УДК 94(470+571) ББК 63.3(2)

У71

ч

Рецензенты: академик Б. В. Ананьин (СПб ИИ РАН)

д. и. н., проф. М. Ф. Флоринский (СПбГУ)

Печатается по постановлению редакционно издательского совета Исторического факультета СПбГУ

У71 У р о к и и с т о р и и — у р о к и и с т о р и к а Сборник статей к 80-летию Ю. Д. Марголиса (1930-1996) / сост. Т. Н . Ж у к о в -ская; отв. ред. А. Ю. Дворниченко. — СПб.: Нестор-История, 2012. — 456 е., ил.

ISBN 978-5-905986-88-8

В книгу включены исследовательские статьи по проблемам отечественной истории, таким как взаимоотношения власти и общества в XVIII-XX вв., государственное и местное управление, история университетов Российской империи, русско-украин-ские связи в историческом прошлом, вопросы историографии и источниковедения Новой истории России. Сборник подготовлен по итогам международной научной конференции Исторического факультета Санкт-Петербургского университета, посвя-щенной 80-летию профессора Ю.Д. Марголиса (1930-1996), и включает также мемо-риальные статьи об этом замечательном человеке и талантливом историке.

УДК 94(470+571) ББК 63.3(2)

Издание подготовлено за счет средств конкурса Исторического факультета СПбГУ на издание научных трудов

ISBN 978-5-905986-88-8

9

© Коллектив авторов, 2012 © Исторический факультет Санкт-Петербургского

государственного университета, 2012 ©Музей истории Санкт-Петербургского

государственного университета, 2012

История Санкт-Петербургского университета в виртуальном пространстве

http://history.museums.spbu.ru/

55 Пуришкевич В. М. Открытое письмо министру народного просвещения Л. А. Кас-со / / Материалы по вопросу о разложении современного русского университета. СПб., 1914. С. VI.

56 День. 1914. 4 марта. С. 3. 57 Русские ведомости. 1914. 4 марта. С. 2. 58 Пуришкевич В. М. Указ. соч. C.V. 59 Оно было также напечатано в газете «Земщина» и журнале «Прямой путь». 60 Пуришкевич В. М. Материалы по вопросу... С. VI. 61 Там же. 62 В главной палате Союза Михаила Архангела / / Прямой путь. 1914. № 3. С. 253. 63 Пуришкевич В. М. Материалы по вопросу о разложении... С. 270. 64 Труды VII съезда... СПб.., 1911. С. 92. 65 Пуришкевич В. М. Указ. соч. С. X. 66 Вернадский В. И. 1911 год в истории русской умственной культуры. СПб., 1912.

С. 19. 67 Не отозвался на «Материалы...» и «Журнал министерства народного просвеще-

ния ». 68 Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в 1907-1914 гг. Л., 1990. С. 263.

Аюбош С. Русский фашист Владимир Пуришкевич. Л., 1925. С. 29.

Е. А. Ростовцев

Казус профессора фон Листа (эпизод из университетской истории периода Первой мировой войны)"*

Связи Петербургского университета (как и русской науки в целом) с немец-кой наукой носили тесный и длительный характер — включая постоянные пуб-ликации столичных профессоров в немецких научных журналах, работы в не-мецких библиотеках и архивах, стажировки студентов в немецких университе-тах и т. п. Не менее важно и то, что именно немецкие университеты воспринима-лись профессорским сообществом в качестве образца для российской высшей школы, а «гумбольдтовский идеал» университета был одним из идеологических оснований той ожесточенной борьбы с правительством за «автономию» универ-ситетов, которую вел столичный университет (вместе с другими русскими уни-верситетами) во второй половине XIX — начале XX века1. В исследованиях по истории науки достаточно подробно показана связь русской, в том числе уни-верситетской, науки с немецкой2. Из 66 иностранных почетных членов Петер-бургского университета, избранных в период с 1830 по 1917 г., немецких ученых (представителей Австрии и Германии) было 31; для сравнения: представителей французской науки — 10, англичан — 7 человек. Только в начале XX века (до 1914 г.) почетного членства были удостоены такие немецкие ученые, как юрист Генрих Дернбург, биолог Рудольф Вихров, зоолог Отто Бючли, биолог Август Вейсман, физик Вольдемар Фохт. Для сравнения: из представителей стран Ан-

