Геоэкологические исследования | Баньковский Лев...

3

[От составителя. Данный препринт – это текст доклада, сделанного

автором при защите своей диссертации в Екатеринбурге. В «Приложении»

даны: этот же текст (в программе Word), очерк «Геоэкологические

исследования в Камском Приуралье» (1997, данных о публикации нет) и

фрагмент статьи «Л.Н. Гумилѐв – историк, этнолог, географ, философ и

литератор» по этой теме. Некоторые иллюстрации утрачены, другие

заимствованы из более поздних работ Л.В. Баньковского]

82

Приложение

Биологические и водные ресурсы Камского Приуралья.

Охраняемые территории Препринт

Введение

Эффективность природоохранной деятельности в значительной степени зависит от

качества еѐ научного обеспечения, выражающегося в полноте и точности региональных

исследований комплексного характера. В исследованиях такого рода имеет особенное

значение развѐрнутое естественноисторическое обоснование направленности главных

действующих сил природы на данной территории, знание конкретного механизма их

действия. В стране нет общепринятой концепции создания единой сети охраняемых

территорий, опирающейся на развитую естественноисторическую, в особенности геолого-

географическую основу. Автор поставил целью обоснование роли геолого-тектонических и

соответствующих им палеографических, геоботанических и других факторов в выделении

единой непрерывной сети охраняемых территорий. На примере Камского Приуралья,

Уральского хребта и смежных территорий проведѐн поиск закономерностей приуроченности

главного богатства растительного и животного мира к определѐнным региональным

элементам рельефа и ландшафта, которые в масштабах древних и современных материков

обозначены как региональные водоразделы. По разработкам автора региональные

водоразделы представляют собой приподнятые в рельефе фронтальные края

разнопорядковых тектонических глыб, плит и пластин. Региональные водоразделы в отличие

от трудно преодолеваемых заболоченных равнин, крупных лесных массивов, значительных

водных преград являются местами сосредоточения и путями расселения животных и

растений, особенно в периоды трансгрессий. Региональные водоразделы и их отдельные

участки – это территории, которые отличаются наибольшей стабильностью условий

местообитания растений и животных за мезо-кайнозойское время. В пределах региональных

водоразделов сосредоточены наибольшие гено- и ценофонды, максимальные

средообразующие потенциалы территорий.

Учитывая перечисленные особенности региональных водоразделов, автор использует

их естественные системы как опорный каркас для формирования единой непрерывной сети

охраняемых территорий. В качестве важнейших компонентов этой сети выделяются особо

охраняемых природные территории (заповедники, заказники, памятники природы, лесные

генетические резерваты и т.д.), национальные парки, состоящие из заповедных,

рекреационных и буферных участков, и экологические коридоры, предусматривающие

защиту сложившихся путей миграции животных и растений по территории региона, а также

обеспечивающие общую непрерывность охраняемой сети ценных природных объектов. В

современных условиях, при явно недостаточном массиве информации по разнообразным

природным комплексам, большое значение имеет выявление закономерностей взаимного

расположения охраняемых природных территорий, выделение экологических коридоров с

наибольшими средообразующими и средоохранными функциями. Автор настаивает на

необходимости планетологического подхода к выделению единой непрерывной сети

охраняемых территорий и еѐ отдельных компонентов, поскольку из теоретических и

прикладных естественнонаучных исследований следуют наличие закономерных связей и

совпадение участков наиболее богатой растительной и животной жизни и участков с единой

геологической историей. Предшествующие исследователи нередко указывали на связи

локального богатства растительного и животного мира с отдельными элементами рельефа,

но не приводили убедительных доказательств наличия у этих участков единства

83

региональной и трансрегиональной геологической основы. При проектировании единых

сетей охраняемых природных территорий недостаточные масштабы и глубина

естественнонаучных исследований регионального уровня обусловливали иногда

преувеличение степени мозаичности систем природных комплексов при постулировании

случайности процессов повсеместного разломообразования в земной коре. По мнению

автора, зафиксировать наличие единых закономерностей растительной и животной жизни на

трансрегиональных линейных профилях возможно только при развитых методах

исследования истории формирования единого тектонического каркаса региона, что также

требует планетологического подхода. Необходи-мость такого подхода в региональных

природо-охранных исследованиях стала очевидной при анализе космических снимков и

построенных с их помощью крупномасштабных тектонических схем и карт.

Переход к приоритету государственной защиты наибольшего разнообразия и

максимального богатства региональной и планетной жизни влечѐт за собой разработку

новых направлений в схемах районной планировки, генеральных планов городов,

территориальных схемах охраны природы, программном обеспечении народного хозяйства и

его отдельных отраслей.

I. ПРОБЛЕМЫ ПАЛЕОТЕКТОНИЧЕСКОГО И

ПАЛЕОГЕОГРАФИЧЕСКОГО

РАЙОНИРОВАНИЯ ПЕРМИ КАМСКОГО ПРИУРАЛЬЯ

Основные структурные элементы и их связи. Изучаемая территория Камского

Приуралья охватывает Верхнее, Среднее и Нижнее Прикамье, Предуралье и Западно-

Уральскую складчатую зону от Тимана до субширотного участка верхнего течения р. Белой.

В тектоническом отношении исследуемая область ограничена участками Среднего

складчатого Урала, Юго-восточного Тимана, Вятским и Жигулѐвским поднятиями (схема I).

На всей этой территории пермские отложения выходят на земную поверхность и

доминируют среди других отложений.

В геологии длительное время господствовали представления о почти горизонтальном

залегании и весьма слабой дислоцированности пермских отложений востока Русской

платформы (Архангельский, 1923). Во второй половине прошлого столетия эти взгляды

были подвергнуты первым сомнениям вследствие открытия на платформе сначала Сокской

антиклинали Г.П. Гельмерсеном, затем ряда параллельных складок восточно-северо-

восточного простирания Н.А. Головкинским, антиклинали Уфимское плато В.И. Меллером,

поднятия вблизи с. Полазна А.М. Зайцевым, Вятского вала П.И. Кротовым. По мнению

А.П. Карпинского (1887), давшего первую тектоническую схему изучаемой территории,

весьма пологие и широкие платформенные антиклинальные складки ориентированы в общем

параллельно Уральскому и Крымско-Кавказскому кряжам. Используя методы

палеографического анализа, А.П. Карпинский (1887, 1894) реконструировал историю

тектонического развития Русской платформы, в том числе и для пермского периода.

Причиной всех тектонических движений А.П. Карпинский (1894) назвал сокращение объѐма

Земли, связанное с еѐ вековым охлаждением.

Заложенное А.П. Карпинским основное направление структурного изучения земной

коры было развито А.Д. Архангельским (1923, 1932) на более обширном фактическом

материале. Этапы палеотектонического развития востока Русской платформы в пермский

период были намечены с помощью составленных А.Д. Архангельским (1922, 1923, 1932)

палеогеографических карт для артинского века, конца нижней перми, уфимского века,

первой и второй половин казанского века и начала татарского века. На исследуемой

территории были показаны крупные структурные формы пермских отложений и сделано

новое важное теоретическое обобщение о влиянии на развитие впадин северной части

Русской платформы тектонических движений со стороны Балтийско-Беломорского массива и

Тимана. В 1937 г. в средней части Восточно-Русской впадины А.Д. Архангельский

предположил существование отчѐтливо выраженного в пермских отложениях древнего

докембрийского массива – Рязано-Уфимской глыбы, простирающейся субпоперечно к

84

Уралу. Основным элементом тектоники востока Европы А.Д. Архангельский считал

«Главный большой вал Восточно-Европейской плиты», протянувшийся от Вятки до Дона и

состоящий из валов-звеньев – Вятских, Сокско-Шешминских и других (Шатский, 1937).

В 1939 г. и в последующие годы А.А. Борисовым, О.П. Грациановой, Ю.А. Притулой,

В.В. Белоусовым были изложены взгляды о пермско-позднекаменноугольном возрасте

образования Вятского и Сокско-Ижевского валов, Уфимского плато и других крупных

тектонических элементов востока Русской платформы. Н.С. Шатский (1941) пришѐл к

выводу, что от Урала через Уфимское плато на Мелекес проходит крупное широтное

поднятие – Волго-Уральский свод (впоследствии названный антеклизой). Несколько лет

спустя, выполнив серию карт со снятым покровом более молодых отложений, Н.С. Шатский

обосновал существование этого свода уже к концу герцинского тектонического цикла. Всѐ

разнообразие платформенных тектонических структур Н.С. Шатский подразделил на три

порядка, отнеся к числу самых крупных платформенных структур синеклизы и антеклизы

(термины А.А. Павлова и Н.С. Шатского). Причиной формирования платформенных

структур, по Н.С. Шатскому, были происходящие в условиях сжимающейся Земли

перемещения по сбросам блоков кристаллического основания. Ещѐ в 1937 г. учѐный писал о

Восточно-Русском прогибе как о сложной предгорной синклинали, ограничивающей с запада

герцинскую складчатую зону. Два года спустя В.И. Носаль, Ю.И. Притула и А.А. Трофимук

выделили на тектонической карте Волго-Уральской области Предуральский прогиб.

М.Ф. Мирчинком и А.А. Бакировым (1951) дана серия схем формирования структурных

элементов первого порядка на Русской платформе в течение нескольких тектонических

циклов, в том числе и герцинского. Обращено внимание на необходимость исключительно

тщательного изучения геологами-нефтяниками не только современного структурного плана

исследуемой территории, но и всей еѐ геологической истории, а особенно

палеотектонических условий формирования структур.

Быстрое развитие нефтяной промышленности повлекло за собой накопление обширных

геолого-геофизических материалов по структуре Волго-Уральской области (Оффман,

1946,1947,1949; Грязнов, 1951; Успенская, 1952; Форш, 1953; Софроницкий и др., 1955;

Софроницкий, 1956). В восточной части Русской платформы по пермским отложениям были

выделены следующие структуры первого порядка: Верхнекамская впадина, Вятская зона

линейных дислокаций, Татарский, Башкирский и Камский своды, определена сложная

структура Предуральского прогиба (Софроницкий и др., 1955; Софроницкий, 1956). В

монографической сводке по Волго-Уральской области (Наливкин, Розанов и др., 1956)

обобщены данные по всем крупным структурным элементам востока Русской платформы.

Формирование платформенных тектонических структур первого порядка было объяснено

длительными, непрерывно меняющими интенсивность, место и направление вертикальными

движениями в подкорковом веществе и отражением их в деформациях земной коры.

Наиболее резкие изменения структурных планов отдельных эпох пермского периода были

отнесены к главным этапам тектогенеза между нижней и верхней пермью. В 1961 г. в

«Атласе литолого-палеогеографических карт Русской платформы и еѐ геосинклинального

обрамления» опубликованы палеотектонические карты перми, выполненные под редакцией

В.Д. Наливкина.

М.В. Муратов, М.Ф. Микунов, Е.С. Чернова (1962) проанализировали изменение

структуры Русской платформы в байкальский, каледонский, герцинский и альпийский этапы.

Общие палеотектонические описания и схемы пермских отложений изучаемой территории

приведены в «Истории геологического развития Русской платформы и еѐ обрамления»

(1964). В этой же работе отмечается необходимость составления серии специальных

палеотектонических карт, позволяющих крупными штрихами и шаг за шагом воссоздать

режим тектонических движений и структурный план территории на каждом конкретном

этапе геологической истории. 50-60-е годы характеризуются особенным вниманием

различных исследователей к проблемам методики палеотектонических исследований

(Мирчинк, Бакиров, 1951; Розанов, 1957; Кудинова, 1961; Нейман, 1962; Спижарский,

Громов, 1964; Мовшович, 1970 и др.). Становится ясным, что точность палеотектонических

реконструкций определяется, с одной стороны, выбранным единым методическим подходом

85

к анализу крупных геологических регионов, а с другой, – тщательностью, детальностью

геолого-геофизического изучения каждой отдельной структурной формы первого и низших

порядков. С начала 60-х гг. значительный объѐм бурения и геофизических исследований

позволили существенно повысить детальность палеотектонических исследований.

Подробно разработанная тектоническая схема Пермского Прикамья выполнена

П.А. Софроницким и К.С. Шершневым (1963). К западу от Предуральского прогиба по

кровле артинского яруса выделен Пермско-Башкирский свод длиной около 270 км и

шириной от 100 до 170 км. В Предуральском прогибе установлена расположенная поперечно

к прогибу Косьвинско-Чусовская седловина, намечена Красноуфимская седловина. К западу

от Пермско-Башкирского и Камского сводов оконтурена Верхнекамская впадина

протяжѐнностью более 500 км и шириной до 150 км. Глубина впадины по пермским

отложениям достигает 700 м. Несколько позднее (Софроницкий, 1969) установлено, что

Пермско-Башкирский и Камский своды как крупные платформенные структуры были

сформированы восходящими движениями в конце нижней перми.

З.С. Урусовой (1969), В.А. Дедеевым и В.А. Разницыным (1969), З.И. Цзю (1969)

описаны располагающиеся на севере Камского Приуралья части таких крупных

тектонических структур как Вятский мегавал размерами 600-650х70-80 км, Верхнекамская

впадина, Камский свод (300х100-120 км), Притиманский желоб (1000х50 -100 км),

Тиманская гряда.

В работе В.А. Клубова (1973) приведены палеоструктурный анализ и основные этапы

тектонического развития восточных районов Русской платформы. Даны схемы

тектонического районирования по ассельско-филипповскому и уфимско-татарскому

структурным этажам. На схемах показаны Башкирский, Пермский и Камский своды, Вятская

система линейных дислокаций, Верхнекамская впадина, различные крупные структуры

Волжко-Камской антеклизы, Камско-Бузулукская синеклиза, испытывавшая активные

прогибания на протяжении всей раннепермской эпохи.

Детальные поярусные и погоризонтные литолого-палеогеологические и литолого-

палеогеографические карты для пермских отложений Волжско-Камской антеклизы

разработаны В.И. Игнатьевым (1976). На карте конца нижней перми отмечены Камско-

Донской палеополусвод, Удмуртский и Марийский палеовыступы, разделѐнные Шурминско-

Белохолуницким прогибом, Тиманский кряж. На картах верхней перми выделены

Соликамская и Шешминская палеотерассы, Камско-Донской палеополусвод, Немско-

Лойненский поднятия и ограничивающий их с запада Главный палеопрогиб. В отличие от

предшествующих исследователей В.И. Игнатьев даѐт не широтную, а северо-западную

ориентировку оси Волжско-Уральской антеклизы (Уфа-Казань-Горький). Ось этой

антеклизы пересекает под углом примерно 50º ось Камско-Донского палеополусвода,

простирающегося с юго-запада на северо-восток от Донбасса через Казанское Поволжье в

направлении Ижевска-Перми.

Историю тектонических и палеотектонических исследований одной из крупнейших на

изучаемой территории платформенных структур – Волжско-Камской антеклизы – привѐл в

своей работе Р.О. Хачатрян (1979), который обратил внимание на целостность антеклизы как

геологического объекта.

Таким образом, в исследованиях строения основных тектонических палеоструктур

перми Камского Приуралья можно выделить комплекс проблем типизации крупных

платформенных палеоструктур, единства и длительной устойчивости их общего

тектонического плана, вопросы определения возрастных рубежей в эволюции этих

палеоструктур.

Проанализируем структурные связи основных палеотектонических элементов перми

Камского Приуралья. Краткий экскурс в историю формирования понятия «структурные

связи» с точки зрения тектоники и палеотектоники дан В.Н. Пучковым (1975). Определяя

структурные связи в общем как отношения взаимной зависимости, обусловленности,

общности, В.Н. Пучков даѐт развѐрнутое определение этого термина в следующих трѐх

трактовках: 1) диалектические связи структур, проявляющиеся в течение одновременного

или последовательного развития; 2) специфические пограничные структуры и комплексы

86

пограничных структур; 3) структуры древних планов, существовавшие на месте

современных структур и обусловливающих общность, «связанность» последних. В

соответствии с этим определением рассмотрим последовательно развитие представлений о

структурных связях основных палеотектонических элементов перми Камского Приуралья.

А.П. Карпинский (1887, 1894) первый указал природу структурных связей складчатых

образований и платформенных впадин. Опираясь на концепцию о вековом сжатии Земли,

Карпинский называл горные кряжи складками или морщинами сокращающейся земной коры

и ставил в связь с ними образование платформенных «пологих синклинальных и

антиклинальных изогнутостей, которые при размерах области, соответствующей

значительной части шаровой поверхности, проявляются, по крайней мере, по двум

пересекающимся направлениям» (1894). Карпинский установил на Восточно-Европейской

платформе закономерность последовательного чередования широтных и меридиональных

морских бассейнов, согласующихся с направлением окраинных горных кряжей – Уральского

и Кавказского, причѐм наибольшие глубины этих морей отмечены в эпохи наиболее

активного развития окраинных кряжей. На тектонической карте на территории Камского

Приуралья Карпинский (1894) показал системы двух пар пересекающихся дислокаций:

Уральскую и Каратау-Уйташскую, а также Вятскую и Казанско-Вятскую.

Концепция структурных связей основных тектонических элементов Восточно-

Европейской платформы была существенно развита А.Д. Архангельским (1923, 1932),

дополнившим предшествующие исследования важными указаниями о передаче напряжений

от горообразовательных движений вглубь платформы и о влиянии на развитие впадин

северной части платформы тектонических движений со стороны Балтийско-Беломорского

массива и Тимана.

В тридцатые годы Е.И. Тихвинская, опираясь на исследования А.П. Карпинского и

П.И. Кротова, обосновала существование на изучаемой территории двух взаимно-

перпендикулярных систем дислокаций северо-северо-западного и восток-северо-восточного

простираний, считая, что эти две системы дислокаций соответствуют двум направлениям

складчатости – Уральской и Кавказской. В узлах пересечения линейных систем дислокаций

предполагались куполовидные поднятия.

Н.С. Шатский (1945) все платформенные поднятия в соответствии с разломами

фундамента сгруппировал в диагональную и ортогональную системы и поставил

происхождение платформенных структур в зависимость от характера движений платформы

как самостоятельного в тектоническом отношении образования. Поддерживая воззрения

А.П. Карпинского и других исследователей на прогрессивное сжатие Земли, Шатский

постулировал происхождение всех платформенных дислокаций в результате общих

напряжений в земной коре. Уфимское плато Н.С. Шатский (1937, 1945, 1948) считал

вторичным поперечным поднятием на Волго-Уральском своде, прослеживающемся с

платформы в Предуральский краевой прогиб и далее во внутреннюю часть Уральского

складчатого сооружения, разделяя последнее на северную и южную части. В 1947 г.

Шатский посвятил специальную работу структурным связям платформ со складчатыми

геосинклинальными областями.

Н.В. Неволин полагал, что на востоке Русской платформы в Нижнем Прикамье зоны

дислокаций в осадочном покрове соответствуют доминирующей диагональной системе

разломов, тогда как ортогональные разрывные дислокации занимают подчинѐнное

положение.

В работе В.Д. Наливкина, И.Г. Клушина, И.Н. Толстихина (1962) сделана попытка по

совокупности геолого-геофизических данных объединить разломы кристаллического

фундамента востока Русской платформы и генетически связанные с ними структуры

осадочного чехла в системы. Объединение структурных форм в единую систему было

проведено по признакам их одинакового простирания, сходной геофизической

характеристике и общности истории движений. Отмечено сходство ориентировки

одновозрастных Серноводско-Абдулинской и других систем дислокаций в зависимости от

интенсивности движений более крупной тектонической единицы – древней Тиманской

геосинклинали. Таким образом, наряду с Уральской и Кавказской складчатыми системами, а

87

также Беломорско-Балтийским массивом в число наиболее крупных тектонических структур,

определяющих палеоструктурный план востока Русской платформы, вошѐл и Тиманский

кряж. В работах А.А. Пронина (1965) и И.С. Огаринова (1974) Тиман показан как часть

древнего самостоятельного Тимано-Монгольского геосинклинального пояса. О

тектонической активности Тимана в пермский период известно из многочисленных работ

(Оффман, 1949; Дедеев, Разницын, 1969; Цзю, 1969; Хачатрян, 1979 и др.).

В последние десятилетия вопросу изучения структурных связей востока Русской

платформы уделено большое внимание в исследованиях В.А. Клубова (1973), В.Н. Пучкова

(1975), В.И. Игнатьева (1976), Р.О. Хачатряна (1979), которые провели последовательную

реставрацию и анализ структурных планов перми изучаемой территории. Для различных

ярусов пермских и других отложений выделены сочетания и ряды одновозрастных типичных

структур, одновременное появление которых носит характер закономерности и

свидетельствует о связи процессов, их формирующих. В.И. Игнатьев (1976) отмечает, что в

нижнепермскую эпоху в Предуралье происходит столкновение двух противоположно

направленных сил, двух тенденций: образование ренид, охватывающих платформу с запада и

юга и формирование уралид на востоке. В конце нижнепермской эпохи происходило плавное

опускание палеозойских отложений с запада на восток по оси Камско-Донского

палеополусвода. К концу верхней перми картина качественно меняется и Волжско-Камская

антеклиза уже испытывает наклон на запад от Среднего Приуралья к Среднему Поволжью.

Р.О. Хачатрян (1979) анализирует геотектонические связи Волжско-Камской антеклизы с

крупнейшими структурами – Предуральским краевым прогибом, Притиманским желобом,

Московской синеклизой и рядом других тектонических образований первого порядка.

Р.О. Хачатрян полагает, что причины образования крупнейших и крупных структур

платформенного чехла связаны с движениями глыб фундамента.

В 30-е гг. работами В.И. Носаль, Ю.А. Притулы, А.А. Трофимука и других

исследователей был выделен Предуральский прогиб как крупная пограничная структура

между Уральской складчатой системой и Русской платформой. В 1937 г. Н.С. Шатский

предполагал последовательную миграцию предгорного прогиба с востока на запад под

влиянием сводового поднятия уралид. Параллельно с изучением миграции Предуральского

краевого прогиба с востока на запад исследовалась такая характерная особенность развития

прогиба как формирование на его территории систем подвигов и покровов с участием

пермских отложений. Д.В. Наливкин (1950) отметил, что сдвижение зон складчатости в

сторону прогиба и Русской платформы доказывается смещением терригенных фаций и

перемещением зоны максимального погружения прогиба.

Изучая предгорные краевые прогибы различного местоположения и возраста,

Ю.М. Пущаровский (1969) пришѐл к выводу о существовании в краевых частях платформ

особого типа геологических образований – резонансно-тектонических структур, связанных с

латеральным перемещением масс в глубинных частях тектоносферы и обеспечивающих

передачу тектонических импульсов из геосинклинали в латеральном направлении на

значительное расстояние. Отмечается такая особенность Предуральского краевого прогиба,

как приспособление его в процессе формирования к ранее существовавшему

палеотектоническому рисунку востока Русской платформы (Хачатрян, 1979). Почти все

палеосводы Волжско-Уральской антеклизы, погружаясь на восток, переходят в седловины

краевого прогиба.

Принципиально новое решение проблемы происхождения линейных структур

Предуральского краевого прогиба дано в работах М.А. Камалетдинова (1974),

М.А. Камалетдинова, Ю.В. Казанцева, Т.Т. Казанцевой (1978, 1980, 1981), установивших

чешуйчато-надвиговую структуру Бельской части прогиба. По мнению этих исследователей,

дальняя «транспортировка» пликативных дислокаций от места приложения давления

возможна лишь через особые структуры – достаточно жѐсткие тектонические плиты,

способные передать возникающие в геосинклинали усилия сжатия на значительные

расстояния вглубь краевых прогибов.

Многие исследователи придают большое значение изучению горизонтальных движений

земной коры на территории древних платформ, в том числе и на востоке Русской платформы

88

в пределах Камского Приуралья (Лобов, 1970; Лобов, Кавеев, 1977; Гафаров, 1977 и др.).

Р.Н. Валеев (1977) отмечает среди систем активных разломов позднеплатформенного этапа

развития взбросы амплитудой от 20 до 100 м в Вятских, Сокско-Шешминских, Туймазинско-

Бавлинских и других дислокациях, а также указывает на возрождение поперечных систем

древних взбросов и надвигов – Туймазинского, Камского и других. Как полагает Р.Н. Валеев

(1977), в общем структурообразовании Восточно-Европейской платформы на поздних этапах

еѐ эволюции ведущая роль принадлежит напряжениям сжатия.

В средней части Восточно-Русской впадины А.Д. Архангельский в 1937 г. предположил

существование отчѐтливо выраженного в пермских отложениях древнего докембрийского

массива – Рязано-Уральской глыбы, простирающейся субпоперечно к Уралу. Структурные

связи древнего Волжско-Уральского свода и прилежащих к нему крупнопорядковых

тектонических образований отмечены Н.С. Шатским (1937, 1945, 1948). И.И. Горский и др.

(1958) выделили пересекающие Урал с северо-запада на юго-восток Тимано-Кокчетавскую и

Башкирско-Улутавскую зоны поперечных поднятий. Горский обратил внимание на

относительно интенсивные тектонические движения на Тимане в конце верхнепермской

эпохи (пфальцская фаза герцинского тектогенеза).

Сквозные, транзитные зоны поперечных к Уралу погружений намечены

Г.В. Вахрушевым (1959). А.А. Пронин (1965) и И.С. Огаринов (1974) принимают возраст

пересекающего Урал древнего Тимано-Алтайского геосинклинального пояса

докембрийским. О существовании на Урале целых зон долгоживущих древнейших

широтных разломов писали П.Я. Ярош (1965, 1966), А.И. Олли (1966) и другие

исследователи. По мнению Олли, широтные тектонические пояса на Урале развивались в

рифее, а затем чѐтко проявлялись в палеозое, мезозое и кайнозое.

Н.Д. Кованько (1968) на территории Камского Приуралья выделила по пермским

отложениям следующие субширотные поднятия: юго-восточное окончание Тимана,

Краснокамско-Полазненский вал, Башкирский свод. Каждая из этих платформенных

структур имеет своѐ продолжение в Предуральском прогибе – соответственно: Колвинско-

Ксенофонтовская седловина, Косьвинско-Чусовская седловина и Башкирское поднятие.

Кованько полагает, что эта субширотная система тектонических поднятий унаследована от

архейско-нижнепротерозойского основания платформы. Обосновывая глыбово-блоковое

строение Уральской складчатой области, И.С. Огаринов (1974) наметил секущие Урал

корреляционные геотектонические зоны предполагаемых глубинных разломов и среди них

на изучаемой территории – Серовскую и Златоустовскую зоны. Серовская зона совпадает с

юго-восточным окончанием Тимана, Златоустовская включает Башкирский свод и Каратау.

Анализ условий залегания верхних слоѐв пермских и более поздних отложений,

находящихся на уровне современного денудационного среза, показывает значительную роль

в формировании строения изучаемой территории послепалеозойских тектонических

процессов. Отмечая существенную перестройку рельефа Урала и Приуралья за

неогенчетвертичный период, В.П. Трифонов (1969) считает основной особенностью

неотектоники общую тенденцию к поднятию Урала и ряда крупных структур в Приуралье

(Тиман, Белебеевское плато и др.). А.П. Алейников, О.В. Белавин и В.П. Трифонов (1972)

называют в числе основных проблем неотектоники, в том числе и Уральского региона,

выяснение характера действующих в земной коре сил, связей новейших и современных

движений с глубинным строением региона, изучение унаследованности современных

движений земной коры. По мнению этих исследователей, для Урала характерно

преобладание горизонтальных сжимающих напряжений, ориентированных вкрест

протирания основных структурно-формационных зон. Результатом этих напряжений

является неотектоническое воздымание клиновидных массивов, направленных остриѐм вниз,

и относительное погружение блоков, ограниченных расходящимися книзу разломами.

А.П. Рождественский (1979) полагает, что специфика новейшего структурообразования на

Урале заключается не столько в создании меридиональных структур, сколько в образовании

поперечных к ни косоширотных волн новейших поднятий и относительных прогибаний.

Этот вывод подтверждается не только наземными исследованиями, но и материалами

дешифрирования фототелевизионных и других космических снимков.

89

На широкое проявление на изучаемой территории не только меридиональных, но и

субширотных разломов обращают внимание И.И. Башенина и др. (1973), Д.М. Трофимов

(1980) и другие специалисты по космической геологии. С.С. Шульц-мл. (1975) считает, что

изучение систем молодых сдвиговых нарушений по данным космических съѐмок даѐт

ценную информацию о направленности и интенсивности тектонических движений

новейшего времени. Унаследованные неотектонические движения оживляют и проявляют

элементы древних геологических структур и, благодаря свойству генерализации

изображения на космических снимках, становится возможным анализ не только

неотектоники, но и палеотектоники (Шульц-мл., 1974; Трофимов, 1980). Авторами

монографии «Космическая съѐмка и геологические исследования» (1975) отмечается

перспектива получения весьма ценных для геологии сведений о характере и направлении

тектонических напряжений на основании сравнительного изучения установленных на

большой территории разломов различных типов, а также смещений вдоль них. При изучении

тектоники платформ большим достоинством дистанционных методов является также

возможность фиксации мало- или безамплитудных подвижек, отражающихся в современном

ландшафте через эрозионную сеть и рельеф.

Различные авторы отмечают существование преимущества анализа космических

снимков для исследования структурных связей различных геологических образований.

Выяснилось, что между разнородными и разновозрастными областями значительно больше

структурных связей, чем это казалось до сих пор (Макаров, 1978). В монографии

«Геологическое изучение Земли из космоса» (1978) выделяются две следующие важные

задачи из круга проблем структурных связей: установление места того или иного

геологического объекта в системе всей структуры земной коры или отдельных еѐ крупных

регионов и определение неизвестных геологических объектов с помощью метода аналогий и

уже известных закономерных структурных связей.

С позиций вышеизложенного можно подчеркнуть следующие достижения в изучении

структурных связей на территории Камского Приуралья: а) открытие единого плана

тектонических деформаций, включающего взаимосвязанные системы меридиональных,

широтных и диагональных дислокаций; б) обнаружение закономерностей совместной

эволюции взаимно пересекающихся крупных тектонических структур и, в частности, так

называемых поперечных структур Урала и Приуралья; в) изучение закономерностей

формирования сопряжѐнных тектонических структур различного типа.

Проблемы генезиса основных палеотектонических структур перми Камского

Приуралья. Большое значение для генетических исследований в палеотектонике имеет

изучение различных типов разломов земной коры. Основы учения о глубинных разломах

были заложены в нашей стране исследованиями Н.С. Шатского (1945, 1946, 1947, 1948) и

А.В. Пейве (1945, 1950, 1956, 1960, 1961). В конце 50-х – начале 60-х гг. для территории

востока Русской платформы обобщены материалы региональных магнитных и

гравитационных съѐмок (Фотиади, 1958; Неволин, 1958; Ярош, 1959; Гафаров, 1959, 1963;

Уразаев, 1964; Файтельсон, 1965). Комплексная геологическая интерпретация магнитных и

гравитационных полей позволила наметить главные глубинные разломы, определить их

решающее значение в формировании геологического строения пермского осадочного чехла

платформы (Розанов и др., 1965). В 1956-1960-е гг. ВНИИгеофизикой проведены

региональные сейсмометрические исследования, в ходе которых установлена

субгоризонтальная слоистость земной коры (Голдин, 1960, 1962; Халевин, Таврин, 1965;

Розанов и др., 1965). В 1962-1965 гг. Уральским геологическим управлением Министерства

геологии РФ при участии Института геофизики УФАН выполнены глубинные сейсмические

исследования Среднего Урала и Приуралья по Свердловскому субширотному профилю

протяжѐнностью 1100 км (Дружинин и др., 1968). При интерпретации геофизических данных

широко привлекались материалы бурения. В дальнейшем эти исследования были

существенно расширены, что позволило за сравнительно короткий срок сформулировать

определѐнный круг теоретических и прикладных проблем, связанных с изучением

90

площадных тектонических структур и глубинных разломов в палеозойских отложениях

Камского Приуралья.

Благодаря интенсивному развитию региональных геофизических исследований, в числе

первых определились проблемы региональной дизъюнктивной тектоники. Впервые

протяжѐнные пояса и системы глубинных разломов, охватывающих как складчатые области,

так и платформы, были отмечены и описаны Н.С. Шатским (1946, 1947, 1948). Объединение

глубинных разломов в системы, группы, пояса по возрасту и тектонической значимости

было проведено в работах Н.В. Неволина (1958,1965), А.А. Борисова (1962), Л.Н. Розанова и

др. (1965). В качестве критериев выделения систем разломов принимались единство

простирания, сходная геофизическая характеристика, история формирования. В пределах

Волго-Камского края Р.Н. Валеев (1970) наметил десять систем разломов: Моломско-

Чепецкую, Вятскую, Кильмезско-Полазнинскую, Камскую, Солигаличскую, Удмуртско-

Бирскую, Алькеевскую, Жигулѐвскую, Сергиевскую и Большекинельскую. А.И. Суворов

(1973) определил системы разломов как закономерно ориентированные группы разломов,

отражающие тектоническую напряжѐнность больших сегментов земной коры и

тектоносферы в целом, объединѐнные единством регионального тектонического положения,

происхождения и возраста.

Получила развитие также идея Н.С. Шатского о выделении сети региональных

нарушений земной коры. Л.В. Булина и др. (1974), предложив основные характеристики

структуры сети региональных деформаций, определили региональную значимость зон

нарушений следующими параметрами: а) протяжѐнностью и непрерывностью одинаково

ориентированных элементов, б) степенью трассирования (проницанием) разнородных

геологических регионов. Для общей характеристики сети региональных нарушений,

тянущихся иногда на тысячи километров, имеют большое значение наличие и размеры

областей ослабления или полного отсутствия прослеживания трассируемых региональных

зон. Эти области располагаются преимущественно в местах пересечения разрывных

нарушений. Структуры, в конфигурации которых угадываются две перекрещивающиеся оси,

получили название «узловых» структур. П.А. Софроницкий и В.М. Проворов (1970)

обозначили как узловые структуры поднятия, возникающие непосредственно в зоне

пересечения тектонических линий разного простирания. Э.Н. Варфоломеева (1973) выделила

единичные и многократные пересечения или «стыковки» разрывных нарушений двух

ведущих направлений. Г.В. Чарушин и Г.Н. Каттерфельд (1973) отметили факты схождения

в некоторых местах Земли нескольких, от трѐх до шести, различно ориентированных

разломов. Наряду с региональной значимостью и наличием областей ослабления или

полного отсутствия прослеживания трассируемых региональных зон, выделена такая важная

характеристика сети региональных деформаций, как азимутальная ориентировка

региональных нарушений и их зон относительно географической координатной системы

(Булина и др., 1974).

Проблемы выяснения преобладающих направлений глубинных разломов и планетарной

трещиноватости для территории Русской платформы была сформулирована Н.С. Шатским.

По его предложению с целях познания тектонического строения платформенных районов

страны Е.Н. Пермяков собрал около 20 тысяч замеров элементов залегания тектонических

трещин и изложил результаты их обработки в монографии «Тектоническая трещиноватость

Русской платформы» (1949). Впоследствии выяснением закономерностей пространственного

распределения сети планетарной трещиноватости и глубинных разломов на территории

востока Русской платформы занимались Н.В. Неволин (1958), И.И. Чебаненко (1963),

П.С. Воронов (1968), Н.В. Введенская (1969), Б.В. Дорофеев (1968,1975).

Для поверхностных отложений бассейна р. Камы, которые в основном являются

пермскими по возрасту, Введенская отметила определѐнную азимутальную направленность

и спрямлѐнность речных долин и водоразделов, структурных уступов, зон интенсивной

закарстованности, границ между ярусами и типами рельефа. Картографическими методами

показано совпадение спрямлѐнных элементов рельефа с зонами глубинных разломов

кристаллического фундамента, с тектонической трещиноватостью и флексурами осадочного

чехла, тектоническими нарушениями в зоне дислоцированных пород Урала. В результате

91

исследований определены следующие преобладающие направления трещиноватости: 305,

35, 340, 70, 32, 50, 360, 90, 20-25 градусов. Первые восемь направлений из перечисленных

образуют взаимно перпендикулярные системы.

В работах Б.В. Дорофеева (1968,1975) выделены следующие основные направления

разломов. Для Урала – 315, 330, 343, 350-360, 12-15, 30, 40 градусов, для восточной окраины

Русской платформы (по А.Я. Ярошу) – 270, 300, 320, 350, 10, 30 градусов.

Исследованиями П.С. Воронова (1968)выявлены шесть глобальных систем простираний

линеаментов, в том числе и для Русской платформы – 270 (90), 305, 325, 360, 35, 55 градусов.

И.И. Чебаненко (1963) привѐл следующие обобщѐнные данные: 280-285, 305-310, 335-340,

10-15, 35-40, 67-70 градусов. Г.Н. Каттерфельд и Г.В. Чарушин (1969) отметили

существование в литосфере четырѐх систем трещин и линеаментов со средними азимутами

простирания 315 и 45, ноль и 90 градусов. В.Я. Ерѐменко и Г.Н. Каттерфельд (1978)

исследовали на территории СССР по материалам съѐмок из космоса 990 линеаментов с

суммарной длиной около 500 тыс. км. На сводных розах-диаграммах максимумы

простираний линеаментов соответствуют азимутам 286, 316, 357 и 45 градусов, а частоты

встречаемости соответственно 274, 315, 354 и 44 градуса. По мнению К.П. Плюснина (1971),

закономерная ориентировка трещин на большой площади Предуральского прогиба

показывает, что они образованы под воздействием регионального поля тектонических

напряжений. Поскольку выделенные в прогибе системы трещин по направлениям

аналогичны трещинам востока Русской платформы, К.П. Плюснин предположил их

принадлежность к планетарной системе.

Несмотря на существование многих отклоняющихся структурных направлений и

некоторые несовпадения в определении основных азимутов планетарной трещиноватости и

глубинных разломов, различные исследователи отметили факт постоянства азимутальной

ориентировки сети разломной тектоники и главных структур земной коры. Геометрически

правильная сеть планетарных трещин и глубинных разломов литосферы образована двумя –

ортогональной и диагональной – системами, сопряжѐнными друг с другом таким образом,

что направление между соседними разломами составляет в идеальном случае 45 градусов.

