НиколаевИздательство Ирины Гудым

2011

Людмила Ташлай, Татьяна Даниленко

ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ:

«ШТАЛАГ-364» – ЛАГЕРЬ СМЕРТИ

© Ташлай Л.Б., Даниленко Т.И., 2011© Издательство Ирины Гудым, 2011

П 56Ташлай Л.Б., Даниленко Т.И.За колючей проволокой: «Шталаг-364» – лагерь смерти. – Николаев: Издательство Ирины Гудым, 2011. – 144 с.: ил.

ISBN 978-617-576-058-1

УДК 94 (477)ББК 63.3 (4 УКР – 4 МИК) 47

П 56

УДК 94 (477)ББК 63.3 (4 УКР – 4 МИК) 47

ISBN 978-617-576-058-1

Выпущено в рамках областной Программы поддержки

отечественного книгоиздательства и книгораспространения в Николаевской области на 2006 —2011 годы

3

О войне написано много. Авторам этой книги не пришлось ничего выдумы-вать, они просто попытались обобщить имеющийся архивный материал о жертвах войны – узниках лагеря «Шталаг-364», на-ходившегося в годы войны на территории нашего города. Особую ценность пред-ставляют воспоминания участников тех со-бытий – военнопленных лагеря на Темво-де. Использованы также фотодокументы и кадры сохранившейся кинохроники окку-пации Николаева, которые многие читатели увидят впервые.

Книга рассчитана на преподавателей ву-зов, учителей школ, студентов и широкий круг читателей, интересующихся историей нашей страны.

4

История войн – это еще и история военнопленных…

Книга, которую вы держите в руках, – это напомина-ние об одной из самых кровопролитных войн в исто-

рии человечества, это свидетельства людей, которые были непосредственными ее участниками. Проходят годы, но в нашей памяти живет гордость за их немеркнущий подвиг, а сердца сжимаются от боли за миллионы человеческих жизней, за искалеченные судьбы наших граждан, втянутых в вихрь Великой Отечественной.

Тяжело писать о войне, любая из них – горькая страница в истории человечества. Не нужно объяснять, какой бедой, тяжелейшим испытанием на крепость и волю многих наро-дов мира была Вторая мировая война, для нашего народа – Великая Отечественная. Черное крыло лихолетья накрыло Украину при отступлении в 1941 году, в тяжкие годы ок-купации и вплоть до освобождения в 1944-м. Но имеет ли будущее нация, которая не помнит скорбных и радостных, трагических и героических страниц истории? Никогда не забудутся ужасные годы оккупации – время борьбы, горя и сопротивления. Тысячи жителей нашей области проливали кровь на фронтах Великой Отечественной, сотни вели не-примиримую войну с врагом в подполье, завещая нынешне-му поколению свою любовь к Родине, веру в ее счастливую судьбу.

Но история войн – это не только история битв, диплома-тии, побед, поражений, приказов командования и подвигов, это еще и история военнопленных, их горькая участь. Без убитых, раненых и пленных войн не бывает. Судьба совет-ских военнопленных в годы Второй мировой войны – одна из самых трагических страниц нашего прошлого. Об этом наша книга.

5

Как говорят официальные справочники: «Советские во-еннопленные во время Великой Отечественной войны – категория военнослужащих армии Советского Союза, добровольно или же насильственно попавших в плен гит-леровской армии или войск союзников во время Великой Отечественной войны». По разным оценкам, число совет-ских солдат в германском плену в 1941-1945 годах состав-ляло от 4 559 000 до 5 735 000 человек. Цифры действи-тельно огромные, но объективных причин такого массового пленения людей немало.

Свою роль в этом, безусловно, сыграла внезапность напа-дения Третьего рейха на СССР, тяжелые условия войны, в которых оказались солдаты Красной Армии. Подавляющая часть пленных была захвачена в т. н. «больших котлах». Это привело к тому, что крупные группы частей Красной Ар-мии, исчерпав все возможности к сопротивлению, лишен-ные всякой поддержки командования, попадали в плен.

Кроме того, нападение было массированным: границу СССР 22 июня перешли около 4,6 млн. солдат вермахта. Войну начали 152 дивизии, 1 бригада и 2 моторизован-ных немецких полка, 16 дивизий и 3 бригады – финских, 4 венгерские бригады, 13 дивизий и 9 бригад – румынских, 3 итальянские дивизии, 2 дивизии и 1 бригада – словац-кие. Большинство из них обладали опытом ведения бое-вых действий, были хорошо оснащены и вооружены – на Германию к тому времени работала почти вся промышлен-ность Европы.

Накануне войны сводки генштаба вермахта о состоянии Красной Армии отмечали, что ее слабость заключается и в страхе командиров перед ответственностью, что было вы-звано предвоенными чистками в войсках. Мнение Сталина о том, что воину Красной Армии лучше погибнуть, чем ока-заться во вражеском плену, было закреплено в советском за-конодательстве: «Положением о воинских преступлениях»

6

1927 года устанавливалось равенство понятий «сдача в плен» и «добровольный переход на сторону противника», который карался расстрелом с конфискацией имущества.

В приказе народного комиссара обороны СССР № 270 от 16 августа 1941 года подчеркивалось: «Командиров и политработников, во время боя срывающих знаки разли-чия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен вра-гу, считать злостными дезертирами, семьи которых под-лежат аресту как родственники нарушивших присягу и предавших свою родину дезертиров... Обязать каждого военнослужащего независимо от его служебного поло-жения потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой на-чальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен – уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать госу-дарственного пособия и помощи».

Исключительность Второй мировой войны состоит и в том, что советские военнопленные пребывали вне закона как с немецкой, так и с советской стороны.

Советское правительство не подписало Женевскую кон-венцию, которая обязывала воюющие стороны сохранять военнопленным жизнь, обеспечивать их жильем, питанием, одеждой, не использовать их труд на военном производстве, за побег – наказывать только в административном порядке. Не было принято предложение Международного Красного Креста относительно обмена списками военнопленных, а также принятия на себя заботы о потерпевших на фронте. Отношение к военнопленным было одно: пленных у нас нет, есть только дезертиры и предатели.

А в годы Великой Отечественной войны в плен попа-ло свыше 5 млн. советских бойцов и командиров, из них

7

Взятие в плен бойцов Красной Армии немецкими солдатами. Август 1941 г.

8

9

погибло более 4 млн., в том числе на оккупированной тер-ритории Украины – около 1,8 млн. человек. Положение советских военнопленных в немецком плену было невы-носимым.

Жестокие условия содержания наших военнопленных были вызваны в первую очередь идеологическим непри-ятием фюрером Третьего рейха Гитлером коммунизма, а также стремлением Германии к расширению жизненного пространства, под которые подводилась формальная осно-ва: Советский Союз не признал Гаагскую (1907) и отка-зался подписать Женевскую (1929) конвенции о военно-пленных. Это, по мнению фюрера, позволяло Германии, ранее подписавшей оба соглашения, не регламентировать условия содержания советских военнопленных этими до-кументами. На самом деле Гаагскую конвенцию подписала Российская империя, а Женевская конвенция регламенти-ровала отношение к военнопленным вне зависимости того, подписали их страны конвенцию или нет.

Наркомат иностранных дел СССР отказывался от проявив-ших участие к советским военнопленным Международного Красного Креста (МКК), американского госдепартамента, британского Форин офиса и др.

Председатель Международного Комитета Красного Креста Марсель Юнод еще 22 июня 1941 года предложил правитель-ствам СССР, Германии, Финляндии, Румынии обмениваться списками убитых, раненых, попавших в плен. На себя МКК брал заботу о пострадавших на фронтах.

Многое тогда зависело от советского руководства, и пойди оно сразу, без оговорок, на принятие плана Юнода, можно было спасти от смерти тысячи несчастных, оказавшихся в немецком плену.

Несравнимо было обращение фашистов с советскими пленными и с теми же французами, англичанами, американ-цами. Последние были накормлены, одеты, имели крышу

10

11

Сборный пункт для советских военнопленных. Лето 1941 г.

12

над головой. Международный Красный Крест располагал их точными списками, постоянно проверял лагеря, добива-ясь от немецких властей выполнения Женевской конвенции. Красный Крест отправлял пленным французам, англичанам, американцам посылки с продуктами, лекарствами, одеждой, оказывал медицинскую помощь.

Как результат – уже к декабрю 1941 года общее число по-гибших советских военнопленных достигло 1400 000 че-ловек (сорок один процент). Тогда как к январю 1945 года в немецком плену польских военнопленных погибло всего 32 999 (4,2%), французских − 14 147 (1,58%), а американцев – 136 человек, или 0,3%.

Система немецких концлагерей

С момента пленения немногим красноармейцам удалось преодолеть изнурительный путь в немецкие концла-

геря летом-осенью 1941 года. Длинные мрачные колонны советских военнопленных тяжело брели под конвоем не-мецких охранников по 30-40 километров в день. Шагнул в сторону, протянул руку к брошенной корке хлеба, не смог идти и упал или не поднялся после привала − тут же раз-давалась автоматная очередь. Уцелевшим после перехода предстоял еще один круг ада − сами лагеря, которые даже лагерями нельзя назвать.

Что же представляла собой система немецких лагерей для военнопленных на оккупированной врагом территории?

Она делилась на 5 категорий:• сборные пункты (лагеря);• пересыльные лагеря («Дулаг», нем. Dulag);• постоянные лагеря («Шталаг», нем. Stalag);• основные рабочие лагеря;• малые рабочие лагеря.

13

Советские военнопленные в пересыльном лагере. Август 1941 г.

14

Транспортировка советских военнопленных в годы Великой Отечественной войны

15

Сборные пункты создавались в непосредственной близо-сти от линии фронта или в районе проводимой операции. Здесь шло окончательное разоружение пленных, составля-лись первые учетные документы.

Следующим этапом движения пленных были «Дулаги» – пересыльные лагеря, обычно располагавшиеся вблизи же-лезнодорожных узлов.

Обнесенный колючей проволокой пустырь и вышка для часового − таким являлся «Дулаг», в котором пленным при-ходилось по месяцу и дольше ожидать своей участи. После первоначальной сортировки пленных отправляли в лагеря, имеющие, как правило, постоянное месторасположение в тылу, вдали от военных действий. Все лагеря различались по номерам, в них обычно находилось большое количество пленных.

В «Шталагах», с их бараками, условия отличались не-многим. Там лишь в октябре 1941 года начался переход на зимнее расписание, но еще и в ноябре, и в декабре многие лагеря «работали» по-летнему.

Лагеря типа «Шталаг» были базой для сети основных ра-бочих лагерей, ему подчиненных. Последние имели по не-скольку тысяч узников и отличались друг от друга буквами, добавляемыми к наименованию главного лагеря.

Малые рабочие лагеря подчинялись основным рабочим лагерям или непосредственно постоянным «Шталагам». Различались по наименованию населенного пункта, где размещались, и по названию основного рабочего лагеря, к которому были приписаны. Численность заключенных в малых рабочих лагерях была от нескольких десятков до не-скольких сотен человек.

На оккупированной территории Украины нацистами было создано более 200 мест заключения советских военноплен-ных. Это – «Дулаги» (пересыльные лагеря), «Офлаги» (ста-ционарные лагеря для офицеров), «Шталаги» (для рядового

16

и сержантского состава или смешанные). Каждый день от голода, холода, в результате казней и пыток в них погибало почти 2,5 тысячи человек.

Лагеря для советских военнопленных не подпадали под международное понятие концлагеря «обычного типа»: от-сутствовала специальная техника уничтожения людей – газовые камеры, крематории. Но как бы их ни называли в официальных нацистских документах, все лагеря, находив-шиеся на оккупированной советской территории, по усло-виям режима содержания заключенных служили целям мас-сового уничтожения людей.

Это была общая судьба и общая трагедия не только укра-инцев, но и всех народов Советского Союза, преградивших нацизму путь к мировому господству.

Оборона Николаева

Война на территорию Николаевской области пришла с севера в конце июля 1941 года. Стойко

и мужественно защищали область войска 18-й и 9-й армий Южного фронта под командованием генерал-лейтенанта А.К. Смирнова и генерал-полковника Я.Т. Черевиченко. Но силы были неравными.

1 августа 1941 года был оккупирован первый населен-ный пункт Николаевской области – село Лысая Гора Пер-вомайского района. 3 августа танковая группа генерала фон Клейста захватила город Первомайск, 7 августа – Воз-несенск. Механизированные части группы фон Клейста обошли 18-ю армию с востока и 12 августа ворвались в Баштанку. Одновременно противник нанес удар на сты-ке 9-й и Отдельной Приморской армий, вынудив первую отойти на восток, к переправе через реку Южный Буг в районе Николаева.

17

13 августа 16-я танковая дивизия противника захватила Грейгово, Христофоровку, Лоцкино, отрезав путь нашим дивизиям на восток. Следом спешила мотодивизия «Адольф Гитлер». С севера наши войска теснили итальянская дивизия «Посубио» и 16-я немецкая мотодивизия, с запада наступа-ла 11-я полевая армия генерал-полковника фон Шоберта.

Нашим армиям грозило полное окружение. Необходимо было прорываться на восток. На командном совещании Юж-ного фронта командующий 18-й армией генерал-лейтенант А.К. Смирнов предложил осуществить прорыв ночью в двух направлениях: на Грейгово (18-я армия) и на Киселевку (9-я армия) с дальнейшим выходом к Снигиревке на соединение с 296-й стрелковой дивизией и другими войсками резервной армии, сковавшими часть моторизованных сил гитлеровцев в районе Кривого Рога.

На рассвете 15 августа войска генерал-полковника Я.Т. Черевиченко открыли артиллерийский огонь в районе

А.К. Смирнов Я.Т. Черевиченко

18

Водопоя. Это был сигнал к наступлению. На Грейгово шла уже прославившаяся в боях на границе 96-я горнострел-ковая дивизия 18-й армии. Удар был настолько сильным и неожиданным, что превосходящие силы противника вы-нуждены были отступать. 96-я горнострелковая дивизия под командованием полковника И.М. Шепетова разбила врага у села Грейгово Жовтневого района, уничтожила бо-лее 500 гитлеровцев, взяла большие трофеи, создала «ко-ридор», по которому вышла из окружения вся 18-я армия. Это был первый в истории Великой Отечественной войны успешный прорыв окруженной фашистами группы совет-ских войск, за который полковник И.М. Шепетов был удо-стоен звания Героя Советского Союза.

Основной удар по 16-й немецкой танковой дивизии нанес-ли соединения 48-го стрелкового корпуса генерала Р.Я. Ма-линовского, захватив 30 танков, 35 орудий и другую боевую технику.

И.М. Шепетов Р.Я. Малиновский

19

Немецкий самолет «Хейнкель-111» над Николаевом. Август 1941 г.

Николаевский завод им. А. Марти (снимок с немецкого самолета). Август 1941 г.

20

Кадры немецкой кинохроники.Захват города Николаева.

Август 1941 г.

21

22

23

24

25

26

Главные силы 18-й и 9-й армий уже достигли Снигиревки, а в Николаеве и близлежащих районах еще шли бои. Это сражались арьергарды: 155-й горнострелковый полк у Но-вомихайловки Жовтневого района и 256-й стрелковый полк 30-й стрелковой дивизии с пробившимся в город Новоодес-ским коммунистическим батальоном. Крайне тяжелая об-становка заставила советские войска 17 августа покинуть Николаев.

Немецкая пехота входит в Николаев. Август 1941 г.

27

Трагически сложилась судьба командного состава 18-й и 9-й армий Южного фронта. 24 января 1942 года 96-я гор-нострелковая дивизия была реформирована в 14-ю гвардей-скую стрелковую дивизию Южного фронта.

В конце мая 1942 года 14-я гвардейская стрелковая диви-зия в составе 57-й армии под командованием Героя Совет-ского Союза гвардии генерал-майора И.М. Шепетова вела кровопролитные бои в окружении под Харьковом. Тяжело-раненый и контуженый генерал И.М. Шепетов в бессозна-тельном состоянии был захвачен врагами в плен и отправлен в концлагерь для военнопленных Хаммельбург (Германия). В концлагере он пробыл почти год, потом был переведен в лагерь Флоссенбург. За участие в лагерном сопротивлении и попытку бегства 21 мая 1943 года мужественный генерал был казнен фашистами.

Не менее героической и трагической была и судьба генера-ла А.К. Смирнова, одного из выдающихся советских воена-чальников, принимавших участие в оборонных боях на За-падной Украине, в Молдавии, на Днестре, Николаевщине и в Донбассе. Он погиб в жестоком бою 8 октября 1941 года у села Поповка Куйбышевского района Запорожской области. Командарм собрал всех, кто мог держать оружие, и повел в наступление. Целую ночь продолжался неравный бой. Най-денное на поле битвы тело генерала по приказу командира немецкой танковой дивизии Хубе было похоронено с воин-скими почестями. В 1943 году после освобождения села со-ветскими войсками генерал А.К. Смирнов был с почестями перезахоронен в центре Поповки, а само село переименова-но в Смирново.

Командир 51-й стрелковой дивизии 9-й армии генерал П.Г. Цирюльников попал в немецкий плен в ноябре 1941 года, но совершил побег. А когда оказался в расположении наших войск, был арестован особым отделом, обвинен в измене Родине. Наказание отбывал в лагерях Сибири до

28

Памятник А.К. Смирнову в с. Смирново Запорожской области

29

1953 года. Реабилитирован и восстановлен в звании после смерти Сталина.

