,

последовательностью и предельной ясностью изложения. Жизнь и характер

героев через эмоциональное сопереживание должны инициировать у читателя

интеллектуальную активность. Совершенствование интеллекта – механизм

прогресса.

Методичность Филиппова особенно заметна в его раннем рассказе

«Прометей»654

(1883 г.), при сопоставлении со статьей «Красота и правда в

искусстве» (1898 г.), написанной как полемика в отношении принципов эстетизма

Толстого. Исходя из реалистической установки о том, что искусство должно

отражать действительность, возникает вопрос – как? Какова корреляция

художественного образа и реальной действительности. Как известно,

Л.Н. Толстой считал, что в построении образа следует опираться на чувство

654

Филиппов М.М. Прометей // Век, ежемесячный литературный, ученый политический журнал; год второй, июль-

август, 1883 г. С. 74 – 82.

347

прекрасного и подбирать такие средства выразительности, чтобы произошел

эффект чувственного заражения прекрасным. Мысль М.М. Филиппова несколько

иная и достаточно определенная: «Искусство не должно украшать природу, –

пишет он. – …Идеализирование действительности состоит не в том, что

искусство должно будто бы изображать одних ангелов и героев, но в том, чтобы и

в самой будничной и пошлой жизни найти моменты, способные возбудить

серьезные чувства и мысли»655

. Красота, воплощенная в идеальной форме, не

лимитируется «грубой чувственностью», а еще включает в себя «нравственные и

умственные элементы»656

. Триада – ум, чувство, нравственность – объединяются у

Филиппова в понятие художественной правды. «...правдивость искусства не есть

точное воспроизведение отношений, встречающихся во внешнем мире, –

обращает внимание ученый. Художественная правда всегда требует некоторой

иллюзии и эта иллюзия должна облагораживать и возвышать действительность.

...Требование художественной правды неизбежно включает в искусство элементы

красоты. Хотя далеко не все, изображенное художником, оказывается прекрасным

в действительной жизни, но уже самая необходимость идеализирования

действительности требует известной красоты формы. ...Смысл этой красоты

состоит собственно в том, что и в пошляке и в негодяе мы все же видим,

благодаря художественному изображению, не чудовищ, каких рисуют в

бульварных романах, но людей, хотя бы и падших и выродившихся»657

.

Безобразное по содержанию, выраженное в прекрасном по форме – залог

должного позитивного воздействия художественного творчества.

Интересно, что вокруг этих же суждений, высказанных в полемической

публикации, ранее был построен сюжет рассказа «Прометей». В центре сюжета –

спор-состязание художника и поэта о том, кто наилучшим образом, доступными

ему средствами, способен отразить действительность. Драматизм заключается в

том, что художник решил писать давно задуманную им картину «Прометей» с

натуры. А в качестве натуры выбрал своего раба-педагога, на которого направил

разъяренного коршуна. Миф о Прометее материализовался в действительности и 655

Филиппов М.М. Красота и правда в искусстве // Научное обозрение, №11. 1989 г. С. 2018. 656

Там же. С. 2024. 657

Там же. С. 2017.

348

с этой действительности творец написал картину. Действительность была

трагична и ужасна: свирепство коршуна, страдания старика, боль, кровь. Это

воочию наблюдали зрители. Однако художник с помощью кисти сумел

изобразить нечто «выше самой действительности» и выиграл состязание. «Все

неприятные, возмущающие душу черты действительности были облагорожены;

отвратительное сделалось трогательным. Искривлённые, искаженные страданием

черты лица раба превратились в вдохновенные страданием черты могучего

титана, вступившего в борьбу с самим Зевсом. Судорожное сжатие мускулов,

которое у старика имело вид слабости и дряхлости, на картине сделалось

выражением мощной, несокрушимой энергии. Стоны и страдания несчастного

раба превратились в выражение вызывающей угрозы»658

– комментирует

писатель.

Торжество молодого художника было достигнуто ценой мучительной

смерти его педагога. И тут как раз сюжет вызывает к жизни нравственные

чувства: прекрасная картина как-то диссонирует с моральной несостоятельностью

художника: за лицом раба он не видел лица человека, высокая цель была

достигнута низкими средствами. Смерть Прометея-старика в действительности

становится по сюжету той точкой (моментом истины), которая должна помочь

читателю перейти от работы чувств – к работе ума, от эмпирического постижения

действительности перейти к ее рациональному осмыслению, тем самым,

утвердившись на новом уровне собственного личностного развития. Эта мысль

Филиппова передается в рассказе через образ философа-софиста, который оценив

произошедшее, быть может впервые, – говорит нам писатель, – погрузился не в

софистические размышления «о пространстве и времени», а думы о

«человеческом достоинстве»659

.

Итак, мы видим полную согласованность теоретических установок ученого

и его мыслей, выраженных в художественной форме. На основании чего и

заключаем о методическом, вспомогательном характере художественного

творчества в научно-философской деятельности М.М. Филиппова. Именно в этом 658

Филиппов М.М. Филиппов М.М. Прометей // Век, ежемесячный литературный, ученый политический журнал.

1883. Год второй, июль-август. С. 82. 659

Там же.

349

раннем произведении данная особенность еще плохо скрыта средствами

эстетизации.

С позиции своих же философский доминант Филиппов критически

осмысливает и произведения современников. Как литературный критик, он

прежде всего обращает внимание на нравственно-психологические аспекты

творческой работы: какой материал дает то или иное произведение для

общественного развития, какие побуждает мысли и чувства у читателя, какие

поступки в реальной жизни провоцируют те или иные художественные события,

какой идеал обозначен в качестве цели. Художественные образы должны

вызывать «добрые чувства и нравственные размышления» – это главное

требование. В практической жизни, в действительности нет абсолютно

прекрасного и абсолютно безобразного. Задача художника – найти меру в

изображении добра и зла.

Анализируя художественные произведения русских писателей, подвергая

философскому анализу их художественное творчество, Филиппов пытается

построить образ действительности, свойственной тому или иному этапу развития

общества. Тем самым, он стремится обосновать свою теорию многофакторной

эволюции. На примере реальных образов – образов самих писателей и

художественных образах, создаваемых ими, он показывает, что 1) «общие

условия жизни», отдельные признаки эмпирической действительности,

формируют совершенно определенные типы личности и тип социальных

отношений; 2) действия, совершаемые этим типом, обусловлены целым рядом

факторов. Анализ факторов, позволяющий определить мотивы тех или иных

действий, выявляет «высоту» типа в исторической перспективе.

Методологически, классификация, типизация и систематизация

определяются Филипповым как способы упорядочивания представлений о

действительности. Безусловно, здесь чувствуется ангажированность ученого

теорией К.М. Бэра о стадиях и уровнях развития в органическом мире. Филиппов

убежден, что перечисленные способы постижения действительности реализуемы

художественными средствами. Реальность есть целостная система. Поэтому

350

методы естествознания, интегрированные в общий эволюционный процесс,

находят свое отражение и в сложных формах человеческой деятельности, каким

является творчество. В одной из статей он писал: «В литературе, как и в биологии,

есть «пророческие» типы, предваряющие далекое будущее»660

.

Итак, классификация предшествует типизации, а систематизация следует за

типизацией. Классификация означает выделение существенных признаков;

типизация есть обобщение классификационных признаков, а систематизация -

установления уровня и порядка типов. С этой «меркой» философ-реалист

подходит к осмыслению творчества наиболее выдающихся писателей своего

времени. В сборнике «Мысли о русской литературе» собраны его статьи о

знаковых фигурах обсуждаемого периода: В.Г. Белинском, Н.А. Добролюбове,

Н.А. Некрасове, Л.Н. Толстом, М. Горьком. Изначально они были опубликованы

автором в редактируемом им журнале «Научное обозрение».

Говоря о Некрасове и его творчестве, Филиппов, настойчиво придерживаясь

своих философских доминант, подробно анализирует личную жизнь поэта,

этническое происхождение (по линии матери, Некрасов – поляк), историко-

политическую ситуацию того времени. Он убежден, что именно конкретные

факты действительной жизни поэта рождают то творчество, которое мы считает

характерным (типичным) для него. В случае с Некрасовым – это народное

творчество: для народа и о народе. «Нам, позднейшему поколению, для которого

эпоха крепостного права не имеет уже значения лично пережитого, нам, знающим

эту эпоху или по преданиям, или по сохранившимся пережиткам, конечно, трудно

хотя бы мысленно пережить все то, что выработало на Руси тип «кающегося

дворянина», а Некрасов, несмотря на горемычную нужду своей молодости, был

одним из самых ярких представителей этого типа. Зато в наш век нарождающейся

крупной промышленности и все более растущего умственного пролетариата нам

вполне понятна и близка ругая черта личности Некрасова: он сам прошел ступень

пролетария, окончательно выработавшую и закалившую его душу, и его участие

ко всем обездоленным если не исходило целиком из этого источника, то все же

660

Филиппов М.М. Мысли о русской литературе. М., 1965. С. 225.