Сеть глубинных разломов отличается правильностью не только в постоянстве основных

азимутальных направлений разломов, но и в их закономерном чередовании через

определѐнный тектонический «шаг». Н.В. Введенской (1969) для территории Прикамья

определено, что структурные зоны первого порядка располагаются на расстояниях 200-220

км друг от друга, а каждый последующий порядок развивается на половине расстояния

между предыдущими. Л.Б. Иванов и А.А. Лекерова (1981) отметили, что определѐнные

расстояния между поясами и зонами различных систем зависят от порядка структур: на

территории земного шара наиболее крупные и хорошо выраженные пояса имеют шаг около 2

тыс. км, на территории нашей страны – 650-670 км, на территории геологического региона –

около 200 км, рудных провинций – около 70 км. Таким образом, общеземная сеть глубинных

разломов имеет вид весьма правильной решѐтки, закономерно ориентированной

относительно оси вращения Земли.

Многие исследователи подчѐркивают постоянство, консерватизм как отдельных

направлений, так и всей сети глубинных разломов, сохраняющейся от протерозоя, или даже

архея, до четвертичного периода (Шатский, 1945; Чебаненко, 1963, 1964; Пейве, 1965;

Розанов, 1965; Булина и др., 1974). Система региональных нарушений существует стабильно

во времени вне зависимости от типа структуры земной коры. С.И. Шерман (1977) отмечает,

что всякая последующая тектоническая активизация, независимо от природы вызвавших еѐ

тектонических сил, проявляется в подвижках по уже имеющимся в верхней части коры

разломам. Поэтому заложение разломов нового направления возможно лишь тогда, когда

уже имеющаяся сеть не способна в полной мере способствовать разрядке напряжений. По

мнению В.С. Буртмана (1978), в среднем одинаковое число зон разноориентированных

разломов в различных геологических регионах обусловлено тем, что Земля обладает

свойством дискретности по отношению к сколовой деформации. Это свойство земной коры

характеризует еѐ способность в определѐнных пределах передавать тектонические

напряжения без деформации, что ограничивает количество возможных направлений

92

разломов и складок. В.С. Буртман полагает, что 4-6-компонентная сеть разломов

континентов является полностью насыщенной системой, то есть после деформирования

насыщенной сети разломов дальнейшие изменения ориентировки поля напряжений не

приведут к возникновению новых систем разломов, а изменится лишь направление

смещений по существующим разломам.

Наличие геометрически правильной, закономерно ориентированной относительно оси

вращения Земли, устойчивой во времени сети разломов свидетельствует о тесной связи этой

сети с общеземным полем тектонических напряжений, формирующимся, вероятнее всего, в

связи с изменением ротационного режима Земли. Н.С. Шатский (1955) полагал, что

вращение и возможные его изменения являются главной причиной планетарного

распределения тектонических швов. А.В. Долицкий и И.А. Кийко (1963) также отметили

общепланетарный характер деформаций земной коры, развивающихся в поле напряжений,

контролируемом изменениями скорости вращения Земли.

По мнению А.В. Долицкого и И.А. Кийко, при изменениях ротационного режима

планеты в ней возникают инерционные силы, причѐм переход земной коры в новое

равновесное состояние сопровождается появлением единой системы напряжений и

деформаций. В соответствии с законами распространения трещин в упругой сферической

оболочке, глубинные разломы возникают под действием максимальных касательных

напряжений и распространяются в земной коре по дугам. Усложнение сети разломов может

происходить путѐм возникновения новой системы, развѐрнутой в плане по отношению к

первоначальной под углом 45. Прежние разломы закрываются, перемещения по ним

прекращаются, а в упрочившейся земной коре активизируются разломы сопряжѐнной

(диагональной или ортогональной) системы. И.И. Чебаненко (1963, 1964) подчеркнул

значение симметрии планетарных форм и сил, главенствующую роль ротационных

напряжений в формировании тектонической раздробленности земной коры. Учѐный

отрицает возможность коренных переориентировок динамических и кинематических планов

Земли в процессе еѐ развития.

А.Л. Яншин (1965) пришѐл к выводу, что тангенциальные напряжения в земной коре

возникают в конечном счѐте как механическая реакция литосферы на вращение Земли,

изменение скорости вращения и положения оси вращения. Г.Н. Каттерфельд и Г.В. Чарушин

(1969) назвали основными причинами деформации Земли изменения ротационного режима,

внутренней структуры и размеров планеты. Л.В. Булина и др. (1974) отметили, что

суммарное поле напряжений, вызывающих разломообразование, сформировалось при

значительной роли планетарных факторов, оно закономерно связано с фигурой Земли и в

течение времени существования консолидированной коры не претерпевало значительных

смещений относительно фигуры планеты. Раздробленность земной коры, по А.В. Долицкому

(1976), является отпечатком поля напряжений и поэтому путь к раскрытию условий

деформации лежит через нахождение связи между ней и вызвавшим еѐ полем напряжений.

Отмечая важный факт горизонтальной ориентации раскрываемых полей напряжений,

А.В. Долицкий обратил внимание на региональные дугообразные структуры земной коры,

обрамлѐнные у фронта горными хребтами и ориентированные в направлении действия

сжимающих напряжений платформенного поля. Контуры этих структур описываются

направлениями максимальных касательных напряжений этих полей.

К вопросу об общей направленности эволюции земной коры Русской платформы.

Разрабатывая проблемы тектонического и палеотектонического районирования Русской

платформы, многие исследователи изучали такие вопросы общетеоретического плана, как

общие закономерности развития земной коры вплоть до обсуждения основных

геотектонических гипотез. Среди главных причин движения земной коры Н.С. Шатский

указывал следующие: изменения внутреннего состояния Земли, кинематические изменения

Земли в целом, космические причины, связанные с внешними по отношению к Земле

явлениями. Э. Эйхвальд (1846, 1854), А.П. Карпинский (1894, 1919), Н.С. Шатский (1946,

1953) руководствовались в своих исследованиях концепцией сокращающейся земной коры.

93

Современный уровень астрономических и геолого-геофизических исследований

позволяет приступить к обоснованному решению проблемы общей направленности развития

тектоносферы Земли. Значительные результаты в теоретической разработке этой задачи

принадлежат К.Э. Циолковскому, который получил следующие характеристики Протоземли:

период суточного вращения 3-6 часов, объѐм 4,8-15 современного объѐма, радиус 1,7-2,5

величины современного радиуса (Циолковский, 1925, 1964). Отсюда средние темпы

изменения общеземных характеристик получаются следующие: увеличение

продолжительности суток (1,51,3)х10-5

с/год; рост ускорения силы тяжести,

соответствующий расчѐтному изменению объѐма Земли – (1,21,6)х10-7

гал/год; уменьшение

земного радиуса – (919)х10-2

см/год. О существовании векового замедления вращения

Земли свидетельствуют:

1. Наблюдения Луны, покрытий звѐзд Луной, наблюдения Солнца, Венеры,

прохождений Меркурия по диску Солнца. Начало исследований этого рода относится

примерно к 1620 году.

2. Ведущиеся с 904 г. до н. э. наблюдения за изменением периодичности солнечных и

лунных затмений, наблюдения моментов равноденствий и солнцестояний, соединений

светил с Луной.

3. Начатое в 1963 г. электронно-микроскопическое изучение срезов известковых

оболочек древних кораллов, моллюсков и других ископаемых животных с наружным

скелетом.

Сводки результатов этих наблюдений даны И.А. Дычко и П.С. Корбой (1974), а также в

реферативном сборнике «Астрономия. Итоги науки и техники», ВИНИТИ, 1976. В

последней работе приведѐн полученный по палеонтологическим данным график изменения

числа дней в году в различные геологические эпохи. Определѐнный из этого графика

средний темп замедления скорости вращения Земли близок значению (1,42,3)х10-5

см/год

(Бакулин, Блинов, 1968) и значению (1,51,3)х10-5

с/год, определѐнному из работы

К.Э. Циолковского (1925, 1964).

Л.С. Смирновым и Ю.Н. Любиной (1969) установлено закономерное увеличение углов

естественного откоса поперечных песчаных гряд на дне палеорек. Изучаемые таким образом

изменения условий осадконакопления показывают, что уменьшение величины угла свободно

осыпающегося переднего откоса песчаных гряд определяется вековым ростом ускорения

силы тяжести на поверхности Земли.

Палеомагнитные исследования позволили находить для каждого участка планеты

положение магнитного и географического полюсов на любом этапе геологической истории.

Определѐнные этим методом и нанесѐнные на современные карты точки древних полюсов

соединяются изогнутыми линиями, сходящимися к нынешнему полюсу (Храмов,

Комиссарова, 1963; Храмов, Шолпо, 1967). Наблюдаемое расположение траекторий полюсов

может быть объяснено как свидетельство векового сокращения земной коры. Вследствие

общего уменьшения радиуса Земли при одном и том же расстоянии между принятыми

точками-реперами, угол между магнитными меридианами увеличивается. По весьма

распространѐнной методике палеомагнитных построений магнитные палеомеридианы

наносятся на поверхность не древней, а современной тектоносферы, и в результате древние

полюса оказываются в стороне от нынешнего на величину сокращения земного меридиана

вследствие сжатия планеты (рис. 1а). На схеме 2 показаны места отбора образцов горных

пород для палеомагнитных исследований на территории Камского Приуралья. Положения

палеомагнитных полюсов для нескольких континентов и нескольких геологических

периодов, включая пермский, изображены на рис. 1б.

Вековой рост продолжительности земных суток, увеличение ускорения силы тяжести

на поверхности нашей планеты, сокращение радиуса Земли взаимообусловлены (рис. 1, 2, 3).

Сторонники широко распространѐнной в прошлом веке гипотезы контракции видели

причину общего сжатия планеты в еѐ остывании из расплавленного состояния. Современные

астрономические и геолого-геофизические данные свидетельствуют о том, что темпы

контракции Земли определяются, главным образом, процессом еѐ векового торможения под

влиянием планетных и солнечных приливов. Общее напряжѐнное состояние и характер

94

деформаций литосферы в целом обусловлены вековым уплотнением Земли.

Разнопорядковые структуры растяжения в литосфере, по-видимому, лишь осложняют всегда

более значительные по размерам и объѐму вовлечѐнных горных масс структуры сжатия.

Проблемы делимости верхних горизонтов земной коры Камского Приуралья. В

последние десятилетия в связи с углубляющимися исследованиями по объѐмному

тектоническому районированию земной коры с выделением трѐхмерных тел, большое

значение придаѐтся одной из наиболее сложных геологических проблем – проблеме

делимости осадочного чехла платформ.

Рассмотрев принципы выделения блоков земной коры по особенностям магнитного и

гравитационного полей, Т.Н. Симоненко и М.М. Толстихина (1968) выделили на изучаемой

территории Русской платформы Волго-Уральский и Тимано-Печорский блоки. Мощность

этих блоков, характеризующихся однотипными гравитационными и магнитными полями и

ограниченных зонами разломов различной глубинности, принята 35-40 км. К.О. Кратц и др.

(1979) определяет мощность геоблоков от верхней мантии до осадочной оболочки

включительно.

И.В. Померанцева (1968), В.С. Дружинин и др. (1968), К.П. Плюснин (1971),

В.А. Клубов (1973), Р.Н. Валеев (1977), И.П. Косминская, Н.И. Павленкова (1980) и др.

считают земную кору блоковой средой. Обобщая исследования по блоковым структурам

фундамента З.И. Бороздиной, А.И. Клещева, С.К. Нечитайло, В.В. Петропавловского и

В.В. Поповина и других исследователей, В.А. Клубов (1973) выделил в Волго-Уральской

провинции блоковые поля сводовой зоны одноимѐнной антеклизы и поля еѐ восточного и

южного склонов. По форме в плане и по форме в профильных сечениях различаются

полигональные блоки, обладающие изометрично-угловатыми очертаниями, и линейно-

блоковые элементы, имеющие форму крутопадающих узких пластин.

При рассмотрении основных закономерностей развития Земли Г.Ф. Мирчинк в 1940 г.

предложил наряду с геосинклинальными зонами и платформами выделять третий тип

тектонических структур – глыбовые зоны (Нагибина и др., 1975). А.Ш. Файтельсон (1965)

подчеркнул большое значение подвижных глыб земной коры в образовании трѐх основных

генетических типов тектонических структур – щитовых, зональных и внутренних. Глыбовый

тип земной коры выделен Л.В. Булиной и др. (1974). Представления о глыбовом типе

геологического и металлогенического развития земной коры изложены во многих работах

специалистов по тектонике и металлогении (Семѐнов и др., 1967; Щеглов, 1967; Горжевский

и др., 1967; Карпова и др., 1975; Нагибина и др., 1975).

Понятие «плита», впервые введѐнное в геологию Э. Зюссом, долгое время

использовалось только для обозначения наиболее крупных структурных элементов

платформенных областей наряду со щитами, причѐм щиты характеризовались высоким

положением складчатого основания и отсутствием осадочного покрова, а плитами считались

глубоко опущенные участки платформ, покрытые почти сплошным мощным осадочным

чехлом (Архангельский, 1932; Шатский, 1947). По представлениям П.Е. Оффмана (1946),

Русская платформа расчленена на ряд угловатых плит, расположенных на разных

гипсометрических уровнях. Плиты, по П.Е. Оффману, являются однопорядковыми

структурами с синеклизами и антеклизами. Н.С. Шатский (1947) также показал, что крупные

древние плиты типа Восточно-Европейской не являются однородными структурами, они

распадаются на плиты второго порядка, ступенчато расположенные, с различной мощностью

осадочного чехла. Так, например, в восточной части Русской платформы (Восточно-Русской

впадине, по А.Д. Архангельскому) кристаллический фундамент расположен значительно

глубже, чем в западной части платформы.

Плиты и щиты в качестве основных структурных элементов Русской платформы

выделяли М.Ф. Мирчинк и А.А. Бакиров (1958). Л.М. Бирина (1959) обосновала

существование в пределах изучаемой территории Русской платформы следующих плитных

структурных комплексов, охватывающих своды и впадины в пределах стратиграфических

горизонтов: Татарский свод с Удмуртским выступом, Башкирский свод с Уфимским валом,

Вятско-Камскую и Осинскую впадины, Бирскую седловину. По А.А. Тимофееву (1971),

95

платформенное развитие включает доплитный и послеплитный этапы, характеризующиеся

различными формационными комплексами.

В настоящее время более остро чем ранее стоит проблема не только вертикального, но

и горизонтального расчленения земной коры. П.А. Софроницкий (1967) выделил на

изучаемой территории эйфельскотриасовый структурный этаж, подразделив его на четыре

структурных яруса, из которых пермские отложения охватывают нижнепермский и

верхнепермско-триасовый структурные ярусы. И.М. Мельник и В.М. Проворов (1967)

представили геологический разрез Пермского Прикамья в общем виде несколькими

структурными этажами. В пределах изучаемой толщи пермских отложений это эйфельско-

уфимский и казанско-татарский структурные геологические этажи. Они разделяются

длительными перерывами в осадконакоплении и значительными угловыми несогласиями.

Многие этажи расчленены на структурно-геологические ярусы, верхней и нижней границами

которых являются поверхности размыва, угловые несогласия, зоны специфического

проявления седиментационных факторов.

В изучаемом диапазоне геологического разреза В.А. Клубов (1973) выделил московско-

татарский структурный ярус и отметил, что для регионального тектонического строения

древней платформы характерно полное или частичное несходство в целом структурных

планов мегакомплесов и структурных этажей между собой, как следствие проявления

структурных скачков и непостоянства поярусных структурных соотношений.

В качестве главных типов структурных элементов осадочной оболочки Ю.А. Косыгин

(1969) выделил структурные этажи, структурно-вещественные комплексы, а также

геосинклинальные и платформенные области с их подразделениями. Структурными

этажами, или структурными ярусами Ю.А. Косыгин обозначил толщи, разделѐнные

поверхностями региональных несогласий и отличающиеся по своей внутренней структуре, а

также формационным составом, степенью метаморфизма, интенсивностью тектонических

дислокаций. Основным критерием для выделения структурных этажей предлагается считать

не только хронологическую принадлежность, а вещественный признак (формационный

состав), способный более полно отражать последовательные этапы геологического развития.

Структурно-вещественными комплексами Ю.А. Косыгин назвал естественные геологические

тела второго-третьего порядка размеров.

Известен опыт специального объѐмного тектонического районирования Сибири и

Дальнего Востока с выделением покровных и складчатых комплексов, образующих в

совокупности линозообразно-чешуйчатую структуру верхней части осадочной оболочки

(Косыгин, 1974).

При решении проблемы делимости земной коры платформ и складчатых поясов многие

исследователи широко используют различные методы моделирования тектоносферы. В

последнее десятилетие было опубликовано большое количество геологических и

геофизических работ по моделям подвижных поясов, глубинных разломов, блоков, глыб и

плит земной коры.

П.Ф. Иванкин, Э.Э. Фотиади и А.П. Щеглов (1972) предложили строить модели земной

коры и тектоносферы на основе геометрических соотношений поверхностных и глубинных

еѐ элементов, в особенности глубинных разломов. Этими исследователями разработана

модель Урало-Сибирского подвижного пояса, основой которого служит сверхглубинный

разлом, сравнительно полого уходящий в мантию. При интерпретации большого объѐма

сложного сейсмометрического материала Н.И. Халевин (1975) обосновал блоковую,

неоднородно-слоистую модель земной коры. В.С. Дружинин и др. (1976) провели

геофизические исследования линзообразных форм неоднородностей земной коры и

предположили наличие в ней тонкопластинчатых структур. В.В. Федынским и

Ю.Я. Вощиловым (1977) предложена слоисто-блоковая модель строения земной коры,

обобщаемая в грубом приближении совокупностью однородных призм с вертикальными и

горизонтальными границами.

А.И. Суворов (1977, 1978) при разработке типовой геологической модели

континентальной земной коры придал большое значение подвижным системам из двух

равновеликих, пространственно и парагенетически взаимосвязанных элементов –

96

региональным тектонопарам, состоящим из дугообразного фронтального поднятия и

тыловой ареальной депрессии. А.И. Суворов отметил в общем структурообразовании

ведущую роль горизонтальных перемещений и выделил разноглубинные волноводы, по

которым происходили срыв и скольжение по латерали перемещаемых частей разреза земной

коры. А.А. Ковалѐв (1978) обратил внимание на необходимость учѐта многообразия

геодинамических процессов, протекающих в земной коре, на важность разработки

глобальных и региональных геодинамических моделей развития земной коры и сделал вывод

о наклонно-скученном характере еѐ строения. По мнению А.А. Ковалѐва, на основе

моделирования условий формирования и закономерностей размещения месторождений

полезных ископаемых может быть проведена систематизация геологических и рудных

формаций.

В коллективной монографии «Сейсмические модели литосферы основных геоструктур

территории СССР» (1980) авторы предложили обобщѐнные модели глобальной и

региональной расслоенности земной коры по вертикали на субгоризонтальные этажи, а

также по латерали на глобальные и региональные блоки. Отмечалось, что изучение

латеральных неоднородностей требует новых подходов к теории интерпретации, исходящих

из концепции о сложных трѐхмерных слоисто-неоднородно-блоковых средах.

Основным недостатком многих современных геолого-геофизических моделей строения

земной коры К.В. Боголепов и М.А. Жарков (1981) назвали их усреднѐнный, интегральный

характер, нередкое отсутствие анализа совокупности процессов, формировавших в

определѐнные отрезки геологического времени систему конкретных разнотипных

геологических структур. Упомянутые авторы придали значение выделению глобального ряда

классов современных геологических структур, эталонных структурных форм и их

соотношений.

Наиболее интересные из предлагавшихся типовых моделей основных структурных

элементов тектоносферы автор данной работы свѐл в таблицу (табл. 1).

Палеотектоника перми Камского Приуралья с позиций концепции тектоники плит. Из

изучения тектонической делимости востока Русской платформы следует, что пермские

отложения Камского Приуралья могут быть расчленены на ряд этажно расположенных и

чешуеобразно перекрывающих друг друга региональных тектонических плит. Различные

авторы по-разному подходят к выделению границ этих плит. Тектонотипом региональной

плиты автор данной работы предлагает считать образующееся в результате всестороннего

сжатия геологическое тело, имеющее в плане форму сегмента и ограниченное снизу

сколовой поверхностью переменной кривизны – от субгоризонтальной в тыловой части

плиты до субвертикальной в еѐ фронтальной части. Приподнятая фронтальная часть плиты

дугообразна, причѐм выпуклость дуги всегда направлена в сторону движения плиты, а

радиус дуги зависит от размеров плиты, глубины еѐ заложения в земной коре. Многие

древние плиты в большей или меньшей степени разрушены эрозией, и исследователь

нередко имеет дело с реликтами плит. В сокращающейся литосфере, постоянно находящейся

в условиях общего сжатия, плита является своеобразной элементарной ячейкой деформации.

Анализируя дугообразные зоны разломов, А.И. Суворов (1973) отмечал, что при

радиусе кривизны дуг до 1,5-2,5 тыс. км разломы достигают верхней мантии, разломы в

дугах с радиусом 0,5-1,5 тыс. км не опускаются ниже кровли базальтового слоя, разломы в

дугах с радиусом не более 300 км едва достигают кровли гранитного слоя.

Если фронтальные части плит могут быть прослежены с помощью уже имеющихся

геологических методов, то гораздо более сложную проблему представляет собой изучение

сложной криволинейной формы оснований. Немногим более двадцати лет назад начала

осуществляться регистрация изменения углов наклона разломов земной коры. И.М. Уразаев

(1970) отметил, что разломы кристаллического фундамента, как правило, не вертикальны, а

наклонены к горизонту преимущественно под углом 60-80. При интерпретации магнитного

поля зоны Удмуртского глубинного разлома обнаружено уменьшение углов его наклона с

глубиной до 30. Р.Н. Валеев (1970) привѐл сведения об увеличении углов наклона разломов

до 80-90 в Грахано-Бондюжской и Удмуртской зонах поднятий. В результате анализа

97

геофизических данных, а также изучения положения зон ультрамилонитов и катаклазитов,

являющихся признанными индикаторами разломов, Р.Н. Валеев характеризует плоскость

сместителя как плавную дугу с постоянно изменяющимся углом падения от нуля до 90.

Изучение разломов переменной кривизны представляет для современной геофизики

весьма значительные методические трудности. В.В. Федынский (1978) отметил, что

различные геофизические методы по-разному реагируют на наличие глубинных разломов в

зависимости от наклона плоскости сместителя к горизонтальной плоскости, и поэтому при

рассмотрении методики и результатов применения геофизических методов к изучению

разломов последние целесообразно разделять на субвертикальные с углами наклона 70-90,

наклонные с углами 20-70 и субгоризонтальные с углами наклона до 20. И.П. Косминская и

Н.И. Павленкова (1980) полагали, что возможности сейсмического метода в прослеживании

глубинных разломов на глубину крайне ограничены и что изучение латеральных

неоднородностей земной коры требует новых подходов к теории интерпретации, исходящих

из концепции о сложных трѐхмерных слоисто-неоднородно-блоковых средах. На

необходимость изучения криволинейных границ раздела земной коры указывал И.А. Резанов

(1980). Это тем более важно, что в настоящее время площадное изучение строения земной

коры проведено в ограниченном объѐме применительно к двумерной модели (сейсмическому

профилю), которая представляет собой сильно упрощѐнную схематизированную картину

скоростных неоднородностей в земной коре.

Изучению основных закономерностей строения и взаимного расположения плит в

настоящее время может в значительной степени способствовать большой опыт исследования

сейсмических границ, которые, по разработкам автора, являются основаниями плит или

реликтами этих оснований. Указания на тектоническую природу сейсмических границ

впервые были сделаны А.В. Пейве (1961), утверждавшим, что сейсмические границы – это

тектонические поверхности, по которым на глубине происходит скалывание, скольжение и

течение горных масс. Ряд субгоризонтальных границ сложной природы, не соответствующих

стратиграфическим и литологическим границам, был установлен Н.И. Халевиным и

И.Ф. Тавриным (1965) в верхней части земной коры на Урале. Указанные границы были

обнаружены даже там, где гравитационные, магнитные, сейсморазведочные и геологические

данные указывали на блоковое строение, наличие крупных интрузий и зон глубинных

разломов.

Ю.А. Косыгин (1969) отметил, что сейсмические границы могут изменять своѐ

положение относительно слоистой структуры осадочной оболочки. И.С. Вольвовский (1974)

в числе причин образования сейсмических границ привѐл дизъюнктивные тектонические

дислокации. По мнению А.М. Камалетдинова (1974), на Западном Урале наклонѐнные на

восток отражающие площадки отвечают поверхностям развитых здесь надвигов и шарьяжей.

Н.И. Халевин (1975) полагал, что на восточной окраине Восточно-Европейской платформы и

в области Западно-Уральской складчатости можно выделить четыре опорных отражающих

горизонта с отражающими площадками, нередко представляющими собой тектонические

разрывы. В.С. Дружинин и др. (1976) приняли за линии тектонических разрывов отдельные

наклонные отражающие площадки, расположенные на участках глубинных разломов в

довольно однородной по геофизическим данным среде. В.В. Федынский и Ю.Я. Вощилов

(1977) считали, что субгоризонтальные разломы по своей физической характеристике

неотличимы от других горизонтальных границ земной коры.

Так же, как и для разломов вообще, изучение наклонных сейсмических границ

представляет собой трудную задачу. По данным Л.В. Булиной и др. (1974) наряду с

близгоризонтальными сейсмическими границами по глубинному сейсмическому

зондированию методом отражѐнных волн прослеживаются наклонные границы с углами

наклона к горизонту от 10 до 40. В отдельных местах они резкие, но в большинстве случаев

наиболее резкими являются пологие сейсмические границы. Поэтому на сейсмических

разрезах в основном изображается глубинный рельеф земной коры в виде спокойно

залегающих слабоволнистых сейсмических горизонтов. Л.В. Булина и др. полагают

целесообразным переход на регистрацию при глубинном сейсмическом зондировании

относительно более высокочастотных сейсмических волн, что в ряде случаев облегчает

98

прослеживание наклонных горизонтов. С.С. Шульц-мл. (1978) также считал, что

изображаемая на разрезах форма сейсмических границ определяется не только их

геологической природой, но и способами изучения и построения, которые обусловливают

искусственную сглаженность разрезов. Между тем, информация о наклоне, изгибе границ

может быть не менее полезной, чем об их средней глубине.

Для геологических интерпретаций геофизических материалов, касающихся оснований

тектонических плит, весьма важными являются сведения об основаниях надвигов,

изученных по их выходам на земную поверхность и по материалам бурения.

Системы пологих надвигов на Среднем Урале изучены вдоль всей Западно-Уральской

зоны складчатости по границе с краевым прогибом (Плюснин, 1971). Вдоль плотных

тектонических контактов надвигов местами развиты милониты и брекчии, имеются зоны

окварцевания и поверхности скольжения. Отмечено, что интересной деталью надвига на

хребте Курыксар является наложение на его поверхность складок скалывания, развившихся

позже и связанных с нижнепермской системой кливажа разлома. Зеркала скольжения на

поверхностях субгоризонтальных сместителей несут грубую штриховку, рельеф которой

позволяет судить об относительном перемещении верхних тектонических пластин с востока

на запад и северо-запад. Другой важнейшей дислокацией, сопровождающей поверхности

сместителей, К.П. Плюснин назвал характерные приразломные складки волочения, изгиба,

течения, чередующиеся с зонами локального рассланцевания и интенсивной

трещиноватости.

Основания надвигов в осадочном чехле платформ не несут столь же заметных следов

интенсивного дробления и скольжения массивов горных пород, как это наблюдается в

складчатых областях. Основными критериями для выявления оснований тектонических плит

в неконсолидированных толщах земной коры могут быть регионально распространѐнные

поверхности перерывов и несогласий, региональные поверхности выравнивания и коры

выветривания, области регионального карста, метаморфизма и эпигенеза.

В обширной литературе приведены некоторые важные особенности поверхностей

перерывов и несогласий, косвенно свидетельствующие о связи последних с региональными

структурами типа тектонических плит. Н.Ю. Успенская (1952) отметила факты скопления у

поверхностей несогласия обломочного материала, который отлагался здесь в виде базальных

мелководных песков большей частью линзовидного характера. Л.М. Бирина (1959) выделила

на территории востока Русской платформы в качестве наиболее отчѐтливых поверхностей

регионального структурного несоответствия поверхности между нижней и верхней пермью,

между артинским и кунгурским ярусами, констатировала значительную роль явлений

размыва в формировании подобных поверхностей. Ю.А. Косыгин (1969) предложил

характеризовать размеры поверхностей перерывов их порядками, что позволяет установить

соразмерность этих поверхностей с геологическими телами. И.П. Герасимов и

А.В. Сидоренко (1976) обратили внимание на необходимость выяснения истинного

происхождения разнообразных стратиграфических перерывов и несогласий в толщах

осадочных пород всех геоструктурных элементов земной коры и выделил несогласия по

геометрическим, палеонтологическим, литологическим, структурным и физическим

признакам.

Своеобразной, весьма примечательной разновидностью поверхностей перерывов

являются региональные поверхности выравнивания. В.Е. Хаин (1973), С.К. Горелов (1976) и

другие исследователи обнаружили чѐткое выражение древних поверхностей выравнивания в

современном рельефе. В частности, такие пластовые возвышенности, как Вятско-Камская и

Вятский увал характеризуются однотипной ступенчатостью рельефа из трѐх денудационных

ступеней – реликтов древних поверхностей выравнивания (Дедков, 1976). И.П. Герасимов

(1976) отметил формирование представлений о наличии региональных погребѐнных

поверхностей выравнивания, выраженных обширными зонами перерывов в

осадконакоплении и региональными плоскостями угловых несогласий.

Многие поверхности выравнивания несут в себе фрагменты кор выветривания и следы

их перемыва (Хаин, 1973; Мещеряков, 1981). С.К. Горелов (1976), И.П. Герасимов,

А.В. Сидоренко (1976) установили закономерные генетические связи между процессами

99

выравнивания и формирования различных продуктов выветривания. По мнению различных

исследователей, выветривание – региональный процесс, а мощные коры выветривания

имеют региональное распространение (Разумова и др., 1963; Никитин, 1968; Петров, 1971;

Горбачев, 1978; Сапожников и др., 1981). Ныне проводятся исследования как площадных,

так и линейных кор выветривания, которые располагаются в поперечном разрезе под

любыми углами к поверхности Земли и стратиграфическим горизонтам. Среди линейных кор

выветривания выделяются линейно-трещинная, линейно-контактовая и контактово-

карстовая (Никитин, 1968). Линейные коры выветривания, связанные с зонами

тектонических нарушений, трещиноватости и ослабленными контактами пород различного

состава, могут проникать в земную кору на глубину до тысячи метров (Сапожников и др.,

1981). Поэтому такие коры выветривания обнаруживают в своѐм облике многие отпечатки

процессов глубинного преобразования веществ в земной коре. Но и те коры выветривания,

которые сохранились на обнажѐнных ныне поверхностях выравнивания, также несут в себе

следы длительной эволюции, происходившей, вероятнее всего, в недрах литосферы.

Не случайно многие исследователи, изучающие древние коры выветривания и их

реликты на поверхностях выравнивания, отмечают серьѐзные различия этих кор и хорошо

изученных современных кор выветривания. В частности, И.И. Гинзбург (1957) обратил

внимание на то, что в корах выветривания, связанных с трещинами, зонами дробления и

смятия, сбросами, контактами, то есть с глубинной вадозной циркуляцией, создавались свои

особенные гидрологические, температурные, физико-химические и биологические условия,

не идентичные условиям современного выветривания. В.В. Петров (1971) отмечает, что

мощности древних кор выветривания во много раз больше, чем мощности современных

продуктов выветривания (по данным В.Н. Разумовой, 1977, более чем в сто раз).

Б.М. Михайлов и др. (1977) обратили внимание на сложность применения принципа

актуализма для восстановления фациальных обстановок формирования древних кор

выветривания, поскольку профили кор выветривания древних эпох в ряде случаев

существенно отличны от профилей современных кор. В.П. Петров (1977) писал об

отсутствии среди современных процессов каких-либо более или менее полных аналогов

древнего выветривания.

В числе примечательных достижений в исследованиях древних кор выветривания

необходимо отметить открытие их полигенности. Наряду с собственно почвенно-

элювиальными образованиями они включают глинистые продукты выщелачивания верхних

краевых фаций напорных гидротермальных систем – глинистые метасоматиты зоны

смешения вадозных вод с эндогенными эманациями, поступавшими с глубин фундамента по

разломам (Шанцер, 1977). Концепцию гидротермального вадозного происхождения древних

кор выветривания разработала В.Н. Разумова (1977). Она фактически отрицает участие

выветривания в собственном смысле слова в формировании основных типов древних кор

выветривания и обосновывает решающую роль в этом процессе вод глубинной циркуляции.

В.Н. Разумова определила коры выветривания как результат низкотемпературного

гидротермально-вадозного метасоматоза в пределах ареалов приповерхностного растекания

вод глубинной циркуляции.

Различными исследователями установлена сопряжѐнность развития кор выветривания и

карста. В.Н. Разумова, Н.П. Херасков и А.Г. Черняховский (1963) полагали, что мощные

коры выветривания требуют тех же условий, которые необходимы для развития глубинного

карста. В частности, возникновение мощных кор выветривания столь же сложный,

длительно развивающийся, многократно возобновляющийся процесс, как и

карстообразование. Контактово-карстовая кора выветривания развивается на закарстованных

контактах различных горных пород, например, карстовая кора выветривания на известняках

и доломитах с формированием месторождений остаточной доломитовой муки (Никитин,

1968). Материал, заполняющий карстовые зоны, ближе всего стоит к осадкам формации

коры выветривания (Казаринов и др., 1969). Р.А. Цыкин (1976) обратил внимание на случаи

совместного развития кор выветривания и карста, кор выветривания и зон окисления, карста

и зон окисления (подземный рудный карст).

100

Ещѐ сравнительно недавно при определении понятия коры выветривания большинство

исследователей исходило из представления о формировании кор исключительно путѐм

выщелачивания компонентов из материнских пород, причѐм оставшееся на месте вещество

считалось не перемещѐнным в пространстве. Недавние исследования кор выветривания с

использованием объѐмных пересчѐтов химических анализов показали, что практически всѐ

разнообразие компонентов вещества кор выветривания претерпело интенсивную

вертикальную и горизонтальную миграции. Отсюда Б.М. Михайлов и Г.В. Куликова (1977)

сделали вывод о том, что корообразование представляет собой явление из категории

метасоматоза.

Важным критерием для выделения оснований тектонических плит является

региональный эпигенез. По мнению А.Г. Коссовской и др. (1981), выявленная глобальная

масштабность регионального эпигенеза ставит его на один уровень с региональным

метаморфизмом. Е.А. Головин и В.П. Леготин (1970) предложили понятие «эпигенез»

использовать как разномасштабное, характеризующее перераспределение вещества между

геологическими телами разного порядка. Минеральные новообразования, по мнению этих

исследователей, могут быть эпигенетичными по отношению к фации, формации,

отложениям структурных этажей в литосфере. Поэтому в первую очередь следует

рассмотреть особый класс эпигенетических новообразований в основаниях тектонических

плит и пластин.

Перечисленными критериями для выделения оснований тектонических плит в

осадочном чехле платформ, конечно, не исчерпывается комплекс признаков, необходимых

для полного и однозначного расчленения платформенных чехлов на системы

разновозрастных геологических тел первого порядка. В дальнейшем по мере

совершенствования концепции тектоники плит следует ожидать гораздо более глубокой

типизации характеристик всех элементов тектонических плит.

Опираясь на приведѐнные выше сведения об основных тектонических элементах

изучаемой территории и распространении в ней тектонических напряжений, на востоке

Русской платформы, по мнению автора данной работы, могут быть выделены в качестве

фронтальных частей первопорядковых тектонических плит следующие наиболее крупные

тектонические образования:

1) Уральская складчатая система с передачей тектонических напряжений

преимущественно с востока на запад (Карпинский, 1887, 1892, 1894; Архангельский,

1923; Шатский, 1945; Наливкин, 1950; Софроницкий, 1973; Игнатьев. 1976;

Камалетдинов и др., 1980);

2) Жигулѐвская система дислокаций. Тектонические напряжения здесь передаются

преимущественно с юга на север (Карпинский, 1887, 1892, 1894; Гафаров, 1977;


3) Вятская система дислокаций, Прикамский и Туймазинский массивы. Передача

тектонических напряжений осуществляется здесь преимущественно с северо-запада

на юго-восток (Архангельский, 1923; Гафаров, 1977);

4) Тиманский кряж с передачей тектонических напряжений преимущественно с

северо-востока на юго-запад (Архангельский, 1923; Наливкин, Клушнин,

Толстихин, 1962; Разницын, 1964; Цзю, 1969).

Автор принимает, что в условиях общего сжатия земной коры связь некоторых

основных тектонических структур востока Русской платформы с Кавказской

геосинклиналью и Беломоро-Балтийским срединным массивом можно считать не прямой, а

опосредованной вследствие определѐнной тектонической самостоятельности

платформенного кристаллического основания. К выводу о значительной степени

автохтонности разноориентированных тектонических деформаций в земной коре востока

Русской платформы, их относительной независимости от окружающих платформу

геосинклиналей и срединных массивов приводят, например, факты о весьма широком

распространении в Западно-Уральской складчатой системе тектонических напряжений,

ориентированных с запада на восток, о распространении в Вятской зоне дислокаций

напряжений юго-восточного плана и т.д. Вероятно, при анализе всех основных

101

тектонических структур востока Русской платформы будет методически более правильно

учитывать влияние на их формирование встречных тангенциальных тектонических

напряжений, хотя и выделять при этом преимущественный для какого-то этапа

геологической истории план тектонических напряжений и деформаций. Есть сведения

(В.С. Дружинин и др., 1976), что в восточной части Восточно-Европейской платформы

существуют глубинные разломы со следующими направлениями падения: северо-восточные

с преимущественно северо-западным падением, субмеридиональные с преимущественно

восточным падением. На территории Приуралья отмечаются сбросы и взбросы, круто

падающие и на восток, и на запад. Например, в Верхнекамском мегаблоке глубинные

разломы характеризуются западным падением, а к востоку от Куединского блока

преобладает восточное падение.

