Культивируя постформальное взрослое развитие: высшие стадии и

сопоставление форм действия

Билл Торберт

Torbert W. R. Cultivating postformal adult development: Higher stages and contrasting

interventions // Edited by Melvin E. Miller and Susanne R. Cook-Greuter. Transcendence and

mature thought in adulthood, 1994, pp. 181–203.

Пер. фрагментов с англ. © Евгений Пустошкин, 2015

Международный интегральный институт холосценденции

http://holoscendence.ru

Журнал «Эрос и Космос»

http://eroskosmos.org

Стр. 182:

Подход исследования действием (action inquiry)

Подход исследования действием в применении к взрослому обучению, развитию и

лидерству состоит в том, чтобы интегрировать исследование в действие вместо того,

чтобы подразделять их на рефлексию с одной стороны и действие с другой — то есть на

дихотомию «башня из слоновой кости» против «реального мира». В масштабах отдельной

личности это подразумевает попытку расширить и углубить медитативным образом своё

сознавание в процессе повседневной деятельности (Torbert, 1992b, 1992c, 1994). В

межличностном контексте интеграция действия и исследования подразумевает

произнесение речи таким образом, который одновременно включает в себя и

утверждения, и иллюстрации, и изучение отклика слушателей (Argyris et al., 1985; Torbert,

1981a, 1987a). В масштабах организации интеграция действия и исследования приводит к

созданию и воссозданию освобождающих структур, которые одновременно повышают и

осознанность, и чувство своей силы, и продуктивность участников (Tobert, 1991). Во всех

трёх контекстах подход исследования действием направлен на то, чтобы приглашать

людей к рефреймированию делаемых ими допущений и трансформирующему развитию в

уместные для этого моменты.

Подход исследования действием базируется на модели переживательной (experiential)

реальности, которая утверждает существование четырёх качественно отличающихся и всё

же одномоментно присутствующих «территорий опыта» (и показывает, как можно

проверить это утверждение) (Torbert, 1973, 1991):

1) внешний мир (например, эмпирические данные, организационные результаты);

2) собственное поведение, открываемое самоисследованием (например, собственные

организационные действия по мере их совершения);

3) собственные чувства и мысли и чувства и мысли других людей (например,

организационные нормы и стратегии);

4) транскогнитивное сознание, или внимание, которое потенциально способно объять в

себе все четыре территории одновременно.

Модель четырёх «территорий опыта» привлекает внимание к возможности того, что

внимание индивида может фокусироваться:

1) преимущественно или же попеременно на одной из остальных трёх территорий опыта;

2) на соответствиях или несоответствиях между какими-либо двумя из вышеуказанных

территорий; или

3) объединяюще на одномоментном сосуществовании и взаимодействии всех четырёх

территорий опыта.

Стр. 183:

Эта теория также предлагает перспективную подструктуру для раннестадийной теории

развития через формальные операции: прогрессия через стадии развития понимается как

процесс последовательной концентрации на развитии устойчивого операционного

осознавания дополнительной территории опыта или же на взаимодействии между

несколькими территориями. Если точнее:

1. Познавание и поведенческий контроль первой территории опыта — внешнего мира

(как, например, при обучении езде на велосипеде) — являются основной задачей на

«имперской», или «оппортунистической», стадии развития (названия стадий взяты из

Кигана [Kegan, 1982] и Торберта [Torbert, 1987a] — см. табл. 7.1 ниже).

2. Познавание и когнитивно-эмоциональный контроль второй территории опыта — своего

поведения (в соотнесении с иерархически подразумеваемыми групповыми нормами) —

являются основной задачей «межличностной» стадии, или стадии «дипломата».

3. Познавание и логический контроль третьей территории опыта — мыслительной

деятельности как таковой — являются основной задачей стадии «технаря».

4. Гипотетическое рассуждение, координирующее эти три территории опыта —

мышление, действие и результаты, — является основной задачей «институциональной»,

или «достигательской», стадии.

