Каневский Б.С. УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО

149

4.19. О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕ-МАХ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, РЕГЛАМЕНТИРУЮЩЕГО ВО-

ПРОСЫ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТ-ВЕННОСТИ И УГОЛОВНОГО СУ-

ДОПРОИЗВОДСТВА Каневский Б.С., председатель Нижегородского обла-

стного суда Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ Производство по уголовному делу – процесс мно-гоступенчатый, имеющий сложную структуру и син-тетический характер, в том смысле, что складывается из многих, поэтапно осуществляемых процедур, кото-рые имеют своей целью как реализацию базовых уго-ловно-правовых принципов неотвратимости, справед-ливости и соразмерности наказания, так и защиту личности от незаконного и необоснованного обвине-ния, осуждения, ограничения её прав и свобод. При осуществлении правосудия приоритетным считается соблюдение и защита прав и свобод человека и граж-данина. Таким образом, ни одно процессуальное действие, будучи совершённым до поступления дела в суд пер-вой инстанции или в процессе судебного разбира-тельства, не может противоречить этому принципу. К сожалению, современное отечественное законода-тельство в полной мере не обеспечивает поддержку названного принципа. Огрехи законодателя и, как следствие, лакуны в Законе становятся понятными в процессе реализации тех или иных норм, а потому наиболее очевидны правоприменителю. Именно с этой точки зрения мы попытаемся обо-значить некоторые проблемы российского законода-тельства. Важнейшим институтом уголовного судопроиз-водства является доказывание. Единый по сути про-цесс доказывания можно разделить на два этапа: пер-вый проходит в рамках досудебного производства, второй – в ходе судебного разбирательства уголовно-го дела. На первом этапе осуществляется базовая часть ра-боты по собиранию, проверке и оценке доказательств. Согласно ч. 1 ст. 88 УПК РФ, доказательствам должно быть присуще такое свойство, как допустимость. Нередко в процессе доказывания используются сведения, полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий (далее – ОРМ). При этом перечень 14 оперативно-розыскных мероприятий, представленный в ст.6 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», является на сегодняшний день исчерпывающим. В то же время законодателем не дано определение сущест-

ва этих ОРМ, что вызывает известные затруднения в оценке доказательств с точки зрения допустимости. Необходимость восполнения этого пробела приоб-рела особую актуальность после внесения 24 июля 2007 года в ФЗ «Об оперативно-розыскной деятель-ности» запрета органам и должностным лицам, осу-ществляющим такую деятельность, «подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий». Следует признать, что такие предусмотренные за-коном ОРМ, как проверочная закупка наркотических средств или оперативный эксперимент в отношении взяткополучателя, невозможно осуществить без опре-деленного побуждения к совершению сбыта наркоти-ческих средств или получению взятки. В этой связи законодатель кодифицирующим оп-ределением понятия каждого перечисленного в законе ОРМ должен определить правомерность их проведе-ния, сбалансировать положения ч.8 ст.5 и ч.1 ст.6 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» и тем са-мым исключить их неоднозначное толкование. Никто не станет спорить с тем, что необходимость выявления и раскрытия преступлений детерминирует более широкое проведение ОРМ при осуществлении оперативно-розыскной деятельности. Вне всякого сомнения, уровень результативности методов выявле-ния преступлений должен непрерывно повышаться, но только не путём провоцирования на совершение преступления. К сожалению, в судебной практике ещё встречают-ся случаи, когда запрещённое уголовным законом деяние было спровоцировано органами, осуществ-ляющими оперативно-розыскную деятельность, путём использования сформированных в результате такой провокации доказательств подрывался конвенцион-ный принцип справедливости судебного разбиратель-ства и допускалось незаконное осуждение граждан. Эти случаи были предметом рассмотрения и Евро-пейского суда по правам человека (дело «Ваньян про-тив России»), и судов общей юрисдикции Российской Федерации, в частности, президиума Нижегородского областного суда (уголовное дело № 44у-289/07 по обвинению В.И. Чемоданова в совершении преступ-ления, предусмотренного ч.3 ст.30 и п. «б» ч.2 ст.228-1 УК РФ), когда суд надзорной инстанции признал все полученные в результате провокации доказатель-ства недопустимыми и, отменив вступивший в закон-ную силу приговор, прекратил производство по делу за отсутствием в деянии состава преступления. Европейский суд по правам человека при рассмот-рении дела «Ваньян против России» признал наруше-ние принципа справедливости судебного разбира-тельства, поскольку оно было проведено с использо-ванием доказательств, полученных в результате про-вокации, подстрекательства к преступлению. Однако УПК РФ не содержит конкретной импера-тивной нормы, прямо указывающей на недопусти-мость полученных таким образом доказательств, не-

