ÌÈÍÈÑÒÅÐÑÒÂÎ ÎÁÐÀÇÎÂÀÍÈß È ÍÀÓÊÈÐÎÑÑÈÉÑÊÎÉ ÔÅÄÅÐÀÖÈÈ

ÃÎÑÓÄÀÐÑÒÂÅÍÍÎÅ ÎÁÐÀÇÎÂÀÒÅËÜÍÎÅ Ó×ÐÅÆÄÅÍÈÅÂÛÑØÅÃÎ ÏÐÎÔÅÑÑÈÎÍÀËÜÍÎÃÎ ÎÁÐÀÇÎÂÀÍÈß

«ÂÎËÃÎÃÐÀÄÑÊÈÉ ÃÎÑÓÄÀÐÑÒÂÅÍÍÛÉ ÓÍÈÂÅÐÑÈÒÅÒ»

Ä. Ï. Ôðîëîâ

ÝÂÎËÞÖÈÎÍÍÀß ÏÅÐÑÏÅÊÒÈÂÀÈÍÑÒÈÒÓÖÈÎÍÀËÜÍÎÉ

ÝÊÎÍÎÌÈÊÈ ÐÎCÑÈÈ

Ìîíîãðàôèÿ

Âîëãîãðàä 2008

ББК 65.010.11 Ф91

Научный консультант:заслуженный деятель науки РФ,

д-р экон. наук, проф. О.В. Иншаков

Рецензенты:д-р экон. наук, проф. В.М. Белоусов;д-р экон. наук, проф. Н.Н. Лебедева;д-р экон. наук, проф. О.С. Сухарев

В оформлении обложки использованафотография Д. Бардени (David Burdeny)

Фролов, Д. П.Эволюционная перспектива институциональной экономики Рос-

сии [Текст] : монография / Д. П. Фролов ; ГОУ ВПО «ВолГУ» ; науч.консультант О. В. Иншаков. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2008. – 462 с.

ISBN 978-5-9669-0534-7Представлена комплексная оценка основных достижений, внутренних

противоречий и перспективных направлений развития институциональнойэкономики в современной России. Проведен анализ динамики исследованийи обоснована логика эволюции данного научного направления в постсоветс-кий период, определены ее движущие причины и гносеологические «ловуш-ки». Осуществлена систематизация и дана характеристика потенциала, пре-делов и ориентиров дальнейшего продвижения теоретических и прикладныхразделов институциональной экономики, изложены результаты разработок еедискуссионных и слабо освещенных проблем.

Для ученых-экономистов, преподавателей, аспирантов, а также широ-кого круга читателей, интересующихся актуальными проблемами и тенден-циями развития экономической науки.

ББК 65.010.11ISBN 978-5-9669-0534-7

© Д. П. Фролов, 2008© Оформление. Издательство

Волгоградского государственногоуниверситета, 2008

Ф91

ÑÎÄÅÐÆÀÍÈÅ

ВВЕДЕНИЕ .............................................................................................. 5ГЛАВА 1.ПОСТСОВЕТСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМАВ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКЕ ..................................... 15

1.1. Методологические принципы эволюционного анализаинституциональной экономики ........................................... 15

1.2. Логика и динамика развития экономическогоинституционализма в постсоветской России ....................... 36

ГЛАВА 2.СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИИ ПРОТИВОРЕЧИЯ ФОРМИРОВАНИЯТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ОСНОВЫИНСТИТУЦИОНАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ....... 55

2.1. Продвижения и искаженияв отечественной институциональной экономической теории ... 55

2.2. Спецификация предмета и методаэкономического институционализмакак результат его развития ................................................... 77

ГЛАВА 3.ОСНОВНЫЕ СФЕРЫ ВОСПРОИЗВОДСТВАИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ .................. 105

3.1. Изучение эволюции институционализмав теории и практике хозяйствования .................................. 105

3.2. Актуальные проблемы подготовки кадровинституциональных экономистов ...................................... 127

ГЛАВА 4.УГЛУБЛЕНИЕ ВНУТРЕННЕГО РАЗДЕЛЕНИЯИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО НАПРАВЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ ............................................................... 147

4.1. Отраслевая дифференциация и интеграцияинституциональных исследований..................................... 147

4.2. Проблемы и перспективы целостного развитияфункциональных разделовэкономического институционализма ................................. 165

ГЛАВА 5.ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫЕ АСПЕКТЫИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ПРОГРАММЫИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ .................. 188

5.1. Исследование институционального содержанияэкономического пространства ........................................... 188

5.2. Время в институциональной экономикекак объект изучения и элемент моделирования ................ 203

ГЛАВА 6.ЕДИНСТВО МНОГООБРАЗИЯ И ЭВОЛЮЦИЯ ОБЪЕКТОВИ МАСШТАБОВ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО АНАЛИЗА ................. 223

6.1. Генетическая структура хозяйствав фокусе институционального подхода ............................. 223

6.2. Институциональное освещение уровневой структурыфилогенеза глобальной хозяйственной системы ............... 244

6.3. Потенциал многоуровневого подходав изучении онтогенеза предприятийи их институциональных отношений ................................. 270

ГЛАВА 7.ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОДК ПРЕОДОЛЕНИЮ БАРЬЕРОВИ ОБОСНОВАНИЮ ПРИОРИТЕТОВ РАЗВИТИЯХОЗЯЙСТВЕННОЙ ПРАКТИКИ .......................................................... 294

7.1. Пределы и перспективы исследованияинститутов теневой экономики .......................................... 294

7.2. Векторы научного обоснованияинституциональной экономической политики .................. 313

ЗАКЛЮЧЕНИЕ .................................................................................... 341СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ ...................................................................... 351

Можем ли мы ожидать в будущемпоявления столь же мощного направ-ления в экономической теории, какимстал институционализм?

Г. Клейнер

ÂÂÅÄÅÍÈÅ

Развитие институционального направления в отечественной эко-номической науке постсоветского периода явилось объективной ре-акцией на системные сбои хозяйственного механизма, дисфункциирыночных институтов, парадигмальный и идеологический кризисыобщества. В настоящее время институциональная экономика (ИЭ)России находится в фазе высшего подъема активности и продуктив-ности. Ее активное разветвление выражается в постоянном появле-нии новых публикаций и углублении специализации исследователей.

Смысл ИЭ, как и любого направления экономической науки,состоит не только в приращении объективных знаний о хозяйствен-ной системе и осуществлении нормативной функции, но и в описаниисобственной эволюции. Для этого становятся необходимыми пере-несение внимания на процессы познавательной деятельности и изу-чение различных аспектов исследовательской программы данногонаправления, которая постепенно дополняется и расширяется, обо-гащается и развивается.

Основная трудность на этом пути связана с быстрым и непре-рывным увеличением объемов научной информации, разрастаниемсети каналов ее циркуляции. Современные институциональные эко-номисты заняты решением огромного количества исследовательс-ких задач, ведут разработки по многочисленным направлениям тео-рии и практики, слабо координируя свои усилия в условиях значи-тельной информационной асимметрии. Сложилось неоднородноемножество дискуссионных и нерешенных проблем фундаменталь-ного и прикладного характера, нуждающееся в обобщении. За пят-надцать лет постсоветского этапа своей эволюции в России ИЭ су-щественно разрослась и дифференцировалась, что затрудняет фор-

6 Ââåäåíèå

мирование целостного представления о ее потенциале, пределах иориентирах развития.

В результате выбор тематики научных исследований осуще-ствляется в основном стохастично и интуитивно, не способствуя уси-лению комплексности и интенсивности изучения институциональнойсистемы хозяйства. Дефицит системности исследовательской про-граммы ИЭ России выступает тормозящим фактором ее дальней-шего прогресса. Возникает настоятельная потребность системати-зировать основные продвижения, выявить противоречия, определитьрезервы и перспективные направления развития данного научногонаправления.

Степень изученности проблемы. Разрабатываемая концепцияопирается на накопленный научный потенциал в сферах институцио-нальных исследований хозяйства, методологии экономического ана-лиза, философии науки и истории экономической мысли.

Общефилософские положения исследования сложилисьпод влиянием классических и современных работ, авторы ко-торых рассматривают общие причины, закономерности и ме-ханизмы развития научных направлений (М. Алле, О. Анань-ин, М. Блауг, Т. Веблен, В. Гинзбург, Е. Князева, Т. Кун, С. Кур-дюмов, И. Лакатош, В. Ленин, А. Либман, Е. Майбурд, Н. Ма-кашева, К. Маркс, Р. Мертон, А. Московский, Г. Мюрдаль,Т. Негиши, Ю. Ольсевич, А. Ослон, К. Поппер, Г. Саймон,Б. Селигмен, З. Сокулер, Дж. Стиглер, Т. Трубицына, М. Ту-ган-Барановский, Ф. Хайек, Г. Хакен, А. Худокормов, Н. Ца-голов, М. Шнейберг, А. Шуман, А. Яблонский и др.). Инсти-туциональные аспекты эволюции общественных наук анали-зируют П. Бурдье, Р. Вольф, В. Доблаев, Р. Коллинз, П. Ле-мещенко, В. Марача, А. Селезнев, А. Татаркин, А. Шеломен-цев и др. Фундаментальные разработки этих ученых сталиметодологической базой авторской концепции институциональ-но-эволюционного анализа ИЭ в постсоветской России.

Проблемам формирования концептуальных основ ИЭ и опре-деления ее места в экономической науке посвящены труды Л. Абал-кина, Дж. Бьюкенена, П. ДиМаджио, К. Допфера, Р. Коуза, Д. Льво-

Ââåäåíèå 7

ва, В. Маевского, В. Макарова, К. Нильсена, Р. Рихтера, П. Толбер-та, О. Уильямсона, Э. Фуруботна, Дж. Ходжсона, Т. Эггертссона идр. Исследователи солидарны в признании значительного эвристи-ческого потенциала институциональной экономической теории, кон-статируют продолжающееся укрепление ее гносеологического ста-туса в конкуренции с ортодоксальными течениями экономическоймысли, приходят к выводам о высокой гетерогенности структурыИЭ, обосновывают необходимость уточнения ее исследовательскойпрограммы.

Особую роль в развитии концепции исследования сыграли тео-ретические работы отечественных и зарубежных ученых, развива-ющих категориальные ряды ИЭ и методологию институциональногоанализа (В. Гребенников, В. Зотов, О. Иншаков, С. Кирдина, Г. Клей-нер, В. Корняков, Я. Кузьминов, Н. Лебедева, О. Мамедов, К. Ме-нар, Р. Мэтьюз, Р. Нельсон, А. Нестеренко, Д. Норт, А. Олейник,В. Радаев, Дж. Серл, О. Сухарев, В. Тамбовцев, Н. Флигстин, А. Ша-ститко, М. Юдкевич и др.), совершенствующих методы формализа-ции институтов (М. Аоки, Л. Гурвиц, Р. Майерсон, Ф. Мировски, Д. Пет-росян и др.), изучающих принципы, закономерности и эффекты эво-люции институциональных систем разного масштаба (Р. Гринберг,Б. Ернзкян, Р. Капелюшников, Ю. Латов, А. Некипелов, Р. Нуреев,В. Полтерович, В. Пресняков, А. Рубинштейн, С. Цирель и др.).

Результаты современных исследований наряду с явными дос-тижениями свидетельствуют о сохраняющейся дискуссионности ипока недостаточной системности категориального аппарата ИЭ, егослабой операциональности и инструментальности, дефиците формаль-ной и диалектической логики в моделировании институциональныхпроцессов, усилении тенденции вульгаризации и закреплении неэф-фективных конвенций в российском научном сообществе. Данныевыводы предполагают выход на проблему систематизации внутрен-них методологических противоречий отечественной ИЭ, а оригиналь-ные подходы и теоретические решения ведущих исследователейсоздают плодотворную основу определения основных векторов даль-нейшей дифференциации и интеграции рассматриваемого научногонаправления.

8 Ââåäåíèå

В условиях глобализации важное значение имеют исследова-ния институциональных противоречий и постсоциалистических транс-формаций международных экономических отношений, специфичес-ких форм и эффектов глобализации (С. Афонцев, А. Быков, С. Глин-кина, Е. Громогласова, А. Иншакова, Е. Иншакова, Т. Романова, Д. Со-рокин, М. Стрежнева, Н. Шумский и др.). Региональная экономикавыступает объектом институционального и эволюционного анализав работах Е. Аношкиной, С. Валентея, А. Гранберга, Н. Добрецова,С. Дорошенко, М. Ершовой, С. Левина, В. Логинова, О. Ломовцевой,Л. Лугачевой, Ю. Малышева, П. Минакира, И. Митрофановой, М. Му-сатовой, О. Осодоевой, А. Плякина, О. Радиной, А. Саввина, В. Се-ливерстова и др. Институциональная теория «миниэкономики» полу-чила активное развитие в исследованиях М. Власова, В. Лесных,Е. Попова, В. Симоновой, Н. Хмельковой и др.

Изучение этих работ сформировало авторскую позицию о це-лесообразности дифференциации уровневых разделов ИЭ в контек-сте продуктивных дискуссий по поводу многоуровневого структури-рования предмета экономической науки в масштабе глобальной хо-зяйственной системы.

В поле пристального внимания экономистов нашей страны на-ходится институциональная специфика отечественного хозяйства, егоотдельных сфер и секторов, отраслей и межотраслевых комплексов,рынков и их сегментов. Системное влияние институтов на экономи-ческий рост, модернизацию хозяйственного механизма и интенсифи-кацию общественного производства глубоко анализируют В. Андре-ев, А. Аузан, О. Белокрылова, А. Блохин, В. Вольчик, А. Градов,Л. Гусарова, В. Гутник, Г. Литвинцева, А. Московцев, П. Павлов,А. Радыгин, И. Розмаинский, А. Скоробогатов, Р. Энтов, А. Яковлев,Е. Ясин и др.

Крупные научные труды посвящены вопросам государствен-ного регулирования и особенностям трансформации институциональ-ных структур сферы производства, агропромышленного, нефтегазо-вого и оборонно-промышленного комплексов, страхового и фондово-го рынков, инновационной и кредитно-банковской систем, рынка тру-да и сферы товарного обращения (А. Барлыбаев, Г. Гимбатов, А. Зель-

Ââåäåíèå 9

днер, Т. Игнатова, Д. Кокурин, С. Кращенко, В. Крюков, М. Курбато-ва, В. Лесных, И. Лузина, Я. Сергиенко, Е. Устюжанина, О. Фетисо-ва, М. Халилова, А. Цыганов, Н. Шашина и др.).

Институциональные проблемы реализации отношений и правсобственности, промышленной интеграции и корпоративного регули-рования, инфраструктурного обеспечения и минимизации рисков ры-ночного хозяйства, преодоления информационной асимметрии иоптимизации трансакционных издержек предпринимательской дея-тельности раскрываются в работах С. Авдашевой, М. Буяновой,А. Виленского, В. Дементьева, М. Дерябиной, Т. Долгопятовой, М. Ду-лина, Ю. Иванова, А. Калининой, С. Малахова, Н. Манохиной, В. Мо-сейко, О. Осипенко, Я. Паппэ, Ю. Павленко, В. Рубе, Е. Руссковой,О. Старкова, Г. Тимофеевой, Ю. Таранухи и др.

Специальные исследования представителей ИЭ, связанные с«проблемными зонами» экономических реформ в постсоветской Рос-сии, направлены на теоретическое осмысление и выработку реко-мендаций по преодолению нечеткости институтов и их нецелевогоиспользования, доминирования неформальных практик и криминаль-ных отношений, закрепления в институциональной среде устойчивых«ловушек» и «барьеров» (Е. Балацкий, С. Барсукова, В. Волков,П. Крючкова, Р. Маликов, Л. Полищук, Ю. Попов, М. Тарасов, Л. Ти-мофеев и др.).

Усилиями этих и многих других ученых сформирована доста-точная теоретическая и эмпирическая база выявления приоритетови ориентиров специальных исследований нормативного характера впредметных рамках ИЭ.

Проведенный анализ позволяет сделать вывод о преобладанииидеалистической интерпретации логики развития экономической на-уки и ее отдельных направлений, опирающейся на принципы соци-альной нейтральности и абсолютной рациональности субъектов на-учного познания. В значительной степени игнорируется роль в про-грессе науки терминологических конвенций и методологических тра-диций, классовых и иных статусных интересов, репутационного ка-питала, этических норм и ценностей, официальных и неформальныхиерархий в рамках научных сообществ, что определяет целесооб-

10 Ââåäåíèå

разность изучения влияния институциональных условий и факторовна динамику развития ИЭ. Это порождает потребность в модерни-зации методологических принципов конвенционализма и примененииинституционального подхода к исследованию эволюции самой ИЭ вконтексте ее статуса, функциональной структуры, конкуренции и ко-операции с ортодоксальным и альтернативными направлениями эко-номической мысли.

Предпринятые немногочисленные попытки обобщения постсо-ветского периода эволюции ИЭ в России имеют обзорный характер,не ставят задач широкого критического осмысления ее современно-го состояния и комплексного прогнозирования перспективных направ-лений развития. Количественные оценки динамики развития ИЭ до-вольно редки (Д. Киннер, М. Рузерфорд, Р. Филипс и др.), базируют-ся на узкой эмпирической базе и чаще апеллируют к вкладу отдель-ных персоналий, игнорируя социальные формы и институциональныефакторы научного познания институтов хозяйства.

Анализ уровня научной разработанности данной предметнойобласти свидетельствует о недостаточной изученности параметрови этапов, пропорций и противоречий, резервов и векторов эволюцииотечественной ИЭ в постсоветский период. Следовательно, акту-альным и необходимым является исследование основных направле-ний ее развития с позиций системно-эволюционного подхода. Приме-нение методов исторического и логического анализа позволит синте-зировать целостное представление о современном состоянии ИЭРоссии. Сочетание методов количественного и качественного ана-лиза эволюции данного научного направления обеспечит определе-ние меры его функциональной, структурной, пространственной и вре-менной сбалансированности. Учет институциональной причинностинепрерывного, необратимого и неравномерного развития ИЭ необхо-дим для усиления реализма в понимании факторов торможения на-учного прогресса в этой области знаний и формирования способов ихпреодоления.

Цель исследования – теоретическое обоснование основных на-правлений развития ИЭ в России на основе комплексной оценки еепостсоветской эволюции и современного состояния, идентификации

Ââåäåíèå 11

внутренних противоречий и способов их разрешения, определение до-стигнутых результатов и перспективных областей исследований.

Поставленная цель определила необходимость решения следу-ющих основных исследовательских задач:

- разработать методологические принципы эволюционного ана-лиза ИЭ как сферы научной деятельности и исследователь-ской программы;

- выявить логику и охарактеризовать динамику эволюции ИЭв России постсоветского периода;

- обобщить основные теоретико-методологические достиже-ния и противоречия отечественной ИЭ;

- уточнить границы и принципы структуризации предметнойобласти ИЭ, развить ее методологические основы;

- выявить основные продвижения, противоречия и перспекти-вы изучения эволюции институционализма в теории и прак-тике хозяйствования;

- оценить результаты и определить проблемы внедрения ИЭ вобразовательный процесс, предложить меры по повышениюего эффективности;

- проанализировать противоречивые тенденции отраслевой ифункциональной дифференциации и интеграции ИЭ;

- раскрыть перспективные направления развития простран-ственно-временного аспекта исследовательской програм-мы ИЭ;

- обосновать векторы повышения системности институцио-нального анализа уровней глобального хозяйства в функцио-нальном, структурном и генетическом аспектах;

- идентифицировать гносеологические «ловушки» и расширитьориентиры институционального анализа теневой экономики;

- определить приоритетные направления научного обоснова-ния институциональной экономической политики для обеспе-чения инновационной модернизации экономики России.Объектом исследования является совокупность гипотез, кон-

цепций, учений и теорий, моделей и практических решений отече-ственных представителей ИЭ постсоветского периода, отражающая

12 Ââåäåíèå

объективно складывающиеся в хозяйственной системе институцио-нальные связи и отношения, интересы и противоречия, способы ре-гулирования и развития институтов хозяйства. Предмет исследова-ния – основные направления внутренне противоречивого процессаисторического и логического развития институционального направ-ления экономической науки современной России.

При достижении поставленных задач были найдены следую-щие решения:

- обоснован методологический подход к исследованию эволюцииИЭ в единстве онтологического и гносеологического аспектовкак научного направления, институционально оформленного в ста-тусных интересах и отношениях, доверии и репутационном капи-тале, неофициальных иерархиях, целевых и «связанных» группахагентов, исследовательских конвенциях и стратегиях;

- выделены этапы эволюции ИЭ в постсоветской России, обус-ловленные инволюционным становлением и конкуренцией с мо-нетаризмом (1992–1996 гг.), интенсивным формированием на-учного сообщества и революционным достижением «бума»продуктивности (1997–2004 гг.), стабилизацией агентской базыв результате кризиса перепроизводства институциональныхисследований, закреплением формального статуса и создани-ем устойчивой образовательной среды (2005 г. – н. в.);

- систематизированы достижения представителей ИЭ в Рос-сии, заключающиеся в развитии ее теоретической системыи дифференциации направлений прикладных разработок науникальной эмпирической основе социально-рыночной транс-формации, что позволило обогатить экономическую наукуобщими и частными концепциями институциональной транс-формации и модернизации;

- раскрыты внутренние противоречия современной российскойИЭ, выражающиеся в конвенциональном поддержании неопре-деленности предметной области и дискуссионности категори-ального аппарата, плюрализме подходов к исчислению инсти-тутов и измерению трансакционных издержек на слабой мето-дологической основе, некритичном восприятии результатов

Ââåäåíèå 13

исследований зарубежных ученых, неразвитости исследователь-ской программы и междисциплинарных коммуникаций;

- определена национальная специфика ИЭ, обусловленная сжа-тыми сроками «трансплантации» ее теоретической основы впостсоветский период и выражающаяся в органичной нерас-члененности внутренних течений, что потенциально обеспе-чит минимизацию трансакционных издержек их эволюцион-ного синтеза на основе единства изучаемого предмета;

- выделены объективные тенденции асинхронности и асиммет-ричности развития отраслевых и функциональных разделовИЭ, а также способы сокращения их масштабов путем сис-темного охвата исследованиями сложившихся и формирую-щихся отраслей и межотраслевых комплексов, активизацииспециального изучения институционального компонента об-щесистемных функций рыночного хозяйства;

- выявлен эвристический потенциал исследований пространствен-но-временных аспектов институциональных экономических от-ношений, позволяющих идентифицировать локальную спецификуобразов действий их субъектов и функциональную определен-ность объектов аллокации, оценить территориальную обуслов-ленность институтогенеза, усилить релевантность моделей ИЭс учетом нелинейности, стохастичности и полифуркации хозяй-ственного развития, влияния эффектов синергии и аттракции;

- доказана целесообразность повышения системности инсти-туционального анализа в эволюционной концепции глобаль-ного хозяйства за счет спецификации предметных областейи согласованного развития мега-, макро-, микро-, мини- инаноуровневых разделов ИЭ с перспективой выхода на изу-чение межуровневых связей, отношений и механизмов ихвзаимодействия в единстве онтогенеза и филогенеза;

- сформированы векторы научного обоснования институциональ-ного механизма модернизации экономики России, связанные счеткой концептуализацией и операционализацией институцио-нальной теории теневой экономики, синтезом концепций «лову-шек» и дисфункций, развитием методологических и методичес-

14 Ââåäåíèå

ких основ институциональной патологии, интеграцией исследо-ваний «трансплантации» и «выращивания» институтов в рам-ках экономической теории институциональных изменений;

- идентифицированы функциональные, структурные, простран-ственные и генетические диспропорции современной россий-ской ИЭ, нуждающиеся в гармонизации посредством фор-мирования стратегически ориентированной общей исследо-вательской программы, создания новых узлов и сетей научнойконтактации, организации web-ресурса с функциями монито-ринга и архивирования работ институциональных экономис-тов страны, стимулирования их междисциплинарной, межре-гиональной и международной интеграции;

- выделены перспективные отрасли производства научных зна-ний об институтах общественного хозяйства, связанные с раз-витием институциональных аспектов предметных областейсинергетики, экологии, секьюритологии, трибологии, патоло-гии, логистики, маркетинга, менеджмента, а также институ-циональных теорий глобализации и регионализации, ценообра-зования и инфляции, прогнозирования и бюджетирования, бух-галтерского учета и аудита, мониторинга и статистики,производственного процесса и бизнес-кластеров, фармакоэко-номики и страхования, банковского и биржевого дела, рефунк-ционализации и инфраструктурных изменений.Теоретическая и практическая значимость результатов иссле-

дования состоит в систематизации неизученных и дискуссионныхпроблем, внутренних методологических противоречий, сложивших-ся и перспективных направлений приращения научного знания в пред-метных рамках ИЭ, что позволяет стратегически усилить телеоло-гическую составляющую ее дальнейшего развития. Представлен-ные концептуальные основы среднесрочной исследовательской про-граммы ИЭ ориентированы на ликвидацию дефицита ее системнос-ти и призваны способствовать комплексному повышению эффектив-ности механизма институционализации современной российской эко-номики для обеспечения конкурентоспособности ее агентов, устой-чивости их контрактов и безопасности трансакций.

Ãëàâà 1

ÏÎÑÒÑÎÂÅÒÑÊÈÅ ÒÐÀÍÑÔÎÐÌÀÖÈÈ

ÈÍÑÒÈÒÓÖÈÎÍÀËÈÇÌÀ

 ÐÎÑÑÈÉÑÊÎÉ ÝÊÎÍÎÌÈ×ÅÑÊÎÉ ÍÀÓÊÅ

1.1. Ìåòîäîëîãè÷åñêèå ïðèíöèïû

ýâîëþöèîííîãî àíàëèçà

èíñòèòóöèîíàëüíîé ýêîíîìèêè

Системное изучение любого отдельно взятого научного на-правления предполагает, прежде всего, уточнение понятий, свя-занных с его обозначением. Для любой науки не безразлично, какона будет называться. Проблема самоидентификации имеет осо-бое значение для систематизации институциональных экономи-ческих исследований. Так, существует распространенная точказрения, согласно которой понятия «институционализм», «институ-циональная экономика» и «институциональная экономическая те-ория» являются синонимичными и суть разные обозначения од-ной и той же отрасли науки. Однако такое отождествление доста-точно условно и не всегда корректно.

Институционализм – специфичное направление обществен-но-экономической мысли, представленное сообществом исследо-вателей с общей парадигмой (способом научного мышления) исаморазвивающейся исследовательской программой, ориентиро-ванной на всестороннее познание институциональной системнос-ти общественного бытия.

Институциональный подход есть совокупность методо-логических принципов исследования разнообразных социально-эко-номических феноменов. В наиболее общем виде эти принципы свя-заны: а) с отказом от механистического и антиисторического пред-ставления о социальной реальности за счет использования эво-люционной парадигмы и приоритетного изучения нелинейных про-цессов; б) с введением в аналитические конструкции понятий ин-

16 Ãëàâà 1

ститутов, институций, агентов, статусов, ролей, трансакций,трансакционных издержек, конвенций, контрактов, неопределен-ности и асимметрии межсубъектных взаимодействий. Это позво-ляет объективнее и комплекснее исследовать общественную си-стему во всей ее внутренней сложности.

В связи с универсальностью данного подхода институциональ-ное направление развивается во всех отраслях производства гума-нитарных знаний, в том числе и в экономической науке (экономи-ческий институционализм), представители которого образуютсообщество институциональных экономистов (institutionaleconomists). Между экономическим, социологическим, правовым,политологическим и другими направлениями институционализмасуществуют значительные различия в границах предметной облас-ти исследований, трактовке базовых категорий и используемыхнаучных методах, но их объединяет общий подход к изучению сво-его предмета и целенаправленный акцент на роли институтов.

Гносеологически институциональная экономика (institutionaleconomics, далее – ИЭ) выступает особым разделом экономическойнауки, изучающим институциональную систему хозяйства в фунда-ментальных и прикладных аспектах. Институциональная экономи-ческая теория – фундаментальный раздел ИЭ, разрабатывающий еекатегориальный аппарат и методологическую базу, на основе которыхразвиваются теоретические представления об институтах хозяйства,их функциях, структуре, эволюции и системном влиянии на экономи-ческое развитие, а также ведутся прикладные разработки.

Онтологически институциональная экономика (institutionaleconomy) представляет собой особую подсистему экономическойсистемы общества, в свою очередь обладающую системными свой-ствами, что позволяет рассматривать ее как институциональнуюсистему хозяйства – целостную совокупность взаимосвязанных иупорядоченных институтов, характеризующуюся эмерджентностьюи синергическим эффектом. Институциональная система хозяйства –основной предмет исследований представителей ИЭ.

В данной работе специальное внимание будет уделено эко-номическому институционализму как научному направлению, ин-

Ãëàâà 1 17

ституционально самоорганизующемуся, вырабатывающему ис-следовательские конвенции и поступательно утверждающему свойстатус в экономической науке России. Но в аналитическом фоку-се окажется, прежде всего, ИЭ как раздел экономической науки,развивающийся на основе фундаментальных и прикладных иссле-дований. Особый акцент будет сделан на изучении внутреннихпроблем и перспектив фундаментального раздела ИЭ – институ-циональной экономической теории, отражающейся в образователь-ном процессе и влияющей на экономическую политику государ-ства в области развития институтов.

Вопросы дальнейшего развития методологической базы ИЭв постсоветской России имеют важнейшее значение для позитив-ной разработки этого научного направления на этапе его зрелости(см.: [1226]). Но чтобы определить перспективные векторы даль-нейших исследований и сформулировать главные задачи, стоящиеперед отечественной ИЭ, необходимо понять логику и этапы ееэволюции, которые и сформировали ее актуальное состояние. Ведь«если рассматривать какое угодно общественное явление в про-цессе его развития, то в нем всегда окажутся остатки прошлого,основы настоящего и зачатки будущего» [656, с. 181]. Однако эво-люционный анализ постсоветского институционализма невозможенбез адекватной философской базы исследования истории экономи-ческой мысли как на длительных, так и на коротких интервалах.

Диалектический подход к изучению современной экономи-ческой науки требует за внешними проявлениями ее эволюции, запроцессами, происходящими на поверхности научного познания,видеть и различать их внутреннюю сущность и сложную причин-ность, глубинное социальное содержание.

Нуждается в преодолении доминирующее идеалистическоепредставление о логике научного прогресса, игнорирующее рольобщественных отношений ученых и сводящее его исключитель-но к конкуренции и взаимодействию исследовательских программ(см., например: [554; 631]) или парадигм (см.: [624]), которые ла-тентно наделяются «онтологическим статусом, независимым отчеловеческой деятельности» [126, с. 148], представляясь авто-

18 Ãëàâà 1

номными от порождающих их факторов научной коммуникации иконтрактации. Современные философы науки вынуждены признать,что «незавершенность, недостаточность, неполнота характерныи для имеющихся методологических подходов к исследованиюпроцесса развития научного познания» [106, с. 10].

В изучении эволюции научных направлений, одним из кото-рых является ИЭ, перспективен методологический институци-î í àëèçì 1, базирующийся на концептуальной основе неклассичес-кого обществознания современного типа и развивающий эвристи-чески ценные идеи конвенционализма.

Методологический институционализм – метод институцио-нально-эволюционного исследования научных направлений, выра-жающийся в следующих основных принципах:

- принцип социальной включенности субъектов научного познанияв систему профессионального разделения труда, внутринаучныхкоммуникаций и контрактации, статусных интересов и отноше-ний, норм и ценностей, неофициальных иерархий и сетей;

- принцип социальной оформленности научных направлений вкачестве специфических институций сферы общественногосознания, получающих воплощение в целевых и «связанных»группах агентов, их взаимном доверии и репутационном ка-питале, исследовательских конвенциях и стратегиях;

- принцип системности воздействия на развитие научных на-правлений противоречий когнитивных и статусных интере-сов их агентов, разрешающихся позитивно в формах эффек-тивных научных конвенций и негативно в качестве «ловушек»методологии как факторов искажения и торможения научно-го прогресса.Отказываясь от принципа нейтральности субъекта познания,

свойственного классическому естествознанию и неоклассическойэкономической теории, это новое направление философии науки ста-вит научные знания в тесную зависимость от специфики обществен-

1 Впервые данный подход представлен в: [1227]. В ином значении тер-мин использован в работе: [740].

Ãëàâà 1 19

ных отношений между индивидуальными и ассоциированными акто-рами теоретического действия, связывая «научные теории со спосо-бом деятельности научных сообществ» [1330, с. 498], задающим ихсторонникам общие интересы и ценности, интегрирующий статус ихарактерный образ мышления (см.: также: [1381]). Причем «это ми-росозерцание составляется не из одного знания главных данных на-уки, не только из совокупности общепринятых, точных выводов, но ииз ряда гипотез, объясняющих и вызывающих еще не точно извест-ные отношения и явления» [759, с. 8]. Аксиоматика и гипотетикалюбого научного направления включают имплицитные компоненты,адекватное понимание которых возможно только в условиях глубо-кой включенности в его локальную субкультуру через усвоение сис-темы ценностных ориентаций и целевых установок, конвенций и норм.

Направления экономической мысли как функционально опреде-ленные виды научной деятельности рассматриваются в качестве ин-ституций сферы общественного сознания (научно-идеологическихинституций), а их представители (агенты) выступают носителямисоциально закрепленных когнитивных функций и общих статусных ин-тересов научных сообществ как ассоциированных субъектов позна-ния, обеспечивающих производство и диффузию объективных знанийс их последующим отражением в экономической политике и хозяй-ственной практике. Особенностью лингвистического отражения науч-но-идеологических институций является использование в структуреназывающих их слов окончания «-изм» (например, меркантилизм, фи-зиократизм, марксизм, маржинализм, институционализм, неокласси-цизм, монетаризм, эволюционизм и т. д.) наряду с наиболее распрост-раненным для обозначения социальных институций в русском языкеформантом «-ство» (см.: [426, с. 24–27]) – рикардианство, мальтузи-анство, кейнсианство, посткейнсианство, неорикардианство, шумпе-терианство и т. п. Наличие у названий научных направлений лингвис-тической институциональной формы свидетельствует об их укоренен-ности в общественном сознании и утверждении их статуса в рамкахнаучной дисциплины.

Методологический институционализм исходит из призна-ния системной роли институционального фактора в научной де-

20 Ãëàâà 1

ятельности как ее необходимого эндогенного элемента (см.: [413]),созидательно действующей силы и аргумента производственной фун-кции науки – сферы производства новых теоретических знаний. Речьидет не просто об учете множества «социально-институциональныхфакторов» в качестве экзогенных переменных, а о понимании инсти-туциональной рациональности действий ученых и трактовке научныхсообществ как «сверхколлективных» (см.: [174]) акторов когнитивно-го действия. Научные сообщества выступают ассоциированнымисубъектами познания, но реальными действующими лицами этого про-цесса являются конкретные ученые и их группы, параллельно пред-стающие агентами своих научных сообществ и носителями их ста-тусных интересов. Поэтому в качестве единицы методологическогоанализа возможно рассматривать и научную дисциплину в целом (см.:[1113]), понимая ее как комплекс взаимосвязанных научно-идеологи-ческих институций, объединенных общим предметом познания.

Основой эволюции научно-идеологических институций в пред-метном поле экономической науки являются прогрессивные из-менения в применяемом их агентами методе, позволяющие глуб-же проникать в сущность изучаемых явлений и производить объек-тивное знание об экономической реальности. Однако не меньшеевлияние оказывают социальные формы, в которых реализуетсяэволюционный процесс в научной сфере. Каждое научное направ-ление формирует «эмоционально насыщенный комплекс ценнос-тей и норм, разделяемых учеными. Эти нормы выражаются вформе предписаний, запретов, предпочтений и разрешений. Онилегитимизируются в терминах институциональных ценностей»[1393, p. 268–269]. В свою очередь, «внешними признаками ин-ституционально укорененной науки могут служить позиции, кото-рые занимают в обществе члены профессионального научногосообщества» [916, c. 100], то есть их статус в системе внутрина-учной и социальной стратификации.

Научное познание – сложный институциональный про-цесс. Оно «осуществляется только на основе определенных со-циальных структур и пронизано ими» [1095, с. 231]. Имеет местоявная институциональная детерминация научной деятельности,

Ãëàâà 1 21

иногда настолько жесткая, что «существует даже точка зрения,согласно которой ученые вообще не могут быть объективными»[964, с. 178]. Лишь идеалом творческой интеллигенции остается«независимость от интересов партийных, сословных, классовых,профессиональных, коммерческих и даже просто карьерных» [670,с. 38], тем более в современных условиях глубокой институцио-нализации научного бизнеса, когда любые исследования оценива-ются, прежде всего, с позиций их рентабельности. Безусловно,«желания, идеалы не могут быть устранены из области обще-ственной науки, так как наука отражает в себе борьбу обществен-ных групп и их идеалы» [1197, с. XI], но в первую очередь статус-ные интересы. Все ученые объективно и неизбежно выступаютносителями различных институциональных интересов, в том чис-ле классовых, под влиянием которых нередко «беспристрастныенаучные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологе-тикой» [741, с. 13].

Значительная институциональность общественных наук, каки относительная нейтральность наук естественных, определяет-ся спецификой объектов их изучения – соответственно обществаи природы. Экономическая «наука существует в определенной со-циально-политической среде, которая всегда изменчива и оказы-вает давление разнообразного типа» [1259, с. 86]. При этом наукавыступает для своих агентов особой институциональной средой,расширенно воспроизводя их иерархию и гетерархию, создаваяполе возможностей и ограничений реализации ими своих компе-тенций и интересов. Не случайно исследования доказывают, что«продуктивность ученого в объективном смысле зависит от егостатуса и от места работы» [1351, с. 122], то есть от статусаучреждения. Научная институциональная среда включает фор-мальные и неформальные ограничения, поддерживающие функ-ционирование закрытых для внешнего мира локальных исследо-вательских сетей (см. подробнее: [854]) и других форм коллек-тивной самоорганизации ученых (см.: [1049]).

Основное противоречие любой научно-идеологической инсти-туции – между ее ограничениями и возможностями – проявляет-

22 Ãëàâà 1

ся в отношениях ее ассоциированного субъекта и агентов. Систе-ма прямых и обратных связей между интересами агентов (уче-ными и их группами) и интересами институционального субъекта(научного сообщества в целом) служит основанием постоянноймодификации и трансформации исследовательских программ истратегий, формирования новых конвенций, стереотипов, концеп-ций и парадигм. Специфические интересы институциональныхагентов и ассоциированные интересы институциональных субъек-тов научной деятельности взаимно обусловливают свое существо-вание и развитие. Заметим, что в отличие от потребности, конк-ретно ориентированной на предмет ее удовлетворения, «интереснаправлен на те социальные отношения, институты, учреждения,от которых зависит распределение предметов, ценностей, благ,обеспечивающих удовлетворение потребностей» [378, с. 74].

На базе профессиональных, сугубо научных, когнитивныхинтересов (Icog) формируется интегральная «интеллектуальнаяцель ученых – утверждение и расширение научного знания» [1114,с. 458] посредством реализации своего творческого потенциала,знаний, навыков, опыта в рамках эффективно структурированнойпредметной области, на основе прогрессивных способов позна-ния и стратегически ориентированной исследовательской програм-мы. Статусные, институциональные интересы (Iins) исследо-вателей связаны с укреплением статуса своего научного направ-ления и школы, закреплением и продвижением в формальной инеофициальной иерархии научного сообщества, что «служит и осу-ществлению таких личных целей ученых, как престиж, репутацияи доход» [1114]. В институциональных интересах воплощаютсяпотребности ученых «в наличии научной среды, в ее необходимойплотности, разделяемых интересах, чувстве солидарности, сред-ствах защитить собственную автономию» [325, с. 23]. Их век-тор – «борьба за научный авторитет, этот особый род социально-го капитала... который может быть преобразован в другие видыкапитала» [166, с. 479]. Рациональность (R) действий и поведенияученых как статусных агентов научных сообществ можно упро-щенно представить в качестве функции вида: R = f(Icog, Iins).

Ãëàâà 1 23

Институциональные интересы субъектов научного познаниядетерминируют искажение релевантности исследований. Под реле-вантностью понимается соответствие источников, методов и резуль-татов научного исследования поставленным перед ним задачам. Каки любая характеристика социальных феноменов, релевантность слож-на по своей природе, что позволяет выделить основные формы еереализации – негативную (апологетическую), позитивную (некрити-ческую) и, наконец, объективную релевантность, к которой следуетстремиться в любом научном исследовании.

Под влиянием институциональных интересов отдельных уче-ных, их групп и сообществ ставятся и корректируются задачиисследований, а для их решения подбираются релевантные ис-точники, методы и инструменты, которые могут способствоватьзакреплению в массовом сознании устойчивых заблуждений, от-торжению позитивных продвижений научной мысли, дестимули-рованию исследований по целому ряду проблем, искажению ре-зультатов разработок, некритическому перениманию достиженийзарубежной науки и, наоборот, созиданию нового знания, обобще-нию накопленного опыта и формированию системного представ-ления об изучаемом предмете.

Часто научные институции трансформируются в институци-ональные «шаблоны» действий своих представителей, стимули-руя их к выполнению имитационных, фиктивных или компенса-торных функций, ведя к подавлению и выхолащиванию творчес-кого компонента научной деятельности. В этой связи достаточнонапомнить примеры идеологически обусловленного блокированияразработок представителей советской политэкономии в областиинституционализма, фактического подавления попыток содержа-тельного развития теории общественно-экономических формаций,препятствия распространению теории оптимального функциони-рования экономики (СОФЭ), а также разоблачения «вредительс-ких» теорий Н. Кондратьева, А. Чаянова и многих других выдаю-щихся экономистов.

Уже в постсоветский период под давлением внешних авто-ритетов отечественные ученые резко и практически полностью

24 Ãëàâà 1

отказались от использования воспроизводственного подходаК. Маркса как неадекватного постулатам неоклассической орто-доксии. Действие механизма гносеологического замещения при-вело к некритическому возведению в культ концепций Д. Норта иЙ. Шумпетера среди российских представителей институциональ-но-эволюционной экономики как результат импорта и репликациизарубежных конвенций. В условиях политической стабилизации встране наблюдается искусственное прекращение теоретическихи политических дискуссий по аграрному вопросу, а под влияниемлоббистов интересов естественных монополий фактически оста-новилась разработка концепции «экономики развития» Д. Львова.

Для зарубежной экономической науки характерны близкиепроблемы: так, конвенциональное закрепление методов формали-зации в качестве статусного критерия академичности исследова-ний по макроэкономике ведет к массовому содержательномувыхолащиванию разработок в этой предметной области. Вместес тем стремление влиться в состав «модной» теории или научно-го направления, отражая институциональную рациональность дей-ствий исследователей, играет и положительную роль, способствуяукреплению статуса данного сообщества в академической средеи обществе в целом. Так, можно говорить об «эффекте Нобе-левской премии», присуждение которой является мощным ста-тусным сигналом для ученых всего мира. Например, лауреатствоП. Кругмана (2008 г.), несомненно, окажет стимулирующее воз-действие на активизацию исследований в области пространствен-ной экономики, как «нобелевский дубль» Р. Коуза и Д. Норта вначале 1990-х гг. привел к институциональному «буму» в экономи-ческой науке.

Именно превалированием институциональных интересов надкогнитивными можно объяснить тот факт, что «тенденции к оппор-тунизму проявляются и в нашей научной работе» [806, с. 189]. В ре-зультате нередко «находятся все новые, более солидные “научные”обоснования для ложной теории, которая получает признание, пото-му что она более “научна”, чем истинное объяснение» [1242, с. 216].На основе специфического человеческого капитала у ученых фор-

Ãëàâà 1 25

мируется и институциональный капитал, дающий «возможностьраспоряжаться в определенной области знаний» [1114, с. 467].

Однако признание новых теорий и укрепление позиций аль-тернативных научных направлений ведут к деградации этого ка-питала. Именно поэтому «авторитетные ученые должны, исходяиз своих же собственных (институциональных. – Авт.) интере-сов, отвергать новые теории, причем даже в большей степени,чем они это делают, действуя поодиночке» [1114] и руководству-ясь в большей степени профессиональными, когнитивными инте-ресами, нежели задачами отстаивания своего высокого статуса исохранения влияния своей научной школы. Исследовательскиестратегии перестраиваются для достижения не когнитивных, аинституциональных интересов (см. также: [1411]).

По мнению М. Алле, «преуспевающий ученый – это всегдатот, кто добавляет некоторые маргинальные улучшения к основ-ным теориям, к которым все привыкли» [37, с. 608], не нарушаясложившегося в научном сообществе компромисса. Напротив,ученые, чьи «усилия направлены на то, чтобы предложить новыеидеи и убедить научное сообщество принять их» [1114, с. 457],должны быть готовы к тому, что «выход на рынок новых идейстоит дорого» [1114] и является длительным процессом. Спра-ведливо, что «чем ближе инновация к центральным проблемам,занимающим внимание сообщества, тем больше шансов того, чтоассимиляция им сущности открытия, придания ему статуса об-щезначимости, то есть исследовательской нормы, будет затруд-нена и отсрочена надолго» [400, с. 22].

Так, в гносеологическом аспекте проявляется «эффект пер-вопроходца», отражающий ситуацию, когда агент или группа, насвой страх и риск создавая теоретическую новацию и неся ог-ромные издержки на начальном этапе ее продвижения, не могутзафиксировать исключительные права собственности на свое до-стижение, которое приобретает характер общественного благаи позволяет использовать его широкой массе агентов-рутине-ров, качественно повышая продуктивность их научной деятель-ности при минимальных затратах. Стоит напомнить судьбу ос-

26 Ãëàâà 1

нователя американского институционализма Т. Веблена, кото-рому «были закрыты дороги к академическим почестям и пре-стижу в ученом мире, и из-за своей приверженности чуждымофициальной науке принципам Веблен был обречен на духовноеодиночество» [1051, с. 58].

В целом можно согласиться с У. Митчеллом, считавшим,что «ученые имеют все основания стремиться к объективнымзнаниям, свободным от каких бы то ни было субъективных суж-дений, каковы бы ни были их собственные ценностные установкии как бы они ни стремились их распространять и пропагандиро-вать» (цит. по: [1224, с. 260]). Эта закономерность, помимо прису-щего всем исследователям «инстинкта мастерства», в основе ко-торого лежит «склонность или предрасположение к эффективнымдействиям» [189, с. 68], имеет и институциональную причинность.Ведь системные, логичные, формализованные, строго доказуе-мые и эмпирически обоснованные научные концепции являютсяболее конкурентоспособными, позволяя их авторам эффективнееосуществлять свои статусные интересы.

Производство объективных знаний является необходимым(хотя не всегда достаточным) условием признания ученых науч-ным сообществом, их статусного роста, укрепления репутации,авторитета и повышения дохода. Поэтому следует признать пер-вичность когнитивных интересов исследователей по отно-шению к их институциональным интересам. Не случайно мно-гие из «интеллектуальных вершин люди покоряли просто потому,что эти вершины были, – отвечая на вызов и испытывая радостьвосхождения. Именно так должны обстоять дела в любой науч-ной или художественной деятельности человека» [1038, с. 321].

Но в реальности на процессы научного познания существен-ное, хотя и не полностью детерминирующее влияние оказываютинституциональные интересы ученых. Поэтому столь часто «пред-ставители научного сообщества, стремясь перейти на новую сту-пень в иерархической системе науки, ссылаются на тех исследо-вателей, чьи идеи, может быть, не бесспорны или тривиальны, ноот них зависит продвижение и получение очередной “предфамиль-

Ãëàâà 1 27

ной приставки”» [1131, с. 577]. Кроме того, в условиях коммерци-ализации научной деятельности «каждый отдельный ученый по-стоянно должен доказывать свои достижения с тем, чтобы бо-роться за финансовую поддержку» [1066, с. 355], что создает сти-мулы к корректировке исследовательских стратегий в соответ-ствии с изменениями институциональной среды.

Конкуренция исследователей за публикации в авторитетныхизданиях, гранты и награды, влияние на общественное сознание иэкономическую политику и т. п. отражает метаконкуренцию на-учных направлений как социальных институций (впервые дан-ный подход представлен в работе: [1227]). С позиций методологи-ческого институционализма становится возможным уточнение кон-цепции И. Лакатоша (см.: [1387]), рассматривающего взаимодей-ствие «научно-исследовательских программ» в аспекте измене-ний их аксиоматической («твердое ядро») и гипотетической («за-щитный пояс») частей, которые включают, соответственно, неиз-менные фундаментальные постулаты и предположительные ут-верждения, подверженные модификациям и уточнениям. В дан-ной концепции допускается определенный идеализм в пониманииотношений научных направлений и выдвигаемых ими теорий.

Развитие ИЭ в свете обобщенного методологического под-хода И. Лакатоша – К. Поппера можно представить как процессинновации, селекции и рутинизации научных теорий в рамках кон-курирующих научных программ, «твердые ядра» которых состав-ляют парадигмы, своего рода научные «картины мира». Детали-зация анализа позволяет обнаружить взаимодействие гипотез,концепций и теорий в предметном поле исследовательских про-грамм различных течений того или иного научного направления.Но все же в действительности взаимодействуют (в частности,конкурируют) не сами по себе «научно-исследовательские про-граммы» (см., например: [1143], а разделяющие их субъекты, какиндивидуальные, так и ассоциированные, – научные сообщества,в том числе школы. У этих субъектов научного познания естьвполне определенные, хотя и сложные интересы, им присуща спе-цифическая рациональность, основанная на прагматичном расче-

28 Ãëàâà 1

те затрат и выгод, но и на учете норм и правил, конвенций и сте-реотипов, ценностей и традиций научного сообщества.

Именно «поэтому все теории стремятся вырасти до соци-ального института, сформировать отряд приверженцев и сторон-ников, создать управляющую и направляющую “матрицу теории”,состоящую из особого языка, мифов, ритуалов, писаных и неписа-ных законов, норм, правил, кодексов, регламентов» [886, с. 96].Институционализация любого научного направления – объектив-ная линия его эволюции (см.: [851, с. 244]), что в полной мереотносится и к ИЭ.

Современное научное «творчество является результатомперестройки интеллектуальных сетей, причем это происходит од-новременно в противостоящих друг другу фракциях», тогда как«фундаментом этой перестройки сети являются институциональ-ные изменения материальных основ интеллектуальной жизни» [551,с. 4]. В конкуренции и кооперации научных направлений отража-ется институциональный фактор развития экономической науки,проявляющийся в формах преемственности и социальной ответ-ственности, солидарности и профессиональной чести, но такжеклановости и оппортунизма, конформизма и лоббизма классовых,карьерных и политических интересов в ущерб научному прогрес-су. Этому в немалой степени способствует тот факт, что объек-тивная верификация (проверка качества) теорий в экономическойнауке и общественных науках в целом принципиально невозмож-на (см., например: [1259, с. 71–86]).

На основе компромиссов частных интересов агентов науч-ных сообществ формируются различные конвенции (соглашения),часто имеющие имплицитный, неявный характер, касающиесявопросов трактовки различных категорий, использования мето-дологических принципов и т. п. Конвенции складываются как меж-ду конкурирующими научными течениями, так и внутри каждогоиз них, между их агентами. Одним из наглядных примеров нали-чия таких соглашений в экономической науке является предложе-ние Р. Вольфа о заключении между экономистами своего рода«пакта о понимании инновационных теорий» (см.: [1419]), способ-

Ãëàâà 1 29

ствующего конвенциональному преодолению неопределенности вэтой области исследований.

Конвенционализм можно понимать как конкретно-исто-рическую форму эволюции методологического институциона-лизма в философии науки. Институциональная направленностьконвенционализма несомненна: так, в современной ИЭ особое мес-то занимает «экономика соглашений» (economics of conventions) (см.:[1177]). Не случаен и тот факт, что конвенционализм возник в концеXIX в. (на основе идей А. Пуанкаре) параллельно с созданием тео-ретических основ институционализма в классических работахТ. Веблена. Однако институциональный подход объективношире конвенционального. Ведь устойчивые соглашения междуучеными становятся возможными только на стадии достаточно глу-бокой институционализации науки или отдельного научного направ-ления, когда «в научном сообществе возникает профессиональноеразделение труда» [615, с. 3], характеризующееся наличием «кругавзаимодействующих между собой профессионалов, посвящающихбольшую часть своей жизни накоплению знаний» [1114, с. 458] и ихпроизводству в определенной предметной области исследований.Поэтому конвенции выступают инструментами научных взаимо-действий (интеракций), обеспечивающими согласование когнитив-ных и институциональных интересов сторон.

Конвенции в науке – конкретные формы закрепления ком-промисса интересов агентов научного сообщества. Логикаразвития любого научного направления определяется не самимиконвенциями, а лежащими в их основе когнитивными и институци-ональными интересами, сталкивающимися и переплетающимисяв поиске взаимовыгодного равновесия. Инструментом закрепле-ния такого равновесия «является (явный или скрытый) договор,основанный на консенсусе исследователей, определяющий отрас-левые стандарты в дисциплине» [663, с. 15]. Так или иначе, но«постепенно экономисты, работающие над определенной пробле-мой, приходят к консенсусу» [1114, с. 473], который в эволюцион-ной перспективе становится объектом критики, пересматривает-ся и сменяется новым равновесием. Ведь «всякий истинный на-

30 Ãëàâà 1

учный прогресс восстает против тирании господствующих идей,порожденных истеблишментом» [37, с. 607].

Основой функционирования институционализма как особойнаучно-идеологической институции является согласие его аген-тов по поводу базовых постулатов, специального языка и тракто-вок основных понятий, а движущей силой его развития – их несог-ласие со сложившимися стереотипами, конвенциями, упрощения-ми, аксиомами и т. п. Конечно, согласие – наиболее легкий путьразвития институциональной экономической теории. Но оно име-ет тенденцию перерастать в соглашательство, становясь тормо-зом теоретических инноваций и научного прогресса. В ходе взаи-модействия агентов научного сообщества ИЭ как носителей оп-ределенных когнитивных и статусных интересов возникают ихустойчивые субоптимальные равновесия – гносеологическиеинституциональные «ловушки» (см. также: [927]), выступаю-щие результатами сделанного в прошлом неэффективного коллек-тивного выбора в пользу той или иной теории или даже дефинициии повышающие трансакционные издержки научного поиска.

Такие «ловушки» оказывают мощное негативное влияние напроцесс научного познания, особенно в экономической науке, длякоторой «прямое противоборство двух (или более. – Авт.) альтер-нативных теорий, каждая из которых создана в попытке объяс-нить одно и то же наблюдаемое явление, нетипично» [1114, с. 471].Скорее, конкуренция экономико-теоретических альтернатив про-исходит в формах завуалированной и выборочной критики, во мно-гом базируясь на авторитете и репутации их авторов. Поэтомунедостаточно убеждают доводы в пользу того, что «научностьпротиворечащих друг другу теорий отражает множественностьхозяйственных систем, вероятность режимов функционированияи путей трансформации каждой из них» [872, с. 9].

Открытие новых теоретических сущностей неизбежно сопро-вождается внутринаучной борьбой за придание им онтологическо-го статуса (см.: [719]). В возникающей точке бифуркации или дажеполифуркации высока вероятность коллективного выбора неэффек-тивной траектории развития научного направления, преодоление

Ãëàâà 1 31

инерции которой впоследствии требует значительных издержек: «Об-щепринятые идеи, сколько бы ошибочными они ни были, просто всилу постоянного повторения в конце концов приобретают качествоустановленных истин, которые не могут быть заново исследованыбез столкновения с активным остракизмом истеблишмента» [37,с. 608]. Многие системные противоречия современной российскойИЭ и экономической науки в целом определенно имеют характергносеологических институциональных «ловушек». Таковы, в част-ности, жесткое противопоставление методологического индивиду-ализма и холизма, редуцированная трактовка экономических инсти-тутов по Д. Норту как «правил игры» и их отождествление с инсти-туциями, конвенциональная аморфность типологии и классифика-ции теневой экономики, доминирование структуралистской парадиг-мы в современной теории управления и т. п.

Представленный методологический подход интуитивно ужеиспользуется некоторыми учеными для осмысления эндогенных иособенно латентных (скрытых) причин эволюции научных направле-ний и дисциплин. Например, В. Полтерович приходит к нетривиаль-ному выводу о том, что «экономическая теория устанавливает гра-ницы себя самой», причем в условиях ее кризиса «нежелание нару-шить корпоративную этику сдерживает публичное обсуждение этойпроблемы среди тех, кто занимается теорией» [929, с. 49], статус-ных агентов сообщества фундаментальных экономистов, которое какассоциированный субъект теоретического действия устанавливаетнегласные правила и этические нормы своего функционирования, атакже на основе конвенций определяет границы предметной областиисследований, их актуальные направления, цели и стандарты. Такпроявляется действие институционального фактора эволюции и кон-куренции экономических теорий (см. также: [1175]).

Усиление внутринаучной рефлексии повышает значение ком-плексного анализа институциональной причинности развития ИЭв постсоветской России, позволяя повысить системность пони-мания взаимосвязи онтологической, эпистемологической и инсти-туциональной составляющих эволюции научного познания в еепредметной области.

32 Ãëàâà 1

Эволюция ИЭ представляет собой поток необратимых из-менений ее аксиоматики, гипотетики, методологических принци-пов, категориального аппарата, методов и инструментария, иссле-довательской программы в контексте институционального разви-тия научного сообщества – конкуренции и кооперации различныхнаправлений исследований, формирования конвенций и стереоти-пов, утверждения и изменения статусов школ и ученых, закрепле-ния идей институционализма в стандартах и программах высше-го образования и подготовки кадров научных работников и т. д.

Эволюция ИЭ (EIE) может быть формализована при помощимодели производственной функции [448]: EIE = f (A, Mt, S, Ins, O, Inf)t,где A – количество специалистов, их продуктивность и распределе-ние по областям исследований; Mt – специфика методологии, мето-дики и категориального аппарата; S – границы предметной области;Ins – статус данного направления в экономической науке, величинапорогового барьера и степень открытости научного сообщества, егонеформальная иерархия и сетевая гетерархия, направленность ста-тусных интересов и внутренней конкуренции, уровень взаимного до-верия и качество научных конвенций, степень влияния на экономи-ческую политику; O – особенности структуризации разделов ИЭ какосновы специализации исследователей; масштаб, прочность и плот-ность научных связей и отношений, эффективность каналов комму-никации в исследовательском сообществе; Inf – объем и структуранакопленной научной информации как меры полноты научного отра-жения предмета ИЭ; t – период эволюции.

Основными механизмами эволюции экономического институци-онализма, как и других научно-идеологических институций, выступа-ют репликация, мультипликация и аппликация (см.: [433]). Репликациясвязана с распространением идей ИЭ и расширением множества еесторонников, сопровождающаяся их конкуренцией на основе модифи-кации и модернизации производимых научных знаний. Мультиплика-ция отражает взаимодействие ИЭ с конкурентными научными направ-лениями (неоклассикой, посткейнсианством и др.) и смежными отрас-лями знаний, в результате которого происходит дифференциация един-ства объекта институциональных исследований в многообразие под-

Ãëàâà 1 33

ходов к его познанию. Аппликация предполагает эволюционное накоп-ление фундаментальных и прикладных знаний об институциональнойсистеме хозяйства на основе непрерывного взаимоперехода научныхноваций после их позитивной селекции (отбора) научным сообществомв исследовательские рутины, воспроизводящие укорененные измене-ния в новых исследованиях в качестве общепринятых позиций.

В процессе развития экономической науки как комплекса вза-имодействующих научно-идеологических институций происходитих дифференциация по количеству агентов и масштабам влиянияна общественное сознание, в том числе на экономическую поли-тику государства. Лидирующее научное направление (mainstream)формирует генеральный тренд развития экономической мысли. Ра-стущие альтернативные направления (upstream) образуют «вос-ходящий поток» научной информации, упрочивая свой статус, при-влекая новых последователей, начиная играть активную роль вформировании экономической парадигмы общества и политики го-сударственного регулирования. В свою очередь, угасающие на-учные течения (downstream) как вымирающие генерации научно-го знания теряют сторонников и научный вес, постепенно стано-вясь элементами истории экономической мысли. Поэтому объек-тивно существует борьба между научными направлениями за сто-ронников, репутационный капитал и финансовые ресурсы.

Этим можно объяснить некоторые «странности» в поведенииученых и их групп, продолжающих следовать своим исследователь-ским установкам, теориям и категориальным системам, несмотряна их отвержение большинством научного сообщества. Предста-вители альтернативных теорий сконцентрированы прежде всего намногоаспектной критике лидирующего направления с целью под-рыва его авторитета и перевербовки агентов. Такой практики при-держивались и основоположники марксизма, и представители но-вого кейнсианства, и приверженцы эволюционной экономики. В своюочередь адепты проигрывающих в конкуренции теорий стремятсяудержать агентов на основе выборочной консервативной критикиоппонентов и закрепления сложившихся конвенций в ранге научнойтрадиции для придания им статуса классики. Данную стратегию

34 Ãëàâà 1

последовательно реализуют экономисты неоклассического профи-ля, внедряя свои концепции в учебные курсы и исходно закрепляя устудентов специфический образ научного мышления.

В начале XXI в. институционализм закономерно обретаетстатус upstream (восходящего течения) экономической мысли,реализуя мультипликативную дифференциацию направлений ис-следований и их продуктивную междисциплинарную интеграцию,рефлексивно отражаясь в практике экономических преобразова-ний. Осмысление сложности и противоречивости постсоветскогопериода эволюции ИЭ в России объективно требует примененияразработанного методологического подхода. В его аналитичес-ком ракурсе институционализм рассматривается:

а) гносеологически – как особое научное направление, предметомисследований которого выступают институциональные отноше-ния экономических агентов и институты хозяйственной системы;

б) онтологически – как функционально определенный вид и спо-соб научной деятельности, специфичная социальная инсти-туция сферы производства и распространения экономичес-кого научного знания.Иначе говоря, ИЭ – это не только направление исследований, но

и сообщество исследователей как статусных агентов, объединивших-ся по определенным когнитивным функциям и коллективно установив-ших негласные правила и принципы своего функционирования. Отно-шение ученых к институционализму как основному способу их науч-ной деятельности утверждает в них «распространенный образ мысли»[189, с. 201], институциональный образ мышления, сквозь призму кото-рого они воспринимают и интерпретируют окружающую реальность.Поэтому с точки зрения методологического институционализма нетничего странного в том, что «существует удивительное и трудно объяс-нимое согласие в представлениях большинства институционалис-тов, базирующееся, возможно, исключительно на »интеллектуальном»объединении вокруг мистического слогана – institutions matter, устой-чиво переводимого на русский как “институты имеют значение” –сентенции по сути своей предельно не конкретной ни в субъекте, ни впредикате» [794, с. 37–38]. Общий образ мышления, производный от

Ãëàâà 1 35

общего способа познания (когнитивной деятельности), выступает фак-тором интеграции научного сообщества.

Применительно к ИЭ допустимо говорить и о наличии «“по-рогового принципа”, некоего “барьера”... преодоление которого оз-начает приобщение неофита к научному сообществу» [1351, с. 95]в статусе институционального экономиста через включение в си-стему коммуникаций и стратификации, статусных отношений и«связанных групп» исследователей, неформальных норм и стан-дартов, коллективных конвенций и убеждений, взаимных требо-ваний и общих интересов. Представители (агенты) институцио-нализма составляют персональную сторону данной институции,выступая носителями соответствующих статусных интересов, нов целом ИЭ как направление экономической науки является «без-личной формой социальной субъектности» (см.: [174]).

Процесс институционализации современного экономическо-го знания, все шире охватывающий разные области исследова-ний, с необходимостью распространяется и на изучение самой ИЭ.Использование концепции методологического институционализмав эволюционном анализе российской ИЭ необходимо, «чтобы невпасть в идеалистическую философию, которая приписывает на-уке способность развиваться в соответствии с имманентной ейлогикой» [166, с. 477], игнорируя роль статусных интересов уче-ных, локальных рациональностей и неформальных иерархий науч-ных сообществ, неофициальных норм и ценностей, гносеологичес-ких «ловушек» и используемых исследовательских стратегий.

Подводя итоги, отметим, что системное исследование эволю-ции ИЭ в России постсоветского периода требует модернизации ме-тодологических принципов изучения истории экономической мыслив среднесрочной ретроспективе. Для решения этой задачи разрабо-тан методологический институционализм – метод исследования эво-люции научных направлений в единстве онтологического и гносеоло-гического аспектов на основе применения институционального под-хода. С позиций данного подхода эффективность методологии, мето-дики и инструментария ИЭ должна рассматривается в аспектетрансакционных издержек изучения институтов хозяйственной сис-

36 Ãëàâà 1

темы и отношений их агентов. Как и любое другое научное направ-ление, ИЭ имеет внутренний институциональный механизм, понима-емый как способ изменения статусных интересов и отношений ееагентов, их иерархий и сетей, правил и стандартов, норм и ценностей,конвенций и стратегий, уровня согласия и доверия в научном сообще-стве для устойчивого роста эффективности исследований.

Логика эволюции ИЭ определяется взаимодействием когни-тивных (направленных на решение интеллектуальных задач) и ин-ституциональных (связанных с укреплением статуса в формаль-ной и неофициальной иерархии научного сообщества) интересовисследователей и их сообществ. Инструментами закрепления ихкомпромиссов выступают научные конвенции, часто имеющие им-плицитный характер и касающиеся категориальных дефиниций,используемых классификаций, методологических допущений ит. п. Повышение системности исследовательской программы ИЭпредполагает, прежде всего, выявление и преодоление неэффек-тивных конвенций и «ловушек» методологии.

1.2. Ëîãèêà è äèíàìèêà ðàçâèòèÿ

ýêîíîìè÷åñêîãî èíñòèòóöèîíàëèçìà

â ïîñòñîâåòñêîé Ðîññèè

Развитие отечественной экономической науки в начале XXI в.можно с полным основанием охарактеризовать как «бум» инсти-туциональных исследований. Справедлив вывод Л. Абалкина:«Подъем институционализма в “постсоветской” России – явле-ние хотя и закономерное, отражающее тенденции эволюции миро-вой науки, но все же несколько неожиданное» [2, с. 7].

Продуктивные попытки обобщения истории адаптации ИЭ вроссийской экономической науке постсоветского периода предпри-няты (см.: [494; 842; 1137]), однако преимущественно выполнены вжанре аналитических обзоров. Преобладающими являются каче-ственные оценки, варьирующиеся в широком диапазоне (см. подроб-нее: [427; 428]). Отдельные попытки исчисления параметров разви-

Ãëàâà 1 37

тия ИЭ приводятся в зарубежных работах (см., например: [1405;1409]), однако им присущ персонифицированный характер.

При этом «в тени внимания» остаются количественные па-раметры изменения уровня «институциональности» экономи-ческой науки современной России. Превалируют интуитивныеоценки динамики институциональных исследованиий: так, периоди-чески появляются утверждения о том, что «волна увлечения идея-ми институционализма в российской экономической среде посте-пенно переходит в фазу отката» [210, с. 126], хотя эмпирическойверификации данный тезис не подвергался и является исключитель-но гипотетическим. В результате неясно, когда начался «бум» ин-ституционализма, продолжается ли он или уже сменился фазой спа-да. Корректные ответы на эти вопросы необходимы для уточнениядвижущих причин и институциональной логики эволюции ИЭ в по-стсоветский период истории нашей страны, а также для определе-ния ее противоречий и обозримых перспектив.

Понимая «бум» как фазу высшего подъема активности и про-дуктивности научного направления, можно говорить о том, чтовыявление границ институционального «бума» в российской эко-номической науке сводится к решению задачи на экстремум (эк-стремальной задачи). Становятся необходимыми построение гра-фической модели непрерывной функции динамики публикаций поИЭ и выявление ее глобального максимума на отрезке, соответ-ствующем рассматриваемому временному периоду. Вместе с темколичественный анализ тенденций развития ИЭ сдерживаетсятрансакционными издержками обобщения огромного и непрерыв-но расширяющегося массива исследований.

В 1992–2007 гг. в России защищено более 600 кандидатскихи докторских диссертаций по тематике, напрямую связанной стеоретическими и прикладными проблемами ИЭ, выпущено бо-лее 300 статей в ведущих экономических изданиях, издано свыше200 индивидуальных и коллективных монографий (включая пере-водные). Кроме того, во многих исследованиях институциональ-ные аспекты рассматриваются в рамках более широкого, систем-ного изучения предмета. Огромное количество публикаций по ИЭ

38 Ãëàâà 1

осуществлено в формате тезисов докладов на научных и научно-практических конференциях разного статуса.

По нашим оценкам, валовой продукт российских представите-лей ИЭ к настоящему времени превышает 3 000 печатных и рукопис-ных работ. Поэтому объективно приходится ограничиваться изучени-ем определенной выборки (см. также: [1266, с. 109]), релевантно вос-производящей параметры структуры генеральной совокупности.

Предметная область ИЭ достаточно широка, но не беспредель-на. Тем не менее проблема идентификации институциональной направ-ленности научных исследований существует, и без ее решения количе-ственные оценки развития ИЭ становятся затруднительными. Законо-мерно возникают вопросы о допустимости отнесения к институцио-нальному направлению тех научных работ, авторы которых не исполь-зуют соответствующий категориальный аппарат, но при этом иссле-дуют конкретные институты или их системы, стандарты и контракт-ные механизмы, нормы и санкции и др., то есть фактически работаютв предметной области ИЭ (см., например: [1000]).

В широком смысле «обобщающий термин современная ин-ституциональная экономическая теория (modern institutionaleconomics) используется для описания различных новых теорети-ческих подходов, тем или иным образом связанных с институци-ональной проблематикой» [1241, с. XXXI]. Представляется необ-ходимым дифференцировать основные современные формы ре-ализации институционального подхода в экономических ис-следованиях по критерию их отношения к предмету и методу ИЭ:

1) «прямой» институционализм, включающий научные иссле-дования, непосредственно связанные с ИЭ, то есть изучающиеэлементы ее предметной области, комплексно и широко при-меняющие развитый в ее рамках категориальный аппарат, атакже четко акцентирующие институциональную направлен-ность в названиях работ, включающих ключевые термины дан-ного научного направления (например, «институты», «институ-циональность», «институциональные аспекты», «институцио-нальный механизм», «институциональная среда» и т. п.). Темсамым осуществляются самоидентификация исследователей

Ãëàâà 1 39

в качестве институциональных экономистов и манифестацияими приверженности данному научному направлению;

2) «косвенный» институционализм, охватывающий исследова-ния, осуществляемые в рамках предметной области ИЭ, но неиспользующие ее категориальный аппарат или применяющие егов редуцированной форме. В них рассматриваются, в частности,механизмы контрактных отношений, влияние нормативно-пра-вовой среды на экономические процессы, проблемы формирова-ния этических принципов в бизнес-сообществе, векторы разви-тия стандартов управления и отчетности, различные модели орга-низации отношений собственности и технологии лоббизма,эффекты накопления социального капитала и т. д. (см., напри-мер: [727; 895; 957; 998; 1016; 1093; 1317; 1353]). Эти и многиедругие вопросы имеют явное институциональное содержание, аих разработка укрепляет теоретический и эмпирический фунда-мент ИЭ, хотя авторы таких исследований часто не относят себяк сторонникам этого научного направления и не пользуются егонаучным инструментарием. В названиях косвенно институцио-нальных работ ключевые понятия ИЭ обычно отсутствуют илиупотребляется наиболее распространенный термин «институт»;

3) «неявный» институционализм, агрегирующий массив иссле-дований, в которых институциональная проблематика рассмат-ривается аспектно, в рамках более широкого предметного поля(например, теории реформ, эволюционной экономики, историихозяйства и т. п.) (см., например: [448; 691; 935; 1031]). При этомприменение соответствующего категориального аппарата на-блюдается как в развитой, так и в редуцированной формах;

4) «демонстративный» институционализм, связанный с фор-мальным использованием институциональной терминологиив целях повышения статуса и актуальности научных работ:«не неся собственного содержания, они просто демонстриру-ют принадлежность автора к данной школе» [616, с. 11]. В та-ких исследованиях, формирующих вульгарное течение в со-временной российской ИЭ, институтами без достаточногообоснования именуются любые достаточно репрезентатив-

40 Ãëàâà 1

2 Эмпирическую основу составили базы данных Отдела диссертаций Рос-сийской государственной библиотеки, Государственной публичной научно-тех-нической библиотеки России, Российской национальной библиотеки и научнойбиблиотеки Волгоградского государственного университета.

ные социально-экономические явления, а в названиях работобязательно фигурируют понятия «институт» и производныеот него лингвистические конструкции (см. табл. 1).Безусловно, системный анализ эволюции постсоветского ин-

ституционализма в России предполагает охват всего комплексаформ реализации данного подхода в экономических исследовани-ях. Однако количественная оценка тенденций динамики этого на-учного направления наиболее эффективна по критерию использо-вания в названиях работ ключевых терминов ИЭ.

Таблица 1Формы реализации институционального подхода

в экономических исследованияхКритерий Отношение

к предметной области ИЭ

Применение категориального

аппарата ИЭ

Использование ключевых

понятий ИЭ в названиях работ

Прямой (direct) институционализм

Относится Применяется в развитой форме

Используются

Косвенный (indirect) институционализм

Относится Не используется или применяется в реду-цированной форме

Используются или отсутствуют

Скрытый (latent) институционализм

Включает ее элементы

Используется или применяется в реду-цированной форме

Отсутствуют

Демонстративный (demonstrative) институционализм

Слабо соотносится или не относится

вообще

Используется в реду-цированной форме

Обязательно используются

Для обеспечения релевантности эволюционного анализа была

сформирована база данных по защищенным в России в 1992–2006 гг.диссертационным исследованиям как продукции наиболее активнойчасти научного сообщества – соискателей ученых степеней (аспи-рантов и докторантов) 2. На ее основе проведен контент-анализ на-

Ãëàâà 1 41

званий диссертаций, единицей которого стала корневая часть «ин-ститу-» структуры слов, составляющих заголовки исследуемых тек-стов. Произведена фильтрация выборки с целью отсева статей, вкоторых упоминаются конкретные научные институты (учреждения).

Тем самым стало возможным вовлечение в фокус анализа клю-чевых понятий ИЭ, графическая модель эволюции которой в постсо-ветский период приведена на рис. 1. Изменение количества специ-альных публикаций в периодической печати можно рассматриватькак отражение динамики статуса ИЭ в экономической науке России.

1 4 1 27

12 13

28

49

34

60

89

103

86 89

0

20

40

60

80

100

1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006

Рис. 1. Динамика диссертаций по ИЭ в России

Содержательная интерпретация выявленных тенденций пред-полагает классификацию этапов эволюции постсоветского ин-ституционализма:

I. Инволюционное становление (1992–1996 гг.) – этап пе-рехода ИЭ из статуса реакционного и лженаучного направления встатус наиболее перспективной области исследований в услови-ях смены парадигмы в экономической науке России (см.: [4; 46]),вызванного кризисом марксистской политической экономии, по-

42 Ãëàâà 1

требностями рыночной трансформации хозяйства, открытием гра-ниц информационного пространства и международным признани-ем научных разработок институционалистов.

В период государственно-монополистического социализмаИЭ с идеологических позиций представлялась исключительнокритически в качестве вульгарного течения буржуазной политэ-кономии. Институционализм был чуждым и враждебным совет-ской науке направлением, отстаивавшим интересы конкурент-ной институциональной системы – государственно-монополис-тического капитализма. Применение институционального под-хода в политической экономии СССР хотя и имело место, но былокосвенным, скрытым и весьма ограниченным (см. подробнее:[427, с. 94–242]), игнорируя тенденцию активного усиления по-зиций данного направления зарубежной экономической науки впоследней четверти XX века.

Поэтому развитие ИЭ в постсоветской России исходно име-ло инволюционный характер, связанный с возвратным движени-ем в русло мировой экономической мысли, возвращением к нор-мальному типу эволюционного развития науки. В начале 1990-х гг.идеологический кризис вызвал идейный «вакуум», создав благо-приятные условия для быстрой экспансии в отечественное инфор-мационное пространство господствовавшей на Западе ортодок-сальной неоклассической economics и базирующегося на ее по-стулатах монетаризма, на основе которых создавались первыеучебные курсы рыночной экономики и разрабатывались конкрет-ные решения в области макроэкономической политики.

Но именно в России неоклассический mainstream и монета-ризм, составлявшие идейную основу политики «Вашингтонскогоконсенсуса», потерпели сокрушительный провал (см. подробнее:[784; 1285]), не пройдя внешней верификации своих рекомендацийи прогнозов. Интенсификация развития ИЭ в России постсоветс-кого периода явилась объективной реакцией на многочисленныепроблемы проводимых реформ, негативные эффекты перерасп-ределения капитала и «передела собственности», сложности рес-труктуризации и социальной дифференциации, а также неопреде-

Ãëàâà 1 43

ленные перспективы и вызовы трансформации, регионализации,глобализации отечественной хозяйственной системы.

Постепенно нарастала критика концептуальных основа-ний либерально-рыночных реформ (см., например: [5; 309;683]), в том числе зарубежными учеными (см.: [411; 724]),формировалось альтернативное «крыло» российской экономи-ческой науки. «Необходимо решительно отказаться от одно-сторонне монетаристской ориентации экономической полити-ки» [696, с. 160], – писал в середине 1990-х гг. В. Маевский.И хотя на этапе становления ИЭ репликация институциональ-ных идей была достаточно слабой, а сообщество ее привер-женцев оставалось узким, постепенно начали появляться от-дельные работы, посвященные критической оценке постула-тов неоклассической парадигмы и обзору институциональныхконцепций (см., например: [157; 186; 1307; 1301; 1325]), анали-зу состояния различных институтов и их влияния на формиро-вание рыночного хозяйства (см., например: [283; 285; 864]),оценке хода институциональных процессов в переходной рос-сийской экономике (см., например: [255; 545; 559; 830; 980;1141; 1286]), проблемам становления новых моделей инсти-туциональной организации. Конечно, развитие отечественнойИЭ на этом этапе в большей части носило экстенсивный ха-рактер, основываясь на активной рецепции результатов зару-бежных исследований, их адаптации, пропаганде и популяри-зации с постепенным переходом от имитации к самостоятель-ному развитию институциональных концепций.

На этапе утверждения ИЭ в качестве альтернативы нео-классическому направлению главной задачей ее сторонниковбыло поступательное внедрение институциональных идей вмассовое сознание научного сообщества России. В 1993 г. на-чинает выходить журнал «THESIS: теория и история эконо-мических и социальных институтов и систем», на страницахкоторого российские читатели впервые получили возможностьознакомиться с работами классиков зарубежного институци-онализма и методологическими проблемами западной эконо-

44 Ãëàâà 1

мической науки. В 1994 г. проведен Первый Международныйсимпозиум по эволюционной экономике (г. Пущино, Московс-кая область) с общей темой «Эволюционный подход и про-блемы переходной экономики». В 1995 г. при Институте эко-номики РАН создан Центр эволюционной экономики, которыйвозглавил В. Маевский. Эти конструктивные усилия заложи-ли институциональную базу объективно назревшего расши-рения исследовательского сообщества ИЭ. Возникла настоя-тельная потребность в мощных побудительных причинах ус-корения развития данного направления в российской экономи-ческой науке.

II. Подъем, «бум» и кризис перепроизводства (1997–2004 гг.) – этап резкой интенсификации исследований по ИЭпод влиянием серии статусных сигналов. Первый институци-ональный импульс (1997 г.) был связан с публикацией журна-лом «Вопросы экономики» под влиянием резонанса ВторогоМеждународного симпозиума («Эволюционная экономика напороге XXI века», 1996 г.) (см.: [50]) серии материалов по эко-номическому институционализму и эволюционизму, в том чис-ле работ академиков РАН В. Маевского и В. Макарова (см.,например: [698; 712; 821; 1159; 1312]), а также с первым рус-скоязычным переводом концептуальной работы нобелевскоголауреата Д. Норта (см.: [833]), надолго ставшей настольнойкнигой отечественных институциональных экономистов 3. Вто-рой институциональный импульс (1999 г.): журнал «Вопро-сы экономики» снова выступает генератором позитивных эк-стерналий в научно-исследовательское пространство и в тече-ние года публикует учебно-методическое пособие по ИЭА. Олейника; при непосредственном влиянии академика РАНД. Львова общим собранием Отделения экономики РАН 25 мар-

3 Кроме того, в 1998 г. состоялся Третий Международный симпозиум вг. Пущино с общей темой «Эволюционная экономика и “мэйнстрим”», а статьяВ. Маевского и М. Каждана об эволюции макрогенераций была опубликована впрестижном «Journal of Evolutionary Economics» (см.: [1391]).

Ãëàâà 1 45

та 1999 г. принимается решение о создании в университетахстраны сети кафедр ИЭ 4.

Данные импульсы вызвали эффект аттракции и были рас-шифрованы отечественным научным сообществом как инсти-туциональные сигналы, свидетельствующие о росте стату-са ИЭ в экономической науке России. На это указывали и вни-мание со стороны членов РАН, и поддержка институциональнойпроблематики ведущим периодическим изданием страны в обла-сти экономики. Рациональность поведения ученых-экономистовпроявилась в осознании высокой перспективности ИЭ и низкоговходного барьера в сообщество ее агентов, выражающегося внаборе специальных знаний, которыми требовалось овладеть по-тенциальным неофитам. Количество публикаций по институцио-нализму было еще очень ограниченным, а категория «институт»оставалась аморфной и неоднозначной, позволяя использовать ееприменительно к любому объекту исследований без глубокого обо-снования. Закономерно, что институциональные идеи были быст-ро подхвачены соискателями ученых степеней и их руководите-лями, что выразилось в активном увеличении числа диссертаци-онных работ, прямо или косвенно связанных с ИЭ. В России нача-лась институциональная переориентация экономической теории.

Финансовый кризис 1998 г. стал рубежом осознания систем-ной роли институционального фактора в экономическом развитии(см. критику «неоклассического крюка» российских реформ с по-зиций институционализма в работе: [729]): по словам Д. Львова,«нужен эффективный инструмент познания реальной экономикиреформ, и таким инструментом является (хотя и не сводится толь-ко к нему) институциональная экономическая теория» [405].С 1999 г. происходит неуклонный ежегодный рост количества дис-сертаций по институциональной тематике, достигшего в 2000 г.локального экстремума (первый «всплеск»). Данный рост явился

4 Первые такие кафедры были образованы в Санкт-Петербургском го-сударственном университете экономики и финансов и Волгоградском государ-ственном университете (cм.: [1062]).

46 Ãëàâà 1

результатом реализации отложенных эффектов первого институ-ционального импульса.

Началось активное расширение научного сообщества ИЭ,которое вступило в фазу институционализации: в 1999–2000 гг.выходят в свет первые учебные пособия (см.: [212; 665; 862]),поступательно закрепляющие ИЭ в системе экономических дис-циплин. Уже в 2000 г. результаты исследований российских инсти-туционалистов (В. Радаева, А. Шаститко, К. Сонина, М. Юдке-вич, А. Яковлева и др.) были представлены на ежегодной конфе-ренции Международного общества новой институциональной эко-номики (ISNIE). Институционализм начинает стихийно и интуи-тивно воплощаться в практике государственного управления: так,Президент РФ В. Путин основной акцент своей политики делаетна формировании и укреплении «вертикали власти», институцио-нальной иерархии экономики и общества (см. также: [1097]).

Очевидное укрепление конкурентных позиций ИЭ стимулиро-вало многих ученых спешно «перековываться» в институционалис-ты, увеличивая тем самым множество представителей этого на-учного направления. Утвержденный в начале 2001 г. Паспорт спе-циальностей ВАК зафиксировал место ИЭ в системе экономичес-ких наук, институционально расширив ее агентам спектр возмож-ностей. Началось поточное производство диссертаций, монографийи научных статей, ведь «уже само использование понятий институ-циональной экономики оказывается едва ли не “сертификатом на-учности”» [715, с. 422], тогда как «слово “институт” становится...просто пропуском к публикации в качестве обозначения “современ-ного взгляда” на экономическую реальность» [795, с. 75].

Инволюционное расширение агентской базы и масштабов вли-яния ИЭ приняло лавинообразный характер и быстро переросло винституциональную революцию, вызвавшую «бум» исследованийи породившую свой антипод – вульгаризацию. На этом этапе нара-стает количество диссертаций по институциональной тематике, гдемногие ключевые проблемы не получают должного осмысления, апринимаются как данность, а многие выдвигаемые в ранге науч-ной новизны идеи граничат с вульгарностью. Объективен вывод о

Ãëàâà 1 47

том, что «определенность теоретических суждений обратно про-порциональна их массе» [795, с. 74]. Масштабная эмиссия идей,касающихся различных аспектов институциональной теории и прак-тики, но имеющих слабую теоретическую основу, привела к рас-кручиванию инфляции продуктов познания и девальвации статусаинституционализма как научного направления.

«Усилиями» объединенных сетями имплицитных контрактовнедобросовестных ученых и соискателей ученых степеней и зва-ний начались активная генерация и тиражирование псевдонауч-ной новизны в этой области знаний. Представители ИЭ эффек-тивно адаптировались к действующей системе классификации эко-номических наук, позволяющей им извлекать существенную ин-ституциональную ренту и с конформистских позиций «закрыватьглаза» на отсутствие существенных научных продвижений у сво-их коллег и их учеников, формируя порочную сетевую структуру«круговой поруки». Широкое распространение получил «демон-стративный» институционализм как форма вульгаризации ИЭ.Слишком многие новые институционалисты берут конкретное, каконо выглядит на поверхности явлений, не пытаясь путем анализапроникнуть и раскрыть сущность исследуемого предмета, но эф-фективно имитируя и манифестируя применение институциональ-ного анализа.

«Бум» ИЭ вызвал мощный институциональный сдвиг в сис-теме общественных наук, индуцировав бурные процессы интег-рации и дифференциации в научном сообществе. С одной сторо-ны, «институционализм стал ответом на вопрос о новой парадиг-ме и одновременно, по крайней мере внешне, знаменем, под кото-рым могут объединиться российские экономисты, придерживаю-щиеся различных взглядов» [715, с. 418]. С другой же стороны,многие ученые поспешили дистанцироваться от ИЭ и подверг-нуть ее обструкции: «Сразу видна “мощь” и “всеохватность” ин-ституционального подхода: вместо опротивевшей всем односто-ронности и каузальности политико-экономического подхода – ра-дующая безбрежность и невнятность многофакторного анализа»[734, с. 117]. Между этими полярными оценочными позициями

48 Ãëàâà 1

сложился широкий спектр отношений ученых и практиков к ин-ституциональному направлению экономической науки.

Сформировавшаяся нечеткость понятийной системы ИЭ,упрощение или, напротив, чрезмерное расширение определенийее основных категорий порождают искаженное отражение иторможение процессов практической модернизации хозяйствен-ной системы. Это в значительной степени дискредитирует самуИЭ, которая нередко рассматривается как некая скоропрехо-дящая научная мода или даже «интеллектуальная болезнь» [795,с. 74]. Институционализму подчас отказывают в экономичес-ком содержании (см., например: [734]), сводя его предмет кобласти социологии или правоведения, подчеркивая при этом,что «экономика в собственном смысле не является его пред-метом» [795, с. 77].

Вместе с тем неопределенность научного направления вы-годна многим ученым в силу объективных причин: необходимос-ти специализации на популярной («актуальной») теме для получе-ния грантов; дефицита свободного времени для творчества; при-оритета количества работ над их качеством и др. Реальное пред-ставление о развитии институционализма за рубежом трансфор-мировалось в «ритуальное цитирование», а круг авторитетных ино-странных институционалистов сузился до авторов книг, переве-денных на русский язык. Математические методы в ИЭ сталичасто использоваться для завуалирования слабых теоретическихпродвижений. Началась содержательная стагнация при экс-пансии формально институциональных исследований. Про-исходит не уточнение, а усложнение понятий ИЭ: многие иссле-дователи, претендуя на научную новизну, модифицируют базовыеопределения путем их развертывания, забывая, что «эффектив-ные с точки зрения получения результатов экономико-теоретичес-кие построения основаны на... лаконичных определениях эконо-мических категорий» [1170, с. 863].

Сложившуюся ситуацию следует квалифицировать как комп-лексную институциональную «ловушку» современной российс-кой ИЭ, проявляющуюся в трех аспектах: выгодность неопределен-

Ãëàâà 1 49

ности стимулирует ученых использовать упрощенный вариант тео-рии без ее качественного развития, задача отстаивания статуса внаучном сообществе ведет к расширенному воспроизводству иллю-зий об универсальности институционального подхода, основной фор-мой агентских отношений исследователей становится не конструк-тивная критика, а «круговая порука». Данное субоптимальное равно-весие можно понимать и как особую трансплантационную дис-функцию российского экономического институционализма.

Активно развивающееся в его рамках вульгарное «демонст-рационное» течение есть результат перерождения этой трансплан-тированной научно-идеологической институции (см. также: [934,с. 29]) под влиянием реализации статусных интересов значитель-ной части отечественного научного сообщества в правовых рам-ках, заданных Паспортом специальностей ВАК РФ. Результатомстал кризис перепроизводства институциональных исследова-ний, преодоление глобального экстремума (2004 г.) и некоторыйспад объемов выпуска квалификационных научных работ по ИЭ.

Параллельно этим негативным тенденциям происходиломедленное, но верное углубление институционализации ИЭ (см.также: [1416]): создавались специализированные лабораториии центры, формировались научные школы, проводились специ-альные научно-практические конференции. Институционализа-ция научного направления представляет собой логическое за-вершение его формирования, связанного с накоплением крити-ческой массы сторонников и опубликованных работ, когда воз-никает вопрос о «включении его в официальные тематическиерубрикаторы, создании занимающихся им структурных единиц(кафедр, исследовательских лабораторий, а затем, если пове-зет, и целых институтов)» [985, с. 133]. Началось массовоевнедрение курсов ИЭ в программы высших учебных заведе-ний, в рамках которых на экономических факультетах вузовстраны апробируются специальные институциональные дисцип-лины (см., например: [185; 337; 471; 606; 647; 1154; 1302]).

III. Стабилизация (2005 г. – н. в.) – этап углубления инсти-туционализации ИЭ и повышения входного барьера в ее научное

50 Ãëàâà 1

сообщество. На фоне расширения массива учебной литературы(см.: [18; 93; 405; 563; 863; 1132; 1168]) издаются первые вузовс-кие учебники по институциональной (см.: [406; 407; 615]) и кон-ституционной [95] экономической теории. Уже вышли на русскомязыке классические труды Дж. Ходжсона, Т. Эггертссона, Ф. Най-та, Р. Познера, Э. Фуруботна и Р. Рихтера, сборник «Природа фир-мы» и др. (см.: [808; 923; 974; 1241; 1259; 1336]). Увидели светфундаментальные работы по ИЭ российских ученых (см., напри-мер: [516; 816; 935; 1130; 1131]), предприняты первые попытки са-моопределения (см.: [426; 427; 447]), сложилась неофициальнаяиерархия исследователей, сформировались академическое «ядро»и университетская «оболочка» институционализма. Развиваетсяассоциация институциональных экономистов на постсоветском про-странстве [968; 969], реализуются новые и традиционные конфе-ренции и коллективные проекты, способствующие установлению,укреплению и расширению связей в сообществе сторонников это-го научного направления.

Интенсивное развитие ИЭ сопровождается стабилизациеймасштабов ее агентского сообщества за счет эволюционного по-вышения «входного барьера»: потенциальным неофитам требует-ся освоить значительный массив основополагающих работ, чтодля многих исследователей является антистимулом. Институци-ональное знание становится все более сложным, требуя значи-тельной научной культуры для его восприятия. Сложившиеся врусле ИЭ школы и центры, используя теоретические и практи-ческие наработки, генерируют новые результаты использованияинституционального подхода в экономическом анализе. Происхо-дит массовое внедрение общих и специальных курсов ИЭ в учеб-ные программы вузов страны. Научные школы и специализиро-ванные кафедры вузов выполняют функцию центров аппликацииИЭ, обеспечивая позитивную преемственность институциональ-ных идей. Сформировалась сетевая организация исследователь-ского пространства, в которой выделяются более сорока городов-узлов, устойчиво производящих новые кадры высококвалифици-рованных специалистов по ИЭ (см. табл. 2).

Ãëàâà 1 51

Таблица 2География защит диссертаций по ИЭ (1992–2006 гг.) *№ Город (количество защит) 1 Москва (191) 2 Ростов-на-Дону (67) 3 Санкт-Петербург (47) 4 Саратов (38) 5 Волгоград (33) 6 Казань (24) 7 Тамбов (24) 8 Кострома (19) 9 Екатеринбург (11)

10–13 Владикавказ, Кемерово, Нижний Новгород, Улан-Удэ (9) 14 Петрозаводск (8)

15–16 Иркутск, Орел (7) 17–19 Воронеж, Краснодар, Ставрополь (6) 20–22 Новосибирск, Уфа, Челябинск (5) 23–26 Владимир, Омск, Томск, Ярославль (4) 27–28 Махачкала, Самара (3) 29–31 Иваново, Кисловодск, Нальчик (2) 32–44 Барнаул, Благовещенск, Владивосток, Ижевск, Калининград, Майкоп,

Оренбург, Сочи, Тверь, Чебоксары, Черкесск, Шахты, Якутск (1)

* Составлено автором.С целью повышения релевантности эволюционного анализа

постсоветского периода развития ИЭ в России по методике, при-мененной для исследования диссертаций, была сформирована базаданных по статьям с четкой институциональной направленностью,выходившим в ведущих общероссийских периодических изданияхпо экономическим наукам в период 1992–2007 гг. (см. рис. 2) 5.

5 В выборку вошли рецензируемые авторитетные общенациональные жур-налы, начавшие выходить в свет не позднее 1992 г. – «Вопросы экономики», «Рос-сийский экономический журнал», «Экономическая наука современной России», «Эко-номист», «Мировая экономика и международные отношения», «Математическиеметоды в экономике», «ЭКО (экономика и организация промышленного производ-ства)», «Проблемы прогнозирования», «Проблемы теории и практики управле-ния», «Общество и экономика», «Общественные науки и современность».

52 Ãëàâà 1

2 15 3

14 1317

33

1613 12

28 27

38

2220

0

20

40

60

80

100

1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007

Рис. 2. Динамика научных статей по ИЭ в России

Для динамики статей, напрямую посвященных проблемам ин-ституциональной теории и практики, свойственен более сглаженныйхарактер, лишенный резких волнообразных всплесков и спадов. Сле-дует отметить, что на этапе становления и создания необходимых ус-ловий активного роста (1992–1999 гг.) ИЭ в постсоветской России на-блюдалась высокая корреляция «диссертационной» и «журнальной»траекторий ее эволюции (К92-99 = 0,964) при фактическом совпаденииколичественных параметров. Начиная с 2000 г. степень корреляции ос-лабевает (К00-06 = 0,753), но остается значительной, хотя количествопубликаций в периодических изданиях существенно отстает от числадиссертаций (расхождение глобальных экстремумов составляет2,7 раза). С позиций методологического институционализма данная тен-денция связана с отсутствием у ведущих ученых, как наиболее час-тых авторов престижных экономических изданий, мотивов к демонст-рации статуса институционалиста. Поэтому институциональный под-ход часто используется ими в неявной форме, в рамках более широкихили, напротив, специализированных и прикладных исследований. Сле-дует отметить, что в авторитетных журналах, начавших издаватьсяуже в 2000-х гг. (например, «Экономический вестник Ростовского го-сударственного университета» или «Журнал экономической теории»),едва ли не в каждом номере выходят статьи институциональной на-

Ãëàâà 1 53

правленности, динамика которых практически полностью коррелируетс динамикой диссертационных исследований.

Институционализм рутинизирован экономической теорией и по-ступательно внедряется в хозяйственную практику, рефлексивно от-ражаясь в государственной экономической политике. Так, в 2005 г. вГосударственном университете – Высшей школе экономики прошлаVI Международная научная конференция «Модернизация экономикии выращивание институтов», на которой с подачи Е. Ясина тезис «ин-ституты имеют значение» был признан представителями отечествен-ной политической элиты (А. Жуковым, Г. Грефом, А. Кудриным, М. Зу-рабовым и др.). В начале 2008 г. Президент РФ Д. Медведев обозна-чил основные среднесрочные приоритеты экономической политикиРоссии – институты, инфраструктура, инновации, инвестиции (четы-ре «И») [1190]. Не вступая в дискуссию по поводу системности дан-ного набора, очевидно, что институтам будет уделено существенноевнимание на высшем уровне государственного управления (см. рис. 3),и это является серьезным успехом отечественной ИЭ, требуя от еепредставителей новых качественных продвижений.

5

1

53

2 2 2

7

20

02468

1012141618202224262830

2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008

Рис. 3. Динамика упоминаний термина «институт» в посланияхПрезидента РФ Федеральному собранию РФ

54 Ãëàâà 1

Таким образом, логика постсоветских трансформаций ин-ституционализма в экономической науке России определяетсяинволюционным переходом данного научного направления изстатуса идеологически враждебного в статус наиболее перспек-тивного, что отразилось в динамике публикаций его представи-телей. Количество публикаций российских институциональныхэкономистов под влиянием внутренних и внешних импульсов ссередины 1990-х гг. многократно возросло, достигнув пика в 2004–2005 годах. Эволюционно расширился спектр форм реализацииинституционального подхода в экономических исследованиях,причем широкое распространение получила демонстративнаяформа, отражающая тенденцию вульгаризации ИЭ, реализующу-юся параллельно с институциональным оформлением данногонаучного направления в стандартах высшего образования и под-готовки кадров научных работников, в планах исследовательс-ких работ и программах научных конференций.

Происходящая стабилизация потока институционально-эко-номических исследований представляет собой благоприятнуюситуацию для конструктивной ревизии сложившихся теоретико-методологических противоречий и инновационной модернизацииисследовательской программы ИЭ.

Ãëàâà 2

ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÛÅ ÒÅÍÄÅÍÖÈÈ

È ÏÐÎÒÈÂÎÐÅ×Èß ÔÎÐÌÈÐÎÂÀÍÈß

ÒÅÎÐÅÒÈ×ÅÑÊÎÉ ÎÑÍÎÂÛ

ÈÍÑÒÈÒÓÖÈÎÍÀËÜÍÎ-ÝÊÎÍÎÌÈ×ÅÑÊÈÕ

ÈÑÑËÅÄÎÂÀÍÈÉ

2.1. Ïðîäâèæåíèÿ è èñêàæåíèÿ

â îòå÷åñòâåííîé èíñòèòóöèîíàëüíîé

ýêîíîìè÷åñêîé òåîðèè

Становление ИЭ в постсоветской России происходило в не-стационарных условиях переходного хозяйствования, а ее актив-ное формирование идет параллельно с начавшейся инновацион-ной модернизацией экономики страны. Кардинальные измененияинституциональной структуры отечественного хозяйства за бо-лее, чем пятнадцать лет социально-рыночных трансформацийсоздали уникальную эмпирическую базу верификации концепцийзарубежных институционалистов, их уточнения, модификации иразвития оригинальных теорий и направлений исследований.

Хотя «трансплантация» теоретического «каркаса» ИЭ исход-но имела некритический характер, дальнейшая адаптация запад-ных теорий в российской научной среде позволила выявить объек-тивно присущую им ограниченность, создав импульс интенсивно-му движению к разработке оригинальных направлений институ-циональных исследований хозяйства. Поэтому общая оценка раз-ноплановых дискуссий отечественных ученых по теоретическимвопросам ИЭ может быть исключительно позитивной. Само на-личие этих дискуссий свидетельствует о постепенном преодоле-нии давления внешних авторитетов и углублении проникновения всуть изучаемого сложнейшего предмета.

Основными достижениями представителей ИЭ в Рос-сии необходимо признать:

56 Ãëàâà 2

- углубление общей теории институтов и эволюционной кон-цепции институтогенеза (см., например: [516, 707; 816; 954]);

- эндогенизацию институционального фактора производства вобобщенной модели производственной функции, разграниче-ние понятий институции и института (см.: [413; 449; 452]);

- осуществление институционального анализа процесса соци-ально-рыночной трансформации с формированием основ те-ории институциональных реформ (см., например: [342; 935;1130; 1131]);

- развитие институциональной теории предприятия и межфир-менной интеграции;

- диверсификацию исследований негативных институциональ-ных явлений, в том числе теневой экономики, дисфункций и«ловушек»;

- внедрение институционализма в парадигму государственно-го регулирования.К важным продвижениям российских институциональных эко-

номистов в развитии фундаментального раздела ИЭ также сле-дует отнести:

- исследования содержания и форм институтов, их функций идисфункций, структуры и инфраструктуры, механизмов реа-лизации;

- уточнение взаимосвязи институтов с трансакциями, контрак-тами, правами собственности, трансакционными издержка-ми, экстернальными эффектами и др.;

- углубление представлений о природе и специфике институ-тов и ор-ганизаций;

- формирование альтернативных вариантов типологии и клас-сификации институтов;

- изучение производства институтов как общественных благи их роли в аллокации ограниченных ресурсов;

- анализ взаимного влияния институтов и агентов в процессехозяйствования;

- выявление общей логики, факторов и эффектов институтоге-неза.

Ãëàâà 2 57

Результаты наиболее значимых фундаментальных исследо-ваний по ИЭ отражены в работах ее ведущих российских пред-ставителей – А. Аузана, В. Гребенникова, Б. Ерзнкяна, В. Зотова,О. Иншакова, Р. Капелюшникова, С. Кирдиной, Г. Клейнера,Я. Кузьминова, Д. Львова, В. Маевского, В. Макарова, А. Мос-ковского, А. Некипелова, А. Нестеренко, Р. Нуреева, А. Олейни-ка, В. Преснякова, В. Полтеровича, Е. Попова, О. Сухарева, В. Там-бовцева, А. Шаститко и др. Плодотворными усилиями этих и мно-гих других представителей российской ИЭ на современном этапеее развития все активнее расширяется категориальное строитель-ство, в ходе которого предприняты попытки создания категори-альных рядов, осуществления дефиниций, формирования систе-мы понятий и разделяемых всеми терминов.

В достаточной степени проявились и основные внутрен-ние противоречия ИЭ, способ разрешения которых и станет ме-ханизмом ее эволюции в обозримой перспективе.

Формирование системы категорий ИЭ должно начинаться сопределения ее исходного, базового элемента как единицы любо-го научного исследования институтов хозяйства. Но уже этот от-правной пункт характеризуется неопределенностью.

Характерными для современного этапа эволюции ИЭ явля-ются попытки объяснить неспособность выработки четкого опре-деления институтов принципиальной многозначностью и объектив-ной многоаспектностью данного явления. На этой основе нередкопостулируется необходимость выработки определений примени-тельно к конкретным дисциплинам. Безусловно, в условиях катего-риального плюрализма «в зависимости от цели и характера иссле-дования можно использовать любое из определений института» [516,с. 19]. Однако специфической негативной чертой многих современ-ных работ по ИЭ является хаотичное переплетение различных трак-товок институтов и институционализации, что ведет к отрицаниюнекоторыми представителями экономической науки наличия соб-ственного содержания этих категорий в рамках ее предмета.

Нечеткость категории «институт», позволяющая идентифи-цировать ее фактически с любым явлением объективной реаль-

58 Ãëàâà 2

ности, становится главным препятствием интенсификации инсти-туциональных экономических исследований, стимулируя реплика-цию оппортунистических стратегий в научной среде и ведя к вуль-гаризации ИЭ.

Эволюционно сложилась и конвенционально закрепиласьдвойственность подходов к определению понятия «инсти-тут». Как отмечает В. Волконский, «слово “институты” упот-ребляется в (русском. – Авт.) языке для обозначения двух суще-ственно разных реальностей. С одной стороны, институтом назы-вают принятые правила и нормы поведения, закрепленные в зако-нах или в системах морали и нравственности... С другой стороны,институтом называют такие социальные объекты или устойчи-вые формы коллективного поведения, как семья, производствен-ное предприятие, государство» [204, с. 187]. Фактически речь идето поляризации в современной российской ИЭ субъектного и объек-тного подходов к интерпретации институтов:

- субъектный подход онтологически связан с наличием у лю-бого экономического института множества агентов, образу-ющих целевые и «связанные» группы, на основе которых воз-никают организации как субъекты коллективного действия.На признании этого факта базируются определения, соглас-но которым, например, «содержательно институт понимает-ся как некое образование, созданное коалицией первичныхэкономических агентов для производства и потребления кол-лективных (и не только коллективных) благ членами коали-ции» [707, с. 15]. В соответствии с субъектным подходомвыделяются институты брокеров, менеджеров, регистрато-ров, даже начальника стройки (см.: [1041]), а также рассмат-риваются в качестве институтов банк, биржа, фирма, пред-приятие, агрофирма, корпорация, финансово-промышленнаягруппа, казначейство, Счетная палата, государство, семья,таможенная служба, страховое общество, микрофинансоваяорганизация, негосударственный пенсионный фонд, Всемир-ная торговая организация и т. д. Существует тенденция трак-товки институтов как особых хозяйственных субъектов (на-

Ãëàâà 2 59

пример, кредитно-финансовые, страховые, инвестиционныеинституты, институты рынка ценных бумаг и т. д.), при этомпроисходит их отождествление с конкретными организация-ми, действующими в различных сферах хозяйства;

- объектный подход исходит из реального опредмечиванияинститутов в конкретных формах норм, правил, законов, ин-струкций, рутин, стандартов, регламентов, соглашений, до-говоров, контрактов, лицензий, моделей и императивов пове-дения, обычаев, традиций, интересов, мотивов, стимулов,санкций, ценностей, предпочтений, коллективных смыслов,убеждений, стереотипов мышления и т. д. Эти разнопоряд-ковые формы проявления институтов, как относительно «са-мостоятельные сущности» [516, с. 21], образуют сложнуюиерархию, дальнейшее изучение которой необходимо для уг-лубления научных представлений об институциональной си-стемности хозяйства.Однако искусственный разрыв внутреннего единства субъек-

тно-объектного анализа применительно к институтам едва лиможет считаться эффективным методом их научного познания.Развернутую дефиницию, являющуюся попыткой совмещениясубъектного и объектного подходов, предложил Г. Клейнер: «Подинститутами будем понимать относительно устойчивые по отно-шению к изменению поведения или интересов отдельных субъек-тов и их групп, а также продолжающие действовать в течениезначимого периода времени формальные и неформальные нормылибо системы норм, регулирующие принятие решений, деятель-ность и взаимодействие социально-экономических субъектов (фи-зических и юридических лиц, организаций) и их групп» [516, с. 19].При этом отмечается, что «для наименования института можетиспользоваться как ключевая норма (“институт банкротства”),так и ключевой объект (“институт семьи”)» [516].

Это одно из лучших определений, но и к нему предъявляют-ся существенные претензии. Как указывают А. Татаркин и Е. По-пов, «данное определение достаточно сложно для широкого упот-ребления в экономико-теоретических исследованиях и вызывает

60 Ãëàâà 2

ряд вопросов о детерминированности категорий “интересы субъек-тов”, “значимый период времени” и “неформальность нормы”»[1170, с. 862]. Сами ученые в понимании институтов склоняютсяк объектному подходу как наиболее распространенному: «эконо-мисты-теоретики однозначно понимают под институтами уста-новленные нормы взаимодействия между экономическими аген-тами» [1170].

Действительно, в экономической науке современной Россиипреобладает тенденция отождествления институтов с различны-ми формами их проявления, особенно с нормами и правилами хо-зяйственной деятельности. Наиболее часто под институтами по-нимаются «нормы экономического поведения, возникшие непос-редственно из взаимодействия индивидов» [821, с. 48]; «факти-чески действующая рефлексивная норма и ничего кроме нее» [256,с. 79]; «определенный обычай, порядок, принятый в обществе, атакже закрепление обычаев в виде закона или учреждения» [764,с. 103] и т. д. На основе такого довольно одностороннего понима-ния институтов предпринимаются интересные попытки проведе-ния аналогий между понятиями ИЭ и системного подхода. Ре-зультатом становятся следующие категориальные связки: инсти-туты – правила системы, трансакции – связи, экономические аген-ты – элементы системы, функция агента (элемента) – осуществ-ление трансакций (связей) (см.: [1222, с. 16–17]). Более глубокое,в полном смысле системное понимание природы институтов ста-вит задачу преодоления их отождествления с институциями по-средством четкого разграничения на основе функционально-струк-турного анализа. При этом важно задействовать эвристическийпотенциал теории общественного разделения труда, а также от-казаться от отождествления институтов с конкретными формамиих проявления.

Ведь если считать институтами любые действующие в эко-номике и обществе нормы, то логичным будет относить к инсти-тутам нормы времени и выработки, высева семян и осушения,радиационной безопасности, прибыли и рентабельности и т. д. Сла-бо помогает попытка некоторых ученых трактовать институты

Ãëàâà 2 61

как «правила поведения, то есть как регулятивные принципы, ко-торые предписывают или, наоборот, запрещают те или иные спо-собы действия» [614, с. 10], относя к ним, тем не менее, банки,страховые компании и пенсионные фонды (см.: [614, с. 17]), равнокак права собственности и свободную цену, но при этом пытаясьподчеркнуть «фундаментальность правил и их отличие от органи-зационных структур» [614, с. 10]. В данном подходе проявляетсяреальная нерасчлененность субъектной и объектной сторон ин-ститутов, дифференциация которых целесообразна в целях их глу-бокого теоретического изучения.

Перефразируя К. Маркса, современные институциональныеэкономисты рассматривают основную методологическую пробле-му ИЭ в сложной форме, не разрешив ее в элементарной форме.Видимо, системное определение института объективно тре-бует синтеза субъектного, объектного, проектного и про-цессного подходов. Конвенционально сложившееся в современ-ной отечественной ИЭ конвенциональное равновесие в трактовкебазовых категорий не является оптимальным в отражении истин-ной сущности изучаемых явлений. Трактуя институты как нормыи правила, современные ученые часто приписывают им объек-тивный смысл, наделяя автономным от хозяйственной деятель-ности статусом (реификация). При таком понимании, действи-тельно, «институты невозможно увидеть, ощутить физически илиизмерить» [736, с. 115].

Институты конвенционально трактуются как нормы и пра-вила (сужение), однако к ним относят также законы, Конститу-ции, права собственности, обычаи, традиции, порядки, ритуалы,процедуры, стереотипы, стандарты, учреждения, контракты, рег-ламенты, инструменты, методы, механизмы, подсистемы хозяй-ства и др. (расширение), представляемые как однопорядковыеявления. Например, особая экономическая зона параллельно рас-сматривается и как экономический институт, и как институцио-нальный инструмент, и как особый экономико-правовой режим(см.: [893]). Применительно к основной категории ИЭ «мы стал-киваемся с непрерывной эволюцией термина, с постоянными из-

62 Ãëàâà 2

менениями его смысла и значения» [196, с. 29], то расширяющих-ся до масштабов общественной системы, то сужающихся до ру-тин индивидуального действия (привычек). При этом вопрос «чтотакое институт?» продолжает оставаться дискуссионным для за-рубежных исследователей (см., например: [1060]) и их российс-ких коллег.

Поскольку «плодотворной неоднозначностью может считать-ся такая... которая, привлекая... внимание, побуждает к усилиюинтерпретации, помогая подобрать ключ к пониманию, обнару-жить в этом кажущемся беспорядке порядок» [1338, с. 99], тоактуальная неопределенность понятия «институт» является сти-мулом развития категориальной системы институциональной эко-номической теории.

Тенденция к упрощенной трактовке институтов объективнаи связана с необходимостью коммерциализации разработок ин-ституциональных экономистов, их возмездной передачи (транс-фера) агентам хозяйственной практики. Сложные определения имодели входят в противоречие с когнитивными возможностямипредставителей политических и деловых кругов, вызывая обрат-ную реакцию в виде целенаправленного упрощения сторонникамиИЭ исходных постулатов и выводов. Как и метафоризация, упро-щение есть важный метод пропаганды и продвижения институци-онального научного знания, но оно должно оставаться рациональ-ным, сохранять научность, а не становиться самоцелью.

Институты наиболее часто трактуются как внешние детер-минанты экономического развития (экзогенизация), формирую-щие его рамки, ограничения и условия (рестриктивный подход).Например, встречается такая распространенная дефиниция: «пра-вила игры – или институциональная среда – создают рамки, в ко-торых осуществляются взаимодействия между хозяйствующимисубъектами» [1011, с. 16], причем «эти рамки есть не что иное,как институты» [1011]. При этом в реальной хозяйственной жизниразделение труда, закрепление и делегирование функций и полно-мочий, обретение поручителя или гаранта, сотрудничество и парт-нерство, внедрение стандартов и регламентов, совершенствова-

Ãëàâà 2 63

ние должностных и рабочих инструкций, разработка контрольныхпроцедур и механизмов статусной мотивации, заключение согла-шений и контрактов имеют огромное значение для повышенияэффективности производственных и, шире, хозяйственных процес-сов («расстыковка» институциональной теории и практики).Не случайно против ограничительного подхода к пониманию ин-ституций активно возражает один из основоположников эволюци-онной экономики Р. Нельсон (см.: [1397, р. 22]). Суженное, одно-стороннее понимание сути институтов не способствует их сис-темному познанию. При этом теряется понимание диапазона воз-можностей, обеспечиваемых институтами своим агентам, а так-же игнорируется принципиальная невозможность осуществленияагентами любых действий вне институциональной среды.

Сообществом экономистов-теоретиков до сих пор необосно-ванно игнорируется призыв Э. Фуруботна и Р. Рихтера, указывав-ших в 1998 г., что «эндогенизация институтов [institutions] крити-чески важна для современной исследовательской программы но-вой институциональной экономической теории» [1241, с. 10]. Этоттезис уже в 2007 г. был актуализирован М. Аоки (см.: [1373]) иподдержан Г. Клейнером (см.: [509, с. 114, 120]. Однако предпри-нимавшиеся немногочисленные попытки «эндогенизировать» ин-ституты (Р. Камерон, А. Филипенко и др.) носили характер произ-вольного подбора элементов производственной функции, не име-ли системно-логического и формально-математического обосно-вания (см., например: [472, с. 33; 1219, с. 67]).

Такие основы были заложены в работах О. Иншакова, раз-вивающих теорию экономической генетики (см. подробнее: [413;436; 442; 445; 446]). Согласно ее базовым положениям, институ-циональный фактор (Ins) относится к трансакционным (Ta) эле-ментам производственной функции общественного, частного ииндивидуального бытия наряду с организационным (O) и инфор-мационным (Inf) факторами. Эти социально-полевые созидатель-ные силы, ранее неявно включавшиеся в состав производствен-ных отношений, участвуют в создании всякого продукта (Q) на-равне с трансформационными (Tf) факторами – человеческим (A),

64 Ãëàâà 2

техническим (T) и материальным (M), что позволяет по-новомупредставить модель производственной функции: Q = f (Tf, Ta) =f(A, T, M, Ins, O, Inf).

Системная роль институционального фактора в хозяйствен-ной деятельности определяется его статусом эндогенного эле-мента (аргумента) производственной функции (см. подробнее: [33;415; 447; 449]). В этой связи целесообразно преодолеть тенден-цию абсолютизации роли институтов в теории и практике хо-зяйствования, игнорирующую их реальную комбинацию с други-ми эндогенными факторами и взаимное влияние в процессе эко-номической эволюции.

Из-за слабого анализа соподчинения различных понятий ИЭфактически закрепляется неадекватная реальности «плоская» ислабо изоморфная система категорий, отражающая возобла-давшее отождествление содержания институтов с внешними, про-изводными и даже превращенными формами их проявления. В ре-зультате за спецификой форм теряется сущность явления. Всеоб-щий характер институтов отрывается от их единичных форм.Институты трактуют как условия и экзогенные факторы, а не какресурсы и эндогенные факторы. Традиции, обычаи, правила и т. п.заслоняют статусы и производительные функции хозяйственныхсубъектов. Редукция институтов к нормам игнорирует наличиепростых и сложных институтов, поскольку любая норма есть ре-ферентная величина. Сложившаяся нечеткость категориальногоаппарата ИЭ препятствует ее интенсивному развитию, по-рождая слабое отражение изучаемого ей аспекта объективной дей-ствительности в общепринятых научных терминах.

Довольно сомнительна возможность эффективного развитияИЭ на основе редукции ее ключевой категории к правилам и нор-мам «экономической игры». В отличие от Д. Норта с его трактов-кой институтов (institutions) как «правил игры» в экономике, Нобе-левский лауреат Р. Мертон обосновывал необходимость эндоген-но-функционального подхода к их пониманию: по его мнению,именно «через призму функционального подхода институциональ-ные изменения носят эндогенный (внутрисистемный) характер»

Ãëàâà 2 65

[762, с. 239–240]. Парадоксально, что экономисты-теоретики досих пор игнорируют эту точку зрения, гораздо более эвристичес-ки ценную по сравнению с широко распространенной «нортовс-кой» концепцией. Применение эндогенно-функционального подхо-да в институциональных экономических исследованиях, безуслов-но, должно учитывать возможность попадания в гносеологичес-кую «институциональную ловушку приоритета функциональногоанализа» [439, с. 10], поэтому функционально-структурный под-ход «должен быть дополнен динамичным, эволюционным подхо-дом» [40, с. 76], поскольку экономистов интересует не только то,как институциональная система хозяйства функционирует, но, преж-де всего, почему она развивается именно таким образом, что по-зволяет выявить закономерности ее эволюции.