Начальник автобронетанковых войск 18-й армии гене-рал Н.Д. Гольцев во время выхода из окружения на станцию Грейгово и Херсон возглавил группу войск. Вблизи села Киселевка Николаевской области был тяжело ранен, спа-сен местными жителями. Осенью 1941 года Н.Д. Гольцев перешел линию фронта в районе Харькова. Особым отде-лом был отправлен в Москву, где его арестовали, обвинив в предательстве Родины и расстреляли. Реабилитирован Н.Д. Гольцев посмертно в 1955 году. Супруга Н.Д. Гольце-ва, которая находилась с маленьким ребенком в эвакуации в городе Чемкенте, была также арестована в январе 1942 года и вывезена на принудительное поселение в Казахстан. Реа-билитирована, как и ее муж, в 1955 году.

П.Г. Цирюльников Н.Д. Гольцев

30

Страшные годы оккупации

17 августа 1941 года гитлеровские войска захватили го-род Николаев. Начались тяжелые дни оккупации. Ок-

купанты разделили Николаевскую область на две части по реке Южный Буг. Западные районы включались в так на-зываемую «Транснистрию» (Заднестровье) с центром в Ти-располе, а затем в Одессе и контролировались румынски-ми войсками. Губернаторство Транснистрия делилось на 13 префектур (уездов) во главе с префектами. Префектуры делились на претуры (районы) во главе с преторами. Гол-тянский и Очаковский уезды объединили западные районы Николаевской и северные районы Одесской областей.

Остальные районы Николаевской области вошли в генераль-ный округ Николаев, который делился на 14 округов и управ-лялся немецкими властями. Генеральный округ Николаев, в свою очередь, входил в состав рейхскомиссариата «Украина».

Имперский комиссариат «Украина» был создан по приказу Гитлера 20 августа 1941 года. Его возглавил гауляйтер Вос-точной Пруссии Эрих Кох. В рейхскомиссариат «Украина» вошли генеральные округа: Волынь, Житомир, Киев, Нико-лаев, Таврия, Днепропетровск.

Николаевский генеральный округ охватывал районы Николаевской, Кировоградской и теперешней Херсонской областей общей площадью 466 800 кв. км с населением 1 960 850 человек. Генеральным комиссаром Николаевско-го округа был назначен обергруппенфюрер Опперман.

5 октября 1941 года в Николаеве проходила встреча Гимм-лера с руководителями оперативных команд, на которой были детализированы основные положения приказа о физи-ческом уничтожении еврейского населения. Было особенно подчеркнуто, что исполнители этих акций не несут личной ответственности за исполнение данного приказа.

31

Кадры немецкой кинохроники.Гитлер на военном аэродроме. Южный фронт. Август 1941 г.

32

Гитлер и Муссолини. Южный фронт. Август 1941 г.

33

Согласно этому приказу, в ноябре 1941 года в селе Богда-новка Доманевского района Николаевской области был соз-дан концлагерь. В него согнали мирных жителей, в основном еврейской национальности, из Одесской, Николаевской, Ки-ровоградской, Винницкой и других областей Украины. До 1 февраля 1942 года более 50 тысяч узников этого лагеря были уничтожены.

Фашистские захватчики придавали огромное значение Ни-колаевскому генеральному округу, его высокоразвитой судо-строительной промышленности с важным морским портом на юге Украины, богатыми сельскохозяйственными райо-нами. Они возлагали большие надежды на быстрое восста-новление судостроительной промышленности как мощного средства для господства на Черном море и для проведения операций по захвату Кавказа.

Именно поэтому еще в августе 1941 года кратковремен-ную остановку в Николаеве сделал Гитлер. Через день после этого фюрер вместе с Муссолини принимал парад немецких войск в Первомайске.

По этой же причине управление и эксплуатация судостро-ительных заводов и портов Черноморского бассейна также были переданы не рейхсминистерству по руководству эконо-микой в оккупированных восточных областях, как это было установлено нацистской верхушкой по остальным отраслям промышленности, а непосредственно управлению военной экономики и снаряжения при главном штабе вооруженных сил Германии с подчинением главнокомандующему военно-морскими силами гросс-адмиралу Редеру. В октябре 1943 года он лично осматривал судостроительные заводы Нико-лаева, совершая свою инспекторскую поездку по городам Черноморского побережья.

А в июле 1942-го и в июне 1943 года в Николаев с ин-спекторской проверкой приезжали рейхсминистр Розен-берг и рейхскомиссар Кох. Они встречались с начальником

34

Немецкая карта Николаева периода оккупации. 1941-1944 гг.

35

штаба «Южной верфи» контр-адмиралом Клаусеном по во-просу восстановления судостроительных заводов. По этому поводу немецкая газета управления генерального комисса-риата писала: «Большая часть Украины своим естественным уклоном уходит на юг, это более чем где-либо чувствуется в генеральном округе Николаев. Здесь расположена область впадения Днепра и Южного Буга в Черное море – важней-ший водный путь, который открывает дорогу к мировым морям. Если имперский министр Розенберг и имперский комиссар Кох закончили свою поездку по Украине посеще-нием Николаева, то в этом проявляется интерес к развитию украинской прибрежной области двух людей, непосред-ственно отвечающих перед фюрером за восстановление су-достроительной промышленности».

Их визит освещался также в газетах «Deutsche Bug-Zeitung» – органе управления генерального комиссара Generalbezirk Nikolaew от 26 июля 1942 года и «Голос Дне-пра» – органе местного самоуправления города Херсона от 12 июля 1942 года.

В газете «Голос Днепра» в статье «Развитие Украины. Окончание служебного пребывания рейхсминистра Розен-берга в Днепропетровске и Николаеве» сообщалось: «Не-посредственно потом рейхсминистр Розенберг вылетел в Николаев. На аэродром прибыл генеральный комиссар Опперман со своими ближайшими сотрудниками, чтобы достойно принять рейхсминистра и рейхскомиссара в Ни-колаеве. Также тут министр имел возможность убедиться в достижениях труда в наиболее отдаленном на юге генераль-ном округе…

На могилу павшего генерал-полковника фон Шоберта рейхсминистр возложил венок. Из Николаева рейхсминистр Розенберг вылетел со своим сопровождением обратно в Бер-лин». (В сентябре 1941 года самолет «Шторх», на котором летел командующий 11-й армией генерал-полковник фон

36

Генерал фон Шоберт с пилотом у самолета «Шторх». Сентябрь 1941 г.

Немецкое кладбище в Николаеве, где был похоронен фон Шоберт. 1941 г.

37

Шоберт, подорвался на мине при приземлении на военном аэродроме в районе Широкой Балки. Генерал фон Шоберт был похоронен в Николаеве. Его преемником стал генерал Манштейн).

27 июня 1942 года в Никола-еве побывал верховный глав-нокомандующий румынской армией генерал Антонеску. Он встречался с представителями немецкого военно-морского командования по вопросам сотрудничества с румынским командованием на судоре-монтных заводах Одессы.

После захвата немцами Ни-колаева все промышленные предприятия были реквизированы. Черноморский судо-строительный завод был переименован в «Южную верфь», судостроительный завод им. 61 Коммунара – в «Северную верфь», судоремонтный завод – в «Малую верфь».

На базе «Южной верфи» гитлеровцы создали штаб по ру-ководству строительством военных кораблей и подводных лодок во главе с адмиралом Циба и контр-адмиралом Клау-сеном. Управляющим всеми кораблестроительными завода-ми Николаева и Одессы был назначен генерал фон Бодек-кер. Техническим экспертом при нем утвержден капитан Хассельман.

Именно по их требованию в Николаеве, в районе Темво-да – рядом с «Северной верфью», был создан концлагерь для советских военнопленных «Шталаг-364», в котором содержалось 26-30 тысяч человек. Они должны были стать

Генерал-полковник фон Шоберт

38

39

Центральные ворота концлагеря «Шталаг-364»

40

Мемориальная доска на стене ворот «Шталага - 364»

41

основной рабочей силой в осуществлении намеченной гит-леровцами программы строительства военных кораблей.

Первыми узниками «Шталага-364» стали военнопленные, переведенные осенью 1941 года из села Грейгово Жовтне-вого района.

Следует отметить, что варварское обращение гитлеров-ских военнослужащих с захваченными в плен солдатами и офицерами Красной Армии имело место уже непосред-ственно на поле боя.

Именно на железнодорожной станции Грейгово Никола-евской области, как свидетельствуют материалы Нюрнберг-ского процесса, немецкие солдаты захватили в плен неболь-шую группу тяжело раненных красноармейцев. Несколько дней не давали им никакой пищи и воды. Пленным отрезали уши, выкололи глаза, отрубили руки, а затем закололи их штыками.

В Грейгово в августе 1941 года был создан первый в Ни-колаевской области лагерь для советских военнопленных. Его основу составили бойцы и командиры 18-й и 9-й армий Южного фронта (в основном – раненые, обозы, воинские части прикрытия, 155-й горнострелковый полк, сражавший-ся под селом Кандыбино), которые попали в окружение во время обороны Николаева.

Сначала военнопленных разместили под открытым не-бом, потом поставили барак, но в зиму 1941-1942 годов немцы боялись оставить там военнопленных, их переве-ли в Николаев, на Темвод. Это был рабочий поселок на окраине города, который размещался на правом берегу Ингула. Вся территория «Шталага-364» была разбита на отдельные участки. В каждом из 26-ти двухэтажных не-отапливаемых бараков находилось около 200 военноплен-ных. Корпуса были ограждены колючей проволокой. Вну-тренние входы и выходы охранялись полицией. Хождение по лагерю запрещалось.

42

В свое время удалось найти совсем немногих оставших-ся в живых узников этого лагеря − И.Г. Шапошникова, Ю.М. Тарасова, В.М. Азарова, В.Н. Лельчицкого, Р.И. Ка-преляна, А.Б. Сарычева, А.Л. Богдановича, А.Т. Абутидзе, А.П. Акопяна, А.Е. Екимова, И.И. Виноградова, В.В. Кова-лева и др. Их воспоминания, документы областного госу-дарственного архива, а также материалы судебного процес-са над гитлеровскими захватчиками в Николаеве в январе 1946 года дают достаточно полную информацию о тяжелых испытаниях, выпавших на долю советских военнопленных в концлагере на Темводе и других лагерях смерти.

Авторам этой книги особенно дороги личные воспомина-ния узников «Шталага-364» – очевидцев и участников тех событий. Ведь выросло уже не одно поколение, не знавшее войны. Мы знаем о войне только благодаря книгам и филь-мам. Поэтому так ценны воспоминания бывших узников. Хотя написано, кажется, немало, остается множество белых пятен в нашей истории, много имен незаслуженно забыты. Поэтому наша задача – представить документально, уста-ми очевидцев, события тех лет, в целом полных героизма, но и со случаями трусости, и даже предательства. На долю участников тех событий выпали огромные испытания. По-давляющее большинство их выдержало с честью.

Что представлял собой «Шталаг-364», рассказывают в своих воспоминаниях его бывшие узники.

В.М. Азаров: «Наконец мы увидели лагерь. Внешне он отли-чался от тех, которые мы уже прошли. Двухэтажные корпуса жилых зданий, расположенных в ряд, видны зеленые деревья, отдельные постройки зданий. Все это напоминало жилой, спо-койный городок. Но это было только первое впечатление.

Жилые корпуса не отапливались, в помещениях было сту-дено, люди спали прямо на полу, часто просыпались среди трупов умерших товарищей».

43

«Вблизи входа в лагерь, – пишет в воспоминаниях В.Н. Лельчицкий, – с обеих сторон находились двухэтажные здания, в которых размещались различные немецкие адми-нистративные управления...

С левой стороны в первом ряду зданий размещалась лагер-ная полиция, составленная из предателей, носивших специ-альную форму. На втором этаже был карцер, куда помещали военнопленных за незначительные провинности. Там же на-ходились две комнаты на 40 человек для выявления евреев, обнаруженных как в городе, так и в лагере. После того, как эти комнаты заполнялись арестованными, людей выводили за забор и там расстреливали.

В конце лагеря, в его южной части, в одном из двухэтаж-ных зданий помещался лазарет, предназначенный для об-служивания раненых и больных военнопленных. Одно из зданий возле лазарета, с его левой стороны, было огорожено забором. В нем был организован сыпнотифозный барак.

К западу, справа от лазарета, примерно в 300-х метрах от него, находился пищеблок. Там же размещались и различ-ные склады. В северо-западной части лагеря находилось ла-герное управление абвера − немецкой разведслужбы».

Как вспоминает В.М. Азаров, «…каждому вновь посту-пающему в концлагерь на Темводе… довелось побывать в помещении, на дверях которого висела ничего не говоря-щая табличка с надписью: “1-С”. Это был немецкий разве-дывательный орган под кодовым названием “Абверкоманда I Би/153”. Под диктовку зондерфюреров Гавански и Шпур-ке делопроизводитель фельдфебель Зигель заполнял “пер-сональхефтлингскартен” − личные карточки пленных. Затем опытные разведчики путем опроса пытались сумми-ровать сведения секретного характера о военнопленных, а также об объектах в различных районах страны, кавказ-ских нефтепромыслах, о конструкциях, разработке нового советского оружия».

44

Лагерная кухня «Шталага -364»

«Офицерский состав, – по словам Р.И. Капреляна, – был отделен от солдат. Расселение в лагере производилось по национальному признаку. Военнопленные летчики поме-щались отдельно от всех».

Его дополняет В.М. Азаров: «Узники в офицерских кор-пусах № 1 и № 3 содержались в особо строгом режиме, и общение с ними было запрещено. Их не направляли в рабо-чие команды и строго охраняли. Здесь не было никакой воз-можности добыть себе хотя бы какое-либо питание, кроме голодного пайка, который им выдавали фашисты.

Многие из узников офицерских корпусов были летчиками, сбитыми в воздушных боях с фашистами. Большинство из них были ранены и нуждались в помощи».

В лагере содержались также женщины-медработники, взя-тые, в основном, в плен во время обороны Киева и Севасто-поля. Жестокий режим, установленный в лагере, полностью распространялся и на женщин-узниц.

45

Советские военнопленные в немецком плену

46

Советские военнопленные в годы Великой Отечественной войны

47

В концлагерь попадали разными путями...

В «Шталаг-364» попадали разными путями. В плену можно было «оказаться», получив ранение, впав в

безсознательное состояние, не имея оружия и боеприпа-сов для сопротивления или «сдаться» – подняв руки, когда можно и было чем сражаться. Об этом рассказывают сами узники концлагеря на Темводе.

Вспоминает Р.И. Капрелян: «В октябре 1941 года я был вы-зван в Главное разведуправление Генштаба Красной Армии, где получил задание выполнять полеты по выброске в глубо-кий тыл противника советских разведчиков. С октября 1941 года по 28 января 1942 года наш экипаж выполнил 14 выле-тов в глубокий тыл противника (за государственную границу СССР) и 18 вылетов – в тыл врага, на временно оккупирован-ную территорию. Было совершено 32 боевых вылета в райо-ны Варшавы, Братиславы, Вены, Бухареста и др.

27 января 1942 года мы вылетели из Краснодара в слож-ных метеоусловиях и взяли курс на Тирасполь, где выбро-сили на парашютах группу советских разведчиков, после чего полетели в район Бухареста, где сбросили еще одну группу советских разведчиков. Выполнив задание, мы до-ложили Центру в Москве и взяли обратный курс на Тбили-си. По дороге назад из-за сложных метеоусловий самолет обледенел и, потеряв управление, упал на землю. Экипаж чудом остался в живых, хотя все получили ранения. Об-манным путем экипаж был взят в плен украинской поли-цией недалеко от села Нововладимировка, в 12-ти киломе-трах от станции Апостолово, возле Кривого Рога. Полицаи передали нас румынским войскам, а те – немцам.

После двухнедельного пребывания в криворожской тюрьме нас самолетом переправили в Николаев, в штаб

48

4-го воздушного флота Германии, а оттуда – в лагерь на Темводе».

Летом-осенью 1942 года николаевский лагерь на Темво-де пополнился большой партией военнопленных из Крыма, в основном, защитников Севастополя. Трагически сложи-лась их судьба, поскольку оборона проходила в тяжелейших условиях. Только со 2 по 7 июня 1942 года на Севастополь и передний край его обороны немецкая авиация совершила свыше девяти тысяч самолето-вылетов, сбросила до 45 ты-сяч авиабомб, а вражеская артиллерия выпустила 126 тысяч снарядов. На каждый квадратный метр передового рубежа обороны противник обрушил 1,5 тонны металла.

Бои носили настолько ожесточенный характер, что невоз-можно было различить, где наступающие, а где обороняю-щиеся. Среди белого дня наступала ночь. Бойцы потеряли счет атакам и контратакам. Всюду горела земля, плавил-ся металл, в бухтах кипела вода. По неполным данным, в июне 1942 года были убиты 10 600 защитников Севастопо-ля и 22 578 – ранены.

К 28 июня в ожесточенных боях части потеряли около 80 процентов своего личного состава. В обороне города на-ступил критический момент. Был прекращен учет потерь. Командованием было приказано все документы, в том чис-ле и личные, уничтожить. Остатки войск вынуждены были отходить с боями к мысу Херсонес, в район 35-й батареи, Камышовой и Казачьей бухт. Весь путь от переднего края обороны до Херсонесского маяка был устлан трупами.

В эти тяжелейшие дни, а именно 29 июня 1942 года, в Се-вастополе по постановлению Особого отдела НКВД Черно-морского флота были приговорены к расстрелу николаевцы И.М. Ляльченко и Б.А. Безуглый. По фальшивому доносу им было предъявлено обвинение в намерении изменить Ро-дине и перейти на сторону врага. Никаких доказательств не было, виновными они себя не признали, но судьба моряков

49

Героическая оборона Севастополя. 1941-1942 гг.

50

51

была решена – их расстреляли на следующий день, о чем был составлен акт.

