РОССИЙСКИЙ КАВКАЗ

Книга для политиков

Под редакцией Валерия Тишкова

Москва 2007

Редколлегия: В. А. Тишков (отв. редактор), С. В. Кулешов (сост.), В. А. Авксентьев, М. Ю. Бажаев, Г. Г. Матишов, В. В. Степанов, Л. Л. Хоперская Авторский коллектив: Д. А. Аманжолова, М. А. Аствацатурова, В. О. Бобровников, О. В. Волобуев, А. Б. Дзадзиев, Л. Б. Заседателева, В. С. Кулешов, А. М. Нечуятов, А. А. Никишенков, М. В. Савва, В. В. Степанов, В. А. Тишков, Л. Л. Хоперская, А. А. Ярлыкапов Российский Кавказ. Книга для политиков / Под ред. В. А. Тишкова. — М.: ФГНУ «Росинформагротех», 2007. — 384 с. Обложка, оригинал-макет: О. В. Кульбачевская © EAWARN © С. В. Кулешов, составитель ISBN 5-201-00806-2

Исследование проведено в рамках

Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, со-

циальным и техногенным трансформациям»

(Подпрограмма по Югу России «Анализ и моделирование геополитических, социальных и экономических процессов

в полиэтничном макрорегионе»)

Издание книги осуществлено при поддержке Фонда имени Зии Бажаева

ОДЕРЖАНИЕ

С

Предисловие. Северный Кавказ как урок и как пример ...............................5

Социально-политическая история Северного Кавказа ............................... 17

Историко-культурные традиции ...................................................................... 73

Современные этнополитические процессы ............................................... 133

Социально-экономическая ситуация ........................................................... 147

Миграционные процессы ............................................................................. 171

Этнический состав населения ...................................................................... 187

Северокавказское казачество ..................................................................... 225

Религиозная ситуация ................................................................................... 241

Этноэтикет народов Северного Кавказа..................................................... 285

Институты гражданского общества и миротворчество.............................. 349

ПРИЛОЖЕНИЕ

Рекомендуемая литература .......................................................................... 366

Хронологическая таблица ............................................................................. 371

Словарь основных терминов и понятий ...................................................... 379

Указатель этнических наименований.......................................................... 383

РЕДИСЛОВИЕ СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ КАК УРОК И КАК ПРИМЕР П

▪ Северный Кавказ — самый сложный регион Российской Федерации с точки зрения социально-экономического развития, осуществления госу-дарственного управления, а также обеспечения национальной безопасно-сти. Упрощенный «диагноз» состоит из известных постулатов:

— регион представляет собою уникальную мозаику народов — «кавказ-скую цивилизацию», — существование которой мало понимают и недоста-точно учитывают политики;

— кавказские народы были завоеваны Россией, которая «всегда плохо обращалась с ними»;

— конфликты и насилие проистекают от бедности местного населения и недовольства своим статусом, а также от радикальной «цивилизационной» отличительности северокавказцев от остальных россиян;

— в этом регионе Россия не имеет адекватной (продуманной, научной и т. п.) политики, кроме желания подавлять, интриговать и игнорировать назрев-шие проблемы.

После распада СССР, в ряде новых государств произошли вооруженные конфликты главным образом этносепаратистского характера. Война в Чеч-не была одним из таких конфликтов и, пожалуй, одним из самых жестоких и разрушительных по своим последствиям. Ее прямыми жертвами стали около 50 тыс. человек, причем, не только чеченцы, но и россияне других националь-ностей, включая местных русских жителей и военнослужащих. Идеология экс-тремизма и деятельность международных террористических организаций ох-ватила не только Чечню, но и другие северокавказские республики. Террори-стические акты, как это произошло в г. Беслане 1 сентября 2004 г., потрясли не только страну, но и весь мир. Среди россиян в последние годы растут на-строения неприязни в отношении выходцев из северокавказских республик. Часто эти граждане воспринимаются как нежелательные «чужаки» в других регионах страны. На этой почве возникают межэтническая напряженность и даже вспышки спонтанного насилия. Ультранационалисты шовинистического толка намеренно разжигают антикавказские настроения, а северокавказские экстремисты не прекращают свою антироссийскую пропаганду и другую дея-тельность. Уже более десяти лет Северный Кавказ воспринимается осталь-ной страной как регион нестабильности, угроз и неразрешимых проблем.

5

РОССИЙСКИЙ КАВКАЗ

Однако реальная ситуация в регионе достаточно быстро меняется. Тра-диция и перемены, драматические ситуации и нормальная и даже благо-получная жизнь здесь часто идут рука об руку. Общероссийская культура и русский язык присутствуют повсюду, но в республиках сохраняются культуры и языки представителей местных национальностей. Сфера образования, осо-бенно высшего, превосходит общероссийские показатели по количеству вузов и студентов на душу населения. Состояние здоровья жителей северокавказ-ских республик лучше, чем в среднем по России, равно как показатели рож-даемости и продолжительности жизни. Представители северокавказских на-родов больше всего представлены в республиканских и местных органах вла-сти, сфере образования и обслуживания. Сохраняется традиция больших мно-гонациональных коллективов промышленных предприятий. Активно действует частный бизнес, особенно мелкий и средний. Все большую свободу обретает религиозная жизнь: построены сотни новых мечетей и строятся десятки пра-вославных храмов. В целом это дает основания перестать говорить о Север-ном Кавказе, включая республики, как о «зоне бедности» и как исключительно о «проблемном регионе». Нельзя игнорировать позитивную практику, и не следует упускать возможность говорить об уроках для всей страны.

