ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО

ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» (СПбГУ)

Институт истории

Руководитель магистерской программы Председатель ГАК,

(История России с древнейших времен до XX в.) профессор

______________________ Дворниченко А.Ю. ____________/____________/

ФИНЛЯНДИЯ В КОНТЕКСТЕ КОНСТИТУЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ АЛЕКСАНДРА I

Д и с с е р т а ц и я

на соискание степени Магистра по направлению 030600 – История

1-ый рецензент: Исполнитель

д.и.н., профессор студент

Флоринский М.Ф. Шиляев А.С.

_____________ ___________

2-ой рецензент: Научный руководитель

к.и.н. к.и.н., ассистент

Барынкин Е.В. Белоусов М.С.

_____________ __________

Работа представлена в комиссию

«____» ___________ 2014 г.

Секретарь комиссии:

Санкт-Петербург

2014

2

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 3

Глава первая

Военные и политические аспекты присоединения Финляндии к

России

16

§ 1. Тильзитский мир и его последствия для геополитической

обстановки в Северной Европе

17

§ 2. Манифест финскому народу. Военные действия русско-шведской

войны 1808-1809 гг.

20

§ 3. Фридрихсгамский мирный договор и его значение для

становления государственности Финляндии

36

Глава вторая

Конституционная политика Александра I в Финляндии

50

§ 1. Боргоский сейм 54

§ 2. Первые годы финляндской автономии 69

§ 3. От либеральной политики к консерваторской 84

Заключение 99

Источники и литература 107

3

ВВЕДЕНИЕ

Тема работы – конституционная политика Александра I в

Финляндии.

Александр Павлович был воспитан швейцарцем

Фредериком Сезаром Лагарпом, известным революционером. Он прививал

будущему императору взгляды Жана-Жака Руссо. Александр I в молодости

часто высказывался относительно собственного расположения к

конституционному способу правления.

Конституционная политика Александра I, так широко проявившая

себя в первой половине правления императора, показала всю суть

либерального мировоззрения Александра Павловича. Гибкость этой

политики, умение правильно оценивать международную обстановку,

специфику экономических и социально-культурных условий в проводимой

согласно конституционной линии стране лежали в основе государственной

политики империи при правлении Александра I.

В данном исследовании поднимается вопрос, касающийся

конституционной политики в отношении Финляндии, территории,

присоединенной к России в ходе русско-шведской войны 1808-1809 гг., и

ставшей неотъемлемой частью империи на сто с лишним лет.

По мирному договору, заключенному между Россией и Швецией

5 сентября 1809 г. по окончанию войны, шведы отказались от своей

провинции, находившейся с восточной стороны Ботнического залива, в

пользу России. Финляндская политика Александра I, проводимая в течение

всего последующего правления императора на российском престоле, в

значительной мере была определена глобальными стратегическими

соображениями. Обстоятельства, сложившиеся в ходе присоединения

Финляндии к России, требовали от российской власти быстрого упрочения

своих позиций на присоединенной территории. Эта задача, разумеется, не

могла быть решена только силовым военным путем. Существовала

4

необходимость проведения политического курса, который смог бы стать

отправной точкой для умиротворения новой присоединенной провинции.

Разработка актов и политических институтов для Финляндии сумела

решить вопрос о безопасности северо-западных границ; возможный

сепаратизм в Финляндии, так тревоживший современников, был

предотвращен в ходе как раз конституционной политики Александра I.

Именно изучение Финляндии в контексте конституционной политики

российского императора и является темой данного исследования.

Цели и задачи исследования. Финляндия заняла уникальную среди

прочих окраин Российской Империи позицию, сложившуюся в ходе

политики «царствующего либерала», как нередко в литературе называют

Александра I. Исследование этой «уникальности», системы управления в

Великом княжестве Финляндском, особенности ее формирования и

существования в первые десятилетия после присоединения к Российской

империи позволит нам определить масштабы исторического процесса,

сложившегося в контексте конституционной политики Александра I.

Решение данных задач предполагает изучение:

- аспектов присоединения Финляндии в состав Российской империи;

- особенностей присоединения Финляндии;

- рассмотрение созданных в рамках проводимой Александром I политики

учреждений, осуществлявших управление, местных органов

самоуправления, судебной системы, прав и нормативов.

Решение вышеуказанных задач позволит определить степень

предоставления Финляндии особого статуса, так называемую

«конституционность» ее положения, а также уровень созданной

административной модели, что позволит определить степень

эффективности всей политики Российской Империи в рамках

конституционной политики Александра I в отношении Финляндии.

Исследование особенностей присоединения Финляндии, ее статуса в

составе Российской Империи в первой четверти XIX столетия (а именно в

5

рамках политики Александра I), представляет особый интерес. Это

позволяет не только выявить характерные особенности государственных

правовых институтов Великого княжества в составе Российской империи и

изменения в их структуре, но и даст возможность проследить влияние

отдельных решений на весь ход развития взаимоотношений столицы и

отдельно взятой в данном исследовании окраины. То есть выводы, которые

удастся сделать в ходе изучения особенностей присоединения Финляндии,

учреждения в этой провинции административных аппаратов, позволят нам

сравнивать конституционную политику Александра I с последующей

историей финляндского государства.

В ходе исследования будут подняты и изучены такие проблемы, как

вопрос о «государственности» Финляндии - возможно ли считать

Финляндию государством после Боргоского сейма, в ходе которого были

дарованы широкие права и привилегии Великому княжеству

Финляндскому, или нет; ее уникальность в рамках политического развития

Российской империи - была ли все «конституция» у Финляндии, или же

все свободы Финляндии ограничивалось личностью Александра I и не

распространялись на последующих императоров; отразилась ли общая

канва консервативной реакции в политике Александра I в последнее

десятилетие его правления на отношения с Финляндией и ее

государственный аппарат, или же Великое княжество продолжает в этот

период свое конституционное развитие без перерывов; и многие другие.

Неудивительно, что на современном этапе исторического развития

часто сравнивают присоединение Финляндии, ее особенности, слова

Александра I и его действия с современными событиями (например,

относительно вхождения в состав Российской Федерации

Крымского полуострова и непосредственно отношения В.В. Путина,

президента России, касательно этого вопроса1). Поэтому особенности

1 См. напр.: Portman A. From might to mandate. Values in rulers’ public speeches in Finland

1809-2000. Academic dissertation. Helsinki, 2014.

6

конституционной политики Александра I позволяют проследить и общую

тенденцию развития международного права, государственных институтов,

сложившуюся к настоящему времени.

Степень научной разработанности темы. Диссертационная тема,

несмотря на большое количество существующих материалов по вопросам,

связанным с присоединением Финляндии и развитием в ней

государственных институтов, продолжает оставаться недостаточно

освещенной в специальной исторической литературе. Есть несколько

этапов изучения данного вопроса в отечественной историографии:

дореволюционный, советский и современный.

Дореволюционный этап изучения данной проблемы делится, в свою

очередь, на две последовательных части развития – до 80-х гг. XIX века

медленное, постепенное изучение Финляндии, и с 80-х гг. XIX в., когда

резко возрастает интерес к вопросу организации государственной власти и

правового статуса Финляндии. Это связано с появлением двух различных

позиций касательно характера автономии Великого Княжества

Финляндского и разгоревшихся относительно этого вопроса дискуссий в

исторических исследованиях. Толчком к началу научного, и как бы мы

назвали это в современном обществе, политического спора было

изменение отношений между Россией и Финляндией в общественном и

политическом плане. «В целом, можно говорить, что в дореволюционной

русской историографии уже явно обозначились определенные приоритеты

в изучении истории скандинавских стран и Финляндии, а петербургская

историческая школа скандинавистов, фактически, заложила основы для

формирования мощного российского центра по изучению истории стран

Северной Европы»2.

Советский период характерен устойчивой динамикой интереса со

стороны отечественных исследователей. Ввиду вопросов, связанных с

2 Барышников В.Н. Даудов А.Х. Изучение истории стран Северной Европы в Санкт-

Петербурге (XVIII-XXI вв.) // Труды кафедры истории Нового и Новейшего времени.

№ 11. СПб., 2013. С. 182.

7

Октябрьской революцией и получения Финляндией государственного

суверенитета, последующими советско-финскими отношениями,

присоединением Карельского перешейка и ряда территорий в Карелии в

состав Советского Союза, освоением этих территорий, тема о становлении

Финляндии как государства все более интересовала советских

исследователей. Не обходили эти вопросы стороной как историки, так и

юристы, изучая административные аппараты Финляндии в ходе ее

развития, и, непосредственно, в рамках политики Александра I, и внося

вклад в общее изучение проблем, связанных с конституционными идеями

российского императора.

Например, «ленинградские скандинависты <…> активно поддержали

начавшееся в конце 1950-х−1960-е гг. укрепление отечественной школы по

изучению истории стран Северной Европы, явились одним из главных

стержней в развитии отечественного изучения истории Скандинавии и

Финляндии. Неслучайно поэтому они оказались наиболее активными

организаторами и участниками первых регулярных всесоюзных научных

конференций по изучению вопросов экономики, истории, языка и

литературы Скандинавских стран и Финляндии, а также традиционных

двухсторонних советско-финляндских и советско-шведских научных

конференций и симпозиумов <…>»3.

Таким образом, «заложенные в 1960−1980-е гг. основы для изучения

истории скандинавских стран и Финляндии в Ленинграде позволили

создать непосредственные условия для возрождения в Петербурге нового

научного центра по изучению истории скандинавских стран и

Финляндии.»4.

Современные исследователи все чаще обращаются к вопросам,

связанным со становлением Великого княжества Финляндского. Немалое

количество публикаций, статей, монографий затрагивают так или иначе

3 Барышников В.Н. Даудов А.Х. Изучение истории стран Северной Европы в Санкт-

Петербурге (XVIII-XXI вв.). С. 186. 4 Там же.

8

государственное положение Финляндии в первой четверти XIX-го

столетия, решая собственные задачи. Все они так же способствуют

изучению истории особенностей конституционализма в Финляндии.

Помимо отечественных исследователей, вопрос о Финляндии в

первой четверти XIX века изучали и изучают зарубежные исследователи, в

том числе и финские историки. Подданные Великого Княжества

Финляндского, финские исследователи XX века, современные историки

Финляндии - ученые разных временных континуумах Финляндии

затрагивали проблемы финляндского государства в своих работах, и так

же, как и отечественные исследователи, вносят общий вклад в развитие

проблематики и по сей день. «На постимперском и постсоветском

пространстве историческая память народов часто характеризуется

забвением того, что может объединять их, воскрешением образов былых

обид, и нередко эти тенденции труднопреодолимы. Хотя правительства и

общественность России и Финляндии стремятся к взаимопониманию в

оценке совместного исторического пути двух государств, отношения

между ними также не избежали этой участи.

В Финляндии помнят, что формирование ее государственности

началось с вхождением в 1809 г. в Российскую империю, где она имела

льготный правовой и экономический статус, получила доступ к ценностям

российской культуры мирового значения «золотого» и «серебряного»

веков»5.

Источники и литература. При выборе такого анализируемого

объекта, как государство Финляндия, при постановке в диссертационном

исследовании, затрагивающим конституционную политику Александра I, а

так же определенных задач требуется привлечение широкого круга

источников. Практическую базу исследования составили нормативные

акты, архивные материалы, опубликованные в исследованиях различных

5 Мулява О.Д., Шитова Л.Ф., Вапилин Е.Г. Россия и Финляндия: взаимоотношения двух

стран и народов в представлениях финских и российских студентов-географов» //

Вестник СПбГУ. № 7. Выпуск 3. 2013. С. 143.

9

авторов, а так же - отдельно - документы, мемуары, монографии,

периодическая печать.

За 108 лет российской истории Финляндии было издано огромное

количество нормативно-правовых актов различной юридической силы,

изданных как имперскими учреждениями, так и местными властями.

Необходимые для настоящего исследования данные 1808 - 1825 гг. так же

входят в эту группу. Особенностью законодательных актов Финляндии

была публикация оных в Сборнике постановлений Великого княжества

Финляндского; их не включали в Полное собрание законов Российской

Империи, в котором нормативные материалы, касавшиеся Великого

княжества Финляндского, систематически стали публиковаться лишь

после 1899 г., что к нашему исследованию уже отношения не имеет.

Относящиеся к периоду исследования акты были переизданы в Собрании

постановлений Финляндских, явившемся результатом работы Комиссии по

систематизации финляндских законов под председательством

Н.Д. Сергеевского.

К другой части источников стоит отнести проекты реформ,

материалы совещаний, комитетов и комиссий, отчеты и записки генерал-

губернаторов, ведомственную переписку, протоколы, журналы и т.д., часть

из которых находится в фондах Российской государственной библиотеки и

Государственной публичной исторической библиотеки России.

К еще одной группе источников можно отнести мемуары и

воспоминания, дневники общественных деятелей, дающие возможность

достоверно окунуться в нужное время, взглянуть на происходившие

события глазами очевидцев, более последовательно осветить поднятые в

исследовании вопросы.

Значимая часть документов, дающих исследователю наиболее

полное представление государственно-правовое развитие автономии,

находится в Российском государственном историческом архиве;

материалы есть и в Государственном архиве Российской Федерации.

10

Важные акты, посвященные государственному устройству Финляндии как

Великого Княжества, содержатся в делах Ф. 1361 - Статс-секретариат

Великого княжества, Ф. 1276 - Совет Министров, Ф. 1284 -Департамент

общих дел МВД, Ф. 1282 - Канцелярия МВД, Ф. 1405 - Министерство

юстиции.

В исторической литературе можно выделить два направления,

претендующих на статус основных. Первое направление – либеральное;

оно направлено против политики имперских властей, стремившихся

урезать свободный и частных характер политического устройства

Финляндии, приравнять ее к другим частям Империи. Второе -

консервативное, поддерживавшее унификацию территорий в составе

России, тогдашний курс государственной власти.

Либеральное направление отстаивали такие финляндские ученые как

Леопольд Генрих Станислав Мехелин, финский политический и

государственный деятель, перу которого принадлежат многочисленные

труды по истории государственного права Финляндии6 и о правовом

положении Финляндии в составе Российской империи7; Иоганн Рихард

Даниэльсон-Кальмари, в своих исследованиях опровергавший доводы

сторонников упразднения финляндских конституционных начал8; Роберт

Фридрих Германсон, финляндский юрист, профессор государственного

права в Гельсингфорсском университете, проводивший идеи о том, что

Финляндия – автономное, хоть и не суверенное государство9. Были среди

сторонников этой позиции и русские ученые и историки: Николай

Иванович Лазаревский, Максим Максимович Ковалевский, правозащитник

Владимир Данилович Спасович, Александр Львович Погодин.

6 Мехелин Л. К вопросу о Финляндской автономии и основных законах. Берлин, 1903.

7 Мехелин Л. Противоречат ли права Финляндии интересам России.

Гельсингфорс, 1890. 8 Даниэльсон И.Р. Соединение Финляндии с Российской державою.

Гельсингфорс, 1890. 9 Hermanson R.Fk. Finlands statstättsliga ställning. Helsingfors, 1894.

11

Второе направление, диктовавшее свои взгляды как консервативно-

монархического толка, было представлено такими деятелями как Михаил

Михайлович Бородкин10

, Кесарь Филиппович Ордин, Федор Павлович

Еленев, Павел Иванович Мессарош.11

Начало так называемой

антифинляндской кампании в литературе положил К.Ф. Ордин, издавший

в 1889 г. в ответ на публикацию ранее указанной работы Мехелина по

истории Финляндии свое сочинение, в котором с первых страниц

утверждает о «неправильном» статусе Финляндии как автономии.12

Стоит отметить, что «очевидный элемент гранд-нарратива покорения

Финляндии, сформулированный еще в конце 1880-х гг. К.Ординым,

прочно вписался в современные интерпретации российской истории и по-

прежнему воспроизводится без каких-либо существенных изменений»13

.

Труды К.Ф. Ордина сильно повлияли и на характер освещения войны

в работе М.М. Бородкина. Безусловно, стоит отметить, что исследователь

русско-шведской войны 1808-1809 гг. Бородкин, чья работа имеет большое

значение для изучения процесса интеграции Финляндии в Россию через

процесс военных действий в Финляндии, акцентирует внимание на

политико-дипломатическую составляющую процесса освоения нового

императорского пространства14

.

В данный период, как мы с вами можем отметить, большинство

работ касающихся Финляндии, были в значительной степени

политизированы. Тем не менее, некоторые исследования поражают своей

глубиной и разработанностью.

10 Бородкин М.М. История Финляндии. Т.2. Время Александра I. СПб., 1907. 11 Мессарош П.И. Финляндия – государство или окраина? СПб., 1897. 12 Ордин К.Ф. Покорение Финляндии: В 2-х т. СПб., 1889. 13 Такала И.Р., Соломещ И.М. «Неизвестная война»? Два века российской

историографии русско-шведской войны 1808-1809 гг. // Российская история. №3.

М., 2009. С. 67. 14 Там же.

12

Позже стали появляться работы научной направленности, имевшие

своей целью отразить те или иные аспекты государственно-правового

развития Финляндии.

Наиболее значительным трудом по истории государственного

управления Великого княжества Финляндского и финляндского

законодательства является двухтомная работа Эдуарда Николаевича

Берендтса, в основе которой лежит большое число различных

источников15

. Интересна с точки зрения объективной оценки статуса

Финляндии работа В. Остен-Сакена, в которой проводится ценный обзор

мнений по вопросу правового положения княжества16

. Обращался к

данному вопросу и знаменитый юрист Николай Михайлович Коркунов17

.

В исследовании задействованы и работы М.А. Лялиной18

и

Р. Еленева.19

Написанная вскоре после смерти Александра I работа

«Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России с

Швецией в 1808 и 1809 годах» графа П.К. Сухтелена20

помогла более

развернуто взглянуть на военную сторону присоединения Финляндии в

состав России.

В советский период исследователи изучали проблемы, касающиеся

Финляндии, и ее конституционного устройства преимущественно через

призму национального и классового угнетения, а так же освободительной

борьбы Финляндии с царизмом в целом. Здесь стоит отметить работы

И.И. Кяйвяряйнена21

, Р.Н. Дусаева.

15 Берендтс Э.Н. Лекции по административному праву Великого княжества

Финляндского: В 2-х т. СПб., 1903. 16 Остен-Сакен В. Государственно-правовое положение Великого княжества

Финляндского в Российском государстве. СПб., 1910. 17 Коркунов Н.М. Финляндский сейм // Юридическая летопись. 1891. № 1. С. 3-16. 18 Лялина М.А. Очерки по истории Финляндии от древнейших времен до начала XX

столетия. СПб., 1908. 19 Еленев Ф. Историко-критический обзор узаконений, включенных под именем

основных законов Финляндии в финляндские кодификационные проекты. СПб., 1894. 20 Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России с

Швецией в 1808 и 1809 годах. СПб.,1832. 21 Кяйваряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале XIX в.

Л., 1965.

13

После выхода в свет монографии И.И. Кяйвяряйнена

«Международные отношения на севере Европы в начале XIX в.» в

советской историографии постепенно утверждается более взвешенная

оценка присоединения Финляндии к России и политики царских властей в

княжестве в разные периоды автономии22

. С одной стороны, автор

отрицает партизанскую борьбу финского населения с русскими войсками,

что несет в себе определенную идеологию времени, с другой – познакомил

читателей с большим кругом финской и шведской историографии, а так же

архивных материалов касательно войны 1808-1809 гг. и присоединения

Финляндии.

Для изучения проблемы положения Финляндии в составе

Российского государства важный контекст имеют труды юриста

Ростислава Науфальдовича Дусаева23

. Его работы посвящены разным

сторонам организации государственной власти Великого княжества, его

правового статуса и законодательства. Имеют значительный вес его

мнения и в данном исследовании. Р.Н. Дусаев стоит на позиции, что

Финляндия получила свой особый статус не в результате добровольного

договора финнов с русскими, а как завоеванная провинция.

Большой вклад в изучение социально-экономического положения,

развития политической и административной систем Великого княжества

Финляндского, его истории и историческим вехам в рамках существования

22 Такала И.Р., Соломещ И.М. «Неизвестная война»? Два века российской

историографии русско-шведской войны 1808-1809 гг. С. 69. 23 Дусаев Р.Н. Государственно-правовой статус Великого княжества Финляндского

(1809-1917 гг.) // Правоведение. 1975. № 2. С. 110-117; Он же: Совершенствование

исполнительных органов Великого княжества Финляндского в XIX в. // Вестник ЛГУ.

Экономика, философия, право. 1984. Вып.1. № 5. С. 94-97; Он же: Сеймовые реформы

60-х годов XIX в. в Финляндии // Вестник ЛГУ. Экономика, философия, право. 1981.

Вып.4 № 23. С. 80-84.

14

автономии внес Лев Вальтерович Суни24

. Замечательная работа у

А.Н Сахарова «Александр I»25

.

К современным зарубежным авторам, освещающим обозначенную

проблему, относятся Осмо Юссила, Сеппо Хентиля, Юкка Невакиви. Их

совместный труд «Политическая история Финляндии. 1809-2009»26

скрупулезно рассматривает все эпизоды, касающиеся автономии

Финляндии в эпоху Александра I. Значительное внимание в работах

финляндских ученых К. Хяккинена и С. Цеттерберга уделено вопросу

автономии и отношениям центра и окраины27

. Среди зарубежных

историков о вопросах конституционных особенностей Финляндского

Княжества рассуждает и Хенрих Майнандер28

.

В немногочисленных современных отечественных исследованиях

отмечается большая объективность и глубина, делаются попытки

комплексной оценки всей национальной политики в дореволюционной

России, выявляются примеры как положительного, так и отрицательного

опыта. Появился ряд диссертационных исследований и сборников,

рассматривающих отдельные стороны проблемы управления Великого

княжества Финляндского. Например: С.Б. Баландин «Государственно-

правовое положение княжества Финляндского в составе Российской

империи»29

, «Национальная политика в императорской России. Том 1.

Цивилизованные окраины (Финляндия, Польша, Прибалтика, Бессарабия,

Украина, Закавказье, Средняя Азия)» под ред. Семенова Ю.И.30

, статьи

24 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. Петрозаводск, 2013; Он же: Великое княжество Финляндское. Население и

экономика в первой половине XIX в.: Лекция. Петрозаводск, 2011. 25 Сахаров А.Н. Александр I. М., 1998. 26 Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии. 1809-2009.

М., 2010. 27 Хяккинен К., Цеттерберг С. Финляндия вчера и сегодня. Йошкар-Ола, 1997. 28 Майнандер Х. История Финляндии. М., 2008. 29 Баландин С.Б. Государственно-правовое положение княжества Финляндского в

составе Российской империи. М., 2012. 30 Национальная политика в императорской России. Том 1. Цивилизованные окраины

(Финляндия, Польша, Прибалтика, Бессарабия, Украина, Закавказье, Средняя Азия) /

Под ред. Ю.И. Семенова. М., 1997.

15

Рогинского В.В. «Северная Европа 1805-1815»31

и «Изменение

политической карты балтийского региона в эпоху наполеоновских войн»32

;

«Предыстория российского парламентаризма» С.Л. Кинева и

А.В. Литвинова33

, и многое другое.

Помимо вышеперечисленных исследований в работе использован

широкий круг научных публикаций и статей, указанных в настоящем

исследовании в списке литературы.

31 Рогинский В.В. Северная Европа 1805-1815// Общественные науки. 2012. № 3. С. 37-

39. 32 Рогинский В.В. Изменение политической карты балтийского региона в эпоху

наполеоновских войн // Балтийское соседство: Россия, Швеция, страны Балтии на фоне

эпох, событий. XVII — XIX вв. М., 2011. 33 Кинев С.Л., Литвинов А.В. Предыстория парламентаризма// Парламентаризм в

России: Исторический опыт, проблемы и перспективы. Томск, 2011.

16

ГЛАВА I

ВОЕННЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

ПРИСОЕДИНЕНИЯ ФИНЛЯНДИИ К РОССИИ

В данной главе рассмотрены хронологически военные действий,

которые велись в течение русско-шведской войны 1808-1809 гг., а так же

анализу юридических аспектов и правовых оснований вхождения

Финляндии в состав Российской империи. Здесь обращаем внимание на

события 1808 и 1809 гг., считая их ключевыми в получении

присоединенной территорией статуса автономии.

