КОНСТАНТИН ФЕДОРОВИЧ СМИРНОВ И СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ САРМАТСКОЙ АРХЕОЛОГИИ

МАТЕРИАЛЫ IX МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «ПРОБЛЕМЫ САРМАТСКОЙ АРХЕОЛОГИИ

И ИСТОРИИ», ПОСВЯЩЕННОЙ 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ КОНСТАНТИНА ФЕДОРОВИЧА СМИРНОВА

СБОРНИК СТАТЕЙ

УДК 902 ББК 273 .122

К 64

Печатается по решению Ученого совета ФГБУН «Институт археологии РАН» и ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный педагогический университет»

Ответственные редакторы

Л. Т. Яблонский, доктор и стори ч ески х наук, Ф ГБУ Н «И н сти ту т археологии РАН»

JI. А. Краева, кан д и д ат и стори ч ески х наук, Ф Г Б О У В П О «О ренбургски й государственн ы й п едагоги ческ и й у н и верси тет»

Рецензенты

В. Ю. Малашев, кандидат и стори ч ески х наук

В. Е. Маслов, кандидат и стори ч ески х наук

К 64 К онстантин Ф едорович С мирнов и современны е проблемы сарматской археологии. Материалы IX Международной научной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории», посвященной 100-летию со дня рождения Константина Федоровича Смирнова : сб. статей / отв. ред. Л. Т. Яблонский, Л. А. Краева ; Мин-во образования и науки Рос. Федерации, ФГБУН «Институт археологии Российской Академии наук»; ФГБОУ ВПО «Оренб. гос. пед. ун-т»; Министерство культуры и внешних связей Оренбургской области; ГБУК «Оренб. губернаторский историко­краеведческий музей». — О ренбург: Изд-во ОГПУ, 2016. — 324 с . : ил.ISB N 978 -5 -85859 -633 -2

В сборник вошли доклады, представленные к обсуждению на IX Международной научной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории», посвященной 100-летию со дня рождения Константина Фе­доровича Смирнова, прошедшей на базе ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный педагогический уни­верситет» в г. Оренбурге 12— 15 мая 2016 г Публикуемые материалы хронологически охватывают все этапы сарматской культуры, а тематически — основные направления сарматской археологии, которые в свое время разрабатывал К. Ф Смирнов, но в контексте новых данных и современных научных представлений.

УДК 902 ББК 273.122

ISBN 978-5-85859-633-2 © Оформление. Изд-во ОГПУ, 2016

КОНСТАНТИН ФЕДОРОВИЧ СМИРНОВ И СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ I ]$9________________________ САРМАТСКОЙ АРХЕОЛОГИИ |

В. И. Мордвинцева

Институт археологии Крыма РАН, Симферополь

Предметы звериного стиля как инсигнии (на материале погребений варварской элиты Северного Причерноморья III в. до н.э. — сер. Ill в. н.э.)

Практически все предметы звериного стиля сарматской эпохи обнаружены в погребальных комплексах, связанных с элитой общества. Анализ материалов Северного Причерноморья показал, что большинство кате­горий предметов звериного стиля являлось инсигниями власти. Их появление в варварских погребальных кон­текстах могло быть связано не только (а может, и не столько) с миграцией какого-то конкретного этноса в степи Восточной Европы, но с изменением сетевых контактов политических элит.

Ключевые слова: звериный стиль, сарматская эпоха, инсигнии власти.

Звериный стиль — условное наименование типа декора, отличительной чертой кото­рого является «изображение определенных животных определенным образом» (Членова, 1962; Переводчикова, 1994, с. 12—20). Предметы звериного стиля получили широкое рас­пространение в культурах степной Евразии VI—IV вв. до н.э. В Северном Причерноморье феномен скифского звериного стиля внезапно прекратился к III в. до н.э. «вместе с культу­рой, в которой существовал» (Переводчикова 1994, с. 183— 184). В сарматскую эпоху пред­меты звериного стиля вновь появляются в погребальных комплексах этого региона.

