Айреник n2 2010

ÀÉÐÅÍÈÊÎáùåñòâî Àéðåíèê ÀÀÖÑÒ

æóðíàë Àðìÿíñêîé îáùèíû Òîðîíòî

2/2010

1АЙРЕНИК . 2010/2

По вполне понимаемым причи-нам, главным политическим собы-тием последнего времени на се-верном Кавказе, и в Армении и Азербайджане в частности, стал визит в регион госсекретаря США Хиллари Клинтон. Причины, по которым визиту предавалось на-столько важное значение как со стороны общественности Арме-нии и Азербайджана, так и со сто-роны “политического истеблиш-мента” официальных Еревана и Баку, насквозь прозрачны – ведь ожидалось, что визит госсекрета-ря наконец-то внесет полную яс-ность в позиции США по поводу как карабахского урегулирования, так и по поводу практически про-валившихся инициатив в процес-се сближения Армении и Турции.

К последнему фактору обратим-ся чуть позже. Сейчас же попро-буем разобраться с тем, что же, в конце то концов, творится с про-цессом карабахского урегулирова-ния.

Итак, с первого взгляда кажется достаточно понимаемым и при-нимаемым, что процесс карабах-ского урегулирования – вновь в центре внимания сверхдержав, и официальные Москва и Вашинг-тон пустились наперегонки во все тяжкие, чтобы достигнуть в вя-лотекущем процессе хоть каких-то подвижек, а то и довести его хоть до какого-то логического кон-ца. В пользу этого довода гово-рит как состоявшаяся 18 июня в Петербурге трехсторонняя встре-ча Медведев-Алиев-Саркисян, так и стремительный закавказский вояж госпожи Клинтон. Если же к этому добавим заявление сопред-седателей (Франция, США, Рос-

сия) Минской группы ОБСЕ, сде-ланное в Торонто, в котором про-тивоборствующим сторонам на-стоятельно рекомендовалось- таки перейти к реальной выработке основополагающих принципов по окончательному урегулированию карабахского конфликта, то дей-ствительно создается впечатление, что и Москва, и Вашингтон наме-рены наконец-то добиться оконча-тельного мира в зоне карабахско-го конфликта. Повторюсь, таково впечатление от развернувшихся процессов.

На самом же деле вся пробле-ма в том, что как США, так и Рос-сия на данный момент прилага-ют сверхусилия вовсе не для того, чтобы наконец-то урегулировать конфликт, а всего лишь пытают-ся предотвратить возобновление военных действий, пытаются пре-дотвратить войну. А это, несмотря на свою внешнюю схожесть – две совершенно большие, как гово-рится, разницы, имеющие как по-литический аспект, так и мораль-ную подоплеку. Попробуем разо-браться в первую очередь с поли-тическим аспектом.

По вполне понятным причи-нам сегодня все заинтересованные в урегулировании конфликта сто-роны задаются одним единствен-ным, глобальным вопросом – быть или не быть новому витку карабах-ского вооруженного противосто-яния. Быть или не быть новой во-йне. Актуальность этого вопроса подчеркивается ежедневно и еже-часно, будь то уже ставшие обыч-ными заявления министерств обо-роны Армении и НКР о регуляр-ном нарушении режима о прекра-щении огня со стороны азербайд-

жанских вооруженных сил (по не-которым данным, предоставляе-мым МО НКР, количество нару-шений режима достигает порядка 200 в день), или же ставшие при-вычными милитаристские заяв-ления, перманентно звучащие из лагеря азербайджанского прези-дента и от имени его сторонни-ков. А кому может помешать но-вая война? Особенно в свете того, что и власти Армении как то осо-бо не против полномасштабной, но недолгой, войны, имея на то свои, особые, хоть и с порядочным оттенком цинизма, однако впол-не понимаемые и принимаемые причины. Ведь не секрет, что в по-

Перемирие строгого режима

продолжение 2 3

Визит Госсекретаря США Хилари Клинтон

в Цицернакаберд. Слева направо: посол

США в Армении Мари Йованович;

Госсекретарь США Хилари Клинтон;

Гайк Демоян, директор Музея-института

геноцида армян.

Фото: Мелик Багдасарян/Фотолур

С О Б Ы Т И Я : Д И А С П О Р А , А Р М Е Н И Я , А Р Ц А Х

2 АЙРЕНИК . 2010/2

начало 21


следние годы целый ряд западных информационно- аналитических центров не устают предупреждать официальный Баку, что в резуль-тате нового витка вооруженных действий, буде они спровоциро-ваны со стороны Азербайджана, вполне вероятна возможность се-рьезного поражения азеровских вооруженных сил, что может под-вести эту республику, ни много ни мало, к угрозе полной потери го-сударственности. Отсюда и поня-тен соблазн армянских властей, инициировав эту самую войну, одним махом разрубить, наконец то, тот самый, проклятый горди-ев узел карабахского противостоя-ния, к тому же который год являю-щийся основным дестабилизиру-ющим внутриполитическим фак-тором в самой Армении.

Кстати, с этой точки зрения наи-более уязвимыми оказываются по-зиции азербайджанского президен-та Ильхама Алиева. Ибо раскручен-ный им же маховик пропагандист-ской машины, на полную мощь ве-щающий о реваншизме, в первую очередь не дает продохнуть спокой-но ему самому. Ведь стоит только ему сейчас заикнуться о каких бы то ни было уступках, как та же, иници-

ированная им самим машина по-просту наклеит на него ярлык по-раженца… А это может иметь для Алиева и его клана самые что ни на есть печальные последствия.

К тому же, во время пребыва-ния г-жи Клинтон в Баку произо-шло событие, которое не удостои-лось, по-моему, достойного внима-ния со стороны, как СМИ, так и об-щественности. А зря. Ведь во вре-мя встречи с представителями об-щественных организаций Азер-байджана г-жа Хилари Клинтон, без присущих ей дипломатических обиняков заявила, что настала пора строить новый, с новыми, демокра-тическими критериями Азербайд-жан. Уверен, это есть не что иное, как логическое следствие беспре-цедентного ухудшения взаимоот-ношений Соединенных Штатов и Азербайджана, наблюдавшееся за последние полтора года.

Что же касается официальной Москвы, то наблюдается следую-щее. Российское внешнеполитиче-ское ведомство попросту намерен-но, сознательно уступило инициа-тиву по урегулированию в регио-не Штатам, прекрасно, как никто другой, сознавая, что уж кто- кто, но уж точно не США способны хоть как то повлиять на события в регионе. Другое дело, что в Москве прекрасно сознают также и то, что стоит самой России попробовать выступить решающим фактором в принуждении к окончательно-му миру сторон карабахского кон-фликта, как тут же под перекрест-ный огонь обвинений в односто-роннем подходе и предательстве сторонников попадет само внеш-неполитическое ведомство РФ.

И вот именно в таком положе-нии оказались сверхдержавы, ко-торым предстоит, во что бы то ни стало суметь удержать конфлик-тующие стороны от нового вит-

ка эскалации вооруженного кон-фликта. И дело вовсе не в том, что посредников смущают возмож-ные человеческие жертвы. Нет, все гораздо прагматичнее. Новая вой-на ставит слишком много непред-сказуемых “если”. Судите сами. Если в ответ на азербайджанское нападение Армения пойдет на стратегически выверенный ответ-ный ход – ударит по Нахичевани… Если в таком случае будет вынуж-дена вмешаться Турция… Если в ответ на это придется предпри-нять конкретные шаги России… А там и до вмешательства Ирана не-далеко… Нет, слишком уж круп-ными и непредсказуемыми могут оказаться последствия, чтобы ми-ровые сверхдержавы допустили бы подобное развитие событий.

