МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

УЧРЕЖДЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ

«ПОЛОЦКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Факультет историко-филологическийКафедра мировой литературы и культурологи

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: «Пространство и время в поэме Уильяма Вордсворта «Майкл»»

Исполнитель: студентка историко-филологического факультета,2 курса, гр. 13 ргф – 1Козловская Анастасия

Руководитель: Допущена к защитедоцент кафедрымировой литературы и иностранных языков датаКондаков Д. А.

Полоцк 2015

Содержание

Введение……………………………………………………………………………….....3Глава I. Природа в поэзии рубежа XVIII–XIX веков..……………………………….4Глава II. Пасторальная поэзия в Англии XVIII века. «Суровая пастораль» У. Вордсворта.………………………………………………………………………………11Глава III. Странствие, как одна из составляющих художественного пространства. Изображение художественного времени в поэме «Майкл»…………………………..16Заключение……………………………………………………………………………….21Список используемой литературы……………………………………………………...22

2

Введение

Уильям Вордсворт (William Wordsworth), (1710-1850) – один из самых заметных поэтов раннего романтизма, принадлежащий к «Озёрной школе». Соавтор Кольриджа по «Лирическим балладам», смог как в теории, так и на практике продемонстрировать всю важность сближения языка поэтического и языка разговорного. В его лирике можно выделить три темы: природа, судьба английского крестьянства и духовная жизнь поэта на лоне природы. Синтез всех этих тематик можно пронаблюдать в его пасторальной поэзии, например, в поэме «Майкл» .

В современном мире также как и в поэме Вордсворта «Майкл» наблюдается массовый уход молодых людей из сельской местности в поисках «лёгкой» городской жизни или же просто приключений и новых ощущений. Родители охотно поощряют в этом своих отпрысков, желая им более счастливой жизни, чем имеют сами. Очень часто это приводит к разрушению межличностных отношений в семейном кругу, так как молодые люди не всегда могут устоять перед всеми соблазнами городов и среди беспутных развлечений забывают значение моральных и нравственных ценностей привитых им с детства родителями и природой. В этом и проявляется актуальность данной курсовой работы.

Объектом изучения в данной курсовой работе является поэзия Уильяма Вордсворта, в основе которой сборник «Лирических баллад».

Предметом исследования курсовой работы являются художественное время и художественное пространство в поэме «Майкл».

Целью курсовой работы является исследование художественного времени и художественного пространства в поэме Уильяма Вордсворта «Майкл».

Задачи:1. Определить, какую роль играет природа в поэзии рубежа

XVIII–XIX веков.2. Изучить особенности пасторальной поэзии Уильяма

Вордсворта.3. Изучить особенности пространства и времени в поэме

Уильяма Вордсворта «Майкл.»Методы исследования: сравнительный, метод структурного анализа.Важно упомянуть, что творчество Уильяма Вордсворта изучали такие

исследователи как A. Patterson, Н. Я. Дьяконова, Е. Зыкова, Е. В. Халтрин-Халтурина, Л. И. Володарская, А. А. Елистратова, И. Л. Забогонская,.

3

Глава I. Природа в поэзии рубежа XVIII–XIX веков.

Вторая половина XVIII века ознаменовалась приходом в европейскую и американскую культуры романтизма. Его развитие отразилось во всех сферах искусства и литературе в том числе. Романтики критически рассматривали в целом оптимистическое мировоззрение просветителей, но, тем не менее, охотно переняли у них идею «естественного человека».

Природа для романтиков играла ключевую роль, гармонично отражая в себе духовные переживания героев, созданных автором. Произведения отличались свободомыслием, стремлением к борьбе за справедливость и равенство. Английские романтики так же склонялись к идеализму и обращали свой интерес к фольклорным народным произведениям и мифологии (что выражалось в двоемирии произведений: один мир – это мир обычных людей, мир материальный, а другой – мире фантазии и трансцендентального). [6, c. 3 - 7]

Воображение, со всей его многогранностью, является одним из наиважнейших понятий романтизма. Для романтических авторов оно являлось источником так называемых «озарений», иными словами, своеобразных видений. Но это слово не способно достаточно подробно описать специфику данного явления из-за совершенно разных способов своего проявления: это могут быть как умственные прозрения, так и видения в пьяном бреду или же во время приступов эпилепсии. Но «озарения» (epiphanies) посещают авторов именно во время усиленной работы воображения. Так, Уильям Вордсворт называл эти моменты «местами времени» (spots of time), в то время как для Кольриджа это были «блаженные видения» (blessed visions). Поэт младшего поколения романтиков, Джон Китс(1795-1821) описывал свои видения как «сон во сне» (dream within dream), или же как «места, отмеченные судьбой» (fated spots). [16, с. 4]

Критика современного поэтам-романтикам мира, тяготение к природе и уединению, изучение внешней и внутренней жизни человека как единого целого, осознание противоречивости человеческой природы – всё это слилось в сложном сочетании с индивидуальными особенностями авторов данного времени. [6, c. 3 - 7]

Одним из основоположников английской поэзии романтизма можно назвать самобытного и в тоже время непризнанного современниками Уильяма Блейка (1757–1827). Будучи творцом особого поэтического мира, он всегда верил в силу людского воображения и утверждал, что нельзя научиться гениальности и вкусу, что они, как и идеи, рождаются вместе с человеком. Люди же, которые утверждают обратное – уничтожают искусство. «Знание идеальной красоты нельзя приобрести. Оно даётся от природы. Врождённые идеи живут в каждом человеке, они являются на свет вместе с ним; воистину, они есть не что иное, как он сам…» ( Из аннотации к «Рассуждениям» Сэра Д. Рейнольдса). [11, c. 259]

Блейк следовал за своим воображением всю жизнь. С раннего детства его посещали «Видения вечности» из-за которых его порой считали сумасшедшим. Его «безумие» в конечном итоге стало провидением и отразилось в «Пророческих книгах». Здесь он практически создал собственную мифологию, ставшую синтезом христианской и языческой религий, выражавшую в своём мистицизме сложный

