sonnets exchange Сонеты Шекспира: современный · pdf fileyou can pull...

1

Sonnets ExchangeСонеты Шекспира: современный ответ

2016–2017

Marina Boroditskaya •

Christine De Luca •

Jen Hadfield •

Grigory Kruzhkov •

Lev Oborin •

Stewart Sanderson

Sonnets Exchange

Сонеты Шекспира: современный ответ

2016–2017

Sonnets Exchange

Сонеты Шекспира: современный ответ

2016–2017

UK–RUSSIAYEAR OF LANGUAGEAND LITERATURE / 2016

All poems and translations © Copyright 2017 the contributors.

The contributors assert their right to be identified as the authors and translators of their respective works in accordance with the Copyright, Designs and Patents Act, 1988.

The bridge translations of the Russian poems were provided by Rose France.

Designed and typeset by Gerry Cambridgewww.gerrycambridge.com Illustrations by Ilya Kutoboywww.kutoboy.tumblr.com Printed by Glasgow Print and Design197 Bath Street, Glasgow g2 4hu, ukwww.GlasgowPDC.co.uk Published by The British Council10 Spring Gardens, London sw1a 2bn, ukwww.britishcouncil.org

Contents

introduction • 5

Marina Boroditskaya • 6

Christine De Luca • 16

Jen Hadfield • 24

Grigory Kruzhkov • 34

Lev Oborin • 42

Stewart Sanderson • 50

about the contributor s • 58

acknowledgements • 63

7

introduction

For four hundred year s, Shakespeare’s Sonnets have invited imitation, homage, critique, parody and pastiche. In 2016, as part

of the UK-Russia Year of Language and Literature and global festival Shakespeare Lives, Sonnets Exchange brought together six contemporary poets from Scotland and Russia.

Christine De Luca, Jen Hadfield and Stewart Sanderson, Marina Boroditskaya, Grigory Kruzhkov and Lev Oborin participated in a three-day workshop in September 2016 at the Dostoyevsky Library in Moscow. Taking Shakespeare’s sonnets as a starting point, either thematically or formally, the poets worked on translations of each other’s work and ex-plored how Shakespeare can enrich the writing of contemporary poets.

They presented their original poems — and their translations — at public events in Moscow and St Petersburg immediately after the work-shop, then refined them over the following months, before arriving at this fine selection, which features four poems by each poet, in the origi-nal language and in translation.

In March 2017 the six poets are reunited in Scotland to continue their work and to hold public readings and discussions in Edinburgh, Dundee and Glasgow.

Sonnets Exchange is organised by the British Council in collaboration with the Scottish Poetry Library. It is supported by the Edwin Morgan Trust as part of a biennial programme of translation events bringing some of the world’s leading foreign language poets to Scotland.

For me personally, as the current Director of the British Council in Russia and also a former Director of the British Council in Scotland, this is a very special project.

In Russia I often recall the words wrought in steel at the top of Crich-ton’s Close in Edinburgh: ‘a nation is forged in the hearth of poetry’.

Michael Birddirector , british council russia

8

Marina Boroditskaya | Translated by Christine De Luca

Daday da topic is London

‘The city of London is situated on the banks of the river Thames. The river is short but wide and deep on its way to the sea from London’ (from a ‘topic’).

Tree English teachers — for da class wis pairtitinta tree for dellin deeper intaforeign tongues — tree graces: ElenaKirillovna, dan Irina Lvovnaan Rufina … Dmitrievna, wis dat hit?wis tocht up a richt fine game for wis ta play.Dey pinned some muckle photos on da boardDa Hooses o Parliament, Westminster Bridge,Big Ben, da River Thames, Trafalgar Square,an Nelson’s Column, scutterin doos…Wis da touries seein highlichts. Wir busmed up o shairs, wis drivin roondda sichts o London toon. Een o wiswid tak a turn as tour guide, hadd da pointeran röd on as best shö could, ithoot a checkon jotter notts. We’d harkit weel an tön hit doonafore — or copied fae a bookwi a guard apö da cover, (bearskin, grrrr): ‘Dis is London’.But heth! Hit wis a fun!Of coorse wir kindly teachers nivver tocht, even fora meenit dat we wid ivver hae a chance

tree: three; pairtit: divided; dellin: digging; dan; then; wis: was, us; dat: that; hit: it; wis tocht: had thought; dey: they; muckle: large; da: the; scutterin doos: flustered pigeons; touries: tourists; wir: our, were; med: made; shairs: chairs; toon: town; een o wis: one of us; wid: would; hadd: hold; röd on: talk on and on; shö: she; ithoot: without; notts: notes; harkit: listened; weel: well; tön hit doon: taken it down; apö: on; dis: this; heth!: mild oath; ivver: ever

9

Марина Бородицкая | Marina Boroditskaya

Три англичанки, потому что классделился на три ради углубленьяв чужой язык, — три грации: ЕленаКирилловна, затем Ирина Львовна,ещё Руфина… Дмитриевна, верно? — придумали отличную игру.Они крепили кнопками к доскебольшие фотографии: Парламент,Биг-Бен и Темза, площадь Трафальгарс колонной Нельсона и голубями…Мы были экскурсанты. Наш автобус,составленный из стульев, объезжалкрасоты Лондона. Один из наспреображался в гида, брал указкуи излагал как мог, в тетрадь не глядя,пространный topic. Тексты диктовалисьзаранее — или брались из книжкис гвардейцем на обложке: «This is London».Но это было весело, клянусь!Конечно, наши добрые училкине думали, что мы когда-нибудь

10

ta lay wir een on Piccadilly Circus.Eftir aa, whaa wis seen dat circle?Showmen, musicians, circus fockan experts in art, nae doot — der plain-cled minders.

