Пискунова Наталья Игоревна

АФРИКАНСКИЙ РОГ: СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ

БЕЗОПАСНОСТИ

2

Содержание

Введение

Глава 1. Влияние внутриполитических трансформаций в

странах Африканского Рога на безопасность региона

Раздел 1. Общий контекст политических трансформаций в

регионе

Раздел 2. Ход трансформаций в странах Африканского Рога и

их воздействие на региональную безопасность

Выводы

Глава 2. Влияние сомалийского кризиса на безопасность стран

Африканского Рога

Раздел 1. Общая характеристика Сомалийской проблемы

Раздел 2. Развитие кризиса

Раздел 3. Перспективы урегулирования сомалийской

проблемы

Выводы

Глава 3. Новые угрозы безопасности в странах Африканского

Рога

Раздел 1. Исламизация региона как аспект безопасности

региона

Раздел 2. Воздействие террористических организаций на

безопасность стран региона

Выводы

3

Глава 4. Роль двустороннего конфликта в контексте

безопасности региона

Раздел 1. Общая характеристика конфликтной ситуации в

регионе

Раздел 2. Политический контекст конфликтогенности

Африканского Рога

Выводы

Заключение

Библиография

4

Введение

Развитие политических процессов в регионе северо-

восточной Африки и, в частности, на Африканском Роге, во

многом уникально. С окончанием холодной войны роль

Африки в международных отношениях претерпела

радикальные изменения. На первоначальном этапе,

перестав быть ареной конфронтации Востока и Запада,

этот регион утратил свое стратегическое значение в

системе внешнеполитических координат ведущих держав1,

а опыт политического и экономического сотрудничества с

африканскими странами стал объектом критической

переоценки. В результате в начале 1990 годов началось

постепенное угасание интереса к региону: как в Африке, так

и за ее пределами получили распространение крайне

пессимистические прогнозы в отношении будущего

развития региона, появилось понятие «афропессимизма»2.

Такое восприятие было связано с наличием множества

нерешенных проблем внутреннего политического развития

в странах региона, многочисленными

межгосударственными конфликтами в различных регионах 1 Подробнее см. Crockatt R. The 50 Years War: The US and the Soviet Union in World Politics, 1941-1991./Crockatt R.- London: Routledge, 1995.2 Понятие афропессимизма используется для обозначения общей критической оценки современных процессов и событий в странах Африки, в основном отражающих негативные прогнозы развития событий в регионе. Тем не менее, в конце 1990х годов начался постепенный отход от позиции афропессимизма. об этом см. Jones R. Introduction to International Relations. Problems and Perspectives/Jones R.J., Jones P.M, Dark K., Peters J.- Manchester: Manchester University Press, 1998.

5

Африки в целом, а также с феноменом «распада

государства», который до сих пор остается малоизученным

как с практической, так и с теоретической точки зрения.

Сравнительно малая степень изученности этих

региональных процессов в политическом плане позволяет

обратиться к современному фактологическому материалу

данного региона. Это показывает значительный потенциал,

дальнейшего изучения региона: «практически невозможно

оценить ту широту, которую могут обрести аналитические

работы по тематике стран Африки»3.

Рассмотрение проблем обеспечения безопасности в

странах Африканского Рога сегодня актуально, поскольку в

настоящее время все еще сложно обозначить

направленность политических процессов в регионе. Это не

дает возможности точно определить потенциальные угрозы

региональной и международной безопасности, которые

могут быть следствием этих процессов.

Комплекс проблем безопасности в регионе ставит ряд

исследовательских вопросов, среди которых ключевым

представляется вопрос о механизмах обеспечения

безопасности. Данный вопрос требует изучения

политических трансформаций в регионе с учетом

глобальных тенденций. В контексте исследовательского

3 Thomas C. and Wilkin P. Still Waiting after all these years: “The Third World” on the periphery of International Relations/Thomas C. and Wilkin P.//British Journal of International Relations, Vol.6, 2004, с.255

6

вопроса возникает необходимость изучения процессов,

влияющих на проявление силы или слабости государства в

странах Африканского Рога в терминах безопасности, что

лишь отчасти обусловлено процессом глобализации. В

1990е годы в странах региона начался процесс

внутриполитической трансформации с акцентом на

демократизацию, который, по словам Л.Даймонда, должен

был «освободить народы Африки от тирании, притеснений,

коррупции и отсутствия реального государственного

правления, которые характеризовали политический

процесс большинства африканских государств с момента

деколонизации 1960х4».

Развитие политических трансформаций в странах

Африканского Рога проходило на фоне дискуссии вопроса

об общем ослаблении роли государства как института. Это

также делает актуальным рассмотрение политических

процессов, влияющих на безопасность стран Африканского

Рога, поскольку в этих странах «…у власти зачастую

отсутствует способность обеспечить даже минимальный

уровень безопасности, не говоря уже об общих благах,

таких как экономическое благополучие или система

образования, что воспринимается как естественное

положение дел в развитых странах. Это представляет

многоуровневую проблему для исследования 4 Diamond L., “Ex-Africa…A new Democratic Spirit has loosened the grip of African dictatorial rule”/Diamond L.//Times Literary supplement, 1993, c.3

7

международных отношений: прежде всего, если

центральным положением исследований продолжает

оставаться тезис о превалировании государства как

участника международных отношений, каким образом в эту

структуру можно включить феномен фрагментации,

распада и «провала» государств?»5.

Политические изменения в регионе привели к

проявлению кризиса легитимности правления. Это

повлияло на эскалацию двустороннего вооруженного

конфликта между Эфиопией и Эритреей, что также делает

актуальным рассмотрение процесса проведения

политических трансформаций в регионе в контексте

конфликтогенности.

Изучение этой ситуации актуально для ответа на

основной вопрос исследования, так как конфликт в регионе

способен оказывать сильное воздействие на политические

процессы: «особый акцент необходимо ставить на

конфликтах …, так как конфликт и война подрывают

политическую легитимность в государстве, и могут

рассматриваться как специфическая форма политической

трансформации» 6 . Рассмотрение кровопролитной 7 войны

5 Armstrong D., A turbulent world: an uncertain IR/Armstrong D.//Journal of International Relations and Development, Vol.7, #3 2004, C.3616 Duffield M. Global Governance and the New Wars: The merging of development and security/Duffield M. – London: Zed Books, 2001, c.136 7 По разным оценкам, в ходе этой войны около 100000 тысяч человек были убиты и ранены, 500000 военных принимали участие в боях, и около 600000 человек стали

8

1998-2000 года между Эфиопией и Эритреей актуально, так

как она в определенной степени «переворачивает

рационалистские подходы к современным конфликтам»8.

В контексте проблемных вопросов исследования

актуально также обратиться к рассмотрению регионального

примера «распада государства», поскольку именно эта

ситуация может быть показательна в плане понимания

современных угроз международной безопасности,

проявляющихся в регионе: «с ростом числа

несостоявшихся государств проявилась также вероятность

глобальной альтернативы цивилизации: возможность

распечатывания запретных кодов антиистории,

освобождения социального хаоса, выхода на поверхность и

легитимации мирового андеграунда, утверждения на

планете новой мировой анархии»9.

беженцами и вынужденными переселенцами, что сравнимо с масштабностью ирано-иракской войны. См. Steves F. Regime change and war: domestic politics and the escalation of the Ethiopia-Eritrea conflict/Steves F.//Cambridge Review of International Affairs, Vol.16, #1, 20038 Steves F. Regime change and war: domestic politics and the escalation of the Ethiopia-Eritrea conflict/Steves F.//Cambridge Review of International Affairs, Vol.16, #1, 2003, С.1189 Неклесса А.И. «Проект «Глобализация». Глобальное мышление и стратегическое планирование в последней трети ХХ века./Неклесса А.И.//Глобальные и стратегические исследования, Москва, 2002, с.19. Также см. Reisman M. Designing and Managing the Future of the State, European Journal of International Law 8(3), 1997; Rotberg R. The Failure and Collapse of Nation-States: Breakdown, Prevention and Repair/Rotberg R.//When States Fail: Causes and Consequences, Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004; Schachter R. The Decline of the Nation-State and its Implications for International Law/Schachter R.//Columbia Journal of Transnational Law 36(7), 1997; Yannis A. State Collapse and its Implications for Peace-Building and Reconstruction/Yannis A.//Development and Change 33(5), Blackwell Publishers, 2002; Zartman W. (ed.) Collapsed States: The Disintegration and Restoration of Legitimate Authority, Boulder, CO: Lynne Rienner, 1995

9

Изучение основного вопроса исследования

осложняется тем, что в настоящее время еще нет

всеобъемлющих теоретических подходов, которые бы

позволили точно объяснить текущие процессы в регионе

Африканского Рога с единых позиций в сфере

международной безопасности 10 . Международные

исследователи отмечают, что «сегодня необходим такой

междисциплинарный подход к изучению политических

трансформаций в Африке, который бы базировался на

эмпирических данных, учитывал историю развития региона

и его специфику»11.

Актуальность данной тематики обусловлена также

наличием видимых противоречий12 в подходах к изучению

безопасности в целом.

С одной стороны, безопасность рассматривается в

глобальной перспективе: следствием такого подхода

является концентрация исследователей на анализе

10см. Rotchild D. Ethnic Fears and Security Dilemmas: Managing Uncertainty in Africa; Klare T. World Security: Trends and Challenges at Century’s End; Wilson E.J. Globalization, information technology, and conflict in the second and third worlds : A critical review of the literature; Grave new world: Security challenges in the twenty-first century; Lemke D. Regions of War and Peace;11 Wilson E. “Creating a research agenda for the study of the political change in Africa”/Wilson E.//Widner J. ed., Economic Change and Political Liberalization in Sub-Saharan Africa, Baltimore, The John Hopkins University Press, 1994. c.253; также см. Clapham C. Africa and the International System: The Politics of State Survival, New York: Cambridge University Press, 1996; Herbst J. Responding to State Failure in Africa/Herbst J.//International Security 21(3), 1996-97; Hobsbawm E. On History, New York, New Press, 199712 Lindley-French J. The revolution in security affairs: hard and soft security dynamics in the 21st century/Lindley-French J. - European Security, 13:1–15, 2004, Taylor & Francis Inc., c.2

10

глобальных проблем, прогнозировании их появления и

развития, а также возможных способов их решения. При

всей своей справедливости, такой подход не позволяет

глубоко исследовать региональную ситуацию, которая

может зачастую опровергать теоретические выводы,

применимые для глобального уровня.

С другой стороны, безопасность рассматривается с

регионоведческой точки зрения, при которой анализируется

локально-региональная ситуация на определенный период

времени, что не дает возможности делать выводы о

международной значимости выраженных в регионе

тенденций. При этом одинаково ошибочно сводить анализ

проблем безопасности региона только к рассмотрению

степени выраженности глобальных проблем и тенденций

или к изучению только локальных конфигураций

безопасности.

Сегодня в научных кругах постепенно устанавливается

категоризация проблем безопасности как «жёстких» или

«силовых» (hard security issues) и «мягких» или

«несиловых» (soft security issues), возникает проблема

сочетаемости этих двух категорий безопасности13. К первой

относятся конфликты, войны и военные действия – то есть

политические акты с явно выраженной силовой

13 См. Aldis A., Graeme H. Managing Soft Security Threats: Current Progress and Future Prospects/Aldis A., Graeme H. - European Security, Volume 13, Numbers 1-2, Spring 2004, Taylor & Francis Inc., c.169-186

11

направленностью. Данная категория проблем безопасности

отражается в работах теоретиков-реалистов (Моргентау Х.

и др.14).

Вторая категория имеет более широкий охват –

легитимность правления, защищенность граждан от

насилия со стороны государства, соблюдение прав

национальной автономии, социальная защищенность,

уровень экономического развития, тип правления в стране

или регионе, то есть действия и меры, в которых

доминирует несиловая направленность. Данная категория

вопросов рассматривается в основном в работах ученых –

сторонников неолиберализма (Най Дж и др.15).

В рамках данной работы представляется актуальным

комплексное изучение региональной ситуации с акцентом 14Cozette M. Reclaiming the critical dimension of realism: Hans J. Morgenthau on the ethics of Scholarship/Cozette M. - Review of International Studies #34, Cambridge University Press, 2008, c.6; Rothstein R. ‘On the Costs of Realism’, Rothstein R./Political Science Quarterly, 87:3, Cambridge University Press, 1972, p. 359; Cox R. ‘Social Forces, States and World Orders’/Cox R.//in R. Keohane (ed.), Neorealism and its Critics. - New York: Columbia University Press, 1986, p. 211; Campbell C. Glimmer of a New Leviathan: Total War in The Realism of Niebuhr, Morgenthau, and Waltz/Campbell C. – New York: Columbia University Press, 2003, c. 60; Scheuerman W. Realism and the Left: the case of Hans J. Morgenthau/Scheuerman W.//Review of International Studies 34:1 , Cambridge University Press, 2008, c.3215 Nye J. Security and Smart Power/Nye J./American Behavioral Scientist, vol. 51, no. 9, Harvard University, May 2008, Sage Publications, Thousand Oaks CA, Public Diplomacy and Soft Power, c. 1351-1356; Nye, J. Public Diplomacy and Soft Power/Nye J. - Annals of the American Academy of Political and Social Science, vol. 616, Harvard University, SAGE Publications, March 2008, c.94-109; Sherr J. Strengthening “Soft” security: what is to be done?/ Sherr J. - European Security, 2004, Taylor & Francis Inc., 13:157–167; Aldis A., Graeme H. Managing Soft Security Threats: Current Progress and Future Prospects/Aldis A., Graeme H. - European Security, Volume 13, Numbers 1-2, Spring 2004, Taylor & Francis Inc., c.157, 170-171;Lindley-French J. The revolution in security affairs: hard and soft security dynamics in the 21st century. /Lindley-French J. - European Security, 13:1–15, 2004, Taylor & Francis Inc., c.1, 2, 7

12

на невоенные аспекты обеспечения безопасности на

пространстве Африканского Рога.

Рабочая гипотеза

Исследование ориентировано на анализ региональной

безопасности на пространстве Африканского Рога. Одно из

ключевых предположений при проведении исследования

заключалось в том, что на современном этапе развития

международных отношений «неклассический» (не силовой)

контекст безопасности во многом обусловлен изменением

роли государства. В качестве гипотезы выступило

предположение автора о том, что на пространстве

Африканского Рога тенденция к ослаблению роли

государства не находит отражения, а региональная

безопасности во многом контролируется именно

государством. Возник вопрос о том, каким образом

проявляется сила\слабость государства в контексте

безопасности в разных странах региона и чем обусловлена

степень влияния государства на контекст безопасности на

Африканском Роге.

13

Цель исследования

Целью данного исследования является анализ

проблем безопасности в регионе в контексте глобальных

политических процессов.

Задачи исследования

В данном исследовании поставлены следующие задачи,

позволяющие, исходя из рабочей гипотезы, добиться

поставленной цели всей работы:

1. Рассмотреть сущность и ход внутриполитических

трансформаций в регионе в 1990е годы на предмет их

влияния на безопасность в странах Африканского Рога.

2. Определить степень значимости проблемы «распада

государства» в контексте обеспечения региональной

безопасности на фактологическом материале сомалийского

кризиса.

3. Оценить степень значимости новых угроз

безопасности в регионе.

4. Выявить причины конфликтогенности региона в

контексте безопасности региона и возможные механизмы

управления конфликтом на Африканском Роге.

14

Объект исследования

В качестве объекта исследования выбраны

политические процессы в странах Африканского Рога,

влияющие на безопасность региона в контексте

современных глобальных тенденций.

Предмет исследования

Для наиболее масштабного рассмотрения выбранной

тематики (с учетом цели всей работы), целесообразно

считать предметом исследования:

1. Существующие региональные тенденции в сфере

внутриполитических трансформаций в контексте

безопасности региона

2. Особенности эфиопо-эритрейского конфликта 1998-

2000 в контексте современных тенденций в области

международных конфликтов

3. Проблема «распада государства» на примере Сомали

в контексте изучения проблем безопасности региона

15

Хронологические рамки исследования

В данной работе проблемы безопасности на

Африканском Роге рассматриваются в их современном

состоянии, что обуславливает выбор периода 1990-2007

годов в качестве хронологических рамок исследования.

1990 год выбран как отправная точка в хронологии

изучения темы работы, так как именно 1990-1991 годы

были рубежными в плане внутриполитических изменений в

странах региона. Во многом это было связано с

изменениями на международной арене, окончанием

холодной войны. 2006 год для региона – рубежный,

поскольку именно ноябрь-декабрь 2006 года показали

устойчивость тенденции в сфере безопасности – особенно

в латентности эфиопо-эритрейского конфликта и

долгосрочности сомалийского кризиса.

Новизна исследования

Учитывая расширение сферы международной

безопасности, необходимо акцентировать исследования

безопасности не только и не столько на изучении

классического её компонента – «жесткой» безопасности,

сколько уделить внимание так называемой «мягкой

безопасности». Это обусловлено тем, что спектр проблем в

сфере «мягкой безопасности» шире, чем в области

16

«классической» («жесткой») безопасности, и включает

анализ существующей политической обстановки в регионах,

сложившейся системы правления в стране (регионе),

анализ существующих тенденций в сфере внутреннего

политического развития и блок проблем, связанных с

международным терроризмом (так называемые «новые

угрозы»).

В связи с тем, что понятие международной

безопасности – комплексное, необходимо анализировать

различные ситуации, относящиеся к «мягкой безопасности»,

поскольку как предпосылки, так и последствия этих явлений

аккумулируются на протяжении нескольких десятков лет и

на определенном этапе могут приобретать форму открытых

вооруженных действий.

Таким образом, новизна исследования

характеризуется введением в рассмотрение проблем

безопасности региона тенденций в сфере «мягкой»

безопасности, которые дополняют и развивают блок

проблем «жесткой» безопасности. В данном исследовании

предлагается акцентировать внимание на новом подходе к

анализу международной безопасности, который

формируется в настоящее время в среде исследователей,

и расширить спектр явлений, включаемых в анализ

проблем безопасности.

17

Методы исследования

В данном исследовании были применены два

взаимосвязанных метода: 1) метод сравнительного анализа

ситуаций и 2) метод ситуационного изучения.

1. Метод сравнительного анализа ситуаций,

использованный в данной работе, предполагает «…

обнаружение эмпирических связей между переменными

величинами. Сравнительный метод принимает во внимание

данные количественных исследований, но при этом

основывается на качественном анализе» 16 . Поэтому при

написании данного исследования был применен

сравнительный метод при изучении нескольких ситуаций (в

частности, при рассмотрении причин и сущностных

характеристик эфиопо-эритрейского конфликта 1998-2000 в

контексте современных тенденций в сфере международных

конфликтов, а также при рассмотрении проблемы Сомали

как примера ситуации «распада государства» в период

1990-2007).

2. Метод ситуационного изучения, который тесно

ассоциируется со сравнительным методом, также

16 Чилкот Р.Х. Теории сравнительной политологии: в поисках парадигмы./Чилкот Р.Х.-М.: Весь мир, 2001, с.525

18

применялся в данной работе. Выделяются несколько

составляющих17 данного метода:

2.1 Традиционные исследования отдельно взятых стран, не

имеющие общетеоретического значения. Эта часть

указанного метода применялась для анализа внутренних

проблем безопасности, то есть проблем, которые «изнутри»

подрывают всю систему обеспечения безопасности в

исследуемом регионе.

2.2 Интерпретационные исследования, использующие

теоретические обобщения, не относящиеся к конкретным

ситуациям и не способствующие выдвижению теорий.

Такой «подметод» использовался при рассмотрении общих

проблем обеспечения безопасности, в частности,

нетрадиционных вызовов безопасности.

2.3 Исследования ряда ситуаций, приводящие к выработке

гипотез. Этот метод был применен в той части работы, в

которой идет речь о проблемах демократического развития

(или транзита) в регионе, при рассмотрении проблемы

«распавшихся государств» (failed states) на примере

Сомали.

2.4 Исследования единичных ситуаций для

подтверждения/опровержения теорий в пределах

общепринятых обобщений. Этот подметод использовался

17 Чилкот Р.Х. Теории сравнительной политологии: в поисках парадигмы./Чилкот Р.Х.-М.: Весь мир, 2001, с.525

19

при описании конкретных ключевых событий в регионе на

протяжении всей работы. Особенно актуальным данный

подметод оказался в рассмотрении ситуации вооруженного

конфликта между Эфиопией и Эритреей.

2.5 Изучение единичных ситуаций, не подпадающих под

общепринятые обобщения. При работе с информацией по

странам региона было выявлено, что многие ситуации,

которые складывались в странах региона, не могут быть

исследованы при использовании классических

категоризаций 18 и представляют специальный научный

интерес. Данный подметод был также применен к изучению

ситуации в Сомали.

Основные определения, применяемые в данном

исследовании

Для целей и задач данного исследования актуальны

следующие основные определения:

1. Безопасность - «ситуация, при которой стремление того

или иного государства и\или совокупности государств как

политических акторов избежать войн не угрожает ему\им

утратой основополагающих ценностей, а также когда

данный актор\акторы обладают способностью, в случае

угрозы, отстоять эти ценности, одержав в такой войне 18подробнее см. Мангейм Д.Б. Политология. Методы исследования./Мангейм Д.Б., Рич Р. К. –M.: Весь мир, 1999

20

победу» 19 . Иными словами, безопасность может

рассматриваться и как состояние, и как совокупность

(система) мер по обеспечению этого состояния.

Существенная особенность используемого подхода к

безопасности состоит в том, что это понятие носит

охранительный характер: безопасность рассматривается

как «неугрожаемое состояние» 20 . При этом, как считают

российские исследователи, игнорируется существенная

компонента понятия безопасность – совокупность мер для

обеспечения неугрожаемого состояния: «Безопасность …

обеспечивается в конечном счете не только через

охранительство, но прежде всего через жизнеспособность

данного субъекта»21. Современные российские эксперты в

области международных отношений выдвинули положение

о том, что «... безопасность подразумевает искомое

состояние государства или системы, ... безопасность

воплощает отсутствие угроз для выживания»22.

2. Региональная безопасность в данной работе

рассматривается как «…состояние международных

отношений в конкретном регионе мирового сообщества,

19 Подробно об этом определении см. Williams M.C. The Realist Tradition and the Limits of International Relations/Williams M.C. – Cambridge: Cambridge University Press, 2005 с.15; Категории политической науки./М.: РОССПЭН, 200220 Spegele R.D., Political Realism in International Theory, с.921 Косолапов Н.А. Национальная безопасность в меняющемся мире/Косолапов Н.А.//МэиМО, №10 1992 год, с.6-722 Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом Океане./Богатуров А.Д.//Великие державы на Тихом Океане - М.: МОНФ, 1999, с.35

21

свободном от военных угроз, экономических опасностей и

др.»23

3. Авторитарный политический режим - «политический

режим, характеризующийся монополией на власть одного

лица, группировки или партии. Отличительными

признаками авторитаризма являются чрезмерная

централизация власти, монополизация власти одной

группой, лицом или партией, формирование элиты на

основе наследовании или кооптации, ограниченный

плюрализм, широкое использование силовых структур для

удержания власти»24.

4. Демократия:Это понятие является одним из самых

многозначных в теории политической науки. В настоящем

исследовании используется следующее определение

«демократия - форма, разновидность организации

государства, когда властью обладает не одно лицо, а все

граждане, пользующиеся равными правами на управление

государством … также это - определенный тип

мировоззрения»25.

23 Подробнее о термине см. Категории политической науки./М.: РОССПЭН, 2002; Энциклопедия «Политология». С.2324 Политология./Составители М.А. Василик, М.С. Вершинин, Л.Д. Козырева и др. – М.: Гардарики, 2000, с.1025 Политология./Составители М.А. Василик, М.С. Вершинин, Л.Д. Козырева и др. –М.: Гардарики, 2000, С.74

22

Географический охват исследования

В качестве анализируемых стран были выбраны

Эфиопия, Эритрея, Сомали и Джибути. Неофициально

данные государства часто именуют Африканским Рогом,

тогда как по классификации Организации Объединенных

Наций (ООН) корректным является термин «Северо-

Восточная Африка», включающий в себя также Судан.

Данное исследование ограничивается анализом ситуации в

странах Африканского Рога. Основные причины такого

выбора имеют культурное, историко-политическое и

экономическое объяснения.

С точки зрения культурологии, Африканский Рог - это

исторически сложившаяся общность, основанная, прежде

всего, на этнической близости народов, которых

объединяет лингвистическая общность, близость традиций

и уклада жизни 26 . В этих странах проживают народы,

относящиеся к семито-хамитской группе, говорящие на

языках семитского, хамитского, семито-хамитского и

кушитского происхождения.

С историко-политической точки зрения важны

особенности зарождения и развития политических

26 подробно см. Африка: взаимодействие культур./Институт Африки АН СССР. – М.: Наука, 1989; Африка: культурное наследие и современность./Институт Африки АН СССР. – М.: Наука, 1985

23

образований и протогосударств в странах Африканского

Рога. Исследователи Африканского Рога обращаются к

Аксумскому и Кушитскому царствам, а также стране Пунт и

древнему Сомали, на основе которых в дальнейшем

сформировались современные государства Африканского

Рога. В отличие от суахилийских городов-государств,

царства Аксум и Куш формировались на основе

династийности и военных завоеваний территорий.

С историко-экономической точки зрения ,торговля,

существовавшая в царствах современного Африканского

Рога носила иной характер, нежели в суахилийском ареале

и была основана на мене (обмене) и редистрибуции, а

также принципе «отдара» (одаривания взамен за какие-

либо действия). Анализ современного этапа развития

экономик рассматриваемых стран, также показывает

разницу между Кенией и Танзанией, активно и успешно в

плане доходов развивающих туристический сектор

экономики и проводящих экономические реформы, с одной

стороны, и регионом Африканского Рога, большинство

стран которого (кроме Джибути) по классификации ООН

относятся к наименее развитым странам27.

27 Для уточнения можно использовать термин Underdeveloped States, в отличие от Least Developed States.

24

Источники, использованные для проведения

исследования

При сборе информационного материала для данной

работы использовались официальные документы органов

высшей государственной власти изучаемых стран, а также

документы Организации Объединенных Наций (Резолюции

Совета Безопасности ООН, Доклады Генерального

Секретаря ООН) ряд документов двустороннего характера,

заключенных в период 1991-2003 года между странами

региона, отчеты о деятельности организаций, участие во

встречах которых принимали представители руководства

стран региона, а также тексты официальных выступлений

лидеров стран региона.

Среди основных печатных органов, материалы

которых были использованы для проведения исследования

- эфиопская газета “Addis Zemen” (на амхарском языке) и

вестник “Moa Ambesa” (на амхарском языке), а также газеты

Deki-Alula, Nazret, Walta, Tigrai, Aiga, Hmbasha, регулярно

публиковавших выступления лидеров стран региона и

представлявших развернутые комментарии событий,

происходивших в регионе в указанный период.

Для исследования использовались публикации

эритрейских средств массовой информации, в частности,

“Dehai” (на амхарском, тыграйском и английском языках),

25

Shabait, Haddas Ertra и другие (на амхарском и английском

языках). При этом учитывалось, что эритрейские СМИ

зачастую публиковали статьи провокационного характера,

поэтому информация, предоставленная этими СМИ,

неоднократно перепроверялась по другим источникам.

Аналогично велась работа с материалами сомалийских

СМИ: Banadir, Hiiraan, Somalinet, somaliwatch, Geeskaafrica,

Aayaha.

Среди использовавшихся для исследования

англоязычных ресурсов - “The Ethiopian Herald”, “Ethiopia

times”, “Ethiopia today”, Addis Tribune, Ethiopian Newsletter,

Ethiopia Daily, Ethiopian Commentator, Ethiopian News

Agency (ENA), Ethiopian Review издаваемые в Эфиопии,

Eritrea Post, издаваемое в Асмэре (Эритрея),

периодическое издание “al-Anbaa” (на арабском и

английском языках) и “Arab news” (на английском языке),

издаваемые в арабских странах. Кроме того,

использовались статьи в англоязычных журналах “Foreign

Affairs”, “International relations”, “Current History”, Reuters

AlertNet Foundation, East Africa Post, African Perspective,

Channel Africa, Focus on Africa, Panafrican News Agency

(PANA), Africa Recovery Magazine (UN), Integrated Regional

Information Networks (UN IRIN), Horn of Africa News (HANA

NEWS) и других.

26

Историографию по тематике исследования можно

условно сгруппировать по нескольким блокам. При этом

необходимо отметить, что разработанность тематики

исследования в российской и международной литературе

очень неравномерна. С одной стороны, существует

обширный блок литературы, посвященной проблемам

международной безопасности в целом. При проведении

исследования (с учетом поставленных целей) было

уделено внимание изучению работ таких авторов, как

Богатуров А.Д., Вильямс М, Джонс Р.,. Клэр М., Косолапов

Н.И., Крокатт Р., Неклесса А.И., Роджерс П., Томас Д., Хелд

Д., и других28. Основное предположение, сделанное этими

авторами в разных работах, состоит в том, что следует

переходить к осмыслению безопасности на стыке

классических глобальных и региональных уровней.

Изучение этих работ позволяет отметить, что каждое

явление в сфере международных отношений должно быть 28 Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом Океане./Богатуров А.Д. - М.: МОНФ, 1999; Богатуров А.Д. Очерки Теории и Политического Анализа Международных Отношений./Богатуров А.Д., Косолапов Н.И., Хрусталев М.А. – М.: МОНФ, 2003; Косолапов Н. Национальная безопасность в меняющемся мире/Косолапов Н.//Мировая Экономика и Международные Отношения – 1992 - №10; Неклесса А.И. Проект «Глобализация». Глобальное мышление и стратегическое планирование в последней трети ХХ века/Неклесса А.И.//Глобальные и стратегические исследования - М.: 2002; Grave new world: Security challenges in the twenty-first century/Brown M.E., ed. -Washington, D.C.: Georgetown University, 2003; Jones R.J. Introduction to InternationalRelations. Problems and Perspectives/Jones R.J., Jones P.M, Dark K., Peters J.- Manchester: Manchester University Press, 1998; Held D.A. Global Transformations: Politics, Economics and Culture/Held D.A., McGrew A. and Perraton J.- Oxford: Polity, 1999; Klare M.T. World Security: Trends and Challenges at Century’s End/Klare M.T., Thomas D.C. – New York: St.Martin’s Press, 1998; Rogers P. Losing control: global security in the twenty-first century/Rogers P. – London: Pluto Press, 2002; Duffield M. Global Governance and the New Wars: The merging of development and security/Duffield M. – London: Zed Books, 2001;

27

рассмотрено и на уровне региональных ситуаций, и в

глобальном контексте. Кроме того, авторов этих работ

объединяет понимание того, что сопряжение уровней

анализа позволит расширить спектр рассматриваемых

вопросов.