Тенденция к качественному упрощению категориального ап-парата ИЭ проявилась также в отторжении диалектического ви-дения исследуемых явлений, необоснованном заимствовании иликонструировании многими отечественными учеными образныхтерминов, не приобретающих свойств строгих однозначных на-учных категорий. Среди таких «рабочих» метафорических по-нятий можно назвать: институциональные «климат» и «ядро» эко-номики, «стержни» и переходы, «ломку» и «утомленность», «ла-биринты» и «вакуум», «матрицы» и «дыры», «вязкость» и мута-ции, «пучок» прав собственности и др. Редко эти понятия имеютстрого сформулированное и четко очерченное содержание, дос-таточную операциональность и инструментальность, посколькуне являются результатом «синтеза многих определений». Приэтом одни метафорические понятия слабо связаны с другими,недостаточно специфицированы их позиции в системе категорийИЭ. Получившие широкое распространение среди представите-лей ИЭ метафорические конструкции, конечно, необходимы вучебном процессе и в научно-популярных работах, но их сугубонаучная ценность относительна. С одной стороны, «яркие» тер-мины способствуют преодолению барьера непонимания новыхконцепций, а с другой – часто индуцируют непродуктивные дис-куссии («западня метафоризации»).

66 Ãëàâà 2

Следует признать целесообразным «использование более илименее метафизических выражений, которые, не обозначая ничеготочного, могут одновременно обозначать все что угодно и темсамым спасают автора от возражений», поскольку «не могут бытьпредметом строгих рассуждений» [38, с. 96]. Широкое примене-ние образного языка современными российскими институциона-листами отражает общую логику научного познания: начальныйэтап развития ИЭ предполагает ассоциативное описание эмпири-чески обобщенных новых явлений институциональной системы настадии до завершения формирования системы зрелых понятий,отражающих ее специфику в достаточно полной мере. Необходи-мо признать в целом неизбежный и объективный характер, а так-же определенную полезность метафорического подхода для даль-нейшего развития системы категорий, однозначно определяющихинституциональные явления, процессы и отношения в экономике.Но по мере достижения российской ИЭ этапа зрелости метафо-ризация будет оказывать все более негативное, сдерживающеевлияние на прогресс ее теоретических разделов.

В целом уточнение «ядра» категориальной системы ИЭ покане завершено, а разработка закономерностей применительно кбытию экономических институтов даже не начата (дефицит си-стемности). Наивно-интуитивный подход к изучению институ-циональных отношений в хозяйственной системе все еще преоб-ладает над системно-диалектическим, а формальный – над со-держательным (вульгаризация и теоретические искажения).Поэтому необходимо активизировать работу по упорядочению иунификации институциональной терминологии. Упорядоче-ние предполагает формирование системы понятий, устранение ус-таревших терминов, ликвидацию синонимов и др. Унификация ори-ентирована на повышение однотипности построения знаковыхформ, обозначающих понятия одного и того же класса. Научныеобозначения (термины) ИЭ в перспективе должны стать систе-матизированными, однозначными и целесообразными.

Сам термин «институционализм», по словам Е. Майбур-да, «основан на понятиях “институция” (обычай, заведенный

Ãëàâà 2 67

порядок) и “институт” (порядок, закрепленный в форме законаили учреждения). Впрочем, часто “институтами” называют ито, и другое» [701, с. 496]. Данное конвенциональное равнове-сие сложилось эволюционно под влиянием гносеологическогоэффекта «path dependence», то есть зависимости особеннос-тей категориальной системы ИЭ от пройденного ей пути раз-вития в нашей стране.

Термин institution в 1970–80-х гг. переводился на русский языкдвояко – и как «институция» (В. Афанасьев) [1342, с. 28], и как«институт» (С. Сорокина) (см.: [1105]). Но наибольшее распрост-ранение получил именно второй вариант перевода, поскольку онвоплотился в первом русскоязычном издании классического тру-да Т. Веблена «Теория праздного класса» (1984 г.). Подход С. Со-рокиной стал традиционным и впоследствии отразился в перево-дах трудов Д. Норта, Т. Эггертссона, Дж. Ходжсона, Э. Фурубот-на, Р. Рихтера и др. (см.: [135; 833; 1241; 1259; 1336]; ср.: [1375;1383; 1384; 1401]). В зарубежной ИЭ базовой категорией являет-ся «институция» (institution), тогда как термин «институт» (institute)имеет ограниченную сферу применения и практически вообще неупотребляется в научных текстах (см., например, представитель-ную коллективную монографию с участием Д. Норта [1396]).Однако исходно в латинском и в основных языках современностислово «институт» (лат. institutum, фр., нем. institut, англ. institute)всегда четко противопоставляется по смыслу институции (лат.institutio, фр., нем., англ. institution) (см., например: [57, с. 246; 155,с. 669; 290, с. 410; 224, с. 581; 714, с. 705; 805, с. 522; 921, с. 155;1261, с. 369]). В этой связи существует реальный шанс опере-жения отечественными институциональными экономистами своихзарубежных коллег в области категориального строительства засчет разграничения данных понятий, четкой демаркации базовыхкатегорий ИЭ.

Хотя институция как категория оказалась в России незаслу-женно забытой и используется в научных работах достаточноредко, в институциональных концепциях 2000-х гг. все чаще пред-принимаются попытки категориального разграничения институ-

68 Ãëàâà 2

ций и институтов (см., например: [220]). Так, В. Зотов, В. Пресня-ков и В. Розенталь предлагают понимать под институциями «обы-чаи, традиции, правила и нормы социального поведения, согласнокоторым люди действуют в разных сферах жизни общества (вклю-чая экономическую) именно в силу своей причастности к инсти-тутам» [386, с. 53], а институты рассматривать как «специфичес-кие функциональные и организационные формы коллективной де-ятельности, являющиеся устойчивыми структурными образова-ниями» [386] и обеспечивающие реализацию системных функцийэкономики.

Значительное развитие теория институций получила в рабо-тах представителей волгоградской экономической школы, опира-ющихся на эндогенно-функциональный подход в рамках методо-логии экономической генетики. Институции рассматриваются вкачестве социальных форм функций субъектов и объектов эконо-мических отношений, обеспечивающих их функционирование наоснове заданного статуса в системе общественного разделениятруда на основе норм, правил, инструкций, регламентов, стандар-тов и порядков (см., например: [421; 449; 453]). Не случайно и Дж.Серл понимает институции как «статусные функции» [1060, с. 17].В более узком смысле под институцией понимается «определен-ный, исторически сформировавшийся образ действий субъекта вопределенных условиях среды» [942, с. 174]. На это указывает иэтимологическое значение слова «институция» (лат. institutio) –устройство, образ действия, наставление, учение, указание [290,с. 410; 921, с. 155]. По уточнению О. Иншакова, институцию сле-дует понимать онтологически как социализированную функцию, агносеологически – как свод, систему знаний по осуществлениюэтой функции, как описание данной функции для передачи инфор-мации о ней, обучения и формирования актора, способного выпол-нять эту функцию в системе правил, норм, положений, инструкцийи т. п. (см.: [33, с. 94; 452, с. 26]).

В свою очередь институты трактуются как сложные факто-ры производства, представляющие собой «видовые комплексывзаимодействия институций и организаций» [452, с. 23], причем

Ãëàâà 2 69

«институция есть непрерывный процесс изменений, а институтзакрепляет те или иные институции в рамках общества» [646,с. 51]. Следует признать, что исходным пунктом движения к фор-мированию категориальной системы ИЭ должно стать четкое раз-граничение понятий институции и института. Доказательство ихразличия позволяет преодолеть тенденцию удвоения инсти-тутов, когда ими параллельно считают предпринимательство ифирму, кредиторство и банк, науку и университет, инновационноепосредничество и венчурный фонд, земство и Земский собор, хри-стианство и церковь и т. д.

Отечественным институционалистам целесообразно пере-ходить от разработки и согласования искусственных конвенцийпо поводу соотношения различных категорий «для внутреннегопользования» (автаркический подход), от механистическойадаптации зарубежных терминологических конвенций (некрити-ческий подход) к глубокому развитию системы категорий ИЭ.Это позволит существенно повысить системность понимания за-кономерностей строения, функционирования и развития инсти-туциональной системы хозяйства, исследований природы и спе-цифики отдельных институтов и их комплексов, разработки тех-нологий их реформирования.

Современная российская ИЭ одновременно оказалась и в«ловушке» вульгаризации, и в «капкане эмпиризма». По мне-нию Г. Клейнера, «одна из основных причин недостаточной эф-фективности институционального конструирования в новой Рос-сии – отсутствие убедительной теоретико-методологическойбазы» [516, с. 7], но, вместе с тем, ощущается существенная «не-достаточность эмпирической базы институциональных исследо-ваний» [там же, с. 9]. В гетерогенном исследовательском полеотечественной ИЭ сложились многочисленные неразработанные,теоретически не освоенные исследователями области («белыепятна») и малоперспективные, но притягательные темы («чер-ные дыры»). К последним следует отнести абстрактные рассуж-дения о роли институтов, конструирование разнообразных мета-фор (институциональные «дыры», «стержни», «мутанты», «мат-

70 Ãëàâà 2

рицы», «заборы», «лабиринты» и т. п.) в отсутствие стоящих заними четких определений, а также генерирование новых опреде-лений понятий ИЭ без необходимого научного теоретическогообобщения на основе анализа и синтеза многих дефиниций.

Например, в одной из работ вводится следующее определе-ние: «Институты представляют собой матрицы поведения отно-сительно запрещенных и разрешенных действий, связанных с ис-пользованием экономических ресурсов» [123, с. 101]. Хотя дан-ная трактовка, бесспорно, стимулирует осознание новых гранейкатегории «институт» и их моделирование с использованием тео-рии матриц, она порождает и многочисленные вопросы, остаю-щиеся пока без ответа. Неясно, в частности, каковы элементырассматриваемой матрицы и ее размерность, каков ее экономи-ческий смысл, возможны ли операции над институциональнымиматрицами (их сложение, перемножение и т. д.), существуют ли уних детерминанты и т. д.

Предлагается и такая «сверхполиаспектная» дефиниция:«Социальный институт – совокупность формализованных (пра-вовых) и неформальных (традиции, привычки, корпоративная,деловая и трудовая мораль) внешних норм, а также социальныхсистем (административной, судебной, правоохранительной, ин-формационной и т. д.), регулирующих совместную деятельностьлюдей, поведение хозяйственных субъектов» [147, с. 46]. Рас-ширение сущности институтов при таком подходе имеет тоталь-ный характер, делая невозможной их четкую научную специфи-кацию: «Институты охватывают различные сферы деятельнос-ти. В качестве примеров можно привести такие экономическиеинституты, как рынок, деньги, форма собственности, реклама,хозяйственная этика» [119, с. 77].

Притягательность дискуссионных теоретических вопросовИЭ сдерживает расширение ее эмпирической базы («эмпирио-дефицит»). Неразвитость прикладных исследований, все еще до-статочно узкий спектр объектов конкретного институционально-го анализа – прямое следствие доминирования абстрактно-тео-ретических работ по ИЭ, часто оперирующих примерами исклю-

Ãëàâà 2 71

чительно из зарубежной хозяйственной практики. Не случайно иметод case-study крайне редко применяется в учебной литерату-ре по институциональным дисциплинам. Если институционализмна этапе своего становления попал в «ловушку эмпиризма», тоинституциональное направление современной российской эконо-мической науки скорее сползает в «ловушку теоретизма». Не-прерывный поиск динамичного равновесия фундаментальных иприкладных разделов ИЭ есть объективная закономерность ееэволюции, характеризующейся неравновесной динамикой.

Как констатирует В. Полтерович, «мы не располагаем пол-ным описанием большинства реальных институтов, таких, какрынок, биржа или парламент» [934, с. 32]. Хотя первые шаги всистемном анализе конкретных экономических институтов ужепредприняты (см., например: [415]), это направление исследова-ний остается «слабым звеном» ИЭ современной России. Целесо-образно придать начатому комплексному изучению базовых ин-ститутов отечественной экономической системы – домохозяйства,фирмы и государства (см. подробнее: [1344]) – междисциплинар-ный и периодический характер, а в перспективе расширить со-став многоаспектно исследуемых институтов. Необходимо учи-тывать, что сами по себе знания о любом отдельном институте,сколь бы глубокими и разносторонними они ни были, мало чтодают теории и практике хозяйствования. Важнейшая задача ИЭсостоит во всестороннем исследовании всей институциональнойсистемы российской экономики, в анализе генетических основ иэффективности отдельных институтов, раскрытии их места и ролив хозяйственном механизме, на основе чего становятся возмож-ными сценарное моделирование и реалистичное прогнозированиеинституционального развития, обоснование путей управления этимсложнейшим процессом.

В этой связи особое значение приобретает разработка тео-рии институциональных систем, которая ведется Г. Клейне-ром в концептуальных рамках системной парадигмы, обоснован-ной Я. Корнаи. По его мнению, экономистам следует сосредото-чить исследования «не столько на событиях или процессах как

72 Ãëàâà 2

таковых, сколько на более постоянных институтах, в рамках кото-рых эти события и процессы происходят и которые определяютих ход» [561] или, по концепции Г. Клейнера, на системных инсти-тутах: «Системные институты и системные события – основнойпредмет интереса в рамках системной парадигмы» [516, с. 120], –считает российский ученый. В будущем данная теория может зна-чительно раздвинуть границы своего предметного поля, комплек-сно уточняя состав типичных элементов институциональных сис-тем, выявляя их функции и структуру, прямые и обратные связи,отношения иерархии и гетерархии, способы взаимодействия сосредой, основные противоречия и, в целом, устанавливая законо-мерности эволюции этого специфического класса социально-эко-номических систем.

Идентификация новых областей исследования – харак-терный признак эволюции отечественной ИЭ, а их система-тизация – необходимое условие ее дальнейшего прогресса.Конечно, когда научное направление находится на стадии роста иего представители стремятся определить предметную областьисследований, трудно сразу оценить все объекты, которые былобы желательно осветить. Если для современных фирм основнымнаправлением эволюции является поиск, захват и конструирова-ние рыночных ниш, то для ИЭ и экономической науки в целом –выявление и заполнение «белых пятен», но этот вектор движениядолжен быть не экстенсивным, а интенсивным. Расширение гра-ниц исследовательского поля ИЭ должно сочетаться с углубле-нием проникновения в суть изучаемого предмета за счет разви-тия методологии, методики и инструментария институционально-го анализа.

Продолжает усиливаться междисциплинарная замкну-тость институционалистов, отражающая общую тенденцию раз-вития общественных наук в современной России. Институциона-лизация общественных наук состоит в формировании и закрепле-нии единой методологии и категориального аппарата. Становитсяочевидной настоятельная необходимость и огромный потенциалмеждисциплинарной интеграции в рамках гуманитарных наук на

Ãëàâà 2 73

базе институциональной теории, продуктивная реализация кото-рого должна стать генеральным вектором эволюции отечествен-ного институционализма в среднесрочной перспективе (см., на-пример: [1386]). Междисциплинарный синтез – объективная зако-номерность эволюции общественных наук в условиях глобализа-ции, игнорирование которых чревато отложенными негативнымиэффектами.

При этом крайне важно четкое определение предмета ИЭ,который отнюдь не «означает привнесение в экономический ана-лиз социологических идей и подходов» [492, с. 30]. Объективноназревшее междисциплинарное взаимодействие экономистов исоциологов неоднозначно выражается в возобладавшем средипредставителей ИЭ слабом осмыслении экономических парамет-ров функционирования институтов и их систем (социологизацияИЭ). Но ведь институты и механизмы их действия не просто вли-яют на экономическое развитие, а выражаются в определенныхиздержках, доходах, потерях, рисках, шансах, потенциале, ограни-чениях, угрозах, инвестициях, капитале и богатстве, которые дол-жны стать объектами специальных научных работ. В свою оче-редь, юридизация ИЭ ведет к обеднению ее предмета за счетприоритетного изучения внешних форм институциональных отно-шений в экономике (прав собственности, правоотношений, обыч-ных и формальных норм и т. д.) без осмысления их сущности ивыявления закономерностей развития. Целесообразно преодолетьправовой детерминизм в институциональных исследованиях: вчастности, пора признать первичность не «пучка прав», а «пучкаотношений» [4, c. 14] собственности. Таким образом, предмет ИЭволюнтаристски то расширяется до масштабов общественногобытия, то сужается до правовых форм его проявления.

Во многом разрешение внутренних методологических про-тиворечий ИЭ в современной России тормозится и блокируетсясохраняющейся разобщенностью исследователей. На темпах икачестве научной кооперации в области институциональных ис-следований негативно сказывается отсутствие авторитетных спе-циализированных периодических изданий по ИЭ и общенациональ-

74 Ãëàâà 2

ной организации сторонников этого научного направления. Мно-гие глубокие и оригинальные работы региональных ученых неполучают широкого распространения. Институциональные эконо-мисты слабо осведомлены о продвижениях своих коллег. Обмензнаниями и идеями строится в основном на личных контактах.Отсутствуют постоянно действующие «площадки» для обменаопытом исследований и преподавания институциональной теории.Практически не функционируют уже созданные специализирован-ные web-сайты, посвященные ИЭ, что отрицательно влияет наприток в ее научное сообщество новых сил. Видимо, следует за-думаться об учреждении ассоциации институционалистов Россиии организации при ней периодического печатного издания, а так-же о создании постоянно действующего web-ресурса с функция-ми мониторинга и архивирования отечественных исследований попроблемам ИЭ, обеспечения интерактивных коммуникаций и ак-туального информирования о перспективных и реализованных на-учных мероприятиях.

Недостаточно эффективно осуществляется пропагандистс-кая функция ИЭ: из научно-популярных работ пока можно отме-тить только блестящий цикл публичных лекций А. Аузана об ин-ституциональных основах гражданского общества (см.: [65]).Институциональные экономисты должны активнее высказыватьсвою точку зрения на происходящие процессы, давать компетен-тные оценки политико-экономическим событиям с позиций разви-ваемого ими подхода. Еще более важной проблемой становитсярасширение мощности и диапазона трансляции результатов не-предвзятого и компетентного институционального анализа проис-ходящих и только готовящихся преобразований.

Необходима реальная институционализация самой ИЭ и вцелом экономической науки России в механизм принятия соци-ально значимых государственных решений. Велика необходимостьэкономического обоснования и взвешенной научной экспертизыне только законопроектов, но и проектов поправок к действую-щим законам, поскольку последствия аккумулированной негатив-ной отдачи от них могут быть очень велики. До сих пор «в общей

Ãëàâà 2 75

технологии принятия важнейших государственных решений отсут-ствует такое важное звено, как институт научной экспертизы. Этозвено необходимо, чтобы цепь управленческих взаимодействийзаработала исправно… Такая экспертиза могла бы рассматри-ваться в качестве одного из условий формального принятия влас-тью тех или иных стратегических решений» [682, с. 35] в долго-,средне- и краткосрочных аспектах. Важно последовательно до-биваться обязательного включения институционального компонен-та во все федеральные и региональные стратегии и программысоциально-экономического развития.

Огромное значение имеет диверсификация направлений при-кладных институциональных исследований при усилении их ре-альной практической значимости. Современная ИЭ уже не мо-жет ограничиваться абстрактными теоретическими формулиров-ками. Она должна последовательно расширять круг исследуемыхобъектов и углублять их познание, доводя анализ до большей сте-пени конкретизации, включая установление закономерных коли-чественных соотношений, и тем самым укреплять связи с хозяй-ственной практикой, повышая практическое значение своих выво-дов. Общим условием решения этой задачи является преодоле-ние разрозненности и элементов изоляции среди институциональ-ных экономистов России, укрепление внутреннего единства ИЭ,междисциплинарное объединение научных сил для более глубо-кого познания институциональности хозяйства и общества.

Модернизация хозяйственной системы современной Россииневозможна без осуществления институциональных преобразо-ваний. Накопленный опыт рыночного «институтостроительства»сигнализирует о необходимости активизации системного подхо-да к проектированию, «выращиванию» и «трансплантации» эко-номических институтов. Научная основа такого подхода – сис-тема методов и инструментов ИЭ. Ее разработка обеспечитреализацию не только познавательной и пропагандистской, но инормативной (практической) функции данной «отрасли производ-ства» научного знания. Это еще и необходимый шаг к разреше-нию многочисленных внутренних противоречий современной ИЭ,

76 Ãëàâà 2

в связи с которыми она в последнее время все чаще подверга-ется критике. Недостаточная системность методологической итеоретической базы институциональной экономической теориинуждается в преодолении.

Стратегия экстенсивного роста отечественной ИЭ на базерецепции и адаптации зарубежных достижений должна сменить-ся стратегией интенсификации фундаментальных и приклад-ных исследований на основе инновационной модернизации еетеоретического фундамента в русле активизации междис-циплинарного обмена.

В качестве вывода отметим, что достигнутые российски-ми представителями институциональной экономической теориирезультаты и ее сложившиеся внутренние противоречия в ком-плексе образуют «коридор возможностей» как для исследова-ний, так и для практического регулирования институциональ-ной системы хозяйства. Сделанные продвижения в пониманииприроды и специфики экономических институтов выступают не-обходимой основой ликвидации дефицита системности теоре-тического раздела ИЭ и преодоления «ловушек» методологииинституционального анализа. Основные направления дальней-шего развития институциональной экономической теории свя-заны с ликвидацией нечеткости понятия «институт» за счетсистемного раскрытия его содержания в субъектном, объект-ном, проектном и процессном аспектах; отказом от отожде-ствления содержания институтов с конкретными формами ихпроявления (нормами и правилами) на основе категориальногоразграничения институций и институтов; эндогенизацией инсти-туционального фактора хозяйственной деятельности на базепродвижений экономической генетики; признанием объектив-ной ограниченности метафоризации как метода научного ис-следования институтов; активизацией применения системно-эволюционного подхода в институционально-экономическихисследованиях; преодолением тенденций социологизации и юри-дизации ИЭ за счет четкой спецификации ее предмета и укреп-ления междисциплинарных связей.

Ãëàâà 2 77

2.2. Ñïåöèôèêàöèÿ ïðåäìåòà è ìåòîäà

ýêîíîìè÷åñêîãî èíñòèòóöèîíàëèçìà

êàê ðåçóëüòàò åãî ðàçâèòèÿ

Эволюция ИЭ необходимо приводит к задаче четкого оп-ределения предметной области и методологии исследованийдля более эффективного позиционирования и утверждения ста-туса данного направления в рамках экономической науки, уси-ления операциональности и инструментальности ее научногоаппарата, повышения релевантности и практической значимо-сти выводов.

Закономерной является активизация дискуссий о границахпредмета ИЭ и формирование альтернативных позиций по этомувопросу в отечественном сообществе институциональных эконо-мистов. С одной стороны, преобладают расширительные трактов-ки предмета ИЭ. Некоторые исследователи даже приходят к вы-воду, что «институциональная экономика как экономическая тео-рия информационного общества имеет социологический характер,то есть представляет собой социологическую экономику» [563,с. 32]. Тем самым допускается отождествление предметных об-ластей ИЭ и экономической социологии, что противоречит принци-пу однозначного соответствия каждому научному направлению оп-ределенного предмета. С другой стороны, наблюдается неоправ-данное сужение предмета ИЭ к правоотношениям и нормам права,что вообще выводит его за границы предметной области экономи-ческой науки.

В основном определения предмета ИЭ, которые даются со-временными экономистами, не выявляют его истинных границ испецифичности. По мнению многих ученых, «институциональныйобраз мышления в целом основан на принципе методологическо-го плюрализма. Он отвергает неоклассический принцип монизма,признающий истинным лишь один подход, одно определение, однусистему ценностей» [563, с. 6], но, заметим, приближается темсамым к эклектизму.

78 Ãëàâà 2

Уточнение предмета ИЭ предполагает необходимость даль-нейшего развития теории общественных производственных отно-шений, которые традиционно рассматривались в качестве пред-мета политической экономии, для корректного определения мес-та и роли институтов в их структуре.

Исходно следует признать, что понятиями хозяйственных иэкономических отношений обозначается идентичное явление объек-тивной действительности. Речь идет об общественных отношени-ях людей, их групп и сообществ, связанных с ведением и обустрой-ством своего «дома» (греч. óikos), или освоенного пространстважизнедеятельности со всеми его условиями, ресурсами, фактора-ми, процессами и продуктами (см.: [450]). Но человеческий мир –не только мир экономический (см. также: [1280]). Пространствообщественных отношений шире пространства экономическихотношений, поскольку включает также массив неэкономических(политических, религиозных, культурных, родственных и др.) отно-шений. Общественные отношения – понятие родовое. Посколь-ку любые конкретные экономические отношения принадлежат кобщественным (социальным), нет необходимости выделять соци-ально-экономические отношения в качестве их особого вида. Эко-номические отношения в силу своей социальной природы естьотношения социально-экономические.

В теории экономической генетики производственные отно-шения уже не противополагаются производительным силам, арассматриваются как их неотъемлемая составляющая, связан-ная с формированием способов социальной дифференциации икомбинации функций различных видов деятельности, кооперациии коммуникации хозяйственных субъектов для повышения эф-фективности их трансакций (см. подробнее: [448]). На это кос-венно указывал К. Маркс, в частности, в первом томе «Капита-ла», где он рассуждал «не только о повышении путем коопера-ции индивидуальной производительной силы, но и о создании новойпроизводительной силы, которая по самой своей сущности естьмассовая сила» [741, с. 332]. Общественная кооперация труда,или организация, фактически понималась К. Марксом как осо-

Ãëàâà 2 79

бый фактор производства, о чем впоследствии обстоятельнописал А. Маршалл.

Выдающийся немецкий ученый также полагал, что суще-ствует «производительная сила, возникающая из комбинации раз-личных видов труда» [741, с. 368], то есть в современном пони-мании – институциональный фактор производства как со-зидательно действующая сила общественного разделениятруда, обеспечивающая социальное закрепление за хозяйствен-ными субъектами производительных и системообеспечивающихфункций в статусах, ролях, нормах, правилах, процедурах и по-рядках воспроизводства. Таким образом, противопоставление про-изводительных сил и производственных отношений в научной кон-цепции К. Маркса не выглядит столь жестким, как это часто пред-ставляется современным экономистам.

Производственные отношения, согласно базовым положе-ниям экономической генетики, включаются в состав производ-ственной функции общественного бытия в качестве триединойсистемы эндогенных трансакционных факторов – специфи-ческих производительных сил, имеющих социально-полевой ха-рактер, в отличие от вещественных, трансформационных факто-ров (человеческого, технического и материального) (см. подроб-нее: [413; 436]). В этой связи становится необходимым выделе-ние в общей системе экономических отношений функциональной,структурной и генетической подсистем (см.: [452, с. 12, 23]). Этимподсистемам соответствуют три аспектных вида экономичес-ких (и, в целом, общественных) отношений: институциональ-ные, организационные и информационные.

Некоторые современные российские исследователи счита-ют институциональными «отношения агентов экономики, форми-рующиеся под влиянием действующих в обществе правил и норм»[887, с. 10], а также возникающие «между экономическими аген-тами под действием институтов» [730, с. 151]. Таким образом,институты неявно выводятся за границы экономических отно-шений, представая их экзогенными (внешними) факторами. Этупозицию определенно утверждает А. Михайлов: «Институциональ-

80 Ãëàâà 2

ные отношения являются формой экономических отношений, онисуществуют за пределами экономических отношений, ограничи-вают их, придают им определенную организованную форму» [776,с. 51]. И вместе с тем отстаиваемая автором точка зрения лише-на целостности. Так, по его мнению, «институциональные отно-шения существуют как самостоятельные по отношению к эконо-мическим отношениям, переплетаясь с ними» [776]. Но может лиформа быть самостоятельной по отношению к содержанию? По-этому автор делает вывод о том, что «рассмотрение институцио-нальных отношений отдельно от экономических является мето-дологической абстракцией» [776].

Уточняя базовое определение О. Иншакова с учетом кон-цепции К. Маркса и дефиниции Д. Серла, предложим трактовкуинституций как обособленных видов деятельности, социаль-но закрепляемых в качестве статусных функций агентов хо-зяйства в ходе общественного разделения труда. Методоло-гически важным является тезис о том, что «институция раскры-вает свое содержание как функциональное отношение или отно-шение функций людей в процессе воспроизводства их жизни» [452,с. 21]. Исходя из этого допустимо определить институциональ-ные отношения как аспектный, функциональный вид экономи-ческих отношений:

- возникающих на основе дифференциации и комбинации про-изводительных функций в ходе общественного разделениятруда;

- связанных с индивидуальным, групповым и предметным со-циальным закреплением функций в нормах, правилах и по-рядках совместной деятельности;

- обеспечивающих интеграцию и стратификацию субъектов иобъектов по их статусу и роли в системе общественного вос-производства.Содержание институциональных отношений, их гибкий, но

прочный «стержень» составляют институции, а их массивную и вразной степени динамично меняющуюся многослойную «оболоч-ку» формируют конкретные разнопорядковые формы проявления

Ãëàâà 2 81

институций, в частности нормы и правила, рутины и процедуры,обычаи и традиции, ценности и санкции, конвенции и контракты,модели поведения и стереотипы мышления, органы и институты,создающие систему возможностей и ограничений институциональ-но определенным и структурно оформленным действиям. Хотяпока что отсутствуют специальные исследования, посвященныединамике и генезису институциональных отношений, необходимопризнать, что они не возникают сразу и в законченной форме.Любое единичное институциональное отношение возникаетна основе многократного воспроизведения институциональ-ных связей, а связь можно понимать как предельную, редуциро-ванную форму отношения. Не все институциональные связи пе-рерастают в отношения, а лишь упорядоченные, устойчивые и эф-фективные.

Институции выступают функциональным содержанием хо-зяйственной деятельности, а организации – ее структурными фор-мами, или социальными формами структуры субъектов и объек-тов экономических отношений. Комплексы взаимосвязанных ком-плементарных институций представляют собой содержание лю-бых организаций, которые обеспечивают структуризацию этихфункций и их стабильное воспроизводство (см.: [438, с. 3]) длядостижения целей и реализации интересов своих участников. Неслучайно «часто организации трактуют как системы ролей – ус-тойчивых совокупностей функций, которые должен выполнятьчеловек, принявший на себя некоторую роль» [1157, с. 7].

В соответствии с общей теорией систем функционированиехозяйственной системы любого масштаба происходит во взаимо-действии функций и структуры на основе их взаимного соответ-ствия. Развитие организаций как целевых групп агентов взаимо-связанных институций приводит к возникновению и укоренениюинститутов (Inst), которые возникают на основе организованныхинституций в процессе общественного разделения и кооперациитруда. Институты предстают функциональными генотипа-ми функционирующих организаций, устойчиво воспроизводя-щих комплексы взаимосвязанных институций и являющихся кон-

82 Ãëàâà 2

кретными формами реализации соответствующих институтов.Поэтому «каждый институт располагает своим, характерным длянего составом институций... обусловливающих возможность орга-низации человеческой деятельности» [649, с. 40] в определенныхусловиях среды. Именно в этом заключается «эволюционная рольинститутов как “твердых структур” в хозяйственных системах вотличие от “мягких” институций, которые, только “затвердев”, пе-редаются и сохраняются» [452, с. 26].

В широком смысле институты – саморазвивающиеся фун-кционально-структурные модели экономических отношений,«в центре же всякого института лежит некая базовая социальнаяфункция, которая является смыслом данного института» [1126,с. 65], поскольку институт служит воспроизводству своей основ-ной институции посредством ее функционального дополнения иструктурного оформления. Поэтому, на что указывает В. Бело-усов, к институтам представители волгоградской экономическойшколы относят «армию, но не воинскую службу в целом, церковь,но не религию, семью, но не брак, предприятие, но не малый иликрупный бизнес, налоговую инспекцию, но не систему налогооб-ложения и т. д.» [124, с. 178], дифференцируя социальные формыфункции и структуры хозяйственной деятельности, которые в ре-альности всегда предстают интегрированной системой.

Реализуемые экономическими организациями институции всвою очередь структурируются, что ведет к формированию ор-ганов (Or) как институционально специализированных подразде-лений организаций, то есть относительно обособленных в их рам-ках внутренних структур, осуществляющих отдельные систем-ные функции (см.: [415, с. 40–41; 452, с. 25–26]). Если органы воз-никают в ходе онтогенеза (индивидуального развития) конкрет-ных экономических организаций, то институты формируются впроцессе филогенеза глобальной экономической системы, закреп-ляя результаты эволюции представляющих их хозяйственныхструктур. Если организации – это системы коллективногодействия, то соответствующие им институты – особыеформы сверхколлективной субъектности. Следовательно, изу-

Ãëàâà 2 83

чение институтов хозяйства и общества (биржи, фирмы, банка,университета, таможни, семьи, школы, партии, больницы, церкви,армии и т. п.) предполагает абстрагирование от очевидных фено-типических различий соответствующих им конкретных организа-ций.

В свою очередь Конституция (Cons) есть высшая формаинституции, социальная форма закрепления всеобщих функцийчленов общества, тогда как конституционализация – это про-цесс внедрения, укоренения и распространения всеобщих режи-мов регулирования и конституционных норм в различных облас-тях общественной жизни. На основе Конституции происходят ко-ординация и коэволюция институций общества согласно принци-пам консенсуса и компромисса (см.: [452, с. 28]), поэтому консти-туционная экономическая теория выступает одной из основныхветвей ИЭ и обладает огромным эвристическим потенциалом внаучном осмыслении проблем и экономических эффектов право-вой формализации институциональных отношений.

Конституционная экономика – раздел ИЭ, изучающий«принципы оптимального сочетания экономической целесообраз-ности с достигнутым уровнем конституционного развития, отра-женным в нормах конституционного права, регламентирующихэкономическую и политическую деятельность государства» [94,с. 4]. Исследование взаимодействия общественных экономичес-ких отношений и конституционного права (см. также: [95; 369;1377]) позволяет разрабатывать институциональные технологиивсеобщего действия. Игнорирование же взаимосвязи институ-тов с организациями и институций с Конституцией ведет к тому,что в предметном поле ИЭ «достижения тектологии и конститу-ционной экономики не могут проявить свой истинный эвристи-ческий и практический потенциал» [416, с. 16].

Категориальное «ядро», которое образуют институция, орга-низация, институт и орган, а также Конституция (см. рис. 4) 6,

6 См. базовую и уточненную модели категориального «ядра» ИЭ в ра-ботах: [415, c. 40–41; 426, с. 16–22, 28].

84 Ãëàâà 2

формирует и весь понятийный ряд ИЭ в соответствии с общейлогикой экономической теории, отражая суть и специфику инсти-туционального фактора, формы его проявления, включая связан-ные с ним стоимость и полезность, расходы и доход, цену и при-быль, инвестиции и капитал, экстерналии и интерналии, шансы ириски, амортизацию и эффективность, эмиссию и инфляцию, кон-куренцию и монополию и т. д. Такое понимание формирования ка-тегориального «ядра» и ряда ИЭ предполагает выделение в об-щем хозяйственном механизме институционального способа ре-гулирования социальных форм функций хозяйственных субъектов.

Рис. 4. Категориальное «ядро» институциональной теории

Институциональные отношения тесно переплетаютсяс организационными, поскольку институты возникают во взаи-модействии институционального и организационного факторов об-щественного бытия, выступая типовыми функциональными мо-делями структур социально признанной и необходимой деятель-ности. Только в этом смысле можно сказать, что общественныеотношения «всегда принимают форму институтов, чтобы суще-ствовать во времени» [20, с. 17], а одной из основных функцийинститутов является «функция закрепления и воспроизводства об-щественных отношений» [1239, с. 130]. Становится возможнымоценить и эвристическую ценность следующей дефиниции: «ин-ститут можно представить как систему устойчивых отношенийпо поводу согласования (упорядочения) форм совместных взаи-модействий индивидов на основе использования норм и правил,

Ãëàâà 2 85

разделяемых участниками взаимодействий» [647, с. 50]. Посколькуфункционирование институтов обусловлено структурной реализа-цией ими определенных функций и удовлетворением ассоцииро-ванных интересов их агентов, то оно объективно относится «клюбому виду экономической деятельности, к любому звену в про-изводственных отношениях» [1, с. 307].

Комплементарность институционального и организационногофакторов производства позволяет объяснить тот факт, что эконо-мическая организация гносеологически выступает областью пере-сечения исследовательских полей ИЭ и теории организаций, онто-логически представляя собой структурную форму реализации ин-ституций и функционирующую основу институтов. Не случайно ин-ститут и орган, относящиеся к базовым категориям ИЭ, имеютявную организационную природу. Однако не следует слишком од-нозначно понимать замечание К. Хубиева: «Когда в качестве пред-мета неоинституциональной теории называются организации, топредмет данной науки не специфицируется» [1265, с. 92]. На этокажущееся противоречие обращалось внимание зарубежными ис-следователями, вынужденными констатировать, что «современнаяинституциональная экономическая теория изучает как институты(в оригинале – институции. – Авт.), так и организации, то есть ин-ституты sine [без] людей и cum [включая] людей» [1241, с. 11].

Институциональная экономическая теория исследует функ-ционирующие в хозяйственной системе организации как видовыеэкономические организмы со стороны их содержания – реализуе-мых их агентами взаимосвязанных институций, а также соответ-ствующих статусов и ролей, норм и правил, процедур и атрибутов,производительных и поведенческих рутин («практик», «паттернов»)и парадигм («ментальных моделей»). Кроме того, институциональ-ных экономистов интересуют закономерности эволюции функцио-нальных моделей организаций (в частности, формирование, экс-пансия, конкуренция, кооперация и «угасание» институтов) и про-блемы развития внутренней системы органов и образования це-левых групп агентов, формирующих специфические групповые(локальные) рациональности и субкультуры.

86 Ãëàâà 2

Теория организаций при исследовании социальных и хозяй-ственных структур в большей степени акцентирует их внешниеформы, в том числе интеграционные и сетевые, в поиске их опти-мальной модели для конкретного пространства-времени. Теоре-тики организационной науки изучают причины и эффекты измене-ния этих форм, а также механизмы поведения и взаимодействияорганизаций, принципы и тенденции эволюции их популяций(см., например: [179; 983]). При этом существование индивида вколлективе, его «укоренение» в соответствующую нормативно-ценностную среду, «включение» в систему координации и субор-динации, механизмы получения и смены статусов и ролей изуча-ются в равной степени представителями институциональной иорганизационной теорий (см.: [311; 516; 755; 1007; 1321]). По мереинституционализации организационной науки проблема специфи-кации ее предмета и его отграничения от предмета ИЭ становит-ся все более актуальной (см. также: [314]).

Преобладающий в отечественной ИЭ подход к трактовкеинститутов как комплексов неформальных норм и формальныхправил, задающих ориентиры и ограничения действиям эконо-мических агентов, игнорирует другие, не менее важные элемен-ты институциональных отношений, аналитически обедняя их со-держание. Считается, что «институциональные отношения фор-мируют рамки функционирования экономических отношений»[776, с. 51], а «хозяйственные институты соответствуют эконо-мическим отношениям, но имеют самостоятельное бытие» [776].Получается, что институциональные отношения находятся награнице хозяйственной системы, образуя контуры экономичес-ких отношений, однако не относясь к ним.

Но могут ли в принципе осуществляться трудовые, произ-водственные и, шире, хозяйственные процессы без закрепленияфункций за их участниками, определения их статусов, норм и пра-вил осуществляемой ими деятельности, ее порядка и санкций занарушения, без определенной функциональной структуры? Оче-видно, нет, а это означает, что институциональные отношения«пронизывают» как общественные в целом, так и экономи-

Ãëàâà 2 87

ческие отношения, входят в состав и тех, и других, посколькуинституциональный фактор является эндогенной движущей силойэкономической эволюции и аргументом производственной функ-ции общественного бытия (см.: [446]). Конечно, в реальности ин-ституциональные отношения не существуют вне взаимодей-ствия с отношениями организационными и информационны-ми в силу действия закона взаимного соответствия трансакцион-ных факторов производства. Поэтому, в частности, для утверж-дения о том, что «именно институциональные отношения играютключевую роль в жизни любого территориального сообществалюдей» [887, с. 12], требуются дополнительные логические и эм-пирические доводы.

Институциональные отношения формируют функцио-нальную структуру общества, противопоставляя и объединяялюдей по осуществляемым ими функциям, или институциям, ко-торые далеко не все относятся к экономическим. Поскольку ин-ституциональные отношения являются аспектным видом обще-ственных отношений, а пространство последних шире простран-ства экономических отношений, то на пересечении пространств(как математических множеств) институциональных и экономи-ческих отношений возникает новое множество институциональ-но-экономических отношений, которые, как и «организационно-эко-номические отношения, порожденные той или иной ступенью об-щественного разделения труда, относятся к числу общих эконо-мических отношений» [1, с. 337]. Едва ли «институты можно оп-ределить как внешние социальные условия/отношения реализа-ции или движения производственных отношений» [1101, с. 13]. Притакой дефиниции институты предстают скорее обстоятельства-ми, а не эндогенными факторами хозяйственной деятельности инекорректно выводятся из состава производственных отношений.

Институционально-экономические отношения неотъем-лемо присущи всякому трудовому и производственному процессу,поскольку институция является их необходимым эндогенным фак-тором. Эти отношения связаны с разделением (комбинирова-нием) труда и, в целом, с дифференциацией производитель-

88 Ãëàâà 2

ных функций и обособлением видов хозяйственной деятель-ности. Они входят в состав экономических отношений и опреде-ляют их содержательную специфику наряду с организационно-эко-номическими и информационно-экономическими отношениями.В советский период организационно-экономические отношениярассматривались как экономические отношения, присущие конк-ретному производственному процессу, в отличие от социально-экономических отношений, связанных с общественным производ-ством в целом. С позиции продвижений современной эволюцион-ной экономики такая точка зрения нуждается в пересмотре, по-скольку всякий производственный процесс включает не толькоорганизационные, но также институциональные и информацион-ные связи и отношения агентов. Совокупность институциональ-но-экономических отношений составляет институциональ-ную структуру хозяйства.

Институциональные экономические отношения – специ-фический вид общественных отношений, возникающих между хо-зяйственными субъектами разного уровня и масштаба, связан-ных с закреплением за ними производительных функций и обес-печением эффективного общественного разделения труда посред-ством определения норм и правил совместной деятельности, вы-ражающихся в заключаемых соглашениях и контрактах.

В отсутствие собственных четких методологических осно-ваний и развитого категориального аппарата современные пред-ставители ИЭ часто прибегают к их заимствованию из смежных«отраслей» гуманитарного знания, особенно из социологии и пра-воведения, в которых изучение институциональных отношенийимеет гораздо более продолжительную историю.

Широкое распространение получило воспринятое из юриди-ческого институционализма определение института как системыправовых норм. Так, А. Олейник в своем популярном учебномпособии дает следующее определение: «Институт – совокупностьформальных, фиксируемых в праве, и неформальных, фиксируе-мых в обычном праве, рамок, структурирующих взаимодействияиндивидов в экономической, политической и социальной сферах»

Ãëàâà 2 89

[863, с. 188]. При этом неясным остается содержание институ-тов, поскольку рамка по сути есть лишь форма рассматриваемо-го явления. Даже формальное определение институтов позволяетполучать оригинальные результаты, несомненно обогащающие ИЭ,но обогащает ли ее в целом подобный «междисциплинарный пе-ренос»? Ведь у юристов и экономистов специфические предметыисследований, расположенные на разных уровнях общественногобытия, что не позволяет напрямую переносить определения изодной области науки в другую. Такой процесс должен быть ос-мысленно-адаптивным, а не «наивно-механистическим» (см.: [33,с. 109–110]).

Специфика правоведения обусловлена его предметом – кон-кретными формами реализации социальных и экономических от-ношений. Экономисты же всегда стремились перейти от изуче-ния поверхностных форм явлений к осмыслению их сущности,выявлению законов их функционирования и развития. Поэтому«механистическое» использование экономистами правового под-хода к познанию институциональных отношений в обществе и хо-зяйстве изначально обедняет предмет их исследования, приводя,в частности, к необоснованно узкому пониманию институциона-лизации как обретения правовой самостоятельности (см.: [972,с. 99]) и выводу о том, что «всякий институт превращается в дей-ствующий тотчас, как только состоялось его формальное учреж-дение» (см.: [474, с. 139]).

Отношения собственности и базирующиеся на них ассоции-рованные экономические интересы объективно являются сущно-стью и основой любых институций и институтов хозяйства, неза-висимо от их правовых форм. Реальные экономические интересыагентов институтов «раскачивают» и неизбежно «разрывают» не-адекватные их содержанию правовые формы, поэтому введениепоследних не должно носить характер политического волюнта-ризма. Реальные экономические отношения, регулируемые пра-вовыми нормами, всегда масштабнее и богаче этих норм:«Юридические формы, – писал К. Маркс, – в которых… экономи-ческие сделки проявляются как добровольные действия участ-

90 Ãëàâà 2

ников, как выражения их общей воли и как обязательства, к вы-полнению которых каждую из сторон принуждает государство, –эти юридические формы, будучи только формами, не могут самиопределить этого содержания сделок. Они только выражают его».В этой связи вызывает сомнение справедливость подхода Дж.Коммонса, считавшего, что единицей изучения в ИЭ являетсятрансакция, которая представляет собой «не обмен товарами, аотчуждение и присвоение прав собственности и свобод, создан-ных обществом» [1378, р. 652]. Правоотношениям здесь необос-нованно отдается очевидный приоритет перед отношениями эко-номическими, хотя в действительности правоотношения возника-ют из экономических отношений. Именно поэтому широко рас-пространена практика завуалированного выражения экономичес-ких отношений в намеренно искаженной форме, скрывающей ихреальное содержание и цели участников (см., например: [1056]).

Обратную точку зрения отстаивает Н. Матвеева, по мне-нию которой «конституциональная норма является определеннойрамкой, в пределах которой формируются общественные отно-шения». Таким образом, конституционные нормы, общие для всехсубъектов правоотношений, якобы формируют границу всей жиз-недеятельности общества. Выходит, что нарушения таких нормне относятся к общественным отношениям? Как же тогда проис-ходит изменение конституционных норм, чем обеспечивается ихразвитие? Ведь для этого должны возникнуть устойчиво воспро-изводящиеся противоречия, перерастающие в массовые наруше-ния действующих норм и стимулирующие их коррекцию или от-мену, для достижения нового компромисса интересов на уровнеконституционного выбора.

Эволюционное возникновение и разрешение институциональ-ных противоречий есть способ саморазвития институцио-нальных отношений в обществе и экономике, а на базе изме-нений реальных отношений модифицируются и трансформиру-ются регулирующие их правовые нормы. Экономические отно-шения и функции, статусы и нормы сначала формируются, за-тем становятся массовыми и лишь после этого фиксируются в

Ãëàâà 2 91

праве, а исчезновение реальных институций ведет к аброгациисоответствующих нормативно-правовых актов. Об этом доста-точно ясно выразился К. Маркс: «...юридическое отношение,формой которого является договор, – все равно, закреплен ли онзаконом или нет, – есть волевое отношение. Содержание этогоюридического, или волевого, отношения дано самим экономи-ческим отношением» [742, с. 91].

Правоотношения возникают из экономических и, шире,общественных отношений, и далеко не всегда в правовых фор-мах достаточно полно и достоверно отражаются институции какустойчивые формы функциональных отношений в общественномбытии. Сами по себе экономические институции уже есть базо-вые социальные формы, которые приобретают производные пра-вовые формы. При этом далеко не все институциональные отно-шения относятся к экономическим, а в свою очередь не все эко-номические отношения охвачены правоотношениями и зафикси-рованы в правовых нормах (см.: [429]). Пространство экономи-ческих отношений гораздо богаче и шире пространства правоот-ношений, но все же беднее и меньше институционального про-странства, включающего и неэкономические функциональные от-ношения в обществе, которые также частично охвачены правоот-ношениями (см. подробнее: [1230]).

Таким образом, предметная область институционализма какнаправления общественных наук охватывает множество инсти-туциональных отношений в обществе, тогда как предметом ИЭявляется подмножество институционально-экономических отно-шений, углубление познания и системное отражение которых, ихкатегориальное выражение и научное сведение в единую систе-му становятся задачами первостепенного значения.

Институциональная экономическая теория должна изу-чать общественные отношения, связанные с социальнымзакреплением индивидуальных, групповых, процессных ипредметных функций в статусах, ролях, нормах, правилах,соглашениях, контрактах, порядках и институтах с цельюустойчивого повышения определенности и минимизации

92 Ãëàâà 2

трансакционных издержек совместной хозяйственной дея-тельности людей.

В терминах политэкономии предметом ИЭ актуально яв-ляются процессы общественного разделения и кооперациитруда в контексте информационной асимметрии и неопре-деленности. Однако институциональный анализ потенциальноявляется более глубоким по сравнению с традиционным маркси-стским подходом за счет использования дифференцированногокатегориального аппарата. Проблема состоит в повышении сис-темности используемых категорий за счет их четкого определе-ния и уточнения взаимосвязанности.

Не случайно «вопросы анализа действующих в России ин-ституциональных отношений и поиск путей их совершенствова-ния в настоящее время являются одними из центральных в эконо-мической науке» [731, с. 76]. Но, хотя «роль институтов и инсти-туциональных отношений в развитии общества ныне привлекаетвнимание исследователей, принадлежащих к самым разным на-учным направлениям» [925, с. 7], все же «в отечественной науке,к сожалению, продолжается взаимоотчуждение институциональ-ных исследований от традиционных подходов, акцентирующих вни-мание на экономических отношениях, их динамике» [231, с. 7].В результате институционализм часто даже не воспринимаетсякак часть экономической теории, не идентифицируется с ней, чтонаходит отражение даже в названиях специальных изданий и ра-бот (см., например: [1067; 1343]). В этом объективно проявляетсянечеткость предмета и метода ИЭ на современном этапе ее эво-люции. Не следует забывать, что хотя институциональный под-ход характерен для многих наук, а институты и институции явля-ются всеобщими социальными факторами, они, тем не менее,имеют внутреннее экономическое содержание.

В широком смысле институционализм – научное направление,изучающее институты как опорные модули общественных отноше-ний, их развитие в многообразии атрибутивных форм проявления ивлияние на человеческую деятельность. Институциональный ас-пект может и должен быть выделен в предметных областях

Ãëàâà 2 93

всех общественных наук, став предметом специальных иссле-дований. Историческое обособление сфер общественного бытия –экономики, политики, религии, науки, искусства и др. – получило гно-сеологическое отражение в процессах дифференциации направленийинституциональных разработок и «кристаллизации» их спектра. По-этому ИЭ существует наряду с философским, правовым, социологи-ческим, политологическим, антропологическим, культурологическим,социально-психологическим, лингвистическим и другими направле-ниями институционализма. Все они различаются предметами иссле-дований, но объединены единым аспектом, в котором рассматрива-ется каждый конкретный предмет изучения. Очевидными являютсяпроцессы их конкуренции, взаимного проникновения и обогащения.Обоснование эндогенности институции предполагает необхо-димость признания эндогенного характера институционально-го аспекта предметных областей всех без исключения разделовэкономической науки и общественных наук.

Как и предмет ИЭ, ее метод не является общепризнанным исоздает широкие возможности для научных дискуссий. Неопре-деленность метода латентно проникает в учебную литературу поинституционализму, сдерживая и искажая процесс формированиязнаний и компетенций. Впоследствии неадекватное представле-ние о методах исследования институтов будет переноситься но-выми поколениями исследователей в научную деятельность, апрактическими работниками – в хозяйственную практику и сферугосударственного управления. Спецификация места институ-ционализма как научного направления в системе обществен-ных наук возможна лишь в единстве его предмета и метода.

Следует признать, что общенаучные методы сами по себене определяют институциональный аспект исследований, их со-держание, направленность и цель. Метод ИЭ в своей основе неспецифичен относительно метода общей экономической те-ории, в чем проявляется их эндогенная связь. Но из-за невиди-мости и даже «неуловимости» институтов и трансакций их аген-тов, статусов и процедур и т. п. метод ИЭ в большей степениоснован на косвенных способах и инструментах измерения и изу-

94 Ãëàâà 2

чения ее предмета. Это ставит задачу дальнейшего совершен-ствования методики институциональных исследований.

Метод ИЭ есть способ научного познания ее предмета, вклю-чающий совокупность частных общенаучных методов и специ-альных инструментов (аксиом, гипотез, моделей, формул и т. п.),обеспечивающих получение объективных знаний о предмете.Принцип соответствия предмета и метода экономического инсти-туционализма отражает диалектический характер их существо-вания и взаимодействия. Возможности метода определяют по-тенциальную глубину познания предмета, но и специфика предме-та отражается в особенностях применяемого для его исследова-ния метода, ведь разве способ исследования не должен эволюци-онировать вместе с предметом?

Актуальная неопределенность предмета ИЭ существеннотормозит разработку ее эффективной методологической базы.Поэтому особого внимания и положительной оценки заслужива-ют даже отдельные шаги, предпринимаемые в направлении уточ-нения и совершенствования метода институциональной экономи-ческой теории (см.: [256, с. 81–87; 563, с. 32–38]). Однако их ре-зультаты пока не дают позитивного системного эффекта.

В современной ИЭ принцип методологического плюрализмапроявляется в наиболее простой форме дуализма методов позна-ния. Продолжает устойчиво воспроизводиться противопоставле-ние институтов и их агентов по принципу первичности и вторично-сти. Утвердилось мнение, что их содержательные пространствавообще не пересекаются. Как результат, сложились два взаимо-исключающих, полярных методологических подхода к изучениюинституциональных отношений в экономике и обществе:

- методологический холизм (англ. whole – целый) интерпрети-рует интересы и модели поведения агентов «через характерис-тики институтов, которые предопределяют их взаимодействия.Институты первичны, индивиды вторичны» [863, с. 28].

- методологический индивидуализм предлагает «объяс-нение институтов через потребности индивидов в суще-ствовании рамок, структурирующих их взаимодействия в

Ãëàâà 2 95

различных сферах. Индивиды первичны, институты вто-ричны» [863].По сравнению с экономическим неоклассицизмом, современ-

ными «неоинституционалистами более последовательно проводит-ся принцип методологического индивидуализма» [954, с. 53; 1296,с. 408] с учетом сложного влияния институциональных факторовкак особого класса экзогенных ограничений экономического вы-бора, а также с использованием принципа ограниченной рацио-нальности и актуализацией возможностей оппортунизма. По мне-нию А. Шаститко, «новый институционализм можно рассматри-вать как своеобразную форму синтеза различных идей в эконо-мической теории, что позволяет снять ограничения, которыми былисвязаны социологические исследования, поскольку в них отсут-ствовала рабочая модель выбора, принятия решений. В значи-тельной мере это было обусловлено методологическим холизмом»[1296, с. 408].

Вместе с тем институциональный подход не должен пред-ставляться как «попытка расширить сферу приложения неоклас-сической теории» [1241, с. 2] с ее индивидуалистической интер-претацией хозяйственной жизни. Напротив, следовало бы рассмат-ривать хозяйственных субъектов прежде всего как агентов опре-деленных экономических отношений (см., например: [742, с. 228]),институций и институтов. При этом целесообразно не сводитьинституциональных агентов к индивидам, поскольку эту роль вы-полняют также их группы и сообщества.

Институты, по замечанию В. Макарова, возникают, функци-онируют и развиваются «в результате индивидуальных рациональ-ных действий людей, вступающих в коалицию и тем самым осу-ществляющих уже коллективное поведение» [710, с. 5], что пред-полагает необходимость использования холистического подходанаряду с индивидуалистским. Не случайно Дж. фон Нейман иО. Моргенштерн в книге «Теория игр и экономического поведе-ния» пишут: «Формальная проблема, с которой сталкивается Ро-бинзон Крузо, существенно отличается от той, с которой прихо-дится иметь дело члену общества… [Крузо] контролирует изме-

96 Ãëàâà 2

нения всех переменных единолично… и получает в результатемаксимально возможное удовлетворение… Для того, чтобы [пра-вила игры] перешли в сферу борьбы и конкуренции… необходимо,чтобы число ее участников увеличилось до n 2; тогда от макси-мально выгодного в единоличном плане аспекта проблемы при-ходится отказаться» [128, с. 17], поскольку необходимо идти науступки в процессе согласования интересов, учитывая возникаю-щие риски и неся трансакционные издержки.

Конечно, нельзя забывать, что упрощенное холистическое вос-приятие социальной реальности заключает в себе мощный абст-рактный посыл, исподволь подталкивая к представлению институ-тов как гомогенных, «тотально спаянных» структур. Институтыобъективно существуют вне отдельных людей, «но одновременновсе институты и институции представлены конкретными носителя-ми их свойств – агентами» [421, с. 74]. Люди не могут ни произво-дить, ни осуществлять трансакции, «не соединяясь известным об-разом для совместной деятельности и для взаимного обмена сво-ей деятельностью». Тем не менее «каждый агент индивидуальноисполняет свои функции, внося элементы неповторимого единич-ного во всеобщие институциональные характеристики» [421, с. 74],приобретая определенные статусы и играя особые роли.

Конструктивная критика индивидуалистической методологии,характерной для неоинституционального направления зарубежнойэкономической науки, является важным достижением российскихпредставителей ИЭ. Полностью обоснован вывод о том, что «оди-наково несостоятельны и бесплодны попытки отдавать приматкак отдельно взятому индивиду, так и обществу. За единицу от-счета следует принимать не просто некоего абстрактного инди-вида, а человека социального, занимающего определенное местов общественной системе» [706, с. 52]. Таким образом, индивиду-ализм и холизм как методологические платформы по отдель-ности не позволяют составить системное представление обэкономических институтах. Очевидна необходимость их син-теза и перехода к методологическому реализму (или «холиинди-видуализму», используя не очень удачный термин Б. Тирета; см.:

Ãëàâà 2 97

[1398]), исходя из непосредственного и опосредованного взаим-ного влияния агентов и институтов.

В одном из учебных пособий сделана попытка система-тизации основных методов исследований, используемых в со-временной ИЭ:

1. «Органический подход является базовым методологи-ческим принципом институционализма» [563, с. 32–38] и противо-поставляется механистическому подходу классической политэ-кономии. В общем органический подход можно понимать как осо-бую историческую форму (начальную ступень развития) эволю-ционного подхода.

2. Метод индукции. Институциональная теория «построенапо индуктивному принципу “от частного к общему”: основные те-оретические положения выводятся на основе систематизации ианализа большого количества эмпирических данных» [563, с. 35].При этом «индуктивный подход институционалистов базируетсяна принципах эмпиризма, локальности и релятивизма» [563 , с. 35].Конечно, гораздо более продуктивным является не противопос-тавление, а сочетание парных общенаучных методов (индукции идедукции, анализа и синтеза, исторического и логического) в рам-ках системного подхода.

3. Междисциплинарный подход, причем «поскольку соци-ология выступает генерализирующей общественной наукой, изу-чающей все формы межчеловеческих взаимодействий, из всехсмежных наук она оказывает наибольшее междисциплинарноевлияние на институциональную экономику» [563, с. 37–38]. «Об-ратной стороной» такого взаимодействия является активно реа-лизующаяся тенденция социологизации институциональной эконо-мической теории, которая выражается в недостаточном осмыс-лении экономических параметров функционирования институтови их систем (конкуренции и монополизации, издержек и потерь,ресурсов и резервов, цены и прибыли, доходов и ренты, капиталаи богатства, инвестиций и инноваций, угроз и рисков, экстерналь-ных и интернальных эффектов и т. д.), а также в абсолютизациироли социокультурных факторов эволюции хозяйства.

98 Ãëàâà 2

Научный метод институционального исследования эко-номики, будучи внутренне диалектичным, «всегда включает триосновных циклических движения мышления на каждом новом уров-не познания:

1) от простого внешнего представления о явлениях к пони-манию их внутренней сложности и от этого сложного представле-ния к вновь обретенному простому как основе явления;

2) от конкретного, данного в ощущениях, к абстрактному, дан-ному в категориальных понятиях, и вновь к конкретному, раскры-вающемуся в многообразии действительности;

3) от выделения частного явления во множестве других к вы-явлению общего принципа родственности явлений и от этого общегопринципа к выяснению частных форм его проявления» [417, с. 18].

Отрицание единства метода ИЭ превращается в главныйметодологический тормоз ее интенсивного развития. Основоймодернизации методологии ИЭ может стать комбинация систем-ного, эволюционного, диалектического и междисциплинарного под-ходов к изучению ее предмета.

Во-первых, «недостаточное использование методологии си-стемного анализа в экономике существенно обедняет арсеналэкономической науки. В наибольшей степени это относится к ин-ституциональному направлению экономики» [516, c. 33]. Принципсистемности предполагает всесторонний охват изучаемого объек-та, недопущение игнорирования каких-либо его элементов илифакторов внешней среды, отказ от противопоставления холисти-ческого (целостного) представления об институциональных сис-темах атомистическому (индивидуалистическому).

Во-вторых, в русле эволюционного подхода необходимо пе-рейти от превалирующего изучения институтов как статичныхявлений к анализу их кинетики и динамики, необратимого и непре-рывного развития, причем центральное место должны занять ге-нетические алгоритмы их наследственности и изменчивости, про-блемы жизненного цикла и преемственности, механизмы соци-ального отбора и рутинизации новаторских моделей институцио-нально-экономических отношений, способы и формы непрерыв-

Ãëàâà 2 99

ного взаимоперехода условий, ресурсов и факторов реализации эко-номических институций и т. д.

В-третьих, «мысль о том, что истина надежнее всего добы-вается на стыке наук, неизбежно приходит в голову в процессеуже назревшей интеграции наук» [1368, с. 21–22], преодолеваю-щей многие искусственные барьеры между экономикой, с однойстороны, и социологией, правоведением, историей, культурологи-ей, социальной психологией, политологией – с другой. В целом со-временная «экономическая наука переходит на качественно но-вый уровень, объединяя воедино основные элементы целого ряданаук – права, социологии, политологии, истории и даже филосо-фии, психологии» [164, с. 8], культурологии, антропологии, демог-рафии, лингвистики и др. Конечно, механическое соединение этихнаправлений институциональных исследований неплодотворно, адля их синтеза должны сложиться необходимые и достаточныеусловия, объективно подготавливаемые интенсивно происходящейглобализацией хозяйственной жизни.

В эволюции институционализма в соответствии с диалекти-ческим законом отрицания отрицания представляется возможнымвыделить три основные стадии:

1) первая стадия (тезис) связана с неразвитым тождествоминституциональных аспектов исследований, что вело к заимство-ванию данных истории, социологии и т. д., их интеграции в иссле-довательскую программу (ранний институционализм);

2) вторая стадия (первое отрицание – антитезис) характе-ризуется переходом от неразвитого тождества к многостороннеразвитому разграничению разделов институционализма и форми-рованию новых разделов за счет экспансии в смежные областизнаний («неоклассический» институционализм);

3) третья стадия (второе отрицание – синтез) предполагаетглобальное междисциплинарное объединение исследователей ин-ституциональных аспектов общества и экономики на основе осоз-нания сущности институции как всеобщего эндогенного фактораэволюции человеческой деятельности (эволюционный институ-ционализм).

100 Ãëàâà 2

Междисциплинарность институционализма подтверждаетобщесистемный характер его центральной категории, котораястановится объектом исследования многих наук. Медленно, новерно в поле институциональных исследований современной Рос-сии активизируется своего рода «перекрестное опыление» смеж-ных отраслей гуманитарного знания: экономисты все чаще выс-тупают на страницах социологических и политологических жур-налов (см., например: [449; 1298]), а, например, многие социоло-ги – постоянные авторы академических изданий по экономичес-кой теории (см., например: [986]).

Формирование концептуальных основ институциональной эко-номической теории включает также и важный комплекс вопросовфилософского характера. Преодоление методологических про-тиворечий российской ИЭ невозможно без укрепления еефилософской базы. Именно в этой области исследований можетбыть реализовано конкурентное преимущество отечественной эко-номической науки – ее исторически прочная связь с философией,прежде всего с диалектикой и историческим материализмом.

Актуально звучат слова Д. Львова: «Философия институтовпризвана быть реалистичной, целесообразно использующей един-ство материального и идеального в русле эволюционного подхо-да. Нужна системность, раскрывающая все элементы и связи,функции и отношения, закономерности и противоречия развитияинституциональной структуры общества. Требуется усилить кри-тический, диалектический, динамический и адаптивный аспектынаучного анализа» [680, с. 5]. Необходимо подвергнуть критикеидеалистические концепции, преподносящиеся в качестве обще-философской основы институциональных исследований. Так,М. Сухарев, трактуя институты как «правила действий в тех илииных ситуациях» [1125, с. 248], отождествляет их с идеями, опре-деляющими строение и деятельность общества. Он приходит квыводу, что «идеализм... является естественной философией ин-ституционализма» [1125]. Признавая заслугу автора в самой по-становке проблемы институциональной философии (см. такжекосвенно связанную с рассматриваемой проблемой работу: [71])

Ãëàâà 2 101

и принимая его позицию о недопустимости статической, равно каки метафизической, трактовки институтов, следует признать, чтоидеализация институциональной реальности есть тупиковыйпуть построения философской базы ИЭ.

Приведем характерный пример: «Если не ограничивать себякаким-либо заведомым определением, то институт, или инсти-туцию, можно отнести ко всему, что угодно, что создано челове-ком, разумеется, в идеальной сфере. Все учрежденное идеаль-ное, однако самостное, обязательное и воспроизводящееся, су-ществующее и действующее, есть институт: отношение, норма,закон, семья, община, государство, ремесленная мастерская, фаб-рика, корпорация, банк, деньги, цена, государственный бюджет –все это институты, причем, заметим, идеальные, ибо материаль-ными институты быть не могут» [884, с. 53]. Но ведь все элемен-ты окружающего нас предметного мира, созданного целенаправ-ленной человеческой деятельностью, имеют определенные об-щепризнанные социализированные функции, определяющие ихстатусы в общественном бытии. Предметы, вещи как объектыобщественных отношений, словами К. Маркса, буквально «при-зываются» обществом «к функциям, соответствующим их идее иназначению» [741, с. 190].

Институции объективно опредмечиваются в действиях и опе-рациях, связях и отношениях своих агентов, материализуются в ста-тусных атрибутах и артефактах, символах и кодах, языке и т. д. Иде-алистическая философия часто свойственна и представителям ин-формационной экономики, забывающим о неизбежном опредмечи-вании информации и невозможности ее реализации вне материаль-ных носителей, будь то звук или компакт-диск. Не случайно М. Су-харев в своей идеалистической интерпретации институтов доходитдо их понимания в качестве мемов (memes, термин Р. Докинза) –единиц социальной памяти и культурной эволюции. При этом «про-стые институты» (обычаи, традиции, нормы поведения, типовые кон-тракты и др.) рассматриваются как мемы, а сложные – как мемеп-лексы, то есть комплексы мемов (см.: [1126, с. 67]). Такое понима-ние могло возникнуть только лишь в связи с некритическим воспро-

102 Ãëàâà 2

изведением трактовки институций Т. Вебленом как коллективных об-разов мыслей. Сведение институциональной реальности к неким иде-ям, образам, понятиям, «эйдосам», оторванным от материальнойосновы, есть характерная черта институционального идеализма, ко-торую целесообразно преодолеть.

Другая крайность характерна для позиции А. Московского:«Только две экономические школы, – пишет он, – решительно за-являют о своих философских пристрастиях: институционализм –о своей принадлежности философии прагматизма Пирса, Дьюи,Джемса, марксизм – о сознательном следовании диалектическойлогике Гегеля и ее интерпретации в экономической теории К. Мар-кса» [793, с. 67]. Безусловно, прагматизм (< греч. pragma – дело,действие) как философское учение, рассматривающее целесооб-разную деятельность в качестве центрального пункта обществен-ного бытия, сыграл значительную роль в формировании идейныхоснов американского институционализма (см. также: [1395]), вы-полнив тем самым свою историческую роль. Насколько продук-тивным является инерционная редукция философской базы инсти-туционализма исключительно к прагматизму в современных ус-ловиях, когда глобализация общественного бытия диктует потреб-ность в органичном синтезе философских подходов и качествен-ному сдвигу в понимании всеобщих законов движения социаль-ной, в том числе институциональной, формы материи?

Еще одной опасной тенденцией является активизация в со-временной России постмодернистской философии с ее «игрой»категориями и актуализацией принципиальной непознаваемостиреальности, ведущей к утверждению плюрализма мнений как един-ственно возможного состояния науки. Но плюрализм подходов кобъяснению исследуемого объекта должен сопровождаться на-учным обоснованием. Во многом свойственный постмодернис-там релятивизм, метафизически абсолютизирующий степень от-носительности содержания и условности результатов научногопознания, объективно детерминирован фрагментированным состо-янием современной экономической теории (см.: [153]), в том чис-ле ее институционального направления. При этом, несомненно, на-

Ãëàâà 2 103

носится ущерб основной цели – приращению научных знаний обэкономических институтах и институциях.

Обоснованным выглядит мнение Д. Львова о том, что «по-стмодернистская философия ограниченна и во многом ущербнапо своей сути. Конечно, ускорение перемен, в том числе быстрыетрансформации социальных институтов, становятся мощным ис-точником стресса, ввергая людей в психологические ямы депрес-сии, отчаяния, агрессии и апатии. Если же упадочные настроенияили же, напротив, “игривое” отношение к общественным процес-сам передадутся ученым, то о каком будущем можно вообще вестиречь?» [680, с. 5]. Как правильно замечает И. Горюнов, «следуетобратить особое внимание на фундаментальные аспекты инсти-тутогенеза, которые невозможно уяснить без обращения к фило-софии» [249, с. 96].

В свете сказанного становится очевидной необходимостьразвития институциональной философии – раздела инсти-туционализма, предметом познания которого выступают все-общие законы, присущие институциональной форме движенияматерии как аспектации наиболее сложной, социальной формыее движения. Институциональная философия призвана вырабо-тать систему знаний о фундаментальных принципах и основах,о наиболее общих сущностных характеристиках институцио-нальных отношений в обществе, создав предельно обобщен-ную картину институциональной реальности. Эвристическийпотенциал институциональной философии способен обеспечитьее методологические функции по отношению к различным на-правлениям институциональных исследований. Целый ряд не-решенных вопросов требует конкретизации и разработки всехсторон институциональной философии – ее метода, теории по-знания, теории институционального развития и др. Это позво-лит точнее представить картину общественного бытия как дви-жущейся социальной материи.

Хотя уже при современном уровне развития методологии ИЭстановится возможным достижение существенных научных ре-зультатов, имеющих теоретическое и практическое значение для

104 Ãëàâà 2

модернизации экономики современной России, однако четкая спе-цификация предметной области и совершенствование метода ИЭявляются необходимым условием и одним из важнейших направ-лений ее дальнейшего прогресса. Определение предмета ИЭ тре-бует дальнейшего развития теории институциональных экономи-ческих отношений, а модернизация ее методологических и мето-дических основ предполагает активизацию использования систем-ного, эволюционного и диалектического подходов, а также укреп-ление философской базы.

В целом, современные тенденции формирования теоре-тической основы институционально-экономических исследо-ваний в нашей стране связаны с переходом от адаптации ипростого воспроизводства зарубежных концепций на матери-алах отечественной хозяйственной практики к критическомупереосмыслению стереотипов и конвенций в данной областизнаний, разработке и апробации оригинальных гипотез и кон-цепций, затрагивающих различные элементы и аспекты ин-ституциональной системы хозяйства. К ключевым противо-речиям институциональной экономической теории в ее рос-сийском варианте относятся преобладание рестриктивного иэкзогенного подходов к трактовке институтов, неразвитостьи метафоризация категориальной системы институциональныхисследований, дефицит ее эмпирической и общефилософскойбазы. Способы разрешения этих противоречий в среднесроч-ной перспективе станут основными направлениями развитиятеоретического раздела ИЭ.

Ãëàâà 3

ÎÑÍÎÂÍÛÅ ÑÔÅÐÛ ÂÎÑÏÐÎÈÇÂÎÄÑÒÂÀ

ÈÍÑÒÈÒÓÖÈÎÍÀËÜÍÎÉ

ÝÊÎÍÎÌÈ×ÅÑÊÎÉ ÒÅÎÐÈÈ

3.1. Èçó÷åíèå ýâîëþöèè

èíñòèòóöèîíàëèçìà â òåîðèè

è ïðàêòèêå õîçÿéñòâîâàíèÿ

Институционализм – чрезвычайно сложный и внутренне про-тиворечивый предмет специальных исследований отечественныхпредставителей истории экономической мысли. Безусловно, поле-зен «взгляд со стороны» на эволюцию ИЭ за рубежом, проявив-шийся в работах отечественных ученых, развивающих данную те-матику, – О. Ананьина, Р. Капелюшникова, Н. Лебедевой, Г. Лит-винцевой, Р. Нуреева, А. Олейника, Ю. Ольсевича, И. Розмаинско-го, А. Сергеева, Г. Сорвиной, О. Сухарева, В. Тамбовцева, А. Та-рушкина, А. Фофонова, А. Шаститко и др. (см., например: [44; 459;479, с. 202–233, 259–274; 649; 665; 836; 871; 1054; 1100; 1130; 1223]).

Однако в связи со сложностью ИЭ как объекта специаль-ных ретроспективных исследований их продуктивность остаетсяпока в целом довольно низкой, а преобладающей тенденцией яв-ляется расширенное воспроизводство стереотипных представле-ний в учебной и, довольно часто, научной литературе. Особенноэто касается этапа становления ИЭ. К раннему, «старому» инсти-туционализму (old institutionalism) традиционно причисляют рабо-ты Т. Веблена, У. Митчелла и Дж. Коммонса, с именами которыхсвязаны три основных течения этого направления на стадии егостановления (конец XIX – первая треть XX в.), хотя М. Рузер-форд обоснованно относит к его лидерам также У. Гамильтона иДж.М. Кларка [1409]. Гораздо меньшей определенностью харак-теризуются отечественные попытки обобщения эволюции эконо-мического институционализма после Второй мировой войны, но-

106 Ãëàâà 3

сящие, как правило, обзорный характер и не акцентирующие вни-мание на изучении онтологических и гносеологических причин,интернальных и экстернальных эффектов этого процесса.

Вместе с тем российскими историками экономической мыс-ли все чаще рассматривается конкуренция «институционализмов»,то есть предметных «ответвлений», поскольку единой ИЭ как та-ковой пока не существует. Следует признать актуальность такихисследований, тем более, что признанной классификации теченийинституциональной мысли, более того – даже единого подхода ксозданию такой классификации, до сих пор не существует, в томчисле и на Западе. Поэтому подобные начинания отечественныхученых конструктивны и соответствуют потребностям интенсив-ного развития ИЭ в России на основе четкого самоопределения.

Выдвигаемые классификации обычно построены на дуализ-ме «старого» и «нового» этапов эволюции ИЭ, различия которыхусматриваются в наборе исходных методологических посылок.Раннему институционализму противопоставляются «новый» (newinstitutionalism) и «неоинституционализм» (neoinstitutionalism), ко-торые часто отождествляются (см.: [839, с. 44–54]). Такой под-ход формально выдержан в соответствии с диалектической логи-кой: фактически economics рассматривается как тезис, а крити-ковавший ее представителей за формализм «старый» институци-онализм – как антитезис, в свою очередь «новый» или неоин-ституционализм выступает синтезом этих альтернатив, интегри-рующим их методологические черты. Российскими учеными при-знается «условность определения данного направления как ново-го институционального, что отражает нынешнее состояние кон-венций в экономической теории» [839, с. 17].

Так, по мнению В. Тамбовцева, данное течение представля-ет собой «не что иное, как исследовательскую программу изуче-ния институтов (не только экономических!) средствами и мето-дами неоклассической экономической теории» [1151, с. 28]. К би-нарному варианту классификации исторических форм ИЭ склоня-ются также Н. Лебедева и А. Тарушкин [647, с. 8–18; 1168, с. 26–27], поддерживающие позицию о том, что «корни новой институ-

Ãëàâà 3 107

циональной теории уходят в неоклассическую традицию» [1168,с. 27], в связи с чем «до сих пор сохраняется дуализм “старого”институционализма и неоинституциональных теорий» [836, с. 50].

Более детализированная и реалистичная попытка эволюци-онной классификации институциональных течений предпринятаА. Олейником и основана на сочетании двух дихотомий – исходнонеоклассики и «старого» институционализма, из противостояниякоторых вырастает «дерево» современной ИЭ: «Его ствол обра-зуют два направления – неоинституциональная экономика(neoinstitutional economics) и новая институциональная экономи-ка (new institutional economics). Несмотря на кажущуюся иден-тичность названий, речь идет о принципиально различных пара-дигмах в анализе институтов» [863, с. 30].

В случае неоинституционализма (Р. Коуз, Р. Познер, С. Пей-ович, Дж. Стиглиц, Й. Макнил, Дж. Бьюкенен, Г. Таллок, О. Уиль-ямсон, Д. Норт и др.) [863, с. 30–31] можно говорить, словамиА. Шаститко, «лишь о модификации неоклассической исследова-тельской программы» [1299, с. 34], поскольку неизменным оста-ется ее «твердое ядро», включающее аксиоматику и базовые ме-тодологические принципы. Напротив, новая институциональная эко-номика (Г. Саймон, Д. Норт, Л. Тевено, О. Фавро, Р. Буайе и др.)(см.: [863, с. 31–32]) «отражает попытку создать новую теориюинститутов, не связанную с прежними постулатами неоклассики»[863, с. 30]. При этом «если в качестве точки отсчета выбратьнеоклассическую теорию, которая одновременно определяется какортодоксальная, то новая институциональная экономическая тео-рия – модификация неоклассической исследовательской програм-мы, а традиционный институционализм – [характеризуется] но-вой исследовательской программой (по крайней мере, в проек-те)» [1299, с. 33].

Конечно, деление институциональных теорий на «старые»,«новые», «новейшие» и «сверхновые» представляет собой первоеприближение к содержательной классификации течений ИЭ, от-ражая хронологию их возникновения. Пока что спецификация пред-мета и метода «ответвлений» институционализма недостаточна

108 Ãëàâà 3

для понимания их специфики и места в общей системе. При этомне наблюдается и единства во взглядах на место ИЭ в современ-ной экономической науке: с одной стороны, неоинституционализмпредставляется «“расширенной” версией неоклассики» [866, с. 54],с другой же утверждается, что «неоклассическая экономика сутьчастный случай институциональной экономики» [1256, с. 55].

На наш взгляд, к началу XXI в. произошла эволюционнаядифференциация ИЭ, в результате которой выделилось три ос-новных течения:

- либеральное (неоинституционализм), полностью базиру-ющееся на неоклассической методологии и применяющее еек исследованию различных «нетрадиционных» объектов;

- радикальное (традиционный институционализм), развива-ющее методологические принципы раннего, чуждого неоклас-сике институционализма в русле эволюционной экономики;

- умеренное («новый» институционализм), базирующийсяна модифицированной версии «твердого ядра» неоклассики.Эволюционная перспектива взаимодействия этих течений – «ин-

ституциональный синтез» (см. рис. 5). Ведь в современных усло-виях «необходимо не столько развивать институционализм как тако-вой, сколько синтезировать определенные элементы институционали-стского, марксистского и посткейнсианского анализа» [1259, с. 55].

Рис. 5. Эволюционное «древо» экономического институционализма

Ãëàâà 3 109

Кроме того, важно обеспечить «синтез институционального,организационного и информационного направлений как условиядальнейшего успешного развития единой экономической науки»[433, с. 85], а в долгосрочной перспективе перейти к интеграцииисследований «физических» (трансформационных) и «социальных»(трансакционных) технологий в рамках синтетической эволюци-онной теории (см.: [1397, р. 26]).

Уникальность состояния современной российской ИЭ оп-ределяется тем, что ее течения не развивались эволюционно впроцессе конкуренции и кооперации исследовательских сообществ,а были «трансплантированы» фактически в готовом виде в связис открытием границ отечественного информационного простран-ства в начале 1990-х годов. Поэтому в нашей стране образовалсяне конгломерат институциональных течений («старого», «нового»и неоинституционализма), как на Западе, а, скорее, их достаточноорганичный комплекс.

Поэтому для отечественных представителей ИЭ совершен-но не характерна четкая самоидентификация с определенным «от-ветвлением» этого научного направления, например, с когнитив-но-институциональным подходом, новой институциональной эко-номикой I или II типа и т. д. (см.: [1399, р. 16; 1406, р. 557]) Законо-мерно появляются исследования, уверенно совмещающие инсти-туциональные и посткейнсианские подходы (см., например: [1009;1012; 1013; 1072]). В России сравнительно больше объективнонеобходимых и достаточных предпосылок для «институциональ-ного синтеза» и создания целостной, альтернативной, реалистич-ной ИЭ. «Нерасчлененное тождество» российского институ-ционализма – не столько проблема, сколько его конкурентное пре-имущество, поскольку для последователей данного направленияуровень трансакционных издержек согласования единой катего-риальной и методологической базы перспективных исследованийзначительно ниже, чем для их зарубежных коллег.

Сомнительно, что стратегией российского институционализ-ма должно стать преодоление «разрыва» с неоклассикой за счетмаксимальной формализации своих теоретических конструкций,

110 Ãëàâà 3

способное «стать точкой роста и интеграции в мейнстрим» [399,с. 24–25]. Наоборот, институциональным экономистам нашей стра-ны необходимо четко определить свою идентичность и усилитьальтернативный характер исследований. Формализация должнарассматриваться не как самоцель, а как эффективный метод сжа-того представления концептуальных положений. Она становитсявозможной на основе сложившихся научных конвенций по базо-вым вопросам теории. В противном случае ориентация исследо-вательских стратегий на математизацию ИЭ, приняв массовыйхарактер, может привести к формированию очередной гносеоло-гической институциональной «ловушки». На эту опасность указы-вает Дж. Ходжсон, отмечая, что «перекос в сторону формализмастал глубоко укорененным и институционализированным в науч-ном сообществе» [1258, с. 17].

Основой перспективной интеграции различных течений ИЭявляется продолжающаяся дифференциация направлений фундамен-тальных и прикладных институциональных исследований. Но «чембольше они дифференцируются, тем теснее должна быть их взаи-мосвязь. Поиски резких, абсолютных разграничительных линий немогут поэтому привести к успеху» [573, с. 53]. В этой связи любыеклассификации частных институциональных теорий выглядят какмоментные «срезы» структуры институционализма и не могут рас-сматриваться в качестве универсальных. Они, безусловно, необхо-димы для понимания логики и перспектив развития ИЭ (см.: [844,с. 6; 863, с. 27]). Подобные исследования проводятся и на Западе.Из работ последних лет особенно интересны произведения П. Ди-Маджио и К. Нильсена (см.: [1380; 1398]). Своеобразной попыткой«вписать» отечественные теории в современный спектр направле-ний институциональной экономической теории является классифи-кация О. Сухарева (см.: [1132, с. 17]).

Конечно, более широкий доступ зарубежных ученых к пер-воисточникам и архивным материалам, возможность непосред-ственного общения с «носителями» институциональных концеп-ций предоставляют им очевидные преимущества. Например,П. ДиМаджио выделяет три современных ответвления «нового»

Ãëàâà 3 111

институционализма: рационального действия, социально-конструк-тивистский и опосредованного конфликта, выявляя и исследуя иххарактеристики. Отечественные ученые в своих классификаци-ях, к сожалению, проигнорировали этот аспект, что отражает со-храняющуюся и в условиях глобализации высокую информацион-ную асимметрию между институционалистами разных стран.И вместе с тем у российских классификаторов институционализ-ма есть очевидное преимущество: не будучи включены в соци-альный контекст зарубежной ИЭ, они имеют возможность даватьальтернативные оценки ее развитию, не сдерживаемые внутрина-учными нормами и персональными связями.

Поэтому разработку типологий и классификаций ИЭ необхо-димо продолжить, усиливая их системность в горизонтальных ивертикальных плоскостях предметной области, в отражении струк-турного и функционального аспектов хозяйства на разных уров-нях. В дальнейших исследованиях этой проблемы важно уделитьвнимание возникающим на наших глазах новым направленияминституционального анализа, учесть опыт создания подобных раз-работок зарубежными учеными. Результатом систематизацииструктуры внутренних течений ИЭ как системы ориентиров даль-нейших исследований должно стать определение перспективныхи приоритетных направлений производства научного знания, а также«тупиковых ветвей» эволюции институционализма. Системныеклассификации способны стать эффективным инструментом стра-тегического развития ИЭ.

Большое распространение в отечественной ИЭ получил ана-лиз конкурентных преимуществ институционального направленияперед неоклассическим, что подводит к мысли о необходимостивыявления возможностей синтеза этих альтернатив экономичес-кой теории в будущем. Хотя продвижение в этом направлении ещеслабое, но предпосылки для этого уже имеются, и вряд ли правыортодоксальные приверженцы обоих направлений, не видящиепреимуществ соединения в общем поиске истины. Возможно,столь жесткое противопоставление является следствием преоб-ладающего в экономической науке современной России несколь-

112 Ãëàâà 3

ко упрощенного представления о неоклассике, являющегося про-явлением дефицита обобщающих работ с содержательным ана-лизом современных тенденций развития «мэйнстрима», что ве-дет к его не всегда обоснованной огульной критике.

Во многом отечественной наукой потеряна традиция крити-ческого переосмысления зарубежной экономической мысли, вчастности игнорируется накопленный опыт конструктивной кри-тики западной ИЭ в советский период. Ведь ни одно советскоеисследование, посвященное критике буржуазной политэкономии,в 1980-х гг. не обходилось хотя бы без главы, посвященной анали-зу позиций представителей институционализма по различным воп-росам, выходили также специальные работы. Посредством иде-ологически предвзятого критического анализа зарубежных инсти-туциональных концепций были выявлены многие действительноприсущие им «слабые места», обозначены основные направлениясовершенствования их категориального и методологического ап-парата. В этом направлении наиболее себя проявили Л. Альтер,В. Афанасьев, И. Блюмин, В. Гугняк, П. Заррин, К. Козлова, А. Ко-рягин, В. Мархонько, А. Милейковский, Ю. Ольсевич, И. Осад-чая, В. Петров, М. Рындина, Г. Сорвина, С. Сорокина, В. Третья-ков, Б. Фролов и др. (см., например: [42; 70; 146; 543; 570; 743;1104]). Их выводы могут быть учтены и переосмыслены с пози-ций современных продвижений российской ИЭ. Перспективна ра-бота по конструктивно-критическому комментированию ос-новополагающих трудов зарубежных институционалистов совре-менности, в частности, ощущается необходимость создания наоснове современных продвижений ИЭ комментариев к книгеД. Норта «Институты, институциональные изменения и функцио-нирование экономики» по аналогии с комментариями М. Розента-ля к «Капиталу» К. Маркса.

Историками экономической мысли все еще слабо изученыонтологические и гносеологические «истоки» институционализма.Получившее большое распространение мнение о том, что инсти-туционализм есть продукт научной мысли XX в., следует признатьтеоретическим заблуждением. Институции и институты как эн-

Ãëàâà 3 113

догенные факторы хозяйствования не могли игнорироваться эко-номической наукой на ранних этапах ее развития, хотя их изуче-ние не было системным и категориально определенным.

Тот факт, что термин «институциональная экономика» появил-ся лишь в 1919 г. в работе американского ученого У. Гамильтона,все же позволяет обоснованно относить к данному научному на-правлению тех мыслителей и исследователей, которые изучалиинституциональные отношения и структуры на более ранних эта-пах. Можно привести пример из истории искусства, точнее, конк-ретного живописного жанра, натюрморта: «название, термин воз-никли значительно позднее того, как выработался самый тип изоб-ражения, который этим термином определялся» [196, с. 28–29].Поэтому справедливо утверждение О. Сухарева: «Идеи, которыеисповедуют представители институциональной теории, можновстретить в трудах различных авторов, творивших в то время,когда концептуального ядра данного направления еще не суще-ствовало» [1130, с. 31]. Этим институционализм, безусловно, неуникален. Концептуальная и категориальная системы любого на-учного направления формируются лишь на стадии его самоопре-деления, отражая логическое завершение процесса становления.

Хотя первые общетеоретические работы Т. Веблена, посвя-щенные экономическим институциям, появились только на рубе-же XIX–XX вв., но основные идеи были восприняты им из немец-кой исторической школы и, возможно, из работ некоторых другихевропейских экономистов (В. Вейтлинга, Дж. Грея, А. Сен-Симо-на и др.) (см.: [649, с. 9–18]), существует также версия существо-вания «английской исторической школы» (см.: [1404]). Однако от-дельные институциональные аспекты экономических проблемзатрагивались учеными гораздо раньше. В частности, «применя-емая физиократами классификация экономических агентов и опи-сание межгрупповых взаимодействий, на основе которых выво-дится схема распределения произведенного продукта, или реко-мендации меркантилистов по регулированию международных об-менов, то есть практически по установлению необходимых норм,обеспечивающих определенные объекмы экспорта-импорта, есть

114 Ãëàâà 3

не что иное, как первые признаки применения элементов институ-ционального анализа» [1130, с. 31].

Но и предложенная А. Смитом концепция «невидимой рукирынка» может быть переосмыслена как первая постановка воп-роса об институциональном механизме саморегулирования рыноч-ного хозяйства: «Институты – вот слово для расшифровки мета-форы Адама Смита» [185, с. 8]. Всепроницающую силу институ-тов подчеркивают и факты их отражения в неоклассических кон-цепциях, несмотря на критику последних со стороны ранних ин-ституционалистов. Лидеры неоклассиков не абстрагировались отинститутов, но принимали их относительно статичными (см.: [176,с. 167; 744, с. 7]). По мнению Дж. Ходжсона, даже схема эконо-мического равновесия Л. Вальраса представлена как «институ-циональная композиция» за счет использования абстрактной фи-гуры всезнающего и всемогущего аукциониста (см.: [1259, с. 266–267]). С точки зрения Р. Нельсона, «классическая экономика былакак эволюционной, так и институциональной» [1397, р. 17].

Российской экономической наукой слабо исследованы ин-ституциональные достижения австрийской школы (К. Менгер,Е. Бем-Баверк, Ф. Визер и др.), возможно в связи с тем, что их«довольно трудно квалифицировать» [1130, с. 85]. Тем не менеелидер австрийцев К. Менгер в дискуссиях с представителяминемецкой исторической школы предложил принцип, согласно ко-торому основная функция всех экономических институтов сво-дится к максимизации индивидуальной выгоды, и этот принциплежит в основе генезиса всех институтов (см.: [758]). Безуслов-но, важно изучение институциональных элементов и неоавстрий-ской школы (см.: [1303; 1313]).

Институциональный аспект «Капитала» и других произведе-ний К. Маркса до сих пор не стал предметом содержательногоанализа историков экономической мысли в нашей стране. Однакотот факт, что элементы институциональной теории присутствуютв трудах великого немецкого мыслителя, не подвергается сомне-нию. Некоторые современные ученые, даже не проводя специ-ального анализа, уверенно относят К. Маркса к представителям

Ãëàâà 3 115

«старого» институционализма, наряду с Т. Вебленом, К. Поланьии Дж. Гэлбрейтом (см.: [863, с. 28]). Все еще немногочисленныеотечественные исследователи эволюции институциональной тео-рии касаются научной концепции К. Маркса бегло, указывая наиспользование им методов холизма и институционального детер-минизма (см.: [863]), на новаторскую постановку проблемы коор-динации (см.: [1299, с. 76]) и возможность понимания воспроиз-водства общественных отношений как воспроизводства институ-циональной структуры (см.: [1299, с. 206]).

Хотя в «Капитале» развивалась «система экономических, ане собственно институциональных категорий, но в них институци-ональная система представлена в свернутом и скрытом виде»[266, с. 53]. Проводя глубокий системный анализ капиталисти-ческого воспроизводства, К. Маркс использовал терминологию,которая до сих пор не воспринимается учеными как институцио-нальная. Термин «институт» на страницах «Капитала» встреча-ется всего один раз, да и то в сноске и в цитате («институт касси-ров») (см.: [741, с. 350]). Тем не менее К. Маркс фактически при-близился к эндогенно-функциональному пониманию институций врамках разработанной им теории общественного разделения икооперации труда. В классической трактовке Т. Веблена институ-ция раскрывается как «распространенный образ мысли в том,что касается отдельных отношений между обществом и личнос-тью и отдельных выполняемых ими функций (курсив мой. –Авт.)» [189, с. 201]. Несколько иначе смотрел на этот феноменК. Маркс, полагавший, что «различные общественные функциипредставляют сменяющие друг друга способы жизнедеятель-ности (курсив мой. – Авт.)» [741, с. 493]. В этом и состоит смыслинституций как социально закрепляемых функций, задающих сво-им агентам способы действий и образы мышления. Безусловно,«Капитал» и другие произведения К. Маркса нуждаются в актуа-лизации в свете современных продвижений ИЭ для выявленияранее проигнорированных, но эвристически ценных положений.

Исследования отдельных периодов и этапов эволюции ин-ституционализма в экономической мысли России были проведе-

116 Ãëàâà 3

ны Л. Зайцевой, И. Можайсковой, В. Погребинской, В. Рязано-вым, Т. Юдиной (см.: [364; 782; 920; 1031]). Ввиду незначитель-ности работ единых позиций пока не выработано: первым рус-ским институционалистом иногда считают И. Посошкова, ста-новление же исследовательской программы данного научногонаправления на российской «почве» связывают то с учениямилиберальных народников, то с «золотым веком» российской «шко-лы» экономической мысли, а подчас относят к 1960–70-м гг. врамках «нового направления» в экономической истории и поли-тической экономии.

Во многом права Н. Макашева, привлекая внимание к ин-ституциональной рациональности некоторых работ по истории эко-номической мысли: на ее взгляд, «мода на институционализм на-столько велика, что подобно тому, как в советские годы у всехзаметных представителей науки искали проблески марксизма,теперь ищутся следы институционализма» [715, с. 423]. Видимо,поэтому наблюдаются и отдельные «перегибы», связанные с иден-тификацией в качестве институционалистов вообще всех россий-ских экономистов, так или иначе касавшихся в своих исследова-ниях отдельных институтов, их систем, функций, противоречий,тенденций и перспектив развития. Например, по не вполне обо-снованному утверждению М. Покидченко, в начале XX в. С. Бул-гаков и П. Струве «стали представителями институционализма»[924, с. 11], равно как М. Туган-Барановский, С. Солнцев и А. Чуп-ров. Концепции этих ученых, конечно, получили мировую извест-ность, но отнюдь не как институциональные, хотя этот компонентсущественен и важен для осмысления их значения.

Тем не менее значительный эвристический потенциал ука-занных разработок стал импульсом постановки задачи систем-ного анализа тысячелетнего исторического пути развитияроссийской институциональной экономической мысли от еезарождения и до современности (см.: [426; 427; 447]). Значениеполученных результатов подтверждает вывод Л. Абалкина: «Рос-сийский институционализм – это не только обогащенное совре-менными исследованиями, но во многом и традиционное, само-

Ãëàâà 3 117

бытное явление» [2, с. 7], онтологические истоки которого обна-руживаются уже с середины IX в., в период становления Новго-родско-Киевской Руси и укоренения институций государственнойвласти (см.: [435]).

Нуждается в актуализации и развитии методологически зна-чимая идея И. Вернадского, еще в середине XIX в. акцентиро-вавшего наличие тесного взаимодействия гносеологической ионтологической сторон экономической науки: «Из них первая со-ответствует движению идей, или теоретической части науки, вто-рая – их осуществлению, или экономической практике». Институ-циональный фактор в единстве его онтологического и гносеологи-ческого компонентов целесообразно рассматривать как необхо-димое эндогенное основание эволюции хозяйства. В продукте ин-ституционального фактора можно выделить две части:а) материальная, включающая используемые в хозяйственной

практике нормы, правила, кодексы, контракты, законы, стату-сы, регламенты, табели, ранги, инструкции, Конституции и т. п.;

б) идеальная, состоящая из идей, взглядов, концепций, теорий, ве-рований, мировоззрений, мнений и т. п.

Вместе обе части составляют реальный продукт институ-ционального фактора, показывая его производительную силу и еевоплощение в жизнедеятельности людей в конкретных историчес-ких масштабах времени и пространства (см.: [427, с. 481]). По-этому институциональная история хозяйства пересекается и сли-вается с историей институциональной экономической мысли вединое целое. Не случайно на фоне непрекращающегося ростаинтереса российской научной общественности к институционализ-му в последнее десятилетие наблюдается активизация институ-циональных исследований в предметной области экономическойистории (см. подробнее: [1228]).

Институциональная экономическая история постепеннозакрепляется в статусе наиболее перспективной отрасли произ-водства исторического знания и медленно, но верно становитсянеотъемлемым компонентом любых специальных экономическихработ с достаточно широкими хронологическими рамками. «Ис-

118 Ãëàâà 3

следователи экономической истории, – отмечает П. Грегори, – впоследнее время сосредоточили внимание на институциональныхаспектах, с опозданием признав, что институты определяют эко-номические успехи и неудачи, может быть, в большей степени,чем осязаемые факторы» [258, с. 15]. К «первопроходцам» ин-ституционального направления экономической истории в совре-менной России можно справедливо отнести И. Афанасенко, О. Бес-сонову, Н. Дроздову, О. Иншакова, О. Карамову, С. Кирдину, С. Ко-валева, Ю. Латова, Р. Нуреева, Д. Раскова, И. Рисованного, В. Ря-занова и др. Их усилиями было сформировано достаточно широ-кое поле подходов к изучению институционального развития рос-сийской экономики в аспектах:

- ведущей роли институций как социальных форм субъектно-объектного закрепления функций, на основе эволюции кото-рых меняются исторические формы институционализации хо-зяйства (см.: [426; 427; 447]);

- значимости институтов как форм общественного устройствахозяйственной жизни, определяемых совокупностью нормобычного и писаного права (см.: [69]);

- влияния эффекта path dependence и QWERTY-эффектов (см.:[636; 208]);

- трансакционных издержек предпринимательской (см.: [101]),сельскохозяйственной, промышленной и нормотворческой де-ятельности (см.: [1031]);

- возникновения негативных внешних эффектов (экстерна-лий) и перераспределения «пучков» прав собственности(см.: [538]);

- диалектики институциональных преобразований в России вконтексте логики развития институционально-экономическихидей (см.: [1006]);

- закрепления и воспроизводства «института власти-собствен-ности» в системе экономических отношений (см.: [837, с. 17]);

- раздаточной природы институтов отечественного хозяйстваи смены институциональных циклов (см.: [132; 133; 134;1065]);

Ãëàâà 3 119

- особой роли ценностей, этических представлений, базовыхнорм жизнедеятельности, традиционных ценностей и архе-типических установок (см.: [1001; 1002]);

- взаимосвязи базовых и комплементарных институтов в рам-ках институциональной «матрицы» (см.: [492]);

- «донорно-рецепторных взаимодействий» и копирования про-грессивных макроинститутов (см.: [324; 1218]); и т. п.Конечно, эти подходы являются не столько альтернативны-

ми, сколько комплементарными, не столько ограничивающими,сколько открывающими пространство дальнейших новаторскихрешений в области методологии экономической истории. Крометого, во многих исторических исследованиях отдельные главы ифрагменты посвящены различным экономическим институтам, ихгенезису, формированию, взаимодействиям и элиминации хозяй-ственной системой, а также сопровождающим данные процессыотношениям, механизмам, организациям, статусам и т. п.

Наряду с существенными продвижениями институциональ-ной экономической истории в «постсоветский» период достаточ-но четко обозначились ее основные проблемы. Прежде всего, речьидет об актуально слабой методологической базе экономико-исторических исследований институциональной направлен-ности. Эта проблема далеко не нова и в целом характерна длябольшинства работ, посвященных изучению хозяйственных инсти-тутов и длительных институциональных процессов.

Так, согласно В. Пашуто, «феодальный Совет при князе –однопалатный сословный орган, давний устойчивый институтполитического строя Древней Руси (курсив мой. – Авт.)» [902].В свою очередь М. Свердлов обосновывал, что «институт ты-сяцких стал органом административного управления (курсивмой. – Авт.)» [1047, с. 219–222], а И. Фалалеева делает вывод:«…мир-приход действовал как охранительная институция (кур-сив мой. – Авт.)» [1209, с. 25]. По концепции Р. Нуреева и Ю. Ла-това, «новгородская демократия являлась более перспективныминститутом (курсив мой. – Авт.) конституционного выбора,чем авторитаризм московских князей и царей» [840, с. 277], тог-

120 Ãëàâà 3

да как А. Демкин относит к отечественным Институтам (так!)XVIII столетия Государство, Домохозяйство, Феодальные отно-шения, Промышленное производство и Обмен (см.: [403,с. 167])... Насколько точно в этих и многих подобных положени-ях отражена специфика элементов отечественной институцио-нальной системы на разных исторических этапах – вопрос рито-рический, поскольку в подавляющем большинстве историчес-ких работ понятия «институт», «орган» и «институция»необоснованно используются как равнозначные и фактичес-ки всеобъемлющие.

Хотя И. Рисованный признает, что центральной категориейИЭ является институция (см.: [1006, с. 60]), в своем исследова-нии институциональных преобразований в России XIX–XX вв. онакцентирует внимание исключительно на институтах. Однако ин-ституция и институт – категории не одного порядка, равно какорганизация и орган. Историки хозяйства слабо разграничиваютэти понятия, принимая и расширенно воспроизводя в своем иссле-довательском сообществе категориальные конвенции, сложивши-еся в общей институциональной теории современной России. Вме-сте с тем они вполне осознают тот факт, что «институциональныйподход дает ключ к пониманию многих явлений и процессов, имев-ших место в России конца XIX – начала XX вв.» [131, с. 5] и вдругие исторические периоды. Характерные для современнойроссийской ИЭ, в том числе ее историко-экономического раздела,методологические противоречия – проблема не отдельных иссле-дователей и даже не научных школ, а всего этого направления,обостряющаяся в условиях затянувшегося выхода отечествен-ной экономической науки из кризиса.

Гораздо хуже наметившаяся тенденция формального ис-пользования институционального подхода недобросовестны-ми учеными с целью эксплуатации высокого статуса и актуаль-ной популярности ИЭ. Особенно это касается авторов диссер-тационных работ, но не редкостью стали книги, в названии кото-рых, например, говорится об институте губернаторства в Рос-сии, а в тексте – всего лишь о наиболее известных русских гу-

Ãëàâà 3 121

бернаторах (см.: [739]), или об институте земства, тогда как наделе – об истории самоуправления в нашей стране (см.: [1039]).Монография «Институциональная история экономики России вXVIII веке» (см.: [403]) также имеет довольно слабое отноше-ние к институционализму, так как содержательный анализ хозяй-ственных институтов в ней отсутствует. Эту небольшую книгус громким и ко многому обязывающим названием можно в луч-шем случае считать очерком истории экономики и обществен-но-экономической мысли XVIII столетия, но не более того. Це-лесообразно отказаться и от проявляющейся в некоторых науч-ных исследованиях идеализации институциональных механизмовпрошлого (см., например: [1346]).

Институциональный подход в истории хозяйства основыва-ется «на учете не только экономических, но и других внеэкономи-ческих процессов» [403, с. 14]. Но трудно согласиться с некото-рыми современными исследователями, считающими, что «в рос-сийской институциональной системе экономика рассматриваласьвсегда как вторичный институт (?! – Авт.), который приносится вжертву политическому» [403, с. 30]. Конечно, экономика сама посебе является не отдельным институтом, а сферой функциониро-вания институтов. Кроме того, экономические институции и ин-ституты объективно являются базовыми в любом обществе (см.:[421, с. 67–68]), поскольку способствуют удовлетворению первич-ных, базовых потребностей людей. И даже такие социокультур-ные явления, как традиции, обычаи, стереотипы, ценности, мен-талитет и т. п., в генетическом аспекте являются конкретнымиформами проявления экономического институтогенеза.

Институциональная экономическая история, рассматриваяэволюцию хозяйства в достаточно широком социальном контексте,несомненно, выиграет от актуализации понимания институций и ин-ститутов не как внешних условий и ограничений исторического про-цесса, но как эндогенных факторов хозяйственного развития. Сутьобщественного разделения труда заключается в непрерывной диф-ференциации функций хозяйственных субъектов с их последующи-ми типизацией и закреплением для обеспечения устойчивого вос-

122 Ãëàâà 3

производства на расширяющейся агентской базе в рамках углуб-ления социальной стратификации. На этой основе происходит са-моразвитие институциональной системы от более простых формсоциальной типизации действий и закрепления необходимых функ-ций к все более сложным видам хозяйственной деятельности. ПравМ. Барышников, понимая институциональный выбор как процессопределения подхода к «осуществлению тех или иных видов дея-тельности (курсив мой. – Авт.) главным образом при посредни-честве рынка или же при активном использовании потенциала фирм,некоммерческих учреждений» [101, с. 150]. При детальном анали-зе эти виды деятельности предстают комплексами взаимосвязан-ных, комплементарных экономических институций.

Не следует отождествлять институциональную эконо-мическую историю ни с «клиометрией» (использованием эко-номико-математических методов для изучения эволюционных про-цессов), ни с так называемой «новой экономической истори-ей», связанной с применением неоклассической методологии в ис-торико-хозяйственных исследованиях. Это лишь конкретно-исто-рические формы институциональной экономической истории, воз-никшие в процессе ее становления. Заблуждаются ученые, счи-тающие, что институционализм представляет собой «либо при-менение методов <…> (общественных. – Авт.) наук к анализуэкономики (“старый” институционализм), либо, наоборот, приме-нение экономических методов к анализу проблем этих “соседних”наук» [840, с. 242]. Хотя экономическая теория – это, действи-тельно, универсальная наука (см.: [1243]), непонятно, почему ис-пользование экономических методов в научном познании истори-ческих процессов является критерием классификации такого под-хода в качестве институционального? Хотя ИЭ трактуется какальтернатива неоклассике, однако использование неоклассичес-кого инструментария для изучения экономической истории позво-ляет относить таких ученых к институционалистам... Данный под-ход отражает конвенции, сложившиеся в зарубежном научном со-обществе, но российским ученым отнюдь не следует стремитьсяк их рутинному воспроизводству. Представители отечественной

Ãëàâà 3 123

институциональной экономической истории должны не просто при-менять экономический инструментарий для исследований прошло-го хозяйственных систем, но в полном объеме задействовать ка-тегориальный аппарат и методологию ИЭ.

Некорректно рассматривать институциональную эко-номическую историю как альтернативу истории хозяйства вцелом, что характерно для подхода «новой экономической исто-рии» Д. Норта. Ограниченной представляется «трактовка эконо-мического развития как глобальной конкуренции экономическихсистем и институтов, в процессе которой происходит отбор... наи-более эффективных путей социально-экономического развития че-ловечества» [840, с. 274]. Данный тезис во многом является про-явлением абсолютизации институционального подхода к изу-чению эволюционно накопленной экономической культуры. К томуже конкуренция институций и институтов объективно сочетаетсяс их кооперацией. Но все еще нередко эволюция хозяйства рас-сматривается однозначно как последовательность институцио-нальных выборов общества, а предметом экономической историипредставляется конкуренция институтов (как «правил игры») и эко-номических систем (как «комплексов институциональных норм»).

Понимание эволюции хозяйственных систем как процессаразвития институтов может использоваться лишь в качестве на-учной абстракции. Безусловно, «российскую (и любую другую. –Авт.) экономику невозможно рассматривать, не используя инсти-туциональный подход» [403, с. 14]. Ведь «институционализм об-ладает тем преимуществом, что его метод – изучение социальныхструктур, представленных в форме специальной абстракции (ин-ститут), – исходит из тех же рационалистических посылок, что итрадиционный экономический анализ. Дополняя последний, он “рас-шифровывает” структуру экономического отношения и актуали-зирует значение аргументов, упускаемых до того экономическиманализом» [1006, с. 68]. Однако вопрос, поставленный Ю. Лато-вым, звучит сакраментально: «Может ли экономическая историяне быть институциональной?». Да, может, но, конечно, в целях спе-циального исследования отдельных факторных аспектов хозяй-

124 Ãëàâà 3

ственной эволюции. Так, технологическое, организационное и ин-формационное направления экономической истории пока слабодифференцированы, но в перспективе могут обособиться в каче-стве отдельных отраслей производства ретроспективных знанийо хозяйственной системе.

Институциональная эволюция рассматривается экономичес-кими историками преимущественно как процесс внедрения, рас-пространения, конкуренции и формализации норм в хозяйственнойпрактике. Современные ученые признают, что закрепление возник-ших и достаточно распространившихся институциональных отно-шений «может быть как формальным (в виде отдельных постанов-лений, указов, разрешений и прочее), так и неформальным (в видепривычки, общепринятой нормы, признанной модели поведения)»[649, с. 42]. Подчеркнем, что данный тезис относится к стадии зре-лости институциональной системы и не всегда может быть рас-пространен на более ранние, дописьменные исторические эпохи.Но разве норма не есть форма, выражающая содержание опреде-ленных общественных отношений, институций, институтов и т. п.?Разве модель поведения не является его формой? Очевидно нали-чие у всех институциональных феноменов во все времена опреде-ленных внутренних, внешних, производных, превращенных и дру-гих форм, выражающих их содержание. В этой связи нуждается вактуализации проблема исторического изменения форм институци-ональных отношений. Ведь институты – это внутренне дина-мичные константы бытия хозяйственных систем.

Проблематику зависимости состояния институциональных сис-тем от пройденного пути развития (эффект path dependence и QWERTY-эффект) развивают в России Р. Капелюшников, Р. Нуреев, Ю. Латов,С. Цирель и др. (см., например: [843; 1271; 1272; 1273]). Приходитсяконстатировать, что «несмотря на огромную актуальность для Рос-сии парадигмы path dependence, ею занимаются пока лишь единицы»[840, с. 231], хотя косвенно внимание данному эффекту уделяют мно-гие исследователи (см.: [289]). Методологическое значение для науч-ной разработки этой предметной области имеет критическая оценкаР. Капелюшниковым теоретических установок пионера в исследова-

Ãëàâà 3 125

нии эффекта path dependence П. Дэвида (см.: [473]). Многие результа-ты институционального выбора с течением времени действительнопереосмысливаются как неэффективные, однако характеризуются зап-ретительным уровнем издержек перехода в новое состояние. Вместес тем преувеличивать значение параметров траектории предшеству-ющего развития нецелесообразно, поскольку «для систем с нелиней-ными обратными связями (к которым относятся все общественно-экономические системы. – Авт.) не менее значительное воздействиена их поведение может оказывать также и будущее» [658, с. 15–16],рассматриваемое в синергетической экономике как движение по ус-тановившемуся режиму к определенному аттрактору (см.: [368]). Еслиопределять строго с позиций эволюционного подхода, то пространствоинституциональных процессов, как и время, необратимо, вероятност-но и ожидаемо в образе будущего.

В этой связи следует предостеречь исследователей от ис-пользования различных вариантов концепции предопределеннос-ти исторического процесса развития хозяйства. Такой подход не-явно проник даже в популярную теорию институциональных мат-риц, которые «задают два типа траекторий эволюционных изме-нений, в том числе и в экономической подсистеме общества. Ониже (матрицы. – Авт.) определяют границы возможных трансфор-маций, допуская модификацию хозяйственных форм и правил дотех пор, пока не нарушается равновесие, при котором базовыеинституты занимают доминирующее положение» [492, с. 236]. Норазве не эволюционируют базовые («матричные») институты,пусть и в крайне длительном временном диапазоне? Неужели не-возможны рекомбинации элементов институциональных матриц?Разве хозяйственные системы обречены двигаться по жестко ка-нализированным траекториям развития? Вместе с тем изучениеспецифики элементов базового уровня институционального про-странства («институциональной матрицы») в различных хозяй-ственных системах, их ретроспективный и компаративный ана-лиз, несомненно, обладают высоким эвристическим потенциаломи относятся к перспективным направлениям развития институ-ционального направления экономической теории и истории.

126 Ãëàâà 3

По мнению Н. Тагировой, все еще «серьезно отстают конк-ретно-исторические исследования... развития, изменения либо ус-тойчивости самих институтов (в том числе экономических), их внут-ренней организации и механизмов их работы» [1142, с. 121]. Вмес-те с тем необходимо понимать, что смысл институциональной эко-номической истории заключается отнюдь не в простом агрегиро-вании массивов информации об эволюции различных институций иинститутов хозяйства (хотя и это важно), но в их глубоком содер-жательном анализе на современной теоретико-методологическойбазе в контексте изменения научных представлений о путях инсти-туционального развития и способах его регулирования. В этой свя-зи одной из приоритетных задач отечественной ИЭ становитсяинтеграция онтологического и гносеологического аспектовисследований институциональной эволюции хозяйства.

В качестве вывода подчеркнем, что изучение истории ин-ституционализма в экономической мысли и институциональнойэкономической истории – одно из важнейших и перспективных, нопока недостаточно освоенных российскими исследователями на-правлений дальнейшего развития ИЭ. Данные «эволюционные раз-делы» институциональной экономической теории, выступая сфе-рами ее воспроизводства на эмпирических материалах прошлого,являются основой эффективной верификации (проверки истиннос-ти) различных концепций представителей ИЭ в ретроспективномаспекте. Конструктивное переосмысление накопленного опытатеоретических дискуссий по вопросам экономического институ-ционализма и попыток практического воплощения различных идейо реформировании институтов – необходимое условие прогрессарассматриваемого научного направления в России. Для вовлече-ния этого «гносеологического ресурса» важно модернизироватьтеоретико-методологическую базу исследований эволюции эко-номической мысли и хозяйственной практики, активнее использо-вать достижения синергетической и эволюционной экономики, пре-одолеть стереотипные представления об эволюции институцио-нализма в экономической теории и жизни общества, конвенцио-нально поддерживаемые в зарубежной научной среде.

Ãëàâà 3 127

3.2. Àêòóàëüíûå ïðîáëåìû ïîäãîòîâêè

êàäðîâ èíñòèòóöèîíàëüíûõ ýêîíîìèñòîâ

Стабилизация развития ИЭ в современной России позволяетперейти к расширенному воспроизводству специалистов и идей этогонаправления на устойчивой, квалифицированной, открытой основе.На это еще в 1993 г. указывал Я. Кузьминов, подчеркивая необхо-димость «решить сложные методические проблемы адаптациилучших учебных курсов микро-, макро- и институциональной эко-номики к конкретным условиям нашей аудитории» [619, с. 22].

Важность введения систематического курса ИЭ как уг-лубления общей экономической теории и как базиса специ-альных дисциплин – институциональной теории фирмы, теорииконтрактов, конституционной экономики и др. – уже хорошо по-нята в широких кругах ученых. Такие курсы повсеместно вне-дряются в учебные программы высших учебных заведений со-временной России (см. подробнее: [1233]). Закономерно, что впоследние годы появился ряд учебных пособий (см., например:[164; 185; 186; 212; 270; 405; 563; 587; 647; 665; 818; 862; 863;1053; 1132; 1168]) и вышли в свет первые вузовские учебники поИЭ (см.: [406; 407; 615; 666]), которые:

- в обобщенной форме дают представление об этапах эволю-ции западного институционализма и их характеристическихособенностях;

- приводят основы институциональной методологии и раскры-вают специфику разных ветвей данного направления;

- рассматривают базовые понятия и объясняют подходы аген-тской теории и теории трансакционных издержек, теории фир-мы и контрактной теории, теории прав собственности и тео-рии общественного выбора и др.;

- анализируют базовые институты рыночной, смешанной и ко-мандно-административной экономических систем в светепроблем институциональных изменений и реформ, а такженаличия теневой составляющей;

128 Ãëàâà 3

- представляют попытки моделирования институциональныхпроцессов и явлений с помощью различных математичес-ких и логических методов (например, на основе теории игр).Усилия авторов учебной литературы связаны со стремлени-

ем дать «логический скелет» ИЭ и подчинены главной цели – со-здать у обучаемых при широком выборе источников информацииблагоприятную «почву» для детального понимания сущности иоснов институционализма. Очевидно, что «институциональная эко-номика начинает выходить на авансцену экономической теории, всвязи с чем возникает потребность в изложении ее основных по-нятий в доступном для учащихся виде» [185, с. 10].

Социальная миссия внедрения ИЭ в учебный и, шире, образо-вательный процесс – использование ее потенциала для профессио-нальной подготовки кадров высшей квалификации, осуществленияхозяйственных реформ, развития методологических и теоретичес-ких основ, а также инструментальной базы экономических иссле-дований. Поэтому важно, что к разработке учебной литературы поИЭ на разных этапах подключились ведущие представители этогонаучного направления – С. Авдашева, А. Аузан, Е. Бренделева,В. Гребенников, В. Дементьев, Б. Ерзнкян, В. Зотов, Г. Клейнер,Я. Кузьминов, Ю. Латов, Д. Львов, В. Маевский, А. Нестеренко,Р. Нуреев, А. Олейник, В. Пресняков, В. Тамбовцев, А. Шаститко,М. Юдкевич и др. На страницах своих «учебно ориентированных»работ они выступают во взаимосвязанных ролях информаторов сту-денческого сообщества о достижениях и проблемах современнойИЭ, организаторов процесса самообразования и институторов (лат.institutor) – наставников, учителей [290, с. 410], формирующих уобучаемых основы креативного институционального мышления,объясняющих им функционально-структурное и нормативно-право-вое устройство хозяйства. Эти роли сколь почетны, столь и трудны,так как от качества институционального компонента высшего эко-номического образования во многом зависит эффективность хозяй-ственных преобразований в стране.

У разных учебников по ИЭ свои конкурентные преимуще-ства. Так, учебник, вышедший под редакцией А. Олейника, явля-

Ãëàâà 3 129

ется первым в своем роде интеллектуальным продуктом сотруд-ничества российских и французских институционалистов. Средиего авторов – Л. Тевено, К. Менар, С. Соссье, В. Андрефф, пред-ставляющие «экономику соглашений» – специфический подход кисследованию институциональных явлений экономики и общества.Главным достоинством курса ИЭ Я. Кузьминова, К. Бендукидзеи М. Юдкевич являются эффективные когнитивные технологии, вчастности креативные иллюстрации, использование актуальногоэмпирического материала, подбор оригинальных цитат. Учебноепособие «Введение в институциональную экономику» под редак-цией Д. Львова выгодно отличается академичным стилем изло-жения и акцентированием институциональной специфики совре-менной российской экономики, «провалов» ее институтов и перс-пективных механизмов их модернизации. Учебник под редакциейА. Аузана сочетает хорошую структуризацию курса с простотойподачи материала и ориентируется исключительно на «новую» ИЭ,абстрагируясь от анализа гносеологических «корней» институци-онализма. Безусловно, некоторые фундаментальные научные мо-нографии вполне могут использоваться в качестве опорных эле-ментов учебного процесса на старших курсах, хотя и не позицио-нируются в этом качестве (см., например: [516; 954; 1030; 1031]).Плодотворная попытка синтеза неоклассического и институцио-нального подходов воплотилась в учебнике по экономике под ре-дакцией А. Архипова, А. Нестеренко и А. Большакова (см.: [1339]).