Лишь в 1961 году, во время пересмотра уголовного дела, было установлено, что краснофлотцы расстреляны поспеш-но, поскольку уже 29 июня 1942 года ожидалась оккупация фашистами Севастополя, времени для заседания военного трибунала не было, а эвакуировать арестантов не представ-лялось возможным.

И.М. Ляльченко и Б.А. Безуглый были реабилитированы за отсутствием состава преступления.

В ночь с 1 июля 1942 года командование Севастопольского оборонительного района и часть командно-политического состава, а также руководство города эвакуировались на Большую землю. Но даже в этой обстановке, оставаясь на-едине со своей совестью, изнуренные голодом и жаждой, участники обороны разрозненными группами продолжали отбивать атаки гитлеровцев и дрались не до 3 июля, как со-общало Совинформбюро, а до 12-го.

Только после того, как окончательно иссякли силы и боль-шинство участников были ранены или контужены, их ста-ли брать в плен. Именно «брать» – защитники Севастополя отчаянно дрались до последнего. Таким образом свыше 70 тысяч учасников героической обороны города оказались в плену.

О трагедии защитников Севастополя рассказывает В.Н. Лельчицкий, принимавший участие в этих боях: «30 июня 1942 года на узком побережье от мыса Фиолент до мыса Херсонес − на протяжении 15 километров, не же-лая сдаваться противнику, были сконцентрированы наши воинские части, почти весь личный состав всех госпита-лей, медсанбатов и других медицинских подразделений.

4 июля 1942 года на рассвете в разных местах побере-жья раздавались одиночные выстрелы: одни в последний раз производили бесцельный выстрел из своей винтовки,

52

Эвакуация населения из Севастополя. 1941-1942 гг.

53

а затем бросали оружие в море, другие же – пускали себе пулю в лоб. Застрелился начальник медсанбата Крас-нов, а врач Эрлихман сам не смог застрелиться – он по-просил военного комиссара Тертычного застрелить его. Батальонный комиссар Тер-тычный одним выстрелом удовлетворил просьбу Эр-лихмана, а другим – прервал свою жизнь».

Как видим, защитники Се-вастополя знали, что нацист-ское руководство в своих преступных приказах вынес-ло смертный приговор отдельным категориям советских военнопленных. Они в первую очередь касались политра-ботников Красной Армии, коммунистов, военнослужащих-евреев, нередко советских адмиралов, а также женщин-военнослужащих.

Среди защитников легендарного города был и уже упо-мянутый Виктор Михайлович Азаров. Студент 1 курса Московского политехнического института в 1941 году был откомандирован в Одесское пехотное училище имени К.Е. Ворошилова, которое окончил досрочно и был направлен в Тбилиси. Здесь он получил назначение на должность помощ-ника начальника оперативного отдела штаба 386-й стрелко-вой дивизии, а затем – помощника начальника штаба 775-го стрелкового полка, входившего в состав этой же дивизии. В декабре 1941 года дивизия была переброшена в Севастополь. 7 июня 1942 года начался третий штурм Севастополя. Его полк вел тяжелые кровопролитные бои за село Новые

В.М. Азаров

54

Шули (ныне Штурмовое). Вот как вспоминает об этом сам В.М. Азаров:

«Я получил приказ командира полка майора Н.В. Соко-лова принять батальон и выбить немцев из села до утра. Многие бойцы и командиры были ранены. В батальоне осталось около 90 человек. Для выполнения поставленной задачи мы собрали связистов, санитаров, легко раненных, распределили небольшие запасы боеприпасов – гранаты, бутылки с горючей смесью, патроны. Около трех часов ночи мы стали выходить на исходные рубежи, подобрались почти впритык к огневым точкам противника. Мы слыша-ли тихие голоса немцев, удары лопат о землю – они укре-пляли и расширяли свои окопы и огневые позиции. Око-ло 4-х часов утра был дан условный сигнал начала общей атаки. Наши бойцы, закидав вражеские окопы гранатами и расстреливая врага из автоматов в упор, в одно мгновение смяли оборону противника и ворвались в село.

Тяжелые бои за село продолжались три дня. Бои, не прекращаясь, шли по всему фронту, во многих местах происходили жестокие штыковые рукопашные стычки. Последние ожесточенные бои шли в Херсонесе и у Ка-мышовой Бухты. 2 июля 1942 года я был тяжело ранен и попал в плен».

Родители В.М. Азарова ничего не знали о судьбе своего сына. Мать обращалась во все инстанции, надеясь получить хоть какую-то весточку о том, что с ним. Вскоре семья была лишена аттестата фронтовика, поскольку он считался про-павшим без вести. А тем временем Виктор Азаров в числе других защитников Севастополя был этапирован в Никола-ев в «Шталаг-364».

Из большой партии военнопленных из Крыма далеко не всем суждено было дойти до Николаева. Десятки тысяч со-ветских военнопленных гитлеровцы уничтожили еще во время так называемой «транспортировки».

55

Транспортировка советских военнопленных. 1941 г.

56

Транспортировка пленных осуществлялась, как правило, пешком, в неимоверно тяжелых условиях, что являлось ци-ничным нарушением Женевской конвенции 1929 года, кото-рая допускала пеший переход на расстояние не более 20-ти километров в день, гитлеровцы же осуществляли многоднев-ный пеший переход измученных, голодных, раздетых и босых пленных в условиях суровой зимы и при изнуряющей жаре летом. Пешая транспортировка пленных распространялась и на раненых, и на больных, и на изможденных бойцов, кото-рым гитлеровцы отказывали в медицинской помощи. Тех, кто отставал от колонны, безжалостно расстреливали, добивали прикладами, а трупы оставляли незахороненными на дороге.

«Тяжелым был путь из лагеря в Бахчисарае до симферо-польской тюрьмы, – вспоминает В.М. Азаров. – Это была действительно дорога смерти. Тяжело раненные, обессилен-ные от потери крови, голода и жажды, пленные не в силах были пройти этот путь и падали по дороге. Немецкая охрана в упор расстреливала их. И так было везде при переходе из лагеря в лагерь.

Я помню лагерь в Херсоне: колючая проволока, часовые с автоматами и пулеметами на вышках, отсутствие самых эле-ментарных санитарных условий, высокая смертность среди военнопленных от дистрофии, тифа, дизентерии.

Вскоре мы снова оказались в пути. Под усиленным кон-воем колонну пленных отправляли в николаевский лагерь на Темводе. По пыльной дороге, изнемогая от жажды и жары, мы шли, стараясь беречь последние силы. Многие жители города, стоявшие у обочины дороги, пытались передать нам что-нибудь из еды, но немецкие солдаты не подпускали их к нашей колонне. Конвоиры продолжали бить прикладами обессиленных людей, были слышны вы-стрелы даже тогда, когда совсем немного оставалось до лагеря. Немцы добивали тех, кто, утратив последние силы, оставался лежать на дороге.

57

Вот и лагерь Темвод. Неимоверная жажда мучила людей, от жары трескались губы. Сотни людей, пробивая дорогу, устремились к заветному крану с водой. Охрана лагеря, за-бавляясь, нещадно бьет пленных прикладами и резиновы-ми дубинками.»

Эти же факты подтверждает участник обороны Сева-стополя, бывший узник «Шталага-364» уже упомянутый В.Н. Лельчицкий:

«4 июля 1942 года наш госпиталь был захвачен гитлеров-цами. Начался длительный период тяжелых, мучительных моральных и физических мытарств, а для меня, как еврея, в дополнение ко всему – и постоянное смертельно опасное положение.

На протяжении всех этапов (Севастополь, Джанкой, Херсон, Николаев) гитлеровцы охотились на политработни-ков и евреев, зверски расправляясь со своими жертвами.

Из Херсонской тюрьмы нас погнали в Николаев. Без пищи и воды в жаркие августовские дни за двое суток мы добрели до Николаева, потеряв по дороге свыше 100 человек. В на-шем этапе было 2000 человек. Падающих от изнеможения людей конвой расстреливал.

По прибытии в Николаев началась среди военнопленных сортировка… После короткой агитации записывали часть пленных в РОА (Русская освободительная армия), продолжа-лась охота на коммунистов и евреев при активном участии старшего коменданта лагерной полиции Стешенко. Кто-то ин-формировал Стешенко, что я еврей, так я очутился в карцере лагерной полиции для выяснения моей национальности. Мне удалось убедить немецкого врача Кэппи, что я украинец.

Как украинца и врача-терапевта, меня отправили в лазарет при лагере для обслуживания раненых и больных военно-пленных».

В первую очередь в лагере уничтожали и политруков.При-мером может служить судьба Леонида Мизаненко…

58

Семья Л. Мизаненко. Варваровка, 1943 г.

59

Наверное, еще живы род-ственники, дети или внуки нашего земляка из Варва-ровки, до войны директора школы, учителя истории Лео-нида Мизаненко, судьба ко-торого оборвалась трагиче-ски в январе 1942 года. Через охранника-полицая лагеря ему удалось передать записку домой: «Зоя! Прибув в лагер 18.1.1942 р. Передавав запис-ки, тебе немає Коли жива, прийди: корпус 22, кімната №25, принеси шиті валянки з калошами, теплі брюки, білизну, трішки грошей, їсти – що є: кукурудзу, пшеницю, ячмінь тощо і, може, каплуна. Про-падаю з голоду. Не дай померти. Поклопочи – можна взяти на поруки. Привіт. Льоня. Можна пішки прийти».

Но когда жена принесла ему теплую одежду и еду, было поздно – его, как политрука, расстреляли накануне. На ру-ках у жены осталось четверо сыновей. Они пережили окку-пацию, голодные послевоенные годы, получили образова-ние. Один из сыновей выбрал профессию военного.

В знойные летние дни 1942 года на Темвод прибыл очеред-ной этап военнопленных из 3-х тысяч, защитников Севасто-поля, среди них был и николаевец артиллерист Петр Зайцев.

Вот как он вспоминает эти дни: «Опухших от голода, нас – три тысячи пленных – фашистские душегубы погнали из Херсона на Николаев. Не так уж и велико расстояние между этими городами, примерно 65 километров, но мы этот путь преодолевали трое суток, притом за это время гитлеровцы не дали нам ни крошки еды, ни капли воды. Зато щедро угощали побоями и пулями. Заметно поредели

Л. Мизаненко

60

Судебный процесс над немецко-фашистскими преступниками. Николаев, 1946 г.

наши ряды, но мы держались до последнего дыхания, не оставляя тяжелораненых, несли их на гимнастерках, плащ-палатках или на чем-то другом.

Но вот наконец и Николаев, а затем и Темвод. Конвои-ры подсчитали прибывших и не досчитались более тыся-чи человек. По пути в Николаев на дороге позади колонны оставались трупы тех, кто изнемог окончательно, все чаще гремели очереди из автоматов конвоя − это добивали лежа-щих. Проезжая мимо колонны, немецкие офицеры, смеясь, очевидно, для развлечения, стреляли из пистолетов прямо в группу пленных. И те падали».

Такая же картина наблюдались и при отступлении немцев из Николаева в марте 1944 года. Гитлеровцы точно так же эвакуировали пешим этапом военнопленных из концлагеря на Темводе. Как правило, пленных переводили из одного лагеря в другой в пешем строю на далекие расстояния, за-частую в спешке, усугубляя и без того невыносимые физи-ческие страдания измученных и обессиленных людей.

Это подтверждают и материалы судебного процесса над немецко-фашистскими захватчиками, который проходил в

61

Николаеве в январе 1946 года: «…раскрывается страшная судьба советских военнопленных, находившихся в лагере за Ингулом, который входил в зону, подведомственную воен-ной комендатуре города. Пленные умирали от голода. Полу-раздетые, они стояли на 28-градусном морозе в очереди за жалкой похлебкой. Многие коченели от холода и умирали.

Невзирая на эти факты, генерал Винклер свой приказ о на-сильственной эвакуации изможденных, обессиленных военно-пленных истолковывал как проявление своей заботы о них:

− Я беспокоился о том, чтобы они не попали под артилле-рийский обстрел, − заявил Винклер на суде».

Вербовка военнопленных

Преднамеренно создавая в лагерях жесточайший ре-жим, гитлеровцы тем самым пытались сломить мо-

ральный дух советских военнопленных, парализовать их волю к сопротивлению. Узникам предлагали пойти в ла-герную полицию, воинские подразделения, военизирован-ную охрану, обещая за это теплую одежду и паек немецко-го солдата.

Об этом рассказывают узники концлагеря на Темводе. В.М. Азаров: «Как-то днем неожиданно весь лагерь был

выстроен на стадионе, так называемом “аппель-плацце”. Показалась группа офицеров, среди них мы увидели пред-ставителей Русской освободительной армии − РОА. После короткой “вступительной” речи немецкого офицера, кото-рый сопровождал группу вербовщиков, о величии рейха и «непобедимости» войск вермахта слово было дано власов-цу. Тот стал нам рассказывать о “благах” жизни, которые ожидают каждого, кто запишется в ряды РОА. Ему не дали закончить. Из задних рядов послышался свист, и толпа за-шумела. Провалилась очередная вербовка».

62

63

И все же такие люди, кто соглашался на сотрудничество с немцами, находились. Их было мало, и были они разные: и предатели, откровенно издевавшиеся над своими же, и про-сто слабые люди, от голода и невыносимых условий согла-сившиеся идти в лагерную полицию.

Вспоминает Р.И. Капрелян: «В лагере свирепствовала ла-герная полиция, завербованная из предателей, продавших-ся за кусок хлеба. Зверствовали они ужасно. Вооруженные резиновыми палками, начиненными свинцом, они избива-ли своих собратьев под чмоканье и хохот немцев».

О таких людях писал в 1965 году и бывший военноплен-ный «Шталага-364» летчик А.Л. Богданович своему товари-щу по лагерю В.В. Ковалеву:

«Два месяца после побега я был задержан нашей контрраз-ведкой по делу одного полицая, которого ты должен знать. Это капитан Булыгин. Он один из лагерной полиции носил усы и был высок ростом. В полиции был небольшим стар-шим, месяца за два до нашей отправки в Германию ушел из полиции и работал на судоверфи; встретился я с ним случай-но в спецлагере при контрразведке. Меня много допрашивали по его делу, а в конце я был вызван начальником московской контрразведки лично, после беседы он взял с меня расписку о том, что Булыгин не бил пленных, не издевался и ушел из полиции еще в то время, когда находился в лагере. В полицию вступил, спасаясь от голодной смерти. Булыгин был вскоре освобожден и присылал мне благодарственные письма.

Я в его жизни сыграл немалую роль, стоило мне поло-житься на личные чувства, вспомнить обиды, нанесенные мне полицаями, я мог дать другие показания, и Булыгина запрятали бы лет на 10. Когда я давал показания, то уже сам лично прошел проверку, считался благонадежным и моим показаниям основательно верили. Убывая из контрразведки в отдел кадров ВВС в мае 1943 года, я не забыл ни хороших, ни плохих людей из николаевского лагеря.

64

Не забыл я и загадочных полицаев, таких, как майор Усти-нов, майор Исаев, майор Пикулик, которые 2 мая 1943 года бежали из лагеря и увели с собой летчиков Самойленко и Острошапкина.

Не забыл я и “собак“, которые зачастую без всяких при-чин избивали своих же. Это и лейтенант Боев из Таганрога, вассал садиста Вилли – Бисаев из Осетии, свирепствовав-ший около баланды и шлангом бивший только по глазам, и отвратительная личность – бывший начальник штата ла-герной полиции капитан Мухин, между прочим, по лично-му делу – политработник из Краснодара, бывший старший администратор Краснодарского театра. Кстати, это Мухин тогда посадил нас на две недели в камеру “S“ (смертни-ков). Вместе с немецкой охраной и своими подручными, лагерными полицаями, он участвовал в жестоких избие-ниях военнопленных плетками с вплетенной в них про-волокой, шлангом бил только по глазам. Как правило, это происходило при бесчисленных построениях узников на плацу».

За побеги – расстрел

За побег или попытку к бегству советские военноплен-ные, вопреки общепризнанным нормам международ-

ного права, предавались смертной казни. Предписывалось при попытке к бегству по военнопленным стрелять без предупредительного оклика, «с твердой решимостью по-разить цель». Пойманные военнопленные направлялись в лагеря Маутхаузен, Майданек, где их расстреливали.

О своем первом побеге из лагеря на Темводе вспоминает Р.И. Капрелян: «После жестокого допроса в гестапо меня поместили в камеру смертников вместе с евреями. В тече-ние двух дней камера пополнилась беглецами − двумя лет-

65

чиками: моим бортрадистом Альбертом Богдановичем и ка-бардинцем Асланом.

Немцы держали нас в камере смертников 21 день. Каждые понедельник и пятницу в лагерь приезжала машина с геста-повцами. В нашу камеру входил полицай осетин Бисаев и оглашал список евреев, якобы переводящихся в другой ла-герь. Людей выводили, выстраивали и вели за территорию лагеря, на пустырь.

Встав на подоконник, вытянувшись, мы видели, как их раздевали догола, подводили к заранее вырытому рву. Ша-гах в 25-30 был установлен столик, на нем – бумаги, стакан и бутылка шнапса. Автоматчик-немец подходил к столу, вы-пивал стакан шнапса и расстреливал несчастных.

Два офицера гестапо вынимали револьверы и добивали людей.

Легко понять наше состояние – пяти не евреев, когда по-лицай оглашал список для перевода в другой лагерь.

Очевидно, немцы решили устроить для нас психологи-ческую казнь.

На 21-й день нас перевели в лагерь».С сентября 1941 года немецко-фашистские захватчики

проводили в Николаеве массовые аресты мирного еврейско-го населения. Арестованных в крытых машинах подводили к стенам поселка Темвод и партиями расстреливали в зара-нее вырытых могилах.