351

благодаря ему было еще более искренним»661

. По сути, Филиппов говорит о том,

что сейчас называют термином «ландшафтное мышление» – когда в творчестве

писателя находят прямое или косвенное выражение факты его биографии и

физического окружения. В трактовке же Филиппова, это построение «типа»

методом индукции.

Безрадостные картины трудной жизни на Руси убеждали Филиппова, что

«…Некрасов стоит до известной степени на почве «грубой» действительности»662

.

Он пишет: «По свойству своего таланта он не мог удаляться дальше известного

предела от действительности, а где пытался делать это, терпел крушение…»663

.

Поэт стремился внушить любовь к народу, к мужику, призывал на борьбу с

неправдой, с крепостными нравами и привычками, которые не исчезли сразу

после известного законодательного акта (отмена крепостного права 19 февраля

1861 г.). Реальность как она есть – так называемый, «грубый реализм» –

хронологически, первая ступень реалистического мировоззрения, но в нем уже

есть, как отмечал философ-критик, «гуманизирующее влияние».

Филиппов напоминает, что Некрасов раньше Толстого «поражается

величием народной души». Художественное творчество Толстого также

становится объектом внимания мыслителя в статье «Лев Толстой и его

«Воскресенье»». Он не всегда сходился во взглядах с Толстым, но считал его

«великим гуманистом». Ученый-энциклопедист поддерживал мысль писателя о

том, что «искусство должно заражать людей чувствами единения и любви»,

должно быть «переводом» на язык чувств и любви известной формулы «не

противься злу насилием»664

. Однако эта же моральная формула вызывает и

критику Филиппова. Он пишет: «Особенность морали Толстого состоит в том, что

он совершенно оставляет без внимания все сложные, исторически упрочившиеся

связи, создающие сферу социальной несвободы. …его мораль имеет характер

чисто личного усовершенствования идеально-свободного существа. …Вся

сложность общественных отношений, все гибельные путы, соединяющие между

661

Там же. С. 197. 662

Там же. С. 235. 663

Там же. С. 235. 664


352

собой людей, все это представляется Толстому не результатом тысячелетнего

естественного роста и развития, но временным искусственным наслоением,

которое может быть уничтожено в каждую данную минуту, лишь бы нашлось

достаточное количество людей, способных твердо пожелать устранения зла»665

.

Филиппов считает, что такое отвлечение от социальности возможно только

эстетически в условиях отсутствия «психологического принуждения», отсутствия

необходимости борьбы за существование. Мыслитель убежденно отстаивает свою

идею о корреляции различных форм эволюции, в частности утверждая, что

законы социальной эволюции есть аналогия законов биологической эволюции:

«…человек со всеми его социальными неурядицами составляет не исключение из

природы, а лишь последнее звено в великой цепи живых существ» и только

установка на внешне прекрасном скрывает реальность, не позволяет видеть

«…что под внешним ликующим видом скрываются часто и голод, и болезнь, и

взаимное пожирание, и гибель слабых, не находящих места на жизненном

пиру»666

.

Сциентистский центризм реалистической литературы второй половины XIX

в. ярко проявился в литературно-критическом творчестве М.М. Филиппова.

Однако, это нельзя назвать естественнонаучной редукцией. Ученый и философ

ясно понимает, что не данные физиологии и биологии, формирует определенный

тип личности в обществе. Естествознание лишь научно обосновывают

возможность доминирования определенных процессов в социуме, в частности,

процессов единения. В теории эволюции, кроме антагонистических процессов,

постулируются и солидарные. Значит всеединство, выступающее в качестве

идеала во многих философских системах и творческом воображении,

теоретически возможно, реально. Но доминирующим фактором построения этого

единства будет выступать уже не естественная природа человека, а социальная.

«Отрицательные социальные условия, – пишет Филиппов, анализируя

«Воскресение» Толстого, – все эти тенета, опутывающие людей, вместо того

чтобы содействовать их общению, играют гораздо более важную роль при

665

Там же. С. 251. 666

Там же.

353

определении человеческих поступков, нежели особенности, изучаемые

физической антропологией»667

. Художник-реалист как раз и должен показать все

те отрицательные социальные условия, которые формируют отрицательный тип

личности, стимулируя, тем самым людей к объединению и изменению условий

общественной жизни. «Индивидуальное спасение» невозможно – к такому выводу

приводит нас Филиппов: лишь перестройка самого общества изменит и саму

личность.

Привлекает внимание мыслителя и раннее творчество М. Горького.

Подчеркивая «сильную сторону Горького», ученый приводит слова писателя из

рассказа «Коновалов»: «Каждый человек, боровшийся с жизнью, побежденный

ею страдающий в безжалостном плену ее грязи, более философ, чем сам

Шопенгауэр, потому что отвлеченная мысль никогда не выльется в такую

образную точную форму, в какую выльется мысль, непосредственно выдавленная

из человека страданием»668

. В типажах Горького, Филиппову импонирует идея

личной ответственности и активная социальная позиция – они «не пассивные

жертвы среды», но каждому из них свойственно миросозерцание его социальной

группы, вытекающее «из общих условий жизни»669

. Корреляция между

внутренним и внешним, человеком и средой, представлением о реальности и

эмпирической действительностью включает два элемента – константность и

изменчивость. Социальный тип – обладает относительной константностью, а

«запутанная сеть отношений, которая называется жизнью»670

– объективной

изменчивостью. Сочетание этих элементов порождает дифференциацию общества

– «люди… расщепляются на слои», что усложняет структуру и создает условия

для возникновения нового типа общественного устройства, т.е. прогресса.

Литературно-критические статьи Филиппова, в целом, дают представление

о цели его литературной деятельности. Он, одновременно, исследует историю

реалистической литературы, которая по общепринятому суждению является

«учебником жизни», и апробирует свою философскую теорию, творчески

667

Там же. С. 262. 668

Там же. С. 287. 669

Там же. С. 299. 670

Там же.

354

синтезируя отдельные художественные элементы в некий «тип». Если Некрасов –

певец «мужицкой доли», Толстой – радетель крестьянской жизни, то Горький –

автор «босяцкой философии». Этих писателей, таких разных во времени и в

стиле, объединяет внимание к низшим слоям общества, где борьба за

существование выражена явственнее, и тип личности выглядит рельефно. Это

позволяет Филиппову более четко показать корреляцию стадии развития

общества и уровня развития личности. Именно в этом и заключается цель его

реалистической эстетики.

«Общеинтересное в жизни – вот предмет искусства. Определение красоты

как предмета искусства есть смешение формального начала с материальным.

…Красота формы есть действительно единство идеи и образа, но такое единство

важно и справедливо не только для искусства, а для всякой человеческой

деятельности, например для ремесла, для техники, для науки. Действование

человека всегда должно иметь цель. А в зависимости от соответствия дела цели

ценится достоинство самого дела. Искусство напоминает нам своими

произведениями о том, что интересно, важно, значительно для нас в жизни»671

, –

так резюмировал для себя Филиппов свое эстетическое кредо.

Литературное творчество последнего русского энциклопедиста свободно от

оценочных суждений и призвано иллюстрировать, разъяснять философские

доминанты его сциентистской теории.

671

Там же.

355

Заключение

Итак, в историческом контексте реализм представлен многообразными

формами и направлениями. В зависимости от критерия классификации, выделяют

практический и теоретический реализм, философский и художественный реализм,

древнегреческий наивный реализм, богословский средневековый реализм,

просветительский реализм, реализм нового времени, современный реализм, а

также гносеологический, метафизический, научный, критический,

естественнонаучный реализм и др.

В отечественной мысли реализм развивался в трех основных направлениях:

социально-политическом (идеологическом), художественно-эстетическом и

философском, которые в историческом, научно-познавательном пространстве

взаимно обуславливают друг друга.