БИЗНЕС В ЗАКОНЕ 4’2007

150

смотря на установленный Федеральным законом от 24 июля 2007 года запрет субъектам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий. Это лишь один из примеров несистемного подхода к принятию, а равно внесению изменений в федераль-ные законы, затрагивающие права и свободы граждан. В этой связи в УПК РФ необходимо внести следую-щие дополнения. Статью 89 УПК РФ, закрепляющую положение о том, что в процессе доказывания запрещается исполь-зование результатов оперативно-розыскной деятель-ности, если они не отвечают требованиям, предъяв-ляемым к доказательствам УПК РФ, дополнить сле-дующими словами: «либо полученных с нарушением Федерального закона, регламентирующего осуществ-ление оперативно-розыскной деятельности». Пункт 3 части 2 статьи 75 УПК РФ, где закреплены положения, прямо указывающие на то, какие именно сведения относятся к недопустимым доказательствам («иные доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса»), дополнить слова-ми: «либо Федерального закона, регламентирующего осуществление оперативно-розыскной деятельности». Второй вопрос, который хотелось бы осветить, также касается Уголовно-процессуального закона в части норм, регламентирующих производство по де-лам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей. Нужно признать, что данная форма отправления правосудия требует не только высокой квалификации от судьи – она рассчитана на безупречное законода-тельство, исключающее любые неясности, а равно неоднозначное толкование. Производству по уголовным делам, рассматривае-мым судом с участием присяжных заседателей, по-священа 42 глава УПК РФ. Этап формирования кол-легии присяжных заседателей, регламентируемый ст.328 УПК РФ, является одним из наиболее значи-мых при осуществлении такого производства. От того, насколько правильно, с точки зрения тре-бований закона будет сформирована коллегия при-сяжных заседателей, в конечном счёте, зависит объек-тивность и справедливость выносимого коллегией вердикта. Между тем, ст.328 УПК РФ недостаточно детально регламентирует процедуру формирования коллегии присяжных. Существующая регламентация не обла-дает логической последовательностью совершаемых процессуальных действий. Например, процесс формирования коллегии при-сяжных заседателей приостанавливается, если в ре-зультате удовлетворения ходатайств кандидатов в присяжные о самоотводе, а также удовлетворения мотивированных отводов, в предварительном списке остаётся менее восемнадцати кандидатур. Если число кандидатов после указанных отводов более или равно восемнадцати – председательствующий судья предла-

