Договорное право 3/2

Глава 15. ДОГОВОР ДОВЕРИТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ИМУЩЕСТВОМ

1. Понятие и общая характеристика

Договор доверительного управления имуществом представляет собой один из самостоятельных типов гражданско-правовых обязательств, урегулированных Гражданским кодексом Российской Федерации (гл. 53). По своей целевой направленности данный договор может быть отнесен к категории гражданско-правовых обязательств по оказанию услуг, ибо именно в качестве услуги можно квалифицировать осуществление доверительным управляющим управления доверенным ему имуществом в интересах собственника (учредителя доверительного управления) или назначенного им лица (выгодоприобретателя).

Договор доверительного управления имуществом - это такой договор, по которому одна сторона (учредитель управления) передает другой стороне (доверительному управляющему) на определенный срок имущество в доверительное управление, а другая сторона обязуется осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя). При этом передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности на него к доверительному управляющему (п. 1 ст. 1012 ГК).

Как видно из определения договора доверительного управления имуществом, данный договор сконструирован как реальный, а это означает, что договор доверительного управления имуществом считается заключенным с момента передачи учредителем доверительного управления соответствующего имущества доверительному управляющему (п. 2 ст. 433 ГК). Таким образом, для возникновения обязательства доверительного управления имуществом требуется сложный юридический состав, состоящий из двух юридических фактов: подписания сторонами соглашения и передачи доверительному управляющему имущества, являющегося объектом указанного соглашения.

Реальный характер договора доверительного управления имуществом имеет определенное значение для квалификации возникающего из него обязательства как обязательства по оказанию услуг, поскольку в круг данного обязательства не входят обязанности учредителя по передаче имущества доверительному управляющему, как это имеет место во всех обязательствах, направленных на передачу имущества: купля-продажа, мена, дарение, аренда, ссуда и др. Как правильно замечает Л.Ю. Михеева, "данный договор и не мог быть сконструирован как консенсуальный. Предметом его являются действия управляющего, совершение которых без обладания имуществом невозможно" <*>. --------------------------------

<*> Михеева Л.Ю. Доверительное управление имуществом / Под ред. В.М. Чернова. М., 1999. С. 72.

КонсультантПлюс: примечание. Текст монографии Л.Ю. Михеевой "Доверительное управление имуществом. Комментарий

законодательства" включен в информационный банк по состоянию на 23.08.2001.

Договор доверительного управления является, как уже отмечалось, двусторонним и, как

правило, возмездным, хотя из самого определения понятия данного договора не следует каких-либо обязанностей учредителя доверительного управления (п. 1 ст. 1012 ГК). Однако в соответствии со ст. 1023 ГК доверительный управляющий имеет право на вознаграждение, предусмотренное договором доверительного управления имуществом, а также на возмещение необходимых расходов, произведенных им при доверительном управлении имуществом, за счет доходов от использования этого имущества. А, как известно, в относительном правоотношении, каковым является обязательство, праву, которым наделяется одна из сторон, всегда противостоит обязанность контрагента.

Правда, некоторые вопросы вызвало в юридической литературе сопоставление нормы, содержащейся в ст. 1023, и положения п. 1 ст. 1016 ГК, согласно которому в договоре доверительного управления имуществом должны быть указаны размер и форма вознаграждения управляющему, если выплата такого вознаграждения предусмотрена договором. Суть проблемы состоит в определении отношения к договору доверительного управления имуществом, в котором вообще не содержится условий, свидетельствующих о его возмездности (или безвозмездности).

По общим правилам, распространяющимся на всякий гражданско-правовой договор, договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное (п. 3 ст. 423 ГК). Что же касается договора доверительного управления имуществом, то, например, по мнению Л.Ю. Михеевой, смысл ст. 1016 ГК "означает невозможность презумпции возмездности данного договора во всех случаях... Итак, исходя из буквального толкования норм гл. 53 ГК РФ, можно прийти лишь к следующему выводу: если стороны не рассматривали в договоре вопрос о вознаграждении вообще, это должно означать, что договор не заключен ввиду отсутствия одного из существенных условий" <*>. Для решения этого

вопроса, как полагает Л.Ю. Михеева, "необходимо скорректировать нормы гл. 53 ГК РФ таким образом, чтобы договор доверительного управления по общему правилу предполагался возмездным, при этом доверительное управление по основаниям, предусмотренным законом (ст. 1026), наоборот, должно предполагаться безвозмездным. Оба этих правила должны быть сформулированы в законе как диспозитивные" <**>. --------------------------------

<*> Михеева Л.Ю. Доверительное управление имуществом / Под ред. В.М. Чернова. М., 1999. С. 73.

<**> Там же. С. 74.



Представляется, что данная проблема имеет более простое решение, суть которого состоит

в адекватном толковании общего правила о презумпции возмездности всякого гражданско-правового договора (п. 3 ст. 423 ГК) и его соотношения со специальными правилами, касающимися возмездности договора доверительного управления имуществом (п. 1 ст. 1016 и ст. 1023 ГК).

Норма о том, что договор предполагается возмездным, как это видно из содержания п. 3 ст. 423 ГК, применяется, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное.

Суть определенных правил, относящихся непосредственно к договору доверительного управления имуществом, состоит в том, что доверительный управляющий имеет право на вознаграждение, предусмотренное договором, а если договор предусматривает вознаграждение доверительному управляющему, то его существенным условием признаются размер и форма такого вознаграждения. Указанные специальные правила, регламентирующие договор доверительного управления имуществом, исключают применительно к данному договору действие общего правила о презумпции возмездности гражданского договора (п. 3 ст. 423 ГК), которое рассчитано на ситуации, когда отсутствует специальное регулирование соответствующих правоотношений.

Таким образом, в договоре доверительного управления имуществом должно содержаться либо условие о праве доверительного управляющего на вознаграждение, и тогда стороны должны согласовать форму и размер такого вознаграждения под страхом признания договора незаключенным, либо прямое указание на то, что доверительный управляющий осуществляет свои обязанности на безвозмездной основе (с теми же последствиями). Если же стороны "забыли" согласовать (тем или иным образом) этот вопрос при заключении договора доверительного управления имуществом, договор должен признаваться незаключенным.

Договор доверительного управления имуществом заключается по усмотрению собственника имущества и по его воле. Целью вступления в договорные отношения по доверительному управлению имуществом для его собственника может служить стремление передать его в руки профессионального управляющего для извлечения максимальной выгоды от эксплуатации этого имущества. Однако мотивы поведения собственника, передающего имущество в доверительное управление, и обстоятельства, послужившие основанием для подобных действий, по общему правилу не имеют правового значения.

Вместе с тем в определенных случаях договор доверительного управления имуществом может заключаться лишь по основаниям, предусмотренным законом. Речь идет о ситуациях, когда доверительное управление имуществом учреждается вследствие необходимости постоянного управления имуществом подопечного, в отношении которого введены опека или попечительство, либо на основании завещания, в котором назначен исполнитель завещания (душеприказчик), либо по другим основаниям, установленным законом. Все указанные случаи доверительного управления имуществом по основаниям, предусмотренным законом (ст. 1026 ГК), объединяет то обстоятельство, что в качестве учредителя управления выступает не собственник имущества, а иное лицо в законе (орган опеки и попечительства, душеприказчик), которое действует в интересах собственника или во исполнение его воли.

Наличие законных оснований для заключения договора не означает, что в этих случаях договор доверительного управления приобретает характер обязательного для лиц, выступающих в качестве учредителей доверительного управления, договора, который заключается по правилам, предусмотренным ст. 445 ГК (заключение договора в обязательном порядке). Данное обстоятельство имеет иные правовые последствия: наличие соответствующего основания, предусмотренного законом, является необходимым юридическим фактом, образующим вместе с собственно заключением договора и передачей имущества доверительному управляющему сложный юридический состав, порождающий обязательства доверительного управления имуществом.

Предметом договора доверительного управления имуществом является осуществление доверительным управляющим управления переданным ему имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя). Как уже говорилось, по своей структуре предмет договора доверительного управления имуществом является сложным, состоящим из двух объектов: объект первого рода - фактические и юридические действия доверительного управляющего, необходимые для управления имуществом; объект второго рода - имущество, переданное в доверительное управление.

Сложная структура предмета договора доверительного управления имуществом, и в частности включение в него в качестве составного элемента имущества, переданного доверительному управляющему, нашла отражение в правовом регулировании данного договора: большое количество норм, регулирующих порядок заключения и исполнения договора доверительного управления имуществом, содержат правила, либо непосредственно касающиеся именно имущества, либо предопределенные особенностями имущества, переданного в доверительное управление (недвижимость, ценные бумаги и др.). Так, в соответствии со ст. 1018 ГК имущество, переданное в доверительное управление, обособляется от другого имущества учредителя управления, а также от имущества доверительного управляющего. Это имущество отражается у доверительного управляющего на отдельном балансе, и по нему ведется самостоятельный учет. А согласно ст. 1025 ГК при передаче в доверительное управление ценных бумаг может быть предусмотрено объединение ценных бумаг, передаваемых в доверительное управление разными лицами.

Что касается объекта первого рода, входящего в предмет договора доверительного управления имуществом (фактические и юридические действия доверительного управляющего по управлению имуществом), то здесь нужно различать два аспекта, в отношении которых обеспечивается дифференцированное регулирование. Применительно к предмету договора доверительного управления имуществом конкретные виды сделок и фактические действия доверительного управляющего, последовательность и порядок их совершения не имеют правового значения. Для учредителя доверительного управления важно, что доверительным управляющим в принципе обеспечивается эффективное управление доверенным ему имуществом (осуществляются полномочия собственника), что и является надлежащим исполнением обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом. Фактическое состояние имущества, а стало быть, и эффективность управления фиксируются в отчетах доверительного управляющего, которые последний должен представлять учредителю доверительного управления и выгодоприобретателю в порядке и сроки, предусмотренные договором доверительного управления (п. 4 ст. 1020 ГК).

Вместе с тем при осуществлении доверительного управления имуществом доверительный управляющий, выступая в качестве титульного владельца имущества и действуя в пределах предоставленных ему правомочий, вступает в различные взаимоотношения с третьими лицами по поводу доверенного ему имущества. Поэтому некоторые нормы, содержащиеся в гл. 53 ГК о доверительном управлении имуществом, на самом деле предназначены для регулирования правоотношений, складывающихся между доверительным управляющим и третьими лицами и не составляющих предмет договора доверительного управления имуществом. К числу таких норм можно, в частности, отнести правила о порядке совершения сделок доверительным управляющим и их оформлении (п. 3 ст. 1012 ГК); о наделении доверительного управляющего средствами вещно-правовой защиты (п. 3 ст. 1020 ГК); о последствиях сделок, совершенных доверительным управляющим с превышением предоставленных ему полномочий (п. 2 ст. 1022 ГК).

На данное обстоятельство, но в несколько ином ракурсе (не применительно к предмету договора доверительного управления имуществом) ранее уже обращалось внимание в юридической литературе. Например, В.А. Дозорцев указывал: "Рассматривая отношения по управлению имуществом, нужно различать два ряда отношений - отношения внутренние, между управляющим с учредителем управления и выгодоприобретателем, и отношения внешние, с третьими лицами, с контрагентами в имущественном обороте. Имущество, переданное в управление, выступает как бы автономно; оно обособляется от имущества собственника и управляющего, но имеет связи и с управляющим, и с собственником. Это имущество представляет в обороте управляющий, действующий от своего имени" <*>. --------------------------------

<*> Дозорцев В.А. Доверительное управление имуществом (глава 53) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М., 1996. С. 537.

Договор доверительного управления имуществом обладает определенными отличительными чертами, позволяющими квалифицировать его в качестве самостоятельного договорного обязательства и отграничить от всех иных гражданско-правовых договоров.

Во-первых, по своей целевой направленности передача имущества в доверительное управление означает лишь создание необходимых условий для того, чтобы доверительный управляющий мог исполнять свои обязательства, вытекающие из доверительного управления. Этим договор доверительного управления отличается от договоров, направленных на передачу имущества (купля-продажа, мена, дарение, аренда и т.п.), в рамках которых передача имущества означает исполнение обязательства одним из контрагентов и преследует цель удовлетворения потребностей другой стороны. Однако передача имущества как необходимое условие заключения договора и исполнения обязательств другой стороной сближает договор доверительного управления имуществом с иными реальными договорами, например с договором хранения или договором перевозки, которые, так же как и договор доверительного управления имуществом, относятся к категории договорных обязательств об оказании услуг.

Во-вторых, среди всех договорных обязательств об оказании услуг (т.е. фактических или юридических действий или деятельности в интересах услугополучателя) договор доверительного управления имуществом выделяется тем, что собственно услуга учредителю со стороны доверительного управляющего представляет собой осуществление управления его имуществом (в широком смысле). Данная услуга представляет собой не конкретные сделки и фактические действия, а в целом деятельность по управлению имуществом. Для этого доверительный управляющий наделяется правомочиями (владения, пользования и распоряжения) в отношении доверенного ему имущества, равносильными правомочиям самого собственника. Однако даже если представить всю деятельность доверительного управляющего по управлению имуществом в виде совокупности отдельных фактических и юридических (сделки) действий, то и в этом случае мы увидим бесспорные отличия данного договора от иных договоров, имеющих в качестве своего предмета исключительно совершение сделок либо фактических действий. Например, от договоров поручения и комиссии договор доверительного управления имуществом отличается тем, что, осуществляя управление доверенным имуществом, доверительный управляющий совершает не только сделки и иные юридические действия (как в первых двух случаях), но и любые фактические действия, необходимые для управления имуществом. Кроме того, доверительный управляющий выступает в имущественном обороте от собственного имени (поверенный по договору поручения - только от имени доверителя) и обязан информировать всех третьих лиц о своем особом положении доверительного управляющего (в отличие от комиссионера по договору комиссии).

Что касается отличий от агентского договора, то, как правильно отмечает Е.А. Суханов, "доверительное управление исключает не только возможность выступления управляющего от имени собственника, но и возложение им своих обязанностей на третье лицо (тогда как агент может не только выступать от имени принципала, но и вступать в субагентские отношения, особенно при необходимости совершения действий фактического порядка). При этом доверительное управление может осуществляться как на возмездных, так и на безвозмездных началах, а агентский договор всегда является возмездным" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: В 2 т. Т. II, полутом 2: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 118.

К этому добавим, что ни один из названных договоров (поручения, комиссии, агентский договор) не строится по модели реального договора и не связан с передачей имущества контрагента во владение, пользование и распоряжение.

От иных реальных договоров, относящихся к обязательствам по оказанию услуг (договор хранения, договор перевозки), договор доверительного управления имуществом отличается объемом и содержанием обязательств, возлагаемых на доверительного управляющего в отношении переданного ему имущества. Если услуга перевозчика или хранителя представляет собой одно или несколько взаимосвязанных действий: хранение имущества и возврат его поклажедателю; доставку груза в пункт назначения и выдачу грузополучателю, - то обязательство доверительного управляющего состоит в совершении последним комплекса любых действий (и юридических, и фактических), необходимых для осуществления управления имуществом. Кроме того, ни перевозчик, ни хранитель не осуществляют полномочий пользования и распоряжения вверенным им имуществом, как это имеет место по договору доверительного управления.

В-третьих, договор доверительного управления имуществом отличается от всех иных гражданско-правовых договоров тем, что только при доверительном управлении имуществом происходит обособление имущества как от иного имущества собственника - учредителя доверительного управления, так и от имущества доверительного управляющего. В результате в имущественном обороте выступает как бы само обособленное имущество в лице доверительного управляющего. Об этом свидетельствует, в частности, норма, содержащаяся в п. 1 ст. 1020 ГК, согласно которой права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в доверительное

управление имущества, а обязанности, возникшие в результате таких действий доверительного управляющего, исполняются за счет этого имущества.

В-четвертых, осуществляемое по договору доверительного управления обособление имущества в целях его участия в имущественном обороте сделало актуальной задачу обеспечения защиты этого имущества от незаконных действий третьих лиц. Поэтому доверительный управляющий наделен всем арсеналом вещно-правовых способов защиты. Об этом свидетельствует норма о том, что для защиты прав на имущество, находящееся в доверительном управлении, доверительный управляющий вправе требовать всякого устранения нарушения его прав (ст. 301, 302, 304, 305 ГК), что предусмотрено п. 3 ст. 1020 ГК.

В-пятых, применительно к обязательствам доверительного управляющего, вытекающим из договора доверительного управления имуществом, действует принцип личного исполнения (п. 1 ст. 1021 ГК). Это обстоятельство объясняется не лично-доверительным, фидуциарным характером данных правоотношений, а тем обстоятельством, что суть обязательств доверительного управляющего состоит в осуществлении управления имуществом, обособленным от собственника и переданным в титульное владение доверительного управляющего, а также практически неограниченным объемом правомочий в отношении этого имущества, предоставляемых доверительному управляющему, который, по сути, осуществляет правомочия собственника.

В-шестых, конструкция договора доверительного управления имуществом изначально включает в себя возможность его заключения не в интересах учредителя доверительного управления, а в интересах третьего лица - выгодоприобретателя. Данное обстоятельство послужило основанием для в целом обоснованного вывода в юридической литературе о том, что в последнем случае договор доверительного управления имуществом приобретает вид договора в пользу третьего лица. Так, по мнению Е.А. Суханова, "договор доверительного управления представляет собой типичный пример договора, заключаемого в пользу третьего лица (п. 1 ст. 430 ГК). Поэтому и статус бенефициара определяется общими положениями о такой разновидности договора. В частности, бенефициар вправе требовать от управляющего осуществления исполнения в свою пользу, а для досрочного изменения или прекращения договора может потребоваться его согласие. В роли бенефициара может выступать и сам учредитель, устанавливая доверительное управление в свою пользу" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: В 2 т. Т. II, полутом 2: Учебник. С. 121; см. также: Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1997. С. 567; Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 71.

Представляется, однако, что договор доверительного управления имуществом, по которому управление имуществом осуществляется доверительным управляющим в интересах выгодоприобретателя, имеет некоторые отличия от классической модели договора в пользу третьего лица (ст. 430 ГК). В частности, как известно, договором в пользу третьего лица признается такой договор, в котором стороны установили, что должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства. С момента выражения должнику третьим лицом намерения воспользоваться своим правом по договору стороны не могут расторгать или изменять заключенный ими договор без согласия третьего лица (иное может быть предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором). В случае, когда третье лицо отказалось от права, предоставленного ему по договору, кредитор может воспользоваться этим правом, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору.

Нельзя не заметить, что нормы, регулирующие отношения, связанные с доверительным управлением имуществом, содержат некоторые отклонения от названных общих правил. В частности, учредитель доверительного управления имуществом (кредитор в этом обязательстве), назначивший выгодоприобретателя, сохраняет некоторые права требования к доверительному управляющему, например он вправе требовать от доверительного управляющего представления отчета о его деятельности по управлению имуществом (п. 4 ст. 1020 ГК); чтобы получить возможность поручить совершение отдельных действий (от имени доверительного управляющего), необходимых для управления имуществом, другому лицу, доверительный управляющий должен добиться согласия на это именно учредителя, а не выгодоприобретателя (п. 2 ст. 1021 ГК).

Применительно к договору доверительного управления имуществом, заключаемого в интересах выгодоприобретателя, не в полном объеме действует общее правило о том, что стороны не могут его расторгать без согласия третьего лица: доверительный управляющий и учредитель могут отказаться от договора в связи с невозможностью для доверительного управляющего лично осуществлять доверительное управление имуществом, а учредитель, кроме того, вправе заявить отказ от договора и по иным причинам при условии выплаты доверительному управляющему обусловленного договором вознаграждения (п. 1 ст. 1024 ГК).

Отказ выгодоприобретателя от права, предоставленного ему по договору, влечет не появление у учредителя (кредитора) возможности воспользоваться этим правом, как это предусмотрено п. 4 ст. 430 ГК, а служит основанием для прекращения договора доверительного управления имуществом (п. 1 ст. 1024 ГК).

Вместе с тем все отмеченные отступления от общей модели договора в пользу третьего лица в принципе укладываются в рамки возможных изъятий из общих правил, предусмотренных самими указанными общими правилами. Поэтому договор доверительного управления имуществом, заключенный в интересах выгодоприобретателя, действительно, можно признать договором в пользу третьего лица. А договоры доверительного управления имуществом по основаниям, предусмотренным законом (ст. 1026 ГК), могут заключаться исключительно как договоры в пользу третьего лица (собственника имущества или его наследников).

Необходимо также отметить, что учредитель доверительного управления, являющийся собственником имущества, если он не назначил выгодоприобретателя, имеет самостоятельное право на получение выгод от управления его имуществом. Для этого ему вовсе не обязательно в тексте договора назначать себя выгодоприобретателем, как полагают некоторые авторы. К примеру, по мнению В.А. Дозорцева, даже в тех ситуациях, когда в договоре доверительного управления имуществом фигуры учредителя управления и выгодоприобретателя совпадают, т.е. учредитель попросту не назначил выгодоприобретателя, - "это разные отношения с одним лицом, выступающим в качестве то учредителя, то выгодоприобретателя" <*>. --------------------------------

<*> Дозорцев В.А. Указ. соч. С. 537.

Думается, что в тех случаях, когда, заключая договор доверительного управления имуществом, собственник - учредитель доверительного управления не указывает выгодоприобретателя, право на получение выгод от доверительного управления имуществом принадлежит непосредственно его учредителю как таковому (а не учредителю в качестве выгодоприобретателя) и составляет содержание единого обязательства доверительного управления имуществом, не образуя иного (отдельного) правоотношения между доверительным управляющим и выгодоприобретателем (в лице учредителя доверительного управления). Об этом свидетельствуют и нормы ГК, где сказано что доверительный управляющий обязуется осуществлять управление имуществом в интересах учредителя управления или указанного им выгодоприобретателя (п. 1 ст. 1012), а также о том, что существенным условием договора доверительного управления имуществом является наименование юридического лица или имя гражданина, в интересах которого осуществляется доверительное управление (учредителя или выгодоприобретателя) (п. 1 ст. 1016).

2. Субъекты договорных отношений

Сторонами договора доверительного управления имуществом всегда выступает учредитель доверительного управления имуществом, а также доверительный управляющий. В тех случаях, когда, заключая договор, учредитель указывает лицо, в интересах которого должно осуществляться доверительное управление имуществом, состав участников договорных отношений по доверительному управлению имуществом несколько усложняется: наряду с учредителем управления и доверительным управляющим участником данных отношений становится выгодоприобретатель (бенефициар), положение которого характеризуется тем, что он признается третьим лицом, в пользу которого заключен договор доверительного управления имуществом.

Учредителем доверительного управления является собственник имущества, передаваемого в доверительное управление. В случаях, когда доверительное управление учреждается по основаниям, предусмотренным законом (ст. 1026 ГК), доверительным управляющим признается иное лицо, указанное в законе, не являющееся собственником имущества (ст. 1014 ГК).

Исходя из данной формулировки, следует признать, что в качестве учредителя доверительного управления не может выступать субъект иного вещного права (помимо права собственности). Данное обстоятельство имеет особое значение для определения круга правомочий государственных и муниципальных предприятий в отношении закрепленного за ними имущества, а также учреждений в отношении имущества, приобретенного ими за счет доходов, полученных от разрешенной собственником предпринимательской деятельности.

В первом случае государственные и муниципальные унитарные предприятия, как известно, признаются субъектами права хозяйственного ведения и в этом своем качестве владеют, пользуются и распоряжаются закрепленным за ними имуществом в пределах, определенных в соответствии с ГК (ст. 295); нормами, регламентирующими право хозяйственного ведения государственных и муниципальных унитарных предприятий, не запрещена и не ограничена такая форма распоряжения имуществом, как передача его в доверительное управление. В связи с этим

отсутствие среди лиц, признаваемых учредителями доверительного управления, субъектов права хозяйственного ведения, представляет собой для государственных и муниципальных предприятий ограничение не только на участие в договорных отношениях по доверительному управлению имуществом (по субъекту), но и на распоряжение подобным образом закрепленным за ними имуществом.

Что касается учреждений, которые приобрели имущество за счет доходов от разрешенной собственником предпринимательской деятельности, то по общему правилу они вправе самостоятельно распоряжаться таким имуществом без каких-либо ограничений. Причем содержащая это правило норма (п. 2 ст. 298 ГК) не оставляет возможности для введения подобных ограничений законодательством. Однако, учитывая, что учреждение как субъект права оперативного управления ни при каких условиях не может стать собственником принадлежащего ему имущества (в том числе и приобретенного на доходы от разрешенной предпринимательской деятельности), оно лишено возможности выступать в качестве учредителя доверительного управления имуществом (ограничение по субъекту).

Интересно отметить, что Гражданский кодекс Республики Казахстан предусматривает возможность выступать в качестве учредителя доверительного управления имуществом не только для собственника, но и для субъекта иного вещного права, и для компетентного органа, уполномоченного на передачу имущества в доверительное управление (п. 1 ст. 884 ГК). Комментируя данное законоположение, И.У. Жанайдаров указывает: "Учредителем доверительного управления на основании сделки, по общему правилу, является собственник. В отношении государственного имущества им может выступить предприятие на праве хозяйственного ведения... казенное предприятие или учреждение с разрешения компетентного органа или уполномоченный на то государственный орган" <*>. --------------------------------

<*> Гражданский кодекс Республики Казахстан (Особенная часть). Комментарий / Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Басин. Алматы, 2000. С. 476 - 477.

Такой подход представляется довольно странным по той причине, что и государственные или муниципальные предприятия (субъекты права хозяйственного ведения), и учреждения (субъекты оперативного управления) создаются собственником для выполнения определенных задач и в связи с этим наделяются целевой правоспособностью в той мере, какая требуется для выполнения уставных целей и задач. Передача имущества в доверительное управление лишает государственные и муниципальные предприятия, а также учреждения возможности обеспечить выполнение целей и задач, предусмотренных их уставами, ради чего они, собственно, и были созданы собственником. В связи с этим представляется вполне обоснованным вывод, сделанный В.А. Дозорцевым: "Носители права оперативного управления или хозяйственного ведения не могут быть учредителями доверительного управления. Категория не может строиться в виде пирамиды или матрешки. Право оперативного управления и право хозяйственного ведения уже предполагают осуществление его носителями правомочий собственника. Эти правомочия не могут быть вторичными, осуществляемыми во втором звене. Поэтому для учреждения управления имуществом, состоящим в оперативном управлении или хозяйственном ведении, этот режим должен быть прекращен: если необходимо, соответствующие организации должны быть ликвидированы, а имущество передано в управление на первичной основе" <*>. --------------------------------


Рассуждая об учредителях доверительного управления, В.В. Чубаров обращает внимание на то, что в качестве учредителя "может выступать как единоличный собственник, так и обладатели имущества на праве общей или совместной собственности. Так, супруги вправе передать в доверительное управление принадлежащий им на праве совместной собственности жилой дом. В этом случае, помимо гл. 53 ГК, необходимо руководствоваться также правилами гл. 16 ГК о праве общей собственности и ст. 35 Семейного кодекса РФ" <*>. В таких ситуациях возникает множественность лиц на стороне учредителя доверительного управления, а все собственники признаются солидарными кредиторами. --------------------------------

<*> Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций. С. 573.

Вместе с тем в некоторых случаях правило о том, что учредителем доверительного управления может выступать собственник имущества, приобретает несколько условный характер. Среди возможных объектов доверительного управления ГК (ст. 1013) называет не только вещи, но и права, удостоверенные бездокументарными ценными бумагами, исключительные права и другое

имущество. В исключительных случаях, предусмотренных законом, самостоятельным объектом доверительного управления признаются деньги (надо понимать, как наличные, так и безналичные).

При передаче в доверительное управление объектов, на которые не могут быть установлены вещные правоотношения, слово "собственник" (в контексте ст. 1014 ГК) приобретает смысл субъекта соответствующего имущественного права, передаваемого в доверительное управление. Ранее в юридической литературе уже обращалось внимание на данное обстоятельство. Так, Е.А. Суханов подчеркивал, что в качестве учредителей доверительного управления могут также выступать "субъекты некоторых обязательственных и исключительных прав, например вкладчики банков и иных кредитных организаций, управомоченные по "бездокументарным ценным бумагам", авторы и патентообладатели, поскольку принадлежащее им имущество в виде соответствующих прав требования или исключительных прав (имущественных правомочий) также может стать объектом доверительного управления..." <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: В 2 т. Т. II, полутом 2: Учебник. С. 119 - 120; см. также: Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций. С. 374.

Определенным своеобразием отличается учредитель по договору доверительного управления государственным или муниципальным имуществом. Несмотря на то что такой договор заключается с доверительным управляющим соответствующим уполномоченным государственным органом или органом местного самоуправления, в качестве учредителя доверительного управления в этом случае выступает непосредственно государство (Российская Федерация или субъект Федерации) или муниципальное образование, являющееся собственником имущества.

Совершенно особым образом решается вопрос об учредителе доверительного управления при заключении договора доверительного управления имуществом по основаниям, предусмотренным законом (ст. 1026 ГК). Речь идет о ситуациях, когда учреждается доверительное управление имуществом подопечного, в отношении которого введены опека или попечительство, при необходимости постоянного управления его имуществом (ст. 38 ГК); в доверительное управление передается имущество гражданина, признанного судом безвестно отсутствующим (ст. 43 ГК); договор доверительного управления имуществом наследодателя заключается исполнителем завещания (душеприказчиком) и доверительным управляющим (п. 1 ст. 1026 ГК). Во всех этих случаях права учредителя доверительного управления принадлежат не собственнику имущества, а иным лицам, указанным в законе: органу опеки и попечительства, душеприказчику.

К числу договоров доверительного управления имуществом, заключаемых по основаниям, предусмотренным законом, относится также договор доверительного управления имуществом при патронаже над дееспособным гражданином. Согласно п. 3 ст. 41 ГК распоряжение имуществом, принадлежащим совершеннолетнему дееспособному подопечному, который по состоянию здоровья не может самостоятельно осуществлять и защищать свои права и исполнять обязанности (в силу чего над ним устанавливается попечительство в форме патронажа), осуществляется попечителем (помощником) на основании договора поручения или доверительного управления, заключенного с подопечным. Несмотря на всю специфику указанных правоотношений, она не касается учредителя доверительного управления, поскольку в этом качестве выступает дееспособный гражданин, являющийся собственником имущества.

Выгодоприобретатель (бенефициар) по общему правилу является участником отношений по доверительному управлению имуществом только в том случае, если собственник-учредитель доверительного управления при заключении договора укажет определенное лицо, в чьих интересах должно осуществляться доверительное управление. При этих условиях договор доверительного управления имуществом заключается по модели договора в пользу третьего лица (ст. 430 ГК), а выгодоприобретатель получает право требования к доверительному управляющему надлежащего исполнения им своих обязательств.

Договор доверительного управления имуществом, заключаемый по основаниям, предусмотренным законом, во всех случаях является договором в пользу третьего лица, стало быть, в этих отношениях всегда участвует выгодоприобретатель.

Гражданский кодекс Российской Федерации (гл. 53) не содержит норм, регламентирующих правовое положение выгодоприобретателя по договору доверительного управления имуществом или устанавливающих какие-либо ограничения для лиц, участвующих в указанных отношениях в этом качестве. Исключение составляет лишь запрет в отношении доверительного управляющего, который, естественно, не может быть бенефициаром по тому же договору доверительного управления имуществом (п. 3 ст. 1015 ГК). Из этого следует, что в качестве выгодоприобретателя может выступать любое лицо, признаваемое субъектом гражданского права: физические и юридические лица, государство, муниципальные образования.

В отличие от российского ГК Гражданский кодекс Республики Казахстан содержит норму о выгодоприобретателе (п. 3 ст. 884), согласно которой выгодоприобретателем (лицом, в интересах

которого осуществляется управление имуществом) может быть любое лицо, не являющееся доверительным управляющим, а также государство или административно-территориальная единица <*>. Содержание этого правила полностью соответствует выводам, вытекающим из российского ГК. Вместе с тем в доктрине встречаются позиции, которые не могут не вызвать сомнений. Так, И.У. Жанайдаров указывает: "Мы допускаем, что учредитель или закон могут предусмотреть неопределенный круг выгодоприобретателей. Например, при установлении доверительного управления в пользу лиц, плодотворно занимающихся научными изысканиями в какой-либо области" <**>. --------------------------------

<*> Гражданский кодекс Республики Казахстан (Особенная часть). Комментарий. С. 475. <**> Гражданский кодекс Республики Казахстан (Особенная часть). Комментарий. С. 475.

Видимо, в данном случае мы наблюдаем смешение понятий выгодоприобретателя как

участника гражданско-правовых отношений по доверительному управлению имуществом (каковым может являться только лицо, признаваемое субъектом гражданского права) и цели учреждения доверительного управления, в качестве которой действительно может выступать необходимость осуществления финансирования научной деятельности либо желание поощрить научный коллектив за плодотворную работу. Однако и в последнем случае учредитель доверительного управления должен назначить выгодоприобретателем субъекта гражданского права и определить целевое назначение получаемых им средств или иного имущества.

Центральный и, безусловно, самый интересный (с юридической точки зрения) субъект правоотношений по доверительному управлению имуществом - доверительный управляющий.

Доверительным управляющим может быть индивидуальный предприниматель или коммерческая организация, за исключением унитарного предприятия. В качестве доверительного управляющего не могут выступать государственный орган или орган местного самоуправления. В случаях, когда доверительное управление имуществом осуществляется по основаниям, предусмотренным законом, доверительным управляющим может быть гражданин, не являющийся индивидуальным предпринимателем, или некоммерческая организация, за исключением учреждения (п. 1 и 2 ст. 1015 ГК).

Итак, требования, предъявляемые к доверительным управляющим, могут быть дифференцированы на две группы: общие требования и специальные, предусмотренные в отношении доверительного управления имуществом по основаниям, определенным законом.

Общие требования состоят в том, что в качестве доверительного управляющего могут выступать либо индивидуальные предприниматели, либо коммерческие организации; из числа последних исключение сделано только в отношении унитарных предприятий. Логика законодателя понятна: осуществление эффективного управления доверенным имуществом предполагает в первую очередь использование его в предпринимательской деятельности. А учитывая, что доверительный управляющий, управляя имуществом, совершает сделки и иные юридические и фактические действия от своего имени, он должен иметь право на занятие предпринимательской деятельностью. Государственные и муниципальные предприятия исключены из числа возможных доверительных управляющих, поскольку они создаются собственником для определенных задач и наделяются лишь целевой правоспособностью, необходимой им для выполнения указанных задач, предусмотренных уставом. Такой правовой статус не позволил бы названным субъектам осуществлять управление имуществом в полном объеме, поскольку такая деятельность требует совершения любых юридических и фактических действий, необходимых для обеспечения эффективного управления имуществом.

Во втором случае, когда речь идет о доверительном управлении имуществом по основаниям, предусмотренным законом, к доверительному управляющему предъявляются менее жесткие требования: в таком качестве могут выступать также граждане, не являющиеся предпринимателями, а также некоммерческие организации, кроме учреждений. При исключении из круга доверительных управляющих учреждений принималась во внимание прежде всего субсидиарная ответственность собственника по обязательствам учреждения при недостаточности у последнего денежных средств (ст. 120 ГК).

Ситуации, когда доверительное управление имуществом вводится по основаниям, предусмотренным законом, как правило, не предполагают использование доверенного имущества для предпринимательской деятельности, напротив, здесь зачастую имеет место целевое использование имущества, что обеспечивается целым рядом ограничений и дополнительных обязанностей, налагаемых на доверительного управляющего при осуществлении последним управления доверенным ему имуществом. Скажем, доверительный управляющий по договору доверительного управления имуществом лица, в отношении которого введены опека или попечительство (п. 1 ст. 38 ГК), не вправе без предварительного разрешения органа опеки и попечительства совершать сделки по отчуждению имущества подопечного (обмену, дарению, сдаче в наем, в ссуду или залог), а также сделки, влекущие отказ от принадлежащих подопечному

прав, раздел его имущества и выдел из него долей, и любых иных сделок, влекущих уменьшение имущества подопечного (п. 2 ст. 37 ГК).

При осуществлении доверительного управления имуществом гражданина, признанного безвестно отсутствующим, должно выполняться дополнительное требование, согласно которому из этого имущества выдается содержание гражданам, которых безвестно отсутствующий обязан содержать, и погашается задолженность по другим обязательствам безвестно отсутствующего (п. 1 ст. 43 ГК).

При таких условиях вряд ли можно рассчитывать на то, что функции доверительного управляющего согласится выполнять профессиональный управляющий - предприниматель или коммерческая организация, которые озабочены получением прибыли (в этом смысл их деятельности). Конечно, в тех немногочисленных случаях, когда объектами доверительного управления по основаниям, предусмотренным законом, являются предприятия, объекты недвижимости либо иное ценное имущество, используемое в коммерческом обороте, а доверительное управление учреждается на длительный срок и сулит солидное вознаграждение, привлечение профессиональных управляющих не составит проблемы. Но это скорее исключение из общего правила, основной же круг лиц, которые могут выполнять обязанности доверительных управляющих, должен формироваться из числа ближайших родственников и близких знакомых собственников имущества, в отношении которого учреждается доверительное управление.

Наиболее сложным является вопрос о правовом положении доверительного управляющего. С одной стороны, доверительный управляющий является обычным участником гражданско-правового обязательства, оказывающего услуги (правда, довольно своеобразные) контрагенту. В этом смысле реальное осуществление управления имуществом в интересах учредителя доверительного управления или выгодоприобретателя представляет собой исполнение доверительным управляющим обязательства, вытекающего из договора доверительного управления имуществом, в рамках относительного (обязательственного) правоотношения.

Вместе с тем, осуществляя доверительное управление имуществом, доверительный управляющий вступает в различные правоотношения с третьими лицами. Имущество, переданное в доверительное управление, обособляется и по сути самостоятельно (независимо от его собственника) участвует в имущественном обороте. При этом при совершении сделок с этим имуществом, иных юридических и фактических действий доверительный управляющий действует от своего имени, приобретенные им в ходе осуществления таких действий имущественные права и новое имущество включаются в состав имущества, находящегося в доверительном управлении, а исполнение обязательств, возникших в результате сделок, совершенных доверительным управляющим, производится за счет доверенного ему имущества. Кроме того, права доверительного управляющего на соответствующее имущество обеспечиваются абсолютной защитой от действий любых лиц, допускающих их нарушения.

Все перечисленные признаки делают доверительного управляющего (в отношениях с третьими лицами) весьма похожим на субъектов вещных прав на имущество. Эта тема весьма популярна в юридической литературе. Некоторые авторы действительно полагают, что право доверительного управления следует считать вещным правом. Например, по мнению П.В. Турышева, "отношения доверительного управления имеют вещно-правовую природу, а значит, должны признаваться разновидностью ограниченного вещного права" <*>. --------------------------------

<*> Турышев П.В. Траст и договор доверительного управления имуществом: Автореф. дис... канд. юрид. наук. М., 1997. С. 15.

Предложение об отнесении правоотношений доверительной собственности (траста) в российской интерпретации (Указ Президента Российской Федерации от 24 декабря 1993 г. "О доверительной собственности (трасте)") к категории иных вещных прав (не права собственности) впервые было высказано К.И. Скловским. - См.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. Ставрополь, 1994. С. 77.

Такой квалификации правоотношений доверительного управления имуществом мешает одно непреодолимое формальное препятствие, а именно отсутствие права следования, характерное для всякого вещного права. Кстати, это препятствие устранено в законодательстве Республики Казахстан. Согласно п. 2 ст. 891 ГК Республики Казахстан переход права собственности на доверенное имущество не прекращает доверительного управления имуществом. Отсюда в доктрине делается однозначный вывод о том, что в "в отношении объектов - индивидуально-определенных вещей возникают вещные права" <*>. --------------------------------

<*> Гражданский кодекс Республики Казахстан (Особенная часть). Комментарий. С. 478.

Необходимо отметить, что и авторы, являющиеся сторонниками обязательственно-правовой концепции правоотношений доверительного управления имуществом, постоянно сравнивают

права доверительного управляющего в отношении доверенного ему имущества с правом хозяйственного ведения государственных и муниципальных унитарных предприятий. Так, В.А. Дозорцев указывает: "Режим доверительного управления имуществом призван заменить хозяйственное ведение и оперативное управление, а не существовать в качестве дополнительной надстройки наряду с ними, образуя еще одно звено в управлении, дробя осуществление правомочий собственника на несколько последовательных звеньев" <*>. --------------------------------


В связи с этим хотелось бы подчеркнуть, что право доверительного управления имуществом и право хозяйственного ведения объединяет лишь одно обстоятельство: в обоих случаях речь идет о профессиональном управлении чужим имуществом в интересах собственника. В остальном же (с юридической точки зрения) это совершенно различные, несопоставимые понятия. Право хозяйственного ведения возникает путем создания его субъекта - унитарного предприятия, перед которым собственником ставятся определенные цели и задачи (как правило, производственного характера) и контролируется их выполнение; такой субъект может быть ликвидирован в любой момент по усмотрению собственника. Право доверительного управления возникает из соответствующего договора, заключаемого собственником и доверительным управляющим путем их свободного волеизъявления, и учреждается на определенный срок. При этом в качестве доверительного управляющего выступает самостоятельный субъект гражданского права, не зависящий от собственника имущества. Каждый из этих самостоятельных институтов (хозяйственное ведение и доверительное управление) имеет собственное место в системе субъективных гражданских прав и свою сферу применения.

Представляется, что доверительный управляющий не может быть признан субъектом вещного права в отношении доверенного ему имущества по целому ряду причин.

Во-первых, правомочия доверительного управляющего вытекают не из закона, а из договора доверительного управления имуществом и устанавливаются на определенный срок. Как известно, вещные права возникают по основаниям, установленным законом, и носят бессрочный характер.

Во-вторых, доверительный управляющий хотя и осуществляет правомочия собственника в отношении имущества, переданного в доверительное управление, но делает это в пределах, предусмотренных не только законом, но и договором. Статус субъекта вещного права предполагает, что его правомочия определяются исключительно законом.

В-третьих, отсутствует такой необходимый признак вещного права, как постоянное господство над имуществом (возможность постоянного воздействия на него). Как уже отмечалось, права доверительного управляющего носят срочный характер, по истечении срока, предусмотренного договором, доверительный управляющий должен возвратить имущество учредителю доверительного управления.

В-четвертых, доверительный управляющий осуществляет управление доверенным ему имуществом не для удовлетворения собственных потребностей, как это делает субъект всякого вещного права, а в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя).

В-пятых, у права доверительного управления имуществом отсутствует необходимый атрибут всякого права - право следования. Впрочем, данный аргумент не имеет решающего значения для квалификации правового статуса доверительного управляющего как субъекта обязательственных правоотношений. В целом ряде случаев наделение субъектов обязательственных правоотношений как правом следования, так и вещно-правовой защитой свидетельствует лишь об использовании определенных приемов законодательной техники, что не может свидетельствовать об изменении правовой природы соответствующих правоотношений (например, право аренды, право залога).

В-шестых, несмотря на то, что, осуществляя управление доверенным имуществом, совершая сделки и иные юридические и фактические действия, доверительный управляющий действует от своего имени, он всякий раз должен идентифицировать себя в глазах контрагента в качестве именно доверительного управляющего имуществом, действующего на основании договора и в интересах учредителя доверительного управления или выгодоприобретателя. Тем самым он свидетельствует, что действует не в качестве субъекта вещного права, а лишь исполняет свои обязанности перед учредителем доверительного управления и выгодоприобретателем.

В-седьмых, среди имущества, которое может быть самостоятельным объектом доверительного управления, встречаются такие его виды, которые вовсе исключают существование каких-либо вещных правоотношений: права на бездокументарные ценные бумаги, безналичные денежные средства, исключительные права. При таких условиях единое и целостное регулирование правоотношений, связанных с доверительным управлением имуществом, может быть обеспечено исключительно нормами обязательственного права.

Кроме того, когда рассуждают о вещно-правовой природе доверительного управления имуществом, обычно упускают из виду доверительное управление имуществом по основаниям, предусмотренным законом. А ведь управление доверительным управляющим имуществом вовсе не означает осуществление им всех правомочий собственника. Напротив, такое доверительное управление имеет строго определенное целевое назначение, например осуществление за счет имущества выплат гражданам, которых должен был содержать гражданин, признанный безвестно отсутствующим (п. 1 ст. 43 ГК).

Таким образом, осуществляя управление доверенным имуществом и вступая в различные взаимоотношения с третьими лицами, доверительный управляющий действует в качестве субъекта обязательственных правоотношений в интересах учредителя доверительного управления и выгодоприобретателя. Вместе с тем, являясь титульным владельцем соответствующего имущества, он получает абсолютную защиту от незаконных действий третьих лиц.

3. Объекты доверительного управления

Объектами доверительного управления могут быть предприятия и другие имущественные комплексы, отдельные объекты, относящиеся к недвижимому имуществу, ценные бумаги, права, удостоверенные бездокументарными ценными бумагами, исключительные права и другое имущество. Из так называемого другого имущества особое правило предусмотрено только в отношении денег: "Не могут быть самостоятельным объектом доверительного управления деньги, за исключением случаев, предусмотренных законом" (п. 1 и 2 ст. 1013 ГК). Таким образом, методом "исключения из исключения" деньги все же признаются объектом доверительного управления, если это установлено законом.

На первый взгляд круг возможных объектов доверительного управления представляется неограниченным ("другое имущество"). Однако на самом деле данное обстоятельство свидетельствует о том, что законодатель не счел возможным дать круг объектов доверительного управления в виде исчерпывающего перечня, имея в виду, что в таком качестве может выступать любое имущество, отвечающее требованиям, вытекающим из всех норм, регулирующих правоотношения доверительного управления имуществом. Учитывая изложенное, можно выделить общие требования, предъявляемые ко всякому имуществу, передаваемому в доверительное управление, и специальные требования, касающиеся отдельных объектов.

К числу общих можно отнести требования, предъявляемые к объекту доверительного управления.

Во-первых, имущество в момент его передачи доверительному управляющему не должно быть закреплено за иными субъектами на праве хозяйственного ведения или оперативного управления (п. 3 ст. 1013 ГК). Как известно, правом хозяйственного ведения обладают только государственные и муниципальные предприятия, а правом оперативного управления - федеральные казенные предприятия, а также учреждения, созданные как государством или муниципальным образованием, так и иными собственниками. Существующий законодательный запрет на передачу такого имущества в доверительное управление объясняется тем, что собственник уже распорядился этим имуществом, закрепив его на ограниченном вещном праве за созданными им юридическими лицами, которые по сути и осуществляют правомочия собственника в отношении указанного имущества. Если собственник решит распорядиться этим имуществом иным способом, например путем передачи его в доверительное управление, он должен сначала аннулировать ранее учрежденное им соответствующее ограниченное вещное право созданного им юридического лица. Это может быть сделано путем изъятия имущества у такого юридического лица, если это допускается законодательством. К примеру, собственник имущества, закрепленного за казенным предприятием или учреждением на праве оперативного управления, вправе изъять только излишнее, неиспользуемое или используемое не по назначению имущество и распорядиться им по своему усмотрению (п. 2 ст. 296 ГК). Однако наиболее радикальный способ сделать имущество пригодным для передачи в доверительное управление - осуществить ликвидацию соответствующего юридического лица, в хозяйственном ведении или оперативном управлении которого находится данное имущество. По окончании ликвидационной процедуры (после внесения записи о прекращении юридического лица в реестр юридических лиц) указанное имущество может быть передано собственником в доверительное управление.

Во-вторых, учитывая реальный характер договора доверительного управления имуществом и то обстоятельство, что одним из существенных условий договора доверительного управления является состав имущества, передаваемого в доверительное управление, учредитель доверительного управления должен фактически обладать этим имуществом в момент заключения договора. В юридической литературе встречаются и иные мнения. Так, В.А. Дозорцев указывает: "В договоре может быть предусмотрено, что в доверительное управление будет передаваться имущество, еще подлежащее приобретению или даже созданию, то есть имущество, еще не

существующее в момент заключения договора. Такое имущество станет предметом договора - но не предметом доверительного управления. В этом случае в договоре должен быть предусмотрен критерий, в соответствии с которыми вновь созданное или приобретенное имущество включается в состав находящегося в доверительном управлении" <*>. Однако договор доверительного управления имуществом как реальный договор считается заключенным с момента передачи имущества. Поэтому либо договор не будет признан заключенным вплоть до момента фактической передачи имущества, относительно которого имелась договоренность между учредителем управления и доверительным управляющим, либо эти договоренности останутся за рамками договора, который вступает в силу только в отношении имущества, фактически переданного доверительному управляющему. Во всяком случае, представить себе ситуацию, что какое-либо имущество или его часть является "предметом договора - но не предметом доверительного управления", невозможно. --------------------------------


В-третьих, имущество, передаваемое в доверительное управление, должно содержать в себе качества, позволяющие его отделить (обособить) от имущества как учредителя доверительного управления, так и доверительного управляющего. Более того, ГК (п. 1 ст. 1018) требует, чтобы это имущество отражалось у доверительного управляющего на отдельном балансе и чтобы по нему велся самостоятельный учет. В связи с этим в юридической литературе высказывалось категорическое мнение о том, что объектом доверительного управления может служить исключительно индивидуально-определенное имущество, поскольку только оно поддается самостоятельному учету и может быть действительно (юридически) обособлено от иного имущества. По этим же причинам помимо имущества, определяемого родовыми признаками, из числа самостоятельных объектов доверительного управления исключаются движимые вещи (кроме ценных бумаг) <*>. --------------------------------

<*> См., например: Гражданское право: В 2 т. Т. II, полутом 2: Учебник. С. 121 - 122; Дозорцев В.А. Указ. соч. С. 538.

Несколько менее категоричен в своих суждениях по этому поводу В.В. Чубаров, который пишет: "В законе не содержится прямого запрета на передачу в доверительное управление вещей, определяемых родовыми признаками... Однако структура договора, характер взаимоотношений, складывающихся между участниками, а также примерный перечень объектов договора, даваемый в ст. 1013 ГК, не оставляют сомнений в том, что в доверительное управление, как правило, должно передаваться индивидуально-определенное имущество" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право России. Часть вторая: Обязательственное право: Курс лекций. С. 571.

На наш взгляд, при толковании норм ГК о необходимости обособления имущества, переданного в доверительное управление, следует учитывать повышенный риск утраты имущества, который несет учредитель доверительного управления, а данное обстоятельство, в свою очередь, делает более предпочтительным жесткий подход к определению объектов доверительного управления. В этом смысле вполне оправданным представляется вывод Е.А. Суханова о том, что "само существо доверительного управления не допускает возможности смешения находящегося в управлении имущества с имуществом самого управляющего. В ином случае неизбежными стали бы различные недоразумения и даже злоупотребления: смешивались бы не только доходы от использования такого имущества, но и возникающие при этом права и обязанности, а имущество учредителя, находящееся в управлении, могло бы стать объектом взыскания кредиторов по личным долгам управляющего" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: В 2 т. Т. II, полутом 2: Учебник. С. 121 - 122.

Что касается возможности передачи в доверительное управление только движимых вещей (в качестве самостоятельного объекта), то она должна быть исключена, "ибо обособить их в юридическом смысле (путем открытия отдельного баланса) невозможно" <*>. Несмотря на некоторый формализм изложенной позиции, она вносит четкость и определенность в правовое регулирование правоотношений, связанных с доверительным управлением имуществом. --------------------------------

<*> Там же. С. 122.

В-четвертых, имущество, передаваемое в доверительное управление, должно обладать свойством непотребляемости в процессе его использования, поскольку по истечении срока доверительного управления либо его прекращения по иным основаниям доверительный управляющий должен возвратить это имущество учредителю доверительного управления (п. 3 ст. 1024 ГК).

Перечисленные требования в равной степени относятся ко всем объектам доверительного управления имуществом, в том числе и к тем, которые названы в п. 1 ст. 1013 ГК: предприятиям и другим имущественным комплексам, отдельным объектам недвижимости, ценным бумагам (включая бездокументарные), исключительным правам. Принимая во внимание указанные требования, можно сделать вывод о том, что договор доверительного управления имуществом в основном рассчитан на правоотношения, объектами которых выступают предприятия, недвижимое имущество, пакеты эмиссионных ценных бумаг, комплексы исключительных прав. Именно эти виды имущества нуждаются в постоянном профессиональном управлении. Что касается иного имущества (отдельные вещи, имущественные права), то их участие в имущественном обороте должно обеспечиваться с помощью иных типов договорных обязательств. Поэтому вряд ли можно приветствовать попытки расширительного толкования круга возможных объектов доверительного управления, основанные на формальном анализе их перечня, содержащегося в п. 1 ст. 1013 ГК, которые имеют место в современной юридической литературе.

Например, Л.Ю. Михеева полагает возможной передачу в доверительное управление практически любых имущественных прав, поскольку "закон допускает доверительное управление имущественными правами как самостоятельными объектами", и предлагает механизм такой передачи и последующего управления имущественными правами. "Учреждая доверительное управление, - пишет Л.Ю. Михеева, - обладатель, например, права требования, обеспеченного залогом, заключает договор с управляющим, согласно которому право обособляется отдельно от другого имущества правообладателя и передается управляющему. При этом не происходит уступки управляющему права, оно сохраняется за правообладателем, а управляющий обязан совершать действия по истребованию долга от обязанного лица. Ряд действий будет носить фактический характер (обращение к должнику, сбор информации и т.д.). Однако юридическими действиями управляющего следует считать предъявление требования от имени правообладателя, участие в судебном разбирательстве и т.д." <*>. --------------------------------

<*> Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 116.



Как видим, автором описаны типичные действия поверенного по договору поручения или

представителя по доверенности. А предложенный "механизм" передачи имущественных прав в доверительное управление не содержит ответов на элементарные вопросы, связанные не только с соблюдением предусмотренных ГК требований к объектам доверительного управления, но и с особенностями имущественных прав как объектов гражданского оборота. В частности, как можно реально обособить имущественное право (например, право требования по обязательству) и тем более передать его кому-либо, не оформляя уступки этого права цессией? Возможно ли такое имущество отражать у доверительного управляющего на отдельном балансе? Каким образом доверительный управляющий будет возвращать имущественное право учредителю доверительного управления в случае прекращения указанного правоотношения?

Следующий пример, приведенный Л.Ю. Михеевой, не менее удивителен. По ее мнению, "нет препятствий к передаче арендатором своего права аренды в доверительное управление... Указанное означает, что при необходимости доверительный управляющий сможет выгодно распорядиться принадлежащим арендатору правом использования арендованного имущества, продав его и обратив в иную имущественную форму. Приобретатель права получит возможность использования арендованного имущества, а средства, вырученные управляющим от реализации права, "автоматически" станут объектом доверительного управления. Однако передача арендного права в доверительное управление возможна лишь с согласия на то арендодателя" <*>. --------------------------------




В связи с изложенным необходимо напомнить, что права арендатора (связанные с

распоряжением арендованным имуществом или правом аренды), которые он может реализовать,

конечно же, только с согласия арендодателя, установлены ГК (п. 2 ст. 615), в котором дан исчерпывающий перечень. К их числу относятся: право сдавать арендованное имущество в субаренду; право передавать свои права и обязанности по договору другому лицу (перенаем), предоставлять арендованное имущество в безвозмездное пользование, а также право отдавать арендные права в залог и вносить их в качестве вклада в уставный капитал хозяйственных товариществ и обществ или паевого взноса в производственный кооператив. Среди этих правомочий отсутствует право передачи арендных прав в доверительное управление. И это понятно. Ведь передача арендных прав в доверительное управление будет означать, что правообладателем остается арендатор, который одновременно продолжает нести обязанности, вытекающие из договора аренды, а стало быть как минимум должен платить арендодателю арендную плату, не пользуясь арендованным имуществом, при этом доверительному управляющему отводилась бы лишь роль посредника в поиске лица, которое согласилось бы приобрести право аренды. При этом доверительный управляющий, не являясь арендатором имущества, не имел бы возможности распорядиться правом аренды. В лучшем случае труды арендатора и доверительного управляющего могли бы завершиться перенаймом арендованного имущества (с согласия арендодателя). Только причем же здесь договор доверительного управления имуществом?

В обоих примерах (с правом требования по обязательству и с правом аренды) рассмотренные имущественные права не соответствуют требованиям, предъявляемым к объектам доверительного управления, да и существу правоотношений по доверительному управлению имуществом. В самом деле, зачем обязательственному праву требования или праву аренды постоянное управление? Ведь осуществление этих прав означает в первом случае предъявление соответствующего требования должнику, а во втором - владение и пользование арендованным имуществом. Договор доверительного управления имуществом не может регулировать подобные отношения.

Имущественные права будут соответствовать всем требованиям, предъявляемым к объектам доверительного управления, лишь в том случае, если они выступают в качестве элементов иных полноценных объектов доверительного управления (например, предприятия), либо в случаях, прямо указанных в законе (права, удостоверенные бездокументарными ценными бумагами, безналичные деньги).

Из отдельных объектов доверительного управления, перечисленных в п. 1 ст. 1013 ГК, наиболее адекватны правоотношениям доверительного управления имуществом предприятия. Как известно, предприятием как объектом прав признается имущественный комплекс, используемый для осуществления предпринимательской деятельности. В состав предприятия как имущественного комплекса входят все виды имущества, предназначенные для его деятельности, включая земельные участки, здания, сооружения, оборудование, инвентарь, сырье, продукцию, права требования, долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие предприятие, его продукцию, работы и услуги (фирменное наименование, товарные знаки, знаки обслуживания), и другие исключительные права (ст. 132 ГК).

Важное значение, в особенности для соблюдения требований о форме договора и государственной регистрации доверительного управления имуществом, имеет определение отличительных признаков имущественных комплексов, которые могут быть квалифицированы как предприятия. В юридической литературе нередко можно встретить взгляд на предприятие как на обычный объект недвижимости, одну из ее разновидностей <*>, что представляется не вполне обоснованным. --------------------------------

<*> См., например: Коммерческое право: Учебник / А.Ю. Бушев, О.А. Городов, Н.С. Ковалевская и др.; Под ред. В.Ф. Попондопуло, В.Ф. Яковлевой. СПб., 1997.

На наш взгляд, правильным является отношение к предприятиям как к особым объектам гражданских прав, которым, в отличие от иных объектов недвижимости, присущи такие признаки, как объективная неопределенность, изменчивость, неразрывная связь с субъектом. Предприятие отнесено к объектам недвижимости не по своим природным и физическим свойствам (неразрывная связь с землей, невозможность перемещения без несоразмерного ущерба целевому назначению), а лишь в силу прямого указания федерального закона (п. 1 ст. 132 ГК). Данное обстоятельство, в свою очередь, требует учитывать специфику как самих предприятий, так и вещных прав на них и сделок с ними.

Основная особенность предприятия, отличающая его от иных объектов недвижимости, состоит в том, что в состав имущественного комплекса непременно входят права требования, долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие предприятие, его продукцию, работы и услуги. Поэтому всякая сделка с предприятием включает в свое содержание уступку прав требования и перевод долга, и, следовательно, оценка законности сделки с предприятием

предполагает обязательную проверку соблюдения прав кредиторов его собственником, совершающим соответствующую сделку.

Вместе с тем переход прав и перевод долга имеют место лишь в том случае, если объектом договора доверительного управления действительно является предприятие, а не иной имущественный комплекс, передача которого в доверительное управление осуществляется по обычным правилам, предусмотренным в отношении недвижимого имущества.

В связи с этим представляется, что обязательным признаком предприятия как особого объекта гражданских прав, отличающим его от иных имущественных комплексов, следует признать его фактическое использование для осуществления предпринимательской деятельности ("предприятие на ходу"), как это предусмотрено п. 1 ст. 132 ГК. Внешним проявлением, следствием этого признака может быть признана принципиальная возможность выделить среди всех гражданско-правовых обязательств собственника предприятия те обязательства последнего, которые связаны исключительно с деятельностью данного имущественного комплекса. И напротив, в тех случаях, когда такая возможность отсутствует, имущественный комплекс, являющийся объектом сделки, не может быть признан предприятием со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Например, если объектом доверительного управления будет являться цех, производящий комплектующие для основного изделия, то речь может идти лишь о части имущества (имущественном комплексе), не являющейся предприятием, поскольку из обязательств и исключительных прав собственника данного имущественного комплекса невозможно выделить те из них, которые связаны исключительно с деятельностью такого цеха. В то же время договор доверительного управления имущественного комплекса филиала, представительства или иного обособленного подразделения юридического лица во всех случаях будет представлять собой сделку с предприятием, поскольку имеется возможность идентифицировать договоры юридического лица, связанные исключительно с деятельностью соответствующих имущественных комплексов: все они заключены руководителем филиала по доверенности юридического лица.

Применение такого обязательного признака предприятия, как фактическое использование соответствующего имущественного комплекса для осуществления предпринимательской деятельности, позволит сузить сферу действия специальных правил о сделках с предприятиями и обеспечить их применение лишь в действительно необходимых случаях.

К сожалению, ГК (гл. 53) не содержит каких-либо специальных правил, устанавливающих особенности договора доверительного управления предприятием. Например, среди обязательных условий, соблюдение которых необходимо при совершении договора доверительного управления имуществом, не нашло отражения требование законодательства об обязательном уведомлении кредиторов собственника предприятия по его обязательствам, связанным с деятельностью соответствующего предприятия, как это сделано в отношении договоров продажи или аренды предприятий. Представляется, однако, что указанное требование является обязательным и при заключении договора доверительного управления предприятием. А названные нормы могут применяться в силу аналогии закона.

Было бы полезно законодательно установить запрет на произвольное исключение из состава имущества предприятия (или включение в состав имущества предприятия), передаваемого в доверительное управление, прав требований и долгов, в том числе не связанных с деятельностью соответствующего производственного комплекса.

По общему правилу в состав имущества предприятия входят все виды имущества (включая права требования и долги), предназначенные (связанные) для его деятельности, если иное не предусмотрено законом или договором (п. 2 ст. 132 ГК). Исключение из общего правила (т.е. "иное", предусмотренное соглашением сторон) могут составить лишь случаи, когда отдельные права требования или долги из числа тех, которые связаны с деятельностью предприятия, не передаются контрагенту по сделке.

Иная трактовка откроет возможность для участников имущественного оборота произвольно включать в состав имущественного комплекса любые права требования и долги по всякому обязательству собственника предприятия, что приведет к совершению сделок, заключаемых в обход закона (в частности, норм, регулирующих уступку требования и перевод долга).