* Статья подготовлена при поддержке Тематического плана НИР СП6ГУ(№ 5.38. 51.2011 «История Санкт-Петербургского университета в контексте истории российского государства и общества» № 5.39.144.2011 «История Санкт-Петербургского университе-та в виртуальном пространстве»). Толчком к размышлениям над настоящей темой стал доклад («Восприятие немецкой науки петербургской профессорской корпорацией в ка-нун и во время I Мировой войны»), который автор несколько лет назад сделал в Галльс-ком университете на конференции «Российские и немецкие университеты в XIX - начале XX века: совместное участие в формировании интеллектуальной и политической элиты России» (22-24.11.2006) при поддержке РГНФ. История Санкт-Петербургского университета

в виртуальном пространстве http://history.museums.spbu.ru/

танты почетным членом в это время был избран только один — английский фи-зик Джозеф Джон Томпсон3.

Важно подчеркнуть, что в составе петербургской профессорской корпорации на начало I Мировой войны было немало ученых немецкого происхождения во главе с ректором лютеранином Эрвином Гриммом. К этой группе католиков и протестантов, по всей видимости, немецкого происхождения накануне войны относились профессора Федор Браун, Христофор Гоби, Вильгельм фон-Зелер, Адольф Гольмстейн, Василий Бартольд, акад. Карл Залеман, лектор Фридрих Беттак, приват-доценты Оскар Вальдгауер, Августин Вольдемар, Эдуард Воль-тер, Евгений Придик, Юлий Форсман, Августин Вольдемар, Филипп Вальтер, ба-рон Сталь-фон Гольстейн, Георгий Меклер, Василий Сеземан, Карл Тиандер, Александр Шмидт, Виктор Шмидт, Александр Рихтер, заведующий биологичес-кой станцией Адольф Клюге, лаборанты и хранители кабинетов Карл Баумгарт, Александр Генкель, Александр Швейер, Павел Кок, Андрей Рихтер, Эрнест Фрицман, библиотекари Роберт фон-Антониус и Юлий Фридолин. Этот ряд можно продолжить. Даже ученый садовник при ботаническом саде университе-та Рудольф Федорович Ниман был евангелического вероисповедания4. Выходцы из этой группы преподавательской корпорации традиционно оказывались на ве-дущих должностях в университете и министерстве, что характерно для рубежа XIX-XX вв. Это, например, трое из его ректоров (А. X. Гольмстен, Э. Д. Гримм, Д. Д. Гримм), министр Г. Э. Зенгер, товарищ министра барон М. А. Таубе. Впро-чем, зачастую именно интеллектуалы немецкого происхождения оказывались наиболее последовательными «русскими патриотами». Причем речь идет не толь-ко о «правых» чиновниках, связавших, как М. А. Таубе, свою судьбу со службой режиму, но и о либералах. Так в литературе приводятся любопытные заключения о том, что российские интеллектуалы немецкого происхождения (например, П. Б. Струве, Э. Д. и Д. Д. Гриммы), примкнувшие к кадетам, были менее «национа-лизированы», нежели октябристы, сохранявшие свою немецкую идентичность5.

В этих условиях начало войны с Германией являлось несомненным вызовом корпорации столичного университета. Смогла ли профессорская корпорация сохранить внутреннее единство? Какова была стратегия ее представителей «не-мецкого происхождения»? Каковы были последствия вынужденного разрыва связи с германскими научными центрами и коллегами? Настоящая статья не ста-вит целью дать всеобъемлющий ответ на эти вопросы, а предлагает освещение лишь одного эпизода военной истории университета, в которой, по нашему мне-нию, нашли отражение «патриотические искания» университетской элиты. В ее фокусе — дело об исключении из состава почетных членов университета подан-ных вражеских держав. Этот вопрос тем более интересен, что в литературе выс-казывалась точка зрения о скатывании петербургской профессуры к шовинизму, причем в качестве одного из основных аргументов как раз и приводится решение об исключении из почетных членов университета немецких ученых6.