Кроме того, в исследовании использовались

результаты изучения работ, относящихся к различным

теоретическим аспектам международных отношений и

политических процессов. Среди работ по этой теме

необходимо отметить таких авторов, как Акиндейл Р.,

Аллан П., Аллее Т., Лайт М., Лебедевой М.М., Лемке Д.,

Ротшильд Д., Хоуксворт М., Хут П., Цыганков П.А., Шолти

Дж., Шпегеле Р.и других 29 . Основными темами,

привлекшими внимание автора в этих работах, стали

прежде всего подходы к анализу международных

отношений, варианты рассмотрения отдельных глобальных

29 Мировая политика и международные отношения на пороге нового тысячелетия / под ред. М.М. Лебедевой ; Моск. обществ. науч. фонд ; ИЦ научных и учебных программ. –М., 2000; Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов : подходы, решения, технологии / М. М. Лебедева ; Ин-т "Открытое общество". – М. : Аспект Пресс, 1997;Теория международных отношений./Составитель, научный редактор и комментарий П.А. Цыганков. – М.: Гардарики, 2002; Чилкот Р.Х. Теории сравнительной политологии: в поисках парадигмы./Чилкот Р.Х.- М.: Весь мир, 2001; Held D.A., McGrew A. and Perraton J. «Global Transformations: Politics, Economics andCulture»/Held D.A., McGrew A., Perraton J.//Oxford, Polity, 1999; Huth P.K. TheDemocratic Peace and Territorial Conflicts in 21st century/Huth P.K., Allee T.L.- Cambridge: Cambridge University Press, 2002; Hockeswort M. Encyclopedia of Government andPolitics./Hockeswort M., Cogan M. – L: Routledge, 1992; Lemke D. Regions of War andPeace/Lemke D.- Cambridge: Cambridge University Press, 2002; Rotchild R. Ethnic Fearsand Security Dilemmas: Managing Uncertainty in Africa/Rotchild R. – Michigan: TheUniversity of Michigan Press, 2003; Scholte J.A. Globalization: a critical introduction/ScholteJ.A. – London: Macmillan, 2000; Spegele R.D. Realism in International Theory/Spegele R.D. – Cambridge: Cambridge University Press, 1996;

28

проблем, разнообразие трактовок ключевых понятий (таких

как безопасность, современные угрозы и вызовы

безопасности, система безопасности; суть и динамика

современных конфликтов). Основная идея, объединяющая

работы этих авторов, – принятие множественности

аспектов современных международных отношений и

многовариантности их развития.

Необходимо также отметить ряд работ, затрагивающих

актуальные для данного исследования проблемы

регионального развития. Среди них – работы Института

Африки РАН, а также работы Вильсон Э., Грос Ж.,

Давидсон Б., Клепхем Ч., Ковард М., Остин Д., Поликанова

Д.В., Тадессе Д.М., Таддиа И., Текесте М., Фортес М.,

Яннинг Дж., и др 30 . Основной акцент в этих работах

30 Африка: Кланы. Классы. Общество: Социальные мутации на исходе XX века./Институт Африки РАН. – М.: Наука, 1994; Африка: региональные аспекты глобальных проблем./Институт Африки РАН. – М.: Наука, 1994; Африка в современном мире и российско-африканские отношения./Ответственный редактор: Т.Л. Дейч. Институт Африки РАН. – М.: 2001; Поликанов Д.В. Конфликты в Африке и деятельность международных организаций по их урегулированию. /Поликанов Д.В. Институт Африки РАН. – М.: 1998; Тадессе Д.М. Проблемы конституционного контроля: соотношение права и политики./Тадессе Д.М.//Право и политика №8 2001; Таддиа И. Эритрейское общество: между колониализмом и государственной независимостью./Институт Африки РАН. – М.: XXI век-Согласие, 1999; Austin D. Politics in Africa, 2nd ed. /Austin D. Hannover: University Press of New England, 1984; Clapham C. The Global-Local Politics of State Decay/Clapham C.//When States Fail: Causesand Consequences, ed. By Rotberg R., Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004; Davidson B. The Black Man’s Burden: Africa and the Curse of the Nation-State./Davidson B.- New York: Times Books, 2001; African Political Systems./Fortes M. and Evans-Pritchard E., eds.- Oxford: Oxford University Press, 1940; Currey J. Making sense of the Eritrea-Ethiopia War/Currey J. – London: Routledge, 2000; Hassan Faisal Ahmed “Somali Clans are the Key”/Hassan Feisal Ahmed//New African, 331 (June), #20, 1995; Onwumechili C. African Democratization and Military Coups/Onwumechili C. – Westport: Praeger Publishers, 1998; Tukumbi Lumumba-Kasongo. The rise of Multipartyizm and Democracy in the context of Global Change: the case of Africa./Tukumbi Lumumba-Kasongo. – Westport: Praeger

29

ставится на неизвестных или малоизвестных фактах

африканской истории (например, история Эритреи

колониального и раннего постколониального периода,

рассматриваемая Таддиа). Важно, что работы последнего

периода (1990-2000е годы) затрагивают весь спектр

политических вопросов, включая вопросы региональной и

международной безопасности. Также в этот блок

литературы можно отнести серию публикаций в журнале

Journal of Democracy, посвященную африканской тематике,

и серию публикаций в журналах African Affairs, Africa

Confidential, Eye on Ethiopia, African Studies.

Обширный по охвату блок составляют работы, в

которых анализируется политическая трансформация,

понятие демократии и демократического развития, а также

подходы и критерии, выделяемые для изучения

политических транзитов, демократического и

недемократического правления, а также понятия «слабости

Publishers, 1998; Martin C., International Relations in the Post-Globalisation Era, Politics, Vol.26 (1), 2006; Diamond L., “Ex-Africa…A new Democratic Spirit has loosened the grip of African dictatorial rule”/Diamond L.//Times Literary supplement, 1993; Wa Mutua M. Putting Humpty Dumpty Back Together Again: The Dilemma of Post-Colonial African State, Brooklyn Journal of International Law #21, 1995; Rotberg R. The Failure and Collapse of Nation-States: Breakdown, Prevention and Repair, in: When States Fail: Causes and Consequences, Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004; Sklar R.L. «The African Frontier for Political Science», in Bates R. and Mudimbe V., eds., “Africa and the Disciplines. The contributions of research in Africa to the Social Sciences and Humanities”, Chicago, Chicago University Press, 1993; Talentino A.K. «The two faces of nation-building: developing function and identity»/Talentino A.K.//Cambridge review of International Affairs, Vol.17, #3, October 2004; Wilson E. “Creating a research agenda for the study of the political change in Africa”, in Widner J. ed., Economic Change and Political Liberalization in Sub-Saharan Africa, Baltimore, The John Hopkins University Press, 1994; Woodward P. «Somalia and Sudan: a tale of two peace processes»/Woodward P.//The Round Table, vol.93, No.375, July 2004;

30

государства» и феномена «распада государства». Это

работы Браун М., Вальдраух Г., Даймонд Л., Ильина М.В.,

Линц Х., Ллойд П., Мельвиля А.Ю., Рет Р, Ротберг Р.,

Степан А., Шедлер А., серия публикаций в изданиях Journal

of Democracy, Internationale Politik 31 . Эти публикации

иллюстрируют направление исследований в сфере анализа

уровня демократизации стран и степени влияния

внутриполитических процессов, связанных с проведением

политических трансформаций. Ключевой вывод из изучения

работ этого блока историографии заключается в том, что на

настоящем этапе ошибочно оценивать существующие 31 Даймонд Л. “Прошла ли “Третья волна” демократизации?”/Даймонд Л.//“Полис”, №1, 1999; Женно Ж.-М., «Переломный момент демократии?»/Женно Ж.-М.//Internationale Politik #4, 1998; Марфи Э. С. «Good Governance: Концепция для универсальногоприменения?»/Марфи Э.С.//Internationale Politik №08 2002; Мельвиль А.Ю. и ИльинМ.В. “Демократия и демократизация”/Мельвиль А.Ю., Ильин М.В.//Полис, 1996, №5; Тьерри П. «Коррумпированные режимы. Стратегии борьбы против “bad governance”»/Тьерри П., Internationale Politik, №08 2002; Шмиттер Ф. «Размышления огражданском обществе и консолидации демократии»/Шмиттер Ф.//Полис, 1996 год, №5; Яннинг Й. «Слабые государства в эпоху глобализации»/Яннинг Й., Internationale politik #5 1998; Bilgin P. and Morton A.D., «From “rogue” to “Failed” states? The fallacy of short-termism»/Bilgin P. and Morton A.D.//Politics, Vol.24 (3), 2004; Cardoso F.H. “Democracy as a Starting Point”/Cardoso F.H.//Journal of Democracy, V.12, #1, January 2001; Chabal P. «A few considerations on democracy in Africa»/Chabal P.//International Affairs, #74, 1998; Diamond L. “Thinking about Hybrid regimes”/Diamond L.//Journal of Democracy, Volume 13, Number 2, April 2002; Dorff R. “Failed states after 9\11: What did we know and what have we learned?”/Dorff R.//International Studies Perspectives, #6, 2005; Gros J.-G. «Towards a Taxonomy of failed states in the new world order: decaying Somalia, Liberia, Rwanda and Haiti»/Gros J.-G.//Third World Quaterly, 17 (3); Linz J. and Stepan A. «Problems of democratic transition and consolidation» - Baltimore and London: the John Hopkins University Press, 1996; Lloyd P. “The Study of the State. African Kingdoms and the Early State”/Lloyd P.//The Hague, 1981; Patrick S. «Weak States and Global Threats: fact or fiction?»/Patrick S.//The Washington Quarterly, spring 2006, #29, Vol.2; Rotberg R., «The new nature of nation-state failure»/Rotberg R.//The Washington Quarterly, 2002, 25 (3); Rotberg R. «Failed states in a world of terror»/Rotberg R.//Foreign Affairs, July/August 2002; Wilson E. “Creating a research agenda for the study of the political change in Africa”, in Widner J. ed., Economic Change and Political Liberalization in Sub-Saharan Africa, Baltimore, The John Hopkins University Press, 1994; Wraith R., Local Government. London, Penguin books, 1953;

31

внутриполитические процессы в странах Африки, исходя из

предположения о переходе этих государств к

демократической форме правления. Для целей анализа

международной безопасности более актуальным

представляется изучение форм, к появлению которых

привел переход к демократии в странах неразвитой Африки,

прежде всего – в странах Африканского Рога.

Структура исследования

Во введении работы обосновывается актуальность и

новизна исследования, представляются цель и задачи

работы, приведены существующие подходы к изучению

проблемы исследования, результаты научного обобщения

оценок проблем международной безопасности в

приложении к выбранному для исследования региону.

В первой главе автор останавливается на контексте и

содержании внутриполитических трансформаций, которые

проводились в странах Африканского Рога в 1990е годы.

Исследуется вопрос о том, как проводились политические

трансформации, повлияли ли они на ситуацию

безопасности в регионе и несут ли эти изменения

потенциальные угрозы безопасности.

32

Во второй главе исследования рассматривается роль

сомалийского кризиса на фоне политических изменений, а

также описывается тенденция радикальной исламизации

региона и ее связь с деятельностью террористических

организаций. Делаются выводы о влиянии приведенных

явлений на безопасность Африканского Рога.

Третья глава посвящена роли конфликтогенности

региона в обеспечении безопасности, рассматриваются

общий и политический контексты конфликтогенности

Африканского Рога на примере эфиопо-эритрейского

конфликта 1998-2000 года, делается вывод о механизме,

управляющем конфликтогенностью.

В заключении приведены основные выводы,

полученные в ходе исследования.

Практическое значение

В настоящее время активно идет процесс

переосмысления проблем международной безопасности,

вызванный необходимостью найти конкретные методы

предотвращения вооруженных противостояний.В связи с

этим, результаты исследования предназначены для сторон,

принимающих решения, влияющие на процессы в области

33

международной безопасности, для исследователей и

практиков внешней политики.

Исследование показывает, что важно добиваться

понимания того, что безопасность – это не теоретическая

абстракция, а реальные жизненные вопросы и события,

осознание этого важно для понимания политической элитой

и гражданами своей роли в системе безопасности. Выводы

данной работы могут быть использованы для критической

оценки процессов, влияющих как на международную и

региональную безопасность.

34

Глава 1 Влияние внутриполитических трансформаций в

странах Африканского Рога на безопасность региона.

Раздел 1. Общий контекст внутриполитических

трансформаций в регионе.

Предваряя исследование вопроса, необходимо

подчеркнуть важность проблемы политических

трансформаций в контексте обеспечения региональной

безопасности. После окончания холодной войны на

повестку дня стали выходить вопросы, которые ранее

«составляли «низший» уровень политической безопасности,

по сравнению с такими проблемами, как глобальное и

полномасштабное противостояние сверхдержав, что

составляло «высший» уровень безопасности» 32 . На

настоящем этапе развития международных отношений это

положение озвучивается многими исследователями

международной безопасности: «Две противоположные

тенденции определяют ныне происходящие процессы: с

одной стороны, переплетение современных обществ,

связанное с глобализацией, подрывает механизмы

демократического контроля национального государства,

которое само по себе представляет уже пройденный этап.

32 Armstrong D. “A turbulent world: an uncertain IR”/Armstrong D.//Journal of International Relations and Development, Vol.7, #3 2004, с.329

35

С другой стороны, новые технологии электронных

коммуникаций открывают отдельным гражданам и группам

столь широкий доступ к информации, что это все больше и

больше осложняет дальнейшее существование

авторитарных политических режимов»33. Также признается,

что сущность того или иного режима власти в стране

неизбежно влияет на экономику региона34. Учитывая крайне

низкий уровень экономического развития стран региона и

несмотря на многочисленные дискуссии о внутренних и

внешних факторах отставания, эксперты по проблемам

развития пришли к согласию в том, что «качество

национального правления оказывает влияние на темпы

развития страны» 35 . Более того, говорится о том, что

«сегодня необходим такой междисциплинарный подход к

изучению политических трансформаций в Африке, который

бы базировался на эмпирических данных, учитывал

историю развития региона и его специфику»36.

Распространено также мнение о том, что, поскольку

соответствующие требования и санкции направлены на

33 Kaiser К.«Глобализация как проблема демократии»/Kaiser K.//Internationale politik #4,1998, с.634 также см. Schedler A. “The menu of Manipulation”/Schedker A.//Journal of Democracy, V.13, #2, April 2002; Spears I.“Africa: The Limits of Power-Sharing”/Spears I.//Journal of Democracy, V.13, #3, July 2002;35 Тьери П «Коррумпированные режимы. Стратегии борьбы против “bad governance”».Тьери П.//Internationale Politik, №08, 2002, с.3836 Wilson E. “Creating a research agenda for the study of the political change in Africa”Wilson E.//in Widner J. ed., Economic Change and Political Liberalization in Sub-Saharan Africa, Baltimore, The John Hopkins University Press, 1994. c.253

36

выполнение определенных социальных критериев

(устанавливаемых международными экономическими

институтами, такими как МВФ), то они могут стать

средством мощного давления именно на

коррумпированные режимы: «Некоторые из этих программ

– «стимулов» оказывают, в конечном счете, влияние на

системы, решившиеся на открытие государства через

открытие экономики и вынужденные, таким образом,

ориентироваться на международные стандарты, чтобы

создать у себя видимость правового пространства и климат

для инвестиций. Этот фактор проявляется тем очевиднее,

чем сильнее легитимность политических элит зависит от

экономических успехов» 37 . Через несколько десятилетий

после обретения независимости африканскими

государствами (в случае с Эфиопией – после свержения

монархии) стало очевидно, что «первые лидеры

освободившихся стран не осознавали того факта, что в

большинстве случаев возглавляемые ими государства

представляли собой совокупность дезинтегрированных

местных сообществ, в которых существовали

противоречащие друг другу схемы подчинения

37 Яннинг Й. «Cлабые государства в эпоху глобализации»/Яннинг Й.//Internationale politik #5 1998, с.27

37

(распределения власти), равно как и не учитывались

пределы располагаемых ресурсов и возможностей»38.

При этом в Африке выделяется несколько волн

конфликтности, которые, возникнув в локальных очагах,

распространились на регионы и субрегионы континента. Из

этого следует вывод о том, что «горячие точки» Африки -

это не только точки столкновении интересов и

двусторонних претензий политического, территориального

или экономического характера, это - «узлы конфликтности»,

которые образовались путем трансформации,

«перетекания», внутреннего для страны конфликта в

пограничный, затем в конфликт в другой стране, и так

далее. Подобный процесс опасен тенденцией

перерастания в «волны конфликтности», которые могут

охватить весь континент. Конфликт, сгенерированный

претензиями двух сторон в рамках одного государственного

образования из-за несущественных территориальных

споров, становится самовоспроизводящимся и обретает

ускорение, собственную динамику и логику. Такая ситуация

показательна, так как демонстрирует общемировую

тенденцию 39 .- перерастания локальных конфликтов в

38 Austin D. Politics in Africa/ Austin D. - 2nd ed. Hannover, University Press of New England, 1984, c.1539 Подробнее об этом см. Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов : подходы, решения, технологии / М. М. Лебедева ; Ин-т "Открытое общество". – М. : Аспект Пресс, 1997; Лебедева М.М. Рефлексия конфликтов: новое качество старых ситуаций / М.М. Лебедева // Экономика и политика в современных международных конфликтах / Под ред. А.Д.Богатурова. – М., МГИМО, 2008. – С.108-118.; Huth P.K. The

38

региональные. При этом отдельного изучения заслуживает

фактор – усиления конфликтности в Африке на фоне

изменения роли государства в политических процессах.

Сегодня отмечается, что «в центре структуры

международных отношений после Холодной Войны стояло

государство, что подпитывало дискурс в области

международной безопасности и исключало влияние

негосударственных игроков глобальной политики»40. В этом

плане ситуация в регионе довольно специфична: в

противоположность наметившейся тенденции на

ослабление роли государства в развитых странах, в

Африке именно изменения на государственном уровне

способны оказывать влияние на контекст не только

внутренней, но и региональной безопасности. При этом

возрастает важность процесса политической

трансформации в регионе, так как в центре политической

структуры продолжает оставаться государство.

Под воздействием порождаемого глобализацией

давления, заставляющего повышать

конкурентоспособность и проводить модернизацию,

правительства вынуждены «поддерживать процесс

Democratic Peace and Territorial Conflicts in 21st century/Huth P.K., Allee T.L.- Cambridge: Cambridge University Press, 2002; Grave new world: Security challenges in the twenty-first century/Brown M.E., ed. - Washington, D.C.: Georgetown University, 2003;Lemke D. Regions of War and Peace/Lemke D.- Cambridge: Cambridge University Press, 2002 40 Coward М. International Relations in the Post-Globalisation Era./Coward M.//Politics, Vol.26 (1), 2006, p.55

39

открытия собственных обществ, или, соответственно,

развивать его и тем самым ограничивать регулятивную

способность в собственной стране» 41 . Для многих

развивающихся и "пороговых" стран глобализация означает

форсированную и во многом вынужденную адаптацию:

«Лабильные системы с сильными центробежными

тенденциями и утвердившимися властными картелями

сужают пространство для политиков-реформаторов и

широких коалиций» 42 . В итоге, сегодня Африка в целом

является наиболее политически разобщенным континентом.

Кроме того, в некоторых странах Африки проблемы

глобализационного периода усугубляются и тем, что

«отдельные фрагменты государственной власти

продолжают существовать при расширении

внутристранового конфликта, так как у власти отсутствует

способность обеспечить даже минимальный уровень

безопасности, не говоря уже об общих благах, таких как

экономическое благополучие или система образования, что

воспринимается как естественное положение дел в

развитых странах. Это представляет многоуровневую

проблему для исследования международных отношений:

прежде всего, если центральным положением

исследований продолжает оставаться тезис о 41 Кайзер K. «Глобализация как проблема демократии»/Кайзер К.//Internationale politik #4 1998, с.442 Яннинг Й. «Слабые государства в эпоху глобализации»/ЯннингЙ.//Internationale Politik #5 1998, с.27

40

превалировании государства как участника международных

отношений, каким образом в эту структуру можно включить

феномен фрагментации, распада и «провала»

государств?»43. В связи с этим возникает вопрос о том, как

политические трансформации 1990х-2000х годов повлияли

на современную ситуацию безопасности в регионе и

существуют ли в контексте этих изменений какие-либо

потенциальные угрозы безопасности? Ситуация

осложняется тем, что предполагаемое «уменьшение

важности государственно-центричной модели

международных отношений, которая доминировала в

политической мысли в период Холодной Войны, было

обращено вспять, когда на повестку дня в странах Африки

вышли политические силы, борющиеся за национальные

интересы»44.

В среде исследователей распространен тезис о том,

что принципы трансформации оказали сильное влияние на

международные отношения 45 . Однако на этом фоне

возникает вполне резонный вопрос: не является ли

распространение демократии в странах Африки «мнимым

43 Armstrong D. A turbulent world: an uncertain IR/Armstrong D.//Journal of International Relations and Development, Vol.7, #3 2004, C.36144 Coward M., International Relations in the Post-Globalisation Era/Coward M.//Politics, Vol.26 (1), 2006, p.5745 см. Cardoso F.H. “Democracy as a Starting Point”/Cardozo F.H.//Journal of Democracy, V.12, #1, January 2001;

41

триумфом» и содержат ли процессы политической

трансформации потенциальные опасности для региона?

Необходимо отметить, что страны Африки изначально

соотносятся в сознании исследователей с особым путем

развития политических процессов, которые способствовали

поддержанию определенного уровня региональной

безопасности. Принципиальное различие между странами

Запада и Востока выражается, в частности, в традиции

рекрутирования правящей элиты через разного рода

политические организации (партии): «Политические партии

в странах Азии и Африки формируются в большинстве

случаев не вокруг политической платформы или

проводимой партией политики, а на основе

взаимоотношений «патрон-клиент», то есть личных связей

между лидерами и рядовыми членами, на

взаимоотношениях клановости, этноплеменной общности,

земляческих, религиозных и тому подобных принципах,

никак не связанных ни с платформой, ни с политикой этой

партии»46.

При этом отношения субъектности (то есть

определение объекта подчинения самими народами) могут

быть довольно разнообразны: «в одних странах люди

являются приверженцами своего Короля, которого они

наделяют правами власти; в других – вождей, которые 46 Политическая культура стран Азии и Африки./Ответственный редактор Л.М. Ефимова - М.: МГИМО, 1996, с.29

42

обладают властью до тех пор, пока могут поддерживать

веру в себя у своих соплеменников, однако не

обладающими постоянными властными полномочиями; в

третьих – подчиняются главе клана (так называемая

«клановая война» в Сомали является подтверждением

тому); в четвертых – группе главенствующих деревень или

городу; в некоторых же объект подчинения может быть

вообще не понятен белому человеку»47.

В современной Африке продолжает действовать

клиентелизм, определяемый как «распространение

этнических, религиозных, клановых, семейно-родственных

и иных связей на политическую сферу» 48 . Это имеет

особую актуальность для изучения кризиса в Сомали, где

распределение мест в будущем федеральном

правительстве на стадии конференции по примирению

сводилось к разделу сфер влияния между кланами,

которые традиционно властвовали в стране49. Более того,

такой принцип рекрутирования политической элиты для

Сомали является основополагающим. Такая же ситуация

наблюдалась в ходе выборов в Эфиопии 2000 года 50 .

Отсюда можно заключить, что в регионе велико влияние 47 Wraith R. Local Government/Wraith R. – London: Penguin books, 1953, c.13. 48Политическая культура стран Азии и Африки./Ответственный редактор Л.М. Ефимова - М.: МГИМО, 1996, с.3949 Collapsed States: The Disintegration and Restoration of Legitimate Authority/Zartman W. (ed.) - Boulder, CO: Lynne Rienner, 1995, с.33 50 When States Fail: Causes and Consequences/ed. By Rotberg R. - Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004

43

политической традиции, которая предполагают именно

клановую, или «клиентельную» схему власти. В странах

Африки, где процесс государственного строительства в

классическом европейском понимании так и не был

завершен, ошибки и слабости государственного правления

наиболее ярко выражены 51 . В некоторых государствах,

например, в Сомали, невыполнение государством своих

функций привело к хаосу, анархии и правлению

воинственных неформальных групп52.

Для более точного отражения ситуации в регионе

необходимо рассмотреть исходную базу, на которой

апробировались модели политической трансформации и

«хорошего правления». Однако перед этим необходимо

указать на распространенное заблуждение. В частности,

ряд исследователей полагает, что исходным моментом для

развития демократии в регионе был период, наступивший

непосредственно после распада Советского Союза,

который повлек за собой цепную реакцию крушения

режимов в странах третьего мира 53 . Проблематичным

51 Collapsed States: The Disintegration and Restoration of Legitimate Authority/Zartman W. (ed.) - Boulder, CO: Lynne Rienner, 1995, с.852 Adam H.M. Somalia: A Terrible Beauty Being Born?/in: Collapsed States: The Disintegration and Restoration of Legitimate Authority/Zartman W. (ed.) - Boulder, CO: Lynne Rienner, 1995, с.6953 Walcher M. On the frontline in the Cold War: an ambassador reports/Walcher M. - London: Praeger Publishers, 1997; Troubled Friendships: Moscow's Third World ventures/Light M., ed. – London: Macmillan, 1993; Rubinstein A. Z. Moscow's Third World Strategy/Rubinstein A.Z. – Princeton: Princeton University Press, 1989; Policies for African Development: From the 1980s to the 1990.s./Patel I.G., ed., - Washington: International Monetary Fund, 1992; Powoski R. E. The Cold War: the US and the Soviet Union 1917-1991/Powoski R.E. - NY

44

представляется категоричное утверждение о том, что

отправная точка или внутренний контекст перехода к

демократии в этих странах - это так называемое

«открытие» социалистических режимов. Известно,что

задолго до установления в этих странах модели

социалистической демократии или ее вариантов, в регионе

существовали достаточно эффективные схемы правления,

которым не уделено должного внимания в современной

литературе.

В странах так называемого «Третьего мира» генезис

государства и системы правления был отличен от процесса

становления государственности в других регионах мира.

Система государственного управления в странах

Тропической Африки изначально развивалась по

достаточно жесткому образцу, который условно причисляют

к авторитарным. Страны Африки не пошли по пути

создания полисов, общин или иных форм, при которых

имеет место представительная форма власти.

Характеристиками 54 африканского государства на самом

раннем этапе развития являлись: 55 обожествление

правителя, экономическая и политико-идеологическая

and Oxford: Oxford University Press, 1998.; Kennan G. F. Cold War iconoclast/Kennan G.F., Hixson W.L., ed. – New York and Oxford: Columbia University Press, 1989; Crockatt R. The 50 Years War: The US and the Soviet Union in World Politics, 1941-1991./Crockatt R.-London: Routledge, 1995.54 более подробные описания традиционных политических систем см. Lloyd P. “The Study of the State. African Kingdoms and the Early State”, The Hague, 198155 Подробнее см. Н.Б.Кочакова Раннее Государство, Москва, 1999

45

реципрокность, неравномерное участие в процессе

материального производства, особая система

делегирования власти, при которой принудительный

принцип преобладал над согласительным.

Колониализм и привнесенная им западная система

правления были искусственными и не были основаны на

традиционной форме государственного правления,

существовавшей в странах региона 56 . В итоге, после

окончательного ухода метрополий из своих бывших

колониальных владений, в странах континента произошла

серия военных переворотов, в которых де-юре часто

использовались демократические лозунги и цели, а де-

факто образовывались диктатуры классического толка.

Попытки сломить естественную для восточных обществ в

целом и для африканских - в частности, патронатно-

клиентельной систему правления 57 , бесполезны и

бессмысленны, так как это не приводит к распространению

демократических норм.

56 Kreijen G.State Failure, Sovereignty and Effectiveness/Kreijen G.. – Martinus Nijhoff Publishers, Leiden/Boston, 2004, cc.115-11657 Подробнее см. Эволюция традиционных институтов в колониальной и постколониальной Африке: Материалы научной конференции "Африка: общества, культуры, языки", /Ин-т Африки РАН; М., 2001, Schraeder P.J.African Politics and Society: A mosaic in transformation / P. J. Schraeder. Boston: Bedford; New York: St. Martin's, 2000; Tukumbi Lumumba-Kasongo «The rise of Multipartyism and Democracy in the context of Global Change: the case of Africa». Praeger Publishers, Westport, 1998; Chuta Onwumechili. African Democratization and Military Coups, Praeger Publishers, Westport, 1998

46

При проведении анализа и построении модели

правления любого африканского государства необходимо

учитывать исходные модели, доказавшие свою

применимость. В Африке прослеживается процесс

консолидации не демократии, а неких «гибридных» форм58,

сочетающих авторитаризм и демократию. Поэтому акцент в

изучении моделей правления в странах развивающегося

мира постепенно смещается в сторону анализа реально

существующего положения вещей, а не проблемы

неприменимости западного варианта правления. При

построении анализа государственности стран региона

сегодня уместнее говорить не о переходных, а о

специфических формах правления. Целый ряд известных

политологов предложили свои разработки в этом

направлении. Ларри Даймонд предлагает оперировать

понятием «Гибридный режим» (или смешанный режим),

Гильермо О’Доннелл и Филипп Шмиттер используют

термины «Демократура» и «Диктабланда», Хуан Линц,

Сеймур Липсет и Ларри Даймонд совместно предложили

термин «полудемократии»59.

58 Термин предложен Ларри Даймондом, см. L.Diamond “Thinking about Hybrid regimes”, Journal of Democracy, Volume 13, Number 2, April 2002. Также см. Journal of Democracy, April 2002. 59 Даймонд Л.“Прошла ли “Третья волна” демократизации?”/Даймонд Л. - “Полис”, №1, 1999, с.18; Ake C. Rethinking African Democracy, in: Diamond L. and Plattner F.M. (eds) The Global Resurgence of Democracy, 2nd edition, London, John Hopkins University Press, 1996, c.67; Linz J. Problems of democratic transition and consolidation./Linz J, Stepan A. -Baltimore,London: the John Hopkins University Press, 1996; Consolidating the Third Wave Democracies: Themes and Perspectives/Diamond L., Plattner F., eds.- Baltimore, London:

47

На фоне политических изменений в регионе

приобретает признание тезис о том, что «классическая

концепция демократического осуществления власти все

менее соответствует реальному функционированию

современных демократий» 60 и что «причины вытеснения

классической модели не случайны, а являются результатом

переворота в общественной жизни, влияющего на

современные общества» 61 . Несмотря на тр, что лидеры

стран региона считают улучшение правления в принципе

желательным, это не означает, что государства готовы

отказаться от традиционных и неформальных нормативных

ожиданий, связанных с их руководителями: «Те явления,

которые Всемирный банк и Международный валютный

фонд характеризуют как нежелательную коррупцию, может

рассматриваться значительными частями общества как

необходимая составная часть традиционного торга между

правителями и подвластными им людьми»62.