В учебной литературе по ИЭ в полной мере отразились какоригинальные продвижения, так и неразрешенные противоречияэтого направления экономической науки. Возможно «в этом нетолько, точнее, не столько вина авторов, сколько вина самой ин-ституциональной теории, переживающей бурный этап развития,поиска, экспериментирования» [185, с. 10]. Тем не менее налицонезавершенность формирования системы категорий ИЭ и отсут-ствие продвижений в направлении выявления законов. Насколькосистемными могут быть в этой связи предлагаемые учебныекурсы – вопрос, безусловно, риторический. Пока что в массовоесознание российских студентов внедряется преимущественно лишь

130 Ãëàâà 3

парадигма институционализма, специфический образ мышле-ния, формирующий у обучаемых «новую точку зрения. С этой точкизрения, разумеется, по-новому смотрятся многие предметы, ко-торые до этого понимались иначе или которые экономисты не моглипонять» [62, с. 5]. Но поскольку любая научная теория основыва-ется на разработке методологических принципов и категориаль-ного аппарата исследований, то помимо парадигмы необходимачеткая концептуализация ИЭ, на основе которой и должны фор-мироваться учебные курсы.

Методологические проблемы выдвигаются на передний планразвития современной ИЭ. Необходимо определить границы эко-номического институционализма в соответствии с его предметом,свести воедино всю совокупность институционально-экономичес-ких отношений, подлежащих теоретическому осмыслению, и вы-работать категории, которые их выражают. Наконец, следует уг-лубить анализ объективных экономических законов функциониро-вания и развития институциональной системы хозяйства. Оченьважно избежать в массовом обращении к ИЭ ее вульгаризации.К возможности подобной тенденции никоим образом не стоит от-носиться легкомысленно и пренебрежительно, поскольку, реали-зуясь в сфере образования, она формирует не теоретическое, аповерхностное мышление будущих ученых и практических работ-ников, создавая иллюзию знания, определяя грядущие провалы вэкономической политике и хозяйственной практике (см.: [1233]).

Тенденция вульгаризации ИЭ не только существует, но ужепроникает в учебную литературу. Ведь «через систему образова-ния происходит наследование и распространение парадигмы обыч-но в достаточно упрощенном виде» [615, с. XXIII]. Прежде всего,с целью улучшения восприятия предлагаемых «обучающих про-дуктов» повсеместно используются иррациональные упрощенияи неадекватные реальности метафоры («правила игры», «игроки»,«рамки» и т. п.). Негативные эффекты использования этих мето-дов в учебном процессе явно перевешивают их преимущества.С точки зрения методического приема, разъяснения студентам,популяризации ИЭ, бесспорно, красивые метафоры, увлекатель-

Ãëàâà 3 131

ные названия и оригинальные иллюстрации необходимы. Но едвали они настолько же эффективны с точки зрения углубления ин-ституциональной экономической теории.

Так, общепринятая в современной российской учебной лите-ратуре трактовка институтов по Д. Норту как правил некой игры,ограничений, механизмов принуждения и контроля (см., например:[256, с. 79; 839, с. 55; 863, с. 188; 1132, с. 24; 1145, с. 23]) позволяетобъяснить сущность институциональных отношений весьма од-носторонне, отождествляя их непосредственно с собственнымиатрибутами и конкретными формами проявления, к которым иотносятся нормы, регламенты, правила, кодексы, контракты, кон-венции, интересы, ценности и др. Это не согласуется с необходи-мостью системного отражения и совершенствования институци-ональных явлений хозяйственной практики в содержательном иформальном, атрибутивном и инструментальном, методологичес-ком и методическом аспектах. Ведь, как и институты, институ-ции не сводятся к нормам и правилам, они их создают, определяяодновременно возможности и ограничения, затраты и блага, пра-ва и обязанности, роли и статусы.

В учебной литературе по ИЭ в большей степени отразилисьактивное вовлечение и адаптация (путем осмысления и коммен-тирования теорий и идей) накопленного зарубежными ученымиопыта исследований институциональной системы хозяйства, но вгораздо меньшей – конструктивная критика зарубежных концеп-ций и собственное категориальное строительство. Данный этапобъективно и закономерно предшествует периоду самостоятель-ного анализа, выдвижения оригинальных концепций не в продол-жение идей западных институционалистов, но в магистральномнаправлении создания единой ИЭ, реалистично отражающей идостоверно объясняющей хозяйственную действительность. Ува-жение к зарубежным лидерам ИЭ – слишком легковесное осно-вание для отказа от собственных теоретических инноваций и при-знания институтов «правилами игры» и «рамками» хозяйственнойдеятельности со ссылкой на авторитетов западной экономичес-кой мысли. Такое отношение губительно, а подобное понимание

132 Ãëàâà 3

институтов «начисто лишено содержательной экономической иинституциональной специфики», с его помощью «ничего нельзяпонять в экономике» [795, с. 76].

Основное назначение экономических институтов не в том,чтобы быть просто «правилами игры», а в общественных формахорганизации функциональных отношений людей, их групп и сооб-ществ, ведущих хозяйственную деятельность (см.: [453]). Смыслинститутов не в ограничении деятельности, а в повышенииее определенности за счет расширения степеней свободы взаданных рамках социально допустимых действий и прием-лемых моделей поведения. Любой институт вменяет своим аген-там «набор ограничений, внутри которых человек свободен и мо-жет поступать так, как подсказывает ему его чувства, желания иинтересы» [820, с. 308].

Из-за нечеткости, отсутствия системной спецификации ка-тегории «институт» нередко происходят различные научные казу-сы, когда к числу экономических институтов параллельно отно-сят конкуренцию и рынок, право собственности и частную соб-ственность, ломбард и деньги, налогообложение и торговый знак,розничную торговлю и неформальные отношения, бартер и борь-бу с алкоголизмом, банкротство и биржу, холдинги и свободныеэкономические зоны, самоуправление и государственные краткос-рочные обязательства, приватизацию и открытые акционерныеобщества, пенсию и социальную политику, разделение труда итоварный обмен, процентную ставку и страховые запасы, прибыльи присвоение, найм и хозяйствование и т. п. В этой кризисной си-туации сказать, что «понимание “института” ...не только эволю-ционно видоизменяемо, но и индивидуализировано у различныхпредставителей этой теории и ее современных течений» [1168,с. 38], – значит не сказать ничего.

Например, после изложения «нортовской» позиции, В. Там-бовцев ставит вопрос: «Является ли регулярное питание институ-том? Читатель, ознакомившийся с приведенными выше примера-ми, уверенно ответит “нет”, однако будет прав лишь частично: вжизни существуют ситуации, в которых регулярный прием пищи

Ãëàâà 3 133

является институтом!» [1145, 25]. После такого парадоксальноговывода неудивительно, что в качестве примеров институтовБ. Корнейчук приводит рукопожатие, частную собственность,брак, образование и рынок [563, с. 16–20], рассматривая их какявления одного порядка. Среди примеров институтов фигуриру-ют также «необходимость чистить зубы» и «необходимость (? –Авт.) стучать по дереву» [563, с. 11]. Вообще говоря, адекватныеи показательные примеры – проблема практически всех учеб-ных курсов по ИЭ. Трудно принять без дополнительных объясне-ний и предлагаемые обучаемым тезисы о том, что «институт по-добен гену животного (так! – Авт.) организма», а «рутина – сово-купность “внутренних” институтов хозяйственного субъекта» [563,с. 12]. Создается впечатление, что их автор находится вне инфор-мационного поля экономической науки современной России и аб-солютно не в курсе достижений эволюционной экономики.

Тиражирование «общих мест» и стереотипов сочетается свнедрением в учебные курсы неапробированных идей и концеп-ций с целью их популяризации. Конечно, аудитория учебной лите-ратуры гораздо шире и восприимчивее, чем литературы сугубонаучной. Однако воспринимаемые студентами как «очевидные»постулаты и положения отнюдь не всегда вносят ясность в их по-нимание институциональных явлений и процессов.

Так, обосновывая методологию экономического институ-ционализма, В. Гребенников основывается на концепции Р. Штам-млера (см.: [256, с. 75–88]), выдвинутой в конце XIX в. и ужетогда вызывавшей критику за вульгарный юридизм (см.: [222]).В результате автор пытается убедить студентов в том, что «ка-тегории социальной науки имеют дело только с социальными от-ношениями (прежде всего правоотношениями). Это понятиясвойств социальных отношений. Например, стоимость – это свой-ство определенной совокупности правоотношений... Помимо нихпонятие стоимости не имеет научного смысла» [256, с. 82–83].Тем самым бездоказательно отрицается вся трудовая теориястоимости, нарушаются принципы научной полемики, а студен-там демонстрируется неуважение к научному наследию. Совер-

134 Ãëàâà 3

шенно неубедительной выглядит и логика редукции экономичес-ких институтов к правовым нормам: «Термин “институт” пред-лагается связать именно с понятием “внешняя норма”, посколькуона фактически (причем достаточно часто) применяется впрактике совместной деятельности (курсив мой. – Авт.)»[256, с. 79]. Предлагаемая трактовка основана на чисто вне-шних соображениях.

Правовой детерминизм характерен и для отнесения в составинституциональных условий правил, традиций, законов и норм обыч-ного права, устанавливающих «правосубъектность участниковэкономической деятельности и, следовательно, распределениеобъема и разнообразия прав между всеми участниками во взаи-моотношениях друг с другом» [972, с. 98]. Но если свести инсти-туты и их среду к правовым нормам и отношениям, то следуетисключить их из предмета экономической науки, ведь любое пра-воотношение, регулирующее хозяйственную деятельность, естьпроизводная форма экономического отношения. Конкретно-исто-рическая специфика институционально-экономических отношенийопределяется отношениями собственности не в формально-юри-дическом, а в социальном и политико-экономическом содержа-нии. В игнорировании этого проявляется слабая сторона правово-го институционализма, которая бытует и в современной российс-кой ИЭ. Примером может служить постоянное упоминание в кон-цепциях отечественных ученых заимствованного с Запада поня-тия «пучка прав собственности», подменившего реальные отно-шения собственности. Далеко не все зарубежные институциона-листы экономического направления так упрощенно понимали и по-нимают отношения собственности, как и стоимости.

Метафоризм неуместен в учебной литературе по ИЭ в тойже степени, как в учебниках физики, химии, высшей математикиили биологии. Но если метафоры все же используются, они долж-ны, по крайней мере, базироваться на четких определениях, об-разно фиксируя их в «клиповом» сознании современного поколе-ния студентов. Но едва ли корректно советовать обучаемым«включить» образное мышление и представить себе институт как

Ãëàâà 3 135

лабиринт (см.: [615, с. 89]), если далее авторам приходится кон-статировать: «Понятие институт в нашем описании представ-ляется достаточно размытым, что, в общем, отражает многооб-разие мнений академического сообщества по поводу его опреде-ления» [615, с. 91]. Сущность явления всегда скрыта за много-численными формами его проявления. Различные определения ин-ститута раскрывают отдельные стороны этого объекта, но поня-тие должно быть синтезом многих определений, причем синте-зом не механическим, а внутренне диалектическим.

Четкое проведение различий между научной гипотезой и на-учной истиной и адекватное понимание их соотношения крайневажно для преподавательской работы, особенно на начальномэтапе внедрения ИЭ в учебный процесс. «Разнобой» в трактовкеряда важных теоретических вопросов, который из научной сферыпереносится в учебную литературу, способен нанести непоправи-мый ущерб преподаванию институциональных дисциплин. Дискус-сионность и неоднозначность трактовки различных проблем икатегорий институционализма затрудняет положение преподава-телей, снижает эффективность учебного процесса. Поэтому не-обходимо проводить четкую границу между научной разработкойвопросов ИЭ, научным процессом, с одной стороны, и учебнымпроцессом, преподаванием – с другой. Безусловно, развитие эко-номической науки и ее институционального направления немыс-лимо без столкновения точек зрения, полемики и дискуссий. Но вучебной литературе полезнее давать тот объем знаний, которыйперешел из области обсуждений в раздел общепризнанных науч-ных истин. Следует признать, что в ИЭ объем подобных знанийдостаточно велик.

Это, разумеется, не исключает того, что в учебной литера-туре по ряду проблем целесообразно освещать спорные вопросы,имеющиеся гипотезы дополнительно к основному тексту с соот-ветствующими примечаниями. Но выдвижение на передний планв учебной литературе разнообразия точек зрения и пока слаборазработанных гипотез снижает эффективность учебного процес-са, дискредитируя институциональную экономическую теорию в

136 Ãëàâà 3

глазах студенческого сообщества. Наряду с этим многие акту-альные и значимые проблемы ИЭ, которые находятся в центревнимания на научных конференциях и в специальной литературе,со значительным опозданием попадают на страницы учебников ификсируются в учебных программах, что требует выдерживанияпринципа их эволюционной модернизации.

Следует упомянуть и о внутренних методологических про-тиворечиях большинства курсов ИЭ. По мнению В. Тамбовцева,во-первых, в практике отечественного высшего экономическогообразования нередко под этим наименованием выступают «двасущественно различных курса, излагающих содержание соответ-ствующих принципиально не совпадающих теорий» [1151, с. 27] –традиционной и «новой» ИЭ. Во-вторых, так или иначе, но обаэтих теоретических течения принципиально расходятся с неоклас-сическим подходом, все еще лежащем в основе базового курсаэкономической теории в современных российских вузах (см. так-же: [165; 1023]). Это порождает проблему сопряжения аксио-матических компонентов преподаваемых студентам инсти-туциональных и общеэкономических дисциплин.

К сожалению, «узким местом» большинства учебных кур-сов ИЭ являются их слабая логика и отсутствие системности из-ложения материала. Недостаточно обоснован, например, алгоритмизучения институциональной экономической теории, заявленныйв одном из фундаментальных учебников: институты сети трансакционные издержки контракты. В общем и целом пра-вильно установив определенные блоки системы категорий ИЭ,авторы не обнаружили четких связей между ними. В результате вучебный процесс закладываются «мины замедленного действия».

Так, обосновывается, что нормы поведения «находят своеотражение в структурах, которые упорядочивают человеческуюдеятельность. Эти структуры – правила, которые дополнены ме-ханизмами принуждения к их исполнению, – мы называем инсти-тутами» [615, с. XXVII], причисляя к ним налогообложение, го-сударственную собственность, систему высшего образования, обя-зательную вакцинацию новорожденных, уголовно-процессуальный

Ãëàâà 3 137

кодекс, правила дорожного движения, парламент и судебную сис-тему (см.: [615, с. XXVII, XXXIV, XXXVIII]). В свою очередь набазе институтов формируются регулярные связи между субъек-тами, которые «приводят к возникновению устойчивых структуротношений. О таких структурах, или сетях, мы можем говоритькак о форме существования институтов» [615, с. XXIX]. Инте-ресно, как приведенный логический алгоритм позволяет объяс-нить студентам роль иерархии в институциональной системе об-щества? Почему одни структуры (институты) выражаются в фор-ме других структур (сетей)? Исходя из позиции авторов о том,что институты упорядочивают деятельность людей, возможно,следовало бы начинать с анализа самой хозяйственной деятель-ности, объективно сопровождающейся разделением труда и коо-перацией, изменениями в функциях и рутинах, рисками и трансак-ционными издержками, для минимизации которых создаются пра-вила и возникают различные, не только сетевые формы организа-ции совместных действий.

Более целостным является курс лекций О. Сухарева(2008 г.), в котором достигнут эффективный баланс между изло-жением основных этапов и ключевых фигур истории институци-ональных идей, с одной стороны, и характеристикой главныхблоков современных проблем ИЭ с выходом на основные кон-цепции эволюционной экономики (см.: [1137]) – с другой. Безус-ловно, с помощью этой работы студенты старших курсов полу-чат общие представления как об актуальных тенденциях дви-жения институциональной мысли, так и о ее классических осно-вах. Важно, что в данном учебном пособии отражены результа-ты наиболее известных исследований современных российскихученых, работающих в предметных областях экономическогоинституционализма и эволюционизма.

Понятное стремление авторов учебной литературы по ИЭ«объять необъятное» нередко ведет к игнорированию когнитив-ных возможностей обучаемых и времени, отводимого на изуче-ние курсов. Огромный объем предлагаемого материала сочета-ется с чрезмерно сложной специальной терминологией и ссылка-

138 Ãëàâà 3

ми на не доступные студентам работы. Не учитывается ключе-вая задача «при необходимом минимуме информации получитьмаксимум понимания» [1048, с. 8] со стороны обучаемых. В этомсмысле учебник по ИЭ под редакцией А. Олейника (2005 г.) мож-но с уверенностью считать источником специальных знаний дляпреподавателей, а не для студентов и магистрантов.

Многим авторам учебной литературы не удается избежатьметодической ошибки, связанной с завышенным представлени-ем об уровне компетентности обучаемых. Трудно понять, почемув одном из учебников во введении сразу рассматриваются инсти-туциональные «ловушки» постприватизационного периода в Рос-сии (см.: [855]). Тем самым игнорируется принцип восхожденияот простого к сложному при объяснении студентам нового мате-риала. Можно ли понять, что такое институциональная «ловуш-ка», не зная еще определения института, не имея представления ологике и формах институциональной эволюции? Предисловие ксвоему курсу О. Сухарев также начинает не с обоснования егоактуальности, предмета и метода, цели и задач, логики и специ-фики изложения материала, а с резкой критики теории институци-ональных «ловушек» в ее сопоставлении с предлагаемой им тео-рией экономической дисфункции. Но нельзя забывать и о том, чтодискуссия по поводу соотношения «ловушечного» и «дисфункци-онного» подходов в экономической науке современной России ещедалека от завершения. Имеет ли смысл начинать изложение учеб-ного материала со сложной, не имеющей пока однозначного ре-шения теоретической проблемы? Насколько эффективен подоб-ный «метод погружения» в преподавании основ институциональ-ной и эволюционной экономики?

Другая крайность характерна для учебного пособия «Инсти-туциональная экономика» А. Олейника, в котором определениеинститута впервые зафиксировано лишь в середине текста(см.: [863, с. 188]). В свою очередь учебное пособие А. Тарушки-на построено на изложении концепций основных представителейинституционализма, начиная с Т. Веблена и заканчиваяД. Беллом и Э. Тоффлером. Такие хронологические рамки можно

Ãëàâà 3 139

признать адекватными для работ советского периода (см., напри-мер: [543; 743; 1104]), поскольку тогда даже «старый» институци-онализм был для научного сообщества нашей страны «сверхно-вым» явлением. «Хрестоматийный» подход к изложению учебно-го материала в указанном пособии явно превалирует над конст-руктивно-критическим анализом концепций институционалистовпрошлого, их переосмыслением в свете современных достиже-ний ИЭ. Трудно понять и многих современных российских иссле-дователей, продолжающих упорно цитировать классическую ра-боту Д. Норта спустя более чем 15 лет после ее выхода в свет, неприкладывая усилий в области ее критического переосмысления.Но еще более нелепо требовать от студентов дать «общее опре-деление института» [563, с. 39], если перед этим предложено де-сять его различных, слабо связанных аспектных определений.

Представляется, что система базовых категорий ИЭ долж-на структурировать наиболее общее, абстрактное представлениеоб институциональных экономических отношениях, которое далеенеобходимо конкретизируется в многообразии форм проявленияих сущности – собственности на условия, ресурсы, факторы и про-дукты производства. Такая конкретизация в учебном процессеможет быть достигнута в ходе восхождения по уровням строенияинституциональной системы глобального хозяйства – от отдель-ного субъекта (единичное), через осмысление предприятия, реги-она и национального государства до мировой экономики (всеоб-щее). Это позволит выявить институциональную специфику (осо-бенное) хозяйственных субъектов и систем разного масштаба,оценить перспективы их дальнейшей эволюции.

В свете изложенных проблем заслуживает внимания заме-чание А. Шаститко, чья неоднократно переиздававшаяся моно-графия по «новой» ИЭ активно используется в учебном процес-се во многих вузах страны. По его мнению, текущее состояниероссийского институционализма «характеризуется формирова-нием исследовательских конвенций, степень устойчивостикоторых пока затрудняет создание учебника (курсив мой. –Авт.), аналогичного тем, которые существуют по таким дис-

140 Ãëàâà 3

циплинам, как микроэкономика, макроэкономика, эконометрика,теория организации отраслевых рынков, международная эконо-мика и многим другим » [1299, с. 13]. Если «в учебниках воспро-изводится твердое ядро науки» [615, с. 3], то могут ли быть со-зданы полноценные учебники по научному направлению, еще неимеющему «твердого ядра»? Хуже всего то, что характер мно-гих уже сформировавшихся конвенций в научном сообществе ИЭпозволяет классифицировать их как гносеологические институ-циональные «ловушки».

Современный экономический институционализм пережи-вает этап становления единой общепризнанной методологи-ческой базы. Пока что для научной и учебной литературы поИЭ характерно расчленение изучаемого объекта на отдель-ные моменты и элементы, описание их отношений. Так, пред-приняты продуктивные попытки разграничения понятий рути-ны, ментальной модели, ценности, нормы и правила, а такжеактора и агента (см.: [615, с. 51–85, XXXII]). Усиливая реали-стичность представлений о модели «экономического челове-ка», ученые наносят теоретические удары по неоклассичес-кой концепции абсолютной рациональности: «Предсказыватьэкономические результаты поведения ансамбля коварных,жадных, близоруких людей, склонных при этом к героизму ибескорыстию, и есть одна из задач институциональной эконо-мики» [615, с. XXIV].

Но этого еще недостаточно для системного отражения исовершенствования институциональной системы хозяйства. Важ-но выявить внутреннюю связь и соподчиненность ее элементов,перейдя к разработке соответствующей теоретической системы.Явное и четкое установление общих основ и внутренних связеймежду различными разделами ИЭ призвано способствовать уг-лубленному пониманию обучаемыми реального состояния этогонаучного направления и системности изучаемого им аспекта хо-зяйственной жизни. Необходима «мощная систематизация эконо-мико-теоретического инструментария как по методам анализа, таки по объектам исследования» [954, с. 5].

Ãëàâà 3 141

Хотя всякое начало трудно, но и без начала нет науки. Первыеопыты создания учебных курсов по институционализму, достоин-ства которых безусловны, объективно не чужды «пробелов» и про-тиворечий методологического и методического характера. Суще-ствующее положение в учебной литературе по ИЭ в вопросах оп-ределения основных категорий и уточнения их взаимосвязей нераз-рывно связано с необходимостью пересмотра некоторых устано-вившихся традиций и стереотипов. При анализе институтов речьзачастую идет исключительно о «структурах, упорядочивающихчеловеческую деятельность» [615, с. XXVII], но не о соответству-ющих функциях, что отвечало бы принципам системного подхода,согласно которому все хозяйственные сообщества людей «пред-ставляют собой системы, каждая из которых есть органическоецелое, состоящее из взаимодействующих частей. Поэтому они пред-стают перед нами в двух аспектах: структурном и функциональ-ном» [1200, с. 196]. Недопустимо объяснять институциональныйаспект экономических отношений исключительно сквозь призмуструктурализма, игнорируя эвристический потенциал функционализ-ма. Однако именно такую позицию занимают авторы некоторыхучебников по ИЭ. В результате обучаемым предлагается односто-ронняя теоретическая модель институциональной системы хозяй-ства, в которой одни структуры выступают формами реализациидругих, но что именно они структурируют, какие функции воспроиз-водят – остается «за кадром». В этой связи представляется не-обходимой активизация применения эндогенно-функциональногоподхода в институциональном анализе и синтезе. Важно не отвер-гать структурализм, но дополнить его функционализмом, признавпервичность функционального подхода.

Разрешению сложившихся в отечественном институциона-лизме методологических противоречий могло бы способствоватьболее широкое вовлечение в научный оборот категории «институ-ция» в качестве базового элемента категориальной системы ИЭ.Это позволило бы критически пересмотреть часто воспроизводи-мое в учебной литературе определение институтов по Т. Веблену.Суть институции – закрепляемый ей образ действия, производ-

142 Ãëàâà 3

ным от которого является образ мысли ее агентов, причем толь-ко «повторяющееся действие формирует стереотип поведения»[615, с. 23]. К такому пониманию склоняется В. Тамбовцев, рас-суждая о правилах как содержании экономических институтов иуточняя, что «шаблоны и образцы поведения представляют со-бой средства экономии ресурсов в рамках задач определения наи-лучших способов действий» [1145, с. 17], добавим, социально зак-репляемых в качестве институций.

Следовало бы отказаться и от трактовки институтов исклю-чительно как внешних (экзогенных) факторов хозяйственной дея-тельности, ее условий, обстоятельств, среды. В учебной литера-туре широко распространена точка зрения, согласно которой «поотношению к человеческой воле институт есть нечто внешнее,навязанное законом ли, обычаем ли» [615, с. 89]. Такой выводслабо согласуется с позицией многих институциональных эконо-мистов, рассматривающих институты как способы оптимизациидействий хозяйственных субъектов. Получается, что эти спосо-бы, включая соответствующие им методы и инструменты, явля-ются исключительно навязанными, что не соответствует действи-тельности, где имеет место постоянный институциональный вы-бор как на уровне отдельных индивидов, так и на уровнях их групп,сообществ, народов.

Без разрешения этих и многих других внутренних проти-воречий ИЭ эффективность внедрения ее идей и концепций вучебный процесс будет оставаться невысокой, косвенно сдер-живая задействование эвристического потенциала институци-онализма в решении практических народнохозяйственных про-блем. Без системного понимания институциональной систе-мы экономики невозможны ее эффективное регулирование иреформирование.

Помимо методологического, важно целенаправленно усили-вать и методический аспект преподавания ИЭ, модернизироватьтехнологии обучения, например внедряя в структуру учебных кур-сов «сквозные» креативные задания для самостоятельной рабо-ты. К таким заданиям, в частности, могут быть отнесены:

Ãëàâà 3 143

- подготовка эссе по нетривиальной теме, позволяющей твор-чески применить методологию ИЭ, мотивирующей студен-тов к оригинальным выводам и решениям;

- перевод фрагмента оригинального текста по курсу с иност-ранного языка на русский;

- творческое реферирование текста по институциональной те-матике с подготовкой оппонирования (то есть формулирова-нием вопросов и собственного мнения);

- написание рецензии на научную статью, монографию илиучебное пособие с определением слабых сторон произведе-ния, его объективной критикой и (по возможности) указани-ем ориентиров дальнейшего улучшения текста;

- подбор и анализ институционального содержания произведе-ний художественной литературы исходя из тематики учеб-ных занятий, что поможет студентам закрепить полученныезнания, а также расширить свой кругозор;

- компаративный анализ и синтез определений, предполагающиевыявление сильных и слабых сторон многих определений од-ного явления с последующим выведением его сущности изразличных аспектных трактовок, предлагаемых в научных сло-варях и энциклопедиях, учебниках и монографической литера-туре;

- инструментализация и операционализация метафорических«категорий» ИЭ, таких как институциональные «климат» и«матрица», «ядро» и «стержни», «переход» и «ломка», «вяз-кость» и «утомленность», «дыры» и «почва», «мутации» и«протезирование» и др.;

- многоаспектное описание конкретных институций и институтовпо различным критериям, в том числе субъектной и объектнойопределенности, способам персонификации, возобновляемости поспособу осуществления, законченности по форме и результату,порождению устойчивых моделей поведения, фиксации постоян-ной роли в обществе, созданию статуса в структуре обществен-ной иерархии, определению специфики и размеров издержек идохода, накоплению и возмещению факторов реализации, под-

144 Ãëàâà 3

верженности специфическим рискам, конкуренции и стремлениюк монополии, оцененности обществом с позитивной или негатив-ной стороны и т. д. (см. подробнее: [418; 440, с. 34–43]).Интересным способом рефлексивной организации учеб-

ного процесса по ИЭ является конфликт-метод (см. также:[1103]), связанный с провокационным нарушением во времязанятия определенных социальных норм и обсуждением реак-ций невольных участников эксперимента. Безусловно, приме-нение данного метода целесообразно рекомендовать опытнымпреподавателям.

Назрела необходимость создания ведущими учеными и ихпроектными группами методических рекомендаций по пре-подаванию ИЭ и связанных с ней специальных дисциплин.Многие преподаватели, особенно в регионах России, недоста-точно информированы о новых продвижениях институциональ-ных экономистов страны и их зарубежных коллег, инерционновоспроизводят устаревшие стереотипы, недостаточно активноиспользуют современные информационные и креативные тех-нологии. Результатом становится скептическое отношение сту-денческого сообщества к институционализму. Видимо, нужени Всероссийский методический семинар для преподавате-лей ИЭ. Важно поставить преподавателям институциональныхдисциплин четкие ориентиры, указать на типичные ошибки,предложить эффективные методы и инструменты организацииучебного процесса.

Конечно, за время апробации в России первых учебных по-собий по институционализму произошел заметный прогресс в рядеосновополагающих областей ИЭ. В перспективе особое местосреди ее разделов и подходов могут занять региональный, меж-дународный, индивидуальный, а также институциональные изме-рения, факторный анализ, теория предпочтения институций и ин-ститутов, выбора и оптимизации механизмов их действия, эконо-мические основы гражданства и конституционализма. Особенноактуальной становится задача теоретического освещения инсти-туциональных закономерностей глобализации. Внутренняя диффе-

Ãëàâà 3 145

ренциация ИЭ бурно развивается и демонстрирует нарастание еепознавательных возможностей и перспектив интеграции с други-ми частями теории хозяйства, что должно отразиться в структу-ре и содержании новых изданий учебных курсов.

Научной общественности России следует внимательнее от-нестись к идее Д. Львова о создании фундаментального учеб-ника по ИЭ с учетом ее междисциплинарных связей [680, с. 6].Такой проект, будучи осуществленным под эгидой Отделенияобщественных наук РАН, мог бы создать мощный импульс кинтеграции российских институционалистов, усилению систем-ности изучения и преподавания ИЭ. Его реализация на основеконкурсного отбора исследователей и их команд позволила быпостепенно выработать базовые методологические конвенции ипреодолеть иррационально затянувшееся «брожение умов» в«котле» институциональной теории, направив эту энергию в бо-лее конструктивное русло.

Внедрение ИЭ в процесс высшего образования призвано пре-одолеть негативные черты доминирующей вульгаризации ее ос-новных категорий, усилить их инструментальность и операцио-нальность, сформировать и закрепить у студентов рутины креа-тивного институционального подхода к исследованию феноменовхозяйственной реальности. Эти задачи должны решаться не раз-розненно, а сообща, не стихийно, а планомерно, не поверхностно,а системно, не за счет некритического копирования зарубежныхконцепций, а путем их переосмысления, адаптации и выдвиженияновых оригинальных идей с учетом богатых традиций российскойэкономической мысли.

В целом результаты и проблемы преподавания ИЭ в рос-сийских вузах достаточно реалистично отражают ее актуальноесостояние и, прежде всего, уровень развитости ее теоретичес-кого раздела. Проведенный анализ показывает, что повышениеэффективности воспроизводства основ институциональной эко-номической теории в учебном процессе сдерживается, в первуюочередь, ее внутренними методологическими противоречиями,а также недостатками методики преподавания ИЭ. Совершен-

146 Ãëàâà 3

ствование учебных курсов в логическом, методологическом, ме-тодическом и инструментальном аспектах является одним изприоритетных направлений развития данного научного направ-ления в нашей стране.

Кроме того, целесообразно активизировать формирова-ние сети кафедр ИЭ в вузах России: в середине 2008 г. в странефункционировали всего 5 (!) специализированных учебных под-разделений 7, в основном же курсы по институциональным дис-циплинам разрабатываются и преподаются в рамках учебных пла-нов общетеоретических кафедр.

Итак, основными сферами воспроизводства институциональ-ной экономической теории выступают «эволюционные разделы»ИЭ, связанные с изучением истории институционализма в теориии практике хозяйствования, и сфера образования, в рамках кото-рой происходит массовое производство кадров институциональ-ных экономистов. Необходимость приоритетного развития этихсфер предполагает соответствующую модернизацию исследова-тельской программы ИЭ, активизацию научных контактов инсти-туциональных экономистов с историками хозяйства и укреплениеметодолого-методической базы преподавателей институциональ-ных дисциплин.

7 Наиболее известны в России кафедра институциональной экономикиИнститута новой экономики Государственного университета управления, ка-федра институциональной экономики ГУ ВШЭ, кафедра прикладной институ-циональной экономики МГУ им. М.В. Ломоносова.

Ãëàâà 4

ÓÃËÓÁËÅÍÈÅ ÂÍÓÒÐÅÍÍÅÃÎ ÐÀÇÄÅËÅÍÈß

ÈÍÑÒÈÒÓÖÈÎÍÀËÜÍÎÃÎ ÍÀÏÐÀÂËÅÍÈß

ÐÎÑÑÈÉÑÊÎÉ ÝÊÎÍÎÌÈ×ÅÑÊÎÉ ÍÀÓÊÈ

4.1. Îòðàñëåâàÿ äèôôåðåíöèàöèÿ

è èíòåãðàöèÿ

èíñòèòóöèîíàëüíûõ èññëåäîâàíèé

Институционализм в экономической науке современной Рос-сии эволюционно преодолевает этап «бума» и медленно, но верноиз «эпохальной» теоретической инновации трансформируется в ба-зовую когнитивную технологию. Постепенно идет на спад сте-пень накала дискуссий по поводу места и роли ИЭ в системе «от-раслей производства» экономического знания, происходят уточ-нение и унификация категориального аппарата, все шире диффе-ренцируются и все глубже специализируются направления иссле-дований институциональной системы хозяйства.

Внутреннее разделение ИЭ связано с выделением и обособ-лением ее фундаментальных и прикладных разделов.

Фундаментальные разделы включают:- общую институциональную экономическую теорию, ори-

ентированную на развитие методологии и категориальногоаппарата исследований, разработку типологии и классифи-кации институтов и институций, изучение закономерностейфункционирования и тенденций развития институтов и их си-стем разного уровня и масштаба, ретроспективный анализнаправлений и этапов развития институционализма в теориии практике хозяйствования;

- частные институциональные экономические теории, изу-чающие конкретные объекты экономической реальности (ры-нок, выбор, деньги, риски, трансакции, контракты и др.) в ин-ституциональном аспекте.

148 Ãëàâà 4

В рамках прикладных разделов ИЭ допустимо выделить:- отраслевые разделы, изучающие отдельные сферы, отрас-

ли и их комплексы в аспекте осуществляемых ими систем-ных функций;

- функциональные разделы, исследующие определенную си-стемную функцию в разрезе всех сфер, секторов, отраслей исегментов хозяйства.Взаимодействие фундаментальных и прикладных разделов

ИЭ означает укрепление ее внутренних связей, обеспечивающееактивизацию связей междисциплинарного характера (см. рис. 6).

Прогресс ИЭ в значительной степени связан с активиза-цией прикладных научно-исследовательских проектов, охваты-вающих различные секторы, сферы и сегменты хозяйства, от-расли и их комплексы. Это также позволяет создать прочнуюэмпирическую базу развития российской институциональнойнауки, привлечь к ней внимание широкого круга ученых и пред-ставителей делового сообщества. В наиболее общем опреде-лении «прикладная экономика – это широкий спектр исследо-ваний, связанных с диагностикой реальных экономик, их под-систем и элементов; прогнозированием социально-экономи-ческих процессов; разработкой экономико-политических стра-тегий и программ, вариантов реформирования экономическихинститутов (институциональным дизайном)» [45, с. 18]. Темсамым фактически подчеркивается имманентность институ-ционального компонента всем прикладным исследованиям,обеспечивающим импликацию достижений ИЭ к конкретнымпроблемам хозяйственной практики.

Определенность предметов функциональных и отраслевыхнаправлений институционально-экономических исследованийобъективно порождает их ограниченность. Отраслевые «инсти-туциональные экономики» в большей степени ориентированы навнутренние элементы, связи, отношения и процессы, но, конечно,не абстрагируясь от межотраслевого разделения и кооперациитруда, а также от межотраслевого перелива всех видов капитала,в том числе институционального.

Ãëàâà 4 149

Рис.

6. В

нутр

енни

е и в

неш

ние

связ

и И

Э

150 Ãëàâà 4

С позиций системного подхода масштабы и пропорции, внут-ренняя институциональная организация, темпы и направления раз-вития любой конкретной отрасли или сферы хозяйства в значи-тельной степени определяются параметрами и тенденциями эво-люции экономики страны, международных экономических комп-лексов и глобальной хозяйственной системы в целом. Это, безус-ловно, не отменяет эволюционно сложившейся воспроизводствен-ной специфики отдельных отраслей и сфер экономики. Вместе стем исключение из предмета той или иной функциональной инсти-туциональной науки (например, институционального менеджмен-та или маркетинга) теоретических проблем и практических воп-росов, имеющих выраженную отраслевую специфику, логично при-ведет к существенному обеднению ее предмета. Поэтому выде-ление в системе разделов ИЭ функциональной и отраслевой группотражает присущую им разницу в фокусе исследований, но не ус-танавливает непреодолимо жестких границ между их предмет-ными областями.

Используя отраслевой подход к классификации структу-ры ИЭ представляется целесообразным дифференцировать сле-дующие направления исследований:

- по сферам хозяйствования: институциональная экономикапромышленности, сельского хозяйства, транспорта, связи,строительства, торговли, финансов, сферы услуг и т. д.;

- по отраслям: институциональная экономика электроэнерге-тики, топливной промышленности, добывающей промышлен-ности, черной металлургии, цветной металлургии, химичес-кой и нефтехимической промышленности, машиностроенияи металлообработки, промышленности строительных мате-риалов, легкой промышленности, пищевой промышленности,а также лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бу-мажной промышленности; лесного хозяйства, рыбоводстваи рыболовства, животноводства (в том числе свиноводства,овцеводства и т. п.), птицеводства, растениеводства (в томчисле овощеводства, бахчеводства, виноградарства и др.),семеноводства, кормопроизводства, сельскохозяйственного

Ãëàâà 4 151

машиностроения, пищевкусовой, молочной, мясной, муко-мольно-крупяной, текстильной, кожевенно-меховой, обувнойпромышленности; железнодорожного, автомобильного, тру-бопроводного, водного, воздушного транспорта; оптовой, роз-ничной торговли; страхового, банковского, биржевого дела;здравоохранения; жилищно-коммунального хозяйства; обще-ственного питания и т. д.;

- по межотраслевым комплексам: институциональная эконо-мика агропромышленного (АПК), оборонно-промышленного(ОПК), топливно-энергетического (ТЭК), минерально-сырье-вого, лесного, машиностроительного, нефтехимического, ме-таллургического, транспортного, научно-образовательного,санаторно-курортного и других комплексов;

- по ресурсным и товарным рынкам: институциональная эко-номика рынка недвижимости, автомобильного рынка, инвес-тиционного рынка, рынка инноваций, рынка строительных ма-териалов, рынка продукции легкой промышленности, рынкакомпьютеров, рынка услуг мобильной связи, рынка мяса имясопродуктов, рынка туристических услуг, фондового рын-ка, рынка лекарственных средств и т. д.Отрасли хозяйства традиционно выделяются на основе груп-

пировки хозяйственных единиц, выполняющих однотипные эконо-мические функции и виды деятельности, производя идентичныйвид продукции. Все отрасли, равно как межотраслевые и терри-ториальные комплексы, имеют институциональную природу, выс-тупая объективным результатом общественного разделения тру-да и институтогенеза.

Очевидно, что отраслевые разделы ИЭ находятся на раз-ных ступенях развития, в эволюции их гетерогенного множе-ства объективно присутствует асинхронность, отражающая ре-альную асинхронность развития сфер, отраслей и их комплексов вхозяйственной системе. Кроме того, исследователи в норме тя-готеют к изучению отраслевых «полюсов» спада и роста эконо-мики, то есть отраслей и сфер, переживающих кризис или, напро-тив, развивающихся наиболее активно, что и в том, и в другом

152 Ãëàâà 4

случае повышает актуальность исследования и его практичес-кую значимость. Так, в отраслевом аспекте проявляется инсти-туциональная рациональность субъектов научной деятельности.

Наиболее изученными с позиций институционального под-хода отраслями, сферами и рынками экономики России можносчитать сферу промышленности (см., например: [6; 48; 183; 281;330; 738; 1046; 1088; 1195; 1210; 1293]), аграрную сферу (см.,например: [36; 89; 96; 97; 209; 242; 373; 381; 397; 463; 500; 535;568; 589: 899; 918; 1068; 1196; 1366]), кредитно-финансовую сфе-ру (см., например: [32; 39; 73; 103; 136; 190; 191; 332; 569; 622;756; 855; 900; 909; 1004; 1079; 1098; 1185; 1186; 1188; 1198; 1201;1208; 1220; 1244; 1314; 1322; 1323]), фондовый рынок (см., на-пример: [59; 116; 145; 162; 175; 462; 481; 769; 943; 977; 1035; 1044;1071; 1081; 1318]), инвестиционную сферу (см., например: [286;591; 608; 655; 716; 811; 814; 979; 1043; 1080; 1087; 1332; 1334;1371]), рынок труда (см., например: [16; 118; 265; 574; 590; 594;602; 626; 799; 930; 1119; 1246]).

Значительное внимание исследователи уделяют рынку не-движимости и ипотечному кредитованию (см., например: [22; 158;629; 735; 933; 937; 973; 975; 1110; 1211]), процессу финансово-про-мышленной интеграции (см., например: [301; 302; 370; 544; 702;778; 910; 914; 1057; 1278; 1282]), нефтегазовому комплексу (см.,например: [60; 214; 593; 595; 598; 599; 786; 1187]), сфере образова-ния (см., например: [122; 211; 229; 257; 282; 673; 1070; 1076; 1189]),инновационной сфере (см., например: [548; 1215; 1260; 1269; 1324]),страхованию (см., например: [104; 197; 205; 467; 812; 819]), жи-лищно-коммунальному хозяйству (ЖКХ) (см., например: [105; 940;1279; 1319]), сфере услуг (см., например: [350; 766; 1019; 1166]),рынку капитала (см., например: [773; 1124; 1140]).

Недостаточно охваченными институциональным анализомостаются ОПК (см., например: [659; 660; 661; 1262]), рынок сель-скохозяйственной продукции (см., например: [74; 207; 284]), рынкиинвестиционных (см.: [804]) и потребительских (см., например:[671; 891; 905; 1107]) товаров, социальная сфера (см., например:[700; 873; 889; 1134]).

Ãëàâà 4 153

Лишь отдельные институциональные экономические иссле-дования посвящены машиностроению (см.: [677]), алюминиевойпромышленности (см.: [392]), военно-строительному комплексу(см.: [92]), автомобильному транспорту (см.: [27]) и транспортно-му комплексу в целом (см.: [248]), рыбохозяйственному (см.: [238])и хлопчато-бумажному комплексам (см.: [610]), сфере товарногообращения (см.: [1217]), рынкам алкогольной продукции (см.: [389])и информационных технологий (см.: [485]), рынку земли (см.: [567])и бытовых услуг (см.: [322]), сферам строительного производства(см.: [1041]) и культуры (см., например: [227; 228]), здравоохране-нию (см.: [1063]), рынкам бытовых услуг (см.: [322]) и государ-ственных закупок (см.: [358]), сфере туризма (см.: [1335]), рынкудоверительных товаров (см.: [1347]), аэронавигации (см.: [1350]),оптовой (см.: [56]) и внешней (см.: [267]) торговле, фармацевти-ческой отрасли (см.: [675; 1206, с. 61–65]), рынку телевизионнойрекламы (см.: [465]) и электробытовой техники (см.: [981]), сфе-рам сбора, обращения и потребления лекарственного раститель-ного сырья (см., например: [642; 643, 89–97]).

Таким образом, многие отрасли и сферы современногорыночного хозяйства вообще не освещены в фокусе ИЭ. Сле-дует ожидать, что общественные потребности в конкретных ин-ституциональных исследованиях на уровне отраслей и их комп-лексов, рынков и их товарных сегментов будут все более настоя-тельными. Простор для развития отраслевых разделов институ-ционализма означает не что иное, как развитие собственного со-держания этих специализированных дисциплин.

Типичные проблемы разработки отраслевых разделов ИЭ ха-рактерны для исследований общесистемных инфраструктурных сферсовременного рыночного хозяйства – страхового и биржевого дела.

Медленно, но верно развивающейся в России институцио-нальной теорией страхования сделаны определенные продвиже-ния (см.: [1236]). Так, в работе А. Кудрявцева раскрывается ин-ституциональная структура системы здравоохранения и социаль-ного обеспечения Великобритании (см.: [604]). Анализ институ-циональных условий эффективной деятельности покупателей ме-

154 Ãëàâà 4

дицинских услуг и страховщиков в системе общественного здра-воохранения проведен в работе коллектива ученых из Институтаэкономики переходного периода. Проблема соответствия страхо-вых отношений нормам шариата поднимается в интересной ста-тье Р. Беккина (см.: [111]). Ю. Неровня в своей диссертационнойработе раскрывает институциональные аспекты развития пере-страхования (см.: [819]). Эволюция отечественных страховыхинститутов в дореволюционный период комплексно охарактери-зована В. Аленичевым (см.: [34]), а логика и противоречия инсти-туционального развития страхового рынка современной Россиидетально освещены А. Цыгановым (см.: [1275]).

Несмотря на это, многие институциональные исследованияв области страхового дела являются результатом применения ихавторами демонстративной стратегии: страхование в целом илиего отдельные виды многие исследователи называют (в основ-ном без каких-либо пояснений) институтами, создавая иллюзиюприменения институционального подхода, но при этом не будучиглубоко компетентными в этой области знаний. Большинство та-ких институциональных по форме, но не по содержанию работ нис-колько не пострадали бы с содержательной точки зрения в ре-зультате их очищения от модных научных терминов (см., напри-мер: [274; 963; 1167]).

Например, к институтам системы социального страхованияиногда относят пенсионное и медицинское страхование, страхованиеот несчастных случаев на производстве и профессиональных забо-леваний, поскольку «национальные системы социальной защиты мож-но представить в виде организационно-управленческих институтов»[1015, с. 81–82]. Далее перечисляются еще пять базовых институ-тов социальной защиты – государственная социальная помощь де-тям, государственное социальное обеспечение (военнослужащих,служащих органов внутренних дел, госслужащих и др.), обязатель-ное (по закону) социальное страхование, добровольное дополнитель-ное социальное страхование, добровольное личное страхование. Речьпри этом фактически идет не об институтах, а о видах социальногострахования и конкретных формах социальной защиты.

Ãëàâà 4 155

Существует серьезный дефицит системности исполь-зуемого категориального аппарата отраслевых институци-ональных исследований. Нередко в одной и той же работе стра-хование называют и экономико-правовым институтом, и «инсти-туциональной формой производственных отношений», а заодно имеханизмом субъектного взаимодействия в ситуациях экономи-ческого ущерба [273, с. 5–49]. Дифференциация этих связанных,но различных по аспектам субординированных характеристик непроводится. В другой статье страхование трактуется как соци-альный институт и рядом – как институциональный сегмент на-ционального рынка страховых услуг. А в работе Т. Медведевойутверждается даже, что «развитый страховой рынок рассмат-ривается… как положительная экстерналия, воздействующаяна региональную экономику (курсив мой. – Авт.)» [753, с. 8], приэтом автор неверно определяет в качестве экстерналии сам ры-нок страховых услуг, хотя речь должна идти об экстернальных(внешних) эффектах его функционирования, воздействующих наокружающее экономическое пространство.

К институциональным характеристикам социального стра-хования, на взгляд В. Роика, относятся следующие моменты:

- «ресурсы социального страхования представляют собой частьрезервируемой заработной платы <…> а также уровня заме-щения (размера пенсий и пособий к заработной плате)…»;

- типичные пропорции распределения страховой нагрузки;- автономный характер бюджетов фондов социального стра-

хования от государственных бюджетов всех уровней;- «тесная увязка размеров страховых выплат (пенсий, посо-

бий) с размерами заработной платы и страховых тарифов, атакже страховым периодом (периоды накопления страховыхправ» (см.: [1014]).Этот набор имеет явно недостаточную институциональную

определенность, которая во многом обусловлена отсутствием сис-темного понимания и применения фрагментарно используемых ав-тором категорий ИЭ. Напротив, М. Жарова правильно рассматри-вает страховую компанию как «институт страхового рынка, осуще-

156 Ãëàâà 4

ствляющий создание специальных денежных фондов из взносовфизических и юридических лиц с последующим использованиемэтих фондов для возмещения ущерба данным лицам» [355, с. 18].Трактовка же самого страхования как института представляетсянедостаточно корректной, хотя и широко распространенной (см.:[1221]). Однако использование в качестве теоретической базы это-го исследования (бесспорно, институционального по содержанию,хотя и не по названию) концепции Д. Норта (см.: [833, с. 18–19])позволяет автору утверждать, что страховая компания функциони-рует «в качестве самостоятельного хозяйствующего субъекта наосновании принятых в данной стране институтов» [355, с. 18], подкоторыми понимаются действующие законодательные акты.

Странно, что у М. Жаровой, как, впрочем, и у большинствасовременных институционалистов, не вызывает сомнений трак-товка в качестве институтов в равной степени и страховой компа-нии, и Закона «Об организации страхового дела в РФ». Она дела-ет попытку разграничить эти понятия, говоря об «основной инсти-туциональной организации в системе регулирования рынка стра-ховых услуг», в качестве которой рассматривается ДепартаментМинфина по надзору за страховой деятельностью (в настоящеевремя данную функцию выполняет Федеральная служба страхо-вого надзора). Но специфика институциональных организаций вработе не уточняется: неясно, отличаются ли они чем-либо, содной стороны, от институтов, а с другой – от «неинституцио-нальных» организаций, если таковые вообще существуют.

А. Тихомиров отмечает, что в современном обществе защи-та от рисков и их вредоносных последствий, равно как и обеспе-чение будущих потребностей, реализуется через институт стра-хования, который представляет собой специфическую форму пред-принимательской деятельности и социальных отношений, на ос-нове которых развиваются практики солидарности (см.: [1184]).Хотя автор дает достаточно общее определение института стра-хования, слабо отражающее его специфику, но все же не сводитего к совокупности формальных правил и неформальных норм,как это делают многие современные институциональные эконо-

Ãëàâà 4 157

мисты. По его мнению, содержание, вкладываемое в понятия«страхование» и «страховая деятельность», зависит от методикиконкретного исследования, в частности от избранных критериевклассификации форм страхования (экономические, правовые, орга-низационные и т. д.). Но при данном подходе получается, что си-стема основных понятий должна меняться применительно к каж-дому научному проекту, что существенно повышает трансакци-онные издержки научной деятельности и снижает практическуюполезность ее результатов. Наоборот, ключевые термины инсти-туциональной экономической теории страхования должныбыть четко определены и корректно разграничены. Это ста-нет основой консолидации всех ученых, работающих в даннойпредметной области, независимо от их дисциплинарной принад-лежности. Такая консолидация возможна только при развитой диф-ференциации подходов (см. подробнее: [33]).

Биржевое дело, как и страхование, недостаточно изучено винституциональном аспекте (см., например: [415]). В начале XXI в.доминирующим остается механистическое представление о бир-же, в большей степени акцентирующее техническую сторону еефункционирования в контексте используемых инструментов и опе-раций, инвестиционных рисков и стратегий, моделей и методовтехнического анализа, соответствующих схем и индикаторов.В результате из экономического анализа бирж неявно «вымыва-ется» их социальность, то есть включенность действующих лиц(акторов) в систему разделения и кооперации труда внутри бир-жи. Теряются субъектность и объектность общественных отно-шений и трансакций, коммуникаций и процедур, ритуалов и комп-ромиссов «связанных групп». Затрудняются дифференциация испецификация обнаруживающихся при этом статусов и ролей, ин-тересов и стереотипов, мотивов и ценностей, норм и правил.

Недостаточно раскрывается и институциональность бир-жи как системная определенность функций и статусов ее индиви-дуальных и ассоциированных субъектов. Хотя именно особая ин-ституциональность порождает адекватные бирже возможности иограничения, риски и шансы, угрозы и вызовы, а вместе с ними

158 Ãëàâà 4

приводит к издержкам и доходам, потерям и инвестициям, интер-нальным и экстернальным эффектам. Их анализ необходим дляусиления аргументации и повышения плодотворности экономичес-ких исследований сути и специфики, анатомии и эволюции биржи.

Биржа часто трактуется как финансовый институт со встро-енным оптимизирующим механизмом, основанным на взаимодей-ствиях высоко рациональных экономических агентов. Но факти-чески термином «институт» маскируется стремление многих ис-следователей упрощенно рассматривать биржу как неоклассичес-кий «черный ящик» с неоднозначной структурой, игнорируя про-исходящие в ее внутренней среде сложные социально-экономи-ческие процессы. Хотя большинство ученых называют биржуэкономическим институтом, но ее обобщающие теоретическиеисследования в русле собственно ИЭ отсутствуют.

Для того чтобы институциональный анализ биржи был сис-темным, недостаточно признать ее экономическим институтом ирассматривать «на фоне» соответствующих норм, правил, струк-тур и ограничений. Безусловно, конвенционально разделяемоемногими учеными понимание институтов как «правил игры» и нормповедения хозяйственных субъектов, минимизирующих их трансак-ционные издержки за счет структурирования социальных взаимо-действий, позволяет достаточно успешно осуществлять приклад-ные институциональные исследования, связанные, в частности, сфинансовыми рынками и инвестиционным поведением. Но перс-пективы фундаментальных продвижений в изучении системностиинститута биржи и его влиния на общество явно сдерживаютсяактуальной неэффективностью соответствующего инструмента-рия, в первую очередь нечеткостью и слабой согласованностьюиспользуемого категориального аппарата.

Методологические противоречия, характерные для совре-менного институционализма, переносятся на исследование бирж,искажая их системное научное отражение. Институтами назы-вают и конкретные биржи (см., например: [75]), и биржевые рынки(в частности, фондовый рынок), и инвестиционные компании, иотдельные категории действующих на бирже субъектов (инсти-

Ãëàâà 4 159

туты трейдеров, брокеров, специалистов и т. п.), и даже отдель-ные инструменты биржевой деятельности, например институтакций (см., например: [757; 901]) или форвардных контрактов(см.: [1010, с. 125]). Размытость термина «институт» проявля-ется и в отсутствии границы «между инвестиционным институ-том и другими лицами, ведущими деятельность на рынке цен-ных бумаг» [774, с. 335]. Институты часто «сливаются» с конк-ретными юридическими лицами, оперирующими на финансовыхи товарных биржевых рынках.

Биржа не только особый институт, но и вид фирмы, обеспе-чивающий осуществление трансакций на товарных и фондовыхрынках. Видимо поэтому природа биржи, как и природа фирмы(см.: [974]), остается пока относительно слабо изученной, несмот-ря на многочисленные исследования, предпринятые в этом на-правлении.

Так, Р. Коуз и его последователи противопоставляют фирмуи рынок как институциональные альтернативы. При выборе меж-ду использованием стихийного ценового механизма (рынок) имеханизма управленческой координации (фирма) хозяйственныеакторы руководствуются сравнительной величиной соответству-ющих издержек – PSC (price system costs) и MSC (managementsystem costs). Издержки использования ценового механизма (PSC)включают, в частности, затраты на мониторинг товаров и контра-гентов, сбор и анализ информации о ценах, ведение переговоров,подготовку и заключение сделки, контроль за выполнением усло-вий контракта и т. д. Внутрифирменные издержки управления(MSC) предполагают затраты на координацию и субординациюагентов фирмы, согласование их интересов и контроль за оппор-тунизмом, планирование и регулирование производственных про-цессов и т. п.

Иначе говоря, осуществление трансакций на рынке пред-полагает «издержки, которых можно избежать, образовав фир-му. <…> Разумеется, организация фирмы рентабельна только втом случае, когда издержки, которых удается избежать, превы-шают издержки, которые приходится нести фирме в процессе

160 Ãëàâà 4

координации деятельности факторов производства» [576, с. 100].Как резюмирует О. Уильямсон, «главным доводом должна слу-жить сравнительная экономия трансакционных издержек» [1202,с. 16]. Но противостоит ли биржа рынку как специфическаяфирма? Допустимо ли представлять биржу и рынок как альтер-нативные трансакционные механизмы?

С одной стороны, как и типичная фирма, биржа функциони-рует на базе механизма управленческой координации. Ее деятель-ность осуществляется в рамках устава, регулируется и регламен-тируется руководящими органами – советом директоров, бирже-вым комитетом, исполнительным советом, общим собраниемчленов биржи (собранием акционеров), ревизионной комиссией ит. д. Как и для любой фирмы, значимую роль для биржи играетличность ее руководителя, его деловые и лидерские качества. Каки фирмы, биржи конкурируют друг с другом, используя системусвоих ключевых и вспомогательных компетенций. Они также всту-пают в отношения кооперации с целью взаимного дополнения спе-цифических активов, образуют стратегические альянсы, интег-рируются на добровольной (слияния) или принудительной (погло-щения) основе.

Наиболее распространенной организационно-правовой фор-мой современных бирж является акционерное общество, что по-зволяет им эмитировать свои акции и размещать их на фондовомрынке. «Организация торговли – услуга, которую биржа предос-тавляет участникам торгов и эмитентам, размещающим своиценные бумаги. За это она взимает плату в виде различного родавзносов и комиссионных сборов» [374, с. 41]. Биржа предлагаетна рынок и особый институциональный товар – статус участникаторгов – и извлекает прибыль в форме биржевой пошлины с реа-лизованных сделок по купле-продаже торгуемых товаров. И фир-мам, и биржам свойственны единство структуры, функций и ге-незиса, онтогенез и жизненный цикл, стратегия развития и «не-прозрачность» для внешней среды и т. д.

С другой стороны, биржа образует собственный (биржевой)рынок, регулируемый и регулярно функционирующий, на котором

Ãëàâà 4 161

под влиянием спроса и предложения осуществляются сделки, а входе биржевой котировки фиксируются курсы (цены) торгуемыхтоваров. Соответственно, возникает и внебиржевой рынок, на ко-тором, в частности, торгуются акции компаний, не прошедшихлистинг на бирже. Причем до начала «эпохи электронных торгов»внебиржевой рынок напрямую ассоциировался со сделками внепомещения биржи. Таким образом, биржа задает институциональ-ные «рамки» рыночному ценообразованию, интернализирует частьрыночного пространства, преобразуя его в свою внутреннюю среду.

На примере биржи «коузианский» подход явно демонстриру-ет свою прямолинейность и ограниченность. Биржа – уникальныйэкономический институт, специфически интегрирующий механиз-мы рыночной и управленческой координации. Ей присущи и PSC,и MSC. Биржа – это и «наиболее развитая форма регулярно функ-ционирующего оптового рынка заменимых товаров» [560, с. 89],и, по осторожному выражению Г. Демсеца, «фирмообразная струк-тура» [304, с. 254]. Самим своим существованием институт бир-жи ставит перед учеными сложнейшие вопросы, лежащие в пред-метной области институциональной теории смешанной орга-низации, пока находящейся на стадии становления. Прав В. Кать-кало, полагая, что в целом «нужно уйти от противопоставленияфакторов рынка и внутрифирменной организации и включить ванализ гибридные формы» [486, с. 68], что предполагает модер-низацию «коузианской» концепции фирмы. Таким образом, конк-ретные отраслевые исследования обладают значительным эври-стическим потенциалом, позволяя внести уточнения в общую ин-ституциональную экономическую теорию.

Институционалистам следует обратить внимание и на воз-можности прикладных исследований в области медицины. Осо-бенно перспективным является применение институциональногоподхода в фармакоэкономике – достаточно новом разделе ме-дицинской науки, развивающем методику расчета, моделирова-ния и компаративного анализа эффективности применения различ-ных программ (вариантов курса) лечения или разных фармацев-тических препаратов. Качество многих работ отечественных фар-

162 Ãëàâà 4

макоэкономистов не уступает аналогичным зарубежным иссле-дованиям [906, с. 13]. Тем не менее используемые в современнойфармакоэкономике методы экономической оценки эффективнос-ти лекарственной терапии следует считать относительно просты-ми, поскольку они учитывают исключительно материальные(трансформационные) затраты, преимущественно игнорируятрансакционные издержки. Более полный учет последних позво-лит скорректировать фармакоэкономические модели, повысив ихреалистичность и эффективность. Ведь часто именно высокиетрансакционные издержки, институциональные дисфункции и «ло-вушки» системы здравоохранения, отражающие доминированиеотносительно простых медицинских технологий, приводят к ирра-циональному удлинению курса лечения, выбору неоптимальногосочетания препаратов, переходу болезни в хроническую форму,что, несомненно, ведет к удорожанию лечения, порождая много-численные негативные внешние эффекты (см.: [1232]).

При развитии отраслевых разделов ИЭ целесообразно за-действовать эвристический потенциал теории макрогенера-ций, в рамках которой получает развитие институциональное на-правление эволюционной экономики. Данная теория основана навыдвинутой В. Маевским гипотезе, согласно которой эволюцияхозяйства на макроуровне представлена главными исторически-ми «действующими лицами» – макрогенерациями, то есть неиден-тичными, но при этом родственными подсистемами, последова-тельно реализующими смену жизненных циклов способов произ-водства, конкурирующими друг с другом. На основе развития ивзаимодействия макрогенераций происходит экономический «ес-тественный отбор» (см.: [694, с. 50; 698]).

При этом ВНП рассматривается как сумма доходов, обра-зуемых определенным набором макроотраслей: сельским хозяй-ством, добывающей и обрабатывающей промышленностью,транспортом, строительством, энергетикой и др., которые в тра-диционной теории обозначаются как сферы хозяйства. «Макроот-расли, – подчеркивает В. Маевский, – отличаются от макрогене-раций тем, что они существуют сотни и даже тысячи лет и будут

Ãëàâà 4 163

существовать дальше, поскольку соответствуют набору прак-тически неизменных базовых родов деятельности общества(курсив мой. – Авт.). Хотя внутри каждой макроотрасли с тече-нием времени происходит смена технологий и видов отраслевойпродукции, состав макроотраслей остается одним и тем же» [692,с. 295–296]. Институциональная по содержанию трактовка мак-роотраслей В. Маевским предполагает дальнейшее развитие впереосмыслении институциональной структуры хозяйства.

Рассматривая экономические институции вслед за К. Марк-сом как обобществленные производительные функции, приходимк пониманию отраслей как сложных институций, выступающихкомплексами функционально однотипных производств, характе-ризующихся аналогичным продуктом и технологической общнос-тью. Макроотрасли содержательно предстают наборами комп-лементарных базовых хозяйственных институций, а макрогене-рации понимаются как совокупности отраслей, производящих вза-имосвязанные виды продукции. «С точки зрения эволюционногоподхода неизменный состав макроотраслей можно рассматриватькак своеобразный генотип макроуровня, который должен бытьсвойственен каждой макрогенерации и который она должна пере-давать “по наследству” новым поколениям макрогенераций» [692,с. 296]. Следовательно, макрогенерации ранних стадий развитияхозяйства человеческого общества по своему генотипу не отли-чаются от современных макрогенераций.

Переосмысливая творчество Й. Шумпетера, В. Маевскийделает вывод, что новая макрогенерация по сути есть «кластерновых комбинаций (производительных сил, факторов. – Авт.), обес-печивающий фазу очередного экономического подъема и выра-жающийся прежде всего в соответствующем годовом приростеВНП. Аналогичным образом старые макрогенерации представ-ляют собой кластеры соответствующих старых комбинаций, ак-тивно действовавших в рамках прошлых фаз экономическогоподъема. По мере того как старые макрогенерации отдают своисредства производства новой макрогенерации, они постепенноотмирают, вытесняются из макроэкономического пространства

164 Ãëàâà 4

новой макрогенерацией» [692, с. 297]. Макрогенерации конкури-руют за ограниченные ресурсы инвесторов и потребителей, приэтом наблюдается периодическое появление новых макрогенера-ций и выбытие неконкурентоспособных.

Достигнутое теоретическое продвижение в понимании эко-номической сущности и природы макрогенераций В. Маевскийподкрепляет прикладным исследованием их отраслевой структу-ры на примере США (см.: [694)]. По его мнению, «ключом к рас-шифровке отраслевой структуры макрогенераций служит то об-стоятельство, что каждая новая макрогенерация, как правило,порождает волну экономического подъема. В свою очередь эко-номический подъем – это прежде всего прирост реального ВНП,который складывается из суммы приростов продукции отдель-ных макроотраслей. Следовательно, удельные веса приростовотраслевой продукции в общем объеме прироста реального ВНПможно рассматривать как паллиатив отраслевой структуры мак-рогенерации» [692, с. 302].

Тем не менее пока не вполне ясен экономический смыслмакрогенераций, «этих загадочных образований» [691, с. 20].Его глубокое познание позволит укрепить теоретический фун-дамент не только эволюционной, но и институциональной эко-номики. Конечно, при обращении к теории макрогенераций важ-но избежать антиисторизма, полагая состав макроотраслейабсолютно статичным. Этот комплекс базовых хозяйственныхинституций лишь относительно, «практически неизменен» (см.:[691, с. 19]) и, безусловно, эволюционирует, но чрезвычайномедленными темпами.

Отметим в качестве вывода, что в условиях глобализа-ции активизировался рост внутреннего разнообразия хозяйствен-ных систем, связанный с возникновением новых видов деятель-ности и отраслей, сфер и их комплексов, сегментацией рынковинвестиционных и потребительских товаров. Этот процесс дол-жен отражаться в дифференциации предметной области ИЭ,сопровождаясь выделением ее новых отраслевых разделов сих последующей консолидацией для обеспечения целостного

Ãëàâà 4 165

представления об институциональной эволюции отраслевойструктуры экономики.

Многие отрасли современного хозяйства недостаточноизучены с позиций ИЭ, поэтому их системный охват институ-циональным анализом является важным направлением разви-тия изучаемого научного направления. Кроме того, как показа-но на примерах биржевого и страхового дела, отраслевые ис-следования способны стать областью теоретических иннова-ций, а также расширить эмпирическую базу институциональ-ной экономической теории, что определяет приоритетный ха-рактер их развития. В перспективе важно кардинально расши-рить спектр объектов отраслевых исследований по ИЭ. Целе-сообразно максимально задействовать институциональнуютеорию макрогенераций, изучающую эволюционную динамикукомплексов отраслей одного поколения, производящих взаимо-связанные виды продукции и обеспечивающих в ходе конку-ренции осуществление структурных сдвигов в экономике.

4.2. Ïðîáëåìû è ïåðñïåêòèâû

öåëîñòíîãî ðàçâèòèÿ

ôóíêöèîíàëüíûõ ðàçäåëîâ

ýêîíîìè÷åñêîãî èíñòèòóöèîíàëèçìà

Функциональные разделы экономической науки практическине втянуты в «зону притяжения» институционализма. В частно-сти, институциональные теории менеджмента и маркетинга, про-гнозирования и бюджетирования, контроллинга и логистики, уче-та и аудита еще не выделились в отдельные области исследова-ний и разделы учебных дисциплин. Следует признать, что отрас-левые разделы ИЭ более развиты по сравнению с функцио-нальными. Маркетинг, менеджмент, контроллинг, логистика всееще трактуются как «бизнес-дисциплины», органично лишенныетеоретического компонента. Такое положение функциональныхнаук может быть объяснено с точки зрения методологического

166 Ãëàâà 4

институционализма как проявление эффекта инерции ущемлениястатуса этих направлений исследований в период государствен-но-монополистического социализма.

Одним из генеральных векторов дифференциации функцио-нальных разделов ИЭ является экспансия институционализма втеорию управления. Приходится констатировать, что этот процессидет пока стохастично и противоречиво. С одной стороны, инсти-туциональный подход к управлению предприятиями и фирмамичасто игнорируется и не получает адекватного развития. В ос-новной массе научной и учебной литературы по менеджментуинституциональные аспекты управления вообще не затрагивают-ся или рассматриваются фрагментарно и поверхностно. Таковасила инерции отраслевых научных стереотипов. Но логично пред-положить, что если институциональный фактор участвует в со-здании продукта предприятия и товара фирмы как эндогенная со-зидательно действующая сила, то им нужно управлять, его необ-ходимо оценивать, анализировать, планировать, регулировать, кон-тролировать, корректировать и т. д., а не просто учитывать приформировании и реализации стратегии развития хозяйственныхединиц. Для этого необходима научная основа, которой можетстать институциональный менеджмент (см. также: [1008]).

С другой стороны, в институциональных исследованиях потеории управления часто наблюдаются методологические ис-кажения, связанные с преувеличением роли институтов, их трак-товкой как экзогенных факторов (внешних «рамок» и ограниче-ний) (см., например: [323]), редукцией содержания внутрифир-менной институциональной среды к нормативно-правовой струк-туре, а также идентификацией в качестве институтов фактичес-ки любых явлений, характерных для деятельности типичногопредприятия. В результате в фундаментальном учебном посо-бии можно встретить тезис о том, что внешняя среда фирмы –не что иное, как «совокупность институциональных условий фун-кционирования фирмы, то есть совокупность формальных и не-формальных правил, регулирующих ее экономическую деятель-ность» [1340, с. 44]. Но можно ли представить себе фирму, фун-

Ãëàâà 4 167

кционирующую в технологическом, сырьевом, информационномили кадровом «вакууме»? Игнорирование этих аспектов внеш-ней среды может оказаться фатальным, поскольку тогда эконо-мическая стратегия развития фирмы будет однобокой и ущерб-ной, а ее осуществление на практике приведет к неоправданновысоким издержкам.

Трудно согласиться и с категоричным утверждением, что«внутренние и внешние факторы функционирования предприятиялюбой формы собственности и масштаба... определяются инсти-туциональными условиями» [1340, с. 45]. Тем самым внешняясреда фирмы необоснованно редуцируется к институционально-му окружению, которое абсолютизируется в качестве единствен-ного, хотя и комплексного детерминанта ее стратегического раз-вития. В каком-то частном случае это может быть и справедли-во, но представлять данное положение как универсальное нельзя,однако именно это пытаются сделать некоторые ученые. Инсти-туциональный детерминизм на практике может привести к паде-нию эффективности фирмы и ее банкротству, поскольку в обеспе-чении жизнедеятельности любого хозяйственного субъекта наря-ду с институциональным фактором участвуют также человечес-кий, технический, материальный, организационный и информаци-онный аргументы производственной функции (см.: [413; 448, с. 45–61]). Конечно, и дефицит внимания к институциональному аспек-ту функционирования и развития фирмы повышает ее альтерна-тивные издержки за счет неиспользования синергического эффектасистемного управления всеми факторами создания продукции иукрепления конкурентного статуса.

Институциональный менеджмент – функциональный раз-дел ИЭ, исследующий способы повышения эффективности управле-ния институциональными системами. Предметом институциональ-ного менеджмента должны стать функциональные экономическиеотношения акторов фирмы (предприятия) (см. также: [437]), обеспе-чивающие эффективное закрепление различных функций в нормах,правилах, стандартах, регламентах, статусах и распорядках. Ведьлюбая организационная единица фирмы создается и функционирует

168 Ãëàâà 4

для структурного (в том числе инфраструктурного) обеспечения ре-ализации определенных функций, фиксируемых за ее акторами в ходевнутрифирменных процессов разделения и кооперации труда. Диф-ференцированные в рамках фирмы производительные функции ин-тегрированно реализуются посредством ее структуры, которая по-рождает инфраструктуру для осуществления вспомогательных фун-кций, обеспечивающих повышение эффективности основной деятель-ности. Происходит и обратный процесс, когда «реструктуризациявлечет за собой и реинфраструктуризацию, а также соответствую-щую последней рефункционализацию» [430, с. 36].

В фокусе внимания подавляющего большинства теоретиковменеджмента оказываются отношения структуры и их измене-ние в форме реструктуризации фирмы, тогда как функциональныеотношения и процесс рефункционализации игнорируются. Рест-руктуризация стала популярной у представителей российскогокрупного бизнеса со второй половины 1990-х гг., в период осозна-ния необходимости оптимизации стохастично накопленных в ходеприватизации конгломератов активов и долгов. В соответствии спотребностями хозяйственной практики проблема реструктури-зации быстро стала актуальным объектом изучения в отечествен-ной теории менеджмента и одной из самых популярных тем науч-ных исследований. Этому способствовала и конвенционально зак-репленная полисемантичность термина «реструктуризация», до-пускающая многообразные подходы и трактовки.

Реализм теории стратегического менеджмента в сложившей-ся ситуации заключается в возвращении к основам системного пред-ставления о фирме как объекте управления. Нуждается в преодоле-нии зацикленность исследователей на структурном аспекте преоб-разований предприятий. Фактически этот процесс анализируется ис-ключительно сквозь призму структурализма, отвергая эвристичес-кий потенциал функционального подхода. С позиций диалектическойлогики, в соответствии с принципом взаимного соответствия струк-туры и функции изучение реструктуризации должно быть до-полнено теоретическим осмыслением и экономическим обосно-ванием рефункционализации (см. подробнее: [1234; 1235; 1237]).

Ãëàâà 4 169

Понятие «рефункционализация» традиционно используется вархитектуре (см., например: [1329]), а в зарубежной экономичес-кой науке также в теории и практике бухгалтерского учета. Так,У. Рассел раскрывает это понятие как процесс классификациизатрат электроэнергетических предприятий по реализуемым имифункциям (производство, передача и распределение электроэнер-гии) (см. подробнее: [1408]).

В структурном аспекте фирма есть комплекс предприятийкак бизнес-единиц, производящих конкретные виды продукции иинтегрирующих в своих рамках массивы относительно обособ-ленных производств («бизнесов»), осуществляемых специализи-рованными или взаимосвязанными подразделениями (цехами,службами, отделами и др.), в состав которых входят сотрудникии их группы. Осуществление любого бизнес-процесса порождаетспецифическую конфигурацию этих субструктур фирмы – ее фун-кционально ориентированных органов.

В функциональном аспекте фирма – это комплекс «отдель-ных, хотя и взаимосвязанных экономических видов деятельнос-ти» [966, с. 149], то есть основных и вспомогательных функций(институций), закрепленных за индивидуальными и ассоциирован-ными субъектами, определяющих их статусы и роли в воспроиз-водственном процессе фирмы. Любые бизнес-процессы можнопредставить как потоки действий и операций в рамках реализуе-мых субструктурами фирмы функций (институций), а сами фир-мы в таком ракурсе – «это комбинации отдельных видов деятель-ности, выступающие в качестве источника получения конкурент-ного преимущества» [966, с. 149].

Таким образом, доминирование парадигмы реструктуризациипредставляет собой результат игнорирования институциональногоподхода к развитию предпринимательских структур. Под реструк-туризацией нередко понимается «стратегия организационных изме-нений предприятия» [1135, с. 126], которое при этом трактуется как«сложный институциональный комплекс» [1135]. Исходя из этогорефункционализация может рассматриваться как стратегияинституциональных изменений предприятий и фирм.

170 Ãëàâà 4

Если вопросам реструктуризации посвящено огромное числоразноплановых исследований, то рефункционализация традици-онно не акцентируется, хотя в работах Г. Мерзликиной вводитсятермин «функциональная реструктуризация» и с позиций теорииуправления привлекается внимание к важности изменений фор-мальных схем распределения компетенций среди подразделе-ний и работников, маршрутов материальных и информационныхпотоков в ходе функциональных взаимодействий на предприя-тии, системы административного и функционального подчине-ния (см.: [223; 760]). В свою очередь, В. Катков относит к со-держанию реструктуризации не только совершенствование орга-низационной структуры, но и изменение системы распределенияполномочий (см.: [484]), то есть внутрифирменные институцио-нальные преобразования.

Рефункционализация – основная институциональная тех-нология стратегического менеджмента, связанная с целенап-равленными изменениями в системе функций, социально закрепля-емых в процессе внутрифирменного разделения труда за акторамии субструктурами. Институциональность рефункционализации теснопересекается с ее стратегичностью, ведь «стратегия компанииопределяет конкретную конфигурацию ее видов деятельности и ихсогласование друг с другом. Различные стратегические позициитребуют разной подгонки видов деятельности для производстваконкретных разновидностей товаров и услуг» [966, с. 150]. Внутри-фирменное разделение труда «при более конкретном рассмотрениивыступает как функциональное обособление видов деятельности»[202, с. 874] и дифференциация функций в их рамках.

Если организационное развитие представляет собой «процесспреобразований структурных составляющих компании» [52, с. 82],то институциональное развитие – это изменение сложившихся входе внутрифирменного разделения труда функций, социально зак-репленных за агентами фирмы в качестве институций, и всей си-стемы внутрифирменных функциональных отношений. Причинойрефункционализации является возникновение и обострение инсти-туциональных противоречий в рамках фирмы – между формаль-

Ãëàâà 4 171

но и реально закрепленными функциями, между официальнымиправилами и неформальными нормами, между легальными и те-невыми процедурами, между индивидуальными и коллективнымиакторами как носителями статусных интересов и т. д.

Процесс рефункционализации системно реализуется навсех уровнях строения фирмы [444, с. 12–13]. Особую роль внем выполняют промежуточные мезоуровни, опосредующиепрямые и обратные функциональные связи между акторамибазовых уровней (см. табл. 3).

Таблица 3Уровневая специфика рефункционализации фирмы *

Уровень Основное содержание процесса рефункционализации

Макро

Рекомбинация функций и статусов предприятий в составе фирмы в соответствии с их стратегической значимостью для ее расширения и конструирования внешней среды; повышение эффективности функциональных отношений с партнерами, конкурентами, контрагентами и клиентами на основе меха-низмов взаимного мониторинга, аутсорсинга и симбиоза

Мезо-II

Изменение специализации функциональных и продуктовых систем фирмы, внедрение перспективных и ликвидация убы-точных бизнесов (функциональных видов деятельности) в рамках управления их «пакетом»

Мини Перераспределение профильных и инфраструктурных функ-ций жизнеобеспечения фирмы между ее органами (подразде-лениями)

Мезо-I

Изменение функций и статусов профессиональных групп ра-ботников, комбинирование функций и ролевых репертуаров в рамках рабочих групп (команд), формирование моделей взаи-модействий и механизмов обмена функциями между членами команды, стимулирование дифференциации продуктивных ло-кальных субкультур на базе корпоративной культуры фирмы

Нано

Перераспределение функций между сотрудниками в соответ-ствии с их компетенциями, делегирование полномочий, регла-ментация ролевых функций, изменение сфер ответственности и системы мотивации, закрепление спецификации новых и мо-дифицированных статусов в правилах, регламентах, инструк-циях и стандартах фирмы

* Составлено автором.

172 Ãëàâà 4

Рефункционализация неразрывно связана с реструктуриза-цией, но логически выступает первичным процессом, посколькууже на основе произведенных функциональных изменений осуще-ствляются организационные «сдвиги» для повышения эффектив-ности реализации приоритетных функций. Важна координация нетолько структурных [271], но прежде всего функциональных па-раметров предприятия. Все субструктуры фирмы (от рабочих мести до ее бизнес-единиц) создаются для выполнения конкретныхфункций, связанных с определенными бизнес-процессами. Поэто-му четко сформулированные функции – критически важный ис-ходный параметр, «к обеспечению которого должен стремитьсяразработчик, проектирующий систему управления и структуруфирмы» [628, с. 91]. Основой изменения институциональной струк-туры фирмы является детальная инвентаризация ее функций, ис-ходя из результатов которой производится проектирование ее фун-кциональной модели (см. также: [127]), в том числе с помощьюкомпьютерных средств типа orgware, осуществляется проекцияфункций на исполнительные звенья, проводится разработка соот-ветствующих институциональных методов, инструментов, проце-дур осуществления этих функций.

Рефункционализация и реструктуризация представляют со-бой две стороны единого процесса реформации (преобразования)фирмы, поэтому их разграничение является научной абстракцией,необходимой для более полного раскрытия всех присущих им черт,качеств и свойств. Реструктуризация и рефункционализация немогут осуществляться по отдельности, поскольку лишь во взаи-модействии функции и структуры происходит развитие фирмы.Рефункционализация фирмы предполагает изменение статусовотдельных производств, подразделений, рабочих групп и сотруд-ников. Она дает импульс трансформации норм и правил, институ-циональных процедур и системы контрактов, стимулирует инно-вации, меняет традиции и сложившиеся стереотипы мышления.Импульс рефункционализации всегда зарождается в «недрах» на-ноэкономики, так как именно индивидуальные акторы фирмы яв-ляются «носителями» ее институций, а «сама по себе компания

Ãëàâà 4 173

сделать ничего не может, за всеми ее решениями и действиямистоят конкретные руководители и сотрудники» [966, с. 21], объе-диненные общими целями и стратегией их достижения, а такжекорпоративной культурой, проявляющейся в интегрирующих фор-мах ценностей и традиций.

Объектом институционального менеджмента являются нетолько внутрифирменные рутины (см., например: [28; 956]), хотяих значение не подлежит сомнению. Институциональный менед-жмент не следует противопоставлять реинжинирингу, посколькуинституциональные изменения в рамках предприятия (фирмы)могут быть быстрыми, комплексными, продуцирующими мощныеэкстернальные эффекты.

Хотя в теории стратегического менеджмента рефункциона-лизация продолжает оставаться «terra incognita», она находит ши-рокое применение в хозяйственной практике. Так, К. Бендукидзеприводит пример функциональной матрицы «бизнесов», состав-ленной для группы «ОМЗ» («Объединенные моторные заводы»)(см.: [125]) путем декомпозиции данной фирмы на осуществляе-мые ей «функциональные виды деятельности» [592, с. 81], то естьагрегированные функции, связанные с созданием отдельных ви-дов продукции. После проведенной руководством группы карди-нальной рефункционализации из 30 бизнесов остались лишь 10,что отвечало реализуемой группой «ОМЗ» стратегии концентра-ции на профильных видах деятельности. При этом функциональ-ная «перестройка» предшествовала структурным изменениям, чтоотвечает современным представлениям о корпоративной страте-гии как управлении пакетом видов бизнеса.

Конечно, рефункционализация фирмы предполагает не толь-ко «отсечение» нерентабельных и непрофильных функций, но иприращение ее функциональной гибкости за счет селекции и ин-новации новых эндогенных институций. В этом смысле важноосмысление с институциональных позиций концепций аут-сорсинга и делегирования: первая связана с передачей необхо-димых для фирмы вспомогательных функций на внешнее испол-нение, а вторая – с распределением ключевых и дополнитель-

174 Ãëàâà 4

ных функций между агентами фирмы в соответствии с их ком-петенциями.

К разработке технологии рефункционализации вплотную при-мыкает проблема идентификации элементов внутрифирменнойинституциональной среды. По мнению Г. Клейнера, необходимы«методы разработки наглядного описания взаимосвязи и взаимо-расположения институтов» [516, с. 157]. Конечно, «понимая подинститутами устоявшиеся нормы взаимодействия между эконо-мическими агентами, можно достаточно уверенно утверждать,что количество институтов экономических систем бесконечно»[954, с. 497]. Например, Е. Попов приводит около сотни «институ-тов», функционирующих во внутренней среде предприятия, отно-ся к ним жизненный опыт и внешний вид работников, неформаль-ные отношения в коллективе и корпоративную культуру, лицензи-рование и обучение, исследования и инновации, стиль управленияи т. п. (см.: [960, с. 17–23]). При этом расчет зависимости исполь-зования новых технологий от фазы жизненного цикла предприя-тия рассматривается как метод измерения уровня развития «ин-ститута инноваций», а по зависимости количества досуговых ме-роприятий на предприятиях от числа их работников предлагаетсясудить о развитости «института общения в нерабочее время»(см.: [960, с. 22]). Дальнейшее развитие технологий институцио-нального управления предполагает углубление детализации эле-ментов внутрифирменной институциональной среды – институций,норм, правил, рутин, процедур, традиций, обычаев и т. п., способырегулирования которых существенно различаются.

Безусловно, рефункционализация включает не только реком-бинации социально закрепленных в рамках фирмы функций, ееэндогенных институций, но и соответствующих им статусов и ро-лей, норм и правил, прав и обязанностей, регламентов и процедур,рутин и компетенций, ментальных моделей и стереотипов, кон-венций и контрактов и т. д. Изменения функций агентов ведут кизменениям норм и принципов внутреннего права фирмы, в томчисле правил и ограничений принятия самостоятельных решенийруководителями подразделений, порядка формирования дохода и

Ãëàâà 4 175

правил осуществления расходов подразделениями, правил и про-цедур внутренних взаиморасчетов и т. д. [379, с. 116]. Объектомрефункционализации является внутрифирменное институциональ-ное пространство, которое недопустимо сводить исключительнок нормам взаимодействия агентов. Рефункционализации подле-жит вся система функциональных экономических отношений ак-торов фирмы. В частности, становится целесообразным инсти-туциональное исследование концепции командообразования(team-building), связанной с формированием из сотрудников фир-мы эффективных команд и распределением между ними значи-мых функций, полномочий, сфер ответственности и т. п.

Рефункционализация должна пониматься не только как перио-дический антикризисный проект радикальных изменений «функци-ональной пирамиды» фирмы, но и как перманентный, планомерный,согласованный процесс. Эволюционная рефункционализация по-могает преодолеть «сковывающие эффекты» ограниченных фак-торных и финансовых возможностей (за счет повышения эффек-тивности комбинирования факторов производства в функциональ-ных потоках), неразвитых индивидуальных капиталов сотрудников(посредством их четкой координации и субординации в институци-ональном пространстве предприятия), зависимости от предыдуще-го пути развития (путем решения проблем «безбилетника», «прин-ципала-агента», «первопроходца») и т. д. В результате перманент-ной рефункционализации фирма должна превратиться в своего родаинституциональный «клубок», то есть гибкую адаптивную сис-тему, характеризующуюся перманентно происходящими «процес-сами перераспределения и изменения функций, которые делают ком-панию более жизнеспособной» [1064, с. 4].

Становится очевидной важность формирования методоло-гии и методики рефункционализации фирмы как технологииинституционального менеджмента, обеспечивающей продук-тивную дифференциацию функций и универсальную специализа-цию акторов в ходе внутрифирменного разделения труда; индиви-дуальное, групповое и предметное социальное закрепление функ-ций в статусах, нормах, правилах, процедурах и порядках, дей-

176 Ãëàâà 4

ствующих на фирме; интеграцию и стратификацию субъектов иобъектов управления по их статусу и роли в процессе индивиду-ального воспроизводства фирмы. Научное осмысление и эконо-мическое обоснование рефункционализации представляет собойвнедрение институционального подхода в парадигму современно-го стратегического менеджмента. Во взаимодействии рефункци-онализации и реструктуризации происходят трансформации, мо-дернизации и модификации архитектуры фирмы, осуществляетсягармонизация ее трансакционного дизайна.

Поскольку формирование стратегии фирмы представляетсобой процесс конструирования «уникальной и выгодной позиции,предусматривающей определенный набор видов деятельности»[967, с. 65], требует дополнительного обоснования институциональ-ная ориентация стратегического менеджмента. Исследователирассматривают систему стратегического планирования развитияфирмы (см.: [1199]) в качестве генератора «полезных» внутри-фирменных институтов: «По сути дела эта система представляетсобой не один институт, а комплекс “сцепленных” институтов, та-ких, как нормы и правила разработки стратегии, обсуждения еевариантов и их согласования, институты контроля соответствияконкретных действий выработанным стратегическим ориентирами др.» [505, с. 92].

Хозяйственным субъектам следует обратить внимание наформирование стратегии институционального развития.«Изменение, ввод и устранение отдельных институций и их ком-плексов, корректировка их атрибутивного поля предоставляютменеджеру эффективный инструментарий управления системой»[791, 340], – считает В. Мосейко. Институциональная политикафирмы представляет собой ориентированную во внешнюю сре-ду форму реализации стратегии ее институционального разви-тия, которая четко «определяет провозглашенные намеренияорганизации. Она призвана ориентировать процесс принятия ре-шений в нужном для стратегии направлении» [505, с. 98]. Какотмечают А. Татаркин и А. Максимов, «институциональная по-литика экономических организаций представляет собой прояв-

Ãëàâà 4 177

ление их интересов, реализуемых в достижении целей, и харак-теризуется соблюдением одних норм и правил, развитием дру-гих и исключением третьих» [1171, с. 83].

По мнению П. Башелутскова, «в рамках институциональнойстратегии должны быть решены задачи оптимизации внутрифир-менного разделения труда, определения эффективного балансаправ и обязанностей по каждому рабочему месту и подразделе-нию, снижения количества инстанций и непродуктивных трансак-ционных издержек принятия оперативных решений, расширениявозможностей творческого подхода в границах нормативно-пра-вовой среды предприятия, формирования внутренней институцио-нально-культурной среды и нормативной базы предприятия» [107,с. 56]. Оптимизация институциональной структуры фирмы позво-ляет повысить эффективность использования других эндогенныхфакторов ее деятельности: так, институциональные основы уп-равления информационными ресурсами фирмы развивает Л. Ро-дина (см.: [1008]). Необходимы специальные исследования, по-священные институциональным методам и инструментам управ-ления кадрами предприятий, их технологической и сырьевой ба-зой, то есть трансформационными факторами.

Институциональный маркетинг – функциональный разделИЭ, изучающий способы повышения эффективности продвиже-ния товаров фирмы в рыночную среду за счет учета статусных иценностных факторов потребительского выбора при разработкебрэнда, его позиционировании и рекламе. Хотя институциональ-ная теория маркетинга находится пока в стадии становления (cм.,например: [201]), проведенные исследования показывают, что эле-менты данного подхода интуитивно уже используются в деятель-ности современных фирм, в том числе российских, чем обуслов-лена необходимость их систематизации, научного обоснования,методологического и методического совершенствования.

Одним из направлений применения институционального мар-кетинга в хозяйственной практике стала эксплуатация фундамен-тальных категорий простоты, нормы и сложности в рекламныхкоммуникациях и брэндинге – маркетинг статусных понятий.

178 Ãëàâà 4

В частности, широкое распространение получило использованиепонятия простоты и производных от него слов в рекламных сло-ганах и сообщениях – специфический маркетинговый прием, свя-занный с ложным упрощением, искажением реальных свойствпродукта с целью введения потребителей в заблуждение и сти-мулирования их к совершению покупки. Институциональный ха-рактер этого метода рекламного воздействия состоит в стремле-нии придать продвигаемому на рынок товару определенный ста-тус, усилить впечатление от полезных свойств, качеств и функ-ций рекламируемого товара (или производящего его предприятия),подчеркнуть суть его действительного или (гораздо чаще) мни-мого преимущества над конкурентами.

Эффект притягательности сложного лежит в основе подав-ляющего большинства рекламных сообщений. При этом акцентырекламы смещаются на такие статусные атрибуты, как новизна,будущее, максимализм, элитарность, избранность, особенность,дополнительные и усовершенствованные функции, полнота, отсут-ствие аналогов, абсолютность, безупречность, совершенство.Норма, обычность и среднее качество не притягивают потреби-телей, хотя именно на товары массового потребления приходитсянаибольший объем продаж. В основном реклама, стремясь вы-делить свой товар из общей массы, строится на аномалиях, тоесть апеллирует к простоте или к сложности, которые сравнива-ются с нормой. Так проявляется общая тенденция эксплуатациианомалий в рамках стратегии дифференциации товара фирмы.

Простота, как и генетически связанные с ней понятия слож-ности и нормы, – это универсалия человеческого бытия, заложен-ная в глубинных пластах сознания потенциальных потребителей.Использование простоты в рекламе является эффективным спо-собом подчеркивания конкурентных преимуществ предприятий иих продукции, но, конечно, оно должно рационально сочетаться сдругими способами рекламного воздействия.

Недостаточно задействован в современной России потенци-ал цветового маркетинга, хотя очевидно, что эффективная цве-товая комбинация – важный элемент брэндинга, дизайна, мерчен-

Ãëàâà 4 179

дайзинга и рекламной коммуникации, обеспечивающий повыше-ние эффективности управляющего воздействия на экономическийвыбор потребителей. Цветовая гармонизация рекламной комму-никации – выбор комбинации цветов, обеспечивающий повыше-ние уровня воздействия на потребителя за счет минимизациитрансакционных издержек восприятия и максимизации эмоциональ-ной полезности от цветового дизайна. Цветовое кодирование –институциональный метод маркетинга, связанный с выраже-нием статуса товара и его производителя в определенном соче-тании цветов, фиксирующем, подчеркивающем или намекающемна значимые социальные свойства.

В условиях усиления конкуренции объемы рекламной инфор-мации нарастают, раздражая и угнетая потребителей, стимули-руя их отфильтровывать эти данные как ненужные. Получило ши-рокое распространение «клиповое сознание» – способ восприя-тия внешнего мира через короткие, яркие, предельно артикулиро-ванные сигналы. Краткость, насыщенность и красочность стано-вятся основными принципами производства маркетинговых со-общений. Маркетологам трудно рассчитывать на глубокое про-никновение адресатов в суть рекламных посланий. Передача зна-чительного объема данных становится объективно невозможной.Функцией современной рекламы уже не является информирова-ние потребителей о полезных свойствах товара, его отличитель-ных особенностях и конкурентных преимуществах. Поэтому тех-нологии рекламы все более сводятся к демонстрации, содержа-тельно выхолащиваются, но становятся все более концептуаль-ными по форме реализации. Маркетинговая информация преиму-щественно воспринимается современным потребителем черезвизуальные, а не вербальные компоненты. Поскольку цвет вос-принимается быстрее текста, акцент переносится именно на негос позиций минимизации трансакционных издержек передачи рек-ламного сообщения.

Цвет в современных условиях становится значимым, еслине ключевым фактором дифференциации товара и брэнда, а эф-фективность рекламной коммуникации (EAC < advertising

180 Ãëàâà 4

communication) во многом зависит от удачно выбранной цветовойгаммы: EAC = f(CB, CG, CC), где CB, CG, CC – цветовые гаммы соот-ветственно продвигаемого брэнда (brend), дизайна рекламируе-мых товаров (goods) и конкретной рекламной кампании (campaign).При этом важен не цвет как таковой, а его статус в данном про-странстве и времени. Значение цвета является продуктом слож-ных общественных отношений, в которые вовлечено множествосубъектов, оно присваивается в ходе рекламной кампании, рет-ранслируется СМИ и навязывается потребителям.

Развитие представлений об институциональности цвета по-зволяет преодолеть стереотипные подходы традиционного мар-кетинга, выражающиеся в попытках выявления вневременныхиерархий цветовых предпочтений. Такие построения, ставшиеочень популярными среди специалистов по психологии цветовоговыбора, являются откровенно антиисторичными. Следует при-знать, что объективно и неизбежно происходит эволюционное из-менение статуса цвета в каждой конкретной хозяйственной куль-туре. При этом институциональные причины и механизмы диф-фузии модных цветов аналогичны факторам и способам распрос-транения моды и социальных норм в целом. Четко сфокусирован-ная, логически и эмпирически обоснованная цветовая коммуни-кация способна укрепить, повысить и выгодно оттенить статусбрэнда, товарной марки или отдельного товара.

Важным направлением развития прикладных институциональ-ных исследований является фракционный маркетинг. В фокусеего внимания находятся фракции – одна из институциональныхформ организации коллективной субъектности. Фракции – струк-турно связанные и функционально устойчивые статусные группыагентов, обеспечивающие реализацию их специфических интере-сов в рамках сложной организации или общества в целом. С дав-них времен фракции активно действуют внутри такого института,как политическая партия. Они в различных формах присутствуюти в других институтах (предприятии и семье, правительстве и проф-союзе, тюрьме и банке, университете и армии, бирже и церкви),отражая их специфику. Новые тенденции в маркетинге являются

Ãëàâà 4 181

подтверждением актуальности теоретического осмысления при-роды и специфики институциональных фракций в обществе. Со-временные фирмы активно используют их в механизме своей ра-боты. Так, наиболее коммерчески успешные проекты последнихдесятилетий реализуются в альтернативном традиционному мар-кетингу направлении, обоснованно игнорируя аморфные потреб-ности и предпочтения членов «фокусных групп» и избегая обра-щения к помощи разного рода «звезд» в сферах политики, спорта,шоу-бизнеса и т. д.

Современный клановый брэндинг как особая форма фрак-ционного маркетинга ориентирован на работу со «сплоченнымигруппами людей, создающими определенную субкультуру. Внедряябрэнд в жизнь клана, владелец марки завоевывает и массовую ауди-торию, для которой этот клан обладает авторитетом в какой-то спе-цифической области» [575, с. 54]. Программы такого внедренияимеют долгосрочный характер, а среди применяемых методов –«партизанский» и «вирусный» маркетинг, спонсорские акции и «про-изводство значимых событий», реклама в специализированных ин-формационных каналах и др. Например, плеер «Sony Walkman» ис-ходно был нацелен на сообщество роллеров как энергичных и мо-бильных молодых людей, притягательный имидж которых и жела-ние приобщиться к нему позволило этому товару завоевать попу-лярность у «массового потребителя». Аналогично, брэнд водки«Absolut» изначально проектировался в расчете на представителеймодного гей-сообщества Нью-Йорка и Сан-Франциско, а кроссов-ки «Nike» – на субкультуру игроков в уличный баскетбол (streetball).Агенты этих фракций стали своего рода институциональными дис-трибьюторами продукции указанных компаний. Успешный примерперехода от стратегии элитного продвижения товаров к стратегииего кланового внедрения представила в начале 2004 г. компания«Nokia», внедряя дорогие модели fashion-телефонов в московскомарт-сообществе («клане модных художников»).

Проблематичность развития кланового брэндинга в Россииэксперты видят в том, что «российское общество еще не сегмен-тировано. <…> Представляет из себя массовое общество, где

182 Ãëàâà 4

пока не сформированы не только кланы, но и основные социальныеклассы» [575, с. 56]. Такой вывод представляется недостаточнообоснованным. Напротив, причиной является чрезмерная фрак-ционализация, множество чрезвычайно мелких фракций в отсут-ствие у них налаженных каналов коммуникации и признанного ав-торитета в современном российском обществе. Высокий дина-мизм фракциогенеза в России пока не позволяет их агентам ус-тойчиво самоидентифицироваться и позиционироваться в социаль-ной структуре, снижая эффективность выбора их в качестве це-левого объекта прогрессивных маркетинговых технологий.

Институциональный маркетинг имеет критическое значениедля повышения эффективности продвижения товаров на рынкисбыта. Становится целесообразной конструктивная ревизия тра-диционных принципов маркетинговых исследований, разработкановых, более «тонких» методов и инструментария сбора инфор-мации о предпочтениях потребителей. В частности, важно при-менение эволюционного подхода к исследованию потребительс-ких фракций, который предполагает возможность обеспеченияединства статического, кинетического и динамического аспектових анализа для повышения его системности и эффективности. Сле-дует учесть, что маркетинг детских товаров (kids marketing) ста-новится все более актуальным направлением маркетинговой те-ории и практики. Не менее важным представляется развитие под-росткового маркетинга (teen marketing), но необходимо приниматьво внимание и специфику гендерного статуса потребителей, рас-ширение соответствующих статусно-ролевых моделей, которыедолжны учитываться в рамках гендерного маркетинга.

Наряду с работами о влиянии отдельных институтов и ихсистем на экономическую безопасность (см., например: [30; 229;275; 611; 790; 890; 1139; 1333; 1367]), появляются исследования,специально посвященные ее институциональным основам(см.: [391; 556; 737; 788; 809; 810; 1088]), что позволяет поставитьвопрос о создании секьюритологического раздела ИЭ (< лат.securitas – безопасность) (см. также: [1370]) для комплексногоизучения механизмов обеспечения защищенности хозяйственных

Ãëàâà 4 183

субъектов от внутренних и внешних угроз. Институциональнаясекьюритология – функциональный раздел ИЭ, изучающий ин-ституциональные угрозы, риски и безопасность хозяйственныхсистем разного масштаба. В масштабе микроэкономики инсти-туциональную безопасность можно понимать как соответствиезащитных компетенций хозяйственного субъекта угрозам в отно-шении его институциональных активов.

Закономерным в этой связи выглядит постановка проблемыформирования теории экономических событий, которые частопредставляют собой «спусковой крючок институциональной ди-намики» [517, с. 106]. Событие можно понимать как «сочетание...действий внешних или внутренних факторов, приводящее к суще-ственному изменению конфигурации системы» [517]. В болеешироком смысле событие – локальное, концентрированное взаи-модействие факторов системы и среды на границе как результатстолкновения двух противоположно направленных давлений в оп-ределенной точке. Именно на границе внутренней и внешней ин-ституциональных сред предприятия «происходит процесс воспри-ятия и попыток адаптации норм, поступающих извне, а также ге-нерация норм и для возможного распространения и институциали-зации за пределами внутреннего пространства» [517, с. 87].

Поэтому важно активизировать изучение институциональныхсобытий, которые, в отличие от событий системного масштаба,охватывают своими экстерналиями преимущественно институци-ональную подсистему предприятия (фирмы). Данное направлениеисследований должно результировать в системе рекомендаций поразработке алгоритмов реагирования на институциональные со-бытия, формализуемых в специальных правилах и инструкцияхповедения персонала фирмы.

Механизм экономической безопасности должен включатьинституциональную подсистему, функционально ориентированнуюна регулирование и контроль надлежащего исполнения контрак-тов, обеспечение выполнения установленных требований, конт-роль нарушений норм и отклонений от планов, внедрение правил иалгоритмов обеспечения эффективного хода производственных и

184 Ãëàâà 4

хозяйственных процессов (см.: [566, с. 7]). От изучения институ-циональной безопасности и организационных моделей обеспече-ния защиты на микроуровне целесообразно переходить к осмыс-лению этих вопросов на других уровнях строения глобальной хо-зяйственной системы.

В контексте данной проблемы возникает необходимость фор-мулирования сути и определения в качестве особого направленияисследования институционального мониторинга как предметноспециализированной системы наблюдения, учета, анализа, оцен-ки, диагностики и коррекции поведения агентов отдельных инсти-тутов. Институциональный блок должен стать неотъемлемой ча-стью механизмов социально-экономического мониторинга, обес-печивающей повышение качества и релевантности результатовэтого процесса. Наблюдение за динамикой отношений собствен-ности (см., например: [777]), системы социальной стратификации,трудовой мобильности и т. д. должно объективно учитывать со-ответствующие статусы, нормы, интересы, ценности наблюдае-мых множеств агентов.

Особое значение приобретает институциональная логис-тика – теория и практика регулирования движения потоков ин-ституциональных ресурсов, резервов, факторов и продуктов в хо-зяйственной системе. В частности, конструирование системы ло-гистики институциональных потоков фирмы позволит оптимизи-ровать процессы движения приказов, распоряжений, регламентов,инструкций, правил от разработчика к конкретным исполнителям,снижая соответствующие трансакционные издержки. Кроме того,появится стратегическая определенность заимствования внутри-фирменных институций и механизмов у конкурентов или лидероврынка. Институциональный контроллинг станет постоянно дей-ствующим на фирме механизмом выявления, анализа и диагнос-тики дисфункций, нарушений правил, брака, оппортунизма и т. д.

Перспективным направлением экономических исследованийявляется формирование институциональной теории бухгалтер-ского учета, в рамках которой могут быть решены многие прак-тически важные научные задачи, связанные с эффективным встра-

Ãëàâà 4 185

иванием технологий учета в систему интересов различных кате-горий хозяйственных субъектов.

Прежде всего речь идет о переосмыслении неявно постули-руемого принципа социальной нейтральности бухгалтерского уче-та. Необходимо определить бухгалтерский учет как функциональноопределенный вид научной и практической деятельности, связан-ный с фиксацией, систематизацией и предоставлением данных офакторах, резервах и результатах хозяйственной деятельностипредприятий по принятым правилам с использованием установ-ленных форм документов. Бухгалтерский учет – специфическаяэкономическая институция, сообщество агентов которой объеди-нено нормами, правилами, интересами и ценностями, связаннымис выполнением своей инфраструктурной функции.

В этом смысле «значимость институционального подхода...состоит в том, что он позволяет ввести стандартный бухгалтерс-кий учет в более сложный социально-культурный контекст и про-анализировать глубинные, содержательные механизмы его раз-вития» [1276, с. 25]. Бухгалтерский учет функционирует и эволю-ционирует в сложной, гетерогенной институциональной среде (см.также: [911]). Правила учета и отчетности должны согласовы-ваться с интересами пользователей информации. Например, вне-дрение международных стандартов финансовой отчетности зна-чимо для многих фирм – потенциальных эмитентов (см.: [895]),тогда как упрощенные методики отчетности важны малым и сред-ним предпринимателям. Завышенные требования и чрезмерносложные формы бухгалтерского учета расширяют спектр мето-дов и инструментов финансовых махинаций. Важно научное обо-снование дифференцированного подхода к институциональнымизменениям в системе бухгалтерского учета (см. также: [1277]).

Для современного бухгалтерского учета трансакционные («не-материальные») активы компаний все еще «находятся в области нео-сязаемого, летучего, эфемерного» [1337, с. 97], в связи с чем традици-онные «фундаментальные» показатели становятся все менее адек-ватными индикаторами капитала публичных компаний (см., например:[875]). Отсутствует общее понимание состава и структуры трансак-

186 Ãëàâà 4

ционных активов, нет типовой методики расчета их объема, качества,активности и продуктивности. В результате возникает, образно говоря,«эффект айсберга»: «Традиционная система отчетности раскрываеттолько верхушку айсберга. У настоящего айсберга над поверхностьюводы видна лишь небольшая часть – от одной седьмой до одной деся-той его величины, – ту же картину можно наблюдать, когда речь захо-дит об организациях, наиболее активно использующих в своей дея-тельности знания. Балансовая стоимость оказывается меньше рыноч-ной стоимости на Нью-Йоркской фондовой бирже» [1337, с. 95]. Л. Эд-винссон называет эту разницу «нематериальным разрывом». Его пре-одоление возможно за счет развития технологий учета трансакцион-ных активов и издержек деятельности фирм (см. также: [1123]). Этоособенно значимо для управленческого учета, не регламентированно-го какими-либо правовыми актами и нацеленного исключительно наполное отражение всех хозяйственных операций фирмы. Повышениеобъективности, релевантности и системности учета экономическихпроцессов на микроуровне должно отразиться и в изменении подходовк статистическому аудиту нематериальных активов в масштабах ре-гионов и стран (см., например: [241; 632]).

Применение институционального подхода должно ин-дуцировать модернизацию парадигмальных и методологичес-ких основ функциональных бизнес-дисциплин.

В менеджменте необходимо отказаться от неоклассическихпредставлений о рациональности лиц, принимающих решения, иобъектов управляющих воздействий. Наряду с реструктуризаци-ей должна получить развитие теория рефункционализации, свя-занная с обоснованием способов управления изменениями инсти-туциональной структуры фирмы.

В маркетинге важно актуализировать технологии рекламы, учи-тывающие статусные параметры и ценностные предпочтения потре-бителей, а в качестве адресатов рекламных коммуникаций активнеерассматривать фракции и кланы, что выдвигает на передний планзадачу разработки детализированных методик анализа рынков.

В теории бухгалтерского учета следует ускорить созданиеметодик учета трансакционных ресурсов, резервов, активов, зат-

Ãëàâà 4 187

рат и издержек, а в теории статистики – выработать новые спо-собы оценки нематериальных составляющих капитала и богат-ства, перейти от сбора данных о параметрах институциональныхединиц к новаторским методам формирования статистической ин-формации об институциональных связях, отношениях, трансакци-ях и контрактах хозяйственных субъектов.

В целом функциональные разделы ИЭ обладают значи-тельным и слабо используемым познавательным, норматив-ным и прогностическим потенциалом. Их интенсивное разви-тие позволит качественно повысить эффективность институцио-нального механизма экономики и преодолеть отставание от зару-бежной ИЭ, подход которой реализован в значительном числе на-учных работ, относящихся «непосредственно к анализу и реше-нию задач, принадлежащих к таким стандартным для исследова-ний менеджмента областям, как маркетинг, учет, организацион-ная теория и стратегическое управление» [1150, с. 123].

Таким образом, внутреннее разделение ИЭ может рассмат-риваться как объективный, закономерный процесс дифференци-ации ее фундаментальных и прикладных разделов, связанный свыделением новых направлений исследований, их обособлени-ем, разграничением предметных областей в рамках предметаИЭ, специализацией и взаимным обогащением. Результатомвнутреннего разделения ИЭ является эволюционирующая функ-ционально интегрированная структура ее разделов как областейспециализации исследователей. Специфика углубления внутрен-него разделения институционального направления экономичес-кой науки современной России связана, прежде всего, с диффе-ренциацией направлений прикладных разработок отраслевой ифункциональной направленности. В этой связи к приоритетамразвития российской ИЭ в среднесрочной перспективе необхо-димо отнести выделение предметных областей новых направ-лений прикладных исследований и их целенаправленное форми-рование, что позволит в дальнейшем преодолеть дефицит эмпи-рической базы институциональной экономической теории и вы-вести ее на качественно новый уровень.

Ãëàâà 5

ÏÐÎÑÒÐÀÍÑÒÂÅÍÍÎ-ÂÐÅÌÅÍÍÛÅ ÀÑÏÅÊÒÛ

ÈÑÑËÅÄÎÂÀÒÅËÜÑÊÎÉ ÏÐÎÃÐÀÌÌÛ

ÈÍÑÒÈÒÓÖÈÎÍÀËÜÍÎÉ

ÝÊÎÍÎÌÈ×ÅÑÊÎÉ ÒÅÎÐÈÈ

5.1. Èññëåäîâàíèå èíñòèòóöèîíàëüíîãî

ñîäåðæàíèÿ ýêîíîìè÷åñêîãî ïðîñòðàíñòâà

Поскольку институция является эндогенным фактором хо-зяйственной деятельности, следует признать, что институциональ-ность присуща и пространству, и времени как атрибутам объек-тивной реальности, означая их отношение к институциям по прин-ципу «система (поток) – элементы». Хозяйственная система об-щества исходно «воспроизводит саму себя, то есть обеспечиваетсвое устойчивое существование в (экономическом. – Авт.) вре-мени и пространстве, при помощи социальных институтов», имен-но поэтому институтами часто называют «части “тела” социаль-ного организма, обеспечивающие его жизнедеятельность» (см.:[1218, с. 8–9]), стремясь подчеркнуть их ведущую роль по обес-печению устойчивого и стабильного комбинирования факторов впроцессе расширенного воспроизводства определенности.

Пространственная экономика, основой которой является тео-рия экономического пространства, представляет собой особый раз-дел экономической науки, в рамках которого все процессы рассмат-риваются в связи с хозяйственным пространством, его структуройи разнообразием, масштабом и ролью, трансформацией и модер-низацией, регионализацией и глобализацией и т. д. По мнению П. Ми-накира, пространственная экономика должна расширить предмет-ную область экономической науки исследованиями «закономерно-стей “естественного” и “наведенного” распределения экономичес-ких и социальных параметров в пространстве, ориентированного на“пространственную ренту” поведения экономических агентов, фор-

Ãëàâà 5 189

мирования и функционирования территориальных социально-эконо-мических сообществ различного масштаба, механизмов и резуль-татов их взаимодействия, формирования пространственного сис-темного эффекта как результата взаимодействия территориальныхсоциально-экономических систем» [772, с. 26].

«Гносеологическим фоном» становления пространственнойэкономики в нашей стране является бурное развитие ИЭ, начав-шееся во второй половине 1990-х гг. и явно усилившееся в началеXXI века. Соединение этих двух научных направлений, находя-щихся в стадии подъема и выдвигающихся в авангард экономи-ческой науки современной России, позволяет представить фено-мен пространства в институциональном аспекте и сформироватьсистему базовых категорий институционально-пространственныхисследований.

Пространство обычно понимается как совокупность ус-ловий жизнедеятельности людей, имеющих свое специфичес-кое содержание, то есть как «возделанная» среда этой дея-тельности, «сумма» ее обстоятельств, место, ситуация и об-становка осуществления. В связи с этим в экономической наукедоминирует ньютоновская трактовка пространства как «вме-стилища» объектов, и оно мыслится как «насыщенная терри-тория, вмещающая множество объектов и связей междуними» [254, с. 25]. Но вместе с тем пространство само естьрезультат экономической эволюции.

Одновременно пространство может выступать условиемполучения доступных и желанных ресурсов для определеннойдеятельности, а, значит, источником ее потенциальных факторов.В конечном счете пространство может рассматриваться как средаи контур формирования факторов или неотъемлемой созидатель-ной силы любой деятельности. Оно может быть больше или мень-ше, чем это необходимо для данной определенной деятельности.Недостаточность (дефицит) или избыточная протяженность про-странства может стать пределом действия или операции, обособ-ленного вида деятельности и т. д. Значит, для всех них существу-ют необходимое и достаточное пространство, с учетом которых

190 Ãëàâà 5

осмысливаются, разрабатываются и вводятся нормы жизнедея-тельности людей и их предприятий.

С позиций экономической генетики само пространство хозяй-ственной деятельности есть специфический продукт, посколькупосле каждого акта действия оно меняется стихийно или целе-направленно. Поскольку экономическое пространство (S) есть про-дукт взаимодействия всех эндогенных факторов производства, тооно, естественно, является и продуктом институционального фак-тора: S = (Ins) (см.: [429]). Поэтому пространство как условие,ресурс, фактор и продукт человеческой деятельности возможно инеобходимо рассматривать в институциональном аспекте. В этойсвязи вызывает сожаление, что теоретические и прикладные про-блемы, связанные с институциональным пространством, обходятстороной авторы учебной литературы по ИЭ, в результате чегоэта категория «выпадает» из образовательного процесса.

Для пространственной экономики методологически все болеезначимыми становятся «системо-генетический и институциональ-ный аспекты исследования, так как экономическое пространствовключает в себя определенные комбинации естественных, мате-риальных, социальных и духовных производительных сил» [1281,c. 62]. Следует учитывать, что трансформационные характеристи-ки, или материально-вещественная структура экономических про-странств, выступают основой их дифференциации. Факторы имен-но этой группы в первую очередь учитываются и отражаются вбалансах хозяйственных субъектов разного уровня: например, намакроуровне они представлены, соответственно, показателями че-ловеческого потенциала, уровня технологического развития, вели-чины и стоимости природных ресурсов [1116, с. 91–162]. Очевидно,что эти эндогенные компоненты экономических пространств четкодемонстрируют их различия. Напротив, трансакционные характе-ристики, формирующие социально-полевую структуру экономичес-ких пространств, предстают основой их интеграции. Пространства,значительно различающиеся по количеству и качеству трансфор-мационных факторов, объединяются в страны и регионы общимитрансакционными основаниями – Конституцией и законами, тради-

Ãëàâà 5 191

цией и религией, общей историей и культурой, языком и т. д. Такаяситуация характерна для крупных государственных образованийсовременности, например, США и России, штаты и регионы кото-рых зачастую несравнимы по материально-вещественным харак-теристикам, но обладают одинаковым административно-правовымстатусом, а их жителям обеспечиваются одинаковые с населени-ем других территориальных образований институциональные усло-вия жизнедеятельности.

Институциональное пространство может быть аналити-чески выделено в качестве объекта специального анализа и со-держательно раскрыто как гетерогенное, динамично меняющее-ся социально-силовое поле реализации функционально определен-ных и структурно связанных в рамках общественного разделенияи кооперации труда устойчивых отношений и трансакций хозяй-ственных субъектов в рамках нормативно-правовой и неформаль-но-ценностной среды. Для его характеристики в первом прибли-жении можно сказать, что «конкретные институциональные огра-ничения образуют то пространство, в рамках которого действуюторганизации» [833, с. 141] и их агенты. Будучи аспектацией эконо-мического пространства, институциональное пространство не су-ществует обособленно внутри него или за его границами, эволю-ционно формируясь взаимодействующими агентами, их связями,отношениями, контактами и контрактами. Данное пространствоимеет социально-полевой характер, поскольку его элементамивыступают институции, относящиеся к «неосязаемым» трансак-ционным факторам общественного бытия наряду с организациейи информацией. Это не означает, что институциональное простран-ство возникает вокруг экономического, напротив, оно повсюдупронизывает последнее [347].

Институции и институты «следует представлять себе не какпассивные свойства, а как активно действующие силы», форми-рующие институциональное пространство «подобно тому, как элек-тромагнитные силы образуют электромагнитное поле» [1096,с. 25]. Именно «эти силы устанавливают, кто с кем может осу-ществлять трансакцию, где и когда она происходит, каким обра-

192 Ãëàâà 5

зом происходит координация спроса и предложения, как опреде-ляется товар, а также многие другие условия трансакции, кото-рые влияют на действия покупателей и продавцов» [7, с. 63]. Ин-ституции, наряду с другими трансакционными факторами, «пре-вращают социальное (и экономическое. – Авт.) пространство вподобие магнитного или гравитационного поля, задают в нем “си-ловые линии” и центры тяготения, определяют затраты и усилия,необходимые для продвижения в определенном направлении (илипотерю потенциала, каковой является движение в противополож-ном направлении» [1096, с. 25]. Учет институции, организации иинформации в качестве неотъемлемых компонентов трансакци-онного поля экономического пространства позволяет преодолетьпроблему «неоклассических дыр», возникающих, по логике пред-ставителей «мэйнстрима» экономической науки, в структуре сде-лок между их субъектами. Неоклассический подход содержатель-но не объясняет поле, которое возникает между двумя (или мно-гими) взаимодействующими акторами (см.: [348]).