Автором рассматривается все основные аспекты присоединения

Финляндии к России. Особое внимание уделяется сейму в г. Борго, на

котором, как считается большинством исследователей, финны получили

тот самый толчок для формирования собственного государства, пусть к

тому моменту и в составе Российской Империи. В исследовании

подчеркивается, что для ответа на вопрос о государственно-правовом

статусе Финляндии необходимо рассмотреть все правовые основания

вхождения ее в состав России.

Стоит отметить, что в начале марта 1808 г., когда большая часть

финских земель шведского королевства была занята русскими войсками,

Александр I объявил европейским правительствам о присоединении

Финляндии к Российской империи. 5 (17) июня Александр Павлович

обратился к населению Финляндии с Манифестом, в котором еще раз

подтверждался факт «невозвратного» вхождения Финляндии в состав

Российского государства. Эти решения были дополнены Манифестом от

20 января (1 февраля) 1809 г. о созыве в марте представителей

финляндских сословий «на общий ландтаг» в г. Борго (современ. -

Порвоо). Император предложил Сейму на рассмотрение четыре вопроса:

об организации внутреннего управления страны, или об учреждении

Правительственного Совета; о податях и финансах; о воинской

17

повинности; о монетной системе. Следует особо подчеркнуть, что Сейм не

был наделен правом какого-либо постановления, а полномочия депутатов

сводились к принятию рекомендаций, которые представлялись на

высочайшее рассмотрение.

По мнению исследователя, нельзя так же забывать о том, что в июле

1809 г., когда заканчивал свою работу Сейм, война продолжалась. Мир

был заключен в сентябре, лишь Фридрихсгамский мирный договор стал

юридическим основанием для включения в состав Российской империи

Финляндии. «Именно тогда, после завершения войны со Швецией,

закладывались основы будущей автономии, построенной на совершенно

иных основаниях, чем в остальном государстве с законодательной и

административной властью»34

.

В исследовании мы приходим к выводу, что в силу

удостоверительного акта в Борго существовавший правовой порядок в

Финляндии сохранялся, Фридрихсгамским же мирным договором

территория Финляндии была выведена из-под шведского владычества и

передана в неограниченную собственность России. Актами в Борго

внутренние дела Финляндии были урегулированы таким образом, что

можно говорить о предоставлении этой территории определенной

автономии, а по мирному договору со Швецией, и это имеет решающее

значение, - Финляндия стала неотъемлемой частью русского государства.

§1. ТИЛЬЗИТСКИЙ МИР И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ

ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ ОБСТАНОВКИ В СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЕ

В 1807 г. в Тильзите, подписав унизительный для России мирный

договор, император Александр I вместе с Наполеоном Бонапартом, по

сути, поделили европейский мир. Россия признавала все завоевания

34 Баландин С.Б. Присоединение Финляндии к Российской Империи // Актуальные

проблемы Российского права. № 1. М., 2012. С. 23.

18

Франции и присоединялась к континентальной блокаде Англии. В ответ,

русским предоставлялась возможность свободы действий в отношении их

соседей – шведов, что в первую очередь означало, несомненно, вопрос о

Финляндии.

Нависающая над столицей империи огромная глыба в виде

Финляндии, которая с XII века являлась интегральной частью шведского

королевства35

, непременно создавала видимость угрозы со стороны одного

из самых традиционных соперников России. Вероятно, о войне со

Швецией Александр Павлович думал в последнюю очередь. Изначально

его мысли, по мнению некоторых исследователей, были направлены на

Валахию и Молдавию, однако, решительное нежелание Наполеона пойти

на раздел Турции, а, возможно, и другие причины заставили российского

императора обратить взор на Швецию36

. Так или иначе, после Тильзита из

крупных европейских «игроков» лишь шведы не поддерживают блокаду

Англии. Союз с Наполеоном обязывает, таким образом, Россию вывести

северного соседа из «игры». Наполеон при встрече в Тильзите говорил

Александру, что Швеция является врагом русских уже в силу

географического положения.

Новоявленному союзнику России требовалось, во что бы то ни стало,

не допустить возможность доступа английским судам для торговли.

Заставить Густава IV Адольфа примкнуть к блокаде – основная

дипломатическая задача Наполеона в этот период, ведь остальные страны

уже поддерживали изоляцию британской короны. Всевозможные

ухищрения, которые можно было использовать против Швеции, были

задействованы. Однако, восстановить отношения, которые были между

Францией и Швеция, существовавшие до революционных событий на

континенте, оказалось Наполеону не под силу. «Теперь эта задача была

35 Рогинский В.В. Россия и Северная Европа. 1805-1815 // Общественные науки. № 3.

М., 2012. С. 46. 36 См. напр.: Кяйваряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале

XIX в. Л., 1965.

19

возложена на Россию, которая согласно французско-русскому договору о

наступательном союзе от 7 июля 1807 г., подписанном в Тильзите, была

обязана воздействовать на Швецию, чтобы заставить ее порвать с Англией

и примкнуть к континентальной блокаде»37

. Конечно, ни для кого не было

секретом, что затеяли предводители держав. И это несмотря на то, что

решения, принятые в Тильзите сохранялись продолжительное время в

тайне.

«Таким образом, страны Северной Европы, оказывались втянутыми в

общеевропейские дела в гораздо большей степени, нежели прежде,

непосредственно оказываясь между Сциллой и Харибдой. И это не

замедлило сказаться. Именно Тильзитское соглашение, хотя оно и не

ставило такой цели, вывело в силу целого ряда причин североевропейский

регион на первый план большой европейской политики»38

.

Конечно, изменение политического курса от борьбы с Наполеоном к

союзу с ним являлось лишь изменением методов противодействия

французской агрессии, выжиданием времени для подготовки к очередному

столкновению. Призрак войны со Швецией, уже столь явный,

приближается. За нежеланием стокгольмского правительства идти на

уступки, и начало активных военных действий против французов в

Померании, все больше запутывало ситуацию. Несмотря на это, умеренные

отношения со шведами сохранялись вплоть до 1808 года.

Падение Копенгагена под ударами английского флота и переход

Дании на сторону Франции, с условием объявления войны Швеции в

случае, если та не откажется от союза с Англией, вызвали еще большую

симпатию шведского двора к Англии. Датская операция нанесла большой

урон престижу Англии, она способствовала дальнейшему ослаблению

позиции Швеции, ускорявшую наступление русско-шведского конфликта.

37 Фомин А.А. Роль Тильзита во внешней политике Швеции. М., 2012. С. 55. 38 Рогинский В.В. Тильзит и судьбы Европы. М., 2012. С. 45.

20

Таким образом, датская трагедия способствовала конечному разрешению

финляндской проблемы.

Дипломатическая борьба, развернувшаяся между Россией и Швецией

в отношении того, как следует поступить ввиду сложившихся

обстоятельств, привели к следующему: о нейтралитете Швеции и

Балтийского пространства, а так же не разрыве с Англией, речи быть не

могло – Наполеон, по словам Александра I, настаивал на присоединении

Швеции к союзникам. В ответ, укрепляя союз с Англией, шведы

затягивали ответы на важные политические ноты со стороны России, что

вынуждало последнюю предпринимать действия в соответствии интересам

ее обороны.

§2. МАНИФЕСТ ФИНСКОМУ НАРОДУ.

ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ

РУССКО-ШВЕДСКОЙ ВОЙНЫ 1808-1809 ГГ.

6 (18) февраля 1808 г. во Фридрихсгаме был подписан манифест к

финскому народу, в котором шла речь о неизбежности войны со Швецией

и присоединении Финляндии к России, как меры противодействия

усилению союза Швеции и Англии. Жителям было обещано сохранение

всех прав и привилегий, незыблемость законов и общественных

институтов39

. Государственным чиновникам разрешалось оставаться на

своих местах, а так же предлагалось избрать в порядке законов своих

делегатов на сейм в Або, который состоится позже. На нем предполагали

обсудить вопросы об организации управления финскими землями.

«Нам необходимо отметить здесь, что с самого начала кампании

русское правительство задалось мыслью восстановить население

Финляндии против Швеции; избранный для этого путь был следующий:

39 Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России

со Швецией в 1808 и 1809 годах. СПб.,1832. С. 2.

21

русский главнокомандующий издал прокламации (февраль и март 1808 г.),

в которых обещал финляндцам сохранение их прав, законов и привилегий,

при условии перехода на русскую сторону (таково, напр., было обещание

31 марта, касавшееся избавления финляндцев от воинской повинности); с

другой стороны, есть основания предполагать, что русское правительство

обнадеживало подобными же обещаниями шведских аристократов,

владевших большими имениями, расположенными в Финляндии; для

России было чрезвычайно выгодно получить на свою сторону земельную

аристократию»40

.

На протяжении последующих лет видна структура такой политики

России по отношению к Финляндии. Начиная войну, оно из страха перед

возможным сопротивлением финнов сулило им всевозможные блага,

вплоть до сейма. Но убедившись в том, что население Финляндии

относится к русской армии лояльно, Александр I отвергает февральский

манифест, и лишь при наличии угрозы со стороны Наполеона,

«правительство стало на путь прямого благоприятствования Финляндии,

чтобы завоевать на сторону России симпатии бывших подданных

шведского короля. Эта политика заигрывания с Финляндией, с известными

колебаниями оставалась в силе вплоть до начала открытого похода на

финляндскую автономию в конце столетия»41

. Нельзя сказать, чтобы

первоначально эта политика имела большой успех; только позднее

принесла она свои плоды.

Медлить было нельзя – с наступлением весны английский флот мог

оказаться в Финском заливе, и доводить противоречия с Наполеоном в

вопросе решения вопроса со Швецией до вражды было нельзя – 200 тыс.

французских солдат уже стояли у русских границ. Отправленная нота

шведскому правительству осталась без ответа – на то была как минимум

причина опоздания курьера ввиду сложности дороги – он прибыл к

40 Корф С.А. Россия и Швеция. Финляндские дела// Отечественная война и Русское

общество. Т. 2. М., 1911. С. 75. 41 Кяйваряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале XIX в.С.22.

22

шведскому двору позже из-за обхода Ботнического залива; руководство

планировало передать ультиматум одновременно послу и королю, что

говорило о неуверенности в войне со Швецией до последнего момента.

«Александр решил действовать энергично; под прикрытием

миролюбивых разговоров со шведским посланником в Петербурге, русское

правительство стало стягивать свою армию, желая предупредить соседа;

5 февраля было послано в Париж извещение о готовившейся войне, а 15-го

был выдан паспорт шведскому посланнику»42

. Александр I торопился:

Швеция была совершенно не готова к военным действиям. Благодаря

ледяному покрову, сковавшему бассейн Финского и Ботнического заливов,

облегчалась задача русской армии касательно наступления на шведские

укрепления. «Последовавший в марте 1808 г. арест шведами русского

посланника Алопеуса страшно возмутил Александра, написавшего

Наполеону, что «шведы поступили как истые варвары, хуже турок»;

впрочем, и в самой Швеции многие были недовольны этим

бессмысленным поступком»43

.

Предложения о возможных действиях России против Швеции,

которые высказал шведский эмигрант и будущий генерал-губернатор

Финляндии Г.М. Спренгпортен в начале 1808 года, легли в основу

военного плана, который разработал назначенный главнокомандующим

русских войск Буксгевден Фридрих Вильгельм. Сообразно этому плану

русские войска должны были сосредоточить свои ударные наступления в

трех направлениях – на юге, где основными целями были Гельсингфорс и

сопутствующие окрестности этой территории с «северным Гибралтаром»,

как называли современники крепость Свеаборг; на севере – здесь была

задача у армии под предводительством генерал-лейтенанта Тучкова не

дать возможности шведам соединить свои части в центре страны и

оттеснить их к пределам Финляндии; и в центре – боевой успех дружины

42 Корф С.А. Россия и Швеция. Финляндские дела. С.76. 43 Там же.

23

Багратиона должен был завершиться выдвижением к Тавастгусу и выходу

к побережью Ботнического залива.

Финляндия, которой отводилась роль театра военных действий

между Швецией и Россией, изначально не предполагалось присоединять к

России «навечно». Несмотря на то, что по манифесту финскому народу

Финляндия присоединялась к России, в случае, если Швеция откажется от

своих планов и присоединиться к континентальной блокаде – финские

территории вновь окажутся в составе шведского королевства.

Расчет командования на ведение войны в зимнее время был

достаточно продуманным ходом. Швеция могла так или иначе ждать

помощи со стороны Великобритании, и вопрос лишь заключался в

следующем – сумеет ли Великобритания помочь своим партнерам или же

нет, и захочет ли помогать. В любом случае, оставлять за британскими

оппонентами право выбора в Санкт-Петербурге не собирались, поэтому

для военной компании были выделены зимние месяцы, когда английский

флот из-за ледостава не имел возможности войти в акваторию Финского

залива.

Таким образом, южная Финляндия, которая была первоочередной

целью для русской армии, была целиком и полностью отдана на

противоборство только двух держав. С учетом того, что в Финляндии

находились далеко не основные шведские части, а крепости южного

побережья недостаточно серьезно снабжены (хоть в историографии и

имеются иные указания)44

, нужно были лишь не допустить подмоги со

стороны непосредственно Швеции.

В то же время в самой Швеции так же разрабатывался план, согласно

которому было необходимо до летних месяцев удерживать неприятеля на

южных берегах Финского залива, а всем остальным частям отступать, не

вовлекаясь в крупномасштабные сражения. Подобно Квинту Фабию

44

Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. Петрозаводск, 2013. С. 8.

24

Максиму, не решавшегося вступить в неравный бой с Ганнибалом на

просторах Средней и Южной Италии, генерал Вильгельм Мориц

Клингспур предполагал такое ведение тактики в южной и средней

Финляндии наиболее приемлемым для Швеции и его регулярных частей.

«Шведское правительство, отвергая все представления, не верило, чтобы

возможно было в пределах его вести войну; оно не смотря на все

предостережения, вовсе не заботилось о приготовлении к отпору»45

.

Армия легко переходит границу – 21 февраля 1808 года; неприятель,

согласно своему плану, отступает почти без боев. Что касается

официального объявления войны, то, как мы указывали выше, оно

опоздало к началу военного конфликта.

На южном фронте, где предполагалось сковывать русские войска при

помощи мощных оборонительных сооружений – крепостей Свартхольма и

Свеаборга – все перевернулось с ног на голову, шокировав современников:

обе неприступные крепости в итоге отказались от длительного

сопротивления.

«Для осады Свартхольма русское командование выделило

усиленный полк в 1700 человек. Вскоре после того, как быа занята Ловиза,

начался обстрел крепости, который, однако, не причинил ей никакого

урона. Тем не менее комендант Свартхольма уже после первых

бомбардировок вступил в переговоры о перемирии, и 17 марта 1808 г.

посчитав дальнейшее сопротивление бесполезным, он сдает крепость,

находившуюся, по свидетельствам современников, «в прекрасном

оборонительном состоянии»46

. Акт капитуляции содержал такие

положения как возможность уйти защитникам крепости с вещами и

провиантам, а уроженцы Финляндии могли оставить при себе оружие и

45 Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России с

Швецией в 1808 и 1809 годах. С. 3. 46 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 9.

25

получить российские паспорта47

. Конечно же, это вызвало большой отклик

в шведском обществе; падение крепости вызвало волну критики

«предателей» как защитников самой крепости, так и сидящих в

правительственном Военном совете.

Крепость Свеаборг (совр. Суоменлинна – А.Ш.) представляла собой

еще большую мощь под шведским флагом – не зря ее называли «северным

Гибралтаром»48

. Неприступные стены Свеаборга были дополнены

указаниями свыше, согласно которым защитником требовалось

обороняться до самой последней возможности, дабы в случае взятия

крепости неприятелем, уничтожить амуницию и припасы49

.

Поначалу крепость организовала русским войскам сопротивление,

однако, оно не приносило какого либо серьезного урона. Как писал

флигель-адъютант Александра I Степан Трофимович Творогов графу

Аракчееву: «Третий день как производится сильная осада на Свеаборг, но

крепость ужаснейший производит огонь и к счастью нашему чрезвычайно

неудачно. С нашей же стороны, кажется, поскольку заметить можно,

делается ему вред <…>»50

В конце концов, Свеаборг русские войска взяли под честное слово –

если шведский флот не придет на помощь, то гарнизон сдаст крепость.

Когда это случилось, солдат распустили по домам, взяв обещание, что те

не будут принимать участие в боях. Соответственно, не будучи

уничтоженным, русским достались орудия и гребной флот Швеции, что

потрясло общественность еще больше. Как в итоге, падение крепостей

привело к тому, что русская армия обеспечила себе возможность

47 Тиркельтауб С.В. Аланды в войнах и мире. СПб., 2008. С. 58. 48

Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России с

Швецией в 1808 и 1809 годах. С. 13. 49 Шведская война 1808-1809 гг. / Сост. Военно-историческим отделом шведского

генерального штаба. СПб ., 1907. Ч. 2. С. 219. 50 Письмо Степана Творогова к графу Аракчееву, от 19-го марта// Письма главнейших

деятелей в царствование Александра I (1807-1829) / Под ред. Н. Дубровина. СПб, 1883.

С. 4.

26

свободных маневров на юге Финляндии и флоту в акватории Финского

залива.

«Свеаборг пал. Взятием северного Гибралтара, считавшегося

неприступным, русскими была исполнена очень существенная задача

кампании 1808 г. Мужество и надежды наших воинов поднялись; на

шведов же падение их твердыни произвело подавляющее впечатление.

Король плакал <…> Не овладей русские Свеаборгом, они, при остальных

своих победах, не могли бы считать себя господами Финляндии. Граф

Ф. Буксгевден был прав, когда после взятия Свеаборга доносил, что

«такого приобретения Россия давно не делала». Трофеи русских были

очень значительны: они получили 7500 пленных, 2000 орудий, 9000 ружей,

340000 снарядов, 110 военных судов и пр. Россия имела основание

радоваться. В Петербурге состоялось большое церковное и военное

торжество у памятника Петра Великого. Шло завоевание Финляндии, то

есть осуществлялась идея, намеченная Петром Великим, а потому его

сделали причастным к этому торжеству»51

.

На всех направлениях русским войскам сопутствовал успех – были

взяты Гельсингфорс, Тавастгус, Або; спустя некоторое время, в конце

марта под контролем русских войск оказались и Аландские острова52

.

Центральные и северные земли шведы оставляли, не вступая в сражения с

неприятелем. С начала мая-месяца шведы пошли в контрнаступление, и

сумели достигнуть определенных позиций, но, в целом, ждали

подкреплений с западных берегов Ботнического залива.

Блицкрига не удалось – война растянулась на год с лишним.

Местные жители уходят в партизаны, на Аландских островах целое

восстание. Да и шведы понемногу стали приходить в себя и оказывать все

более успешное сопротивление русским генералам; отдельные шведские

отряды даже начали наступательные действия. Именно потому Россия

51 Бородкин М.М. Краткая история Финляндии. С. 118. 52

Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России с

Швецией в 1808 и 1809 годах. С. 7-9.

27

вернулась к идее переманить на сторону своих интересов финское

население.

В этот раз правительство подняло вопрос о положении финляндской

территории. Финнам предлагалось выразить свои взгляды и мнения

посредством так называемой «депутации». Народонаселение Финляндии

скептически оценили это предложение, думая, что русские, таким образом,

хотят сменить старые сеймские собрания края на новообразованные

институты. Из Петербурга им объяснили, что цели заменить одно другим

не имели в виду, после чего финны согласились на избрание депутации,

которая, в итоге, прибывает в Санкт-Петербург в конце осени 1808 г.,

когда русская армия обеспечила себе окончательный силовой перевес над

противником.

С одной стороны, поход, ставший победоносным шествием русских

войск через всю Финляндию, вроде бы закончился. С другой стороны,

присоединили к империи огромную территорию, но страну, как оказалось,

не покорили, а ее вооруженные силы не разбили. Иначе как «скифской

тактикой» последующие действия финнов, непрерывно отступавших по

своей пустынной, тысячеверстной стране, назвать невозможно.

Русская армия оказалась разбросанной по частям, расставленной

мелкими отрядами на обширном пространстве Финляндии. Каждую

оккупированную область надо было контролировать, требовалось везде

расставлять гарнизоны и посты. Но не это было самым важным. Уже с

начала войны финские солдаты оружия не складывали, а местные

крестьяне выказывали некую строптивость. Финны и шведы отступали

быстро, но в полном порядке, при всесторонней поддержке населения,

снабжавшего их всем необходимым от продовольствия до теплой одежды.

Наши же солдаты шли, изымая нужное им силой, что вскоре привело к

началу партизанской войны.

По вопросу масштабов партизанской войны в Финляндии в

исторической литературе нет достоверных данных. В силу этого оценки

28

народного сопротивления разнятся. Многие авторы утверждают на то, что

финские партизаны не могли как-то серьезно повлиять на расклад военных

действий53

. Однако, со стороны русского командования был дан указ о

противостоянии бунтующим крестьянам, как например, в распоряжении

Аракчеева от 25 мая 1808 г. по поводу поджогов54

.

Она вспыхнула к лету 1808 года одновременно с успешным

наступлением из Лапландии финляндской армии. Наши всюду стали

отступать. Легкая прогулка по финским просторам превратилась в

подлинное испытание для армии. Как писал Булгарин, «финляндская война

была в одно время народной, наступательной, оборонительной и во всех

случаях чрезвычайно упорной с обеих сторон Успех столько же зависел от

тонких соображений военных действий, от маневров в стране, почти

непроходимой для наступающего войска по причине теснин, болот, гор,

рек, озер и мрачных лесов, встречающихся на каждом шагу, как и от

быстрого натиска и решительности… Почти на каждом переходе

надлежало брать крепкие позиции, наподобие природных крепостей, и

<…> удаляясь от своих запасов, терпеть еще большую нужду»55

.

Особенно трудно приходилось завоевателям весной, когда вскрытие

рек и озер вжимало войска в дороги, врезанные в непроходимую

поверхность, и лишало прямых сообщений, словом, того простора для

наступательной войны56

.

Как это часто бывает, поначалу все казалось таким простым и ясным,

ибо «на карте нет снегу, особенно глубокого, а широкие дороги, на ней

показанные, превращены тогда были в тропинки, по которым конница не

могла идти иначе, как в один конь, пехота — рядами, а артиллерия и

тяжести — с чрезвычайным затруднением».

53 Напр.: Кяйваряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале

XIX в. С. 45. 54 Тиркельтауб С.В. Аланды в войнах и мире. С. 67. 55 Булгарин Ф. Воспоминания. М., 2001. С. 424. 56 Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в последнюю войну России с

Швецией в 1808 и 1809 годах. С. 35.

29

Первые, пусть и весьма скромные, победы финляндцев над русскими

войсками разрушили, как писал Булгарин, «очарование насчет нашей

непобедимости»57

. Шведы вернули и Аланды, причем наши моряки были

ниже всякой критики. За нежелание вступать в сражение с неприятелем

был на 24 часа разжалован в матросы командующий русским флотом

адмирал Ханыков, а ряд командиров кораблей были уволены со службы

без выслуги лет.

Победы были встречены бурей восторга в Стокгольме и в самой

Финляндии, где, по словам историка этой войны Александра

Михайловского, «народонаселение поднялось против русских». В

сопротивлении финнов прослеживалась осмысленная система:

партизанские отряды, которые возглавляли кадровые военные, снабжались

оружием и боеприпасами из особых тайников, что позволяло им быстро

выступить в поход. Финские крестьяне, прекрасные охотники, вели из

укрытий меткий огонь по небольшим партиям русских войск, шедшим по

лесным дорогам.

Нельзя было свернуть в сторону на сто шагов от большой дороги,

чтобы не подвергнуться выстрелам, и это затрудняло русских в разъездах и

препятствовало распознаванию местоположения. Это отзывалось уже

Испанией, где шла партизанская война против наполеоновских войск.

Отряды партизан, вооруженные дубинами, косами и топорами, нападали

на русские конвои, обозы, окружали и уничтожали отдельные части

русских. Партизаны «были везде и нигде».