4

союз добра и зла. Всё это предстало перед читателем как в самих произведениях, так и в гравюрах, собственноручно произведённых Блейком и дополнивших их. «И я также знаю, что этот мир есть мир воображения и видений. Но не все видят мир одинаково. Взору скупца гинея представляется более прекрасной, чем солнце, а ветхий мешок, набитый монетами, более прекрасным, чем плодоносящий виноградник. Дерево, вызывающее у одних слёзы радости, другим кажется всего лишь никчёмным зелёным предметом. Некоторые видят в природе только смешное и безобразное, но их мерками я не стану соразмерять пропорции моих рисунков. Некоторые же вообще не замечают природы. Однако в глазах человека, наделённого воображением, природа и есть само воображение. Каков человек, так он и видит. Как устроен его глаз, таковы и его способности. Вы, безусловно, заблуждаетесь, когда говорите, будто видения фантазии нельзя найти в этом мире. Для меня мир представляет собой одно бесконечное видение фантазии или Воображения, и мне приятно, когда я слышу об этом.» ( Из письма Преподобному Доктору Траслеру ) [11, c. 257]

Природа в творчестве Блейка играла скорее косвенную роль, являясь неким источником символов для объяснения невидимого. Таким образом, и гармония природы являлась для Блейка ничем иным как предсказанием гармонии личностной. Он обнаруживает в природе механичность схожую с механичностью жизни социальной. В то время как для романтиков природа являлась зеркалом души. [4, c. 578]

Прошлое, настоящее и будущее Англии объединились в произведениях Блейка дабы воссоздать целостный образ эпохи. Жизнь, по мнению Блейка, это движение рождающееся лишь из противоположностей, единых в человеческой душе. Так, в «Песнях невинности» всё полно радости и света, природа ликует, в противоположность «Песням Опыта», отражающих трагическую блейковскую современность, ягнёнка («Агнец») заменяет жестокий тигр («Тигр»), а заблудшему ребёнку не способны помочь не родители не даже ангелы:

And burn’d him in a holy place,Where many had been burn’d before:

The weeping parents wept in vain.Are such things done on Albion’s shore?

Дитя на площади сожгли,Где жёг отступников Закон –Не помогли и мать с отцом…

Ты видел это, Альбион?«Заблудший сын» Перевод С. Степанова

[4, c. 302, 303]

К первому этапу английского романтизма принадлежат такие поэты как Уильям Вордсворд (1770–1850), Сэмюэль Тэйлор Кольридж (1772–1834) и Роберт Саути (1774–1843), которых объединило не только время, но и место. Все они на определённых этапах своей жизни поселились Озёрном краю (который уже позже стал заповедником), что позволило ещё современникам объединить их в так называемую «Озёрную школу». Поначалу так их называли в «Эдинбургском обозрении» и подразумевались здесь именно места их проживания, долины Вестморленда и Камберледа.

5

Природа Озёрного края привлекала и захватывала поэтов, кроме очевидных водных просторов, ещё и реками, полями, горами, рощами и деревеньками, в которых всё ещё хранились легенды из старины и складывались новые. Так же, стоит заметить, что жизнь в деревне благотворно сказывалась как на работе, так и на здоровье и при всём при этом была значительно дешевле, чем городская.

Но уже упомянутые Вордсворт, Кольридж и Саути не только проживали по соседству, но и были добрыми друзьями, а так же имели весьма схожие поэтические устремления. Не смотря на различия в характерах, взглядах и будущие разногласия и споры, все три поэта осмысляли происходившие исторические события, революцию, социальные изменения, признавая необходимость преобразования поэзии в нечто новое, соответствующее реалиям современного им мира. [13, с. 5 - 28]

Все три поэта критиковали буржуазную цивилизацию и продвигали идеи социальной справедливости, в попытке защитить интересы патриархального крестьянства, ущемлённого промышленным развитием буржуазной Англии. Поначалу Французская революция казалась им средством воплощения их идеалов, но вскоре последовало разочарование. Поэтические принципы лейкистов оформились посредствам последующего противостояния идеям и художественным формам литературы Просвещения. [3, с. 212 – 219]

В 1794 году встретились Кольридж и Саути. Вместе они долго строили планы о «Пантисократии», но эта мечта была несбыточной и, видимо, до конца жизни не была забыта поэтами. «Странные фантазии! Тщеславные и странные! Но острому интересу и страстному рвению, пробудившему и стимулировавшему все стороны моего интеллекта для организации и защиты этого плана, я обязан всем, чем я сейчас обладаю» – писал Кольридж в своей «Литературной биографии».

Через год, в 1795 году, Кольридж и Саути завязали знакомство с Вордсвортом, вскоре (в 1797 году) последний вместе со своей сестрой Дороти поселился недалеко от Кольриджа, что поспособствовало их дальнейшему общению и совместной работе над сборником «Лирических баллад». Во время совместных прогулок и разговоров о поэзии в их умах зародилась идея о создании собрания произведений, которые будут способны направить разум читателя на созерцание красоты мира, которую мы упускаем за повседневными заботами. [13, с. 5 - 28]

«В первый год, когда мы стали соседями с мистером Вордсвортом, беседы наши часто касались двух кардинальных пунктов поэзии: её способности пробуждать сочувствие читателя путём верного следования правде жизни и способности придавать ей интерес новизны изменчивыми красками воображения. … Так появилась мысль (не помню у кого из нас) сочинить серию стихотворений двух родов. В стихотворениях первого рода события и действующие лица должны были хотя бы частично быть сверхъестественными; достоинство этих произведений должно было состоять в том, чтобы вызвать симпатию читателей драматической истинностью эмоций, какие, естественно возникали бы в подобных ситуациях, имей они место в действительности. … Предмет стихов второго рода надлежало выбрать из повседневной жизни; здесь следовало представить события и персонажи, какие можно было бы обнаружить в любой деревне и её окрестностях, где только

6

отыщется чувствительный и склонный к размышлениям ум, готовый их отыскать или заметить их появление.» – говорит Кольридж в «Литературной биографии». [13, c. 227]. Таким образом, по уговору поэтов, Кольридж взялся за написание фантастическо-романтической части, а Вордсворт, в свою очередь, взял на себя задачу показать всю прелесть обыденных, повседневных ситуаций, происходящих на лоне природы с бедными сельскими жителями.