Как следует из вышеизложенного, в условиях векового всестороннего сжатия

литосферы типологическим профилем основания надвига является след сколовой

поверхности, то есть линия переменной кривизны, выполаживающаяся с глубиной (позиция I

на рис.4). Именно такой профиль скола и надвига получается в многочисленных

реологических экспериментах. Как видно из позиции II на том же рисунке, дальнейшее

развитие тектонического процесса в литосфере ведѐт к перекосу надвигающегося массива,

передний край которого приподнимается в рельефе и разрушается эрозией, а продукты

разрушения откладываются в предгорном прогибе (А), в тыльной части зоны надвига (Б) и в

поднадвиговом пространстве (В). Свободное поднадвиговое пространство по мере развития

надвига возобновляется и заполняется слоистыми толщами осадков, имеющих или

приповерхностную или глубинную природу (в зависимости от раскрытости и проницаемости

разломов «Г»). На позиции II показан механизм одностороннего надвига. Позиция III

поясняет механизм типового тектонического процесса встречного надвигообразования.

При длительном встречном развитии региональных надвигов в зоне их взаимодействия

образуется тектонический клин, который по ограничивающим его разломам постепенно

выжимается наверх и разрушается эрозией. Система встречных региональных надвигов

может быть разного рода несимметричной и осложнѐнной образованием тектонических плит

и пластин, как показано на позиции IV рис.4. При сравнении изображений надвига на

позициях III и IV заметно, что тектонический клин, расположенный в области стыка

встречных надвигов, при выдавливании его на земную поверхность разъединяется на

меньшие по размерам тектонические клинья, эволюция которых подчинена закономерности

гравитационного отседания с образованием по оси главного тектонического клина системы

рифтовых долин и впадин. Из этого следует, что рифтовые долины и впадины являются

структурами растяжения на фоне гораздо более масштабного процесса общего сжатия

земной коры.

При изображѐнных на позициях II-IV особенностях регионального надвигового

процесса видно, что главные тектонические деформации (со следами складчатости,

будинажа, милонитизации и т. п.) происходят во фронтальной и дальней тыловой частях

надвига, а не в ближней к фронту надвига поднадвиговой зоне, как это до сих пор

предполагалось.

Дальнейшее уточнение механизма региональных надвигов, вероятно, позволит

провести переоценку масштабов надвигообразования и роли надвигов во всѐм многообразии

структур литосферы. Изучение профилей литосферы по данным геофизических, в

особенности сейсмических исследований будет способствовать обоснованию положения о

том, что любой участок земной коры в профильном сечении представляет собой систему

следов разномасштабных и разнонаправленных надвиговых структур разной глубины

заложения.

На рис.5 показаны традиционный и разработанный автором способы интерпретации

первичных геофизических материалов – сейсмических разрезов земной коры. Традиционная

их интерпретация предполагает обязательное выделение основных, в общем

субгоризонтальных, стратиграфических комплексов, а также вертикальных или

субвертикальных глубинных разломов. В качестве варианта нетрадиционной интерпретации

исходных геофизических данных предлагается отождествлять сейсмические отражающие

102

площадки со следами разнонаправленных и разномасштабных региональных поднадвиговых

поверхностей.

Общее напряжѐнное состояние векового сжатия литосферы позволяет, по мнению

автора, изучать регионально распространѐнные карстовые системы, поверхности

выравнивания и коры выветривания как составные части оснований надвигов. Элементами

оснований региональных надвигов являются также многие регионально распространѐнные

месторождения полезных ископаемых, сейсмические отражающие площадки, водонефтяные

контакты и многие другие компоненты структуры земной коры и гидросферы, которые в

настоящее время нередко рассматриваются изолированно, независимо друг от друга.

Тектонический каркас Камского Приуралья, выявленный при изучении пермских

отложений региона, является результатом деформации горных массивов не только пермского

и предшествующих геологических периодов, но и более поздних эпох. Для адекватного

понимания современных путей эволюции природы большое значение имеет изучение нового

и новейшего регионального геологического процесса, изучаемого неотектоникой и

смежными естественнонаучными дисциплинами: сейсмологией, гидрологией,

гидрогеологией, геоморфологией и другими. Этот процесс фиксируется в трансформациях

осадочного чехла, образовавшегося на изучаемой территории в кайнозое и четвертичном

периоде.

Далее излагаются результаты авторских разработок некоторых наиболее важных

неотектонических особенностей развития региональных надвигов, которые весьма

существенны для понимания природы многих объектов гидросферы и ландшафтной сферы в

целом.

2. ЗАКОНОМЕРНОСТИ НОВЕЙШЕЙ ТЕКТОНИКИ В СВЯЗИ С ОСОБЕННОСТЯМИ

СТРУКТУРЫ И ЭВОЛЮЦИИ ВОДНЫХ ОБЪЕКТОВ

Динамика русловых процессов. Обоснованный выше механизм региональных надвигов

в совокупности с изучением аэрофотоснимков предгорий Урала позволил разработать

рабочую гипотезу сущности русловых процессов, характер меандрирования рек.

На рис. 6 изображены в плане два следующих друг за другом этапа развития

регионального надвига. По ходу показанного стрелками направления развития надвига

расширение сопровождающего его предгорного прогиба осуществляется за счѐт

постепенного образования новых околонадвиговых депрессий, смещѐнных в

меридиональном направлении относительно аналогичных по природе более ранних

депрессий. Процесс естественного смещения депрессий вдоль фронта надвига вызывает

закономерное изменение положения прилегающих к надвигу меандр, вершины которых

совпадают с гипсометрически более низкими отметками околонадвиговых депрессий. Эта

картина в наиболее отчѐтливой форме проявлена именно в предгорных районах, где

вертикальные градиенты современных движений земной коры отличаются максимальной

контрастностью.

Изображѐнный на рис. 6 механизм надвига в профильном сечении был показан на

позиции IV рис. 4. Для понимания динамики русловых процессов важно отметить, что при

развитии надвига по его фронту наблюдаются сложные колебательные движения земной

коры. С одной стороны, каждая точка земной поверхности, принадлежащая тектонической

плите или пластине, участвует в формировании предгорного прогиба и поэтому опускается.

С другой стороны, эта же точка участвует вместе с плитой в полого восходящем движении

плиты и поднимается.

Для регистрации сложного характера неотектонического процесса в горах и предгорьях

автором предложена стационарная система лазерных дальномеров (рис. 7). Измерительные

комплексы устанавливаются по обе стороны главных надвиговых разломов, разделяющих

основные активные тектонические структуры региона. Лазерные зеркальные отражатели

помещаются на возвышенных частях антиклинальных зон по определѐнной системе,

связанной с известным геологическим строением местности и еѐ сейсмичностью. По ходу

развития неотектонических процессов вертикальная и горизонтальная составляющие

103

движений отдельных участков горных массивов регистрируются одновременно всем

комплексом дальномеров как по относительным сокращениям длины исходных

геодезических линий, так и по изменениям угловых параметров реперов отражателей. На

основании подобных измерений могут быть выявлены участки с однородным характером

неотектонических процессов, что послужит критерием для выделения границ подвижных

тектонических блоков.

Схемы 3 и 4 свидетельствуют о влиянии эволюции региональных водоразделов на

морфологию речных долин нескольких смежных речных бассейнов.

Некоторые аспекты морфологии и функционирования карстовых систем. Автор

обосновал, что современные карстовые системы в значительной степени являются

результатом неотектонических движений земной коры. Для аргументации такой точки

зрения необходимо было обратить внимание на факт аналогии, с одной стороны, между

основными карстовыми формами и, с другой стороны, формами поднадвиговых пространств,

а также узлов из взаимного пересечения. На рис. 8 показано положение фрагментов пещер в

вертикальном разрезе (Горбунова, Максимович, 1991). На рисунке 9, выполненном автором

данного доклада, изображѐнные выше фрагменты пещер продлены в обе стороны

пунктирными линиями. Новые построения, в своей сущности непротиворечивые по

отношению к исходным изображениям, позволяют соотнести получившиеся фигуры с

тектонотипами надвиговых и поднадвиговых структур, приведѐнных выше на табл. 1 и

рис. 4. Новые построения можно отнести и к прогностическим для карстоведения. Они, по

мнению автора, позволяют целеустремлѐнно искать пока ещѐ не открытые фрагменты

карстовых систем на основании уже открытых. При этом, естественно, необходима

коррекция поисков с помощью дополнительной информации по возможным вертикальным и

горизонтальным смещениям изучаемых горных массивов.

До недавнего времени безусловно господствовала точка зрения о том, что надвиги – это

структуры со сплошным тектонически деформированным основанием. Реологические

эксперименты с моделями надвигов, имеющих основания с криволинейным профилем,

показывают, что поднадвиговые пространства являются структурами в какой-то степени

раскрытыми, то есть достаточно проницаемыми для свободной циркуляции подземных вод.

Отсюда следует также и вывод о том, что в пещерах ярко выраженные проявления

тектонических процессов не многочисленны. Явными действующими агентами в пещерах

служат различные по происхождению и составу природные воды. Тем не менее

региональные масштабы взаимосвязанных карстовых процессов, несомненно, обусловлены

тектоникой.

Одним из аргументов в пользу этого тезиса может служить исследование

В.Н. Дублянского, Е.И. Боярко и Л.А. Коваленко (1975), которыми доказывается точное

соответствие обобщѐнных вогнутых профилей крупнейших карстовых полостей,

располагающихся в пределах одного или нескольких тектонических блоков, и профилей

равновесия речных русел и других поверхностных водотоков. Карстоведы зафиксировали

этот феномен, но не объяснили его природы. Упомянутое соответствие автор данного

доклада считает закономерным по той причине, что большую часть земной поверхности

образуют различных масштабов фрагменты поверхностей выравнивания и кор

выветривания, которые некогда были основаниями региональных надвигов. На

сжимающейся планете реликты древних поверхностей выравнивания и кор выветривания на

разных участках земной коры выведены на поверхность и освобождены эрозией от

покрывающих их структур. Профили равновесия речных русел, так же как и профили

равновесия подземных водотоков, в равной степени обусловлены одними и теми же

региональными тектоническими процессами, или иначе, гомологичностью тектонотипов

разномасштабных надвиговых структур.

Неотектонические процессы и сейсмическая ситуация в районах крупных

водохранилищ. Приведѐнная выше аргументация о связи новейших тектонических процессов

с карстообразованием позволяет заново проанализировать материалы по устойчивости

плотин водохранилищ, построенных на закарстованных массивах, на территориях,

104

характеризующихся повышенной неотектонической и сейсмической активностью. К числу

подобных плотин относится плотина Камской ГЭС. В течение многих лет на плотине

ведутся работы по укреплению еѐ фундаментов. Есть основания полагать, что возрастающие

расходы на эту работу сделают ГЭС не рентабельной как источник электроэнергии, особенно

в условиях непосредственного еѐ соседства с гораздо более мощной Пермской ГРЭС. Более

того, в условиях недостаточно надѐжного основания плотины нарастающий сейсмический

потенциал окружающей территории создаѐт угрозу разрушения плотины и прорыва вод

водохранилища в Камскую долину в наиболее населѐнной части г. Перми.

При проектировании плотины Камской ГЭС не были учтены факты высокой

сейсмической активности прилегающей территории. До недавнего времени вопрос о

необходимости какой-либо специальной подготовки к возможным приближающимся

сейсмическим событиям в Камском Приуралье казался не заслуживающим внимания. В

1989 г. впервые опубликован прогноз землетрясения в окрестностях Перми, указаны

приблизительные его последствия, дана оценка срока. Проведѐнные в последние годы

исследования и сами сейсмические события подтверждают реальную угрозу плотине

Камской ГЭС не только со стороны локальных неотектонических процессов в районе

водохранилища, но и вследствие включѐнности этих процессов в активный

неотектонический механизм регионального характера. На схеме 5, выполненной автором,

показаны места зарегистрированных землетрясений как на территории, прилегающей к

Уральскому хребту, так и в регионе Татарстана. Автор доклада считает, что те и другие

землетрясения включены в единую сейсмическую зону юго-западного – северо-восточного

простирания и требуют специального комплексного изучения.

Поскольку сейсмическая активность на территории Татарстана, а также и на другом

конце указанной зоны в районе гг. Кизела и Губахи нарастает (за минувшее десятилетие в

районах Заинска-Альметьевска и Кизела-Губахи произошло не менее девяти землетрясений),

плотину Камской ГЭС, вероятно, следует признать находящейся в угрожаемом состоянии и

вывести еѐ из эксплуатации хотя бы на время предполагаемого землетрясения. Уровень

Камского водохранилища заблаговременно на этот период должен быть снижен до

безопасных отметок. Для изучения сейсмических процессов на территории Камского

Приуралья должны быть созданы новые сейсмостанции.

3. ОХРАНА И РАЦИОНАЛЬНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ БИОЛОГИЧЕСКИХ И

ВОДНЫХ РЕСУРСОВ КАМСКОГО ПРИУРАЛЬЯ НА РЕГИОНАЛЬНЫХ

ВОДОРАЗДЕЛАХ

Ботанические объекты как индикатор геологической истории. Естественнонаучные

исследования на стыке региональных подотраслей биологии и геологии получили

наименование биогеоморфологических исследований (Мильков, 1953). Первые попытки

биогеоморфологического анализа в отечественной литературе принадлежат

Э.А. Эверсманну, Н.А. Северцову а также М.Н. Богданову. Он в 1871 г. на основании

исследований Среднего и Нижнего Поволжья обосновал конфигурацию распределения

биогеографических областей этой территории геологическими причинами, в первую очередь

распределением пластов разных геологических формаций, наличием здесь геологических

реликтов древнего материка.

Ботаник В.Я. Цингер (1885,1886) назвал резкое различие между флорой северо-

западной черноземной области и флорой чернозѐма самым важным и выдающимся

ботанико-географическим фактом Средней России. Границу между этими флорами учѐный

обозначил как более или менее непрерывную известковую гряду, идущую от Урала по

направлению к Карпатам. В дальнейшем в работах С.И. Коржинского (1888) и

А.Я. Гордягина (1888) эта гряда названа Известковым кряжем. Было показано значение

кряжа как пути расселения в ледниковое время альпийских растений от Карпат в

направлении Среднего Урала. В это же время и несколько позже А.Я. Гордягин (1888),

С.И. Коржинский (1891), А.Н. Краснов (1888, 1894), Д.И. Литвинов (1890, 1895, 1902, 1914),

И.М. Крашенинников (1919, 1937, I939), А.Н. Пономарѐв (1941, 1948, 1951, 1952) и другие

105

ботаники обосновали вклад в средне-южноуральскую флору растительных сообществ

Сибири. И уже в наше время была открыта геологами древняя Тимано-Алтайская складчатая

система – вполне конкретный путь расселения сибирских растений в Европу, а европейских

в Сибирь. Открытие А.А. Прониным (1971) самостоятельной Тимано-Алтайской системы,

более древней, чем Уральский хребет, получило новые подтверждения при изучении

космических снимков Уральского региона и смежных территорий. Благодаря подобным

исследованиям стало возможным более убедительное обоснование и этого и других древних

коридоров и мостов расселения растений в прошлые геологические эпохи. Открытие и

изучение Известкового кряжа, Тимано-Алтайского хребта и других секущих Урал крупных

тектонических структур способствовали выявлению значения горных узлов Урала как мест

сосредоточения реликтовых и эндемичных растений, наибольших гено- и ценофондов

растительного мира.

В 1934 г. И.И. Спрыгин в работе «Выходы пород татарского яруса пермской системы в

Заволжьи, как один из центров видообразования в группе калькофильных растений» сделал

вывод о том, что значительное развитие по берегам Средней Волги и еѐ приуральских

притоков твѐрдых каменистых пород татарского яруса, сильно насыщенных известью,

обусловило и особенное распределение лесных и степных растительных ассоциаций, и

особый облик флоры в составе этих ассоциаций. То есть причиной появления особого

растительного, флористического района является специфическая геологическая основа

региона. Спрыгин считал, что изученная им территория в пермский геологический период

представляла собой крупный водораздельный массив, не покрывавшийся морем с конца

пермской эпохи до эпохи верхнетретичной. Такое длительное стояние суши обеспечило

необходимый разбег эволюции растений и продолжительное влияние определѐнных

геологических условий на развитие растительного покрова Среднего Поволжья и Приуралья.

Таким образом, Спрыгин впервые в истории отечественной ботаники наметил границы

нового евразийского волжско-уральского центра видообразования, связанного с

распространением татарского яруса пермской системы и оказавшего весьма существенное

влияние на заселение растениями Западной Сибири. Учитывая зафиксированную в

перечисленных и других исследованиях связь флоры и растительности с геологическим

строением и геологической историей региона, возможно использование ботанических

объектов как индикаторов геологической истории.

Защита растительного мира Камского Приуралья в единой непрерывной сети

охраняемых природных территорий. В 1989 г. была проведена сессия травяных

биогеоценозов Научного Совета АН СССР по проблемам биогеоценологии и охраны

природы «Охрана гено- и ценофонда травяных биогеоценозов». На сессии принято решение

о разработке путей охраны травяных биогеоценозов в рамках географической сети

охраняемых и подлежащих охране травяных экосистем страны. В решении сессии

отмечалось, что к числу охраняемых экосистем, которые способны образовать с эталонными,

редкими, исчезающими, зональными, азональными и другими характерными

биогеоценозами единую географическую сеть охраняемых природных территорий,

относится также несколько более узкий круг ценных в природном, научном и культурном

отношениях природных объектов с разнообразными типами растительности и

растительными сообществами. К последним относятся участки степей и лесостепей, лугов (в

том числе пойменных, суходольных, высокогорных, галофитных и т.д.), ксерофильных,

кальцефильных, псаммофильных, петрофитных и других растительных сообществ.

Поскольку значительная часть многообразных луговых, степных и лесостепных

биогеоценозов находится в речных долинах, возникает вопрос о поиске критериев выбора

участков речных долин с наибольшими гено- и ценофондами, наибольшим

средообразующим потенциалом травянистой растительности. Полевые исследования

показывают, что наиболее подходящими для этих целей являются луговые, степные и

лесостепные экосистемы тех участков речных долин, которые находятся в местах

пересечения долин древними и современными региональными водоразделами.

106

При разработке единой географической сети охраняемых природных территорий с

травяными экосистемами необходимо создание соответствующего представительного

информационного фонда, организованного на первом этапе деятельности по

географическому и административно-территориальному признакам. Основой банков данных

формируемых информационно-поисковых систем может быть государственная сеть

региональных гербариев, хранилищ генетических, селекционных и других материалов; для

всех типов охраняемых природных территорий целесообразна подготовка различных

эколого-ботанических кадастров, сведѐнных в местные, областные и региональные

справочники-указатели. Основными разделами справочников такого типа, помимо вводных и

заключительных частей, могут быть следующие разделы: охраняемые виды растений;

охраняемые популяции растений; охраняемые фитоценозы; охраняемые экосистемы и

биогеоценозы; охраняемые региональные единицы растительного покрова (биомы, долины

крупных рек, региональные водоразделы); географическая сеть охраняемых травяных

экосистем (региональный и общегосударственный уровни единой сети травяных охраняемых

экосистем); алфавитные списки и указатели разных типов. Подобная структура

справочников-указателей позволила бы существенно упорядочить информацию по охране

гено- и ценофонда травяных экосистем.

Наряду с использованием обычных методов и технических средств экологического

мониторинга в биосферных заповедниках необходим специальный контроль за состоянием

единой системы охраняемых природных территорий с помощью аэрофото- и космической

съѐмок. Специфическими контролируемыми показателями такого мониторинга могут быть:

динамические характеристики неотектонической обстановки и травяных экосистем вдоль

региональных водоразделов и в узлах их пересечения, общий характер, отдельные

тенденции, ареалы и масштабы антропогенного воздействия в пределах отдельных регионов.

Использование результатов ботанических и комплексных естественнонаучных

исследований на водоразделах. Для континентальной части страны большое значение может

иметь охрана разных типов растительности в пределах древних и современных

региональных водоразделов и особенно в местах пересечения этих водоразделов –

водораздельных узлах, где сконцентрированы наибольшие гено- и ценофонды как

растительного, так и животного мира.

Ещѐ в прошлом веке Э.А. Эверсманн, Н.А. Северцов, М.H. Богданов, Г.И. Танфильев,

В.Я. Цингер, А.Я. Гордягин, С.И. Коржинский, Д.И. Литвинов, А.Н. Краснов, Г.Н. Высоцкий

подчѐркивали исключительную роль водоразделов как «убежищ жизни», «миров»

ископаемых, редких и исчезающих видов растений и животных. Исследованиями

Н.И. Вавилова (1926) было показано, что водораздельные пространства (горные хребты, их

узлы), отличающиеся высокоразвитым эндемизмом, являются областями максимального

разнообразия сортов и центрами формообразования. Эта же закономерность прослеживается

и в трудах современных исследователей, определяющих географические центры

концентрации генофонда и районирующих генофонд растений (Жуковский, 1970).

Во «Всемирной стратегии охраны природы» (1980), главная цель которой –

обеспечение способности Земли поддерживать развитие всех форм жизни, предлагается

выделять и наносить на карты критические экологические районы. В числе типов таких

районов особо подчѐркнуты берега морей и океанов, речные долины, водораздельные

пространства материков. Все они наиболее уязвимы как по отношению к антропогенному

воздействию, так и к естественной перестройке под влиянием различных стихийных

процессов развития Земли. По мнению авторов стратегии, следует так разместить

охраняемые территории и так управлять ими, чтобы защитить наибольший объѐм

генетического материала. Такой выбор основных охраняемых природных комплексов стал

закономерным на общем пути становления и развития экологической культуры, которая,

опираясь в своѐм росте на непрерывно совершенствующиеся культуры воды, камня,

растения, животного, постепенно переходит к анализу всѐ более крупных и сложных

природных объектов, в том числе и региональных территориальных и пространственных

систем.

107

Сосредоточение наибольших гено- и ценофондов на региональных водораздельных

территориях обусловлено вполне определѐнными естественноисторическими причинами. В

периоды трансгрессий многие водоразделы оставались над поверхностью морей, и благодаря

этому обеспечивалось сохранение расположенных в их пределах разнообразных

растительных сообществ, в то время как на прилегающих затапливаемых территориях

наземная растительность исчезала, а в периоды регрессий заменялась иными формами.

Кроме того, многие водораздельные территории как генетически единые региональные

тектонические системы в определѐнные этапы геологической истории представляли собой

непрерывные по простиранию гряды возвышенностей или горные хребты. Это обеспечивало

возможность миграции растительных сообществ (в широком плане – эволюцию

растительного покрова) и в периоды трансгрессий. Следовательно, процессы миграции и

формообразования растений происходили непрерывно на протяжении длительного времени,

а это тоже одна из причин флористического и фитоценотического богатства водоразделов.

Основным типом охраняемых природных территорий целесообразно считать

генетически единые региональные водоразделы. В сравнении с другими крупными

естественными образованиями средообразующий потенциал всего природного комплекса

неотектонически активных региональных водоразделов особенно велик. Именно в их

пределах располагаются такие важные охраняемые природные объекты, как верховые

болота, места выхода на поверхность подземных вод, озѐра, истоки и верховья рек. В

пределах водоразделов, сложенных карстующимися породами, расположены различные

карстовые формы и образования кор выветривания. Особой динамичностью отличаются

здесь почвообразовательные процессы. На водоразделах нередко встречаются

специфические группы растений – арктических, скальных, горностепных и других. Здесь

отмечено наибольшее разнообразие видов растений, в том числе реликтовых и эндемичных,

подлежащих особой охране.

Наряду с первостепенными, собственно тектоническим и неотектоническим,

критериями выделения региональных водоразделов при построении схемы

природоохранного районирования региона должны постоянно перекрѐстно использоваться

геоморфологические, гидрологические, карстоведческие, геохимические, геоботанические и

другие критерии. Контроль этими критериями данных палеотектоники, тектоники и

неотектоники обязателен вследствие нередкой фрагментарности, неполноты региональных и

локальных тектонических исследований. Вполне вероятно, что формирование охраняемых

природных территорий на тектонически активных региональных водоразделах представляет

одну из первоочередных задач в стратегических планах охраны природы крупных регионов.

Выбор тектонически активных гряд возвышенностей – региональных водоразделов – в

качестве основного типа охраняемых природных территорий даѐт методическую основу для

нового вида природоохранного районирования.

Выделение региональных водоразделов в разнопорядковых регионах (на Восточно-

Европейской равнине, в Камском Приуралье, в Пермской области). С позиций изложенных

выше основ плитной тектоники основными структурными единицами литосферы востока

Русской платформы являются тектонические плиты и пластины, а разнообразные

геодинамические процессы на изучаемой территории – есть результат перемещений этих

структурных элементов земной коры на закономерно деформирующейся планете.

Планетологические исследования показывают, что динамика литосферы подчинена процессу

общего уплотнения и сжатия замедляющей вращение Земли под тормозящим действием

планетных и солнечных приливных сил. Современные геодинамические (неотектонические)

исследования свидетельствуют о том, что земная кора Русской платформы находится в

состоянии всестороннего сжатия, то есть основной тип взаимоотношений подвижных

тектонических плит и пластин – их надвиговые движения на прилегающие территории с

образованием прогибов (в рельефе – низменностей) по фронту надвигов. Гряды

возвышенностей – это фронтальные части разнопорядковых тектонических плит и пластин.

На схеме неотектонического районирования европейской части страны показана

система региональных водоразделов (схема 6). Взаимоотношения отдельных тектонических

108

структур и образуемых ими водоразделов в европейской части страны определяют основные

черты геоморфологии изучаемой территории. Так, надвиговым движением на юго-восток

двух плит земной коры, фиксируемых Винницко-Казанским и Донецко-Златоустовским

водоразделами, определяется формирование Причерноморского и Прикаспийского прогибов

земной коры. Надвигом на северо-запад плиты, фиксируемой Витебско-Пинежским

водоразделом, в значительной мере формируется Прибалтийский прогиб, в образовании

которого также принимают участие встречные Псковско-Харьковский и Луцко-

Мариупольский региональные надвиги, разделѐнные низменными территориями

Белорусских полесий и Приднепровской низменности.

Взаимным положением соседних тектонических плит определяются не только

контуры крупнейших низменностей, но также и возвышенностей. Например, геологическую

основу Средне-Руссской возвышенности составляют тектонически сближенные фронтальные

приподнятые части плит, фиксируемые Псковско-Харьковским и Валдайско-Калачским

водоразделами.

Наиболее активны в современную эпоху те тектонические плиты земной коры (и

соответственно водоразделы), которые отличаются наибольшей непрерывностью, наиболее

высоким гипсометрическим положением и по фронту которых расположены соответственно

непрерывные и глубокие прогибы-низменности. Сглаженность и слабая выраженность в

рельефе некоторых древних водоразделов или их отдельных звеньев объясняется их

вовлечѐнностью в прогибы, формирующиеся по фронту соседних более молодых по возрасту

тектонически активных надвигов. На схеме показаны контуры как современных, так и

древних водоразделов.

Реконструкция древних региональных водоразделов нередко представляет собой

сложную задачу, опирающуюся на комплексный анализ различных геологических,

геоморфологических, геоботанических и других материалов. Например, Тимано-Алтайский,

Минско-Берѐзовский, Кировско-Ставропольский водоразделы наиболее явно вычленяются

по совокупности геолого-геоморфологических данных. Значение Винницко-Казанского

регионального водораздела как единой системы, простирающейся от Карпат к Среднему

Уралу и являющейся важнейшим путѐм расселения в ледниковое время альпийских

растений, было впервые обосновано геоботаническими данными.

В Камском Приуралье так же как и на Восточно-Европейской равнине может быть

выделена не мозаика, а непрерывная сеть охраняемых природных территорий (схема 7). Эта

схема изображена с учѐтом данных построенной автором схемы тектонического

районирования Пермской области (схема 8).

4. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОЕКТИРОВАНИЯ И СОЗДАНИЯ

ЕДИНОЙ НЕПРЕРЫВНОЙ СЕТИ ОХРАНЯЕМЫХ ТЕРРИТОРИЙ

Экономгеографические проблемы природоохранного районирования. Природоохранное

районирование крупных территорий, начатое исследованиями Б.П. Колесникова (1966),

имеет в работе Н.Ф. Реймерса и Ф.Р. Штильмарка (1978) уже весьма развитые

общетеоретические и методические основы. Система охраняемых природных территорий в

наиболее разработанном виде составляет опорный каркас природоохранного районирования

и рассматривается как особая отрасль народного хозяйства, обеспечивающая прирост

национального продукта не прямо, а косвенно, через поддержание экологического баланса

страны. Современные конституционные и юридические государственные законоположения

предопределяют возможность существования и деятельности системы охраняемых

природных территорий с единым и самостоятельным управлением (Карпенко, Ставрова,

1980; Балацкий, Панасовский, Чупис, 1989 и др.).

В работах Ю.Г. Саушкина (1959, 1980) выявлена важная роль учѐта тектонических

факторов в экономическом и природно-хозяйственном районировании: «Тектоника,

определяющая геологические особенности территории, является той естественной основой,

на которой строится всѐ остальное «здание» природных комплексов, то есть природно-

географических районов (речь идѐт о крупных регионах)». Была подчѐркнута

109

приуроченность сочетаний минеральных ресурсов к большим геологическим

(тектоническим) структурам, которые являются или могут быть районообразующими осями.

С другой стороны, многие исследователи отмечают, что большинство различных видов

достопримечательных и ценных природных объектов расположены вдоль рек и

водоразделов, и поэтому следует выделять охраняемые «естественные» или «природные

коридоры», а также «природные русла» (Эренфельд, 1973; Родоман, 1974; Иоде, Потаев,

1979 и др.).

Выделение единой непрерывной сети охраняемых территорий на водоразделах имеет

большое значение для формирования экологической инфраструктуры регионов. В последние

десятилетия учѐные разных специальностей исследуют новое общественное явление –

инфраструктуру – совокупность условий, обеспечивающих эффективное функционирование

производства и нормальное осуществление всех видов жизнедеятельности людей.

Инфраструктура охраны природной среды и здоровья человека (экологическая

инфраструктура) – важная составная часть хозяйственного комплекса региона. В более

широком плане экологическая инфраструктура включена в социальную инфраструктуру и

охватывает условия всех без исключения видов деятельности человека, проникает во все

сферы общественной жизни, создаѐт возможность для эффективной реализации того

биологического потенциала, который заложен в человеческом организме (Тощенко, 1980).

В составе экологической инфраструктуры региона выделяются следующие

компоненты: крупные единые технические системы сбора, переработки и утилизации

всевозможных отходов промышленности, сельского хозяйства и коммунальной службы,

единая система территорий для отдыха населения, а также единая непрерывная сеть

охраняемых территорий. Одно из значительных достижений современной науки в области

разработки представлений об экологической инфраструктуре – отчѐтливое понимание того

факта, что усиление антропогенного воздействия на природу обусловливает необходимость

планирования и реализации природоохранных мероприятий в масштабе области,

экономического района, речного бассейна, страны в целом.

Расположение по территории Камского Приуралья памятников природы, заказников и

заповедников показывает, что здесь может быть создана единая непрерывная сеть

охраняемых природных территорий, причѐм в качестве опорного каркаса этой сети с учѐтом

плотности охраняемых природных объектов (их числа на единицу площади) возможно

использование единой в геологическом и других естественноисторических отношениях

системы водоразделов, протяжѐнных тектонических впадин и речных долин. По краю

охранных зон охраняемых территорий целесообразно разместить разнообразные туристско-

экскурсионные объекты, места массового отдыха. В ячейках сети охраняемых природных

территорий с учѐтом всей совокупности природно-экономических условий следует

располагать системы расселения, предприятия промышленности и сельского хозяйства.

Развитие систем расселения в регионе не должно нарушать экологического единства сети

охраняемых природных территорий. Каждый этап реконструкции расселения должен

производиться в соответствии с расположением ближайших охраняемых природных

территорий, их состоянием, биологической продуктивностью и другими характеристиками.

При природоохранном районировании и в территориальных комплексных схемах

охраны природы древние и современные региональные водоразделы важно рассматривать

как охраняемые территории, обеспечивающие наиболее эффективную защиту всего

разнообразия растительного покрова и животного мира. Поэтому в ныне разрабатываемых

проектах районных планировок и генеральных планах городов (по возможности

экологически сбалансированных) необходимо продумывать размещение экологических

коридоров не только самых высоких, но и самых низких порядков вплоть до «зелѐных

диаметров» и локальных систем озеленения. При совершенствовании зелѐных зон городов,

расположенных на водоразделах, необходимы специальное изучение и сохранение

естественных редких и ценных растительных сообществ, обеспечение непрерывности

расположения и функционирования естественных биогеоценозов. Если город занимает

большую часть водораздельной территории, следует принять особые меры по охране флоры

и растительности на склонах и в подножиях водоразделов. В этом случае охраняемые

110

природные территории должны быть постоянной составной частью зелѐных зон городов.

Учѐт наиболее важных экологических аспектов расселения обеспечивает устойчивое

социально-экономическое развитие региона в целом.

В связи с потребностью полного знания экологической обстановки при формировании

региональных систем расселения как составной части единой системы расселения страны

необходимо систематизировать уральскую региональную экологическую и экологическую

информацию по следующим основным аспектам: а) собственно экологическому,

включающему составление специальных карт гено- и ценофондов растений и животных, их

экологического многообразия, средообразующего потенциала; серии карт охраняемых

природных территорий, в том числе и единой непрерывной сети охраняемых территорий

Урала, согласованной с аналогичными сетями смежных регионов; б) ботаническому и

зоологическому, предполагающим районирование региона по ботаническим и

зоологическим охраняемым объектам; в) географическому, обеспечивающему полный учѐт

данных районной планировки, физической, мелиоративной, рекреационной, медицинской,

экономической и социальной географии; г) геологическому, обеспечивающему

неотектоническое, геоморфологическое, гидрогеологическое и инженерно-геологическое

районирование; д) медицинскому с учѐтом всех данных санитарно-эпидемиологической

службы; е) инженерно-экологическому с разработкой специальных региональных систем

инженерных сооружений (экологической инфраструктуры региона); ж) эколого-

экономическому, включающему разработку территориальной комплексной схемы охраны

природы региона с материалами (с точки зрения экономики природопользования) для

генеральной схемы размещения промышленности, сельского хозяйства, систем расселения,

рекреации и охраняемых природных территорий.

Для решения региональных эколого-экономических задач необходимы сбор и анализ

большого количества информации по геологическим образованиям, почвам, ландшафтам,

растительному и животному миру, расселению, а также классификация, систематизация,

обобщение материалов по отдельным районам, областям и регионам. Важно отметить, что

всѐ это многообразие материалов для решения современных задач региональной экологии

должно иметь качественно иной характер, чем для обычных естественнонаучных

исследований. Возникшая потребность в более детальном изучении природы, хозяйства и

общества, более высоком уровне обобщения полученных данных имеет заметную связь со

значительной плотностью населения Уральского региона, особой сложностью выделения

единой непрерывной сети охраняемых территорий в густонаселѐнных областях. Перевод

большинства эксплуатируемых водораздельных территорий в ранг охраняемых природных

объектов весьма сложен, поэтому в комплексе региональных природоохранных мероприятий

целесообразно предусмотреть многоэтапность создания требуемой системы охраняемых

территорий с постепенным переходом еѐ опорной сети от экологических коридоров,

расположенных вдоль рек, к водораздельным природным комплексам.

В числе научно-организационных проблем региональной экологии выявляется

необходимость постоянно действующих комплексных экологических экспедиций, научного

обоснования и создания сети новых эколого-географических стационаров и региональных

природоохранных учреждений для комплексных исследований. На основании таких

исследований возможно составление разномасштабных карт природоохранного

районирования, создание взаимно согласованных территориальных схем охраны природы

региона.

Формирование системы сбора, переработки и утилизации отходов промышленности,

сельского хозяйства и коммунальной службы. Одним из современных направлений развития

экологической инфраструктуры является разработка укрупнѐнных канализационных систем

и очистных сооружений для городов, городских агломераций, районов и областей.

В работе В.К. Паписова, А.В. Абрамова и Л.А. Стаценко (1978) подробному анализу

подвергнуто водное и канализационное хозяйство Окского региона, в пределах которого

полностью или частично расположены 10 областей с населением около 9 млн. чел. В этом

промышленно развитом регионе насчитывается 95 населѐнных пунктов, объединѐнных в 41

111

промузел. При разработке региональной схемы канализации и очистки сточных вод на одном

и том же материале решались две задачи: для схемы с 95 населѐнными пунктами («большая»

задача) и схемы с 41 промузлом («малая» задача). Расчѐтами определено, что общие

приведѐнные затраты в первом случае на 15% превышают затраты при решении «малой»

задачи. Оптимальной оказалась региональная система канализации и очистных сооружений,

предусматривающая создание лишь 27 крупных очистных сооружений во всѐм регионе. Эти

сооружения должны располагаться последовательно по течению рек и повторно

использовать сточные воды. Сравнение затрат по «большому» и оптимальному вариантам

показало, что при создании региональной системы канализации и очистки сточных вод для

27 районных узлов экономия капитальных вложений в целом по бассейну достигнет 17%, а в

перспективе – до 30%. Экономия по эксплуатационным затратам составит соответственно 27

и 50%. Если бы Уральская водохозяйственная система создавалась по единой региональной

схеме, аналогично разработанной для бассейна р. Оки, она стоила бы (в ценах 1989 г.) на 2

млрд. руб. дешевле, а эксплуатировалась бы примерно на 1 млрд. руб. в год экономичней.

Подобную экономию можно получать и в будущем, если в современную структуру водного

хозяйства Урала начинать вводить единую систему канализации и очистных сооружений.

Экономически обоснованный проект комбината защиты природы для крупного

промузла разработан научной и технической общественностью г. Запорожье. Впервые в

практике проектирования промузловых технико-экологических систем центральное

сооружение комбината – реактор – предложено разместить под землѐй. Этот реактор

представляет собой наклонный туннель диаметром 12 м и длиной около 7 км. Более чем от

20 заводов г. Запорожья в реактор самотѐком будут поступать промышленные сточные воды.

