СоциалистГазета Российского социалистического движения Anticapitalist.ru #1 (май 2011) Выходит каждый месяц

Калуга: первая победа рабочих «Фольксвагена»Профсоюз добился повы-шения зарплат на 40%стр. 6

Обратная сторона «экстремизма»На борьбе с ним стро-ятся карьерыстр. 2

Урок ВисконсинаСотни тысяч аме-риканцев вышли на улицы защитить свои правастр. 3

РАСКОЛТАНДЕМА?

НАМПЛЕВАТЬ!

Центральной темой прошлой из-бирательной кампании Дми-трия Медведева была «модер-

низация образования». На всю страну гремел нацпроект, в рамках которого на некоторое количество (ничтожное в российских масштабах) школ и ву-зов обрушился золотой дождь государ-ственных грантов. Тогда говорилось, что таким образом обозначается план-ка, к которой в ближайшие годы под-тянутся и все остальные. Однако пре-словутая «модернизация» уже с 2008 года реализовывалась замораживанием и без того катастрофически низких зар-

плат педагогов (благо, финансовый кризис стал хорошим оправ-данием), введением новых систем оплаты труда, а затем пошла дальше, вплоть до официального низ-ведения образования до обычной «услуги» и урезания государ-ственного образова-тельного стандарта.

Теперь Медведев пе-реоблачился из гума-нитария в силовика и начал борьбу с чинов-ничьей коррупцией. Недавнее новшество выглядит как пося-

гательство на вполне узаконенную, а потому — самую отвратительную из коррупционных схем. Членам прави-тельства запрещено занимать хлебные должности в руководстве рыночных компаний, в том числе и с государ-ственным участием. Причем в отличие от многих других президентских пору-чений, это вроде бы исполняется — так, Игорь Сечин уже ушел из совета дирек-торов «Роснефти», на очереди Кудрин, Зубков, Левитин. Впрочем, для выводов о том, что тем самым президент нанес ощутимый удар по позициям премье-ра, оснований пока нет. Сохраняя свои

посты, все эти государственные мужи сохранят и контроль за покинутыми компаниями, равно как и возможности обеспечить своим семьям дополнитель-ные доходы.

Тем не менее, чиновничество перепо-лошилось. Руководство «Единой Рос-сии» экстренно заявило о поддержке Путина на грядущих президентских вы-борах. Ведь даже если эта высочайшая антикоррупционная трескотня и не со-всем всерьез, затронута весьма болез-ненная для бюрократии область.

Подхватив заброшенную Медведе-вым тему заботы о российском обра-зовании, Путин создает сенсацию за сенсацией. То осудит рожденный в не-драх Минобрнауки образовательный стандарт для старшеклассников, то обе-щает повысить зарплаты учителям аж на 30%, выделив на это из федерально-го бюджета 60 млрд. руб. Правда, речь идет лишь о временной госпрограмме, реализовывать которую планируется в течение… ближайших двух лет.

Впрочем, стремление Путина выгля-деть «социально-ориентированным» политиком отнюдь не всегда встречают аплодисментами. Бизнес-сообщество практически единодушно поддержива-ет позицию Медведева, безуспешно на-стаивающего на снижении отчислений в социальные фонды.

Продолжение на стр. 2

Избирательная кампания всегда начинается задолго до ее офици-ального объявления. Вернее, она никогда и не останавливается, а лишь затихает на первые года два после выборов. Делая вид, что занимается обычной работой, власть агитирует сама за себя, с тем подтекстом, что оппоненты, мол, только на словах — а мы вот на деле. Хотя на деле сразу после выборов о большинстве громко начатых проектов становится про-сто не принято говорить.

РЕФОРМА ОБРАЗОВАНИЯ НА ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ

Еще шесть лет назад прогнозы левых о даль-

нейшем реформировании российского образования казались многим учащимся и преподавателям обычной паранойей. Сейчас прогно-зы эти полностью подтвер-дились.

Продолжение на стр. 4

#1 (май 2011) Социалист2

Раскол тандема? Нам плевать! (продолжение статьи, начало на стр. 1)

Отказ президента и премьера от игры в полное единоду-шие дал обильную пищу для комментариев и интерпрета-ций. Либеральная оппозиция наблюдает за происходящим, с нетерпением предвкушая долгожданное явление «рас-кола в тандеме», подсчитывая противоречия в заявлениях президента и премьера, факты формального и недобросо-вестного исполнения, а то и настоящей манкировки прези-дентских поручений правительством. И картина вроде бы выходит такой, что президент у нас чуть ли не главная на-дежда в борьбе с путинской системой.

А тем временем в стране, где не читают серьезных журна-лов и газет, не имеют привычки долго выискивать инфор-мацию о текущих событиях в интернете, зато завтракают под «Радио России» и коротают вечера у телевизора, поли-тика воспринимается совершенно иначе. Тандем представ-ляется по-прежнему дружным, да не то что тандем — все правительство с его «силовиками» и «экономистами», все «правые и левые» думские партии для рядового граждани-на — лишь одна сплошная власть. Власть, которая врет и ворует, которая повышает тарифы и не индексирует пенсии и зарплаты бюджетников, которая защищает работодателя против работника и лишает всех неимущих какой-либо со-циальной защиты.

В периоды стабильности политика неизбежно мельча-ет. Кому теперь, кроме узкого круга историков, интересны дрязги внутри брежневского Политбюро? А ведь когда-то даже такие мелочи, как размещение первых лиц на трибуне Мавзолея, наличие или отсутствие инициалов при пере-числении действующих лиц на передовице «Правды» вос-принимались в качестве важных политических сигналов, становились предметом интеллигентских кухонных споров в СССР и скрупулезного анализа целых институтов на За-паде.

Однако не дрязги и конфликты из-за полномочий и пре-рогатив внутри высшего руководства меняют масштаб по-литики. Масштаб политики меняется тогда, когда участ-ники конфликта пытаются опереться на массы, обозначая проблемы, волнующие подавляющее большинство граждан и предлагая привлекательную альтернативу. Но это всегда чревато полным разрушением системы, к чему нынешняя власть явно не готова. Взаимные выпады президента и пре-мьера и доклады их карманных интеллектуалов на полити-ческие программы никак не тянут и площадей не соберут. Содержащиеся в них послания адресованы не массам, а чи-новничеству и бизнесу.

Кучке паразитов, чьи интересы в действительности вы-ражают первые лица государства, нужна власть авторитар-ная, строгая к населению, но обеспечивающая консенсус элит. Причем консенсус создается до выборов, вырабаты-вается в ходе дискуссии, порой весьма жесткой, отголоски которой и отмечают комментаторы «раскола в тандеме». Вступать ли в ВТО, снижать ли налоги, ускоренными тем-пами демонтируя остатки социальной сферы, играть ли са-мостоятельную роль в международных отношениях — эти вопросы сейчас обсуждаются российской элитой с тем, чтоб по итогам обсуждения самая крупная и влиятельная группировка получила право вручения мандата доверия своему «национальному лидеру». Остальным же останет-ся либо согласиться с выбором, либо лишиться власти, как Лужков, а то и свободы, как Ходорковский.

Левой оппозиции никакой роли в этом увлекательном процессе не приготовлено. По-хорошему ее тут вообще не должно быть, ведь левые пытаются ввести в эту дискуссию еще одну заинтересованную сторону — рабочих и пенсио-неров, студентов и бюджетников, гастарбайтеров и ученых, в общем, всех тех, кто в существующей системе остается не субъектом, а объектом политического процесса. Потому за-дачи левых разительно отличаются от задач либералов.

Мы должны вовлечь в политику то абсолютное боль-шинство, которое пока лишь претерпевает ее последствия, создать площадку для выражения проблем и чаяний этих угнетенных слоев населения. Пока основная масса этих лю-дей пассивна и раздираема искусственно внесенными в нее противоречиями. Если эти слои смогут сформулировать свой программный консенсус, свое альтернативное виде-ние развития всех систем российского государства, мас-штаб политики очень резко изменится. Тогда мы сможем не только требовать смены власти, но и сменить ее.