Как бы то ни было, особыми предпосылками для оптимиз-ма ситуация, складывающаяся на поле дипломатической брани, не располагает. Диверсионная вылаз-ка азербайджанских вооруженных сил, происшедшая ночью 18 июня на границе, и стоившая жизней 4 армянских и одного азербайд-жанского солдат- тому подтверж-дение. Это был мессидж младше-го Алиева не Еревану, а посред-никам. Мессидж, которым пре-зидент Ильхам показывает, что, в принципе ничем не уступает сво-ему грузинскому коллеге Михеи-лу Саакашвили, и, если надо, го-тов идти до конца. До того самого конца, о котором даже и подумать страшно. Однако, похоже, что в Азербайджане уже давно выбрали одну единственную, возможную для них модель поведения, чтобы принудить посредников к выра-ботке проазербайджанских прин-ципов урегулирования.

Левон Сардарян



В этом году на Международном театральном фестивале “Арммо-но” и в рамках Дней Франкофо-нии в Армении Серж Аведикян представил армянской публике свою новую постановку по пьесе французского композитора Жи-райра Торикяна “Армянский кон-церт, или турецкая поговорка”.

Надо сказать, что спектакль произвел большое впечатление на публику и специалистов, ибо дуэт Аведикян-Торикян породил весь-ма интересный моноспектакль. Композитор-армянин (его играет Торикян) собирается представить свое новое музыкальное произве-дение, навеянное “Одиссеей” Го-мера. Причем он одержим идеей играть только это свое произведе-ние и ничего больше. Но по мере игры в нем что-то “щелкает”, и музыкант бросает пианино и на-чинает почему-то рассказывать саму “Одиссею”.

И тут, постепенно, становятся ясными причины его одержимо-сти шедевром Гомера: оказыва-

ется, Одиссей нам, армянам, так близок. Ведь он очень долгое вре-мя пробыл вдалеке от Родины, об-ратный путь к которой растянул-ся на многие годы. Его мать, не вы-держав разлуки с сыном, умерла, а верная супруга Пенелопа (как и ис-тинная армянка) ждала его. А чем одноглазый циклоп Полифем не наш мифологический Торк-Ангех? И вновь щелчок: музыкант уже углубляется в свое прошлое, за-ставляя зрителя вместе с ним по-неволе прочувствовать историю его предков, переживших Геноцид и эмигрировавших во Францию. По ходу зритель осознает, что это очень личные произведения (и “Одиссея”, и сама пьеса), посред-ством которых автор пытается от-ветить на волнующие его вопросы, в частности, как трагедия прошло-го отражается на нас, каким был бы я, если бы история сложилась совсем иначе и есть ли “лекарство” от извечной боли армян?

Фрагментарная драматургия в эмоционально-графическом вы-

ражении - с детскими рисунка-ми Торикяна на тему “Одиссеи”, фотографиями его предков и т.д. Своеобразным лейтмотивом про-ходит через весь спектакль “ту-рецкая поговорка” (на самом деле придуманная режиссером) “ни-когда не пытайтесь вызвать армя-нина на разговор - слов не хватит” - многоговорящий и глубокий ак-цент, посредством которого ре-жиссер пытается выстроить пара-дигму новых взаимоотношений Турции и Армении. “Для того, чтобы жить в мире с прошлым, необходимо над ним “смеяться”: именно этим лозунгом Аведи-кян и Торикян попытались в сво-ем спектакле побороть “одержи-мость” вселенской болью армян-ской и залечить старые “раны Ар-мении”. А потому порой образ главного героя выглядел смеш-ным, а иногда гротескным, но при всем этом требовал исторической справедливости. Причем Жирайр

Мы сделали свое дело – теперь дело за вами.

Серж Аведикян. Французский режиссер, актер теа-тра, кино и телевидения армянского происхождения. За его плечами роли в 28 фильмах, среди которых хо-рошо известные нам картины “Майрик” Анри Вер-ноя, “Лабиринт” Микаэла Довлатяна, “Арам”, “Ар-мия преступников” и “Путешествие в Армению” Роберта Гедикяна, а также множество ролей в спек-таклях и 18 анимационных, документальных и ко-роткометражных картин.


4 АЙРЕНИК . 2010/2

Торикян делал это с такой стра-стью, мастерством и самоотдачей, что просто покорил зрителей сво-ей яркой игрой.

Мы побеседовали с Сержем Аведикяном сразу после спекта-кля: вопросов к нему накопилось много, а “поймать” свободным в Ереване – не очень легко.

– Во многих Ваших работах (как творческих, так и актерских) так или иначе присутствует тема Ге-ноцида. Вы постоянно “поднимае-те Армянский вопрос”, причем дела-ете это “по-разному”: то вы играе-те турка в “Араме”, то отца Шар-ля Азнавура - Мишу в “Армии пре-ступников”, или снимаете в Тур-ции документальные фильмы (на-пример, о родном селе своего деда), и т.д. Опираясь на название Вашего

спектакля - кого Вы пытаетесь “вы-звать на разговор”?

– Мой дед пережил Геноцид и обосновался во Франции. В 1947 году наша семья репатриировала в Армению: я родился в Ереване. И, хотя в 15-летнем возрасте я вме-сте с семьей эмигрировал обратно во Францию, армянином быть не перестал. А это очень щепетиль-ная для всех армян тема: очень ак-туальная и болезненная. Я всег-да стремился к тому, чтобы найти правильный путь и “дистанцию”: не забыть, не закрывать на замок тему и отложить в долгий ящик, а сделать так, чтобы не только мы не страдали от ран истории, но и наши дети. Последних, я считаю, не нужно воспитывать патриота-ми только в плане “геноцидоведе-ния”. Это есть в Диаспоре. Уехав, я столкнулся с этим: наши сооте-

чественники жили там тем, чтобы доказать: они армяне только по-тому, что пережили те страшные времена. Это сидело на уровне подсознания: тогда еще Геноцид не был признан, и в мире об этом многие не знали. Когда спрашива-ли, вы армянин - начиналось: “Да, мы пережили такое!” Я же хочу, чтобы все армяне, в особенности последующие поколения, не носи-ли в себе этот “комплекс жертвы”. Речь, повторю, идет не о приниже-нии темы Геноцида - ни в коем слу-чае, а о ее переосмыслении: просто нам надо “подняться над этим” и научиться “смеяться” над собой, чтобы возвыситься над этой болью и наконец-то преодолеть.

– Но эта Ваша точка зрения не у всех встречает понимание.

– Безусловно. Вот и в спекта-кле мы с Жирайром Торикяном постарались озвучить и эту про-блему и “посмеяться”. Эта вещь на самом деле очень автобиогра-фична и отражает, на примере ге-роя, все то, что волнует многих ар-мян, проживающих за рубежом. Как вообще можно представить и понять разумом все то, что про-изошло с нами в 1915 году? Фан-тасмагория, не укладывающаяся в рассудке, равно как и “шизоф-рения” армянского композито-ра играть только свое одноимен-ное произведение. Но он начина-ет с “Одиссеи”, потом “соскальзы-вает” и начинает разговор о сво-ем прошлом, печальных страни-цах нашей истории, о своих пред-ках, переживших Геноцид: игра-ет словами и “тонет” в них, ба-лансирует, как Одиссей на их вол-нах. Забыть невозможно! Он не-много смешной, да, иногда гро-тескный: такой дуалистический взгляд на непростую проблему. Кому-то это, возможно, не по вку-су, но это моя точка зрения, на ко-


По итогам

63-го Каннского

кинофестиваля

Золотую

пальмовую ветвь

среди номинации

“коротко-

метражный

фильм” получила

анимационная

картина Сержа

Аведикяна

“Собачьи истории/

Лающий остров”.