Называя в качестве возможных объектов доверительного управления отдельные объекты, относящиеся к недвижимому имуществу (проще было сказать - объекты недвижимости), законодатель, видимо, имел в виду, что в отличие от других объектов, перечисленных в п. 1 ст. 1013 ГК, которые передаются в доверительное управление в качестве комплексов, пакетов, недвижимость может передаваться в доверительное управление и как отдельно стоящий (единственный) объект недвижимого имущества, например здание, сооружение или земельный участок. Естественно, и в этом случае речь идет о такой недвижимости, которая нуждается в постоянном управлении и эксплуатация которой может принести доходы. В противном случае (скажем, когда дом полностью заселен жильцами) передача объекта недвижимости в

доверительное управление будет означать, что собственник перекладывает на плечи доверительного управляющего свое бремя содержания названного объекта.

Как известно, к недвижимым вещам (недвижимое имущество, недвижимость) относятся земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей, т.е. объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе леса, многолетние насаждения, здания, сооружения. К недвижимым вещам относятся также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Законом к недвижимым вещам может быть отнесено и иное имущество (п. 1 ст. 130 ГК).

Таким образом, все объекты недвижимости можно дифференцировать на три категории. Первую категорию недвижимого имущества (недвижимость по природным свойствам) составляют земельные участки, участки недр и обособленные водные объекты, которые относятся к недвижимому имуществу как таковые, в отношении них нет необходимости устанавливать какие-либо признаки, позволяющие их квалифицировать в качестве недвижимости. Кроме того, правовое положение названных объектов недвижимого имущества, как правило, определяется специальным законодательством (о земле, о воде, о недрах). Данное обстоятельство предопределено особой ролью, которую играют указанные объекты в жизни всякого общества.

Отличительной чертой правового регулирования таких объектов недвижимости, как земля, участки недр, водные объекты, является определяющее значение публично-правового регулирования. Именно публично-правовые акты решают вопрос о возможности участия названных объектов в имущественном обороте и о степени такого участия. Данное обстоятельство учитывается и Гражданским кодексом Российской Федерации, согласно которому земля и другие природные ресурсы могут отчуждаться или переходить от одного лица к другому иными способами в той мере, в какой их оборот допускается законами о земле и других природных ресурсах (п. 3 ст. 129 ГК).

И только в том случае, если земля, участки недр и обособленные водные объекты допущены публично-правовыми актами к участию в имущественном обороте, они признаются гражданским законодательством оборотоспособными и на них распространяется гражданско-правовое регулирование. Следовательно, только в этом случае возможна и передача названных объектов недвижимости в доверительное управление.

К примеру, в соответствии с п. 1 ст. 260 ГК лица, имеющие в собственности земельный участок, вправе передавать его, отдавать в залог или сдавать в аренду либо распоряжаться им иным образом постольку, поскольку соответствующие земли на основании закона не исключены из оборота или не ограничены в обороте. В частности, земельные участки и находящееся на них недвижимое имущество могут предоставляться их собственниками другим лицам в постоянное или срочное пользование (а стало быть, и в доверительное управление). Вместе с тем особенностью доверительного управления земельными участками является то, что использование некоторых категорий земель (например, сельскохозяйственного назначения) возможно лишь в пределах, определяемых их целевым назначением (п. 1 ст. 264, п. 2 ст. 260 ГК).

Другая категория объектов недвижимости (недвижимость по фактическим и юридическим свойствам) включает в себя здания, сооружения, леса, многолетние насаждения и иные объекты, прочно связанные с землей, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно. Следует заметить, что содержащиеся в ГК специальные нормы регулирования различных сделок с недвижимостью (продажа, аренда и др.) рассчитаны в основном именно на эту категорию объектов.

Помимо объектов, перечисленных в ст. 130 ГК (здания, сооружения и т.п.), законодательство о государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним и судебная практика относят к этой категории недвижимости (по признаку прочной связи с землей и невозможности перемещения без несоразмерного ущерба целевому назначению) также объекты незавершенного строительства. Так, в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" содержится разъяснение, согласно которому по смыслу ст. 130 ГК и ст. 25 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" не завершенные строительством объекты, не являющиеся предметом действующего договора строительного подряда, должны относиться к недвижимому имуществу. Поэтому арбитражным судам рекомендовано при разрешении споров о праве на не завершенные строительством объекты руководствоваться нормами, регулирующими правоотношения собственности на недвижимое имущество и совершение сделок с ним, с учетом особенностей, установленных для возникновения права собственности на незавершенные строительством объекты и распоряжения ими (п. 16 Постановления) <*>. --------------------------------

<*> См.: Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, принятые с апреля 1992 года по ноябрь 2000 года // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2001. N 1. С. 99 - 100.

Кстати сказать, незавершенное строительство - один из самых привлекательных объектов доверительного управления имуществом. Осуществляя управление таким объектом, доверительный управляющий может завершить строительство, в том числе путем заключения со строительной организацией договора строительного подряда в качестве заказчика, и затем в течение установленного договором доверительного управления имуществом срока использовать данный объект по его целевому назначению на коммерческой основе: сдача в аренду нежилых помещений коммерческим организациям под офисы либо для организации складов, передача гражданам жилых помещений по договорам жилищного найма, эксплуатация производственных сооружений и т.п. При этом все расходы на строительство могут быть возмещены доверительным управляющим за счет доходов от использования завершенных строительством объектов.

В третью категорию объектов недвижимости попадают объекты, не обладающие физическими и юридическими свойствами, характерными для объектов второй категории (неразрывная связь с землей и невозможность перемещения без несоразмерного ущерба их целевому назначению), однако к ним надлежит применять режим недвижимого имущества вследствие прямого указания закона. Так, непосредственно в ГК имеются нормы, распространяющие правовой режим недвижимости на подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты (п. 1 ст. 130); предприятия как имущественные комплексы, используемые для предпринимательской деятельности (п. 1 ст. 132); жилые помещения (ст. 558).

Что касается нежилых помещений, то необходимо считать, что в период, когда готовился и принимался действующий сегодня Гражданский кодекс Российской Федерации, нежилые помещения внутри здания не признавались объектами недвижимости. По этой причине сделки с нежилыми помещениями (в том числе договоры об их аренде) не требовали государственной регистрации, а фактически проводившаяся в то время в некоторых регионах России регистрация (учет) договоров аренды нежилых помещений на основании правовых актов субъектов Российской Федерации в судебной практике не признавалась и не признается государственной регистрацией. Данное обстоятельство, в частности, имеет своим последствием то, что договоры аренды нежилых помещений, заключенные в тот период, которые не были зарегистрированы по правилам местного нормотворчества, тем не менее признаются законными и вступившими в силу.

Нежилые помещения приобрели статус недвижимого имущества лишь с введением в действие Федерального закона от 21 июля 1997 г. "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" <*>, включившего нежилые помещения в перечень объектов недвижимости. При этом законодатель не позаботился о том, чтобы отношения, связанные с появлением нового объекта недвижимости, получили хоть какое-нибудь позитивное регулирование: процесс расширения перечня объектов недвижимости за счет нежилых помещений не сопровождался введением в действие соответствующих новых правовых норм, регламентирующих имущественный оборот указанных объектов. Поэтому, в частности, не ГК "повинен" в создании той нелепой законодательной ситуации, когда договор аренды в целом, заключенный, скажем, на срок в 11 месяцев, обходился без государственной регистрации (ст. 651 ГК), а такой же договор аренды (или субаренды) отдельного помещения в этом же здании на менее продолжительный срок не имел силы до его обязательной регистрации (ст. 609 ГК). Правда, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации в данном случае нашел возможность для разумного толкования названных правовых норм: принимая во внимание несомненное сходство анализируемых правоотношений, арбитражным судам было рекомендовано применять ст. 651 ГК (по аналогии закона) и к договорам аренды нежилых помещений (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июня 2000 г. <**>). Однако строить правовое регулирование соответствующих правоотношений только по аналогии закона невозможно, требуется подробная и детальная регламентация сделок с нежилыми помещениями. --------------------------------

<*> Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 30. Ст. 3594. <**> Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2000. N 7. С. 70.

Тем не менее в настоящее время можно констатировать, что такие объекты недвижимости,

как нежилые помещения, в юридическом смысле не являются просто частью зданий, а представляют собой объекты недвижимого имущества вследствие того, что они отнесены к недвижимости в силу прямого указания закона (третья категория объектов недвижимости). Этот вывод имеет то практическое последствие, что правовые нормы, предназначенные для регулирования сделок со зданиями и сооружениями (в частности, правила о судьбе земельного

участка, на котором находится соответствующий объект), не могут распространяться на сделки, совершаемые с нежилыми помещениями.

Следующий возможный объект доверительного управления - ценные бумаги, которые могут иметь документарную или бездокументарную форму. Как известно, ценной бумагой признается документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении. С передачей ценной бумаги переходят все удостоверяемые ею права в совокупности. К ценным бумагам относятся: государственная облигация, облигация, вексель, чек, депозитный и сберегательный сертификаты, банковская сберегательная книжка на предъявителя, коносамент, акция, приватизационные ценные бумаги и другие документы, которые законами о ценных бумагах или в установленном ими порядке отнесены к числу ценных бумаг (ст. 142, 143 ГК).

Бездокументарные ценные бумаги по своему содержанию представляют собой ту же совокупность прав, что и соответствующие обычные ценные бумаги, но в отличие от последних не имеют форму документа, участвующего в имущественном обороте в качестве вещи, а удостоверяются с помощью особого способа фиксации, в том числе с помощью средств электронно-вычислительной техники (ст. 149 ГК). Поэтому в случае с бездокументарными ценными бумагами объектами имущественного оборота являются не вещи (документы, признаваемые ценными бумагами), а непосредственно имущественные права, зафиксированные определенным образом.

В юридической литературе обычно отмечается различие между документарными и бездокументарными ценными бумагами (вплоть до полного непринятия последних <*>), причем указанные различия представляются столь существенными, что данное обстоятельство практически исключает применение к бездокументарным ценным бумагам большинства норм, предназначенных для регулирования оборота ценных бумаг документарной формы выпуска. В основе такого взгляда лежит представление о том, что, совершая сделки с документарными ценными бумагами, их участники имеют дело с такими объектами гражданско-правовых отношений, как вещи; если же сделки заключаются по поводу бездокументарных ценных бумаг, то имеется в виду совершенно иной объект гражданских прав, а именно имущественные права. --------------------------------

<*> См., например: Белов В.А. Ценные бумаги в российском гражданском праве / Под ред. проф. Е.А. Суханова. М., 1996. С. 123 - 139.

С другой стороны, Федеральный закон "О рынке ценных бумаг" <*> регулирует операции с ценными бумагами как документарной, так и бездокументарной форм выпуска одинаковым образом, без учета каких-либо различий между ними. В результате в соответствии с названным Законом, например, покупатель бездокументарных ценных бумаг приобретает их в собственность по обычному договору купли-продажи, что является невозможным в принципе, по определению. --------------------------------

<*> См., например: Белов В.А. Ценные бумаги в российском гражданском праве / Под ред. проф. Е.А. Суханова. С. 123 - 139.

Видимо, учитывая потребности имущественного оборота, необходимо отказаться от антагонизма документарной и бездокументарной форм выпуска ценных бумаг и акцентировать внимание не на различии между ними, а, напротив, на несомненном их сходстве и общих чертах. Скажем, можно говорить о тождестве сущности эмиссионных ценных бумаг обеих форм выпуска: интерес участников сделок, например, с акциями направлен, конечно же, не на документ - бумажный носитель и не на способ фиксации прав, а на совокупность прав акционера, выраженных в акции (как в документарной, так и в бездокументарной формах). Как правильно отмечает В.А. Дозорцев, "для ценной бумаги существенное значение имеет не ее вещественный характер. Важно, что она выражает определенные права и закрепляет их в объективной форме, притом осуществление их без подтверждения в этой форме не допускается. Поэтому специальные правила о передаче в доверительное управление ценных бумаг применяются и к правам, удостоверенным бездокументарными ценными бумагами" <*>. --------------------------------


Другое дело, что форма ценной бумаги (документарная или бездокументарная) с чисто юридико-технической точки зрения дает возможность или, напротив, создает невозможность применять те или иные правила, рассчитанные исключительно на такие объекты гражданских прав, как вещи или имущественные права. К примеру, в отношении бездокументарных ценных бумаг доверительным управляющим в случае нарушения его прав не может быть применен их обладателем такой способ защиты, как предъявление виндикационного иска, поскольку подобный

иск может быть предъявлен невладеющим собственником к владеющему несобственнику только в отношении индивидуально-определенных вещей. В то же время переход прав по документарной ценной бумаге не может совершаться посредством чистой цессии. Для этого в обязательном порядке требуется и фактическая передача приобретателю самой ценной бумаги (как вещи).

Таким образом, при совершении сделок, в том числе при заключении договора доверительного управления, с эмиссионными ценными бумагами документарной и бездокументарной форм выпуска необходимо исходить из единого объекта таких сделок (неразрывная совокупность прав) и единой сущности эмиссионных ценных бумаг. Что касается отличий в правовом режиме указанных ценных бумаг, то они оправданны только в том случае, если вызываются необходимостью учета специфики соответственно документарной или бездокументарной форм выражения прав, вытекающих из ценной бумаги.

В юридической литературе обращалось внимание на то, что из всех многочисленных видов ценных бумаг объектами доверительного управления могут служить в основном эмиссионные ценные бумаги. Например, Е.А. Суханов указывает, что "объектом доверительного управления выступают главным образом эмиссионные ценные бумаги - акции и облигации, ибо большинство других видов ценных бумаг, например товарораспорядительные, используются в обороте на основе других сделок. Многие виды ценных бумаг, в частности любые векселя и чеки, просто не способны служить объектом рассматриваемого договора. Поэтому наиболее распространенным объектом управления являются корпоративные ценные бумаги - акции, особенно голосующие, т.е. включающие правомочия по управлению делами выпустившего их общества-эмитента" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: В 2 т. Т. II, полутом 2: Учебник. С. 122.

В соответствии со ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" <*> эмиссионной ценной бумагой признается любая ценная бумага, в том числе бездокументарная, которая характеризуется одновременно следующими признаками: закрепляет совокупность имущественных и неимущественных прав, подлежащих удостоверению, уступке и безусловному осуществлению с соблюдением установленных законом формы и порядка; размещается выпусками, имеет равные объем и сроки осуществления прав внутри одного выпуска вне зависимости от времени приобретения ценной бумаги. Федеральный закон "О рынке ценных бумаг" относит к эмиссионным ценным бумагам только акции и облигации (как в документарной, так и в бездокументарной форме). Нормативными актами Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг Российской Федерации (далее - ФКЦБ РФ) к числу эмиссионных ценных бумаг отнесены также опционное свидетельство и жилищный сертификат <**>. --------------------------------

<*> Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 17. Ст. 1918; 1998. N 48. Ст. 5857.

<**> Вестник Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг России. 1997. N 1; 1998. N 1.

Эмиссионные ценные бумаги, как в документарной, так и в бездокументарной формах, соответствуют требованиям, предъявляемым ГК (гл. 53) к объектам доверительного управления имуществом: они относятся к имуществу, которое может быть индивидуализировано (номер, серия, выпуск) и обособлено от иного имущества их обладателя, а также доверительного управляющего, который может учитывать их на отдельном балансе; при прекращении доверительного управления указанные ценные бумаги могут быть возвращены их обладателю. Кроме того, данные ценные бумаги (естественно, не единичные экземпляры, а их пакеты) действительно нуждаются в постоянном управлении: акции дают возможность участвовать в управлении соответствующим акционерным обществом, а облигации свободно обращаются на рынке.

Специальные правила о доверительном управлении ценными бумагами, содержащиеся в ГК (ст. 1025), сводятся к тому, что при передаче в доверительное управление ценных бумаг может быть предусмотрено объединение ценных бумаг, передаваемых в управление разными лицами, и что правомочия доверительного управляющего по распоряжению ценными бумагами должны быть определены в договоре доверительного управления (видимо, в качестве дополнительного существенного условия). Иные особенности доверительного управления ценными бумагами определяются законом.

Такой закон, который бы регулировал специальным образом правоотношения, связанные с доверительным управлением ценными бумагами, до настоящего времени не принят. Некоторые особые правила установлены Федеральным законом "О рынке ценных бумаг". В частности, в названном Законе (ст. 5) несколько расширено понятие объектов доверительного управления ценными бумагами: к их числу отнесены не только сами ценные бумаги, но и денежные средства, предназначенные для инвестирования в ценные бумаги, а также денежные средства и ценные бумаги, приобретаемые в процессе управления ценными бумагами.

По мнению Л.Ю. Михеевой, при доверительном управлении ценными бумагами действительным его объектом являются не ценные бумаги, а имущественные права. Она пишет: "В сущности в данной ситуации... происходит управление имущественным правом, которое данная вещь (ценная бумага) лишь удостоверяет" <*>. А поскольку при доверительном управлении имущественными правами, а равно "при передаче именной ценной бумаги в доверительное управление уступки права требования не должно быть", учредитель должен выдать "управляющему доверенность (как и в случае управления имущественными правами), наличие которой позволит последнему совершать необходимые действия" <**>. --------------------------------

<*> Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 120. <**> Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 121.



В связи с указанными суждениями Л.Ю. Михеевой следует отметить, что в другой работе

(Л.Р. Юлдашбаевой) обоснованно указывалось на то, что в случае с ценной бумагой, выраженной в документарной форме, "необходимо говорить не о правообладании, а о владении вещью - ценной бумагой. Если в случае с классической вещью - материальным предметом - происходит передача владения доверительному управляющему, то в случае с ценными бумагами также должна произойти передача владения. Иначе доверительный управляющий не сможет реализовать свои правомочия по управлению ценными бумагами, переданными в доверительное управление. Ведь... осуществление или передача имущественных прав, удостоверенных ценной бумагой, возможны только при предъявлении ценной бумаги (документа)" <*>. Л.Р. Юлдашбаева высказывает также сомнения относительно необходимости для доверительного управляющего действовать, осуществляя доверительное управление ценными бумагами, на основе доверенности, выдаваемой правообладателем. По ее мнению, "то, что для управления имущественными правами требуется доверенность, не вытекает из положений главы 53 ГК РФ. По нашему мнению, как не требуется доверенность при осуществлении доверительным управляющим своих правомочий в отношении вещей, так и не требуется доверенность в отношении имущественных прав" <**>. Свою позицию Л.Р. Юлдашбаева аргументирует тем, что доверительный управляющий, осуществляя управление доверенным ему имуществом, действует от своего имени, информируя при этом контрагентов, что он совершает соответствующие сделки в качестве доверительного управляющего <***>. --------------------------------

<*> Юлдашбаева Л.Р. Правовое регулирование оборота эмиссионных ценных бумаг (акций, облигаций). М.: Статут, 1999. С. 187.

<**> Там же. С. 189. <***> См.: Там же.

Доводы Л.Р. Юлдашбаевой представляются обоснованными. Доверенностью, как известно,

признается письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами (п. 1 ст. 185 ГК). Невозможно, действуя по доверенности, одновременно совершать сделки от своего имени. Одно исключает другое.

Одним из наиболее спорных видов имущества (в отечественной юридической литературе), которые в соответствии с ГК (ст. 1013) могут при определенных условиях служить объектами доверительного управления, являются деньги. В круг объектов доверительного управления имуществом деньги были введены уже приводившейся нормой, довольно необычной по своему содержанию: "Не могут быть самостоятельным объектом доверительного управления деньги, за исключением случаев, предусмотренных законом" (п. 2 ст. 1013 ГК). Дело в том, что при подготовке проекта ГК не могла не учитываться реально существующая банковская практика по осуществлению так называемых трастовых операций. Вместе с тем разработчики проекта ГК хотели подчеркнуть исключительность таких ситуаций, когда деньги используются в качестве объекта доверительного управления, поскольку в обычных ситуациях использование денег в имущественном обороте опосредуется другими видами гражданско-правовых договоров, обеспечивающих хотя бы минимальные гарантии владельцам денежных средств. Повышенный риск утраты имущества, переданного в доверительное управление, в сочетании с отсутствием стабильности в банковской системе и пренебрежительным отношением к клиентам и к чужому имуществу не мог не вызывать опасений у разработчиков проекта нового российского ГК.

Надо сказать, что эти опасения были не напрасными. Не успел проект части второй Гражданского кодекса стать законом, на основе содержащегося в нем (в проекте) исключительного положения, допускающего доверительное управление деньгами в случаях, установленных законом, тут же появился закон, разрешивший использование чужих денег в порядке их

доверительного управления и превративший тем самым исключительный случай, предусмотренный ГК, в рядовую коммерческую операцию. Речь идет о Федеральном законе "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О банках и банковской деятельности", принятом Государственной Думой 7 июля 1995 г. и подписанном Президентом Российской Федерации 3 февраля 1996 г. <*> (как известно, часть вторая ГК введена в действие с 1 марта 1996 г.). --------------------------------

<*> Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 6. Ст. 492.

В соответствии со ст. 5 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" (в редакции от 3 февраля 1996 г.) всякая кредитная организация (необязательно банк) среди всех прочих сделок может совершать и доверительное управление денежными средствами по договору с физическими и юридическими лицами. Возможность для любой кредитной организации выступать в качестве доверительного управляющего денежными средствами ничем не ограничена и не обусловлена.

Еще раньше появился Указ Президента РФ от 26 июля 1995 г. N 765 "О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной политики Российской Федерации" <*>, который чудесным образом превратил незаконные финансовые компании, собиравшие деньги граждан и юридических лиц (по существу занимавшие деньги), в управляющие компании так называемых паевых инвестиционных фондов, которые призваны осуществлять доверительное управление денежными средствами инвесторов (т.е. незаконно собранными деньгами граждан и организаций) путем инвестирования их в ценные бумаги, недвижимость, банковские депозиты и иное имущество. Причем инвесторы (т.е. обобранные финансовыми компаниями граждане и организации) по всем канонам доверительного управления имуществом как его учредители были лишены права давать так называемым управляющим компаниям какие-либо указания или иным образом вмешиваться в осуществление ими своих прав и исполнение обязанностей (п. 10 и 11 Указа Президента РФ от 26 июля 1995 г. N 765). --------------------------------


Данный Указ в момент его издания противоречил закону, поскольку вводил доверительное управление чужими денежными средствами явочным порядком, в то время как согласно действовавшей уже в тот период ст. 209 (п. 4) ГК собственник был наделен правом передать свое имущество в доверительное управление другому лицу - доверительному управляющему. Иными словами, правоотношения доверительного управления могли возникнуть не иначе как по воле собственника, а не путем нормативного признания незаконно присвоенных денежных средств паевым инвестиционным фондом, находящимся в доверительном управлении у незаконной же финансовой компании (теперь - управляющей компании).

Что касается правовой оценки денежных средств как объекта доверительного управления, то спектр позиций, высказанных в юридической литературе, чрезвычайно широк: от полного неприятия до поддержки и одобрения.

Так, по мнению В.А. Дозорцева, "денежное доверительное управление" отличается от доверительного управления по главе 53 ГК и вообще не подпадает под действие его статей 1012 - 1026. "Денежное доверительное управление" - это даже не разновидность договора о доверительном управлении, оно относится к договору поручения... "Доверительное управление" и "денежное доверительное управление", - делает вывод В.А. Дозорцев, - разные виды договоров и не ввиду противоречивости правил о возможности передачи денег в доверительное управление. Различаются все основные элементы правовой регламентации" <*>. --------------------------------


Е.А. Суханов полагает, что исключается возможность использования в качестве объекта доверительного управления наличных денег, поскольку они "не относятся к индивидуально-определенным вещам, а при их использовании в имущественном обороте право собственности на соответствующие купюры неизбежно утрачивается и они не могут быть возвращены собственнику по окончании срока договора...". В то же время, по мнению Е.А. Суханова, "в доверительное управление при определенных условиях могут быть переданы числящиеся на банковском счете (и тем самым юридически обособленные) безналичные денежные средства... представляющие собой обязательственное право требования клиента к банку. В этом смысле можно говорить о доверительном управлении банковским счетом или банковским вкладом" <*>. --------------------------------


С позицией Е.А. Суханова (в части наличных денежных средств) категорически не соглашается Н.С. Ковалевская, которая указывает: "По этому поводу можно привести два возражения: во-первых, по прямому указанию закона деньги могут быть самостоятельным объектом доверительного управления в случаях, предусмотренных законом (п. 2 ст. 1013 ГК), во-вторых, как хранение, так и расчеты все более производятся в безналичной форме в доверительное управление" <*>. Правда, последний аргумент непонятен: как наличные деньги, передаваемые в доверительное управление, могут вдруг превратиться в безналичные (видимо, так же, как и "хранение"). --------------------------------

<*> Коммерческое право: Учебник / А.Ю. Бушев, О.А. Городов, Н.С. Ковалевская и др. С. 409.

Не видит проблем с таким объектом доверительного управления, как наличные деньги, и В.В. Чубаров: "Специфика передачи в доверительное управление денежных средств, т.е. вещей, определяемых родовыми признаками, путем передачи их наличными состоит в том, что собственник, передав их в управление другому лицу, право собственности на них теряет. Взамен он приобретает обязательственное право требования эффективного использования денежной суммы, эквивалентной той, которая была им передана" <*>. Но ведь смысл доверительного управления имуществом как раз и состоит в том, что собственник сохраняет за собой право собственности на имущество, переданное в доверительное управление! Если же он "право собственности теряет" и что-то получает взамен, то мы имеем совершенно другой тип правоотношений, никак не связанный с доверительным управлением имуществом. --------------------------------

<*> Гражданское право России. Часть вторая: Обязательственное право: Курс лекций. С. 572.

Л.Г. Ефимова сокрушается по поводу того, что судебно-арбитражная практика "негативно относится к операциям по доверительному управлению безналичными денежными средствами". "Кредитные организации, - подчеркивает Л.Г. Ефимова, - могут осуществлять доверительное управление денежными средствами (как и ценными бумагами) двумя способами: по индивидуальным договорам с учредителями управления и обезличенно, путем создания общих фондов банковского управления..." <*> --------------------------------

<*> Ефимова Л.Г. Банковские сделки: право и практика. М., 2001. С. 628.

И все же "денежное доверительное управление", когда деньги выступают в качестве самостоятельного объекта такого управления, строго говоря, не укладывается в рамки норм, содержащихся в гл. 53 ГК. Ведь суть обязательства, вытекающего из договора доверительного управления, состоит в том, что его учредитель передает свое имущество на определенный срок доверительному управляющему, который обязан осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя или выгодоприобретателя, а при прекращении доверительного управления - возвратить это имущество учредителю (п. 1 ст. 1012, п. 3 ст. 1024 ГК).

Если в доверительное управление передаются наличные денежные средства, то они просто увеличивают имущество доверительного управляющего, и даже в том случае, если собственник указанных денег взамен получает право требования к доверительному управляющему (скажем, вернуть учредителю через пять лет сумму, в 5 раз превышающую полученную <*>), то эти правоотношения никак нельзя квалифицировать как доверительное управление, поскольку за учредителем не сохраняется право собственности на имущество, переданное в доверительное управление. Скорее, указанные правоотношения напоминают заемные обязательства с элементами договора на оказание услуг, причем в этом случае услугу оказывает "учредитель доверительного управления" путем передачи своих денежных средств в распоряжение управляющего. --------------------------------

<*> Как тут не вспомнить "Русский дом "Селенга", АО "МММ" и другие незаконные финансовые организации, которые так и действовали!

Что касается безналичных денежных средств, т.е. средств на банковском счете или депозите, то такие правоотношения по своей правовой природе действительно представляют собой обязательственные права требования владельцев счетов и вкладчиков к соответствующей кредитной организации, которые могут служить объектом различных сделок как имущественные права. Вместе с тем передача этих денежных средств той же кредитной организации, в которой открыты банковские счета и вклады, означает, что кредитор, ранее уже предоставивший свои средства в распоряжение данной кредитной организации, теперь передает ей же свои права требования к этой же кредитной организации. Таким образом, кредитная организация будет

осуществлять "доверительное управление" правами требования по обязательствам, в которых она является должником. Получается простая вещь: заключив договор доверительного управления безналичными денежными средствами с кредитной организацией, в которой они размещены, владелец указанных средств лишает себя прав потребовать возврата в течение всего срока "доверительного управления" этих средств, безусловно ему принадлежащих как владельцу счета или вклада. Взамен он получает ничем не гарантированное обещание "прирастить" соответствующую денежную сумму. По-видимому, такого рода операции должны сопровождаться солидным обеспечением или страхованием ответственности кредитных организаций.

В связи с изложенным представляется, что законодатель, допустив применение денег в качестве объекта доверительного управления, должен был обеспечить позитивное регулирование соответствующих правоотношений. Об этом свидетельствует и правило, содержащееся в ГК (п. 2 ст. 1013), о невозможности использования денег как самостоятельного объекта доверительного управления, за исключением случаев, предусмотренных законом. Установление в Федеральном законе "О банках и банковской деятельности" (ст. 5) прямо противоположного правила не есть соблюдение требования ГК. В этих целях необходимо разработать целый комплекс норм, которые бы обеспечили детальное правовое регулирование договора доверительного управления денежными средствами как отдельного вида договора доверительного управления имуществом путем введения специальных правил, изменяющих (применительно к доверительному управлению денежными средствами) действие общих правил о доверительном управлении имуществом. И сделать это можно только на уровне федерального закона, как это и предусмотрено в п. 2 ст. 1013 ГК.

И наконец, еще один возможный объект доверительного управления имуществом, названный в ГК (п. 1 ст. 1013), - исключительные права. Как известно, среди объектов гражданских прав особое место занимают результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность). В соответствии со ст. 138 ГК в случаях и в порядке, установленных законом, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или оказываемых услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т.п.). Использование результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, которые являются объектами исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя.

Обладателями исключительных прав, способных служить объектом доверительного управления имуществом, являются авторы произведений науки, литературы и искусства, а обладателями так называемых смежных прав - производители фонограмм, исполнители произведений, постановщики и др.; а также патентообладатели, владельцы товарных знаков, знаков обслуживания, наименований мест происхождения товаров.

Так, в соответствии с Законом Российской Федерации "Об авторском праве и смежных правах" <*> (ст. 16) автору в отношении его произведения принадлежат исключительные права на использование произведения в любой форме и любым способом (право на воспроизведение, распространение, на публичный показ или публичное исполнение, право на перевод и др.). Автор права на произведение может реализовать свои имущественные права путем их передачи на основе авторского договора о передаче исключительных прав или на основе авторского договора о передаче неисключительных прав (ст. 30 Закона). Исключительные права принадлежат также исполнителю в отношении его исполнения или постановки, в том числе право на использование исполнения или постановки в любой форме, включая право на получение вознаграждения за каждый вид использования исполнения или постановки (ст. 37 Закона). --------------------------------

<*> Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. N 32. Ст. 1242.

Указанные исключительные права соответствуют требованиям ГК (гл. 53), предъявляемым к объектам доверительного управления имуществом: они могут быть обособлены и вверены доверительному управляющему, который, осуществляя управление названными исключительными правами, может давать разрешение на использование авторских произведений, исполнение и постановку, получать причитающееся за это автору или исполнителю вознаграждение и т.д.

Спецификой авторского права является установленная законодательством возможность коллективного управления исключительными правами авторов и обладателей смежных прав. В соответствии со ст. 44 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" в целях обеспечения имущественных прав авторов, исполнителей и иных обладателей смежных прав могут образовываться организации, управляющие имущественными правами указанных лиц на

коллективной основе. Такие организации создаются непосредственно обладателями авторских и смежных прав и действуют в пределах полученных от них полномочий на основе устава, утверждаемого в порядке, установленном законодательством.

Организация, управляющая имущественными правами на коллективной основе, не вправе заниматься коммерческой деятельностью. Любой автор, его наследник или иной обладатель авторских и смежных прав вправе передать по договору осуществление своих имущественных прав организации, которая в этом случае, если управление такой категорией прав относится к ее уставной деятельности, обязана принять на себя осуществление этих прав на коллективной основе. При этом организация, управляющая имущественными правами на коллективной основе, должна совершать юридические действия от имени представляемых ею обладателей авторских и смежных прав и на основе полученных от них полномочий, в частности согласовывать с пользователями размер вознаграждения и другие условия, на которых выдаются лицензии; предоставлять лицензии пользователям, собирать предусмотренные лицензиями вознаграждения и т.п. (ст. 45, 46 Закона).

Вместе с тем нельзя не отметить, что коллективное управление исключительными правами обладателей авторских и смежных прав не может быть признано доверительным управлением имуществом. Как правильно отмечает Е.А. Суханов, "предусмотренное ст. 44 - 47 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" "коллективное управление имущественными правами" не является разновидностью доверительного управления правами, ибо оно осуществляется от имени правообладателей некоммерческими организациями и касается совершения последними исключительно юридических действий. По своей юридической природе отношения правообладателей и созданных ими организаций, управляющих имущественными правами на коллективной основе, относятся к обязательствам из договора поручения или агентского договора" <*>. --------------------------------


Патентообладатели в соответствии с Патентным законом Российской Федерации <*> обладают исключительными правами на использование охраняемых патентами изобретений, полезных моделей промышленных образцов (ст. 10). Эти права также могут служить объектом доверительного управления, в частности осуществляя управление исключительными правами патентообладателя, доверительный управляющий мог бы заключать лицензионные договоры, на основе которых иные лица за вознаграждение получали бы право на использование объектов промышленной собственности. --------------------------------


Согласно Закону Российской Федерации "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" <*> владелец товарного знака или знака обслуживания имеет исключительное право пользоваться и распоряжаться товарным знаком, а также запрещать его использование другими лицами (ст. 4). Здесь, как и в случае с исключительными правами патентообладателя, не возникает проблем с индивидуализацией и обособлением указанных исключительных прав от иного имущества как учредителя доверительного управления - владельца товарного знака или знака обслуживания, так и доверительного управляющего, поскольку на всякий зарегистрированный товарный знак или знак обслуживания выдается свидетельство, которое удостоверяет исключительное право владельца соответствующего знака. Деятельность доверительного управляющего по управлению исключительными правами на товарный знак или знак обслуживания включает, в частности, предоставление за вознаграждение иным лицам права на использование товарного знака (знака обслуживания) на основе лицензионных договоров, а также защиту названных исключительных прав. --------------------------------

<*> Там же. Ст. 2322.

Объектами доверительного управления могут служить также исключительные права на иные результаты интеллектуальной деятельности, например программы для ЭВМ и базы данных, топологии интегральных микросхем, секционные достижения и некоторые другие.

4. Форма и существенные условия договора

Как известно, договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора (п. 1 ст. 432 ГК).

Общие требования к форме договора доверительного управления имуществом ограничиваются тем, что указанный договор должен быть заключен в простой письменной форме. Это означает, что договор доверительного управления имуществом может быть заключен не только в форме единого документа, подписанного учредителем доверительного управления и доверительным управляющим, но и путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что соответствующий документ исходит от стороны по договору. В последнем случае форма договора доверительного управления считается соблюденной, если на предложение одной из сторон, содержащее все существенные условия договора (оферта), получен ответ другой стороны (акцепт) о полном и безоговорочном принятии этого предложения (ст. 160, 434 ГК).

Вместе с тем применительно к доверительному управлению имуществом действует специальное правило, касающееся последствий нарушения требований письменной формы договора. Если в соответствии с общими положениями несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства, т.е. не делает сделку недействительной (п. 1 ст. 162 ГК), то несоблюдение формы договора доверительного управления имуществом влечет его недействительность (п. 3 ст. 1017 ГК).

Некоторые особенности установлены в отношении формы договора доверительного управления недвижимым имуществом: в силу отсылочной нормы (п. 2 ст. 1017 ГК) такой договор должен быть заключен в форме, предусмотренной для договора продажи недвижимого имущества. В соответствии с п. 1 ст. 550 ГК договор продажи недвижимости заключается в письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами. Следовательно, при заключении договора доверительного управления недвижимым имуществом исключается схема заключения договора между отсутствующими, когда стороны обмениваются письмами, телеграммами и т.п. и их волеизъявления не совпадают во времени.

Нормы о форме договора доверительного управления имуществом (ст. 1017 ГК) не включают каких-либо специальных правил (даже в виде отсылочных норм), которые регламентировали бы форму договора доверительного управления предприятием как имущественным комплексом. Однако, учитывая общую отсылку к правилам о форме договора продажи недвижимости и бесспорное сходство правоотношений, можно предположить, что в этих случаях должны применяться нормы о форме договора продажи предприятия (в силу аналогии закона). Как известно, договор продажи предприятия заключается в простой письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами, с обязательным приложением к нему акта инвентаризации; бухгалтерского баланса; заключения независимого аудитора о составе и стоимости предприятия, а также перечня всех долгов (обязательств), включаемых в состав предприятия, с указанием кредиторов, характера, размера и сроков их требований (ст. 561 ГК).

Соблюдение названных требований, предъявляемых к форме договора продажи предприятия, при заключении договора доверительного управления предприятием необходимо не только в силу формального применения принципа аналогии закона к сходным правоотношениям. Этого требуют согласование сторонами существенного условия договора о составе имущества, передаваемого в доверительное управление (п. 1 ст. 1016 ГК), а также необходимость обособления имущества, переданного в доверительное управление, от другого имущества учредителя управления, а также от имущества доверительного управляющего, который должен отражать это имущество (предприятие) на отдельном балансе и вести по нему самостоятельный учет (п. 1 ст. 1018 ГК). Очевидно, что без акта инвентаризации предприятия, бухгалтерского баланса, заключения аудитора о составе имущества и стоимости предприятия, а также перечня обязательств, передаваемых в доверительное управление в составе имущества предприятия, выполнить эти требования невозможно.

Другое требование, соблюдение которого является необходимым условием признания договора заключенным, - достижение сторонами соглашения по всем существенным условиям договора.

Ряд сведений, которые в обязательном порядке должны содержаться в договоре доверительного управления имуществом, указаны в ГК (п. 1 ст. 1016). К их числу относятся следующие: состав имущества, передаваемого в доверительное управление; наименование юридического лица или имя гражданина, в интересах которого осуществляется доверительное управление имуществом (учредителя управления или выгодоприобретателя); размер и форма вознаграждения управляющему, если выплата вознаграждения предусмотрена договором; срок действия договора.

Кроме того, в гл. 53 ГК имеется несколько правил, уточняющих и детализирующих (прямо или косвенно) указанные существенные условия договора доверительного управления.

Относительно имущества, передаваемого в доверительное управление, предусмотрено, что оно должно быть обособлено от иного имущества учредителя управления, а также от имущества доверительного управляющего (п. 1 ст. 1018 ГК), поэтому, видимо, в договоре должен быть определен порядок такого обособления имущества. Кроме того, предусмотрена возможность передачи в доверительное управление имущества, обремененного залогом, и для этих случаев установлено правило, в соответствии с которым доверительный управляющий должен быть предупрежден о том, что передаваемое им в доверительное управление имущество обременено залогом. Правда, указание о таком обременении имущества не относится к существенным условиям договора доверительного управления имуществом, поскольку его отсутствие в тексте договора не влечет признание договора недействительным. На этот случай предусмотрено иное последствие: доверительный управляющий наделен правом потребовать в суде расторжения договора доверительного управления имуществом и уплаты причитающегося ему по договору вознаграждения за один год (ст. 1019 ГК). Очевидно, что подобное требование о расторжении договора может быть предъявлено лишь при условии, что указанный договор признается заключенным.

Особые требования к имуществу предусмотрены применительно к договору доверительного управления по основаниям, определенным законом. В частности, орган опеки и попечительства вправе заключить договор доверительного управления имуществом с доверительным управляющим лишь в том случае, если имеется необходимость постоянного управления недвижимым и ценным движимым имуществом. Что касается остального имущества подопечного, то оно не передается в доверительное управление и в отношении его сохраняются полномочия опекуна или попечителя (п. 1 ст. 38 ГК).

Вместе с тем в юридической литературе применительно к указанным правоотношениям принято не придавать правового значения именно ценности движимого имущества, передаваемого в доверительное управление. Например, В.А. Дозорцев указывает: "Доверительное управление учреждается обычно в отношении комплекса имущества, но передавать его в управление имеет смысл (при отсутствии недвижимого имущества), только если в его составе имеется "ценное" движимое имущество, иначе в особом "управлении" нет смысла". "Кстати, понятие "ценное имущество", - пишет далее В.А. Дозорцев, - ГК не определяет и никого не связывает в этом отношении. Статья 38 говорит не о составе объектов доверительного управления, а об основаниях возникновения отношений по доверительному управлению" <*>. --------------------------------


Действительно, для движимого имущества, являющегося объектом доверительного управления, правовое значение имеет не его ценность, а такие его качества, как индивидуальная определенность, а также возможность его обособления и учета на отдельном балансе у доверительного управляющего. Скажем, даже одна акция или облигация, имеющая незначительную стоимость, может быть передана в доверительное управление с учетом того, что при передаче в доверительное управление ценных бумаг допускается их объединение доверительным управляющим.

Существенное условие договора доверительного управления имуществом - о наименовании юридического лица или имени гражданина, в интересах которого осуществляется управление имуществом (учредителя управления или выгодоприобретателя), - уточняется правилами о том, что учредителем управления является собственник имущества, а в случаях, когда доверительное управление учреждается по основаниям, предусмотренным законом, - лица, указанные в законе, а также о том, что доверительный управляющий ни при каких условиях не может выступать в качестве выгодоприобретателя по договору доверительного управления имуществом (ст. 1014, п. 3 ст. 1015, п. 2 ст. 1026 ГК).

Условие о размере и форме вознаграждения доверительного управляющего признается существенным только для возмездного договора доверительного управления имуществом. Здесь также действует уточняющее правило (императивное по форме) о том, что доверительный управляющий имеет право на вознаграждение, предусмотренное договором доверительного управления имуществом, за счет доходов от использования этого имущества. Вознаграждение выплачивается доверительному управляющему помимо возмещения ему необходимых расходов, произведенных им при доверительном управлении имуществом (ст. 1023 ГК).

В наибольшей степени конкретизировано специальными правилами такое существенное условие договора доверительного управления имуществом, как условие о сроке действия договора. В частности, установлено, что договор доверительного управления имуществом заключается на срок, не превышающий пяти лет, а для отдельных видов имущества, передаваемого в доверительное управление, законом могут быть установлены иные предельные сроки, на которые может быть заключен договор. Кроме того, особым образом решается вопрос о пролонгации доверительного управления имуществом: при отсутствии заявления одной из сторон

о прекращении договора по окончании срока его действия он считается продленным на тот же срок и на тех же условиях, какие были предусмотрены договором (п. 2 ст. 1016 ГК).

"Повышенное внимание" законодателя к условию договора доверительного управления имуществом о сроке его действия объясняется тем, что, с одной стороны, указанный тип обязательств не рассчитан на совершение доверительным управляющим разовых сделок, а представляет собой длящееся правоотношение; с другой стороны, отсутствие предельного срока действия договора доверительного управления имуществом могло бы привести к появлению отношений квазисобственности и открыло бы возможность к использованию данного договора в качестве притворной сделки, "прикрывающей" фактическую передачу собственности. Как правильно отмечает Е.А. Суханов, договор доверительного управления имуществом "не может прикрывать фактическое отчуждение имущества собственника, то есть совершение под видом этого договора сделок купли-продажи или дарения имущества в обход установленных запретов или ограничений" <*>. --------------------------------


Обращает на себя внимание, что существенные условия договора доверительного управления имуществом, перечисленные в п. 1 ст. 1016 ГК, относятся к разным элементам договора: его предмету (состав имущества, размер и форма вознаграждения доверительного управляющего), субъектному составу (наименование лица, в интересах которого осуществляется доверительное управление), сроку действия договора. В юридической литературе подчеркивается, что указанным перечнем круг существенных условий договора не ограничивается. Так, В.В. Чубаров пишет: "В соответствии со ст. 432 ГК к существенным относятся также условия, соглашение по которым должно быть достигнуто по заявлению одной из сторон (оговариваемые условия). Таким образом, при заключении конкретного договора о доверительном управлении имуществом стороны должны согласовать все условия, перечисленные выше, а также те, на которых настаивает одна из сторон" <*>. Л.Ю. Михеева указывает: "Законодатель в ст. 1016 ГК определил перечень существенных условий договора доверительного управления имуществом (который, например, отсутствует в нормах о договоре поставки, ренты и пр.). Тем не менее, руководствуясь общим правилом ст. 432 ГК, следует считать, что, помимо перечисленных в ст. 1016, в первую очередь существенным условием является предмет договора" <**>. --------------------------------


<**> Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 83.



Круг существенных условий всякого гражданско-правового договора должен определяться

исходя из требований, содержащихся в ст. 432 ГК, согласно которой существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные и необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. Наличие специального перечня условий договора доверительного управления имуществом (п. 1 ст. 1016 ГК) свидетельствует лишь о том, что применительно к данному договору законодатель назвал лишь некоторые его существенные условия. Однако обстоятельства не освобождают стороны договора доверительного управления имуществом от необходимости согласования иных существенных условий этого договора, а именно: условий, составляющих предмет договора доверительного управления имуществом; условий, необходимых для договоров данного типа; условий, по которым по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Как отмечалось ранее, предметом договора доверительного управления имуществом является осуществление доверительным управляющим управления указанным имуществом в интересах учредителя доверительного управления или выгодоприобретателя. Состав предмета этого договора включает в себя два рода объектов: 1) фактические и юридические действия доверительного управляющего, представляющие в совокупности его действия по управлению имуществом; 2) имущество, переданное в доверительное управление. Второй объект, являющийся одним из двух элементов, составляющих сложный предмет договора доверительного управления имуществом, нашел свое отражение в перечне существенных условий договора, содержащемся в ст. 1016 ГК (состав имущества, передаваемого в доверительное управление).

Что же касается объекта первого рода - деятельности доверительного управляющего по осуществлению управления имуществом (фактические и юридические действия), то необходимость согласования ее параметров предусмотрена лишь применительно к отдельным

видам доверительного управления или его отдельным объектам. Например, существенным условием договора доверительного управления ценными бумагами следует признать условие о правомочиях доверительного управляющего по распоряжению ценными бумагами учредителя (ст. 1025 ГК). Существенным условием договора доверительного управления имуществом подопечного, заключаемого между органом опеки и попечительства (в качестве учредителя) и доверительным управляющим, является порядок согласования доверительным управляющим с органом опеки и попечительства совершения сделок по отчуждению имущества подопечного; сделок, влекущих отказ от принадлежащих подопечному прав, раздел его имущества или выдел из него долей, а также любых других сделок, влекущих уменьшение имущества подопечного (п. 1 ст. 38, п. 2 ст. 37 ГК). Если доверительное управление устанавливается в отношении имущества гражданина, признанного судом безвестно отсутствующим, то соответствующий договор должен содержать условие о порядке выдачи доверительным управляющим имущества, переданного в доверительное управление, содержания гражданам, которых безвестно отсутствующий обязан содержать, и погашения задолженности по иным обязательствам безвестно отсутствующего (п. 1 ст. 43 ГК).

При отсутствии специальных правил, уточняющих предмет договора доверительного управления имуществом применительно к отдельным видам этого договора или объектам доверительного управления, деятельность доверительного управляющего по осуществлению доверительного управления имуществом основывается на общем положении, содержащемся в п. 1 ст. 1020 ГК, согласно которому доверительный управляющий осуществляет в пределах, предусмотренных законом и договором, правомочия собственника в отношении имущества, переданного в доверительное управление (а стало быть, владеет, пользуется и распоряжается указанным имуществом). Исключение составляет лишь распоряжение недвижимым имуществом, которое допускается только в случаях, предусмотренных договором доверительного управления.

И все же трудно согласиться с мнением Л.Ю. Михеевой о том, что, формулируя условие о предмете договора доверительного управления имуществом, стороны могут ограничиться общей фразой об управлении имуществом. Л.Ю. Михеева пишет: "Если объектами управления не являются деньги и ценные бумаги, то для обозначения предмета достаточно употребить формулировку, используемую п. 1 ст. 1012: "Другая сторона обязуется осуществлять управление имуществом". В случае если данное условие будет выражено в тексте недостаточно четко, то при возникновении спора судом должна быть применена ст. 431 ГК ("толкование договора")" <*>. --------------------------------




Даже принимая во внимание широчайшие правомочия доверительного управляющего в

отношении имущества, переданного в доверительное управление (правомочия собственника), необходимо учитывать, что доверительный управляющий осуществляет свои правомочия "в пределах, предусмотренных законом и договором" (п. 1 ст. 1020 ГК). Поэтому какие-то пределы, за рамки которых не может выходить доверительный управляющий, осуществляющий доверительное управление имуществом, должны быть предусмотрены договором (прямо или косвенно). Иначе можно допустить ситуацию, когда доверительный управляющий сразу же после получения имущества приступит к его отчуждению. Такой вывод (о необходимости во всех случаях предусматривать в договоре пределы осуществления правомочий доверительного управляющего) вытекает и из существа обязательства: доверительный управляющий должен осуществлять управление имуществом в интересах учредителя или выгодоприобретателя в течение всего срока действия договора и по его окончании возвратить данное имущество учредителю доверительного управления.

Кроме того, согласно п. 4 ст. 1020 ГК доверительный управляющий представляет учредителю управления и выгодоприобретателю отчет о своей деятельности в сроки и в порядке, которые установлены договором доверительного управления имуществом. Следовательно, сторонами договора доверительного управления имуществом во всех случаях должны согласовываться сроки и порядок представления доверительным управляющим отчета о своей деятельности учредителю, что, безусловно, относится к предмету договора и по этой причине является его существенным условием.

Что касается иных условий договора доверительного управления имуществом, которые не относятся к его предмету и не названы в п. 1 ст. 1016 ГК в числе условий, которые должны присутствовать в договоре, но тем не менее стороны их согласовали и включили в текст договора, то они не могут быть признаны "случайными" условиями договора, как зачастую предлагается отечественной гражданско-правовой доктриной; не найдем мы среди условий договора и "обычных" условий.

Позиция, в соответствии с которой все условия гражданско-правового договора дифференцировались на существенные, обычные и случайные, была выработана советской наукой гражданского права в период, когда роль договора сводилась к конкретизации плановых заданий, а его условия жестко регламентировались императивными нормами, содержавшимися в многочисленных подзаконных нормативных актах. В связи с этим М.И. Брагинский указывает: "В отличие от "существенных" выделение условий "обычных" и "случайных" проводится только в литературе. Исключительно доктринальный характер этого последнего деления явился одной из причин отсутствия единства в представлении о том, в чем состоят классификационные признаки обычных и соответственно случайных условий и какие именно последствия из этого вытекают" <*>. --------------------------------

<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга 1: Общие положения. Изд. 2-е, испр. М.: Статут, 1999. С. 296.

КонсультантПлюс: примечание. Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения"

(Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное).

В данной работе нет возможности подробно рассмотреть проблему классификации условий

договора. Приведем лишь мнение О.С. Иоффе, которое достаточно полно отражает позицию, преобладавшую в гражданско-правовой доктрине той поры. О.С. Иоффе полагал, что "нет необходимости включать обычные условия в договор, так как они сформулированы в законе или иных нормативных актах, и, поскольку контрагенты согласились заключить данный договор, они тем самым признаются выразившими согласие подчиниться тем условиям, которые по закону распространяются на договорные отношения соответствующего вида или на все договоры вообще". В качестве случайных О.С. Иоффе понимал также условия, которые "не имеют значения для заключения договора... случайные условия могут возникнуть и приобрести юридическое действие только в том случае, если они будут включены в самый договор" <*>. --------------------------------

<*> Иоффе О.С. Советское гражданское право: Курс лекций. Общая часть. Право собственности. Общее учение об обязательствах. Л., 1958. С. 387 - 388.

Таким образом, под "обычными" условиями договора понимались по сути требования законодательства, предъявляемые к содержанию договора; "случайными" признавались условия, не относящиеся к "существенным" условиям данного договора (включенные в его текст), которые к тому же не регулировались правовыми нормами.

В настоящее время такая позиция не основывается на действующем законодательстве. Императивные нормы, содержащие требования, предъявляемые к договорам определенного типа, представляют собой внешние по отношению к сторонам правила поведения, которые не могут являться предметом их соглашения, а стало быть, и условиями заключаемого договора. Такие правила находятся за рамками понятия "договор", их роль сводится к тому, что договор должен соответствовать императивным нормам законодательства, действующим в момент его заключения (ст. 422 ГК).

Что касается "случайных" условий договора, то действующий порядок заключения договора исключает возможность попадания таковых в текст договора. Если условие включается в оферту, то, следовательно, сторона-оферент заявляет о том, что по этому условию должно быть достигнуто соглашение сторон. Акцепт должен быть полным и безоговорочным, в противном случае (акцепт на иных условиях) прежняя оферта аннулируется, а акцепт на иных условиях считается новой офертой (ст. 438, 443 ГК). Таким образом, в тексте договора не может быть ни одного условия, в отношении которого можно было бы сказать, что ни одна из сторон не заявляла о том, что по данному условию должно быть достигнуто соглашение.

О практической бесполезности доктринального деления условий договора на существенные, обычные и случайные свидетельствуют, в частности, попытки применения данной концепции к договору доверительного управления имуществом. Так, Л.Ю. Михеева, помимо существенных условий договора доверительного управления имуществом, следуя доктрине, попыталась выделить обычные и случайные условия этого договора. В результате в число обычных попались следующие "условия": "1) передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности на него к доверительному управляющему; 2) обычным условием является круг действий, который может совершать управляющий..; 3) сделки совершаются от имени доверительного управляющего с обязательным указанием на то, что он действует в качестве управляющего..; 4) доверительный управляющий не может присваивать выгоды от управления имуществом; 5) имущество, переданное в управление, существует обособленно..; 6) управляющий обязан отчитываться перед учредителем и выгодоприобретателем о своей деятельности..; 7) доверительный управляющий исполняет свои обязательства лично..; 9) управляющий всегда

имеет право на возмещение ему расходов, понесенных при доверительном управлении имуществом..." <*> и т.п. --------------------------------

<*> Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 86 - 87.



Как видим, получился некий свод законодательных требований, содержащихся в гл. 53 ГК,

увы, не имеющий никакого отношения к условиям конкретных договоров доверительного управления имуществом, заключаемых сторонами.

Аналогичная аналитическая работа была проведена Л.Ю. Михеевой и в отношении так называемых случайных условий договора доверительного управления имуществом. К числу таких "случайных" условий, которые стороны могут предусмотреть в договоре, Л.Ю. Михеева предложила, в частности, отнести следующие: "1) круг действий, которые вправе совершать доверительный управляющий..; 2) круг обязанностей управляющего..; 4) полномочия управляющего на передачу управления другому лицу; 5) обеспечение исполнения управляющим его обязанностей..; 7) срок уведомления другой стороны об отказе от договора, который установлен законом в три месяца, но может быть изменен соглашением сторон..." <*>. --------------------------------




Приведенные Л.Ю. Михеевой "случайные" условия договора, безусловно, полезны и могут

быть рекомендованы для включения во всякий договор доверительного управления имуществом. Однако попасть в текст договора указанные условия могут единственным способом - путем принятия предложения одной из сторон (оферта, акцепт на иных условиях) ее контрагентом по договору. Но, делая такое предложение, соответствующая сторона тем самым заявляет о том, что по этому предложению должно быть достигнуто соглашение. Иначе зачем же делать предложение? Таким образом, эти "случайные" условия могут попасть в текст договора только в качестве его существенных условий.

Можно возразить, что при таком подходе появляется реальная угроза потерять категорию существенных условий договора. Представляется, однако, что смысл этой категории состоит в том, что существенные условия (в отличие от иных условий договора) затрагивают существо обязательств, которые при отсутствии какого-либо из существенных условий не могут существовать. Данное обстоятельство проявляет себя в двух видах последствий: во-первых, если стороны не достигли соглашения по одному из существенных условий, договор признается незаключенным; во-вторых, если одно из существенных условий признано недействительным, это поражает весь договор.

Отсутствие в тексте договора иных условий, не признаваемых существенными (т.е. не затрагивающих существа обязательства), не влечет признание договора незаключенным, поскольку обязательство может существовать и без этих условий. А в случае недействительности условий договора речь идет лишь о признании сделки частично недействительной, что не поражает весь договор. Например, отсутствие в тексте договора доверительного управления имуществом условия об обеспечении исполнения обязательств доверительным управляющим (в отличие от условия, которым определяется состав имущества, передаваемого в доверительное управление) не влияет на судьбу договора. Если же стороны включили в договор такое условие, но при этом допустили нарушение требований законодательства (скажем, доверительный управляющий передал в залог имущество, принадлежащее третьему лицу), то договор доверительного управления имуществом будет продолжать действовать, но без действительного условия об обеспечении обязательств доверительного управления залогом. В этом случае дальнейшую судьбу договора будет определять учредитель доверительного управления, у которого появится право требовать расторжения договора в связи с нарушением доверительным управляющим его условия о предоставлении залогового обеспечения.

Особенностью договора доверительного управления имуществом является то, что он относится к категории реальных договоров. Данное обстоятельство означает, что сам по себе факт достижения сторонами соглашения в требуемой письменной форме по всем существенным условиям этого договора еще не может служить основанием для признания договора заключенным. Для этого требуется, чтобы учредитель управления передал предусмотренное

договором имущество доверительному управляющему, поскольку реальный договор считается заключенным именно с момента передачи соответствующего имущества (п. 2 ст. 433 ГК).

Таким образом, основанием возникновения правоотношений, связанных с доверительным управлением имуществом, является сложный юридический состав, включающий в себя два юридических факта: заключение сторонами письменного соглашения по всем существенным условиям договора и фактическую передачу имущества, являющегося объектом этого договора, доверительному управляющему.

В случаях, когда в качестве объекта доверительного управления используется недвижимое имущество, юридический состав, являющийся основанием возникновения данного обязательства, еще более усложняется за счет дополнительного юридического факта - государственной регистрации передачи имущества в доверительное управление. Правда, данное обстоятельство не превращает реальный договор доверительного управления имуществом в консенсуальный, "учитывая специальные правила, предъявляемые законодательством к его форме", как это принято считать в юридической литературе <*>. --------------------------------

<*> См.: Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 619; см. также: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный). Изд. 3-е / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1998. С. 605.

КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части второй) (под ред. О.Н.

Садикова) включен в информационный банк согласно публикации - М.: Юридическая фирма КОНТРАКТ, Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 1997.

В соответствии со ст. 1017 (п. 2) ГК передача недвижимого имущества в доверительное

управление подлежит государственной регистрации в том же порядке, что и переход права собственности на это имущество. Следовательно, в силу указанной отсылочной нормы к правоотношениям по передаче в доверительное управление недвижимого имущества подлежат применению нормы о государственной регистрации перехода права собственности на недвижимость к покупателю по договору продажи недвижимого имущества (ст. 551 ГК). Согласно указанным нормам государственной регистрации подлежит не договор продажи недвижимости, а именно переход права собственности на эту недвижимость от продавца к покупателю (п. 1 ст. 551 ГК). При этом принципиальное значение имеет норма о том, что исполнение договора продажи недвижимости сторонами до государственной регистрации перехода права собственности не является основанием для изменения их отношений с третьими лицами (п. 2 ст. 551 ГК).

Данное положение означает, что, поскольку сам договор продажи недвижимости не нуждается в государственной регистрации, он вступает в силу для его сторон непосредственно с момента подписания договора. Указанный договор является консенсуальным, поэтому передача продавцом недвижимости покупателю представляет собой исполнение им своих обязательств по договору. Однако до момента государственной регистрации перехода права собственности к покупателю формально (для третьих лиц) собственником имущества остается продавец, из чего и должны исходить остальные участники имущественного оборота, скажем, кредиторы продавца, которые вплоть до государственной регистрации перехода права собственности к покупателю могут обратить взыскание по обязательствам продавца на недвижимость, являющуюся объектом договора продажи.

Отличие договора доверительного управления недвижимым имуществом от договора продажи недвижимости состоит в том, что он носит реальный характер, поэтому передача недвижимости доверительному управляющему не является исполнением данного договора, а должна квалифицироваться как юридический факт, необходимый для вступления договора в силу. Но поскольку речь идет о таком объекте доверительного управления, как недвижимость, передача соответствующего имущества доверительному управляющему может считаться состоявшейся лишь в момент ее государственной регистрации. Однако данное обстоятельство никак не влияет на реальный характер договора доверительного управления имуществом, включая недвижимость. Просто если речь идет о недвижимом имуществе, договор доверительного управления, так же как и во всех остальных случаях, считается заключенным не с момента его подписания сторонами, а после передачи имущества доверительному управляющему, с той лишь разницей, что такая передача удостоверяется государственной регистрацией.

Еще одна особенность доверительного управления недвижимым имуществом, по сравнению с продажей недвижимости, состоит в том, что, даже применяя нормы о государственной регистрации перехода права собственности на недвижимость, не следует забывать, что передача имущества в доверительное управление не лишает учредителя права собственности на это имущество, а лишь обременяет соответствующую недвижимость правами доверительного управляющего и подлежит государственной регистрации именно в этом качестве, как обременение права собственности учредителя доверительного управления.

Именно из этого исходит Федеральный закон "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" <*>, который определяет доверительное управление как ограничение (обременение) прав на недвижимость. Как правильно отмечает Л.Ю. Михеева, "процедура государственной регистрации заключается во внесении в Единый государственный реестр (подраздел III) сведений о таком ограничении (обременении), основанных на соответствующем договоре доверительного управления (ст. 30 Закона)" <**>. --------------------------------

<*> Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 30. Ст. 3594. <**> Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 82.



И наконец, последнее отличие доверительного управления недвижимостью от продажи

недвижимого имущества (в части государственной регистрации передачи имущества) состоит в установленных законом последствиях несоблюдения требований о государственной регистрации передачи недвижимости.

Поскольку договор продажи недвижимости сконструирован по модели консенсуального договора, не нуждается в государственной регистрации и вступает в силу (для продавца и покупателя) с момента его подписания, а государственной регистрации подлежит лишь переход права собственности к покупателю, отсутствие такой государственной регистрации не может повлечь за собой недействительность самого договора продажи недвижимости, а порождает лишь то последствие, что до государственной регистрации покупатель не может считаться собственником приобретенного им объекта недвижимости. Такой подход применяется и в судебно-арбитражной практике. Так, в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" имеется разъяснение, согласно которому отсутствие государственной регистрации перехода права собственности на недвижимость не является основанием для признания недействительным договора продажи недвижимости (п. 14) <*>. --------------------------------

<*> См.: Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, принятые с апреля 1992 года по ноябрь 2000 года // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Специальное приложение к N 1. Январь 2001 г. С. 99.