При рассмотрении вопросов, связанных с

политическими трансформациями в регионе и в Африке в

целом, необходимо принимать во внимание, что к

настоящему моменту появилась проблема определения

The Johns Hopkins University Press, 1997;Шмиттер Ф. Что есть демократия?/ШмиттерФ.,.Карл Т.Л.- М.: Институт философии РАН, 199660 Женно Ж.-М. Переломный момент демократии? // Internationale Politik #4, 1998, с.1461 Женно Ж.-М. Переломный момент демократии? // Internationale Politik #4, 1998, с.1562 Эмма С. Марфи «Good Governance: Концепция для универсального применения?». Internationale Politik №08 2002, с.10

48

субъекта политики в странах Африки. В современной науке

принято деление субъектов на персональных,

институциональных и социальных 63 . При изучении

«персональных» субъектов политики неизбежно отнесение

к термину «элита», который в понятиях западной

политической науки имеет субкатегории «правящая»,

«промежуточная» и «контрэлита». В условиях Африки эти

границы трудно определить, так как понятие элиты в этих

условиях видоизменено: один и тот же субъект может

одновременно быть представленным в нескольких

субкатегориях элиты. Это порождает постоянную

внутреннюю нестабильность. Необходимо учитывать и

слабость или отсутствие социально-политического

пространства: «в африканских обществах иной уровень

политического сознания, чем то, которое присутствует в

западных моделях и которое является базой для элиты и

принятия решений» 64 . В Африке полярные элиты имеют

одну и ту же социальную базу, чем можно, в какой-то мере,

объяснить постоянную конфронтационность в политической

сфере.

Институциональные субъекты политики в Африке в

целом характеризуются множеством аполитичных

63 Подробнее см. Богатуров А.Д., Косолапов Н.И., Хрусталев М.А. «Очерки Теории и Политического Анализа Международных Отношений».64Кочакова Н.Б. «Раннее государство и Африка»//Кочакова Н.Б., - – М.: Институт Африки, 1999, с.26

49

локальных субъектов, однако есть и отдельные

политически активные субъекты, представляемые

организациями взаимопомощи, которые часто создаются

для решения сиюминутных проблем или для борьбы с

природными катаклизмами – засухой, наводнением 65 , а

также многочисленные тайные союзы, землячества.

Довольно распространены промежуточные субъекты в виде

профсоюзов. Явно просматривается тенденция усиления

религиозной окрашенности всех этих субъектов, причём

показательно, что эта тенденция связана с исламизацией.

Имеющие четкую религиозную, мотивацию организации

активно воздействуют на весь спектр институциональных

субъектов политики в регионе. Отмеченная тенденция

имеет негативную коннотацию, поскольку она выражается

не только и не столько в изменении соотношения

численности христиан, мусульман и приверженцев

традиционных верований, сколько в быстром усилении

исламистских организаций. Пример – резкое усиление

деятельности организаций типа «Братья-мусульмане»,

«Аль-Иттихад аль Исламия» и других. Усугубляя

негативный потенциал рассматриваемой тенденции,

определилась выраженая направленность активности на

создание организаций фундаменталистского толка по 65 Особенно это характерно для районов, испытывающих постоянную нехватку водных ресурсов вследствие засушливого климата. Примером может служить эфиопская организация «Народная комиссия против засухи» во время засухи 2000 года в Северо-Восточной Африке.

50

сетевому или «зонтичному» принципу 66 , фактически

филиалов более крупных организаций, традиционно

активных в регионе Ближнего Востока. Отчасти эта

тенденция усиливается изменениями, характерными для

современных социальных, так называемых косвенных,

субъектов политики в странах региона.

Характеристика социально-классовых структур важна

для определения системы распределения собственности и

власти в любой стране, поскольку господствующая

общность в ходе развития обладает возможностью

создания государства. Эти структуры могут быть

рассмотрены на этническом, социально-классовом и

конфессиональном уровнях. В настоящее время в странах

Африканского Рога при сохранении роли первого уровня

меняется роль и повышается значение двух других уровней

и вслед за усилением роли конфессионального фактора

(особенно это связано с проблемой исламизации)

постепенно происходит объединение классового (кланового)

и конфессионального уровней.

Рассмотренные особенности субъектов политического

анализа в странах Африканского Рога являются частью

специфики политического развития этих стран, которая

должна учитываться в дальнейшем анализе.

66 Такая же структура характерна и для террористических организаций

51

Необходимо отметить, государства региона входят в

категорию стран, в которых структурные проблемы,

неспособность к эффективному проведению реформ и

отсутствие политической воли привели к тому, что

выборная демократия не сочетается с широкой

политической ответственностью и приводит к усилению

коррумпированных или неспособных к эффективному

правлению элит.

В данном исследовании важно показать процесс, в рамках

которого были предприняты попытки транзита 67 в районе

Африканского Рога: данный переход был одним из

наиболее поздних и наиболее приближен к реалиям

сегодняшнего дня. Это дает возможность предположить,

что эти попытки перехода оказали влияние на контекст

безопасности в регионе.

67 Здесь и далее: Транзит – понятие, объединяющее многообразные по форме процессы перехода от одного общественного и политического состояния к другому //Категории Политической Науки, с.252

52

Раздел 2. Ход внутриполитических трансформаций в

странах Африканского Рога и их воздействие на

региональную безопасность.

Внутриполитическое развитие стран региона

закономерно рассматривать в контексте конкретной

ситуации. Часто степень потенциальной агрессии зависит

от того, есть ли у государства какие-либо принципиальные

претензии на двустороннем и региональном уровне и

остаются ли открытыми возможности вести

дипломатический диалог по поводу этих претензий, не

прибегая к вооруженным действиям.

Известно, что с 1990 года (по мнению ряда

исследователей, возможно ранее) в большинстве стран

суб-сахарской Африки начался процесс

внутриполитической трансформации с акцентом на

демократизацию. По словам Л.Даймонда, этот процесс

должен был «освободить народы Африки от тирании,

притеснений, коррупции и отсутствия реального

государственного правления, которые характеризовали

политический процесс большинства африканских

государств с момента деколонизации 1960х68». Считалось,

что многие проблемы африканских государств коренятся в

нерешенных проблемах периода Холодной Войны. Однако

68 Diamond L., “Ex-Africa…A new Democratic Spirit has loosened the grip of African dictatorial rule”, Times Literary supplement, 1993, c.3

53

после ее окончания стало понятно, что проблемы стран не

уйдут в прошлое вместе с противостоянием сверхдержав.

Африканский континент практически стал заложником

проблем, связанных с безопасностью - на повестку дня

вышли такие острые проблемы, как притеснение прав

автономий, проблема бедности, гражданские и

международные войны\конфликты и т. д. При этом, как

указывалось в предыдущем разделе, отчетливо проявился

кризис легитимности правления в странах региона. В этом

плане уместно рассмотреть сам процесс проведения

политической трансформации в странах Африканского Рога.

Теоретический анализ модели внутриполитических

изменений, который наблюдался в регионе в начале 1990х

годов, невозможен без определений основных категорий

анализа: под транзитом подразумевался переход от

недемократического к демократическому режиму 69 .

Представляется уместным рассмотреть основные

параметры существовавших в регионе режимов, которые

определяли ход развития процесса транзитологического

перехода. Х.Линц и А.Степан70 предложили категоризацию

основных параметров режима: идеология, лидерство,

плюрализм, мобилизация. Оперируя ими, можно

определить степень значимости и воздействия отдельных 69 подробно см. J.Linz and A.Stepan. Problems of democratic transition and consolidation. Baltimore and London: the John Hopkins University Press. 199670 подробно см. J.Linz and A.Stepan. Problems of democratic transition and consolidation. Baltimore and London: the John Hopkins University Press. 1996

54

характеристик конкретного режима в условиях перехода.

Используя предложенные параметры, можно прийти к

выводу о том, что до начала изменений в регионе

существовал “чистый” (по определению Х.Линца и

А.Степана) вариант авторитарного режима. При этом важно

сделать оговорку, что при таких параметрах результатом не

обязательно является переход именно к демократическому

режиму. Характеристиками авторитарного режима

являются ограниченный плюрализм, ограниченное

лидерство, слабая мобилизация. Эти характеристики в

полной мере относились к региону в целом: существовали

прото-партии в виде национально-освободительных

фронтов (Эритрейский Национальный Освободительный

Фронт, Тыграйский Национальный Освободительный Фронт,

Всеамхарская Народно-Освободительная организация и

другие), лидерство глав государств региона было

ограниченным (отсутствовал реальный контроль над

некоторыми стратегическими государственными функциями,

контролировалась не вся территория), население было

слабо мобилизованным из-за многолетнего господства

командного способа управления и влияния подданнической

политической культуры.

В фазе принятия решений, используя терминологию

Д.Растоу, демократическое решение может

рассматриваться как акт сознательного, открыто

55

выраженного консенсуса 71 . Форма демократического

правления в каждой стране зависит от социально-

экономических условий, традиционной структуры

государства и принятой политической практики. Отличие

демократической системы от недемократической – в

нормах, определяющих легитимные способы прихода к

власти и ответственность управляющих за свои решения72.

Региональная модель перехода имела свои

отличительные черты, в значительной мере связанные с

колониальным прошлым73, спецификой протекания любых

политических процессов на Африканском Роге и периодом

реализации (1990е годы). Более поздний по сравнению с

другими странами мира период осуществления перехода,

позволяет рассматривать модель демократии в странах

региона в современных терминах и использовать при

анализе условия перехода к современной форме

демократии, предложенные А.Ю.Мельвилем и

М.В.Ильиным74:

- Наличие сформировавшейся национальной

идентичности и государственного единства.

71 Здесь необходимо отметить, что открытость выборного процесса подтвердило большинство независимых наблюдателей за ходом выборов в Эритрее, что неоднократно сообщалось в Addis Zemen, BBC World Service, CNN, Reuters, Deutsche Welle.72 Подробнее см. Ф.Шмиттер, Т.Л.Карл “Что есть демократия?”; Шмиттер Ф. «Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии», Полис, 1996 год, №5, с.2673 Например, Эритрея - бывшая колония Италии и затем - протекторат Великобритании.74 А.Ю.Мельвиль и М.В.Ильин “Демократия и демократизация”, Полис, 1996, №5, с.153

56

- Наличие определенных культурных условий (ценности,

установки)

- Определённый уровень экономического развития

(дополнительное условие).

Анализ региональной обстановки выявляет наличие

ряда вышеперечисленных условий. Прежде всего,

граждане стран региона обладали сильной,

сформированной национальной идентичностью, несмотря

на то, что страны региона, кроме Эфиопии, были

«поделены» метрополиями. В особенной мере это

относится к Эритрее, которая находилась под контролем

Италии, затем Великобритании, а после окончания Второй

Мировой войны по решению Генеральной ассамблеи ООН

была присоединена к Эфиопии. В современных

эритрейских источниках, монографиях, затрагивающих

проблему национальной идентичности в Эритрее,

отмечается, что, несмотря на то, что эритрейский народ

был разделен колониальными границами, он сохранил

свою идентичность ввиду стойкости эритрейцев к внешнему

воздействию и ассимиляционным процессам. При этом

важно уточнить, что выделяют три общих типа исходной

ситуации (доколонизационного периода). При первом типе

ситуации, империя (метрополия) становилась во главе уже

существовавшей политической системы (в случае с

Французскими и бельгийскими колониями): Франция делала

57

ставку на унитарность, и французская колониальная

система была сильно централизованной, что видно на

примере Джибути75. При втором типе исходной ситуации,

метрополия создавала и поддерживала существование

нового, прежде не существовавшего политического порядка,

вытеснив прежний (но не разрушив его, так как он

продолжал существовать паралелльно с новым) 76 . При

третьем типе, метрополия создавала новый политический

порядок, так как исходная политическая база в европейском

понимании отсутствовала. Последние два типа ситуаций

были характерны для британских колоний. В этом плане

показательна ситуация в Сомали, которое было поделено

между несколькими странами сразу, и ошибки, допущенные

в этом процессе, заложили базу для современной ситуации

«распада» государства на этой территории. 77 Далее, в

регионе имелись определенные культурные условия для

осуществления транзитологического перехода. В качестве

примера можно привести Эритрею, где стремление к

75 Африка: культурное наследие и современность./Институт Африки АН СССР. – М.: Наука, 1985; Африка южнее Сахары: реформы и развитие./Ответственный редактор: Ю.М. Осипов. – М.: Наука, 1994; 76 Fortes M. and Evans-Pritchard E., eds., African Political Systems. Oxford, Oxford University Press, Great Britain, 1940, c.15-16.77Low D.A. “Lion Rampant”, Journal of Commonwealth Political Studies, 2:3, November 1964, c.236

58

независимости превратилось в основополагающую

характеристику эритрейского народа78.

Фактор экономического развития не может быть

применен при анализе условий перехода к демократии в

силу недостаточной сформированности экономической

структуры в регионе, глубокого экономического кризиса,

низкого уровня развития экономики и низких показателей

экономического роста. Основной показатель

экономического развития - «валовой национальный продукт

на душу населения», составлял менее 100 долларов79, а

темпы экономического роста находились за отрицательной

отметкой.

При рассмотрении политической трансформации в

регионе можно частично применить выводы Д.А.Растоу80,

который ставил во главу угла национальное единство как

условие, которое должно предшествовать всем остальным

стадиям процесса. Такое предварительное условие

эффективнее всего реализуется тогда, когда национальное

единство признается на бессознательном уровне. В

странах региона, особенно в Эритрее, относительное

(временное) национальное единство присутствовало в

78 Таддиа И. Эритрейское общество: между колониализмом и государственной независимостью./Институт Африки РАН. – М.: XXI век-Согласие, 1999, с.1379 см. Human Development Report, United Nations Development Programme, Palgrave Macmillan,, 2006, c.29680 Rustow D.A. Transitions to Democracy: Toward a Dynamic Model/Rustow D.A.//Comparative Politics, Vol. 2, No. 3 (Apr., 1970), pp. 346, 350

59

период борьбы против Эфиопии за освобождение Эритреи.

Тезис о том, что национальное единство представляет

собой единственное предварительное условие

демократического перехода, подразумевает, что для

демократии не требуется никакого минимального уровня

экономического развития (он может выступать только

дополнительным фактором) и социальной

дифференциации. Экономические и социальные факторы

подобного рода входят в модель опосредствованно, как

составляющие основы национального единства.

Исследование вопроса приводит к выводу, что

введение в модель перехода условия «национального

единства» Д.Растоу позволяет лучше понять происходящие

процессы. Национальное единство имело важное значение

в процессе перехода в странах региона, особенно в

Эфиопии и Эритрее, где большинство граждан не имело

сомнений относительно того, к какому политическому

сообществу они принадлежат. По Д.Растоу, серьезный и

продолжительный характер борьбы, как правило,

побуждает соперников сплотиться: например, в случае с

Эритреей ожесточенная борьба за независимость велась в

течение 30 лет81.

Для того, чтобы состав правителей и характер

политического курса могли свободно меняться, границы 81 интересно то, что та же сплоченность в борьбе против одного режима обернулась войной между Эфиопией и Эритреей в 1998 году

60

государства должны быть устойчивыми, а состав граждан –

постоянным. Если рассматривать проблему границ,

придется обратиться к анализу эфиопо-эритрейского

конфликта 1998 года по поводу границ, который начал

назревать уже на начальной стадии перехода (подробнее

проблема границ разбирается в разделе об эфиопо-

эритрейском конфликте). В отношении состава граждан

можно утверждать, что он на протяжении всего процесса

оставался относительно однородным 82 , несмотря на

проводившийся процесс амхаризации, и постоянным в

силу действия факторов, о которых шла речь выше.

Рассмотрение процесса перехода предполагает

изучение вопросов обеспечения функционирования

демократии. В этом плане применима классификация

процедур обеспечения демократии, указанных Р.Далем в

его работе “Процедуры обеспечения демократии”83:

82 имеется в виду относительная внутренняя однородность национального состава в разных частях региона83 подробнее см. Даль Р.. “Процедуры обеспечения демократии”./Даль Р. – М.: АСПЕКТ-Пресс, 1999. Фактология выборов в странах региона подробно рассмотрена в Keller E. Remaking the Ethiopian State/in Zartman W. (ed.) Collapsed States: The Disintegration and Restoration of Legitimate Authority, Boulder, CO: Lynne Rienner, 1995;c.125-128; Patnam R.G. Disarming Somalia: The Contrasting Fortunes of United States and Australian Peacekeepers during United Nations Intervention, 1992-1993, African Affairs #96, Edinburgh University Press, 1997; Eizenstat S., Porter J.E., Weinstein J.M. Rebuilding Weak States, Foreign Affairs #84, 2005; Павлова В.В. Африка в лабиринтахмодернизации. /Павлова В.В. Институт Африки РАН. – М.: Восточная литература, 2001, c.20-24; Глобальные и стратегические исследования. Выпуск 1./Институт Африки РАН. Центр глобальных и стратегических исследований./Под редакцией Л.Л. Фитуни. - М.: 2002.

61

1. Выборные официальные лица контролируют решения

правительства и это закреплено в конституции.

Формально этот принцип заложен в Конституциях всех

стран региона. В реальной ситуации это справедливо в

отношении Эритреи после принятия Конституции 1993

года, предусматривающей обеспечение данного

механизма, а также Эфиопии, конституция которой

широко обсуждалась в кругах эфиопской общественности

и была принята в 1991 году84.

2. Официальные лица периодически избираются в ходе

честных выборов.

Этот признак выражен слабо: с начала осуществления

трансформаций выборы в Эритрее проводились только

дважды. Победу оба раза с огромным перевесом (более

90%) одерживал нынешний президент страны Исайяс

Афеворки, что даёт основания усомниться в «честности»

выборного процесса в стране. Более того, в 2003 году

дальнейшие выборы были отменены85.

В Эфиопии выборы проводились регулярно и в

присутствии международных наблюдателей, которые 84 См.Article 9. Constitution of Ethiopia,//published by the Ministry of Education, 1987, Addis-Abeba; Article 2. Constitution of Eritrea, /published by the National Assembly Agency, Asmara,1997; Article 8.Constitution of Djibouti,Agence Intergouvernementale de la Francophonie;1992;Article 1.9 Constitution of Somalia /published by publishing house of the Mayor’s office, Mogadisho, 197985 В Эфиопии выборы проводились в 2000 и 2005 годах, в Эритрее выборы были намечены на 1995 год и отменены после 2003 года, в Джибути выборы проведены в 1999, 2003 и 2005 годах, в Сомали – в 2004

62

подтвердили их прохождение согласно правилам, тем не

менее, некоторые скептически настроенные

исследователи подвергли сомнению «честность»

выборов, посчитав, что на них имели место

многочисленные нарушения.

3. Право избирать официальные лица и претендовать на

избрание имеет все взрослое население.

По крайней мере, формально данный признак

соблюдался, поскольку выборы проводились в

большинстве стран региона, кроме Эритреи.

4. Свободное выражение своего мнения, отсутствие

преследования по политическим мотивам.

В Эритрее эти права декларируются, но фактически

страна живет в условиях господства идеологии

“осажденной крепости”, отмечается практика строгого

преследования по политическим мотивам. В Эфиопии и

Джибути ситуация значительно лучше. Столь

гипертрофированной авторитаристской идеологии там

нет, напротив, деятельность неправительственных

организаций открыто не преследуется.

5. Есть альтернативные источники информации, и они

защищены законом.

Это в определённой мере применимо к Эфиопии и

Джибути и абсолютно неприменимо к Эритрее, где все

63

средства массовой информации принадлежат

государству и подконтрольны ему.

6. Право граждан создавать независимые ассоциации и

организации.

Это право декларируется, но осуществляется только в

Эфиопии и Джибути и не практикуется в Эритрее, где

ведётся преследование по политическим мотивам.

7. Выборные официальные лица в своих действиях не

подвергаются противодействию невыборных

официальных лиц.

Этот признак трудно определить за неимением

достоверных открытых источников информации,

освещающих соответствующие вопросы.

8. Государство должно быть суверенным и действовать

независимо от политических систем более высокого

уровня.

Этот признак присутствует в искаженном виде:

Эритрея закрыта для других стран, Сомали на настоящем

этапе является искусственно поддерживаемым

образованием, а в Эфиопии и Джибути влияние внешних

факторов достаточно велико.

Политические трансформации в странах Африканского

Рога являются сложным и многоступенчатым процессом. В

Эфиопии, по сравнению с другими странами региона,

64

подобный процесс осуществляется весьма болезнено86. Он

осложняется этническими и социальными проблемами,

которые чреваты политическими кризисами. Отмечаются

факты высокой политизированности общества, что

подтверждается значительным числом политических

партий, которых в небольшой и экономически неразвитой

Эфиопии насчитывается более 6087; по сравнению с 1991

годом, число политических партий в Эфиопии увеличилось

в 5 раз88.

Этапы и явления процесса политической

трансформации в регионе можно свести в таблицу для

последующего анализа 89 . Подобное графическое

отображение процесса успешно использовалось в

исследованиях Х.Вальдрауха 90 в отношении другого

региона, в частности для анализа процессов

транзитологических переходов социалистических

государств в Южной, Центральной и Восточной Европе.

86 Тадессе Д.М. Проблемы конституционного контроля: соотношение права и политики. Право и политика №8 2001 год, с.34-3587 Тадессе Д.М. Проблемы конституционного контроля: соотношение права и политики. Право и политика №8 2001 год, с.34-3588 Тадессе Д.М. Проблемы конституционного контроля: соотношение права и политики. Право и политика №8 2001 год, с.34-3589 В данной таблице не приводятся данные о трансформациях в Сомали, так как ситуация в этой стране представляет собой случай «распада государтва» и рассматривается в отдельной главе.90 H.Waldrauch. Differencies of regime changes.

65

Таблица 1. Этапы и характеристики политических

изменений в регионе Африканского Рога.

Регион: Африканский Рог:

Эфиопия, Эритрея,

Джибути

Ситуация

до

перехода

Тип режима до

транзита

Авторитарный

Период

господства

недемократичес-

кого режима

30-50 лет91

Роль идеологии в

обществе

Весьма велика в период

авторитаризма; в

настоящий момент сильны

националистические

настроения

91 Расхождение в определениях для разных стран.

66

Автономность

экономики

Существует в Эфиопии и

Джибути, где

провозглашена политика

рынка.

Нет в Эритрее, где

экономика - военного типа,

“осаждённой крепости”

Гражданское

общество

Отсутствует

Политическое

общество

(политические

партии)

Существуют в виде

политических фронтов,

деятельность которых, за

исключением правящего

фронта, затруднена.

Структура

общества до

транзита

Сильная стратификация

общества.

Транзит Условия перехода Политический,

экономический и

социальный кризис.

67

Причины

перехода

Эфиопия: свержение

существовавшего

политического строя.

Эритрея: Отделение от

Эфиопии, выход из-под

власти диктатора, конец

гражданской войны.

Джибути: выход из-под

власти метрополии.

Значимость

перехода для

региона

Важна с точки зрения

региональной

безопасности.

68

Роль масс Мобилизация и

демобилизация масс

является инструментом,

которым манипулируют

элиты, массовые протесты

существуют как реакция на

действия элиты, в регионе

отмечается заметная

степень вовлеченности

масс в политический

процесс перехода вне

зависимости от правящих

элит. Пример – ВАНО

(Всеамхарская Народная

Организация) в Эфиопии.

Роль армии Очень велика, является

центральным актором.

69

Роль средств

массовой

информации

В Эфиопии и Джибути

формально существуют

как государственные, так и

независимые средства

массовой информации,

однако реальная их

деятельность

преследуется

В Эритрее деятельность

средств массовой

информации затруднена.

Заключение

пактов и

соглашений

Присутствуют: пакты до и

после перехода,

формальные и

неформальные.

Консолида-

ция

Проблемы

национализма и

определения

государственных

границ

Существенны, явились

катализаторами военных

действий Эритреи против

Эфиопии в 1998 году;

вопрос о границах

остается спорным до сих

пор.

70

Политическая

культура

Первые признаки

наблюдались уже до

перехода в виде активных

политических движений –

ТНОФ (тыграй), ВАНО

(амхара), и другие.

Необходимость

реформ в сфере

политики и

гражданского

общества

Существует во всех

странах региона – для

создания равновесия

между политическими,

экономическими и

социальными группами

71

Построение

государства,

реформа

бюрократического

аппарата

В Эфиопии данная

проблема вышла на

поверхность после 1991

года и свержения

предшествовавшего

режима.

В Эритрее необходимость

таких реформ возросла

после отделения от

Эфиопии в 1993 году.

В Джибути такие перемены

обрели насущность после

выхода из-под власти

метрополии.

Проблема

давления со

стороны элиты

прошлого режима

Велика ввиду

продолжительности

существования единого

административного

аппарата управления в

течении 50 лет нахождения

территории Эритреи в

составе Эфиопии.

72

Создающийся тип

демократии

По форме – президентские

республики, по сути –

«псевдодемократии»,

кроме Джибути, где

присутствуют признаки

реальной демократии

Социальные и

экономические

реформы

Необходимость

проведения очевидна во

всех странах региона

ввиду их экономической

отсталости.

Традиции

демократии

Присутствуют, но слабы.

Международный

контекст

нестабильный регион;

высокая степень

конфликтогенности как на

государственном, так и на

межгосударственном

уровне

Используя данную таблицу, а также данные

теоретического и эмпирического анализа, можно сделать

вывод, что процесс перехода в странах региона

практически на начальном этапе начал приобретать

«гибридные» формы. При этом существует большая

73

опасность оптации в пользу «псевдодемократии» 92 ,

определяемой Л.Даймондом как форма между

авторитаризмом и демократией и обладающей при этом

признаками электоральной демократии 93 : в странах

формально действуют оппозиционные силы в виде

политических фронтов, но нет поля для честного

соперничества между оппозицией и правящей партией,

которая могла бы привести к отстранению от власти

правящей группировки. Это является угрозой безопасности

страны: ошибки правительства в построении федерации в

Эфиопии в сочетании с гонениями неправительственных

медиа-структур и притеснениями национальных

меньшинств в итоге спровоцировали кризисы 2000 и 2005

годов, когда федеративным государственным структурам с

трудом удалось удержать власть при силовом подавлении

массовых выступлений94.

Также следует отметить ряд трудностей при

осуществлении перехода и консолидации демократии: при

проведении выборов имели место подтасовка результатов,

давление на избирателей, другие формы принуждения 95.

92 См. Л.Даймонд “Прошла ли “Третья волна” демократизации?” - “Полис”, №1, 1999, с.1593 Consolidating the Third Wave Democracies: Themes and Perspectives/Diamond L., Plattner F., eds.- Baltimore, London: The Johns Hopkins University Press, 1997, с.7-994 Подробно см.Keller E. Remaking the Ethiopian State/in Zartman W. (ed.) Collapsed States: The Disintegration and Restoration of Legitimate Authority, Boulder, CO: Lynne Rienner, 199595 Patrick Chabal. A few considerations on democracy in Africa./International Affairs, #74, 1998, с.290

74

Существенный момент, заставляющий сомневаться в

эффективности процесса демократического перехода в

регионе, заключается в том, что в большинстве случаев при

«открытии» страны и после проведения выборов к власти

приходят те же политические деятели и партии, которые

составляли правящую элиту в авторитарный период 96 ;

несмотря на существование оппозиции, её действие

направлено на неконструктивную критику правящего класса.

Серьёзное критическое замечание в отношении выборной

демократии в регионе связано с тем обстоятельством, что

«даже если путь политической партии к власти

относительно «чист», сам факт демократических

преобразований в стране редко приводит к прогрессу в

экономической или политической сфере»97.

Интересен также тот факт, что принципы

«протодемократического» традиционного общества

апеллируют к обычаям поклонения предкам, так как

правители традиционных обществ стремились разрешать

существовавшие разногласия внутри общности, и принцип

представительности (в своеобразной форме)

присутствовал и иногда являлся доминирующим. Более

того, главы представляемых общностей «могли быть

смещены входившими в эту общность, и мог быть 96 Patrick Chabal. A few considerations on democracy in Africa./International Affairs, #74, 1998, с.29097 Patrick Chabal. A few considerations on democracy in Africa./International Affairs, #74, 1998, с.293

75

переназначен новый представитель общности перед

верховным правителем»98. При этом правители требовали

«беспрекословного подчинения народа, хотя вопрос о его

приверженности не ставился вовсе. Практически такие

режимы отвергали любые проявления критики со стороны

общества, и все политические институты контролировались

доминирующей партией»99.

Очевидно, что классические модели перехода к

демократии не учитывают африканской специфики

политических процессов: в регионе исторически сложились

клиентельные отношения власти, основанные на

патронате как схеме политического развития и поэтому до

сих пор наблюдается несоответствие между современной

формой государства и традиционалистской «логикой» его

функционирования. Патронат является решающим

инструментом для достижения власти. В большинстве

стран региона кланы рассматривают парламент, партии,

профсоюзы и другие общественно-политические

организации и институты как средство легитимизации

своей власти: «Сложившаяся на данный момент ситуация

показывает, что демократия является инструментом,

средством борьбы за власть, а именно, явление

98 Кочакова Н.Б.Раннее Государство/Кочакова Н.Б. – М.: Институт Африки, 1999, с.20-2199 Owusu. Decalo S. The process, prospects and constraints of Democratization in Africa. African Affairs, #91\7, 1992, c. 35

76

многопартийности зачастую создается искусственно и

доводится до абсурда. Возникают многие десятки, сотни

партий, большинство из которых, по сути, представляют

собой политические клики. В сочетании с острыми

социальными и политическими конфликтами это

превращает плюрализм и политические свободы в пустые

лозунги, в средства дестабилизации общества»100. Кроме

того, «длительный период авторитарного колониального,

равно как и постколониального, правления в условиях

продолжающихся гражданских войны и нехватки ресурсов,

трудно вообще вести речь о поддержании демократических

институтов и норм»101.

В странах с однопартийными системами102 правящая

партия внешне имеет вид мощной массовой организации

(нередко охватывающей все взрослое население или его

подавляющую часть), при этом декларируются ее

идеологический характер и руководяшая роль в

общественном развитии. На самом деле, за современным

фасадом скрыт механизм внутрипартийных связей,

основанный на патронатно-клиентельных связях.