5. Эксплицитная заинтересованность в четвёртой территории опыта — транскогнитивном

сознавании — и действительном и экзистенциальном взаимодействии между всеми

четырьмя территориями опыта посреди повседневной деятельности возникает только на

постформальных стадиях развития, в частности — стадиях «мага» и «ирониста».

(Такие же подходы, как феноменология, символический интеракционизм и

постмодернизм, с их аналитическим признанием роли перспективистского сознавания,

характерны для стадии «стратега» [и стадии «индивидуалиста/плюралиста», пропущенной

в данном раннем тексте, но включаемой во все современные варианты модели развития

эго/логик действия, — прим. пер.].)

Западная научная мысль в течение последних пяти веков сама по себе является творением

формально-операционной стадии развития. Она, в целом, допускала существование лишь

двух из четырёх обсуждаемых здесь слоёв: (1) внешнего мира, или «территории», причём

пресуппозировалось, что он включает в себя и поведение человека, поскольку оно видно

извне; (2) процесса мышления, или картирования, который, как пресуппозировалось,

должен был включать сознание как некую форму саморефлексивной репрезентации.

Стр. 184–185:

За пределы формальных операций

Согласно теории научения, основывающейся на четырёх территориях опыта, взрослое

развитие за пределы формальных операций, когда оно вообще происходит,

катализируется взаимодействием экзистенциального осознавания и уникальных

исторических обстоятельств. «Экзистенциальное осознавание» означает осознавание

территории сознания — не как гипотетической возможности в территории мышления, а

как оживлённой реальности, присутствующей в настоящее мгновение.

Содержимое любого мгновения подобного экзистенциального осознавания может быть

преимущественно «позитивным», или преимущественно «негативным», или же оно может

быть преимущественно «примиряющим». «Позитивные» моменты экзистенциального

осознавания включают медитативное созерцание территории сознания, или же ощущение

сонастройки и конгруэнтности между различными территориями (например, когда

говоришь то, что имеешь в виду, и делаешь то, что говоришь). «Негативные» моменты

включают в себя моменты переживания совести, когда человек осознаёт несоответствие

между двумя или болеее территориями (например, когда слышишь, как сам заявляешь

одни ценности, а на деле следуешь другим).

Моменты «примирения» происходят, когда сам акт рефреймирования своего сознавания

от погружённости в одну территорию к более всевключающему осознаванию множества

территорий преобразует ощущение застревания в беспроблемному потоку переживания.

Непосредственный эффект подобного момента экзистенциального осознавания — будь то

позитивного, негативного или примиряющего — может состоять либо в мотивировании и

обеспечении подобных моментов в дальнейшем (дальнейшее непрекращающееся

обучение на базе опыта), либо в ускорении деятельности в других трёх территориях и

отвлечении от территории сознания, что, таким образом, приводит к прекращению

процесса научения на базе опыта.

Долгосрочные последствия повторяемых моментов подобного экзистенциального

осознавания включают в себя признание:

1) уникальности отношений и контекстов (Gilligan et al, 1990);

2) важности временного тайминга (например, обнаружение моментов, способствующих

обучению) и «связывания» (например, создания уникальных рыночных ниш) в

отношенческих, организационных и общественных инициативах;

3) множественности и относительности различных фреймов (рамок), или парадигм (Perry,

1970);

4) дилеммической (а не проблематической) и парадоксальной (а не чётко определённой)

природы общественной жизни (Basseches, 1984);

5) примата интегративного, аналогического или метафорического мышления (над

аналитическим и дедуктивным мышлением) в сопоставлениях по всем территориям опыта

(Torbert, 1989); и

6) исследования [исследовательского вопрошания] как главной жизненной ценности —

как политического типа действия, духовного типа поиска и эстетического вкуса, — а не

просто как научной и интеллектуальной ценности, вторичной относительно получаемого

ответа; признаётся исследование как, в первую очередь, действие и лишь во вторую

очередь как рефлексивное исследование (Torbert, 1991).

Стр. 185–186:

Стадия «стратег»

На первой из постформальных стадий развития (речь идёт об участниках исследования, у

которых в результате измерения была определена стадия 4/5 [«плюралист» — прим. пер.]