Редакция

политика

Чиновники разных ве-домств мгновенно от-кликнулись на призыв

Медведева «вносить предложе-ния». Рабочая группа под ру-ководством депутата Госдумы Андрея Назарова подготовила законопроект, ужесточающий наказание по «экстремистским» статьям. В свою очередь, пред-седатель Следственного коми-тета РФ Александр Бастрыкин направил Борису Грызлову письмо, в котором предложил, среди прочего, переписать УПК и ввести для экстремистов меру пресечения — арест до 30 суток без предъявления обвинения (!). Сейчас, по сведениям «Неза-висимой газеты», предложения Бастрыкина уже обсуждаются в профильных комитетах Гос-думы.

Едва ли нужно напоминать, что «экстремизмом» в России легко признается все, что угод-но. Например, лозунг «Сво-боду не дают, ее берут». Или листовки Межрегионального профсоюза работников авто-рома (МПРА) «Создан новый рабочий профсоюз», «Требуем вернуть «ночные»!». Или лево-патриотический текст в газете КПСС «Гласность» — что харак-терно, за разжигание ненависти к социальной группе «владель-цы средств производства».

И все же до приговоров по таким делам доходит редко, или все заканчивается услов-ным сроком. «Депутаты и ми-лиция хором заявляют, что у правоохранительных органов просто опускаются руки, когда они работают с этими статья-ми УК», — с удивительной не-посредственностью замечает «Российская газета». Видимо, чтобы помочь милиции (теперь уже полиции), у которой «про-сто опускаются руки», сажать

за решетку, пусть на 30 суток, за комментарий в Интернете или неправильный лозунг на ми-тинге, от которого у господ по-лицейских испортилось настро-ение, Бастрыкин и выступил со своими предложениями.

По данным правозащитного центра «Сова», в 80% обвине-ний в экстремизме, связанных с понятием «социальная группа», этой группой оказываются чи-новники или сотрудники МВД. Другими словами, представите-ли власти засуетились, требуя ужесточить наказание за крити-ку самих себя. И все это на фоне «либерализации уголовного за-конодательства», о которой так много говорят в СМИ.

Интересно, что упорной борьбе с экстремизмом не ме-шает и реформа Министерства внутренних дел. Всего в МВД сократят 20% сотрудников, и только штат департамента по борьбе с экстремизмом, един-ственного во всем министер-стве, увеличится на 40%: с 180 до 250 человек.

C 2002 года, когда был принят первый закон «О противодей-ствии экстремистской деятель-ности» — по симптоматичному совпадению, также после бес-порядков на Манежной пло-щади — законодательство об экстремизме постоянно и ме-тодично расширялось, сначала Путиным, а теперь и Медведе-вым. Похоже, что внесение но-вых поправок и ужесточение санкций за «экстремизм» стало дежурной реакцией правящей элиты на любые внешние при-знаки нестабильности.

Закон становится все совер-шеннее, но причин для беспо-койства появляется еще боль-ше.

Этот парадокс объясняется просто — чем шире становит-

ся понятие «экстремизм», чем дальше само это понятие ста-новится синонимом любого резкого политического выска-зывания, тем больше в фактор нестабильности превращаются те, кто призван эту стабиль-ность поддерживать. За про-шедшее десятилетие на волне борьбы с экстремизмом были построены сотни успешных карьер, создавались и жирели специальные отделы и депар-таменты. Силовые структуры превратились в самодостаточ-ную корпорацию, которой тер-роризм, беспорядки и уличное насилие необходимы как воз-дух.

От Северного Кавказа до цен-тра Москвы они взращивают экстремизм — для того, чтобы вести с ним бесконечную борь-бу. Так зачистками и милице-ским беспределом была создана массовая молодежная база для радикального исламизма на Кавказе. Так сложными и пута-ными играми с ультраправыми было создано организованное нацистское подполье в обе-их столицах. Так идиотскими преследованиями гражданских активистов и блоггеров был достигнут небывало высокий градус недоверия и ненависти к государству и его силовым структурам. И каждый новый предсказуемый шаг в этом на-правлении — вроде последних нововведений — будет не бо-лее, чем дальнейшим развитием этой логики полицейской кор-порации.

Российское социалистическое движение выступает за полную отмену антиэкстремистского законодательства, расформи-рование центров «Э» по всей стране, реформу полиции на основе следующих принципов: прозрачность бюджета, ликви-дация всех политических функ-ций, ограничение полномочий в отношении прав граждан, вы-борность руководства начиная с уровня района, постепенное перераспределение функций охраны общественного поряд-ка от профессионалов к добро-вольным дружинам жителей. Только так можно остановить логику полицейского диктата и самоподдерживающегося рас-ширения власти силовых ве-домств.

Илья Матвеев, Илья Будрайтскис

16 декабря, спустя пять дней после правых выступлений на Манежной площади в Москве, либеральный президент Дмитрий Медведев предположил на совещании в Рязани, что с экстремистами у нас все же слишком либеральничают: «Если наказа-ние недостаточное — внесите предложения по изменению законодательства».

Обратная сторона «экстремизма»

Социалист #1 (май 2011) 3

Классовую войну в Ви-сконсине развязали отнюдь не бедные —

«боевые действия» начал гу-бернатор штата Скотт Уолкер при поддержке республикан-ского большинства в местном парламенте.

Республиканский политик Уолкер по совокупности за-слуг напоминает опереточно-го злодея. На губернаторских выборах он был кандидатом движения Чаепития [tea party movement] — радикального либертарианского течения, возникшего в 2008–2009 го-дах на волне протестов про-тив экономической политики Барака Обамы. Лидеры это-го течения требуют вернуть государству роль «ночного сторожа» экономики и устра-нить все препятствия на пути рыночных отношений. Оба-му с его реформой здравоох-ранения, подразумевающей широкое бюджетное финан-сирование, они в духе старого доброго маккартизма назы-вают «коммунистом в Белом доме».

Через несколько месяцев по-сле прихода к власти Уолкер объявил о катастрофическом бюджетном дефиците, кото-рый в 2013 году достигнет 3,6 млрд долл. Не в последнюю очередь этот дефицит был вызван действиями... самого

Уолкера, который, став губер-натором, немедленно сокра-тил налоги для богатых и кор-пораций.

Проблеме бюджетного де-фицита Уолкер нашел своео-бразное решение. Платить по счетам, решил он, придется отнюдь не бизнесу, который, наоборот, нуждается в посла-блениях, а госслужащим. В ходе переговоров с профсою-зами Уолкеру удалось добить-ся серьезных уступок, но на этом он не остановился. Пред-ложенный им законопроект, который должен был решить проблему дефицита, включал в себя не только сокращение бюджетной поддержки меди-цинских страховок и пенсий госслужащих (что было со-гласовано с профсоюзами), но и лишение самих профсоюзов госслужащих права на ведение коллективных переговоров по всем вопросам, кроме зар-платы, повышения которой, впрочем, тоже нельзя было требовать больше, чем на уро-вень инфляции.

Стало ясно, что устранение бюджетного дефицита Уолкера интересует мало. Настоящая задача законопроекта — на-нести удар по профсоюзному движению. Значение этого не-возможно переоценить: осла-бление профсоюзов в Америке ведет не только к ухудшению

материального положения их членов и падению стандартов рынка труда в целом, но и со-кращению их политической роли как поставщиков моби-лизационных и финансовых ресурсов для прогрессивных политиков. Другими словами, атакуя профсоюзы, респу-бликанцы устраняют поли-тическую оппозицию новым неолиберальным реформам и дальнейшему перераспределе-нию сил в пользу правящего класса, закрепляя тенденцию, начавшуюся еще в 1970-х го-дах.

Профсоюзная и рабочая мо-билизация в Висконсине была быстрой и эффективной: в се-редине февраля во всех круп-ных городах прошли массовые митинги, в Мэдисоне на ули-цы вышло несколько десятков тысяч человек. Капитолий — парламент штата — был окку-пирован. Полицейские, кото-рым был дан приказ вывести протестующих — и которые, к слову, по замыслу Уолкера вместе с пожарными и ра-ботниками тюрем сохраняли право на коллективные пере-говоры, — присоединились к восставшим. «Парламент при-казал нам выгнать вас отсюда к четырем часам. Но мы пони-маем, что хорошо, а что плохо. Мы не будем никого выгонять. Больше того, этой ночью мы

будем спать здесь вместе с вами!» — кричал в мегафон полицейский под барабанный бой и аплодисменты сотен людей, вывесивших флаги и баннеры на балконах в холле Капитолия.