Noo, we ken dat London is mair as draem.Paris an aa, is a rael place on aert,wir bön dere. Aathin is in hits place, (believe me),Aathin is apö dis aert, but wis,as we wir, sae rael, hüld i da soond o Westminster,wir abracadabra, wir ‘mutabor’. An only da bus,hoidin soondless i da steekit alleysflotts on, laek bread cöst apö da watters.

Note: ‘mutabor’— a magic word from the children’s fairy tale The Caliph Stork. Whoever uses the word gains the power to change into any animal he/she desires.

lay wir een on: see; eftir: after; aa: all; whaa: who; wis seen: had seen; fock: folk; nae doot: no doubt; der: their; noo: now; ken: know; mair as: more than; aert: earth; wir bön dere: we’ve been there; aathin: everything; hüld: held; soond: sound; hoidin soondless: mutely hiding; steekit: foggy; flotts: floats; cöst: cast

11

увидеть сможем площадь Пикадилли.И кто, скажите, видел эту площадь?Артисты, музыканты, циркачида их конвой, искусствоведы в штатском.

Теперь мы знаем, Лондон вправду есть.Париж на свете тоже существует,мы были там: всё на своих местах.Всё есть на этом свете, кроме нас —тех, настоящих, для кого Вестминстерзвучал как «мутабор». И лишь автобус,невидимый, бесшумный, сквозь туманплывёт, как хлеб, отпущенный по водам.

12

Marina Boroditskaya | Translated by Jen Hadfield

Ode to Short-sightedness

I praise you, profligate crystalline lens,I praise your mulish girlfriend, Cornea!Even if you cost me the vanishing point When you fight like this over refractive power.

My eagle eye will never scan the far horizon.I pore like a seamstress over duckweed’s brocade, track the galaxy in a conch, a plum’s far-blue-yonder haze, the crocodile skin of roadside burdock.

I, a native Impressionist, see the auras around everything, when I shed my specs:streetlamps’ shaggy supernova haloes —the secret sisterhood of the near-sighted.

You think I’m vulnerable without my glasses —girded against your bitter universe. You can pull your dire faces at twenty paces — I’ll disarm you with a smile, a blessed fool. So —

praised be myopia. Praised be the eyeballthat is pear-shaped, like an uncultured pearl,pearly chicken-feed, minutiae, unconsidered trifles.Praised be the light-bulb in its rainbows and veils.

13


Ода близорукости

Слава тебе, о бесшабашный хрусталик,и тебе, подруга его, строптивая роговица!Вы своей преломляющей силы не рассчитали,на далёкую перспективу не дали мне подивиться.

Никогда мне орлиным взором не охватить перспективы,а сидеть мне, уткнувшись носом в парчовую ряску,в плиссировку раковины, в поволоку сливы,придорожного лопуха кольчужную вязку.

Я снимаю очки и вижу цветные пятнаи вокруг фонарей лохматые ореолы.Круговая порука близости. Нам понятно,что художник имел в виду, мы ведь той же школы.

Я снимаю очки — как будто бы остаюсь без кожи,а это я надеваю защиту от вашей вселенной:в трёх шагах от меня вы можете корчить рожи,а я буду вам улыбаться улыбкой блаженной.

Слава тебе, миопия! слава неправильной формеглазного яблока, удлинённого вроде грушовки,мелочам и подробностям, бусинам в птичьем корме,обнажённой лампочке в радужной растушёвке!

14

Marina Boroditskaya | Translated by Stewart Sander son

You English Minor Poets

You English minor poets, with your handsStretching towards me out of murky Lethe —Like orphaned children whimpering, the soundsYou’re making: ‘Me,’ you cry and cry, ‘me, me!’

Meanwhile, I stand here, an accompanistCast up by accident on this dark strand.I dreamed of liberty, I dreamed of rest…But then your pages rustled in my hand.

Long since, the greater English poets foundHomes in posterity. They live in clover.They will endure and never run agroundTo sink, silent, in the forgetful river.

And I take hold: it is a tug of warAnd someone strong holds on behind my back;And everybody falls forwards together,Dragged out of non-existence by the neck.

15


Второстепенные английские поэты

Второстепенные английские поэты,вы руки тянете ко мне из тёмной Летыи, как детдомовская ребятня:— Меня, — кричите вы, — меня, меня!

Да я сама тут запасным стою хористом,да я случайно забрела на эту пристань,мне снилась воля, мне мерещился покой…Но шелестят уже страницы под рукой.

Первостепенные английские поэтыдавно пристроены и кушают котлеты,забвенья молчаливая воданад ними не сомкнётся никогда.

А я переднего уже тяну, как репку,и кто-то сильный встал за мной и держит крепко,и вся компания — а стало быть, и я —за шкирку выхвачена из небытия.

16

Marina Boroditskaya | Translated by Christine De Luca

Winderin

A ting o poem camA tiddly-wink, a toom,‘Mam, whaar do poems come fae?’

Der fun i da kale-yerdbrowt bi da storkdey growe in your wameoot o love for anidder poet,or a music-makkeror a rock baand, da hale caboodle.An dey can come abootwhin you traivel ootwi someenan dan raisin dem on your ain.

An me? Whit aboot me, mam?Mi peerie jewel,du wis mirry-begyit apö da wind.

winderin: wondering; ting: tiny thing; cam: came; toom: thumb; fae: from; der fun: they’re found; kale-yard: cabbage patch; browt: brought; dey: they; wame: tummy; anidder: another; hale: whole; traivel: walk; ain: own; mi peerie jewel: my dear little one; du: you (singular, familiar);mirry-begyit: illegitimate; apö: on

17


Пришёл стишок

Пришёл стишокростом с вершок:— Мама, откуда берутся стихи?

— Их находят в капусте,их приносит аист,они заводятся в животеот любви к другому поэту,или же к музыканту,или к целой рок-группе.Ещё их можнос кем-нибудь нагулять,а потом растить в одиночку.

— А меня? А я?— А тебя, мой маленький —ветром надуло.