и стадия 5 по Лёвинджер [Loevinger, 1978]) человек вдохновляется моментами

экзистенциального осознавания на создание целенаправленно и отчёливо интегративной

теории самости и мира, признающей феномен развития (например, такие теории, как

теории Гегеля, Маркса, Фрейда или Колберга). Ценность экзистенциального осознавания,

или интеграция принципа и практики, может (а может и не быть) главной

поддерживаемой ценностью; однако преобладающей задействуемой ценностью будет

наложение (изощрённого) языка на опыт, а не одномоментное восприятие

доконцептуального, концептуального и постконцептуального опыта. Эта стадия близко

соответствует выделенной Ричардсом и Коммонсом (Richards & Commons, 1990)

«метасистематической» стадии, а также стадии, называемой стадией «диалектических

операций» (Folwer, 1981; Basseches, 1985). Торберт (Torbert, 1987a) предлагает

следующую обобщающую характеристику стадии «стратег»:

• Осознавание парадокса;

• Ориентирована как на процесс, так и на цель;

• Наслаждается многообразием ролей;

• Релятивистична;

• Хитроумна;

• Ценит индивидуальность, уникальные ниши, исторический контекст;

• Признаёт важность принципа, договора, теории, суждения в процессе принятия

хороших решений, а не только с точки зрения их значения для правил и обычаев;

• Изумлённо дивится сложному взаимопереплетению эмоциональной зависимости и

независимости в отношениях;

• Творчески подходит к разрешению конфликтов;

• Осознаёт «тёмную сторону», глубинное влияние зла и находится под искушением

его силы (стр. 149).

[Примечание пер.: в более поздних работах обычно обозначается более точное различие

между стадиями 4/5 и 5 — то есть между «плюралистом»-«индивидуалистом» и

«автономным»-«стратегом». Об этом будет в будущих материалах.]

Стр. 186–187:

Стадия «мага»/«клоуна»

Вторая постформальная стадия развития наиболее близко соответствует

«межиндивидуальной» стадии по Кигану и стадии 5/6 в переходе и стадии 6 по

Лёвинджер (в особенности как это реконцептуализировано Кук-Гройтер в главе 5 под

названием «универсальная стадия»). На этой стадии человек уходит от пребывания в

«правильном» фрейме ума к обладанию «рефреймирующего» ума, который вновь и вновь

подчиняет себя экзистенциальному осознаванию настоящего мгновения, очищая себя от

своих пресуппозиций. Приверженность территории сознания и сознаванию действительно

разворачивающегося в настоящем времени взаимодействия между четырьмя

территориями начинает занимать основное место. <...>

Если размышлять о каждой территории как системе, тогда данная стадия соответствует

следующей постформальной стадии, выделенной Ричардсом и Коммонсом (Richards &

Commons, 1990); они её назвали «парадигматической», и на ней взаимосвязи между

системами начинают распознаваться в качестве унифицированной парадигмы. Языку

Ричардса и Коммонса, однако, характерен преимущественно «метасистематический» тон,

что удаляет от экзистенциального «ощущения» этой следующей стадии — ощущения,

которое, возможно, можно донести словосочетанием «непреклонная ранимая

чувствительность» (indomitable vulnerability).

Эта чувствительная открытость непрерывной самотрансформации порождает способность

встречать других со всех станций жизни в полный рост и полную глубину — встречать

других как, прежде всего, эволюционирующих личностей, а во вторую уже очередь — как

тех, кто выполняет ту или иную роль или населяет ту или иную стадию развития.

Подобная истинная взаимность во встрече является ключом для открытия самой

возможности использования трансформирующей развитие силы (которая никогда не

является унилатеральной, или односторонней, и всегда является взаимной [Torbert, 1991]).