5. Содержание договора и исполнение обязательств

Под содержанием договора понимается совокупность всех его условий. В свою очередь содержание самих условий договора представляет в основном права и обязанности участников соответствующего обязательства (если не принимать во внимание условия организационно-технического и информационного характера, например банковские реквизиты сторон). Поэтому, когда говорят о содержании обязательства (договора), обычно имеют в виду права и обязанности участников соответствующих правоотношений.

Права и обязанности доверительного управляющего

Из самого определения договора доверительного управления имуществом следует, что доверительный управляющий, получивший от учредителя имущество в доверительное управление, "обязуется осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя)" (п. 1 ст. 1012 ГК). Осуществляя доверительное управление имуществом, доверительный управляющий вправе совершать в отношении этого имущества в соответствии с договором доверительного управления любые юридические и фактические действия в интересах выгодоприобретателя. Однако законом или договором могут быть предусмотрены ограничения в отношении отдельных действий по доверительному управлению имуществом (п. 2 ст. 1012 ГК). В соответствии с п. 1 ст. 1020 ГК доверительный управляющий осуществляет в пределах, предусмотренных законом и договором доверительного управления имуществом, правомочия собственника в отношении имущества, переданного в доверительное управление, за исключением распоряжения недвижимым имуществом, которое может осуществляться доверительным управляющим лишь в случаях, предусмотренных договором доверительного управления имуществом.

Указанные нормы, определяющие в общей форме существо обязательства доверительного управляющего по договору доверительного управления имуществом, широко комментируются в юридической литературе. Например, Е.А. Суханов подчеркивает, что, несмотря на то что

доверительный управляющий осуществляет правомочия собственника, он "не получает их от собственника в порядке уступки прав. Собственник-учредитель передает управляющему не свои правомочия, а только возможность их реализации... Аналогичная по сути ситуация складывается и при управлении имущественными правами. И здесь управляющий получает возможность лишь реализации принадлежащих управомоченным лицам имущественных прав, которые остаются принадлежащими своим правообладателям. Иначе говоря, в указанных границах управляющий выступает в роли собственника (или иного правообладателя), хотя и не является им. Ведь он управляет чужим имуществом от собственного имени, но не в своих интересах, а в интересах собственника (управомоченного лица) или назначенного им выгодоприобретателя" <*>. --------------------------------


Л.Г. Ефимова полагает, что интерес доверительного управляющего, осуществляющего управление имуществом, "заключается в достижении определенного результата, зависящего от цели доверительного управления, установленной договором". "Цели доверительного управления, - пишет Л.Г. Ефимова, - можно условно разделить на два вида: "охранного" и "предпринимательского" характера. В первом случае выгодоприобретатель заинтересован в сохранности имущества и поддержании его в нормальном работоспособном состоянии. Во втором случае он предполагает получить определенные договором доходы от грамотного и профессионального использования имущества. В процессе доверительного управления имуществом доверительный управляющий обязан достичь указанных выше результатов" <*>. --------------------------------

<*> Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 633 - 634.

Л.Ю. Михеева пытается определить некоторые параметры деятельности доверительного управляющего по осуществлению управления имуществом. По ее мнению, "действия в интересах выгодоприобретателя или учредителя - это такие не противоречащие закону действия, которые имеют своей целью сохранение и приумножение стоимости переданного в управление имущества; они должны совершаться так, чтобы не допускать риска возможных потерь, и так, как поступило бы на месте управляющего само заинтересованное лицо, о чем управляющий знал или должен был знать" <*>. --------------------------------




В.А. Дозорцев указывает: "Рассматривая права и обязанности из отношений по управлению

имуществом, необходимо различать права и обязанности по отношению к третьим лицам (внешние отношения) и права и обязанности между участниками договора (внутренние отношения)" <*>. --------------------------------


Приведенные точки зрения российских правоведов оттеняют различные аспекты единого понятия деятельности доверительного управляющего по управлению имуществом, переданным в доверительное управление. Объединительным началом для всех аспектов деятельности доверительного управляющего по осуществлению доверительного управления служит обособленное имущество, выделяемое для участия в гражданском обороте. Данное обособленное имущество имеет специфический правовой режим, поскольку на его основе не создается юридическое лицо, а оно участвует в имущественном обороте непосредственно, что обеспечивается с помощью доверительного управляющего, осуществляющего управление этим имуществом. Учредитель доверительного управления сохраняет право собственности на имущество, переданное в доверительное управление, но возлагает осуществление своих правомочий на доверительного управляющего путем заключения с последним договора доверительного управления.

Суть обязательства доверительного управляющего состоит не в совершении отдельных юридических и фактических действий в отношении имущества, а в осуществлении комплексного управления этим имуществом с целью обеспечения его участия в имущественном обороте. Поэтому обязанности доверительного управляющего по договору доверительного управления имуществом нельзя разбивать на отдельные действия. Исполнение обязательства доверительным управляющим состоит в обеспечении эффективного управления доверенным ему имуществом. Именно в этом доверительный управляющий отчитывается перед учредителем доверительного

управления, и за это он несет ответственность как перед учредителем управления, так и перед выгодоприобретателем.

Перед тем как приступить к осуществлению управления доверенным имуществом, доверительный управляющий, как уже неоднократно подчеркивалось, должен обособить переданное ему имущество от своего собственного имущества. Имущество, переданное в доверительное управление, должно отражаться у доверительного управляющего на отдельном балансе, по нему ведется самостоятельный учет. Кроме того, доверительный управляющий обязан открыть отдельный банковский счет для расчетов по деятельности, связанной с доверительным управлением указанным имуществом (п. 1 ст. 1018 ГК).

Деятельность доверительного управляющего по осуществлению управления имуществом строится по нескольким функциональным направлениям, вытекающим из закона или договора и зависящим от целей доверительного управления, преследуемых в каждом конкретном случае.

Во-первых, доверительный управляющий должен принимать надлежащие меры по обеспечению сохранности доверенного ему имущества. В некоторых случаях это направление является превалирующим в деятельности доверительного управляющего. Например, данное обстоятельство характерно для обязательства, вытекающего из договора доверительного управления, заключаемого между органом опеки и попечительства и доверительным управляющим при необходимости постоянного управления имуществом подопечного (ст. 38 ГК). В целях обеспечения сохранности данного имущества риск, связанный с участием имущества подопечного в гражданском обороте, сведен к минимуму: любые сделки, которые могут привести к отчуждению имущества подопечного или к уменьшению его стоимости, могут совершаться доверительным управляющим лишь с предварительного разрешения соответствующего органа опеки и попечительства. Эту же цель - сохранить имущество, составляющее наследственную массу, для последующего распределения между наследниками - преследует договор доверительного управления имуществом, заключаемый между исполнителем завещания (душеприказчиком) и доверительным управляющим.

Во-вторых, передача имущества в доверительное управление может иметь в качестве своей главной цели обеспечение исполнения обязательств собственника этого имущества перед третьими лицами. Так, одним из возможных последствий признания гражданина безвестно отсутствующим может явиться передача его имущества в доверительное управление, при котором доверительный управляющий возлагает на себя обязанности по выдаче содержания гражданам, которых безвестно отсутствующий обязан содержать, а также по погашению задолженности по другим обязательствам безвестно отсутствующего.

В-третьих, в некоторых случаях доверительное управление имуществом имеет своей целью обеспечение реализации отдельных правомочий собственника, которые последний по каким-либо причинам не в состоянии осуществлять самостоятельно. В частности, подобные правоотношения имеют место при доверительном управлении имуществом гражданина в рамках установленного над ним патронажа. Согласно п. 2 ст. 41 ГК распоряжение имуществом, принадлежащим совершеннолетнему дееспособному подопечному, осуществляется попечителем (помощником) на основании договора поручения или доверительного управления, заключенного с подопечным. При этом совершение бытовых и иных сделок, направленных на содержание и удовлетворение бытовых потребностей подопечного (в том числе и в рамках договора доверительного управления имуществом), осуществляется его попечителем (помощником) с согласия подопечного (п. 3 ст. 41 ГК).

В-четвертых, в отличие от первых трех случаев, когда доверительное управление имуществом учреждается по основаниям, предусмотренным законом, и доверительный управляющий наделяется лишь теми правомочиями, которые необходимы ему для реализации узких целей, ради которых и заключается договор доверительного управления имуществом, по общему правилу учредитель доверительного управления, заключая договор с доверительным управляющим, преследует цель получения доходов от профессионального использования имущества в гражданском обороте. В этом случае доверительные управляющие (каковыми являются только индивидуальные предприниматели или коммерческие организации) на основании договора доверительного управления как бы замещают собственника имущества, вернее, выполняют роль собственника, обеспечивая участие обособленного имущества в гражданском обороте. Доверительный управляющий осуществляет на базе доверенного ему имущества предпринимательскую деятельность и пользуется правами (обязательственными по природе), практически равными правомочиям самого собственника.

По сути единая деятельность доверительного управляющего по осуществлению управления доверенным ему имуществом всегда имеет два аспекта: "внутренний", когда речь идет о взаимоотношениях, складывающихся между доверительным управляющим и учредителем доверительного управления, а также выгодоприобретателем (если таковой имеется), и "внешний", когда речь идет о взаимоотношениях доверительного управляющего и иных участников

имущественного оборота (третьих лиц) по поводу имущества, переданного в доверительное управление.

Отношения между учредителем управления и доверительным управляющим ("внутренние" отношения) представляют собой обязательство, вытекающее из договора доверительного управления имуществом, которое относится к категории обязательств по оказанию услуг. Услуги, оказываемые доверительным управляющим учредителю управления, состоят в деятельности по осуществлению управления имуществом последнего. В свою очередь, эта деятельность складывается из совокупности всех юридических и фактических действий, предпринимаемых доверительным управляющим для обеспечения эффективного управления имуществом.

В договоре доверительного управления имуществом не должен определяться конкретный набор таких действий, иначе будет утрачен отличительный признак этого договора: осуществление доверительным управляющим в пределах, предусмотренных законом и договором, правомочий собственника в отношении имущества, переданного в доверительное управление. Учредитель доверительного управления имеет возможность повлиять на круг возможных действий доверительного управляющего лишь косвенным образом, исключив или ограничив его отдельные правомочия либо определив пределы их осуществления. О правомочиях доверительного управляющего в отношении недвижимого имущества позаботился законодатель, установив норму, в соответствии с которой распоряжение недвижимым имуществом доверительный управляющий осуществляет в случаях, предусмотренных договором доверительного управления. Следовательно, какие-либо действия доверительного управляющего, связанные с распоряжением доверенной ему недвижимостью, возможны, только если об этом прямо сказано в договоре.

Таким образом, если брать во внимание "внутренние" отношения доверительного управления, то осуществление доверительным управляющим управления имуществом путем совершения необходимых фактических и юридических действий по поводу этого имущества представляет собой не что иное, как исполнение обязательств перед учредителем управления по договору доверительного управления имуществом.

Контроль за исполнением доверительным управляющим своих обязательств по договору доверительного управления имуществом осуществляется учредителем управления и выгодоприобретателем путем истребования от доверительного управляющего отчета о его деятельности. Срок и порядок предоставления отчета доверительным управляющим относятся к предмету договора доверительного управления имуществом и поэтому являются его существенным условием.

В юридической литературе высказывалась и иная позиция относительно порядка и сроков представления доверительным управляющим отчета о своей деятельности учредителю управления и выгодоприобретателю. Так, Л.Ю. Михеева указывает: "Если порядок и сроки представления отчета не предусмотрены договором, то очевидно, что управомоченные лица могут потребовать отчета в любое время, а управляющий, в свою очередь, в соответствии с п. 2 ст. 314 ГК РФ обязан в семидневный срок со дня предъявления требования необходимую информацию предоставить". "Сложнее обстоит дело, - продолжает Л.Ю. Михеева, - с порядком представления отчета, поскольку при отсутствии в договоре условия о порядке могут быть применены только обычаи делового оборота (во всяком случае, необходимо представить всю бухгалтерскую отчетность, связанную с управлением)" <*>. --------------------------------




Представляется, что данная позиция не может быть признана основанной на

законодательстве. Норма об отчетности доверительного управляющего сформулирована как императивная: согласно п. 4 ст. 1020 ГК доверительный управляющий представляет учредителю управления и выгодоприобретателю отчет о своей деятельности в сроки и в порядке, которые установлены договором доверительного управления имуществом. Указав, что в договоре доверительного управления имуществом должно присутствовать условие о порядке и сроках представления доверительным управляющим отчета о своей деятельности, законодатель тем самым дал понять, что такое условие как минимум необходимо для договоров данного типа, а следовательно, оно является существенным для всякого договора доверительного управления имуществом, даже если не принимать во внимание то обстоятельство, что указанное условие относится к предмету этого договора. Что касается общих положений о бессрочных обязательствах (п. 2 ст. 314 ГК), то они могут применяться только в том случае, если на этот счет отсутствуют специальные правила, регулирующие конкретный тип договора.

Если же отбросить аргументы формально-юридического толка, то и в этом случае мы должны признать, что вывод о том, что "управомоченные лица могут потребовать отчета в любое

время", а не в те сроки, которые указаны в договоре, при этом порядок предоставления такого отчета доверительным управляющим регламентируется обычаями делового оборота (но уж во всяком случае должна представляться вся бухгалтерская отчетность), противоречит существу обязательств по договору доверительного управления имуществом. Осуществление управления имуществом, наделение при этом доверительного управляющего правомочиями собственника исключает возможность постоянного и мелочного контроля его деятельности со стороны учредителя управления и выгодоприобретателя. Представим себе картину, когда доверительный управляющий, осуществляющий управление доверенным ему предприятием, вынужден представлять отчет о своей деятельности учредителю или выгодоприобретателю ("всю бухгалтерскую отчетность", как пишет Л.Ю. Михеева) в любое время по их усмотрению (скажем, каждый день). В таких условиях осуществлять управление предприятием в принципе невозможно!



Еще одна характерная черта исполнения обязательства доверительного управляющего состоит в том, что, осуществляя управление доверенным ему имуществом, он должен действовать не в своих интересах, а в интересах учредителя управления или выгодоприобретателя. Что означает для доверительного управляющего действовать в интересах указанных лиц? По мнению В.А. Дозорцева, "управляющий, прежде всего, должен проявлять заботливость об их интересах" <*>. --------------------------------


П.В. Турышев считает использование термина "интерес" в понятии договора доверительного управления имуществом неудачным и делает вывод о "предпочтительности его замены термином "цель доверительного управления" <*>. --------------------------------

<*> Турышев П.В. Траст и договор доверительного управления имуществом. Автореф. дис... канд. юрид. наук. М., 1997. С. 16.

Л.Ю. Михеева верно указывает: "Нормы ГК РФ о договоре доверительного управления не содержат никаких требований, которые характеризовали бы действия управляющего, совершаемые в интересах выгодоприобретателя или учредителя, за исключением "проявления об их интересах должной заботливости" (ст. 1022). Очевидно, что действиями не в интересах выгодоприобретателя будут такие, которые в итоге привели к уменьшению стоимости управляемого имущества либо к иным неблагоприятным имущественным последствиям... весьма разумно было бы расценивать как действия не в интересах бенефицианта и различного рода рискованные мероприятия" <*>. --------------------------------




Действительно, формула закона, в соответствии с которой доверительный управляющий

осуществляет управление имуществом "в интересах учредителя управления или выгодоприобретателя", свидетельствует лишь о том, что, управляя доверенным ему имуществом, управляющий действует не в своих интересах. Речь в данном случае не идет о субъективном отношении доверительного управляющего к своим действиям по управлению имуществом или к учредителю (выгодоприобретателю).

Интересы учредителя или выгодоприобретателя выражены четкой правовой нормой: права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в доверительное управление имущества; обязанности, возникшие в результате таких действий доверительного управляющего, исполняются за счет этого имущества (п. 3 ст. 1020 ГК).

По этой причине, в частности, вряд ли возможно выделять в качестве самостоятельной обязанности доверительного управляющего выплату доходов, полученных в результате управления имуществом, учредителю управления или выгодоприобретателю, как это делает, например, Л.Г. Ефимова <*>. Более приемлемым представляется суждение Л.Ю. Михеевой, которая пишет: "Использованный законодателем оборот "в интересах учредителя управления или указанного им лица" сам по себе вовсе не означает, что доход от управления должен быть передан этим лицам. Наоборот, общим правилом является указание п. 2 ст. 1020 о том, что права,

приобретенные в связи с доверительным управлением, включаются в состав переданного в управление имущества" <**>. --------------------------------

<*> См.: Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 631. <**> Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 133.



Существенным требованием, предъявляемым к исполнению обязательств доверительным

управляющим, и одновременно отличительным признаком правоотношений доверительного управления имуществом является требование личного исполнения указанного обязательства (п. 1 ст. 1021 ГК).

Как уже отмечалось, принцип личного исполнения обязательств доверительным управляющим не свидетельствует об особом лично-доверительном, фидуциарном характере правоотношений между учредителем управления и доверительным управляющим. Данный принцип характеризует не природу указанных правоотношений, а порядок исполнения обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом.

В порядке исключения из общего правила доверительный управляющий может поручить другому лицу совершение от имени доверительного управляющего определенных действий, необходимых для управления имуществом, лишь в трех случаях:

если он уполномочен на это договором доверительного управления имуществом; если он получил на это согласие учредителя в письменной форме; если он вынужден к этому в силу обстоятельств для обеспечения интересов учредителя

управления или выгодоприобретателя и не имеет при этом возможности получить указания учредителя управления в разумный срок.

При этом доверительный управляющий несет ответственность за действия избранного им поверенного как за свои собственные (п. 2 ст. 1021 ГК).

Е.А. Суханов обращает внимание на то, что лицо, которому поручается совершение определенных действий от имени доверительного управляющего, "не случайно именуется законом "поверенным" (управляющего), ибо его действия юридически будут считаться действиями самого управляющего, отвечающего за них "как за свои собственные"... Поэтому отношения управляющего со своим "поверенным" ("заместителем") должны оформляться договором поручения (доверенностью), а не субдоговором, обычно оформляющим возложение исполнения договорного обязательства на третье лицо" <*>. --------------------------------


И наконец, еще одна самостоятельная обязанность доверительного управляющего, вытекающая из договора доверительного управления имуществом, состоит в том, что в случае прекращения данного договора доверительный управляющий должен возвратить имущество учредителю доверительного управления. Правда, договором доверительного управления имуществом могут быть предусмотрены иные последствия его прекращения (п. 3 ст. 1024 ГК).

Иные последствия прекращения договора доверительного управления имуществом (вместо возврата его учредителю) могут вытекать и из содержания договора при отсутствии в его тексте прямых условий, определяющих судьбу имущества на случай прекращения договора. Так, Л.Г. Ефимова приводит пример, когда договор предусматривал право доверительного управляющего на распоряжение имуществом. "В этой ситуации, - указывает Л.Г. Ефимова, - он лишен возможности вернуть имущество на момент прекращения договора, если оно было продано в процессе управления. На этот случай в договоре должно быть указано, что доверительный управляющий обязан вернуть учредителю управления деньги или иной встречный эквивалент, полученный за проданное имущество" <*>. --------------------------------

<*> Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 636.

Не оспаривая суждения Л.Г. Ефимовой (такое условие в договоре представляется полезным), вместе с тем отметим, что этот вопрос решен в законодательном порядке. Имеется в виду положение о том, что права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в доверительное управление имущества (п. 2 ст. 1020 ГК). Поэтому в приведенном примере вся сумма, вырученная от продажи имущества, должна быть включена в состав имущества, переданного в доверительное управление, и именно в таком своем качестве подлежит возврату учредителю управления.

Завершая рассмотрение вопроса об обязанностях доверительного управляющего, вытекающих из договора доверительного управления имуществом, в его взаимоотношениях с учредителем доверительного управления и выгодоприобретателем ("внутренние" правоотношения доверительного управления), хотелось бы обратить внимание еще на одну проблему.

В юридической литературе можно встретить мнение о том, что недостаточная определенность обязанностей доверительного управляющего является пробелом в правовом регулировании. В связи с этим вносятся различные предложения, направленные на уточнение и конкретизацию обязанностей доверительного управляющего. Так, Л.Ю. Михеева указывает: "Неопределенность сущности правомочий доверительного управляющего и его обязанностей по договору составляет одну из проблем практического применения данного института... Какие критерии есть у российского суда при разрешении дела о возмещении убытков, возникших в процессе доверительного управления имуществом?.. в конечном итоге - только требования добросовестности, разумности и справедливости" <*>. --------------------------------




Решение этой проблемы Л.Ю. Михеева видит в том, чтобы дополнить ст. 1020 ГК рядом

норм диспозитивного характера. Например, предлагается норма следующего содержания: "Если иное не предусмотрено законом или договором, доверительный управляющий обязан предпринимать меры по охране имущества, переданного в доверительное управление, обеспечивать получение в результате использования имущества плодов и доходов, а также совершать иные действия по управлению, которые не влекли бы за собой уменьшение стоимости имущества" <*>. --------------------------------




Не возражая против существа предлагаемых положений, все же отметим, что в сферу их

действия попали бы далеко не все случаи доверительного управления имуществом: о какой охране имущества может идти речь, если в доверительное управление переданы имущественные права (здесь уместен вопрос и о "плодах и доходах"); как можно управлять имуществом гражданина, признанного безвестно отсутствующим, не уменьшая его стоимости, если основная обязанность доверительного управляющего в этом случае состоит в выплате содержания соответствующим гражданам и в погашении обязательств?

А главное - подобные предложения не могут рассматриваться в качестве проекта правовой нормы, несоблюдение которой должно повлечь привлечение к ответственности или иные негативные последствия для нарушителя. Скорее, указанные предложения могли бы служить рекомендациями судам, рассматривающим споры, связанные с доверительным управлением имуществом.

Правда, можно попытаться сформулировать определенные параметры деятельности доверительного управляющего по осуществлению доверительного управления имуществом, скажем, в виде перечня конкретных юридических и фактических действий, которые должен совершать управляющий применительно к различным ситуациям и с учетом особенностей отдельных видов имущества, переданного в доверительное управление. Однако при таком подходе есть опасность "погубить" договор доверительного управления имуществом в качестве самостоятельного типа гражданско-правовых договоров. Ведь смысл института доверительного управления заключается в том, чтобы предоставить собственнику возможность обособить и передать свое имущество в руки профессионального управляющего, наделив его правомочиями, равносильными правомочиям самого собственника.

Впрочем, это прекрасно понимает и Л.Ю. Михеева, которая отмечает, что "нельзя было бы императивно предопределить содержание обязанностей управляющего в нормах гл. 53 ГК, поскольку в этом случае идея об "осуществлении правомочий собственника" потеряла бы смысл. Ограничение правомочий не позволило бы построить столь желаемую конструкцию передачи собственником забот об управлении имуществом другому лицу, отвечающему перед ним таким обширным образом" <*>. --------------------------------

<*> Там же. С. 139.



Видимо, проблема конкретизации правомочий и обязанностей доверительного

управляющего и выработки критериев оценки его деятельности будет решаться постепенно, по мере расширения сферы применения договора доверительного управления имуществом в гражданском обороте, увеличения количества дел, рассматриваемых судами, "наработки" соответствующей судебной практики.

Если во "внутренних" правоотношениях доверительного управления (с учредителем управления и выгодоприобретателем) мы обращали внимание в основном на обязанности доверительного управляющего (за исключением права на вознаграждение и возмещение понесенных расходов), то при анализе "внешних" правоотношений, складывающихся между доверительным управляющим и третьими лицами - иными участниками имущественного оборота, внимание следует акцентировать прежде всего на правомочиях доверительного управляющего, которые предопределены спецификой его правового положения.

Дело в том, что с помощью фигуры доверительного управляющего происходит "персонификация" обособленного имущества, переданного в доверительное управление, в целях обеспечения его непосредственного участия в имущественном обороте. Отсюда и особый правовой статус доверительного управляющего, который в глазах третьих лиц выполняет роль условного собственника, хозяина этого имущества.

Формально-юридически правовой статус доверительного управляющего определяется тем, что он признается титульным владельцем имущества, переданного в доверительное управление. От иных владельцев имущества, получивших свой титул на основе договора (арендатора, ссудополучателя и т.п.), доверительный управляющий отличается тем, что он уполномочен специальным образом на управление этим имуществом и обеспечение его участия в имущественном обороте. Для выполнения этой задачи он наделяется правомочиями по владению, пользованию и распоряжению имуществом, практически равными правомочиям собственника.

В связи с этим правоотношения, складывающиеся между доверительным управляющим (как титульным владельцем) и всеми остальными третьими лицами, носят абсолютный характер. Доверительный управляющий вправе потребовать от любого и каждого соблюдения его прав на имущество, переданное ему в доверительное управление. В случае же нарушения этих прав доверительный управляющий может использовать все имеющиеся в его "арсенале" вещно-правовые способы защиты. Об этом свидетельствует п. 3 ст. 1020, согласно которому для защиты прав на имущество, находящееся в доверительном управлении, доверительный управляющий вправе требовать устранения любого нарушения его прав (ст. 301, 302, 304, 305 ГК). Обеспечивая участие обособленного имущества, переданного в доверительное управление, в имущественном обороте, доверительный управляющий вправе совершать с ним всевозможные сделки. Однако в этом случае он должен соблюдать определенные требования, предъявляемые законом. Согласно п. 3 ст. 1012 ГК сделки с переданным в доверительное управление имуществом доверительный управляющий совершает от своего имени, указывая при этом, что он действует в качестве именно доверительного управляющего. Это требование считается соблюденным, если при совершении действий, не требующих письменного оформления, другая сторона информирована об их совершении доверительным управляющим в этом качестве, а в письменных документах после имени или наименования доверительного управляющего сделана пометка "Д.У.".

Несоблюдение данного требования имеет то последствие, что обязательства по сделкам возлагаются не на обособленное имущество, переданное в доверительное управление, а лично на доверительного управляющего, который и несет ответственность перед третьими лицами - контрагентами по этим сделкам - только принадлежащим ему имуществом.

Права и обязанности учредителя доверительного управления и выгодоприобретателя

Учредитель доверительного управления имуществом передает свое имущество

доверительному управляющему и наделяет его правомочиями, необходимыми для осуществления управления имуществом, сохраняя при этом (если он является собственником) все свои вещно-правовые правомочия. Проблема конкуренции вещных правомочий собственника и обязательственно-правовых правомочий доверительного управляющего в отношении имущества, обособленного и переданного в доверительное управление, в период действия договора доверительного управления имуществом разрешается в пользу правомочий доверительного управляющего, поскольку в имущественном обороте именно он (а не собственник) олицетворяет собой обособленное имущество. Поэтому собственник не вправе вмешиваться в оперативную деятельность доверительного управляющего по осуществлению управления имуществом. А на тот

случай, если собственник (учредитель управления) игнорирует права доверительного управляющего или допускает их нарушение, доверительный управляющий может применить вещно-правовые способы защиты (п. 3 ст. 1020 ГК).

Вместе с тем, учитывая, что доверительный управляющий должен действовать в интересах учредителя доверительного управления или назначенного им лица (выгодоприобретателя), последние наделяются правом требовать от доверительного управляющего представления отчета о своей деятельности. Такое требование может предъявляться учредителем управления только в порядке и сроки, предусмотренные договором доверительного управления имуществом.

Другое право учредителя управления - требовать возврата переданного в доверительное управление имущества в случае прекращения договора, если иное не предусмотрено самим договором.

Можно выделить также и право на получение выгоды (доходов) от управления имуществом, которое по общему правилу реализуется путем применения положения о том, что права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в доверительное управление имущества (п. 2 ст. 1020 ГК). Вместе с тем в договоре может быть предусмотрен иной порядок получения учредителем управления выгод (доходов) от доверительного управления имуществом, например зачисление всех полученных доходов на счет учредителя управления или назначенного им лица (выгодоприобретателя).

Сложнее решается вопрос об обязанности учредителя доверительного управления перед доверительным управляющим. Круг этих обязанностей по-разному оценивается в юридической литературе. Так, Л.Г. Ефимова на первое место ставит обязанность учредителя передать соответствующее имущество доверительному управляющему. Она пишет: "По договору доверительного управления учредитель управления обязан передать доверительному управляющему имущество, определенное в договоре. Оно должно соответствовать условиям договора о качестве, количестве, местонахождении и иных признаках, позволяющих его индивидуализировать" <*>. --------------------------------


В то же время Л.Ю. Михеева указывает: "Поскольку данный договор относится к реальным, учредитель не несет обязанностей по передаче имущества управляющему. Цель данного соглашения заключается не в переходе имущества от одного лица к другому, а в совершении с ним определенных действий" <*>. Также не включает в круг обязанностей учредителя управления обязанность по передаче имущества доверительному управляющему и Е.А. Суханов, который полагает это невозможным в силу реального характера договора <**>. --------------------------------




<**> См.: Гражданское право: В 2 т. Т. II, полутом 2: Учебник. С. 128.

Противоположную позицию занимает В.В. Чубаров, который пишет: "Следует также отметить, что после заключения договора управляющий вправе потребовать от учредителя управления реальной передачи ему имущества (ст. 398 ГК), а применительно к недвижимости - передачи и участия в государственной регистрации такой передачи (ст. 398, 551 и 1017 ГК)" <*>. Как известно, ст. 398 ГК предусматривает последствия неисполнения обязательства должником по передаче кредитору индивидуально-определенной вещи в форме требования кредитора об отобрании этой вещи у должника и о передаче ее кредитору. Следовательно, точка зрения В.В. Чубарова состоит в том, что из договора доверительного управления имуществом вытекает обязанность учредителя управления передать доверительному управляющему имущество, являющееся объектом этого договора. --------------------------------


На наш взгляд, при таком подходе не учитываются не только особенности договора доверительного управления имуществом (его реальный характер), но и существо обязательств доверительного управления имуществом. Нам уже приходилось отмечать ранее, что данное обстоятельство относится к категории обязательств по оказанию услуг (а не к обязательствам по передаче имущества). Предмет этого договора составляют услуги доверительного управляющего, оказываемые учредителю управления по осуществлению управления его имуществом. Действия

учредителя управления по передаче имущества в доверительное управление находятся за рамками предмета договора доверительного управления имуществом и представляют собой необходимое условие (наряду с другим юридическим фактом - подписанием соответствующего соглашения) возникновения правоотношений, связанных с доверительным управлением имуществом.

Договор доверительного управления имуществом вступает в силу только после передачи учредителем управления доверительному управляющему имущества, а если таковым является недвижимость - после государственной регистрации передачи недвижимого имущества. На основе только подписанного сторонами соглашения обязательств не возникает, поэтому этот факт не порождает со стороны доверительного управляющего никаких прав требования к учредителю управления и не возлагает на последнего никаких обязанностей.

Реально у учредителя управления имеются лишь две конкретные обязанности: он должен обеспечить выплату доверительному управляющему причитающегося тому вознаграждения за услуги по управлению имуществом, а также возмещение расходов, произведенных им при доверительном управлении имуществом (ст. 1023 ГК).

Исполнение учредителем управления этих обязанностей обусловлено некоторыми дополнительными обстоятельствами. Доверительный управляющий имеет право претендовать на вознаграждение лишь в том случае, если договор доверительного управления включает условия, свидетельствующие о его возмездности. Как отмечалось ранее, этот договор может быть сконструирован в равной степени и как возмездный, и как безвозмездный, кроме того, существенным условием возмездного договора является условие о размере и форме вознаграждения, выплачиваемого доверительному управляющему. Что касается расходов, понесенных доверительным управляющим при осуществлении доверительного управления имуществом, то они компенсируются учредителем доверительного управления доверительному управляющему лишь в том случае, если такие расходы были действительно необходимы для обеспечения надлежащего управления имуществом. Другие обязанности могут быть возложены на доверительного управляющего лишь при наличии прямого указания на то в договоре.

Выгодоприобретатель по договору доверительного управления не является стороной этого договора. Его правовой статус определяется тем, что данный договор сконструирован по модели договора в пользу третьего лица (ст. 430 ГК). Это означает, что в случае участия в данных правоотношениях выгодоприобретателя исполнение доверительным управляющим своих обязательств по осуществлению управления имуществом производится в интересах выгодоприобретателя. Поэтому в подобных случаях договор доверительного управления имуществом должен включать в себя условия о выплате выгодоприобретателю доходов или о предоставлении последнему иных выгод от использования имущества доверительным управляющим. В этой ситуации нельзя ограничиться ссылкой на правило, содержащееся в п. 2 ст. 1020 ГК, согласно которому права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в доверительное управление имущества, как это имело место в случае с учредителем управления. Так, действительно выгода учредителя управления выражается в том, что по окончании доверительного управления ему возвращается имущество со всеми вновь приобретенными правами, а также полученными плодами и доходами. Выгодоприобретатель должен получать свою выгоду в процессе действия договора доверительного управления имуществом.

В юридической литературе можно встретить положения, в которых отражается взгляд на права выгодоприобретателя по договору доверительного управления имуществом как на рядовые имущественные права, могущие свободно участвовать в имущественном обороте. Например, Л.Ю. Михеева пишет: "Принадлежащие выгодоприобретателю права, как и большинство иных имущественных прав, могут находиться в обороте (могут быть заложены, проданы и т.п.). Это означает, что в их отношении допустима уступка требования, если иное не вытекает из договора доверительного управления... такая уступка требует соблюдения гл. 24 ГК РФ, что для договора доверительного управления не является невозможным, так как из норм гл. 53 ГК РФ не следует, что личность кредитора (выгодоприобретателя) имеет значение для исполнения обязательства" <*>. --------------------------------




Между тем гл. 24 ГК регулирует правоотношения, связанные с переменой лиц в

обязательстве, и в частности с переходом прав кредитора к другому лицу. В результате уступки требования должна произойти замена кредитора в обязательстве. Третье лицо, в пользу которого

заключен договор (к каковым относится и выгодоприобретатель), не является стороной в обязательстве и по этой причине не может быть приравнено к кредитору.

Кроме того, существуют ограничения и в отношении возможности уступки своих прав кредиторами по обязательству. Согласно ст. 388 ГК уступка требования кредитором другому лицу допускается, если она не противоречит закону, иным правовым актам или договору; допускается без согласия должника также уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника.

В нашем случае выгодоприобретатель - третье лицо, в пользу которого заключен договор (не кредитор), которое вправе требовать от доверительного управляющего не только выплаты доходов от управления имуществом либо предоставления выгод в иной форме, предусмотренной договором, но и отчета о его деятельности в качестве доверительного управляющего. Поэтому уступка своих требований выгодоприобретателем иному лицу нарушила бы оба требования, предусмотренные ст. 388 ГК. Кроме того, следует учитывать, что в силу специальной конструкции договора в пользу третьего лица выгодоприобретатель обладает не своим собственным требованием, а требованием, которое по этому обязательству должно принадлежать кредитору. Выгодоприобретатель становится обладателем этого требования только по той причине, что кредитор указал его в качестве лица, в интересах которого должно осуществляться доверительное управление. Поэтому рассуждения о возможности уступки требования выгодоприобретателем или распоряжения им своими правами иным образом (передача в залог и т.п.) полностью игнорируют интересы кредитора, для которого личность выгодоприобретателя, безусловно, имеет принципиальное и существенное значение. Поэтому правильной была бы обратная презумпция (по сравнению с предложением Л.Ю. Михеевой): уступка выгодоприобретателем своих требований возможна лишь в случаях, прямо предусмотренных законом или договором доверительного управления имуществом.



В связи с этим обращает на себя внимание также тот факт, что права выгодоприобретателя на получение выгод от доверительного управления имуществом не могут переходить к другим лицам и в порядке универсального правопреемства (п. 1 ст. 1024 ГК).

6. Ответственность по договору

Основополагающие принципы ответственности доверительного управляющего за неисполнение и ненадлежащее исполнение обязательств по доверительному управлению имуществом предусмотрены п. 1 ст. 1022 ГК: доверительный управляющий, не проявивший при доверительном управлении имуществом должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления, возмещает выгодоприобретателю упущенную выгоду за время доверительного управления имуществом, а учредителю управления - убытки, причиненные утратой или повреждением имущества, с учетом его естественного износа, а также упущенную выгоду (абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК). Доверительный управляющий несет ответственность за причиненные убытки, если не докажет, что эти убытки произошли вследствие непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя управления (абз. 2 п. 1 ст. 1022 ГК).

Данные законоположения об ответственности доверительного управляющего вызвали многочисленные критические замечания в юридической литературе. Один из основных недостатков норм, содержащихся в п. 1 ст. 1022 ГК, который обычно отмечается правоведами, последние усматривают в том, что норма абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК противоречит норме абз. 2 этого же пункта.

Так, В.В. Чубаров указывает: "Нельзя не отметить, что содержание этой нормы является несколько противоречивым. С одной стороны, речь идет об ответственности доверительного управляющего за отсутствие должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя, т.е. о виновной ответственности. С другой - имеется норма, согласно которой доверительный управляющий освобождается от ответственности только при наличии обстоятельств непреодолимой силы либо соответствующих действий выгодоприобретателя или учредителя управления, т.е. об ответственности без вины" <*>. --------------------------------


Такого же мнения придерживается Л.Г. Ефимова, которая также отмечает противоречие между двумя абзацами п. 1 ст. 1022 ГК и констатирует следующее: "В первом случае речь идет об ответственности доверительного управляющего за отсутствие должной заботливости в ведении дел выгодоприобретателя или учредителя управления, т.е. основанием ответственности

доверительного управляющего признается его вина в неисполнении договорных обязательств. Во втором случае доверительный управляющий освобождается от ответственности только тогда, когда неисполнению договорных обязательств препятствовала непреодолимая сила, т.е. применяется ответственность без вины" <*>. --------------------------------


Еще более категоричный вывод делает Л.Ю. Михеева: "Противоречие между абзацами первым и вторым ст. 1022 заключается в том, что оба они исключают друг друга. Применяя первый, следует считать, что управляющий отвечает лишь по принципу вины... Обращаясь ко второму, следует, напротив, привлечь к ответственности любого управляющего, причинившего убытки не по причине вмешательства непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя" <*>. --------------------------------




Выявив столь серьезное противоречие между нормами, содержащимися в п. 1 ст. 1022 ГК,

названные авторы предлагают свое решение вопроса относительно виновной или безвиновной ответственности доверительного управляющего. И тут их мнения расходятся. В.В. Чубаров полагает, что "общим правилом для ответственности доверительного управляющего служит ответственность без вины", поскольку "данное правило будет корреспондировать п. 3 ст. 401 ГК, предусматривающей общую ответственность предпринимателей (а в качестве доверительных управляющих выступают главным образом предприниматели) без вины. Исключение из этого правила может быть предусмотрено специальным законом" <*>. --------------------------------


В то же время, по мнению Л.Г. Ефимовой и Л.Ю. Михеевой (здесь они солидарны), можно пренебречь специальными правилами об ответственности доверительного управляющего (раз они противоречат друг другу) и преодолеть указанную коллизию путем обращения к общим правилам об основаниях ответственности за нарушение договорных обязательств, что позволит применять принципы виновной или безвиновной ответственности в зависимости от того, является ли доверительный управляющий индивидуальным предпринимателем (коммерческой организацией), или, напротив, в этом качестве выступает обычный гражданин (некоммерческая организация). Например, Л.Г. Ефимова пишет: "В тех случаях, когда доверительным управляющим является профессиональный предприниматель, должна применяться ответственность без вины, установленная п. 3 ст. 401 и абзацем 2 п. 1 ст. 1022 ГК РФ. Защищаясь от предъявленных исковых требований в указанной ситуации, доверительный управляющий вправе ссылаться не только на непреодолимую силу, но и на действия выгодоприобретателя или учредителя управления, которые привели к возникновению убытков. Если доверительный управляющий не является предпринимателем, то допустимо применять п. 1 ст. 401 и абзац 1 п. 1 ст. 1022 ГК РФ о виновной ответственности доверительного управляющего" <*>. --------------------------------

<*> Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 639 - 640; см. также: Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 145 - 146.



Проблема, однако, состоит в том, что на самом деле никакого противоречия между нормами,

изложенными в п. 1 ст. 1022 ГК, не имеется. А вот призыв игнорировать указанные нормы, специально предназначенные для регулирования правоотношений, связанных с ответственностью доверительного управляющего по договору доверительного управления имуществом, и применять общие правила об ответственности должника за нарушение договорного обязательства (ст. 401 ГК) действительно противоречит законодательству.

Дело в том, что норма, приведенная в абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК, не имеет отношения к оценке вины (невиновности) доверительного управляющего. Положение о том, что доверительный управляющий, не проявивший при доверительном управлении имуществом должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления, возмещает

выгодоприобретателю упущенную выгоду за время доверительного управления имуществом, а учредителю управления - убытки, причиненные утратой или повреждением имущества, с учетом его естественного износа, а также упущенную выгоду, говорит не о вине (или невиновности) доверительного управляющего, а определяет основание его ответственности, а также формы такой ответственности.

Как известно, в юридической литературе основанием гражданско-правовой ответственности традиционно признается правонарушение. При этом под гражданским правонарушением принято понимать не соответствующие закону действия или бездействие, иногда объединяемые одним термином "противоправное поведение".

Нам уже приходилось отмечать ранее, что применительно к договорной ответственности вряд ли целесообразно акцентировать внимание на противоправности действий должника как обязательном признаке нарушения, влекущего привлечение к гражданско-правовой ответственности. Достаточно сказать, что любое неисполнение или ненадлежащее исполнение договора является a priori нарушением правовых норм. Это вытекает из правила, содержащегося в ст. 309 ГК, согласно которому обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями. Кроме того, условие о противоправности относится не к действиям (бездействию) должника, а к самому нарушению субъективных гражданских прав кредитора в обязательстве. Таким образом, основанием ответственности должника в договорном обязательстве является противоправное нарушение субъективных прав кредитора, выражающееся в неисполнении или ненадлежащем исполнении должником данного обязательства <*>. --------------------------------

<*> Подробнее об основаниях и условиях гражданско-правовой ответственности см.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 702 - 758.



Существо обязательства, вытекающего из договора доверительного управления

имуществом, состоит в осуществлении доверительным управляющим управления имуществом, переданным в доверительное управление, в интересах учредителя управления или выгодоприобретателя. Непроявление доверительным управляющим должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления является ненадлежащим исполнением доверительным управляющим своих обязательств по договору доверительного управления, т.е. правонарушением, признаваемым основанием ответственности доверительного управляющего.

Специфика доверительного управления имуществом как раз и состоит в том, что здесь оценивать действия доверительного управляющего всегда необходимо через призму интересов выгодоприобретателя или учредителя доверительного управления: несоблюдение интересов указанных лиц (непроявление должной заботливости об их интересах) следует квалифицировать как ненадлежащее исполнение обязательства, влекущее привлечение доверительного управляющего к установленной ответственности.

В этом случае к доверительному управляющему подлежит применению ответственность в форме возмещения убытков. В соответствии с п. 2 ст. 15 ГК под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). По общему правилу лицо, чье субъективное право нарушено, имеет право на полное возмещение убытков, однако по отдельным видам обязательств и по обязательствам, связанным с определенным родом деятельности, законом может быть ограничено право на полное возмещение убытков (ограниченная ответственность) или предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере (п. 1 ст. 400, п. 1 ст. 15 ГК).

Смысл нормы, изложенной в абз. 1 п. 1 ст. 1022 ГК, как раз и состоит в том, что на случай ненадлежащего исполнения обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом, которое выразилось в непроявлении должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления, установлена ограниченная ответственность доверительного управляющего. Причем такой подход характерен для обоих случаев: как для ответственности доверительного управляющего перед выгодоприобретателем, так и для его ответственности перед учредителем управления.

Данное обстоятельство следует подчеркнуть особо, поскольку в юридической литературе бытует мнение, что принцип ограниченной ответственности действует лишь в правоотношениях между доверительным управляющим и выгодоприобретателем и не затрагивает его взаимоотношений с учредителем управления. Например, В.В. Чубаров считает, что "характерной чертой ответственности доверительного управляющего служит его обязанность возместить убытки в полном объеме учредителю управления и лишь в виде упущенной выгоды - выгодоприобретателю" <*>. --------------------------------


Между тем, как следует из п. 1 ст. 1022 ГК, доверительный управляющий возмещает учредителю управления "убытки, причиненные утратой или повреждением имущества, с учетом его естественного износа, а также упущенную выгоду". По сравнению со ст. 15 ГК в указанной статье там, где говорится об убытках, подлежащих возмещению учредителю доверительного управления, мы не обнаружим такую составную часть убытков (при полном их возмещении), как расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права. Поэтому и перед учредителем доверительного управления имуществом доверительный управляющий несет ограниченную ответственность.

В абз. 2 п. 1 ст. 1022 ГК содержится норма, согласно которой доверительный управляющий несет ответственность за причиненные убытки, если не докажет, что эти убытки произошли вследствие непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя управления. Указанная норма никак не может противоречить той, что была изложена в абз. 1 этого же пункта ст. 1022 ГК, поскольку регулирует иные правоотношения (не основания ответственности доверительного управляющего и не форму такой ответственности). Данная норма представляет собой специальное правило об особых основаниях освобождения доверительного управляющего от ответственности за ненадлежащее исполнение им обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом (непроявление должной заботы об интересах учредителя управления или выгодоприобретателя). Указанная норма корреспондирует п. 1 ст. 401 ГК, содержащему общее положение о таком основании ответственности за нарушение обязательства, как наличие вины должника, в том случае, когда исключается его применение. Ведь общее правило о том, что лицо, не исполнившее обязательство, несет ответственность при наличии вины, действует всегда, кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности.

При этих условиях встречающиеся в юридической литературе рассуждения о возможности применения к отношениям, связанным с ответственностью доверительного управляющего, пусть и не являющегося предпринимателем или коммерческой организацией, принципа вины, следует признать не соответствующими закону.

Поэтому на самом деле проблема порождена не тем, что "создатели института доверительного управления не смогли предвидеть того, как будут работать отдельные его положения", и состоит она не в "упущениях законодателя", как, например, считает Л.Ю. Михеева <*>, а в том, что некоторые правоведы слишком вольно толкуют соответствующие законоположения, изначально основывая свои выводы на неразумности действий законодателя (хотя надо бы делать наоборот). --------------------------------

<*> См.: Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 146.



Итак, доверительный управляющий, допустивший при осуществлении управления

доверенным ему имуществом нарушение интересов выгодоприобретателя или учредителя управления (или не проявивший должной заботливости об их интересах), может быть освобожден от ответственности только в том случае, если он (доверительный управляющий) докажет, что убытки имели место вследствие непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя управления, как это, собственно, и предусмотрено в п. 1 ст. 1022 ГК.

Для проблемы ответственности доверительного управляющего в тех случаях, когда он, совершая сделки, действует с превышением предоставленных ему полномочий или с нарушением установленных для него ограничений, важное значение имеет решение вопроса о том, кого считать должником по обязательствам, возникшим из таких сделок (вернее, за счет какого имущества должны исполняться подобные обязательства). Для таких ситуаций предусмотрено, что исполнение данных обязательств возлагается лично на доверительного управляющего, который в силу этого не имеет права производить исполнение указанных обязательств за счет

имущества, переданного в доверительное управление. Следовательно, и ответственность за их неисполнение или ненадлежащее исполнение должна быть обращена на имущество, принадлежащее доверительному управляющему, а не на то, которое передано ему в доверительное управление. Исключение составляют лишь те случаи, когда участвующие в сделке третьи лица не знали и не должны были знать о превышении полномочий доверительным управляющим или об установленных ограничениях. При этих условиях долги по соответствующим обязательствам должны погашаться за счет имущества, переданного в доверительное управление, т.е. в том порядке, на который были вправе рассчитывать добросовестные контрагенты доверительного управляющего. Поскольку же доверительный управляющий, совершая сделки с превышением предоставленных ему полномочий или не соблюдая установленные для него ограничения, нарушил обязательства, вытекающие из договора доверительного управления имуществом, учредитель управления может потребовать от доверительного управляющего возмещения понесенных им убытков (п. 2 ст. 1022 ГК).

Еще одно правило об ответственности по обязательствам, возникшим из сделок, заключенных доверительным управляющим с третьими лицами, предусматривает, что долги по обязательствам, возникшим в связи с доверительным управлением имуществом, погашаются за счет этого имущества. В случае недостаточности этого имущества взыскание может быть обращено на имущество доверительного управляющего, а при недостаточности и его имущества - на имущество учредителя управления, не переданное в доверительное управление (п. 3 ст. 1022 ГК).

Специфический характер и необычность этого правила заключаются в том, что ответственность доверительного управляющего (личным имуществом), а затем и субсидиарная ответственность учредителя управления (имуществом, не переданным в доверительное управление) установлены как будто бы по отношению к "ответственности" (так получается!) обособленного имущества, переданного в доверительное управление. Конечно же, такая уникальная ситуация не могла не породить проблем при попытках доктринального толкования соответствующих законоположений. Так на деле и получилось.

Например, В.В. Чубаров указывает: "Такая сложная структура ответственности ставит ряд вопросов. Один из них - кто же все-таки несет ответственность в том случае, когда в отношения с третьими лицами вступает доверительный управляющий, а долги в конечном итоге погашаются за счет имущества учредителя, хотя и переданного управляющему?" Сам В.В. Чубаров на этот вопрос отвечает следующим образом: "Думается, что бремя ответственности в этом случае возлагается на учредителя управления (собственника имущества), однако в процессуальном плане и он, и доверительный управляющий должны привлекаться к делу в качестве соответчиков" <*>. --------------------------------


По мнению Е.А. Суханова, в данном случае имеет место "двухступенчатая субсидиарная ответственность", и данное обстоятельство объясняется тем, что "именно управляющий, использующий чужое имущество, должен в первую очередь нести ответственность по образовавшимся в связи с этим долгам, а при недостаточности его имущества к субсидиарной ответственности может быть привлечен учредитель, поскольку именно в его интересах управляющим совершались соответствующие сделки" <*>. --------------------------------


В.А. Дозорцев объясняет отмеченные особенности ответственности по договору доверительного управления тем, что переданное в доверительное управление "имущество является основой для как бы отдельной гражданской правосубъектности (хотя... не вполне самостоятельной)... Отношения управляющего с третьими лицами тоже определяются обособленностью имущества, находящегося в управлении, от личного имущества управляющего. Долги по обязательствам, возникшим в связи с управлением имуществом, погашаются, как правило, за счет этого имущества. Но в случае недостаточности такого имущества в интересах третьих лиц устанавливается прежде всего субсидиарная ответственность управляющего. Мотивом такой ответственности является то, что причиной... является ненадлежащая деятельность управляющего. В случае недостаточности имущества управляющего субсидиарная ответственность второй очереди устанавливается для собственника... Мотивом является то, что интересы третьих лиц должны иметь приоритет при развитом экономическом обороте и эти интересы должны быть гарантированы имуществом собственника" <*>. --------------------------------


На наш взгляд, погашение долгов по обязательствам, возникшим в связи с доверительным

управлением имуществом, за счет этого имущества отнюдь не свидетельствует о возложении бремени ответственности на учредителя управления (собственника имущества), как полагает В.В. Чубаров. Погашение долгов по обязательствам вообще не представляет собой ответственность, а является исполнением этих обязательств. Поэтому вполне естественно, что погашение указанных долгов производится за счет имущества, переданного в доверительное управление, поскольку это вытекает из императивной нормы, содержащейся в ст. 1020 (п. 2) ГК, согласно которой обязанности, возникшие в результате действий доверительного управляющего по управлению доверенным ему имуществом, исполняются за счет этого имущества.

При недостаточности имущества, переданного в доверительное управление, долги по обязательствам, возникшим в связи с доверительным управлением имуществом, не могут быть погашены, т.е. соответствующее обязательство перед третьими лицами не исполняется доверительным управляющим либо исполняется им ненадлежащим образом. А неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства является правонарушением, которое, в свою очередь, признается основанием для привлечения к гражданско-правовой ответственности. Такая ответственность возлагается на доверительного управляющего, что также вполне естественно, поскольку именно управляющий совершает соответствующие сделки и выступает в качестве стороны обязательства (в данном случае - должника), так как в имущественном обороте он действует от своего имени. При этом ответственность, возлагаемая на доверительного управляющего, не является субсидиарной, он отвечает в качестве должника по обязательству перед кредитором.

Субсидиарной можно признать лишь ответственность учредителя доверительного управления имуществом по отношению к ответственности доверительного управляющего по обязательствам, возникшим при осуществлении последним доверительного управления имуществом. Причем в отличие от общего порядка применения субсидиарной ответственности по гражданско-правовым обязательствам (ст. 399 ГК) учредителя доверительного управления можно привлечь к субсидиарной ответственности лишь при том условии, что у доверительного управляющего недостаточно имущества, на которое кредиторы по его обязательствам, возникшим при осуществлении доверительным управляющим управления имуществом, могли бы обратить взыскание. Следовательно, кредиторы доверительного управляющего могут предъявить свои требования к учредителю управления лишь при том условии, что они до этого предъявляли иски к доверительному управляющему и предпринимали попытки обратить взыскание по решению суда на имущество доверительного управляющего. Поэтому учредитель доверительного управления не может выступать в качестве соответчика доверительного управляющего по делу, рассматриваемому судом на основании иска кредитора (третьего лица), предъявленного к доверительному управляющему. Кроме того, очевидно, что учредитель доверительного управления не является субсидиарным ответчиком второй очереди (поскольку доверительный управляющий отвечает как должник в обязательстве), да и сама схема ответственности доверительного управляющего и учредителя управления по обязательствам, возникшим в ходе осуществления доверительного управления имуществом, вряд ли может быть признана "двухступенчатой системой субсидиарной ответственности" (поскольку субсидиарный характер носит только ответственность учредителя доверительного управления, но не доверительного управляющего).

Учитывая повышенный риск учредителя доверительного управления, который может быть привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам доверительного управляющего, в договоре доверительного управления имуществом может быть специально предусмотрено предоставление доверительным управляющим залога в обеспечение возмещения убытков, которые могут быть причинены учредителю управления или выгодоприобретателю ненадлежащим исполнением договора доверительного управления (п. 4 ст. 1022 ГК).

В ГК (гл. 53) отсутствуют какие-либо нормы об ответственности другой стороны договора доверительного управления имуществом - учредителя управления. Данное обстоятельство не свидетельствует о невозможности привлечения учредителя доверительного управления к ответственности, такая ответственность может быть возложена на него, исходя из общих оснований и условий гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств (гл. 25 ГК).

7. Прекращение договора

Договор доверительного управления имуществом, как и всякий гражданско-правовой договор, может быть расторгнут одним из трех способов, предусмотренных ст. 450 ГК: по соглашению сторон; по требованию одной из сторон; путем одностороннего отказа от исполнения договора, когда такой отказ допускается законом или соглашением сторон.

Основным способом расторжения договора является его расторжение по соглашению сторон. Однако законом или договором эта возможность может быть ограничена. К примеру, для профессионального управляющего, занимающегося доверительным управлением чужим имуществом в качестве предпринимательской деятельности, может оказаться важным сохранение договора доверительного управления имуществом в течение всего периода его действия. В этих целях в текст договора может быть включено условие о запрещении его расторжения по соглашению сторон вплоть до окончания срока, установленного договором. При расторжении договора по соглашению сторон основания такого соглашения имеют правовое значение лишь для определения последствий расторжения договора, но не для оценки законности соглашения сторон о расторжении договора.

Договор может быть расторгнут судом по требованию одной из сторон. Законодательством предусмотрены два случая, когда изменение или расторжение договора производится по требованию одной из сторон в судебном порядке. Это, во-первых, случаи нарушения условий договора, которые могут быть квалифицированы как существенные нарушения, т.е. нарушения, которые влекут для контрагента такой ущерб, что он в значительной степени лишается того, на что был вправе рассчитывать при заключении договора. Например, доверительный управляющий, получив имущество в доверительное управление, несмотря на предусмотренный договором запрет на отчуждение этого имущества, приступает к продаже отдельных объектов. При таких условиях при наличии иска учредителя управления о расторжении договора доверительного управления имуществом суд, конечно, признает нарушение условий договора существенным и вынесет решение о расторжении договора. Во-вторых, договор может быть расторгнут в судебном порядке в иных случаях, прямо предусмотренных законодательством или договором. Поэтому договором доверительного управления имуществом могут быть предусмотрены любые обстоятельства, служащие основанием его расторжения в судебном порядке.

Третий способ расторжения договора (одностороннее расторжение) заключается в том, что одна из сторон реализует свое право, предусмотренное законом или договором, на односторонний отказ от договора (от исполнения договора). В отличие от первых двух способов расторжения договора, в отношении которых нормы о договоре доверительного управления имуществом не содержат каких-либо особых правил, применительно к отношениям, связанным с расторжением договора доверительного управления имуществом путем одностороннего отказа от его исполнения, имеется ряд специальных правил (ст. 1024 ГК).

Во-первых, отказ от исполнения договора доверительного управления имуществом как со стороны доверительного управляющего имуществом, так и со стороны учредителя доверительного управления допускается в связи с невозможностью для доверительного управляющего лично осуществлять доверительное управление имуществом. Необходимо еще раз подчеркнуть, что при наличии данного обстоятельства - невозможности для доверительного управляющего лично выполнять свои обязательства по договору - договор прекращается путем заявления (одностороннего) об отказе от договора любой из сторон. В юридической литературе иногда не принимается во внимание, что для каждого из известных способов расторжения договора законодатель устанавливает свои основания, которые не могут действовать применительно к иным способам расторжения договора. Например, комментируя законоположение о невозможности для доверительного управляющего лично осуществлять управление имуществом (которое служит основанием одностороннего отказа от договора), Л.Ю. Михеева пишет: "Если одна из сторон предлагает прекратить договор по указанному основанию, а другая не согласна, то наличие в таком случае невозможности личного исполнения должно быть установлено судом, поскольку по требованию одной из сторон договор может быть расторгнут по решению суда (ст. 450 ГК РФ)" <*>. --------------------------------




Представляется, что суд должен отказать в принятии такого искового заявления (о

расторжении договора по этому основанию) в связи с неподведомственностью спора суду. А сам договор доверительного управления имуществом будет считаться расторгнутым через три месяца с момента получения контрагентом письменного уведомления другой стороны об отказе от договора (п. 2 ст. 1024 ГК).

Во-вторых, учредитель доверительного управления наделен правом на отказ от договора доверительного управления имуществом и по иным основаниям (помимо невозможности исполнения обязательств лично доверительным управляющим), но при условии выплаты доверительному управляющему обусловленного договором вознаграждения. Как правильно отмечает Е.А. Суханов, "это связано прежде всего с сохранением за учредителем правомочия

распоряжения принадлежащим ему имуществом, которое он вправе осуществлять самостоятельно (разумеется, с учетом законных интересов управляющего-предпринимателя, заключающихся в получении вознаграждения за управление и компенсации за понесенные при этом необходимые издержки)" <*>. --------------------------------


В-третьих, сторона, реализующая свое право на отказ от договора доверительного управления имуществом, должна уведомить об этом другую сторону за три месяца до прекращения договора, если самим договором не предусмотрен иной срок уведомления. Данное правило имеет то последствие, что при расторжении договора вследствие отказа от него одной из сторон договор будет считаться расторгнутым не с того дня, когда ее контрагент получит письменное уведомление об отказе от договора, а по прошествии трех месяцев с этого момента.

Наряду с расторжением договора доверительного управления имуществом основаниями прекращения указанного договора признаются также некоторые иные обстоятельства, наступление которых прекращает обязательства доверительного управления имуществом само по себе без необходимости принятия специальных мер по расторжению договора. Речь идет об особых юридических фактах, влекущих прекращение соответствующих правоотношений. К их числу относятся следующие обстоятельства:

смерть гражданина, являющегося выгодоприобретателем, или ликвидация юридического лица - выгодоприобретателя, если договором не предусмотрено иное;

отказ выгодоприобретателя от получения выгод по договору (иное также может быть предусмотрено договором);

смерть гражданина, являющегося доверительным управляющим, признание его недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим, а также признание индивидуального предпринимателя банкротом;

признание несостоятельным (банкротом) гражданина-предпринимателя, являющегося учредителем управления (п. 1 ст. 1024 ГК).

Данные обстоятельства являются особыми основаниями прекращения обязательств, и в этом смысле они корреспондируют общим положениям об основаниях прекращения гражданско-правовых обязательств (гл. 26 ГК), дополняя и конкретизируя их применительно к обязательствам доверительного управления имуществом. В юридической литературе их иногда именуют специальными случаями прекращения договоров, под которыми обычно имеют в виду, как подчеркивает М.И. Брагинский, "ситуации, при которых утрачивают силу при наличии указанных в законе обстоятельств обязательства, составляющие содержание договора" <*> (например, отступное, зачет встречного однородного требования, новация и др.). --------------------------------

<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 447 - 448.



Существенной особенностью оснований прекращения обязательств доверительного

управления имуществом является включение в их число таких обстоятельств, как смерть гражданина-выгодоприобретателя (ликвидация юридического лица) и даже только отказ последнего от получения выгод по договору. Использованная для конструирования данного договора модель договора в пользу третьего лица (ст. 430 ГК), напротив, предполагает сохранение обязательств, вытекающих из такого договора, а стало быть, и самого договора, при выбытии из этих правоотношений третьего лица. На этот случай предусмотрены иные последствия: если третье лицо отказывается от права, предоставленного ему по договору, этим правом может воспользоваться кредитор в обязательстве (в нашем случае - учредитель доверительного управления). Наличие такого специфического основания прекращения обязательств доверительного управления имуществом, видимо, можно объяснить, как подчеркивает, например, Л.Ю. Михеева, "тем, что участие третьего лица в данных правоотношениях может быть основной целью заключения договора. Договор доверительного управления в пользу выгодоприобретателя имеет "целевое назначение" - обеспечение имущественных интересов этого лица. С прекращением его существования отпадает необходимость в договоре..." <*>. --------------------------------


КонсультантПлюс: примечание.

Текст монографии Л.Ю. Михеевой "Доверительное управление имуществом. Комментарий законодательства" включен в информационный банк по состоянию на 23.08.2001.

Такие основания прекращения обязательств доверительного управления имуществом, как

смерть гражданина, являющегося доверительным управляющим, признание его недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим, объясняются действием правила о необходимости личного осуществления управления имуществом доверительным управляющим (ст. 1021 ГК). Признание индивидуального предпринимателя - доверительного управляющего банкротом также лишает его возможности личного осуществления доверительного управления имуществом, поскольку в этом случае аннулируется его государственная регистрация в качестве предпринимателя (п. 1 ст. 25 ГК).