Этнокультурный облик

▪ Этнический состав населения Северного Кавказа и культура его народов формировались столетиями, хотя они никогда не были неизменными и всегда находились во взаимообогащающем контакте между собой и куль-турами соседей с юга и севера. На Северном Кавказе проживает сложное по своему этническому составу население, которое сохраняет языковую отличительность, некоторые традиционные системы хозяйствования и нормы социального поведения. Для большинства жителей России, в том числе и для нового поколения российских политиков, многое на Северном Кавказе кажется сегодня непонятным. Но так ли уж уникален этот регион и так ли уж радикально отличаются его жители от остальных россиян? Не слишком ли быстро забыта недавняя история страны, когда Владикавказ, Нальчик, Грозный, Теберда и многие другие города и маршруты были по-пулярными в России местами как для работы, так и для проведения отпус-ков? Не припоминаются и особые жалобы советских людей (скорее, доб-рые слова) по поводу взаимоотношений с местным населением. В целом, драматическая история, а тем более этнокультурный фактор не являются причиной проблем и конфликтов в регионе. Наоборот, в этнокультурной сложности населения и в его разнообразном хозяйственном и социаль-ном опыте заключен обогащающий потенциал развития.

Представители северокавказских народов прошли успешную модерни-зацию в рамках исторического российского государства. Особенно много для этнокультурного развития и национального самосознания дал совет-

6

Предисловие. Северный Кавказ как урок и как пример

ский период, несмотря на преступления сталинского режима и деформа-ции позднесоветской эпохи. Современное население северокавказских республик представляет собой часть российского народа с выраженной российской идентичностью и лояльностью России как собственному государ-ству. Все это сосуществует с этнокультурной идентичностью, широко распро-страненным двуязычием, живым проявлением народной культуры и обы-чаев. В последние годы культурный багаж северокавказцев наряду с об-щероссийскими и местными компонентами дополняется мировыми куль-турными потоками, которые обобщенно называются «западной» и «восточ-ной» культурами. К этому особенно восприимчиво молодое поколение.

Среда и ресурсы

▪ О природной среде и ресурсах региона чаше всего говорят в патетиче-ских тонах. На самом же деле Северный Кавказ не обладает богатыми природно-климатическими и минеральными ресурсами. Если не считать плодородные черноземы Ставропольского и Краснодарского краев, ресур-сы осетровых каспийского побережья и скромные запасы нефти Чечни и Ингушетии, регион, особенно его горные и предгорные районы, ограничен в своих возможностях для современного эффективного хозяйствования. Климат той части Северного Кавказа, где расположены основные терри-тории республик, не может считаться благоприятным и для агроэкономики. Особенно в горах и предгорьях людям в прошлом жилось трудно, постоян-но происходили миграции на равнину, в том числе и за пределы региона.

Казалось бы, в силу этого обстоятельства, а тем более по причине утвер-ждающихся законов рыночной экономики, жители северо-кавказских респуб-лик обречены жить беднее в индустриальной стране, и этот разрыв может только возрастать в новых условиях. Как в Канаде нефтяная провинция Аль-берта живет гораздо лучше, чем бедные ресурсами приморские провинции (ситуация аналогичная по большинству стран мира), так и в России богатые ресурсами Якутия, Коми, уральские и сибирские регионы, казалось бы, долж-ны жить лучше, чем Северный Кавказ. А в самом регионе жители плодород-ных земель и промышленных районов должны жить лучше, чем жители гор и предгорий. По крайней мере, именно так обстоит дело в других регионах мира, от стран Андской группы в Латинской Америке до британской Шотлан-дии, китайского Тибета и горных районов Вьетнама. И уж если северокавказ-ские республики — это колониальная периферия России, объект эксплуатации местных народов, то, безусловно, последние должны жить хуже и иметь ниже статус, чем те, кто, видимо, должен относиться к «колонизаторам».

По официальной статистике ситуация, может быть, так и выглядит, и ей даже можно найти подтверждение, если сравнивать некоторые горные села Дагестана и Чечни с жизнью в других районах Северного Кавказа. Но в целом положение совсем другое, если сравнивать размеры жилых домов

7

РОССИЙСКИЙ КАВКАЗ

и их обстановку, количество автомобилей и другие показатели качества жизни с другими районами страны. Достаточно посмотреть на современ-ные балкарские, ингушские и чеченские поселки и сравнить их с селами где-нибудь под Рязанью, и становится ясно, что социальная реальность отличается от статистики и пропаганды. И это, пожалуй, самая главная за-гадка Северного Кавказа, неразгаданная политиками и учеными.

Северный Кавказ живет лучше, чем остальная Россия, если не считать нефтяные районы западной Сибири и недавний рывок мегаполисов — Мо-сквы и Санкт-Петербурга по части жизненного благополучия. Потому что этот регион обладает самым мощным потенциалом — конкурентным чело-веческим материалом. Жизнь в небогатом ресурсами регионе, но в боль-шой стране выработала среди представителей северокавказских народов особые качества предприимчивости и жизненной соревновательности за благополучие и за достойный статус. Несмотря на репрессии и ограниче-ния в царские и советские времена, среди нерусских жителей региона сложились психология и поведенческие нормы, ориентированные на со-циальное преуспевание. Это нашло отражение в мощном стремлении к образованию, к предпринимательству, к пространственной мобильности.

В 1960–1980-е гг. северокавказские народы совершили разительный скачок по пути модернизации. Потрудившись в свое время на «шабашках», на рынках крупных советских городов и на ниве обслуживания курортни-ков, они по навыкам оказались более подготовленными к рыночным ре-формам и к свободному стилю жизненного поведения. Подготовив в своей среде многочисленный слой научно-гуманитарной и творческой интелли-генции, эта часть населения страны оказалась и более отзывчивой к идео-логической либерализации и к политическому рынку.

Образование и миграционная мобильность позволили значительно уве-личить роль северокавказцев в общегосударственной жизни, особенно в политике, культуре, науке. Их московская диаспора (термин крайне услов-ный, ибо северокавказцы — это такие же полноправные москвичи) по сво-ему статусу и по влиянию стала явно значимее, чем у представителей не-русских народов Сибири и даже Поволжья, и уступает, пожалуй, только ук-раинской, еврейской и армянской — более интегрированным в русскую культуру, а значит, и более «спокойным», и менее этнически консолидиро-ванным. Наконец, северокавказцам удалось избежать такой формы соци-альной деградации, как массовое пьянство, которое разрушает деревни и малые города в центральной России, Поволжья, Сибири.

