Сергей КвачГрафикаЖивописьАрхитектураДизайн

Sergey KvachGraphicsPaintingArchitectureDesign

Сергей Иванович КвачРодился 25 мая 1956 года в г. Урене Горьковской области.В 1975 году закончил художественное училище и в 1980 – Архитектурно-строительный институт в Нижнем Новгоро-де (бывшем г. Горьком).

Художник, архитектор, дизайнер, педагог высшей катего-рии. Член Союза художников России (1998). Член Между-народной ассоциации «Союз дизайнеров» (2005). Лауреат Международных конкурсов в области дизайна интерьеров «Дом из чистого дерева» (2007) и изобразительного ис-кусства «Russian Art Week» (2010). Участник региональ-ных, областных, групповых выставок, имеет ряд персо-нальных выставок как в России, так и за рубежом.

Работы находятся в Нижегородском государственном художественном музее, в Горецком Государственном историко-этнографическом музее (Могилевская область), в частных собраниях Белоруссии, Германии, Голландии, России, США, Эстонии.

Творчество художник успешно сочетает с орга ни за ци он-но-про фес сио наль ной деятельностью. Так в Белоруссии им был создан Районный Дом ремесел, а затем и Детская школа художественных ремесел, выпускники которой удачно продолжали обучение в высших и средних учеб-ных заведениях Белоруссии и России. В настоящее вре-мя он руководит авторской арт-дизайн студией, осущест-вляющей свою деятельность в области архитектурного проектирования, дизайна и других видов художественно-го творчества.

Kvach Sergey IvanovichBorn on the 25th of May, 1956 in Uren, Gorkiy region. 1975 – graduated from the art school, 1980 – from the Architects-and-Builders Institute in Nizhniy Novgorod (former Gorkiy).

An artist, an architect, a designer, a teacher of the highest category. Member of the Union of artists of Russia (1998). Member of the International association “The Union of De-signers” (2005). International competition in the field of interi-ors design “Pure Wood House” (2007) and in the field of fine arts “Russian Art Week” (2010) prize winner. A participant of local, regional, group exhibitions, he has a variety of personal exhibitions in Russia, as well as abroad.

His works are displayed in the Nizhniy Novgorod State Art Museum, in the Gorki State Historic-Ethnographic Museum (Mogilev region), in private collections of Belarus, Germany, Holland, Russia, USA, Estonia.

The artist successfully combines creativity with organization-al-professional work. So the district House of Handicrafts was founded in Belarus, and then and Children's School of the Art Crafts, which graduates successfully continued training in high and secondary educational institutions of Byelorussia and Russia. Now he supervises over the author's art-design studio which is carrying out the activity in the sphere of archi-tectural planning, design and other kinds of art creative work.

Sergey KvachСергей Квач

ГрафикаЖивописьАрхитектураДизайн

GraphicsPaintingArchitectureDesign

© Квач Сергей Иванович, 1976–2009© Квач Наталья Викторовна (текст), 2010© Воробьев Валерий Геннадьевич (перевод), 2010© Издательство «Литера» (оформление), 2010

ISBN 978-5-900915-85-2

К 32    Сергей Квач: Графика, живопись, архитектура, дизайн: Альбом. —  Нижний Новгород: Издательство «Литера», 2010. —  96 с., ил.

УДК 75.03ББК 85.143(2Рос-2Ниж)

УДК   75.03ББК   85.143(2Рос-2Ниж)  К 32

В оформлении обложки использована работа  «Ангел осени», 2008. Масло, холст. 50×70.

In the design of the cover used painting  “Angel of Autumn”, 2008. Oil, canvas. 50×70.

Сергей Квач сердечно благодарит своих друзей и финансовых партнеров по изданию альбома:

Колесникова Василия Николаевича, Фролова Александра Николаевича.

Генеалогия искусства Сергея Квача достаточно разветвле-на. В числе своих учителей он называет преподавателя по Горьковскому художественному училищу Юрия Борисо-вича Подольского и таких корифеев русской живописи, как И. Е. Репин и И. И. Шишкин, затем Л. С. Бакст и К. А. Со-мов. Видимо, оказал на него влияние и творчество К. С. Петрова-Водкина. Таким образом, в искусстве Сер-гея Квача оказались стянуты в крепкий узел весьма дале-кие друг от друга художественные тенденции. При этом Сергей Квач оказался художником самобытным. Освоение творческого наследия русских и зарубежных мастеров идет у него через выявление закономерности их искусства и, следуя им в какой-то мере, создает свое, оригинальное.

Искусство Сергея Квача отличается эмоциональной сдержанностью. Он не любит сильной динамики и раз-машистых жестов. Достаточно увидеть выполненный им фирменный знак ювелирного салона «Оникс», чтобы по-чувствовать изысканность и строгую элегантность этого графического образа. Те же качества присущи большин-ству работ художника —  и рисункам, и живописи маслом, и акварелям. Мне кажется, это связано со склонностью Сергея Квача к глубокому —  если угодно, философскому осмыслению и переживанию окружающей жизни. Это ма-стер большого таланта, и он страстно стремится постичь и претворить в своем искусстве важнейшие, в его понима-нии, проблемы человека, предмета, явления и мира в це-лом. В этом ему, наверное, сильно помогает то, что он профессиональный архитектор: во всех его работах при-сутствует крепкое конструктивное начало.

Первые серьезные работы Сергея Квача относят-ся к 1970-м годам. Уже тогда молодой художник создает живые зарисовки улицы Рождественской в Нижнем Нов-городе (в те времена улица Маяковского в городе Горь-

Сергей Квач в зеркале своего творчества

Sergey Kvach in the mirror  of his art

The genealogy of Sergey Kvach’s art is branched out enough. Among his teachers he names the teacher of Gorki art school Jury Borisovich Podolsky and such coryphaeuses of Russian painting, as I. E. Repin and I. I. Shishkin, then L. S. Bakst and K. A. Somov. Probably, K. S. Petrov-Vodkin's works have also influenced him. Thus, art tendencies rather far from each other are pulled together in strong knot in Sergey Kvach's art. At the same time Sergey Kvach has appeared to be an original artist. His development of a creative heritage of Rus-sian and foreign masters goes through revealing of law of their art and, following them in some way, creates its own, original.

Sergey Kvach's art possesses emotional restraint. He does not love strong dynamics and wide gestures. It is enough to see the jeweller salon “Onyx” logo executed by him to feel refinement and strict elegance of this graphic im-age. The same qualities are inherent in the majority of works of the artist —  in drawings, oil painting, and water colours. It seems to me, it is connected with Sergey Kvach's propensity to deep, perhaps, to philosophical judgement and experience of a surrounding life. He is the master of the big talent, and he passionately aspires to comprehend and realize the ma-jor to his mind problems of a person, an object, phenomenon and the world as a whole in his art. The fact that he is a pro-fessional architect helps him much: there is a strong con-structive beginning in all his works.

Sergey Kvach's first serious works are dated with the 1970 years. In those days the young artist creates live sketches of Rozhdestvenskaya street in Nizhni Novgorod (then called Mayakovskogo street in Gorky city). He liked to wander there long with a notebook in his hands. On the ba-sis of these sketches such drawings as “The Stroganov Man-or”, “John Precursor's Church”, “Old Nizhniy”, “Church. The 

Донин Александр Николаевич

ком). Здесь он любит подолгу бродить с блокнотом в ру-ках. На основе этих набросков возникают такие рисунки, как «Усадьба Строгановых», «Церковь Иоанна Предтечи», «Старый Нижний», «Церковь. Ивановский съезд». Будучи студентом-дипломником строительного института, Сер-гей создает проект реконструкции Рождественской ули-цы (к сожалению, данный проект не сохранился). Такую странную, на первый взгляд, локальность можно объяс-нить тем, что художник бесконечно привязался к совер-шенно особому пейзажу этой части города, где, благода-ря бурной застройке XIX века, сложился своеобразный и не слишком организованный конгломерат дворянских усадеб и больших доходных домов, в который вкраплены особняки, церкви и магазины.

Образ Нижнего Новгорода —  своего рода «стано-вая жила» в творчестве Сергея Квача. Он родился в Уре-не, провел детство на станциях Горьковской железной дороги (отец Сергея был железнодорожником) и только с 1963 года живет в Горьком. Это его малая родина. Сер-гей прекрасно знает не только сам Нижний Новгород, но и малые города и села Нижегородской области —  прежде всего Большое Болдино и Арзамас. Связанные с ними мотивы стали главной темой серий «Нижегородский аль-бом» и «Болдино».

Помимо специфически городской тематики, Квач по-стоянно обращается к сельскому пейзажу и натюрмор-ту. Сопоставляя достоинства его станковых работ, можно без колебаний отдать предпочтение пейзажам. Имен-но в этом жанре ярче всего проявляется его богатый опыт наблюдения натуры и многолетнего упорного тру-да в разных живописных техниках. Что касается моти-вов его пейзажей, то у Сергея нет работ, где были бы за-печатлены Неаполитанский залив, Гавайские острова или берега Луары. Но при всех колебаниях, естественных для ищущего художника, в творчестве Сергея Квача можно увидеть его главный «ход». Это развитие не слишком ак-центируемого, но явственного, глубокого лирического на-чала. Именно в этом сила Квача-пейзажиста. И у челове-ка, выросшего в средней России, щемит в душе при виде таких его пейзажей, как «Ветлы», «Дорога», «На закате», «Сумерки», «Заброшенный хутор», «Тишина». Этими ра-ботами Сергей Квач вносит свой вклад в создание лири-ческого образа родины.

В последние годы Сергей Квач совершил несколько поездок за рубеж. Его впечатления отображены, в част-ности, в образах Венеции и «витражах», посвященных ряду европейских городов. На самом деле это, конеч-но, не витражи, а архитектурные «кадры», вставленные в обрамление, напоминающее по форме фрагменты сте-кол на черном фоне. Названа эта серия «Витражи вос-

Ivanov Descent” appeared. Being the graduate student of the Engineering Construction Institute, Sergey created the Ro-zhdestvenskaya street reconstruction project (unfortunately, the mentioned project has not remained). At first sight, it is possible to explain such a strange locality by the artist’s in-finite attraction by absolutely special landscape of this part of a city where, thanks to rough building of a XIX-th century, there was an original and not too organised conglomerate of noble family manors and big profitable houses in which pri-vate residences, churches and shops were interspersed.

Nizhniy Novgorod image is a kind of «main vein» in Sergey Kvach's works. He was born in Uren, has spent the childhood at Gorki railway stations (Sergey's father was a railwayman) and only since 1963 lived in Gorky. It is his small motherland. Sergey perfectly knows not only Nizhniy Novgorod, but also small towns and villages of the Nizhniy Novgorod region —  first of all Big Boldino and Arzamas. The motives connected with them became the main theme of se-ries “The Nizhniy Novgorod album” and “Boldino”.

Besides specific city subjects, Kvach constantly ad-dresses to a rural landscape and a still-life. Compar-ing advantages of its easel works, it is possible to prefer landscapes without hesitation. His wide experience of su-pervision of nature and long-term persistent work in differ-ent picturesque technics is most brightly shown in this gen-re. As to the motives of his landscapes, Sergey does not have works, where the Naples bay, the Hawaiian Islands or the coast of Loire would be embodied. But at all fluctu-ations natural to a searching artist, it is possible to see his main “course” in Sergey Kvach's works. This is a develop-ment of not too accented, but clear, deep lyric beginning. It is the force of Kvach as a landscapist. And any person, who has grown in the middle Russia, looses his breath at the sight of its such landscapes, as “The Willows”, “The Road”, “At a Sunset”, “Twilight”, “The Deserted Farm”, “Silence”. These works Sergey Kvach brings the contribution to crea-tion of a lyrical image of the motherland.

Sergey Kvach has made some trips abroad in the last years. His impressions are displayed, in particular, in im-ages of Venice and “the stained-glass windows” devoted to a number of European cities. Actually these are, of course, not stained-glass windows, but architectural “shots” insert-ed into a frame, reminding fragments of glasses on a black background by the form. This series is named “Stained-glass windows of memoirs” and, except “The Golden Prague”, “Tallinn”, there are also Russian cities “Rostov the Great”, “St.-Petersburg”.

The landscapes included into the series “Seasons” are issued in the same not ordinary way. Especially strong im-pression is made by “White nights” and “Autumn”.

4

поминаний» и, кроме «Златой Праги», «Таллинна», сюда входят и российские города «Ростов Великий», «Санкт-Петербург».

Столь же неординарно оформлены пейзажи, входя-щие в серию «Времена года». Здесь особенно сильное впечатление производят «Белые ночи» и «Осень».

Отличительной чертой некоторых пейзажей Сергея Квача является их интенсивная свето-цветовая насыщен-ность; иные работы в этом отношении более сдержанны. Но каждый раз художник стремится достичь внутренней колористической гармонии: посмотрите, например, цикл «Этюды». Иногда художник, не нарушая ее, все же отда-ет предпочтение свету: тогда рождаются удивительные по своей светоносности работы —  такие, как «Невский вече-ром» и «Нева», «Гроза идет» и «Оттепель».

Душевным и чистым голосом перекликаются с пейза-жами Сергея Квача его натюрморты. Существует мнение, что лучшая похвала художнику —  это если о его работах можно сказать: так мастерски сделано, что мастерства не видно. Если так, то этому требованию удовлетворяют многие работы Квача, и среди них «Черешня», «Белый на-тюрморт», «Натюрморт с виноградом». Они не только эф-фектны. При взгляде на них вспоминаются малые гол-ландцы XVII века и почему-то Сезанн, хотя они никак не похожи ни на то, ни на другое.

Свое место занимает в творчестве Сергея Квача и об-наженная натура. Это, в частности, два триптиха: «Де-ревенский» и «Феи». При всем сюжетном различии они близки друг другу: в них есть нечто от миража, видения. Заметно стилизованные, образы этих юных красавиц от-личаются трогательной беззащитностью и вместе с тем утонченной элегантностью, которую в жизни встретишь не часто. Они находятся где-то на грани между телесным и бесплотным, но удивительно, однако, то, что феи —  соз-дания фантастические —  выглядят чуть более реальными, нежели девушки из плоти, сидящие у окна или перед зер-калом в деревенской избе.