Газовые выбросы всех заводов должны закачиваться в реактор специальными насосами.

Комбинат, стоимость сооружения которого (в ценах 1989 г.) около 160 млн. руб., вскоре

после начала эксплуатации станет высокодоходным предприятием и окупит все

строительные затраты в течение 5 лет работы. Строительство такого рода комбинатов было

бы весьма значительно для зоны Урала.

О том, какой должна быть региональная система сбора и переработки сточных вод,

можно судить по основным современным тенденциям в разработке систем параллельных

русел и оборотного водоснабжения для крупных химических комбинатов. На таких

современных комбинатах сооружаются несколько раздельных систем коллекторов для

стоков, загрязнѐнных органическими веществами, солями и другими группами

ингредиентов. Снижение расхода чистой воды и стоимости обработки стоков получается на

30% и более за счѐт разделения всех промышленных установок и технологических процессов

на группы в соответствии с требуемым качеством воды и составом образующихся стоков.

Эффективность таких систем повышается при использовании их на группах предприятий, в

промышленных узлах.

Одним из перспективных направлений в сборе, переработке и утилизации

промышленных сточных вод может служить создание в регионах системы специальных

предприятий муниципального подчинения, которые назовѐм экозаводами. В первую очередь

экозаводы целесообразно создавать в местах сосредоточения предприятий, сбрасывающих

сточные воды с высокой концентрацией цветных металлов. Содержание их весьма велико в

отработанных гальванических и травильных растворах, в промывных водах и шламах, в

шахтных и рудничных водах. Поскольку извлечение цветных металлов из сточных вод на

большинстве предприятий решается как частная задача с помощью несовершенных

технологий, то значительная часть цветных металлов попадает со сточными водами на

общезаводские и городские станции очистки, что ведѐт к интенсивному загрязнению

окружающей среды. В то же время даже одно только объединение сточных вод

гальванических и травильных цехов, переработка и утилизация этих вод на экозаводах

обеспечит получение в регионе многих сотен тонн дорогостоящих металлов и значительную

прибыль в муниципальные бюджеты.

Совокупности разнопрофильных и разномасштабных экозаводов могут стать

составными частями более крупных водооборотных систем районного, областного, а в

перспективе и регионального значения (рис. 10). Главной особенностью этих систем может

112

стать принцип многоступенчатого и централизованного процесса сбора, переработки и

утилизации сточных вод промышленности, сельского хозяйства и коммунальной службы.

Многоступенчатость региональной системы заключается в последовательном проведении

операций выделения и утилизации определѐнных компонентов сточных вод на

промежуточных очистных сооружениях, расположенных на различных участках сборных

коллекторов системы. Ожидаемое по мере развития народного хозяйства усложнение состава

и свойств сточных вод, а также увеличение их разнообразия приведут не к замене

региональных систем какими-нибудь другими, как это нередко происходит с локальными

заводскими очистными установками, а лишь к введению в бассейновые очистные системы

новых технологических звеньев.

Историко-культурные и природные элементы в единой непрерывной сети охраняемых

территорий. Наряду с надѐжной защитой ценнейших природных комплексов в рамках

единой непрерывной сети охраняемых территорий разрабатываются также различные

варианты региональной охраны культурного наследия страны. При этом явной оказывается

общность проблем охраны и самой природы и всего природного окружения памятников

истории и культуры. Наилучшие результаты охраны культурного наследия могут быть

достигнуты в одном русле с комплексными природоохранными мероприятиями. В свою

очередь всемерное развитие туризма и освоение новых всѐ более крупных рекреационных

систем определяют и новые приѐмы формирования системы охраны культурной и природной

сред как в местных, так и в региональных сетях расселения. Возникает необходимость

проектирования не только раздельных систем охраняемых природных территорий и

культурного наследия, но значительно более сложных по содержанию и структуре

встроенных одна в другую единых непрерывных сетей охраняемых территорий.

Исследования региональных водоразделов геологами, ботаниками и другими

представителями естественных наук тесно смыкаются с исследованиями археологов,

историков, этнографов и лингвистов. Становление Среднего и Южного Урала как

исторических перекрѐстков переселений народов имеет не только социальное, но и

естественноисторическое обоснование. Здесь пересекаются несколько крупнейших древних

водораздельных систем, существенно облегчавших расселение древних народов по

сравнению с их миграциями на равнинных территориях, где требовалось преодолевать

крупные речные водные преграды, а также поросшие лесом или заболоченные низменности.

Средний Урал в целом – это крупнейший горный узел, где пересекаются Тимано-

Алтайский и Карпато-Нижнеобский региональные водоразделы. Тимано-Алтайский

водораздел представляет собой «главную улицу» древнего и современного расселения

финно-угорских народов, зафиксированную исследованиями Ф. Страленберга, М. Кастрена,

А. Альквиста, И. Аспелина, Ю. Вихмана, А. Каннисто, У. Хольмберга, А. Тальгрена,

А. Генетца и ряда других.

При изучении Карпато-Нижнеобской древней горной страны также весьма

примечательными явились естественноисторические, антропологические, лингвистические и

этнографические сопоставления. Антропологи обратили внимание на то, что важной

составной частью уральской расы, введѐнной в науку В. Бунаком, является понтийский, или

средиземноморский антропологический тип, представители которого расселены в широкой

полосе, простирающейся от Приобья через Урал до Карпат. К средиземноморскому

антропологическому типу принадлежат группы населения, живущие в Воронежской,

Рязанской, Тамбовской и Самарской областях, в Мордовии, Татарии и Удмуртии, в

Пермском Прикамье и в Ивдельском районе Екатеринбургской области. Все эти ныне

реликтовые местообитания средиземноморской расы находятся в пределах древней Карпато-

Нижнеобской горной системы или в пределах еѐ отрогов. Вероятнее всего, по этому

древнему пути прошла когда-то в Причерноморье и на Дунай группа западносибирских и

среднеуральских угров, давшая начало древним предкам нынешних венгров. В прошлом XIX

веке венгры в поисках своей приуральской прародины проявили большой интерес к

уральскому аспекту финно-угорской проблемы, призвали учѐных к изучению родственных

восточноевропейских и западносибирских языков. Благодаря исследованиям А. Регули,

113

Б. Мункачи, Д. Фокош-Фукса и других учѐных получены уникальные сведения по «финно-

угорским полюсам», по глубоким родственным связям между венгерским и северными

российскими народами.

Наряду со Средне-Уральским культурно-историческим ядром большой интерес

представляет Южно-Уральский горный узел, от которого своеобразными лучами так же

расходятся древние региональные водоразделы, и в их числе – Урало-Аральский. Урало-

Арал как цельный по структуре и истории хозяйственный и этнический регион отчѐтливо

намечен в трудах башкирских этнографов. Учѐные полагают, что примерно с середины I

тысячелетия н. э. Юго-Восточный Урал, а позднее Южное и Юго-Западное Приуралье

входили в единый территориально-хозяйственный комплекс с Северным Приаральем и

низовьями Сыр-Дарьи. В эту раннесредневековую эпоху можно предполагать и наибольшую

выраженность в рельефе Урало-Аральского водораздела, природные условия которого

обеспечивали круглогодичный цикл кочѐвки, то есть беспрепятственные передвижения

приаральских кочевников от зимних к летним пастбищам на многие сотни километров. По

мнению этнографов, оперирующих различными этнографическими источниками, «Арало-

Уральский» цикл кочевания, начавшись в VII-VIII вв., установился к рубежу I и II

тысячелетий н. э. В IX веке началось временное усыхание степной зоны, достигшее

максимума в X столетии. В связи с этим стихийным природным процессом

древнебашкирские племена, следуя традиционными урало-аральскими маршрутами

перекочѐвок, заселили во второй половине IX века Западное и Южное Приуралье и Зауралье.

Средне- и Южно-Уральский водораздельные узлы в совокупности с аналогичными

узлами на смежных территориях представляют собой сравнительно новые объекты для

комплексного естественнонаучного, этнографического, антропологического и

лингвистического изучения. Одна из задач таких исследований – выявление своеобразных

ядер становления и длительного роста древних региональных культур, имеющих серьѐзное

значение в процессе развития общечеловеческой культуры в целом. Большой общенаучный

интерес имеет решение проблем определения разных, но вполне конкретных параметров

пространственно-временной стабилизации региональных водоразделов, нарушения их

целостности и интенсивного развития в соседних или пересекающих звеньях. При этом

естественные стихийные процессы формирования и переформирования региональных

водоразделов в закономерной истории деформации Земли оказываются тесно сопряжѐнными

с экономико-социальными, в особенности в те периоды всемирной истории, когда в тесное

соприкосновение входят пути развития разных народов.

В современной специальной литературе, а также в природоохранном законодательстве

получили распространение категория и термин «охраняемые природные территории», под

которыми равно понимаются заповедники, заказники, памятники природы, национальные

парки и другие взятые под охрану (государственную или местную) ценные объекты

природы. В связи с развитием экологии, экологической культуры и экологии культуры

необходимо усовершенствовать земельное, природоохранное и другие связанные с ними

законодательства, введя в соответствующие законы более общую категорию «охраняемые

территории» с развѐрнутой классификацией их и чѐтко сформулированной системой

требований к режимам охраны. Статус категории «охраняемая территория» необходимо

распространить на все местонахождения памятников истории и культуры и включить в

охраняемые территории археологические, архитектурно-этнографические,

антропологические, лингвистические, литературные и другие музеи-заповедники, а также

заповедные и охранные зоны городов, исторические улицы и кварталы. К категории

охраняемых территорий, вероятно, необходимо отнести также и места традиционной

деятельности малых народностей страны – оленьи пастбища и пути миграции оленей,

охотничьи угодья, берега водоѐмов и акватории со значительными рыбными и другими

пищевыми ресурсами.

Автор обосновал пути и настаивает на проектировании и создании не только

раздельных систем охраняемых природных и исторических территорий, но значительно

более сложных, органично взаимновстроенных единых непрерывных сетей охраняемых

территорий, наиболее полно и надѐжно решающих в том числе и предплановые задачи,

114

предшествующие разработке оптимальных с экологической точки зрения схем размещения

промышленности, сельского хозяйства и систем расселения.

Итак, в результате проведѐнного исследования истории изучения пермских отложений

Камского Приуралья, их палеотектонических и палеогеографических характеристик

определены главные особенности строения и развития земной коры востока Русской

платформы, проведено расчленение еѐ на этажно расположенные и чешуйчато

перекрывающие друг друга тектонические плиты и пластины. Проанализированный в данной

работе конкретный механизм тектоники плит позволил автору обозначить границы

генетически единых геоморфологических систем, которые было предложено называть

региональными водоразделами. Именно эти структуры земной коры и биосферы вследствие

длительного (нередко в течение мезо-кайнозойского времени) возвышенного стояния над

окружающими территориями являются местами сосредоточения наибольших гено- и

ценофондов, наибольшего средообразующего потенциала региона. Совокупность

региональных водоразделов образует опорный каркас проектируемой автором единой

непрерывной сети охраняемых природных и историко-культурных территорий. Эта сеть, по

глубокому убеждению автора, позволит в перспективе достичь оптимального размещения и

функционирования промышленности, сельского хозяйства и систем расселения при

наибольшем сохранении всего разнообразия растительного и животного мира в регионе. В

дополнение к этой сети предложена единая система сбора, переработки и утилизации

сточных вод промышленности и сельского хозяйства региона. Предлагаемые подходы к

созданию единой непрерывной сети охраняемых территорий могут быть использованы не

только в Камском Приуралье и на Урале, но и в смежных и иных регионах, что, в принципе,

позволяет вести с общих методологических позиций разработку единой непрерывной сети

охраняемых территорий для страны в целом.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение ……………………………………………………………………………3

1. Проблемы палеотектонического и палеогеографического районирования перми Камского

Приуралья …………………………………………………..5

2. Закономерности новейшей тектоники в связи с особенностями структуры и эволюции

водных объектов ...………………………………………………..46

3. Охрана и рациональное использование биологических и водных ресурсов Камского

Приуралья на региональных водоразделах……………………54

4. Планировочные аспекты создания единой непрерывной сети охраняемых территорий

……………………………………………………………………63

115

Л. В. Баньковский

Геоэкологические исследования

В Камском Приуралье

Вопросы проектирования региональных сетей

охраняемых природных

и историко-культурных территорий

Москва

1997

116

ВВЕДЕНИЕ

Качество природоохранной деятельности и

уровень рационального использования природных

ресурсов в значительной степени зависит от полноты

и точности региональных исследований комплексно-

го характера. В геоэкологических исследованиях

особенное значение имеет развѐрнутое естественно-

историческое обоснование направленности главных

действующих сил природы на территории региона,

знание конкретного механизма их действия. В стране

нет общепринятой концепции создания единой сети

охраняемых территорий, способной защитить глав-

ное и наибольшее богатство растительного и живот-

ного мира, сохранить водные ресурсы не только в

местах их концентрированного использования, но и

на водосборах. Несомненно, что такая концепция до-

лжна опираться на развитую естественноисториче-

скую, в особенности геолого-географическую основу.

Целью данного исследования явилось обосно-

вание роли геолого-тектонических и соответствую-

щих им гидрогеологических, гидрологических,

геоботанических и других факторов в выделении

каркаса единой непрерывной сети охраняемых территорий. Такая сеть охраняемых

территорий, по мнению автора, будет способствовать оптимальному решению одной из

наиболее трудно исследуемых современных экологических проблем – проблемы охраны и

рационального использования водных ресурсов на водосборах. Основной объект

исследований – геолого-ландшафтная структура региона, особенности еѐ генезиса и

динамики, еѐ водные и биологические ресурсы. Автором проведены комплексные

естественнонаучные исследования, включая полевые работы.

Общей методической основой исследования был принят системный подход, который

автором специально изучался и усовершенствовался применительно к комплексному

природоведческому исследованию. Автор понимает систему не только как целое, состоящее

из взаимодействующих частей, но и как развивающееся целое. Целое, которое требует для

своего изучения не только знания надсистемы, но и изучения подсистем и их групп,

позволяющего получить панорамную картину того или иного естественноисторического

объекта или процесса. В системном анализе важными аспектами системы являются общая

информация, структура, происхождение, история, динамика, вещество. Главные принципы

системологии – информационно-системный, историко-системный, структурно-системный,

генетико-системный, динамико(функционально)-системный и вещественно(субстратно)-

системный. Исходя из эвристических возможностей этих принципов, на основании развитых

прецедентов в исследовательской работе использованы различные составляющие системного

подхода – системно-исторический, системно-структурный и другие системные методы.

Для более точного понимания существа работы и логики еѐ развития на с.3-4 [117-118]

приводится таблица 1, где показана структура операционно-методического аппарата

исследования. В таблице обозначены группы операций, которые автор считает наиболее

важными для этой работы. На первом этапе по совокупности тщательно изученных

литературных и фондовых источников реализованы операции «1.1-5». При подготовке

данной работы наряду с другими перечисленными системными действиями были проведены

и системно-вещественные исследования, но здесь они не излагаются ввиду литолого-

металлогенической специфики и недостатка места. В соответствии с обозначенной целью

исследования автор широко пользовался основными методами палеотектоники и тектоники,

а также вспомогательными методами из смежных наук.

Схема 1. Камское Приуралье

117

Проектирование работ по моделированию тектоносферы, плановому и объѐмному

тектоническому районированию было начато автором во время учѐбы в Московском

авиационном институте в связи с изучением разнообразных реологических проблем,

связанных с отраслевыми авиационными нуждами. Эти исследования постепенно

переместились в геологию, и после получения второй, геологической специальности автор

продолжал работу на Урале и в Приуралье.

Таблица 1. СТРУКТУРА ОПЕРАЦИОННО-МЕТОДИЧЕСКОГО АППАРАТА ИССЛЕДОВАНИЯ

Операции

(группы операций)

Системный

подход

Группы методов (методы)

Основные методы Из смежных наук

I. Основные исследования: выделение границ региональных водоразделов, прослеживание их по территории региона

1. Изучение дислоцированности региона. Выделение в регионе основных структурных элементов и их связей

Системно-

структурный

анализ

Анализ структурных

древних планов,

палеотектонических

границ, пограничных

палеоструктур

Палеогеографичес-

кие

Картографические

Неотектонические

2. Выяснение генезиса основных палеотектонических структур региона

Системно-

генетический


связей

Анализ

трещиноватости

земной коры

Дистанционные

Геоморфологические

3. Определение общей направленности эволюции земной коры региона

Системно-


Анализ разломной

тектоники

Тектоническое

районирование

Геофизические

- магнитные

- гравитационные

- сейсмометри-ческие

Планетологические

4. Установление делимости верхних горизонтов земной коры региона

Системно-

функциона-

льный


этажей и ярусов

5. Разработка по общей тектонической ситуации

Обще-

системный

(общеин-

формацион-

ный)

Тектоническое

моделирование

Анализ сейсмических

границ, поверхностей

перерывов и

несогласий,

поверхностей

выравнивания и кор

выветривания

II. Различные целевые исследования

A. Изучение места региональных водоразделов в гидросфере

1. Оценка динамики русловых процессов

Системно-

функциона-

льный

Гидрологические Дистанционные

Геодезические

2. Изучение некоторых аспектов морфологии и функционирования карстовых систем

Морфо-

структурный Карстоведческие


Гидрогеологические

3. Обоснование влияния развития региональных водоразделов на сейсмическую ситуацию в районах водохранилищ

Морфо-


анализ

Методы

аналогий и

гомологий

Сейсмологические

Реологические

Неотектонические

Геодинамические

118

Таблица 1. СТРУКТУРА ОПЕРАЦИОННО-МЕТОДИЧЕСКОГО АППАРАТА ИССЛЕДОВАНИЯ

(продолжение)

Операции

(группы операций)

Системный

подход

Группы методов (методы)

Основные методы Из смежных наук

B. Изучение места региональных водоразделов в ландшафтной сфере

1. Определение ботанических объектов как индикаторов геологической истории

Системно-


Системно-

историчес-

кий

Биогеоморфологи-

ческие

Дистанционные

Литологические

2. Разработка новых путей охраны растительного мира региона в сети охраняемых территорий

Системно-

функциона-

льный

Ботанические

Геоботанические

Фитоценологические

Биогеоценологические

Географические

Ландшафтоведчес-

кие

Информационные

3. Построение схемы природоохранного районирования региона с целью защиты наибольшего объѐма генетического и ценотического материала

Системно-


анализ

Биорайонирование

Природоохранное



Мониторинговые

Геодинамические

Тектонические

Неотектоническое


4. Выделение региональных водоразделов в разнопорядковых регионах

Обще-

системный

(общеин-

формацион-

ный)

Геоморфологические

C. Изучение места региональных водоразделов в схемах районной планировки и генеральных планах городов

1. Проектирование экологической инфраструктуры региона

Системно-


(инфраструк

турный)

анализ

Регионологические

– рег. социология

– рег. экономика

– рег. экологич.

– рег. археология

Информационные


2. Разработка системы сбора, переработки и утилизация отходов промышленности, сельского хозяйства и коммунальной службы

Системно-

функциона-

льный

Планировочные

Эконом-

географические

Геологические

Географические

Биологические

Медицинские

(геогигиенические и

др.)

3. Построение единой непрерыв-ной сети охраняемых территорий, включающих природные и историко-культурные элементы

Обще-

системный

(общеин-

формацион-

ный)

Демографические

Культурологические

Водохозяйственные

Рекреационные

В Камском Приуралье на земной поверхности наиболее распространены пермские

отложения, заключающие в себе следы как современных, так и древних геологических

процессов. Поэтому внимание автора к пермским отложениям в работе доминирует. Ещѐ

119

одной чертой тектонического исследования является особенное внимание к геосферному

разделу планетологии. При изучении региона, применяя последовательно

геоморфологические, палеогеографические, картографические, геофизические и

дистанционные методы, автор обратил внимание на планетарный характер тектонических

деформаций и пришѐл к выводу, что для изучения территорий столь обширных регионов

нужны также знания о надсистеме, о Земле в целом. И поэтому одновременно были

проведены исследования эволюции Земли как планеты. На основании изучения сведений о

периодичности солнечных затмений, данных электронно-микроскопического исследования

срезов оболочек моллюсков, кораллов и других ископаемых животных с наружным скелетом

известна закономерность изменения продолжительности суток на Земле – от примерно

шести часов пять миллиардов лет назад до двадцати четырѐх часов в наше время.

Возможные при экстраполяции погрешности были устранены в результате других основных

параметров Земли, в частности, изменения еѐ средней плотности, рассчитываемой через

период обращения Земли вокруг своей оси. Полученные закономерности коррелируются с

палеомагнитными данными по изменению земного радиуса. Есть ещѐ и информация по

изменению ускорения силы тяжести на поверхности Земли, полученная в результате

изучения углов естественного откоса песчаных гряд в руслах древних рек и на дне древних

морей. Эти исследования были проведены геологами-нефтяниками и опубликованы в

«Докладах Академии наук» и других источниках. Названые вековые изменения главных

планетных характеристик Земли строго взаимозависимы и составляют единую систему и

базу данных о закономерно эволюционирующем небесном теле.

В результате комплексного анализа разнородных сведений из цикла наук о Земле

выяснилось, что земная кора деформируется не так, как предполагали прежние концепции

(контракционная и другие). Основным тектонотипом векового сокращения земной

поверхности оказался региональный надвиг, имеющий не плоскую, а сложную

криволинейную поверхность основания. Профиль основания надвига не сразу определился

рядом работавших в этом направлении исследователей, а когда, наконец, определился, не

всегда был по достоинству оценѐн как перспективный для разработки многих других

зависимых научных проблем, в том числе и проблем геоэкологии.

Анализ взаимосвязей глубинных геологических процессов и процессов формирования

рельефа позволил реконструировать механизм регионального надвигообразования,

использующийся впоследствии при рассмотрении некоторых природных процессов и

явлений. В сложной, казалось бы совершенно беспорядочной мозаике блоков земной коры

(одно из популярных еѐ названий – структура «битой тарелки») автор выделяет закономерно

построенные самые крупные элементы литосферы – глыбы, плиты и тектонические

пластины.

В общих чертах механизм взаимодействия наиболее масштабных из них – глыб, можно

представить следующим образом. Глыба, надвигающаяся на смежный участок земной коры

по поверхности наклонного и криволинейного регионального надвига, сама деформируется,

деформирует смежную территорию с образованием предгорного прогиба. Глыба при этом

разъединяется на отдельные блоки, а в процессе еѐ восходящего движения по наклонной

поверхности надвига возникает система свободных подземных полостей, которые

заполняются с поверхности Земли осадками, а также имеют связь с глубинами Земли. Таким

образом, не только глубинные процессы, не только поверхностные процессы, но сложное

взаимодействие этих процессов определяет тектоническую обстановку и еѐ следствия. В

случае встречных надвигов образуется структура «тектонический клин», который

выжимается на земную поверхность. Гравитационное отседание отдельных его частей

вызывает образование рифта. Отсюда следует вывод о том, что рифтовые системы – это

локальные структуры растяжения при общем сжатии Земли. На заключительном этапе

тектогенеза при взаимодействии глыб земной коры вычленяются подчинѐнные им структуры

– тектонические пластины. Формирование пакетов тектонических пластин – завершающий

процесс в сложной картине образования и эволюции системы надвига.

При таком понимании регионального надвига автор выделил и обосновал новое в

геологии понятие «региональный водораздел», разработал представления о нѐм. В данной

120

работе региональный водораздел рассматривается как феноменальная структура земной

коры и биосферы, как приподнятая в рельефе фронтальная часть одного из наиболее

крупных элементов земной коры – глыбы, плиты или тектонической пластины. Глыбам

соответствуют региональные водоразделы с наименьшей кривизной ограничивающей их

дуги, тектоническим пластинам – региональные водоразделы наибольшей в плане кривизны.

Определены основные черты методики выделения и изучения региональных водоразделов

преимущественно по палеотектоническим, тектоническим и неотектоническим критериям с

учѐтом общегеологических, палеогеографических, геоморфологических,

гидрогеологических, карстоведческих, гидрологических и геоботанических данных.

Следующий, второй этап работы автора относится к разделу (и циклу) целевых

исследований, выясняющих место региональных водоразделов в гидросфере. На этом этапе

автором осуществлены следующие операции:

1. Оценка динамики русловых процессов.

2. Изучение некоторых аспектов морфологии и функционирования карстовых

систем.

3. Обоснование влияния развития региональных водоразделов на сейсмическую

ситуацию в районах водохранилищ.

В этой части исследования прояснилась водосбороформирующая роль региональных

водоразделов, определились существенные черты динамики поверхностных и подземных

природных вод, что, несомненно, должно быть учтено при создании и эксплуатации систем

охраняемых природных территорий. Был разработан механизм меандрирования рек, который

в целом обусловлен развитием надвига. Под тяжестью надвига по его фронту образуются

цепочки депрессий, а при дальнейшем развитии надвига изменяется положение этих

депрессий по латерали. Речное русло следует последовательности образования депрессий.

Меандры, прилегающие к фронту надвига, заходят в эти депрессии. Когда депрессии

смещаются вдоль фронта надвига, то соответственно смещается и речное русло. На месте

старого русла возникают старицы и другие приречные образования-реликты.

Морфологические и динамические особенности карстовых систем связаны с процессом

формирования речных долин. Была оценена сейсмическая ситуация в районе Камского

водохранилища, привлечены результаты недавних геодезических работ специалистов

Главного управления геодезии и картографии, установивших современное прогибание ложа

Камского водохранилища. Сравнение различных материалов показывает существенную

опасность современной сейсмической активности для целостности плотины. Обозначена

необходимость специальных профилактических мероприятий для этой территории.

Некоторые подробности развития региональных надвигов на основании материалов геологии

изображены на прилагаемых к тексту схемах.

На третьем этапе работы автор предпринял попытку обозначить место региональных

водоразделов в ландшафтной сфере, реализовав при этом исследовательские операции,

обозначенные в Табл.1, раздел II.В. На примере Камского Приуралья, Уральского хребта и

смежных территорий был проведѐн поиск закономерностей приуроченности главного

богатства растительного и животного мира к региональным элементам рельефа и ландшафта.

При этом региональные водоразделы были определены как места сосредоточения наиболее

богатых гено- и ценофондов, наибольшего средообразующего потенциала региона.

В дополнение к теоретическим, аналитическим исследованиям автором проведены

полевые исследования по Уралу и некоторым прилегающим к Уралу территориям.

На заключительном этапе исследования автор изучал значение представлений о

региональных водоразделах для разработки представительных в отношении геоэкологии

схем районной планировки и генеральных планов городов. При этом обращалось внимание

на полноту общенаучного системного подхода, выполняющего особую функцию на стыке

естественнонаучных и социальных знаний. Понятия и представления о региональных

водоразделах были использованы для разработки теоретических основ проектирования и

создания единых непрерывных сетей охраняемых территорий, включающих ценные

природные и историко-культурные объекты. Совокупность региональных водоразделов

образует опорный каркас проектируемой единой непрерывной сети охраняемых природных

121

и историко-культурных территорий. В качестве важнейших компонентов этой сети

выделяются особо охраняемые природные территории (заповедники, заказники, памятники

природы, лесные генетические резерваты, национальные парки и т. д.), а также историко-

культурные объекты и области их концентрации, прослеженные по регионам на протяжении

многих исторических эпох. Особо ценные природные и историко-культурные территории

связаны в единую непрерывную сеть экологическими коридорами. Проектирование и

реализация такой сети охраняемых территорий, поддерживаемой государственным

законодательством, будет содействовать оптимальному размещению и функционированию

промышленности, сельского хозяйства и систем расселения при наибольшем сохранении

разнообразия растительного и животного мира в регионе.

С концепцией региональных водоразделов автор связывает решение проблем

выявления, изучения и трассирования экологических коридоров не только как мостов для

естественной миграции современных растений и животных, но и как территорий,

обладающих наибольшими средообразующими и средоохранными функциями. В числе

основных критериев, позволяющих в полевых условиях фиксировать наличие

перспективных территорий для экологических коридоров, автор использовал ботанический

критерий – анализ флоры и еѐ географических элементов. Будучи первоначально инженером

и геологом, автор своевременно получил возможность пройти ряд ботанических стажировок

в различных академических учреждениях биологического профиля и в разных вузах страны:

в Центре биологических исследований РАН в Пущино, в Институте экологии растений и

животных УрО РАН в Екатеринбурге, в Институте биологии Коми филиала РАН в

Сыктывкаре, в Московском, Пермском, Казанском и Томском университетах. Автор

выражает глубокую благодарность руководителям этих стажировок – В.И. Данилову,

М.М. Сторожевой, А.Н. Лащенковой, В.Н. Тихомирову, Т.П. Белковской, Р.Г. Ивановой,

А.В. Положий и многим другим ботаникам, обучавшим и постоянно консультировавшим

автора в ходе исследований.

Автор признателен также коллегам из ЦНИИ градостроительства (г. Москва),

Института урбанистики (г. Санкт-Петербург), Уральской архитектурно-художественной

академии (г. Екатеринбург), нашедших возможность обсудить работу автора на специальных

теоретических семинарах и содействовавших публикации методической части работы в

учебном пособии по региональным особенностям градостроительства Урала. За поддержку

этой многолетней работы автор благодарен своим коллегам по Пермскому университету,

прежде всего учителю своему П.А. Софроницкому, коллегам в ИГАН и РосНИИВХ, а также

коллегам в Институте экономики УрО РАН и его Пермском филиале, где автор работал

более двадцати лет.

1. ПРОБЛЕМЫ ПАЛЕОТЕКТОНИЧЕСКОГО И ПАЛЕОГЕОГРФИЧЕСКОГО


Основные структурные элементы и их связи. Изучаемая территория Камского

Приуралья охватывает Верхнее, Среднее и Нижнее Прикамье, Предуралье и Западно-

Уральскую складчатую зону от Тимана до субширотного участка верхнего течения р. Белой.

В тектоническом отношении исследуемая область ограничена участками Среднего

складчатого Урала, Юго-восточного Тимана, Вятским и Жигулѐвским поднятиями (схема 1).

На всей этой территории пермские отложения выходят на земную поверхность и

доминируют среди других отложений.

В геологии длительное время господствовали представления о почти горизонтальном

залегании и весьма слабой дислоцированности пермских отложений востока Русской

платформы (Архангельский, 1923). Во второй половине прошлого столетия эти взгляды

были подвергнуты первым сомнениям вследствие открытия на платформе сначала Сокской

антиклинали Г.П. Гельмерсеном, затем ряда параллельных складок восточно-северо-

восточного простирания Н.А. Головкинским, антиклинали Уфимское плато В.И. Меллером,

поднятия вблизи с. Полазна А.М. Зайцевым, Вятского вала П.И. Кротовым. По мнению

А.П. Карпинского (1887), давшего первую тектоническую схему изучаемой территории,

122

весьма пологие и широкие платформенные антиклинальные складки ориентированы в общем

параллельно Уральскому и Крымско-Кавказскому кряжам. Используя методы

палеографического анализа, А.П. Карпинский (1887, 1894) реконструировал историю

тектонического развития Русской платформы, в том числе и для пермского периода.

Причиной всех тектонических движений А.П. Карпинский (1894) назвал сокращение объѐма

Земли, связанное с еѐ вековым охлаждением.

Заложенное А.П. Карпинским основное направление структурного изучения земной

коры было развито А.Д. Архангельским (1923, 1932) на более обширном фактическом

материале. Этапы палеотектонического развития востока Русской платформы в пермский

период были намечены с помощью составленных А.Д. Архангельским (1922, 1923, 1932)

палеогеографических карт для артинского века, конца нижней перми, уфимского века,

первой и второй половин казанского века и начала татарского века. На исследуемой

территории были показаны крупные структурные формы пермских отложений и сделано

новое важное теоретическое обобщение о влиянии на развитие впадин северной части

Русской платформы тектонических движений со стороны Балтийско-Беломорского массива и

Тимана. В 1937 г. в средней части Восточно-Руссской впадины А.Д. Архангельский

предположил существование отчѐтливо выраженного в пермских отложениях древнего

докембрийского массива – Рязанско-Уфимской глыбы, простирающейся субпоперечно к

Уралу. Основным элементом тектоники востока Европы А.Д. Архангельский считал

«Главный большой вал Восточно-Европейской плиты», протянувшийся от Вятки до Дона и

состоящий из валов-звеньев – Вятских, Сокско-Шешминских и других (Шатский, 1937).

В 1939 г. и в последующие годы А.А. Борисовым, О.П. Грациановой, Ю.А. Притулой,

В.В. Белоусовым были изложены взгляды о пермско-позднекаменноугольном возрасте

образования Вятского и Сокско-Ижевского валов, Уфимского плато и других крупных

тектонических элементов востока Русской платформы. Н.С. Шатский (1941) пришѐл к

выводу, что от Урала через Уфимское плато на Мелекес проходит крупное широтное

поднятие – Волго-Уральский свод (впоследствии названный антеклизой). Несколько лет

спустя, выполнив серию карт со снятым покровом более молодых отложений, Н.С. Шатский

обосновал существование этого свода уже к концу герцинского тектонического цикла. Всѐ

разнообразие платформенных тектонических структур Н.С. Шатский подразделил на три

порядка, отнеся к числу самых крупных платформенных структур синеклизы и антеклизы

(термины А.П. Павлова и Н.С. Шатского). Причиной формирования платформенных

структур, по Н.С. Шатскому, были происходящие в условиях сжимающейся Земли

перемещения по сбросам блоков кристаллического основания. Ещѐ в 1937 г. учѐный писал о

Восточно-Русском прогибе как о сложной предгорной синклинали, ограничивающей с запада

герцинскую складчатую зону. Два года спустя В.И. Носаль, Ю.И. Притула и А.А. Трофимук

выделили на тектонической карте Волго-Уральской области Предуральский прогиб.

М.Ф. Мирчинком и А.А. Бакировым (1951) дана серия схем формирования структурных

элементов первого порядка на Русской платформе в течение нескольких тектонических

циклов, в том числе и герцинского. Обращено внимание на необходимость исключительно

тщательного изучения геологами-нефтяниками не только современного структурного плана

исследуемой территории, но и всей еѐ геологической истории, а особенно

палеотектонических условий формирования структур.

Быстрое развитие нефтяной промышленности повлекло за собой накопление обширных

геолого-геофизических материалов по структуре Волго-Уральской области (Оффман, 1946,

1947, 1949; Грязнов, 1951; Успенская, 1952; Форш, 1963; Софроницкий и др., 1955;

Софроницкий, 1956). В восточной части Русской платформы по пермским отложениям были

выделены следующие структуры первого порядка: Верхнекамская впадина, Вятская зона

линейных дислокаций, Татарский, Башкирский и Камский своды, определена сложная

структура Предуральского прогиба (Софроницкий и др., 1955; Софроницкий, 1956). В

монографической сводке по Волго-Уральской области (Наливкин, Розанов и др., 1956)

обобщены данные по всем крупным структурным элементам востока Русской платформы.

Формирование платформенных тектонических структур первого порядка было объяснено

длительными, непрерывно меняющими интенсивность, место и направление вертикальными

123

движениями в подкоровом веществе и отражением их в деформациях земной коры. Наиболее

резкие изменения структурных планов отдельных эпох пермского периода были отнесены к

главным этапам тектоногенеза между нижней и верхней пермью. В 1961 г. в «Атласе

литолого-палеографических карт Русской платформы и еѐ геосинклинального обрамления»

опубликованы палеотектонические карты перми, выполненные под редакцией

В.Д. Наливкина.

М.В. Муратов, М.Ф. Микунов, Е.С. Чернова (1962) проанализировали изменение

структуры Русской платформы в байкальский, каледонский, герцинский и альпийский этапы.

Общие палеотектонические описания и схемы пермских отложений изучаемой территории

приведены в «Истории геологического развития Русской платформы и еѐ обрамления»

(1964). В этой же работе отмечается необходимость составления серии специальных

палеотектонических карт, позволяющих крупными штрихами и шаг за шагом воссоздать

режим тектонических движений и структурный план территории на каждом конкретном

этапе геологической истории. 50-60-е гг. характеризуются особенным вниманием различных

исследователей к проблемам методики палеотектонических исследований (Мирчинк,

Бакиров, 1951; Розанов, 1957; Кудинова, 1961;, Нейман, 1962; Спижарский, Громов, 1964;

Мовшович, 1970 и др.). Становится ясным, что точность палеотектонической реконструкции

определяется, с одной стороны, правильно выбранным единым методическим подходом к

анализу крупных геологических регионов, а с другой, – тщательностью, детальностью

геолого-геофизического изучения каждой отдельной структурной формы первого и низших

порядков. С начала 60-х гг. значительный объѐм бурения и геофизических исследований

позволили существенно повысить детальность палеотектонических исследований.

Подробно разработанная тектоническая схема Пермского Прикамья выполнена

П.А. Софроницким и К.С. Шершневым (1963). К западу от Предуральского прогиба по

кровле артинского яруса выделен Пермско-Башкирский свод длиной около 270 км и

шириной от 100 до 170 км. В Предуральском прогибе установлена расположенная поперечно

к прогибу Косьвинско-Чусовская седловина, намечена Красноуфимская седловина. К западу

от Пермско-Башкирского и Камского сводов оконтурена Верхнекамская впадина

протяжѐнностью более 500 км и шириной до 150 км. Глубина впадины по пермским

отложениям достигает 700 м. Несколько позднее (Софроницкий, 1969) установлено, что

Пермско-Башкирский и Камский своды как крупные платформенные структуры были

сформированы восходящими движениями в конце нижней перми.

З.С. Урусовой (1969), В.А. Дедеевым и В.А. Разницыным (1969), З.И. Цзю (1969)

описаны располагающиеся на севере Камского Приуралья части таких крупных

тектонических структур, как Вятский мегавал размерами 600-650х70-80 км, Верхнекамская

впадина, Камский свод (300х100-120 км), Притиманский желоб (1000х50-100 км), Тиманская

гряда.