Война была взаимно жестокой: партизаны пытали и предавали

мучительной смерти пленных, которых закапывали в землю живьем,

сжигали на кострах. Не было пощады и пленным партизанам. Действия

финнов напоминали действия наших партизан в 1812 году: те же приемы

засад, те же способы заманивания и убийства исподтишка.

57 Булгарин Ф. Воспоминания. С. 396.

30

С большим трудом, за счет переброски свежих войск, смены

командования и энергичных усилий, стоивших сотни жизней, России

удалось разбить Финляндскую армию и замирить страну. Весной 1809 года

войска Барклая-де-Толли и Багратиона совершили переход по льду

Балтийского моря в Швецию. Генералы получили награды, а император в

марте 1809 года приехал в покоренную страну.

Александр явился туда с конституционными идеями. За Великим

герцогством Финляндским были закреплены за жителями все те права,

которые они имели при шведах, включая многие институты автономии.

Это предопределило признание финляндской элитой русского

владычества. Начались балы, обеды, государь мило беседовал с новыми

подданными, но шведы, несмотря на ледовые походы русских войск,

упорствовали на начавшихся во Фридрихсгаме переговорах. Они по-

прежнему твердили что-то о нормах международного права. Позиция

России оставалась, как и раньше, жесткой и непримиримой — отдайте и

уйдите!

7 (19) ноября была подписана в Ольки-йоки конвенция менаду

Каменским и Адлеркрейцем, согласно которой шведская армия должна

была отступить за реку Кемь, что и было ею исполнено к 1 декабря.

Россия не могла довольствоваться этим. Важное стратегическое

значение Аландских островов не могло долго остаться незамеченным; уже

осенью 1808 г. созрел в Петербурге план занятия этих островов, располагая

которыми можно было угрожать самому Стокгольму; зимой 1808-1809 г.,

благодаря суровым холодам, сковавшим море прочным покровом льда,

осуществление подобного плана было довольно легко.

Главнокомандующий Буксгевден, однако, считал его все же

рискованным; принужденный уступить настояниям из Петербурга, он

подал в отставку. Его заменил генерал Кнорринг, а к февралю прибыл в

действующую армию и сам Аракчеев; по приезде последнего сразу

началось движение русских по льду на Аландские острова. Эти события

31

являются «свидетельством храбрости и инициативы русских войск.. В

истории этим ледовым операциям можно найти лишь два аналога: переход

Карла X Густава через пролив Малый Бельт в 1657 г. и наступление

русских через Выборгский залив в тыл финских войск в 1940 г. Но

переходы через Ботнический залив в войне 1808-1809 гг. были все же

сложными и трудными, прежде всего из-за их протяженности. В ходе

второго перехода пришлось даже ночевать в ледяной пустыне»58

.

Шведы настолько растерялись, что, отступив, обнажили самое

сердце своего отечества. Еще один шаг, казалось, и русские будут в

Стокгольме. Но тут случилось совершенно непредвиденное событие:

дворцовая революция низложила короля Густава, который был арестован

13 марта 1809 г.59

Бразды правления были переданы его дяде, герцогу

Зюдерманландскому, принявшему титул Карла XIII. Приведем большой

отрывок из «Отечественной войны и Русского общества», глубоко

характеризующего данный момент:

«Историческая литература минувшего века видела в Густаве IV лишь

полусумасшедшего, упрямого, нелюдимого и взбалмошного монарха,

который своими личными недостатками навлек на Швецию все невзгоды

1807 — 1809 годов; в этом отношении взгляды современных историков,

однако, сильно изменились. Не столько личные недостатки короля

Густава, которые, впрочем, трудно умалить, привели Швецию к

страшному кризису этой эпохи, сколько целый ряд других, гораздо более

важных, обстоятельств; мы уже упомянули об экономических факторах,

принуждавших Швецию к союзу с Англией; затем, и с точки зрения

военной не одни ошибки Густава были причиной поражений шведских

войск; дезорганизация военного начальствования и бездарность шведских

генералов сыграли в этом отношении более крупную роль; измена

Кронштедта и все растущее недовольство среди гвардии одни чего стоят!.

58

Клинге М. Международные аспекты финляндской войны // Российская история. № 3.

М., 2009. С.83. 59 Андерссон И.А. История Швеции. М., 1951. С.308.

32

А рядом с этим мы имеем тяжелый финансовый кризис, оставлявший

Густава без денег для уплаты содержания армии, и все растущую

деморализацию как правительства, так и высших слоев шведского

общества. Земельная аристократия боялась потерять свои имения,

расположенные в Финляндии, и некоторые из ее представителей уже

заискивали у русского правительства. Такой раздор и разложение в

момент, когда государству приходилось напрягать все силы в неравной

борьбе с русскими, не мог тяжело не отзываться на результатах военной

кампании; деморализация и вырождение высших социальных слоев, а

главное — и оппозиция, делаемая королю его собственным

правительством, не могли не привести к фридрихсгамскому поражению.

Будучи, несомненно, осведомлен о тех затруднениях, в которых

находилась его соседка, Александр очень удачно воспользовался этим

несчастным для Швеции моментом для достижения своих собственных

целей»60

.

В итоге, увидев русских в 100 верстах от Стокгольма, шведы просят

перемирия. По договору, Швеция лишается одной трети своей территории.

Россия получает Финляндию в «вечное владение».

В Петербурге поначалу негодовали: как это так, ополчились в угоду

корсиканца против слабого соседа и близкого родственника – Александр и

Густав были женаты на родных сестрах. Но победа, в конце концов

заглушила укоры, как говорится «в бочке тильзитского дегтя - ложка

финского меда». Русские войска в главе графа Буксгевдена и Барклая-де-

Толли были щедро награждены и расквартированы61

.

Стыд Тильзита быстро забылся, зато какие открывались

возможности, какие масштабные имперские цели можно было теперь

реализовать! Выражая тогдашнее общественное мнение, Фаддей Булгарин

писал: «Россия должна была воспользоваться первым случаем к

60 Корф С.А. Россия и Швеция. Финляндские дела. С. 75. 61 РГИА. Ф. 1361. Оп. 2. Д. 46.

33

приобретению всей Финляндии для довершения здания, воздвигнутого

Петром Великим. Без Финляндии Россия была неполною, как будто

недостроенною… Сухопутная наша граница была на расстоянии

нескольких усиленных военных переходов от столицы»62

.

Немногим ранее, в Борго, созвав представителей финского народа,

Александр открывает будущие 108 лет российской истории Финляндии.

Александр I решает оформить присоединение Финляндии созывом

собрания жителей края всех сословий. Сейм начинает свою работу

16 числа марта-месяца. Сначала Александр выступил с торжественной

речью, обещая сохранить все привилегия, права, законы и свободы

жителей присоединенной земли. После этого присутствующие на

заседании приняли присягу на верность России за себя и тех, кого они

представляли. Работавший до июля того же года сейм юридически

оформил присоединение Финляндии к Российской Империи.

Обе стороны имели разные взгляды на установление границ между

победительницей-Россией и побежденной Швеции. Русская сторона

желала установить черту на карте по реке Каликс-Йоки, с включением в

состав российского государства так же и Аландских островов. Шведские

оппоненты стремились эти острова сохранить в собственных руках,

предлагая установить линию северной границы по рекам Кеми-Йоки и

Оунас-Йоки. Шведы ссылались на то, что Кеми-Йоки являлась наиболее

широкой рекой, в отличие от той же Каликс-Йоки, и была границей между

территориями Швеции и, непосредственно, Финляндии. Российская

сторона обосновывала свои требования следующим: граница по реке

Каликс-Йоки являлась прямой и четкой, в отличие от Кеми-Йоки. На

шведский довод про границу между Швецией и Финляндией министр

иностранных дел Румянцев, который участвовал в переговорах со стороны

России, ответил, что, мол, речь идет о границе России и Швеции, а никак

не о границе между Швецией и Финляндией. Для подкрепления

62 Булгарин Ф. Воспоминания. С. 393.

34

собственных претензий русские указывали и на этнические особенности

территорий: население, которое проживало от реки Каликс-Йоки к

востоку, использовало в качестве своего родного финский язык. Они же

считали Аландские острова землей финнов за счет того, что лед связывал

островную часть с материком несколько месяцев в год.

Шведы активно пытались навязать русским иной передел

Финляндии, отстаивая собственные интересы. Граф Штединк, например,

выдвинул предложение о границе по реке Кокемяэн-Йоки, компенсируя

Швеции потерю Аландов. Россия не отступала от своих намерений насчет

Аландских островов, и в итоге на северных пределах граница была

проведена по рекам Торнио и Муонио, что стало для обоих держав

выходом из сложившихся противоречий. Город Торнио остался к востоку

от пограничной линии, поскольку - как это обосновывали русские - его

жители обращались к императору с просьбой принять их в число своих

подданных63

. В итоге границы были определены между Финляндией и

Швецией64

, а так же между Финляндией и Россией, уже внутри Российской

империи.

В результате очередной русско-шведской войны в 1808-1809 гг.

Финляндия полностью отошла к России, что было подтверждено

Фридрихсгамским миром от 15 сентября 1809 г. Это вхождение

сопровождалось рядом специфических обстоятельств. «Будучи

присоединенной к империи, эта территория приобрела особый статус,

выделявший ее среди других земель России. В сферах законодательства и

управления Финляндия сохранила и приобрела так много своеобразных

учреждений, что в составе Российского государства казалась совершенно

особенной его частью. Развитие, которое получила Финляндия под

русским владычеством в течение XIX столетия, и приведшее в 1917 г. к

63 Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии 1809-1955.

С. 16; 20-21. 64 РГИА. Ф.1361. Оп. 2. Д. 51.

35

образованию независимого финляндского государства, началось в

насыщенных крайне важными для будущего Великого княжества

Финяндского событиями 1808 и 1809 гг.»65

.

Все перечисленные выше моменты значительно облегчили сам

процесс вхождения, что порождало, однако, и определенные политические

трудности. Россия должна была дать Финляндии то, что она тщетно

пыталась добиться от Швеции. Необходимо было иметь в виду, что

Финляндия входила в состав страны с конституционным устройством,

сословным представительством, элементами разделения властей,

отсутствием крепостной зависимости сельского населения. Но парадокс

ситуации заключался в том, что в России безоговорочно господствовала

абсолютистская монархия, в которой либеральная верхушка лишь весьма

робко и непоследовательно продвигалась по пути политических реформ.

Само слово «конституция» вызывало яростную дрожь мощных

консервативных сил России, что ощущал и сам Александр I, и его

либеральный протеже М.М. Сперанский, который, опираясь на свои

предшествующие разработки и изучение условий Финляндии, пришел к

выводу о необходимости искать пути политического устройства

Финляндии на принципах автономии и сохранения здесь местных

традиций.

«М.М. Сперанскому принадлежит определение общей политики

российского правительства. Он понимал, что Финляндия по уровню

общественного развитии стояла выше, чем любая из русских губерний. В

России господствовали крепостнические отношения, а в Финляндии

крепостного права не было и финляндское крестьянство, как и городское

бюргерство, представляло собой активную политическую силу»66

.

65

Баландин С.Б. Присоединение Финляндии к Российской Империи // Актуальные

проблемы Российского права. № 1. М., 2012. С. 23. 66 Киор В.Б. Государственная национальная политика в Имперской России // Вестник

Российского Государственного Гуманитарного Университета. № 4. М., 2010. С. 214.

36

§ 3. ФРИДРИХСГАМСКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ

ДЛЯ СТАНОВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ФИНЯНДИИ

Фридрихсгамский мир закреплял решения о присоединении

Финляндии к России, что было объявлено еще в ходе русско-шведской

войны. По условиям договора король Швеции отказывался от всех своих

прав и притязаний на эту территорию67

. Реакция на это событие в

Петербурге было неоднозначным – немногие поддерживали политику

Александра, направленную на сближение с Наполеона и расторжением

союза со Швецией; когда война закончилась, многие в Петербурге,

несмотря на кажущуюся радость от присоединения Финляндии, роптали на

угождения корсиканцу и жалели бедных шведов, значительная часть

территории которых перешла в руки русских.

Выражая тогдашнее мнение современников, Карамзин писал

Александру, что Россия «наполнена недовольными», порицал внешнюю

политику правительства, называл важнейшей ошибкой Тильзитский мир и

разрыв с Англией, утверждал, что ни за что не следовало допускать

образования герцогства Варшавского, что, завоевав Финляндию, мы

заслужили «ненависть шведов, укоризну всех народов», что, может, было

бы лучше потерпеть еще раз поражение от французов, чем следовать в

этом случае «их хищной системе».

Относительно законов, в той же записке Н.М. Карамзин пишет:

«Государство наше состоит из разных народов, имеющих свои особенные

Гражданские уставы, как Ливония, Финляндия, Польша, самая

Малороссия. Должно ли необходимо ввести единство законов? <...>

надобно исследовать основательно, для чего, например, Ливония или

Финляндия имеют такой-то особенный закон? Причина, родившая оный,

существует ли и согласна ли с государственным благом? Буде существует

67 Шиловский П.А. Акты, относящиеся к политическому положению Финляндии.

СПб., 1903. С. 117.

37

и согласна, то можно ли заменить ее действия иным способом? От новости

не потерпят ли нравы, не ослабеют ли связи между разными гражданскими

состояниями той земли? <...> “Какая нужда, - говорит Монтескье, - одним

ли законам следуют граждане, если они верно следуют оным?”»68

.

Что касается вообще русско-шведской войны, то в отличие от

финской исторической памяти народа, сформировавшей уже к середине

19 столетия героический образ финнов в этой войне, сражавшихся как

против русских, так и против шведов, российская власть была совершенно

не в состоянии сгенерировать симметричного ответа на финский миф о

войне 1808-1809 годов. «Героический дискурс этой войны в России не был

развит, хотя в реальности русская армия в Финляндии сражалась и храбро,

и искусно, и самоотверженно. Возникал парадокс: проигравшая сторона

побеждала на идеологическом поле, воспевая свой героизм и утверждая

его в исторической памяти народа, а победившие были не способны

получить от своей победы никаких идеологических дивидендов. Русские

власти не ставили в Финляндии монументов на местах своих побед

(исключением является памятник на месте гибели генерал- адъютанта

Михаила Долгорукого, поставленный его родственниками в 1848 году в

Кольенвирта). Идея постановки памятников, связанных с “Финской

войной”, в России появилась лишь в преддверии празднования столетия

Фридрихсгамского мира»69

.

Фридрихсгамский договор был «только внешним миром, который

теперь требовалось закрепить более прочным соглашением, завязав

дружественные переговоры со Швецией. Для достижения этой цели, т.е.

для обеспечения стратегического тыла России и окончательного

устранения военной опасности с северной границы, Александру следовало

удовлетворить следующие два условия: с одной стороны, ему необходимо

68 Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском

отношениях. М., 1991. С. 77. 69 Витухновская-Кауппала М.А. Память о «финской войне» в России и Финляндии //

Россия XXI. № 1. М., 2008. С. 92-107.

38

было обеспечить себе не только мир, по и дружбу Швеции, а с другой -

примирить местное население Финляндии с его новым положением в

Российской империи. События войны 1808 г. ясно доказали царю всю

опасность партизанской войны финляндцев. Вследствие этого первой

заботой государя было достижение второго из названных двух условий»70

.

В Петербурге были устроены торжества по случаю присоединения

Финляндии: в соборах служились молебны, в городе раздавался салют,

войска маршировали на параде, сам император участвовал в

торжественной процессии. Александр I писал в восторженных тонах о

Фридрихсгамском мире Екатерине Павловне, своей сестре, как о

превосходном и желанном71

. Оценка значения Фридрихсгамского мира для

истории России была дана Александром I в манифесте, который был

подписан 1 октября. Автором текста манифест был, вероятно,

Н.П. Румянцев, который контрассигновал документ.

Манифест начинается своеобразным введением в историю

отношений между Россией и Швецией. «В течение семи столетий

непрерывные почти войны потрясали спокойствие народов,

предуставленных природою хранить доброе и мирное соседство. От самых

отдаленнейших времен до дней наших, от славных побед благочестивого

предка нашего святого и великого князя Александра Невского до

настоящего мира редко проходило двадцать с ряду лет, и никогда почти не

протекало полвека, чтоб война между ними не возникла. Коль кратно мир,

кровью народов запечатленный, вскоре после того был по стечению

обстоятельств снова расторгаем! Коль кратно Финляндия, всегдашний

предмет и позорище сей войны, страдала, истребляема огнем и мечом!»72

.

Затем император вспоминает события века 18-го, об итогах войн со

Швецией 1700-1721 гг. и 1741-1743гг. «Успехами оружия славных наших 70 Корф С.А. Россия и Швеция. Финляндские дела. С. 77. 71 Александр I – великой княгине Екатерине Павловне. 6(18) сентября 1809 г. //

Николай Михайлович, вел.кн. Переписка императора Александра I с сестрой великой

княжной Екатериной Павловной. СПб.,1910. С. 25. 72 Ордин К.Ф. Собр. соч. Т. 1. Гельсингфорс, 1890. С. 290-293.

39

предков, превозможением их и твердостью духа троекратно присоединяем

мы были к России разные части пограничных шведских владений. Часто

постановляемы и многократно подтверждаемы были мирные трактаты.

Взаимные и ощутительные пользы делали для обоих народов мир

драгоценным». «Но причины войны были неиссякаемы. Споры о границах

беспрестанно возрождались, и среди мира Россия не обретала в них

твердой ограды своему спокойствию. При сей нетвердости пределов,

противоположность в видах политических всегда новую и непрерывную

представляла войне пищу»73

. Итогом, по мнению Александра, было то, что

«Провидению угодно наконец было сию долголетную и всегда

возрождающуюся при соседственных народов решить окончательно в дни

наши»74

.

Затем шло конкретное объяснение причин последней войны и

позиции России: «Настоящий разрыв возник от причин, кои в существе

своем были одинаковы со всеми предыдущими. Преклонность Швеции к

державе нам неприязненной, и близкий пример пылающего Копенгагена,

были явным предзнаменованием враждебных мер на нас совершаемых.

Оружием надлежало положить преграду сим совещанием. Новосприяв

оружие, мы тогда же готовы были остановить его действие. Первое

движение наше было обратить занятие Финляндии российскими войсками

в простую меру осторожности. Но советы наши и самые сильные

убеждения остались безуспешны. Война соделалась неизбежною и

последствия ее показали, что правое наше дело было под сильною

вышнего промысла защитою».

Ход войны описывался в столь же возвышенных тонах: «По следам

древних побед, в странах, где Петр Великий приучал россов к воинской

славе, храброе наше воинство мужественно подвизаясь, преоборая все

73

Национальная политика в императорской России. Том 1. Цивилизованные окраины

(Финляндия, Польша, Прибалтика, Бессарабия, Украина, Закавказье, Средняя Азия) /

Под ред. Ю.И. Семенова. М., 1997. С. 29. 74

Там же.

40

препятствия, по глыбам ль да проницая в места непроходимые, от

пределов к столице нашей близких, простерло славу российского оружия

до самых отдаленных стран Севера: покорило Финляндию, завладело

всеми ее провинциями, одержало знаменитые острова Аландские, и объяв

Ботнический залив, прейдя западную Ботнию, на отдаленных пределах ее

утвердило свое обладание. На сем великом пространстве все города,

порты, укрепления, самые твердыни Свеаборга пали во власть его. Путь к

победам, невзирая на все сопротивление, еще был отверзт; но как скоро

надежда к прочному миру представилась возможною, мы, с удовольствием

оставив все выгоды воинского нашего положения, обратились к миру»75

.

Основы заключенного мира, его выгоды были объяснены с

геополитической точки зрения, причем эта мысль повторяется в манифесте

не один раз: «В основания его мы постановили оградить империю нашу

естественными и твердыми пределами, отдалить и пресечь раз навсегда

причину и предлог браней, и вместе с тем утвердить единообразие

политической системы, положению обоих народов свойственной и

святости наших союзов приличной»76

.

Последствия заключенного мира, «утвердив доброе соседство на

незыблемых началах, должны истребить и навсегда уничтожить все

причины к опасениям и раздору»77

.

«Сею твердою надеждою, постановлением империи нашей

непреложных и безопасных границ, измеряем мы наипаче выгоды сего

мира. Новыя владения наши, с одной стороны огражденные Свеаборгом и

другими крепостями, обеспеченные весьма важным для морской силы

75 Манифест 1 октября 1809 года. О заключении мира между Россией и Швецией//

Шиловский П. Акты, относящиеся к политическому положению Финляндии. СПб.,1903.

С.127. 76 Национальная политика в императорской России. Том 1. Цивилизованные окраины

(Финляндия, Польша, Прибалтика, Бессарабия, Украина, Закавказье, Средняя

Азия)/под ред. Семенова Ю.И. С. 30. 77 Манифест 1 октября 1809 года. О заключении мира между Россией и Швецией //

Шиловский П. Акты, относящиеся к политическому положению Финляндии. С.128.

41

положением Аландских островов, с другой окруженные Ботническим

заливом и отделенные от соседей большими реками Торнео и Муонио,

всегда будут составлять твердую и незыблемую ограду Империи Нашей»78

.

Так же были упомянуты и сами жители Финляндии: «При таковых

существенных выгодах сего мира не может быть для сердца нашего

равнодушно присоединение и к числу верных наших подданных народа

финского. Бедствиями войны доселе почти непрерывно обуреваемый,

отныне станет он на чреде народов, под сенью престола нашего

покоющихся в тишине и безопасности. Шесть губерний со всеми

принадлежащими к ним городами и селениями приобретают сим новое

бытие и благословляют уже промысл Вышнего, судьбу их тако

устрояющий»79

.

Александр I предвидел подъем Финляндии в экономическом и

политическом плане после ее присоединения в состав Российской

империи: «Обладая всеми портами и пристанями в Финском заливе, на

Аландских островах и во всей восточной части Ботнического залива до

самого Торнео, в стране плодоносной, изобилующей лесами и разными

произведениями земли, населенной народом трудолюбивым и к

мореходной промышленности издревле приобыкшим, торговля наша

воспримет новое расширение, купеческое мореплавание получит новую

деятельность, с тем вместе и воинское наше морское ополчение

приобрящет новые силы»80

.

Французская сторона неоднозначно отреагировала на заключенный

во Фридрихсгаме договор. Французский посол в Санкт-Петербурге

Арманде Коленкур заявил министру иностранных дел о том, что статьи

манифеста составлены не в русле идей Тильзитского договора ввиду того,

78 Национальная политика в императорской России. Том 1. Цивилизованные окраины

(Финляндия, Польша, Прибалтика, Бессарабия, Украина, Закавказье, Средняя

Азия)/под ред. Семенова Ю.И. С. 30. 79 Там же. С. 31. 80 Манифест 1 октября 1809 года. О заключении мира между Россией и Швецией//

Шиловский П. Акты, относящиеся к политическому положению Финляндии. С.129.

42

что в них не выполняются задачи, налагающиеся на Россию в отношении

Швеции. Те полностью не присоединяются к континентальной блокаде и

даже не обязуются объявить войну Англии, что не могло понравиться

французам. На это же самое намекнул графу Румянцеву и бывший

французский министр иностранных дел Шарль-Морис Талейран, который

после эрфуртской встречи стал оказывать России некоторые услуги, и

которому Румянцев отправил текст договора.

Талейран весьма красноречиво поздравил российского министра:

«Это прекрасный труд великого государственного деятеля. Вы

обеспечиваете Вашему государю и Вашей стране большую провинцию,

очень интересную для Вашей столицы. Вы утешаете тех, кто вам ее

уступает, за жертвой, которую они делают весьма реальной выгодой,

подходящей для того, чтобы польстить жителям городов, части менее

многочисленной и менее рекомендуемой из наций, но единственной,

которая говорит, которая слушает и которая делает то, что можно назвать

общественным мнением.

Выгода, которую Вы представляете Швеции, продлится столь долго,

как другие государства не признают свои торговые интересы, или, будучи

обязаны действовать, будучи вынуждены действовать, как будто они не

признают их. Вы также делаете маленькую милость англичанам, она

показывает, что ваша верность континентальной системе не исключает

своего рода примирительного благоволения: этим вы приоткроете у других

держав дверь к более либеральным идеям, и вы укажете, что ваш кабинет с

удовольствием увидит, что к ним возвращаются.