18

Christine De Luca

What’s in a name?

If and when I have mislaid my nameand stare at you disconcertingly

let me spend a day parked by Suilven,perplexed by broken water. Turn

my calendar to the mountain’s season,and set my watch by shadows on the loch.

Forgive me if I lose the reason that we cameor my gaze clouds in a cod-fish kind of way

or if the name I chose for you eludes me.I’ll still sense mountain, water, love.

19

Кристин Де Лука | Перевод Льва Оборина

Что в моем имени?

Если я не смогу его отыскать,стану смотреть на тебя как впервые,

отвези меня к Суильвену, где озерная рябьприведет меня в недоумение. Разверни

мой календарь на горном времени года, заведи часы по теням на воде.

Прости, если я забуду, зачем мы здесь,или глаза остекленеют, точно у рыбы,

или я потеряю имя, что выбрала для тебя.Я все равно буду чувствовать гору, воду, любовь.

Translated by Lev Oborin

20

Christine De Luca

Avoirdupois *

Nae tables ta laern aboot a swan’s pen:hits art an function.A scale couldna tellda weicht o filamentnor coont da numberbut der acquaintance wi watter is mizzeredin litred millions.Trivvel a finger owre der saaft precision,an dey jimp back, laek ta arc da air, takk aff.Anunder da microscope,multiples o planets stretchin tae infinity.

*This was the title on the back cover of our arithmetic jotters at primary school — the cover displayed pre-metric (Imperial) tables of length, weight, area, capacity etc., which we had to learn.

nae: no; pen: flight feather; hits: its; couldna: could not; mizzered: measured; trivvel: gently grope; owre: over, across; laek ta: as if to; takk aff: arise, take off; anunder: under

21

Кристин Де Лука | Перевод Марины Бородицкой

Таблица мер и весов

На обложке тетрадине указан вес пера в лебедином крыле.Никакая таблицасосчитать не поможетего невесомые нити,пропустившие сквозь себямиллионы литров воды.Потрогай пальцемих тончайшую точность,и они отпрянут, выстраиваясьна взмах, на взлёт.Положи их под микроскоп,и каждое волоконцеродит мириады миров.

Translated by Marina Boroditskaya

22

Christine De Luca

Strangin

A shadow slinks trowe da daekslip-streaminpits himsel back tagidderat da tidder sideafore we can sayquantum physics … or whitrat.

Death plays dat trick an aa,has da sam smootin wye wi hit:ee meenit atoms dance, a riffle o sylk,dan slip trowe da veil; but der maybe still jiggin,… wha kens?

strangin: wondering, marvelling; trowe: through; da: the; daek: stone wall; tagidder: together; tidder: other; whitrat: weasel; dat: that; an aa: as well; smootin: furtive slinking; wye: way; hit: it; ee: one; meenit: minute; sylk: silk; der: they’re; jiggin: dancing; wha: who; kens: knows

Note: The Russian translation transposes a fox for the tiny weasel, to capture a particular sound quality.

23

Кристин Де Лука | Перевод Марины Бородицкой

Любопытно

Тень рвётся пополам,переливается через оградуи вновь соединяется — быстрей,чем физик скажет;«волновые свойства»или ребёнок: «Ой, лиса!»

И точно так же смертьпроделывает свой коронный фокус:танцуют атомы, переливаяськак бальный шёлк… и вдругнеслышно ускользают за оградуи дальше пляшут, может быть — как знать?


24

Christine De Luca

Dat trickster sun

… ee day he fills your window wi shaepso laands at you could mak your ain: islands beyond islands, draemscapes you could aa but map: a refrain o

licht troo a peen o gless; incongruities, tizin places you’ll nivver win tae.You’re stuck i da here an noo;der oot o rekk, maist lik infinity.

… ee day he tirls a rainbow deep intil anidder een. Cringed, dey rin wi you. You could aa but lay a haand apö dem,licht troo silence: a holy hubbelskyu,

da foo spectrum o taer-draps; a slow air ta turn you inside oot, ta brak a haert.

dat: that; ee(n): one; shaeps: shapes; ain: own; aa: all; troo: through; peen o gless: windowpane; tizin: tempting; win tae: reach; der: they are; rekk: reach; tirls: whirls, upturns; intil: into; anidder: another; cringed: twinned, as on a conjoined tether; rin: run; aa but: almost; apö: on; hubbelskyu: uproar; foo: full; air: melody; brak: break

25

Кристин Де Лука | Перевод Григория Кружкова

Плутни солнца

… в один прекрасный день оно наполнитокно сияньем солнечных миражей,далеких островов, морских пейзажей,воздушных замков и волшебных комнат.

Причудливые отблески и пятнана стеклах, отраженья снов прекрасных,влекущих душу вдаль; но вы, к несчастью,в «здесь» и «сейчас» увязли безвозвратно.

… в один прекрасный день оно удвоити опрокинет радугу зеркально —так близко — протянуть лишь руку стоит —аккорд органный, дальний звон хрустальный…

… разложит в целый спектр одну слезинкуи жизнь перевернет вам под сурдинку.