Когда Б. Ерзнкян выводит методологию институционально-го анализа на исходный уровень «голой» абстракции, предлагаяисследование пространства взаимодействия между двумя и бо-лее институциональными субъектами, он акцентирует вниманиена его материально-вещественном наполнении. Экономическоепространство в широком смысле ассоциируется им с множествомресурсов, с одной стороны, и товаров и услуг – с другой; сюда жеученый относит и все множество технологий человеческой дея-тельности. По его мнению, в узком смысле границы экономичес-кого пространства совпадают с технологическими границами хо-зяйственной системы. В силу того что товар или услуга предста-ют в качестве фактических «носителей» экономического простран-ства, они как бы влекут за собой это пространство за его старыепределы, производя раздвижение границ.

Для спецификации экономического пространства Б. Ерзнкяномвыдвигается концепт «институциональное поле», в широком смыслеассоциирующийся со множеством всевозможных взаимодействиймежду контрагентами – участниками трансакций: «В узком смысле

Ãëàâà 5 193

институциональное поле выступает скорее как поле социальное, какполе, внешнее по отношению к экономическому пространству в уз-ком смысле. Товар или услуга, покидая границы экономического про-странства, автоматически попадают в поле действия институцио-нальных сил» [347, с. 55–56]. В расширительной трактовке институ-циональное поле пронизывает также и внутриэкономическое простран-ство (внутреннюю сферу, если представлять таковое в образе «чер-ного ящика»), что дает возможность трактовки хозяйственных взаи-модействий в терминологии теории трансакционных издержек.

В контексте признания институции, организации и инфор-мации взаимосвязанными трансакционными факторами про-изводства институциональное пространство следует рассмат-ривать как особое социальное силовое поле – экономическое.В нем притягиваются, сталкиваются и отталкиваются инте-ресы агентов, реализуются их потребности и обнаруживает-ся их мотивация, формируется противоречие и определяетсямера сделки на основе общественного признания издержек идоходов, организуется и информируется в определенных кон-турах взаимодействие участников согласно их статусам. Об-разно говоря, это «поле изворотливости, повышения, пониже-ния, предсказания, уверток, откладывания решений и попы-ток жить в ситуации недостаточности» [533, с. 40].

Институциональное пространство никогда не становится «ва-куумом». Выражаясь метафорически, оно наполнено полями вли-яния и сферами интересов, «кругами доверия» и зонами отчужде-ния, «поясами безопасности» и конфликтогенными «воронками»,«социальными каналами» и законодательными «потоками»... Этогетерогенное и глубоко стратифицированное пространство, в ко-тором возникают и распространяются взаимные ожидания, на-капливаются и обостряются противоречия, происходят аккуму-ляция и трансмиссия социальных напряжений, не получающихадекватного разрешения. Однако оно до сих пор не изучено в дол-жной мере. Закономерно, что исследование институциональ-ного пространства, его содержания, форм, траектории итемпов развития, структуры и границ, противоречий и ха-

194 Ãëàâà 5

рактеристик постепенно становится все более актуальной науч-ной проблемой ИЭ (см., например: [376]).

Институциональное пространство целесообразно пони-мать как пространство, соответствующее определеннойдеятельности, поскольку институции в полном смысле словаопределяют действия акторов, то есть фиксируют «те границы,за которые не должно переходить отклонение, и создают силы,противодействующие этим отклонениям» [896, с. 335]. Институ-циональные границы воплощаются в красных линиях, линиях ре-гулирования застройки, межевания и т. п. Масштаб любого конк-ретного пространства должен соответствовать его статусу, воз-никающему на основе осуществляемых в его рамках институций.Специфика последних позволяет говорить о каком-либо простран-стве как о пастбище или урочище, кладбище или жилище, трудо-вом или военном, конкурентном или таможенном и т. д. Посколь-ку все институции осуществляются их акторами в определенномсоциально-экономическом пространстве, то оно и есть простран-ство всякой институции как среда ее непосредственной реализа-ции. Институциональность имманентно присуща экономическомупространству. Она проявляется в перманентном возникновении,обострении и разрешении противоречий между потребностями ак-торов в определенном пространстве для осуществления своих об-щественных функций (институций) и возможностями их удовлет-ворения. Причем людям и их группам нужно не пространство во-обще, а вполне определенное, адекватное постоянно осуществля-емой ими деятельности, их функции и статусу в обществе. По-требное хозяйственным субъектам пространство всегда имеетинституциональную определенность.

Содержанием институционального пространства явля-ются общественные отношения между людьми и их коллек-тивами как акторами определенных институций и агентамисоответствующих институтов. Эти отношения регулируютдействия хозяйственных субъектов в соответствии с имеющим-ся статусом и исполняемыми на его основе ролями, со сложив-шимися нормами, обычаями, ценностями и порядками, установ-

Ãëàâà 5 195

ленными правилами и процедурами. Это – внутреннее институци-ональное содержание экономического пространства в целом, ко-торое недопустимо отождествлять с внешними, производными и,тем более, превращенными формами проявления институциональ-ного пространства. Близость и дальность всегда имеют институ-циональное содержание. Размышляя о специфике институтов, ре-гулирующих «отношения, основанные на близости», А. Олейникисходит из тезиса о том, что «феномен локальности существуетне только в географическом, но и в институциональном, социаль-ном пространстве» [406, с. 359]. О понятии близости институтовупоминает и Г. Клейнер (см.: [516, с. 44–45]. Расстояния в ин-ституциональном пространстве связаны с разным рангом ин-ституций в обществе и трансакционными издержками преодоле-ния статусных различий в ходе осуществления сделок.

Институирование пространства предстает процессом со-циального закрепления за его отдельными участками (локусами)с их субъектами и объектами определенных функций, то есть про-странственных институций, вводящих эти локусы в соответству-ющий статус – заповедника или месторождения, памятника архи-тектуры или отстойника, промышленной или рекреационной зоны,испытательного полигона или технопарка, зоны, свободной от ге-нетически модифицированных организмов и т. д. Поэтому «неко-торые черты, обычно приписываемые структуре самого простран-ства, например, оппозиция центра и периферии или города и де-ревни, являются следствием структуры» [1096, с. 25] экономи-ческого и, шире, институционального пространства. Институиро-вание экономического пространства выражается в создании сис-темы упорядочений и ограничений, санкций и компенсаций, позво-ляющей акторам эффективно осуществлять свои функции, как«производительные» [741, с. 83], так и «системообеспечивающие»[816, с. 214]. Упорядоченность, возникающая при образовании, вне-дрении и распространении институций в жизни общества, иниции-рует и детерминирует его организацию, формирует и воспроизво-дит институциональную традицию в обычаях, нормах, ценностях,обрядах, ритуалах, церемониях и т. п. Институирование простран-

196 Ãëàâà 5

ства хозяйственной деятельности как направление его стратеги-ческого развития должно быть научным по характеру и учиты-вать весь комплекс связанных с ним потенциальных экстерналий,отнюдь не только экономических. Полисубъектность этого про-цесса и многообразие стоящих за ним частных интересов требу-ют разработки эффективного механизма утверждения простран-ственных институций.

Институциональное пространство имеет сложную структу-ру, меняясь по масштабам, содержанию и формам как междууровнями (вертикально), так и на каждом из них – горизонтально.Универсальной горизонтальной формой институирования простран-ства является зонирование, реализующееся на всех его уровнях(от мега- и до нано-). Мертвые зоны и зоны действия сети, зоныответственности и запретные, свободные экономические зоны изоны валют, личные зоны и зоны отчуждения, заповедные зоны изоны обслуживания, доменные и портовые зоны и т. д. – все этостатусы различных участков пространства, выражающие их эко-номическую функцию и предназначение. Уровни и зоны образу-ют, соответственно, вертикальную и горизонтальную осисистемы координат экономического пространства. Зоны вы-деляются по аспекту внутри каждого уровня, причем каждая воз-никает на «своем» уровне. Так, пространство рабочего места неможет породить по своим факторам определенные зоны (напри-мер, приграничную, свободной торговли или клубную), а мегаре-гиональное пространство – диванную зону или зону профессии.Функциональный аспект деятельности хозяйственных субъектов,в соответствии с которым выделяется зона, должен быть возмо-жен именно на данном уровне, то есть соответствовать его мас-штабу и специфике.

Любые взаимодействия хозяйственных субъектов базиру-ются на учете сложившихся пространственных институций и ве-дут к выработке пространственных норм, правил и регламен-тов, связанных с типизацией и регулированием пространственно-го аспекта деятельности. Среди них – нормы застройки и выруб-ки леса, правила дорожного движения и транспортировки огне-

Ãëàâà 5 197

опасных грузов, градостроительные нормы и стандарты, простран-ственные нормы делового общения (объект изучения проксеми-ки) и нормы жилплощади, нормы пространственной изоляции припроизводстве семенного материала и нормы, регламентирующиепространственные пределы военных действий и др. Простран-ственные институции, как и любые другие, недопустимо сводитьк нормам и правилам, задающим социально допустимые пределытипичных и регулярно повторяемых действий, экстерналии (вне-шние эффекты) которых ощутимо влияют на жизненное простран-ство. Вместе с тем «нормирование и зонирование являются сред-ством регулирования территориальной деятельности и служатосновой для экспертизы, контроля и решения споров» [320, с. 78]хозяйственных субъектов по поводу объектов их пространствен-но определенной деятельности.

Институциогенез, прежде всего, есть процесс формирова-ния и развития институций, или общественного разделения труда.Как социальные формы функций субъектов и объектов экономи-ческого пространства, институции являются конкретными форма-ми отраслевого и территориального разделения труда в обществе.Прогресс общественного производства непременно связан с по-вышением значения и качества социально-экономических инсти-туций. Чем более развито общественное разделение труда,тем более институировано экономическое пространство об-щества, тем более оно устойчиво к внешним угрозам и воз-мущениям.

Пространственный аспект институциогенеза уместно связатьс территориальным разделением труда, эволюционно происходя-щим между относительно обособленными экономическими сис-темами. Любой единичный институциогенез начинается локаль-но, с дифференциации отдельных действий и их интеграции в опе-рации. Пройдя эволюционный отбор, такие операции обосаблива-ются в качестве самостоятельных видов конкретного труда, азатем распространяются и получают общественное признание,становясь новыми институциями. Посредством механизмов кре-ации, интериоризации, интернализации, мультипликации, легализа-

198 Ãëàâà 5

ции, инерции и т. п. институции стремительно заполняют возника-ющие в социально-экономическом пространстве «зоны разрежен-ности» человеческой деятельности, интегрируют его, делая ус-тойчивым и однородным посредством распространения общихнорм, конвенций (соглашений) и единых правил для всех субъек-тов. Естественные, государственные и «социокультурные» грани-цы – не преграды для институций, находящихся в фазе экспансиии захватывающих все новые и новые пространства. Однако усло-вия, ресурсы и факторы осуществления любых конкретных ин-ституций и институтов в разных социально-экономических про-странствах значительно варьируются, ведя к ситуациям, когдаблагодаря их уникальной комбинации в определенном локусе кон-кретная институция осуществляется наиболее успешно, что ве-дет к ее локализации (см. подробнее: [450; 451]).

Продуктивно эволюционное представление институциональ-ного пространства как непрерывного взаимоперехода элементовтрех сфер – эндогенеза, трансгенеза и экзогенеза. Примени-тельно к макроэкономическим системам сфера эндогенеза охва-тывает среду активного использования институций и институтов,локализованных в пространстве данной страны, ее акторами впроцессе хозяйственной деятельности и в системе правил, норм,ценностей и порядков (институциональные факторы). Сфераэкзогенеза формируется институциональными элементами дру-гих хозяйственных систем, формирующими ближнюю и дальнююинституциональную среду данного хозяйства, порождающую каквозможности, так и угрозы для его агентов (институциональ-ные ресурсы и условия). Особое значение имеет изучение сфе-ры трансгенеза, которая включает институциональные запасыи резервы экономики, то есть институции, институты, правила истандарты, находящиеся в стадии адаптации («укоренения») пос-ле «трансплантации» и массово неиспользуемые в экономичес-ком пространстве страны.

Нуждается в институциональном обосновании потоковая ин-терпретация сетевого экономического пространства. Поток естьнаправленное и непрерывное движение однородных элементов:

Ãëàâà 5 199

так, любая деятельность предельно предстает потоком последо-вательно связанных действий, а всякое социальное отношениепорождается потоком взаимодействий. Товарные и капитальныепотоки циркулируют в пространстве по институционально опреде-ленным каналам, в «руслах» норм и «желобах» правил. Каналы –отнюдь не сетевая метафора, ведь канализация может осуществ-ляться и в вертикальной плоскости. Иллюзией следует признатьутверждение некоторых ученых о том, что «власть властным пу-тем создает институциональную систему товарообмена и спосо-бы (в том числе направления) движения финансовых потоков» [250,с. 79]. Каналы движения потоков в экономическом пространствеформируются и меняются эволюционно, а ее институциональнаяканализация осуществляется как «сверху» (от принципалов), таки «снизу» (от агентов). В результате образуется сеть институци-ональных отношений, покрывающая определенное экономическоепространство.

Понятие «социальная сеть» остается во многом метафори-ческим, хотя за ним стоит стремление представить институцио-нальных агентов не как атомизированных индивидов, а в каче-стве акторов, включенных в систему социальных связей. «Чтотакое сеть? Неформально, это совокупность связей между груп-пой экономических агентов, которые находятся друг с другом втех или иных отношениях (курсив мой. – Авт.)» [615, с. 133].При таком определении остается неясным, чем же отличаетсясеть от любой другой формы организации. Несмотря на образ-ность понятия социальной сети конвенционально под ней понима-ется многоцентровая форма организации, характеризующаясянизкой степенью иерархичности, взаимопересекающейся специа-лизацией участников, эффективной и быстрой внутрисетевой ком-муникацией, динамичностью активного центра (функции лидера)и спонтанным формированием статусов. Сети трактуются какформы гетерархии, выступающие «аренами столкновения и сосу-ществования ценностных систем» [1109, с. 59]. Основой интегра-ции агентов в сеть являются общие интересы, ценности, симпа-тии и даже сантименты, поэтому сети во многом представляют

200 Ãëàâà 5

собой временные сообщества, участники которых свободно по-кидают одни сети и присоединяются к другим. Сетевая организа-ция возникает из кооперации агентов сетевых институций – парт-нерства, сотрудничества, равенства, лидерства и др.

Сеть как форма институциональной организации эко-номического пространства формируется из каналов, проводя-щих однородные потоки вещества и энергии, а также перераспре-делительных узлов, связывающих эти каналы. По своему содер-жанию «сетевая институциональная структура является комплек-сом взаимосвязанных социально-экономических узлов» [232, с. 8].Поскольку минимальными узлами социальной сети являются уча-ствующие в ней субъекты, то именно от их количества увеличи-вается число связей и, соответственно, каналов взаимодействий.В этой связи закономерно возникают проблемы оптимального ипредельно допустимого количества узлов сети, сетевого эффектамасштаба и его пределов, а также трансакционных издержек се-тевой организации. Расширение сети неизбежно влечет рост свя-зей, увеличивая общий объем проводимых внутренних и внешнихтрансакций, повышая уровень соответствующих издержек. Пре-делы роста сетей очевидны, что не позволяет признать их уни-версальным способом минимизации трансакционных издержек. Ноэто не отменяет продуктивности использования сетевого подходадля анализа внутренних институциональных процессов, происхо-дящих в хозяйственных пространствах, в том числе во внутрен-ней среде конкретных экономических организаций.

Слияние, смешивание и переориентация потоков происходятв узлах сети. Институциональную по сути позицию в трактовкеданного понятия занимает М. Кастельс: по его определению, узлыэкономического пространства – это «места, где осуществляютсястратегически важные функции, строящие ряд базирующихся вданной местности видов деятельности и организаций вокруг не-которой ключевой функции» [483, с. 387]. Положительный эффектмасштаба хозяйственной деятельности объясняет ее концентра-цию в крупных городах. Ключевые узлы экономического простран-ства разрастаются, увеличивают мощность и становятся ворота-

Ãëàâà 5 201

ми, выполняя вмененные им функции, определенные и закреплен-ные институционально на основе соглашений субъектов сети.

Ворота в широком экономическом смысле – это проходы вконтурах узлов, концентрирующие и объединяющие каналы с од-нородными потоками на входе и выходе узла, выполняющие до-полнительные функции терминала и пропускного пункта в другоеэкономическое пространство. Ворота выполняют социально ус-танавливаемую за определенным участком пространства функ-цию, дающую им статус и выполняемую на границе сред хозяй-ственных подсистем. Они устанавливают режимы и порядки про-пуска потоков, которые сразу обрабатываются по секторам и сег-ментам, меняют свое направление и выпускаются в новом состо-янии. Порталы представляют собой наиболее мощные ворота,объединяющие потоки из разных каналов и обеспечивающие ихраспределение в глобальных масштабах. В качестве порталовкрупнейшие города и бизнес-центры выполняют функции и ворот,и узлов, но на качественно более высоком уровне, организуя дви-жение глобальных потоков товаров и капитала, втягивая их длясоединения, трансформации и дальнейшей передачи.

Понятия потоков, каналов, сети, узлов, ворот и порталов нуж-даются в активном вовлечении в научный оборот теории инсти-туционального и, шире, экономического пространства. Они позво-ляют устраниться от статического представления этих феноме-нов и усилить процессный подход к их пониманию, что создастширокие возможности развития эволюционной парадигмы в про-странственной институциональной экономике.

Представителями отечественной ИЭ пока еще слабо изу-чены формы, эффекты и риски воздействия институциональнойсреды на социальные, физиологические и психологические ха-рактеристики людей, их групп и сообществ. Выделение даннойпредметной области исследований ставит вопрос о необходи-мости формирования институциональной экологии, котораялогически дополнит информационную экологию (см.: [765]) визучении сложного влияния социальных полей на жизнедеятель-ность общества.

202 Ãëàâà 5

Всестороннее научное познание институционального про-странства возможно только на адекватной методологическойбазе, сочетающей системный и эволюционный подходы. Но, хотяи очевидно, что всякий феномен может быть адекватно поняттолько в развитии, все еще ощущается серьезный дефицит ис-торических работ комплексного, обобщающего характера,посвященных институциональному экономическому про-странству в целом, а не только отдельным институтам и ихструктурам.

Ключевыми направлениями фундаментальных исследо-ваний актуально являются обоснование категориальных рядов иметодологии институционального пространственного анализа, рас-ширение его объектов и разработка методики измерения их ха-рактеристик. Нуждаются в дополнительном научном обоснова-нии представителями ИЭ технологии функционального зонирова-ния экономического пространства и его рефункционализации. Не-обходимо добиваться включения институционального блока в ти-повую структуру стратегий пространственного развития экономи-ки страны и региональных образований.

Таким образом, изучение институционального содержанияэкономического пространства и многообразия форм его проявле-ния следует отнести к среднесрочным приоритетам развития ИЭв России. Дополнительным аргументом в пользу необходимостиактивного формирования пространственного направления ИЭ (и,одновременно, институционального направления пространствен-ной экономики) является присуждение Нобелевской премии 2008 г.П. Кругману за исследования в области аллокации экономичес-кой деятельности в пространстве. Следует признать актуальнуюнеразвитость институциональных исследований экономическогопространства, причиной которой является, в первую очередь, дли-тельное отсутствие специализированного научного издания. Ос-новой активизации данного направления ИЭ является теория ин-ституционального пространства, развитию которой призваны спо-собствовать представленные результаты авторских исследова-ний в данной области.

Ãëàâà 5 203

5.2. Âðåìÿ â èíñòèòóöèîíàëüíîé ýêîíîìèêå

êàê îáúåêò èçó÷åíèÿ

è ýëåìåíò ìîäåëèðîâàíèÿ

Начало исследований пространственных аспектов развитияинституциональной системы хозяйства должно стимулироватьученых и к анализу институциональности экономического вре-мени. Главной ошибкой неоклассического синтеза признается иг-норирование значимости институтов и времени [1400, р. 247–248].Изучение их взаимосвязи призвано преодолеть абстрактностьтеоретических моделей, игнорирующих тот факт, что экономичес-кие агенты «могут реализовать свои функциональные возможно-сти... только в условиях процесса, происходящего в определен-ный момент данной ситуации» [480, с. 177].

В общефилософском смысле экономическое время – уни-версальная характеристика движения хозяйственной системы.Если астрономическое (календарное) время равномерно, то эко-номическое время принципиально неравномерно, поскольку оп-ределяется содержанием, формами, скоростью и результатамипроцессов труда, производства и хозяйствования. Объективносуществует разная насыщенность различных отрезков астроно-мического времени, зависящая от количества действий, опера-ций и сделок, осуществляемых в ту или иную единицу его изме-рения. Экономическое время онтологически предстает потокомдействий и событий с меняющейся плотностью. В этом смыслекритерием экономического прогресса можно считать непрерыв-ный рост количества и качества продуктивных действий в еди-ницу астрономического времени.

Анализ экономического времени с позиций ИЭ позволяетвыделить в качестве объекта специальных исследований инсти-туциональное время как характеристику длительности и син-хронности осуществления функционально определенных ви-дов хозяйственной деятельности, специфика которых опреде-ляет особенности временной организации экономической жизни

204 Ãëàâà 5

общества. Институциональность экономического времени каквремени производства, обращения и потребления проявляется вформальном определении временных границ различных видовдеятельности, статусов, правил и процедур, а также в закрепле-нии неформальных временных норм действий и трансакций аген-тов хозяйства.

Эволюционное изменение таких норм отражает объективнопроисходящее изменение ритмики и интенсивности различныхфункций хозяйственной деятельности. Отсюда возникают графи-ки работы предприятий и учреждений, их органов и сотрудников,предельные сроки рассмотрения документов и камеральных про-верок, сроки действия лицензий и занимания должностей, срокислужбы и обучения, дни совершения сделок и вступления в силуправовых актов, пролонгация (продление) договоров и полномо-чий или их досрочное прекращение и т. д. Все эти и многие дру-гие временные явления институциональны по своей природе, по-скольку соотносятся с определенными институциями. В институ-циональном смысле целесообразно рассматривать время с пози-ции обретения и смены институций хозяйственными субъектами,а также привлечения, внедрения, трансформации, модификации,модернизации, замены, вывода, выбытия институциональных ре-сурсов и факторов.

Институирование времени, то есть его упорядочивание по-средством закрепления определенных функций и статусов за от-дельными периодами суточного, сезонного и годового циклов,имеет объективную необходимость для эффективного функцио-нирования и развития хозяйственных систем. Совокупность этихстатусов формирует временной порядок жизни общества. Конк-ретными формами временного институирования являются уста-новление предельных границ рабочего времени и минимальногомесячного (или почасового) размера оплаты труда, ежегодное зак-репление статусов рабочих и праздничных дней, назначение днейвыборов, определение периодов проведения мероприятий и сро-ков выполнения работ по контрактам и т. п. В зависимости от мас-штаба институционально определенной деятельности и ее соци-

Ãëàâà 5 205

ального значения меняется и статус институторов времени, тоесть акторов, осуществляющих его упорядочивание.

Будучи социальными формами закрепления функций хозяй-ственной деятельности людей и социальных групп, институции иих временные параметры зависят от специфики этой деятельнос-ти. Поэтому допустимо классифицировать экономические инсти-туции на постоянные, периодические (в том числе сезонные) ислучайные. Круглосуточное функционирование характерно длямногих магазинов и банков, инфраструктурных служб и милиции,церкви и Интернета и др. Периодические институции связаны сактивизацией статусов и функций субъектов в определенные пе-риоды времени (страда, уборка урожая, сезон охоты, дачный се-зон, футбольные матчи, ночные клубы и др.). Для их агентов ха-рактерно чередование режимов ожидания, мобилизации и активи-зации. Случайные формы институций отражены в статусах по-путчика, подозреваемого, свидетеля, заложника и др. Можно пред-ложить и классификацию институций по их срочности, выделив ихкратко-, средне- и долгосрочные (в том числе пожизненные) фор-мы. Одной из современных краткосрочных институций являетсяфлэшмоббинг (flashmobbing), связанный с организацией и прове-дением быстрых публичных событий («перформансов»), не име-ющих явной цели и производящих впечатление стихийных и ирра-циональных коллективных действий. Данная институция можетбыть эффективно задействована современными фирмами дляосуществления своих событийных стратегий [516, с. 47], поэтомунуждается в специальном экономическом исследовании.

Требуется активизация институционального подхода к ис-следованиям в области тайм-менеджмента (time management)– нового подхода к управлению фирмой с точки зрения оптими-зации ее бизнес-процессов во времени. С тайм-менеджментомнеразрывно связаны также концепции «конкуренции, основан-ной на времени» (time-based competition) и «бережливого про-изводства». Во многом управление временем экономическихорганизаций связано с оптимизацией их внутренних институци-ональных процессов и процедур. Внедрение тайм-менеджмен-

206 Ãëàâà 5

та ориентировано чаще всего на повышение эффективностисистемы отслеживания договоров для минимизации сроков ихсогласования. Существуют и многие другие резервы роста эф-фективности за счет временной гармонизации внутрифирмен-ной институциональной среды.

До сих пор многие теоретические конструкции представите-лей ИЭ лишены встроенного эволюционного компонента, что при-водит к их отрыву от реальности и антиисторизму. В частности,«в последнее время среди российских авторов стало модным поповоду и без повода выписывать платежные матрицы размернос-тью 2 2 с произвольно подобранными значениями и отыскиватьдля них точки равновесия, по Нэшу, не слишком задумываясь обэкономическом смысле производимых расчетов. Похоже, для не-которых исследователей подобные арифметические экзерсисыстали удобной заменой как теоретического осмысления изучае-мых проблем, так и погружения в их эмпирический анализ» [476,с. 44]. Равновесные модели в принципе неадекватно представля-ют институциональные отношения. Функционирование и развитиеинституциональных систем, органично сочетающих детерминизми стохастику, невозможно адекватно описать при помощи линей-ных математических уравнений. Эти эволюционные системы под-чиняются влиянию многочисленных импульсов и факторов, мно-гие из которых пока досконально не изучены. Состояние такихсистем может быть представлено лишь в виде вероятностногооблака в многомерном пространстве.

Кроме того, в большинстве практически важных случаевхарактер институциональных отношений оказывается настолькосложным, что составить уравнения, точно описывающие ихструктуру и движение, не представляется возможным. Обыч-но в таких случаях в институциональные модели вносят упро-щения (например, исходят из концепции методологического ин-дивидуализма, предполагают институты заданными и т. п.). По-грешности, вносимые в решение практически важных задачтакого рода упрощениями могут быть оценены только опыт-ным путем. На основании эмпирических данных в модели мо-

Ãëàâà 5 207

гут быть внесены поправки, делающие их пригодными для на-дежных расчетов. Таким образом, наиболее продуктивнымметодом прикладных институционально-экономических иссле-дований является комбинированный метод, представляющийсобой целесообразное сочетание теории с экспериментом, осу-ществляемым в реальном времени.

Как попытку непосредственного приложения пространствен-ного аспекта к задачам институциональной теории следует рас-сматривать высказанное Г. Клейнером предложение о развитииинституциональной топографии, прикладного раздела ИЭ, за-нимающегося разработкой методов «наглядного описания взаим-ного расположения институтов» [510, с. 59] с последующим со-ставлением институциональных карт. Дальнейшей задачей долж-но стать построение имитационных моделей для зависимостейинституций в экономическом пространстве и режиме реальноговремени для выявления и анализа особенностей их изоморфизма.

В настоящее время «существует значительный недостатокэволюционных моделей, описывающих развитие на национальномили мировом уровнях. Первые модели были основаны на подходеbottom-up (макроэкономические процессы как совокупность про-цессов на микроэкономическом уровне). Их применение требуетпостроения огромных конструкций национальных экономик. Мо-дели этого типа очень сложно анализировать» [490, с. 132], чтопредполагает разработку нового класса способов формальногоэволюционного анализа институциональных систем, в том числесвязанных со стохатическим моделированием (см., например:[159]), автогенерацией паттернов (см. также: [549]) и распознава-нием генетических алгоритмов, нейросетевым прогнозированиеми другими способами учета нелинейности эволюции хозяйства.Постепенно вырабатываются понятийные средства описания не-равновесных самоорганизующихся институциональных систем.

Институциональные процессы относятся к классу труднофор-мализуемых (см. также: [236]), что вызывает попытки использо-вания технологий формализации из других областей научного зна-ния. По мнению Е. Попова, распространение институтов можно

208 Ãëàâà 5

по аналогии с физическими процессами диффузионного переме-щения вещества описывать законами диффузии А. Фика (см.: [690,с. 223; 952]). Эта оригинальная гипотеза нуждается в дополни-тельном обосновании, поскольку законы Фика – это законы диф-фузии в идеальных растворах при отсутствии внешних воздей-ствий, то есть их адаптация в рамках ИЭ позволит описать диф-фузию институтов лишь в абстрактной хозяйственной системе,что тоже важно. По большей части абстрактными остаются покаоптимизационные модели, в частности, формализующие контрак-тные отношения (см., например: [112; 113]).

Многим институциональным процессам присущ нарастаю-щий и самоусиливающийся, «по типу цепной реакции, характерраспространения» [288, с. 394], что позволяет применить к ихмоделированию аппарат математической теории лавинообраз-ных процессов. Перспективным направлением моделированиясложных институциональных систем является использование по-лидоменных моделей, основанных на современной теории логи-ко-лингвистических моделей управления (см., например: [375])и позволяющих корректно эксплицировать изменение этих сис-тем во времени. Вместе с тем «из всего разнообразия возмож-ных способов формализованного описания институтов наиболееестественным является алгоритмический способ» [1152, с. 27].Важно не только адаптировать, но и совершенствовать методи-ку формализации институциональных отношений, предоставляе-мую теорией игр (см. также: [1055; 1300]). В этом направлениивозможны плодотворные междисциплинарные связи экономис-тов и математиков.

Естественно, «вопрос о моделировании институтов и инсти-туциональной системы в целом относится к числу актуальныхнаправлений развития институциональной теории» [516, с. 41] вРоссии. Нуждается в интенсификации формирование эксперимен-тального раздела ИЭ, связанного с имитационным моделирова-нием развития институциональных процессов. Методологическизначимой для утверждения этого направления прикладных инсти-туциональных исследований может стать концепция интерпрета-

Ãëàâà 5 209

тивного лабораторного экспериментирования, выдвинутая В. Ефи-мовым [353, с. 60].

Математические модели динамики институциональных про-цессов и отношений широко представлены в работах Г. Клейнера,В. Маевского, В. Макарова, М. Каждана, А. Некипелова, Д. Пет-росяна, В. Полтеровича, Е. Попова, О. Сухарева и др. (см., напри-мер: [388; 516; 650; 651; 691; 695; 707; 816; 913; 938; 954; 1030;1031]). Формализация различных элементов институциональнойсистемы хозяйства, их связей и отношений в разной степени (ис-ходя из целей исследований), но достаточно плотно сочетается сприменением эволюционного подхода, поскольку «сердцевинойинституционального описания экономических систем являетсяэволюционный характер развития институциональных структур»[954, с. 54]. Следует отметить продвижения в изучении сменыпоколений основных категорий хозяйственных акторов (новато-ров и консерваторов), в развитии научных представлений об эво-люционной инфляции и ее институциональной причинности, в тео-ретическом анализе закономерностей динамики макрогенераций,в уточнении связи институтов с обеспечением общего экономи-ческого равновесия и т. д. (см. также сравнительный анализ под-ходов к моделированию микроинституциональных изменений вработе: [1288, с. 10]).

В перспективе необходимо дополнительное обоснование прин-ципа необратимости институциональной и, в целом, экономичес-кой эволюции. Кроме того, целесообразна актуализация нелиней-ности развития хозяйственных систем и использование понятияполифуркации как процесса индивидуального или коллективноговыбора из двух и более альтернативных вариантов дальнейшегодвижения. Широко распространенный термин «бифуркация» сле-дует переосмыслить как простой случай полифуркации, связан-ный с экономическим выбором из двух альтернатив. При этомнадо учитывать, что экономический выбор производится не изабстрактного множества альтернатив, а из альтернативных вари-антов комбинации наличных факторов достижения определеннойцели. Выбор осуществляется в границах производственных воз-

210 Ãëàâà 5

можностей, одним из компонентом которых являются институци-ональные возможности. Точка бифуркации (полифуркации) – об-разное выражение, так как при увеличении шкалы любая точкапринимает форму интервала (зоны). Более релевантным представ-ляется использование понятия «зона бифуркации (полифуркации)»,подчеркивающего наличие у данного процесса временных гра-ниц. Выбор шкалы измерения времени, следовательно, имеет зна-чение в институционально-эволюционном анализе экономики.

Российские исследователи поступательно обосновываютнеобходимость синергетического синтеза стандартной экономи-ческой и институциональной теорий, включая синтез классичес-кого и «нового» институционализма (см.: [333, с. 27; 334, с. 24;335, с. 113]). Сближение теоретических альтернатив на современ-ном этапе с целью их последующего синтеза предполагает пере-ход в «пространство» синергетической экономики, предметом ко-торой являются нелинейные процессы в развитии сложных хозяй-ственных систем, включая такие слабо изученные экономичес-кой наукой явления, как режимы с обострениями, хаос и флуктуа-ции, аттракторы и поливариантность развития, неустойчивость иквазидетерминизм и т. д.

На основе уже сделанных отечественными исследователя-ми продвижений в осмыслении нелинейности экономической эво-люции становится возможным формирование нового «смежного»раздела институционализма – институциональной синергети-ки. Ведь «линейное мышление, до сих пор доминирующее в неко-торых областях науки, становится принципиально недостаточными даже опасным» [536, с. 52].

Институциональная синергетика может рассматривать ин-ституции и институты целесообразно рассматривать как парамет-ры порядка в открытых и нелинейных хозяйственных системах,подверженных внутренним и внешним колебаниям. Спонтанноевозникновение институций и их укоренение в системе обществен-ного разделения труда посредством самоорганизации агентов по-рождают нестационарный спектр институциональных структур.Поэтому нуждаются в специальных исследованиях аттрактивная

Ãëàâà 5 211

природа институций и институтов, би- и полифуркации институци-онального развития хозяйства, а также присущие этому процессуинерция и нестабильность, локализация и моменты обострения,конструктивный хаос и детерминация будущим.

Существует тенденция представления актуального состоя-ния институциональной системы или ее отдельных элементов вкачестве наиболее эффективного и оправданного всем предше-ствующим ходом истории. Но данный подход, игнорирующий на-копление внутренних противоречий в ходе функционирования сис-темы, не учитывает наличия эффекта гистерезиса, когда уровеньиздержек выхода из неэффективного институционального равно-весия и перехода к новому является запретительно высоким всилу инерции сложившейся системы социальных отношений, норми правил. Такое неэффективное равновесие предстает институци-ональным аттрактором с высоким порогом выхода из него. Са-моподдерживающиеся институциональные равновесия, которыеВ. Полтерович называет «ловушками», также допустимо отнес-ти к области исследований институциональной синергетики.

Введение параметра времени в математические модели,применяемые в ИЭ, призвано преодолеть пагубный стереотипоб институтах как факторах инерции, выступающих мед-ленными переменными экономической эволюции. В этой связиследовало бы учесть замечание Д. Чернавского, считающего, чтои в эволюционной, и в институциональной экономической теории«ставятся и решаются задачи на разных временных масштабах.От исторических до повседневных. Какие переменные считатьбыстрыми, а какие медленными, зависит от постановки задачи,ибо все в нашей жизни относительно» [1284, с. 106]. В целом же«институционализм имеет дело не просто с каким-то аспектомэкономической динамики (краткосрочным, среднесрочным илидолгосрочным), а с длительной эволюцией системы, когда много-кратно изменяется “лицо” экономики, ее институциональные и тех-нологические основы» [77, с. 227].

Исследование институтов и институциональных систем в ди-намическом и эволюционном аспектах объективно требует введе-

212 Ãëàâà 5

ния параметра эффективности, в качестве которого традиционноиспользуется уровень трансакционных издержек. Не случайно всеболее широкое распространение получают специальные работы поизмерению динамики трансакционных издержек. Такие при-кладные исследования являются связующим звеном между инсти-туциональной теорией и хозяйственной практикой. Их основой яв-ляются многочисленные работы отечественных и зарубежных ин-ституционалистов, посвященные обсуждению подходов к опреде-лению, классификации и количественной оценке трансакционныхиздержек (см., например: [15; 99; 547; 720; 721; 722; 990; 1311; 1356]).Следует констатировать, что развитие теории трансакционных из-держек тормозится отсутствием среди исследователей единствав их понимании, что негативно сказывается на развитии методикизмерения, в том числе на отраслевом уровне.

Так, А. Олейник, трактуя трансакционные издержки (CTa) как«все издержки, связанные с обменом и защитой правомочий» [863,с. 133], фактически использует их правовую интерпретацию. Пра-вового подхода к объяснению трансакционных издержек придер-живается и А. Шаститко: «ресурсы, использование которых обус-ловливает изменение правовой характеристики вещи, формируюттрансакционную составляющую издержек производства» [1295,с. 65]. Трансакционные издержки рассматриваются ученым как ком-понент общих издержек производства (см.: [1299, с. 213]) (CP) на-ряду с трансформационными издержками (CTf), или: CP = f(CTf, CTa).Этот методологически важный вывод корреспондируется с базо-выми положениями теории экономической генетики, согласно кото-рым производственная функция (F) любого продукта (Q) имеет вид:Q = F(Tf, Ta), где Tf – трансформационные, Ta – трансакционныефакторы, активы и издержки производства (см.: [448]).

Производство есть процесс взаимодействия трансформаци-онных и трансакционных факторов, их активное соотношение, по-этому эволюционный подход «в своей основе означает единствотрансформационного и трансакционного аспектов как двух сто-рон процесса хозяйствования, что характерно для его условий, ре-сурсов, факторов, продуктов, издержек, эффектов, капиталов и бо-

Ãëàâà 5 213

гатств» [433, с. 85]. Системный подход к декомпозиции структу-ры трансакционных издержек комплексно учитывает их институ-циональные (CIns), организационные (CO) и информационные (CInf)компоненты: {CIns, CO, CInf} CTa. Осмысление триединства ком-понентов трансакционных издержек предполагает и анализ разли-чия этих составляющих. Такой подход способен существенно по-высить качество мониторинга издержек и управленческих реше-ний на предприятиях (см.: [1283]). Но все еще многие современ-ные ученые консервативно выводят трансакционные издержки заграницу производственных [615, с. 230], которые редуцируютсяисключительно к трансформационным (см.: [615, с. 232]).

Но помимо рыночных трансакций целесообразно рассмат-ривать и их нерыночные формы и издержки, возникающие в рам-ках экономических организаций (см.: [553]). Так, фирма не устра-няет трансакционных издержек полностью, а лишь минимизирует(точнее – оптимизирует) их величину. Трансакционные издержкивнутри фирмы объективно существуют и связаны с согласовани-ем интересов ее агентов и контрагентов; определением цены каж-дого фактора производства; подготовкой, заключением и ведени-ем множества контрактов (внешних, внутренних и смешанных)и т. д. Размер внутренних трансакционных издержек фирмы за-висит от применяемой системы координации и контрактации. Фор-мами внутренних трансакций являются установление и измене-ние расчетных цен в рамках предприятия, расценок операций от-дельных работников, распределение инвестиций между филиала-ми, фиксация функций за работниками и подразделениями и др.Смешанные трансакции также являются распространенными: кним, в частности, относятся все, связанные с операциями на «внут-рифирменных рынках» в рамках матричных и сетевых форм орга-низации предприятий.

Позиции российских сторонников правового подхода к трак-товке издержек трансакций (см.: [1336, с. 29]) уязвимы в связи средуцированием трансакционной функции производства исключи-тельно к изменению правовых свойств создаваемого продукта.В действительности же трансакционные издержки возникают как

214 Ãëàâà 5

неизбежное следствие взаимодействий хозяйственных субъектов,объективно связанных с формированием связей и отношений ко-ординации и субординации в ходе общественного разделения икооперации труда. Трансакционные издержки являются имманен-тной характеристикой хозяйственной деятельности в силу всеоб-щности ее эндогенных трансакционных факторов. Поэтому этииздержки могут быть представлены как в стоимостном (денеж-ном), так и в натуральном выражении (затраты времени на поиск,ожидание, измерение и т. п.) (см.: [720, с. 79]).

Отсутствие четкой спецификации состава трансакционныхиздержек происходит от неопределенности их трактовки, затрудня-ющей выработку критериев отнесения затрат к данной категории.Результатом становится параллельное использование самых раз-нообразных методик их исчисления (см., например: [779; 976; 1078]),практически не согласованных между собой. Тем самым сдержи-вается компаративный анализ уровня и динамики трансакционныхиздержек в разных регионах, сферах, отраслях и сегментах хозяй-ства, на различных фирмах и товарных рынках и т. д. Например,насколько сопоставимы результаты проведенных измеренийтрансакционных затрат агропромышленного и оборонно-промыш-ленного комплексов (см., например: [354, с. 15–16; 660, с. 18], еслипринципиально различны их методики? И каков системный эффектметодически разрозненных эмпирических исследований? Ориги-нальный метод измерения трансакционных издержек (в том числемультипликативных) предложил А. Блохин, апробировав его при-менительно к динамике развития различных отраслей российскойпромышленности (см.: [143, с. 120]), но и он вынужден признать«многие методологические недостатки такого подхода» [143, с. 119].

Видимо, поэтому еще недостаточно изучены состояние,противоречия и тенденции развития трансакционного секто-ра экономики России (особенно в «разрезе» ее федеральных ок-ругов и отдельных регионов), охватывающего множество фирм,специализирующихся на обеспечении проведения трансакций смаксимумом полезного эффекта. В этой области исследованийперспективны и межстрановые сопоставления, основой которых

Ãëàâà 5 215

должна стать единая методика трансакционных измерений хо-зяйственных систем.

Невозможность сравнительных оценок трансакционных из-держек затрудняет разработку типовых рекомендаций по их ми-нимизации, сдерживая реализацию нормативной функции ИЭ.Вместе с тем повышается научная и практическая ценность ис-следований по исчислению трансакционных издержек примени-тельно к отраслевой и региональной специфике (см.: [15]). Опре-деленное внимание экономисты начинают уделять механизмамобеспечения контрактов, анализу самовыполняющихся соглаше-ний, а также перспективам институционального саморегулирова-ния предпринимательского сообщества (см.: [600; 1305]). Во мно-гих работах решается проблема поиска оптимальных вариантовинституциональных решений по минимизации издержек трансак-ций (см.: [728; 846; 1311]), например, на микроуровне хозяйствова-ния анализируется спектр эффективных трансакционных страте-гий предприятий (см.: [346, с. 56]).

Как благотворное явление следует отметить бурную дис-куссию отечественных ученых по поводу критики так называе-мой «теоремы Коуза» (см.: [586]). В ходе дискуссии были пред-ложены новые варианты формулировки данной «теоремы»(см.: [1310, с. 98; 726, с. 101; 476, с. 42; 866, с. 67]), уточнены ееограничения и эвристические возможности. Так, А. Шаститкоотмечает низкую ценность позитивной формулировки, посколькувесь смысл «теоремы Коуза» заключается в доказательстве ееобратной формулировки – «при положительных трансакционныхиздержках первоначальная спецификация прав собственности(если таковая вообще возможна) влияет на эффективность окон-чательного размещения ресурсов» [1310, с. 98]. Б. Малышев приво-дит свой вариант: «Если права собственника специфицированы итрансакционные издержки равны нулю, на рынке совершеннойконкуренции каждый фактор производства используется оптималь-ным образом» [726, с. 101]. Безусловно, общая формулировка «те-оремы Коуза» «сохраняет силу лишь при низких трансакционныхиздержках. Когда они велики, распределение прав собственности

216 Ãëàâà 5

перестает быть нейтральным фактором и начинает влиять на эф-фективность и структуру производства. Тогда у общества возни-кает заинтересованность в том, чтобы число трансакций, связан-ных с передачей прав собственности по цепочке обменов, былокак можно меньше» [476, с. 42].

Была предложена и расширенная социоэкономическая вер-сия «теоремы Коуза»: «с точки зрения эффективности, исходноераспределение правомочий несущественно, если и деятельность,являющаяся источником внешних эффектов, и деятельность, накоторую они оказывают влияние, осуществляется внутри рынкакак функциональной подсистемы. Однако и в этом случае можетпотребоваться обращение к внешним, нерыночным критериямзначимого, выбор которых должен осуществляться либо на осно-ве согласия сторон, либо третьей стороной» [866, с. 67]. Исходяиз условий «теоремы Коуза», «прирост валового общественногопродукта... действительно не зависит от первоначального распре-деления прав. Но что верно для целого (общества), то невернодля его частей (членов общества)» [726, с. 101]. Поэтому в ре-альности механизмы формирования и параметры распределениядоходов в значительной степени обусловлены исходной конфигу-рацией отношений собственности и первоначальным распределе-нием имущественных правомочий.

Кроме того, «в экономической литературе часто проводятаналогию между феноменом трения в мире физических объектови трансакционными издержками… Данная аналогия позволяетговорить о всеобщем распространении трансакционных издержек»[1299, с. 213]. Красочная метафора «издержки трения в экономи-ческой системе», введенная в научный оборот еще в 1970 г. К. Эр-роу, стала подобна так называемым кочующим цитатам, настоя-щий смысл которых уже забыт и искажен, но по инерции их всееще используют. «Трение» в хозяйственной системе возникает из-за несовпадения экономических интересов взаимодействующихсубъектов. В физике снижение трения означает повышение коэф-фициента полезного действия, а в экономике минимизация трансак-ционных издержек рассматривается как причина роста эффектив-

Ãëàâà 5 217

ности. Обоснованная Р. Коузом абстрактная модель хозяйствен-ной системы с нулевыми трансакционными издержками породи-ла у институционалистов опасный стереотип о необходимости мак-симального сокращения данного вида издержек для повышенияэффективности хозяйственной деятельности.

Подчеркнем: необходима оптимизация уровня трансак-ционных издержек, а не их тотальная минимизация. Трансак-ционные издержки объективно необходимы для функционирова-ния и развития экономических систем любого масштаба. Так, намикроуровне хозяйствования чрезмерное снижение информацион-ных издержек приведет к осуществлению необоснованных, нера-циональных управленческих действий; необоснованная миними-зация организационных издержек выразится в суженном воспро-изводстве контактов, связей и отношений с партнерами, постав-щиками, клиентами и другими категориями контрагентов фирмы;институциональные издержки, связанные в том числе с координа-цией и субординацией выполняемых функций, при их иррациональ-ном снижении выразятся в вырождении разделения труда и суже-нии масштабов кооперации, в снижении уровня контроля и ростеоппортунизма и т. д. Необходимо учитывать и отложенные по-следствия стратегии минимизации трансакционных издержек.

Таким образом, если трение в физических системах необ-ходимо снизить до нуля, то трансакционные издержки в эко-номических системах следует оптимизировать с целью повы-шения эффективности хозяйственной деятельности. Прав А. Не-стеренко: «Рост этого класса издержек сопровождает углублениеразделения труда и развитие многих других форм человеческих от-ношений, происходящее в рамках общественного прогресса» [820,с. 308]. Поэтому ориентация хозяйственных субъектов на миними-зацию трансакционных издержек не всегда экономически оправда-на. Вместе с тем, нецелесообразно полностью отбрасывать кон-цепцию «экономического трения». Напротив, следовало бы перей-ти к формированию нового направления исследований – институ-циональной трибологии (см. также: [1090]) как науки о трении винституциональных экономических системах и о сопутствующих

218 Ãëàâà 5

ему эффектах, процессах, состояниях, издержках и т. п. Речь идет,в частности, о фрикционности, износе, контактной прочности и др.

В противовес «теореме Коуза» вполне представляется воз-можным говорить о «теореме Маевского», который аргументиро-ванно и строго доказывает, что «чем эффективнее в эволюцион-ном аспекте экономические институты, тем в большей мереспособствуют они повышению трансакционных издержек(курсив наш. – Авт.)» [693, с. 19]. В то же время относительноальтернативных функционально-структурных моделей экономичес-ких отношений (в статике) эффективные институты обеспечиваютснижение общих издержек трансакций. При этом доля трансакци-онных издержек в ценах продуктов производства имеет общую ус-тойчивую тенденцию к росту, что отражает рост дальнейшего обоб-ществления производства в условиях рыночной модели хозяйства.

Общее повышение уровня трансакционных издержек в хо-зяйственной системе является индикатором происходящей эво-люции при минимизации этих издержек отдельно взятыми инсти-тутами. Это вызвано возникающим в ходе прогрессивного разви-тия хозяйства системным рассогласованием институций и соот-ветствующих им нормативных комплексов, наборов ценностныхориентиров и типовых моделей действий, а отнюдь не падениемэффективности институтов в целом. Такое плодотворное «броже-ние» в институциональной системе свидетельствует о созидатель-ной противоречивости ее эволюции.

Ориентация на поступательность, преемственность, синхрон-ность и однородность институционального развития хозяйства дос-тигается по сути лишь в конкретных «точках» (tn) на гипотетичес-кой «оси» эволюционного времени, то есть, вообще говоря, в стати-ке. В динамическом же аспекте, на любых «отрезках» [tn; tn+i ],эволюция хозяйственной системы сопровождается усложнением ин-ституциональных структур, модернизацией и трансформацией на-лаженных связей, возникновением и закреплением новых моделейэкономических отношений, внедрением новационных норм и пра-вил и т. п. И тогда совершенно обоснованно подтверждается вы-вод В. Маевского. Ведь «вместе с ростом сложности системы ра-

Ãëàâà 5 219

стет, причем экспоненциально, трудность согласования функциони-рования ее элементов. А значит, и усиливается тенденция к потереустойчивости, ее выхода на границу гомеостазиса» [783, с. 155].В целом эволюционный рост общих трансакционных издержек но-сит положительный характер, отражая конструктивное усложнениесистемы связей и отношений, норм и правил, статусов и процедур,институций и институтов в хозяйственной системе.

В концепции экономической социодинамики, предложеннойР. Гринбергом и А. Рубинштейном, изложена оригинальная мо-дель «социодинамического мультипликатора экономического ро-ста», который с полным правом можно назвать институциональ-ным мультипликатором. Как подчеркивают исследователи,«если институты таковы, что обеспечивают необходимое соеди-нение индивидуальной энергии созидания с преимуществами улуч-шенной общественной среды, запуск механизма социодинамичес-кого мультипликатора экономического роста становится неизбеж-ным» [264, с. 155]. Институты в данной концепции предстают «пус-ковым механизмом» экономической мультипликации, в связи с чемневольно напрашивается параллель с кейнсианской школой, ис-пользующей модель «мультипликатор – акселератор». Поэтомуадаптация плодотворных идей Дж. Кейнса к проблематике ИЭпозволяет выделить институциональный акселератор – меха-низм экономической эволюции, в основе которого лежит принципположительной корелляции между институциональными измене-ниями и ускорением экономических процессов.

Изучение и практическое внедрение данного механизма темболее важно, что задача ускорения, поднятая советскими экономи-стами в 1980-х гг., не только не решена, но и не утратила актуально-сти, особенно в контексте стратегической национальной задачи уд-воения ВВП к 2010 году. Ее достижение невозможно одними лишьфинансовыми (бюджетными, инвестиционными и др.) методами.Однако сейчас «практически все ключевые реформы связаны все-таки с увеличением финансирования либо с сокращением финанси-рования, которое лежит за пределами среднесрочного периода» [259,с. 75]. При этом «на сегодняшний день даже те минимальные сред-

220 Ãëàâà 5

ства, которые отпускаются на финансирование соответствующих(проводимым реформам. – Авт.) институтов и отраслей, использу-ются неэффективно. В сегодняшней структуре увеличение объе-мов финансирования зачастую означает еще большее увеличениенеэффективности» [259]. Более того, в настоящее время относи-тельно «больше на инфляцию влияют немонетарные факторы. На-пример, повышение тарифов, регулируемых государством» [603,с. 81], то есть институциональные воздействия.

Детонатором ускорения экономического развития со-временной России может и должен стать институциональ-ный фактор. Но это не должно быть ускорение свободного па-дения в «пропасть» очередного системного кризиса. Важно обес-печить рациональное ускорение институциональных процессов,в том числе сокращение сроков прохождения предпринимателя-ми формальных процедур (регистрации, лицензирования, поста-новки на учет, получения справок, сдачи отчетности и т. п.), вчастности путем их автоматизации (автоматическое присвое-ние статуса или продление лицензии при соблюдении необходи-мых требований), широкое внедрение уведомительного принци-па, конструктивное упрощение правил, усиление единообразия(например, типовой режим работы всех государственных учреж-дений одного профиля), выявление и ликвидация институциональ-ных «ловушек» («замкнутых кругов» и т. п.), устранение избы-точных согласовательных инстанций, всеобщее обновление эко-номических норм и социальных стандартов. Необходимо иско-ренить порочную практику затягивания принятия важных зако-нов в экономической сфере путем установления предельно до-пустимых сроков их рассмотрения и согласования, а также ак-тивного привлечения экспертного сообщества, укрепления пози-ций общественной экспертизы.

Признавая общественную полезность институциональногоускорения экономических процессов, нельзя обойти вниманиемнегативные эффекты искусственного ускорения институциональ-ных процессов без адекватного экономического обоснования.Можно привести широкий спектр примеров из «новой» экономи-

Ãëàâà 5 221

ческой истории России – от либерализации цен до монетизациильгот. Неэффективные институциональные механизмы могут какканализировать развитие хозяйственной системы в направлениисубоптимального равновесия, так и затормаживать процесс вос-производства, ведя к деградации его факторов и надолго закреп-ляя структурно-функциональные диспропорции. Кроме того, нуж-даются в постоянном мониторинге сроки действия нормативныхактов по экономическим проблемам (см.: [750, с. 89]), являющие-ся эмпирической базой разработки механизмов повышения устой-чивости правового поля хозяйственной деятельности за счет пре-одоления иррационального удлинения или укорачивания жизнен-ного цикла правовых актов.

Очевидно, что накопленное в ходе социально-экономичес-кой эволюции «культурное наследие обеспечивает благоприят-ную институциональную среду для любых созидательных дей-ствий. В этом смысле мультипликатор культурного наследия,улучшая условия для действия других социодинамических муль-типликаторов, является для них своего рода катализатором, ус-корителем экономического роста» [264, с. 153–154]. Существу-ет явная взаимосвязь институционального мультипликато-ра и акселератора, обеспечивающая положительный общесис-темный эффект влияния институций и институтов на эволюциюхозяйственной системы.

Стратегия государственного регулирования экономики дол-жна основываться на анализе динамики трансакционных издер-жек в различных секторах и сферах хозяйства, исходить из ско-рости институциональных преобразований, то есть учитывать па-раметр времени в оценке и моделировании развития институтови их систем. Это требует проведения дополнительных фунда-ментальных и прикладных исследований в данной области. Ком-плексные институциональные решения, нацеленные на интенси-фикацию процессов в отечественном хозяйственном простран-стве, необходимо сочетать с институциональным расширениеммонетарного диапазона агентов ускорения и инновационной мо-дернизации экономики.

222 Ãëàâà 5

Подводя промежуточные итоги, представляется необхо-димым отметить актуально и потенциально высокое научноезначение учета параметра времени как в формальных, так и ввербальных институционально-экономических моделях, обес-печивающего их эволюционный характер. Становится необхо-димым активное формирование теории институциональноговремени, раскрывающей природу и специфику закономернос-тей непрерывного, неравномерного и необратимого движенияинституциональной системы хозяйства, метаморфоза отдель-ных институций и институтов, роль институциональных меха-низмов ускорения и торможения экономического развития. «Ди-намизация» институциональных исследований экономики невоз-можна без модернизации теории трансакционных издержек по-средством уточнения их классификации и разработки типовойметодики исчисления.

В целом введение феноменов пространства и времени какобъектов анализа в исследовательскую программу ИЭ позво-ляет укрепить ее фундаментальные разделы, усилить связи сэволюционной экономикой, обеспечить адекватное представ-ление о природе и специфике метаморфоза и полиморфизмаинституциональной системы хозяйства, многоаспектности вли-яния институтов на ускорение и торможение экономическогоразвития.

Ãëàâà 6

ÅÄÈÍÑÒÂÎ ÌÍÎÃÎÎÁÐÀÇÈß

È ÝÂÎËÞÖÈß ÎÁÚÅÊÒÎÂ È ÌÀÑØÒÀÁÎÂ

ÈÍÑÒÈÒÓÖÈÎÍÀËÜÍÎÃÎ ÀÍÀËÈÇÀ

6.1. Ãåíåòè÷åñêàÿ ñòðóêòóðà õîçÿéñòâà

â ôîêóñå èíñòèòóöèîíàëüíîãî ïîäõîäà

Современной экономической науке важно обеспечить комп-лексный характер исследований институциональных явлений, от-ношений и процессов в рамках глобальной хозяйственной систе-мы, что предполагает углубление дифференциации разделов ИЭпо масштабам исследуемых объектов.

Данная тенденция отразилась в предложенной О. Уильямсо-ном иерархической модели уровней институциональной структу-ры и экономического анализа, согласно которой элементы базово-го уровня социальной включенности представляют собой пред-мет исследования экономической социологии; уровень формаль-ной институциональной среды изучается в рамках теории правсобственности и позитивной политологии; проблемы управления,координации и регулирования хозяйственных взаимодействий рас-сматриваются в теории трансакционных издержек; закономерно-сти и специфика поверхностного уровня хозяйственной системы,связанного с аллокацией ресурсов и обеспечением занятости, ис-следуются в рамках неоклассического направления и теории аген-тских отношений (см.: [1418]). Другие ученые идентифицируюттри уровня институциональной системы, связанные с конституци-онным, коллективным и операциональным (operational) выбором,которые корреспондируются с разным масштабом институцио-нально определенных действий (actions in institutions).

Генетическая классификация уровневого строения хозяй-ственной системы предполагает выделение иерархически сопод-чиненных отношений собственности (сущности хозяйства), труда

224 Ãëàâà 6

(существования), производства (бытия), экономической менталь-ности (сознания) и хозяйствования (действительности), выступа-ющей диалектическим единством бытия и сознания (см.: [431,с. 430; 442, с. 77]). Данная модель создает широкие эвристичес-кие возможности для систематизации разделов ИЭ и определе-ния перспективных направлений их разработки.

Прежде всего нуждается в развитии институциональнаяэкономическая теория собственности. Отечественные иссле-дователи плодотворно изучают противоречия структуры собствен-ности на разных уровнях хозяйства России, обосновывают меха-низмы повышения эффективности управления имуществом, в томчисле за счет спецификации и защиты правомочий (см., напри-мер: [19; 82; 84; 144; 148; 149; 168; 170; 177; 206; 209; 277; 336; 344;357; 361; 382; 401; 460; 470; 581; 703; 807; 841; 868; 922; 944; 1005;1024; 1025; 1026; 1037; 1084; 1086; 1092; 1138; 1141; 1156; 1161;1195; 1207; 1270]). Особое внимание уделяется институциональ-ному изучению интеллектуальной собственности (см., например:[337; 499; 621; 888; 1050; 1052; 1091; 1213; 1364; 1365]). Однакодальнейшие продвижения в этой предметной области сдержива-ются доминированием правового подхода к интерпретации инсти-туционального содержания и форм собственности. Превалируетэкономическая теория прав собственности, активно использую-щая метафору «пучка» таких прав. Эта тенденция проникает и вучебный процесс.

«Пучок прав» собственности целесообразно представлять какопределенную правовую форму выражения реально сложившегося ухозяйственного субъекта «пучка отношений» собственности. Имен-но комбинация отношений собственности порождает композициюимущественных правомочий, а не наоборот. При этом отдельныеправомочия («элементы пучка») возникают как производные от ре-альной конфигурации отношений собственности, хотя взаимное соот-ветствие и сбалансированность частичных правомочий, несомнен-но, повышают эффективность хозяйственной деятельности.

Многие современные исследователи путаются в функцияхсобственности, не разделяя в них экономическую и юридическую

Ãëàâà 6 225

стороны. Такая тенденция обязана своим появлением известно-му определению «пучка правомочий» (исходно предложенномуА. Оноре), в рамках которого как отдельные элементы «пучка»выделялись права владения, пользования, распоряжения, извле-чения дохода, капитализации средств, безопасности, передачи понаследству, право на запрещение вредного использования, на бес-срочность обладания правомочиями во времени, на остаточныйхарактер правомочий собственности, на ответственность в видевзыскания (см.: [479, с. 11–13]). Однако, как заметил Р. Левита,«нет никаких оснований приписывать теории прав собственностиутверждение какого-либо фиксированного пучка правомочий – будьто “перечень Оноре” или любой другой. Напротив, в современнойверсии этой теории сам перечень рассматривается как открытоемножество» [654, с. 36].

Важно учесть, что «основу института собственности состав-ляет свобода перераспределения имущественных прав между раз-личными субъектами хозяйственной деятельности» [682, с. 159].Однако приобретение легитимных прав собственности не обяза-тельно влечет за собой осуществление реальных функций пользо-вания, владения и распоряжения, которое во многом определяетсяналичием у собственника властных и иных «внеэкономических»ресурсов или доступом к ним (см.: [312, с. 10]). Поэтому даже «сво-бодно перераспределенное» номинальное право собственности нанекий актив, если оно не отражает реального распределения прав,не означает ничего в отсутствие институциональных механизмовконтроля, принуждения, давления и т. д. Лишь с одной стороны «пра-ва собственности устанавливаются на основе правил» [1310, с. 97],тогда как с другой именно реально сложившиеся отношения соб-ственности являются основой формирования правил и распределе-ния правомочий. В связи с этим «экономический агент имеет ре-альный шанс оказаться в одинаковых условиях при разном набореправ собственности. Например, обладание землей может быть эк-вивалентно бессрочной аренде ее у государства» [711, с. 63]. Поаналогии, обладание одинаковым социальным статусом совсем необязательно ведет к равному экономическому положению.

226 Ãëàâà 6

Тем не менее, Н. Гибало полагает, что «отношения власти иподчинения возникают раньше, чем накапливается собственность,чем формируется система отношений собственности» [234, с. 8].Такая мысль могла возникнуть только в условиях аморфностилегальных прав собственности в переходной экономике постсо-ветской России. Однако вряд ли можно согласиться, что какие-либо институциональные отношения возникают раньше, чем фор-мируется их сущностная основа – отношения собственности исвязанные с ними имущественные правомочия. На это указыва-ет и тот факт, что «нередко на практике имеют место ситуации,когда фактические формы хозяйствования не совпадают или, бо-лее того, находятся в противоречии с юридическим выражениемвласти собственника через право собственности» [1250, с. 67].Следовательно, даже формальное обладание полным «пучком пра-вомочий» может, при общей слабости институций и институтов,совершенно не отражать реальных возможностей хозяйственныхсубъектов. Поэтому в переходных экономических системах все-гда наблюдается так называемый передел собственности, то естьперераспределение формальных правомочий в соответствии среальной экономической мощью субъектов.

Смешение юридической и экономической точек зрения при-водит к тому, что, например, актуализируются институты вещно-го права, интеллектуальной собственности, собственности неком-мерческих организаций и др. (см.: [1036; 1042]). Причиной этогоявляется заимствованное из юридического институционализмаопределение института как системы правовых норм. Доходит дажедо утверждений, что «собственность выступает гарантом совер-шения трансакции, так как формирует у участников сделки ста-бильные ожидания относительно того, на что они могут рассчи-тывать в отношениях друг с другом».

Понимание собственности как института не является ме-тодологически корректным. Собственность есть система истори-чески меняющихся объективных отношений присвоения-отчуж-дения в процессах производства, распределения, обмена и по-требления. Именно этим обусловлены законодательно устанав-

Ãëàâà 6 227

ливаемые правовые нормы, регламентирующие экономическиеотношения между субъектами, связанные с владением, пользо-ванием и распоряжением объектами собственности. Такую по-зицию необходимо развивать еще и потому, что «в отличие отюридического подхода, экономическая теория в настоящий мо-мент не готова предложить комплексный теоретический подходк анализу интеллектуальной собственности» [337, с. 5] и соб-ственности в целом.

Важно активно противодействовать тенденции отрицания«роли собственности в настоящее время и в перспективе в каче-стве одного из важнейших факторов, определяющих направленияобщественного развития» [825, с. 400]. Ведь собственность пред-полагает установление экономической иерархии и гетерархии вхозяйственной системе и выступает основой экономической вла-сти. Формирование эффективной структуры собственности пред-ставляет собой базис увеличения национального богатства и бла-госостояния общества. Именно поэтому необходимо создание,закрепление и поддержание условий свободного «перераспреде-ления имущественных прав между различными субъектами хо-зяйственной деятельности. Каждый субъект должен быть наде-лен четко определенными правами и иметь возможность свобод-но передавать их любому другому лицу» [681, с. 12].

Структура отношений и прав собственности в современнойРоссии такова, что лучшие ресурсы и факторы находятся в моно-польном владении отдельных групп и систем предприятий, сло-жившихся в отраслевых, межотраслевых и территориальных ком-плексах макро- и мезоуровней. Поэтому многоуровневый анализтенденций и негативных эффектов монополизации в экономичес-ком пространстве России, поиск механизмов регулирования этогосложного процесса – актуальные и важные направления институ-циональных исследований (см., например: [105; 243; 246; 351; 606;751]). В частности, обосновывается контрактный подход к мо-дернизации системы регулирования естественных монополий сиспользованием инструмента институциональных соглашений(см.: [606, с. 70–78]).

228 Ãëàâà 6

Спецификация отношений земельной собственности в обо-зримых исторических рамках всегда была и остается одним изнаиболее сложных институциональных процессов в отечествен-ном хозяйстве, поскольку его резонансные эффекты охватыва-ют подавляющее большинство хозяйственных субъектов. Ведь«земля – основное условие и всеобщее средство реализациилюбых функций, удовлетворяющих потребность в самосохране-нии» [201; 875] и саморазвитии людей, их групп и общества вцелом. Поэтому в особом внимании исследователей нуждаютсяинституциональные отношения собственности на землю, их про-тиворечия и перспективные модели развития.

Становление гражданского общества в современной Россииактуализирует проблему совершенствования институциональныхмеханизмов распоряжения национальным имуществом и богат-ством. По справедливому утверждению Д. Львова, именно об-щество является «истинным владельцем территории, ее земель-ных, водных и прочих природных ресурсов, включая полезные ис-копаемые, воздушное пространство и ландшафтно-рекреационныезоны» [682, с. 162], тогда как государство выполняет функциюраспоряжения этими объектами. Институция гражданства пред-полагает равные права всех граждан как участников совместнойсобственности. Из этого следует, что их доли в доходах от наци-онального имущества могут и всегда должны быть определенытолько как равные на основании статуса гражданина. Тем самыминституция гражданства обретает экономическое выражение, агосударство становится конституционным агентом общества пообеспечению условий его расширенного воспроизводства и ус-тойчивого развития.

Эти принципиальные положения являются концептуальнойосновой модели «экономики развития», исходным импульсом реа-лизации которой могло бы стать законодательное закрепление «заобществом как за своего рода юридическим лицом высшего ран-га прав верховного владельца территориальных и природных ре-сурсов. Такая конституционная новация создала бы операциональ-ную основу для предоставления всем членам общества равных

Ãëàâà 6 229

прав на доступ к пользованию территориально-природными ре-сурсами» [682, с. 162–163]. По предложению Д. Львова, «матери-альной реализацией верховных владельческих прав общества натерриториально-природные ресурсы могло бы стать обращениерент от всех используемых ресурсов в общественные доходы,аккумулируемые в системе общественных (государственных)финансов» [682, с. 163]. Для сопровождения и поддержки обраще-ния рентных платежей и доходов должна быть создана специали-зированная система институтов и органов управления.

Реализация на практике модели «экономики развития» тре-бует активных и целенаправленных институциональных мер: кон-ституционного закрепления новых статусов и институтов, подго-товки и принятия пакета законодательных актов, разработки рег-ламентов отчисления рентных доходов и пропорций их распреде-ления (между фондами, между национальным, региональным иместным уровнями) и т. д. Таким образом, «проблема присвое-ния ренты обществом, а через него и всеми членами общества,из чисто экономической превращается в проблему конституцион-ного развития общества и государства» [682]. Возникает необхо-димость дальнейшего научного обоснования и проектирования эф-фективной модели стратегически ориентированного институцио-нального механизма создания экономических основ консолидациии развития гражданского общества в современной России.

Реализация отношений собственности в процессах конкрет-ной трудовой деятельности требует глубокого осмысления в рам-ках предметной области институциональной теории разделе-ния и кооперации труда. Ошибкой современных институциона-листов следует признать отказ от использования и развития клас-сических категорий экономической науки. Создается впечатле-ние, что многие ученые вообще забыли о разделении труда в об-ществе, предпочитая исследовать экономические институты в ужеготовом виде. В результате теряется глубина институционально-го анализа, который проводится по внешним, правовым формампроявления институциональных экономических отношений. Коо-перация тоже крайне слабо охвачена институциональными иссле-

230 Ãëàâà 6

дованиями, которые в основном апеллируют к кооперативнымпредприятиям в сферах производства и потребления, а также ксовременным формам межфирменной кооперации (см., например:[470; 471; 565; 1193]).

Общественное разделение труда – источник развитияинституциональной системы хозяйства. Дифференциация но-вых производительных и вспомогательных функций инициируетизменение специализации хозяйственных субъектов, а их функци-ональная взаимозависимость ведет к комбинации этих функций иинтеграции субъектов в различных формах производственной,сбытовой, финансовой и потребительской кооперации, реализуяимпульс обобществления. Нуждаются в институциональном ос-мыслении процессы специализации, концентрации, комбинирова-ния, диверсификации, конгломерации, централизации и другие фор-мы разделения и кооперации труда в обществе.

Институциональная теория производства также остает-ся «белым пятном» на «карте» достижений ИЭ в России. Призна-ние институции эндогенным производственным фактором позво-ляет перейти к разработке соответствующего категориального ап-парата и методики измерения институциональных ресурсов, ре-зервов, факторов, издержек, продуктов, капитала и т. д. Все ещекрайне мало работ, посвященных совмещению традиционных ме-тодик оценки эффективности производственной деятельности сальтернативными подходами, развивающимися в рамках ИЭ.

Отождествление институциональных факторов, резервов, ре-сурсов и условий ведет к слабо обоснованным выводам, например,о том, что «ряд институциональных условий формируется внутрисамого индивидуального производства и должен рассматриватьсяс точки зрения соответствия требованиям активизации деятельно-сти» [1164, с. 114]. Могут ли условия как обстоятельства функцио-нирования системы формироваться в ее рамках? Очевидно, чторечь идет об институциональной продукции предприятия, со-здаваемой в его рамках и используемой для индивидуального вос-производства в качестве фактора или резерва. Каждое предприя-тие в ходе своей деятельности производит систему статусов и свя-

Ãëàâà 6 231

зей, норм и правил, ценностей и регламентов, процедур и обычаев,брэндов и т. п., которые становятся институциональными актива-ми, будучи вовлечены в производственный процесс.

До сих пор институциональный фактор остается наименее оце-ненным компонентом производственной функции, слабо учитываетсяпри внешнем и внутреннем аудите предприятий. Главная проблемасостоит в отсутствии типовой методики институциональныхизмерений. Попытки ее создания уже предпринимаются отечествен-ными учеными, но их результаты, эвристическая ценность которыхнесомненна, пока что не удовлетворяют запросам, выдвигаемым эко-номической науке хозяйственной практикой. Применяемые методи-ческие подходы к измерению институционального фактора производ-ства довольно просты и способны дать лишь весьма огрубленное, пред-варительное представление о его состоянии и динамике.

Следовало бы исходить из того, что любой продукт предприятияпроизводится с определенным статусом. В статусе продукта всегдаотражается статус его производителя, а значение статусного компо-нента цены товаров в современном рыночном хозяйстве очевидно.Институциональный процесс как процесс производства статусапродукта является неотъемлемой частью производственного процес-са. Как и производственный, институциональный процесс предполага-ет соответствующие издержки, связанные с формированием статусоввыпускаемых предприятием видов продукции. Эти затраты институ-ционального капитала, или институциональные издержки, представ-ляют собой элемент трансакционных издержек, которые наряду с транс-формационными составляют общие издержки производства.

Наиболее распространенными видами институциональныхиздержек являются:

- на получение необходимых для производства данного про-дукта лицензий и разрешений, приобретение или разработкупатентов, оформление прав собственности и т. д., в том чис-ле теневые отчисления («откаты», взятки и др.);

- издержки на нормирование и стандартизацию производствен-ных процессов и операций, в том числе на разработку, внедре-ние и изменение внутренних правил и стандартов предприятия;

232 Ãëàâà 6

- затраты на проведение обязательной сертификации конкрет-ной продукции (в том числе услуг), внедрение систем каче-ства и производства;

- представительские расходы, в том числе «статусные» зат-раты на участие в конкурсах и выставках и т. д.;

- издержки контроля за исполнением сотрудниками своих функ-ций, установленных правил и стандартов (в том числе выяв-ление отлынивания и оппортунизма, нарушений распорядка итехники безопасности, производственного инструктажа и др.);

- издержки контроля качества продукции (в том числе выяв-ление брака);

- расходы на мониторинг осуществляемых контрактов;- издержки внутренних согласований, разрешений, урегулиро-

вания внутрипроизводственных противоречий.В краткосрочном периоде институциональные издержки делятся

на постоянные и переменные. К первым, непосредственно не зави-сящим от объема выпускаемой предприятием продукции, можно от-нести, например, затраты на лицензирование, внедрение стандартовотчетности и менеджмента. В свою очередь, переменными инсти-туциональными издержками допустимо считать затраты на контролькачества и нарушений внутренних правил, зависящие от объема выпус-ка и интенсивности внутрипроизводственных трансакций. Общимисредними выступают все институциональные издержки предприя-тия, взвешенные по объему производства, то есть рассчитываемыена единицу выпускаемой продукции. Следовательно, возможно и це-лесообразно исчислять средние постоянные и средние переменные,а также предельные институциональные издержки, то есть их необ-ходимое приращение для выпуска дополнительной единицы продук-ции. Также целесообразно учитывать динамику изменения доли ин-ституциональных издержек в себестоимости продукта.

Издержки институционального капитала можно также разде-лить на индивидуальные (для производства статуса своего продуктаотдельным предприятием) и общественно необходимые, то естьсредние для производства наиболее массовых статусов широко рас-пространенных в хозяйственной системе продуктов. Институциональ-

Ãëàâà 6 233

ные издержки – элемент себестоимости и цены выпускаемой пред-приятием продукции. Следовательно, они влияют на доход предпри-ятия и его прибыль. Поэтому необходимо научиться не только от-слеживать тенденции повышения или понижения доли институцио-нальных издержек в себестоимости продукта, но и управлять ими.

Хотя действующие системы внутрифирменных экономическихизмерений чрезмерно запутаны и пока еще слабо «улавливают» ин-ституциональные параметры производства, уже сейчас назрела не-обходимость использования следующих стоимостных показателей:

1) институциональная емкость продукта (Ins/Q) – стоимостьинституциональных активов (Ins) в расчете на единицу продукции (Q);

2) институциональная отдача (Q/Ins) – объем выпускана единицу институциональных активов;

3) институциональность продукта – доля общих институцио-нальных издержек (TCins) в себестоимости единицы продукции, или:

%100

Q

TC ins ;

4) институциональная эффективность производства –объем выпуска продукции на единицу общих институциональныхиздержек, или:

%100

insTCQ .

Эти показатели имеют прикладное значение, поскольку они на-правлены на выявление резервов повышения эффективности произ-водства. Они могут корректироваться в зависимости от целей инсти-туционального анализа конкретного предприятия и его специфики. На-пример, показатель институциональной отдачи может измеряться ко-личеством продукции на одну внедренную программу социальной от-ветственности, что в динамике покажет ее влияние на конечные ре-зультаты производства. Но он может рассчитываться также на однуустановленную инструкцию или изданный приказ, связанные с опреде-

234 Ãëàâà 6

ленным производственным процессом, из чего будет ясно, сколько такихвнутренних нормативных актов требуется для выпуска определеннойпродукции и каковы перспективы оптимизации их количества.

Для измерения институциональности производства важно какразрабатывать новые показатели, так и активно задействоватьтрадиционные [см., например: 1082]. В первом приближении мно-жество институциональных индикаторов допустимо разделить начетыре группы, характеризующие:

- производительные функции агентов производства: ко-эффициент разделения труда, уровень дублирования функций,коэффициент устойчивости специализации, коэффициент цен-трализации функций (в частности, управления, ремонтно-сер-висного обслуживания); и др.;

- нормы и стандарты производственного процесса: удель-ный вес экономически обоснованных норм (выработки, време-ни и т. д.) по видам работ; количество норм и правил, необходи-мое для осуществления отдельных производственных опера-ций; коэффициент обновления внутренних правил и стандартовпредприятия; коэффициент напряженности норм; средний про-цент выполнения норм (на предприятии, в подразделении, в бри-гаде); коэффициент охвата производства стандартизированны-ми технологическими процессами; коэффициент охвата нормой(правилом, стандартом) работников предприятия; количествонормативных документов на одно производственное подразде-ление; и др. Кроме того, можно применять такой индикатор,как коэффициент рутинизации норм:

i

R

RKr

,

где R – индивидуальный коэффициент рутинизации данной нормыработником R ( = 1, если сотрудник всегда выполняетданную норму за редким исключением; = 0,75, если чащеследует данной норме, чем игнорирует ее; = 0,25, есличаще игнорирует, чем исполняет; = 0, если работниквсегда игнорирует за редким исключением);

Ãëàâà 6 235

R – общее количество работников, охваченных i-й нормой(i = 1, …, n).

Также необходимо учитывать издержки рутинизации норм напредприятии (см.: [1253]). Можно привести и показатель себестоимо-сти единицы институциональной продукции – C(Qins), – под которойпонимается сумма затрат, связанных с подготовкой, созданием, вне-дрением и распространением в рамках предприятия внутренних норм,нормативов, правил, стандартов, распорядков: C(Qins) = М + Wg + Ov,где М – стоимость основных материалов, расходуемых на единицупроизводимой институциональной продукции (бумага, копирование,печать и т. п.); Wg – основная заработная плата (wage) работников,непосредственно участвующих в разработке данного вида продукции;Ov – сумма накладных расходов (overheads), связанных с производ-ством институциональной продукции (амортизационные расходы, рас-ходы на электроэнергию, содержание управленческого и вспомогатель-ного персонала специализированной службы, проведение НИР, органи-зацию пропаганды и т. д.);

- агентские компетенции и институциональные отноше-ния в процессе производства: коэффициент соответствиякадров профилю работы (по каждой профессии); структуракадров подразделения (цеха, участка) по критериям возрас-та, уровня образования, стажа работы, квалификации, степе-ни выполнения норм выработки и т. д.; количество получен-ных за отчетный период свидетельств о повышении квали-фикации; уровень развития рационализаторства иизобретательства; коэффициент исполнительности (степеньисполнения приказов, заданий и т. п.); коэффициент трудовойдисциплины; уровень оппортунизма (количество прогулов,нарушений графика, забастовок и др.); потери времени, нео-тработанного работниками, вовлеченными в забастовки; уро-вень лояльности сотрудников руководству предприятия (под-разделений); численность контролеров; доля работников уп-равления; затраты на содержание одного работникауправления; соответствие минимальных стандартов оплатытруда муниципальным и региональным и т. п.;

i

236 Ãëàâà 6

- институциональные параметры производимой продук-ции: коэффициент стандартизации и унификации изделия; доляморально устаревшей продукции (в % к общему объему про-изводства в денежном выражении, количеству типоразмеров,видов, наименований); удельный вес новых видов продукциив общем объеме выпуска; показатель патентной чистоты про-дукта; показатель патентной защиты изделия; стоимостьсертификации продукции; наличие сертификатов качества повидам продукции; сумма штрафов и других санкций, выпла-ченных по искам потребителям и прочим претензиям за не-доброкачественную продукцию, и др.Коэффициент институционального развития производ-

ства в общем виде определяется отношением достигнутого уров-ня к эталонному (наиболее прогрессивному) уровню для предпри-ятий определенной отрасли, региона, страны и т. п. В зависимос-ти от целей проводимого анализа различные модификации данно-го коэффициента могут быть определены, например, соотношени-ем уровня развития действующих на предприятии и эталонных си-стем контроля качества, стандартов производства и т. д.

Конкретными формами институционального фактора произ-водства выступают товарные марки (брэнды), нормы и стандар-ты производства, авторские и смежные права, патенты и лицен-зии, ноу-хау и награды, франшизы и знаки обслуживания, контрак-ты и соглашения, программы социальной ответственности и уча-стия работников в собственности и управлении и т. д. Все онислужат созданию и подтверждению определенных статусов про-изводимых продуктов, а значит, имеют институциональную при-роду. Их совокупность может рассматриваться в качестве ин-ституциональных активов предприятия. Необходимо доби-ваться минимизации трансакционных издержек при идентифика-ции, дублировании и диверсификации товарных и торговых мароки знаков как средств индивидуализации продукции и капитальныхинституциональных активов (см. также: [965; 1160; 1306]).

Стоимость и структуру институциональных активов следу-ет идентифицировать в ходе аудита предприятий и активнее учи-

Ãëàâà 6 237

тывать при разработке стратегии его развития. Важно оцениватьи институциональные резервы (запасы), то есть временно не-используемые институциональные активы предприятия. Грани-ца институциональных возможностей предприятия отражаетвсе актуально имеющиеся в наличии институциональные активыи резервы, которые могут быть или уже задействованы в произ-водственном процессе, то есть институциональный потенциал каккомпонент производственного потенциала. Необходимо принятьво внимание, что «нематериальные» (трансакционные) активывключают также организационные и информационные факторыпроизводства. При этом так называемый «goodwill» представля-ет собой общий трансакционный показатель, поскольку включаетэлементы всех трех видов «неосязаемых» активов.

Потоком институциональных активов будем называть раз-ницу между стоимостью этих активов в два разных момента време-ни функционирования предприятия. «Разрыв» в институциональ-ных активах возникает при их актуальном несоответствии объе-мам и структуре, требуемым для реализации намеченной стратегииили осуществления ее коренных изменений. Институциональнуюренту можно понимать как дополнительный доход, возникающий упредприятия вследствие уникальности его институциональных акти-вов. Следует акцентировать наличие капитализированной формыинституционального фактора производства. Институциональныйкапитал предприятия – одна из конкретных факторных форм егокапитала, отражающая возможность получения дохода за счет со-здания, укрепления и целесообразного изменения статусов и функци-ональных свойств выпускаемых продуктов. Расширенное воспроиз-водство этого капитала связано с осуществлением инвестиций в ин-ституциональные активы предприятия по окончании каждого произ-водственного цикла. Такие инвестиции должны стать обязательнымкомпонентом инвестиционной стратегии хозяйственных субъектов.

Хозяйствование предстает уровнем объективной реальности,на котором сущность хозяйственной системы раскрывается в бес-конечном многообразии конкретных форм проявления, выступаю-щих объектами многочисленных исследований современных рос-

238 Ãëàâà 6

сийских институционалистов. Особое внимание ими уделяется ос-мыслению противоречий рыночного хозяйства, регулируемого ме-ханизмами спроса и предложения, выявлению «провалов рынка» иоптимальной степени его государственного регулирования, анализуиздержек выхода на товарные рынки и специфики форм их монопо-лизации, трансакционным издержкам рыночного обмена, институ-циональной специфике экономического выбора потребителей и т. д.

Упущением институциональных экономистов следует признатьнеразвитость институциональной теории денег и ценных бумаг,разработку которой в России ведет пока только А. Грибов (см.: [260;261]). В ходе его исследований получено множество оригинальныхрезультатов: например, количественно оценен уровень выполненияосновных функций денег в России – меры стоимости, средства об-ращения и средства накопления – различными экономическими ин-струментами (начиная со шкурок и заканчивая акциями); обоснова-на некорректность трактовки денег отечественным гражданским за-конодательством, раскрыта институциональная сущность ценныхбумаг как односторонних контрактов (см.: [261, с. 45–46, 183–189]).Прав автор, утверждая, что поскольку «деньги представляют собойинструмент экономических отношений в обществе» [261, с. 64], то «вкачестве денег может использоваться все, что... выполняет их фун-кции» [261, с. 63], причем «функции денег могут осуществляться лишьпри участии людей» [261, с. 64], то есть в определенных обществен-ных отношениях. Следует признать близость данного подхода к эн-догенно-функциональной теории институций. Ведь институции свя-заны не только с субъектами хозяйственной деятельности, но и собъектами их экономических отношений. Так, процедура листингана биржах связана с закреплением за ценными бумагами функции истатуса объекта торгов, тогда как обратная листингу процедура –делистинг ценной бумаги – связана с ее изъятием из биржевого обо-рота и фактически является формой деституирования, то есть лише-ния ранее закрепленной функции и соответствующего ей статуса.В свою очередь, И. Кощегуловой получены оригинальные результа-ты в ходе изучения устойчивости денежной единицы с позиций тео-рии соглашений (см.: [584]).

Ãëàâà 6 239

Перспективным является развитие теории институциональ-ной инфраструктуры современного рыночного хозяйства. Дви-жение в этом направлении отразилось в работах О. Иншакова, Н. Ле-бедевой, Е. Руссковой и др. Институциональная инфраструктурапредставляется «системой поддержки статуса институциональныхсубъектов» [1027, c. 94], обеспечивающей установление согласо-ванных требований и ограничений, контроль соблюдения прав иобязанностей контрагентов, выполнение контрактов с минимумомтрансакционных издержек, селекцию и поддержание эффективныхнорм и правил. По уточнению Г. Тимофеевой, институциональнаяинфраструктура содержательно «представляет собой деятельность,направленную на восприятие и обучение неформальным и формаль-ным правилам, их соблюдение и непрерывное устойчивое повторе-ние, закрепление (в том числе и законодательное) в жизнедеятель-ности хозяйственных субъектов» [1182, с. 158]. Элементы институ-циональной инфраструктуры включают «институты и организацииподдержки существующей институциональной структуры хозяй-ства» [428, с. 29], которые «возникают как ответная реакция напотребности основной структуры» [1027, с. 104] и взаимодейству-ют с другими видами трансакционной инфраструктуры для преодо-ления информационной асимметрии (см. подробнее: [466, с. 98–100]),оптимизации распределения функций и создания механизмов взаи-модействия хозяйственных субъектов в правовом поле на основедоговорных отношений.

Важным представляется углубление институциональнойтеории контрактов. Контракт есть институциональный инстру-мент фиксации условий сделки, поэтому его заключение в фор-мальном или имплицитном виде характерно для участников лю-бой трансакции. В свою очередь «отсутствие контракта можнорассматривать как нулевой контракт, означающий высшую сте-пень неопределенности» [606, с. 40], учитывая, что понятие «ну-левого контракта» есть научная абстракция, как и, например, по-нятие институционального «вакуума». Контрагенты всегда совер-шают сделки на основе контрактов, функционально полных илинеполных, юридически формализованных или неформальных, яв-

240 Ãëàâà 6

ных или неявных, эксплицитных или имплицитных, неоклассичес-ких или отношенческих, вынужденных или добровольных и т. д.

Российские ученые активно ведут исследования в облас-ти типологизации контрактов. Так, В. Тамбовцев рассматрива-ет контракты как проекты (нормативные модели) совместныхскоординированных действий, уточняя, что «любой контракт впериод его реализации формирует соответствующую органи-зацию» (см.: [1148, с. 152]), фирму как «пучок» долгосрочныхконтрактов. В этой связи предлагается связать типологию кон-трактов с типологией организаций. При всех присущих ему по-ложительных качествах данный подход игнорирует очень важ-ный момент, а именно: у В. Тамбовцева контракт порождаеторганизацию, тогда как в реальности организации как коллек-тивные акторы реализуют трансакции посредством контрак-тов. Не контракт производит систему статусов и ролей в ин-ституциональном механизме, но хозяйственные субъекты всту-пают во взаимодействия на основе уже закрепленных за нимифункций и статусов, которые подтверждаются и специфициру-ются в контрактах. Конечно, предлагаемое уточнение являет-ся дискуссионным.

Справедливо, что контракт как особый инструмент взаи-модействия хозяйственных субъектов может явиться поводомсоздания новой проектной организации, имеющей конкретныецели и временные рамки. Поэтому нуждается в осмыслении кон-трактная модель формирования стратегии фирмы как сложногопроцесса отношенческой контрактации с ее инсайдерами и аут-сайдерами (см.: [1162]). Институциональное соглашение целе-сообразно рассматривать как особый вид самоподдерживаю-щихся неявных контрактов, связанных с установлением и согла-сованным изменением общих требований, принципов и правилсовместной деятельности, способов кооперации и конкуренции.Едва ли корректно рассматривать собственно контракты какформы институциональных соглашений, наряду с рынком и фир-мой [407, с. 38, 171–195]. Следовало бы расширить применениеконцепции институциональных соглашений, которая актуально

Ãëàâà 6 241

распространяется в основном на сферу функционирования есте-ственных монополий (см.: [105; 606]).

Типология контрактов осуществляется В. Тамбовцевым на ос-нове более общей классификации форм обмена в проекциях «сим-метричность – асимметричность» и «избирательность – неизбира-тельность», а также в соответствии с типом гаранта обмена, исходяиз которых можно дать более точное определение институциональ-ного устройства экономической системы (см.: [1149]). Видимо, как иклассификация институтов и их механизмов, классификация контрак-тов может быть значительно усовершенствована в секторном, от-раслевом, сегментном и пространственном (по уровням, регионам,сферам и зонам) аспектах, а также в диапазоне временных критери-ев, полноты и достоверности, релевантности и выполнимости. Нуж-даются в специальном исследовании многосторонние контракты, втом числе реализуемые на уровне международных экономическихотношений. Например, Киотский протокол, Договор по ПРО или Со-глашение ВТО по сельскому хозяйству представляют собой особыеконтракты, присоединение к которым или выход из них влекут дляконтрагентов определенные выгоды, шансы, риски и потери. Важноусилить применение теории контрактов к макроэкономическим ин-ституциональным исследованиям. Одним из примеров является ра-бота А. Скоробогатова, по мнению которого экономическая стабиль-ность на современном этапе развития России является неэффектив-ной, индуцируя рост числа политических контрактов между бизне-сом и бюрократией и увеличивая объем отношенческо-специфичес-ких инвестиций в рамках каждого из них [1074, с. 225]. Рациональ-ность такой модели контрактации связана с тем, что «прибыль на“инвестиции” в лоббирование нормативного акта окупается гораздобыстрее любых других форм инвестиций» [750, с. 86].

Усиление системности типологии и классификации контрак-тов будет способствовать спецификации предметной области ис-следующей их теории, поскольку «ввиду разнородности новой ин-ституциональной экономической теории подходы к исследованиюконтрактов не отличаются унифицированностью» [1299, с. 378]. Неменее важно широкое внедрение результатов институциональных

242 Ãëàâà 6

исследований контрактации в учебный процесс (см., например: [1144;1348]), способствующее институционализации данного раздела ИЭ.

Фундаментальные продвижения, достигнутые в общей тео-рии хозяйственного механизма, обусловили формирование теорииинституционального механизма экономики (см.: [29; 49; 89;137; 182; 184; 219; 245; 284; 322; 327; 377; 390; 443; 550; 558; 605;612; 649; 747; 943; 1094; 1124; 1248; 1260; 1316; 1320; 1335]). Вме-сте с тем обращает на себя внимание потенциал более глубокойразработки теоретических вопросов, связанных с природой и эво-люцией институционального механизма хозяйствования, которыйинституирует и организует, субординирует и координирует, интег-рирует и дифференцирует, консолидирует и регламентирует, сти-мулирует и мотивирует, санкционирует и детерминирует действияхозяйственных субъектов в процессе общественного воспроизвод-ства, «создает общие правила поведения каждого из них, сопод-чиняя и координируя их функции» [431, с. 23].

Институциональный механизм экономики – функциональнаяподсистема хозяйственного механизма, обеспечивающая упоря-доченность экономических отношений путем внедрения и распро-странения общепризнанных моделей индивидуальных и коллек-тивных действий. Институциональный механизм есть способ вза-имодействия институциональной системы со средой, обеспечи-вающий развитие системы через перманентное достижение но-вых целевых состояний посредством специальных методов, ин-струментов, алгоритмов и каналов действия. Объектами инсти-туционального механизма выступают институции, организации,органы, институты, статусы, роли, рутины, нормы, правила, стан-дарты, регламенты, процедуры, режимы, санкции и другие эле-менты институциональных экономических отношений.

Вместе с развитием институциональных отношений не мо-гут не возникать новые проблемы совершенствования институ-ционального механизма хозяйствования в различных секторах, сфе-рах, отраслях, отраслевых и межотраслевых комплексах, сегмен-тах и зонах экономики. Актуализируется проблема разработкисоциально-экономических критериев эффективности институцио-

Ãëàâà 6 243

нальных механизмов. Сложность этих проблем определяется ра-стущей сложностью институциональной системы современнойРоссии. Конечно, нельзя совершенствовать специальные инсти-туциональные механизмы, не учитывая, каковы их место и роль всистеме общественного воспроизводства. Поэтому формирова-ние общей системной классификации и типологии институциональ-ных механизмов становится одним из важнейших вопросов насовременном этапе развития российской ИЭ (см.: [443: 644; 649,с. 102–139, 270]). Попытки его решения становятся позитивнымиимпульсами «формирования и развития методологической и тео-ретической основы детальной характеристики конкретных функ-ционирующих институциональных механизмов» [644, с. 192].

Таким образом, модель генетической структуры хозяйстваобеспечивает системность институционального анализа реали-зации собственности как сущности хозяйственной системы науровнях труда (существование), производства (бытие), экономи-ческой ментальности (сознание) и хозяйствования (объективнаядействительность) в многообразии действительных форм про-явления. В этой связи к перспективным направлениям развитияотечественной ИЭ целесообразно отнести: модернизацию инсти-туциональной теории собственности за счет отказа от юриди-ческой концепции «пучка» правомочий в пользу приоритетногоизучения комбинаций имущественных отношений; развитие ин-ституциональной теории разделения и кооперации труда в аспек-те обеспечения ими процесса институтогенеза; формированиеинституциональной теории производства на основе адаптацииконцептуальных положений экономической генетики; активиза-цию институциональных исследований экономической менталь-ности с учетом продвижений представителей когнитивной пси-хологии и экспериментальной экономики; дальнейшее продуктив-ное применение институционального подхода к анализу много-образных форм процесса хозяйствования, включая развитие ин-ституциональных теорий денег и контрактов, рисков и событий,укрепление теорий институциональной инфраструктуры и инсти-туционального механизма экономики.

244 Ãëàâà 6

6.2. Èíñòèòóöèîíàëüíîå îñâåùåíèå

óðîâíåâîé ñòðóêòóðû ôèëîãåíåçà

ãëîáàëüíîé õîçÿéñòâåííîé ñèñòåìû

Неоклассический бинарный подход к уровневой структуриза-ции хозяйственной системы, утвердившийся в современной эконо-мической теории, отражается в традиционной дифференциации еепредмета на микро- и макроэкономику. Чрезмерная упрощенностьи неадекватность данной ментальной модели масштабированияобъективной действительности в настоящее время становятся тор-мозом интенсивного развития ИЭ, препятствуя выделению ее но-вых уровневых разделов и детализации представлений о системно-сти институтов глобализирующейся экономики. Осознание этогопротиворечия выразилось в параллельном выдвижении и обосно-вании отечественными институциональными экономистами новыхвариантов классификации уровней системы хозяйства.

Системный подход к изучению институциональности экономи-ки предполагает многоуровневую стратификацию глобальногохозяйства «и исследование взаимосвязей как внутри, так и междуотдельными уровнями» [754, с. 6] институтогенеза. Концептуальнойосновой идентификации элементов минимального уровня иерархииинституциональной структуры хозяйства может стать «заимствова-ние из точных наук термина “квант” как наименьшего, неделимого иповторяющегося акта действия» [954, с. 6]. Вспоминаются в этойсвязи слова Т. Веблена о том, что «экономическое действие должнобыть предметом науки, если наука хочет занять место в ряду эволю-ционных наук» [187, с. 106]. Это в полной мере относится к совре-менной ИЭ, представителям которой «необходимо создавать моде-ли действий или, что еще лучше, модели функционирования институ-тов, эти действия определяющих» [1129, с. 45].

Результатом «институционального квантования» [954, с. 6] хо-зяйственной системы становится повышенное внимание к изучениюинститутов на «минимальном уровне хозяйствования» [953, с. 4], врамках предметной области «экономики хозяйствующего субъекта»,

Ãëàâà 6 245

или миниэкономики. Предметом ее изучения является внутренняясреда предприятия, происходящие в ней процессы формирования ин-ституциональных связей и отношений агентов и подразделений.В свою очередь, объектами изучения мезоэкономики в первом при-ближении рассматривались отрасли и их комплексы, товарные рын-ки, а также группы предприятий, «не составляющие отрасль, но об-разующие более или менее устойчивые образования» (см.: [754, с. 11]).Был сделан важный вывод: «Мезоэкономика – естественное поледействия экономических институтов» [514, с. 609]. Тем самым в струк-туре разделов экономической науки было закреплено углубление ирасширение представлений о внутренней и внешней средах предпри-ятий как основных институциональных субъектов хозяйства.

Наряду с продуктивным выделением миниэкономического уров-ня возможна и необходима более детальная дифференциация иерар-хического строения среды протекания интрапроцессов предприятий.В этой связи Г. Клейнер уделяет особое внимание наноэкономике,«объектом изучения для которой служит отдельный индивид» [508;см. также: 507]. В данной концепции «под наноэкономикой подразу-мевается взаимодействие между индивидами, возможно и вне об-щей хозяйственной деятельности предприятия. То есть, наноэконо-мика может рассматриваться как частный случай миниэкономики»[954, с. 79], поскольку нижестоящие уровни входят в состав выше-стоящих, определяя их специфику. Поэтому под мезоэкономикой, всвою очередь, может пониматься «совокупность не только собствен-но социально-экономических подсистем среднего уровня экономи-ческой иерархии, но и подсистем, лежащих на более низких уровнях,в частности, предприятий и их группировок» [754, с. 11].

Размерность объекта экономической теории должна адек-ватно отражаться в размерности предмета ИЭ, полюса которойчетко фиксирует А. Аузан: «Институциональная экономика, – пишетон, – способна видеть и вещи очень мелкие. Иногда ее называют нано-экономикой, или микромикроэкономикой, поскольку те явления, передкоторыми до сих пор экономическая теория останавливалась, не ис-следуя, что внутри “черных ящиков”, институциональная экономиканачинает исследовать» [62, с. 6]. Но поскольку она также «с интересом

246 Ãëàâà 6

относится и к явлениям весьма крупным, в этом смысле институцио-нальная экономика является макромакроэкономикой, или мегаэконо-микой (курсив наш. – Авт.)» [62]. В соответствии со строениемсистемы глобального хозяйства необходима уровневая структу-ризация предметов уровневых разделов ИЭ и уточнение применя-емых ими методов. Из этого исходит Г. Клейнер, постулируя, что «взависимости от места, занимаемого в экономике контингентом аген-тов ...целесообразно выделять глобальные, макро-, мезо-, микро- и на-ноинституты... В этом смысле их структура должна быть изоморфнаструктуре экономики в целом» [509, с. 121], а дифференциация масш-табов институционального экономического анализа обеспечит форми-рование интегрированного, целостного представления о метаморфозеи полиморфизме институтов хозяйственной системы человечества.

Альтернативная спецификация уровней хозяйства возможнана основе экогенетического подхода, в рамках которого развива-ется представление о пяти базовых уровнях хозяйства, тогда какчисло промежуточных мезоуровней возрастает до четырех (см.:[442, с. 78–82; 444, с. 12–13]). В качестве критерия выделенияуровней рассматривается способ комбинации эндогенных факто-ров производства продукта определенного масштаба. Мезоэко-номическим считается уровень, промежуточный между двумя со-седними из пяти базовых (см. подробнее: [424]), причем «призна-ние мезоуровня как промежуточного не изменяет его собствен-ной саморазвивающейся природы, обусловливающей переход, про-никновение, поглощение или замещение элементов вышестоящихили нижестоящих уровней хозяйства» [444, с. 10].

Преимуществами такой классификации являются, во-первых, ееболее глубокая детализация по сравнению с имеющимися аналогами,а во-вторых, системное осмысление мезоуровней как результатов от-ношения базовых уровней. Экогенетический подход к многоуровнево-му масштабированию глобальной хозяйственной системы позволяетсистемно представить уровневую структуру разделов ИЭ (см. табл. 4).

Объектом специального анализа в рамках ИЭ могут статьмезоуровни, выделяемые в качестве промежуточных между все-ми базовыми в приведенной обобщенной модели. Мезоинститу-

Ãëàâà 6 247

циональные исследования характеризуются повышенной сложно-стью в связи с необходимостью комплексного учета прямых иобратных межуровневых связей.

Таблица 4Уровневая структура разделов ИЭ *

Раздел ИЭ Предметная область исследований Институциональная мегаэкономика

Формирование системы институций и институтов глобального хозяйства; международные институ-циональные связи, отношения и процессы в регио-нальных союзах, целевых и «связанных» группах стран; институционализация транснациональных корпораций, банков и бирж

Институциональная макроэкономик а

Развитие институциональной системы народного хозяйства, институционализация его отдельных сфер, отраслей и их комплексов; динамика институ-циональных процессов и параметров региональных, локальных и этноэкономических систем; механизмы государственного регулирования институтогенеза

Институциональная микроэкономика

Индивидуальное воспроизводство фирмы как ком-бинации институций и «пучка» контрактов в кон-тексте изменения внутренней институциональной структуры и моделей экономического поведения; тенденции, закономерности и эффекты институцио-нальной эволюции корпоративного сектора эконо-мики в аспектах управления и контроля; институ-циональные связи и отношения в рамках финансово-промышленных и интегрированных бизнес-групп, кластеров предприятий

Институциональная миниэкономика

Взаимодействие эндогенных институциональных элементов внутренней среды предприятия на уровне функций, связей и отношений его подразделений, дифференциации и интеграции агентов в рамках профессиональных групп и фракций с локальными субкультурами

Институциональная наноэкономика

Обособление постоянных и регулярных моделей дей-ствий, их утверждение в качестве институций и нор-мативное оформление; трансакции и отношения ин-дивидуальных агентов на основе знаний, навыков, компетенций, статусов, ролей, интересов, предпочте-ний, ожиданий, рациональности и идентичности

* Составлено автором.

248 Ãëàâà 6

Нано-, мини- и микроразделы ИЭ направлены на изучениесферы внутренних процессов онтогенеза предприятий, индиви-дуального развития их институциональной структуры в процессеадаптации к меняющейся внешней среде. Параллельно микро-,макро- и мегаразделы ИЭ должны исследовать сферу филогене-за, где осуществляются процессы внутри- и межвидовых взаи-модействий предприятий и их объединений, а на их основе конку-ренции и кооперации, дифференциации и интеграции развиваютсяцепочки и сети функциональных отношений, формируются терри-ториальные хозяйственные сообщества, перераспределяются по-токи товаров и капитала, меняются воспроизводственные ланд-шафты регионов, стран и их группировок, преобразуется мегапро-странство хозяйственной деятельности. Онтогенез и филогенез –связанные передаточные механизмы сохранения и самовоспро-изводства предприятий как основного звена глобальной хозяйствен-ной системы, обеспечивающего ее гомеостаз и эволюцию.

В современной ИЭ все еще широко распространено «одно-плоскостное» рассмотрение институтов (например, в рамках се-тевых моделей экономики), отрицание их иерархии и субордина-ции, противопоставление принципов взаимодействия и соподчи-ненности. Но попытки многоуровневого расчленения предметаинституционализма без выхода на внутри- и межуровневые связитакже становятся неоправданными.

В развитии уровневых разделов ИЭ наблюдается выра-женная асинхронность, связанная с длительным доминирова-нием бинарного неоклассического подхода к уровневой класси-фикации предмета экономической науки. Многие «ярусы» глобаль-ного хозяйства (особенно мега-, мезорегиональная и наноэконо-мика) пока комплексно не изучены в институциональном аспекте,что является стимулом активизации фундаментальных и приклад-ных разработок.

Пока слабо развита институциональная мегаэкономика,методологической базой которой должна стать институциональ-ная теория экономической глобализации. Такие исследования покане находят должной поддержки у российских ученых, хотя про-

Ãëàâà 6 249

блемы получения, закрепления, изменения или улучшения стату-сов транснациональных хозяйственных субъектов, формированиявсеобщих регулирующих структур, повышения эффективности пра-вил и норм их деятельности в современных условиях резко обо-стряются. Так, «международно-правовые обычаи финансовогооборота создаются ограниченным кругом наиболее развитыхстран» [1121, с. 148], к которым Россия пока не относится, чтоотрицательно сказывается на институциональном развитии оте-чественных биржевых, банковских и страховых структур, сдер-живая перспективы их интеграции в глобальное пространство по-токов капитала (см., например: [33, с. 67–72; 415, с. 325–361]).

В большинстве работ отечественных институциональных эко-номистов прослеживается тенденция анализа предмета исследова-ний «в условиях глобализации», то есть учитывая контекстное влия-ние этого сложнейшего многомерного процесса, но специально неостанавливаясь на изучении его институционального содержания имногообразия конкретных форм проявления (см., например: [88; 225;327; 485; 1030; 1124; 1188; 1198; 1352; 1122]). Важно, что в структуреучебников по мировой экономике появляются главы, посвященныеинституциональным ресурсам на мегауровне хозяйственной деятель-ности, хотя в их трактовке пока преобладает юридический подход.Лишь отдельные специальные исследования посвящены экономичес-кому анализу институциональных аспектов глобализации (см., напри-мер: [761; 316; 894]) и ее противоречий [1137, с. 324–345].

Но ведь «сложившиеся на уровне отдельных национальныхгосударств теории, концепции, институты при переходе на глобаль-ный уровень неизбежно должны претерпевать фундаментальныеизменения. Однако подавляющее большинство современных ис-следований проблем глобализации пользуется прежним понятий-ным, категориальным и методологическим аппаратом. Зреет не-обходимость их серьезного пересмотра» [552, с. 122], в том числев рамках предметной области институциональной мегаэкономикикак особого раздела ИЭ, изучающего закономерности, противо-речия и эффекты институтогенеза на глобальном уровне хозяй-ственной деятельности.

250 Ãëàâà 6

Релевантное теоретическое отражение институциональнойсистемности глобального хозяйства предполагает введение новойгруппы категорий ИЭ, раскрывающих функции, связи и отношения,статусы и роли, нормы и правила, риски и издержки трансакцийсубъектов мегаэкономики. Глобальные институции и институты, ихакторы и агенты, «ловушки» и дисфункции, «глокализация» эконо-мики и «хрустализация» (fragilization) институциональных структури т. п. – новые термины и явления, отражающие происходящий бур-ный рост обобществления национальных хозяйственных систем итребующие внимания представителей российской ИЭ.

Целесообразно переосмыслить с позиций современных дос-тижений ИЭ и многие традиционные понятия теории международ-ных экономических отношений. Например, мировой порядок –сложный институциональный феномен (см. также: [41; 240]), од-нако его содержание все еще недостаточно изучено экономиста-ми-международниками в институциональном аспекте. Междуна-родные институты и организации часто понимаются учеными кактождественные явления (см., например: [1205; 1317 ]), что требу-ет активизации теоретических исследований по данному вопросу.Видимо, необходима широкая дискуссия о методологии изученияне только международных организаций (см. также: [365]), но так-же транснациональных и глобальных институций и институтов.

Усиление взаимозависимости макроэкономических системведет к повышению необходимости в общих институтах для ми-нимизации трансакционных издержек. Ведь масштабы, сила иплотность интеграционных связей в международных союзах по-степенно становятся выше, чем в рамках национальных хозяйств.Но чем выше степень унификации институционального простран-ства, тем больше потребность в национальной идентичности.Именно поэтому все чаще «соперничество между странами раз-ворачивается... за институциональную структуру, в которой однидобиваются больших результатов и могут диктовать свои усло-вия другим» [1129, с. 334–335].

Видимая сторона глобализации – формирование единого ми-рового экономического пространства, а ее обратная сторона свя-

Ãëàâà 6 251

зана с параллельно идущими процессами институциональной де-зинтеграции, автаркизации по этническому и национальному при-знакам, перманентных выступлений против международных струк-тур, их органов и инструментов (форумов, конституций, комиссийи т. п.). Обостряется проблема международной миграции, кото-рая часто происходит в полулегальных формах, обостряет ситуа-цию с безработицей, расширяет базу теневой экономики и сис-темно повышает уровень криминализации. Глобализация охвати-ла терроризм, контрабандизм, наркоторговлю, теневую деятель-ность в финансовой сфере и др., что требует создания эффектив-ных институтов, правил и процедур мониторинга, контроля и про-тиводействия. Нужны принципиально новые институциональныемеханизмы решения этих и многих других проблем. Безусловно,«идеалом глобализации должна стать плюралистичность инсти-тутов... при одновременной тенденции к их нивелировке, при этомнивелировку следует понимать как устранение барьеров на путик совместимости различных институтов. Акцент должен быть сде-лан на создании связующих механизмов, осуществляющих интер-фейс между различными институтами» [344, с. 19].

Нуждается в глубоком институциональном осмыслении ак-тивно развивающееся глобальное разделение труда, в результатекоторого на планетарном уровне происходит закрепление функцийфизического и умственного труда за населением целых стран ирегионов. Двигаясь по пути эксплуатации трансакционных факто-ров, США и страны ЕС делегировали функции развития индуст-риального производства Китаю и странам Юго-Восточной Азии.В результате от состояния так называемых развивающихся странзависят целые отрасли мирового хозяйства. Латентно углубля-ются институциональные противоречия, накапливается и нагне-тается конфликтный потенциал, происходит искривление глобаль-ного экономического пространства.

Важно усилить институциональное и эволюционное понима-ние государственных границ, которые представляют собой кон-кретно-историческое явление. Трансформации границ стран и ихобъединений неизбежны, более того, в процессе нарастания тем-

252 Ãëàâà 6

пов глобализации такие изменения будут все более активными,становясь поводами столкновений интересов и выражаясь в фор-мах локальных конфликтов. Глобальное перемешивание культурпока идет медленно и трудно, с огромными издержками преодо-левая инерцию национальных суверенитетов и обособленности,но этот процесс является объективным и необратимым. Необ-ходимы институциональные технологии и механизмы междуна-родных экономических взаимодействий на основе сотрудниче-ства и партнерства. Перспективным направлением является изу-чение глобальных возможностей механизма концессии (см. так-же: [363; 457]).

Вместе с тем российским институциональным экономистамцелесообразно глубже понимать угрозы и риски, сопровождаю-щие глобальные экономические процессы, развивать теоретичес-кие основы формирования механизмов защиты отечественногохозяйственного пространства на всех его уровнях. Нуждаются визучении институциональные аспекты экономической безопасно-сти страны и ее регионов, а также проблема рисков формирова-ния институциональных систем и сред (см.: [171; 172]). Важнопреодолеть все еще сохраняющийся неоправданный оптимизм вотношении иностранных инвестиций, в процессе осуществлениякоторых в отечественное пространство латентно вторгаются кон-куренты отечественных фирм, отстаивающие свои корпоратив-ные интересы. Степень открытости экономики должна регулиро-ваться государством и дифференцироваться по секторам, сфе-рам, сегментам хозяйства и регионам страны. В этой связи важ-но усилить научную обоснованность дискуссий об особых фор-мах участия России в международных организациях, договорах,соглашениях и т. п. на основе введения специальных режимов, пра-вил, тарифов, льгот и использовании других институциональныхинструментов и методов переходного периода интеграции. Такиеисследования уже проводятся (см., например: [279; 299; 620; 978;999]), но использование институционального подхода в их рамкахв основном носит косвенный характер, слабо способствуя ростуобъективности выводов.

Ãëàâà 6 253

Следует отметить, что проблемы взаимодействия России смеждународными экономическими институтами и особенности ихразвития, перспективы и последствия присоединения к межстра-новым блокам и режимам институционального регулирования,специфика институционализации транснационального бизнеса иинтеграционных процессов в мировой экономике находятся в полепристального внимания отечественных экономистов (см., напри-мер: [17; 55; 72; 79; 173; 237; 269; 344; 367; 540; 583; 611; 653; 662;756; 802; 909; 919; 996; 999; 1018; 1033; 1075; 1108; 1120; 1212;1304; 1327; 1328]). Требуется усилить теоретическую основу та-кого рода институциональных исследований для качественногоповышения их эффективности.

На современном этапе развития человечества интернациона-лизация переходит в новое качество, рождая систему глобальныхэкономических отношений и определяя общественную потребностьв глобальных институтах. Смысл и назначение последних состоитв унификации принципов и правил экономических отношений во все-мирном масштабе, в отстаивании общих интересов мирового со-общества. Функция глобальных институтов – установление и эмис-сия единых правил и требований для всех сфер глобальной хозяй-ственной деятельности, контроль их выполнения и применение сан-кций для создания взаимовыгодного порядка. Продукт глобальныхинститутов – глобальные общественные блага (см. также: [789]).В перспективе неизбежно произойдет глобализация всех ветвей вла-сти, возникнут всеобщие институты и органы, будут приняты все-мирные соглашения по наиболее важным вопросам хозяйственнойжизни человечества и Всемирная Конституция. В этой связи всеболее актуальным будет практическое направление институцио-нальных разработок, связанное с проектированием глобальных ин-ститутов и договоров.

Конечно, только лишь «грядет эпоха новых институтов, фун-кционирующих не порознь, а в единстве как высшая система ис-пользования объективных экономических законов» [564, с. 332].Вместе с тем постоянно предпринимаются попытки захвата меж-дународных и нарождающихся глобальных институтов наиболее

254 Ãëàâà 6

мощными странами, лоббирующими интересы сверхкрупноготранснационального капитала. Поэтому объективно необходиминституциональный анализ содержания, форм, противоречий иэффектов глобализма как политики захвата власти и выгод от гло-бализации путем гегемонизма и подчинения отдельных стран инародов крупным капиталом и представляющими его государства-ми. Лоббизм и коррупция в глобальных институтах, как и глобаль-ные институциональные «ловушки» (см.: [80]), также являютсямногообещающими областями институциональных исследований.Институционалистам нашей страны пора мыслить глобально, глу-боко осмысливая суть происходящих в мировом хозяйстве слож-неейших процессов путем выявления их скрытых причин и отло-женных эффектов.

Довольно редко объектом специальных экономических ис-следований становятся институциональные аспекты между-народной интеграции (см., например: [25; 268; 456; 664; 1118;1331]). Теоретически актуальной проблемой является определе-ние институциональной модели, обоснование стратегии и разра-ботка механизма реинтеграции стран бывшего СССР в рамкахСНГ. На взгляд Е. Иншаковой, «важнейшим среди стратегичес-ких направлений развития экономической интеграции в СНГ явля-ется обеспечение адекватных институциональных основ этогосложного многоаспектного процесса» [458, с. 250]. Становитсянеобходимым формирование системы институтов интеграции «какустойчивого комплекса формальных и неформальных правил, прин-ципов, норм, установок, соглашений, которые бы обеспечивали эф-фективное регулирование различных форм сотрудничества странпосредством специальной системы ролей и статусов» [458, с. 250].Практическая ориентация институциональных исследований меж-дународной интеграции видится в обосновании дифференцирован-ного подхода к институциональным изменениям в неоднородномэкономическом пространстве объединения, выявлении наиболееэффективных методов и инструментов унификации и согласова-ния интересов, целей, темпов и векторов экономического разви-тия стран-партнеров.

Ãëàâà 6 255

Институциональную макроэкономику можно отнести кнаиболее развитым уровневым разделам современной российс-кой ИЭ. В ее предметной области получили дальнейшее углубле-ние научные представления о роли государства как производите-ля общественных благ и регулятора внешних эффектов деятель-ности хозяйственных субъектов, об экономическом содержанииКонституций (см.: [94]) и механизмах общественного выбора, ороли институтов в обеспечении экономического роста (см., на-пример: [141; 393; 408; 749; 668]) и консервации отсталости, о стра-тегиях институциональных реформ (см., например: [845; 935; 1102])и перспективах развития институтов гражданского общества и т. д.Закономерно, что раздел «институциональная макроэкономика»начинает включаться в вузовские учебники (см.: [718, с. 424–466]).

Разработка институциональных механизмов повышения эф-фективности системы государственного управления экономикойсовременной России – одна из наиболее острых проблем, дискути-руемых в предметном поле институциональной макроэкономики(см.: [1011]). Государство по своей социальной природе выступаетконституционным агентом общества с делегированными функция-ми распоряжения национальным богатством, стратегического уп-равления и формирования для всех автохтонных хозяйственныхсубъектов благоприятных условий расширенного воспроизводства.При этом «оптимальный объем государственного вмешательствапроизводен не от параметров рынка, а от характеристик институ-циональной среды» [856, с. 555]. Однако, получая в распоряжениеогромные возможности и подавляющую мощь аппарата насилия,государство как мощный агент стремится к экономической властипосредством установления монополии вмененной ему функции рас-поряжения, пытаясь подчинить себе своего принципала – общество.