начало 23

АЙРЕНИК . 2010/2

торую, между прочим, весьма су-щественно повлияли знакомство и общение с Грантом Динком. Три года назад я поехал в Стам-бул, стал там снимать фильмы и налаживать “новые отношения с Турцией”: только в плане общече-ловеческих ценностей и области искусства. Кстати, это спектакль был показан в Стамбуле и Диар-бекире и имел огромный успех. Но, конечно, турками это воспри-нималось иначе, чем курдами (их много живет в Диарбекире). По-нимаете, о чем это я. Так вот там я общался с интеллигенцией: про-фессорами университетов, акте-рами, деятелями культуры, а не людьми, находящимися по ту или иную сторону баррикады. Я по-нял, что и у них есть своя “пато-логия”, потребность в том, что-бы им кто-то подсказал, рассказал правду. Им самим необходим ди-алог. Но как разговаривать с “глу-хими”? Если спрашиваешь, знают ли они о том, что было в 1915 году, а они отвечают, что нет? Или не знаем, или нам совсем другое рас-сказывали и учили. Вот тут я осо-знал, что очень актуально стоит вопрос еще и “педагогики” - “на-учить”. И здесь наши точки зре-ния с Грантом Динком совпадали.

Он утверждал, что в Турции пер-вое демократическое движение в этом направлении, в особенно-сти, что касаемо армян и Армян-ского вопроса, должно идти в “пе-дагогическом” русле - обучающе-разъяснительном. Оба народа должны понять, что надо еще и разговаривать, а не только требо-вать и ставить ультиматумы.

– Вы часто бываете в Турции. Не трудно общаться с местными журна-листами, да еще и при Вашем посто-янном обращении в теме Геноцида?

– Мы, артисты, немного про-вокаторы. Когда я в Турции даю пресс-конференции, общаюсь с журналистами, используя юмор. Только так я могу им противосто-ять, когда они говорят: “Ты кто та-кой, чтобы рассуждать и расска-зывать о Геноциде, какое право имеешь употреблять это слово?”

А я отвечаю: “Вы много читае-те ваши газеты и слушаете ваше телевидение. Теперь послушай-те немного и нас”. Я им всегда го-ворю: я вас не обвиняю, а про-сто принуждаю, чтобы вы знали и несли ответственность. Как и я ответственен перед своим наро-дом. Но я не говорю от имени сво-его народа - только от себя лично. Я хочу, чтобы вы с определенной

ответственностью подошли бы к собственной истории - ибо это и ваша история тоже. Мы свое сде-лали, теперь дело за вами: мы пе-реинформированы, а вы - недоин-формированы. И еще. Как то за-шел разговор о скорби, и я им за-даю вопрос: “Когда кто-то умира-ет, вы скорбите в одиночестве или вместе с родственниками и близ-кими?” Отвечают - естественно, вместе. Значит, и вы должны скор-беть вместе с нами - ведь погибли ваши близкие соседи. Оставляете нас один на один с нашей болью?

– И напоследок о Ваших ближай-ших планах.

– Готовлюсь снова снимать до-кументальный фильм в Стамбуле. Это уже стало “привычкой”. Мне это часто в Турции ставят в вину, равно как и то, что я позволяю себе поднимать тему Геноцида. Гово-рят: почему ты? А я что, чужой че-ловек? Мой дед родился в 30 км от Стамбула. Я не человек извне - это тоже “мое”, “наше”. И если я им рассказываю их историю с со-баками, вполне резонно могу ста-вить вопрос: А почему этим я за-нимаюсь, а не вы? Еще планирую съемки полнометражного филь-ма во Франции. Поработаю и в ка-честве актера в Армении – в филь-ме режиссеров Артака Игитяна и Ваана Степаняна. Это киноадапта-ция одной из последних пьес Ар-мена Ватьяна – художественный фильм “Чокнутые, или Рассвет над озером Ван”. Это история трех мужчин-армян (трех поколений), проживающих в Америке. Дед – Армен Джигарханян, я играю его сына, а моего сына – Арен Ватьян. Очень интересны тема и подход: скажу только, что дед живет в доме престарелых, а у внука-студента – подружка-турчанка.

Ирина Аброян


АЙРЕНИК . 2010/2 5

Серж Аведикян

(в центре) на

церемонии

закрытия

фестиваля

“Золотой

абрикос” 2010г.

Фото: Гайк

Бадалян/

Фотолур.

6 АЙРЕНИК . 2010/2

П Р О Б А П Е Р А

Вот уже сколько времени, как смешались все мысли, и голова го-това разорваться от перенапряже-ния. Никак не определюсь – пи-сать или не писать… Ну вот, с пер-вой же строчки уподобился Шек-спиру. Правда смешно? Но ведь и Шекспир был всего лишь челове-ком? Таким же, как и я, скажем…Как бы то ни было, решился я все таки написать. Рссказать историю, которая могла бы приключить-ся с любым из вас. Но, уж извини-те, приключилась она именно со мной. Именно мне она была пред-начертана свыше…

Итак – Тбилиси, Тпхис, Тифлис, Тбилиси. В городе, гордо несу-щем все эти три названия, случи-лась эта история. Хотя, чисто фи-лологически, правильное самона-звание – третье. Тбилиси, что в пе-реводе с грузинского означает сле-дующее: Тбили – горячий, и лиси – исток. И почему это самое на-звание на армянском (и некото-рых других языках) звучит Тиф-лис – не знаю. Однако – вперед, не будем мелочиться. Иначе рас-сказ мой имеет все шансы правра-тится в научное исследование. А я, между нами говоря, весьма далек от науки.

Итак, во времена оные, как и при мне, город сей неофициаль-но именовался Тифлисом. Горо-жане, следовательно, были тиф-лисцами. Это был Город, это была столица также и для нас, армян. Это был театр, это был… Он Был, как это ни горько констатировать сейчас. Интересно, смогу ли я до-казать подлинность сей истории? Поверите ли вы мне? Не поверите

– ну и бог с вами, как говаривала моя мама… Поверите, еще лучше

Мама. Именно с нее то и начи-налась эта, подлинная, но где то совершенно невероятная история. История, которая началась… вер-нее, начало которой было поло-жено в январе 1952 го… Какая тог-да была погода? Извините, вряд ли вспомню. В особенности имен-но в тот день, когда мои родите-ли, непонятно чем занимались но-чью, лежа в уютной, теплой посте-ли. Можно, конечно, с большой долей вероятности предполо-жить, чем, однако – не будем. Тем более, это касается только и толь-ко их. Как бы то ни было, хочется верить, что эта, судьбоносная для меня ночь была для них действи-тельно теплой и уютной, хотя, ко-нечно, вряд ли они догадывались, к каким невероятным последстви-ям она приведет.

С этой то ночи и начался, так сказать, процесс моего становле-ния как личности. Поверьте, пре-бывая в материнском чреве, я пер-воначально совершенно не созна-вал окружающей действительно-сти, не понимал, где я и почему. И так до истечения определенно-го срока. И вдруг, в один чудес-ный день мама осознала , что она не одна в этой действительности. Я же, уютненько разместившись в своем божественном простран-стве, медленно но верно начал со-ображать, видеть, слышать.

Шли дни, недели… Прошло почти четыре месяца. Думаю, нет нужды подробно расказывать, ка-кие напасти на мою голову лились и сыпались на протяжении это-

го времени. Упомяну лишь одно. Жил я припеваючи, во чреве у ма-тери. Мама же, с отцом, братьями моими и сестрами жили во чре-ве нашего дома. Нет, вы не ослы-шались. Наша квартира распола-галась аккурат во чреве здания, и чтобы войти к нам домой, прихо-дилось спускаться ровно восемь ступенек. И все мы гордо имено-вали наш дом подвалом.