Translated by Grigory Kruzhkov

26

Jen Hadfield

The Plinky-Boat

Something near to true night-darkness. The childrenare playing the Plinky-Boat — a xylophone made from a reclaimed yoal — built for flexibility in a coarse sea, you can tell it fledgedwith ease, just blushed from boat to instrument,transpiring streamsof these hoarse night-notes. For its copper pipes are cut to breadth exactly so the boat’s beam is its sotto voce and two rills of rising pitch run into stern and stem to the harmonic of eachhinnyspot — the pointthe boards of gunwales and stem flow together. I don’t know what it is about this place that thingsmetaflower so readily into their present selves. The instrument’s a boat, the notes unresonant and discs of thin light swarm over the pipes from the boys’ headtorches.Perhaps we heard sealsbroaching in the harbour as they answered the girls’

27

Д жен Хэдфилд | Перевод Льва Оборина

Гулкая лодка

Темень уже под статьнастоящей ночи. Детииграют на Гулкой Лодке — ксилофоне, в которыйбыл превращен старый йол — вертко ходивший в суровомморе, он оперилсяс легкостью, в одночасьестал инструментом,ночью сочащимэти сырые ноты. Его медные трубки подогнаны точно поширине: в середине ноты глуше, и два ручейка, повышаясь в тоне, взбегаютк корме и носу, к высшей ноте брештука — точки, в которой бортавливаются в штевень. Что такое живет в этом месте,что вещи мгновеннодоцветаются до своейподлинной сути? Инструмент — это лодка,ноты незвонки,неяркие дискидетских налобных фонариковвьются над медью трубок.Может, мы слышали, какв бухте плескались тюлени,отвечая на хлоп-ки ладоней девчонок.

28

handclapping game — I doubt they moaned in their haunted wise —here was everything —words lost, as I’m trying to say, their echo, that yodel into past and future. The poem wouldn’t exist, but we couldn’t stay.

29

Вряд ли они ревелина свой заунывный манер — это здесь было миром — не даются в руки слова,их эхо расходитсяйодлем сквозь время. Можно было бы не писать,но пора было ехать.


30

Jen Hadfield

The Moult

Stay out of the sun: we can all see you. Stop picking fights above your weight.

We’ve this high, golden bowl of heather and mosscompany of whaups and cries and mutters in the wind; the long

draught of islands

and blinding sea.

Shelter in the hoodoos and pluck your fur — fine smelt caught on heatherand shining reeds,

ruing it as I do, this flying, gleaming floss snatched back and spent by the wind.

Freeze when the sunlight hits you

you’re not invisible.

Shrug off your dreamcoat of silver money.Rest downwind in the sun.Run double-jointed when the valley dims.

31

Д жен Хэдфилд | Перевод Григория Кружкова

Линька

Избегай солнечных мест:там тебя легче заметить. Не задирайсяс теми, кто тяжелей.

Широка эта чаша вереска и золотистого мха,несмолкаем шум ветра и пронзительны крики птиц. Навсегда —

эта тяга воздушная над островами

и слепящее море вокруг.

Спрячься от ветра меж скали обдери с себя самэтот предательский мех, что тебя выдавал —пусть ощипанный пухсеребристым шлейфом тянется по вереску и тростникам,пусть ветер жадно подхватит егои унесет, не жалей о нем.

Замри, когда солнце коснется тебя:

ты по-прежнему виден, увы!

Стряхни с себя золотые и серебряные мечты.Притаись в ложбинке, в тени —и чуть смеркнется вечер, беги.


32

Jen Hadfield

Bardifield

After your taleI expected to hear revenants in the wind

but it was only such chatas might catch across the water on a still night,

men chewing the fat at cattle-grids, in passing places, elbow on the sill

of a wound-down window: low-key, mutterous, satisfied spirits.

33

Д жен Хэдфилд | Перевод Марины Бородицкой

Бардифилд

Старая сказка, заброшенный дом —думала, слышаться будут потомпризраков стоны,

только послышался мне говорок —тот, что доносит речной ветероквечером летним.

Так возле пастбищ, у низких оградне выходя из машин говорятлюди друг с другом:

наши продули, не будет дождя —в тихой беседе своей находяупокоенье.


34

Jen Hadfield

Lichen

Who listenslike lichen listens

assiduous millions of black and golden ears?

You hear

and remember

but I’m speaking to the lichen.

The little ears prunk, scorch and blacken.

The little golden mouths gape.

35

Д жен Хэдфилд | Перевод Льва Оборина

Лишайник

Кто слушаеткак лишайник

старательные миллионыушек, черных и золотых?

Ты слышишь и помнишь но я говорюс лишайником.

Маленькие ушки топорщатся,обугливаются, чернеют.

Золотые ротикираскрываются — ах!


36

Grigory Kruzhkov | Translated by Christine De Luca

Walter Raleigh i da jail

Eence I wis young an aa Mind on da lasses, bashfoo, Awaar o me even trowe Mi troosers, dis buttin bullock.

Wha’ll stert fechtin mad fock?Bully boys ken: if pokin Nebs in dey’d suffer, dunnaHadd a red rag tae bullocks.

Warriors win each time, but Virmish for days gien, spent youth,Mi galleon, hits horn, hits cuttin Clean trowe da ocean’s hymen.

Destiny baad me, wave-börne,Treatnin a speedy justiceMast i da lift, hit buttitVirginal starns abön wis.

Time is wörn doon mi thorn, Mi bread is bön showed bi rats. But yet wi a strent dat’s endlessTochts still unbidden, tize me.

Fumin, I puff mi pipe, angrab at mi quill: an nooI butt at da wirld, eternity,jailed wi dis fragile reed.

i: in; da: the; eence: once; wis: was; an aa: as well; mind on: remember; lasses: girls; bashfoo: bashful; awaar: aware; trowe: through; hit buttit: it knocked against, struck; starns abön wis: stars above us; mi: my; dis: this; wha’ll: who will; fechtin: fighting; fock: folk; ken: know; nebs: noses; dey’d: they would; dunna: don’t; hadd: hold; tae: to; virmish: long for; gien: gone; hits: its; trowe: through; baad: rocked; wave-börne: wave-borne; treatnin: threatening; lift: heavens; is bön showed: has been gnawed; strent: strength; tochts: thoughts; unbidden: uninvited; tize: entice; noo: now; wi: with

37

Григорий Кружков | Grigory Kruzhkov

Уолтер Рэли в темнице

Был молодым я тоже,Помню, как пол стыдливыйЧуял и сквозь одежу:Это — бычок бодливый.

С бешеным кто поспорит?Знали задиры: еслиСунешься, враз пропорет —И на рожон не лезли.