Новую «волну» предметов звериного стиля в археологических контекстах Восточной Европы обычно связывают с миграцией юечжей (Rostovtzeff, 1929) или аланов (Засецкая, 1989). При этом отмечалось существенное уменьшение количества предметов звериного стиля в сарматской культуре по сравнению со скифским периодом и относительная кратко­временность этого феномена (Засецкая, 1989; Мордвинцева, 2003). Во второй пол. II в. н.э. он практически исчезает, хотя «аланский» этнический субстрат, судя но информации нар­ративных источников, наоборот, усиливается в этот период. В связи с этим встает вопрос о роли звериного стиля в культуре Северного Причерноморья сарматского времени. Следует ли считать его «национальным стилем сарматов», подобно тому как М. И. Ростовцев опре­делил звериный стиль северочерноморских скифов (Rostovtzeff, 1929, р. 25), или же воз­можны другие варианты интерпретации?

Практически все предметы звериного стиля сарматской эпохи обнаружены в погре­бальных комплексах, связанных с элитой общества. Большинство из них изготовлены из золота и могли являться инсигниями власти. Существует три основных источника инфор­мации о древних инсигниях: тексты, изображения и обнаруженные в соответствующем археологическом контексте предметы. В обществах высокого уровня сложности (вожде- ства и ранние государства) состав инсигний практически универсален (Kossack, 1998). Как правило, они связаны по происхождению с мужской субкультурой даже в тех социумах, где наследование и счет родства велся по женской линии и женщины играли видную роль в управлении.

Рассмотрим предметы звериного стиля, обнаруженные в погребальных контекстах сар­матской эпохи, и попытаемся определить, в какой мере их можно интерпретировать как инсигнии власти.

Гривны и браслеты. Шейные и наручные обручи являлись знаками высокого социаль­ного статуса во многих культурах древности. Они неоднократно упоминаются в письмен­ных источниках и эпиграфических документах, известны также их изображения (подроб­ную сводку источников см. Adler, 2003). Обручи с зооморфными окончаниями характерны преимущественно для культур иранского круга.

В сарматскую эпоху большинство гривен с зооморфными окончаниями обнаружено в комплексах второй половины II — середины I в. до н.э. на территории Боспорского царства (Артюховский курган, Буерова могила, Анапа, Ахтанизовская) и прилегающей территории (Ногайчик; Верхний к. 3 п. 5; Динская к. 1 п. 9; Карстовый к. 1 п. 2; Элитный; Новокубан-

]_90 I МАТЕРИАЛЫ IX МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «ПРОБЛЕМЫ САРМАТСКОЙ\ АРХЕОЛОГИИ И ИСТОРИИ»_______________________________________________

ская к. 5 п. 5; Косина). К 1 — 1 пол. II в. н.э. относятся несколько комплексов на Нижнем Дону и в верховьях Кубани (курган «Хохлач»; Ладожская к. 28; Усть-Лабинская к. 29 ц. погр.), а также один курган в Приднестровье (Пороги к. 1 п. 1). Гривны обнаружены у по­гребенных обоего пола.

Браслет с зооморфными окончаниями найден в одном комплексе III в. до н.э. на Кубани (Водный курган 1981 г.). Погребения второй половины II — середины I в. до н.э. с брас­летами исследованы на территории Боспорского царства (Анапа), Прикубанья («Рассвет^ к. 4 п. 6) и Поволжья (Калиновский к. 55 п. 8; Верхнее Погромное к. 2 п. 2). Большинство погребений элиты I — 1 пол. II в.н.э. с браслетами с зооморфными окончаниями группиру­ется на Нижнем Дону (Дачи к. 1; «Хохлач»; Кобяково к. 10; Тузлуки к. 2 п. 1) и в верховьях Кубани (Усть-Лабинская к. 43; Армавир к. 1 п. 5; Армавир к. 4 п. 1). Один комплекс обна­ружен в излучине Днепра (Запорожский курган) и еще один — в лесостепи Правобережья Днепра (Петрики). В женских погребениях, как правило, обнаружено по два браслета, в мужских — по одному.