Родной наш повал располагался аккурат в сердце квартала, имену-емого Казармы, Казармы – в серд-це Авлабара, Авлабар – в сердце Тифлиса. Тифлис же прочно за-нял место в моем сердце… Но об этом как нибудь в другой раз.

Так представьте же, какое бес-четное количество раз бедная моя мама поднималась по этим вось-ми ступенькам, неся в себе меня, а до меня – моих многочисленных братьев и сестер. Ровно столько же раз, кстати, и спускалась…

А весна 1952 была в полном рас-вете, сводя с ума буйным цветом деревьев и теплом. И, вся пере-полненная этим весенним буй-ством стихии, встретила на пятач-ке у наших восьми ступенек нашу соседку с первого этажа Офик тоту моя мама… Решили, что я неграмотный какой? Я понимаю, что надо бы сказать – тетю Офик, но хоть убейте, этого я не сделаю. Неужели хотите, чтобы весь квар-тал Казарм освистал бы меня – мол, ох какой культурный выис-кался… Ни в коем случае. Офик была тота, да и все остальные тети тоже были тота. Офик была для меня тота, а мама была для Офик – тота.

КарманникПочти трагедия почти по Шекспиру



В общем, поздоровались и, как водится, разговорились. Как водит-ся, сплетничали о прошедшем дне. Именно сплетничали, потому что ни они, ни квартал Казарм, ни Ав-лабар, ни Тифлис не могли обой-тись без сплетен. Такова была теку-шая в их жилах кровь. Такая же, как Кура, текущая в жилах Тифлиса.

А Офик тота с первого этажа по-просту прошлась вдоль и поперек всего прошедшего дня, вывалила наружу все, что было возможно, и так растрясла все соседское белье, что в итоге уже и темы для разго-вора не осталось. Потом на секун-ду остановилась, подумала, и так изумленно посмотрела на маму, что показалось, будто это имен-но моя мама виновата в том, что она, Офик тота, вдруг стала рас-сеянной и забывчивой. Но Офик тота не была бы сама собой, если бы всегда не имела с собой про за-пас пару – другую припрятанных для сплетен тем. Вулкан, дотоле глубоко в ней запрятанный, вдруг стремительно пробудился и, по-добно раскаленной лаве, выплес-нулась наружу необходимая тема. Офик тота вспомнила, что пару недель тому назад мама в разго-воре с ней обмолвилась, что бере-менна. И она, эта Офик тота, ни с того ни с сего вдруг так сварливо забранилась, так закричала, что бедная моя мама от неожиданно-сти сильно вздрогнула, побледне-ла и, помимо воли, обеими рука-ми обхватила свой, уже обозна-чившийся живот.

Оговорюсь – маму мою звали Парандзем. Красивое имя, мне очень нравится. Хотя большин-ство людей, в принципе, избега-ют называть этим именем своих дочерей. Как то, грубовато произ-носят это имя, словно бы без сим-патии. А ведь нужно произносить ласково, пытаясь нежно, на язы-

ке раскатать мелодию слова, име-ни. Па-ран-дзем. Об чем это я? Ах да, эта самая соседка наша, Офик тота, сильно пристыдила маму: ”Ай Парандзем тота… И не стыд-но тебе? На себя посмотри, годов своих постыдись… Тебе же уже за сорок?”… Мама, растерянно мо-тала головой. “И чем же ты дума-ешь в свои сорок с лишним лет? Если б со мной такое приключи-лось, все было бы нормально – мо-лодая еще. Причем даже я не ри-скую после всего . А ты… Значит, вот так вот и будешь, да, в нашем квартале Казарм, расхаживать???” – и, уперев руки в бока и выпятив живот, с дарованным природой

актерским мастерством, гениаль-но изобразила беременную жен-щину. Попросту насмехаясь над мамой. Побледневшая и испуган-ная, моя бедная мама всего лишь молчаливо наблюдала за этим эмоциональным выступлени-ем, не осознавая смысла и глуби-ны сказанного. Лишь по достоин-ству оценивая мастерство актер-ской игры Офик тота, мать моя была в состоянии только затаенно улыбаться, и застенчивая улыбка эта, тронувшая лишь краешки губ мамы, была поразительно похожа на улыбку Моны – Лизы. Потом


8 АЙРЕНИК . 2010/2


начало 27

улыбку сменил настоящий смех. И колышущийся из за смеха ма-мин живот вызвал у меня щекотку по всему телу. И тут, несмотря на отсутствие какого бы то ни было повода, рассмеялся и я. А повода для смеха действительно не было. Наоборот, что то тревожное пробудилось во мне, похо-жее на страх. Как оказа-лось, страх был не без-основательный. Соль-ное выступление на-шей соседки с перво-го этажа постепен-но перерождалось из комедии в драму, ко-торая в итоге грозила обернуться моей лич-ной, персональной тра-гедией.

Мама невольно оступи-лась, уперлась спиной в стену здания, приложила ладонь к жи-воту и тихо застонала. Я был ви-новат, наверное, – сильно напряг-ся. Причем злой и плохой назвать Офик тоту язык не поворачивает-ся. Добрая, нежная, с юмором… Вот только что за сатана вселился в нее в тот день – не пойму. Нако-нец Офик тота, до сих пор изобра-жающая вопросительный знак, втянула выпяченный живот свой, приняв прежний, нормальный об-лик. А в нормальном облике сво-ем она напоминала чурчхелу – та-кая же тощая и длинная. В ответ на смех матери, воодушевленная своим же выступлением, Офик тота подвела итог: ” Имеешь уже столько детей – дай им бог здо-ровья и счастья, – для чего тебе еще один? Перед людьми стыдно, взрослая уже женщина. Не гневи Бога, сделай аборт… ” Представ-ляете?. Представьте же и мое со-стояние – несформировавшееся,

беззащитное существо, лишенное даже возможности воскрикнуть: “Боже мой, что за злой, бессердеч-ный совет !!!”.

Я почувствовал, как текущая во мне, еще несформировавшаяся кровь буквально бросилась, удари-

ла в голову. А ну как получилось бы кровоизлияние, попросту гово-ря – инсульт? Вот тогда то, пребы-вая в таком, прединсультном состо-янии, я вдруг ощутил потребность в активной самозащите. Ну поче-му мне не дано вот сейчас вот, вы-тянув ногу из материнской утро-бы, сильно ударить по безобраз-ному большому пальцу огромной ноги Офик тота , чтоб знала, како-во это – причинять боль существу, которое не может ни ответить, ни огрызнутся,

Но злой совет свое дело сде-лал, и мама моя, помня наставле-ния Офик тота, как то вся подтя-нулась, напряглась. Офик тота же, в которую, не знаю уже, какой бес вселился, сокрушенно покачивая головой … “Перед людьми стыд-но, неудобно…”, словно солдат, с чувством исполненого долга, раз-

вернулась на месте и прошла в свой дом, что на первом этаже на-шего здания.

Мама моя Парандзем так и не поняла, как замутились мысли ее, как стало беспорядочно бить-ся сердце. Вся словно окаменела, прислоненная к углу здания спи-

на затекла, все мышцы словно свело судорогой – попыта-

лась шевельнутся, не смог-ла. Завела за спину руки,

с усилием оттолкнулась от стены, с трудом ото-рвалась и, свернув на-лево, медленно, не под-нимая головы, спусти-лась по восьми лестни-цам. Домой.

Дверь была откры-та. В нашем доме дверь

всегда была отрыта. Мама зашла домой, удиви-

лась, что в доме пусто. Хотя, кому было в этот час там быть

– отец с утра пораньше ушел на работу, брат служил в армии, дру-гой, по обыкновению, шатался не-известно где, сестра была в школе, а другая – в детском саду. Постоя-ла в растерянности, потом встрях-нулась. Подошла к столу, подвину-ла стул. Села. Положила ладонь на живот. Нежно погладила.