Впервые тема исключения была поднята проф. А. С. Догелем на заседании Совета университета 1 сентября 1914 г., на котором обсуждались Лувенские со-бытия (разрушение немецкими войсками в августе 1914 г. Лувенского универси-тета в Бельгии и гибель его уникальной библиотеки)7. А. С. Догель также предло-жил профессорам не печатать своих работ на немецком языке, не выписывать немецких журналов, не покупать в Германии и Австро-Венгрии приборы и пре-параты для лабораторий университета. Как заявил А. С. Догель, «насколько я могу судить, теперь настал благоприятный момент, когда, наконец, мы можем и должны освободиться от столь заботливо в течение целых столетий опекающих нас германцев и устроить у себя дома все то, чем до сих пор нам приходилось пользоваться от услужливых соседей»8. История Санкт-Петербургского университета

в виртуальном пространстве http://history.museums.spbu.ru/

Однако идеи А. С. Догеля не получили поддержки коллег. Предложения сво-его профессора едко прокомментировал декан физико-математического фа-культета В. М. Шимкевич: «Прежде всего, задавшись какой-нибудь целью, надо считаться с тем можно ли ее выполнить». Декан отметил, что, конечно, лучше не закупать у Германии и Австрии препараты и приборы, но технологически это неосуществимо — например, соли радия для лечения больных можно пока полу-чить только в Австро-Венгрии. В. М. Шимкевич согласился с тем, что лучше «эмансипироваться» от участия в немецких журналах, однако подчеркнул, что такая эмансипация должна проходить не путем зарока от участия в них, а путем основания собственных изданий. Особенно резко звучала отповедь декана по поводу предложения об исключении немецкой профессуры: «Что же касается до исключения почетных членов, то таковое даже не предусмотрено законом. Рос-сии во время своего исторического роста и развития приходилось вести войны с многими национальностями; в том числе и с французами, англичанами и японца-ми, являющимися теперь нашими союзниками. Война •— состояние временное, а научная работа — нечто постоянное и неизменное. Вот почему смешение этих явлений при обсуждении подобных вопросов едва ли будет верным путем для их решения. Вопрос об исключении нами избранных и утвержденных в сем зва-нии надлежащею властью, как законом совершенно не предусмотренный, об-суждению, на мой взгляд, в Совете подлежать вовсе не может». В результате Со-вет, согласившись с В. М. Шимкевичем, отказался даже от самого обсуждения вопросов, поднятых А. С. Догелем9.

Таким образом, первоначальная позиция Совета университета заключалась в принципиальном разграничении сфер науки и политики. Эта позиция петербур-гской профессуры нашла отражение и во время войны «манифестов профессо-ров», о чем в литературе уже сказано достаточно много10. С немецкой стороны это были выпущенные в октябре 1914 г. «Воззвание к культурному миру» («Воз-звание 93-х») и «Обращение преподавателей высших школ германского рейха» («Манифест Германских Университетов»)11. В тексте «Воззвания 93-х» содер-жался, в частности, обидный для российских ученых пассаж, исключающий Рос-сию из числа цивилизованных наций12. В литературе существуют ошибочные ут-верждения о том, что Совет Петроградского университета принял «Ответ» на «Воззвание к культурному миру» и направил его для сбора подписей в высшие учебные заведения Петрограда и Москвы, что якобы послужило сигналом к из-гнанию из университетов австро-венгерских и германских подданных13. В то же время ректор даже не пытался поставить этот вопрос на обсуждение в Совете университета, поскольку всем было изначально ясно, что единодушного «отве-та» (как в некоторых других высших учебных заведениях) в Университетском совете сформулировать не удасться. Выход из щекотливого положения, в кото-ром оказалась администрация университета, когда стало известно о подготовке подобных документов в других высших учебных заведениях, был найден в форме составления проекта14 всероссийского профессорского и академического мани-феста от имени «группы профессоров» столичного университета15. По своей то-нальности заявление, составленное группой профессоров Петроградского уни-верситета, не выходило за рамки парадигмы либерального патриотизма и в опре-деленном смысле перекликалось с оценкой «Воззвания к культурному миру», данной лидером кадетов историком П. Н. Милюковым16, поэтому под докумен-том стоят подписи ряда членов кадетской партии. Однако и этот достаточно умеренный текст не подписали многие члены Совета Университета17, в том числе такие ученые с мировым именем, как А. И. Воейков, И. М. Гревс, А. А. Жижилен-ко, И. И. Лапшин, В. А. Стеклов, А. А. Шахматов, В. М. Шимкевич и другие, не говоря об ученых, преподававших в университете в качестве приват-доцентов История Санкт-Петербургского университета