Мечи. Короткий меч (акинак) в золотых ножнах упоминается как инсигния и царская регалия в описании правителей древнего Ирана (Herod. Hist. 7.54; 9.80; Plut. Pomp. 42.1: Xenoph. Anab. 2.27; 8.28). Есть также многочисленные изображения, из которых наиболее известны скальные рельефы и статуи парфянского периода, где передаются особенности их формы и декора (Ghirshman, 1962, figs. 10; 79, 80; 88— 89; 99; 100). Три из четырех обнар>- женных в Северном Причерноморье парадных мечей относятся к типу, изображенному рельефах Нимруд-Дага и других парфянских памятниках (Зубовский к. 1-1899, 2 пол. I в до н.э.; п. Дачи к. 1, 3 четв. I в. н.э.; Горгиппия склеп 2, сер. II в. н.э.). Меч в ножнах другой формы происходит из Приднестровской лесостепи (Пороги к. 1 п. 1). Все парадные мечи в ножнах с зооморфным декором найдены в мужских погребениях.

Украшения упряжи. Парадная упряжь фигурирует среди подарков, которыми персид­ские цари одаривали почетных гостей и подданных (Xenoph., Anab. 2.27). В число римских dona militaria также входили фалары в значении не только конских блях, но и нагруднь. - украшений римских легионеров (Maxfield, 1981. Р1. 2; 10— 15). Фалары упоминаются Таци­том среди даров от соседей (римлян?), которым «радовались» германцы (Тас. Germ. 15.2) Парадная упряжь украшает изображения божеств и царей в иранской традиции (Ghirshmar. 1962, figs. 1; 86; 119; 156; 168; 171; 195— 196; 205; 211; 247; 250— 253).

Украшения конской упряжи в скифском зверином стиле обнаружены в к. 1 у ст. Нов*> лабинской и в Федуловском кладе III в. до н.э. Круглые фалары с композициями в звери­ном стиле появляются в комплексах 2 пол. II — I в. до н.э. на Кубани (Северский кургаь и Нижней Волге (Косика; Яшкуль п. 1; Жутово к. 27). Из них к полихромному зверином-- стилю относятся парные фалары из Косики. Конские бляхи из Северского кургана и Яи-- куля выполнены в Причерноморском графическом стиле. В конце I в. до н.э. — нач. II в н.э. упряжные наборы в зверином стиле распространяются в Прикубанье (Ладожская к. 28. Усть-Лабинская к. 29 ц. погр.; Тифлисская к. 2-1908; Воздвиженская к. 1-1899), на Нижнее Дону и в Волго-Донском междуречье (курган «Садовый»; Кирсановский-Ш к. 2; Жутов-: к. 28 п. 1; Ветютнев к. 1 п. 1; Октябрьский-И к. 1 п. 1), в излучине Днепра (Запорожски? курган). К концу II —- 1 пол. III в. н.э. относится единственный погребальный комплекс : парадной упряжыо в зверином стиле из г. Ростова-на-Дону. Все предметы упряжи в звери­ном стиле обнаружены в мужских погребениях.

Поясная гарнитура. Пояс упоминается в легенде о происхождении скифов, где опи­сывается своеобразная сцена инвеституры (Herod. Hist. 4.9— 10). Пояс как часть парадной одежды встречается на изображениях парфянских и сасанидских правителей (Ghirshmar.1962, figs. 10; 66; 70; 79; 80; 91; 99; 100; 105; 110; 196; 247; 248; 250— 254).

Детали парадного пояса с зооморфными изображениями появляются в кон. II — I в. дс н.э. в курганах Нижней Волги (Белокаменка-П к. 7 п. 3/2; Писаревка II к. 6 п. 1-2; Верхнее Погромное к. 2 п. 2; Кривая Лука VIII к. 5 п. 12; Косика) и Нижнего Дона (Новый к. 20 п. 2; Новый к. 46 п. 4). Это поясные пластины Р-образной или прямоугольной формы. В цен­

тральном погребении кургана «Острый» у ст. Ярославская на поясе обнаружена вытянутая пластина с изображением ряда животных. Представляется, что атрибуция этой пластины как украшения пояса остается спорной ввиду отсутствия достоверно зафиксированного контекста (см. Гущина, Засецкая, 1989, с. 124).