Доминирующей формой философского реализма в русской мысли второй

половины XIX в. является реализм в естествознании или естественнонаучный

реализм. Естественнонаучный реализм – самобытное течение русской философии,

в котором с наибольшей выразительностью проявились существенные

характеристики реалистического мировоззрения.

Сущность реалистического мировоззрения определяется принципиальным

убеждением в познаваемости внешнего мира, его независимом существовании и

непосредственной связи с познающим субъектом. Главная цель сторонников

реализма – не однобокая реконструкция реальности, исходя из материального или

идеального определения природы, а выяснение закономерных отношений

материального и идеального, субъективного и объективного, физического и

духовного, имея ввиду их онтологическое единство. На основе выявленных

закономерностей строится динамическая картина мира. Этим обосновывается

эвристическая ценность реалистического отношения к действительности.

Философский реализм – это мировоззрение (умонастроение), в центре

внимания которого пути коэволюции человека и природы, причем человек

выступает таким звеном в цепи природных трансформаций, в котором сознание

356

(интеллект) достигает высокого уровня развития и это возлагает на человека

моральную ответственность за все, что есть. Антропологизм и мелиоризм –

объективное изучение природы человека, стремление к преобразованию

действительности на основе ее разумного постижения – отличительные черты

реалистического мировоззрения.

Философский реализм - это критическая (в противоположность

догматизму), монистическая (в противоположность дуализму) философская

теория. Центральными категориями философского реализма выступают

реальность и действительность, которые опосредуются в практическом понятии

«жизнь». Значение реализма как учения определяется, главным образом,

введением в философский контекст и философской интерпретацией значимых

концептов XIX в., а именно: рефлекс, психика, энергия. Категория материи

переосмысливается вне ее непосредственной связи с вещественностью как

основным атрибутом.

Философский реализм – это объективное познание конкретной

действительности. Объективность трактуется как согласованность теории и

данных опыта, сочетание рационализма и эмпиризма. При этом рационализм

означает активную роль сознания в «моделировании» действительности, а

эмпиризм подразумевает апелляцию к опыту, как истинному источнику

начального знания. Философский реализм противопоставляется метафизике в

смысле умозрительного, без-основательного знания.

Философский реализм – синкретическая философская система, стремящаяся

преодолеть «односторонность» материализма и идеализма.

Философский реализм в естествознании – форма самоосмысления науки.

Сциентизм – отличительная особенность естественнонаучного реализма,

характеризующая специфику философской рефлексии. Сциентизм предполагает

рациональное осмысление фактических данных, на основании чего, путем

индуктивного обобщения, выводится гипотеза и строится целостная концепция

действительности. Реалистическое постижение действительности принципиально

гипотетично. Конверсионализм, понимаемый как наличие необходимой и

357

закономерной взаимообусловленности процессов и явлений материального и

духовного порядка, является существенной чертой методологического подхода.

Основными направлениями философского реализма в естествознании

являются панантропологизм, естественнонаучный энергетизм и социальный

эволюционизм. Абсолютная вера в прогресс, стремление найти реальные

механизмы для улучшения практической жизни, уверенность в возможности

приблизиться к социальному и нравственному идеалу – общее идеологическое

основание теоретических построений представителей естественнонаучного

реализма.

Всемирно известные физиологи, И.М. Сеченов и И.П. Павлов, на основе

теории рефлексов обосновывают этико-антропологическую концепцию, в

соответствии с которой генерировать нравственность возможно по типу

условного рефлекса. А.А. Ухтомский экстраполировал физиологический принцип

доминанты на высшие уровни деятельности человека и предложил механизм

формирования «доминанты на другое лицо», которая является основой перехода к

обществу, построенному на христианской любви. И.И. Мечников, посвятив свою

жизнь изучению биологии живых организмов, разработал теорию достижения

рационального счастья путем нравственной гигиены.

Н.А. Умов и В.М. Бехтерев, следуя в русле существующей традиции

«космизма», возлагают моральную ответственность за состояние мира,

понимаемого и как природа, и как универсум (Вселенная) – на человека. Первый,

при этом, исходит из представления физики о стройных и нестройных системах,

где человек, с его творческой познающей энергией выступает посредником –

решающей преобразовательной силой. Второй делает заключение на основе

данных объективной психологии, в соответствии с которой психика

неуничтожима: чем больше психическая масса вселенной, тем она совершенней;

человек является транслятором всего накопленного опыта жизни человечества.

Д.И. Менделеев развивал свою идею о всеобщей связи веществ в природе в

социально-экономическом аспекте. Он утверждал, что между всеми формами

действительности – естественной, культурной, экономической, социальной,

358

исторической, политической и т.п. существует закономерная связь – такая, что

изменение одной части неизбежно влечет изменение в другой. Рациональное

управление процессом изменений – главная задача реально мыслящих людей.

В том же духе формулирует свои мысли математик и теоретик реализма

М.М. Филиппов, утверждая, что разные уровни эволюции действительности

находятся в корреляционной связи. Тип и стадия развития конкретного уровня

бытия есть функция от состояния других уровней (многофакторность развития). В

перспективе, гипостазировал Филиппов, эволюционный процесс поднимется на

такой уровень, где определяющим фактором развития будет психика, а точнее

интеллект. Тогда станет возможным свободное социальное творчество и человек

обретет полноту бытия в реализации всех своих потенций.

М.М. Филиппов занимает особое место в ряду представителей

естественнонаучного реализма. Его заслуга заключается в попытке создать

целостную теорию философского реализма, показать историю развития и

обосновать принципы реалистического мировоззрения. Концептуализация и

систематизация идей этого русского мыслителя открывает еще одну новую

страницу в истории отечественной философии.

Дальнейшее исследование обозначенных тем может осуществляться в

направлении расширения проблемного поля естественнонаучного реализма,

следовательно, выявления новых персоналий, новых концепций и новых идейных

традиций.

Перспективу исследования могут иметь вопросы, связанные с изучением

гносеологического направления философского реализма, взаимосвязи и

взаимовлияния философского реализма и позитивизма (эмпириокритицизма) в

России. Особый интерес может представлять развитие темы «Кант и

естествознание», а именно исследование роли сознания как части природы в

постижении реального бытия.

Реализм – продуктивная философская доктрина. Философский реализм в

русском естествознании – существенный этап развития отечественной

философии.

359

Список литературы

1. Айрапетьянц Э.Ш. Алексей Алексеевич Ухтомский / Э.Ш. Айрапетьянц. — Л.: Изд.

Ленинградского университета, 1969. — 64 с.

2. Алексеев П.В. Философы России XIX-XX столетий. Биографии, идеи, труды /

П.В. Алексеев. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Академический Проект, 2002. — 1152 с.

3. Антология русской философии: в 3-х т. / Под ред. А.Ф. Замалеева, Ю.Н. Солонина —

СПб.: Сенсор, 2000. — 3 т.

4. Антонова И.К. Марксизм вне политики. Источники, генезис и структура работ Маркса

и Энгельса по естествознанию / И.К. Антонова. — М.: Едиториал УРСС, 2004. — 192 с.

5. Антонович М.А. Современная философия // Современник. 1861 г. февраль (№2). Т.85.

— С. 249 – 307.

6. Бажанов В.А. Кант, неокантианство и философия в России / В.А. Бажанов —

Симбирск-Ульяновск: Симбирск. кн., 2004. — 103 с.

7. Басистов А. Обзор журналов / А. Басистов // Вопросы философии и психологии. —

1893. — Кн. 5 (20). — С. 129 — 134.

8. Баталов А.А. Философские взгляды В.М.Бехтерева и место в них проблемы личности:

автореферат дис. ... канд. филос. наук. / Баталов Анатолий Афанасьевич. — Свердловск, 1969.

— 28 с.

9. Баух Б. Иммануил Кант и его отношение к естествознанию / Б. Баух. — М., 1912. —

36 с.

10. Бачинский А.И. Письма по философии естествознания. Письмо I: что такое

натуралистический идеализм? / А.И. Бачинский // Вопросы философии и психологии. — 1903.

— Кн. 70 (5) — С. 806 - 821.

11. Бачинский А.И. Характеристика Н.А. Умова как ученого, как мыслителя и как

человека / А.И. Бачинский. — М., 1916.

12. Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. Т. 10: Статьи и рецензии. 1846-1848 /

В.Г. Белинский. — М.: Изд-во АН СССР, 1956. — 474 с.

13. Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. Т. 11: Письма. 1829-1840 / В.Г. Белинский.

— М.: Изд-во АН СССР, 1953. — 718 с.

14. Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. Т. 3: Статьи и рецензии / В.Г. Белинский. —

М.: Изд-во АН СССР, 1953. — 684 с.

15. Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. Т. 9: Статьи и рецензии. 1845-1846 /

В.Г. Белинский. — М.: Изд-во АН СССР, 1953. — 804 с.

360

16. Белинский В.Г. Письмо к Гоголю от 15 июля 1847 г. // В.Г. Белинский: pro et contra.

— СПб.: Издательство РХГА, 2011. — С. 55 – 63.

17. Белов П.Т. Философия выдающихся русских естествоиспытателей второй половины

XIX – XX в. / П.Т. Белов. — М.: Мысль, 1970. — 488 с.

18. Бехтерев В.М. Автобиография (посмертная) / В.М. Бехетерев — М.: Изд. об-во

«Огонек», 1928. —54 с.

19. Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни / В.М. Бехтерев — СПб.:

Питер, 2001. — 256 с.

20. Бехтерев В.М. Вопросы умственного и нравственного воспитания / В.М. Бехтерев //

ЦГИА. — Ф. 2265. — Оп. 1. — Д. 346.

21. Бехтерев В.М. Избранные труды по психологии личности: в 2 т.— СПб.: Алетейя,

1999. — Т.1. — 256 с.

22. Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология / В.М. Бехтерев. — Пг.: Колос, 1921. —

432 с.

23. Бехтерев В.М. Общие основы рефлексологии человека / В.М. Бехтерев. — М.; Пг.:

Гос. изд., 1923. — 408 с.

24. Бехтерев В.М. Объективная психология / В.М. Бехтерев. Вып. 1 - 3. — С.- Петербург,

1910. — Выпуск III. — С. 225 — 660.

25. Бехтерев В.М. Психика и жизнь / В.М. Бехтерев. — М., Книжный клуб Книговек,

2012. — 592 с.

26. Бехтерев В.М. Психология, рефлексология и марксизм (корректура) / В.М. Бехтерев

// ЦГИА. — Ф. 2265. — Оп. 1. — Д. 304.

27. Бехтерев В.М. Рефлексология морали / В.М. Бехтерев // ЦГИА. — Ф. 2265. — Оп. 1.

— Д. 362.

28. Бобров Е. Философия в России. Материалы, исследования и заметки / Е. Бобров —

Казань, 1889.

29. Болатов И.М. М. М. Филиппов и материалистическая традиция в России кон. XIX –

нач. XX в.: атореф. … дис. канд. филос. наук. / Болатов Исхак Муссаевич. — М., 1984. — 21 с.

30. Булгаков С. О реалистическом мировоззрении / С.Н. Булгаков // Вопросы философии

и психологии. — 1904. — Кн. 73 (3). — С. 380 – 403.

31. Быков И.Я. Мир реальный и мир идеальный / И.Я. Быков — СПб., 1878. — 500 с.

32. Бэр К.М. Какой взгляд на живую природу правильный? / К.М. Бэр // Записки

русского энтомологического общества. — 1861. — №.1. — 40 с.

33. Васильев В.С. Из истории научных мировоззрений / В.С. Васильев — М.: Либроком,

2010. — 184 с.

361

34. Введенский А.И. Судьбы философии в России // Введенский А.И, Лосев А.Ф., Радлов

Э.Л., Шпет Г.Г.: Очерки истории русской философии. — Свердловск, 1991. — С. 26 – 66.

35. Введенский Ал. О задачах современной философии, в связи с вопросом о

возможности и направления философии самобытно-русской / Ал. Введенский // Вопросы

философии и психологии. — 1893. — Кн. 5 (20). — С. 125 — 157.

36. Введенский Н.Е. О современных течениях в физиологии // Русский физиологический

журнал имени И.М. Сеченова. — Т. 1, вып. 1 – 2. — 1917. — С. 97 – 100.

37. Введенский Н.Е. Полн. собр. соч.: в 7 т. Т. 5: Курс лекций по физиологии животных и

человека, читанных в Петербургском университете в 1911 – 1913 г. / Н.Е. Введенский — Л.:

изд-во Ленингр. гос. ун-та, 1954. — 380 с.

38. Вернадский В.И. Кант и естествознание / В.И. Вернадский // Труды по всеобщей

истории науки. — М.: Наука, 1988. — С. 178 – 200.

39. Вернадский В.И. Труды по всеобщей истории науки / В.И. Вернадский. — М.: Наука,

1988. — 336 с.

40. Волгин И.Л., Рабинович В.Л., Достоевский и Менделеев: антиспиритический диалог

// Успехи современной биологии. — 1959. — Т.47, вып. 2. — С. 103 – 115.

41. Вундт В. Введение в философию / В. Вундт; пер. с нем. под ред. Э.Л. Радлова. —

СПб., 1903. — 310 с.

42. Вундт В. О наивном и критическом реализме. Имманентная философия и

эмпириокритицизм / В. Вундт. — М., 1910. — 365 с.

43. Вундт В. Очерк психологии / В. Вундт; пер. с нем. Г.А. Паперна. — СПб., 1897. —

220 с.

44. Вундт В.Суеверие в науке / В. Вундт // Научное обозрение. — 1896. — № 1. — С. 2 –

8.

45. Выставка в научной библиотеке / заметка к юбилею М.М. Филиппова //

Ленинградский университет. — 1976. — № 44. — 4 мая.

46. Галич А.И. Картина человека / А.И. Галич. — С.-Петербург, 1834. — 677 с.

47. Геккель Э. Мировые загадки / Э. Геккель; под ред. А.А. Максимова. — М.: ГАИЗ,

1935. — 536 с.

48. Герцен А.И. Избранные труды / А.И. Герцен; сост., авт. вступ. ст. и коммент.:

В.К. Кантор — М.: РОССПЭН, 2010. — 774 с.

49. Герцен А.И. Собр.соч.: в 30 т. Т. 3: Дилетантизм в науке. Письма об изучении

природы / А.И. Герцен — М.: Наука, 1954. — 363 с.

50. Геффдинг Г. История новейшей философии. Очерк истории от Канта до наших дней /

Г. Геффдинг — СПб., 1900. — 496 с.

362

51. Головко В.Н. Натурализация метафизики: научный реализм и диалектический

материализм [Электронный ресурс] / В.Н. Головко // Вопросы философии. — 2013. — Режим

доступа: http://vphil.ru/index.php?id=803&option=com_content&task=view

52. Гошевский В.О. Проблемы личности в философском наследии Д.И. Писарева /

В.О. Гошевский; под ред. В.С. Никоненко. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1987. — 135 с.

53. Грот Н.Я. О задачах журнала / Н.Я. Грот // Вопросы философии и психологии. —

1889. — Кн.1. — С. V – XX.

54. Грот Н.Я. Основные моменты в развитии новой философии / Н.Я. Грот // Вопросы

философии и психологии. — 1893. — Кн. 5 (20). — С. 41 – 93.

55. Грот Я.К. Очерк академической деятельности Ломоносова, читанный академиком

Я.К. Гротом в торжественном собрании императорской академии наук 6 апреля 1865 г. /

Я.К. Грот — СПб., 1865. — 58 с.

56. Грузенберг С.О. Очерки современной русской философии. Опыт характеристики

современных тенденций русской философии / С.О. Грузенберг. — СПб, 1911. — 84 с.

57. Грузенберг С.О. Философ-марксист конца XIX столетия / С.О. Грузенберг // Вестник

знания. — 1928. — №15. — С. 767 – 770.

58. Данюшин П.Д. Социологические воззрения Филиппова М.М.: автореф. дис. … канд.

филос. наук. / Данюшин Павел Дмитриевич. — МГУ, 1965. — 12 с.

59. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора: в 2 кн. Кн. 2:

Происхождение видов / Ч. Дарвин; пер. с англ. К.А. Тимирязева. — М., 2009. — 382 с.

60. Дарвин Ч. Сочинения. Т. 5: Происхождение человека и половой отбор / Ч. Дарвин. —

М.: Изд-во Академ. наук СССР, 1953. — 1040 с.

61. Добролюбов Н.А. Собр. соч.: в 9 т. Т.2: Статьи и рецензии. Август 1857 - май 1858 /

Н.А. Добролюбов. — М.-Л.: Гос. изд. Художественной литературы, 1962. — 563 с.

62. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 22: Дневник писателя за 1876 год,

январь-апрель / Ф.М. Достоевский. — Л.: Наука, 1981. — 408 с.

63. Дюринг Е. Критическая история общих принципов механики / Е. Дюринг; пер. с нем.

Н. Маракуев. Издание переводчика. — М., 1893. — 532 с.

64. Евлампиев И.И. История русской философии: учебное пособие / И.И. Евлампиев. —

Изд. 2-е, испр. и доп. — С.-Петербург: Изд-во РХГА, 2014. — 662 с.

65. Евменова Л.Н. Творческое наследие М.М. Филиппова как выражение

реалистического направления в русской культуре: автореферат дис. … д-ра культурологии. —

М., 1998.

66. Ермичев А.А. Имена и сюжеты русской философии / А.А. Ермичев— СПб.: Азимут,

2014. — 710 с.

363

67. Естествознание в гуманитарном контексте / отв. ред. проф. Е.А. Мамчур. — М.:

Наука, 1999. — 215 с.

68. Замалеев А.Ф. Добролюбов: жизнь и идеи революционера / А.Ф. Замалеев; ред.,

сост., В.А. Зоц. — Минск: Вышэйшая школа, 1983. — 96 с.

69. Замалеев А.Ф. Записки университетского профессора. Историко-философские

мемуары / А.Ф. Замалеев. — СПб.: Изд-во Акад. исследований культуры, 2013. — 148 с.

70. Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии / А.Ф. Замалеев. — СПб.: Изд-

во С.-Петербургского университета, 1995. — 338 с.

71. Замалеев А.Ф. Лепты: исследования по русской философии / А.Ф. Замалеев. — СПб.:

Изд-во С.-Петербургского университета, 1996. — 320 с.

72. Замалеев А.Ф., Замалеев Ф.А. Начальный курс русской философии: Историческое

введение / А.Ф. Замалеев, Ф.А. Замалеев. — СПб.: ООО Издательский дом «Петрополис», 2016.

— 288 с.

73. Зеньковский В.В. История русской философии: в 2 т. / В.В. Зеньковский — Л.: Эго,

1991. — Т. 2, ч. 2. — 272 с.

74. Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа / В.В. Зеньковский — М.: Республика,

2005. — 367 с.

75. Зись А.Я. Философское мышление и художественное творчество / А.Я. Зись — М.:

Исусство, 1987. — 255 с.

76. Иониди П.П. Мировоззрение Д.И.Менделеева / П.П. Иониди — М.: Изд-во Акад.

наук СССР, 1959. — 376 с.

77. История русской литературы. В 4 т. Т. 3: Расцвет реализма / Н.И. Пруцков, М.Т.

Пинаев, Л.М. Лотман и др.; ред. Ф.Я. Прийма, Н.И. Пруцков. — Л., 1982. — 876 с.

78. История русской философии / Редкол.: М.А. Маслин и др. — М.: Республика, 2001.

— 639 с.

79. История русской философии [Электронный ресурс] / Под общ. ред. проф.

А.Ф. Замалеева. — СПб.: Изд-во филос. ф-та СПбГУ, 2012. — Режим доступа:

http://philosophy.spbu.ru/rusphil/7455/7858/7859

80. К истории журнала «Научное обозрение» // Исторический архив. — 1958. — № 6. —

С.107 – 138.

81. Кавелин К.Д. Собрание сочинений: в 3 т. Т. 3: Наука, философия и литература /

К.Д. Кавелин. — СПб., 1904. — 648 с.

82. Каган М.С. Человек как проблема современной философии [Электронный ресурс] /

М.С. Каган // Антропология. — 2006. — Режим доступа: http://anthropology.ru/ru/text/kagan-

ms/chelovek-kak-problema-sovremennoy-filosofii

http://philosophy.spbu.ru/rusphil/7455/7858/7859



364

83. Казначеев С.М. Судьба русского реализма: происхождение, развитие, возрождение /

С.М. Казначеев. Монография. — М., Издательство Литературного института им. Горького,

2012. — 392 с.

84. Кант и философия в России / Сб. ст.; отв. ред. З.А. Каменский, В.А.Жучков. — М.:

Наука, 1994. — 269 с.

85. Кант И. Единственно возможное основание для доказательства бытия бога / И. Кант

// Собр. соч.: в 8 т. — М.: Чоро, 1994. — Т. 1. — С. 383-498.

86. Кант И. Метафизические начала естествознания / И. Кант // Сочинения в 6 т. — М.,

1966. — Т. 6. — С. 55 — 176.

87. Кант И. О форме и началах мира чувственного и умопостигаемого / И. Кант. — СПб.,

1910. — 119 с.

88. Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого и интеллигибельного

мира / И. Кант. // Собр. соч.: в 8 т. — М.: Чоро, 1994. — Т. 2. — C. 277-320.

89. Кант И. Общая естественная история и теория неба или опыт об устройстве и

механическом происхождении всего мироздания на основании ньютоновских законов //

Классические космогонические гипотезы. — Москва – Петроград, 1923. — С.33 – 56.

90. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле

науки / И. Кант — М.: Прогресс, 1993. — 240 с.

91. Кант И.: pro et contra. Рецепция идей немецкого философа и их влияние на развитие

русской философии. Антология / сост. А.И. Абрамов, В.А. Жучков. — С.- Петербург,

Издательство РХГИ, 2005. — 928 с.

92. Кедров Б.М. Периодический закон Менделеева // Бонифатий Михайлович Кедров.

Очерки. Воспоминания. Материалы. — М.: Наука, 2005. — С. 74 – 85.

93. Кедров Б.М. Философский анализ первых трудов Д.И. Менделеева о периодическом

законе (1869 - 1871) / Б.М. Кедров — М.: Изд-во акад. наук СССР, 1959. — 294 с.

94. Колонтаев К. Писатель и учёный. К 115-летию первого издания романа М.М.

Филиппова «Освобожденный Севастополь» [Электронный ресурс] // ЛитМир — Режим

доступа: http://www.litmir.me/br/?b=103949&p=20

95. Котельников В.А. О реализме и идеализме в литературе и философии // Русская

литература. — 2009. — №2. — С. 3 – 30.

96. Ламарк Ж.-Б. Философия зоологии / Ж.-Б. Ламарк // Избранные произведения: в 2-х

т. — М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955. — Т.1. — С. 171 – 778.

97. Ланге Ф.А. История материализма и критика его значения в настоящем / Ф.А. Ланге;

пер. с 5-го изд., под ред. и с предисл. В. Соловьева. — Киев-Харьков, 1899 – 1900. — 2 т.

98. Лаут Р. Философия Достоевского в систематическом изложении / Р. Лаут; пер с нем.,

вступ. ст. А.В. Гулыги. — М.: Республика, 1996. — 446 с.

http://www.litmir.me/br/?b=103949&p=20

365

99. Лекторский В.А. О философии России второй половины XX в. [Электронный ресурс]

/ В.А. Лекторский // Вопросы философии. — 2009. — Режим доступа:

http://vphil.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=49&Itemid=52

100. Лемешев А.Н. Филиппов М.М – литературный критик: автореф. дисс. … канд.

филол. наук / Лемешев Александр Николаевич. — М., 1982. — 22 с.

101. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм / В.И. Ленин. — М.: Изд-во

политической литературы, 1967. — 384 с.

102. Литературное обозрение. «Очерки реалистического мировоззрения». // Вестник

Европы. — 1904. — № 9. — С. 376 – 381.

103. Лихтенштадт О. Реалистические противоречия (по поводу некоторых статей

Д.И.Писарева) / О. Лихтенштадт — М., 1866. — 68 с.

104. Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т. 1: Труды по физике и химии. 1738–1746 г. /

М.В. Ломоносов. — М.-Л.: Изд-во и 1-я тип. Изд-ва Акад. наук СССР в Л., 1950. — 620 с.

105. Лосев А.Ф. Русская философия / А.Ф. Лосев // А.И. Введенский, А.Ф. Лосев,

Э.Л. Радлов, Г.Г. Шпет: Очерки истории русской философии. — Изд-во Уральского

Университета, 1991. — С. 67 – 216.

106. Лосский Н.О. История русской философии / Н.О. Лосский — М.: Трикста

Академический проект, 2011. — 551 с.