Законопроект, предложен-ный Уолкером, касался бюд-жета Висконсина, поэтому в соответствии с конституцией штата для его принятия тре-бовался кворум — 20 депута-тов Сената (верхней палаты парламента) из 33. Чтобы со-рвать кворум, 17 февраля 14 сенаторов-демократов уехали в соседний Иллинойс, где они были неуязвимы даже для ре-шения о приводе: в Америке полиция одного штата бес-сильна на территории другого.

В последующие месяцы Уол-кер грозил сенаторам начать увольнения госслужащих, если те не вернутся, но они оставались непреклонны. В конце концов сенаторы-ре-спубликанцы совершили ми-ни-государственный перево-рот: за пару часов изменили законопроект, убрав из него все упоминания о бюджете, и приняли его без кворума как обычный закон. Это вы-звало новую волну мобилиза-ции, разгневанные работни-ки снова заняли опустевший было Капитолий. В настоящее время закон оспаривается в Верховном суде штата, и ре-спубликанцы должны будут потрудиться, чтобы доказать законность своих действий.

Несмотря на очевидную, даже карикатурную готов-ность Уолкера отстаивать ин-тересы богатых в ущерб всем остальным, он пользуется поддержкой определенной ча-сти населения, в которую вхо-

дят отнюдь не только люди с высоким достатком. В конце концов, электоральные успехи республиканцев нельзя объяс-нить только разочарованием в политике демократов. В чем секрет популярности респу-бликанского курса и неолибе-ральной политики в целом?

По большому счету, речь идет о старой формуле «раз-деляй и властвуй». В одном из интервью Уолкер отвечает на вопрос журналиста о том, должны ли только госслужа-щие принести финансовые жертвы или губернатор при-зывает «все слои населения, включая самых богатых, по-мочь справиться с бюджет-ным кризисом», следующим образом: «Если мне придется выбирать между требования-ми нескольких профсоюзных лидеров... или выступить вме-сте с тружениками, налого-плательщиками Висконсина, я выступлю вместе с налогопла-тельщиками».

Противопоставляя доблест-ных тружеников «кучке про-фбоссов», Уолкер показы-вает: проблема в тех, кто не хочет жить по законам рын-ка. Достаточно исключить эти «искажающие рыночное равновесие» силы, и ко всем (конечно, за исключением «неудачников») придет до-статок. В конце концов вра-гами рынка оказываются не только профсоюзные лидеры, но и сами госслужащие, ведь, встав на путь коллективных действий, они отказались от следования рыночным зако-нам и логике обмена услугами, требуя прав. Американские консервативные коммента-торы не стесняются называть учителей, работников комму-нальных служб, пожарных — «паразитами».

Показательно, что в России, где хватает своих Уолкеров, на новом витке неолиберальных реформ в сфере образования заговорили об «учительском лобби», саботирующем про-грессивные изменения. Прин-цип везде один и тот же: обви-нить во всех смертных грехах тех, кто не желает подчиняться законам рынка и признавать, что образование, здравоохра-нение, безопасность — всего лишь «услуги».

Противостоять рыночной идеологии — и в этом урок Висконсина — могут только мощные институты класса, основанные на низовой само-организации, прежде всего профсоюзы. Но если в Амери-ке речь идет о сохранении и укреплении политической ор-ганизации класса, то в России по сути необходимо создавать ее с нуля.

Илья Матвеев

УРОК ВИСКОНСИНА«Крупнейший классовый конфликт в современной Америке», — так оценивают многие комментаторы противостояние в шта-те Висконсин (США). Сотни тысяч людей на улицах Мэдисона, столицы Висконсина, многодневная оккупация парламента, протесты, захлестнувшие все пятьдесят штатов, — мобилиза-ция февраля–марта 2011 года вернула классовую повестку в американскую политику.

в мире

С зарплатами в образовании про-блемы были и в советские вре-мена. В учителя шли больше по

призванию, чем ради карьеры и достатка. Квалифицированный рабочий получал ощутимо больше учителя, и исправление этой несправедливости стало одним из главных лозунгов «демократической оп-позиции».

Однако декларированный в первом постсоветском законе об образовании принцип «зарплата учителя — не ниже средней в промышленности» в 90-е годы реализован не был. Напротив, неравен-ство лишь возрастало. При составлении федерального бюджета средства на об-разование выделялись «по остаточному принципу» — такова была вполне офи-циальная формулировка. А на характер-ные для того времени массовые акции протеста власть реагировала весьма спо-койно, ведь люди, пришедшие в школу по призванию, все равно не пошли бы на общенациональную забастовку, которая на педагогическом лексиконе называется не иначе как «срыв педагогического про-цесса».

Особенно обидным стало положение учительства к середине нулевых. На фоне заметного роста дохода остальных кате-горий работающего населения учителя стремительно превращались в марги-нальную прослойку, теряя уважение в обществе и, соответственно, утрачивая педагогическую эффективность.

В 2004 году зарплата молодого специа-листа в образовании составляла пример-но $60-70 в месяц, при средней по России $300. Учитель со стажем, имеющий пер-вую или высшую квалификационную категорию, получал около $100. В резуль-тате работать в школе могли лишь пенси-онеры и жены сравнительно обеспечен-ных мужей, кадров не хватало, особенно в крупных городах, где для специалиста с высшим образованием существовали более привлекательные варианты трудо-устройства. В таких условиях реальный контроль за качеством учебного процес-са был существенно ослаблен, ведь для завуча, директора, органов управления образования главной задачей было хоть как-то укомплектовать школы педагога-ми.

Еще более заметной в первое постсо-ветское десятилетие оказалась деграда-ция вузов. Если в 80-е зарплата доцента была вдвое выше зарплаты квалифици-рованного рабочего, ассистент кафедры имел почти такой же доход, что и моло-дой дипломированный специалист в дру-гих отраслях, то к началу 2000-х положе-ние дел стало таким же, как и в школах.

Единственным способом стимулиро-вания труда сотрудников вузов и удержа-ния их на работе стала раздача научных званий и степеней, дающих хоть какую-то прибавку к жалованию. В совокуп-ности с тенденцией к уходу квалифици-рованных специалистов в коммерческие структуры и переезду на работу за ру-беж это явление привело к девальвации ученых степеней и званий, профанации высшего образования, развалу вузовской

науки.Поскольку главной причиной всех

этих проблем являлась в первую очередь острая недостаточность финансирова-ния, наиболее логичным ходом в тех ус-ловиях было бы повышение зарплат в образовании и восстановления инстру-ментов аттестации и контроля. Однако правительство пошло другим путем.

С приходом ФурсенкоРеализация нынешней образователь-

ной реформы началась в середине 2000-х с приходом нового министра образова-ния Андрея Фурсенко. Тогда вполне рядо-вая процедура замены одного из членов правительства, причем отнюдь не самого влиятельного, сопровождалась весьма мощной пропагандистской кампанией на федеральных телеканалах. Министер-ство образования обвиняли в ностальгии по советскому прошлому, торможении реформ, сюжеты об окопавшихся в нем «ретроградах» неизменно сопровожда-лись издевательским замечанием, что там до сих пор, мол, висят портреты Луна-чарского и Крупской. Демонстрируемая картинка невольно сопоставлялась насе-лением с положением в школах, где, что вполне понятно, действительно сильны были ностальгические настроения. Так что кампания, проходившая под лейт-мотив о низком качестве образования, вполне удалась.

Однако начались реформы вовсе не с мероприятий по повышению качества, а с отмены льгот для образовательных уч-реждений и объявления о постепенном переходе на нормативно-подушевое фи-нансирование (принцип «деньги следуют за ребенком»). По поводу первого и вто-рого чиновники уверяли, что так просто будет удобней, а опасаться нечего — госу-дарство просто перекладывает деньги из одного кармана в другой.