Марсу — везде дорога,Но и досель тоскуюО галеоне, рогомРвущем плеву морскую.

В волнах шатался Жребий,Скорым грозя возмездьем,Мачта бодала в небеДевственные созвездья.

Время мой шип сточило,Крысы мой хлеб изгрызли,Но с неуемной силойВ голову лезут мысли.

В ярости пыхну трубкойИ за перо хватаюсь:Этой тростинкой хрупкойС вечностью я бодаюсь.

38

Grigory Kruzhkov | Translated by Stewart Sander son

Birnam Wood

When Birnam Wood shall come to DunsinaneOnly an utter simpleton will strain Their mind and fail to see what’s going on.Did not the trees consume the Drevlians,The konung’s houses and the partisans? Where have the cities of the Aztecs gone?

And you, young sapling, look so very braveBefore me, brandishing your leaf-trimmed glaive And at arm’s length, a maple-leafed beret —How cockily you strut, my green-curled page,So swift to take revenge, to turn in rage. Be calm! Each generation has its day.

After our old wood dies, your new wood growsThough every now and then, a soft wind blows Towards us, sighing sadly through the trees.O scent of frankincense, O cloying mustOf immortality, of bones and dust — Stench of corruption and anemones.

When all’s said, would it really be enoughTo know the author of your end? MacDuff Of whom the witches spoke? The bitter pillOf Duncan’s regicide, written in blood?Your spirit, caught between evil and good? Or six acres of simple chlorophyll?

39


Бирнамский лес

Когда Бирнамский лес пойдет на Дунсинан,Лишь форменный барон застынет как баран И будет пялиться, в упор не понимая.Не лес ли поглотил становища древлян,Палаты конунгов, землянки партизан, Ацтеков города, дворцы и храмы майя?

А ты, подлесок мой, глядящий храбрецом,С игрушечным в руке упругим копьецом, С беретом на отлёт кленового фасона, —Как петушишься ты, зеленокудрый паж,Как рвешься отомстить, легко впадая в раж! О, не волнуйся! Ты — один из легиона.

За вами верх всегда; за нами только низ;И бальзамический порою только бриз Доносится сюда, рукой травинку тронув.О сладкий фимиам, трепещущий в ноздрях!Он обнимает все — бессмертие и прах, Гниенья аромат и запах анемонов.

И так ли важно знать, навеки взор сомкнув,Кто отомстил тебе — отчаянный Макдуф, О коем наплела шотландская сивилла, Твой давний смертный грех, записанный в гроссбух, Или сомнения неугомонный дух, Или гектаров шесть простого хлорофилла?

40

Grigory Kruzhkov | Translated by Stewart Sander son

Alone

As night falls, this man walks alone.He’s just the same as all the passers-by —Short jacket, stripy scarf, thin shoes —And as the knight in chess does, makes his movesAcross a board he’d know with his eyes shut.Another newsstand nears: he knits his browsThen reaches for a cigarette and blowsSmoke into his clenched fist, clutching it tight.

As night falls, this man walks alone.Nobody knows how many years he’s seen.It’s lucky no one runs a finger downThe mirror in his room, or peeks insideHis saucepan. When the shades of those who’ve diedRise up each evening, that’s when he steps outAnd like a candle, lights his cigaretteAnd walks his dog invisibly aboutAnd watches for his lamb, a long-lost pet.

41


Одинокий

Этот человек гуляет один вечерами.Он неотличим от других прохожих —Кеды, куртка, кашне в полоску.Ходом шахматного коня он обходит доску:Эту партию он может играть вслепую.Приближаясь к очередному киоску,Морщит лоб и достает папироску,Дым пускает и держит ее в кулаке как дулю.

Этот человек гуляет один вечерами.Сколько лет ему, сколько зим неизвестно.Хорошо, что никто не лезет к нему в кастрюлю,Не проводит пальцем по зеркалу гардероба.Вечерами — в час, когда тени встают из гроба,Он выходит во двор, достает из кармана пачку,Огонек зажигает торжественно, словно свечку —И выгуливает свою невидимую собачку,И пасет свою заблудившуюся овечку.

42

Grigory Kruzhkov | Translated by Jen Hadfield

Raspberry Bush in Vermont

Vermont, month of August:a dozen tombstones, birches —Mason Hill Cemetery barren of new graves this two hundred

years. Each day I hiked that little trail; will never forget the raspberry bush, seeming to hasten to meet me half-way, despite being parched, branches

bare. Coming closer — look, here’s one — as if abashed — a blush — glancing;she delivered, fostering selflessly on me each cordial berry:

the last and last, and this really must be the last. I fall on my knees before you, Raspberry: not for the startling sweetness with which you waylaid this hasty

pilgrim (my mouth remembers it)but for the sour one-for-the-road, that propagates infinitely in my mind’s eyethe bush blackened, barren of berry.

43


Куст малины в Вермонте

Это было в августе, в Вермонте,на горе у масонского погоста,где береза и дюжина надгробий,где уже двести лет не хоронили.

Каждый день я взбирался по тропинкеи навеки запомнил ту малину —куст, встречавший меня на полдороге,обгоревший, обобранный вчистую.

Подходил я — там что-то розовело,проступало застенчивым румянцем;каждый раз она что-то вновь рожалаи меня угощала безотказно

спелой ягодой — каждый раз последней.Низко кланяюсь тебе, малина:не за ту неожиданную сладость,что ты мне, мимохожему, дарила

(хоть ее мои губы не забыли), —а за эту последнюю, дурнуюкаплю пьяную, что вновь рождаетглаз мой — куст обгорелый и бесплодный.