Специфической областью рисунка Сергея Квача явля-ются многочисленные портреты. Умение передать сход-ство —  это особый дар, не каждый художник им обла-дает. Среди портретов, выполненных Сергеем, должен быть особо отмечен рисунок «Внимательный собесед-ник», где во всем —  в чертах интеллигентного лица, со-средоточенном взгляде все замечающих зорких глаз, —  чувствуется собранность художника, идущего сквозь все препятствия и трудности к ясно осознаваемой цели: как можно выразительнее передать не только индивидуаль-ные особенности внешнего облика, но и характер незау-рядного человека. На другом полюсе —  рисунок «Рыжая»: это легкий гротеск. Однако и сквозь него —  так же, как 

The distinctive feature of some Sergey Kvach’s land-scapes is their intensive light-and-colour saturation; other works are more reserved in this respect. But the artist each time aspires to reach the internal coloristic harmony: have a look, for example, at the series “Etudes”. Sometimes the artist, without breaking the harmony, nevertheless prefers light: then surprisingly full of light works are born —  such as “Nevskiy in the evening” and “Neva”, “Thunder-Storm comes” and “Thaw”.

Sincere and clear voice of Sergey Kvach’s still-lifes has something in common with his landscapes. There is an opin-ion that the best praise to the artist is when his works are talked about: it is so masterfully made that skill it is not visi-ble. If so, many Kvach’s works satisfy this requirement, and among them are “Sweet Cherry”, “The White Still-Life”, “The Still-Life with Grapes”. They are not only effective. When one looks at them, small Dutches of the XVII-th century and for some reason Cezanne are recollected, though they are not similar in any way neither with that, nor with the other.

The naked body occupies its own place in Sergey Kvach's works. In particular, these are two triptyches: “Ru-ral” and “The Fairies”. With all subject difference they are close to each other: there is something from a mirage, vi-sion in them. Considerably stylised, images of these young beauties are notable for touching defencelessness and at the same time the refined elegance, which you will meet not of-ten in life. They are somewhere on the verge between corpo-ral and aeriform, but it is surprising, however, that the fair-ies —  fantastic creatures —  look a bit more real, than girls from a flesh, sitting at a window or before a mirror in a ru-ral log hut.

Specific area of Sergey Kvach’s drawings is numer-ous portraits. Ability to transfer similarity is the special gift, not each artist possesses it. Among the portraits executed by Sergey, the drawing “The Attentive Interlocutor” should be especially noted. There in everything —  in lines of the in-telligent person, in the concentrated sight of all noticing sharp-sighted eyes, —  is felt concentration of the artist going through all obstacles and difficulties to clearly realised pur-pose: to transfer more expressively not only specific features of external shape, but also character of an uncommon per-son. On the other pole is the drawing “The Red-Haired”: it is an easy grotesque. However, in it —  the same as in “The At-tentive Interlocutor”, one can recognize homo cognoscens —  a person comprehending.

Sergey Kvach's originality as an artist is shown not only in the features of his vision of an object, but often in his technics —  graphic or picturesque. However, the tech-nics does not exist without vision. It happens so that at some stage development of the master becomes impossi-

5

и во «Внимательном собеседнике», проглядывает homo cognoscens —  человек постигающий.

Оригинальность Сергея Квача как художника прояв-ляется не только в особенностях его видения объекта, но нередко и в его технике —  графической или живописной. Впрочем, техники без видения не существует. Бывает так, что на каком-то этапе развитие мастера оказывается не-возможным без важных для него технических опытов и проб. Хотя не очень многие мастера используют сме-шанную технику, Сергей любит экспериментировать: со-четает акварель с пастелью, пастель с перовым рисунком тушью. Эти материалы оттеняют и усиливают друг друга; получается выразительно. С одной стороны, оказывается подчеркнутым главное, с другой —  выходит неординарно и интересно в визуальном смысле. Именно так созданы «Золотой рассвет» (бумага, акварель, пастель), «Арза-мас» (бумага, перо, тушь, пастель), «Сартаково» (бумага, акварель, пастель).

Еще один и, кстати, весьма важный и показатель-ный опыт Сергея Квача —  это попытка объединить в рам-ках одного произведения такие вроде бы несоедини-мые качества, как пространственность и декоративность. В настоящем альбоме представлено четыре таких живо-писных работы: «Ангел осени», «Я из лесу вышел», «Воз-душный змей» и «Осенняя рыбалка». Использование в них больших цветовых плоскостей не мешает простран-ственному впечатлению, не уничтожает глубину. Особен-но удачными кажутся мне в этом отношении «Осенняя рыбалка» и «Воздушный змей». Да и «Лунная дорожка. Китеж» —  это картина, в которой поставлена и решена та же проблема.

Миновать тему невидимого града Китежа для худож-ника, живущего в Нижнем Новгороде и глубоко чувству-ющего историю, вряд ли возможно. Правда, это не толь-ко историческая тема, но и религиозная. Я думаю, Сергей хорошо знает дореволюционный очерк М. М. Пришви-на «У стен града невидимого» (другое название —  «Свет-лое озеро») —  лучшее, что написано об озере Светлояр. Это озеро открывается путнику среди семеновских лесов, и на дне его, согласно легенде, Китеж и погребен. Мы ни-когда не говорили с Сергеем о религии. Но эта тема —  одна из ведущих в его творчестве. Ей посвящены его многие архитектурные пейзажи, в которых переработа-ны впечатления от православных храмов: серия «Нижего-родский альбом», «Макарий» (имеется в виду Макарьев-ский монастырь на Волге, напротив Лыскова), триптих «Вехи истории». Конечно, во всех этих произведениях ре-лигиозная тема —  так же, как и в «Китеже», неотделима от исторической; в других работах они сплавлены с те-мой нравственно-философской. Таковы картины «Анге-

ble without technical experiences and tests important for him. Though not so many masters use the mixed technics, Sergey likes to experiment: combines water colour with pas-tel, pastel with pen ink drawing. These materials shade and strengthen each other; it turns out expressively. On the one hand, there is a main thing underlined, on the other hand —  it is not ordinary and interesting in visual sense. “The Gold-en Dawn” (paper, water colour, pastel), “Arzamas” (paper, pen, ink, pastel), “Sartakovo” (paper, water colour pastel) are created in this way.

One more and, by the way, rather important Sergey Kvach's model experiment is an attempt to unite within the limits of one product such unjoinable qualities, as spatiali-ty and decorative effect. In the present album four such pic-torial works are presented: “Angels of Autumn”, “I Came Out of Wood”, “Kite” and “Autumn Fishing”. Using big col-our planes in them does not stir spatial impression, does not destroy depth. “Autumn Fishing” and “Kite” seem es-pecially successful to me in this respect. “The Lunar Path. Kitezh” is also the picture in which the same problem is put and solved.

To pass a theme of invisible town of Kitezh for the art-ist living in Nizhniy Novgorod and deeply feeling history, is hardly possible. However, it is not only a historical theme, but also religious. I think, Sergey knows well M. M. Prish-vin's pre-revolutionary sketch “At the Walls of Invisible Town” (the other name is “Clean Lake”) —  the best what was written about the lake Svetloyar. This lake opens itself to a traveller among Semenov woods, and at the bottom of it, according to the legend, Kitezh is buried. We never spoke about religion with Sergey. But this theme is one of leaders in his works. Many of his architectural landscapes in which impressions of orthodox temples are processed are devot-ed it: the series “Nizhniy Novgorod Album”, “Makariy” (it means the Makarievskiy monastery on the Volga river, op-posite to Lyskovo town), a triptych of “History Marks”. Cer-tainly, the religious theme in all these works —  the same as and in “Kitezh”, is inseparable from the historical; in oth-er works they are alloyed with a moral-philosophical theme. Such are the pictures “Angels Blow”, “Apostle Peter”, “To a New Life”, the triptych “Images”.

The thematic triad “the God —  the person —  the nature” was one of the main in art since Renaissance. In the Sovi-et period the one who addressed to it, became the dissident, and risked much: work, freedom, and even life. But today it is popular among artists. However, are many of them re-ally religious? After all, without having a deep internal feel-ing, nothing convincing can turn out. But Sergey Kvach is a sincere artist. Quietly and thoughtfully he speaks with us about tragedy of the Human Son (“Golgotha”) and the per-

6

лы трубят», «Апостол Петр», «К новой жизни», триптих «Образы».

Тематическая триада «Бог —  человек —  природа» была одной из главных в искусстве начиная с эпохи Воз-рождения. В советское время тот, кто обращался к ней, становился диссидентом, и рисковал многим: работой, свободой, а то и жизнью. Зато сегодня она у художников в моде. Однако многие ли из них искренни в своей рели-гиозности? Ведь без глубокого внутреннего чувства ниче-го убедительного не получится. Но Сергей Квач —  худож-ник искренний. Негромко и вдумчиво он говорит с нами о трагедии Сына Человеческого («Голгофа») и самого че-ловека («Апостол Петр», «Цена и мера», «Нести свой крест»).

До сих пор мы рассматривали, в основном, чисто ху-дожественные качества работ Сергея Квача. Но у многих из них есть и другая сторона. Как всякий человек, любя-щий свою страну и старающийся быть честным в своем искусстве, Сергей Квач хочет сделать что-то для того, что-бы жизнь хотя бы не становилась хуже. Однако он не по-литик и не государственный деятель. Все, что он может сделать —  это попытаться пробудить в людях нравствен-ное чувство. Именно этой проблеме посвящены послед-ние из названных работ («Апостол Петр», «Цена и мера», «Нести свой крест») и некоторые другие.

В связи с этим хочется еще раз обратить внимание на картину «Ангелы трубят». Апокалиптическая тема труб-ного гласа приобретает здесь значение культурного им-ператива —  властного призыва сделать все, что может человек, для сохранения, а может быть, и возрождения гуманистического наследия нашей культуры. Думается, в этом заключено для художника столь важное значение, что отголоски «трубного» зова слышатся иной раз даже в его натюрмортах: «Ноктюрн», «Кисти».

Теме человеческой судьбы и проблеме нравствен-ного выбора посвящены картины «Цена и мера» и «Не-сти свой крест». В первой из них автор размышляет о та-ких психолого-поведенческих стереотипах, как отречение одного человека от другого в надежде спасти его (апостол Петр), самоустранение от решения проблемы (Понтий Пи-лат) и, наконец, предательство (Иуда). Персонажи охарак-теризованы через контрастную, экспрессивную пласти-ку фигур.

Вторая картина занимает особое место в творче-стве Сергея Квача. В ней раскрывается проблема «чело-век и судьба». Люди по-разному творят свою жизнь и по-разному относятся к ней: кто-то не выдержал тяжести, согнулся или сломался, кто-то просто не захотел нести свой крест, сбросил его —  и вот с облегчением, посмеи-ваясь, смотрит на других, а кто-то несет его, превозмо-

son (“Apostle Peter”, “The Price and the Measure”, “Bearing the Cross”).

Till now we considered, basically, pure art qualities of Sergey Kvach’s works. But many of them have also oth-er sides. As any person loving the country and trying to be fair in the art, Sergey Kvach wishes to make something that won’t at least spoil life. However he is not a politician and not a statesman. Everything that he can make is to try to wake up a moral sense in people. The last of the mentioned works (“Apostle Peter”, “The Price and the Measure”, “Bearing the Cross”) and some other are dedicated to this problem.

In this connection it would be better to pay attention to the picture «Angels blow» once again. The apocalyptic theme of a trumpet voice gets value of a cultural imperative here —  an imperious appeal to make everything that a person can, for preservation or maybe also for revival of our cultural hu-manistic heritage. To my mind, such a great value for the art-ist is concluded in it, that echoes of “trumpet” call are heard sometimes even in his still-lifes: “Nocturne”, “Brushes”.

Pictures “The Price and the Measure” and “Bearing the Cross” are dedicted to the theme of human destiny and to the problem of a moral choice. In the first of them the author thinks of such psicho-behavioural stereotypes as renuncia-tion of one person from another in hope to rescue him (apos-tle Peter), self-elimination from the problem solving (Ponty Pilat) and, at last, treachery (Judas). The characters are de-scribed through a contrast, expressional plasticity of figures.

The second picture takes a special place among Sergey Kvach's works. The problem “the person and destiny” re-veals in it. People differently create their lives and different-ly concern them: someone has not sustained weight, was bent or has been broken, someone simply has not wanted to bear the cross, has dumped it is and now relaxed, laughing, looks at others, while someone bears it, overcoming itself. The Christ appears here as a stoic, living on the principle: do what should be done, and let others say what they want.

At first the picture “Bearing the Cross” has been made much less conditionally: figures looked more “alive”, have been treated in traditions of Russian academism of the mid-dle XIX-th century. The author felt that it reduced semantics of a picture, gave it household character. Refusal from “life resemblance”, art generalisation of figurative system was necessary. In the course of work the master showed the in-creasing purely picturesque requirements which would bal-ance the form with philosophically saturated contents. In-ternal necessity has dictated to the artist a uniform measure of convention for all components of the picture: the charac-ters are shown through a mosaic shining haze which does not mask the image, but gives it the generalised, universal character.

7

гая себя. Христос предстает здесь как стоик, живущий по принципу: делай, что должно, и пусть другие говорят, что хотят.

Поначалу картина «Нести свой крест» была решена гораздо менее условно: фигуры выглядели более «жиз-неподобно», были трактованы в традициях русского ака-демизма середины XIX века. И автор почувствовал, что это снижает семантику картины, придает ей бытовой ха-рактер. Нужен был отказ от «жизнеподобия», художе-ственное обобщение образной системы. В процессе рабо-ты мастер предъявлял к полотну все большие и большие требования чисто живописного значения, которые урав-няли бы форму с философски насыщенным содержани-ем. И внутренняя необходимость продиктовала художнику единую меру условности для всех компонентов картины: персонажи явлены сквозь мозаичное светящееся марево, которое не маскирует образ, а придает ему обобщенный, вселенский характер.