Скандал вызвало лишь введение Еди-ного государственного экзамена, кото-рый, как теперь уже стало понятно всем имеющим отношение к образователь-ному процессу гражданам, на качество среднего образования повлиял лишь са-мым негативным образом. Однако ЕГЭ решил другую задачу: весьма антилибе-рально настроенные в основной своей массе учителя истории и обществознания до введения ЕГЭ могли свободно препо-давать, придерживаясь «устаревших» левых концепций о социальной справед-ливости, классовых антагонизмах и пре-имуществах плана перед рынком; после введения ЕГЭ, подразумевающего очень конкретные ответы на порой не всег-да конкретные вопросы, преподавание стало возможным лишь по единственно одобренной, почти что либертарианской методичке.

«Реванш бюджетников» и послекризисное похмельеС 2005 года в образовании обозна-

чилась тенденция к некоторому росту зарплат. На фоне правительственной бравады об экономических успехах, да и

реально ощущаемого даже далекими от бизнеса и финансовых кругов гражда-нами экономического роста, совсем уж зажимать зарплаты бюджетникам стало опасно. В течение трех лет они росли, причем даже опережая инфляцию. В кон-це 2008 года заговорили даже о «реванше бюджетников», ведь в результате кризиса средний уровень зарплат по стране упал, а педагоги по инерции получали запла-нированные ранее индексации.

Однако радость очень быстро оберну-лась разочарованием. С 2009 года индек-сация прекратилась, зато началось прак-тическое внедрение новых механизмов финансирования образования. Механиз-мы эти отрабатывались еще в докризис-ный период, однако на радостях на это мало кто обращал внимание.

Отказ государства от финансирования образовательных учреждений по смете расходов и переход на фиксированную оплату за каждого конкретного ученика поставили в опасное положение мало-комплектные школы, а также те школы, что находятся в старых зданиях, где по санитарным нормам количество обу-чающихся в классе ограничено. Новые системы оплаты труда, предполагающие отказ от традиционной тарифной сетки, уже на стадии эксперимента обернулись реальным снижением зарплат не только в образовании. Аналогичный процесс про-исходил в здравоохранении и культуре.

Наконец, федеральный закон №83, со-гласно которому государство снимает с себя обязательство полного финан-сирования выполнения госзадания для бюджетных учреждений, допускает воз-можность банкротства экономически несостоятельных государственных учеб-ных заведений, а также настоятельно рекомендует им вводить платные услуги для населения, окончательно расставил все точки над i.

А что сейчас?В настоящее время о «реванше бюджет-

ников» уже все забыли. Средняя зарплата в образовании по России составляет 13,5 тыс. руб., т.е. меньше $500 — вдвое ниже средней по стране. Молодые специалисты в школах и вузах уравнены в своих дохо-дах с техническим и вспомогательным персоналом. Даже в McDonalds зарплаты выше. Университетскому профессору го-сударство платит около 20 тыс. руб. в ме-сяц. Ни одна из проблем, о которых так много говорили чиновники в середине 2000-х, по-прежнему не решена.

В таких условиях правительство гото-вит новый вариант закона «Об образова-нии», который официально закрепляет за образованием статус обычной рыноч-ной услуги. И, похоже, услуги не очень ценной, если учесть, как ее оплачивает государство.

Такую вот малоценную, некачествен-ную услугу государство по-прежнему гарантирует оказывать населению бес-платно. А кому нужно больше, те могут позаботиться об этом сами — все усло-вия для созданы. В школе для платеже-

способных, где обучение предполагает взносы в попечительский совет и оплату ряда услуг, не предусмотренных сокра-щаемым госстандартом, будут работать хорошие специалисты. А в школах для бедных, если смотреть на вещи трезво, альтруистов и подвижников ведь в дей-ствительности не так уж и много на све-те, — те, кого не взяли на работу даже в McDonalds.

Почти 100 лет назад выдающийся пси-холог Лев Семенович Выгодский отме-чал, что в системе образования находят себе пристанище самые неприспособлен-ные и некомпетентные люди, которых по хорошему как раз в образование пускать и не следует. При всех своих недостатках, советская система образования почти ис-коренила эту тенденцию.

Ругая бесплатную отечественную шко-лу, обыватель всегда приводит один и тот же аргумент: я, мол, в школе учил-ся нормально, но помню из всего курса только вот это и вот это. Аргумент этот любят использовать и либеральные пу-блицисты. Но это аргумент совершенно ошибочный. Любой специалист знает, что есть так называемый коэффициент «остаточных знаний». Так вот нормаль-ный его уровень у выпускника школы через несколько лет по предметам, не связанным с его профессиональной де-ятельностью, в действительности очень невелик — дело тут не в плохом образо-вании, а в особенностях человеческой памяти, убирающей в дальние углы все неактуальное.

Пока еще выпускники старых совет-ских вузов остаются востребованными специалистами, в том числе и за рубежом, а университетские учебные программы рассчитаны на достаточно высокий уро-вень знаний и компетенций вчерашних школьников. Так что у нас была неплохая система образования, вот только за два минувших десятилетия она почти раз-рушена, и совсем скоро от нее останутся лишь исторические свидетельства.

Добротная советская школа создава-лась для решения задач индустриализа-ции и технологической модернизации. Ее гуманитарная составляющая, помимо решения идеологических задач, также имела вполне определенный хозяйствен-ный смысл — по мере стремительного роста городского населения государству приходилось уделять большое внимание культурному развитию граждан. Так что общедоступность среднего и бесплат-ность высшего образования были для го-сударства не самоцелью, а неотъемлемым элементом строительства плановой эко-номики. Отказ от нее сделал неизбежным и отказ государства от прежней образо-вательной политики.

Поэтому ограниченные лишь образо-вательной средой инициативы, равно как и бесконечные попытки переубедить то президента, то премьера малоэффектив-ны в борьбе за качественное и доступ-ное образование. Успех возможен лишь в борьбе за иное, некапиталистическое общество.

#1 (май 2011) Социалист4

Реформа образования на финишной прямой

Начало на стр. 1

тема номера

Сергей Козловский,Российскоесоциалистическоедвижение

Социалист #1 (май 2011) 5

Что же есть на самом деле? Бесспорно, за десятиле-тия остаточного внима-

ния государства (да и общества тоже) к системе образования там произошли достаточно се-рьезные негативные изменения. Мизерные зарплаты приводят к вымыванию из школы и до-школьных учреждений наибо-лее активных и дееспособных в профессиональном и социаль-ном плане работников. В ре-зультате остаются либо пенсио-неры, с опытом, но без особого желания заниматься «иннова-циями», либо часто халтурщи-ки и приспособленцы, главную свою задачу видящие отнюдь не в сеянии «разумного, доброго, вечного», а в угадывании (не-бескорыстном) любого желания вышестоящего начальства.

Короче, проблемы в школе действительно есть, но что де-лает власть, чтобы их решить? Как обычно, вместо того, что-бы добавить денег и обусловить достойной зарплатой какие-то требования к квалификации, как это делается в развитых странах, она порывается сокра-тить и школы, и работников, упорно игнорируя вопрос, до-статочно ли оставшихся обра-зовательных учреждений не то что для «инноваций», а чтобы поддерживать приемлемый для современного общества уро-вень образования.

Может ли по этому вопросу у общества быть другое мнение, нежели у засевших в правитель-стве бухгалтеров от образова-ния? Как показывают опросы, оно есть: абсолютное большин-ство населения категорически против сокращения образова-тельной инфраструктуры, пере-вода образования на платные рельсы. И тем не менее, пока «собака лает», «караван» разру-шительных реформ идет преж-ним курсом.

В чем проблема? Проблема в том, что несмотря

на абстрактное недовольство реформой большинства, пока активное противодействие ей — удел незначительного мень-

шинства.На митинги против ФЗ-83,

превращающего образователь-ные учреждения в полукоммер-ческие (пока) бюджетные/авто-номные учреждения, выходили от силы несколько десятков ты-сяч человек. А вот рыбаков или беременных вышло не больше — скажете вы, и ведь решили проблему. Ответ — цена вопро-са разная, спасение системы об-разования требует от общества гораздо больших усилий, не-жели отказ от планов введения платной рыбалки.