в виртуальном пространстве http://history.museums.spbu.ru/

(например, академиках А. С. Лаппо-Данилевском и С. Ф. Ольденбурге), не вклю-ченных в Совет, как не имевшие собственной кафедры.

В этой ситуации в особо уязвимом положении оказался ректор университета Э. Д. Гримм: во-первых, потому, что сам происходил из семьи «русских немцев», что заставляло его лишний раз доказывать свою лояльность, во-вторых, пото-му, что как раз в это время решался вопрос о его утверждении в Министерст-ве народного просвещения на очередной срок в должности ректора (в октябре Э. Д. Гримм был переизбран Советом университета).

Новую проверку на патриотизм администрации университета пришлось пройти в ноябре 1914 г. 31 октября 1914 г. Совет Министров принял решение об исключении подданных воюющих с Россией государств (кроме лиц славянского происхождения) из состава всех российских государственных и частных инсти-тутов (учреждений и обществ), в том числе университетов, Академии наук и Публичной библиотеки. Исполнение решения возлагалось на соответствующие ведомства, одобрение Императором этого постановления последовало 19 нояб-ря18. После того как стало известно о высочайшей конфирмации правительствен-ного постановления, стало очевидно, что университету так или иначе придется вернуться к обсуждению проблемы своих почетных членов. Администрации уни-верситета, вынужденной лавировать между профессурой и правительством, вновь необходимо было найти линию поведения, которая позволила бы ей со-хранить лицо. Вероятно, именно в это время у нее и возникает план действий, в котором главную роль суждено было сыграть профессору Берлинского универ-ситета Францу фон Листу, избранному почетным членом столичной универси-тетской коллегии еще в 1897 г.

Можно сказать, что администрация умело воспользовалась медлительностью министерской бюрократической машины: официальное распоряжение мини-стерства попечителям учебных округов во исполнение правительственного ре-шения об исключении подданных воюющих с Россией государств следует только 26 ноября, а официальное письмо попечителя Петроградского учебного округа Н. К. Кульчицкого начальникам учебных заведений округа с предписанием о вы-полнении данного правительственного распоряжения — 2 декабря 1914 г.19. Эта ситуация давала администрации университета возможность организации пре-вентивных действий. 21 ноября Правление Университета во главе с ректором Э. Д. Гриммом приняло решение о включении в повестку дня предстоящего засе-дания Совета университета вопроса «об исключении профессора Берлинского университета фон Листа, как подписавшего воззвание немецких ученых к куль-турному миру, из числа почетных членов Императорского Петроградского Уни-верситета»20. Можно с уверенностью предположить, что фон Листом было реше-но «пожертвовать», чтобы сохранить остальных почетных членов. Поскольку ряд членов Совета только что поставил свои подписи под «Ответом» на обраще-ние 93-х, одним из подписантов которого выступил Ф. фон Лист, ректор вполне мог рассчитывать на сочувствие такой постановке вопроса. Эти предположения косвенно подтверждает протокол заседания Совета Университета 24 ноября 1914 г.: «Ректор доложил о том, что в газетах появились сообщения о предстоя-щем распоряжении со стороны высшей власти об исключении из числа почетных членов всех лиц, подданных воюющих держав и спросил членов Совета, полага-ют ли они необходимым в виду этих сообщений, решить вопрос об исключении проф. фон-Листа из числа почетных членов Петроградского университета в этом заседании, или же признают возможным ожидать общего распоряже-ния со стороны Министерства народного просвещения об исключении всех по-четных членов, состоящих в германском и австрийском подданстве, которое вероятно последует в ближайшем будущем. Совет, выслушав по сему поводу История Санкт-Петербургского университета

в виртуальном пространстве http://history.museums.spbu.ru/

мнения профессоров Н. Н. Розина, В. А. Удинцева, В. М. Грибовского, ректора Э. Д. Гримма, А. И. Введенского, постановил вопрос об исключении профессора фон-Листа из числа почетных членов Петроградского университета не отклады-вать и обсудить его в сем же заседании».