Тогда я впервые почувствовал тепло материнской руки, а круго-вые движения вокруг всего меня удивительно напоминали медлен-ное, равномерное вращение пла-неты вокруг теплого, живительно-го солнца. Но, к сожалению, это не значило ровным счетом ничего – идея избавления от меня, люби-мого, медленно но верно достигала своей наивысшей стадии. Она, эта идея, словно воплотившись в образ маленького но злобного существа, настолько нагло повела себя, что, оттолкнув меня в сторону, проч-но угнездилась в маленьком угол-



ке материнской утробы. Бесстыд-но посмотрело прямо мне в гла-за и с усмешкой вымолвило: “Так то, братан… А ведь это только на-чало.” “Тамбовский волк тебе бра-тан, … твою…” подумал я. Но, к со-жалению, он был прав. И чем доль-ше мама утверждалась во мнении, что необходимо от меня избавлять-ся, тем больше пространства за-хватывал внутри нее этот малень-кий, злобный чертенок. Чем даль-ше, тем более безвыходным стано-вилось мое состояние, потому что чертенок верно становился хозя-ином положения. И чем дальше, тем более актуальной для меня ста-новилась гамлетовская диллема: быть или не быть…

Я буквально внимал, присталь-но следил за малейшими движе-ниями маминых рук. Хотелось до-тронутся до них, привести в чув-ство… Но как? Оставалось лишь внимательно следить за неравной борьбой совести с нечистой си-лой. Ведь я не был в состоянии ни нанять адвоката, ни каким либо иным способом защитить свои права.”Эх ты, – думал я про себя. – Откуда тебе, неродившемуся, какие либо права. Их защищать дано только им, уже родившим-ся.” В итоге время, обратившись в неумолимого судью, огласило приговор: сторона обвинения в лице злого черта, права. Приго-вор – уничтожение нежеланного плода посредством аборта – под-лежит исполнению немедлено. Я всей сущностью своей почувство-вал, как в одночасье поседели мои, еще не отросшие волосы, как по-крылось старческими морщина-ми все лицо – не успев сформиро-ваться, уже постарел, не успев ро-диться, должен умереть.

В итоге было принято решение – исполнение приговора назнача-ется через 2 дня. Это был самый

сильный стресс, удар, который мне пришлось испытать в этой, такой короткой жизни. И я, не выдержав его, этот удар, тут же потерял со-знание. Словно бы впал в кому.

Привел меня в сознание гром-кий скрип дверцы шифоньера. Словно бы кто ткнул меня ши-лом в задницу. Вижу – мама что то ищет в складках сложенного стопкой, глаженого белья. Засуну-ла руку куда то туда, вглубь и вы-тащила деньги. И я, как послед-ний дурак, позабыв обо всем на свете, обрадовался, что узнал ме-сто тайника. Мама же, отсчитав часть денег, остальные так же ак-куратно сложила и вновь запрята-ла туда, вглубь. Разровняла склад-ки на стопке белья, чтобы стереть все следы прбывания в тайнике.

Как выяснилось, я целых два дня пребывал без сознания, и для меня так и осталось загадкой, це-ной каких переживаний далось маме это решение. Могу лишь предположить, что пришлось ей ох как нелегко.

Как бы то ни было, уже полная решимости и ничуть не сомнева-ясь, мама вышла из дома. Ступи-ла на первую ступеньку, почув-ствовала, что поднимается с тру-дом. Словно бы сразу отяжеле-ла – наверное само мое существо-вание стало для нее тяжелой но-шей. Дальше – больше. Словно бы в вязкое тесто ступила, сделав второй шаг на ступеньку. Столь-ко лет жила мама в подвале, но та-кое с ней случалось впервые, хотя всегда, бессчетное количество раз носила полные ведра из соседнего двора. До конца пролета ей уда-лось дойти лишь после того, как оперлась руками о колени и при-ложила неимоверное усилие.

Улица же встретила ее сияю-щим, слепящим солнцем. Как то по особенному светило оно в этот

день. Настолько ярко и агрессив-но, что лучи его буквально силой проникли, вонзились в мамины глаза, на мгновение отняв даро-ванный Богом свет.

“Господи Боже мой, что же это такое ” – подумалось ей. Она словно совсем ослепла. Не поня-ла мама, что это – предупрежде-ние свыше. У меня зародилась сла-бенькая надежда, что я все таки не один, что солнце, дающее свет и тепло – со мной, на моей стороне. Наконец мгла перед глазами мамы медленно разошлась, уступив таки место свету, и перед ней открылся наш квартал Казарм. И мама силь-но удивилась – на улице не было ни души. Даже кошки и собаки все сразу куда то запропастились.

Наконец, набравшись сил, мед-ленно направилась в сторону остановки. И вдруг, непонятно от-куда на пустой улице появилась Офик тота, поздоровалась Оски бабо из соседнего здания, покло-нился Яшка – еврей, зашумела детвора из соседнего двора, го-няющая на пустыре мяч, Коля из русского двора прилагал нешу-точные усилия, чтобы выдернуть из собачьей пасти какую то пал-ку. Никому не ответила – словно ослепла и оглохла. Замкнулась сама в себе и не сознавала, что квартал Казарм, Авлабар, Тиф-лис живут своей обычной, еже-днежной жизнью. И вдруг мне стало понятно, что для мамы весь мир словно померк, все стало бес-смысленным и пустым. Я искрен-не пожалел ее. Она даже боль-ше не поглаживала рукой живот, словно опасалась, что если вдруг сделает это, уже никакая сила не заставит ее осуществить задуман-ное. Не знаю.

продолжение в следующем номере...

автор: Георгий Овакимянхудожник: Ануш Гукасян

10 АЙРЕНИК . 2010/2

П А М Я Т Н О Е : И С Т О Р И Я , К У Л Ь Т У Р А , Р Е Л И Г И Я

Монастырский комплекс Ахпат принадлежит к числу выдающих-ся произведений средневековой Армении, художественные досто-инства которого выходят за рамки национальной культуры.

Монастырь находится на севере Армении, в Лорийском марзе, к северо-востоку от города Алавер-ди, в одноименном селе. Помеща-ясь на высоком плато в окруже-нии низкой застройки, он четко выделяется на фоне крутых леси-стых склонов Базумского хребта. Возведенные вблизи него неболь-шие церкви дополняют ансамбль.

Время основания Ахпата точ-но неизвестно. По документаль-

ным данным и памятникам ма-териальной культуры, начало его развития относится к сере-дине X века. Образование в 979 году Ташир-Дзорагетского цар-ства Кюрикидов и повышенное внимание, уделяемое Ахпату раз-личными правителями Армении и их вассалами, благоприятство-вало возведению многочислен-ных культовых и гражданских со-оружений. Здесь изучали гумани-тарные науки, медицину, зани-мались живописью, преимуще-ственно миниатюрной.

В течение трех веков в монасты-ре были возведены различные церкви и часовни, притворы, усы-

пальницы, колокольни, здание Академии, книгохранилища, тра-пезные, галереи, мосты и другие монументальные сооружения, не считая многочисленных жилых и обслуживающих зданий.

Из сооружений типа куполь-ного зала наиболее значительна церковь Сурб Ншан, начатая Хос-ровануйш, женой Ашота III Ба-гратуни, в 976 и оконченная в 991 году. Скульптурная группа царей Смбата и Кюрикэ с моделью хра-ма в руках представлена здесь в более высоком рельефе, что при-ближает ее к законченной объ-емной скульптуре, вставленной в стенную нишу.

Монастырский комплекс Ахпат, 10 век.