Смерть в лагере была явлением обыденным…

В «Шталаге-364» военнопленные были обречены на мученическую голодную смерть. От болезней, холо-

да, голода, побоев каждый день умирали сотни людей.В брошюре «О поведении войск на Востоке», изданной

66

до начала войны против Советского Союза, главнокоман-дующий немецкими вооруженными силами рассматривал снабжение питанием русских военнопленных как «ложную гуманность». Как правило, во всех лагерях вновь поступив-ших «выдерживали» на голодном режиме − их не кормили по 10 и более суток.

Это вело к общему истощению пленных, возникновению голодных отеков, к смертности. Об этом свидетельствуют и узники лагеря на Темводе. «Смертность в этом лагере от голода, истощения и болезней, – вспоминает В.М. Азаров, – была очень велика. Один раз в день нам давали полусырое варево из немолотой гречихи по пол-литра.

Больные и раненые не имели никакого ухода, лежали с грязными повязками, в их ранах заводились черви. Люди на глазах старели, обрастали. Вид их был ужасен, невозможно было привыкнуть к бесправному положению, к унизитель-ному, скотскому обращению, к постоянному голоду.»

Его слова подтверждает и другой защитник Севастополя, узник «Шталага-364» П.И. Зайцев: «Спустя три часа после прибытия в лагерь на Темводе прислужники лагерного на-чальства приготовили нам еду. Дрожь пробегает по телу, когда вспоминаешь ту дьявольскую “кухню”. Из склада выкатили неизвестно из какого расчета взятых восемь же-лезных бочек, заполненных сырой водой, затем в каждую всыпали не то отрубей, не то дерти, разболтали палкой − и все. Но мы были страшно голодны и покорно, по приказу полицаев, стали в затылок друг другу и цепочкой подхо-дили к бочке. Там получали черпак серо-сизого пойла, а в придачу удар нагайкой по телу и по чем попало − по голо-ве, по спине.

С тех пор мы перешли на режим, установленный для узни-ков концлагеря».

«Особенно дикие сцены, – рассказывает в своих воспоми-наниях В.М. Азаров, – разыгрывались при раздаче горячей

67

пищи. У большого котла с так называемым “супом” на не-большом возвышении – вечно пьяный немец-садист Вилли. Организовывая порядок, без всякого повода он бил подхо-дивших за пищей людей плеткой или резиновым шлангом с вплетенной в него стальной проволокой. Он бил по лицу, по глазам, по голове…»

Как вспоминал узник лагеря на Темводе А.П. Акопян: «Дневной паек военнопленных был очень скудным. Не-много похлебки из гнилой капусты, овощных отбросов или пшеницы, пахнувшей керосином, часто без соли, да немно-го суррогатного хлеба.

Почти раздетые, с рваной обувью на ногах или просто об-мотанных тряпками, худые, как скелеты, люди ходили по территории лагеря в поисках хотя бы какой-нибудь пищи. Истощенные узники, обессилев, падали и тут же умирали. “Похоронные команды” не успевали хоронить умерших. Иногда их складывали у 26-го корпуса, где находился ла-зарет. Здесь же рыли глубокие ямы, куда затем сбрасывали трупы умерших узников.

Малейший промах каждого из нас грозил неминуемым расстрелом.

Мы были свидетелями того, как фашисты расстреляли пять человек из числа тех, кто работал на лагерной кухне. Небольшой котелок какого-то жира, найденный у них, и стал причиной их гибели».

«Неразлучным спутником террора в лагере, – вспоминает В.В. Парфенов, – был голод. Рацион питания никогда не вы-ходил за пределы кусочка, не более 200 граммов, так назы-ваемого хлеба из отрубей и пол-литрового черпака баланды из гнилого картофеля и его очистков. Это на полные сутки на взрослого человека. Вот почему на территории Темвода земля, незамощенная камнем, была сплошь изрыта; заклю-ченные лагеря пальцами ковыряли ее бесконечное количе-ство раз в надежде откопать свежий корешок или червя.»

68

Как рассказывал Р.И. Капрелян: «В лагере было много дистрофиков, измученных, невероятно худых людей, еле движущихся. Излечить этих людей, по словам пленных вра-чей, было уже невозможно. Они были обречены. Прозывали их “манами” (от нем. «mann» − человек). Я несколько раз видел, как военнопленные, взяв в шеренгу мертвого “мана”, волокли его, поддерживая с двух сторон, с надвинутой на лицо пилоткой, на раздачу хлеба. Получив на один паек больше, шеренга отпускала “мана”, который падал через несколько шагов».

Из письма А.Л. Богдановича бывшему узнику «Шталага-364» В.В. Ковалеву: «С большим риском для жизни нам удавалось, возвращаясь с работы в лагерь, проносить спрятанные в одежде хлеб и другие продукты мимо вни-мательно осматривающего нас немецкого часового, стоя-щего у ворот. Немцы следили за каждым нашим шагом, и опасность всегда подстерегала нас. Особенно в этом от-личался “рыжий” унтер. Он всегда неожиданно появлялся перед нами. И беда тому, кто попадется ему на глаза. Он бил без слов по лицу своим огромным кулаком, а также избивал упавшего ударами своих тяжелых сапог. Такой “провинившийся” в дальнейшем уже не работал в этой рабочей команде.

Был случай, когда один из узников, работавший в этой ко-манде, − Иван Бекетов из Днепропетровска – хотел незамет-но передать кусок хлеба одному из своих товарищей. Мгно-венно раздался выстрел. “Рыжий” унтер прострелил руку И. Бекетова из пистолета.

Всем, что с таким трудом каждому из нас удавалось до-стать и пронести через немецкую внутреннюю лагерную охрану, мы старались делиться с нашими товарищами. А это также было нелегко. Мы помогали майору М.А.Устинову, нашим летчикам и другим советским патриотам, которых знали наверняка».

69

Ужасы лагерной жизни. Голод

Немецкий надсмотрщик с палкой в руке

70

Раздача лагерной баланды

71

«В любую погоду, – вспоминал В.М. Азаров, – и в снег, и в дождь в “Шталаге-364” на территории бывшего стадио-на каждое утро, в 5-6 часов, немцы устраивали построение всего лагеря. Они бывали в течение дня по нескольку раз. Узники лагеря, продуваемые со всех сторон ветром, в грязи, полураздетые, стояли под открытым небом по нескольку ча-сов. Фашистская охрана, полицаи жестоко избивали обесси-левших людей. Начиналась проверка наличия заключенных, отбор в рабочие команды. Также происходил отбор заклю-ченных и на этапы для отправки их в концлагеря Германии, Польши и других стран Европы.

В расстрелах узников участвовал фельдфебель из охраны лагеря. Он был всегда пьян, и убийство заключенных было его ремеслом. Мы звали его “фельдфебель Редис”. В свобод-ное время он занимался выращиванием редиса. Группа за-ключенных всегда была в его распоряжении. И трудно пред-ставить, что этот пожилой немец, занимаясь таким мирным трудом, участвует в расстрелах людей.»

Воспоминания В.М. Азарова дополняет В.Н. Лельчиц-кий: «За малейшее нарушение лагерного режима заключен-ных бросали в так называемый “карцер” на 8 и более дней, оставляя их без пищи, под открытым небом, на морозе. Не все выносили особо строгий режим этого карцера. Карцер представлял собой небольшой участок, огороженный ко-лючей проволокой, в центре стадиона. К концу заключения люди обычно замерзали. Умерших заключенных зарывали в большой яме за “медицинским бараком”».

В Николаеве и других населенных пунктах области в годы оккупации было немало и других мест содержания совет-ских военнопленных.

Как вспоминал В.М. Азаров, в очень тяжелых условиях находились солдаты и офицеры, которые были размещены в городском лазарете – бывшем морском госпитале Николае-ва, за парком имени Петровского. В его двухэтажном зда-

72

нии были размещены тяжело раненные и больные узники. Условия, в которых они содержались, были ужасными. Ан-тисанитарное состояние в помещениях лазарета, большая скученность больных, отвратительное питание, отсутствие элементарной медицинской помощи – все это было причи-ной гибели сотен узников.

В двух бараках за стадионом, что на углу улиц Садовой и Пограничной (ныне Чигрина) содержались военнопленные-инвалиды: без конечностей и слепые.

Фашистскими оккупантами были созданы и так назы-ваемые «малые рабочие лагеря» для советских военно-пленных. На территории современного Черноморского судостроительного завода находился лагерь, где содер-жалось около тысячи узников. Он был размещен в боль-шом каменном здании, обнесенном колючей проволокой, охранялся немецкой полицией. Этих военнопленных за-ставляли работать на верфи. Умерших заключенных нем-цы хоронили на кладбище, находящемся в южной части территории завода.

Еще один лагерь был устроен немцами в трех погребах (овощехранилищах) рядом с бывшим военным аэродромом в Кульбакино. В нем находилось приблизительно полтыся-чи военнопленных. Условия были ужасными: завшивлен-ные узники спали в этих погребах на сырой глиняной земле. Питание было таковым: на десять человек – килограммовая буханка эрзац-хлеба в день.

«Но особенно гитлеровцы издевались в рабочей коман-де на Варваровском мосту, – пишет В.М. Азаров в своих воспоминаниях. – Сотни заключенных лагеря в холод-ную зимнюю стужу, едва прикрытые легкой и обтрепаной одеждой, под усиленной охраной, почти каждый день вы-ходили на работу. А она была невероятно тяжелая, трудная и опасная. Надо было скалывать лед у понтонного моста, протянувшегося через Южный Буг. Истощенные голодом

73

люди с трудом разбивали баграми и лопатами лед у моста. Трудно было работать. Сильный ветер валил с ног, снег слепил глаза. Выбиваясь из последних сил, они работали до позднего вечера. Многие из них проваливались под лед и тонули. Никто из охраны не пытался им помочь. Слыш-ны были только крики конвоиров, удары прикладов.»

Рабочие команды из истощенных военнопленных направ-лялись также в город – на рытье котлованов, разгрузку угля из железнодорожных вагонов и на многие другие тяжелые работы. И все же работа в городских командах иногда да-вала возможность достать что-либо из продуктов питания, одежды.

В этом во многом помогало гражданское население горо-да. Используя любую возможность, заключенным переда-вали немного хлеба, сырой картошки, моркови или табака. Это была единственная возможность пополнить голодный рацион лагерного питания.

Возвращаясь после работы в лагерь, узники старались прихватить с собой немного дров для того, чтобы там, в ла-гере, на костре приготовить себе какую-нибудь еду из того, что им удавалось достать, работая в городе. Но при входе в лагерь немецкая охрана часто проводила обыски и отбирала все, что находила.

Все это сопровождалось жестокими побоями, криками, ударами прикладов. Даже небольшие охапки палок отбира-ли здесь, лишая людей тепла и горячей пищи.

Были в области и другие лагеря для советских военно-пленных: в селах Грейгово, Шевченково и Михайло-Ларино Жовтневого района, Себино Новоодесского района, в Новой Пристани Вознесенского района, Сливино Николаевского района, Зеленые Кошары Первомайского района ...

В селе Калиновка Жовтневого района за два с половиной года оккупации гитлеровцы расстреляли около 10 тысяч со-ветских военнопленных. Калиновка была местом уничтоже-

74

ния военнопленных из разных лагерей, расположенных на территории области. В 1943 году, чтобы скрыть следы зло-деяний, фашисты сожгли останки убитых.

В селе Катеринка Первомайского района в сельской боль-нице также помещался лагерь для военнопленных, огоро-женный колючей проволокой высотой три метра. В лагере работали девушки – члены подпольной организации «Пар-тизанская искра», которые оказывали помощь больным и раненым бойцам.

Лагерь для военнопленных в Мигии находился в помещении сельскохозяйственного техникума, огорожен колючей прово-локой. Окна тоже переплетены колючей проволокой. Свыше 400 бойцов питались 2 раза в сутки супом из шелухи проса. Перевязок раненым не делали. Били нагайками, обкрученны-ми колючей проволокой. Бросали в погреб, в грязь, не давая им пищи по нескольку дней. Ежедневно умирало по 15-20 чело-век. При отступлении фашисты угнали оттуда 667 человек.

Кроме ужасов лагеря – еще и медицинские опыты

Военнопленные в лагере на Темводе содержались в ужасных антисанитарных условиях. Все были до

крайности завшивлены, что вело к вспышкам эпидемий.Огромное количество советских военнопленных погибло в

результате различных инфекционных заболеваний, которые, как было установлено Чрезвычайной государственной комис-сией по расследованию злодеяний гитлеровцев в 1944 году, преднамеренно распространялись лагерной администрацией.

В лазарете отсутствовали какие-либо лекарства. Питание раненых и больных было значительно хуже того, что полу-чали остальные. Только самоотверженная помощь совет-ских врачей спасла многим из них жизнь. Без необходимых

75

хирургических инструментов делали серьезные операции, помогали питанием, которое удавалось им передать, вселя-ли веру в людей.

Тысячи узников лагеря погибли от дизентерии, тифа, дис-трофии и других заболеваний, 25-й тифозный корпус всегда был переполнен. Немцы боялись входить в него и обходили стороной.

Вспоминает участник обороны Севастополя К.И. Журав-лев: «В августе 1942 года в лазарет прибыл рейхскомиссар Украины Эрих Кох. В сопровождении большой групы не-мецких офицеров он прошел мимо тяжелораненых. Рядом с ним неотступно следовал огромный бульдог.

Когда раненые через переводчика обратились к нему с просьбой улучшить питание, прекратить издевательства и избиения, оказать необходимую медицинскую помощь, он цинично ответил, что “…теперь все равно у вас нет

Госпиталь для советских военнопленных. Николаев. 1941-1942 гг.

76

родины и нет необходимости что-либо менять в ваших условиях”».

Мучения, издевательства и смерть ожидали советских во-еннопленных, ставших объектом преступных медицинских опытов немецких врачей.

Так, например, в лагерь на Темводе раненым попал рядо-вой боец 77-й стрелковой дивизии Б.А. Холодян. Ранение его было незначительным, и он без посторонней помощи двигался. Пуля коснулась кожного покрова ноги, а на дру-гой ноге был обморожен палец. 14 января 1943 года была назначена операция, где ему заявили, что оперируют только обмороженный палец. Его усыпили и ампутировали ступни ног. На второй день немецкий врач принес к постели боль-ного деревянные башмаки и через переводчика со смехом приказал ему их носить.

План «Шталага-364». Составлен А.П. Акопяном

77

Аналогично поступили с военнопленным Драгиным, бой-цом 101-го стрелкового полка 35-й гвардейской дивизии.

«На стене одного из корпусов, − вспоминает узник концла-геря на Темводе В.В. Парфенов, − висела черная доска, и на ней ежедневно мелом указывалось количество населения концлагеря… Сам я, тяжело раненный в бок и захваченный гитлеровцами в плен, несколько недель находился в лазарете. Таких, как я, раненых и больных, было множество. В изодран-ных грязных лохмотьях, изнуренные, голодные, обсыпанные вшами, в крови. Тех несчастных, кого эсэсовцы считали без-надежными, складывали, словно поленья, в вырытые вблизи “ревира” ямы и еще живыми засыпали землей».

Из-за отсутствия обуви и одежды пленные погибали от холода. Чтобы спастись от морозов, военнопленные лагеря на Темводе изготавливали обувь из автомобильных шин, со-ломы и тряпок.

В своих воспоминаниях Петр Зайцев пишет: «Каждый день, с самого раннего утра, нас гоняли до изнеможения

Диорама «Шталага-364». Музей «Подпольно-партизанское движение на Николаевщине в годы Великой Отечественной

войны. 1941-1944 гг.»

78

строем по площади лагеря, а к вечеру отбирали из нашей группы 25-30 человек и загоняли их в клетку, установлен-ную посредине лагеря. Жутко было наблюдать за теми не-счастными, ибо все уже знали: они обречены на смерть. По заведенному расписанию каждый вторник, четверг и суббо-ту их расстреливали…».

С болью в сердце читаешь воспоминания узника «Шта-лага-364» И.Г. Шапошникова: «За малейшую провинность, а очень часто и совершенно безо всякого повода, военно-пленные подвергались зверскому избиению чем попало – палками, резиной, плетьми, ногами, котелками, ремнями. Ослабленные голодом и холодом люди сплошь и рядом уми-рали от побоев. Еще больше, чем немцы, отличались в этих зверствах лагерные полицаи, которые выделялись из самих же военнопленных. Начальником лагерной тюрьмы был Би-саев, а начальником полиции – Исаев.

В лагере была сделана клетка из нескольких столбов, об-тянутых колючей проволокой. В клетку бросали людей на срок до 3-х недель. Их почти не кормили… Широко практи-ковались “гусиный шаг” – ползание по снегу на животе без шинели, бег до изнеможения и так называемые “физкуль-турные упражнения”.

На евреев устраивалась настоящая охота. После побоев их отправляли в город на расстрел. Особенно отличались в этом Проценко, Шевнин, Дядин. На допросах в лагерной контрразведке своей гнусностью отличался Андреев.

Осенью 1943 года узников лагеря, закованных в кандалы, под усиленным конвоем полиции СД заставили разрыть все массовые захоронения военнопленных как на территории лагеря, так и за его стеной (место расстрела гестапо, где каз-нили мирных жителей и евреев). Все трупы были извлече-ны, сложены в кучи и сожжены. Эти работы продолжались около месяца. После их окончания узники тоже были рас-стреляны».