В период I — 1 пол. II в. н.э. детали парадных поясов в зверином стиле представлены поясными пластинами прямоугольной, Р-образной и каплевидной формы (Запорожский курган; Новый к. 70 п. 5/2; Мехзавод к. 1; Хапры к. 3; Никольское к. 12 п. 1; Водный к. 1 п. 1; Воздвиженская к. 1-1899; Пороги к. 1 п. 1). В это же время появляются пояса с более мелкими деталями в зверином стиле — пряжками (Октябрьский-I к. 1 п. 1; Пороги к. 1 п. 1), оконечниками ремней (Дачи к. 1) и бляшками (Казанская к. 1; Казанская к. 17; Тиф­лисская к. 2-1908; Тифлисская к. 10; Усть-Лабинская к. 35).

Все комплексы элиты с элементами поясной гарнитуры в зверином стиле представле­ны мужскими погребениями.

Диадема. Диадема — это повязка из ткани, которая обвивалась вокруг головы, часто являясь составной частью сложного головного убора (Ritter, 1965, s. 6). В древности муж­ская диадема была символом царского достоинства, а женские диадемы могли являться вы­ражением статуса царицы. Изображения налобной повязки имеются на иранских царских рельефах (Ghirshman, 1962, figs. 10; 99; 107а) и на монетах парфянских царей (Ghirshman, 1962, figs. 135, 137, 138, 140, 141, 142, 144, 145; 147, 148, 150, 151, 153).

Частью парадной диадемы могла являться золотая пластина из мужского погребения кургана «Острый» в Прикубанье (см. выше). Женские комплексы с диадемами/коронами обнаружены на Нижнем Дону («Хохлач»; Кобяково к. 10).

Посуда. Чаша упоминается в скифском логосе Геродота в числе золотых даров, упав­ших с неба на скифскую землю (Herod. Hist. 4.5), а также в мифе о сыновьях Геракла, где описывается обычай ношения золотой чаши на поясе (Herod. Hist. 4.10). Сосуды с зооморф­ными ручками и их изображения характерны преимущественно для иранской культурной традиции (Ghirshman, 1962, fig. 66).

Зооморфные наконечники и обкладки ритонов найдены в погребениях эллинистиче­ского времени Прикубанья (Новомышастовская к. 3 п. 5; Северский курган) и Нижней Вол­ги (Верхнее Погромное к. 2 п. 2).

Драгоценные чаши и кубки с зооморфными ручками обнаружены в основном в ком­плексах сер. I в. до н.э. — 1 пол. II в. н.э. на Нижней Волге (Косика; Окгябрьский-V к. 1 п. 1; Бердия к. 3 п. 1; Жутово к. 28 п. 1; Вербовский-Н к. 4 п. 1) и Нижнем Дону (Высочино- VII к. 28; Криволиманский-I к. 16 п. 9; Ново-Александровка-I к. 11; Мигулинская; «Хох­лач»), По одному погребальному комплексу с такими предметами происходит из верховьев Кубани (Тифлисская к. 18-1902), Юго-Западного Крыма (Усть-Альма склеп 603 п. 1) и ле­состепи Приднестровья (Пороги к. 1 п. 1).

Большинство погребений с драгоценной посудой с зооморфными ручками — мужские, но в нескольких случаях они сопровождали женские погребения.

Ритуальные пластины. В погребениях 2 пол. II в. до н.э. — I в. н.э. на Нижней Вол­ге (Жутово к. 27 п. 4; Короли к. 4 п. 1; Писаревка II к. 6 п. 1— 2; Барановка-I к. 4 п. 1; Окгябрьский-V к. 1 п. 1; Питерка к. 1 п. 9) и в Прикубанье (Раздольная к. 7 п. 13) в мужских погребениях обнаружены предметы прямоугольной вытянутой формы с зооморфными изо­бражениями, вырезанными на дереве и обложенными золотой фольгой. Все они лежали на особо важных, сакральных местах — меч, колчан, кисть левой руки в контексте с другими знаками высокого социального статуса. Вероятно, они также являлись инсигниями власти.

Нашивные бляшки. Парадная одежда относится к универсальному набору инсигний. На переднеазиатском Востоке она орнаментировалась металлическими бляшками, нашива­емыми на материю. Зооморфные аппликации часто изготавливались парами, развернутыми направо и налево. Единственный погребальный комплекс 1 пол. II в. до н.э. с зооморфными бляшками происходит из Прикубанья (Бойко-Понура). Поскольку в этом мужском захоро­нении обнаружены и другие знаки высокого социального статуса, то, видимо, в данном случае можно рассматривать эту находку как инсигнию.