Монастырь Ахпат

11АЙРЕНИК . 2010/2


Интерьеры церкви Сурб Ншан имели фресковые росписи, в на-стоящее время почти утраченные. Алтарная апсида церкви была расписана дважды, последний раз во второй половине XIII века. По-видимому, весь интерьер был по-крыт фресками, от которых от-носительно хорошо сохранилось изображение парона Хутлу-буги на южной стене.

Притворы - наиболее значи-тельные по площади сооруже-ния Ахпата - представляют собой своеобразные памятники средне-векового армянского зодчества. Они служили местом проведе-ния утренних и вечерних церков-ных служб, в них стояли не по-местившиеся в храме прихожа-не. Здесь же производились захо-

ронения выдающихся деятелей и знати. В силу своего назначения притворы-жаматуны обязательно пристраивались к церквям. По их типу сооружались также жамату-ны, располагавшиеся отдельно, а порой и рядом с церковью. В этом случае жаматуны наряду с обыч-ной функцией притворов служи-ли местом собраний, советов свет-ской и духовной власти княже-ства.

К числу последних относится так называемое «здание Амаза-спа», построенное в 1257 году. Это обычный тип квадратного в плане сооружения с четырьмя внутрен-ними опорами - самый большой среди подобных в Армении.

Притвор церкви Сурб Ншан, наиболее выдающееся соору-

жение Ахпата, имеет сложную объемно-пространственную фор-му. Первоначально это была не-большая сводчатая галерея-усыпальница царей Кюрики-дов, построенная в 1185 году. При настоятеле Ованесе Хачен-ском в 1209 году она была рас-ширена к западу. Архитектурно-композиционные особенности притвора церкви Ншана оказа-ли существенное влияние на фор-мирование многих, в особенности гражданских, сооружений средне-вековой Армении.

Усыпальницами знатных особ служили не только притворы и га-лереи, но и специально возводив-шиеся здания. В Ахпате таких зда-ний было несколько, они имели различную архитектурную ком-позицию, что свидетельствовало о большой творческой изобрета-тельности их зодчих.

Усыпальница рода Уканянц, на-чала XIII века, выполнена в виде трех рядом стоящих крупных прямоугольных объемов - поми-нальных часовен, которые одно-временно служат пьедесталами для хачкаров.

Колокольня Ахпата - наиболее ранний пример сооружений по-добного назначения. Это высокая трехъярусная башня с небольши-ми приделами на разных уров-нях и многоколонной ротондой-звонницей наверху. Художествен-ная композиция колокольни на-шла отражение не только в более поздних колокольнях, но и в раз-личных по назначению сооруже-ниях - мавзолеях и даже церквях.

Книгохранилище Ахпата - ред-кое по своему назначению здание, свидетельствующие о высоком уровне развития гражданского

Монастырский комплекс Ахпат, 10 век.


12 АЙРЕНИК . 2010/2

зодчества Армении XI-XIII веков. Подобные здания располагались, как правило, в стороне от основ-ных церквей монастыря, имели квадратную форму плана и ниши для хранения рукописей. Особое внимание уделялось конструкции перекрытия, придававшего книго-хранилищам своеобразные черты.

Возведенное в середине XI века книгохранилище Ахпата перво-начально имело деревянное пере-крытие. Современное - каменное, выполненное между 1258 и 1262 годами, существенно изменило ху-дожественный облик интерьера.

Исключительное место среди гражданских памятников Арме-нии занимает трапезная Ахпа-та. Это редкое по архитектурной композиции сооружение середи-ны XIII века. По характеру и дета-лям убранства интерьер трапез-ной близок к интерьеру книгохра-нилища, что позволяет предпо-лагать их выполнение мастерами одной архитектурной школы.

Среди монастырских сооруже-ний представляет интерес род-ник - небольшое функционирую-щее и поныне постройка над во-дным источником. Трехарочный родник был построен в 1258 года, с несколько большей по величине средней аркой. Вдоль задней сте-ны помещения расположены ре-зервуар воды для населения и ка-менные корыта - сюда водят на во-допой сельский скот. Сводчатая композиция была подсказана осо-бенностями климата страны. Про-хладный влажный воздух поме-щения служит защитой от, паля-щих лучей солнца, знойного лета.

Ахпатский комплекс особен-но богат хачкарами, имевшими не только мемориальное назначе-ние. Они ставились также в озна-

м е н о в а н и е различных собы-тий. Особенностью хачкара Аменапркич (1273г.) является большое коли-чество реалистически изображен-ных человеческих фигур, вкомпо-нованных в уникальную компо-зицию декора. Сложнейшие ор-наментальные композиции и ис-ключительное мастерство их вы-полнения относят этот хачкар к выдающимся произведениям ар-мянского искусства.

Ансамбль Ахпата отличается не только оригинальностью ар-хитектуры культовых и особенно гражданских зданий. В не мень-шей степени он поучителен так-же и как образец градостроитель-ного искусства, свидетельствую-щие о высоком мастерстве армян-ских зодчих. Характерный един-ством и компактностью своей асимметричной планировки, он оказал огромное влияние на раз-витие средневекового зодчества Армении.

* * *О возникновении названия Ах-

пат ходит много легенд. Согласно одной из них - санаинcкий князь пригласил к себе знаменитого ма-стера для строительства монасты-ря. Мастер этот пришел в Сана-ин вместе с сыном. Во время по-стройке стены между отцом и сы-ном возник спор. Рассорившись с

отцом, с ы н б р о с и л работу и удалился. По дороге другой князь нанял его для строительства свое-го монастыря. Когда стены, возво-димые сыном, поднялись настоль-ко, что их стало видно из Санаина, рабочие сообщили про это старо-му мастеру. В выходной день он пришел на стройку к сыну, подо-шел к недостроенной монастыр-ской стене и долго смотрел на нее изучающе. Все молча ждали оцен-ки старого мастера. Наконец он, толкнув ногой камень в кладке, сказал: «Ах пат!» (добрая стена). Тут отец и сын бросились друг другу в объятия и помирились. А за монастырем осталось название Ахпат.

* * *Деревня Ахпат в старину назы-

валась Срблис (Сурб Луйс - Свя-той Свет), потому что солнце вста-вало из-за соседней горы и омы-вало светом соседние деревеня. После постройки монастыря Ах-пат деревню переименовали, а на-званием Срблис местные жители окрестили соседнюю гору.


начало 211

Gyumri VanadzorIjevan

Gavar

Hrazdan

YEREVAN

Ashtarak

Armavir

Artashat

Yeghegnadzor

Kapan

Hadrut

BerdzorShushi Martuni

STEPANAKERT

Askeran

Martakert

Karvachar

Haghpat monastery

13АЙРЕНИК . 2010/2


Ваан ТерьянМЕЧТА

Глаза у ней были, как небо, нежны, Грустны и нежны, как вечерняя мгла. Та девушка дальней безвестной страны В душе у меня, как молитва, жила.Мерцающей, кроткой улыбка у ней Была, как улыбка луны молодой, И женской лукавости не было в ней, Всегда она нежной была мне сестрой.Хранит моя память немеркнущий свет, Печального сердца обитель светла. Сестра, умерла ты, тебя уже нет, И вместе с тобою душа умерла.Перевод Вс. Рождественского

* * *Когда твои дни поспешат отцвести И сердце сожмется от близкой разлуки, Почувствуешь, полный сомнений и муки: Того, что ты ищешь, вовек не найти.А ты не отступишь, ты будешь идти! Но звезды в дороге светить перестанут, И вера предаст, и надежды обманут: Того, что ты ищешь, вовек не найти.Ни звезд, ни надежд не удержишь в горсти. «Да где же ты?» — выкрикнешь в сумрак кромеш-ный. Заплачешь, прижмешься к земле, безутешный, Земля отзовется: «Вовек не найти!»Перевод А. Налбандяна

* * *Я прекрасную девушку видел во сне Под угрюмыми сводами неба чужого. Я — убогий скиталец без друга, без крова, А она—точно ангел, явившийся мне...На чужбине хлебнул я лишений и бед. И однажды она предо мною возникла, Обласкала меня, нежно к сердцу приникла И в душе моей чистый затеплила свет.Так легко и покойно нам было двоим В чужедальнем краю, на пустынной дороге! Я внимал ее шепоту, странник убогий, И рыдал я над призрачным счастьем своим...Перевод А. Налбандяна Ваан Терьян, рисунок М. Сарьяна.