Истоки нестабильности и беспорядка

▪ Жизненные успехи этой части населения страны стали результатом, пре-жде всего, их собственных усилий, и они заслуживают уважения и под-держки. Но здесь кроются и проблемы, породившие разрушительные кон-

8

Предисловие. Северный Кавказ как урок и как пример

фликты. Никто пока не обратил внимания на психологический сдвиг, кото-рый несет с собой даже относительное преуспевание и другие преимуще-ства (вплоть до физического здоровья) одной части населения над другой. В последние годы среди части северокавказцев появилось пренебрежение к «русскому мужику», который живет беднее и часто не имеет вузовского дипло-ма, как большинство кавказцев. А уж когда российское телевидение растира-жировало чеченских воинов в доспехах, выставив им фон из растерявшихся «наших мальчиков» или истерзанных офицеров в армейской форме, то психо-логический комплекс превосходства еще более окреп. Это привело к ослабле-нию у части населения общегосударственной лояльности. Россию на Кавказе стали больше связывать с этническими русскими, причем, такой образ на-вязывается извне. В итоге установка на то, чтобы реализовать свои пре-имущества на путях большей интеграции и более высоких статусных по-зиций в общероссийском пространстве, оказалась слабее, чем ставка на изоляцию и даже на «полный суверенитет» на этнической основе.

Винить Москву в нынешнем кризисе на Северном Кавказе можно лишь отчасти, ибо не федеральные власти инициировали радикальный эт-нический национализм в регионе и выход граждан из правовых норм по-ведения вплоть до незаконного вооружения. Не Москва сочиняла разру-шительные проекты территориально-административных переделов, анти-российские манифесты и декларации, проекты «кавказской конфедера-ции» и т. п. Наконец, не Москва осуществляла вооруженный переворот в Грозном и объявляла явочным путем о независимости.

Конечно, из Москвы, из Вильнюса, из дальнего зарубежья исходили дестабилизирующие воздействия, но если посмотреть внимательнее, то авторами этих планов в российском парламенте, среди офицеров бывшей советской армии и среди московской интеллигенции были, прежде всего, выходцы из северокавказских народов. Если, конечно, не считать неболь-шую часть радикальных политиков, веривших в исторический закон «на-ционального самоопределения» и в революцию двойного отрицания (по-кончить как с коммунизмом, так и с «ненормальной» страной). К послед-ним можно добавить и тех в Москве, кто, наоборот, полагал, что кавказцы понимают только силу.

Вина российских властей в том, что в ситуации распавшегося советско-го государства они не нашли точных слов и действий в отношении этого региона, позволили легко открыть двери военных арсеналов для граждан-ского населения, позволили уличным манифестантам свергнуть легитим-ную власть в Грозном, поддались искушению использовать внутриграждан-ский конфликт в Северной Осетии в угоду радикальным националистам. Но не из Москвы прозвучали призывы к «национально-освободительным ре-волюциям», к восстановлению «исторической справедливости», «несовмес-тимости совместного проживания» и т. п. Не в Москве формировались от-ряды боевиков, вооружались подростки, мобилизовывались женщины для осады воинских гарнизонов, изгонялись «некоренные» жители из своих

9

РОССИЙСКИЙ КАВКАЗ

домов, принимались решения о невозможности совместного проживания. Северокавказские политики, общественные активисты, интеллигенция, религиозные авторитеты несут не меньшую ответственность за нынешний кризис в регионе, и уж тем более им, прежде всего, его и разрешать.

Пути к развитию и умиротворению

▪ Значительная ответственность за действия властей и рядовых граждан лежит на тех, кто формулирует идеи, программы и лозунги, вокруг которых происходит политическая мобилизация. От адекватности представлений, производимых интеллигенцией, зависит много, хотя интеллигенция редко оказывается среди исполнителей своих проектов, а тем более среди их жертв. На Северном Кавказе общественная мысль и наука тратят непро-порциональные ресурсы на второстепенные для развития общества заня-тия, как-то: доказательства древности и уникальности каждого народа, их великие свершения или страдания, на подсчет и дележку культурных геро-ев, на пропаганду нынешних «возрожденческих» доктрин и на поиск внеш-них врагов. Число историков, этнографов, языковедов в республиках на порядок больше, чем грамотных экономистов, политологов, правоведов, нужда в которых для обустройства общества и его реформирования гораз-до значимее. Общероссийский контекст и даже региональная общность, а также психология и частные интересы граждан изучаются слабо в сравне-нии с одержимостью по установлению групповых культурных различий, даже когда последние явно малозначимы.

Именно в подобном интеллектуальном климате сформировались и про-цветают этно-коллективистские политические идеологии, за которыми ис-чезает отдельный человек, его интересы и повседневные контакты. Зато доминируют «межнациональные отношения», «национальные интересы этносов», за которыми явно проглядывают интересы тех, кто узурпирует право говорить от имени народа и навязывает ему свою волю. Со ссылка-ми на «казачью традицию», на «мнение стариков», на «кавказский обычай», на «народную дипломатию», на «шариатский закон» и т. п. утверждается тоталитарная мораль в отношении прав отдельного человека и разрушает-ся система общественного управления, которая в этом регионе уже мно-гие десятилетия основана на европейской норме, на основе современной государственности.