Сегодня Сергей Квач находится в расцвете творческих сил. Думается, что он еще долго будет радовать нас свои-ми произведениями —  живописными, графическими и ди-зайнерскими  работами, а также архитектурными проек-тами, сделает немало образных и технических находок. Пожелаем ему в этом удачи, а лучше успеха.

Донин Александр Николаевич доктор искусствоведения, профессор

Nowadays Sergey Kvach is in the prime of his life. One should think that he will please us with his works for a long time —  with picturesque, graphic and design works, and also archi-tectural projects, he will make many figurative and technical finds. Let us wish him good luck, but better success.

Donin Alexander NikolaevichThe doctor of study of art, professor

8

Квач Сергей Иванович художник широкого видового, жан-рового и технологического диапазона. Станковая живо-пись и графика, монументальная роспись, архитектурное проектирование, дизайн интерьера и графический дизайн, ранее увлечение искусством фотографии, в последнее время литературная проба пера в небольших миниатюр-ных зарисовках —  основные направления его творческой деятельности. Сюжетно-тематическая картина, портрет, пейзаж, натюрморт, жанр «ню» составляют круг интере-сов художника, позволяющий ему реализовать свои впе-чатления и размышления от окружающего мира и мира искусства, выразить эти впечатления в специфической художественно-образной форме того или иного живо-писного или графического произведения. Натурные за-рисовки и этюды, работы в реалистической, импрес-сионистической или декоративной манере, обращение к кубистической стилистике или к знаково-символической форме —  арсенал средств, которые выбирает худож-ник в зависимости от той или иной поставленной твор-ческой цели. Карандаш, уголь и пастель, тушь, смешан-ная техника акварель-пастель и такое редкое сочетание как тушь-пастель, многослойная акварель и техника пись-ма по влажной бумаге, техника маслом с гладкой мане-рой, корпусное и пастозное письмо, энкаустика —  мате-риалы и технические приемы, используются автором при решении тех или иных пластических задач и мобилизу-ются им по мере работы над выразительностью того или иного образа.

Портрет как жанр привлекает художника возможно-стью познания людей. Для графической портретной се-рии «Характеры» (2008) художник неслучайно выбирает камерную форму «подгрудного» и «оплечного» портре-та, что позволяет максимально приблизить лицо челове-

Kvach Sergey Ivanovich is an artist of a wide specific, genre and technological spectre. Easel painting and drawing, mon-umental list, architectural designing, interior and graphic de-sign, earlier hobby for photo art, recent literary attempt at writing in small tiny sketches are the basic directions of his creative activity. A plot-thematic picture, a portrait, a land-scape, a still-life, a genre “nu” make up the sphere of inter-est of the artist, allowing him to realise the impressions and reflexions from the world around and the world of art, to ex-press these impressions in specific art-shaped form of this or that picturesque or graphic work. Natural sketches and etudes, works in a realistic, impressionist or decorative man-ner, the reference to cubic stylistics or to sign-symbolical form are the arsenal of means which are chosen by the artist depending on this or that creative aim. A pencil, coal and pas-tel, ink, mixed technics of water colour and pastel and such a rare combinations as ink and pastel, a multilayered wa-ter colour and damp paper painting technics, smooth man-ner oil, case and pastose painting, encaustic are the materials and techniques, used by the author at the decision of these or those plastic tasks and mobilised by him in the process of work on expressiveness of this or that image.

The portrait as a genre attracts the artist with possibility of knowledge of people. For the graphic portrait series “Char-acters” (2008) the artist not casually chooses the chamber form of an “under-chest” and “up-to-shoulder” portrait, that allows to approach as much as possible a face of a person, as though to glance into his soul. Achieving external similarity by graphic means, the artist aspires to transfer, first of all, in-wardness of an original, his special spirit, absorption in him-self as in the drawing “Petrovich”, intense thought process as in “Meditation”, dispassionateness in “The Monk”, the guard-ed distrustfulness of the former front-line soldier or cheer-

Грани творчества Sides of Creativity

Артюхина Наталья Викторовна

9

ка, как бы заглянуть ему в душу. Добиваясь графически-ми средствами внешнего сходства, художник стремиться передать, прежде всего, внутреннее состояние портрети-руемого, его особый настрой, погруженность в себя как в рисунке «Петрович», напряженный мыслительный про-цесс как в «Раздумье», отстраненность в «Монахе», на-стороженную недоверчивость бывшего фронтовика или веселый легкий нрав как в зарисовке «Рыжая». Выбирая то трехчетвертной поворот, то компоновку в фас, мягкий свето-теневой рисунок с классической растушевкой («дед Иван») или динамичный напряженный штрих, то, остав-ляя фон нейтральным, то, конкретизируя обстановку, ав-тор, графическими средствами ведя диалог с натурой, стремиться понять изображаемого человека, подчеркнуть уникальность каждой личности, будь то профессор или деревенский плотник, случайно обратившая веселым сме-хом на себя внимание девчушка или долго наблюдаемый художником сосед. Портретная галерея, созданная Сер-геем, разнообразна, вместе с тем она представляет собой некую образную художественную целостность, отличи-тельную особенность которой составляет особое уважи-тельное отношение художника к людям и его стремление как можно бережнее передать их портретные черты.

Таким же трепетным эмоциональным отношением про-низаны и графические листы с городскими мотивами. В ранних работах, выполненных тушью, прослеживается два основных направления трактовки образа города. Пер-вое это передача пространственного и светового эффек-та от восприятия того или иного вида. Это и родной го-род после грозы, купающейся в радужном свете и как бы еще наполненный эхом громовых раскатов. Это и вол-нующе торжественный свет петербургских фонарей на фоне звездного неба. Второе направление ретроспек-тивное с классической пластикой перового рисунка, вос-кресающей исторический облик города пушкинских вре-мен. В более позднее время, изучив архивный и музейный исторический материал, сделав множество натурных за-рисовок, художник обратится к серии «Нижегородский альбом», в которой документальность видового факта бу-дет сочетаться с художественной недосказанностью об-раза. Нижний Новгород, Павлово, Арзамас и другие ме-ста нижегородской земли воспроизведены художником в виде небольших пастельных с обрисовкой тушью зари-совках, воспроизводящих не только архитектурный облик города, но и его особую пространственную атмосферу, его ландшафтную специфику. Если в исторических зари-совках наблюдается некоторая отстраненность автора, как бы сквозь века, взирающего на тот или иной городской вид, то в передачи современного облика памятников архи-

ful easy customs as in the sketch “The Red-Haired”. Choosing three-quarters turn or configuration en face, soft light-shad-ow drawing with classical shading (“The Old Man Ivan”) or a dynamic intense stroke, or, leaving a background neu-tral, or, concretising conditions, the author, carrying on a di-alogue with nature by graphic means, tries to understand the represented person, to underline uniqueness of each per-son, whether it is a professor or a rural carpenter, a little girl casually attracted attention on herself by cheerful laughter or a neighbour long observed by the artist. The portrait gal-lery created by Sergey, is various, at the same time it repre-sents the certain figurative art integrity, the distinctive feature of which is made by special respective attitude of the artist to people and his aspiration to transfer their portrait lines as careful as possible.

Graphic sheets with city motives are also penetrated with the same quivering emotional attitude. In the early works ex-ecuted by ink, the two basic directions of treatment of an im-age of a city are traced. The first is a transfer of spatial and light effect from perception of this or that kind. This can be a native city after a thunder-storm bathing in iridescent light and as though still filled with echo of thunder peals. This can also be an excitingly solemn light of St.-Petersburg lanterns against the star sky. The second direction is retrospective with a classical plasticity of a pen drawing, reviving histori-cal shape of a city of Pushkin times. More later, having stud-ied an archival and museum historical material, having made a set of natural sketches, the artist addresses to a series “The Nizhniy Novgorod Album” in which documentation of the spe-cific fact will be combined with an art innuendo of an im-age. Nizhniy Novgorod, Pavlovo, Arzamas and other places of the Nizhniy Novgorod region are reproduced by the artist in the form of small pastel with ink conture sketches repro-ducing not only architectural shape of a city, but also its spe-cial spatial atmosphere, its landscape specificity. If in histori-cal sketches some dispassionateness of the author is felt, as though he is looking through the centuries at this or that city view, in transfers of modern shape of monuments of archi-tecture the artist tries to transfer features of each season, col-our-and-light conditions of a day, moods of weather, that is to bring that poetic sensual aspect into a landscape, which al-lows to apply the term “a lyrical landscape” to a work. Such are winter views of Nizhniy Novgorod, summer sketches of the rural churchlets, executed in the mixed water colour-pas-tel technics “Makariy”, the series “Stained-glass windows of memoirs”.

“Stained-glass windows of memoirs” represent a series of the pastel sheets executed on the basis of reconsideration of natural impressions, fluent sketches and photographic ma-terials after stay in cities of Russia, near and far abroad. Fea-

10

тектуры художник стремиться передать особенности каж-дого времени года, цветосветового состояния суток, на-строения погоды, то есть внести в пейзаж тот поэтический чувственный аспект, который позволяет приметить к про-изведению термин «лирический пейзаж». Таковы зим-ние виды Нижнего Новгорода, летние зарисовки сельских церквушек, выполненный в смешанной технике акварель-пастель «Макарий», серия «Витражи воспоминаний».

«Витражи воспоминаний» представляет собой серию пастельных листов, исполненных на основе переосмысле-ния натурных впечатлений, беглых зарисовок и фотома-териалов после пребывания в городах России, ближнего и дальнего зарубежья. Особенности человеческой памяти запечатлевать какие-либо особенные мотивы, выхваты-вать отдельные поразившие детали, компоновать в еди-ное целое отдельные моменты, сочетать разновременное заставили художника искать прием, который бы позволил передать эти ощущения на бумаге. Покадровая компози-ция фотомонтажа, дающая ассоциацию с окном, через ко-торое наблюдается тот или иной вид, или напоминающий отражение в окне, позволили художнику создать тот мо-мент иллюзии, некой нечеткости, которые возникают при воспоминании. Сам характер абриса кадров дополняет об-щую пластическую стилистику графических листов («Ро-стов Великий»), подчеркивая то горизонтальность плав-ных линий ландшафта, то вертикализм, устремленных в небо шпилей и башен («Злата Прага»).

Лирико-эпическим настроением пронизаны болдин-ские пейзажи, выполненные пастелью после неодно-кратного посещения Сергеем пушкинских мест. Также как и в «Витражах воспоминаний» в них есть некая не-досказанность и ассоциативность, а величавость про-сторов сочетается со щемящим чувством соприкоснове-ния с прошлым, где грустит в задумчивости осеннее поле, прощаясь с улетающими стаями птиц, и приветливо ма-шет своими крыльями придорожная мельница-ветряк, приветствуя путников.

Созвучны настроению русской поэзии и акварель-ные пейзажи серии «Просторы». Здесь важным для ху-дожника представляется верность светового состояния в природе, общий атмосферный настрой, передача про-странственных коллизий, выраженных в совокупности чередования планов, в соотношении небе и земли, во-дной глади и берега, уходящей за горизонт дороги и че-редующихся с купами деревьев столбами линии электро-передач, соотношением общего и характерных деталей, придающих природному мотиву достоверность и убеди-тельность. Колористические построения пейзажных ак-варелей отличаются богатой нюансировкой цвета, валер-ностью красочных переходов и светоносностью белого 

tures of human memory to embody any special motive, to snatch out the separate amazing details, to pack in a single whole the separate moments, to combine occurring at differ-ent times have forced the artist to search for a method allow-ing to transfer these sensations onto paper. The time-lapse composition of a photomontage giving association with a win-dow through which this or that view is observed, or resem-bling a reflexion in a window, let the artist to create that mo-ment of illusion, a certain illegibility which arise at memoirs. The conture character itself supplements the general plastic stylistics of graphic sheets (“Rostov the Great”), underlining simetimes horizontal position of smooth lines of a landscape, sometimes verticalism of the spikes and towers directed into the sky (“The Golden Prague”).

Boldino landscapes are penetrated by lyric-and-epic mood executed by a pastel after numerous visiting of Push-kin places by Sergey. As well as in “Stained-glass windows of memoirs” there is also a certain innuendo and associativ-ity in them, and the stateliness of open spaces is combined with pressing feeling of contact with the past where an au-tumn field longs in thoughtfulness, saying goodbye to depart-ing flights of birds, and the wings of the roadside wind-mill affably waves, welcoming travellers.

Water colour landscapes of the series “Open spaces” are also conformable to mood of Russian poetry. For the artist here fidelity of a light condition in the nature is important, the general atmospheric spirit, transfer of the spatial collisions expressed in aggregate of alternation of plans, in the ratio of the sky and the ground, a water smooth surface and a coast, a road leaving for horizon and electric main columns alter-nating with tree congestions, a parity of general and charac-teristic details giving reliability and persuasiveness to natural motive. Coloristic constructions of water colour landscapes possess rich nuances of colours, value of colourful transitions and lightness of a blank paper sheet. “Birds depart”, “Thaw”, “The Thunder-Storm comes” and many other Sergey Kvach’s water colours force to recollect Russian poetry lines in which thin supervision of authors over not striking beauty of our nature are embodied. A realistic manner in a combination with impressionist receptions and use of the water colour on a damp paper painting technics is the best approach for crea-tion of a poetic image of natural motives where after morning there is a day, day passes to evening and is replaced by night, after spring there is a summer, and after autumn the winter hastens. Everything is embodied by the artist in turn in these gentle, or those contrast paints of water colour landscapes.