Такова сила придворного шута, клоуна, божества-трикстера, совершенного консультанта,

раненного целителя, подлинного мага. Торберт (Torbert, 1987a) метко характеризует

стадию развития «мага»/«клоуна» следующими обобщающими фразами:

• Дезинтегрируется эго-идентичность и возникает околосмертный опыт;

• Впечатление, будто дух восстаёт из пепла;

• Участвует в исторических/духовных преобразованиях;

• Создаёт мифические события, рефреймирующие ситуации;

• Упражняет внимание, исследовательское мышление, чувствование, действование и

воздействие;

• Обосновывается во всевключающем настоящем, видит и светлое, и тёмное, и

порядок, и беспорядок;

• Сливает воедино противоположности;

• Шаманская интеграция тела и ума;

• Рассматривает время и события как нечто кайратическое, символическое,

аналоговое, метафорическое (стр. 214).

«„Маг“ осознаёт, что поляризация между добром и злом — между победой и поражением,

между священным и мирским, между классами, расами или полами, между „я“ и „ты“ —

воссоздаётся ежемоментно нашими относительно фиксированными и односторонними

перспективами на мир. Зло проявляется из качества нашего „падшего“, пассивного

внимания; его нельзя победить навсегда. Действительно, сражаться против него, как если

бы оно находится исключительно вне меня, лишь приводит к его закреплению.

Исследование действием становится для „мага“ не столько теорией управления, сколько

непрерывным поединком одномоментно и со своим вниманием, и с внешним миром» (стр.

213).

Стр. 188–189:

Стадия «иронист»

На третьей постформальной стадии (не представленной в моделях Лёвинджер и Кигана,

но имеющей параллели со стадией космического сознания по ведическому учению)

человек обучается «облачать в одеяния» (маскировать, защищать) свою

трансформационную ранимую чувствительность и харизму и создавать

институциональные системы для способствования развитию людей, когда они готовы для

трансформации и стремятся к ней. Индивид начинает ценить расстояния и несоответствия

между территориями опыта и контекстуальную достоверность кристаллизаций более

ранних уровней, а также моменты сонастройки и соответствия между территориями и

моментами трансформации. В терминологии Ричардса и Коммонса (Richards & Commons,

1990), это «кросспарадигматическая» стадия, при которой различные парадигмы

понимаются и соотносятся друг с другом. Но тогда как в используемом ими языке идёт

акцент на объединении (как и в описании «интегрированной» стадии, данном Лёвинджер),

данная теория подчёркивает ценности стресса и контрастов, называя данную стадию

стадией «ирониста»:

«Вера в то, что все разрывы и напряжения можно на постоянной основе искоренить в

безусильной и лишённой классовых различий утопии поражает активное внимание в

качестве чего-то вроде пассивного сумасбродства. Напротив, „иронический“ лидер

культивирует такое качество сознавания и действия, которое подчёркивает динамические

напряжения всего процесса — не столь прямолинейно, чтобы вызывать ужас и чувство

беспомощности, а просто в интонациях, значимость которых может проявиться для

других участников и бросить им вызов в том, чтобы они повышали свою продуктивность

и продолжили развитие.

Чтобы помочь достичь такого рода сверхвидения, лидер-„иронист“ зачастую принимает

внешнюю роль в качестве маски — делает прямо противоположное тому, что ожидается

как „естественное“ от него или неё (подобно тому, как похожий на монаха Даг

Хаммаршёльд стал первым глобальным политиком в мире). Таким образом, лидер

ежемоментно сталкивается именно с теми реалиями, для которых в силу тенденций он

оставался бы слеп.

<...> Таким образом, от „святого“ на „иронической“ стадии развития можно ожидать

принятие на себя роли дьявола перед лицом общественности. В нескольких ближне- и

дальневосточных религиозных традициях этот процесс маскировки своей харизмы —

своей священной заботы — называется „путём принятия хулы“. В качестве способа

борьбы с зависимостью студента от себя и способствования его независимости, духовный

учитель, выбирающий этот путь, действует именно неоднозначным образом — прибегая к

сомнительному вкусу и ведя себя „по-бесовски“, — провоцируя тем самым либо вопросы,

либо хулу». (Torbert, 1987, pp. 218–219)

Стр. 190–191:

В теории обучения на основе четырёх территорий опыта посредством исследования

действием основной акцент делается не на спонтанной, безусильной и догматичной

природе постформального развития, а на его сознательной, преднамеренной и

идиосинкратичной природе. Постформальное развитие рассматривается как нечто

происходящее через процесс исследования действием в повседневной жизни. Как таковое

исследование действием может включать в себя, — но не ограничивается этим, — формы

одиночной или групповой медитации; говоря более обобщённо, оно включает в себя

медитацию-в-действии, объемлющую стресс с противоречием так же, как и релаксацию с

единством. Конечно же, к постформальному развитию могут быть и иные действенные

подходы помимо этих двух; в данный ранний период исследования феномена

постформального развития пользу этой дисциплине принесёт более подробное их

изучение.

Стр. 191:

Процесс изучения при помощи исследования действием, или совместного исследования

(Reason & Rowan, 1981), является формой исследования, которую отдельные индивиды,

группы и организации практикуют совместно с другими и в приложении к своей

социальной и природной среде. Исследование действием изучает взаимодействие между

вашей внутренней практикой внимания, вашим мышлением/ощущениями и вашими

действиями и результатами действий в повседневной жизни; аналогичным образом, в

масштабах организации исследование действием изучает взаимодействие между миссией,

стратегией, операциями и результатами (Torbert, 1976, 1981b, 1983a, 1987a,

1991). Другими словами, оно не является преимущественно академической формой

исследования, равно как не является оно и системой духовных убеждений. Сами

исследователи являются также и испытуемыми, и практиками; испытуемые также

являются исследователями; и задача состоит в том, чтобы создавать сообщества

исследования в рамках сообществ социальной практики (Argyris et al., 1985). В той мере, в

какой используются внешние эмпирические исследовательские инструменты, они

разрабатываются совместно с испытуемыми или же при их согласии. Испытуемым также

предлагается обратная связь в отношении их собственных успехов в виде метрики, а

также их информируют об общих результатах исследования. Поскольку инициаторы

эмпирического исследования также являются практикующими коллегами других

испытуемых, у них есть доступ к наблюдениям за испытуемыми, которые простираются

далеко за пределы формальных эмпирических измерений.

Стр. 194–196:

Встаёт естественный вопрос: различаются ли и если да, то каким образом, поведение и

результаты действий менеджеров в зависимости от их стадии развития. В ряде

исследований была сделана попытка ответить на этот вопрос; было обнаружено:

1. С каждой последующей стадией развития всё большая пропорция менеджеров просили

личной консультативной сессии после заполнения теста незаконченных упражнений

Лёвинджер (n=281) (Torbert, 1987a; Quinn & Torbert, 1987).

2. В тесте, где необходимо отсортировать 34 пункта, менеджеры на ранних стадиях

развития, как правило, разбирали один пункт за другим по очереди, тогда как менеджеры

на более поздних стадиях с большей вероятностью организовывали пункты стратегически,

с меньшей вероятностью принимали предложенный им фрейм проблем за должное и

нечто верное и с большей вероятностью делегировали выполнение совместным и

диалогическим образом (n=49) (Merron et al., 1987).

3. Когда менеджерские проектные группы включают одного или более менеджеров,

находящихся на стадии «стратега», производительность выполнения групповых задач

более эффективно, использование группового времени более продуктивно, а участники

воспринимают более высокий уровень поддержки со стороны группы в их обучении (n=16

групп) (Torbert, 1987b).

4. В регулируемой и стабильно неизменной сфере (коммунальные услуги) менеджеры, в

результате тестирования получившие стадию «стратега», указывают о чувстве

изолированности и неэффективности в том, чтобы убедить других воспринимать свои

деловые обязанности серьёзным образом. В то же время по батарее опросников по теме

физического здоровья лица, измеренные на стадии «стратега», показывают наилучший

результат — наилучшее здоровье (n=104) (Quinn & Torbert, 1987).

5. В маленькой (n=13) интенсивно исследованной выборке предпринимателей-

офтальмологов, те, чьи результаты показали стадии «технаря», «достигателя» и

«стратега», пользовались в значительной мере различными бизнес-стратегиями в

сравнении друг с другом, что приводило к совершенно разным результатам в плане общей

годовой выручки. (Наблюдалась маленькая отрицательная корреляция между доходом и

возрастом, а также опытом работы.)