107. Лутонина С.Г. М.М. Филиппов как историк русской философии и общественной

мысли: автореф. дис. … канд. ист. наук. [Электронный ресурс] / Лутонина Светлана

Геннадьевна. Научная библиотека диссертаций и авторефератов. — Мурманск, 2002. — Режим

доступа: http://www.dissercat.com/content/m-m-filippov-kak-istorik-russkoi-filosofii-i-

obshchestvennoi-mysli

108. Львов В.Е. Михаил Михайлович Филиппов / В.Е. Львов // Час космоса. — М.:

Молодая гвардия, 1962. — С. 49 – 56.

109. Мамонтов В.Я. Физиолог Н.Е. Введенский: Мировоззрение, обществ.-полит. и науч.

деятельность / В.Я. Мамонтов. — Вологда: Кн. изд-во, 1960. — 102 с.

110. Менделеев Д.И. Заветные мысли / Д.И. Менделеев // Собр. соч.: в 25 т. — М., 1995.

— Т. 24. — С. 253 – 454.

111. Менделеев Д.И. Материалы для суждения о спиритизме / Д.И. Менделеев // Собр.

соч.: в 25 т. — Л.-М., 1954. — Т. 24. — С. 171 – 240.

112. Менделеев Д.И. Мировоззрение // Менделеев Д.И. Собр. соч.: в 25 т.— М.-Л., 1952.

— Т. 24. — С. 455 – 461.

113. Меркулов В.Л. А.А. Ухтомский: Очерк жизни и научной деятельности /

В.Л. Меркулов — М.-Л.: Изд-во Академ. наук СССР, 1960. — 315 с.

http://www.dissercat.com/content/m-m-filippov-kak-istorik-russkoi-filosofii-i-obshchestvennoi-mysli

http://www.dissercat.com/content/m-m-filippov-kak-istorik-russkoi-filosofii-i-obshchestvennoi-mysli

366

114. Меркулов В.Л. О влиянии Ф.М. Достоевского на творческие искания

А.А. Ухтомского / В.Л. Меркулов // Вопросы философии. — 1971. — №11. — С. 116 – 121.

115. Меркулов В.Л. Принцип доминанты и представления А.А. Ухтомского о хронотопе

(пространственно-временном комплексе) / В.Л. Меркулов // Успехи современной биологии. —

1959. — Т.47, вып.2. — С.204 – 219.

116. Мечников И.И. Сорок лет искания рационального мировоззрения / И.И. Мечников //

Академ. собр. соч. в 16 т. — М.: Медгиз, 1955. — Т. 13. — 244 с.

117. Мечников И.И. Этюды о природе человека. Опыт оптимистической философии /

И.И. Мечников // Академ. собр. соч. в 16 т. — М.: Медгиз, 1956. — Т. 11. — 267 с.

118. Мечников И.И. Этюды оптимизма. Учение об ортобиозе / И.И. Мечников // Академ.

собр. соч. в 16 т. — М., Медгиз, 1956. — Т. 12. — 322 с.

119. Мечников Л.И. Душевная гигиена / Л.И. Мечников // Дело. — 1878. — № 5. —

С. 258 – 194.

120. Мечникова О.М. Жизнь И.И. Мечникова / О.М. Мечникова. — М.-Л.: Гос. изд.,

1926. — 232 с.

121. Михайловский Н.К. Борьба за индивидуальность / Н.К. Михайловский // Избранные

труды; сост., авт. вступ. ст. и коммент.: В.В. Блохин — М.: РОССПЭН, 2010. — С. 458 – 629.

122. Михайловский Н.К. Что такое прогресс / Н.К. Михайловский // Избранные труды;

сост., авт. вступ. ст. и коммент.: В.В. Блохин — М.: РОССПЭН, 2010. — С. 61 – 213.

123. Немировский А. Наши идеалисты и реалисты / А. Немировский. — СПб., 1867. —

351 с.

124. Никоненко В.С. Материализм Чернышевского, Добролюбова, Писарева /

В.С. Никоненко. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. — 120 с.

125. Ньютон И. Математические начала натуральной философии / И. Ньютон; Под ред.

Л.С. Полака. — М.: Издательство ЛКИ, 2008. — 704 с.

126. Оболенский Л.Е. Неудачная попытка построить этику и политику на биологии /

Л.Е. Оболенский // Русская мысль. — 1903. — № 9. — С.139 – 167.

127. Оболенский Л.Е. Оценка идей Ф.М.Достоевского / Л.Е. Оболенский // Мысль. —

1881. — №4. — С. 70 – 85.

128. Обухов В.Л. Философский реализм / В.Л. Обухов // Избранные труды. — СПб.:

ООО «Копи-парк», 2008. — 224 с.

129. Обухов В.Л., Р.А.Зобов, Л.И. Сугакова Манифест реалистической философии

[Электронный ресурс] / Режим доступа: http://realfil.ru/wp-content/uploads/2010/12/Manifest.pdf

130. Орлов И. Реализм в естествознании и индуктивный метод / И. Орлов // Вопросы

философии и психологии. — 1916. — Кн. 131. — С. 1 – 35.


367

131. Орлов С.В. Философский материализм в эпоху информационного общества

(концепция материи и виртуальная реальность) / С.В. Орлов // Философия и общество. — 2012.

— № 1. — С. 42 – 54.

132. Осипов В.И. Мировоззрение естествоиспытателей XIX века и философия /

В.И. Осипов: Монография. — Архангельск: ПГУ, 2004. — 654 с.

133. Острянин Д.Ф. Борьба за материализм и диалектику в отечественном

естествознании (вторая половина XIX – начало XX в.) / Д.Ф. Острянин. — Киев: Выща школа,

1981. — 256 с.

134. Острянин Д.Ф. Материализм и диалектика в отечественном естествознании: конец

XVIII – первая половина XIX в. / Д.Ф. Острянин. — Киев: Выща школа, 1984. — 231 с.

135. Очерки реалистического мировоззрения / Сб. ст. по философии, обществ. науке и

жизни. — СПб., 1904. — 676 с.

136. Очерки реалистического мировоззрения // Вестник Европы. — 1904. — № 9. —

С. 376 – 381.

137. Павлов И.П. Двенадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной

деятельности животных / И.П. Павлов // Полн. собр. соч.: в 6 т. — Т. 3, кн. 1. — М.-Л.: Изд-во

Академ. наук СССР, 1951. — 392 с.

138. Павлов И.П. Двенадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной

деятельности животных / И.П. Павлов // Полн. собр. соч.: в 6 т. — Т. 3, кн. 2. — М.-Л.: Изд-во

Академ. наук СССР, 1951. — 439 с.

139. Павлов И.П. без ретуши: воспоминания С.В. Павловой, А.Ф. Павлова,

М.К. Петровой // И.П. Павлов – первый нобелевский лауреат России. В 3 т. / А.Д. Ноздрачев,

Е.Л. Поляков, К.Н. Зеленин и др.; Т. 2. — СПб.: Гуманистика, 2004. — 815 с.

140. Писарев Д.И. Базаров / Д.И. Писарев // Собр. соч.: в 12 т. — М.: Наука, 2001. — Т. 4.

— С. 164 – 201.

141. Писарев Д.И. Новый тип (Мыслящий пролетариат) / Д.И. Писарев // Собр. соч.: в 12

т.— М.: Наука, 2001. — Т. 8. — С. 205 – 247.

142. Писарев Д.И. Реалисты / Д.И. Писарев // Собр. соч.: в 12 т.— М.: Наука, 2001. —

Т. 6. — С. 222 – 353.

143. Письмо Филиппова к Михайловскому / М.М. Филиппов // Пушкинский Дом.

Рукописный отдел. — Ф. 181. — Оп.1. — Ед. хр.727. 1893 – 1901 г. — Лист 10-11.

144. Плеханов Г.В. Литература и эстетика: в 2-х т. Т. 1.: Теория искусства и история

эстетической мысли / Г.В. Плеханов. — М.: Художественная литература, 1958. — 613 с.

145. Попов И. Естественный нравственный закон / И. Попов. — Сергиев посад, 1887.

146. Предводителев А.С. Николай Алексеевич Умов: Биографический очерк /

А.С. Предводителев — М.: Изд-во МГУ, 1950. — 55 с.

368

147. Пути реализма / Сб. филос. ст. Б.Н. Бабынина, Ф.Ф. Бережкова, А.И. Огнева и

П.С. Попова — М.: Изд. авторов, 1926. — 156 с.