The reference to a “nu” genre and to a still-life became an original experimental laboratory for the artist. In one case the naked model is transferred by the artist in the form of natu-ral fluent sketches from a rural series, in another she is a fan-

11

листа бумаги. «Птицы улетают», «Оттепель», «Гроза идет» и многие другие акварели Сергея Квача заставляют вспомнить строки из русской поэзии, в которых запечат-лены тонкие наблюдения авторов над неброскими красо-тами нашей природы. Реалистическая манера в сочетании с импрессионистическими приемами и использование техники письма акварелью по влажной бумаге как нельзя лучше подходят для создания поэтического образа при-родных мотивов, где за утром идет день, день переходит в вечер и сменяется ночью, за весной идет лето, а за осе-нью спешит зима все своим чередом запечатлевается ху-дожником в то нежных, то контрастных красках акварель-ных пейзажей.

Своеобразной экспериментальной лабораторией ста-ло для художника обращение к жанру «ню» и к натюр-морту. В одном случае обнаженная модель передана ху-дожником как натурные беглые зарисовки из деревенской серии, в другом это сказочные эфемерные феи, тракто-ванные как природные стихии, в третьем варианте об-наженная модель служит поводом для геометризации формы на основе декоративной интерпретации объемов и плоскостей.

Декоративная основа особенно четко прослеживает-ся в решении натюрмортов, построенных часто на прие-ме наезжающей фотокамеры, позволяющего укрупнить предметы и цветом подчеркнуть пластическую фор-му изображаемых объектов. Цветы, вазы, зеркала и дру-гие вещи, представленные в декоративных натюрмор-тах, изображены художником с разной мерой стилизации и обобщения, так как в каждом случае автор стремить-ся передать характерную для объекта форму, факту-ру, цвет и линейную ритмику. В натюрмортах «Утренний чай», «Пасхальный час. Полдень» и «Бессонница» натюр-мортный план предметов сочетается с условным декора-тивном пейзажным фоном, способствующим усилению ассоциативного ряда, связанного с определенным време-нем суток. Само построение этих натюрмортов заставляет вспомнить произведения К. Петрова-Водкина и других ма-стеров начала XX века, вместе с тем в их стилистике есть черты присущие манере автора, не боящегося для уси-ления образной выразительности сочетать в своем твор-честве станковые приемы с архитектурной проектной графикой.

Интересные пластические решения находит худож-ник в серии «Ангелы детства» и в серии листов, выпол-ненных по евангельским мотивам, в которых цветовые линейно-плоскостные ритмы создают своеобразную кан-ву пастельного рисунка, мажорную в фигурках ангелов и напряженно-драматичную в триптихи «Образы», осо-бенно трагически звучащих в пастели «Голгофа».

tastic ephemeral fairy treated as the elements, in the third var-iant the naked model is the cause for geometrization of the form on the basis of decorative interpretation of volumes and planes.

The decorative basis is especially accurately traced in the decision of the still-lifes constructed often on the run-ning camera style, allowing to integrate represented objects and to underline their plastic form by colours. Flowers, vas-es, mirrors and other objects presented in decorative still-lifes are represented by the artist with a different measure of styl-isation and generalisation as in each case the author aspires to transfer the characteristic form for an object, the essense, colour and linear rhythmics. The still-life plan of objects is combined with conditional decorative landscape background promoting strengthening of an associative array, connect-ed with a certain time of a day in the still-lifes “The Morn-ing Tea”, “Easter Hour. Midday” and “Sleeplessness”. The construction of these still-lifes forces to recollect works of K. Petrov-Vodkin and other masters of the beginning of XX-th century, at the same time in their stylistics there are lines in-herent in a manner of the author who is not afraid to combine easel technics with an architectural design drawing for figura-tive expressiveness strengthening in his works.

Interesting plastic decisions are found by the artist in the series “Angels of the Childhood” and in the series of the sheets based on evangelical motives in which colour linear-ly-plane rhythms create an original outline of pastel draw-ing, major in figures of angels and intense-dramatic in trip-tych “The Images”, especially tragically sounding in a pastel “Golgotha”.

As much Sergey Kvach's graphic creativity is various, so versatile are his works executed in oil. They are natural etudes of a countryside, landscapes painted in realistic tradition of Russian painting, and decorative autumn views with ringing paints, constructed on contrast of colour planes and difficult form contures, original plane and simultaneously the spatial-ly-deep decision of prospect.

The Orthodox themes in oil painting are reflected by the author in the pictures “To Bear the Cross”, “The Apostle Pe-ter”, “Archangel”, in the series of architectural motives “Wit-nesses of the Past”, in landscape works “The Lunar Path”, “The Kitezh Town” and “Silence”. Despite the difference in stylistic decision these works are penetrated by the general mood of prestanding of a person in front of the God.

Addressing to graphic design Sergey Kvach goes to fig-urative expressiveness through art means minimization and signs symbolization, providing information fullness at sub-ject laconism.

The designer as much as possible considers wishes of a customer in architectural design activity. Sergey underlines 

12

Как разнообразно графическое творчество Сергея Квача, так же разносторонне и его работы, выполнен-ные маслом. Это натурные этюды сельской местности, пейзажи, написанные в реалистической традиции рус-ской живописи и декоративные со звенящими красками осенние виды, построенные на контрасте цветных плоско-стей и сложном абрисе форм, своеобразном плоскост-ном и одновременно пространственно-глубинном реше-нии перспективы.

Православная тематика в масленой живописи отра-жена автором в картинах «Нести свой крест», «Апостол Петр», «Архангел», в серии архитектурных мотивов «Сви-детели минувшего», в пейзажных работах «Лунная до-рожка. Град Китеж» и «Тишина», несмотря на разность в стилистическом решении эти произведения пронизаны общим настроением предстоянием человека перед Богом.

Обращаясь к графическому дизайну Сергей Квач стре-миться к образной выразительности через минимализа-цию художественных средств и символизацию знаков, обеспечивая информационную наполненность при пред-метной лаконичности.

В архитектурно-проектной деятельности дизайнер максимально учитывает пожелания заказчика, В этой сфере деятельности Сергей подчеркивает, что его за-казчики являются и его соавторами, так как он созда-вая среду для тех или иных людей старается ее сделать максимально комфортной, рациональной и вместе с тем художественно-образной, наполненной положительными информационными смыслами. Вводя в интерьеры мону-ментальную сюжетно-тематическую или орнаментальную роспись, Сергей, опираясь на общую стилистику объек-та, создает эмоциональные доминанты, аккумулирующие эманации образов, настроений, чувственных пережива-ний, создающих положительное энергетическое поле той или иной предметно-пространственной среды.

Дополняют общую картину творческой деятельности Сергея Квача литературные пробы «Миниатюр на полях», «…И белого стиха эссе», небольшие зарисовки в которых в словесной форме отражены и размышления художни-ка о смысле жизни, и воспоминания детства, и прорежи-вания от встреч и разлук, и многое другое, чем полна его жизнь, на что заставляет отзываться окружающий мир.

Наталья Артюхина искусствовд, кандидат педагогических наук,

член Союза художников России, член Международной Ассоциации «Союз дизайнеров»

that in this field of activity his customers are also his co-au-thors, as he when creating environment for these or other people, tries to make it comfortable as much as possible, ra-tional and at the same time art-shaped, filled with positive in-formation senses. Entering a monumental subject-thematic or ornamental painting into interiors, Sergey, taking the general stylistics of an object as a base, creates emotional dominants, keeping emanations of images, moods; sensual experienc-es creating a positive energy field of this or that object-and-space environment.

Sergey Kvach’s literary tests “Miniatures in the Fields”, “… And a blank verse essay”, small sketches in which reflex-ions of the artist about meaning of life are reflected in the ver-bal form, and childhood memories, and experiences of meet-ings and separations, and many other things, which fill his life, to what the world around forces to respond, supplement an overall picture of his creative activity.

Natalia ArtiukhinaThe critic, The Candidate of pedagogical science

Member of the Union of artists of Russia Member of the International Association “Union of designers”

Графика Graphics

Петрович. 1.  40×26.

Рыжая. 2.  25×40.

Портрет жены.3.  40×26.

Анюта.4.  40×26.

3 421

16

Petrovitch. 1.  40×26.

The Red-haired.2.  25×40.

The Wife’s Portrait.3.  40×26.

Anyuta.4.  40×26.

Эти разные лица

Человек как объект изобразительного искусства с древ-нейших времен привлекает художников. Через образы со-временников художник отражает свое время и свое ми-ропонимание. В серии графических листов «Характеры» лица людей привлекают, прежде всего, индивидуально-стью, внешней выразительностью и внутренней потаен-ностью, раскрыв которую художник улавливает саму суть 

Портретная серия «Характеры»2008. Пастель, тонированная бумага.

Portrait Series “Characters”2008. Pastel, toned paper.

A Variety of Faces

A human being as a fine arts object attracts artists beginning with prehistorical times. An artist reflects his era and outlook through images of contemporaries. In the series of graphic works “Characters” the people faces attract attention first of all by: individuality; external expressiveness and internal se-cret, having solved which the artist catches the essence of this or that person. The most different faces such as casual 

17

Дед Иван. 5.  40×25.

Раздумье. 6.  40×26.

Монах. 7.  40×26.

75 6

характера того или иного человека. Случайные прохожие или попутчики, соседи или близкие, родные, сослуживцы или друзья, самые разные лица составляют галерею гра-фических образов. Доброжелательная улыбка, присталь-ный или погруженный в себя взгляд, раздумье, созерца-ние или воспоминания, настороженность или готовность к диалогу, оттенки переживаемых чувств, особенности состояния человека художник подмечает и переносит на лист. Каждый образ, запечатленный быстрой линией на-броска или выполненный в процессе длительного рисова-ния, —  это особый мир, своя судьба и, конечно, свое пла-стическое решение.

passers-by or fellow travellers, neighbours or loved, relatives, colleagues or friends make gallery of graphic images. The art-ist catches and brings to paper a friendly smile, a steadfast or directed inside sight, meditation, contemplation or mem-oirs, vigilance or will for a dialogue, shades of endured feel-ings, features of state of a person. Every image, embodied by a fast line of a sketch or executed in the course of long draw-ing, is a special world, one’s own destiny and, of course, the plastic realization.

18

The Old Man Ivan. 5.  40×25.

Meditation. 6.  40×26.

The Monk. 7.  40×26.

19

Ночь на Крюковом 8. канале. 1976. Тушь, перо,

бумага.

Мой город. 1976. 9.  Тушь,

перо, бумага.

98

20

The Night by the 8. Kryukov channel. 1976. Indian ink, pen, paper.

My City. 1976. 9.  Indian ink,

pen, paper.

По городам и весям

Каждый город это не только неповторимый силуэт, цвет, запах, но и особая пластическая выразительность и линей-ность. Старый Нижний Новгород, Арзамас и Павлово в ин-терпретации Сергея Квача —  уютная русская провинция, своей патриархальностью противостоящая парадному Пе-тербургу с его гранитными набережными, мостами, вели-чественными соборами и мистическим светом фонарей.

All over the world

Every town or city has not only its own unique shape, colour and smell but also a special plastic expressiveness and lin-earity. The ancient Nizhniy Novgorod, Arzamas and Pavlovo in Sergey Kvach’s interpretation are a cozy Russian province contradicting by its patriarch nature to smart St. Petersburg with its granite quays, bridges, majestic cathedrals and mysti-cal light of night lanterns.

21

Церковь Иоанна 10. Предтечи. 32,5×45,5.

Усадьба Строгановых. 11. 32,5×45,5.

Из триптиха «Нижний Новгород пушкинской поры»1988. Тушь, перо, бумага.

From the triptych  “Nizhni Novgorod of Pushkin time”1988. Indian ink, pen, paper.

10 11

22

John Precursor's 10. Church. 32,5×45,5.

Stroganov's Manor. 11. 32,5×45,5.

23

В Нижегородском 12. кремле 28×18.

Павлово. На Святой 13. горе. 1987. 17,5×25,5.

Арзамас. 1987. 14.  17,5×25,5.

Седой Нижегородский кремль помнит Козьму Минина и приезд в город царя Николая II. Кремль реставрирован в советское время и сегодня кажется игрушечным сре-ди современных архитектурных монстров, но еще сохра-нились видовые точки, с которых веет стариной, теплотой и кокой то особой человечностью старого русского горо-да, именно они привлекают художника, образы которых он воплотил в серии пастелей «Нижегородский альбом».

Серия «Нижегородский альбом»Пастель, тушь, перо, бумага.

Series «Nizhniy Novgorod Album»Pastel, Indian ink, pen, paper.

Elderly Kremlin of Nizhniy Novgorod remembers Kozma Minin and tsar Nikolay the II arrival to the city. The Kremlin was re-stored in the soviet period and now it looks like a toy among modern architectural monsters. But still some view points where one can feel the past, warmth and some specific hu-manity of an old Russian city have remained. Exactly these places, the images of which he has embodied in a series of pastels “Nizhniy Novgorod album”, attract the artist.

13

1412

24

In the Nizhniy Novgorod 12. Kremlin 28×18.

Pavlovo on the Sacred 13. Mountain. 1987. 17,5×25,5.

Arzamas. 1987. 14.  17,5×25,5.

25

Нижегородский 15. кремль. 2008. 17,5×25,5.

Лето в Сартакове. 16. 2008. 17,5×25,5.

Собор Михаила 17. Архангела. 2008. 17,5×25,5.

15

16 17

26

The Nizhniy Novgorod 15. Kremlin. 2008. 17,5×25,5.

The Summer in 16. Sartakovo. 2008. 17,5×25,5.

Arhangel Michael’s 17. Cathedral. 2008. 17,5×25,5.

27

Вновь возведенные деревянные церковки и величавые стародавние отреставрированные и реконструирован-ные монастыри Нижегородской земли свидетельствуют о возрождение православной культуры. Обращаясь к па-мятникам православной культуры, художник то созда-ет камерные лирические образы, то стремиться передать драматизм и значимость изображаемого ансамбля.