79

Горькую судьбу узников разделяли женщины

Горькую судьбу военнопленных мужчин в концлаге-ре на Темводе разделяли и женщины: медработники,

связные, санитарки, попавшие в плен во время обороны Се-вастополя. На них полностью распространялся жестокий режим, установленный в «Шталаге-364». В лагере женщи-ны содержались в отдельном бараке.

В.Б. Хмелевская из Севастополя, врач, жена морского офицера, на Темводе стала санитаркой, входила в лагерную подпольную группу, являлась связной между подпольем и пленными летчиками.

С начала 1942 года в женском бараке «Шталага-364» нахо-дилась также и Лидия Лещинская из Николаева. 22-летняя студентка Николаевского пединститута, уже имевшая опыт участия в боевых действиях во время советско-финского во-оруженного конфликта, в мае 1941 года она была призвана городским военкоматом на летние сборы. А уже в августе 1941 года Лидия приняла свой первый бой в районе села Березовка Одесской области. В конце 1941 года фельдшер 3-го батальона 656-го стрелкового полка 116-й дивизии 26-й армии Лидия Исаковна Лещинская с группой раненых бой-цов попала в окружение, пешим этапом с военнопленными была доставлена гитлеровцами в «Шталаг-364». Здесь она стала участницей лагерного подполья. В лагере знали, что Лидия – еврейка. Но никто не выдал девушку. Как и мно-гих женщин лагеря на Темводе, Л.И. Лещинскую вывезли в концлагерь Равенсбрюк. 30 апреля 1945 года, после осво-бождения из Равенсбрюка, она вместе с другими бывшими узниками проходила госпроверку в фильтрационном лагере, потом была репатриирована в Алма-Ату. Там она не могла устроиться на работу даже простой рабочей на плодокон-

80

сервный комбинат. Ей припоминали и пребывание в окру-жении, и плен, и то, что была в концлагере и смогла выжить. Позже жизнь наладилась, она вернулась в Николаев, работа-ла по специальности в 1-й городской больнице.

Среди участников лагерного подполья была и медик Ирина Пятигорская из Харькова. Она была связана с военноплен-ными летчиками. Перед отправкой их в концентрационный лагерь Майданек Ирина сумела передать Рафаилу Капреля-ну плоскогубцы, с помощью которых узники смогли по пути вскрыть двери теплушки и совершить побег.

Ирина Мартемьянова попала в плен в ноябре 1943 года. Фельдшер по специальности, она до войны служила в вой-сках НКВД, около двух лет воевала на фронте в мотомехани-зированном корпусе, награждена орденом Красной Звезды. В лагере на Темводе была операционной сестрой, входила в подпольную группу врача В.Н. Лельчицкого. Спасла многих военнопленных от смерти.

Антонина Степаненко из Новосибирска – санитарка 47-й армии Южного фронта, участница обороны Крыма. В 1943 году в крепости Капканы попала в плен и вместе с 9000 плен-ных была этапирована в «Шталаг-364». Как и другие жен-щины на Темводе, А.А. Степаненко работала в прачечной, дезинфицировала военное обмундирование разных армий.

По просьбе военнопленного лейтенанта Н.Я. Иванова, связанного с лагерным подпольем, женщины отбирали пригодное обмундирование. Одежда предназначалась для побега узников, которых переодевали в немецкую фор-му, давали им пропуска. Женщины выводили этих людей через двойную систему контроля лагеря под предлогом прогулки в город с якобы немецким солдатом. Делали это в сумерках, когда на страже стояли знакомые немцы-охранники.

19 марта 1944 года женщины способствовали побегу из «Шталага-364» 81 военнопленного, и сами тоже сбежали

81

из лагеря. Бежавших из лагеря Николая Иванова, Николая Кузьмичева, Ирину Мартемьянову, Антонину Степаненко, Татьяну Иванову прятали в своем доме по улице 4-й Сло-бодской, 9, до освобождения Николаева члены подпольной группы врача А.И. Мельниченко, которая действовала при 1-й городской больнице.

За помощь военнопленным – смерть

Все попытки местного населения оказать помощь уми-рающим от голода пленным, дать хоть немного какой-

либо еды и продуктов жестоко пресекались комендантами лагерей, оккупационными властями.

Об этом свидетельствует напечатанное в газете «Українська думка» объявление городского комиссара от 27 января 1942 года о запрещении гражданскому населению Николаева под угрозой смертной казни скрывать советских военнопленных и оказывать им помощь:

«Цим я нагадую наказ, що цивільному населенню най-суворіше заборонено полоненим втікачам давати харчі або іншу поміч чи давати їм притулок.

В майбутньому я буду кожну персону, яка іде проти цього наказу, найсуворіше карати – розстрілювати. Міський комі-сар».

Мы понимаем сегодня, с каким риском для жизни простые николаевские женщины, чьи мужья находились на фронте, которым в это суровое военное время необходимо было кор-мить своих детей, находили возможность помогать нашим военнопленным. Известная художница И.В. Кушниренко вспоминает, как ее мама, Екатерина Анисимовна Морозо-ва, вместе с соседкой Галиной Яковлевной Охрименко пек-ли пончики, продавали их на Базарной площади, а на вы-

82

рученные деньги покупали крупы, варили кашу. Кормили не только своих детишек, но почти каждый день носили узелочки на Темвод – невы-носимо было видеть изнурен-ных голодом советских воен-нопленных.

Участница николаевско-го подполья Адель-Гайден Келем-Лермонтова, которой исполнилось 93 года, до сих пор поражается, как наши женщины умудрялись помо-гать продуктами военноплен-ным, каждый день будучи на волосок от смерти.

Но ее память сохранила еще более яркий пример, о кото-ром она рассказала нам в декабре 2011 года. Военноплен-ные «Шталага-364» использовались на работах по обслу-живанию аэродрома, находившегося недалеко от Темвода, за Ингульским мостом, в районе Стрелки. Она вспоминает: когда ее муж, главный подрывник диверсионной группы разведчика В.А. Лягина–Корнева Александр Сидорчук, с ее помощью в марте 1942 года был устроен на этот аэро-дром кочегаром, при нем случилась такая история. Семь человек военнопленных готовили немецкий самолет к вы-лету в Берлин, в Ставку Гитлера, с важными документами. И вот когда мотор уже был запущен, начальник аэродрома вызвал немецкого пилота к себе для дополнительного ин-структажа. Воспользовавшись этим, военнопленные, сре-ди которых был летчик, мгновенно забрались в самолет и улетели. Эту историю мы слышали и от нескольких старо-жилов Николаева.

А.- Г. Келем-Лермонтова

83

И уже после освобождения города Адель Келем случайно на почте познакомилась с женщиной – сестрой того летчика, который благополучно перелетел линию фронта и доставил важное донесение командованию.

Несмотря на все ужесточения немцев, запугивание насе-ления, николаевские подпольщики организовывали побеги военнопленных непосредственно во время перехода на ра-боту, с заводов, где они работали, и просто из лагеря. Все это требовало тщательной подготовки. Укрытие военно-пленных было связано с большим риском.

Гитлеровские захватчики уничтожали всех граждан, кто решался предоставить кров или оказать помощь бежавшим военнопленным. Однако количество побегов из лагерей рос-ло и рейхскомиссар Кох издал указ № 10 от 10 июня 1942 года, который гласил: «Карой смерти будет наказан каждый, кто вольно или невольно поддержит или укроет бежавшего пленного, или предоставит ему какую-либо помощь».

Этим же указом объявлялось вознаграждение тем, кто за-держит военнопленного и передаст оккупационной власти.

Но фашисты просчитались: даже под угрозой смерти ни-колаевцы продолжали спасать военнопленных.

Всего подпольными организациями области из немецкого плена было освобождено свыше пяти тысяч советских воен-нопленных. Многие из них переправились за линию фрон-та, в леса – для пополнения партизанских отрядов, или же остались на местах и принимали активное участие в под-польной работе.

84

Антифашистское сопротивление

В годы войны в Николаеве активно действовала об-ластная подпольная организация «Николаевский

центр». Одним из ее руководителей был разведчик Ге-нерального штаба Красной Армии Владимир Иванович Андреев (в подполье – Анатолий Васильевич Палаг-нюк), который ставил перед собой следующие задачи: подбор людей и создание подпольных организаций для агитационно-массовой работы среди населения, создание диверсионных отрядов и проведение диверсий на враже-ских коммуникациях, создание на окраинах Николаева партизанских отрядов. Кроме привлечения местных ак-тивистов, он делал ставку также на представителей ко-мандного состава Красной Армии, находящихся в нико-лаевских лагерях для военнопленных.

В.И. Андреев П.Я. Защук

85

Его помощниками стали П.Я. Защук и А.К. Кубрак. Ко-мандир Красной Армии П.Я. Защук с начала войны – на фронте, попал в окружение, потом – в плен. Бежал. Воз-вратившись в Николаев, создал подпольную группу. Мо-лодежная организация А.К. Кубрака занималась освобож-дением из «Шталага-364» командиров Красной Армии. Потомственный корабел, Александр не успел с семьей эва-куироваться в глубь страны. Отца немцы расстреляли в первые дни оккупации.

Саша видел, как по городу фашисты гнали колонны со-ветских военнопленных, которые были истощены, ранены, еле передвигались. Эта горькая картина натолкнула его на мысль помочь несчастным, спасти их от смерти. Он привле-кает к делу Василия Кияна, военнослужащего, вышедшего из окружения, а также женщин – Клавдию Кривду, Татьяну Плахотникову, Нину Андрющенко и других молодых патрио-тов. Они собирали продукты среди населения и передавали

А.К. Кубрак В.А. Киян

86

их в госпиталь для военнопленных, где установили связь с летчиком Филиппом Комковым. Ф.А. Комков (в подполье – Михаил Меченый) перед войной окончил Московскую лет-ную школу и служил в военно-воздушных войсках Одесского военного округа. В воздушном бою под Николаевом в авгу-сте 1941 года его самолет был сбит. С раненой ногой Ф.А. Комков попал в николаевский госпиталь, где его захватили гитлеровцы. Несмотря на то что он был прикован к постели, Филипп Комков уже в госпитале создает подпольную группу из раненых военнопленных летчиков, а затем с помощью па-триоток К.И. Кривды, Г.И. Симанович, Т.И. Плахотниковой совершает побег из госпиталя.

Вместе с А.К. Кубраком он организовывает побеги офицерам-летчикам с целью привлечения их к борьбе в тылу врага. В этом же госпитале находился в тяжелом, почти без-надежном состоянии командир эскадрильи тяжелых бомбар-дировщиков капитан Александр Кругликов. 27 августа 1941 года его эскадрилья вылетела с аэродрома города Саки в рай-он Николаева для бомбардировки немецких механизирован-ных колонн у Снигиревки. Во время возвращения с задания самолет А.Г. Кругликова был подбит немецким истребителем и совершил посадку на оккупированной территории. Эки-паж был захвачен в плен. Александр Кругликов, у которого обгорели лицо и руки, в бессознательном состоянии был до-ставлен в Николаев, в лазарет для советских военнопленных, который находился на улице Котельной. Его стала навещать Надежда Никулочкина, она решила спасти тяжело раненного летчика и сумела вырвать его из плена, забрав к себе на квар-тиру как близкого родственника. Александр Кругликов не мог передвигаться, лежал, весь обгоревший, мог только раз-говаривать. Надежда выходила летчика, и он стал активным участником подполья.

С его помощью молодые патриоты от руки писали листов-ки, которые потом на рынке и даже в кино вкладывали в

87

карманы николаевцам. В скором времени из плена были вы-рваны майор авиации Константин Кашин, летчики старший лейтенант Яков Сорокин, Федор Тройнин, Виктор Украин-цев, Петр Ильин и другие, которые потом тоже стали участ-никами николаевского подполья, боевыми помощниками В.И. Андреева – Палагнюка.

В начале июля 1942 года В.И. Андреев устанавливает связь с А.К. Кубраком, Ф.А. Комковым, А.Г. Кругликовым и другими командирами, сбежавшими из плена, которые активно помога-ли осуществлять побеги советским военнопленным из «Шта-лага-364», снабжая их поддельными документами и устраивая на конспиративные квартиры николаевских подпольщиков. Документы готовили Всеволод Бондаренко, работавший в го-родской управе с января 1942 года по заданию руководителя николаевского подполья разведчика В.А. Лягина–Корнева, и секретарь-переводчик городского комиссара доктора Отто – боевая соратница советского резидента М.И. Дукарт.

А.Г. Кругликов Н.С. Никулочкина

88

Из-за отсутствия связи с Большой землей (вышла из строя рация), В.И. Андрееву–Палагнюку пришлось передавать в Москву ценные сведения о дислокации немецких и румын-ских частей в николаевском гарнизоне, о переброске немец-ких войск на восток через освобожденных советских воен-нопленных, которых переправляли за линию фронта.

В начале июля 1942 года с донесениями были отправле-ны летчик Александр Кругликов и Надежда Никулочкина, а 29 июля – юные связные Шура Кобер и Витя Хоменко, в сен-тябре – летчики майор Константин Кашин и капитан Яков Сорокин, в октябре – Александр Кубрак, Василий Киян и спасенный военнопленный Михаил Арманский.

Несмотря на все трудности, лишения и невероятный риск, переход связных через линию фронта почти всегда завер-шался успешно. Большинство военнопленных, перешедших линию фронта, с заданиями подполья справились и после госпроверок возвратились в ряды Красной Армии.

Л.А. КиянФ.А. Комков

89

Но, несмотря на успешно выполненное задание, отдель-ным посланцам В.И. Андреева было отказано в доверии как людям, находившимся на оккупированной территории. Сре-ди них были: Василий Киян, Александр Кубрак, Александр Кругликов и Надежда Никулочкина.

Николаевец В.А. Киян в 1941 году был призван в ряды Красной Армии, вскоре после начала войны его часть попала в окружение под Киевом. Ему удалось вырваться из враже-ского кольца и в октябре 1941 года добраться до Николаева. Дома остался только младший брат Леонид. Еще в июле 1941 года родители эвакуировались с судостроительным заводом, а Леонид во время эвакуации со своим фабрично-заводским училищем по дороге отстал от эшелона и вернулся домой.

Квартира братьев Киян по ул. 6-й Слободской, 47, стала одной из основных конспиративных квартир николаевско-го подполья. Так Василий Киян вместе с младшим братом Леней стали активными участниками подполья. Но уже

А. Кобер В. Хоменко

90

после перехода в ноябре 1942 года через линию фронта вме-сте с подпольщиком А.К. Кубраком в районе станции Го-рячий Ключ Краснодарского края В.А. Киян был арестован органами советской контрразведки. Василию вменялось уклонение от воинской повинности. В 1943 году военный трибунал приговорил В.А. Кияна к 7 годам исправительно-трудовых лагерей. Отбывая наказание в Ухто-Печорских ла-герях, в 1944 году он погиб.

Благодаря настойчивости его боевого товарища по подпо-лью А.К Кубрака В.А. Киян был реабилитирован за отсут-ствием состава преступления в 1983 году. Сам Александр Кубрак после успешного с Василием Кияном перехода через линию фронта был арестован, осужден в 1943 году Особым Совещанием МВД СССР по ст. 7-35 УК РСФСР и отправ-лен в Нижний Тагил, где работал мастером на строитель-стве объекта оборонного значения. В Николаев возратился в апреле 1946 года и поступил на работу в стройтрест. С 1956 года – главный механик, механик плавсредств, началь-ник автоколонны в системе треста «Черноморгидрострой» Минтрансстроя СССР. Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалью «За отвагу», юбилейными ме-далями. В 1980 году удостоен ордена Трудового Красного Знамени за активное участие в строительстве Николаев-ского глиноземного завода. Более 20 лет возглавлял совет ветеранов подпольно-партизанского движения в музее «Подпольно-партизанское движение на Николаевщине в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944 гг.».

И судьба Михаила Арманского сложиласть трагически. Летчик М.Н. Арманский был сбит немцами над Николае-вом в августе 1941 года, раненым попал в плен, бежал, стал активным участником организации «Николаевский центр». В октябре 1942 года в составе группы связных В.А. Кияна и А.К. Кубрака был направлен за линию фронта с донесени-ем в Главное Разведуправление Красной Армии. При пере-

91

ходе линии фронта оставлен в Краснодаре, где установил связь с местным подпольем. Арестован гитлеровцами в 1943 году и расстрелян. По-смертно награжден медалью «За отвагу».

Было отказано в доверии и другим связным В.И. Андрее-ва. После перехода за линию фронта в 1943 году были аре-стованы и помещены в Лубян-скую тюрьму в Москве Алек-сандр Кругликов и Надежда Никулочкина. Оперативная проверка длилась до 1944 года. Потом А.Г. Кругликов проходил лечение в госпитале, а после войны работал в на-земных службах гражданской авиации. А Н.С. Никулочкина после освобождения из Лубянской тюрьмы была выслана на принудительное поселение в Башкирию как находившаяся на временно оккупированной немцами территории. Реаби-литирована. За активное участие в николаевском подполье награждена медалью «За отвагу».

Люди и судьбы… Столько интересной, раздирающей бо-лью сердце, насыщенной информации прошло через руки авторов этой книги. Хотелось бы завершить рассказ о даль-нейшей судьбе одного из активных участников николаев-ского подполья Ф.А. Комкова. Созданная им из местных жителей группа в феврале-марте 1942 года совершила ряд диверсий: нарушила телефонную связь немецкой коменда-туры с полевой жандармерией, повредила телефонную ли-нию между Николаевом и Новой Одессой. Наладив контакт с работниками типографии, печатали листовки, воззвания,

М.Н. Арманский

92

Диверсия на немецком военном аэродроме, совершенная группой В.А. Лягина. Николаев, 1942 г.

93

Повешенный житель Николаева. 1942 г.