44

Lev Oborin | Translated by Christine De Luca

He waeled fae da list o haandicrafts da vynd o makkin gless laek jewelsbraethed inta hit, bluesteyned hit, a deep draacht

Luckit bi glim an glink o bluenessatween skelfs an haemly sag o sofasbookcases an coorteens, faemily sagas

da proil, aa but sparelyvimmered, jöst barely,but da soleed air tippit da scales, gaffin.

waeled: selected, chose; fae: from; da: the; vynd: skill; laek: like; hit: it; bluesteyn: bluestone, crystalline copper sulphate; draacht: draught, breath; luckit: tempted, enticed; bi: by; glim: gleam; glink: glint; skelfs: shelves; haemly: homely; coorteens: curtains; proil: treasure trove; aa but: barely; vimmered: quivered; jöst: just; soleed: solid; tippit: tipped; gaffin: laughing

45

Лев Оборин | Lev Oborin

выбрал из предложенных ремеселмастерство фигурного стеклавыдувал стекло и купоросил

синева мерцала и влекламежду полок и фамильных креселэтажерок занавесей

кладчуть звучално плотный воздух перевесил

46

Lev Oborin | Translated by Jen Hadfield

Cinna

Was I not the twinof my friend: who, tonightin the gloom where hound and wolf tryst, treated me to such a dinner —

the sassy ice-wine (whiff of the noble rot)the rustic, seeded sourdoughsthose ingots of imported sablefish, worth their weight in gold?

Weren’t we brothers in the stars, in pleasant Libra rising, (though Castor and Pollux hold their tongues when it comes to me, Aurelia’s little secret) even though I loathe war?

This shower of illiteratesis killing me: wouldn’t know a trocheeif they tripped it up, a troopof spine-crackers.

Assaulted not for high ideas or our shared horoscopebut a silly case of mistaken identity, like that in Plautus’s comedy —

what a farce! I never auditioned for this fatal cameo. By the Camanae, I know my verses aren’t bad!

47


Цинна

не был ли я близнецомдруга, который сегодняв сумраке, стоя междупсом и волчицей,звал меня пировать —

вином соблазнял медвяным,заманивал хлебом с тмином,равеннской спаржей,розовую султанкувзвешивал на весах, —

не был ли я, с асцедентомв Весах, близнецом его, тайнымплодом Аврелии? — тольконе чтил я Марса,и молчат Близнецы —

больно, больно — передо мною люди,не знающие размеров, в руках не державшие свитка,не обученные письму, —

гибну, совпавший не мыслью, не звездной картой, а толькоименем, как в известнойкомедии Плавта —

что за бешеная комедия,непрошеное камео,оставьте, клянусь Каменами,мои стихи не дурны

48

Lev Oborin | Translated by Stewart Sander son

So fortuitously did the monkeys fling the beads of glassthat where they fell, a swine took shape.

And so perhaps the tables have been turned,the rules rewritten,chance sent off on holiday at its own expense —

all will become clear in the asterisms of fallen beads.Once there is a breaking offluvioglacial sediments under the weight of red-blue pencils,red-blue magnets,

in response the pellets of orewill cover themselves with a museumand it will thrust its head from the galactic forest:the constellation of the boar.

49


Обезьяны метнули бисер так удачно, что он сложился в свинью.

Пусть фигуры подкручены, правила отменены, случай отправлен в отпуск за собственный счет —

смысл отыщется в констелляциях павших бусин. Когда разойдутся флювиогляциальные отложения под нажимом красно-синих карандашей, красно-синих магнитов,

отзовутся рудные катышки, укроют себя музеем, высунет голову из галактической пущи созвездие кабана.

50

Lev Oborin | Translated by Jen Hadfield

In the end, refuge will be found in cliff-gardens,abrasion coasts, hanging buttresses, ravines.

They will smuggle the creeks, harbour endemics —like the Seven Dwarves — the toads and damselflies.

To trespass here evenings, ducking the turnstileand throwing a V at the guards — to stifle

laughter in this priest-hole of virgin forest, the sound masked by the river’s

voice, by chirps, hums and every wild word out of favour with the wider world.

51


В конце концов спасителями станут овраги,ущелья, абразионные берега, крутые отроги.

Там сохранятся ручьи, будут бабочки и лягушкиэндемики вроде гномов из Белоснежки

Приходить сюда вечером, обманывая охранусмеясь над билетной кассой, давно превращенной в руину, —

Тихо, чтобы смех затерялся на фоне журчанья потоков,стрекота и других неприятных для мира звуков

52

Stewart Sander son

Snow Day

We stood on top of Primrose Hilland watched snow fall across the cityendless and amenableto forms, whose white varietylay just beyond the visible.

Over the houses and the towersof glass; over the patchwork squares —islands of hibernating flowers —we watched it drift and were aware:among ten million, this was ours.

53

Стюарт Сандерсон | Перевод Льва Оборина

День снега

Стояли мы на Примроуз-Хилл — огромный город перед нами, и снег валил, и все накрылподатливыми пеленами;его узор невидим был.

Снег плыл из облачных загонов,спускаясь к башням, и к домам,и к спячке парковых газонов. Он был показан только нам —одним из многих миллионов.


54

Stewart Sander son

The Hedgehog

A hedgehog’s eye glints briefly under fernsacross which a detective shines a torch.Inside the house, a hob’s blue ring still burns.Forensics have just started on the porch.Prickling, the little creature backs awayinto the deeper dark. Soon uniformclose off the road. Before the break of daythe hedgehog sleeps in compost, safe and warm.

That morning the police make their appeal.Meanwhile, the only witness slumbers onsnug in its nest of leaves and apple peel.Untroubled by the things it has seen donethe hedgehog doesn’t even wonder howit’s going to find a bowl of cat food now.

55

Стюарт Сандерсон | Перевод Марины Бородицкой

Ёжик

Дивится ёжик из ночных кустовлучам, что сад обшаривают мглистый.Горит конфорки огненный цветокна кухне. И везде криминалисты.Он ёжится и пятится в компост,в тепло и тьму. Дорога перекрыта,сад огорожен, у калитки пост,но ёжик спит, посапывая сыто.