КОНСТАНТИН ФЕДОРОВИЧ СМИРНОВ И СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ I JjJl__________________________________________ САРМАТСКОЙ АРХЕОЛОГИИ |

]_g2 I МАТЕРИАЛЫ IX МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «ПРОБЛЕМЫ САРМАТСКОЙ I АРХЕОЛОГИИ И ИСТОРИИ»____________________________________________

Наглазники. В двух комплексах Прикубанья (Батуринская-I к. 15 п. 1; Ярославская к. 1 «Острый» вп. погр.) обнаружены золотые наглазники с изображениями в зверином стиле. Курган у ст. Батуринской датирован 3 в. до н.э., погребение в кургане «Острый» — первая половина I в. н.э. Хотя эти предметы, очевидно, подчеркивали высокий социальный статус погребенного, сложно себе представить их употребление при жизни покойного. По­этому вряд ли их можно интерпретировать как инсигнии.

Серьги. В курганных и грунтовых могильниках Прикубанья находят серьги с изобра­жением фигурки козла с подогнутыми ногами (Воронежская к. 1950 г.; г/м Елизаветин- ский-2, разруш. погр. 1985 г.; Курганинск к. 1 п. 34; Ладожская склеп 1944 г. скелет 4; г/м Старокорсунский-2 Западный р. 3 м. 2; г/м Старокорсунский-2 Восточный р. 2 м. 15; Сере- гинский к. 1 п. 17; к. 1 п. 41; г/м Серегинский p. II м. 8; p. II м. 40). Датируются эти изделия с III по 1 в. до н.э., преимущественно II в. до н.э. Единственная известная на сегодняшний день находка подобных подвесок в Северо-Западном Причерноморье (Гордиевка к. 29 п. 2) датируется 2 пол. I — нач. II в. н.э.

Там, где серьги были обнаружены вместе с костяками, они принадлежали погребен­ным женского пола. Судя по контексту находки, в том числе отсутствию в данных ком­плексах других предметов социального престижа, отнесение этих предметов к инсигниям сомнительно. Скорее всего в данном случае речь идет об узколокальном «круге моды».

Броши. Броши в виде круглого щитка с рельефным зооморфным изображением обна­ружены в погребальных комплексах Приазовья (Васильевка, кон. II — нач. I в. до н.э.) и Крыма (Усть-Альма склеп 92, г/м Золотое, Битак м. 8 3 ,1 в. до н.э. — I в. н.э.). Броши в виде фигурок животных обычно находят в Прикубанье (г/м Елизаветинский-2 м. 31; Армавир к. «Большой» вп. погр.; Армавир к. 1 п. 5; Зубовский к. 2-1899; Хатажукаевский к. 1-1899). Брошь с круглым щитком с изображением сцены терзания обнаружена в этом же районе в комплексе II в. н.э. (Чернышев к. 5, п. 143). Они происходят из женских погребальных кон­текстов. Данные находки, видимо, отражают локальный «круг моды».

Другие категории предметов. В комплексе I в. до н.э. на Нижней Волге (Царев к. 23, п. 4) найдены две золотые бляшки на бронзовой основе в виде припавших к земле коша­чьих хищников. Возможно, они служили украшениями обуви. Судя по отсутствию в ком­плексе других предметов, обозначающих высокий социальный статус погребенного, бляш­ки вряд ли относятся к категории инсигний.

Отдельные предметы, украшенные в зверином стиле, обнаружены в нескольких по­гребениях элиты: оселок (Косика), подвески балдахина (Ногайчик), бусина-амулет (Но- гайчик; «Хохлач»), флакон-подвеска (Кобяково к. 10, «Хохлач»), металлическая часть веера («Хохлач»), коробочка-пиксида («Хохлач»). Эти вещи не являются украшениями костюма и, скорее всего, имели экстраутилитарную функцию. Некоторые из них относятся к типам вещей, хотя и не декорированным в зверином стиле, но которые в более поздний период (II— IV вв. н.э.) маркируют женские погребения элиты на Нижнем Дону, Прикуба­нье и в Крыму (металлические части вееров и флаконы-подвески). Нельзя ни однозначно утверждать, ни исключать их роль как инсигний.