Both newly built wooden churches and stately age-old re-stored and reconstructed monasteries of Nizhniy Novgorod region testify the revival of Orthodox culture. Addressing to monuments of the Orthodox culture, the artist sometimes cre-ates chamber lyric images, sometimes he strives for trans-fer of the dramatic nature and the importance of represent-ed ensemble.

Макарьевский 18. монастырь. Полдень. 2004. Акварель, пастель,

бумага. 36×53.

Коломенское. 1983. 19. Монотипия, бумага. 21×33.

Кострома. Слобода. 20. 1984. Монотипия, бумага.

22×30.

19

2018

28

Makariev Monastery. 18. Midday. 2004. Water

colours, pastel, paper. 36×53.

Kolomenskoye. 1983. 19. Monotypie, paper. 21×33.

Kostroma. Settlement. 20. 1984. Monotypie, paper.

22×30.

29

Города, как люди, после того как их узнаешь, становятся друзьями, с которыми не только встречи, но и воспомина-ния о них приносят радость. Как мираж колокольный звон соборов Ростова Великого, утренняя Прага, погружен-ная в золотистую дымку, или легкий плеск венецианских волн, заставляют сердце чаще биться, и в памяти возни-кают площади, памятники, архитектурные фрагменты, рождая особый пластический образ каждого города запе-чатленного в «Витражах воспоминаний».

Cities become friends like people after you know them bet-ter and it become a real pleasure not only to meet them but also to recall in memory. A miraculous peal of cathedrals of Great Rostov city, morning Prague shipped in golden smoke, or easy splash of the Venetian waves, force one’s heart to bit more often. After that in memory there appear squares, mon-uments, architectural fragments, giving burth to a special plastic image of each city embodied in “Stained-glass win-dows of memoirs”.

Ростов Великий. 2005. 21. 50×70.

Злата Прага. 2008. 22. 60×80.

21 22

Цикл «Витражи воспоминаний»Пастель, бумага.

Series “Stained-glass windows of memoirs”Pastel, paper.

30

Rostov the Great. 2005. 21. 50×70.

The Golden Prague. 22. 2008. 60×80.

31

Полдень.23. Утро.24. Рассвет.25. 

23

24 25

32

The Midday.23. The Morning.24. The Dawn.25. 

Триптих «Венеция»2009. Пастель, бумага. 26×40.

Triptych “Venice”2009. Pastel, paper. 26×40.

33

После городской суеты сельские просторы особенно хо-роши. Их раздолье и широта умиротворяют и настраи-вают на философский лад. Каждое время года обладает неповторимостью состояния природы и благоприятству-ет особому настроению. Тихая грусть осени, и предгрозо-вое напряжение сменяются промозглостью оттепели или мягкой цветностью летнего утра. Вылинялые от дождей поля и дорога уходящая за горизонт, затаившаяся в зим-них сумерках околица, и светлая заря, высветлившая уны-

Countryside open spaces seem to be especially good after city rush. Their expanse and width pacify and tune to a phil-osophical harmony. Every season is unique by state of na-ture in its own way and favours to special mood. A quiet au-tumn grief and pre-storm tension change to cool thaw or soft chromaticity of summer morning. Fields faded by rains and a road running over horizon, a village fence hiding in winter twilight and a light dawn, cleared up despondency of the ear-ly morning sky, force to recollect shrill lines of Russian po-

Птицы улетают. 1996. 26. 40×60.

Оттепель. 1998. 27.  36×53.

Серия «Просторы»Акварель, бумага.

Series “Open Spaces”Water colour, paper.

26 27

34

Birds Flying Away. 1996. 26. 40×60.

Thaw. 1998. 27.  36×53.

лость предутреннего неба, заставляют вспомнить прон-зительные строки русских поэтов. Не броска, скромна, но до пронзительности мила природа среднерусской поло-сы, и художник стремиться передать очарование нюан-сов цветовых переходов, пластическую выразительность ландшафтов и силуэтность массивов деревьев в серии «Просторы». 

ets. The nature of a Central Russian region is not bright, mod-est, but to shrillness lovely, and the artist aspires to transfer charm of nuances of colour transitions, plastic expressive-ness of landscapes and shapes of tree thickets in the series “Open spaces”.

35

Гроза идет. 2005. 28.  35×53.

Дорога осенью. 1996. 29. 35×53.

2928

36

Storm is coming. 2005. 28. 35×53.

The Road in Autumn. 29. 1996. 35×53.

37

Тишина. 1998. 30.  36×53.

Зимняя зоря. 2007. 31. 36×53.

30 31

38

Silence. 1998. 30.  36×53.

Winter Dawn. 2007. 31. 36×53.

39

Болдинская осень. 32. 29×45. (фрагмент).

Свидетель минувшего. 33. 40×60.

Дорога во Львовку. 34. 40×60.

33 34

32

40

Boldino autumn. 32.  29×45.

(fragment).

The Witness of the Past. 33. 40×60.

The Road to Lvovka. 34. 40×60.

Цикл «Болдино»Пастель, тонированная бумага.

Series “Boldino”Pastel, toned paper.

Захватывает дух красота болдинских мест, но кто бы о них знал, если бы не Александр Сергеевич Пушкин. Он посетил этот уголок нижегородского края, и пушкинский гений навеки сделал эту землю священной. В пастель-ных графических листах болдинской серии корявый вяз-великан, размытая дождями дорога, ветряная мельница и воронье над опустевшими полями —  все до боли с дет-ства знакомо, и как бы пережито художником вновь, что дает возможность через образы природы прикоснуться к потаенному, непостижимому, вечному.

The beauty of Boldino sites grasps spirit, but if there were no Alexandre Sergeevich Pushkin, who new anything about it? He visited this corner of Nizhniy Novgorod area and his genius made this place sacred forever. Everything is famil-iar to the artist to a pain since the young nails and as if en-dured by him again in pastel graphic panels of Boldino series: the clumsy elm-giant, the road washed away by rains, wind-mill and carrion crows over the emptied fields. This gives the artist an opportunity to touch undercover, incomprehensible, eternal through images of nature.

41

Мельница. 35.  40×60.

Жнивье. 36.  31×47.

35 36

42

The Mill. 35.  40×60.

Stubble. 36.  31×47.

43

Триптих «Образы»Пастель, тонированная бумага.

Triptych “Images”Pastel, toned paper.

Триптих «Образы» явился плодом осмысления художни-ком евангельских сюжетов. Трактовка образов Архангела и Богоматери идет от традиций древнерусской искусства, центральная часть «Голгофа» по стилистике более со-звучна современности, хотя и в ней ощущаются цветовые и пластические реминисценции иконописи с ее символи-кой и декоративностью образов.

The triptych “Images” is a result of the artist’s judgement of evangelical plots. The treatment of images of the Archan-gel and the God’s Mother starts with traditions of Old Russian arts, the central part “Golgotha” is more conformable with the present by stylistics, though colour and plastic reminiscences of an iconography with its symbolics and decorative effect of images are felt in it.

Архангел. 37.  70×50.

Богоматерь. 38.  70×50.

Голгофа. 39.  50×70.

37 38 39

44

И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам вели-кую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родил-ся вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Хри-стос Господь…

Евангелие от Луки, гл. 2.

И когда пришли на место, называемое Лобное, там распя-ли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону. Иисус же говорит: Отче! Прости им, ибо не зна-ют, что делают.

Евангелие от Луки, гл. 23.

And the angel said, Have no fear; for truly, I give you good news of great joy which will be for all the people: For on this day, in the town of David, a Saviour has come to birth, who is Christ the Lord.

The New Testament Gospel, Luke Chapter: 2

And when they came to the place which is named Golgo-tha, they put him on the cross, and the evil-doers, one on the right side, and the other on the left. And Jesus said, Father, let them have forgiveness, for they have no knowledge of what they are doing.

The New Testament Gospel, Luke Chapter: 23

The Archangel. 37.  70×50.

The Mother of God. 38. 70×50.

Golgotha. 39.  50×70.

45

Черное и красное. 40. Пастель, тонированная бумага.

50×70.

Цена и мера. 41.  Пастель,

тонированная бумага. 70×50.

4041

46

The Black and the Red. 40. Pastel, toned paper. 50×70.

The Price and the 41. Measure. Pastel, toned paper.

70×50.

47

Серия «Ангелы детства»2009. Пастель, тонированная бумага. 48×32.

Series “Angels of Childhood”2009. Pastel, toned paper. 48×32.

Музыка, цветы и музы

В детстве весь мир кажется одушевленным, его многого-лосье рождает множество поэтических и музыкальных ас-социаций. Каждое время суток имеет только ему прису-щую мелодику и каждое время года свой неповторимый материальный образ. В серии «Ангелы детства» времена года олицетворены полу-реальными полу-мифическими, детски наивными и празднично нарядными существами.

Music, flowers and muses

The entire world seems animated in childhood, its multiple voice gives rise to a set of poetic and musical associations. It seems that each time of a day has inherent only to it melo-dy and each season has the unique material image. In a series of pastels “Angels of the childhood” the seasons are person-ified by semi-real semi-mythical, childishly naive and festive-ly elegant beings.

Снегири.42. Грач.43. Стрекозы.44. Яблоко осени.45. 

42 43 44 45

48

The Bullfinches.42. The Rook.43. The Dragonflies.44. The Autumn Angel.45. 

49

Утренний чай. 2009. 46. Пастель, бумага. 50×70.

Бессонница. 2009. 47. Пастель, бумага. 50×70.

46 47

Особенности цвето-светового состояния каждого времени суток отражены в серии натюрмортов. В бледных красках «Бессонницы» —  маята тихой ночи, мираж и мечты, ти-хая грусть о былом. В «Пасхальном часе» художником пе-редано торжество полуденного света, заполнившего мир. Нежность красок «Утреннего чая» настраивает на поэти-ческий лад. Мягкий, тающий свет передает умиротворе-ние свежей утренней среды.

Через немногие предметы цветовые ассоциации ху-дожник не только передает цветовые эффекты каждого времени суток, но и особенности состояния своей души.

Features of a colour-light condition of each part of a day are reflected in the series of still-lifes. In pale paints of the “In-somnia” there is suffering of a quiet night, a mirage and dreams, a gentle melancholy of the past. In the “Easter hour” the artist transfers a celebration of the midday light which has filled the world. Tenderness of the “Morning tea” paints ad-justs to a poetic harmony. Soft thawing light describes tran-quility of a morning condition.

With the help of few subjects the artist not only transfers colour effects of each part of a day, but also features of his soul state.

50

Morning Tea. 2009. 46. Pastel, toned paper. 50×70.

Insomnia. 2009. 47.  Pastel,

toned paper. 50×70.

51

Триптих «Музыка и цветы»1996. Гуашь, бумага. 17×12.

Triptych “Music and Flowers”1996. Gouache, paper. 17×12.

Цветовая праздничность является лейтмотивом трипти-ха «Музыка и цветы», построенного художником на музы-кальных ассоциациях и красочных гармониях.

В «Рапсодии» торжественно-красный цвет передает эпичность настроения, характерного для поэм, исполняе-мых странствующими греческими певцами —  рапсодами.

Холодноватые цвета «Ноктюрна» ассоциируются с ночным настроением небольшого лиричного музыкаль-ного произведения бледным лунным светом.

Цветовые ритмы «Элегии» проникнуты грустью, ме-ланхолией, светлой печалью.

Colour festivity is also a leitmotif of the triptych “Music and flowers”, constructed by the artist on musical associations and colourful harmonies.

Solemnly red colour transfers epic moods, characteristic for the poems executed by wandering Greek singers —  rap-sods in the “Rhapsody”.

Coldish colours of the “Nocturne” associate with night mood of a small lyrical piece of music.

Colour rhythms of the “Elegy” are penetrated by grief, melancholy, light sorrow.

Рапсодия.48. Ноктюрн.49. Элегия.50. 

48 4950

52

Rhapsody.48. Nocturne.49. Elegy.50. 

53

Серия «Цветы и вазы»2007–2008. Пастель, тонированная бумага.

Series “Flowers and Vases”2007–2008. Pastel, toned paper.

Своеобразная пластика формы цветов и декоративно кра-сочное средовое пространство составили единое целое в серии графических натюрмортов, где скромная поле-вая пижма и садовые ирисы спорят по красоте с розами и хризантемами, фаянсовый белый кувшин противосто-ит прозрачности хрустальной вазы, а абрис позолочен-ной рамы картины ведет диалог с обыкновенной оконной рамой.

Original plasticity of the form of flowers and decorative-ly colourful areal space have made a single unity in a series of graphic still-lifes where the modest field tansy and gar-den irises argue on beauty with roses and chrysanthemums, the faience white jug competes with transparency of the crys-tal vase, and a shape of the gilt picture frame disputes with an ordinary window frame.

Пижма. 51.  36×24.

Цветы в белом 52. кувшине. 36×24.

Цветы и хрусталь. 53.  24×37.

Золотые шары. 54.  36×25.

Желтые ирисы. 55.  37×24.

51 52 54 55

53

54

The Tansy. 51.  36×24.

The Flowers in a White 52. Jug. 36×24.

The Flowers and the 53. Crystal. 24×37.

The Golden Spheres. 54.  36×25.

The Yellow Irises. 55.  37×24.

55

Перед зеркалом.56. У окна.57. Утром.58. 

585756

56

Триптих «В деревне»2007. Пастель, тонированная бумага. 30×19.

Triptych “In the Country”2007. Pastel, toned paper. 30×19.

Обнаженная женская натура вдохновляла не одного ху-дожника на создание идеальных образов. Недосказан-ность, полунамек, тайна придает графическим произведе-ниям особое очарование. Некоторые образы сопоставимы с вполне земными сельскими красавицами, другие слов-но феи из чудесных снов. По воле художника, обнаженная модель может быть уподоблена кубистической штудии, тиражируемой отражением в зеркале.