148. Радищев А.Н. О человеке его смертности и бессмертии / А.Н. Радищев // Избранные

философские и общественно-политические произведения. — М.: Госполитиздат, 1952. — 676 с.

149. Реалист: свободомыслящий социалистический орган для интеллигентного

пролетариата / Женева. — 1904. — №1 – 3.

150. Рей А. Современная философия / А. Рей; Пер. с фр. Д.Л. Вайса, под ред. В. Базарова

— СПб., 1911. — 259 с.

151. Розенталь М.М. Диалектика «Капитала» К. Маркса / М.М. Розенталь; изд. 3-е. —

М.: URSS КРАСАНД, 2010. — 592 с.

152. Рокмор Т. Маркс после марксизма: Философия Карла Маркса / Т. Рокмор; пер. с

англ. И.В. Борисовой — М.: Канон+, 2011. — 399 с.

153. Роль философских идей И. Канта в развитии естествознания // Эвристическая и

методологическая функции философии в научном познании. Под ред. В.А. Асеева и Г.А.

Подкорытова. — Л., Изд-во ленинградского университета, 1980. — С. 112 — 115.

154. Русская философия: конец XIX - начало XX века / Антология. Под ред.

А.А. Ермичева — СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993. — 592 с.

155. Рыбас А.Е. Ломоносов и философия науки в России / А.Е. Рыбас // Вече. — 2013. —

№23. — С. 32 – 44.

156. Савинова О.Л. Историко-философские взгляды М.М. Филиппова: автореф. дис. …

канд. филос. наук. / О.Л. Савинова — ЛГУ, 1972. — 15 с.

157. Санкт-Петербургский научно-исследовательский психоневрологический институт

им. В.М.Бехтерева. История института [Электронный ресурс] / Режим доступа:


158. Сеченов И.М. Беглый очерк научной деятельности университетов за последнее

двадцатипятилетние / И.М. Сеченов. — СПб., 1883. — 13 с.

159. Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения /

И.М. Сеченов. — М.: Гос. изд. пол. лит-ры, 1947. — 647 с.

160. Сеченов И.М. Собр. соч.: в 2 т. Т. 2.: Статьи психологические и популярные очерки

/ И.М. Сеченов. — М., 1908. — 469 с.

161. Слонимский Л. Мнимые реалисты / Л. Слонимский // Вестник Европы. — 1904. —

№ 10. — С. 725 – 737.

162. Слуцкий М.С. Взаимосвязь философии и естествознания / М.С. Слуцкий. — М.:

Высш. школа, 1973. — 119 с.

163. Сметанников А.Ф. Экономические взгляды Филиппова М.М.: автореф. дис. … канд.

экон. наук. / А.Ф. Сметанников. — Алма-Ата, 1967. — 21 с.


369

164. Смирнов Ю.В. К вопросу о реализме и его интерпретациях // Ю.В. Смирнов //

Труды Нижегородского государственного технического университета им. Р.Е. Алексеева. —

2012. — № 3 (96). — С. 288 – 296.

165. Соколова Л.В. А.А. Ухтомский и комплексная наука о человеке / Л.В. Соколова. —

СПб.: Изд-во СПбГУ, 2010. — 316 с.

166. Соловьев В.С. Оправдание добра / В.С. Соловьев // Собр. соч.: в 2-х т. — М.:

Мысль, 1990. — Т. 1. — С. 47 – 548.

167. Сорокин Ю.С. К истории термина реализм (40 — 60-е годы XIX в.) / Ю.С. Сорокин

// Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук. — 1952. — № 158, вып. 17. — С. 231 –

265.

168. Спенсер Г. Введение в философию / Соч. Г. Спенсера; в кратк. излож.

И. Любомудрова. — Самара, 1897. — 43 с.

169. Спенсер Г. Основания психологии // Сочинения Г. Спенсера. — СПб., 1898. — 2 т.

170. Спивак В.И. Индуктивный метод в философии науки Уильяма Уэвелла

[Электронный ресурс] / В.И. Спивак // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2009. — №87. —

Режим доступа: http://cyberleninka.ru/article/n/induktivnyy-metod-v-filosofii-nauki-uilyama-uevella

171. Стейла Д. Наука и революция. Рецепция эмпириокритицизма в русской культуре /

Д. Стейла; пер. с итал. О. Поповой. — М.: Академический проект, 2013. — 363 с.

172. Столетов А.Г. Собр. Соч.: в 3 т. / А.Г. Столетов. — М.-Л.: ОГИЗ, 1941. — Т. 2. —

436 с.

173. Страгородский С. Православное учение о спасении / Архиепископ Сергий

Страгородский. — М.: Моск. патриархат и др., 1991. — 254 с.

174. Сухов А.Д. Атеизм передовых русских мыслителей / А.Д. Сухов. — М.: Мысль,

1980. — 232 с.

175. Сухов А.Д. Естествоиспытатели и религия / А.Д. Сухов. — М.: Наука, 1975. —

160 с.

176. Сухов А.Д. Русская философия: особенности, традиция, исторические судьбы. /

А.Д. Сухов. — М.: ИФРАН, 1995. — 157 с.

177. Тимирязев К.А. Собр. соч.: в 10 т. Т. 5: Насущные задачи современного

естествознания. Публичные речи / К.А. Тимирязев. — М.: Сельхозгиз, 1939. — 508 с.

178. Тимирязев К.А. Собр. соч.: в 10 т. Т. 7: Чарльз Дарвин и его учение /

К.А. Тимирязев. — М.: Сельхозгиз, 1939. — 676 с.

179. Тимирязев К.А. Собр. соч.: в 10 т. Т. 8: Статьи по истории науки и о научных

деятелях / К.А. Тимирязев. — М.: Сельхозгиз, 1939. — 518 с.

180. Трачевский А.С. Нежданная слеза [некролог] // Русские ведомости. — 1903. —

19 июня.

370

181. Умов Н.А. Роль человека в познаваемом им мире / Н.А. Умов // Природа. — 1912.

— март. — С. 310 – 331.

182. Умов Н.А. Собрание сочинений профессора Николая Алексеевича Умова: в 3 т. Т. 3:

Речи и статьи общего содержания. // Н.А. Умов. — М., 1916. — 666 с.

183. Уткина Н.Ф. Позитивизм, антропологический материализм и наука в России

(Вторая половина XIX в.). — М.: Наука, 1975. — 316 с.

184. Ухтомский А.А. Дневник 1896 - 1897 гг. Тетради / А.А. Ухтомский. — ФАРАН —

Ф. 749. — Оп. 1. — № 147.

185. Ухтомский А.А. Дневник 1921 - 1922 г. / А.А. Ухтомский. — ФАРАН — Ф. 749. —

Оп. 1. — № 148.

186. Ухтомский А.А. Доминанта / А.А. Ухтомский. — М.-Л.: Наука, 1966. — 273 с.

187. Ухтомский А.А. Доминанта как фактор поведения / А.А. Ухтомский // Собр. соч.: в

6 т. — Л.: Изд-во Ленингр. гос. ун-та им. А.А. Жданова, 1950. — Т. 1. — С. 293 – 315.

188. Ухтомский А.А. Заслуженный собеседник: Этика. Религия. Наука / А.А. Ухтомский.

— Рыбинск: Рыбинское подворье, 1997. — 567 с.

189. Ухтомский А.А. Избранные труды / А.А. Ухтомский. — Л.: Наука, 1978. — 358 с.

190. Ухтомский А.А. Интуиция совести: Письма. Записные книжки. Заметки на полях /

А.А. Ухтомский; сост. А.В. Соколова, Г.М. Цурикова, И.С. Кузьмичев; отв. ред. А.С. Батуев —

СПб.: Петербургский писатель, 1996. — 528 с.

191. Ухтомский А.А. Собр. соч.: в 6 т.: Т.5: Обзорные и другие статьи / А.А. Ухтомский.

— Л.: Изд-во Ленингр. гос. ун-та им. А.А. Жданова, 1954. — 232 с.

192. Ухтомский А.А. Черновики / А.А. Ухтомский. — ФАРАН — Ф. 749 — оп. 1. —

№ 138.

193. Уэвелл У. История индуктивных наук от древнейшего и до настоящего времени: в

3 т. / У. Уэвелл; пер. с 3 англ. изд. М.А. Антоновича и А.Н. Пыпина. — СПб, 1867. — 3 т.