94

бланки для документов. Ф.А. Комков неоднократно выез-жал в Херсон и Новую Одессу для оказания практической помощи подпольным организациям.

Несмотря на суровую конспирацию, осенью 1942 года службе СД с помощью предателей удалось выйти на след отдельных членов подпольной организации. Одним из этих предателей был В.А. Круглов, военнослужащий, ранее слу-живший в воинских частях Николаева, поэтому хорошо знавший город. Став на путь предательства, работая под непосредственным руководством следователя СД Ролинга, В.А. Круглов получил задание выявлять коммунистов и ком-сомольцев, советских активистов, оставшихся на оккупиро-ванной территории, налаживать связи и входить в доверие к патриотическим группам и организациям, действующим против немцев, а потом выдавать их. Однако первые меся-цы провокаторской работы В.А. Круглова не дали никаких результатов. Подпольщики под руководством В.А. Лягина–Корнева работали строго конспиративно.

В июле 1942 года в «Шталаг-364» прибывает новая партия красноармейцев и комиссаров. Член подпольной органи-зации Александр Кубрак, принимавший активное участие в освобождении военнопленных, получает задание выяс-нить обстановку в лагере. С группой своих товарищей по подполью и родственников военнопленных он идет туда, по дороге к ним присоединяется В.А. Круглов, которому ранее удалось кое-что выведать о намерениях А.К. Кубра-ка. Провокатор доложил об этом Ролингу. Тут же получает задание продолжать знакомство с Александром Кубраком и его товарищами под видом представителя Таврийской военной подпольной организации, руководимой полковни-ком Пеньковым.

Используя стремление николаевских подпольщиков к объединению, В.А. Круглов устанавливает, что в городе существует «группа Анатолия» (имеется в виду руково-

95

В.В. БондаренкоВ.А. Лягиндитель разведгруппы Генштаба Красной Армии В.И. Ан-дреев, действовавший в подполье под псевдонимом Ана-толий Палагнюк), а позже он знакомится с подпольщиком Филиппом Комковым. После нескольких осторожных ша-гов Ф.А. Комков устраивает встречу представителя «Ни-колаевского центра» В.В. Бондаренко с В.А. Кругловым, а потом – с «полковником Пеньковым» (агентом СД пре-дателем А.П. Мухиным) для выяснения версии о Таврий-ском подполье.

Лжеполковник вызвал подозрение у В.В. Бондаренко, по-этому он ничего не рассказал о своей организации, а пред-ложил отправить в Москву через рацию «полковника» доне-сение подпольного «Николаевского центра» и только после этого встретиться в Херсоне. Ничего не узнав от предателей относительно количественного состава организации и ди-версий в городе, СД все же решило арестовать тех, кого уже выдал В.А. Круглов.

96

Зверства оккупантов. Николаев. 1942 г.

97

Так, в ноябре 1942 года были арестованы активные участни-ки организации «Николаевский центр»: члены руководящего комитета Федор Воробьев, Павел Защук, Василий Соколов, юные связные Витя Хоменко и Шура Кобер, чуть позже – Гри-горий Горлай, Клавдия Кривда и др. 5 декабря 1942 года в цен-тре Николаева, на Базарной площади, в 12 часов дня каратели повесили десятерых членов подполья, среди них – Ф.А. Воро-бьева, П.Я. Защука, В.И. Соколова, В.К. Хоменко и А.П. Кобе-ра, Л.А. Кияна и других. Это историческое место достойно хотя бы мемориального знака, который напоминал бы николаевцам о трагических и героических событиях минувшей войны.

Заместителю председателя «Николаевского центра» Ф.А. Комкову удалось скрыться. Он переехал с группой оставшихся подпольщиков в Херсон. «Херсонский центр», насчитывавший в своих рядах 340 патриотов, координи-ровал действия подпольных групп Херсона, Николаева, Новой Одессы, Снигиревки. Он просуществовал до июня 1943 года. В июле при переходе с группой боевых товари-щей в Знаменские леса Кировоградской области Филипп Комков был ранен в бою с гитлеровцами, схвачен геста-повцами, перевезен в Николаев и после жестоких пыток расстрелян.

Возвращаясь к теме «Шталага-364», отметим, что и в са-мом концлагере действовала антифашистская подпольная группа, которая имела непосредственную связь с городским подпольем. Группу возглавлял Иван Григорьевич Шапошни-ков. До войны он служил в одном из полков 15-й Сивашской дивизии. Войну встретил на границе – у реки Прут, попал в окружение, потом – в плен. С ноября 1942-го по март 1944 года был переводчиком в лагерном лазарете. Ему было раз-решено под конвоем посещать городскую библиотеку, где время от времени он встречался с Ю.М. Тарасовым. Через Юрия Тарасова получал поддельные документы для воен-нопленных, которым готовился побег.

98

Улица Советская во время оккупации

Общий вид Николаева со стороны Базарной площади. 1941 г.

99

Тарасов Юрий Михайлович, до войны – заведующий кафедрой истории СССР в Ашхабадском пединституте. В октябре 1940 года призван в ряды Красной Армии, где слу-жил рядовым в Тирасполе, в учебной роте 321-го стрелко-вого полка. В июле 1941 года, уже приняв бой у города Бель-цы, вошел в истребительный батальон при штабе 9-й армии Южного фронта генерал-полковника Я.Т. Черевиченко.

Отступая с боями, пришлось оставить города Тирасполь, Николаев, Каховку, Мелитополь. В сентябре 1941 года у села Новоданиловка Херсонской области Ю.М. Тарасов, тя-жело раненный разрывной пулей, был захвачен немцами в плен и увезен в бессознательном состоянии в Николаев, в госпиталь для военнопленных.

В николаевском лазарете для военнопленных пробыл с октября 1941-го по август 1942 года. Потом под видом близкого родственника по подложным документам, предо-

И.Г. Шапошников

100

ставленным жительницей Николаева Анной Сухоруковой, проживавшей по улице Водопроводной, 70, сумел освобо-диться. Как инвалид, несколько месяцев пробыл в Никола-евском инвалидном доме. В конце 1942 года подпольщица Анна Сухорукова устроила его на работу в Николаевский исторический музей (ныне – областной краеведческий му-зей) научным сотрудником, позже Ю.М. Тарасов стал ди-ректором музея. Возглавил подпольную группу, которая сформировалась в июле 1943 года и действовала по февраль 1944 года, до ее раскрытия. В группу Ю.М. Тарасова вхо-дило 53 человека. Некоторые ее члены были арестованы и расстреляны, но большинству все-таки удалось спастись, скрываясь в подвале у рабочего Александра Степановича Михайлова. Последний входил в подпольную группу док-тора Н.И. Соколова-Таежного, спасшую многих военно-пленных «Шталага-364».

Руководитель группы медицинских работников военврач Николай Ильич Соколов-Таежный в оккупированном Ни-колаеве был назначен немцами главным врачом области. Это был настоящий врач, бесстрашный человек, патриот. Он снабжал военнопленных документами, подготавливал их побег и укрытие на конспиративных квартирах. Важней-шими документами, которыми николаевские подпольщики обеспечивали бежавших военнопленных, были советские паспорта и рабочие карточки – «Meldekarte», удостоверяю-щие, что данный человек где-то работает. Пустые бланки «Meldekarte» из николаевской городской управы приноси-ла В.Н. Дорохольская. Именно через нее осуществлялась связь николаевского подполья со «Шталагом-364», по-скольку по заданию подполья она работала в Комитете по-мощи военнопленным и бедным при городской управе и, используя свое положение, помогала военнопленным: ор-ганизовывала выезды в села за продуктами, следила, чтобы они попадали в лагерь и в лагерный госпиталь, устраива-

101

ла благотворительные обеды для военнопленных медиков, обеспечивая их документами, организовывала им побеги.

Ей помогала В.С. Горянина, жена Н.И. Соколова-Таежного, которая также входила в Комитет помощи военнопленным и бедным. Удивляешься смелости этих женщин. Так, Варва-ра Горянина, посещая лагерь вместе с Верой Дорохольской, проносила документы и пропуска для пленных в подкладке своей беличьей шубки.

Выдавая фиктивные справки о болезни, врач Н.И. Соколов-Таежный способствовал также и уклонению местных жите-лей от работы на оккупантов и угона в Германию. В ноябре 1943 года с одобрения руководителя разведгруппы Ф.М. Ки-рильченко проводил работу по сохранению медицинского оборудования и имущества от вывоза в Германию. Изобрел специальные иглы, которые выставлялись на дорогах и про-калывали шины автомашин, благодаря чему замедлялось движение немецкого автотранспорта.

Ю.М. Тарасов Н.И. Соколов-Таежный

102

В группу Ю.М. Тарасова входили также Елена Васи-льевна Ляшенко и ее дочь, Екатерина Калистратовна Ме-ликаева. Они помогали укрывать музейные ценности от вывоза в Германию, ходили в лагерь для военнопленных и в дом инвалидов, носили продукты питания, одежду, медикаменты. Как могли, эти женщины старались помочь людям, попавшим в беду. Всего они спасли около 30 во-еннопленных под надуманным предлогом: якобы те явля-ются их родственниками; определили их на проживание к своим знакомым женщинам.

К сожалению, не все были так благородны. Нашелся пре-датель, выдавший их. Выдал Ю.М. Тарасова и В.Н. Доро-хольскую в начале февраля 1944 года беглый военноплен-ный Петр Поляченко. Подпольщикам удалось скрыться на одной из конспиративных квартир Н.И. Соколова-Таежного. Елена Ляшенко с мужем, Андреем Романецким, по дороге в Одессу в марте 1944 года были арестованы и расстреляны.

В.Н. Дорохольская В.С. Горянина

103

Екатерине Меликаевой удалось бежать. Еще в 1942 году она соединила свою судьбу с Юрием Тарасовым, прожив с ним долгую жизнь в счастливом браке. Юрий Михайло-вич Тарасов после войны преподавал на кафедре истории Каменец-Подольского пединститута, защитил диссертацию, став кандидатом исторических наук.

Судьба В.Н. Дорохольской сложилась следующим образом. После освобождения Николаева Вера Дорохольская была арестована спецорганами, осуждена и отправлена на при-нудительное поселение в Казахстан. И только в 1966 году за спасение военнопленных и участие в подполье она была на-граждена медалью «За отвагу». Ей, как и всем членам группы Ю.М. Тарасова, был вручен партизанский билет, а еще через год она была полностью реабилитирована.

После освобождения Николаева в 1944 году был аресто-ван советскими спецслужбами и Н.И. Соколов-Таежный. Только благодаря настойчивости его супруги, Варвары

Е.В. Ляшенко Е.К. Меликаева

104

Горяниной, он был освобожден в 1945 году и направлен на работу в Дрогобыч, где умер от разрыва сердца в 1949 году. Награжден медалью «За боевые заслуги».

За период деятельности антифашистской группы И.Г. Ша-пошникова из концлагеря на Темводе с помощью николаев-ских подпольщиков были организованы побеги более чем пятистам заключенным.

Лагерная администрация стремилась разъединить узни-ков, расселяя их в изолированные бараки по национально-му признаку, но военнопленные помогали друг другу, как могли. Так, среди участников лагерного подполья был и армянин Андраник Погосович Акопян, в мирной жизни – учитель географии. С 1940 года он служил пулеметчиком 393-го горнострелкового полка. В бой с фашистами всту-пил 10 июля 1941 года у станции Тетерев, вблизи Киева. После ранения и лечения в госпитале принимал участие в обороне Киева. 27 ноября 1941 года опять был ранен и за-

хвачен немцами в плен.Пешим этапом доставлен в

лагерь на Темводе. Здесь он стал активным помощником И.Г. Шапошникова в спасе-нии военнопленных. Через лагерную кухню он помог сбе-жать трем русским летчикам: Я.Я. Сорокину, К.Я. Каши-ну, А.А. Тананушко, которых спрятали на квартирах никола-евских подпольщиков. А когда гитлеровцы пришли на кухню и обнаружили самодельную веревку, свисавшую с потолка, сразу сообщили в комендатуру о побеге военнопленных. А.П. Акопян

105

Было проведено расследование. Через 5 дней А.П. Акопя-на препроводили в клуб на Темводе. На одной двери была табличка с надписью: «Зал для политзанятий», оставшаяся еще с довоенных времен. Здесь гитлеровцы пытали прови-нившихся военнопленных. Андраника Акопяна били плет-ками, ногами, палками. После мучений спрашивали: «Гут политзанятий?». Он отвечал: «Гут». Они опять: «Коммунист – молодец» – и продолжали жестоко глумиться над ним. За-тем плоскогубцами вырвали все зубы.

Как умершего, в бессознательном состоянии, его вынес-ли за территорию лагеря. Андраника Акопяна скрывали на конспиративной квартире местные патриотки. Два месяца он был почти слепой − опухло лицо, глаза. Несмотря на все пытки, А.П. Акопян выжил. Но в декабре 1943 года на улице он попал в облаву и был вывезен в Германию, где работал на заводе, а позже – на лесоповале. В 1945 году освобожден и репатриирован, продолжил воинскую службу в рядах Со-ветской Армии.

В благодарность за свое спасение из лагеря на Темводе Андраник Акопян дал себе слово жениться на русской де-вушке. Его знакомство с медсестрой Марией закончилось свадьбой. В 1946 году после демобилизации молодожены переехали к нему на родину – в пос. Массис (Армения), где он снова стал учительствовать. Награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», в мирное время – почетным знаком «Отличник народного образования».

Судьба спасенных А.П. Акопяном летчиков сложилась следующим образом: Я.Я. Сорокин, в 1941 году – старший лейтенант, штурман звена 2-й эскадрильи 11-го дальнебом-бардировочного полка 22-й дальнебомбардировочной ди-визии в Запорожье. 16 сентября 1941 года при выполнении боевого задания в составе звена Я.Я. Сорокин провел бом-бежку немецкой танковой колонны западнее Мелитополя. В воздушном бою был ранен в руку, загорелась машина и

106

упала, не дотянув 15-20 км до линии фронта. Экипаж был окружен фашистскими автоматчиками и взят в плен. Ране-ного Я.Я. Сорокина отправили в Николаев, в госпиталь для военнопленных. В госпитале была создана антифашистская группа, в состав которой вошел и он.

Летчики обсуждали сводки Совинформбюро, переданные из города, готовились к побегу. Переведенные в «Шталаг-364» Я.Я. Сорокин, К.Я. Кашин, А.А. Тананушко 9 авгу-ста 1942 года бегут с помощью А.П. Акопяна из лагеря. Я.Я. Сорокин поселился на квартире В.Ф. Потаповой (ули-ца 6-я Военная, 7). Он часто встречается с Ф.А. Комковым на конспиративной квартире у Клавдии Кривды (улица 5-я Слободская, 167), знакомится с руководителем подпольной группы.

По заданию В.И. Андреева 2 октября 1942 года Я.Я. Со-рокин с документами, подготовленными Ф.А. Комковым, вышел из Николаева вместе с другим бежавшим пленным – майором К.Я. Кашиным. Следует сказать, что П.Я. Защук и Ф.А. Комков передали в Центр с Я.Я. Сорокиным шифров-ку, которую зашили в подкладку нарукавного хлястика.

Я.Я. Сорокин и К.Я. Кашин добрались до Брянска, но, вы-полняя задание партизанского отряда И.И. Орлова, были схвачены. Я.Я. Сорокина отправили в брянский лагерь для военнопленных, затем в Бобруйск, в офицерский лагерь во-еннопленных в Кольварии (Литва), в Ченстохов (Польша), в Лейпциг, в так называемый лагерь «Центральный 4-Б», а потом в тюрьму, откуда в середине ноября 1944 года его от-правили в Бухенвальд. В Бухенвальде Я.Я. Сорокин вошел в подпольную организацию. После освобождения из лагеря Я.Я. Сорокин был направлен в 12-ю запасную стрелковую дивизию 28-го запасного стрелкового полка на государ-ственную проверку, которую прошел успешно.

Успешно прошел госпроверку и вернулся в ряды Крас-ной Армии К.Я. Кашин. Вот что он писал жене В.И. Ан-

107

дреева: «С большой радостью я узнал об освобождении Николаева. Ведь там находились Ваши дети. Там сражался Ваш муж, которому я всем обязан. Благодаря ему, я и дру-гие военнопленные, бежали из лагеря и перешли линию фронта, стали полезными для борьбы с фашистскими за-хватчиками».

В подпольную группу И.Г. Шапошникова наряду с летчи-ками также входили и пленные военные врачи, которых воз-главил Владимир Наумович Лельчицкий.

В.Н. Лельчицкий, участник обороны Севастополя, попал в лагерь летом 1942 года. Он был мобилизован в армию 24 июня 1941 года после присвоения звания «военный врач ІІ ранга». Принимал участие в оборонных боях Севастополя. С февраля 1942 года стал начальником полевого госпиталя. Среди практически безоружных, без воды и продовольствия, моряков, защищавших полосу берега от мыса Херсонес до мыса Фиолент 1–3 июля 1942 года, был и Владимир Лель-чицкий. 4 июля 1942 года его госпиталь был захвачен гит-леровцами. На протяжении всего пешего перехода: Сева-стополь – Джанкой – Херсон – Николаев Владимир Наумо-вич потерял многих боевых товарищей.

На Темводе, как врача, его отправили в лагерный лазарет для обслуживания раненых и больных военнопленных, где он заболел тифом.

После выздоровления Вла-димир Лельчицкий познако-мился с переводчиком «Штала-га-364» И.Г. Шапошниковым, В.Н. Лельчицкий

108

который руководил лагерной антифашистской организацией, связанной с городским подпольем.