The nude female nature inspired many artists on creation of ideal images. An innuendo, a semihint, secret, all these give special charm to graphic works. Some images are compara-ble to ordinary rural beauties, others to fairies from wonderful dreams. By the will of an artist, the nude model can be assim-ilated to a cubistic study, duplicated by reflexion in a mirror.

In front of the Mirror.56. By the Window.57. The Morning.58. 

57

Из триптиха «Феи грез»2008. Пастель, тонированная бумага. 37×24.

From the triptych “The Fairies of Dreams”2008. Pastel, toned paper. 37×24.

Леди Ночь.59. Фея дождя.60. Отражение. 2008. 61. Пастель, тонированная бумага.

37×24.

6159 60

58

Lady Night.59. Fairy of Rain.60. Reflexion. 2008. 61.  Pastel,

toned paper. 37×24.

59

Живопись Painting

Окраина. 1993. 62.  Масло,

холст. 35×50. (Историко-

этнографический музей,

г. Горки, Беларусь).

Заброшенный хутор. 63. Осень. 2004. Масло, холст.

60×80.

62 63

62

Живопись — царица искусств

Деление художников на графиков и ивописцев несколь-ко условно. Редкий график не «баловался» маслом, и не-возможно представить себе живописца, который не брал бы в руки тот или иной графический материал. В творче-ской деятельности Сергея Квача работа маслом, темперой и даже энкаустикой занимает свое место.

Painting — the Queen of Arts

Definition of artists as graphic artists and painters a little bit relative. The rare graphic artist “did not indulge” in oil, and it is impossible to imagine the painter who would not take this or that graphic material in hands. In Sergey Kvach’s creative activity, working with oil, distemper and even encaustic takes place.

Suburb. 1993. 62.  Oil,

canvas. 35×50. (The Historical-

Ethnographic Museum, Gorki,

Byelorussia).

Deserted Farm. Autumn. 63. 2004. Oil, canvas. 60×80.

63

Из серии «Этюды»2009. Масло, картон. 40×60.

From the series “Etudes”2009. Oil, pasteboard. 40×60.

Лето.64. Пасмурно.65. 

6564

64

Summer.64. Dull.65. 

65

Серия «Декоративные пейзажи»,цикл «Дыхание осени»2008. Масло, холст. 50×70.

Series “Decorative landscapes”,cycle “Autumn breath”2008. Oil, canvas. 50×70.

Образы русской истории, натюрморты и природные моти-вы, решаемые то в реалистической манере и лирическом ключе пейзажа настроения, то в декоративно-поэтической стилистике, являются еще одной гранью его творчества.

В цикле «Дыханье осени» художник стремился пе-редать ту особую благодать, которой пронизан осенний воздух в недолгую пору бабьего лета. Синь небес и вод. Пожухлость трав и яркое разноцветье дерев. Покой и ти-шина, словно ангелы спустились на землю.

Images of Russian history, still-lifes and the natural motives, solved sometimes in a realistic manner and a lyrical key of a moody landscape, sometimes in decorative-poetic stylistics, are another side of his creative work.

In the series “Breath of autumn» the artist aspired to transfer that special paradise, by which autumn air is pene-trated in short period of Indian summer. The blue of heavens and waters. Shriveled grasses and bright multicolored trees. Peace and silence as if angels have gone down to the earth.

Воздушный змей.66. Осенняя рыбалка.67. 

66 67

66

Kite.66. Autumn Fishing.67. 

67

«Я из лесу вышел…»68. Ангел осени.69. 

68 69

68

“I Came out of Wood…”68. Angel of Autumn.69. 

69

И снова Евангельские мотивы

Христианство, ознаменовавшее нашу эру, взывающее к любви, милосердию и терпению, во многом определи-ло те идеалы, которые легли в основу современной ци-вилизации. Не случайно, для многих художников еван-гельские сюжеты стали поводом для осмысления тех или иных жизненных явлений. «Нести свой крест» и «Апостол Петр» живописные произведения, в которых автор стре-

Evangelical motives again

The Christianity which has marked our era, appealing to love, mercy and patience, has in many respects defined those ide-als which have laid down in a basis of a modern civilisation. Not by chance, for many artists evangelical plots became an occasion to judge these or those vital phenomena. “To bear the cross” and “Apostle Peter” are the works of paint-ing in which the author aspires to express reflexions concern-

Нести свой крест. 70. 2000–2007. Масло, холст.

80×120.

Апостол Петр. 2000. 71. Масло, холст. 60×80.

70 71

70

миться выразить размышления по поводу предназначения человека, борьбы света и тьмы в человеческой душе.

«Посему, возлюбленные, препоясав чресла ума вашего, бодрствуя, совершенно уповайте на подаваемую вам бла-годать в явлении Иисуса Христа. Как послушные дети, не сообразуйтесь с прежними похотями, бывшими в не-ведении вашем, но по примеру призвавшего вас Свято-го, и сами будьте святы во всех поступках. Ибо написано: „будьте святы, потому что Я свят“.»

Первое соборное послание святого Апостола Петра

ing mission of a person, light and darkness struggle in a hu-man soul.

“So make your minds ready, and keep on the watch, hop-ing with all your power for the grace which is to come to you at the revelation of Jesus Christ; Like children ruled by God, do not go back to the old desires of the time when you were without knowledge: But be holy in every detail of your lives, as he, whose servants you are, is holy; Because it has been said in the Writings, You are to be holy, for I am holy.”

The first cathedral message of sacred Apostle PeterBearing a Cross. 70. 2000–2007. Oil, canvas.

80×120.

Apostle Peter. 2000. 71.  Oil,

canvas. 60×80.

71

Лунная дорожка. 72. Китеж. 2008. Масло,

картон. 65×50. (Частное

собрание).

Тишина. 2008. 73.  Масло,

картон. 50×65.

7273

72

Lunar Path. Kitezh. 72. 2008. Oil, pasteboard. 65×50.

(Private collection).

Silence. 2008. 73.  Oil,

pasteboard. 50×65.

Богата легендами Нижегородская земля. И, пожалуй, са-мая из них таинственная и притягательная об озере Свет-лояре и граде Китеже. «Лунная дорожка» —  пейзаж ас-социация, пейзаж видение, мотив мечты о возможности соприкоснуться с неведомым. «Тишина» —  пейзаж состо-яния и предстояния, в котором завороженность от созер-цания божьего мира сопричастна чуду познания Бога че-рез его творения.

The Nizhniy Novgorod region is rich with legends. And, per-haps, most mysterious and attractive of them is the one about the Svetloyar lake and the Kitezh town. “A lunar path” —  is a landscape association, a landscape vision, motive of dream of possibility to adjoin to the unknown. “Silence” —  is a land-scape of condition and prestanding in which spell of contem-plation of the divine world is copresent to a miracle of knowl-edge of God through its creations.

73

Триптих «Вехи истории»2008. Масло, холст. 80×60.

Triptych “History Landmark”2008. Oil, canvas. 80×60.

Сохраненные и восстановленные храмы Святой Руси, па-мятники православной культуры, охраняемые сонмом ан-гелов и ждущие своего часа, создаваемые вновь величе-ственные соборы и сельские церковки свидетельствуют о пробуждении в народе традиций духовности, стрем-лению к сопричастности с миром горнем, законами все-ленского света и добра. Как художнику пройти мимо раз-рушающегося памятника, вопиющего о спасении или не порадоваться отреставрированному белокаменному со-

The remained and restored temples of Sacred Russia, the monuments of orthodox culture protected by an assembly of angels and waiting for the hour, newly built majestic cathe-drals and rural churches testify to awakening of people’s tra-ditions of spirituality, of aspiration to be a part of heavens, of laws of universal light and the good. How can an artist pass by a collapsing monument, begging for rescue or not be glad for restored white-stone cathedral, not admire the ancient frescos which have revived from a non-existence and not 

Русь белокаменная.74. Собор. Троицкое-2.75. Молитва.76. Рождественский ангел. 77. 2000. Масло, холст. 50×70.

74 75 7677

74

Whitestone Russia.74. Cathedral. Troitskoye-2.75. Prayer.76. Christmas Angel. 2000. 77. Oil, canvas. 50×70.

бору, не восхититься воскресшими из небытия древними фресками и не застыть в благоговейном молчании, слу-шая распевы русского церковного пения. Триптих «Вехи» о стремлении русских людей к соборности, через горе и страдание, отступление от веры и вновь прихода к ней, об общей молитве о здравии народа и страны.

freeze in reverential silence, listening to singsongs of Russian church singing. “The Marks” triptych is about aspiration of Russian people to cathedrality through a grief and suffering, deviation from belief and again arrival to it, about the general prayer for health of the people and the country.

75

АрхитектураДизайн

ArchitectureDesign

Архитектура и дизайн интерьера

Современная архитектура и дизайн интерьера отличают-ся разнообразием форм, концептуальных решений, часто максимальным стремлением авторов к самовыражению. Сергей Квач как архитектор, дизайнер и художник, идет, прежде всего, от задуманного образа той или иной по-стройки или интерьера, а также от индивидуальности за-казчика, к пожеланиям которого он относится вниматель-но, даже трепетно, учитывая все замечания и даже мечты. Разрабатывая проекты монастырского комплекса, гости-ницы или коттеджа, кафе, квартиры или детской ком-наты, автор идет по пути создания комфортной среды, в которой функциональная рациональность сопряжена с образно-художественной выразительностью и разноо-бразием положительной информативности декора, аксес-суаров и отделки.

Interior architecture and design

The modern interior architecture and design differ in a varie-ty of forms, conceptual decisions and very often in maximum aspiration of authors to self-expression. Sergey Kvach as an architect, a designer and an artist, goes, first of all, from the conceived image of this or that construction or an interior, and also from individuality of a customer for whose wishes he shows great, sometimes quivering attention, considering all remarks and even dreams. Developing projects of a monas-tic complex, hotel or a cottage, cafe, apartment or a children’s room, the author goes by the way of creation of the comfort-able environment in which functional rationality is connect-ed with image and art expressiveness and a variety of positive decor informativity, accessories and furnish.

Крестовоздвиженский 78. Маровский монастырь. 2009. (Ниж. область). Квач Н. В.,

Квач С. И., Шаманина К. С.

Alpine Club. Гостиничный 79. горнолыжный комплекс. 2009. (Горная Шория).

Квач С. И., Шаманина К. С.

78 79

79

78

Marov Exaltation of the 78. Cross Monastery. 2009. (N. Novgorod region). Kvach N. V.,

Kvach S. I., Shamanina K. S.

Alpine Club. Hotel-79. Mountain-skiing complex. 2009. (Mountain Shoria).

Kvach S. I., Shamanina K. S.

79

Интерьеры деревян-80. ного дома. 2007. (Диплом

лауреата Международного

конкурса «Дом из чистого

дерева»).

Загородный жилой 81. дом. 2004. (Нижегородская

область).

Городской дом. 2002. 82. (Нижний Новгород). Квач С. И.,

Лунин А. В.

82

81

8280

80

80

80

Wooden house interior. 80. 2007. (Winner of the

international competition

“House of pure wood”. Diploma

N. Novgorod).

Country house. 2004. 81. (Nizhniy Novgorod region).

City cottage. 2002. 82. (N. Novgorod). Kvach S. I.,

Lunin A. V. 81

Таунхаус «Мансар». 83. 2008. (Нижний Новгород).

Квач С. И., Лунин А. В.

СПА-Отель «Калипсо». 84. 2008–2009. (Нижегородская область).

Квач С. И., Кориева Т. Г.,

Беднова И. М., Позняк О. В.

Логотипы. 1976–2010.85. 

83

84 84 85

82

Графический дизайн

Лаконичная форма графического знака, обусловлен-ная задачами исчерпывающей информации и техниче-скими возможностями современной печати, диктует свои образно-стилистические решения. Порой над малень-ким значком приходится думать и работать не меньше, чем над большим живописным произведением. По мне-нию Сергея Квача, художественно-графический код тако-го знака должен хорошо читаться, быть легко распозна-ваемым и вместе с тем обладать выразительностью, быть броским и занимательным, привлекать новизной решения при минимуме изобразительных средств.

Graphic design

The laconic form of a graphic sign caused by tasks of ex-haustive information and technical possibilities of the mod-ern press, dictates its figurative-stylistic decisions. At times it is necessary to think and work over a small badge not less, than over a big work of painting. According to Sergey Kvach, the art-graphic code of such sign should to be read well, easi-ly distinguished and at the same time have to possess expres-siveness, to be bright and entertaining, to attract with novelty of the decision at a minimum of graphic means.

Townhouse “Mansar”. 83. 2008. (N. Novgorod).

Kvach S. I., Lunin A. V.

SPA-Hotel “Kalipso”. 84. 2008–2009. (Nizhniy

Novgorod region). Kvach S. I.,

Korieva T. G., Bednova I. М.,

Pozniak О. V.

Logotypes. 1976–2010.85. 

Студия игрушки «Иваныч» (2010),

Фестиваль детского творчества

«Звездочки глубинки» (2002),

Ювелирный салон «Оникс» (2010),

Горнолыжный гостиничный

комплекс (2010), Гимназия. Таллинн

(2006), Гимназия. Таллинн. Вариант

(2006), Бар-Бистро «Суши» (2009),

Фестиваль белорусской песни (1991),

Компания деревянного домостроения

«Артель» (2009), Районный Дом

ремесел. Горки (1995), Фестиваль

бальных танцев «Вальс» (1976),

Авторский знак (2009), СПА-отель

«Калипсо» (2008)

Toy Studio “Ivanych” (2010), Children’s

creativity Festival “Starlets of remote

places” (2002), Jeweller salon “Onyx”

(2010), Hotel-Mountain-skiing complex

(2010), Grammar school. Tallinn

(2006), Grammar school. Tallinn.