Местные лидеры должны больше думать не о том, как переселить из стран Востока иностранцев адыгского происхождения или убрать памятни-ки русским генералам, а как сохранить в республиках русских и русскую культуру, благодаря которым этот регион имеет целостный и европейский облик. Ключевой проблемой северокавказской политики является удержа-ние так называемого нетитульного населения, особенно русских, от пере-езда с территории республик в другие регионы. Этот процесс уже обрел

10

Предисловие. Северный Кавказ как урок и как пример

почти необратимый характер. Однако при должных политических усилиях и ресурсах ситуация может и должна быть изменена. Даже возможен частичный возврат русского и другого нечеченского населения на территорию Чечни. Сдерживание эмиграции нетитульного населения и поощрение эмиграции титульного населения северокавказских республик в другие регионы страны должно стать одним из приоритетов внутренней миграционной политики.

Экономику Северного Кавказа поднять не просто, но ясно, что это — ключевая сфера для решения многих кризисных проблем и конфликтов. Главная проблема — это занятость молодого мужского населения, которое составляет значительную часть местного общества и поведение которого определяет во многом сегодняшнюю ситуацию. Наиболее трудный вопрос состоит в нахождении достойной работы для жителей сел и малых городов, где имеет место социальная маргинализация. Северокавказское горное село застряло между традиционным, полунатуральным хозяйством и кол-лективистской формой организации советского образца. Обе не отвечают современным условиям, а главное — запросам сельских жителей. Горы и предгорья скромно прокормить могут, но на современные телевизоры, холодильники и автомобили этих доходов не хватит, если это не хорошо налаженное традиционное художественное ремесло, которое может при-носить неплохие доходы. Так, например, обстоит дело в некоторых абори-генных общинах в странах Андского региона, Гималаев, в североамери-канской Арктике. Поэтому модернизация предполагает движение с гор на равнину, а не наоборот. Этот процесс стимулируется и более высокой сельской рождаемостью.

Ответ можно искать в двух направлениях: в ограничении роста горного села и в помощи его радикальному благоустройству, а также в организа-ции частно-общинного типа пользования угодьями с ориентацией на час-тичную рыночную реализацию сельской продукции. Тогда один–два сына в больших семьях могут оставаться в родных местах и продолжать занятия своих отцов, но только в лучших материальных условиях. Остальные все .равно должны уезжать в город, ибо «целины» в горах уже давно не сущест-вует. Земля на Кавказе — это дорогой ресурс, за который идет постоянная конкуренция, в том числе и в равнинных районах.

На Северном Кавказе срочно нужна глубокая и продуманная земель-ная реформа с привлечением имеющегося мирового опыта. Без закреп-ления земли в частное владение здесь не обойтись, несмотря на давние традиции общинного пользования и на наследие советской коллективи-зации. Пока у кавказцев не будет во владении земля, которой они будут дорожить больше всего, реванш села над городом, в том числе в на-сильственной форме, будет происходить постоянно. Собственно, это и произошло в Чечне. Да и в Пригородном районе конкуренция за зе-мельные участки лежала в основе конфликта. Будь земля в собственно-сти местных жителей, едва ли местные ингуши позволили бы втянуть себя в провокационную деятельность заезжих агитаторов по смене над

11

РОССИЙСКИЙ КАВКАЗ

местными сельсоветами республиканских флагов. Точно так же едва ли в головах кударцев и других осетин появилась бы установка через из-гнание прибрать к рукам чужие участки.

Нуждается в особом подходе и политика урбанизации. Растущее трудо-избыточное население городов, не говоря о восстановлении разрушенно-го в ходе конфликтов хозяйства и инфраструктуры, — это проблема надолго, но она решаема. Иначе здесь будет постоянный источник нетерпимой бедно-сти. Здесь лучше всего возможности у Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, где есть строительная индустрия, предприятия электроники и ВПК. Но в республиках возможна и успешно работающая малая промышленность, особенно на основе частной собственности. Однако частный бизнес и сред-ний класс владельцев способны создать основу для политической стабильно-сти, регионального рынка и приструнить надменность вооруженных аван-тюристов. Одни власти и их силовые структуры сделать этого не смогут.

Нужны межреспубликанские деловые связи и общие инфраструктуры, а не только верхушечные договоры о сотрудничестве. Но самое главное для экономики Северного Кавказа — это общероссийский рынок и Россия как поле предпринимательской деятельности. Горные туристско-оздоровитель-ные комплексы Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии можно хоро-шо прорекламировать из Москвы и вложить в них деньги не менее успеш-но, чем в сибирскую нефть. Нужно перестать третировать северокавказ-ское предпринимательство, а, наоборот, его поддерживать в общероссий-ском масштабе.

Как строить управление

▪ В нынешних условиях сложившаяся система федеративных образований в форме этнотерриториальных автономий (республик), а также сущест-вующие административные границы являются оптимальными и не подле-жат изменению, кроме предстоящего определения нового статуса Чечен-ской Республики. В этом вопросе должны внедряться ряд новых доктри-нальных принципов:

— субъектом самоопределения являются все граждане республик, и только при обеспечении равноправия возможна особая поддержка культур и языков титульных народов;

— земля принадлежит тем, кто на ней проживает; — исторические «аргументы» и насилие не могут служить основанием

для определения или изменения границ и статусов образований; — ряд горских общин с уникальными ремеслами или природно-ланд-

шафтными ресурсами должны стать охраняемыми зонами с особыми систе-мами местного управления и с программами государственной поддержки.

Актуальной проблемой является обеспечение правопорядка и сниже-ние уровня преступности в регионе. Хотя роль традиционных институтов

12

Предисловие. Северный Кавказ как урок и как пример

социального регулирования в регионе достаточно значительна, она уже никогда не сможет заменить систему современного права, по которой жи-ло несколько последних поколений и желает жить современное поколение граждан. Другое дело, что система правопорядка должна приблизиться к местному уровню и строиться на привлечении местных кадров, включая создание общинных милиций как части органов государственного и мест-ного управления.

На Северном Кавказе возможно сосуществование государственной и традиционной правовых систем в качестве последней как дополняющей. Правовой плюрализм, который развивается во многих странах, в этом регионе может оказаться более эффективным, чем «единое правовое про-странство».