В работе В.А. Клубова (1973) приведены палеоструктурный анализ и основные этапы

тектонического развития восточных районов Русской платформы. Даны схемы

тектонического районирования по ассельско-филипповскому и уфимско-татарскому

структурным этажам. На схемах показаны Башкирский, Пермский и Камский своды, Вятская

система линейных дислокаций, Верхнекамская впадина, различные крупные структуры

Волго-Камской антеклизы, Камско-Бузулукская синеклиза, испытывавшая активные

прогибания на протяжении всей раннепермской эпохи.

Детальные поярусные и погоризонтные литолого-палеогеологические и литолого-

палеогеографические карты для пермских отложений Волжско-Камской антеклизы

разработаны В.И. Игнатьевым (1976). На карте конца нижней перми отмечены Камско-

Донской палеополусвод, Удмуртский и Марийский палеовыступы, разделѐнные Шурминско-

Белохолуницким прогибом, Тиманский кряж. На картах верхней перми выделены

Соликамская и Шешминская палеотерассы, Камско-Донской палеополусвод, Немско-

Лойненские поднятия и ограничивающий их с запада Главный палеопрогиб. В отличие от

предшествующих исследователей В. И. Игнатьев даѐт не широтную, а северо-западную

ориентировку оси Волжско-Уральской антеклизы (Уфа-Казань-Горький). Ось этой

антеклизы пересекает под углом примерно 50 ось Камско-Донского палеополусвода,

124

простирающегося с юго-запада на северо-восток от Донбасса через Казанское Поволжье в

направлении Ижевска-Перми.

Историю тектонических и палеотектонических исследований одной из крупнейших на

изучаемой территории платформенных структур – Волжско-Камской антеклизы – привѐл в

своей работе Р.О. Хачатрян (1979), который обратил внимание на целостность антеклизы

как геологического объекта.

Таким образом, в исследованиях строения основных тектонических палеоструктур

перми Камского Приуралья можно выделить комплекс проблем типизации крупных

платформенных палеоструктур, единства и длительной устойчивости их общего

тектонического плана, вопросы определения возрастных рубежей в эволюции этих

палеоструктур.

Проанализируем структурные связи основных палеотектонических элементов перми

Камского Приуралья. Краткий экскурс в историю формирования понятия «структурные

связи» с точки зрения тектоники и палеотектоники дан В.Н. Пучковым (1975). Определяя

структурные связи в общем как отношения взаимной зависимости, обусловленности,

общности, В.Н. Пучков даѐт развѐрнутое определение этого термина в следующих трѐх

трактовках: 1) диалектические связи структур, проявляющиеся в течение одновременного

или последовательного развития; 2) специфические пограничные структуры и комплексы

пограничных структур; 3) структуры древних планов, существовавшие на месте

современных структур и обусловливающих общность, «связанность» последних. В

соответствии с этим определением рассмотрим последовательно развитие представлений о

структурных связях основных палеотектонических элементов перми Камского Приуралья.

А.П. Карпинский (1887, 1894) первый указал природу структурных связей складчатых

образований и платформенных впадин. Опираясь на концепцию о вековом сжатии Земли,

Карпинский называл горные кряжи складками или морщинами сокращающейся земной коры

и ставил в связь с ними образование платформенных «пологих синклинальных и

антиклинальных изогнутостей, которые при размерах области, соответствующей

значительной части шаровой поверхности, проявляются – по крайней мере, по двум

пересекающимся направлениям» (1894). Карпинский установил на Восточно-Европейской

платформе закономерность последовательного чередования широтных и меридиональных

морских бассейнов, согласующихся с направлением окраинных горных кряжей – Уральского

и Кавказского, причѐм наибольшие глубины этих морей отмечены в эпохи наиболее

активного развития окраинных кряжей. На тектонической карте на территории Камского

Приуралья Карпинский (1894) показал системы двух пар пересекающихся дислокаций:

Уральскую и Каратау-Уйташскую, а также Вятскую и Казанско-Вятскую.

Концепция структурных связей основных тектонических элементов Восточно-

Европейской платформы была существенно развита А.Д. Архангельским (1923, 1932),

дополнившим предшествующие исследования важными указаниями о передаче напряжений

от горообразовательных движений вглубь платформы и о влиянии на развитие впадин

северной части платформы тектонических движений со стороны Балтийско-Беломорского

массива и Тимана.

В тридцатые годы Е.И. Тихвинская, опираясь на исследования А.П. Карпинского и

П.И. Кротова, обосновала существование на изучаемой территории двух взаимно

перпендикулярных систем дислокаций северо-северо-западного и восток-северо-восточного

простираний, считая, что эти две системы дислокаций соответствуют двум направлениям

складчатости – Уральской и Кавказской. В узлах пересечения линейных систем дислокаций

предполагались куполовидные поднятия.

Н.С. Шатский (1945) все платформенные поднятия в соответствии с разломами

фундамента сгруппировал в диагональную и ортогональную системы и поставил

происхождение платформенных структур в зависимость от характера движений платформы,

как самостоятельного в тектоническом отношении образования. Поддерживая воззрения

А.П. Карпинского и других исследователей на прогрессивное сжатие Земли, Шатский

постулировал происхождение всех платформенных дислокаций в результате общих

напряжений в земной коре. Уфимское плато Н.С. Шатский (1937, 1945, 1948) считал

125

вторичным поперечным поднятием на Волго-Уральском своде, прослеживающемся с

платформы в Предуральский краевой прогиб и далее во внутреннюю часть Уральского

складчатого сооружения, разделяя последнее на северную и южную части. В 1947 г.

Шатский посвятил специальную работу структурным связям платформ со складчатыми

геосинклинальными областями.

Н.В. Неволин полагал, что на востоке Русской платформы в Нижнем Прикамье зоны

дислокаций в осадочном покрове соответствуют доминирующей диагональной системе

разломов, тогда как ортогональные разрывные дислокации занимают подчинѐнное

положение.

В работе В.Д. Наливкина, И.Г. Клушина, И.Н. Толстихина (1962) сделана попытка по

совокупности геолого-геофизических данных объединить разломы кристаллического

фундамента востока Русской платформы и генетически связанные с ними структуры

осадочного чехла в системы. Объединение структурных форм в единую систему было

проведено по признакам их одинакового простирания, сходной геофизической

характеристике и общности истории движений. Отмечено сходство ориентировки

одновозрастных Серноводско-Абдулинской и других систем дислокаций в зависимости от

интенсивности движений более крупной тектонической единицы – древней Тиманской

геосинклинали. Таким образом, наряду с Уральской и Кавказской складчатыми системами, а

также Беломорско-Балтийским массивом в число наиболее крупных тектонических структур,

определяющих палеоструктурный план востока Русской платформы, вошѐл и Тиманский

кряж. В работах А.А. Пронина (1965) и И.С. Огаринова (1974) Тиман показан как часть

древнего самостоятельного Тимано-Монгольского геосинклинального пояса. О

тектонической активности Тимана в пермский период известно из многочисленных работ

(Офман, 1949; Дедеев, Разницын, 1969; Цзю, 1969; Хачатрян, 1979 и др.).

В последние десятилетия вопросы изучения структурных связей востока Русской

платформы уделено большое внимание в исследованиях В.А. Клубова (1973), В.Н. Пучкова

(1975), В.И. Игнатьева (1976), Р.О. Хачатряна (1979), которые провели последовательную

реставрацию и анализ структурных планов перми изучаемой территории. Для различных

ярусов пермских и других отложений выделены сочетания и ряды одновозрастных типичных

структур, одновременное появление которых носит характер закономерности и

свидетельствует о связи процессов, их формирующих. В.И. Игнатьев (1976) отмечает, что в

нижнепермскую эпоху в Приуралье происходит столкновение двух противоположно

направленных сил, двух тенденций: образование ренид, охватывающих платформу с запада и

юга и формирование уралид на востоке. В конце нижнепермской эпохи происходило плавное

опускание палеозойских отложений с запада на восток по оси Камско-Донского

палеополусвода. К концу верхней перми картина качественно меняется и Волжско-

Уральская антеклиза уже испытывает наклон на запад от Среднего Приуралья к Среднему

Поволжью. Р.О. Хачатрян (1979) анализирует геотектонические связи Волжско-Камской

антеклизы с крупнейшими структурами – Предуральским краевым прогибом, Притиманским

желобом, Московской синеклизой и рядом других тектонических образований первого

порядка. Р. О. Хачатрян полагает, что причины образования крупнейших и крупных

структур платформенного чехла связаны с движениями глыб фундамента.

В 30-е гг. работами В.И. Носаль, Ю.А. Притулы, А.А. Трофимука и других

исследователей был выделен Предуральский прогиб как крупная пограничная структура

между Уральской складчатой системой и Русской платформой. В 1937 г. Н.С. Шатский

предполагал последовательную миграцию предгорного прогиба с востока на запад под

влиянием сводового поднятия уралид. Параллельно с изучением миграции Предуральского

краевого прогиба с востока на запад исследовалась такая характерная особенность развития

прогиба как формирование на его территории систем поддвигов и покровов с участием

пермских отложений. Д.В. Наливкин (1950) отметил, что сдвижение зон складчатости в

сторону прогиба и Русской платформы доказывается смещением терригенных фаций и

перемещением зоны максимального погружения прогиба.

Изучая предгорные краевые прогибы различного местоположения и возраста,

Ю.М. Пущаровский (1969) пришѐл к выводу о существовании в краевых частях платформ

126

особого типа геологических образований – резонансно-тектонических структур, связанных с

латеральным перемещением масс в глубинных частях тектоносферы и обеспечивающих

передачу тектонических импульсов из геосинклинали в латеральном направлении на

значительное расстояние. Отмечается такая особенность Предуральского краевого прогиба,

как приспособление его в процессе формирования к ранее существовавшему

палеотектоническому рисунку востока Русской платформы (Хачатрян, 1979). Почти все

палеосводы Волжско-Уральской антеклизы, погружаясь на восток, переходят в седловины

краевого прогиба.

Принципиально новое решение проблемы происхождения линейных структур

Предуральского краевого прогиба дано в работах М.А. Камалетдинова (1974),

М.А. Камалетдинова, Ю.В. Казанцева, Т.Т. Казанцевой (1978, 1980, 1981), установивших

чешуйчато-надвиговую структуру Бельской части прогиба. По мнению этих исследователей,

дальняя «транспортировка» пликативных дислокаций от места приложения давления

возможна лишь через особые структуры – достаточно жѐсткие тектонические плиты,

способные передать возникающие в геосинклинали усилия сжатия на значительные

расстояния вглубь краевых прогибов.

Многие исследователи придают большое значение изучению горизонтальных движений

земной коры на территории древних платформ, в том числе и на востоке Русской платформы

в пределах Камского Приуралья (Лобов, 1970; Лобов, Кавеев, 1977; Гафаров, 1977 и др.).

Р.Н. Валеев (1977) отмечает среди систем активных разломов позднеплатформенного этапа

развития взбросы амплитудой от 20 до 100 м в Вятских, Сокско-Шешминских, Туймазинско-

Бавлинских и других дислокациях, а также указывает на возрождение поперечных систем

древних взбросов и надвигов – Туймазинского, Камского и других. Как полагает Р. Н. Валеев

(1977), в общем структурообразовании Восточно-Европейской платформы на поздних этапах

еѐ эволюции ведущая роль принадлежит напряжениям сжатия.

В средней части Восточно-Русской впадины А.Д. Архангельский в 1937 г. предположил

существование отчѐтливо выраженного в пермских отложениях древнего докембрийского

массива – Рязанско-Уральской глыбы, простирающейся субпоперечно к Уралу. Структурные

связи древнего Волжско-Уральского свода и прилежащих к нему крупнопорядковых

тектонических образований отмечены Н.С. Шатским (1937, 1945, 1948). И.И. Горский и др.

(1958) выделили пересекающие Урал с северо-запада на юго-восток Тимано-Кокчетавскую и

Башкирско-Улутавскую зоны поперечных поднятий. Горский обратил внимание на

относительно интенсивные тектонические движения на Тимане в конце верхнепермской

эпохи (пфальцская фаза герцинского тектоногенеза).

Сквозные, транзитные зоны поперечных к Уралу погружений намечены

Г.В. Вахрушевым (1959). А.А. Пронин (1965) и И.С. Огаринов (1974) принимают возраст

пересекающего Урал древнего Тимано-Алтайского геосинклинального пояса

докембрийским. О существовании на Урале целых зон долгоживущих древнейших

широтных разломов писали П.Я. Ярош (1965, 1966), А.И. Олли (1966) и другие

исследователи. По мнению Олли, широтные тектонические пояса на Урале развивались в

рифее, а затем чѐтко проявлялись в палеозое, мезозое и кайнозое.

Н.Д. Кованько (1968) на территории Камского Приуралья выделила по пермским

отложениям следующие субширотные поднятия: юго-восточное окончание Тимана,

Краснокамско-Полазненский вал, Башкирский свод. Каждая из этих платформенных

структур имеет свое продолжение в Предуальском прогибе – соответственно: Колвинско-

Ксенофонтовская седловина, Косьвинско-Чусовская седловина и Башкирское поднятие.

Кованько полагает, что эта субширотная система тектонических поднятий унаследована от

архейско-нижнепротерозойского основания платформы. Обосновывая глыбово-блоковое

строение Уральской складчатой области, И.С. Огаринов (1974) наметил секущие Урал

корреляционные геотектонические зоны предполагаемых глубинных разломов и среди них

на изучаемой территории – Серовскую и Златоустовскую зоны. Серовская зона совпадает с

юго-восточным окончанием Тимана, Златоустовская включает Башкирский свод и Каратау.

Анализ условий залегания верхних слоѐв пермских и более поздних отложений,

находящихся на уровне современного денудационного среза, показывает значительную роль

127

в формировании строения изучаемой территории послепалеозойских тектонических

процессов. Отмечая существенную перестройку рельефа Урала и Приуралья за

неогенчетвертичный период. В.П. Трифонов (1969) считает основной особенностью

неотектоники общую тенденцию к поднятию Урала и ряда крупных структур в Приуралье

(Тиман, Белебеевское плато и др.). А.П. Алейников, О.В. Белавин и В.П. Трифонов (1972)

называют в числе основных проблем неотектоники, в том числе и Уральского региона,

выяснение характера действующих в земной коре сил, связей новейших и современных

движений с глубинным строением региона, изучение унаследованности современных

движений земной коры. По мнению этих исследователей, для Урала характерно

преобладание горизонтальных сжимающих напряжений, ориентированных вкрест

простирания основных структурно-формационных зон. Результатом этих напряжений

является неотектоническое воздымание клиновидных массивов, направленных остриѐм вниз,

и относительное погружение блоков, ограниченных расходящимися книзу разломами. А. П.

Рождественский (1979) полагает, что специфика новейшего структурообразования на Урале

заключается не столько в создании меридиональных структур, сколько в образовании

поперечных к ним косоширотных волн новейших поднятий и относительных прогибаний.

Этот вывод подтверждается не только наземными исследованиями, но и материалами

дешифрования фототелевизионных и других космических снимков.

На широкое проявление на изучаемой территории не только меридиональных, но и

субширотных разломов обращают внимание И.И. Башенина и др. (1973), Д.М. Трофимов

(1980) и другие специалисты по космической геологии. С.С. Шульц-мл. (1975) считает, что

изучение систем молодых сдвиговых нарушений по данным космических съѐмок даѐт

ценную информацию о направленности и интенсивности тектонических движений

новейшего времени. Унаследованные неотектонические движения оживляют и проявляют

элементы древних геологических структур и, благодаря свойству генерализации

изображения на космических снимках, становится возможным анализ не только

неотектоники, но и палеотектоники (Шульц-мл., 1974; Трофимов, 1980). Авторами

монографии «Космическая съѐмка и геологические исследования « (1975) отмечается

перспектива получения весьма ценных для геологии сведений о характере и направлении

тектонических напряжений на основании сравнительного изучения установленных на

большой территории разломов различных типов, а также смещений вдоль них. При изучении

тектоники платформ большим достоинством дистанционных методов является также

возможность фиксации мало- или безамплитудных подвижек, отражающихся в современном

ландшафте через эрозионную сеть и рельеф.

Различные авторы отмечают существенные преимущества анализа космических

снимков для исследования структурных связей различных геологических образований.

Выяснилось, что между разнородными и разновозрастными областями значительно больше

структурных связей, чем это казалось до сих пор (Макаров, 1978). В монографии

«Геологическое изучение Земли из космоса» (1978) выделяются две следующие важные

задачи из круга проблем структурных связей: установление места того или иного

геологического объекта в системе всей структуры земной коры или отдельных еѐ крупных

регионов и определение неизвестных геологических объектов с помощью метода аналогий и

уже известных закономерных структурных связей.

С позиций вышеизложенного можно подчеркнуть следующие достижения в изучении

структурных связей на территории Камского Приуралья: а) открытие единого плана

тектонических деформаций, включающего взаимосвязанные системы меридиональных,

широтных и диагональных дислокаций б) обнаружение закономерностей совместной

эволюции взаимно пересекающихся крупных тектонических структур и, в частности, так

называемых поперечных структур Урала и Приуралья; в) изучение закономерностей

формирования сопряжѐнных тектонических структур различного типа.

Проблемы генезиса основных палеотектонических структур перми Камского

Приуралья. Большое значение для генетических исследований в палеотектонике имеет

изучение различных типов разломов земной коры. Основы учения о глубинных разломах

128

были заложены в нашей стране исследованиями Н.С. Шатского (1945, 1946, 1947, 1948) и А.

В. Пейве (1945, 1950, 1956, 1960, 1961). В конце 50-х – начале 60-х гг. для территории

востока Русской платформы обобщены материалы региональных магнитных и

гравитационных съѐмок (Фотиади, 1958; Неволин, 1958; Ярош, 1959; Гафаров, 1959, 1963;

Уразаев, 1964; Файтельсон, 1965). Комплексная геологическая интерпретация магнитных и

гравитационных полей позволила наметить главные глубинные разломы, определить их

решающее значение в формировании геологического строения пермского осадочного чехла

платформы (Розанов и др., 1965). В 1956-1960-е гг. ВНИИгеофизикой проведены

региональные сейсмометрические исследования, в ходе которых установлена

субгоризонтальная слоистость земной коры (Годин, 1960, 1962; Халевин, Таврин, 1965;

Розанов и др., 1965). В 1962-1965-е гг. Уральским геологическим управлением Министерства

геологии РФ при участии Института геофизики УФАН выполнены глубинные сейсмические

исследования Среднего Урала и Приуралья по Свердловскому субширотному профилю

протяжѐнностью 1100 км (Дружинин и др., 1968). При интерпретации геофизических данных

широко привлекались материалы бурения. В дальнейшем эти исследования были

существенно расширены, что позволило за сравнительно короткий срок сформулировать

определѐнный круг теоретических и прикладных проблем, связанных с изучением

площадных тектонических структур и глубинных разломов в палеозойских отложениях

Камского Приуралья.

Благодаря интенсивному развитию региональных геофизических исследований, в числе

первых определились проблемы региональной дизъюнктивной тектоники. Впервые

протяжѐнные пояса и системы глубинных разломов, охватывающих как складчатые области,

так и платформы, были отмечены и описаны Н.С. Шатским (1946, 1947, 1948). Объединение

глубинных разломов в системы, группы, пояса по возрасту и тектонической значимости

было проведено в работах Н.В. Неволина (1958, 1965), А.А. Борисова (1962), Л.Н. Розанова и

др. (1965). В качестве критериев выделения систем разломов принимались единство

простирания, сходная геофизическая характеристика, история формирования. В пределах

Волго-Камского края Р.Н. Валеев (1970) наметил десять систем разломов: Моломско-

Чепецкую, Вятскую, Кильмезско-Полазнинскую, Камскую, Солигаличскую, Удмуртско-

Бирскую, Алькеевскую, Жигулѐвскую, Сергиевскую и Большекинельскую. А.И. Суворов

(1973) определил системы разломов как закономерно ориентированные группы разломов,

отражающие тектоническую напряжѐнность больших сегментов земной коры и

тектоносферы в целом, объединѐнные единством регионального тектонического положения,

происхождения и возраста.

Получила развитие также идея Н.С. Шатского о выделении сети региональных

нарушений земной коры. Л. В. Булина и др. (1974), предложив основные характеристики

структуры сети региональных деформаций, определили региональную значимость зон

нарушений следующими параметрами: а) протяжѐнностью и непрерывностью одинаково

ориентированных элементов, б) степенью трассирования (проницанием) разнородных

геологических регионов. Для общей характеристики сети региональных нарушений,

тянущихся иногда на тысячи км, имеют большое значение наличие и размеры областей

ослабления или полного отсутствия прослеживания трассируемых региональных зон. Эти

области располагаются преимущественно в местах пересечения разрывных нарушений.

Структуры, в конфигурации которых угадываются две перекрещивающиеся оси, получили

название «узловых» структур. П.А. Софроницкий и В.М. Проворов (1970) обозначили как

узловые структуры поднятия, возникающие непосредственно в зоне пересечения

тектонических линий разного простирания. Э.Н. Варфоломеева (1973) выделила единичные

и многократные пересечения или «стыковки» разрывных нарушений двух ведущих

направлений. Г.В. Чарушин и Г.Н. Каттерфельд (1973) отметили факты схождения в

некоторых местах Земли нескольких, от трѐх до шести, различно ориентированных

разломов. Наряду с региональной значимостью и наличием областей ослабления или

полного отсутствия прослеживания трассируемых региональных деформаций как

азимутальная ориентировка региональных нарушений и их зон относительно географической

координатной системы (Булина и др., 1974).

129

Проблема выяснения преобладающих направлений глубинных разломов и планетарной

трещиноватости для территории Русской платформы была сформулирована Н.С. Шатским.

По его предложению в целях познания тектонического строения платформенных районов

страны Е.Н. Пермяков собрал около 20 тыс. замеров элементов залегания тектонических

трещин и изложил результаты их обработки в монографии «Тектоническая трещиноватость

Русской платформы» (1949). Впоследствии выяснением закономерностей пространственного

распределения сети планетарной трещиноватости и глубинных разломов на территории

востока Русской платформы занимались Н.В. Неволин (1958), И.И. Чебаненко (1963),

П.С. Воронов (1968), Н.В. Введенская (1969), Б.В. Дорофеев (1968, 1975).

Для поверхностных отложений бассейна р. Камы, которые в основном являются

пермскими по возрасту, Введенская отметила определѐнную азимутальную направленность

и спрямлѐнность речных долин и водоразделов, структурных уступов, зон интенсивной

закарстованности, границ между ярусами и типами рельефа. Картографическими методами

показано совпадение спрямлѐнных элементов рельефа с зонами глубинных разломов

кристаллического фундамента, с тектонической трещиноватостью и флексурами осадочного

чехла, тектоническими нарушениями в зоне дислоцированных пород Урала. В результате

исследований определены следующие преобладающие направления трещиноватости: 305,

35, 340, 70, 32, 50, 360, 90, 20-25 градусов. Первые восемь направлений из перечисленных

образуют взаимно перпендикулярные системы.

В работах Б.В. Дорофеева (1968, 1975) выделены следующие основные направления

разломов. Для Урала – 315, 330, 343, 350-360, 12-15, 30, 40 градусов, для восточной окраины

Русской платформы (по А.Я. Ярошу) – 270, 300, 320, 350, 10, 30 градусов. Исследованиями

П.С. Воронова (1968) выявлены шесть глобальных систем простираний линеаментов, в том

числе и для Русской платформы – 270 (90), 305, 325, 360, 35, 55 градусов. И.И. Чебаненко

(1963) отметили существование в литосфере четырѐх систем трещин и линеаментов со

средними азимутами простирания 315 и 45, ноль и 90 градусов. В.Я. Еременко и

Г.Н. Каттерфельд (1978) исследовали на территории СССР по материалам съѐмок из космоса

990 линеаментов с суммарной длиной около 500 тыс. км. На сводных розах-диаграммах

максимумы простираний линеаментов соответствуют азимутам 286, 316, 357 и 45 градусов, а

частоты встречаемости соответственно 274, 315,354 и 44 градуса. По мнению К.П. Плюснина

(1971), закономерная ориентировка трещин на большой площади Предуральского прогиба

показывает, что они образованы под воздействием регионального поля тектонических

напряжений. Поскольку выделенные в прогибе системы трещин по направлениям

аналогичны трещинам востока Русской платформы, К.П. Плюснин предположил их

принадлежность к планетарной системе.

Несмотря на существование многих отклоняющихся структурных направлений и

некоторые несовпадения в определении основных азимутов планетарной трещиноватости и

глубинных разломов, различные исследователи отметили факт постоянства азимутальной

ориентировки сети разломной тектоники и главных структур земной коры. Геометрически

правильная сеть планетарных трещин и глубинных разломов литосферы образована двумя –

ортогональной и диагональной – системами, сопряжѐнными друг с другом таким образом,

что направление между соседними разломами составляет в идеальном случае 45 градусов.

Сеть глубинных разломов отличается правильностью не только в постоянстве основных

азимутальных направлений разломов, но и в их закономерном чередовании через

определѐнный тектонический «шаг». Н.В. Введенской (1969) для территории Прикамья

определено, что структурные зоны первого порядка располагаются на расстояниях 200-220

км друг от друга, а каждый последующий порядок развивается на половине расстояния

между предыдущими. Л.Б. Иванов и А.А. Лекерова (1981) отметили, что определѐнные

расстояния между поясами и зонами различных систем зависят от порядка структур: на

территории земного шара наиболее крупные и хорошо выраженные пояса имеют шаг около 2

тыс. км, на территории нашей страны – 650-670 км, на территории геологического региона –

около 200 км, рудных провинций – около 70 км. Таким образом, общеземная сеть глубинных

разломов имеет вид весьма правильной решѐтки, закономерно ориентированной

относительно оси вращения Земли.

130

Многие исследователи подчѐркивают постоянство, консерватизм как отдельных

направлений, так и всей сети глубинных разломов, сохраняющейся от протерозоя, или даже

архея, до четвертичного периода (Шатский, 1945; Чебаненко, 1963,1964; Пейве, 1965;

Розанов, 1965; Булина и др., 1974). Система региональных нарушений существует стабильно

во времени вне зависимости от типа структуры земной коры. С. И. Шерман (1977) отмечает,

что всякая последующая тектоническая активизация, независимо от природы вызвавших еѐ

тектонических сил, проявляется в подвижках по уже имеющимся в верхней части коры

разломам. Поэтому заложение разломов нового направления возможно лишь тогда, когда

уже имеющаяся сеть не способна в полной мере способствовать разрядке напряжений. По

мнению В.С. Буртмана (1978), в среднем одинаковое число зон разноориентированных

разломов в различных геологических регионах обусловлено тем, что Земля обладает

свойством дискретности по отношению к сколовой деформации. Это свойство земной коры

характеризует еѐ способность в определѐнных пределах передавать тектонические

напряжения без деформации, что ограничивает количество возможных направлений

разломов и складок. В.С. Буртман полагает, что 4-6-компонентная сеть разломов

континентов является полностью насыщенной системой, то есть после деформирования

насыщенной сети разломов дальнейшие изменения ориентировки поля напряжений не

приведут к возникновению новых систем разломов, а изменится лишь направление

смещений по существующим разломам.

Наличие геометрически правильной, закономерно ориентированной относительно оси

вращения Земли, устойчивой во времени сети разломов свидетельствует о тесной связи этой

сети с общеземным полем тектонических напряжений, формирующимся, вероятнее всего, в

связи с изменением ротационного режима Земли. Н.С. Шатский (1955) полагал, что

вращение и возможные его изменения являются главной причиной планетарного

распределения тектонических швов. А.В. Долицкий и И.А. Кийко (1963) также отметили

общепланетарный характер деформаций земной коры, развивающихся в поле напряжений,

контролируемом изменениями скорости вращения Земли.

По мнению А.В. Долицкого и И.А. Кийко, при изменениях ротационного режима

планеты в ней возникают инерционные силы, причѐм переход земной коры в новое

равновесное состояние сопровождается появлением единой системы напряжений и

деформаций. В соответствии с законами распространения трещин в упругой сферической

оболочке, глубинные разломы возникают под действием максимальных касательных

напряжений и распространяются в земной коре по дугам. Усложнение сети разломов может

происходить путѐм возникновения новой системы, развѐрнутой в плане по отношению к

первоначальной под углом 45. Прежние разломы закрываются, перемещения по ним

прекращаются, а в упрочившейся земной коре активизируются разломы сопряжѐнной

(диагональной или ортогональной) системы. И.И. Чебаненко (1963, 1964) подчеркнул

значение симметрии планетарных форм и сил, главенствующую роль ротационных

напряжений в формировании тектонической раздробленности земной коры. Учѐный

отрицает возможность коренных переориентировок динамических и кинематических планов

Земли в процессе еѐ развития.

А.Л. Яншин (1965) пришѐл к выводу, что тангенциальные напряжения в земной коре

возникают в конечном счѐте как механическая реакция литосферы на вращение Земли,

изменение скорости вращения и положения оси вращения. Г.Н. Каттерфельд и Г.В. Чарушин

(1969) назвали основными причинами деформации Земли изменения ротационного режима,

внутренней структуры и размеров планеты. Л.В. Булина и др. (1974) отметили, что

суммарное поле напряжений, вызывающих разломообразование, сформировалось при

значительной роли планетарных факторов, оно закономерно связано с фигурой Земли и в

течение времени существования консолидированной коры не претерпевало значительных

смещений относительно фигуры планеты. Раздробленность земной коры, по А.В. Долицкому

(1976), является отпечатком поля напряжений и поэтому путь к раскрытию условий

деформации лежит через нахождение связи между ней и вызвавшим еѐ полем напряжений.

Отмечая важный факт горизонтальной ориентации раскрываемых полей напряжений,

А.В. Долицкий обратил внимание на региональные дугообразные структуры земной коры,

131

обрамлѐнные у фронта горными хребтами и ориентированные в направлении действия

сжимающих напряжений платформенного поля. Контуры этих структур описываются

направлениями максимальных касательных напряжений этих полей.

К вопросу об общей направленности эволюции земной коры Русской платформы. Разрабатывая проблемы тектонического и палеотектонического районирования Русской

платформы, многие исследователи изучали такие вопросы общетеоретического плана, как

общие закономерности развития земной коры вплоть до обсуждения основных

геотектонических гипотез. Среди главных причин движения земной коры Н.С. Шатский

указывал следующие: изменения внутреннего состояния Земли, кинематические изменения

Земли в целом, космические причины, связанные с внешними по отношению к Земле

явлениями. Э. Эйхвальд (1846, 1854), А.П. Карпинский (1894, 1919), Н.С. Шатский (1946,

1953) руководствовались в своих исследованиях концепцией сокращающейся земной коры.

Современный уровень астрономических и геолого-геофизических исследований

позволяет приступить к обоснованному решению проблемы общей направленности развития

тектоносферы Земли. Значительные результаты в теоретической разработке этой задачи

принадлежат К.Э. Циолковскому, который получил следующие характеристики Протоземли:

период суточного вращения 3-6 часов, объѐм 4,8-15 современного объѐма, радиус 1,7-2,5

величины современного радиуса (Циолковский, 1925, 1964). Отсюда средние темпы

изменения общеземных характеристик получаются следующие: увеличение

продолжительности суток (1,51,3)х10-5

с/год; рост ускорения силы тяжести,

соответствующий расчѐтному изменению объѐма Земли – (1,21,6)х10-7

гал/год; уменьшение

земного радиуса – (919)х10-2

см/год. О существовании векового замедления вращения

Земли свидетельствуют:

1. Наблюдения Луны, покрытий звѐзд Луной, наблюдения Солнца, Венеры,

прохождений Меркурия по диску Солнца. Начало исследований этого рода относится

примерно к 1620 году.

132

2. Ведущиеся с 904 г. до н. э. наблюдения за изменением периодичности солнечных и

лунных затмений, наблюдения моментов равноденствий и солнцестояний, соединений

светил с Луной.

3. Начатое в 1963 г. электронно-микроскопическое изучение срезов известковых

оболочек древних кораллов, моллюсков и других ископаемых животных с наружным

скелетом.

Сводки результатов этих наблюдений даны И.А. Дычко и П.С. Корбой (1974), а также в

реферативном сборнике «Астрономия. Итоги науки и техники», ВИНИТИ, 1976. В

последней работе приведѐн полученный по палеонтологическим данным график изменения

числа дней в году в различные геологические эпохи. Определѐнный из этого графика

средний темп замедления скорости вращения Земли близок значению (1,42,3)х10-5

см/год

(Бакулин, Блинов, 1968) и значению (1,51,3)х10-5

с/год, определѐнному из работы

К.Э. Циолковского (1925, 1964).

Л.С. Смирновым и Ю.Н. Любиной (1969) установлено закономерное увеличение углов

естественного откоса поперечных песчаных гряд на дне палеорек. Изучаемые таким образом

изменения условий осадконакопления показывают, что уменьшение величины угла свободно

осыпающегося переднего откоса песчаных гряд определяется вековым ростом ускорения

силы тяжести на поверхности Земли.

Палеомагнитные исследования позволили находить для каждого участка планеты

положение магнитного и географического полюсов на любом этапе геологической истории.

Определѐнные этим методом и нанесѐнные на современные карты точки древних полюсов

соединяются изогнутыми линиями, сходящимися к нынешнему полюсу (Храмов,

Комиссарова, 1963; Храмов, Шолпо, 1967). Наблюдаемое расположение траекторий полюсов

может быть объяснено как свидетельство векового сокращения земной коры. Вследствие

общего уменьшения радиуса Земли при одном и том же расстоянии между принятыми

точками-реперами, угол между магнитными меридианами увеличивается. По весьма

распространѐнной методике палеомагнитных построений магнитные палеомеридианы

наносятся на поверхность не древней, а современной тектоносферы, и в результате древние

полюса оказываются в стороне от нынешнего на величину сокращения земного меридиана

вследствие сжатия планеты (рис. 1а). На схеме 2 показаны места отбора образцов горных

пород для палеомагнитных исследований на территории Камского Приуралья. Положения

палеомагнитных полюсов для нескольких континентов и нескольких геологических

периодов, включая пермский, изображены на рис. 1б.

Вековой рост продолжительности земных суток, увеличение ускорения силы тяжести

на поверхности нашей планеты, сокращение радиуса Земли взаимообусловлены (рис. 1, 2, 3).

Сторонники широко распространѐнной в прошлом веке гипотезы контракции видели

причину общего сжатия планеты в еѐ остывании из расплавленного состояния. Современные

астрономические и геолого-геофизические данные свидетельствуют о том, что темпы

контракции Земли определяются, главным образом, процессом еѐ векового торможения под

влиянием планетных и солнечных приливов. Общее напряжѐнное состояние и характер

деформаций литосферы в целом обусловлены вековым уплотнением Земли.

Разнопорядковые структуры растяжения в литосфере, по-видимому, лишь осложняют всегда

более значительные по размерам и объѐму вовлечѐнных горных масс структуры сжатия.

Проблемы делимости верхних горизонтов земной коры Камского Приуралья. В

последние десятилетия в связи с углубляющимися исследованиями по объѐмному

тектоническому районированию земной коры с выделением трѐхмерных тел, большое

значение придаѐтся одной из наиболее сложных геологических проблем – проблеме

делимости осадочного чехла платформ.

Рассмотрев принципы выделения блоков земной коры по особенностям магнитного и

гравитационного полей, Т.Н. Симоненко и М.М. Толстихина (1968) выделили на изучаемой

территории Русской платформы Волго-Уральский и Тимано-Печорский блоки. Мощность

этих блоков, характеризующихся однотипными гравитационными и магнитными полями и

ограниченных зонами разломов различной глубинности, принята 35-40 км. К.О. Кратц и др.

133

(1979) определяет мощность геоблоков от верхней мантии до осадочной оболочки

включительно.

И.В. Померанцева (1968), В.С. Дружинин и др. (1968), К.П. Плюснин (1971),

В.А. Клубов (1973), Р.Н. Валеев (1977), И.П. Косминская, Н.И. Павленкова (1980) и др.

считают земную кору блоковой средой. Обобщая исследования по блоковым структурам

фундамента З.И. Бороздиной, А.И. Клещева, С.К. Нечитайло, В.В. Петропавловского и

В.В. Поповина и других исследователей, В.А. Клубов (1973) выделил в Волго-Уральской

провинции блоковые поля сводовой зоны одноимѐнной антеклизы и поля еѐ восточного и

южного склонов. По форме в плане и по форме в профильных сечениях различаются

полигональные блоки, обладающие изометрично-угловатыми очертаниями, и линейно-

блоковые элементы, имеющие форму крутопадающих узких пластин.

При рассмотрении основных закономерностей развития Земли Г.Ф. Мирчинк в 1940 г.

предложил наряду с геосинклинальными зонами и платформами выделять третий тип

тектонических структур – глыбовые зоны (Нагибина и др., 1975). А.Ш. Файтельсон (1965)

подчеркнул большое значение подвижных глыб земной коры в образовании трѐх основных

генетических типов тектонических структур – щитовых, зональных и внутренних. Глыбовый

тип земной коры выделен Л.В. Булиной и др. (1974). Представления о глыбовом типе

геологического и металлогенического развития земной коры изложены во многих работах

специалистов по тектонике и металлогении (Семѐнов и др., 1967; Щеглов, 1967; Горжевский

и др., 1967; Карпова и др., 1975; Нагибина и др., 1975).

134

Понятие «плита», впервые введѐнное в геологию Э. Зюссом, долгое время

использовалось только для обозначения наиболее крупных структурных элементов

платформенных областей наряду со щитами, причѐм щиты характеризовались высоким

положением складчатого основания и отсутствием осадочного покрова, а плитами считались

глубоко опущенные участки платформ, покрытые почти сплошным мощным осадочным

чехлом (Архангельский, 1932; Шатский, 1947). По представлениям П.Е. Оффмана (1946),

Русская платформа расчленена на ряд угловатых плит, расположенных на разных

гипсометрических уровнях. Плиты, по П.Е. Оффману, являются однопорядковыми

структурами с синеклизами и антеклизами. Н.С. Шатский (1947) также показал, что крупные

древние плиты типа Восточно-Европейской не являются однородными структурами, они

распадаются на плиты второго порядка, ступенчато расположенные, с различной мощностью

осадочного чехла. Так, например, в восточной части Русской платформы (Восточно-Русской

впадине, по А.Д. Архангельскому) кристаллический фундамент расположен значительно

глубже, чем в западной части платформы.