Как писал сам Вордсворт в заметке (Advertisment) к сборнику, его стихотворения и поэмы являлись лишь «экспериментами». Под этим он подразумевал, что внимание поэта способен заслужить любой, даже самый обычный предмет, если образ этого предмета способен вызвать у поэта, а после и у читателя, положительные чувства. Он стремился показать всю скрытую прелесть простейшей темы, «приподнятой» воображением. Его поэзия должна была стать нравственным образцом для читателя. На первый план его «Лирических баллад» выходят люди убогие, нищие, больные. [16, с. 27] Так в знаменитой балладе «Слабоумный мальчик» главным героем стал умственно неполноценный ребёнок, что вызвало в своё время настоящий шквал критики. Для конца XVIII в. эксперимент подобного рода возымел ошеломляющий эффект среди читателей-современников, и открыл новые возможности для поэтов.

Вордсворт отталкивался от описаний реально существовавших пейзажей, которыми любовался в дневное время. Так, например, в 1798 году он создаёт стихотворение «Тёрн», совместив в нём собственные впечатления от увиденного в плохую погоду тёрна на горе Квонток и знаменитый фольклорный сюжет о беременной девушке брошенной возлюбленным.

В знаменитом «Тинтернском аббатстве», завершившем сборник «Лирических баллад», неразрывный союз пейзажа и лирических эмоций автора является образцом тонкого и в тоже время глубокого восприятия природы. Вордсворт погружается в воспоминания о незабываемой тинтернской панораме и тоскует по временам ушедшей юности, когда восприятие окружающего мира было совершенно другим:

I bounded o'er the mountains, by the sidesOf the deep rivers, and the lonely streams,

Wherever nature led; more like a manFlying from something that he dreads, than

oneWho sought the thing he loved. For nature

then(The coarser pleasures of my boyish days, And their glad animal movements all gone

by)To me was all in all. [2, с. 85]

Скитался по горам, по берегамГлубоких рек, ручьёв уединённых,

Куда вела природа; я, скорее,Напоминал того, кто ищет

Отрадное. Тогда была природа(В дни низменных, мальчишеских утех,Давно прошедших бешеных восторгов)

Всем для меня. [13, c. 105]

В своей поэзии Вордсворт запечатлеет прекрасные виды «Озёрного края». Лирический герой подобен одинокому страннику, созерцающему природу, которая является для него источником нравственной гармонии.

7

Природа для поэта наполнена жизнью, он сумел найти подходящие слова как для описаний ощущений, так и для описаний природных явлений, лесов, лугов и пастбищ Англии. Не обошёл он стороной и описания звуков и света. Любовь к природе для автора ни что иное, как источник воображения и любви как к ближним, так и к богу. Он стремиться найти возвышенное в незамысловатых природных мотивах и тем самым облагородить душу читателя.

В стихотворении «Влияние природы на развитие воображения в детстве и ранней юности», которое было написано в 1799 году в качестве подготовительного наброска к поэме «Прелюдия», поэт говорит:

By day or star-light, thus from my first dawn

Of childhood didst thou intertwine for meThe passions that build up our human soul;

Not with the mean and vulgar works of Man;

But with high objects, with enduring thingsWith life and nature; [2, с. 157]

Когда встречал ещё я утро жизни,И днём, и в свете звёзд в душе моей

Все чувства, в ней живущие, сплеталисьНе с суетным стремлением к тому, что

создано рукою человека,А с вечными порывами к природе

И к жизни. [13, c. 175]

Здесь же, он обращается к природе, называя её «великий Дух предвечной мысли», «Единая душа и мудрость мира». Для поэта природа выступает в качестве движущей силы всего живого, силы, способной оживлять образы, рождённые в воображении.

В книге «Английский романтизм. Проблемы эстетики» Н. Я. Дьяконова пишет: «Так же, как в «Аббатстве Тинтерн», так и в «Прелюдии» и «Прогулке», где Вордсворт выразил себя в трёх персонажах (Одиноком, Страннике, Пасторе – в соответствии с разными аспектами нравственных исканий), поэт различает три типа развития: детство – пору ощущений, юность – пору чувств, зрелость – пору размышления.» [6, c. 57] Для поэта детство – это период возникновения незримой связи между ребёнком и природой-матерью, его приобщение к миру посредствам знакомства с окружающей средой. С возрастом, любовь к природе перерастает в нечто иное. Теперь это сознательные, осмысленные чувства. Это любование пейзажем, как источник духовного и нравственного преображения. Далее общение с природой становится источником любви ко всем тем, кто так же живёт в гармонии с природой. Человек, который пройдёт через все эти этапы, не поддавшись соблазнам городской жизни, будет обладать нравственно здоровой душой, готовой к любым жизненным испытаниям. [6, c. 57]

У Вордсворта образ природы доминирует, он определяет как тематику, так и языковые особенности произведений. Вордсворт использует разговорный язык крестьян, простой и ясный, не имеющий ограничений, и, по мнению автора, более философичный, чем возвышенный язык в произведениях других поэтов. Герои его баллад – обычные люди, представители низших сословий. Он правдиво показывает страдания бедняков. Сельская жизнь в его представлении неотделима от прекрасной и вечной природы. [6, c. 42 - 74]

8

Напарник же Вордсворта, Кольридж, в «Лирических балладах» избирает немного другой путь. Его интерес к мистическому проходит сквозь произведения вызывая красочные и порой пугающие картины в воображении читателя. Именно таким произведением является баллада «Сказания старого морехода».