Главное — это улучшение управления, а не административные переде-лы. В некоторых республиках уже имеются позитивные политические ин-новации в области коллективного правления и общинного представитель-ства, хотя принцип этнических курий или партий имеет свои серьезные ограничители и может нести конфликтогенный потенциал. Так называемая «этническая правосубъектность» и политика, базирующаяся на коллектив-ных правах, не являются ответом на проблемы правления в этом регионе. Поскольку возможных клиентов на подобную субъектность великое множе-ство, определить их членство невозможно, а тем более воспользоваться действующими в стране законами, субъектом которых является прежде всего гражданин.

Более перспективным представляется отход от концепта коллективных прав, на котором строится нынешняя политическая идеология. В плане общественно-политического устройства более перспективно прекратить ори-ентацию на этнические корпорации, которые часто возглавляются отставны-ми военными или проигравшими политиками и спонсируются криминальны-ми деньгами. Не об абстрактном «уважении народов», «национальной гордо-сти», «реабилитации», «возрождении» нужно заботиться, а об отдельных граж-данах — старых людях, которые действительно пострадали в результате депор-таций; молодых, которым негде работать и которых унижает милиция в рос-сийских городах только за их внешний облик и запись в паспорте.

Управление на Северном Кавказе может строиться только на основе: а) кросс-этнических политических коалиций (они, собственно говоря, сущест-вуют и действуют, несмотря на культурно-фундаменталисткую риторику экспертов-кавказоведов и общественных активистов); б) утверждения ин-дивидуальных прав и гражданской правовой культуры; в) общедемократи-ческих норм выборности и регулярной смены власти; г) интенсивной под-готовки нового поколения управленческих и правовых кадров, в том числе из числа женщин и молодежи.

В последнее время проявилась еще одна негативная черта этнического национализма в сфере северокавказской политики. Делается попытка превратить в неких самостоятельных агентов российской политики мифи-

13

РОССИЙСКИЙ КАВКАЗ

ческие «мировые диаспоры» типа адыгской (черкесской) или какой-либо другой. Именно от имени «мировых адыгов» в российской прессе были напечатаны заявления по поводу величия и несменяемости действующего руководителя Республики Адыгея, а дискуссия по поводу целесообразности или нецелесообразности повторного вхождения республики в состав Крас-нодарского края была представлена как некий зловещий заговор против адыгов. История уже знает примеры, когда эмигрантские сообщества пре-вращали в политических заложников страны или регионы своего первич-ного исхода, делая это или в интересах геополитических соперничества или под режиссуру местных начальников, которым хочется быть еще и миро-выми этническими вождями. Эта линия должна всячески пресекаться в вопросах государственной организации и управления, если речь идет о суверенном государстве.

Культурная перспектива

▪ Северный Кавказ — развитый в культурном отношении регион страны. Здесь высокая концентрация учреждений профессиональной культуры и высшего образования, а также научных кадров. Доля людей с высшим образованием и студентов вузов среди представителей нерусских народов выше, чем в среднем по стране (ниже среднего только у чеченцев и у не-которых народов Дагестана). В северокавказских республиках сложилась система многокультурного образования при доминирующей роли русского языка обучения. Старые и новые попытки навязать здесь систему так на-зываемых «национальных школ» встречают сопротивление рациональной стратегии родителей и самих молодых людей, и нет смысла энтузиастам «национального возрождения» утверждать ложный комплекс неполноцен-ности в отношении языковой ассимиляции или многоязычия.

Однако за последние годы из-за экономических трудностей, конфликтов и ксенофобии снижается число студентов из числа нерусских северокав-казцев в ведущих вузах страны, в том числе в вузах Ростова, Ставрополя и Краснодара. Часть молодых людей предпочитает уезжать в Турцию и дру-гие страны для получения религиозного образования. Улучшить ситуацию возможно не столько по линии увеличения числа студентов, сколько за счет более широкого рекрутирования студентов в московские и другие ведущие вузы страны, особенно на экономические, правовые, медицинские, техни-ческие специальности.

При всем при этом основные ресурсы местных администраций, пред-назначенные для культурного производства, могут и должны быть направ-лены на сохранение и воспроизводство местных этнокультур, ибо нигде больше именно эти культуры (осетинская, кабардинская, чеченская и т. д.) не имеют возможности получать поддержку из средств налогоплательщи-ков. Что обязаны делать республики, так это более щедро снабжать данной

14

Предисловие. Северный Кавказ как урок и как пример

культурной продукцией своих соплеменников и всех интересующихся за пределами самой республики. Хотя бы как это научился делать Татарстан с татарской культурой. Одними московскими декадами эту деятельность ог-раничивать невозможно. Возможно, нужен общероссийский телевизион-ный канал для демонстрации российского, включая северокавказское эт-нокультурное многоцветие.

Наконец, в последние годы личные и групповые ресурсы граждан и ча-стных корпораций, а также местных сообществ позволяют осуществлять культурное производство и без государственной поддержки или же сущест-венно дополнять последнюю. В Дагестане и в других республиках преус-певшие выходцы из определенной местности или этнической среды охотно поддерживают написание истории сел и фамилий, этнических групп, помо-гают создавать музеи и развивать художественные промыслы и ремесла, поддерживают фольклорные коллективы и научные исследования. Это процесс необходимо поддерживать и, по возможности, регулировать, что-бы он обогащал и не разъединял россиян, вселял в них гордость и уверен-ность. И чтобы остальная страна знала больше о народах и культурах Се-верного Кавказа.

Глобальный контекст

▪ Северный Кавказ оказался самым невезучим регионом России с точки зрения воздействия инерции холодной войны и новых геополитических соперничеств. Годившийся в условиях эйфории от либеральной победы Запада интригующий проект второго круга дезинтеграции постсоветского пространства за счет России как новой «мини-империи» нашел много энту-зиастов среди политиков, международной бюрократии и научного сообще-ства, в том числе и в среде новых соседей России, где ощутимо желание наказать бывшего «старшего брата». В осуществление этой идеи вклады-ваются интеллектуальные и материальные ресурсы, а также академиче-ские амбиции.