В лагере В.Н. Лельчицкий возглавил группу врачей, которые спасали жизнь военнопленным, помогали с пи-танием, организовывали заключенным побеги. В нее вхо-дили военнопленные врачи: А.Г. Абутидзе, О.М. Петров, М.М. Байрамов, Т.П. Белоненко, А.А. Гаджиев. Грузин Александр Григорьевич Абутидзе, окончив в 1922 году фельдшерскую школу, был призван в Красную Армию, где прошел путь от рядового красноармейца до майора меди-цинской службы. В октябре 1941 года оказался в плену, пе-шим этапом попал в Николаев, в лагерь для военнопленных на Темводе. Здесь, как специалиста, его назначили заведую-щим дизентерийным отделением.

Входя в подпольную группу В.Н. Лельчицкого, спас 124 раненых бойца. Под разными предлогами он старался за-держивать лечение раненых, чтобы подольше не отправля-ли обессиленных узников на работы. Ему помогали Андра-ник Акопян, врачи Давид Алхазанашвили, Вано Топурия, а также Гаджиев, Дзигаев, Мина Гиоргобиани.

Местные подпольщицы Вера Остафейчук, Валентина За-харченко, Ираида Грузинова доставали для военнопленных продукты, медикаменты и через пленных врачей передавали в лагерь. В марте 1944 года А.Г. Абутидзе бежал из лагеря. С 1944 по 1978 год работал врачом, стал заслуженным врачом Грузии. Умер в довольно преклонном возрасте в 1989 году.

За период с июня 1943 года по март 1944 года группе В.Н. Лельчицкого удалось организовать побег из лагеря многим военнопленным, большинство из которых – офи-церы. Так, военнопленный капитан А.Б. Сарычев за по-пытку бегства был отправлен немцами в карцер. Посетив его там как заболевшего, В.Н. Лельчицкий поставил ему ложный диагноз – сыпной тиф. После этого Андрей Са-рычев бы переведен в сыпнотифозное отделение, куда

109

немцы не заходили, боясь заражения. Когда немцы вы-возили из этого отделения больных, которые еле передви-гались, В.Н. Лельчицкий в последнюю машину поместил и А.Б. Сарычева, снабдив его подложными документами и пропуском. Поскольку больные не могли самостоятельно передвигаться, немцы не сочли необходимым их охранять. Воспользовавшись этим, по пути следования А.Б. Сарычев выпрыгнул из машины и сбежал.

А.Б. Сарычев скрывался на конспиративной квартире вра-ча М.С. Аслабьевой. Ее семья входила в подпольную группу Ф.М. Кирильченко, который в 1943 году был заброшен в Ни-колаев Украинским штабом партизанского движения для раз-ведывательной работы. Эти мужественные люди давали при-ют сбежавшему узнику до самого освобождения Николаева.

Андрей Сарычев стал активным участником николаев-ского подполья, а в апреле 1944 года, после освобождения Николаева, снова попал на фронт. Войну закончил в 1945

Р.И. Капрелян А.Г. Абутидзе

110

году в Германии. Казалось бы, судьба его в послевоенное время сложилась благополучно: не было ни ареста, ни ла-герей, ни ссылки. Но из партии он был исключен, а по-сле окончания университета нигде не мог устроиться на работу. Везде он слышал: «Вы нам подходите, но вы были в плену…». Преодолев все испытания, А.Б. Сарычев до-бился признания и как специалист-финансист, закончив свою трудовую деятельность работником Министерства финансов СССР.

Серьезную работу подпольная группа В.Н. Лельчицкого проводила по спасению как военнопленных, так и мирных жителей, которых тоже содержали в «Шталаге-364» перед отправкой в Германию. Лагерные врачи «обнаруживали» у этих людей признаки заболевания – специально ставили фальшивые тяжелые диагнозы, чтобы немцы не отправили их в рабство в Германию. Таким образом им удалось спа-сти от отправки в Германию более 100 мирных граждан.

А.Б. Сарычев М.С. Аслабьева

111

В марте 1944 года гитлеровцы эвакуировали заключенных «Шталага-364» в Одессу. Там 4 апреля 1944 года В.Н. Лель-чицкий осуществил побег из лазарета с помощью подполь-щицы М.С. Тодоровой, скрывался у нее на квартире, а потом врач О.М. Эгиз укрывала его в окружной больнице вплоть до освобождения Одессы. С августа 1944 года он снова в армии на должности врача-ординатора.

За короткое время пребывания на фронте В.Н. Лельчицкий был награжден орденом Отечественной войны II степени и орденом Красной Звезды. Но из-за пребывания в плену был лишен второй награды.

После демобилизации он, как бывший военнопленный, на себе испытал дискриминацию. Но клятве Гиппократа, делу врача не изменил. 52 года работал В.Н. Лельчицкий в систе-ме медицинской службы Черноморского пароходства, стал кандидатом медицинских наук.

Вернемся к главной теме – лагерю на Темводе – и отметим, что особенно успешным был побег 30 летчиков во главе в Р.И. Капреляном, которых вывозили в 1942 году из «Штала-га-364» в Германию.

Об этом рассказывает в своих воспоминаниях сам Рафаил Иванович: «В начале августа нас снова повели на вокзал, посадили в теплушки и повезли в Германию. В первый ва-гон, за вагоном охраны, посадили 33 человека, из которых 30 были летчиками, два севастопольских моряка и один артиллерист. На вагоне мелом было написано: “33 flieder Maidanek”. Мы тогда не знали этого зловещего слова. На спинах и груди у нас была написана буква “S”, что озна-чало строгий режим. Большая часть из нас уже совершила первый побег. С первых же часов, как только отъехали от вокзала, стали думать о побеге. Разбились на тройки и пя-терки. Выбрали руководителя – выбор пал на меня. Учи-тывая прошлый опыт, я решил побег совершить подальше от Николаева, в районе Западной Украины. На второй день

112

поезд остановился на станции Долинская и долго стоял, так как в конце поезда в двух вагонах пленные разобрали пол и бежали.

Утром немцы, обнаружив побег, ходили по вагонам и уби-вали людей в наказание. Раскрыли дверь нашей теплушки, приказали выйти и построиться, раздели догола, а два сол-дата обыскали одежду, надеясь найти металлические пред-меты: ножи, проволоку и др. Потом загнали в вагон, через некоторое время поезд тронулся.

К вечеру поезд остановился у большой станции Ровно. Ста-ло ясно, что на следующий день мы будем уже вне границ СССР. Бежать надо было в эту ночь. Поезд шел быстро. Кру-гом был лес. Было это 13 августа 1942 года. В конце каждого вагона сидел немецкий солдат и время от времени пострели-вал из автомата. Собрав всех, я приказал ждать сигнала. Мне доложили, что майор-артиллерист отказался бежать, а если мы попытаемся бежать, поднимет шум. Мы связали артилле-риста и заткнули ему рот кляпом. Затем с помощью надежно спрятанного ножа вырезали планку двери теплушки, а пло-скогубцами, которые дала нам на Темводе медсестра Ирина Пятигорская, размотали колючую проволоку, вынули костыль из запора и распахнули двери.

Мы выпрыгнули из вагона. Вагон за вагоном прогромыха-ли следом. Поднялась автоматная стрельба, но было поздно. Мы бросились в лес.

Через 12 дней встретились с группой партизан. После двухмесячного пребывания в партизанском отряде (коман-дир И.Ф. Патуржанский) за мной прислали самолет «Ли-2» под командованием моего друга Героя Советского Союза П.И. Эранского.

После двухнедельной проверки я был допущен к прохож-дению службы».

Войну Р.И. Капрелян закончил в Берлине в звании майора, командиром авиаполка. Вместе с ним в одном авиационном

113

соединении встретил Победу и летчик А.Л. Богданович.

Осложнения у Рафаила Ивановича начались после войны, в мирной жизни. Вы-зывала недоверие строка из биографии: «…находился в немецком плену». Много сил пришлось приложить, чтобы добиться возможности ле-тать. Но его усилия увенча-лись успехом: в 1947 году он – летчик гражданской авиации, а позже – пилот-испытатель авиационной промышленно-сти. Установил 8 мировых ре-кордов в авиаспорте, мастер спорта международного класса, удостоен звания заслуженного летчика-испытателя СССР. За испытание новейших моделей самолетов в 1960 году Р.И. Капреляну присвоено звание Героя Советского Союза.

Хочется более подробно рассказать еще об одном участ-нике лагерного подполья – Викторе Михайловиче Азаро-ве. В «Шталаге-364» он знакомится с В.В. Ковалевым и М.А. Устиновым. Работая при складе, с большим риском для жизни они проносили мимо немецкого часового, пря-ча в одежде, хлеб и другие продукты. Общаясь с местными жителями, а также из немецких газет узнавали сведения о положении на фронтах, которыми делились с другими воен-нопленными, вели антифашистскую агитацию. Участникам лагерного сопротивления налаживать связь между узни-ками в разных корпусах «Шталага» помогал А.Н. Екимов, моряк Черноморского флота, участник обороны Николаева, раненный во время боя на Кинбурской косе и захваченный в плен.

А.Н. Екимов

114

За участие в подпольной деятельности или подозревавших-ся в ней военнопленных вывозили в концлагеря Германии.

Так, в мае 1943 года из «Шталага-364» большую пар-тию советских военнопленных переправляют в Шепетов-ский лагерь, а оттуда – в концлагерь Штукенброк (Гер-мания). Среди них были В.М. Азаров, И.В. Виноградов, И.И. Лях, В.А. Клементьев и другие узники.

В этом лагере за период войны были замучены 65 тысяч советских военнопленных.

Вспоминает В.М. Азаров: «Только на Западе Германии, недалеко от концлагеря № 326 у местечка Штукенброк, нас, обессиленных, выгрузили из вагонов.

Лагерь, обнесенный колючей проволокой в несколько ря-дов под током высокого напряжения, находился на откры-том месте и усиленно охранялся. В первый же день при регистрации и заполнении лагерных карточек нам удалось с помощью писаря заменить наши фамилии на новые.

И.В. ВиноградовИ.И. Лях

115

Было ясно, что направляли нас сюда из николаевского ла-геря “Темвод”, имея данные о нашей патриотической дея-тельности, и будут нас разыскивать.

На второй день пребывания по лагерному радио не-сколько раз в день называли наши фамилии, предлагая явиться к коменданту лагеря. При бесчисленных постро-ениях на лагерном плацу фашисты также выкрикивали наши настоящие фамилии. Оставаться в лагере долгое время было опасно.

Лагерь находился вблизи города. Те же, что и на Темводе, колючая проволока, охрана, двухэтажные деревянные нары с матрацами, набитыми стружкой. Около 300 человек узни-ков жили в одном большом помещении. На заводе в городке Билифельд, куда нас направили на вспомогательные рабо-ты, работали русские и украинцы, угнанные фашистами из оккупированных областей. Были здесь и французы, бель-гийцы, голландцы, которых гитлеровцы насильно вывезли в Германию. С ними мы быстро вошли в контакт. Удалось подобрать группу узников, которая организовывала сабо-таж и занималась мелкими диверсиями: портили станки, оборудование, сжигали электромоторы, засыпали песок и металлические опилки в трущиеся части механизмов, а де-фицитные детали, инструмент выбрасывали в канализацию или прятали на территории завода. Фашисты стали о чем-то догадываться. Больше нам нельзя было оставаться в этой команде, и во время воздушной тревоги днем мы бежали с завода, с большим трудом преодолев высокую каменную стену, которая опоясывала всю территорию.

Пробирались в сторону Голландии или Бельгии, надеясь попасть в группы движения Сопротивления.

Шли по ночам, обходя крупные города и большие про-мышленные предприятия. К утру укрывались в лесу, в ку-старниках или на сеновалах. Часто голодали, под пролив-ным дождем шли по проселочным дорогам.

116

В.М. Азаров

117

За ночь нужно было пройти много километров, найти ме-сто для отдыха и хорошо укрыться.

Путь по Германии был очень труден, т. к. ее территория имела не только большую плотность населения, но была на-сыщена тысячами различных предприятий. Все было разби-то на участки, огорожено колючей проволокой, различной оградой. Однажды в лесу мы встретили еще беглецов, таких же узников, бежавших из рабочей команды. Как-то к утру мы, уставшие, еле успев добраться до небольшого редкого леса, расположились на отдых, но вдруг услышали гром-кий лай собак и сразу же увидели вооруженных винтовками немцев в гражданской одежде.

Нас посадили в карцер в полицейском управлении. Допро-сы и избиения не смогли выбить из нас признания, откуда мы совершили побег. Через несколько дней в сопровождении кон-воя нас привезли в большой лагерь в город Мюнстер. Оттуда в декабре 1943 года нас пригнали на станцию, дали буханку хлеба, заперли в вагонах и вывезли на работы на завод в город Топманштерке, затем в Горнексштайн лес рубить. Там у меня открылось кровотечение. Я не мог работать. Один из немцев, Гелет Отто, взял меня дворником. Он нам много помогал. На воскресенье брал нас на работу, кормил 3 раза, после дал 2 мешка муки, картошки, фасоль. Это мы раздали ребятам.

В апреле 1945 года, когда американцы были уже близко, узников лагеря эвакуировали. Гнали нас 8 часов без обеда. На ночь загнали в сарай. Рано утром мы сообщили нашим девчатам (они работали на мебельной фабрике; мы с ними дружили), что готовим побег. Нас 6 человек поднялось на крышу сарая. Началось построение. Гитлеровцы, недосчи-тавшись нас, стали бить девчат, спрашивать, куда ушли. Но колонна тронулась, а мы остались.

Сарай заняла воинская часть, которая отступала. В сарае разместили полевой госпиталь. Спуститься мы не мог-ли, сидели на крыше до ночи. Ночью часть ушла, а утром

118

пришли американцы. Нас собрали в тех же сараях. Прибыл наш представитель».

После освобождения В.М. Азаров был начальником шта-ба по репатриации советских граждан, организовал там школу, ясли, детский сад. В его задачи входило возвраще-ние советских людей на Родину, выявление предателей и полицаев.

После госпроверки был направлен в воинскую часть, ко-торую перебрасывали на Дальний Восток. Но вскоре война закончилась. Часть успела доехать только до Куйбышева. 10 мая 1946 года В.М. Азаров был демобилизован.

После войны он окончил Политехнический институт им. Куйбышева, работал на руководящих должностях в кон-структорском бюро Москвы. Только в 1957 году, когда прово-дилась массовая реабилитация незаконно репрессированных, Виктор Азаров за участие в антифашистском сопротивлении был награжден орденом Красной Звезды. В послевоенное время вел большую общественную работу: являлся членом президиума секции бывших военнопленных Советского ко-митета ветеранов Великой Отечественной войны.

Судьба его товарищей по лагерю сложилась иначе. Дело в том, что после войны освобожденные из плена военнослу-жащие, не служившие в германской армии или изменниче-ских формированиях, были разбиты на две большие группы по возрастному признаку – демобилизуемые и недемоби-лизуемые. В 1945 году после увольнения из армии в запас красноармейцев тех возрастов, на которых распространялся приказ о демобилизации, были отпущены по домам также и военнопленные рядового и сержантского состава соответ-ствующих возрастов. Военнопленные же недемобилизуе-мых возрастов, в соответствии со специальным постанов-лением Государственного комитета обороны от 18 августа 1945 года, направлялись в рабочие батальоны для работы в промышленности и восстановления разрушенных во время

119

войны объектов. Отправка к месту жительства зачисленных в рабочие батальоны ставилась в зависимость от будущей демобилизации из армии военнослужащих срочной службы соответствующих возрастов.

По директиве Генерального штаба Вооруженных Сил СССР от 12 июля 1946 года рабочие батальоны были рас-формированы, а к зачисленным в них стал применяться термин «переведенные в постоянные кадры промышленно-сти». Они не имели права сменить место работы и вернуть-ся к себе на родину даже после демобилизации из армии их сверстников.

Так, Иван Виноградов, товарищ В.М. Азарова по лагерю, в 1945 году вместе с другими советскими репатриантами пешим этапом от советской границы был доставлен к месту поселения – во Владимирскую область. Там, в так называе-мом «военхозе», он снова попал в деревянные бараки, на нары, без права выхода и выезда, свидания с родными не допускались. А Иван Лях был этапирован на Урал, где он работал в шахтах без права выезда и оплаты труда до 1949 года.

По воспоминаниям В.М. Азарова, в «Шталаге-364» ок-купанты набирали желающих в немецкую школу разведки. Подпольная организация лагеря воспользовалась этим. «На одной из наших встреч весной 1943 года, – пишет он, – наша подпольная группа обсудила вопрос о засылке наших това-рищей в немецкую разведку с целью дальнейшего скорого перехода Восточного фронта для связи с командованием Красной Армии или с партизанским отрядом. Наши това-рищи должны были сообщить о существовании подпольной группы в николаевском лагере «Темвод» для налаживания дальнейшей связи и совместных действий против немецких оккупантов, передачи сведения военного характера.

Василий Ковалев за время пребывания в этом лагере пока-зал себя настоящим советским патриотом… Василия Стеган-

120

цева мы знали также хорошо и верили в то, что он при всех условиях выполнит наше задание… Первый этап “вербовки”, по-видимому, прошел благополучно. В апреле 1943 года Ва-силий Ковалев и Василий Стеганцев покинули Николаев… В прифронтовой полосе они установили связь с партизанским отрядом и с оружием в руках перешли к ним, а затем влились в состав наступающих частей Красной Армии».

Но в 1944 году В.В. Ковалев и В.П. Стеганцев были репрес-сированы, отбывали наказание в исправительно-трудовых лагерях, а реабилитированы за отсутствием состава престу-пления только в 1966 году.