В этом произведении перед нами предстаёт образ моряка, убившего альбатроса и тем самым накликавшего беду на всю команду. Он становится изгоем на корабле, ему вешают на шею тело убитой птицы, словно заклеймив тем самым виновного. В итоге, вся команда, кроме самого моряка, гибнет.

Белый альбатрос является символом чистоты, доверчивости, добра. И, убив его, моряк нарушает законы естества. За преступлением следует наказание. Команда моряков не просто гибнет, они погибают в муках. Моряк осознаёт свой грех, но навсегда с ним останется, словно тень, грех – убийство альбатроса. Мотив греха и искупления с одной стороны показывает стилизацию под средневековую балладу, с другой же, раскрывает исследование как душевного изменения, так и психологии персонажа.

Воображение объединяет в произведениях Кольриджа как природу и человека, так и обыденное с мистическим. Здесь стоит упомянуть об одном понятии, выдвигаемом Кольриджем. Это «драматическая иллюзия», суть которого заключается в том, чтобы заставить читателя одновременно понимать, что написанное совершенно невозможно, и верить в реальность происходящего.

Природа у Кольриджа противопоставлялась несправедливому миру. Она давала поэту утешение и успокоение. Об этом он говорит сыну в стихотворении «Полуночный мороз»:

Therefore all seasons shall be sweet to thee,Whether the summer clothe the general

earthWith greenness, or the redbreast sit and singBetwixt the tufts of snow on the bare branchOf mossy apple-tree, while the nigh thatchSmokes in the sun-thaw ; whether the eave-

drops fallHeard only in the trances of the blast,

Or if the secret ministry of frostShall hang them up in silent icicles,

Quietly shining to the quiet Moon.

Ты всякое полюбишь время года:Когда всю землю одевает лето

В зелёный цвет иль реполов поёт,Присев меж комьев снега на суку

Замшелой яблони, а возле кровляНа солнце курится; когда капельСлышна в затишье меж порывов

ветраИли мороз, обряд свершая тайный,Её развесит цепью тихих льдинок,Сияющих под тихою луной. [13, c.

370]

Для поэзии Кольриджа характерно обращение к эстетике средневековья. У средневековых авторов он ищет схожие со своими эстетические и этические идеалы. Так же он, как и Вордсворт, выступает за необходимость использования в поэзии разговорного языка.

Кольридж и Вордсворт совершают переворот, о котором А. С. Пушкин говорил: «В зрелой словесности приходит время, когда умы, наскуча

9

однообразными произведениями искусства, ограниченным кругом языка условленного, избранного, обращаются к свежим вымыслам народным и к странному просторечию, сначала презренному. Так некогда во Франции blasés, светские люди, восхищались музою Ваде, так ныне Wordsworth, Coleridge увлекли за собою мнения многих. Но Ваде не имел ни воображения, ни поэтического чувства, его остроумные произведения дышат одною весёлостью, выраженной площадным языком торговок и носильщиков. Произведения английских поэтов, напротив, исполнены глубоких чувств и поэтических мыслей, выраженных языком честного простолюдина.» («О поэтическом слоге», 1828) [13, с. 13 - 14] Они вводят в поэзию совершенно новую тематику и проблематику. Данные представители английского романтизма при всём тяготении к трансцендентальному и постороннему находили его в воспоминаниях из детства и контакте с природой. Вордсворт, в свою очередь, выводит на первый план трагедию целого класса, реализуя это через ясную поэтическую форму, диалоги, чуткое восприятие природы. От сюда и берут начало его «пасторальные поэмы» или даже «пасторальные баллады» (как называет их сам поэт в подзаголовках).

10

Глава II. «Суровая пастораль» У. Вордсворта.

Пасторальная тематика вызывала интерес как у авторов античности, вплоть до писателей современности. Разнообразие жанров на данную тематику включало в себя не только поэтические произведения, но и прозаические, драматические, музыкально-драматические. Более активное их развитие приходится на Возрождение. В своей «Защите поэзии» (1595) Филип Сидни признаёт пасторальные жанры как одни из самых значительных. По его мнению, из них наилучшим образом мы можем узнать о горестях народа под властью жестокого правителя, о страданиях, причиняемых им грабителями-солдатами, и о том, как, напротив, счастливы люди под властью добродетельных господ.

Более чем через столетие, Александр Поуп в «Размышлении о пасторальной поэзии» (1704, опубл. 1717) выступает скорее за идеализированное изображение пастухов, «какими они должны быть», их нравы не должны быть грубыми, но и не должны быть слишком изысканными. В этом автор разошёлся во мнениях с Дж. Аддинсоном и Э. Филлипсом, которые полагали, что в пасторали следует вести речь о простых поселянах. [7, с. 365-368]

Уже позднее, в поэзии романтика Уильяма Вордсворта пастораль приобретает новое значение. Он отходит от описательно–дидактической поэзии Томсона («Поры года») и сосредотачивает своё внимание на проблемах простого народа. Главные герои баллад Вордсворта всё те же бедные сельские жители. Впервые таких героев вводят в поэзию такие сентименталисты как Голдсмит, Крабб, Каупер. У Оливера Голдсмита в «Покинутой деревне» (1769) сочетаются идеализированное описание прошлого деревни и бичевание тех, кто разорил крестьян и лишил их земель. Обречённые на вечные скитания в поисках пристанища крестьяне, покидают разрушенные деревни. Так сменяется и пейзаж в произведении: когда-то «милое селенье» превратилось в «пустынную местность». Теряется идиллический характер сельской местности, на первый план выходят обнищание и деградация деревни.