При несостоятельности (банкротстве) учредителя доверительного управления объект доверительного управления теряет свой особый правовой статус, состоящий в том, что в нормальных условиях на него не может быть обращено взыскание по долгам учредителя доверительного управления. Напротив, в случае банкротства учредителя управления имущество, переданное в доверительное управление, включается в конкурсную массу и используется для расчетов с кредиторами. Поэтому признание учредителя управления несостоятельным (банкротом) служит еще одним основанием прекращения обязательств доверительного управления имуществом.

Следует подчеркнуть, что специальные правила, регламентирующие прекращение договора доверительного управления имуществом (ст. 1024 ГК), не содержат каких-либо норм, исключающих применение общих оснований прекращения гражданско-правовых обязательств. В связи с этим обязательства доверительного управления имуществом могут быть прекращены, скажем, путем передачи доверительным управляющим выгодоприобретателю отступного либо заключения учредителем управления и доверительным управляющим соглашения о новации обязательства (например, в обязательство по аренде соответствующего имущества).

Глава 16. ОСОБЕННОСТИ ДОВЕРИТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ЦЕННЫМИ БУМАГАМИ

1. Система правового регулирования

Среди возможных объектов доверительного управления имуществом в Гражданском кодексе

Российской Федерации (п. 1 ст. 1013) названы ценные бумаги, а также права, удостоверенные бездокументарными ценными бумагами. В ГК (ст. 1025) предусмотрены и некоторые специальные правила, регламентирующие доверительное управление ценными бумагами (как документарной, так и бездокументарной форм выпуска), суть которых сводится к тому, что при передаче в доверительное управление разными лицами ценных бумаг может быть предусмотрено их объединение. Кроме того, в договоре доверительного управления должны быть определены правомочия доверительного управляющего по распоряжению ценными бумагами. Что касается иных особенностей доверительного управления ценными бумагами, то согласно ст. 1025 ГК они могут быть определены законом.

Специальные правила, корреспондирующие названным положениям ГК, содержатся в Федеральном законе "О рынке ценных бумаг" <*>. В дополнение к нормам ГК в указанном Федеральном законе (ст. 5) определены следующие особенности доверительного управления ценными бумагами: в качестве объектов доверительного управления признаются не только собственно ценные бумаги, но и денежные средства, предназначенные для инвестирования в ценные бумаги, а также денежные средства и ценные бумаги, получаемые в процессе доверительного управления ценными бумагами; круг лиц, которые могут осуществлять деятельность по доверительному управлению ценными бумагами, ограничен профессиональными участниками рынка ценных бумаг. Данный Федеральный закон включает также положение о том, что порядок осуществления деятельности по управлению ценными бумагами, права и обязанности управляющего определяются законодательством Российской Федерации и договорами. --------------------------------

<*> Федеральный закон от 22 апреля 1996 г. N 39-Ф3 "О рынке ценных бумаг" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 17. Ст. 1918; 1998. N 48. Ст. 5857.

Как известно, гражданское законодательство (а правовые акты, регулирующие доверительное управление имуществом, относятся, конечно же, к гражданскому законодательству) состоит из Гражданского кодекса Российской Федерации и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов, регулирующих гражданско-правовые отношения (п. 2 ст. 3 ГК). В этом смысле можно сделать вывод, что какое-либо законодательство, определяющее особенности правового регулирования доверительного управления ценными

бумагами, как это предусмотрено ст. 1025 ГК (помимо ст. 5 Федерального закона "О рынке ценных бумаг"), в настоящее время отсутствует.

В то же время имеется немалое количество правовых актов, призванных регламентировать отношения, связанные с доверительным управлением ценными бумагами: указы Президента Российской Федерации, постановления Правительства Российской Федерации, нормативные акты Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ) и Центрального банка Российской Федерации, юридическая сила которых не может не вызывать определенных сомнений.

Отсутствие правового регулирования особенностей доверительного управления ценными бумагами на уровне федеральных законов открывает возможности для регламентации данных правоотношений с помощью указов Президента РФ и изданных на их основе и в целях их исполнения постановлений Правительства РФ, которые, однако, ни при каких условиях не должны противоречить Гражданскому кодексу Российской Федерации и иным федеральным законам (п. 3 и 4 ст. 3 ГК).

Что касается нормативных актов ФКЦБ и Центрального банка РФ, то в соответствии с п. 7 ст. 3 ГК они могут содержать нормы гражданского права лишь в случаях и в пределах, предусмотренных ГК, другими федеральными законами и иными правовыми актами. Даже принимая во внимание наличие у указанных ведомств определенной компетенции в области правового регулирования отношений, связанных с функционированием рынка ценных бумаг (ФКЦБ), а также с денежным обращением и деятельностью кредитных организаций (Центральный банк РФ), нельзя согласиться с тем, что данные ведомства могут осуществлять нормотворчество путем комплексного регулирования правоотношений доверительного управления ценными бумагами и денежными средствами, как это имеет место в реальной действительности.

Примером такого нормотворчества может служить, в частности, Положение о доверительном управлении ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, утвержденное Постановлением Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг от 17 октября 1997 г. N 37 <*>, которое претендует на полное и всеохватывающее регулирование правоотношений, связанных с доверительным управлением ценными бумагами, а в определенной степени - и денежными средствами. Налицо попытка подменить законодательное регулирование, как этого требует Гражданский кодекс Российской Федерации, чисто ведомственным нормотворчеством, неподвластным общественному контролю. --------------------------------

<*> Вестник Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг России. 1997. N 8(13). С. 13 - 19.

Данное обстоятельство до настоящего времени не получило должной оценки со стороны уполномоченных государственных органов, хотя на него обращалось внимание в юридической литературе. Так, Л.Ю. Михеева, оценивая подзаконные акты в сфере регулирования особенностей доверительного управления ценными бумагами, указывает: "Весьма сомнительной кажется возможность включения в них таких положений, как "заключение договора доверительного управления", "условия договора доверительного управления" и т.п. В частности, очевидно, что ограничения, касающиеся видов ценных бумаг, способных находиться в доверительном управлении, должны быть установлены именно на уровне закона, а не постановления Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг" <*>. --------------------------------

<*> Михеева Л.Ю. Ценные бумаги и денежные средства как объекты доверительного управления // Хозяйство и право. 1998. N 9. С. 44.

Однако, как это часто случается в современном российском законодательстве, сомнительный (с точки зрения его юридической силы) нормативный акт ФКЦБ de facto стал основным источником правового регулирования отношений, связанных с доверительным управлением ценными бумагами. При таких обстоятельствах постановка вопроса о неприменении Положения о доверительном управлении ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, утвержденного Постановлением ФКЦБ от 17 октября 1997 г., до принятия соответствующего федерального закона, может привести к созданию правового вакуума в этой сфере правоотношений и, как следствие, к всевозможным злоупотреблениям при совершении сделок с ценными бумагами. Поэтому, учитывая сложившиеся обстоятельства, более правильным был бы вывод о необходимости ускорить подготовку и принятие федерального закона об особенностях доверительного управления ценными бумагами, что автоматически привело бы к аннулированию названного Постановления ФКЦБ.

С точки зрения системы правового регулирования доверительного управления ценными бумагами и его источников из всей сферы названных правоотношений выделяются отношения, связанные с доверительным управлением государственными пакетами акций акционерных обществ, созданных в ходе приватизации путем преобразования государственных предприятий. В свое время именно ради урегулирования этих отношений в российское гражданское

законодательство пытались "ввести" чуждый ему институт доверительной собственности (траста). Ведь в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 24 декабря 1993 г. N 2296 "О доверительной собственности (трасте)" <*> (п. 21) передаче в траст подлежали исключительно пакеты акций акционерных обществ, созданных при приватизации государственных предприятий, закрепленные в федеральной собственности в порядке, установленном законодательством о приватизации. --------------------------------

<*> Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1994. N 1. Ст. 6.

И в дальнейшем, уже после принятия Гражданского кодекса Российской Федерации, содержащего нормы о договоре доверительного управления имуществом, что привело к "отмиранию" так и не прижившегося в российском законодательстве траста, традиция сохранилась: правовое регулирование отношений доверительного управления государственными пакетами акций продолжало осуществляться с помощью указов Президента РФ и принимаемых в целях их исполнения постановлений Правительства РФ.

Можно назвать, к примеру, такие правовые акты, как Указ Президента Российской Федерации от 9 декабря 1996 г. N 1660 "О передаче в доверительное управление закрепленных в федеральной собственности акций акционерных обществ, созданных в процессе приватизации" <*>; Постановление Правительства Российской Федерации от 7 августа 1997 г. N 989 "О порядке передачи в доверительное управление закрепленных в федеральной собственности акций акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, и заключении договоров доверительного управления этими акциями" <**>. --------------------------------

<*> Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 51. Ст. 5746. <**> Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 45. Ст. 5193.

Такой порядок правового регулирования отношений, связанных с доверительным

управлением акциями, находящимися в федеральной собственности, ставит под сомнение всю реально сложившуюся систему правового регулирования доверительного управления ценными бумагами. В самом деле, получается так, что основным нормативным актом в этой сфере является Положение, утвержденное ФКЦБ (которое распространяется и на доверительное управление государственными акциями), а исключения из общих правил устанавливаются правовыми актами, принимаемыми Президентом и Правительством Российской Федерации.

Специальным образом регулируется доверительное управление ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, входящими в состав имущества паевых инвестиционных фондов, которые появились и действуют на основе Указа Президента РФ от 26 июля 1995 г. N 765 "О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной политики Российской Федерации" <*>. --------------------------------


КонсультантПлюс: примечание. Указ Президента РФ от 26.07.1995 N 765 "О дополнительных мерах по повышению

эффективности инвестиционной политики Российской Федерации" утратил силу в связи с изданием Указа Президента РФ от 06.06.2002 N 562 "О признании утратившими силу Указов Президента Российской Федерации".

Существенными особенностями отличается также доверительное управление имуществом

(включая ценные бумаги), осуществляемое кредитными организациями (в качестве доверительного управляющего). Данные правоотношения регулируются Инструкцией от 2 июля 1997 г. N 63 "О порядке осуществления операций доверительного управления и бухгалтерском учете этих операций кредитными организациями Российской Федерации", утвержденной Приказом Центрального банка Российской Федерации от 2 июля 1997 г. N 02-287 <*>. Как провозглашено самой Инструкцией (п. 1.2), она определяет общий для всех кредитных организаций Российской Федерации порядок осуществления операций доверительного управления и порядок ведения бухгалтерского учета этих операций. А в случае нарушения кредитной организацией положений Инструкции Центральный банк РФ после направления ей соответствующего предписания об устранении нарушений и его невыполнения в установленный срок получает возможность применить к такой кредитной организации меры воздействия, предусмотренные законодательством о банках и банковской деятельности (п. 1.5 Инструкции). --------------------------------

<*> Российская газета. 1997. N 163. 23 августа.

В связи с этим возникает проблема соотношения названной Инструкции Центрального банка РФ и Положения о доверительном управлении ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, которое не исключает из сферы своего действия доверительное управление ценными бумагами и средствами инвестирования, осуществляемое кредитными организациями. Ограничение касается лишь деятельности общих фондов банковского управления (ОФБУ) <*>, что вытекает из п. 1.1 указанного Положения. Данная проблема также является порождением изначально ущербной системы правового регулирования доверительного управления ценными бумагами, в которой центральное место вместо федерального закона занимают ведомственные правила и инструкции. Для исправления положения должен быть принят федеральный закон об особенностях доверительного управления ценными бумагами, как это и предусмотрено ст. 1025 ГК. --------------------------------

<*> Общим фондом банковского управления (ОФБУ) признается имущественный комплекс, состоящий из имущества, передаваемого в доверительное управление разными лицами и объединяемого на праве общей собственности, а также приобретаемого доверительным управляющим при осуществлении доверительного управления.

2. Заключение договора

По ознакомлении с правовыми актами (указами Президента РФ и постановлениями Правительства России), а также с нормативными актами ФКЦБ и Банка России можно говорить о разных правовых режимах заключения договоров доверительного управления ценными бумагами в зависимости от вида ценных бумаг, их принадлежности и способов осуществления доверительного управления указанными ценными бумагами.

Если не принимать во внимание общепринятую систему субординации правовых нормативных актов (в сфере доверительного управления ценными бумагами она "не работает"), то мы, безусловно, придем к выводу, что основным нормативным актом, определяющим общие положения, касающиеся порядка заключения договоров доверительного управления ценными бумагами, является нормативный акт ФКЦБ, а именно Положение о доверительном управлении бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги (далее - Положение ФКЦБ). Его нормы, как это установлено самим Положением ФКЦБ (п. 1.2), регулируют отношения, связанные с доверительным управлением ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, осуществляемым доверительным управляющим - банком или иной кредитной организацией; ценными бумагами коммерческой организации, когда доверительное управление осуществляется самим эмитентом данных ценных бумаг, за исключением случаев, прямо запрещенных иными правовыми нормативными актами; ценными бумагами при осуществлении доверительного управления коммерческой организацией, не являющейся банком или иной кредитной организацией; а также применяются при осуществлении доверительного управления физическим лицом - индивидуальным предпринимателем.

Из сферы действия Положения ФКЦБ изъяты лишь отношения, связанные с доверительным управлением ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, входящими в состав имущества паевого инвестиционного фонда, а также общих фондов банковского управления (п. 1.1).

Особенно примечательно, что содержащиеся в Положении ФКЦБ нормы о порядке заключения договора доверительного управления ценными бумагами и средствами инвестирования распространяются (согласно опять же самому Положению ФКЦБ) без всяких изъятий и на договоры доверительного управления государственными пакетами акций акционерных обществ, образовавшихся путем приватизации государственных предприятий, хотя, как известно, порядок их заключения определяется указами Президента РФ и постановлениями Правительства России. Само собой разумеется, что в сфере указанных правоотношений Положение может рассматриваться лишь в качестве субсидиарного регулятора тех правоотношений, которые не регламентированы названными правовыми актами.

Необходимо также подчеркнуть, что такое же значение (субсидиарного регулятора), видимо, следует придать Положению ФКЦБ и в сфере правоотношений, связанных с доверительным управлением, осуществляемым кредитными организациями, которые в настоящее время регулируются Инструкцией Банка России N 63 от 2 июля 1997 г. (в редакции указаний Банка России от 25 мая 1998 г. N 237-У; от 18 мая 1999 г. N 559-У и 23 марта 2001 г. N 938-У) <*>. Данная Инструкция (п. 1.2) определяет общий порядок осуществления операций доверительного управления для всех кредитных организаций и не ограничивает сферу своего действия отношениями, связанными с осуществлением доверительного управления ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, объединяемыми в общие фонды банковского управления, как это вытекает из Положения ФКЦБ (п. 1.1). --------------------------------

<*> Вестник Банка России. 1997. N 43; 1998. N 36 - 37; 1999. N 31.

Существо "общих" правил заключения договора доверительного управления ценными бумагами (по версии Положения ФКЦБ) состоит в следующем. Как правило, деятельность по доверительному управлению ценными бумагами и соответствующими средствами инвестирования должна осуществляться на основании единого договора доверительного управления, заключаемого между учредителем управления и доверительным управляющим. Вместе с тем указанные лица вправе заключить несколько договоров доверительного управления: один из них будет регулировать деятельность по доверительному управлению именно ценными бумагами, а другие - средствами инвестирования в ценные бумаги этого же учредителя управления (п. 4.1 Положения ФКЦБ).

Правда, в последнем случае возникает вопрос о соответствии отдельного договора доверительного управления средствами инвестирования в ценные бумаги (т.е. деньгами) норме, содержащейся в п. 2 ст. 1013 ГК, согласно которой не могут быть самостоятельным объектом доверительного управления деньги, за исключением случаев, предусмотренных законом (к каковым, бесспорно, не относятся нормативные акты ФКЦБ). Вопрос этот не имеет положительного ответа, поэтому, видимо, не стоит оформлять единые правоотношения несколькими самостоятельными договорами.

Договор доверительного управления ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги считается заключенным в части управления ценными бумагами с момента передачи их учредителем управления доверительному управляющему. Если договором доверительного управления предусмотрено, что передача различных ценных бумаг учредителем управления доверительному управляющему осуществляется в различные сроки (поэтапно), то договор считается заключенным с момента передачи управляющему первого пакета ценных бумаг. С этого момента возникают также права и обязанности управляющего по управлению переданными ему ценными бумагами. Права и обязанности управляющего в отношении иных ценных бумаг возникают с момента их передачи учредителем управления доверительному управляющему (п. 3.3 Положения ФКЦБ).

Учитывая реальный характер договора доверительного управления имуществом, такой подход к определению момента вступления этого договора в силу не противоречит п. 2 ст. 433 ГК, согласно которому, если в соответствии с законом для заключения договора необходима также передача имущества, договор считается заключенным с момента передачи этого имущества. Смущает только то обстоятельство, что правила, детализирующие указанное законоположение применительно к договору доверительного управления ценными бумагами, не предусмотрены законом, а установлены ведомственным нормативным актом, что ставит под сомнение их общеобязательный характер.

Для тех случаев, когда согласно договору доверительного управления ценными бумагами в качестве средств инвестирования в ценные бумаги признаются средства, которые будут получены доверительным управляющим в результате взыскания им задолженности с должников учредителя доверительного управления, Положением ФКЦБ предусмотрены два специальных правила. Во-первых, правило о том, что с момента заключения соглашения об уступке права требования договор доверительного управления действует и является обязательным для сторон лишь в части указанного соглашения. Во-вторых, это правило, в соответствии с которым в части, относящейся к правам и обязанностям сторон в связи с доверительным управлением средствами инвестирования в ценные бумаги, договор действует лишь с момента получения управляющим денежных средств от должников учредителя управления (п. 4.5 Положения ФКЦБ).

Оба названных установления не могут не вызывать серьезных возражений. Дело в том, что имущественные права (включая права требования) являются самостоятельными объектами гражданских прав и соответственно гражданско-правовых сделок. Поэтому вряд ли возможно считать их "средствами инвестирования в ценные бумаги" и в таком качестве рассматривать как составной элемент объекта договора доверительного управления ценными бумагами. Кроме того, применительно к договору доверительного управления его объект должен отвечать дополнительным требованиям, вытекающим из необходимости осуществления управления этим объектом. В частности, соответствующее имущественное право должно быть способно к обособлению от имущества как учредителя управления, так и доверительного управляющего и учету его последним на отдельном балансе (п. 1 ст. 1018 ГК). Поэтому далеко не всякое имущественное право, а тем более обязательственное право требования, может служить объектом доверительного управления.

В дополнение к сказанному следует добавить, что передача имущественного права (права требования) в доверительное управление никак не может быть осуществлена посредством заключения соглашения о его уступке между учредителем управления и доверительным управляющим, поскольку в результате цессии осуществляется переход прав к новому кредитору, а доверительный управляющий должен получить указанное право лишь в управление при

сохранении за учредителем доверительного управления статуса правообладателя. Эта цель достигается лишь в тех случаях, когда соответствующее право считается переданным в управление доверительному управляющему в силу самого факта заключения договора доверительного управления без какого-либо оформления передачи права соглашением о его уступке.

В тех же случаях, когда заключается соглашение о цессии, правоотношения, складывающиеся между цедентом и цессионарием, по своей правовой природе никак не могут подпадать под действие договора доверительного управления и должны регулироваться иными договорами.

Специальным образом регламентируются в Положении ФКЦБ также ситуации, когда согласно договору доверительного управления средствами инвестирования в ценные бумаги признаются средства, которые будут получены управляющим в качестве исполнения по переданным ему учредителем управления ценным бумагам либо в качестве выручки от продажи таких ценных бумаг. На этот случай предусмотрены следующие правила: 1) договор доверительного управления считается заключенным с момента передачи учредителем управления управляющему ценных бумаг для цели получения по ним исполнения или продажи; при этом права и обязанности управляющего возникают лишь в части, относящейся к получению исполнения или продаже указанных ценных бумаг; 2) в части, относящейся к правам и обязанностям сторон в связи с доверительным управлением средствами инвестирования в ценные бумаги, договор действует лишь с момента получения доверительным управляющим денежных средств (п. 4.6 Положения ФКЦБ).

Представляется, однако, что первое правило не имеет отношения к обязательствам по доверительному управлению имуществом: вместо осуществления управления имуществом на доверительного управляющего возлагается обязанность получить исполнение по ценным бумагам или продать указанные ценные бумаги. Такого рода отношения составляют предмет договора поручения (когда управляющий действует от имени учредителя и по его доверенности), комиссии или агентского договора (когда управляющий действует от своего имени), но никак не предмет договора доверительного управления. А вот передача вырученных сумм доверительному управляющему может рассматриваться в качестве предмета договора доверительного управления. Следовательно, в данном случае речь идет о смешанном договоре, включающем в себя права и обязанности сторон, относящиеся к различным типам договорных обязательств. Обеспечение правового регулирования таких договоров достигается, как известно, путем применения к возникающим правоотношениям норм, регламентирующих соответствующие обязательства (ст. 421 ГК).

Совершенно излишним представляется содержащееся в Положении ФКЦБ правило о том, что денежные средства, приобретаемые доверительным управляющим в собственность учредителя управления в процессе исполнения договора, становятся объектом доверительного управления с момента передачи их собственниками или иными правомерными владельцами доверительному управляющему и что при этом заключения дополнительных соглашений о передаче этих денежных средств в доверительное управление не требуется (п. 4.7). Дело в том, что в данном случае речь идет об исполнении договора доверительного управления, а возникающие при этом правоотношения подпадают под действие п. 2 ст. 1020 ГК, согласно которому права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в доверительное управление имущества.

Непосредственное отношение к заключению договора доверительного управления ценными бумагами имеет вопрос о так называемой инвестиционной декларации доверительного управляющего. Положением ФКЦБ (п. 7.1) установлено, что, помимо перечисленных в законодательстве обязательных условий договора доверительного управления, договор, предусматривающий передачу в доверительное управление средств инвестирования в ценные бумаги, должен содержать инвестиционную декларацию управляющего, определяющую направления и способы инвестирования денежных средств учредителя управления.

Инвестиционная декларация доверительного управляющего признается неотъемлемой частью договора доверительного управления, а ее положения - обязательными для их надлежащего исполнения управляющим на одинаковых основаниях с прочими положениями договора. Более того, заключение договора влечет за собой признание согласия учредителя управления со всеми изложенными в инвестиционной декларации положениями, включая согласие на инвестирование принадлежащих ему денежных средств в любые перечисленные в декларации ценные бумаги - объекты инвестирования (п. 7.2 Положения ФКЦБ).

Инвестиционная декларация доверительного управляющего должна содержать следующие сведения: определение цели доверительного управления; перечень надлежащих объектов инвестирования денежных средств учредителя управления, т.е. таких ценных бумаг, приобретение которых управляющим в составе имущества учредителя управления является правомерным;

сведения о структуре активов, сохранять которую в течение всего срока действия договора берется доверительный управляющий (соотношение между ценными бумагами различных видов и эмитентов; соотношение между ценными бумагами и денежными средствами данного учредителя управления); срок, в течение которого положения инвестиционной декларации остаются обязательными для управляющего (п. 7.3 Положения ФКЦБ).

Судя по Положению ФКЦБ, по мысли его разработчиков, инвестиционная декларация доверительного управляющего представляет собой неотъемлемую часть всякого конкретного договора доверительного управления ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, а условия, содержащиеся в декларации, являются одновременно существенными условиями такого договора.

В связи с этим по порядку заключения единый договор доверительного управления ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги как бы делится на две самостоятельные части: условия, касающиеся доверительного управления ценными бумагами, согласовываются сторонами в обычном порядке; в свою очередь, достижение соглашения по этим условиям (подписание договора) автоматически влечет за собой согласие учредителя доверительного управления на все условия инвестиционной декларации, разработанные доверительным управляющим в одностороннем порядке. Получается, что в этой части рассматриваемый договор заключается путем присоединения учредителя доверительного управления к стандартным условиям, разработанным доверительным управляющим.

Вместе с тем такой порядок заключения договора доверительного управления имуществом (разными способами в отношении его разных частей) никак не укладывается в конструкцию договора присоединения. Как известно, договором присоединения признается договор, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом (п. 1 ст. 428 ГК).

Очевидно, что составной частью договора доверительного управления инвестиционная декларация доверительного управляющего может быть лишь в том случае, если таковой ее сделают сами стороны. Иными словами, текст договора доверительного управления должен включать для этого положение о том, что стороны считают инвестиционную декларацию доверительного управляющего неотъемлемой частью заключенного ими договора. Сам же факт заключения договора доверительного управления ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги при отсутствии в нем такого положения не может означать, что инвестиционная декларация доверительного управляющего стала частью этого договора, поскольку на этот счет отсутствует волеизъявление сторон. Что касается Положения ФКЦБ, включающего в себя соответствующее предписание, то оно в этой части противоречит основополагающим положениям ГК о свободе договора (ст. 421) и порядке его заключения (ст. 435 - 438) и по этой причине не подлежит применению.

Особенности заключения договора с кредитной организацией

Как отмечалось ранее, отношения, связанные с доверительным управлением ценными

бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, осуществляемым кредитными организациями, в настоящее время регулируются Инструкцией Центрального банка Российской Федерации от 2 июля 1997 г. N 63 (с учетом внесенных в нее изменений и дополнений) "О порядке осуществления операций доверительного управления и бухгалтерского учета этих операций кредитными организациями Российской Федерации" (далее - Инструкция ЦБ РФ). Поскольку данный нормативный акт (столь же сомнительный по своей юридической силе, как и Положение ФКЦБ) носит по сравнению с Положением ФКЦБ специальный характер, он должен иметь преимущество в правоприменении. Положение ФКЦБ может применяться к правоотношениям доверительного управления, осуществляемого кредитными организациями, лишь субсидиарно, и только к тем отношениям, которые не урегулированы Инструкцией ЦБ РФ.

Согласно Инструкции ЦБ РФ (п. 2.4) договор доверительного управления имуществом может предусматривать управление имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя) без объединения имущества данного учредителя в единый имущественный комплекс с имуществом других лиц (индивидуальный договор доверительного управления) или с объединением имущества данного учредителя в единый имущественный комплекс - общий фонд банковского управления - наряду с имуществом других лиц. ОФБУ (по версии Инструкции ЦБ РФ) представляет собой имущественный комплекс, состоящий из имущества, передаваемого в доверительное управление разными лицами и объединяемого на праве общей собственности, а также приобретаемого доверительным управляющим при осуществлении доверительного управления. Факт передачи имущества в доверительное

управление и размер доли учредителя в составе ОФБУ удостоверяются специальным документом - сертификатом долевого участия.

Придание ОФБУ режима имущественного комплекса, принадлежащего учредителям доверительного управления на праве общей долевой собственности, не имеет под собой какого-либо законного основания. Положение, содержащееся в ст. 1025 ГК, согласно которому при передаче в доверительное управление ценных бумаг может быть предусмотрено объединение ценных бумаг, передаваемых в доверительное управление разными лицами, вовсе не имело в виду, что в результате такого объединения появится некий имущественный комплекс, принадлежащий учредителям доверительного управления на праве общей собственности. Данное положение ГК скорее относится к числу технических правил, регламентирующих порядок исполнения доверительным управляющим его обязательств по доверительному управлению ценными бумагами, принадлежащими разным лицам, которое не затрагивает существа правоотношений, складывающихся между доверительным управляющим и каждым отдельным учредителем доверительного управления. Существо этих правоотношений состоит в том, что доверительный управляющий осуществляет управление ценными бумагами каждого из учредителей доверительного управления, а не их долями в праве общей собственности.

Как известно, общая собственность на делимое имущество (к каковому, безусловно, относятся ценные бумаги) возникает в случаях, предусмотренных законом (к каковым, конечно же, не относится Инструкция ЦБ РФ) или договором (который, естественно, заключают потенциальные сособственники), как это предусмотрено п. 4 ст. 244 ГК. Что же касается факта заключения договоров доверительного управления ценными бумагами одним доверительным управляющим с несколькими лицами, то он никак не может служить основанием возникновения общей собственности.

С практической точки зрения отнесение объединенных доверительным управляющим ценных бумаг разных лиц к объектам общей долевой собственности также лишено смысла. Ведь в этом случае правоотношения, складывающиеся между всеми учредителями и доверительным управляющим, подпадают под действие норм, содержащихся в гл. 16 ГК "Общая собственность" (ст. 244 - 259), и тогда, например, доверительный управляющий будет распоряжаться переданными ему ценными бумагами, а учредители - своими долями в праве общей собственности с учетом права преимущественной покупки иных сособственников (ст. 250 ГК). Во избежание подобных проблем необходимо (и намного проще!) сделать вывод о том, что положение, содержащееся в Инструкции ЦБ РФ, о праве общей долевой собственности учредителей доверительного управления на имущественный комплекс, составляющий ОФБУ, противоречит закону и по этой причине не имеет правового значения.

Создание кредитными организациями ОФБУ допускается при соблюдении следующих требований: с момента государственной регистрации кредитной организации прошло не менее одного года; размер собственных средств (капитала) кредитной организации должен составлять не менее 100 млн. рублей; сама кредитная организация по финансовому состоянию относится к первой категории ("финансово стабильные банки") (п. 6.3 Инструкции ЦБ РФ).

Между кредитной организацией, создающей ОФБУ, и каждым из учредителей, чьи ценные бумаги и денежные средства аккумулируются кредитной организацией в ОФБУ, заключаются договоры доверительного управления. Банком России разработаны Общие условия создания и доверительного управления имуществом общего фонда банковского управления (приложение N 2 к Инструкции ЦБ РФ). Однако указанные Общие условия носят рекомендательный характер и могут быть использованы кредитными организациями в качестве примерных условий договоров доверительного управления либо для разработки стандартной формы указанных договоров в целях применения при их заключении модели договора присоединения (п. 6.4 Инструкции ЦБ РФ).

Кредитная организация обязана зарегистрировать ОФБУ в территориальном управлении Банка России. Для регистрации ОФБУ в регистрирующий орган представляются следующие документы: заявление на регистрацию; общие условия создания и доверительного управления имуществом ОФБУ; инвестиционная декларация; бухгалтерский баланс кредитной организации по счетам второго порядка, по состоянию на конец последнего квартала перед принятием решения о создании ОФБУ; расчеты обязательных экономических нормативов деятельности кредитной организации, выполнения обязательных резервных требований, а также обязательств кредитной организации перед Банком России в течение года перед принятием решения о создании ОФБУ.

Как видим, среди документов, представляемых кредитной организацией на регистрацию ОФБУ, имеется инвестиционная декларация кредитной организации - доверительного управляющего. Однако, в отличие от Положения ФКЦБ, Инструкция ЦБ РФ не придает инвестиционной декларации характер неотъемлемой части конкретных договоров доверительного управления, каковой она должна становиться (по мысли ФКЦБ) в силу лишь самого факта подписания учредителями управления договоров доверительного управления ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги. Здесь инвестиционная декларация служит одним из оснований регистрации ОФБУ, а собственно договор доверительного управления заключается

на основе общих условий создания и доверительного управления имуществом ОФБУ, в том числе и путем присоединения учредителей к названным условиям, если они выражены в стандартной форме договора доверительного управления, разработанной кредитной организацией.

Заключение договоров доверительного управления имуществом ОФБУ с учредителями управления и совершение операций по управлению ОФБУ осуществляются служащими кредитной организации, выступающей в роли доверительного управляющего, на основе доверенности либо руководителями кредитной организации, действующими в соответствии с ее уставом без доверенности.

Порядок заключения договора доверительного управления государственными пакетами акций

Существенные особенности, касающиеся порядка заключения договора доверительного

управления имуществом, предусмотрены в отношении такого объекта доверительного управления, как принадлежащие государству акции акционерных обществ, созданных в процессе приватизации.

Согласно Указу Президента Российской Федерации от 9 декабря 1996 г. N 1660 "О передаче в доверительное управление закрепленных в федеральной собственности акций акционерных обществ, созданных в процессе приватизации" (п. 1) передача в доверительное управление закрепленных в федеральной собственности акций акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, осуществляется по итогам конкурса на право заключения договора доверительного управления акциями, проводимого по решению Правительства Российской Федерации.

Порядок проведения таких конкурсов регулируется Правилами проведения конкурсов на право заключения договоров доверительного управления закрепленными в федеральной собственности акциями акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, утвержденными Постановлением Правительства РФ от 7 августа 1997 г. N 989 "О порядке передачи в доверительное управление закрепленных в федеральной собственности акций акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, и заключении договоров доверительного управления этими акциями".

В соответствии с названными Правилами (п. 2) не менее чем за 30 дней до проведения конкурса в специализированном издании Российского фонда федерального имущества должно быть опубликовано информационное сообщение о проведении конкурса и его условиях. Указанное информационное сообщение должно содержать следующие сведения: наименование акционерного общества, акции которого передаются в доверительное управление; категорию (тип) передаваемых в доверительное управление акций, их номинальную стоимость и цену; количество передаваемых в доверительное управление акций и их долю в уставном капитале акционерного общества; способ обеспечения исполнения доверительным управляющим обязательств по договору доверительного управления (залог, банковская гарантия) и размер этого обеспечения; утвержденный комиссией по проведению конкурсов текст договора, а также срок, на который заключается указанный договор; срок подачи заявок на участие в конкурсе с прилагаемыми документами; дату, время и место проведения конкурса; порядок определения победителя конкурса; срок, в течение которого должен быть подписан договор с победителем конкурса, и некоторые другие сведения.

Круг участников конкурса ограничен теми юридическими лицами, которые имеют чистые активы либо собственные средства, составляющие не менее 20% цены акций, передаваемых в доверительное управление, а также обладают лицензией на осуществление деятельности по управлению ценными бумагами.

Для участия в конкурсе должна быть подана заявка, составленная по установленной форме, и конкурсное предложение с необходимыми приложениями, в числе которых должно быть заключение о соответствии представленных документов антимонопольному законодательству. Конкурсные предложения принимаются комиссией в запечатанных конвертах.

Конкурсное предложение заявителя должно содержать программу деятельности доверительного управляющего, но не более предельного размера, указанного в информационном сообщении.

По результатам рассмотрения конкурсных предложений участников конкурса комиссия определяет победителя конкурса. Победителем конкурса признается лицо, которое, по мнению комиссии, внесло наиболее обоснованное конкурсное предложение и имеет наилучшие профессиональные возможности для его реализации. При этом учитываются также указанные участником конкурса размер возмещения расходов и размер вознаграждения доверительного управляющего.

Результаты конкурса оформляются протоколом комиссии в двух экземплярах, которые подписываются в день подведения итогов конкурса всеми присутствующими членами комиссии и победителем конкурса. Один экземпляр протокола передается победителю конкурса, который в

течение 15 дней с даты подписания протокола обязан предоставить Мингосимуществу требуемое по условиям конкурса обеспечение исполнения доверительным управляющим обязательств по доверительному управлению государственными акциями.

В качестве надлежащих способов обеспечения исполнения обязательств по договору доверительного управления признаются согласованная с учредителем управления (в части банка-гаранта) безотзывная банковская гарантия или залог, предметом которого являются имеющие высокую степень ликвидности и принадлежащие доверительному управляющему на праве собственности объекты недвижимого имущества, ценные бумаги или денежные средства. Причем стоимость предоставляемого обеспечения не может быть меньше стоимости передаваемых в доверительное управление акций (п. 20 Правил).

Собственно договор доверительного управления закрепленными в федеральной собственности акциями акционерного общества заключается в месячный срок с даты подписания протокола от имени Российской Федерации Мингосимуществом с победителем конкурса (при условии предоставления обеспечения), и с этого момента последний приобретает статус доверительного управляющего.

Учредитель управления в течение 10 дней с даты подписания договора доверительного управления акциями должен обеспечить внесение в реестр акционеров акционерного общества соответствующей записи о переходе владения акциями к доверительному управляющему.

Договор доверительного управления закрепленными в федеральной собственности акциями акционерных обществ вступает в силу с даты его подписания сторонами и действует в течение срока, установленного договором, но не более трех лет.

3. Исполнение обязательств

Наиболее характерной особенностью доверительного управления ценными бумагами является отступление от общего принципа доверительного управления имуществом, согласно которому доверительный управляющий осуществляет в пределах, предусмотренных законом и договором, правомочия собственника в отношении имущества, переданного в доверительное управление (п. 1 ст. 1020 ГК).

Применительно к доверительному управлению ценными бумагами в ГК используется иной подход к определению правомочий доверительного управляющего: согласно ст. 1025 ГК правомочия доверительного управляющего по распоряжению ценными бумагами определяются в договоре доверительного управления. Иными словами, круг правомочий доверительного управляющего ценными бумагами представляет собой существенное условие всякого договора доверительного управления ценными бумагами. И если договор не определяет указанные правомочия доверительного управляющего, он должен признаваться незаключенным.

Данное обстоятельство нашло свое выражение и конкретизировано в нормативных актах, регламентирующих отношения по доверительному управлению ценными бумагами. Так, Положение о доверительном управлении ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги включает в себя отдельный раздел 8 "Ограничения доверительного управляющего", предусматривающий разного рода запреты на совершение целого ряда сделок. В частности, доверительный управляющий в процессе исполнения своих обязанностей не вправе совершать следующие сделки: приобретать за счет переданных в доверительное управление средств инвестирования ценные бумаги, находящиеся в собственности самого доверительного управляющего или его учредителей; отчуждать находящиеся в доверительном управлении ценные бумаги в свою собственность или в собственность учредителей доверительного управляющего; сделки, в которых доверительный управляющий одновременно выступает в качестве брокера (комиссионера, поверенного) другой стороны; сделки по приобретению за счет находящихся в его управлении средств ценных бумаг организаций, находящихся в процессе ликвидации; сделки по отчуждению переданных ему в доверительное управление ценных бумаг по договорам, предусматривающим отсрочку или рассрочку платежа более чем на 30 календарных дней; закладывать находящиеся в управлении ценные бумаги в обеспечение исполнения своих обязательств, обязательств своих учредителей либо иных третьих лиц; передавать указанные ценные бумаги на хранение с определением в качестве распорядителя или получателя депозита третьего лица; передавать находящиеся в его управлении денежные средства во вклады в пользу третьих лиц либо вносить указанные средства на счета, распорядителями которых являются третьи лица, и т.д.

Несмотря на широкий спектр запретов на совершение различных сделок, которые могут привести к нарушению прав учредителей доверительного управления, нормы о таких запретах, содержащиеся в Положении ФКЦБ, нельзя признать корреспондирующими ст. 1025 ГК. Суть расхождения состоит в том, что ст. 1025 ГК исходит из того, что договоры доверительного управления ценными бумагами должны включать в качестве существенного условия (в позитивном смысле) исчерпывающий перечень правомочий доверительного управляющего по распоряжению

ценными бумагами, переданными ему в доверительное управление. Подход, демонстрируемый в Положении ФКЦБ, противоположный: устанавливаются ограничения доверительного управляющего на совершение ряда сделок, а за их рамками управляющий осуществляет любые правомочия собственника.

Кстати, об этом прямо говорится в п. 5.2 Положения ФКЦБ, согласно которому в пределах, предусмотренных договором доверительного управления и законодательством, доверительный управляющий, принявший в свое управление ценные бумаги, осуществляет в отношении них все правомочия собственника, в том числе самостоятельно и от своего имени осуществляет все права, удостоверенные находящимися в его владении ценными бумагами (право на получение дивидендов по акциям и дохода по облигациям, личные неимущественные права акционера акционерного общества, право на истребование платежа в погашение ценной бумаги и т.д.); самостоятельно и от своего имени осуществляет все права в отношении находящихся в его владении ценных бумаг (право на отчуждение, передачу в залог, совершение с ценными бумагами любых иных сделок или фактических действий).

Несколько иной подход к решению вопроса о правомочиях доверительного управляющего обнаруживается в Инструкции ЦБ РФ. Общие условия создания и доверительного управления имуществом общего фонда банковского управления (ОФБУ), являющиеся приложением N 2 к Инструкции ЦБ РФ, которые, как отмечалось ранее, носят рекомендательный характер и могут использоваться кредитными организациями в качестве либо примерных условий договора доверительного управления, либо для подготовки стандартной формы договора доверительного управления, предлагают сторонам два способа определения правомочий доверительного управляющего в отношении доверенного ему имущества. Во-первых, в текст договора может быть включено условие о том, что доверительный управляющий имеет право совершать любые сделки с имуществом, полученным в доверительное управление, в соответствии с инвестиционной декларацией кредитной организации, за исключением только тех из них, совершение которых будет запрещено договором. Во-вторых, Общие условия допускают, что в договоре доверительного управления правомочия доверительного управляющего могут быть определены путем указания на определенные сделки, которые вправе совершать доверительный управляющий, что соответствует ст. 1025 ГК.

Кроме того, в самом тексте Инструкции ЦБ РФ имеется ряд положений, определяющих требования к состоянию ОФБУ в ходе исполнения договора доверительного управления имуществом, которые косвенным образом также ограничивают правомочия доверительного управляющего. Так, предусматривается, что ОФБУ не может вкладывать более 15% своих активов в ценные бумаги одного эмитента либо группы эмитентов, связанных между собой отношениями имущественного контроля или письменным соглашением <*>. Операции со средствами, вложенными в ОФБУ, должны осуществляться в строгом соответствии с инвестиционной декларацией. Активы ОФБУ, представленные ценными бумагами, должны находиться на хранении в собственном депозитарии доверительного управляющего или в других депозитариях (п. 6.14 - 6.17 Инструкции ЦБ РФ). --------------------------------

<*> Указанное ограничение не распространяется на государственные ценные бумаги.

В отличие от Положения ФКЦБ в Инструкции ЦБ РФ содержится детальное регулирование отношений, связанных с распределением доходов, полученных в ходе доверительного управления, а также с отчетностью доверительного управляющего перед учредителями доверительного управления и Банком России. В частности, предусмотрено, что доходы, за вычетом вознаграждения, причитающегося доверительному управляющему, и компенсация его расходов на управление ОФБУ делятся пропорционально доле каждого учредителя доверительного управления в имуществе ОФБУ. В этих целях соответствующее подразделение кредитной организации, проводящее доверительные операции, должно составить справку-ведомость о доходах, причитающихся выгодоприобретателям (за подписью управляющего ОФБУ), на основании которой осуществляется выплата доходов (п. 6.20 Инструкции ЦБ РФ).

Кредитные организации, осуществляющие доверительное управление имуществом, должны отчитываться перед учредителями доверительного управления по форме и в сроки, предусмотренные договором, но, во всяком случае, не реже одного раза в год. В тех случаях, когда объектом доверительного управления является имущество ОФБУ, отчет кредитной организации должен содержать следующую информацию: о размере доли учредителя доверительного управления в имуществе ОФБУ на дату составления отчета; о расходах, понесенных доверительным управляющим в связи с осуществлением управления имуществом ОФБУ, за отчетный период; о доходах (прибыли), полученных доверительным управляющим за этот период; о доходах, приходящихся на сертификат долевого участия учредителя управления; о составе портфеля инвестиций, сформированного в соответствии с инвестиционной декларацией.

Существенными особенностями отличается исполнение обязательств, вытекающих из договора доверительного управления закрепленными в федеральной собственности акциями акционерных обществ, созданных в процессе приватизации. Указом Президента Российской Федерации от 9 декабря 1996 г. N 1660 установлено, что доверительный управляющий не имеет права распоряжаться акциями, переданными ему в доверительное управление. Кроме того, осуществляя управление указанными акциями, доверительный управляющий обязан согласовывать письменно свое голосование с федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным Правительством Российской Федерации. К числу вопросов, голосование по которым требует такого согласования, отнесены, в частности, вопросы: реорганизации и ликвидации акционерного общества; внесения изменений и дополнений в учредительные документы общества; изменения величины его уставного капитала; совершения крупной сделки от имени акционерного общества; принятия решения об участии акционерного общества в других организациях; эмиссии ценных бумаг акционерного общества; утверждения годовых отчетов.

Кроме того, в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 7 августа 1997 г. N 989 на доверительного управляющего дополнительно возлагаются обязанности по проведению мероприятий, направленных на повышение курсовой стоимости и ликвидности акций, а также на ликвидацию и недопущение в дальнейшем возникновения задолженности акционерного общества перед бюджетами всех уровней, по выплате заработной платы и иным обязательным платежам. Данным Постановлением установлено также, что источником компенсации необходимых расходов, производимых доверительным управляющим при управлении акциями, должны служить дивиденды по этим акциям, а при их недостаточности некомпенсированная часть затрат относится на убытки доверительного управляющего.

Доверительный управляющий обязан обеспечивать предоставление учредителю доверительного управления отчета о своей деятельности в срок не позднее 15 дней с даты, установленной законодательством для сдачи полугодовой и годовой бухгалтерской отчетности. Помимо этого, доверительный управляющий должен в 15-дневный срок представлять по запросу учредителя любые документы и сведения о своей деятельности в качестве доверительного управляющего.

4. Прекращение договора

Общие основания прекращения договора доверительного управления имуществом, как известно, установлены ст. 1024 ГК, не оставляющей возможности для определения иными правовыми актами других обстоятельств, которые могли бы служить дополнительными основаниями прекращения договора доверительного управления имуществом.

Вместе с тем нормы о таких основаниях прекращения договора доверительного управления, как смерть гражданина, являющегося выгодоприобретателем, или ликвидация юридического лица - выгодоприобретателя, отказ выгодоприобретателя от получения выгод по договору; являются диспозитивными, поэтому в этих случаях сторонами договора доверительного управления имуществом могут быть предусмотрены иные последствия, исключающие прекращение договора.

В остальных же случаях - смерти гражданина, являющегося доверительным управляющим, признания его недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим, а также признания индивидуального предпринимателя несостоятельным (банкротом); признания несостоятельным (банкротом) гражданина-предпринимателя, являющегося учредителем управления; отказа доверительного управляющего или учредителя управления от осуществления доверительного управления в связи с невозможностью для доверительного управляющего лично осуществлять доверительное управление имуществом; отказа учредителя управления от договора по иным причинам при условии выплаты доверительному управляющему обусловленного договором вознаграждения - названные обстоятельства являются безусловным основанием прекращения договора доверительного управления имуществом, что не может быть изменено соглашением сторон.

Применительно к случаям отказа одной из сторон от договора доверительного управления установлено правило, согласно которому другая сторона должна быть уведомлена об этом за три месяца до прекращения договора. Однако договором может быть установлен иной срок для уведомления контрагента.

Прекращение договора доверительного управления имуществом влечет то последствие, что имущество, находящееся в доверительном управлении, должно быть передано учредителю управления. Вместе с тем и в этом случае конкретным договором может быть предусмотрено иное (п. 3 ст. 1024 ГК).

Как уже отмечалось, особенности доверительного управления ценными бумагами могут быть определены законом (ст. 1025 ГК). Между тем в отдельных нормативных правовых актах, регламентирующих отношения, связанные с доверительным управлением ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, все же содержатся отдельные специальные

правила, относящиеся к основаниям и порядку прекращения соответствующих договоров. Так, в Правилах проведения конкурсов на право заключения договоров доверительного управления закрепленными в федеральной собственности акциями акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, имеется положение о том, что указанный договор доверительного управления прекращается вследствие отказа учредителя управления от договора. При этом доверительный управляющий должен быть уведомлен не позднее чем за 10 дней до прекращения договора об отказе учредителя управления от договора (п. 31 Правил).

Очевидно, что данные положения могут применяться лишь в части, не противоречащей ст. 1024 ГК. Поэтому правильным будет вывод о том, что и применительно к договору доверительного управления закрепленными в федеральной собственности акциями акционерных обществ отказ учредителя доверительного управления от договора, если он заявлен не в связи с невозможностью личного исполнения обязательств доверительным управляющим, может служить основанием прекращения договора доверительного управления лишь при условии выплаты доверительному управляющему вознаграждения, обусловленного договором.

Что касается положения об уведомлении доверительного управляющего об отказе учредителя управления от договора за 10 дней до прекращения договора (а не за три месяца, как это предусмотрено п. 2 ст. 1024 ГК), то оно может применяться только в том случае, если будет перенесено в текст конкретного договора (в качестве его условия). В противном случае указанная норма, как противоречащая ГК, должна признаваться не имеющей юридической силы.

Специальные правила, определяющие особые основания и порядок прекращения договоров доверительного управления, можно обнаружить и в Инструкции ЦБ РФ. Правда, все указанные правила касаются лишь договоров доверительного управления имуществом общих фондов банковского управления. В частности, согласно Инструкции ЦБ РФ (п. 6.21) ОФБУ прекращается в случае отзыва у кредитной организации - доверительного управляющего лицензии на осуществление банковских операций или аннулирования лицензии профессионального участника рынка ценных бумаг, дающей право на осуществление деятельности по доверительному управлению, а также при наличии иных оснований для прекращения договоров доверительного управления кредитной организации - доверительного управляющего со всеми учредителями ОФБУ, предусмотренных законодательством или договором доверительного управления.

В случае прекращения договоров доверительного управления со всеми учредителями ОФБУ кредитная организация - доверительный управляющий - обязана уведомить об этом не только всех учредителей доверительного управления и выгодоприобретателей, но и кредиторов по сделкам, заключенным в процессе доверительного управления имуществом ОФБУ, в срок, не превышающий 30 дней со дня наступления обстоятельств, признанных основаниями прекращения договоров доверительного управления. При этом обязанности, возникшие до прекращения договоров доверительного управления, должны быть исполнены доверительным управляющим. ОФБУ считается прекращенным с момента надлежащего исполнения всех обязательств по договорам доверительного управления.

Весьма своеобразным образом определяются последствия прекращения договоров доверительного управления имуществом ОФБУ. В соответствии с Инструкцией ЦБ РФ (п. 6.22 и 6.23) в случае прекращения деятельности ОФБУ учредители доверительного управления имеют право обменять имеющиеся у них сертификаты долевого участия на денежные средства в размере существующей доли в составе управляемого имущества. При недостаточности ликвидных средств ОФБУ при предъявлении к обмену сертификатов долевого участия доверительный управляющий обязан вернуть имущество в размере доли в составе управляемого имущества за свой счет с последующим возмещением стоимости этого имущества за счет средств ОФБУ.

Как видим, предусмотренные Инструкцией ЦБ РФ особенности прекращения договора доверительного управления имуществом ОФБУ, впрочем, как и все регулирование отношений, связанных с доверительным управлением имуществом ОФБУ, свидетельствуют о том, что правоотношения, являющиеся в данном случае предметом регулирования, весьма далеки от обязательств по доверительному управлению имуществом, во всяком случае в том виде, как они предусмотрены Гражданским кодексом Российской Федерации. Отдавая свои ценные бумаги и денежные средства в ОФБУ, учредители "доверительного управления" по сути их теряют, а взамен на случай прекращения договора получают право требования к кредитной организации, осуществляющей "доверительное управление" ОФБУ, выплаты денежной суммы, пропорциональной их доле в имуществе ОФБУ. Данное право требования носит обязательственно-правовой характер и никак не может рассматриваться в качестве "доли в праве общей собственности", как это представлено в Инструкции ЦБ РФ.

Скорее эти отношения напоминают правоотношения, возникающие из договора банковского счета, когда владелец счета передает денежные средства в полное распоряжение банка, получая взамен право требования совершения соответствующих банковских операций и услуг (в пределах внесенной денежной суммы), а в случае прекращения договора - выплаты денежной суммы, составляющей остаток средств по счету. Разница лишь в том, что при доверительном управлении

имуществом ОФБУ объединяются ценные бумаги и средства разных клиентов да круг осуществляемых банком операций и услуг предопределен инвестиционной декларацией кредитной организации и договором доверительного управления. Отсюда и "особенности" прекращения такого договора, когда учредителю доверительного управления возвращается не имущество, переданное им доверительному управляющему, как это предусмотрено ст. 1024 ГК, а некая денежная сумма, составляющая его долю в имуществе ОФБУ.

С точки зрения кредитных организаций аккумулирование средств граждан и юридических лиц в общие фонды банковского управления намного привлекательнее, нежели на счетах и во вкладах: в этом случае клиенты связаны договорами доверительного управления и не могут, как это имеет место в отношениях банковского вклада и банковского счета, в любой момент потребовать возврата своих средств. Но причем здесь доверительное управление?

Глава 17. "ДОВЕРИТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ" ДЕНЕЖНЫМИ СРЕДСТВАМИ

1. Правовое регулирование

Деньги не могут быть признаны обычным, рядовым объектом доверительного управления.

Об этом свидетельствует специальная норма, содержащаяся в Гражданском кодексе Российской Федерации, согласно которой деньги не могут быть самостоятельным объектом доверительного управления, за исключением случаев, предусмотренных законом (п. 2 ст. 1013 ГК).

В связи с этим необходимо обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, ограничение передачи денег в доверительное управление касается лишь тех случаев, когда деньги используются в качестве самостоятельного объекта доверительного управления, т.е. когда речь идет именно о договоре доверительного управления деньгами как таковыми. Нет никаких препятствий для передачи в доверительное управление денег в составе иного имущества, которое служит объектом доверительного управления, например предприятия как имущественного комплекса, используемого для предпринимательской деятельности.

Во-вторых, норма ГК, запрещающая передачу в доверительное управление денег как самостоятельного объекта, за исключением случаев, предусмотренных законом, не может толковаться таким образом, что опровержение (отмена) установленного ею запрета может быть осуществлено каким-либо иным федеральным законом просто путем установления противоположного правила. Именно так поступил законодатель, утвердив новую редакцию Федерального закона "О банках и банковской деятельности" <*>. Согласно ст. 5 данного Федерального закона (в редакции от 3 февраля 1996 г.) всякая кредитная организация имеет возможность (ничем не ограниченную и не обусловленную) осуществлять доверительное управление денежными средствами по договорам, заключаемым как с физическими, так и с юридическими лицами. При этом ни этот, ни какой-либо иной федеральный закон не содержит позитивного регулирования подобных договоров, рассчитывая, по-видимому, на ведомственное нормотворчество Центрального банка Российской Федерации, хотя ГК (п. 2 ст. 1013) допускает возможность определения случаев доверительного управления деньгами в качестве самостоятельного объекта и их регламентации исключительно со стороны федерального закона. --------------------------------


Однако, как часто сегодня случается, основным источником правового регулирования (весьма сомнительным по своей юридической силе) является именно нормативный акт Банка России - Инструкция от 2 июля 1997 г. N 63 "О порядке осуществления операций доверительного управления и бухгалтерском учете этих операций кредитными организациями Российской Федерации" <*>. --------------------------------

<*> Вестник Банка России. 1997. N 43. С. 25.

Другим источником правовых норм, регламентирующих доверительное управление денежными средствами (не менее сомнительным с точки зрения его юридической силы), de facto служит Положение о доверительном управлении ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги, утвержденное Постановлением Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ) от 17 октября 1997 г. N 37 <*>. Правда, в данном случае деньги рассматриваются в качестве "средств инвестирования в ценные бумаги", но от этого они не перестают быть деньгами. --------------------------------

<*> Вестник Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. 1997. N 8 (13). С. 13.

Еще один случай "доверительного управления" чужими денежными средствами предусмотрен Указом Президента Российской Федерации от 26 июля 1995 г. N 765 "О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной политики Российской Федерации" <*>, который регламентирует деятельность так называемых управляющих компаний паевых инвестиционных фондов, "инвестирующих" денежные средства своих вкладчиков в ценные бумаги, недвижимость, банковские депозиты и иное имущество, т.е. отчуждающих на основе различных сделок. Такая деятельность управляющих компаний, как представляется, не имеет ничего общего с доверительным управлением имуществом. --------------------------------

<*> Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 31. Ст. 3097; 1998. N 9. Ст. 1097.



Истинной причиной появления названного Указа является желание отнюдь не создать

условия для эффективного использования сбережений граждан, привлечения инвесторов к инвестиционной деятельности и улучшения обеспечения их прав, как это было объявлено в преамбуле Указа, а скорее смягчить последствия неминуемого банкротства многочисленных коммерческих организаций, занимавшихся, при полном попустительстве государственных органов, незаконным привлечением денежных средств граждан. Об этом свидетельствуют, в частности, положения Указа о возможности образования паевых инвестиционных фондов при реорганизации коммерческих организаций, привлекающих денежные средства физических и юридических лиц, и превращения таких организаций в респектабельные управляющие компании паевых инвестиционных фондов (п. 4 Указа), а также о том, что на период образования паевых инвестиционных фондов при реорганизации привлекающих денежные средства физических и юридических лиц коммерческих организаций принудительная ликвидация таких организаций, наложение взыскания на их имущество, из которого планируется сформировать имущество паевого инвестиционного фонда, допускались только по согласованию с Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг (п. 29 Указа).

В этих целях был даже "изобретен" новый вид "ценных бумаг" - инвестиционный пай. Согласно п. 2 Указа инвестиционный пай является именной ценной бумагой, удостоверяющей право инвестора по предъявлении им управляющей компании требования о выкупе инвестиционного пая на получение денежных средств в размере, определяемом исходя из стоимости имущества паевого инвестиционного фонда на дату выкупа. Хотя, конечно же, так называемый инвестиционный пай не обладает необходимым набором признаков ценной бумаги и, более того, не имеет законной основы. Ведь в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации (ст. 143) какие-либо документы могут быть отнесены к ценным бумагам законами о ценных бумагах.

Указом Президента Российской Федерации от 26 июля 1995 г. N 765 было установлено, что инвестиционная деятельность в Российской Федерации может осуществляться путем приобретения в порядке, установленном данным Указом, физическими и юридическими лицами (инвесторами) инвестиционных паев паевых инвестиционных фондов, являющихся имущественным комплексом без создания юридического лица, доверительное управление имуществом которых осуществляют управляющие компании паевых инвестиционных фондов в целях прироста имущества соответствующих паевых инвестиционных фондов.



Итак, в доверительное управление передавались (вернее, считались переданными по факту в силу издания Указа) денежные средства граждан, собранные незаконно действовавшими компаниями путем привлечения денег граждан во вклады без соответствующей лицензии. Данное обстоятельство потребовало от разработчиков Указа недюжинной фантазии и изворотливости для того, чтобы "притянуть" весьма сомнительные отношения к сфере правоотношений, регулируемых правилами о договоре доверительного управления имуществом.

2. Деньги как объект доверительного управления

Допуская в исключительных случаях, предусмотренных законом, использование денег в качестве самостоятельного объекта доверительного управления (п. 2 ст. 1013 ГК), законодатель не определил каких-либо ограничений применительно к их форме и не расшифровал понятие "деньги", имея в виду цели его использования в соответствующей норме.

Вместе с тем, как известно, в гражданско-правовой доктрине принято выделять наличные и безналичные деньги.

Под наличными деньгами обычно понимаются деньги, имеющие вещественную форму: бумажные деньги и монеты. В гражданском праве такие деньги рассматриваются как вещи, определяемые родовыми признаками, делимые и потребляемые, платежная сила которых определяется количеством денежных единиц, заключенных в соответствующих купюрах <*>. В таком своем качестве, как верно отмечает Е.А. Суханов, при использовании денег в имущественном обороте "право собственности на соответствующие купюры неизбежно утрачивается и они не могут быть возвращены собственнику по окончании срока договора (тем более что последнего обычно интересует не возврат тех же купюр, а получение большего, чем первоначальный, номинала)" <**>. --------------------------------

<*> См., например: Новоселова Л.А. Проблемы гражданско-правового регулирования расчетных отношений. Докт. дис. М., 1997. С. 15; Гражданское право: В 2 т. Т. II, полутом 2: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 123.

<**> Там же.

Правда, следует заметить, что предусмотренный Инструкцией ЦБ РФ механизм учета денежных средств, переданных в доверительное управление кредитной организации, предполагает, что внесенные учредителем управления наличные деньги во всех случаях преобразуются в безналичные и именно в таком своем качестве используются как объект доверительного управления. Согласно Инструкции ЦБ РФ (п. 4.2) для ведения учета операций с имуществом, полученным в доверительное управление кредитной организацией, используются счета доверительного управления. В случаях, когда речь идет о договорах доверительного управления имуществом общего фонда банковского управления, учет долевых взносов учредителей управления в ОФБУ ведется на счете 85101 "Капитал в управлении (учредители)". Аналитический учет по данному счету ведется по лицевым счетам учредителей доверительного управления. По кредиту счета 85101 "Капитал в управлении (учредители)" отражается сумма внесенного в ОФБУ имущества в рублевой оценке в корреспонденции с соответствующим активным счетом (п. 6.19 Инструкции ЦБ РФ).

Как видим, принадлежавшие учредителю доверительного управления на праве собственности наличные деньги после их передачи кредитной организации - доверительному управляющему зачисляются на банковский счет. Принимая во внимание реальный характер договора доверительного управления, мы приходим к выводу о том, что фактически в "доверительном управлении" кредитной организации находятся безналичные деньги, числящиеся на банковском счете доверительного управления.

Аналогичная картина наблюдается и в других случаях, когда в доверительное управление передаются наличные деньги. Например, если наличные деньги передаются доверительному управляющему в качестве средств инвестирования в ценные бумаги, они могут быть реально инвестированы в приобретение ценных бумаг лишь после зачисления их на банковский счет кредитной организации, обслуживающей доверительного управляющего. Значит, и в этом случае объектом доверительного управления будут служить безналичные денежные средства.

По поводу понятия и правовой природы безналичных денежных средств в юридической литературе можно встретить самые разнообразные точки зрения: от практического отождествления безналичных и наличных денежных средств до полного неприятия безналичных денег в качестве гражданско-правовой категории и лишения их какого-либо правового смысла.

Так, Л.Г. Ефимова "под безналичными деньгами" предлагает понимать "кредитовые остатки различных счетов клиентуры в банках, на которые распространяется действие главы 45 ГК РФ. Это счета, специально предназначенные для расчетных операций: расчетные, текущие, валютные, корреспондентские счета и др." <*>. По мнению Л.Г. Ефимовой, кредитовые остатки на клиентских счетах должны признаваться деньгами, поскольку они "определяют размер денежного обязательства банка перед клиентом, которое возникло из договора банковского счета. При этом запись на счете выполняет функции денег. Однако в отличие от банкнот и государственных кредитных билетов прошлого века современные безналичные деньги не являются ценными бумагами и не имеют вещественной формы" <**>. В результате Л.Г. Ефимова приходит к выводу о том, что "между наличными и безналичными деньгами имеется тесная внутренняя связь", которая выражается в том, что "наличные и безналичные деньги - всего лишь разные формы денег" <***>. --------------------------------

<*> Ефимова Л.Г. Банковские сделки: право и практика. М., 2001. С. 203.