Variant (2006), Bar-Bistro Sushi (2009),

Byelorussian song festival (1991),

Wooden house building company

“Artel” (2009), District House of

Handicrafts. Gorki (1995), Ball dances

festival “Waltz” (1976), Author’s sign

(2009), SPA-Hotel “Kalipso” (2008)

83

Литературные опыты

Literary Experiences

Миниатюры на полях

Стремление выразить себя в слове у Сергея родилось спонтанно, случайно на глаза попались юношеские днев-ники, и, переосмысливая прошлое, захотелось как-то все резюмировать, то есть подвести некоторые итоги. Лю-бовь к творчеству И. С. Тургенева подсказала форму бе-лого стиха, так и родились «Миниатюры на полях». Мыс-ли не профессионала писателя, а художника по поводу себя и других, близких и далеких, где образы, в разнобой и часто без видимых причин, споря и дополняя друг дру-га, передают те чувства и настроения, которые когда-то им владели, а сейчас вдруг стали актуальными, попроси-лись оформиться в слове. Чем и захотелось поделиться с близкими и друзьями.

Miniatures in the fields

Sergey’s aspiration to express himself in a word was born spontaneously. Once by chance the diaries written in youth have caught his eye, and, reinterpreting the past, he wanted to summarize everything somehow, in other words to sum up some results. The love to I. S. Turgenev’s works has prompt-ed the blank verse form, and so “Miniatures in the fields” were born. Thoughts of a not professional writer, but an art-ist, concerning himself and others —  close and far, where im-ages, in discord and often without the visible reasons, arguing and supplementing each other, give those feelings and moods which once owned him, and now suddenly became actual, have asked to be issued in a word. He wanted to share all this with relatives and friends.

НаивностьОни играли в какую-то сложную игру с запутанными пра-вилами зазеркалья, где смысл каждого слова мог быть двойным, тройным или совсем другим, вовсе не соответ-ствующим понятию. Каждое движение сопровождалось массой условностей, ужимок и многозначительностью улыбок. Каждый участник играл себя и множество других ролей. Все носили самые разнообразные маски и стреми-лись никогда не быть собой.

Она никак не могла понять и освоить правила этой игры. Вернее, она вообще не знала, что идет игра. Она каждый день видела тех, с кем давно была знакома, кого считала своими лучшими друзьями. Она относи-лась ко всем как к своим близким людям. Но, слушая 

их речи, удивлялась, зачем они так самозабвенно лгут и паясничают.

А они удивлялись ее простоте и наивности, думая, что она просто дура. Вскоре их стало раздражать, что она ни как не могла уяснить смысл этой увлекательной игры. По-том все вдруг решили, что она нарочно портит игру и, ис-пугавшись ее открытости, дружно набросились, как на чужую.

Все завертелось, перепуталось и перевернулось. Вра-ги и друзья в равной степени стремились исключить ее из игры. Ведь она не принимала правил модной игры в за-зеркальную жизнь с фальшью и завистью.

А она просто хотела жить, взахлеб, и только по един-ственному правилу — искренне!

86

Выбор путиСначала был восторг —  такая жажда нового, такой азарт открытия и даже чувство полноты и правильности. Все, все было. И было начало с надеждами, желаниями, чаяниями.

Hо часто не знаешь, куда следует идти. Не знаешь, как идти. А главное, не знаешь, зачем нужно было куда-то идти. Перебирая потом дни, слова, лица, не можешь по-нять, в чем ошибка? Что было не так? Где промахнулся?

И лишь про самое начало не вспоминаешь, забыв, будто и не было этого начала вовсе. И в голову даже не придет, что ошибку нужно искать в самом начале.

В начале чужого пути.

Постоянство переменВсе меняется… Жару сменяет холод, неуверенность —  решительность, обиду —  прощение. Ничто не постоянно, кроме…

Кроме разве что самих перемен. В потоке изменений есть что-то неизменное, в круговороте непостоянств есть что-то на удивление постоянное. Если сосредоточится на смысле изменений, все встанет на свои места.

Ты знаешь, что будет завтра? То же, что и вчера, толь-ко по-другому. А когда надоест предсказывать события сегодняшние по событиям прошедших дней, можно пой-ти дальше. Ведь реальность изменений —  это тоже реаль-ность, и она тоже меняется. Знать бы как… Я живу в мире изменений. Мне не нужно знать, что конкретно произо-шло. Мне нужно видеть, как изменилось. А что измени-лось… Разве это столь важно?

— Ты изменился.— Разве? Мне кажется, я единственный, кто никогда 

не меняется…

— Тебе это только кажется.

Рождение самобытностиВ юности часто бывает так страшно высказать что-то свое… Мысли дробятся, как ледяные осколки под рука-ми, все подбирают эти осколки и бросаются ими. И лишь иногда брошенный осколок, озаренный солнечным лу-чом, вдруг вспыхивает на миг, и, отыграв всеми радужны-ми цветами, умирает.

Один юноша очень любил эту словесную игру и под-бирал чужие Мысли. Те, которые не таяли и не исчезали, напитавшись солнечным светом, а сами загорались осле-пительным огнем. Такие он составлял себе и потом из об-рывков воспоминаний, выуживал  паутины эмоций, чи-стил и полировал мысли, как терпеливый ювелир гранит драгоценный камень.

Все было в тех мыслях —  и высокие стремления, и па-дения, и взлеты, и радость понимания, и серая бездна отчаяния.

И вот пришел час. Он выпустить на волю, в мир, свою Мысль, и, сделав это, испытал сладчайшую муку и вме-сте с тем фантастическое облегчение —  вот сейчас, сию минуту что-то важное должно произойти с ним, с миром, с планетой…

Но ровным счетом ничего не произошло.Только кто-то, равнодушно пожав плечами, небрежно, 

вполоборота бросил:— О чем это Вы, молодой человек?

Послышался хруст и пронзительно тонкий звон разлетаю-щихся осколков. Осколков едва родившегося «Я».

Казалось, взорвалась вселенная.

СопричастностьГде-то, когда-то ты был до боли кому-то нужен… Холод-ный пот и мурашки по коже —  «кому-то» и «когда-то». А сейчас? Ты перебираешь обгоревшие листки воспоми-наний, и они заполняют собой все пространство вокруг. Эхом громовых раскатов, раздаются в глубине созна-ния всего три слова —  кому-то, когда-то, где-то. А на них, убийственное —  никому, никогда, нигде.

И ты, пеняя на свою короткую память, задавлен-ный тяжестью безразличия, не видишь, как чьи-то гла-за с надеждой смотрят на тебя, и чьи-то губы бесконеч-но повторяют:

«Мне трудно без тебя, мне без тебя просто невозможно».

87

«…И белого стиха эссе» творчество более сознательное, но также скорее от потребности в реализации чувствен-ного выражения, коему никак не находились адекватные графические или живописные средства, а приходящие об-разы тосковали и требовали материального воплощения. Эхо, и звезды, искренность и случайность, дыхание бес-конечности и снег, теплая весенняя ночь и сенокос, обы-денность и возвышенность, все и ничего, что пережито, что заставляло мучиться и страдать, или замирать сердце от счастья и восторга. Все в слове и от слова все приобре-тает форму и начинает жить своей жизнью.

“And a blank verse essay” is a more conscious work, more because of need for realization of sensual expression to which there were no any adequate graphic or picturesque means, and coming images grieved and demanded a material embod-iment. Echo and stars, sincerity and accident, breath of infin-ity and snow, warm spring night and a haying, the ordinary and the loftiness, all and anything that is endured, that forced to trouble and suffer, or to fade heart with happiness and de-light. Everything is in a word and from a word everything gets the form and starts to lead its own life.

Из цикла «… И белого стиха эссе»

Я и эхоНочь. Город словно вымер. Ни души!.. Я медленно иду вниз по съезду и громко пою… Останавливаюсь, прислушиваюсь. Вдруг возникает и наливается силой, ширится и раскатывается Эхо. Эхо, которое доносится до моего рассеянного слуха, прилетело неведомо откуда. Словно это усталые, мерные в своей тяжести шаги по ночному небу, Которые приближаются и никак не могут меня настичь. Я опять останавливаюсь, смотрю вверх, вниз, по сторонам. Никого и ничего… Только выщербленная луна ранней весны, Эхо и я. Меня охватывает восторг, И, я, засунув руки в карманы и подставив лицо желтой луне, Шагаю дальше.

И пою, пою, пою…

88

ДетскоеРанним зимним утром, очень тихим и безветренным,   маленький мальчик шел в школу. Было еще темно и редкие фонари заботливо освещали ему путь. Поселок, медленно просыпающийся, был похож на кошку,   не желающую выбираться из под теплого одеяла хозяев. Окна, загорающиеся теплым, желтым светом,   казались заспанными глазами на лицах домов. Дома, укрытые чистым, ватным снегом,   напоминали сказочные декорации. Сугробы были такими воздушно-пушистыми,   что хотелось запрыгнуть на них, как на мягкую перину, и смотреть на небо. А с синего покрывала неба медленно-медленно падали большие, пушистые хлопья снега. Они даже не падали, они кружились,   в каком-то невероятно красивом, только им ведомом танце. Деревья, окутанные тонкими, белыми, снежными кружевами,   были такими нереальными, что ощущение того, Что мальчик находился в волшебной стране, не покидало его. В свете горящих фонарей снег превращался в миллионы сверкающих стекляшек,   рассыпанных щедрой рукой зимы. Малыш шел по этой роскоши и улыбался. Он услышал звуки мелодии, которые напевали снежинки, Мелодия была медленной и очень красивой. И она настолько совпала с настроением мальчишки и с природой,   что малыш как завороженный стоял, слушал ее и смотрел на танцующие снежинки. Это было так красиво и гармонично,   что картинка глубоко засела в его подсознании. Мальчик вырос, Но память, иногда возвращает его туда, в то сказочное утро,   к той заснеженной дорожке, 

Где он пережил Эти волшебные мгновения...

О далекомТвой чудный образ не растворяется в слезах моих воспоминаний... Он весело, целомудренно ворвался в мое, Еще детское,сердце первым и уходит печально последним... Он навсегда остался далекой, сказочной мечтой, Ускользающей в ритме мелькающих будней, Но ласкающий надеждой, как летний, теплый ветерок... Только через много-много лет я стал понимать, что это была 

Моя первая, Неповторимая любовь...

89

Страсти по поэту1.  Страстью горящее,   Вспыхнувшее душевным огнем, чувство любви,   Наполняя ваше тело упругой энергией,   Приподнимает вас над землей,   Возносит вас в чистые небеса мечты и грез,   Стремительно несет вас на крыльях счастья в мир сказки, иллюзий,   В мир радостных слез,   В объятие беспамятства наслаждений,   В жар поцелуев,   В стон бессмысленных счастливых восклицаний,   В готовность умереть и воскреснуть   В эту блаженную, счастливую, 

  Сладостную секунду…

2.  Как страшный смерч   Налетает на вас всесокрушающее чувство ревности;   Полонит все ваше существо — плоть и душу;   Туманит разум;   Разрывает ваше сердце обидой,   Топчет вашу любовь, надежду, веру,   Всю вашу жизнь прошлую, настоящую, будущую;   Ставит точку на бессмысленности вашего существования, 

  И рука ваша невольно тянется к заряженному пистолету…

3.  Все кончено   И светлый мир, темнея посекундно в сознании, в душе и в сердце,   Становится мрачнее, холодней,   И безразлично стучат секундами часы прихода смерти,   Держа за руку нас лишь только до поры, 

  Пока живет в душе   Святое чувство Веры и Надежды.

МучительноеБестелесное, незримое, редкое чувство совести приходит к тем, Кто способен любить, уважать, почитать других — Близких и дальних — больше чем самого себя И, появляющееся вечно беспокоящим демоном, Терзающим душу, сердце, сознание, Не дающий ни днем, ни ночью покоя, Мешающий спать, отдыхать, думать, работать — Чувство, незаливаемое вином,   преследующее вас вместе с чувством стыда, позора до тех пор, Пока вы не устраните зло, 

Которое ненароком или сознательно Причинили другому человеку.

90

Слова, слова, слова...Слова! Они низвергаются на человека от рождения до смерти; Льются бесконечным потоком умности и глупости; Они — чудесным образом — переносят нас в прошлые века; Несут наши мысли в будущее, как память об отжившей жизни… 

Слова!.. Вы — пьяный мусор случайных встреч… Вы — рожи хулиганов… Вы — хриплые крики убийц. Одним словом личность можно воскресить   или предать забвению; Вселить надежду и зачать любовь; Только божественное слово может быть честным Вне времени и пространства. Слово свободное — меч истины и клеветы. Слово художественное — язык эмоций — чудо изобразительное;   иногда — немое, Но часто — преувеличенное фантастическим видением,   принимаемое нами за действительность… 

О, слово!.. Ты — серебро!.. Ты — не воробей… Ты одновременно — зеркало мудрости и дурости… Ты — душа народов… Уходит слово — уходит цивилизация… 

Бездушные камни, темнота смерти, трупы —  Слов не ведают.