Организационная структура таких партий, порядок

выдвижения их лидеров и внутрипартийная дисциплина

100 Тадессе Д.М. Проблемы конституционного контроля: соотношение права и политики. Право и политика №8 2001 года, с.34-35101 Owusu. Decalo S. The process, prospects and constraints of Democratization in Africa. African Affairs, #91\7, 1992, c. 35102 например, в Эритрее

77

основана на авторитарных принципах. Вокруг руководителя

партии, являющегося одновременно главой государства и

правительства, складывается правящий «президентский»

клан. Это неформальное объединение профессиональных

политиков, занимающих ключевые позиции в партийном и

государственном аппарате. Основной

структурообразующий элемент клана – система личных

связей между его лидером и членами, базирующаяся в

первую очередь на этнической, религиозной, семейно-

родственной общности (которые при этом сталкиваются и

друг с другом в том числе, порождая еще большую

нестабильность), а также на общности политических и

деловых интересов.

При этом существует более обширная проблема

процесса политических изменений в регионе: вопрос

распределения власти и приспособления традиционных

институтов к новым формам правления. Традиционные

институты общества в странах региона в ходе всего

периода постколониального развития восстанавливались,

возрождались, реформировались для приспособления к

процессам либерализации, демократизации и

экономической трансформации Но первое поколение

африканских лидеров не смогло эффективно справиться с

центральной проблемой передачи власти и независимости,

которые важны для обеспечения демократического

78

процесса, и трудностями связи между новыми формами

политического устройства (как в ценностном, так и в

институциональном плане), и традиционными

политическими институтами и формами лидерства. В 1990е

годы в регионе стали рассматриваться такие вопросы, как

способы адаптации развивающихся традиционных

институтов и политической культуры к новым

национальным политическим структурам и курсам, которые

обуславливали бы проведение демократического

процесса103. В реальности практически в каждой бывшей

стране-колонии западные политические институты,

обеспечивавшие работу трех ветвей власти и

бюрократического аппарата, сосуществовали с

традиционными африканскими институтами, что особенно

ярко проявлялось на локальном уровне. Эта

двойственность создавала дополнительные линии

разграничения (барьеры) между разделенными

колониальными границами этносами и культурными

группами, что приводило к искажению политической

идентичности народов и в итоге подрывало весь

политический процесс.

103 См. Подробнее Democratization in late-20th-century Africa: Coping with uncertainty./Ed. By Jean-Germain Gros, Contributions in Political Science, No.385, London: Greenwood Press, 1998: Ethiopia: a new start?/Minority rights group international: 2000.: Diamond L. Ex-Africa…A new Democratic Spirit has loosened the grip of African dictatorial rule/Diamond L.- London: Times Literary supplement, 1993

79

Сегодня популярны также идеи «смешанного

правления», при которых традиционные и новые институты

могут существовать, обеспечивая адаптацию к

происходящим трансформациям: «легитимность власти и ее

реформ будет достигаться не путем искусственного

создания легитимности со стороны власти, а естественным

путем, через легитимацию трансформаций локальными

политическими общностями» 104 . Это сочетается с

положением о том, что «В современной Африке существуют

параллельные политические структуры – такие, как

клановые сообщества, традиционно возглавляемые

вождями общности, старые и новые религиозные группы,

этнические и социальные группы, и многие другие.

Проблема заключается в том, что сегодня они зачастую

стремятся к конкуренции с государством в плане

распределения ресурсов, в том числе власти»105 . В этой

связи очевидно, что эти группы должны учитываться при

анализе процессов политической трансформации в странах

Африканского Рога.

104 Sklar R.L. The African Frontier for Political Science, in Bates R. and Mudimbe V., eds., “Africa and the Disciplines. The contributions of research in Africa to the Social Sciences and Humanities”, Chicago, Chicago University Press, 1993, c.110105 Wilson E. “Creating a research agenda for the study of the political change in Africa”, in Widner J. ed., Economic Change and Political Liberalization in Sub-Saharan Africa, Baltimore, The John Hopkins University Press, 1994. c.253

80

Выводы

Предположения о том, что наличие и активная

деятельность легальных оппозиционных партий, влияние

таких факторов, как национальное единство, постоянный

состав граждан, мобилизация населения для участия в

общенациональных политических процессах, наличие

благоприятствующей демократии культуры и

сформированность национальной идентичности граждан

создают условия для строительства в исследуемом

регионе демократии, фактически не подтверждаются.

Легитимность «преобразованных» режимов в большой

степени зависима от внешней поддержки. Проведенный

анализ показывает, что поскольку традиции развития

политических процессов разнятся от общества к обществу,

от страны к стране и от региона к региону, то и формы

правления должны быть различными, поскольку

существует необходимость сохранения равновесия между

экономической результативностью и политическими

ожиданиями. Внутриполитические трансформации в

регионе должны учитывать традиционные политические

институты и присущую региону децентрализованность на

локальном уровне.

Центральной проблемой демократических

трансформаций в современной Африке является не

81

отсутствие демократических норм и ценностей, а проблема

создания (или же воссоздания) эффективных

институциональных структур, которые основывались бы на

существовавших до колонизации (или же параллельно с

ней) традиционных образованиях с целью восстановления

легитимности власти, так как без этого ключевого фактора

никакие трансформации вообще не смогут проводиться, а

любое изменение политической структуры в

«ослабленном» государстве, в сочетании с

конфликтогенным контекстом политической ситуации,

может привести к вооруженному противостоянию.

В целом, в странах региона фактически существуют

«неклассические» режимы, являющиеся результатом

политических трансформаций 1990х годов. Параллельно с

этим, на пространстве Африканского Рога накапливаются

противоречия, которые являются потенциальной угрозой

безопасности.

Таким образом, демократизация в странах

Африканского Рога представляет собой комплексный

процесс, форсирование которого может не только

негативно сказаться на ситуации в отдельных государствах,

но и негативно повлиять на обстановку в регионе в целом.,

Это связано с тем, что сегодня именно государство

управляет конфликтогенностью в странах Африканского

82

Рога. При этом слабость государства в рассмотренном

регионе, проявившаяся в ходе политических

трансформаций, является потенциальной угрозой

региональной безопасности .

83

Глава 2. Влияние сомалийского кризиса на

безопасность стран Африканского Рога.

Раздел 1. Общая характеристика Сомалийской

проблемы.

На фоне переосмысления процессов, происходящих в

сфере безопасности на региональном уровне, сегодня все

чаще получает развитие идея о том, что роль Африки в

международных отношениях будет подвергнута

переосмыслению: «можно утверждать, что наиболее

серьезные угрозы безопасности исходят не от возможных

противостояний между государствами, а от тех проблем,

которые сегодня характерны для стран Африки – в первую

очередь, нестабильность государства» 106 . Речь идет о

нестабильности и ситуации хаоса, которую создают

неуправляемые территории - «распавшиеся» государства.

Появляющиеся в настоящее время опасения

аналитиков в отношении безопасности стран региона

основаны на двух предположениях.:

1. Традиционные подходы к безопасности,

подразумевающие наличие пограничных конфликтов как

поводов к войне, должны сегодня быть расширены.

Необходимо учитывать наличие теневых 106 Patrick S.. Weak States and Global Threats: fact or fiction? The Washigton Quarterly, spring 2006, #29, Vol.2, с.27

84

негосударственных игроков и их деятельность (например,

международный терроризм и преступность)107.

2. Современные угрозы безопасности в странах

Африки имеют в своей основе слабость правления,

нелегитимность власти и неэффективность государства

как института в целом108.

Cуществуют и более пессимистичные предположения

в отношении развития этой ситуации: «с ростом числа

несостоявшихся государств проявилась также вероятность

глобальной альтернативы цивилизации: возможность

распечатывания запретных кодов антиистории,

освобождения социального хаоса, выхода на поверхность и

легитимации мирового андеграунда, утверждения на

планете новой мировой анархии»109.

В середине 1990х годов начали появляться идеи о том,

что распад государства является стратегической

проблемой новой обстановки безопасности в мире после

окончания Холодной Войны. В дополнение к традиционным

проявлениям распада государства, таким как гражданская 107 Klare T. The Deadly Connection: Paramilitary Bands, Small Arms Diffusion, and State Failure/Klare M.T. in When States Fail., ed. By Rotberg R., Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004, c.116; Clapham C. The Global-Local Politics of State Decay. In: When States Fail: Causes and Consequences, ed. By Rotberg R., Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004, c.80; 108 Rotberg R. When States Fail: Causes and Consequences, Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004, c.5109 А.И. Неклесса «Проект «Глобализация». Глобальное мышление и стратегическоепланирование в последней трети ХХ века./Глобальные и стратегические исследования, Москва, 2002, с.19

85

война и клановые столкновения, гуманитарный кризис и

региональная нестабильность в целом, ряд

исследователей выделяют возможную взаимосвязь этой

проблемы с угрозами международной безопасности, такими,

как международный терроризм110.

Ситуация, сложившаяся в Сомали, заслуживает

отдельного внимания. При этом комплексный характер

угроз, порождаемых конфликтами подобного рода, часто

именуемых «конфликтами внутреннего

интернационализированного типа»111, связан как раз с тем,

что они, как правило, являются частью более широкого

геополитического противостояния. Так, в первой половине

90-х годов в ряде районов мира образовались целые

"конфликтные зоны", для которых характерны постоянная

военно-политическая напряженность и периодические

вспышки насилия. Показательный пример - "дуга кризисов",

обширная "конфликтная зона", включающая Судан,

Эфиопию, район африканских Великих озер, Эритрею,

Джибути и Сомали. В этой «дуге» оказались государства,

которые вели в недавнем времени или продолжают вести

сегодня вооруженное противостояние друг с другом на

фоне усиливающихся внутриполитических проблем, 110 подробнее см. Dorff R. “Failed states after 9\11: What did we know and what have we learned?”,International Studies Perspectives, #6, 2005111 Подробнее см. Herbst J. Responding to State Failure in Africa, International Security 21(3), 1996-97

86

порождаемых политическими трансформациями и

изменением роли государства как такового.

Существование этой ситуации в современном мире

приводит к постановке вопроса о том, какую роль играет

сомалийский кризис в системе безопасности в регионе в

контексте политических трансформаций?

Известно, что «сила» государства является

относительной величиной. Рассмотрение степени

управляемости политических процессов в стране со

стороны государственных институтов и эффективности

государства в отношении обеспечения общества базовыми

политическими благами, ассоциируемыми с ним

(безопасность, легитимность политических институтов,

эффективная экономика, социальное благополучие 112 ),

дает ограниченную оценку «силы» или «слабости»

государства. У многих стран региона отсутствует одна или

более возможностей обеспечивать эти блага: так,

некоторые из них обладают суверенитетом, но не имеют

легитимного правления, другие при отсутствии мира в

регионе пытаются удерживать в своих руках монополию на

применение силы, контролировать границы и обеспечивать

целостность территории. В дополнение к этому, в

политической сфере практически во всех странах

«отсутствует реальное воплощение права граждан на 112 Kreijen G. State Failure, Sovereignty and Effectiveness/Kreijen G., Martinus Nijhoff Publishers, 2004, c.91-94

87

участие в политике, равно как и подотчетность лидеров

народу»113.

Трудность при рассмотрении вопроса о распаде

государства и его влиянии на безопасность региона,

заключается прежде всего в том, что сам феномен

«распада государства» не позволяет проводить обобщений.

Так, исследователи делали попытки выделить целый

спектр распавшихся государств – начиная от «государств-

анархий» (Сомали, Либерия), до «призрачных государств»

(Заир\ДРК), «анемичных государств» (Гаити), «государств-

заложников» (Руанда) и «размытых государств» (Ангола,

Мозамбик)114, однако эти определения достаточно условны.

Анализ проблемы распада государства осложняется

также тем, что при формальном признании феномена

распада государства как одного из ключевых вопросов для

научного изучения, дискурс этой темы все еще во многом

является заложником подходов, характерных для периода

Холодной Войны. Подразумевается, что «логика домино»

применима и в ситуации распада государства: как только

государственные структуры распадаются, на их место

приходят новые структуры. Еще одна проблема для

исследователей этой проблемы – представление о том, что

113 S.Patrick. Weak States and Global Threats: fact or fiction? The Washigton Quarterly, spring 2006, #29, Vol.2, с.28114 Gros J.-G. Towards a Taxonomy of failed states in the new world order: decaying Somalia, Liberia, Rwanda and Haiti, Third World Quaterly, 17 (3), cc.455-471

88

успех или провал государства зависит только от его

способности применять насилие.

При этом стратегический подход к проблеме распада

государства требует «более тщательного рассмотрения

проблемы строительства государственности и изучения

фундаментальных причин возникновения этого

феномена»115. Как указывает Р.Ротберг, «ситуация распада

государства всегда создается людьми; она не может быть

случайностью, не может быть вызвана географическими,

экологическими, или какими-то внешними факторами.

Именно решения лидеров страны и ошибки лидерства

неразвитого региона разрушают государства и вообще

любую, самую слабую форму политического управления,

которая остается на руинах государственности»116.

Следует отметить, что исследования в области

распада государства зачастую уходят в полярные области:

либо делается акцент только на самых ярких проявлениях

распада государства (полный распад), либо авторы

описывают ситуацию в общем плане, включая в это

понятие политический кризис или этнический конфликт.

Исследователи определяли распад государства как

процесс, при котором государство теряло частично или

115 P.Bilgin and A.D.Morton, From “rogue” to “Failed” states? The fallacy of short-termism, Politics, Vol.24 (3), 2004, с.171116 R.Rotberg, The new nature of nation-state failure, 2002, The Washington Quarterly, 25 (3), c.93

89

полностью способность управлять, при этом приводились

возможные уровни такого распада (процесса). При этом,

если в 1990 годы считалось, что важно уделять внимание

итогу такого процесса, то в начале 2000х годов

исследователи стали изучать процесс распада 117 .

Появилось понимание того, что термин «распад» неточен и

может охватывать слишком большой спектр процессов.

Власть государства основана на согласии управляемых

принять легитимность власти и своде правил, который она

устанавливает. При этом существует «двусторонняя»

связь между гражданами и властью: граждане принимают

власть и ее легитимность, и соглашаются подчиняться

установленным ею правилам; государство принимает на

себя обязательства по выполнению определенных функций,

включая защиту граждан от внешних и внутренних угроз

(безопасность) и обеспечение социальной справедливости

в ее широком смысле. В случае со слабым или

«слабеющим» государством, имеет место процесс распада,

при котором государство более не может выполнять свою

часть обязательств общественного (социального) договора.

В данной ситуации власть переходит к лидерам

неформальных военизированных групп (как, например, в

Сомали), и в итоге государство не способно поддерживать

117 Подробнее о динамике исследований в этой области см. Yannis A. State Collapse and its Implications for Peace-Building and Reconstruction, Development and Change 33(5), Blackwell Publishers, 2002

90

даже минимальный уровень общественного порядка. При

этом при любом подходе к рассмотрению распада

государства, ключевое значение имеет утрата или

изначальное отсутствие легитимности.

Как уже указывалось, на современном этапе основное

внимание при исследовании распада государства

уделяется не «коллапсу», а ослаблению государства.

Особенно важен тезис о том, что при ситуации ослабления

государства отсутствует эффективное управление и

негосударственные участники политического процесса

обретают способность использовать эту ситуацию в своих

интересах. При этом в настоящее время начинает

формироваться определенный компромисс во мнениях по

этой проблеме: выдвигается идея о том, что

определяющим моментом в распаде государства

становится отсутствие или неадекватность легитимного

правления. Эта идея выведена на основе ретроспективного

анализа, осуществленной Р.Дорффом, который выявил, что

оба случая – как слабое, так и плохо управляемое

государство – являются вариациями одной и той же

проблемы: «Государство, в котором управление во многом

или полностью оспаривается (например, клановыми

вождями, бандами и повстанческими группировками, как в

Сомали), и государство, в котором абсолютистские режимы

правили «железной рукой», обладают большим числом

91

сходств, нежели считалось ранее. Общим моментом в

обоих случаях является относительное отсутствие

легитимного правления, в частности правления, при

котором управляемые верят в легитимность системы и в

людей, которые ими управляют» 118 . Иными словами, в

обоих вариантах распада государства имеет место

дефицит легитимности правления.

Сегодня появляется осознание того, что за проблемой

распада государства стоят стратегические изменения:

происходит постепенный переход от глобального уровня

борьбы на уровне идеологий к более локализованному, но

и противостоянию на уровне легитимного и нелегитимного

правления. Считается, что «отсутствие или недостаток

легитимного правления является стратегическим

императивом ситуации безопасности 21 века. Если ставить

задачу адекватного стратегического ответа на

существующие угрозы, - терроризм, долгосрочное

противостояние государства с неформальными

военизированными группами, и гуманитарная катастрофа и

гражданские войны, необходимо обратиться к

первоисточнику этих проблем – дефициту легитимности

правления119».

118 Dorff R. Failed states after 9/11: What did we know and What Have We Learned?, International Studies Perspectives, №6, 2005, с.24119 Dorff R. Failed states after 9/11: What did we know and What Have We Learned?, International Studies Perspectives, №6, 2005, с.25

92

В свою очередь, понимание дефицита легитимности

неотделимо от понимания силы государства как такового. В

этом плане важно указать, что с момента создания

Вестфальской системы и слияния национальной власти с

национализмом, власть государства концентрировалась в

руках глав государств. Управление безопасностью в такой

системе означало управление властью и действиями

других государств и их лидеров, не принимая во внимание

при этом неправительственных «игроков». В центре

структуры международных отношений после Холодной

Войны стояло государство, что подпитывало дискурс в

области международной безопасности и исключало

влияние негосударственных игроков глобальной

политики120.

При этом что в странах Африки до сих пор существует

парадоксальное отношение к международным режимам,

которые были созданы для регулирования глобальной

системы, и в первую очередь это относится к понятию

государственного суверенитета. С момента обретения

независимости страны Африки стали наиболее ярыми

защитниками определяемого Вестфальским миром понятия

суверенитета в современном мире.

120 Scholte J.A. Globalization: a critical introduction, London, Macmillan, 2000, с.46-64; Held D.A., McGrew A. and Perraton J. Global Transformations: Politics, Economics and Culture, Oxford, Polity, 1999, с.440

93

При этом ситуация 11 сентября 2001 года во многом

начала подтверждать опасения тех, кто сомневался в

легитимности самой Вестфальской системы. При этом

трагедия 11 сентября продемонстрировала, как тяжело

отказаться от существующих представлений и традиций. В

среде западных политиков начали появляться идеи,

которые описывает Роберт Дорфф: «Будучи не склонными

изначально представлять угрозу слабых или распавшихся

государств в качестве полномасштабной, многие политики

рассматривали новую проблему (распад) в классических

терминах – считалось, что распад – это проблема

государственного уровня и решать ее следует на

государственном уровне»121. В итоге был сделан довольно

опрометчивый вывод о том, что ослабление государства

способствует возрастанию угрозы терроризма, так как

слабое государство склонно идти на поводу у

террористических организаций. Следовательно, как

указывали аналитики, угроза слабому государству есть

угроза террористам.

Тем не менее, реальность показала ошибочность

такого суждения. Не был учтен тот факт, что террористы

действуют там, где нет механизмов противодействия их

деятельности. Государства, которые не могут эффективно

управлять своими гражданами, фактически открывают свою 121 Dorff R. Failed states after 9/11: What did we know and What Have We Learned?, International Studies Perspectives, №6, 2005, с.27

94

территорию для террористов. Попытки борьбы с

террористическими организациями в слабом государстве

приводят к усилению этих организаций, и в итоге еще

больше ослабляют легитимность государства (так как оно

показывает свою неэффективность в выполнении

ключевого положения общественного договора – защиту

граждан).

При этом лидеры африканских стран в целом и

рассматриваемого региона – в частности, настаивают на

непоколебимости принципов Вестфальской системы. Это

выглядит парадоксально, так как в реальности в

большинстве стран Тропической Африки многочисленные

неудачи политического и экономического управления

привели к тому, что государственные элиты этих стран

оказались неспособны ответить на вызовы, которые

представляли изменения в международно-политической

системе.

Страны региона оказались в своеобразной «ловушке»:

с одной стороны, в мировой практике наблюдалась

тенденция ослабления роли государства и усиление роли

новых участников международных отношений; с другой

стороны, именно понятие суверенитета государства давало

странам региона возможность контролировать

внутриполитические противоречия, не давая им вырваться

95

на уровень вооруженных столкновений и стать абсолютно

неподконтрольными.

В 1993 году Сомали было охарактеризовано как

«распавшееся государство» 122 , и вскоре после провала

миссии ООН в Сомали получила распространение идея о

том, что такого рода государства создают условия, в

которых, могут действовать военизированные

неформальные группы, использующие отсутствие

эффективного правления для наращивания собственного

потенциала. Например, неспособность государства

контролировать криминальную деятельность – незаконную

торговлю наркотиками и оружием, отмывание денег и

терроризм – в итоге превращает страну в прибежище

криминала.

Кризис в Сомали продемонстрировал схему

превращения страны в «распавшееся государство». На

первом этапе (1990-1993) правящая элита

перераспределяла финансовые ресурсы, поступавшие от

международного сообщества в виде международной

помощи, по кланам. Учитывая, что практически все

сомалийское общество построено по клановому принципу,

масштабность финансовой стороны проблемы очевидна.

Затем, ввиду отсутствия государственных гарантий,

122 Доклад Генерального Секретаря ООН от 12 марта 1993 года./Режим доступа: www.un.org/sg/articles.asp

96

постепенно начался уход основных иностранных торгово-

экономических партнеров и инвесторов из страны, что

отразилось на жизни граждан – государство было

вынуждено снижать расходы на социальный сектор из-за

отрицательного бюджетного баланса, и в итоге

пострадавшими стали граждане страны123.

Государство в Сомали в 1994 году прекратило

выполнять функцию гаранта безопасности, так как

официальные лица стремились к получению все большего

количества финансовых ресурсов и власти, и вместе с этим

был нарушен алгоритм перераспределения власти и

ресурсов в обществе. Выборы в стране были отменены,

политическое участие граждан в жизни страны было

приостановлено. В итоге в определенный момент, когда

ситуация «почти полностью вышла из-под государственного

контроля, вооруженные формирования в городах пытались

захватить власть. Учитывая мощную поддержку из-за

рубежа, в частности со стороны стран Ближнего Востока,

очевидно, что эти формирования, существующие до сих

пор, становятся политически, а зачастую и религиозно

ангажированными.

В политическом отношении ситуация также негативна

– лидеры группировок, построенных по клановому признаку,

123 Подробно см. Doornbos M. State Collapse and Fresh Starts: Some Critical Reflections, Development and Change #33(5), Blackwell Publishers, 2002

97

начинают вводить свои правила, нормы управления

районами, городами, отдельными регионами некогда

единой страны» 124 . В итоге в Сомали фактически

произошло прекращение существования государственности.

При этом рассмотрение контекста кризиса в Сомали

показывает, что процесс прихода к ситуации распада

государства очень специфичен и во многом не дает

возможности однозначной трактовки. Это можно

продемонстрировать несколькими положениями.

Прежде всего, территория Сомали не была изначально

четко поделена между политическими общностями, хотя

администрация Британского и Итальянского Сомали в

период колонизации существовали отдельно на севере и

юге страны соответственно. Фактически у народа Сомали

не было совместной истории построения государственности.

При этом из-за усилий Эфиопии, а также ключевых

метрополий Африки – Великобритании, Франции и отчасти

Италии – сомалийцы не были единой нацией..

Кроме того, проблемы, вызванные столкновениями

кланов, стали очевидны только после обретения Сомали

независимости. Фактически сложилась ситуация, при

которой авторитарное правление косвенно способствовало

увеличению претензий кланов и подкланов друг к другу, что

124 Dorff R. Failed states after 9/11: What did we know and What Have We Learned?, International Studies Perspectives, №6, 2005, с.25

98

в итоге стало угрожать стабильности в стране и процессу

поддержания государственности, в первую очередь –

работоспособности парламента. При этом «никаких

перспектив образования новых форм правления или

трансформации старой не наблюдалось; наоборот,

многочисленные главы кланов и повстанческих групп

обретали все больше власти и ресурсов, а также –

территории, что вынуждало тысячи людей к бегству в

соседние страны»125.

Сомалийская проблема усугубляется нестабильностью,

которая наблюдается в военном плане – фактически

невозможно выделить превосходство какой-либо одной

группировки. Более того, постоянное дробление

политических и военных групп и переход к клановому

принципу при проведении переговоров еще более

усугубляют ситуацию.

Даже несмотря на то, что в конференциях по

примирени. в Сомали, проводившихся в Кении и Джибути,

принимало участие несколько сотен представителей

различных кланов и группировок, в ходе работы

Переходного Национального Правительства (далее – ПНП)

125 Schachter O. The Decline of the Nation-State and its Implications for International Law, Columbia Journal of Transnational Law 36(7), 1997, с.12

99

стало очевидно, что это правительство обладает очень

ограниченной представительностью.

При этом необходимо кратко показать хронологию

кризиса, которая демонстрирует теоретические трудности,

описанные выше.

100

Раздел 2. Ход развития кризиса.

Для понимания сущности кризиса необходимо

обратиться к истории его развития.

С начала 1980-х годов в стране отмечался рост

оппозиционных выступлений, направленных против

правящего режима. Обострение кланово-племенных

противоречий, резкое ухудшение экономической ситуации

привели к активизации вооруженной оппозиции и в

конечном итоге к падению режима 6 января 1991 г. Власть

захватила коалиция Демократического Фронта Спасения

Сомали, Объединенного сомалийского конгресса (ОСК),

Национального Движения Сомали, Сомалийского

Патриотического Движения, Сомалийского

Демократического Движения, Демократического Альянса

Сомали и Сомалийской Группы Манифеста. В 1991 года

северная часть территорий Сомали (бывшая британская

колония) объявила независимость – было образовано

непризнанное государство Сомалиленд. В январе 1991 года

в Джибути на конференции по примирению в Сомали был

избран новый президент – Али Махди Мухаммед, однако

лидеры военно-политических группировок отказались его

признать.

101

В 1992 году Советом Безопасности ООН была принята

резолюция 733126, вводящая всеобъемлющее эмбарго на

поставки оружия и военного снаряжения в Сомали и

неоднократно подтверждавшаяся позднее, в т.ч. в

резолюции 1356 от 14 июня 2001 года127. В этом же году на

территории Сомали началась миротворческая операция

ООН ЮНОСОМ-1, однако она не была признана

легитимной военно-политическими группами в Сомали, и

была прекращена 128 . В декабре 1992 года коалиция во

главе с США (ЮНИТАФ), однако также потерпела

поражение и в 1993 году была прекращена129. В 1993 году

ООН предприняло вторую попытку восстановления мира и

государственности в Сомали - была развернута

миротворческая операция ЮНОСОМ-2. Эта миссия также

была неудачной, и к 1995 году все миротворцы были

выведены с этой территории130.

В период с 1991 по 2001 год в Сомали осуществлялись

неоднократные попытки организовать центральное

правительство, способное положить конец междуусобной 126 Резолюция Совета Безопасности ООН 733 (1992) от 23 января 1992 года./Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp. ./Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp.127 Резолюция Совета Безопасности ООН 1356 (2001) от 14 июня 2001 года. ./Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp.128 данные UN IRIN/UN Office for the Coordination of Humanitarian Affair/Режим доступа: http://www.irinnews.org/IRIN-Africa.aspx129 Доклад Генерального Секретаря ООН от 12 ноября 1993 года./Режим доступа: www.un.org/sg/articles.asp130 данные UN IRIN/UN Office for the Coordination of Humanitarian Affair/Режим доступа: http://www.irinnews.org/IRIN-Africa.aspx

102

борьбе между военно-политическими клановыми

организациями.

События в Сомали вызвали обеспокоенность в

Эфиопии, которая в 1996-1997 году предпринимала

попытки провести на своей территории конференцию по

примирению в Сомали (т.н. Содерский мирный процесс).

После того, как Содерский процесс завершился неудачей, в

1997-1998 на территории Египта прошло несколько раундов

переговоров по Сомали, однако они также завершились

неудачей 131 . К 2000 году инициатива посредничества

перешла к Джибути, и на территории этой страны

состоялись 1 и 2я Артинские конференции по Примирению

в Сомали 132 . К этому времени главным мотивом

переговоров по Сомали стало уже не создание

центрального правительства, а построение «блоков»,

основанных на местных органах самоуправления. Отчасти

это было попыткой заложить основные принципы

урегулирования, и отражало существовавшую реальность.

К началу работы 1й конференции по примирению в Сомали

на северо-западе страны существовало

самопровозглашенное государство Сомалиленд, которое

имело свое правительство. Также были провозглашены

131 данные UN IRIN/UN Office for the Coordination of Humanitarian Affair/Режим доступа: http://www.irinnews.org/IRIN-Africa.aspx;132 здесь и далее: Артинские конференции (также «Артинская конференция») –конференции по мирному урегулированию ситуации в Сомали в 2000 году, состоявшиеся на территории Джибути

103

автономные образования Пунтленд, Маахир и Гальмудуг. В

период проведения Артинских конференций стало

очевидно, что именно кланы, а не военизированные

повстанческие группировки, должны стать основой будущих

политических изменений и политического урегулирования.

По итогам Артинских конференций была образована

Переходная Национальная Ассамблея (ПНА) Сомали на

клановой основе.

Однако основные влиятельные фракции и

территориальные образования проигнорировали

конференции в Арте, на которой была принята Переходная

Национальная Хартия Сомали, и по принципу клановых

квот был сформирован парламент - Переходная

национальная ассамблея (ПНА), которая избрала

временного президента страны (А..С. Хассана). На

следующей Конференции по Национальному примирению,

состоявшейся в 2004 году в Кении, был принят ряд важных

решений в области создания переходных органов

государственной власти: были сформированы основные

переходные органы власти Сомали, а также избран новый

временный президент – А.Ю.Ахмед133.

В 2001 году на северо-востоке территории Сомали

клан Мажеертеен объявил о провозглашении

133 Подробнее см. Clarke W.S., Gosende R. Somalia: Can a Collapsed State Reconstitute itself?/in: State Failure and State Weakness in a time of terror, ed. By Rotberg R., The World Peace Foundation, 2003, C.129-131

104

самоуправляющейся территории Пунтленд, однако

представители клана заявили, что новопровозглашенная

автономия готова участвовать в конференции по

примирению в Сомали с целью создания центрального

правительства134. В 2002 году на территории юго-западного

Сомали территории Бэй, Бакул, Джуббада Дексе, Гедо,

Шабеелаха Хузе, и Джуббада Хузе также объявили о своей

автономии 135 . Фактически на всех этих территориях

действовала созданная в 1995 году армия Сопротивления

Раханвейн. В соответствии с решением 9-го саммита ИГАД

(Хартум, январь 2002 г.) в Найроби с октября 2002 г. по

ноябрь 2004 г. проходила конференция по сомалийскому

национальному примирению, завершившаяся избранием

переходного парламента, президента (Абдуллахи Юсуф

Ахмед), премьер-министра (Али Мохамед Геди)136.