АЙРЕНИК . 2010/214


Между сном и воспоминани-ем есть зыбкое и в то же время конкретное пространство жиз-ни. Между застольем и застольем – реальность игривого вина, оча-рование женской стати или спо-койное достоинство хлеба. Меж-ду весной и весной есть время подснежников, созревания туты, рождения детей, разочарования в любви...

Между его словом и его искус-ством возникают воспоминания человека, говорящего с нами мно-гими своими картинами, мысля-ми, опытом жизни, медленно и тихо приглашая наши чувства в свой мир. Это мир Иосифа Кара-ляна.

Иосиф Каралян писал свои кар-тины, точно вытаскивая персона-жи и запахи, отношения к людям и песни из волшебного сундучка прошлого, но в раздумьях о буду-щем.

Выдающийся мастер Иосиф (Овсеп) Артемьевич Каралов (Ка-ралян) (1897-1981) родился в Тиф-лисе (Тбилиси) в семье когда-то преуспевающего виноторгов-ца из Кахетии. Его путь в искус-ство был труден, неоднозначен и тернист, как для большинства его современников-творцов. Мальчик рано проявил способности к ри-сованию. Два года (1914-1916) он проучился в школе живописи и скульптуры при Кавказском об-ществе поощрения изящных ис-кусств (Тифлис) и с 1917 года стал представлять свои работы на раз-личных выставках. Это было очень бурное и творческое время. Рух-нула Российская империя, потоки

художественной интеллигенции хлынули в хлебосольный Тифлис, чтобы переждать, как они дума-ли, кризис власти в Петрограде. Но все обернулось иначе.

Юноша в эти годы подружился с молодыми художниками – Алек-сандром Бажбеук-Меликяном, Ервандом Кочаром, Геворком Григоряном (Джотто), Ладо Гу-диашвили. Бесконечны были раз-говоры друзей, споры о Запад-ном искусстве, о новейших тече-ниях не только в живописи, но и в архитектуре, скульптуре, лите-ратуре (какой фурор произвели в Тифлисе приезд С. Есенина, а за-тем футуристов!)...

С 1922 г. И. Каралян начинает преподавать в различных сред-них учебных заведениях Тифли-са. К тому времени из города уез-жают его друзья кто – в Европу, в Париж, кто, как Геворк Григо-рян, - в Москву. Каралян также решается на этот шаг, оставля-ет любимый отчий дом, Тифлис и уезжает в Москву. Еще револю-ционная в плане художественных идей и творческого духа, Москва многое дает молодому художни-ку. Он с головой уходит в поиск творческих тем и форм, препо-дает в Доме культуры Армении, оформляет пьесу Г. Сундукяна «Разрушенный очаг», сотрудни-чая с выдающимся режиссером и атером Рубеном Симоновым. А в 1936 г. Каралян поступает на графическое отделение Москов-ского высшего художественно-го технического института, кото-рый заканчивает в 1940 г. Атмос-фера этих лет, в которой прошло

становление Мастера, была неод-нозначна. Двоякость и лицеме-рие уже становились нормой по-нимания и отделения подлинно-го искусства от официального. С начала 30-х гг., Москва постепен-но, вынужденно, но бесповорот-но (хотя бы официально и на вре-мя) уходит передовых форм за-падного искусства и становится выразителем новых идей реализ-ма – соцреализма. Однако в дей-ствительности, в мастерских ху-дожников, в откровенных беседах с коллегами-художниками, под-линный творческий дух оставал-ся, дух, который вырвался на сво-боду только в период хрущевской оттепели.

Подлинная творческая жизнь Иосифа Караляна делится на две составляющие: ранний период – с 1917 по 1935гг., и поздний пе-риод – приблизительно с 1953 по 1981 гг.

Свет души творцаПамяти выдающегося армянского художника Иосифа Каралова (Овсепа Караляна)

Иосиф Каралов (Овсеп Каралян).

15АЙРЕНИК . 2010/2


То, что было между этими дата-ми, - время иных раздумий, иных форм и иной сопричастности со временем.

Есть художники – фантасты. Они любят заглядывать в буду-щее. Есть художники, сразу от-кликающиеся на события бурно-текущей жизни. Есть художники- мемуаристы. Каралян относится к последним.

Маленькие обаятельные рабо-ты Караляна совершенно лишены виртуозности, иногда даже остав-ляя впечатление робости. Но его ху-дожественный язык, простой и бес-хитростный, более всего подходит к миру, о котором он повествует.

Каралян не выдумывает сюже-ты. Он передает то, что видел. Чаша его воспоминаний пере-полнена до краев. Он дорожит ею, и преподносит нам, как воду кристальной чистоты, боясь про-лить хоть каплю. Вспоминая мо-тивы далекого детства, Каралян вкладывает в их изображения

большую выдумку. Многие жан-ровые сценки из жизни старого Тифлиса носят в творчестве Кара-ляна документальный характер. Это своего рода новеллы, содер-жание которых стало уже исто-рией. Но факты,выхваченные из жизни, никогда не превращают-ся в его творчестве в сухую прото-кольную фиксацию. Он смотрит глазами нашего современника, вспоминает их то с горечью, то с юмором, но всегда по-своему, по-караляновски...

Удивительно глубоко понимает и передает художник характер яв-лений. Вот две женщины, сидя на тахте и поджав ноги, пьют чай. Не чаепитие привлекает Мастера, а та атмосфера прошлого, тот дух вре-мени, который стал поразитель-ной верностью, воссозданной на полотне.

Вот лежит больной кинто. Бо-лезнь и кинто? Совместимо ли? И художник пишет открытое окно, из которого льется в комна-

ту больного золотой свет солнца, окутавшего город.

В работах Караляна надо уметь читать «между строк». Художник пишет женщину под деревом, в окружении тыкв. Какой смысл вкладывает он в этот мотив? Яр-кие светлые краски щедрой и пре-красной природы, родившей эти золотые тыквы, обрамляют ста-рую, сгорбленную женщину, ко-торая словно стоит на пороге дру-гого мира. В ней обреченность, старость, уходящая жизнь...

Мир работ Караляна – отраже-ние многолетних наслаивающих-ся впечатлений. Он приковывает внимание, будит чувства, уводит в цветной сон. Сон? А может, все же действительность?

Работы Караляна – это песня. Песня, которая не только берет за душу, но и заставляет нас заду-маться: не забываем ли мы о са-мом главном жизни – теплоте че-ловеческих отношений?...

В город. 1958 г.

Иосиф Каралов (Овсеп

Каралян).

Жил когда-то бедняк. Как ни трудился он, как ни бился - все ни-как не мог выбиться из нужды.

И вот дошел он до отчаяния и решил: “Пойду-ка я разыскивать бога. Разыщу и узнаю, долго ли мне маяться. Да тут же и выпро-шу чего-нибудь для себя”.

По дороге повстречался он с волком.

- Добрый путь, братец-человек! Куда ты идешь? - спросил волк.

- Иду к богу, - ответил бедняк, - горе свое хочу ему поведать.