Геополитическая спешка прослеживается даже в языке и визуальных образах. В официальных документах Европейского союза применительно к Северному Кавказу господствует заимствованное из бытового российско-го языка клише «Россия и Кавказе» или «агрессия России на Кавказе». Под-держка вооруженного чеченского сепаратизма демонстрировалась на уровне чуть ниже официального во многих странах, в том числе и тех, кто официально признает принцип уважения территориальной целостности. Террористическая деятельность чеченских боевиков осуществлялась при материальной и мо-ральной поддержке радикальных исламистских сил и международных тер-рористических структур. И это уже новый вызов национальным интересам России, в том числе и северокавказскому сообществу.

В 1999 г. группа независимых российских экспертов опубликовала

15

РОССИЙСКИЙ КАВКАЗ

доклад «Пути мира на Северном Кавказе», который был позитивно воспри-нят местной общественностью и федеральными политиками. Президент В. В. Путин в феврале 2000 г. встречался с авторами доклада в здании Президиума Российской академии наук. Рекомендации доклада и выска-занные предложения были восприняты позитивно и реализованы, особен-но в части, касающейся политики в Чеченской Республике. Значительная часть этих рекомендаций сохраняет свою силу и по сегодняшний день. В том числе и рекомендация в адрес политиков, чиновников и обществен-ных активистов, которые живут и работают на Северном Кавказе или на-ходятся там временно по долгу службы, или принимают решения в отно-шении данного региона, лучше знать и больше учитывать этническую спе-цифику, традиции и образ жизни местного населения. Именно в целях реа-лизации данной рекомендации группа ведущих российских ученых подго-товила данное пособие об этнокультурном облике и современных пробле-мах Северного Кавказа.

16

ОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА

С Северный Кавказ в древности и раннем Средневековье

▪ Северный Кавказ отличается разнообразным рельефом, климатом, рас-тительностью, хозяйством и народонаселением. Он делится на три основ-ные природно-хозяйственные и историко-географические зоны: горы, предгорья и плоскость (включая подзону Ногайская степь). Хотя большин-ство жителей региона принято объединять под названием «горцы», основ-ная масса населения сосредоточена ныне на плоскости и в предгорьях.

Еще античные авторы отмечали этнолингвистическую дробность региона. Арабский географ X в. Масуди назвал Северный Кавказ «горой языков». Этни-ческая пестрота населения возросла вследствие переселения в регион ряда тюркских и иранских народов в IV–XIV вв., а затем российской колонизации в XIX–XX вв. Сейчас там живет более 50 коренных народов. Их языки относятся к трем большим языковым семьям: северокавказской, алтайской (тюркская группа) и индоевропейской (иранская, славянская и армянская группы).

В конце II — начале I тыс. до н. э. господствующим типом хозяйства ста-новится земледелие и отгонное скотоводство, обусловленное вертикальной зональностью региона. В предгорьях развивается придомный тип ското-водства и пашенное земледелие. В предкавказских степях происходит вы-деление кочевых племен скотоводов.

Первыми известными по письменным источникам обитателями Север-ного Причерноморья считаются киммерийцы, вытесненные в Малую Азию в начале I тыс. до н. э. скифами. Северо-Западный Кавказ и Азово-Прикубанская территория были главным плацдармом для походов кимме-рийцев в Закавказье и Малую Азию. В Прикубанье в VIII–VII вв. до н. э. складывается культура древнемеотских племен. В VII в. до н. э. в военное столкновение с северокавказскими племенами равнин вступили заняв-шие Северное Причерноморье скифы. Массовые переселения, частые военные походы, имущественное и социальное расслоение — важнейшие явления в жизни племен региона в этот период.

С VI в. до н. э. происходит древнегреческая колонизация Северного Причерноморья. В IV в. до н. э. многие меотские племена Приазовья были

17

РОССИЙСКИЙ КАВКАЗ

подчинены Боспорскому царству. В конце I тыс. до н. э. из Северного При-каспия в предкавказские степи до предгорий продвигаются ираноязычные кочевники — сарматы. Во II в. до н. э. сарматы проникают на правобере-жье р. Кубань в среду оседлого земледельческого меотского населения. В начале I тыс. н. э. источники говорят об аланах Подонья и Кавказа. Алания упоминается как территория равнин к востоку от Прикубанья с характер-ными чертами военной демократии в организации общества.

В 70-е гг. IV в. н. э. началось массовое вторжение гуннов на Кавказ, в первую очередь на земли кочевых аланских племен, что привело к изме-нению карты региона. Были уничтожены Боспорское царство, многие ан-тичные города. В результате на Северо-Западном Кавказе была подорвана политическая роль меотских племен, аланские же отступили на правобе-режье Терека и в верховья Кубани. После распада гуннской державы в V в. в Северном Причерноморье и Восточном Приазовье вплоть до Кубани сложился союз различных тюркоязычных племен.

Переселение на Северо-Восточный Кавказ кочевых племен (главным образом тюркского происхождения) почти непрерывно шло с IV до XIV в. С IV в. до середины V в. регион находился под властью гуннов, захвативших «Каспийские ворота» и совершивших через них ряд опустошительных по-ходов в Закавказье и Переднюю Азию. Наиболее известен их поход 395 г. через Дагестан в Армению и Сирию. Равнина и предгорья Чечни и Ингу-шетии входили в VIII–ХII вв. в Аланское царство. Вплоть до VII в. племена гуннов играли важную роль в социально-политической истории региона.