В июне 2006 года Союз Исламских Судов захватил

территории района Могадишо, а также захватили

территории южного Сомали 137 . 25 сентября 2006 года

войска Союза Исламских Судов захватили порт Кисмайо, и

134 Информация новостного агентства Hiiraan, 12.05.2001/Режим доступаhttp.//www.hiiraan.org135 данные UN IRIN/UN Office for the Coordination of Humanitarian Affair, 04.04.2002/Режим доступа: http://www.irinnews.org/IRIN-Africa.aspx136 данные UN IRIN/UN Office for the Coordination of Humanitarian Affair/Режим доступа: http://www.irinnews.org/IRIN-Africa.aspx; также см. Досье новостного агентства Банадир от 12.12.2002/Режим доступа: www.banadir.com137 Информация новостной службы ВВС.//Режим доступа: http://news.bbc.co.uk/2/hi/africa/country_profiles/1072611.stm

105

это спровоцировало вторжение войск Эфиопии на

территории городов Буур Хакаба 9 октября 138 . 1 ноября

2006 года состоялись мирные переговоры между

Переходным Правительством и Союзом Исламских Судов,

которые закончились неудачей. Война продолжалась до 28

декабря 2006 года, когда в результате боев Эфиопия с

союзными сомалийскими фронтами захватила Могадишо139.

До настоящего момента территории, формально

находящиеся под властью Переходного Правительства

(фактически - Эфиопии), постоянно сталкиваются с

угрозами нападения исламских боевиков.

На настоящий момент единого правительства Сомали

не существует. Переходное Правительство контролирует

части южного Сомали со своей базы в Байдоа, и не

признается как легитимное со стороны большинства

сомалийцев. На северо-западе Сомали продолжает

существовать автономия Сомалиленда со столицей в

Харгейсе, не признанная ни одним государством. Также

сохраняет свою непризнанную автономию Пунтленд на

северо-востоке, который при этом считается частью

Республики Сомали. Также на территориях Санааг и

некоторых частях Бари существует непризнанное

138 Информация новостной службы ВВС.//Режим доступа: http://news.bbc.co.uk/2/hi/africa/country_profiles/1072611.stm139 Информация новостной службы ВВС.//Режим доступа: http://news.bbc.co.uk/2/hi/africa/country_profiles/1072611.stm

106

формирование Маакхир, - фактически созданное на

территориях между Сомалилендом и Пунтлендом. На юго-

востоке территории Сомали существуют автономии

Джубаленд и автономия Юго-Западного Сомали, которые

признают Переходное Правительство. Южная часть

территории Сомали, где сосредоточена основная часть

населения, остается политически нестабильной 140.

При этом влияние избранного президента ограниченно

и распространяется лишь на некоторые районы, а его

администрация не способна наладить контакты со всеми

основными сомалийскими фракциями 141 . Более того,

несмотря на то, что в состав кабинет министров были

включены представители всех регионов и кланов страны, в

том числе выходцы из самопровозглашенных образований

Сомалиленд и Пунтленд, новое переходное правительство

не смогло выполнить своей цели. Так, назначая их на

высокие посты во властных структурах, президент и

премьер стремились привлечь на свою сторону население

и лидеров этих территорий. Но ряд крупных военно-

политических группировок и территориальных образований

Сомали все не идут на сотрудничество с ПНА. Полномочия

переходных властных структур не признаются рядом

140 Clapham C. The Global-Local Politics of State Decay. In: When States Fail: Causes and Consequences, ed. By Rotberg R., Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004, с.80-83141 см.подробнее Menkhaus K. Somalia: State of Collapse /Menkhaus K., - Adelphi papers, Oxford: Center for Strategic Studies, 2004, c. 364;

107

военно-политических группировок и автономных

региональных образований в Сомали. Кроме того, лидеры

непримиримых группировок, не желающие признавать и

подчиняться недавно образованным центральным органам

власти предпринимают меры по объединению усилий в

деле национального урегулирования по собственному

сценарию142.

Бесспорно, принятие Декларации о создании ПНА в

августе 2000 года было самым важным политическим

шагом в стране. Одной из причин доверия к конференции

является тот факт, что, в отличие от всех предыдущих

конференций, представительство на ней строилось по

клановому признаку, а не по признаку принадлежности к

какой-либо группировке. Итогом конференции стало

создание переходного правительства на основе

соглашения о «распределении власти». По этому

соглашению, каждый клан получал определенную кваоту

мест в правительстве из 245 возможных, а ключевые посты

распределялись в соответствии с ранжированием кланов.

142 Обсуждению этого вопроса были, в частности, посвящены переговоры Х.Айдида, М.Йалахоу, О.Али "Атто", X.Омара и Д.Хусейна, вместе контролирующих большую часть Могадишо, в столице Кении Найроби, а затем 3-недельные переговоры тех же лиц с участием "президента" Пунтленда Л.Юсефа в столице Эфиопии Аддис-Абебе. В результате этих встреч был создан Совет единства, объединяющий оппозиционных лидеров, основной задачей которого должен стать созыв новой конференции по национальному примирению в Сомали и образованию новых государственных структур. Причем нынешнее переходное правительство также получило приглашение к участию в Совете единства, где оно получит лишь один голос наравне с другими лидерами. – данные UN IRIN/UN Office for the Coordination of Humanitarian Affair/Режим доступа: http://www.irinnews.org/IRIN-Africa.aspx

108

При этом не было создано базы легитимности будущего

правительства страны, и в итоге к 2001 году ПНА уже

находилась в полномасштабном затяжном кризисе.

Развитие ситуации в Сомали на современном этапе

показывает долгосрочность существования политического

хаоса (несмотря на попытки ПНА воссоздать центральное

правительство). Основная причина отрицания нового

правительства среди кланов и группировок заключена в

том, что большинство участников Артинского процесса,

равно как и членов нового правительства составили

бывшие чиновники режима Сиада Барре (военного

режима, который существовал в стране с 1969 по 1990 год).

Вторая ключевая проблема заключена в том, что целый ряд

политических деятелей, ставших членами ПНА,

отсутствовали во время избрания нового правительства на

Артинском процессе, что не дает возможность назвать ПНА

«национальным» правительством. Два крупнейших

региональных образования – Сомалиленд

(самопровозглашенное государство, ведущее линию на

отделение от Сомали) и Пунтленд (региональное

образование, не претендующее на независимость от

Сомали) – не были представлены в Арте, равно как и ряд

наиболее влиятельных военных, политических,

109

повстанческих движений 143 . После закрытия Артинской

конференции ПНА столкнулась с угрозой распада

сфомированной коалиции.

В целом, сегодня только на севере страны действует

региональная администрация на клановой основе, которой

удалось воссоздать ситуацию стабильности и порядка. В

большей части южных и центральных районов Сомали нет

администрации. В некоторых случаях местные общины

образуют местные администрации, однако в большинстве

других районов на территории Сомали централизованная

администрация отсутствует.

143 Пунтленд был создан в 1998 году с целью создать региональную администрацию в северовосточной части Сомали. Жители этого региона противились включению Пунтленда в федеративное образование, если бы другие подобные региональные администрации районов Сомали отказались создать таковое. - данные UN IRIN/UNOffice for the Coordination of Humanitarian Affair/Режим доступа: http://www.irinnews.org/IRIN-Africa.aspx

110

Раздел 3. Перспективы урегулирования сомалийской

проблемы.

Сомалийский кризис до сих пор остается

неурегулированным. Напряженность сохраняется, лидеры

ряда военно-политических группировок не признают

решений состоявшейся в 2000 г. в г.Арта (Джибути)

конференции по Примирению в Сомали, оспаривают

легитимность временной администрации. При этом важно

отметить, что сомалийский кризис – пример проблемы

распада государства, которая сегодня вынесена на

глобальный уровень по своей широте и опасности угроз.

Предлагались различные варианты решения

проблемы распада государства. Среди них – миссии ООН,

миротворчество, гуманитарная интервенция. Но все эти

варианты не достигли поставленных целей. Миссии

ЮНОСОМ-1 и ЮНОСОМ-2 были свернуты, в 1993 году

провалилась американская операция. Это ведет к

постановке вопроса о том, что неверны были избранные

цели и методы. Так, в условиях раздробленности и

нежелании отдельных уже существующих образований

вливаться в единое унитарное государство вряд ли

актуально говорить о возможности установления порядка

силовым методом. Необходим целый комплекс мер для

111

стабилизации обстановки, чтобы предотвратить ухудшение

ситуации.

Один из предлагаемых вариантов урегулирования -

создание конфедерации 144 . Однако даже при

использовании кланового принципа для политического

урегулирования, до сих пор неясно, насколько

жизнеспособна сама клановая структура, особенно на юге

страны. Важность участия глав военизированных групп в

процессе урегулирования обусловлена их участием в

процессе распада государства после падения режима

Сиада Барре, и наличием у них самостоятельных

вооруженных формирований. При этом внутри этих военно-

политических групп имеет место «фрагментация, которая

вряд ли позволит им выступить едиными участниками

переговоров, не говоря уже об их эффективности в плане

осуществления управления государством» 145 . В

политическом плане сомалийское урегулирование должно

решить одну из ключевых проблем – наличие чрезмерного

числа участников переговорного процесса, которое уже не

является воплощением принципа представительности.

Учитывая состояние политического кризиса в Сомали

сегодня, многие исследователи предполагают, что акцент в 144 Menkhaus, Ken. “Governance without Government in Somalia: Spoilers, State Building and the Politics of Coping.”/Menkhaus K.// International Security 31:3 (2006/2007 Winter), с.86145 P.Woodward. Somalia and Sudan: a tale of two peace processes, The Round Table, vol.93, No.375, July 2004, с.475

112

урегулировании этой проблемы следует делать именно на

кланах, так как «приверженность людей определенным

кланам является базой для создания конфедеративной

общности, или же децентрализованной системы

автономных, основанных на кланах самоуправляемых

провинциях»146.

Однако такой подход ошибочен, так как кланы в

Сомали не стремятся к созданию единого государства,

которое управляло бы ими; напротив, они против

государства как такового, так как именно хаос и анархия

предоставляют возможности для наличия и наращивания

силы отдельно взятого клана.

В принципе, можно утверждать, что клановый принцип

примерения ошибочен еще и потому, что при его

форсированном использовании он обратится против самой

возможности урегулирования. Дело в том, что в данном

регионе (территории) привнесение правил и норм

управления «сверху» может быть успешно только в

краткосрочной перспективе при формировании структур

правительства. «Глубинные» процессы способны

объединять различных политиков и политические группы,

так как они формируются годами, что позволяет им

сглаживать первичные противоречия. Однако сам по себе

146 Hassan Faisal Ahmed “Somali Clans are the Key”, New African, 331 (June), #20, 1995, c.20

113

этот процесс не приводит автоматически к созданию

дееспособного правительства: «для развития этого

процесса необходимо государство как таковое»147.

В Сомали ситуация осложнена тем, что на этой

территории по всем признакам есть нация, но государство,

основанное на приоритете нации, отсутствует; построить

государство-нацию на этой территории затруднительно, так

как люди идентифицируют себя с этнической группой,

семьей, субкланом или с кланом, а не с государством148.

Иными словами, государственная идентичность здесь

заменена клановой идентичностью.

Тем не менее, нация-государство не является

единственно возможным результатом процесса построения

нации в ситуации распада государства. Например,

делается различие между нацией-государством и

современным «национальным» государством, которое

определяется как «централизованное государство, в

котором автономные группы могут успешно оспаривать

право применения силы в четко определенных границах»149.

147 Talentino A.K. The two faces of nation-building: developing function and identity, Cambridge review of International Affairs, Vol.17, #3, October 2004, с.558148Подробное рассмотрение этого вопроса приведено в работах: Yannis A. State Collapse and its Implications for Peace-Building and Reconstruction/Yannis A.//Development and Change 33(5), Blackwell Publishers, 2002;Wa Mutua M. Putting Humpty Dumpty Back Together Again: The Dilemma of Post-Colonial African State/wa Mutua M.//Brooklyn Journal of International Law #21, 1995; When States Fail: Causes and Consequences,/ed. By Rotberg R. - Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004149 Talentino A.K. The two faces of nation-building: developing function and identity, Cambridge review of International Affairs, Vol.17, #3, October 2004, с.559

114

Представители кланов и групп могут, в таком случае,

рассматриваться как участники процесса создания

государства, у которых есть свое мнение о том, как должно

функционировать создаваемое государство, а не как

получатели готовых вариантов извне.

В целом, с учетом мировой тенденции превалирования

внутренних конфликтов над межстрановыми перспективы

урегулирования сомалийского кризиса представляются

пессимистичными. На территории Сомали вспышки

насилия происходят из-за противоречий, которые

невозможно разрешить из-за бедности населения,

социального неравенства, этнических разногласий, и

неэффективности внутренних политических структур,

ослабление которых привело к гражданской войне, и в

итоге проявилась угроза распада государства. В такой

ситуации представляется нецелесообразным проводить

усилия в области создания национальной идентичности так

как любые попытки такого рода будут рассматриваться как

насильственное привнесение чужих ценностей и будут еще

больше способствовать усилению конфликтогенности.

Несмотря на то, что многие из высказанных выше

положений были в определенной степени восприняты

международным сообществом, ответы на проблему

распада государства не исходили из понимания

стратегического характера угрозы. Считалось, что

115

внутристрановой конфликт можно остановить и привнести

мир в страну путем простого сочетания военной силы с

усилиями по «строительству государства», что сводилось к

проведению выборов. Однако это положение ошибочно,

так как в случае распада государства речь идет не о

погашении конфликта, и не о переходе к другому типу

правления, при котором происходит подмена одного

набора государственных институтов другими. В такой

ситуации необходимы реальные изменения, а не

формальные трансформации: «в итоге государство само

должно выработать свою уникальную стратегию

преодоления кризиса правления, которая бы учитывала

реальную легитимность, и, следовательно, способность

государства эффективно управлять»150.

Более того, современное государство призвано не

просто управлять накоплением и перераспределением

ресурсов – оно должно выступать гарантом справедливого

правления и развития. Внутриполитические

преобразования могут быть частью процесса политического

развития. Но в случае с проблемой распада государства в

Сомали любые попытки реформ приводят к

неуправляемости политических процессов. Сочетание

долгого периода господства военизированного режима и

борьбу за власть между кланами привело к гражданской 150 Dorff R. Failed states after 9/11: What did we know and What Have We Learned?, International Studies Perspectives, №6, 2005, с.30

116

войне. При этом отдельные фрагменты, некогда

составлявшие единую политическую общность (государство

Сомали), могут добиваться определенных достижений151.

151 Например, в самопровозглашенных формрованиях Пунтленд, Сомалиленд, Гальмудуг и Маахир существуют системы распределения ресурсов, защиты территории от внешних нападений, разрешения споров на основе шариата, а также действуют регулярные СМИ, имеющие ограниченную зону вещания. – данные приведены по информации UN IRIN/United Nations Office for the Coordination of HumanitarianAffairsРежим доступа: http://www.irinnews.org/IRIN-Africa.aspx

117

Выводы

Подводя итог, можно вывести, что до активизации

глобализирующих тенденций проблема «распавшихся

государств» могла бы остаться на локальном уровне и быть

изолированной от глобальных проблем. Сегодня

«подобные государства представляют собой проблему не

только локального или регионального значения – это

проблема глобального уровня, представляющая собой

угрозу миру». 152 Кроме того, имеющее место наложение

псевдодемократии на борьбу за власть между кланами

ведет к гражданской войне. В условиях раздробленности и

нежелании отдельных уже существующих образований

вливаться в единое унитарное государство вряд ли

актуально говорить о применимости какого-либо единого

механизма разрешения этого кризиса.

Сомалийский кризис вызвал массу расхождений по

вопросу о термине «распавшееся государство».

Номинальная власть в Сомали пыталась, следуя

рекомендациям международных экономических и

политических организаций, провести реформы с целью

достижения «эффективного управления», но этот процесс

провалился. Это дает возможность заключить, что процесс

152 Robert I. Rotberg. Failed states in a world of terror. Foreign Affairs, July/August 2002, c.127

118

восстановления государственности в «распавшихся

государствах» не приводит к снижению конфликтности в

регионе. Более того, проведение реформ в условиях

конфликта в Сомали ведет к его усилению.

Учитывая, что сомалийский кризис остается

неурегулированным, напряженность сохраняется, лидеры

ряда военно-политических группировок не принимают

решений общесомалийской конференции, оспаривают

легитимность временной администрации, создают

структуры по подготовке и проведению нового форума,

можно заключить, что процесс восстановления Сомали в

форме единого государства достаточно проблематичен.

Международное сообщество при условии четкой

координации усилий всех заинтересованных стран

способно содействовать продвижению сомалийского

урегулирования, но реального национального примирения

можно добиться лишь путем вовлечения в данный процесс

всех основных этнополитических группировок. При наличии

таких барьеров на пути мирного урегулирования в Сомали,

как проблема определения базиса для будущего

построения государства, столкновения между кланами,

наличие автономных образований, не стремящихся войти в

состав единого Сомали, нехватка ресурсов для

поддержания мирного процесса, нерешенность вопроса о

правомерности кланового принципа в плане

119

урегулирования заставляет делать вывод о том, что

сегодня надо концентрироваться не на воссоздании

государственности в Сомали, а о сдерживании возможных

угроз.

В этой связи распад государства (представленный на

примере Сомали) возможно рассматривать в контексте

кризиса легитимности современных государств в целом153 .

При этом слабость государственных структур, в наиболее

жесткой форме продемонстрированная ситуацией в

Сомали, относится к новым, «нетрадиционным»

(«неклассическим») угрозам региональной безопасности,

которые могут провоцировать конфликты, дестабилизируя

страну\регион изнутри. Сегодня стало видно, что слабое

государство не способно обеспечивать безопасность своих

границ и в итоге потенциал конфликта (насилия),

накопленный в стране, может перейти границы государства.

Распад государства при этом опасен для всей системы

безопасности региона, так как означает удаление одного из

участников региональной системы обеспечения

безопасности, что может привести к дестабилизации

ситуации во всем регионе Африканского Рога.

153 Milliken J. and Krause K. State Failure, State Collapse and State Reconstruction: Concepts, Lessons and Strategies; Development and Change, #33 (5), 2002, c.755

120

Глава 3. Новые угрозы безопасности в странах

Африканского Рога.

Раздел 1. Исламизация региона как аспект

безопасности региона.

Влияние исламского фактора на обеспечение

региональной безопасности – тема неоднозначная, единой

позиции по данному вопросу в среде исследователей нет.

Усиливающееся проникновение исламских организаций в

регион Африканского Рога, обуславливают актуальную

необходимость изучения исламизации в контексте

обеспечения безопасности.

Влияние исламского фактора на внутриполитическую

обстановку и внешнеполитическую деятельность всех стран

Африканского Рога постепенно возрастает, а с 2000 года

усиление исламской экспансии проникает во все сферы

жизни стран региона, включая традиционно

немусульманские.

В рассматриваемом ключе показательны направления

устремлений деловых и финансовых кругов Саудовской

Аравии, Ирана, Турции и Малайзии на примере Эфиопии.

Их инвестиции направлены в стратегические для

эфиопской экономики отрасли: горнодобывающую,

металлообрабатывающую и пищевую промышленность,

гостиничную индустрию, а также в строительство

121

мечетей 154 . Это ведет к расширению влияния

мусульманских стран на экономику Эфиопии

(воспринимаемой как условного лидера), хотя регион

известен своими древними христианскими традициями.

Обращающиеся за финансовой помощью к страны

вынуждены быть более толерантными в конфессиональном

отношении. Эти обстоятельства объясняют возобновление

активной деятельности "Высшего совета по делам

мусульман", создание "Региональной ассоциации

мусульманской интеллигенции'', легитимизация шариатских

судов не только в Эфиопии и Эритрее, но и в

«распавшемся государстве» Сомали155.

Правительствам стран Африканского Рога становится

труднее контролировать развитие ситуации в своих странах,

где набирают силу сепаратистские тенденции, вызванные

бедностью и резким сокращением бюджетных

ассигнований на цели развития в последние два года. В

Афарии (район на юге Эфиопии, пограничный с Сомали и

Кенией) продолжается фактическое противостояние между

структурами тиграйско-амхарского толка (НФОТ-РДФН) и

Фронтом освобождения афаров (ФОА) –влиятельной силой

в этом регионе, поддерживаемой рядом арабских

154 Muqtedar Khan M. A.. Radical Islam, Liberal Islam./Muqtedar Khan M. A//Current History, Volume 102, Number 668 (December 2003), с. 417155 Rotberg R. “Failed states in a World of Terror”/Rotberg R.//Foreign Affairs, July/August 2002, c.128

122

государств. Особую опасность представляет подрывная

деятельность экстремистских организаций "Исламский

союз" (Аль-Иттихад Аль-Исламий), "Исламский фронт

освобождения оромо 156 " (ИФОО), "Национальный фронт

освобождения Огадена" (НФОО), "Фронт освобождения

оромо" (ФОО), "Братья мусульмане".

Стратегически расширяющаяся исламская экспансия в

Эфиопии предопределяется стремлением ряда исламских

государств, в первую очередь Саудовской Аравии, Ирана,

Турции, Малайзии и Ливии, ослабить позиции христианства

в «оплоте христианства в Африке» - наиболее влиятельной

христианской стране в надежде, что исламизированная

Эфиопия станет флагманом для исламизации региона157.

Кроме того, развивается деятельность мусульманских

общин по созданию в стране различных организационных

структур. В феврале 2001 года в Аддис-Абебе было

учреждено Агентство развития эфиопских мусульман

(АРЭМ), призванное координировать экономическую

деятельность мусульманской общины страны. На

учредительной конференции был утвержден план

осуществления ряда экономических проектов на общую

156 Оромо – народность, проживающая на юге Эфиопии и в пограничных областях Кении и Сомали.157 Подробнее см. Islam: Boroumand L. and Boroumand R. “Terror, Islam and Democracy/Boroumand L., Boroumand R.//Journal of Democracy, V.13, #2, April 2002; Bratton M. “Briefing: Islam, Democracy and Public Opinion in Africa”/Bratton M.//African Affairs, #102, 2003

123

сумму в 20 млн. эфиопских бырр (около 2,2 млн. долл.

США) 158 . Руководство Агентства выразило

заинтересованность в тесном взаимодействии с

различными зарубежными исламскими организациями.

Таким образом, в Эфиопии целенаправленно создается

система легальных структур, обеспечивающая основу для

деятельности исламистов на государственном уровне. Эта

деятельность сопровождается работой по созданию

шариатских судов с продвижением изменений в

действующее эфиопское законодательство в районах

традиционного проживания мусульман (Оромия, Афария).

Главным направлением идеологического давления

является «толкование заповедей Корана, однозначное

определение тех правил, по которым должен жить

«настоящий приверженец ислама»159. В пропагандистских

материалах исламистов все чаще появляются

провокационные указания на якобы имеющие место

«происки врагов ислама, пытающихся ослабить влияние

мусульманства в регионе» 160 и «на активные попытки

евангелистской церкви перетянуть мусульман под свое

влияние»161.

158 Информация Addis Zemen 12.02.2001159 см. Boroumand L. and Boroumand R. “Terror, Islam and Democracy”/Boroumand L., Boroumand R.//Journal of Democracy, V.13, #2, April 2002160 Addis Zemen, 2001161 Addis Zemen, 2002

124

Исламские силы отрицают принцип территориальной

целостности и выступают за независимость отдельных

территорий, анклавов, с последующим их вхождением в

состав нового, исламского, государства.

В регионе самостоятельно действуют подразделения

международной исламской организации "Аль-Иттихад Аль-

Исламийя". Деятельность этой группировки тесно

координируется с местными сепаратистскими

организациями (оромское, афарское, тиграйское), а также

непосредственно с сомалийскими военно-

политическими группировками 162 . Активизация этих

фронтов и "Аль-Иттихад Аль-Исламийя" была бы

невозможна без финансовой и другой помощи,

поступающей из Ирана и Судана. Помощь из Саудовской

Аравии осуществляется по частным каналам, что

затрудняет возможность проследить и проконтролировать

процесс и источники поступления финансовой «помощи».

Очевидно, что силы исламского экстремизма будут

оказывать дестабилизирующее воздействие на ситуацию в

регионе и что радикальный ислам будет стремиться к

закреплению своих позиций во всем регионе.

В центре внимания арабских государств находятся

Сомали и Эритрея. Внешнеполитическая деятельность

162 Rahnema S. Radical Islamism and Failed Developmentalism/Rahnema S.//Third World Quarterly, Volume 29, Number 3 (April 2008), c. 490

125

арабского мира направлена на исламизацию Эритреи и

втягивание её в круг мусульманских стран африканского

континента, в частности в рамках Сообщества стран

сахаро-сахельской зоны под эгидой Ливии 163 . При этом

основной целью является установление полного контроля

арабов над побережьем Красного моря. Используя

социально-политические и финансово-экономические

трудности Эритреи, члены ЛАГ (Лига Арабских Государств)

проводят согласованную политику всестороннего

воздействия на страну. На протяжении ряда лет отмечается

рост арабских инвестиций в эритрейскую экономику,

несмотря на действующее военного эмбарго расширяются

арабо-эритрейские связи по линии военно-технического

сотрудничества.

До начала эфиопо-эритрейского вооруженного

конфликта в мае 1998 года власти Эритреи, опираясь на

политические, экономические и военные связи с Эфиопией,

активно противодействовали исламизации страны164. В то

же время показательно, что, несмотря на жесткие методы

подавления экстремистских происламских группировок

внутри страны, активное участие Эритреи в антисуданской

коалиции, вооруженные столкновения эритрейцев со

163 Hepner Т. Religion, Nationalism, and Transnational Civil Society in the Eritrean Diaspora. /Hepner Т//Identities: Global Studies in Culture and Power, Volume 10, Number 3 (July-September 2003), с. 273164 Подробнее см. Currey J. Making sense of the Eritrea-Ethiopia War/Currey J. – London: Routledge, 2000

126

странами арабского мира, отношения ведущих членов ЛАГ

с Эритреей не прерывались.

Ослабление любой страны Африканского Рога

привлекает внимание арабских стран и используется ими

для продвижения исламской религии и образа жизни,

политического «поглощения» стран арабским миром. С

началом вооруженного конфликта Эритрея оказалась в

экономической изоляции, чем поспешили воспользоваться

арабские страны, в первую очередь Ливия, Египет, Йемен,

Сирия, Катар и ОАЭ. Усиление политических,

экономических и военных связей Эритреи со странами

арабского мира означает и усиление исламского фактора в

стране. Слабость процесса восстановления

государственности в Сомали позволила про-исламским

организациям арабских стран закрепиться на её территории

и использовать её как опорную точку для проведения

направленных мероприятий по исламизации Сомали и

соседних стран.

В этой связи угроза распространения экстремизма с

сомалийской территории на соседние страны выглядит

достаточно реальной и заслуживает особого упоминания. В

Сомали продолжает действовать целый ряд других

исламских организаций 165 : "Аль-Маджма Аль-Ислам",

165 данные информационной службы ВВС Focus on Africa./Режим доступа: http://www.bbc.co.uk/worldservice/africa/features/focus_magazine/index.shtml

127

которую поддерживают некоторые лидеры сомалийских

вооруженных фракций, "Аль-Сунна Ва Аль-Джама",

проповедующая традиционный сомалийский ислам

суннитского направления, "Ансар Аль-Сунна", действующая

в районе Могадишо и проповедующая ислам

ваххабистского направления. В ситуации хаоса и

межклановых столкновений, население воспринимает

ислам за силу, способную объединить страну. В условиях,

когда перспективы сомалийского национального

примирения представляются неопределёнными, роль и

влияние мусульманских организаций, в том числе

экстремистского толка, в Сомали будет усиливаться.

Таким образом, влияние исламского фактора на

внутриполитическую обстановку и внешнеполитическую

деятельность стран Африканского Рога приобрело

тенденцию к усилению. Это заключение подкрепляется

рядом обстоятельств, которые необходимо учитывать при

изучении политических процессов в странах региона:

- последовательным стремлением к географическому

расширению ислама за пределы границ государств,

где он является традиционной религией;

128

- обеспечением мусульман внешней финансовой

помощью, абсолютно несоизмеримой по объему с

ассигнованиями на поддержку христианства;

- активным строительством мечетей в местах

компактного проживания мусульман и превращением

их в центры культурно-правовой деятельности, по

сути – в центры пропаганды и идеологической

обработки;

- быстрой трансформацией мусульманских общин в

экстремистские группировки в странах, где власти

прибегают к силе для ограничения деятельности

сторонников исламского фундаментализма;

- стремлением радикальных исламских структур к

политической власти с целью подчинения

существующих органов государственного управления

законам шариата и насаждения своих порядков;

- созданием неправительственных организаций с

постепенным расширением их влияния;

- продвижения исламистов на выборные посты

государства.

129

Раздел 2. Воздействие террористических организаций

на безопасность стран региона.

События 11 сентября 2001 года, показали, что следует

учитывать появление так называемых «сетевых»166 акторов

безопасности. К ним относятся различные

террористические организации и лидеры террористических

группировок, обладающие, среди своих сторонников,

сильным личным авторитетом: «современный терроризм

проявляет высокую способность адаптации к новым

условиям глобальной экономики и международной среды.

Одним из проявлений этой адаптации в конце 90-х годов XX

века стал переход от жестко организованных локальных

террористических групп к свободно структурированным

международным сетям террористических сообществ 167 ».

Новые проявления международного терроризма и новые

подходы к их рассмотрению делают необходимым

обращение к региональному аспекту этих вопросов.

Особое значение для понимания происходящих в

регионе процессов и актуальности проблемы

международного терроризма для стран региона имеет

166 Безопасность и международное сотрудничество в поясе новых границ России. Глава 1. Концептуальные основы трансграничной безопасности: зарубежный опыт. 1.1 Пространственные характеристики трансграничной безопасности./Под ред. Вардомского Л.Б. и Голунова С.В. - Нижний Новгород, 2003 С.11167 Современные угрозы человеческому развитию//Глобализация: человеческое измерение, с.108

130

исследование деятельности организации аль-Иттихад аль-

Исламийя. Эта организация была создана в конце 1980-х

годов как одно из политических движений Могадишо и

состояла большей частью из образованных молодых людей,

работавших или обучавшихся в странах Ближнего

Востока168.