И все же проблема не только в массовости протестов. Пока в дело защиты образования от реформ не вмешаются сами «ре-формируемые», т.е. работники образования, его защитники так и останутся если не марги-налами, то дилетантами, кото-рым власть всегда сможет ска-зать: «Вы ничего не понимаете». Очень важно, чтобы те, кто по-нимает и знает ситуацию изну-три, сказали свое веское слово. Понятно, что сделать это педа-гоги могут, только объединив-шись в мощную, независимую от властей организацию. По-скольку подавляющее большин-ство имеющихся в образовании проблем — результат хрони-ческого недофинансирования и административного диктата, наиболее адекватная форма та-кой организации — это профсо-юз.

К сожалению, на данный момент даже имеющиеся в от-дельных регионах независимые профсоюзы поражены старой профсоюзной болезнью — изо-ляционизмом. Иллюзией, что трудовые права учителей каса-

ются только самих учителей, а с другой стороны, общие про-блемы образования — не «про-фсоюзное дело». Рано или позд-но эта ситуация должна начать меняться. И она меняется.

Профсоюз нового типа16 января 2011 года в Москве

прошла учредительная конфе-ренция Межрегионального про-фсоюза работников образова-ния «Учитель».

Принявшие участие в конфе-

ренции педагоги из 15 регионов России приняли Устав и Де-кларацию, а также определили первоочередные действия по за-щите прав работников отрасли.

Новый профсоюз намерен объединить не только педа-гогических работников всех учреждений образования, от детских садов до вузов, а также формально относящихся к веде-нию Минкульта музыкальных и художественных школ, но и тех-нический персонал.

Объяснение простое: общий работодатель и общие про-блемы, связанные с условиями труда и зарплатой, диктуют не-обходимость объединения всех здоровых сил в коллективе. А взятое организацией звучное имя «Учитель» в профсоюзе объясняют в том духе, что тра-диционно в России учитель (с большой буквы) — это не столь-ко должность, сколько при-звание и социальная миссия, и вспоминают широко известные слова «Учитель, пред именем твоим позволь смиренно пре-клонить колени». Таким обра-

зом, учителем можно считать и профессора, и лаборанта, и вос-питателя детского сада.

Единственный, кого не ждут в новом профсоюзе — работода-тель, директора школ и чинов-ники. Впрочем, сотрудничество с директорами, искренне болею-щими за судьбу школы, возмож-но, но исключительно на равно-правной основе.

Однако это не единственное отличие нового профсоюза от профсоюза традиционного, входящего в ФНПР и пока еще формально объединяющего большинство работников обра-зования.

Членство в новом профсою-зе будет осознанным выбором каждого работника в пользу ак-тивных коллективных действий в защиту своих трудовых прав.

А защищать есть много чего. О крайне тяжелой ситуации, сложившейся в сфере образова-ния говорили на конференции педагоги, приехавшие из Мо-сквы, Санкт-Петербурга, Тулы, Иркутска, Братска, Ульяновска, Челябинской области, Перми, Ставропольского края, Новоси-бирска, Вологды, Иваново, Бел-города, Ижевска, Архангельска, Северодвинска.

Фактическое урезание зар-плат дополняется усилением произвола администрации при распределении фонда заработ-ной платы. Дополнительную нагрузку создает все увеличи-вающийся вал дополнительной (как правило, неоплачиваемой) работы.

Звучат факты и вовсе крими-нальные — от «принудительно-добровольного» страхования жизни педагогов в «нужной» страховой кампании до оформ-ления «мертвых душ», по сути крадущих зарплату у настоящих работников. Нередки случаи, когда школы и детские сады подвергаются рейдерскому за-хвату в интересах коммерческих структур.

При этом традиционные про-форганизации в лучшем случае безмолвствуют, а в худшем — активно помогают администра-ции гасить недовольство.

Стремление отличаться от ав-торитарной структуры тради-ционных профсоюзов прояви-лось даже в избранной новым объединением схеме управле-ния.

Вместо единоличного пред-седателя руководство МПРО «Учитель» будут осуществлять три сопредседателя — по одно-му из Москвы, Ставропольского края и Новосибирска.

В первую очередь активисты

профсоюза намерены занять-ся обеспечением прозрачности в распределении фонда зара-ботной платы и прекращением практики привлечения работ-ников к выполнению работ бес-платно.

С другой стороны, новый профсоюз намерен активно лоббировать интересы работ-ников образования на уровне федеральных органов власти. В первую очередь через изме-нение подготовленного прави-тельством РФ проекта новой редакции закона об «Об обра-зовании». Предполагается пред-метная работа с депутатами Госдумы, в числе прочего, путем организации потока обращений через почту и личный прием с требованием предложенных профсоюзом защищающих пе-дагогов поправок.

При этом профсоюз намерен использовать не только тради-ционные формы воздействия, но и «ноу-хау», привнесенные из опыта коллег в других стра-нах.

Считается, что педагог не име-ет права выносить свои пробле-мы на суд общества. Активисты профсоюза намерены с этим покончить и активнейшим об-разом вовлекать в борьбу за тру-довые права педагогов местные сообщества, родителей, тех, кто кровно вместе с педагогами дол-жен быть заинтересован в со-хранении системы доступного и качественного образования. Очевидно, что обеспечить каче-ственное обучение в состоянии лишь педагог, имеющий нор-мальную зарплату, условия тру-да и защищенный от произвола.

Новое профобъединение не намерено оставаться в изоля-ции и в профсоюзном движе-нии. Единогласно было одобре-но предложение о вступлении в Конфедерацию труда России (КТР). Стоит отметить, что именно КТР уже длительное время оказывает поддержку становлению нового профдви-жения в среде работников об-разования.

«Пора трезво признать: мы — такие же наемные работни-ки, как врачи, инженеры, стро-ители, шахтеры, и решать наши проблемы надо традиционны-ми профсоюзными способами — заключением коллективных договоров, забастовками, лоб-бированием интересов работни-ков в парламенте и в правитель-стве», — говорится в принятой на конференции Декларации, разъясняющей необходимость и цели создания нового профсо-юза.

Работники образования объединяются для борьбы за свои права

О том, что сфера образования находится в кризисе, говорят все, включая российского президента и премьер-министра. Однако природа этого кризиса чиновниками и близкими к ним «аналитиками» трактуется таким образом, что его виновником оказывается учитель. И работает он спустя рукава, и ква-лификацию свою не повышает, и за новейшими «модернизационно-иннваци-онными» тенденциями недостаточно следит. В общем, кому интересно узнать полный список грехов учителя, смотрите последние выступления Путина, Медведева и, конечно, «лучшего министра образования всех времен и наро-дов» Андрея Фурсенко.

Андрей Демидов,сопредседатель

межрегионального профсоюза «Учитель»

тема номера

По итогам 2010 года «Фольксваген» показал семикратный рост при-были. По данным официального

сайта компании, чистая прибыль за 2009 год составила 960 млн. евро, а в 2010 — уже 6,84 млрд. евро. В 2011 году тенденцию предполагается закрепить. При этом рост выручки в истекшем году составил лишь 21%. То есть разгадка происходящего эко-номического чуда не столько в увеличении спроса на автомобили концерна, сколько в «сокращении издержек», эффективность которого составила за год аж 600%!

В «издержки» же принято включать в том числе и зарплаты рабочих. В то время как доходы акционеров росли невиданны-ми темпами, с зарплатами происходило совсем иное. Так, в западных землях ФРГ рост зарплат рабочих «Фольксвагена» со-ставил всего 3,2%, что при годовой ин-фляции в размере 1,7% является почти не-ощутимым. Получается, что люди, руками которых была создана вся реализованная компанией продукция, остались при раз-деле доходов в стороне.

Свой вклад в рост прибылей акционе-ров внесли и калужские рабочие. Так, по данным того же сайта, «В 2010 году объем продаж на российском рынке вырос почти на 40% и составил 130,4 тыс. автомобилей, из которых более 95 000 автомобилей были произведены на заводе в Калуге (рост в два раза)».