В начале 1 тыс. н. э. складываются четыре этнокультурные области: Заку-банская, Центрально-Кавказская, Дагестанская и Предкавказская, со своими доминирующими этническими группами. На территории левобережья Кубани проживали предки адыгских народов. В Центральной части Кавказа от верховь-ев Кубани доминировали аланская культура (в бассейне верхних притоков Ку-бани и предгорно-плоскостных районах бассейна р. Терек) и культура автохтон-ных племен горной зоны. Предкавказская область в степной зоне к северу от Кубани, в среднем течении Терека до низовьев р. Сулак была зоной военно-политического господства тюркских племен. Миграции тюркоязычных булгар-ских племен тесно связаны с возникновением Хазарского каганата, борьбой приазовских булгар с ним и их поражением. Оставшиеся на Северо-Западном Кавказе булгары подчинились хазарам и вошли в состав Хазарского каганата.

Усиление адыгского племени зихов с конца VI в. привело к овладению ими побережья Черного моря южнее Таманского полуострова и консолида-ции местных племен вокруг зихов. Рядом с Зихским племенным союзом воз-никают Касожский (одно из объединений адыгов) на севере и Абазгский (Аб-хазский) на юге. Центральная часть Северного Кавказа занималась алан-скими и вайнахскими племенами. В этот период происходит увеличение плотности населения степных и предгорных районов. Этнические перемеще-ния и частичный переход кочевников к оседлости в V–VI вв. способствовали росту производительных сил на базе пахотного земледелия и скотоводства.

18

Социально-политическая история Северного Кавказа

В VI в. в Северо-Восточном Причерноморье и Приазовье упрочились позиции Византии. Значительная часть зихов и западная группа алан в вер-ховьях Кубани и Пятигорья придерживались византийской ориентации, вос-точные аланы бассейна Терека — грузинской. Но суверенитет Византии в этом регионе сохранялся только до конца VII в. В раннем Средневековье начало распространяться христианство, особенно в причерноморских районах, в VI в. у алан и зихов. Дальнейшее распространение христианства на Северо-Западном Кавказе проходило при сохранении традиционных верований и культов — семейно-родовых и земледельческо-скотоводческих.

Как и Северо-Западный Кавказ, Северо-Восточный делился на ряд об-ластей, которые долгое время сохраняли названия, употребимые в местных языках. Наиболее известны следующие: Авария (Аваристан) — занятое авар-цами высокогорное плато в Дагестане между долинами рек Аварское Койсу и Андийское Койсу; Галгай — предгорья Большого Кавказа за р. Сунжой, насе-ленные ингушами; Лезгистан — долина р. Самур и окружающие ее горные хребты Южного Дагестана, где живут лезгины и другие народы лезгинской языковой подгруппы; Ногайская степь — низменность между р. Терек и р. Кура, где традиционно происходили перекочевки ногайцев.

Все эти названия введены в письменный оборот в XV–ХVII вв. намного позднее понятия «Кавказ», встречавшегося уже у античных авторов (на-пример, у Эсхила, Геродота, Страбона). Понятие «Дагестан» впервые упот-ребляет историк XIV в. Мухаммед-Рафи (мулла Мухаммад Рафи). Термин «Чечня» (в иранской транскрипции «Область Сасан» или «Симсим») появляется в персидских источниках XIII в. (в частности, у Рашид ад-Дина), откуда в XVI в. оно вошло в русские документы. Но вплоть до середины XIX в. область между р. Сунжа и предгорьями Большого Кавказа чаще называлась Малой Кабар-дой. В свою очередь, Чечня делилась на Большую и Малую. Современные названия народов, краев и республик окончательно утвердились при Со-ветской власти. До середины XX в. наряду с ними бытовали другие назва-ния местностей и народов, принятые в кавказских и тюркских языках.

Первые раннесредневековые государства

▪ Для античных авторов весь Кавказ был еще далекой полусказочной страной, куда они помещали скалу, на которую Зевс приковал Прометея, златоструйную реку Фасис, племя амазонок-воительниц. Первые досто-верные сведения по истории Северо-Восточного Кавказа дают ранне-средневековые христианские и мусульманские историки и географы из Закавказья, Ирана, стран Ближнего Востока. Они описали государствен-ные объединения, существовавшие в IV–ХI вв. на территории Нагорного Дагестана. Некоторые из древних наименований сохранились в названиях местностей и селений республики. Крупнейшим государством был Серир (иначе Бет-Даду, известен с VI в.) на территории Аварии. Согласно преда-

19

РОССИЙСКИЙ КАВКАЗ

нию, его основал последний правитель сасанидского Ирана Йезигерд III (сер. VII в.), укрывшийся в горах вместе со своим золотым троном. Прави-тели Серира носили титул филан-шахов или «владетелей трона». Их столицей был город, стоящий на месте с. Хунзах.

Крупным государственным образованием на землях современных дар-гинских районов был Кайтаг (Хайдак) со столицей на месте с. Калакорейш. К XII в. из него выделились город-государство Зирихгеран (Зерехгиран), а также ряд других более мелких горных княжеств — Шандан, Филан, Зуклан, Карах на землях Центрального и Южного Дагестана. Другими государствами в Нагорном Дагестане были Гумик (или Туман, известен с VI в.) в долине р. Казикумухское Койсу со столицей на месте современного с. Кумух; Табасаран (Табарсаран) в предгорьях Южного Дагестана; Лакз в верховьях р. Самур (известны с IV–V вв.). Гумик не имел единого правителя и управлялся выборными старшина-ми. В других государствах власть принадлежала наследным монархам.

Раннесредневековые государства Нагорного Дагестана испытывали сильное влияние великих держав того времени (сасанидского Ирана и Кавказской Албании), то попадая в полную зависимость от них, то вновь освобождаясь. Первое из этих государств активно распространяло на Се-веро-Восточном Кавказе зороастризм, второе — христианство армяно-григорианского толка. В IV–VI вв. для защиты от нападений кочевников и гор-цев с севера персы построили грандиозную 40-километровую систему оборо-нительных сооружений, расширенную арабами и сельджуками в VIII–XIII вв. и получившую название Горной стены. Центром ее был Дербент — древнейший город Северо-Восточного Кавказа, уже в V–VII вв. ставший важным торговым и культурным центром региона. Город с крепостью на его месте существо-вал еще в скифский и албано-сарматский период (III в. до н. э. — V в. н. э.). Персы дали ему имя Дербент (иранск. Дарбанд, т. е. «узел ворот»). Разва-лины Горной стены сохранились до настоящего времени.