С распадом сомалийского государства в начале 1991

года, аль-Иттихад аль-Исламийя несколько раз попыталась

захватить стратегические пункты в стране, среди которых –

морские порты и город Луук в южном Сомали на границе с

Эфиопией, в котором сходятся торговые пути. Аль-Иттихад

аль-Исламийя удерживала Луук с 1991 по 1996 год, и

внедрила в городскую общину нормы шариата169. В других

городах Сомали были созданы ячейки организации,

степень политического влияния которых различалась в

зависимости от района. После 1996 года аль-Иттихад аль-

Исламийя отказалась от метода захвата городов и

территорий, поскольку это “делает организацию легкой

мишенью для Эфиопии и других противников и взяла курс

на внедрение в местные сомалийские общины» 170 . Это

значительно усложнило борьбу с терроризмом. В Сомали,

руководство организации пришло к заключению о том, что 168 здесь и далее: данные по организации приведены согласно досье UN IRIN169 информация службы ВВС Focus on Africa./Режим доступа: http://www.bbc.co.uk/worldservice/africa/features/focus_magazine/index.shtml170 Rahnema S. Radical Islamism and Failed Developmentalism. Rahnema S.//Third World Quarterly, Volume 29, Number 3 (April 2008), c. 487

131

сомалийское общество, построенное на клановой основе,

не готово принять трансклановую структуру организации и

поэтому необходимо проводить политику на внедрение в

кланы. Степень влияния организации на кланы

существенно отличалась по районам, центрального

контролирующего органа не было. В итоге организацией

оказалась настолько же разрозненной, насколько

разрознены были сами сомалийские кланы. В одних

районах ячейки аль-Иттихад сотрудничали с

предоставляюшими помощь западными организациями и

отказались от связей с арабским миром, в других - ячейки

замыкались на внутренних делах и изолировались, в

третьих – совершали акты насилия против сомалийцев и

выходцев из западных стран171. Далее, аль-Иттихад аль-

Исламийя отказалась от постановки и решения

краткосрочных задач и переключилась на долгосрочные

цели, связанные с установлением доминирования ислама в

Сомали. Организация сосредоточила свое внимание на

ключевых секторах образования, судебной системы,

средствах массовой информации, некоммерческих

структурах, торговле. Вопрос оценки степени

влиятельности организации сегодня является

дискуссионным: некоторые эксперты полагают, что

организация абсолютно нежизнеспособна, другие же 171 данные информационной службы ВВС Focus on Africa./Режим доступа: http://www.bbc.co.uk/worldservice/africa/features/focus_magazine/index.shtml

132

считают, что она может представлять собой угрозу для

общества172.

После событий 11 Сентября деятельность аль-Иттихад

аль-Исламийя привлекла внимание исследователей в связи

с заявленными в СМИ подозрениями о наличии связей этой

организации с Аль-Каидой 173 . Существовали также

опасения, что аль-Иттихад аль-Исламийя контролирует

ПНП174: она добилась высокой степени организованности в

Могадишо и играла важную роль в системе шариатских

судов в столице. Действительно, организация поддержала

Артинский процесс, получила определенную долю мест в

ПНП, попыталась, оказать на ПНП давление, чтобы

захватить посты в судебной системе 175 . На настоящий

момент нет источников, которые могли бы подтвердить, что

ПНП находится под влиянием аль-Иттихад аль-Исламийя.

Тем не менее, целесообразно продолжить изучение этого

аспекта безопасности с целью своевременного

обнаружения переноса на территорию Сомали основной

деятельности Аль-Каиды, обращая особое внимание

172 Rahnema S. Radical Islamism and Failed Developmentalism. Rahnema S.//Third World Quarterly, Volume 29, Number 3 (April 2008), c. 485173 информация информационной службы ВВС Focus on Africa./Режим доступа: http://www.bbc.co.uk/worldservice/africa/features/focus_magazine/index.shtml и агентства Panafrican News Agency (PANA) /Режим доступа: http://www.panapress.com/RubIndexlat.asp 174 информация Reuters AlertNet Foundation и East Africa Post175 данные UN IRIN/UN Office for the Coordination of Humanitarian Affair/Режим доступа: http://www.irinnews.org/IRIN-Africa.aspx

133

развитию отношений между ПНП и аль-Иттихад аль-

Исламийя.

Выводы о маловероятности прямых и тесных связей

аль-Иттихад аль-Исламийя с Аль-Каидой не должны

служить основанием для изменения результатов общей

оценки деятельности этой исламской организации как

инструмента и самостоятельного актора в исламизации

региона. Исламские неправительственные организации

отличаются от западных аналогов закрытостью и

безотчётностью, что затрудняет процесс наблюдения за

ними и потенциально упрощает их использование

террористами. Деятельность организации аль-Иттихад аль-

Исламийя будет постоянно находить опору в

экономическом кризисе, политической нестабильности,

сепаратистских настроениях; особенно благоприятные

условия для развития аль-Иттихад аль-Исламийя и

подобных структур существуют в «распавшихся

государствах», примером которого является Сомали.

134

Выводы

Подводя итог, следует подчеркнуть, что исламизация

региона могла бы рассматриваться как локальная

проблема, если бы не была связана с угрозами, которые

несёт деятельность международных террористических

организаций.

В контексте рассмотрения проблемы международного

терроризма, которая сегодня стала глобальной проблемой,

практика исламизации c экстремистским уклоном приводит

к деструктивным явлениям в странах, на которые она

распространяется. Характерный для исследуемого региона

комплекс кризисных явлений политического характера

создал колоссальный потенциал для расширения

деятельности международных террористических

организаций.

В комплексном рассмотрении вопросов

международной безопасности регион Африканского Рога

может выступать и как субъект, и как объект

международного терроризма. Страны исследуемого

региона не только оказались жертвами международного

терроризма, но и стали территориями распространения

идей исламского радикализма и плацдармами дальнейшей

экспансии исламского экстремизма.

135

Таким образом, терроризм как глобальная проблема,

в сочетании с продолжающимся процессом радикальной

исламизации стран, нашел свое отражение в развитии

политических процессов в странах Африканского Рога,

создав угрозу обеспечению региональной безопасности.

136

Глава 4. Роль конфликтов в контексте безопасности на

Африканском Роге.

Раздел 1. Общий контекст конфликтогенности в регионе.

В настоящее время акценты в изучении проблем

региональной безопасности, начинают меняться. Все

большее количество исследователей приходит к выводу о

том, что необходимы новые, более адекватные подходы,

которые должны будут в большей степени оценивать силы,

формирующие условия безопасности государств. Один из

таких подходов заключен в том, чтобы ориентировать

анализ на «нестандартные», «неклассические» процессы

формирования государства и акцентировать внимание на

особых историко-политических условиях развития

различных государств. При этом особого внимания

заслуживает связь конфликта и политической легитимности

в странах региона: «особый акцент необходимо ставить на

конфликтах в развивающемся мире, так как конфликт и

война подрывают политическую легитимность в

государстве, и может рассматриваться как специфическая

форма политической трансформации»176. На рубеже 1990х-

2000х начал возрождаться интерес к анализу процессов,

176 Duffield M. Global Governance and the New Wars: The merging of development and security, c.136

137

происходящих в странах Третьего Мира; это проявляется и

в теоретических работах, и в работах, посвященных

анализу конкретных событий. При этом есть трудность в

определении масштаба, который эта тенденция может

обрести: «учитывая столь быстро растущий интерес к

политическим проблемам региона, практически невозможно

оценить ту широту, которую могут обрести аналитические

работы по этой тематике»177.

Конфликты между развивающимися государствами

могут представлять угрозу для международной

безопасности в целом. Вооруженный конфликт в

развивающихся (или неразвитых) странах способен

мгновенно перерасти в международных конфликт с

большим количеством участников, так как в большинстве

случаев государства неразвитых стран слабы и границы

между ними не всегда демаркированы. Параллельно

выдвигается положение о том, что «по мере эскалации

отдельного столкновения, эти страны фактически

превращаются в «поставщиков» насилия (через действие

механизма культуры насилия, которая порождает волну

призывов к применению силы) в другие страны региона»178.

В этой связи особое внимание начинает уделяться войне

177 Thomas C. and Wilkin P. Still Waiting after all these years: “The Third World” on the periphery of International Relations/ Thomas C. and Wilkin P.//British Journal of International Relations, Vol.6, 2004, с.255178 S.Patrick. Weak States and Global Threats: fact or fiction? The Washigton Quarterly, spring 2006, #29, Vol.2,с.44

138

1998-2000 года между Эфиопией и Эритреей, так как она в

определенной степени «переворачивает рационалистские

подходы к современным конфликтам»179.

Эскалация двустороннего вооруженного конфликта

между Эфиопией и Эритреей была названа

«бессмысленной», «совершенно непредсказуемой», и

«абсолютно ужасающей» 180 . Эти два государства

объединены культурными и политическими связями, и

предоставление независимости Эритрее в 1993 году

привело к созданию первого нового государства в Африке в

постколониальной истории. Начало этой войны было

особенно шокирующим, и его очень трудно объяснить с

позиции традиционного подхода к анализу причин войны181.

Для понимания политической компоненты данного

конфликта важно выяснить, оказали ли внутриполитические

процессы в переходных режимах двух стран влияние на

безопасность, и могли ли они спровоцировать одну из

179 Franklin Steves. Regime change and war: domestic politics and the escalation of the Ethiopia-Eritrea conflict, Cambridge Review of International Affairs, Vol.16, #1, 2003, С.118180 См. Досье United Nations office for the Coordination of Humanitarian Affairs, Integrated Regional Information Network for Central and Eastern Africa, 1998181 несмотря на то, что с момента окончания войны прошло уже 6 лет, в академических кругах очень мало внимания уделено анализу причин войны. Среди работ, посвященных причинам этого конфликта, можно выделить работы Tronvoll K. Borders of Violence – boundaries of Identity: demarcating the Eritrean Nation-State/ Tronvoll K.// Ethnic and Racial Studies, 22(6), 1999, cc.1037-1060, и Gilkes M. and Plaut F. War in the Horn: The conflict between Eritrea and Ethiopia/Gilkes M., Plaut F. –London: Royal Institute for International Affairs, 1999

139

наиболее кровопролитных182 войн последнего десятилетия.

При этом важно показать, каковы были реальные и

предполагаемые причины такого противостояния.

Многие объяснения причин вооруженных конфликтов

основаны на понимании природы войны как

«традиционного конфликта между государствами-нациями

в отношении границ»183. Как заявила спикер правительства

Эфиопии Саломе Таддессе: «Ни одно государство не

откажется завоевать больше территории. Для защиты

своего суверенитета не нужна лицензия»184. У обеих стран

есть основания для территориальных претензий друг к

другу в отношении оспариваемой территории так

называемого «Треугольника Йирга». Эритрея заявила о

праве на эту территорию на основе карт, составленных

итальянскими колониальными властями в 1885 году.

Эфиопия же выступила против таких притязаний,

основываясь на утверждении о том, что эти карты устарели

и с момента присоединения Эритреи к Эфиопии по

решению ООН в 1952 году были изданы более точные,

182 По разным оценкам, в ходе этой войн около 100000 тысяч человек было убито и ранено, 500000 военных принимали участие в боях, и около 600000 человек стали беженцами и вынужденными переселенцами, что сравнимо с масштабностью ирано-иракской войны. См. Steves F. Regime change and war: domestic politics and the escalation of the Ethiopia-Eritrea conflict/Steves F.//Cambridge Review of International Affairs, Vol.16, #1, 2003183 см. Peninou J.-L. The Ethiopian-Eritrean Border Conflict/Peninou J.-L.//Boundary and Security Bulletin, 6 (2), 1998, c.47184 Addis Zemen, 15.06.98, перевод с амхарского

140

эфиопские, карты пограничного района, по которым эта

территория принадлежит Эфиопии.

Это не соответствует заявлениям лидеров стран о том,

что статус этой территории был неофициально оговорен

лидерами двух стран в момент отделения Эритреи в 1993

году185.

Более того, договоренность 1993 года о

принадлежности территории Йирга вообще не имела

конституционно-правовых оснований. Она была достигнута

на основе негласного (и нигде не закрепленного)

соглашения между группами влияния, в том числе и

повстанческими, и суверенитет данной территории не был

определен. Президент Эритреи Исайяс Афеворки и

Премьер-Министр Эфиопии Мелес Зенауи договорились

отложить обсуждение этого вопроса на неопределенное

время, так как перед их государствами стояли более

насущные проблемы.

При этом само наличие ситуации, при которой статус

пограничного района не был закреплен документально, и

лидеры стран вообще не желали договариваться по этому

вопросу, позволяет предположить, что к тому моменту у

обоих ключевых участников конфликта сформировались

BATNA (Best Alternative To a Negotiated Agreement), что в

185 см. Clapham C. Ethiopia and Eritrea: Insecurity and Intervention in the Horn, в May R. and Furley O. (eds), African Interventionist States, c.132

141

терминологии, введённой Р. Фишером и У. Юри означает

наличие у стороны конфликта наилучшей альтернативы

мирному решению спора, что ведет к её отказу от

сотрудничества с противником и принятию односторонних

мер для достижения наиболее выгодного ей пути или

конечного результата разрешения спора. Фактически в

таком случае вооруженное столкновение между сторонами

практически неизбежно186.

Факт того, что не определенный вовремя статус

территории был трансформирован в предпосылку для

нарастания напряженности и затем был использован как

предлог для оправдания начала полномасштабной войны,

дает возможность предположить, что за пограничным

конфликтом скрыты реальные, более глубокие, корни

противостояния.

Можно рассмотреть и другие причины конфликта,

которые могут быть предложены традиционным подходом к

анализу войны. По классической логике, причины

конфликта (то есть с точки зрения войны за национальные

интересы) могут включать следующее:

- 1) стремление Эритреи отвоевать плодородный

район для улучшения ситуации в сельскохозяйственном

секторе своей экономики

186 Подробнее см. Фишер Р., Юри У. «Путь к согласию, или переговоры без поражения», с.113

142

- 2) предположительные данные о наличии запасов

аллювиального золота на территории района

- 3) расчет Эфиопии на захват порта Ассаб на

Красном Море, важнейшего пункта транспортировки

эфиопских товаров на международный рынок, который был

передан Эритрее в момент получения независимости

- 4) планы Эфиопии по захвату части прибрежных

территорий Эритреи для того, чтобы заявить права на

нефтеносный шельф

Первое объяснение причин войны выглядит

маловероятным, так как район Йирга – это пустынная

территория, а Эритрея с момента независимости делала

ставку не на развитие сельского хозяйства, а на

продвижение индустриального сектора. Столь же

маловероятен предлог золотодобычи: за 6 лет после

окончания конфликта не было ни одного подтверждения

наличия в районе золотых запасов и добычи золота не

проводилось. Таким образом, предлог войны за обладание

ресурсами района Йирга не может рассматриваться в

качестве объяснения начала конфликта.

Предлог завоевания порта и прибрежных районов

выглядит более убедительно: действительно, в Эфиопии

постоянно велись напряженные дебаты в отношении

возвращения утраченных портов и выхода к морю; более

143

того, запасы нефти в Красном море были подтверждены и

на этом фоне стремление Эфиопии обладать контролем за

добычей нефти на шельфе понятно. Тем не менее,

известно, что в Ассэбе была крупнейшая в Эритрее

эфиопская колония, «составлявшая почти половину

населения города, после обострения отношений между

Эфиопией и Эритреей начался процесс возвращения

эфиопского населения на родину, а порт фактически

перестал действовать, так как Эфиопии переключилась на

активизацию сотрудничества с Джибути, а затем отчасти на

сомалийскую Берберу» 187 . Иными словами, этот предлог

может быть расценен как «хорошее прикрытие» для

реальных поводов войны.

Тем не менее, ряд факторов указывают на то, что эти

поводы все же не были приоритетными: в первые же дни

войны Эфиопия призвала к перемирию; более того, у

Эфиопии есть альтернативные способы транспортировки

своей продукции через Джибути; кроме того, в течение

всего хода военных действий Эфиопия ни разу не сместила

фронт к Ассэбу. Таким образом, война не представляла

стратегического интереса для стран в классическом смысле,

то есть не несла выгод в плане обладания ресурсами или

территорией.

187 Поляков А. «Логика бессмысленной войны», «Азия и Африка сегодня», №10 2000 год, с.14-15

144

Некоторые аналитики утверждают, что Исайас

Афеворки рассчитывал на то, что, заявив о праве Эритреи

на отвоевывание своей территории, он сможет усилить

реальную автономию и суверенитет Эритреи. Эта

«проекция силы» была рассчитана на то, чтобы укрепить

безопасность страны в регионе 188 . Если следовать этой

логике, можно вывести, что эскалация Эфиопией конфликта

была расчетом Эритреи на ввязывание страны-лидера

Африканского Рога в войну.

Но, несмотря на всю логичность этого тезиса, он

представляется недостаточно убедительным. Эфиопия не

представляла угрозы для Эритреи. Мелес Зенауи

(премьер-министр Эфиопии, в руках которого фактически

сосредоточена вся власть в стране) и правящий

Революционно-демократический фронт эфиопского народа

(РДФЭН) позволил Эритрее мирно отделиться, и

поддерживали с лидерством Эритреи мирные отношения.

Единственная угроза позиции Исайаса Афеворки

заключалась в том, что внутри Эритреи его считали

«марионеткой» Эфиопии; аналогичное мнение

высказывалось и в отношении Мелеса Зенауи в Эфиопии –

в частности, его обвиняли в том, что он «въехал в Аддис-

Абебу на спинах эритрейцев»189. Это во многом ослабляет

188 см. Gilkes M. The War’s Bitter Legacy/Gilkes M.//BBC news, 02.03. 1999189 см. Dehai, 1998 (на амхарском языке)

145

аргументацию на основе «перераспределения баланса

сил», так как ясно, что оба лидера были в гораздо большей

степени заинтересованы в усилении собственных позиций в

своих государствах.

Более того, показатели военных расходов говорят о

том, что Эфиопия вообще не готовилась к войне: уровень

расходов на военные цели в стране снизился с 1.31

миллирда долларов США в 1991 году до 124 миллионов

долларов США в 1996 190 . Режим РДФЭН сократил

численность армии до 50 тысяч человек и впоследствии

оказался перед проблемой срочной мобилизации сил, когда

в мае 1998 года пограничный конфликт послужил стимулом

для мобилизации 300000 человек за 3 месяца и

возрастания военных расходов в 4 раза, в то время как в

Эритрее было мобилизовано практически все взрослое

население страны 191 . Таким образом, ни одно из

классических объяснений не дает возможности понять

причины войны 1998-2000 года, которая начиналась как

локальный пограничный конфликт.

Частичное понимание того, почему Эритрея пошла на

эскалацию конфликта, дает объяснение идеологической

особенности правящего режима страны. Добившись

создания в 1993 году юридически признанного мировым

190 The Economist, 8-14 may, 1999, c.73191 The Economist, 8-14 may, 1999, c.73

146

сообществом собственного государства, руководство

Эритреи, большая часть которого состояла из участников

многолетней борьбы за отделение от Эфиопии, стало

считать себя непобедимым. Лидер страны Исайас

Афеворки стал культивировать «идеологию опоры на

собственные силы»192, решив доказать, что Эритрея может

добиться всего сама, несмотря на социально-

экономические трудности. Во главу угла была «поставлена

национальная гордость, возведенная в абсолют»193. Исайас

Афеворки стал превращать страну в некое подобие

военного лагеря, сохраняя образ страны, продолжающей

бороться за независимость. По убеждению Исайаса

Афеворки, который «воевал всю сознательную жизнь»,

«войны необходимы, чтобы молодое поколение, не

успевшее изведать тяготы борьбы за независимость, не

расслаблялось и не забывало о жертвах, принесенных на

алтарь отечества их родителями»194. Поэтому проводимый

им внутри- и внешнеполитический курс, основанный на

военизированной идеологии, неизбежно привел к

ухудшению отношений с соседними государствами.

192 Поляков А. «Логика бессмысленной войны», «Азия и Африка сегодня», №10 2000 год, с.15193 Поляков А. «Логика бессмысленной войны», Азия и Африка сегодня, №10, 2000, с.15194 Поляков А., «Логика бессмысленной войны», Азия и Африка сегодня, №10, 2000, с.15

147

Если же рассматривать ситуацию в целом, то

объяснения этой войны можно найти во

внутриполитической ситуации в обеих странах. Ключевое

объяснение этой войны заключается в тех структурных

возможностях и ограничениях, которые были созданы

частичной либерализацией стран и консолидацией

гибридных режимов на волне политических трансформаций

1990х годов в обеих странах после свержения в Эфиопии

режима Дэрга. Специфика политической трансформации

позволила политической элите стран прибегнуть к более

агрессивной риторике для максимизации народной

поддержки. Это соответствует высказываниям

исследователей о том, что «в частично демократических,

частично консолидированных режимах, политика лишь

отчасти напоминает игру: переходные режимы находятся

во власти неопределенных правил игры, при этом ставки

высоки и победитель получает правило впервые

установить правила (фактические аксиомы) для всех

последующих политических игр».

При этом становится очевидно, что в отсутствие

установленных «правил игры» и каких-либо ограничений,

переходные элиты склонны прибегать к конфликту как

способу отвлечения внимания населения от режимного

кризиса в стране. Частичная консолидация гибридных

режимов может создавать такие политические условия, при

148

которых элита страны способна обрести столь

необходимую ей легитимность, используя

националистические лозунги и агрессивную внешнюю

политику, так как призывы к защите национального

суверенитета являются сильным фактором легитимизации.

Одновременно с этим, война также служит целям

«строительства нации», а также укреплению позиций

нации-государства: «новые элиты, пришедшие к власти на

волне политических трансформаций, начинают бороться за

образ «представителей народа», и в итоге политизация

существующей ситуации предоставляет элитам две

возможности: увеличение поддержки со стороны населения

и, в случае вспышки насилия, предоставляет им

аргументацию для защиты тезисов о возврате к

авторитаризму» 195 . В большинстве случаев, такая

аргументация для эскалации войны не приводит к

реальному началу военных действий, несмотря на то, что

она препятствует политическим процессам в стране и

подрывает внешнюю политику страны на несколько лет.

В случае начала насилия, как показывает пример

Африканского Рога, динамика политического процесса,

направленного на осуществление неполных реформ,

задает условия, в которых элита может ответить на угрозы,

195 см. Ake C. Rethinking African Democracy/Ake C./in: Diamond L. and Plattner F.M. (eds) The Global Resurgence of Democracy, 2nd edition, London, John Hopkins University Press, 1996, c.65

149

и показывает, что жизнеспособная, но неэффективная

внутренняя политика подпитывает ситуацию, ведущую к

войне. В случае эфиопо-эритрейского конфликта, вспышка

насилия могла быть случайной, но именно она в

дальнейшем послужила причиной эскалации войны в угоду

внутриполитическим интересам.

150

Раздел 2. Политический контекст конфликтогенности

Африканского Рога.

Для понимания сути конфликта важно показать те

политические и социально-политические процессы,

которые происходили в двух странах параллельно, и

которые в итоге спровоцировали вооруженное

противостояние.

Формирование политической базы, которая в

дальнейшем позволила лидерам двух стран

спровоцировать вооруженное противостояние, произошло

задолго до начала политических трансформаций в регионе.

После окончания второй мировой войны, в которой Италия,

как одна из колониальных держав, оказалась среди

проигравших, Эфиопия начала активную кампанию за

включение Эритреи, бывшей итальянской колонии, в состав

своего государства. В 1950 году Генеральная Ассамблея

ООН проголосовала за образование Федерации Эфиопии и

Эритреи, и через два года было провозглашено ее

создание.

При этом важно учесть тот факт, что в Эритрее основу

населения составляет народность тыграй, которая также

населяет соседнюю эфиопскую провинцию Тыграй и

говорит на языке тыгрыннья. В силу действия этого

151

фактора предполагалось, что создание федерации двух

государств пройдет безболезненно. На первоначальном

этапе события развивались именно так. Однако, начиная с

1962 года, когда Эритрея была официально лишена прав

автономии в рамках федерации, национальное

самосознание эритрейцев стало развиваться и в итоге

выразилось, по мнению эритрейского ислледователя Ирмы

Таддиа, в осознание особого пути развития своего народа,

а присоединение к Эфиопии стало считаться колонизацией.

Стремление Эритреи к независимости усилилось после

свержения в 1974 году императора Хайле Селассие I и

прихода к власти военного режима во главе с Менгисту

Хайле Мариамом, который предложил разрешить все

противоречия через построение в федерации общества

социалистической ориентации. Но эритрейское

сепаратистское повстанческое движение росло и стало

проводить активность также и в провинции Тыграй (которая

стала ключевой после прихода к власти тыграйского

правительства). Народный фронт освобождения Эритреи

возглавлял Исайяс Афеворки, а Народный фронт

освобождения Тыграя – Мелес Зенауи. Оба лидера

являются представителями народности тыграй, обоих

сплачивала общая борьба против режима Менгисту. В 1991

году вооруженная оппозиция свергла режим Менгисту. При

152

этом Мелес Зенауи захватил власть в Аддис-Абебе196, а

Исайас Афеворки – в Асмэре. Таким образом, произошел

своего рода раздел сфер влияния.

В течение первых лет после победы Эритреи в войне

за независимость в 1991 году, Народный Фронт за

Демократию и Справедливость (НФДС) и правительство

страны пользовались мощной поддержкой со стороны

населения, что обеспечивало им легитимность при

отсутствии выборов в стране. Эта легитимность была

основана на двух факторах: способностью президента

Афеворки обеспечивать поддержку правящей коалиции со

стороны политической и экономической элиты, и успехе

НФДС в проведении программы сплочения нации,

основанной на понятии «эритрейской идентичности».

Сегодня также распространена идея о том, что «эскалация

пограничного конфликта со стороны Эритреи была вызвана

националистической политикой правительства и

необходимостью усиления поддержки президента

Афеворки своей поддержки в среде элиты, которая

начинала все больше критиковать его режим»197.

Консолидация «эритрейской идентичности»

проводилась в основном за счет создания антиномии

196 В районе столицы и прилежащих территорий традиционно проживают представители народности амхара, а не тыграй, поэтому тот факт, что Зенауи смог получить поддержку населения в этом регионе страны, имеет важное значение. 197 Steves F. Regime change and war: domestic politics and the escalation of the Ethiopia-Eritrea conflict, Cambridge Review of International Affairs, Vol.16, #1, 2003, с.125

153

образов «мы»-«они» при помощи конфликта с Эфиопией. С

самого момента обретения независимости Эритрея стала

применять именно такую тактику ухода от внутренних

проблем. Это государство оказалось ввязанным в целый

ряд столкновений с соседями – сначала с Йеменом по

поводу принадлежности архипелага Ханиш в Красном море,

затем с Джибути в отношении границы, а также с Суданом,

так как Эритрея официально поддержала

антиправительственное движение в Судане. Эти

конфликты с соседями Эфиопии укрепили зарождающую

национальную идентичность эритрейцев и укрепили

поддержку Афеворки среди населения, обеспечив ему еще

большую «нелегитимную» власть. Война с Эфиопией еще

больше укрепила осознание народом страны своей

уникальности и одновременно подорвала способности

оказывать какое-либо влияние на правящую партию у

оппозиции, которая была представлена такими группами,

как Фронт Освобождения Эритреи (ФОЭ), обвинявшего

Афеворки в том, что он являлся ставленником Эфиопии.

Однако «проект построения нации» в Эритрее зашел в

тупик, когда он столкнулся с этнической политикой

Эфиопии.

РДФЭН основывала свою политику на действии

Конституции 1995, ключевым положением которой

являлось понятие титульной нации, и предполагала

154

осуществление прав этнических групп на самоопределение

вплоть до отделения198. Эритрея же, напротив, установила

централизованное правительство, основанное на

предположительно гомогенном этническом составе

общества 199 . Кроме того, у Исайаса Афеворки были

сильные мотивы провести кратковременную, но

разрушительную войну с Эфиопией, чтобы оказать влияние

на промышленников в Эфиопии.

После предоставления независимости Эритрее в 1991

(формально в 1993 году), Эфиопия перевела

экономическое развитие на защиту интересов

немногочисленных имевшихся в стране промышленных

отраслей. К середине 1990х годов руководство Эфиопии

было обеспокоено тем, что при наличии свободного и

открытого рынка и совместной эфиопо-эритрейской валюте,

Эфиопия могла стать местом притока дешевой рабочей

силы из Эритреи, а ее экономика могла бы пострадать от

дешевого эритрейского импорта. В связи с этим Эфиопия

начала вводить и постепенно повышать тарифы для

защиты своего промышленного сектора и увеличила приток

финансовых ресурсов в слаборазвитую промышленность

страны, особенно региона Тыграй – района, который

198 Статья 35. Конституция Эфиопии, Министерство Образования Эфиопии, Аддис-Абеба,1995 год199 Connell D. After the shooting stops: Revolution in postwar Eritrea, Race and Class, 38 (4), 1997, c.60

155

являлся основным для Мелеса Зенауи в плане

обеспечения его политической поддержки – что снизило

вероятность создания в Эритрее индустриализованной,

экспортноориентированной экономики200 . Однако Эритрея

смогла отчасти восстановить перспективы своего развития

по запланированному варианту, введя в 1997 году

национальную валюту – накфу, что заставило Эфиопию

перевыпустить свою валюту – бырр, и перевести весь

торговый оборот с Эритреей на расчеты в долларах США.

Фактически началась экономическая (торговая) война

между двумя странами201.

При этом Афеворки было важно заручиться

поддержкой тыграйскоязычной бизнес-элиты Эфиопии, у

которой были экономические интересы в южной Эритрее.

Именно поэтому при первой же возможности,

представившейся в виде пограничного спора и

столкновения в районе Йирга, эритрейское руководство

спровоцировало быструю эскалацию войны, отчасти для

того, чтобы предотвратить развитие создаваемых

Эфиопией новых бизнес-корпораций. Именно поэтому,

когда 5 июня 1998 года эритрейские военные самолеты

пересекли границу Эфиопии, первыми целями

бомбардировок стали вновь созданные экономические

200 Ethiopia: a new start?/Minority rights group international: 2000, сс.15-20201 подробнее см. Tekaste N. and K. Tronvoll, Brothers at war: making sense of the Eritrean-Ethiopian war/ Tekaste N. and K. Tronvoll //Oxford, James Currey, 2001, c.30-45

156

объекты в районе Тыграй 202 . «Было очевидно, чего

добивались эритрейцы: предотвращения конкуренции»203 .