Результатом действия тенденции огосударствления стано-вится внутренний «отрыв» агента от принципала в системе их свя-зей с последующей инверсивной сменой статуса. Совершается,таким образом, взаимопереход: государство становится принци-палом, а общество занимает подчиненную роль, выступая аген-том, и начинается деструктивное регрессивное движение хозяй-

256 Ãëàâà 6

ственной системы. В этом разрыве и «перевернутом» институци-ональном позиционировании появляется возможность институци-ональных конфликтов и кризисов. В бюрократической среде про-исходят скрытые процессы фракционирования и образования вре-менных лоббистских коалиций, а также кланирования (формиро-вания родственных, служебных кланов) и выделения «узких кру-гов» (замкнутых сообществ лиц определенного общественногоположения). Попытки позитивного реформирования системы го-сударственных институтов наталкиваются на латентное, но жес-ткое сопротивление: общие интересы представителей разных уч-реждений и органов власти, заинтересованных в сохранении сло-жившегося институционального равновесия, способствуют спло-чению интересов чиновничества. Остро встает в современнойРоссии и проблема сознательно защищаемой монополии опреде-ленных социальных групп на выполняемые ими функции.

Развитие институционального фактора российского хозяйстваневозможно без адекватного наращивания профессионализма иквалификации государственных служащих, внедрения новых тех-нологий управления. Естественно, сложились объективные пред-посылки активизации развития институциональной теории го-сударственного управления экономикой. Можно предположить,что в ее предметных рамках «будет радикально пересмотреносамо понятие “профессиональных заслуг и достоинств”, будеточерчен круг областей, в которых присутствие государства... неоправданно, будут пересмотрены принципы оплаты служебной де-ятельности, будет изменено представление о коррупции и конф-ликте интересов, будет развиваться новая система подготовки,переподготовки и повышения квалификации государственных слу-жащих на основе компетенций ...будет определена цена государ-ства для общества и переосмыслен вопрос о том, какое государ-ство обществу необходимо» [90, с. 334]. В рамках этого актуаль-ного направления институциональных исследований возможно эф-фективное совмещение эндогенно-функциональной теории инсти-туций, теории компетенций и концепции «нового государственногоуправления» (new public management).

Ãëàâà 6 257

В современном рыночном хозяйстве государство часто вы-ступает институциональным генератором инфляционных процес-сов из-за несоответствия стратегических задач реальным воз-можностям бюджета, когда возникающий «зазор» «заполняется»путем выпуска в обращение денежной массы, избыточное пред-ложение которой приводит к девальвации, реализуя импульс даль-нейшему «раскручиванию спирали инфляции». Именно по такомутипу, за счет экономически не обоснованной дополнительной эмис-сии банкнот развивались скрытые инфляционные процессы в по-стсоветской России 1990-х годов. Крайней формой «стратегичес-кой дальнозоркости» государства является политика «экономичес-кого романтизма», а пределом «стратегической близорукости» –«стратегофобия» правительства, то есть политика маневрирова-ния в оперативном режиме. Первый вариант «запускает» меха-низм инфляции путем эмиссионного покрытия расходов по много-численным слабо обоснованным проектам, а следствием второ-го является рост процентных ставок по кредитам (из-за низкогоуровня определенности), стимулируя предпринимателей включатьих в цену продукции, приводя к общему росту цен на рынке.

В этих случаях инфляция имеет институциональные причи-ны и аномальный, негативный характер, отличающие ее от акту-ализированного В. Маевским процесса «эволюционной инфляции,который инициирует перераспределение ресурсов в пользу оче-редной новой макрогенерации и тем самым движет процесс эво-люции» [692, с. 68]. Диспропорции стратегических целей государ-ственной политики и возможностей их «монетарного» обеспече-ния, с одной стороны, и завышенные инфляционные ожидания хо-зяйственных субъектов – с другой, институционально определя-ют масштабы и перспективы инфляционного процесса. Именногосударство непосредственно или опосредованно создает импульсинфляции, что определяет его статус ведущего субъекта моне-тарных процессов. В этом проблемном поле возможен плодотвор-ный синтез институциональных и монетаристских научных кон-цепций (cм. удачную попытку такого синтеза: [669]), а их теорети-ческой основой могут стать исследования, посвященные роли го-

258 Ãëàâà 6

сударства в институционализации бартерных отношений в пере-ходном российском хозяйстве и процессу «бартерозамещения»(см.: [68; 181; 687; 689; 1274; 1359]). Кроме того, представляетсяважным дальнейшее усиление институционального анализа эво-люции налоговой (см.: [198; 226; 308; 394; 398; 630; 1247; 1249;986; 1360]) и бюджетной (см.: [109; 219; 464; 1112; 1315]) систем.

Еще более перспективным направлением макроинституцио-нальных разработок является развитие методологии и мето-дики институциональных измерений национального капита-ла, имущества и богатства. Необходимо активизировать науч-ное «рассмотрение институциональной системы данного обще-ства как части национального богатства страны. Разумеется,система институтов относится к “нематериальным активам”, приэтом методика оценки этой системы как ресурса с учетом ее по-лезного потенциала и имманентных дисфункций пока не разрабо-тана» [516, с. 10]. Так, в фундаментальной монографии «Сколькостоит Россия?» институциональный компонент национального бо-гатства оказался незаслуженно проигнорирован (см.: [1069, с. 249–250]). Сложившаяся ситуация требует кардинальных изменений.

Определение и формирование стратегии развития страны иее регионов невозможно без учета институционального факторахозяйственного развития. Но к настоящему времени какие-либоконкретные методики институциональных измерений не созданы.Их разработка и внедрение в процесс стратегического менедж-мента на уровнях страны в целом, ее федеральных округов, реги-онов и муниципалитетов позволят комплексно повысить эффек-тивность управленческих решений и действий. Создание систе-мы критериев институциональной конкурентоспособности, устой-чивости и безопасности страны станет основой мониторинга иуправления институциональными изменениями в рамках социаль-но-экономической политики.

Региональная экономика до сих пор остается одним изнедостаточно исследованных сегментов предметной облас-ти ИЭ. Наблюдаются лишь эпизодические факты применения ин-ституционального подхода к анализу регионов (см., например:

Ãëàâà 6 259

[352]), хотя для активизации использования соответствующегонаучного инструментария сложились все необходимые и доста-точные условия. Отечественными учеными и практиками вполнеосознано, что «в столь пространственно неоднородной стране, какРоссия, макроэкономические параметры национальной экономи-ки определяются в результате взаимодействия мезоэкономичес-ких параметров – результатов и процессов регионального уровня»[771, с. 48]. В этой связи активизировались стратегическое про-гнозирование и планирование на региональном уровне хозяйства:в большинстве субъектов РФ и в федеральных округах реализу-ются или находятся на стадии внедрения стратегии социально-экономического развития, на основе которых апробируются спе-циализированные инвестиционные, инновационные и другие про-граммы (см.: [1115]). Постепенно формируется настоятельнаяпотребность в фундаментальном обобщении и глубоком анализерегиональной экономики страны с позиций институционализма,который многими учеными считается «наиболее перспективнымнаправлением в современной экономической науке» [1344, с. 268].Главное, конечно, не в абстрактном признании высокой значимос-ти ИЭ, а в овладении ее принципами и их последовательном при-менении в исследовании и регулировании региональных хозяйствен-ных систем.

Логично начать с подходов к трактовке ключевого понятия«регион». Авторы концепции эволюционной региономики конста-тируют, что «регион – место сосредоточения различного рода ин-тересов. Уже по своей природе данная система конфликтна», пред-ставляя собой «средоточие разнообразных связей, отношений ивлияний» [321, с. 35]. Регион выступает специфическим соци-альным полем возникновения, комбинации, столкновения и пога-шения экономических интересов различных акторов и их «связан-ных» групп. Регион – открытая, сложная, гетерогенная ин-ституциональная система с нечеткой логикой саморазвития.Регион – локус экономических институций как социально закреп-ленных за субъектами функций, относящихся к различным видамхозяйственной деятельности. Региональная институциональная

260 Ãëàâà 6

структура возникает и развивается в ходе территориального раз-деления труда, рефлексивно отражаясь в необратимых изменени-ях локально интегрированной системы рутин, норм, правил, сте-реотипов, традиций, ценностей и других элементов экономичес-кой субкультуры.

Постепенно актуализируется «определение региона с инсти-туциональной точки зрения – как минимально необходимого уровня“интервенционистского государства”, то есть минимально необ-ходимой территории, которой могут быть предоставлены полно-мочия планирования и прогнозирования своего собственного раз-вития» [775, с. 86]. Уточним, что речь должна идти не о террито-рии как таковой, а о территориальном хозяйственном сообществе,которому делегируются функции и полномочия самоуправления.С этим уточнением приведенную трактовку региона следует при-знать основополагающей для корректного понимания его инсти-туциональной природы.

Следуя в русле институционального направления простран-ственной экономики (см.: [429]) и исходя из того, что институтыпредставляют собой видовой комплекс взаимодействия институ-ции и организации (см.: [452, с. 23–27]), регион можно пониматькак пространственный институт, типовую организационнуюформу комплекса институций территориального самоуправления.Институт региона выступает моделью конкретных регионов,определяющей функциональный генотип организации территори-ального хозяйственного сообщества. Все регионы РФ различа-ются по масштабу занимаемой территории, объему производи-мого валового продукта, количеству трудоспособного населенияи наделенности другими экономическими ресурсами, а также поадминистративному статусу (республика, край, область), но каж-дый из них представляет собой конкретную форму реализации дан-ного института в определенном локусе экономического простран-ства страны. Изучение региона как института предполагает аб-страгирование от очевидных фенотипических различий конкрет-ных регионов, которые широко варьируются на основе общего фун-кционального генотипа, что и приходится наблюдать при сравни-

Ãëàâà 6 261

тельном анализе различных моделей регионального управления ихозяйства.

Трактовка региона как экономического института перекли-кается с концепцией В. Макарова. В его оригинальной интерпре-тации институты предстают как различные образования, созда-ваемые коалициями экономических агентов для производства ипотребления коллективных (и не только) благ членами коалиции.В таком контексте к институтам могут быть отнесены как круп-ные социальные образования (страна, регион, политическая партия,общественное объединение), так и более мелкие – предприятие,клуб, спортивная команда, семья, школа и др. (см.: [710, с. 6]).При этом выделяются два типа институтов, обозначаемые, соот-ветственно, J и I. К институтам первого типа (J-институтам)относятся юрисдикции, то есть территориальные образования (об-ласть, республика, провинция, земля, штат и др.), которые инди-виды выбирают для своего проживания. Предложенная В. Мака-ровым формализация институциональных процессов жизнедея-тельности общества служит углублению теоретической интерпре-тации «привязанности» институтов и институций к определенно-му экономическому пространству. Ко второму типу (I-институ-там), по мнению ученого, следует относить собственно простран-ственно «отвязанные» институты, которые агенты в принципемогут игнорировать: например, политическая партия. Институтыэтого типа (коалиции агентов) могут размещаться и одновремен-но в разных юрисдикциях. Именно они обусловливают действияэкономических агентов и групп по обретению и смене членства вопределенных юрисдикциях. При этом «голосование ногами»выступает базовым институциональным механизмом оптимиза-ции местоположения хозяйственных субъектов в экономическомпространстве.

Концепция В. Макарова эвристически ценна еще и тем, чтопредполагает отказ от преобладающего определения институтовкак комплексов правил и норм хозяйственной деятельности в пользуих понимания как организационных форм коллективных действий,которые всегда осуществляются в определенном пространстве.

262 Ãëàâà 6

Экономические агенты находятся прежде всего «в поиске такогоместа, которое обладает желательными с их точки зрения инсти-туциональными свойствами» [47, с. 404], в том числе относитель-но низкими трансакционными издержками и рисками, высокойконцентрацией необходимых институций и организаций, развитойинфраструктурой и т. д. В этом смысле регионы и другие про-странственные образования выступают аттракторами новых аген-тов, а часто и их дектракторами.

Для преодоления тормозящих факторов развития федерализ-ма в России необходимы научно обоснованные институциональ-ные решения. При этом крайне важной представляется четкаядифференциация используемых методов, инструментов, каналови алгоритмов в соответствии со спецификой регионального хозяй-ства: так, «особенно важен ранг регионов – относятся ли они кнациональной экономике как ее простая (отдельный регион, феде-ральный субъект) или сложная (экономический район, федераль-ный округ – макрорегионы) часть» [444, с. 14]. Речь идет о ста-тусе регионов в институциональной иерархии экономического про-странства страны. В частности, глубокому осмыслению статусасрединного региона посвящена специальная работа А. Татаркина(см.: [1172]). Как отмечает А. Саввин, «в России влияние норм нарегиональное развитие вообще трудно переоценить: более высо-кий политический и правовой статус субъекта федерации (“рес-публика”, “столица” и т. п.) при прочих равных условиях дает за-метное преимущество в части обладания правами собственнос-ти» [1032, с. 99]. С учетом специфики пространственных стату-сов должно разрабатываться функциональное, структурное и ин-фраструктурное обеспечение институциональных преобразованийрегиональной экономики и устойчивости ее отдельных компонен-тов (см. также: [991]). Для этого необходимо научное обоснова-ние системы критериев определения статусов территорий приори-тетного развития (см., например: [1085]), свободных экономичес-ких зон и других пространственных образований.

Создание в России системы федеральных округов в 2000 г.стимулировало ученых к осмыслению институциональной сути

Ãëàâà 6 263

этого нового сложного явления пространственной экономики Рос-сии. По определению О. Иншакова, макрорегион есть «нарожда-ющаяся форма территориальной институции и организации осо-бого социально-экономического пространства, образующегося впроцессе взаимного переплетения и взаимного проникновения фак-торов, ресурсов и условий воспроизводства объединяемых в еди-ную хозяйственную систему регионов» [434, с. 8]. Развивая этуидею, можно гипотетически полагать, что макрорегионы выс-тупают сложными пространственными институтами, тоесть типовыми организациями стратегически значимых функций,закрепленных за комплексами регионов и выполняемых ими в эко-номическом пространстве страны. В современной России макро-регионы являются опорными узлами региональной сети, и как узлыони представляют собой «места, где осуществляются стратеги-чески важные функции, строящие ряд базирующихся в даннойместности видов деятельности и организаций вокруг некоторойключевой функции» [484, с. 387], возникающей на новом этапеобобществления системы территориального управления и связан-ной с новым делением и регулированием отечественного хозяй-ственного пространства (см.: [422, с. 185]).

В свою очередь, федеральный округ выступает конкретной«институциональной формой организации социально-экономичес-кого пространства макрорегиона» [425, с. 3], то есть является про-изводной формой его институционализации. Следует отме-тить, что при создании федеральных округов в нашей стране при-оритет был отдан не экономическим интересам объединяемыхрегионов, а стратегическим задачам повышения обороноспособ-ности страны и укрепления институциональной иерархии государ-ственного управления. Поэтому, по словам А. Гранберга, «терри-тории четырех федеральных округов (Южного, Приволжского,Уральского и Сибирского) существенно отличаются от прежнихэкономических районов» [253, с. 22] как базовых пространствен-ных институтов хозяйства.

Административное институирование экономического простран-ства как закрепление его статуса и определение границ должно

264 Ãëàâà 6

базироваться на реально сложившейся системе территориальногоразделения труда, кооперации и коммуникации хозяйственныхсубъектов, их групп и сообществ. Напротив, в современной Россиипроцесс региональной интеграции исходно осуществлялся в инвер-сивной форме – путем объединения групп регионов в крупные тер-риториально-административные образования (федеральные окру-га), выступающие укрупненными, функционально и структурно ори-ентированными модулями системы воспроизводства отечествен-ного хозяйства (см., например: [432; 434]). Становление хозяйствен-ных конгломератов окружного типа как новая форма обобществле-ния экономического пространства России происходило по механиз-му перехода от эклектичного набора региональных хозяйств, пара-метры которых слабо корреспондировались, к их эволюционнойадаптации, постепенному движению к единству через региональ-ную конвергенцию. В сложном пути макрорегионов современнойРоссии, прошедших этапы трансформационного спада и депрессии,проявилась недостаточная научная и экономическая обоснованностьданной институциональной инновации на начальном этапе ее реали-зации, проигнорировавшая статусы и границы эволюционно сложив-шихся экономических районов. Подчеркнем, что механическое при-ращение институционально, организационно и информационно сла-бо связанных территорий, увеличивая масштаб хозяйственного про-странства, не ведет к повышению его «плотности», насыщенностиэкономическими отношениями. Такое пространство не становится«единым связным образованием», ведь его целостность «зависитне столько от числа фрагментов территории, сколько от ее связно-сти и единства» [461, с. 17].

Институциональные трансформации пространства региональ-ной экономики России отражают объективную закономерностьглобализирующегося мирового хозяйства – регионализацию, свя-занную с активизацией уникальных локальных ресурсов для ус-тойчивого развития специализированных территорий на основеместных хозяйственных культур, что предполагает делегирова-ние регионам многих функций, традиционно осуществлявшихся науровне государства. Регионализация неизбежно порождает свою

Ãëàâà 6 265

обратную сторону – регионализм как политику реализации ин-ституциональных интересов региональных элит и крупного капи-тала в ущерб интересам местного населения и страны в целом.Конкретными формами регионализма в современной России выс-тупают аккумуляция региональных доходов в Москве как резуль-тат создания для нее эксклюзивных институциональных преиму-ществ и «торги» между федеральным центром и регионами; сис-тема столичного «отката» и экспансия «московского капитала» впериферийные регионы с целью передела собственности; лобби-рование «питерских проектов»; закрепление за отдельными реги-онами инфраструктурного статуса и т. п. Противостоять этим про-цессам в настоящее время могут лишь субъекты РФ, обладаю-щие выгодным приграничным положением или богатой ресурс-ной базой. Институциональные противоречия, диспропорциии дисфункции экономических взаимодействий регионов – пер-спективный объект исследований для российской ИЭ.

Не менее интересным и плодотворным может стать изуче-ние институциональных процессов на региональном уровнеэкономического пространства. Так, А. Плякин анализирует ин-ституциональную циклическую структуру регионального воспро-изводственного процесса (см.: [917, с. 147–148]). Работы Ю. Ма-лышева восполняют пробел в исследовании институциональныхотношений, локализованных в территориальных хозяйственных со-обществах (см.: [732; 733]). В свою очередь Е. Аношкина обо-сновывает концепцию регионосозидания (см.: [54]), под которымпонимается «институционально-экономическая форма региональ-ного развития России, создающая предпосылки становлениясубъектности региона» [53, с. 19], закрепления его в качестве ак-тора народного хозяйства, «экономического субъекта особого типа,способного реализовывать собственные стратегические проек-ты, на базе повышения однородности и интегрированности эконо-мической системы региона» [53].

Отсюда возникает сложная проблема оптимального ти-пового набора функций региона и объема сферы его компе-тенций. Не случайно в некоторых работах обсуждаются модели

266 Ãëàâà 6

конкурентного поведения регионов и муниципалитетов (см.: [585;704; 708; 1176]), а распределение полномочий между федераль-ным центром и субъектами РФ становится важной институцио-нальной проблемой (см.: [295]). Особую роль конкурентные стра-тегии регионов могут сыграть в условиях отказа от применениятрансфертов с целью выравнивания уровней развития различныхсубъектов Российской Федерации. Поступательно внедряемыйпринцип поддержки регионов-«локомотивов» и «полюсов роста»вынуждает другие, менее конкурентоспособные регионы искатьи конструировать свои узкие «ниши» в экономическом простран-стве страны. Перед отечественной ИЭ встают новые неожидан-ные вопросы: корректно ли рассматривать регион как простран-ственную корпорацию, как особую фирму с системой интерналь-ных рынков? Если да, то можно ли допустить слияния и поглоще-ния регионов и муниципалитетов, их выделения из состава однихобразований и интеграцию с другими? Причем «правил, подоб-ных тем, которые имеются в хозяйственной области (корпоратив-ных отношений. – Авт.), здесь нет» [710, с. 8]. Необходима ли ихвыработка в русле происходящих пространственных изменений?(см.: [530]) Учеными актуализируются институциональные ме-ханизмы межрегиональной кооперации и интеграции (см.: [315,529]), а также партнерства регионов России с зарубежными орга-низациями и юрисдикциями (см.: [180]), отражающие расширениеинституциональных возможностей регионов как акторов глобаль-но меняющейся экономической «арены».

Особое значение в современных условиях приобретает на-ходящаяся в стадии становления институциональная теорияэтноэкономики, поскольку «рост глобализации порождает про-тивоположные общемировые тенденции: унификацию многих эле-ментов различных хозяйственных систем и возрастание их этни-ческой специфики» [781, с. 74–75]. Возникает необходимость пре-одоления представления этноэкономики как отсталой, традицион-ной, рутинной хозяйственной системы (см.: [454]). Необходимоучитывать, что основа воспроизводства этноэкономики – мест-ный социальный капитал, то есть совокупность признаваемых ло-

Ãëàâà 6 267

кальными этническими сообществами традиционных норм, пра-вил, обычаев, имплицитных договоренностей, формальных и не-формальных ограничений и т. п. (см.: [648]).

Институциональный потенциал модернизации этноэкономи-ки определяется ресурсами устойчивого воспроизводства тради-ционных видов деятельности местного населения на основе сло-жившихся традиций, обычаев, норм и менталитета (см. также:[672]). Целесообразно широко задействовать потенциал инсти-туциональной этнометрии для количественной оценки харак-теристик национальной ментальности институциональных агентов,а также для верификации выдвигаемых институционалистами ги-потез. Научной общественности следовало бы, в частности, об-ратить внимание на результаты этнометрической проверки тео-рии институциональных матриц (см.: [641]).

Еще более важно повысить уровень научного обоснова-ния технологий «выращивания» регионов и других простран-ственных образований. Верно утверждение о «необходимостиинституционального проектирования в сфере регулирования реги-онального развития» [53, с. 18]. Образование города, региона илимакрорегиона – сложный институциональный процесс, предпола-гающий формирование на определенной хозяйственной террито-рии типового комплекса институций и организаций самоуправле-ния, привлечение новых агентов, формирование узлов и каналовдвижения экономических потоков. Даже «при смене характера ре-гионального развития необходимо переписывать всю институцио-нальную базу» [534, с. 12].

Современная ИЭ призвана выработать кластерные тех-нологии точечного инновационного роста, а также институ-циональные методы и инструменты реализации пилотных регио-нальных проектов. Кластеры – локальные институциональныесистемы, продуцирующие инновационный резонанс в региональ-ной «экономике знаний», а кластеризация – сложный институци-ональный процесс, связанный со взаимной адаптацией корпора-тивных институций, норм, ценностей его участников, формиро-ванием репутации и имиджа, взаимной «подстройкой» интересов

268 Ãëàâà 6

и мониторингом, сплоченным противодействием оппортунизму(см.: [169; 1229]).

Формирование и функционирование бизнес-кластера в каж-дом конкретном случае является вероятностным институциональ-ным процессом обретения и поддержания компромисса интере-сов его участников (производителей, поставщиков, торговых струк-тур, инфраструктурных предприятий, университетов и др.), инвес-торов и региональных администраций в процессе совместного«строительства насыщенной институциональной среды кластера»[515, с. 20], формирования взаимного доверия и поддерживающихего институциональных механизмов (см. также: [685]).

Региональным властям следует обратить пристальное вни-мание на формирование стратегии институционального развития,что объективно связано с повышением научной обоснованности иэффективности реализуемых целевых программ. В частности,ФЦП «Юг России» совершенно «не раскрывает пути интенсивно-го развития трансакционных факторов производства (институции,организации и информации) и не придает им статусов самостоя-тельных целей, достижение которых может дать значительныйэффект в ее реализации. На совершенствование институциональ-ных, организационных и информационных отношений не предус-мотрены никакие средства» [432, с. 29], что является факторомторможения институционализации хозяйства полиэтничного мак-рорегиона. Стратегический региональный менеджмент дол-жен включать и институциональный блок управляющих воз-действий, связанных, в частности, с использованием метода ре-функционализации институциональной структуры региона.

Рефункционализация – новая институциональная технологиястратегического менеджмента, связанная с целенаправленнымиизменениями в системе стратегических функций региона или го-рода для повышения ее общей эффективности. Неявно рефункци-онализационный подход лежит в основе теории функционально-пространственных преобразований территорий, на базе которойвырабатываются современные технологии градорегулирования.При этом можно ориентироваться на определение А. Ходачека:

Ãëàâà 6 269

«Стратегические функции города – это те отрасли произ-водства, направления и сферы экономической деятельности,которые ориентированы на внутрироссийский и международныйрынок и характеризуют роль региона в территориальном раз-делении труда, в российской экономике и мировом хозяйстве (кур-сив мой. – Авт.)» [1254, с. 288]. Региональная рефункционализа-ция предполагает не только «отсечение» или аутсорсинг нерента-бельных и непрофильных функций, но и повышение функциональ-ной гибкости региона за счет инкубации, селекции, инновации иаллокации новых перспективных институций, локализованных в егоэкономическом пространстве. Ведь «пространственное переме-щение функций влечет за собой изменение “вектора” развитиятерриторий» [320, с. 37].

Кроме того, важно целенаправленно формировать балансфедеральных и региональных институтов, компенсировать дефи-цит институтов регионального развития (см.: [676]) и обеспечитьстратегическую модернизацию институциональной инфраструк-туры на уровне конкретных регионов (см. подробнее: [263]). Этов настоящее время приоритетные направления региональной ин-ституциональной политики – функциональной подсистемы ре-гиональной социально-экономической политики, ориентированнойна спецификацию функций и статусов субъектов и объектов ме-зоэкономических отношений, формирование эффективных каналови алгоритмов институционализации, минимизацию трансакцион-ных издержек в масштабе региона. Институциональная политикане менее важна для повышения конкурентоспособности, устойчи-вости и безопасности хозяйственных систем субъектов РФ, чеминновационное, инвестиционное или информационное направлениястратегически ориентированных регулирующих воздействий.

Основой интенсивного развития институциональных иссле-дований региональной экономики должна стать развитая спе-циализированная категориальная система, на прочном фунда-менте которой региональный раздел способен занять адекват-ное масштабу изучаемого им предмета место в структуре ИЭ,обеспечивая повышение системности процесса институциона-

270 Ãëàâà 6

лизации хозяйственных систем субъектов РФ и их интеграци-онных объединений.

В целом институциональные исследования крупных хозяй-ственных систем (от региональной до мировой экономики) разви-ваются крайне разбалансированно. Если изучению макроинсти-туциональных явлений и процессов посвящены многочисленныеработы российских экономистов, то проблемы глобализации, меж-дународной интеграции и регионализации крайне редко становят-ся предметом специальных работ, что требует целенаправленно-го развития соответствующих разделов ИЭ в рамках модерниза-ции ее исследовательской программы.

6.3. Ïîòåíöèàë ìíîãîóðîâíåâîãî ïîäõîäà

â èçó÷åíèè îíòîãåíåçà ïðåäïðèÿòèé

è èõ èíñòèòóöèîíàëüíûõ îòíîøåíèé

Институциональная микроэкономика – наиболее разви-тый уровневый раздел современной российской ИЭ, в рамках ко-торого осуществлены значительные продвижения в научном по-знании институциональной природы, специфики и закономернос-тей эволюции фирм и их объединений, обоснованы стратегичес-кие ориентиры и императивы развития институтов корпоративно-го сектора экономики и предпринимательства в целом.

Признанным теоретическим лидером этого направления ис-следований в нашей стране является Г. Клейнер (см., например:[511; 519; 520; 521; 525]), а различные аспекты микроэкономи-ческой проблематики ИЭ аналитически освещаются в работахС. Авдашевой, В. Гребенникова, В. Дементьева, Т. Долгопято-вой, Б. Ерзнкяна, Р. Качалова, Д. Львова, В. Макарова, В. Пре-снякова, А. Радыгина, В. Розенталя, В. Тамбовцева, А. Шас-титко, Р. Энтова и др. (см., например: [303; 345; 387; 526; 679;710; 754; 972; 994; 1298]).

В когнитивном фокусе институциональной микроэкономикинаходятся функциональные связи и отношения межфирменной

Ãëàâà 6 271

конкуренции и кооперации в формах специализации, диверсифика-ции, реструктуризации, концентрации, монополизации, конгломера-ции, интеграции и т. д., а также модели экономического поведе-ния фирм в меняющейся гетерогенной среде и стратегии их взаи-модействия со «связанными группами» конкурентов, партнеров,поставщиков, заказчиков, подрядчиков, дистрибьюторов, потре-бителей, банков, бирж, инвесторов, СМИ, вузов, местных и регио-нальных органов власти, неправительственных организаций и т. п.

Развитие корпоративного сектора российского хозяйства со-провождается производством разноплановых экстернальных эф-фектов, оказывающих неоднозначное влияние на институтогенез.Поэтому эволюция корпорации как институциональной формыорганизации интегрированной собтвенности (см.: [727]) находит-ся в поле пристального внимания представителей отечественнойИЭ. Поступательно расширяется массив исследований институ-циональных моделей отечественных корпораций, тенденций и форминституционализации корпоративного сектора, логики и динамикикорпоративных взаимодействий (в том числе недобросовестныхзахватов) и конфликтов (см., например: [21; 31; 51; 102; 115; 149;193; 194; 195; 244; 280; 410; 468; 482; 489; 539; 542; 599; 725; 785;787; 797; 832; 850; 892; 907; 908; 915; 996; 1017; 1111; 1264; 1268;1292; 1349]). Необходимо отметить работы О. Осипенко, в кото-рых комплексно освещается противоречивый процесс формиро-вания системы институтов корпоративного сектора экономикиРоссии (см., например: [878; 881; 882; 883]).

Причины возникновения корпорации в постсоветский периодследует искать, согласно концепции дискреционного управления,отнюдь не в повышении эффективности производства, поскольку«мотив акционирования как средства повышения эффективностипроизводства чаще всего использовался его инициаторами дляприкрытия собственных целей, как правило, отличных от целейдекларируемых» [345; 174]. Не случайно из более чем 40 000 ак-ционерных обществ, внесенных в Государственный реестр юри-дических лиц к 2006 г., лишь около 200 являлись публичными, тоесть их акции были включены в листинги фондовых бирж и торго-

272 Ãëàâà 6

вались на открытом рынке, причем 98 % совокупной капитализа-ции обеспечивали примерно 40 компаний. Данная тенденция акту-ально сохраняется и актуализирует значимость индуцированныхинституциональных сдвигов в корпоративном секторе отечествен-ной экономики.

Сложившая структура данного сектора характеризуется оби-лием закрытых акционерных обществ (ЗАО), которые находятсяво власти небольших коалиций держателей крупных пакетов ак-ций. Для собственников и топ-менеджеров подавляющего боль-шинства открытых акционерных обществ (ОАО) также наиболееактуальной является проблема сохранения контроля над фирмой(см.: [387; 679, с. 6]), что существенно осложняется при выходена фондовый рынок. Привлечение инвестиционных ресурсов осу-ществляется российскими фирмами преимущественно через бан-ковскую систему, поскольку достижение договоренности об от-крытии кредитной линии со специальным комитетом банка тре-бует гораздо меньших трансакционных издержек по сравнению свыходом на биржу, а также сопряжено с относительно низкимиинституциональными рисками повышения открытости и «прозрач-ности» внутренней среды. Стимулом создания российских корпо-раций является не привлечение дополнительного капитала для ихразвития, а получение и усиление контроля над специфическимиактивами. В противоречивом процессе рыночных реформ произош-ло превращение акции из финансового инструмента в институцио-нальный инструмент рекомбинации отношений и прав собствен-ности. В этой связи необходим научно обоснованный комплексинституциональных мер по снижению трансакционных издержекпроведения первичных размещений акций на внутреннем фондо-вом рынке со стратегической целью перехода к мультипликатив-ному росту его капитализации.

К модельным чертам российской корпорации Б. Ерзнкян от-носит не только отделение функций собственности от управле-ния, но и функций управления от контроля со стороны акционе-ров и государства; дискреционное управление, осуществляемоев интересах топ-менеджеров и связанных с ними групп внешних

Ãëàâà 6 273

акторов; теневой характер основной массы трансакций. Вместес тем значительное внимание привлекается к разработке техно-логий взаимодействия отечественных корпораций с внешней со-циальной средой. Институциональные экономисты все чаще об-ращаются к изучению механизмов обеспечения социальнойответственности фирм, развития социального партнерстваи корпоративного гражданства (см., например: [8; 160; 161;441; 657; 903]).

Исследователи фиксируют трансформацию основного конф-ликта, имевшего место в классической капиталистической фир-ме между наемными работниками и собственниками и реализу-ющегося в корпорации как коллизия институциональных интере-сов акционеров и менеджеров. При этом многие ученые критику-ют описание поведения корпоративных структур при помощи ин-струментария бинарных моделей типа «принципал – агент» (см.подробнее: [953]), которые искаженно отражают объективную ин-ституциональную действительность, поскольку игнорируют «наи-более существенную характеристику корпорации – то, что она самаявляется самостоятельным игроком, принципиально не сводимымк остальным игрокам – участникам контрактных отношений. В ка-честве модели, претендующей на адекватное описание реальнос-ти, можно указать на органическую модель корпоративного пове-дения». Но предлагаемый холистический подход все же долженучитывать, что корпоративные субъекты коллективного действия«формируют свое поведение как сложную равнодействующуюиндивидуальных решений, типичных для определенных групп лиц»[678, с. 11] – своих институциональных агентов.

В этой связи экономическое поведение корпораций рас-сматривается и как способ их адаптации к внешней институцио-нальной среде, и как результат действия внутреннего институ-ционального механизма (см., например: [318; 801; 1061]). Реше-ния фирм и их объединений, связанные с ценообразованием, ин-вестициями, сбытом и др., сталкивают интересы многих аген-тов и коалиций, заставляя искать новые способы, методы и ин-струменты их согласования. По мнению В. Преснякова, «даже

274 Ãëàâà 6

такие решения, как открытие новых филиалов и отделений, в со-временных условиях приобретают качества трансформационныхтрансакций, поскольку их реализация невозможна без соглаше-ния с профсоюзами, местными властями, инициативными груп-пами и движениями» [971, с. 120]. Поэтому в России акцент имен-но на этом аспекте конкретных институциональных исследова-ний крайне необходим.

В условиях нарастающей корпоративизации хозяйства необ-ходима научная разработка механизмов формирования компози-ции устойчивых и эффективных отношений между участникамисложных корпоративных структур в целях решения задачи «опти-мального распределения системного эффекта, получаемого темили иным хозяйственным объединением в результате совместнойдеятельности» [1183, с. 81]. При этом «не разработанными (либомалоизученными) в российской экономической теории и практикеостаются вопросы воздействия институций (в частности, нормкорпоративного поведения) на институциональный процесс в сфе-ре развития корпоративных отношений» [326, с. 6]. Однако отече-ственные экономисты постепенно осознают теоретическую и прак-тическую значимость изучения институциональных аспектовкорпоративного управления, контроля и поведения.

Так, спрос на стандарты корпоративного управления, пробле-мы их внедрения, перспективы унификации и конвергенции диску-тируются в многочисленных работах институциональной направ-ленности, среди авторов которых выделяются М. Дерябина,Т. Медведева, А. Радыгин, А. Татаркин, А. Яковлев и др. (см.:[115; 280; 306; 349; 557; 684; 752; 879; 995; 1173; 1194; 1363]). Ак-тивно обсуждаются в научной печати вопросы моделирования имодификации Кодекса корпоративного поведения как инструмен-та рекомендательного права, создающего основу эволюционнойвыработки цивилизованных правил взаимоотношений агентов кор-пораций с внешними контрагентами и «стейкхолдерами». Разра-ботке данной проблемной области посвящены исследования И. Бе-ликова, О. Осипенко, А. Радыгина, К. Савицкого и др. (см.: [880;1034]). Экономическая интеграция выступает объективным фак-

Ãëàâà 6 275

тором унификации норм, практик и стандартов корпоративного ре-гулирования, что повышает актуальность всестороннего изуче-ния данного процесса (см.: [455; 996]).

В тесной связи с практической потребностью в выработкеэффективных механизмов дисквалификации и финансового оздо-ровления неэффективных хозяйственных субъектов появляютсяисследования институционального механизма банкротства,посвященные выявлению и разрешению противоречий его право-вой базы и инфраструктуры, анализу актуального состояния и пер-спектив этого системного института (см., например: [117; 150; 151;216; 218; 247; 278; 607; 725; 798; 1077]). Банкротство в реалияхпереходной российской экономики трансформировалось в инсти-туциональный метод решения корпоративных проблем и переде-ла собственности (см.: [1003]). В частности, оно стало широкоиспользоваться в ходе враждебного поглощения, поскольку «кор-поративное право обеспечивает множество инструментов защи-ты от “захвата”, тогда как закон о несостоятельности создаетпочти беспроигрышные условия для “агрессора”» (см.: [1020,с. 76]). Однако принятая в октябре 2002 г. редакция Федерально-го закона «О несостоятельности (банкротстве)» № 127-ФЗ приве-ла к резкому сужению практики его использования в качестве ме-ханизма захвата (отъема) имущества. В этой связи возникает не-обходимость научного обоснования конкретных практических ре-шений по модернизации механизмов банкротства и экономичес-кого оздоровления (санации) российских фирм.

Кроме того, достижения институционализма должныбыть интегрированы в парадигму антикризисного менедж-мента. Так, по мнению Е. Трененкова и С. Дведенидовой, мето-дика диагностики, используемая в антикризисном управлении,должна быть доработана с позиций институционального подхода(см.: [1192]). На взгляд А. Черновалова, арбитражный управляю-щий в своей деятельности должен ориентироваться прежде всегона идентификацию фирменно-специфических активов и оценку ихсоответствия потребностям рынка; настройку системы управлен-ческого учета на мониторинг уровня честности и доверия среди

276 Ãëàâà 6

контрагентов оздоравливаемой фирмы; оптимизацию механизмаконтрактации; приведение организационной структуры в соответ-ствие с ключевыми компетенциями; разработку стратегии разви-тия фирмы с учетом альтернативных трансакционных издержекее различных вариантов (см.: [1287, с. 224–257]). Кроме того, важ-ными направлениями исследований в этой области могут статьсовершенствование институциональной среды (см. также: [217]),в том числе Арбитражного процессуального кодекса и институтасаморегулируемых организаций арбитражных управляющих. Ве-лика роль институциональных экономистов в обосновании коррек-ции статуса арбитражного управляющего, уточнении типового на-бора его полномочий и обязанностей, разработке эффективногомеханизма мотивации к эффективному проведению процедур бан-кротства и санкций за теневые взаимодействия.

Несмотря на существенное повышение эффективности ме-ханизма банкротства, в российском корпоративном секторе со-храняется высокий уровень институциональных рисков, связан-ных с враждебным поглощением и отъемом имущества. Неук-лонно растут масштабы рейдерства как институции захвата вы-годных активов: так, в 2006 г. общая стоимость захваченного рей-дерами имущества увеличилась на 30–40 % по сравнению с 2005 г.,и такая тенденция в целом сохраняется. По экспертным оценкам,в 2007 г. примерно 50 % рассматриваемых арбитражными суда-ми дел было связано с корпоративными конфликтами, наиболеечасто с оспариванием решений общего собрания акционеров. Уро-вень рейдерских операций можно считать важным показателеминституционального дефицита российской экономики [356]. Рей-дерство – специфическая экономическая институция, «особый виддеятельности на рынке корпоративного контроля» [498, с. 8], свя-занный с несиловым (правовым или неправовым) получениемфункции владения активами других хозяйственных субъектов снарушением их прав и интересов. Следует учитывать, что попыт-ки установления контроля за чужими активами предпринимаютсяне только рейдерами, но и другими категориями специализиро-ванных экономических агентов. Их устоявшиеся дефиниции пока

Ãëàâà 6 277

не сложились, однако в работах А. Киреева предлагается комп-лексный сравнительный анализ институциональных моделей дея-тельности на рынке корпоративного контроля (см.: [497]).

Задача российских институционалистов в этой области ис-следований – обоснование направлений снижения экономичес-кой эффективности рейдерства за счет повышения «барьеров»доступа к институциональной информации (в частности, к реест-рам акционеров), усиления санкций, развития технологий монито-ринга и выявления рейдерских схем, повышения эффективностикорпоративного законодательства. Крайне важно развитие тео-ретических основ формирования механизма институциональ-ной защиты фирмы, включающего методы и инструменты чет-кой спецификации прав собственности на недвижимое имуществои особенно нематериальные активы (патенты, лицензии, брэнды идр.), а также технологии законного противодействия враждебнымдействиям конкурентов и их агентов.

Переосмысливая достижения зарубежных институционали-стов в изучении кооперации и интеграции на микроуровне эконо-мики, С. Губанов приходит к неутешительному выводу о том, что«институционализм оказался малосостоятельным, посколькустремлением дать объяснение тенденции интеграции собствен-ности с позиции сохранения частной ее формы загнал себя в уголнеразрешимых противоречий» [272, с. 36]. Хотя, действительно,«на практике нет и не бывает интеграции без консолидации и цен-трализации собственности» [272], не следует приуменьшать воз-можности современного институционального подхода к исследо-ванию интегрированных микроэкономических систем. Российс-кие исследователи фиксируют объективный процесс возрастанияроли экономических отношений, не сводимых ни к «горизонталь-ным» рыночным трансакциям, ни к отношениям в рамках внутри-фирменной иерархии («микровертикали власти»). Гибридные ин-ституциональные формы предпринимательства часто называютквазиинтеграционными, поскольку связи и отношения в таких объе-динениях намного теснее, чем рыночные, но слабее, нежели внут-рифирменные. Их природа и специфика, сущность и формы, по-

278 Ãëàâà 6

тенциал и механизмы его реализации раскрываются в работахС. Авдашевой, В. Дементьева, А. Дынкина, А. Соколова и др.(см.: [9; 10; 302; 301; 294; 297; 331]).

Квазиинтеграция воплощается в создании бизнес-групп –массового явления современной российской экономики (см.: [11]).Бизнес-группа представляет собой «совокупность предприятий иорганизаций, координация действий которых выходит за рамкиобычных контрактов на рынках товаров и заемного капитала, нопроисходит при сохранении статуса партнеров по группе как от-дельных хозяйственных субъектов» [297, с. 208]. В более общемсмысле под бизнес-группами понимают «компании, объединен-ные благодаря использованию широкого спектра различных ин-струментов координации» [11, с. 633], что позволяет относить кним различные формы микроэкономической интеграции: объеди-нения холдингового типа, финансово-промышленные и проектныегруппы, кластеры фирм и стратегические альянсы и т. д. Посред-ством образования бизнес-групп осуществляется оптимизацияключевых компетенций и специфических активов корпоративныхструктур, обеспечивается стабильная диверсификация направле-ний их деятельности, формируется эффективная институциональ-ная среда, минимизирующая трансакционные издержки.

Характерными институциональными чертами бизнес-группв современной России считается преобладание персонифициро-ванных отношений между участниками объединения и с госу-дарственными органами; ключевая роль конкретных влиятель-ных чиновников в координации деятельности группы; абсолют-ное доминирование недивидендных способов получения доходаот собственности, что выражается в использовании теневых тех-нологий аффиляции, связанных с выстраиванием сложных «це-почек» подставных фирм для легализации денежных потоков(как, например, в случае давальчества) [11, с. 645–648]. Перединституциональной микроэкономикой возникают многочисленныедискуссионные вопросы «о непосредственных стимулах созда-ния бизнес-групп, о развивающейся модели собственности и кон-троля внутри групп, о механизмах принятия решений внутри биз-

Ãëàâà 6 279

нес-групп. Создаются ли холдинги как элемент реализации биз-нес-стратегий или как движение навстречу пожеланиям органоввласти? Развивается ли внутри бизнес-групп эффективная сис-тема корпоративного управления, позволяющая осуществлятьвнешний контроль? Происходит ли внутри групп централизацияполномочий, в особенности – в области принятия финансовыхрешений? Развиты ли внутри бизнес-групп сетевые механизмывзаимодействия или преобладают иерархические методы при-нятия решений?» [10, с. 63–64]. Этот перечень наиболее акту-альных проблем институциональной теории квазиинтегра-ции, выдвинутый авторитетным специалистом в этой областиС. Авдашевой, можно считать программой-минимум актуаль-ных и перспективных эмпирических исследований.

Не менее важным, чем получение релевантных и объектив-ных результатов обследований микроэкономических субъектов,является их теоретическое осмысление, позволяющее уточнитьмногие концептуальные позиции в отношении институциональнойприроды межфирменной кооперации и интеграции. В целом, необ-ходимо активизировать институциональные исследования ква-зипроцессов в экономике, не только квазиинтеграции, но такжеквазиконкуренции, квазиспециализации, квазикооперации и т. п., атакже их результатов (квазирынков, квазиинститутов и др.)(см., например: [815]).

Следует также признать, что все еще «недостаточно изучен-ными остаются многие аспекты корпоративного строительства,особенно те из них, которые определяют их институционально-цен-ностную природу» [326, с. 6]. В институциональном аспекте пред-ставляется важным раскрыть также функциональные возможнос-ти квазиинтеграции, связанные с потенциалом возникающих слож-ных схем контрактации, а также с возможностями экономии трансак-ционных издержек за счет значительного задействования механиз-мов частного (несудебного) разрешения конфликтов.

Применительно к российским условиям существующей «за-маскированности» реальных взаимодействий в рамках корпора-ции многоступенчатыми акционерными связями можно дать нео-

280 Ãëàâà 6

днозначную оценку. Конечно, благодаря системе «распределен-ного контроля» значительно снижается «прозрачность» корпора-тивных взаимодействий и связей, в результате чего интегриро-ванная структура становится менее чувствительной к деструк-тивным импульсам извне, то есть более стабильной и устойчивойпо отношению к внешней среде. Однако такая «замутненность»формальной структуры, ее «обрастание» дополнительными ком-понентами (функционально излишними), требующими адекватно-го юридического сопровождения, «усложнение структуры акцио-нерных связей повышает внутренние (трансакционные. – Авт.)издержки холдинга, связанные с осуществлением контроля наддочерними и внучатыми обществами» [1020, с. 111]. Именно засчет последних обеспечивается финансовая и институциональнаязащита «ядра» рассматриваемых образований и возмещаются до-полнительные трансакционные издержки. С позиций же институ-ционального анализа вектором эффективности микроэкономичес-кой интеграции выступает минимизация уровня трансакционныхиздержек, при этом «наиболее важным индикатором оправданно-сти интеграции является высокая степень специфичности акти-вов экономических контрагентов» [297, с. 237]. Поэтому сохраня-ется актуальность исследований институциональных методов иинструментов оптимизации взаимодействий хозяйственныхсубъектов в рамках интегрированных структур.

Актуализированная Б. Мильнером (см.: [768]) категория «до-верие» в последние годы активно закрепляется в инструментарииэкономической теории (см.: [562; 296; 827; 1169]) и постепенноимплицируется к институциональным исследованиям микроэко-номики. Так, роль межфирменного доверия в минимизациитрансакционных издержек обсуждается в работах А. Ляско напримерах реальных и виртуальных сделок (см.: [685; 686]), тогдакак уровень доверия и способы его повышения в российском ма-лом и среднем бизнесе, а также на предприятиях оборонно-про-мышленного комплекса стали предметом исследований А. Трап-ковой и В. Хорева (см.: [1191; 1262]). Указывая на основополага-ющую роль государственных институтов в формировании «атмос-

Ãëàâà 6 281

феры общего доверия» в корпоративном секторе, В. Дементьевподчеркивает, что «поскольку доверие и сопутствующие ему по-зитивные эффекты требуют затрат, правомерна постановка воп-роса об оптимальном уровне доверия, максимизирующем соот-ношение между этими эффектами и затратами» [296, с. 505].

Постепенно в процессе эволюции хозяйственной системыРоссии складываются основанные на взаимном доверии инсти-туциональные формы симбиоза малых и крупных предприятий(см.: [1117, с. 59, 65]) в рамках партнерских отношений на баземеханизмов субконтрактинга (субподряда), аутсорсинга, франчай-зинга, лизинга и их комбинаций (см. также: [27; 496; 688; 846]).Также перспективно изучение сетевой формы кооперации и ин-теграции фирм в институциональном аспекте (см., например: [26;297, с. 219–221; 767, с. 379–388; 1193]). Следует признать целесо-образным отказ от идеализации сетевых организаций с перехо-дом к осмыслению их потенциала, противоречий и ограничений.Поскольку «в сетевом ракурсе предприятие можно представитькак один из узлов многомерной паутины, связывающей различ-ных институциональных агентов» [513, с. 153], закономерно воз-никают теоретические проблемы оптимального и предельно до-пустимого количества узлов сети, сетевого эффекта масштаба иего пределов, а также трансакционных издержек функционирова-ния сетевых структур.

Наряду с продвижениями в исследовании институциональ-ных моделей и стратегий межфирменных взаимодействий в со-временной экономической науке ощущается необходимость со-здания системной концепции предприятия как базового эконо-мического института общества. Достижение этой стратегичес-кой цели невозможно без изучения институционального устрой-ства этого «черного ящика». Ведь «неоклассическая теория фир-мы, по существу, является скорее теорией производства продук-та, сама фирма как организация в ней, как правило, не анализиру-ется. В силу ее краткосрочной ориентации долгосрочные аспек-ты функционирования фирмы, теснейшим образом связанные своспроизводством социальных статусов в ее аппарате (кур-

282 Ãëàâà 6

сив мой. – Авт.), оказались недостаточно изученными » [221, с. 31]в экономической литературе и, следует признать, остаются тако-выми до сих пор.

Поэтому все более актуальным становится изучение кон-трактных отношений во внутренней среде предприятий, посколь-ку «с институциональной точки зрения в корпорации (фирме) впервую очередь значима не ее производственная деятельность, ато, что называется “пучком контрактов”» [345, с. 393]. Тем са-мым преодолевается неубедительность неоклассического подхо-да к фирме как «черному ящику» с неоднозначной структурой,игнорирующего происходящие в ее внутренней среде сложные со-циально-экономические процессы и абстрактно утверждающегооб однонаправленности интересов участников. Но и традицион-ное для зарубежного институционализма объяснение фирмы как«пучка контрактов» было подвергнуто сомнению переходной прак-тикой российского хозяйствования. Как обоснованно указываетГ. Клейнер, «в российской экономике, основанной на неформаль-ных личных связях, роль контрактов ограничена, их нарушение неосуждается ни коллективами, ни обществом в целом и фактичес-ки входит в систему взаимных ожиданий» [518; 524].

В широком предметном поле институциональной микроэко-номики предпринимаются попытки спецификации понятий «пред-приятие» и «фирма». Хотя существует обоснованная позиция оцелесообразности понимания их в качестве синонимов [516, с. 92],некоторые исследователи придерживаются альтернативного мне-ния. Предприятие трактуется ими как самостоятельный хозяй-ственный субъект, функцией которого является организация про-изводственной деятельности, связанной с преобразованием при-влекаемых из внешней среды ресурсов в готовый, востребован-ный потребителями продукт (см.: [949, с. 5–6]). Под фирмой жепонимается «юридически оформленный субъект экономическойдеятельности» [949, с. 6], в состав которого входят предприятия.Если в состав фирмы входит лишь одно предприятие, то эти поня-тия можно считать тождественными. Таким образом, фирма вы-ступает рыночно-ориентированной системой, объединяющей рас-

Ãëàâà 6 283

пределенные в пространстве предприятия в рамках общей трансак-ционной «оболочки», задавая стратегические ориентиры, импера-тивы и приоритеты их производственной деятельности. Результа-том функционирования предприятия является его продукт, созда-ваемый посредством комбинирования эндогенных факторов про-изводства, который в рамках фирмы принимает форму товара ивыводится во внешнюю рыночную среду (см.: [437]). Поэтомуфирма понимается как эволюционный продукт институционализа-ции системы всеобщего товарного производства.

Преодолевая представление об институтах как экзогенныхпо отношению к предприятию факторах, отечественные институ-ционалисты аналитически проникают в его внутреннюю среду,идентифицируя ее институциональные элементы – нормы, прави-ла, рутины, процедуры, поведенческие модели, стереотипы, инте-ресы, ценности, распорядки, регламенты, стандарты, контракты идр. Все большее распространение получает тезис о том, что «фир-ма – это динамическая система формальных и неформальныхмикроинститутов, регламентирующих процесс формирования иреализации ее экономической стратегии» [1340, с. 91]. Российс-кие ученые активно развивают представления о взаимодействиимежду внешней и внутренней институциональными средами фир-мы, между формальными и неформальными микроинститутами,между системой микроинститутов и экономической стратегиейфирмы (см., например: [178; 523; 1058; 1135]), что позволяет пони-мать последнюю «в качестве своеобразной институциональнойсистемы, призванной обеспечить рациональное, социально ориен-тированное целеполагание, создание эффективных средств реа-лизации стратегических целей и организацию результативного про-цесса их достижения» [1340, с. 100].

В своих фундаментальных работах Г. Клейнер с институцио-нальных позиций развивает методологические основы системно-интеграционной теории предприятия (см.: [524; 527]). Пред-приятие характеризуется как эволюционная система со сложнойвнутренней структурой, обладающая памятью и чувствительная кизменениям внешних и внутренних факторов, в том числе к дей-

284 Ãëàâà 6

ствию различных событий как динамизирующих элементов. В со-ответствии с системно-интеграционной теорией предприятие нахо-дится в состоянии постоянного динамичного взаимодействия свнешней средой (см.: [512]), а его подсистемы интерактивно кон-тактируют между собой. При этом предприятие рассматриваетсякак полифункциональная, полиархическая и полипроцессная систе-ма, в которой складывается ряд распределенных центров власти ивлияния, а также формируется механизм отбора и закрепления –как формального, так и неформального – каналов, норм, правил,алгоритмов и рутин производственной деятельности.

Предприятие в динамичной и нестабильной внешней средереализует свою институциональную роль в трех основных гра-нях: как генератор и распространитель производственных инсти-тутов и соглашений, как инкубатор институтов и как индивиду-альный институциональный интегратор (функция вовлечения ин-дивидов в состав носителей какой-либо институциональной нор-мы) (см.: [516, с. 226]).

Роль предприятия как генератора в системе экономическихинститутов состоит в продуцировании необходимых для полно-ценной институциональной структуры экономики моделей бинар-ных и групповых отношений; создании специализированных норм,стандартов и регламентов с их последующим распространениемво внешнюю среду в результате кадровой миграции и информаци-онного обмена. Инкубационная роль обеспечивает внутрифирмен-ную селекцию и «выращивание» внутренних норм и правил, ис-ходно реализующихся «в малом социальном объеме, то есть вусловиях ограниченного потенциального носителя» [524, с. 54], чтопозволяет им эффективно пройти этап первичной апробации, со-здавая потенциал дальнейшего эволюционного усложнения. Рольпредприятия как интегратора индивидов в институциональные от-ношения определяется действием внутренних механизмов первич-ной социализации и локальной институционализации агентов. Пер-вый создает основы для обмена неявными знаниями и ожидания-ми в процессе труда, второй же позволяет работнику эффективновключиться в систему внутрифирменного разделения труда, вой-

Ãëàâà 6 285

ти в сообщество «носителей» различных норм и статусов в рам-ках предприятия.

Формированию теоретической базы создания единой теориифирмы служит иерархическая классификация основных функцио-нальных подсистем предприятия, получившая образное название«сэндвич Клейнера» (см.: [487, с. 166–168]), которая дифференци-рует и интегрирует (по принципу восхождения) ментальную, куль-турную, институциональную, когнитивную, организационно-техно-логическую, имитационную и историческую подсистемы, первыечетыре из которых образуют «ментально-институциональный ба-зис» (см.: [511, с. 41]). При этом аналитическое представление пред-приятия как субординированной комбинации семи выделенных под-систем «должно быть дополнено его рассмотрением как соедине-ния цепочек представителей каждой из указанных подсистем» [509,с. 120]. Гипотетическая возможность изменения ранга этих подси-стем в зависимости от отраслевой принадлежности предприятийнуждается в эмпирической верификации, как и предположение о том,что в реальности «эти структуры перемешаны, и каждая из нихраспространяется на всю фирму в целом» [960, с. 16].

Методологически значимым и эвристически ценным явля-ется представление Г. Клейнером предприятия как функциониру-ющей структуры интересов и взаимных ожиданий «связанныхгрупп» различных «стейкхолдеров» – мажоритарных и минори-тарных акционеров, инвесторов, топ-менеджеров, управленцевсреднего и низшего звена, работников (в том числе «синих» и «бе-лых воротничков»), представителей местных и региональных ор-ганов власти и др. (см.: [516, с. 141–156]). Такой подход позволилне только сформулировать особенности реализации институцио-нальных интересов в российской экономике, но по-иному взгля-нуть на предприятия как потоки взаимных требований и обяза-тельств различных категорий агентов, степень выполнения кото-рых обеспечивает их устойчивую коэволюцию. Не случайноД. Норт был вынужден признать, что его «определение институ-ций основывалось скорее на “правилах игры”, нежели на самих“игроках”. Мы не учли целенаправленные действия самих аген-

286 Ãëàâà 6

тов для достижения каких-то своих целей, что, в свою очередь,ведет к изменению существующих ограничений» (см.: [1402, р. 7]).В этом контексте еще более значимым выглядит акцентированиероссийскими учеными системной роли агентов предприятий в ихэффективном институциональном развитии.

Институциональная основа предприятия до сих пор нередкорассматривается в духе Т. Веблена как «система естественныхправ» [188, с. 270] или интегрированный комплекс правил и норм.Но постепенно становится очевидной неуместность редукциимногообразия граней предприятия к его юридическим и норма-тивным аспектам, так как в реальной практике непрерывно скла-дываются сложные ситуации, требующие системного осмысле-ния на основе институциональной теории. Нередко в реальности«за одним предприятием стоят несколько юридических лиц» (см.:[524, с. 51]), или, напротив, несколько предприятий используют рек-визиты одного юридического лица. Особый случай представля-ют так называемые «фирмы-однодневки», которые, исходя из кон-цепции Г. Клейнера, можно считать краткосрочными проектнымиформами предприятия, мультипликативно создающими негатив-ный резонанс в хозяйственной системе. В этой связи возникаетпроблема четкой идентификации предприятий, выработки сущно-стных признаков субъектной, объектной, проектной и процесснойформ их воплощения [516, 88–89].

Институциональная теория малого бизнеса находится встадии бурного роста (см.: [58; 74; 91; 129; 156; 245; 292; 362; 541;555; 580; 625; 807; 855; 897; 898; 1040; 1099; 1163; 1215; 1245]), иколичество работ постепенно переходит в качество. Так, для спе-цификации объекта своих исследований ее представители широкоиспользуют эндогенно-функциональный подход. По мнению В. Ру-бе, если «в индивидуальной фирме предприниматель сам долженосуществлять все функции» [1022, с. 10], то для среднего пред-приятия характерна «передача части функций по управлению на-емному персоналу и оставление владельцу или владельцам функ-ции общего руководства фирмой» [1022, с. 14], в том числе стра-тегического планирования и контроля. Малое предприятие рас-

Ãëàâà 6 287

сматривается как простая экономическая организация (производ-ственный симплекс) (см.: [383, с. 8–9]), то есть предельно реду-цированная структурная форма институции предпринимательства.Мелкие фирмы «представляют собой простейшие звенья обще-ственного разделения труда и играют ограниченную, несмотря насвою множественность, роль в хозяйственной системе», хотя «про-стота организации делает их доступной формой предприниматель-ства» [1164, с. 329].

Институциональной базой малых предприятий является «про-стая кооперация, основанная на разделении (простых. – Авт.) ви-дов деятельности (функций) между работниками предприятий»[1164, с. 329]. В рамках малого предприятия простая организацияможет сочетаться с достаточно сложными производительнымии инфраструктурными функциями (институциями). Поэтому ши-роко распространены «небольшие по размеру предприятия, но фун-кционирующие на базе сложной (детализированной) кооперациивнутри производства» [1164, с. 329–330], специализирующиеся наосуществлении отдельных комплексных операций в в рамках слож-ного производственного цикла, «сочетающие сложные функции ипростую структуру» [383, с. 9]. За счет эффекта синергии малыеи средние инновационные предприятия выполняют системныефункции в микроэкономике знаний (см.: [709; 822]), что актуали-зирует необходимость снятия институциональных ограничений ихразвития (см. также: [192]).

Повышенное внимание представителям отечественной ИЭследует уделить «анализу отношений между экономическими аген-тами и подразделениями, действующими внутри отдельно взято-го хозяйствующего субъекта» [954, с. 7], в рамках «внутреннейэкономики» предприятия (см.: [379]). Именно этот масштаб сис-темы глобального хозяйства аналитически освещает институ-циональная миниэкономика, с позиций которой предприятие пред-ставляет собой «некоторый условный “институциональный порт-фель”, включающий в себя формирующиеся, укоренившиеся и ус-таревшие миниэкономические институты» [954, с. 514]. Изучениеэндогенных институциональных элементов предприятия на уров-

288 Ãëàâà 6

не функций, связей и отношений его подразделений и их агентовпозволило дополнительно обосновать несостоятельность преоб-ладающей тенденции «экзогенизации» экономических институтовв пользу их понимания «в качестве эволюционирующих и эндо-генных сущностей» [509, с. 114].

Значительный теоретический и эмпирический вклад в утвер-ждение статуса миниэкономического раздела ИЭ внесли А. Та-таркин, Е. Попов, В. Лесных, В. Симонова, Н. Хмелькова, М. Вла-сов и др. (см.: [946; 947; 950; 951; 955; 956; 961]). Ими достигнутызначительные результаты в систематизации элементов внутрен-ней институциональной среды предприятия; понимании механиз-мов действия эндогенных институтов управления оппортунизмомагентов, поиска информации и производства знаний; моделирова-нии миниэкономических институтов, определении тенденций и оцен-ке издержек их полидинамичной эволюции. Постепенно получаетпризнание представление о том, что внутренняя институциональ-ная среда предприятия неоднородна и динамично меняется. В еефункционально-структурных рамках происходит расширенное вос-производство организационных рутин, дифференцированная клас-сификация которой разработана теоретиками миниэкономики наоснове комбинации эволюционного и системно-интеграционногоподходов (см.: [956]).

Хотя общие теоретико-методологические основы проведе-ния институциональных исследований в миниэкономическом мас-штабе уже заложены, из-за короткого срока существования этогоуровневого раздела ИЭ многие проблемы пока недостаточно раз-работаны как в теоретическом, так и в прикладном аспектах, чтои определяет его перспективность. Требуется дальнейшая дета-лизация состава миниэкономических институтов (см.: [960]). В со-ответствии с системно-интеграционным подходом нуждаются вспециальном исследовании институциональные эффекты миниэко-номических событий. Необходимо активизировать изучение не-наблюдаемых и скрытых процессов конкуренции и кооперацииподразделений предприятия и профессиональных групп его аген-тов. Целесообразны не только дальнейшие попытки синтеза ин-

Ãëàâà 6 289

ституционального, эволюционного и неоклассического подходов кинтерпретации и формализации связей, отношений и процессов врамках предприятия, но также интеграции институционального,организационного и информационного аспектов изучения его ге-терогенной внутренней среды. Движение в этих направленияхминиэкономических исследований уже началось.

По принципиальному уточнению Е. Попова, «формированиеи развитие институциональной экономической теории следует на-чинать с отправной области институтогенеза – эндогенных нормповедения работника» [954, с. 516], основу которых, как представ-ляется, образуют социально закрепленные за ним функции в сис-теме внутрифирменного разделения труда, с которыми агент вклю-чается в институциональную структуру и механизм функциони-рования предприятия. Содержательный анализ функций, статус-ных отношений и интересов экономических агентов, соответству-ющих рутин, норм и правил, принципов и моделей поведения ве-дет институциональная наноэкономика – формирующийсяуровневый раздел ИЭ, основывающийся на результатах теорети-ческих продвижений в осмыслении базового уровня хозяйствен-ной деятельности (см.: [448; 507]) и открывающий широкое про-странство перспективных исследований. Ключевыми элемента-ми институционального наноанализа выступают функция, статуси роль агента, его рутины, стереотипы, ценности, мотивы, интере-сы, ожидания, фобии, модели действий, рациональность и др.

Подчеркнем фундаментальную важность реалистичности исистемности изучения наноэкономического уровня институциональ-ной структуры экономики (см. также: [1257]). Необходимо обеспе-чить адекватное действительности представление об индивидуаль-ных агентах как дискретных действующих лицах хозяйства, их раци-ональности и идентичности, проявляющихся в осуществляемыхтрансакциях. Ведь, по словам Г. Клейнера, «мир реальных агентовбесконечно разнообразен, а интересы агентов, во-первых, несводи-мы к какому бы то ни было единому показателю и, во-вторых, неявляются единственным фактором, объясняющим их поведение» [509,с. 115]. На основе институциональной принадлежности у агентов скла-

290 Ãëàâà 6

дываются специфические предпочтения, формируются общие инте-ресы и возникают взаимные ожидания. Они дифференцированы иинтегрированы по статусным признакам и ролевым позициям, кото-рые определяют привычки, инерцию и традиции деятельности. По-скольку индивид – «это не абстрактный, а реальный феномен, кото-рый является творением среды и ее институтов и, одновременно,творцом этих институтов» [706, с. 51], требуется уточнение неоклас-сической концепции максимизации с учетом принципов институцио-нального и эволюционного поведения (см.: [509, с. 114]). Нуждаетсяв углублении теория институциональной рациональности дея-тельности и поведения агентов. Согласно концепции Б. Ерзнкяна,«предпочтения индивидов предопределены (курсив мой. – Авт.)институтами. Они выбирают не то, чего хотят, а то, что полагаютдолжны хотеть, даже если не отдают себе в этом отчета» [343, с. 35].Развиваемая А. Олейником экономика соглашений также «предла-гает увидеть в следовании нормам предпосылку (курсив мой. –Авт.) рационального поведения ...нормы при этом считаются задан-ными извне, [они] экзогенны » [863, с. 47].

Следовательно, институциональность предшествует рацио-нальному выбору, а следовательно, рациональность изначальновключает институциональный компонент. В этом смысле ин-тересно мнение Дж. Коулмана о том, что важный «элемент, отли-чающий теории рационального выбора от неоклассической эконо-мической теории, – ключевая роль институтов» [579, с. 42]. Однакозначительные сомнения вызывают попытки противопоставленияинституционально определенных действий рациональным. Ведьсамо следование нормам и правилам является результатом ра-ционального выбора. Оно влечет вполне определенные доходы изатраты, порождая соответствующие риски и шансы. Отказ от дей-ствия в соответствии с правилами тоже рационален: именно поэто-му наблюдаются многообразные формы оппортунизма со стороныэкономических агентов. Нужна также и дальнейшая систематиза-ция вариантов отклонения от рационального выбора, предложеннаяв концепции органической иррациональности (см.: [516, с. 51–65], сучетом эмоций, аффектов, интуиции, экофобий, экофилий и многих

Ãëàâà 6 291

других «искажающих» абстрактную модель максимизирующегоповедения социально-психологических факторов (см.: [414, с. 171–190]) на пути к формированию интегративной модели экономичес-кого поведения человека (см.: [912]).

От изучения системы наноинститутов, которые «носят индиви-дуальный характер и распространяются на одного человека» [509,с. 121], становится возможным переход к развитию методологии ис-следования и методики моделирования наноинституциональных сис-тем (см.: [423]). Нуждаются в глубокой детализации функции и роле-вые модели участия агентов в институтогенезе в качестве адапте-ров, инициаторов, прозелитов, пропагандистов, дистрибьюторов, про-вайдеров, контроллеров, антагонистов и др. (см.: [516, с. 159–160]).Возможно, в будущем «для каждого такого типа агентов должен бытьразработан свой вариант теории поведения» [509; 116]. Кроме того,заслуживает внимания и теоретически значимая проблема четкойспецификации понятий «субъект», «агент» и «актор» (см.: [414, с. 60–64]). Важная для институциональной наноэкономики проблема свя-зана с изучением феномена простого институционального аген-та, «простого носителя известной частичной общественной функ-ции» [741, с. 493] в масштабе как отдельных институций и институ-тов, так и общества в целом (см.: [412; 420]).

Важно продолжать исследования взаимодействия агентов иинститутов [509, с. 120], результатом которых стало введение внаучный оборот ИЭ понятия «homo institutius». В гносеологичес-ком аспекте оно используется для обозначения логической конст-рукции, противопоставляемой неоклассической модели агента какабсолютно рационального, совершенно информированного соци-ально нейтрального индивида, устойчиво максимизирующего по-лезность («homo economicus»). В онтологическом смысле «homoinstitutius» есть «человек в системе социально и нормативно зак-репленных функций, человек в статусе, агент институций и инсти-тутов» [416, с. 13]. Концепт «homo institutius» применяется и дляобозначения специфического типа экономических агентов (аль-тернативного «homo economicus») с институционально гипертро-фированной рациональностью поведения, которые стремятся «к

292 Ãëàâà 6

занятию более высокой позиции в структуре социальных институ-тов, повышению своего социального статуса» [503, с. 95], что по-зволило выделить его X- и Y-виды, характерные для соответству-ющих институциональных «матриц» (см.: [493, с. 272–279]).

С позиций эволюционного подхода «человек институционаленпо своему общественному происхождению» [421, с. 59], он «“насквозьпропитан” институтами» [341, с. 114], поэтому биологический вид«homo sapiens исходно предстает как homo institutius» [421, с. 62]. Этосвязано с всеобщим характером институционального фактора, кото-рый, по концепции О. Иншакова, обеспечивает «социальное, импли-цитное или эксплицитное, закрепление конкретных форм деятельнос-ти за человеком» [421, с. 61], проявляющихся «в содержании и фор-ме конкретных действий» [421, с. 64] индивидов, в том числе их эко-номического выбора. В широком смысле «“человек экономический”уже содержит в себе “человека институционального”, рационализмпервого стоит на фундаменте ценностей второго» [416, с. 13–14].Сосуществование различных позиций в трактовке конкретного явле-ния наглядно отражает уровень его сложности, но в целом развитиеантропоцентрического подхода в российской ИЭ основывается наметодологическом постулате Д. Львова: «Понять многогранностьпроявления родовой сути человека – означает осознать также сис-темность институций, которые он реализует, и институтов, в которыхон состоит» [680, с. 3], для которых характерна многоуровневостьстроения, что «делает анализ структуры этой системы и ее измене-ний весьма сложным делом» [516; 222].

Обобщая вышесказанное, подчеркнем, что институциональнаямикроэкономика в настоящее время является наиболее развитым уров-невым разделом ИЭ, однако дискуссии по различным ее вопросампродолжаются. Расширение объектов и смещение приоритетов мик-роэкономического анализа отражает тенденции развития институцио-нальной среды предпринимательства в современной российской эко-номике. С учетом несомненных достижений институциональных мик-роэкономистов России в дальнейшем представляются возможнымиповышение системности институционального анализа малого бизнесаи квазипроцессов в рыночной среде, модернизация теории стратеги-

Ãëàâà 6 293

ческого управления фирмой на основе комбинации институционально-эволюционного и системно-интеграционного подходов. Перспективнымявляется изучение состава и соподчиненности элементов внутреннейинституциональной среды предприятия, развитие представлений о еенеоднородности и полидинамичной эволюции в масштабе предметаинституциональной миниэкономики. Проведенные ее представителя-ми исследования позволяют в среднесрочном периоде перейти к ис-числению и имитационному моделированию внутренних институцио-нальных процессов на предприятиях, разработке технологий управле-ния «портфелем» миниэкономических институций и осуществления ин-дуцированных позитивных сдвигов их структуры.

Не менее важно развитие наноуровневого раздела ИЭ, свя-занного с изучением зарождения институциональных изменений впроцессах конкретного труда, формирования институций на основедифференциации видов хозяйственной деятельности и их утверж-дения в качестве самостоятельных функций агентов, обеспечива-ющих закрепление статусов и коррекцию моделей индивидуально-го поведения. Именно на этом, исходном уровне институциональ-ного анализа могут быть в перспективе разрешены многие мето-дологические проблемы современной ИЭ за счет синтеза индиви-дуалистического и холистического подходов, уточнения роли ин-ституций как эндогенных детерминантов рациональности экономи-ческого выбора, развитием теоретической модели «человека ин-ституционального» (homo institutius) и, в целом, с преодолением аб-страктных представлений о действующих лицах экономики, свой-ственных неоклассическому подходу.

Многоуровневый анализ постепенно становится неотъемлемойчастью методологии ИЭ, стимулируя продуктивную дифференциациюи интеграцию ее разделов. Обеспечение четкой идентификации инсти-туциональных субъектов, объектов, связей, отношений, процессов, среди проектов с определенным уровнем иерархии глобального хозяйствапозволит синтезировать реалистичное представление о его системнойцелостности. Этот вектор решения «задачи социально-экономическо-го синтеза в рамках институционального подхода несет в себе колос-сальный потенциал повышения эффективности экономики» [509, с. 119].

Ãëàâà 7

ÈÍÑÒÈÒÓÖÈÎÍÀËÜÍÛÉ ÏÎÄÕÎÄ

Ê ÏÐÅÎÄÎËÅÍÈÞ ÁÀÐÜÅÐÎÂ

È ÎÁÎÑÍÎÂÀÍÈÞ ÏÐÈÎÐÈÒÅÒÎÂ ÐÀÇÂÈÒÈß

ÕÎÇßÉÑÒÂÅÍÍÎÉ ÏÐÀÊÒÈÊÈ

7.1. Ïðåäåëû è ïåðñïåêòèâû èññëåäîâàíèÿ

èíñòèòóòîâ òåíåâîé ýêîíîìèêè

Стратегический курс на гармонизацию российской экономи-ки в функциональном, структурном и генетическом аспектах пред-полагает использование практического потенциала ИЭ в следую-щих основных направлениях: научное обоснование технологийвыявления, целенаправленной трансформации или ликвидации те-невых институций и институтов; модернизацию устойчивых не-эффективных институциональных механизмов; формирование но-вых элементов и блоков институциональной системы, отвечаю-щих задачам перехода в инновационный режим развития. В соот-ветствии с этими векторами построена логика дальнейшего ис-следования эволюционных перспектив отечественной ИЭ.

Теневая экономика современной России – сфера расширен-ного воспроизводства многочисленных институциональных «ло-вушек» (см.: [927; 928]), устойчивых субоптимальных равнове-сий статусных интересов различных категорий хозяйственныхсубъектов.

Сложность и противоречивость бытия теневой экономикипереносится и на сферу ее познания, применительно к которойможно говорить о сосуществовании трех гносеологических «ло-вушек», связанных с изучением, оценкой и прогнозированием, атакже выявлением теневых процессов и отношений. Их исследо-вание позволяет раскрыть институциональные причины отсутствияединообразия в научных трактовках и классификациях теневойэкономики, широчайшего «разброса» оценок и прогнозов ее доли

Ãëàâà 7 295

в ВВП, невозможности полного и объективного освещения тене-вой части хозяйства (см.: [1225]).

I. Теоретико-методологическая «ловушка» – самовоспро-изводящийся компромисс институциональных интересов исследо-вателей теневой экономики, выражающийся в конвенциональномподдержании неопределенности соответствующего категориаль-ного аппарата.

Институциональный анализ теневой экономики относится кнаиболее актуальным и практически востребованным направле-ниям исследований в экономической науке современной России.Среди его ведущих представителей – С. Авдашева, С. Барсуко-ва, В. Волков, А. Дегтярев, Т. Долгопятова, Т. Заславская, Г. Клей-нер, И. Клямкин, А. Колбасова, Л. Косалс, Я. Кузьминов, Ю. Ла-тов, В. Макаров, Р. Маликов, А. Олейник, В. Полтерович, Ю. По-пов, В. Радаев, Г. Сатаров, М. Тарасов, Л. Тимофеев, А. Хлопин,М. Шабанова, А. Яковлев и др.

Их работы посвящены эмпирическому описанию и теорети-ческому осмыслению таких недостаточно изученных явлений, каккоррупция, силовое предпринимательство, организованная преступ-ность, наркобизнес, бартер, неплатежи, налоговая «схемотехни-ка», неформальная занятость, административные и другие барье-ры входа на рынки, «барьерный бизнес», деформализация правил,неправовые практики и механизмы, в том числе «понятия», «кры-ша», «пробивка», «наезд», «стрелка», «разборка», «разводка» ит. п. (см.: [15; 23; 98; 100; 199; 200; 291; 371; 532; 571; 617; 633; 634;639; 705; 713; 796; 823; 824; 852; 858; 938; 988; 989; 986; 1045; 1180;1181; 1252; 1359; 1357]) Появляются первые учебные издания,посвященные теневой экономике и написанные институционалис-тами (см.: [635]).

Однако дальнейшие продвижения в этой области исследова-ний тормозятся методологическими проблемами, прежде всего –неразвитостью и образностью используемого категориального ап-парата. Поэтому, в частности, подавляющее «большинство работ,посвященных проблеме взяточничества, носят дескриптивный итаксономический характер. Хотя их чтение представляет интерес

296 Ãëàâà 7

и позволяет получить базовую информацию о масштабах и разно-образии форм коррупции, эти исследования не содержат система-тического анализа экономических основ взяточничества» [1021,с. 19]. Аналогичные рассуждения уместны в отношении основноймассы аспектных и комплексных работ о теневой экономике.

Сложилась конвенциональная и образная терминология, ко-торая, несмотря на слабую унификацию и операционализацию при-меняемых понятий, позволяет осуществлять приближение к тео-ретическому осмыслению эмпирических данных, хотя и сдержи-вает системное понимание природы, специфики, структуры и внут-ренней логики развития изучаемых феноменов: «Единства в тер-минах, с помощью которых описывают девиантное поведение нарынке, нет. В частности, говорится о неформальной, криминаль-ной, теневой, незаконной и фиктивной экономике» [857, с. 592], равнокак о внелегальной (в том числе вынужденной), ненаблюдаемой,скрытой, потерянной, неучтенной, неофициальной, нелигитимной,«подпольной», полуправовой, «эксполярной», «черной», «коричне-вой», «серой» и «розовой», а также о «квазиэкономике» и «второйэкономике».

Попытки ученых систематизировать этот категориальныйконгломерат только вносят дополнительный хаос, ведя к созда-нию очередных сложных и слабо связанных друг с другом клас-сификаций, мотивируя новых исследователей либо использоватьнечеткие понятия с различными оговорками, либо генерироватьсвои термины. Необходимого конструктивного упрощения не про-исходит. Новые метафорические понятия не добавляют понима-ния сути изучаемого сложного явления. Нет общепринятого оп-ределения теневой экономики и базовой типологии конкретныхформ ее проявления, напротив, сосуществует масса дефиниций иклассификаций, основанных на разных критериях, часто взаимо-исключающих и в целом несогласованных.

Столь «неустоявшаяся терминология свидетельствует о том,что разработка методологических основ подхода к определениютеневой экономики еще не завершена» [962, с. 7], а ее завершениев среднесрочной перспективе представляется маловероятным по

Ãëàâà 7 297

вполне определенным институциональным причинам. Многимкатегориям исследователей выгодна «размытость» теоретичес-ких представлений о теневой экономике, позволяющая генериро-вать новые положения научной новизны без их адекватного обо-снования и публиковать работы на актуальную тему. Такая нео-пределенность отвечает институциональным интересам аспиран-тов, докторантов, их научных руководителей и консультантов, со-искателей различных грантов, а также разработчиков стратеги-ческих документов на разных уровнях государственного управ-ления и др. В их выборе объекта изучения и угла его научногоосвещения проявляется специфическая институциональная ра-циональность исследователей, связанная со стремлением уп-рочить свой статус в профессиональном сообществе, минимизи-ровать трансакционные издержки подготовки научных работ и пре-одоления «входных барьеров» в авторитетные издания и т. д.

Не случайным является применение к анализу теневых про-цессов и явлений институционального подхода, в свою очередьпока далекого от внутренней согласованности и категориальнойчеткости. В результате теневую экономику трактуют в равнойстепени и как особый экономический институт (см., например: [649,с. 192]), и как институциональную «ловушку» (см., например: [948,с. 232], и как комплекс институтов, институциональную подсисте-му хозяйства (см.: [637, с. 61]). Безусловно, «эти точки зрения втой или иной мере отражают наблюдающиеся в экономике реаль-ные процессы и дополняют друг друга, когда речь идет о “тене-вых” явлениях в современной экономике. Они характеризуют те-невую экономику с различных сторон и, по существу, не противо-речат одна другой. В то же время они не вскрывают природыданного феномена» [826, с. 101] во всей его институциональнойсложности и целостности.

Как следствие категориальной неопределенности, неуклон-но растет число исследований, непрерывно генерируются очеред-ные теоретические конструкции, расширяется гетерогенное мно-жество методик учета теневых параметров воспроизводства наразных уровнях хозяйства и концептуальных механизмов их ми-

298 Ãëàâà 7

нимизации, но теневая экономика все же продолжает оставатьсятеоретически слабо определенным явлением.

II. Оценочно-прогнозная «ловушка» – системно-неэффек-тивное институциональное равновесие в рамках экспертного со-общества, индуцирующее расширенное воспроизводство инфор-мационной асимметрии по поводу реальных масштабов теневойэкономики в России.

В последние годы оценки доли теневой экономики в россий-ском ВВП варьируются в огромном диапазоне: 20–25 % (Росстат),27–30 % (ГУ ВШЭ), более 40 % (МВД РФ), 40–50 % (Всемирныйбанк), примерно 50 % (Минфин США), до 70 % (В. Жириновский),80 % (фонд ИНДЕМ) и т. д. Одни экспертные оценки свидетель-ствуют, что по удельному весу теневой экономики в ВВП Россиясопоставима с латиноамериканскими странами, где этот показа-тель превышает 90 %, по другим, более «оптимистичным» оцен-кам доля «тени» составляет 20 % ВВП.

Видимо, существуют определенные институциональные при-чины такого «разброса» оценок и прогнозов. Невозможно изме-рить нечто, не имеющее однозначного определения. Отсюдавозникает широкое поле возможностей искажения реальной «кар-тины» теневой экономики в соответствии со статусными интере-сами экспертов и разработчиков прогнозов. В любой оценке илюбом прогнозе всегда представлены институциональные ин-тересы аналитика и разработчика. Статус разработчика в зна-чительной степени определяет параметры результата анализа ипрогноза. Именно с этим связаны искажения (принижения и пре-увеличения) прогнозов и оценок, политическая составляющая ко-торых обусловлена их ориентацией на отстаивание опреде-ленных статусных интересов.

Так, алармистские оценки и прогнозы теневых процессовслужат задачам обоснования дополнительных финансовых вли-ваний, расширения кадрового состава и укрепления статуса сило-вых структур и т. д. Заниженные оценки часто выдвигаются сцелью минимизации издержек дальнейшего превышения плановпо борьбе с теневыми явлениями, а также для обоснования post

Ãëàâà 7 299

factum эффективности усилий различных органов государствен-ного управления. Кроме того, теневая экономика является объек-том социальных манипуляций со стороны оппозиционных полити-ческих сил, ангажированных фондов и рейтинговых агентств, раз-личных групп влияния, обеспечивающих саморекламу за счетпреувеличения ее доли в хозяйственных процессах. Причем в ус-ловиях высокой информационной асимметрии большинство иссле-дователей вынуждено ориентироваться на результаты эксперт-ных оценок и прогнозов теневой экономики, нередко игнорируя сто-ящую за ними институциональную рациональность разработ-чиков и снижая в результате объективность выводов.

Следует принципиально согласиться с позицией ученых, счи-тающих, что «сокращение теневой экономики до десятипроцент-ного уровня должно быть выдвинуто в качестве стратегическойзадачи Российского государства наряду с уже обозначенными(удвоение ВВП, борьба с бедностью)» [962, с. 190]. Однако самапостановка данной задачи является неопределенной: во-первых,неочевидно, какую методику оценки целесообразно использоватьи, соответственно, какой уровень теневой экономики следует счи-тать базовым; во-вторых, абсолютизация негативной оценки фун-кций теневой экономики ведет к игнорированию создаваемых ейпозитивных эффектов, в частности, не учитывается ее вклад вудвоение ВВП и борьбу с бедностью за счет сокращения безра-ботицы, обеспечения дополнительных доходов населению и т. д.Однозначность неуместна в изучении сложных институцио-нальных явлений, а тем более в практике их регулирования.

III. Мониторинговая «ловушка» – неэффективное устой-чивое равновесие статусных интересов наблюдателей и наблю-даемых в теневом секторе хозяйства.

Осмысление данной гносеологической институциональной«ловушки» предполагает необходимость изложения авторской по-зиции по ряду проблем теории теневой экономики. Поскольку приее анализе общественные науки пользуются естественнонаучнойметафорой тени, следует, избегая полной аналогии, все же при-держиваться общей логики взаимодействия света и тени в приро-

300 Ãëàâà 7

де. Но, безусловно, «рациональность одной из областей не можетполностью совпадать с рациональностью другой области» [108,с. 107] производства научного знания.

В природе тень возникает в результате освещения. Видимо,аналогичная каузальная связь должна иметь место и в обществе.Исходя из этого, теневая экономика (точнее, теневой сектор хо-зяйственной системы) – это совокупность экономических отно-шений, находящихся вне поля зрения статистических, регулирую-щих и контролирующих органов и агентов как «источников осве-щения». Теневой сектор экономики объективно возникает какантитеза ее освещенному сектору (рис. 7)8.

Рис. 7. Световая структура экономического пространства

Выделение в составе теневой экономики (независимо от еемасштаба и уровня) ненаблюдаемого и скрытого сегментов(см.: [1178, с. 8, 14–19]) – верный и институциональный по сутиподход. Следуя ему, определим, что вне освещенной участника-ми или заинтересованными лицами и освященной законом облас-

8 Исходный вариант модели представлен в работе: [414, с. 241–247].

Ãëàâà 7 301

ти экономического пространства (освещенного сектора) дей-ствия, связи и отношения агентов находятся по двум причинам.

Во-первых, их «не видят» (хотя и не скрывают), то естьони реализуются вне сферы правового регулирования и не учиты-ваются статистическими службами (ненаблюдаемый сегменттеневой экономики). В этом смысле теневая экономика «включа-ет в себя не только сознательную, но и непреднамеренно укрыва-емую экономическую деятельность.

К теневой экономике в этой связи относят и производствотоваров и услуг внутри домашнего хозяйства» [857, с. 592], а так-же другие виды хозяйственной деятельности, не учитываемыеофициальной статистикой и не включаемые в ВВП. Примерамимогут служить дружеские, соседские сделки, взаимопомощь,мелкое нерегистрируемое предпринимательство и т. д. Можносказать, это нормальная, повседневная теневая экономика(см.: [634]). Но в ненаблюдаемом сегменте часто оказываются ипредприниматели-новаторы, чьи инновационные и еще недоста-точно распространенные способы действий не учитываются ис-ключительно из-за их локального характера.

Во-вторых, их скрывают (поэтому и не видят), то естьтакие операции осуществляются в «обход» закона, с его наруше-нием, путем утаивания своих связей и сделок или их маскировкипод легитимные (скрытый сегмент теневой экономики). Если хо-зяйственные субъекты что-то скрывают – значит им есть, чтоскрывать, ведь «цель многих видов преступной деятельности –максимизация прибыли и извлечение сверхдохода, а поэтому ихкорни следует искать в экономике» [1263, с. 503].

Помимо преступных сообществ и криминальных отраслей(наркобизнес, производство и продажа оружия, контрабанда, ра-боторговля, проституция и т. п.), в скрытом сегменте теневой эко-номики осуществляется «любая деятельность, сознательно ук-рываемая субъектами от государства с целью минимизации из-держек» [824, с. 14]. Подлоги, приписки, махинации, сговоры, пре-ференции, взяточничество, инсайдерство, манипулирование цена-ми, фиктивные сделки и другие виды экономических преступле-

302 Ãëàâà 7

ний являются по своей сути нелегальными, противозаконными, кри-минальными, хотя часто имеют формальный характер, искажен-но отражаясь в управленческой документации и финансовой от-четности, порождая так называемую «фиктивную экономику», свя-занную с фальсификацией экономической информации.

Сокрытие как метод целенаправленного повышения инфор-мационной асимметрии контролирующих органов применяетсяхозяйственными субъектами в отношении разнообразных объек-тов, в том числе – предприятий (нерегистрируемый бизнес) и ихподразделений («подпольные» цеха), операций и трансакций, кон-трактов (картельные соглашения и пр.), найма и его условий, до-ходов и расходов, экстернальных эффектов деятельности (на-пример, нанесенного экологического вреда) и т. п. Сокрытиюприсущи трансакционные издержки, поэтому расширение скры-того сегмента экономики означает, что их величина ниже уровняальтернативных затрат на соответствие общепринятым требо-ваниям и нормам.

Масштаб теневой области в основном зависит от «угла имощности» освещения социально-экономической среды, которыеопределяются системой методов, каналов и инструментов полу-чения информации, применяемых контролирующими органами.

Теневая экономика – явление относительное. В природе мас-штаб и контуры тени зависят от угла падения светового луча напредмет. В гносеологическом смысле угол освещения () естьотношение наблюдателя к наблюдаемому объекту. Но, как спра-ведливо указывал Н. Моисеев, даже в естествознании наблюда-тель – отнюдь не нейтральная фигура опыта или эксперимента.Наоборот, «имеет место принципиальная неразделимость объектаисследований и изучающего этот объект субъекта» [783, с. 45].

Аналогично, наблюдатели теневой экономики – органы ееучета и контроля (в том числе общественного) – неизбежно втя-гиваются в «орбиту интересов» наблюдаемого сложногообъекта. Освещение есть особое внешнее воздействие, объек-тивно вызывающее ответную реакцию освещаемого объекта, кон-кретные формы которой широко варьируются, начиная от повы-

Ãëàâà 7 303

шения своей непрозрачности для внешней среды и заканчивая це-ленаправленными воздействиями на субъектов освещения.

В этой связи довольно странно, что Д. Норт рассматриваетинституциональную систему как дихотомию «игроков» (хозяй-ственных субъектов) и «правил игры» (неофициальных и право-вых норм), игнорируя системную функцию «арбитров» (супервай-зеров), заключающуюся в контроле исполнения правил в ходе хо-зяйственной деятельности путем многоаспектного освещения еепространства, а также споры между «игроками» и «арбитрами»,подкуп последних, их ошибки и т. д. Роль «арбитров» в современ-ной рыночной экономике наглядно демонстрирует значение инсти-тута суда, выполняющего функцию объективного освещения кон-фликта интересов хозяйственных субъектов. Суды как формаль-но нейтральные «источники освещения» также включены в сис-тему теневых институциональных отношений, часто вынося не-корректные и неоднозначные решения, провоцируя длительные про-цедуры обжалования приговоров, стимулируя задействованиепрофессиональных посредников и теневых гарантов, в целом по-вышая трансакционные издержки и риски субъектов хозяйства.

Можно сформулировать важную теоретическую проблему вчасто используемой институционалистами форме теоремы: несмот-ря на закрепленную формальными правилами спецификацию вза-имных прав и обязанностей институциональных агентов, реаль-ное экономическое преимущество получат те из них, которые кон-тролируют механизмы разбирательства по нарушениям этих пра-вил. Широко распространена практика, когда влиятельные акто-ры «подминают» под себя и «искажают» правовые нормы, захва-тывают и подчиняют себе институты судопроизводства. Не ме-нее часто наличие теневых связей с представителями прокурату-ры и судьями у субъектов малого и среднего бизнеса позволяетим нарушать в свою пользу условия контрактов.

«Темнее всего перед рассветом» (когда угол = 0). Речьидет о нахождении супервайзеров в плоскости интересов теневыхсубъектов, о сращивании интересов наблюдателей и наблюдае-мых. Поэтому выбор угла освещения экономики – сложный

304 Ãëàâà 7

институциональный процесс, связанный с лоббизмом и борь-бой ассоциированных статусных интересов различных групп вли-яния. От угла освещения зависит, что останется «в тени внима-ния», отсюда и возникает извечный вопрос: «А судьи кто?». Кро-ме того, масштаб теневой экономики зависит и от мощнос-ти освещения хозяйственной системы ее контролерами и «мони-торами», которые могут «закрыть глаза» на происходящее. По-этому отношения наблюдателей и наблюдаемых в экономике об-разуют порой причудливые конфигурации.

Так, российские силовые структуры вносят существенныйвклад в воспроизводство теневой экономики, отстаивая свои ин-ституциональные интересы. В частности, у большинства подраз-делений по борьбе с незаконным оборотом наркотиков имеетсядостаточная информация о всех «точках» распространения и ос-новных каналах поставок, а также базы данных членов преступ-ных сетей и их агентов. Однако в их отношении предпринимают-ся лишь точечные, локальные, периодические мероприятия, по-скольку в случае системной ликвидации преступного сообщества«будет ликвидирован их отдел, так как в течение года ему нечембудет заниматься и соответственно нечем отчитываться. Еслиже это произойдет, то через год бороться с распространениемнаркотиков будет некому» [1131, с. 776]. Отечественные правоох-ранительные органы и спецслужбы втянуты в систему институ-циональных отношений с теневыми акторами: аналогично италь-янское правительство многие годы ведет вынужденный диалог слидерами сицилийской мафии (см.: [310]). Масштабы скрытыхсоглашений между наблюдателями и наблюдаемыми отражаютглубину институционализации теневой экономики.

Мощность освещения определяется объемом и сбалан-сированностью факторов мониторинга. Различные сферы исегменты хозяйства могут в разные периоды времени освещать-ся с разной силой. Под влиянием либеральной идеологии, посту-лировавшей необходимость резкого ослабления государственно-го участия в экономике, слабо освещенным стало российское хо-зяйство в «темные времена» переходного периода 1990-х гг., ког-

Ãëàâà 7 305

да большая часть акторов с их отношениями и трансакциями «по-грузилась во мглу», не реагируя на приказы «выйти из сумрака»,что позволило некоторым ученым с полным основанием говоритьо «теневой России» (см.: [532]).

Результатом явилось еще большее «ослабление институтов,резкое расширение субъектов и групп в обществе и в экономике,“преступающих” рамки формальных и неформальных, вновь уста-новленных и давно принятых в обществе норм, правил, стереоти-пов поведения» [203, с. 4]. Повсеместно «возникли теневые и полу-теневые социальные группы и социальные отношения, придающиевсему обществу “черно-белый” характер. Сегодня в России труд-но найти сферы, где не было бы тех или иных теневых проявлений»[1029, с. 30]. Отмечалось, что либерально-рыночные реформы «при-вели к вормированию “черно-белого” рынка, в котором теневаяэкономика является устойчивым элементом» [649, с. 194]. Факти-чески произошло укоренение экономических институций и институ-тов рыночного типа в превращенных формах.

Укрепление институциональной иерархии («вертикали влас-ти») в начале 2000-х гг. и усиление совокупной «мощности осве-щения» экономического пространства страны привели к трансфор-мации институциональных отношений в теневом секторе хозяй-ства. Наблюдается, с одной стороны, крепкое сращивание инсти-туциональных интересов бюрократии и крупного капитала, а сдругой – расширение возможностей «избирательного освещения»деятельности субъектов малого и среднего бизнеса контролиру-ющими органами на возмездной теневой основе.

«Тени исчезают в полдень» ( = 90). При прямом угле осве-щения, наблюдатель не связан с теневой экономикой никакимиинтересами, а его мониторинг и оценка полностью объективны.Но в реальности такого не бывает. Угол освещения экономики, ееотдельной сферы, сегмента или института не может быть пря-мым никогда ( 90). Этому препятствует разность темпов инаправлений эволюции наблюдателя и объекта наблюдения. На-блюдатель никогда не может видеть все из-за неполноты инфор-мации и объективной ограниченности своих когнитивных компе-

306 Ãëàâà 7

тенций. Следовательно, полное освещение экономики следуетпризнать идеалистической ситуацией.

Постоянно меняется положение и сила источника освеще-ния, но движется и развивается освещаемый объект – хозяйствен-ная система. Наблюдатели же фиксируют происходящие измене-ния с объективным опозданием (лагом). Полностью охватитьмониторингом и анализом можно лишь статичный и достаточнопростой объект, а освещение развивающегося сложного объектаможет быть только частичным. Именно поэтому темпы и каче-ство законодательного регулирования объективно и посто-янно отстают от развития теневых институций: например,хотя институция трафикинга существует в России уже около 10 лет,официально данная проблема была заявлена лишь в 2003 г., когдабыло введено рамочное законодательство, запрещающее торгов-лю людьми, которое все еще остается крайне неэффективным.Масштабы трафикинга огромны: более 1 млн нелегальных миг-рантов, находящихся в полном или частичном рабстве; около200 тыс. женщин, принудительно эксплуатирующихся в сфере сек-суальных услуг; в зоне риска находятся около 5 млн детей-бес-призорников.

Теневую экономику объективно невозможно ликвидировать,но ее масштабы могут быть сокращены за счет повышения «углаи мощности» освещения, увеличения количества «источников све-та» в хозяйственной системе, развития методов и инструмента-рия визуализации невидимых и скрытых операций и отношений.Иначе говоря, теневая экономика может стать видимой.

Визуализация – механизм преобразования невидимых (не-наблюдаемых и скрытых) процессов и явлений в видимые путемразвития специальных методов и инструментов экономическогоанализа. Практические шаги в этом направлении осуществляют-ся параллельно теневым процессам по мере усложнения задач ихвыявления. В этом состоит позитивный вклад теневой экономикив эволюцию механизмов хозяйствования. В представленной мо-дели (рис. 7) расстояние до освещаемого объекта (h) есть уро-вень развития методики визуализации.

Ãëàâà 7 307

Предприняты многочисленные попытки разработки методи-ческих подходов к измерению теневой, в том числе ненаблюдае-мой экономики на разных уровнях хозяйства России (см., напри-мер: [152; 338; 745; 817; 941]). Однако их эмпирическая база восновном формируется из официальных статистических источни-ков и неформальных экспертных оценок, дающих институциональноискаженное отражение параметров теневых экономическихотношений.

Например, Росстат консервативно пользуется методом «те-невой надбавки» к ВВП, оценивая вклад теневых субъектов в об-щественное производство в 20–25 %. В ненаблюдаемом сегментетеневой экономики современной России функционируют примерно7 % населения страны (примерно 10,9 млн человек), недоучтенныхв ходе Всероссийской переписи, а также 15–20 млн неучтенныхединиц недвижимости и т. п. Все еще слабо учитываются теневыекатегории социальных акторов – бомжи, проститутки, беспризор-ники, наркоманы и др., – количественные оценки которых различа-ются в разы. В этом проявляется неразвитость технологий паспор-тизации и картографии экономических ресурсов и факторов отече-ственного хозяйства, но также отражаются институциональныеинтересы осуществляющих мониторинг структур.

Теоретико-методологическая, оценочно-прогнозная и мони-торинговая «ловушки» анализа теневой экономики в современнойРоссии – неэффективные равновесные состояния институциональ-ных интересов, характеризующиеся высокими альтернативнымии трансакционными издержками. Все более глубокое «укорене-ние» этих устойчивых компромиссов ведет к закреплению в об-щественном сознании множества стереотипов, искажающих ре-альное место теневых отношений в хозяйственной системе. По-этому научному сообществу стоит с большим вниманием отнес-тись к влиянию институционального фактора на концепции, оцен-ки и прогнозы развития теневой экономики, отказавшись от нео-классической абстракции нейтрального наблюдателя.

Неоклассический анализ теневых отношений, продемонст-рированный Г. Беккером и его последователями (см.: [110]), при

308 Ãëàâà 7

всей оригинальности получаемых результатов страдает из-за глу-боких методологических противоречий. Очевидно, «комплексноерассмотрение теневой экономики возможно только на основе бо-лее широкого – институционального подхода» [962, с. 8] в кон-тексте эволюционной экономики.

Хотя многие ученые пишут о теневых институтах, механизмих генезиса изучен пока недостаточно. Очевидно, что теневые ин-ституты не возникают без причин, сразу и ниоткуда. Процесс те-невой институционализации сложен и многоэтапен, а его ис-точником является наноэкономика, где в непрерывном потокеотдельные действия – как комбинации эндогенных производствен-ных факторов – связываются в комплексы операций по созданиюпродуктов (см.: [448, с. 12–14]). Институциональный анализ «изме-нений в методах делания дел» (цит. по: [1204, с. 612]) позволяетглубже понять, как осуществляются и институционально оформля-ются «темные дела» в экономике. Поэтому исходным пунктом ин-ституционального исследования теневой экономики является от-дельное теневое действие как единичный акт конкретного труда,осуществленный скрыто или ненаблюдаемый контрагентами, парт-нерами, контролирующими органами. Комплексы взаимосвязанныхтеневых действий образуют теневые операции.

Теневая трансакция (сделка) представляет собой взаи-модействие контрагентов, связанное с обменом ресурсами, фак-торами или продуктами деятельности на основе неформаль-ных имплицитных контрактов в скрытом или ненаблюдаемомсегменте хозяйства. Но теневой компонент присущ и всякойлегальной трансакции, «результаты и (или) способы достиже-ния которой по различным причинам либо подменяются, либопринижаются, либо полностью скрываются как от непосред-ственных, так и от опосредованных участников отношений» [948,с. 225]. При этом контрагенты выступают контролерами («ис-точниками освещения») друг для друга, проводя взаимныймониторинг исполнения договорных обязательств, санкциони-руя взаимное отступление от общепринятых правовых норм.«Со взаимных санкций, с подобных единичных сделок и начи-

Ãëàâà 7 309

нается долгий процесс построения новой правовой нормы» [1179,с. 50], но прежде – процесс формирования лежащих в основетеневых норм институций.

Однократно осуществленное или нерегулярно производимоетеневое действие или их комплекс (теневая операция) не можетстать образом бытия хозяйственного субъекта и не выражаетсяв специфической модели его поведения. Лишь постоянное, регу-лярное осуществление типичных теневых действий и операцийведет к их закреплению в качестве особых функций хозяйствен-ных субъектов, получающих устойчивую негативную оценку состороны общества в целом. Так возникают теневые институ-ции – социальные формы теневых функций, комплексы которыхстановятся теневыми видами деятельности.

Теневая институция определяет типичную модель действийсвоих агентов, отражаясь в образе их мышления, в том числеспецифике рациональности экономического выбора. Все тене-вые институции относятся к девиантным, связанным с соци-ально типизированной, регулярной или постоянной деятельнос-тью, выходящей за границы нормальных, массовых в данномобществе способностей, действий и их результатов. Крайнейформой социального закрепления девиантной деятельности яв-ляются экстремистские институции, предполагающие регуляр-ное или постоянное совершение противоправных действий(вплоть до убийства), включая присвоение или эксплуатациюрезультатов чужого труда в формах мошенничества, воровства,вымогательства, рэкетирства и т. п. В ходе осуществления те-невых институций у их агентов формируются и накапливаютсятеневые рутины, то есть укорененные в хозяйственной прак-тике модели теневых действий и опривыченные формы тене-вого поведения.

Хотя не все институции полезны для всего общества, ноих возникновение всегда оправдано для его отдельных группсо стабильным способом и образом жизнедеятельности. Да-леко не все социальные агенты согласны с существованиемтаких теневых институций, как пиратство, воровство или взя-

310 Ãëàâà 7

точничество, но они, тем не менее, реально существуют и при-знаны обществом, хотя оцениваются негативно. Институциивозникают и функционируют по объективным, рациональнымпричинам: они должны быть полезными своим акторам, испол-нителям соответствующих обобществленных функций. Осуще-ствление теневых институций порождает для их агентов нетолько существенные риски несения потерь, но и значитель-ные шансы извлечения сверхприбыли, при этом возникают аль-тернативные издержки. Индивидуальный выбор в пользу тене-вых институций носит рациональный характер, поскольку в егооснове лежит устойчивое «предпочтение одного образа дей-ствий перед другими» [744, с. 76], однако рациональность это-го выбора включает институциональный компонент, определя-ющий кажущиеся «искажения» и общее отклонение от неоклас-сической модели экономического поведения.

Теневые институции в реальности не существуют самипо себе. Любая функция, в том числе и теневая, осуществля-ется определенной структурой: ведь структура без функциибесполезна, а функция без структуры невозможна. На основетеневых институций хозяйственные субъекты налаживают те-невые связи и формируют системы теневых отношений,структуризация которых осуществляется как путем образо-вания теневых «связанных групп» в легальных организаци-ях, так и посредством создания теневых организаций, спе-циализирующихся на осуществлении взаимосвязанных тене-вых институций, поскольку любая, в том числе теневая «сис-тема дифференцированных действий и отношений должна бытьорганизована» [896, с. 335]. Так, по данным МВД РФ, в нача-ле 2007 г. в стране действовало до 10 тыс. организованныхпреступных группировок с общей численностью агентов до300 тыс. человек. В институциональном смысле теневые орга-низации можно рассматривать как функционирующие комп-лексы институций, обеспечивающие своим агентам получе-ние прибыли за счет применения оппортунистических стра-тегий и использования методов сокрытия своих операций,

Ãëàâà 7 311

трансакций, отношений, ресурсов, факторов и продуктов(см. также: [154]).

Массовое распространение теневых отношений ведет к воз-никновению теневых норм, задающих границы функциональноопределенных теневых действий, операций и трансакций. Тене-вые «неформальные нормы имеют собственные механизмы над-зора и принуждения, причем более гибкие и тонкие, чем механиз-мы формальные» [1240, с. 113]. Эти нормы суть типичные, мас-совые, регулярные, распространенные, наиболее частые, ожидае-мые формы и результаты осуществления определенных функцийтеневой деятельности. Теневая норма всегда относится к опре-деленной теневой институции.

Расширенное воспроизводство множества теневых органи-заций ведет к их эволюционной типизации по набору осуществля-емых институций, находя закрепление в теневых институтах –функциональных моделях теневых структур. В свою очередь,теневые группы в легальных структурах институционально орга-низуются в форме теневых фракций.

В процессе распространения и взаимодействия специализиро-ванных теневых структур, отражающем укоренение теневых ин-ституций в хозяйственной практике, на основе теневых норм уста-навливаются теневые правила, которые информируют субъектовтеневой деятельности о границах и специфике сферы действия еенорм. Эти специфические регулирующие инструменты теневой эко-номики стандартизируют и кодифицируют многочисленные стихий-но сложившиеся теневые нормы, обеспечивая однозначность ихтрактовок всеми контрагентами. Используемые отечественнымии зарубежными преступными сообществами «кодексы чести» пред-ставляют собой именно неформальные своды теневых правил.

Теневая институционализация, процесс утверждения те-невых институций, находит воплощение в теневом порядке, ко-торый предстает как «сложная полиинституциональная систе-ма» [1179, с. 51], выступающая субститутом патронируемой иосвещаемой государством легальной системы хозяйственногопорядка (рис. 8).

312 Ãëàâà 7

Рис. 8. Логика теневой институционализации

Хотя «теневой порядок во многом дублирует функции го-сударства, но решения, которые здесь принимаются, в правовомсмысле противоположны государственным доктринальным нор-мам. Запреты снимаются, а иные требования формальных пра-вил оказываются под запретом» [1179, с. 50–51]. Эволюцион-ное углубление институционализации хозяйства сопровож-дается усложнением и экспансией теневых институций иинститутов. В этом смысле теневая экономика может рассмат-риваться как «необходимый для развития общества сектор эко-номики, в рамках которого происходит вызревание новых, дуб-лирование существующих и угасание отмирающих формальныхинститутов» [637, с. 61].

Таким образом, течественными учеными достигнуты зна-чительные успехи в эмпирической характеристике и теоретичес-

Ãëàâà 7 313

ком осмыслении механизма теневой институционализации дляобоснования практических мер по его трансформации в социаль-но и экономически приемлемые формы.

Вместе с тем, до сих пор не выработано общепринятогоопределения теневой экономики и базовой типологии конкрет-ных форм ее проявления, напротив, сосуществует массив мета-форических понятий, их произвольных дефиниций и классифика-ций, основанных на несогласованных критериях. В результате не-развитой методологии закрепились гносеологические «ловушки»оценки, прогнозирования и мониторинга теневой составляющейхозяйства, ведущие к искажениям в экономической политике.

Становится необходимым качественное развитие инсти-туциональной теории теневой экономики в направлениях сис-тематизации, спецификации и деметафоризации ее категори-ального аппарата; конвенционального закрепления базовойклассификации структуры теневого сектора хозяйства (неза-висимо от его масштаба и уровня), включающей ненаблюда-емый и скрытый сегменты, что позволяет разграничить про-тивозаконную, оппортунистическую теневую деятельность отлегальной, но не фиксируемой технологиями учета; научномуобоснованию эффективных методов и инструментов визуали-зации для повышения системности оценки, наблюдения и ре-гулирования теневых институций и институтов.

7.2. Âåêòîðû íàó÷íîãî îáîñíîâàíèÿ

èíñòèòóöèîíàëüíîé

ýêîíîìè÷åñêîé ïîëèòèêè

Институциональная экономическая политика – комплекснаучно обоснованных действий государства в области управле-ния институциональной системой хозяйства. Это сложный инст-румент влияния представителей ИЭ на хозяйственную практику.

Диспропорции институциональной структуры, дисфункцииотдельных институтов и сбои механизмов их функционирования,

314 Ãëàâà 7

аномальные процессы и формирующиеся «ловушки» в институци-ональных отношениях экономических агентов создают предста-вителям ИЭ импульс теоретического осмысления и выработкипрактических рекомендаций. Инициативы институциональных эко-номистов прямо или косвенно влияют на экономическую полити-ку государства в области развития институтов хозяйства, выра-ботки эффективных правил и процедур, повышения определенно-сти и безопасности трансакций. Действия, осуществляемые в рам-ках институциональной экономической политики, ведут к измене-нию параметров институциональной системы хозяйства, созда-вая новый импульс реализации позитивной, нормативной и прогно-стической функций ИЭ (рис. 9).

Рис. 9. Взаимосвязь ИЭ с экономической политикойи хозяйственной практикой

Наряду с прямыми, в рассматриваемой модели возникаюти обратные связи. Так, объективные тенденции институциональ-ного развития хозяйственной системы формируют потребностьгосударства в научном обосновании законодательных действийи практических решений. В результате представители ИЭ при-глашаются в качестве экспертов, консультантов и разработчи-ков нормативно-правовых и стратегических документов. В своюочередь, институциональные экономисты в своих научно-попу-лярных работах осуществляют функцию воздействия на массо-вое сознание экономических агентов, а также выполняют при-кладные исследования по заказу частных фирм, внедряя темсамым идеи институционализма в реальную практику хозяйствен-ной деятельности.

Ãëàâà 7 315

Комплексная задача обоснования эффективных направленийинституциональной экономической политики России особенно ак-туальна в контексте инновационной модернизации отечественно-го хозяйства. Для ее решения институциональные экономистынашей страны ведут научные разработки по широкому «фронту»практически значимых проблем.

Прежде всего, все более очевидными становятся теорети-ческая актуальность и народнохозяйственная роль проблемы пре-одоления неэффективных, но устойчивых институциональных ме-ханизмов, действующих в отечественной хозяйственной системе.Их осмыслению и исправлению служит теория институциональ-ных «ловушек» – оригинальное направление исследований в ИЭсовременной России, объектом которого являются неэффектив-ные равновесные состояния институциональных систем с высо-кими альтернативными и трансакционными издержками. Фунда-ментальные основы осмысления институциональных «ловушек»заложены в трудах В. Полтеровича (см.: [927; 928]), а их теорети-ческому и эмпирическому развитию посвящены работы А. Амо-сова, Е. Балацкого, В. Лесных, А. Олейника, Е. Попова, А. Хлопи-на и др. (см.: [43; 85; 78; 853; 948; 1251]).

Эволюция данной теории на современном этапе происходитв двух направлениях - центростремительном, связанном с реше-нием внутренних проблем (уточнением и развитием категориаль-ного аппарата, совершенствованием методики идентификации ианализа «ловушек»), и центробежном, нацеленном на вовлечениев ее предметную область новых объектов и сфер исследований.Ведь для ИЭ «существенное значение имеет число ловушек икачественные параметры действующих неэффективных норм,причем аналитически важно также представлять ловушки в ди-намике» [1129, с. 97] и в процессе их эволюции. Попытки систе-матизации институциональных «ловушек» в российскойхозяйственной системе уже предприняты (см.: [948, с. 161–163],но их необходимо продолжать, постепенно переходя к компара-тивным международным исследованиям. Растущий интерес к ис-числению и описанию институциональных «ловушек» заключает-

316 Ãëàâà 7

ся «как раз в сложности и потенциальной бесконечности этой од-новременно и теоретической, и практической задачи» [855, с. 22].

Проблемы, освещаемые теорией институциональных «лову-шек» вплотную соприкасаются (но не пересекаются) с предмет-ной областью развиваемой О. Сухаревым в его фундаменталь-ных трудах теории институциональной дисфункции – перс-пективного направления ИЭ, изучающего причины, формы и по-следствия нарушения функций экономических институтов с це-лью выработки практических рекомендаций по повышению их эф-фективности. Без ориентированных в этом направлении исследо-ваний «институты развития» неизбежно будут реализовыватьсялишь в превращенных формах, дисфункционируя и становясь «ин-ститутами распада». Дисфункции институтов ведут к их дефор-мациям и деструкции.

Индикатором накопления критической массы методологичес-ких проблем в данной области институциональных разработокстала дискуссия о соотношении понятий дисфункции институтови институциональной «ловушки» (см.: [931; 1129, с. 95–99]). Какпоясняет В. Полтерович, «институциональная ловушка – это рав-новесие, в котором агенты выбрали норму поведения, не эффек-тивную по сравнению с другой нормой, также являющейся равно-весной при тех же внешних условиях» [931, с. 7]. В свою очередь,под экономической дисфункцией О. Сухаревым понимается «на-рушение функций какого-либо органа, системы, экономическогоинститута, преимущественно качественного характера» [1127,с. 70]. Можно сказать, что «ловушка» характеризует относитель-ную неэффективность институциональных систем разного масш-таба в сравнении с альтернативными вариантами их развития, адисфункция – по сравнению с нормой их функционирования [931,с. 7] или эталонным состоянием.

Однако, по мнению О. Сухарева, концепция экономическойдисфункции институтов «обладает более высоким уровнем обоб-щения» [1134, с. 7] по сравнению с теорией институциональных«ловушек». Последняя представляется ему статичной и в боль-шей степени микроаналитической, к тому же в ее рамках «весь-

Ãëàâà 7 317

ма смутно определено понятие “равновесие института”» [931, с. 6].По мнению ученого, «именно дисфункциональность является при-чиной возникновения ловушки, а не наоборот, при этом случаи ат-рофии, перерождения института, либо конфликта есть по суще-ству случаи различной глубины дисфункциональности» [931] вне-дряемых в новую среду экономических институтов. Следует при-знать обоснованность многих из этих доводов, что, тем не менее,не дает повода к отказу от развития «ловушечного» подхода, а,наоборот, является стимулом его совершенствования, как и даль-нейшего развития теории институциональной дисфункции.

Целесообразно учесть замечание О. Сухарева и отказатьсяот применения термина «дисфункция» исключительно к «транс-плантированным» экономическим институтам (см.: [934, с. 29–33]). Поскольку в отношении любого института «содержание фун-кций, как и их число, обычно известны» [1134, с. 6], то их наруше-ние или сокращение позволяет говорить о возникновении дисфун-кции. «Трансплантационные дисфункции» – частный, хотя и оченьзначимый случай дисфункций институтов.

Кроме того, изучение институциональных дисфункций долж-но базироваться на детальной спецификации функций отдель-ных институтов и их систем. Подчеркнем, что для корректнойидентификации дисфункций институтов необходимо усилить ра-боту по уточнению набора их конкретных, а не абстрактных фун-кций. Абстрактные, то есть наиболее общие, универсальные, сис-темные функции, свойственные всем институтам, уже изучены вдостаточной степени, чтобы перейти к их конкретизации. Тем неменее, и набор абстрактных функций институтов нуждается в даль-нейшем уточнении, поскольку именно из него исходят исследова-тели при выделении и описании конкретных функций и их наруше-ний. Изучение системных функций и ролей институтов в эволю-ции хозяйственной системы – экстенсивно освоенная проблемнаяобласть отечественной ИЭ. Ученые дифференцируют и содер-жательно характеризуют присущие институтам функции генера-ции новых схем и рамок деятельности, ее регулирования и регла-ментации, распределения благ, информирования и контроля аген-

318 Ãëàâà 7

тов, их координации и субординации, мотивации и стимулированияк выполнению правил и требований, аллокации и мобилизации ре-сурсов, стабилизации экономической динамики, инкубации и дис-трибуции норм, развития институциональной среды и накопленияее «генофонда» (см., например: [78; 385; 637; 1028; 1297]).

В целом, закрепляемые в институциях и обеспечиваемыеинститутами многообразные системные функции определяют какрасширяющиеся возможности, так и усложняющиеся ограниче-ния постоянно развивающихся способов хозяйственной деятель-ности. Конечно, каждая из этих функций, в свою очередь, внут-ренне дифференцирована, реализуясь в спектре производных, ноне менее значимых системных ролей. Поэтому важно разраба-тывать их типологию и классификацию с учетом многоуровнево-го характера взаимосвязей. Необходимо интенсивное развитиетеории дисфункций с выходом на теорию рефункционализа-ции экономики, методологические основы которой уже разрабо-таны применительно к микроуровню хозяйствования (см. подроб-нее: [1235; 1237]).

Не менее важно продолжать укрепление теории инсти-туциональных «ловушек» на основе экономической синер-гетики в русле эволюционного подхода. Прежде всего, це-лесообразно преодолеть восприятие «ловушек» как статичноравновесных явлений. Институциональное равновесие можнопонимать как результат осуществленного в прошлом коллек-тивного выбора и актуальный компромисс ассоциированныхинтересов экономических агентов в отношении использованияопределенного институционального механизма и его отдельныхэлементов (норм, правил, процедур и т. п.). Динамическое ин-ституциональное равновесие характеризуется изменчивостьюпараметров внешних форм реализации данного механизма, на-правленной на обеспечение устойчивости статусов его аген-тов в рамках существующей структуры их отношений. Меня-ются контракты, вносятся поправки в законы и процедуры ит. д., но неизменным остается принятый способ осуществле-ния институциональных отношений.