Однако с зарплатами в калужском фи-лиале «Фольксвагена» ситуация еще бо-лее показательна. Рабочему на конвейере платят в среднем по 500 евро, это в 5-6 раз меньше, чем платят за аналогичную работу в Германии. Хотя цены на товары повсед-невного спроса в России не ниже. К слову, зарплата на «Фольксвагене» меньше, чем в среднем по крупным и средним предпри-ятиям в области.

Ни рост объемов продаж, ни повышение отпускной цены автомобилей на 2%, ни увеличение планов выпуска продукции на одного работника к концу 2011 году на 30% не повлияли на политику администрации.

На июль 2011 года на предприятии пла-нировалась восьмипроцентная индекса-ция заработной платы, еще на 10% уве-личить зарплаты обещали к концу года. Очевидно, что при российском уровне ин-фляции такая индексация лишь компенси-ровала потери в реальном доходе рабочих от роста цен, да и то с большим запоздани-

ем. Каждый труженик должен был прино-сить больше на треть, а получать реально столько же, сколько и раньше.

Эти скупые предложения начальство представляло как большой подарок трудо-вому коллективу. Однако первичка МПРА выступила с более справедливыми предло-жениями.

Трудовой спор

В конце 2010 года профсоюзные активи-сты МПРА инициировали на калужском «Фольксвагене» обсуждение волнующих работников проблем. В результате конфе-ренция трудового коллектива выдвинула руководству завода ряд требований по повышению зарплаты и изменения струк-туры премии. Неудивительно, что именно активистов МПРА трудовой коллектив уполномочил вести переговоры с админи-страцией.

Характерной особенностью ведения трудового спора МПРА на калужском «Фольксвагене» явилась демократичность лидеров первички, открытость перед кол-лективом. Обо всех встречах с админи-страцией коллектив получал подробный отчет в профсоюзной рассылке и листов-ках. Один из ключевых принципов МПРА состоит в том, что переговорщики не име-ют права принимать никаких решений без согласования с трудовым коллективом, за которым закреплено право последнего ре-шения. Когда в ходе одной из встреч пред-ставители администрации потребовали от участников переговорной группы принять решение без обсуждения с трудовым кол-лективом, переговоры чуть не сорвались.

Для оперативного выяснения мнения рабочих, подготовки коллективных дей-ствий профактивисты научились опера-тивно проводить массовые собрания ра-бочих смен перед проходной.

Ориентация на коллективные действия и информационную войну — также осо-бенность ведения трудового спора МПРА на «Фольксвагене». В профсоюзе четко понимают, что права и интересы рабочих никому не интересны, кроме них самих, и никто, кроме них самих, их не сможет от-стоять. Хозяева просто так ничего давать не собираются. Их цель — увеличить свою прибыль. Разговоры, просьбы, увещева-ния и мольбы тут не помогут. Успеха мож-но добиться, только доказав руководству завода, что убытки от конфликта с коллек-тивом и профсоюзом будут существенно больше, чем затраты на выполнение требо-ваний и реальное повышение заработной платы.

Параллельно с ведением переговоров профсоюз вел подготовку к коллективным

действиям, изучая и передовой мировой опыт в этом вопросе.

В один из дней, когда напряженность нарастала, администрация неожиданно объявила о том, что работники перевы-полнили план, и предложила «сладкое угощение и напиток в подарок». Рабочие справедливо расценили это предложение как унизительную подачку с барского сто-ла вместо ожидаемых денег. В знак проте-ста большими группами они приходили к офису и закладывали двери выданными подарками. В некоторых цехах поступили еще радикальнее: просто забросали ад-министративные помещения хозяйскими подачками. Эти коллективные действия, помимо проведения МПРА массовых со-браний рабочих, стали предупреждением для администрации, которая поняла, что коллектив настроен серьезно и способен к решительным действиям. Чтобы придать акциям дополнительный эффект, МПРА подробно освещает их при помощи СМИ, в этом удалось наработать большой опыт.

В результате «Фольксваген» пошел на значительные уступки. На производствен-ном собрании 21 марта было официально объявлено, что руководство предприятия осуществит следующие изменения в опла-те труда:

• С 1 апреля 2011 года — премия 20% включается в тариф.

• Также с 1 апреля произойдет индекса-ция зарплаты на 8.8% (инфляция 2010г).

• С 1 июня система часовых тарифов за-меняется ежемесячным окладом.

• С 1 сентября года оклад повысят на 5%.• С 1 ноября года оклад повысится еще

на 5% Итого за год оклад работника повышает-

ся почти на 40%, гарантированная зарпла-та рабочего линии повышается до 26 тыс. рублей.

Понятно, что уступки «Фольксвагена», как и уровень зарплат рабочих, просто смехотворны в сравнении с прибылями хозяев компании. Таков реальный расклад сил на предприятии, ведь большая часть коллектива все равно оставалось пассив-ной, наблюдая за событиями со стороны. Тем не менее, успешный пример борьбы показывает, что, объединившись, рабочие могут добиваться своего.

Кстати, если к началу трудового спора первичка МПРА на заводе насчитывала лишь 12% от общего числа работников, за три месяца она выросла в полтора раза, до-стигнув численности в 700 человек.

К политической организацииВ Германии профсоюзы на «Фольксва-

гене» обладают значительно большими силами и влиянием. Например, на голов-ном немецком заводе корпорации в Воль-фсбурге профсоюзный охват превышает 90%. Именно этим во многом объясняется то обстоятельство, что зарплата у немец-ких рабочих намного выше, а условия тру-да намного лучше в сравнении с россий-скими коллегами.

Тем не менее, проблем хватает и у евро-пейских товарищей. Ведь по всей Европе, шантажируя рабочих угрозой переноса производства в страны с низкими зарпла-тами и трудовыми правами, работодатели стремятся принудить их работать больше и за меньшие деньги. Мировая практика демонстрирует сейчас ограниченность чи-сто профсоюзных форм борьбы. А успехи трудящихся, достигнутые таким образом, оказываются недолговечными. Принци-пиальных изменений в жизни рабочего класса — как в России, так и во всем мире — можно добиться в случае принципи-ального изменения самой экономической и политической системы современного мира. А в этом деле необходима уже поли-тическая организация рабочего класса.

Профсоюзы — важнейший и необхо-димый этап развития рабочего движения. Именно объединяясь в настоящие про-фсоюзы, рабочие получают первичные навыки организации, учатся сообща сами вырабатывать и принимать решения — всему тому, чего современное буржуазное общество их упорно старается лишить.

Профсоюзы не только позволяют ре-шать отдельные проблемы рабочих, но и прививают им навыки сопротивления и коллективных действий. Не прошедшим школу борьбы и солидарности в профсою-зах рабочим трудно осознать свои общие интересы, почувствовать себя классом и перейти к политической борьбе.

Первичка МПРА на калужском заводе «Фольксваген Груп Рус» появилась в 2008 году. В процессе роста и развития орга-низации взгляды ее активистов на то, что такое профсоюз и каким он должен быть, менялись и развивались.

Конечно, процесс вовлечения рабочих в профсоюз, подготовки сознательного ак-тива совсем непрост. Многие работники имеют весьма расплывчатые представле-ния о том, что такое профсоюзы и зачем они нужны. Как и везде, на автозаводе на-блюдаются и страх перед начальством, и непонимание рабочими своих классовых интересов. Этому способствует и целе-направленная кадровая политика адми-нистрации. При приеме на работу пред-почтение отдается жителям небольших населенных пунктов Калужской области, которые, как правило, не знают своих тру-довых прав и сторонятся каких-либо кол-лективных действий. Сильны и советские представления о профсоюзах как части за-водской дирекции.

В целях более эффективного обмена ин-формацией в первичке создана электрон-ная рассылка, в которой рабочие свобод-но обсуждают свои насущные проблемы, планируют будущие действия.