Ректор предложил членам Совета приступить к прениям по вопросу об ис-ключении фон-Листа. В прениях приняли участие профессоры Ф. Ф. Зелинский, А. И. Введенский, Н. И. Кареев, А. А. Шахматов, Д. К. Петров, В. М. Шимкевич, Л. А. Чугаев, И. М. Гревс, М. И. Ростовцев, сам Э. Д. Гримм. После этого вопрос об исключении был подвергнут открытому голосованию. Подавляющим боль-шинством голосов постановили «исключить профессора Берлинского универси-тета фон-Листа из числа почетных членов Петроградского университета и пред-ставить сие постановление на утверждение г. министру народного просвеще-ния». Характерно, что вопреки обычной практике текст протокола (протоколы подготавливались Правлением университета) не содержит ни изложения суще-ства мнений, участвовавших в прениях профессоров, ни конкретных результатов голосования по делу фон Листа21. В опубликованном протоколе Совета отсут-ствует и «отдельное» мнение академика А. А. Шахматова (к слову сказать, он сам был почетным доктором Берлинского университета), в котором он реши-тельно протестовал против исключения фон Листа, поскольку, во-первых, не считал поступок фон Листа «позорным» и достойным исключения, во-вторых, потому что такое «исключение Листа равнозначно его правительственному осуждению»22.

Решение Совета по делу фон Листа дало возможность ректору Э. Д. Гримму отчитаться о выполнении правительственного постановления. В письме попечи-телю Петроградского учебного округа подчеркивалось в качестве заслуги уни-верситета представление в министерство по делу об исключении фон Листа, в то же время ректор делал вид, что он не понял смысла правительственного поста-новления относительно других почетных членов Университета, считая, что «оз-наченное журнальное постановление [Совета министров] имеет в виду исключе-ние лишь тех лиц, которые принимают в делах университета деятельное участие, а почетные члены вообще и в частности иностранцы в деятельности университе-та никакого участия не принимают» и просил по этому поводу разъяснений по-печителя. Кроме исключенного Франца фон Листа, в числе «вражеских почет-ных членов» были проф. зоологии Гейдельбергского университета Отто Бючли, проф. физики в Геттингенском университете Вольдомар Фохт и проф. Фрейбер-гского университета Август Вейсман (скончался в 1914 г.)23. Поскольку формаль-ных разъяснений попечителя Н. К. Кульчицкого не последовало, вопрос об ис-ключении иностранных членов оказался в «подвешенном» состоянии. Толь-ко через полгода, в июле 1915 г., в адрес ректора был направлен новый запрос Н. К. Кульчицкого с просьбой перечислить ученых — подданных воюющих с Россией держав, «еще состоящих почетными членами университета». В ответ-ном письме после перечисления фамилий было специально отмечено, что об этом попечителю «уже было сообщено»24. На этом дело об исключении немец-ких ученых заглохло окончательно. Примечательно тем не менее, что фамилии этих ученых благоразумно исключались из печатных отчетов университета, на-чиная с 1914 г.25

В то же время на протяжении всех военных лет Университет продолжает де-монстрировать официальный патриотизм, периодически организуя разного рода торжественно-патриотические мероприятия: избрание почетным членом университета Бельгийского короля Альберта26, избрание Верховного главноко-мандующего великого князя Николая Николаевича почетным членом универси-тета и приветственные телеграммы в его адрес27, избрание почетным членом уни-История Санкт-Петербургского университета

в виртуальном пространстве http://history.museums.spbu.ru/

верситета председателя Государственной Думы М. Б. Родзянко28 , участие в уч-реждении института исторических съездов имени Николая II29 и т. п. Важной формой общественной активности и демонстрации профессорского патриотиз-ма в годы войны было печатное слово30. Впрочем, при внимательном анализе всех этих актов видно, что они не выходили за рамки либерально-патриотического дискурса31.