Все это принадлежит высокой и в значительной степени умелой

политике, и Вы составили его на нашем языке как самый точный

публицистики, как самый элегантный и самый точный член Французской

академии. Мое самолюбие могло быть от этого ревнивым. Но моя дружба

к Вам, которая гораздо сильнее, живо этим затронута. Она отвечает той

43

дружбе, которую Вы сохраняете ко мне, и доверию, которые Вы мне

соблаговолили засвидетельствовать»81

.

Весть о заключении Фридрихсгамского мира Румянцев сразу же

после подписания отправил в другую часть европейского континента, в

Силистрию, где в тот момент шла очередная кровопролитная война России

с Османской империей. Информация была отправлена непосредственно в

ставку главнокомандующего Молдавской армией, генералу от инфантерии

П.И. Багратиону.

Получив депешу министра иностранных дел, Багратион поспешил

поблагодарить «за столь поспешное сообщение известия о благополучно

совершившимся между Россиею и Швециею славном и полезном для

отечества нашего мире».

Полученное сообщение Багратион не преминул использовать в

пропагандистских целях. Он писал Румянцеву: «Обнародовав известие сие

в княжествах Молдавии и Валахии, я в то же время принял через

посредство генерал-лейтенанта Дюкаде Ришелье, тайного советника и

сенатора Кушникова и коллежского советника Кирико все возможные

меры, дабы помянутое известие, не яко от нас, но от лиц беспристрастных,

или даже приемлющих участие в интересах Порты, происходящее,

распространяемо было во внутренности Турецкой империи и дабы по мере

возможности приличным образом внушаемо было туркам, что заключение

мира со Швециею придает Империи неисчислимые новые силы и

предоставляет распоряжению Его имп. в-ва многочисленную армию

отборнейшего войска, которая весьма легко может быть обращена против

Порты Оттоманской, если сия последняя не последует примеру древней ее

союзницы Швеции и не поспешит просить о мире»82

.

81 Коленкур-Шампаньи. Санкт-Петербург, 25 сентября 1809г. // Николай Михайлович,

вел.кн. Дипломатические сношения России и Франции по донесениям послов

императоров Александра и Наполеона. 1808-1812. Т. 4. СПб., 1906. C. 93-101. 82 Рогинский В.В. Полтава и Фридрихсгам. 1709-1809 годы: Две эпохальные даты в

истории России и Северной Европы // Вестник МГИМО Университета. № 6. М., 2009.

С. 78-79.

44

Фридрихсгамский мирный договор был, безусловно, важным, но не

окончательным разрешением сложного комплекса проблем, которые

связаны были с положением дел в северном регионе. Переход Финляндии

в состав Российской империи в полной ее мере, формировании ее как

целостного государства в рамках единой страны завершается рядом

важных моментов, помимо заключения Фридрихсгамского мира. Отметим

эти несколько важных событийных решений, которые довершают новую

геополитическую структуру северной Европы на ближайшие десятилетия.

Первым актом отметим российско-шведскую конвенцию о

разграничении между Швецией и Россией, и здесь мы имеем ввиду, в

первую очередь Финляндию, подписанную в местечке Торнео

8 ноября 1810 г. после тщательной рекогносцировки геодезических

инстанций на местности. Этот акт по своей сути исключительно

рационально-технический момент, реализующий положения

Фридрихсгамского договора. Этот акт и заключенная в его логическое

продолжение конвенция устанавливают границу между шведскими и

финскими землями, которая и сегодня проходит между нынешными

государствами Швецией и Финляндией.

Вторым важным решением, с которым выступил Санкт-Петербург,

стало присоединение к Великому княжеству Финляндскому так

называемой «старой Финляндии», то есть тех территорий, которые отошли

к России по Ништадскому мирному договору 1721 г. и Абоскому мирному

договору 1743 г. Александр I 11 (23) декабря 1811 г. издает указ «О

присоединении к Финляндии Выборгской губернии» и выпускает

манифест «О именовании старой и новой Финляндии совокупно

Финляндией».

Первый пункт указа гласит, что «по местному положению старой

Финляндии, находя полезным присоединить оную к Великому княжеству

Финляндии, признали Мы за благо постановить следующее: Финляндская

губерния присоединяется к Великому княжеству Финляндии, и в общем

45

его составе будет именоваться губерниею Выборгскою». Оставшиеся

девять пунктов указа детализируют порядок установления на

присоединяемые территории законов и нормативов, действовавших в

Великом княжестве. Манифест фактически повторяет основные положения

указа: «С присоединением новой Финляндии к Российской империи,

различие между старой и новою Финляндиею, как в наименовании их, так

и в самом образе управления, находя излишним и настоящему положению

сего края несвойственным, вняв мнению Государственного Совета,

признали Мы за благо постановить следующее:

1. Старую и новую Финляндию отныне совокупно именовать

Финляндиею.

2. Прежняя Финляндская губерния наравне с губерниями, в

Финляндии существующими, отныне будет состоять в главном

управлении, для сей страны Нами учрежденном».

В отличие от всего остального, учреждения Православной Церкви на

территории Финляндии остаются под управлением ведомств империи,

Святейшего Синода и епархиального управления. Что касается

национальной политики, которая так же является неотъемлемой частью

решения подобных вопросов, то «в 1812 г. «Старая Финляндия»

присоединилась к основной территории Финляндии, в результате чего

русские крестьяне из поселка Красное Село, расположенного в юго-

восточной Финляндии, недалеко от финско-русской границы, стали

финскими подданными»83

.

Третий акт закрепляет мирную направленность взаимоотношений

Российской империи и Швеции после Фридрихсгамского мирного

договора. Российско-шведский союзный договор, который был подписан

5 апреля 1812 г. в Санкт-Петербурге, дополнял и развивал его условия в

двух конвенциях: 3 июня 1812 г., подписанная в Вильно, и 18 августа,

заключенная в Або, во время встречи Александра I со шведским

83 Shenshinа V. Venäläiset ja venäläinen kulttuuri Suomessa, Helsinki, 2008. P. 27.

46

наследным принцем Карлом Юханом. Главным условием было согласие

России на присоединение Норвегии к Швеции84

. Последняя подтверждала

окончательный отказ от Финляндии. «Эти соглашения стабилизировали

отношения со Швецией и положение Великого княжества Финляндского в

составе Российской империи»85

. Стоит отметить, что позиция Швеции во

время Отечественной войны 1812 .г. имело определенное значение.

«Позиция Швеции - фактически позиция дружественного нейтралитета –

существенно улучшила стратегическое положение России. Не случайно

впоследствии Наполеон якобы говорил, что отказался бы от похода на

Россию, если бы вовремя узнал о союзе Александра I и шведского

наследного принца Карла Юхана»86

.

Четвертый норматив – торговый договор между Российской

империей и Соединенными королевствами Швецией и Норвегией;

заключен в Санкт-Петербурге 29 августа 1817 г. Название характерно -

«Дополнительный акт к Фридрихсгамскому мирному договору между

Россией и Швецией». Фридрихсгамский договор продлевал срок действия

торговых договоренностей, достигнут в правление Павла I.

После 1813 г. изначально установленный срок неоднократно

продлевался особыми соглашениями. Изменения на политической карте

Европы, а именно переход Финляндии в состав Российской империи и так

же возникновение в 1814-1815 гг. шведско-норвежской унии требовали

существенной переработки условий торговых отношений между

государствами. Переговоры начались в 1815 г.

Перекройка всей политической ситуации североевропейского

региона требовала изменений и самих взаимоотношений государств.

84 Рогинский В.В. Изменение политической карты балтийского региона в эпоху

наполеоновских войн // «Балтийское соседство: Россия, Швеция, страны Балтии на

фоне эпох, событий. XVII-XIX вв.». М., 2011. С. 24. 85 Рогинский В.В. Полтава и Фридрихсгам. 1709-1809 годы: Две эпохальные даты в

истории России и Северной Европы. С. 79. 86 Рогинский В.В. Северная Европа 1805-1815. С. 32.

47

Первым и важнейшим этапом этих событий стали война 1808-1809 гг. и

Фридрихсгамский мир.

В современной Финляндии события 1808-1809 гг., которые в нашей

истории растворились на фоне наполеоновского вторжения в Россию в

1812 году, и последующих событий, связанных с «прогулкой» русских

солдат по Европе, рассматриваются не иначе, как становление финского

государства. Эта война не забыта и носит гордое название «финской», о

чем уже упоминалось выше.

Крайне важным результатом преобразований в ходе создания новых

условий в геополитике региона было то, что именно этот небольшой

период подводит черту под вековыми проблемами и конфликтами. В лету

канут войны между русскими и шведами, которые с небольшими

перерывами пылали с начала тысячелетия.

Новая архитектурная композиция Северной Европы, краеугольным

камнем которой был переход Финляндии под власть Российских

императоров, результатом которой стало становление Швеции как оплота

мирового нейтралитета, полностью отвечала стратегическим и

политическим интересам России на североевропейских просторах.

«Грандиозные преобразования отражали сложный путь модернизации

региона в направлении от традиционного к современному обществу,

первый шаг к формированию современной системы международных

отношений»87

.

Фридрихсгамский мир становится начальным этапом

фундаментальной перекройки политической карты Северной Европы. «В

результате сложного развития событий в 1813-1814 гг. Швеция,

заключившая уже в апреле 1812 г. союзный трактат с Россией и вовремя

примкнувшая к антинаполеоновской коалиции, сумела при поддержке

87 Рогинский В.В. Полтава и Фридрихсгам. 1709-1809 годы: Две эпохальные даты в

истории России и Северной Европы. С. 79.

48

России, Великобритании и Пруссии отнять у короля Дании Фредерика VI,

последнего союзника Наполеона, – Норвегию»88

.

Для России же, безусловно, Фридрихсгамский мирный договор был

ступенью к новому витку развития как военно-стратегических основ

грядущих лет, так и развитие конституционализма.

«Так завершилось присоединение Финляндии к России; Финляндия

была Швецией признана составной частью Российской империи и

вступила в новое государственно-правовое положение, которое в

различные периоды изменялось от роста самостоятельности и расширения

автономии Великого княжества до введения на территории Финляндии

военного положения с почти безграничной властью генерал-

губернатора»89

.

Финляндия, как плацдарм для конституционных экспериментов,

была доступна для жаждущего внедрять в основы государства

либеральные начала Александра I. В отличие от Царства Польского, к

которому было приковано все внимание мировой общественности в те

годы, когда император вводил там свой проект Конституции, в Финляндии

и Его Императорского Величества были развязаны руки.

«Объяснялось это просто чтобы привлечь финнов, бывших

подданных шведского короля, на свою сторону, царское правительство

пошло на ряд уступок. Российские власти сохранили в княжестве сейм -

сословное собрание; оставили они в силе и шведскую законодательную

систему»90

. Основой этой системы стало Общее уложение, свод законов

1734 года с внесенными в него позднее дополнениями, изменениями и

разъяснениями91

.

88 Рогинский В.В. Полтава и Фридрихсгам. 1709-1809 годы: Две эпохальные даты в

истории России и Северной Европы. С. 79. 89 Баландин С.Б. Присоединение Финляндии к Российской Империи //Актуальные

проблемы Российского права. № 1. М., 2012. С. 30. 90 Дамешек И.Л. Управление окраинами в Российской империи (Закавказье и

Финляндия в первой половине XIX века) // Вестник Евразии. № 1. М., 2003. С. 167. 91 Лайдинен А.П. Социально-экономические реформы в 50–70-е гг. XIX в. в

Финляндии. Л., 1982. С. 3.

49

«Теоретически, юридическое положение Великого Княжества

Финляндского в составе Российской Империи должно было определяться

актами шведского законодательства <…> Фактически же управление

Великим Княжеством Финляндским осуществлялось в соответствии с

нормативными правовыми актами российской власти, закреплявшими

основы финских государственных институтов»92

.

Александр I в 1809 г. принимал во внимание, что сохранение

прежнего геральдического уровня и прежних условий жизни Финляндии

представлялось весьма целесообразным в вопросах умиротворения

финляндского народа93

. Каким образом можно было достигнуть

наибольшего расположения поданных новоприсоединенной провинции?

Вопрос о конституционном статусе Финляндии был как раз тем методом

решения важной проблемы. Об этом и пойдет речь в следующей главе, в

которой мы рассмотрим основные позиции конституционной политики

Александра I в Финляндии.

92 Белодед А.Ю. Статус территориальных автономий в Российской империи //

Евразийский юридический журнал. Из-во Евразийский научно-исследовательский

институт проблем права. Уфа, 2009. С. 19. 93 Клинге М. Международные аспекты финляндской войны. С. 81.

50

ГЛАВА II.

КОНСТИТУЦИОННАЯ ПОЛИТИКА

АЛЕКСАНДРА I В ФИНЛЯНДИИ

«Конституционализм - многомерное явление государственной и

общественно-политической жизни, на различных этапах развития

государства принимавшее различные формы и наполнявшееся различным

содержанием, связанное с формулированием конституционных идей,

созданием конституционных проектов, принятием конституции и

внесением в нее поправок. Правительственное направление

конституционализма в начале XIX в. связано с именем российского

императора Александра I»94

. Воспитанный швейцарским деятелем

Лагарпом, просвещавшим юного будущего императора так называемым

«руссоизмом», Александр I не был свободным правителем в своей

политике.

Направления и формы политики определяют, по большому счету,

независящие от воли государя экономические и социальные условия,

которые сложились в государстве. «Закономерная драма царствования

Александра I заключалась в том, что воспринятая российским государем

западная конституционно-демократическая идея не могла дать всходов на

чужеродной ей российской почве, по крайней мере в ожидаемых

объемах»95

.

В результате войны, «которая в финской традиции носит название

«Финская война»96

, финский народ занял свое место «в чреде народов,

Скипетру Российскому подвластных и единую империю составляющих».

94 Карнаушенко Л.В. На пути от конституционных намерений к номинальному

конституционализму: Правительственный конституционализм в России в первой

половине XIX в. // Общество и Право. № 5. Краснодар, 2009. С. 67. 95 Там же. С. 68. 96 Витухновская-Кауппала М.А. Память о «финской войне» в России и Финляндии //

Россия XXI. № 1. М., 2008. C. 93.

51

Финляндия рассматривалась современниками как «драгоценнейшее

приобретение» императора Александра I»97

.

Что касается военно-стратегический позиций в тогдашней

геополитической обстановке, Финляндия была категорически необходима

России. Ведь с ее присоединением Россия сразу же решала два насущных

вопроса в плане оборонительного характера. Во-первых, стоит отметить,

что Россия значительно обезопасила выходы к морскому побережью –

огородившись от шведов Ботническим заливом, Россия могла

беспрепятственно курсировать в акваторию Балтийского моря. Во-вторых,

подобно Петру I, который обезопасил Санкт-Петербург от нападений

шведов взятием Выборга, Александр Павлович дал спокойствие

Петербургу еще более ценное – в рамках всего Финского залива.

«В «Московских ведомостях» подчеркивалось, что «присоединение к

Российской империи целого Великого княжества Финляндского и

Аландских островов обеспечивает навсегда пределы России с сей стороны

от неприятельских покушений»98

. Это еще не раз сыграет на руку

Империи, особенно во время Крымской войны. Более того, эта война была

«одним из переломных моментов в финской национальной истории…

Ныне она ассоциируется прежде всего с военным противостоянием в

Крыму, и мало кто помнит, что одним из важнейших театров военных

действий была Балтика, где английские и французские войска пытались

прорваться к Петербургу»99

.

Взятая в годы «финской войны» крепость Свеаборг, о мощи которой

были рассуждения выше, препятствовала неприятелю подойти к

имперской столице, наряду с Кронштадтом и Бомарзундом. В этой войне

была сожжена не одна финская деревня, и грабительские набеги врагов

97 Дамешек И.Л. Управление окраинами в Российской империи (Закавказье и

Финляндия в первой половине XIX века) // Вестник Евразии. № 1. М., 2003. С. 167. 98 Рогинский В.В. Историческое значение Фридрихсгамского мира 1809 г. для России //

Российская история. № 3. М., 2009. С. 75. 99 Витухновская-Кауппала М.А. Память о «финской войне» в России и Финляндии.

C. 95.

52

финны отражали, сражаясь с русскими бок о бок, что так же было

следствием грамотной политики России в отношении Финляндии.

«Но Свеаборг еще не решил судьбы всей Финляндии. Русским

войскам пришлось в 1808-1809 гг. вести трудную войну со шведской

(финской) армией, а также против поднявшегося в ряде районов народного

сопротивления. Значительные силы русской армии пришлось держать в

завоеванной Южной Финляндии, опасаясь не партизанского движения, а

возможной активности Швеции и Англии»100

.

С одной стороны, русской, не существовало каких-либо препятствий

к дарованию финляндцам конституции; в Финляндии, кроме

стратегических, не были замешаны какие бы то ни было русские интересы,

не имелось прочных торговых связей, не было и чиновничьих интересов;

служилый Петербург, например, оставался совершенно равнодушным к

судьбе завоеванного края; в этом отношении Финляндия являлась прямой

противоположностью Польше, уже крепко привязанной русскими

чиновничьими и другими интересами; в финляндском вопросе, таким

образом, Александр I чувствовал свои руки совершенно развязанными. А с

другой стороны, он этим самым получил блестящую возможность, ничем

не рискуя, проявить свой либерализм, которым так гордился, но так мало

пользовался; он мог теперь дать Европе и России доказательство своего

конституционного настроения.

Император, вместе со своим главным советником графом

М.М. Сперанским, не видел причины разрушать шведские общественные

структуры в завоеванной Финляндии. Для Финляндии возникла

уникальная возможность сделаться государством в государстве. Целью

императора было создание финского управления, которое было бы

неразрывно связано с Россией <…>»101

.

100 Клинге М. Международные аспекты финляндской войны // Российская история. № 3.

М., 2009. С. 82. 101 Ксензов С.В. Россия как инкубатор государства малых наций (Беларусь и

Финляндия) // Журнал институциальных исследований. Т. 4. № 2. Пинск, 2012. С. 45.

53

Вполне искренно и всею душой воспользовался всем этим

положением вещей М.М. Сперанский. В ту пору М.М. Сперанский еще

полон был конституционных идеалов и еще твердо верил в возможность

их практического осуществления и в самой России; не трудно понять

поэтому его воодушевление в финляндском вопросе и его открытые

заявления, что «Финляндия не провинция, а государство».

«Мысль о внедрении конституционных начал все более пронизывала

первые начинания Александра Павловича. В это время он демонстрирует

склонность руководствоваться существующими (пусть и несовершенными)

законами в ущерб произволу властелина, чему немало примеров дал его

отец. Некоторые исследователи справедливо считают, что при всех

неясностях для Александра так называемых конституционных начал,

которые в разных странах имели великое разнообразие в соответствии с их

строем жизни, для него это означало систему управления, основанную на

законе»102

.

«Поставляя в едином законе начало и источник народного

блаженства и быв удостоверен в той истине, что все другие меры могут

сделать в государстве счастливые времена, но один закон может утвердить

их навеки, в самых первых днях царствования моего и при первом

обозрении государственного управления признал я необходимым

удостовериться в настоящем части сей положении. Я всегда знал, что с

самого издания уложения до дней наших, то есть в течение почти одного

века с половиною, законы, истекая от законодательной власти различными

и часто противоположными путями и быв издаваемы более по случаям,

нежели по общим государственным соображениям, не могли иметь ни

связи между собою, ни единства в их намерениях, ни постоянности в их

действии. Отсюда всеобщее смешение прав и обязанностей каждого, мрак,

отрешающий равно судью и подсудимого, бессилие законов в их

102 Сахаров А.Н. Александр I. М., 1998. С. 56.

54

исполнении и удобность переменить их по первому движению прихоти

или самовластия»103

.

«16 марта 1809 года Александр I торжественно открыл финляндский

ландлаг или, как его называли в России, сейм. Император признал и

утвердил старую конституцию Финляндии, по которой только сейм мог

изменять или издавать новые основные законы»104

. О сейме в Борго, его

результатах и последствиях пойдет речь в следующем параграфе.

§ 1. БОРГОССКИЙ СЕЙМ

«Боргоский сейм 1809 г. осуществил надежды как новых

Властителей Финляндии, так и ее четырех сословий. На сейме Александр I

впервые выступил под высшим титулом завоеванной им страны - титулом

великого князя, - торжественно приняв почести и присягу от всех четырех

сословий и ответив им заверением в своей благонамеренности как

правителя. Такое распределение ролей следовало средневековому ритуалу

смены правления, применявшемуся во всей Европе вплоть до 30-х годов

XIX в.»105

.

Финляндия официально присоединяется к России 20 марта 1808 г.

Несмотря на то, что первоначальные цели были скромнее и заключались,

по большому счету, к принуждению Швеции к континентальной блокаде,

успешные предварительные итоги финской кампании привели российские

власти к необходимости позаботиться о государственном устройстве

новоприсоединенной провинции.

Первым человеком, которому было поручено заняться

финляндскими делами, стал генерал армии Ф.В. фон Буксгевден, который

103 Шильдер Н.К. Император Александр I: Его жизнь и царствование. СПб.,1897. Т. II.

С.210. 104

Дамешек И.Л. Управление окраинами в Российской империи (Закавказье и

Финляндия в первой половине XIX века). С. 168. 105 Майнандер Х. История Финляндии. М., 2008. С. 80.

55

с головой окунулся в предстоящую трудоемкую работу. Несмотря на

выдвинутое известным деятелем, послом России в Швеции, бывшим

шведскоподанным М.Г. Спренгтпортеном (будущим первым генерал-

губернатором Великого Княжества Финляндского) предложение созвать

представителей бывших шведских, а ныне российских земель, для

обсуждения о создании наилучшей формы ведения государственных дел в

Финляндии, Буксгевден предложение отклонил. Он сослался на то

обстоятельство, будто собранные по Финляндии представители лишь

затруднят положение, а не улучшат его. К этому мнению присоединился и

граф Румянцев106

.

Александр I созывать представителей поначалу не собирался, но

дальнейшие события изменили отношение императора. В то же время в

Манифесте от 5 июня (а по новому стилю 17-го) 1808 года к финскому

народу подтверждался окончательный и бесповоротный факт

присоединения Финляндии к России. В документе, направленном на

скорейшее расположение финского населения к российским властям, были

обещаны экономические выгоды от сотрудничества, военная защита от

посягательств неприятеля и имение равных прав с другими жителями

Российской империи107

.

К исходу летнего периода Александр меняет свою позицию в

отношении Финляндии. Ввиду усложнившейся политической обстановки –

со стороны Парижа веяло новым витком военного противостояния с

наполеоновскими войсками, - необходимо было во что бы то ни стало

полностью умиротворить население новоприсоединенной провинции.

Опасность очередных партизанских войск финнов против русских,

которые имели место быть в период военных кампаний в Финляндии,

вынудило Александра предпринять меры для улучшения отношения

106 Бородкин М.М. История Финляндии 1801-1825. Время императора Александра I.

СПб., 1911. С. 169. 107 Манифест о присоединении Финляндии. 5 (17) июня 1808 г. // П. Шиловский. Акты,

относящиеся к политическому положению Финляндии. СПб., 1903. С. 133-134.

56

финского населения к российской власти. Сюда входили задачи показать

финнам, что при Российской империи живется вольготнее, нежели в

составе Швеции, и для этого необходимо было предоставить финнам

широкие права и свободы. Здесь-то и пригодились либеральные идеи

Спренгпортена по созыву сейма для обсуждения насущных вопросов с

жителями Финляндии.

Первая попытка собрать представителей земель не увенчалась

успехом – Александр был вынужден покинуть столицу, куда направлялась

делегация финских жителей, и дело было отложено до лучших времен.

«Александр I выразил желание принять эту делегацию, которая

донесла бы до него чаяния новых российских подданных. Сформированная

из представителей сословий от большинства финляндских губерний (кроме

губерний Куопио и Оулу, неподконтрольных в тот момент русским

войскам) депутация 17 (30) ноября получила аудиенцию у императора,

который заверил финских посланников в том, что он будет свято

соблюдать все дарованные финляндским жителям права и преимущества

«сходно с прежними их постановлениями»108

.