Крупными торгово-ремесленными и политическими центрами того времени были города Зирихгеран (на месте с. Кубачи), основанный персами Семендер и Варачан (Вараджан), в начале VIII в. служивший ставкой князя гуннов Алп-Илитвера. Зирихгеран в переводе с персидского означает «масте-ра кольчуг». Зирихгеранцы прославились как искусные оружейники и ювели-ры; искусство металлообработки унаследовали от них современные кубачин-цы. Семендер сначала входил в состав царства гуннов, а затем временно стал столицей Хазарского каганата. Кроме них на территории региона существова-ло еще около десятка городов — Беленджер (Баланджар), Атиль и др.

Арабские завоевания и распространение ислама

▪ VII–Х вв. прошли под знаком арабо-хазарских войн с участием горцев Северо-Восточного Кавказа. Начало мусульманского периода в истории региона положил поход 642–643 гг. Сураки ибн Амра на Дербент, пред-

20

Социально-политическая история Северного Кавказа

принятый по приказу второго «праведного халифа» Омара. Вскоре после этого другой арабский полководец, Салман ибн Рабиа, совершил поход из Закавказья против хазар и горцев Южного Дагестана. В первой половине VIII в. арабы завоевали Дербент и оттеснили хазар на север. Используя город как свой опорный пункт, они продолжали бороться с хазарами, об-ращая в ислам жителей Дагестана и облагая их данью (джизья, харадж). Вдоль Горной стены были построены «исламские центры» — крепости, на-селенные гази — бойцами за веру.

Будущий халиф Мерван, выступив в 737 г. из Сирии, разбил войска Се-рира и Гумика, глубоко проник в земли Хазарии и в 739 г. вышел к Дону, где захватил в плен 20 тыс. славян. Разбитый им хакан обязался принять ислам, но так и не выполнил своего обещания. В IХ–Х вв. Арабский хали-фат распался на ряд самостоятельных государств. Хазарский каганат ока-зался долговечнее своего противника. Он просуществовал до второй поло-вины XI в. и перестал функционировать как политическая единица после поражения от хорезмийских войск.

Эпоха арабских завоеваний и арабо-хазарских войн на Северо-Восточном Кавказе составляет важный рубеж, с которого средневековые мусульманские авторы начинали историю Кавказа. Дагестанские хроники утверждают, что население Северо-Восточного Кавказа приняло ислам при арабах. Исламизация Дагестана (а порой и Чечни) приписывается извест-ному политическому и религиозному деятелю Абу Муслиму (Абд ар-Рахман ибн Муслим). Это один из любимых народных героев мусульман Кавказа, Ирана и Средней Азии. Восстание, поднятое им в Иране в 748 г., помогло свергнуть династию Омейядов и посадить на престол Аббасидов (750–1258 гг.), прямых потомков ал-Аббаса, дяди пророка Мухаммеда. Аббаси-ды же и убили в 755 г. Абу-Муслима, увидев в нем своего соперника.

Ученые XX в. опровергли легенду об исламизации Северного Кавказа Абу-Муслимом. Известно, что он никогда не был на Кавказе. Большую часть приписанных ему походов на Дагестан на самом деле совершил его старший современник Маслама. В хрониках же имена их слились. Из пер-са Абу-Муслим превратился в араба из рода Пророка. В то же время нель-зя утверждать, что никакого Абу-Муслима на Кавказе не существовало. В средневековом Дагестане это имя носили несколько миссионеров. Один из них проповедовал в X в. в Дербенте, другой (родом из Аравии) был по-хоронен в XI в. в Хунзахе, где сохранился его мавзолей. Скорее всего, под именем Абу-Муслима скрывается обобщенный образ героя-исламизатора, возникший благодаря слиянию биографий нескольких исламских миссио-неров арабского, иранского и местного происхождения, действовавших на Северо-Восточном Кавказе в VIII–XVI вв.

В действительности исламизация края затянулась почти на тысячеле-тие. К X в. ислам утвердился только в Юждаге (вокруг Дербента). На втором этапе (конец X–XVI вв.) ислам распространяли местные миссионеры. К XIII–XIV вв. мусульманами стало большинство горцев Дагестана. Ислам

21

РОССИЙСКИЙ КАВКАЗ

утвердился на всей территории региона, вытеснив прежние религиозные верования, включая христианство и иудаизм. Предки андо-цезских наро-дов и чеченцы были обращены в ислам только в XV–XVI вв. Но только на третьем этапе (XVII — начало XIX вв.) все современные мусульманские на-роды региона постепенно отошли от домусульманских обычаев. Еще в 1-й половине XIX в. Шамиль долго боролся с противоречащими шариату пра-вовыми нормами и обычаями (адат).

Народы Северо-Западного Кавказа после распада Хазарского каганата

▪ В VII–X вв. Северный Кавказ находился в сфере владений Хазарского каганата. В течение почти трех веков Хазарский каганат был самой могу-щественной державой региона. С начала X в. возникло управлявшееся князьями из рода Рюриковичей разноплеменное Тмутараканское княже-ство, располагавшееся на территории Таманского полуострова. В XI в. сложились союзнические отношения князя Мстислава Владимировича с касогами. Тмутараканское княжество играло огромную роль в процессе укрепления русско-северокавказских контактов.

Вторжение кипчаков (половцев) и захват ими южнорусских и северо-кавказских степей во 2-й половине XI в. нанесли сильный удар по Тмутара-канскому княжеству, которое в начале XII в полностью лишается самостоя-тельности. Тюркоязычные к