Таким образом, в условиях подъема шовинистических настроений начала войны корпорация, по существу, проигнорировала общегосударственное требо-вание об исключении «вражеских подданных» из своих рядов, в значительной степени сохранив приверженность идеалам «чистой науки». Одновременно ад-министрация университета, возглавив «патриотическую» партию внутри Уни-верситетского совета, нашла формы демонстрации лояльности по отношению к власти и к патриотически настроенному общественному мнению. Тем самым ру-ководству Петроградского университета во главе с ректором Э. Д. Гриммом уда-лось сохранить формальное единство профессорской коллегии, минимизировав трения внутри корпорации на национальной и «патриотической» почве. В этом смысле политика либерального патриотизма, последовательно проводимая ру-ководством университета, оказалась также и вполне эффективной корпоратив-ной стратегией.

1 См.: Ростовцев Е. А. «Борьба за автономию»: корпорация столичного университе-та и власть в 1905-1914 гг . / / Journal of Modern Russian History and Historiography. 2009. Vol. 2. P. 75-121.

2 См., напр.: Vemadsky George Rise of Science in Russia 1700-1917// Russian Review. Vol. 28, No. 1 (Jan., 1969). P. 37-52; Куликова A. M. Становление университетского востокове-дения в Петербурге. М., 1982; Dahlmann Dittmar Before the Great War: German Entrepreneurs in Russia - Russian Scholars in Germany. Two Types of Russian-German Relations in the Decades before the First World War / / Russian-German Special Relations in the Twentieth Century: A Closed Chapter? / Schloel, Karl (Editor). Oxford, GBR: Berg Publishers, 2006. P. 11-30.

3 Никольцева Г. Д., Шилов А. А. Из истории международных научных связей Петер-бургского университета (зарубежные ученые — почетные члены университета)// Очер-ки по истории Ленинградского университета. Л., 1968. Т. 2. С. 167-171.

4 См.: Личный состав императорского С.-Петербургского университета 1914 года / / Отчет о состоянии и деятельности императорского С.-Петербургского университета за 1913 год. Под ред. и. д. экстраординарного профессора И. Д. Андреева. СПб., 1914. Отд. XI. Отд. паг. С. 1-101.

5 См.: Henriksson Anders Nationalism, Assimilation and Identity in Late Imperial Russia: The St. Petersburg Germans, 1906-1914 / / Russian Review. Vol. 52, No. 3 (Jul., 1993). P. 351.

6 Иванов A. E. Российское «ученое сословие» в годы «Второй Отечественной войны» (Очерк гражданской психологии и патриотической деятельности) / / ВИЕТ. 1999. №2. С. 111-112; Ср.: 275 лет. Санкт-Петербургский государственный университет. Летопись 1724-1999. Под ред. Л. А. Вербицкой. СПб.,1999. С. 279.

7 Протокол заседания Совета Императорского Петроградского университета. 1 сен-тября 1914 года / / Протоколы заседаний Совета Императорского Петроградского уни-верситета за 1914 г. Пг., 1916. С. 76-77.

8 Там же. С. 78. 9 Там же. С. 79-80. 10 Дмитриев А. Н. Мобилизация интеллекта: первая мировая война и международное

научное сообщество// Интеллигенция в истории: Образованный человек в представле-ниях и социальной действительности. М., 2001. С. 196-235; Maurer Т. Der Krieg der Professoren. Russische Antworten auf den deutschen Aufruf «An die Kulturwelt»// Jahrbuch fur Wirtschaftsgeschichte. 2004. № 1. S. 221-247 и др.

11 Русские издания см.: К культурному миру. Пг., 1914. С. 1-2; Манифест 93 ученых, Манифест Германских университетов// Две культуры (К философии нынешней войны). Пг., 1916. С. 122-133. В этих декларациях подчеркивалась роль Германии как носитель-ницы культуры, а ответственность за развязывание войны и ее последствия возлагались История Санкт-Петербургского университета

в виртуальном пространстве http://history.museums.spbu.ru/

на противников Германии. В ответ последовал ряд «профессорских манифестов» ученых стран Антанты, а также Швейцарии и нейтральных в тот момент США. См.: Две культуры (К философии нынешней войны)...