«Барон Маннергейм, произнося речь от имени финляндской

депутации, 17 ноября 1808 года, в Петербурге, закончил ее выражением

благодарности за сохранение русскими войсками при движении их через

Финляндию доброго порядка, насколько это совместно было с военными

обстоятельствами»109

.

Рассматривая хронологически события, способствовавшие

утверждению автономного положения Финляндии, стоит отметить

принятие «Положения об учреждении главного управления в Новой

Финляндии», согласно которому планировалось создать Комитет главного

108 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. Петрозаводск, 2013. С. 17. 109 Дерябин Ю.С. Россия и становление государственности Финляндии// Современная

Европа. № 4. М., 2009. С. 8.

57

управления во главе с должностным лицом в ранге генерал-губернатора,

который должен был стать высшим органом административного аппарата.

Разработанный вариант предполагал, что все финляндские дела

должны были передаваться на утверждение императора после их

предварительного рассмотрения российскими министерствами, но своей

резолюцией от 19 ноября (1 декабря) 1808 г. Александр I, одобрив проект в

целом, постановил представлять их непосредственно ему минуя Комитет

министров. Этим самым закладывался один из краеугольных камней

финляндской внутренней автономии, поскольку местная финляндская

администрация выводилась из-под контроля российского правительства и

напрямую подчинялась только императору.

Докладчиком финляндских дел был назначен граф М.М. Сперанский,

принимавший деятельное участие в формировании параметров

финляндского автономного статуса. В этот же день Финляндия получила

своего первого генерал-губернатора, которым стал Г.М. Спренгтпортен,

находившийся в этой должности до мая 1809 г. (Спренгтпортен вызывал

всеобщую неприязнь как бывший перебежчик. Летом 1809 г. его сменил на

этом посту генерал М.Б. Барклай де Толли)110

, а 25 декабря 1808 г.

(6 января 1809 г.) Александр I расширил список своих официальных

титулов, став Великим князем Финляндским.

Эти решения, закладывавшие основу будущего автономного статуса

Финляндии, были дополнены манифестом от 7 (20) января 1809 г. о созыве

в марте представителей финляндских сословий «на общий ландтаг» в

городе Борго.

М.М. Сперанский, главный идеолог конституционализма среди

приближенных к императору, и представители финских земель имели

несомненное понимание, что не все шведские законы могли быть

соответственны новому положению Финляндии в составе России.

110 Ксензов С.В. Россия как инкубатор государства малых наций (Беларусь и

Финляндия). С. 45.

58

Большинство участников сейма, занятых подготовкой собрания,

предполагали необходимость осторожного подхода к разного рода

реформам, которые вообще могли бы иметь место - в рамках еще

продолжавшейся войны какие-то решительные меры были бы попросту

неуместными.

Однако Александру I в феврале 1809 г. был представлен

радикальный проект, подготовленный И.А. Егергорном (между прочим,

бывшим участником аньяльского заговора). Этот план предполагал

серьезный пересмотр существовавших шведских законов, в результате

чего права представителей сословий расширялись, а сам институт

представителей должен был приобрести постоянный характер. Против

этой концепции выступили влиятельные представители финляндского

народа. Это определило и позицию самого Александра I, отклонившего

проект.

В сопровождении высокопоставленной свиты, в которую входили

А.А. Аракчеев, граф Н.П. Румянцев, М.М. Сперанский и другие видные

деятели, Александр I прибыл в Борго. Случилось это событие 15 марта. На

следующий день в торжественной обстановке Александр Павлович открыл

заседание сейма. В своей речи, произнесенной на французском языке и

переведенной для шведскоязычных представителей на их родной язык

Спренгтпортеном, Александр I обещал сохранить те законы Финляндии,

которые считались основополагающими.

Заявив, что «это собрание составит эпоху в вашем политическом

существовании»111

, после ответных благодарственны выступлений от

имени финляндских сословий, принятия присяги на верность «Императору

и Самодержцу Всероссийскому, Великому князю Финляндскому»

Александр I в своем манифесте 15 марта 1809 г. подтвердил свое решение

«утвердить и удостоверить Религию, коренные законы, права и

111 Бородкин М.М. История Финляндии 1801-1825. Время императора Александра I.

С.237.

59

преимущества, коими каждое состояние сего Княжества и все подданные

оное населяющие …по конституциям их доселе пользовались, обещая

хранить оные в ненарушимой и непреложной их силе и действии»112

.

В работе сейма приняло участие 134 делегата, которые приступили к

основным повесткам дня. Сейм проводил свои заседания в «закрытом

режиме» и его задачи и обязанности заранее были установлены. Он был

лишен законодательного права, полномочия депутатов-представителей

сводились к рекомендациям, выносимым в ходе обсуждения вопросов,

которые представлялись на высочайшее рассмотрение. Делегатам

предполагалось высказывать свое мнение относительно следующих

вопросов: о налогообложении в виде податей, о системе монетного

оборота, о военном устройстве и об учреждении так называемого

Правительствующего Совета, который предполагался быть высшим

органом административного управления в Финляндии.

Представители сословий сформировали из 15 членов две комиссии,

одна из которых (по гражданским и экономическим делам, председатель

барон И.Р. Ребиндер) занялась рассмотрением вопросов, связанных с

военной организацией и налогообложением, другая - финансовая, под

руководством К.Э. Маннергейма - проблемами денежного обращения в

княжестве.

Тема о Правительствующем Совете делегатами сейма была временно

отложена, поскольку вопрос о создании правительства в это время стал

предметом обсуждения в специальном комитете, сформированном

Сперанским во главе с епископом Я. Тенгстремом. Работа над проектом

структуры Правительствующего Совета продолжалась около трех месяцев,

и лишь 14 июля 1809 г. он был представлен на рассмотрение сейма.

Наибольшее внимание делегаты сейма уделили вопросу о военной

организации Великого княжества. Комиссия единодушно высказалась за

112 Манифест Александра I Марта 15-го дня 1809 г. // П. Шиловский. Акты,

относящиеся к политическому положению Финляндии. СПб., 1903. С. 10.

60

ликвидацию « на все времена» в уставшей от войн Финляндии старой

поселенной системы, которая была унаследована со шведского времени.

Это радикальное предложение получило полную поддержку делегатов

духовного сословия. Но дворянская курия заняла иную позицию,

предложив освободить Финляндию от военного бремени лишь на 50 лет,

после чего формирование собственных вооруженных сил должно было

происходить постепенно и поэтапно.

В итоге именно это решение легло в основу сеймового ходатайства,

при этом высказывалось пожелание, чтобы восстанавливаемые в будущем

национальные войска комплектовались только финляндскими уроженцами

и воинские части не выводились бы за пределы Финляндии. Особую

озабоченность делегатов дворянского сословия вызывала судьба

финляндских солдат и офицеров, сражавшихся против российской армии,

большинство из которых окончательно сложило оружие в марте 1809 г.

Делегаты от дворянского сословия планировали сохранить личному

составу «старой армии » источники дальнейшего существования: солдатам

- их довольствие и служебные жилища (торппы), но только до конца

1809 г., офицерам - прежние пожизненные льготы и привилегии.

Эти предложения были неоднозначно встречены в

непривилегированных сословиях, которые посчитали предоставление

пожизненных льгот для командующего состава всех уровней мерой

несправедливой и вредной. Представители духовенства, горожа и

крестьянства соглашались лишь на выплату офицерам единовременной

компенсации. Расхождения между сословиями оказались столь

непримиримыми, что сейм не смог выработать единой позиции по этому

вопросу.

Эта история имела дальнейшее продолжение. После окончания

войны финляндские офицеры бывшей шведской армии составили

депутацию во главе с генерал-майором Аминоффым, которая отправилась

в Санкт-Петербург, где рассчитывала получить аудиенцию у Александра I

61

для того, чтобы решить вопрос о сохранении прежних окладов и

привилегий.

Приняв депутацию 21 января (2 февраля) 1810 г. и ознакомившись с

меморандумом, в котором офицеры просили о роспуске всех финских

войск и о сохранении при этом прежнего жалованья, Александр I

предложил им перейти на русскую службу. Но на это предложение

последовал отказ, поскольку офицеры прежней шведской армии опасались

участия в возможной войне против своих бывших « братьев по оружию », а

также не желали прохождения службы за пределами Финляндии.

Казалось, что решение вопроса зашло в тупик. Но после некоторых

колебаний, вызванных настойчивостью депутации, 15 (27) марта 1810 г.

Александр I издает манифест, сохранявший за финскими офицерами все их

прежние права и оклады. Этим же манифестом Александр I, приняв во

внимание заключение сейма и мнение Комиссии финляндских дел,

объявлял о «замораживании» поселенной системы в Финляндии «пока

благосостояние края не изгладит следов опустошения войны».

Второй вопрос, рассматривавшийся на Боргоском сейме, касался

взимания податей. Источниками финансовых поступлений

государственной казны в шведский период являлись земельный и

подушный налоги, доходы от винокурения и отступные, которые

выплачивались лицами, не желавшими нести бремя по содержанию

поселенного войска. «<…> Наложение новых податей и сборов, как

постоянных, так и чрезвычайных, наконец назначение расходов, отнесены

к самодержавной власти Монарха»113

.

Комиссия по гражданским и экономическим делам высказалась за

отмену так называемой «малой таможенной пошлины», которую платили

крестьяне, привозившие свои товары на городской рынок. Комиссия также

была против взимания акцизов на табак и иностранные алкогольные

113 Историко-критический обзор узаконений, включенных под именем основных

законов Финляндии в финляндские кодификационные проекты / Под ред. Ф. Еленева.

СПб., 1894. С. 6.

62

напитки. Значительные суммы депутатами сейма предполагались для

содержания планировавшихся центральных административных

учреждений - таможенного ведомства, землемерной и почтовой контор.

К проблеме налоговых поступлений тесно примыкал вопрос о

денежном обращении, который рассматривался комиссией под

председательством Я. Тенгстрема. В результате войны финансовая система

Финляндии оказалась расстроенной. В стране продолжали хождение

шведские риксталеры, к которым теперь прибавились еще и русские

ассигнации. По рекомендации сеймовой комиссии единственным

платежным средством в княжестве следовало иметь русский серебряный

рубль, значение которого должно было возрастать в связи с ожидавшимся

расширением российско-финляндской торговли. Но резкий и полный отказ

от шведского талера был невозможен. Поэтому делегаты дворянской

курии, согласившись с мнением Тенгстрема о нецелесообразности полного

уравнения талера и рубля, ограничили дальнейшее использование

шведской денежной единицы только сферой частного

предпринимательства.

Это мнение, поддержанное депутатами духовного и крестьянского

сословий, легло в основу сеймового заключения по финансовому вопросу.

Помимо этого депутаты высказали пожелание учредить в Або «Банк

Финляндского сейма», который должен был аккумулировать средства

государственного сектора экономики и находиться под контролем

сословий. Для его основания сейм просил Александра I предоставить

Финляндии беспроцентный заем в один миллион рублей сроком на 20 лет.

Как уже указывалось выше, сословия временно отложили

рассмотрение вопроса о создании Правительствующего совета, ожидая

рекомендаций специально образованного для этой цели комитета. Помимо

епископа Я. Тенгстрема, возглавившего его работу, в него вошли

К.Э. Маннергейм, Р.Х. Ребиндер, советник надворного суда

К.Э. Гюльденстолпе и профессор Г. Гадолин. Проект комитета «План

63

общего управления Финляндии», доработанный известным финляндским

правоведом Матиасом Калониусом, прошедший предварительную

экспертизу в Санкт-Петербурге, 2 (14) июля 1809 г. был вынесен на

рассмотрение сейма, который, высказав пожелание иметь членами

создаваемого совета только финляндских граждан лютеранского

вероисповедания, его одобрил.

Помимо этого делегаты Боргоского сейма, опираясь на старое

шведское законодательство, по которому сословия имели право

непосредственных обращений к монарху, составили несколько ходатайств

на имя Александра I. Они касались условий развития горнодобывающих

отраслей производства, школьного дела и некоторых других вопросов .

Однако эти предложения были расценены центральной властью как

отклонение от заранее утвержденной программы работы сейма и в силу

этого не имели каких-либо последствий. Сперанскому пришлось

разъяснять депутатам, что кроме утвержденных четырех вопросов ничто «

не будет допущено к обсуждению, таковы всегда были намерения Его

Императорского Величества».

Торжественное закрытие сейма, проходившее по особому

церемониалу и в присутствии Александра I, состоялось 7 (19) июля 1809 г.

В своей речи, Александр I отметил, что созывая сословия Финляндии на

общий сейм, он «хотел узнать желания и мысли народа насчет истинных

его интересов». «Мнения, которые вы теперь изложили, — продолжал он,

носят характер мудрости и любви к отечеству. Я приму их в соображение в

важном деле, мною обдумываемом, в видах вашего преуспеяния. Занятия

ваши с этой минуты прекращаются».

Боргоский сейм в исторических судьбах Финляндии - это та тема,

которая на протяжении многих десятилетий являлась центральной при

изложении российско-финляндских отношений периода автономии.

Главный тезис национальной финской историографии (начиная со второй

половины XIX в. и до 70-80-х гг. ХХ-го столетия) сводился к тому, что на

64

Боргоском сейме родилось свое финляндское государство. Этот тезис

проходил красной нитью не только через все научные и публицистические

издания, но и через школьные учебники по истории.

Копья исследователей ломались лишь в спорах о том, каким было

это государство, в какой связи оно находилось с Российской империей и

т.д. Монополия подобной концепции была нарушена в финской

исторической науке работами О. Юссила, который подверг развенчанию

«мифологизированную историю» о роли Боргоского сейма по данному

вопросу. Тщательное знакомство с документами позволило ему

аргументированно утверждать, что « сословный сейм в Борго не был

мероприятием по учреждению финляндского государства». Эта оценка,

которая во многом созвучна с выводами российских исследователей,

находит все большее признание в историческом сообществе Финляндии.

Мнение современников о сейме было далеко не однозначным.

Некоторые депутаты, недовольные ограничениями полномочий сейма,

вынуждены были появиться на его заседаниях под воздействием

откровенного принуждения. Тот факт, что программа работы не

предусматривала каких - либо конкретных сеймовых решений, а сводилась

лишь к изложению мнения сословий, вызывал критику даже со стороны

таких влиятельных и пророссийски настроенных деятелей, как

Я. Тенгстрем и К. Маннергейм.

Продолжавшая бушевать на северных просторах война мешала

окончательному урегулированию вопросов, касающихся управления

Финляндией. Отсутствие мирный договор, который еще не был подписан,

ставил многих представителей финских земель перед трудных выбором:

ведь многие были связаны непосредственной присягой на верность

шведской короне. Многие из представителей финского народа

проигнорировали сейм в Борго, предпочитая общение с официальными

властями Швеции. Для тех, кто решался выбрать в эти непростые дни

сторону России скрашивали свои ожидания обещаниями Александра

65

сохранить все лучшее, что было в шведских законах и нормативных актах;

уверение в сохранении на территории Финляндии лютеранской веры так

же способствовало росту рейтинга Александра I среди финского

населения. «По сути, эти обязательства, повторенные теперь в

торжественной и церемониальной обстановке urbi et orbi - а жителям

Финляндии в первую очередь, и составляли истинный смысл созыва

Боргоского сейма. Его главная задача сводилась к быстрейшему

замирению и успокоению населения присоединенной территории»114

.

Итоги заседания сейма казались современникам тех событий весьма

туманными и непонятными. Указы, касающиеся сословий, ожидали

позднее. Административный аппарат, финансовая сторона вопроса, и те,

которые касались вооруженных сил Финляндии – все это оставалось за

рамками сейма, и эти вопросы необходимо было решить. В каком виде

предстанет Финляндия в ближайшие годы – зависело от решений

непосредственно Александра Павловича и его приближенных, которые

готовили разнообразные проекты, касающиеся государственного

устройства Великого княжества Финляндского.

«Образование Великого Княжества Финляндского в составе

Российской Империи означало становление государственности

Финляндии, сохранение самобытной культуры, несгибаемого

национального духа, финской идентичности»115

.

В 1809 г. не было издано документа, четко определившего

положение Финляндии в составе России. Как следствие, между

историками и юристами разгорелись дебаты вокруг вопроса о том, каков

реальный государственно-правовой статус Финляндии в составе России:

является ли Финляндия особым государством, соединенным с империей

лишь фигурой Великого князя, или же княжество – не более чем

инкорпорированная в состав империи провинция?

114 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 27. 115 Дерябин Ю.С. Россия и становление государственности Финляндии. С. 9.

66

Вопрос о государственном правовом статусе Финляндии не был

значимым для финского сообщества вплоть до 80-х гг. XIX в.

Представления о понятии «государство» в Великом княжестве

Финляндском были довольно расплывчатыми. В финском языке

изначально не было термина «государство» в современном смысле этого

слова. Понятия «государство» и «провинция» не были

взаимоисключающими. Провинции в понимании финнов были

различными: имеющие свои управление и армию, и не имеющие. В первом

случае речь шла о «государстве», во втором - о рядовой «провинции»

империи.

По мнению финских исследователей, население Финляндии не

отделяло свое «государство» от Российской империи. Существовало

представление, что Россия - это империя, которая включает в себя многие

«государства», а Финляндия – одно из таких «государств»116

.

В первой половине XIX в. наиболее обстоятельно проблему

финляндского государства изложил профессор И. Вассер, работавший в

университете г. Або. Согласно его взглядам, на Боргоском сейме финны

освободились от власти Швеции, заключив с российским императором

сепаратный мир, по которому Финляндия превратилась из шведской

провинции в конституционно управляемое государство. Мнение Вассера о

финляндском государстве встретило возражения со его оппонента

А.И. Арвидссона117

. Он в ответ отрицал самостоятельность Финляндии и

категорически заявлял, что Финляндия шаг за шагом была превращена в

российскую провинцию и навсегда соединена с господствующим

государством118

.

В итоге Арвидссон перешел на сторону Вассера, и стал утверждать,

что Финляндия не самостоятельное государство, но она должна стать 116 Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии. С. 40. 117 Антюшина Н.М. Россия–Финляндия. Какой была совместная история //

Современная Европа. № 3. М., 2011. С. 148-149. 118 Такала И.Р. А.И. Арвидссон о положении Финляндии в составе Российской империи

(рубеж 30-40-х гг. XIX в.) // Скандинавский сборник. Таллинн, 1988. Вып. 32. С. 85.

67

таковым119

. При этом он отмечал, что господствующему государству нет

оснований бояться национальных стремлений финнов, так как на свете нет

народа более преданного своим властям120

.

Позднее философ и правовед Й.Я. Нордстрем внес одну

существенную поправку в указанную теорию: Финляндия являлась

автономным государством, находившимся в реальной унии с Россией. В

1840-50-е гг. взгляды Вассера о финляндском государстве современники

воспринимали как чистую фантазию. Между княжеством как особым

государством или княжеством как провинцией империи они не делали

особых различий.

Что касается российской интеллектуальной и правящей элиты, то до

середины ХIХ в. вопрос о юридическом положении Финляндии в ее среде

вообще не стоял, чему вопрос о государственном статусе Великого

княжества Финляндского Интерес к юридическому статусу Финляндии

проявился в 1860-е гг., что было следствием нескольких причин. Во-

первых, с середины ХIХ в., особенно после польского восстания 1863 г.,

российское самодержавие проводило политику, направленную на

постепенную ликвидацию национальных особенностей в управлении

отдельными частями империи. Но Великое княжество Финляндское

оставалось исключением, чему во многом способствовала стабильная

внутриполитическая ситуация в княжестве. К этому можно добавить тот

факт, что с разрешения российских властей в 1860 г. на территории

княжества вводится собственное денежное обращение, а также в 1863 г.

состоялось второе открытие Сейма.

В итоге особое положение Финляндии становилось все более

заметным. Как следствие, статус Финляндии начинает активно

обсуждаться в российском обществе. Причем российское общественное

119 Антюшина Н.М. Россия–Финляндия. Какой была совместная история. С. 148-149. 120

Такала И.Р. А.И. Арвидссон о положении Финляндии в составе Российской империи

(рубеж 30-40-х гг. XIX в.). С. 86.

68

мнение разделилось на сторонников и противников особого положения

Финляндии в составе Российской империи.

Финляндия находилась в составе Российской империи чуть более ста

лет. За это время интерес к государственно-правовому статусу Великого

княжества Финляндского в составе Российской империи с различной

степенью интенсивности проявлялся в российских и финляндских

общественных, научных и политических кругах. Однако основные

дискуссии среди правящей и интеллектуальной элиты России и Великого

княжества развернулись в период с 80-гг. ХIХ в. и вплоть до 1917 г.

Консерваторы считали, что всякая окраина, идущая по пути

государственного и экономического обособления от России, была

потенциальной угрозой единству и целостности империи. Либералов

угрозы сепаратизма не пугали. Великое княжество Финляндское вызывало

у них симпатии как пример формирующейся либеральной власти с

элементами гражданского общества и как некая модель, которой

Российская империя должна была бы следовать, двигаясь по пути

модернизации. Поэтому либералы сначала пропагандировали достоинства

Финляндии, а затем отстаивали ее особое положение в составе Российской

империи.

Так или иначе, сейм в Борго положил начало истории Финляндии

конституционной. Отныне весь мир мог убедиться в том, что либерализм

Александра I – не пустые слова, а реальное положение дел. «Как отмечают

финские историки, благодаря рескрипту Александра I генерал-губернатору

Фабиану Штейнхелю (осень 1810 г.) у народа Финляндии «оказалось

несравненно больше привилегий, чем во времена шведского

великодержавия»121

.

Тем не менее, многие вопросы остались открытыми. Решить их

предполагалось в ближайшее время, с чем и пришлось столкнуться

Александру I. Каким образом устроить государство в Финляндии? Как

121 Выскочков Л.В. Николай I.М. 2006. С.278.

69

наладить идеальную связь между территорией, много лет жившей в рамках

шведских законов? Эти законы отрицали многое из того, что было

характерно для русских провинций. В течение ближайших лет российским

правительством вырабатывались основные принципы управления

новоприсоединенной землей, именуемый отныне не иначе, как Великое

княжество Финляндское.

§2. ПЕРВЫЕ ГОДЫ ФИНЛЯНДСКОЙ АВТОНОМИИ

В составе России оказалась территория, которая обладала такой

свободой, которой не было до этого ни в одном крае империи. Великое

княжество Финляндское получила государственное устройство,

основанное на принципе разделения властей.

Во-первых, сам Император являлся и Великим князем Финляндским,

что было зафиксировано в перечне титулов его династии. Во-вторых,

исполнительная власть принадлежала генерал-губернатору и Сенату,

члены которого назначались из финского народа.

Генерал-губернатор был назначаем из круга приближенных к

императору лиц, которые были в той или иной мере готовыми к сложной

должности: местонахождение в Петербурге и присутствии на заседаниях,

языком которого был шведских значительно усложняло выполнение

полномочий. Свобода генерал-губернатора была ограничена. «По уставу

он являлся председателем Сената, состоявшего из двух отделений -

департамента юстиции и департамента экономики. Однако Сперанский

проследил, чтобы генерал-губернатор не имел права голоса в гражданских

делах, которых у администрации страны было более чем достаточно»122

.

Срок же полномочий сенаторов составлял три года. В-третьих,

судебная власть была разделена между собой гофтерихтами (старыми

122 Ксензов С.В. Россия как инкубатор государства малых наций (Беларусь и

Финляндия). С. 45-46.

70

финляндскими судами), Сенатом и генеральным прокурором. «Судебное

устройство было основано по шведскому образцу. Первую ступень суда

образовывали городские и уездные суды, второй ступенью являлся

губернский суд. Высшей ступенью суда являлись гофгерихтеры.