<**> Там же. С. 204. <***> Там же. С. 206.

Напротив, В.А. Белов отрицает само понятие "безналичные деньги". Он указывает: "Деньги

по ГК РФ и российским банковским законам - это денежные знаки в виде банкнот и монет и ничего более. А вот расчеты по обязательствам, предметом которых являются деньги, могут быть наличными или безналичными, т.е. совершаться с использованием или без использования денег". "Кстати, то, что сейчас называется "безналичными расчетами", - подчеркивает В.А. Белов, - в период своего становления (в 20-е гг.) именовалось гораздо точнее - "безденежные расчеты", расчеты без денег. Современным эквивалентом данной расшифровки будет описательная характеристика "расчеты без наличных", а вовсе не "расчеты безналичными деньгами", как принято думать. Безналичных денег не бывает; деньги могут быть только наличными, а значит, и расчетов "безналичными деньгами" нет и быть не может" <*>. --------------------------------

<*> Белов В.А. Банковское право России: теория, законодательство, практика: Юридические очерки. М., 2000. С. 311 - 312.

Соглашаясь с позицией В.А. Белова относительно того, что так называемые безналичные деньги деньгами не являются, все же подчеркнем, что дискуссию лучше вести о существе явления, выражаемого категориями "безналичные деньги" и "безналичные расчеты", об их смысловом наполнении, а не об их словесных обозначениях, которые сами по себе не имеют никакого правового значения и вдобавок ко всему "прижились" и в законодательстве, и в гражданско-правовой доктрине.

Что же касается существа безналичных денег, то большинство авторов, исследовавших их правовую природу, рассматривают средства на текущих банковских счетах в качестве объекта обязательственных прав клиентов. Открывая банковский счет (заключая с банком договор банковского счета), его владелец передает имеющиеся денежные средства, а также денежные средства, которые будут поступать на его счет, в полное распоряжение банка. По сути, денежные средства клиентов становятся составной частью имущества банка. Взамен владелец счета получает права требования к банку относительно совершения банком в интересах клиента и по его поручениям различных банковских операций, в том числе по перечислению денежных средств. При этом отношения, складывающиеся между владельцем счета и банком, по своей правовой природе являются обязательственно-правовыми.

Так, Л.А. Новоселова приходит к выводу о том, что средства на текущих банковских счетах "входят в состав имущества клиента как бессрочное, безусловное и абстрактное право требования выплаты (выдачи) денег ("право на деньги"). Обязательства банка по договору банковского счета включают в себя и денежное обязательство перед клиентом в размере отраженной на счете суммы" <*>. --------------------------------

<*> Новоселова Л.А. Указ. соч. С. 17.

Попытки приравнять кредитовые остатки банковских счетов (кредитные деньги) к реальным деньгам, которые иногда предпринимаются в юридической литературе, представляются неоправданными, особенно в настоящее время после банковского кризиса, имевшего место 17 августа 1998 г., который наглядно продемонстрировал многочисленным вкладчикам банков, что деньги на счете в банке ("право на деньги") и наличные деньги в руках - это, как говорят, "две большие разницы". Имея такой опыт, вряд ли уместно и своевременно рассуждать о безналичных деньгах как об одной из форм денег, которая, так же как и наличные деньги, выполняет функцию универсального средства платежа.

Кроме того, с юридической точки зрения само понятие "кредитовые остатки по банковскому счету" приобретает правовое значение лишь в случае прекращения договора банковского счета, когда эти "кредитовые остатки" становятся для банка чужими денежными средствами, удерживаемыми без установленных законом оснований, которые подлежат возврату бывшему владельцу счета либо перечислению на иной счет по распоряжению последнего. Об этом свидетельствует норма, содержащаяся в п. 3 ст. 859 ГК, согласно которой в случае расторжения договора банковского счета остаток денежных средств на счете выдается клиенту либо по его указанию перечисляется на другой счет не позднее семи дней после получения соответствующего письменного заявления клиента.

В то же время в рамках действующего договора банковского счета банк обязуется принимать и зачислять поступающие на счет, открытый клиенту (владельцу счета), денежные средства, выполнять распоряжения клиента о перечислении и выдаче соответствующих сумм со счета и проведении других операций по счету. При этом банк может использовать имеющиеся на счете

денежные средства, гарантируя право клиента беспрепятственно распоряжаться этими средствами (п. 1 и 2 ст. 845 ГК).

Поэтому в рамках действующего договора банковского счета сумма безналичных денег (вернее сказать, цифра на счете) представляет собой не величину кредитовых остатков (кредитные деньги), которые, так же как и наличные деньги, являются универсальным средством платежа, а размер требований владельца счета к банку по осуществлению банковских операций и услуг. В целом обязательства по договору банковского счета на стороне банка относятся к категории обязательств по оказанию услуг и не могут признаваться денежными обязательствами. Исключение составляют лишь те случаи, когда речь идет о выдаче банком наличных денежных средств на основании поручения клиента.

Таким образом, при совершении различных сделок с безналичными денежными средствами объектами таких сделок являются отнюдь не деньги, а права требования к банку по осуществлению операций и услуг в рамках определенной денежной суммы, в том числе и по выдаче суммы ("право на деньги").

В связи с этим следует признать, что истинным объектом договора доверительного управления безналичными денежными средствами являются не деньги, а имущественные права - права требования к соответствующему банку, вытекающие из договора банковского счета.

Но если объектом доверительного управления безналичными денежными средствами являются права требования учредителя управления к обслуживающему его банку (а это действительно так!), то речь идет о доверительном управлении банковским счетом или банковским вкладом, как это правильно подчеркивает Е.А. Суханов <*>. --------------------------------


При этих условиях соблюдение правил о договоре доверительного управления имуществом, содержащихся в гл. 53 ГК, возможно лишь в том случае, когда в роли доверительного управляющего выступает третье лицо, которое осуществляет управление правами учредителя доверительного управления (как владельца банковского вклада или банковского счета), вытекающими из договора банковского вклада (депозита) или банковского счета, по отношению к обслуживающему банку. Однако этой модели договора доверительного управления имуществом не уделяется никакого внимания, и не о нем идет речь в правовых нормативных актах, регламентирующих доверительное управление денежными средствами.

Напротив, во всех случаях, когда допускается доверительное управление денежными средствами и в роли доверительного управляющего деньгами учредителя управления выступают кредитные организации, управляющие компании инвестиционных фондов (средств инвестирования в ценные бумаги), профессиональные участники рынка ценных бумаг, денежные средства учредителей управления передаются в доверительное управление их должникам (в широком смысле). Данное обстоятельство означает, что доверительные управляющие получают в свое управление права требования, принадлежащие их кредиторам (т.е. собственные деньги), которыми указанные доверительные управляющие могут распоряжаться от своего имени, с тем лишь ограничением, что при совершении сделок они должны идентифицировать себя в глазах контрагентов в качестве доверительных управляющих.

Даже если не принимать во внимание очевидную сомнительность и, более того, ущербность подобных правоотношений с точки зрения общих начал и смысла гражданского законодательства, одно не вызывает сомнений: данные правоотношения не имеют ничего общего с теми правоотношениями, которые регулируются правилами о доверительном управлении имуществом, содержащимися в гл. 53 ГК.

На это обстоятельство ранее обращал внимание В.А. Дозорцев, который пришел к следующему выводу: "Доверительное управление" и "денежное доверительное управление" - разные виды договоров и не ввиду противоречивости правил о возможности передачи денег в доверительное управление. Различаются все основные элементы правовой регламентации" <*>. --------------------------------

<*> Дозорцев В.А. Доверительное управление имуществом (глава 53) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М., 1996. С. 540.

На самом деле суть реально существующих правоотношений по доверительному управлению чужими денежными средствами состоит в том, что кредитные организации, управляющие компании паевых инвестиционных фондов, профессиональные участники рынка ценных бумаг, выступающие в роли доверительных управляющих денежными средствами ("средствами инвестирования") учредителей управления (т.е. граждан и организаций), получают чужие денежные средства в свое распоряжение, ограниченное лишь ими же составленными инвестиционными декларациями.

При этом, если бы речь шла о нормальном привлечении средств граждан и юридических лиц для выполнения различных инвестиционных программ, отношения сторон регламентировались бы общими положениями о договоре целевого займа либо специальными правилами о привлечении денежных средств физических и юридических лиц во вклады, которые обеспечивают и защищают права займодавцев и вкладчиков.

Например, в соответствии со ст. 814 ГК, если договор займа заключен с условием использования заемщиком полученных средств на определенные цели (целевой заем), заемщик обязан обеспечить возможность осуществления займодавцем контроля за целевым использованием займа. При невыполнении данной обязанности, а также в случае нарушения заемщиком условия договора займа о целевом использовании суммы займа займодавец вправе потребовать от заемщика досрочного возврата суммы займа и уплаты причитающихся процентов, если иное не предусмотрено договором.

Еще более жесткими являются правила о привлечении денежных средств во вклады. Согласно п. 2 ст. 835 ГК в случае принятия вклада от гражданина лицом, не имеющим на это права, или с нарушением порядка, установленного законом или принятыми в соответствии с ним банковскими правилами, вкладчик может потребовать немедленного возврата суммы вклада, а также уплаты на нее процентов, предусмотренных ст. 395 ГК, и возмещения сверх суммы процентов всех причиненных вкладчику убытков. Эти правила распространяются также на все случаи привлечения денежных средств граждан во вклады под векселя или иные ценные бумаги, исключающие получение их держателями вклада по первому требованию и осуществление вкладчиком других прав, предусмотренных гл. 44 ГК (п. 3 ст. 835 ГК) <*>. --------------------------------

<*> С этой точки зрения любопытно было бы оценить инвестиционные паи, а также сертификаты долевого участия в имуществе ОФБУ.

Заключение договоров доверительного управления денежными средствами, истинной целью которых является привлечение денежных средств граждан и юридических лиц под собственные инвестиционные программы доверительных управляющих, тем не менее позволяет обойти названные правила о целевом займе и привлечении чужих денег во вклады. В этом и состоит истинный смысл договоров доверительного управления денежными средствами для доверительных управляющих: кредитных организаций, управляющих компаний паевых инвестиционных фондов, профессиональных участников рынка ценных бумаг.

Что же касается так называемых учредителей доверительного управления денежными средствами (т.е. граждан и организаций, отдающих свои денежные средства доверительным управляющим), то, заключая договор доверительного управления, они лишаются тех преимуществ, которые могли бы иметь в качестве займодавца по договору целевого займа либо вкладчика по договору банковского вклада, в частности права потребовать возврата внесенной ими денежной суммы в любой момент по своему усмотрению.

По изложенным причинам представляется, что нормативные правовые акты, регламентирующие сегодня отношения по доверительному управлению денежными средствами: Указ Президента Российской Федерации от 26 июля 1995 г. N 765, Положение ФКЦБ от 17 октября 1997 г. N 37, Инструкция Банка России от 2 июля 1997 г. N 63, - в части правил о доверительном управлении денежными средствами не подлежат применению, как противоречащие Гражданскому кодексу Российской Федерации и, в частности, его нормам о доверительном управлении имуществом, содержащимся в гл. 53 ГК.



Вместе с тем, принимая во внимание принцип свободы договора, следует признать, что граждане и организации могут заключать договоры доверительного управления денежными средствами, в том числе по правилам, содержащимся в названных нормативных правовых актах, и при наличии в этих договорах условий, отсылающих к указанным актам, они могут регулировать отношения сторон, но не в качестве норм права, а как условия конкретного договора.

Принципиальный же выход из создавшегося положения видится в том, что должен быть подготовлен полноценный федеральный закон об особенностях доверительного управления денежными средствами.

3. Заключение, исполнение и прекращение договора

Особенности заключения договора

Поскольку договор доверительного управления носит реальный характер, он считается заключенным с момента передачи денежных средств доверительному управляющему. Таким образом, процесс заключения договора доверительного управления денежными средствами включает в себя два юридических факта: подписание текста договора (достижение сторонами соглашения по всем существенным условиям договора) и передачу (перечисление) денежных средств доверительному управляющему.

Для определения порядка заключения договора доверительного управления денежными средствами принципиальное значение имеет квалификация этого договора (во всяком случае, тех из них, которые заключаются с участием учредителей управления - граждан) как публичного договора. Действительно, кредитные организации, зарегистрировавшие общие фонды банковского управления в территориальных учреждениях Центрального банка Российской Федерации, профессиональные участники рынка ценных бумаг, добившиеся лицензии на право осуществления доверительного управления средствами инвестирования в ценные бумаги, управляющие компании паевых инвестиционных фондов должны оказывать услуги по управлению чужими денежными средствами (в силу характера своей деятельности) каждому, кто к ним обратится и выразит свое желание передать денежные средства в доверительное управление (п. 1 ст. 426 ГК). При этом цена услуг и иные основные условия договоров доверительного управления денежными средствами, заключаемых с различными гражданами в качестве учредителей доверительного управления, должны быть для них одинаковыми, за исключением только тех случаев, когда законом и иными правовыми актами допускается предоставление льгот для отдельных категорий потребителей (п. 2 ст. 426 ГК).

Добиться такого положения, когда все основные условия договора доверительного управления денежными средствами действительно будут одинаковыми для всех учредителей управления - граждан, доверительные управляющие могут, подготовив стандартную форму договора доверительного управления денежными средствами граждан, которая должна предлагаться последним для заключения договора способом присоединения к его стандартным условиям (ст. 428 ГК).

Представляется, что присоединение к стандартным условиям договора доверительного управления денежными средствами, разработанным доверительным управляющим, является единственно возможным способом заключения договора с участием граждан, при котором обеспечивается соблюдение всех требований, предъявляемых ст. 426 ГК к публичным договорам.

Между тем Инструкция ЦБ РФ, приложением к которой служат Общие условия создания и доверительного управления имуществом ОФБУ, рассматривает названные Общие условия не только в качестве стандартной формы договора доверительного управления, но и как примерные условия рекомендательного характера для заключения конкретных договоров доверительного управления имуществом ОФБУ, содержание которых должно определяться на основании соглашения между учредителем управления и доверительным управляющим. Что же касается индивидуальных договоров доверительного управления, то порядок их заключения и содержание таких договоров остаются за рамками правил, содержащихся в Инструкции ЦБ РФ.

Положение ФКЦБ от 17 октября 1997 г., регламентирующее отношения по доверительному управлению ценными бумагами, предусматривает заключение отдельного договора доверительного управления средствами инвестирования в ценные бумаги, под которыми подразумеваются прежде всего денежные средства, а также права требования по обязательствам. Согласно Положению ФКЦБ (п. 4.1) учредитель управления и доверительный управляющий вправе заключить между собой несколько договоров доверительного управления, в соответствии с одним из которых будет осуществляться деятельность по доверительному управлению ценными бумагами, а в соответствии с другим - деятельность по доверительному управлению средствами инвестирования в ценные бумаги этого же учредителя доверительного управления.

В качестве "средств инвестирования в ценные бумаги", передаваемых в доверительное управление, Положением ФКЦБ рассматриваются как наличные, так и безналичные денежные средства. Согласно п. 3.3 Положения передача в доверительное управление средств инвестирования в виде наличных денег осуществляется путем их фактического вручения учредителем управления управляющему с учетом предусмотренного законодательством порядка кассового обслуживания физических лиц и организаций. Передача в доверительное управление средств со счета учредителя управления (безналичных денежных средств) осуществляется путем выдачи учредителем письменного распоряжения банку о перечислении средств на счет доверительного управления, открываемый управляющим специально для указанной цели. При этом моментом получения средств управляющим считается зачисление их на такой счет (п. 3.4 Положения).

Представляется, что названные правила (впрочем, как и весь текст Положения ФКЦБ в части регулирования отношений, связанных с доверительным управлением денежными средствами) противоречат нормам Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку предусматривают не основанное на законе привлечение чужих денежных средств организациями, не имеющими

лицензии на занятие банковской деятельностью. Поэтому договоры доверительного управления средствами инвестирования в виде денежных средств юридических лиц являются ничтожными сделками. Если же в качестве средств инвестирования передаются денежные средства граждан, должны применяться правовые последствия, предусмотренные п. 2 ст. 835 ГК.

Денежные средства учредителей доверительного управления могут передаваться доверительному управляющему и иным способом, а именно путем передачи в доверительное управление прав требований по денежным обязательствам. На этот счет в Положении ФКЦБ имеются правила, согласно которым стороны договора о доверительном управлении вправе обусловить в нем, что средствами инвестирования в ценные бумаги (исключительно или в составе средств, переданных в управление иным способом) будут являться те денежные средства, которые доверительный управляющий получит в результате взыскания им с должников учредителя управления их задолженности перед последним. По версии Положения ФКЦБ (весьма сомнительной) в этом случае учредитель управления и доверительный управляющий должны заключить между собой соглашение об уступке соответствующих прав требования учредителем управления доверительному управляющему. Причем указанное соглашение о цессии включается в договор доверительного управления в качестве одной из его частей (?!) (п. 3.5 Положения).

В принципе принадлежащие учредителю права требования к должникам по денежным обязательствам, вероятно, могут быть переданы доверительному управляющему (вместе с ценными бумагами) в качестве средств инвестирования в ценные бумаги по договору доверительного управления ценными бумагами (в составе пакета ценных бумаг). Однако такая передача никак не может быть оформлена соглашением об уступке прав требования, поскольку цессия означает, что субъектом соответствующего права требования становится цессионарий, а цедент выбывает из соответствующего обязательства. Иными словами, учредитель доверительного управления, заключивший соглашение об уступке права требования с доверительным управляющим, теряет это право, что противоречит существу правоотношений доверительного управления имуществом.

Пожалуй, не вызывает возражений лишь один способ передачи в доверительное управление денежных средств в качестве средств инвестирования в ценные бумаги по договору доверительного управления ценными бумагами (из всех, предусмотренных Положением ФКЦБ). Речь идет о ситуациях, когда в составе пакета эмиссионных ценных бумаг в доверительное управление передаются иные ценные бумаги, удостоверяющие права требования по денежным обязательствам, принадлежащие учредителю доверительного управления. В этом случае по ходу реализации доверительным управляющим прав учредителя управления, вытекающих из соответствующих ценных бумаг, полученные таким образом денежные средства зачисляются в состав средств инвестирования в ценные бумаги по договору доверительного управления ценными бумагами (п. 3.5 Положения ФКЦБ).

Хотя данное правило представляется излишним, поскольку тот же результат может быть достигнут путем применения общего положения, содержащегося в п. 2 ст. 1020 ГК, согласно которому права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в доверительное управление имущества, а обязанности, возникающие в результате таких действий доверительного управляющего, исполняются за счет этого имущества.

Совершенно особым (если не сказать - невероятным) образом регулируется порядок заключения договора доверительного управления денежными средствами граждан и организаций, которые аккумулируются в паевых инвестиционных фондах.

В соответствии с п. 5 Указа Президента Российской Федерации от 26 июля 1995 г. N 765 "О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной политики Российской Федерации" (далее - Указ N 765) регистрация и опубликование проспекта эмиссии инвестиционных паев осуществляются управляющей компанией и являются предложением инвесторам передать денежные средства в паевой инвестиционный фонд на условиях договора о доверительном управлении, а приобретение инвесторами инвестиционных паев паевого инвестиционного фонда является заключением договора о доверительном управлении имуществом с управляющей компанией. Условиями договора о доверительном управлении имуществом являются правила паевого инвестиционного фонда и проспект эмиссии инвестиционных паев паевого инвестиционного фонда.



Таким образом, в качестве оферты в данном случае предлагается считать зарегистрированный и опубликованный проспект эмиссии инвестиционных паев управляющей компании (доверительного управляющего?), а акцептом - конклюдентные действия граждан и

организаций (учредителей доверительного управления?) по приобретению инвестиционных паев. Содержанием же такого "договора", по версии Указа N 765, являются правила паевого инвестиционного фонда и проспект инвестиционных паев. Хотя на самом деле, совершая такие конклюдентные действия, граждане покупают (надо понимать, по договору купли-продажи) некие "ценные бумаги" (инвестиционные паи) и ровным счетом ничего не передают в доверительное управление, как это предусмотрено ст. 1012 ГК.

Кроме того, как известно, заключение договора доверительного управления имуществом предполагает, что стороны должны достичь соглашения по всем его существенным условиям (п. 1 ст. 1016 ГК) и облечь его в письменную форму под страхом его недействительности (ст. 1017 ГК). Можно было бы сослаться на то, что Указ N 765 был издан до введения в действие названных норм ГК (1 марта 1996 г.), однако уже после этого события в него вносились изменения и дополнения <*>, не затронувшие ни в коей мере порядок заключения договора доверительного управления. В связи с этим остается уповать на действие нормы, содержащейся в ст. 3 ГК, согласно которой гражданские правоотношения могут регулироваться указами Президента Российской Федерации, которые, однако, не должны противоречить Гражданскому кодексу Российской Федерации и иным федеральным законам. В противном случае должен применяться ГК или соответствующий федеральный закон, а не указ. --------------------------------

<*> См., например: Указ Президента Российской Федерации от 23 февраля 1998 г. N 193 // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 9. Ст. 1097.

КонсультантПлюс: примечание. Указ Президента РФ от 23.02.1998 N 193 "О дальнейшем развитии деятельности

инвестиционных фондов" утратил силу в связи с изданием Указа Президента РФ от 06.06.2002 N 562 "О признании утратившими силу Указов Президента Российской Федерации".

Что касается собственно паевого инвестиционного фонда, то в соответствии с Указом N 765

он образуется из имущества инвесторов, переданного для учета в специализированный депозитарий данного паевого инвестиционного фонда и находящегося в доверительном управлении управляющей компании. Передача имущества для учета в специализированный депозитарий и в доверительное управление управляющей компании осуществляется инвесторами путем приобретения инвестиционных паев паевых инвестиционных фондов при их первоначальном размещении. Средства инвесторов, приобретающих инвестиционные паи паевого инвестиционного фонда, поступают в специализированный депозитарий на счета инвесторов, по которым осуществляется учет имущества и прав инвесторов. Денежные средства, поступающие в уплату за инвестиционные паи, а также приращенное имущество паевого инвестиционного фонда учитываются специализированным депозитарием и находятся в доверительном управлении управляющей компании в соответствии с договором о доверительном управлении имуществом.



Указом N 765 также предусмотрено, что паевой инвестиционный фонд может быть открытым или интервальным. Паевой инвестиционный фонд признается открытым, если управляющая компания принимает на себя обязанность осуществлять выкуп выпущенных ею инвестиционных паев по требованию инвестора в срок, установленный правилами паевого инвестиционного фонда, но не превышающий 15 рабочих дней с даты предъявления требования.

Паевой инвестиционный фонд признается интервальным, если управляющая компания принимает на себя обязанность осуществлять выкуп выпущенных ею инвестиционных паев по требованию инвесторов в срок, установленный правилами паевого инвестиционного фонда, но не реже одного раза в год (п. 8).

Очевидно, однако, что последний случай (интервальный инвестиционный фонд) один к одному представляет собой ситуацию, предусмотренную п. 3 ст. 835 ГК, когда денежные средства граждан привлекаются во вклады под векселя или иные ценные бумаги (например, инвестиционный пай), исключающие получение их держателями вклада по первому требованию. Предусмотрены в ГК (п. 2 ст. 835) и соответствующие последствия: гражданин в подобной ситуации наделяется правом потребовать немедленного возврата суммы вклада, а также уплаты на нее процентов, предусмотренных ст. 395 ГК, и возмещения сверх суммы процентов всех причиненных убытков.

Исполнение обязательств

Как известно, исполнение доверительным управляющим обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом, состоит в том, что он осуществляет в пределах, предусмотренных законом и договором доверительного управления имуществом, правомочия собственника в отношении имущества, переданного в доверительное управление. В этих целях доверительный управляющий от своего имени совершает сделки и иные юридические и фактические действия с доверенным ему имуществом, всякий раз указывая контрагентам, что он действует в качестве доверительного управляющего (п. 2 и 3 ст. 1012, п. 1 ст. 1020 ГК).

Однако, если в распоряжении доверительного управляющего оказываются денежные средства учредителя управления, осуществление управления ими может означать лишь то, что они используются для приобретения иного имущества, возможно, с последующей его продажей в целях получения денежной суммы, превышающей ту, которая первоначально передавалась в доверительное управление. Иными словами, денежные средства, полученные доверительным управляющим, пускаются в оборот, с тем чтобы к окончанию срока действия договора доверительного управления располагать денежной суммой, достаточной для расчетов с учредителем доверительного управления. Договором может быть предусмотрено, что выручка, получаемая доверительным управляющим от использования денежных средств учредителя управления, не увеличивает денежную сумму, находящуюся в доверительном управлении, а выдается учредителю управления или выгодоприобретателю (за минусом суммы, составляющей расходы доверительного управляющего на осуществление управления и его вознаграждение).

В случаях доверительного управления денежными средствами, осуществляемого кредитными организациями и профессиональными участниками рынка ценных бумаг, направления их использования заранее предопределены инвестиционными декларациями доверительных управляющих. Так, согласно Положению ФКЦБ (п. 7.3) инвестиционная декларация среди других обязательных сведений должна содержать перечень надлежащих объектов инвестирования денежных средств учредителя управления, т.е. таких ценных бумаг, приобретение которых и включение управляющим в состав имущества учредителя управления являются правомерными; сведения о структуре активов, сохранять которую в течение всего срока действия договора обязан доверительный управляющий, и в частности соотношение между ценными бумагами различных видов и эмитентов, а также между ценными бумагами и денежными средствами данного учредителя управления, находящимися в доверительном управлении.

Кроме того, Положением ФКЦБ предусмотрен ряд ограничений на совершение доверительным управляющим сделок с денежными средствами учредителя доверительного управления, в том числе и в отношении тех сделок, которые не выходят за рамки инвестиционной декларации доверительного управляющего. Например, доверительному управляющему запрещено приобретать за счет находящихся в его управлении денежных средств ценные бумаги, принадлежащие на праве собственности самому доверительному управляющему или его учредителям; ценные бумаги, выпущенные его учредителями; ценные бумаги организаций, находящихся в процессе ликвидации или банкротства (п. 8.1.1; 8.1.4; 8.1.5). Доверительный управляющий также не вправе передавать доверенные ему денежные средства во вклады в пользу третьих лиц или заключать за счет этих средств договоры страхования, выгодоприобретателями по которым определены третьи лица.

В соответствии с Инструкцией ЦБ РФ (п. 6.6) кредитной организацией - доверительным управляющим ОФБУ при осуществлении управления переданным в доверительное управление имуществом должна строго соблюдаться принятая ею инвестиционная декларация, которая должна содержать информацию о предельном стоимостном объеме имущества в ОФБУ; о доле каждого вида имущества, в том числе ценных бумаг (акций, облигаций, векселей и т.д.), входящих в портфель инвестиций ОФБУ; о доле средств, размещаемых в валютные ценности; об отраслевой диверсификации вложений (по видам отраслей - эмитентов ценных бумаг).

Для проведения кредитными организациями - доверительными управляющими расчетов в рублях по доверительному управлению в учреждениях Банка России открывается отдельный лицевой счет балансового счета N 40701 "Финансовые организации". Указанный счет открывается кредитными организациями - доверительными управляющими по месту открытия корреспондентского (субкорреспондентского) счета кредитной организации (филиала). При необходимости осуществления кредитными организациями - доверительными управляющими расчетов по доверительному управлению в иностранной валюте указанный счет N 40701 открывается в других уполномоченных банках (п. 4.4 Инструкции ЦБ РФ).

Операции по доверительному управлению в кредитных организациях доверительных управляющих должны учитываться на отдельном балансе, который составляется по каждому индивидуальному договору доверительного управления и по каждому общему фонду банковского управления. На основании отдельных балансов по договорам доверительного управления имуществом кредитная организация должна составлять ежедневный сводный баланс по доверительному управлению (п. 4.5 Инструкции ЦБ РФ).

Помимо инвестиционной декларации кредитной организации, некоторые ограничения ее деятельности в качестве доверительного управляющего вытекают непосредственно из текста Инструкции ЦБ РФ. Так, предусмотрено, что денежные средства, полученные кредитной организацией в доверительное управление, не могут быть инвестированы ею под гарантию самой кредитной организации - доверительного управляющего, а также под гарантию взаимосвязанных с нею юридических лиц. Кредитная организация - доверительный управляющий не может также выдавать кредиты (займы) за счет средств, переданных ей в доверительное управление, а также получать кредиты (займы) в качестве доверительного управляющего (п. 3.3 и 3.4 Инструкции ЦБ РФ).

При учете особенностей такого объекта доверительного управления, как денежные средства, для которого характерно отсутствие каких-либо индивидуальных признаков, а также практически абсолютная ликвидность, принципиальное значение в этих правоотношениях приобретает порядок предоставления доверительным управляющим учредителю управления и выгодоприобретателю отчета о своей деятельности по исполнению обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом.

Удивительно, что как раз по этому важному вопросу Положение ФКЦБ не содержит какого-либо позитивного установления по регулированию, а отсылает к иным нормативным актам Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (п. 9.1 Положения).

В отличие от Положения ФКЦБ, Инструкция ЦБ РФ включает ряд положений, касающихся порядка представления кредитной организацией - доверительным управляющим отчетности о своей деятельности. Кредитные организации, действующие в качестве доверительных управляющих имуществом ОФБУ, например, обязаны раскрывать информацию о ежедневном балансе ОФБУ (п. 6.18 Инструкции ЦБ РФ).

Кредитные организации, осуществляющие доверительное управление имуществом ОФБУ, должны не только регулярно отчитываться перед учредителями доверительного управления и выгодоприобретателями, но и информировать о состоянии имущества ОФБУ территориальные учреждения Банка России. Такая информация должна представляться кредитными организациями - доверительными управляющими ежегодно, не позже 10 февраля года, следующего за отчетным годом.

Что касается учредителей доверительного управления, то кредитные организации должны отчитываться перед ними по форме и в сроки, установленные договором доверительного управления, но не реже одного раза в год. Отчет перед учредителями доверительного управления имуществом ОФБУ, в частности, должен включать следующую информацию: о размере доли соответствующего учредителя и иных учредителей доверительного управления в имуществе ОФБУ на дату составления отчета; о расходах, понесенных доверительным управляющим в ходе осуществления управления имуществом; о доходах (прибыли), полученных доверительным управляющим за отчетный период; о размере дохода, приходящегося на сертификат долевого участия соответствующего учредителя управления; о составе портфеля инвестиций, сформированного в соответствии с инвестиционной декларацией (п. 7.5 Инструкции ЦБ РФ).

При осуществлении "доверительного управления" денежными средствами граждан и организаций, собранными в паевой инвестиционный фонд, управляющая компания в соответствии с Указом N 765 вправе инвестировать имущество паевого инвестиционного фонда, находящееся в доверительном управлении, в соответствии с договором о доверительном управлении в ценные бумаги, недвижимость, банковские депозиты и иное имущество в порядке, устанавливаемом ФКЦБ. При осуществлении своих прав и исполнении обязанностей управляющая компания определяет, какой способ действия является наилучшим с точки зрения интересов, а сами инвесторы не вправе давать управляющей компании какие-либо указания или иным образом вмешиваться в осуществление ею своих прав и исполнение обязанностей (п. 10, 11 Указа).



Имущество, приобретенное управляющей компанией в ходе управления имуществом паевого инвестиционного фонда, служит для увеличения имущества паевого инвестиционного фонда, за исключением средств, направляемых на возмещение понесенных управляющей компанией при управлении имуществом паевого инвестиционного фонда расходов, а также средств, выплачиваемых в качестве вознаграждения управляющей компании и специализированному депозитарию в соответствии с правилами паевого инвестиционного фонда и эмиссии инвестиционных паев (п. 12 Указа N 765).

При управлении имуществом паевого инвестиционного фонда управляющая компания не вправе: выступать инвестором паевого инвестиционного фонда, имуществом которого она управляет; приобретать имущество паевого инвестиционного фонда и выступать

залогодержателем этого имущества; отчуждать собственное имущество в состав имущества паевого инвестиционного фонда; использовать имущество паевого инвестиционного фонда для обеспечения собственных обязательств, не связанных с управлением имуществом паевого инвестиционного фонда, или обязательств третьих лиц; использовать заемные средства, за исключением выкупа инвестиционных паев; выдавать кредиты, в том числе за счет имущества паевого инвестиционного фонда; совершать иные действия, запрещенные актами, издаваемыми ФКЦБ, и правилами паевого инвестиционного фонда (п. 17 Указа N 765).

Предоставление "доверительным управляющим" отчета о своей деятельности "учредителям управления" осуществляется путем периодического опубликования определенных сведений. В частности, при управлении имуществом паевого инвестиционного фонда управляющая компания обязана публиковать: заверенный аудитором бухгалтерский баланс имущества паевого инвестиционного фонда, включая информацию об увеличении или уменьшении чистых активов в расчете на один инвестиционный пай (по итогам каждого финансового года); заверенный аудитором бухгалтерский баланс управляющей компании (по итогам каждого финансового года); информацию о расходах, возмещенных из имущества паевого инвестиционного фонда, приобретенном имуществе и осуществленных инвестициях (по итогам каждого полугодия); информацию об осуществляемых инвестиционных программах, включая сведения о размещении средств на депозитных счетах в кредитных учреждениях и приобретении ценных бумаг (по итогам каждого полугодия).

Прекращение договора

Вероятно, наиболее острой проблемой для всех случаев "доверительного управления" денежными средствами является расторжение договора доверительного управления и применение последствий прекращения вытекающих из него обязательств. Ведь по общему правилу, предусмотренному п. 3 ст. 1024 ГК, при прекращении договора доверительного управления имущество, находящееся в доверительном управлении, передается учредителю управления. Иное может быть предусмотрено договором (но не нормативным правовым актом!). В то же время очевидно, что те денежные средства, которые были переданы в "доверительное управление", в том числе в виде стоимости приобретенного "инвестором" имущественного пая, в качестве "доли" в общем фонде банковского управления либо в форме "средств инвестирования" в ценные бумаги, никак не могут быть возвращены доверительным управляющим учредителю управления по той простой причине, что применительно к деньгам право доверительного управляющего осуществлять управление ими равносильно правомочию тратить чужие денежные средства.

В такой ситуации единственно возможным разумным аналогом нормы, содержащейся в п. 3 ст. 1024 ГК, было бы правило об обязанности доверительного управляющего возвратить учредителю управления денежную сумму, равную полученной от последнего в "доверительное управление", с соответствующим приростом (выгодой), обещанным по условиям договора. Однако такое правило при всем желании невозможно обнаружить в нормативных правовых актах, регулирующих "доверительное управление" денежными средствами. Напротив, право учредителя управления требовать возвращения денег ставится в прямую зависимость не от размера денежной суммы, переданной им в доверительное управление, а от эффективности деятельности доверительного управляющего.

Так, в соответствии с Инструкцией ЦБ РФ (п. 6.22) в случае прекращения деятельности общего фонда банковского управления учредители доверительного управления имеют право обменять имеющиеся у них сертификаты долевого участия на денежные средства в размере существующей доли в составе управляемого имущества. Правда, некоторой гарантией прав учредителей доверительного управления имуществом ОФБУ может служить положение о том, что в случае недостаточности ликвидных средств ОФБУ при предъявлении для обмена сертификатов долевого участия доверительный управляющий обязан вернуть имущество в размере доли в составе управляемого имущества за свой счет с последующим возмещением стоимости этого имущества за счет средств ОФБУ.

Согласно Указу N 765 договор "доверительного управления" деньгами "инвестора" в составе имущества паевого инвестиционного фонда расторгается так же просто, как и заключается: "инвестор" предлагает управляющей компании выкупить принадлежащий ему инвестиционный пай. В качестве же имущества, возвращаемого доверительным управляющим учредителю управления, здесь предлагается понимать денежную сумму, выплачиваемую управляющей компанией "инвестору" за выкупленный у него инвестиционный пай. Так, Указом N 765 (п. 19) предусмотрено, что "инвестор" вправе в любое время предъявить управляющей компании требование о выкупе инвестиционного пая, а управляющая компания обязана выкупить инвестиционный пай в порядке и в сроки, установленные правилами паевого инвестиционного фонда и проспектом эмиссии инвестиционных паев.



Выкуп инвестиционных паев осуществляется за счет входящих в состав имущества паевого инвестиционного фонда денежных средств. В случае недостаточности денежных средств для выкупа инвестиционных паев управляющая компания обязана продать иное имущество, составляющее паевой инвестиционный фонд. До продажи имущества, составляющего паевой инвестиционный фонд, управляющая компания вправе использовать для выкупа инвестиционных паев собственные средства либо средства, полученные под залог собственного имущества или в кредит. Инвестиционные паи, выкупленные управляющей компанией, в том числе за собственные средства, считаются погашенными с момента выкупа и подлежат уничтожению специализированным депозитарием.

Порядок расчета размера средств, возвращаемых "инвестору" в случае предъявления им требования о выкупе инвестиционного пая, определяется на момент выкупа путем деления стоимости чистых активов паевого инвестиционного фонда на количество находящихся в обращении инвестиционных паев.

Как видим, и в этом случае учредитель доверительного управления ("инвестор") вправе претендовать лишь на некую долю в имуществе паевого инвестиционного фонда, падающую на его инвестиционные паи, фактический размер которой напрямую зависит от того, как доверительный управляющий (управляющая компания) распоряжался чужими денежными средствами. Но такой порядок расчетов с "инвесторами" не имеет ничего общего с последствиями прекращения договора доверительного управления имуществом, предусмотренными п. 3 ст. 1024 ГК.

Глава 18. ДОГОВОР КОММЕРЧЕСКОЙ КОНЦЕССИИ

1. Понятие и сфера применения

Понятие договора коммерческой концессии

В современном российском гражданском законодательстве под договором коммерческой концессии понимается такой договор, по которому одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой стороне (пользователю) за вознаграждение на определенный срок или без указания срока право использовать в предпринимательской деятельности пользователя комплекс исключительных прав, принадлежащих правообладателю, в том числе право на фирменное наименование и (или) коммерческое обозначение правообладателя, на охраняемую коммерческую информацию, а также на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав - товарный знак, знак обслуживания и т.д. (п. 1 ст. 1027 ГК РФ).

Понятие "коммерческая концессия" было использовано при подготовке ГК, как наиболее соответствующее по смыслу английскому "franchising". Данное понятие не имеет ничего общего с концессионными и иными аналогичными соглашениями. Как известно, под концессионным договором обычно разумеется договор, в соответствии с которым государство на возмездной и срочной основе предоставляет иностранному инвестору исключительное право на осуществление определенной деятельности и передает иностранному инвестору право собственности на продукцию и доход, полученные в результате такой деятельности <*>. --------------------------------

<*> См., напр.: Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. М., 1998. С. 225.

В российском законодательстве для регулирования соответствующих правоотношений используется соглашение о разделе продукции, которое отличается от концессионного договора тем, что продукция, полученная в результате осуществления деятельности, разрешенной государством инвестору, распределяется между государством и инвестором на условиях, установленных соглашением о разделе продукции <*>. --------------------------------

<*> См., напр.: Федеральный закон от 30 декабря 1995 г. "О соглашениях о разделе продукции" // СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 18.

Что же касается терминов "франчайзинг" ("франшиза"), то в современных зарубежных правопорядках они используются для обозначения договоров, одним из основных условий которых

является предоставление одним предпринимателем другому разрешения на коммерческое использование комплекса исключительных и иных прав.

В юридической литературе договор коммерческой концессии (так же, как и его зарубежные аналоги: франчайзинг и франшиза) нередко относят к договорам лицензионного типа, основываясь на том, что необходимым элементом его предмета является разрешение (лицензия) на использование исключительных прав, и в этом смысле указанный договор является средством их введения в экономический оборот <*>. --------------------------------

<*> См., напр.: Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1997. С. 587 (автор - Л.А. Трахтенгерц); Шмиттгофф К. Экспорт: право и практика международной торговли. М., 1993. С. 139.

Как известно, под лицензионным договором понимается такой договор, в соответствии с которым обладатель исключительного права (лицензиар) передает право на использование охраняемого объекта другому лицу (лицензиату), а последний принимает на себя обязанность вносить лицензиару обусловленные договором платежи и осуществлять другие действия, предусмотренные договором <*>. --------------------------------

<*> См., напр.: Гражданское право: В 2 т. Том II, полутом 1: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. С. 605 (автор - И.А. Зенин).

В связи с этим Е.А. Суханов подчеркивает, что договор коммерческой концессии нельзя рассматривать в качестве разновидности лицензионного договора, поскольку "в отличие от последнего франчайзинг дает возможность использовать не один определенный объект "интеллектуальной собственности", а комплекс объектов исключительных, а также иных имущественных прав. Кроме того, в лицензионных отношениях фактический изготовитель или услугодатель (лицензиат) всегда обязан так или иначе информировать о себе клиентов - потребителей и не вправе целиком скрываться под фирмой правообладателя (лицензиара)" <*>. --------------------------------

<*> Там же. С. 627.

О самостоятельном значении договора франчайзинга (франшизы), весьма далеком от обычных лицензионных договоров, свидетельствует и история возникновения данного типа договорных обязательств. Как отмечал Ю.И. Свядосц, договор о франшизе, широко вошедший в практику коммерческой деятельности лишь в 70-е гг. XX в. (хотя он был известен в США уже в 30-х гг. XX в.), первоначально рассматривался западной правовой доктриной как разновидность договора об исключительной продаже товаров, по которому продавец предоставляет покупателю исключительное право продажи товаров, являющихся объектом купли-продажи между ними, на определенной территории или указанной клиентуре. Покупатели по таким договорам призваны выполнять роль звеньев товаропроводящей сети и являются дистрибьютерами.

Специфика договора о франшизе, подчеркивал Ю.И. Свядосц, как разновидности договора об исключительной продаже товаров "определяется условиями о коммерческой, технической и организационной помощи привилегированному покупателю продавцом при продаже покупателем товаров и/или оказании услуг третьим лицам... По договору о франшизе продавец обязуется предоставлять покупателю коммерческую информацию о рациональных методах реализации товаров и/или услуг, ведения промысла, составляющих "ноу-хау" поставщика. Использование таких сведений направлено на оказание содействия покупателю в "продвижении" товаров и услуг. На достижение этой же цели направлено и предоставление продавцом на лицензионных началах прав использования объектов промышленной собственности" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1992. С. 385.

М.И. Кулагин также обращал внимание на то, что основной целью использования договора франшизы (для крупных товаропроизводителей) является создание системы распределения товаров. Он писал: "Практически полная зависимость розничного коммерсанта или небольшого предприятия обслуживания может быть установлена при помощи договора франшизы, по которому компания предоставляет другим лицам право использовать определенные торговые знаки, названия, символы для обозначения некоторых видов деятельности, продуктов или услуг... Фактически мелкие коммерсанты являются служащими, исполняющими указания корпорации. Однако сохранение их формальной самостоятельности выгодно для корпорации по ряду причин. Во-первых, корпорация освобождена по отношению к указанным лицам от соблюдения предписаний законодательства о труде и социальном обеспечении. Во-вторых, она не несет

предпринимательского риска, связанного с деятельностью этих мелких коммерсантов. Наконец, иллюзия "независимости" заставляет мелкого коммерсанта трудиться с полной отдачей сил и старания" <*>. --------------------------------

<*> Кулагин М.И. Избранные труды. М.: Статут, 1997. (Серия "Классика российской цивилистики"). С. 265 - 266.

Б.И. Пугинский указывает: "Франчайзинг означает систему договорных отношений крупных изготовителей (продавцов) с мелкими фирмами, в которых обязательства по продвижению товара сопровождаются использованием на основе лицензии фирменного наименования или товарного знака головной фирмы, а также соблюдением ее технологий производства и стратегии по сбыту товаров". Он видит недостаток гл. 54 ГК "Коммерческая концессия" как раз в том, что "в ней основное внимание уделено не содействию в реализации товаров, а вопросам лицензионных соглашений. Между тем вопросы лицензионных соглашений - это лишь часть, причем вспомогательная, по отношению к задаче реализации товара" <*>. --------------------------------

<*> Пугинский Б.И. Коммерческое право России. М., 2000. С. 217 - 218.

Представляется, что приведенные здесь доводы относительно цели, значения и экономической сущности договора коммерческой концессии (франчайзинга, франшизы) убедительно свидетельствуют о том, что указанный договор никак не может относиться к лицензионному договору как вид к роду. Напротив, лицензионные обязательства являются лишь одним из элементов предмета договора коммерческой концессии.

Ю.В. Романцом была высказана другая точка зрения, согласно которой договор коммерческой концессии "является договором, входящим в группу обязательств, направленных на передачу объектов гражданских прав во временное пользование...". "Несмотря на то что специфические признаки коммерческой концессии обусловили существенные особенности правовой регламентации, - пишет Ю.В. Романец, - общность направленности является основой для выработки единых подходов и принципов законодательного регулирования. Нормы института коммерческой концессии так же, как и правила о любом договоре, направленном на передачу объектов гражданских прав во временное пользование, регламентируют правовые элементы, связанные с передачей объектов гражданских прав, пользованием ими и их возвратом" <*>. --------------------------------

<*> Романец Ю.В. Система договоров в гражданском праве России. М., 2001. С. 362.

Бесспорно, что в правовом регулировании обязательств, возникающих из договора коммерческой концессии, используются отдельные элементы, присущие регламентации правоотношений купли-продажи или имущественного найма, что особенно характерно, например, для правил об обязанности правообладателя передать пользователю техническую и коммерческую документацию, необходимую для осуществления прав, предоставленных по договору коммерческой концессии; норм о субконцессии; положений о сохранении договора коммерческой концессии в силе при перемене сторон. Вместе с тем нельзя не заметить, что правоотношения коммерческой концессии в отличие от иных гражданско-правовых договоров, объединяемых в категорию договоров, направленных на передачу имущества в собственность, во владение или пользование, не включают в свое содержание такой основной элемент, как собственно передача имущества (традиция) контрагенту. Вместо этого при коммерческой концессии (как, впрочем, и при всяком лицензионном соглашении) речь идет о предоставлении права на использование комплекса исключительных прав. Специфика таких объектов гражданских прав, как результаты интеллектуальной деятельности, состоит в том, что возможность их фактического использования не обусловлена их передачей правообладателем другому лицу, такая возможность имеется у каждого. В юридическом смысле необходимым основанием для использования исключительных прав является получение на то разрешения правообладателя. Очевидно, что предоставление права на использование комплекса исключительных прав не может быть приравнено к передаче в пользование соответствующей вещи, поэтому договор коммерческой концессии не может быть отнесен к категории договоров о передаче объектов гражданских прав в пользование.

В юридической литературе договор коммерческой концессии нередко сравнивается и с договорами поручения, комиссии, агентским договором, договором простого товарищества. Например, по мнению О.А. Городова, все указанные договоры "сближает возможность опосредования сходных общественных отношений по обслуживанию, сбыту товаров, выполнению услуг, которое зиждется на принципах сотрудничества сторон и их равенства. Однако юридическое содержание в названных видах соглашений различно". На взгляд О.А. Городова, это различие проявляется прежде всего в предмете договора: если предметом договора коммерческой

концессии является комплекс исключительных прав, то предметом договора простого товарищества - соединение вкладов товарищей и их совместные действия для достижения общей цели; предметом агентирования - юридические и иные (фактические) действия, предметом комиссии - одна или несколько сделок, предметом поручения - определенные юридические действия <*>. --------------------------------

<*> Коммерческое право: Учебник / А.Ю. Бушев, О.А. Городов, Н.С. Ковалевская и др.; Под ред. В.Ф. Попондопуло, В.Ф. Яковлевой. СПб., 1997. С. 415.

Г.Е. Авилов усматривает отличие договора коммерческой концессии от договора комиссии и агентского договора в том, что "комиссионер и агент действуют в интересах и по поручению комитента (принципала), оказывая последнему определенные услуги, за что получают от него вознаграждение. При этом сделки, заключенные комиссионером или агентом с третьими лицами, имеют имущественные последствия для комитента или принципала. Иначе строятся отношения сторон по договору коммерческой концессии. Здесь пользователь действует без поручения правообладателя и за свой собственный счет. Он осуществляет самостоятельную предпринимательскую деятельность с использованием средств индивидуализации правообладателя, его ноу-хау и коммерческого опыта, за что выплачивает правообладателю вознаграждение. Таким образом, если дистрибьютер, работающий по агентскому договору, получает от производителя товаров вознаграждение, то дистрибьютер по договору коммерческой концессии сам платит производителю за возможность работать под его фирмой" <*>. --------------------------------

<*> Авилов Г.Е. Коммерческая концессия (глава 54) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М., 1996. С. 554.

В юридической литературе предпринимаются попытки выделить специфические черты коммерческой концессии, отличающие ее и от некоторых иных смежных институтов гражданского права. Так, А.А. Иванов обращает внимание на имеющиеся различия между коммерческой концессией и уступкой права (цессией). Он пишет: "Уступка прав - универсальный институт обязательственного права. В строгом смысле этого слова закон регламентирует уступку лишь требований в обязательствах, причем таких, которые могут существовать в отрыве от личности кредитора (ст. 383 ГК). Переход абсолютных прав данным институтом формально не охватывается. Между тем по договору коммерческой концессии передаются исключительные (абсолютные) права на результаты интеллектуальной деятельности, которые подчас неразрывно связаны с личностью правообладателя" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. С. 635.

Думается, однако, что основное отличие коммерческой концессии от уступки прав, которую вряд ли возможно признавать смежным институтом по отношению к договору коммерческой концессии, состоит в том, что при коммерческой концессии не имеет места передача прав (ни обязательственных, ни тем более исключительных), пользователю предоставляется правообладателем право использования комплекса исключительных прав, при этом сами исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности остаются у правообладателя. Выдача лицензии на использование исключительных прав не имеет ничего общего с передачей самих прав на результаты интеллектуальной деятельности. Иными словами, в данном случае отсутствует акт передачи прав, который в обязательственном праве признается уступкой (цессией).

Вместе с тем вполне уместным представляется проведенное А.А. Ивановым сравнение договора коммерческой концессии и договора простого товарищества, поскольку предоставление права на использование исключительных прав может служить и в качестве вклада товарища в общее имущество простого товарищества. Однако в последнем случае, как верно замечает А.А. Иванов, "это право передается для достижения общих целей в рамках многостороннего договора. Все участники договора простого товарищества имеют общие интересы. В то же время договор коммерческой концессии является взаимным (синаллагматическим). Его участники имеют противоположные по направленности интересы; каждый из них стремится к извлечению максимальной выгоды за счет контрагента. Никакого общего имущества в данном случае не образуется" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 637.

На несомненное сходство коммерческой концессии и совместной деятельности обращает внимание также Г.Е. Авилов, который подчеркивает, что "для коммерческой концессии свойственно сотрудничество сторон в процессе исполнения договора, так как конечные их интересы во многом совпадают. Поэтому франчайзинг в каком-то смысле можно считать разновидностью совместной деятельности. Однако было бы неправильно рассматривать его в контексте договора о совместной деятельности, также нашедшего свое место в ГК (гл. 55). Помимо других очевидных различий между этими договорами, следует отметить, что характер сотрудничества сторон и его значение в этих договорах далеко не совпадают. Если в договоре о совместной деятельности такое сотрудничество имеет определяющее значение, то в коммерческой концессии оно является лишь одним из элементов и, кроме того, носит неравноправный характер, так как пользователь находится скорее в зависимых, чем в партнерских правоотношениях с правообладателем" <*>. --------------------------------

<*> Авилов Г.Е. Указ. соч. С. 553 - 554.

Отмечающееся в юридической литературе стремление российских правоведов обнаружить сходство и установить различия между договором коммерческой концессии и многими другими типами гражданско-правовых договорных обязательств объясняется тем, что указанный договор появился в системе договорных обязательств сравнительно недавно и, как и всякий новый гражданско-правовой договор, он впитал в себя элементы различных договоров. Поэтому при желании в договоре коммерческой концессии можно увидеть отдельные условия, присущие лицензионному договору (предоставление права на использование исключительных прав); договору простого товарищества (сотрудничество правообладателя и пользователя, направленное на достижение общего результата); договору купли-продажи (возмездная передача технической и коммерческой документации); договору комиссии и агентскому договору (совершение пользователем сделок и иных юридических и фактических действий, объективно способствующих удовлетворению интересов правообладателя) и некоторым иным гражданско-правовым договорам.

Вместе с тем, как правильно отмечает Е.А. Суханов, "договор коммерческой концессии (франчайзинг) не относится к числу смешанных (комплексных) договоров в смысле п. 3 ст. 421 ГК. Не является он и разновидностью известных гражданскому праву договоров, на базе которых он развивался. В соответствии с ГК договор коммерческой концессии представляет собой вполне самостоятельный вид гражданско-правового договора..." <*>. Данный вывод имеет то практическое последствие, что при отсутствии среди норм, содержащихся в гл. 54 ГК, специальных правил, регулирующих правоотношения, вытекающие из договора коммерческой концессии, исключается применение каких-либо иных норм, предназначенных для регламентации других договорных обязательств. В этом случае субсидиарному применению подлежат лишь общие положения об обязательствах и договорах. --------------------------------

<*> Суханов Е.А. Указ. соч. С. 626 - 627.

Договору коммерческой концессии как самостоятельному гражданско-правовому договору (sui generis) присущи определенные характерные черты (признаки), отличающие его от иных типов договорных обязательств.

Во-первых, в качестве обеих сторон договора коммерческой концессии (правообладателя и пользователя) могут выступать лишь лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность: коммерческие организации либо индивидуальные предприниматели. Эта особенность субъектного состава договора коммерческой концессии отличает его от всех иных гражданско-правовых договоров, регулируемых Гражданским кодексом Российской Федерации, в том числе и тех из них, которые используются в основном в предпринимательской деятельности, однако при этом возможность участия в них некоммерческих организаций или граждан, не являющихся предпринимателями, не исключается.

Во-вторых, необходимым элементом предмета договора коммерческой концессии является предоставление правообладателем пользователю комплекса исключительных прав. Специфика объекта (исключительные права) отличает договор коммерческой концессии от всякого иного договора, относящегося к категории договоров, направленных на передачу имущества, а комплексный характер исключительных прав - от лицензионных договоров.

В-третьих, по договору коммерческой концессии пользователю предоставляется лишь право использовать соответствующие исключительные права, принадлежащие правообладателю, без их передачи (уступки) контрагенту. Данная особенность отличает договор коммерческой концессии, например, от договора об уступке патента на объекты промышленной собственности, по которому вместе с передачей патента передаются и все исключительные права патентообладателя.

В-четвертых, принципиальное значение имеет цель предоставления пользователю права использовать комплекс исключительных прав, принадлежащих правообладателю. Речь идет не только о том, что права на фирменное наименование правообладателя, на охраняемую коммерческую информацию и на другие объекты исключительных прав в соответствии с договором коммерческой концессии должны использоваться в предпринимательской деятельности пользователя. Это лишь одна сторона проблемы, оттеняющая цель пользователя. Но и правообладатель, заключая договор коммерческой концессии, также преследует определенную цель, а именно создание производственной, торговой или сбытовой сети для продвижения своих товаров или услуг, расширения рынка их сбыта.

В-пятых, значительной спецификой отличаются содержание договора коммерческой концессии, круг прав и обязанностей сторон этого договора. Правообладатель, наделяя пользователя правом на использование комплекса исключительных прав, должен оказывать пользователю техническое и консультативное содействие, обучать его работников, контролировать качество производимых товаров (работ, услуг). Пользователь в свою очередь обязан соблюдать инструкции правообладателя, в том числе указания по вопросам внешнего и внутреннего оформления коммерческих помещений. Данное обстоятельство объясняется целями заключения договора коммерческой концессии: созданием или расширением товаропроизводящей или сбытовой сети правообладателя, а также тем, что пользователь по сути своей и экономическому значению является лишь звеном в такой сети правообладателя.

В-шестых, несмотря на полную экономическую зависимость от правообладателя, пользователь сохраняет юридическую самостоятельность и действует в имущественном обороте от своего имени при условии информирования покупателей (заказчиков) о том, что он использует исключительные права правообладателя.

В-седьмых, особые взаимоотношения, складывающиеся между правообладателем и пользователем, являющимся (в экономическом смысле) одним из звеньев товаропроизводящей сети правообладателя, делают необходимыми специальные правила, исключающие ситуацию, когда деятельность пользователя способствует ужесточению конкуренции на рынке соответствующих товаров (работ, услуг) либо наносит ущерб интересам правообладателя. Поэтому договор коммерческой концессии может включать в себя условия о различного рода ограничениях деятельности пользователя.

С точки зрения общей характеристики договора коммерческой концессии как самостоятельного гражданско-правового договора он является консенсуальным, поскольку вступление его в силу не связывается с передачей имущества, как это имеет место в отношении реальных договоров; двусторонним, поскольку обе стороны по этому договору имеют как права, так и обязанности; возмездным, поскольку за предоставленное право использовать комплекс исключительных прав правообладателя пользователь должен выплачивать последнему определенное вознаграждение.

В системе гражданско-правовых договоров договор коммерческой концессии может быть отнесен (с некоторыми оговорками) к категории договоров о возмездном оказании услуг. Предоставление пользователю права на использование комплекса исключительных прав, принадлежащих правообладателю, в сочетании с обязанностями последнего передавать пользователю техническую и коммерческую документацию, инструктировать и обучать его работников, оказывать консультационное содействие действительно представляет собой определенную услугу со стороны правообладателя.

Вместе с тем нельзя не отметить, что отнесение договора коммерческой концессии к категории договоров о возмездном оказании услуг преследует лишь квалификационные цели и продиктовано стремлением определить место этого договора в системе гражданско-правовых договоров (в широком смысле). Данный вывод не может повлечь за собой каких-либо последствий для правоприменительной практики. Такая оговорка необходима, поскольку в соответствии с п. 2 ст. 779 ГК среди договоров о возмездном оказании услуг (перевозка, транспортная экспедиция, банковский вклад, банковский счет, хранение, доверительное управление и др.), к которым не подлежат применению правила, содержащиеся в гл. 39 ГК "Возмездное оказание услуг", не назван договор коммерческой концессии. Однако данное обстоятельство не означает, что положения указанной главы ГК могут применяться к договору коммерческой концессии.

Нельзя не отметить, что в юридической науке в последние годы предпринимаются небезуспешные попытки выделить особый класс договоров, который предлагается именовать договорами об использовании исключительных прав и ноу-хау. В эту группу договоров предлагается включать, наряду с договорами об уступке патента, лицензионными договорами, договорами о передаче ноу-хау и некоторыми другими типами договоров, также и договор коммерческой концессии. Так, И.А. Зенин пишет: "Договоры об использовании исключительных прав и ноу-хау, взятые вместе, внешне напоминают договоры и купли-продажи, и найма (аренды), и подряда. Нередко они и именуются таковыми, а также договорами доверительного управления, коммерческой концессии и т.д. Иногда их квалифицируют и как договоры особого рода (sui

generis). На самом деле эти договоры разделяются на ряд самостоятельных типов и видов, образуя сформировавшийся в последние десятилетия во всем мире особый класс договоров об использовании исключительных прав и ноу-хау" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: В 2 т. Том II, полутом 1: Учебник. С. 581.

Ни в коем случае не оценивая в целом обоснованность выделения нового класса договоров в рамках традиционной классификации гражданско-правовых договоров (видимо, это дело будущего), все же заметим, что предмет договора коммерческой концессии, а также совершенно определенные цели участников этого договора далеко выходят за пределы использования исключительных прав и ноу-хау.

Значение и сфера применения

Значение коммерческой концессии (франчайзинга, франшизы) состоит в том, что данная договорная форма является оптимальным средством расширения бизнеса крупных фирм и иных коммерческих организаций-правообладателей, обеспечивающих с помощью этого договора поддержание высоких стандартов соответствующей предпринимательской деятельности. При этом использование коммерческой концессии (франчайзинга, франшизы) избавляет правообладателя от необходимости открывать филиалы и регистрировать новые юридические лица, нанимать дополнительные контингенты служащих. В то же время коммерческие организации-пользователи вливаются в единую интегрированную систему правообладателя и находятся в полной экономической зависимости от последнего, который имеет возможность контролировать их деятельность. Такая схема взаимоотношений позволяет в довольно короткие сроки создавать разветвленные сети бизнеса правообладателя.

В настоящее время франчайзинговая форма организации бизнеса на Западе имеет весьма широкое распространение. Например, по данным Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС), в США по модели франшизы организовано более одной трети всей розничной торговли. В Австралии на условиях франшизы работают свыше 90% организаций быстрого обслуживания <*>. --------------------------------

<*> См.: Евдокимова В. Франшиза и договор коммерческой концессии // Хозяйство и право. 1997. N 12. С. 113 - 114.

Для пользователя франчайзинг имеет то значение, что он значительно снижает степень его предпринимательского риска, поскольку пользователь выступает на рынке "под вывеской" известной фирмы-правообладателя, а также пользуется услугами последней по обучению работников и организации бизнеса. Более того, в своей предпринимательской деятельности пользователь использует не только фирменное наименование, коммерческую информацию правообладателя, но и его деловую репутацию и коммерческий опыт. Все это способствует сокращению производственных затрат и значительному повышению эффективности капиталовложений, а в конечном счете - стабильности положения пользователя на рынке соответствующих товаров и услуг. К примеру, в США после пяти лет деятельности на рынке выживает лишь 23% частных предприятий, а после 10 лет их остается восемь из 100, в то время как среди фирм, работающих на условиях франчайзинга, через пять лет прекращают деятельность только восемь предприятий из 100, а через 10 лет - 10 из 100 <*>. --------------------------------

<*> См.: Новосельцев О.В. Франчайзинг: история развития, правовое регулирование, оценка // Финансовая газета. 1999. Май. N 18.

Наконец, для третьих лиц (потребителей) организация работы производителей товаров, работ, услуг на условиях франчайзинга имеет то значение, что при этом обеспечивается соблюдение определенных стандартов, принятых в деятельности правообладателя, в результате чего рынок быстро насыщается высококачественными товарами, работами, услугами.