Навыки классовой самоорганизации, долгое время вытравлявшиеся у рабочих сначала советской бюрократией, а затем постсоветской буржуазией, вырабатыва-ются не сразу. Люди не привыкли сообща принимать решения, коллективно высту-пать в спор с начальством. Но, как пока-зывают результаты работы первички, при достаточной последовательности и четком целеполагании инициаторов создания профсоюза позитивные изменения в со-знании работников ждать себя не заставят.

Алексей Смирнов

#1 (май 2011) Социалист6

Калуга: первая победа на «Фольксвагене»

Калужский автозавод концер-на «Фольксваген» — предпри-ятие относительно молодое. Казалось бы, вот она, мечта либералов — то самое запад-ное современное предприя-тие, на манер которых должна перестраиваться отечествен-ная промышленность. Однако работники завода не согласны с тем, что западный менед-жмент — панацея от всех бед. Только угрозой забастовки им удалось добиться хотя бы небольшого повышения зарплат.

рабочее движение

Социалист #1 (май 2011) 7

Противниками вырубки леса проводилось множе-ство мирных акций. Од-

нако после того, как в июле 2010 года вырубка началась, а на лагерь экологов «неизвестные» натрави-ли банду нацистов, московские антифашисты провели радикаль-ную акцию возле здания адми-нистрации г. Химки. Несколько сот человек прошли по городу шествием, с лозунгом «Защитим русский лес». Возле здания ад-министрации было зажжено не-сколько дымовых шашек и разби-то несколько окон. В ходе акции ни один человек не пострадал. Это был символический акт наси-лия, ставший ответом на насилие вполне реальное, которому могли подвергнуться экологи при стол-кновении с нанятыми нациста-ми в лесу. После акции 28 июля о Химкинском лесе заговорили все, в Москве прошел крупный митинг на Пушкинской площади, а президент распорядился при-остановить вырубку.

В то же время, антифашистское движение столкнулось с значи-тельными репрессиями, свиде-тельские показания из молодых людей выбивались с применени-ем насилия, а двое активистов — Максим Солопов и Алексей Гаска-ров — подверглись заключению в СИЗО. Оба они не отрицают факта присутствия на месте со-

бытий, однако Алексей был там в качестве журналиста ИКД, а Мак-сим признает только участие в шествии (что по закону карается штрафом в 500 руб.). Несколько человек также были объявлены в розыск. Основными обвиняемы-ми власти решили сделать людей, которые неоднократно публично выступали от лица антифашист-ского движения, ведь про них у органов было заведомо больше информации. После продолжи-тельной международной кампа-нии удалось добиться освобожде-ния Алексея Гаскарова и Максима Солопова из СИЗО, однако не-давно на Украине был задержан Денис Солопов, получивший уже к тому моменту статус беженца ООН. Подробнее прочитать о его задержании и подписать петицию за освобождение Дениса можно на сайте Кампании за освобожде-ние Химкинских заложников.

Сейчас, когда началось рас-смотрение дела в суде, хорошо видно, что позиции у обвинения крайне слабые. С точки зрения следствия то обстоятельство, что подсудимые являются участника-ми антифашистского движения — исчерпывающее основание для обвинения. А вообще доказатель-ная база трещит по швам. Свиде-тели обвинения постоянно пута-ются и не могут даже примерно вспомнить, что сами же писали в показаниях. Регулярно всплы-вают новые эпизоды давления на свидетелей со стороны силовых структур. Все это говорит не толь-ко о полном непрофессионализме органов, но и ещё об одном про-стом факте: есть распоряжение сверху о том, что за пощечину, на-несенную власти, кто–то должен ответить. Остается надеяться, что сила общественного мнения, не-виновность подсудимых, профес-

сионализм адвокатов вкупе с бес-толковостью следствия возьмут верх над «силами зла» и молодые люди останутся на свободе и бу-дут оправданы.

Но каким бы ни было решение суда, эта история не закончится. Не закончится она и после того, как определится судьба Химкин-ского леса, который, будем наде-яться, тоже удастся отстоять. Ак-ция 28 июля стала важной вехой в развитии как антифашистского, так и в целом протестного движе-ния. В условиях постоянного су-жения поля публичной уличной политики, нашлись люди, кото-рые ни у кого не спрашивая раз-решения, вышли на улицу и гром-ко заявили свое мнение. Власти получили красноречивый симво-лический ответ на собственные произвол и беззаконие.

Владеющие миллиардами, раз-ветвленным репрессивным ап-паратом, помыкающие судьбами тысяч людей испугались откры-того протеста двух сотен моло-дых антифашистов. Испугались настолько, что приостановили вырубку, согласовали оппозици-онный митинг на Пушкинской площади (чего уже давно не слу-чалось), обрушились с репрессия-ми на всю антифашистскую среду. Что же наши господа правители будут делать, когда в активную фазу перейдет недовольство не только прогрессивной молодежи, но тысяч простых людей, жизня-ми которых сегодня управляют как винтиками, ради получения прибылей?

Все подробности читайте на сайте Кампании за освобожде-ние Химкинских заложников khimkibattle.org.

Константин Харитонов

Химкинский лес: борьба продолжится

О защитниках Химкинского леса не слышал, наверно, только тот, кто странным образом совершенно не интересуется происходящим в стране. Российскими чиновниками было принято решение о строительстве платной автомобильной дороги Москва — Санкт-Петербург. Несмотря на то, что вариантов прокладки трассы довольно много, решено было провести ее через Химкинский лес – часть «зеленого пояса» Москвы, обеспечива-ющего хоть какую–то возможность дышать воздухом, а не одними выхлопами и гарью. Право на строительство участка трассы, про-ходящего через Химкинский лес, досталось французской корпорации Vinci, хорошо из-вестной своим пренебрежительным отноше-нием к вопросам экологии.

Современный студенче-ский активизм в Петер-

бурге начался весной 2008 года, когда по надуманным причинам был закрыт Евро-пейский университет. Тогда из недовольных студентов ЕУ был создан Уличный универ-ситет, ставивший своей целью развитие студенческого дви-жения и производство кри-тического знания, отсутству-ющего в российских ВУЗах. Уличный университет рос, его «ячейки» появлялись в других городах России. Но спустя не-которое время УУ окончатель-но выродился в богемно-ака-демическую тусовку. Попытки вдохнуть в него активистский дух (например, акции Коми-тета-68, «боевого крыла» УУ) успехом не увенчались.

Между тем, крупнейший ВУЗ Петербурга СПбГУ к началу 2010 года окончательно погряз

в конфликтах и про-блемах. Кризис пере-зрел, и необходимость в новых протестных инициативах стала очевидной. В апреле 2010 года после кон-ференции «Критика

и самоорганизация в универ-ситете», на которой был по-дытожен опыт студенческих протестов последних лет, ее участниками был учрежден Комитет академической со-лидарности. Он должен был стать прообразом широкого профсоюза студентов, пре-подавателей и работников ВУЗов. Проведя сразу после основания акцию солидарно-сти с украинскими студента-ми, КАС впал в некую спячку, из которой он вышел в ходе конфликта вокруг столовых СПбГУ. Осенью 2010 года цены в них резко выросли, что вы-звало волну недовольства сту-дентов. Активисты КАСа про-вели совместно с анархистами из «Еды вместо бомб» кампа-нию протеста, которая выра-жалась в акциях с бесплатной раздачей еды во внутреннем

дворике филологического факультета. Администрация ВУЗа пошла на уступки, сни-зив цены в столовых.

Набрав скорость, КАС при-ступил к дальнейшим дей-ствиям, которые сейчас ве-дутся по трем основным направлениям. Во-первых, КАС поддерживает попытки создания независимых от ад-министрации студенческих советов на различных фа-культетах. Во-вторых, КАС включился в борьбу против коммерциализации бюджет-ной сферы. В-третьих, его активисты заняты организа-цией протеста страдающих от произвола бюрократии пре-подавателей и технического персонала СПбГУ. КАС испы-тывает в своей работе серьез-ные трудности, связанные как с давлением администрации, так и с внутренними пробле-мами, но, несмотря на это, сложившаяся ситуация позво-ляет смотреть на его будущее с оптимизмом.