Верховным судебным органом был сенат <…> всем сословиям Финляндии

предоставлялась свобода личности и вероисповедания»123

. Право иметь

поземельную собственность, «не быть лишенным жизни, чести и

имущества иначе, как по судебному решению».124

Так же Финляндия имела Сейм, состоящий из всех сословий. В

полномочиях Сейма было управление гражданскими делами, церковными

и военными законодательствами, финансовыми структурами и уголовным

правом. Сейм имел возможность сделать выбор между принятием и

отклонением различных решений императора о налогах, отмене различных

законов. Впрочем, право созывать Сейм имел лишь сам Император, и

Александр I им не воспользовался. Тем не менее, Александр Павлович

активно интересовался финляндскими делами и всегда был в курсе всех

важных дел в княжестве.

Великое княжество Финляндское имело собственное гражданство,

которое было отделено от российского. Финские жители имели

одинаковый доступ к службе государству, могли пользоваться своими

правами и во всей Империи. Это не касалось жителей из числа российских

подданых, которые сохранили прежнее гражданство.

Отличали Финляндию от России и следующие факторы, которые

сказывались на особом ее положении. Во-первых, Финляндия получила в

дальнейшем свою финансовую систему, банк и бюджет. Во-вторых,

чиновники, как уже можно было отметить выше, в основном были из

состава граждан Великого княжества. В-третьих, Великое княжество имело

свою отличную от российской железную дорогу с колеей. Наконец,

123 Киор В.Б. Государственная национальная политика в Имперской России. С. 214. 124

Акты, относящиеся к политическому положению Финляндии/ под. ред.

П. Шиловского. С. 133-134.

71

присоединенная к России территория имела такие таможенные границы с

Россией, при которых финские товары, в отличие от российских,

проходили по беспошлинному режиму.

Таким образом, при строительстве системы управления Финляндией

российскому императору удалось сохранить лучшее из шведских законов

для этой территории и, в то же время, поставить Финляндию под жесткий

контроль императорской власти (что в итоге привело к суждениям, имеет

ли Финляндия право «особого статуса», так остро вставших в юридических

кругах в конце 19 столетия). Путь к этому равновесию был тернист, и имел

немало «шагов в сторону».

Представлять Финляндию в империи должен был ни кто иной, как

генерал-губернатор. Боргоский сейм не дал конкретных ответов

относительно конкретных функций и задач генерал-губернатора (впрочем,

как и многие вопросы, которые не были решены). Проект полномочий

представителя императора в Финляндии долго находился в переработке и

обсуждении, императору категорически не нравилось то, что ему

предлагали касательно этого вопроса. Не нравились многие положения и

финской стороне. «Наибольшую озабоченность вызывали пункты,

согласно которым генерал-губернатор становился над

Правительствующим советом, мог приостанавливать исполнение его

постановлений (до их утверждения императором) и отстранять чиновников

от занимаемых должностей»125

.

Назначенный в 1809 г. прокурором М. Калониус и специально

сформированный для юридической экспертизы этого документа комитет

конкретно указали, в каких частях он противоречит « Форме правления

1772 г.» и «Акту единения и безопасности 1789 г.». Назревал первый

конфликт, который был преодолен благодаря обращению Г.М. Армфельта

к Александру I, в котором тот напоминал императору о его обещании

сохранять в силе старые шведские законы». Провозившись с этими 125 РГИА. Ф.1361. Оп. 2. Д. 57.

72

документами пару лет, в 1812 году проект был подписан, пройдя

неоднократную стадию переработки.

Генерал-губернатор имел полномочие быть председателем

Правительствующего совета. Председатель являлся лицом исполнительной

системы власти, его высшей должностью. В своем распоряжении он имел

охранительные ведомства и военные силы. Так же, под контроль генерал-

губернатора попадали местные руководители земель, так называемые

ландсгевдиги.

Преимуществом генерал-губернатора была возможность представить

императору свое мнение относительно дел, решаемых в заседаниях совета.

Правда, это далеко не останавливало исполнения принятых

Правительствующим советом постановлений. Деятельность генерал-

губернатора в этом направлении вскоре привела к тому, что он перестал

играть сколь заметную роль в заседаниях совета.

Помогал генерал-губернатору в процессе охранения

конституционных начал генерал-прокурор. Вначале прокурор имел

широкие полномочия, что не могло понравиться местной знати, не

желавшей видеть такого властного чиновника, способного влиять на самые

важные решения Правительства. «Высочайше утвержденная 31 января

(12 февраля) 1812 г. инструкция приняла во внимание эту критику, и в

обязанности прокурора отныне входило, помимо общего надзора за

состоянием законности, лишь присутствие на заседаниях

Правительствующего совета и проведение юридической экспертизы его

постановлений»126

.

Помимо генерал-губернатора, управление краем осуществлялось

Правительствующим Сенатом. Этот орган управления в первые годы

должен был контролировать исполнение решений генерал-губернатора127

.

Находился он на территории Финляндии. В дальнейшем он должен был

126 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 34. 127 РГИА. Ф.1361. Оп. 2. Д. 58.

73

переместиться в Санкт-Петербург. Предлагалось приравнять должность

генерал-губернатора Великого княжества Финляндского к военным

губернаторам в Российской империи128

. Некоторые вопросы Сенату

позволялось решать без представления их императору, но это были дела

исключительно внутреннего характера129

.

Эти идеи подвергались критике, так же как и сама концепция

особого контролирующего органа. Барклай-де-Толли, будучи генерал-

губернатором, предлагал сосредоточить в руках начальника края все

полномочия, которые по предыдущим проектам предполагалось

распределить между генерал-губернатором и Правительствующим

советом. Он предлагал подчинить под контроль генерал-губернатора

полицейское ведомство, финансовые учреждения и много другое. Но и его

идеи были жестоко встречены либеральной оппозицией.

Такой сильный в политическом плане генерал-губернатор по своей

сути расходился с конституционными ожиданиями финского народа, в

первую очередь, ее знатной верхушки, а недовольство финнов совершенно

не входило в планы конституционных преобразований Александра I.

М.М. Сперанский, являвшийся главным идеологом

конституционных формаций, подверг критике концепцию

Барклая де Толли, и тот свернул свои идеи. В итоге, в результате прений, в

августе 1809 г. был подписан регламент, устанавливающий основные

положения совета.

Правительствующий совет состоял из 14 человек, выходцев из

дворянского сословия. Они представляли два департамента: один управлял

внутренними делами, касавшиеся княжества, другой следил за

исполнением законов, являясь правовым ведомством, высшим судебным

органом. На заседании обоих департаментов решались вопросы,

касающиеся всей Финляндии. Постановления совета предполагалось

128 Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. C. 265. 129 РГИА. Ф.1361. Оп. 2. Д. 61.

74

публиковать от имени Александра I (императора и великого князя),

осуществляя, тем самым, верховную власть.

Однако, права совета были значительно ограничены. Совет не мог

выдвигать законы, издавать постановления, решать экономические

проблемы, вводить налоги, назначать чиновников, церковных деятелей,

жаловать земельные наделы, освобождать от податей и налогов,

предоставлять различные государственные и экономические привилегии.

Правительствующий совет не имел законодательной инициативы.

Разумеется, совет не мог решать и вопросы, касающиеся суверенности

государства, его внешней политики, обороны границы; вопросы,

связанные с созывом сейма.

В свою очередь, представителей Правительствующего совета

назначал непосредственно император. Он же имел и большие возможности

в рамках экономики Великого княжества. Император распоряжался

доходами, происходившими из недр финского государства, и

остававшегося так же в распоряжении Правительствующего совета. Таким

образом, можно сделать вывод, что регламент делал Правительствующий

Совет подконтрольным органом власти.

Законы, которые корнями уходили в шведские законы, в те

незыблемые структуры нормативных актов, сохранение которых так

восторженно обещал Александр I на совещании в Борго, оставались

неизменными. Император не мог изменять эти законы, если не было

получено согласия с финской стороны правления.

Еще в декабре 1808 г. при разработке проекта управления

присоединенной Финляндией Александр I лично установил: все

финляндские дела должны представляться на рассмотрение

непосредственно ему, минуя Комитет министров. Данное решение

позволяло сформировать еще один административный кабинет. Функции,

которые выполнял этот орган, ставило Финляндию в особый статус, в

отличие от других национальных окраин империи. Создать комитет,

75

необходимый в качестве посредника между финляндским

административным аппаратом, с одной стороны, и императором с другой,

предложил непосредственно Спренгтпортен.

Эта идея разработана в деталях не была и дальнейшего развития

поначалу не имела130

. Вновь подняли данный вопрос уже на заседаниях

Боргоского сейма, когда Ребиндер предложил учредить в качестве

посредника между царем и Великим княжеством специальный комитет,

имеющим место быть в столице Санкт-Петербурге. И тогда идея о

создании такого административного органа откладывалась ввиду

непонимания его «нужности».

Создание нового органа управления Финляндией пришлось ждать

еще некоторое время. В течение этих лет докладывать о делах в Великом

княжестве государю приходил самому Сперанскому. «Правда, в помощь

ему монаршим указом от 18 октября 1809 г. была создана Комиссия

финляндских дел, на которую возложили чисто технические обязанности

по под готовке разного рода финляндских материалов. Предшественницей

вновь созданного органа была Комиссия для рассмотрения финляндских

дел, образованная еще в 1802 г. для изучения проблем Выборгской

губернии»131

. Эту комиссию, правда, вскоре ликвидировали, отдав ее

задачи другой комиссии132

.

Как и следовало ожидать, полумерами обойтись не получилось.

Новая комиссия надежд не оправдала и лишь тормозила движение всего

законодательного «поезда» своими нечастыми и затянутыми заседаниями.

Как отмечали современники, нескладность общей работы русских и

финнов в комиссии мешали получать высокую эффективность работы.

130 Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. С. 319-320. 131 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 35. 132

Об учреждении особенной Комиссии для Финляндских дел, вместо прежней, указом

1802 г. мая 19 назначенной // ПСЗ. XXXI. 1810. № 24.302. С. 276.

76

В дальнейшем к идее центрального административного органа

Великого княжества возвращаются. В одном из регулярных докладов о

делах в Финляндии Сперанский сообщает императору не только о

проблемах, связанных с волокитой и затянутостью решаемых комиссией

вопросов, но и предлагает варианты по созданию нового органа, который

бы лучше справлялся с возложенными на вышеупомянутую комиссию

задачами.

В комиссию должны были войти несколько человек – два

российских подданных и два представителя из Финляндии. Главой

комиссии, по предположению Сперанского, должен был бы стать

управленец высшей категории, так называемый статс-секретарь, который

бы обладал широким кругом полномочий. Контакты с

Правительствующим советом и генерал-губернатором, изучение и

проверка общего состояния дел Великого княжества, доклады об этих

делах непосредственно императору, предоставляя ему возможность решать

вопросы исходя из собранной аналитики.

Однако, сам проект привел в исполнение отнюдь не Сперанский,

который в итоге попал в опалу и был отправлен в ссылку. Идея о создании

комиссии понравилась барону Г.М. Армфельту, который по поручению

императора и подготовил сей проект. Родившийся в южной Финляндии,

имевший здесь и свои поместья, барон Густав-Мориц Армфельт, после

окончания войны перешел на службу в Россию. «По завоевании

Финляндии, где у него были большие поместья, он приехал в июле 1810 г.

в Петербург.

Один из самых искусных интриганов своего времени, человек

чрезвычайно честолюбивый, он сумел завоевать себе положение в высших

петербургских сферах»133

. И именно он сделал важное изменение в

первоначальном проекте Сперанского - все без исключения члены

133 Корф С.А. Россия и Швеция. Финляндские дела//Отечественная война и Русское

общество». Том II. М., 1911. С.231.

77

комиссии, включая и председателя комиссии, и ее статс-секретаря, должны

были быть подданными Великого княжества Финляндского. В таком виде

и был утвержден регламент Комиссии финляндских дел, что случилось в

конце осени 1811 г.

Автор проекта был назначен председателем Комиссии, а

вышеупомянутый неоднократно Р. Ребиндер - статс-секретарем нового

административного органа. Полновесный управленческий аппарат,

базировавшийся, как и полагалось изначально, в Санкт-Петербурге, брал

многие серьезные дела в свои руки, решал многие непростые вопросы, чем

с легкостью перевесил значение Правительствующего совета. Последний

поменялся в итоге местами с Комиссией по финляндским делам, выполняя

лишь второстепенные задачи. «Комиссия на долгие годы стала

своеобразным «политическим правительством» Великого княжества, тогда

как Правительствующему совету выпала доля «технического кабинета»,

который исполнял решения, принимавшиеся в имперской столице»134

.

Что касается Г.М. Армфельта, то он сыграл крупную роль в падении

Сперанского, перехватив у него бразды правления делами в финских

провинциями. «Сперанский, не имевший времени заниматься

порученными ему делами Финляндии в той степени, как они этого

требовали, сам содействовал возвышению Армфельта. Вероятно, он был

подкуплен некоторыми его либеральными стремлениями. По словам его

биографа, он освободил своих крепостных в старой Финляндии

(Выборгской губернии) и склонял государя к прекращению крепостного

права в России, занимался интересами Польши, где, по поручению

императора Александра, имел постоянных корреспондентов, и писал для

нее проект конституции, состоял в сношениях с гр. Огинским, которым

был представлен проект образования из северо-западных губерний

княжества Литовского с целью его будущего соединения с герцогством

134 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 36.

78

Варшавским и образования таким образом польского королевства с

присоединением к нему Галиции; он же составлял план для отражения

ненавистного ему Наполеона на случай его вторжения в Россию»135

.

Назначенный председателем Комиссии финляндских дел,

барон Армфельт получил прекрасную возможность докладывать

императору о финляндских делах и работать над ними вместе с ним. Он

писал Сперанскому в ноябре 1811 г. о добродушном к нему отношении,

что было бы естественным делом, так как взгляды самого Сперанского на

Великое княжество Финляндское были весьма благоприятны для финнов.

Сперанский почитал провинцию государством, финляндский сейм -

основанием для предстоящей организации страны. Но, видимо, здесь

имели место хитросплетения и интриги, которые Сперанский не разглядел.

В итоге он был отставлен, а его обязанности отныне выполнял Армфельт.

В этом всем немалую роль сыграли блестящие личные качества

Г.М. Армфельта, которые позволили ему войти в число наиболее

доверенных лиц Александра I. «Прекрасно образованный, знавший к тому

же русский язык, прошедший хорошую школу придворного этикета в

густавианской Швеции и европейских столицах, «блестящий Армфельт»,

«Северный Алкивиад», он быстро стал завсегдатаем и любимцем высшего

света Санкт-Петербурга. Свои служебные обязанности, попирая

формальности и нормы неповоротливой бюрократической машины, он

исполнял с завидной энергией и напористостью»136

. В дальнейшем

чиновники обращаются за решением вопросов к нему в первую очередь, а

не в Правительствующий совет.

Влиянию барона Армфельта в высших кругах власти и,

непосредственно, на посту председателя Комиссии способствовали прямые

контакты с императором137

, а так же его политический курс, который

135 Корф С.А. Россия и Швеция. Финляндские дела. С. 231. 136 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 38. 137 Бородкин М.М. История Финляндии. Время Александра I. С. 334.

79

принимал во внимание интересы Российской империи, понимая

стремление власти всячески обезоружить направленные на симпатию к

Швеции настроения в княжестве. Он прекрасно понимал, что политика по

умиротворению финнов, проводившаяся российским государем, должна

быть подкреплена проявлением лояльного и верноподданного отношения к

России со стороны финляндцев.

Теперь о статс-секретаре Роберте Ивановиче Ребиндере. Родившийся

в Финляндии, и бывший одним из депутатов, отправленных в Санкт-

Петербург к императору Александру I после присоединения Финляндии к

России, он был из консерваторов по своим социально-политическим

убеждениям, противником решений вопросов спешным путем.

Граф Ребиндер являлся сторонником традиционных форм управления и

бюрократии. Своими качествами он был полной противоположностью его

коллеге по Комиссии Армфельту, но это и было в то же время

преимуществом.

Принимая во внимание особенности решения государственных

вопросов, субъективные точки зрения антагонистов, при консенсусе, могли

привести к «золотой середине», минуя опасные повороты, на которых

решение могло «угодить» в какую-либо одну из двух плоскостей. Их

совместная деятельность весьма способствовало тому, что финляндские

вопросы успешно решались. «Финляндия была единственной, кроме

Польши, частью державы, о делах которой монарху докладывал особый

государственный секретарь. Таким образом, учреждение должности

государственного секретаря в 1811 г. во многом способствовало тому, что

управление Великого княжества уже на ранней стадии получило особую

форму»138

.

Самым большим влиянием в своей истории (вплоть до ликвидации

Комиссии в 1826 г.) при решении финляндских вопросов Комиссия

138 Ксензов С.В. Россия как инкубатор государства малых наций (Беларусь и

Финляндия). С. 46.

80

пользовалась во времена председательства барона Армфельта. После его

смерти в 1814 г. этот административный орган оставался важной частью

системы управления Великим княжеством Финляндским. «К числу

заметных инициатив и достижений Комиссии финляндских дел следует

отнести перенос столицы из Або в Гельсингфорс, включение так

называемой « Старой Финляндии » (отошедшей к Российской империи по

итогам русско-шведской войны 1741-1743 гг.) в состав Великого

княжества, а также формирование финских воинских частей для

совместной борьбы с наполеоновскими войсками во время Отечественной

войны 1812 года»139

.

Вывод всех вышеупомянутых преобразований следующий: к началу

1812 г. завершается первый этап строительства системы управления

Великим княжеством Финляндским. Итоги присоединения Финляндии к

России и организация административного органа Великого княжества в

историографии трактуется по-разному. Отличные друг от друга оценки

даются в исследованиях различных ученых. Финская дореволюционная

историография акцентировала свое внимание на том, что Боргоский сейм

своим итогом сделал заключение такого договора, который привел к

рождению в 1809 г. отдельного финского государства. Эта традиционная

концепция Финляндского княжества предполагала равные

взаимоотношения между Россией и Финляндией. С другой стороны, они

подвергались критике со стороны консервативных исследователей,

которые были сторонниками ликвидации широкой автономии Финляндии.

Финские историки XX столетия подвергали серьезной и

аргументированной критике позиции своих дореволюционных коллег-

патриотов, что, в свою очередь, породило оживленную дискуссию по

названной проблеме. Основные проблемы связаны с трактовкой различных

терминов, которые упоминались Александром I в его речах и документах.

139 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 37-38.

81

Что означает само слово «конституция», и является ли оно прямым

следствием дарования конституции Финляндии? Был ли сейм в Борго

основополагающим моментом для рождения финляндской

государственности, или же ничем особенным не отличался. Можно ли его

приравнять к обыкновенному созыву сословий в рамках местного

ландтага? Попробуем в этом разобраться.

И.И. Кяйвяряйнен считает, что «сами основы конституционного

правления в Финляндии были крайне неопределенно сформулированы на

Боргоском сейме»140

. Л.В. Суни поддерживает его точку зрения: «Конечно

же, ни о каком государственном договоре, заключенном на Боргоском

сейме, тем более о равенстве сторон, речь не идет. Рождение государства

представляет собой достаточно долгий исторический процесс, в ходе

которого вырастают внутренние предпосылки для его появления»141

. К

общему мнению присоединяется и С.Б. Баландин. «Император

использовал крайне расплывчатые формулировки в своих речах. Поэтому

события на Боргоском сейме вряд ли можно принимать за дарование

Финляндии особой, отличной от имперской, формы правления или, тем

более, за создание нового государственного образования»142

.

История финской государственности уходят корнями в шведский

период, когда особые законы позволяли Финляндии быть особой

провинцией со своими государственными правами. Однако, в этот

шведский период своей истории Финляндия, несмотря на свой статус

Великого княжества, не имела тех самых атрибутов государственной

власти, конституционализма, которые она обрела в составе Российской

империи.

140 Кяйвяряйнен И.И. О конституционной политике царизма в Финляндии в первый

период автономии // Вопросы истории Европейского Севера. Петрозаводск, 1977.

С. 109. 141 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 39. 142 Баландин С.Б. Присоединение Финляндии к Российской Империи. С. 22-31.

82

В составе Шведской короны у нее не было ни какого-либо

центрального правительства, управлявшего бы делами Финляндии, ни

сейма, который бы созывал все сословия для решения важных вопрос, и

имел собственное законодательство. В составе Швеции у Финляндии не

было ни собственного гражданства, ни таможенных границ, ни

финансовой системы. Эти элементы оказались реальными только тогда,

когда Финляндия оказалась в составе Российской империи. И неважно, по

каким причинам это произошло – политическим в рамках умиротворения

финнов, личным желанием Александра I ввести конституционные порядки

в новоприсоединенной провинции, или же ввиду других обстоятельств.

Важен тот факт, что это произошло.

Но Великое княжество Финляндия получило эти привилегии, эти

государственные права не только в результате итогов работы Боргоского

сейма. Это все стало результатом хода времени, когда финляндская

политика государства способствовала развитию институтов, когда

появлялись новые органы, а те, которые не выполняли свои функции,

реформировались или распускались.

Показательным моментом в споре о государственно-правовом

положении Финляндии является издание указа о беспошлинной торговле

между Российской империей и Финляндией – «О снятии в Финляндии

состоящих на прежней границе таможен и таможенных застав»143

.

Прослеживается стремление правительства интегрировать финляндскую

торговлю в российскую, что можно отнести и к общей схеме

присоединения Финляндии к России как провинции, а не особого статуса

государство. Впрочем, этот момент достаточно спорный – в первую

очередь, конечно, на лицо желание императора стереть существенные

препятствия к развитию новоприсоединенного региона в экономическом

плане. В дальнейшем этот указ отменяется. «Беспошлинный транзит

143 Указатель узаконений, относящихся до Великого княжества Финляндского 1649-

1808. СПб., 1903. С. 53.

83

иностранных товаров, прежде всего шведских, через территорию

Финляндии в Россию заставил имперское правительство в ноябре 1811 г.

восстановить таможенную цепь, которая располагалась между Выборгом и

Кексгольмом, а после присоединения Выборгской губернии к «шведской»

Финляндии перенести ее на российскую сторону»144

.

Несмотря на кажущуюся опасной ситуацию с перенесением границы

к пределам Санкт-Петербурга, «по мнению финского исследователя

П.Невалайнена, граница между Финляндией и Россией оставалась мирной

в течение 1809-1917 гг., хотя ранее для этой линии соприкосновения

Востока с Западом были характерны войны и беспорядки»145

.

Помимо государственного аппарата, развитие в Финляндии получает

и периодическая печать, являвшаяся рупором современной к тому моменту

истории. В 1812 г. приказом Александра I столица автономии была

перенесена в ближайший к Санкт-Петербургу Гельсингфорс, выгоревший

во время войны 1808–1809 гг., но отстроенный надлежащим для нового

статуса образом город (поэтому он так ныне походит в своем

архитектурном стиле на исторический облик Петербурга). Именно за ним в

итоге и закрепилось положение центра издательского дела в Великом

княжестве Финляндском.

Начиная с 20-х гг. 19-го в. именно в Хельсинки выходили в свет

газеты и журналы, бюллетени и прочая печатная продукция на финском,

шведском и русском языках. В качестве примера отметим несколько

русскоязычных изданий, публиковавшихся сериями:

1. Собрание постановлений Великого княжества Финляндского.

Або,1812–[18]27; Гельсингфорс, 1827–1859.

2. Приказ по финляндскому отдельному корпусу. Гельсингфорс,

1824. 144 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 98. 145 Бахлов И.В. Прибалтика и Финляндия в территориальной системе Российской

империи: Специфика статуса и этнополитической ситуации // Финно-угорский мир.

№1. Саранск, 2009. С. 38.

84

3. Приказ ввести в войска отдельный финляндский корпус.

Гельсингфорс, 1826–1831;

4. Статистический ежегодник Финляндии/ изд. центральным

статистическим бюро. Гельсингфорс, 1892–1902146

.

Это показательно в том контексте, что Финляндия действительно

имела уникальные возможности в рамках конституционной политики

Александра I. Однако так продолжалось до поры до времени. После

победы над Наполеоном Бонапартом в войне 1812 г., после заграничного

похода русских войск в Европе, Александр I поворачивает на путь

консерваторской политики.

Сперанский попадает в немилость, на арену выходит Аракчеев,

известный деятель консервативного толка. Начинается новый этап

развития государственного аппарата Финляндии, и старые ожидания

сменяются новыми. Рассмотрим политику императора в Финляндии после

событий 1812-1814 гг., т.е. в последнее десятилетия Александра I в

следующем параграфе.