Таким образом, основная часть предметов звериного стиля сарматской эпохи относит­ся к инсигниям власти и их появление в варварских контекстах Северного Причерноморья могло быть связано не только (а может, и не столько) с миграцией какого-то конкретного этноса в степи Восточной Европы, но с изменением сетевых контактов политических элит.

Так, после прекращения феномена скифского звериного стиля новое появление пред­метов этого стиля приходится на кон. II — нач. I в. до н.э., т.е. на период правления Митри- дата Евпатора. Этот потомок династии Ахеменидов включил Боспорское царство в свою империю и в последний период жизни имел резиденцию в Пантикапее. Скорее всего он прибыл на Боспор со своим двором, т.е. с придворными, челядью, ремесленниками. Инте­ресно в этой связи, что большинство золотых гривен с зооморфными окончаниями обна­ружено в пределах азиатской части Боспора, в курганах боспорской знати (Ахтанизовская, Буерова могила, Анапа, Артюховский курган) (рис. 1). Возможно, появление двора понтий-

Рис.

1. По

греб

ения

эл

иты

с пр

едме

тами

в

звер

ином

ст

иле

III —

1 по

л. I в

. до

н.э.

I — гр

ивны

и

брас

леты

, 2 —

мечи

в

пара

дных

но

жнах

, 3

—ук

раш

ения

упр

яжи,

4 —

элем

енты

по

ясно

й га

рнит

уры,

5 —

диад

ема/

коро

на,

6 —

посу

да,

7 —

риту

альн

ые

плас

тины

, 8

— на

шив

ные

бляш

ки,

9 —

нагл

азни

ки,

10 —

серь

ги/в

исоч

ные

коль

ца,

11 —

брош

и, 1

2 —

по­

греб

альн

ые

комп

лекс

ы, с

одер

жащ

ие д

руги

е ка

тего

рии

пред

мето

в, 1

3 —

пофе

баль

ные

комп

лекс

ы эл

иты

194 I МАТЕРИАЛЫ IX МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «ПРОБЛЕМЫ САРМАТСКОЙ| АРХЕОЛОГИИ И ИСТОРИИ»_____________________________________________

ского царя на Боспоре подкрепило иранскую идентичность восточных и северо-восточных соседей Боспорского царства. На Нижней Волге и в Прикубанье в этот и более поздний период отмечается практика изготовления собственных инсигний власти, выполненных в зверином стиле.

Тенденция использовать зооморфные образы в декоре инсигний еще более усиливается в I — 1 пол. II в. н.э., когда комплексы с такими предметами концентрируются на границах Боспорского царства — на Нижнем Дону / междуречье Волги и Дона и в верховьях Куба­ни (поздние комплексы Зубовско-Воздвиженской группы и «Золотое кладбище») (рис. 2) Со 2 пол. II в. н.э. в погребения элиты перестали попадать инсигнии, выполненные в зве­рином стиле (рис. 3). Их заменяют предметы другого облика, близкие формам, известным в северо-восточных провинциях Римской империи. Не исключено, что стремление быть включенными в сеть политических связей, сформированных в рамках такой мощной миро­вой империи, как Рим, сделало невозможным использование некоторых символов, указы­вающих на близкое родство с иранским Востоком, с которым Рим находился в этот период в состоянии перманентной войны.

Список использованной литературы

Гущина И. И., Засецкая И. П. Погребения зубовско-воздвиженской группы из раскопок Н. И. Веселовского в Прикубанье (I в. до н.э. — II в. н. э .) // Археологические исследования на юге Восточной Европы. Труды ГИ 70. М. ; ГИМ, 1989. С. 71— 141.

Засецкая И. П. Проблемы сарматского звериного стиля (историографический обзор) // Советская археоло­гия. 1989. № 3 . С. 35— 47.