С другой стороны, франчайзинговые соглашения несут в себе потенциальную опасность нарушения прав потребителей. Как подчеркивает Г.Е. Авилов, "сама идея франчайзинга основана на своеобразной подмене субъекта, когда пользователь выступает в обороте фактически под чужим именем - под именем правообладателя, используя его фирменное наименование и товарные знаки... Если же потребитель покупает товар, произведенный пользователем по договору коммерческой концессии, он чаще всего полагает, что товар произведен если не самим обладателем товарного знака, то хотя бы его дочерней компанией" <*>. Эта потенциальная опасность нарушения прав и законных интересов потребителей делает необходимым детальное правовое регулирование договора коммерческой концессии. На обеспечение защиты прав

потребителей, в частности, ориентированы содержащиеся в гл. 54 ГК нормы о регистрации договора коммерческой концессии, об обязанности пользователя информировать потребителей и обеспечивать надлежащее качество товаров, работ и услуг, об ответственности правообладателя за нарушение пользователем требований, предъявляемых к качеству товаров, работ и услуг (ст. 1028, 1032, 1034 ГК). --------------------------------

<*> Авилов Г.Е. Указ. соч. С. 52.

По сфере применения правоотношения коммерческой концессии (франчайзинга, франшизы) охватывают самые различные виды бизнеса. На Западе франчайзинг используется для производства и сбыта товаров (Product Distribution Franchising), для оказания услуг (Business Format Franchising). Обычно выделяют такие виды франчайзинга, как производственный, сбытовой, торговый, а также франчайзинг в сфере обслуживания <*>. --------------------------------

<*> См.: Шмиттгофф К. Экспорт: право и практика международной торговли. М., 1993. С. 140; Авилов Г.Е. Указ. соч. С. 551; Суханов Е.А. Указ. соч. С. 624.

Основная сфера распространения франчайзинга - автомобильная промышленность и услуги автосервиса, бензозаправочные станции, автошколы, пункты проката, ремонтно-строительные организации, салоны моды и косметических услуг, аптеки, центры профориентации и переподготовки рабочей силы, пункты по оказанию компьютерных услуг, организации бытового обслуживания, предприятия быстрого обслуживания, рестораны, гостиничное хозяйство и др.

Активно развивается концессия и в России. Первым договором коммерческой концессии, по которому пользователю предоставлялось право использовать комплекс исключительных прав правообладателя, зарегистрированным в Патентном ведомстве России в июне 1996 г., стал договор, заключенный между американской компанией "Колгейт-Палмолив" (правообладатель) и российским акционерным обществом "Колгейт-Палмолив" (пользователь). По этому договору наряду с правом использования фирменного наименования правообладателя российскому пользователю было предоставлено право на использование 35 изобретений, семи промышленных образцов в области производства средств гигиены, около 60 товарных знаков, а также технические, технологические и коммерческие ноу-хау <*>. В настоящее время на условиях коммерческой концессии в нашей стране действует большое количество организаций общественного питания (рестораны "Макдоналдс", "Пицца-хат"), отелей ("Шератон", "Хилтон"), производителей бытовой техники, модной обуви и одежды и др. --------------------------------

<*> См.: Новосельцев О.В. Франчайзинг: история развития, правовое регулирование, оценка (продолжение) // Финансовая газета. 1999. N 19. Май.

Что касается правового оформления коммерческой концессии (франчайзинга, франшизы), то соответствующие договоры обычно, как отмечает Б.И. Пугинский, "заключаются как двухуровневые. Сама договоренность об исключительной продаже и лицензионное соглашение оформляются в виде рамочного (основного) договора, носящего долгосрочный характер. С учетом его условий заключают отдельные договоры на продажу товара в текущие периоды или реализацию партий товара" <*>. --------------------------------

<*> Пугинский Б.И. Указ. соч. С. 218.

Следует также отметить (как факт), что, несмотря на бурное развитие в последние годы коммерческой концессии, в настоящее время отсутствует какая-либо серьезная судебная практика по разрешению споров, вытекающих из договоров коммерческой концессии.

2. Объекты договора коммерческой концессии

Как уже отмечалось, объектом договора коммерческой концессии является комплекс исключительных прав, принадлежащих правообладателю, в отношении которого пользователь наделяется правом его использования в предпринимательской деятельности. Вместе с тем отдельные исключительные права, входящие в комплекс исключительных прав, применительно к договору коммерческой концессии имеют различное правовое значение. В этом смысле исключительные права правообладателя могут быть дифференцированы на две категории: первую категорию составляют исключительные права, предоставление права пользования которыми пользователю составляет существо обязательства правообладателя по договору коммерческой концессии, без чего договор коммерческой концессии не может считаться заключенным (право на фирменное наименование или коммерческое обозначение

правообладателя, а также право на охраняемую коммерческую информацию); ко второй категории исключительных прав могут быть отнесены те исключительные права, использование которых пользователем может быть предусмотрено договором коммерческой концессии, однако договор считается заключенным и при отсутствии упоминания в нем о наделении пользователя правом использования соответствующих прав, принадлежащих правообладателю (права на товарный знак, знак обслуживания, права патентообладателя и др.). Первую категорию исключительных прав можно условно обозначить как обязательные объекты, а вторую - как факультативные объекты договора коммерческой концессии.

Обязательные объекты

В соответствии со ст. 1027 ГК в состав комплекса исключительных прав, право на использование которого предоставляется по договору коммерческой концессии пользователю, в обязательном порядке должны быть включены право на фирменное наименование или коммерческое обозначение правообладателя, а также право на охраняемую коммерческую информацию (ноу-хау).

Под фирменным наименованием (фирмой) как объектом исключительных прав в юридической литературе понимается то наименование, закрепляемое за юридическим лицом - коммерческой организацией, под которым оно выступает в гражданском обороте и которое индивидуализирует это лицо в ряду других участников гражданского оборота <*>. По структуре в составе фирменного наименования (т.е. соответствующего словесного обозначения, индивидуализирующего коммерческую организацию) принято выделять две составные части: основную, которая именуется корпусом фирмы (организационно-правовая форма коммерческой организации, ее тип и предмет деятельности), и вспомогательную, которая именуется добавлениями. Вспомогательная часть фирмы включает в себя обязательные и факультативные элементы. К числу обязательных элементов относятся специальное наименование организации, ее номер или иное специальное обозначение, позволяющее отличить ее от других организаций. Речь идет об условных обозначениях в виде оригинальных слов, имен собственных, географических названий. Факультативные элементы вспомогательной части фирмы представляют собой, в частности, сокращенное наименование организации и иные различные добавления, которые могут быть включены владельцем фирмы. --------------------------------

<*> См., напр.: Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации. М., 1996. С. 521; Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций. С. 585 - 586 (автор - Л.А. Трахтенгерц).

Наличие у коммерческой организации исключительного права на фирму означает право (и одновременно обязанность) выступать в имущественном обороте под собственным фирменным наименованием и возможность защищать свое право на фирму от любых действий третьих лиц, связанных с ее неправомерным использованием.

Право на фирму возникает с момента государственной регистрации самой коммерческой организации в качестве юридического лица. Данный вывод вытекает из п. 4 ст. 54 ГК, согласно которому юридическое лицо, являющееся коммерческой организацией, должно иметь фирменное наименование; юридическое лицо, фирменное наименование которого зарегистрировано в установленном порядке, имеет исключительное право его использования. Правда, в данной статье ГК содержится указание на то, что порядок регистрации и использования фирменных наименований определяется законом и иными правовыми актами в соответствии с ГК. Однако, устанавливая перечень сведений, которые должны содержаться в учредительных документах юридического лица, ГК (п. 2 ст. 52) предусматривает в числе таких сведений наименование юридического лица, что в отношении коммерческой организации может означать лишь ее фирменное наименование. Поэтому исключительное право на фирму может возникнуть у коммерческой организации лишь с момента государственной регистрации ее учредительных документов.

По ранее действовавшему законодательству право на фирму возникало в явочном порядке с того момента, когда организация фактически начинала пользоваться соответствующей фирмой (п. 10 Положения о фирме 1927 г. <*>). До недавнего времени российское законодательство не допускало уступку права на фирменное наименование либо выдачу разрешений на его использование. Такая возможность появилась у обладателей фирмы лишь с принятием части второй ГК, содержащей нормы о договоре коммерческой концессии. --------------------------------

<*> Утверждено Постановлением ЦИК и СНК от 22 июня 1927 г. // СЗ СССР. 1927. N 40. Ст. 395.

А.П. Сергеев обоснованно указывает на то, что в качестве объекта договора коммерческой концессии обычно выступает "не все фирменное наименование со всеми его необходимыми атрибутами, а лишь то условное обозначение, которое является обязательным добавлением к корпусу фирмы и индивидуализирует предпринимателя среди других участников гражданского оборота. Как правило, пользователю предоставляется право на использование данного специального наименования вместе с его собственным фирменным наименованием". По мнению А.П. Сергеева, законодательство "не запрещает и того, чтобы пользователь с согласия правообладателя использовал фирменное наименование последнего в качестве своего собственного фирменного наименования. Однако для этого соответствующее фирменное наименование должно быть внесено в учредительные документы пользователя со всеми вытекающими отсюда последствиями" <*>. Последний вывод вызывает сомнения, учитывая, что корпус фирмы должен содержать указание на организационно-правовую форму обладателя фирменного наименования. А как известно, перечень организационно-правовых форм, в которых могут действовать российские коммерческие организации, является закрытым (п. 2 ст. 50 ГК). Для тех же ситуаций, когда организационно-правовая форма пользователя будет совпадать с организационно-правовой формой, в которой действует правообладатель, использование пользователем в качестве собственной фирмы фирменного наименования правообладателя значительно затруднит исполнение пользователем его обязанности информировать покупателей (заказчиков) о том, что он использует фирменное наименование правообладателя на основе договора коммерческой концессии. --------------------------------

<*> Сергеев А.П. Указ. соч. С. 538 - 539.

Под коммерческим обозначением правообладателя обычно понимается незарегистрированное, но общеизвестное наименование, используемое в деятельности предпринимателя. Такой подход к определению понятия "коммерческое обозначение" был предложен Е.А. Сухановым в одном из первых комментариев к части второй ГК; по его мнению, соответствующее содержание данного термина может быть выведено из Парижской конвенции по охране промышленной собственности <*>. Позже с данным подходом согласились и многие другие авторы. Например, А.А. Иванов, соглашаясь с мнением Е.А. Суханова, полагает, что данное определение можно дополнить указанием на то, что "коммерческое обозначение - такое название бизнеса, которое не совпадает с фирменным наименованием юридического лица или именем индивидуального предпринимателя, этот бизнес ведущим" <**>. --------------------------------

<*> См.: Комментарий части второй Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей. М., 1996. С. 247.

<**> Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 632.

Парижская конвенция по охране промышленной собственности от 20 марта 1883 г. (с последующими изменениями и дополнениями), к которой СССР присоединился в 1965 г. <*>, действительно включает в себя ст. 6-bis о защите общеизвестных товарных знаков. Согласно указанной статье страны-участницы Конвенции приняли на себя обязанность отклонять или признавать недействительной регистрацию или запрещать применение товарного знака, представляющего собой воспроизведение, имитацию или перевод другого знака, способные вызвать смешение со знаком, который по определению компетентного органа страны регистрации или страны применения уже является в этой стране общеизвестным в качестве знака лица, пользующегося преимуществами Конвенции, и используется для маркировки идентичных или подобных продуктов. Это положение распространяется и на те случаи, когда существенная составная часть знака представляет собой воспроизведение такого общеизвестного знака или имитацию, способную вызвать смешение с ним. --------------------------------

<*> См.: Постановление Совета Министров СССР от 8 марта 1965 г. N 148 // СП СССР. 1965. N 4. Ст. 23.

Как видим, речь идет о знаках, общеизвестных в качестве знака определенного лица, защита которых приравнивается к защите зарегистрированного товарного знака. В связи с этим А.П. Сергеев указывает: "Российское законодательство не охраняет не зарегистрированные в российском Патентном ведомстве обозначения, за исключением так называемых общеизвестных знаков, которые охраняются в силу принятых Россией международных обязательств. Поэтому фактический пользователь того или иного незарегистрированного обозначения, если только оно не является общеизвестным, не приобретает на него никаких особых прав и не вправе претендовать на исключительное право на его использование независимо от времени введения его в хозяйственный оборот" <*>.

-------------------------------- <*> Сергеев А.П. Указ. соч. С. 555.

Таким образом, в настоящее время в качестве правообладателя коммерческого обозначения

как общеизвестного знака определенного лица может выступать лишь иностранный предприниматель, находящийся в стране - участнице Парижской конвенции.

Под охраняемой коммерческой информацией, которая относится к обязательным объектам договора коммерческой концессии, понимается такая информация, которая имеет действительную коммерческую ценность в силу неизвестности ее третьим лицам, к ней нет свободного доступа на законном основании, и обладатель информации принимает меры к охране ее конфиденциальности. При соблюдении этих требований, установленных ст. 139 ГК, информация признается объектом гражданских прав, которые имеют все признаки исключительных прав. В связи с этим, например, А.П. Сергеев подчеркивает принципиальную возможность монопольного владения и пользования коммерческой информацией при условии, что данная информация неизвестна третьим лицам. "Если закон признает право лица, владеющего информацией, на сохранение ее в тайне и одновременно требует от третьих лиц воздерживаться от несанкционированного завладения этой информацией, - пишет А.П. Сергеев, - налицо исключительное субъективное право на эту информацию... Таким образом, коммерческая тайна обладает всеми свойствами объекта интеллектуальной собственности и является его особой разновидностью" <*>. --------------------------------

<*> Сергеев А.П. Указ. соч. С. 621.

Аналогичной позиции придерживается Л.А. Трахтенгерц, по мнению которой коммерческой информацией как обязательным элементом комплекса исключительных прав, право на использование которого предоставляется пользователю в соответствии с договором коммерческой концессии, могут быть признаны "сведения экономического, методического, технического характера по различным аспектам организации и осуществления хозяйственной деятельности правообладателя... Имеется в виду конфиденциальная информация, содержащая секреты производства или иные сведения, составляющие коммерческую тайну в соответствии со ст. 139 ГК, т.е. обладающие действительной или потенциальной коммерческой ценностью" <*>. --------------------------------


Сущность исключительного права на коммерческую информацию состоит в том, что обладатель такой информации имеет обеспеченную возможность сохранять эту информацию в тайне, а также требовать от всех третьих лиц воздерживаться от использования незаконных методов для получения соответствующей информации. Содержание указанного субъективного исключительного права обладателя коммерческой информации включает в себя возможность распорядиться принадлежащим ему объектом интеллектуальной собственности, в том числе путем предоставления пользователю по договору коммерческой концессии права на использование соответствующей коммерческой информации.

Факультативные объекты

Договором коммерческой концессии может быть предусмотрено предоставление пользователю в составе комплекса исключительных прав права на использование в предпринимательской деятельности иных (помимо обязательных) объектов интеллектуальной собственности. Содержащий соответствующее положение п. 1 ст. 1027 ГК не предусматривает перечень таких исключительных прав, а лишь называет (для примера) исключительные права правообладателя на товарные знаки и знаки обслуживания.

Товарный знак и знак обслуживания - это обозначения, способные отличать соответственно товары и услуги одних юридических или физических лиц от однородных товаров и услуг иных лиц (ст. 1 Закона Российской Федерации от 23 сентября 1992 г. "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" <*>). --------------------------------


В отличие от фирменного наименования коммерческих организаций, товарные знаки (знаки обслуживания) могут быть выражены не только словесными обозначениями, но и изобразительными, объемными и другими обозначениями или их комбинациями.

Исключительное право на товарный знак (знак обслуживания) возникает у его владельца на основании государственной регистрации товарного знака (знака обслуживания), осуществляемой Роспатентом.

Данные о государственной регистрации товарного знака (знака обслуживания) вносятся в Государственный реестр товарных знаков и знаков обслуживания Российской Федерации. Указанные данные включают в себя сам товарный знак (знак обслуживания), сведения о его владельце, дате приоритета товарного знака (знака обслуживания) и дате его регистрации, перечень товаров (услуг), для которых зарегистрирован товарный знак (знак обслуживания), другие сведения, относящиеся к регистрации товарного знака (знака обслуживания).

На зарегистрированный товарный знак (знак обслуживания) выдается соответствующее свидетельство, которое удостоверяет приоритет товарного знака (знака обслуживания), а также исключительное право его владельца на товарный знак (знак обслуживания) в отношении товаров (услуг), указанных в свидетельстве.

За владельцем товарного знака (знака обслуживания) признается исключительное право пользоваться им и распоряжаться, а также запрещать его использование другими лицами. Собственно использованием товарного знака признается применение его на товарах, для которых товарный знак зарегистрирован, или на их упаковке. Использованием товарного знака (знака обслуживания) считается также применение его в рекламе, печатных изданиях, на официальных бланках, на вывесках, при демонстрации экспонатов на выставках и ярмарках.

В рамках договора коммерческой концессии право на использование товарного знака (знака обслуживания) может быть предоставлено его владельцем (правообладателем) пользователю по лицензионному соглашению, которое должно соответствовать требованиям, предусмотренным ст. 26 Закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров", в частности, такое лицензионное соглашение должно содержать условие о том, что качество товаров (услуг) лицензиата (пользователя) будет не ниже качества товаров (услуг) лицензиара и что лицензиар будет осуществлять контроль за выполнением этого условия.

Срок действия свидетельства на товарный знак (знак обслуживания) ограничен 10 годами. Однако по заявлению владельца товарного знака (знака обслуживания), поданному в течение последнего года действия свидетельства, этот срок может быть продлен каждый раз на 10 лет.

В качестве объектов договора коммерческой концессии могут выступать также исключительные права на изобретения, полезные модели и промышленные образцы. С формально-юридической точки зрения данное обстоятельство подтверждается включением в ГК (п. 2 ст. 1028) специального правила о необходимости регистрации договоров коммерческой концессии на использование объектов, охраняемых в соответствии с патентным законодательством, в федеральном органе исполнительной власти в области патентов и товарных знаков.

Патентный закон Российской Федерации от 23 сентября 1992 г. <*> не содержит общего определения понятия "изобретение". В юридической литературе под изобретением обычно понимается творческое техническое решение практической задачи <**>. Однако исключительные права устанавливаются и удостоверяются патентом только в отношении изобретений, которым может быть предоставлена правовая охрана (патентоспособные изобретения). Речь идет о таких изобретениях, которые являются новыми, имеют изобретательский уровень и промышленно применимы (п. 1 ст. 4 Патентного закона). --------------------------------


<**> См., напр.: Сергеев А.П. Указ. соч. С. 357.

Под новизной изобретения понимается его неизвестность в комплекте изобретений при существующем уровне техники, который, в частности, включает в себя любые сведения, ставшие общедоступными в мире до даты приоритета изобретения. По общему правилу приоритет изобретения (полезной модели, промышленного образца) устанавливается по дате поступления в патентное ведомство заявки, содержащей заявление о выдаче патента, описание, формулу и чертежи, если в описании на них имеется ссылка (п. 1 ст. 19 Патентного закона). Приоритет может быть установлен также по дате подачи первой заявки в государстве-участнике Парижской конвенции по охране промышленной собственности (конвенционный приоритет).

В соответствии с п. 2 ст. 4 Патентного закона объектами изобретения признаются: устройство, способ, вещество, штамм микроорганизма, культуры клеток растений и животных, а также применение известного ранее устройства, способа, вещества, штамма по новому назначению.

К полезным моделям относится конструктивное выполнение средств производства и предметов потребления, а также их составных частей. Полезная модель должна отвечать требованиям новизны и промышленной применимости. Новизна полезной модели означает, что

совокупность ее существенных признаков неизвестна при существующем уровне техники. Уровень техники включает ставшие общедоступными до даты приоритета полезной модели, опубликованные в мире сведения о средствах того же назначения, что и заявленная полезная модель, а также сведения об их применении в Российской Федерации (п. 1 ст. 5 Патентного закона).

В качестве промышленного образца признается художественно-конструкторское решение изделия, определяющее его внешний вид. Промышленному образцу предоставляется правовая охрана при условии, что он является новым, оригинальным и промышленно применимым. Требование новизны считается соблюденным, если совокупность существенных признаков промышленного образца, определяющих эстетические или экономические особенности изделия, не известна из сведений, ставших общедоступными в мире до даты приоритета промышленного образца. Промышленный образец признается оригинальным, если его существенные признаки обусловливают творческий характер эстетических особенностей изделия. Промышленный образец считается промышленно применимым, если он может быть многократно воспроизведен путем изготовления соответствующего изделия (п. 1 ст. 6 Патентного закона).

Исключительные права на изобретение, полезную модель, промышленный образец удостоверяются патентом на изобретение, свидетельством на полезную модель, патентом на промышленный образец. Данный документ (патент или свидетельство) подтверждает приоритет, авторство изобретения, полезной модели или промышленного образца и исключительное право на их использование. Патент на изобретение действует в течение 20 лет считая с даты поступления заявки в Патентное ведомство. Срок действия свидетельства на полезную модель составляет пять лет, однако его действие может быть продлено Патентным ведомством на срок до трех лет. Патент на промышленный образец действует в течение 10 лет, указанный срок может быть продлен не более чем на пять лет (п. 1 - 3 ст. 3 Патентного закона).

Сущность исключительного права патентообладателя на изобретение, полезную модель, промышленный образец состоит в том, что он может использовать указанные объекты интеллектуальной собственности по своему усмотрению при условии, что такое использование не нарушает прав других патентообладателей. Патентообладатель вправе запретить использование изобретения, полезной модели, промышленного образца другим лицам, кроме случаев, когда в соответствии с законодательством такое использование не является нарушением прав патентообладателя.

Продукт (изделие) признается изготовленным с использованием запатентованного изобретения, полезной модели, если в нем был использован каждый признак изобретения, полезной модели, включенный в независимый пункт формулы или эквивалентный ему признак. Что касается промышленного образца, то изделие считается изготовленным с его использованием, если оно содержит все существенные признаки промышленного образца.

В случае неиспользования или недостаточного использования патентообладателем изобретения или промышленного образца в течение четырех лет, а полезной модели - в течение трех лет с даты выдачи патента любое лицо, желающее или готовое использовать охраняемый объект промышленной собственности, при отказе патентообладателя от заключения лицензионного договора может обратиться в Высшую патентную палату Российской Федерации с ходатайством о предоставлении ему принудительной неисключительной лицензии.

Патентообладатель, так же как и владелец товарного знака (знака обслуживания), может уступить полученный патент любому физическому или юридическому лицу. Уступка патента означает смену патентообладателя.

Любое лицо, не являющееся патентообладателем, вправе использовать изобретение, полезную модель, промышленный образец, защищенные патентом (свидетельством), не иначе как с разрешения патентообладателя на основе заключаемого между ними лицензионного договора.

Применительно к договору коммерческой концессии право на использование изобретения, полезной модели или промышленного образца может быть предоставлено патентообладателем (который в этом случае является обладателем патента на соответствующий объект интеллектуальной собственности) пользователю непосредственно договором коммерческой концессии. Возможен и другой вариант, когда по отношению к исключительным правам на изобретение, полезную модель или промышленный образец договор коммерческой концессии выполняет лишь роль рамочного соглашения, предусматривающего принципиальную возможность предоставления пользователю в составе комплекса исключительных прав и права использовать соответствующее изобретение, полезную модель или промышленный образец. В последнем случае предоставление пользователю права на использование каждого конкретного изобретения, полезной модели или промышленного образца должно осуществляться на основе лицензионных соглашений.

3. Субъекты договора

Сторонами по договору коммерческой концессии могут быть коммерческие организации и граждане, зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей (п. 3 ст. 1027 ГК).

Принимая во внимание основную цель договора коммерческой концессии (создание или расширение товаропроводящей сети правообладателя), в качестве правообладателя по договору коммерческой концессии должен выступать крупный производитель товаров (работ, услуг), заинтересованный в расширении своего бизнеса.

Встречающийся в юридической литературе взгляд на правообладателя как на лицо, которое должно отвечать лишь двум формальным требованиям: быть предпринимателем и одновременно обладать теми исключительными правами, которые выступают в качестве объекта коммерческой концессии, - не учитывает цель и экономическую сущность договора коммерческой концессии, а также требования законодательства об исключительных правах на отдельные объекты интеллектуальной собственности. Например, А.А. Иванов пишет: "Правообладатель - это лицо, которому принадлежат те исключительные права, использование которых он разрешает пользователю. Естественно, он должен быть надлежащим образом легитимирован как обладатель этих прав. Правообладатель должен быть предпринимателем (п. 3 ст. 1027 ГК). Это означает, что он использует принадлежащие ему исключительные права в процессе коммерческой деятельности. Однако закон не требует, чтобы правообладатель и приобретал соответствующие права, будучи предпринимателем. Достаточно лишь, чтобы он официально был зарегистрирован как предприниматель к моменту заключения договора коммерческой концессии" <*>. --------------------------------


Между тем, как известно, в комплексе исключительных прав, право на использование которых предоставляется пользователю на основе договора коммерческой концессии, в обязательном порядке должны присутствовать принадлежащие правообладателю права на фирменное наименование или коммерческое обозначение, а также на охраняемую коммерческую информацию (п. 1 ст. 1027 ГК). Но право на фирменное наименование может принадлежать лишь юридическому лицу, являющемуся коммерческой организацией (п. 4 ст. 54 ГК). Данные законоположения исключают для правообладателя ситуацию, когда он, приобретая соответствующие исключительные права, не имел бы статуса предпринимателя. Более того, по-видимому, возможность выступать в качестве правообладателя по общему правилу исключается и для граждан, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей (во всяком случае, для отечественных предпринимателей). Ведь всякий гражданин, в том числе и индивидуальный предприниматель, участвуя в имущественном обороте, приобретает и осуществляет гражданские права и обязанности под своим собственным именем, включающим фамилию, имя и отчество, если иное не вытекает из закона или национального обычая (п. 1 ст. 19 ГК). Как правильно подчеркивает А.П. Сергеев, "предоставление индивидуальному предпринимателю права на пользование особым фирменным наименованием было бы излишней мерой, так как его индивидуализация в гражданском обороте вполне обеспечивается тем, что он выступает в нем под своим собственным именем. Более того, иное решение вопроса было бы неправильным и по существу, так как оно лишь создавало бы для третьих лиц дополнительные трудности в определении действительного правового статуса предпринимателя" <*>. --------------------------------


Что касается иного обязательного объекта коммерческой концессии, а именно исключительного права на охраняемую коммерческую информацию, то его обладателем может быть только лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность. Такой вывод вытекает из определения понятия "коммерческая тайна", содержащегося в п. 1 ст. 139 ГК. Правда, в данном случае в роли субъектов исключительного права на охраняемую коммерческую информацию может выступать не только коммерческая организация, но и гражданин, зарегистрированный в качестве индивидуального предпринимателя, однако последний тем не менее, не являясь обладателем фирменного наименования, не может быть правообладателем по договору коммерческой концессии.

Нельзя, не будучи юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем, приобрести исключительное право на товарный знак или знак обслуживания. Согласно п. 3 ст. 2 Закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" товарный знак может быть зарегистрирован на имя юридического лица, а также физического лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность.

Таким образом, в настоящее время в качестве правообладателя по договору коммерческой концессии, который предоставляет право использования принадлежащего ему комплекса исключительных прав пользователю, может выступать только юридическое лицо, действующее в форме коммерческой организации.

Что касается другого субъекта договора коммерческой концессии - пользователя, то он, приобретая право на использование комплекса исключительных прав в предпринимательской деятельности, должен иметь статус коммерческой организации или индивидуального предпринимателя.

Некоторые сомнения относительно возможности для индивидуального предпринимателя выступать в роли пользователя по договору коммерческой концессии возникают в случае, когда указанным договором предусмотрено право или обязанность пользователя предоставить соответствующий комплекс исключительных прав, принадлежащих правообладателю, другим лицам на основе коммерческой субконцессии. При этих условиях пользователь, заключая договор субконцессии с другими лицами (вторичными пользователями), выступает в качестве вторичного правообладателя. Однако в такой ситуации пользователь предоставляет право использовать чужие исключительные права, не будучи их правообладателем, действуя на основе договора с последним. Для подобных действий пользователю, видимо, не требуется статуса коммерческой организации, как это имеет место в отношении основного правообладателя (применительно к праву на фирменное наименование).

4. Форма договора и порядок его заключения

Правила о форме договора коммерческой концессии, содержащиеся в гл. 54 ГК, сводятся к тому, что договор коммерческой концессии должен быть заключен в письменной форме. Несоблюдение письменной формы договора влечет его недействительность, такой договор считается ничтожным (п. 1 ст. 1028 ГК).

Однако данные положения, несмотря на свою краткость, свидетельствуют о весьма существенных особенностях формы договора коммерческой концессии по сравнению с общими правилами о форме гражданско-правового договора.

Во-первых, как известно, договор в письменной форме может быть заключен не только путем составления одного документа, подписанного сторонами, а также путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору (п. 2 ст. 434 ГК). Представляется, что договор коммерческой концессии может быть заключен исключительно путем составления одного документа, подписанного сторонами. Несмотря на отсутствие соответствующей нормы в гл. 54 ГК, использование иных способов заключения договоров исключается требованием об обязательной регистрации договора коммерческой концессии (п. 2 ст. 1028 ГК). Очевидно, что на регистрацию может быть представлен лишь единый текст договора в форме документа, подписанного обеими сторонами, а не различного рода переписка между ними.

Во-вторых, обнаруживается существенная разница в последствиях несоблюдения письменной формы договора. По общему правилу несоблюдение простой письменной формы сделки имеет то последствие, что лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства и, стало быть, не влечет недействительности самой сделки. И только в случаях, прямо указанных в законе или в соглашении сторон, несоблюдение простой письменной формы сделки влечет ее недействительность (ст. 162 ГК). Договор коммерческой концессии, в отношении которого не соблюдена письменная форма, признается ничтожной сделкой. Хотя столь жесткие последствия нарушения требований к письменной форме договора, который подлежит обязательной регистрации, представляются не вполне оправданными. Оптимальным последствием несоблюдения письменной формы договора в подобной ситуации мог бы служить отказ в его регистрации.

В гл. 54 ГК отсутствуют какие-либо специальные правила, определяющие особый порядок заключения договора коммерческой концессии, в силу чего соответствующие правоотношения подлежат регулированию общими положениями о договоре. Поэтому договор коммерческой концессии может считаться заключенным, если между сторонами в письменной форме (путем подписания одного документа) достигнуто соглашение по всем существенным условиям (п. 1 ст. 432 ГК). Разногласия, которые возникают между сторонами при заключении договора коммерческой концессии, могут быть переданы на разрешение арбитражного суда только по соглашению сторон, и, если такое соглашение достигнуто, спорные условия договора определяются по решению суда (ст. 446 ГК). В целом договор коммерческой концессии не относится к числу договоров, заключение которых является обязательным для сторон, поэтому к взаимоотношениям сторон в полном объеме применяется принцип свободы договора: они свободны в заключении этого договора и определяют его условия по своему усмотрению (п. 1 и 3 ст. 421 ГК).

Формирование договорных отношений по коммерческой концессии может значительно усложниться, если договор заключается в виде рамочного соглашения. Например,

непосредственно в договоре коммерческой концессии могут содержаться условия о предоставлении пользователю права на использование лишь принадлежащих правообладателю фирменного наименования и охраняемой коммерческой информации (эти условия должны присутствовать в договоре под страхом признания его незаключенным), а в отношении исключительных прав на иные объекты (товарные знаки или знаки обслуживания, изобретения, полезные модели, промышленные образцы) - условия об их передаче в будущем в пределах срока действия договора коммерческой концессии. В подобных ситуациях передача права на использование указанных исключительных прав должна оформляться отдельными лицензионными соглашениями. Причем, если соответствующие условия сформулированы в договоре коммерческой концессии достаточно определенно, может возникнуть ситуация, когда заключение лицензионных договоров для правообладателя станет обязательным (речь идет о случаях, когда условия договора коммерческой концессии могут быть истолкованы как порождающие обязанность правообладателя заключить лицензионные договоры либо признаны предварительным договором).

Как уже отмечалось, договор коммерческой концессии подлежит регистрации. В соответствии с п. 2 ст. 1028 ГК регистрация договоров коммерческой концессии производится органом, осуществившим регистрацию юридического лица или индивидуального предпринимателя, выступающего по договору в качестве правообладателя. Однако, если правообладатель зарегистрирован в качестве юридического лица или индивидуального предпринимателя в иностранном государстве, регистрация договора коммерческой концессии производится органом, осуществившим регистрацию юридического лица или индивидуального предпринимателя, являющегося пользователем.

Особое внимание необходимо обратить на положение о том, что в отношениях с третьими лицами стороны договора коммерческой концессии вправе ссылаться на этот договор лишь с момента его государственной регистрации. Это означает, что для самих сторон (правообладателя и пользователя) договор коммерческой концессии вступает в силу с момента его подписания. Однако в данном случае трудно понять логику законодателя. Ведь пользователь, заключив договор коммерческой концессии, получает право использовать принадлежащие правообладателю исключительные права в своей предпринимательской деятельности. Но такое использование возможно лишь во взаимоотношениях с третьими лицами, по отношению к которым пользователь не может ссылаться на договор коммерческой концессии. В то же время среди основных обязанностей пользователя по договору коммерческой концессии ГК (ст. 1032) называет обязанность информировать покупателей (заказчиков) наиболее очевидным для них способом о том, что он использует фирменное наименование, коммерческое обозначение, товарный знак, знак обслуживания или иное средство индивидуализации в силу договора коммерческой концессии.

В связи с изложенным представляется, что положение о возможности для сторон договора коммерческой концессии ссылаться на этот договор в отношениях с третьими лицами лишь с момента его регистрации является излишним. Гораздо предпочтительнее в данном случае было бы применять общее положение о том, что договор, подлежащий государственной регистрации, вступает в силу (считается заключенным) с момента его регистрации (п. 3 ст. 433 ГК).

Ситуация с регистрацией договора коммерческой концессии значительно усложняется, если в состав комплекса исключительных прав, принадлежащих правообладателю, право на использование которых предоставляется пользователю, входят исключительные права на изобретение, полезную модель, промышленный образец, товарный знак или знак обслуживания, т.е. объекты, охраняемые патентным законодательством. В этом случае договор коммерческой концессии помимо регистрации органом, осуществившим регистрацию правообладателя в качестве юридического лица, должен быть также зарегистрирован федеральным органом исполнительной власти в области патентов и товарных знаков. Несоблюдение этого требования влечет признание договора коммерческой концессии недействительным (ничтожным).

5. Содержание договора

Под содержанием гражданско-правового договора разумеется совокупность всех его условий. В этом смысле можно говорить о содержании конкретного договора (совокупности всех условий, включенных сторонами в договор) и о содержании идеального договора, предусмотренного законодательством и отнесенного последним к тому или иному типу договорных обязательств. Законодательством предусматриваются лишь условия, касающиеся существа соответствующего договорного обязательства, которые в своей совокупности позволяют данный тип договорного обязательства квалифицировать как самостоятельный гражданско-правовой договор. Конкретные договоры, заключаемые сторонами в реальном имущественном обороте, по своему содержанию намного богаче и детальнее, нежели идеальная модель соответствующего договора, сконструированного законодателем. Вместе с тем указанные конкретные договоры с точки зрения их содержания должны оцениваться исходя из содержания идеальной модели

договора. Только таким образом можно установить, достигли ли стороны соглашения по всем существенным условиям и, следовательно, можно ли признать данный конкретный договор заключенным; содержит ли конкретный договор совокупность необходимых условий, составляющих набор квалифицирующих признаков соответствующего типа договорного обязательства; подпадает ли конкретный договор под действие правовых норм, регулирующих определенный гражданско-правовой договор.

При анализе содержания конкретного договора особое внимание уделяется наличию в нем всех существенных условий договора. В отличие от иных условий договора, отсутствие которых или признание их недействительными не влияет на судьбу самого договора и его правовую оценку в качестве недействительной сделки или незаключенного договора, недействительность одного из существенных условий либо недостижение соглашения по нему поражает весь договор.

В юридической литературе под содержанием договора обычно понимается совокупность прав и обязанностей сторон. Такая "вольность" является вполне допустимой, поскольку смысл формулирования различных условий договора в основном заключается именно в том, чтобы определить права и обязанности сторон. Правда, при этом необходимо иметь в виду, что содержание самих условий договора в реальном имущественном обороте далеко не ограничивается определением прав и обязанностей сторон: в текстах конкретных договоров можно обнаружить немалое число условий, представляющих собой организационные, технические и иные параметры взаимоотношений сторон. Однако применительно к идеальной модели того или иного типа договорного обязательства, сконструированной в законодательстве, действительно можно говорить о том, что содержание договора представляет собой совокупность прав и обязанностей сторон.

Существенные условия договора коммерческой концессии

Как известно, круг существенных условий всякого гражданско-правового договора должен определяться исходя из требований, содержащихся в ст. 432 ГК, согласно которой существенными являются условия о предмете договора; условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные и необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

В качестве предмета договора коммерческой концессии в юридической литературе обычно предлагается понимать исключительные права, принадлежащие правообладателю, право использования которых предоставляется пользователю. Например, А.А. Иванов пишет: "Предмет договора коммерческой концессии - исключительные права, принадлежащие правообладателю. К этим правам законом отнесены, в частности, права на фирменное наименование, на коммерческое обозначение правообладателя, на охраняемую коммерческую информацию, на товарный знак, знак обслуживания и т.д. Иными словами, речь идет об исключительных правах на результаты интеллектуальной деятельности (ст. 138 ГК), и прежде всего о тех из них, которые направлены на индивидуализацию продукции (работ, услуг)" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 631 - 632.

Представляется, что при таком подходе предмет договора отождествляется с его объектом. Кроме того, такое понимание предмета договора коммерческой концессии не позволяет отделить этот договор от иных типов договоров, объектами которых служат средства индивидуализации участников имущественного оборота и выпускаемых ими товаров, выполняемых работ и оказываемых услуг, а также иные объекты интеллектуальной собственности, например от договора уступки патента или товарного знака (знака обслуживания), лицензионных договоров.

Как верно заметил М.И. Брагинский, "в широком смысле слова предмет охватывает весь набор показателей того, по поводу чего заключен договор. Сюда входят данные о предмете как таковом, включая количество, качество и цену передаваемых товаров, выполняемых работ и оказываемых услуг. Однако применительно к составу существенных условий понятие предмета договора значительно сужается" <*>. Вместе с тем предмет договора во всяком случае должен позволять без труда отличать один тип обязательства от другого. --------------------------------

<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. Изд. 2-е, испр. М., 1999. С. 315.



Под предметом всякого гражданско-правового договора следует понимать предусмотренные им действия, которые должна совершить обязанная сторона (или обязанные стороны). Дело в том, что, когда мы рассуждаем о предмете договора, мы имеем в виду такой его аспект, как "договор-правоотношение", т.е. речь идет о предмете обязательства, возникшего из юридического факта заключения соответствующего договора. Обязательство же представляет собой такое правоотношение, по которому одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности (п. 1 ст. 307 ГК). Поскольку существо обязательства состоит в праве кредитора на определенные действия должника, то суть предмета обязательства заключается в том, что он должен ответить на вопрос, какие именно действия должен совершить должник по данному обязательству.

С учетом приведенного подхода к предмету гражданско-правового договора можно прийти к выводу о том, что предметом договора коммерческой концессии являются действия правообладателя, которые он должен совершить для предоставления пользователю права использовать его исключительные права, а также действия пользователя по уплате правообладателю предусмотренного договором вознаграждения. Указанные действия во многом зависят от того, какие исключительные права, принадлежащие правообладателю, предоставляются в пользование. В частности, для передачи пользователю права на использование фирменного наименования необходимо лишь разрешение правообладателя, которое должно быть предусмотрено договором коммерческой концессии. Вместе с тем в отношениях с третьими лицами возможность реально использовать фирменное наименование правообладателя для пользователя возникает не ранее регистрации договора коммерческой концессии, которая осуществляется органом, зарегистрировавшим правообладателя в качестве юридического лица (если правообладатель - иностранное лицо, то органом, осуществившим регистрацию пользователя). Следовательно, в предмет договора коммерческой концессии входят также действия правообладателя по обеспечению регистрации договора коммерческой концессии (иное может быть предусмотрено договором).

Что касается конкретных форм использования фирменного наименования правообладателя пользователем, то, как подчеркивает А.П. Сергеев, в конкретном договоре коммерческой концессии должно быть определено, "в какой сфере деятельности и каким образом пользователь может использовать фирменное наименование правообладателя. Обычно речь в договоре идет не о вообще любой предпринимательской деятельности, а лишь о конкретных ее видах, соответствующих профилю деятельности правообладателя. Могут быть описаны и конкретные формы использования фирменного наименования, в том числе с исключением некоторых из них из сферы возможностей пользователя" <*>. --------------------------------


Сложнее решается вопрос о такой составной части предмета договора коммерческой концессии, как действия правообладателя по передаче пользователю права на использование исключительных прав на охраняемую коммерческую информацию. По этому поводу в юридической литературе высказаны разные мнения. Например, А.П. Сергеев признает право на коммерческую тайну исключительным правом на объект интеллектуальной собственности и полагает, что "субъект коммерческой тайны может представлять другим лицам разрешение на использование конфиденциальной информации в собственной сфере...". Подобные (лицензионные) соглашения могут заключаться в дополнение "к договорам о предоставлении права на использование запатентованного объекта, товарного знака", они также "входят в содержание договоров франчайзинга и т.д." <*>. Аналогичной позиции придерживается А.А. Иванов, который также считает, что передача ноу-хау охватывается предметом договора коммерческой концессии <**>. --------------------------------

<*> Сергеев А.П. Указ. соч. С. 627 - 628. <**> См.: Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С.

633.

По мнению В.А. Дозорцева, права на охраняемую коммерческую информацию должны быть включены в систему охраны результатов интеллектуальной деятельности. "Речь идет, - пишет В.А. Дозорцев, - о секретах производства, так называемых "ноу-хау" ("know-how"). Здесь предоставление охраны связано с содержанием, но устанавливается она без какой бы то ни было регистрации" <*>. --------------------------------

<*> Права на результаты интеллектуальной деятельности. Авторское право. Патентное право. Другие исключительные права: Вступительная статья // Сборник норм. актов. М., 1994. С. 28.

Принципиально иную позицию по данному вопросу занимает И.А. Зенин, который полагает,

что ноу-хау не относится к объектам исключительных прав, а, напротив, является неохраняемой конфиденциальной информацией, обладающей коммерческой ценностью, поэтому "концепция правового режима ноу-хау заключается не в его охране, а в правовом обеспечении средствами различных отраслей права имущественных интересов обладателя (разработчика, приобретателя) ноу-хау" <*>. Исходя из этого, И.А. Зенин приходит к выводу о том, что "договор о передаче ноу-хау отличается от патентной лицензии и по своей правовой основе, и по предмету. В основе передачи ноу-хау лежит не исключительное право, а фактическая монополия на ноу-хау. Ноу-хау, в отличие от запатентованного изобретения, нельзя использовать, не получив его от обладателя. Следствием этого является необходимость не предоставления по договору права использования, а передачи самого ноу-хау в полном объеме. Не менее важна и другая особенность ноу-хау. Коль скоро в его состав входят различные навыки, методы и способы, передаваемые в форме выполнения определенных действий, есть основания говорить о наличии у договора о передаче ноу-хау свойств подрядного договора". В связи с этим, например, в тех случаях, когда по лицензионному договору лицензиату предоставляется не только право на использование охраняемого изобретения, но и дополнительная информация (ноу-хау), необходимая для его освоения, такой договор И.А. Зенин призывает квалифицировать как "типичный "смешанный договор" (по формулировке п. 3 ст. 421 ГК)" <**>. --------------------------------

<*> Гражданское право: В 2 т. Том II, полутом 1: Учебник. С. 577. <**> Гражданское право: В 2 т. Том II, полутом 1: Учебник. С. 582 - 583, 585.

При таком подходе трудно объяснить положение ГК (п. 1 ст. 1027) о том, что по договору

коммерческой концессии в состав комплекса исключительных прав, принадлежащих правообладателю, право на использование которых предоставляется пользователю, в обязательном порядке включается право на охраняемую коммерческую информацию, что, на наш взгляд, свидетельствует о том, что на такого рода информацию может быть установлено исключительное право и что охраняемая коммерческая информация (ноу-хау) относится к объектам интеллектуальной собственности. Кроме того, предоставление правообладателем пользователю права на использование охраняемой коммерческой информации (во всяком случае, по договору коммерческой концессии) не может рассматриваться в качестве самостоятельного обязательства подрядного типа по той причине, что сам процесс создания ноу-хау (выполнение работ по его созданию) никоим образом не регулируется этим обязательством. Поэтому договор коммерческой концессии, который имеет единый предмет, включающий в себя наряду с правом на использование права на фирменное наименование и иные исключительные права (в том числе и права патентообладателя) также право на использование охраняемой коммерческой информации, не может рассматриваться в качестве смешанного договора (п. 3 ст. 421 ГК).

Немало вопросов вызывает и другой элемент предмета договора коммерческой концессии. Согласно п. 2 ст. 1027 ГК договор коммерческой концессии предусматривает использование комплекса исключительных прав, деловой репутации и коммерческого опыта правообладателя в определенном объеме (в частности, с установлением минимального или максимального объема использования), с указанием или без указания территории использования применительно к определенной сфере предпринимательской деятельности (продаже товаров, полученных от правообладателя или произведенных пользователем, осуществлению иной торговой деятельности, выполнению работ, оказанию услуг).

Например, А.А. Иванов указывает: "В соответствии с п. 2 ст. 1027 ГК наряду с исключительными правами по договору коммерческой концессии могут быть переданы деловая репутация и коммерческий опыт правообладателя, однако это не означает появления новых предметов данного договора, поскольку и деловая репутация, и коммерческий опыт (ноу-хау) есть не что иное, как объекты исключительных прав. В связи с этим нет никакого смысла говорить о расширении предмета договора коммерческой концессии. К нему относятся исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. С. 632 - 633.

В том-то и дело, что предмет договора коммерческой концессии не ограничивается предоставлением пользователю права использовать исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности. Как образно замечает Г.Е. Авилов, "главная особенность франчайзинга состоит в том, что правообладатель как бы делится с пользователем частицей своей личности, давая ему возможность использовать свои, то есть индивидуализирующие правообладателя, признаки" <*>.

-------------------------------- <*> Авилов Г.Е. Указ. соч. С. 557.

Ни деловая репутация, ни коммерческий опыт правообладателя не относятся к объектам

исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности. Предоставляемая правообладателем пользователю возможность их использования (очевидно, что передать кому-либо свою деловую репутацию невозможно) как составная часть предмета договора коммерческой концессии является характерной чертой этого договора, отличающей его от других типов договорных обязательств.

Как известно, деловая репутация как объект субъективных гражданских прав относится к категории личных неимущественных прав и иных нематериальных благ, принадлежащих гражданину от рождения или в силу закона, которые неотчуждаемы и непередаваемы иным способом. В эту же категорию объектов входят жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п. Нематериальные блага как особые объекты гражданских прав не регулируются гражданским законодательством, а, как это предусмотрено п. 2 ст. 150 ГК, лишь защищаются в соответствии с ГК и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и в тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

Что касается юридических лиц (каковыми должны быть правообладатели по договору коммерческой концессии), то таким свойством, как деловая репутация (в юридическом смысле), они обладают в силу содержащейся в ГК нормы о том, что правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица (п. 7 ст. 152 ГК).

Вместе с тем деловая репутация юридического лица (в отличие от деловой репутации гражданина) не может быть признана личным неимущественным правом данного юридического лица, которое является неотчуждаемым и непередаваемым. По этому поводу А.Е. Шерстобитов указывает: "Какой бы теории ни придерживались при определении сущности юридического лица, следует иметь в виду, что оно является искусственным субъектом права и потому не может вообще иметь личных прав (право на деловую репутацию непосредственно связано с имущественными правами)" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: В 2 т. Том 1: Учебник. С. 726 (автор - А.Е. Шерстобитов).

По договору коммерческой концессии деловая репутация правообладателя используется пользователем практически автоматически без какой-либо ее специальной передачи. В самом деле, можно ли использовать в предпринимательской деятельности фирменное наименование или товарный знак, принадлежащие правообладателю, не пользуясь при этом деловой репутацией последнего? Поэтому смысл нормы, содержащейся в п. 2 ст. 1027 ГК (применительно к деловой репутации), скорее состоит в том, что договор коммерческой концессии должен содержать условия об объеме максимального использования пользователем деловой репутации правообладателя в определенной сфере предпринимательской деятельности. Очевидно также, что в тех случаях, когда правообладатель имеет безупречную деловую репутацию, ее использование пользователем сулит ему дополнительную материальную выгоду, что должно сказаться на размере вознаграждения, причитающегося правообладателю.

Что касается коммерческого опыта правообладателя и возможности его использования пользователем по договору коммерческой концессии, то, как представляется, данное понятие не имеет ничего общего с ноу-хау, а является результатом приобретенных правообладателем знаний и навыков в силу продолжительной работы в определенной сфере предпринимательской деятельности. В этом смысле коммерческий опыт, так же как и деловая репутация, не имеет отношения к объектам исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности. Но в отличие от деловой репутации коммерческий опыт не может быть отнесен также и вообще к объектам субъективных гражданских прав. Коммерческий опыт нельзя кому-либо передать (в юридическом смысле), им можно только поделиться, что и происходит во взаимоотношениях сторон по договору коммерческой концессии, имея в виду, что правообладатель во всех случаях обязан проинструктировать пользователя и его работников по вопросам, связанным с осуществлением прав, предоставленных ему по договору, а если это предусмотрено договором - то и оказывать пользователю содействие в обучении и повышении квалификации его работников. И в отношении коммерческого опыта будет правомерным вывод о том, что смысл нормы, содержащейся в п. 2 ст. 1027 ГК, заключается в необходимости определять в договоре коммерческой концессии пределы использования пользователем коммерческого опыта правообладателя применительно к определенной сфере предпринимательской деятельности.

Факультативными элементами предмета (поскольку иное может быть предусмотрено договором) договора коммерческой концессии являются также действия правообладателя по постоянному техническому и консультативному содействию пользователю при осуществлении последним предоставленных ему прав.

Предмет обязательства пользователя, вытекающего из договора коммерческой концессии, включает в себя его действия по использованию при осуществлении предусмотренной договором предпринимательской деятельности фирменного наименования или коммерческого обозначения правообладателя, а также по уплате последнему вознаграждения, предусмотренного договором, в форме, порядке и сроки, согласованные сторонами.

К числу факультативных элементов договора коммерческой концессии (для обеих сторон) можно также отнести их воздержание от действий, выходящих за рамки ограничений прав сторон по договору коммерческой концессии.

Что касается иных (помимо предмета договора) существенных условий договора коммерческой концессии, то непосредственно в гл. 54 ГК отсутствуют какие-либо положения, предусматривающие, что в тексте договора в обязательном порядке должны присутствовать какие-либо иные определенные условия (т.е. условия, названные в законе как существенные).

В качестве существенного условия по признаку необходимости для договоров данного типа может быть названо условие о сроке действия договора коммерческой концессии. Из определения этого договора следует, что он в принципе носит срочный характер: в соответствии с п. 1 ст. 1027 ГК по договору коммерческой концессии правообладатель обязуется предоставить пользователю право использовать в предпринимательской деятельности комплекс принадлежащих правообладателю исключительных прав на срок или без указания срока. На тот случай, если договор коммерческой концессии заключается без указания срока, правоотношения сторон регулируются правилом о том, что каждая из сторон вправе во всякое время отказаться от договора, уведомив об этом другую сторону за шесть месяцев, если договором не предусмотрен более продолжительный срок (п. 1 ст. 1037 ГК). Следовательно, заключая срочный договор коммерческой концессии без указания срока, стороны либо предусматривают в договоре срок (более шести месяцев), который отводится для предупреждения контрагента о его одностороннем прекращении, либо соглашаются с тем, что это условие их договора будет регулироваться диспозитивной нормой, содержащейся в п. 1 ст. 1037 ГК.

Таким образом, условие о сроке действия договора коммерческой концессии, в том числе в виде срока действия договора, заключенного без указания срока, после предупреждения одной из сторон об отказе от этого договора, всегда присутствует в договоре коммерческой концессии, вернее сказать, в обязательстве, вытекающем из этого договора, поскольку, рассуждая о существенных условиях договора, мы имеем в виду такой его аспект, как "договор-правоотношение".

Существенным условием договора коммерческой концессии, необходимым для договоров данного типа, является также условие о вознаграждении, выплачиваемом пользователем правообладателю. Такой вывод следует из определения понятия договора коммерческой концессии, включающего в себя положение о том, что правообладатель обязуется предоставить пользователю право на использование комплекса принадлежащих ему исключительных прав за вознаграждение (п. 1 ст. 1027 ГК). Согласно ст. 1030 ГК вознаграждение по договору коммерческой концессии может выплачиваться пользователем правообладателю в форме фиксированных или периодических платежей, отчислений от выручки, наценки на оптовую цену товаров, передаваемых правообладателем для перепродажи, или в иной форме, предусмотренной договором.

Как отмечает Г.Е. Авилов, "на практике вознаграждение чаще всего состоит из двух частей: своеобразной "входной платы" за присоединение сети правообладателя и последующих периодических платежей, определяемых по твердой шкале или в процентах от выручки" <*>. К схожим выводам приходит также Л.А. Трахтенгерц, которая указывает: "Наиболее распространенной формой оплаты является сочетание фиксированной суммы (так называемый паушальный платеж), которая выплачивается сразу после заключения договора, и периодических (чаще всего годовых) платежей (так называемых роялти) в виде отчислений в определенном проценте от суммы оборота (товаров, услуг, работ)" <**>. --------------------------------

<*> Авилов Г.Е. Указ. соч. С. 555. <**> Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций / Отв.

ред. О.Н. Садиков. С. 589.

Что касается такой категории существенных условий, как условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение, то такого рода существенные условия нехарактерны для договора коммерческой концессии. Данный договор подлежит регистрации, следовательно, он может быть заключен только в форме одного документа,

подписанного сторонами, поэтому ситуация, когда правообладатель или пользователь заявляли бы о каком-либо условии договора как о существенном, которое, однако, не попало в текст договора, вообще исключается.

Права и обязанности сторон

Договор коммерческой концессии является двусторонним (взаимным) и возмездным договором. Поэтому на стороне обоих контрагентов имеются как права, так и обязанности. Причем обязательство, вытекающее из договора коммерческой концессии, на стороне пользователя, вопреки традиционным представлениям, включает в себя обязанности не только перед правообладателем, но и перед третьими лицами, с которыми он вступает в различного рода взаимоотношения при осуществлении предпринимательской деятельности с использованием исключительных прав, деловой репутации и коммерческого опыта правообладателя.

Несмотря на двусторонний характер договора коммерческой концессии, в общем плане можно признать, что правообладатель в данном обязательстве по преимуществу выполняет роль кредитора (лица, оказывающего услуги), а пользователь - роль должника, что находит непосредственное выражение в положениях ГК об объеме и круге прав и обязанностей правообладателя и пользователя по договору коммерческой концессии.

Одна из основных обязанностей пользователя - использовать при осуществлении предусмотренной договором деятельности фирменное наименование или коммерческое обозначение правообладателя указанным в договоре образом (ст. 1032 ГК). В юридической литературе данная обязанность пользователя встретила неоднозначное понимание. Например, А.А. Иванов утверждает: "Однако было бы неправильным сказать, что на пользователе лежит обязанность, которая одновременно является и его правом. У них различное содержание. Право использовать исключительные права касается главным образом тех действий, которые может совершать пользователь. Обязанность же его состоит в том, чтобы не выходить за пределы пользования, установленные договором" <*>. --------------------------------


Иной позиции придерживается Л.А. Трахтенгерц, которая указывает: "Пользователь обязан реализовать в полном объеме полученные права. Он должен осуществлять предусмотренную договором хозяйственную деятельность в обусловленном масштабе и на обусловленном качественном уровне... в рамках этой деятельности он обязан выступать под фирменным наименованием (коммерческим обозначением) правообладателя, указывая фирму на ярлыках товаров, в документации, рекламных материалах, на вывесках и другим обусловленным в договоре образом" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. С. 590.

Е.А. Суханов относит к императивно сформулированным законом обязанностям пользователя обязанность последнего использовать фирменное наименование и коммерческое обозначение правообладателя "лишь строго определенным в договоре способом" <*>. --------------------------------

<*> Суханов Е.А. Указ. соч. С. 629.

О.А. Городов отмечает, что "обязанность пользователя по договору коммерческой концессии использовать фирменное наименование как раз и заключается в том, чтобы он реализовал переданное ему право путем публичной демонстрации вещественных предметов, несущих неопределенному кругу лиц информацию, необходимую для распознания правообладателя..." <*>. --------------------------------

<*> Коммерческое право: Учебник / А.Ю. Бушев, О.А. Городов, Н.С. Ковалевская и др.; Под ред. В.Ф. Попондопуло, В.Ф. Яковлевой. СПб., 1997. С. 424.

Представляется, что обязанности пользователя по договору коммерческой концессии использовать при осуществлении предусмотренной договором деятельности фирменное наименование или коммерческое обозначение правообладателя указанным в договоре образом присущи оба аспекта, отмечаемые в юридической литературе.

Принимая во внимание цель и экономическую сущность договора коммерческой концессии (создание или расширение товаропроводящей сети правообладателя), следует сделать вывод, что заключение договора с новым пользователем означает появление на определенной территории нового звена в интегрированной производственной или торгово-сбытовой сети

правообладателя. В этом случае правообладатель вправе рассчитывать на то, что на соответствующей территории будут реализовываться товары, работы, услуги, которые производятся (выполняются, оказываются) с использованием исключительных прав, деловой репутации и коммерческого опыта правообладателя, под его фирменным наименованием или с использованием его коммерческого обозначения. В этом смысле использование фирменного наименования или коммерческого обозначения правообладателя для пользователя действительно представляет его обязанность перед правообладателем. Трудно себе представить ситуацию, когда бы пользователь, заключив договор коммерческой концессии, получив от правообладателя за вознаграждение право на использование его исключительных прав, тем не менее производил бы соответствующие товары (выполнял работы, оказывал услуги) под собственным фирменным наименованием или с использованием фирмы третьего лица, т.е. не выполнял бы обязанности по использованию фирменного наименования или коммерческого обозначения правообладателя. При таких условиях заключение договора коммерческой концессии теряет всякий практический смысл как для пользователя, так и для правообладателя.

С другой стороны, очевидно, что использование фирмы и иных исключительных прав правообладателя не может осуществляться пользователем произвольно, по своему усмотрению. Такое использование должно осуществляться пользователем только в том порядке и тем способом, которые предусмотрены договором коммерческой концессии. Данное обстоятельство представляет собой второй аспект обязанности пользователя по использованию фирменного наименования или коммерческого обозначения правообладателя. В противном случае можно допустить возможность для пользователя производить товары (выполнять работы, оказывать услуги) без использования исключительных прав, а также коммерческого опыта правообладателя, но под вывеской его фирменного наименования, что не может не причинить ущерб деловой репутации правообладателя.

Важное значение имеет также обязанность пользователя обеспечивать соответствие качества производимых им на основе договора коммерческой концессии товаров, выполняемых работ, оказываемых услуг качеству аналогичных товаров, работ или услуг, производимых, выполняемых или оказываемых непосредственно правообладателем. Данная обязанность направлена прежде всего на защиту прав и законных интересов потребителей, которые, покупая у пользователя производимые им с использованием исключительных прав и коммерческого опыта правообладателя товары, принимая от него работы или услуги, произведенные под вывеской правообладателя, вправе рассчитывать на соответствующее качество этих товаров, работ или услуг. Однако не стоит преуменьшать значения надлежащего исполнения пользователем данной обязанности для самого правообладателя, который, предоставив пользователю возможность использовать свое фирменное наименование и иные исключительные права, при ненадлежащем отношении последнего к исполнению договора коммерческой концессии рискует потерять (в соответствующем регионе) свою деловую репутацию, что не может не сказаться на материальном положении правообладателя. Поэтому соответствующей обязанности пользователя противостоит право (а в случаях, предусмотренных договором, и обязанность) правообладателя контролировать качество товаров (работ, услуг), производимых (выполняемых, оказываемых) пользователем на основании договора коммерческой концессии (п. 2 ст. 1031 ГК).

Обязанностью пользователя по договору коммерческой концессии является также соблюдение инструкций и указаний правообладателя, направленных на обеспечение соответствия характера, способов и условий использования комплекса исключительных прав тому, как он используется самим правообладателем, в том числе указаний, касающихся внешнего и внутреннего оформления коммерческих помещений, используемых пользователем при осуществлении предоставленных ему по договору прав. Как верно отмечает А.А. Иванов, такие инструкции и указания "могут быть даны правообладателем как при заключении договора коммерческой концессии, так и в любое время в период его действия... Однако правообладатель не может предъявлять к пользователю требования, которые не соблюдает сам. Именно это правило служит тем ограничением, которое не позволяет давать чрезмерные или невыполнимые инструкции (указания), а потом требовать досрочного расторжения договора коммерческой концессии по причине их невыполнения" <*>. К этому добавим, что пользователь, несмотря на практически полную экономическую зависимость от правообладателя, остается самостоятельным юридическим лицом (или индивидуальным предпринимателем) и, вполне возможно, занимается и иными видами бизнеса. Поэтому обязательными для него могут признаваться лишь такие инструкции и указания правообладателя, которые даются в рамках договора коммерческой концессии и характеризуются направленностью на создание условий работы пользователя (во взаимоотношениях с потребителями), идентичных условиям самого правообладателя. --------------------------------


Следующую группу обязанностей пользователя по договору коммерческой концессии объединяет то обстоятельство, что все они проявляют себя во взаимоотношениях пользователя с третьими лицами.

Прежде всего необходимо отметить обязанность пользователя информировать покупателей (заказчиков) наиболее очевидным для них способом о том, что он использует фирменное наименование, коммерческое обозначение, товарный знак, знак обслуживания или иное средство индивидуализации, принадлежащие правообладателю, в силу договора коммерческой концессии. Как подчеркивает Л.А. Трахтенгерц, "пользователь во избежание нарушения правил о защите конкурентного рынка не вправе вводить потребителя в заблуждение и должен информировать его о том, что торговля товаром или иная деятельность осуществляется им по договору коммерческой концессии" <*>. Устанавливая данную обязанность пользователя, законодатель в то же время преследовал цель обеспечить интересы правообладателя, который, предоставляя пользователю право использовать свое фирменное наименование и иные исключительные права, решает задачу создания или расширения своей товаропроводящей сети, поэтому для него принципиальное значение имеет то обстоятельство, что покупателям (заказчикам) товаров, работ, услуг известно о том, что продавец, подрядчик, исполнитель услуг является одним из звеньев в производственной или торгово-сбытовой сети правообладателя. Информирование потребителей пользователем о том, что он действует на основании договора коммерческой концессии, необходимо также на случай последующего выявления недостатков приобретенных товаров, выполненных работ или оказанных услуг, поскольку в подобных случаях на правообладателя возлагается субсидиарная ответственность (ст. 1034 ГК). --------------------------------


Следующая обязанность из группы обязанностей, проявляемых во взаимоотношениях пользователя с третьими лицами, состоит в том, что пользователь должен оказывать покупателям (заказчикам) все дополнительные услуги, на которые они могли бы рассчитывать, приобретая (заказывая) товар (работу, услугу) непосредственно у правообладателя. Исполнение пользователем этой обязанности также призвано способствовать решению двух взаимосвязанных задач: защите прав потребителей, которые, обращаясь к производственной или торговой сети правообладателя, вправе рассчитывать на стандартный уровень качества товаров (работ, услуг) и обслуживания, и обеспечению интересов правообладателя, стремящегося сохранить одинаковый уровень обслуживания во всех звеньях своей товаропроводящей сети.