§3. ОТ ЛИБЕРАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ К КОНСЕРВАТОРСКОЙ

Великое княжество Финляндское в составе России стало обладать

автономией, настолько широкой, что эта конструкция по своему

политическому образу была схожа с унией. Император России в

Финляндии пользовался скорее конституционными, нежели

абсолютистскими правами.

Как мы отмечали выше, у Финляндии появился свой собственный

законодательный орган. Во внутренних делах, в решениях касательно

финляндских вопросов административный аппарат, например,

Правительствующий Совет, был вполне самодостаточным. Жители

146 Крошнева М.Е. Проблемы появления русской печати в Финляндии // Вестник

УлГТУ. № 3. Улан-Уде, 2013. С. 15.

85

Финляндии имели собственное право - государственное, гражданское,

уголовное, - имели свои суды. Официальным языком был как шведский,

так и финский, насаждения русского языка в ту пору не было. «<…> новое

Великое княжество отделял от Швеции, кроме всего прочего, финский

язык. Благосклонное отношение к нему со стороны российского

правительства одновременно являлось частью политики умиротворения

Финляндии и обеспечения лояльности финнов по отношению к России»147

.

Финляндия гордилась и другими атрибутами экономической и

политической самостоятельности. Налоги, собиравшиеся в Финляндии,

целиком поступали в казну Княжества и тратились на его нужды. То же

было и с прочими видами доходов, собиравшихся в крае. Чем было

обусловлено такое особенное отношение?

Два обстоятельства на протяжении всей первой половины XIX века

оказывали определяющее влияние на политику российского правительства

в отношении Финляндии. Прежде всего, военно-стратегическое значение

Великого Княжества. Наряду с этим, огромную роль в становлении

совершенно нетипичной для империи системы управления сыграла

политическая лояльность финского общества - преданность финнов

престолу, монархии, установленному государственному строю и

общественному порядку.

Репутацию страны политически благонадежной и стабильной

Финляндия приобрела уже к концу царствования императора Александра I.

В 1824 году, после 15-летнего ее пребывания в составе Российской

империи, генерал-губернатор А.А. Закревский докладывал императору:

«Верность и подданность царю и отечеству - сии всегдашние качества

финского народа – оставались залогом благодарности и любви к монарху:

общественный порядок и тишина во всем нерушимы»148

. Эта фраза стала

147 Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии. 1809-2009.

C.16 148 Дамешек И.Л. Управление окраинами в Российской империи (Закавказье и

Финляндия в первой половине XIX века). С. 172.

86

стереотипной во всех докладах в Петербург высших представителей

русской власти в Финляндии.

Таким образом, к середине XIX века Финляндия, формально входя в

состав Российской империи, фактически обладала многими атрибутами и

правами государства. Общим с империей у нее оставался лишь ее глава -

монарх. Такого положения в России не имела никакая другая

национальная окраина. Как великий князь Финляндский, Александр I

«осуществлял управление с помощью последовательно сменявших друг

друга столичных учреждений «по делам финляндским»: комиссии (1809-

1811 гг.), комитета (1811-1826 гг.) и статс-секретариата (1826-1857 гг.)»149

.

В первой половине XIX века в России идет поиск универсальной

модели управления окраинами. В Финляндии мы видим замечательную

преемственность политики центра: как бы конституция Великого

княжества, этот плод либеральных порывов Александра I, не претила

лично его преемнику, ни одно из ее базовых положений не было

поколеблено при Николае I.

Победа России над наполеоновской Францией приводит к

очередным серьезным изменениям на европейской карте. Священный

союз, в котором Россия вместе с Австрией и Пруссией играла ведущую

роль, должен был играть роль миротворца в Европе, а так же обезопасить

европейские страны от революций, угрожавших основам монархического

мироустройства. Уставшие от разорительных войн страны Европы мечтали

о мире и спокойно приняли те условия, которые были выработаны на

Венском конгрессе в 1815 г.

Россия находилась на пике своей государственной мощи. Перемены,

которые случились в результате изменения ситуации на европейской

арене, не могли не сказаться и на положении Финляндии. Отошедшее к

России по решению Венского конгресса Варшавское герцогство обрело

149 Бахлов И.В. Прибалтика и Финляндия в территориальной системе Российской

империи… С. 39.

87

статус Царства Польского, которое получило 27 ноября 1815 г.

собственную конституцию, а также народное представительство в виде

двухпалатного сейма. Несмотря на сословный характер этого

представительства, высокий имущественный ценз при выборах нижней

палаты, отсутствие у сейма права законодательной инициативы,

конституция все же гарантировала полякам равенство перед законом,

неприкосновенность личности, свободу печати и иные свободы. Царство

Польское получило одну из самых демократических конституций в

тогдашней Европе. В марте г. состоялось торжественное открытие сейма,

на котором Александр I не исключил возможности создания

конституционных учреждений и на территории остальной империи.

Эта речь стала предметом бурного обсуждения в российском

обществе. Очевидным фактом является то, что события в Польше

подтолкнули и финляндских политических деятелей к непосредственным

действиям, направленным к упрочнению автономии Великого княжества

Финляндского.

В первую очередь, в Финляндии считали необходимым

законодательно закрепить ее юридические основы в виде законченного

свода конституционных актов и более четко определить характер

государственной связи империи и княжества. К этому моменту отношения

между империей и Финляндией связывались непосредственно самим

императором, хоть и чтившим свои обещания сохранять законы в

неприкосновенности. «Со времени завоевания Финляндии в 1809 г. и до

Гельсингфорского сейма в 1863 г. издание законов в этой провинции, как и

во всей России, зависело единственно от самодержавной власти

Императора»150

.

Эти моменты в Финляндии прекрасно понимали. В правовом

отношении эта автономия была возведена без прочного фундамента. Одни

150 Историко-критический обзор узаконений, включенных под именем основных

законов Финляндии в финляндские кодификационные проекты / Под ред. Ф. Еленева.

СПб, 1894. С. 1.

88

обещания «сохранять и оберегать» ее особое положение в составе

Российской империи не являлись надежной гарантией существования

финляндского княжества. С приходом же к власти иных императоров,

иных государственных деятелей вполне могла измениться и обстановка

внутри самого княжества.

Эта автономия к тому же не была гарантирована международными

соглашениями. Во время Венского конгресса, когда перекраивалась карта

Европы, вопрос о присоединении Финляндии к Российской империи в

повестке дня не стоял. Сам факт присоединения Финляндии к России был

необсуждаем. Для Европы присоединение было показано «навечным», а

слова «императора» - незыблемыми. И никаких лишних шагов, ни вправо,

ни влево.

Финляндская правящая элита осознавала уязвимость своего

нынешнего положения. К.Э. Маннергейм, являвшийся видных

финляндским деятелем, в 1819 году пишет: «Было бы желательным

обсуждение нынешнего положения Финляндии и ее будущего с тем, чтобы

подвести под него твердое основание <…> Сейчас наше здание стоит на

песке и возможная буря может его легко опрокинуть»151

. В Финляндии

понимали, что унаследованные шведские основные законы уже не

соответствовали изменившемуся положению страны. С другой стороны,

финляндские деятели осознавали, что те же самые шведские законы могли

стать последним рубежом обороны в случае возникновения политического

кризиса в российско-финляндских отношениях152

.

Поэтому речь шла лишь о частичном пересмотре отношений

метрополии с провинцией, о некотором реформировании нормативных

актов Великого княжества Финляндского в духе получивших в это время

распространение идей дворянского либерализма.

151 Jussila O. Suomen perustuslait venäläisten ja suomalaisten tulkintojen mukaan.1808-1863.

Helsinki, 1969. P. 131. 152 Луото Р., Талвитие Х., Висури П. Русско-шведская война 1808- 1809 гг. Эспоо,

2009. С. 198.

89

К работе над новой, заново скорректированной формой правления

приступила Комиссия финляндских дел. В проекте, подготовленном

Комиссией, предлагалось, в-первую очередь, изменить основные законы,

предусматривающие инициативу в законодательной сфере лишь

российского императора. Теперь, согласно проекту, финляндские

представители могли сами вносить предложения на повестку дня, а не

только непосредственно Александр I.

Так же Комиссия, рекомендуя отказаться от временного назначения

сенаторов на три года, предлагала ввести институт пожизненных

представителей в Финляндском императорском сенате. Что касается

самого сената, то Комиссия предлагала здесь же обязать его отчитываться

в расходовании государственных средств перед депутатами сословий.

Помимо всего прочего, считала необходимым ввести в Финляндии свободу

печати, а также восстановить национальные вооруженные силы.

«Принятие поправок в основные законы было возможно только на

сейме, о необходимости которого все громче велись разговоры в высших

кругах финляндского общества и даже строились опасливые, вызванные

возможной утечкой информации проекты по реорганизации его структуры

и полномочий»153

.

О созыве сейма разговоры появились после того, как в империи

подняли вопрос о восстановлении финской армии, необходимой не только

для охранения собственных рубежей, но и борьбе с врагами Отечества.

«Как отмечал в своей частной переписке Г.М. Армфельт,

Александр I был крайне заинтересован в финском войске «в значительном

количестве», но был против созыва сейма, в компетенции которого,

согласно основным законам Финляндии, находились вопросы военной

организации княжества»154

.

153 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 46. 154 Там же.

90

Польские события 1815-1818 гг., когда Польша получила

собственную конституцию и собственный государственный орган – сейм,

послужили новым сигналом к тому, чтобы привести намеченные

преобразования, указанные выше, в действие. Созыв сейма ждали

неспроста, многое говорило об обоснованности этих ожиданий, так как на

подъеме после европейского похода русских войск, Александр I готов был

вести диалог с представителями, в том числе, и финского государства с

целью укрепления линии конституционной политики.

Еще в феврале 1816 г., преобразовав Правительствующий совет в

Финляндский императорский сенат, Александр I подтвердил его

независимость от центральных административных учреждений страны,

которые предпринимали частые попытки распространить свою власть на

все полномочия в Великом княжестве Финляндском155

. Изменение

названия, которое вело, в первую очередь, к повышению статуса

административного органа Великого княжества в общей категории

государственного аппарата, реально укрепляла автономное положение

Финляндии.

Помимо всего прочего, Александр I не раз говорил о собственной

готовности созвать сейм в Финляндии. «По просьбе статс-секретаря

Р. Ребиндера член Комиссии финляндских дел К.И. Валлен в феврале -

марте 1819 г. составил обширную записку о необходимых изменениях,

которые надо было внести в Форму правления и законодательство по

управлению княжеством, и затем вынести эти вопросы на обсуждение

сейма. Соображения К.И. Валлена, равно как и протокол заседания

Комиссии, в котором также имелись аналогичные предложения, были

переданы Александру I в августе 1819 г.»156

.

155 Борениус Г. Акты для выяснения политического положения Великого Княжества

Финляндского. Гельсингфорс, 1890. С. 30. 156 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 47.

91

В представленных императору документах главной была идея

неразрывности связи Российской империи и Финляндского княжества,

имевшая для России серьезное политическое, государственное,

геополитическое значение. В них подчеркивалось, что успех Финляндии

как государства, касалось ли это политических аспектов или социально-

экономических, мог строиться только на прочных основах особых прав,

которые должны были быть представлены. Великому княжеству. Эти же

самые права, ввиду часто сменяющейся геополитической обстановки

предполагалось корректировать в угоду конституционным идеям, чтобы не

отставать от веяний времени.

Разумеется, что восстановление финской армии было делом

необходимым, так как Финляндии, как государству, необходимы были

свои символы суверенитета, показывающие мощь и славу Великого

княжества. В то же время, внешняя политика оставалась бы прерогативой

столицы, и дела по охране рубежей государства по-прежнему входили бы в

задачи имперского аппарата, а не администрации Финляндии.

Получив предложения Комиссии накануне своего продолжительного

сентябрьского путешествия по Финляндии, Александр I еще раз

подтвердил статс-секретарю Р. Ребиндеру свое намерение не позднее

1820 г. собрать представителей сословий на заседание сейма.

Но выполнения этого обещания финляндская правящая элита так и

не дождалась. Последняя попытка получить согласие Александра I на

созыв сейма была предпринята в 1821 г., но и на этот раз представленное

императору прошение осталось без ответа. Надежды финляндских

правящих кругов на законодательное укрепление автономного статуса

княжества в составе империи не оправдались157

.

Последние годы правления Александра I были отмечены

ужесточением финляндской политики, содержание которой было связано с

ограничением прав, предоставленных Финляндии ранее.

157 Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. С. 482-484.

92

На рубеже 20-х гг. XIX в. «внутренняя политика Александра I начала

переживать кризис конституционной ориентации, связанный в

значительной мере с ростом антиконституционных настроений в

российском обществе, резким ростом оппозиционных проявлений в самой

Польше, где в сентябре 1820 г. был созван очередной сейм, который отверг

некоторые законопроекты, противоречащие местным законам»158

. Именно

сейм как властный институт становится в глазах Александра I угрозой

стабильному положению государства. Усилилось наблюдение за

«неблагонадежными лицами»159

. Поворот к реакции привел к ужесточению

цензуры, к репрессивной политике в отношении университетов, из

которых изгонялись «вольнодумцы». Происходившие в России изменения

органически вписывались в тот политический курс, который в 1820-е гг.

проводился Священным союзом в отношении национальных движений в

Западной Европе, рассматривавшиеся не иначе как откровенная

«революция».

В такой обстановке финляндскому обществу рассчитывать на созыв

сейма, увы, не приходилось. «В одном из своих писем статс-секретарь

Р.Г Ребиндер сообщал Валлену весной 1825 г.: «Император не желает

созывать сейм без крайней на то необходимости». Надо при этом отметить,

что противники созыва сейма имелись и среди политической элиты

финляндского княжества, которые были удовлетворены своим положением

и не стремились к каким-либо «неоправданным» преобразованиям»160

.

Период конституционных ожиданий в Финляндии окончательно себя

изжил в связи с назначением генерал-губернатором княжества

А.А. Закревского. Весной 1823 г. приближенные императора убедили

Александра I отправить в Финляндию отставного генерал-лейтенанта

158 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 48. 159 Жуковская Т.Н. Правительство и общество при Александре I. Петрозаводск, 2002.

С. 96. 160 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. С. 48.

93

А.А. Закревского заместо бывшего генерал-губернатора, который, к своей

чести, успел сделать внушительный доклад обо всех делах в Финляндии161

.

Официальное назначение его на этот пост состоялось 30 августа 1823 г.

Решение назначить именно Закревского на пост генерал-губернатора стало

неожиданностью для всех. Сам новый генерал-губернатор был ярким

образом обратной стороны либеральных идей Александра I. На горизонте

замаячила звезда полного отсутствия укрепления автономных институтов

Финляндии.

«Назначение 37летнего Закревского генералгубернатором вызвало

оживленный обмен мнениями у финляндцев. Сенатор И.В Хисингер

описал Закревского как человека, стремящегося ввести военные порядки в

управлении, как человека чрезвычайно подвижного, справедливого,

проявлявшего редкую деятельность, ежегодно объезжая всю страну»162

.

Что касается самого Закревского, то впечатления от пребывания в

Финляндии подпитывали его сильнейшее неудовольствие новой

должностью, задерживаться на которой, как можно выявить из его

переписки с друзьями, он не собирался. Уже в декабре 1824 г ., пробыв в

самой Финляндии немногим более полугода, А. А. Закревский просится в

отставку. Отставка в январе 1825 г. не была принята. И А.А. Закревский,

который «довольно весело» провел непродолжительное время в столице

империи, возвращается в Финляндию, где «снова привыкает к скучной и

единообразной жизни, которая не так еще для меня приметна от

беспрерывных трудов».

Первоначальные волнения высокопоставленных чинов финляндского

правительства были связаны с тем, что новый начальник края совершенно

не владел иностранными языками. Один из основополагающих факторов

при работе в государственном органе, таким образом, был под вопросом.

161 РГИА. Ф.1361. Оп. 2. Д.53. 162 Выскочков Л.В. Финляндский генерал-губернатор Арсений Андреевич Закревский

(1823-1831) // Санкт-Петербург и страны Северной Европы: Материалы ежегодной

международной конференции. СПб., 2004. С. 5.

94

Это заставляло финляндских чиновников изрядно переживать, так как они

находились в полном непонимании, как новоназначенный генерал-

губернатор будет решать важные дела.

«Перемены в управлении Финляндии ее жители почувствовали

быстро. Канцелярия нового генерал-губернатора работала до десяти часов

вечера. Сам Закревский удивлял всех своей необыкновенною

неутомимостью в работе. И хотя работа закипела, по мнению финских

историков, надежды финнов он не оправдал, так как совершенно не

подходил для «конституционных порядков» края»163

.

Крайне важны первые впечатления о А.А. Закревском статс-

секретаря Великого княжества Финляндского Р.Г. Ребиндера, который

докладывал о финляндских делах непосредственно императору сообразно

с задачами свеой должности. Он занимал в связи с этим особое положение

в бюрократических кругах, и поэтому имел достаточно большой вес в

иерархии Великого княжества Финляндского. Он описывал собственные

встречи с А.А. Закревским как трудоемкие и отнимавшие многое

количество сил и времени. Р.Г. Ребиндер отмечал, что ничего из

происходившего ранее не приносило столько забот, сколько принесло

появление в государственном аппарате Финляндии А.А. Закревского.

Такие требования свежеиспеченного генерал-губернатора, как, например,

необходимость статс-секретаря предоставлять Закревскому необходимую

информацию в скором порядке, без задержек и промедлений, особенно

впечатлили Р.Г. Ребиндера.

В то же время Ребиндер отмечал, что новый генерал-губернатор

является человеком порядочным, честным, и никакого неприятия к статс-

секретарю не имеет. Сам Р.Г. Ребиндер видел основной гарантией особого

положения Финляндии самого монарха, Александра I, несомненно,

163 Выскочков Л.В. Финляндский генерал-губернатор Арсений Андреевич Закревский

(1823-1831). С. 5-6.

95

великолепно знающего все нужды Великого княжества, его потребности и

проблемы.

В начале 1824 года Александр I действительно показывал, что

находится в курсе событий, касающихся Финляндии, и готов решать их по

мере необходимости. Р.Г. Ребиндер воспринимал это, как личное к нему

волеизъявление императора, что, в конце-концов, и могло настроить статс-

секретаря против А.А. Закревского, а того против Ребиндера. Идея

Ребиндера проверить лояльность императора с помощью нового проекта

получилась отчасти.

Александр I отверг представленный Р.Г. Ребиндером проект, по

которому некоторые территории, находившиеся в составе Великого

княжеств, отошли бы к Российском империи. Это позволило статс-

секретарю оценить подобный исход как превосходный для Финляндии

результат. «Ты понимаешь, - писал Р.Г. Ребиндер в письме Валлену, —

какое впечатление это решение произвело на генерала, который, кажется,

уже был воодушевлен тайной надеждой обрусить нас полностью». Не

скрывая эмоций, Р.Г. Ребиндер продолжал: «Никогда раньше я не видел

такой вытянутой физиономии, как в тот момент, когда доложил ему о

результате своего доклада императору»164

.

Это произошедшее событие натолкнуло А.А. Закревского к мысли,

что не плохо было бы получить возможность докладывать императору

лично, без посредничества в данном случае статс-секретаря. Именно он к

этому моменту обладал таким правом, что делало его фигуру, безусловно,

серьезной на доске политических решений. По этому вопросу в

дальнейшей ситуации разгорелся серьезный конфликт между генерал-

губернатором А.А. Закревским и финляндским государственным

аппаратом, в который входили Комиссия финляндских дел и финляндский

Сенат.

164

Danielson-Kalmari J.R. Arsenij Zakrevsijn kenraaliku vernöörikauden alkuajoilta.

Helsinki,1925. P.12.

96

Весной 1825 г. генерал-губернатор в обход статс-секретаря

представил на рассмотрение императора Александра I некоторые дела,

добился его одобрительного решения по вопросам и предоставил эти

решения монарха финляндскому сенату для их исполнения. Статс-

секретарь Р.Г. Ребиндер, разумеется, не мог молчать и отреагировал на это

нарушение законов донесением императору, в котором уведомил

Александра I о том, что все члены государственного аппарата Финляндии

в глубоком сожалении относительно того, каким образом Александр

Павлович избрал метод решения вопросов.

В этом адресованном императору донесении сенат особенно

подчеркнул, что те обстоятельства, свидетельствующие о пренебрежении

установленных законов слишком важны для настоящего времени и могут

иметь непоправимые последствия.

Помимо этого, решения императора в силу не вступали;

финляндские органы приостановили выполнение указаний до решения

этой проблемы, связанной с исполнением законов.

Сам А.А. Закревский в дальнейшем объяснял возникший конфликт

нежеланием финляндцев допускать генерал-губернатора к императору как

единственного чиновника, который был иного происхождения, чем они

сами. Это делало доклады финляндского аппарата Александру I с сугубо

односторонней версией, что не только могло искажать действительность,

по мнению Закревского, но и ставило самого генерал-губернатора в

зависимое положение от Комиссии финляндских дел, составленный из

своих же соотечественников165

.

Рассмотрение этой правовой коллизии затянулось в связи со смертью

Александра I. Решение данного вопроса произошло уже в царствование

Николая I, политика которого уже находилась в ином русле истории.

165 Архив А.А. Закревского. Письма к П.Д. Киселеву (1814 - 1840) гг. // Сб. ИРИО.

Т. 78. СПб., 1891. С. 477.

97

Сообщение о кончине Александра I, в последние годы

превратившегося из «царствующего либерала» в реакционного

консерватора, было доставлено в столицу Финляндии Гельсингфорс.

Генерал-губернатор А.А, Закревский, который имел распоряжение срочно

привести все административные учреждения и финляндские сословия к

присяге на верность предполагавшемуся быть новым императором

Константину Павловичу, решительно приступил к исполнению. Но здесь

была очень важная проблема, которая могла стоить Финляндии всех

законодательных преимуществ перед остальными провинциями

Российской империи.

В Великое княжество была доставлена общая форма присяги,

которая предназначалась для обычных российских губерний. Эта присяга

не учитывала особый статус Великого княжества Финляндского в составе

Российской империи. Пришла же она в обход Р.Г. Ребиндера и Комиссии

финляндских дел, что усугубляло спорный момент.

Финляндский сенат привел к присяге все население Великого

княжества, до этого безуспешно пытаясь обратить внимание властей на

несоответствующую статусу Финляндии присягу.

Разумеется, приняв присягу финляндских подданных, генерал-

губернатор А.А. Закревский, проводивший политику постепенного

размывания финляндской «особенности», мог считать дело сделанным:

Финляндия могла больше не считаться особенной частью России.

Николай Павлович, великий князь, будущий император Российской

империи, поинтересовался у Р.Г. Ребиндера, по какому тексту присягнула

Финляндия Константину Павловичу. Узнав обстоятельства, при которых

Финляндия могла потерять свои конституционные особенности, Николай

Николай Павлович заметил, что текст присяги значения не имеет; главное,

чтобы «верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя

живота своего»166

.

166 Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Николая I. С. 16.

98

«Отказ Константина Павловича от престола привел к тому, что лишь

12 декабря 1825 г. Николай объявил себя императором. В этот же вечер

Р.Г. Ребиндер представил на подпись Николаю I манифест финляндских

прав и привилегий, аналогичных тем, которые были в 1809 г. утверждены

Александром I. Манифест был подписан Николаем I без каких-либо

изъянов»167

.

Присяга новая, уже Николаю I, проводилась в двух различных видах.

Русское население, включая войска, присягали согласно «русской»

присяге. Финляндские чиновники, служители церкви, жители,

исповедавшие, в отличие от русских, лютеранство и имевшие финляндское

гражданство, присягали по специальной форме, в которой, в отличие от

«русского» листа, «не было упоминания о царе-самодержце»168

.