Среди «технарей» (n=5) технологическая экспертиза считалась ключом к успеху в их

практике. Поскольку они настаивали на собственноручном участии в каждой технической

фазе своих операций, они могли принимать только одного пациента за раз; в итоге их

средняя ежегодная выручка была около 330 тыс долларов.

«Достигатели» (n=5) фокусировались на сотрудниках своего офиса как

основополагающем компоненте успешной практики. Эти доктора знали, как вовлекать в

работу своих сотрудников и делегировали им ответственность. Таким образом они могли

принимать примерно трёх пациентов за раз; в среднем их практика получала выручку 1

млн 300 тыс ежегодно.

Наконец, «стратеги» (n=3) концентрировались на более широких стратегических

вопросах, таких как общая удовлетворённость клиентов, критические разрывы в

предоставляемых услугах, незанятые ниши и партнёрские контракты с коллегами-

профессионалами. Таким образом они получали возможность создавать множество

офисов, которые обслуживали примерно в три раза больше пациентов, чем у

«достигателей». Их общая годовая выручка опять же в три раза превышала выручку

предыдущей стадии, в среднем составляя 4,2 млн. Более того, низший уровень дохода у

предпринимателей на каждой из стадий был, по меньшей мере, в два раза выше, чем

высший уровень дохода у предпринимателей на более ранней стадии, а самая маленькая

компания по предоставлению услуг на каждой стадии была более чем в два раза крупнее,

чем самая крупная компания на предыдущей стадии (Hirsch, 1988; Torbert, 1991).

6. В ещё одной маленькой и интенсивно исследовавшейся выборке (n=17), преднамеренно

структурированной так, чтобы включать менеджеров, кто развился и кто не развился со

стадии «достигателя» до стадии «стратега» в течение предыдущих пяти лет, были

обнаружены систематические различия в том, как менеджеры на двух различных стадиях

(а) управляли подчинёнными, (б) относились к начальству и (в) предпринимали

инициативные действия. Хотя все менеджеры в данном исследовании были

добросовестны, эффективны и преуспевающими, «стратеги» с большей вероятностью:

а) формулировали принципы своей лидерской практики и замечали и обучались на основе

расхождения с ними;

б) стремились понимать фреймы подчинённых и работать над тем, чтобы развивать новые

совместно разделяемые смыслы;

в) создавали новые сферы деятельности для подчинённых и самих себя путём проверки

ограничений своих начальников и организаций;

г) открыто обсуждали различия в фрейме и/или восприятии со своими начальниками;

д) обосновывали свои действия на принципах, а не правилах, если одно противоречило

другому, даже если правила были установлены их начальством;

е) рассматривали свои собственные процессы деятельности как уникально создаваемые

под контекст, а не генерализуемые и управляемые правилами;

ж) определяли эффективность с точки зрения создания условий для достижения

множества целей посредством многократного процесса рефреймирования и создавания

новых совместно разделяемых смыслов, а не с точки зрения того, чтобы принимались их

собственные первоначальные процессы и решения (Fisher & Torbert, 1991).

7. В самой маленькой выборке из всех перечисленных (n=6) исследователь преднамеренно

подобрал испытуемых на редкой стадии «мага» и обнаружил следующее:

а) все они были ключевыми участниками множества организаций одновременно;

б) все они варьировали темпы своей работы между неотложной срочностью и

беззаботностью в течение каждого рабочего дня;

в) все они отслеживали аналогическую сонастроенность или же разрыв между своими

действиями, действиями группы, организации и более широкой социальной системы;

г) все воспринимались как харизматические личности, однако использовали это своё

качество не для того, чтобы порождать преклонение и подчинение, а для того, чтобы

стимулировать других пересматривать свои ограничения и поддерживать их инициативы

(Torbert, 1994).

<...> Во многом эти данные говорят о том, что на более поздних стадиях развития

наблюдается возрастание интегрированности между действиями и исследованием.