Плиты и щиты в качестве основных структурных элементов Русской платформы

выделяли М.Ф. Мирчинк и А.А. Бакиров (1958). Л.М. Бирина (1959) обосновала

существование в пределах изучаемой территории Русской платформы следующих плитных

структурных комплексов, охватывающих своды и впадины в пределах стратиграфических

горизонтов: Татарский свод с Удмуртским выступом, Башкирский свод с Уфимским валом,

Вятско-Камскую и Осинскую впадины, Бирскую седловину. По А.А. Тимофееву (1971),

платформенное развитие включает доплитный и послеплитный этапы, характеризующиеся

различными формационными комплексами.

В настоящее время более остро чем ранее стоит проблема не только вертикального, но

и горизонтального расчленения земной коры. П.А. Софроницкий (1967) выделил на

изучаемой территории эйфельскотриасовый структурный этаж, подразделив его на четыре

структурных яруса, из которых пермские отложения охватывают нижнепермский и

верхнепермско-триасовый структурные ярусы. И.М. Мельник и В.М. Проворов (1967)

представили геологический разрез Пермского Прикамья в общем виде несколькими

структурными этажами. В пределах изучаемой толщи пермских отложений это эйфельско-

уфимский и казанско-татарский структурные геологические этажи. Они разделяются

длительными перерывами в осадконакоплении и значительными угловыми несогласиями.

Многие этажи расчленены на структурно-геологические ярусы, верхней и нижней границами

135

которых являются поверхности размыва, угловые несогласия, зоны специфического

проявления седиментационных факторов.

В изучаемом диапазоне геологического разреза В.А. Клубов (1973) выделил московско-

татарский структурный ярус и отметил, что для регионального тектонического строения

древней платформы характерно полное или частичное несходство в целом структурных

планов мегакомплесов и структурных этажей между собой, как следствие проявления

структурных скачков и непостоянства поярусных структурных соотношений.

В качестве главных типов структурных элементов осадочной оболочки Ю.А. Косыгин

(1969) выделил структурные этажи, структурно-вещественные комплексы, а также

геосинклинальные и платформенные области с их подразделениями. Структурными

этажами, или структурными ярусами Ю.А. Косыгин обозначил толщи, разделѐнные

поверхностями региональных несогласий и отличающиеся по своей внутренней структуре, а

также формационным составом, степенью метаморфизма, интенсивностью тектонических

дислокаций. Основным критерием для выделения структурных этажей предлагается считать

не только хронологическую принадлежность, а вещественный признак (формационный

состав), способный более полно отражать последовательные этапы геологического развития.

Структурно-вещественными комплексами Ю.А. Косыгин назвал естественные геологические

тела второго-третьего порядка размеров.

Известен опыт специального объѐмного тектонического районирования Сибири и

Дальнего Востока с выделением покровных и складчатых комплексов, образующих в

совокупности линозообразно-чешуйчатую структуру верхней части осадочной оболочки

(Косыгин, 1974).

При решении проблемы делимости земной коры платформ и складчатых поясов многие

исследователи широко используют различные методы моделирования тектоносферы. В

последнее десятилетие было опубликовано большое количество геологических и

геофизических работ по моделям подвижных поясов, глубинных разломов, блоков, глыб и

плит земной коры.

136

П.Ф. Иванкин, Э.Э. Фотиади и А.П. Щеглов (1972) предложили строить модели земной

коры и тектоносферы на основе геометрических соотношений поверхностных и глубинных

еѐ элементов, в особенности глубинных разломов. Этими исследователями разработана

модель Урало-Сибирского подвижного пояса, основой которого служит сверхглубинный

разлом, сравнительно полого уходящий в мантию. При интерпретации большого объѐма

сложного сейсмометрического материала Н.И. Халевин (1975) обосновал блоковую,

неоднородно-слоистую модель земной коры. В.С. Дружинин и др. (1976) провели

геофизические исследования линзообразных форм неоднородностей земной коры и

предположили наличие в ней тонкопластинчатых структур. В.В. Федынским и

Ю.Я. Вощиловым (1977) предложена слоисто-блоковая модель строения земной коры,

обобщаемая в грубом приближении совокупностью однородных призм с вертикальными и

горизонтальными границами.

А.И. Суворов (1977, 1978) при разработке типовой геологической модели

континентальной земной коры придал большое значение подвижным системам из двух

равновеликих, пространственно и парагенетически взаимосвязанных элементов –

региональным тектонопарам, состоящим из дугообразного фронтального поднятия и

тыловой ареальной депрессии. А.И. Суворов отметил в общем структурообразовании

ведущую роль горизонтальных перемещений и выделил разноглубинные волноводы, по

которым происходили срыв и скольжение по латерали перемещаемых частей разреза земной

коры. А.А. Ковалѐв (1978) обратил внимание на необходимость учѐта многообразия

геодинамических процессов, протекающих в земной коре, на важность разработки

глобальных и региональных геодинамических моделей развития земной коры и сделал вывод

о наклонно-скученном характере еѐ строения. По мнению А.А. Ковалѐва, на основе

моделирования условий формирования и закономерностей размещения месторождений

полезных ископаемых может быть проведена систематизация геологических и рудных

формаций. В коллективном труде «Сейсмические модели литосферы основных геоструктур

территории СССР» (1980) авторы предложили обобщѐнные модели глобальной и

региональной расслоѐнности земной коры по вертикали на субгоризонтальные этажи, а

также по латерали на глобальные и региональные блоки.

Основным недостатком многих современных геолого-геофизических моделей строения

земной коры К.В. Боголепов и М.А. Жарков (1981) назвали их усреднѐнный, интегральный

характер, нередкое отсутствие анализа совокупности процессов, формировавших в

определѐнные отрезки геологического времени систему конкретных разнотипных

геологических структур. Упомянутые авторы придали значение выделению глобального ряда

классов современных геологических структур, эталонных структурных форм и их

соотношений.

Наиболее интересные из предлагавшихся типовых моделей основных структурных

элементов тектоносферы автор данной работы свѐл в таблицу (табл. 2).

Палеотектоника перми Камского Приуралья с позиций концепции тектоники

плит. Из изучения тектонической делимости востока Русской платформы следует, что

пермские отложения Камского Приуралья могут быть расчленены на ряд этажно

расположенных и чешуеобразно перекрывающих друг друга региональных тектонических

плит. Различные авторы по-разному подходят к выделению границ этих плит. Тектонотипом

региональной плиты автор данной работы предлагает считать образующееся в результате

всестороннего сжатия геологическое тело, имеющее в плане форму сегмента и ограниченное

снизу сколовой поверхностью переменной кривизны – от субгоризонтальной в тыловой

части плиты до субвертикальной в еѐ фронтальной части. Приподнятая фронтальная часть

плиты дугообразна, причѐм выпуклость дуги всегда направлена в сторону движения плиты, а

радиус дуги зависит от размеров плиты, глубины еѐ заложения в земной коре. Многие

древние плиты в большей или меньшей степени разрушены эрозией, и исследователь

нередко имеет дело с реликтами плит. В сокращающейся литосфере, постоянно находящейся

в условиях общего сжатия, плита является своеобразной элементарной ячейкой деформации.

137

Анализируя дугообразные зоны разломов, А.И. Суворов (1973) отмечал, что при радиусе

кривизны дуг до 1,5-2,5 тыс. км разломы достигают верхней мантии, разломы в дугах с

радиусом 0,5-1,5 тыс. км не опускаются ниже кровли базальтового слоя, разломы в дугах с

радиусом не более 300 км едва достигают кровли гранитного слоя.

Если фронтальные части плит могут быть прослежены с помощью уже имеющихся

геологических методов, то гораздо более сложную проблему представляет собой изучение

сложной криволинейной формы оснований. Немногим более двадцати лет назад начала

осуществляться регистрация изменения углов наклона разломов земной коры. И.М. Уразаев

(1970) отметил, что разломы кристаллического фундамента, как правило, не вертикальны, а

наклонены к горизонту преимущественно под углом 60-80. При интерпретации магнитного

поля зоны Удмуртского глубинного разлома обнаружено уменьшение углов его наклона с

глубиной до 30. Р.Н. Валеев (1970) привѐл сведения об увеличении углов наклона разломов

до 80-90 в Грахано-Бондюжской и Удмуртской зонах поднятий. В результате анализа

геофизических данных, а также изучения положения зон ультрамилонитов и катаклазитов,

являющихся признанными индикаторами разломов, Р.Н. Валеев характеризует плоскость

сместителя как плавную дугу с постоянно изменяющимся углом падения от нуля до 90.

Изучение разломов переменной кривизны представляет для современной геофизики

весьма значительные методические трудности. В.В. Федынский (1978) отметил, что

138

различные геофизические методы по-разному реагируют на наличие глубинных разломов в

зависимости от наклона плоскости сместителя к горизонтальной плоскости, и поэтому при

рассмотрении методики и результатов применения геофизических методов к изучению

разломов последние целесообразно разделять на субвертикальные с углами наклона 70-90,

наклонные с углами 20-70 и субгоризонтальные с углами наклона до 20. И.П. Косминская и

Н.И. Павленкова (1980) полагали, что возможности сейсмического метода в прослеживании

глубинных разломов на глубину крайне ограничены и что изучение латеральных

неоднородностей земной коры требует новых подходов к теории интерпретации, исходящих

из концепции о сложных трѐхмерных слоисто-неоднородно-блоковых средах. На

необходимость изучения криволинейных границ раздела земной коры указывал И.А. Резанов

(1980). Это тем более важно, что в настоящее время площадное изучение строения земной

коры проведено в ограниченном объѐме применительно к двумерной модели (сейсмическому

профилю), которая представляет собой сильно упрощенную схематизированную картину

скоростных неоднородностей в земной коре.

Изучению основных закономерностей строения и взаимного расположения плит в

настоящее время может в значительной степени способствовать большой опыт исследования

сейсмических границ, которые, по разработкам автора, являются основаниями плит или

реликтами этих оснований. Указания на тектоническую природу сейсмических границ

впервые были сделаны А.В. Пейве (1961), утверждавшим, что сейсмические границы – это

тектонические поверхности, по которым на глубине происходит скалывание, скольжение и

течение горных масс. Ряд субгоризонтальных границ сложной природы, не соответствующих

стратиграфическим и литологическим границам, был установлен Н.И. Халевиным и

И.Ф. Тавриным (1965) в верхней части земной коры на Урале. Указанные границы были

обнаружены даже там, где гравитационные, магнитные, сейсморазведочные и геологические

данные указывали на блоковое строение, наличие крупных интрузий и зон глубинных

разломов.

Ю.А. Косыгин (1969) отметил, что сейсмические границы могут изменять своѐ

положение относительно слоистой структуры осадочной оболочки. И.С. Вольвовский (1974)

в числе причин образования сейсмических границ привѐл дизъюнктивные тектонические

дислокации. По мнению А.М. Камалетдинова (1974), на Западном Урале наклонѐнные на

восток отражающие площадки отвечают поверхностям развитых здесь надвигов и шарьяжей.

Н.И. Халевин (1975) полагал, что на восточной окраине Восточно-Европейской платформы и

в области Западно-Уральской складчатости можно выделить четыре опорных отражающих

горизонта с отражающими площадками, нередко представляющими собой тектонические

разрывы. В.С. Дружинин и др. (1976) приняли за линии тектонических разрывов отдельные

наклонные отражающие площадки, расположенные на участках глубинных разломов в

довольно однородной по геофизическим данным среде. В.В. Федынский и Ю.Я. Вощилов

(1977) считали, что субгоризонтальные разломы по своей физической характеристике

неотличимы от других горизонтальных границ земной коры.

Так же, как и для разломов вообще, изучение наклонных сейсмических границ

представляет собой трудную задачу. По данным Л.В. Булиной и др. (1974) наряду с

близгоризонтальными сейсмическими границами по глубинному сейсмическому

зондированию методом отражѐнных волн прослеживаются наклонные границы с углами

наклона к горизонту от 10 до 40. В отдельных местах они резкие, но в большинстве случаев

наиболее резкими являются пологие сейсмические границы. Поэтому на сейсмических

разрезах в основном изображается глубинный рельеф земной коры в виде спокойно

залегающих слабоволнистых сейсмических горизонтов. Л.В. Булина и др. полагают

целесообразным переход на регистрацию при глубинном сейсмическом зондировании

относительно более высокочастотных сейсмических волн, что в ряде случаев облегчает

прослеживание наклонных горизонтов. С.С. Шульц-мл. (1978) также считал, что

изображаемая на разрезах форма сейсмических границ определяется не только их

геологической природой, но и способами изучения и построения, которые обусловливают

искусственную сглаженность разрезов. Между тем, информация о наклоне, изгибе границ

может быть не менее полезной, чем об их средней глубине.

139

Для геологических интерпретаций геофизических материалов, касающихся оснований

тектонических плит, весьма важными являются сведения об основаниях надвигов,

изученных по их выходам на земную поверхность и по материалам бурения.

Системы пологих надвигов на Среднем Урале изучены вдоль всей Западно-Уральской

зоны складчатости по границе с краевым прогибом (Плюснин, 1971). Вдоль плотных

тектонических контактов надвигов местами развиты милониты и брекчии, имеются зоны

окварцевания и поверхности скольжения. Отмечено, что интересной деталью надвига на

хребте Курыксар является наложение на его поверхность складок скалывания, развившихся

позже и связанных с нижнепермской системой кливажа разлома. Зеркала скольжения на

поверхностях субгоризонтальных сместителей несут грубую штриховку, рельеф которой

позволяет судить об относительном перемещении верхних тектонических пластин с востока

на запад и северо-запад. Другой важнейшей дислокацией, сопровождающей поверхности

сместителей, К.П. Плюснин назвал характерные приразломные складки волочения, изгиба,

течения, чередующиеся с зонами локального рассланцевания и интенсивной

трещиноватости.

Основания надвигов в осадочном чехле платформ не несут столь же заметных следов

интенсивного дробления и скольжения массивов горных пород, как это наблюдается в

складчатых областях. Основными критериями для выявления оснований тектонических плит

в неконсолидированных толщах земной коры могут быть регионально распространѐнные

поверхности перерывов и несогласий, региональные поверхности выравнивания и коры

выветривания, области регионального карста, метаморфизма и эпигенеза.

В обширной литературе приведены некоторые важные особенности поверхностей

перерывов и несогласий, косвенно свидетельствующие о связи последних с региональными

структурами типа тектонических плит. Н.Ю. Успенская (1952) отметила факты скопления у

поверхностей несогласия обломочного материала, который отлагался здесь в виде базальных

мелководных песков большей частью линзовидного характера. Л.М. Бирина (1959) выделила

на территории востока Русской платформы в качестве наиболее отчѐтливых поверхностей

регионального структурного несоответствия поверхности между нижней и верхней пермью,

между артинским и кунгурским ярусами, констатировала значительную роль явлений

размыва в формировании подобных поверхностей. Ю.А. Косыгин (1969) предложил

характеризовать размеры поверхностей перерывов их порядками, что позволяет установить

соразмерность этих поверхностей с геологическими телами. И.П. Герасимов и

А.В. Сидоренко (1976) обратили внимание на необходимость выяснения истинного

происхождения разнообразных стратиграфических перерывов и несогласий в толщах

осадочных пород всех геоструктурных элементов земной коры и выделил несогласия по

геометрическим, палеонтологическим, литологическим, структурным и физическим

признакам.

Своеобразной, весьма примечательной разновидностью поверхностей перерывов

являются региональные поверхности выравнивания. В.Е. Хаин (1973), С.К. Горелов (1976) и

другие исследователи обнаружили чѐткое выражение древних поверхностей выравнивания в

современном рельефе. В частности, такие пластовые возвышенности, как Вятско-Камская и

Вятский увал характеризуются однотипной ступенчатостью рельефа из трѐх денудационных

ступеней – реликтов древних поверхностей выравнивания (Дедков, 1976). И.П. Герасимов

(1976) отметил формирование представлений о наличии региональных погребѐнных

поверхностей выравнивания, выраженных обширными зонами перерывов в

осадконакоплении и региональными плоскостями угловых несогласий.

Многие поверхности выравнивания несут в себе фрагменты кор выветривания и следы

их перемыва (Хаин, 1973; Мещеряков, 1981). С.К. Горелов (1976), И.П. Герасимов,

А.В. Сидоренко (1976) установили закономерные генетические связи между процессами

выравнивания и формирования различных продуктов выветривания. По мнению различных

исследователей, выветривание – региональный процесс, а мощные коры выветривания

имеют региональное распространение (Разумова и др., 1963; Никитин, 1968; Петров, 1971;

Горбачев, 1978; Сапожников и др., 1981). Ныне проводятся исследования как площадных,

так и линейных кор выветривания, которые располагаются в поперечном разрезе под

140

любыми углами к поверхности Земли и стратиграфическим горизонтам. Среди линейных кор

выветривания выделяются линейно-трещинная, линейно-контактовая и контактово-

карстовая (Никитин, 1968). Линейные коры выветривания, связанные с зонами

тектонических нарушений, трещиноватости и ослабленными контактами пород различного

состава, могут проникать в земную кору на глубину до тысячи метров (Сапожников и др.,

1981). Поэтому такие коры выветривания обнаруживают в своѐм облике многие отпечатки

процессов глубинного преобразования веществ в земной коре. Но и те коры выветривания,

которые сохранились на обнажѐнных ныне поверхностях выравнивания, также несут в себе

следы длительной эволюции, происходившей, вероятнее всего, в недрах литосферы.

Не случайно многие исследователи, изучающие древние коры выветривания и их

реликты на поверхностях выравнивания, отмечают серьѐзные различия этих кор и хорошо

изученных современных кор выветривания. В частности, И.И. Гинзбург (1957) обратил

внимание на то, что в корах выветривания, связанных с трещинами, зонами дробления и

смятия, сбросами, контактами, то есть с глубинной вадозной циркуляцией, создавались свои

особенные гидрологические, температурные, физико-химические и биологические условия,

не идентичные условиям современного выветривания. В.В. Петров (1971) отмечает, что

мощности древних кор выветривания во много раз больше, чем мощности современных

продуктов выветривания (по данным В.Н. Разумовой, 1977, более чем в сто раз).

Б.М. Михайлов и др. (1977) обратили внимание на сложность применения принципа

актуализма для восстановления фациальных обстановок формирования древних кор

выветривания, поскольку профили кор выветривания древних эпох в ряде случаев

существенно отличны от профилей современных кор. В.П. Петров (1977) писал об

отсутствии среди современных процессов каких-либо более или менее полных аналогов

древнего выветривания.

В числе примечательных достижений в исследованиях древних кор выветривания

необходимо отметить открытие их полигенности. Наряду с собственно почвенно-

элювиальными образованиями они включают глинистые продукты выщелачивания верхних

краевых фаций напорных гидротермальных систем – глинистые метасоматиты зоны

смешения вадозных вод с эндогенными эманациями, поступавшими с глубин фундамента по

разломам (Шанцер, 1977). Концепцию гидротермального вадозного происхождения древних

кор выветривания разработала В.Н. Разумова (1977). Она фактически отрицает участие

выветривания в собственном смысле слова в формировании основных типов древних кор

выветривания и обосновывает решающую роль в этом процессе вод глубинной циркуляции.

В.Н. Разумова определила коры выветривания как результат низкотемпературного

гидротермально-вадозного метасоматоза в пределах ареалов приповерхностного растекания

вод глубинной циркуляции.

Различными исследователями установлена сопряжѐнность развития кор выветривания и

карста. В.Н. Разумова, Н.П. Херасков и А.Г. Черняховский (1963) полагали, что мощные

коры выветривания требуют тех же условий, которые необходимы для развития глубинного

карста. В частности, возникновение мощных кор выветривания столь же сложный,

длительно развивающийся, многократно возобновляющийся процесс, как и

карстообразование. Контактово-карстовая кора выветривания развивается на закарстованных

контактах различных горных пород, например, карстовая кора выветривания на известняках

и доломитах с формированием месторождений остаточной доломитовой муки (Никитин,

1968). Материал, заполняющий карстовые зоны, ближе всего стоит к осадкам формации

коры выветривания (Казаринов и др., 1969). Р.А. Цыкин (1976) обратил внимание на случаи

совместного развития кор выветривания и карста, кор выветривания и зон окисления, карста

и зон окисления (подземный рудный карст).

Ещѐ сравнительно недавно при определении понятия коры выветривания большинство

исследователей исходило из представления о формировании кор исключительно путѐм

выщелачивания компонентов из материнских пород, причѐм оставшееся на месте вещество

считалось не перемещѐнным в пространстве. Недавние исследования кор выветривания с

использованием объѐмных пересчѐтов химических анализов показали, что практически всѐ

разнообразие компонентов вещества кор выветривания претерпело интенсивную

141

вертикальную и горизонтальную миграции. Отсюда Б.М. Михайлов и Г.В. Куликова (1977)

сделали вывод о том, что корообразование представляет собой явление из категории

метасоматоза.

Важным критерием для выделения оснований тектонических плит является

региональный эпигенез. По мнению А.Г. Коссовской и др. (1981), выявленная глобальная

масштабность регионального эпигенеза ставит его на один уровень с региональным

метаморфизмом. Е.А. Головин и В.П. Леготин (1970) предложили понятие «эпигенез»

использовать как разномасштабное, характеризующее перераспределение вещества между

геологическими телами разного порядка. Минеральные новообразования, по мнению этих

исследователей, могут быть эпигенетичными по отношению к фации, формации,

отложениям структурных этажей в литосфере. Поэтому в первую очередь следует

рассмотреть особый класс эпигенетических новообразований в основаниях тектонических

плит и пластин.

Перечисленными критериями для выделения оснований тектонических плит в

осадочном чехле платформ, конечно, не исчерпывается комплекс признаков, необходимых

для полного и однозначного расчленения платформенных чехлов на системы

разновозрастных геологических тел первого порядка. В дальнейшем по мере

совершенствования концепции тектоники плит следует ожидать гораздо более глубокой

типизации характеристик всех элементов тектонических плит.

Опираясь на приведѐнные выше сведения об основных тектонических элементах

изучаемой территории и распространении в ней тектонических напряжений, на востоке

Русской платформы, по мнению автора данной работы, могут быть выделены в качестве

фронтальных частей первопорядковых тектонических плит следующие наиболее крупные

тектонические образования:

5) Уральская складчатая система с передачей тектонических напряжений

преимущественно с востока на запад (Карпинский, 1887, 1892, 1894; Архангельский,

1923; Шатский, 1945; Наливкин, 1950; Софроницкий, 1973; Игнатьев. 1976;


6) Жигулѐвская система дислокаций. Тектонические напряжения здесь передаются

преимущественно с юга на север (Карпинский, 1887, 1892, 1894; Гафаров, 1977;


7) Вятская система дислокаций, Прикамский и Туймазинский массивы. Передача

тектонических напряжений осуществляется здесь преимущественно с северо-запада

на юго-восток (Архангельский, 1923; Гафаров, 1977);

8) Тиманский кряж с передачей тектонических напряжений преимущественно с

северо-востока на юго-запад (Архангельский, 1923; Наливкин, Клушнин,

Толстихин, 1962; Разницын, 1964; Цзю, 1969).

Автор принимает, что в условиях общего сжатия земной коры связь некоторых

основных тектонических структур востока Русской платформы с Кавказской

геосинклиналью и Беломоро-Балтийским срединным массивом можно считать не прямой, а

опосредованной вследствие определѐнной тектонической самостоятельности

платформенного кристаллического основания. К выводу о значительной степени

автохтонности разноориентированных тектонических деформаций в земной коре востока

Русской платформы, их относительной независимости от окружающих платформу

геосинклиналей и срединных массивов приводят, например, факты о весьма широком

распространении в Западно-Уральской складчатой системе тектонических напряжений,

ориентированных с запада на восток, о распространении в Вятской зоне дислокаций

напряжений юго-восточного плана и т.д. Вероятно, при анализе всех основных

тектонических структур востока Русской платформы будет методически более правильно

учитывать влияние на их формирование встречных тангенциальных тектонических

напряжений, хотя и выделять при этом преимущественный для какого-то этапа

геологической истории план тектонических напряжений и деформаций. Есть сведения

(В.С. Дружинин и др., 1976), что в восточной части Восточно-Европейской платформы

существуют глубинные разломы со следующими направлениями падения: северо-восточные

142

с преимущественно северо-западным падением, субмеридиональные с преимущественно

восточным падением. На территории Приуралья отмечаются сбросы и взбросы, круто

падающие и на восток, и на запад. Например, в Верхнекамском мегаблоке глубинные

разломы характеризуются западным падением, а к востоку от Куединского блока

преобладает восточное падение.

Рис. 4

Как следует из вышеизложенного, в условиях векового всестороннего сжатия

литосферы типологическим профилем основания надвига является след сколовой

поверхности, то есть линия переменной кривизны, выполаживающаяся с глубиной (позиция

1 на рис.4). Именно такой профиль скола и надвига получается в многочисленных

реологических экспериментах. Как видно из позиции 2 на том же рисунке, дальнейшее

развитие тектонического процесса в литосфере ведѐт к перекосу надвигающегося массива,

143

передний край которого приподнимается в рельефе и разрушается эрозией, а продукты

разрушения откладываются в предгорном прогибе, в тыльной части зоны надвига и в

поднадвиговом пространстве. Свободное поднадвиговое пространство по мере развития

надвига возобновляется и заполняется слоистыми толщами осадков, имеющих или

приповерхностную или глубинную природу (в зависимости от раскрытости и проницаемости

разломов). На позиции 2 показан механизм одностороннего надвига. Позиция 3 поясняет

механизм типового тектонического процесса встречного надвигообразования.

При длительном встречном развитии региональных надвигов в зоне их взаимодействия

образуется тектонический клин, который по ограничивающим его разломам постепенно

выжимается наверх и разрушается эрозией. Система встречных региональных надвигов

может быть разного рода несимметричной и осложнѐнной образованием тектонических плит

и пластин, как показано на позиции 4 рис.4. При сравнении изображений надвига на

позициях 3 и 4 заметно, что тектонический клин, расположенный в области стыка встречных

надвигов, при выдавливании его на земную поверхность разъединяется на меньшие по

размерам тектонические клинья, эволюция которых подчинена закономерности

гравитационного отседания с образованием по оси главного тектонического клина системы

рифтовых долин и впадин. Из этого следует, что рифтовые долины и впадины являются

структурами растяжения на фоне гораздо более масштабного процесса общего сжатия

земной коры.

При изображѐнных на позициях 2-4 особенностях регионального надвигового процесса

видно, что главные тектонические деформации (со следами складчатости, будинажа,

милонитизации и т. п.) происходят во фронтальной и дальней тыловой частях надвига, а не в

ближней к фронту надвига поднадвиговой зоне, как это до сих пор предполагалось.

Дальнейшее уточнение механизма региональных надвигов, вероятно, позволит

провести переоценку масштабов надвигообразования и роли надвигов во всѐм многообразии

структур литосферы. Изучение профилей литосферы по данным геофизических, в

особенности сейсмических исследований будет способствовать обоснованию положения о

том, что любой участок земной коры в профильном сечении представляет собой систему

следов разномасштабных и разнонаправленных надвиговых структур разной глубины

заложения.

На рис.5 показаны традиционный и разработанный автором способы интерпретации

первичных геофизических материалов – сейсмических разрезов земной коры. Традиционная

их интерпретация предполагает обязательное выделение основных, в общем

субгоризонтальных, стратиграфических комплексов, а также вертикальных или

субвертикальных глубинных разломов. В качестве варианта нетрадиционной интерпретации

исходных геофизических данных предлагается отождествлять сейсмические отражающие

площадки со следами разнонаправленных и разномасштабных региональных поднадвиговых

поверхностей.

Общее напряжѐнное состояние векового сжатия литосферы позволяет, по мнению

автора, изучать регионально распространѐнные карстовые системы, поверхности

выравнивания и коры выветривания как составные части оснований надвигов. Элементами

оснований региональных надвигов являются также многие регионально распространѐнные

месторождения полезных ископаемых, сейсмические отражающие площадки, водонефтяные

контакты и многие другие компоненты структуры земной коры и гидросферы, которые в

настоящее время нередко рассматриваются изолированно, независимо друг от друга.

Тектонический каркас Камского Приуралья, выявленный при изучении пермских

отложений региона, является результатом деформации горных массивов не только пермского

и предшествующих геологических периодов, но и более поздних эпох. Для адекватного

понимания современных путей эволюции природы большое значение имеет изучение нового

и новейшего регионального геологического процесса, изучаемого неотектоникой и

смежными естественнонаучными дисциплинами: сейсмологией, гидрологией,

гидрогеологией, геоморфологией и другими. Этот процесс фиксируется в трансформациях

осадочного чехла, образовавшегося на изучаемой территории в кайнозое и четвертичном

периоде.

144

Рис. 5

145

Далее излагаются результаты авторских разработок некоторых наиболее важных

неотектонических особенностей развития региональных надвигов, которые весьма

существенны для понимания природы многих объектов гидросферы и ландшафтной сферы в

целом.

Рис. 6

146



Динамика русловых процессов. Обоснованный выше механизм региональных

надвигов в совокупности с изучением аэрофотоснимков предгорий Урала позволил

разработать рабочую гипотезу сущности русловых процессов, характер меандрирования рек.

На рис. 6 изображены в плане два следующих друг за другом этапа развития

регионального надвига. По ходу показанного стрелками направления развития надвига

расширение сопровождающего его предгорного прогиба осуществляется за счѐт

постепенного образования новых околонадвиговых депрессий, смещѐнных в

меридиональном направлении относительно аналогичных по природе более ранних

депрессий. Процесс естественного смещения депрессий вдоль фронта надвига вызывает

закономерное изменение положения прилегающих к надвигу меандр, вершины которых

совпадают с гипсометрически более низкими отметками околонадвиговых депрессий. Эта

картина в наиболее отчѐтливой форме проявлена именно в предгорных районах, где

вертикальные градиенты современных движений земной коры отличаются максимальной

контрастностью.

Изображѐнный на рис. 6 механизм надвига в профильном сечении был показан на

позиции 4 рис. 4. Для понимания динамики русловых процессов важно отметить, что при

развитии надвига по его фронту наблюдаются сложные колебательные движения земной

коры. С одной стороны, каждая точка земной поверхности, принадлежащая тектонической

плите или пластине, участвует в формировании предгорного прогиба и поэтому опускается.

С другой стороны, эта же точка участвует вместе с плитой в полого восходящем движении

плиты и поднимается.

Для регистрации сложного характера неотектонического процесса в горах и предгорьях

автором предложена стационарная система лазерных дальномеров (рис. 7). Измерительные

комплексы устанавливаются по обе стороны главных надвиговых разломов, разделяющих

основные активные тектонические структуры региона. Лазерные зеркальные отражатели

помещаются на возвышенных частях антиклинальных зон по определѐнной системе,

связанной с известным геологическим строением местности и еѐ сейсмичностью. По ходу

развития неотектонических процессов вертикальная и горизонтальная составляющие

движений отдельных участков горных массивов регистрируются одновременно всем

комплексом дальномеров как по относительным сокращениям длины исходных

геодезических линий, так и по изменениям угловых параметров реперов отражателей. На

основании подобных измерений могут быть выявлены участки с однородным характером

неотектонических процессов, что послужит критерием для выделения границ подвижных

тектонических блоков.

Схемы 3 и 4 свидетельствуют о влиянии эволюции региональных водоразделов на

морфологию речных долин нескольких смежных речных бассейнов.

Некоторые аспекты морфологии и функционирования карстовых систем. Автор

обосновал, что современные карстовые системы в значительной степени являются

результатом неотектонических движений земной коры. Для аргументации такой точки

зрения необходимо было обратить внимание на факт аналогии, с одной стороны, между

основными карстовыми формами и, с другой стороны, формами поднадвиговых пространств,

а также узлов из взаимного пересечения. На рис. 8 показано положение фрагментов пещер в

вертикальном разрезе (Горбунова, Максимович, 1991). На рисунке 9, выполненном автором

данного очерка, изображѐнные выше фрагменты пещер продлены в обе стороны

пунктирными линиями. Новые построения, в своей сущности непротиворечивые по

отношению к исходным изображениям, позволяют соотнести получившиеся фигуры с

тектонотипами надвиговых и поднадвиговых структур, приведѐнных выше на табл. 2 и рис.

4. Новые построения можно отнести и к прогностическим для карстоведения. Они, по

мнению автора, позволяют целеустремлѐнно искать пока ещѐ не открытые фрагменты

карстовых систем на основании уже открытых. При этом, естественно, необходима

147

коррекция поисков с помощью дополнительной информации по возможным вертикальным и

горизонтальным смещениям изучаемых горных массивов.

До недавнего времени безусловно господствовала точка зрения о том, что надвиги – это

структуры со сплошным тектонически деформированным основанием. Реологические

эксперименты с моделями надвигов, имеющих основания с криволинейным профилем,

показывают, что поднадвиговые пространства являются структурами в какой-то степени

раскрытыми, то есть достаточно проницаемыми для свободной циркуляции подземных вод.

Отсюда следует также и вывод о том, что в пещерах ярко выраженные проявления

тектонических процессов не многочисленны. Явными действующими агентами в пещерах

служат различные по происхождению и составу природные воды. Тем не менее

региональные масштабы взаимосвязанных карстовых процессов, несомненно, обусловлены

тектоникой.

Одним из аргументов в пользу этого тезиса может служить исследование

В.Н. Дублянского, Е.И. Боярко и Л.А. Коваленко (1975), которыми доказывается точное

соответствие обобщѐнных вогнутых профилей крупнейших карстовых полостей,

располагающихся в пределах одного или нескольких тектонических блоков, и профилей

равновесия речных русел и других поверхностных водотоков. Карстоведы зафиксировали

148

этот феномен, но не объяснили его природы. Упомянутое соответствие автор данного очерка

считает закономерным по той причине, что большую часть земной поверхности образуют

различных масштабов фрагменты поверхностей выравнивания и кор выветривания, которые

некогда были основаниями региональных надвигов. На сжимающейся планете реликты

древних поверхностей выравнивания и кор выветривания на разных участках земной коры

выведены на поверхность и освобождены эрозией от покрывающих их структур. Профили

равновесия речных русел, так же как и профили равновесия подземных водотоков, в равной

степени обусловлены одними и теми же региональными тектоническими процессами, или

иначе, гомологичностью тектонотипов разномасштабных надвиговых структур.

149

Неотектонические процессы и сейсмическая ситуация в районах крупных

водохранилищ. Приведѐнная выше аргументация о связи новейших тектонических

процессов с карстообразованием позволяет заново проанализировать материалы по

устойчивости плотин водохранилищ, построенных на закарстованных массивах, на

территориях, характеризующихся повышенной неотектонической и сейсмической

активностью. К числу подобных плотин относится плотина Камской ГЭС. В течение многих

лет на плотине ведутся работы по укреплению еѐ фундаментов. Есть основания полагать, что

возрастающие расходы на эту работу сделают ГЭС не рентабельной как источник

электроэнергии, особенно в условиях непосредственного еѐ соседства с гораздо более

мощной Пермской ГРЭС. Более того, в условиях недостаточно надѐжного основания

плотины нарастающий сейсмический потенциал окружающей территории создаѐт угрозу

разрушения плотины и прорыва вод водохранилища в Камскую долину в наиболее

населѐнной части г. Перми.

При проектировании плотины Камской ГЭС не были учтены факты высокой

сейсмической активности прилегающей территории. До недавнего времени вопрос о

необходимости какой-либо специальной подготовки к возможным приближающимся

150

сейсмическим событиям в

Камском Приуралье казался не

заслуживающим внимания. В

1989 г. впервые опубликован

прогноз землетрясения в

окрестностях Перми, указаны

приблизительные его последст-

вия, дана оценка срока.

Проведѐнные в последние годы

исследования и сами сейсми-

ческие события подтверждают

реальную угрозу плотине

Камской ГЭС не только со

стороны локальных неотектони-

ческих процессов в районе

водохранилища, но и вслед-

ствие включѐнности этих

процессов в активный неотекто-

нический механизм региональ-

ного характера. На схеме 5

[возможно, схема другая]

показаны места зарегистриро-

ванных землетрясений как на

территории, прилегающей к

Уральскому хребту, так и в

регионе Татарстана. Поскольку

сейсмическая активность на

территории Нижнего Прикамья,

а также и на другом, восточном

окончании обозначенной зоны

нарастает (за минувшее

десятилетие в районах Заинска-

Альметьевска и Кизела-Губахи

произошло не менее девяти

землетрясений), плотину Кам-

ской ГЭС, вероятно, следует

признать находящейся в

угрожаемом состоянии и

вывести еѐ из эксплуатации

хотя бы на время предполага-

емого землетрясения. Уровень

Камского водохранилища заблаговременно на этот период должен быть снижен до

безопасных отметок.

Опасность сейсмической ситуации в районе Камской ГЭС усугубляется высокой

неотектонической активностью Сольвычегодско-Усольского регионального водораздела

(схемы 6, 7).

Для изучения сейсмических процессов на территории Камского Приуралья должны

быть созданы новые сейсмостанции.

151

Схема 5. Сейсмическая ситуация в Верхнем и Среднем Прикамье

3. ОХРАНА И РАЦИОНАЛЬНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ БИОЛОГИЧЕСКИХ И

ВОДНЫХ РЕСУРСОВ КАМСКОГО ПРИУРАЛЬЯ НА РЕГИОНАЛЬНЫХ

ВОДОРАЗДЕЛАХ

Ботанические объекты как индикатор геологической истории. Естественнонаучные

исследования на стыке региональных подотраслей биологии и геологии получили

наименование биогеоморфологических исследований (Мильков, 1953). Первые попытки

биогеоморфологического анализа в отечественной литературе принадлежат

Э.А. Эверсманну, Н.А. Северцову а также М.Н. Богданову. Он в 1871 г. на основании

исследований Среднего и Нижнего Поволжья обосновал конфигурацию распределения

биогеографических областей этой территории геологическими причинами, в первую очередь

распределением пластов разных геологических формаций, наличием здесь геологических

реликтов древнего материка.