гает сторонам заявить немотивированные отводы (ч. 12 названной статьи). По смыслу норм частей 14, 15 и 16 анализируемой статьи, после произведения в установленном процес-суальным законом порядке немотивированных отво-дов число кандидатов в присяжные не может быть менее четырнадцати. Председательствующий может не предоставить сторонам реализовать своё право на равное число дополнительных немотивированных отводов, если это количество неотведённых кандида-тов не позволяет сделать этого, т.е. если удовлетворе-ние этих отводов приведёт к тому, что число кандида-тов в предварительном списке будет менее четырна-дцати (ч.16). Несмотря на это положение, законода-тель вводит в ч.20 рассматриваемой статьи неприме-нимую норму, предусматривающую возможность то-го, что оставшихся кандидатов в присяжные заседате-ли окажется меньше четырнадцати. Таким образом, норма части 20 статьи 328 УПК РФ противоречит общему смыслу этой статьи, и одним из оптимальных решением указанной проблемы было бы признание этой нормы утратившей силу. С другой стороны, в дополнительной регламента-ции нуждается и процедура избрания большего коли-чества (более 2) запасных присяжных. В настоящее время такое процессуальное действие предусматривает часть 18 статьи 328 УПК РФ, в соот-ветствии с которой «с учётом характера и сложности уголовного дела по решению председательствующего может быть избрано большее количество запасных присяжных заседателей». Расположение данной нор-мы в тексте ст.328 УПК РФ, а также отсутствие до-полнительной детализации этой нормы вносят опре-делённую двусмысленность в процессуальный поря-док: получается, что решение об укрупнении списка запасных присяжных заседателей принимается судьёй уже после производства немотивированных отводов. Представляется логичным внести в ст.328 УПК РФ изменения, которые бы точно ориентировали предсе-дательствующего в процессуальном времени, опреде-ляя тот момент, когда он может принять решение об увеличении числа запасных присяжных. По-видимому, ни у одного судьи, работающего с присяж-ными, не вызовет сомнения то обстоятельство, что такое решение должно быть принято до производства немотивированных отводов, с тем чтобы стороны ви-дели процессуальную возможность реализации своего права на дополнительные немотивированные отводы. По такому пути уже идет судебная практика. К сожалению, пробелы существуют не только в законодательстве, устанавливающем порядок уголов-ного судопроизводства. Нельзя обойти вниманием и некоторые пробелы уголовного закона. То обстоятельство, что количество преступлений, связанных с хищением транспортных средств (в том числе – совершённом с целью требования выкупа) неуклонно растёт, не является новым ни для право-применительных органов, ни для граждан.

Каневский Б.С. УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО

151

В связи с этим в судебной практике возникают серьёзные вопросы по квалификации действий, свя-занные с требованием выкупа похищенного транс-портного средства либо «вознаграждения» услуг по установлению его местонахождения и возвращению. Как правило, такие действия квалифицируются органами обвинения как вымогательство, хотя и су-щество обвинения, и доказательственная база зачас-тую не свидетельствуют о совершении действий, под-падающих под совокупность признаков состава пре-ступления, предусмотренного ч.1 ст.163 УК РФ. Наверное, в этой связи, депутаты Законодательно-го собрания Ивановской области 3 декабря 2003 года внесли в Государственную Думу ФС РФ проект Фе-дерального закона «О внесении дополнений в Уго-ловный кодекс Российской Федерации» (по вопросу об уголовной ответственности за хищение автомобиля или иного транспортного средства)», указав в поясни-тельной записке на то, что «рост числа преступлений, связанных с хищением автотранспорта, принимает угрожающие масштабы… на всей территории Рос-сийской Федерации». Однако этот законопроект был рассмотрен в пер-вом чтении и 28 мая 2005 года отклонён депутатами ГД ФС РФ. В указанном проекте предлагалось дополнить дей-ствующий Уголовный кодекс РФ двумя статьями: 1. Статьёй 166.1 – «Хищение автомобиля или ино-го транспортного средства»; 2. Статьёй 166.2 – «Требование вознаграждения за сведения о месте нахождения либо за возврат автомо-биля или иного транспортного средства с его собст-венника (владельца)».

Конечно, можно говорить о том, что хищение транспортного средства является лишь разновидно-стью хищения чужого имущества, за что уже преду-смотрена уголовная ответственность. Но, несмотря на все вопросы, которые могут воз-никнуть при обсуждении таких новелл, нельзя не при-знать, что данная инициатива, особенно в части вве-дения уголовной ответственности за требование либо предложение выкупа транспортного средства, заслу-живает внимания и поддержки. В настоящей статье освещено лишь несколько проблем, с которыми в настоящее время сталкивается правоприменитель, реализующий нормы Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов РФ. Скорей-шее и предельно грамотное решение вопросов, свя-занных с потребностью реформирования Закона, про-диктованной реалиями сегодняшнего дня, по нашему мнению, будет способствовать более скрупулёзной регламентации уголовного судопроизводства и помо-жет рациональнее использовать Закон в целях охраны прав и свобод человека как высшей ценности, провоз-глашённой Конституцией РФ. Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