- Как доберешься до бога, ска-жи ему: есть, мол, на свете один голодный волк, день-деньской ры-щет он по горам и долинам, а про-питания, найти не может.

Спроси: долго ли тому волку го-лодать? И еще скажи: если ты со-творил его, так и кормить должен.

- Ладно, - молвил бедняк и про-должал путь.

Много ли, мало ли он прошел - встретил красавицу-девушку.

- Куда идешь, братец? - спроси-ла девушка.

- К богу иду.- Как увидишь бога, - взмоли-

лась красавица, - скажи ему: есть одна девушка - молодая здоровая, богатая, а ни радости, ни счастья не знает. Как ей быть?

- Скажу, - пообещал бедняк и пошел своей дорогой.

Встретилось ему дерево. Хоть оно и стояло у самой реки, но со-всем засохло.

- Куда ты идешь, эй, путник? - спросил дерево.

- К богу иду.- Тогда погоди, передай богу и

мои слова. Скажи ему: слыхано ли такое дело - расту я у самой речки, а круглый год стою сухим! Когда же я зазеленею?

Выслушал бедняк жалобу дере-ва и продол жал свой путь.

Шел он, шел, пока не дошел до бога.

Видит - восседает бог в образе седовласого старца под высокой горой, прислонясь к утесу.

- Добрый день! - молвил бедняк, став перед богом.

- Добро пожаловать, - ответил бог. - Чего тебе надо?

- Хочется мне, чтобы ты ко всем людям относился одинаково - не давал бы одному все, другому ни-чего. Вот я - сколько ни бьюсь, сколько ни тружусь, а все из ни-щеты не выбьюсь, многие же вдвое меньше меня работают, а живут в достатке и покое.

- Ладно, ступай, скоро разбо-гатеешь. Я пошлю тебе счастье. Живи и наслаждайся.

- У меня к тебе еще дело, госпо-ди, - сказал бедняк и поведал богу о жалобах голодного волка, краси-вой девушки и засохшего дерева.

Бог дал ответы на все вопросы. Бедняк поблагодарил его и ушел.

На обратном пути подошел он к засохшему дереву.

- Что сказал про меня бог? - спрашивает засохшее дерево.

- Сказал, что под тобою зарыто золото. Покуда его не откопают и не дадут твоим корням простор, тебе не зазеленеть.

- Так куда же ты уходишь? Вы-копай золото, оно нам обоим пой-дет впрок: ты разбогатеешь, а я за-зеленею.

- Нет, некогда мне, я тороплюсь. Бог даровал мне счастье, я должен поскорее найти его и наслаждать-ся, - ответил бедняк и ушел.

Идет он, а красавица-девушка дорогу ему преградила:

- Какую весточку для меня несешь?

- Бог сказал: ты должна найти себе хорошего мужа. Тогда тоска отступится от тебя и заживешь ты в радости и счастье.

- Ну, если так, то будь ты моим дорогим мужем.

- Вот еще! Некогда мне. Бог обе-щал мне счастье, надо найти его поскорее и наслаждаться, - сказал бедняк и зашагал дальше.

На дороге поджидал его голод-ный волк.

Только завидел он бедняка - ки-нулся к нему:

- Ну, что сказал тебе бог?- Братец ты мой, после тебя

встретил я еще красавицу-девушку и засохшее дерево. Де-вушка хотела знать, отчего ее жизнь так безрадостна, а дерево - почему оно весной и летом не мо-жет зазеленеть. Рассказал я богу, а он и говорит: “Девушка пусть найдет себе доброго мужа, тогда будет счастлива, а дереву скажи: “Под тобою зарыто золото, надо откопать его, дать корням про-стор, тогда зазеленеешь”. Передал я им божье слово. Дерево сказало: “Откопай золото и возьми себе”, а девушка говорит: “Возьми меня замуж”. - “Нет, - говорю, - друзья, не могу: бог обещал мне счастье, должен я найти его и наслаждать-ся”.

- А про меня что сказал бог? - спросил голодный волк.

- А про тебя он сказал, что ты будешь рыскать голодным до тех пор, пока не найдешь глупца. Как сожрешь его, так и насытишься.

- Глупее тебя мне никого не сы-скать, - промолвил волк и съел глупца.

Перевод с армянского Я.Хачатрянца

Ованес Туманян ГЛУПЕЦ

16 АЙРЕНИК . 2010/2


17АЙРЕНИК . 2010/2

Д О С У Г И Н Т Е Р Е С Н О Е П О Л Е З Н О Е З А Н И М А Т Е Л Ь Н О Е

Салат из баклажанов с помидорами

Баклажаны очистить от кожи-цы, посыпать солью, дать поле-жать 10-15 мин., после чего от-жать, промыть и жарить на под-солнечном масле вместе с репча-тым луком, нарезанным кружоч-ками. Переложить в миску, доба-вить нарезанные кружочками по-мидоры и болгаркий перец, по-сыпать солью, перцем, полить ук-сусом и перемешать. Выложить подготовленные овощи в салат-ник и посыпать зеленью петруш-ки. ► На 100 гр. баклажанов:

50 гр. лука, 25 гр. болгарского пер-ца, 100 гр. помидоров, 20 гр. под-солнечного масла; соль, перец, ук-сус, зелень петрушки по вкусу.

Паштет из красной фасоли с орехами

В пропущенную через мясоруб-ку вареную красную фасоль до-бавить толченые грецкие орехи, мелко нарезанный поджаренный репчатый лук, соль, перец и по-лить отваром фасоли (50 гр.). По-лученную массу перемешать и по-сыпать зеленью петрушки и кин-зы. ► На 80 гр. красной фасоли:

25 гр. репчатого лука, 25 гр. грец-ких орехов; соль, перец, зелень пе-трушки и кинзы по вкусу

Ишхан (форель) с ореховым соусом

Подготовленную рыбу посо-лить, положить в посуду и, влив немного холодной воды, поста-

вить на маленький огонь. Через 15-20 минут готовую рыбу выло-жить на блюдо, украсить зеленью эстрагона и отдельно подать к ней ореховый соус.

Приготовление соуса. Ядро грецкого ореха ошпарить, очи-стить от пленок и хорошо расто-лочь. Выложить в маленькую ка-стрюлю, налить горячую воду, соль, молотый перец, сахарный песок. Проварить 10 минут, доба-вить уксус, мелко нарезанную зе-лень кинзы, мяты и варить еще 5 минут

► Для рецепта Вам потребу-ются: форель - 400 г; вода – 1/2 ста-кана; орехи - 50 г; специи, соль, са-хар, зелень – по вкусу.

Миндальный хлеб (ншаац)

В посуду влить теплое молоко с разведенными в нем дрожжами,

солью, добавить яйца, растертые с сахаром, и тщательно переме-шать. Продолжая перемешивать, всыпать муку, влить растоплен-ное масло. Вымешивать тесто в те-чение 20-25 мин., затем накрыть его полотенцем и оставить на 1,5-2 часа для брожения в теплом ме-сте. Во время брожения тесто два раза обминают. Подготовленное тесто выложить на стол, разде-лить на пять частей, каждую часть раскатать в круглую лепешку тол-щиной 2 - 3 см, положить на сма-занный маслом лист и оставить для расстойки на 30 мин., затем смазать желтком и посыпать мел-ко нарезанным миндалем. Выпе-кать в горячем духовом шкафу в течение 40 мин. ► На 1000 г пшеничной

муки: 240 г сливочного масла, 400 г молока, 300 г сахара, 3 яйца, 10 г соли, 30-40 г дрожжей, 50 г минда-ля.

РЕЦЕПТЫ

18 АЙРЕНИК . 2010/2

Р Е К Л А М А

19АЙРЕНИК . 2010/2


20 АЙРЕНИК . 2010/2


Айреник n2 2010

Documents