В своей работе Аннабель Паттерсон разделяет пастораль Вордсворта на два типа: «soft» (мягкую) и «hard» (суровую). По её мнению, первая связанна с досугом, а вторая с трудом. «Мягкая» пастораль проявляется через созерцание и медитацию лирического героя-странника, мечтателя, для которого природа ни что иное, как источник нравственной гармонии. [1, c. 269-284] Здесь снова можно привести в пример «Строки, написанные на расстоянии нескольких миль от Тинтернского аббатства при повторном путешествии на берег реки Уай»:

Therefore am I stillA lover of the meadows and the woods,

And mountains; and of all that we beholdFrom this green earth; of all the mighty

worldOf eye, and ear, - both what they half create,

And what perceive; well pleased toIn nature and the language of the sense,

Я до сих пор люблю леса, лугаИ горы – все, что на земле зеленой

Мы видеть можем; весь могучий мирУшей и глаз – все, что они приметят

И полусоздадут; я рад признатьВ природе, в языке врожденных чувств

Чистейших мыслей якорь, пристань сердца,

11

The anchor of my purest thoughts, the nurse,

The guide, the guardian of my heart, and soul

Of all my moral being. [2, c. 85]

Вожатого, наставника и душуПрироды нравственной моей. [13, c. 105]

Подобная лирика ещё не заключает в себе ни пасторальных мотивов, ни персонажей. Природа здесь противопоставляется внутреннему состоянию автора, который встревожен осознанием несправедливости современной ему английской жизни.

Но новаторство творческого метода Уильяма Вордсворта как раз заключается в «суровой» пасторали. Её следы можно наблюдать в балладе «Братья». Деревенский священник здесь иронизирует по поводу тех, кто привык лишь созерцать красоты природы. Называя их «these tourists», он предпологает:

«These Tourists, heaven preserve us! needs must live

A profitable life: some glance along,Rapid and gay, as if the earth were air,

And they were butterflies to wheel aboutLong as the summer lasted…» [2, c. 249]

«Туристам эти, Господи прости,Должно быть хорошо живется: бродятБез дела день-деньской – и горя мало,

Как будто и земли под ними нет,А только воздух, и они порхают,

Как мотыльки, все лето…» [13, c. 114]

Старый священник разговаривает с Леонардом и противопоставляет идеализированный образ природы, каким его видят романтически настроенные странники, жестоким природным стихиям способным на разрушение:

We want not store of them; - a water-spout Will bring down half a mountain; what a

feastFor folks that wander up and down like you,

To see an acre's breadth of that wide cliffOne roaring cataract! a sharp May-stormWill come with loads of January snow,

And in one night send twenty score of sheepTo feed the ravens; … [2, c. 249]

Событья все у нас наперечет.Вдруг буря с ливнем полгоры подмоет,

Уж то-то радости таким, как вы,Глядеть, как целый акр земли несетсяС камнями вниз. Иль майская гроза

Все занесет январским белым снегом,И в одну ночь достанется воронам

На растерзанье сотни две овец. [13, c. 114]

Подобный пейзаж как раз и является характерным для «суровой» пасторали.Вордсворт не воспринимает бедность крестьян как препятствие для

нравственного развития. Напротив, суровое описание быта в сочетании с идеализированными духовными началами сельской жизни на лоне природы так же определяют его пастораль как «суровую».

Для автора сельские нравы понятнее, и естественные душевные порывы более ярко проявляются в условиях слияния с природой. В предисловии ко второму изданию «Лирических баллад» (1800) он чётко формирует поставленные перед ним

12

с Кольриджем задачи: «Итак, главная задача этих Стихотворений состояла в том, чтобы отобрать случаи и ситуации из повседневной жизни и пересказать или описать их, постоянно пользуясь, насколько это возможно, обыденным языком, и в то же время расцветить их красками воображения, благодаря чему обычные вещи предстали бы в непривычном виде; наконец – и это главное – сделать эти случаи и ситуации интересными, выявив в них с правдивостью, но не нарочито, основополагающие законы нашей природы…» [13, с. 35] У Вордсворта «обычное предстаёт в необычном свете» именно благодаря использованию языка людей живо и сильно чувствующих. Именно в сельской жизни Вордсворт видит то разнообразие страстей, которое можно выразить лишь простым, лишённым прикрас языком. Но всё же, поэт лишает этот язык той вульгарности, что присуща языку обычного крестьянина.

Показывая слабых и уязвимых людей, Вордсворт не стремится вызвать жалость у читателя, наоборот, он показывает силу духа людей, столкнувшихся с несчастьем. Он для поэта является воплощением нравственного идеала. Особенно его интересуют чувства крестьянских детей. В балладе «Нас семеро» восьмилетняя девочка пытается доказать, что в их семье семеро детей, не смотря на то, что двое из них уже умерли.

«But they are dead; those two are dead!Their spirits are in heaven!»

'T was throwing words away; for stillThe little Maid would have her will.

And said, «Nay, we are seven!» [2, c. 5]

«Да нет уж двух: они в земле,А души в небесах!»

Но был ли прок в моих словах?Всё девочка твердила мне:

«О нет, нас семь, нас семь!» [13, c.66]

Характер этой девочки представляется автору идеалом, выраженным в незамысловатом и наивном восприятии окружающего мира. Девочка находится в полной гармонии, она описывает свои родные места, которые являются неотъемлемой частью её жизни и которые не могут так просто исчезнуть. В то время как лирический герой данного произведения – это человек рационально мыслящий, для которого умершее исчезает навсегда.

В балладе «Последний из стада» крестьянин осознаёт, что его стадо, каждый ягнёнок в нём, для него становятся дороже чем родные дети. И распродавая их одного за другим, чтобы прокормить семью, он словно по капле проливает собственную кровь:

"Sir! 'twas a precious flock to meAs dear as my own children be;For daily with my growing store

I loved my children more and more.Alas! it was an evil time;

God cursed me in my sore distress;I prayed, yet every day I thought

I loved my children less;

Таких овец не видел свет,Цены им не было и нет;

Клянусь, я поровну любилДетей - и тех, кто их кормил, -

Моих овец... И вот, молясь,Я думал, что, наверно, БогКарал за то, что больше я

Своих детей любить бы мог...