Ãëàâà 7 319

Институциональную «ловушку» уместно рассматри-вать как особый экономический аттрактор, задающий областьпритяжения агентов за счет низких затрат и высоких шансов на«входе», но характеризующийся значительными издержками в про-цессе функционирования и запретительными – на «выходе» из дан-ного динамического равновесия. «Ловушка» – система институ-циональных отношений, обладающая свойствами аттрактора и ха-рактеризующаяся запретительно высокими альтернативными из-держками. В перспективе типология и классификация «ловушек»могут быть развиты в функциональном, отраслевом и уровневомаспектах, специфицированы применительно к конкретным инсти-тутам хозяйства.

Следует признать вслед за В. Полтеровичем, что далеко «нелюбой неэффективный институт является ловушкой» [931, с. 9],но и сама «ловушка» не всегда является следствием дисфункцииинститута. Например, современная биржа выступает типичноймикроинституциональной «ловушкой», основанной на вовлеченииновых агентов посредством предоставления возможности вирту-ального симуляционного трейдинга в формате «игры без ответ-ственности». Более того, после выхода проигравшего трейдера сбиржи возникает инерционный эффект, вызывающий обратное втя-гивание в «ловушку», основанное на стимулировании желания отыг-раться (см., например: [415]). По принципу многоразовой «ловуш-ки» функционирует и такой экономический институт, как казино.В качестве распространенных «ловушек» можно назвать инсти-туциональные механизмы ипотечного и потребительского креди-тования: на «входе» в них целенаправленно стимулируется жела-ние немедленного получения функции пользования имуществен-ным объектом, в результате чего уже вступившие в контрактныеотношения с банком агенты с опозданием узнают о дополнитель-ных требованиях, включенных в сложный контракт. Неудачныйбрак (как имущественный институт) – это тоже институциональ-ная «ловушка» особого рода, относящаяся к микроуровню хозяй-ствования. На вовлеченности в институциональную «ловушку»международного финансирования основаны проблемы многих «раз-

320 Ãëàâà 7

вивающихся» стран, ставших «вечными должниками» МВФ, Па-рижского клуба кредиторов и других инвестиционных структур.

Можно привести множество других примеров, когда инсти-туциональные «ловушки» не связаны напрямую с дисфункциямиинститутов. Не меньшее число примеров свидетельствует о том,что дисфункции институтов ведут к возникновению «ловушек»:начиная от описанных Г. Мюрдалем «порочных кругов нищеты» изаканчивая диссертационной «ловушкой» (см.: [76; 81; 86]), свя-занной с дисфункциональностью системы оплаты труда научно-преподавательских кадров. Видимо, институциональные дисфун-кции и «ловушки» являются взаимосвязанными и, скорее, однопо-рядковыми явлениями. Поэтому жесткое противопоставление опи-сывающих их теорий едва ли продуктивно, а в перспективе стано-вится целесообразным обеспечение синтеза этих теоретическихальтернатив. Какая из концепций станет основной в этом синтезе,а какая вспомогательной – покажет только время.

Логичным шагом в этом направлении может стать форми-рование и развитие институциональной патологии как разделаИЭ, изучающего закономерности возникновения, течения и исхо-да аномальных процессов в институтах и их системах разногомасштаба. В фокус специальных исследований должны быть вов-лечены не только природа и причины институциональных «болез-ней», но и вызываемые ими функциональные и структурные из-менения в хозяйственной системе.

Допустимо рассматривать институциональные «болезни»как симптомокомплексы, характеризующие патокинез (то естьдвижение патологического процесса) в институциональных сис-темах. Другими словами, это совокупности симптомов (характер-ных признаков), связанных с прогрессирующим течением нару-шений функционирования институтов или их систем. Кроме того,важно углубить исследования институциональных «синдромов»,например, синдрома «чрезмерного заимствования» институтов(см.: [717]), известного «синдрома оппортунизма» или не менеераспространенного «синдрома отмены», связанного с отчужде-нием агента от своего института. Также нуждаются в изучении

Ãëàâà 7 321

институционально обусловленные невротические, психопатичес-кие состояния агентов, в том числе их боязни (фобии) (см., напри-мер: [800]) и болезненные пристрастия (филии), искажающие зак-репленные за ними модели поведения (см. также: [780]) и веду-щие к снижению уровня определенности трансакций.

Для обеспечения эффективной детализации изучаемого ин-ституциональной патологией аспекта предметной области ИЭ,целесообразна ее дифференциация на общую и частную. Общаяпатология призвана исследовать наиболее универсальные и рас-пространенные процессы и эффекты институциональных «болез-ней», тогда как предмет частной патологии – изучение специ-фики отдельных «заболеваний» институтов и их систем. Крометого, необходимо сконцентрировать когнитивные усилия в облас-ти институциональной этиологии – раздела институциональ-ной патологии, изучающего проблемы причинности соответству-ющих «заболеваний». Это особенно важно для теории «трансплан-тации» экономических институтов, поскольку «трансплантирован-ные институты часто “не приживаются” или “болеют”» [934, с. 25],а один из ключевых вопросов на повестке дня современной ИЭзвучит следующим образом: «Как “лечить” трансплантационныедисфункции?» [934, с. 47–48].

Институциональная патология призвана исследовать специ-фический класс «болезней» хозяйственных систем. Но ее разви-тие способно дать импульс подъему исследований в рамках бо-лее широкого раздела – экономической патологии. Данное на-правление слабо развито не только в нашей стране, но и вообще вмировой экономической науке, хотя в научной литературе частовстречаются такие термины, как «голландская» или «венесуэль-ская» болезни (см., например: [360; 1216 ]). В этой связи следуетпо достоинству оценить инициативу А. Илларионова, который про-вел в 2005 г. пресс-конференцию на тему «Российские экономи-ческие болезни» и обосновал диагноз отечественной экономики сколоритным названием «гарсавензимит». Этот термин являетсяаббревиатурой от нескольких «заболеваний», характерных для хо-зяйственных систем различных стран – «голландской», «арген-

322 Ãëàâà 7

тинской», «болезни Саудовской Аравии», «венесуэльской» и «зам-бабвийской» болезней. Не вступая в дискуссию по поводу нали-чия у российского хозяйства совокупности симптомов в рамкахвсех перечисленных заболеваний, надо признать, что более илименее типичные «болезни» свойственны всем без исключения эко-номическим системам любого уровня. Поэтому первоочереднойзадачей является разработка методологических основ изученияинституциональных и, шире, экономических «болезней».

Конечно, совершенно необязательно напрямую использо-вать для наименования институциональных «болезней» медицин-ские аналогии, хотя такой имитационный подход может оказать-ся полезным на этапе становления этого нового раздела ИЭ.Тогда наряду с институциональным «склерозом» («британскойболезнью»), описанным М. Олсоном (см.: [870; 1073]), можнобыло бы расширить представления об институциональных«тромбозах», «недостаточности», «дисхронии» (болезненномнарушении темпов развития внедряемого института) и т. п., равнокак об институциональных «травмах», одну из которых рассмат-ривает в своей работе Р. Капелюшников (см.: [477]). Институ-циональные «болезни» наиболее часто возникают в результате«трансплантации» институтов, им присущ дегенеративно-дист-рофический характер патокинеза: не случайно В. Полтеровичиспользует термин «атрофия» для обозначения наиболее распро-страненной «болезни» внедряемых в новую среду институтов.Возможно, следовало бы трактовать дисфункции институтов каксимптомы институциональных «болезней». На основе анализадисфункций становится возможным и значимым описание сим-птомокомплексов и этиологических факторов институциональ-ных «заболеваний», что позволит в перспективе выработать тех-нологии их профилактики и терапии.

Институционалисты наиболее глубоко среди представителейразличных направлений экономической науки продвинулись в изу-чении структурно-функциональных диспропорций хозяйственнойсистемы, дисфункций ее институтов, превращенных форм их реа-лизации («ловушек»), искажений и негативных эффектов институ-

Ãëàâà 7 323

ционального развития и т. д. Дальнейшее углубление исследованийпроцессов институциональных изменений и сопутствующих им па-тологических состояний – одно из важнейших направлений разви-тия ИЭ в современной России. Необходимо обеспечить активиза-цию многоуровневого и компаративного подходов к анализу ано-мальных процессов в институтах и их системах разного масштаба,ведь, как и теория экономической дисфункции, «теория институцио-нальных ловушек не является локальным отечественным инстру-ментарием экономического анализа, и в равной степени применимакак для оценки реформирования российской экономики, так и дляоценки рыночных преобразований в других странах» [954, с. 470–471]. Возможно, в перспективе такую оценку можно будет распро-странить и на институциональную патологию.

Проблема формирования новых эффективных институций иинститутов хозяйства особенно актуальна для современной Рос-сии и в теоретическом, и в практическом планах. Не случайноВ. Полтерович привлекает внимание к необходимости серьезныхразмышлений «над центральной проблемой современной инсти-туциональной экономики – объяснением институциональных из-менений» [931, с. 10]. Ему вторит Г. Клейнер, отмечая, что «ин-ституциональная динамика относится к числу недостаточно изу-ченных процессов, как с теоретической, так и с эмпирической точкизрения» [514, с. 591]. В этой связи предлагается даже определятьИЭ как «научное направление современной экономической мыс-ли, исследующее проблемы экономической теории и хозяйствен-ной практики в их взаимообусловленности с институциональнымиизменениями» [185, с. 9]. Не случайно внимание экономистов при-влекают институциональные сдвиги (см., например [848; 904; 970])как наиболее глубокие изменения системы институтов хозяйства.

Утвердилась важная позиция, согласно которой «создание ивнедрение новых институтов может стать управляемым процес-сом» [163, с. 683], что требует развития эффективных технологийих инженерии (см. также: [1412]). О высокой роли институцио-нальных инноваций рассуждает и В. Полтерович, приходя к выво-ду, что «реформа – это целенаправленное изменение некоторой

324 Ãëàâà 7

совокупности институтов» [939, с. 6]. По уточнению Я. Кузьми-нова и соавторов, «реформы есть способ осуществления инсти-туциональных изменений» [614, с. 10], то есть институциональ-ный механизм с присущими ему целями, методами, инструмен-тами и каналами действия.

Институциональные инновации – процессы внедрения новыхфункций и видов деятельности, статусов и процедур, норм и пра-вил в хозяйственную практику. К основным направлениям фор-мирования новых элементов институциональной системы хо-зяйства относятся:

а) межсистемный перенос институций и институтов («транс-плантация», импорт, имитация, трансфер, интервенция и др.);

б) внутрисистемные институциональные инновации («выращи-вание институтов»), в том числе:

- реставрация ранее действовавших институтов;- санация, модернизация, модификация и рекомбинация сло-

жившихся элементов институциональной системы («облаго-раживание»);

- выявление/проектирование и культивирование новых инсти-туциональных образцов.Сложнейшие проблемы межсистемного переноса институ-

циональных объектов получили теоретическое освещение в рабо-тах В. Полтеровича. Им развивается теория «трансплантации»экономических институтов, то есть их копирования из более раз-витой хозяйственной системы в менее развитую с целью ускоре-ния развития последней. Институциональную «трансплантацию»можно понимать как межсистемную репликацию институций и ин-ститутов с целью создания идентичных копий («клонов») эталон-ных образцов или, по классическому определению, как «процессзаимствования институтов, развившихся в иной институциональ-ной среде» [934, с. 24].

В контексте переосмысления институции в качестве факто-ра любой конкретной деятельности и особого вида капитала важ-но замечание А. Шаститко о том, что «институты являются сис-темно-специфическими видами социального капитала, поэтому

Ãëàâà 7 325

возможности их реаллокации или импорта ограниченны» [1299,с. 120]. Институты целесообразно понимать как сложный трансак-ционный фактор, производный от взаимодействия факторов ин-ституции и организации. Поскольку трансформационные и трансак-ционные факторы комплексно взаимодействуют в микроэкономи-ческих локусах производств, размещенных на определенной тер-ритории, то разрыв их комбинации невозможен. Поэтому перене-сти из одной системы хозяйства в другую институциональные (каки любые другие) факторы нельзя, переносятся же и размещают-ся на территории ресурсы конкретной деятельности. Но «экспор-тированные» из более развитой страны в отстающую институци-ональные ресурсы могут и не перейти из потенциальной формыфакторов в реальную, так и не став действующими силами хозяй-ствования на новом месте действия (см. подробнее: [450]).

Поэтому опасным заблуждением надо признать распростра-ненное у многих современных ученых мнение о возможности им-порта институций и институтов, функционирующих в более разви-тых странах, «в готовом виде». Это невозможно в принципе, ведьчтобы привлеченные из-за рубежа институциональные ресурсы«заработали» в новом экономическом пространстве и стали факто-рами его развития, необходимо их соответствие сложившейся в немкомбинации условий, ресурсов и факторов хозяйствования.

«Трансплантация» института предполагает копирование со-ответствующего функционального генотипа, модели функциональ-ных отношений агентов определенной деятельности, и его вос-произведение в новой среде. Но объектами «трансплантации» вы-ступают не только институты, а также и институции как функцио-нально определенные виды деятельности, равно как отдельныеправовые нормы, специфические институциональные механизмыи их элементы (методы, инструменты и т. д.). Под влиянием эк-зогенных факторов происходят модификации и трансформации«трансплантированных» институциональных объектов, что соот-ветствует основному уравнению средового отклонения (Д. Фал-конер, 1967 г.): P = G + E, где P – фенотипическое, G – генотипи-ческое, E – средовое значения (см.: [803, с. 174]). Приведенная

326 Ãëàâà 7

формула показывает, что межсистемный перенос института в виде,идентичном институтам системы-донора, невозможен. Создан-ные «по образу и подобию» эталона институциональные объектыфенотипически удаляются от своих образцов под влиянием фак-торов «чужой» внешней среды, сохраняя генотипическое подобиесвоим оригиналам.

Движение в институциональном «фарватере» страны-лиде-ра, то есть использование доказавшей свою эффективность мо-дели институционального развития путем копирования институ-ций и институтов, связано с множеством ограничений, угроз и рис-ков. Наиболее распространенными «трансплантационными дис-функциями» выступают (см.: [934, с. 29–33]):

- атрофия внедряемого института, когда он «оказывается не-востребованным, если его использование несовместимо скультурными традициями или институциональной структуройреципиента» (см.: [934, с. 29]), в результате чего происходятослабление функций данного института, потеря его жизне-способности и сокращение масштабов, а функциональноевырождение ведет к постепенной элиминации. Следует уточ-нить, что речь идет о патологической атрофии, тогда какнормальная атрофия является объективной составляющейжизненного цикла институтов (на стадии их угасания);

- отторжение трансплантируемой модели в условиях отрица-тельного спроса на новый институт и принудительного ха-рактера «трансплантации» в результате активизации альтер-нативных институтов. Непременным условием такой акти-визации является сравнительно меньшая величинатрансакционных издержек использования альтернативныхмоделей институциональных отношений по сравнению странсплантантом хотя бы для части хозяйственных субъек-тов. В перспективе целесообразно выделить временныеформы отторжения трансплантированных моделей, вчастности, острейшее, острое и хроническое отторжение, ре-ализующиеся, соответственно, в кратко-, средне- и долго-срочном периодах. Каждой из этих форм соответствуют спе-

Ãëàâà 7 327

цифические механизмы протекания и технологии профилак-тики отторжения институтов, которые нуждаются в специ-альном изучении;

- институциональный конфликт: «...попытка трансплантации,понимаемой как имитация формальных правил, может при-вести к возникновению института хотя и жизнеспособного,но существенно отличающегося от исходного и, возможно,неэффективного» [934]. Такой метаморфоз происходит в ре-зультате адаптирующего воздействия на нормативную мо-дель данного института различных специфических факторовреципирующей хозяйственной системы. В результате неред-ко происходит формирование неэффективных равновесий (ин-ституциональных «ловушек»), в которых институциональныеотношения обретают превращенную форму и определяютвектор развития, не способствующий непосредственной реа-лизации их сущности. Закрепление трансплантированных ин-ституциональных моделей в превращенных формах чреватоеще более серьезными дисфункциями.Перечисленные «трансплантационные дисфункции» представ-

ляют собой наиболее типичные варианты негативной трансфор-мации внедряемых в новой социально-экономической среде ин-ституциональных моделей. Авторы концепции «выращивания ин-ститутов» наряду с «усвоением» и отторжением «прививаемых»в новой среде институциональных образцов выделяют два типавозможных дисфункциональных состояний:

- возникновение параллельных институциональных режимов,когда «новые и старые практики какое-то время уживаютсядруг с другом» [614, с. 22]. Хотя в процессе сосуществова-ния альтернативных институциональных моделей происходитих конкуренция за агентов, возможно закрепление равнове-сия и устойчивое воспроизводство такого параллелизма;

- прямое извращение институциональной модели, правовая ос-нова которой деформализуется и «встраивается в неформаль-ные деловые практики с результатами, далекими от запла-нированных» [614, с. 23]. Фактически такая ситуация анало-

328 Ãëàâà 7

гична описанному В. Полтеровичем институциональномуконфликту.Постсоветский период экономической истории России харак-

теризуется широкомасштабной институциональной «транспланта-цией», в процессе которой в полной мере проявились все описан-ные виды «трансплантационных дисфункций», многие из которыхпод влиянием эффекта гистерезиса продолжают устойчиво вос-производиться, искажая институциональные отношения и снижаяих эффективность. Помимо дисфункций, следует привлечь вни-мание к возникновению «ортогональных правил игры, или антиин-ститутов» [1126, с. 68], продуцирующих негативные экстерналиидля общественной системы.

Становится очевидной необходимость развития институци-ональной трансплантологии – раздела ИЭ, связанного с теоре-тической разработкой ориентированных на практику технологий«пересадки» институтов из одного экономического пространствав другое. В рамках этого направления исследований целесооб-разно расширить представления о спектре «трансплантационныхдисфункций» на основе обобщения богатейшего эмпирическогоматериала переходного периода постсоветской России, стран быв-шего СССР и СЭВ. Необходимо усилить исторический анализ про-цессов институциональной «транплантации», активизировать ком-паративные, в том числе международные исследования в этойобласти. В перспективе целесообразна разработка имитационныхмоделей «трансплантации» с учетом спроса на институциональ-ный «трансплантат», соотношения сил поддержки и сопротивле-ния «трансплантации», комплементарности институциональныхматриц «донора» и «реципиента» и многих других факторов, влия-ющих на ход и результаты этого сложного процесса.

Акцентируем внимание на явлении «трансплантационно-го иммунитета», под которым понимается состояние повышен-ной реактивности институциональной системы, возникающее в от-вет на пересадку институций, институтов или их нормативных мо-делей, скопированных из другой системы, и ведущее к их оттор-жению или глубокой трансформации. Реакция трансплантацион-

Ãëàâà 7 329

ного иммунитета тем сильнее, чем больше выражены генетичес-кие различия между институциональными «донором» и «реципиен-том». К сожалению, в работах по «трансплантации» институтовпока уделяется недостаточно внимания исследованию «трансплан-тационного иммунитета», хотя это очень значимое направлениеисследований. Учет генетических различий между взаимодейству-ющими институциональными системами разного уровня зрелос-ти позволил бы избежать ошибок в ходе экономических реформ исвязанных с ними макроэкономических потерь.

Современная ИЭ все еще недостаточно внимания уделяеткомпаративным исследованиям на глобальном и мегарегиональ-ном уровнях, поэтому практически нет комплексных разработокпо развитию системы мегарегиональных институтов, выявлениюи сопоставлению основных тенденций и закономерностей эволю-ции институтов как в отдельно взятых странах или группах стран,так и в мировом хозяйстве. Но взаимное приспособление инсти-тутов (адаптация) и сближение режимов регулирования (конвер-генция) в условиях глобализации являются основными направле-ниями институционального развития.

С точки зрения развиваемой С. Кирдиной теории институци-ональных «матриц», обмен институциональными объектами междустранами, имеющими аналогичную «матрицу» (понимаемую какнабор базовых, практически не меняющихся институций и инсти-тутов), предполагает прямое заимствование необходимых элемен-тов (институций, правил, процедур и т. п.) в тех хозяйственныхсистемах, где они в конкретный исторический период представ-ляются наиболее развитыми и эффективными. Идентичность ин-ституциональных «матриц» и комплементарность (четкое взаи-мосоответствие) базовых институтов в общем случае расширя-ют возможности точного «копирования» этих форм и обычно нетребуют длительных процессов апробации и адаптации, а лишьнезначительного приспособления их к конкретным особенностяминституциональной среды (см.: [491, с. 135]).

С этих позиций можно оценить высказывание А. Олейника,касающееся основных факторов эффективного импорта институ-

330 Ãëàâà 7

тов, которыми выступают «степень и характер конгруэнтности гос-подствующих в стране-импортере неформальных... и формальныхнорм..., на основе который функционирует импортируемый инсти-тут» (см.: [862, с. 206]). Наличие конгруэнтности, понимаемой какидентичность (сонаправленность, соразмерность) общих тенден-ций институционального развития хозяйственных систем, позво-ляет минимизировать издержки институционального импорта ириски возникновения дисфункций у пересаженных образцов.

Альтернативой межсистемному переносу институтов явля-ется модернизация и модификация собственных институтов, при-сущих данной хозяйственной системе, например, за счет построе-ния «цепочек» промежуточных институциональных форм и вспо-могательных организаций для целенаправленного развития в за-данном направлении (см. подробнее: [935]). Достоинство этоговарианта формирования новых институтов состоит в том, что ис-ключается период адаптации «трансплантатов», а следователь-но, минимизируется вероятность возникновения дисфункций. Кро-ме того, практически исключается возможность отторжения ин-ститута, так как модификация и модернизация осуществляютсяза счет относительно малых изменений. Вместе с тем «нет ниче-го более постоянного, чем временное», поэтому существует рискбыстрого и глубокого «укоренения» промежуточных институтов,что заблокирует (в силу эффекта гистерезиса) их дальнейшие мо-дификации и повысит издержки институционального развития эко-номики. В принципе, допустимы варианты восстановления из ис-торического опыта развития хозяйственной системы институцио-нальных моделей, исчезнувших по тем или иным причинам в про-цессе хозяйственной эволюции общества, с их последующей мо-дернизацией. По мнению Г. Клейнера, вообще «для России болееестественным является заимствование из собственного институ-ционального наследия» [522, с. 142].

Отечественные ученые приближаются к формулированиюзакономерностей институциональной эволюции. Так, адапти-руя к проблемам теории институциональной динамики биологи-ческие эффекты «бутылочного горлышка» (bottleneck effect) и ос-

Ãëàâà 7 331

нователя (founder effect), В. Вольчик формулирует важный тезис:«Институты, которые остаются от старого порядка и первымисоздаются для нового... приобретают особое значение для даль-нейшего развития» [213, с. 200] трансформируемой экономичес-кой системы. К нетривиальному выводу приходят Р. Нуреев иЮ. Латов: «в процессах внедрения стандартов выигрывают тестраны, которые делают это позже» [843, с. 256]. В этой связи нестоль удручающими выглядят перспективы «догоняющей модер-низации» экономики России [300]. Дальнейший научный поиск вэтом направлении, несомненно, позволит повысить системностьинституциональных преобразований.

В современных условиях проектирование экономическихинститутов и институциональных механизмов представляетсобой важный раздел ИЭ и аспект экономической политики. Осо-бенно актуально данное направление исследований формирова-ния институтов хозяйственной системы в условиях перехода к стра-тегии модернизации, чем и обусловлено большое внимание к немусовременных российских ученых (см.: [1154]). Взвешенной выг-лядит позиция А. Яковлева: «Вместо изменения и ломки уже су-ществующих институтов надо делать акцент на создании новыхинститутов. Такие институты (или проекты, лежащие в их осно-ве) лучше запускать в тех секторах, где провалы и неэффектив-ность старых институтов наиболее очевидны. Однако это лучшеделать в режиме серии экспериментов – при одновременном со-хранении старых институтов, которые пусть плохо, но работают»[1355, с. 37].

В. Тамбовцев в своих работах разрабатывает методологиюинституционального проектирования, основывающуюся на пятибазовых принципах (см.: [1159, с. 89–91]):

1. Принцип этапной полноты проекта. Он заключается в пос-ледовательной и адекватной реализации этапов проектирования(определение цели проекта; разработка вариантов достиженияцели; формирование критериев отбора вариантов; выбор наилуч-шего варианта институциональною проекта; детализация и офор-мление выбранного варианта проекта, его «шлифовка»). Для за-

332 Ãëàâà 7

дач институционального проектирования очевидными являютсядва критерия отбора: обеспечение достижения цели проектирова-ния и обеспечение минимальных трансакционных издержек осу-ществления данного варианта.

2. Принцип компонентной полноты проекта. Поскольку ин-ститут подчиняется требованиям продуктивности, а любая про-дуктивная деятельность представляет собой «действия, направ-ленные на получение какого-либо “внешнего”, овеществленногорезультата, возможна при наличии следующих компонентов:объекта воздействия, преобразования; средств воздействия наобъект; субъекта деятельности; знаний субъекта о том, как спомощью средств изменять объект; целей, мотивов и стимуловдействий субъекта; условий, форм и способов соединения пере-численных выше компонентов, размещения их в порядке, позво-ляющем осуществиться действиям.

3. Принцип достаточного разнообразия стимулов. Фактичес-ки, его суть заключается в необходимости «встроить» в проекти-руемый институт систему стимулов, отвечающую интересам эко-номических агентов, на которых рассчитана закрепляемая имфункция; адекватную комплементарным институтам; соответству-ющую целям «проектировщика» – государства.

4. Принцип максимальной защищенности от девиантного (илиоппортунистического) поведения. Как поясняет В. Тамбовцев, «врамках института его участник получает индивидуальную выгоду,произведя результат, который предусматривался проектировщикоми “встраивался” в “комплекс”, порождающий результирующуювыгоду заказчика» [1159, с. 91]. Если при этом причинно-следствен-ная связь «действие участника – поощрение» построена так, чтоформальные условия получения поощрения выполнены, а действие,по существу, не реализовано, то у участника возникает естествен-ное стремление получить поощрение за счет оппортунизма, то естьиспользования своего статуса в корыстных интересах. Другим ис-точником девиантного поведения может служить нечеткость, сла-бая спецификация тех функций, которые выступают средством по-лучения выгод в рамках институции или института.

Ãëàâà 7 333

5. Принцип соучастия. Институт, проектируемый и формиру-емый при широком соучастии охватываемых им субъектов, го-раздо эффективнее «принимается» институциональной системой,нежели институт, внедряемый принудительно.

Институциональное проектирование в рассматриваемой кон-цепции выступает как сознательная деятельность, направленнаяна целесообразную организацию институтов. Но средством ре-шения проблемы упорядочения взаимоотношений и преодоления«атомизированного» состояния экономики или снижения уровняее неопределенности такое проектирование может служить, еслиего первым принципом станет адекватность субъективно сконст-руированного института объективным условиям хозяйства.

В свою очередь О. Сухарев обосновывает семь ключе-вых принципов институционального планирования (см.: [1137,с. 245–248]):

1. Принцип целевой заданности предполагает осуществле-ние серии процедур: определение цели планирования института иполное представление о его желательном состоянии; анализ адек-ватности понимания планирующим органом существующих в эко-номике проблем и институциональных возможностей их разреше-ния; формулировка спектра целей для различения неосуществи-мых и реально достижимых; разработка нескольких проектиро-вочных вариантов института, обеспечивающих достижение це-лей; формирование критериев отбора институтов и их компара-тивный анализ с учетом ресурсной обеспеченности и ограничен-ности времени; выбор института и его адаптация в новых эконо-мических условиях.

2. Принцип определения области приложения связан с иден-тификацией «ниши» нового института в сложившейся институци-ональной структуре. При этом «фактически нужно проделать ана-лиз параметров области приложения и смежных областей, пред-полагаемых институтов и затем осуществить их стыковку и “вжив-ление” нового института» [1137, с. 246];

3. Принцип функциональной полноты отражает необходимостьчеткого определения оптимального набора функций планируемо-

334 Ãëàâà 7

го института, в том числе тех, выполнение которых недопустимо.Естественно «возникает проблема меры, полноты функций, ин-ституциональной достаточности» [1137, с. 247].

4. Принцип необходимого разнообразия предполагает учет ре-ального спектра сложившихся моделей действий хозяйственныхсубъектов при создании их формальных рамок: «разнообразие мо-делей действия и институтов не должны сильно отличаться» [1137,с. 247]. При этом приоритет отдается эволюционно сформировав-шимся моделям действий, то есть институциональное планирова-ние должно исходить из объективной реальности, а не создаватьискусственные, хотя и потенциально эффективные, но неорганич-ные хозяйственным субъектам институциональные модели.

5. Принцип необходимого восприятия связан с учетом необхо-димых и достаточных условий внедрения нового института, степе-ни его соответствия потребностям хозяйственных субъектов;

6. Принцип устойчивости к изменениям отражает «запаспрочности» вводимого в действие института, поскольку «неустой-чивость является ярким признаком дисфункции института и вы-ражается в появлении девиантных форм» [1137, с. 247].

7. Принцип монетарного наполнения предполагает адекват-ное области приложения и набору функций внедряемого институ-та денежное обеспечение его функционирования. Следует под-черкнуть необходимость учета не только монетарного, но такженатурального диапазона конструируемых институций и институ-тов, в том числе их кадрового, технического, материального и ин-формационного обеспечения.

Хотя наборы исходных постулатов могут быть дополнены иальтернативно систематизированы, уже представленные принципыпозволяют перейти к разработке типовых методик институциональ-ного проектирования, а на их основе – соответствующих стандартов.

Обосновывая проектный подход к реализации реформ, ав-торы концепции «выращивания институтов» (Я. Кузьминов,В. Радаев, А. Яковлев, Е. Ясин) предлагают следующую схе-му этапов индуцированных институциональных преобразований(см.: [614, с. 63–64]):

Ãëàâà 7 335

1. Предварительный этап мониторинга сложившегося спек-тра моделей поведения акторов, выявления устойчивых групп ин-тересов, обеспечивающих институциональное равновесие, какпотенциальных сил поддержки и сопротивления изменению рав-новесного состояния.

2. Этап разработки альтернативных вариантов модели ре-формы конкурирующими группами исполнителей с их последую-щим широким публичным обсуждением для максимального уче-та экспертного мнения, выявления рисков реформы и будущихпозиций различных социальных групп;

3. Этап утверждения формальной модели института предпо-лагает принятие пакета, включающего: развернутую формулировкуцелей реформы; обоснование необходимости изменения институ-та и дифференцированный анализ последствий сохранения сло-жившегося институционального равновесия; расчет финансовых,кадровых и информационных ресурсов, необходимых для эффек-тивного функционирования института, и трехлетний план его ре-сурсного обеспечения; программу мониторинга использованиянового института по показателям удовлетворенности, информи-рованности, применимости его различными категориями хозяй-ственных субъектов; программу информирования и обучения ак-торов, на которых рассчитан вводимый институт;

4. Контрольный этап, предполагающий публичное обсужде-ние годового опыта функционирования нового института (напри-мер, через механизм парламентских слушаний), выявление и ис-правление возникших проблем путем разработки и внесения не-обходимых поправок.

В свете предложенной схемы еще более очевидными стано-вятся несистемность и волюнтаристский характер многих крупныхинституциональных проектов, осуществленных в постсоветской Рос-сии. Так, А. Жуков, комментируя проведенную в 2005 г. монетиза-цию льгот, заметил: «хорошо было бы сначала в каком-то отдельномрегионе опробовать замену какой-то одной конкретной льготы наденьги и потом постепенно распространять эту практику, расширятьобъем льгот, которые монетизируются. Но думаю, что в силу тези-

336 Ãëàâà 7

са о том, что окно возможностей всегда очень узкое, мы немогли себе этого позволить (курсив мой. – Авт.)» [359, с. 68].Исходя из базовых постулатов теории институционального проекти-рования Правительство РФ не только могло, но и должно было себеэто «позволить», однако проводимая политика монетизации льгот пол-ностью проигнорировала эти принципы, в результате чего быстро рас-ширилось множество государственно незащищенных групп населе-ния. Подобные примеры системного рассогласования институцио-нальной теории и практики реформ, к сожалению, многочисленны.

Наряду с признанием позитивных сторон институциональногопроектирования, все чаще раздаются голоса, предупреждающие онеобходимости крайне осторожного и взвешенного подхода к исполь-зованию его инструментария. Здесь нужно, по словам В. Пресняко-ва, избегать спешки и популистских призывов «создавать новые ин-ституты». Проблема заключается в том, что «институт создать впринципе нельзя. Нечто созданное может стать институтом, но непотому, что его создавали как институт, а потому, что это созданиеприжилось в социальной среде, стало ее частью» [971, с. 122]. Еслиинституциональная новация является средством достижения инте-ресов узкой социальной группы, то через посредство механизмовпринуждения и стимулирования она может способствовать дости-жению этих целей, причем зачастую в течение достаточно длитель-ного периода. Но такая новация никогда не обретет институциональ-ной формы, поскольку не рутинизируется обществом, и стоит толькоцеленаправленному принудительному или мотивирующему воздей-ствию исчезнуть, как она потеряет своих «носителей». Некоторыеученые полностью отдают приоритет эволюционному способу фор-мирования экономических институтов, отвергая потенциал их проек-тного создания. Так, по замечанию Г. Клейнера, «максимум, на кото-рый могут рассчитывать адепты “вручную” спроектированных внут-ренних институтов или институтов, заимствованных как фрагментысоциально-экономической структуры других стран, – это созданиеотносительно работоспособных “квазиинститутов”... для временно-го выполнения функциональных нагрузок в определенных режимах»(см.: [516, с. 219–220]). Поэтому институциональное проектирование

Ãëàâà 7 337

допускается лишь как вспомогательная стратегия развития инсти-тутов хозяйственной системы общества, естественно вырастающихиз необходимости решения реальных проблем повышения эффектив-ности ее функционирования.

На наш взгляд, теоретическое обоснование способов и техно-логий целенаправленного формирования эффективных экономичес-ких институций, институтов и их комплексов наиболее перспектив-но на основе синтеза подходов «трансплантации» и «выращивания»с перспективой формирования общей теории институциональныхизменений на базе институциональной теории экономических ре-форм. В ее предметных рамках должны быть системно учтеныпреимущества и недостатки импорта, имитации, трансфера, интер-венции, реставрации, санации, модернизации, модификации и реком-бинации и других способов управляемого институтогенеза.

Недостатком многих работ, посвященных институциональнойдинамике в постсоветской России, «является своего рода абсолю-тизация доминирующих тенденций или стратегий поведения, а так-же отсутствие разграничения интересов внутри влиятельных соци-альных групп» [1355, с. 16], в том числе игнорирование широкогоспектра статусных интересов различных группировок и коалицийагентов институтогенеза. Но в ходе дискуссий о наиболее эффек-тивных вариантах институциональных изменений получает все бо-лее глубокое осмысление глубокая внутренняя институциональностьэтого процесса, то есть определенность функциональных ролей, ста-тусных интересов и способов действий его субъектов и их групп.

Так, разработчики теории «выращивания институтов» вводят всвои логические схемы понятия «силы поддержки» и «силы противо-действия», а также «барьер большинства». В таком контексте пере-осмысливается роль государства в институциональном строительстве,которое, «опираясь на силы поддержки и учитывая аргументы оппо-нентов, стремится добиться баланса интересов и достигает его привыработке формальной нормы (закона)» [614, с. 20]. Уточним, что ипосле введения в действие закона, специфицирующего использованиеопределенного института (или институции), силы поддержки и сопро-тивления часто продолжают конкурировать, добиваясь, в соответствии

338 Ãëàâà 7

со своими институциональными интересами, сохранения закона в не-изменном виде, ужесточения или смягчения санкций, его отмены, из-менения ключевых положений, переформулировки, дополнения и т. д.Кроме того, «зачастую мотивации сил поддержки и противодействиясвязаны со стремлением к получению ренты, причем в процессе из-менения эти силы могут меняться местами» [614, с. 22]. По концепцииГ. Клейнера, для «укоренения» в хозяйственной практике новых инсти-тутов необходимы согласованные действия ассоциации заинтересо-ванных агентов, выполняющих взаимосвязанные функции в ходе ин-ститутогенеза и характеризующихся специфическими моделями ро-левого поведения [516, 197–198]. Система агентов модернизации де-тально рассматривается в работе А. Яковлева (см.: [1354]).

В теории институциональной «трансплантации» дифференци-руются три категории субъектов рынка институтов – «продав-цы», «потребители» и посредники. К «продавцам» институтов (точ-нее, институциональных моделей) относятся различные фонды,агентства и другие специализированные структуры развитыхстран. В силу отсутствия прав собственности на институции, ин-ституты и их правовые атрибуты имитация той или иной институ-циональной формы совершенно бесплатна, более того – многиегосударства готовы оплатить затраты на «трансплантацию» сво-их институтов. Между «продавцами» происходит конкуренция завозможность реализовать процедуру институционального перено-са, «имплантировать» институт в социальное «тело» реципирую-щей хозяйственной системы. В этом отражается действие «пара-докса передачи», когда в результате институционального транс-фера «донор» может выиграть за счет «реципиента».

Вероятнее всего, причина такого «прозелетизма» состоит втом, что «институциональное подобие развивающейся и развитойстраны облегчает завоевание последней нового рынка, облегча-ет контакты» (см.: [934, с. 26]). Поэтому институциональные «до-норы» заинтересованы именно в укоренении своих институтов всостоянии, макимально приближенном к естественному, то есть сминимумом дисфункциональных проявлений. Нельзя исключатьвозможность трактовать это как «побочный результат политики

Ãëàâà 7 339

национальных фондов, предпочитающих оказывать помощь, на-нимая специалистов своей страны, которые часто осведомленылишь об отечественных институтах» (см.: [934, с. 26]). В любомслучае, на выбор объектов «трансплантации», «продавцов» и по-средников существенное влияние оказывает институциональнаярациональность действующих лиц рынка «трансплантатов».

Таким образом, сообществом российских институциональныхэкономистов в целом осознано, что изменения в системе институтовявляются результатом конкуренции и кооперации различных катего-рий заинтересованных субъектов. Ведь «институты работают по-стольку, поскольку за ними стоят интересы реальных экономическихакторов» [614, с. 61]. Институциональные изменения в экономикепредстают сложным институциональным процессом, связан-ным с отстаиванием агентами имеющегося статуса и достижениемболее выгодного, поиском ренты, лоббированием выгодных норм иправил, созданием «связанных групп» и коалиций и т. п. Для однихкатегорий вовлеченных в этот процесс субъектов изменяемые ин-ституции, институты, процедуры и правила выступают в большейстепени ограничениями их деятельности, а для других – предостав-ляют широкие возможности извлечения прибыли и укрепления кон-курентных преимуществ. Поэтому нередко «и общее направлениереформ, и их тактика оказываются в заложниках оппортунистичес-кого поведения группы лиц, контролирующих государственный аппа-рат» [865, с. 441] и осуществляющих нецелевое использование ин-ститутов (см.: [926]).

В этой связи заслуживает внимания позиция, согласно кото-рой скорость и эффективность институциональных преобразова-ний можно повысить, «выявляя группы экономических агентов,которые предъявляют спрос на новые институты, поддерживаякооперацию таких агентов, создавая возможности для их взаим-ного обучения и распространения лучшей практики» [614, с. 64].Постепенно формируется коалиционный подход к институци-ональным реформам на основе анализа воздействия инициатив-ных групп интересов (коалиций) (см.: [537]). Тогда, например, стра-тегия модернизации предполагает поэтапное формирование об-

340 Ãëàâà 7

щественных коалиций, заинтересованных в глубоком обновлениифункционирующих институциональных механизмов (см.: [1309]).

Отечественные институционалисты уже приступили к всесто-роннему изучению коалиций в аналитическом, статистическом и ре-альном аспектах, используя достижения социологической теории иразвивая собственный категориальный аппарат (см.: [64; 262; 1158]).Однако им, безусловно, следует принять во внимание критическиезамечания В. Полтеровича, обоснованно считающего, что анализгрупп интересов является важной социологической задачей, но такие«группы интересов еще не определяют “коалиции действия”» [936, с.11]. Поэтому важен экономический анализ выгод и издержек, рискови угроз, актуальных и кумулятивных эффектов от вступления граж-дан в действующие и создаваемые коалиции. Пока этот баланс яв-ляется отрицательным, более перспективным направлением работыможет стать исследование «малых вариаций» сложившейся в обще-стве коалиционной структуры, ее модификации и перестройки, а неформирования новых коалиций «с нуля». Необходимо четко опреде-лить поле взаимодействия коалиций, формы их организации и т. д.(см.: [936, с. 12–13]). Без учета этих методологически важных уточ-нений коалиционный подход к решению проблемы выбора стратегииинституционального развития страны может выродиться в современ-ную форму утопий.

В целом, дискуссионный характер большинства вопросов, от-носящихся к теориям институциональных реформ и изменений,отражает эволюционно возрастающую сложность исследуемогоими объекта. Перспективы данного практически ориентирован-ного направления ИЭ значительны в связи с низким потенциаломформирования в этой области сдерживающих научный прогрессисследовательских конвенций, поскольку новые концепции доста-точно быстро проходят верификацию практикой институциональ-ной эволюции российской экономики. Поэтому разработка мето-дологии и методики изменения сложившихся и внедрения новыхэффективных институций, институтов, статусов, органов, норм,правил и процедур в хозяйственную систему является одним измагистральных направлений дальнейшего развития ИЭ в России.

ÇÀÊËÞ×ÅÍÈÅ

В конце XX в. отечественным научным сообществом былав полной мере осознана несостоятельность ортодоксальной (нео-классической) экономической теории в объяснении закономерно-стей и противоречий трансформационных процессов в хозяйствен-ных системах. Кризис либерально-рыночных реформ в Россиисовпал с активным развитием в мировой экономической науке ееинституционального направления. Объективной реакцией явиласьинтенсификация разработок российских ученых в области ИЭ.

Подготовленная онтологическими и гносеологическими ус-ловиями адаптация ИЭ российской экономической наукой проте-кала сверхинтенсивно. Многие отечественные исследователиосуществили рациональный коллективный выбор в пользу спе-циализации на проблемах институционализации экономики.В 1997–2004 гг. произошел многократный рост количества науч-ных публикаций по институциональной тематике, причем для по-давляющего большинства работ было характерно демонстра-тивное, формальное использование нового подхода, часто отра-жавшееся исключительно в названии, но не в содержании рабо-ты. Российский институционализм начал свое движение по ли-ниям экстенсивного освоения достижений зарубежных исследо-вателей, расширенного воспроизводства методологических про-блем, упрощения категориальной базы и постепенной самодиск-редитации. Экономическую науку захлестнуло «цунами» инсти-туциональной вульгаризации.

Однако механизм саморегуляции науки продолжал действо-вать. Поэтому резкий «бум» институциональных исследований вначале 2000-х гг. привел к кризису их перепроизводства и посте-пенно сменяется стабилизацией. В этой связи важно сконцентри-ровать усилия на системной модернизации теоретической и ме-тодологической базы ИЭ. Для этого представлялось необходи-мым оценить состояние, выявить противоречия и определить пер-спективные направления развития этого научного направления внашей стране.

342 Çàêëþ÷åíèå

Какие проблемы ИЭ представляются сейчас наиболее важ-ными, интересными и перспективными? Этот вопрос волнует боль-шинство институциональных экономистов и представителей «со-пряженных» дисциплин. Вместе с тем комплексная характерис-тика основных направлений и в целом эволюционной перспективыИЭ в современной России – вопрос отнюдь не академический, авполне конкретный и исключительно важный для хозяйственнойпрактики. Поиск ответа на поставленный вопрос объективно не-обходим как для эффективного позиционирования институциона-лизма в российской экономической науке, так и для придания егоразвитию стратегического характера, усилению влияния на хозяй-ственную жизнь общества. Поэтому смысл предпринятого иссле-дования состоял не в анализе вклада отдельных ученых и науч-ных школ или значения конкретных исследований для российскойИЭ, а в определении генеральных трендов и выявлении новыхвекторов развития этого научного направления.

В работе обоснован перспективный метод институциональ-но-эволюционного анализа научных направлений – методологичес-кий институционализм. С его концептуальных позиций логика идинамика развития ИЭ в постсоветской России определяются еедвойственной природой: с одной стороны, как научного направле-ния с находящейся в стадии становления исследовательской про-граммой и мощными аналитическими возможностями, а с дру-гой, – как функционально определенного вида когнитивной дея-тельности, то есть особой институции сферы производства науч-ных знаний. Возникла задача идентификации явных и скрытых ин-ституциональных причин и эффектов внедрения экономическогоинституционализма в научный и образовательный процессы.

«Трансплантация» ИЭ и ее адаптация в отечественной науч-но-исследовательской среде сопровождалась возникновениеммножества гносеологических дисфункций и «ловушек» методо-логии, устойчиво воспроизводящихся и снижающих эффективностьего научного инструментария. До сих пор не разработана систе-ма экономических категорий и законов ИЭ, слабо специфицирова-ны ее предмет и метод. Доминируют экзогенизация институтов и

Çàêëþ÷åíèå 343

рестриктивный подход к их определению. Неопределенность цен-тральной категории определяет параллельные тенденции расши-рения и сужения ее содержания. Закрепилась «плоская» и слабоизоморфная система категорий ИЭ, оправдываемая категориаль-ным плюрализмом. Рост популярности институционализма ведетк расширению сообщества его представителей, но, вместе с тем,к вульгаризации и теоретическим искажениям. В результате дис-функции механизма прямых и обратных связей науки и обществапроисходит «расстыковка» институциональной теории и практи-ки. Прав А. Шаститко, считающий, что институциональное на-правление экономической теории «как своего рода “венчурноепредприятие” подвержено определенному риску неудачи, что свя-зано с воспроизводством некоторых его слабостей» [1299, с. 539].

Всестороннее научное обобщение постсоветского периодаэволюции российского экономического институционализма, отка-зывающееся от абсолютизации тех или иных концепций и от ис-пользования априорных схем, видящее в развитии институциональ-ной теории противоречивый социальный процесс приближения кмаксимально точному отражению объективной реальности – толь-ко такое обобщение, на наш взгляд, раскрывает перспективы ИЭи становится активной движущей силой дальнейшего научногопрогресса. Проведенное исследование является попыткой подоб-ного обобщения и выдвижения ориентиров институциональныхисследований экономики на среднесрочную перспективу.

Несомненно, что в основных чертах развитие ИЭ предопре-делено объективным ходом эволюции изучаемого ей объекта.В постсоветский период хозяйственная система России развива-лась крайне неравномерно и противоречиво. Сама логика ее эво-люции привела к тому, что ряд явлений, связей и противоречийвыступил более рельефно, в результате чего с начала 2000-х гг.последовательно смещаются акценты институциональных иссле-дований, ставятся новые научные задачи, происходит сдвиг отпарадигмо-ориентированных к проблемно-ориентированным, прак-тически значимым исследованиям. Оценка состояния ИЭ долж-на вестись с позиций того, насколько разрабатываемые ей про-

344 Çàêëþ÷åíèå

блемы соответствуют актуальным практическим задачам модер-низации экономики России. Вклад ИЭ в реализацию этой задачиявляется в настоящее время критерием ее эффективности.

В данной работе в первую очередь были выделены, конечно,вопросы, касающиеся теоретического фундамента ИЭ, ее мето-дологического «фронта». Под институциональной экономическойтеорией понимается научная основа – система специфическихметодов, категорий и законов – которая лежит в основе анализалюбых институциональных явлений и процессов в хозяйственныхсистемах разного масштаба. Дискуссии о составе и композицииосновных категорий ИЭ характерны как для отечественных, таки для зарубежных ученых. При этом сдерживающим факторомкачественных продвижений является величина издержек преодо-ления эволюционно сложившихся конвенций и стереотипов, каса-ющихся значений и взаимосвязи различных понятий, обозначаю-щих институциональные явления и процессы. Кроме того, неопре-деленность, аморфность, размытость терминологической систе-мы ИЭ выгодна многим начинающим и опытным исследовате-лям, позволяя эффективно эксплуатировать дискуссионный харак-тер институциональных проблем и неразработанность критериевверификации научного знания в ее предметной области.

Исследовательская программа ИЭ охватывает очень широкийкруг вопросов, хотя ее предмет как особой науки пока не очерчендостаточно строго. Однако фундаментальные разработки в этой об-ласти активно проводятся российскими учеными. На современномэтапе контуры институциональной системы хозяйства и ее основныеструктурные блоки уже выявлены. Резко расширился круг рассмат-риваемых проблем, появились новые разделы ИЭ, заметно увеличи-лось количество категорий, выражающих институциональные про-цессы и явления. Немало сделано для раскрытия причин и критери-ев эффективности институциональных систем и механизмов, а так-же для решения проблемы изменений институциональной структурыэкономики. Стоящие перед современной ИЭ задачи и вопросы край-не сложны и глубоки, поэтому далеко не очевидно, сколько потребу-ется времени для нахождения ответов на них.

Çàêëþ÷åíèå 345

Косвенно отражая тенденцию глобализации хозяйственнойсистемы человечества, намечаются сближение, взаимопроник-новение и кооперация представителей различных общественныхнаук в области институциональных исследований. Экономисты,социологи, юристы, политологи, лингвисты, отчасти философы,психологи, географы, этнографы, демографы, медики исследуютширокий круг проблем функционирования и развития институцио-нальных систем. Однако в целом потенциал междисциплинарногоподхода используется явно недостаточно. Пока слабо осуществ-ляется взаимный обмен идеями, не хватает комплексных меж-дисциплинарных проектов, не отлажены каналы взаимодействияпредставителей смежных областей научного знания. И все жесинтез институционализма необходим и возможен на основе вза-имного обогащения и совершенствования его разделов, в том чис-ле «смежных». На современном этапе важно как взаимное обо-гащение существующих, так и развитие новых направлений ин-ституциональных исследований хозяйственных систем. Безуслов-но, требуется углубление и расширение междисциплинарного имеждународного научного сотрудничества в области ИЭ.

Как показало проведенное исследование, системная диспро-порциональность российской ИЭ проявляется в функциональном,структурном, генетическом и пространственном аспектах. Функ-циональные диспропорции ИЭ связаны с превалированием ее адап-тивной и ретрансляционной функций над инновационной, норма-тивной и прогностической. Структурные диспропорции выража-ются в асимметрии институционального анализа различных сфери секторов хозяйства, в том числе в отсутствии исследований помногим актуальным проблемам и гипертрофированном вниманиик отдельным дискуссионным вопросам. Генетические диспропор-ции связаны с асинхронностью развития фундаментальных и при-кладных, функциональных и отраслевых, а также уровневых раз-делов ИЭ. Пространственные диспропорции отражают разобщен-ность и высокую информационную асимметрию, низкую плотностьсвязей и дефицит коммуникаций исследователей. Повышение про-порциональности ИЭ позволит выйти на качественно новый уро-

346 Çàêëþ÷åíèå

вень системности институциональных экономических исследова-ний в методологическом, теоретическом, методическом и инст-рументальном аспектах. Основой этого позитивного движенияявляются формирование и укрепление системы внутренних и вне-шних связей ИЭ – между ее фундаментальными и прикладнымиразделами, а также активизация междисциплинарных связей.

Интенсивному развитию современной ИЭ необходимо придатьстратегическую определенность. В своем Послании 2007 г. Прези-дент ISNIE Л. Элстон поставил перед международным сообще-ством институциональных экономистов следующие приоритетныезадачи: изучение происхождения норм и их влияния на результатыхозяйственной деятельности; углубление представлений о логике иформах проявления институционального эффекта path dependence вотсталых экономиках современного мира; изучение динамики ин-ституциональных изменений, обобщение эмпирического опыта ус-пехов и провалов институциональных реформ (см.: [1372]).

Конечно, приведенный набор ориентиров следует признатьсамым общим, но его явно недостаточно для усиления страте-гичности дальнейшего развития институциональных исследова-ний. Видимо, в этой связи появляются программные работы рос-сийских экономистов, в которых выявляются «слабые места» ипредлагаются направления дальнейших исследований в областиИЭ на ее «сверхновом» этапе развития (см.: [348; 453; 509; 680]).Возможно, по аналогии с «физическим минимумом» В. Гинзбурга(см.: [239, с. 9–120]) следует приступить к разработке, эксперти-зе и публичному обсуждению «институционального миниму-ма», перечня наиболее актуальных проблем, стоящих перед оте-чественными представителями ИЭ и определяющих приоритет-ные направления развития данного научного направления в сред-несрочной перспективе.

Проведенное исследование может рассматриваться в каче-стве первичной теоретико-методологической и эмпирической ос-новы создания «институционального минимума». Уточнение клас-сификации разделов ИЭ и комплексная оценка степени их разрабо-танности задают систему ориентиров ее эволюции в методологи-

Çàêëþ÷åíèå 347

ческом, методическом и инструментальном аспектах. Выявленныегносеологические «ловушки» и внутренние противоречия формиру-ют комплекс императивов научного прогресса в данной предмет-ной области и методах исследований. Сформулированные в работеновые направления исследований и способы разрешения эндоген-ных противоречий ИЭ образуют композицию приоритетов ее раз-вития в России в среднесрочной перспективе. Осуществленноесистемное обобщение эволюции институциональных исследованийв постсоветской России предполагает не только устранение ужевыявленных «пробелов», но и активизирует теоретический поиск,делает его более сфокусированным и целенаправленным.

Основными и наиболее перспективными направлениями раз-вития ИЭ России в среднесрочной перспективе являются:

1. В области фундаментальных исследований:- преодоление полисемантичности понятия «институт» на ос-

нове отказа от отождествления его содержания и конкрет-ных форм проявления посредством категориального разгра-ничения институций и институтов;

- дальнейшая разработка, согласование и конвенциональноезакрепление категориальной системы как инструментария ин-ституционально-экономических исследований;

- эндогенизация институционального фактора в концепциях и фор-мальных моделях институциональной экономической теории;

- признание объективной ограниченности рестриктивного и эк-зогенного подходов к трактовке институтов, метафоризациикак метода формирования категорий ИЭ, индивидуализма ихолизма как универсальных методов изучения институцио-нальных отношений в экономике;

- создание барьеров на пути социологизации и юридизации ИЭза счет спецификации ее предмета в русле эндогенно-функ-ционального подхода к трактовке институций и функциональ-но-структурной концепции институтов;

- формирование институциональной философии как общей ме-тодологической основы исследований экономических инсти-тутов и их систем;

348 Çàêëþ÷åíèå

- активизация усилий в области истории институциональной эко-номической мысли и институциональной экономической исто-рии в направлениях модернизации теоретико-методологичес-кой базы, адаптации достижений синергетической и эволюци-онной экономики, преодоления стереотипных представленийоб эволюции институционализма в экономической теории ихозяйственной практике, расширения объектов анализа;

- развитие теории институционального пространства в целях си-стемного изучения институционального содержания экономи-ческого пространства и многообразия форм его проявления;

- формирование теории институционального времени, раскры-вающей природу и специфику метаморфоза и динамики ин-ституциональной системы хозяйства, а также влияние инсти-тутов на ускорение и торможение экономического развития;

- модернизация теории трансакционных издержек посредствомуточнения их классификации и разработки типовой методикиисчисления; теории контрактов на основе развития их типоло-гии и классификации в уровневом и эволюционном аспектах;институциональной теории собственности путем отказа от юри-дической концепции «пучка» правомочий в пользу приоритет-ного изучения комбинаций имущественных отношений;

- развитие институциональной теории разделения и коопера-ции труда в аспекте обеспечения ими процесса институтоге-неза; формирование институциональной теории производствана основе адаптации концептуальных положений экономичес-кой генетики; активизацию институциональных исследованийэкономической ментальности с учетом продвижений пред-ставителей когнитивной психологии и экспериментальной эко-номики; дальнейшее развитие институциональных теорийденег и ценных бумаг, теорий институциональной инфраструк-туры и институциональных механизмов экономики;

- обеспечение продуктивной дифференциации уровневых раз-делов ИЭ в соответствии с масштабом изучаемого ас-пекта общей предметной области в русле многоуровнево-го подхода;

Çàêëþ÷åíèå 349

- укрепление методологической основы институциональнойтеории теневой экономики, обеспечивающей углубление на-учных представлений об особенностях институтогенеза втеневом сегменте хозяйства для обоснования практическихмер по его позитивной трансформации;

- развитие теоретико-методологической основы изучения не-гативных и аномальных процессов и явлений институциональ-ной системы хозяйства посредством модификации теории ин-ституциональных «ловушек» в русле подхода экономическойсинергетики с использованием концепции аттракторов; даль-нейшего усиления теории институциональных дисфункций свыходом на теорию рефункционализации экономики; форми-рования институциональной патологии, изучающей законо-мерности возникновения, течения и исхода аномальных про-цессов в институтах и их системах разного масштаба;

- теоретическое обоснование способов и технологий целенап-равленного формирования эффективных экономических инсти-туций, институтов и их комплексов синтеза концепций их«трансплантации» и «выращивания» с перспективой форми-рования общей теории институциональных изменений на базеинституциональной теории экономических реформ;

- инновационное обновление учебных курсов по общей инсти-туцииональной экономической теории и специальным дисцип-линам в логическом, методологическом, методическом и ин-струментальном аспектах;

- формирование стратегически ориентированной общей иссле-довательской программы, создание новых узлов и сетей на-учной контактации, организация общенационального web-ре-сурса по ИЭ.2. В области прикладных исследований:

- стимулирование дифференциации отраслевых разделов ИЭдля обеспечения целостного анализа институциональной эво-люции отраслевой структуры экономики;

- активизация выделения предметных областей и интенсивноеразвитие новых функциональных разделов ИЭ – институцио-

350 Çàêëþ÷åíèå

нального менеджмента, маркетинга, логистики и контроллин-га, прогнозирования и бюджетирования, учета и аудита.3. В области расширения и укрепления междисциплинар-

ных связей:- обеспечение экспансии экономистов институционального на-

правления в предметные области правоведении, социологии,политологии, социальной психологии, культурологии, антро-пологии, лингвистики, семиотики, демографии, философии вформе междисциплинарных коллективных проектов.Таким образом, перед исследователями открывается ши-

рокое поле поисковой научной деятельности, в предметных рам-ках которого они могут не только интерпретировать положенияИЭ применительно к российским реалиям, но и разрабатыватьновые проблемы, значимые для понимания экстремальных истационарных процессов в институциональной эволюции гло-бальной хозяйственной системы. Безусловно, можно иметь раз-ные мнения об уровне развития отдельных разделов ИЭ, тео-ретически выражающих определенные объективные блоки ин-ституциональных экономических отношений. Нет основанийдумать, что все направления исследований уже обнаружены.Они будут возникать в процессе эволюции институциональнойсистемы хозяйства.

Представляя собой сравнительно молодое направление совре-менной экономической науки, ИЭ уже зарекомендовала себя и как на-учный метод, и как средство решения широкого круга прикладныхзадач. Впереди – переход к все более реалистичным представлениямоб институциональной системности общественного бытия, повыше-ние операциональности и инструментальности институциональных ис-следований хозяйства, интенсивная междисциплинарная интеграция,расширение и укрепление международных научных связей в областиизучения институтогенеза, построение «общей экономической теориипод углом зрения становления и функционирования институтов» [816,с. 7]. Вместе с тем ИЭ принципиально не может стать симметричнойзаконченной системой, в чем проявляется действие закона неравно-мерности и непрерывности ее эволюции.

ÑÏÈÑÎÊ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ

1. Абалкин, Л. И. Избранные труды. В 4 т. Т. I. Политическая эко-номия / Л. И. Абалкин. – М. : ОАО «НПО “Экономика”», 2000. – 794 с.

2. Абалкин, Л. И. Предисловие / Л. И. Абалкин // Иншаков О.В.,Фролов Д.П. Эволюция институционализма в российской экономичес-кой мысли (IX–XXI вв.) : в 4 т. – М. : Экономистъ, 2007. – Т. 1. – С. 7–9.

3. Абалкин, Л. Размышления о долгосрочной стратегии, науке идемократии / Л. Абалкин // Вопросы экономики. – 2006. – № 12. – С. 4–19.

4. Абалкин, Л. Экономическая теория на пути к новой парадигме/ Л. Абалкин // Вопросы экономики. – 1993. – № 1. – С. 1–14.

5. Абалкин, Л. Экономические реалии и абстрактные схемы (о кон-цептуальных основах монетаристской программы финансовой стаби-лизации) / Л. Абалкин // Вопросы экономики. – 1996. – № 12. – С. 4–19.

6. Абдукаримова, Л. Г. Институциональное влияние на изменениефинансового состояния промышленного предприятия (на примере пред-приятий хлебопекарной промышленности Тамбовской области) : дис. … канд.экон. наук : 08.00.01, 08.00.05 / Л. Г. Абдукаримова. – Тамбов, 2004. – 171 с.

7. Аболафия, М. Рынки как культуры: этнографический подход/ М. Аболафия // Экономическая социология. – 2003. – Т. 4, № 2. – С. 63–72.

8. Авадаева, И. В. Развитие институтов корпоративной социаль-ной ответственности на микро- и мезоэкономических уровнях : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / И. В. Аболафия. – Волгоград, 2007. – 143 с.

9. Авдашева, С. Акционерные и неимущественные механизмыинтеграции в российских бизнес-группах / С. Авдашева, В. Дементьев// Российский экономический журнал. – 2000. – № 1. – С. 13–28.

10. Авдашева, С. Б. Бизнес-группы в корпоративном секторе Рос-сии: сложившиеся представления и новые данные / С. Б. Авдашева // Мо-дернизация экономики и государство : в 3 кн. Кн. 3 / отв. ред. Е. Г. Ясин. –М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2007. – С. 63–73.

11. Авдашева, С. Б. Бизнес-группы в российской промышленнос-ти / C. Б. Авдашева // Институциональная экономика : учебник / под общ.ред. А. Олейника. – М. : ИНФРА-М, 2005. – С. 633–664.

12. Авдашева, С. Бизнес-группы в российской промышленности/ С. Авдашева // Вопросы экономики. – 2004. – № 5. – С. 121–134.

13. Авдашева, С. Давальчество в российской промышленности:причины и результаты использования / С. Авдашева // Вопросы экономи-ки. – 2001. – № 6. – С. 100–113.

352 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

14. Авдашева, С. Доминирование на рынке справочных правовыхсистем: опыт экономического анализа / С. Авдашева, П. Крючкова, А. Ша-ститко // Вопросы экономики. – 2007. – № 11. – С. 104–119.

15. Авдашева, С. Исследование трансакционных издержек и ба-рьеров входа на рынки в российской экономике: Оценка возможностейинтернализации трансакционных издержек и их вывода из сферы теневойэкономики / С. Авдашева [и др.]. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 1998. – 320 с.

16. Авдеева, Н. Л. Институциональные ограничения отношенийроссийского рынка труда : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Н. Л. Авде-ева. – М., 2004. – 131 с.

17. Авдеева, Т. Киотский протокол: за и против / Т. Авдеева // Миро-вая экономика и международные отношения. – 2004. – № 11. – С. 88–98.

18. Агапова, И. И. Институциональная экономика : учеб. пособиедля экон. вузов / И. И. Агапова. – М. : Экономистъ, 2006. – 254 с.

19. Агеев, Д. В. Особенности институциональных преобразова-ний собственности в транзитивной экономике : дис. … канд. экон. наук :08.00.01 / Д. В. Агеев. – Челябинск, 2004. – 206 с.

20. Аглиетта, М. Деньги между насилием и доверием / М. Аглиет-та, А. Орлеан. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2006. – 365 с.

21. Адаев, Б. М. Корпоративное управление в системе рыноч-ных институтов : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Б. М. Адаев. – Петро-заводск, 2005. – 178 с.

22. Адамян, К. А. Формирование институциональных предпо-сылок развития рынка жилья в России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ К. А. Адамян. – М., 2006. – 135 c.

23. Административные барьеры в экономике: институциональ-ный анализ / под общ. ред. А. А. Аузана, П. В. Крючковой. – М. : ИИФ«СПРОС» КонфОП, 2002. – 133 с.

24. Айвазова, С. Г. Новые направления политической науки. Ген-дерная политология. Институциональная политология. Политическая эко-номия. Социальная политика / С. Г. Айвазова, С. В. Патрушев. – М. : Рос-сийская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. – 344 с.

25. Акопян, А. С. Формирование институтов интеграции постсо-ветских стран / А. С. Акопян // Вестник Волгоградского государственногоуниверситета. Сер. 3, Экономика. Экология. – 2008. – № 1 (12). – С. 39–43.

26. Аксенов, С. Л. Механизм формирования сетевых интегриро-ванных структур в условиях институциональных ограничений : дис. … д-ра экон. наук : 08.00.01 / С. Л. Аксенов. – М., 2004. – 378 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 353

27. Александров, А. В. Институциональные условия использованиялизинга в развитии автотранспортной инфраструктуры : автореф. дис. …канд. экон. наук : 08.00.05 / А. В. Александров. – М., 2001. – 22 с.

28. Алексеев, Н. Рутина, время и неопределенность в стратегияхуправления изменениями / Н. Алексеев // Проблемы теории и практикиуправления. – 2004. – № 6. – С. 63–68.

29. Алексеев, О. Б. Институциональные механизмы регионально-го развития / О. Б. Алексеев, П. Г. Щедровицкий, Д. И. Шейман // Казанс-кий федералист. – 2002. – № 3. – С. 37–47.

30. Алексеев, С. И. Таможенная служба как институт развития иобеспечения безопасности экономики страны : дис. ... канд. экон. наук :05.13.10 / С. И. Алексеев. – М., 2005. – 173 с.

31. Алексеева, А. М. Корпорация как институт рыночной экономи-ки : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / А. М. Алексеева. – М., 2005. – 172 с.

32. Алексеева, К. Н. Формирование и перспективы развития мик-рофинансовых институтов в Республике Саха (Якутия) : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.05 / К. Н. Алексеева. – Якутск, 2003. – 169 с.

33. Аленичев, В. В. Введение в институциональную экономичес-кую теорию страхования / В. В. Аленичев, О. В. Иншаков, Д. П. Фролов. –М. : Изд-во «Книжная редакция “Финансы”», 2007. – 144 с.

34. Аленичев, В. В. Эволюция страховых институтов в дореволю-ционной России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / В. В. Аленичев. –Волгоград, 2004. – 196 с.

35. Алешин, А. В. Институциональная инфраструктура взаи-модействия малого и крупного бизнеса в системе региональной эко-номики: инновационная составляющая / А. В. Алешин // Экономичес-кий вестник Ростовского государственного университета. – 2006. – Т. 4,№ 1. – С. 159–164.

36. Алешко, О. С. Взаимосвязи воспроизводственных и институ-циональных проблем в ЛПК России / О. С. Алешко, И. А. Буданов // Про-блемы прогнозирования. – 2004. – № 2. – С. 78–92.

37. Алле, М. Основные направления моей работы / М. Алле// Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков : в 5 т. / сопред.науч.-ред. совета Г. Г. Фетисов, А. Г. Худокормов. Т. V : Всемирное при-знание: Лекции нобелевских лауреатов : в 2 кн. Кн. 1 / отв. ред. Г. Г. Фети-сов. – М. : Мысль, 2004. – С. 593–614.

38. Алле, М. Экономика как наука / М. Алле. – М. : Наука дляобщества : РГГУ, 1995. – 168 с.

354 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

39. Алленых, М. А. Банковская система как элемент рыночнойэкономики (Институциональный подход) : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ М. А. Алленых. – М., 2004. – 172 c.

40. Алмонд, Г. Сравнительная политология сегодня: Мировой об-зор : учеб. пособие / Г. Алмонд, Дж. Пауэлл, К. Стром, Р. Далтон. – М. :Аспект Пресс, 2002. – 537 с.

41. Алтухов, В. О смене порядков в мировом общественном раз-витии / В. Алтухов // Мировая экономика и международные отношения. –1995. – № 4. – С. 5–21.

42. Альтер, Л. Б. Избранные произведения. Буржуазная полити-ческая экономия США / Л. Б. Альтер. – М. : Наука, 1971. – 624 с.

43. Амосов, А. Макроэкономическая политика и «институцио-нальные ловушки» / А. Амосов // Экономист. – 2002. – № 2. – С. 44–49.

44. Ананьин, О. Исследовательская программа Торстейна Веблена:100 лет спустя / О. Ананьин // Вопросы экономики. – 1999. – № 11. – С. 49–62.

45. Ананьин, О. Экономика: наука и/или искусство / О. Ананьин// Вопросы экономики. – 2007. – № 11. – С. 4–24.

46. Ананьин, О. Экономическая теория: кризис парадигмы и судь-ба научного сообщества / О. Ананьин // Вопросы экономики. – 1992. –№ 10. – С. 81–99.

47. Андерссон, Д. Е. Роль институтов и самоорганизующихся се-тей в экономической истории регионов / Д. Е. Андерссон // Ворота вглобальную экономику. – М. : ФАЗИС, 2001. – С. 400–418.

48. Андреев, В. А. Институциональный подход к процессу органи-зации и регулирования интенсификации производства : автореф. дис. … д-ра экон. наук : 05.02.22, 08.00.05 / В. А. Андреев. – Ижевск, 2004. – 40 с.

49. Андреева, Л. Ю. Институциональный механизм производ-ства общественных (городских) благ : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ Л. Ю. Андреева. – Ростов н/Д, 1999. – 165 с.

50. Андрюшин, С. Проблемы эволюционной экономики (по мате-риалам международного симпозиума) / С. Андрюшин // Вопросы эконо-мики. – 1997. – № 3. – С. 153–158.

51. Аникина, И. Д. Институциональное развитие корпоративногокапитала и определение рыночной стоимости акций российских компа-ний : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.10 / И. Д. Аникина. – Волгог-рад, 2004. – 26 с.

52. Анискин, Ю. Инновационное развитие на основе организаци-онного потенциала компании / Ю. Анискин // Проблемы теории и прак-тики управления. – 2006. – № 7. – С. 73–83.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 355

53. Аношкина, Е. Л. Регионосозидание как институционально-эко-номическая форма развития России в условиях глобализации : автореф.дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.01 / Е. Л. Аношкина. – СПб., 2006. – 45 с.

54. Аношкина, Е. Л. Регионосозидание: институционально-эконо-мические основы / Е. Л. Аношкина. – М. : Академический проект : Гауде-амус, 2006. – 304 с.

55. Антоненко, Л. «Мягкая составляющая» в мировой экономике/ Л. Антоненко // Мировая экономика и международные отношения. –1997. – № 1. – С. 77–81.

56. Антонов, Г. Д. Формирование института межрегиональнойоптовой торговли в России : дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.05 / Г. Д. Анто-нов. – Новосибирск, 2000. – 388 с.

57. Апресян, Ю. Д. Новый большой англо-русский словарь : в 3 т.Т. I / Ю. Д. Апресян [и др.]; под общ. рук. А. Д. Апресяна. – 3-е изд. – М. :Рус. яз., 1998. – 832 с.

58. Артемов, С. А. Институциональное совершенствование государ-ственного регулирования малого предпринимательства : автореф. дис. …канд. экон. наук : 08.00.05 / С. А. Артемов. – М., 2002. – 21 с.

59. Архипов, С. А. Влияние экономических и институциональныхфакторов на процесс ценообразования на российском рынке акций : ав-тореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.10 / С. А. Архипов. – М., 2000. – 21 с.

60. Атабиева, З. Б. Инвестиционная активность и институцио-нальное развитие нефтегазового комплекса региона (на материалах Рес-публики Дагестан) : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / З. Б. Атаби-ева. – Кисловодск, 2002. – 24 с.

61. Аузан, А. А. Институциональное проектирование реформ: опыти попытка прогнозирования : препринт # WP10/2007/09 / А. А. Аузан. – М. :ГУ ВШЭ, 2007. – 24 с.

62. Аузан, А. А. Предисловие // Институциональная экономика:новая институциональная экономическая теория : учебник / под общ.ред. д-ра экон. наук, проф. А. А. Аузана. – М. : ИНФРА-М, 2006. – С. 5–12.

63. Аузан, А. Административные барьеры в экономике: задачидеблокирования / А. Аузан, П. Крючкова // Вопросы экономики. – 2001. –№ 5. – С. 73–88.

64. Аузан, А. Коалиции за модернизацию: анализ возможностивозникновения / А. Аузан, А. Золотов // Вопросы экономики. – 2008. –№ 1. – С. 97–107.

65. Аузан, А. Три публичные лекции о гражданском обществе/ А. Аузан. – М. : ОГИ, 2006. – 288 с.

356 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

66. Аузан, А. Экономическое значение гражданского общества/ А. Аузан, В. Тамбовцев // Вопросы экономики. – 2005. – № 5. – С. 36–49.

67. Аукуционек, С. Доминирующие категории собственников и ихвлияние на хозяйственное поведение предприятий / С. Аукуционек, В. Жу-ков, Р. Капелюшников // Вопросы экономики. – 1998. – № 12. – С. 108–127.

68. Аукуционек, С. Модель бартерного производства / С. Аукуци-онек // Вопросы экономики. – 2000. – № 9. – С. 48–64.

69. Афанасенко, И. Д. Экономика и духовная программа России/ И. Д. Афанасенко. – СПб. : Третье тысячелетие, 2001. – 414 с.

70. Афанасьев, В. С. Буржуазная экономическая мысль 30–80-хгодов ХХ века: (Очерк теории) / В. С. Афанасьев. – 2-е изд., перераб. идоп. – М. : Экономика, 1986. – 351 с.

71. Афанасьев, С. В. Институционализм: собственный взгляд на тра-диционную экономическую философию и роль монополий / С. В. Афанась-ев // Вестник Финансовой академии. – 2003. – № 2. – С. 24–31.

72. Афонцев, С. Кризис на развивающихся рынках и экономи-ческие институты / С. Афонцев // Мировая экономика и международныеотношения. – 1999. – № 5. – С. 33–38.

73. Ащеулов, Д. С. Институциональные основы обеспечения на-дежности коммерческого банка в российской экономике : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.01 / Д. С. Ащеулов. – Тамбов, 2005. – 159 c.

74. Баккуев, Э. С. Малое предпринимательство и формированиеинституциональной инфраструктуры устойчивого развития аграрногорынка (на примере Кабардино-Балкарской республики) : автореф. дис. …канд. экон. наук : 08.00.05 / Э. С. Баккуев. – Нальчик, 2000. – 25 с.

75. Балабанов, И. Т. Деньги и финансовые институты. Краткий курс/ И. Т. Балабанов, О. В. Гончарук, Н. А. Савинская. – СПб. : Питер, 2002. – 224 с.

76. Балацкий, Е. «Диссертационная ловушка» / Е. Балацкий // Сво-бодная мысль – XXI. – 2005. – № 2. – С. 92–104.

77. Балацкий, Е. В. Понятие времени в экономической науке/ Е. В. Балацкий // Вестник Российской академии наук. – 2005. – Т. 75,№ 3. – С. 224–232.

78. Балацкий, Е. В. Функциональные свойства институциональ-ных ловушек / Е. В. Балацкий // Экономика и математические методы. –2002. – Т. 38, № 3. – С. 54–72.

79. Балацкий, Е. Глобализация мировой экономики и «корпо-ративная модель» формирования государственного сектора / Е. Балац-кий, В. Конышев // Общество и экономика. – 2003. – № 9. – С. 106–126.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 357

80. Балацкий, Е. Глобальные институциональные ловушки: сущ-ность и специфика / Е. Балацкий // Мировая экономика и международ-ные отношения. – 2006. – № 9. – С. 102–107. – Рец. на кн.: Перкинс, Дж.Исповедь экономического убийцы / Джон Перкинс; предисл. и ред.рус. изд. д. э. н., проф. Л. Л. Фитуни. – М. : Pretext, 2005. – 319 с.

81. Балацкий, Е. Институциональные конфликты в сфере высшего об-разования / Е. Балацкий // Свободная мысль – XXI. – 2005. – № 11. – С. 23–38.

82. Балацкий, Е. Критерии и приоритеты приватизации госу-дарственной собственности / Е. Балацкий, В. Конышев // Общество и эко-номика. – 2002. – № 12. – С. 147–166.

83. Балацкий, Е. Нечеткие институты, культура населения и ин-ституциональная энтропия / Е. Балацкий // Общество и экономика. –2007. – № 5–6. – С. 37–53.

84. Балацкий, Е. Селективная политика реструктуризации соб-ственности / Е. Балацкий, Н. Екимова // Общество и экономика. – 2006. –№ 10. – С. 173–193.

85. Балацкий, Е. Теория институциональных ловушек и правовойплюрализм / Е. Балацкий // Общество и экономика. – 2001. – № 10. – С. 84–97.

86. Балацкий, Е. Формирование «диссертационной ловушки»/ Е. Балацкий // Свободная мысль – XXI. – 2006. – № 4. – С. 116–135.

87. Балацкий, Е. Экстернальные факторы эволюции институтов/ Е. Балацкий // Общество и экономика. – 2006. – № 1. – С. 156–177.

88. Балкаров, А. К. Свободная экономическая зона как институци-ональный инструмент адаптации России в процессе экономической гло-бализации : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.14 / А. К. Балкаров. –Ростов н/Д, 2004. – 30 c.

89. Банникова, А. В. Институциональный механизм социально-экономической устойчивости семейных форм хозяйствования в аграр-ной сфере : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.05 / А. В. Банникова. –Ростов н/Д, 2002. – 176 c.

90. Барабашев, А. Г. Совершенная бюрократия и «новый ме-неджмент»: альтернатива, синтез или новый подход? / А. Г. Бараба-шев // Модернизация экономики и государство: в 3 кн. Кн. 1 / отв. ред.Е. Г. Ясин. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2007. – С. 332–335.

91. Баранникова, Г. Н. Совершенствование институциональнойсреды развития малого предпринимательства Воронежской области :автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / Г. Н. Баранникова. – Воро-неж, 2005. – 21 с.

358 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

92. Баранов, А. А. Институциональная трансформация экономи-ки военно-строительного комплекса (предпринимательский аспект) : ав-тореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.30, 08.00.05 / А. А. Баранов. – Ростовн/Д, 2000. – 23 с.

93. Баренбойм, П. Д. Конституционная экономика / П. Д. Ба-ренбойм, В. И. Лафитский, В. А. Мау. – М., 2001. – 79 с. – (Никитский клуб.Сер. «Конституционная экономика»).

94. Баренбойм, П. Д. Конституционная экономика для вузов : учеб.пособие / П. Д. Баренбойм, В. И. Лафитский, В. А. Мау. – М. : ЗАО «Юри-дический дом “Юстицинформ”», 2002. – 192 с.

95. Баренбойм, П. Д. Конституционная экономика : учебник для юрид.и экон. вузов / П. Д. Баренбойм, Г. А. Гаджиев, В. И. Лафитский, В. А. Мау. –М. : ЗАО «Юридический Дом “Юстицинформ”», 2006. – 528 с.

96. Барлыбаев, А. А. Институциональная эволюция агрохозяй-ственной системы современной России и индивидуально-семейные хо-зяйства / А. А. Барлыбаев. – Уфа : РИО БашГУ, 2005. – 207 с.

97. Барлыбаев, А. А. Институциональные риски в аграрном сек-торе / А. А. Барлыбаев, Г. В. Княгинина, Г. И. Якшимбетова // АПК: эконо-мика, управление. – 2006. – № 9. – С. 17–20.

98. Барсукова, С. Неформальная экономика: причины развития взеркале мирового опыта / С. Барсукова // Проблемы прогнозирования. –2000. – № 4. – С. 152–158.

99. Барсукова, С. Ю. Трансакционные издержки вхождения нарынок предприятий малого бизнеса / С. Ю. Барсукова // Проблемы про-гнозирования. – 2000. – № 1. – С. 108–119.

100. Барсукова, С. Ю. Неформальная экономика: экономико-соци-ологический анализ / С. Ю. Барсукова. – М. : ГУ ВШЭ, 2004. – 448 с.

101. Барышников, М. Семья в институциональном пространстве рос-сийского предпринимательства (опыт исторического исследования) / М. Ба-рышников // Вопросы экономики. – 2005. – № 7. – С. 150–156.

102. Басаргин, В. Ф. Анализ закономерностей формирования кор-поративного контроля на приватизированных предприятиях / В. Ф. Ба-саргин, Ю. В. Перевалов // Проблемы прогнозирования. – 2000. – № 5. –С. 29–34.

103. Басов, В. В. Негосударственные пенсионные фонды как институтсоциальной защиты населения : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / В. В. Басов. –Н. Новгород, 2000. – 179 с.

104. Батиашвили, Т. О. Современные тенденции развития российс-кого и мирового страховых рынков: На примере института страхового

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 359

посредничества : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.14 / Т. О. Батиашвили. – М.,2005. – 200 с.

105. Батина, И. Н. Институциональные соглашения как форма регу-лирования рынка локальной естественной монополии (на примере жи-лищно-коммунального хозяйства) : автореф. дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ И. Н. Батина. – Челябинск, 2007. – 28 с.

106. Батурин, В. К. Глобальные исследовательские программы разви-тия научного познания: теоретико-философский анализ и некоторые возмож-ности их эпигенеза / В. К. Батурин // Философия науки. – 2004. – № 4. – С. 3–18.

107. Башелутсков, П. П. Эволюционный подход к стратегии разви-тия регионообразующего ликероводочного предприятия / П. П. Башелут-сков. – Волгоград : Волгогр. науч. изд-во, 2006. – 164 с.

108. Башляр, Г. Избранное. Т. 1: Научный рационализм / Г. Баш-ляр. – М. ; СПб. : Университетская книга, 2000. – 395 с.

109. Безденежных, А. В. Использование института казначейства впроцессе исполнения муниципальных бюджетов : дис. ... канд. экон. наук :08.00.10 / А. В. Безденежных. – М., 2003. – 166 с.

110. Беккер, Г. С. Экономический взгляд на жизнь / Г. С. Беккер// Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков : в 5 т. / со-пред. науч.-ред. совета Г. Г. Фетисов, А. Г. Худокормов. Т. V : Всемир-ное признание: Лекции нобелевских лауреатов : в 2 кн. Кн. 1 / отв. ред.Г. Г. Фетисов. – М. : Мысль, 2004. – С. 688–706.

111. Беккин, Р. И. Мусульманское право и институт страхования/ Р. И. Беккин // Проблемы современной экономики. – 2002. – № 2. – С. 120–122.

112. Бекларян, Л. А. Об одной модели согласования инвестици-онного контракта / Л. А. Бекларян, С. В. Сотский // Экономика и матема-тические методы. – 2000. – Т. 36, № 3. – С. 91–104.

113. Бекларян, Л. А. Оптимизация уровня инвестируемого капитала взадаче согласования инвестиционного контракта / Л. А. Бекларян, С. В. Сотс-кий // Экономика и математические методы. – 2000. – Т. 36, № 4. – С. 67–82.

114. Беков, Р. С. Пространственно-временной метаморфоз эконо-мической динамики России / Р. С. Беков. – Волгоград : Волгогр. науч. изд-во, 2004. – 320 с.

115. Беликов, И. Корпоративное управление, его стандарты и ихвнедрение / И. Беликов, В. Вербицкий // Общество и экономика. – 2005. –№ 10–11. – С. 113–139.

116. Белобородько, А. М. Фондовая биржа как социально-экономи-ческий институт : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / А. М. Белобородько. –Волгоград, 2006. – 158 с.

360 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

117. Белобрагина, Н. Б. Банкротство как институт рыночной экономи-ки : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Н. Б. Белобрагина. – М., 2004. – 141 с.

118. Белокрылов, А. А. Региональный рынок труда: Институты,регулирование, информация (на материалах Ростовской области) :дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05 / А. А. Белокрылов. – Ростов н/Д,2001. – 170 с.

119. Белокрылова, О. С. Влияние экономических институтов напроизводство и накопление знаний / О. С. Белокрылова, М. М. Скорев// Экономический вестник Ростовского государственного университе-та. – 2003. – Т. 1, № 2. – С. 76–83.

120. Белокрылова, О. С. Институциональные основы рыночнойэкономики в России / О.С. Белокрылова [и др.]. – М. : Наука, 1996. – 186 с.

121. Белокрылова, О. С. Институциональные особенности распре-деления доходов в переходной экономике / О. С. Белокрылова, В. В. Воль-чик, А. А. Мурадов. – Ростов н/Д : Изд-во Рост. ун-та, 2000. – 120 с.

122. Белокрылова, О. С. Эволюция институциональной структуры си-стемы образования как следствие зависимости от предшествующего путиразвития / О. С. Белокрылова, О. Е. Германова, В. В. Вольчик, Е. В. Михалкина// Экономический вестник Ростовского государственного университета. –2004. – Т. 2, № 4. – С. 60–73.

123. Белокрылова, О. С. Эволюция институциональных ограниче-ний конкуренции в переходной экономике / О. С. Белокрылова, И. В. Бе-режной, В. В. Вольчик. – Ростов н/Д : Изд-во Рост. ун-та, 2003. – 288 с.

124. Белоусов, В. М. Откуда есть пошел русский институциона-лизм? (О книге О.В. Иншакова и Д.П. Фролова «Институционализм в рос-сийской экономической мысли». В 2 т. – Волгоград : Изд-во Волгогр. гос.ун-та, 2002) / В. М. Белоусов // Экономический вестник Ростовского госу-дарственного университета. – 2005. – Т. 3, № 1. – С. 177–181.

125. Бендукидзе, К. А. Концепция реструктуризации и ее вопло-щение на предприятиях ОМЗ / К. А. Бендукидзе // Российский журналменеджмента. – 2003. – Т. 1, № 1. – С. 137–144.

126. Бергер, П. Социальное конструирование реальности: Трактатпо социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. – М. : Медиум, 1995. – 323 с.

127. Берлин, А. Функциональная перестройка управления сбытомготовой продукции на крупном промышленном предприятии / А. Берлин// Вопросы экономики. – 1998. – № 7. – С. 120–132.

128. Бернстайн, П. Освободительная борьба с неопределенностью/ П. Бернстайн // Пикфорд Дж. Управление рисками. – М. : ООО «Верши-на», 2004. – С. 13–18.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 361

129. Беспамятных, Н. Н. Институциональные факторы эффектив-ного развития малого предпринимательства : автореф. дис. … канд. экон.наук : 08.00.05 / Н. Н. Беспамятных. – Екатеринбург, 2004. – 26 c.

130. Бессолицын, А. А. Институциональные формы взаимодействиякапитала и власти в конце XIX – начале XX в. (опыт предпринимательскихорганизаций Поволжья) / А. А. Бессолицын // Экономическая наука со-временной России. – 2005. – № 1. – С. 120–130.

131. Бессолицын, А. А. Становление предпринимательских орга-низаций в Поволжье (конец XIX – начало XX века) / А. А. Бессолицын. –Волгоград : Изд-во ВИЭСП : Изд-во ВолГУ, 2004. – 276 с.

132. Бессонова, О. Э. Институты раздаточной экономики России:ретроспективный анализ / О. Э. Бессонова. – Новосибирск : ИЭ и ОПП СОРАН, 1997. – 76 с.

133. Бессонова, О. Э. Раздаток: институциональная теория хозяй-ственного развития России / О. Э. Бессонова. – Новосибирск : ИЭ и ОППСО РАН, 1999. – 152 с.

134. Бессонова, О. Э. Раздаточная экономика России: Эволюциячерез трансформации / О. Э. Бессонова. – М. : Российская политическаяэнциклопедия (РОССПЭН), 2006. – 144 с.

135. Бест, М. Новая Конкуренция. Институты промышленного раз-вития / М. Бест. – М. : ТЕИС, 2002. – 356 с.

136. Бетанов, В. М. Эволюция института банка и банковской систе-мы в условиях развития рыночной экономики : дис. ... канд. экон. наук :08.00.10 / В. М. Бетанов. – Новосибирск, 2003. – 188 с.

137. Биджиева, Ф. М. Институциональные и ценовые механиз-мы развития рынка социальных услуг курортно-рекреационного рай-она : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / Ф. М. Биджиева. –Ростов н/Д, 2003. – 31 с.

138. Бим, А. С. Анализ и перспективы институциональных преоб-разований в экономике России / А. С. Бим, Н. А. Шмелева, Г. Р. Марголит// Экономика и математические методы. – 1994. – Т. 30, № 3. – С. 5–16.

139. Блауг, М. Методология экономической науки, или Как эко-номисты объясняют / М. Блауг. – М. : Журн. «Вопр. экономики»,2004. – 416 с.

140. Блауг, М. Экономическая мысль в ретроспективе / М. Блауг. –М. : Дело, 1994. – 687 с.

141. Блохин, А. А. Институциональные условия и факторы мо-дернизации российской экономики / А. А. Блохин. – М. : МАКС-пресс,2002. – 298 с.

362 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

142. Блохин, А. А. Институциональные условия формированиякрупного бизнеса в России / А. А. Блохин // Проблемы прогнозирова-ния. – 1998. – № 2. – С. 3–16.

143. Блохин, А. А. Институциональный аспект анализа цены рос-сийских реформ / А. А. Блохин // Проблемы прогнозирования. – 2001. –№ 1. – С. 116–135.

144. Блохин, А. А. Кризис системы собственности в российской эконо-мике / А. А. Блохин // Проблемы прогнозирования. – 2002. – № 1. – С. 21–28.

145. Блохина, Т. К. Институциональные инвесторы в концепцииразвития российского фондового рынка : дис. … д-ра экон. наук : 08.00.01/ Т. К. Блохина. – М., 2000. – 303 с.

146. Блюмин, И. Г. Критика буржуазной политической экономии. В 3 т.Т. II. Критика современной английской и американской политической эконо-мии / И. Г. Блюмин. – М. : Изд-во АН СССР, 1962. – 519 с.

147. Бляхман, Л. С. Фирма и структурные реформы в России: реаль-ность и мифы / Л. С. Бляхман // Мир фирмы : сб. науч. ст. / под ред. И. П. Бойко,Л. С. Бляхмана, Е. Г. Черновой. – СПб. : ОЦЭиМ, 2005. – Вып. 1. – С. 40–52.

148. Бовтунов, А. В. Формирование и развитие института прав соб-ственности : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / А. В. Бовтунов. – Саратов,2006. – 169 с.

149. Богуславский, Д. Э. Институциональные детерминанты фун-кционирования корпоративной собственности в трансформационнойэкономике : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Д. Э. Богуславский. –Ростов н/Д, 2003. – 176 c.

150. Бойкова, А. В. Место процедуры наблюдения в эффективномиспользовании института несостоятельности (банкротства) для восстанов-ления платежеспособности предприятия : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05/ А. В. Бойкова. – Тверь, 2005. – 143 с.

151. Бокарева, Л. Об эффективности института банкротства в Россиии государственного контроля в сфере банкротства / Л. Бокарева // Обще-ство и экономика. – 2006. – № 6. – С. 115–138.

152. Бокун, Н. Теневая экономика: понятие, классификации, ин-формационное обеспечение / Н. Бокун, И. Кулибаба // Вопросы статисти-ки. – 1997. – № 7. – С. 3–10.

153. Болдырев, И. Экономическая методология и постмодернизм/ И. Болдырев // Вопросы экономики. – 2006. – № 11. – С. 59–78.

154. Болотов, С. В. Экономизация организованной преступности.Механизм институциональных взаимоотношений / С. В. Болотов, С. М. Про-ява. – М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2008. – 200 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 363

155. Большой немецко-русский словарь : в 2 т. Т. I / Е. И. Лепинг[и др.] ; под рук. проф. О. И. Москальской. – М. : Советская энциклопе-дия, 1969. – 760 с.

156. Бондаренко, Г. В. Развитие малого бизнеса как института реги-ональной экономики: на материалах Ставропольского края : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.05 / Г. В. Бондаренко. – Ставрополь, 2006. – 150 с.

157. Бондаренко, И. Институциональная экономическая теория:некоторые основные вопросы / И. Бондаренко // Мировая экономика имеждународные отношения. – 1995. – № 11. – С. 31–35.

158. Бонцевич, Д. Н. Ипотека как важнейший институт рынка не-движимости в странах с переходной экономикой: теоретико-методологичес-кий аспект : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Д. Бонцевич. – М., 2007. – 187 с.

159. Бородкин, Л. И. Стохастические модели в изучении соци-альных перемещений русского крестьянства в XIX веке / Л. И. Бородкин// Источник. Метод. Компьютер. Традиционное и компьютерное источ-никоведение / отв. ред. В. Н. Владимиров, С. В. Цыб. – Барнаул : Изд-воАГУ, 1996. – С. 99–121.

160. Бочков, П. Социальные технологии российских корпораций/ П. Бочков, С. Лукаш. – М. : ИД «Эксперт», 2005. – 191 с.

161. Братющенко, С. В. Корпоративная социальная ответственностьбизнеса как институт государственно-частного партнерства и эффектив-ной региональной и социальной политики / С. В. Братющенко, В. Е. Сели-верстов // Регион: экономика и социология. – 2007. – № 4. – С. 189–206.

162. Бревдо, Т. В. Институционально-экономическая структура иприоритеты регулирования рынка ценных бумаг в России : дис. … канд.экон. наук : 08.00.01, 08.00.10 / Т. В. Бревдо. – Ростов н/Д, 2004. – 191 с.

163. Бренделева, Е. А. Институциональные технологии и трансак-ционные издержки / Е. А. Бренделева // Экономическая теория: истоки иперспективы. – М. : Экон. фак. МГУ : ТЕИС, 2006. – С. 672–688.

164. Бренделева, Е. А. Неоинституциональная экономическая тео-рия : учеб. пособие / Е. А. Бренделева ; под общ. ред. А. В. Сидоровича. –М. : Дело и сервис, 2006. – 352 с.

165. Бузгалин, А. К критике economics (теоретическое обоснова-ние необходимости коррекции господствующей модели учебного курсапо экономической теории) / А. Бузгалин, А. Колганов // Вопросы эконо-мики. – 1998. – № 6. – С. 87–107.

166. Бурдье, П. Поле науки / П. Бурдье // Бурдье П. Социальноепространство: поля и практики. – М. : Ин-т эксперимент. социологии ;СПб. : Алетейя, 2007. – С. 473–517.

364 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

167. Бурдье, П. Практический смысл / П. Бурдье. – СПб. : Але-тейя, 2001. – 562 с.

168. Бурков, А. Л. Институциональные факторы эффективного ре-формирования отношений собственности : автореф. дис. … канд. экон.наук : 08.00.05 / А. Л. Бурков. – Екатеринбург, 1998. – 24 с.

169. Буряков, Г. А. Стратегия институционального моделирования фи-нансовых институтов – формирование интегрированных многопрофильныхкластеров / Г. А. Буряков // Философия хозяйства. – 2005. – № 2. – С. 85–95.

170. Бухвальд, Е. М. Федеральная государственная собственность:особенности регулирования / Е. М. Бухвальд // Проблемы прогнозирова-ния. – 1997. – № 5. – С. 50–57.

171. Буянова, М. Э. Риски развития макрорегионального хозяйства:выявление и регулирование / М. Э. Буянова. – Волгоград : Изд-во ВолГУ,2008. – 540 с.

172. Буянова, М. Э. Риски формирования и развития институцио-нальной среды макрорегиона / М. Э. Буянова // Экономика развития ре-гиона: проблемы, поиски, перспективы : ежегодник. –Вып. 7 : в 2 т. Т. 1. –Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2006. – С. 343–353.

173. Быков, А. Н. Глобализация и либерализация (вопросы инсти-туционального совершенствования в контексте российских и общеми-ровых интересов) / А. Н. Быков // Проблемы прогнозирования. – 2000. –№ 5. – С. 104–119.

174. Быченков, В. М. Институты. Сверхколлективные образованияи безличные формы социальной субъектности / В. М. Быченков. – М. :Рос. акад. соц. наук, 1996. – 975 с.

175. Бычков, А. П. Институты, инструменты и инфраструктура со-временного мирового рынка ценных бумаг : дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.14/ А. П. Бычков. – М., 1998. – 343 с.

176. Бьюкенен, Дж. Конституциональная экономическая теория/ Дж. Бьюкенен // Экономическая теория / под ред. Дж. Итуэлла,М. Милгейта, П. Ньюмена ; науч. ред. чл.-кор. РАН В. С. Автономов. –М. : ИНФРА-М, 2004. – С. 167–178.

177. Вакула, В. В. Аренда как фактор институциональной динами-ки собственности при переходе к рынку : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ В. В. Вакула. – Ростов н/Д, 1999. – 122 с.

178. Валиева, О. В. Гл. 22: Стратегические и институциональныеальтернативы инновационных компаний / О. В. Валиева // Постсоветскийинституционализм – 2006: Власть и бизнес / под ред. Р. М. Нуреева. –Ростов н/Д : Наука-Пресс, 2006. – С. 473–487.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 365

179. Валитова Л.А. Организационная экология: взгляд экономиста/ Л. А. Валитова, В. Л. Тамбовцев // Российский журнал менеджмента. –2005. – Т. 3, № 2. – С. 109–118.

180. Варнавский, В. А. Партнерство регионов России с европейс-кими организациями / В. А. Варнавский // ЭКО. – 2000. – № 1. – С. 149–153.

181. Варшавский, А. Неплатежи и бартер как проявление сис-темных трансформаций / А. Варшавский // Вопросы экономики. –2000. – № 6. – С. 89–101.

182. Васильев, В. Л. Институциональный механизм развития вен-чурного предпринимательства в современной экономике : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.01 / В. Л. Васильев. – Казань, 2006. – 161 c.

183. Васильев, И. В. Институциональные основы развития реально-го сектора трансформируемой экономики : автореф. дис. … канд. экон.наук : 08.00.05 / И. В. Васильев. – М., 2001. – 20 с.

184. Васькина, М. Г. Институциональный механизм мотивации эко-номической активности в переходной экономике : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / М. Г. Васькина. – Ростов н/Д, 2002. – 172 c.

185. Введение в институциональную экономику : учеб пособие/ под ред. Д. С. Львова. – М. : Экономика, 2005. – 639 с.

186. Введение в институциональный анализ : учеб. пособие / под.ред. В. Л. Тамбовцева. – М. : Экон. фак. МГУ : ТЕИС, 1996. – 171 с.

187. Веблен, Т. Почему экономика не является эволюционной нау-кой? / Т. Веблен // Экономический вестник Ростовского государственногоуниверситета. – 2006. – Т. 4, № 2. – С. 99–111.

188. Веблен, Т. Теория делового предприятия / Т. Веблен. – М. :Дело, 2007. – 288 с.

189. Веблен, Т. Теория праздного класса / Т. Веблен. – М. : Про-гресс, 1984. – 367 с.

190. Ведяхин, А. А. Минимизация трансакционных издержек кре-дитных институтов : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.10 / А. А. Ведя-хин. – Волгоград, 2001. – 177 с.

191. Верченко, В. А. Банковские институты развития в системе инве-стиционных отношений переходной экономики : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / В. А. Верченко. – Волгоград, 1999. – 178 с.

192. Виленский, А. В. Макроэкономические институциональ-ные ограничения развития российского малого предпринимательства/ А. В. Виленский. – М. : Наука, 2007. – 237 с.

193. Винслав, Ю. К новому качеству проектирования постсоветс-ких ТНК (по поводу принятия Экономическим советом СНГ «Рекоменда-

366 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

ций по разработке организационных проектов транснациональных кор-пораций») / Ю. Винслав [и др.] // Российский экономический журнал. –2000. – № 9. – С. 17–29.

194. Винслав, Ю. Государственное регулирование и проектирова-ние корпоративных структур / Ю. Винслав // Российский экономическийжурнал. – 1997. – № 1. – С. 35–44.

195. Винслав, Ю. Российское госпредпринимательство: корпора-тивная ипостась / Ю. Винслав, В. Савченко // Российский экономическийжурнал. – 1997. – № 2. – С. 31–40.

196. Виппер, Б. Р. Проблема и развитие натюрморта / Б. Р. Виппер. –СПб. : Азбука-классика, 2005. – 384 с.

197. Вихляева, Е. Ю. Страховые институты обеспечения социально-экономического развития Тамбовской области : дис. ... канд. экон. наук :08.00.05 / Е. Ю. Вихляева. – Тамбов, 2003. – 182 с.

198. Вишневский, В. Уклонение от уплаты налогов и рациональныйвыбор налогоплательщика / В. Вишневский, А. Веткин // Вопросы эконо-мики. – 2004. – № 2. – С. 96–108.

199. Волков, В. Политэкономия насилия, экономический рост иконсолидация государства / В. Волков // Вопросы экономики. – 1999. –№ 10. – С. 44–59.

200. Волков, В. Силовое предпринимательство / В. Волков. –СПб. ; М. : Европейский университет в Санкт-Петербурге : Летнийсад, 2002. – 282 с.

201. Волкова, М. М. Институциональный подход и обучение мар-кетингу в России / М. М. Волкова, К. Гренхауг, Т. Корнелиуссен // Марке-тинг в России и за рубежом. – 2003. – № 4. – С. 100–107.

202. Волкова, Т. Н. Функциональный отбор – основа формирова-ния отношений собственности (период ранней цивилизации) / Т. Н. Вол-кова // Экономическая теория: истоки и перспективы. – М. : Экон. фак.МГУ : ТЕИС, 2006. – С. 872–884.

203. Волконский, В. А. Институциональные проблемы российскихреформ / В. А. Волконский. – М. : Диалог-МГУ, 1998. – 100 с.

204. Волконский, В. Л. Homo institutius против Homo economicus/ В. Л. Волконский // ЭКО. – 2005. – № 6. – С. 185–189.

205. Володина, Ю. В. Развитие институтов страхования в России : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / Ю. В. Володина. – Н. Новгород, 2004. – 164 с.

206. Волостнов, Н. С. Спецификация прав собственности госу-дарственных предприятий / Н. С. Волостнов // Общественные науки и со-временность. – 2003. – № 5. – С. 23–32.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 367

207. Волохов, Н. Н. Взаимообусловленность рыночно-институцио-нальной среды и конкурентных отношений на рынке сельскохозяйствен-ной продукции в трансформирующейся экономике : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.01, 08.00.05 / Н. Н. Волохов. – Ростов н/Д, 2006. – 191 c.

208. Вольчик, В. В. Зависимость от предшествующего развития иэволюция института собственности в России / В. В. Вольчик // Историко-экономические исследования. – 2005. – Т. 6, № 2. – С. 144–152.

209. Вольчик, В. В. Индивидуализация собственности: институ-циональные условия и модели становления в аграрной сфере : автореф.дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / В. В. Вольчик. – Ростов н/Д, 1997. – 27 с.

210. Вольчик, В. В. Институционализм: вторичность нового мифа?(Возможности и пределы институциональной экономики) / В. В. Вольчик// Экономический вестник Ростовского государственного университета. –2003. – Т. 1, № 1. – С. 126–134.

211. Вольчик, В. В. Институциональная инерция и развитие россий-ской системы образования / В. В. Вольчик, М. М. Скорев // Экономичес-кий вестник Ростовского государственного университета. – 2003. – Т. 1,№ 4. – С. 55–63.

212. Вольчик, В. В. Курс лекций по институциональной экономике :учеб. пособие / В. В. Вольчик. – Ростов н/Д : Изд-во Рост. ун-та, 2000. – 80 с.

213. Вольчик, В. В. Нейтральные рынки, ненейтральные институ-ты и экономическая эволюция / В. В. Вольчик // Постсоветский институ-ционализм / под ред. Р. М. Нуреева, В. В. Дементьева. – Донецк : Каштан,2005. – С. 185–204.

214. Воробьева, Л. Е. Динамика организационно-экономической струк-туры газового комплекса России: традиции и институционализм / Л. Е. Воро-бьева, О. В. Воробьева. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2006. – 212 с.

215. Воронин, А. А. Гл. 12: Математические модели и методы ис-следования институциональной структуры / А. А. Воронин // Homo institutius –Человек институциональный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. –Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005. – С. 283–313.

216. Гаврилова, В. Е. Банкротство как институт рыночного хозяй-ства : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / В. Е. Гаврилова. – М., 1997. – 114 с.

217. Гаврилова, В. Н. Антикризисное управление: институцио-нальные особенности / В. Н. Гаврилова. – М. : Междунар. акад. оценки иконсалтинга, 2007. – 207 с.

218. Гаврилова, Н. Институт банкротства: о новом этапе станов-ления / Н. Гаврилова // Российский экономический журнал. – 2000. –№ 8. – С. 87–89.

368 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

219. Гадзиян, Е. Е. Институционально-экономический механизмреализации бюджетного федерализма в России : дис. … канд. экон. наук :08.00.01, 08.00.10 / Е. Е. Гадзиян. – Ростов н/Д, 2003. – 195 с.

220. Гайдай, Т. В. Институция как инструмент институциональногоэкономического анализа / Т. В. Гайдай // Экономическая теория (Украи-на). – 2006. – № 2. – С. 53–64.

221. Гайдар, Е. Т. Экономические реформы и иерархические структу-ры / Е. Т. Гайдар // Гайдар, Е. Т. Соч. : в 2 т. Т. 2. – М. : Евразия, 1997. – 784 с.

222. Гайдаров, Н. Рудольф Штаммлер и его теория социальногомонизма / Н. Гайдаров // Русское богатство. – 1902. – № 10. – С. 30–57.

223. Гайдук, К. Функциональная реструктуризация коммерческихорганизаций (на примере Волгоградской области) / К. Гайдук, Г. Мерзли-кина // Проблемы теории и практики управления. – 2002. – № 2. – С. 89–93.

224. Гак, В. Г. Новый французско-русский словарь: Ок. 70 000 слов,200 000 единиц пер. / В. Г. Гак, К. А. Ганшина. – М. : Рус. яз., 1993. – 1194 с.

225. Галеев, В. Р. Трансформация содержания и методов взаимодей-ствия бреттонвудских институтов с национальными экономиками в условияхглобализации : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.14 / В. Р. Галеев. – М., 2006. – 201 с.

226. Гарасимчук, Е. Г. Институциональные основы совершенство-вания налоговых отношений в трансформационной экономике : автореф.дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Е. Г. Гарасимчук. – Казань, 2004. – 24 с.

227. Гасратян, К. М. Особенности функционирования институтовсферы культуры в современной рыночной экономике : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.05 / К. М. Гасратян. – М., 2005. – 139 с.

228. Гасратян, К. М. Сфера культуры в современной рыночнойэкономике (Особенности функционирования ее институтов) / К. М. Гас-ратян. – М. : ИМЭМО РАН, 2006. – 78 с.

229. Генералова, Г. Г. Институциональная роль образования в обес-печении экономической безопасности региона : автореф. дис. … канд.экон. наук : 08.00.01 / Г. Г. Генералова. – Кострома, 2000. – 19 с.

230. Гибало, Н. П. Институт частной собственности: российский вари-ант / Н. П. Гибало [и др.]. – Кострома : КГУ им. Н. А. Некрасова, 2003. – 140 с.

231. Гибало, Н. П. Институты и экономические отношения / Н. П. Ги-бало, Н. Н. Свиридов, М. И. Скаржинский, В. В. Чекмарев. – Кострома : КГУим. Н. А. Некрасова, 2003. – 288 с.

232. Гибало, Н. П. Институциональные сети и институционализа-ция контрактно-трудовых отношений / Н. П. Гибало // Проблемы новойполитической экономии. – 2002. – № 4. – С. 5–18.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 369

233. Гибало, Н. П. Институциональный модус экономической сис-темы / Н. П. Гибало // Проблемы новой политической экономии. – 2001. –№ 4. – С. 20–27.

234. Гибало, Н. П. Траектория формирования новой институцио-нальной методологии / Н. П. Гибало // Проблемы новой политическойэкономии. – 2002. – № 2. – С. 4–13.

235. Гибало, Н. П. Эволюционная теория институционально-эко-номических изменений / Н. П. Гибало // Проблемы новой политическойэкономии. – 2001. – № 1. – С. 11–18.

236. Гизатуллин, Х. Н. Моделирование трудноформализуемых со-циально-экономических процессов / Х. Н. Гизатуллин // Журнал эконо-мической теории. – 2008. – № 1. – С. 10–23.

237. Гильмендинова, И. А. ВТО как институт регулированиямеждународных торговых отношений : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ И. А. Гильмендинова. – М., 2004. – 179 с.

238. Гимбатов, Г. М. Институциональные преобразования в рыбохо-зяйственном комплексе России на основе процессного подхода : автореф.дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.05 / Г. М. Гимбатов. – Махачкала, 2003. – 40 с.

239. Гинзбург, В. Л. О физике и астрофизике: Статьи и выступления/ В. Л. Гинзбург. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Наука. Гл. ред. физ.-мат.лит., 1992. – 528 с.

240. Глазьев, С. Российская реформа и новый мировой порядок/ С. Глазьев // Российский экономический журнал. – 1997. – № 7. – С. 3–16.

241. Гловацкая Н. Невещественные формы национального богатства:содержание и проблемы экономической оценки / Н. Гловацкая, С. Лазу-ренко, Е. Федоровская // Вопросы экономики. – 1993. – № 5. – С. 56–62.

242. Говядовская, О. В. Агробизнес: институциональные условиястановления и развития : автореф. дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.05/ О. В. Говядовская. – Ростов н/Д, 2003. – 27 с.

243. Гольденберг, И. А. Проблемы институциональной реформы ирегулирование естественной монополии / И. А. Гольденберг // Проблемыпрогнозирования. – 2002. – № 2. – С. 98–119.

244. Горбачев, А. В. Институционализация корпоративных интере-сов в трансформирующейся экономике : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01/ А. В. Горбачев. – Ярославль, 2003. – 136 с.

245. Горбачева, Н. В. Формирование институционального меха-низма поддержки и развития малого предпринимательства : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.01 / Н. В. Горбачева. – Казань, 2006. – 160 c.

370 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

246. Горбунова, Е. В. Развитие институтов антимонопольногорегулирования в рыночной экономике : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ Е. В. Горбунова. – Саратов, 2004. – 175 с.

247. Горелов, А. О российской специфике института банкротства/ А. Горелов // Рынок ценных бумаг. – 1998. – № 19–20. – С. 43–48.

248. Горин, В. С. Развитие института предпринимательства и пред-принимательские риски в транспортном комплексе : дис. ... д-ра экон.наук : 08.00.05 / В. С. Горин. – М., 2001. – 287 с.

249. Горюнов, И. А. Институциональное строительство в эпохуПостмодерна: реабилитация политэкономии / И. А. Горюнов // Филосо-фия хозяйства. – 2006. – № 3. – С. 88–96.

250. Горюнов, И. А. Оденежение мира и его пределы в эпоху Пост-модерна / И. А. Горюнов // Экономическая теория в XXI веке – 6(13): День-ги / под ред. Ю. М. Осипова, Е. С. Зотовой. – М. : ТЕИС, 2007. – С. 77–86.

251. Государство и бизнес: институциональные аспекты / отв. ред.И. М. Осадчая. – М. : ИМЭМО РАН, 2006. – 155 с.

252. Гохберг, Л. М. Национальная инновационная система Россиив условиях «новой экономики» / Л. М. Гохберг // Вопросы экономики. –2003. – № 3. – С. 26–44.

253. Гранберг, А. Г. Гл. 1: Макрорегионы в стратегии социально-экономического развития России / А. Г. Гранберг // Стратегии макроре-гионов России: методологические подходы, приоритеты и пути реализа-ции / под ред. акад. А. Г. Гранберга. – М. : Наука, 2004. – С. 7–28.

254. Гранберг, А. Г. Основы региональной экономики : учебникдля вузов / А. Г. Гранберг. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2006. – 495 с.

255. Гребенников, В. В. Институт собственности в условиях рыноч-ной экономики и социального государства / В. В. Гребенников ; под ред.Ю. А. Дмитриева. – М. : Манускрипт : ТЕИС, 1996. – 117 с.

256. Гребенников, В. Г. Гл. 2: Институционализм как методологияэкономической науки / В. Г. Гребенников // Введение в институциональ-ную экономику : учеб. пособие / под ред. Д. С. Львова. – М. : Изд-во«Экономика», 2005. – С. 75–98.

257. Гребнев, Л. Экономика высшего образования России: эволю-ция правовых норм и нормативов / Л. Гребнев // Вопросы экономики. –2005. – № 11. – С. 97–115.

258. Грегори, П. Экономический рост Российской империи (конецXIX – начало XX в.): Новые подсчеты и оценки / П. Грегори. – М. : Россий-ская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2003. – 256 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 371

259. Греф, Г. О. Необходимость технологизации и проведения реформв жизнь – одна из ключевых проблем модернизации / Г. О. Греф // Модерни-зация экономики и выращивание институтов : в 2 кн. Кн. 1 / отв. ред.Е. Г. Ясин. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2005. – С. 72–78.

260. Грибов, А. Ю. Институциональная природа современных де-нег и ценных бумаг : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / А. Ю. Грибов. – М.,2006. – 147 c.

261. Грибов, А. Ю. Институциональная теория денег: сущность и пра-вовой режим денег и ценных бумаг / А. Ю. Грибов. – М. : РИОР, 2008. – 200 с.

262. Григорьев, Л. Модернизация через коалиции / Л. Григорьев,В. Тамбовцев // Вопросы экономики. – 2008. – № 1. – С. 59–70.

263. Григорьев, Л. Сцилла и Харибда региональной политики/ Л. Григорьев, Н. Зубаревич, Ю. Урожаева // Вопросы экономики. –2008. – № 2. – С. 83–98.

264. Гринберг, Р. С. Экономическая социодинамика / Р. С. Грин-берг, А. Я. Рубинштейн. – М. : ИСЭПРЕСС, 2000. – 278 с.

265. Грицай, С. Е. Институционально-экономическая структура и тен-денции развития рынка труда в условиях транзитивной экономики : автореф.дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / С. Е. Грицай. – Ростов н/Д, 2003. – 25 c.

266. Гриценко, А. А. Институциональная архитектоника: объект, теорияи методология / А. А. Гриценко // Постсоветский институционализм / под ред.Р. М. Нуреева, В. В. Дементьева. – Донецк : Каштан, 2005. – С. 49–74.

267. Громов, А. В. Инфраструктурные институты содействия раз-витию внешнеторговой деятельности в регионах : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / А. В. Громов. – Орел, 2004. – 170 с.

268. Громогласова, Е. Признаки нового этапа в институциональнойэволюции ЕС / Е. Громогласова, М. Стрежнева // Мировая экономика имеждународные отношения. – 2005. – № 9. – С. 55–66.

269. Громыко, А. А. Роль ООН в новом миропорядке / А. А. Громыко// Глобализация и проблемы идентичности в многообразном мире. – М. :Изд-во «Огни ТД», 2005. – С. 79–85.

270. Грошев, В. А. Институциональная экономика : учеб. пособие/ В. А. Грошев. – СПб. : Изд-во СПбГУЭФ, 2004. – 166 с.

271. Грюниг, Р. Координация структурных параметров пред-приятия/ Р. Грюниг // Проблемы теории и практики управления. –1995. – № 4. – С. 66–71.

272. Губанов, С. Вертикальная интеграция – магистральный путьразвития / С. Губанов // Экономист. – 2001. – № 1. – С. 35–49.

372 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

273. Губарь, О. В. Воздействие трансформации собственностина динамику страховых отношений в России / О. В. Губарь, П. С. Кух-миров. – Ростов н/Д : РГЭУ, 2000. – 168 с.

274. Губарь, О. Возникновение и эволюция института страхования/ О. Губарь // Страховое дело. – 2002. – № 8. – С. 53–58.

275. Губин, И. Н. Государственное регулирование деятельностикредитных институтов в интересах обеспечения военно-экономичес-кой безопасности Российской Федерации : дис. ... канд. экон. наук :20.01.07 / И. Н. Губин. – М., 2003. – 255 с.

276. Гугняк, В. Я. Институциональная парадигма в политическойэкономии: на примере Франции / В. Я. Гугняк. – М. : Наука, 1999. – 174 с.

277. Гужвин, А. П. Повышение эффективности функционирова-ния института государственной собственности : автореф. дис. … канд.экон. наук : 08.00.01 / А. П. Гужвин. – Саратов, 2004. – 19 c.

278. Гумеров, Р. Банкротства предприятий агросферы: удовлетво-рительна ли правовая база? / Р. Гумеров // Российский экономическийжурнал. – 1996. – № 3. – С. 44–49.

279. Гумеров, Р. Позиция России на переговорах о присоединениик Соглашению ВТО по сельскому хозяйству: резервы усиления / Р. Гуме-ров // Российский экономический журнал. – 2002. – № 2. – С. 41–47.

280. Гуриев, С. Спрос на современные стандарты корпоративногоуправления в частном секторе России / С. Гуриев, О. Лазарева, А. Рачин-ский, С. Цухло // Общество и экономика. – 2002. – № 10–11. – С. 204–226.

281. Гурьева, Н. Н. Институты инвестиционного обеспечения ре-ального сектора экономики: Региональный аспект : дис. ... канд. экон. наук :08.00.05 / Н. Н. Гурьева. – Владимир, 2006. – 122 с.

282. Гуськова, М. Ф. Особенности формирования ценности благ в ус-ловиях институциональных ограничений (на примере образовательных услуг) :автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / М. Ф. Гуськова. – М., 2003. – 31 с.

283. Гутник, В. Рыночные институты и трансформация российс-кой экономики / В. Гутник // Мировая экономика и международные отно-шения. – 1995. – № 7. – С. 50–64.

284. Гуцелюк, Е. Ф. Экономико-институциональный механизм аг-рарного рынка и его государственное регулирование в переходной эко-номике : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.05 / Е. Ф. Гуцелюк. – Ростовн/Д, 2002. – 185 c.

285. Данилов, Ю. А. Прогнозирование развития институтов ры-ночной инфраструктуры : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05 / Ю. А. Дани-лов. – М., 1993. – 220 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 373

286. Данилова, Т. Н. Методологические и теоретические осно-вы совершенствования функционирования инвестиционного рынка(институциональный аспект) : автореф. дис. … д-ра экон. наук : 08.00.01/ Т. Н. Данилова. – Н. Новгород, 2002. – 50 с.