Полиция взывает по ТВк свидетелям. Меж тем у очевидцаесть рядом ямка, где в сырой листвеи в яблочных очистках славно спится.Одно неясно: кто ему теперьс едою плошку выставит за дверь.


56

Stewart Sander son

Adam and Eve, Whereabouts Unknown

When the warning came their faces were impassive,wearing much the same inscrutable and tranquilaspect as before. And when the first bomb brokethrough the museum roof in an avalanche of bricksand bursting pipes, they never once cried out,just stood there holding hands. Two refugeesfrom greater conflicts in their little woodof brambles, chiaroscuro, gillyflowersand luminous yellow flesh. They hardly stirredwhen the parachute mine burnt up their frame and drunkensoldiers pissed on them. They were unmoved,perhaps. Though near the end, when flames snaked throughtheir quattrocento orchard, and wet snowfell on them through the ceiling, he whispered inher ear. Will it be long now, darling? Then she bit her lipand seemed to hold his fingers tighter than she had before.

57

Стюарт Сандерсон | Перевод Григория Кружкова

Адам и ева. Местонахождение неизвестно

Когда объявили тревогу, они не изменились в лице,остались так же спокойны и невозмутимы,как прежде. Когда первая бомба пробилапотолок музея и обрушилась лавина кирпичейи обломков труб, они не издали ни звука,просто стояли, держась за руки. Два беглецаиз утраченной счастливой страныежевики, левкоев, полутенейи светящейся золотистой плоти. Они не шевельнулись,когда зажигательная бомба сожгла их раму и когдапьяная солдатня мочилась на них. Ручаюсь,они и не вздрогнули. И когда пламя лизнулоих ренессансную рощицу и мокрые хлопья снегапосыпались на них сквозь потолок, он шепнул:— Когда же это закончится, дорогая? — Но она не ответила,только сжала его пальцы еще сильней.


58

Stewart Sander son

Iona

Perhaps I could believe in something herewhere prayers take solid form, becoming rockand where the sea’s sigh fills the inner earwith wavelike psalmistry. Here where the soughof wind and water beats against the heartas poems can. Where the Atlantic skysuggests an all of which this is one part.An t-Eilean Ì. The island of the I.

Out of such emptiness perhaps I couldbuild up a doctrine; find some miracleon which to ground my version of the good —something as flimsy as a coracleblown east by an impulsive act of faith.A word or two. A syllable. A breath.

59

Стюарт Сандерсон | Перевод Григория Кружкова

Айона

Быть может, здесь, под мерный плеск волны,И я б во что-нибудь поверить мог, —Где скалы, как застывшие псалмы,Где на уступах влажных — бурый мох,Где ветер в грудь толкает, как стихи,Где неба неоглядные краяВнушают мысль о вечности стихий.Безбрежность — море. Остров — это я.

И я, быть может, здесь из пустотыИ одиночества создать бы могСвою доктрину — версию мечты —Пусть хрупкую, как утлый тот челнок,Что влек святых скитальцев на восток...Хотя бы горстку слов. Хотя бы слог.


60

about the contributor s

marina boroditskaya

Marina Boroditskaya (born in Moscow in 1954) is a poet and renowned translator of English verse, including Chaucer (the first Russian translation of ‘Troilus and Criseyde’), Shakespeare, Donne, the Cavalier poets, Burns, Keats

and Kipling. She has published six poetry collections: I Am Undressing A Soldier (1994), Single Skating (1999), The Year Of The

Horse (2002), It Should Be Possible (2005), Ode To Myopia (2009) and Still It Spins (2013), as well as numerous books for children. Boroditskaya has won poetry diplomas, the Master Translator Prize and three national awards for children’s poetry. She has regularly contributed to magazines including Noviy Mir and Inostrannaya Literatura since 1978. Her programme on Radio Russia, Literary Pharmacy (the Russian equivalent of Poetry Please!), has been on the air since 1996.

christine de luca

Christine De Luca is a Shetland writer now living in Edinburgh. She has published six collections of poetry in English and Shetlandic. The Shetland Library brought out the first three: Voes & Sounds (1994), Wast Wi Da Valkyries (1997), and Plain

Song (2002). The first two of these won the Shetland Literary Prize, since discontinued. Luath Press published Parallel Worlds in

2005 and North End of Eden in 2010. Dat Trickster Sun, published by Mariscat Press in 2014, was shortlisted for the UK-wide Michael Marks Award for Poetry Pamphlets.Her poetry has been translated into Icelandic, Polish, Finnish, Norwegian and other languages, including a bilingual Selected, Mondes Parallèles, (éditions fédérop, 2007) which won the poetry Prix du Livre Insulaire. Trauben pub-lished an Italian Trickster Sun as Questo sole furfante in Italian, 2015. She has read at festivals in Norway, Finland, France, Italy and India. In 2011 she was a guest poet at the Trois-Rivières International Festival in Canada. In turn she enjoys translating other poets into Shetlandic. She has had fruitful collaborations across the arts, most recently with jazz musician Tommy Smith and with traditional fiddler Catriona Macdonald, and has been an active member of Shore Poets in Edinburgh for many years.

61

Her first novel came out in 2011. She is one of the founders of Hansel Co-operative Press which was established to promote literary and artistic work in Shetland and Orkney. She is active in promoting work with Shetland children and has written dialect stories for different age groups. She was appointed Edinburgh’s poet laureate (Makar) for 2014–2017.

rose france

Rose France is a literary translator and a Teaching Fellow in Russian language and culture at the University of Edinburgh. Among her translations are: poems by Lermontov for the collection After Lermontov: Translations for the Bicentenary

(Carcanet 2014); stories and sketches by Teffi and Zoshchenko for 1917: Stories and Poems from the Russian Revolution (Pushkin

Press 2017); and stories by Teffi for Rasputin and Other Ironies (Pushkin Press 2016); and Russian Emigre Short Stories from Bunin to Yanovsky (Penguin, 2017). She has also had poems published in Gutter (2012) and was a prizewinner of the English Association Fellows Poetry Prize in 2008.

jen hadfield

Jen Hadfield was born in Cheshire in 1978 and studied English Language and Literature at the University of Edinburgh. She was later awarded a Master of Letters (Distinction) from the Universities of Glasgow and Strathclyde.