13

And every week, and every day,My flock it seemed to melt away. [2, c. 59]

Редело стадо с каждым днем,Овец все меньше было в нем. [13, c. 78]

Здесь мы видим, что настоящее счастье крестьянина в его земельном наделе, его хозяйстве, и, теряя это, он теряет и силу духа.

В 1800 г. вышло второе издание «Лирических баллад» в которое была включена поэма «Майкл», жанр которой автор сам назвал пасторалью. Это одна из самых известных поэм автора. [5] Данная поэма является самым наглядным примером «суровой» пасторали Вордсворта, проблематика которой родственна проблематике «Покинутой деревни» Голдсмита.

В этом произведении рассказана история стареющего пастуха Майкла и его единственного сына Люка. Майкл теряет половину своих земель и решает, что по достижению Люком 18 лет, сына нужно отправить в город к свояку-купцу, чтобы заработать денег и возместить отцовский убыток. Скорый отъезд Люка разбивает его отцу сердце, и Майкл просит сына, заложить первый камень для постройки загона для овец, как залог того, что мальчик вернётся домой. Люк уезжает и поначалу его дела идут в гору, но и здесь беда не обходит стороной семейство Майкла:

Meantime Luke beganTo slacken in his duty; and, at length,He in the dissolute city gave himselfTo evil courses: ignominy and shameFell on him, so that he was driven at lastTo seek a hiding-place beyond the seas. [2, с. 268]

Люк заленился; в городе беспутномИ сам он сбился с честного пути,

Навлёк позор на голову свою;И под конец пришлось ему искать

Себе укрытья за семью морями. [13, с. 129]

Майкл строил загон на протяжении семи лет, но, без сына, так и не смог его достроить. После его смерти, всё, что остаётся в память о его жизни, это развалины недостроенного загона и дуб рядом с ними.

Майкл дорожил своим клочком земли, но не из тщеславных побуждений или же собственнического инстинкта. Его земля – это труд всей его жизни. Загон для овец, который он упорно пытается достроить, является символом упорства и непреклонности перед обстоятельствами, одиночеством и старостью. Он до конца своей жизни остаётся тружеником.

История Майкла – это трагичное повествование о жизни всего крестьянства, о несовместимости старого уклада и нового, где нет место честному труженику. Это так же и конфликт отцов и детей, порождаемый в попытке сохранить принадлежащий семье клочок земли. [5]

Таким образом, пасторальная поэзия Уильяма Вордсворта обладает удивительным разнообразием. Всё больше автор сосредотачивает своё внимание на изображении истинного сельского жителя, а не крестьянина, чьё присутствие в произведении лишь условно. Среди простых сюжетов Вордсворт искусно показывает трагедию английского крестьянина лишённого земель. Всё это, и так же

14

разорение семей, обречённых на нищету, представленное в «пасторальных балладах», даёт право характеризовать пасторальную поэзию Вордсворта как «суровую». Поэма «Майкл» является одним из лучших примеров такой поэзии автора.

15

Глава III. Странствие, как одна из составляющих художественного пространства. Изображение художественного времени в поэме «Майкл».

В условиях, когда воображение становится основным источником вдохновения, романтики искали что-то новое, способное пробудить их разум и поспособствовать дальнейшему творчеству. Любование прекрасными, живописными и возвышенными видами природы во время прогулки или путешествия было традиционным времяпрепровождением для поэтов-романтиков. Молодые поэты вооружившись путеводителями отправлялись за новыми впечатлениями.

Так в свои двадцать лет и Вордсворт решил совершить переход через Альпы. Отправляясь за вдохновением, он не находит его в местах, указанных в руководствах. На первых парах его постигает разочарование, но поэт принимает решение следовать лишь за собственными чувствами относительно окружающего пейзажа и, в конечном итоге, это приносит свои плоды. Неожиданно для себя, Вордсворт вдохновляется, созерцая совершенно неожиданные ландшафты. Под влиянием этого путешествия автор разрабатывает собственную теорию о воображении, хотя до этого в Англии «воображение» и «фантазия» являлись практически синонимичными понятиями. Идеи принесённые фантазией, в отличие от идей воображения, Вордсворт считал слишком многочисленными, чтобы быть качественными. В то время как воображение способствовало возникновению вдохновения понимания глубокой и возвышенной сущности вещей. [14, c. 182]

Для Вордсворта воображение являлось главной силой направляющей поэтическое творчество. Как уже было упомянуто в первой главе, моменты наиболее яркого проявления воображения поэт называл «местами времени» (spots of time). Это совершенно новое понятие для современной Вордсворту поэзии, совмещающее в себе обозначение как времени, так и неких конкретных «мест», обозначающих пространство, но одновременно выступающих и как параметр пространства. [16, с. 39-41] Соединение этих двух мер может происходить лишь в сознании лирического героя, это и отличает «места времени» от хронотопа (по определению М. М. Бахтина хронотоп используется для обозначения «существенной взаимосвязи временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе» [12, с. 1173])

В книге «Поэтика озарений в литературе английского романтизма» Е. В. Халтрин-Халтурина даёт определение данному термину: «Итак, «места времени» – это слившиеся в момент личного потрясения пространства внешнего и внутреннего мира, куда поэт (находясь в «состоянии покоя») может мысленно возвращаться, переосмысливая былое. Живительное свойство «мест времени» – в их способности «пробуждать героя» от бесчувственной дремоты, оживлять воображение и мысль.» [16, с.41]

В поэме «Майкл» «места времени» проявляются в путешествии лирического героя через ущелье Гринхед к долине, где на берегу ручья высится груда камней, которая привлекает внимание путника и становится проводником от одной ступени

16

повествования к другой. Герой-странник останавливается и, погрузившись в воспоминания, объединяет увиденное место с тем, что возникло в воображении:

But for one object which you might pass by.Might see and notice not. Beside the brook

Appears a straggling heap of unhewn stones! /

And to that simple object appertainsA story — unenriched with strange events.