287. Данилова, Т. Н. Стратегия инвестирования – институциональныйподход / Т. Н. Данилова // Финансы и кредит. – 2004. – № 9. – С. 2–9.

288. Данич, В. Н. Моделирование быстрых социально-экономическихпроцессов / В. Н. Данич. – Луганск : Изд-во ВНУ им. В. Даля, 2004. – 304 с.

289. 20 лет исследования QWERTY-эффектов и зависимости от пред-шествующего развития : тез. докл. науч. симпоз., 13 мая 2005 г. / под общ.ред. Р. М. Нуреева ; ГУ ВШЭ. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2005. – 78 с.

290. Дворецкий, И. Х. Латинско-русский словарь. Ок. 50 000 слов/ И. Х. Дворецкий. – 3-е изд., испр. – М. : Рус. яз., 1986. – 840 с.

291. Дегтярев, А. Институциональный анализ деловой коррупции в Рос-сии / А. Дегтярев, Р. Маликов // Вопросы экономики. – 2005. – № 10. – С. 103–118.

292. Дегтярев, А. Н. Институциональные основы развития малогопредпринимательства в ХIХ–ХХ вв. (на примере Башкирии) : автореф.дис. … д-ра экон. наук : 08.00.01 / А. Н. Дегтярев. – М., 2001. – 40 с.

293. Дегтярева, И. В. Развитие института интеллектуальной собствен-ности / И. В. Дегтярева, Н. Л. Сенников. – Уфа : УГИС, 2003. – 192 с.

294. Дементьев, В. «Реквием» по официальным российским ФПГ(об итогах и уроках эволюции законообеспеченной формы сетевых кор-пораций) / В. Дементьев // Российский экономический журнал. – 2007. –№ 5–6. – С. 12–24.

295. Дементьев, В. В. Распределение правомочий между госу-дарством и регионами: институциональный аспект / В. В. Дементьев// Экономический вестник Ростовского государственного универси-тета. – 2006. – Т. 4, № 4. – С. 25–38.

296. Дементьев, В. Доверие – фактор функционирования и разви-тия современной рыночной экономики / В. Дементьев // Российский эко-номический журнал. – 2004. – № 8. – С. 46–65.

297. Дементьев, В. Е. Бизнес-группы в институциональной струк-туре современной экономики / В. Е. Дементьев // Институциональнаяэкономика : учеб. пособие / под рук. акад. Д. С. Львова. – М. : ИНФРА-М,2001. – С. 206–240.

298. Дементьев, В. Е. Гл. 12: Доверие в обществе – условие совре-менного экономического развития / В. Е. Дементьев // Введение в инсти-туциональную экономику : учеб. пособие / под ред. Д. С. Львова. – М. :Изд-во «Экономика», 2005. – С. 483–528.

374 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

299. Дементьев, В. Е. Институциональная структура российскойэкономики перед испытанием ВТО / В. Е. Дементьев // Вестник Государ-ственного университета управления. Сер. «Институциональная экономи-ка». – 2002. – № 1(3). – С. 37–45.

300. Дементьев, В. О характере российской «догоняющей модер-низации» и ее институциональном обеспечении / В. Дементьев // Россий-ский экономический журнал. – 2005. – № 2. – С. 21–29.

301. Дементьев, В. Тенденции эволюции официальных финансо-во-промышленных групп в 2000–2001 годах / В. Дементьев, С. Авдашева// Российский экономический журнал. – 2002. – № 3. – С. 11–26.

302. Дементьев, В. Финансово-промышленные группы в стратегииреформирования российской экономики / В. Дементьев // Российскийэкономический журнал. – 2000. – № 11–12. – С. 3–9.

303. Дементьев, В. Е. Квазиинтеграция в фокусе институцио-нальной теории / В. Е. Дементьев // Вестник Государственного уни-верситета управления. Сер. «Институциональная экономика». –2001. – № 1(2). – С. 84–95.

304. Демсец, Х. Еще раз о теории фирмы / Х. Демсец // Приро-да фирмы / под ред. О. И. Уильямсона, С. Дж. Уинтера. – М. : Дело,2001. – С. 237–267.

305. Дерябина, М. Институциональные аспекты постсоциалисти-ческого переходного периода / М. Дерябина // Вопросы экономики. –2001. – № 2. – С. 108–124.

306. Дерябина, М. Корпоративное управление в переходнойэкономике / М. Дерябина // Общественные науки и современность. –2001. – № 5. – С. 39–46.

307. Дерябина, М. Реструктуризация российской экономики че-рез передел собственности и контроля / М. Дерябина // Вопросы эконо-мики. – 2001. – № 10. – С. 55–69.

308. Дзагоева, М. Р. Институциональные основы формирования на-логовой полиции субъекта Российской Федерации : автореф. дис. … д-раэкон. наук : 08.00.10 / М. Р. Дзагоева. – Владикавказ, 2004. – 37 с.

309. Дзарасов, С. В тупике нерыночного капитализма (ограниченностьмонетаристских методов экономической стабилизации) / С. В. Дзарасов // Воп-росы экономики. – 1997. – № 8. – С. 73–90.

310. Дики, Дж. Коза Ностра: история сицилийской мафии / Дж. Дики. –2-е изд., доп. – М. : Эксмо ; СПб. : Мидгард, 2007. – 528 с.

311. ДиМаджио, П. Дж. Еще раз о «железной клетке»: институ-циональный изоморфизм и коллективная рациональность в организаци-

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 375

онных полях / П. Дж. ДиМаджио, У. В. Пауэлл // Вестник Санкт-Петербур-гского университета. Сер. «Менеджмент». – 2007. – № 3. – С. 155–184.

312. Дискин, И. Е. Хозяйственная система России: проблемы ин-ституционального генезиса / И. Е. Дискин // Общественные науки и со-временность. – 1998. – № 4. – С. 5–18.

313. Дискин, И. С. Социальный капитал в глобальной экономи-ке / И. С. Дискин // Общественные науки и современность. – 2003. –№ 5. – С. 150–159.

314. Доблаев, В. Л. Теоретические и институциональные проблемыорганизационной науки / В. Л. Доблаев // СОЦИС. – 2005. – № 4. – С. 43–53.

315. Добрецов, Н. Л. Укрепление властной вертикали и институ-циональных структур межрегиональной интеграции / Н. Л. Добрецов,В. Е. Селиверстов // ЭКО. – 2000. – № 9. – С. 38–51.

316. Доклад о развитии человеческого потенциала в РоссийскойФедерации за 2000 год / под общ. ред. проф. С. Н. Бобылева. – М. : Правачеловека, 2001. – 196 с.

317. Долгопятова, Т. Г. Институциональное развитие малого исреднего предпринимательства в российской экономике / Т. Г. Дол-гопятова // Экономическая наука современной России. – 1999. –№ 3. – С. 49–63.

318. Долгопятова, Т. Поведение предприятий в условиях жесткихфинансовых ограничений / Т. Долгопятова // Российский экономическийжурнал. – 1994. – № 12. – С. 66–73.

319. Долгопятова, Т. Роль законодательства и регулирования в ста-новлении малого бизнеса в России / Т. Долгопятова, И. Евсеева, В. Широ-нин // Вопросы экономики. – 1994. – № 11. – С. 92–107.

320. Донцов, Д. Г. Технологии градорегулирования : учеб. пособиедля студентов, обучающихся по направлению «Архитектура» / Д. Г. Дон-цов, В. А. Игнатьев, Н. Г. Юшкова. – Волгоград : ВолгГАСУ, 2005. – 420 с.

321. Дорошенко, С. В. Об эволюционной региономике / С. В. Доро-шенко, Е. В. Попов // Экономическая наука современной России. – 2002. –№ 1. – С. 28–37.

322. Дробышев, Г. Н. Институциональный механизм регулирова-ния рынка бытовых услуг как экономической системы : автореф. дис. …канд. экон. наук : 08.00.05 / Г. Н. Дробышев. – Саратов, 2003. – 18 c.

323. Дружинин, Н. Л. Влияние институциональной среды на орга-низацию корпоративного управления (на примере Японии) / Н. Л. Дру-жинин // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 5, Экономи-ка. – 2006. – Вып. 2. – С. 121–132.

376 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

324. Дружинин, Н. Л. Институциональные факторы развития пос-левоенной экономической системы Японии / Н. Л. Дружинин. – СПб. :Изд-во СПбГУ, 2007. – 195 с.

325. Дубин, Б. В. Беспроблемность, симуляция, технологизм: об-щественные науки в сегодняшней России / Б. В. Дубин // Пути России:проблемы социального познания / под общ. ред. Д. М. Рогозина. – М. :МВШСЭН, 2006. – С. 12–28.

326. Дубовский, В. Ж. Динамика корпоративного развития / В. Ж. Ду-бовский, О. А. Романова, А. И. Татаркин, И. Н. Ткаченко / под ред. А. И. Татар-кина. – М. : Наука, 2004. – 502 с.

327. Дудина, И. А. Институциональный механизм международно-го сотрудничества вуза в условиях трансформации и глобализации эко-номики России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / И. А. Дудина. – Вол-гоград, 2003. – 247 с.

328. Дудина, И. А. Переводческий практикум: новая институцио-нальная экономика: English – Russian / И. А. Дудина. – Волгоград : Вол-гогр. науч. изд-во, 2006. – 100 с.

329. Дудина, И. А. Практикум по переводу терминологии теорииновой институциональной экономики: English – Russian / И. А. Дудина. –Волгоград : Волгогр. науч. изд-во, 2004. – 76 с.

330. Дулин, М. П. Институциональные изменения в системе круп-ного производства: вопросы теории и методологии : дис. … д-ра экон.наук : 08.00.01 / М. П. Дулин. – СПб., 2000. – 334 с.

331. Дынкин, А. Интегрированные бизнес-группы в российс-кой экономике / А. Дынкин, А. Соколов // Вопросы экономики. –2002. – № 4. – С. 78–95.

332. Евлахова, Ю. С. Трансформация институциональной структу-ры регулирования финансового рынка России : автореф. дис. ... канд. экон.наук : 08.00.10 / Ю. С. Евлахова. – Ростов н/Д, 2007. – 26 с.

333. Евстигнеева, Л. От стандартной экономической теории к эко-номической синергетике / Л. Евстигнеева, Р. Евстигнеев // Вопросы эко-номики. – 2001. – № 10. – С. 24–39.

334. Евстигнеева, Л. П. Методологические основы экономическойсинергетики (научный доклад) / Л. П. Евстигнеева, Р. Н. Евстигнеев. – М. :ИЭ РАН, 2007. – 64 с.

335. Евстигнеева, Л. Проблема синтеза общеэкономической иинституционально-эволюционной теории / Л. Евстигнеева, Р. Евстиг-неев // Вопросы экономики. – 1998. – № 8. – С. 97–113.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 377

336. Елизарова, Н. Ю. Муниципальная собственность как институттерриториально-локализованной социально-экономической системы :дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Н. Ю. Елизарова. – Казань, 2005. – 162 с.

337. Елисеев, А. Н. Институциональный анализ интеллектуальнойсобственности : учеб. пособие / А. Н. Елисеев, И. Е. Шульга. – М. : ИНФ-РА-М, 2005. – 192 с.

338. Елисеева, И. Опыт измерения теневой экономики на региональномуровне / И. Елисеева // Научные труды РЕЦЭП. – 2002. – № 5 (май). – С. 3–9.

339. Ерзнкян, Б. А. Гл. 10: Простые лингвоэкономические основа-ния сложных институциональных структур / Б. А. Ерзнкян // Встреча спростотой / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Волгогр.науч. изд-во, 2006. – С. 226–235.

340. Ерзнкян, Б. А. Гл. 10: Современная корпорация: институцио-нальные особенности и перспективы развития / Б. А. Ерзнкян // Введениев институциональную экономику / под ред. Д. С. Львова. – М. : Изд-во«Экономика», 2005. – С. 390–433.

341. Ерзнкян, Б. А. Гл. 4: «Человек институциональный» как эконо-мический актор / Б. А. Ерзнкян // Homo institutius – Человек институцио-нальный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Изд-воВолГУ, 2005. – С. 113–127.

342. Ерзнкян, Б. А. Государственная политика в свете институциональноймодернизации социально-экономических отношений / Б. А. Ерзнкян // Эконо-мика и математические методы. – 2007. – Т. 43. – № 4. – С. 27–38.

343. Ерзнкян, Б. А. Институциональная реальность социально-эко-номических систем и концепция экономического человека / Б. А. Ерзнкян// Эволюционная теория, инновации и экономические изменения :VI Междунар. симпоз. по эволюц. экономике (г. Пущино, Москов. обл.,Россия, 23–24 сент. 2005 г.). – М. : ИЭ РАН, 2006. – С. 25–44.

344. Ерзнкян, Б. А. Развитие института собственности в условияхглобализации / Б. А. Ерзнкян // Экономическая наука современной Рос-сии. – 2004. – № 3. – С. 17–31.

345. Ерзнкян, Б. А. Современная корпорация: институциональныеособенности и перспективы развития / Б. А. Ерзнкян // Институциональ-ная экономика : учеб. пособие / под рук. акад. Д. С. Львова. – М. : ИНФРА-М, 2001. – С. 171–205.

346. Ерзнкян, Б. А. Трансакционные стратегии российских пред-приятий / Б. А. Ерзнкян // Стратегическое планирование и развитиепредприятий : тез. докл. и сообщ. Первого всерос. симпоз., Москва,

378 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

11–12 апр. 2000 г. / под ред. проф. Г. Б. Клейнера. – М. : ЦЭМИ РАН,2000. – С. 56–57.

347. Ерзнкян, Б. А. Экономическое пространство и институциональноеполе: импликации для стратегического планирования / Б. А. Ерзнкян // Стра-тегическое планирование и развитие предприятий. Секция 1: Теоретическиепроблемы стратегического планирования на микроэкономическом уровне :тез. докл. и сообщ. Второго всерос. симпоз., Москва, 10–12 апр. 2001 г. / подред. проф. Г. Б. Клейнера. – М. : ЦЭМИ РАН, 2001. – С. 54–56.

348. Ерзнкян, Б. А. Этот «дырявый» мир неоклассики, или местоинституционализма в экономической науке / Б. А. Ерзнкян // Россия: тен-денции и перспективы развития. Секция «Экономическая наука и экономи-ческая политика в современной России» : сб. докл. Третьей междунар.конф., Москва, 17 дек. 2002 г. / под ред. Г. Б. Клейнера. – М., 2003. – С. 38–46.

349. Ерзнкян, Б. Постсоциалистическая приватизация и корпора-тивное управление в свете теоремы Коуза / Б. Ерзнкян // Вопросы эконо-мики. – 2005. – № 7. – С. 121–135.

350. Ермакова, Л. Г. Институциональный аспект предпринима-тельства в сфере услуг : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Л. Г. Ермако-ва. – Иркутск, 2003. – 192 c.

351. Ермишина, А. В. Государственное регулирование естествен-ных монополий: институциональный анализ : дис. … канд. экон. наук :08.00.01 / А. В. Ермишина. – Ростов н/Д, 2000. – 208 с.

352. Ершова, М. Я. Институциональные факторы развития регио-нальных экономик / М. Я. Ершова // ЭКО. – 2007. – № 4. – С. 13–27.

353. Ефимов, В. М. Об интерпретативной институциональной эко-номике : науч. докл. / В. М. Ефимов. – М. : ИЭ РАН, 2007. – 74 с.

354. Жангоразов, Х. С. Управление трансакционными затратами вАПК : автореф. дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05 / Х. С. Жангоразов. –Нальчик, 2002. – 23 с.

355. Жарова, М. В. Страховой рынок и основные проблемы его ста-новления в России : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / М. В. Жаро-ва. – Н. Новгород, 2000. – 28 с.

356. Желнорович, А. В. Рейдерство в России – показатель институ-ционального дефицита российской экономики / А. В. Желнорович // Рос-сийская юстиция. – 2007. – № 8. – С. 6–10.

357. Жихарев, Г. В. Реализация интересов собственников в эффек-тивном развитии экономических институтов : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / Г. В. Жихарев. – Казань, 2005. – 166 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 379

358. Жук, А. А. Институционализация конкурентной среды пост-кризисной экономики: на примере рынка государственных закупок : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.05 / А. А. Жук. – Ростов н/Д, 2006. – 207 c.

359. Жуков, А. Д. Реформы – это постепенные изменения к луч-шему / А. Д. Жуков // Модернизация экономики и выращивание ин-ститутов : в 2 кн. Кн. 1 / отв. ред. Е. Г. Ясин. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ,2005. – С. 67–71.

360. Забелина, О. Российская специфика «голландской болез-ни» / О. Забелина // Вопросы экономики. – 2004. – № 11. – С. 60–75.

361. Заборо, С. В. Институционализация муниципальной собственно-сти и механизм ее расширенного воспроизводства в переходной экономике :дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / С. В. Заборо. – Ростов н/Д, 2000. – 156 с.

362. Завьялова, Т. А. Особенности становления институтов поддер-жки малого бизнеса в транзитивной экономике : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / Т. А. Завьялова. – Челябинск, 2006. – 180 с.

363. Загорулько, М. М. Концессии в годы нэпа: исторические кор-ни, принципы и механизмы реализации (научно-методические основыисследования) : препринт # WR/2002/16 / М. М. Загорулько, О. В. Инша-ков. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2002. – 64 с.

364. Зайцева, Л. И. Русские провидцы о российской государствен-ности (середина XVI – начало XX в.). В 4 ч. Ч. I. XVI в. / Л. И. Зайцева. – М. : ИЭРАН, 1999. – 345 с.

365. Зайцева, О. О методологии изучения международных органи-заций / О. Зайцева // Мировая экономика и международные отношения. –1992. – № 6. – С. 62–66.

366. Замулин, О. А. Мониторинг административных барьеров раз-вития малого предпринимательства (раунд 4) / О. А. Замулин, Е. В. Журав-ская, О. А. Щетинин, Е. Ю. Яковлев // Модернизация экономики и выра-щивание институтов : в 2 кн. Кн. 1 / отв. ред. Е. Г. Ясин. – М. : Издат. дом ГУВШЭ, 2005. – С. 381–397.

367. Замятин, Д. Геономика: пространство как образ и трансак-ция / Д. Замятин // Мировая экономика и международные отношения. –2006. – № 5. – С. 17–18.

368. Занг, В. Б. Синергетическая экономика. Время и перемены внелинейной экономической теории / В. Б. Занг. – М. : Мир, 1999. – 335 с.

369. Заостровцев, А. П. Конституционная экономика, обществен-ный договор и российское общество / А. П. Заостровцев // Общественныенауки и современность. – 2008. – № 1. – С. 56–68.

380 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

370. Зарнадзе, З. А. Институциональные проблемы взаимодействиябанковского сектора и промышленных предприятий в процессе развитияпроизводства (на примере нефтяной промышленности) : автореф. дис. …канд. экон. наук : 08.00.05 / З. А. Зарнадзе. – М., 2003. – 24 с.

371. Заславская, Т. И. Социальные механизмы трансформации не-правовых практик / Т. И. Заславская, М. А. Шабанова // Общественныенауки и современность. – 2001. – № 5. – С. 5–24.

372. Заславская, Т. И. Трансформационный процесс в России и ин-ституционализация неправовых практик / Т. И. Заславская, М. А. Шабанова// Истоки: Экономика в контексте истории и культуры / под ред. Я. И. Кузь-минова. – Вып. 5. – М. : ГУ ВШЭ, 2004. – С. 208–261.

373. Заугольников, М. Ю. Неоинституциональная теория паритетныхцен и их использование в деятельности агрофирм : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / М. Ю. Заугольников. – Орел, 2001. – 165 c.

374. Захаров А.В. Валютные и универсальные биржи XXI века какантикризисный механизм финансового рынка / А. В. Захаров, Д. А. Кири-ченко, Е. В. Челмодеева. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : ММВБ, 2002. – 80 с.

375. Зацман, И. М. Полидоменные модели в системах оценкиинновационного потенциала и результативности научных исследова-ний / И. М. Зацман // Труды международной конференции Диалог-2006 «Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии». –М. : Изд-во РГГУ, 2006. – С. 178–183.

376. Зверев, В. С. Институциональная среда экономики / В. С. Зве-рев. – Новосибирск : ИЭиОПП СО РАН, 2005. – 244 с.

377. Згонник, Л. В. Институциональный механизм согласования эко-номических интересов в условиях рыночно-трансформационной экономи-ки : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Л. В. Згонник. – Ростов н/Д, 2003. – 186 с.

378. Здравомыслов, А. Г. Потребности. Интересы. Ценности / А. Г. Здра-вомыслов. – М. : Политиздат, 1986. – 223 с.

379. Зельберг, С. И. Внутренняя экономика предприятия (опыт АК«АЛРОСА») / С. И. Зельберг // Экономическая наука современной Рос-сии. – 2002. – № 3. – С. 111–123.

380. Зельберг, С. И. Организация внутренней экономической сре-ды крупного предприятия / С. И. Зельберг // Вестник Государственногоуниверситета управления. Серия «Институциональная экономика». –2002. – № 2(3). – С. 39–47.

381. Зельднер, А. Г. Приоритеты, институты и механизмы выхо-да аграрной сферы из кризиса в XXI веке / А. Г. Зельднер. – М. : ИЭРАН, 2000. – 208 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 381

382. Землякова, Н. С. Особенности эволюции института собствен-ности в России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Н. С. Землякова. – Ростовн/Д, 2007. – 178 с.

383. Зинченко, Н. А. Малое предприятие – простая производственнаясистема: специфика и тенденции эволюции : препринт / Н. А. Зинченко. –Волгоград : РПК «Политехник», 2006. – 48 с.

384. Зоидов, К. Х. Эволюционно-институциональный подход и ме-тодология проведения антикризисных мероприятий в переходной эко-номике / К. Х. Зоидов // Экономика и математические методы. – 2004. –Т. 40, № 3. – С. 68–76.

385. Зотов, В. В. Анализ системных функций экономики: институ-циональный аспект / В. В. Зотов, В. Ф. Пресняков, В. О. Розенталь // Эконо-мика и математические методы. – 1998. – Т. 34, № 2. – С. 5–16.

386. Зотов, В. В. Институциональные проблемы реализации си-стемных функций экономики / В. В. Зотов, В. Ф. Пресняков,В. О. Розенталь // Экономическая наука современной России. – 2001. –№ 3. – С. 51–69.

387. Зотов, В. В. Проблемы институционального анализа российс-ких предприятий / В. В. Зотов, В. Ф. Пресняков, В. О. Розенталь // Эконо-мическая наука современной России. – 2002. – № 3. – С. 40–55.

388. Зулькарнаев, И. У. Математическое моделирование верти-кального распределения прав управления в государстве и теорема Коу-за / И. У. Зулькарнаев // Экономика и математические методы. – 2000. –Т. 36, № 4. – С. 83–94.

389. Зыбин, А. Я. Институциональная модернизация российскогорынка производства и оборота алкогольной продукции : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.01, 08.00.05 / А. Я. Зыбин. – Ростов н/Д, 2006. – 192 с.

390. Иванец, В. К. Хозяйственный механизм и институциональныепреобразования в России : учеб. пособие / В. К. Иванец, И. А. Бочаров. –М. ; Воронеж : МОДЭК, 2004. – 288 с.

391. Иванов, Д. Н. Институциональные основы экономическойбезопасности банков : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Д. Н. Иванов. –Н. Новгород, 2002. – 154 с.

392. Иванов, Ю. В. Методология стратегического управления ин-ституциональным развитием промышленного предприятия (на примереалюминиевой промышленности в России) : автореф. дис. … д-ра экон.наук : 08.00.05 / Ю. В. Иванов. – М., 2003. – 45 c.

393. Иванова, М. С. Институциональное обеспечение качественно но-вого экономического роста / М. С. Иванова. – М. : МАКС Пресс, 2001. – 52 с.

382 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

394. Иванова, Н. В. Методологические аспекты институциональ-ной трансформации налоговой системы / Н. В. Иванова. – М. : Высш. шк.,2000. – 112 с.

395. Иванова, Р. К. Становление института интеллектуальной соб-ственности – необходимое условие сохранения научно-технического по-тенциала России / Р. К. Иванова, М. Ю. Иванов // Собственность в XX столе-тии. – М. : РОССПЭН, 2001. – С. 907–919.

396. Игнатишин, Ю. Классификация процессов слияния и погло-щения на основе уровня приобретаемых прав корпоративного контроля/ Ю. Игнатишин // Рынок ценных бумаг. – 2005. – № 5. – С. 44–47.

397. Игнатова, Т. В. Институциональные реформы в аграрном секто-ре экономики России / Т. В. Игнатова, Л. Б. Кегярикова, А. П. Яланский. –Ростов н/Д : Изд-во СКАГС, 2001. – 200 с.

398. Игнатьева, О. В. Институциональное регулирование налого-вых отношений в современной российской экономике : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.01 / О. В. Игнатьева. – Казань, 2005. – 158 c.

399. Измаилков, С. Теория экономических механизмов (Нобелев-ская премия по экономике 2007 г.) / С. Измаилков, К. Сонин, М. Юдкевич// Вопросы экономики. – 2008. – № 1. – С. 4–26.

400. Измайлов, И. В. Синергия, конкуренция, хаос в модели взаи-модействия двух научных направлений / И. В. Измайлов, Б. Н. Пойзнер,В. О. Раводин. – Томск : Изд-во Том. ун-та, 2002. – 100 с.

401. Илюхина, Е. Законодательное регулирование муниципальнойсобственности / Е. Илюхина // Российский экономический журнал. –1996. – № 3. – С. 32–37.

402. Институт банкротства: становление, проблемы, направления ре-формирования / рук. авт. коллектива А. Д. Радыгин. – М. : ИЭПП, 2005. – 432 с.

403. Институциональная история экономики России в XVIII веке / подобщ. ред. О. В. Карамовой. – М. : Компания Спутник+, 2004. – 181 с.

404. Институциональная политология: Современный институцио-нализм и политическая трансформация России / под ред. С. В. Патруше-ва. – М. : ИСП РАН, 2006. – 586 с.

405. Институциональная экономика : учеб. пособие / под рук. акад.Д. С. Львова. – М. : ИНФРА-М, 2001. – 318 с.

406. Институциональная экономика : учебник / под общ. ред. А. Олей-ника. – М. : ИНФРА-М, 2005. – 704 с.

407. Институциональная экономика: новая институциональнаяэкономическая теория : учебник / под общ. ред. д-ра экон. наук, проф.А. А. Аузана. – М. : ИНФРА-М, 2006. – 416 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 383

408. Институциональные изменения в постсоветской экономике :сб. науч. тр. участников междунар. семинара «Институциональная тео-рия и ее практическое применение на постсоветском пространстве» / под.ред. В. Л. Тамбовцева. – М. : ТЕИС, 2005. – 184 с.

409. Институциональные меры реализации стратегии региональ-ного развития: обзор международного опыта // Регион: экономика и со-циология. – 2007. – № 3. – С. 259–277.

410. Институциональные проблемы развития корпоративного сек-тора // Общество и экономика. – 2000. – № 5–6. – С. 266–306.

411. Интриллигатор, М. Реформа российской экономики: роль ин-ститутов / М. Интриллигатор // Экономика и математические методы. –1997. – Т. 33, № 3. – С. 16–26.

412. Иншаков, О. «Простые люди» и индикаторы развития / О. Ин-шаков, Д. Фролов // Экономист. – 2006. – № 11. – С. 60–66.

413. Иншаков, О. В. «Ядро развития» в контексте новой теории фак-торов производства / О. В. Иншаков // Экономическая наука современнойРоссии. – 2003. – № 1. – С. 11–25.

414. Иншаков, О. В. Биржа: эволюция экономического института/ О. В. Иншаков, А. М. Белобородько, Д. П. Фролов. – Волгоград : Вол-гогр. науч. изд-во, 2008. – 383 с.

415. Иншаков, О. В. Биржа: эволюция экономического института/ О. В. Иншаков, А. М. Белобородько, Д. П. Фролов. – 2-е изд., перераб.и доп. – М., 2008. – 356 с.

416. Иншаков, О. В. Введение / О. В. Иншаков // Homo institutius –Человек институциональный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. –Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005. – С. 9–22.

417. Иншаков, О. В. Введение / О. В. Иншаков // Встреча с просто-той / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Волгогр. науч.изд-во, 2006. – С. 16–25.

418. Иншаков, О. В. Векторы повышения креативного потенциала чело-веческого капитала в сфере высшего образования / О. В. Иншаков, Д. П. Фро-лов // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 6, Универ-ситетское образование. – 2003. – Вып. 6. – С. 64–72.

419. Иншаков, О. В. Гл. 10: Институциональные фракции в совре-менном обществе / О. В. Иншаков, Д. П. Фролов // Homo institutius –Человек институциональный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. –Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005. – С. 237–259.

420. Иншаков, О. В. Гл. 17: Простой человек как категория обще-ственных наук / О. В. Иншаков, Д. П. Фролов // Встреча с простотой / под

384 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Волгогр. науч. изд-во,2006. – С. 361–408.

421. Иншаков, О. В. Гл. 2: Homo institutius – субъект социальноосвященного действия / О. В. Иншаков // Homo institutius – Человек ин-ституциональный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград :Изд-во ВолГУ, 2005. – С. 59–87.

422. Иншаков, О. В. Гл. 4: О стратегии развития Южного федераль-ного округа / О. В. Иншаков, О. С. Олейник, Н. С. Слепцов // Стратегиимакрорегионов России: методологические подходы, приоритеты и путиреализации / под ред. акад. А. Г. Гранберга. – М. : Наука, 2004. – С. 185–305.

423. Иншаков, О. В. Гл. 8: Человек – институциональная система/ О. В. Иншаков, Д. П. Фролов // Homo institutius – Человек институци-ональный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005. – С. 195–219.

424. Иншаков, О. В. Знакомая и неведомая мезоэкономика/ О. В. Иншаков, Н. Н. Лебедева // Экономика развития региона: пробле-мы, поиски, перспективы : ежегодник. – Вып. 2. – Волгоград : Изд-воВолГУ, 2002. – С. 13–26.

425. Иншаков, О. В. Инвестиционный климат Южного макрореги-она России : докл. на Междунар. науч.-практ. конф. «Вековой поиск мо-дели хозяйственного развития России» / О. В. Иншаков, А. А. Аникеева// VII годичное заседание «Региональное экономическое пространство:интеграционные процессы», г. Волжский, 23–25 сент. 2004 г. – Волгоград :Изд-во ВолГУ, 2004. – 40 с.

426. Иншаков, О. В. Институционализм в российской экономи-ческой мысли (IX–XXI вв.) : в 2 т. Т. 1 / О. В. Иншаков, Д. П. Фролов. –Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2002. – 486 с.

427. Иншаков, О. В. Институционализм в российской экономическоймысли (IX–XXI вв.) : в 2 т. Т. 2 / О. В. Иншаков, Д. П. Фролов. – Волгоград :Изд-во ВолГУ, 2002. – 626 с.

428. Иншаков, О. В. Институциональная теория в современной Рос-сии: достижения и задачи развития : препринт # WR/2001/12 / О. В. Инша-ков, Н. Н. Лебедева. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2001. – 40 с.

429. Иншаков, О. В. Институциональность пространства в концеп-ции пространственной экономики / О. В. Иншаков, Д. П. Фролов // Про-странственная экономика. – 2007. – № 1. – С. 5–21.

430. Иншаков, О. В. Инфраструктура рыночного хозяйства: сис-темность исследования / О. В. Иншаков, Е. Г. Русскова // Вестник СПбГУ.Сер. 5. – 2005.– Вып. 2. – С. 28–37.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 385

431. Иншаков, О. В. Механизм социально-рыночной трансформа-ции и устойчивого развития АПК России / О. В. Иншаков. – Волгоград :Изд-во ВолГУ, 1995. – 450 с.

432. Иншаков, О. В. О модернизации Федеральной целевой про-граммы «Юг России» : докл. на Междунар. науч.-практ. конф. «Веко-вой поиск модели хозяйственного развития России» / О. В. Иншаков// VII годичное заседание «Региональное экономическое простран-ство: интеграционные процессы», г. Волжский, 23–25 сент. 2004 г. –Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2004. – 52 с.

433. Иншаков, О. В. О необходимости развития эволюционногоподхода в экономической науке современной России / О. В. Иншаков// Экономическая теория: истоки и перспективы. – М. : Экон. фак.МГУ : ТЕИС, 2006. – С. 77–91.

434. Иншаков, О. В. О стратегии развития Южного макрорегионаРоссии: (Методологические и методические проблемы формирования)/ О. В. Иншаков. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2003. – 96 с.

435. Иншаков, О. В. Онтологические истоки российского институ-ционализма / О. В. Иншаков, Д. П. Фролов // Вызовы и ответы XXI века :сб. науч. тр. ученых Мэнсфилдского университета, США и Волгоградско-го государственного университета, Россия. – Волгоград : Изд-во ВолГУ,2003. – С. 12–18.

436. Иншаков, О. В. Потенциал эволюционного подхода в экономи-ческой науке современной России / О. В. Иншаков // Экономическая на-ука современной России. – 2004. – № 4. – С. 42–52.

437. Иншаков, О. В. Предприятие и фирма: единство, различие истратегия развития в контексте эволюционной экономики / О. В. Инша-ков // Стратегическое планирование и развитие предприятий : пленар.докл. на VII Всерос. симпоз., Москва, 11–12 апр. 2006 г. – М. : ЦЭМИРАН, 2006. – С. 34–43.

438. Иншаков, О. В. Рутина и новация: институциональный, орга-низационный и эволюционный аспекты взаимодействия : препринт #WR/2003/21 / О. В. Иншаков, Е. А. Степочкина. – Волгоград : Изд-воВолГУ, 2003. – 60 с.

439. Иншаков, О. В. Системность культуры в концепции Д. С. Ли-хачева и ее значение для этноэкономики / О. В. Иншаков // Модерниза-ция и традиции – Нижнее Поволжье как перекресток культур : материа-лы Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 100-летию со дня рожденияакад. Д. С. Лихачева, г. Волгоград, 28–30 сент. 2006 г. – СПб. ; Волгоград :Изд-во ВолГУ, 2006. – С. 6–22.

386 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

440. Иншаков, О. В. Современная институциональная экономи-ческая теория : рабочая программа / О. В. Иншаков, Д. П. Фролов. – Вол-гоград : Изд-во ВолГУ, 2006. – 48 с.

441. Иншаков, О. В. Социальная ответственность как императив ин-ституционального механизма адаптации предприятия к рыночным усло-виям хозяйствования : препринт # WR/2003/25 / О. В. Иншаков, Н. Н. Лебе-дева, Г. Г. Набиев. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2003. – 52 с.

442. Иншаков, О. В. Теория факторов производства в контексте эко-номики развития : науч. докл. на Президиуме МАОН (Москва, 29 нояб.2002 г.) / О. В. Иншаков. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2002. – 92 с.

443. Иншаков, О. В. Типология и классификация институциональ-ных механизмов / О. В. Иншаков, Н. Н. Лебедева // Экономика развитиярегиона: проблемы, поиски, перспективы : ежегодник. – Вып. 1. – Волгог-рад : Изд-во ВолГУ, 2001. – С. 2337.

444. Иншаков, О. В. Уровневый анализ объекта, предмета и методаэкономической теории / О. В. Иншаков // Известия Санкт-Петербургскогоуниверситета экономики и финансов. – 2004. – № 4. – С. 519.

445. Иншаков, О. В. Факторы и функция человеческого бытия: об-ретение новой меры : препринт # WR/2001/01 / О. В. Иншаков. – Волгог-рад : Изд-во ВолГУ, 2001. – 80 с.

446. Иншаков, О. В. Эволюционная экономика и экономическаягенетика / О. В. Иншаков // Эволюционная теория, инновации и экономи-ческие изменения : VI Междунар. симпоз. по эволюц. экономике (г. Пу-щино, 23–24 сент. 2005г.). – М. : ИЭ РАН, 2005. – С. 45–58.

447. Иншаков, О. В. Эволюция институционализма в российскойэкономической мысли (IX–XXI вв.) : в 4 т. Т. 1 / О. В. Иншаков, Д. П. Фро-лов. – М. : Экономистъ, 2007. – 511 с.

448. Иншаков, О. В. Экономическая генетика и наноэкономика/ О. В. Иншаков. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2007. – 94 с.

449. Иншаков, О. В. Экономические институты и институции: к вопросуо типологии и классификации / О. В. Иншаков // СОЦИС. – 2003. – № 9. – С. 42–51.

450. Иншаков, О. В. Экономическое пространство и простран-ственная экономика. Размышление над новым экономическим журна-лом / О. В. Иншаков, Д. П. Фролов // Экономическая наука современнойРоссии. – 2005. – № 4. – С. 174–180.

451. Иншаков, О. В. Экономическое пространство и простран-ственная экономика. Размышление над новым экономическим журна-лом / О. В. Иншаков, Д. П. Фролов // Пространственная экономика. –2006. – № 2. – С. 23–32.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 387

452. Иншаков, О. Введение / О. Иншаков // Иншаков О.В., ФроловД.П. Эволюция институционализма в российской экономической мысли(IX–XXI вв.) : в 4 т. Т. 1. – М. : Экономистъ, 2007. – С. 12–48.

453. Иншаков, О. Место институционализма в экономической на-уке / О. Иншаков, Д. Фролов // Экономист. – 2005. – № 10. – С. 39–44.

454. Иншаков, О. Этноэкономика Юга России: стратегические пер-спективы в координатах модернизации / О. Иншаков // Проблемы теориии практики управления. – 2008. – № 4. – С. 8–20.

455. Иншакова, А. О. Перспективы корпоративного регулирования:ЕС и СНГ / А. О. Иншакова. – Волгоград : Волгогр. науч. изд-во, 2008. – 368 с.

456. Иншакова, Е. И. Институциональный подход к определениюмиссии и стратегии развития СНГ / Е. И. Иншакова // Экономическаянаука современной России. – 2004. – № 2. – С. 37–45.

457. Иншакова, Е. И. Концессии в СНГ: исторические и теорети-ческие основы развития : препринт # WR/2001/14 / Е. И. Иншакова. – Вол-гоград : Изд-во ВолГУ, 2001. – 20 с.

458. Иншакова, Е. И. Экономическая интеграция в СНГ: методо-логия, стратегия, механизм / Е. И. Иншакова. – Волгоград : Волгогр. науч.изд-во, 2004. – 372 с.

459. История экономических учений (современный этап) / под общ.ред. А. Г. Худокормова. – М. : ИНФРА-М, 1999. – 733 с.

460. Кабашева, И. А. Государственная собственность в условияхинституциональных преобразований : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01/ И. А. Кабашева. – Казань, 2000. – 171 с.

461. Каганский, В. Невменяемое пространство / В. Каганский // Оте-чественные записки. – 2002. – № 6. – С. 13–23.

462. Кадыров, И. В. Регистратор в системе институтов рынка цен-ных бумаг: организационно-технологические аспекты : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.10 / И. В. Кадыров. – М., 2004. – 173 с.

463. Казаков, Е. В. Институциональная реструктуризация аграрнойсферы и ее влияние на специализацию сельскохозяйственного произ-водства : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.05 / Е. В. Казаков. – Ростовн/Д, 2002. – 194 c.

464. Казахова, Т. А. Рыночно-трансформационные функции бюд-жетных институтов и проблемы их реализации (на примере казначей-ства) : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.10 / Т. А. Казахова. – Ростовн/Д, 2000. – 126 с.

465. Калеев, Р. В. Институты российского регионального телевизи-онного рекламного рынка: особенности становления и функционирова-

388 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

ния / Р. В. Калеев // Экономический вестник Ростовского государственно-го университета. – 2007. – Т. 5, № 1. – С. 128–140.

466. Калинина, А. Э. Развитие информационного пространстварегиональной хозяйственной системы (на примере рынка труда и занято-сти) / А. Э. Калинина. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005. – 360 с.

467. Калиниченко, О. М. Институциональные основы функциони-рования страхового рынка в России : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01,08.00.10 / О. М. Калиниченко. – Саратов, 2005. – 187 с.

468. Калмыкова, Т. Н. Институциональный анализ становления со-временной модели корпоративного поведения в России : дис. … канд.экон. наук : 08.00.01 / Т. Н. Калмыкова. – Волгоград, 2003. – 188 с.

469. Калугина, З. И. Новое время – новые задачи: институцио-нальный подход к изучению трансформационных процессов/ З. И. Калугина // Социальная траектория реформируемой России:Исследования Новосибирской экономико-социологической школы/ отв. ред. Т. И. Заславская, З. И. Калугина. – Новосибирск : Наука,1999. – С. 109–120.

470. Калягин, Г. В. Конкурентоспособность институтов коопера-тивной собственности в переходной экономике : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / Г. В. Калягин. – М., 2001. – 177 с.

471. Калягин, Г. В. Конкурентоспособность кооперации в пере-ходной экономике: институциональный подход : учеб. пособие/ Г. В. Ка-лягин. – М. : ИНФРА-М, 2004. – 160 с.

472. Камерон, Р. Краткая экономическая история мира. От палео-лита до наших дней / Р. Камерон. – М. : Российская политическая энцикло-педия (РОССПЭН), 2001. – 544 с.

473. Капелюшников, Р. QWERTY против DSK: методологическиезаметки на полях дискуссии / Р. Капелюшников // Истоки: из опыта изу-чения экономики как структуры и процесса. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ,2006. – С. 208–227.

474. Капелюшников, Р. «Где начало того конца?..» (к вопросу обокончании переходного периода в России) / Р. Капелюшников // Вопросыэкономики. – 2001. – № 1. – С. 138–156.

475. Капелюшников, Р. Задержки зарплаты и экономическое пове-дение: микроэкономический подход / Р. Капелюшников // Вопросы эко-номики. – 2000. – № 9. – С. 65–73.

476. Капелюшников, Р. И. И еще раз – о теореме Коуза (критическиезаметки) / Р. И. Капелюшников // Экономичeский вестник Ростовскогогосударственного университета. – 2006. – Т. 4, № 3. – С. 41–53.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 389

477. Капелюшников, Р. Собственность без легитимности? / Р. Капе-люшников // Вопросы экономики. – 2008. – № 3. – С. 85–105.

478. Капелюшников, Р. Собственность и контроль в российскойпромышленности / Р. Капелюшников // Вопросы экономики. – 2001. –№ 12. – С. 103–124.

479. Капелюшников, Р. Экономическая теория прав собственно-сти (методология, основные понятия, круг проблем) / Р. Капелюшни-ков ; отв. ред. д-р экон. наук, проф. В. Н. Кузнецов. – М. : ИМЭМО АНСССР, 1990. – 90 с.

480. Карасик, В. И. Язык социального статуса / В. И. Карасик. – М. :ИТДГК «Гнозис», 2002. – 333 с.

481. Карауш, Д. М. Институциональное и инструментальное разви-тие фондового рынка в современной России : автореф. дис. … канд. экон.наук : 08.00.10 / Д. М. Карауш. – Ростов н/Д, 2005. – 25 c.

482. Карманова, Т. Е. Корпорация как рыночный институт : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / Т. Е. Карманова. – М., 2002. – 209 с.

483. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество икультура / М. Кастельс. – М. : ГУ ВШЭ, 2000. – 608 с.

484. Катков, В. М. Реструктуризация: совершенствование оргструк-туры и системы распределения полномочий / В. М. Катков // ЭКО. – 1999. –№ 9. – С. 74–88.

485. Каткова, М. А. Влияние глобализации на развитие институ-циональной структуры рынка информационных технологий : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.01 / М. А. Каткова. – Саратов, 2006. – 178 c.

486. Катькало, В. С. Методологические особенности и приоритетыразвития ресурсной концепции стратегического управления / В. С. Кать-кало // Экономическая наука современной России. – 2003. – № 2. – С. 61–70.

487. Качалов, Р. М. Гл. 6: Взаимодействие простого и сложного втеории экономического риска / Р. М. Качалов, Д. П. Фролов // Встреча спростотой / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Волгогр.науч. изд-во, 2006. – С. 154–172.

488. Качалов, Р. М. Управление хозяйственным риском / Р. М. Кача-лов. – М. : Наука, 2002. – 192 с.

489. Квасюк, В. А. Институциональная специфика управления кор-поративным сектором российской экономики : автореф. дис. … канд. экон.наук : 08.00.05 / В. А. Квасюк. – М., 2005. – 21 c.

490. Квашницкий, В. Истоки эволюционной экономики / В. Кваш-ницкий // Истоки: из опыта изучения экономики как структуры и процес-са. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2006. – С. 90–133.

390 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

491. Кирдина, С. Г. Институциональные матрицы и развитие Рос-сии / С. Г. Кирдина. – М. : ТЕИС, 2000. – 213 с.

492. Кирдина, С. Г. X- и Y-экономики: Институциональный анализ/ С. Г. Кирдина. – М. : Наука, 2004. – 256 с.

493. Кирдина, С. Г. Гл. 11: «Homo institutius» в теории институ-циональных матриц / С. Г. Кирдина // Homo institutius – Человек институ-циональный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Изд-воВолГУ, 2005. – С. 259–282.

494. Кирдина, С. Г. Постсоветский институционализм в России:попытка обзора / С. Г. Кирдина // Экономический вестник Ростовскогогосударственного университета. – 2004. – Т. 2, № 2. – С. 40–54.

495. Кирдина, С. Институциональная структура современной Рос-сии: эволюционная модернизация / С. Кирдина // Вопросы экономики. –2004. – № 10. – С. 89–98.

496. Киреев А.В. Лизинговый метод финансирования реальных инве-стиций (институциональный аспект) / А. В. Киреев // Экономическая теория:истоки и перспективы. – М. : Экон. фак. МГУ : ТЕИС, 2006. – С. 586–591.

497. Киреев, А. Рейдерство на рынке корпоративного контроля:результат эволюции силового предпринимательства / А. Киреев // Вопро-сы экономики. – 2007. – № 8. – С. 80–92.

498. Киреев, А. Ю. Рейдерство в российской экономике: сущность,тенденции и возможности противодействия : автореф. дис. ... канд. экон.наук : 08.00.05 / А. Ю. Киреев. – М., 2008. – 21 с.

499. Кириченко, Е. А. Институт интеллектуальной собственности:Содержание, формы и проблемы развития : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ Е. А. Кириченко. – Кемерово, 2003. – 155 с.

500. Клавдиенко, Т. Н. Институциональное реструктурирование ин-вестиционного процесса в аграрной сфере переходной экономики : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / Т. Н. Клавдиенко. – Ростов н/Д, 1998. – 169 с.

501. Клейнер Г. Предприятие в нестабильной экономической среде:риски, стратегии, безопасность / Г. Клейнер, В. Тамбовцев, Р. Качалов. – М. :Экономика, 1997. – 286 с.

502. Клейнер, Г. Б. Homo economicus и Homo institutius в российс-кой институциональной среде / Г. Б. Клейнер // Общественные науки исовременность. – 2003. – № 3. – С. 5–18.

503. Клейнер, Г. Б. Гл. 3: Агенты и институты: к проблеме институ-ционального выбора / Г. Б. Клейнер // Homo institutius – Человек институ-циональный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Изд-воВолГУ, 2005. – С. 87–112.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 391

504. Клейнер, Г. Б. Гл. 9: Рациональность, неполная рациональ-ность, иррациональность: психологические факторы / Г. Б. Клейнер// Homo institutius – Человек институциональный / под ред. д-ра экон.наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005. – С. 220–236.

505. Клейнер, Г. Б. Институциональная структура предприятия истратегическое планирование на микроуровне / Г. Б. Клейнер // ВестникГосударственного университета управления. Серия «Институциональнаяэкономика». – 2001. – № 1(2). – С. 91–103.

506. Клейнер, Г. Б. Институциональные факторы долговременногоэкономического роста / Г. Б. Клейнер // Экономическая наука современ-ной России. – 2000. – № 1. – С. 5–20.

507. Клейнер, Г. Б. Наноэкономика / Г. Б. Клейнер // Вопросы эко-номики. – 2004. – № 12. – С. 70–94.

508. Клейнер, Г. Б. Наноэкономика и теория фирмы / Г. Б. Клейнер// Вестник Воронежского государственного университета. Серия «Эконо-мика и управление». – 2004. – № 2. – С. 99–123.

509. Клейнер, Г. Б. Новая институциональная экономика: на пути к«сверхновой» / Г. Б. Клейнер // Российский журнал менеджмента. – 2006. –Т. 4, № 1. – С. 113–122.

510. Клейнер, Г. Б. Особенности процессов формирования и эво-люции социально-экономических институтов в России : препринт #WP/2001/126 / Г. Б. Клейнер. – М. : ЦЭМИ РАН, 2001. – 65 с.

511. Клейнер, Г. Б. От теории предприятия к теории стратегичес-кого управления / Г. Б. Клейнер // Российский журнал менеджмента. –2003. – № 1. – С. 31–56.

512. Клейнер, Г. Б. Реакция предприятия на внешние изменения:ответ системно-интеграционной теории / Г. Б. Клейнер // Стратегическоепланирование и развитие предприятий : пленар. докл. на V Всерос. сим-поз. – М. : ЦЭМИ РАН, 2005. – С. 14–22.

513. Клейнер, Г. Б. Роль предприятия в современной экономике/ Г. Б. Клейнер // Институциональная экономика : учеб. пособие / Подрук. акад. Д. С. Львова. – М. : ИНФРА-М, 2001. – С. 128–171.

514. Клейнер, Г. Б. Формирование институтов микроуровня эко-номики / Г. Б. Клейнер // Россия в глобализирующемся мире: Поли-тико-экономические очерки / отв. ред. Д. С. Львов. – М. : Наука, 2004. –С. 588–610.

515. Клейнер, Г. Б. Формирование стратегии функционирования ин-новационно-промышленных кластеров : препринт # WP/2007/216 / Г. Б. Клей-нер, Р. М. Качалов, Н. Б. Нагрудная. – М. : ЦЭМИ РАН, 2007. – 61 с.

392 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

516. Клейнер, Г. Б. Эволюция институциональных систем / Г. Б. Клей-нер. – М. : Наука, 2004. – 240 с.

517. Клейнер, Г. Б. Эволюция системы экономических институтов вРоссии / Г. Б. Клейнер. – М. : ЦЭМИ РАН, 2003. – 129 с.

518. Клейнер, Г. Б. Экономика России и кризис взаимных ожиданий/ Г. Б. Клейнер // Общественные науки и современность. – 1999. – № 2. – С. 5–19.

519. Клейнер, Г. Институциональные аспекты реформированияпромышленных предприятий / Г. Клейнер // Проблемы теории и практи-ки управления. – 2002. – № 4. – С. 24–30.

520. Клейнер, Г. Предприятие – упущенное звено в цепи институ-циональных преобразований в России / Г. Клейнер // Проблемы теории ипрактики управления. – 2002. – № 2. – С. 104–109.

521. Клейнер, Г. Предприятие как фактор институциональной ста-бильности / Г. Клейнер // Проблемы теории и практики управления. –2002. – № 3. – С. 15–23.

522. Клейнер, Г. Пятый элемент (о книге А. Яковлева «Агентымодернизации» / Г. Клейнер // Вопросы экономики. – 2007. – № 9. –С. 139–146.

523. Клейнер, Г. Реинжиниринг стратегических процессов / Г. Клей-нер // Проблемы теории и практики управления. – 2005. – № 4. – С. 13–22.

524. Клейнер, Г. Системная парадигма и теория предприятия / Г. Клей-нер // Вопросы экономики. – 2002. – № 10. – С. 47–69.

525. Клейнер, Г. Эволюция и реформирование промышленныхпредприятий: 10 лет спустя / Г. Клейнер // Вопросы экономики. – 2000. –№ 5. – С. 62–74.

526. Клейнер, Г. Экономическое состояние и институциональноеокружение российских промышленных предприятий: эмпирический ана-лиз взаимосвязей / Г. Клейнер, Р. Качалов, Е. Сушко // Вопросы экономи-ки. – 2005. – № 9. – С. 67–86.

527. Клейнер, Г. Б. Системно-интеграционная теория предприятияи эволюционный подход / Г. Б. Клейнер // Эволюционная теория, иннова-ции и экономические изменения : VI Междунар. симпоз. по эволюц. эко-номике (г. Пущино, Моск. обл., Россия, 23–24 сент. 2005 г.). – М. : ИЭ РАН,2006. – С. 231–250.

528. Клейнер, Г. Б. Стратегия предприятия / Г. Б. Клейнер. – M. :Дело, 2008. – 568 с.

529. Климов, А. Объединение регионов как фактор реабилитации«проблемных» территорий / А. Климов // Российский экономическийжурнал. – 2005. – № 11–12. – С. 35–46.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 393

530. Климов, А. Процесс укрупнения субъектов РФ начался: опытсоздания Пермского края / А. Климов // Российский экономический жур-нал. – 2004. – № 7. – С. 81–87.

531. Клишова, Е. В. Теория экономической рациональности какоснова институциональной парадигмы экономической теории / Е. В. Кли-шова // Экономический вестник Ростовского государственного универ-ситета. – 2006. – Т. 4, № 4. – С. 69–80.

532. Клямкин, И. Теневая Россия. Экономико-социологическое ис-следование / И. Клямкин, Л. Тимофеев. – М. : РГГУ, 2000. – 595 с.

533. Кнорр-Цетина, К. Рынок как объект привязанности: иссле-дование постсоциальных отношений на финансовых рынках / К. Кнорр-Цетина, У. Брюггер // Экономическая социология. – 2005. –Т. 6, № 2. – С. 29–49.

534. Княгинин, В. Н. Новое поколение стратегий региональногоразвития / В. Н. Княгинин // Территориальное стратегическое планиро-вание: измеряя результаты : докл. участников Четвертого общерос. фо-рума лидеров стратег. планирования 20–21 окт. 2005 г. / науч. ред. д-рэкон. наук Б. С. Жихаревич. – СПб. : Междунар. центр соц.-экон. исслед.«Леонтьевский центр», 2006. – С. 10–12.

535. Княгинина, Г. В. Институциональные риски в переходной эко-номике России и пути их снижения в аграрной сфере : автореф. дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / Г. В. Княгинина. – Волгоград, 2007. – 26 с.

536. Князева, Е. Н. Основания синергетики. Режимы с обострением,самоорганизация, темпомиры / Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов. – СПб. :Алетейя, 2002. – 414 с.

537. Коалиции для будущего. Стратегии развития России / кол-лектив экономистов «СИГМА» ; под ред. проф. И. Ю. Юргенса. – М. :ООО «Издательство “Промышленник России”», 2007. – 112 с.

538. Ковалев, С. «Аграрный вопрос» в России на рубеже XIX–XX вв.:попытка институционального анализа / С. Ковалев, Ю. Латов // Вопросы эко-номики. – 2000. – № 4. – С. 102–118.

539. Коваленко, Б. Б. Институциональные основы государственного регу-лирования корпоративных структур в условиях трансформации хозяйственнойсистемы : дис. … д-ра экон. наук : 08.00.01 / Б. Б. Коваленко. – СПб., 2005. – 467 c.

540. Ковтунов, С. Европейская экономическая комиссия ООН иРоссия / С. Ковтунов, К. Титов // Мировая экономика и международныеотношения. – 2004. – № 10. – С. 64–70.

541. Кодзоева, Л. И. Институциональная организация и госу-дарственная поддержка малого предпринимательства в России : ав-

394 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

тореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / Л. И. Кодзоева. – Ростов н/Д,2004. – 23 c.

542. Козина, М. В. Влияние институтов на экономическое поведе-ние субъектов корпораций в транзитивной экономике : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.01 / М. В. Козина. – Челябинск, 2006. – 150 с.

543. Козлова, К. Б. Институционализм в американской политэкономии:Идейно-теоретические основы либерального реформизма / К. Б. Козлова. –М. : Наука, 1987. – 214 с.

544. Козлова, М. И. Финансово-промышленные группы как инсти-тут современной рыночной экономики : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ М. И. Козлова. – М., 1998. – 200 с.

545. Козырев, А. Н. Рынок идей нуждается в институциональнойподдержке / А. Н. Козырев // ЭКО. – 1992. – № 11. – С. 11–19.

546. Кокорев, В. Институциональная реформа в сфере инфраструк-туры в условиях естественной монополии / В. Кокорев // Вопросы эконо-мики. – 1998. – № 4. – С. 115–128.

547. Кокорев, В. Институциональные преобразования в современнойРоссии: анализ динамики трансакционных издержек / В. Кокорев // Вопросыэкономики. – 1996. – № 12. – С. 61–72.

548. Кокурин, Д. И. Институциональные основы развития иннова-ционной деятельности в переходной экономике : дис. ... д-ра экон. наук :08.00.01 / Д. И. Кокурин. – М., 2001. – 315 c.

549. Коландер, Д. Экономическая наука нового тысячелетия / Д. Ко-ландер // Истоки: из опыта изучения экономики как структуры и процесса. –М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2006. – С. 381–399.

550. Колбин, У. В. Институционально-экономический механизмпривлечения иностранных инвестиций (ПИИ) : автореф. дис. … канд. экон.наук : 08.00.05 / У. В. Колбин. – СПб., 1999. – 17 с.

551. Коллинз, Р. Наука быстрых открытий как результат скреще-ния интеллектуальных сетей / Р. Коллинз // Философия науки. – 2002. –№ 2. – С. 3–26.

552. Коллонтай, В. М. Эволюция экономических категорий в ус-ловиях глобализации / В. М. Коллонтай // Философия хозяйства. – 2003. –№ 2. – С. 122–131.

553. Колодняя, Г. В. Сквозь призму практики: неоинституциональнаятеория фирмы / Г. В. Колодняя. – М. : Финансы и кредит, 2007. – 160 с.

554. Колпаков, В. А. Натуралистические исследовательские про-граммы в развитии экономической теории / В. А. Колпаков // Эпистемо-логия & философия науки. – 2008. – Т. ХVI, № 2. – С. 133–148.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 395

555. Комарова, О. В. Теоретические основы формирования инсти-тута государственной поддержки малого предпринимательства и оценкаего эффективности : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / О. В. Комарова. –Екатеринбург, 2005. – 176 с.

556. Кондрат, И. Н. Экономическая безопасность производства об-разовательных услуг и ее институциональное обеспечение / И. Н. Конд-рат. – СПб. : Издат. дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2005. – 136 с.

557. Кондратьев, В. Корпоративное управление: особенности и тен-денции развития / В. Кондратьев // Проблемы теории и практики управле-ния. – 2002. – № 1. – С. 68–74.

558. Кондратьев, Ю. Р. Воздействие институциональных механизмовналогообложения на динамику макроэкономических процессов : автореф.дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / Ю. Р. Кондратьев. – СПб., 2004. – 17 с.

559. Копейкин, М. Государство и институциональные реформы вРоссии / М. Копейкин // Проблемы теории и практики управления. –1996. – № 4. – С. 20–25.

560. Корельский, В. Ф. Современный биржевой словарь / В. Ф. Ко-рельский. – 3-е изд. – М. : Крафт+, 2006. – 880 с.

561. Корнаи, Я. Системная парадигма / Я. Корнаи // Вопросы эко-номики. – 2002. – № 4. – С. 4–22.

562. Корнаи, Я. Честность и доверие в переходной экономике / Я. Кор-наи // Вопросы экономики. – 2003. – № 9. – С. 4–17.

563. Корнейчук, Б. В. Институциональная экономика : учеб. посо-бие для вузов / Б. В. Корнейчук. – М. : Гардарики, 2007. – 255 с.

564. Корняков, В. И. Что могут институты / В. И. Корняков // Фило-софия хозяйства. – 2006. – № 1. – С. 319–332.

565. Коровина, Л. Н. Сценарный аспект развития института потреби-тельской кооперации в условиях формирования новой социально-экономи-ческой системы России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.05 / Л. Н. Коро-вина. – Тамбов, 2004. – 179 с.

566. Королев, М. И. Организационно-экономический механизм за-щиты фирмы от экстремальных воздействий среды : автореф. дис. ... канд.экон. наук / М. И. Королев. – Волгоград, 2007. – 24 с.

567. Королюк, Е. В. Субъектный и институциональный подходы кформированию рынка земли в современной России : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.01 / Е. В. Королюк. – Краснодар, 2006. – 178 c.

568. Коротеев, А. Н. Институциональная дифференциация сельско-го хозяйства: Сущность и эффективность : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01,08.00.05 / А. Н. Коротеев. – Воронеж, 2005. – 246 c.

396 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

569. Корчагина, Н. А. Пути становления инвестиционно-банковс-ких институтов в России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.10 / Н. А. Корчаги-на. – М., 1998. – 143 с.

570. Корягин, А. Г. Социальная утопия Дж. Гэлбрейта: Критика кон-цепции «нового индустриального общества» / А. Г. Корягин, Б. И. Фро-лов. – М. : Мысль, 1978. – 248 с.

571. Косалс, Л. Теневая экономика как особенность российскогокапитализма / K. Косалс // Вопросы экономики. – 1998. – № 10. – С. 59–80.

572. Косалс, Л. Я. Становление институтов теневой экономики впостсоветской России / Л. Я. Косалс, Р. В. Рывкина // СОЦИС. – 2002. –№ 4. – С. 13–21.

573. Косицына, Ф. П. Философские аспекты проблемы единствапредмета и метода экономической науки / Ф. П. Косицына // Философс-кие науки. – 1987. – № 9. – С. 48–55.

574. Котенина, О. Н. Институциональная организация рынка труда :автореф. дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / О. Н. Котенина. – М., 2002. – 26 с.

575. Котин, М. Клановый брэндинг / М. Котин // Секрет фирмы. –2004. – № 44. – С. 54–56.

576. Коуз, Р. Г. «Природа фирмы»: влияние / Р. Г. Коуз // Природа фирмы/ под ред. О. И. Уильямсона, С. Дж. Уинтера. – М. : Дело, 2001. – С. 92–111.

577. Коуз, Р. Фирма, рынок и право / Р. Коуз. – М. : «Дело ЛТД» приучастии изд-ва «Catallaxy», 1993. – 192 с.

578. Коуз, Р. Х. Институциональная структура производства / Р. Х. Коуз// Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков : в 5 т. / сопред.науч.-ред. совета Г. Г. Фетисов, А. Г. Худокормов. Т. V : Всемирное при-знание: Лекции нобелевских лауреатов : в 2 кн. Кн. 1 / отв. ред. Г. Г. Фети-сов. – М. : Мысль, 2004. – С. 676–687.

579. Коулман, Дж. С. Экономическая социология с точки зрениятеории рационального выбора / Дж. С. Коулман // Экономическая социо-логия. – 2004. – Т. 5. – № 3. – С. 35–44.

580. Кочановский, М. В. Развитие институциональной среды малогобизнеса : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / М. В. Кочановский. – Н. Новго-род, 2000. – 170 с.

581. Кочеврин, Ю. Б. Эволюция отношений собственности в кон-тексте современного социального развития / Ю. Б. Кочеврин // Обществои экономика. – 1997. – № 1–2. – С. 119–146.

582. Кочеткова, О. В. Количество заместителей председателя Пра-вительства как индикатор состояния российской экономики в 1990-е годы

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 397

/ О. В. Кочеткова, Р. М. Нуреев // Постсоветский институционализм : [мо-нография] / под ред. Р. М. Нуреева, В. В. Дементьева. – Донецк : Каштан,2005. – С. 145–161.

583. Кочетов, Э. Этноэкономические системы – очаги глобальнойустойчивости? / Э. Кочетов // Мировая экономика и международные от-ношения. – 1997. – № 9. – С. 98–106.

584. Кощегулова, И. Сущность устойчивости денежной единицы всвете теории соглашений / И. Кощегулова // Вопросы экономики. – 2005. –№ 9. – С. 56–66.

585. Кравченко, Т. По поводу тезиса о территориально-корпора-тивной природе муниципальных сообществ / Т. Кравченко // Российскийэкономический журнал. – 1999. – № 8. – С. 64–67.

586. Красильников, О. Еще раз к критике теоремы Коуза / О. Кра-сильников // Вопросы экономики. – 2002. – № 3. – С. 138–141.

587. Красильников, О. Ю. Неоинституциональная экономика : учеб.пособие для студентов экон. спец. / О. Ю. Красильников. – Саратов : Изд-во СГУ, 2002. – 104 с.

588. Кращенко, С. А. Казначейство как институт социально-рыноч-ной трансформации региональной экономики : дис. ... канд. экон. наук :08.00.04, 08.00.10 / С. А. Кращенко. – Волгоград, 1999. – 186 с.

589. Кресникова, Н. И. Институциональные основы земельных от-ношений в России и зарубежных странах / Н. И. Кресникова. – М. : ВИА-ПИ : ЭРД, 2006. – 245 с.

590. Кресс, Х. Институциональная структура рынка труда в России :автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Х. Кресс. – М., 2001. – 26 с.

591. Кривошеева, И. В. Институты коллективного инвестирования:мировой опыт создания и функционирования : дис. ... канд. экон. наук :08.00.14 / И. В. Кривошеева. – М., 2003. – 223 с.

592. Кристенсен, К. Корпоративная стратегия: управление пакетомвидов бизнеса / К. Кристенсен // Курс МВА по стратегическому менеджмен-ту / ред. Л. Фаэй, Р. Рэнделл. – М. : Альпина Бизнес Букс, 2004. – С. 64–108.

593. Кротова, М. В. Прогнозирование институциональной устой-чивости крупной компании (на примере естественной монополииОАО «Газпром») : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / М. В. Крото-ва. – М., 2003. – 22 с.

594. Крутова, О. С. Типология качества занятости в условиях форми-рования института рынка труда : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / О. С. Круто-ва. – Петрозаводск, 2006. – 176 с.

398 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

595. Крюков, В. А. Инновационные процессы в нефтедобываю-щей промышленности России: свобода творчества при отсутствии пра-вил? / В. А. Крюков, В. В. Шмат // ЭКО. – 2005. – № 6. – С. 59–68.

596. Крюков, В. А. Институциональная структура нефтегазовогосектора: проблемы и направления трансформации / В. А. Крюков. – Но-восибирск : ИЭ и ОПП СО РАН, 1998. – 280 с.

597. Крюков, В. А. Институциональные условия недропользованияв России: система в теории, фрагментарность на практике / В. А. Крюков// Регион: экономика и социология. – 2005. – № 4. – С. 43–54.

598. Крюков, В. Инновационный процесс в нефтедобыче и народ-нохозяйственные интересы: гармонизирующий потенциал институцио-нального подхода в госрегулировании отрасли / В. Крюков, В. Шмат// Российский экономический журнал. – 2005. – № 3. – С. 22–34.

599. Крюков, В. Интегрированные корпоративные структурыв нефтегазовом секторе: пройденный путь и необходимость пере-мен / В. Крюков // Российский экономический журнал. – 2004. –№ 2. – С. 30–41.

600. Крючкова, П. Саморегулирование бизнеса как способ управ-ления контрактными отношениями / П. Крючкова // Вопросы экономи-ки. – 2001. – № 6. – С. 129–143.

601. Крючкова, П. Снятие административных барьеров в эко-номике (условия и возможности глобальной институциональнойтрансформации) / П. Крючкова // Вопросы экономики. – 2003. –№ 11. – С. 65–77.

602. Кстенина, О. Н. Институциональная организация рынка труда :дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / О. Н. Кстенина. – М., 2002. – 185 с.

603. Кудрин, А. Л. Стабилизационный фонд – инструмент дости-жения экономической и финансовой стабильности / А. Л. Кудрин // Мо-дернизация экономики и выращивание институтов : в 2 кн. Кн. 1 / отв. ред.Е. Г. Ясин. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2005. – С. 79–84.

604. Кудрявцев, А. А. Страхование здоровья (опыт Великобрита-нии) / А. А. Кудрявцев. – М. : Анкил, 2003. – 216 с.

605. Кудряшов, С. И. Формирование институциональных механизмовустойчивого роста экономики России : автореф. дис. … канд. экон. наук :08.00.05 / С. И. Кудряшов. – СПб., 2005. – 19 с.

606. Кудряшова, Е. Н. Институциональные соглашения в условияхестественной монополии : учеб. пособие / Е. Н. Кудряшова. – М. : ИНФ-РА-М, 2004. – 112 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 399

607. Кузенков, А. Л. Развитие института банкротства в России/ А. Л. Кузенков // Проблемы прогнозирования. – 1998. – № 1. – С. 112–118.

608. Кузнецов, А. В. Институты коллективного инвестирования врыночной экономике : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.10 / А. В. Кузнецов. –СПб., 2005. – 178 с.

609. Кузнецов, Н. А. Трансакционные издержки и механизмыразвития инновационной деятельности в современном сельскохозяй-ственном производстве / Н. А. Кузнецов, С. Д. Стрекалов, Д. П. Фро-лов, А. Н. Тарасов // Проблемы современной экономики. – 2007. –№ 4. – С. 334–336.

610. Кузнецов, Ю. В. Институциональные факторы отраслевой ди-намики (на примере хлопчатобумажного комплекса России) : автореф.дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / Ю. В. Кузнецов. – М., 1997. – 34 c.

611. Кузнецова, О. С. Развитие институтов противодействия эконо-мическим основам международного терроризма в системе обеспеченияэкономической безопасности : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05 / О. С. Кузне-цова. – М., 2006. – 208 с.

612. Кузьменко, А. А. Институциональные механизмы управления вне-шним долгом России : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / А. А. Кузь-менко. – М., 2003. – 23 c.

613. Кузьминов, Я. Как наука о рынках становится наукой об обще-стве / Я. Кузьминов, К. Бендукидзе, М. Юдкевич // Вопросы экономики. –2005. – № 12. – С. 63–81.

614. Кузьминов, Я. И. Институты: от заимствования к выращи-ванию. Опыт российских реформ и возможности культивированияинституциональных изменений / Я. И. Кузьминов, В. В. Радаев,А. А. Яковлев, Е. Г. Ясин // Модернизация экономики и выращиваниеинститутов : в 2 кн. Кн. 1 / отв. ред. Е. Г. Ясин. – М. : Издат. дом ГУВШЭ, 2005. – С. 7–64.

615. Кузьминов, Я. И. Курс институциональной экономики: инсти-туты, сети, трансакционные издержки, контракты : учебник для студентоввузов / Я. И. Кузьминов, К. А. Бендукидзе, М. М. Юдкевич. – М. : Издат.дом ГУ ВШЭ, 2006. – XL + 442 с.

616. Кузьминов, Я. И. О вульгарных тенденциях в политической эко-номии / Я. И. Кузьминов // Истоки (Вопросы истории народного хозяй-ства и экономической мысли). – Вып. 2. – М. : Экономика, 1990. – С. 4–32.

617. Кузьминов, Я. И. Тезисы о коррупции / Я. И. Кузьминов. – М. :Издат. дом ГУ ВШЭ, 1999. – 25 с.

400 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

618. Кузьминов, Я. Институты: от заимствования к выращиванию(опыт российских реформ и возможность культивирования институцио-нальных изменений) / Я. Кузьминов, В. Радаев, А. Яковлев, Е. Ясин // Воп-росы экономики. – 2005. – № 5. – С. 5–27.

619. Кузьминов, Я. Теоретическая экономическая культура в со-временной России / Я. Кузьминов // Общественные науки и современ-ность. – 1993. – № 5. – С. 13–23.

620. Кузяев, К. Вступление России в ВТО: сценарии возможных по-следствий и отраслевые особенности нового торгового режима / К. Кузяев// Общество и экономика. – 2006. – № 2. – С. 136–146.

621. Кулагин, А. Интеллектуальная собственность требует защи-ты / А. Кулагин, В. Белов, Г. Денисов // Российский экономический жур-нал. – 1996. – № 3. – С. 37–43.

622. Кулешов, П. Е. Современная система региональных финансовыхинститутов и интересы России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.14 / П. Е. Куле-шов. – М., 2004. – 161 с.

623. Кумахов, Р. Теория согласований и анализ предприятия / Р. Ку-махов // Вопросы экономики. – 1997. – № 10. – С. 85–89.

624. Кун, Т. Структура научных революций / Т. Кун ; общ. ред. и после-словие С. Р. Микулинского и Л. А. Марковой. – М. : Прогресс, 1975. – 288 с.

625. Куракова, Н. Ю. Неформальный институт административно-силового давления на субъектов малого предпринимательства : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / Н. Ю. Куракова. – Кемерово, 2006. – 197 с.

626. Курбатова, М. В. Институциональные основы страновой мо-дели рынка труда : автореф. дис. … д-ра экон. наук : 08.00.01 / М. В. Курба-това. – Кемерово, 2001. – 48 с.

627. Курбатова, М. Деформализация правил взаимодействия вла-сти и бизнеса / М. Курбатова, С. Левин // Вопросы экономики. – 2005. –№ 10. – С. 119–131.

628. Курочкин, А. Принципы организационного проектированияпредприятий / А. Курочкин // Проблемы теории и практики управления. –1998. – № 1. – С. 91–96.

629. Лавинова, Е. С. Институциональные аспекты инвестированияв экономике современной России (на примере жилищной сферы) : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / Е. С. Лавинова. – Омск, 2005. – 267 с.

630. Лавренко, Е. В. Развитие институциональных основ системыналоговых отношений в условиях макротрансформаций (теоретичес-кий аспект) : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Е. В. Лавренко. – Красно-дар, 2002. – 134 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 401

631. Лакатос, И. Фальсификация и методология научно-исследова-тельских программ / И. Лакатос. – М. : Медиум, 1995. – 236 с.

632. Ларионова, Е. Отражение нематериальных активов в СНС инациональном богатстве / Е. Ларионова // Вопросы экономики. – 1993. –№ 5. – С. 88–94.

633. Латов Ю. Экономика вне закона: Очерки по теории и истории тене-вой экономики / Ю. Латов. – М. : Моск. обществ. науч. фонд, 2001. – 281 с.

634. Латов, Ю. В. Повседневная теневая экономика и национальнаяэкономическая ментальность в современной России: Взаимосвязь ин-дексов Г. Хофстеда и индикаторов теневой экономической деятельности/ Ю. В. Латов, Н. В. Латова, С. И. Николаева ; под ред. С. И. Николаевой. –М. : «Директмедиа Паблишинг», 2005. – 140 с.

635. Латов, Ю. В. Теневая экономика : учеб. пособие для вузов/ Ю. В. Латов, С. Н. Ковалев. – М. : Норма, 2006. – 336 с.

636. Латов, Ю. В. Теория зависимости от предшествующего разви-тия в контексте институциональной экономической истории / Ю. В. Латов// Экономический вестник Ростовского государственного университета. –2005. – Т. 3, № 3. – С. 36–43.

637. Латов, Ю. В. Функции теневой экономики как институцио-нальной подсистемы / Ю. В. Латов // Экономический вестник Ростовско-го государственного университета. – 2006. – Т. 4, № 1. – С. 61–83.

638. Латов, Ю. В. Экономика преступлений и наказаний: тридца-тилетний юбилей / Ю. В. Латов // Истоки / вступ. ст. В. С. Автономова. –Вып. 4 – М. : ГУ ВШЭ, 2000. – С. 228–270.

639. Латов, Ю. Длинные «тени» общества «светлого будущего»:два опыта интерпретации / Ю. Латов // Вопросы экономики. – 2000. –№ 8. – С. 131–145.

640. Латов, Ю. Экономическая теория преступлений и наказаний («эко-номические империалисты» в гостях у криминологов) / Ю. Латов // Вопросыэкономики. – 1999. – № 10. – С. 60–75.

641. Латова, Н. В. В какой матрице мы живем? (этнометричес-кая проверка теории институциональных матриц) / Н. В. Латова // Эко-номический вестник Ростовского государственного университета. –2003. – Т. 1, № 3. – С. 89–94.

642. Латышевская, Н. И. Лекарственные растения: экология, техно-логия возделывания, экономика / Н. И. Латышевская, А. С. Стрекалова. –Волгоград : Изд-во ВГСХА, 2006. – 148 с.

643. Латышевская, Н. И. Факторно-институциональный анализмеханизма сбора и обращения лекарственного растительного сырья:

402 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

региональный аспект / Н. И. Латышевская, А. С. Коновалова, Д. П. Фро-лов // Известия Волгоградского государственного технического уни-верситета : межвуз. сб. науч. ст. Сер. «Актуальные проблемы рефор-мирования российской экономики». – Вып. 2. – Волгоград : РПК «По-литехник», 2005. – С. 190–195.

644. Лебедева, Н. Н. Гл. 7: Классификация институциональных ме-ханизмов хозяйства как декомпозиция их системы / Н. Н. Лебедева // Встре-ча с простотой / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград :Волгогр. науч. изд-во, 2006. – С. 173–193.

645. Лебедева, Н. Н. Институциональная экономика. Лекции, тес-ты, задания : учеб.-метод. пособие / Н. Н. Лебедева. – Волгоград : Волгогр.науч. изд-во, 2004. – 176 с.

646. Лебедева, Н. Н. Институциональная экономика: Материалы кспецкурсу / Н. Н. Лебедева. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 1999. – 76 с.

647. Лебедева, Н. Н. Новая институциональная экономическая тео-рия: Лекции, тесты, задания : учеб. пособие / Н. Н. Лебедева. – Волгоград :Волгогр. науч. изд-во, 2005. – 200 с.

648. Лебедева, Н. Н. Социальный капитал и модернизация этноэко-номики Юга России / Н. Н. Лебедева, О. А. Ломовцева // Общественныенауки и современность. – 2006. – № 2. – С. 109–117.

649. Лебедева, Н. Н. Институциональный механизм экономики:сущность, структура, развитие / Н. Н. Лебедева. – Волгоград : Изд-во Вол-ГУ, 2002. – 326 с.

650. Левин, М. И. Коррупция как объект математического модели-рования / М. И. Левин, М. Л. Цирик // Экономика и математические мето-ды. – 1998. – Т. 34, № 3. – С. 40–58.

651. Левин, М. И. Математические модели коррупции/ М. И. Левин, М. Л. Цирик // Экономика и математические методы. –1998. – Т. 34, № 4. – С. 34–55.

652. Левин, С. Н. Гл. 13: «Серая зона» взаимодействия местныхорганов власти и бизнеса / С. Н. Левин // Постсоветский институциона-лизм – 2006: Власть и бизнес / под ред. Р. М. Нуреева. – Ростов н/Д :Наука-Пресс, 2006. – С. 317–330.

653. Левина, Е. В. Современные тенденции международных валют-но-кредитных и финансовых институтов ЕС : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.10/ Е. В. Левина. – М., 1992. – 163 с.

654. Левита, Р. Я. Эволюция категории «собственность» в экономи-ческой теории / Р. Я. Левита // Экономика и математические методы. –2002. – Т. 38, № 3. – С. 30–39.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 403

655. Левченко, Е. Ю. Институциональные составляющие инвестиционнойдеятельности в регионе : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Е. Ю. Левченко. –Тамбов, 2004. – 199 с.

656. Ленин, В. И. Что такое «друзья народа» и как они воюют противсоциал-демократов? / В. И. Ленин // Полн. собр. соч. : в 55 т. Т. 1. – М. :Политиздат, 1967. – С. 125–346.

657. Леонтьева, А. Г. Социальное партнерство как институт рыноч-ной экономики : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / А. Г. Леонтьева. – М.,1998. – 129 с.

658. Лесков, Л. В. Знание и Власть. Синергетическая кратология/ Л. В. Лесков. – М. : СИНТЕГ, 2001. – 100 с.

659. Лесных, В. В. Институциональная трансформация оборонно-промышленного комплекса / В. В. Лесных. – Екатеринбург : ИЭ УрО РАН,2006. – 683 с.

660. Лесных, В. В. Теоретико-методологические основы институ-циональной трансформации ОПК : автореф. дис. … д-ра экон. наук : 08.00.01/ В. В. Лесных. – Екатеринбург, 2007. – 48 с.

661. Лесных, В. В. Трансакционные издержки вообще и в российскомОПК в частности / В. В. Лесных, Е. В. Попов // ЭКО. – 2005. – № 5. – С. 124–140.

662. Либман, А. Региональная реакция на глобальную институ-циональную конкуренцию / А. Либман // Общество и экономика. – 2005. –№ 6. – С. 145–162.

663. Либман, А. Теоретические и эмпирические исследования всовременной экономике: проблемы коммуникации / А. Либман // Воп-росы экономики. – 2008. – № 6. – С. 4–19.

664. Либман, А. Экономическая интеграция на постсоветском про-странстве: институциональный аспект / А. Либман // Вопросы экономи-ки. – 2005. – № 3. – С. 142–156.

665. Литвинцева, Г. П. Введение в институциональную экономи-ческую теорию : учеб. пособие / Г. П. Литвинцева. – Новосибирск :НГТУ, 1999. – 45 с.

666. Литвинцева, Г. П. Институциональная экономическая теория :учебник / Г. П. Литвинцева. – Новосибирск : Изд-во НГТУ, 2003. – 336 с.

667. Литвинцева, Г. П. Предмет, метод и базовые категории инсти-туциональной экономики : учеб. пособие / Г. П. Литвинцева. – Новоси-бирск : Изд-во НГТУ, 2000. – 86 с.

668. Литвинцева, Г. П. Продуктивность экономики и институты насовременном этапе развития России / Г. П. Литвинцева. – Новосибирск :Наука, 2003. – 380 с.

404 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

669. Литвинцева, Г. П. Анализ ценовых диспропорций в российс-кой экономике / Г. П. Литвинцева // Проблемы прогнозирования. – 2002. –№ 4. – С. 15–31.

670. Лихачев, Д. С. Интеллигенция – интеллектуально независимаячасть общества / Д. С. Лихачев // Д.С. Лихачев – университетские встречи.16 текстов. – СПб. : Изд-во СПбГУП, 2006. – С. 38–44.

671. Ловянникова, В. В. Институциональные особенности форми-рования потребительского рынка в России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ В. В. Ловянникова. – Ростов н/Д, 2005. – 163 c.

672. Логинов, В. Г. Институты традиционного природопользова-ния малочисленных народов Севера: эволюция и реалии / В. Г. Логинов// Журнал экономической теории. – 2008. – № 1. – С. 81–92.

673. Лозовова, Л. А. Институционально-экономическая структура итенденции развития рынка образовательных услуг в транзитивной эко-номике России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.05 / Л. А. Лозовова. –Ростов н/Д, 2004. – 192 c.

674. Лоскутов, В. И. Экономические и правовые отношения соб-ственности / В. И. Лоскутов. – Ростов н/Д : Феникс, 2002. – 192 с.

675. Лоскутова, Е. Е. Институциональный подход к формированиюассортиментной политики аптечной организации / Е. Е. Лоскутова, О. В. Ба-заркина // Фармацевтический вестник. – 2004. – № 37. – С. 30.

676. Лугачева, Л. И. Институты регионального промышленного раз-вития / Л. И. Лугачева, М. М. Мусатова // ЭКО. – 2006. – № 6. – С. 113–125.

677. Лугачева, Л. И. Формирование инвестиционных ресурсовмашиностроения и их институциональное обеспечение / Л. И. Лугаче-ва // Вестник НГУ. Сер. «Социально-экономические науки». – 2001. –Т. 1, вып. 2. – С. 118–140.

678. Львов, Д. С. Институциональные аспекты формирования бла-гоприятного инвестиционного климата : препринт # WP/98/062 / Д. С. Львов,В. Г. Гребенников, Б. А. Ерзнкян. – М. : ЦЭМИ РАН, 1998. – 52 с.

679. Львов, Д. С. Институциональный анализ корпоративной фор-мы предприятия / Д. С. Львов, В. Г. Гребенников, Б. А. Ерзнкян // Эконо-мическая наука современной России. – 2000. – № 3–4. – С. 5–21.

680. Львов, Д. С. Предисловие / Д. С. Львов // Homo institutius –Человек институциональный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. –Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005. – С. 3–8.

681. Львов, Д. С. Что дальше?: (Размышления о перспективных про-блемах экономики и экономической науки) / Д. С. Львов // Экономичес-кая наука современной России. – 2002. – № 3. – С. 5–19.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 405

682. Львов, Д. С. Экономика развития / Д. С. Львов. – М. : Экза-мен, 2002. – 512 с.

683. Львов, Д. Экономика России, свободная от стереотипов моне-таризма / Д. Львов // Вопросы экономики. – 2000. – № 2. – С. 90–106.

684. Лярская, Н. С. Влияние институциональной среды на форми-рование национальной модели корпоративного управления / Н. С. Лярс-кая // Экономический вестник Ростовского государственного универси-тета. – 2006. – Т. 4. – № 2. – С. 70–87.

685. Ляско, А. Доверие и трансакционные издержки / А. Ляско// Вопросы экономики. – 2003. – № 1. – С. 42–58.

686. Ляско, А. Межфирменное доверие и шумпетерианские инно-вации / А. Ляско // Вопросы экономики. – 2003. – № 11. – С. 27–40.

687. Ляско, А. Особенности бартерных обменов в переходной эко-номике / А. Ляско // Вопросы экономики. – 2000. – № 6. – С. 70–88.

688. Ляско, А. Трансакционные издержки франчайзинговых и лицензи-онных контрактов / А. Ляско // Вопросы экономики. – 2002. – № 9. – С. 64–81.

689. Ляско, А. Эффективен ли бартер в экономических обменах/ А. Ляско // Вопросы экономики. – 2001. – № 3. – С. 82–104.

690. Маевский В.И. Эволюционная экономическая наука со-временной России (о Седьмом Международном симпозиуме по эволю-ционной экономике) / В. И. Маевский, О. С. Сухарев // Журнал экономи-ческой теории. – 2008. – № 1. – С. 213–224.

691. Маевский, В. Введение в эволюционную макроэкономику/ В. Маевский. – М. : Изд-во «Япония сегодня», 1997. – 106 с.

692. Маевский, В. И. Эволюционная макроэкономическая теория/ В. И. Маевский // Институциональная экономика : учеб. пособие / подрук. акад. Д. С. Львова. – М. : ИНФРА-М, 2001. – С. 290–316.

693. Маевский, В. И. Эволюционная теория и институты / В. И. Ма-евский // Вестник Государственного университета управления. Серия«Институциональная экономика». – 2001. – № 1(2). – С. 19–23.

694. Маевский, В. И. Эволюционная теория и неравновесные про-цессы (на примере экономики США) / В. И. Маевский // Экономическаянаука современной России. – 1999. – № 4. – С. 45–62.

695. Маевский, В. И. Эволюция макрогенераций (на примере эко-номики США) / В. И. Маевский, М. Я. Каждан // Экономика и математи-ческие методы. – 1997. – Т. 33, № 4. – С. 153–164.

696. Маевский, В. О программе правительства РФ «Реформы иразвитие российской экономики в 1995–1997 годах» / В. Маевский // Воп-росы экономики. – 1995. – № 6. – С. 155–160.

406 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

697. Маевский, В. О рациональном поведении реального потре-бителя / В. Маевский, Д. Чернавский // Вопросы экономики. – 2007. –№ 3. – С. 71–84.

698. Маевский, В. Эволюционная теория и макроэкономика / В. Ма-евский // Вопросы экономики. – 1997. – № 3. – С. 27–41.

699. Маевский, В. Эволюционная теория и технологический про-гресс / В. Маевский // Вопросы экономики. – 2001. – № 11. – С. 4–16.

700. Мазарчук, В. В. Специфика экономических институтов соци-альной сферы: На примере здравоохранения современной России : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / В. В. Мазарчук. – М., 2005. – 186 с.

701. Майбурд, Е. М. Введение в историю экономической мысли. Отпророков до профессоров / Е. М. Майбурд. – М. : Дело, 1996. – 560 с.

702. Макаревич, Л. Российские неофициальные финансово-промыш-ленные группы: опыт самоорганизации и привлечения ресурсов / Л. Мака-ревич // Общество и экономика. – 2000. – № 9–10. – С. 135–200.

703. Макаревич, Л. Структура собственности и борьба за ее пере-дел в России в 1992–1999 гг. / Л. Макаревич // Общество и экономика. –1999. – № 10–11. – С. 230–253.

704. Макаров, В. «Конкуренция между муниципалитетами – до-полнительный фактор экономического роста…» / В. Макаров // Пробле-мы теории и практики управления. – 2003. – № 4. – С. 27–28.

705. Макаров, В. Бартер в России: институциональный этап / В. Ма-каров, Г. Клейнер // Вопросы экономики. – 1999. – № 4. – С. 79–101.

706. Макаров, В. Л. Гл. 1: «Человек институциональный» в ин-теллектуальной и исторической спирали / В. Л. Макаров, Ф. И. Шам-халов, Р. Г. Нургалиев // Homo institutius – Человек институциональ-ный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Изд-воВолГУ, 2005. – С. 23–58.

707. Макаров, В. Л. Исчисление институтов / В. Л. Макаров // Эко-номика и математические методы. – 2003. – Т. 39, № 2. – С. 14–37.

708. Макаров, В. Л. Межтерриториальная и электоральная конку-ренция: сравнительный анализ влияния политических институтов : пре-принт WP/2002/031 / В. Л. Макаров, А. Н. Данков. – М. : РЭШ, 2002. – 22 с.

709. Макаров, В. Л. Микроэкономика знаний / В. Л. Макаров, Г. Б. Клей-нер. – М. : ЗАО «Издательство “Экономика”», 2007. – 204 с.

710. Макаров, В. Л. О математических моделях конкуренции меж-ду предприятиями / В. Л. Макаров // Экономическая наука современнойРоссии. – 2002. – № 1. – С. 5–9.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 407

711. Макаров, В. Л. Российская модель общества / В. Л. Мака-ров // Реформы глазами американских и российских ученых / общ.ред. О. Т. Богомолова. – М. : Рос. экон. журн. : Фонд «За экономичес-кую грамотность», 1996. – С. 51–64.

712. Макаров, В. О применении метода эволюционной экономики/ В. Макаров // Вопросы экономики. – 1997. – № 3. – С. 18–26.

713. Макаров, Д. Экономические и правовые аспекты теневой экономикив России / Д. Макаров // Вопросы экономики. – 1998. – № 3. – С. 46–59.

714. Макаров, Н. П. Полный французско-русский словарь / Н. П. Ма-каров. – М. : ООО «Издательство “АСТ”» : ООО «Издательство “Астрель”»,2004. – 1309 с.

715. Макашева, Н. Экономическая наука в России в период транс-формации (конец 1980-х – 1990-е гг.): революция и рост научного знания/ Н. Макашева // Истоки: из опыта изучения экономики как структуры ипроцесса. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2006. – С. 400–425.

716. Макеева, Л. И. Институционализация неформальной занятос-ти в России : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Л. И. Макеева. – Волгоград,2003. – 204 с.

717. Мак-Киннон, Р. Заслуживающая доверия либерализация имеждународные потоки капитала: синдром «чрезмерного заимство-вания» / Р. Мак-Киннон, Х. Пилл // Экономика и математические мето-ды. – 1996. – Т. 32, № 4. – С. 65–72.

718. Макроэкономика. Теория и российская практика : учебник / подред. проф. А. Г. Грязновой и проф. Н. Н. Думной. – 3-е изд., перераб. – М. :КНОРУС, 2006. – 688 с.

719. Максвелл, Г. Онтологический статус теоретических сущнос-тей / Г. Максвелл // Философия науки. – 2005. – № 1. – С. 20–48.

720. Малахов, С. Некоторые аспекты теории несовершенного кон-курентного равновесия (двухфакторная модель трансакционных издер-жек) / С. Малахов // Вопросы экономики. – 1996. – № 10. – С. 89–102.

721. Малахов, С. Трансакционные издержки в российской эконо-мике / С. Малахов // Вопросы экономики. – 1997. – № 7. – С. 77–86.

722. Малахов, С. Трансакционные издержки и макроэкономическоеравновесие / С. Малахов // Вопросы экономики. – 1998. – № 11. – С. 78–96.

723. Малкина, М. Ю. Гл. 2: Взаимодействие государства и бизнеса всовременной России через призму институционально-эволюционного под-хода / М. Ю. Малкина // Постсоветский институционализм – 2006: Власть ибизнес / под ред. Р. М. Нуреева. – Ростов н/Д : Наука-Пресс, 2006. – С. 99–123.

408 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

724. Малле, С. Приватизация в России: особенности, цели, действу-ющие лица (критический взгляд на основе анализа трансакционных из-держек) / С. Малле // Вопросы экономики. – 1994. – № 3. – С. 49–60.

725. Малыхин, Д. Н. Корпоративное банкротство как системный ин-ститут экономики ресурсов : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Д. Н. Малы-хин. – Ставрополь, 2005. – 150 с.

726. Малышев, Б. Критика критики теоремы Коуза / Б. Малышев // Воп-росы экономики. – 2002. – № 10. – С. 100–102.

727. Малышев, В. Корпорация как форма организации интег-рированной собственности / В. Малышев // Экономист. – 1994. –№ 12. – С. 43–51.

728. Малышев, В. Л. «Правила игры» и трансакционные цены/ В. Л. Малышев // Экономика и математические методы. – 2000. –Т. 36, № 1. – С. 29–35.

729. Малышев, В. Л. Механизмы координации деятельности произ-водителей в российских условиях: альтернатива неоклассической моде-ли : препринт # WP/99/075 / В. Л. Малышев. – М. : ЦЭМИ РАН, 1999. – 80 с.

730. Малышев, Ю. А. Специфические принципы анализа институ-циональных отношений / Ю. А. Малышев // Вестник ОГУ. Т. 1. Гумани-тарные науки. – 2006. – № 2. – С. 151–156.

731. Малышев, Ю. А. Теоретические основы и общие принципыанализа институциональных отношений / Ю. А. Малышев // ВестникОГУ. Т. 1. Гуманитарные науки. – 2006. – № 4. – С. 76–82.

732. Малышев, Ю. А. Теория и методология развития институ-циональных отношений в территориальных сообществах : автореф. дис. ...д-ра экон. наук : 08.00.05 / Ю. А. Малышев. – Пермь, 2006. – 43 с.

733. Малышев, Ю. А. Теория, методология и практика исследованияинституциональных отношений в территориальных сообществах / Ю. А. Ма-лышев. – Екатеринбург : ИЭ УрО РАН, 2005. – 369 с.

734. Мамедов, О. Ю. Институционализм – приоритет вторичнос-ти? / О. Ю. Мамедов // Экономический вестник Ростовского государствен-ного университета. – 2003. – Т. 1, № 1. – С. 116–125.

735. Маметова, Д. О. Институт ипотечного кредитования жилья вРоссии: организационный и экономические аспекты : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.05 / Д. О. Маметова. – М., 2002. – 170 с.

736. Мамцев, А. Н. Институциональная система: вопросы и про-блемы / А. Н. Мамцев, Е. В. Разаренова // Труды II Всероссийского сим-позиума по экономической теории : в 2 т. Т. I. – Екатеринбург : ИЭ УрОРАН, 2006. – С. 114–117.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 409

737. Манаенков, А. М. Институциональные основы обеспече-ния экономической безопасности и противодействия теневой эконо-мике : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.05 / А. М. Манаенков. –М., 2004. – 166 с.

738. Манохина, Н. В. Теория развития институциональных струк-тур реальной экономики : дис. … д-ра экон. наук : 08.00.01 / Н. В. Манохи-на. – Саратов, 2003. – 337 с.

739. Манько, А. В. Блюстители верховной власти: Институт губер-наторства в России: Исторический очерк / А. В. Манько. – М. : Аграф,2004. – 240 с.

740. Марача, В. Г. Структура и развитие науки с точки зрения мето-дологического институционализма / В. Г. Марача // Методология науки:проблемы и история. – М. : ИФ РАН, 2003. – С. 166–220.

741. Маркс, К. Капитал. Критика политической экономии. В 3 т. Т. I.Кн. I. Процесс производства капитала / К. Маркс. – М. : Госполитиздат,1951. – 794 с.

742. Маркс, К. Капитал. Критика политической экономии. Т. III.Кн. III. Процесс капиталистического производства, взятый в целом.Ч. II / К. Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. : в 39 т. – 2-е изд. – Т. 25,ч. II. – М. : Госполитиздат, 1962. – 551 с.

743. Мархонько, В. М. Институциональное направление современнойбуржуазной политической экономии: Критический анализ / В. М. Мар-хонько, В. А. Третьяков. – Минск : Вышэйшая школа, 1981. – 112 с.

744. Маршалл, А. Принципы экономической науки : в 3 т. Т. I / А. Мар-шалл. – М. : Издат. группа «Прогресс», 1993. – 416 с.

745. Масакова, И. Д. Определение параметров теневой экономики/ И. Д. Масакова // Вопросы статистики. – 1999. – № 12. – С. 22–27.

746. Масленников, И. Б. Институционализм инвестиционной при-влекательности / И. Б. Масленников // ЭКО. – 2002. – № 8. – С. 30–37.

747. Матвеев, Д. Б. Институциональные механизмы воздействия на-логообложения на макроэкономические процессы и их динамику : авто-реф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / Д. Б. Матвеев. – СПб., 2002. – 17 с.

748. Мау, В. А. Институты закрытых демократий: попытка сравни-тельного анализа / В. А. Мау [и др.]. – М. : ИЭПП, 2007. – 165 с.

749. Мау, В. А. Институциональные предпосылки современногоэкономического роста / В.А. Мау [и др.]. – М. : ИЭПП, 2007. – 130 с.

750. Мау, В. Правовая база экономической реформы: проблемаустойчивости / В. Мау, А. Волосатов // Вопросы экономики. – 1998. –№ 8. – С. 85–96.

410 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

751. Махонин, Р. В. Институциональный аспект государственногорегулирования монополистических образований России в условиях гло-бализации : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Р. В. Махонин. – Тамбов,2005. – 170 с.

752. Медведева, Т. Исследование спроса на институты корпора-тивного управления: юридические аспекты / Т. Медведева, А. Тимо-феев // Вопросы экономики. – 2003. – № 4. – С. 50–61.

753. Медведева, Т. П. Управление развитием регионального рынкастраховых услуг : дис. … д-ра экон. наук : 08.00.05 / Т. П. Медведева. – М.,1999. – 330 с.

754. Мезоэкономика переходного периода: рынки, отрасли, пред-приятия / под ред. д-ра экон. наук, проф. Г. Б. Клейнера. – М. : Наука,2001. – 516 с.

755. Мейер, Д. В. Институционализированные организации: фор-мальная структура как миф и ритуал / Д. В. Мейер, Б. Роуэн // ВестникСанкт-Петербургского университета. Серия «Менеджмент». – 2007. –№ 3. – С. 126–154.

756. Мельников, В. Н. Международные финансовые институты иих роль в трансформационных процессах постсоциалистических стран :дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.14 / В. Н. Мельников. – М., 2000. – 227 с.

757. Мельников, С. В. Отечественный правовой институт акций:история и современность / С. В. Мельников, Л. А. Чалая // Правоведе-ние. – 2001. – № 4. – С. 124–128.

758. Менгер, К. Основания политической экономии / К. Менгер. –М. : Территория будущего, 2005. – 496 с.

759. Менделеев, Д. И. Основы химии : в 2 т. Т. I / Д. И. Менделеев. –13-е изд. – М. ; Л. : Гос. науч.-техн. изд-во хим. лит., 1947. – 624 с.

760. Мерзликина, Г. С. Совершенствование функциональной струк-туры промышленного предприятия / Г. С. Мерзликина, И. В. Пшенични-ков // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 3,Экономика. Экология. – 2008. – № 1(12). – С. 149–153.

761. Мертарчян, А. Ю. Процесс глобализации мировой экономики:институциональный аспект : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / А. Ю. Мер-тарчян. – М., 2001. – 157 с.

762. Мертон, Р. К. Приложения теории оценки опционов: двад-цать лет спустя / Р. К. Мертон // Мировая экономическая мысль. Сквозьпризму веков : в 5 т. / сопред. науч.-ред. совета Г. Г. Фетисов, А. Г. Худо-кормов. Т. V : Всемирное признание: Лекции нобелевских лауреатов : в 2кн. Кн. 2 / отв. ред. Г. Г. Фетисов. – М. : Мысль, 2005. – С. 206–251.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 411

763. Мертон, Р. К. Явные и латентные функции / Р. К. Мертон // Аме-риканская социологическая мысль: тексты / под ред. В. И. Добренькова. –М. : Изд-во МГУ, 1994. – С. 379–448.

764. Мешков, А. И. К 150-летнему юбилею Т. Веблена: эволюцияинституциональных идей / А. И. Мешков // Экономическая наука совре-менной России. – 2007. – № 4. – С. 102–113.

765. Мизинцева, М. Ф. Информационная экология / М. Ф. Мизин-цева, Л. М. Королева, В. В. Бондарь. – М. : Типография Россельхозакаде-мии, 2000. – 231 с.

766. Милинчук, Е. С. Институционально-экономическая структураи тенденции развития рынка нематериальных услуг в экономике России :дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Е. С. Милинчук. – Саратов, 2006. – 211 c.

767. Мильнер, Б. З. Теория организации : учебник / Б. З. Мильнер. –2-е изд., перераб. и доп. – М. : ИНФРА-М, 2002. – 480 с.

768. Мильнер, Б. Фактор доверия при проведении экономическихреформ / Б. Мильнер // Вопросы экономики. – 1998. – № 4. – С. 27–38.

769. Мильчакова, Н. Новые институты фондового рынка и пробле-ма защиты прав акционеров / Н. Мильчакова // Вопросы экономики. –1997. – № 12. – С. 132–148.

770. Мильчакова, Н. Эффективность фондового рынка: институ-циональный подход / Н. Мильчакова // Вопросы экономики. – 2004. –№ 5. – С. 97–110.

771. Минакир, П. А. Региональные социально-экономические ис-следования: теория и практика / П. А. Минакир // Экономическая наукасовременной России. – 2002. – № 1(8): Экспресс-вып. – С. 48–56.

772. Минакир, П. А. Экономика и пространство (тезисы размышлений)/ П. А. Минакир // Пространственная экономика. – 2005. – № 1. – С. 5–27.

773. Миннегалиев, Р. Ш. Институциональное регулирование рынкафиктивного капитала в современной российской экономике : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.01 / Р. Ш. Миннегалиев. – Казань, 2006. – 175 c.

774. Миркин, Я. М. Ценные бумаги и фондовый рынок / Я. М. Мир-кин. – М. : Изд-во «Перспектива», 1995. – 532 с.

775. Митрофанова, И. В. Целевые программы как инновацион-ный инструмент управления региональным развитием / И. В. Митрофа-нова // Экономический вестник Ростовского государственного универ-ситета. – 2005. – Т. 3, № 4. – С. 85–92.

776. Михайлов, А. М. Экономические и институциональные отно-шения в системе хозяйственных отношений / А. М. Михайлов // Экономи-ческие науки. – 2003. – № 5. – С. 33–44.

412 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

777. Михеев, А. О мониторинге развития отношений собственно-сти в Российской Федерации / А. Михеев // Общество и экономика. –2007. – № 1. – С. 115–125.

778. Михеева, С. А. Институциональное устройство российскихфинансово-промышленных групп : автореф. дис. … канд. экон. наук :08.00.05 / С. А. Михеева. – СПб., 2000. – 22 с.

779. Мищенко, А. Эффективность товарного обращения и трансак-ционные издержки / А. Мищенко // Экономист. – 2000. – № 9. – С. 75–80.

780. Могильнер, М. Б. Трансформация социальной нормы в пере-ходный период и психические расстройства / М. Б. Могильнер // Обще-ственные науки и современность. – 1997. – № 2. – С. 70–79.

781. Модернизация экономики Юга России: проблемы, приорите-ты, проекты / отв. ред. О. В. Иншаков. – М. : Наука, 2008. – 303 с.

782. Можайскова, И. В. Духовный образ русской цивилизации исудьба России (Опыт метаисторического исследования). В 4 ч. Ч. I. Рели-гиозные начала цивилизационной структуры и духовные истоки русскойцивилизации / И. В. Можайскова. – М., 2001. – 559 с.

783. Моисеев, Н. Н. Расставание с простотой / Н. Н. Моисеев. – М. :Аграф, 1998. – 480 с.

784. Моисеев, С. Взлет и падение монетаризма / С. Моисеев // Воп-росы экономики. – 2002. – № 9. – С. 92–104.

785. Молчанов, П. С. Институциональные аспекты системы корпо-ративного управления : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / П. С. Молчанов. –М., 2005. – 168 c.

786. Моргунов, Е. Институционализация горной ренты в нефтега-зовом секторе России / Е. Моргунов // Вопросы экономики. – 2005. –№ 2. – С. 94–104.

787. Моргунов, П. А. Влияние институтов корпоративного управ-ления на инвестиционные процессы в российской экономике : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.05 / П. А. Моргунов. – М., 2006. – 153 с.

788. Морозов, И. В. Модернизация экономической структуры Рос-сии в рамках общемировых сдвигов (инвестиционный и организационно-институциональный аспекты) : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / И. В. Мо-розов. – Омск, 1999. – 228 с.

789. Мортиков, В. К вопросу о сущности и типологии междуна-родных общественных благ / В. К. Мортиков // Вопросы экономики. –2005. – № 3. – С. 131–141.

790. Морукова, А. А. Развитие механизмов сотрудничества институ-тов финансового контроля и правоохранительных органов при обеспечении

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 413

экономической безопасности : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05 / А. А. Мору-кова. – М., 2004. – 227 с.

791. Мосейко, В. О. Гл. 14: Управление институциональными изме-нениями / В. О. Мосейко // Homo institutius – Человек институциональ-ный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Изд-во ВолГУ,2005. – С. 331–345.

792. Мосейко, В. О. Институциональные аспекты управления/ В. О. Мосейко // Известия Волгоградского государственного техничес-кого университета : Межвуз. сб. науч. ст. Сер. «Актуальные проблемыреформирования российской экономики». Вып. 2. – Волгоград : РПК«Политехник», 2005. – С. 93–99.

793. Московский А. И. Институциональная перспектива совре-менной экономической теории / А. И. Московский // Вестник Московско-го университета. Сер. 6, Экономика. – 2004. – № 3. – С. 58–75.

794. Московский, А. И. Актуальность определения предмета ис-следования в институциональной экономической теории: проблемы фи-лософии и методологии / А. И. Московский // Философия хозяйства. –2006. – № 3. – С. 37–50.

795. Московский, А. Пределы институционализма / А. Московский// Экономист. – 2005. – № 6. – С. 74–81.

796. Московцев, А. Ф. Гл. 35: Институты современной России: между«тенью» и «светом» / А. Ф. Московцев // Homo institutius – Человек ин-ституциональный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград :Изд-во ВолГУ, 2005. – С. 750–767.

797. Московцев, А. Ф. Институционализация корпоративного сек-тора экономики и ее закономерности А. Ф. Московцев, Т. Н. Калмыкова// Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 3, Эко-номика. Экология. – 2002. – Вып. 7. – С. 19–24.

798. Мочальников, И. В. Институт банкротства в России: Пробле-мы формирования и направления совершенствования : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.05 / И. В. Мочальников. – М., 2000. – 189 с.

799. Мудрецов, Н. И. Воспроизводство трудовых ресурсов в усло-виях институционализации рынка труда : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01/ Н. И. Мудрецов. – М., 2004. – 195 c.

800. Мукомель, В. И. Грани интолерантности (мигрантофобии, эт-нофобии) / В. И. Мукомель // СОЦИС. – 2005. – № 2. – С. 56–66.

801. Муравьев, А. Корпоративное управление и его влияние наповедение приватизированных предприятий / А. Муравьев, Л. Савулькин// Вопросы экономики. – 1998. – № 7. – С. 110–119.

414 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

802. Мурадов, К. Региональные и двусторонние соглашения о внеш-ней торговле / К. Мурадов // Мировая экономика и международные отно-шения. – 2007. – № 7. – С. 40–48.

803. Мутовин, Г. Р. Основы клинической генетики : учеб. пособиедля мед. и биол. спец. вузов / Г. Р. Мутовин. – 2-е изд., испр. и доп. – М. :Высш. шк., 2001. – 234 с.

804. Муфтиев, Г. Г. Институциональные основы государственногорегулирования регионального рынка средств производства : автореф. дис. …д-ра экон. наук : 08.00.05 / Г. Г. Муфтиев. – Екатеринбург, 2001. – 49 с.

805. Мюллер, В. К. Англо-русский словарь / В. К. Мюллер. – М. :Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1963. – 1192 с.

806. Мюрдаль, Г. Проблема равноправия и ее роль в мировомразвитии / Г. Мюрдаль // Мировая экономическая мысль. Сквозь при-зму веков : в 5 т. / сопред. науч.-ред. совета Г. Г. Фетисов, А. Г. Худокор-мов. Т. V : Всемирное признание: Лекции нобелевских лауреатов : в 2 кн.Кн. 1 / отв. ред. Г. Г. Фетисов. – М. : Мысль, 2004. – С. 189–213.

807. Назарова, М. В. Индивидуальная форма частной собственнос-ти на средства производства и ее институционализация в индивидуаль-ном малом предпринимательстве как секторе экономики : дис. … канд.экон. наук : 08.00.01 / М. В. Назарова. – Иваново, 2003. – 334 с.

808. Найт, Ф. Риск, неопределенность и прибыль / Ф. Найт. – М. :Дело, 2003. – 360 с.

809. Напалкова, И. Г. Юридико-институциональные аспекты построе-ния адекватной модели системы экономической безопасности РоссийскойФедерации / И. Г. Напалкова // Философия права. – 2006. – № 3. – С. 65–68.

810. Напалкова, И. Г. Институциональный анализ материально-пра-вовых основ функционирования субъектов экономической безопаснос-ти / И. Г. Напалкова // Философия права. – 2006. – № 2. – С. 61–65.

811. Насретдинов, А. З. Инвестиционный банк как институт ры-ночной экономики : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / А. З. Насретди-нов. – М., 2000. – 140 с.

812. Натхов, Т. В. Страхование как рыночный институт : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.01 / Т. В. Натхов. – М., 2006. – 195 с.

813. Негиши, Т. История экономической теории / Т. Негиши. – М. :Аспект-пресс, 1995. – 463 с.

814. Негуляева, Н. А. Институциональные аспекты привлеченияиностранных инвестиций в экономику современной России : дис. … канд.экон. наук : 08.00.01 / Н. А. Негуляева. – Тамбов, 2003. – 162 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 415

815. Некипелов, А. Квазирынок как результат российских реформ/ А. Некипелов // Pro et Contra. – 1999. – Т. 4, № 2. – С. 5–27.

816. Некипелов, А. Становление и функционирование экономическихинститутов: от робинзонады до рыночной экономики, основанной на инди-видуальном производстве / А. Некипелов. – М. : Экономистъ, 2006. – 328 с.

817. Ненаблюдаемая экономика: попытка количественных измере-ний / под ред. А. Е. Суринова. – М. : Финстатинформ, 2003. – 256 с.

818. Неоинституциональная экономическая теория : учеб. посо-бие / под ред. В. В. Разумова. – М. : Финансовая академия при Правитель-стве РФ, 2005. – 338 с.

819. Неровня, Ю. В. Развитие перестрахования как инструментастабилизации рынка страховых услуг: институциональный аспект : авто-реф. дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05, 08.00.01 / Ю. В. Неровня. – Кисло-водск, 2007. – 27 с.

820. Нестеренко, А. Н. Экономика и институциональная теория/ А. Н. Нестеренко ; отв. ред. акад. Л. И. Абалкин. – М. : ЭдиториалУРСС, 2002. – 416 с.

821. Нестеренко, А. Современное состояние и основные пробле-мы институционально-эволюционной теории / А. Нестеренко // Вопросыэкономики. – 1997. – № 3. – С. 42–57.

822. Нестеренко, Ю. Малые инновационные предприятия в инсти-туциональной структуре «новой экономики» / Ю. Нестеренко // Пробле-мы теории и практики управления. – 2006. – № 11. – С. 78–86.

823. Неформальная экономика. Россия и мир / под ред. Т. Шанина. –М. : Логос, 1999. – 576 с.

824. Неформальный сектор в российской экономике / науч. ред.д-ра экон. наук Т. Г. Долгопятова ; Ин-т стратег. анализа и развития пред-принимательства. – М., 1998. – 208 с.

825. Никифоров, Л. В. Отношения собственности на рубеже ве-ков: направления трансформации / Л. В. Никифоров // Собственность вXX столетии. – М. : РОССПЭН, 2001. – С. 399–420.

826. Никифоров, Л. Теневая экономика: основы возникновения,эволюции и ослабления / Л. Никифоров, Т. Кузнецова, В. Фельзенбаум// Вопросы экономики. – 1991. – № 1. – С. 100–111.

827. Николаев, И. Доверие как экономическая категория / И. Николаев,С. Ефимов, Е. Марушкина // Общество и экономика. – 2006. – № 1. – С. 75–104.

828. Николаев, И. Устойчивость административных барьеров / И. Ни-колаев, И. Шульга // Общество и экономика. – 2003. – № 4–5. – С. 220–223.

416 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

829. Никологорский, Д. Институциональные предпосылки эконо-мического роста в России / Д. Никологорский // Вопросы экономики. –1997. – № 11. – С. 32–45.

830. Новиков, В. Институциональные преобразования в сельскомхозяйстве / В. Новиков // Экономист. – 1996. – № 12. – С. 69–75.

831. Новиков, В. О праве собственности на внешние эффекты / В. Но-виков // Вопросы экономики. – 2004. – № 1. – С. 141–146.

832. Новоженов, Д. В. Экономическая теория и реальность: влия-ние на эффективность инвестиционных решений российских корпорацийинсайдерских способов распределения доходов / Д. В. Новоженов // Про-блемы прогнозирования. – 2004. – № 2. – С. 93–103.

833. Норт, Д. Институты, институциональные изменения и функ-ционирование экономики / Д. Норт. – М. : Фонд экономической книги«Начала», 1997. – 180 с.

834. Норт, Д. Институциональные изменения: рамки анализа / Д. Норт// Вопросы экономики. – 1997. – № 3. – С. 6–17.

835. Норт, Д. К. Экономическая деятельность в масштабе вре-мени / Д. К. Норт // Мировая экономическая мысль. Сквозь призмувеков : в 5 т. / сопред. науч.-ред. совета Г. Г. Фетисов, А. Г. Худокор-мов. Т. V : Всемирное признание: Лекции нобелевских лауреатов : в2 кн. Кн. 1 / отв. ред. Г. Г. Фетисов. – М. : Мысль, 2004. – С. 707–723.

836. Нуреев, Р. Институционализм: прошлое, настоящее, буду-щее (вместо предисловия к учебнику «Институциональная экономи-ка») / Р. Нуреев // Вопросы экономики. – 1999. – № 1. – С. 125–131.

837. Нуреев, Р. М. Введение. Россия: исторические судьбы власти-собственности / Р. М. Нуреев // Постсоветский институционализм – 2006:Власть и бизнес / под ред. Р. М. Нуреева. – Ростов н/Д : Наука-Пресс,2006. – С. 10–76.

838. Нуреев, Р. М. Введение. Эволюция институциональной теории/ Р. М. Нуреев // Постсоветский институционализм / под ред. Р. М. Нурее-ва, В. В. Дементьева. – Донецк : Каштан, 2005. – С. 6–31.

839. Нуреев, Р. М. Гл. I.1: Эволюция институциональной теориии ее структура / Р. М. Нуреев // Институциональная экономика : учеб-ник / под общ. ред. А. Олейника. – М. : ИНФРА-М, 2005. – С. 26–75.

840. Нуреев, Р. М. Гл. I.6: Институционализм в новой экономи-ческой истории / Р. М. Нуреев, Ю. В. Латов // Институциональнаяэкономика : учебник / под общ. ред. А. Олейника. – М. : ИНФРА-М,2005. – С. 242–289.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 417

841. Нуреев, Р. М. Назад к частной собственности или вперед кчастной собственности? / Р. М. Нуреев, А. Б. Рунов // Общественные на-уки и современность. – 2002. – № 5. – С. 5–23.

842. Нуреев, Р. М. Формирование постсоветского институцио-нализма / Р. М. Нуреев, В. В. Дементьев // Постсоветский институцио-нализм / под ред. Р. М. Нуреева, В. В. Дементьева. – Донецк : Каштан,2005. – С. 446–479.

843. Нуреев, Р. Что такое зависимость от предшествующего развитияи как ее изучают российские экономисты / Р. Нуреев, Ю. Латов // Истоки: изопыта изучения экономики как структуры и процесса. – М. : Издат. дом ГУВШЭ, 2006. – С. 228–256.

844. Нуреев, Р. М. Институционализм: вчера, сегодня, завтра / Р. М. Ну-реев // Олейник А. Н. Институциональная экономика : учеб. пособие. – М. :ИНФРА-М, 2005. – С. 4–18.

845. Нуроян, А. Ю. Методология неоинституционализма и ее при-менение к проблемам переходной экономики России / А. Ю. Нуроян. –М. : Диалог-МГУ, 1999. – 36 с.

846. Обыденов, А. Франчайзинг как особая форма институци-ональных соглашений / А. Обыденов // Вопросы экономики. – 2001. –№ 6. – С. 114–128.

847. Овсиенко, Ю. В. Институциональные изменения: общие прин-ципы и особенности в постсоветской России / Ю. В. Овсиенко // Экономи-ка и математические методы. – 2003. – Т. 39, № 2. – С. 201–209.

848. Овсиенко, Ю. В. Институциональные сдвиги в России, их соци-альные и экономические последствия / Ю. В. Овсиенко // Экономика иматематические методы. – 2000. – Т. 36, № 4. – С. 42–54.

849. Овсиенко, Ю. В. Россия и СССР: институциональная динамикаи поляризация доходов населения / Ю. В. Овсиенко // Экономика и мате-матические методы. – 2007. – Т. 43, № 3. – С. 133–140.

850. Овчинников, А. Н. Оценка и совершенствование качества кор-поративного управления на промышленных предприятиях: институцио-нальный аспект : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.10 / А. Н. Овчин-ников. – Волгоград, 2004. – 29 с.

851. Огурцов, А. П. Дисциплинарная структура науки: ее генезис иобоснование / А. П. Огурцов. – М. : Наука, 1988. – 256 с.