12 Собственные ответы на «оскорбительное воззвание» опубликовали Военно-мор-ская академия, Казанский университет, Университет св. Владимира в Киеве и другие выс-шие учебные заведения. См.: Ответ на воззвание к культурному миру представителей Германской науки и искусства (От конференции Императорской Военно-морской Ака-демии) / / Речь. 29 января (11 февраля) 1915 г. С. 5; Ответ профессоров и преподавателей императорского университета св. Владимира на «Обращение к цивилизованным наци-ям», опубликованное 93 германскими учеными и писателями по поводу настоящей вой-ны. Киев, 1915; Ответ германским ученым// Ученые записки Императорского Казанско-го университета. 1915. Кн. 9. С. 1-2).

13 Виноградов Ю. А. Германские ученые — члены Императорской академии наук и Первая мировая война/ / Петербургская академия наук в истории академий мира. СПб., 1999. Т. III. С. 43. Ср.: Иванов А. Е. Указ.соч. С. 113; Басаргина Е. Ю. Императорская академия наук на рубеже XIX - XX веков. Очерки истории. М., 2008. С. 500-501.

14 См.: Воззвание немецких ученых к культурному миру по поводу войны 1914 / / ЦГИА СПб. Ф. 14. On. 1. Д. 11027. Л. 5.

15 Ответ германским ученым// День. 1914. №347 (789). 21 декабря. С. 3. 16 См.: Милюков П. Н. Германия и война / / Речь. 1914. № 283. 20 октября (2 ноября).

С.З. 17 См.: Ответ германским ученым... С. 3. 18 См.: Особый журнал Совета министров от 31 октября 1914. Копия / / ЦГИА СПб.

Ф. 14. Оп. 1.Д. 10963. Л. 4-4 об. 15 Письмо попечителя Петроградского учебного округа Н. К. Кульчицкого начальни-

кам учебных заведений округа. 2 декабря 1914. Копия / / ЦГИА СПб. Ф. 14. On. 1. Д. 10963. Л. 6.

20 О заседаниях Совета в 1914 г . / / ЦГИА СПб. Ф. 14. On. 1. Д. 10824. Л. 20-20 об. 21 Протокол заседания Совета Императорского Петроградского университета. 24 но-

ября 1914 г о д а / / Протоколы заседаний Совета Императорского Петроградского уни-верситета за 1914 г. С. 113-114.

22 Особое мнение Шахматова [24 ноября 1914 г . ] / / ЦГИА СПб. Ф. 14. On. 1. Д. 10963. Л. 3.

23 См.: Ректор Э. Д. Гримм — попечителю Н. К. Кульчицкому, 16 декабря 1914 г. / / ЦГИА СПб. Ф. 14. On. 1. Д. 10963. Л. 8-8 об.

24 См.: Попечитель Петроградского учебного округа — и/ д. ректора университета, 7 июля 1915 г.; И. д. ректора — Попечителю Петроградского учебного округа Н. К. Куль-чицкому, 29 июля 1915 г. / / ЦГИА СПб. Ф. 14. On. 1. Д. 10963. Л. 9-10.

25 См.: Дело Совета Петроградского университета об отчете за 1914 г. / / ЦГИА СПб. Ф. 14. On. 1. Д. 10832. Л. 45; Отчеты о состоянии и деятельности Петроградского универ-ситета за 1914-1916 гг. Пг., 1915-1916.

26 Об избрании Бельгийского короля Альберта I Почетным членом Университета / / ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп.1. Д. 11028.

27 Дело Совета об избрании Его Императорского Высочества Великого Князя Нико-лая Николаевича Почетным членом университета// ЦГИА СПб Ф. 14. On. 1. Д. 11029.

28 Протокол заседания Совета Петроградского университета от 5 декабря 1916 г. / / ЦГИА СПб Ф. 14. On. 1. Д. 11367. Л. 82 об.

25 См.: Ростовцев Е. А. Император Николай II — несостоявшийся доктор русской ис-тории / / Мавродинские чтения. 2008. Петербургская историческая школа и российская историческая наука: дискуссионные вопросы истории, историографии, источниковеде-ния. Материалы Всероссийской конференции, посвященной 100-летию со дня профессо-ра Владимира Васильевича Мавродина / Под ред. А. Ю. Дворниченко. СПб., 2009. С. 173-178.