Таким образом, период конституционных ожиданий Финляндии

подходил к концу. Эпоха Николая I значительно отличалась от

либерализма первых лет правления Александра I. Хотя с государственно-

правовой точки зрения Финляндия оставалась прежней автономией со

своими правами, ожидание дальнейшего конституционного развития было

отложено как минимум на три десятилетия. Последние годы правления

Александра I конституционная политика в отношении Финляндии сменяет

свой оттенок, но те основы, которые были заложены еще в начале

взаимоотношений Великого княжества Финляндского и Российской

империи, будут держаться еще долгое время, несмотря на большое

количество проблем и своеобразную политику последующих российских

монархов.

167 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. Петрозаводск, 2013. С. 63. 168 Там же.

99

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Русско-шведская война 1808-1809 гг. привела к завоеванию Россией

Финляндии. Ставшая именоваться Великим княжеством, Финляндия

получила собственную автономию в рамках конституционной политики

Александра I. Это способствовало становлению финской нации. Политика

Александра I в отношении Финляндии не имела аналогов в истории

Российской империи. Эта автономия была гораздо большей, нежели

предоставленная финляндцам шведским королевством.

Финляндия перешла из рук шведской короны в состав Российской

империи в результате противоборства двух гегемонов северных широт.

Закончилась эта борьба вытеснением Швеции с ее позиций в Балтийском

море.

Фридрихсгамский мирный договор закрепил коренное изменение

состояния геополитического соотношения сил, привел Россию к гегемонии

на Балтике и присоединении к ней Финляндии.

Финляндия вошла в состав России со шведскими законами, с

официальным делопроизводством на шведском языке. Александра I

пообещал финляндскому народу на сейме в Борго сохранение всех ранее

действовавших законов, прав и привилегий, в том числе и в религии.

Эти решения были с энтузиазмом встречены финляндским народом.

Присоединение Финляндии к России явилось добровольным актом,

основываясь на признании мощи России и надеждах на автономию

Великого княжества. С точки зрения финляндцев, Финляндия вошла в

состав Российской империи как самостоятельное государство, которое

находится в личной с ней унии, а не как метрополия со своей провинцией.

В Финляндии, при создании государственного аппарата в рамках

Великого княжества, при Александре I и его конституционной политике

была выстроена такая властная вертикаль, которая, минуя всевозможные

имперские инстанции, замыкалась непосредственно на личности самого

100

императора. Финляндия в контексте конституционной политики

Александра I была ярким примером. Именно здесь императору

принадлежало последнее слово при решении любых вопросов, касавшихся

Финляндии. При этом следует отметить, что созданная система управления

не противоречила авторитарным шведским законам 1772 и 1789 гг.

«Русско-шведская война 1808-1809 гг. привела к образованию

Великого княжества Финляндского и вынудила оказавшуюся в новых

границах Швецию перейти к очередному этапу своего общественного

развития»169

. В рамках Российской империи так же образовалась ни с чем

несравнимая провинция, к которой выработалась уникальная система

отношений. Для Финляндии «вхождение в состав Российской империи

означало изменение ее административно-политического статуса. Бывшая

шведская провинции стала автономным Великим княжеством

Финляндским. По сути, Финляндия заняла привилегированное положение

не только по сравнению с другими национальными регионами России, «но

и в первую очередь — по сравнению с коренными областями империи,

господствующей нацией — великороссами»170

.

Отметим, что характерной особенностью времени правления

Александра I в контексте политики в Финляндии является отсутствие

сейма в политической жизни края. Поскольку лишь императору -

верховному правителю княжества принадлежала инициатива созыва

финляндского Сейма (а его очередная сессия состоялась только в 1863 г.,

что находится вне рамок настоящего исследования), то без всякого

преувеличения можно сказать, что вся первая четверть XIX в. была

временем единоличного правления русского императора в Финляндии, его

возможности с «развязанными руками» устраивать эксперимент по

продвижению немыслимых для России свобод и законов. Автор 169 Клинге М. Международные аспекты финляндской войны // Российская история. № 3.

М., 2009. С. 80. 170 Киор В.Б. Государственная национальная политика в Имперской России // Вестник

Российского Государственного Гуманитарного Университета. № 4. М., 2010.

С. 204-218.

101

подчеркивает что, Александр I старался в своей политике принимать во

внимание интересы и пожелания финляндской элиты, но, с другой точки

зрение, это является свидетельством того, что подобная политическая

линия была продиктована военно-стратегическими интересами России.

Финляндия в своих отношениях с Россией выступала как

провинциальная территория с очень широкой автономией. По содержанию

прав и их объема это менялись в течение столетия, но с момента

присоединения, будучи единожды дарованным краю Александром I,

никогда не отменялся верховной властью России. В пределах этой

принадлежности к Империи, Финляндия обладала законодательством и

управлением особого характера. Являясь подчиненной особому

финляндскому законодательству с регламентированной областью

действий, не исключалась из рамок действий общих имперских законов.

Финляндия имело собственное право гражданства. Это право было

обособленно от русского, но финны одновременно являлись и русскими

подданными, пользуясь в остальной Империи всеми предоставленными

остальным подданным правами.

Местное управление велось при помощи института генерал-

губернаторства и особых финляндских органов. Сам же Александр I, как

исполнитель власти, имел и право законодателя в экономике и

административных ресурсах провинции.

Высшим правительственным органом Финляндии при Александре I

становится Сенат – совещательное и уполномоченное принимать

управленческие решения, а так же судебные, высшее местное учреждение.

«Главное внутреннее управление Финляндией было вверено сенату,

который ведал гражданскими делами и хозяйством Великого Княжества, а

также «высшим правосудием» в нем. Сенат разделялся на два

департамента: хозяйственный (экономический) для дел административных,

финансовых, общественного призрения и др. и судебный (юридический). К

ведомству первого департамента принадлежали также управление

102

государственными имуществами, «надзор за банком», части духовная и

учебная. Для «ближайшего заведования» двумя последними при

департаменте была учреждена духовная экспедиция. Помимо нее, для

подготовки дел имелись еще три экспедиции: канцелярская, финансовая и

камерно-счетная, каждая возглавляемая одним из сенаторов. Функции же

рассмотрения и принятия законов были возложены на Императора,

который осуществлял их при помощи Сейма. Посредничество между

учреждениями области и Александром I принадлежало генерал-

губернатору и министру статс-секретарю Финляндии»171

.

«Великое княжество Финляндское имело и свою собственную

судебную систему, свое собственное частное право, торговое право,

гражданское процессуальное право, уголовное право, уголовное

процессуальное право и церковное право. Все нормы гражданского права

содержались в шведском "Общем Уложении" 1734 г. с более поздними

изменениями и дополнениями»172

. В политике Александра I в отношении

Финляндии административное и финансовое право не кодифицировались.

Предоставление широких прав автономии, свобода внутренних дел,

сохранение лютеранской веры на территории Финляндии, сотрудничество

с местной элитой, которая с большим удовольствием вступила в контакт с

Александром и поддерживала его конституционную политику, были

основными факторами, питавшими в течение столетия верность

финляндцев: как мы помним, Финляндия оставалась спокойной и в течение

Отечественной войны 1812 года, и в Крымскую войну, что, безусловно,

укрепляло дружбу российской верховной власти с Великим княжеством.

Будучи свободным от влияний центральной власти Российской

Империи, сохраняя собственные законодательные и представительские

171 Дамешек И.Л. Управление окраинами в Российской империи (Закавказье и

Финляндия в первой половине XIX века) // Вестник Евразии. № 1. М., 2003. С. 156-175. 172 Баландин С.Б. Государственно-правовое положение княжества Финляндского в

составе Российской империи. М., 2012.

103

органы, Финляндия успешно, путем отчуждения ранее не принадлежавших

автономии прав, все более развивала свою обособленность.

Одним из ярких примеров политики Александра I служит сейм

Борго. Вся его история, вся его соль заключается как раз к контексте

конституционной политики Александра I. Суть сейма в Борго сводится к

тому, что, во-первых, представители всех финских сословий присягнули на

верность российскому императору; во-вторых, император Александр I дал

обещание сохранить в Финляндии старые шведские законы, религию и

привилегии сословий; в-третьих, представители депутации на сейме,

обсудив множество вопросов, требовавших, по их мнению,

первоочередного решения представили по ним свои соображения

императору.

Историческое развитие, исторический процесс формировали

автономию Великого княжества Финляндского. Важнейшие решения

принимаются как до сейма в Борго и во время его работы, так и после его

окончания. Боргоский сейм является одним из этапов процесса

формирования финляндской государственности, и, конечно,

конституционная политика Александра I, его личные интересы

сформировали этот уникальный сюжет в российской истории.

Сейм в Борго был стартом развития в Финляндии государства, и

поэтому все было обставлено так торжественно, соблюдены все

церемониалы и старые обычаи. На весь мир Александр Павлович

предполагал показать, что присоединение Финляндии не носит случайный

и стихийный характер. Он объясняет этим событием ответственное

отношение к новоприсоединенной провинции, о желании не только

сохранить в ней все самое лучшее, но и дать больше. Тем не менее,

громкие речи, величественные указы не должны сбивать с толку, и

направлять по ложному пути. Не стоит изрядно преувеличивать сам сейм,

возводя его в ранг создания государства и конституции, нет. «Следует

отметить, что современники тех событий, в отличие от юристов, историков

104

и публицистов конца XIX в., когда со всей остротой встал вопрос о защите

автономного статуса Финляндии, совершенно не задумывались о природе

и значении принимавшихся в Борго решений»173

. Как отмечает С. Хентиля:

«Один из участников сословного собрания характеризовал его как

обычную рутину: «Велели отправляться на собрание в Борго, принесли

присягу на верность Императору, рассмотрели некоторые вопросы и

вернулись домой»174

.

Так как только императору, который являлся верховным правителем

княжества, принадлежало право созыва финляндского сейма, то можно

отмечать, что вся государственность Великого княжества Финляндского в

первую четверть XIX-го столетия держалась исключительно на

Александре I. Это было время единоличного правления русского монарха.

Он старался в своей политике в первые годы после присоединения

Финляндии принимать во внимание всевозможные пожелания

финляндской элиты, интересовался делами княжества не ради праздного

любопытства. Это свидетельствует так же о том, что подобная политика

была вызвана серьезными причинами, лежавшими в плоскости

государственных и политических интересов Российской империи. Как

минимум потому, что в начале 1812 года активно начала появляться угроза

со стороны бывшего союзника, Наполеона, все чаще смотрящего во главе

своих войск в сторону России. И было попросту необходимо обезопасить

свои границы, в том числе и ту, которая проходила между Россией и

Финляндией. Нужно было лояльное отношение финнов к российскому

правительству, и все меры, принятые в первые годы после присоединения

Финляндии к России, этому поспособствовали. В дальнейшем Финляндия

сохраняет верность России на протяжении многих десятилетий. И здесь

конституционная политика Александра I играет ключевую роль.

173 Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.). Становление

автономии. Петрозаводск, 2013. С. 40. 174 Хентиля С. От власти сословий к власти народа // Парламент Финляндии.

Хельсинки, 2000. С. 20.

105

В последнее десятилетие Александр I проводит консервативную

политику, начиная ограничивать свободу некоторых структур и

территорий (например, в Царстве Польском). Эта политика затрагивает и

Финляндию, которая жила в ожидании созвания сейма и создания еще

большей свободы в автономии Великого княжества. В конце-концов,

период ожиданий дальнейшей демократизации страны, Финляндия

получает реакционного генерал-губернатор А.А. Закревского, который

борется с независимостью Финляндии всеми доступными ему способами.

Возможно, в русле своей конституционной политики Александр I

допустил просчет: не разделив дела Финляндии, подходившие для

решения в рамках автономии, и дела общегосударственные, которые

должны были решаться на общих имперских основаниях.

Недальновидность данной позиции привело к тому, что любые попытки

решения вопросов, связанных с укреплением российской

государственности могли привести к бунту финляндцев, считавших эти

шаги как меры по ликвидации автономии Финляндии. И это несмотря на

то, что такие меры были, в основном, направлены на обеспечение

неделимости территории Российской империи.

Так или иначе, политика Александра I приносила свои плоды.

Склонный к конституционализму, считавшему закон первоосновой всего,

Александр Павлович развивал конституционные идеи с таким порывом,

что на уровне законодателей того времени император России находился

впереди планеты всей.

В ряду либеральных шагов Александра I Финляндия являла собой

особое конституционное и независимое от крепостнического состояния

России государственное образование. И рассматривать Финляндию, ее

историю и развитие, нужно именно вкупе с шагами Александра I в

конституционном и либеральном направлениях. Начиная от попыток

создания конституции для России (например, проект Н.Н. Новосильцева

«Государственная Уставная грамота Российской империи»), учитывая

106

введение Александром Павловичем конституционных основ в Европе

(поддержка актов конституции в Вюртемберге, Баварии; разработка

конституционных актов в освобожденной от Наполеона Франции, которые

предусматривали равенство всех граждан перед законом, и многое

другое.), дарование конституции Польше – все это свидетельствовало об

общем характере конституционной политики Александра, в контексте

которой находилась и Финляндия. «Вместе с конституционным

устройством Финляндии и Польши, вместе с гражданскими свободами и

правами человека в Россию входила новая цивилизационная струя»175

.

«Таким образом, 1809 г. и его логическое продолжение в актах

1811 г. стали той стартовой площадкой, с которой началось восхождение к

полному государственному суверенитету Финляндии, состоявшемуся в

ходе бурных революционных событий начала XX в. и конкретно в

1917 г.»176

.

Именно поэтому Александра Павловича, чьи конституционные идеи

привели, по сути, к рождению финляндского государства, финской нации,

по-прежнему помнят и уважают в Финляндии.

175 Сахаров А.Н. 1809 г. в истории России и Финляндии // Российская история. № 3.

М., 2010. С. 116. 176 Там же.

107

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

ИСТОЧНИКИ

АРХИВНЫЕ

1. Архив А.А. Закревского. Письма к П.Д. Киселеву (1814-1840) гг. // Сб.

ИРИО. Т. 78. СПб., 1891.

2. Александр I – великой княгине Екатерине Павловне. 6 (18) сентября

1809 г.// Николай Михайлович, вел.кн. Переписка императора

Александра I с сестрой великой княжной Екатериной Павловной.

СПб., 1910.

3. РГИА. Ф.1361. Оп. 2.

ОПУБЛИКОВАННЫЕ

ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ АКТЫ:

1. Акты для выяснения политического положения Великого Княжества

Финляндского//под ред. Борениуса Г. Гельсингфорс, 1890.

2. Акты, относящиеся к политическому положению Финляндии/ под ред.

П. Шиловского СПб., 1903.

3. Историко-критический обзор узаконений, включенных под именем

основных законов Финляндии в финляндские кодификационные проекты/

под ред. Ф. Еленева. СПб., 1894.

4. Национальная политика в императорской России. Том 1:

Цивилизованные окраины (Финляндия, Польша, Прибалтика, Бессарабия,

Украина, Закавказье, Средняя Азия). М., 1997.

5. Об учреждении особенной Комиссии для Финляндских дел, вместо

прежней, указом 1802 г. мая 19 назначенной// ПСЗ. XXXI. 1810. № 24.302.

108

6. Указатель узаконений, относящихся до Великого княжества

Финляндского. 1649–1808. СПб., 1901.

МЕМУАРЫ, ПИСЬМА:

1. Булгарин Ф. Воспоминания. М., 2001.

2. Письма главнейших деятелей в царствование Александра I (1807-1829)/

под ред. Н. Дубровина. СПб., 1883.

3. Коленкур-Шампаньи. Санкт-Петербург, 25 сентября 1809г. // Николай

Михайлович, вел.кн. Дипломатические сношения России и Франции по донесениям послов императоров Александра и Наполеона. 1808-1812. Т. 4.

СПб., 1906.

ЛИТЕРАТУРА

МОНОГРАФИИ

1. Danielson-Kalmari J.R. Arsenij Zakrevsijn kenraaliku vernöörikauden

alkuajoilta. Helsinki, 1925.

2. Jussila O. Suomen perustuslait venäläisten ja suomalaisten tulkintojen

mukaan. 1808-1863. Helsinki, 1969.

3. Hermanson R. F. Finlands statstättsliga ställning.Helsingfors, 1894.

4. Portman A. From might to mandate. Values in rulers’ public speeches in

Finland 1809-2000. Academic dissertation. Helsinki, 2014.

5. Shenshinа V. Venäläiset ja venäläinen kulttuuri Suomessa, Helsinki, 2008.

6. Андерсон И.А. История Швеции. М., 1951.

7. Баландин С.Б. Государственно-правовое положение княжества

Финляндского в составе Российской империи. М., 2012.

8. Берендтс Э.Н. Лекции по административному праву Великого княжества

Финляндского: В 2-х т. СПб., 1903.

9. Бородкин М.М. История Финляндии. Т. 2: Время Александра I. СПб.,

1907.

109

10. Выскочков Л.В. Николай I. М., 2006.

11. Даниэльсон И.Р. Соединение Финляндии с Российской державою.

Гельсингфорс, 1890.

12. Дусаев Р.Н. Финляндия от Александра I до Александра II. СПб., 2012.

13. Жуковская Т.Н. Правительство и общество при Александре I.

Петрозаводск, 2002.

14. Кяйваряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в

начале XIX в. Л., 1965.

15. Луото Р., Талвитие Х., Висури П. Русско-шведская война 1808-1809 гг.

Эспоо, 2009. С. 198.

16. Лялина М.А. Очерки по истории Финляндии от древнейших времен до

начала XX столетия. СПб., 1908.

17. Майнандер Х. История Финляндии. М., 2008.

18. Мессарош П.И. Финляндия – государство или окраина? СПб., 1897.

19. Мехелин Л. К вопросу о Финляндской автономии и основных законах.

Берлин, 1903.

20. Мехелин Л. Противоречат ли права Финляндии интересам России.

Гельсингфорс, 1890.

21. Ордин К.Ф. Покорение Финляндии: В 2-х т. СПб., 1889.

22. Остен-Сакен В. Государственно-правовое положение Великого

княжества Финляндского в Российском государстве. СПб., 1910.

23. Отечественная война и Русское общество. Т. 2: После Тильзита. Россия

перед 1812 г. М., 1911.

24. Сахаров А.Н. Александр I. М., 1998.

25. Суни Л.В. Великое княжество Финляндское. Население и экономика в

первой половине XIX в.: Лекция. Петрозаводск, 2011.

26. Суни Л.В. Великое княжество Финляндское (первая половина XIX в.).

Становление автономии. Петрозаводск, 2013.

27. Сухтелен П.К. «Картина военных действий в Финляндии в последнюю

войну России с Швецией в 1808 и 1809 годах». СПб., 1832.

110

28. Фомин А.А. Роль Тильзита во внешней политике Швеции. М., 2012.

29. Хяккинен К., Цеттерберг С. Финляндия вчера и сегодня. Йошкар-Ола,

1997.

30. Шведская война 1808-1809 гг. / Сост. Военно-историческим отделом

шведского генерального штаба. Ч. 2. СПб ., 1907.

31. Шильдер Н.К. Император Александр I: Его жизнь и царствование.

СПб.,1897.Т. II.

32. Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история

Финляндии. 1809-2009. М., 2010.

СТАТЬИ:

1. Антюшина Н.М. Россия – Финляндия. Какой была совместная история //

Современная Европа. № 3. М., 2011. С. 145-152.

2. Баландин С.Б. Присоединение Финляндии к Российской Империи //

Актуальные проблемы Российского права. № 1. М., 2012. С. 22-31.

3. Бахлов И.В. Прибалтика и Финляндия в территориальной системе

Российской империи: Специфика статуса и этнополитической ситуации //

Финно-угорский мир. №1. Саранск, 2009. С. 36-42.

4. Барышников В.Н., Даудов А.Х. Изучение истории стран Северной

Европы в Санкт-Петербурге (XVIII-XXI вв.) // Труды кафедры истории

Нового и Новейшего времени. № 11. СПб., 2013. С. 172-190.

5. Белодед А.Ю. Статус территориальных автономий в Российской

империи // Евразийский юридический журнал. Уфа, 2009. С. 12-23.

6. Витухновская-Кауппала М.А. Память о «финской войне» в России и

Финляндии // Россия XXI. № 1. М., 2008. С. 92-107.

7. Выскочков Л.В. Финляндский генерал-губернатор Арсений Андреевич

Закревский (1823-1831) // Санкт-Петербург и страны Северной Европы:

Материалы ежегодной международной конференции. СПб, 2004. С. 18-31.

111

8. Голышев М.А. Поливариантность региональной политики Российской

Империи в XIX веке (на примере Финляндии и Польши) // Региональная

экономика: теория и практика. №8. М., 2010. С. 78-87.

9. Дамешек И.Л. Управление окраинами в Российской империи (Закавказье

и Финляндия в первой половине XIX века) // Вестник Евразии. № 1.

М., 2003. С. 156-175.

10. Дерябин Ю.С. Россия и становление государственности Финляндии //

Современная Европа. № 4. М., 2009. С. 5-13.

11. Дусаев Р.Н. Государственно-правовой статус Великого княжества

Финляндского (1809-1917 гг.) // Правоведение. 1975. № 2. С. 110-117.

12. Дусаев Р.Н. Совершенствование исполнительных органов Великого

княжества Финляндского в XIX в. // Вестник ЛГУ. Экономика, философия,

право. 1984. Вып. 1. № 5. С. 94-97.

13. Дусаев Р.Н. Сеймовые реформы 60-х годов XIX в. в Финляндии //

Вестник ЛГУ. Экономика, философия, право. 1981. С. 80-84.

14. Кяйвяряйнен И.И. О конституционной политике царизма в Финляндии

в первый период автономии // Вопросы истории Европейского Севера.

Петрозаводск, 1977. С.109.

15. Карнаушенко Л.В. На пути от конституционных намерений к

номинальному конституционализму: Правительственный

конституционализм в России в первой половине XIX в. // Общество и

Право. № 5. Краснодар, 2009. С. 67-73.

16. Киор В.Б. Государственная национальная политика в Имперской

России// Вестник Российского Государственного Гуманитарного

Университета. № 4. М., 2010. С. 204-218.

17. Клинге М. Международные аспекты финляндской войны// Российская

история. № 3. М., 2009. C.80-83.

18. Коркунов Н.М. Финляндский сейм // Юридическая летопись. 1891.

№ 1. С. 3-16.

112

19. Крошнева М.Е. Проблемы появления русской печати в Финляндии //

Вестник УлГТУ. № 3. Улан-Удэ, 2013. С. 14.-15.

20. Ксензов С.В. Россия как инкубатор государства малых наций

(Беларусь и Финляндия) // Журнал институциональных исследований. Т. 4.

№ 2. Пинск, 2012. С. 42-49.

21. Мулява О.Д., Шитова Л.Ф., Вапилин Е.Г. Россия и Финляндия:

Взаимоотношения двух стран и народов в представлениях финских и

российских студентов-географов» // Вестник СПбГУ. № 7. Выпуск 3. 2013.

С. 140-152.

22. Рогинский В.В. Изменение политической карты балтийского региона в

эпоху наполеоновских войн// Балтийское соседство: Россия, Швеция, страны

Балтии на фоне эпох, событий. XVII — XIX вв. М., 2011. С.30-33.

23. Рогинский В.В. Историческое значение Фридрихсгамского мира 1809 г.

для России // Российская история. № 3. М., 2009. С. 72-79.

24. Рогинский В.В. Полтава и Фридрихсгам. 1709-1809 годы: Две

эпохальные даты в истории России и Северной Европы // Вестник МГИМО

Университета. №6. М., 2009. С. 65-79.

25. Рогинский В.В. Северная Европа 1805-1815 // Общественные науки.

2012. №3. С.37-39.

26. Сахаров А.Н. 1809 г. в истории России и Финляндии// Российская

история. №3. М., 2010. С. 110-118.

27. Такала И.Р., Соломещ И.М. «Неизвестная война»? Два века российской

историографии русско-шведской войны 1808-1809 гг. //Российская

история. № 3. М., 2009. С.66-71.

28. Такала И.Р. А.И. Арвидссон о положении Финляндии в составе

Российской империи (рубеж 30-40-х гг. XIX в.)// Скандинавский сборник.

Таллинн, 1988. Вып. 32. С. 85-91.

29. Хентиля С. От власти сословий к власти народа // Парламент

Финляндии. Хельсинки, 2000. С.20.