152

[Схема 6]

Ботаник В.Я. Цингер (1885,1886) назвал резкое различие между флорой северо-

западной черноземной области и флорой чернозѐма самым важным и выдающимся

ботанико-географическим фактом Средней России. Границу между этими флорами учѐный

обозначил как более или менее непрерывную известковую гряду, идущую от Урала по

направлению к Карпатам. В дальнейшем в работах С.И. Коржинского (1888) и

А.Я. Гордягина (1888) эта гряда названа Известковым кряжем. Было показано значение

кряжа как пути расселения в ледниковое время альпийских растений от Карпат в

направлении Среднего Урала. В это же время и несколько позже А.Я. Гордягин (1888),

153

[Схема 7]

154

С.И. Коржинский (1891), А.Н. Краснов (1888, 1894), Д.И. Литвинов (1890, 1895, 1902, 1914),

И.М. Крашенинников (1919, 1937, I939), А.Н. Пономарѐв (1941, 1948, 1951, 1952) и другие

ботаники обосновали вклад в средне-южноуральскую флору растительных сообществ

Сибири. И уже в наше время была открыта геологами древняя Тимано-Алтайская складчатая

система – вполне конкретный путь расселения сибирских растений в Европу, а европейских

в Сибирь. Открытие А.А. Прониным (1971) самостоятельной Тимано-Алтайской системы,

более древней, чем Уральский хребет, получило новые подтверждения при изучении

космических снимков Уральского региона и смежных территорий. Благодаря подобным

исследованиям стало возможным более убедительное обоснование и этого и других древних

коридоров и мостов расселения растений в прошлые геологические эпохи. Открытие и

изучение Известкового кряжа, Тимано-Алтайского хребта и других секущих Урал крупных

тектонических структур способствовали выявлению значения горных узлов Урала как мест

сосредоточения реликтовых и эндемичных растений, наибольших гено- и ценофондов

растительного мира.

В 1934 г. И.И. Спрыгин в работе «Выходы пород татарского яруса пермской системы в

Заволжье, как один из центров видообразования в группе калькофильных растений» сделал

вывод о том, что значительное развитие по берегам Средней Волги и еѐ приуральских

притоков твѐрдых каменистых пород татарского яруса, сильно насыщенных известью,

обусловило и особенное распределение лесных и степных растительных ассоциаций, и

особый облик флоры в составе этих ассоциаций. То есть причиной появления особого

растительного, флористического района является специфическая геологическая основа

региона. Спрыгин считал, что изученная им территория в пермский геологический период

представляла собой крупный водораздельный массив, не покрывавшийся морем с конца

пермской эпохи до эпохи верхнетретичной. Такое длительное стояние суши обеспечило

необходимый разбег эволюции растений и продолжительное влияние определѐнных

геологических условий на развитие растительного покрова Среднего Поволжья и Приуралья.

Таким образом, Спрыгин впервые в истории отечественной ботаники наметил границы

нового евразийского волжско-уральского центра видообразования, связанного с

распространением татарского яруса пермской системы и оказавшего весьма существенное

влияние на заселение растениями Западной Сибири. Учитывая зафиксированную в

перечисленных и других исследованиях связь флоры и растительности с геологическим

строением и геологической историей региона, возможно использование ботанических

объектов как индикаторов геологической истории.

Защита растительного мира Камского Приуралья в единой непрерывной сети

охраняемых природных территорий. В 1989 г. была проведена сессия травяных

биогеоценозов Научного Совета АН СССР по проблемам биогеоценологии и охраны

природы «Охрана гено- и ценофонда травяных биогеоценозов». На сессии принято решение

о разработке путей охраны травяных биогеоценозов в рамках географической сети

охраняемых и подлежащих охране травяных экосистем страны. В решении сессии

отмечалось, что к числу охраняемых экосистем, которые способны образовать с эталонными,

редкими, исчезающими, зональными, азональными и другими характерными

биогеоценозами единую географическую сеть охраняемых природных территорий,

относится также несколько более узкий круг ценных в природном, научном и культурном

отношениях природных объектов с разнообразными типами растительности и

растительными сообществами. К последним относятся участки степей и лесостепей, лугов (в

том числе пойменных, суходольных, высокогорных, галофитных и т.д.), ксерофильных,

кальцефильных, псаммофильных, петрофитных и других растительных сообществ.

Поскольку значительная часть многообразных луговых, степных и лесостепных

биогеоценозов находится в речных долинах, возникает вопрос о поиске критериев выбора

участков речных долин с наибольшими гено- и ценофондами, наибольшим

средообразующим потенциалом травянистой растительности. Полевые исследования

показывают, что наиболее подходящими для этих целей являются луговые, степные и

155

лесостепные экосистемы тех участков речных долин, которые находятся в местах

пересечения долин древними и современными региональными водоразделами.

1989. Плѐс. Сессия Научного Совета АН СССР

Лев Баньковский в четвѐртом ряду третий слева (стоит)

При разработке единой географической сети охраняемых природных территорий с

травяными экосистемами необходимо создание соответствующего представительного

информационного фонда, организованного на первом этапе деятельности по

географическому и административно-территориальному признакам. Основой банков данных

формируемых информационно-поисковых систем может быть государственная сеть

региональных гербариев, хранилищ генетических, селекционных и других материалов; для

всех типов охраняемых природных территорий целесообразна подготовка различных

эколого-ботанических кадастров, сведѐнных в местные, областные и региональные

справочники-указатели. Основными разделами справочников такого типа, помимо вводных и

заключительных частей, могут быть следующие разделы: охраняемые виды растений;

охраняемые популяции растений; охраняемые фитоценозы; охраняемые экосистемы и

биогеоценозы; охраняемые региональные единицы растительного покрова (биомы, долины

крупных рек, региональные водоразделы); географическая сеть охраняемых травяных

экосистем (региональный и общегосударственный уровни единой сети травяных охраняемых

экосистем); алфавитные списки и указатели разных типов. Подобная структура

справочников-указателей позволила бы существенно упорядочить информацию по охране

гено- и ценофонда травяных экосистем.

Наряду с использованием обычных методов и технических средств экологического

мониторинга в биосферных заповедниках необходим специальный контроль за состоянием

единой системы охраняемых природных территорий с помощью аэрофото- и космической

156

съѐмок. Специфическими контролируемыми показателями такого мониторинга могут быть:

динамические характеристики неотектонической обстановки и травяных экосистем вдоль

региональных водоразделов и в узлах их пересечения, общий характер, отдельные

тенденции, ареалы и масштабы антропогенного воздействия в пределах отдельных регионов.

Использование результатов ботанических и комплексных естественнонаучных

исследований на водоразделах. Для континентальной части страны большое значение

может иметь охрана разных типов растительности в пределах древних и современных

региональных водоразделов и особенно в местах пересечения этих водоразделов –

водораздельных узлах, где сконцентрированы наибольшие гено- и ценофонды как

растительного, так и животного мира.

Ещѐ в прошлом веке Э.А. Эверсманн, Н.А. Северцов, М.H. Богданов, Г.И. Танфильев,

В.Я. Цингер, А.Я. Гордягин, С.И. Коржинский, Д.И. Литвинов, А.Н. Краснов, Г.Н. Высоцкий

подчѐркивали исключительную роль водоразделов как «убежищ жизни», «миров»

ископаемых, редких и исчезающих видов растений и животных. Исследованиями

Н.И. Вавилова (1926) было показано, что водораздельные пространства (горные хребты, их

узлы), отличающиеся высокоразвитым эндемизмом, являются областями максимального

разнообразия сортов и центрами формообразования. Эта же закономерность прослеживается

и в трудах современных исследователей, определяющих географические центры

концентрации генофонда и районирующих генофонд растений (Жуковский, 1970).

Во «Всемирной стратегии охраны природы» (1980), главная цель которой –

обеспечение способности Земли поддерживать развитие всех форм жизни, предлагается

выделять и наносить на карты критические экологические районы. В числе типов таких

районов особо подчѐркнуты берега морей и океанов, речные долины, водораздельные

пространства материков. Все они наиболее уязвимы как по отношению к антропогенному

воздействию, так и к естественной перестройке под влиянием различных стихийных

процессов развития Земли. По мнению авторов стратегии, следует так разместить

охраняемые территории и так управлять ими, чтобы защитить наибольший объѐм

генетического и ценотического материалов. Такой выбор основных охраняемых природных

комплексов стал закономерным на общем пути становления и развития экологической

культуры, которая, опираясь в своѐм росте на непрерывно совершенствующиеся культуры

воды, камня, растения, животного, постепенно переходит к анализу всѐ более крупных и

сложных природных объектов, в том числе и региональных территориальных и

пространственных систем.

Сосредоточение наибольших гено- и ценофондов на региональных водораздельных

территориях обусловлено вполне определѐнными естественноисторическими причинами. В

периоды трансгрессий многие водоразделы оставались над поверхностью морей, и благодаря

этому обеспечивалось сохранение расположенных в их пределах разнообразных

растительных сообществ, в то время как на прилегающих затапливаемых территориях

наземная растительность исчезала, а в периоды регрессий заменялась иными формами.

Кроме того, многие водораздельные территории как генетически единые региональные

тектонические системы в определѐнные этапы геологической истории представляли собой

непрерывные по простиранию гряды возвышенностей или горные хребты. Это обеспечивало

возможность миграции растительных сообществ (в широком плане – эволюцию

растительного покрова) и в периоды трансгрессий. Следовательно, процессы миграции и

формообразования растений происходили непрерывно на протяжении длительного времени,

а это тоже одна из причин флористического и фитоценотического богатства водоразделов.

Основным типом охраняемых природных территорий целесообразно считать

генетически единые региональные водоразделы. В сравнении с другими крупными

естественными образованиями средообразующий потенциал всего природного комплекса

неотектонически активных региональных водоразделов особенно велик. Именно в их

пределах располагаются такие важные охраняемые природные объекты, как верховые

болота, места выхода на поверхность подземных вод, озѐра, истоки и верховья рек. В

пределах водоразделов, сложенных карстующимися породами, расположены различные

157

карстовые формы и образования кор выветривания. Особой динамичностью отличаются

здесь почвообразовательные процессы. На водоразделах нередко встречаются

специфические группы растений – арктических, скальных, горностепных и других. Здесь

отмечено наибольшее разнообразие видов растений, в том числе реликтовых и эндемичных,

подлежащих особой охране.

159

Наряду с первостепенными, собственно тектоническим и неотектоническим,

критериями выделения региональных водоразделов при построении схемы

природоохранного районирования региона должны постоянно перекрѐстно использоваться

геоморфологические, гидрологические, карстоведческие, геохимические, геоботанические и

другие критерии. Контроль этими критериями данных палеотектоники, тектоники и

неотектоники обязателен вследствие нередкой фрагментарности, неполноты региональных и

локальных тектонических исследований. Вполне вероятно, что формирование охраняемых

природных территорий на тектонически активных региональных водоразделах представляет

одну из первоочередных задач в стратегических планах охраны природы крупных регионов.

Выбор тектонически активных гряд возвышенностей – региональных водоразделов – в

качестве основного типа охраняемых природных территорий даѐт методическую основу для

нового вида природоохранного районирования.

Выделение региональных водоразделов в разнопорядковых регионах. С позиций

изложенных выше основ глыбово-плитной тектоники основными структурными единицами

литосферы востока Русской платформы являются глыбы, плиты и тектонические пластины, а

разнообразные геодинамические процессы на изучаемой территории – есть результат

перемещений этих структурных элементов земной коры на закономерно деформирующейся

планете. Планетологические исследования показывают, что динамика литосферы подчинена

процессу общего уплотнения и сжатия замедляющей вращение Земли под тормозящим

действием планетных и солнечных приливных сил. Современные геодинамические

(неотектонические) исследования свидетельствуют о том, что земная кора Русской

платформы находится в состоянии всестороннего сжатия, то есть основной тип

взаимоотношений подвижных глыб, плит и тектонических пластин – их надвиговые

движения на прилегающие территории с образованием прогибов (в рельефе – низменностей)

по фронту надвигов. Гряды возвышенностей – это фронтальные части разнопорядковых

глыб, плит и тектонических пластин.

На схеме неотектонического районирования европейской части страны показана

система региональных водоразделов (схема 8). Взаимоотношения наиболее крупных

тектонических структур и образуемых ими региональных водоразделов в европейской части

страны определяют основные черты геоморфологии изучаемой территории. Так, надвиговым

движением на юго-восток двух глыб земной коры, фиксируемых Винницко-Казанским и

Донецко-Златоустовским водоразделами, определяется формирование Причерноморского и

Прикаспийского прогибов земной коры. Надвигом на северо-запад глыбы, фиксируемой

Витебско-Пинежским водоразделом, в значительной мере формируется Прибалтийский

прогиб, в образовании которого также принимают участие встречные Псковско-Харьковский

и Луцко-Мариупольский региональные надвиги, разделѐнные низменными территориями

Белорусских полесий и Приднепровской низменности.

Взаимным положением соседних глыб земной коры определяются не только контуры

крупнейших низменностей, но также и возвышенностей. Например, геологическую основу

Средне-Руссской возвышенности составляют тектонически сближенные фронтальные

приподнятые части глыб, фиксируемые Псковско-Харьковским и Валдайско-Калачским

региональными водоразделами.

Наиболее активны в современную эпоху те глыбы земной коры (и соответственно

региональные водоразделы), которые отличаются наибольшей непрерывностью, наиболее

высоким гипсометрическим положением и по фронту которых расположены соответственно

непрерывные и наиболее глубокие прогибы-низменности. Сглаженность и слабая

выраженность в рельефе некоторых древних региональных водоразделов или их отдельных

звеньев объясняется их вовлечѐнностью в прогибы, формирующиеся по фронту соседних

более молодых по возрасту тектонически активных региональных надвигов. На схеме

показаны контуры как современных, так и древних региональных водоразделов.

Реконструкция древних региональных водоразделов нередко представляет собой

сложную задачу, опирающуюся на комплексный анализ различных геологических,

геоморфологических, ботанических и других материалов. Например, Тимано-Алтайский,

160

Схема 10. Тектоническое районирование Пермской области

162

Минско-Берѐзовский, Кировско-Ставропольский региональные водоразделы вычленяются

преимущественно по совокупности геолого-геоморфологических данных. Значение

Винницко-Казанского регионального водораздела как единой системы, простирающейся от

Карпат к Среднему Уралу и являющейся важнейшим путѐм расселения в ледниковое время

альпийских растений, было впервые обосновано флористическими данными.

В Камском Приуралье так же как и на Восточно-Европейской равнине может быть

выделена не мозаика, а непрерывная сеть охраняемых природных территорий, опорный

каркас которой составляют Северо-Среднеуральский, Южно-Уральский, Тимано-Алтайский,

Карпато-Среднеуральский и Жигулѐвско-Тургайский региональные водоразделы (схема 9).

Эта схема изображена с учѐтом данных построенной автором схемы тектонического

районирования Пермской области (схема 10). При создании этой схемы был проведѐн

литолого-тектонический анализ комплекта крупномасштабных погоризонтных и поярусных

структурных карт пермских отложений вместе с другими вспомогательными материалами,

использующимися геологами-нефтяниками Пермского Прикамья для поисково-разведочных

работ на нефть и газ.



Обобщение сведений по региональным водоразделам, содержащихся в

археологических и исторических источниках. Предпримем теперь попытку

откорректировать приведѐнные выше естественнонаучные взгляды на положение

современных и древних региональных водоразделов с помощью археологических и

исторических данных. Воспользуемся для этого многотомным сводом материалов

«Археология СССР» и рядом других источников, ссылки на которые приводятся по мере

представления разработанных автором обобщающих схем по отдельным историческим

эпохам. Критерием единства информации по этой проблеме выступают объекты и предметы

древнего искусства, материальной культуры.

Палеолит. Более семидесяти лет после открытия художественного феномена

Альтамиры пещерная живопись древнекаменного века была известна только в Западной

Европе: там обнаружено свыше 150 пещер с рисунками. В 1952 г. рисунки палеолита

открыты на стенах одной из пещер в Монгольском Алтае, семь лет спустя – на Урале в

Каповой пещере, а ещѐ через два десятка лет – в Игнатьевской и других пещерах

Челябинской области. На всѐм протяжении Евразийского материка от его западных до

восточных границ (схема 11) проявляется единство палеолитических изобразительных

традиций (З.А. Абрамова, 1966; А.Д. Столяр, 1985). Ещѐ в древнекаменном веке Урал стал

перекрѐстком многих региональных культур: здесь прослежены западноевропейские,

сибирские и другие стилевые течения в декоративно-изобразительном искусстве.

Мезолит-неолит. Древние культуры мезолита возникли на рубеже плейстоцена и

голоцена. В.Н. Чернецов (1951, 1964, 1973) определил сложение уральской языковой семьи

(протофинно-угоро-самодийской общности) в мезолите как следствие продвижения на

территорию Урала южного населения из Приаралья и Прикаспия. Поздние мезолитические

поселения обозначают связи охотников Южного Зауралья с восточным и южным Закаспием,

Западного Приуралья – с Прикаспием и Северным Кавказом. Южные связи обеспечили

мезолитическое уральское население развитой кремнѐвой микропластинчатой индустрией,

способствовавшей широкому освоению уральским человеком лесных формаций и

территорий Заполярья. При раскопках Шигирского и Горбуновского торфяников

обнаружены оригинальные образцы резьбы по дереву (антропоморфные фигуры, лоси,

водоплавающие птицы), имеющие возраст 6-8 тысяч лет. Аналогичные сюжеты и стили в

резьбе по дереву и камню, в различных гравировках известны ещѐ в Карелии и в Беломорье,

на Среднем Иртыше, Среднем Енисее, Ангаре, Верхней Лене ( А.А. Формозов, 1970;

Мезолит СССР, 1989). Новые предметы, сюжеты, мотивы и стили мезолитического

163

[Схема 11]

164

[Схема 12]

165

искусства встречаются по территории всего Кольско-Алтайского регионального водораздела.

Здесь же распространены также мотивы солярных и лунарных знаков, своеобразных

орнаментальных композиций. Северо-западная часть этого водораздела показана на схеме

12.

Схема 13

Из северных районов Средней Азии от кельтеминарской культуры неолитическое

население Урала заимствовало глиняную посуду, на которую с наскальных изображений

прошлых времѐн перешли такие орнаментальные мотивы, как схематические фигуры, знаки,

изображения животных. В уральском неолите сохранилась также традиция изготовления

орудий из кремнѐвых ножевидных пластин, но появились и новые технологии обработки

камня – шлифование, пиление, сверление. Был расширен ассортимент художественно

оформленных орудий и изделий из камня, кости, дерева, ткани. Характерные мотыги с

выступами распространены в неолите от Карелии до Енисея. Исследователи уральского

неолита (О. Н. Бадер, 1970; В. Т. Ковалѐва, 1989 и др.) обращают внимание на высокую

дробность и мозаичность культур неолита в пределах лесной зоны Евразии.

Энеолит. Традиция рисования на каменных плитах, гальках, валунах и скалах – одна из

самых устойчивых в древних художествах. Одно из дошедших до нас повествований о жизни

в энеолите – большое панно Писаного Камня на реке Вишере. Наряду с традиционными

166

рисунками животных художники того времени выразительно изобразили своих

современников – охотников и рыболовов третьего тысячелетия до новой эры.

[Схема 14]

В работе Н.Я. Мерперта (1974), посвящѐнной древнейшим скотоводам Волжско-

Уральского междуречья, приведена схема древнеямной культурно-исторической области,

расположенной в юго-восточной части Русской платформы и в общем ориентированной с

юго-запада на северо-восток. На схему Мерперта автор нанѐс штрих-пунктирными линиями

Минско-Берѐзовский, Винницко-Казанский, Донецко-Златоустовский и Уральский

региональные водоразделы (схема 13). Первые три водораздела являются настолько

древними, что слабо выражены в современном рельефе, но реликтовые их части довольно

убедительно реконструируются по флористическим и дистанционным данным. Из

усовершенствованной схемы видно, что древнеямная культурно-историческая общность

освоила в основном Донецко-Златоустовский региональный водораздел, южную часть

Уральского и относительно небольшую часть южного склона Винницко-Казанского

регионального водораздела. В своей монографии Н. Я. Мерперт подчѐркивает новизну бытия

древнеямной культурной общности, оказавшейся способной результативно освоить

огромные сухие водораздельные пространства степной зоны Восточной Европы. Не менее

значительной по освоенной степной территории является прилегающая на востоке к

древнеямному ареалу афанасьевская культурно-историческая общность, распространившаяся

в степной полосе от Урала до Алтая. В древнейшей истории континента обе эти синхронные

и синстадиальные общности оказываются хронологически первыми, захватившими столь

167

гигантскую территорию евразийских степей и развившие на ней высокопродуктивное

скотоводство.

Бронзовый век. На степных пространствах Евразии ямную общность сменила срубная,

афанасьевскую – андроновская. Новые срубно-андроновские общества обрели силу

благодаря быстрому освоению и распространению бронзовой металлургии и

металлообработки, первые очаги которых были подготовлены развитием древних

металлургических центров Средиземноморья, Малой, Передней и Средней Азии. Несколько

позднее, чем в зоне степей, вступило в бронзовый век население лесостепной полосы

Евразии. Освоение крупных месторождений меди в Пермском Прикамье и на Алтае,

перемещение совершенных бронзовых изделий по северной части Евразии стало возможным

не только в связи с продолжающейся эволюцией всадничества, но и с новым решением

проблемы колѐсного транспорта – созданием лѐгких, высокопроходимых колесниц.

Среди культур бронзового века лесостепной Евразии выделяется сейминско-

турбинская, резко отличающаяся от окружающих культур лесостепи высокой подвижностью,

большим пространством обитания – от Окского речного бассейна до Алтая, совершенной

технологией тонкостенного бронзового литья, особыми достоинствами специфического

художественного оформления оружия, орудий труда и предметов быта. Известны четыре

крупных некрополя сейминско-турбинской культуры – Сейма, Турбино, Решное и Ростовка.

Около пятнадцати лет тому назад в южноуральской степи обнаружены развалины Аркаима –

древнейшего на Урале города. Остатки более чем десятка подобных поселений обнаружены

также в соседних лесостепных районах Челябинской области. Аркаим – это ещѐ и храм,

обсерватория, металлургический центр. Возводили его люди, обладавшие высокой научной,

технической и художественной культурой. На схеме 14 показаны распространение основных

некрополей сейминско-турбинского типа, районы древнего горного дела, связанные с

сейминско-турбинской металлургией, основные синхронные и синстадиальные памятники

мировой культуры и региональные водоразделы. Обращает на себя внимание

принципиальная возможность освоения сейминско-турбинским населением не только

Винницко-Казанского, но и Минско-Берѐзовского водораздела, поскольку в районе истоков

Сухоны найдены свидетельствующие об этом могильники Каргулино и Никольское.

Единичные изделия сейминско-турбинского типа известны также в Восточной Прибалтике

по северному и южному берегам Финского залива (Эпоха бронзы лесной полосы СССР,

1987).

Ранний железный век. Широко известный пермский звериный стиль обычно

называют местным древним искусством Восточной Европы. Этот стиль в период своего

рождения и становления принадлежал воинственным кочевникам и появился впервые в

скифской культурно-исторической общности, занимавшей территорию от Карпат до

восточнокитайского Ордоса (схема 15). Представляет интерес проблема распространения

скифской культуры в низовья Оби. Нижнее Приобье в более древние времена осваивалось

энеолитическим, гаринско-борским населением, затем населением сартыньинской культуры

в самусьско-сейминскую эпоху бронзового века. Исследования В.Н. Чернецова и

В.И. Мошинской (1953) обнаружили присутствие в вещевом комплексе выделенной ими

усть-полуйской культуры элементы, чуждые культуре таѐжных охотников: глиняные сосуды

на высоких поддонах, бронзовые котлы, специализированное военное оружие, бляшки и

другие украшения, другие предметы быта (гребни, зеркала, эполетообразные застѐжки с

изображением медведя, пряжки с грифонами), предметы культа птицы и т. д. Археологи

предположили, что усть-полуйская культура появилась в бассейне Сосьвы в связи с

приходом на эту территорию населения скифо-сарматского облика. Естественнонаучные

материалы свидетельствуют о наличии здесь древнего в большей или меньшей степени

остепнѐнного пространства на древнем водоразделе, простирающемся от Северного Урала

по направлению к Таймыру.

168

[Схема 15. Скифия]

169

Экономгеографические проблемы природоохранного районирования. Природоохранное районирование регионов и иных крупных территорий, начатое

исследованиями Б.П. Колесникова (1966), имеет в работе Н.Ф. Реймерса и Ф.Р. Штильмарка

(1978) уже весьма развитые общетеоретические и методические основы. Система

охраняемых природных территорий в наиболее разработанном виде составляет опорный

каркас природоохранного районирования и рассматривается как особая отрасль народного

хозяйства, обеспечивающая прирост национального продукта не прямо, а косвенно, через

поддержание экологического баланса страны. Современные конституционные и

юридические государственные законоположения предопределяют возможность

существования и деятельности системы охраняемых природных территорий с единым и

самостоятельным управлением (Карпенко, Ставрова, 1980; Балацкий, Панасовский, Чупис,

1989 и др.).


факторов в экономическом и природно-хозяйственном районировании: «Тектоника,

определяющая геологические особенности территории, является той естественной основой,

на которой строится всѐ остальное «здание» природных комплексов, то есть природно-

географических районов (речь идѐт о крупных регионах)». Была подчѐркнута

приуроченность сочетаний минеральных ресурсов к большим геологическим

(тектоническим) структурам, которые являются или могут быть районообразующими осями.

С другой стороны, многие исследователи отмечают, что большинство различных видов

достопримечательных и ценных природных объектов расположены вдоль рек и

водоразделов, и поэтому следует выделять охраняемые «естественные» или «природные

коридоры», а также «природные русла» (Эренфельд, 1973; Родоман, 1974; Иоде, Потаев,

1979 и др.).

Выделение единой непрерывной сети охраняемых территорий на водоразделах имеет

большое значение для формирования экологической инфраструктуры регионов. В последние

десятилетия учѐные разных специальностей исследуют новое общественное явление –

инфраструктуру – совокупность условий, обеспечивающих эффективное функционирование

производства и нормальное осуществление всех видов жизнедеятельности людей.

Инфраструктура охраны природной среды и здоровья человека (экологическая

инфраструктура) – важная составная часть хозяйственного комплекса региона. В более

широком плане экологическая инфраструктура включена в социальную инфраструктуру и

охватывает условия всех без исключения видов деятельности человека, проникает во все

сферы общественной жизни, создаѐт возможность для эффективной реализации того

биологического потенциала, который заложен в человеческом организме (Тощенко, 1980).





охраняемых территорий. Одно из значительных достижений современной науки в области

разработки представлений об экологической инфраструктуре – отчѐтливое понимание того

факта, что усиление антропогенного воздействия на природу обусловливает необходимость

планирования и реализации природоохранных мероприятий в масштабе области,

экономического района, речного бассейна, страны в целом.

Расположение по территории Камского Приуралья памятников природы, заказников и

заповедников показывает, что здесь может быть создана единая непрерывная сеть

охраняемых природных территорий, причѐм в качестве опорного каркаса этой сети с учѐтом

плотности охраняемых природных объектов (их числа на единицу площади) возможно

использование единой в геологическом и других естественноисторических отношениях

системы водоразделов, протяжѐнных тектонических впадин и речных долин. По краю

охранных зон охраняемых территорий целесообразно разместить разнообразные туристско-

экскурсионные объекты, места массового отдыха. В ячейках сети охраняемых природных

территорий с учѐтом всей совокупности природно-экономических условий следует

располагать системы расселения, предприятия промышленности и сельского хозяйства.

170

Развитие систем расселения в регионе не должно нарушать экологического единства сети

охраняемых природных территорий. Каждый этап реконструкции расселения должен

производиться в соответствии с расположением ближайших охраняемых природных

территорий, их состоянием, биологической продуктивностью и другими характеристиками.


охраны природы древние и современные региональные водоразделы важно рассматривать

как охраняемые территории, обеспечивающие наиболее эффективную защиту всего

разнообразия растительного покрова и животного мира. Поэтому в ныне разрабатываемых

проектах районных планировок и генеральных планах городов (по возможности

экологически сбалансированных) необходимо продумывать размещение экологических

коридоров не только самых высоких, но и самых низких порядков вплоть до «зелѐных

диаметров» и локальных систем озеленения. При совершенствовании зелѐных зон городов,

расположенных на водоразделах, необходимы специальное изучение и сохранение

естественных редких и ценных растительных сообществ, обеспечение непрерывности

расположения и функционирования естественных биогеоценозов. Если город занимает

большую часть водораздельной территории, следует принять особые меры по охране флоры

и растительности на склонах и в подножиях водоразделов. В этом случае охраняемые

природные территории должны быть постоянной составной частью зелѐных зон городов.

Учѐт наиболее важных экологических аспектов расселения обеспечивает устойчивое

социально-экономическое развитие региона в целом.

В связи с потребностью полного знания экологической обстановки при формировании

региональных систем расселения как составной части единой системы расселения страны

необходимо систематизировать уральскую региональную экологическую и экологическую

информацию по следующим основным аспектам: а) собственно экологическому,

включающему составление специальных карт гено- и ценофондов растений и животных, их

экологического многообразия, средообразующего потенциала; серии карт охраняемых

природных территорий, в том числе и единой непрерывной сети охраняемых территорий

Урала, согласованной с аналогичными сетями смежных регионов; б) ботаническому и

зоологическому, предполагающим районирование региона по ботаническим и

зоологическим охраняемым объектам; в) географическому, обеспечивающему полный учѐт

данных районной планировки, физической, мелиоративной, рекреационной, медицинской,

экономической и социальной географии; г) геологическому, обеспечивающему

неотектоническое, геоморфологическое, гидрогеологическое и инженерно-геологическое

районирование; д) медицинскому с учѐтом всех данных санитарно-эпидемиологической

службы; е) инженерно-экологическому с разработкой специальных региональных систем

инженерных сооружений (экологической инфраструктуры региона); ж) эколого-

экономическому, включающему разработку территориальной комплексной схемы охраны

природы региона с материалами (с точки зрения экономики природопользования) для

генеральной схемы размещения промышленности, сельского хозяйства, систем расселения,

рекреации и охраняемых природных территорий.

Для решения региональных эколого-экономических задач необходимы сбор и анализ

большого количества информации по геологическим образованиям, почвам, ландшафтам,

растительному и животному миру, расселению, а также классификация, систематизация,

обобщение материалов по отдельным районам, областям и регионам. Важно отметить, что

всѐ это многообразие материалов для решения современных задач региональной экологии

должно иметь качественно иной характер, чем для обычных естественнонаучных

исследований. Возникшая потребность в более детальном изучении природы, хозяйства и

общества, более высоком уровне обобщения полученных данных имеет заметную связь со

значительной плотностью населения Уральского региона, особой сложностью выделения

единой непрерывной сети охраняемых территорий в густонаселѐнных областях. Перевод

большинства эксплуатируемых водораздельных территорий в ранг охраняемых природных

объектов весьма сложен, поэтому в комплексе региональных природоохранных мероприятий

целесообразно предусмотреть многоэтапность создания требуемой системы охраняемых

171

территорий с постепенным переходом еѐ опорной сети от экологических коридоров,

расположенных вдоль рек, к водораздельным природным комплексам.

В числе научно-организационных проблем региональной экологии выявляется

необходимость постоянно действующих комплексных экологических экспедиций, научного

обоснования и создания сети новых эколого-географических стационаров и региональных

природоохранных учреждений для комплексных исследований. На основании таких

исследований возможно составление разномасштабных карт природоохранного

районирования, создание взаимно согласованных территориальных схем охраны природы

региона.

Формирование системы сбора, переработки и утилизации отходов

промышленности, сельского хозяйства и коммунальной службы. Одним из современных

направлений развития экологической инфраструктуры является разработка укрупнѐнных

канализационных систем и очистных сооружений для городов, городских агломераций,

районов и областей.

В работе В.К. Паписова, А.В. Абрамова и Л.А. Стаценко (1978) подробному анализу

подвергнуто водное и канализационное хозяйство Окского региона, в пределах которого

полностью или частично расположены 10 областей с населением около 9 млн. чел. В этом

промышленно развитом регионе насчитывается 95 населѐнных пунктов, объединѐнных в 41

промузел. При разработке региональной схемы канализации и очистки сточных вод на одном

и том же материале решались две задачи: для схемы с 95 населѐнными пунктами («большая»

задача) и схемы с 41 промузлом («малая» задача). Расчѐтами определено, что общие

приведѐнные затраты в первом случае на 15% превышают затраты при решении «малой»

задачи. Оптимальной оказалась региональная система канализации и очистных сооружений,

предусматривающая создание лишь 27 крупных очистных сооружений во всѐм регионе. Эти

сооружения должны располагаться последовательно по течению рек и повторно

использовать сточные воды. Сравнение затрат по «большому» и оптимальному вариантам

показало, что при создании региональной системы канализации и очистки сточных вод для

27 районных узлов экономия капитальных вложений в целом по бассейну достигнет 17%, а в

перспективе – до 30%. Экономия по эксплуатационным затратам составит соответственно 27

и 50%. Если бы Уральская водохозяйственная система создавалась по единой региональной

схеме, аналогично разработанной для бассейна р. Оки, она стоила бы (в ценах 1989 г.) на 2

млрд. руб. дешевле, а эксплуатировалась бы примерно на 1 млрд. руб. в год экономичней.

Подобную экономию можно получать и в будущем, если в современную структуру водного

хозяйства Урала начинать вводить единую систему канализации и очистных сооружений.

Экономически обоснованный проект комбината защиты природы для крупного

промузла разработан научной и технической общественностью г. Запорожье. Впервые в

практике проектирования промузловых технико-экологических систем центральное

сооружение комбината – реактор – предложено разместить под землѐй. Этот реактор

представляет собой наклонный туннель диаметром 12 м и длиной около 7 км. Более чем от

20 заводов г. Запорожья в реактор самотѐком будут поступать промышленные сточные воды.

Газовые выбросы всех заводов должны закачиваться в реактор специальными насосами.

Комбинат, стоимость сооружения которого (в ценах 1989 г.) около 160 млн. руб., вскоре

после начала эксплуатации станет высокодоходным предприятием и окупит все

строительные затраты в течение 5 лет работы. Строительство такого рода комбинатов было

бы весьма значительно для зоны Урала.

О том, какой должна быть региональная система сбора и переработки сточных вод,

можно судить по основным современным тенденциям в разработке систем параллельных

русел и оборотного водоснабжения для крупных химических комбинатов. На таких

современных комбинатах сооружаются несколько раздельных систем коллекторов для

стоков, загрязнѐнных органическими веществами, солями и другими группами

ингредиентов. Снижение расхода чистой воды и стоимости обработки стоков получается на

30% и более за счѐт разделения всех промышленных установок и технологических процессов

на группы в соответствии с требуемым качеством воды и составом образующихся стоков.

172

Эффективность таких систем повышается при использовании их на группах предприятий, в

промышленных узлах.

Одним из перспективных направлений в сборе, переработке и утилизации

промышленных сточных вод может служить создание в регионах системы специальных

предприятий муниципального подчинения, которые назовѐм экозаводами. В первую очередь

экозаводы целесообразно создавать в местах сосредоточения предприятий, сбрасывающих

сточные воды с высокой концентрацией цветных металлов. Содержание их весьма велико в

отработанных гальванических и травильных растворах, в промывных водах и шламах, в

шахтных и рудничных водах. Поскольку извлечение цветных металлов из сточных вод на

большинстве предприятий решается как частная задача с помощью несовершенных

технологий, то значительная часть цветных металлов попадает со сточными водами на

общезаводские и городские станции очистки, что ведѐт к интенсивному загрязнению

окружающей среды. В то же время даже одно только объединение сточных вод

гальванических и травильных цехов, переработка и утилизация этих вод на экозаводах

173

обеспечит получение в регионе многих сотен тонн дорогостоящих металлов и значительную

прибыль в муниципальные бюджеты.

Совокупности разнопрофильных и разномасштабных экозаводов могут стать

составными частями более крупных водооборотных систем районного, областного, а в

перспективе и регионального значения (рис. 10). Главной особенностью этих систем может

стать принцип многоступенчатого и централизованного процесса сбора, переработки и

утилизации сточных вод промышленности, сельского хозяйства и коммунальной службы.

Многоступенчатость региональной системы заключается в последовательном проведении

операций выделения и утилизации определѐнных компонентов сточных вод на

промежуточных очистных сооружениях, расположенных на различных участках сборных

коллекторов системы. Ожидаемое по мере развития народного хозяйства усложнение состава

и свойств сточных вод, а также увеличение их разнообразия приведут не к замене

региональных систем какими-нибудь другими, как это нередко происходит с локальными

заводскими очистными установками, а лишь к введению в бассейновые очистные системы

новых технологических звеньев.

Историко-культурные и природные элементы в единой непрерывной сети

охраняемых территорий. Наряду с надѐжной защитой ценнейших природных комплексов в

рамках единой непрерывной сети охраняемых территорий разрабатываются также различные

варианты региональной охраны культурного наследия страны. При этом явной оказывается




очередь всемерное развитие туризма и освоение новых всѐ более крупных рекреационных

систем определяют и новые приѐмы формирования системы охраны культурной и природной

сред как в местных, так и в региональных сетях расселения. Возникает необходимость

проектирования не только раздельных систем охраняемых природных территорий и

культурного наследия, но значительно более сложных по содержанию и структуре

встроенных одна в другую единых непрерывных сетей охраняемых территорий.





естественноисторическое обоснование. Здесь пересекаются несколько крупнейших древних

водораздельных систем, существенно облегчавших расселение древних народов по

сравнению с их миграциями на равнинных территориях, где требовалось преодолевать

крупные речные водные преграды, а также поросшие лесом или заболоченные низменности.




финно-угорских народов, зафиксированную исследованиями Ф. Страленберга, М. Кастрена,

А. Альквиста, И. Аспелина, Ю. Вихмана, А. Каннисто, У. Хольмберга, А. Тальгрена,

А. Генетца и ряда других.