30 О русской интеллектуально-патриотической печати периода I мировой войны см.: Maurer Т. Der Krieg der Professoren. Russische Antworten auf den deutschen Aufruf «An die Kulturwelt» / / Jahrbuch fur Wirtschafts Geschichte. 2004. № 1. S. 221-247.

31 См.: Ростовцев E. А. Испытание патриотизмом. Профессорская коллегия Петро-градского университета в годы Первой мировой войны / / Диалог со временем. 2009. История Санкт-Петербургского университета

в виртуальном пространстве http://history.museums.spbu.ru/

Вып. 29. Мир и война: аспекты интеллектуальной истории. М., 2009. С. 308-324.

О. И. Зезегова

Коммуникации в Санкт-Петербургском университете: Н. И. Кареев и А. С. Трачевский

Коммуникации в научной и педагогической среде университетов Российской империи — одна из тем, которая привлекает внимание современных историков. Коммуникативный процесс может быть выражен взаимодействием или конф-ликтом в горизонтальном и вертикальном направлениях. В горизонтальной плоскости — это взаимоотношения в среде студенчества1 и в профессорской среде, в вертикальной — это отношения между преподавателями и студентами2. Не претендуя на концептуальное раскрытие коммуникативного процесса в про-фессорско-преподавательской среде, на документальном материале опишем ис-торию одного конфликта.

В конце XIX века в Санкт-Петербургском университете между профессором Н. И. Кареевым и приват-доцентом А. С. Трачевским возникли напряженные от-ношения. Суть и развитие конфликта воссозданы по переписке Н. И. Кареева и его ученика, соратника по Историческому обществу В. А. Мякотина3 . Кареев в мемуарах писал о своем знаменитом ученике: «В 1890-е гг. сложились добрые и дружеские отношения... с Мякотиным, позже русским историком и публицис-том, известным политическим деятелем»4. Двадцать писем Мякотина своему учителю, датированных 1890-1912 гг., хранятся в научно-исследовательском от-деле рукописей РГБ (Москва)5, четырнадцать ответных (1891-1914) — в Пушкин-ском доме (Санкт-Петербург)6. Интересующая нас часть эпистолярного комп-лекса — это три письма, датированные мартом-апрелем 1891 г. — образует це-почку: «ответ-событие-ответ». Два из них принадлежат Мякотину, отсутствует первое письмо Кареева, в котором описано начало конфликта с Трачевским.

Несколько слов о главных героях, чьи имена вынесены в заглавие статьи. О Карееве в историко-научных исследованиях сказано немало, его биографии и творчеству посвящены статьи,7 монографии,8 диссертации9. Он предстает перед нами как всеобщий историк, философ истории, социолог, политический и обще-ственный деятель, педагог, почетный член Академии наук. Сведений о Трачевс-ком почти нет, едва ли не единственной статьей о нем является биографическая справка в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Эфрона,10 но сохранились некоторые архивные материалы, позволяющие в общих чертах воссоздать жиз-ненный и творческий путь ученого.

Александр Семенович Трачевский родился в 1838 г. в купеческой семье. Пос-ле окончания Ставропольской гимназии поступил на историко-филологический факультет Московского университета, где специализировался по всеобщей ис-тории у С. В. Ешевского11. В 1869 г. защитил магистерскую диссертацию «Польское бескоролевье»12, после чего принял приглашение великого князя Ми-хаила Николаевича, наместника Кавказа и главнокомандующего кавказской ар-мией, давать уроки истории его детям. Отъезд Трачевского из Петербурга был вызван неприятностями с полицией и скандальной историей в личной жизни. В 1870 г. историк посещал квартиру студента Санкт-Петербургского университета Голубева, на которой «собирались сотрудники периодических изданий и, между прочим, проводили идеи относительно изменения существующего государствен-ного строя»13. Ввиду этого Трачевский по распоряжению III Отделения был под-История Санкт-Петербургского университета

в виртуальном пространстве http://history.museums.spbu.ru/