КажетсяВсе меняется. Ничто не постоянно, кроме… Кроме разве что самих перемен. В потоке изменений есть что-то неизменное, В круговороте непостоянств есть что-то постоянное. Если сосредоточится на смысле изменений, все в мире встанет на свои места. Ты знаешь, что будет завтра? То же, что и вчера, только по-другому. А когда надоест предсказывать события сегодняшние по событиям столетней давности, Можно пойти дальше. Ведь реальность изменений — это тоже реальность, и она тоже меняется. Знать бы как… Я живу не в этом мире. Я живу в мире изменений. Мне не нужно знать, что конкретно произошло. Мне нужно видеть, как изменилось. А что изменилось… разве это столь важно?  — Ты изменился. — Разве? Тебе так кажется.  Я единственный во всем мире никогда не меняюсь…

91

Океан добра и счастьяТалант художника — явление капельное: Маленькая, чистая капля его скупо и мучительно, иногда, Окропляет полотна теплыми слезами радости и восторга; То оно стучит градинками льда по душе и сердцу; То — горячими камушками-поцелуями согревает грудь любимого человека; То — отравляет своими колючими драгоценностями жизнь завистника-злодея…  Капля таланта — Может оказаться огромной дозой успеха, любви, уважения, ненависти и яда — Одновременно… Она постоянно выступает на теле потом. Иногда талант слезоточит кровью. Капля таланта часто превращается в искру, Из которой возгорается огонь идей и фантазий. Она поднимает душу в поднебесье… За каплю таланта отдают жизнь!.. Она похожа на разменную монету: Ее меняют за деньги на «заслуженные» звания, ордена и медали;   на дутые баллы успеха и рейтинга; Их продают и покупают; воруют и закладывают под лживые проценты;   зарывают в землю; Они пропадают в недрах проституток и тонут в рюмках водки… Каплю таланта легко убить, уничтожить одним грязным словом…  А была ли капля?.. Может быть ее и не было? Кап… Кап… Эй, ладошки подставляй!.. И только тогда, когда капелька таланта складывает ручей, Из которого начинает вытекать рекой, Вот тогда уже можно спать спокойно: Ты, художник, прожил жизнь не даром!  Только гений из маленьких капелек своего скромного таланта Рождает океаны добра и счастья

ЛичноеКак передать тебе то, что я чувствую? Как выразить словами биение сердца и смятение души? Как описать головокружение оттого, что ты рядом? Даже когда ты далеко, ты все равно со мной. Я это чувствую. Я превращаюсь в облако-нежность и обволакиваю тебя собой. Я целую твои пальцы и замираю в трепете. Смотрю в твои глаза и тону в них. Чувствую твое тепло, твою любовь, твою нежность и заботу. Моя душа сливается с твоей, когда ты обнимаешь меня, И они танцуют красивый медленный танец. Танец двух душ, двух влюбленных сердец. 

За полчаса до весны За минуту до пробуждения…

92

Как жаль, что…Как жаль, что не все мы художники. Насколько внимательнее смотрели бы мы на все, что нас окружает, В том числе и на наш город, будь мы художниками. Ведь они не только смотрят, но и видят лучше: Там, где нам все кажется серым, они различают множество оттенков, А если у природы вдруг случается праздник цвета, То первыми его замечают и начинают им восхищаться Именно художники.  Много ли художников среди нас?

Только не ленисьЧеловек может сделать очень много и без большого труда. Только не ленись. Что завистников порождает? Леность. Господь Бог всем дает одинаково и сил, и идей. А вот реализовать те идеи, которым решил посвятить жизнь, Человек должен сам. И если не сумел — то появляется богема, водка, зависть. Репин говорил, что талант — это на 95 процентов трудолюбие,   умение реализовать свои способности. Вы думаете, я талантливый человек? Нет. Я обыкновенный художник. Но я очень люблю свое дело.  Это для меня все.

Счастливейший дуракЯ давно коллекционирую улыбки и складываю их в свою память… Вот улыбки новорожденных — спонтанные гримасы радости: — Бог дал мне жизнь! А вот!.. Детские улыбки надежды — волшебного, правдивого естества… В отдельном месте лежат зачатки самолюбования, любви и искренности — Улыбки юности, которые быстро пролетают по мере взросления… А далее — водоворот наработанных улыбок   зависти, восторга, сарказма, иронии, зрелости, старости, ума, дурости,   самодовольствия, надежды, доброты, веры, вранья, правды, наивности, Улыбкам человеческим нет конца… Я перебираю сотни встреченных мною, человеческих улыбок… Все они — уникальны…  Но когда мне — больно, одиноко, Я кладу перед моим сердцем улыбки моих любимых И жизнь моя превращается в одну сплошную добрую улыбку:  Я чувствую себя самым счастливым Дураком на свете. 93

1.  Петрович. 40×26. 162.  Рыжая. 25×40. 163.  Портрет жены. 40×26. 174.  Анюта. 40×26. 175.  Дед Иван. 40×25. 186.  Раздумье. 40×26. 187.  Монах. 40×26. 198.  Ночь на Крюковом канале. 1976. Тушь, перо, бумага. 209.  Мой город. 1976. Тушь, перо, бумага. 2110.  Церковь Иоанна Предтечи. 32,5×45,5. 2211.  Усадьба Строгановых. 32,5×45,5. 2312.  В Нижегородском кремле 28×18. 2413.  Павлово. На Святой горе. 1987. 17,5×25,5. 2514.  Арзамас. 1987. 17,5×25,5. 2515.  Нижегородский кремль. 2008. 17,5×25,5. 2616.  Лето в Сартакове. 2008. 17,5×25,5. 2617.  Собор Михаила Архангела. 2008. 17,5×25,5. 2718.  Макарьевский монастырь. Полдень. 2004. Акварель, пастель,

бумага. 36×53. 2819.  Коломенское. 1983. Монотипия, бумага. 21×33. 2920.  Кострома. Слобода. 1984. Монотипия, бумага. 22×30. 2921.  Ростов Великий. 2005. 50×70. 3022.  Злата Прага. 2008. 60×80. 3123.  Полдень.  3224.  Утро.  3225.  Рассвет.  3326.  Птицы улетают. 1996. 40×60. 3427.  Оттепель. 1998. 36×53. 3528.  Гроза идет. 2005. 35×53. 3629.  Дорога осенью. 1996. 35×53. 3730.  Тишина. 1998. 36×53. 3831.  Зимняя зоря. 2007. 36×53. 3932.  Болдинская осень. 29×45. (фрагмент). 40

Список иллюстраций

1.  Petrovitch. 40×26. 162.  The Red-haired. 25×40. 163.  The Wife’s Portrait. 40×26. 174.  Anyuta. 40×26. 175.  The Old Man Ivan. 40×25. 186.  Meditation. 40×26. 187.  The Monk. 40×26. 198.  The Night by the Kryukov channel. 1976. Indian ink, pen, paper. 209.  My City. 1976. Indian ink, pen, paper. 2110.  John Precursor's Church. 32,5×45,5. 2211.  Stroganov's Manor. 32,5×45,5. 2312.  In the Nizhniy Novgorod Kremlin 28×18. 2413.  Pavlovo on the Sacred Mountain. 1987. 17,5×25,5. 2514.  Arzamas. 1987. 17,5×25,5. 2515.  The Nizhniy Novgorod Kremlin. 2008. 17,5×25,5. 2616.  The Summer in Sartakovo. 2008. 17,5×25,5. 2617.  Arhangel Michael’s Cathedral. 2008. 17,5×25,5. 2718.  Makariev Monastery. Midday. 2004. Water colours, pastel, paper.

36×53. 2819.  Kolomenskoye. 1983. Monotypie, paper. 21×33. 2920.  Kostroma. Settlement. 1984. Monotypie, paper. 22×30. 2921.  Rostov the Great. 2005. 50×70. 3022.  The Golden Prague. 2008. 60×80. 3123.  The Midday.  3224.  The Morning.  3225.  The Dawn.  3326.  Birds Flying Away. 1996. 40×60. 3427.  Thaw. 1998. 36×53. 3528.  Storm is coming. 2005. 35×53. 3629.  The Road in Autumn. 1996. 35×53. 3730.  Silence. 1998. 36×53. 3831.  Winter Dawn. 2007. 36×53. 3932.  Boldino autumn. 29×45. (fragment). 40

33.  Свидетель минувшего. 40×60. 4034.  Дорога во Львовку. 40×60. 4135.  Мельница. 40×60. 4236.  Жнивье. 31×47. 4337.  Архангел. 70×50. 4438.  Богоматерь. 70×50. 4439.  Голгофа. 50×70. 4540.  Черное и красное. Пастель, тонированная бумага. 50×70. 4641.  Цена и мера. Пастель, тонированная бумага. 70×50. 4742.  Снегири.  4843.  Грач.  4844.  Стрекозы.  4945.  Яблоко осени.  4946.  Утренний чай. 2009. Пастель, бумага. 50×70. 5047.  Бессонница. 2009. Пастель, бумага. 50×70. 5148.  Рапсодия.  5249.  Ноктюрн.  5250.  Элегия.  5351.  Пижма. 36×24. 5452.  Цветы в белом кувшине. 36×24. 5453.  Цветы и хрусталь. 24×37. 5554.  Золотые шары. 36×25. 5555.  Желтые ирисы. 37×24. 5556.  Перед зеркалом.  5657.  У окна.  5758.  Утром.  5759.  Леди Ночь.  5860.  Фея дождя.  5861.  Отражение. 2008. Пастель, тонированная бумага. 37×24. 5962.  Окраина. 1993. Масло, холст. 35×50. (Историко-этнографический

музей, г. Горки, Беларусь). 6263.  Заброшенный хутор. Осень. 2004. Масло, холст. 60×80. 6364.  Лето.  6465.  Пасмурно.  6566.  Воздушный змей.  6667.  Осенняя рыбалка.  6768.  «Я из лесу вышел…»  6869.  Ангел осени.  6970.  Нести свой крест. 2000–2007. Масло, холст. 80×120. 7071.  Апостол Петр. 2000. Масло, холст. 60×80. 7172.  Лунная дорожка. Китеж. 2008. Масло, картон. 65×50. (Частное

собрание). 7273.  Тишина. 2008. Масло, картон. 50×65. 7374.  Русь белокаменная.  7475.  Собор. Троицкое-2.  7476.  Молитва.  7577.  Рождественский ангел. 2000. Масло, холст. 50×70. 7578.  Крестовоздвиженский Маровский монастырь. 2009.  

(Ниж. область). Квач Н. В., Квач С. И., Шаманина К. С. 78

33.  The Witness of the Past. 40×60. 4034.  The Road to Lvovka. 40×60. 4135.  The Mill. 40×60. 4236.  Stubble. 31×47. 4337.  The Archangel. 70×50. 4438.  The Mother of God. 70×50. 4439.  Golgotha. 50×70. 4540.  The Black and the Red. Pastel, toned paper. 50×70. 4641.  The Price and the Measure. Pastel, toned paper. 70×50. 4742.  The Bullfinches.  4843.  The Rook.  4844.  The Dragonflies.  4945.  The Autumn Angel.  4946.  Morning Tea. 2009. Pastel, toned paper. 50×70. 5047.  Insomnia. 2009. Pastel, toned paper. 50×70. 5148.  Rhapsody.  5249.  Nocturne.  5250.  Elegy.  5351.  The Tansy. 36×24. 5452.  The Flowers in a White Jug. 36×24. 5453.  The Flowers and the Crystal. 24×37. 5554.  The Golden Spheres. 36×25. 5555.  The Yellow Irises. 37×24. 5556.  In front of the Mirror.  5657.  By the Window.  5658.  The Morning.  5759.  Lady Night.  5860.  Fairy of Rain.  5861.  Reflexion. 2008. Pastel, toned paper. 37×24. 5962.  Suburb. 1993. Oil, canvas. 35×50. (The Historical-Ethnographic

Museum, Gorki, Byelorussia). 6263.  Deserted Farm. Autumn. 2004. Oil, canvas. 60×80. 6364.  Summer.  6465.  Dull.  6566.  Kite.  6667.  Autumn Fishing.  6768.  “I Came out of Wood…”  6869.  Angel of Autumn.  6970.  Bearing a Cross. 2000–2007. Oil, canvas. 80×120. 7071.  Apostle Peter. 2000. Oil, canvas. 60×80. 7172.  Lunar Path. Kitezh. 2008. Oil, pasteboard. 65×50. (Private

collection). 7273.  Silence. 2008. Oil, pasteboard. 50×65. 7374.  Whitestone Russia.  7475.  Cathedral. Troitskoye-2.  7476.  Prayer.  7577.  Christmas Angel. 2000. Oil, canvas. 50×70. 7578.  Marov Exaltation of the Cross Monastery. 2009. (N. Novgorod

region). Kvach N. V., Kvach S. I., Shamanina K. S. 78

Сергей Иванович Квачиллюстрированное издание

Автор текста — Наталья КвачАвтор перевода — Валерий ВоробьевДизайн, верстка и препресс — Антон Мизинов

Подписано в печать 26.05.2010,формат 70×100 1/12, бумага мелованная, печать офсетная,гарнитура Helios, тираж 500 экз., заказ №

Издательство «Литера»603001, Нижний Новгород, ул. Рождественская, 23тел./факс: (831) 431-32-06, www.litera-nn.ru, litera@nts.nnov.ru

Отпечатано в типографии «АПД»603009, Нижний Новгород, пр-т Гагарина, 178 (завод «Термаль»)тел./факс: (831) 220-59-17, (831) 220-59-18

79.  Alpine Club. Гостиничный горнолыжный комплекс. 2009. (Горная Шория). Квач С. И., Шаманина К. С. 79

80.  Интерьеры деревян ного дома. 2007. (Диплом лауреата

Международного конкурса «Дом из чистого дерева»). 8081.  Загородный жилой дом. 2004. (Нижегородская область). 8182.  Городской дом. 2002. (Нижний Новгород). Квач С. И., Лунин А. В. 8183.  Таунхаус «Мансар». 2008. (Нижний Новгород). Квач С. И.,

Лунин А. В. 8284.  СПА-Отель «Калипсо». 2008–2009. (Нижегородская область).

Квач С. И., Кориева Т. Г., Беднова И. М., Позняк О. В. 8285.  Логотипы. 1976–2010.  83

79.  Alpine Club. Hotel-Mountain-skiing complex. 2009. (Mountain

Shoria). Kvach S. I., Shamanina K. S. 7980.  Wooden house interior. 2007. (Winner of the international

competition “House of pure wood”. Diploma N. Novgorod). 8081.  Country house. 2004. (Nizhniy Novgorod region). 8182.  City cottage. 2002. (N. Novgorod). Kvach S. I., Lunin A. V. 8183.  Townhouse “Mansar”. 2008. (N. Novgorod). Kvach S. I., Lunin A. V. 8284.  SPA-Hotel “Kalipso”. 2008–2009. (Nizhniy Novgorod region).

Kvach S. I., Korieva T. G., Bednova I. М., Pozniak О. V. 8285.  Logotypes. 1976–2010.  83