На пользователя возлагается обязанность не разглашать секреты производства правообладателя и другую полученную от него конфиденциальную коммерческую информацию. При этом имеется в виду не только охраняемая коммерческая информация (ноу-хау), право на использование которой предоставляется пользователю по договору коммерческой концессии, но и иная коммерческая информация, в отношении которой договором предусмотрено сохранение ее конфиденциальности (например, размер вознаграждения, выплачиваемый пользователем правообладателю, или планируемый ассортимент товаров, которые будут выпускаться пользователем с использованием товарного знака правообладателя в будущем году).

Договором коммерческой концессии может быть предусмотрена также обязанность пользователя предоставить в течение определенного срока определенному числу лиц право пользования комплексом исключительных прав, принадлежащих правообладателю на условиях коммерческой субконцессии.

Обращает на себя внимание особый подход законодателя к формулированию обязанностей пользователя по договору коммерческой концессии: перечисленные обязанности возлагаются на пользователя с оговоркой о том, что он их несет с учетом характера и особенностей деятельности, осуществляемой пользователем по договору коммерческой концессии (ст. 1032 ГК). Дело, видимо, в том, что коммерческая организация или предприниматель, заключая договор коммерческой концессии в качестве пользователя и попадая в экономическую зависимость от правообладателя, формально-юридически сохраняет свою юридическую самостоятельность и в принципе может заниматься и другими видами предпринимательской деятельности, не подпадающими под действие договора коммерческой концессии. На это обстоятельство обращает внимание, в частности, О.А. Городов, который пишет: "Характер и особенности деятельности пользователя, в свою очередь, зависят от объема предоставленного по договору комплекса исключительных прав и сферы предпринимательской деятельности... которая может быть самой разнообразной. При этом сфера деятельности реципиента комплекса исключительных прав не обязательно должна совпадать со сферой деятельности правообладателя" <*>. --------------------------------

<*> Коммерческое право: Учебник / А.Ю. Бушев, О.А. Городов, Н.С. Ковалевская и др.; Под ред. В.Ф. Попондопуло, В.Ф. Яковлевой. С. 424.

Что касается обязанностей правообладателя по договору коммерческой концессии, то они

дифференцируются на две категории: императивные обязанности, которые возлагаются на всякого правообладателя по этому договору в обязательном порядке (п. 1 ст. 1031 ГК), и диспозитивные обязанности, которые возлагаются на правообладателя только в тех случаях, если иное не предусмотрено договором (п. 2 ст. 1031 ГК).

К числу императивных обязанностей правообладателя относится обязанность передать пользователю техническую и коммерческую документацию и предоставить иную информацию, необходимую пользователю для осуществления прав, предоставленных ему по договору коммерческой концессии, а также проинструктировать пользователя и его работников по вопросам, связанным с осуществлением этих прав. Объем и характер технической и коммерческой документации, а также иной информации, которая подлежит передаче пользователю, зависят от вида исключительных прав, право на использование которых предоставляется по договору коммерческой концессии, и могут быть определены лишь самими сторонами при заключении договора. В связи с этим нельзя не согласиться с А.А. Ивановым, который указывает: "Перечень данных, которые можно потребовать раскрыть, оставлен открытым. Чтобы избежать необоснованных требований о раскрытии информации, правообладателю в договоре коммерческой концессии следует указывать, какая именно информация подлежит предоставлению. В противном случае между сторонами договора может возникнуть трудноразрешимый спор об объеме предоставления информации, поскольку понятие "информация, необходимая для осуществления прав" является оценочным" <*>. --------------------------------


Другая императивная обязанность правообладателя состоит в том, что он должен выдать пользователю предусмотренные договором лицензии, обеспечив их оформление в установленном порядке.

Как видим, императивные обязанности правообладателя представляют собой по сути те действия последнего, которые он должен совершить для того, чтобы приступить к практической реализации обязательств, вытекающих из договора коммерческой концессии, иными словами, "запустить" механизм коммерческой концессии. В дальнейшем, на стадии исполнения указанных обязательств, правообладатель имеет возможность остаться "чистым" кредитором по отношению к должнику-пользователю. Это произойдет, если в заключенном договоре будут содержаться условия, исключающие действие диспозитивных норм, предусматривающих дополнительные обязанности правообладателя.

ГК (п. 2 ст. 1031) предусматривает три обязанности, которые возлагаются на правообладателя, если договором не предусмотрено иное (диспозитивные обязанности): во-первых, обеспечить регистрацию договора коммерческой концессии; во-вторых, оказывать пользователю постоянное техническое и консультативное содействие, включая содействие в обучении и повышении квалификации работников; в-третьих, контролировать качество товаров (работ, услуг), производимых (выполняемых, оказываемых) пользователем на основании договора коммерческой концессии.

Ограничительные условия договора

Характерной особенностью договора коммерческой концессии является возможность для сторон устанавливать определенные ограничения прав, вытекающих из этого договора, по существу направленных на ограничение конкуренции на рынке соответствующих товаров, работ и услуг. Указанные ограничения могут быть предусмотрены договором в виде некоторых дополнительных обязательств, которые возлагаются на правообладателя и пользователя (п. 1 ст. 1033 ГК). Впрочем, такого рода ограничения в основном касаются пользователя, поскольку речь идет о сдерживании конкуренции именно по отношению к товарам (работам, услугам), выпускаемым (выполняемым, оказываемым) самим правообладателем либо пользователем с использованием исключительных прав, принадлежащих правообладателю, а также его деловой репутации и коммерческого опыта.

На правообладателя договором может быть возложено лишь одно такое обязательство, а именно: не предоставлять другим лицам аналогичные комплексы исключительных прав для их использования на закрепленной за пользователем территории либо воздержаться от собственной аналогичной деятельности на этой территории.

Вместе с тем, как представляется, даже в том случае, если договором предусмотрено соответствующее обязательство правообладателя, указанное ограничение не затронет существенным образом сферу его имущественных интересов. Ведь можно, строго соблюдая обязанность не предоставлять другим лицам "аналогичные комплексы исключительных прав для

их использования на закрепленной за пользователем территории", тем не менее давать разрешения на использование отдельных исключительных прав, принадлежащих правообладателю: права на товарный знак или знак обслуживания, полезную модель или промышленный образец, на охраняемую коммерческую информацию. Чего действительно лишается правообладатель в данном случае, так это возможности добиться выпуска товаров, выполнения работ, оказания услуг другими лицами (помимо пользователя) под фирменным наименованием правообладателя.

На весьма относительную роль ограничительного условия договора коммерческой концессии, устанавливающего рассматриваемое дополнительное обязательство правообладателя, ранее обращалось внимание в юридической литературе. Например, А.А. Иванов подчеркивает, что ключевую роль в применении соответствующего законоположения "играет толкование слова "аналогичные", используемого в отношении комплекса исключительных прав или деятельности правообладателя. Если "аналогичные" означает полностью тождественные, то деятельность или комплекс прав будет другим при изменении любого, даже самого незначительного компонента. Однако законодатель все-таки имел в виду под словом "аналогичные" иное содержание - "в основных (существенных) частях такие же (сходные)". Только при таком толковании можно вести речь о реальной обязанности, возлагаемой на правообладателя" <*>. --------------------------------


С подобным толкованием понятия "аналогичные комплексы исключительных прав" можно согласиться, но это не меняет сути дела: правообладатель всегда имеет возможность, заменив в комплексе исключительных прав, право на использование которого передается другому лицу, один из объектов интеллектуальной собственности, обойти такое ограничительное условие договора. Не следует забывать также, что именно правообладатель является той стороной, которая "диктует" свои условия контрагенту. И если его истинной целью будет являться не заключение отдельного договора коммерческой концессии, а создание на соответствующей территории своей разветвленной товаропроводящей сети, то какие-либо условия, ограничивающие его возможности, просто не попадут в договор.

В отношении прав пользователя договором коммерческой концессии могут быть установлены три ограничительных условия, преследующие цель сократить или вовсе исключить для правообладателя риск конкуренции на рынке соответствующих товаров, работ или услуг.

Во-первых, договором на пользователя может быть возложено обязательство не конкурировать с правообладателем на территории, на которую распространяется действие договора коммерческой концессии в отношении предпринимательской деятельности, осуществляемой пользователем с использованием принадлежащих правообладателю исключительных прав.

По мнению Л.А. Трахтенгерц, в данном случае законодатель имел в виду "отказ пользователя от ведения внедоговорной деятельности на этой территории с использованием переданных ему правообладателем фирменного наименования, товарных знаков, других объектов" <*>. А.А. Иванов полагает, что "содержание данной обязанности может выражаться в ограничении количества, ассортимента, цен товаров (работ, услуг), продаваемых (выполняемых, оказываемых) на данной территории, в необходимости согласовывать порядок ведения предпринимательской деятельности и т.п." <**>. --------------------------------


<**> Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 645.

Не отрицая наличия обеих отмеченных возможностей для пользователя конкурировать с правообладателем на территории, закрепленной за пользователем, реализация которых может быть ограничена договором коммерческой концессии, все же отметим, что, как представляется, данное положение (если оно реализовано в договоре) в первую очередь призвано ограничить собственную деятельность пользователя (без использования исключительных прав правообладателя) по выпуску товаров, выполнению работ или оказанию услуг, которые относятся к тем же группам, категориям, видам, что и те, которые производятся (выполняются, оказываются) пользователем на основе договора коммерческой концессии.

Нельзя обойти вниманием встречающиеся в юридической литературе попытки толкования данного ограничительного условия договора коммерческой концессии путем отрицания его принципиальной возможности. Так, например, О.А. Городов пишет: "Выражение "с использованием принадлежащих правообладателю исключительных прав" снова возвращает нас к необходимости обратить внимание читателя на некорректность подобной формулировки, поскольку

исключительные права (или отдельные исключительные правомочия), будучи переданы даже на определенный срок, по своей природе не предполагают их принадлежности в настоящем передавшему, обязанному в данном случае самому воздерживаться от действий, нарушающих права нового обладателя или, точнее, носителя исключительных прав. В противном случае неизбежно территориальное или временное пересечение исключительных прав, что лишает их признака исключительности" <*>. --------------------------------

<*> Коммерческое право: Учебник / А.Ю. Бушев, О.А. Городов, Н.С. Ковалевская и др.; Под ред. В.Ф. Попондопуло, В.Ф. Яковлевой. С. 427.

Такой подход, как представляется, не только противоречит сущности обязательств, вытекающих из договора коммерческой концессии, по которому правообладатель не передает пользователю свои исключительные права, а наделяет последнего правом на их использование, но и в целом правовой природе исключительных прав как объектов гражданского оборота.

Во-вторых, договором коммерческой концессии может быть предусмотрен отказ пользователя от получения аналогичных прав у конкурентов (потенциальных конкурентов) правообладателя на основе заключаемых с ними иных договоров коммерческой концессии. Значение данного ограничения состоит в том, что пользователь, вступая в договорные отношения коммерческой концессии с правообладателем, в экономическом смысле становится на соответствующей территории звеном его товаропроводящей сети. При таких условиях запрет на заключение иных договоров коммерческой концессии с другими правообладателями, работающими на рынке тех же товаров, работ или услуг, представляется вполне очевидным и целесообразным.

В-третьих, договором коммерческой концессии может быть предусмотрено обязательство пользователя согласовывать с правообладателем место расположения коммерческих помещений, используемых при осуществлении предоставленных по договору исключительных прав, а также их внешнее и внутреннее оформление. Данное ограничение связано с закреплением за пользователем определенной территории, на которой он может осуществлять предпринимательскую деятельность с использованием фирменного наименования и иных исключительных прав правообладателя, и в конечном счете преследует цель минимизировать для правообладателя риск конкуренции товарам (работам, услугам), выпускаемым (выполняемым, оказываемым) под вывеской последнего.

Все рассматриваемые ограничительные условия, которые могут быть предусмотрены договором коммерческой концессии, объединяет то обстоятельство, что, включая их в договор, стороны действуют "на грани фола", поскольку всякие соглашения участников имущественного оборота, направленные на ограничение конкуренции, могут вступить в конфликт с антимонопольным законодательством. Этим объясняется включение в ГК (п. 1 ст. 1033) положения о том, что ограничительные условия, содержащиеся в договоре коммерческой концессии, могут быть признаны недействительными по требованию антимонопольного органа или иного заинтересованного лица, если эти условия с учетом состояния соответствующего рынка и экономического положения сторон противоречат антимонопольному законодательству.

Комментируя данное законоположение, Г.Е. Авилов указывает: "Большинство ограничительных условий не являются неправомерными в своей основе. В каждом конкретном случае они нуждаются в анализе с точки зрения антимонопольного законодательства, требующем изучения как общей ситуации на определенном товарном рынке, так и выяснения того положения, которое занимают на этом рынке стороны договора. Если будет установлено, что условия договора нарушают антимонопольное законодательство, то они могут быть признаны недействительными по иску антимонопольного органа или другого заинтересованного лица. Иными словами, такие условия договора являются оспоримыми" <*>. --------------------------------


Аналогичную позицию занимает А.А. Иванов, который пишет: "Оспоримые ограничения, внесенные в договор коммерческой концессии, могут быть признаны недействительными судом на основании ст. 168 ГК. Это не случайно. Ведь главным признаком монополистического действия (правонарушения) является факт ограничения конкуренции, которая зависит от состояния рынка в той или иной сфере деятельности, что заранее никому не известно" <*>. --------------------------------


На первый взгляд позиция законодателя, ориентирующего стороны договора коммерческой концессии на включение в договор потенциально недействительных условий и при этом не устанавливающего четких границ между действительными и недействительными

ограничительными условиями, кажется довольно странной. Но, учитывая требования антимонопольного законодательства, положения которого должны приниматься во внимание сторонами договора коммерческой концессии при формулировании ограничительных условий договора не в меньшей степени, чем гражданско-правовые нормы, такая позиция представляется вполне приемлемой. Главное требование, которое должно соблюдаться сторонами, как верно замечает Л.А. Трахтенгерц, состоит в том, что "во всех случаях договорные условия, ограничивающие права сторон в их хозяйственной деятельности, не должны подпадать под запреты, защищающие свободу рыночных отношений, установленные Законом РФ от 22 марта 1991 г. "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" в редакции Федерального закона от 25 мая 1995 г. <*>. В противном случае эти условия могут быть оспорены и признаны недействительными по требованию заинтересованного лица или компетентного органа" <**>. --------------------------------

<*> СЗ РФ. 1995. N 22. Ст. 1977. <**> Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций / Отв.

ред. О.Н. Садиков. С. 593.

Не вызывает сомнений и квалификация ограничительных условий договора коммерческой концессии, подпадающих под такого рода запреты антимонопольного законодательства, в качестве оспоримой сделки. Несмотря на то что по общему правилу противоречие сделки закону влечет ее ничтожность, законом предусматриваются и определенные исключения из этого правила. Согласно ст. 168 ГК сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. В нашем случае применительно к ограничительным условиям договора коммерческой концессии (п. 1 ст. 1033 ГК) говорится о том, что указанные условия "могут быть признаны недействительными по требованию антимонопольного органа или иного заинтересованного лица", что безусловно свидетельствует о том, что данная сделка является оспоримой (ст. 166 ГК).

Вместе с тем имеется два вида условий, ограничивающих права сторон по договору коммерческой концессии, которые законодатель а priori считает ничтожными.

Во-первых, это условие, в силу которого правообладатель вправе определять цену продажи товара пользователем или цену работ (услуг), выполняемых (оказываемых) пользователем, либо устанавливать верхний или нижний предел этих цен.

Комментируя данное положение, Г.Е. Авилов отмечает, что "возможность согласования цены между сторонами договора полностью не исключается. Однако, если пользователь не последует ценовым рекомендациям правообладателя, тот будет не вправе ссылаться на нарушение пользователем условий договора" <*>. --------------------------------

<*> Авилов Г.Е. Указ. соч. С. 556 - 557.

Во-вторых, к категории ничтожных ограничительных условий по договору коммерческой концессии относится также условие о том, что пользователь вправе продавать товары, выполнять работы или оказывать услуги исключительно определенной категории покупателей (заказчиков) либо исключительно покупателям (заказчикам), имеющим место нахождения (место жительства) на определенной в договоре территории. Применительно к данному запрету Г.Е. Авилов подчеркивает, что "прикрепление различных категорий покупателей (заказчиков) к определенным пользователям имеет для конкуренции на соответствующем рынке те же последствия, что и жесткий территориальный раздел рынка". А в отношении тех случаев, когда за пользователем закреплена определенная территория, названный автор полагает, что это означает, "что пользователь не должен сознательно искать деловых контактов или сбыта продукции вне своей территории. Однако, если к нему обратится лицо, проживающее или имеющее иное место нахождения за пределами его территории, он не вправе отказать такому лицу в заключении договора. Это достаточно очевидный и общепринятый в антимонопольном законодательстве подход выражен в норме о ничтожности условия о праве пользователя реализовывать товары (услуги) "исключительно" лицам, живущим (имеющим место нахождения) на определенной территории" <*>. --------------------------------


6. Исполнение обязательств

То обстоятельство, что договор коммерческой концессии сконструирован в законодательстве как консенсуальный договор, вступающий для его сторон в силу с момента его заключения

(подписания сторонами) несмотря на то, что в отношениях с третьими лицами правообладатель и пользователь вправе ссылаться на этот договор лишь с момента его регистрации, позволяет говорить о двух последовательных стадиях исполнения обязательств, вытекающих из договора коммерческой концессии.

На первой стадии в роли должника выступает в основном правообладатель, который должен совершить определенные действия, право требования которых принадлежит пользователю. Речь идет о действиях, которые в общем-то и составляют круг основных обязанностей правообладателя по договору коммерческой концессии. В частности, правообладатель должен обеспечить регистрацию договора коммерческой концессии (если по условиям договора эта обязанность не возложена на пользователя); передать пользователю техническую и коммерческую документацию и предоставить иную информацию, необходимую пользователю для осуществления прав, предоставленных ему по договору коммерческой концессии, а также проинструктировать пользователя и его работников по вопросам, связанным с осуществлением этих прав; выдать пользователю предусмотренные договором лицензии на использование соответствующих исключительных прав, обеспечив их оформление в установленном порядке.

Очевидно, что пользователь может приступить к исполнению своих обязательств по договору коммерческой концессии лишь после того, как правообладатель исполнит названные обязательства.

На второй стадии исполнения обязательств, вытекающих из договора коммерческой концессии, стороны меняются ролями: в роли должника оказывается пользователь, а на стороне правообладателя остается практически лишь право требования надлежащего исполнения договора.

Некоторые обязанности, лежащие на правообладателе в этот период, могут не приниматься во внимание. Речь идет о таких обязанностях, как оказание пользователю постоянного технического и консультативного содействия, включая содействие в обучении и повышении квалификации работников, а также контроль качества товаров (работ, услуг), производимых (выполняемых, оказываемых) пользователем на основании договора коммерческой концессии. Исполнение данных обязанностей возлагается на правообладателя только в тех случаях, если иное не предусмотрено договором. Кроме того, обязанность контролировать качество товаров (работ, услуг), производимых пользователем, не укладывается в рамки двустороннего обязательственного правоотношения, складывающегося между правообладателем и пользователем, а скорее напоминает обязанность правообладателя перед третьими лицами: покупателями товаров, заказчиками работ и услуг. Во всяком случае, трудно себе представить ситуацию, когда пользователь обратился бы к правообладателю с требованием об осуществлении контроля качества товаров (работ, услуг), производимых самим пользователем.

Сущность исполнения обязательств пользователя по договору коммерческой концессии состоит в совершении им действий по использованию при осуществлении предусмотренной договором деятельности фирменного наименования, коммерческого обозначения правообладателя, охраняемой им коммерческой информации, а также иных исключительных прав, принадлежащих правообладателю, право на использование которых предоставлено пользователю в порядке, предусмотренном договором коммерческой концессии.

Надлежащее исполнение этих обязательств пользователем предполагает, что он при этом обеспечит соответствие качества производимых на основе договора товаров, выполняемых работ, оказываемых услуг качеству аналогичных товаров (работ, услуг), выпускаемых самим правообладателем, а также будет строго исполнять инструкции и указания правообладателя, направленные на обеспечение соответствия характера, способов и условий использования комплекса исключительных прав тому, как он используется правообладателем, включая указания последнего, касающиеся внешнего и внутреннего оформления коммерческих помещений.

Исполнение договора при изменении обстоятельств

В процессе исполнения пользователем обязательств, вытекающих из договора коммерческой концессии, возможно наступление определенных обстоятельств, влияющих на судьбу этого договора. В силу специфических последствий, порождаемых указанными обстоятельствами для договора, ГК содержит несколько специальных положений, регулирующих соответствующие правоотношения.

Прежде всего это положение о сохранении договором коммерческой концессии своей силы при перемене сторон. Согласно п. 1 ст. 1038 ГК переход к другому лицу какого-либо исключительного права, входящего в предоставленный пользователю комплекс исключительных прав, не является основанием для изменения или расторжения договора коммерческой концессии. Новый правообладатель становится стороной этого договора в части прав и обязанностей, относящихся к перешедшему исключительному праву.

Правообладатель, несмотря на заключенный им договор коммерческой концессии, остается субъектом исключительных прав, право пользования которыми предоставлено пользователю, и сохраняет за собой право распоряжения соответствующими исключительными правами, в том числе путем их отчуждения в качестве самостоятельных объектов гражданских прав (например, уступка патента, товарного знака или знака обслуживания) либо в составе иных объектов сделок (например, переход права на фирменное наименование в составе предприятия при его продаже). Исключительные права могут перейти к новому обладателю и в результате универсального правопреемства (например, при реорганизации юридического лица). Смысл правила, закрепленного в п. 1 ст. 1038 ГК, состоит в том, что перемена правообладателя соответствующих исключительных прав, которая имеет место в подобных случаях, не прекращает правоотношений по договору коммерческой концессии, напротив, новое лицо, ставшее обладателем указанных исключительных прав, автоматически становится стороной этого договора (правообладателем).

Так, Л.А. Трахтенгерц указывает: "Новый правообладатель становится стороной договора, принимая на себя права и обязанности, связанные с перешедшим к нему правом. Так, если первоначальный правообладатель переуступил ему исключительное право на товарный знак, то он обязан зарегистрировать лицензионный договор с пользователем на этот товарный знак в патентном ведомстве. Он также обязан принять меры к поддержанию в силе свидетельства на товарный знак..." <*> Е.А Суханов не исключает и другого изменения в субъектном составе договора коммерческой концессии на стороне правообладателя, он пишет: "При этом возможно появление множественности лиц на стороне правообладателя (при частичном отчуждении принадлежавших первоначальному правообладателю исключительных прав)" <**>. --------------------------------


<**> Суханов Е.А. Указ. соч. С. 633 - 634.

Нельзя не заметить, что правило о сохранении договора коммерческой концессии при переходе от правообладателя к другому лицу исключительных прав, право на использование которых предоставлено пользователю, весьма напоминает право следования, характерное для вещных прав. Однако использование аналогичного подхода при регулировании коммерческой концессии, конечно же, не изменяет правовую природу исключительных прав, а свидетельствует об определенном приеме законодательной техники, который нередко применяется законодателем для регулирования договорных обязательств (например, договора залога - ст. 353 ГК или договора аренды - ст. 617 ГК).

В соответствии с п. 2 ст. 1038 ГК в случае смерти правообладателя его права и обязанности по договору коммерческой концессии переходят к наследнику при условии, что он зарегистрирован или в течение шести месяцев со дня открытия наследства зарегистрируется в качестве индивидуального предпринимателя. В противном случае договор прекращается. Осуществление прав и исполнение обязанностей умершего правообладателя до принятия наследником этих прав или обязанностей или до регистрации в качестве индивидуального предпринимателя возлагаются на управляющего, назначаемого нотариусом.

Очевидно, что данное положение рассчитано на случай, когда в качестве правообладателя выступает гражданин, зарегистрированный в качестве индивидуального предпринимателя. Однако, как отмечалось ранее, обязательным объектом договора коммерческой концессии является фирменное наименование, принадлежащее правообладателю, а условие о предоставлении пользователю права использовать в предпринимательской деятельности фирму правообладателя относится к существенным условиям этого договора. Фирменное наименование может иметь лишь юридическое лицо, являющееся коммерческой организацией (п. 4 ст. 54 ГК).

Что касается граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, то они приобретают и осуществляют права и обязанности под своим именем, включающим фамилию и собственно имя, а также отчество, если иное не вытекает из закона или национального обычая (п. 1 ст. 19 ГК). Поэтому в рамках действующего сегодня российского законодательства невозможно представить ситуацию, когда бы в роли единственного правообладателя по договору коммерческой концессии выступал гражданин, зарегистрированный в качестве индивидуального предпринимателя.

И все же нормы, содержащиеся в п. 2 ст. 1038 ГК, имеют свою сферу применения, поскольку не исключена возможность возникновения на стороне правообладателя множественности лиц в обязательстве. Данные обстоятельства имеют место, если первоначальный правообладатель отчуждает отдельные исключительные права из состава комплекса исключительных прав, право на использование которых предоставлено пользователю на основании договора коммерческой концессии. В качестве обладателя такого исключительного права (например, права на товарный знак, патент) может оказаться и гражданин, который в этом случае становится (в отношении соответствующего исключительного права) правообладателем по договору коммерческой концессии.

Не исключено, что в ходе исполнения обязательств по договору коммерческой концессии правообладатель изменит свое фирменное наименование или коммерческое обозначение. На этот случай ГК (ст. 1039) содержит правило о том, что при изменении правообладателем своего фирменного наименования или коммерческого обозначения, права на использование которых входят в комплекс исключительных прав, договор коммерческой концессии действует в отношении нового фирменного наименования или коммерческого обозначения правообладателя, если пользователь не потребует расторжения договора и возмещения убытков. В случае продолжения действия договора пользователь вправе потребовать соразмерного уменьшения причитающегося правообладателю вознаграждения.

Таким образом, произвольное изменение правообладателем своего фирменного наименования или коммерческого обозначения по сути приравнивается к нарушению договора коммерческой концессии и влечет для правообладателя весьма негативные последствия. Однако сейчас важно подчеркнуть, что данное обстоятельство не может повлиять на судьбу договора и служить основанием для прекращения правоотношений по коммерческой концессии (если только на то не будет воля пользователя).

Заслуживают внимания также положения ГК о последствиях прекращения исключительного права, пользование которым предоставлено по договору коммерческой концессии (ст. 1040). Как известно, действие исключительных прав может быть прекращено по основаниям, предусмотренным законами об отдельных объектах интеллектуальной собственности. Так, в соответствии со ст. 30 Патентного закона Российской Федерации действие патента может быть прекращено досрочно: при признании патента недействительным; на основании заявления, поданного патентообладателем в патентное ведомство; при неуплате в установленный срок пошлин за поддержание патента в силе. Согласно ст. 23 Закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" регистрация товарного знака (знака обслуживания) аннулируется патентным ведомством в следующих случаях: в связи с прекращением срока ее действия; в связи с использованием коллективного знака на товарах, не обладающих едиными качественными или иными общими характеристиками, предусмотренными законом; по причине неиспользования товарного знака (знака обслуживания) в течение установленного срока; при ликвидации юридического лица - владельца товарного знака; в случае превращения товарного знака в обозначение, вошедшее во всеобщее употребление как обозначение товаров определенного вида; в случае отказа от нее владельца товарного знака.

В таких и иных подобных случаях должно применяться общее правило, согласно которому, если в период действия договора коммерческой концессии истек срок действия исключительного права, пользование которым предоставлено по этому договору, либо такое право прекратилось по иному основанию, договор коммерческой концессии продолжает действовать, за исключением положений, относящихся к прекратившемуся праву, а пользователь, если иное не предусмотрено договором, вправе потребовать соразмерного уменьшения причитающегося правообладателю вознаграждения.

Данное правило не может применяться, когда прекращаются права на фирменное наименование или коммерческое обозначение, принадлежащие правообладателю. Как известно, действие исключительного права на фирменное наименование не ограничено каким-либо сроком, оно прекращается с ликвидацией коммерческой организации - обладателя фирменного наименования.

Кроме того, не исключена возможность признания условия о фирменном наименовании, содержащегося в учредительных документах коммерческой организации-правообладателя, недействительным, например, в случае, когда суд придет к выводу, что регистрация фирмы осуществлена с нарушением требований законодательства.

В ГК (ст. 1040) на этот счет содержится специальное правило, согласно которому в случае прекращения принадлежащих правообладателю прав на фирменное наименование или коммерческое обозначение наступают последствия, предусмотренные п. 2 ст. 1037 и ст. 1039 ГК. Данное правило представляется не вполне удачным, поскольку нормы, к которым оно отсылает, предусматривают, во-первых, что расторжение договора коммерческой концессии подлежит регистрации (п. 2 ст. 1037 ГК), во-вторых, что в случае изменения фирменного наименования или коммерческого обозначения правообладателя договор коммерческой концессии продолжает действовать в отношении нового фирменного наименования (коммерческого обозначения), если пользователь не потребует расторжения договора и возмещения убытков (ст. 1039 ГК).

Вместе с тем условие о предоставлении пользователю права использовать в предпринимательской деятельности права на фирменное наименование или коммерческое обозначение, принадлежащие правообладателю, относится к существенным условиям договора коммерческой концессии. Поэтому прекращение исключительного права правообладателя на фирменное наименование или коммерческое обозначение может иметь только то последствие, что условие договора о предоставлении пользователю права на использование соответствующего исключительного права становится недействительным, а договор коммерческой концессии, в силу

того, что в нем отсутствует существенное условие, следует считать прекращенным. Именно это последствие предусмотрено п. 3 ст. 1037 ГК.

Ответственность за нарушение договора

Применительно к обязательствам, вытекающим из договора коммерческой концессии, с учетом всех правовых норм, регулирующих этот договор, можно говорить о трех различных уровнях правового регулирования ответственности пользователя и правообладателя за неисполнение или ненадлежащее исполнение указанных обязательств.

Первый уровень регулирования ответственности представляют собой содержащиеся в ГК (гл. 25) общие положения об ответственности за нарушение договорных обязательств. В гл. 54 ГК, регламентирующей правоотношения, вытекающие из договора коммерческой концессии, отсутствуют какие-либо специальные правила, исключающие применение отдельных общих положений об ответственности должника за неисполнение или ненадлежащее исполнение гражданско-правового обязательства, как это имеет место в отношении некоторых иных типов договоров (об основаниях и условиях ответственности, о формах и объеме ответственности и т.п.). Следовательно, при неисполнении или ненадлежащем исполнении правообладателем или пользователем встречных обязательств друг перед другом они обязаны возместить контрагенту убытки, причиненные нарушением обязательств (ст. 15, 393 ГК).

Основанием такой ответственности может служить нарушение любого из условий договора коммерческой концессии. Необходимыми условиями для привлечения к ответственности являются: во-первых, наличие убытков (в экономическом смысле) у потерпевшей стороны, т.е. уменьшение ее имущественной сферы, вызванное неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств со стороны контрагента; во-вторых, причинная связь между допущенным нарушением договорных обязательств и указанными убытками.

Поскольку обязательства, вытекающие из договора коммерческой концессии, для обеих его сторон связаны с осуществлением предпринимательской деятельности, их ответственность по этому договору наступает и при отсутствии вины (строится на началах безвиновной ответственности). Согласно п. 3 ст. 401 ГК, если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств.

Естественно, помимо возмещения убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств, договором коммерческой концессии может быть предусмотрена ответственность в форме договорной неустойки за нарушение отдельных условий договора.

Поскольку на стороне пользователя имеется денежное обязательство - выплата правообладателю предусмотренного договором вознаграждения за предоставленное право использовать исключительные права, принадлежащие правообладателю, в случае просрочки его исполнения пользователем правообладатель вправе потребовать от него уплаты процентов годовых за пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК).

Второй уровень регулирования представляют собой положения, содержащиеся в гл. 54 ГК, о двух особых основаниях ответственности правообладателя, характерных для договора коммерческой концессии.

Первое особое основание ответственности правообладателя служит некоторой гарантией права пользователя, добросовестно исполнявшего свои обязательства по договору коммерческой концессии, срок которого истек, на возобновление договорных отношений с правообладателем. В случае если правообладатель, отказавший такому пользователю в заключении нового договора коммерческой концессии, заключит до истечения трехлетнего срока со дня истечения срока действия прежнего договора договор коммерческой концессии с другим лицом, действующим на той же территории, он должен возместить убытки, понесенные прежним пользователем (п. 2 ст. 1035 ГК).

Во втором случае основанием для возложения на правообладателя обязанности возместить пользователю причиненные ему убытки признается изменение правообладателем своего фирменного наименования или коммерческого обозначения, право на использование которых предоставлено пользователю на основании договора коммерческой концессии. Предъявление пользователем требования о взыскании убытков возможно лишь при том условии, что он одновременно потребует расторжения договора коммерческой концессии (ст. 1039 ГК).

Третий уровень правового регулирования составляют нормы об ответственности правообладателя по обязательствам пользователя перед потребителями товаров (работ, услуг), выпускаемых (выполняемых, оказываемых) пользователем с использованием исключительных прав, принадлежащих правообладателю, на основании договора коммерческой концессии. Согласно ст. 1034 ГК правообладатель несет субсидиарную ответственность по предъявленным к

пользователю требованиям о несоответствии качества товаров (работ, услуг), продаваемых (выполняемых, оказываемых) пользователем по договору коммерческой концессии. Более того, по требованиям потребителей, предъявляемым к пользователю как изготовителю продукции (товаров) правообладателя, последний отвечает солидарно с пользователем.

Возможность привлечения потребителями соответствующих товаров, работ и услуг правообладателя к субсидиарной ответственности, как известно, обусловлена необходимостью предъявления требования к пользователю как основному должнику. Однако, если пользователь откажется удовлетворить указанное требование или не даст ответа на него в разумный срок, указанное требование может быть предъявлено непосредственно правообладателю (п. 1 ст. 399 ГК). В случаях, когда правообладатель и пользователь несут солидарную ответственность, потребители вправе требовать привлечения их к ответственности как совместно, так и любого из них в отдельности, как полностью, так и в части долга. Притом, не получив удовлетворения от одного из солидарных ответчиков, кредитор имеет право требовать недополученное от другого солидарного ответчика. Правообладатель и пользователь остаются обязанными до тех пор, пока обязательство не исполнено полностью (ст. 322 ГК).

Необходимость введения такой ответственности правообладателя перед потребителями товаров (работ, услуг), выпускаемых (выполняемых, оказываемых) с использованием исключительных прав, принадлежащих правообладателю, объясняется экономической сущностью коммерческой концессии: покупатели товаров, заказчики работ и услуг, неискушенные в правовых вопросах, приобретая соответствующие товары (работы, услуги), производимые под вывеской правообладателя, вправе рассчитывать на то, что их качество окажется эквивалентным качеству товаров (работ, услуг) обладателя соответствующего фирменного наименования, товарного знака или знака обслуживания. Такой подход соответствует и интересам правообладателя, стремящегося расширить свою товаропроводящую сеть на основе единых стандартов качества товаров (работ, услуг). Например, А.А. Иванов подчеркивает, что коммерческая концессия предполагает, "что передаваемые исключительные права используются, как правило, в целях расширения сбыта товаров, выполнения работ или оказания услуг. Качество этих товаров (работ, услуг), производимых (выполняемых, оказываемых) пользователем, должно быть не ниже, чем у правообладателя. Последний, в свою очередь, обязан контролировать качество товаров (работ, услуг), если договором коммерческой концессии не предусмотрено иное. При таких обстоятельствах логично установление особой ответственности правообладателя перед третьими лицами за ненадлежащее качество товаров (работ, услуг)" <*>. --------------------------------


Чем объясняется различный подход законодателя к определению порядка привлечения правообладателя к ответственности по одним и тем же требованиям потребителей о несоответствии качества товаров (работ, услуг), продаваемых (выполняемых, оказываемых) пользователем по договору коммерческой концессии (в одних случаях субсидиарная, а в других - солидарная ответственность)?

По общему правилу в подобных случаях для правообладателя наступает субсидиарная ответственность. Солидарная ответственность установлена лишь в отношении требований потребителей, предъявляемых к пользователю как изготовителю продукции (товаров) правообладателя. Соответствующие законоположения объясняются в юридической литературе по-разному. Например, по мнению А.А. Иванова, различия в строгости ответственности правообладателя связаны с тем, что "пользователь, являющийся изготовителем продукции (товаров), более зависим от инструкций (указаний) правообладателя в отношении качества. Солидарная ответственность, наступающая в этом случае, должна... сильнее стимулировать правообладателя к тому, чтобы добиваться необходимого качества. Ведь при простой продаже пользователь обычно имеет дело с товарами, которые произведены самим правообладателем - профессионалом в своей сфере. Что же касается работ (услуг), то применительно к ним инструкции правообладателя играют менее важную роль" <*>. --------------------------------


Думается все же, что законодатель, ужесточая ответственность правообладателя (солидарная ответственность) именно за недостатки товаров, выпускаемых пользователем на основании договора коммерческой концессии, вряд ли исходил из степени важности инструкций и указаний правообладателя в том или ином случае. Видимо, основой такого решения явилось то обстоятельство, что, выступая в роли заказчика работ и услуг, всякий потребитель имеет полноценную возможность выяснить, кто непосредственно выполняет заказанные работы или услуги, и оценить их качество задолго до их завершения, чего нельзя сказать о потребителе, покупающем в магазине товар, на котором имеется товарный знак правообладателя. В последнем

случае значительно повышается вероятность введения потребителя в заблуждение относительно как реального изготовителя товара, так и качества товара. Указанный риск отчасти компенсируется ужесточением ответственности правообладателя. В силу изложенного именно для тех случаев, когда предпринимательская деятельность пользователя состоит в изготовлении продукции (товаров) с использованием товарного знака и иных исключительных прав правообладателя (производственный франчайзинг), по мнению законодателя, наиболее приемлема солидарная ответственность пользователя-изготовителя и правообладателя.

7. Возобновление, изменение и прекращение договора

Возобновление договора

Одной из характерных черт договора коммерческой концессии является наделение пользователя, который добросовестно исполнял свои обязанности в течение всего срока действия договора, правом на заключение нового договора на тех же условиях (право на возобновление договора). Указанное право пользователя нашло отражение в п. 1 ст. 1035 ГК, согласно которому пользователь, надлежащим образом исполнявший свои обязанности, имеет по истечении срока договора коммерческой концессии право на заключение договора на новый срок на тех же условиях.

В юридической литературе признается правомерность такого подхода, однако причины появления соответствующего законоположения, его смысл и значение объясняются по-разному. Так, по мнению Г.Е. Авилова, указанное положение прежде всего призвано защищать интересы пользователя как более слабой стороны договора. "Находясь в зависимости от правообладателя, - пишет Г.Е. Авилов, - пользователь по окончании срока действия договора рискует оказаться в сложном положении: ему практически придется начинать свое дело с нуля, так как он более не сможет пользоваться средствами индивидуализации и коммерческим опытом правообладателя. Это было бы несправедливо, ведь пользователь вкладывал свои собственные средства в развитие предпринимательской деятельности правообладателя (в продвижение на рынок его товаров, работ или услуг, увеличение объемов его производства)" <*>. --------------------------------


Соглашаясь с тем, что сформулированное в законе право пользователя на возобновление договора коммерческой концессии призвано защищать интересы слабой стороны договора (пользователя) с учетом принципа справедливости, Е.А. Суханов считает также, что "возобновление договора франчайзинга может служить интересам потребителей на устоявшемся рынке товаров и услуг" <*>. --------------------------------


Л.А. Трахтенгерц обращает внимание на экономический аспект взаимоотношений правообладателя и пользователя, связанных с возобновлением договора коммерческой концессии. Она указывает: "При этом учитывается, очевидно, что вложенные пользователем средства на приобретение концессии окупаются не сразу и прибыль начинает поступать лишь через какое-то время. Возможность продления договора в определенной мере страхует имущественные интересы пользователя, рискующего своим капиталом при создании нового хозяйственного комплекса под фирмой правообладателя" <*>. --------------------------------


А.А. Иванов видит значение положения о праве пользователя на возобновление договора коммерческой концессии в необходимости поддерживать баланс интересов обеих сторон этого договора. Он пишет: "Пользователь в течение срока договора продвигает на рынок товары (работы, услуги) правообладателя и вправе рассчитывать на стабильность своего положения. Однако стабильность может быть достигнута только при условии длительности срока. Напротив, правообладатель очень часто заинтересован в коротком сроке, с тем чтобы после его истечения заставить пользователя принять более жесткие условия. Для устранения подобного дисбаланса интересов и введены гарантии прав пользователей при окончании срока договора" <*>. --------------------------------

<*> Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 650 - 651.

Конечно же, все приведенные точки зрения относительно смысла и значения законоположения о наделении добросовестного пользователя правом на возобновление договора коммерческой концессии в своей совокупности объясняют действия законодателя. Как уже отмечалось, пользователь, выпуская товары, выполняя работы, оказывая услуги на основе договора коммерческой концессии, т.е. под фирменным наименованием правообладателя и с использованием его товарных знаков, знаков обслуживания и иных исключительных прав правообладателя, по сути своей, в экономическом смысле, действует в качестве одного из звеньев интегрированной товаропроводящей системы правообладателя. Однако в правовом аспекте отношения правообладателя и пользователя строятся на основе договора коммерческой концессии, заключаемого между юридически самостоятельными и независимыми субъектами. При этом применение общего принципа свободы договора (п. 1 ст. 421 ГК) в ситуации, когда истек срок действия договора коммерческой концессии при условии надлежащего его исполнения пользователем, приведет к тому, что пользователь будет лишен своего бизнеса, более того, этот бизнес может быть передан другому лицу - новому пользователю, с которым правообладатель оформит договор коммерческой концессии. Законоположение о праве добросовестного пользователя на возобновление договора направлено на исключение подобных ситуаций, а при отсутствии такой возможности - на компенсацию пользователю ущерба, причиненного в связи с утратой последним своего бизнеса.

Если же правообладатель не преследует цели передачи другому лицу бизнеса пользователя, исполнявшего свои обязательства по договору коммерческой концессии надлежащим образом (замены данного звена в своей товаропроводящей сети), а сворачивает свою деятельность на соответствующей территории, он не может быть обременен перед пользователем какими-либо обязанностями, связанными с возобновлением договорных отношений по договору коммерческой концессии. В этом случае истечение срока договора коммерческой концессии означает прекращение обязательств, вытекающих из этого договора. Поэтому в соответствии с п. 2 ст. 1035 ГК правообладатель вправе отказать в заключении договора коммерческой концессии на новый срок при условии, что в течение трех лет со дня истечения срока данного договора он не будет заключать с другими лицами аналогичные договоры коммерческой концессии и соглашаться на заключение аналогичных договоров коммерческой субконцессии, действие которых будет распространяться на ту же территорию, на которой действовал прекратившийся договор.

Конечно, и в этом случае добросовестный пользователь теряет не только право на возобновление договора коммерческой концессии, но и свой бизнес, связанный с производством и продажей товаров, выполнением работ или оказанием услуг под фирменным наименованием правообладателя и с использованием принадлежащих последнему иных исключительных прав, однако и правообладатель несет определенные потери, связанные с прекращением своего бизнеса на соответствующей территории.

Вместе с тем и при этих условиях возможна ситуация, когда добросовестный пользователь может реализовать свое право на возобновление договора коммерческой концессии. В случае если до истечения трехлетнего срока правообладатель все же пожелает предоставить кому-либо те же права, какие были предоставлены пользователю по прекратившемуся договору, он обязан предложить пользователю заключить новый договор либо возместить понесенные им убытки. При заключении нового договора его условия должны быть не менее благоприятны для пользователя, чем условия прекратившегося договора (п. 2 ст. 1035 ГК).

Таким образом, для правообладателя, который по истечении срока действия договора коммерческой концессии отказал пользователю, исполнявшему свои обязательства надлежащим образом, в возобновлении договора под тем предлогом, что он в течение ближайших трех лет не будет осуществлять свою деятельность на основе коммерческой концессии или субконцессии на соответствующей территории, но впоследствии в этот же период изменил свое решение в пользу продолжения бизнеса в данном регионе, есть два пути. Во-первых, он может предложить пользователю по прежнему договору коммерческой концессии заключить новый договор на тех же или более благоприятных условиях, а в случае отказа последнего приобрести право на заключение договора коммерческой концессии с любым иным лицом без каких-либо для себя негативных последствий. Во-вторых, правообладатель имеет возможность, не обращаясь к пользователю по прежнему договору, непосредственно заключить договор коммерческой концессии с другим лицом либо дать разрешение пользователю по другому договору коммерческой концессии распространить свой бизнес на соответствующую территорию на основе коммерческой субконцессии. Однако в последнем случае у правообладателя возникает обязанность возместить убытки, причиненные пользователю по прежнему договору в связи с отказом правообладателя возобновить договор коммерческой концессии.

В юридической литературе можно встретить и иную интерпретацию последствий необоснованного отказа правообладателя от возобновления договора коммерческой концессии. Так, А.А. Иванов пишет: "Как быть, если правообладатель заключил договор коммерческой

концессии в нарушение п. 2 ст. 1035 ГК, т.е. не сделав пользователю соответствующего предложения? Подобное нарушение дает прежнему пользователю право понудить правообладателя к заключению договора коммерческой концессии на основании ст. 445 ГК и одновременно потребовать возмещения убытков. Возмещение убытков в данном случае - не альтернатива понуждению заключить договор, а мера ответственности правообладателя, основанная на нарушении им обязанности, предусмотренной непосредственно законом" <*>. --------------------------------


Данное утверждение не может не вызвать возражений, прежде всего по той причине, что ведет к необоснованному расширению сферы отношений, связанных с принудительным заключением гражданско-правовых договоров. Между прочим, ст. 445 ГК, на положениях которой основывает свой вывод А.А. Иванов, допускает заключение договора в обязательном порядке только для тех случаев, когда ГК или иным законом установлено, что заключение договора обязательно для одной из сторон. В связи с этим можно напомнить также одно из положений, раскрывающих содержание принципа свободы договора: понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена ГК, законом или добровольно принятым обязательством (п. 1 ст. 421 ГК).

Применительно к договору коммерческой концессии в п. 2 ст. 1035 ГК, о котором идет речь, отсутствуют какие-либо положения, устанавливающие обязанность правообладателя заключить договор с прежним пользователем либо право последнего предъявлять к правообладателю требование о понуждении к заключению нового договора коммерческой концессии. Следовательно, возможность заключения договора коммерческой концессии в принудительном порядке (даже при наличии у пользователя права на возобновление этого договора) исключается.

На что действительно следовало бы обратить внимание, так это на специфику механизма реализации права пользователя на возобновление договора коммерческой концессии по сравнению с некоторыми иными гражданско-правовыми договорами, стороны которых также наделены правом на преимущественное возобновление договора.

Например, арендатору, как и пользователю по договору коммерческой концессии, также предоставлено преимущественное (перед другими лицами) право на заключение договора аренды на новый срок. При этом арендатор должен до окончания срока действия договора аренды письменно уведомить арендодателя о своем желании заключить договор на новый срок до окончания срока действия старого договора. Если арендодатель отказал арендатору в заключении договора на новый срок, но в течение года со дня истечения срока прежнего договора заключил договор аренды с другим лицом, арендатор вправе по своему выбору потребовать в суде перевода на себя прав и обязанностей по заключенному договору и возмещения убытков, причиненных отказом возобновить с ним договор аренды, либо только возмещения таких убытков (п. 1 ст. 621 ГК).

Как видим, отличие в последствиях необоснованного отказа правообладателя от заключения с пользователем договора коммерческой концессии и отказа арендодателя на возобновление договора аренды на новый срок сводится к тому, что пользователь по прежнему договору коммерческой концессии не наделен правом требовать перевода на себя прав и обязанностей пользователя по новому договору коммерческой концессии, заключенному правообладателем с другим лицом, как это имеет место в отношениях по договору аренды. Данное обстоятельство объясняется особой целью и экономической сущностью коммерческой концессии, которая служит средством создания или расширения товаропроводящей сети правообладателя, которому в связи с этим нельзя навязать в принудительном порядке какую-либо коммерческую организацию или индивидуального предпринимателя в качестве одного из звеньев такой сети, действующих под вывеской правообладателя. Пользователю по договору коммерческой концессии с истекшим сроком его действия в этом случае придется ограничиться возмещением убытков, компенсирующих утрату бизнеса, связанного с использованием фирменного наименования и иных исключительных прав правообладателя.

Изменение и прекращение договора

Согласно ст. 1036 ГК договор коммерческой концессии может быть изменен в соответствии с правилами гл. 29 ГК. В ст. 1037 ГК о прекращении договора коммерческой концессии аналогичное положение в отношении расторжения этого договора не предусмотрено. Вместе с тем в гл. 54 отсутствуют какие-либо специальные правила об основаниях, порядке и способах расторжения договора коммерческой концессии. Поэтому правильным будет вывод о том, что действие гл. 29 ГК, содержащей общие нормы об изменении и расторжении всякого гражданско-правового договора, в равной мере распространяется на правоотношения, связанные как с изменением, так и с расторжением договора коммерческой концессии.

Данное обстоятельство означает, что основным способом изменения или расторжения договора коммерческой концессии является его изменение или расторжение по соглашению сторон (п. 1 ст. 450 ГК).

Кроме того, договор может быть расторгнут или изменен судом по требованию одной из сторон (п. 2 ст. 450 ГК). Как известно, законодательством предусмотрены два случая, когда изменение или расторжение договора производится по требованию одной из сторон в судебном порядке. Это, во-первых, случаи нарушения условий договора, которые могут быть квалифицированы как существенное нарушение, т.е. нарушение, которое влечет для контрагента такой ущерб, что он в значительной степени лишается того, на что был вправе рассчитывать при заключении договора. Например, безусловным основанием расторжения договора коммерческой концессии могли бы служить такие нарушения условий договора, как продажа пользователем товаров правообладателя под собственным товарным знаком или неисполнение правообладателем обязанности по оформлению лицензионных соглашений о предоставлении пользователю права на использование отдельных исключительных прав, составляющих объекты договора коммерческой концессии.

Во-вторых, договор может быть изменен или расторгнут в судебном порядке в иных случаях, предусмотренных ГК, другими законами или договором. К примеру, непосредственно в гл. 54 ГК имеется положение о том, что пользователь вправе потребовать расторжения договора коммерческой концессии в случае изменения правообладателем своего фирменного наименования или коммерческого обозначения, право на использование которых предоставлено пользователю (ст. 1039). Иные основания расторжения договора коммерческой концессии по требованию сторон могут быть предусмотрены самим договором.

Третий способ расторжения или изменения договора заключается в том, что одна из сторон реализует свое право на односторонний отказ от договора (п. 3 ст. 450 ГК). Односторонний отказ от договора возможен только в тех случаях, когда это прямо допускается законом или соглашением сторон. И здесь нельзя не отметить специальное правило, касающееся именно применения данного положения к отношениям, вытекающим из договора коммерческой концессии. Согласно п. 1 ст. 1037 ГК каждая из сторон договора коммерческой концессии, заключенного без указания срока, вправе во всякое время отказаться от договора, уведомив об этом другую сторону за шесть месяцев, если договором не предусмотрен более продолжительный срок. Право на односторонний отказ от договора коммерческой концессии с указанием срока данной статьей не предоставлено, но оно может быть предусмотрено непосредственно в тексте договора.

В зависимости от способа изменения или расторжения договора применяется тот или иной порядок изменения или расторжения договора. При изменении или расторжении договора по соглашению сторон должен применяться порядок заключения указанного договора, а также требования, предъявляемые к форме такого договора, поскольку она должна быть идентичной той, в которой заключался договор (ст. 452 ГК).

Обязательным условием изменения или расторжения договора в судебном порядке по требованию одной из сторон, как известно, является соблюдение специальной досудебной процедуры урегулирования спора непосредственно между сторонами договора. Существо этой процедуры состоит в том, что заинтересованная сторона до обращения в суд должна направить контрагенту свое предложение изменить или расторгнуть договор.

При изменении или расторжении договора вследствие одностороннего отказа одной из сторон от договора необходимо обязательное письменное уведомление контрагента. Указанное требование должно признаваться соблюденным в случае доведения соответствующего уведомления до другой стороны договора посредством почтовой, телеграфной, электронной или иной связи, позволяющей установить, что документ исходит от стороны, отказавшейся от договора.

Особым образом регулируются правоотношения, связанные с изменением или расторжением договора коммерческой концессии, в части их регистрации.

Согласно ст. 1036 ГК в отношениях с третьими лицами стороны договора коммерческой концессии вправе ссылаться на изменение договора лишь с момента регистрации этого изменения, если не докажут, что третье лицо знало или должно было знать об изменении договора ранее. Выходит, что для правообладателя и пользователя договор коммерческой концессии считается измененным непосредственно после подписания соответствующего соглашения либо вступления в силу решения суда об изменении договора, для третьих же лиц такое изменение договора становится обязательным лишь после его регистрации.

Досрочное расторжение договора коммерческой концессии, заключенного с указанием срока, либо расторжение договора, заключенного без указания срока, также подлежат регистрации (п. 2 ст. 1037 ГК). Однако смысл регистрации расторжения договора коммерческой концессии непонятен. Ведь расторжение договора влечет прекращение возникших из него обязательств. Что же тогда регистрируется? Видимо, более правильным было бы законоположение о том, что

расторжение договора коммерческой концессии служит основанием для аннулирования регистрационной записи.

Регистрация как изменения, так и расторжения договора должна осуществляться в порядке, установленном для регистрации самого договора коммерческой концессии, т.е. органом, осуществлявшим регистрацию правообладателя в качестве юридического лица. Если же в роли правообладателя выступает иностранное юридическое лицо или иностранный предприниматель, регистрация изменения или расторжения договора коммерческой концессии должна быть произведена органом, осуществившим регистрацию юридического лица или индивидуального предпринимателя, являющегося пользователем.

В тех случаях, когда по договору коммерческой концессии в составе комплекса исключительных прав, принадлежащих правообладателю, предоставляется и право на использование объекта, охраняемого в соответствии с патентным законодательством, изменение или расторжение такого договора подлежит регистрации в патентном ведомстве (п. 2 ст. 1028 ГК).

Особенностью правового регулирования договора коммерческой концессии является то, что при наличии определенных обстоятельств он считается измененным автоматически в силу прямого указания закона. Можно выделить три таких случая.

Во-первых, изменение договора коммерческой концессии в его субъектном составе происходит при переходе какого-либо исключительного права, входящего в предоставленный пользователю комплекс исключительных прав, к другому лицу, которое становится правообладателем в части прав и обязанностей, относящихся к перешедшему исключительному праву (п. 1 ст. 1038 ГК).

Во-вторых, изменение предмета договора коммерческой концессии имеет место в случае изменения правообладателем своего фирменного наименования или коммерческого обозначения, права на использование которых входят в комплекс исключительных прав; при таких условиях договор сохраняет свое действие в отношении нового фирменного наименования или коммерческого обозначения правообладателя, если только пользователь не воспользуется своим правом на расторжение этого договора и возмещение убытков (ст. 1039 ГК).

В-третьих, автоматическое изменение договора коммерческой концессии (в части его предмета) может быть вызвано истечением срока действия исключительного права, пользование которым предоставлено по этому договору, либо его прекращением по иному основанию, так как и в этом случае договор коммерческой концессии продолжает действовать (за исключением его условий, относящихся к прекратившемуся исключительному праву) (ст. 1040 ГК).

Характерно, что в двух последних случаях соразмерное уменьшение причитающегося правообладателю вознаграждения (необходимость чего в подобных ситуациях очевидна) не происходит автоматически, соответствующее условие договора может быть изменено по требованию пользователя в общем порядке.

Во всех приведенных случаях изменения договора коммерческой концессии в силу указания закона возникает вопрос о возможности распространения на указанные правоотношения действия правила о государственной регистрации таких изменений договора. Имеется в виду положение о том, что в отношении с третьими лицами стороны договора коммерческой концессии вправе ссылаться на изменение договора лишь с момента его регистрации (ст. 1036 ГК). Ведь в этих случаях в силу прямого указания закона договор коммерческой концессии сохраняет свое действие в измененном виде, а стало быть, пользователь должен исполнять свои обязательства по производству или реализации товаров, выполнению работ или оказанию услуг, вступая в правоотношение с третьими лицами, скажем, под измененным фирменным наименованием правообладателя. Видимо, оптимальным выходом из создавшейся ситуации было бы признать, что положение о регистрации изменений договора коммерческой концессии неприменимо к названным случаям.

Как известно, расторжение договора является лишь одним из оснований прекращения вытекающих из него обязательств. Иные основания прекращения обязательств могут быть предусмотрены как законодательством, так и договором (п. 1 ст. 407 ГК). В частности, обязательства по договору коммерческой концессии могут быть прекращены по общим основаниям, предусмотренным гл. 26 ГК (надлежащее исполнение, отступное, новация и т.д.).

Вместе с тем в гл. 54 ГК имеются и два специальных основания прекращения договора коммерческой концессии, учитывающих особую правовую природу указанного договора: прекращение принадлежащих правообладателю прав на фирменное наименование и коммерческое обозначение без замены их новыми аналогичными правами; объявление правообладателя или пользователя несостоятельным (банкротом) (п. 3 и 4 ст. 1037).

Как отмечалось ранее, условие о предоставлении пользователю права использовать в предпринимательской деятельности исключительное право на фирменное наименование или коммерческое обозначение правообладателя относится к существенным условиям договора коммерческой концессии. Прекращение принадлежащего правообладателю права на фирму или коммерческое обозначение означает, что с этого момента в договоре коммерческой концессии

отсутствует указанное существенное условие, без которого он не может признаваться действующим договором. Поэтому вполне логично, что в этом случае договор считается прекращенным.

А вот второе основание для прекращения договора коммерческой концессии вызывает некоторые сомнения. Признание судом правообладателя банкротом и открытие конкурсного производства либо добровольное объявление последнего о своей несостоятельности являются лишь началом ликвидационной процедуры, которая может продлиться довольно долго и смысл которой состоит в продаже активов должника-банкрота с целью получения денежной выручки для расчетов с кредиторами. В этих условиях товаропроводящая сеть правообладателя, основанная на коммерческой концессии, - наиболее эффективный инструмент реализации его оборотных средств. Кроме того, не исключена возможность продажи в целом имущественного комплекса (бизнеса) правообладателя, когда к покупателю перейдут фирменное наименование и иные исключительные права правообладателя. Наличие товаропроводящей сети, основанной на коммерческой концессии, значительно повышает стоимость бизнеса правообладателя. И наконец, в ходе конкурсного производства может быть заключено мировое соглашение между должником и его кредиторами, что влечет прекращение дела о банкротстве должника. И в этом смысле отлаженная франчайзинговая сеть правообладателя по производству или сбыту товаров, работ, услуг может оказать серьезное стимулирующее влияние на решение кредиторов о заключении мирового соглашения. Прекращение же договоров коммерческой концессии с момента признания (объявления) правообладателя несостоятельным (банкротом) исключает все названные возможности и ведет к ликвидации как самого правообладателя, так и его бизнеса.

Если же решение суда о признании должника банкротом либо добровольное объявление о своем банкротстве состоялись в отношении коммерческой организации или индивидуального предпринимателя, выступающих в роли пользователя по договору коммерческой концессии, для которого выпуск или реализация товаров, выполнение работ, оказание услуг под фирменным наименованием или коммерческим обозначением правообладателя и с использованием его иных исключительных прав зачастую представляют собой единственный баланс, сохранение этого бизнеса на период проведения конкурсного производства (ликвидационной процедуры) является единственным средством поддержания предпринимательской деятельности и получения выручки хотя бы для погашения текущих платежей. Кроме того, и в этом случае сохраняется возможность продажи всего имущества пользователя-банкрота в виде единого имущественного комплекса (предприятия), который может быть приобретен платежеспособным покупателем, не исключая, кстати, и самого правообладателя. Таким образом, и в этой ситуации сохранение договора коммерческой концессии оставляло бы надежду на сохранение бизнеса пользователя, основанного на этом договоре.

8. Коммерческая субконцессия

Договором коммерческой концессии может быть предусмотрено право пользователя разрешать другим лицам использование предоставленного ему комплекса исключительных прав или части этого комплекса на условиях коммерческой субконцессии, согласованных им с правообладателем либо определенных в договоре коммерческой концессии. В договоре может быть предусмотрена также обязанность пользователя предоставить в течение определенного срока определенному числу лиц право пользования указанными правами на условиях субконцессии (п. 1 ст. 1029 ГК).

Экономический смысл коммерческой субконцессии состоит в том, что ее использование во много раз увеличивает возможности правообладателя по расширению своей товаропроводящей сети. Г.Е. Авилов подчеркивает, что "право или даже обязанность пользователя выдать определенное число субконцессий на соответствующей территории... весьма важно для правообладателей с точки зрения создания сбытовых или торговых сетей и последующего эффективного управления ими. При использовании системы субконцессий первичный пользователь берет на себя дополнительные организационные и управленческие функции, которые нередко становятся для него основными. Таким образом он еще более тесно интегрируется с правообладателем" <*>. --------------------------------

<*> Авилов Г.Е. Указ. соч. С. 555. Аналогичным образом оценивает экономическое значение договора коммерческой концессии и Е.А. Суханов (см.: Суханов Е.А. Указ. соч. С. 630).