Исайас Афеворки рассчитывал, что эфиопский народ не

захочет вести войну для защиты интересов тыграйской

элиты. Зная о том, что Зенауи не пользуется популярность

населения – в тот период его поддерживало только 5%

населения – Исайас предполагал, что не-тыграйское

большинство Эфиопии либо свергнет Мелеса, либо

принудит его уйти в отставку. В любом случае, это бы

привело к падению режима РДФЭН и на смену ему придет

режим Оромо или Амхары, которые положат конец

индустриализации Тыграй, и будет более склонен к

компромиссу в отношении порта Ассэб, и возобновит

двусторонние торговые отношения без применения

ограничительных мер. Фактически Афеворки был уверен в

том, что даже в случае сохранения поста, Мелес пойдет на

урегулирование конфликта, что будет включать переговоры

в отношении условий ведения торговли между странами, и

что Эритрея сможет использовать свой контроль над

районами Бадме и Йирга для того, чтобы получить больше

преимуществ.

Таким образом, решение Эритреи об эскалации

конфликта было основано на игре с положительной суммой:

202 Addis Zemen 05.06.1998, 07.06.1998203 см. Santoro L. At the root of an Ad African War: Money/ Santoro L//The Christian Science Monitor, 22.06.98, c.1, 10

157

в худшем случае война и ее завершение приводили к

улучшению условий торговли между странами и

незначительным внутриполитическим изменениям в

Эфиопии; в лучшем – к свержению Мелеса и подрыву

программы индустриализации Тыграй, улучшив степень

конкурентоспособности эритрейских товаров в регионе

Африканского Рога. В итоге, война была отчасти

спровоцирована экономическим расчетом, но корни ее

лежат в необходимости консолидации политической базы

со стороны Исайаса Афеворки.

Однако Афеворки и другие лидеры Эритреи не могли

предполагать, что их действия приведут к

противоположному эффекту: действию «внешней угрозы»

для консолидации внутренних сил в стране и сглаживанию

политических трений, что укрепило власть Мелеса Зенауи и

настроило эфиопов воевать до конца и установить мир в

этом конфликте по своим правилам. Безусловно, эффект не

был достигнут одномоментно: «в начале войны оппозиция

со стороны Фронта Освобождения Оромо и Всеамхарской

Народной Организации призывала к прекращению войны за

«интересы тыграйцев», но Мелес Зенауи смог извлечь из

войны политический капитал, воспользовавшись

националистическими настроениями для создания образа

158

врага в лице «напавших эритрейцев» 204 . Мелес изменил

позицию Эфиопии в отношении ведущегося конфликта,

применив (формально) мягкую политику «непредъявления

ультиматумов». Именно эта политика послужила для

неофициального подавления оппозиции в Эфиопии в

первые недели конфликта, мобилизовало поддержку войны,

и, в конечном итоге, дала возможность Мелесу Зенауи

заручиться поддержкой населения (преимущественно

нетыграйского происхождения). В этом плане показательна

одна из заметок в официальном СМИ Эфиопии того

периода: «Со стороны РДФЭН, возглавляемой тыграйцами,

армия Эфиопии вовлечена в войну с силами Эритреи…для

того, чтобы продемонстрировать народу Эфиопии, что он

постепенно избавляется от влияния Асмэры (столица

Эритреи – прим. автора), которое на протяжении столь

долгого времени подрывало настоящую власть в

Эфиопии»205.

Более того, несмотря на расчет Афеворки, режим

РДФЭН в Эфиопии не только не был ослаблен, но еще

более укрепился: если конфликт и разделил стран-соседей

204 фактически именно в таком ключе подавались все материалы об Эритрее в эфиопских печатных СМИ в период войны, см., например, Addis Zemen (на амхарском языке). Также см. Steves F. Regime change and war: domestic politics and the escalation of the Ethiopia-Eritrea conflict/Steves F.//Cambridge Review of International Affairs, Vol.16, #1, 2003, с.128205 См. Addis Zemen, Addis Tribune, 1998

159

на Африканском Роге, то внутри Эфиопии он способствовал

объединению разрозненных политических сил.

При этом активность обеих сторон привела к

повышению конфликтогенности в регионе и создала угрозу

безопасности на Африканском Роге.

160

Хронология конфликта

В конце 1997 года начались мелкие вооруженные

стычки на границе между двумя государствами. Стороны

предпочитали не предавать международной огласке факт

подобных столкновений, поэтому развертывание

полномасштабного вооруженного конфликта между

Эфиопией и Эритреей стало для мира полной

неожиданностью. 12 мая 1998 года в мировых средствах

массовой информации появились первые сообщения о

вооруженных стычках на границе между Эфиопией и

Эритреей206. 13 мая Совет министров и Совет народных

представителей Эфиопии издали постановление с

осуждением эритрейской агрессии, требованием

незамедлительного вывода оккупационных войск и

предупреждением о готовности вооруженным путем

отстоять суверенитет и территориальную целостность

страны 207 . В Эритрее этот документ был воспринят как

объявление войны. Тем самым скрытое эфиопо-

эритрейское противостояние в течение одной недели

переросло в открытый вооруженный конфликт. В итоге в

начале июня Эфиопия нанесла бомбовый удар по

аэродрому столицы Эритреи Асмэры. Ответным ударом со 206 данные информационной службы ВВС Focus on Africa./Режим доступа: http://www.bbc.co.uk/worldservice/africa/features/focus_magazine/index.shtml207 информация амхарской службы Deutsche Welle, 13 мая 1998 года

161

стороны Эритреи стала бомбардировка эритрейской

авиацией административного центра провинции Тыграй –

города Мэкэле, в время которой один заряд попал в школу,

убив десятки детей 208 . Пик эскалации напряженности

пришелся на начало июня 1998 года, когда боевые

действия велись в районах Зола, Амбесса, Анга, Алителна,

Бадме и Буре.

После ряда вооруженных столкновений начался

период затяжного вооруженного противостояния, которое

продлилось до февраля 1999 года. Перерыв был

использован обеими сторонами для наращивания

собственной военной силы путем внесения изменений в

бюджеты с целью увеличения государственных расходов

на оборону и военные нужды, и закупку вооружений у

третьих стран. В декабре 1998 года Эфиопия закупила у

"Промэкспорта" восемь истребителей Су-27 209 , а также

вертолеты и вооружения сухопутных войск, а Эритрея

приобрела у ВПК "МАПО" истребители МиГ-29210. Общая

сумма затрат при этом составила соответственно у

Эфиопии – 160, у Эритреи – 129 миллионов долларов211.

Кроме того, произошло резкое увеличение численности

208 информация амхарской службы Deutsche Welle, 8 июня 1998 года209 Addis Zemen ,22.12.1999 210 «Эфиопия голодает, но продолжает воевать», «Независимая газета», 6 декабря 1998 года211 «Эфиопия голодает, но продолжает воевать», «Независимая газета», 6 декабря 1998 года

162

армий. В Эритрее численность вооруженных сил выросла с

предвоенного уровня в 50-80 тысяч до 300 тысяч человек212

. В феврале 1999 года Эфиопия прервала паузу в

конфликте и предприняла массированное наступление на

Бадмэ, в результате которого большая часть спорной

территории была отвоевана. Эта победа способствовала

росту патриотизма в стране, что усилилось еще и тем, что

военных успех совпал с празднованием очередной

годовщины победы в битве при Адуа (в борьбе Эфиопии

против итальянских завоевателей). Кроме того, этот успех

способствовал популярности лидера страны Мелеса

Зенауи, который перестал восприниматься населением как

«чужак-тыграец». Для Эритреи же военный успех Эфиопии

явился подтверждением того, что паузы в конфликте

способствуют наращиванию военной мощи противника, что

обосновало сменe тактики действий в конфликте. Было

объявлено о принятии Эритреей предложенного ОАЕ плана

мирного урегулирования конфликта, согласно которому

предполагалось подписание соглашения о прекращении

огня и проведении международной экспертизы границ без

предварительного вывода войск эритрейской армии из

остававшихся под ее контролем спорных территорий213. К

июню 1999 года боевые действия в Бадме затихли,

212 Андреев А. «Голод, война, этнический кризис»/Андреев А.//«Независимая газета», 19 апреля 2000 года213 Dehai, 29 ноября 2000 года

163

наступил период очередного позиционного противостояния,

которым стороны воспользовались для увеличения своей

военной мощи 214 . Однако конфликт не прекратился, а

перешел в более опасную фазу, потенциально способную

вовлечь в войну весь регион.

Одновременно усилились попытки Эритреи открыть в

Эфиопии «второй фронт» путём содействия

антиправительственным силам, в частности, сомалийским

группировкам, которые и ранее поддерживали эфиопские

повстанческие движения - «Национальный фронт

освобождения Огадена» (НФОО) и исламистскую

организацию «Аль-иттихад Аль-исламийя. Поддержка

позиции Эритреи лидером одной из крупнейших

политических группировок Сомали Хусейном Айдидом

могла качественно изменить военный потенциал Эритреи.

В начале февраля 1999 года Хусейн Айдид посетил Асмэру

и заключил соглашение о поставке вооружений, за этим

последовала договоренность о направлении эритрейских

военных инструкторов в отряды ФОО и НФОО.

Пауза в конфликте была в очередной раз нарушена 12

мая 2000 года, когда эфиопская армия через два года

после занятия эритрейскими войсками спорных территорий

развернула наступление, окончившееся успехом. К концу

мая Эфиопия не только отвоевала все спорные районы на 214 подробнее см. «Последняя классическая война ХХ века»/История авиации №2 2002, с.51-60

164

западе, центре и востоке, но и заняла обширную

территорию, исконно принадлежавшую Эритрее. Из Асмэры

последовало обвинение в том, что Эфиопия пытается

лишить страну суверенитета или аннексировать большую

часть ее территории215. В ответ Эфиопия объявила о том,

что не имеет намерений захватывать Эритрею и

настаивает только на выведении всех войск Эритреи из

спорных районов с целью исключить повторения событий

мая 1998 года 216 . Следует также обратить внимание на

политические цели этого повторного вооруженного

наступления эфиопской армии, которое имело цель

ослабить популярность и влияние правящей партии

Эритреи и увеличить влияние преследуемой режимом

Афеворки Альянса эритрейской оппозиции.

Последствия эфиопо-эритрейского конфликта для

региональной безопасности

С самого начала конфликта мировым сообществом

предпринимались неоднократные попытки разрешения

эфиопо-эритрейских противоречий мирным путем в рамках

переговорного процесса. Посредническая деятельность

осуществлялась разными странами и международными 215 Dehai, 29 мая 2000 года216 Addis Zemen 30 мая 2000 года

165

организациями, выдвигавшими различные мирные

инициативы, среди которых важное значение

рекомендации, одобренные Советом Безопасности ООН217.

Суть этих рекомендаций сводилась к проведению

переговоров по вопросу о прохождении линии границы на

основе прошлых колониальных договоров и действующих

норм международного права с участием

квалифицированных экспертов, расследованию причин

инцидента 6-12 мая в Бадме, восстановлению «статус-кво»

в спорном районе до решения вопроса о его

принадлежности и с выводом эритрейских войск и

восстановлением в этих местах эфиопской гражданской

администрации. В процессе урегулирования конфликта

важную роль играла Организация Африканского Единства,

в центре внимания которой постоянно находились вопросы

поиска компромисса между двумя странами. Однако

существенных сдвигов в процессе мирного урегулирования

достигнуто не было из-за нежелания сторон идти на

уступки. Аддис-Абеба и Асмэра продолжали выдвигать

взаимные обвинения в эскалации напряженности и жестко

придерживались своих позиций. Эфиопия требовала

безусловноого вывода эритрейских войск со всех

территорий до начала каких-либо переговоров, грозя в

217 Подробно см. Report of the Secretary-General on Ethiopia and Eritrea 18 September 2000/Режим доступа: http://www.un.org/Docs/sc/reports/2000/sgrep00.htm

166

противном случае дать «должный отпор агрессору» 218 .

Эритрея отказывалась пойти на односторонний отвод войск

в качестве предварительного условия переговоров и

настаивала на обоюдной демилитаризации пограничных

районов219.

Упорство сторон в отстаивании своих позиций по

существу парализовало мирный процесс, из-за чего

нереализованными остались соответствующие решения

ОАЕ, а также резолюция Совета Безопасности ООН 1177 от

26 июня 1998 года 220 , призывавшая конфликтующие

стороны к урегулированию кризиса мирными средствами на

основе американо-руандийского плана.

7-8 ноября в Уагадугу прошла встреча государств-

членов ОАЕ по эфиопо-эритрейскому конфликту на высшем

уровне с участием Премьер-министра Эфиопии Мелеса

Зенауи, Президента Эритреи Исайаса Афеворки,

Генерального секретаря ОАЕ Салима Ахмеда Салима, а

также, в качестве наблюдателя, специального

представителя Генерального секретаря ООН М.Сахнуна221.

Обеим конфликтующим сторонам по раздельности был

представлен подготовленный миссией план мирного

218 «Эфиопия не потерпит посягательств на свои исконные земли», публикация в Addis Zemen от 22 июня 1998 года219 «Борьба продолжается», публикация в Dehai от 25 июня 1998 года220 Резолюция Совета Безопасности ООН 1177 (1998) от 26 июня 1998 года. ./Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp.221 Addis Zemen, 3 августа 1998 года

167

урегулирования - «Предложения к рамочному соглашению

о мирном урегулировании спора между Эритреей и

Эфиопией» 222 . В подготовленном к проходившей 1-2

августа в Уагадугу встрече министров иностранных дел

стран-членов миссии ОАЕ докладе послов содержался

вывод о том, что до 12 мая 2000 года спорный район

Бадме-Шираро находился под эфиопской юрисдикцией223, и

что основным элементом кризиса в отношениях между

двумя странами явились события 6-12 мая, то есть

оккупация этого района эритрейскими войсками. Этот

вывод доклада нашел отражение и в упомянутом мирном

плане. В нем предлагалась «передислокация войск,

находящихся в городе Бадме и его окрестностях, на

позиции, которые они занимали до 6 мая 1998 года»224 с

последующей передислокацией войск и из других спорных

районов; восстановление в районе Бадме эфиопской

гражданской администрации и ввод в него группы военных

наблюдателей ОАЕ на срок до 6 месяцев, в течение

которого стороны должны с помощью эскпертов-

картографов ООН, совместно с другими назначенными

сторонами экспертами осуществить делимитацию и

222 Addis Zemen, 3 августа 1998 года (на амхарском языке)223 Пресс-релиз конференции по эфиопо-эритрейскому урегулированию, проходившей в рамках работы миссии в Уагадугу, 3 августа 1998 года224 «Предложения к рамочному соглашению о мирном урегулировании спора между Эритреей и Эфиопией», опубликовано в Addis Zemen 4 августа 1998 года

168

демаркацию границы между двумя сторонами225. Эфиопия

не высказала принципиальных возражений против

предложений ОАЕ и согласилась принять их в

предварительном порядке. В противоположность этому,

реакция эритрейской делегации была резко негативной, в

особенности это касалось предложения об отводе

эритрейских войск из спорного района. Встреча в Уагадугу

была расценена как очередная неудача ОАЕ добиться

примирения между Аддис-Абебой и Асмэрой. К

положительным ее результатам можно отнести данные

лидерами обеих конфликтующих сторон обещания не

возобновлять военных действий, по крайней мере до

завершения посреднических усилий ОАЕ.

Усилия посредников в эфиопо-эритрейском конфликте,

и прежде всего Алжира, увенчались успехом только 12

декабря 2000 года, когда обе стороны подписали договор о

прекращении огня 226 . В ходе церемонии подписания

документов Афеворк и Зенауи выступили с краткими

речами, в которых выразили намерение работать на благо

мира в регионе. "Мы должны начать фазу сотрудничества и

согласия. Сейчас речь идет о мире и надежде для наших

двух братских народов"227 , - заявил Президент Эритреи. В

свою очередь, премьер-министр Эфиопии подчеркнул, что

225 Addis Zemen 4 августа 1998 года226 Addis Zemen 13 августа 1998 года227 Addis Zemen 13 декабря 1998 года

169

отныне главным противником обеих стран станет

проблема бедности 228 . Договор разрешает эфиопским

войскам находиться на занятых территориях до

размещения международных миротворческих сил. После

того, как две тысячи миротворцев прибудут на границу,

эфиопская армия должна будет быть отведена на позиции,

которые она занимала до 6 мая 1998 года 229 . То есть,

согласно договору, спорные территории остаются под

контролем Эфиопии. Более того, Эритрея должна была

отвести войска на расстояние 25 километров вглубь своей

территории 230 . А полоса, таким образом возникающая

между странами, объявлялась зоной безопасности и

патрулирования миротворцами. Однако такое положение

дел должно продолжаться только до тех пор, пока не

завершится демаркация границы, которую за 6 месяцев

должны завершить картографы ООН231.

Передача вопроса о рассмотрении состояния границ

экспертам международной организации привела к

ослаблению позиции Эфиопии. Известно, что при

рассмотрении подобных дел ООН придерживается

принципа, согласно которому при провозглашении

независимости колониальные границы должны оставаться

228 Addis Zemen 13 декабря 1998 года 229 Addis Zemen 13 декабря 1998 года230 Addis Zemen 13 декабря 1998 года231 Addis Zemen 13 декабря 1998 года

170

неизменными и необходимым стал учёт границ, указанных

в договоре с Италией от 1902 года. Более того, точно

провести эти границы на местности очень трудно, так как со

времен получения Эритреей независимости демаркация

территорий двух государств не проводились232.

Заключение мирного договора между Эфиопией и

Эритреей вызвало положительные отклики в мире. Особо

отмечалась миротворческая деятельность Алжира,

преуспевшего после провала порядка двадцати мирных

инициатив, в том числе и американской. Однако, при всей

видимой успешности алжирской посреднической миссии,

процесс урегулирования эфиопо-эритрейского конфликта

не завершился: он перешел в стадию урегулирования в

ходе переговорного процесса, но говорить об

окончательном его завершении преждевременно. Об этом

свидетельствуют продолжающиеся противоречия между

участниками регулирования, несмотря на согласованные

решения Комиссии по урегулированию пограничного спора

между Эфиопией и Эритреей. Тревожным сигналом служат

факты приостановки заседаний военно-координационной

комиссии, основного коммуникационного канала Аддис-

Абебы и Асмэры, осложнений в отношениях Эфиопии с 232 Так, населенный пункт Бадмэ, ставший «камнем преткновения», нанесён по-разному на разных картах, в 1902 году его просто не существовало, поскольку возник он в 1960-е годы. Название пункта тоже различается: в источниках он указывается как Бадмэ, Бадимэ, Бадамэ, Бадума, Йирга. Аналогичная путаница произошла также и с двумя другими крупными населенными пунктами, являющимися спорными участками –Тсорона-Заламбесса и Бурэ.

171

МООНЭЭ сначала в результате организации

несанкционированных поездок в приграничные районы, а

впоследствии в связи с отказом Эфиопии признать

решение МООНЭЭ о передаче Эритрее района Бадме: в

2002-2003 годах Эфиопия опротестовывала это решение в

ООН 233 . В итоге в период 2003 - 2005 годов процесс

урегулирования зашёл в тупик 234 : в сентябре 2005 года

Эритрея угрожала возобновить военные действия в районе

Бадме, если миссия ООН завершится безрезультатно235, в

декабре 2005 года МООНЭЭ усилила призывы к Эфиопии и

Эритрее вывести войска из пограничного района 236 , в

январе 2006 года Эфиопия согласилась с требованиями

ООН вывести войска из пограничного района Бадме 237 ,

однако заявила о принадлежности района Эфиопии. Такой

ход событияйпоказывает, что существует реальная

вероятность ре-эскалации конфликта ввиду отказа Эритреи

вывести из района войска при жесткой позиции Эфиопии в

отношении его территориальной принадлежности.

233 Nazret, Dehai, Shabait, Haddas Ertra, Ethiopian Commentator, Eritrea Post, Africa Online, Focus on Africa, UN IRIN234 Ethiopia Daily, Ethiopian Review, Walta, Tigrai, Aiga, Shabait, Haddas Ertra, Channel Africa, Horn of Africa News (HANA NEWS)235 Haddas Ertra 12.09.2005, Eritrea Post 20.09.2005, Reuters Alertnet Foundation 11.09.2005, Panafrican News Agency 12.09.2005236 Addis Tribune 23.12.2005, East Africa Post 25.12.2005, African Perspective 28.12.2006, UN IRIN 23.12.2005237 Hmbasha 07.01.2006, Reuters 07.01.2006, 09.01.2006

172

Демаркация границы способна разрешить

территориальный спор, который является формальной

причиной эфиопо-эритрейского конфликта, однако это не

будет означать начала всесторонней нормализации

отношений между двумя странами.

В целом, перспектива урегулирования эфиопо-

эритрейского конфликта в узком смысле установления

межгосударственной границы представляются реальными.

Проблема полной нормализации отношений между двумя

государствами является задачей более далекого будущего

и, возможно, потребует прихода к власти в обеих странах

нового поколения лидеров.

Более того, сегодня существует понимание того, что

кровопролитные межгосударственные и

внутригосударственные конфликты влияют не только на

изменение социальной, политической и экономической

жизни общества. Высокий уровень насилия в странах,

недавно переживших вооруженный конфликт, показывает,

что насилие как таковое вызывается не только конкретными

внешнеполитическими проблемами. Такого рода «насилие

после завершения конфликта» интересно в той степени, в

которой оно связано с политическими трансформациями и

понятием легитимности в странах неразвитого мира, так

как насилие (как внутри страны, так и в отношениях с

соседними государствами) фактически подрывает

173

политическую легитимность правящей элиты

(правительства) и способствует ухудшению обстановки

безопасности. В случае гражданской войны, а также в

ситуации, когда война, ведущаяся соседними

государствами из-за проблем, которые не были решены в

период их территориально-политического единства, лидеры

и общества воюющих сторон более склонны к принятию

культуры насилия. В этом плане необходимо

аналитическое осмысление факторов, которые ведут к

созданию «контекста насилия» в обществах, недавно

переживших конфликт: «вне зависимости от того, какая

часть общества разделяет общие для всех нормы и

принципы, согласие всего общества на принятие и

распространение насилия остается, и фактически модель

решения вопросов с помощью насилия утверждается в

этом обществе надолго»238.

В целом, часть факторов, которые продолжают

оказывать влияние на формально завершенный конфликт,

могут быть сведены в таблицу:

238 Steenkamp C. The legacy of war: conceptualizing a “Culture of Violence” to explain violence after Peace Accords, The Round Table, Vol.94, No.379, April 2005, London, Routledge, 2005, с.256

174

Таблица 2. Факторы возможного возобновления конфликта

между Эфиопией и Эритреей.

Уровень

противостояния

Тип Форма проявления

Международный Формальный Неэффективность

международного

договора,

регулирующего

отношения между

противниками239

Неформальный Международная

преступность,

незаконная

торговля

наркотиками и

оружием в регионе

Государственный Государственная

безопасность

Узаконенное

применение

насилия,

незаконные

методы

принуждения

239 Это относится и к договору 1993 года, и к соглашению 2000 года

175

населения

Политическое

правление

Неэффективность

политики

послевоенного

восстановления,

пропаганда

насилия

Коллективный

(уровень групп)

Малые группы Ограниченное

представительство

в органах власти,

пропаганда

насилия

Этнические и

религиозные

группы

Призывы к

насилию со

стороны

национально-

политических

фронтов,

религиозных и

этнических групп

для отстаивания

«высших» целей

Создание культуры насилия в большинстве случаев

отвечает интересам государств как в ходе войны, так и в

176

меж- и послевоенный период, так как это дает

дополнительные возможности для обретения поддержки со

стороны населения. Этот фактор представляет собой

угрозу безопасности региона. Очевидно, что само по себе

подписание мирного договора не устраняет нормы и

ценности, в которые государство намеренно включило

культуру насилия и приемлемость насилия как со стороны

правительства, так и в плане ведения внешней войны. В

итоге, при наличии культуры насилия, общества становятся

уязвимы для внешнего насилия и более склонны к

применению насилия для разрешения любых, даже самых

малозначительных, споров, что в итоге ухудшает ситуацию

безопасности. Таким образом, даже формально

завершенный конфликт может быть реэскалирован из-за

действия «внедренной» государством культуры насилия.

177

Выводы

Принимая во внимание, что наиболее опасной чертой

современных международных конфликтов является

возможность их ускоренной эскалации — как вертикальной

(усиление уровня интенсивности конфликта), так и

горизонтальной (географическое разрастание), можно

заключить, что несмотря на переход эфиопо-эритрейского

конфликта из открытой фазы в латентную и последовавшее

за этим снятие акцента с урегулирования вооруженного

конфликта, опасность его реэскалации достаточно высока,

поскольку решение основного вопроса – демаркации

границ – не осуществлено, а комплексные противоречия,

затрагивающие экономические интересы сторон (например,

проблема портов) не решены.

Кроме того, даже после завершения конфликта

стороны продолжают следовать стереотипам

национального сознания, которые способны быстро

катализировать «зеркальные образы противников» и

вызвать проявления «феномена приписывающего

искажения», что в итоге может повторно привести к

эскалации конфликта. При этом рассмотрение вопросов,

возникших как на стадии эскалации конфликта, так и при

демаркации границы после подписания мирного договора,

подтверждает тезис об отсутствии существенных

пограничных споров, которые могли бы объяснить степень

178

эскалации конфликта: населённые пункты, из-за которых

разгорелась борьба, не имели общепризнанного положения

на географической карте.

Причины эскалации конфликта с уровня локального

пограничного столкновения до уровня полномасштабной

кровопролитной войны заложены во внутриполитических

процессах в этих государствах.

Политические трансформации в обеих странах

создали условия, в которых политические элиты смогли

упрочить свою политическую легитимность, используя

националистические настроения и призывы к ведению

более жесткого внешнеполитического курса. Лидер Эритреи

и его окружение полагали, что быстрая эскалация

пограничного конфликта до уровня полномасштабной

войны лишит правящий в Эфиопии режим поддержки

населения и приведет к его свержению. Однако эскалация

войны привела к совершенно противоположному эффекту,

усилив правящую в Эфиопии коалицию и спровоцировала

массированный ответный военный удар по Эритрее.

Учитывая, что внутригосударственные конфликты

характеризуются крайне упорным, ожесточенным

характером и продолжительностью (примером чего может

служить тридцатилетнее противостояние Эритреи в

составе Эфиопии, и федеральных властей Эфиопии),

можно заключить, что в теоретическом плане данный

конфликт отражает мировую тенденцию изменения

179

типологии конфликтов: формально в конфликте

противостоят суверенные государства, но истоки конфликта

заложены в комплексных противоречиях , появившихся в

период существования единого государства.

Несмотря на это, эфиопо-эритрейский конфликт может

вновь перейти в стадию вооруженного противостояния из-

за давления, оказываемого политическими элитами стран

на режим и оппозицию, так как обе страны находятся на

стадии консолидации «гибридного» режима.

В целом, эскалация незначительного пограничного

спора в одну из наиболее масштабных войн конца XX века

показывает динамику развития региона в период

внутриполитических трансформаций. Президент Эритреи

воспользовался пограничным спором для реконсолидации и

укрепления своей поддержки со стороны внутриполитических

сил. Предполагалось, что война приведет к свержению

тыграйского режима в Эфиопии и смене элит, что будет

способствовать достижению уступок со стороны Эфиопии.

На практике нападение Эритреи было использовано

лидерством Эфиопии для мобилизации поддержки

населения и элиты, преодоления неудовлетворенности

действиями правительства и подавления оппозиции. Таким

образом, позиции и политические шаги обеих стран были

вызваны логикой внутриполитической трансформации в

обеих странах.

180

Политические режимы стран Африканского Рога (кроме

Сомали) склонны к усилению, а не ослаблению способности

государства управлять и доминировать, что особенно

специфично на фоне общемировой тенденции ослабления

роли государства. Конфликт демонстрирует, что именно от

способности государства контролировать политические

процессы в стране и от легитимности власти зависит мирное

разрешение последствий конфликта в неразвитых регионах.

181

Заключение

Рассмотрение проблем безопасности на Африканском

Роге в 1990-2006 годах при использовании метода

ситуационного анализа и метода сравнительного анализа

ситуаций дает возможность подтвердить выдвинутую в

исследовании гипотезу о том, что в изучаемом регионе

тенденция ослабления роли государства не находит

воплощения, так как вся ситуация безопасности является

подконтрольной государственным структурам. Данное

заключение основано на следующих выводах, отвечающих

на поставленные в исследовании задачи:

I. Ухудшение внутриполитической ситуации в странах

региона, правительства которых проводят политические

трансформации, является потенциальной угрозой

региональной безопасности. В связи с тем, что в регионе

Африканского Рога именно государство продолжает

оставаться базовым механизмом управления

конфликтогенностью, слабость государства может

превратиться в угрозу региональной безопасности

«несилового характера». В политических условиях

Африканского Рога слабое государство не сможет

удерживать потенциал конфликтности, накопленный в

регионе. Это связано с тем, что внутриполитические

процессы трансформаций в странах Африканского Рога,

182

которые начали осуществляться в 1990е годы, не получили

своего завершения, начав приобретать «гибридные» формы.

II. Степень значимости проблемы «распавшихся

государств» (на примере Сомали) для понимания

безопасности региона очень высока, так как данный кризис

остается неурегулированным, напряженность сохраняется,

лидеры военно-политических группировок не принимают

решений общесомалийской конференции, и таким способом

оспаривается легитимность временной администрации и

предлагаемых ею политических изменений. Урегулирование

кризиса осложняется тем, что до сих пор продолжаются

столкновения между кланами, существуют непризнанные

политические образования на территории Сомали, а

созданное временное правительство – не представительно

и имеет очень ограниченную легитимность. При распаде

государства в Сомали политические трансформации

привели к неуправляемости политических процессов. При

этом сомалийский кризис демонстрирует возможную схему

новых международных конфликтов, возникающих в ходе

распада государства, что является потенциальной угрозой

региональной безопасности.

III. На настоящем этапе степень значимости проблемы

новых угроз безопасности в регионе высока. Это связано с

тем, что страны Африканского Рога оказываются

183

параллельно субъектами и объектами международного

терроризма, что создает угрозу региональной безопасности.

Параллельно усиливается процесс исламизации стран

региона c экстремистским уклоном, что на фоне слабости

или неэффективности государств может приводить к

усилению активности террористических организаций, как

показано на примере региональной деятельности

организации Аль-Иттихад аль-Исламийя.

IV. Конфликтогенность региона во многом обусловлена

сохранением опасности ускоренной реэскалации

вооруженного конфликта между Эфиопией и Эритреей. Это

возможно, поскольку решение вопроса демаркации границы

не приведет к устранению комплексных политических

противоречий, затрагивающих интересы сторон. Причины

эскалации конфликта с уровня локального пограничного

столкновения до уровня полномасштабной кровопролитной

войны заложены во внутриполитических трансформациях в

этих государствах. При этом данный конфликт отражает

мировую тенденцию: формально в рассмотренном эфиопо-

эритрейском конфликте противостоят суверенные

государства, но истоки конфликта заложены в истории

существования единого государства.