[2, c.269]

Легко б могли тогда вы миноватьИ не заметить: грубых камней груду,

Что высится на берегу ручья.Своя у них история; чудес

И тайн в ней нет… [13, c. 129]

Повествование плавно переходит от описание горной долины, склонов и прочих красот природы, где нет людских жилищ, к месту из легенды когда-то рассказанной герою. Физическое странствие героя переходит в странствие духовное. Здесь время идёт своим чередом, и, если быть точнее, предстаёт перед читателем скорее как неразрывный круг, потому что не имеет начала. Лирический герой произведения, это герой-странник, который, совершает так же и странствие умственное, изменяя тем самым ход повествования. Он останавливается, погружаясь в воспоминания и, таким образом, переходит из времени «объективного» во время «субъективно–переживаемое». [15, c. 120–141]

Когда-то рассказанная ему легенда полна бытовых подробностей и простых эмоций испытываемых её героями. Эпизоды из жизни этой семьи повторяются неоднократно, всё кажется привычным и обыденным. Время идёт, но оно пока что не имеет влияния ни на героев поэмы, ни на окружающий их ландшафт.

Майкл живёт в своей хижине, которую люди прозвали Вечернею звездою за «немеркнущий свет» лампы в окне, вместе с любящей женой и сыном. Ничто не прерывает их тихую размеренную жизнь. Выполнив свою дневную работу старик с сыном привыкли возвращаться домой к ужину, после которого садились за работу у очага, жена старого пастуха занималась работой по дому: готовила еду, пряла. Даже природа казалась подчинившейся механизму жизни семьи пастуха:

And, truly, at all times, the storm, that drives

The traveller to a shelter, summoned himUp to the mountains: he had been aloneAmid the heart of many thousand mists.That came to him, and left him, on the

heights.So lived he till his eightieth year was past.

[2, c. 270]

Досужих странников торопит буряИскать укрытья – а его она

Звала на скалы гор, и сколько раз онОдин бывал там в сердце мглы,

И чередой неслись над ним туманы.Так жил он добрых восемьдесят лет. [13,

c. 130]

Но в дом Майкла приходит беда, и привычный ход жизни разрушается. Старый пастух вынужден отправить Люка в город. Заканчивается идиллическое время проведённое в отчем доме и события на мгновение приостанавливаются,

17

когда Майкл заводит разговор с женой о судьбе сына, и отступают в спять, когда Исабел окунается в воспоминания о прошлом. В представлении родителей Люка, город является местом лишённым всех тягостей сельской жизни. Они идеализируют его по причине своего неведения и вспоминая о человеке, которому когда-то давно повезло хорошо влиться в городскую жизнь:

There's Richard Bateman, thought she to herself.

He was a parish-boy — at the church-doorThey made a gathering for him, shillings,

penceAnd halfpennies, wherewith the neighbours

boughtA basket, which they filled with pedlar's

wares;And, with this basket on his arm, the lad

Went up to London, found a master there.Who, out of many, chose the trusty boy

To go and overlook his merchandiseBeyond the seas. [2, c. 278]

Вот Ричард Бейтман, думалося ей:Был приходским сироткой; для него

На паперти соседи собиралиМонетки, а потом купили короб

И мелочь всякую к нему – вразнос.Тот с коробом до лондона добрёл,

А там купец сыскался сердобольный,Смышлёного приметив паренька,На службу взял и за море послал

Приказчиком в делах своих торговых. [13, c. 136]

Вспоминая пример человека, который смог вести честную и добропорядочную

жизнь в городе и при этом помогал своему приходу, родители окончательно принимают решение о судьбе сына.

Время возобновляет свой ход, но оно больше не похоже на идущие в одном темпе часы: оно ускоряется под описание радостных сборов Люка, замедляется во время его последней совместной работы с отцом и снова возвращается назад в прошлое, в воспоминания Майкла, которые привязаны к склонам долины:

But we were playmates, Luke: among these hills.As well thou knowest, in us the old and youngHave played together, nor with me didst thouLack any pleasure which a boy can know. [2, c. 282]

Но мы ведь и играли вместе, Люк, на склонах этих разве не играли?

И молодость и старость в нас с тобой?И отказал ли я тебе когда

Хоть в малом удовольствии ребячем? [13, c. 138]

Люк уезжает и, казалось бы, жизнь становится прежней, родители получают добрые вести от сына. Но времена изменились и даже из «мужественного» и «твёрдого» душою Люка «беспутный» город смог сделать нечестного человека. И, с одной стороны, даже это не может изменить привычную жизнь старого пастуха, он всё так же погружён в повседневные заботы о своём стаде и земле, но оно

18

останавливает свой привычный ход каждый раз, когда Майкл приходит к загону, первый камень которого был заложен его сыном. Окончательно круг обрывается после смерти пастуха с женой и продажи их надела:

There, by the Sheepfold, sometimes was he seen

Bitting alone, or with his faithful Dog,Then old, beside him, lying at his feet.

The length of full seven years, from time to time.

He at the building of this Sheepfold wrought.

And left the work unfinished when he died. [2, c. 286]

Сидел он там на берегу потока Один как перст или с собакой верной,

Что смирно у его лежала ног.Семь долгих лет загон он строил свой

И умер, так его и не достроив. [13, c. 141]

На протяжении целых семи лет Майкл терпеливо добавляет по камню к загону для овец, в ожидании, что сын вернётся и получит в наследство последний оставшийся клочок земли.