She is the author of three poetry collections, Almanacs (2005); Nigh-No-Place (2008), shortlisted for the Forward Poetry Prize

(Best Poetry Collection of the Year), and winner of the 2008 T. S. Eliot Prize; and Byssus (2014). With family in Canada and England and a deep love of her adopted home in Shetland, it is perhaps no surprise that her writing is often drawn to the contradictions of travel and home, the music of voices, and the importance of land and place.

62

grigory kruzhkov

Grigory Kruzhkov is a poet, translator and essayist, with a PhD from Columbia University (New York). Since 2001, he has been teaching English and American poetry at the Russian State University for the Humanities. In 2015, he was granted

a Doctor of Letters honoris causa degree by Trinity College, Dublin. Kruzhkov is the author of eight poetry collections,

notably A Visitor (2004) and The Double Flute (2012), as well as many books for children. His articles and essays are compiled in the books The Nostalgia of Obelisks (2001), A Cure for Fortune (2002), W. B. Yeats: Studies and Translations (2008), The Pyroscaphe (on Romantic and Victorian poets, 2008), The Moon and the Discobolus (on poetry translation, 2012) and Essays on English Poetry in 2 volumes (2015). His many awards include the State Prize of the Russian Federation in Literature (2003), the Bunin Award for Poetry Translation (2010), the Anthologia poetry award given by Noviy Mir magazine (2012), the Voloshin Award for The Double Flute (2013), and the Book of the Year Award for his translation of King Lear (2014). In 2016, Kruzhkov was awarded the Solzhenitsyn Prize for ‘the energy of the poetic word, the ability to grasp the Shakespearean world and make English lyrics a part of Russian poetry heritage, and the philological thinking capable of revealing the cultural importance of interlinguistics and transculturality’.

lev oborin

Lev Oborin is a poet, critic and translator. Born in 1987, he is a graduate of the Russian State University for the Humanities. He is the author of two poetry collections, and has been published in such magazines as Oktyabr, Vozdukh, Volga,

Interpoesia, Poetry, and International Poetry Review, in the newspaper Gazeta Wyborcza, in various anthologies and on

the internet. His critical essays have appeared in magazines including Znamya, Noviy Mir and Oktyabr, while his contemporary poetry and fiction translations have been published in Inostrannaya Literatura magazine. He was shortlisted for the Debut Award for Young Authors (2004, 2008) and received an award from Znamya magazine in 2010. He was also shortlisted for the Czesław Miłosz Translation Contest (2011) and was awarded one of the Tadeusz Różewicz Translation Contest Prizes. Other roles have included

63

film translator, editor of the book series Everyday Culture (published by New Literary Observer publishing house) and editor of Rolling Stone magazine. Oborin is a co-founder of the Razlichiye poetry award. His works have been translated into English, Polish, German and Latvian. stewart sander son

Stewart Sanderson was born in Glasgow in 1990. He spent three years (2008–2011) in London as an undergraduate at the School of Oriental and African Studies. In 2014 and 2016 he was shortlisted for the Edwin Morgan Poetry Award.

In 2015 he received an Eric Gregory Award. His PhD thesis (University of Glasgow, 2016) addressed the role of translation

in twentieth-century Scottish poetry. In 2016 he was awarded a Robert Louis Stevenson Fellowship, allowing him to spend a month writing in Grez-sur-Loing, France. His first pamphlet is Fios (Tapsalteerie, 2015). His poems have appeared widely in UK and Irish magazines. He is currently working towards a first full-length collection of poems.

65

acknowledgements

The publisher wishes to thank the following individuals and organisations for their help with the Sonnets Exchange events

and this publication:

Rose FranceJennifer Williams

Doug WallaceThe Edwin Morgan Trust: James McGonigal

The Scottish Poetry Library: Asif Khan, Robyn Marsack, Kirsten Norrie

British Council Russia: Michael Bird, Evgenia Gerasimova, Nadezhda Kurkina, Ekaterina Arkhipova

British Council Literature Department: Cortina Butler, Jim HinksThe F. M. Dostoyevsky Library, Moscow, Russia

Dewar’s Powerhouse, Moscow, RussiaSocial Club, St Petersburg, Russia

The Princess Dashkova Russian Centre, University of Edinburgh, ScotlandAye Write! Glasgow’s Book Festival, Scotland

Dundee Libraries, Scotland

a note on the t ype

While based on Humanist types of the 15th and 16th Century, Robert Slimbach’s Arno Pro is a

thoroughly contemporary serif with a full complement of Latin-based glyphs providing pan-European language support.

It also offers considerable support in Cyrillic. The typeface’s 32 fonts have five optical size ranges—

caption, small text, subhead, regular, and display, and includes, unusually, italic Small Capitals.

68

In September 2016, Christine De Luca, Jen Hadfield and Stewart Sanderson visited Russia to work with Grigory Kruzhkov, Lev Oborin and Marina Boroditskaya. During a residential workshop, using Shakespeare’s sonnets as a stepping-off point and exploring the linguistic and cultural contexts of their poetry, the poets translated the work of their counterparts into Russian, English and Shetlandic. The fruits are presented here for the first time, in a tri-lingual anthology that cherishes difference, and is yet unified by the playful inventiveness, linguistic agility and breath-catching insight of the poets’ work.

www.britishcouncil.ruwww.britishcouncil.org

sonnets exchange Сонеты Шекспира: современный · pdf fileyou can pull...

Documents