Максим Кулаев (ДСПА)

Комитет академической солидарности

СВОБОДНОЕ МАРКСИСТСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВОЭкосоциалистический манифест

Свободное марксистское изда-тельство, 2011. 73 стр.

В сборник вошли тексты извест-ных современных марксистов, занимающихся экологической проблематикой: Михаэля Леви, Джоэля Ковела, Джона Беллами Фостера, которые показывают катастрофическое воздействие рыночной системы на окружа-

ющую среду и намечают общие контуры экосоциа-листического проекта, способного преодолеть раз-рушительные свойства как капитализма, так и т.н. «реального социализма» 20 века.

fmbooks.wordpress.com

социальные инициативы

#1 (май 2011) Социалистanticapitalist.ru

Что представляет собой сегодня жизнь российской женщины? Часто она работает на низко-

оплачиваемой и малопрестижной ра-боте. Притчей во языцех является, на-пример, размер учительской зарплаты, а ведь всего 17% учителей в России — мужчины. Среди типично «женских» профессий РБК-рейтинг называет профессии продавца-консультанта, секретаря, кассира, няни, официанта, медсестры. В то же время рейтинг са-мых высокооплачиваемых профессий включает в себя в первую очередь ру-ководящие должности, где женщин ничтожное меньшинство. Некоторые профессии для женщины запрещены законодательно (список в последние годы расширился — при этом пред-полагаемая «опасность» для женщин нередко совпадает с более высокой оплатой), многие другие фактически закрывает для женщин обществен-ное мнение — это «неженские» виды работы. Распространено мнение, что женщины получают меньше потому, что они сами выбирают работу с бо-лее низкой зарплатой, но зато лучше совместимую с ролью матери, однако социологические исследования дока-зывают обратное: «типично женские» должности обычно не только не легче «мужских», но и предполагают куда меньшую степень автономии и, как правило, не предполагают гибкости графика. На занимаемой должности женщина получает в среднем — по данным Росстата — на 30% меньше, чем выполняющий ту же работу муж-чина.

Вернувшись с работы, российская женщина заступает на вторую смену: делить домашний труд поровну между супругами в России не только не при-

нято на практике — часть мужчин от-крыто заявляют, что не считают для себя нормальным заниматься хозяй-ством. Домашние дела, по их мнению, делятся на «женские» и «мужские». Но если «женские обязанности» дома нужно выполнять каждый день (на-пример, приготовление еды или мытье посуды), то необходимость в «муж-ской работе» — например, забить гвоздь или переставить шкаф, как пра-вило, приходит лишь время от време-ни. Таким образом, количество часов, которое женщины еженедельно тратят на домашний труд, примерно равно количеству их рабочих часов в неделю. При этом труд по поддержанию жиз-ни семьи не ценится, а нередко и во-все игнорируется. Забота о детях тоже преимущественно ложится на плечи женщины.

Если же муж недоволен своей женой, нередко он не стесняется применить силу. Ежегодно от руки супругов и сожителей погибает 14 тысяч россий-ских женщин. В России нет ни закона, защищающего женщин от домашнего насилия, ни приютов для пострадав-ших от него.

Вместо этого государство предъяв-ляет женщинам требования: высшие чиновники, начиная с властного тан-дема, открыто заявляют, что рожде-ние детей — обязанность женщин и их долг перед государством. Система государственной поддержки матерей при этом последовательно уничтожа-ется: сокращаются материнские посо-бия, уменьшается количество государ-ственных детских садов и поликлиник. В 2011 году суммарное сокращение по-собий по уходу за ребенком до полу-тора лет составит по всей стране около 3,5 млрд. руб., а сокращение расходов

на выплату пособий по беременности и родам превысит 10 млрд. руб. Тыся-чи родителей по всей России не могут устроить своих детей в детские сады: нет мест.

На двойном рабочем дне и функци-ях родильной машины обязанности российских женщин не заканчивают-ся: общественное мнение принуждает их «следить за собой» и «быть жен-ственными», что нередко означает — подвергать себя бессмысленным, болезненным, а порой и вредным для здоровья процедурам ради того, что-бы иметь «товарный вид». Если же «товар» будет оценен по достоинству и взят теми, кому он понравится, жен-щине это поставят в вину — многие журналисты, популярные психологи и даже священники открыто пропаган-дируют культуру изнасилования, об-виняя жертв в том, что они оказались слишком привлекательны для насиль-ников.

Благодаря общественной поддержке преступники чувствуют себя спокой-но: по данным кризисных центров, ежегодно в России совершается 60 ты-сяч изнасилований, из них до суда до-ходит лишь порядка 5 тысяч — сотруд-ники правоохранительных органов всех уровней не торопятся защитить женщин. Нередко можно услышать, что жертвы сами хотели того, что с ними произошло, — о том, что постра-давшие от изнасилования переживают «чеченский синдром» — психологиче-скую травму, характерную для участ-ников военных конфликтов, — в Рос-сии известно немногим.

До последнего времени катастро-фическому положению российских женщин соответствовало положение женского и феминистского движе-

ния. Однако не так давно ситуация начала постепенно меняться. Поми-мо немногочисленных объединений, существующих скорее номинально, и малоизвестных тематических интер-нет-ресурсов, появились реально дей-ствующие инициативы.

Успешно функционирует и расши-ряется Московская феминистская группа — группа роста самосознания (по образцу тех, что работали в США в семидесятые), участницы которой, опираясь на феминистскую теорию, обсуждают повседневные проявле-ния патриархата и поддерживают друг друга в их преодолении. Оформляют-ся феминистские направления внутри разнообразных политических сил — их участники время от времени прово-дят уличные акции, дискуссии и другие мероприятия, целью которых является привлечение внимания общественно-сти к проблемам женщин. Наконец, появилась первая инициативная груп-па с чисто феминистской повесткой — «За феминизм», — организовавшая целый ряд уличных и виртуальных акций. Образованная изначально на внеполитических основаниях, в итоге группа все же разделилась на две ини-циативы: либеральную и безымянную пока радикальную, — впрочем, обе остаются жизнеспособными.

Все это внушает некоторый осто-рожный оптимизм, для которого будет больше оснований, если существую-щие феминистские начинания получат поддержку новых политических сил.

Вера Акулова,Наталья Журавлева

Сегодня не 8 мартаФеминизм, зародившийся как движение за права женщин в XVIII веке и пережив-ший второй всплеск в конце 1960-х, по мнению многих мужчин и женщин на се-годня является чем-то несвоевременным, маргинальным и не имеющим под собой оснований; «феминистка» — это слово сегодня нередко звучит как ругательство. Несостоятельность феминизма доказывается его противниками в первую очередь примерами немногих женщин-депутатов, успешных бизнес-вумен, а иногда и про-сто сладкой жизнью жен-домохозяек богатых мужей. Но как насчет жизни боль-шинства российских женщин, настолько ли она хороша, чтобы забыть о борьбе за свои права как о пережитке прошлого?

Корпункты «Социалиста»

Москва: gazetasocialist@gmail.comСанкт-Петербург: socresist@gmail.comНовосибирск: exmetrist@gmail.comНижний Новгород: rudin.r@gmail.comПермь: kuzia2017@mail.ruСамара: natil.liberty@gmail.comТюмень: acab271@yandex.ruИркутск: abejasiberia@gmail.com

Астрахань: y.f.savin@gmail.comЯрославль: timofey.rakov@gmail.comСаратов: sar.vpered@gmail.comКалуга: rsd.kaluga@gmail.comТверь: m.egorov1945@gmail.comИваново: socsopr.ivanovo@gmail.comИжевск: dmrider81@gmail.comЛипецк: unbroken@inbox.ruВологда: long_time@list.ruРыбинск: lulushin86@gmail.com

gazetasocialist@gmail.comПриложение к газете «Узнай Правду».Учредитель, издатель и главный редак-тор — Шеповалов А.В.. Адрес издателя и редакции: 152300, Ярославская обл., г. Тутаев, Комсомольская, 52, 58. Свиде-тельство о регистрации СМИ — ПИ № ТУ160096 от 15.01.2010, выдано УФС по надзору в сфере связи, информаци-онных технологий и массовых комму-никаций. Тираж 3000 экземпляров.