Мордвинцева В. И. Полихромный звериный стиль. Симферополь : Универсум, 2003. 216 с.Переводчикова Е. В. Язык звериных образов. М .: Восточная литература, 1994. 210 с.Членства И. J1. Скифский олень // Памятники скифо-сарматской культуры. М., 1962. С. 167— 203. (МИА

АН СССР. № 115).Adler W. Der Halsring von М йппет und Gottem. Schriftquellen, Bildliche Darstellungen und Halsringfunde a~:

West- Mittel- und Nordeuropa zwischen Ilallstatt und Vfjlkerwanderungszeit. Bonn : Dr. R udolf Habelt, 2003. 424 SGhirshman R. Iran. Parthians and Sassanians. London : Thames and Hudson, 1962. 401 p.

Kossack G. Ostentatious graves. Remarks about their nature and interpretative value // Kossack Georg. Select;: Studies in Archaeology. Rahden/Westf., 1998. S. 13— 38.

Maxfield V. A. The Military Decorations o f the Roman Army. London : University o f California Press, 1981 304 p.

Ritter H.-W. Diadem und KOnigsherrschaft. Untersuchungen m Zcremonien und Rechtsgrundlagcn des Herr- schaftsantritts bei den Persem, bei Alexander dem GroSen und im Hellenismus. Miinchen, Berlin : С. H. Beck, 1965 191 S.

Rostovtzeff M. 1. The Animal Style in South Russia and China. Princeton, London : Princeton University Pres-. 1929. 112 p.

У. I. Mordvintseva

Anim al style objects as insignia (on materials o f burials o f the barbarian elites from the North pontic region, 3 rd с . BCE — mid-3RD с. CE)

Animal Style objects o f the Sarmatian epoch are found practically in the burial contexts belonged to the elites e: the societies. The analysis o f materials from the North Pontic region showed that most o f the categories o f Animal St> le objects could be interpreted as insignia o f power. Their appearance in the barbarian burial contexts could be related nc - only to the migration o f a particular ethnic group to the steppes o f Eastern Europe, but connected with the change of network-contacts o f political elites.

Key words: Animal Style, Sarmatian epoch, insignia o f power.

КОНСТАНТИН ФЕДОРОВИЧ СМИРНОВ И СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ | J95САРМАТСКОЙ АРХЕОЛОГИИ

6\

О .£ G-

X £ <и я 3 £

2I I1 аг <*■> о г о х sсз СО£ £ О -оЯ Си

* 8

erf оО. —cdс з:со S5 I

I s

м . I3 ^5 х*ч *<•> ч — Й 3О. « Н

Iл г> г»3 3 зX X осо со х .s S «Р* Э g7 л £X 2I 7 р

1 <и л 00 2= з ' 3 “ 1 5

— Н Юо Vч § &g e o

«и =т 1 I

• л гп

Ш

- g o . 2 § £1 I sО 40 “5 J и0 $ s s 5 L- s 2 ^6 g чS 's SИ S а

1 Э sй s &. & * 82 I §ef I О 1) 1Л1 »•О. г з- з а° g- и

ё 1 i о §• 205 Ь- 1>s JS 35 § 5

I I sр . О VD

Д 3 &Г .1 L. fc Ом g с

о 2з : w 1

ь

I 35 *з- а

Й Ш ®

196 I МАТЕРИАЛЫ 'X МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «ПРОБЛЕМЫ САРМАТСКОЙ | АРХЕОЛОГИИ И ИСТОРИИ»__________________________________________

Рис.

3. По

греб

ения

эл

иты

с пр

едме

тами

в

звер

ином

ст

иле

2 по

л. I

I —

1 по

л. Ill

в.

н.э.

1 — гр

ивны

и

брас

леты

, 2

— ме

чи

в па

радн

ых

ножн

ах,

3 —

укра

шен

ия

упря

жи,

4 —

эл

емен

ты

пояс

ной

гарн

итур

ы,

5 —

диад

ема/

коро

на,

6 —

посу

да,

7 —

риту

альн

ые

плас

тины

, 8

— на

шив

ные

бляш

ки,

9 —

нагл

азни

ки,

10 —

серь

ги/в

исоч

ные

коль

ца,

11 —

брош

и,

12 иш

реПп

льны

с ко

мпло

ты,

гош

-ртш

нис

друг

ие

нитп

ории

пр

едма

тпи.

I *

погр

оОш

п.ныс

ко

мпле

ксы

элит

ы