Предусмотренные ст. 1029 ГК основания заключения пользователем договора коммерческой субконцессии: право или обязанность пользователя предоставить другим лицам право на использование исключительных прав правообладателя, предусмотренные непосредственно в тексте договора коммерческой концессии, - разительно отличаются от оснований заключения субдоговоров, относящихся к иным типам договорных обязательств. Например, арендатор вправе

сдавать арендованное имущество в субаренду с согласия арендатора (п. 2 ст. 615 ГК), а подрядчик вправе привлечь к исполнению своих обязательств по договору подряда других лиц (субподрядчиков) в том случае, если из закона или договора подряда не вытекает обязанности подрядчика выполнить предусмотренную в договоре работу лично (п. 1 ст. 706 ГК).

Возможность для правообладателя установления в договоре коммерческой концессии обязанности пользователя по предоставлению определенному числу лиц в течение определенного срока права на использование исключительных прав, принадлежащих правообладателю, на условиях субконцессии объясняется целями правообладателя, преследуемыми им при заключении договоров коммерческой концессии (созданием или расширением своей производственной или торгово-сбытовой сети). Однако с этой точки зрения непонятно, почему и право пользователя разрешать другим лицам использование предоставленного ему комплекса исключительных прав или его части на условиях субконцессии также должно быть предусмотрено непосредственно в тексте договора коммерческой концессии. Более оптимальным решением в данном случае было бы простое согласие правообладателя на заключение договора коммерческой субконцессии на согласованных с ним условиях.

Другое отличие состоит в порядке определения содержания договора коммерческой субконцессии. Арендатор должен согласовывать с арендодателем лишь принципиальную возможность сдачи арендованного имущества в субаренду, а подрядчик самостоятельно заключает договор субподряда, если договором подряда не установлена его обязанность личного исполнения обязательств. В обоих случаях содержание этих договоров определяется непосредственно сторонами договоров субаренды или субподряда.

Что касается договора коммерческой субконцессии, то его условия должны быть согласованы с правообладателем либо определены непосредственно в тексте договора коммерческой концессии. Необходимость жесткого контроля правообладателя за содержанием договоров субконцессии диктуется тем, что объектами таких договоров являются фирменное наименование и иные исключительные права, принадлежащие правообладателю. Кроме того, субпользователи по договору коммерческой субконцессии, так же как и пользователи по основному договору, становятся звеньями товаропроводящей сети правообладателя, которая должна функционировать как единое целое под вывеской правообладателя.

Договор коммерческой субконцессии производен от договора коммерческой концессии (основного договора), и его судьба неразрывно связана с судьбой основного договора. Данное обстоятельство нашло отражение в нормах, регулирующих правоотношения, связанные с коммерческой субконцессией. В частности, договор коммерческой субконцессии не может быть заключен на более длительный срок, чем договор коммерческой концессии, на основании которого он заключается. Недействительность договора коммерческой концессии влечет за собой недействительность всех заключенных на его основании договоров коммерческой субконцессии (п. 1 и 2 ст. 1029 ГК).

Особым образом решается судьба договора коммерческой субконцессии при досрочном прекращении договора коммерческой концессии, заключенного на определенный срок. В этом случае права и обязанности вторичного правообладателя по договору коммерческой концессии (пользователя по основному договору) переходят к правообладателю, если он не откажется от принятия на себя прав и обязанностей по этому договору. Такой же подход и к случаям расторжения договора коммерческой концессии, заключенного без указания срока (п. 3 ст. 1029 ГК).

И здесь мы видим серьезное отличие от иных субдоговоров. Так, досрочное прекращение договора аренды влечет прекращение заключенного в соответствии с ним договора субаренды. Однако субарендатор получает право требовать заключения с ним договора аренды на имущество, находившееся в его пользовании в соответствии с договором субаренды, в пределах оставшегося срока субаренды на условиях, соответствующих условиям прекращенного договора субаренды (п. 1 ст. 618 ГК).

Эта особенность правового регулирования договора коммерческой концессии, когда при прекращении основного договора коммерческой концессии допускается сохранение договора субконцессии с заменой вторичного правообладателя основным правообладателем, объясняется заинтересованностью правообладателя в сохранении своей товаропроводящей сети, основанной на концессионных отношениях.

Значительным своеобразием отличается также правовое регулирование ответственности за ущерб, причиненный вторичными пользователями по договору коммерческой субконцессии. Согласно п. 4 ст. 1029 ГК пользователь несет субсидиарную ответственность за вред, причиненный правообладателю действиями вторичных пользователей. Данное правило носит диспозитивный характер, следовательно, такая ответственность пользователя может быть исключена договором коммерческой концессии, в частности в случаях, когда договором предусмотрена обязанность пользователя предоставить в течение определенного срока

определенному числу лиц право пользования исключительными правами правообладателя на условиях субконцессии.

Применительно к иным субдоговорам (субаренда, субподряд и т.п.) подобные правила об ответственности вторичного должника за причиненный вред непосредственно перед основным кредитором не предусмотрены. А регулирование ответственности ограничивается положениями об ответственности за нарушение договорных обязательств. Например, по договору подряда генеральный подрядчик несет перед заказчиком ответственность за последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств субподрядчиком, а перед субподрядчиком - ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение заказчиком обязательств по договору подряда. Более того, по общему правилу заказчик и субподрядчик не вправе предъявлять друг другу требования, связанные с нарушением договоров, заключенных каждым из них с генеральным подрядчиком (п. 3 ст. 706 ГК).

Возможность непосредственной ответственности вторичного пользователя по договору субконцессии перед правообладателем за причиненный ему вред Е.А. Суханов объясняет тем, что "предметом концессионных договоров являются исключительные права, содержащие в себе как имущественные, так и неимущественные правомочия. Их ненадлежащее осуществление во многих случаях причиняет вред непосредственно первоначальному правообладателю, остающемуся неизменным субъектом этих прав. Речь, в частности, идет о ситуациях, когда в результате деятельности указанных пользователей причиняется вред деловой репутации правообладателя, сокращается спрос на его товары или услуги и т.п." <*>. --------------------------------


Таковы основные специальные правила, регулирующие договор коммерческой субконцессии. В остальном к этому договору применяются положения о договоре коммерческой концессии, если иное не вытекает из особенностей субконцессии (п. 5 ст. 1029 ГК).

ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ

(Перечень ссылок подготовлен специалистами КонсультантПлюс)

"КОНСТИТУЦИЯ (ОСНОВНОЙ ЗАКОН) СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК" (утв. Постановлением Чрезвычайного VIII Съезда Советов СССР от 05.12.1936) "КОНСТИТУЦИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принята всенародным голосованием 12.12.1993) ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК от 11.11.1922 "О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА Р.С.Ф.С.Р." (вместе с "ГРАЖДАНСКИМ КОДЕКСОМ Р.С.Ф.С.Р.") ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК от 10.07.1923 "О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА Р.С.Ф.С.Р." (вместе с "ГРАЖДАНСКИМ ПРОЦЕССУАЛЬНЫМ КОДЕКСОМ Р.С.Ф.С.Р.") ЗАКОН РСФСР от 15.03.1926 "О ДОГОВОРЕ КОМИССИИ В РСФСР" ЗАКОН СССР от 08.12.1961 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ОСНОВ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА СОЮЗА ССР И СОЮЗНЫХ РЕСПУБЛИК" (вместе с ОСНОВАМИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА) "ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РСФСР" (утв. ВС РСФСР 11.06.1964) "ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РСФСР" (утв. ВС РСФСР 11.06.1964)

"КОДЕКС ТОРГОВОГО МОРЕПЛАВАНИЯ СОЮЗА ССР" (утв. Указом Президиума ВС СССР от 17.09.1968) "КОДЕКС ЗАКОНОВ О ТРУДЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (утв. ВС РСФСР 09.12.1971) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 02.12.1990 N 395-1 "О БАНКАХ И БАНКОВСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ" ЗАКОН РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О КОНКУРЕНЦИИ И ОГРАНИЧЕНИИ МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА ТОВАРНЫХ РЫНКАХ" "ОСНОВЫ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА СОЮЗА ССР И РЕСПУБЛИК" (утв. ВС СССР 31.05.1991 N 2211-1) ЗАКОН РСФСР от 26.06.1991 N 1488-1 "ОБ ИНВЕСТИЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РСФСР" ЗАКОН РФ от 28.06.1991 N 1499-1 "О МЕДИЦИНСКОМ СТРАХОВАНИИ ГРАЖДАН В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 17.01.1992 N 2202-1 "О ПРОКУРАТУРЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ЗАКОН РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О ЗАЩИТЕ ПРАВ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ" ЗАКОН РФ от 20.02.1992 N 2383-1 "О ТОВАРНЫХ БИРЖАХ И БИРЖЕВОЙ ТОРГОВЛЕ" ЗАКОН РФ от 19.06.1992 N 3085-1 "О ПОТРЕБИТЕЛЬСКОЙ КООПЕРАЦИИ (ПОТРЕБИТЕЛЬСКИХ ОБЩЕСТВАХ, ИХ СОЮЗАХ) В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ЗАКОН РФ от 26.06.1992 N 3132-1 "О СТАТУСЕ СУДЕЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" "ПАТЕНТНЫЙ ЗАКОН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 23.09.1992 N 3517-1 ЗАКОН РФ от 23.09.1992 N 3520-1 "О ТОВАРНЫХ ЗНАКАХ, ЗНАКАХ ОБСЛУЖИВАНИЯ И НАИМЕНОВАНИЯХ МЕСТ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ТОВАРОВ" ЗАКОН РФ от 23.09.1992 N 3523-1 "О ПРАВОВОЙ ОХРАНЕ ПРОГРАММ ДЛЯ ЭЛЕКТРОННЫХ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫХ МАШИН И БАЗ ДАННЫХ" ЗАКОН РФ от 23.09.1992 N 3526-1 "О ПРАВОВОЙ ОХРАНЕ ТОПОЛОГИЙ ИНТЕГРАЛЬНЫХ МИКРОСХЕМ" ЗАКОН РФ от 09.10.1992 N 3615-1 "О ВАЛЮТНОМ РЕГУЛИРОВАНИИ И ВАЛЮТНОМ КОНТРОЛЕ" ЗАКОН РФ от 27.11.1992 N 4015-1 "ОБ ОРГАНИЗАЦИИ СТРАХОВОГО ДЕЛА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" "ОСНОВЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ О НОТАРИАТЕ" (утв. ВС РФ 11.02.1993 N 4462-1) "ТАМОЖЕННЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (утв. ВС РФ 18.06.1993 N 5221-1)

ЗАКОН РФ от 09.07.1993 N 5351-1 "ОБ АВТОРСКОМ ПРАВЕ И СМЕЖНЫХ ПРАВАХ" ЗАКОН РФ от 20.08.1993 N 5663-1 "О КОСМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ" ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 08.05.1994 N 3-ФЗ "О СТАТУСЕ ЧЛЕНА СОВЕТА ФЕДЕРАЦИИ И СТАТУСЕ ДЕПУТАТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" "ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)" от 30.11.1994 N 51-ФЗ (принят ГД ФС РФ 21.10.1994) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 13.12.1994 N 60-ФЗ "О ПОСТАВКАХ ПРОДУКЦИИ ДЛЯ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД" (принят ГД ФС РФ 10.11.1994) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 21.12.1994 N 69-ФЗ "О ПОЖАРНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ" (принят ГД ФС РФ 18.11.1994) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 29.12.1994 N 79-ФЗ "О ГОСУДАРСТВЕННОМ МАТЕРИАЛЬНОМ РЕЗЕРВЕ" (принят ГД ФС РФ 23.11.1994) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 16.02.1995 N 15-ФЗ "О СВЯЗИ" (принят ГД ФС РФ 20.01.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 20.04.1995 N 45-ФЗ "О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЗАЩИТЕ СУДЕЙ, ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ И КОНТРОЛИРУЮЩИХ ОРГАНОВ" (принят ГД ФС РФ 22.03.1995) "АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 05.05.1995 N 70-ФЗ (принят ГД ФС РФ 05.04.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 31.07.1995 N 119-ФЗ "ОБ ОСНОВАХ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 05.07.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 28.08.1995 N 154-ФЗ "ОБ ОБЩИХ ПРИНЦИПАХ ОРГАНИЗАЦИИ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 12.08.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 13.10.1995 N 157-ФЗ "О ГОСУДАРСТВЕННОМ РЕГУЛИРОВАНИИ ВНЕШНЕТОРГОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ" (принят ГД ФС РФ 07.07.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 17.11.1995 N 169-ФЗ "ОБ АРХИТЕКТУРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 18.10.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 21.11.1995 N 170-ФЗ "ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ АТОМНОЙ ЭНЕРГИИ" (принят ГД ФС РФ 20.10.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 23.11.1995 N 174-ФЗ "ОБ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЕ" (принят ГД ФС РФ 19.07.1995)

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 08.12.1995 N 193-ФЗ "О СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ КООПЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 15.11.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 27.12.1995 N 213-ФЗ "О ГОСУДАРСТВЕННОМ ОБОРОННОМ ЗАКАЗЕ" (принят ГД ФС РФ 24.11.1995) "СЕМЕЙНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 29.12.1995 N 223-ФЗ (принят ГД ФС РФ 08.12.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 30.12.1995 N 225-ФЗ "О СОГЛАШЕНИЯХ О РАЗДЕЛЕ ПРОДУКЦИИ" (принят ГД ФС РФ 06.12.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 10.01.1996 N 5-ФЗ "О ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКЕ" (принят ГД ФС РФ 08.12.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 12.01.1996 N 7-ФЗ "О НЕКОММЕРЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЯХ" (принят ГД ФС РФ 08.12.1995) "ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ВТОРАЯ)" от 26.01.1996 N 14-ФЗ (принят ГД ФС РФ 22.12.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 26.01.1996 N 15-ФЗ "О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ЧАСТИ ВТОРОЙ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 22.12.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 03.02.1996 N 17-ФЗ "О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ В ЗАКОН РСФСР "О БАНКАХ И БАНКОВСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РСФСР" (принят ГД ФС РФ 07.07.1995) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 22.04.1996 N 39-ФЗ "О РЫНКЕ ЦЕННЫХ БУМАГ" (принят ГД ФС РФ 20.03.1996) "УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 13.06.1996 N 63-ФЗ (принят ГД ФС РФ 24.05.1996) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 22.08.1996 N 126-ФЗ "О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОДДЕРЖКЕ КИНЕМАТОГРАФИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 17.07.1996) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 23.08.1996 N 127-ФЗ "О НАУКЕ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ" (принят ГД ФС РФ 12.07.1996) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 21.11.1996 N 129-ФЗ "О БУХГАЛТЕРСКОМ УЧЕТЕ" (принят ГД ФС РФ 23.02.1996) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 24.11.1996 N 132-ФЗ "ОБ ОСНОВАХ ТУРИСТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 04.10.1996) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 11.03.1997 N 48-ФЗ "О ПЕРЕВОДНОМ И ПРОСТОМ ВЕКСЕЛЕ" (принят ГД ФС РФ 21.02.1997)

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 17.03.1997 N 59-ФЗ "О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ В СТАТЬЮ 213 КОДЕКСА ЗАКОНОВ О ТРУДЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 21.02.1997) "ВОЗДУШНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 19.03.1997 N 60-ФЗ (принят ГД ФС РФ 19.02.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 14.07.1997 N 100-ФЗ "О ГОСУДАРСТВЕННОМ РЕГУЛИРОВАНИИ АГРОПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА" (принят ГД ФС РФ 19.07.1996) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 21.07.1997 N 116-ФЗ "О ПРОМЫШЛЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ОПАСНЫХ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОБЪЕКТОВ" (принят ГД ФС РФ 20.06.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 21.07.1997 N 117-ФЗ "О БЕЗОПАСНОСТИ ГИДРОТЕХНИЧЕСКИХ СООРУЖЕНИЙ" (принят ГД ФС РФ 23.06.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 21.07.1997 N 119-ФЗ "ОБ ИСПОЛНИТЕЛЬНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ" (принят ГД ФС РФ 04.06.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 21.07.1997 N 122-ФЗ "О ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕГИСТРАЦИИ ПРАВ НА НЕДВИЖИМОЕ ИМУЩЕСТВО И СДЕЛОК С НИМ" (принят ГД ФС РФ 17.06.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 21.07.1997 N 123-ФЗ "О ПРИВАТИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ИМУЩЕСТВА И ОБ ОСНОВАХ ПРИВАТИЗАЦИИ МУНИЦИПАЛЬНОГО ИМУЩЕСТВА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 24.06.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 31.12.1997 N 157-ФЗ "О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ В ЗАКОН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ "О СТРАХОВАНИИ" (принят ГД ФС РФ 17.12.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 08.01.1998 N 2-ФЗ "ТРАНСПОРТНЫЙ УСТАВ ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 19.12.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 08.01.1998 N 3-ФЗ "О НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВАХ И ПСИХОТРОПНЫХ ВЕЩЕСТВАХ" (принят ГД ФС РФ 10.12.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 08.01.1998 N 6-ФЗ "О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (БАНКРОТСТВЕ)" (принят ГД ФС РФ 10.12.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 28.03.1998 N 52-ФЗ "ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ СТРАХОВАНИИ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ, ГРАЖДАН, ПРИЗВАННЫХ НА ВОЕННЫЕ СБОРЫ, ЛИЦ РЯДОВОГО И НАЧАЛЬСТВУЮЩЕГО СОСТАВА ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРОТИВОПОЖАРНОЙ СЛУЖБЫ, СОТРУДНИКОВ УЧРЕЖДЕНИЙ И ОРГАНОВ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ И СОТРУДНИКОВ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ОРГАНОВ НАЛОГОВОЙ ПОЛИЦИИ" (принят ГД ФС РФ 13.02.1998) "ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 07.05.1998 N 73-ФЗ (принят ГД ФС РФ 08.04.1998)

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 07.05.1998 N 75-ФЗ "О НЕГОСУДАРСТВЕННЫХ ПЕНСИОННЫХ ФОНДАХ" (принят ГД ФС РФ 08.04.1998) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 22.06.1998 N 86-ФЗ "О ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВАХ" (принят ГД ФС РФ 05.06.1998) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 16.07.1998 N 102-ФЗ "ОБ ИПОТЕКЕ (ЗАЛОГЕ НЕДВИЖИМОСТИ)" (принят ГД ФС РФ 24.06.1997) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 24.07.1998 N 125-ФЗ "ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОМ СОЦИАЛЬНОМ СТРАХОВАНИИ ОТ НЕСЧАСТНЫХ СЛУЧАЕВ НА ПРОИЗВОДСТВЕ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ЗАБОЛЕВАНИЙ" (принят ГД ФС РФ 02.07.1998) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 29.07.1998 N 135-ФЗ "ОБ ОЦЕНОЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 16.07.1998) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 29.07.1998 N 136-ФЗ "ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ЭМИССИИ И ОБРАЩЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ И МУНИЦИПАЛЬНЫХ ЦЕННЫХ БУМАГ" (принят ГД ФС РФ 15.07.1998) "БЮДЖЕТНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 31.07.1998 N 145-ФЗ (принят ГД ФС РФ 17.07.1998) "НАЛОГОВЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)" от 31.07.1998 N 146-ФЗ (принят ГД ФС РФ 16.07.1998) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 29.10.1998 N 164-ФЗ "О ФИНАНСОВОЙ АРЕНДЕ (ЛИЗИНГЕ)" (принят ГД ФС РФ 11.09.1998) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 25.02.1999 N 39-ФЗ "ОБ ИНВЕСТИЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ОСУЩЕСТВЛЯЕМОЙ В ФОРМЕ КАПИТАЛЬНЫХ ВЛОЖЕНИЙ" (принят ГД ФС РФ 15.07.1998) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 14.04.1999 N 77-ФЗ "О ВЕДОМСТВЕННОЙ ОХРАНЕ" (принят ГД ФС РФ 17.03.1999) "КОДЕКС ТОРГОВОГО МОРЕПЛАВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 30.04.1999 N 81-ФЗ (принят ГД ФС РФ 31.03.1999) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 06.05.1999 N 97-ФЗ "О КОНКУРСАХ НА РАЗМЕЩЕНИЕ ЗАКАЗОВ НА ПОСТАВКИ ТОВАРОВ, ВЫПОЛНЕНИЕ РАБОТ, ОКАЗАНИЕ УСЛУГ ДЛЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД" (принят ГД ФС РФ 07.04.1999) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 23.06.1999 N 117-ФЗ "О ЗАЩИТЕ КОНКУРЕНЦИИ НА РЫНКЕ ФИНАНСОВЫХ УСЛУГ" (принят ГД ФС РФ 04.06.1999) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 09.07.1999 N 160-ФЗ "ОБ ИНОСТРАННЫХ ИНВЕСТИЦИЯХ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 25.06.1999)

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 16.07.1999 N 165-ФЗ "ОБ ОСНОВАХ ОБЯЗАТЕЛЬНОГО СОЦИАЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ" (принят ГД ФС РФ 09.06.1999) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 17.07.1999 N 176-ФЗ "О ПОЧТОВОЙ СВЯЗИ" (принят ГД ФС РФ 24.06.1999) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 12.02.2001 N 7-ФЗ "О БЮДЖЕТЕ ФОНДА СОЦИАЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НА 2001 ГОД" (принят ГД ФС РФ 22.12.2000) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 07.08.2001 N 119-ФЗ "ОБ АУДИТОРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ" (принят ГД ФС РФ 13.07.2001) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 08.08.2001 N 128-ФЗ "О ЛИЦЕНЗИРОВАНИИ ОТДЕЛЬНЫХ ВИДОВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ" (принят ГД ФС РФ 13.07.2001) "ЗЕМЕЛЬНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 25.10.2001 N 136-ФЗ (принят ГД ФС РФ 28.09.2001) "ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ)" от 26.11.2001 N 146-ФЗ (принят ГД ФС РФ 01.11.2001) "УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 18.12.2001 N 174-ФЗ (принят ГД ФС РФ 22.11.2001) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 21.12.2001 N 178-ФЗ "О ПРИВАТИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО И МУНИЦИПАЛЬНОГО ИМУЩЕСТВА" (принят ГД ФС РФ 30.11.2001) "КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ" от 30.12.2001 N 195-ФЗ (принят ГД ФС РФ 20.12.2001) "ТРУДОВОЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 30.12.2001 N 197-ФЗ (принят ГД ФС РФ 21.12.2001) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 10.01.2002 N 7-ФЗ "ОБ ОХРАНЕ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ" (принят ГД ФС РФ 20.12.2001) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 24.07.2002 N 96-ФЗ "О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ АРБИТРАЖНОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (принят ГД ФС РФ 21.06.2002) УКАЗ Президента РФ от 07.07.1992 N 750 "ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ЛИЧНОМ СТРАХОВАНИИ ПАССАЖИРОВ" УКАЗ Президента РФ от 24.12.1993 N 2284 "О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРОГРАММЕ ПРИВАТИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ И МУНИЦИПАЛЬНЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" УКАЗ Президента РФ от 24.12.1993 N 2296 "О ДОВЕРИТЕЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ (ТРАСТЕ)" УКАЗ Президента РФ от 10.06.1994 N 1200 "О НЕКОТОРЫХ МЕРАХ ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ

ЭКОНОМИКОЙ" УКАЗ Президента РФ от 03.07.1995 N 662 "О МЕРАХ ПО ФОРМИРОВАНИЮ ОБЩЕРОССИЙСКОЙ ТЕЛЕКОММУНИКАЦИОННОЙ СИСТЕМЫ И ОБЕСПЕЧЕНИЮ ПРАВ СОБСТВЕННИКОВ ПРИ ХРАНЕНИИ ЦЕННЫХ БУМАГ И РАСЧЕТАХ НА ФОНДОВОМ РЫНКЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" УКАЗ Президента РФ от 26.07.1995 N 765 "О ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ МЕРАХ ПО ПОВЫШЕНИЮ ЭФФЕКТИВНОСТИ ИНВЕСТИЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" УКАЗ Президента РФ от 31.08.1995 N 889 "О ПОРЯДКЕ ПЕРЕДАЧИ В 1995 ГОДУ В ЗАЛОГ АКЦИЙ, НАХОДЯЩИХСЯ В ФЕДЕРАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ" УКАЗ Президента РФ от 14.08.1996 N 1177 "О СТРУКТУРЕ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ОРГАНОВ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТИ" УКАЗ Президента РФ от 09.12.1996 N 1660 "О ПЕРЕДАЧЕ В ДОВЕРИТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ЗАКРЕПЛЕННЫХ В ФЕДЕРАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ АКЦИЙ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ, СОЗДАННЫХ В ПРОЦЕССЕ ПРИВАТИЗАЦИИ" УКАЗ Президента РФ от 08.04.1997 N 305 "О ПЕРВООЧЕРЕДНЫХ МЕРАХ ПО ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ КОРРУПЦИИ И СОКРАЩЕНИЮ БЮДЖЕТНЫХ РАСХОДОВ ПРИ ОРГАНИЗАЦИИ ЗАКУПКИ ПРОДУКЦИИ ДЛЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД" (вместе с "ПОЛОЖЕНИЕМ ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ЗАКУПКИ ТОВАРОВ, РАБОТ И УСЛУГ ДЛЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД") УКАЗ Президента РФ от 28.05.1997 N 529 "О ПОРЯДКЕ ОБРАЩЕНИЯ АКЦИЙ РОССИЙСКОГО АКЦИОНЕРНОГО ОБЩЕСТВА "ГАЗПРОМ" НА ПЕРИОД ЗАКРЕПЛЕНИЯ В ФЕДЕРАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ АКЦИЙ РОССИЙСКОГО АКЦИОНЕРНОГО ОБЩЕСТВА "ГАЗПРОМ" УКАЗ Президента РФ от 16.09.1997 N 1034 "ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ ПРАВ ИНВЕСТОРОВ И АКЦИОНЕРОВ НА ЦЕННЫЕ БУМАГИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" УКАЗ Президента РФ от 23.02.1998 N 193 "О ДАЛЬНЕЙШЕМ РАЗВИТИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНВЕСТИЦИОННЫХ ФОНДОВ" УКАЗ Президента РФ от 07.08.2000 N 1444 "ВОПРОСЫ УПРАВЛЕНИЯ ДЕЛАМИ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" УКАЗ Президента РФ от 23.10.2000 N 1771 "О МЕРАХ ПО УЛУЧШЕНИЮ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ РАСПОЛОЖЕННОГО ЗА ПРЕДЕЛАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОГО НЕДВИЖИМОГО ИМУЩЕСТВА, ЗАКРЕПЛЕННОГО ЗА ФЕДЕРАЛЬНЫМИ ОРГАНАМИ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТИ И ИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВАМИ, ДРУГИМИ ГОСУДАРСТВЕННЫМИ ОРГАНАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ГОСУДАРСТВЕННЫМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ" УКАЗ Президента РФ от 06.06.2002 N 562 "О ПРИЗНАНИИ УТРАТИВШИМИ СИЛУ УКАЗОВ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ДЕКРЕТ СНК РСФСР от 23.03.1918 "ОБ УЧРЕЖДЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ НАД ВСЕМИ ВИДАМИ СТРАХОВАНИЯ, КРОМЕ СОЦИАЛЬНОГО" ДЕКРЕТ СНК СССР от 01.12.1919 ДЕКРЕТ СНК СССР от 15.06.1920 "О РАСЧЕТНЫХ ОПЕРАЦИЯХ"

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК СССР от 18.01.1921 "ПОЛОЖЕНИЕ О КОММИВОЯЖЕРАХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ТОРГОВЫХ И ПРОМЫШЛЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ" (утв. СНК РСФСР 02.01.1923) ДЕКРЕТ СНК РСФСР от 02.01.1923 "ПОЛОЖЕНИЕ О ПОРЯДКЕ УЧРЕЖДЕНИЯ И РЕГИСТРАЦИИ КОМИССИОННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ" ДЕКРЕТ СНК РСФСР от 02.01.1923 "О МЕРАХ К УРЕГУЛИРОВАНИЮ ТОРГОВЫХ ОПЕРАЦИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ И ПРЕДПРИЯТИЙ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦИК СССР, СНК СССР от 04.09.1925 "О ДОКУМЕНТАХ, ВЫДАВАЕМЫХ ТОВАРНЫМИ СКЛАДАМИ В ПРИЕМЕ ТОВАРОВ НА ХРАНЕНИЕ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦИК СССР, СНК СССР от 29.10.1925 "О ТОРГОВЫХ АГЕНТАХ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК от 18.11.1926 "ОБ ИЗМЕНЕНИИ СТАТЕЙ 37, 38 И 47 КОНСТИТУЦИИ РСФСР И СТАТЕЙ 1 И 3 ОБЩЕГО ПОЛОЖЕНИЯ О НАРОДНЫХ КОМИССАРИАТАХ РСФСР" ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦИК СССР, СНК СССР от 22.06.1927 "О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О ФИРМЕ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК СССР от 01.06.1928 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК, СНК РСФСР от 01.08.1932 "О ПРЕДОСТАВЛЕНИИ УЧРЕЖДЕНИЯМ, ПРЕДПРИЯТИЯМ И ОРГАНИЗАЦИЯМ ОБОБЩЕСТВЛЕННОГО СЕКТОРА ЗЕМЕЛЬНЫХ УЧАСТКОВ ДЛЯ СТРОИТЕЛЬСТВА НА ПРАВЕ БЕССРОЧНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК ВКП(б), Совмина СССР от 11.02.1936 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦИК СССР и СНК СССР от 07.08.1937 N 104/1341 "О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О ПЕРЕВОДНОМ И ПРОСТОМ ВЕКСЕЛЕ" "УСТАВ ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ СОЮЗА ССР" (утв. Постановлением Совмина СССР от 06.04.1964 N 270) ПОСТАНОВЛЕНИЕ Совмина СССР от 08.03.1965 N 148 ПОСТАНОВЛЕНИЕ Совмина СССР от 04.10.1965 N 731 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ ПРОИЗВОДСТВЕННОМ ПРЕДПРИЯТИИ" "ПРАВИЛА ФИНАНСИРОВАНИЯ СТРОИТЕЛЬСТВА" (утв. Постановлением Совмина СССР от 08.10.1965) "ПРАВИЛА О ДОГОВОРАХ ПОДРЯДА НА КАПИТАЛЬНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО" (утв. Постановлением Совмина СССР от 24.12.1969 N 973) ПОСТАНОВЛЕНИЕ Совмина СССР от 16.02.1971 N 105 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О МИНИСТЕРСТВЕ ФИНАНСОВ СССР" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Совмина СССР от 26.12.1986 N 1550 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ О ДОГОВОРАХ ПОДРЯДА НА КАПИТАЛЬНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 12.02.1993 N 122

"ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ПАТЕНТНЫХ ПОВЕРЕННЫХ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 14.08.1993 N 812 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ОСНОВНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ ПОРЯДКА ЗАКЛЮЧЕНИЯ И ИСПОЛНЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ КОНТРАКТОВ (ДОГОВОРОВ ПОДРЯДА) НА СТРОИТЕЛЬСТВО ОБЪЕКТОВ ДЛЯ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 12.02.1994 N 101 "О ФОНДЕ СОЦИАЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 21.03.1994 N 220 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ВРЕМЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ О ФИНАНСИРОВАНИИ И КРЕДИТОВАНИИ КАПИТАЛЬНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 22.06.1994 N 745 "ОБ АВАНСИРОВАНИИ ПОДРЯДНЫХ РАБОТ НА ОБЪЕКТАХ СТРОИТЕЛЬСТВА ДЛЯ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 26.06.1995 N 594 "О РЕАЛИЗАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О ПОСТАВКАХ ПРОДУКЦИИ ДЛЯ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД" (вместе с "ПОРЯДКОМ РАЗРАБОТКИ И РЕАЛИЗАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ЦЕЛЕВЫХ ПРОГРАММ И МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫХ ЦЕЛЕВЫХ ПРОГРАММ, В ОСУЩЕСТВЛЕНИИ КОТОРЫХ УЧАСТВУЕТ РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ", "ПОРЯДКОМ ЗАКУПКИ И ПОСТАВКИ ПРОДУКЦИИ ДЛЯ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД", "ПОРЯДКОМ ПОДГОТОВКИ И ЗАКЛЮЧЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ КОНТРАКТОВ НА ЗАКУПКУ И ПОСТАВКУ ПРОДУКЦИИ ДЛЯ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД") ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 29.07.1995 N 773 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОРЯДКА ПРИЕМА ДЛЯ ПОСЛЕДУЮЩЕЙ ПЕРЕРАБОТКИ НА РОССИЙСКИХ ПРЕДПРИЯТИЯХ ОТРАБОТАВШЕГО ЯДЕРНОГО ТОПЛИВА ЗАРУБЕЖНЫХ АТОМНЫХ ЭЛЕКТРОСТАНЦИЙ И ВОЗВРАТА ОБРАЗУЮЩИХСЯ ПРИ ЕГО ПЕРЕРАБОТКЕ РАДИОАКТИВНЫХ ОТХОДОВ И МАТЕРИАЛОВ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 13.01.1996 N 27 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ ПЛАТНЫХ МЕДИЦИНСКИХ УСЛУГ НАСЕЛЕНИЮ МЕДИЦИНСКИМИ УЧРЕЖДЕНИЯМИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 25.03.1996 N 351 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ЛИЦЕНЗИРОВАНИИ СТРОИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 21.05.1996 N 625 "ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ИНТЕРЕСОВ ГОСУДАРСТВА В ОРГАНАХ УПРАВЛЕНИЯ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ (ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ТОВАРИЩЕСТВ), ЧАСТЬ АКЦИЙ (ДОЛИ, ВКЛАДЫ) КОТОРЫХ ЗАКРЕПЛЕНЫ В ФЕДЕРАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ" (вместе с "ПРИМЕРНЫМ ДОГОВОРОМ НА ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ИНТЕРЕСОВ ГОСУДАРСТВА...", "ПОРЯДКОМ ЗАКЛЮЧЕНИЯ И РЕГИСТРАЦИИ ДОГОВОРОВ НА ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ИНТЕРЕСОВ ГОСУДАРСТВА...") ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 17.07.1996 N 873 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ТАМОЖЕННОМ БРОКЕРЕ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 10.02.1997 N 155 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ УСЛУГ ПО ВЫВОЗУ ТВЕРДЫХ И ЖИДКИХ БЫТОВЫХ ОТХОДОВ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 25.04.1997 N 490 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ ГОСТИНИЧНЫХ УСЛУГ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"

ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 26.05.1997 N 635 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОРЯДКА ОФОРМЛЕНИЯ И РЕАЛИЗАЦИИ ЗАДОЛЖЕННОСТИ СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОМУ БЮДЖЕТУ ПО ТОВАРНОМУ КРЕДИТУ 1996 ГОДА" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 07.08.1997 N 989 "О ПОРЯДКЕ ПЕРЕДАЧИ В ДОВЕРИТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ЗАКРЕПЛЕННЫХ В ФЕДЕРАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ АКЦИЙ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ, СОЗДАННЫХ В ПРОЦЕССЕ ПРИВАТИЗАЦИИ, И ЗАКЛЮЧЕНИИ ДОГОВОРОВ ДОВЕРИТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ЭТИМИ АКЦИЯМИ" (вместе с "ПРАВИЛАМИ ПРОВЕДЕНИЯ КОНКУРСОВ НА ПРАВО ЗАКЛЮЧЕНИЯ ДОГОВОРОВ ДОВЕРИТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ЗАКРЕПЛЕННЫМИ В ФЕДЕРАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ АКЦИЯМИ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ, СОЗДАННЫХ В ПРОЦЕССЕ ПРИВАТИЗАЦИИ" и "ПОЛОЖЕНИЕМ О КОМИССИИ ПО ПРОВЕДЕНИЮ КОНКУРСОВ...") ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 15.08.1997 N 1025 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ БЫТОВОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ НАСЕЛЕНИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 28.08.1997 N 1108 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ УСЛУГ ТЕЛЕГРАФНОЙ СВЯЗИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 26.09.1997 N 1222 "О ПРОДУКЦИИ, ЗАКУПАЕМОЙ ДЛЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД БЕЗ ПРОВЕДЕНИЯ ТОРГОВ (КОНКУРСОВ)" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 26.09.1997 N 1235 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ОКАЗАНИЯ УСЛУГ ТЕЛЕФОННОЙ СВЯЗИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 26.09.1997 N 1238 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ОКАЗАНИЯ УСЛУГ ПРОВОДНОГО ВЕЩАНИЯ (РАДИОФИКАЦИИ)" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 27.12.1997 N 1636 "О ПРАВИЛАХ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ПРИГОДНОСТИ НОВЫХ МАТЕРИАЛОВ, ИЗДЕЛИЙ, КОНСТРУКЦИЙ И ТЕХНОЛОГИЙ ДЛЯ ПРИМЕНЕНИЯ В СТРОИТЕЛЬСТВЕ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 19.01.1998 N 46 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ВРЕМЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ О ПОРЯДКЕ ОТПУСКА ЦЕННОСТЕЙ ИЗ ГОСУДАРСТВЕННОГО ФОНДА ДРАГОЦЕННЫХ МЕТАЛЛОВ И ДРАГОЦЕННЫХ КАМНЕЙ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 06.03.1998 N 273 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О МИНИСТЕРСТВЕ ФИНАНСОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 06.06.1998 N 569 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ КОМИССИОННОЙ ТОРГОВЛИ НЕПРОДОВОЛЬСТВЕННЫМИ ТОВАРАМИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 24.06.1998 N 641 "О ЛИЦЕНЗИРОВАНИИ ПЕРЕВОЗОЧНОЙ, ТРАНСПОРТНО-ЭКСПЕДИЦИОННОЙ И ДРУГОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, СВЯЗАННОЙ С ОСУЩЕСТВЛЕНИЕМ ТРАНСПОРТНОГО ПРОЦЕССА НА МОРСКОМ ТРАНСПОРТЕ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 07.07.1998 N 723 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ПОРЯДКЕ И УСЛОВИЯХ ХРАНЕНИЯ АРЕСТОВАННОГО И ИЗЪЯТОГО ИМУЩЕСТВА" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 10.07.1998 N 741 "О МЕРАХ ПО СОЗДАНИЮ НАЦИОНАЛЬНОЙ ДЕПОЗИТАРНОЙ СИСТЕМЫ" (вместе с "УСТАВОМ ФЕДЕРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИТАРНОГО

ПРЕДПРИЯТИЯ "ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ДЕПОЗИТАРИЙ-ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ФОНД ХРАНЕНИЯ И ОБРАБОТКИ ИНФОРМАЦИИ ФОНДОВОГО РЫНКА") ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 21.07.1998 N 814 "О МЕРАХ ПО РЕГУЛИРОВАНИЮ ОБОРОТА ГРАЖДАНСКОГО И СЛУЖЕБНОГО ОРУЖИЯ И ПАТРОНОВ К НЕМУ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (вместе с "ПРАВИЛАМИ ОБОРОТА ГРАЖДАНСКОГО И СЛУЖЕБНОГО ОРУЖИЯ И ПАТРОНОВ К НЕМУ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ", "ПОЛОЖЕНИЕМ О ВЕДЕНИИ И ИЗДАНИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО КАДАСТРА ГРАЖДАНСКОГО И СЛУЖЕБНОГО ОРУЖИЯ И ПАТРОНОВ К НЕМУ") ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 29.07.1998 N 855 "О МЕРАХ ПО РЕАЛИЗАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ СТРАХОВАНИИ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ, ГРАЖДАН, ПРИЗВАННЫХ НА ВОЕННЫЕ СБОРЫ, ЛИЦ РЯДОВОГО И НАЧАЛЬСТВУЮЩЕГО СОСТАВА ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И СОТРУДНИКОВ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ОРГАНОВ НАЛОГОВОЙ ПОЛИЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 06.08.1998 N 898 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ОКАЗАНИЯ ПЛАТНЫХ ВЕТЕРИНАРНЫХ УСЛУГ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 12.08.1998 N 934 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОРЯДКА НАЛОЖЕНИЯ АРЕСТА НА ЦЕННЫЕ БУМАГИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 01.10.1998 N 1139 "ОБ ОСНОВНЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ РАЗВИТИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ СТРАХОВАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В 1998 - 2000 ГОДАХ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 06.11.1998 N 1303 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ДЕКЛАРИРОВАНИИ БЕЗОПАСНОСТИ ГИДРОТЕХНИЧЕСКИХ СООРУЖЕНИЙ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 11.03.1999 N 277 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ОКАЗАНИЯ УСЛУГ ПО ПЕРЕВОЗКЕ ПАССАЖИРОВ, А ТАКЖЕ ГРУЗОВ, БАГАЖА И ГРУЗОБАГАЖА ДЛЯ ЛИЧНЫХ (БЫТОВЫХ) НУЖД НА ФЕДЕРАЛЬНОМ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОМ ТРАНСПОРТЕ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 16.03.1999 N 291 "О ПОРЯДКЕ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ ЦЕНТРАЛЬНЫМ ДЕПОЗИТАРИЕМ-ЦЕНТРАЛЬНЫМ ФОНДОМ ХРАНЕНИЯ И ОБРАБОТКИ ИНФОРМАЦИИ ФОНДОВОГО РЫНКА ДОКУМЕНТОВ, ПОДТВЕРЖДАЮЩИХ ПРАВА НА ЦЕННЫЕ БУМАГИ, КОТОРЫЕ НАХОДЯТСЯ НА ХРАНЕНИИ ЛИБО ПРАВА НА КОТОРЫЕ УЧИТЫВАЮТСЯ В НАЦИОНАЛЬНОЙ ДЕПОЗИТАРНОЙ СИСТЕМЕ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 07.03.2000 N 195 "О ПОРЯДКЕ НАЗНАЧЕНИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В ОРГАНАХ УПРАВЛЕНИЯ И РЕВИЗИОННЫХ КОМИССИЯХ ОТКРЫТЫХ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ, СОЗДАННЫХ В ПРОЦЕССЕ ПРИВАТИЗАЦИИ, АКЦИИ КОТОРЫХ НАХОДЯТСЯ В ФЕДЕРАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ, А ТАКЖЕ В ОТНОШЕНИИ КОТОРЫХ ПРИНЯТО РЕШЕНИЕ ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ СПЕЦИАЛЬНОГО ПРАВА НА УЧАСТИЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В УПРАВЛЕНИИ ИМИ ("ЗОЛОТОЙ АКЦИИ")" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 31.08.2000 N 648 "ВОПРОСЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕГИСТРАЦИИ ПРАВ НА НЕДВИЖИМОЕ ИМУЩЕСТВО, НАХОДЯЩЕЕСЯ В ФЕДЕРАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 26.09.2000 N 725 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ОКАЗАНИЯ УСЛУГ ПОЧТОВОЙ СВЯЗИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 27.12.2000 N 1008 "О ПОРЯДКЕ ПРОВЕДЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ И УТВЕРЖДЕНИЯ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОЙ, ПРЕДПРОЕКТНОЙ И ПРОЕКТНОЙ ДОКУМЕНТАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 11.04.2001 N 290

"ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ОКАЗАНИЯ УСЛУГ (ВЫПОЛНЕНИЯ РАБОТ) ПО ТЕХНИЧЕСКОМУ ОБСЛУЖИВАНИЮ И РЕМОНТУ АВТОМОТОТРАНСПОРТНЫХ СРЕДСТВ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 05.09.2001 N 653 "О ПОРЯДКЕ ПРОВЕДЕНИЯ ТОРГОВ НА ВЫПОЛНЕНИЕ ПОДРЯДНЫХ РАБОТ, ФИНАНСИРУЕМЫХ ЗА СЧЕТ СУБСИДИЙ И СУБВЕНЦИЙ, ВЫДЕЛЕННЫХ БЮДЖЕТАМ СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НА СТРОИТЕЛЬСТВО И РЕКОНСТРУКЦИЮ АВТОМОБИЛЬНЫХ ДОРОГ ОБЩЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ И ИСКУССТВЕННЫХ СООРУЖЕНИЙ НА НИХ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 11.10.2001 N 714 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ФОРМИРОВАНИИ ПЕРЕЧНЯ СТРОЕК И ОБЪЕКТОВ ДЛЯ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД И ИХ ФИНАНСИРОВАНИИ ЗА СЧЕТ СРЕДСТВ ФЕДЕРАЛЬНОГО БЮДЖЕТА" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 17.11.2001 N 795 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ОКАЗАНИЯ УСЛУГ АВТОСТОЯНОК" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 13.03.2002 N 151 "О ПРЕДОСТАВЛЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ГАРАНТИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРИ СТРАХОВАНИИ ГРАЖДАНСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ РОССИЙСКИХ АВИАПЕРЕВОЗЧИКОВ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Правительства РФ от 13.05.2002 N 309 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ЛИЦЕНЗИРОВАНИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО ОКАЗАНИЮ ПРОТЕЗНО-ОРТОПЕДИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ СТО РСФСР от 24.11.1920 "О ВОСПРЕЩЕНИИ СОВЕТСКИМ УЧРЕЖДЕНИЯМ, ПРЕДПРИЯТИЯМ И ОБЩЕСТВЕННЫМ ОРГАНИЗАЦИЯМ ПРИГЛАШАТЬ КОНТРАГЕНТОВ, УПОЛНОМОЧЕННЫХ И ПОДРЯДЧИКОВ ДЛЯ ПРОИЗВОДСТВА КАКИХ-ЛИБО РАБОТ И ЗАДАНИЙ" "ВРЕМЕННЫЕ ПРАВИЛА О ПОРЯДКЕ ХРАНЕНИЯ ТОВАРОВ НА ТОВАРНЫХ СКЛАДАХ ОБЩЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ" (утв. Наркомторгом РСФСР 08.09.1925) ИНСТРУКЦИЯ Наркомторга, ВСНХ СССР от 16.02.1926 ИНСТРУКЦИЯ Наркомторга СССР от 12.04.1927 "О ПОРЯДКЕ ДАЧИ РАЗРЕШЕНИЙ ТОВАРНЫМ СКЛАДАМ НА ВЫДАЧУ СВИДЕТЕЛЬСТВ В ПРИЕМКЕ ТОВАРОВ НА ХРАНЕНИЕ" "ТИПОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ О ПОРЯДКЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ДОГОВОРОВ И ВЫДАЧИ ВНУТРИМИНИСТЕРСКИХ ЗАКАЗОВ НА ПРОВЕДЕНИЕ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ, ОПЫТНО-КОНСТРУКТОРСКИХ И ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ РАБОТ" (утв. Постановлением ГКНТ СССР от 05.08.1969) "ОБЩИЕ ПРАВИЛА ПЕРЕВОЗОК ГРУЗОВ АВТОМОБИЛЬНЫМ ТРАНСПОРТОМ" (утв. Минавтотрансом РСФСР 30.07.1971) "ПОЛОЖЕНИЕ О ДОГОВОРАХ НА СОЗДАНИЕ (ПЕРЕДАЧУ) НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ПРОДУКЦИИ" (утв. Постановлением ГКНТ СССР от 19.11.1987 N 435) ПИСЬМО Минстроя РФ от 10.06.1992 N БФ-558/15 "О РУКОВОДСТВЕ ПО СОСТАВЛЕНИЮ ДОГОВОРОВ ПОДРЯДА НА СТРОИТЕЛЬСТВО В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" РАСПОРЯЖЕНИЕ Госкомимущества РФ N 660-р, Госстроя РФ N 18-7 от 13.04.1993 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ПОДРЯДНЫХ ТОРГАХ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"

ПРИКАЗ ГТК РФ от 10.08.1993 N 314 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ТАМОЖЕННЫХ СКЛАДАХ" "ПРИМЕРНЫЕ ПРАВИЛА ДОБРОВОЛЬНОГО МЕДИЦИНСКОГО СТРАХОВАНИЯ" (утв. распоряжением Росстрахнадзора от 12.10.1993 N 02-03-44) "СИСТЕМА НОРМАТИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ В СТРОИТЕЛЬСТВЕ. ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ. СНиП 10-01-94" (утв. Постановлением Госстроя РФ от 17.05.1994 N 18-38) ПОСТАНОВЛЕНИЕ Минстроя РФ от 16.02.1995 N 18-18 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОРЯДКА ПРОВЕДЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ ПРОЕКТОВ СТРОИТЕЛЬСТВА ОБЪЕКТОВ С ПРИВЛЕЧЕНИЕМ ИНОСТРАННОГО КАПИТАЛА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" "ИНСТРУКЦИЯ О ПОРЯДКЕ РАЗРАБОТКИ, СОГЛАСОВАНИЯ, УТВЕРЖДЕНИЯ И СОСТАВЕ ПРОЕКТНОЙ ДОКУМЕНТАЦИИ НА СТРОИТЕЛЬСТВО ПРЕДПРИЯТИЙ, ЗДАНИЙ И СООРУЖЕНИЙ. СНиП 11-01-95" (утв. Постановлением Минстроя РФ от 30.06.1995 N 18-64) ПРИКАЗ Минсвязи РФ от 19.12.1995 N 146 "О "ВРЕМЕННЫХ ПРАВИЛАХ ПРИЕМКИ В ЭКСПЛУАТАЦИЮ ЗАКОНЧЕННЫХ СТРОИТЕЛЬСТВОМ ОБЪЕКТОВ СВЯЗИ ОБЩЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПРИКАЗ Росстрахнадзора от 20.06.1996 N 02-02/17 "О ПРИМЕРНЫХ ПРАВИЛАХ СТРАХОВАНИЯ ЖИЗНИ С УСЛОВИЕМ ВЫПЛАТЫ СТРАХОВОЙ РЕНТЫ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Госкомстата РФ от 03.10.1996 N 123 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ИНСТРУКЦИИ ПО ЗАПОЛНЕНИЮ ФОРМ ФЕДЕРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО СТАТИСТИЧЕСКОГО НАБЛЮДЕНИЯ ПО КАПИТАЛЬНОМУ СТРОИТЕЛЬСТВУ" ПРИКАЗ ЦБ РФ от 01.11.1996 N 02-400 "О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ПОЛОЖЕНИЯ "О СОВЕРШЕНИИ КРЕДИТНЫМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ ОПЕРАЦИЙ С ДРАГОЦЕННЫМИ МЕТАЛЛАМИ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ПОРЯДКЕ ПРОВЕДЕНИЯ БАНКОВСКИХ ОПЕРАЦИЙ С ДРАГОЦЕННЫМИ МЕТАЛЛАМИ" (вместе с "ПОЛОЖЕНИЕМ ...", утв. ЦБ РФ 01.11.1996 N 50) "ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ПОРЯДКА ОРГАНИЗАЦИИ И ПРОВЕДЕНИЯ ПОДРЯДНЫХ ТОРГОВ (КОНКУРСОВ) НА СТРОИТЕЛЬСТВО ОБЪЕКТОВ (ВЫПОЛНЕНИЕ СТРОИТЕЛЬНО-МОНТАЖНЫХ И ПРОЕКТНЫХ РАБОТ) ДЛЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД" (утв. Госстроем РФ N БЕ-18-9 06.05.1997) ПРИКАЗ ЦБ РФ от 02.07.1997 N 02-287 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ИНСТРУКЦИИ "О ПОРЯДКЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ОПЕРАЦИЙ ДОВЕРИТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ И БУХГАЛТЕРСКОМ УЧЕТЕ ЭТИХ ОПЕРАЦИЙ КРЕДИТНЫМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (вместе с ИНСТРУКЦИЕЙ ЦБ РФ от 02.07.1997 N 63) ПОСТАНОВЛЕНИЕ ФКЦБ РФ от 16.10.1997 N 36 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ДЕПОЗИТАРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, УСТАНОВЛЕНИИ ПОРЯДКА ВВЕДЕНИЯ ЕГО В ДЕЙСТВИЕ И ОБЛАСТИ ПРИМЕНЕНИЯ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ ФКЦБ РФ от 17.10.1997 N 37 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ДОВЕРИТЕЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ ЦЕННЫМИ БУМАГАМИ И СРЕДСТВАМИ ИНВЕСТИРОВАНИЯ В ЦЕННЫЕ БУМАГИ" <ПИСЬМО> Госгортехнадзора РФ от 23.04.1998 N 01-17/116 "О СТРАХОВАНИИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРИЧИНЕНИЕ ВРЕДА ПРИ ЭКСПЛУАТАЦИИ ОПАСНЫХ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОБЪЕКТОВ"

(вместе с "ПРАВИЛАМИ СТРАХОВАНИЯ (СТАНДАРТНЫМИ) ГРАЖДАНСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ОРГАНИЗАЦИЙ, ЭКСПЛУАТИРУЮЩИХ ОПАСНЫЕ ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОБЪЕКТЫ, ЗА ПРИЧИНЕНИЕ ВРЕДА ЖИЗНИ, ЗДОРОВЬЮ ИЛИ ИМУЩЕСТВУ ТРЕТЬИХ ЛИЦ И ОКРУЖАЮЩЕЙ ПРИРОДНОЙ СРЕДЕ В РЕЗУЛЬТАТЕ АВАРИИ НА ОПАСНОМ ПРОИЗВОДСТВЕННОМ ОБЪЕКТЕ", утв. Всероссийским союзом страховщиков 23.02.1998) ПРИКАЗ Минфина РФ от 29.07.1998 N 34н "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ ПО ВЕДЕНИЮ БУХГАЛТЕРСКОГО УЧЕТА И БУХГАЛТЕРСКОЙ ОТЧЕТНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПРИКАЗ Минфина РФ от 22.02.1999 N 16н "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ РАЗМЕЩЕНИЯ СТРАХОВЩИКАМИ СТРАХОВЫХ РЕЗЕРВОВ" ПРИКАЗ Минюста РФ от 30.08.1999 N 254 "ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ СТРАХОВАНИИ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ СОТРУДНИКОВ УЧРЕЖДЕНИЙ И ОРГАНОВ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ МИНИСТЕРСТВА ЮСТИЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ ФКЦБ РФ от 11.10.1999 N 9 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ БРОКЕРСКОЙ И ДИЛЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА РЫНКЕ ЦЕННЫХ БУМАГ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПРИКАЗ ФАПСИ от 31.01.2000 N 15 "ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ СТРАХОВАНИИ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ОРГАНОВ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ СВЯЗИ И ИНФОРМАЦИИ И ГРАЖДАН, ПРИЗВАННЫХ НА ВОЕННЫЕ СБОРЫ" ПРИКАЗ МАП РФ от 06.05.2000 N 340а "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОРЯДКА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ДОМИНИРУЮЩЕГО ПОЛОЖЕНИЯ УЧАСТНИКОВ РЫНКА СТРАХОВЫХ УСЛУГ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ ФКЦБ РФ от 22.09.2000 N 18 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ БРОКЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА РЫНКЕ ЦЕННЫХ БУМАГ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ КЛИЕНТОВ" ПРИКАЗ Минэкономразвития РФ от 29.12.2000 N 130 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ ОБ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ КОНТРОЛЯ ЗА ПРОВЕДЕНИЕМ КОНКУРСОВ НА РАЗМЕЩЕНИЕ ЗАКАЗОВ НА ПОСТАВКИ ТОВАРОВ (РАБОТ, УСЛУГ) ДЛЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ НУЖД" ПРИКАЗ Госстроя РФ от 31.05.2001 N 120 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ВЕДЕНИЯ ЕДИНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО РЕЕСТРА ОБЪЕКТОВ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ" ПРИКАЗ Минфина РФ от 02.11.2001 N 90н "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ПОРЯДКЕ РАСЧЕТА СТРАХОВЩИКАМИ НОРМАТИВНОГО СООТНОШЕНИЯ АКТИВОВ И ПРИНЯТЫХ ИМИ СТРАХОВЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ" ПРИКАЗ Минфина РФ от 11.06.2002 N 51н "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ФОРМИРОВАНИЯ СТРАХОВЫХ РЕЗЕРВОВ ПО СТРАХОВАНИЮ ИНОМУ, ЧЕМ СТРАХОВАНИЕ ЖИЗНИ" ПРИКАЗ МПС РФ от 26.07.2002 N 30 "ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ПРАВИЛ ПЕРЕВОЗОК ПАССАЖИРОВ, БАГАЖА И ГРУЗОБАГАЖА НА ФЕДЕРАЛЬНОМ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОМ ТРАНСПОРТЕ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного Суда СССР от 15.04.1943 ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного Суда РСФСР от 25.12.1979 ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного Суда РФ от 26.12.1989 N 9

"О ПРАКТИКЕ РАССМОТРЕНИЯ СУДАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ДЕЛ ПО СПОРАМ, СВЯЗАННЫМ С ОБСЛУЖИВАНИЕМ НАСЕЛЕНИЯ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.1994 N 7 "О ПРАКТИКЕ РАССМОТРЕНИЯ СУДАМИ ДЕЛ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 N 10 "НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О КОМПЕНСАЦИИ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного Суда РФ N 6, Пленума ВАС РФ N 8 от 01.07.1996 "О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ, СВЯЗАННЫХ С ПРИМЕНЕНИЕМ ЧАСТИ ПЕРВОЙ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Президиума ВАС РФ от 07.10.1997 N 3184/97 ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума ВАС РФ от 25.02.1998 N 8 "О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПРАКТИКИ РАЗРЕШЕНИЯ СПОРОВ, СВЯЗАННЫХ С ЗАЩИТОЙ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ И ДРУГИХ ВЕЩНЫХ ПРАВ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Президиума ВАС РФ от 31.03.1998 N 7435/97 ПОСТАНОВЛЕНИЕ Президиума ВАС РФ от 14.04.1998 N 332/98 ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО Президиума ВАС РФ от 21.04.1998 N 33 "ОБЗОР ПРАКТИКИ РАЗРЕШЕНИЯ СПОРОВ ПО СДЕЛКАМ, СВЯЗАННЫМ С РАЗМЕЩЕНИЕМ И ОБРАЩЕНИЕМ АКЦИЙ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума ВАС РФ от 14.05.1998 N 9 "О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПРИМЕНЕНИЯ СТАТЬИ 174 ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ ОРГАНАМИ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ ПОЛНОМОЧИЙ НА СОВЕРШЕНИЕ СДЕЛОК" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума ВАС РФ от 12.11.1998 N 18 "О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ АРБИТРАЖНЫХ СУДОВ В СВЯЗИ С ВВЕДЕНИЕМ В ДЕЙСТВИЕ ТРАНСПОРТНОГО УСТАВА ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума ВАС РФ от 19.04.1999 N 5 "О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ СПОРОВ, СВЯЗАННЫХ С ЗАКЛЮЧЕНИЕМ, ИСПОЛНЕНИЕМ И РАСТОРЖЕНИЕМ ДОГОВОРОВ БАНКОВСКОГО СЧЕТА" ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО Президиума ВАС РФ от 29.09.1999 N 48 "О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ, ВОЗНИКАЮЩИХ ПРИ РАССМОТРЕНИИ СПОРОВ, СВЯЗАННЫХ С ДОГОВОРАМИ НА ОКАЗАНИЕ ПРАВОВЫХ УСЛУГ" ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО Президиума ВАС РФ от 24.01.2000 N 51 "ОБЗОР ПРАКТИКИ РАЗРЕШЕНИЯ СПОРОВ ПО ДОГОВОРУ СТРОИТЕЛЬНОГО ПОДРЯДА" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Президиума ВАС РФ от 30.05.2000 N 9507/99 ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО Президиума ВАС РФ от 01.06.2000 N 53 <О ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕГИСТРАЦИИ ДОГОВОРОВ АРЕНДЫ НЕЖИЛЫХ ПОМЕЩЕНИЙ> ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО ВАС РФ от 23.10.2000 N 57 "О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПРАКТИКИ ПРИМЕНЕНИЯ СТАТЬИ 183 ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" ПОСТАНОВЛЕНИЕ Президиума ВАС РФ от 24.10.2000 N 1620/00

ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО Президиума ВАС РФ от 14.06.2001 N 64 "О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПРИМЕНЕНИЯ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (БАНКРОТСТВЕ)" "КОНВЕНЦИЯ ПО ОХРАНЕ ПРОМЫШЛЕННОЙ СОБСТВЕННОСТИ" (Заключена в Париже 20.03.1883) "КОНВЕНЦИЯ ОРГАНИЗАЦИИ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ О ДОГОВОРАХ МЕЖДУНАРОДНОЙ КУПЛИ-ПРОДАЖИ ТОВАРОВ" (Заключена в Вене 11.04.1980) (вместе со "СТАТУСОМ КОНВЕНЦИИ ООН О ДОГОВОРАХ МЕЖДУНАРОДНОЙ КУПЛИ-ПРОДАЖИ ТОВАРОВ" (по состоянию на 30 октября 2001 г.)) "РУКОВОДЯЩИЕ ПРИНЦИПЫ ДЛЯ ЗАЩИТЫ ИНТЕРЕСОВ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ" (Приняты 09.04.1985 Резолюцией 39/248 на 106-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) "ДОГОВОР МЕЖДУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И СОЕДИНЕННЫМИ ШТАТАМИ АМЕРИКИ О ПООЩРЕНИИ И ВЗАИМНОЙ ЗАЩИТЕ КАПИТАЛОВЛОЖЕНИЙ" (вместе с "ПРОТОКОЛОМ", <СОГЛАШЕНИЕМ В ФОРМЕ ОБМЕНА ПИСЬМАМИ МЕЖДУ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ПОСЛОМ США> И <ПИСЬМАМИ МЕЖДУ...>) (Подписан в г. Вашингтоне 17.06.1992) "ГЕНЕРАЛЬНОЕ СОГЛАШЕНИЕ ПО ТОРГОВЛЕ УСЛУГАМИ" (ГАТС/GATS) (вместе с Приложениями <ОБ ИЗЪЯТИЯХ ИЗ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ПО СТАТЬЕ II>, <О ПЕРЕМЕЩЕНИИ ФИЗИЧЕСКИХ ЛИЦ, ПОСТАВЛЯЮЩИХ УСЛУГИ В СООТВЕТСТВИИ С СОГЛАШЕНИЕМ>, <ПО АВИАТРАНСПОРТНЫМ УСЛУГАМ>, <ПО ФИНАНСОВЫМ УСЛУГАМ>, <О ПЕРЕГОВОРАХ ПО УСЛУГАМ МОРСКОГО ТРАНСПОРТА> и <ПО ТЕЛЕКОММУНИКАЦИЯМ>) (Заключено в г. Марракеше 15.04.1994) ЗАКОН г. Москвы от 13.07.1994 N 14-60 "О СТАТУСЕ ДЕПУТАТА МОСКОВСКОЙ ГОРОДСКОЙ ДУМЫ" ЗАКОН г. Москвы от 21.10.1998 N 24 "О МУНИЦИПАЛЬНОЙ СЛУЖБЕ В РАЙОНАХ ГОРОДА МОСКВЫ"

Договорное право 3/2

Documents