В.П. СтеганцевВ.В. Ковалев

121

Эвакуация в «Дулаг-162»

Особенно больших размеров и крайней жестокости до-стигла насильственная отправка мирного населения и

военнопленных в марте 1944 года – во время отступления немецких войск из Николаева.

В этот период объявленная немецкими властями на-сильственная эвакуация гражданского населения факти-чески превратилась в массовые облавы и убийства мир-ных граждан.

Оккупанты делали ночью облавы по квартирам, устраи-вали охоту за молодежью днем на базаре, вокзале и про-сто на улицах. Затем согнанных жителей под вооруженной охраной конвоировали в лагерь на Темводе, где содержали в двух бараках. Предчувствуя свой конец, пытаясь скрыть следы преступлений, фашисты завезли на Темвод бочки с горючим и взрывчатку. Они намеревались до основания сжечь концлагерь с его нетранспортабельными узниками и уничтожить останки десятков тысяч военнопленных в тран-шеях на территории лагеря. Для выполнения этих страшных работ использовались мирные жители, предназначенные для отправки в немецкое рабство.

Среди угнанных местных жителей была и Любовь Барано-ва, мама одного из авторов – Людмилы Ташлай. В марте 1944 года жителей всей прибрежной зоны вдоль Днепро-Бугского лимана оккупанты выгоняли из сел, опасаясь в своем тылу действий партизан. Из села Александровка Белозерского района на тот момент Николаевской (ныне – Херсонской) области, где проживала Любовь Баранова, тогда еще подро-сток, с родителями – Марией Ивановной и Петром Михай-ловичем Барановыми, а также со старшим братом Мишей, всех жителей погнали пешком по Херсонской дороге в сто-рону Николаева. Бабушка, Феодосия Баранова, 85 лет, по со-

122

стоянию здоровья уже не могла отправиться пешком в столь далекий путь, и ее немцы расстреляли. Первую остановку колонна угнанных мирных жителей сделала в селе Копани, где их разместили на ночь в свинарниках. На следующее утро людей погнали в Николаев. Когда колонна двигалась через город в сторону Темвода, Любови с матерью удалось выбраться из нее и смешаться с толпой местных жителей, стоявших вдоль дороги. Вывести из колонны отца с братом женщины не смогли. Мужчин сначала разместили в отдель-ном бараке в лагере на Темводе, а вскоре с другими мирны-ми жителями отправили в Германию.

Перед освобождением Николаева узники «Шталага-364», которые могли самостоятельно передвигаться, пешим этапом были отправлены в Одессу, а затем в город Рени Измаильской области, в «Дулаг-162», и дальше на запад. В «Дулаге-162» содержались небольшие группы узников. Для работ оставля-ли 300-400 человек, а остальных отправляли в Германию. Во-еннопленных в этом лагере размещали в неприспособленных для проживания помещениях, представлявших собой камен-ные одноэтажные здания, в которых окна были забиты доска-ми и заложены кирпичами, отсутствовало отопление. Люди спали без подстилок на земляном сыром и грязном полу.

Питание в Ренинском лагере было очень скудное. Так как оставленные в лагере пленные были заняты на тяжелых фи-зических работах, то им выдавалось всего по 200-250 грам-мов хлеба-суррогата и суп из недоброкачественных круп − гороха с жучками и слежавшейся прогоркшей овсянки. Вкус и запах пищи были отвратительными, и только голод застав-лял людей проглатывать эту несъедобную еду. В результате такого питания у пленных появлялись голодные отеки и по-носы, истощение, авитаминоз. Смертность была исключи-тельно за счет голода, непосильного труда, болезней и из-за невозможности получения нуждающимися квалифициро-ванной медицинской помощи.

123

В самом же «Шталаге-364» накануне освобождения Ни-колаева оставались лишь несколько десятков нетранспор-табельных военнопленных, которых немцы не успели уни-чтожить перед отступлением.

После освобождения Николаева Люба Баранова, прожи-вая на тот момент у родственников в поселке Соляные, недалеко от Темвода, с другими николаевскими женщи-нами выхаживала этих тяжелобольных, изможденных военнопленных, которых затем поместили в госпиталь. Любовь Баранова поступила в ремесленное училище №5 при судостроительном заводе им. А. Марти, училась и, как все ученики-ремесленники, работала токарем на за-воде в две смены – на токарном станке точила болванки снарядов для фронта.

А вскоре на самом Темводе, в лагере №159, в бараках бывшего немецкого концлагеря для советских военно-пленных «Шталаг-364», были размещены немцы, попав-шие в плен в марте 1944 года в ходе военной операции по

Пленные немцы. Николаев. Март 1944 г.

124

освобождению Николаева. Содержались немецкие пленные и в двухэтажных зданиях в самом городе, в районе Сухой Фонтан. Рабочие команды из немцев-военнопленных по 5000 человек использовались на восстановлении судострои-тельных верфей. Отдельные команды по 150-300 человек направлялись на расчистку разрушенных зданий, восста-новление промышленных объектов, строительство жилых домов для горожан.

На городском кладбище в Николаеве похоронены свыше 380 немецких солдат-военнопленных, чей труд использо-вался для восстановления нашего города.

В лагере на Темводе немецкие военнопленные находились до 1950 года.

Пленные немцы. Николаев. Март 1944 г.

125

Судебный процесс над немецко-фашистскими преступниками

10 января 1946 года Военный трибунал Одесского военного округа начал слушание дела группы бывших военнослужащих германской армии, обвиняемых в массовых злодеяниях, совер-шенных на территории Николаевской области в период времен-ной оккупации.

В качестве обвиняемых по делу были привлечены 9 военнослу-жащих германской армии:

Винклер Герман – генерал-лейтенант германской армии, быв-ший комендант города Николаева;

Санднер Ганс – оберштурмфюрер СС, бывший начальник по-лиции безопасности (СД);

Бютнер Макс Людвиг – майор, бывший начальник жандармско-го управления Николаевской области;

Кандлер Франц – капитан, бывший начальник жандармерии Херсона;

Михель Рудольф – бывший начальник жандармерии Березнего-ватского района;

Витцлеб Франц – бывший начальник охранной полиции Нико-лаева;

Шмале Генрих – бывший заместитель начальника охранной по-лиции Николаева;

Берг Роберт – фельдфебель полевой жандармерии Николаева;Хапп Иоганн – оберефрейтор 783-го охранного батальона в Ни-

колаеве.Материалами Чрезвычайной Государственной комиссии по

установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и данными следствия было установлено, что за пери-од временной оккупации было расстреляно 74600 мирных граж-дан, угнано в рабство более 25000 человек, уничтожено 30680 военнопленных и причинен материальный ущерб народному хо-зяйству области на сумму свыше 17 миллиардов рублей.

17 января 1946 года Военный трибунал признал подсудимых виновными в осуществлении массовых расстрелов, зверских

126

Трудящиеся города на Базарной площади во время исполнения приговора немецко-фашистским преступникам по судебному

процессу о зверствах немцев на территории Николаевской области УССР. г. Николаев, 1946 г.

(Фото Подберезского)

127

128

расправ и насилий над мирным населением, в сожжении и раз-рушении городов и сел и в угоне на каторгу в Германию тысяч советских граждан, то есть в преступлениях, предусмотренных ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года.

Руководствуясь ст. 2 Уголовного кодекса УССР и ст. 296 и 297 Уголовно-процессуального кодекса УССР и учитывая степень вины каждого подсудимого отдельно, Военный трибунал приго-ворил:

Винклера Германа, Санднера Ганса, Бютнера Макса, Михеля Рудольфа, Витцлеба Франца, Шмале Генриха, Берга Роберта – к смертной казни через повешение; Кандлера Франца и Хаппа Ио-ганна – к 20 годам каторжных работ каждого.

Казнь военных преступников, осужденных по делу о немецко-фашистских зверствах в Николаевской области.

Николаев. 17 января 1946 г.

129

Кадры советской кинохроники.

Освобождение города Николаева.Март 1944 г.

130

131

Подрыв стапелей немцами. Николаев. Март 1944 г.

Немцы минируют железнодорожные пути при отступлении. 1944 г.

132

Освобождение Николаевской области. Март 1944 г.

Освобождение Николаева. Бои на территории Черноморского судостроительного завода. 28 марта 1944 г.

133

Жители Николаева достают спрятанное от фашистов Красное знамя. 1944 г.

Открыт путь на Одессу. Апрель 1944 г.

134

Брошенная немецкая техника на территории ЧСЗ. 1944 г.

Подорванная немцами водонапорная башня. 1944 г.

Советский солдат срывает фашистскую свастику на территории завода. 1944 г.

135

Разрушенное здание пединститута. 1944 г.

Завод «Дормашина». 1944 г.

136

Разрушенное здание на ул. Советской. 1944 г.

Дом на углу улиц Советской и Потемкинской, построенный немецкими военнопленными

137

Бывшим военнопленным и после войны жилось нелегко...

Война не щадила никого. Но военнопленным огромной мерой пришлось испытать на себе всю тяжесть и ужа-

сы тех лет. Всякий военнопленный по своей сути беззащи-тен, а целый ряд упомянутых уже нами обстоятельств сделал положение советских военнопленных особенно тяжелым.

Проблема советских военнопленных очень многогранна и сложна, сочетает в себе объективные и субъективные факто-ры, материальные и психологические аспекты. Остановив-шись на, скорее, психологической стороне вопроса, мы по-старались выяснить, каким же именно образом сложилась та шокирующая своей невыносимостью ситуация, в кото-рой оказались наши соотечественники. Ведь во многом кон-кретные условия жизни явились следствием политических и идеологических причин, были обусловлены стремлением лишить человека надежды и воли к борьбе.

Ужас плена во время Великой Отечественной войны до-велось испытать 6 миллионам узников, и лишь 1,5 миллио-на дано было его пережить. Многим узникам концлагерей, выжившим в фашистском плену, в мирное время довелось пройти так называемую «специальную государственную проверку». В победном мае 1945 года бывшие военноплен-ные снова были поставлены вне закона. Специальной ди-рективой, подписанной Сталиным, в расположении 1-го, 2-го, 3-го, 4-го Украинских и 1-го, 2-го Белорусских фрон-тов, в личном составе которых насчитывалось большое количество украинцев, было создано 100 фильтрационно-проверочных лагерей. Всего через фильтрационные лагеря и специальную проверку на 1 декабря 1946 года прошли 1 834 000 советских военнопленных, среди них не менее трети – украинцы.

138

Памятник жертвам войны и героям подполья в Николаеве

139

Только в 1956 году на основании материалов комиссии, возглавляемой маршалом Г.К. Жуковым, правительство СССР приняло секретное постановление «Об устранении последствий грубых нарушений законности относительно бывших военнопленных и членов их семей». Была объяв-лена амнистия тем, кто попал в плен, а также индивидуаль-но реабилитированы те, кто смог найти доказательства вы-нужденной сдачи в плен. Дело с реабилитацией сотен тысяч бывших военнопленных растянулось на 40 лет.

И вот в 1995 году Президент Российской Федерации издал указ «О восстановлении законных прав российских граж-дан – бывших советских военнопленных и гражданских лиц, репатриированных в период Великой Отечественной войны и в послевоенные годы». К сожалению, этому при-меру не последовали в Украине, что не дало возможности заявить соответствующую материальную претензию к Гер-мании как правопреемнице Третьего рейха, а также снять незаслуженное клеймо позора с бывших военнопленных.

Эти люди заслуживают того, чтобы их помнили. Памяти заслуживают и живые, и мертвые. И прежде всего – памяти соотечественников.

Заканчивая это трагическое повествование, вглядываясь в красивые, одухотворенные лица наших героев, хочется согласиться с мнением авторов вышедшей недавно в изда-тельстве «Шамрай» книги «Истории для истории» отца и сына Горбуровых в главе «Фабрика смерти на николаевской земле. Сентябрь 1941 – март 1944 гг.»: «…что делать даль-ше, как увековечить память погибших в неволе. Немецкие изверги лишили их жизни физически, мы не должны их вы-черкнуть из своей памяти для последующих поколений… Наша святая обязанность – поставить достойный памятник жертвам фашизма».

Очень многие николаевцы, особенно старожилы, считают, что существующего памятного знака на братской могиле

140

узников концлагеря «Шталаг-364» в поселке Темвод явно недостаточно. Молодое поколение тоже не очень знакомо с теми реальными ужасами, которые несет с собой любая война. Необходимо больше говорить с ними на эту тему. Слишком дорогую цену заплатили участники минувшей войны…

Памятник узникам «Шталага-364» в Николаеве

141

Литература и источники

1. Государственный ведомственный архив Службы без-опасности Украины. - Д. 99607. - Т. 8. - Литерное дело № 46.

2. Государственный архив Николаевской области (далее – ГАНО). Ф.Р. - 10. - Оп. 1. - Д. 96, 111, 188, 221.

3. ГАНО. Ф.Р. - 1894. - Оп. 2. - Д. 2.4. ГАНО. - Газетный фонд. - Газета «Deutsche Bug-Zeitung».

Орган управления генерального комиссара Generalbezirk Nikolaew. 26.06.1942.

5. ГАНО. - Газетный фонд. - Газета «Українська думка». 7.02.1942.

6. ГАНО. - Газетный фонд. - Газета «Бугская заря». 12.01 1946.

7. Мировая война. 1939-1945. WELTKRIEG. 1939-1945. Stuttgart. - Пер. с нем. - Иностранная лит-ра. М., 1957.

8. Україна в полум’ї війни. 1941-1945. - Україна. - К., 2005.

9. Безсмертя. Книга пам'яті України. 1941 - 1945. - К., 2000.

10. Николаевщина в годы Великой Отечественной войны. Документы и материалы. - Одесса: Маяк, 1964.

11. Немятый В.Н. В борьбе за срыв грабительских пла-нов фашистской Германии. - К.: Политическая литература, 1982.

12. Немятий В. Вірність. - Одеса: Маяк, 1978. 13. Франц Гальдер. Военный дневник (Ежедневные за-

писи начальника генерального штаба сухопутных войск Германии. 1939-1942). - М: Изд-во Мин-ва обороны СССР, 1971.

142

14. Vincenz Oertle. San Bernardino - Nikolajew. Generalo-berst Eugen Ritter von Schobert. - Wissenschaftliches Organ «Yeitschrift fur Heereskunde», 2002.

15. Ю.Н. Лубченков. Сто великих сражений Второй миро-вой. - М.: Вече, 2005.

16. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. - М.: Юридическая лит-ра, 1955.

17. Кокін С.А., Ташлай Л.Б. Літерна справа резидентури «Маршрутники». Підпільно-партизанський рух на Мико-лаївщині. 1941-1944 рр. (За матеріалами Державного га-лузевого архіву Служби безпеки України). - Реабілітовані історією. Миколаївська область. - Книга п’ята. - К.: Світо-гляд, 2010.

18. Димитров М.Ф., Ташлай Л.Б., Редька Л.В. «Герои «Партизанської іскри». Підпільно-партизанський рух на Миколаївщині в роки Великої Вітчизняної війни. 1941-1944 рр.». - Миколаїв: Можливості Кіммерії, 2008.

19. Воспоминания бывших узников «Шталага-364» В.М. Азарова, А.Г. Абутидзе, А.П. Акопяна, А.Л. Бог-дановича, И.И. Виноградова, В.С. Горяниной, А.Е. Еки-мова, Р.И. Капреляна, В.В. Ковалева, В.Н. Лельчицкого, Л.И. Лещинской, И.П. Ляха, А.Б. Сарычева, Ю.М. Тарасо-ва, И.Г. Шапошникова (Музей «Подпольно-партизанское движение на Николаевщине в годы Великой Отечествен-ной войны. 1941-1944 гг.»).

20. Бабенко А. «За нашу Советскую Родину». - Газета «Южная правда». - 17 сентября 1967.

21. Немецкий киножурнал «Deutsche wochenschau» («Не-мецкое обозрение»). Август-сентябрь 1941. - Архив Гос-фильмофонда Российской Федерации.

22. Советский киножурнал «3-й Украинский фронт. Освобож-дение Николаева». Март 1944 г.

143

СОДЕРЖАНИЕ

История войн – это еще и история военнопленных…..4Система немецких концлагерей ..................................... 12Оборона Николаева ......................................................... 16Страшные годы оккупации ............................................ 30В концлагерь попадали разными путями... ................... 47Вербовка военнопленных .............................................. 61За побеги – расстрел ....................................................... 64Смерть в лагере была явлением обыденным… ............ 65Кроме ужасов лагеря – еще и медицинские опыты ..... 74Горькую судьбу узников разделяли женщины ............ 79За помощь военнопленным – смерть ............................ 81Антифашистское сопротивление ................................... 84Эвакуация в «Дулаг-162» .............................................. 121Судебный процесс над немецко-фашистскими преступниками.................................................................125Бывшим военнопленным и после войны жилось нелегко... ........................................... .....137Литература и источники ................................................ 141

Видавець і виготовлювач Видавництво Ірини Гудим54030, м. Миколаїв, вул. Адміральська, 20

Тел. (0512) 37-37-18 (0512) 37-27-00irina.gudym@gmail.com gydim.nikportal.net

Свідоцтво суб,єкта видавничої справи МК № 3 від 14.05.2002

Підп. до друку 26.12.2011. Формат 64х90/32. Папір офсет. Гарн. Times. Друк офсет. Ум. друк. арк. 3,5.

Наклад 1000 прим. Зам. № 48

Коректор: Кочеткова Н.В.Верстка, дизайн: Сивак В.В.

Науково-історичне видання

(російською мовою)

Людмила Ташлай, Тетяна Даниленко

ЗА КОЛЮЧИМ ДРОТОМ:

«ШТАЛАГ-364» – ТАБІР СМЕРТІ