852. Олейник, А. «Бизнес по понятиям»: об институциональноймодели российского капитализма / А. Олейник // Вопросы экономики. –2001. – № 5. – С. 4–25.

418 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

853. Олейник, А. «Институциональные ловушки» постприватиза-ционного периода в России / А. Олейник // Вопросы экономики. – 2004. –№ 6. – С. 79–84.

854. Олейник, А. В заточении в башне из... ? (к вопросу об институ-циональной организации науки) / А. Олейник // Вопросы экономики. –2002. – № 9. – С. 32–38.

855. Олейник, А. Введение. Институциональные ловушки пост-приватизационного периода в России / А. Олейник // Институциональ-ная экономика : учебник / под общ. ред. А. Олейника. – М. : ИНФРА-М,2005. – С. 3–25.

856. Олейник, А. Гл. II.6: Институциональный анализ государства/ А. Олейник // Институциональная экономика : учебник / под общ. ред.А. Олейника. – М. : ИНФРА-М, 2005. – С. 554–590.

857. Олейник, А. Гл. II.7: Внелегальная экономика и методы ее ана-лиза / А. Олейник // Институциональная экономика : учебник / под общ.ред. А. Олейника. – М. : ИНФРА-М, 2005. – С. 591–632.

858. Олейник, А. Дефицит Права (к критике политической эко-номии частной защиты) / А. Олейник // Вопросы экономики. – 2002. –№ 4. – С. 23–45.

859. Олейник, А. Издержки и перспективы реформ в России: ин-ституциональный подход / А. Олейник // Мировая экономика и междуна-родные отношения. – 1997. – № 12. – С. 25–36.

860. Олейник, А. Издержки и перспективы реформ в России: ин-ституциональный подход / А. Олейник // Мировая экономика и междуна-родные отношения. – 1998. – № 1. – С. 18–29.

861. Олейник, А. Н. Дефицит общения в науке: институциональноеобъяснение / А. Н. Олейник // Общественные науки и современность. –2004. – № 1. – С. 41–51.

862. Олейник, А. Н. Институциональная экономика : учеб. пособие/ А. Н. Олейник. – М. : ИНФРА-М, 2000. – 416 с.

863. Олейник, А. Н. Институциональная экономика : учеб. пособие/ А. Н. Олейник. – М. : ИНФРА-М, 2005. – 416 с.

864. Олейник, А. Н. Институциональные аспекты социально-эко-номических трансформаций : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.01/ А. Н. Олейник. – М., 1995. – 32 с.

865. Олейник, А. Н. Институциональный трансферт: субъекты иограничения (Российский случай в глобальном контексте) / А. Н. Олейник// Постсоветский институционализм / под ред. Р. М. Нуреева, В. В. Демен-тьева. – Донецк : Каштан, 2005. – С. 434–445.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 419

866. Олейник, А. Н. О трудностях сосуществования: границы решенияпроблемы нежелательного соседства в свете теоремы Коуза / А. Н. Олейник// Экономический вестник Ростовского государственного университета. –2006. – Т. 4, № 3. – С. 54–70.

867. Олейник, А. Нужны ли гражданские технологии? (Об акцентахв экономическом анализе гражданского общества) / А. Олейник // Вопро-сы экономики. – 2005. – № 7. – С. 136–142.

868. Олейник, А. Роль государства в установлении прав собствен-ности (К вопросу о теореме Коуза) / А. Олейник // Мировая экономика имеждународные отношения. – 2003. – № 7. – С. 52–61.

869. Олейник, А. Сценарии институционального развития переход-ного общества / А. Олейник // Мировая экономика и международныеотношения. – 1996. – № 7. – С. 19–24.

870. Олсон, М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост,стагфляция и социальный склероз / М. Олсон. – Новосибирск : ЭКОР,1998. – 432 с.

871. Ольсевич, Ю. Институционализм – новая панацея для России/ Ю. Ольсевич // Вопросы экономики. – 1999. – № 6. – С. 24–39.

872. Ольсевич, Ю. К релятивистской экономической теории / Ю. Оль-севич // Вопросы экономики. – 1995. – № 6. – С. 4–14.

873. Ольсевич, Ю. О специфике экономических институтов соци-альной сферы (теоретический аспект) / Ю. Ольсевич, В. Мазарчук // Воп-росы экономики. – 2005. – № 5. – С. 50–75.

874. Ольсевич, Ю. Я. От теории радикальных реформ к концепцияминституциональной эволюции / Ю. А. Ольсевич // Мировая экономическаямысль. Сквозь призму веков : в 5 т. / сопред. науч.-ред. совета Г. Г. Фетисов,А. Г. Худокормов. Т. IV : Век глобальных трансформаций / отв. ред. Ю. Я. Ольсе-вич. – М. : Мысль, 2004. – С. 353–372.

875. Ольховский, В. Назначение и функциональное содержаниенематериальных активов современных компаний / В. Ольховский // Про-блемы теории и практики управления. – 2007. – № 11. – С. 30–35.

876. Ореховский, П. А. Институционализм и мифы отечественнойэкономической теории / П. А. Ореховский // ЭКО. – 1997. – № 6. – С. 44–54.

877. Осипенко, О. В. Конфликты в деятельности органов управле-ния акционерных компаний / О. В. Осипенко. – М., 2007. – 621 с.

878. Осипенко, О. Институциональные проблемы федерально-го нормотворчества и инфорсмента в сфере корпоративных отноше-ний / О. Осипенко // Российский экономический журнал. – 2003. –№ 11–12. – С. 3–25.

420 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

879. Осипенко, О. К оценке обнародованной концепции реформи-рования федеральных институтов корпоративного управления (по мате-риалам парламентских слушаний, проведенных Комитетом по собствен-ности Государственной Думы) / О. Осипенко // Российский экономичес-кий журнал. – 2005. – № 1. – С. 34–44.

880. Осипенко, О. Как улучшить регулирование деятельности россий-ских корпораций средствами «рекомендательного права»? (К завершениюпервого года применения Кодекса корпоративного поведения) / О. Осипенко// Российский экономический журнал. – 2003. – № 2. – С. 15–40.

881. Осипенко, О. Формирование институтов корпоративной сфе-ры: российский опыт (экспериментальный спецкурс). Тема 1. Противо-речия и формы реализации акционерной собственности. Система инсти-тутов корпоративной сферы / О. Осипенко // Российский экономическийжурнал. – 2004. – № 4. – С. 72–87.

882. Осипенко, О. Формирование институтов корпоративной сфе-ры: российский опыт (экспериментальный спецкурс). Тема 7 (заключи-тельная). Корпоративный инфорсмент / О. Осипенко // Российский эконо-мический журнал. – 2006. – № 1. – C. 68–82.

883. Осипенко, О. Формирование институтов корпоративной сфе-ры: российский опыт (экспериментальный спецкурс). Тема 6. Корпоратив-ные альянсы (пятый уровень общей институциональной системы) / О. Оси-пенко, И. Сингатуллин, Л. Шаммасов // Российский экономический жур-нал. – 2005. – № 9–10. – C. 68–80.

884. Осипов, Ю. М. Институты и экономика: кто кому более слу-жит? / Ю. М. Осипов // Философия хозяйства. – 2006. – № 4. – С. 53–55.

885. Осканов, М. Х. Институты и механизмы финансовой поддерж-ки малого предпринимательства в регионе : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.30/ М. Х. Осканов. – Ростов н/Д, 1999. – 177 с.

886. Ослон, А. Мир теорий в эпоху «охвата» / А. Ослон // Соци-альная реальность. – 2006. – № 1. – С. 94–101.

887. Осодоева, О. А. Методология формирования и институциональ-ное регулирование конкурентоспособности территориально-организованныхэкономических систем : дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.01 / О. А. Осодоева. – Улан-Удэ, 2006. – 279 с.

888. Остапюк, С. Защита интеллектуальной собственности / С. Ос-тапюк, В. Антипин // Общество и экономика. – 2001. – № 3–4. – С. 141–161.

889. Острая, Т. Б. Институциональные преобразования в социаль-ной сфере как условие экономического развития России : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.01 / Т. Б. Острая. – Томск, 2006. – 173 c.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 421

890. Откидач, Е. Ф. Институты финансово-экономических рассле-дований, их взаимодействие в обеспечении экономической безопаснос-ти : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05 / Е. Ф. Откидач. – М., 2007. – 211 с.

891. Павенский, И. С. Совершенствование системы институтов ре-гулирования процесса интеграции: На примере монопродуктовых рын-ков : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05 / И. С. Павенский. – М., 2001. – 163 с.

892. Павленко, Ю. Г. Развитие корпоративной экономики в услови-ях институциональных реформ : автореф. дис. … д-ра экон. наук : 08.00.05/ Ю. Г. Павленко. – М., 2002. – 48 с.

893. Павлов, П. В. Особые экономические зоны как институцио-нальные инструменты включения России в глобализирующееся мировоехозяйство / П. В. Павлов. – Ростов н/Д : Изд-во РГУ, 2006. – 275 с.

894. Павлова, Т. В. Индустриальные отношения в условиях глобали-зации (институциональные аспекты) / Т. В. Павлова // Глобализация ипроблемы идентичности в многообразном мире. – М. : Изд-во «ОгниТД», 2005. – С. 200–215.

895. Палий, В. Международные стандарты отчетности – условиепрозрачного управления предприятием / В. Палий // Проблемы теории ипрактики управления. – 2000. – № 3. – С. 86–91.

896. Парсонс, Т. О структуре социального действия / Т. Парсонс. –М. : Академический проект, 2002. – 832 с.

897. Парухин, С. Н. Институциональная структура малого биз-неса : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / С. Н. Парухин. – Кострома,2002. – 168 с.

898. Паршин, А. Н. Региональные особенности развития инсти-тута малого предпринимательства: На материалах Кабардино-Балкар-ской Республики : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05 / А. Н. Паршин. –Нальчик, 2003. – 173 с.

899. Паршутина, И. Г. Агрофирмы как институт рыночной эко-номики : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / И. Г. Паршутина. – Орел,2000. – 164 с.

900. Пачина, Т. М. Институциональные требования к контролюфинансовых потоков / Т. М. Пачина // Экономическая наука современнойРоссии. – 2004. – № 1. – С. 47–57.

901. Пашков, А. В. Институт дробных акций / А. В. Пашков // Юри-дический аналитический журнал. – 2002. – № 1(2). – С. 115–122.

902. Пашуто, В. Т. Особенности структуры Древнерусского госу-дарства / В. Т. Пашуто // Древнерусское государство и его международ-ное значение. – М. : Наука, 1965. – С. 14–19.

422 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

903. Перегудов, С. Корпоративное гражданство как современнаяформа социальной инженерии / С. Перегудов // Мировая экономика имеждународные отношения. – 2005. – № 6. – С. 22–32.

904. Переходная экономика: теоретические аспекты, российскиепроблемы, мировой опыт / отв. ред. В. А. Мартынов, В. С. Автономов,И. М. Осадчая. – М. : ЗАО «Издательство “Экономика”», 2005. – 719 с.

905. Персиц, М. И. Институциональная поддержка конкуренции натоварных рынках : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / М. И. Персиц. –Саратов, 2006. – 161 с.

906. Петров, В. И. Основные аспекты фармакоэкономических ис-следований в России / В. И. Петров, А. В. Сабанов, С. В. Недогода // Лекар-ственный вестник. – 2005. – № 3. – С. 11–16.

907. Петров, Ю. Реформа корпоративных институтов и созданиесоциального рыночного хозяйства / Ю. Петров // Российский экономи-ческий журнал. – 2000. – № 4. – С. 58–75.

908. Петров, Ю. Реформа корпоративных институтов и созданиесоциального рыночного хозяйства / Ю. Петров // Российский экономи-ческий журнал. – 2000. – № 5–6. – С. 51–56.

909. Петров, Ю. Становление глобально-информационного тех-нологического уклада в России: сценарии технико-экономического раз-вития и задачи реформирования финансовых институтов / Ю. Петров,М. Жукова, А. Карапетян // Российский экономический журнал. – 2002. –№ 2. – С. 61–69.

910. Петрова, А. А. Обеспечение устойчивого развития промыш-ленного предприятия на основе взаимодействия с финансовыми институ-тами : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05 / А. А. Петрова. – М., 2004. – 162 с.

911. Петрова, В. И. Институционализм и реформирование бухгал-терского учета в России / В. И. Петрова, Л. А. Чайковская // Аудиторскиеведомости. – 2005. – № 7. – С. 70–82.

912. Петросян, Д. С. Интегративная модель поведения челове-ка / Д. С. Петросян // Общественные науки и современность. – 2008. –№ 3. – С. 39–51.

913. Петросян, Д. С. Математические модели институциональ-ной экономики / Д. С. Петросян // Аудит и финансовый анализ. –2006. – № 4. – С. 279–313.

914. Петрулевич, Е. А. Трансформация институциональныхформ слияния промышленного и финансового капитала в российс-кой экономике : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Е. А. Петрулевич. –Казань, 2006. – 183 c.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 423

915. Плетнев, Д. А. Институционально-экономическая эффек-тивность корпорации в трансформируемой экономике : дис. … канд. экон.наук : 08.00.01 / Д. А. Плетнев. – Челябинск, 2002. – 134 с.

916. Плюснин, Ю. М. Институциональный кризис науки и новые цен-ностные ориентиры профессионального ученого / Ю. М. Плюснин // Фи-лософия науки. – 2003. – № 2. – С. 99–109.

917. Плякин, А. В. Пространственная экономическая трансфор-мация региональной природно-хозяйственной системы: структура имеханизм реализации / А. В. Плякин. – Волгоград : Волгогр. науч. изд-во, 2006. – 364 с.

918. Погожев, В. В. Государственная экономико-институциональ-ная поддержка предпринимательства в аграрной сфере : автореф. дис. ...канд. экон. наук / В. В. Погожев. – Ставрополь, 2006. – 22 с.

919. Погорельская, С. «Тихие институты» (спорные аспекты внешне-и внутриполитической деятельности фондов ФРГ) / С. Погорельская // Миро-вая экономика и международные отношения. – 2003. – № 9. – С. 23–30.

920. Погребинская, В. А. «Новое направление» как школа рос-сийского институционализма / В. А. Погребинская // Экономический жур-нал. – 2001. – № 1. – С. 164–178.

921. Подосинов, А. В. Lingua Latina. Латинско-русский словарь.Ок. 13 000 слов / А. В. Подосинов, Г. Г. Козлова, А. А. Глухов. – М. : Изд-во «Флинта» : Изд-во «Наука», 1998. – 373 с.

922. Подсеваткина, Е. А. Формирование и развитие института госу-дарственной собственности в рыночных условиях : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / Е. А. Подсеваткина. – Саратов, 2006. – 163 с.

923. Познер, Р. А. Экономический анализ права : в 2 т. / Р. А. По-знер ; под ред. В. Л. Тамбовцева. – СПб. : Экон. шк., 2004. – Т. 1. ХХ +524 с.; т. 2. Х + 454 с.

924. Покидченко, М. Российская экономическая мысль и ее исто-рики / М. Покидченко // Святловский В. В., Туган-Барановский М. И., Же-лезнов В. Я. Историки экономической мысли России / под ред. М. Г. По-кидченко, Е. Н. Калмычковой. – М. : Наука, 2003. – С. 3–18.

925. Полетаев, А. Введение / А. Полетаев // THESIS: теория и историяэкономических и социальных институтов и систем. – 1993. – № 2. – С. 7–8.

926. Полищук, Л. Нецелевое использование институтов: причиныи следствия / Л. Полищук // Вопросы экономики. – 2008. – № 8. – С. 28–44.

927. Полтерович, В. М. Институциональные ловушки и экономи-ческие реформы / В. М. Полтерович // Экономика и математические ме-тоды. – 1999. – Т. 35, № 2. – С. 3–19.

424 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

928. Полтерович, В. М. Институциональные ловушки: есть ли вы-ход? / В. М. Полтерович // Общественные науки и современность. –2004. – № 3. – С. 5–16.

929. Полтерович, В. М. Кризис экономической теории / В. М. Полтеро-вич // Экономическая наука современной России. – 1998. – № 1. – С. 46–66.

930. Полтерович, В. М. Парадоксы российского рынка труда и тео-рия коллективных фирм / В. М. Полтерович // Экономика и математичес-кие методы. – 2003. – Т. 39, № 2. – С. 210–217.

931. Полтерович, В. М. Предисловие редактора / В. М. Полтерович// Попов Е. В., Лесных В. В. Институциональные ловушки Полтеровича итрансакционные издержки / под ред. В. М. Полтеровича. – Екатеринбург :ИЭ УрО РАН, 2006. – С. 3–9.

932. Полтерович, В. М. Стратегии институциональных реформ, илиИскусство реформ : препринт WP10/2007/08 / В. М. Полтерович. – М. : ГУВШЭ, 2007. – 24 с.

933. Полтерович, В. М. Стратегия формирования ипотечного рын-ка в России / В. М. Полтерович, О. Ю. Старков // Экономика и математи-ческие методы. – 2007. – Т. 43, № 4. – С. 3–22.

934. Полтерович, В. М. Трансплантация экономических институ-тов / В. М. Полтерович // Экономическая наука современной России. –2001. – № 3. – С. 24–50.

935. Полтерович, В. М. Элементы теории реформ / В. М. Полтеро-вич. – М. : ЗАО «Издательство “Экономика”», 2007. – 446 с.

936. Полтерович, В. Стратегии модернизации, институты и коали-ции / В. Полтерович // Вопросы экономики. – 2008. – № 4. – С. 4–24.

937. Полтерович, В. Строительное общество: ипотечный институтдля России / В. Полтерович, О. Старков, Е. Черных // Вопросы экономики. –2005. – № 1. – С. 63–86.

938. Полтерович, В. Факторы коррупции / В. Полтерович // Эконо-мика и математические методы. – 1998. – Т. 34, № 3. – С. 30–39.

939. Полтерович, В. М. Стратегии институциональных реформ. Пер-спективные траектории / В. М. Полтерович // Экономика и математичес-кие методы. – 2006. – Т. 42, № 1. – С. 3–18.

940. Пономарева, Л. Н. Институциональные маркетинговые иссле-дования жилищно-коммунального хозяйства : автореф. дис. … канд. экон.наук : 08.00.05 / Л. Н. Пономарева. – Ростов н/Д, 2004. – 24 с.

941. Пономаренко, А. Подходы к определению параметров те-невой экономики / А. Пономаренко // Вопросы статистики. – 1997. –№ 1. – С. 23–28.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 425

942. Попкова, Е. Г. Новое качество экономического роста / Е. Г. Поп-кова. – Волгоград : РПК «Политехник», 2005. – 356 с.

943. Попов, А. А. Закономерности и институциональный меха-низм стабилизации рынка ценных бумаг : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01/ А. А. Попов. – СПб., 2000. – 212 с.

944. Попов, В. Гарантии прав собственности в теории и прак-тике переходного периода: главное ли это? (несколько мыслей в связис выходом книги «Становление рыночной экономики в странах Вос-точной Европы») / В. Попов // Российский экономический журнал. –1994. – № 9. – С. 45–48.

945. Попов, В. Сильные институты важнее скорости реформ / В. По-пов // Вопросы экономики. – 1998. – № 8. – С. 56–70.

946. Попов, Е. В. Институты миниэкономики / Е. В. Попов. – М. :Экономика, 2005. – 638 с.

947. Попов, Е. В. Институционально-эволюционная миниэкономи-ческая теория / Е. В. Попов. – Екатеринбург : ИЭ УрО РАН, 2004. – 303 с.

948. Попов, Е. В. Институциональные ловушки Полтеровича итрансакционные издержки / Е. В. Попов, В. В. Лесных ; под ред. В. М. Пол-теровича. – Екатеринбург : ИЭ УрО РАН, 2006. – 458 с.

949. Попов, Е. В. Матрица теорий предприятия / Е. В. Попов,В. Л. Симонова // Экономическая наука современной России. –2002. – № 4. – С. 5–18.

950. Попов, Е. В. Миниэкономика / Е. В. Попов, А. И. Татаркин. – М. :Наука, 2003. – 487 с.

951. Попов, Е. В. Миниэкономические институты производствановых знаний / Е. В. Попов, М. В. Власов. – Екатеринбург : ИЭ УрОРАН, 2006. – 165 с.

952. Попов, Е. В. Модель эволюции институтов / Е. В. Попов // ЭКО. –2008. – № 9. – С. 37–50.

953. Попов, Е. В. Оппортунизм экономических агентов / Е. В. По-пов, В. Л. Симонова. – Екатеринбург : ИЭ УрО РАН, 2007. – 186 с.

954. Попов, Е. В. Эволюция институтов миниэкономики / Е. В. По-пов. – М. : Наука, 2007. – 542 с.

955. Попов, Е. Миниэкономические институты / Е. Попов // Вопро-сы экономики. – 2005. – № 12. – С. 96–108.

956. Попов, Е. Организационные рутины предприятия: к синте-зу эволюционных и системно-интеграционных подходов / Е. Попов,Н. Хмелькова // Проблемы теории и практики управления. – 2004. –№ 6. – С. 55–62.

426 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

957. Попов, Е. Оценка внутрифирменного оппортунизма работ-ников и менеджеров / Е. Попов, В. Симонова // Проблемы теории и прак-тики управления. – 2005. – № 4. – С. 108–117.

958. Попов, Е. Системный подход к проблеме импорта институтов вроссийскую экономику / Е. Попов, В. Лесных // Общество и экономика. –2005. – № 10–11. – С. 98–112.

959. Попов, Е. Трансакционные издержки в переходной экономике/ Е. Попов, В. Лесных // Мировая экономика и международные отноше-ния. – 2006. – № 3. – С. 72–77.

960. Попов, Е. Эволюция институциональной структуры пред-приятия / Е. Попов // Проблемы теории и практики управления. – 2006. –№ 7. – С. 15–23.

961. Попов, Е. Эндогенный оппортунизм в теории «принципа-ла – агента» / Е. Попов, В. Симонова // Вопросы экономики. – 2005. –№ 3. – С. 118–130.

962. Попов, Ю. Н. Теневая экономика в системе рыночного хозяй-ства : учебник / Ю. Н. Попов, М. Е. Тарасов. – М. : Дело, 2005. – 240 с.

963. Попова, П. В. Медицинское страхование как социальный ин-ститут: опыт современной России и стран Запада: автореф. дис. … канд.соц. наук / П. В. Попова. – М., 1998. – 18 с.

964. Поппер, К. Нищета историцизма / К. Поппер. – М. : Издат.группа «Прогресс» –VIA, 1993. – 185 с.

965. Пороховская, О. Процедуры урегулирования конфликтов ижизнеспособность института товарных знаков / О. Пороховская // Вопро-сы экономики. – 1999. – № 3. – С. 97–105.

966. Портер, М. Конкуренция между местами размещения биз-неса: глобальная стратегия как способ обеспечения конкурентногопреимущества / М. Портер // Курс МВА по стратегическому менедж-менту / ред. Л. Фаэй, Р. Рэнделл. – М. : Альпина Бизнес Букс, 2004. –С. 143–186.

967. Портер, М. Э. Конкуренция : учеб. пособие / М. Э. Портер. –М. : Издат. дом «Вильямс», 2000. – 495 с.

968. Постсоветский институционализм – 2006: Власть и бизнес/ под ред. Р. М. Нуреева. – Ростов н/Д : НаукаПресс, 2006. – 512 с.

969. Постсоветский институционализм / под ред. Р. М. Нуреева,В. В. Дементьева. – Донецк : Каштан, 2005. – 480 с.

970. Потапова, А. В. Структурно-институциональные сдвиги в рос-сийской экономике (Методология макроанализа и прогноза) : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.05 / А. В. Потапова. – М., 2001. – 181 c.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 427

971. Пресняков, В. Ф. Предмет и задачи институциональной те-ории организации / В. Ф. Пресняков // Вестник Государственного уни-верситета управления. Серия «Институциональная экономика». –2001. – № 1(2). – С. 103–123.

972. Пресняков, В. Ф. Предприятие как система коллективного дей-ствия / В. Ф. Пресняков // Институциональная экономика : учеб. пособие/ под рук. акад. Д. С. Львова. – М. : ИНФРА-М, 2001. – С. 96–127.

973. Привалова, Е. В. Институциональные основы частного инвес-тирования на рынке жилья : автореф. дис. ... канд. экон. наук / Е. В. Прива-лова. – Ростов н/Д, 2002. – 29 с.

974. Природа фирмы / под ред. О. И. Уильямсона, С. Дж. Уинтера. –М. : Дело, 2001. – 360 с.

975. Приступ, Н. П. Институциональная структура формирующейсяипотечной системы России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Н. П. При-ступ. – Владивосток, 2000. – 179 с.

976. Пронина, М. М. Специфика трансакционных издержек нарынке интеллектуальной собственности России / М. М. Пронина // Из-вестия Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. –2007. – № 2. – С. 28–36.

977. Пугачева, М. В. Диалектика трансформации институтов рын-ка ценных бумаг в условиях глобализации : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / М. В. Пугачева. – Тамбов, 2005. – 157 с.

978. Путь России в ВТО : сб. обзоров / отв. ред. и сост. Л. А. Зубчен-ко. – М. : ИНИОН РАН, 2003. – 160 с.

979. Пучкова, О. В. Институциональные условия формированияинвестиционной среды : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / О. В. Пучко-ва. – Самара, 2004. – 192 c.

980. Пчелинцев, О. Жилищная ситуация и перспективы институ-циональных изменений / О. Пчелинцев // Вопросы экономики. – 1994. –№ 10. – С. 10–15.

981. Радаев, В. В. Институциональная динамика рынков и формиро-вание новых концепций контроля (на примере рынков электробытовой тех-ники) : препринт WP4/2002/01 / В. В. Радаев. – М. : ГУ ВШЭ, 2002. – 62 с.

982. Радаев, В. В. Новый институциональный подход: построениеисследовательской схемы / В. В. Радаев // Экономическая социология. –2001. – Т. 2, № 3. – С. 5–26.

983. Радаев, В. В. Популяционная экология организаций: как возни-кает разнообразие организационных форм / В. В. Радаев // Российскийжурнал менеджмента. – 2005. – Т. 3, № 2. – С. 99–108.

428 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

984. Радаев, В. В. Экономическая социология : курс лекций / В. В. Рада-ев. – М. : Аспект Пресс, 1997. – 368 с.

985. Радаев, В. В. Экономическая социология в России: станов-ление и развитие / В. В. Радаев // Экономическая социология. – 2004. –Т. 5, № 2. – С. 126–139.

986. Радаев, В. Деформализация правил и уход от налогов в россий-ской хозяйственной деятельности / В. Радаев // Вопросы экономики. –2001. – № 6. – С. 60–79.

987. Радаев, В. Новый институциональный подход и деформализацияправил в российской экономике / В. Радаев // Экономическая социология:Новые подходы к институциональному и сетевому анализу. – М. : Россий-ская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2002. – С. 157–209.

988. Радаев, В. О роли насилия в российских деловых отношениях/ В. Радаев // Вопросы экономики. – 1998. – № 10. – С. 81–100.

989. Радаев, В. Российский бизнес: на пути к легализации / В. Радаев// Вопросы экономики. – 2002. – № 1. – С. 68–87.

990. Радаев, В.В. Российский бизнес: структура трансакционныхиздержек / В. В. Радаев // Общественные науки и современность. – 1999. –№ 6. – С. 5–19.

991. Радина, О. И. Инфраструктурное обеспечение институциональнойустойчивости социально-экономической системы региона / О. И. Радина. –Шахты : Изд-во ЮРГУЭС, 2006. – 139 с.

992. Радыгин, А. В поисках институциональных характеристик эко-номического роста (новые подходы на рубеже XX–XXI вв.) / А. Радыгин,Р. Энтов // Вопросы экономики. – 2008. – № 8. – С. 4–27.

993. Радыгин, А. Институциональные компоненты экономическогороста / А. Радыгин, Р. Энтов // Вопросы экономики. – 2005. – № 11. – С. 14–38.

994. Радыгин, А. Институциональные проблемы развития корпо-ративного сектора: собственность, контроль, рынок ценных бумаг / А. Ра-дыгин, Р. Энтов. – М. : ИЭПП, 1999. – 271 с.

995. Радыгин, А. Корпоративное управление в России: ограниче-ния и перспективы / А. Радыгин // Вопросы экономики. – 2002. – № 1. –С. 101–124.

996. Радыгин, А. Нормы корпоративного управления в России иЕС: перспективы унификации / А. Радыгин // Мировая экономика и меж-дународные отношения. – 2004. – № 4. – С. 14–26.

997. Радыгин, А. Перераспределение прав собственности в пост-приватизационной России / А. Радыгин // Вопросы экономики. – 1999. –№ 6. – С. 54–75.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 429

998. Разаренова, Е. Особенности повышения эффективностиуправления на основе активизации института самоактуализации/ Е. Разаренова // Проблемы теории и практики управления. – 2007. –№ 9. – С. 32–38.

999. Разумнова, Л. Россия – ВТО: интересы российских экспорте-ров / Л. Разумнова // Мировая экономика и международные отноше-ния. – 2006. – № 10. – С. 17–23.

1000. Расков, Д. Е. [Рецензия] / Д. Е. Расков // Вестник Санкт-Петер-бургского университета. Сер. 5, Экономика. – 2004. – Вып. 2. – С. 124–126. – Рец. на кн.: Иншаков, О. В. Институционализм в российской эконо-мической мысли (IX–XXI вв.) : в 2 т. / О. В. Иншаков, Д. П. Фролов. –Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2002.

1001. Расков, Д. Е. Старообрядчество и русский капитализм: дина-мика и противоречия / Д. Е. Расков // Экономическая история России:проблемы, поиски, решения : ежегодник. – Вып. 4. – Волгоград : Изд-воВолГУ, 2002. – С. 423–434.

1002. Расков, Д. Е. Старообрядчество: картина мира и хозяйствен-ный стиль / Д. Е. Расков // Проблемы современной экономики. – 2002. –№ 3–4. – С. 134–137.

1003. Ребгун, Э. К. Институт несостоятельности – универсальный ин-струмент передела промышленной собственности / Э. К. Ребгун. – М. :Высш. шк., 2005. – 168 с.

1004. Редько, Н. В. Институт уполномоченных банков как форма уп-равления финансами органов государственной власти : автореф. дис. …канд. экон. наук : 08.00.10 / Н. В. Редько. – М., 1996. – 24 с.

1005. Резниченко, Л. А. Правомочия собственников: неизбежныеограничения / Л. А. Резниченко // Общество и экономика. – 1997. – № 1–2. – С. 104–118.

1006. Рисованный, И. М. Экономическая наука и институциональ-ные преобразования в России XIX–XX вв.: логика идей и логика реформ/ И. М. Рисованный. – СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. – 308 с.

1007. Роббинс, С. П. Основы организационного поведения / С. П. Роб-бинс. – М. : Издат. дом «Вильямс», 2006. – 448 с.

1008. Родина, Л. А. Институциональные основы менеджмента/ Л. А. Родина // Вестник Московского университета. Сер. 6, Эконо-мика. – 2006. – № 5. – С. 42–55.

1009. Розмаинский, И. В. «Homo Post-Soveticus»: основные ха-рактеристики экономического поведения с точки зрения институцио-нально-посткейнсианского подхода / И. В. Розмаинский // Экономи-

430 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

ческий вестник Ростовского государственного университета. – 2007. –Т. 5, № 1. – С. 28–40.

1010. Розмаинский, И. В. «Посткейнсианская модель человека» и хо-зяйственное поведение россиян в 1990-е гг. / И. В. Розмаинский // Экономи-ческий вестник Ростовского государственного университета. – 2005. – Т. 3,№ 1. – С. 62–73.

1011. Розмаинский, И. В. Гл. 14: Основы институциональногоподхода к анализу роли государства / И. В. Розмаинский, М. Ю. Мал-кина // Экономические субъекты постсоветской России (институ-циональный анализ). В 3 ч. Ч. 3. Государство в современной России/ под ред. д-ра экон. наук, проф. Р. М. Нуреева. – 2-е изд., испр. идоп. – М. : Моск. обществ. науч. фонд, 2003. – С. 15–37.

1012. Розмаинский, И. В. Основные характеристики семейно-клано-вого капитализма в России: институционально-посткейнсианский подход/ И. В. Розмаинский // Экономический вестник Ростовского государствен-ного университета. – 2004. – Т. 2. – № 1. – С. 59–71.

1013. Розмаинский, И. В. Посткейнсианство + традиционный ин-ституционализм = целостная реалистичная экономическая теорияXXI века / И. В. Розмаинский // Постсоветский институционализм / подред. Р. М. Нуреева, В. В. Дементьева. – Донецк : Каштан, 2005. – С. 228–239.

1014. Роик, В. Д. Единый социальный налог: правительственный про-ект снижения его размера и модернизации системы социального страхо-вания / В. Д. Роик // Аналитический вестник Совета Федерации ФС РФ. –2004. – № 18 (238). – С. 14–32.

1015. Роик, В. Д. Основы социального страхования / В. Д. Роик. – М. :Анкил, 2005. – 256 с.

1016. Романихин, А. В. Лоббирование отраслевых интересов:опыт агропромышленного комплекса / А. В. Романихин // ЭКО. –2003. – № 7. – С. 17–20.

1017. Романова, О. А. Эмпирический анализ институциональнойдинамики внутрифирменных корпоративных отношений (опыт региональ-ного исследования 1999–2002 гг. в Уральском регионе) / О. А. Романова ,И. Н. Ткаченко // Проблемы прогнозирования. – 2004. – № 2. – С. 104–115.

1018. Романова, Т. Институциональные особенности экономичес-ких отношений Россия – ЕС / Т. Романова // Мировая экономика и между-народные отношения. – 2004. – № 5. – С. 49–55.

1019. Романович, В. К. Институциональная структура сервиса в орга-низационно-экономическом содержании сферы услуг : дис. … д-ра экон.наук : 08.00.01 / В. К. Романович. – М., 2001. – 343 c.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 431

1020. Российская промышленность: институциональное развитие.Вып. 1 / под ред. Т. Г. Долгопятовой. – М. : ГУ ВШЭ, 2002. – 239 с.

1021. Роуз-Аккерман, С. Взяточничество / С. Роуз-Аккерман // Эко-номическая теория / под ред. Дж. Итуэлла, М. Милгейта, П. Ньюмена ;науч. ред. чл.-кор. РАН В. С. Автономов. – М. : ИНФРА-М, 2004. – С. 19–24.

1022. Рубе, В. А. Институциональные аспекты организации малогобизнеса в развитых странах и в России : учеб. пособие / В. А. Рубе. – М. :ИНФРА-М, 2004. – 79 с.

1023. Рудакова, И. Основное течение экономической теории: по-тенциал и научная критика / И. Рудакова // Вопросы экономики. – 2005. –№ 9. – С. 21–35.

1024. Рудык, Э. Задачи демократизации собственнических отноше-ний на российских предприятиях / Э. Рудык, Я. Керемецкий, Г. Завьялова// Российский экономический журнал. – 1999. – № 4. – С. 11–15.

1025. Рудык, Э. Сохранение и защита прав собственности работниковв акционерных обществах: главные проблемы и пути их решения / Э. Рудык,Я. Керемецкий, В. Букреев // Российский экономический журнал. – 2001. –№ 3. – С. 24–32.

1026. Рунов, А. Б. Неоинституциональный анализ становления част-ной собственности в постсоветской России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ А. Б. Рунов. – М., 2003. – 178 c.

1027. Русскова, Е. Г. Инфраструктура рыночной экономики: мето-дология системного исследования / Е. Г. Русскова. – Волгоград : Волгогр.науч. изд-во, 2006. – 296 с.

1028. Рывкина, Р. Дисфункции государства и ослабление социаль-ной безопасности населения России / Р. Рывкина, О. Коленникова // Воп-росы экономики. – 2000. – № 2. – С. 67–75.

1029. Рывкина, Р. От теневой экономики к теневому обществу / Р. Рыв-кина // Pro et Contra. – 1999. – Т. 4, № 1. – С. 25–39.

1030. Рябоштан, О. А. Фирма в условиях глобализации: институ-циональные аспекты : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / О. А. Рябоштан. –Петрозаводск, 2005. – 150 c.

1031. Рязанов, В. Т. Экономическое развитие России и российскоехозяйство в XIX–XX вв. / В. Т. Рязанов. – СПб. : Наука, 1998. – 796 с.

1032. Саввин, А. М. Административно-территориальная рефор-ма в России и политическая теорема Коуза («укрупнение регионов»как спецификация политических прав) / А. М. Саввин // Экономичес-кий вестник Ростовского государственного университета. – 2005. – Т. 3,№ 4. – С. 98–106.

432 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1033. Савельева, О. В. Институциональные проблемы экономикиРоссии и международные экономические отношения : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.01 / О. В. Савельева. – Петрозаводск, 2006. – 157 c.

1034. Савицкий, К. Кодекс корпоративного поведения: проблемыразработки и внедрения / К. Савицкий // Вопросы экономики. – 2002. –№ 4. – С. 126–136.

1035. Савченко, Е. О. Институциональные основы формированиярынка ценных бумаг : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Е. О. Савченко. –Ярославль, 2003. – 183 c.

1036. Савченко, П. В. Собственность некоммерческих организа-ций как экономический и социальный институт / П. В. Савченко, М.Н. Федорова // Собственность в XX столетии. – М. : РОССПЭН, 2001. –С. 183–196.

1037. Сазонова, О. М. Институт собственности в условиях транс-формационного этапа развития России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01/ О. М. Сазонова. – Ростов н/Д, 2003. – 178 с.

1038. Саймон, Г. А. Рациональное принятие решений в бизнесе/ Г. А. Саймон // Мировая экономическая мысль. Сквозь призму ве-ков : в 5 т. / сопред. науч.-ред. совета Г. Г. Фетисов, А. Г. Худокормов. Т. V :Всемирное признание: Лекции нобелевских лауреатов : в 2 кн. Кн. 1 / отв.ред. Г. Г. Фетисов. – М. : Мысль, 2004. – С. 320–357.

1039. Салов, О. А. Земство – первый реальный институт местногосамоуправления в России / О. А. Салов. – М. : ЗАО «Издательство “Эконо-мика”», 2004. – 94 с.

1040. Самигуллина, А. Ф. Система институциональной поддерж-ки малого предпринимательства в Российской Федерации: содержа-ние, пути совершенствования (на материалах Республики Башкортос-тан) : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / А. Ф. Самигуллина. –СПб., 1999. – 22 с.

1041. Санжина, О. П. Совершенствование организационно-эко-номической подготовки строительного производства на основе при-менения института начальника стройки : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05/ О. П. Санжина. – СПб., 1994. – 180 с.

1042. Санникова, Л. В. Проблемы становления института вещногоправа в России / Л. В. Санникова // Собственность в XX столетии. – М. :РОССПЭН, 2001. – С. 793–800.

1043. Сапатова, Е. Н. Институциональные основы регулированияиностранных инвестиций в переходной экономике России : автореф.дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / Е. Н. Сапатова. – М., 2000. – 26 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 433

1044. Сапелкин, М. В. Институт депозитария как условие и необхо-димый элемент развития рынка ценных бумаг : дис. ... канд. экон. наук :08.00.10 / М. В. Сапелкин. – М., 2003. – 152 с.

1045. Сатаров, Г. А. Модернизация и коррупция / Г. А. Сатаров// Модернизация экономики и государство : в 3 кн. Кн. I / отв. ред. Е. Г. Ясин. –М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2007. – С. 304–315.

1046. Сахарова, А. С. Особенности движения капитала в реальномсекторе экономики: Институциональный аспект : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / А. С. Сахарова. – М., 2005. – 147 c.

1047. Свердлов, М. Б. Генезис и структура феодального общества вДревней Руси / М. Б. Свердлов. – Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1983. – 238 с.

1048. Седов, Л. И. Механика сплошной среды : в 2 т. Т. I / Л. И. Седов. –4-е изд. – М. : Наука, Гл. ред. физ.-мат. лит., 1983. – 528 с.

1049. Селезнев, А. Институциональные формы науки / А. Селезнев// Экономист. – 2004. – № 9. – С. 24–36.

1050. Селиванова, Л. В. Экономическая природа интеллектуальнойсобственности и ее институциональные основы : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / Л. В. Селиванова. – М., 2003. – 171 c.

1051. Селигмен, Б. Основные течения современной экономическоймысли / Б. Селигмен. – М. : Прогресс, 1968. – 454 с.

1052. Сенников, Н. Л. Развитие института интеллектуальной соб-ственности : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Н. Л. Сенников. – Уфа,2001. – 194 с.

1053. Сергеев, А. М. Институциональная экономика : учеб. посо-бие/ А. М. Сергеев. – Екатеринбург : Издат. дом Урал. гос. юрид. акад.,2005. – 164 с.

1054. Сергеев, А. М. Методологические особенности и проблемынового институционализма : препринт / А. М. Сергеев. – Екатеринбург :ИЭ УрО РАН, 2005. – 36 с.

1055. Сергеев, А. М. Теория игр и экономические институты / А. М. Сер-геев // Журнал экономической теории. – 2006. – № 1. – С. 88–105.

1056. Сергеев, В. Лжесделки: распознавание и способы предупреж-дения / В. Сергеев // Право и экономика. – 2001. – № 7. – С. 58–64.

1057. Сергиенко, Я. В. Институциональные основы взаимодействияфинансового и реального секторов в России : автореф. дис. … д-ра экон.наук : 08.00.05 / Я. В. Сергиенко. – М., 2003. – 48 с.

1058. Сергиенко, Я. Феномен использования «доверительных» стра-тегий предприятиями реального сектора экономики / Я. Сергиенко // Рос-сийский экономический журнал. – 2002. – № 1. – С. 57–63.

434 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1059. Сергиенко, Я. Финансовая модель экономических изменений вусловиях неразвитых институтов / Я. Сергиенко // Вопросы экономики. –2002. – № 9. – С. 81–91.

1060. Серл, Дж. Что такое институт? / Дж. Серл // Вопросы экономи-ки. – 2007. – № 8. – С. 5–27.

1061. Серова, Е. Особенности экономического поведения коллек-тивного предприятия / Е. Серова // Вопросы экономики. – 1998. – № 11. –С. 113–119.

1062. Сеть кафедр институциональной экономики в университе-тах России // Экономическая наука современной России. – 1999. –№ 3. – С. 172–173.

1063. Сибурина, Т. А. Институциональное развитие региональногоздравоохранения: понятие, принципы и подходы / Т. А. Сибурина // Ме-неджер здравоохранения. – 2005. – № 6. – С. 16–19.

1064. Сидоренко, Е. В. Командная работа в малом бизнесе как ответ накризис : препринт WP#99–103 / Е. В. Сидоренко, М. А. Мирошниченко ;Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге. – СПб., 1999. – 46 с.

1065. Симчера, В. М. Развитие экономики России за 100 лет: 1900–2000. Исторические ряды, вековые тренды, институциональные циклы/ В. М. Симчера. – М. : Наука, 2006. – 587 с.

1066. Синергетика: 30-летнее дитя и его родитель. Интервью с Г. Ха-кеном, проведенное Е.Н. Князевой, в сентябре 1998 г. // Князева Е. Н.,Курдюмов С. П. Основания синергетики. Режимы с обострением, само-организация, темпомиры. – СПб. : Алетейя, 2002. – 414 с.

1067. Синютин, М. В. Институционализм как метод социологическогоисследования экономики : дис. ... д-ра социол. наук : 22.00.03 / М. В. Синютин. –СПб., 2003. – 253 с.

1068. Ситнова, И. А. Институциональная инфраструктура инвести-ционной деятельности в аграрном секторе современной России : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / И. А. Ситнова. – М., 2006. – 152 c.

1069. Сколько стоит Россия / под ред. И. А. Николаева. – М. : ЗАО«Издательство “Экономика”» : Издат. центр «Елима», 2004. – 400 с.

1070. Скорев, М. М. Образование как институциональный факторвоспроизводства знания и человеческого капитала в условиях неоэко-номики : дис. … д-ра экон. наук : 08.00.01 / М. М. Скорев. – Ростов н/Д,2004. – 429 c.

1071. Скоробогатов, А. Фондовый рынок, институциональная струк-тура и проблема стабильности капиталистической экономики / А. Скоро-богатов // Вопросы экономики. – 2006. – № 12. – С. 80–97.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 435

1072. Скоробогатов, А. Институты как фактор порядка и как источ-ник хаоса: неоинституционально-посткейнсианский анализ / А. Скоробо-гатов // Вопросы экономики. – 2006. – № 8. – С. 102–118.

1073. Скоробогатов, А. С. Российская стабильность последних лет:предпосылка экономического развития или институциональный склероз?/ А. С. Скоробогатов // Экономический вестник Ростовского государствен-ного университета. – 2007. – Т. 5, № 1. – С. 59–71.

1074. Скоробогатов, А.С. Гл. 7: Неполнота контрактов, групповыеинтересы и поиск ренты. Всегда ли стабильность способствует эконо-мическому процветанию общества? / А. Скоробогатов // Постсоветс-кий институционализм – 2006: Власть и бизнес. – Ростов н/Д : Наука-Пресс, 2006. – С. 207–228.

1075. Скородумов, А. И. Институциональные основы международ-ного трансферта технологий : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / А. И. Скоро-думов. – М., 2005. – 189 с.

1076. Скрипак, Е. И. Институциональная организация производстваобразовательных услуг : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Е. И. Скрипак. –Кемерово, 2003. – 190 c.

1077. Скрыпкин, К. А. Формирование института банкротства в тран-зитивно экономике : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.05 / К. А. Скрып-кин. – Ростов н/Д, 1999. – 163 с.

1078. Скуфьина, Т. П. Расчет трансакционных издержек потреби-тельского рынка (по результатам обследования потребительского рынкаМурманской области) / Т. П. Скуфьина // Проблемы прогнозирования. –2003. – № 4. – С. 138–143.

1079. Слепухина, Ю. Э. Риски финансовых институтов: На примерефинансовой деятельности коммерческого банка : дис. ... канд. экон. наук :08.00.10 / Ю. Э. Слепухина. – Екатеринбург, 1999. – 221 с.

1080. Смагин, И. И. Воздействие институциональных структур тран-зитарного хозяйства России на развитие инвестиционного процесса : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / И. И. Смагин. – Тамбов, 2002. – 190 с.

1081. Смагина, В. В. Инвестиционные институты на рынке ценныхбумаг в трансформируемой экономической системе : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.01 / В. В. Смагина. – Тамбов, 2000. – 119 с.

1082. Смирницкий, Е. К. Экономические показатели бизнеса / Е. К. Смир-ницкий. – М. : Экзамен, 2002. – 512 с.

1083. Смирнов, В. Т. Социально-экономические институты России/ В. Т. Смирнов, И. В. Сошников, Ф. Б. Власов, П. А. Побережный. – М. :Машиностроение-1, 2005. – 225 с.

436 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1084. Смирнов, И. А. Экономический институт прав собственности всистеме трудовых отношений : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / И. А. Смир-нов. – Кострома, 2006. – 141 с.

1085. Смирнов, С. Критерии определения статуса территорий при-оритетного развития / С. Смирнов // Экономист. – 1994. – № 6. – С. 77–82.

1086. Смирнова, О. И. Собственность как всеобщий социально-эко-номический институт: становление, противоречия, развитие : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.01 / О. И. Смирнова. – СПб., 2002. – 162 с.

1087. Смирнова, О. С. Институциональные аспекты механизма транс-формации сбережений населения в инвестиции : дис. … канд. экон. наук :08.00.01 / О. С. Смирнова. – Н. Новгород, 2005. – 226 c.

1088. Смирнова, Т. С. Институциональные основы экономическойбезопасности производственной организации : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / Т. С. Смирнова. – Кострома, 2004. – 118 c.

1089. Совершенствование институциональных механизмов в про-мышленности : сб. науч. тр. / под ред. В. В. Титова, В. Д. Марковой. –Новосибирск : ИЭОПП СО РАН, 2005. – 347 с.

1090. Современная трибология: итоги и перспективы / отв. ред.К. В. Фролов. – М. : Изд-во ЛКИ, 2008. – 480 с.

1091. Совцова, Ю. А. Институт интеллектуальной собственности вусловиях рынка : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Ю. А. Совцова. –Саратов, 2003. – 161 с.

1092. Соколов, В. Госсобственность: вопросы усиления контроля заиспользованием и распоряжением / В. Соколов, С. Бурков // Российскийэкономический журнал. – 1999. – № 4. – С. 3–9.

1093. Соколова, А. А. Контрактные взаимоотношения бизнеса и го-сударства (на примере Кемеровской области) / А. А. Соколова // ЭКО. –2007. – № 6. – С. 52–65.

1094. Соколовский, В. В. Инвестиционная политика перспективногоразвития естественной монополии в современной экономике России (мето-дология, институциональные механизмы, эффективность) : автореф. дис. …д-ра экон. наук : 08.00.05 / В. В. Соколовский. – М., 2002. – 54 с.

1095. Сокулер, З. А. Знание и власть: наука в обществе модерна/ З. А. Сокулер. – СПб. : Изд-во Рус. христ. гуманит. ин-та, 2001. – 240 с.

1096. Сокулер, З. А. Социальное и географическое пространства вконцепции П. Бурдье (Научно-аналитический обзор) / З. А. Сокулер // Со-циальное пространство: Междисциплинарные исследования : реф. сб. / отв.ред. Л. В. Гирко. – М. : ИНИОН РАН, 2003. – С. 20–68.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 437

1097. Соловьев, А. И. Культура власти российской элиты: иску-шение конституционализмом? / А. И. Соловьев // ПОЛИС. – 1999. –№ 2. – С. 65–80.

1098. Соломатина, Т. Б. Оптимизация взаимодействия банковс-кого сектора и Центрального Банка РФ: институциональный подход :дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.10 / Т. Б. Соломатина. – Там-бов, 2006. – 174 c.

1099. Сон, Л. П. Развитие предпринимательства в Российской Феде-рации на институциональной основе малых и средних предприятий : авто-реф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / Л. П. Сон. – М., 2005. – 24 с.

1100. Сорвина, Г. Н. Экономическая мысль XX столетия: страницыистории / Г. Н. Сорвина. – М. : РОССПЭН, 2000. – 224 с.

1101. Сорокин, А. В. Синтез знания как перспективное направле-ние развития экономической науки в XXI в. / А. В. Сорокин // Экономи-ческая теория: истоки и перспективы. – М. : Экон. фак. МГУ : ТЕИС,2006. – С. 118–126.

1102. Сорокин, Д. Е. Политико-экономические ориентиры инсти-туциональной трансформации / Д. Е. Сорокин // Китай и Россия: разви-тие экономических реформ / под ред. Л. В. Никифорова, Т. Е. Кузнецо-вой, М. Б. Гусевой. – М. : Наука, 2003. – С. 64–86.

1103. Сорокина, Н. Д. Об инновационных методах в преподавании со-циологических курсов / Н. Д. Сорокина // СОЦИС. – 2005. – № 8. – С. 120–123.

1104. Сорокина, С. Г. Сценарии будущего или иллюзии прошлого?:(Об институционализме как направлении буржуазной экономическоймысли) / С. Г. Сорокина. – М. : Мысль, 1981. – 174 с.

1105. Сорокина, С. Г. Торстейн Веблен и его книга «Теория праздно-го класса» (вступительная статья) / С. Г. Сорокина // Веблен, Т. Теорияпраздного класса. – М. : Прогресс, 1984. – С. 5–54.

1106. Социальная экономика: теоретические и практические про-блемы развития : [коллективная монография] / под науч. ред. О. С. Сухаре-ва, В. Д. Симоненко. – М. : ЗАО «Издательский дом “Экономическая лите-ратура”», 2004. – 283 с.

1107. Спицына, Л. Ю. Государство на национальном товарном рынке:институциональный анализ : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Л. Ю. Спицы-на. – Томск, 2004. – 219 c.

1108. Старикович, Г. Отказ от вступления в ЕС – особенность илизакономерность? / Г. Старикович // Мировая экономика и международ-ные отношения. – 1997. – № 6. – С. 73–78.

438 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1109. Старк, Д. Гетерархия: неоднозначность активов и организацияразнообразия в постсоциалистических странах / Д. Старк // Экономическаясоциология: Новые подходы к институциональному и сетевому анализу. –М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2002. – С. 47–95.

1110. Старков, О. Ю. Эволюция и трансплантация институтов рынкаипотечного кредита / О. Ю. Старков // Экономика и математические мето-ды. – 2004. – Т. 40, № 3. – С. 33–50.

1111. Старовойтов, М. К. Современная российская корпорация (орга-низация, опыт, проблемы) / М. К. Старовойтов. – М. : Наука, 2001. – 312 с.

1112. Степанченко, О. Н. Институциональное обеспечение бюд-жетного равновесия современной России : дис. … канд. экон. наук :08.00.01 / О. Н. Степанченко. – Кострома, 2003. – 163 c.

1113. Степин, В. С. Теоретическое знание. Структура, историческаяэволюция / В. С. Степин. – М. : Прогресс-Традиция, 2003. – 744 с.

1114. Стиглер, Дж. Развитие и достижения экономики / Дж. Стиг-лер // Сквозь призму веков : в 5 т. / сопред. науч.-ред. совета Г. Г. Фети-сов, А. Г. Худокормов. Т. V : Всемирное признание: Лекции нобелевскихлауреатов : в 2 кн. Кн. 1 / отв. ред. Г. Г. Фетисов. – М. : Мысль, 2004. – С. 457–477.

1115. Стратегии макрорегионов России: методологические подходы ипути реализации / под ред. акад. А. Г. Гранберга. – М. : Наука, 2004. – 720 с.

1116. Стратегический ответ России на вызовы нового века / под общ.ред. Л. И. Абалкина. – М. : Экзамен, 2004. – 608 с.

1117. Стратегия развития предпринимательства в реальном сектореэкономики / под ред. д-ра экон. наук, проф. Г. Б. Клейнера. – М. : Наука,2002. – 448 с.

1118. Стрежнева, М. Особенности институционального развития ЕС/ М. Стрежнева // Мировая экономика и международные отношения. –1999. – № 3. – С. 16–23.

1119. Стрельченко, Е. А. Институциональные основы государ-ственной политики на рынке труда в переходной экономике : дис. … канд.экон. наук : 08.00.01 / Е. А. Стрельченко. – Ростов н/Д, 2000. – 158 с.

1120. Стренина, М. А. Международные финансовые институты: сравни-тельный анализ деятельности : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.14 / М. А. Стрени-на. – М., 1997. – 137 с.

1121. Строев, Е. С. Самоопределение России и глобальная модерни-зация / Е. С. Строев. – М. : ЗАО «Изд-во “Экономика”», 2001. – 351 с.

1122. Структурная и институциональная модернизация экономи-ки России: секторальный анализ в контексте мирового развития / отв.ред. д-р экон. наук Ю. В. Куренков. – М. : Наука, 2006. – 415 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 439

1123. Суворова, С. Трансакционные издержки: особенности при-знания в учетной системе для целей управления / С. Суворова // Пробле-мы теории и практики управления. – 2006. – № 10. – С. 45–53.

1124. Сусорова, О. Ю. Институциональный механизм формирова-ния рынка финансового капитала в условиях глобализации : дис. … канд.экон. наук : 08.00.01, 08.00.10 / О. Ю. Сусорова. – Тамбов, 2004. – 190 c.

1125. Сухарев, М. В. Динамический структурный идеализм, как фи-лософия институционализма / М. В. Сухарев // Социально-экономичес-кие реформы: региональный аспект : материалы Третьей Рос. науч.-практ.конф. – Вологда : ВНКЦ ЦЭМИ РАН, 2002. – С. 283–289.

1126. Сухарев, М. В. Социальные антиинституты / М. В. Сухарев // Эко-номическая социология. – 2004. – Т. 5, № 5. – С. 63–73.

1127. Сухарев, О. Концепции экономической дисфункции и эволю-ция фирмы / О. Сухарев // Вопросы экономики. – 2002. – № 10. – С. 70–81.

1128. Сухарев, О. С. Дисфункциональный анализ в институ-циональной теории экономического роста / О. С. Сухарев // Журнал эко-номической теории. – 2004. – № 1. – С. 58–80.

1129. Сухарев, О. С. Институты и экономическое развитие / О. С. Суха-рев. – М. : ООО ИКП «ДеКА», 2005. – 384 с.

1130. Сухарев, О. С. Институциональная теория и экономическая поли-тика: К новой теории передаточного механизма в макроэкономике. В 2 кн.Кн. I. Институциональная теория. Методологический эскиз / О. С. Сухарев. –М.: ЗАО «Издательство “Экономика”», 2007. – 516 с.

1131. Сухарев, О. С. Институциональная теория и экономическаяполитика: К новой теории передаточного механизма в макроэкономике.В 2 кн. Кн. II. Экономическая политика. Проблемы теоретического описа-ния и практической реализации / О. С. Сухарев. – М.: ЗАО «Издательство“Экономика”», 2007. – 804 с.

1132. Сухарев, О. С. Основные понятия институциональной и эволюционнойэкономики. Краткий курс лекций : учеб. пособие / О. С. Сухарев. – М. : Центрэволюц. экономики ИЭ РАН ; Брянск : Изд-во Брян. гос. ун-та, 2004. – 128 с.

1133. Сухарев, О. С. Проблема качества институционального развития/ О. С. Сухарев // Журнал экономической теории. – 2005. – № 2. – С. 67–85.

1134. Сухарев, О. С. Социальная экономика: институты, инновации,экономическая политика / О. С. Сухарев. – М. : Экон. лит., 2004. – 292 с.

1135. Сухарев, О. С. Стратегия и тактика фирмы / О. С. Сухарев. – М. :Мысль, 2005. – 144 с.

1136. Сухарев, О. Эволюционная макроэкономика в шумпете-рианском прочтении (к новой системе взаимодействия «новатора» и

440 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

«консерватора») / О. Сухарев // Вопросы экономики. – 2003. – № 11. –С. 41–52.

1137. Сухарев, О. С. Основы институциональной и эволюционнойэкономики. Курс лекций / О. С. Сухарев. – М. : Высш. шк., 2008. – 391 с.

1138. Сухинин, И. В. Теоретический анализ взаимосвязи институтовсобственности и социально-трудовых отношений : дис. ... канд. экон. наук :08.00.05 / И. В. Сухинин. – М., 2002. – 167 с.

1139. Сухоруков, С. И. Совершенствование институтов противодей-ствия легализации доходов, полученных незаконным путем, в системеобеспечения экономической безопасности : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05/ С. И. Сухоруков. – М., 2006. – 173 с.

1140. Сычев, А. В. Повышение роли небанковских институтов в раз-витии рынка розничного финансирования : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.10/ А. В. Сычев. – М., 2006. – 165 с.

1141. Сычева, Ю. О рабочей собственности и рабочем контроле:институциональный подход к «самоуправляющимся фирмам» / Ю. Сы-чева // Российский экономический журнал. – 1994. – № 3. – С. 64–69.

1142. Тагирова, Н. Ф. Теоретические основания экономической ис-тории / Н. Ф. Тагирова // Экономический вестник Ростовского государ-ственного университета. – 2006. – Т. 4, № 1. – С. 116–127.

1143. Тамбовцев, В. Конкуренция исследовательских программ вэкономической науке / В. Тамбовцев // Мировая экономика и междуна-родные отношения. – 1999. – № 3. – С. 100–104.

1144. Тамбовцев, В. Л. Введение в экономическую теорию контрак-тов : учеб. пособие / В. Л. Тамбовцев. – М. : ИНФРА-М, 2004. – 144 с.

1145. Тамбовцев, В. Л. Гл. 1: Правила и институты / В. Л. Тамбовцев// Институциональная экономика: новая институциональная экономичес-кая теория : учебник / под общ. ред. д-ра экон. наук, проф. А. А. Аузана. –М. : ИНФРА-М, 2006. – С. 13–53.

1146. Тамбовцев, В. Л. Институциональные изменения в российс-кой экономике / В. Л. Тамбовцев // Общественные науки и современ-ность. – 1999. – № 4. – С. 44–53.

1147. Тамбовцев, В. Л. Институциональный рынок как механизминституциональных изменений / В. Л. Тамбовцев // Общественные наукии современность. – 2001. – № 5. – С. 25–38.

1148. Тамбовцев, В. Л. К типологии контрактов / В. Л. Тамбовцев // Эко-номика и математические методы. – 1996. – Т. 32, № 3. – С. 150–154.

1149. Тамбовцев, В. Л. К типологии экономических систем / В. Л. Там-бовцев // Экономика и математические методы. – 1994. – № 2. – С. 33–37.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 441

1150. Тамбовцев, В. Л. Новая институциональная экономическаятеория и менеджмент / В. Л. Тамбовцев // Российский журнал менедж-мента. – 2006. – Т. 4, № 1. – С. 123–130.

1151. Тамбовцев, В. Л. Новая институциональная экономическаятеория: проблемы преподавания / В. Л. Тамбовцев // Экономическийвестник Ростовского государственного университета. – 2004. – Т. 2,№ 2. – С. 27–39.

1152. Тамбовцев, В. Л. О кризисе в экономической науке / В. Л. Там-бовцев // Экономический вестник Ростовского государственного универ-ситета. – 2003. – Т. 1, № 3. – С. 24–27.

1153. Тамбовцев, В. Л. О разнообразии форм описания институ-тов / В. Л. Тамбовцев // Общественные науки и современность. – 2004. –№ 2. – С. 107–118.

1154. Тамбовцев, В. Л. Основы институционального проектирова-ния : учеб. пособие / В. Л. Тамбовцев. – М. : ИНФРА-М, 2007. – 144 с.

1155. Тамбовцев, В. Л. Право и экономическая теория : учеб. посо-бие / В. Л. Тамбовцев. – М. : ИНФРА-М, 2005. – 224 с.

1156. Тамбовцев, В. Л. Собственность и эффективность / В. Л. Там-бовцев // Общественные науки и современность. – 2002. – № 4. – С. 30–38.

1157. Тамбовцев, В. Л. Формальное и неформальное в управленииэкономикой / В. Л. Тамбовцев. – М. : Наука, 1990. – 96 с.

1158. Тамбовцев, В. Субъекты модернизации: воздействие группинтересов на стратегии развития / В. Тамбовцев, А. Верведа // Вопросыэкономики. – 2008. – № 1. – С. 86–96.

1159. Тамбовцев, В. Теоретические вопросы институционального про-ектир ования / В. Тамбовцев // Вопросы экономики. – 1997. – № 3. – С. 82–94.

1160. Тамбовцев, В. Товарный знак как капитальный нематериаль-ный актив / В. Тамбовцев // Вопросы экономики. – 1999. – № 3. – С. 87–96.

1161. Тамбовцев, В. Улучшение защиты прав собственности – неис-пользуемый резерв экономического роста России? / В. Тамбовцев // Воп-росы экономики. – 2006. – № 1. – С. 22–38.

1162. Тамбовцев, В. Л. Контрактная модель стратегии фирмы / В. Л. Там-бовцев. – М. : ТЕИС, 2000. – 83 с.

1163. Танделова, О. М. Институциональные условия формирова-ния малого предпринимательства в экономике переходного периода (наматериалах РСО-Алания) : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / О. М. Тан-делова. – Владикавказ, 2004. – 164 с.

1164. Тарануха, Ю. В. Предприятие и предпринимательство в трансфор-мируемой экономике / Ю. В. Тарануха. – М. : Дело и Сервис, 2003. – 368 с.

442 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1165. Тарасевич, В. Н. Институциональная теория: методологичес-кие поиски и необходимые гипотезы / В. Н. Тарасевич // Постсоветскийинституционализм : монография / под ред. Р. М. Нуреева, В. В. Дементье-ва. – Донецк : Каштан, 2005. – С. 32–48.

1166. Тарасов, В. И. Формирование негосударственных институтов всфере социальных услуг : дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.05 / В. И. Тарасов. – М.,2002. – 323 с.

1167. Тарасова, Ю. А. Институт страхования: защита от рисков ипотерь / Ю. А. Тарасова // От Сциллы к Харибде: Актуальный опыт Рос-сии : в 2 т. Т. 2 / под ред. Ю. М. Осипова [и др.]. – М. ; Волгоград : Изд-воВолГУ, 2002. – С. 373–375.

1168. Тарушкин, А. Б. Институциональная экономика : учеб. посо-бие / А. Б. Тарушкин. – СПб. : Питер, 2004. – 368 с.

1169. Татаркин, А. Государство в системе отношений доверия в эко-номике / А. Татаркин, В. Сухих, С. Важенин // Общество и экономика. –2006. – № 10. – С. 155–172.

1170. Татаркин, А. И. [Рецензия] / А. И. Татаркин, Е. В. Попов //Вестник Российской академии наук. – 2005. – Т. 75, № 9. – С. 860–865. – Рец.на кн.: Клейнер, Г. Б. Эволюция институциональных систем / Г. Б. Клей-нер. – М. : Наука, 2004. – 240 с.

1171. Татаркин, А. И. Институциональное развитие экономическихорганизаций / А. И. Татаркин, А. Д. Максимов // Экономическая наукасовременной России. – 2005. – № 3. – С. 78–85.

1172. Татаркин, А. И. Социально-экономический статус срединногорегиона России / А. И. Татаркин // Пространственная экономика. – 2007. –№ 3. – С. 14–22.

1173. Татаркин, А. И. Становление и развитие внутрифирменныхинститутов корпоративного управления: (Опыт регионального исследо-вания) / А. И. Татаркин, О. А. Романова, И. Н. Ткаченко // Экономическаянаука современной России. – 2000. – № 3–4. – С. 22–34.

1174. Татаркин, А. И. Формирование норм корпоративного поведенияи тенденции их развития на предприятиях Уральского региона / А. И. Татар-кин, О. А. Романова, И. Н. Ткаченко // Экономическая наука современнойРоссии. – 2002. – № 4. – С. 82–97.

1175. Татаркин, А. И. Эволюция и конкуренция экономических тео-рий / А. И. Татаркин, А. Г. Шеломенцев // Экономика Северо-Запада:проблемы и перспективы развития. – 2002. – № 1. – С. 3–7.

1176. Татаркин, А. Слагаемые конкурентного поведения региона/ А. Татаркин // Проблемы теории и практики управления. – 2004. – № 4. – С. 40–46.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 443

1177. Тевено, Л. Гл. I.2: Ценности, координация и рациональность:экономика соглашений или эпоха сближения экономических, социальныхи политических наук / Л. Тевено // Институциональная экономика : учеб-ник / под общ. ред. А. Олейника. – М. : ИНФРА-М, 2005. – С. 76–112.

1178. Теневая экономика региона: диагностика и меры нейтрализа-ции / под ред. А. И. Татаркина, В. Ф. Яковлева. – М. : ЗАО «Издательство“Экономика”», 2004. – 280 с.

1179. Тимофеев, Л. М. Институциональная коррупция / Л. М. Тимо-феев. – М. : РГГУ, 2000. – 365 с.

1180. Тимофеев, Л. Наркобизнес как экономическая отрасль (те-оретический подход) / Л. Тимофеев // Вопросы экономики. – 1999. –№ 1. – С. 88–104.

1181. Тимофеев, Л. Теневая экономика и налоговые потери всельском хозяйстве / Л. Тимофеев // Вопросы экономики. – 2001. –№ 2. – С. 125–141.

1182. Тимофеева, Г. В. Развитие интегральной инфраструктуры АПКРоссии: тенденции и механизмы / Г. В. Тимофеева. – Волгоград : Изд-воВолГУ, 2005. – 384 с.

1183. Титов, В. В. Управление корпорацией: проблемы эффектив-ности и согласования / В. В. Титов // Экономическая наука современнойРоссии. – 2001. – № 3. – С. 79–88.

1184. Тихомиров, А. П. Социокультурные предпосылки становле-ния института страхования: мировой и российский опыт / А. П. Тихоми-ров // Страховое дело. – 2005. – № 12. – С. 8–16.

1185. Тихонков, К. С. Современное антикризисное управление банковс-кой системой и ее институтами : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.10 / К. С. Тихон-ков. – М., 2006. – 176 с.

1186. Тихонов, Е. О. Финансовые рынки: система и институты. Сравни-тельная характеристика стран с переходной экономикой : автореф. дис. …канд. экон. наук : 08.00.01 / Е. О. Тихонов. – М., 2001. – 20 с.

1187. Токарев, А. Н. Влияние институциональных условий на реали-зацию социально-экономических выгод освоения нефтегазовых ресур-сов / А. Н. Токарев ; под ред. В. А. Крюкова. – Новосибирск : ИЭОПП СОРАН, 2007. – 240 с.

1188. Толстик, В. Д. Финансовые институты в системе регулированияи контроля прозрачности финансовых потоков в условиях глобализации :дис. ... канд. экон. наук : 08.00.10 / В. Д. Толстик. – Ростов н/Д, 2003. – 183 с.

1189. Торчинова, О. В. Институциональная асимметрия экономи-ческих отношений: На примере образовательного рынка современной

444 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / О. В. Торчинова. – Владикавказ,2005. – 148 c.

1190. Точки над «и» [Дмитрий Медведев назвал четыре приоритетаближайшего четырехлетия: институты, инфраструктура, инновации, ин-вестиции] // Российская газета (Федеральный выпуск). – 2008. – 16 февр.(№ 4591). – С. 1.

1191. Трапкова, А. В. Доверие в российском малом и среднем биз-несе / А. В. Трапкова // Общественные науки и современность. – 2004. –№ 4. – С. 36–48.

1192. Трененков, Е. М. Диагностика в антикризисном управле-нии / Е. М. Трененков, С. А. Дведенидова // Менеджмент в России и зарубежом. – 2002. – № 1. – С. 3–25.

1193. Третьяк, О. А. Сетевые формы межфирменной коопера-ции: подходы к объяснению феномена / О. А. Третьяк, М. Н. Румянце-ва // Российский журнал менеджмента. – 2003. – № 2. – С. 25–50.

1194. Третьяков, М. Конвергенция моделей корпоративного управ-ления / М. Третьяков // Вопросы экономики. – 2004. – № 1. – С. 129–140.

1195. Труба, Л. А. Институциональные преобразования соб-ственности в промышленности Дагестана: теория, практика, эффек-тивность : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / Л. А. Труба. –Махачкала, 2001. – 20 с.

1196. Трубецкая, О. В. Институциональный аспект реформирова-ния аграрного сектора российской экономики : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / О. В. Трубецкая. – Самара, 2006. – 166 c.

1197. Туган-Барановский, М. И. Жизнь и сочинения Д.Э. Кэрнса/ М. И. Туган-Барановский // Кэрнс Д. Э. Основные принципы поли-тической экономии. – Ценность. – Международная торговля / пер.М. И. Туган-Барановского. – М. : Типолит. В. Рихтера, 1897. – С. 1–31.

1198. Туруев, И. Б. Институты финансового рынка США в гло-бальной экономике : дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.14 / И. Б. Туруев. –М., 2004. – 393 с.

1199. Тучков, А. И. Институциональный аспект стратегического пла-нированя: экономико-трудовая проблематика / А. И. Тучков // Стратегичес-кое планирование и развитие предприятий. Секция 1: Теоретические про-блемы стратегического планирования на микроэкономическом уровне :тез. докл. и сообщений Второго Всерос. симпоз., Москва, 10–12 апр. 2001 г./ под ред. проф. Г. Б. Клейнера. – М. : ЦЭМИ РАН, 2001. – С. 133–134.

1200. Уайт, Л. Избранное: Эволюция культуры / Л. Уайт. – М. : Рос-сийская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. – 1064 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 445

1201. Уварова, Л. Ф. Государственное регулирование кредитных инсти-тутов Российской Федерации : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Л. Ф. Уваро-ва. – СПб., 2000. – 191 с.

1202. Уильямсон, О. И. Введение / О. И. Уильямсон // Природа фирмы/ под ред. О. И. Уильямсона, С. Дж. Уинтера. – М. : Дело, 2001. – С. 11–32.

1203. Уильямсон, О. И. Экономические институты капитализма: Фир-мы, рынки, «отношенческая» контрактация / О. И. Уильямсон. – СПб. :Лениздат : CEV Press, 1996. – 702 с.

1204. Уинтер, С. Естественный отбор и эволюция / С. Уинтер // Эконо-мическая теория / под ред. Дж. Итуэлла, М. Милгейта, П. Ньюмена ; науч.ред. чл.-кор. РАН В. С. Автономов. – М. : ИНФРА-М, 2004. – С. 606–616.

1205. Улахович, В. Е. Международные организации : справ. пособие/ В. Е. Улахович. – М. : АСТ ; Мн. : Харвест, 2005. – 400 с.

1206. Управление и экономика фармации. В 4 т. Т. 1. Фармацев-тическая деятельность. Организация и регулирование : учебник длястудентов вузов / под ред. Е. Е. Лоскутовой. – М. : Издат. центр «Ака-демия», 2003. – 384 с.

1207. Устюжанина, Е. В. Институциональные структуры собственностии управления в современной российской экономике : автореф. дис. ... д-раэкон. наук : 08.00.05 / Е. В. Устюжанина. – М., 2006. – 42 с.

1208. Фадейкина, Н. В. Методологические основы регулированиядеятельности негосударственных финансовых институтов : дис. ... д-ра экон.наук : 08.00.10 / Н. В. Фадейкина. – СПб., 1996. – 382 с.

1209. Фалалеева, И. Н. Политико-правовая система Древней РусиIX–XI вв. / И. Н. Фалалеева. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2003. – 164 с.

1210. Федоров, В. П. Институт заимствований в развитии промыш-ленных компаний России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.10 / В. П. Федо-ров. – М., 2002. – 163 с.

1211. Федорова, М. Институты некоммерческого кредитования в жилищ-ной сфере / М. Федорова // Вопросы экономики. – 2006. – № 9. – С. 149–153.

1212. Федоровский, А. Институциональные преобразования в Ки-тае: предпосылки, особенности, перспективы / А. Федоровский // Миро-вая экономика и международные отношения. – 2003. – № 4. – С. 77–86.

1213. Федотов, А. В. Институциональные основы государствен-ных предприятий : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / А. В. Федотов. –М., 2005. – 202 c.

1214. Федотов, В. Е. Институт интеллектуальной собственности врыночной экономике: теоретический и практический аспекты : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.01 / В. Е. Федотов. – М., 2007. – 193 с.

446 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1215. Федотов, К. И. Формирование институциональной системыгосударственной поддержки инновационной деятельности в малом пред-принимательстве : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / К. И. Федо-тов. – Орел, 2003. – 18 с.

1216. Фетисов, Г. «Голландская болезнь» в России: макроэкономи-ческие и структурные аспекты / Г. Фетисов // Вопросы экономики. –2006. – № 12. – С. 38–53.

1217. Фетисова, О. В. Системная модернизация сферы товарногообращения макрорегиона / О. В. Фетисова. – Волгоград : Волгогр. науч.изд-во, 2007. – 430 с.

1218. Фигатнер, Ю. Ю. Эволюция макроинститутов государства игражданского общества: методология и теория социальной эволюции :препринт № 14 / Ю. Ю. Фигатнер, Л. С. Перепелкин ; Междунар. ин-ттеорет. и приклад. физики Акад. естеств. наук ; Рос. центр стратегич. имеждунар. исслед. Ин-та востоковедения РАН ; Рос. ин-т культурологииМ-ва культуры РФ и РАН. – М. : МИТПФ АЕН, 1996. – 275 с.

1219. Филипенко, А. С. Экономическое развитие: цивилизацион-ный подход / А. С. Филипенко. – М. : ЗАО «Издательство “Экономика”»,2002. – 260 с.

1220. Финансовые институты и экономическое развитие / отв. ред.Д. В. Смыслов. – М. : ИМЭМО РАН, 2006. – 195 с.

1221. Фогельсон, Ю. Б. Роль правового регулирования в развитии ин-ститута коммерческого страхования / Ю. Б. Фогельсон // Модернизацияэкономики и выращивание институтов : в 2 кн. Кн. 1 / отв. ред. Е. Г. Ясин. –М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2005. – С. 131–138.

1222. Фомина, Ю. А. Развитие институциональной экономическойтеории на основе системного подхода : автореф. дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / Ю. А. Фомина. – Омск, 2006. – 25 с.

1223. Фофонов, А. А. Генезис новой институциональной экономи-ческой теории : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.02 / А. А. Фофо-нов. – СПб., 1998. – 21 с.

1224. Фридмен, М. Инфляция и безработица / М. Фридмен // Сквозьпризму веков : в 5 т. / сопред. науч.-ред. совета Г. Г. Фетисов, А. Г. Худо-кормов. Т. V : Всемирное признание: Лекции нобелевских лауреатов : в2 кн. Кн. 1 / отв. ред. Г. Г. Фетисов. – М. : Мысль, 2004. – С. 258–283.

1225. Фролов, Д. Анализ теневой экономики: институциональныйподход / Д. Фролов // Экономист. – 2008. – № 9. – С. 65–71.

1226. Фролов, Д. Институциональная эволюция постсоветского инсти-туционализма / Д. Фролов // Вопросы экономики. – 2008. – № 4. – С. 130–140.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 447

1227. Фролов, Д. П. Институционализм в метаконкуренции эконо-мических теорий / Д. П. Фролов // Материалы Научной сессии, г. Волгог-рад, 22–28 апр. 2002 г. Вып. 1 : Экономика и финансы. – Волгоград : Изд-воВолГУ, 2002. – С. 48–50.

1228. Фролов, Д. П. Институциональная экономическая история всовременной России / Д. П. Фролов // Экономическая история России:проблемы, поиски, решения : ежегодник / гл. ред. д-р экон. наук, проф.М. М. Загорулько. – Вып. 9. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2007. – С. 46–57.

1229. Фролов, Д. П. Институционально-экономическая природакластеров / Д. П. Фролов, Д. В. Грушевский // Экономика региона. –2008. – № 2. – С. 230–234.

1230. Фролов, Д. П. Институциональные отношения в экономике иобществе: методология системного анализа / Д. П. Фролов // Вестник Кал-мыцкого института социально-экономических и правовых исследований. –2007. – № 1. – С. 9–14.

1231. Фролов, Д. П. Институциональный подход в теории и практикерегиональной экономики / Д. П. Фролов // Региональная экономика: тео-рия и практика. – 2008. – № 25. – С. 19–24.

1232. Фролов, Д. П. Институциональный подход в фармакоэконо-мике и экономике фармации / Д. П. Фролов, А. С. Стрекалова // ИзвестияВолгоградского государственного технического университета : межвуз.сб. науч. ст. Серия «Актуальные проблемы реформирования российскойэкономики». – Вып. 4. – Волгоград : РПК «Политехник», 2006. – С. 60–64.

1233. Фролов, Д. П. Как учат институционализму в России / Д. П. Фро-лов // Экономический вестник Ростовского государственного университе-та. – 2007. – Т. 5, № 3. – С. 155–164.

1234. Фролов, Д. П. Реформация предприятий: от реструктуризациик рефункционализации / Д. П. Фролов // Молодежь и экономика: новыевзгляды и решения : межвуз. сб. науч. тр. Ч. 2. – Волгоград : РПК «Политех-ник», 2002. – С. 257–263.

1235. Фролов, Д. П. Рефункционализация в стратегии институцио-нальных изменений фирмы / Д. П. Фролов // Вестник Волгоградскогогосударственного университета. Сер. 3, Экономика. Экология. – 2008. –№ 1(12). – С. 154–160.

1236. Фролов, Д. П. Эволюция институциональной теории страхо-вания / Д. П. Фролов // Финансы. – 2008. – № 6. – С. 52–56.

1237. Фролов, Д. Рефункционализация как механизм изменения ин-ституциональной структуры фирмы / Д. Фролов, В. Черных // Проблемытеории и практики управления. – 2008. – № 5. – С. 21–26.

448 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1238. Фролов, Д. П. Как учат институционализму в России / Д. П. Фро-лов // Журнал экономической теории. – 2008. – № 1. – С. 156–169.

1239. Фролов, С. С. Социология : учебник для вузов / С. С. Фролов. –М. : Наука, 2004. – 256 с.

1240. Фукуяма, Ф. Сильное государство: Управление и мировой порядок вXXI веке / Ф. Фукуяма. – М. : АСТ : АСТ МОСКВА : ХРАНИТЕЛЬ, 2006. – 220 с.

1241. Фуруботн, Э. Г. Институты и экономическая теория: Достиженияновой институциональной экономической теории / Э. Г. Фуруботн, Р. Рихтер. –СПб. : Издат. дом СПбГУ, 2005. – XXXIV + 702 с.

1242. Хайек, Ф. А. Претензии знания / Ф. А. Хайек // Сквозь призмувеков : в 5 т. / сопред. науч.-ред. совета Г. Г. Фетисов, А. Г. Худокормов.Т. V : Всемирное признание: Лекции нобелевских лауреатов : в 2 кн. Кн. 1/ отв. ред. Г. Г. Фетисов. – М. : Мысль, 2004. – С. 214–224.

1243. Хайлбронер, Р. Л. Экономическая теория как универсальнаянаука / Р. Л. Хайлбронер // THESIS: теория и история экономических исоциальных институтов и систем. – 1993. – № 1. – С. 41–55.

1244. Халилова, М. Х. Институциональные аспекты реструктуризациибанковской системы и ее специфика на региональном уровне : дис. … д-раэкон. наук : 08.00.01, 08.00.10 / М. Х. Халилова. – СПб., 2002. – 306 с.

1245. Хамидуллин, Ф. Ф. Малый бизнес в условиях институцио-нальных преобразований : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Ф. Ф. Хами-дуллин. – Казань, 2001. – 167 c.

1246. Ханнелоре, К. Институциональная структура рынка труда в Рос-сии : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / К. Ханнелоре. – М., 2001. – 138 c.

1247. Хантаева, Н. Л. Формирование института налогов и налогооб-ложения в условиях современной экономики России : дис. ... канд. экон.наук : 08.00.01 / Н. Л. Хантаева. – Улан-Удэ, 2004. – 157 с.

1248. Харченко, Л. И. Место государства в институционально-эконо-мическом механизме функционирования национального хозяйства в пере-ходном обществе : дис. … канд. экон. наук : 08.00.01 / Л. И. Харченко. –Ростов н/Д, 2004. – 156 с.

1249. Хатаев, А. Ц. Развитие институтов и механизма взаимодей-ствия органов налоговых (финансовых) расследований стран СНГ : дис. ...канд. экон. наук : 08.00.05 / А. Ц. Хатаев. – М., 2002. – 138 с.

1250. Хаустов, Ю. И. Собственность в транзитивной экономике/ Ю. И. Хаустов, С. П. Клинова, Л. М. Никитина. – Воронеж : Изд-воВоронеж. гос. ун-та, 2001. – 416 с.

1251. Хлопин, А. Д. Деформализация правил: причина или следствиеинституциональных ловушек? / А. Д. Хлопин // ПОЛИС. – 2004. – № 6. – С. 6–15.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 449

1252. Хлопин, А. Закон в социальных представлениях «новых рус-ских», или где проходит грань преступления? / А. Хлопин // Pro et Contra. –2001. – № 3. – С. 187–207.

1253. Хмелькова, Н. В. Оценка издержек рутинизации деятельностифирмы / Н. В. Хмелькова // Журнал экономической теории. – 2004. – № 1. –С. 152–156.

1254. Ходачек, А. М. О перспективных документах развития в Санкт-Пе-тербурге / А. М. Ходачек // Модернизация экономики и выращивание институ-тов : в 2 кн. Кн. 2 / отв. ред. Е. Г. Ясин. – М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2005. – С. 282–291.

1255. Ходжсон Дж. Что такое институты? / Дж. Ходжсон // Вопросыэкономики. – 2007. – № 8. – С. 28–48.

1256. Ходжсон, Дж. Жизнеспособность институциональной эконо-мики / Дж. Ходжсон // Эволюционная экономика на пороге XXI века :докл. и выступления участников Междунар. симпоз., г. Пущино, 23–25сент. 1996 г. – М. : Япония сегодня, 1997. – С. 29–74.

1257. Ходжсон, Дж. Институты и индивиды: взаимодействие и эво-люция / Дж. Ходжсон // Вопросы экономики. – 2008. – № 8. – С. 45–60.

1258. Ходжсон, Дж. Эволюционная и институциональная экономи-ка как новый мейнстрим? / Дж. Ходжсон // Экономический вестник Рос-товского государственного университета. – 2008. – Т. 6, № 2. – С. 8–21.

1259. Ходжсон, Дж. Экономическая теория и институты: Манифестсовременной институциональной экономической теории / Дж. Ходжсон. –М. : Дело, 2003. – 464 с.

1260. Ходыкин, А. С. Институциональный механизм коммерциали-зации промышленных технологий : автореф. дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / А. С. Ходыкин. – Волгоград, 2005. – 24 с.

1261. Хокинс, Дж. М. The Oxford Dictionary of the English Language =Оксфордский толковый словарь английского языка / Дж. М. Хокинс. –М. : ООО «Издательство “АСТ”» : ООО «Издательство “Астрель”»,2004. – 828 с.

1262. Хорев, В. П. Развитие института доверия в оборонно-про-мышленном комплексе Российской Федерации в условиях рыночныхотношений : автореф. дис. … д-ра экон. наук : 20.01.07 / В. П. Хорев. – М.,2004. – 50 с.

1263. Хоткина, З. А. Россия в глобальном противостоянии нелегаль-ной экономике / З. А. Хоткина // Россия в глобализирующемся мире: Поли-тико-экономические очерки / отв. ред. Д. С. Львов. – М. : Наука, 2004. –С. 503–516.

450 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1264. Хохлов, Б. В. Экономическая демократия и развитие демократи-ческих институтов в корпоративном управлении : дис. ... д-ра экон. наук :08.00.05 / Б. В. Хохлов. – М., 2005. – 257 с.

1265. Хубиев, К. А. Системный характер институциональных преоб-разований / К. А. Хубиев // Философия хозяйства. – 2006. – № 4. – С. 92–98.

1266. Худокормов, А. Основные тенденции в новейшей эконо-мической теории Запада (на материале лекций нобелевских лауреа-тов по экономике) / А. Худокормов // Вестник Московского универ-ситета. Сер. 6, Экономика. – 2007. – № 4. – С. 53–86.

1267. Худокормов, А. Современная экономическая теория Запада(обзор основных тенденций) / А. Худокормов // Вопросы экономики. –2008. – № 6. – С. 20–44.

1268. Хуснутдинов, М. Конвенция о транснациональных корпора-циях: условия принятия, содержание и проблемы реализации / М. Хус-нутдинов, Ю. Винслав // Российский экономический журнал. – 1998. –№ 4. – С. 100–103.

1269. Цагадаев, Б. Д. Формирование институтов инновационной эко-номики России : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / Б. Д. Цагадаев. – Улан-Удэ, 2006. – 169 с.

1270. Цинпаева, Ф. С. Институциональные преобразования соб-ственности и их влияние на изменение системы управления экономикой :автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / Ф. С. Цинпаева. – Махачкала,1996. – 24 с.

1271. Цирель, С. «QWERTY-эффекты», «Path Dependence» и закониерархических компенсаций / С. Цирель // Вопросы экономики. – 2005. –№ 8. – С. 19–26.

1272. Цирель, С. В. «Qwerty-эффекты», «path dependence» и законСедова или возможно ли выращивание устойчивых институтов в России/ С. В. Цирель // Экономический вестник Ростовского государственногоуниверситета. – 2005. – Т. 3, № 3. – С. 44–56.

1273. Цирель, С. В. QWERTY-эффекты, path dependency и законСедова / С. В. Цирель // Общественные науки и современность. – 2005. –№ 5. – С. 132–140.

1274. Цухло, С. Феномен бартерозамещения: новое качествопромышленного роста / С. Цухло // Вопросы экономики. – 2000. –№ 5. – С. 132–144.

1275. Цыганов, А. А. Институциональное развитие страхового рынкаРоссийской Федерации : дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.05, 08.00.10 / А. А. Цыга-нов. – М., 2007. – 420 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 451

1276. Чайковская, Л. А. Современные концепции бухгалтерскогоучета (теория и методология) : автореф. дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.12/ Л. А. Чайковская. – М., 2007. – 57 с.

1277. Чайковская, Л. А. Теория и методология бухгалтерского учета:институциональный подход / Л. А. Чайковская // Аудиторские ведомости. –2007. – № 12. – С. 61–68.

1278. Чайчук, В. Г. Формирование новых рабочих мест в не-производственной сфере при участии крупных градообразующихпредприятий и финансовых институтов (на примере Тюменскойобласти) : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.05 / В. Г. Чайчук. –М., 2000. – 29 с.

1279. Чеботарева, П. Г. Институциональные основы реформирова-ния жилищно-коммунального хозяйства РФ : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / П. Г. Чеботарева. – М., 2006. – 177 c.

1280. Чекмарев, В. В. Человеческий мир как мир экономический/ В. В. Чекмарев // Философия хозяйства. – 2000. – № 1. – С. 164–184.

1281. Чекмарев, В. В. Экономическое пространство как объект ипредмет экономической науки / В. В. Чекмарев // Философия хозяйства. –2000. – № 3. – С. 59–81.

1282. Чекмарева, Е. Банки в финансово-промышленных группах:настоящее и перспектива / Е. Чекмарева // Российский экономическийжурнал. – 1999. – № 7. – С. 20–27.

1283. Чернавин, Д. А. Система факторных показателей деятельностипредприятия в контексте эволюционной экономики : автореф. дис. ... канд.экон. наук / Д. А. Чернавин. – Волгоград, 2008. – 26 с.

1284. Чернавский, Д. С. Сопоставление математических основ клас-сической и эволюционной экономики / Д. С. Чернавский // Эволюцион-ная теория, инновации и экономические изменения : VI Междунар. сим-поз. по эволюц. экономике (г. Пущино, Моск. обл., Россия, 23–24 сент.2005 г.). – М. : ИЭ РАН, 2006. – С. 82–111.

1285. Черников, Д. Крах радикализма и эволюционистская альтерна-тива / Д. Черников // Российский экономический журнал. – 1995. – № 3. –С. 12–18.

1286. Черниловский, З. Право собственности от Авраама до Валенти-на Павлова / З. Черниловский // Общественные науки и современность. –1992. – № 1. – С. 148–160.

1287. Черновалов, А. В. Несостоятельность (банкротство) в институ-циональной экономике: белорусская модель / А. В. Черновалов. – Минск :ООО «Мисанта», 2004. – 331 с.

452 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1288. Чижанов, С. О. Эволюционное моделирование динамики стра-тегий предприятия : автореф. дис. ... канд. экон. наук : 08.00.13 / С. О. Чижа-нов. – М., 2005. – 26 с.

1289. Шамхалов, Ф. Государство и экономика. Власть и бизнес / Ф. Шам-халов. – 2-е изд. – М. : Экономика, 2005. – 714 с.

1290. Шамхалов, Ф. И. Гл. 18: Лоббизм как механизм реализацииинституциональных интересов / Ф. И. Шамхалов // Homo institutius – Че-ловек институциональный / под ред. д-ра экон. наук О. В. Иншакова. –Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005. – С. 410–434.

1291. Шамхалов, Ф. Собственность и власть / Ф. Шамхалов. – М. :Экономика, 2007. – 412 с.

1292. Шарафутдинов, М. М. Развитие институтов корпоративного уп-равления как фактор повышения инвестиционной привлекательности рос-сийских предприятий: На примере корпоративного секретариата : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.05 / М. М. Шарафутдинов. – М., 2005. – 228 с.

1293. Шаров, В. Ф. Управление инновационно-инвестиционнымповедением промышленных компаний в условиях меняющейся институ-циональной среды (методологический аспект) : автореф. дис. … д-ра экон.наук : 08.00.05 / В. Ф. Шаров. – М., 2003. – 42 c.

1294. Шаститко, А. Дискретные институциональные альтернативы вконтексте дерегулирования экономики / А. Шаститко // Вопросы эконо-мики. – 2004. – № 12. – С. 94–110.

1295. Шаститко, А. Е. Гл. 2: Трансакции и трансакционные издержки/ А. Е. Шаститко // Институциональная экономика: новая институциональ-ная экономическая теория : учебник / под общ. ред. д-ра экон. наук, проф.А. А. Аузана. – М. : ИНФРА-М, 2006. – С. 54–106.

1296. Шаститко, А. Е. Заключение. Сравнительные характеристикиновой институциональной экономической теории / А. Е. Шаститко // Ин-ституциональная экономика: новая институциональная экономическаятеория : учебник / под общ. ред. д-ра экон. наук, проф. А. А. Аузана. – М. :ИНФРА-М, 2006. – С. 407–411.

1297. Шаститко, А. Е. Институты как общественные блага/ А. Е. Шаститко // Вестник Московского университета. Сер. 6, Экономи-ка. – 1996. – № 5. – С. 37–43.

1298. Шаститко, А. Е. Институциональная среда предпринима-тельской деятельности (стимулы, ограничения, стратегии развития)/ А. Е. Шаститко // Общественные науки и современность. – 2008. –№ 2. – С. 24–35.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 453

1299. Шаститко, А. Е. Новая институциональная экономическая тео-рия / А. Е. Шаститко. – 3-е изд., перераб. и доп. – М. : Экон. фак. МГУ :ТЕИС, 2002. – 591 с.

1300. Шаститко, А. Е. Объяснение значения институтов в контексте теорииигр / А. Е. Шаститко // Журнал экономической теории. – 2006. – № 2. – С. 5–18.

1301. Шаститко, А. Е. Экономическая теория институтов / А. Е. Ша-ститко. – М. : Экон. фак. МГУ : ТЕИС, 1997. – 105 с.

1302. Шаститко, А. Е. Экономическая теория организаций : учеб.пособие / А. Е. Шаститко. – М. : ИНФРА-М, 2007. – 303 с.

1303. Шаститко, А. Е. Экономические воззрения Хайека в контекстесоотношения неоавстрийской и неоинституциональной исследовательс-ких программ / А. Е. Шаститко // Истоки. – Вып. 5. – М. : Издат. дом ГУВШЭ, 2004. – С. 541–567.

1304. Шаститко, А. Инвестиционный имидж России / А. Шаститко,Е. Яковлева // Мировая экономика и международные отношения. –2006. – № 9. – С. 25–31.

1305. Шаститко, А. Механизм обеспечения соблюдения правил(экономический анализ) / А. Шаститко // Вопросы экономики. – 2002. –№ 1. – С. 32–49.

1306. Шаститко, А. Неоинституциональный подход к анализу средствиндивидуализации продукции / А. Шаститко // Вопросы экономики. –1999. – № 3. – С. 61–73.

1307. Шаститко, А. Неоклассическая экономическая теория: крити-ческий анализ предпосылок / А. Шаститко // Мировая экономика и меж-дународные отношения. – 1995. – № 10. – С. 18–31.

1308. Шаститко, А. Предметно-методологические особенности но-вой институциональной экономической теории / А. Шаститко // Вопросыэкономики. – 2003. – № 1. – С. 24–41.

1309. Шаститко, А. Структурные альтернативы социально-экономи-ческого развития России / А. Шаститко, С. Афонцев, С. Плаксин // Вопро-сы экономики. – 2008. – № 1. – С. 71–85.

1310. Шаститко, А. Теорема Коуза: проблемы и недоразумения / А. Ша-ститко // Вопросы экономики. – 2002. – № 10. – С. 96–99.

1311. Шаститко, А. Трансакционные издержки (содержание, оценкаи взаимосвязь с проблемами трансформации) / А. Шаститко // Вопросыэкономики. – 1997. – № 7. – С. 65–76.

1312. Шаститко, А. Условия и результаты формирования институтов/ А. Шаститко // Вопросы экономики. – 1997. – № 3. – С. 67–81.

454 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1313. Шаститко, А. Фридрих Хайек и неоинституционализм / А. Шас-титко // Вопросы экономики. – 1999. – № 6. – С. 43–53.

1314. Шашина, Н. С. Методологические основы институциональныхпреобразований банковских структур государств рыночной экономики :дис. … д-ра экон. наук : 08.00.01 / Н. С. Шашина. – СПб., 2000. – 293 с.

1315. Швецов, Ю. Бюджет как инструмент воспроизводства бюрокра-тии в России / Ю. Швецов // Вопросы экономики. – 2006. – № 5. – С. 87–96.

1316. Шевченко, В. А. Институциональный механизм системнойнестабильности экономики / В. А. Шевченко ; О-во «Знание» С.-Петерб. иЛенингр. обл. – СПб. : Знание, 1999. – 90 с.

1317. Шевчук, В. А. Международные финансовые институты: поли-тика в секторе экономической инфраструктуры / В. А. Шевчук. – М. :Анкил, 1999. – 104 с.

1318. Шевяков, А. Ю. Особенности функционирования и взаимо-действия институциональных структур на рынке ценных бумаг России :дис. … канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.10 / А. Ю. Шевяков. – Тамбов,2004. – 144 c.

1319. Шелепов, В. Г. Институциональная реструктуризация сферысоциально значимых благ в муниципальной экономике: На примере жи-лищно-коммунального комплекса : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01, 08.00.05/ В. Г. Шелепов. – Ростов н/Д, 2006. – 206 c.

1320. Шепенко, Р. А. Институциональный механизм антидемпин-гового обложения в России, ЕС и США / Р. А. Шепенко // Государство иправо. – 1998. – № 6. – С. 38–49.

1321. Шермерорн, Дж. Организационное поведение / Дж. Шерме-рорн, Дж. Хант, Р. Осборн. – 8-е изд. – СПб., 2004. – 637 с.

1322. Шикунов, Д. В. Влияние финансовых институтов на эконо-мический рост в современных условиях : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / Д. В. Шикунов. – Саратов, 2003. – 150 с.

1323. Шилова, Е. В. Финансовые институты в инвестиционной моделисовременного экономического роста: теория и методология : дис. ... д-раэкон. наук : 08.00.01 / Е. В. Шилова. – Саратов, 2006. – 338 с.

1324. Шипова, Е. В. Институциональные изменения и функциони-рование рынка интеллектуальной продукции : дис. ... канд. экон. наук :08.00.01 / Е. В. Шипова. – Иркутск, 2001. – 167 c.

1325. Ширяева, Л. Неоклассическая модель государственного регу-лирования рыночных отношений / Л. Ширяева, Н. Мамедова // Российс-кий экономический журнал. – 1992. – № 4. – С. 99–107.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 455

1326. Школяр, Н. Институты и инструменты государственной под-держки экспорта: испанский опыт / Н. Школяр // Вопросы экономики. –2007. – № 4. – С. 146–151.

1327. Школяр, Н. Международные банки развития и Россия / Н. Школяр// Мировая экономика и международные отношения. – 2003. – № 12. – С. 81–85.

1328. Школяр, Н. Россия и Европейский инвестиционный банк: стра-тегические ориентиры сотрудничества / Н. Школяр // Мировая экономикаи международные отношения. – 2004. – № 8. – С. 36–39.

1329. Шолнерчика, И. Ю. Проблемы композиции в процессе ре-функционализации промышленных зданий и сооружений конца XIX –начала XXI в. : дис. ... канд. архитектуры : 18.00.01 / И. Ю. Шолнерчика. –Екатеринбург, 2004. – 110 с.

1330. Шуман, А. Н. Конвенционализм / А. Н. Шуман // Новейшийфилософский словарь. – 2-е изд., перераб. и доп. – Минск : Интерпрессер-вис : Книжный Дом, 2001. – С. 498.

1331. Шумский, Н. Институциональная система СНГ: направлениядальнейшего совершенствования / Н. Шумский // Мировая экономика имеждународные отношения. – 2000. – № 10. – С. 106–116.

1332. Шурипа, Л. Р. Сбережения мелких инвесторов: проблемы ин-ституциональной организации : автореф. дис. … канд. экон. наук : 08.00.01/ Л. Р. Шурипа. – Ростов н/Д, 1996. – 23 с.

1333. Щетинин, П. Ф. Контрольно-ревизионные институты в систе-ме обеспечения экономической безопасности : дис. ... канд. экон. наук :08.00.05 / П. Ф. Щетинин. – М., 2006. – 177 с.

1334. Щурина, С. В. Институциональные возможности влияния го-сударства на инвестиционные процессы : автореф. дис. … канд. экон. наук :08.00.05 / С. В. Щурина. – М., 2004. – 24 с.

1335. Щусь, Д. В. Экономико-институциональный механизм орга-низации социального туризма : автореф. дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05/ Д. В. Щусь. – Сочи, 2005. – 26 с.

1336. Эггертссон, Т. Экономическое поведение и институты / Т. Эг-гертссон. – М. : Дело, 2001. – 408 с.

1337. Эдвинссон, Л. Корпоративная долгота. Навигация в экономи-ке, основанной на знаниях / Л. Эдвинссон. – М. : ИНФРА-М, 2005. – 248 с.

1338. Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиоло-гию / У. Эко. – СПб. : Симпозиум, 2006. – 544 с.

1339. Экономика : учебник / под ред. А. И. Архипова, А. Н. Нестеренко,А. К. Большакова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Проспект, 2001. – 784 с.

456 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1340. Экономическая стратегия фирмы / под ред. проф. А. П. Градо-ва. – 4-е изд., перераб. – СПб. : Спец. лит., 1995. – 959 с.

1341. Экономическая теория в XXI веке – 4(11): Институты экономи-ки / под ред. Ю. М. Осипова, В. С. Сизова, Е. С. Зотовой. – М. : Эконо-мистъ, 2006. – 432 с.

1342. Экономическая энциклопедия. Политическая экономия. В 4 т. Т. 2.Индивидуальное производство – Мюрдаль / гл. ред. А. М. Румянцев. – М. :Сов. энцикл., 1975. – 560 с.

1343. Экономические и институциональные исследования : альма-нах науч. тр. – Вып. 1. – Ростов н/Д : Изд-во Рост. ун-та, 2002. – 188 с.

1344. Экономические субъекты постсоветской России (институ-циональный анализ) : в 3 ч. / под ред. д-ра экон. наук, проф. Р. М. Нуреева. –2-е изд., испр. и доп. – М. : Моск. обществ. науч. фонд, 2003. – Ч. 1: Домохо-зяйства современной России. – 319 с.; ч. 2: Фирмы современной России. –349 с.; ч. 3. Государство в современной России. – 303 с.

1345. Экономический анализ нормативных актов / под ред. В. Л. Там-бовцева. – М. : ТЕИС, 2001. – 408 с.

1346. Юдина, Т. Н. Институциональные принципы домостроя (идей-ная основа конституирующей национальной модели хозяйственной сис-темы России IX – начала XX вв.) / Т. Н. Юдина. – М. : ТЕИС, 2006. – 192 с.

1347. Юдкевич, М. М. Издержки измерения и институты рынков до-верительных товаров : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / М. М. Юдкевич. –М., 2003. – 140 с.

1348. Юдкевич, М. М. Основы теории контрактов: Модели и задачи/ М. М. Юдкевич, Е. А. Подколзина, А. Ю. Рябинина. – М. : Издат. дом ГУВШЭ, 2002. – 351 с.

1349. Юнаев, Ю. М. Становление и развитие экономических интересовкорпоративных институтов : дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.01 / Ю. М. Юнаев. –Саратов, 2005. – 349 с.

1350. Юшкина, Л. Г. Стратегия развития аэронавигации Юга Россиис учетом интересов институтов общественной надстройки : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.05 / . – М., 2002. – 152 с.

1351. Яблонский, А. И. Модели и методы исследования науки/ А. И. Яблонский. – М. : Эдиториал УРСС, 2001. – 400 с.

1352. Ягодкина, В. М. Формирование системы взаимодействиямеждународных институтов мировой экономики в условиях глобали-зации : дис. ... д-ра экон. наук : 08.00.14 / В. М. Ягодкина. – Иркутск,2006. – 351 с.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 457

1353. Якобсон, Л. И. Распределительные коалиции в постсоциалис-тической России / Л. И. Якобсон, Н. А. Макашева // Общественные наукии современность. – 1996. – № 1. – С. 5–14.

1354. Яковлев, А. А. Агенты модернизации / А. А. Яковлев. – М. :Издат. дом ГУ ВШЭ, 2006. – 426 с.

1355. Яковлев, А. А. Взаимодействие групп интересов и их влияниена экономические реформы в России (окончание) / А. А. Яковлев // Эко-номическая социология. – 2004. – Т. 5, № 1. – С. 16–44.

1356. Яковлев, А. А. Неденежные трансакции в рыночной и пере-ходной экономике: возможная типология и принципы классификации/ А. А. Яковлев // Предприятия в России: корпоративное управление ирыночные сделки. – М. : ГУ ВШЭ, 2002. – С. 4–27.

1357. Яковлев, А. А. Теневая активность предприятий и ограниче-ния экономического роста / А. А. Яковлев // Пути стабилизации экономи-ки России / под общ. ред. д-ра экон. наук Г. Б. Клейнера. – М. : Информэ-лектро, 1999. – С. 175–187.

1358. Яковлев, А. Институциональные факторы бюджетного кри-зиса / А. Яковлев // Фискальная политика и управление государствен-ным долгом : сб. ст. – М. : Институт финансовых исследований, 1999. –С. 102–127.

1359. Яковлев, А. О причинах бартера, неплатежей и уклонения отуплаты налогов в российской экономике / А. Яковлев // Вопросы эконо-мики. – 1999. – № 4. – С. 102–115.

1360. Яковлев, А. Почему в России возможен безрисковый уходот налогов? / А. Яковлев // Вопросы экономики. – 2000. – № 11. –С. 134–152.

1361. Яковлев, А. Раскрытие информации о предприятиях и пробле-мы классификации неденежных трансакций / А. Яковлев // Вопросы эко-номики. – 2000. – № 5. – С. 91–102.

1362. Яковлев, А. Российская корпорация и региональные власти:модели взаимоотношений и их эволюция / А. Яковлев // Вопросы эконо-мики. – 2007. – № 1. – С. 124–139.

1363. Яковлев, А. Спрос на право в сфере корпоративного управле-ния: эволюция стратегий экономических агентов / А. Яковлев // Вопросыэкономики. – 2003. – № 4. – С. 37–49.

1364. Якупова, Л. М. Интеллектуальная собственность в условияхинституциональных преобразований российской экономики : дис. ... канд.экон. наук : 08.00.01 / Л. М. Якупова. – Казань, 2005. – 150 c.

458 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1365. Якутин, Ю. Российские корпорации и институт интеллекту-альной собственности / Ю. Якутин // Российский экономический жур-нал. – 1999. – № 3. – С. 3–35.

1366. Яланский, А. П. Институциональные преобразования в аг-рарном секторе экономики России (Содержание, противоречия, пер-спективы) : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.01 / А. П. Яланский. – Рос-тов н/Д, 1999. – 165 c.

1367. Янжинова, Н. А. Влияние института налогообложения на раз-витие и обеспечение экономической безопасности депрессивного регио-на России: на примере Республики Калмыкия : дис. ... канд. экон. наук :05.13.10 / Н. А. Янжинова. – М., 2006. – 159 с.

1368. Янин, В. Л. Значение открытия берестяных грамот для изученияотечественной истории / В. Л. Янин // Берестяные грамоты: 50 лет открытияи изучения / отв. ред. В. Л. Янин. – М. : Индрик, 2003. – С. 15–23.

1369. Яновский, К. Импортированные институты в странах с пере-ходной экономикой: эффективность и издержки / К. Яновский [и др.] ; ред.А. Молдавский. – М. : ИЭПП, 2003. – 228 с.

1370. Ярочкин, В. И. Секьюритология – наука о безопасности жиз-недеятельности / В. И. Ярочкин. – М. : Ось-89, 2000. – 400 с.

1371. Ячный, А. Ю. Банк как инвестиционный институт эффек-тивного проектного финансирования субъектов экономики новойРоссии : дис. ... канд. экон. наук : 08.00.05 / А. Ю. Ячный. – Тамбов,2005. – 133 с.

1372. Alston, L. J. The New Institutional Economics: Its Roots,Growth and Future / L. J. Alston. – Mode of access: http://www.isnie.org/assets/files/ISNIE _Presidential_Address.pps.

1373. Aoki, M. Endogenizing institutions and institutional changes / M.Aoki // Journal of Institutional Economics. – 2007. – Vol. 3, № 1. – P. 1–31.

1374. Ayres, C. E. Commons on Boulding / C. E. Ayres // AmericanEconomic Review. – 1957. – Vol. 47. – May. – Р. 26–27.

1375. Best, M. H. The New Competition: Institutions of IndustrialRestructuring / M. H. Best. – Cambridge : Polity Press, 2002. – 420 p.

1376. Boulding, K. A New Look at Institutionalism / K. Boulding// American Economic Review. – 1957. – Vol. 47. – May. – P. 1–12.

1377. Cass, D. Z. The Constitutionalization of the World TradeOrganization / D. Z. Cass. – Oxford University Press, 2005. – 296 p.

1378. Commons, J. R. Institutional Economics / J. R. Commons // AmericanEconomic Review. – 1931. – Vol. 21. – P. 648–657.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 459

1379. Demsetz, H. The Cost of Transacting / H. Demsetz // QuarterlyJournal of Economics. – 1968. – Vol. 82, № 1. – Р. 33–53.

1380. DiMaggio, P. J. The New Institutionalism: Avenues of Collaboration/ P. J. DiMaggio // Journal of Institutional and Theoretical Economics. – 1998. –Vol. 154, № 4. – P. 696–705.

1381. Douglas, M. How Institutions Think / M. Douglas. – London ;Syracuse : Routledge & Kegan Paul : Syracuse University Press, 1987. – 301 p.

1382. Dugger, W. M. Institutionalist and Marxist Theories of Evolution/ W. M. Dugger, H. J. Sherman // Journal of Economic Issues. – 1997. –Vol. 31, № 4. – P. 991–1004.

1383. Eggertsson, T. Economic Behavior and Institutions / T. Eggertsson. –Cambridge University Press, 1990. – 486 p.

1384. Furuboth, E. Institutions and Economic Theory: The Contributionof the New Institutional Economics (Economics, Cognition, and Society)/ E. Furuboth, R. Richter. – University of Michigan Press, 2005. – 834 p.

1385. Hamilton, W. H. The Institutional Approach to Economic Theory/ W. H. Hamilton // American Economic Review. – Suppl. – 1919. – № 9 (March). –P. 309–318.

1386. Homo institutius – Человек институциональный / под ред. д-раэкон. наук О. В. Иншакова. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005. – 854 с.

1387. Lakatos, I. Falsification and the Methodology of Scientific ResearchProgrammes / I. Lakatos // Criticism and the Growth of Knowledge / I. Lakatos,A. Musgrave (eds.). – Cambridge : Cambridge University Press, 1970. – P. 91–195.

1388. Lesourne, J. From market dynamics to evolutionary economics/ J. Lesourne // J. of Evolutionary Economics. – 1991. – Vol. 1, № 1. – Р. 23–27.

1389. Lind, J. Th. Fractionalization and Inter-Group Differences/ J. Th. Lind // Kyklos. – 2007. – Vol. 60, № 1. – Р. 123–129.

1390. Matthews, R. C. O. The Economics of Institutions and The Sourcesof Growth / R. C. O. Matthews // The Economic Journal. – 1986. – Vol. 96. –Dec. – P. 903–910.

1391. Mayevsky, V. The evolution of macrogenerations / V. Mayevsky,M. Kazhdan // Journal of Evolutionary Economics. – 1998. – Vol. 8, № 4. –Р. 407–422.

1392. Menard C. Methodological Issues in New Institutional Economics/ C. Menard // Journal of Economic Methodology. – 2001. – Vol. 8, № 1. – P. 85–92.

1393. Merton, R. K. The sociology of science: Theoretical and empiricalinvestigations / R. K. Merton ; ed. by N. W. Storer. – London ; Chicago : TheUniversity of Chicago Press, 1973. – P. 268–269.

460 Ñïèñîê ëèòåðàòóðû

1394. Miller, E. S. Inst i tutional Economics: Phi losophy,Methodology and Theory / E. S. Miller // The Social Science Journal. –1978. – Vol. 15, № 1. – P. 13–25.

1395. Mirowski, P. The philosophical bases of institutionalisteconomics / P. Mirowski // Journal of Economic Issues. – 1987. – Vol. 21. –Sept. – P. 1001–1038.

1396. Nee, V. Sources of the New Institutionalism / V. Nee // The NewInstitutionalism in Sociology / M. C. Brinton and V. Nee (eds.). – Stanford,1998. – P. 1–16.

1397. Nelson, R. R. Bringing institutions into evolutionary growth theory/ R. R. Nelson // Journal of Evolutionary Economics. – 2002. – Vol. 12, № 1–2. –P. 17–28.

1398. Nielsen, K. Institutionalist Approaches in the Social Sciences:Typology, Dialogue, and Future Challenges / K. Nielsen // Journal of EconomicIssues. – 2001. – Vol. 40, № 2. – P. 449–456.

1399. Nielsen, K. Review of Institutionalist Approaches in the SocialSciences: Typology, Dialogue, and Future Prospects / K. Nielsen// Research Paper № 7/01. – Mode of access: www.ssc.ruc.dk/institutional/Research_Paper_7-01.pdf.

1400. North, D. Economic Performance Through Time / D. North // TheNew Instituionalism in Sociology / M. Burton and V. Nee (eds.). – N. Y. : RusselSage, 1998. – P. 247–256.

1401. North, D. Institutions, Institutional Change and Economic Performance/ D. North. – Cambridge : Cambridge University Press, 1990. – 196 p.

1402. North, D. The Contribution of the New Institutional Economicsto an Understanding of the Transition Problem / D. North. – Helsinki :UNU/WIDER, 1997. – 18 p.

1403. Paavola, J. Institutional ecological economics / J. Paavola, N. Adger// Ecological Economics. – 2005. – Vol. 53, № 3. – P. 353–368.

1404. Pearson, H. Was There Really a German Historical School ofEconomics? / H. Pearson // History of Political Economy. – 1999. – Vol. 31. –P. 547–562.

1405. Phillips, R. J. The Twentieth Century Trend of InstitutionalEconomics in Mainstream Economics Journals / R. J. Phillips, D. Kinnear// Research in the History of Economic Thought and Methodology / ed. byW. Samuels, J. E. Biddle. – Amsterdam : Elsevier/JAI, 2004. – P. 283–300.

1406. Poirot, C. S. Jr. Whither the NIE / C. S. Jr. Poirot // Journal ofEconomic Issues. – 2002. – Vol. 36, № 2. – P. 557–564.

Ñïèñîê ëèòåðàòóðû 461

1407. Richter, R. On the New Institutionalism of Markets: The Market asan Organization / R. Richter. – Mode of access: www.isnie.org/ISNIE06/Papers06/06.3/ richter.pdf.

1408. Russell, W. A. Refunctionalization Of Transmission Assets UnderFERC Order 888: Impact On Market Power. September, 1999 / W. A. Russell. –Mode of access: www.hemplinglaw.com/articles/Refunctionalization paper-FINAL_9-99.pdf.

1409. Rutherford, M. Institutions in Economics: the Old and the NewInstitutionalism / M. Rutherford. – Cambridge : Cambridge University Press,1994. – 225 p.

1410. Samuels, W. J. The present state of institutional economics/ W. J. Samuels // Cambridge Journal of Economics. – 1995. – Vol. 19. –P. 569–590.

1411. Schneiberg, M. The Typical Tools for the Job: Research Strategies inInstitutional Analysis / M. Schneiberg, E. S. Clemens // Sociological Theory. –2006. – Vol. 24, № 3. – P. 195–227.

1412. Shiller, R. J. Behavioral Economics and Institutional Innovation / R. J.Shiller // Yale ICF Working Paper № 04–50 ; Cowles Foundation Discussion Paper№ 1499. – 2005. – Jan. – Mode of access: cowles.econ.yale.edu/P/cd/d14b/d1499.pdf.

1413. Stewart, W. W. Economic Theory – Discussion / W. W. Stewart// American Economic Review. Supplement. – 1919. – № 9 (March). – P. 319–320.

1414. The institution of bankruptcy: development, problems, areas ofreforming. – M. : IET, 2005. – 281 p.

1415. The New Institutionalism in Sociology / M. Burton, V. Nee (eds.). –N. Y. : Russel Sage, 1998. – 332 p.

1416. Tolbert, P. S. The Institutionalization of Institutional Theory/ P. S. Tolbert, L. G. Zucker // Handbook of Organization Studies/ ed. by S. R. Clegg, C. Hardy, W. R. Nord. – Thousand Oaks, CA : SagePublishers, 1996. – P. 175–190.

1417. Williamson, O. E. The Institutions of Governance / O. E. Williamson// American Economic Review. – 1998. – Vol. 88, № 2 (May). – Р. 75–79.

1418. Williamson, O. The New Institutional Economics: Taking Shock,Looking Ahead / O. Williamson // Journal of Economic Literature. – 2000. –Vol. XXXVIII (Sept.). – P. 595–613.

1419. Wolfe, R. A. Organizational Innovation: Review, Critique and SuggestedResearch Directions / R. A. Wolfe // Journal of Management Studies. – 1994. –Vol. 31, № 3. – P. 405–431.

Научное издание

Ôðîëîâ Äàíèèë Ïåòðîâè÷

ÝÂÎËÞÖÈÎÍÍÀß ÏÅÐÑÏÅÊÒÈÂÀ

ÈÍÑÒÈÒÓÖÈÎÍÀËÜÍÎÉ

ÝÊÎÍÎÌÈÊÈ ÐÎÑÑÈÈ

Ìîíîãðàôèÿ

Главный редактор А.В. ШестаковаРедакторы: О.С. Кашук, Т.В. Рассказова, А.А. Стародубцева

Техническое редактирование А.В. ШубинойДизайн обложки М.С. Стрекаловой

Оформление обложки Н.Н. Захаровой

Подписано в печать 11.07 2008 г. Формат 6084/16.Бумага офсетная. Гарнитура Таймс. Усл. печ. л. 27,0.

Уч.-изд. л. 29,0. Тираж 450 экз. Заказ . «С» 130.

Издательство Волгоградского государственного университета.400062 Волгоград, просп. Университетский, 100.