Уход Люка из родных мест – это отдаление от идиллии настоящей к ложной. Происходит разрушение семейных отношений и падение нравственных устоев. Город, как место ложного благополучия противопоставляется деревне – где, по мнению автора, истинные радости жизни проявляются в добродетельной жизни и труде на лоне природы. Прошлое противопоставляется настоящему, природа – цивилизации и её влиянию на человека

«История Майкла открывается и завершается Картиной бурного горного потока Гринхед-Гилл, на берегу которого возвышается бесформенная груда камней — развалины недостроенной овчарни. «Хижины, которая звалась Вечернею звездою, больше нет; плуг прошел по земле, где она стояла», — лаконично сообщает поэт. И возникающий в этом контексте образ стремительного потока не просто дополняет рассказ о гибели крестьянской семьи, но по-своему углубляет его эмоциональный смысл.» – пишет в своём труде А. А. Елистратова. [8, с. 149]

Фигура лирического героя–странника вводится в повествование неспроста. Это излюбленный тип героя как у романтиков, так и ух предшественников – сентименталистов. Совершая своё путешествие, герой любуется природой, т.е. элементами пространства, и через, в данном случае, его воспоминания читатель получает возможность понять, что хотел сказать автор. Так, если обычно в лирике Вордсворта странник узнаёт что-то через истории рассказанные первыми встречными («Нас семеро», «Последний из стада»), то здесь акцент сделан на заброшенности когда-то жилой местности. «Воистину глубокое безлюдье» – говорит лирический герой. Вордсворт снова показывает трагедию крестьянства, которое насильно сгоняли с их родных земель. Автор сочувствует горю других, и на примере лирического героя призывает и читателя «…сострадать // Несчастию не своему – чужому…». Эта является той истиной, которую хочет показать читателю автор

19

через фигуру лирического героя, его странствие физическое и духовное и через уход из родного дома Люка.

20

Заключение

Уильям Вордсворт является одним из выдающихся поэтов-романтиков. В своё время он представил на суд читателя все свои мысли по поводу жизни крестьян, красоты природы и духовного богатства простых людей. Природа в его поэзии является не только источником эстетического удовольствия, но и источником для воображения. По мнению автора, лишь живя наедине с природой можно обладать нравственной чистотой. Поэт описывает незамысловатым языком совершенно обыденные вещи, но его произведения нельзя назвать бессмысленными или же бесполезными. Глубокий смысл содержащийся в балладах Вордсворта имеет значение и в современном нам мире.

В своей пасторальной поэзии автор сосредотачивает внимание на трагедии целого класса. Он не может смирится с обнищанием крестьян, которых принуждают покинуть их родные земли. Разрушение старых порядков, падение нравственных и семейных ценностей, из-за вмешательства в привычный жизненный уклад губительной цивилизации – главная тематика «суровой» пасторали Вордсворта.

В поэме «Майкл» это проявляется в художественном пространстве и художественном времени поэмы, которые неразрывно связанны и образуют так называемые «места времени». Через традиционный для романтической поэзии образ героя странника, читатель видит происходящее и проникается сочувствием к героям поэмы.

21

Список используемой литературы

1. Patterson, Pastoral and Ideology. Virgil to Valery / A. Patterson. – Los Angeles: Berkeley, 1987. – 343 p.

2. The complete poetical works of William Wordsworth II, 1798-1800. – Boston and New York: Houghton Mifflin Company, 1919. – 358 p.

3. Аникст, А. История английской литературы / А. Аникст. – Москва: Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства Просвещения РСФСР, 1956. – 483 с.

4. Блейк У. Стихотворения: Сборник / Послесл. и коммент. А. Зверева; под ред. К. Атаровой, Р. Кабина, Е.Мещеряковой. – Москва: Издательство «Радуга», 2007. – 640 с.

5. Вордсворт. Избранная лирика: Сборник [Электронный ресурс]. / Сост. Е. Зыковой. – Москва: ОАО Издательство "Радуга", 2001. –Режим доступа: http://lib.ru/INOOLD/WORDSWORD_W/wordsworth1_1.txt – Дата доступа: !4.05.2015.

6. Дьяконова, Н. Я. Английский романтизм. Проблемы эстетики / Н. Я. Дьяконова. – Москва: Издательство «Наука», 1978. – 208 с.

7. Европейская поэтика: от Античности до эпохи Просвещения: энциклопедический путеводитель / Под общ. ред. Е. А. Цургановой и А. Е. Махова. – Москва: Изд-во Кулагиной – Intrada, 2010. – 512 с.

8. Елистратова, А. А. Наследие английского романтизма и современность / А. А. Елистратова. – Москва: Издательство академии наук СССР, 1960. – 507 с.

9. Забогонская, И. Л. Особенности концептуализации странствия в поэзии английского романтизма / И. Л. Забогонская. // Вестник Полоцкого государственного университета. Серия А. – 2011 – с. 40.

10. Забогонская, И. Л. Жанровая дифференциация медитативного странствия в английской романтической поэзии / И. Л. Забогонская. // Вестник Полоцкого государственного университета. Серия А. – 2012 – с. 34.

11. Литературные манифесты западно-европейских романтиков. / Под ред. А. С. Дмитриева. – Москва: Издательство Московского университета, 1980. – 639 с.

12. Литературная энциклопедия терминов и понятий. / Под ред. А. Н. Николюкина. – Москва: «Интерлвак», 2001. – 1600 стб.

13. Поэты «Озёрной школы» / Сост. Володарская Л. И. – Санкт-Петербург: Издательство «Наука», 2008. – 606 с.

14. Романтизм: вечное странствие / Отв. ред. H.A. Вишневская, Е.Ю. Сапрыкина; Ин-т мировой литературы им. A.M. Горького. – Москва: Издательство «Наука», 2005. – 398 с.

15. Теория литературы: Учеб. Пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. Заведениё: в 2 т. / Под ред. Н. Д. Тамарченко. – Москва: Издательский центр «Академия», 2004. – Т. 1: Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика / Н.Д.Тамарченко, В.И.Тюпа, С.Н.Бройтман. – 2004. – 512 с.

16. Халтрин-Халтурина, Е.В. Поэтика «озарений» в литературе английского романтизма: Романтические суждения о воображении и художественная

22

практика. / Е. В. Халтрин-Халтурина. – Москва: Издательство «Наука», 2009. – 350 с.

23