194. Филиппов Б.М. Тернистый путь русского ученого: Жизнь и деятельность

М.М. Филиппова / Б.М. Филиппов; 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Наука, 1982. — 175 с.

195. Филиппов М.М. Вопросы науки. Письмо I: О банкротстве науки и конце мира /

М.М. Филиппов // Северный курьер. — 1899. — № 3. — 3 (15) ноября.

196. Филиппов М.М. Из истории умственных и социальных течений XIX века /

М.М. Филиппов // Девятнадцатый век. Обзор науки, техники и политических событий. — СПб,

1901. — С. 305 – 355.

197. Филиппов М.М. Индивидуализм в новейшей французской литературе /

М.М. Филиппов // Очерки о западной литературе XVIII – XIX в. — М.: Наука, 1985. — С. 139 -

174.

371

198. Филиппов М.М. История философии с древнейших времен / М.М. Филиппов. —

СПб., 1903. — 321 с.

199. Филиппов М.М. Кант: Его жизнь и философская деятельность / М.М. Филиппов. —

СПб., 1893. — 83 с.

200. Филиппов М.М. Конт и его метод / М.М. Филиппов — СПб., 1898. — 53 с.

201. Филиппов М.М. Леонардо да Винчи как художник, ученый и философ /

М.М. Филиппов. — СПб, 1892. — 88 с.

202. Филиппов М.М. Лессинг, его жизнь и литературная деятельность / М.М. Филиппов

— СПб, 1891. — 96 с.

203. Филиппов М.М. Литературная деятельность Михайловского / М.М. Филиппов //

Русское богатство. 1887. — № 2. С.131 – 173.

204. Филиппов М.М. Мысли о русской литературе / М.М. Филиппов. — М.: Наука, 1965.

— 367 с.

205. Филиппов М.М. Натурализм в истории / М.М. Филиппов // Научное обозрение. —

1896. — № 11. — С. 123 – 145.

206. Филиппов М.М. Научно-энциклопедический словарь: в 3 т. / М.М. Филиппов. —

СПб., 1898 - 1901. — 3 т.

207. Филиппов М.М. Необходимость и свобода / М.М. Филиппов // Научное обозрение.

—1899. — № 4. — С. 800 — 816.

208. Филиппов М.М. Необходимость и свобода / М.М. Филиппов // Научное обозрение.

—1899. — № 5. — С. 1014 — 1032.

209. Филиппов М.М. Новый идеализм. II. Метафизика и моральная философия /

М.М. Филиппов // Научное обозрение. — 1903. — № 4. — С. 1 — 36.

210. Филиппов М.М. Ньютон, его жизнь и научная деятельность / М.М. Филиппов —

СПб., 1892. — 80 с.

211. Филиппов М.М. О банкротстве науки / М.М. Филиппов // Северный курьер. — 1899.

— № 1. — 1 (13) ноября.

212. Филиппов М.М. Об экономическом догматизме и о постулате Маркса /

М.М. Филиппов // Научное обозрение. — 1900. — № 3. — С. 560 – 564.

213. Филиппов М.М. От редакции / М.М. Филиппов // Научное обозрение. — 1894. —

№ 1. — С. 1.

214. Филиппов М.М. Письма о современной литературе // Научное обозрение. — 1901.

— №1. — С. 65 – 87

215. Филиппов М.М. Популярные лекции по логике / М.М. Филиппов — СПб, 1901.

216. Филиппов М.М. Прометей / М.М. Филиппов // Век. — 1883. — год второй, июль-

август. — С. 74 – 82.

372

217. Филиппов М.М. Психология / М.М. Филиппов // Популярные лекции для

самообразования. — Выпуск 1 – 3. — СПб., 1903. — 3 вып.

218. Филиппов М.М. Социологическое учение К.Маркса / М.М. Филиппов // Научное

обозрение. — 1897. — № 1. — С. 64 – 80.


обозрение. — 1897. — № 2. — С. 40 – 67.


обозрение. — 1897. — № 3. — С. 72 – 100.


обозрение. — 1897. — № 4. — С. 16 – 35.

222. Филиппов М.М. Судьбы русской философии. Ч.1. / М.М. Филиппов. — СПб, 1910.

— 336 с.

223. Филиппов М.М. Философия действительности / М.М. Филиппов // Сочинения: в 2 ч.

—Ч. 1. — СПб., 1895. — С. 1 – 476 с.

224. Филиппов М.М. Философия действительности / М.М. Филиппов // Сочинения: в 2 ч.

— Ч. 2. — СПб., 1897. — С. 477 – 1177.

225. Филиппов М.М. Философские письма. Письмо первое: Творчество личности /

М.М. Филиппов // Научное обозрение. — 1903. — № 5. — С. 200 – 212.

226. Филиппов М.М. Щедрин / М.М. Филиппов // Славянские известия. — 1889. — №

19. — С. 473 – 475.

227. Филиппов М.М. Элементарная теория вероятностей / М.М. Филиппов. — СПб.,

1898. — 127 с.

228. Философия первой половины XIX в. // История философии: в 5 т.; Под ред.

Г.Ф. Александрова и др. — Т. 3. — М., 1943. — 594 с.

229. Философия реализма: из истории русской мысли / Сб. ст.; отв. ред. А.Ф. Замалеев.

— СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997. — 147 с.

230. Философский энциклопедический словарь / ред.-сост.: Е.Ф. Губский и др. — М.:

ИНФРА-М, 2009. — 568 с.

231. Фохт У.Р. Пути русского реализма / У.Р. Фохт. — М.: Советский писатель, 1963. —

264 с.

232. Франк С.Л. Реальность и человек / С.Л. Франк. — СПб.: Изд-во Рус. христ. гуманит.

ин-та, 1997. — 440 с.

233. Цейтлин А.Г. Становление реализма в русской литературе (русский

физиологический очерк) / А.Г. Цейтлин. — М.: Наука, 1965. — 318 с.

234. Чернышевский Н.Г. Антропологический принцип в философии /

Н.Г. Чернышевский // Сочинения: в 2 т. — М.: Мысль, 1987. — Т. 2. — С. 146 – 229.

373

235. Шаманский Л.Г. Роль понятия и принципа целостности в формировании

естественнонаучной теории // Эвристическая и прогностическая функции философии в

формировании научных теорий. Под ред. Ф.Ф. Вяккерева и В.П. Бранского. — Л.: Изд-во

Ленингр. ун-та, 1976. — С. 98 – 103.

236. Шапошникова Л.В. Философия космической реальности / Л.В. Шапошникова; Сб.

научно-популярных статей. — Тверь, ООО «Издательство ГЕРС», 2008. — 260 с.

237. Шеллинг Г. Сочинения / Г.Шеллинг. — М.: Мысль, 1998. — 1664 с.

238. Шерешевский А.М. Загадка смерти В.М. Бехтерева [Электронный ресурс] /

А.М. Шершевский. — Режим доступа: http://www.bekhterev.net/modules/articles/article.php?id=55

239. Шкуринов П.С. Позитивизм в России XIX в. / П.С. Шкуринов. — М.: Изд -во Моск.

Ун-та, 1980. — 416 с.

240. Шмидт П.Ю. Русский философ и энциклопедист / П.Ю. Шмидт // Человек и

природа. — 1929. — № 1. — С. 51 – 52.

241. Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии / Г.Г. Шпет // А.И. Введенский,

А.Ф. Лосев, Э.Л. Радлов, Г.Г. Шпет: Очерки истории русской философии. — Изд-во Уральского

Университета, 1991. — С. 217 – 578.

242. Шпет Г.Г. Философское мировоззрение Герцена / Г.Г. Шпет. — Пг.: Колос, 1921. —

100 с.

243. Эйхенвальд А.А. Материя и энергия. Речь, произнесенная на заключительном

общем собрании XII съезда естествоиспытателей и врачей в Москве. — М., 1910. — 16 с.

244. Энгельс Ф. Диалектика природы / Ф.Энгельс; 6-е изд. — М.: Парт. изд-во, 1934. —

304 с.

245. Ямпольская А.В. Феноменологическая редукция как философская конверсия

[Электронный ресурс] / А.В. Ямпольская // Вопросы философии. — 2012. — Режим доступа:


246. Ярошевский М.Г. История психологии / М.Г. Ярошевский. — М.: Мысль, 1985. —

575 с.

http://www.bekhterev.net/modules/articles/article.php?id=55


философский реализм в русском естествознании второй

Documents