примечательными явились естественноисторические, антропологические, лингвистические и

этнографические сопоставления. Антропологи обратили внимание на то, что важной

составной частью уральской расы, введѐнной в науку В. Бунаком, является понтийский, или

средиземноморский антропологический тип, представители которого расселены в широкой

полосе, простирающейся от Приобья через Урал до Карпат. К средиземноморскому

антропологическому типу принадлежат группы населения, живущие в Воронежской,

Рязанской, Тамбовской и Самарской областях, в Мордовии, Татарии и Удмуртии, в

Пермском Прикамье и в Ивдельском районе Екатеринбургской области. Все эти ныне

реликтовые местообитания средиземноморской расы находятся в пределах древней Карпато-

Нижнеобской горной системы или в пределах еѐ отрогов. Вероятнее всего, по этому

174

древнему пути прошла когда-то в Причерноморье и на Дунай группа западносибирских и

среднеуральских угров, давшая начало древним предкам нынешних венгров. В прошлом XIX

веке венгры в поисках своей приуральской прародины проявили большой интерес к

уральскому аспекту финно-угорской проблемы, призвали учѐных к изучению родственных

восточно-европейских и западносибирских языков. Благодаря исследованиям А. Регули,

Б. Мункачи, Д. Фокош-Фукса и других учѐных получены уникальные сведения по «финно-

угорским полюсам», по глубоким родственным связям между венгерским и северными

российскими народами.

Наряду со Средне-Уральским культурно-историческим ядром большой интерес




намечен в трудах башкирских этнографов. Учѐные полагают, что примерно с середины I

тысячелетия н. э. Юго-Восточный Урал, а позднее Южное и Юго-Западное Приуралье

входили в единый территориально-хозяйственный комплекс с Северным Приаральем и

низовьями Сыр-Дарьи. В эту раннесредневековую эпоху можно предполагать и наибольшую

выраженность в рельефе Урало-Аральского водораздела, природные условия которого

обеспечивали круглогодичный цикл кочѐвки, то есть беспрепятственные передвижения

приаральских кочевников от зимних к летним пастбищам на многие сотни километров. По

мнению этнографов, оперирующих различными этнографическими источниками, «Арало-

Уральский» цикл кочевания, начавшись в VII-VIII вв., установился к рубежу I и II

тысячелетий н. э. В IX веке началось временное усыхание степной зоны, достигшее

максимума в X столетии. В связи с этим стихийным природным процессом

древнебашкирские племена, следуя традиционными урало-аральскими маршрутами

перекочѐвок, заселили во второй половине IX века Западное и Южное Приуралье и Зауралье.

Средне- и Южно-Уральский водораздельные узлы в совокупности с аналогичными

узлами на смежных пространствах представляют собой сравнительно новые объекты для


лингвистического изучения. Одна из задач таких исследований – выявление своеобразных

ядер становления и длительного роста древних региональных культур и общечеловеческой

культуры в целом.

Автор попытался проанализировать понятие «культура» на примере истории

отечественной культуры (рис.11, 12, 13). [От составителя: культурологические схемы

смотрите в электронных изданиях «Мысли о культуре» и «Пермистика»

HTTP://ISSUU.COM/BONIKOWSKI] Были разобраны также представления об уральской и

пермской региональных культурах.

Пермское Прикамье – район первоначального заселения Урала русскими людьми,

регион становления и раннего развития культуры Урала и Сибири. Здесь в XV-XVII веках

сложился центр солеваренной промышленности общероссийского значения, который

обеспечил становление и развитие Уральской горнозаводский цивилизации XVIII-XIX веков

(П.С. Богословский, 1926). 260 городов-заводов (Р.М. Лотарѐва, 1993) длительное время

поддерживали мировой приоритет России по выплавке чугуна и производству железа,

заметное место в мире по выплавке меди. Минеральные, водные и лесные ресурсы, добыча и

переработка полезных ископаемых, удобные транспортные связи с окружающими

территориями способствовали сосредоточению пришлых крестьян и рабочих, обусловили

особое значение и особый вклад Пермского края не только в историю экономики России, но

и в историю отечественной культуры.

В различных науках, технике, искусствах выявлены основные черты пермской

региональной культуры. Процедура поиска и определения этих черт не может быть

почвенничеством, местничеством или провинциализмом в первичных смыслах этих понятий

по той причине, что генеральные характеристики пермской региональной культуры являются

достоянием не только Уральского региона и России, но и мировой культуры. К разряду

основных понятий пермской региональной культуры, по мнению автора, следует относить

следующее:

http://issuu.com/bonikowski

175

- пермский геологический период и пермская геологическая система – непременные части

мировой геологической шкалы и каменной летописи Земли. С этими понятиями

сопряжены представления о пермских бассейнах как вместилищах пород пермского

возраста на разных континентах и на дне океана; об ископаемых растительных и

животных мирах – пермской флоре и фауне; о полезных ископаемых, образовавшихся в

пермский период – пермская соль, пермская медь, пермская нефть и т. п. Большинство

эталонных обнажений пород пермской системы, которыми пользуются как

руководящими образцами геологи всего мира, находятся на территории Пермского

Прикамья;

- пермские древности – пермский звериный стиль, пермское (закамское) серебро,

пермские всадники, пермская деревянная скульптура. Эти понятия и их содержание

давно стали достоянием мировых археологической, исторической, искусствоведческой

наук и являются общеизвестными в обыденной жизни;

- пермские народы, пермские языки – обязательные компоненты свода мировых

этнографических и лингвистических понятий в сфере финно-угроведения. На

международных финно-угорских конгрессах обсуждаются такие понятия, как пермское

культурно-историческое ядро и ряд других. Большой общенаучный интерес

представляет изучение пермской азбуки, разработанной Стефаном Пермским;

- среди научных школ Пермского Прикамья всеобщий интерес вызывают научные школы

пермских геологов, геофизиков, карстоведов, археологов, историков, лингвистов,

археографов, статистиков, экономистов и других исследователей, работающих в области

естественных и общественных наук;

- пермское искусство, обозначенное как своеобразными вехами, понятиями

«строгановская икона», «строгановское шитьѐ», «строгановская архитектура»,

«портретная живопись горнозаводских крепостных художников», «пермская народная

роспись по дереву», «пермский фольклор», «пермская летопись», «пермская книга»,

«пермский балет» и ряд других понятий общеизвестны, а многие из них известны не

только в нашей стране;

- пермские техника и технология, представленные такими понятиями, как «пермская

металлургия», «пермская электросварка», «пермские пушки», «пермские моторы»,

«пермские суда», «пермские инженерные школы» и ряд других также не требуют каких-либо

обстоятельных разъяснений. Они являются весьма обиходными понятиями в мире техники.

К числу важных понятий пермской региональной культуры принадлежат и такие,

которые имеют более глубинный, провинциальный оттенок и своим происхождением

обязаны прежде всего Верхнекамью. В этом отношении особенно интересны понятия

«Пермь Великая Чердынь», «соликамская летопись», «Бабиновский тракт», «Вишерская

дорога», «усольская и чѐрмозская архитектурные школы» (имеется в виду деревянное и

каменное, промышленное и культовое зодчество), «усольская певческая школа»,

«строгановская книжно-рукописная традиция», «покчинская и усольская икона», «усольский

центр изобразительного и прикладного искусства» (масляная и акварельная живопись, резьба

и роспись по дереву, гончарный промысел, изразечное искусство, кузнечное дело, эмаль),

«Вишерский и Пильвенский края» и ряд других.

Известными в Пермской области и на Урале понятиями культуры являются также

такие: «обвинская роспись», «лысьвенские эмали», «Кунгурская (Сибирская) летопись»,

«сылвенская и осинская археологические культуры», «камский неолит», «Кунгурская

лесостепь», «Кунгурская пещера», «астрагал кунгурский», «очѐрская ископаемая фауна»,

«Оханский метеорит», «Обвинский и Сылвенский края» и другие.

Перечисленные понятия и представления являются ключевыми в информационных

банках пермской региональной культуры, верхнекамской и других провинциальных культур.

Несомненно, что любой вариант целевой проблемной или территориальной комплексной

программы «Природа и культура Пермской области» должен содержать эти понятия, их

содержание должно служить делу охраны природы и возрождению культуры. Необходимо

также отметить, что сама пермская культурология имеет определѐнные исторические корни.

Конспективно обозначим еѐ первые достижения.

176

С созданием на Урале университета в 1916 г., на работу в Пермь приехали

высокообразованные историки и филологи, всесторонне подготовленные к

преподавательской и исследовательской деятельности. Многие из них были питомцами

выдающихся учѐных, воспитанниками школ академиков В.В. Латышева, А.А. Шахматова,

А.И. Соболевского, Н.П. Лихачѐва, Б.А. Тураева и других. Первых пермских профессоров-

историков, археографов, филологов, этнографов – Б.Д. Грекова, Б.Л. Богаевского,

С.П. Обнорского, А.П. Кадлубовского, В.Э. Крусмана, А.Н. Дьяконова, Л.А. Булаховского,

П.С. Богословского, А.А. Савича, Н.П. Оттокара отличало знание древних и новых языков,

многие из них во время научных командировок работали в зарубежных архивах,

библиотеках, исследовательских учреждениях.

Благодаря высокой культуре профессорско-преподавательского состава в Пермском

университете быстро обозначились и стали развиваться ураловедческие направления научно-

исследовательской работы. Был создан кружок по изучению Северного края. В этом кружке

находили возможность результативно трудиться студенты, преподаватели, краеведы, в том

числе профессор ботаники А.Г. Генкель, географ В.А. Кондаков, экономисты – профессор

М.И. Альтшуллер и Д.М. Бобылев, музеевед А.К. Сыропятов, врач П.Н. Серебренников,

фольклорист Е.Н. Ончуков. Кружок, исследовательским стержнем которого был избран

весьма пространный спектр исторических, этнографических, археологических и других

проблем Верхнекамья и Северного Урала, впоследствии был преобразован в

Этнографическое общество, работавшее до середины 30-х годов. В 1923 году кружок

способствовал созданию Музея Русского Севера, намечалось составить полную пермскую

библиографию – «Биармику». Важным результатом его деятельности стала написанная

А.А. Савичем монография «Прошлое Урала» - первая обобщающая работа по археологии и

истории региона. С неѐ, собственно, и началась научная школа историков-ураловедов.

Первому этапу историко-культурных исследований в Пермском университете был

подведѐн удивительный и неожиданный для многих специалистов итог. Председатель

кружка по изучению Северного края профессор П.С. Богословский стал первым на Урале

историком культуры, который чѐтко сформулировал главные принципы всестороннего

культурно-исторического изучения Урала.

Учѐный определил Уральскую область как огромную географическую единицу со

специфическими факторами культурно-социального порядка. Отмечая факт переселения на

Урал десятков тысяч крестьян из различных мест Европейской России, Богословский

обосновал наличие на Урале «своеобразной горнозаводской цивилизации» с особой

идеологической сущностью, специфическим стилем художественного оформления и

постулировал вытекающее из этих тезисов «право Урала и Прикамья на особое внимание со

стороны историка культуры».

Со всей убеждѐнностью Богословский отстаивал необходимость использования нового

методологического ключа к изучению истории культуры Урала. В наше время это

предложение учѐного получило статус цивилизационного подхода в дополнение и развитие

подхода «формационного», который, по мнению ряда современных исследователей, не в

полной мере учитывает специфику историко-культурных событий в отдельных регионах,

неточно выражает специфику локальных культур.

Последнее тридцатилетие историко-культурных исследований в Прикамье отмечено

новаторскими трудами культурологов Л.Е. Кертмана и З.И. Файнбурга. Их работы широко

известны в стране и за рубежом, специалистами признана и многократно подтверждена

оригинальность их культурологических концепций. Пермь несколько раз служила местом

проведения специальных тематических конференций, в которых участвовали многие

известные представители отечественной культурологической науки. В настоящее время,

наряду с Екатеринбургом, Пермь зафиксирована на карте учреждений культуры как один из

центров культурологических исследований.

В современной специальной литературе, а также в природоохранном законодательстве

получили распространение категория и термин «охраняемые природные территории», под

которыми равно понимаются заповедники, заказники, памятники природы, национальные

парки и другие взятые под охрану (государственную или местную) ценные объекты

177

природы. В связи с развитием экологии, экологической культуры и экологии культуры

необходимо усовершенствовать земельное, природоохранное и другие связанные с ними

законодательства, введя в соответствующие законы более общую категорию «единая

государственная сеть охраняемых территорий» с развѐрнутой классификацией и детально

сформулированной системой требований к режимам их охраны на государственном и

региональном уровнях. Статус категории «охраняемая территория» необходимо

распространить на все местонахождения памятников истории и культуры и включить в

охраняемые территории археологические, архитектурно-этнографические,

антропологические, лингвистические, литературные и другие музеи-заповедники, а также

заповедные и охранные зоны городов, исторические улицы и кварталы. К категории

охраняемых территорий, вероятно, необходимо отнести также и объекты региональной

культуры, например, такие, как места традиционной деятельности малых народностей

страны – оленьи пастбища и пути миграции оленей, охотничьи угодья, берега водоѐмов и

акватории со значительными рыбными и другими пищевыми ресурсами.

Автор обосновал пути и настаивает на проектировании и создании не столько

раздельных систем охраняемых природных и историко-культурных территорий, сколько на

значительно более сложных, органично взаимновстроенных единых непрерывных сетей

охраняемых территорий, наиболее полно и надѐжно решающих в том числе и предплановые

задачи, предшествующие разработке оптимальных с экологической точки зрения схем

размещения промышленности, сельского хозяйства и систем расселения.

Итак, в результате проведѐнного исследования истории изучения пермских отложений

Камского Приуралья, их палеотектонических и палеогеографических характеристик

определены главные особенности строения и развития земной коры востока Русской

платформы, проведено расчленение еѐ на этажно расположенные и чешуйчато

перекрывающие друг друга глыбы, тектонические плиты и пластины. Проанализированный в

данной работе конкретный механизм региональной тектоники позволил автору обозначить

границы генетически единых геоморфологических систем, которые было предложено

называть региональными водоразделами. Именно эти структуры земной коры и биосферы

вследствие длительного (нередко в течение мезо-кайнозойского времени) возвышенного

стояния над окружающими территориями являются местами сосредоточения наибольших

гено- и ценофондов, наибольшего средообразующего потенциала региона. Совокупность

региональных водоразделов образует опорный каркас проектируемой автором единой

непрерывной сети охраняемых природных и историко-культурных территорий. Эта сеть, по

глубокому убеждению автора, позволит в перспективе достичь оптимального размещения и

функционирования промышленности, сельского хозяйства и систем расселения при

наибольшем сохранении всего разнообразия растительного и животного мира в регионе. В

дополнение к этой сети предложена единая система сбора, переработки и утилизации

сточных вод промышленности и сельского хозяйства региона. Предлагаемые подходы к

созданию единой непрерывной сети охраняемых территорий могут быть использованы не

только в Камском Приуралье и на Урале, но и в смежных и иных регионах, что, в принципе,

позволяет вести с общих методологических позиций разработку единой непрерывной сети

охраняемых территорий для страны в целом.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. ПРОБЛЕМЫ ПАЛЕОТЕКТОНИЧЕСКОГО И ПАЛЕОГЕОГРАФИЧЕСКОГО


Основные структурные элементы и их связи

Проблемы генезиса основных палеотектонических

структур Камского Приуралья

К вопросу об общей направленности эволюции

178

земной коры Русской платформы

Проблемы делимости верхних горизонтов земной

коры Камского Приуралья

Палеотектоника перми Камского Приуралья с позиций

концепции тектоники глыб, плит и пластин



Динамика русловых процессов

Некоторые аспекты морфологии и функционирования

карстовых систем

Неотектонические процессы и сейсмическая ситуация

в районах крупных водохранилищ

3. ОХРАНА И РАЦИОНАЛЬНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ БИОЛОГИЧЕСКИХ

И ВОДНЫХ РЕСУРСОВ КАМСКОГО ПРИУРАЛЬЯ

НА РЕГИОНАЛЬНЫХ ВОДОРАЗДЕЛАХ

Ботанические объекты как индикатор геологической истории

Защита растительного мира Камского Приуралья в единой

сети охраняемых природных территорий

Использование результатов ботанических и комплексных

естественнонаучных исследований на водоразделах

Выделение региональных водоразделов в разнопорядковых

регионах



Обобщение сведений по региональным водоразделам,

содержащихся в археологических и исторических источниках

Экономгеографические проблемы природоохранного районирования

Формирование системы сбора, переработки и утилизации отходов

промышленности, сельского хозяйства и коммунальной службы

Историко-культурные и природные элементы в единой сети

охраняемых территорий

179

Карта-схема датированных пассионарных толчков на Евразийском континенте за

последние 3-4 тысячи лет (Л.Н. Гумилѐв, К.П. Иванов, 1984)

Экономгеографические и этногенетические проблемы регионального

природоохранного районирования и создания единых непрерывных сетей

охраняемых территорий Глава из статьи «Л.Н. Гумилѐв – историк, этнолог, географ, философ и литератор» Страницы

прошлого. Избранные материалы краеведческих

Смышляевских чтений в Перми: В.4. – Пермь: Изд-во «Реал», 2003. – С.224-251

Автором разработана схема неотектонического районирования Восточно-

Европейской платформы, описание которой приведено в работе: Баньковский Л.В.

Подходы к реализации Всемирной стратегии охраны природы на глобальном и

региональном уровнях (М., 1985) (1). На наш взгляд, близкая по естественнонаучному

содержанию карта-схема датированных пассионарных толчков на Евразийском

континенте за последние 3-4 тыс. лет создана в 1984 г. Л.Н. Гумилѐвым и К.П. Ивановым

(2). На ней изображены в виде линий монолитные полосы или зоны пассионарных

толчков, каждая из которых имеет ширину 200-300 км. Эти линии и полосы авторы

обозначили соответственно, как оси и ареалы пассионарного подъѐма, совокупности

очагов этногенетических процессов, места концентрации пассионарных популяций и

возникающих благодаря им нескольких (двух-четырѐх) суперэтнических общностей.

Авторы отметили синхронность и кратковременность (1-5лет) начал процессов

этногенеза по всей длине каждой полосы и обратили внимание на энергетическую

импульсную природу пассионарных толчков. В числе возможных причин этих толчков

были рассмотрены вариабельные космические излучения в оптической части спектра из

рассеянной энергии Галактики. По мнению авторов, синхронность и кратковременность

начал процессов этногенеза по всей длине полосы, еѐ узость и протяжѐнность устраняют

возможность социальной, климатической и геологической интерпретаций.

180

Тем не менее, тектонические и сейсмологические исследования последних лет,

обеспеченные анализом космических фотоснимков земной поверхности и обработкой

данных в региональных и межгосударственных сетях изучения землетрясений,

показывают возможность кратковременного вскрытия сейсмоактивных зон Земли

протяжѐнностью в несколько тысяч километров.

Выясняя природу региональных неотектонических поясов, автор пришѐл к

заключению, что они являются приподнятыми в рельефе фронтальными краями

тектонических плит и пластин, образующимися и перемещающимися друг относительно

друга в закономерно деформирующейся земной коре. Учитывая общее возвышенное в

рельефе положение этих структурных единиц приповерхностных частей литосферы,

автор назвал их региональными водоразделами и провѐл исследования комплексного

характера, определяющие значение региональных водоразделов в создании современной

экологической инфраструктуры страны, имеющей целью защитить наибольший объѐм

ценотического и генетического материала биосферы (в соответствии с положениями

«Всемирной стратегии охраны природы»).

Ещѐ в прошлом веке известные отечественные учѐные Э.А. Эверсманн,

Н.А. Северцов, М.Н. Богданов, Г.И. Танфильев, В.Я. Цингер, А.Я. Гордягин,

С.И. Коржинский, Д.И. Литвинов, А.Н. Краснов, Г.Н. Высоцкий подчѐркивали

исключительную роль водоразделов как «убежищ жизни», «миров» ископаемых, редких

и исчезающих видов растений и животных. Исследованиями Н.И. Вавилова (1926) было

показано, что водораздельные пространства (горные хребты, их узлы), отличающиеся

высокоразвитым эндемизмом, являются областями максимального разнообразия сортов и

центрами формообразования. Эта же закономерность прослеживается и в трудах

современных исследователей, определяющих географические центры концентрации

генофонда и районирующих генофонд растений (Жуковский, 1970).

В настоящее время природоохранное районирование регионов, начатое

исследованиями В.П. Колесникова (1966), имеет в работе Н.Ф. Реймерса и

Ф.Р. Штильмарка (1978) уже весьма развитые общетеоретические и методические

основы. Система охраняемых природных территорий в наиболее разработанном виде

представляет опорный каркас природоохранного районирования и рассматривается как

особая отрасль народного хозяйства, обеспечивающая прирост национального продукта

не прямо, а косвенно, через поддержание экологического баланса страны. Современные

конституционные и юридические государственные законоположения предопределяют

возможность существования и деятельности системы охраняемых природных территорий

с единым и самостоятельным управлением (Карпенко, Ставрова, 1980; Балацкий,

Панасовский, Чупис, 1989 и др.).


факторов в экономическом и природно-хозяйственном районировании. Им подчѐркнута

приуроченность сочетаний минеральных ресурсов к большим тектоническим структурам,

которые являются или могут быть районообразующими осями. С другой стороны, многие

исследователи отмечают, что большинство различных видов достопримечательных и

ценных природных объектов расположены вдоль рек и водоразделов, и поэтому следует

выделять охраняемые «естественные» или «природные коридоры», а также «природные

русла» (Эренфельд, 1973; Родоман, 1974; Иоде, Потаев, 1979 и др.).

Выделение единой непрерывной сети охраняемых территорий на водоразделах

имеет большое значение для формирования экологической инфраструктуры регионов. В

последние десятилетия учѐные разных специальностей исследуют новое общественное

явление – инфраструктуру – совокупность условий, обеспечивающих эффективное

функционирование производства и нормальное осуществление всех видов

жизнедеятельности людей. Инфраструктура охраны природной среды и здоровья

человека (экологическая инфраструктура) – важная составная часть хозяйственного

комплекса региона. В более широком плане экологическая инфраструктура включена в

социальную инфраструктуру и охватывает условия всех без исключения видов

деятельности человека, проникает во все сферы общественной жизни, создаѐт

181

возможность для реализации того биологического потенциала, который заложен в

человеческом организме (Тощенко, 1980).





охраняемых территорий. Одно из значительных достижений современной науки в

области разработки представлений об экологической инфраструктуре – отчѐтливое

понимание того факта, что усиление антропогенного воздействия на природу

обусловливает необходимость планирования и реализации природоохранных

мероприятий в масштабе области, экономического района, речного бассейна, страны в

целом.

Расположение по территории Урала памятников природы, заказников,

заповедников, вновь создаваемых национальных парков показывает, что здесь может

быть создана единая непрерывная сеть охраняемых природных территорий. По краю

охранных зон охраняемых территорий целесообразно разместить разнообразные

туристско-экскурсионные объекты, места массового отдыха. В ячейках сети охраняемых

природных территорий с учѐтом всей совокупности природно-экономических условий

следует располагать системы расселения, предприятия промышленности и сельского

хозяйства. Развитие систем расселения в регионе не должно нарушать экологического

единства сети охраняемых природных территорий. Каждый этап реконструкции

расселения должен производиться в соответствии с расположением ближайших

охраняемых природных территорий, их состоянием, биологической продуктивностью и

другими характеристиками.


охраны природы древние и современные региональные водоразделы важно

рассматривать как охраняемые территории, обеспечивающие наиболее эффективную

защиту всего разнообразия растительного покрова и животного мира. Поэтому в ныне

разрабатываемых проектах районных планировок и генеральных планах городов (по

возможности экологически сбалансированных) необходимо продумывать размещение

экологических коридоров не только самых высоких, но и низких порядков вплоть до

«зелѐных диаметров» и локальных систем озеленения. При совершенствовании зелѐных

зон городов, расположенных на водоразделах, необходимы специальное изучение и

сохранение естественных редких и ценных растительных сообществ, обеспечение

непрерывности расположения и функционирования естественных биогеоценозов. Если

город занимает большую часть водораздельной территории, следует принять особые

меры по охране флоры и растительности на склонах и в подножиях водоразделов. В этом

случае охраняемые природные территории должны быть постоянной составной частью

зелѐных зон городов. Учѐт наиболее важных экологических аспектов расселения

обеспечивает устойчивое социально-экономическое развитие региона в целом.

Наряду с надѐжной защитой ценнейших природных комплексов в рамках единой

непрерывной сети охраняемых территорий разрабатываются также различные варианты

региональной охраны культурного наследия страны. При этом явной оказывается




очередь, всемерное развитие туризма и освоение новых всѐ более крупных

рекреационных систем определяют и новые приѐмы формирования системы охраны

культурной и природной сред как в местных, так и в региональных сетях расселения.

Возникает необходимость проектирования не только раздельных систем охраняемых

природных территорий и культурного наследия, но значительно более сложных по

содержанию и структуре встроенных одна в другую единых непрерывных сетей

охраняемых территорий (3).

182





естественноисторическое обоснование. Здесь пересекаются несколько крупнейших

древних водораздельных систем, существенно облегчавших расселение древних народов

по сравнению с их миграциями на равнинных территориях, где требовалось преодолевать

крупные речные водные преграды, а также поросшие лесом или заболоченные

низменности.




финно-угорских народов, зафиксированную исследованиями Ф. Страленберга,

М. Кастрена, А. Альквиста, И. Аспелина, Ю. Вихмана, А. Каннисто, У. Хольмберга,

А. Тальгрена, А. Генетца и ряда других.


примечательными явились естественноисторические, антропологические,

лингвистические и этнографические сопоставления. Антропологи обратили внимание на

то, что важной составной частью уральской расы, введѐнной в науку В. Бунаком,

является понтийский, или средиземноморский антропологический тип, представители

которого расселены в широкой полосе, простирающейся от Приобья через Урал до

Карпат. К средиземноморскому антропологическому типу принадлежат группы

населения, живущие в Воронежской, Рязанской, Тамбовской и Самарской областях, в

Мордовии, Татарии и Удмуртии, в Пермском Прикамье и в Ивдельском районе

Свердловской области. Все эти ныне реликтовые местообитания средиземноморской

расы находятся в пределах древней Карпато-Нижнеобской горной системы или в

пределах еѐ отрогов. Вероятнее всего, по этому древнему пути прошла когда-то в

Причерноморье и на Дунай группа западно-сибирских и среднеуральских угров, давая

начало древним предкам нынешних венгров. В прошлом веке венгры в поисках своей

уральской прародины проявили большой интерес к уральскому аспекту финно-угорской

проблемы, призвали учѐных к изучению родственных восточно-европейских и

западносибирских языков. Благодаря исследованиям А. Регули, Б. Мункачи, Д. Фокош-

Фукса и других учѐных получены уникальные сведения по «финно-угорским полюсам»,

по глубоким родственным связям между венгерским и северными российскими

народами.

Наряду со Среднеуральским культурно-историческим ядром большой интерес




намечен в трудах башкирских этнографов. Учѐные полагают, что примерно с середины

первого тысячелетия н. э. Юго-Восточный Урал, а позднее Южное и Юго-Западное

Приуралье входили в единый территориально-хозяйственный комплекс с Северным

Приаральем и низовьями Сыр-Дарьи. В эту раннесредневековую эпоху можно

предполагать и наибольшую выраженность в рельефе Урало-Аральского водораздела,

природные условия которого обеспечивали круглогодичный цикл кочѐвки, то есть

беспрепятственные передвижения приаральских кочевников от зимних к летним

пастбищам на многие сотни километров. По мнению этнографов, оперирующих

различными этнографическими источниками, «Арало-Уральский цикл» кочевания,

начавшись в VII-VIII вв., установился к рубежу I и II тысячелетий н. э. В IX в. началось

временное усыхание степной зоны, достигшее максимума в Х столетии. В связи с этим

стихийным природным процессом древнебашкирские племена, следуя традиционными

урало-аральскими маршрутами перекочѐвок, заселили во второй половине IX в. Западное

и Южное Приуралье и Зауралье.

183

Средне- и Южноуральский водораздельные узлы в совокупности с аналогичными

узлами на смежных территориях представляют собой сравнительно новые объекты для


лингвистического изучения. Одна из задач таких исследований – выявление

своеобразных ядер становления и длительного роста древних региональных культур,

имеющих серьѐзное значение в процессе развития общечеловеческой культуры в целом.

Большой общенаучный интерес имеет решение проблем определения разных, но вполне

конкретных параметров пространственно-временной стабилизации региональных

водоразделов, нарушения их целостности и интенсивного развития в соседних или

пересекающихся звеньях. При этом естественные стихийные процессы формирования и

переформирования региональных водоразделов в закономерной истории деформации

Земли оказываются тесно сопряжѐнными с экономико-социальными, в особенности в те

периоды всемирной истории, когда в тесное соприкосновение входят пути развития

разных народов.

В современной специальной литературе, а также в природоохранном

законодательстве получили распространение категория и термин «охраняемые

природные территории», под которыми равно понимаются заповедники, заказники,

памятники природы, национальные парки и другие взятые под охрану (государственную

или местную) ценные объекты природы. В связи с развитием экологии, экологической

культуры и экологии культуры необходимо усовершенствовать земельное,

природоохранное и другие связанные с ними законодательства, введя в соответствующие

законы более общую категорию «охраняемые территории». Статус таких территорий

необходимо распространить на все местонахождения памятников истории и культуры и

включить в категорию охраняемых территорий археологические, архитектурно-

этнографические, антропологические, лингвистические, литературные и другие музеи-

заповедники, а также заповедные и охранные зоны городов, исторические улицы и

кварталы. К категории охраняемых территорий, вероятно, необходимо отнести также и

места традиционной деятельности малых народностей страны – оленьи пастбища и пути

миграции оленей, охотничьи угодья, берега водоѐмов и акватории со значительными

рыбными и другими пищевыми ресурсами.

Литература

1. Баньковский Л. В. Подходы к реализации Всемирной стратегии охраны природы

на глобальном и региональном уровнях // Природоохранное образование в

университетах: Учеб. пособие. – М.: МГУ, 1985.

2. Гумилѐв Л. Н., Иванов К. П. Этносфера и Космос // Этносфера. История людей и

история природы. – М.: Экопрос, 1993.

3. Баньковский Л. В., Степанов М. Н. Системы расселения и единая сеть охраняемых

территорий // Экология города и проблемы управления. – М.: ИГАН СССР, 1989.

Определения термина «культура» в работах Л.В. Баньковского

…культуры, понимаемой как исторически обусловленный наивысший уровень

взаимоотношений человека с природой, человека с обществом, человека с человеком. Системы расселения и единая сеть охраняемых территорий // Экология

города и проблемы управления. Программа ЮНЕСКО «Человек и биосфера» (МАБ).

Проект № 11 «Экологические проблемы расселения». – М., 1989. – С. 20-22

…здесь надо создать долгожданный музей истории прикамской культуры. Причѐм под

культурой следовало бы в этом случае понимать еѐ наиболее широкое толкование,

объединяющее не только собственно всѐ искусство, но науку и технику. От музея к музеуму // Звезда. – 1990. – 1 марта

Для углублѐнных исследований по проблемам региональной культуры автор пришѐл

к следующему, естественно не окончательному, рабочему определению культуры: «Культура

184

– наивысший, исторически сложившийся в обществе уровень чувствования, мышления,

действия и среды; культура – развивающаяся органическим путѐм система унаследованных

ценностей (материальных объектов, энергии и информации), приобретѐнных в процессе

отбора». К вопросу об истолковании понятий «Региональная культура» и «Культура». Рукопись

Концепция развития культуры в Пермской области Проблемы историко-культурного наследия Верхнекамского региона:

Тезисы науч.-практ. конф. – Березники, 1991. – С.49-51

Концепция представляет собой совокупность основных взглядов и предложений о

проблематике и целях культуры, замысел действия по определѐнным путям развития

культуры. Концепция предполагает необходимость разработки государственной,

региональной и местных программ «Культура».

В набирающей силу социальной ориентации экономики сфера культуры начинает

занимать совершенно особые, выдающиеся позиции. В настоящее время эта сфера в

региональных предплановых и плановых документах не исчерпывается полностью и

обозначается обычно как «социально-культурная сфера», в которую включаются: состояние

и планы развития занятости населения, уровня жизни, строительства жилья и

природоохранных объектов, организации обслуживания населения, в том числе вопросы

производства, снабжения и торговли продуктами питания и непродовольственными

товарами. Отдельным блоком выделяется развитие материально-технической базы

социально-культурной сферы, включая учреждения народного образования,

здравоохранения, культуры (кинотеатры, театры, музеи, клубы, дворцы культуры,

библиотеки, архивы, издательства), а также учреждения и организации спорта, отдыха и

туризма. Во многих государственных документах, посвящѐнных проблемам развития

культуры, отмечается необходимость улучшения качества архитектуры и градостроительных

решений, рассматриваются вопросы охраны памятников истории и культуры.

Статистические данные, характеризующие разные стороны развития культуры по

перечисленным направлениям являются в настоящее время односторонними и

поверхностными, фактически приукрашивают положение дел в культуре, а нередко и

дезинформируют учѐных и общественность. Практический интерес представляет реальное

состояние общественных форм культуры.

Обобщая находящуюся в рамках разного рода социальных программ и планов только ту

информацию, которая относится к собственно культуре, приходится констатировать, что

далеко не все проблемы культуры, культурных и духовных потребностей населения

своевременно обсуждаются, рассматриваются и входят в краткосрочные или долгосрочные

программы и планы социально-экономического развития сѐл, городов, областей и регионов.

На общегосударственном и региональном уровнях управления культурой пока нет

проблемноразрешающей, действенной и эффективной культурной политики, рассчитанной

на длительную и всеохватывающую перспективу, на серьѐзные и необратимые результаты.

Созревает необходимость в разработке разноуровневых и всесторонних программ

«Культура», в выполнении которых примут участие не только официальные

государственные учреждения культуры, но и широкие круги общественности. Должно быть

в корне изменено отношение государства к творческим союзам и обществам, находящим

новые пути культурной деятельности. До недавнего времени работа в сфере культуры

творческих союзов и обществ из-за исключительно малого числа таких организаций и

небольших средств, находящихся в их распоряжении, не могла быть достаточно

представительной на уровне программ и планов городского района, города или области.

Ныне быстро умножается число творческих союзов и обществ, усложняются их состав и

структура за счѐт образования и включения в культурную деятельность многих

кооперативов, наращивается общая финансовая и материальная база общественных

организаций в сфере культуры. Поэтому и возникает потребность в обсуждении и принятии

таких культурных программ, которые бы наиболее полно учитывали все резервы культуры

185

по наибольшему числу еѐ критериев. Одной из сложнейших проблем в культурной жизни

страны и области является проблема перехода от культуры распределительных отношений к

культуре обменных отношений. Особая сложность заключается в создании новых, более

прогрессивных, чем прежде, деловых отношений в обществе, во всех его уровнях и сферах.

Культура экономики также должна стать важным звеном в процессе перестройки

общественных отношений.

При разработке региональной программы «Культура» для Пермской области основой

анализа планируемых культурных событий можно считать представление о пермской

региональной культуре. На первом этапе разработки и реализации программы необходимо

реально учитывать традиционно сложившийся порядок государственного выделения средств

на системы культурных мероприятий, связанные с проведением особо важных юбилейных

дат (таковыми, например, являются стопятидесятилетие открытия пермской геологической

системы в 1991 году, столетие изобретения радио в 1995 году и ряд других).Эти и подобные

юбилеи имеют настолько разностороннее значение, настолько тесно связаны со смежными

отраслями истории искусства, науки и техники, что вовлекают в свои орбиты множество

специалистов из разных областей культуры, предполагают не только их самостоятельную, но

и совместную деятельность.

С подготовкой и проведением юбилейных торжеств, строительством новых музейных и

экскурсионных объектов, конференциями, издательской и другой деятельностью тесно

связана работа по проектированию и созданию культурных центров в Перми и других

населѐнных пунктах области. Очень значимыми культурными центрами являются ядра

исторических городов. До недавнего времени таких городов в Пермской области было

четыре – Чердынь, Соликамск, Усолье и Кунгур. В 1990 году согласно постановлению

коллегии Министерства культуры РСФСР, республиканского Госстроя и президиума

центрального совета ВООПИК список исторических городов области пополнили Пермь,

Добрянка, Кудымкар, Лысьва, Оса, Оханск, Очѐр и Чѐрмоз. Статус исторических мест

присвоен также посѐлкам Ильинский, Ныроб, Павловский, Пожва, Полазна и Суксун. В

ближайшее время гораздо более значительные, чем раньше функции культурных центров

будут готовы взять на себя ещѐ многие города и другие населѐнные пункты Пермского

Прикамья – Березники, Чусовой, Краснокамск, Чайковский и ряд других.

Создание в последние годы национальных и межнациональных обществ, активизация

деятельности религиозных обществ также свидетельствуют о современном подъѐме уровня

региональной культуры.

В разных городах Пермской области разрабатываются проекты музейно-мемориальных

и эстетических комплексов, включающих центры музыкальные, художественного

творчества, ремѐсел, народной культуры и другие. Усложняются функции формирующихся

центров досуга, семейного отдыха, молодѐжных, детских, культурно-спортивных

комплексов.

Достаточно велики резервы культурной деятельности у созданных в нашей области

обществ Н.К. Рериха, А.С. Пушкина. На пороге открытия – общества С.П. Дягилева,

Д.Д. Смышляева, ведѐтся подготовка к созданию обществ Д.И. Менделеева, А.М. Родченко.

Большинство из этих обществ по кругу своих программных задач оказываются

комплексными. Вполне очерченными видятся также многосторонние связи между

обществами, музеями, библиотеками, театрами и другими учреждениями культуры.

В последнее время к проблемам культуры обращена деятельность местных Советов

народных депутатов. Создаются научно-методические советы и рабочие комиссии по

разработке пакетов районных, городских и областных программ «Культура». В этой связи

должны быть реалистически осмыслены современные негативные факторы в сфере развития

культуры, зафиксированы действительные тенденции развития отечественной и мировой

культуры. К научному исследованию проблем региональной культуры должны быть

привлечены новые научные силы, созданы новые научные подразделения.

Л.В. Баньковский

186

Лев Владимирович Баньковский. 24 августа 1994 г.

Геоэкологические исследования | Баньковский Лев...

Documents