184

Таким образом, в странах Африканского Рога в

настоящее время обеспечение политической безопасности

во многом зависит от силы и эффективности государства и

политического режима. Именно государство управляет

конфликтогенностью рассмотренного региона, и в случае

его неэффективности или распада политические процессы

на пространстве Африканского Рога могут стать

неуправляемыми. Основные вызовы безопасности региона

во многом являются угрозами «неклассического»,

несилового характера, так как реэскалация крупного

двустороннего конфликта, усиление активности

террористических организаций на фоне радикальной

исламизации стран, и внутренняя политическая

нестабильность являются производными от способности

государств региона управлять политическими процессами

на пространстве Африканского Рога.

185

Библиография

Источники1. Резолюция Совета Безопасности ООН 1356 (2001) от

14 июня 2001 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

2. Резолюция Совета Безопасности ООН 1320 (2000) от 15 сентября 2000 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

3. Резолюция Совета Безопасности ООН 1312 (2000) от 31 июля 2000 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

4. Резолюция Совета Безопасности ООН 1308 (2000) от 17 июля 2000 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

5. Резолюция Совета Безопасности ООН 1298 (2000) от 17 мая 2000 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

6. Резолюция Совета Безопасности ООН 1297 (2000) от 12 мая 2000 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

7. Резолюция Совета Безопасности ООН 1227 (1999) от 10 февраля 1999 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

8. Резолюция Совета Безопасности ООН 1226 (1999) от 29 января 1999 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

9. Резолюция Совета Безопасности ООН 1177 (1998) от 26 июня 1998 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

10. Резолюция Совета Безопасности ООН 885 (1993) от 16 ноября 1993 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

186

11. Резолюция Совета Безопасности ООН 878 (1993) от 29 октября 1993 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

12. Резолюция Совета Безопасности ООН 865 (1993) от 22 сентября 1993 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

13. Резолюция Совета Безопасности ООН 837 (1993) от 6 июня 1993 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

14. Резолюция Совета Безопасности ООН 828 (1993) от 26 мая 1993 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

15. Резолюция Совета Безопасности ООН 814 (1993) от 26 марта 1993 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

16. Резолюция Совета Безопасности ООН 794 (1992) от 3 декабря 1992 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

17. Резолюция Совета Безопасности ООН 775 (1992) от 28 августа 1992 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

18. Резолюция Совета Безопасности ООН 767 (1992) от 27 июля 1992 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

19. Резолюция Совета Безопасности ООН 751 (1992) от 24 апреля 1992 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

20. Резолюция Совета Безопасности ООН 733 (1992) от 23 января 1992 года/Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp./Режим доступа http://documents.un.org/ods.asp

21. Доклад Генерального Секретаря ООН от 12 ноября 1993 года/Режим доступа: http://www.un.org/Docs/sc/reports/1993/sgrep00.htm

187

22. Доклад Генерального Секретаря ООН от 24 августа 1993 года/Режим доступа: http://www.un.org/Docs/sc/reports/1993/sgrep00.htm

23. Доклад Генерального Секретаря ООН от 17 августа 1993 года/Режим доступа: http://www.un.org/Docs/sc/reports/1993/sgrep00.htm

24. Доклад Генерального Секретаря ООН от 1 июля 1993 года/Режим доступа: http://www.un.org/Docs/sc/reports/1993/sgrep00.htm

25. Доклад Генерального Секретаря ООН от 12 марта 1993 года/Режим доступа: http://www.un.org/Docs/sc/reports/1993/sgrep00.htm

26. Акт о предоставлении независимости Эритрее, Аддис-Абеба, опубликован в «Addis Zemen» 20 мая 1993 года.

27. Выступление Министра иностранных дел Эфиопии Мелеса Зенауи на 46-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, 1991 год, опубликовано в газете "Addis Zemen" 15 марта 1991 года.

28. Выступление Президента Эритреи Исайаса Афеворки, опубликовано в газете "Dehai", №11, 1999 год.

29. Общее соглашение о принципах мирного урегулирования в Сомали, 8 января 1993 года, Аддис-Абеба, опубликовано в «Addis Zemen» 10 января 1993 года.

30. Конституция Эфиопии, Министерство Образования Эфиопии, Аддис-Абеба,1995 год

31. Предложения к рамочному соглашению о мирном урегулировании спора между Эритреей и Эфиопией, опубликованы в «Addis Zemen» 4 августа 1998 года.

32. Соглашение Конференции по национальному примирению в Сомали, 27 марта 1993 года, опубликовано в «The Ethiopian Herald» 30 марта 1993 года.

33. Constitution of Eritrea //published by the National Assembly Agency, Asmara,1997

188

34. Constitution of Djibouti//Agence Intergouvernementale de la Francophonie; Djibouti, 1992

35. Constitution of Somalia /published by publishing house of the Mayor’s office, Mogadisho, 1979

Литература

1. Африка: Кланы. Классы. Общество: Социальные мутации на исходе XX века./Институт Африки РАН. – М.: Наука, 1994.

2. Африка: взаимодействие культур./Институт Африки АН СССР. – М.: Наука, 1989.

3. Африка: культурное наследие и современность./Институт Африки АН СССР. – М.: Наука, 1985.

4. Африка: региональные аспекты глобальных проблем./Институт Африки РАН. – М.: Наука, 1994.

5. Африка южнее Сахары: реформы и развитие./Ответственный редактор: Ю.М. Осипов. – М.: Наука, 1994.

6. Африка в современном мире и российско-африканские отношения./Ответственный редактор: Т.Л. Дейч. Институт Африки РАН. – М.: 2001.

7. Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом Океане./Богатуров А.Д. - М.: МОНФ, 1999

8. Богатуров А.Д. Очерки Теории и Политического Анализа Международных Отношений./Богатуров А.Д., Косолапов Н.И., Хрусталев М.А. – М.: МОНФ, 2003

9. Безопасность и международное сотрудничество в поясе новых границ России./Под ред. Вардомского Л.Б. и Голунова С.В. - Нижний Новгород, 2003

189

10. Витухина Г.О. Рыночные реформы в Африке./Витухина Г.О., Черкасова И. В. – М.: XXI век-Согласие, 2000.

11. Глобализация: человеческое измерение/М.: МГИМО, 2004

12. Глобализация и поиски национальной идентичности в странах Востока: Учебное пособие./МГИМО (У) МИД России; Ответственные редакторы: Л.М. Ефимова, Л.Б. Алаев. – М.: МГИМО, 1999.

13. Глобальные и стратегические исследования. Выпуск 1./Институт Африки РАН. Центр глобальных и стратегических исследований./Под редакцией Л.Л. Фитуни. - М.: 2002.

14. Даймонд Л. “Прошла ли “Третья волна” демократизации?”/Даймонд Л.//“Полис”, №1, 1999

15. Даль Р. О демократии./Даль Р. – М.: Аспект-Пресс, 2000.

16. Даль Р. Процедуры обеспечения демократии./Даль Р. – М.: АСПЕКТ-Пресс, 1999

17. Женно Ж.-М., «Переломный момент демократии?»/Женно Ж.-М.//Internationale Politik #4, 1998

18. Каизер К..«Глобализация как проблема демократии»/Каизер К.//Internationale politik #4, 1998

19. Категории политической науки./М.: РОССПЭН, 2002

20. Косолапов Н. Национальная безопасность в меняющемся мире/Косолапов Н.//Мировая Экономика и Международные Отношения – 1992 - №10

21. Кочакова Н.Б.Раннее Государство/Кочакова Н.Б. – М.: Институт Африки, 1999

22. Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов : подходы, решения, технологии / М. М. Лебедева ; Ин-т "Открытое общество". – М. : Аспект Пресс, 1997

23. Мангейм Д.Б. Политология. Методы исследования./Мангейм Д.Б., Рич Р. К. –M.: Весь мир, 1999.

190

24. Марфи Э. С. «Good Governance: Концепция для универсального применения?»/Марфи Э.С.//InternationalePolitik №08 2002

25. Мельвиль А.Ю. и Ильин М.В. “Демократия и демократизация”/Мельвиль А.Ю., Ильин М.В.//Полис, 1996, №5

26. Мировая политика и международные отношения на пороге нового тысячелетия / под ред. М.М. Лебедевой ; Моск. обществ. науч. фонд ; ИЦ научных и учебных программ. – М., 2000

27. Неклесса А.И. Проект «Глобализация». Глобальное мышление и стратегическое планирование в последней трети ХХ века/Неклесса А.И. Глобальные и стратегические исследования - М.: 2002

28. Основные черты арабо-мусульманской культуры/М.: Наука, 1981

29. Павлова В.В. Африка в лабиринтах модернизации. /Павлова В.В. Институт Африки РАН. – М.: Восточная литература, 2001.

30. Поликанов Д.В. Конфликты в Африке и деятельность международных организаций по их урегулированию. /Поликанов Д.В. Институт Африки РАН. – М.: 1998.

31. «Последняя классическая война ХХ века»//История авиации, №2 2002

32. Политическая культура стран Азии и Африки./Ответственный редактор Л.М. Ефимова - М.: МГИМО, 1996.

33. Политология./Составители М.А. Василик, М.С. Вершинин, Л.Д. Козырева и др. – М.: Гардарики, 2000

34. Поляков А. «Логика бессмысленной войны»/Поляков А.//«Азия и Африка сегодня», №10 2000 год

35. Современный терроризм: состояние и перспективы./ Центр конфликтологии Института социологии РАН. Ответственный редактор Степанов Е.И. – М.: Эдиториал УРСС, 2000.

191

36. Современные африканские лидеры. Политические портреты./Институт Африки РАН; Ответственный редактор Н.Д. Косухин. - М.: XXI век-Согласие, 2001.

37. Социальный кризис в Африке: есть ли выход?/Институт Африки РАН. Ответственный редактор Ю.В.Потемкин. – М.: XXI век-согласие, 1999

38. Страны Африки: факты, события, цифры./Институт Африки РАН. Ответственный редактор А.А.Ткаченко. – М.: 1999

39. Страны Африки/Институт Африки РАН. Руководители авторского коллектива И.О. Абрамова, А.М.Васильев. – М.: 2002

40. Тадессе Д.М. Проблемы конституционного контроля: соотношение права и политики. Право и политика №8 2001 год

41. Таддиа И. Эритрейское общество: между колониализмом и государственной независимостью./Институт Африки РАН. – М.: XXI век-Согласие, 1999.

42. Теория международных отношений./Составитель, научный редактор и комментарий П.А. Цыганков. – М.: Гардарики, 2002.

43. Тьерри П. «Коррумпированные режимы. Стратегии борьбы против “bad governance”»/Тьерри П., InternationalePolitik, №08 2002

44. Фишер Р. Путь к согласию, или переговоры без поражения./Фишер Р., Юри У. - М.: Наука, 1990 г

45. Чилкот Р.Х. Теории сравнительной политологии: в поисках парадигмы./Чилкот Р.Х.- М.: Весь мир, 2001.

46. Шмиттер Ф. «Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии»/Шмиттер Ф.//Полис, 1996 год, №5

47. Шмиттер Ф. Что есть демократия?/ Ф.Шмиттер, Т.Л.Карл.- М.: Институт философии РАН, 1996

192

48. Шпажников Г.А. Религии стран Африки/М.: Наука, 1981

49. Эволюция традиционных институтов в колониальной и постколониальной Африке/Материалы научной конференции "Африка: общества, культуры, языки", /Институт Африки РАН. - М.: 2001

50. Экономика Африки: повторение пройденного или смена ориентиров?/Институт Африки РАН. Ответственный редактор Е.В. Морозенская. – М.: Восточная литература, 2002.

51. Эфиопия в переходный период/ Публикация Посольства Эфиопии в Москве.- М.: 1995

52. Aldis A., Graeme H. Managing Soft Security Threats: Current Progress and Future Prospects/Aldis A., Graeme H. -European Security, Volume 13, Numbers 1-2, Spring 2004, Taylor & Francis

53. Armstrong D. A turbulent world: an uncertain IR/Armstrong D.//Journal of International Relations and Development, Vol.7, #3 2004

54. Austin D. Politics in Africa, 2nd ed. /Austin D. Hannover: University Press of New England, 1984

55. Africa and the Disciplines. The contributions of research in Africa to the Social Sciences and Humanities/Bates R. and Mudimbe V., eds. – Chicago: Chicago University Press, 1993

56. African Interventionist States/May R., Furley O., eds., -Aldershot: Ashgate, 2001

57. African Political Systems./Fortes M. and Evans-Pritchard E., eds.- Oxford: Oxford University Press, 1940

58. Boroumand L.and Boroumand R. “Terror, Islam and Democracy”, Journal of Democracy, V.13, #2, April 2002, The John Hopkins University Press, Baltimore, USA, 2002

59. Bilgin P. and Morton A.D., «From “rogue” to “Failed” states? The fallacy of short-termism»/Bilgin P. and Morton A.D.//Politics, Vol.24 (3), 2004

193

60. Bratton M. “Briefing: Islam, Democracy and Public Opinion in Africa”, African Affairs, #102, 2003

61. Campbell C. Glimmer of a New Leviathan: Total War in The Realism of Niebuhr, Morgenthau, and Waltz/Campbell C. –New York: Columbia University Press, 2003

62. Cardoso F.H. “Democracy as a Starting Point”/Cardoso F.H.//Journal of Democracy, V.12, #1, January 2001, The John Hopkins University Press, Baltimore, USA, 2001

63. Chabal P. «A few considerations on democracy in Africa»/Chabal P.//International Affairs, #74, 1998

64. Clapham C. Africa and the International System: The Politics of State Survival,/Clapham C. - New York: Cambridge University Press, 1996

65. Collapsed States: The Disintegration and Restoration of Legitimate Authority,/Zartman W. (ed.) -Boulder, CO: Lynne Rienner, 1995

66. Connell D. After the shooting stops: Revolution in postwar Eritrea, Race and Class, 38 (4), 1997

67. Consolidating the Third Wave Democracies: Themes and Perspectives/Diamond L., Plattner F., eds.- Baltimore, London: The Johns Hopkins University Press, 1997

68. Coward М. International Relations in the Post-Globalisation Era./Coward M.//Politics, Vol.26 (1), 2006, p.55

69. Coyne C.J. Reconstructing Weak and Failed States: Foreign Intervention and the Nirvana Fallacy, Foreign Policy Analysis #2, Blackwell Publishers, 2006

70. Cozette M. Reclaiming the critical dimension of realism: Hans J. Morgenthau on the ethics of Scholarship/Cozette M. -Review of International Studies #34, Cambridge University Press, 2008

71. Crockatt R. The 50 Years War: The US and the Soviet Union in World Politics, 1941-1991./Crockatt R.- London: Routledge, 1995.

194

72. Currey J. Making sense of the Eritrea-Ethiopia War/Currey J. – London: Routledge, 2000.

73. Davidson B. The Black Man’s Burden: Africa and the Curse of the Nation-State./Davidson B.- New York: Times Books, 2001

74. Democracy Assistance./London: Routledge, 2000.

75. Democratization in late-20th-century Africa: Coping with uncertainty./Ed. By Jean-Germain Gros, Contributions in Political Science, No.385, London: Greenwood Press, 1998.

76. Diamond L. Ex-Africa…A new Democratic Spirit has loosened the grip of African dictatorial rule/Diamond L.- London: Times Literary supplement, 1993

77. Diamond L. “Thinking about Hybrid regimes”/Diamond L.//Journal of Democracy, Volume 13, Number 2, April 2002, The John Hopkins University Press, Baltimore, USA, 2002

78. Doornbos M. State Collapse and Fresh Starts: Some Critical Reflections, Development and Change #33(5), Blackwell Publishers, 2002

79. Dorff R. “Failed states after 9\11: What did we know and what have we learned?”/Dorff R.//International Studies Perspectives, #6, 2005

80. Duffield M. Global Governance and the New Wars: The merging of development and security/Duffield M. – London: Zed Books, 2001

81. Economic Change and Political Liberalization in Sub-Saharan Africa/Widner J. -ed. – Baltimore: The John Hopkins University Press, 1994

82. Economic Reform and Democracy/Diamond L., Plattner M., eds. – Baltimore, London: The Johns Hopkins University Press, 1995.

83. Eizenstat S., Porter J.E., Weinstein J.M. Rebuilding Weak States, Foreign Affairs #84, 2005

84. Ethiopia: a new start?/Minority rights group international: 2000.

195

85. Gilkes M. War in the Horn: The conflict between Eritrea and Ethiopia/Gilkes M., Plaut F. –London: Royal Institute for International Affairs, 1999

86. Grave new world: Security challenges in the twenty-first century/Brown M.E., ed. - Washington, D.C.: Georgetown University, 2003

87. Gros J.-G. «Towards a Taxonomy of failed states in the new world order: decaying Somalia, Liberia, Rwanda and Haiti»/Gros J.-G.//Third World Quaterly, 17 (3)

88. Hassan Faisal Ahmed “Somali Clans are the Key”/Hassan Feisal Ahmed//New African, 331 (June), #20, 1995

89. Hobsbawm E. On History,/Hobsbawm E. - New York, New Press, 1997

90. Held D.A. Global Transformations: Politics, Economics and Culture/Held D.A., McGrew A. and Perraton J.- Oxford: Polity, 1999

91. Hensbroek P. Political discourses in African thought./Hensbroek P. - Praeger Publishers: Westport, 1999.

92. Hepner T.Religion, Nationalism, and Transnational Civil Society in the Eritrean Diaspora. Identitie/Hepner T.//Global Studies in Culture and Power, Volume 10, Number 3 (July-September 2003)

93. Herbst J. Responding to State Failure in Africa/Herbst J.//International Security 21(3), 1996-97

94. Hockeswort M. Encyclopedia of Government and Politics./Hockeswort M., Cogan M. – L: Routledge, 1992

95. Human Development Report, United Nations Development Programme, Palgrave Macmillan,, 2006

96. Huth P.K. The Democratic Peace and Territorial Conflicts in 21st century/Huth P.K., Allee T.L.- Cambridge: Cambridge University Press, 2002

97. Jones R.J. Introduction to International Relations. Problems and Perspectives/Jones R.J., Jones P.M, Dark K., Peters J.- Manchester: Manchester University Press, 1998

196

98. Kennan G. F. Cold War iconoclast/Kennan G.F., Hixson W.L., ed. – New York and Oxford: Columbia University Press, 1989.

99. Keohane R. (ed.), Neorealism and its Critics./Keohane R.// - New York: Columbia University Press, 1986

100. Klare M.T. World Security: Trends and Challenges at Century’s End/Klare M.T., Thomas D.C. – New York: St.Martin’s Press, 1998

101. Kreijen G. State Failure, Sovereignty and Effectiveness/Kreijen G., Martinus Nijhoff Publishers, Leiden-Boston, 2004

102. Lemke D. Regions of War and Peace/Lemke D.-Cambridge: Cambridge University Press, 2002

103. Lindley-French J. The revolution in security affairs: hard and soft security dynamics in the 21st century/Lindley-French J. -European Security, 13:1–15, Taylor & Francis, 2004

104. Linz J. Problems of democratic transition and consolidation./Linz J, Stepan A. -Baltimore, London: the John Hopkins University Press, 1996

105. Lloyd P. The Study of the State. African Kingdoms and the Early State/Lloyd P. - The Hague: 1981

106. Low D.A. “Lion Rampant”, Journal of Commonwealth Political Studies, 2:3, November 1964

107. Martin C., International Relations in the Post-Globalisation Era,/Martin C.//Politics, Vol.26 (1), 2006

108. Menkhaus K. “Governance without Government in Somalia: Spoilers, State Building and the Politics of Coping.” /Menkhaus K.//International Security 31.3 (2006/2007 Winter)

109. Milliken J. and Krause K. State Failure, State Collapse and State Reconstruction: Concepts, Lessons and Strategies; Development and Change, #33 (5), 2002

110. Muqtedar Khan M. A.. Radical Islam, Liberal Islam./Muqtedar Khan M. A//Current History, Volume 102, Number 668 (December 2003)

197

111. wa Mutua M. Putting Humpty Dumpty Back Together Again: The Dilemma of Post-Colonial African State, Brooklyn Journal of International Law #21, 1995

112. Nye J. Security and Smart Power/Nye J./American Behavioral Scientist, vol. 51, no. 9, Harvard University, May 2008, Sage Publications, Thousand Oaks CA

113. Nye, J. Public Diplomacy and Soft Power/Nye J. - Annals of the American Academy of Political and Social Science, vol. 616, Harvard University, SAGE Publications, March 2008

114. Onwumechili C. African Democratization and Military Coups/Onwumechili C. – Westport: Praeger Publishers, 1998.

115. Patnam R.G. Disarming Somalia: The Contrasting Fortunes of United States and Australian Peacekeepers during United Nations Intervention, 1992-1993, African Affairs #96, Edinburgh University Press, 1997

116. Patrick S. «Weak States and Global Threats: fact or fiction?»/Patrick S.//The Washington Quarterly, spring 2006, #29, Vol.2

117. Peninou J.-L. The Ethiopian-Eritrean Border Conflict, Boundary and Security Bulletin, 6 (2), c.47, 1998

118. Policies for African Development: From the 1980s to the 1990.s./Patel I.G., ed., - Washington: International Monetary Fund, 1992.

119. Powoski R. E. The Cold War: the US and the Soviet Union 1917-1991/Powoski R.E. - NY and Oxford: Oxford University Press, 1998.

120. Rahnema S. Radical Islamism and Failed Developmentalism./Rahnema S.//Third World Quarterly, Volume 29, Number 3 (April 2008)

121. Reisman M. Designing and Managing the Future of the State, European Journal of International Law 8(3), 1997

122. Rogers P. Losing control: global security in the twenty-first century/Rogers P. – London: Pluto Press, 2002

198

123. Rotberg R. «Failed states in a world of terror»/Rotberg R.//Foreign Affairs, July/August 2002

124. Rotberg R., «The new nature of nation-state failure»/Rotberg R.//The Washington Quarterly, 2002, 25 (3)

125. Rotberg R. When States Fail: Causes and Consequences/Rotberg R.//Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004

126. Rotchild R. Ethnic Fears and Security Dilemmas: Managing Uncertainty in Africa/Rotchild R. – Michigan: The University of Michigan Press, 2003

127. Rothstein R. ‘On the Costs of Realism’, Rothstein R./Political Science Quarterly, 87:3, Cambridge University Press, 1972

128. Rubinstein A. Z. Moscow's Third World Strategy/Rubinstein A.Z. – Princeton: Princeton University Press, 1989

129. Rustow D.A. Transitions to Democracy: Toward a Dynamic Model/Rustow D.A.//Comparative Politics, Vol. 2, No. 3 (Apr., 1970)

130. Santoro L. At the root of an Ad African War: Money, The Christian Science Monitor, June 1998

131. Schachter R. The Decline of the Nation-State and its Implications for International Law/Schachter R.//Columbia Journal of Transnational Law 36(7), 1997

132. Schedler A. “The menu of Manipulation”/Schedker A.//Journal of Democracy, V.13, #2, April 2002, The John Hopkins University Press, Baltimore, USA, 2002

133. Sherr J. Strengthening “Soft” security: what is to be done?/ Sherr J. - European Security, Taylor & Francis 2004,

134. Scheuerman W. Realism and the Left: the case of Hans J. Morgenthau/Scheuerman W.//Review of International Studies 34:1 , Cambridge University Press, 2008, c.32

199

135. Schraeder P.J. African Politics and Society: A mosaic in transformation /Schraeder P.J. - Boston: Bedford; New York: St. Martin's, 2000

136. Scholte J.A. Globalization: a critical introduction/Scholte J.A. – London: Macmillan, 2000

137. Spears I.“Africa: The Limits of Power-Sharing”/Spears I.//Journal of Democracy, V.13, #3, July 2002, The John Hopkins University Press, Baltimore, USA, 2002

138. Spegele R.D. Realism in International Theory/Spegele R.D. – Cambridge: Cambridge University Press, 1996

139. State Failure and State Weakness in a time of terror, ed. By Rotberg R., The World Peace Foundation, 2003

140. Steenkamp C. The legacy of war: conceptualizing a “Culture of Violence” to explain violence after Peace Accords, The Round Table, Vol.94, No.379, April 2005, London, Routledge, 2005

141. Steves F. Regime change and war: domestic politics and the escalation of the Ethiopia-Eritrea conflict/Steves F.//Cambridge Review of International Affairs, Vol.16, #1, 2003

142. Talentino A.K. «The two faces of nation-building: developing function and identity»/Talentino A.K.//Cambridge review of International Affairs, Vol.17, #3, October 2004

143. Tekeste N. Brothers at War/Tekeste N., - Addis-Abeba: Addis-Abeba University Press, 2000

144. The Global Resurgence of Democracy, 2nd

edition/Diamond L. and Plattner F., eds. – London: John Hopkins University Press, 1996

145. Thomas C. and Wilkin P. Still Waiting after all these years: “The Third World” on the periphery of International Relations/Thomas C. and Wilkin P.//British Journal of International Relations, Vol.6, 2004

146. Tronvoll K. Borders of Violence – boundaries of Identity: demarcating the Eritrean Nation-State, Ethnic and Racial Studies, 22(6), 1999

200

147. Troubled Friendships: Moscow's Third World ventures/Light M., ed. – London: Macmillan, 1993

148. Tukumbi Lumumba-Kasongo. The rise of Multipartyizm and Democracy in the context of Global Change: the case of Africa./Tukumbi Lumumba-Kasongo. – Westport: Praeger Publishers, 1998.

149. Yannis A. State Collapse and its Implications for Peace-Building and Reconstruction/Yannis A.//Development and Change 33(5), Blackwell Publishers, 2002

150. Walcher M. On the frontline in the Cold War: an ambassador reports/Walcher M. - London: Praeger Publishers, 1997

151. Waldrauch H. Differences of regime changes./Waldrauch H. – London: Oxford University Press, 2000

152. When States Fail: Causes and Consequences,/ed. By Rotberg R. - Princeton, Nj: Princeton University Press, 2004

153. Wilson E.J. Globalization, information technology, and conflict in the second and third worlds : A critical review of the literature/Wilson E.J. - New York, : Rockefeller Brothers Fund, 2000

154. Williams M.C. The Realist Tradition and the Limits of International Relations/Williams M.C. – Cambridge: Cambridge University Press, 2005

155. Woodward P. «Somalia and Sudan: a tale of two peace processes»/Woodward P.//The Round Table, vol.93, No.375, July 2004

156. Wraith R. Local Government/Wraith R. – London: Penguin books, 1953

157. Yannis A. State Collapse and its Implications for Peace-Building and Reconstruction, Development and Change 33(5), Blackwell Publishers, 2002

158. Zartman W. (ed.) Collapsed States: The Disintegration and Restoration of Legitimate Authority, Boulder, CO: Lynne Rienner, 1995

201

Периодические издания:

1. Независимая Газета 19.04.2000/Режим доступа:

http://www.ng.ru

2. Аayaha (1994-2006)/Режим доступа:

http://www.aayaha.com

3. Addis Zemen (1990-2006)/Режим доступа:

http://www.ethpress.gov.et

4. Addis Tribune (1990-2006)/Режим доступа:

http://addistribune.ethiopiaonline.net

5. Aiga (1999-2006)/Режим доступа:

http://www.aigaforum.com/

6. Al-Anbaa (1994-2003)/Режим доступа:

http://www.alanba.com.kw/

7. Africa Confidential (1993-2006)/Режим доступа:

http://www.africa-confidential.com

8. African Perspective (1998-2006).Режим доступа:

http://www.bbc.co.uk/worldservice/programmes/perspectiv

e.shtml

9. Banadir (1995-2006)/Режим

доступа:http//www.banadir.com

10. Channel Africa (2000-2006).Режим доступа: http://

http://www.channelafrica.org/portal/site/channelafrica/

202

11. Dehai (1992-2006). Режим доступа:// www.dehai.org

12. Deki-Alula (1998-2006). Режим доступа:

http://DekiAlula.com

13. Deutsche Welle (Материалы амхарской службы

радиостанции 1998). Режим доступа: http://www.dw-

world.de/dw/0,2142,611,00.html

14. East Africa Post (1998-2006). Режим доступа:

http://www.wn.com/eastafrica

15. Eritrea Post (1998-2006).Режим доступа: http://

www.wn.com/eritrea

16. Ethiopia Daily (1993-2006).Режим доступа:

http://www.ethiopiadaily.com/

17. Ethiopian Commentator (1998-2006). Режим доступа:

www.ethiopiancommentator.com

18. Ethiopian News Agency (1990-2006)/Режим доступа:

http://www.ena.gov.et/

19. Ethiopian Review (1999-2005). Режим доступа:

http://ethiopianreview.com

20. Ethiopia Times (1990-2006). Режим доступа:

http://ethiopiantimes.com Ethiopia Today (2000-2006).

Режим доступа: http://www.ethiopiatoday.com

21. Eye on Ethiopia and African Horn (1999-2006)

Режим доступа:

http://www.geeskaafrika.com/igad2020_9dec05.html

203

22. Focus on Africa (1998-2006). Режим доступа:

http://www.bbc.co.uk/worldservice/africa/features/focus_m

agazine/index.shtml

23. Geeskaafrica (1999-2006). Режим доступа:

http://www.geeskaafrika.com

24. Hiiraan (1999-2006). Режим доступа: http://

http://www.hmbasha.net

25. Hmbasha (1998-2006). Режим доступа:

http://www.hmbasha.net

26. Haddas Ertra (1994-2006).Режим доступа: http://

www.shabait.com/staging/publish/category_0012.html

27. Horn of Africa News (1999-2006). Режим доступа:

http://www.hananews.org

28. The Indian Ocean Newsletter (2001-2006). Режим

доступа:

http://www.africaintelligence.com/aif/channels/defaultchan

nels.asp?channel=ETHIOPIA&type=country

29. Nazret (1999-2006). Режим доступа:

http://www.nazret.com/

30. Panafrican News Agency Database/Режим Доступа: http://www.panapress.com

31. Reuters AlertNet (1999-2006). Режим доступа:

http://www.alertnet.org

204

32. Shabait (1992-2006). Режим доступа:

http://www.shabait.com

33. Somaliwatch (1999-2006). Режим доступа:

http://www.somaliwatch.com

34. The Ethiopian Herald (1997-2006). Режим доступа:

http://www.ethpress.gov.et/Herald/articlefront.asp

35. Tigrai (1990-2006). Режим доступа:

http://www.tigrai.org

36. UN IRIN DATABASE/UN Office for the Coordination of Humanitarian Affair/Режим доступа: http://www.irinnews.org/IRIN-Africa.aspx

37. Walta (1994-2006). Режим доступа:

http://www.waltainfo.com